"В отличие от выборов, хоккея, медной промышленности
и других негативных вещей, искусство существует для удовольствия"
Лев Пирогов, литератор
Самолет набрал высоту. Все сразу почувствовали себя единым экипажем ветерана-лайнера, который поплыл себе по добру поздорову в воздушном океане, накладывая на присмиревших пассажиров печать бездомности и новых историй.
Лично мне сейчас - вынь да полож новую историю. Хотя хватает старых. Но они затянулись, барахтаясь в кульминации без эпилога. Всегда чувствую себя предательницей, отрываясь от дома и судеб близких. И молитву себе нашла как раз по такому случаю "Боже, ты знаешь все. И любовь твоя совершенна. Возьми же жизни моих дорогих людей в свою руку. Сделай то, что я жажду сделать, но не могу".
Со своей старушкой совестью, как говорил один мой знакомый пират, я всегда договорюсь. Но для этого ее надо выловить. А ловить было нечего.
Вам нравится летать на самолете? То же самое!
У стюардессы авиакомпании "Финэйр" перчатки на два размера больше, а туфли - на три размера меньше, судя по ее походке и кислому лицу. Красота теперь не к месту в самолете. Теперь авиакомпании принимают на должность только женщин обыкновенной внешности. Психологи пришли к выводу в условиях стресса, каким является полет, красота - дополнительный раздражающий фактор и для мужчин, и для женщин. Вполне возможно, так оно и есть, потому что букетик фиалок на подносе стюардессы, разносящей шампанское, смотрится недорезанным баклажаном.
Если на меня посмотрит сосед слева, то я его ничем не раздражу. Я не могу назвать себя красивой. Сосед справа ни на кого смотреть не собирается - он спит
Летим мы в Чили Многие - впервые, я - нет
- Пусть поволнуются, помучаются, - подумала я, наблюдая затылки группы правительственных чиновников, давно будивших во мне чувство маленькой мести за демонстрацию каменных лиц в кулуарах кремлевских убежищ.
Но никто из них мучаться не собирался, все смеялись над каким-то анекдотом про парашютистов.
Стюардесса несколько раз прошла мимо нашего мэтра Борсгауса, руководителя делегации, выискивая в его усталом финно-угорском лице свои расовые признаки Мэтр был политической фигурой и носил зубоврачебную кличку "Бор".
Вы любите говорить о политике? Аналогично... Мне просто нравится Бор. Странное дело, чем больше проваливались его экономические идеи, тем человечней он воспринимался. Политический темперамент Борсгауса, споткнувшийся на высоком пороге третьего тысячелетия, безоглядно нырял в пучину российских реформации. Искать правых и виноватых в этом деле так же безнадежно, как сменить орбиту Луны.
Мне почему-то кажется, что все, что не умеют политики, доделает искусство. Так уж повелось,
Перелеты нашего авиалайнера были похожи на остановки маршрутного такси, когда, прежде чем попасть на место, успеваешь налюбоваться чужими улицами, на которые уже кто-то приехал. 24 часа полета, 7 посадочных стран.
Мотаясь где-то на середине пути, мы зависли в порту ирландской столицы, уныло рассматривая рождественские витрины Поддавшись на уговоры жизнерадостного Димыча из "госфондимущества", я пошла у него на поводу, пробуя чернущий ирландский портер. Мы сидели на разноцветной полянке ёлочно-игрушечного кафе Интонации Димыча смазывались пивным бульканьем. Слух привлекли шаги по гулкой аэровокзальной плите, они приближались к стойке бара, за шторой мы одиноко сидели. Боковым зрением я уловила пружинистую спортивную походку молодого мужчины Он был в очень светлом, голубоватом джинсовом костюме с аксессуарами из тисненой кожи. Гулкие ковбойские сапоги, матовая старина серебряных браслетов, звякнувших по полировке стойки по-свойски, привлекли мое внимание
Мужчина заговорил по-английски с барменом, поэтому я продолжила разглядывать волны его палевых, выгоревших волос и совсем светлые глаза на загорелом лице. Из разговора улавливалось несколько фраз, соответствующих рождеству и ночному времени суток. Бармен охотно реагировал на шутки посетителя
- О, еще одна звезда на небосклоне Дублина, - оценила я, увидев, как незнакомец ставит автограф на видеокассете окончательно проснувшегося бармена. Кассета нырнула в видик и в зал полилась мелодия шлягера уходящего лета. Я вспомнила имя певца и этот клип Дон Монадо пен про роковую измену, которая подстерегает сомневающихся.
Почему коренной американец, по слухам, с изысканным музыкальным образованием взял себе имя, похожее на геральдику испанских грандов' Зачем назваться лейбницким монадой, чтоб заковать страсть в джинсы и металлический холодок рок-музыки?
Дон Монадо стоял совсем рядом возле моих проклюнувшихся вопросов, потягивая смоляное пиво и прищуренным взглядом изучал свой экранный образ в неподвластном теперь никому отрезке времени. Он был интересен, этот человек, немного выше среднего роста, с подвижным ухоженным телом. Голос его запоминался и действовал на нервы так как положено
Клип закончился, Монадо кивнул бармену, а мне достался только конец его улыбки и взгляд, которым смотрят вдаль, где ждут прекрасные дамы, а не уставшие
тётки со свертками и булькающими бородатыми мужиками в полосатых галстуках.
Садились мы с Монадой в один самолет и полетели каждый в свою сторону Монадо сошел в перуанской Лиме. Я стояла возле фольклорного киоскам смотрела, как он уходил по длинному переходу. Чтоб как-то оправдать свое состояние, купила себе джемпер, расшитый индейскими узорами, который будет напоминать о монадовском шлягере, заслуженно получившем первое место в колонках MTV.
Бор выспался, сидел нахохлившийся, рассматривал какие-то б? гаги. Мне нравилась его аккуратная работоспособность азарт новых решений К нему всегда тянулись люди, не умеющие выстраивать собственную судьбу самостоятельно.
--
Давайте, Ольга Владимировна, чай мы с вами выпьем, - он достал термос и раз лил горячий напиток, - скажи, кто тебя обидел и я откушу ему нос, - Бор внимательно посмотрел на меня, опустев очки на длинный нос.
--
Даже не знаю, что сказать, Геннадий Сергеевич. Раскисла от дороги.
--
А выглядишь очень неплохо
--
Аи, бросьте... Эти комплименты. Сколько не повторяй "халва", во рту слаще не станет. Я знаю себе цену, излишки своего веса и тяжесть прожитых лет.
--
Леля-Леля, никогда не говори о себе плохо. Съешь шоколад и улыбнись. Подсознание верит в то, что мы говорим о себе, - он тронул мою руку. - У подсознания, Лёлечка, нет чувства юмора. Очень важно понимать эту мысль.
Бор по профессии - философ. За Бором можно целый день ходить, слушать изаписывать. Не беспокоясь при этом о хлебе насущном и тем более о том, где уже "не хлебом единым"... В тех местах, где живут особы, приближенные i императорам, вас накормят, напоят и спать уложат. К тому же у Бора есть дар внутренней обворожительности, он любую тему направляет в русло доброжелательности. С ним не страшно. Мне нравится сейчас одно из его высказываний: "Доверяйте жизни. В ней есть все, что нам нужно". Неплохо, правда?
- Леля, - продолжает Бор, - я понимаю, как трудно женщине тащить на себе и семью и работу. Минуты, сэкономленные нами при общении с близкими, превращаются потом в часы печали, когда их нет рядом.
Грандиозно! Так бы и слушала его день-деньской. Но иногда приводится работать,
Кстати, о работе... Вам не скучно? И слава Богу! Работа в Чили - это кое-что.
Я, как глава "Уральского центра культурных инициатив", после нескольких выставок на территории Южной Америки, получила приглашение чилийского министерства культуры принять участие в моделировании гаперейного моста "Сантьяго-Екатеринбург".
Думаю, вы со мной согласитесь: земля Чили для россиянина - место таинственное. С некоторых пор, когда призрак коммунизма был задушен в Чили на корню, средства массовой информации перестали уделять этой стране должное внимание. Информаторы немассового плана вяло поговорили о каком-то экономическом чуде под предводительством господина Пиночета, да и только. Такие чудеса оскорбительны в нашей ситуации, когда мы своих экономических чудес все еще дожидаемся.
Бьюсь об заклад, что любой журналист или путешественник не назовет Чили иначе как "excellente". Эпитет достаточно распространенный, но есть определения естественного свойства' в них заключена истина. Тут уже ничего не поделаешь, иначе эту страну и не назовешь. Excellente - и все тут
Приморские города, зеленые от йодного дыхания океана памятники, цепи и решетки, соборы с майоликовыми куполами, пышные порталы, площади, заросшие цветами и узкие улицы. Новая архитектура, вросшая в кварталы между домами и патио.
Изразцовые кафедральные соборы, светлые фасады, аркады, балконы, чеканка оград, часовни, готические сводики и европейские новинки строительства. Запах портовых рынков, фруктов, виноградного вина и кофе. Люди, несущие в своих жилах кровь спустившихся с гор индейцев, рыбаков - островитян и примазавшихся к ним испано-португальских, конкистадоров. Мне показалось, что менталитет чилийцев чем-то схож с русским- они много говорят, любят тратить деньги, критиковать правительство, щедры и консервативны, романтичны и... перепуганы.
Куда ни пойдешь - обязательно выйдешь к океану. Город, где мне предстояло жить, назывался виноградником у моря - Винья дель Map. В семидесяти километрах от Сантьяго.
Чилийская православная община прикрепила за мной переводчика, отец которого окончил Universi dad de Amistad de Los Pueblos Patrice Limumba Парень по имени Артуро образование еще не получил, более того, нахватал "хвостов" в последнем семестре, так что виделись мы нечасто. Испанский я стала изучать с практических занятий, в гуще событий. Через пень-колоду, но практически. Поселилась в гостинице "Золотой фрегат". Она находилась в остове корабля нач. 18-го века, стояла на утесе береговой полосы Винья дель Мара.
Мой "Золотой фрегат", раскрашенный в цвет сусального золота, смело плыл в страшноватый океан в экипировке отеля-редиссон У каждой страны - свой голос. У Чили - голос океана. На всех крышах чайки, чайки; в жизни не видела так много чаек. Tieras de regadio - орошенная земля, мешающая рыбное дыхание моря с запахами винограда и черемойи.
Человек, каждый день таращащийся на море перестает быть горожанином. По-моему, это одна из неразгаданных загадок Чили - его провинциальный дух. Слева -океан, справа - горы, или наоборот. И если зайти в портовую таверну, - oiga, viajero, - чтоб в далеком чужом краю поближе узнать этот край, то надо сразу пить мансанилью, похрустеть лангустом, съесть рыбный суп с сыром и свежим куском белого хлеба. После этого легче смотреть в глаза моря с отвесных скалистых берегов Вимья дель Мара.
Здесь рыбой удобряют землю. Небо целыми днями отражается в немых и бездонных водах, поэтому иногда непонятно, где верх, где низ. Беспредельное черное море, кобальтовое небо - это чилийская ночь с мерцанием маяков, "миганием бакенов и огнями армады военного флота. А чилийское утро, как новая жизнь, начинается с красивого раскатистого "р-р-р-р" и смешных уменьшительных словечек - ala salud de usted, после чего ощущаешь какую-то легкую, щекочущую нервы напряженность. Пьешь свой утренний кофе и разглядываешь людей, спешащих но делам. Они держат голову, как испанцы - это наполовину graideza наполовину упрямство, у них горячие непроницаемые глаза, как у индейцев в засаде и раскованная походка мореплавателей. И еще утром и именно за тем же кофе можно разглядеть садовое искусство чилийцев, в котором они большие мастера.
Ели, сосенки, кипарисы, подстриженные буксы, мирты, лавровишни, остролист, жимолость, гиацинты, розы Как в придворном этикете, все эти деревья и декоративные кустарники выстрижены, вывязаны и выложены в пирамиды, шары, шпалеры, аллеи, своды, живые изгороди, бордюры, лабиринты - целая геометрия старой школы садового искусства. В жаркой стране люди понимают, что в саду главное не цветы, а тень. Чилийцы любят фонтанчики, бассейны, канавки с журчащей водичкой. Хозяин отеля, которого все зовут Пальменьо говорит, что влюбленный чилиец обязательно должен выпить воды, где моет ножки любимая женщина. Этой воды Пальменьо уже, видимо, напился до отвала, потому что сейчас пил только вино. Вино, по словам самих чилийцев тоже пахнет морем, как и цветы в садах и парках.
Вы любите море? Не сомневаюсь. Эту водную долину с далеким горизонтов, по которой незримо плывет мой "Золотей фрегат", трудно назвать морем. Это океан. Я люблю океан так, насколько способен русский человек, потерянный для жизненных традиций из-за пристрастия к современному искусству.
Чили, как и Испания, до самого девятнадцатого века не знала пейзажной живописи, только изображения человека, которое принесло христианство. Я не собираюсь исследовать национальный творческий запал чилийцев, просто сообщаю некоторые факты для общей информации, Провинциализм этой нации по-современному смешал на сегодняшний день такие важные понятия, как реализм, сюр, искусство и свободы мысли a la salud.
Моя галерея разместилась в университете им. Св. Тересии. Чилийцы - отъявленные католики, поэтому в каждом ученом совете учебных заведений есть свои padre, а в рядах студентов затесываются и монашеская братия. Тех и других трудно отличить в спортивно-молодежной среде "унисекс". Библиотека в университете обалденная: от старинных фолиантов в переплетах из дерева и свиной кожи до целых полок, посвященных кубизму. Библиотекой заправляют монахи в черных джинсах, когда они уходят в монастырь, одевают рясы и жуют "Орбит".
Постеснявшись обедать в бесплатной университетской столовке, я во время сиесты бегала в ближайшую таверну с наглым названием "Que vd. se aliviel", т.е. поправляйтесь на здоровье.
Днем есть совсем не хотелось, но надо было как-то жить и мыслить, поэтому выручало мороженное. Мороженное в таверне было отличное: из яиц, фруктов и сливок - целый комплекс белков, протеина и глюкозы. Наешься и можно ходить с холодным животом по разным арт-делам.
На пятый день моего замораживающего обеда в таверне ко мне подошел военный патруль, проверил документы и солдат в белой каске на чистейшем испанском попросил проследовать за ними в комендатуру. Пока мы дошли до комендатуры, мой живот стал холодильником, мороженное и не думало таять в сорокаградусную жару. В голове, в свое время напичканной совпропагандой, жалко тащились мысли о застенках хунты.
По моим скромным наблюдениям, в государственном устройстве Чили армия часто исполняет полицейские функции. Не знаю, по собственной инициативе или по просьбе трудящихся. Я замечала, как шумные компании затихали, проходя мимо дежуривших у некоторых зданий военных И вроде военного положения нет, а порядок имеется. Ненавязчивый, но функциональный на улицах тебя не изнасилуют и не ограбят. Если сам не захочешь.
Учитывая, что Чили не очень "публичная" страна п экономика ее пока не "прозрачная", заходя в комендатуру, я на всякий случай посмотрела на небо. А вдруг, 1а ultima vez?
Внутренности понемногу оттаяли на третьей чашке кофе, которым меня учтиво угощал молодой полковник. К "черным полковникам" он явно не имел отношения по возрасту, но более всего меня успокоил портрет в его кабинете: новый кандидат в президенты от рабочей партии. Кандидат и мне улыбнулся, как родной.
Тем временем полковник Альберто сообщил мне, что на последнем венесуэльском аукционе картин, он со своим отцом, приобрели несколько работ, что сам он -неудавшийся художник, но, как коллекционер, вполне определился. Поэтому просит меня, сеньору русси, продать кое-какие работы из галерейной коллекции. Альберто, на данном этапе жизни, увлекался концептуализмом, который зародился в США, но расцвел махровым цветом почему-то в России.
Сама я к концептуальным идеям относилась сдержанно , но некоторые работы этого плана были очень интересны . Раскладывая перед Альберто цикл художника Антона К. под названием "Аквариум" на террасе университетского дворика, я наблюдала как студенты, монахи и полковник энергично обсуждали невнятные морские зарисовки .
Хитрые концептуалисты умеют из ничего сделать перфоманс. Картинки "Аквариума" плавали на фоне черной туши среди символов и вкраплений красок, сплетая паутину из жгучих и тонких цветовых мазков, когда буквальное уже не может быть явным, а становится удовольствием удовольствия и догадок. Морские сюжеты - беспроигрышная тема. Даже там, где морем и не, пахнет. Маринистов всегда покупают. Провожая Альберто с покупками к машине, я заметила, что народ хорошо относится к своей к своей армии.
- Сегодня, - ответил полковник Альберто, - армия - это лучшее, что есть в Чили.
Трудно было с этим не согласиться
- Сеньора выбрала для себя клуб? - спросил на прощание продвинутый полков-
ник.
- Выбрала в Сантьяго клуб "Гуммигут".
Не знаю, одобрил ли полковник мой выбор, но я возлагала на клубный билет большие надежды.
В Сантьяго сейчас есть клубы. Возможно, хорошие. И точно - модные.
С приобретением месячного клубного билета у меня появилась возможность запросто совать нос в бомонд чилийской столицы. В "Гуммигут" был небольшой концертный зал, спорткомплекс, бассейн, бутик, маленькая галерея, пара ресторанов, казино.
Знакомая из посольства Лена Громова говорила, что хозяин клуба - гросфатер немецкой крови. На этой земле, после времен второй мировой войны, параллельно проживали русская православная община и германская лютеранская. Бывшие "наци", их жертвы, сторонники и противники сталинизма и других тоталитарных преследований, не рискнувшие присоединиться к строительству мирной жизни на родине, возделывали заморские берега Чили и плодили новое потомство, выпуская газеты на своем языке. Эти издания осторожно обходили любые политические пристрастия, больше апеллируя к личным чувствам. И на русском, и на немецком я прочла в утренних газетах, что старожилы (обеих сторон) утверждали, будто не помнят такой ранней весны Я не стала сверяться с народными прогнозами коренных чилийцев. Все было ясно! У меня, например, на Урале, все погодные истории начинались или заканчивались словами, мол, давно такого снега, дождя или зноя не было. И все это только в начале кажется лихорадочным бредом, а потом уже начинаешь понимать, что история любой нации - это наука об утратах. Современные этнические процессы никак не могут завершиться, утрачивая нажитые знания.
Первая денежная сумма, которая появилась у меня после сбыта "Аквариума", дала мне небольшую передышку. Дни побежали веселей, подпрыгивая на мелких сюрпризах. Выполняя свой минимум в становлении беспокойного арт-бизнеса, я не могу не поделиться с вами, мой читатель, выношенной уверенностью в положительности некоторых обязательных атрибутов общения. Это не открытие. Возможно, и вы заметили, что людям нравятся симпатичные, собранные, улыбчивые, легконогие и таинственные личности. Видимо, так сегодня стилизуется понятие достоинства Избалованным любителям мифов и зрелищ хочется уже не чудес, - кого сейчас проймешь чудесами? - нужны примеры сложного сочетания внутренней стойкости и внешней одухотворенности Наверное, так должны выглядеть ангелы, когда они спускаются на землю.
Ангелов я не видела. Чаще всего бесы искушали моё естество. Неоцененные на родине полотна становились раритетами на чужой земле и символикой сложного ареопага современной живописи, когда любой рекламный элемент, любая установка прессы, в каких угодно тонах - от льстивых до ругательных - дает эффект пристального внимания.
Мой офис, как я уже говорила, находился в самой гуще молодежной жизни. Наблюдая универсальный "пофигизм" ироничной юности южно-американского континента, я раскладывала перед ними свои первые вернисажи. Молодость не пройдет мимо абстрактного искусства. Фрейлинский принцип наслаждений - Lust prinzip - штудировался студентами в аудиториях и дискотеках. Развлечения вроде секса, алкоголя, наркотиков, компьютера спокойно конвертируются во влечение к духовным элементам мироздания.
Абстрактное пространство картин стало в моих чилийских впечатлениях бездной океана, куда нырял каждый день мой "Золотой фрегат" с ночным миражом клипов MTV.
Я радовалась своему плохому знанию испанского. Проходя выставки, вернисажи, показы, перфомансы, акции, можно было избегать дискуссий. Картины надо смотреть без объяснений. Это Бору надо будет вдалбливать своему электорату, почему из пункта Вальпараисо в пункт Веншилс все еще не вышли сухогрузы с дешевым медным чилийским концентратом. Для уральских медных заводов. А я могу демонстрировать картины молча. Избегая споров. Потому, что в спорах рождаются спорные истины.
Сторонясь от одних сюжетов, нарываешься на другие. Мир бизнеса, так же, как и мир искусства, не меняет судьбы человека. Не верите? Напрасно.
Только кажется, что с успехом или большими деньгами тебя, наконец-то, настигли перемены, а на самом деле нас постоянно караулят привязанности.
Как-то позвонила из посольства Лена Громова:
--
Ольга, ты в клубе бываешь?
--
Пару раз обедала. Вернисаж буду там делать.
--
Я не об этом. Танцевала там?
--
В клубе не танцевала. А на приморской дискотеке довелось. Что-то между рум бой и ламбадой.
--
Ну и как?
--
Никак. Ощупали как курочку. -Кто?
--
Руки народа.
- Так тебе и надо. Приезжай завтра на пароме в "Гуммигут". Познакомлю с од ним дойчем из Цюриха. Он здорово танцует, а я танцевать не умею.
Так я познакомилась с Куртом, Что он делал в Сантьяго - не знаю, но танцевал классно. Со всей своей "сумрачной германской гениальностью". Он заглядывался на Лену. И это понятно. Ленка у нас - настоящая модель: высокая блондинка с изящными ногами, ломкими пальцами и ярким синим взором. В перерывах между танцами Курт молча смотрел на Лену, а она улыбалась его рыжим коротким волосам. Как все рыжие, Курт был очень спокоен, что внушало темпераментным чилийцам определенной уважение,
Клуб предоставлял условия наслаждения одиночеством. Я заказывала кофе с ликером, листала старые журналы в библиотеке. Когда слышала забойные звуки рок-н-ролла "Lust-Luse", спустилась в танц-бар, где меня поджидал Курт.
Встретилась я с этой парой через три дня, Курт обнимал Лену за плечи, а Лена обнимала меня и рассказывала, смеясь красивым ртом:
--
Представляешь, Лёка, я уже знаю его папашу. Этот der Fater держит в Сантьяго ресторан немецкой кухни. У папаши голос как у Ричарда-третьего Только от это го голоса приседают не кони, а моя коллега-переводчица. Так и ходит на полусогнутых... Интересно, у сынка не проклюнется этот бас?
--
Лен, - я вежливо улыбалась Курту, - давай говорить по-немецки или испанки? Неудобно, как-то Курт не знает русский язык.
--
Не шути, Лека, ты - как тот "пацак" из фильма "Кин-дза-дза". говоришь на язы ках, окончания которых не знаешь. Курт все понимает, успокойся Лучше послушай меня: в ресторации der Fatera сегодня будет ужинать Бор, С делегацией.
--
А мне можно, - я закусила губу, - можно побыть там? Поужинать'
--
Конечно. Я уже договорилась с Куртом. Ты будешь с ним. А я сегодня - переводчик у Бора.
Вечером я не придумала ничего лучшего, как придти в ресторан, обвешанной фотоаппаратами. Я знала, что при беседе, Бор никогда не будет шарить глазами по залу, он смотрит на собеседника или в тарелку. Но, как политик, он не может не среагировать на прессу. Возможно, моя экипировка привлечет Бора рефлекторно.
С разрешения Der Fater'a я несколько раз щелкнула объективом. Фотоаппарат у меня был хороший, но даренный Не читали у Карела Чапека о подарках? Он писал, что у людей нет профессионального подхода к подаркам и владелец фотоаппарата стреляет объективом направо и налево, "как буйный помешанный, которому попал в руки браунинг, - сам, изумляясь, что иногда получается снимок",
Бора фотографировать вообще трудно - слишком подвижная мимика. Бор оглянулся на клацанье аппарата и внимательно посмотрел на Курта.
Курт сказал.
- Я угощу вас, Ольга, русским блюдом. Это мясо по-татарски.
На куске обжаренного хлеба лежит красный кусок мясного фарша. Сырого.
- Вам не нравится? - озабоченно поинтересовался Курт.
Бор повернул голову влево и, расслабляя галстук, посмотрел на меня. Он был способен зацепить публику.
--
Anchor man - сказала я шепотом.
--
Что? - переспросил Курт.
--
Человек-якорь - повторила я, кивая в сторону Бора Курт улыбнулся Лене. У них были свои якоря.
До каюты в "Золотом фрегате" я добралась за полночь. Меня ждал океан. С телеэкрана пел Дон Монадо. Я стояла на балконе, вся в брызгах и оцепенении, осознавая собственное ничтожество.
Зазвонил телефон. Звонил Бор.
- Не спишь, княгиня? Оглянись - "все пропитано зноем, запахом моря, цветов, звуками эротических ритмов, парни ходят с расстегнутыми рубашками, играя мускулами сияющей груди, упруго поджимая свои задницы. Везде - начало весны. Любовь. Жар. От него лопаются губы без влаги поцелуя..."
--
Геннадий Сергеевич? Готовите речь перед сенаторами?
--
Цитирую, Маркеса, У тебя появился друг. Хочешь слетать со мной в Концепсьон?
--
Спасибо, Геннадий Сергеевич. У меня с завтрашнего дня неделя сплошных вы ставок.
--
Удачи! Буду тебя вспоминать Спокойной ночи.
В Вальпараисо мы приехали вместе с полковником Альберго. Пока доехали до военной академии, я разглядывала армаду кораблей, маячивших на горизонте желтого от солнца океана, напевала песенку "Полковнику никто не пишет".
Здание академии было странной кубической конструкции и походило на приемный пункт инопланетян. Контингент сверкал пуговицами белых мундиров и выглядел совершенно довольным собой и своим орбитальным комплексом.
За три дня вернисаж посетило более трех тысяч человек - что осталось для меня загадкой. Люди толпились у кассы, как овцы на заклании. Я лихорадочно листала местные газеты и экспресс-программы, пытаясь обнаружить истину взрывного интереса жителей Вальпараисо к уральскому абстрактному искусству.
Альберто сообщил, что в конце показа муниципалитет проведет благотворительный аукцион и на вырученные средства можно будет купить золоченые подрамники для картин. Как все военные, он не обходил детали.
--
Картины в хороших рамах будут пользоваться большим интересом, - советовал Альберто, когда ко мне подошел мужчина лет 40-45 в клетчатой рубашке и ков бойских сапогах.
--
Мне надо поговорить с вами, - попросил по-русски мужчина, - Меня зовут Сер гей, Сергей Нечипуренко. Я бывший капитан. Моё судно стоит здесь неподалёку. В общем, мне надо поговорить.
Я посмотрела на Альберто, изучающего незнакомца и сказала:
- Пожалуйста, Сергей. Через полчаса в кафе напротив. Сергей подошел тогда, когда я сидела за столиком.
- Если я закажу пиво, вы расплатитесь за меня? - он спросил, снимая со светлых полос повязку-бандана. - Я понимаю, Ольга Владимировна, насколько необычен мой рассказ, но мне бы очень хотелось попросить 10 минут вашего внимания.
Сергей говорил негромко и быстро. Передо мной мелькнул сюжет из жизни моряка. Оказывается, восемь лет назад судно, на котором Нечипуренко был капитаном, было арестовано за долги на одном из островов близ Вальпараисо. Судно имело украинский флаг. Команду из шести человек отправили в Киев, а его судьба вместе с двумя матросами так и не была решена. Один из матросов погиб от несчастного случая в порту, следы другого затерялись. Сам Сергей сначала караулил корабль, потом, когда судно отогнали новому хозяину, перебивался случайными заработками. Сейчас он работал на ферме, жил в служебном помещении. Основные деньги уходили на переписку с посольствами. Уходя в плаванье под флагом Украины, Сергей имел паспорт россиянина
Альберто резковато поинтересовался у моремана:
- Вы пришли к русской синьоре жаловаться?
Сергей сухим взглядом пересчитал на погонах Альберто его карьерные ступени и посоветовал:
- А пошел ты ..
Полковник не знал, куда русские постоянно посылают друг друга, но вполне мог догадаться, поэтому я настоятельно попросила Альберто оставить меня наедине с моим земляком.
- И не подумаю, - уперся полковник, - Я у себя дома И я ненавижу попрошаек За восемь лет можно было...
Он не договорил. У Сергея задергался лицевой нерв. Он медленно стал повязывать бандана голову, опуская тяжелые веки на холод своих глаз. Оба мужчины наполнились воинственной спесью и молчанием динамита.
Бесполезно ждать трезвых решений от тех, кто привык бряцать оружием. Глаза мужчин таили сейчас одну лишь пустоту - такую бездонную, что им самим было невдомек, насколько она мрачна.
- Господа! - попросила я, - Сейчас нам уж точно делить нечего. Уже все поделе но. Сергею надо уезжать домой.
- Есть с собой документы? - спросил Альберто Сергея, разбавляя пиво "Фантой". Сергей подал ему бумаги из кармана ковбойки.
--
Это копии. Мои документы в посольстве г. Сантьяго. Вот квитанция, - Сергей положил последнюю бумажку на стол.
--
Сережа, возьми, пожалуйста, мою визитку и вот эту телефонную карточку на сорок долларов. Вот немного денег...
--
Денег мне не надо, - перебил меня Сергей, - Я купил билет на обратный путь. Спасибо за внимание. Скоро мой автобус.
Русский моряк уходил по зеленым камням мостовой приморского города Вальпараисо. Дамы средних лет пили возле тротуара свой кофе и смотрели ему вслед на широкие плечи и легкую стать. Это был хороший южный город. В нем было все, что нужно для жизни, школы, музеи, храмы, магазины, рыбацкие флотилии.
--
Он испортил вам настроение, сеньора - с сожалением заключил Альберто, ког да мы выезжали из города. - И я, вероятно, тоже Я понимаю, что это не по-христиански , но меня бесят такие люди! Сальвадор Дали писал, что только сопротивление рож дает форму, человек, не умеющий противостоять трудностям, становится бесформен ным. Как плевок. Простите, если я оскорбил ваши ... национальные чувства,
--
Забудьте, Альберто. Все правы. И вы. И Сальвадор Дали. Со своими формами. Я расстраиваюсь совсем по-другому. Потому что не понимаю мужчин
--
Русских или чилийских? - Альберто выключил гудящий кондиционер.
--
Мужчин, Альберто. Включи лучше музыку. Отдохнем немного. Вот эту, пожалуйста, оставь. Тебе нравится этот певец? - спросила, вслушиваясь в одну из песен Монадо.
Альберто улыбнулся.
- Он нравится моей жене. А я всегда интересуюсь тем, что может её радовать. Мне кажется, если бы он не был таким красивым "гринго", его бы голос не запоминался. Он просто красивый.
Понятное дело, окружение никогда не разделяет мой новые идеи При дурном настроении все лица - как глухая стена, сквозь которую не пробиться К тому же, вы, заметили, мой читатель, энергетика человека удивительный образом подключается к ландшафту ..
Прибыв в гостиницу, я заказала на ночь горячего молока, приняла горячую ванну и стала щелкать пультом телевизора. Позвонила Лена:
--
Что нового, Ольга?
--
Порядок. С выставкой. А в остальном - светская жизнь: суета, понты и усталость от всего этого. Скажи-ка, Лен, к тебе в посольство обращаются россияне с не стандартными судьбами? Может, моряки с кораблей?
--
Не знаю. Я всего лишь переводчик. Ко мне никто не обращается.
--
Понятно. Тогда до завтра. Я буду в клубе с утра.
На экране взлохмаченная монадовская группа прыгала на фоне какого-то спортзала. Океан, как Солярис, постоянно возвращал в мою каюту песни Дона Модано
Из "Золотого фрегата" я вышла почти в 6 утра, проехала несколько остановок на автобусе и пошла разгуливать в свой выходной день по рыбному рынку, наслаждаясь купленной у торговки горячей кукурузой. Жевать кукурузу на ходу, на рынке просто необходимо, иначе надо будет отвечать на вопросы, вроде, "синьора покупает оптом или на день?" А жующий человек к вопросам не располагает. Чилийцы уважительно относятся к гастрономическим пристрастиям.
Солярис щедро дарил рынку своё хозяйство,- рыба, креветки, лобстеры, мидии, устрицы, водоросли блестели в кусках льда своей чешуёй, панцирями и ракушками. Изыск испано-индейской кухни - суп под названием "буайбес".
Надо сказать, что здесь с успехом заменяют европейские завтраки буайбесом, в котором плавает косяк рыбы и всяких морских гадов. С красным перцем, сыром и зеленью. Я не раз ужинала буайбесом, но есть его на завтрак не рискну. Не знаю, как вы, а мне после сытной пищи хочется спать. Другое дело - кофе. Можно еще было глотнуть фирменный слабоалкогольный напиток из фруктов, со вкусом русской бражки.
Скоро семь часов, а жара уже наступает. Я пила кофе на террасе приморской харчевни. Здесь, как всегда, было пусто, только справа, в углу, светловолосый мужчина, свесившись через перила, выбирал у торговца засахаренный миндаль Его волосы были зачесаны назад. Шорты и отсутствие обуви говорили о том, что он делал пробежку по мокрому песку. Это очень укрепляет, по слухам, икроножные мышцы. Он покосился на мою длинную сигарету и я решила, что передо мной - явно американский турист. В США сейчас не с чем больше бороться, как с курением.
Парень с миндалем расторговался и запел песню про гитару в далеких горах Андалузии. Слова затихали в звуконепроницаемом влажном песке, но успевали задеть за живое. Сигарета тлела в моих пальцах как огарок свечи.
Турист вылил кофе из чашки обратно в кофейник и недовольный пошел в мою сторону, где был вход в харчевню. Если кто-то несет полный кувшин с горячим кофе, то его лучше не отвлекать, поэтому я не стала разглядывать проходящего. Он заговорил сам:
--
Beg your pardon, miss ..
--
Миссис. Но лучше по-испански.
--
Сеньора не подскажет, когда отходит паром в Сантьяго? Первый паром. Я посмотрела сначала на кофейник, потом на часы.
--
В семь часов. Но вы на него не успеете.
--
Почему? Еще десять минут, - он оживленно махал перед моим носом кофей ником. - Думаете меня не пустят на паром босиком? Почему?
--
Потому, что вы стоите тут и болтаете
Я подняла глаза на любознательного туриста и встретила ироничный стальной взгляд дона Монадо.
Солярис экспериментировал надо мной, выкидывая на террасу морской харчевни "Тетушка Палома" образ певца из Калифорнии.
Все мы чего-то хотим. Если человек ничего не хочет, он либо святой, либо серьезно болен. Мечты и желания перепутываются, вступают в противоречие друг с другом, с желаниями других людей. Что делать с крылатой фразой: бойтесь своих желаний, потому, что они сбываются. Что делать?
В живописи есть такой термин - "искусство тишины" Это течение имеет довольно широкий диапазон. Его "отцы" считают, что в реальной жизни зритель XXI века слишком часто встречается со многими стрессовыми ситуациями. Все равно какими. Поэтому такой зритель в галерею придет, чтобы отдохнуть. Следовательно, его не надо возбуждать или огорчать ситуациями фигуративного искусства. В беспредметных работах "искусства тишины" всегда найдется отдых. На этих картинах нет даже названия, так как и названия могут утомить.
Так и некоторые встречи несут с собой такое спокойное и внятное озарение, что рассуждать по этому поводу не хочется. Хотя, я понимаю: сейчас не нужны слова. Все ждут действия.
А его нет Я и певец сидим себе на террасе. Снова пьем кофе. Говорим об океане. О чудесных свойствах воды стирать накопленную информацию. Дон грызет крепкими зубами миндаль. Я докуриваю сигарету, никотин которой так и не может убить во мне лошадь.
Первый паром давно ушел. Второй тоже. Уже лень говорить. Вдыхаем в себя пары йода и расплываемся по акватории тишины. И о чем, скажите, говорить? И так ясно, что мы тут потеряли. В прибрежных песках Винья дель Мара. Сами понимаете, от хорошей жизни не станешь прыгать со сцены и бегать босиком за уходящими паромами,
Внешность у Дона - самая лицедейская. У него есть своя роль, он научился общаться со зрителем легко и без аргументов. Берет при разговоре за руку, может обнять за плечи. Внимательно вслушивается. Иногда кажется, что он чертит своими теплыми руками магический круг, в котором очень уютно.
Мы расстались возле парома. Мне нужно было в клуб, а он, видимо, передумал ехать в Сантьяго. Обменялись телефонами Он должен был позвонить, чтоб посмотреть выставку в "Гуммигуте". Я не хотела звонить ему. Мы и так хорошо пообщались. Пусть человек занимается своим делом. А я - своим.
В клубе уже были Курт и Лена. Они помогали развешивать картины.
--
Ольга, - спросил Курт, протягивая мне работу Саши Нама, - этот художник кореец?
--
Русский кореец. Он талантлив. Если я продам его картины, он сможет учиться живописи у серьезных мастеров
Курт засомневался:
--
В таком респектабельном клубе вряд ли кто-то купит абстрактные работы не известных молодых художников.
--
Вполне возможно, что не купят. Задача выставки - убедить, что современную живопись лучше покупать сегодня, чтоб помочь художнику. При жизни. Курт, Саша Нам - твой, современник. Кто поймет тебя лучше современника?
--
Это уже агитация, - сказал Курт, - Мой отец недавно купил работу Дега, - Курт подошел к Лене и потрогал рукой её волосы на плечах.
Лена оглянулась, присоединяясь к нашей беседе, глубоко вздохнув, ответила.
--
Дега умер в нищете. Ему теперь нет никакого дела до того, что теперь за импрессионистов платят миллионы. Импрессионистов просто разыграли как карту. На которую выпал выигрыш.
--
Лена-Лена, это я понимаю, - серьезно убеждал Курт, - Я не понимаю современной абстракции. Иногда кажется, что художник так малюет потому, что не умеет рисовать по-настоящему. Я лично люблю Гаспара Фридерикса. Он на дереве каждый листочек вырисовывал. Его деревья звенят, как колокольчики коров. Это голос моей родины А у этого корейца, наверно, нет родины. Поэтому он рисует бездну.
--
Абстракционизм, - продолжал Курт, - всё путает, дает надежду на миры, которых нет. Русских, после ваших революций, заклинило на абстракционизме. А это - про сто упражнение для мозга. Уходите в свои выдуманные пространства. Живете, как в бреду.
--
Это ты о чем, Курт? - я раскладывала афиши, - Если ты говоришь о политике, то, конечно, любой власти спокойней с функционерами и исполнителями. Я, напри мер, не могу постоянно жить в навязанных ситуациях. Я не умею жить в одном пространстве. Не потому, что я хуже тебя, или лучше, - не могу и всё. Сколько по физическим законам измерений?
--
Ну, три, - остановился Курт.
--
А в абстрактной живописи - намного больше. Я сегодня познакомилась с одним человеком. Разговаривая со мной, он находился здесь, еще - в Калифорнии, потом - в Бразилии, и, наконец, на звезде Альтаир*. Если б я его рисовала, мне бы понадобились лучшие приемы постмодернизма. Жаль, что я не рисую.
- Ну и хорошо, что не рисуешь, - успокоил меня рыжий Курт, - иначе бы ты, Ольга, обиделась на меня. Художники очень обидчивы.
Курт постарался сгладить некоторую остроту разговора. Он всегда старался быть вежливым.
Вам не кажется, что в сегодняшней жизни самое главное - вежливость? Или чувство меры? Что, в общем-то, одно и то же. Я почему-то вспомнила Бора Он с детства был уравновешен. Мы учились вместе однажды. Еще в школе.
Так, на чем мы остановились? На вежливости. Что это такое? Как бы вам объяснить... Мне кажется, это такое состояние, при котором хорошее и плохое могут сосуществовать вместе. Не мешая друг другу. Когда я вижу вежливых и спокойных, я им сразу верю. Как последней инстанции. А вам не случалось воспринимать хорошие манеры за нечто большее?
Время стало индустриальным. Это какое-то новое время, которого всё больше не хватает. Казалось бы, Интернет, факс, электронная почта, телевидение, то да сё. Связь осуществляется моментально, за ней не надо куда-то ехать, бежать, тащиться. А времени все равно нет. Вам это знакомо?
Шел второй месяц моей работы. Ко мне привыкли и начали критиковать. Альберто, злой как черт, привез статью из вечернего столичного обозрения, где автор настоятельно советовал возить в Сантьяго картинки уральской природы, а не мазню "подвальных неудачников".
--
Чего ты заводишься? - спросила я Альберто, - Дальше-то что? Что можно из влечь из обиды?
--
Ольга, я просто очень люблю ругаться1
Я посмотрела на Альберто. Впервые увидела человека, который говорит о себе так конкретно.
--
Очень люблю ругаться, - рубил правду-матку Альберто, - сжав правую руку в кулак. - Надо всегда вызывать людей на конфликт. Там всё раскрывается и обнажается! Это интересно.
--
Наверное, ты большой любитель корриды? - спросила я.
--
Мне по сердцу бой, битва, сражение Правила войны и корриды одинаковы. Быку лучше умереть в бою, чем на бойне, под ударом молота.
--
Не знаю, дорогой Альберто, не знаю. Быка всё равно убьют, даже самый сильный из них будет бифштексом на тарелке человека. Не понимаю я этого. Давай лучше выпьем.
Мы пили "Cointrean" - куантро, крепкий напиток е ароматом апельсиновых корок. У Альберто было длинное и грустное лицо, яркие, смоляные глаза. Я представила - "Учись падать у звезд- - песня Д Монадо
ла его в роли тореро, с золотыми нашивками, мулетой и плащом. Бык кидается на красную тряпку, а тело матадора, как в танце, бросается в сторону. Толпа ревет и в любой момент может выбрать сторону быка. А я бы выбрала Альберто.
Я подружилась с ним и его семьей Его жена, креолка Вероника, была художником-декоратором, рисовала на шелке. Мы с Альберто голову сломали, думая, как организовать выставку ее работ в Петербурге. Сегодня я составляла письма в муниципальный комитет по общественным и межрегиональным связям мэрии
После третьей рюмки куантро я не выдержала и рассказала Альберто о своем знакомстве с Монадо.
--
Он вскружил тебе голову, Ольга? - оживился Альберто.
--
Нет. Виделись всего раз Просто вспоминаю об этом. Уже целую неделю.
--
Он позвонил тебе?
--
Нет, Альберто.
--
Мало ли что, - начал горячо убеждать меня полковник, - Он же гастролирует в Бразилии. Знаешь, Ольга, однажды я долго не мог дозвониться Веронике...
--
Альберто, дружище, здесь совсем другая история. Если мужчина говорит, "Я тебе позвоню" и не звонит, это не значит, что он забыл это сделать. Это не значит, что он потерял твой телефонный номер. Это даже не значит, что он умер. Это значит, что он не хочет тебе звонить.
На выставку в клуб пришел Борсгаус с маленькой свитой. Костюм на нем сидел как влитой. Правда, он немного прихрамывал после дружеского футбольного матча, но, все равно, хорошо выглядел. Не подкопаешься
- Здравствуй, Леля! Давно не видел тебя в платье, очаровательница! Освоилась?
- когда Бор улыбался, на его щеках появлялись породистые складки, - Оказывается, "Гуммигут" - сгущенный сок из стволов деревьев. Его пьют, как березовый? Знаешь об этом?
--
Из него изготовляют акварельную краску. Желтого цвета. Возможно, поэтому здание клуба желтое.
--
А... Значит другая аналогия, - Бор задумался.
--
Другая.
Бор долго ходил, рассматривая картины молча. Потом сказал:
--
Ты пригласила на выставку Рауля?
--
Нет, - я прислушалась к интонациям Бора. Рауль был сыном Пиночета, возглавлял медный концерн. Мы познакомились с ним на одном из приемов во дворце Ла Манеда.
--
Пригласи, Леля, обязательно пригласив
--
Неудобно, как-то.
--
Это работа. Всё нормально. Тем более, что он передавал тебе привет, - Бор оглянулся, - Не вижу твоего капитана Нечипуренко?
--
Сегодня Сергей не придет. Ему надо закончить работу, С документами у него всё в порядке. Альберто помог На днях Сергей получит расчёт и купит билет.
- Хороший какой у тебя поклонник, этот Альберто - Бор посмотрел мне в глаза. Сколько раз я пыталась выдержать его взгляд. И не выдержала, Когда он ухо-
дил, мне всегда казалось, что я делаю что-то не так. Из туалета я вышла с красным носом.
- Ольга, что случилось? - озабоченно спросил Курт, когда я отказалась пойтид:-
ним потанцевать.
--
Уже все прошло, - ответила я, - А где Лена?
--
Лену не пустил муж, - очень четко произнес рыжий Курт. И решил перейти на близкую ему тему;
--
У тебя, Ольга, хороший муж?
--
Хороший. Но мы разведены. Уже пять лет.
--
Странные вы, русские женщины, - подвел итоги дня Курт, - Разводитесь с хорошими мужьями. Как ты, Ольга. И живете с плохими. Как Лена. Объясни хоть что-нибудь по этому поводу.
--
Попробую. У нас, в православии, считается, что мужчина предстает перед Богом, а женщина перед мужчиной. Как бы тебе объяснить...
--
Не объясняй Слишком издалека Философия начинается там, где заканчиваются наслаждения, - огорчился Курт
--
Ладно, рыжий, не обижайся. Давай прощаться. Чувствую, мы поддержали друг друга как могли. Жаль, что ты не знаешь русский язык.
--
Жаль, что ты не знаешь немецкий...
Ночной паром уныло дотягивал свой последний рейс. Угольками светились то ли маяки, то ли корабли, развлекая своими огнями черную ветреную ночь Мне хотелось спать и, казалось, я очень устала говорить на чужих языках. Наверное, я стоптала семь пар железных сапог, изломала семь железных посохов, изгрызла семь железных хлебов и, разбитая, уставшая, выходила на берег чужого города, где ни одной близкой души. В сумке зазвонил "мобильник"
--
Ольга... Ты одна возвращаешься? - спросил голос Дона Монадо.
--
Привет... Нет, не одна. С мыслями.
--
Может твои мысли согласятся с нами погулять, поужинать?
Вы знаете, читатель, как вести себя в таких случаях, когда хочется добраться до подушки, но с тобой желает пообщаться публичная личность?
Публичная личность стояла возле "Золотого фрегата". Дон открыл мне дверцу такси, принимая сумку с буклетами.
--
Очень плохое настроение? - спросил Дон с самой что ни на есть "friendly faces" - дружелюбной физиономией. У меня не было уверенности, достаточно ли friendly мой фейс. У нашего брата россиянина щёки сводит судорогой, если пытаемся удержать улыбку больше пяти секунд. Американцы же - народ тренированный, могут часами улыбаться.
--
Дон .. Мне бы переодеться. Я уже замерзла в этом платье. Подожди меня пожалуйста.
--
Зачем мне стоять здесь? - удивился Дон, - Я донесу твою сумку. Ты чего-то боишься?, - Дон усмехнулся, - У вас в России мужчина может зайти ночью к женщине?
--
Может, - согласилась я, - Но неприятности будут подстерегать его на каждом шагу.
Дон промолчал, пошевелив пару раз темными бровями.
Из окон моей каюты была видна освященная огнями приморская улица. Мне казалось, что в это время город будет слать, накапливая силы, но город продолжал свой отдых, как танцор - в движении, вдохновляясь собственной беззаботностью В глубине сердца что-то встряхивалось и улыбалось, что-то давно забытое, молодое и доверчивое.
Огни Винья дель Мара отстраняли от побережья тёмный мозг Соляриса. Сегодня океан пошел на перемирие с людьми. Он предоставил меня и Дона самим себе. Дон повернул меня к себе и поцеловал. Слава обрывались в шепот, а шепот в экстаз. Разве можно искать смысл в наслаждении?
В ласках Дон был таким же горячим, как его музыка. В английском есть такие слова; "sensitive" - чувствительный, "sincere" - искренний, "supportive" - умеющий поддержать, Не слишком ходовые понятия в нашем обиходе. Это я между прочим.
Когда стало совсем жарко, Дон вынес меня на балкон.
Минутку, ответьте, пожалуйста. Да, да, я к вам обращаюсь! Во время секса вы следите за своим лицом? В том-то и дело...
С такой изувеченной страстью внешностью, я, видимо, не годилась для жертвоприношения. А то бы полетела в пасть океана из рук Дона Монада. Уверена, он из тех, кто любит, когда за них умирают. Как все публичные личности.
Из холода ночи мы перешли в ванну и снова любили друг друга, скользя по атласу тел и стонущему мрамору, отдавая теплой воде психоз выворачивающего оргазма,
В ласке, с помощью тела, единственного инструмента, без протеста и страданий морального тожа, двое путешественников согревали друг друга. По всем правилам этой врачебной науки.
Утро мы проспали. День ловили за хвост.
--
Когда самолет? - спросила я, разливая какао.
--
Скоро, - он взял меня за руку, а другой рукой перелистнул заголовок свежей газеты, останавливая внимание на неизвестных мне темах.
Женщины, наверное, замечали, что мужчины любят читать газету первыми? Сама мысль о том, что он не самый первый, пагубно действует на психику мужчины.
--
Тебя интересует статистика? - спросил Дон, всматриваясь в газету.
--
Очень интересует, - заверила я.
--
Оказывается Чили занимает четвертое место в мире по экспорту вин, второе, после Норвегии, по экспорту лососевых рыб, по экспорту же фруктов - первое в Юж ном полушарии,