Аннотация: Повесть "Джокиа" по мотивам романа-трилогии К. Гамсахурдиа "Похищение луны".
Повесть "Джокиа" по мотивам романа-трилогии К.Гамсахурдиа "Похищение луны"
Джокиа из Джвари, посёлка, откуда идёт дорога в Местию, поднимаясь всё выше и выше, где уже с середины осени путешественника ждут метели и обвалы. Автор романа "Похищение луны", К.Гамсахурдиа, несмотря на осенние метели и обвалы в горах, отправляется вслед за своими героями в Верхнюю Сванетию.
Джокиа-конский маклер, с которым непосредственно сталкивается сам писатель, К.Гамсахурдиа, собирающийся к поездке в горные районы, и без конского маклера здесь не обойтись. Автор после общения с Джокиа аттестует его, как "пройдоху". Пообещав Гамсахурдиа хорошего коня, пока предлагает таких, от которых откажется любой, хоть немного смыслящий в лошадях человек. Наконец Джокиа достал хорошую лошадь, но её надо брать, если очень спешишь, вместе с тремя остальными. Для клиента-это разор, а для Джокиа ещё одна прибыльная операция. Гамсахурдиа отказывается, потому что ему нужна только одна лошадь. Джокиа с кем-то подрядился на четырёх лошадей и не собирается ломать сделку, а будет ждать клиентов для трёх лошадей, а потом пожалуйста! Английский учёный, "проделавший ради науки изнурительное путешествие", "разбит верховой ездой по тропам для мулов, карабканьем по ледовым скалам, ночёвками в охотничьих пещерах, бездорожьем и безлюдьем", характеризует Джокиа "жуликом" и "бессовестным обманщиком". Гамсахурдиа повезло: нашлись клиенты и для этих трёх лошадей, и поездка в горы состоялась без всяких промедлений и сбоев.
Кац Звамбая вместе с сыном Арзаканом и воспитанником Тарашем Эмхвари спешно и скрытно пробираются в Верхнюю Сванетию, чтобы уйти от преследования Тарба, из рода которых ими убито трое. По воле конского маклера, Джокиа, автор вынужден был присоединиться к этим беглецам, и разделить с ними смертельный риск опасного пути и зимовку в сванском селении. Все четверо на конях скачут без остановок. Причины две: либо Тарба их нагонят и, настигнув в узком ущелье, легко расправятся с ними; либо Джокиа их выдаст, который то трусцой еле поспевал за конниками, то "спускался по тропинкам и шёл напрямик, оставляя нас (спутников) далеко позади себя".
Кац Звамбая везёт с собой тревогу об оставленном доме и хозяйстве, за которым не смогут присмотреть пожилая жена и малолетние сыновья. Арзакан бесится от того, что все планы его разрушены из-за этих Тарба, от мести которых они убегают. Поседевший в одну ночь Тараш, он в первый раз убил человека, правда, непонятно, он убил, или тот сам нарвался на кинжал; за спиной Тараша остаётся разваливающийся дворец князей Эмхвари, старая мать и несостоявшиеся надежды на признание своего серьёзного исследования о фетишизме в Древней Колхиде.
В горах Сванетии строится дорога, которая пройдёт тоннелями сквозь неприступные горы. Работает техника, не виданная в этом крае до сих пор. Ломаются скалы, ломаются и патриархальные устои сванской родовой общины. Всадники осторожно пробираются по горным тропам, потому что по дороге падают и разваливаются скалы, начинённые динамитом. Конники с пренебрежением оглядываются на бегущего за ними рысцой или с опаской глядят вслед опережающему их Джокиа. У них свои заботы. Оставить дом и хозяйство женщинам и мальчикам-подросткам-значит, ждёт разорение, смерть или от кровников Тарба, или от этих большевиков. Кац Звамбая винит во всём происшедшем своего сына Арзакана.
Через несколько месяцев отец будет убит сыном, и останки Кац Звамбая будут доставлены домой, где всё размётано ветром и некому починить. Тараш Змхвари погиб в волнах весеннего половодья на Ингури. Тамар, из-за которой соперничали молочные братья, умирает.
-А кто же остался?
-Арзакан Звамбая и Джокиа.
У Джокиа нет фамилии, да и для чего! Просто, когда кому нужно что-нибудь срочно, то Джокиа тут как тут. У него нет и жены, как у того еврея из "Похождений бравого солдата Швейка", который продаёт за бешеные деньги дряхлую столетнюю корову, клянясь и взывая в отчаянии от того, что такую корову продал! Дома довольный говорит жене:
-Эльза, жизнь моя! Натан твой мудр, а военные глупы.
А где же и с кем отвести душу Джокиа после всех тревог и обид, переносимых им по пути следования своих клиентов. Пока он плетётся за четырьмя конными "понуро, словно усталая дворняжка". Во время переправы через Ингури Кац Звамбая, замыкающий, "подсадил Джокиа на круп своей лошади". Автор, который только что выбрался на берег, увидел "сведённое судорогами лицо Джокиа". "Рыжий, носатый, он походил на дьявола". Арзакан считает Джокиа "грязной личностью" и который всегда подозрительно торопится. На высоте 2500 метров над уровнем моря ведёт клиентов по узеньким тропинкам, то спускающимся к обрывистому берегу Ингури, то снова вьющимся вверх.
Встречающиеся "кряжистые парни" в сванских шапках насмешливо сообщают Джокиа по-свански:
-Джокиа, тебя спрашивали Тарба.
От тревоги и волнения "Джокиа становится багровым". Подтверждается догадка Арзакана, что "Джокиа поддерживает связь с Тарба".
"Род Тарба многочислен. Они живут в Мегрелии и в Абхазии; в Сванетии занимаются скотоводством". Тараш и Арзакан заговорили по-абхазски, но автор не может ничего разобрать. Путники закусили и выпили на ходу, чтобы продолжить путь. Про себя думают, что Джокиа "выдал" их. Возможно, "что Тарба гонятся от самого Джвари". Но "в этих местах живут другие Тарба". Кац, которому Джокиа приходится кумом, тоже знает, что Джокиа "ради выгоды ... не остановится перед тем, чтобы продать родного сына". Но это всё говорится шёпотом, чтоб Джокиа не услышал, а то "чего доброго, ... уведёт ночью коней и оставит ... ни с чем".
"Только бы добраться до Махвша,-продолжал Кац.-Если в Сванетии нас приютит Кора Махвш, тогда мы спасены. Нас защитят его башни и весь его род".
Ночь прошла в тревожном ожидании опасности. После беспорядочной стрельбы путники продолжили подъём по "сатанинским тропам", под "рёв медведей, крик шакалов, волк, простучав ногами, пронёсся мимо людей". "Последняя осенняя гроза настигла, когда снова спустились к Ингури".
"Джокиа, съёжившийся и мокрый, опережал нас (спутников), двигаясь напрямик по тропкам. Порой он совершенно терялся из виду, потом снова появлялся где-нибудь на вершине и, как волчок, скатывался вниз, по крутому откосу". Потом опять пропал, наконец увидели "промокшего насквозь человека, который вровень с нами (спутниками) плёлся по тропинке". Кацу Звамбая, только что обозвавшему Джокиа "бесовским отродьем, стало жаль Джокиа". "Посадив маклера на круп лошади", снова поскакал под проливным дождём, нагоняя молодых. За перевалом показалось село, в котором беглецы чуть не столкнулись с мегрелом, который принадлежал роду Тарба. Зато Джокиа, "весь посиневший" от страха, отнекивается незнанием и клянётся в ответ на обвинение: "Ты устроил вчера побег Звамбая и Эмхвари по Хаишской дороге?"
"Джокиа, весь съёжившийся, стал с кулачок", "хрипел и трепыхался, словно коза, которой уже коснулся нож". "Спустя час" автор и Джокиа присоединились к своим попутчикам. В небе стояла луна, когда путники "приблизились к башне Кора Махвша по фамилии Лапариани".
Гостей накормили и напоили. Уложили спать на турьи шкуры и укрыли тоже турьими шкурами. Джокиа не гость. Сам устроился отдельно у очага, "положив голову на обрубок дерева" и "с открытым ртом храпел".
Охота на туров откладывается из-за обязательных для успешной охоты ритуалов, также суеверные сваны из-за "рыжего Джокиа" боятся испортить всю охоту. В высокогорье, где ледники и пещеры, сваны в своей среде, и намного привлекательнее цивилизованных гостей. Кошки на ногах и двухметровая палка с двумя железными приспособлениями на концах не помогут, если человек не будет крайне осторожен. Пока закрепись сам и делай следующий шаг вверх при подъёме или вниз при спуске. Не ругайся, у сванов нет ругательных слов, потому что и на охоте, и дома нельэя расслабляться. Дома живёт покровительница их, Мезира, змея, на которую ни наступать, ни обижать! В разгаре охоты на туров автор, разъярённый на Тараша, который, не сдержавшись, выстрелил в вожака туров, тоже стреляет, но в ... Тараша. Нарушаются правила охоты. Скрывшись от своих спутников, автор успевает до снегопада спуститься в Джвари.
"Выпал небывалый снег, на несколько месяцев закрывший дорогу в Верхнюю Сванетию". Только Джокиа "всю зиму бродил между Местиа и Джвари; посылки, деньги, письма и даже соль переносил этот дьявол".
Арзакан, похоронив отца и женившись на Дзабули, работает в советских органах. Постепенно усадьба Звамбая после пережитого разорения стала на ноги. Арзакан занят преследованием вредителей Советской власти. Дзабули тянет на себе весь груз домашних хлопот и уход за полем и скотиной. У Дзабули уже два ребёнка-девочки, очень миловидные. Но Арзакан недоволен. Погружённый в свои проблемы по службе, глядел на девочек, рассеянно улыбаясь и лаская. Приглядывался, чтоб найти в детских чертах то милое для его глаз выражение Тамариного лица, хотя бы подбородка, хоть что-нибудь, что блеснуло бы перед ним дорогой памятью! Не может отвязаться от докучливой досады, что Тамар он потерял, выжидая чего-то. А надо было просто схватить и увезти. Никто не наказал бы его за похищение княжны! Княжна! Осталось только слово, а сейчас его власть, его боятся! И Тарба род распался скоро, потому что многих выслали, а другие сами разбежались. Арзакан вместе со своей группой рыскал по дорогам от Зугдиди до Местия, очищая землю от бывших. На горных подъёмах и спусках много раз встречал Джокиа, то согнувшегося в старой чохе и семенящего налегке, то ведущего за уздцы сразу несколько лошадей. Арзакан слегка кивал головой в ответ на поклон Джокиа, оглядывался и распоряжался присмотреть за этим чёртом, куда идёт и ведёт этих лошадей. Но слежка и наблюдение показывали один и тот же маршрут: Местия, Джвари и его убогий домик на склоне горы.
Сообщили сплетню: Джокиа женится.
Пока никто не видел жены.
-Наверно, такое страшило, что показывать стесняется!
-А кто же нормальную девушку выдаст за Джокиа!
-Где же он прячет её этот жулик?
Сам Джокиа, пробегая мимо сплетников, приветствует их поднятой рукой или поклоном и на ходу отделывается фразой:
-Болеет. Держу у одной своей родственницы, пока поправится.
-Смотри, Джокиа, чтоб какой родственник не позаботился о её лечении! Когда привезёшь сюда?
-Приведу в порядок дом, а то повалится.
-Что за принцесса такая! Вместе и приводите в порядок. Хитришь, чёрт тебя побрал!
Джокиа, снующий по тропкам неприступных гор, разговаривает на всех языках, но не отвечает на задирающие шутки, предпочитая притвориться глухонемым или дураком.
Женился Джокиа неожиданно. Уже давно ему перевалило за сорок, а выглядел за пятьдесят. Приглядывался к заневестившимся девушкам, но родители зорко охраняли своих дочерей от Джокиа, потому что все знали, что он дружит с самим сатаной. Зимой, когда носа не высунешь из дома, он разгуливает по горам, и ничего! Взад-вперёд шляется, и с этими, что строят дорогу, по-русски болтает, удивляя сванов, занятых на прокладке дороги.
-Мы таскаем по кручам тяжёлые ящики, мучаемся за копейки, а он начальству нужен!
В руках у Джокиа никто и никогда не видел ружья, только кинжал у пояса. А какой ты мужчина, если не постоишь за себя. Джокиа из тех, с кем можно сыграть шутку-не пожалуется и не обидится. Если отнять деньги, то у него они никогда не водились, хоть переверни и брось в воду-ничего не вытряхнешь! Соседям и знакомым услужит просто так, но благодарности никакой! Видят, как преображается домик Джокиа: крыльцо подправил, новую лестницу спереди поставил, сзади из камней соорудили знакомые ему сваны вроде чулана, крышу перестлали толем, который Джокиа достал откуда-то. А жены всё не видать! Пронеслась весть, что у Джокиа сын родился, но сейчас жена и ребёнок лежат в больнице. Рассказывали, что Джокиа, обеспокоенный криками новорождённого, подхватил ребёнка на руки, мать -на арбу и так явился в больницу. Врач, как увидел младенца и мать, закричал во весь голос:
-Немедленно в палату! Вызвать милицию!
Только так и узнали все, каким образом женился Джокиа. Случайно, во время своих переходов, оказался в Местии возле одного грузовика, привезшего не рабочих, как обычно, а женщин и детей. Дети плакали, женщины совали им в рот пустышки, намоченные в воде.
Подошли местные и принесли кукурузные лепёшки без сыра, сварили собранную по домам чечевицу для беженцев из приморской низины, которых залила река. И женщины, и дети были больны малярией. Жёлтые исхудавшие лица, а некоторых трясло от лихорадки.
Джокиа остановился только затем, что, может быть, набежит какой-нибудь клиент. На земле вповалку, прижавшись друг к другу, лежали женщины с детьми. Глаза конского маклера задержались на одной женщине, которая встала с корзиной в руке, оглянулась, но не в силах стоять, опять опустилась на землю. Исхудавшее лицо больной малярией, но! Джокиа никогда не ошибался в выборе лошади и оценке её достоинств. И здесь ни грязная накидка, ни кожа лица, пожелтевшая и сморщенная, не помешали оценщику лошадей увидеть красивую женщину.
-Как тебя звать, сестра?-тихо и ласково спросил по-мегрельски Джокиа.
-Ксения,-еле слышно ответила женщина.
-Если доверяешь мне, пойдём со мной. В тепле будешь жить, еда и питьё-всё будет. Муж где твой?
-Не знаю. Говорят, что утонул.
-Иди со мной. Здесь ни сегодня, ни завтра не найдёшь крова, пока вас куда-нибудь, как скот, не отправят. Не бойся! Меня зовут Джокиа. Я не такой богатый, но смогу помочь тебе. У меня тётя, будешь с нею. А я всё время бегаю, зарабатываю. Согласна?
-Не знаю, батоно.
-Не знаешь, не бойся. Я тебя не съем. Давай посажу тебя на лошадь и довезу до дома, где тётя живёт.
Посадил Джокиа свою будущую жену Ксению на только что нанятую у кого-то и для кого-то лошадь и привёз к женщине, у которой квартировал, то есть спал, отогревался после вылазок в горы.
-Домна, смотри, кого я привёз!-обратился Джокиа к хозяйке.
-Кто это?
-Моя будущая жена, Ксения! В моей комнате расположится, а я на чердаке переночую. Завтра распишемся в сельсовете. Согласна, Ксения?
Ксения ничего не поняла. Пустили в дом, накормили, спать будет на кровати. А сельсовет? Не могла выговорить и повторить зто слово.
Кивнула в знак согласия этому чудному мужчине. Какой рыжий! Но зато добрый. Ксения отогрелась под тёплым одеялом и заснула.
Джокиа Ксения увидела только через два дня, когда он вернулся с очередной пробежки по горам. Вошёл, когда Ксения и хозйка сидели у окна, за которым лил дождь. Поздоровался церемонно пока с хозяйкой, потом с Ксенией.
-Сейчас поедем в сельсовет, Ксения! Хорошо?
-Да, батоно.
Хозяйка, за два дня рассмотревшая гостью, только головой покачала:
Посплетничать было не с кем из-за непогоды. Ближние соседи жили далеко, и время пересудов было отодвинуто на неопределённый срок.
Джокиа больше не появлялся на этой съёмной квартире, а домыслы и предположения возникли из официального сообщения о заключении брака.
В свой родной домик с обновлённой крышей и крыльцом с лестницей Джокиа вернулся не один, а с женой Ксенией и новорождённым сыном Серапионом из больницы, где по настоянию врача и под угрозой ареста Джокиа оставил ещё на месяц свою жену и ребёнка. Ксения, уже раздобревшая и белолицая, вышла на крыльцо дома, и как будто осветила всё вокруг. Людей проходит мало, но кто-то издали заметил красивую женщину. Оказалось, что это жена Джокиа. Вечером целая бригада соседок навестила её. Та рассадила всех на двух оттоманкахъ и табуретах, а в середине аквани-колыбель с новорождённым, которому уже третий месяц пошёл. Головка маленького Серапиона точно такая рыжая, как у Джокиа. Ахнули соседки:
-А до сих пор где жили, что прижили такого молодца!
От Ксении никакого вразумительного ответа не получили. Говорит на таком мегрельском, который здесь в горах и смешон, и непонятен.
Так и стали жить. Ксения с ребёнком в доме, а Джокиа то дома, то где-то бегает.
Ксения редко выходит на переднее крыльцо: боялась любопытных, которые откровенно разглядывали её и, не стесняясь, громко заключали, что Джокиа-чёрт заполучил в жёны такую красавицу, издали заметишь!
Сам Джокиа, появляясь в доме, сразу бросался к ребёнку.
-Иона! Как ты, мой князь! Мать не обижает?
Потом поворачивался к Ксении, брал ласково за руку и целовал её руки.
-Хорошая ты! Какого сына мне родила! И смотришь хорошо. А вот я тебе платок новый и бусы привёз.
Ксения брала подарки и благодарила, опустив глаза. Потому что на мужа прямо глядеть нельзя-силы можно лишить.
С утра наряжалась новым платком и с ребёнком на руках выходила во двор погулять. Мимо двора Джокиа стало больше народу проходить. Любуются и завидуют. Ксения не глядит на мужчин, повернёт голову, если кто позовёт из женщин, а на мужской голос отворачивается и спешит зайти в домик.
На несчастье, в один день проезжал Арзакан со своими двумя помощниками на конях. Уставшие, довольные. И вдруг все как один остановились. Во дворе с маленьким домиком под горой увидели женщину, которая сыпала корм сбегающимся курам. Арзакан остаётся позади своих спутников. В смятении чувств чуть не упал с коня. Не от усталости бессонной ночи, а от знакомого видения, очень знакомого!
Лица почти не видно, но руки до локтей обнажены. Какие нежные и красивые. А фигура. Это же Тамар, по которой он тоскует. Тоска резко бьёт по памяти, будит по ночам. А это кто?
-Кто это?-повторил вслух Арзакан.
Его спутники не знали.
-Кто живёт здесь тоже не знаете?-с насмешкой спросил Арзакан.
-Я знаю! Джокиа жил раньше.
На второе утро уже с вершины горы, к которой примыкает домик Джокиа, Арзакан стерёг выход красавицы. Знал, что она жена Джокиа. Вот она вышла, держа на руках ребёнка, рыжего как отец. Заскрипел зубами от досады и зависти Арзакан:
"Кто владеет этой красотой! А у него Дзабули! Преданная, но преждевременно увядшая. А эта! С такой не буду тосковать по Тамар. Да, только такая вылечит меня от тоски!"
Женщина зашла внутрь. Арзакан мигом смахнул с горы и через калитку на коне приземлился прямо во дворе перед изумлённой Ксенией. Та от испуга не двигалась, а только смотрела на Арзакана. Большой, как дэв, но какой красивый! Глаза сумасшедшие, готовы проглотить её всю без остатка. Сердце бедной Ксении растаяло, только смогла опустить глаза.
-Как тебя звать?
-Ксения.
-Джокиа где?
-Не знаю.
Арзакан спрыгнул с коня, подошёл к Ксении, взял её за руку.
-Ксения! Ты не должна жить здесь с Джокиа. Он заколдовал тебя. Я тебя увезу, Ксения! Хорошо?
Подхватил Ксению на руки, посадил её на своего коня и придерживая под уздцы коня, вывел на улицу. Кто-то проходил мимо, но Арзакану было всё равно. С ним будет эта женщина, которая успокоит его душу и утолит неутолимую страсть к Тамар.
Джокиа вернулся на третий день. Дом был пуст. Джокиа опустился на оттоманку и оглядел комнату. Платье Ксении висело на стене. Аквани-колыбели и корзины с детским приданным не было. В дверь постучали. Вошла соседка.
-Джокиа! Бедный ты мой! Джокиа! Похитили твою жену, а ребёнок остался! Сколько плакал, никто не слышал. Только ночью в тишине догадались, что ребёнок плачет! У нас твой Иона!
Джокиа ничего не отвечал, знал, что этим не кончатся сетования соседки. Та наконец дошла и до того, кто похитил красивую Ксению.
Видели, как посадил и перескакнул через забор. На коне въехал и сразу же выехал. Она женщина, не успела даже крикнуть.
-Ребёнок как?
-Ребёнок хорошо. Кормим его пучхолией!
-Хурджин или мешок найди мне. С собой возьму, спешу сейчас.
-Оставь пока у нас ребёнка! В дороге как он будет! Джокиа, приди в себя. Ребёнок в чём провинился! Куда ему с тобой!
Джокиа, не слушая собравшихся соседей, засунул в глубокий хурджин ребёнка, закинул за спину и зашагал к горам.
-С ума сошёл! Из-за жены!
-А как же он думал!
-Арзакан взял, отнял. И ничего ему не будет! Что хочет, то и делает!
-А жена его в Окуми? Она же узнает!
-Кто её спрашивает! Он начальник, и куда ей идти. Будет терпеть!
Джокиа шёл своей тропой. Когда заплакал маленький Иона, перенёс его на руки и так на руках, ласково шепча и приговаривая, поднялся к горному селу. Знал одно семейство с пятью дочерьми. Попросит в жёны одну. Знает, что всучат ему самую некрасивую. Но зато хромых нет у них, будет, правда, зобатая, но ничего. Доктор говорил, что зоб лечат. Сваны. Надо подождать, что скажут старшие. Джокиа прошёл сразу к старшему и поведал ему своё горе: пятимесячный ребёнок остался без матери, смотреть некому. Поэтому хочет взять в жёны из их рода, потому что их женщины самые прилежные и трудолюбивые. Родит с ней детей, и будет их дочь без горя и забот сидеть дома и с детьми возиться. В ожидании ответа целую неделю Джокиа ходил и работал, и смотрел ребёнка. Нанял мула, и мул нёс хурджин с ребёнком.
Но в голове другое крутится и перемалывается, куда Арзакан завёз Ксению. В жёны не возьмёт: он партийный, женат. Насчёт этого у них строго. Имеет двух дочерей, но хочет сына-и это знает Джокиа. Значит, в Окуми и в Зугдиди не искать. Неужели в горах! Но и там врагов у Арзакана много. Нет, так не догадаться! А как?
Через неделю Джокиа в свой домик под горой привёл вторую жену, Мелано, которой оставил своего сына Иону, наказав смотреть хорошо за ребёнком и подарив ей два новых платья, две пары чувяков и бусы. Соседки познакомились с новой женой Джокиа. Правда, стройная и статная, но зоб на шее и рябая! В сельсовет, оказывается, Джокиа не водил новую жену. Но у мегрелов и не принято сразу расписываться. Если окажется бесплодной, то такую отправят назад к родителям.
А как же бедная Ксения, попавшая, как нежная голубка, к дерзкому, как горный коршун, Арзакану? Арзакан повёз её в горы. Ещё подростком ездил с отцом то к черкесам, то к сванам за коровой хорошей породы. Пока отец устраивался на ночлег, неутомимый подросток успевал обойти одну-две горы кругом, знал все охотничьи пещеры, незаметные для прохожего, но уютные и тёплые для промокших и замёрзших путников. В одну из таких пещер и привёз Арзакан похищенную им Ксению. Арзакан и Ксения глядят друг на друга и не наглядятся. Для Ксении это сказочный герой с горящими от страсти глазами, которые прожигают её и заставляют забыть всё на свете. Ксения забыла про своего ребёнка, брошенного дома, в горячке любовной страсти смотрит только на Арзакана, который тоже ничего не помнит от счастья, от того что совсем близко и можно погладить это нежное лицо с голубыми глазами, каштановые с медным отливом волосы, как у Тамар!
-Тамар! Сколько я мучился!
Ксения не понимает, переспрашивает по-мегрельски. Арзакан засмеялся:
-Прости, моя мегрельская мадонна! Ты только на мегрельском говоришь?
-Да.
-Я тебя люблю. Ты любишь меня?
-Не знаю.
Арзакан восхищён её детским "не знаю", зацеловывает до беспамятства, потом снова глядит на неё в упоении.
-Тамар, моя Тамар!
Ксения удивляется, но молчит, потому что она тоже не знает, как его зовут. Но зато любит. Как хорошо!
Страсть была взаимной. На который день очнулся Арзакан, не помнил. Потерял счёт времени. Выходил пострелять, готовили и вместе ели что-то и были сыты. Но когда в обойме маузера кончились патроны, Арзакан вспомнил, что он чекист, на государственной службе и нужно что-то исправить в своём сегодняшнем расписании.
"Останусь с нею, но где её поселить, чтоб никто не разнюхал".
Дзабули, своей жены, не боялся: "Пригрозит, поколотит, и будет молчать. Кому в горах оставить на время, потом перевести. Куда? В Зугдиди? Нет, туда нет. Город маленький, сразу донесут. Лучше в Тбилиси сразу! Но как быть с нею, самой, сейчас!"
-Ты сама откуда?
-С Чаладиди.
-А как попала к Джокиа?
-Он меня подобрал больную. Ребёнок! Мой Иона! Ты разрешишь мне взять с собой моего мальчика?
-Конечно. Обязательно! Только ты, Ксения, должна учиться. Ты только мегрельский язык знаешь ...
-Да, я буду учиться! Я хочу учиться! Но сейчас... Куда мне пойти?
Арзакан сразу решил и для себя, и для неё:
-Никуда. Пока здесь. Я приеду через три дня, и мы устроимся в Тбилиси. Была ты когда-нибудь в Тбилиси?