Аннотация: "Халява" иногда бывает даже поучительной. Читайте и улыбайтесь.
- 1 -
Из цикла рассказов "Менталитет"
Язык мой, кто ты - друг или враг?
В первые недели пребывания в Германии был у меня такой инертный период неустроенности. И вот, наконец-то, я получил направление на долгожданные курсы по изучению немецкого языка. С самого начала занятий я твёрдо решил добросовестно освоить всю программу. Мне очень нравится общаться с людьми, а как будешь говорить, если языка не знаешь?
Спустя некоторое время я обратил внимание на несовершенство немецкого языка. Особенно если его плохо знаешь и не можешь говорить без запинки и внутреннего перевода с русского языка на немецкий. А мне, бедному, приходилось ещё тяжелей. Родной язык - украинский, и я, в основном, думаю на нём. Затем (без ошибок, привычка) перевожу на русский, ну а там уже выдаю на гора то, что смог перевести на немецкий. И вот я обратил внимание, что в немецком языке мне очень недостаёт связующих слов. В русском - всё легко и просто. Споткнулся на каком-нибудь слове и впаял в тираду народное словечко блин.
Правда, по-немецки diePlinse, блин, тоже звучит неплохо. Если его немного сфальшивить и произнести без артикля, то при небрежном произношении может прозвучать, как наше всем знакомое и родное словечко. Есть ещё много слов-спутников, которые заменяют нам целые предложения и, которыми мы в тесном кругу, постоянно пользуемся. Если кто-то их не знает и хочет познать, - так, для самого себя, для собственного, так сказать, развития, - то можно прокатиться по городу на общественном транспорте. Всю эту русско-немецкую смесь, в её худшем варианте, можно услышать, особенно в разговорах между собой среди молодых людей русского происхождения.
Неплохую практику вы можете получить также, если увидите где-нибудь скучающую компанию подростков, сидящих на корточках в кружок и старательно плюющих себе под ноги, в аккуратную кучку. Предупреждаю, не вмешивайтесь со своими поправками в их "содержательную" беседу. Как в первом, так и во втором случае, это опасно. Можно получить в дыню.
* * *
На курсах по изучению немецкого языка я прилично овладел азбукой и цифрами. Всё остальное я не успел, так как преподаватель разговаривал с нами только на немецком языке, а я его ещё не выучил, и по этой причине не понимал то, о чём шла речь на занятиях. Я избрал себе тактику утвердительного ответа на все вопросы.
Не чувствуя никакого подвоха со стороны спрашивающих меня о чём-либо, я важно надувал щёки и отвечал согласно предполагаемого мною контекста одним из своих избранных стереотипов: Ja, natЭrlich или ichglaube, - да, конечно или я верю.
Учитель обратил внимание на мою изворотливость. Как-то раз он попытался вовлечь меня в игру по разговорному изучению языка. Я почувствовал, что сейчас меня выдернут из моей удобной норки на лобное место, и попытался соскочить с этого мероприятия или хотя бы оттянуть его как можно дальше. Память у меня неплохая, ещё со школы знаю, как это делается. Уже заранее, помощью словаря я заготовил необходимую фразу. Вежливо поднимаю руку и на безукоризненном, на мой взгляд, немецком языке проявил свои знаниями.
Ну вот так всегда! Ещё на флоте говорил мне боцман: "...сиди себе и не дёргайся!" Нет, полез с разговорами. Показал бы молча на живот и пальцем на дверь. Так стыдно же! В классе находились и дамы, а среди них одна, особенная. Вот только этим я и оправдываю свою тираду.
В общем, своё желание я выразил, на мой взгляд, очень интеллигентной фразой. Я сказал, что мне душно, или дословно: я имею духоту. Немецкое слово "душно" пишется schwЭl. Но рядом в словаре находится ещё одно похожее словечко, на котором я почему-то очень заострил своё внимание: "schwul" - гомосексуалист. Если бы я поменьше парил в себе эти два слова, то может быть, всё могло бы закончиться благополучно - я бы избежал вызова к доске, не перепутал бы глаголы haben и sein, выкроил бы пятнадцать минут времени урока, выкурил бы внеочередную сигаретку. А так - получилось, что я сказал то слово, на котором я так упрямо зациклился. Я перепутал слова! Да что там слова! Из-за каких-то двух точек над буквой я исказил всю фразу!
После того, как я произнёс свою тираду о том, что мне, якобы душно, и поэтому я хочу выйти, у преподавателя лицо удивлённо вытянулось, побледнело, и он мне, как безнадёжно больному человеку дал отмашку на "добро". Я вышел за дверь, а в классе воцарилась поразительная тишина. Затем я услышал, как самый лучший знаток языка в нашем классе Лёня Фридман прокомментировал мою фразу, и в классе раздался хохот. "Опять Лёнька со своими шуточками", - подумал я.
Уже на перерыве, в курилке, мне рассказали о моей невинной путанице. Всё бы ничего, но я вспомнил, что среди смеящехся после моего ухода громче всех звучал серебряный голосок одной дамы, к которой я, ну, в общем, вы меня понимаете...
Всё-таки учитель проявил настойчивость и задал мне и моему однокашнику на дом задание - разыграть небольшую сценку под названием "Покупка-продажа автомобиля". На всё про всё - один день. На следующий день мы вышли к доске и в течение трёх минут продемонстрировали наш диалог, состоящий из нескольких фраз. Я в роли менеджера, а мой однокашник - в роли покупателя. По тем нескольким предложениям, которые я произнёс, у преподавателя сложилось определённое мнение обо мне как о менеджере, и он задал мне вопрос:
- Sergei, sind Sie ein BetrЭger? В том смысле, уж не аферист ли я.
По привычке я раздул щёки и важно ответил:
- AbernatЭrlich! Ну конечно!
* * *
После очередного конфуза я решил, что так дальше не может продолжаться и необходимо заняться вплотную языком. "Для того чтобы правильно ответить, - философски рассудил я, - сколько у собаки лап, надо как минимум знать, что derHund - это собака".
Но кому-то из чиновников показалось, что наша карьера в качестве обучающихся зашла слишком далеко, и нам неожиданно сообщили, что языковые курсы сокращаются с десяти месяцев до шести и, таким образом, нам осталось учиться всего лишь один месяц. Преподаватель предложил нам выучить готический шрифт самостоятельно, чтобы как-то втиснуться в программу.
Может быть, его кто-то и выучил, но только не я. На этот раз за моё незнание языка пришлось рассчитаться моему знакомому. Причём рассчитаться - в полном смысле этого слова.
Решили мы переехать жить во Франкфурт на Майне, мол, тут легче с работой, да и жизнь веселей. Действительно, жена уже через неделю нашла работу. Если жена работает, а муж нет, то возникает вполне естественный вопрос, что ты делаешь целый день? Я коротал своё немерянное, свободное время сидя на балконе в глубоком кресле, медленно потягивая из банки пиво. Мне нравилось представлять себя в роли первопроходца неведомой страны, где меня ждали, конечно же, приятные неожиданности.
Единственное, что меня удручало, так это отсутствие компании, не было партнёра, кому я смог бы излить всё накипевшее на душе. "И почему в Германии так везёт женщинам? - размышлял я. - Не успели вещи разложить, а она уже себе нашла работу. У приятеля жена даже подумывает о том, чтобы открыть свою фирму. А тут, понимаешь, диплом, почти с отличием. Ну и что, что я был заочник! Кто тут об этом знает? Сам директор когда-то говорил, что я - прекрасный организатор и, как таракан, в любую щель пролезу. А здесь, что, нет щелей? Это мы ещё посмотрим! Там, наверное, до сих пор помнят, какие "поляны" я всегда организовывал проверяющим? Все уезжали довольные. Теперь припёрся сюда и сижу, топлю в пиве свой организаторский талант!".
С горя я открыл очередную банку. После каждого глотка у меня в желудке зарождалось тёплое солнышко и уверенность в своих способностях.
Время подкатывало к десяти, и я решил пойти в город. Надо же как-то его осваивать. Я шёл по платановой аллее главного бульвара Франкфурта на Майне, Цаль и с любопытством посматривал по обе стороны. Возле красивого фонтана, омывающего своими брызгами мраморную статую женщины, я увидел Игоря, своего давнего, ещё по Киеву, знакомого, который приехал в Германию, как и я, благодаря "средству передвижения".
Особенной радости от встречи с ним я не испытывал. Мужичок он был так себе. О таких говорят: - "Лучше с умным потерять, чем...", ну Вы сами понимаете, о чём я. Будучи, когда-то, дважды выгнанным с работы, по причине профессиональной непригодности, он уже длительное время шатался без дела. При встрече со своими знакомыми Игорь постоянно доставал их разговорами о том, какой он прекрасный специалист и хороший работник, и если в данное время он невостребованный, то только потому, что его до конца ещё пока не оценили. Это было его внутреннее убеждение, согласно которому он и морочил головы всем своим знакомым. При этом он ещё ухитрялся у своего терпеливого слушателя отвертеть на пиджаке или пальто пуговицу.
Игорь сидел на скамейке и с большим аппетитом поедал что-то из одноразовой пластмассовой тарелочки. Я подошёл к нему, поздоровался. После стандартных вопросов: "Как дела, чем занимаешься?" и т. д., я поинтересовался:
- Тебя дома, что, уже не кормят?
- Обед будет позже. А сейчас у меня ленч, так сказать, второй завтрак.
- Во время ленча едят бутерброды, пьют кофе, а ты, - кивнул я на тарелку, - уплетаешь суп с колбасой.
- В этом-то и всё дело. Позавчера, иду и вижу, - показал он рукой, - дают горячий суп, бесплатно. Я попробовал. Оказалось очень вкусно.
- Конечно, - деликатно согласился я с ним, - на дурняк и уксус сладкий, чего бы и не пожрать?
Я посмотрел в ту сторону, куда он показал. Там стояли столы и скамейки. Возле них расположился с передвижной кухней повар в белоснежном переднике и высоком колпаке. Он важно помешивал что-то черпаком в кастрюле. Изредка к нему подходили люди, и он выдавал им в тарелочки её содержимое, чем-то похожее на суп, но только очень густой. На отдельном столике стоял поднос, на котором вперемешку лежали деньги - всевозможная мелочь, но были и купюры в 10 и даже 20 евро. Просматривались доллары и ещё какие-то деньги. Сверху был натянут плакат и на нём надпись готическим шрифтом, который я так и не удосужился выучить на курсах, поэтому я даже, и не пытался прочитать, что там было написано.
Игорь доел свой суп и восторженно сказал:
- Прекрасный супчик. Свеженький, сытный. Я тут уже третий день питаюсь. И самое главное - на шару. Хочешь? Я могу и тебе принести. Это всё бесплатно.
- Как это бесплатно? - удивился я. - Я видел, там деньги лежат на подносе.
- Не бери дурного в голову. Это для тех, у кого они есть, - беззаботно рассмеялся он, вытаскивая из кармана сигареты.
Мы посидели, поговорили о проблемах, которые поразительно схожи у всех эмигрантов.
- Идём, - сказал Игорь поднимаясь, - я хотя бы повара поблагодарю.
Мы подошли к повару. Рядом с ним стояла девушка и что-то бойко говорила в микрофон, обращаясь к людям, стоящим возле неё полукругом.
Игорь порылся в карманах и удручённо сказал:
- Вот жалость. Мелочи всего 50 центов. Правда, у меня есть ещё 100 евро, но это мой личный загашник.
- Что ты переживаешь? Дадут тебе сдачу, - убедил я его.
- И то верно, - согласился он.
Игорь подошёл к повару и протянул ему 100 евро. Тот молча взял деньги и отдал их девушке, показывая на Игоря. Девушка взяла деньги, подняла их вверх и восторженно начала что то говорить в микрофон, обращаясь к Игорю. Люди повернули лица в нашу сторону и доброжелательно улыбались. Даже раздались одобрительные аплодисменты. Игорь, как артист, после хорошо сработанного номера, склонил голову и шаркнул ножкой.
Только потом мы с трудом прочитали то, что было написано на плакате. Это был пункт питания для бедных и бездомных. А деньги на подносе - это пожертвования от сочувствующих граждан.
Мы зашли с Игорем в маленькое кафе. Я справедливо решил, что за свои 100 евро он имеет право на бесплатную кружку пива.
- Почему ты не потребовал сдачу? - спросил я его.
- Какая сдача? - поднял он на меня, ошалевшие от всеобщего внимания, глаза. - Первый раз в жизни мне аплодировали!
- Тогда я поздравляю тебя с дебютом!
Мы сдвинули кружки.
Прозит!
Сергей Горбовец. Франкфурт на Майне. 18. 05. 07 год.