Молчанье сумраком сгущалось,
Признанье - камнем в пустоту,
Любви потушенная ярость
Едва светилась на ветру.
От безнадежности немея,
Она смотрела в небеса,
Луны холодная камея
Дробилась в тонких волосах.
Он уходил, как день прошедший,
В неосязаемую тьму,
И древнее проклятье женщин
Безмолвно плыло вслед ему.
Она уходила аллеей, печально и молча,
Прощаясь с надеждой, как с летом прощается осень,
И солнце смотрело ей в спину недобро - по-волчьи,
И сверху смеялась глумливо небесная просинь.
Пощады она не просила, а только покоя,
Усталое сердце укрывши от ветра руками,
Она понимала, как трудно ей будет зимою
Тепло сохранять под сковавшими землю снегами.
Она уходила и взгляды прохожих метались
В своей беспощадности на харакири похожи,
Она уходила, как дымкой укутана в жалость,
Беззвучно шептала губами "Прости, если сможешь".
Она уходила, теней удлинившихся иглы
Ломались на камне холодном бордюра аллеи
И временами казалось, что тени ожили:
Шипят, извиваясь, как призрачно-серые змеи.
Далекий гудок покатился в траву с небосвода,
Стая встревоженных галок взлетев, закружила,
Бесстрастно взирая на сцену немого ухода
И вспомнил я с новой тоскою, что все это было...
Смеркается. И кровь заката
Стекает струйкой изо рта.
Она любила, но когда-то,
Она жила - и вот мертва.
Узор умелого убийцы -
Под левой грудью, под соском
И локон мертвенный пылится
Придавлен чьим-то башмаком.
Глаза закрыты в упоеньи
И неподвижны, и немы,
Она в последнее мгновенье
Шагнула за порог черты,
Что отделяет нас от мрака,
От неизведанности снов...
Ее любимая собака
Поотдаль ждет привычных слов.
И суета, и тень заката
За непрозрачной кисеей.
Она любила, но когда-то,
И я любил, но не ее.
Нет памяти - есть только боль и нежность -
Живая нить закатного луча,
Прости мне грусть - нас разлучила неизбежность,
И ты права - прости мою печаль.
Смешно любить, надеяться и верить,
И счастьем близким грезить наяву,
Когда давно уже закрыты двери
И дом в полночную погружен темноту.
О, Господи, душа еще живая
Не вспыхнет пламенем угасшего костра!
Прости мне грусть мою - я догораю,
Мне не дожить до нового утра.
И все под пеплом: слезы и надежды,
Друзей былых нечаянный обман,
И даже ты... лишь только боль и нежность
В душе моей, не умершей от ран.
Я стал взрослее на любовь,
Приняв тебя, как волю свыше
Я не могу согреть остывших
Тобою оброненных слов.
Я стал взрослее на тебя,
Избрав своей подругой ревность,
Я осознал слепую тщетность
Вернуться в милые края.
Я стал взрослее и теперь
Я знаю, как опасно это -
Закаты превращать в рассветы,
Забыв о горечи потерь.
Я умер осенью неторопливой,
Угас забытою свечой,
У изголовия любимой
Застыл несбывшейся мечтой.
И только как воспоминанье,
Как боль утраченных минут,
Как прихотливое желанье
В твоей я комнате живу.
Я каждый миг с тобою рядом
И, растворенный в тишине,
Тебе полночным снегопадом
Кажусь в узорчатом окне.
Угас багровый вскрик струны заката,
Ему настроив душу в унисон,
Под парусом небесного фрегата
Я уплыву в мой золотистый сон.
Волшебный мир - творенье ностальгии,
Навек он настоящего лишен,
Там прошлое еще не наступило,
Но будущее там уже прошло.
Я уплыву, храним своей звездою,
Сквозь тихий сумрак тающего дня,
Чтоб в мире том вновь встретиться с тобою,
Спросить с надеждой: "Помнишь ли меня?"
Падет сиреневый туман,
Мои надежды похоронит,
Весна веселым птичьим звоном
Вконец сведет меня с ума.
Туда, где сумрак голубой
Ты улетаешь в поднебесье,
Как недописанную песню
Я унесу тебя с собой.
Сгорит закат, сгустится тень,
Отчетливее став и строже
И я пойму - всего дороже
Мне будет этот майский день.
И пусть на прошлое уже
Ложится пыль воспоминаний,
Я угли давних тех желаний
Жгу на последнем рубеже.
Уходит день, тая печаль
За драпировкою заката,
На небе кровь и отблеск злата
И облаков холодных сталь.
Последний луч ночной зари
Вдруг вспыхнул, угасая,
В свои владения вступая,
Зажглись лениво фонари.
В прозрачной звонкой темноте
Я слышу, как легко и просто
Поют мерцающие звезды
Назло их вечной немоте.
И отголоском в вышине
Звенит хрустальный колокольчик,
Он рассказать как будто хочет
О чем-то заповедном мне.
Мелодия небесных нот
Ложится на линейки веток
И плачу я о том, что лето,
Столь долгожданное, пройдет.
И грустно мне, что новый день,
Еще зарею не рожденный,
Уже судьбою обречен он
Нести разлуки злую тень.
А может в этом мой удел?
Планет неверных шутка злая:
Идти мучительно по краю,
В заветный не входя предел.
Открыт сезон охоты на удачу,
Спешат охотники и вся земля в дыму,
И каждый верит в то, что не иначе,
Как главный приз достанется ему.
Крылами бьет испуганная птица
На белом фоне дряблых облаков,
Не спрятаться ей негде, ни укрыться
От глупой жадности распаренных стрелков.
Смешон азарт и так нелепы позы,
Но все бежит, бежит в часах песок.
И кто-то вдруг то ль в шутку, то ль серьезно
Пускает пулю в выпуклый висок.
Грохочут выстрелы, звенят латунью гильзы,
Свинец летит бездушно в небеса,
И паутинки тоненькие жизней
Срезает с посвистом незримая коса.
Убит навзлет - случайный выстрел,
Успев с досадой прошептать
"Какой же все-таки ты быстрый,
Охотник чертов, ... твою мать..."
И крылья сразу помертвели,
Опали, с шорохом пустым
Я бьюсь безжизненно о ели,
Обжегшись воздухом густым.
И угасающее солнце
Повисло тусклым фонарем,
Из тьмы холодной и промозглой
Я вижу кровь свою на нем.
Как все нелепо, непонятно,
Оборван бег живых минут,
О, как же я хочу обратно
В тот мир, где просто так живут.
Там остается не в ответе,
Неотомщенный, полон сил
Охотник, сбивший на рассвете
Меня... Но я его простил...
Развеяв памяти золу
На разоренном пепелище,
Я ухожу, босой и нищий,
В забвенья сладкую страну.
В неугасаемый закат
Навстречу вечному блаженству,
Отдав постылое главенство
Иным, вернувшимся назад.
Забытых душ ненужное тепло,
Как враний грай над новым пепелищем,
Кого они так безысходно ищут,
Стучась в полузамерзшее окно?
Неясной тени призрачный мазок
Ложится в перекрестье рамы.
Они - свидетели сиюминутной драмы,
Печальный лихолетия урок.
А мы, живые, в прошлое глядим,
Как в брошенный и высохший колодец,
И будущее - нищий чудотворец,
Молитвенно склоняется над ним.
Надежд утраченных неистовый пророк
Восстал от сна поруганных столетий,
Еще незрим и нами не обретен,
Он ждет, когда его наступит срок.
Ступени, жившие тобой,
Еще хранят чужие тени
Вперед ушедших поколений
За необъявленной мечтой.
Стекали сумерки в Неву
И плакала луна от горя
Над Петропавловским собором,
Глядясь в пустую синеву.
Мы все однажды следу в след
Проходим этою дорогой
И пепел лиц печально-строгих
Надрывен, как немой рассвет.
Адмиралтейская игла
Кочует в утреннем тумане,
Гул пробудившихся окраин
Уже доносится сюда.
А мир, избавившись от нас,
Но так ни в чем не изменившись,
Жить продолжает прежней жизнью
В который раз, в который раз.
Что будет с теми, кто придет за нами
На пепелище обоженных лет,
Когда в закате медленно растает
Надежды нерожденной тихий свет?
Они придут, взращенные бескрыло,
Неся тоску извечную в глазах,
И помнящие только то, что было
В далеких, им неведомых годах.
Привыкшие к нечаянным утратам,
Не знавшие страданий и борьбы,
Они воспримут данное им завтра,
Как наказанье сумрачной судьбы.
Кадило древнего заката
Остыло пойманной стрелой
И время, жившее когда-то,
Ушло бездарною строкой.
Бессильно или безучастно,
По-воровски и кое-как
Я нарезал ломтями счастье,
Как мясо режут для собак.
И пил нектар удач не морщась
И не закусывая, но
Не вечна краденная почесть
И киснет сладкое вино.
И гаснет жар души, и дрябнет
Она, как шарик надувной,
На зеркало пурпурной рябью
Ложится сумрак роковой.
И зябко сердцу - не согрето
И не укутано теплом,
Лишь тонкий лучик - безответный
SOS - посылает за окно.
Слова свои, как зерна в пашню,
В твою я душу бросил
И стало зыбко вдруг и страшно,
Что принесет мне осень?
Лучом заката тает время
И ныне нет пророка.
Что бросил я - добра ли семя
Иль семена порока?
Осенний вечер тих и безмятежен,
Листвы усталой пестрый хоровод
Кружит в ногах, как рыжий Барсик нежен,
Но холоден прозрачный небосвод.
Вот так и мы летим, как эти листья,
Таясь в плену счастливого вчера,
В конце концов свои сухие жизни
Сжигая в пламени незримого костра.
Уходят дни, безжалостно, упрямо,
Не оставляя в памяти следа
И только прошлого невинные обманы
Нам доставляют радость иногда.
Холодным утром падающий сумрак
Соседствует с невнятной желтизной
И дверца шкафа с ожерельем сумок
Мне мнится валтасаровой стеной.
Сквозь тихий плен привычки к угасанью
Бреду на ощуп, жизнь не торопя,
Отдав себя на подвиг растерзанья,
Как отрывного том календаря.
Волшебный бич небесного возницы
Свистит беззвучно и постыден гон:
Меня в судьбы начертанной границы
Неумолимо возвращает он.
И пусть мой путь невыносим порою,
И тяжек крест, хотя и невелик,
Но знаю я - помилован толпою
Я буду в самый свой последний миг.
И горько от того, что на распятье
Пойдет другой, игравший жизнь с листа,
А я с Голгофы побреду обратно,
Не веруя в воскресшего Христа...
Взойди на гору - пред тобою
Откроется печальный вид:
Пустыня мрачная лежит
В непотревоженном покое.
Барханы смуглой чередою
В густой горячей пелене,
Как в воспаленном дальнем сне
Плывут, плывут перед тобою.
Печальный край, забытый Богом,
Живую душу здесь тоска
Средь раскаленного песка
Безмолвием терзает строгим.
Там будет все, как было прежде,
В объятья смерти золотой
Ты шаг последний, роковой
Вершишь - и боле нет надежды...
Сквозь вязь ажурных занавесок,
Сквозь ткань болтливого окна
На стены тенью древних фресок
Ложится узница-луна.
Душа, встревоженная тайной,
Непостижимой и простой,
В прицеле самосозерцанья
Стыдливо ежится нагой.
Лепечет тьма и отголоском
В полупрозрачной тишине
Прозренье светлою полоской
Чуть проступает на стене.
Мой сумеречный ангел, в час заката,
Когда уходит, истончаясь день,
На куполах с последним блеском злата
Свою победу торжествует тень.
И входит тишина в усталый город,
Встревоженный назойливой луной,
Свет фонарей, как дня последний довод,
Течет по улицам оранжевой волной.
Но где-то там, за тусклым горизонтом,
Уже зачата новая заря,
И слышу я, как в воздухе бесплотно
Уже шуршат два ангельских крыла...
Когда корабль поднимет паруса
И в криках чаек ты услышишь горечь,
Не говори "Нас разлучило море",
Оно смолчит - ты это знаешь сам.
Когда корабль поднимет паруса,
Чтоб раствориться в предрассветной дымке,
Не говори с холодною улыбкой
"Я буду вспоминать твои глаза".
Когда корабль поднимет паруса
И ты поймешь, как стало одиноко,
Не забывай о пристани далекой,
Я буду ждать - ты это знаешь сам.