Свеча горит за дальним лесом,
Туман ложится на поля,
И манит душу неизвестным
В иные дальние края.
День засыпает понемногу,
Смежая веки. Сумрак густ,
Скрывает пыльную дорогу,
Сирени белоснежной куст.
Звучанье дня все глуше, глуше,
Луна - волшебный дирижер,
В небесном вальсе тихо кружит
Роняя звезды на ковер.
И поступью идя неслышной,
Владения обходит ночь,
С небес спускается по крыше
И дом пройдя, уходит прочь.
Полотнище ночного неба
Светлее стало по краям,
И звезды, словно крошки хлеба,
Клюет голодная заря.
Луна растопленною льдинкой
Впиталась в темную лазурь,
Над лесом утренняя дымка,
Как на куличике глазурь.
Наставник бездарей и бездарь,
Все жизнь учившийся учить,
Однажды он увидел бездну
За слабым огоньком свечи.
И понял, как судьбой жестоко
Обманут был за право жить,
И призрачность любого срока
С рожденья до могильных плит.
Я просыпаюсь от зари,
Пришедшей исподволь, до срока,
По гулкой жести водостока
И заглушившей фонари.
Из вдребезги разбитых снов
Я складываю вдохновенье
Из жизни или из мгновенья,
Из давних и забытых слов...
Оплакивай меня, прощенного смутьяна,
Унесшего с собой неведомую боль.
Я растворил ее в безбрежности тумана,
Когда в твоих глазах свой приговор прочел.
Я бился, сколько мог, за счастье и не верил,
Что буду не судьбой - тобою побежден,
И, сидя во главе печального обеда,
Ты помяни меня, не нарушай закон.
Прощальный взгляд и злая похоть
Взметнулась черным вороньем,
Клюя усталой страсти крохи.
Сквозь затуманенный проем
Еще я вижу темный абрис
И пью твой медленный уход,
И гложет гибельная зависть
К тому, кто завтра обретет
Тебя - безвольно, без причины,
Как обретаем мы судьбу,
Мне - ощущение кончины
И - возрождение - ему.
Остынет быстрая свеча,
Сбежав слезой на подоконник,
И формой твоего плеча
Застыв. Как праведный разбойник
Я караулю боль свою
Под звезд неслышные насмешки,
В далеком призрачном краю.
По стенам брошенной ночлежки
Мелькнула зыбко рябь теней
И шорох вечности мне слышен,
На равных мы сегодня с ней,
А звездный дождь стучит по крыше,
Как я стучусь в твою судьбу,
Тая безумие украдкой,
Готовый верить в ворожбу
Бесстыдной нищенки-цыганки
Из облачка снежинка
Полетела вниз
Вроде просто льдинка,
Природы каприз,
А глянь-ка, сколько грации, сколько красоты,
В маленькой снежинке, летящей с высоты.
Падает снежинка,
Кружится во мгле,
Словно в ней пружинка
На тонкой игле.
И звенит, невидимая, тонким голоском
Крохотным серебряным колокольчиком.
Как облака слезинка,
Ажурна и мала,
Белая снежинка
На ладонь легла
И в одно мгновение растаяла она -
Вот и нет снежинки - капелька одна.
Серый клинок облаков
Взрезал лазурную ткань,
Строчки безумных стихов
Выплюнул. "Ах, перестань!" -
Музы кокетливый стыд,
Грудь в меня смотрит соском,
И серый, без запаха, быт
В комнате вьюжит тайком.
Муза - надежда моя,
Что ж ты пьяна, да не в срок,
И хмелем вины и вина
Выкрашен ярко сосок.
Может веселые сны
Смоют наплывшую хмурь -
Вместо небесной золы,
Снова проступит лазурь.
Теряя силы день за днем
Я угасал в лесу дремучем,
Неслись по небу злые тучи,
Грозя холодным мне дождем.
Шуршали листья на ветру
Неугомонно и тревожно,
Перед рассветом, поутру
Зловещий шорох в дебрях множа.
И мне казалось иногда -
В багровой мантии судьба
Идет ко мне вершить свой суд.
И в дряблом сумраке ночей
Я видел тени палачей
И замирал от страха - "Ждут"!
Я тобою был выпит до дна,
Как последний угрюмый пропойца
Ты просила у грешного солнца
Дать еще для забвенья вина.
И душа - на веревке белье,
Полоскалась под ветром горячим,
Уходил безнадежно незрячий
В голубое изгнанье свое.
Словно шпагой, закатным лучом,
Перекрещен и капелькой крови -
Бесполезной и милой любови -
Обезглавлен слепым палачом.
Я отпущен и благославлен,
И отправлен в святую обитель,
Как когда-то Предтеча-Креститель,
Быть вторым навсегда обречен.
В тюрьме нелепых предрассудков
Я дни безвольно провожу,
Закат - рассвет - хромые сутки
Подвластны времени ножу.
Теней всевластные законы
И сила бестелесных рук,
Стоят незримые заслоны
Судьбе неподчиненных слуг.
Отмерян час и радость жизни -
Баланды чашка из ковша,
До дна вылизываю чисто
Остатки хлеба покроша.
За страх наградою особой
Отмечен - выпущен гулять,
И на меня глядят со злобой,
Кто сохранил походки стать.
Восторг, свободой упоенье,
Мчусь на коротком поводке
И славлю милый мой ошейник,
И льну к протянутой руке.