Автоматический гранатомет сделал свой последний выстрел. Энергетические щиты показывают свой предел. Пора катапультироваться. Это кодексом подразделения " Разбойники" разрешено, хоть и считается трусостью, но только так можно сейчас спасти свою жизнь. В прицеле мелькают силуэты звероподобных бойцов расы биофаргов. При максимальном увеличении можно разглядеть, как из их оскаленных пастей брызжет ядовитая слюна. Они чуют мясо в этой стальной коробке боевого доспеха. Имя данное "мясу" при рождении - Натаниель Руф. Прозвище, данное мне всезнающей прессой " Золотой Палач". Я бывший заключенный N 3865, тюрьмы для особо опасных преступников согласившийся вместо пожизненного заключения, на пожизненный контракт со службой секретных военных операций. Все подразделение "Разбойники" состоит из заключенных. Мы отбросы общества пытающиеся своими жизнями в боях на передовой, там где аналитики предсказывают сто процентную смерть подразделениям, искупить свои грехи. Если наша кровь прольется никто не будет сожалеет. Даже мы сами...
До того как попасть в руки правосудия, я лично, убил 113 человек. Они не были бандитами или стражами правопорядка. Нет, не были. Они были простыми пассажирами межпланетного транспортного челнока доставляющего золотой запас одной из дальних планетарных колоний на землю. Наверно они даже не ничего не поняли, когда стандартный военный плазменный излучатель прошил обшивку пассажирского салона. Я тогда еще не знал, что челнок вез людей. Но когда понял свою ошибку, глядя сквозь щиток шлема на обгоревшие трупы, было поздно. 113 душ унеслись в небеса. Уже на суде прокурор доказывал обратное утверждая, рассказывая присяжным, как я хладнокровно нажимал на курок и смеялся глядя на тела своих жертв. Но это не так. И теперь мне надо рассчитаться. Рассчитаться, если не с теми несчастными, то хотя бы со своей проклятой совестью.
- Сержант Бред! Сержант Бред отзовитесь! - в ответ лишь треск помех в наушниках. Я понимал, что сержанта уже давно нет в живых. Что его доспех не выдержал даже первой атаки. Но продолжал кричать, надеясь услышать хоть кого-нибудь в ответ.
На самом деле я остался один единственный солдат на всей этой проклятой планете. Мне просто повезло, что при первых вспышках плазменных бомб, нога запнулась и я скатился в вентиляционный колодец. И остался жив. Причем явно ненадолго. Но на станции остались еще гражданские , а значит, мне надо держаться, пока они не смогут взлететь. Они спасутся - я нет. Ведь за моей спиной единственный вход на станцию и его уже заварили. Ну и пусть. Мне нет прощенья. Я заслужил свою смерть.
В доспехе работают только встроенные в область брюха пулеметы и вибро-ножи на перчатках. Первый же подобравшийся ко мне близко биофарг получил изрядную долю свинца и свалился рядом с трупами своих и моих товарищей окружающих ворота. Но остальные твари и не подумали останавливаться. И их было не слишком много. Они лишь десантный отряд, чуть позже подтянуться штурмовики и у меня не будет и шанса против этих закованных в костяную броню массивных созданий. Ну а пока....
Резкий скачок в сторону и пулеметные очереди прошивают еще одно тело. Заряды почти на исходе, но еще стреляют. Удар с левого бока. Лазерные клинки приходят в действие автоматически. Блок. Когтистая лапа отделяется от туловища своего хозяина, но шипастый хвост со всей силы врезается в шлем. Датчики доспеха истошно вопят о немедленной эвакуации. Приходиться потратить мгновение и отдать команду на выключение звука. В голове шумит. Уход, перекат и я сношу голову еще одного нападающего. Пулеметы продолжают собирать свою кровавую жатву. Получаю удар со спины, падаю. Сервомоторы, словно выбрасывают тело из лежачего положения, а правый клинок погружается в инопланетную плоть. На щитке информация, что осталось только двое из разведчиков. Господи, я знаю, ты меня не любишь, но дай продержаться.
Биофарги заходят с боков. Один неожиданно прыгает и коготь пробивает щиток шлема. Мощными руками доспеха разрываю мерзавца пополам. В тело мгновенно вонзаются шприцы с обезболивающими препаратами. Кровь от порезов на лице заливает глаза, но у меня еще есть противник. Один разворот и пули пятидесятого калибра вгрызаются в плоть атакующего последнего хищника, а его лапа пронзает моё плечо. Пасть безуспешно щелкает перед моим лицом и он затихает.
Рычаг катапульты заело при падении, поэтому из доспеха выбираюсь вручную посредством сброса передних бронепластин и отстрела механического корсета. Хоть я ростом под два метра, но по сравнению с доспехом выгляжу маленьким мальчиком. Девятьсот килограммовая машина, даже стоя на коленях превосходит меня ростом почти на метр. "Ну , партнер, все отвоевались мы с тобой". Хоть сердце бешено и колотится от избытка адреналина, но на душе спокойно. Ведь на фоне закатного неба этой Богом забытой планеты видны поднимающиеся с внутреннего космопорта станции два межпланетных челнока. Они спаслись. Не знакомые, в общем презирающие меня люди. Но я их спас. А значит все сделал правильно. На остальное плевать.
Во внутреннем кармане пилотного костюма у меня хранятся сигареты и зажигалка. Закуриваю. До прихода штурмовой группы биофаргов, где-то минут десять. У меня нечем их встретить, разве что...
Из специального хранилища на спине доспеха, достаю дальнобойную винтовку. Штурмовика такой не остановишь, но попробовать резон есть. Интересно, а сколько на станции сотрудников? Подсчитываю в уме, попутно располагаясь на позиции наиболее удобной для снайперской стрельбы. "В Лаборатории работало около пятидесяти человек, если не ошибаюсь. Нет, точно пятьдесят"
Вдалеке я расслышал вой, приближающихся биофаргов. Вот шумные твари! Загоняю патрон в патронник и приникаю к прицелу. Пока на горизонте никого. " Еще сорок семь работали с гео-изменяющей техникой, а значит уже 97. Плюс три радиста это будет сотня". В прицеле появилась первая волна "штурмовиков". Еще чуть ,чуть и можно стрелять. Мне осталось жить совсем немного, но все мысли были заняты подсчетом. " Восемь ремонтников обслуживающих станцию и девять звездо-летчиков. Итого 117. Я полностью рассчитался Господь. И даже с процентами". Улыбнувшись этой мысли, я плавно нажал курок и вступил в свое последнее, полностью безнадежное сражение.