Привал в лесу
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
|
Аннотация:
Один инженер подрабатывал наркоторговлей, а потом убежал от ментов в Зону отчуждения, под Чернобыль. Скорешился там с братвой, стал уважаемым бродягой, в натуре. Классика жанра СТАЛКЕР!!!
|
Литературно-художественное произведение.
ПРИВАЛ В ЛЕСУ.
Глава 1. Дом, милый дом.
Разлука, ты разлука,
Чужая сторона.
Никто нас не разлучит,
Лишь мать сыра земля.
Все пташки-канарейки, -
Так жалобно поют.
И нас с тобою, милый
Разлуке предают.
Надрываясь, звенела расстроенная гитара. Даже не пел, а тоскливо выл, выплакивал невеселую песню во всю глотку пьяный Кандей. Заунывно вторили ему кто-то из неспящих еще мужиков, кто сидел у стола, а кто уже и лежал под ним. Все мы уже нарытые по самые гланды, и ни хера не веселит водовка, не снимает камень с души, а пить не перестанем, будем накидываться до утра и курить пачками, и не только сигареты. Такие вот они, ястребиные поминки. Тосковать мы будем звериной волчьей тоской по загубленным своим жизням, поломанным судьбам, и потерянному здоровью, по нерожденным своим детям, которых уже не будет, по лучшим товарищам, которых больше никогда не увидим, потому что их переломанные косточки сейчас отбеливает моросящий дождик на безвестных тропинках Мамы Зоны.
А что вы думаете, господа хорошие, тут романтика и приключения? Герои каждый второй, а то и первый, бесстрашно бороздящие бескрайние неизведанные просторы Зоны отчуждения? Отважные покорители золотого Эльдорадо из рассказов Джека Лондона? Вечно молодые и вечно пьяные охотники за удачей, добывающие бесценные небывальщины под носом у диких тварей из иных миров, походу из двух стволов отстреливая влет табуны злобных мутантов, а потом весело пробухивающие мешки хабара в шумных барах с кучей длинноногих телок? Да вы, бакланы дранные, сами хоть в одну ходку сходите, и сразу, на месте, вся ваша романтика закончится. Ты поваляйся в холодном октябре целые сутки с перебитой рукой в жидком гнилье, в куче полуразложившейся падали, уткнувшись мордой в вывернутые, дымящиеся еще потроха своего бывшего лучшего товарища, когда нельзя пальцем шевельнуть, вокруг тебя зеленка течет, над тобой выверт грохочет, а ты только ревешь и срешься в штаны от ужаса, что вот сейчас, в следущую секунду тебя, теперь уже почти бывшего живого человека, вывернет твоими любимыми и единственными кишками наизнанку. А каково ночку пролежать неподвижно в обнимку с парой изрядно разложившихся трупаков, когда тебе прямо в щеку уткнулась холодным твердым носом чья то мертвая, весело скалящаяся башка, без губ и глаз, отъеденных грызунами? И опять нельзя шевельнуться, вокруг скачут безумные хищные твари, которые чуют мельчайшее движение. С ума сходишь от страха, крыша едет, выбрался живым - пьешь сутками, чтобы ужас забыть! Геройствовать, ага. Правду хотите? Самое распространенное и часто встречающееся чувство в Зоне - не героическая экзальтированная самоотдача, а Страх. Тебя трясет, тебя колотит до икоты и судорог от дикого, нечеловеческого ужаса. Такого страха, что когда с ходки возвращаешься, весь организм колдоебит еще дня три, только водкой или наркотой можно отходняки снять.
А привыкнуть к этому, перестать бояться нельзя! Только ты успокоился, заслушался журчанием ручья и шепотом ветра в рыжей листве, залюбовался дивным розовым закатом, - а закаты здесь действительно ипанические, нигде ничего подобного не увидишь, - это значит, братишка, что ты, уже мертвый, к апостолу Петру идешь. А вон позади лежит твоя тушка, еще трепещущая сяжками, только почему то сяжки от тушки отдельно, голова тоже, и какая-то адская сучилища этим всем с хрустом аппетитно питается. Бывали тут в былые геройские времена дураки, которые приезжали типа погеройствовать, пострелять. Больше не ездят, нема дураков, быстро закончились.
Чего то я прямо разнервничался... Не зря ведь зону от людей закрыли, не место здесь живым нормальным людям, не создана она для жизни, да и нежити в Зоне выжить непросто. А для чего создали, не знаю, не спрашивайте. Оказался я в ней улыбкой судьбы, как джентльмен в поисках десятки, и приворожила она меня. Как будто попал я в какую-то аномальную херь, и она меня, да и всех нас, понемногу засасывает и скоро засосет совсем.
...Зачем нам разлучаться?
Зачем в разлуке жить?
Не лучше ль обвенчаться,
И друг друга любить?..
А пока вернулись живыми, хоть и не все, правим славянскую тризну по мертвым, вспомним их, ребятушечек своих родных, которых не уберегли, не отмолили, не удержали на этом берегу реки Жизни. Вспомним Леху Селивана, доброго дядьку из Молдавии; не в ту сторону Леха повернул голову, когда ползком пробирались по коллектору и вдохнул случайно свежего ветерка из трубы, и хватило этого вдоха, чтоб в него затаившаяся сверху злая смерть, прожигающая до костей, выплеснулась. Помянем также малого Саню-Ваню, дезертира Рязанского, остряка развеселого. Бежали мы сломя голову через лес от Дрожи, вроде убежали, да и присели отдохнуть, отдышаться на опушке. Через пару минут встали дальше идти, а Саня-Ваня не встал, остался сидеть мертвым. Походу, когда бежали, в паутинку вляпался, а она - штука беспощадная, про нее не зря говорят "Ты иди, я догоню". Хрен ведь заметишь тонкие серебристые нити в лесу, а если вляпался, конец один - через пять минут, или через пару часов человек просто прекращает жить и все тут, хоть святых выноси, хоть святым угодникам молись, да вот кстати, ребя, помолимся, за то что Зона-матушка нас хоть вывела живыми, четверых отпустила, двоих себе взяла, дала нам добраться на своих двоих до Деревни Дураков, дала еще кропаль подышать воздухом, и позатягиваться вволю кому чего надо, и водки пожрать в четыре горла и попеть песни жалостливые ...
Под утро хозяева Перевалки нас растолкали, отпоили чаем и выпроводили. Перевалка - это место такое вроде ночлежки тирэ пивнушки, располагается в бывшем сельмаге в Деревне Дураков - самая первая перевалочная база, когда заходишь в Зону с юга, или самая последняя, если вдруг случайно посчастливится из Зоны выбраться, вроде как нам сегодня. Если кому приспичило побухать, переночевать в тепле, пожрать горячего, на Перевалке останавливаются.
К периметру мы брели не спеша, с перекурами, мужиков еще качало от вечерней выпивки, да и я не двужильный с бодунища тропу мостить. Выглядели мы после пьяной ночки, как огурцы- все зеленые и в пупырышках. Вот уж сколько раз зарекался в Зоне водку пить, ведь паленая вся, а как до пьянки доходит, начинаю страдать амнезией. А расслабляться еще рано. Хоть самая окраина Зоны, места почти спокойные, да береженого сами знаете чево каво, не хватало только на исходе ходки по дури впухнуть в мутное. Времени еще было с запасом, к утреннему разводу как раз надо подойти, там солдатики пропустят. Поэтому ордунг лучше соблюсти, как и накануне, не расслабляться.
Молодого я пустил минным тральщиком (не люблю слово отмычка, плохое оно какое-то, нельзя так к людям, хотя сути дела название не меняет), сам шел шагах в семи позади и правил Молодому курс. Олег Кандей, главшпан нашей грядки, шел за мной. Кандей среди нас в этой ходке самый старший, ему уже под 45. В былые времена, как он говорит - в прошлой жизни, был в Перми филологом, потом, как в России бывает, запил, как сам говорил - от тоски, опустился, обнищал, затем сел на пару лет за кражу. Освободившись же, свинтил сюда, и нашел в здешней, чуть ли не казацкой, вольнице свое место в жизни, сейчас вполне себе уважаемый бродяга. Замыкающим шел Антон Насос, бывший киевский пожарник. Погоняло свое он получил не из-за профессии или любви сосать выпивку, а из-за роста, метра под два с лихуем. Впрочем, и выпить он тоже любил. Кандей с Насосом же волочили рюкзаки, полные нарытого барахла - хабара. Хоть не без потерь, а дальний рывок все ж таки совершили. Неделю готовились, четверо суток сама ходка, два трупа, два мешка навара.
Не доходя метров 200 до уже виднеющихся в предутренней дымке столбов ограждения Периметра, мы сориентировались по приметам и отрыли нычку, прикопанную по началу ходки в канавке. Из непромокаемого баула, запрятанного тут четыре дня назад (казалось, месяц прошел), Кандей извлек и раздал нам документы, чистое барахло и телогрейки. Мужики тут же принялись переодеваться. Тащиться на большую землю в грязнючей изодранной снаряге - просто палево, а не моветон. Обычно раньше то суровые мужчины из ходки вертались, в чем Мама Зона отпустила. Гордо заявлялись прямиком в "Курью Башку", еще в старый барчик, прокопченные, небритые, извалянные по уши в грязюке, зато живые, на приподнятых понтах и при хабаре.
А по нынешним посткризисным временам, в духе современных трендов, сталкеры огламурились, манеры завели - одеваться на люди прилично, выглядеть ухоженно; вдобавок в последние недели чего-то менты стали по поселку шастать, всех подозрительных хавать и шмонать, видать очередную директиву отрабатывают. Порешать с ментами конечно можно, но муторно, долго и стоит денег, а они с неба не падают. Сталкеры - народ прижимистый во всем, что не касается бухла и телок. Поэтому лучше перебдеть, чем недобдеть, но не вызывать к себе ненужного интереса. Из своей телаги я достал сотовый телефон, включил - повезло нам, связь сегодня нормальная, и набрал заветный номер.
- Да, слухаю, - через положенное количество гудков лейтенант ответил чрезвычайно недовольным тоном.
- У вас продается славянский шкаф?- задорно полюбопытствовал я, - Если что, товарищ старлей, это был условный вопрос.
-А, это ты, Провод? - (нет, бля, Папа Римский, вот ведь сученыш на понтах, типа номер у него не определился)- Вернулись уже?
-Мы на точке, - кратко ответил я, - Все идет по плану?
- С планом в войсках перебои, - решил поострить летеха, - Все выкуривают сталкеры. Короче, через 10 минут идите к патрулю, я их сейчас наберу, у них оставьте, все как договаривались. Машина вроде должна уже там быть, шоферу тоже прямо вот отзвонюсь, с ним отдельно оплату порешайте.
- Понял, выдвигаемся, - по военному четко ответил я.
Уже через полчаса нас трясли в древнем, дребезжащем семимесячном эмбрионе Камаза (так в войсках называют эту модель кузовного УАЗа) по проселку. Кандей озабоченно шевеля губами, пересчитывал порядком похудевшую после встречи с патрулем пачечку купюр - общак предприятия. Еще пара миллиметров пачечки перекочевала жить в карман шоферюги. Военные в духе времени предпочитали не связываться с всякими волшебными шняжками из Зоны, предпочитая наличные денежные расчеты натуральному обмену.
-Охренели защитники нэзалежной Украини, - ворчал Кандей. - За проход гребут, как за путевку на курорт.
- Не жадничай, Олег,- хмыкнул я,- Если б не летеха, перлись бы через колючку по ночнику под пулеметами, или в обход за 20 километров. Каждый имеет право зарабатывать на своем посту.
-Угу, каждый дрочит, как он хочет,- буркнул Кандей.
Мужики молчали. Я смотрел за грязное окно на унылый осенний пейзаж. Это уже Большая Земля, место, где живут простые белые и черные люди, здесь тебя не съедят прямо посреди улицы, здесь можно ходить не опасаясь того, что вдруг воздух вокруг тебя станет твердым, или твердь под ногами - жидкой, а то и раскаленной магмой. А сверху тебя не расплющит внезапно невидимый молот и не порвет к нанопыль неведомая херня.
- В поселке по одному разбегаемся сразу по хазам, - предупредил Кандей,- Не надо прощаний славянки устраивать. Вечером в барчик подтяговайтесь, насчет лавэ порешаем с Ахметовскими, ну и поедим, чем там бродяг порадуют.
- Дядя Провод, - вдруг спросил меня Молодой, - а почему Деревня Дураков так называется?
- Потому что, мой юный друг, на этом заброшенном хуторе спокон века околачиваются некоторые дяди сталкеры, живущие по своим надобностям внутри Периметра. А умный человек разве станет жить в Зоне? Наоборот, он будет избегать этого, применяя весь свой ум. Вот и прозвали хутор деревней дураков, сначала в шутку, а потом и прижилось.
Ну какой я ему дядя? Всего то лет на 13 он меня младше. Хотя тут я кантуюсь уже пятилетку, а тут год не за два, тут бывает день за год засчитать можно. Если б тогда, пять лет назад, я не в бега кинулся, а ментам сдался, сейчас бы уже на УДО вышел, я ж первозаходник вроде был бы, хоть и тяжкое, наркоторговля, а вот поди ж ты, как оно все обернулось. В тюрьме сейчас ужин, макароны дают, а я тут типа на воле в чистой телаге, под которой пропотевший насквозь изодранный грязный вонючий комбез с бронником, и рад до усрачки, что пережил вчерашний день. И выгляжу в свои 33 реально как дядя, лет на 45. А блатных понятий и воровской базар я и тут нахавался по самые помидоры. Кто-кто в хуторочке живет? И в остальных паре десятков глубоко запрятанных жилых уголков географического участка диаметром около 60 километров, политкорректно называемого "Зона отчуждения"? Правильно, нормальные люди там жить не станут, их оттуда давно уж подчистую выселили. А вот если человек дурак, и по дури своей совершил на Большой земле чего-нибудь эдакова, за что по головке не погладят, а своей дурной свободой он дорожит, (хотя по идее нах она ему не упиралась) то туда ему самая и дорога, в какую-нибудь деревню дураков. Ни один мент, сышик с собакой или генпрокурор со своей прокуратурой никогда в Зону не сунется! Жизнь и собака дороже. Вот и околачиваются в Зоне, да и вокруг нее много беглых, находящихся в розыске сопредельных государств, причем люди в основном серьезные, которым корячатся срока недетские. Кто особо нашумел на Большой земле, торчат в Зоне чуть ли не безвылазно, кто посмелее и не сильно нашкодил, столуются в поселках у Периметра, чтоб в случае чего - кипиша или ориентировки, взять сидор за плечи и утопать зыбкими тропками за туманом и запахом тайги в Маму-Зону. Менты про эту ситуацию в курсе, но сделать особо ниче не могут, да и деньги тоже любят.
Хотя может у ментов своя философия в данном вопросе - ведь прореживает ряды уголовничков Мама-зона, ох как рядит... Многие находят свое наказание на туманных тропках, причем такое бывает наказание, что, учитывая даже беспредельную жестокость рода человеческого, а я в этом вопросе далеко не идеалист, не придумано еще даже преступлений, которым соразмерно было бы иное Зоновское наказание.
Объективности ради надо заметить, что не только уголовный элемент обитает в Зоне. Много человечков отчаявшихся, с поломанными судьбами, покосившимися мозгами, обиженных на жизнь, приехали в поисках своего Эльдорадо, да так и зависли тут, словно мухи в паутине. Во второй волне приезжантов больше остальных было служилых бывших, сокращенных или уволенных в запас, тех, что воевали в горячих точках, да не нашли своего места в мирной жизни. Поубивались они в Зоне знатно, сейчас, те из них, кто выжил, основной массой в группировки сплотились. Но надо отдать им должное - бандитский беспредел времен первой волны они поубавили, сейчас в маме-Зоне тишь и благодать, мародеров и грабителей почти подчистую повывели; группировки, даже самые друг к другу враждебные, склонились к мирному сосуществованию, ну разве что иногда перестреливаются особо идейные и рьяные. Лишь блатные до сих пор телеги педалят или педали тележат, словом, трут свои трали-вали, сапоги-сандали, зоны влияния на Зоне делят, и то, все между собой, мирного населения это почти не касается. Но слух проходит- то одного вора взорвут, то другого авторитета приложат, то перестрелку устроят, и все вокруг, неподалеку, чего-то все поделить не могут.
Да, теперь и возвращенцев в общем числе Зоновских жителей немало, местные их еще называют самоселами. Но эти - в основном старичье, что истосковались в эвакуации по ридным могилкам и украдкой пробираются в Зону, чтобы скоротать остаток дней на милой стариковской душе малой родине, сердце то - не камень.
А вот мы и приехали, хоум, свит хоум! Поселок городского типа с лирическим именем Иванков, в народе называемый "Гидроэнергетик", имеет статус районного центра. Одновременно он же - самое крупное жилое поселение прямо у южных границы мамы-Зоны. Мы обитаем в старой части поселка, полной частных белых домишек, скоплений облупленных хрущевок и старых огромных тополей. В новую часть, где высится белоснежная громада Института и стройный ряд жилых корпусов - элиток научного персонала, сталкерам лучше не соваться. Там своя жизнь, с которой мы пересекаемся лишь изредка. Согласно установленной этике деловых отношений, обнаружив на неведомых тропинках Зоны сильно пожеванные останки в изодранном ярко-зеленом или оранжевом защитном кобмезе (униформа институтских работников), полагалось снять с бедолаги все, что можно унести, и передать научникам. Это максимальная степень уважения, на которую можно рассчитывать от сталкеров. Трупам урок, военных да и своих братьев сталкерюг мы таких почестей не оказываем. Ну, по крайней мере, так было раньше, до запрета на проведение исследований в Зоне, сейчас научники в Зону вообще не ходят.
Так вот, в районе старого Гидрача мы и кучкуемся. Гидроэнергетик - сами понимаете, название умозрительное и метафизическое, появившееся в результате режима секретности советских времен. Сам по себе НИИ Гидроэнергетик занимался до аварии совсем даже не гидроэнергетикой, как могло было показаться, а влиянием радиоактивности на что-то там и чем-то там еще, и находился в Припяти. Потом институт со всеми причиндалами эвакуировали сюда, в 86ом еще, сразу после биг-бэнга, и разместили на базе расформированного монтажного техникума. А уже в относительно недавнее время, лет 10 назад, может, все хозяйство перевезли в отстроенный институт ЮНЕСКО по изучению Зоны отчуждения в качестве филиала, и старая часть поселка незамедлительно стала пристанищем пришлого преступного элемента - сталкерюг и сочувствующих. Местное народонаселение в округе также в основном отъявленное - маргинальное, антисоциальное и сильно пьющее, статистика смертей и увечий вследствие алкогольных отравлений, передозов наркоты и поножовщины лишь ненамного уступает показателям смертности внутри Зоны. Многие из приезжантов обитают в общаге бывшего техникума, благо персонала и студентов уже давно нет, кто-то устроился на съемной жилплощади или делит угол со знойной вдовушкой, а мне повезло, как мало кому еще, снять комнату с питанием в частном доме у древней ворчливой старушенции. К дому прилагался огород, в котором я ночами осторожно зарыл несколько нычек. Старушенция же, в связи с тем, что одинокая, вымещала на мне свои бабкинские хозяйские инстинкты, обстирывала, убиралась, да и готовила отлично, домашние борщи с пампушками, драники, холодцы и прочие прелести украинской кухни весьма скрашивали скромный сельский быт.
Скоро уж три года будет, как я тут обитаю. До этого два года безвылазно торчал в Зоне, типа прятался. А потом вылез осторожно, принюхался, смотрю, жизнь на меня рукой вроде махнула, никто меня здесь не ищет, облавы по домам не ходят, документы на улице не требуют.
До моей бабки-домохозяйки заходил однажды какой-то местный Аниськин, и без стука заглянул ко мне в комнату, а я как раз с бодуна на кровати валялся, пивом поправлялся, да обновку свою, только за день до того купленную - пистолет Макарова - в руках вертел и в мух целился; вдруг смотрю - мент зашел, на меня поглядел так приветливо, поздоровался, и без разговоров сразу вышел. Я сперва подумал грешным делом - крантец, суши сухари, учи блатные песни, лежу, холодным потом обливаюсь, думаю - в окно прыгать или через дверь пробиваться, пока он подмогу не вызвал. Что вы думаете, через пару минут в дверь моя домохозяйка постучалась так, и говорит:
- Андрей, дай сверху квартплаты пятьсот долларов, у человека дочка учиться в Киев уезжает, помочь просит.
Ну, мне не жалко, тем более для дочки, и все, вопрос решен. Аниськин больше не заходит, хотя в лицо меня запомнил, замашки ментовские никто не отменял, когда на улице встречает случайно - типа улыбается, кивает.
Да к тому же, вокруг подобной шпаны полно, на мне свет что ли клином сошелся у правоохранительных органов? Ну дурак был по молодости, так кто не был? После института, получив диплом инженера, как водилось в девяностые, я сразу занялся коммерцией - на пару с институтским дружком Гошей ездили в Оренбуржье, закупали оптом у таможенников конфискат с казахской границы за бесценок, и впаривали его у нас в Челябинске на рынке торговцам. Покрутились так ни шатко, ни валко лет пять-шесть. А однажды таможенники предложили взять на реализацию баул травы. Товар ушел хорошо, и с тряпками мы завязали, переключившись на новую затею. Года два без малого прожили в шоколаде, бабок наковали - пруд пруди. Миллионерами не стали, но жили весело, тачки, шмотки, кабаки и девки менялись, как дни недели. Но балбесы, сами стали покуривать мал-мала, а трава- штука опасная в этом плане. Контроль над жизненными ситуациями и здравомыслие теряется хоть незаметно, но очень быстро и основательно. Это же касается чувств осторожности и инстинктов самосохранения. В общем, не буду расписывать утомительные подробности своего морального падения, скажу только, что повезло мне сильно, отъехал я в тот вечер куда-то. На сотовый мне позвонила мать и шепотом сказала домой не приезжать, поскольку меня ждет куча милиции. Я в чем был, на такси уехал в Уфу, оттуда поездом в Москву, а там уже на перекладных добрался до Зоны...
Про Зону я от блатных наших, клиентов, кому наркоту сбывал, многажды слышал. Все знают - коли деваться некуда, менты на хвосте, в тюрьму неохота, а жизнью не дорожишь - дуй себе в Киев, а оттуда электричкой или автобусом доберись до Иванкова, там в любой пивнушке с местными побазарь, мол в Зону надо, тебя с кем надо сведут. Но только учти - в тюрьме сидеть или в зоне срок мотать ох как спокойнее и безопаснее, чем на той Зоне, так что подумай трижды, может все-таки ментам сдашься?
Глава 2. Веселье и праздник.
Вечером, я, уже отмытый, побритый, причесанный и переодетый в сельского учителя - серый неброский костюмчик, (понимающий то увидит, что "Ланвин"), рубашка в мелкую клетку, сидел в популярном заведении общественного питания с кричащим названием "Курья башка". Раньше - один из легендарных сталкерских баров за Периметром, ныне же - милый ресторанчик, провинциальный конечно, но с претензиями на манерность- интерьер а-ля охотничий замок, хорошая кухня, непаленое импортное бухло, живой оркестр играет негромко какой-то джазик, после полуночи - дискотека, хозяин - армянин Миша, есть девочки. Скромное обаяние буржуазии. А что вы хотели? Современный сталкер любит комфорт, качественную еду и хорошее обслуживание, это скрашивает бессмысленность существования, скуку жизни и помогает тратить деньги. Кто ностальгирует по диким барам времен первого покорения, может найти пару оставшихся на самой территории Зоны. Там то все как полагается - вороватый бармен, подозрительные личности вокруг, бухание из жестяных кружек вонючей водки на столах, сколоченных из оружейных ящиков, с драками, стрельбой по Луне или хоровым пением по гитару заунывных песен, вроде как мы вчера, ну тогда то ладно, повод был, поминки.
Ну а раз мы за Периметром, и средства позволяют, можем отдыхать по человечески, в культурной обстановке. Кроме ресторанов, мы посещаем частнопрактикующих врачей, выписываем хорошую снарягу по каталогам в Интернет-магазинах, даже ходим на массажи и в парикмахерские. Единственно что, рынок оружия и наркотиков пока еще не может предоставить нам такого качества обслуживания, но грех жаловаться, спасибо организованной преступности вообще, и местному криминалитету в частности, хоть что-то провозят через многочисленные блок-посты и облавы.
Молодой с Насосом уже сидели за столиком, вполголоса переругивались, обсуждая меню. С моим появлением был достигнут консенсунс - заказали закусок, утку по-пекински, запеченного осетра, литр вискаря. Чуть позже подошел Кантей, незаметно для окружающих передав каждому из нас не очень большой, но приятной пухлости конвертик.
- Все как договаривались, - сказал он, поднимая первую рюмку,- Ахмедовские с лавэ не прогнали. Давайте по первой, не чокаясь. За тех, кто там.
-Это нам сильно повезло, что не прогнали,- ответил я, закусывая.
-Да чего ты их не любишь?- Кантей деловито орудуя ножом, отрезал утиный бок,- Нормальные парни, хоть и чечены. Я с их подачи уж не первую ходку хожу. Алик, бригадир их местный, кстати, хотел с тобой поговорить о чем-то, сказал позже подойдет.
- Лишь бы очень позже подошел, а то аппетит испортит,- огрызнулся я, набив полный рот осетрины.
Ахмедовских так называли по имени их гендиректора их фирмы, а если называть вещи своими именами с применением скупой терминологии милицейских протоколов - главаря международной этнической преступной группировки - Ахмеда Бадоева, известного в тутошних и многих других краях чеченского бандита. Эта команда еще на заре перестройки сидела на трассах Белоруссии и даже Польши, и занималась чисто рэкетом и кидаловом, выбивая мзду из автоперегонщиков. Позже из Зоны потек на Запад тоненький ручеек хабара, небывальщин, херовинок непонятного вида, происхождения, свойств и предназначения, и внезапно за эти херовинки начали платить настоящие взрослые деньги. И название у них появилось звучное, подобающее - артефакты! Хотя я по старинке называю, как в самой Зоне у старожилов заведено было - товар, хабар, барахло, или шутливо - шняжки.
Чеченцы, почуяв запах добычи, решили поучаствовать в этом бизнесе, но как свойственно экспансивным южным народам, достаточно непринужденно. Объехали все поселки вокруг зоны, установили, откуда появляется хабар, и кто его скупает, поставили под ствол всех скупщиков, которых смогли вычислить и объявили, что весь хабар контролируют только они, а кто из сталкеров хабар налэво сдавать будэт, таму ухи атрэзивать будэм, вах!
Сталкеры в ответ только посмеялись и предложили чеченцам самим прогуляться в Зону и набрать, сколько в мешки влезет. И заодно перетереть эту тему с Зоновскими ворами, тогда урлы к зоне съехалось со всего Союза видимо-невидимо, и каждая грядка первым делом заявляла- дескать тут все наше, наш хлеб по жизни, остальным всем пастись лесом! А время тогда было первой волны, через пару лет после второго взрыва. Первыми добытчиками (сталкерами только потом их окрестили) стали, как водится, мародеры, таскавшие из Зоны запчасти к автомобилям, технике, электроконтакты, медный провод, мебель и посуду из заколоченных домов и квартир, - тогда ведь еще советский дефицит был, - да и вообще все, что можно открутить и продать, включая дверные ручки и шпингалеты с окон. Работы у них было хоть отбавляй - ни много ни мало, а 186 населенных пунктов было эвакуировано. То есть людей вывезли, а барахлишко осталось. Тогда то по земле русской, украинской и белорусской впервые пошел слух, что среди фонящих свалок и развалин Зоны отчуждения, если как следует порыться, можно найти херовины инопланетные, невесть из чего изготовленные и невесть на каких батарейках работающие. Несколько таких "артэфактов" попало к ученым, пошла шумиха на весть научный мир , экспедиции, открытие института, организация исследовательских корпусов внутри зоны... Вот только уж года три как в целях безопасности наложен полный запрет на исследовательские работы внутри периметра. А до тех пор сколько народу в зоне полегло, сколько косточек мохом зарастает - до сих пор засекречена статистика - и ученых экспедиций, и военных.
Ну а в неофициальной обстановке, на уровне частной инициативы, на свой так сказать страх и риск, народ полез в Зону. Сперва то ни навыков выживания, ни опыта вообще не было, кроме базаров - ...только мля, пацаны, реально опасно там, какие-то хери в натуре, то ли поля какие электрическо-магнетические, то ли токи подземные, людей убивает, короче, да и зверья мутировавшего расплодилось, жопу откусить могут на полукуса... А когда русского мужика останавливала смертельная опасность, если корячится шанс нарыть бабок? Да никогда. Попер народ, как в лес за грибами, и понесли ведь потихоньку барахло с Зоны, и дальше - больше. Появились перекупщики хабара, снабженцы бухлом и жратвой, торговцы оружием, наркотой, денежные контакты с военными, научниками, ментами, цены на аренду коек в Иванкове взлетели, как в Крыму в июле, в общем заработала невидимая рука рынка. А что сначала в Зону ватагами ходили, как в войну штрафбатовцы в атаку - так это дело пустяковое, когда в России людей то считали? Вместо бронника два ватника натянул один на другой, строительную каску и противогаз на голову, обрез в руки и Гитлер капут, айда, ребя, покорять неведомое! Кто выжил, тот и набрался опыта, хорошо, если успел другим рассказать, прежде чем сам гикнулся. Хотя вот экипированные по самым космическим технологиям военные целыми корпусами тоже тогда в Зону лезли, и накрывались не реже простых бродяг. Потом, когда первый боевой пыл сошел, вояки подсчитали потери, ужаснулись, засекретили, обнесли периметр колючкой и внутрь больше не суются.
Также и бандюки всех мастей также добавили жмуров в общий котел. Сколько междоусобиц между бандами тогда было... Ох, похавала Зона человеческой кровушки в то время. Во многих горячих точках планеты было куда спокойнее.
Но вот в своих планах покорения космоса не учли урки один психологический момент. Если отбывая срок в зоне, блатные могут подмять под себя запуганную массу безоружных мужиков, то в этой Зоне такие номера не проходят. Тут то мужички все с оружием ходят, а каждый второй еще и служил раньше, а то и участвовал в локальных конфиктах, такого на голый понт не возьмешь, не запугаешь, а воевать с непослушными себе дороже - жить то и самому хочется больше, чем денег! Тем более воевать нет смысла там, где в любой момент и без пули тебя косая захавать может... Встречаются, конечно, до сих пор конченные отморозки, что выпасают дойных коров, то есть охотятся за сталкерами, которые вертаются за периметр с товаром. Но такие то долго не живут...
В общем, все амбициозные планы урок приватизировать маму-Зону как городской рынок или свечной заводик какой провалились. Но кое-где кое-кто закрепился. В самой зоне, например, некоторые делянки окучивает только та или иная бригада, и туда лучше не соваться лишний раз без насущной необходимости. Да и просто сиделых, блатных или беглых, как я уже говорил, в Зоне хватает. Поэтому и живет Зона как бы "при понятиях". Все сталкеры каждый свою погонялу имеют, типа как урки на зоне. В случае каких конфликтов или споров между собой идут к третейскому судье, а это Юра Никола из Ростова, один из старых блатных, в каком-то хуторке на Зоне безвылазно живет.
Ахметовские же чеченцы, с которых я начал рассказ, как и многие другие, попробовали повоевать "все против всех" в самой зоне, потом сильно сцепились с свежеобразовавшимся и набиравшим силу Долгом, потеряли людей, поняли, что на этом поле их карта не самая сильная. Как ни странно, после этого они урезонились, и сосредоточились на другом направлении, оказавшимся более перспективным - торговле хабаром. Нашли ведь выхода на Запад, договорились с тамошними заказчиками, стали скупать хабар у сталкеров и переправлять его в Европу. Таким вполне цивилизованным способом они и в самом деле стали контролировать существенную часть барахла, утекающего с Зоны. В последнее время стали сами нанимать и оснащать экспедиции за хабаром, причем платили нормальные деньги, не выше, но и не ниже, чем другие перекупщики. Вот за уловом одной такой пропавшей экспедиции мы и подряжались сходить в последнюю ходку. Отправили чехи по хорошей наводке четверку опытных ребят почистить один жирный подвал неподалеку от Янтаря. Ребята до точки добрались не очень благополучно, одного по пути собаки покусали, но жив остался и самостоятельно назад дохромал, второго уже на Янтаре мертвяки изгрызли, тот сутки промаялся, но все же умер. Двое добрались до пойнт дестинейшн, точка реально оказалась жирной и наваристой, ребята сообщение скинули, что два мешка барахла насобирали и после этого замолчали. Когда молчание продлилось трое суток, уж и на большой земле поняли, что-то не так пошло. Кинулись к военным связистам. Те через спутник пробили, что коммуникаторы всей двойки до сих пор активны и находятся все в той же локации, откуда они выходили на связь последний раз. Чеченцы успокоилось, что сталкеры не в бега кинулась с хабаром, а походу накрылась плотно, и обратились к Кандею, тертому бродяге, ходившему в Зону со своей бригадой - Насосом и ныне почившими в бозе Селиваном и Саней-Ваней, дабы организовать спасательную экспедицию. На бригаду полагалось 30% от стоимости хабара, обычная в таких случаях ставка. Ну, Кандей поразмыслил и меня подтянул, в качестве проводника, учитывая сложность задачи.
В Трудовом кодексе, наверное, нет специальности "Проводник по Зоне", но именно этими словами определяется содержание моей работы. Хлебушек насущный, а иногда и тонкий слой икорки на него, я зарабатываю в поте лица, проводя в Зону и обратно тех, кому по какой-то надобности приспичило посетить эти проклятые края. Весь наш мир в принципе - не самое дружелюбное и приветливое место, созданное исключительно для счастья и беззаботной любви, но Зона в этом плане даст большую фору всем остальным горячим точкам планеты. Для любого бедолаги, который решил свести счеты с жизнью, но не может определиться со способом, Зона всегда готова предоставить широчайший ассортимент самых негуманных возможностей лишиться своей физической оболочки. Ну а если человеку, пусть он даже тертый сталкерский калач, нужно как можно быстрее пройти из точки А в точку Б по территории Зоны, с максимальной из возможных вероятностью выжить и при том при всем потратить на это как можно меньше собственных психических ресурсов, то пожалуйста, обращайтесь, расценки договорные, есть рекомендации. Это на правах рекламы, мало ли что.
В свою очередь, поразмыслив над Кандеевским прожектом, я подтянул Ваську Молодого, местного безработного парю лет 20. Он уже ошивался возле сталкеров около года, сначала брали его отмычкой в недалекие рейсы первое время все подряд, с недавних пор я его заприметил и взял в подмастерья, натаскивал.
Так вот мы и сходили пятером в ходку, дошли благополучно, спустились под землю, нашли сильно поеденные тела и хабар, определить, от чего ребята гикнулись, уже не представлялось возможным, поскольку местная живность ими на славу пообедала. А на обратном уж пути мы плохо провели время. Бывают поганые тропки, как их не мости! Стечение зоновских обстоятельств. Мы реально впухли, залетели одна за другой в несколько неприятностей подряд, потеряли двоих парней, хорошо хоть сами выбрались, Зону нельзя корить и плохим поминать...
Несмотря на нынешние мирные времена, я чеченцам по старой памяти не особенно доверял. Волк в овечьей шкуре все равно останется волком. Помню, какие понты они гнули в Зоне еще года четыре назад, и как прижали хвосты после злобной бойни с Долгом....
Литр виски на четверых, да под хорошую закуску, закончился довольно быстро, хоть мы и не спешили, и второй литр уже неторопливо походил к концу, когда появился Алик. Поздоровавшись и испросив разрешения присоединиться, он сел рядом со мной и заказал себе зеленого чая. Я его до этого встречал пару раз, но как-то все издали, особо знакомы мы не были, да я и не стремился. Вот ведь не скажешь по внешнему виду, что Алик - головорез отъявленный, бригадир военизированного крыла чеченской группировки, самолично руководящий и участвующий во всех силовых операциях банды. Парень моих лет, некрупный, невысокий, длинноволосый, улыбчивый, одетый в хороший костюм, дорогие часы, на пальце - перстень с крупным рубином. Акцент нерусский еле уловимый. Похож на итальянца чем то, как я себе итальянцев представляю. Сидел с нами, улыбался и болтал за жизнь и за Веру с Плановки, харощую дэвушку, вах! Ты с нэй чего-то мутишь, Провод, правда вэдь, всэ знают?
Насос с Молодым, внезапно вспомнив про какие-то ужасно важные дела, засобирались восвояси. Они, видно было, чеченцев откровенно побаивались, а особенно самого Алика, все знают - на нем крови, как на Дракуле. Чуть позже и Кандей пересел за соседний столик поболтать со старыми знакомыми, там выпивала грядка старых сталкеров, матерых зубров, сидел даже легендарный Гомес, один из самых первых покорителей Зоны. Про него судачили даже, что он когда-то все-таки нашел свой Золотой шар, он же Исполнитель желаний, никакими другими причинами долгоживучесть и неубиваемость Гомеса объяснить нельзя.
Алик незамедлительно перешел к делу:
- А скажи, Андрей, твое погоняло Провод- это ведь произошло от слова "Проводник" сокращенно, да?
- Ну, уж не от того, что провода по Зоне на металлолом срезал, - засмеялся я.
-Говорят, что ты реально лучший проводник здесь. Это правда?
-Грех жаловаться, тьфу-тьфу-тьфу. Пока мама-Зона живым отпускает.
-Да не скромничай. Дело есть для тебя. Надо людей группу провести на Свалку дней через пять. И назад потом проводить, еще через пару дней. Хорошие деньги получишь, пятьсот долларов в день платим, это сверх всех расходов на барахло и еду.
- Каких людей и зачем идут?- полюбпытствовал я.
-Это не важно, Провод. Хорошие люди, идут по важному делу. Штуку сразу платим, остальное по возвращении. Согласен?
-Неа, так дело не пойдет!
-Это почему? - удивленно посмотрел на меня собеседник,- Неплохие ведь деньги за такую ходку, кто тебе больше даст?
-Алик, ты же сам сказал, что я лучший проводник здесь. Не отмычка, не просто местный, знающий дорогу, а проводник. Согласен? Проводник я потому хороший, что пытаюсь предусмотреть все неприятности, которые могут произойти в ходке, и заранее предпринимаю меры, чтобы их избежать. Поэтому только я живой еще. Вести группу на Свалку совсем несложно, для этого не надо быть лучшим проводником, Свалка не так далеко, и дорогу туда проложить смогут многие. Если ты обратился именно ко мне, и предлагаешь хорошие лавэ за тропу на Свалку, а такие деньги я мог бы снять разве что за тяжелый долгий рейд в глубокую Зону, значит все не так просто с твоими хорошими людьми, и непростую группу ты мне предлагаешь провести. Тем более, что на Свалке особо делать нечего ни сталкерам, ни хрен знает еще кому - тухлое место, хабара почти нет, радиация, псины целыми стаями, только бандюки бакланят. Хочешь со мной работать- расскажи все как есть, а там вместе подумаем, как решить твою проблему, - после этого глубокомысленного спитча я подозвал официанта и попросил зеленого чая, он после вискаря хорошо взбодрит мозговые извилины.
Алик, который во время моей речи все грустнел и серьезнел, наморщил нос, почесал его мизинцем с перстнем, и вышел, сказав, что идет позвонить. Через несколько минут он уже вернулся, опять веселый и улыбчивый.
- Кароче, Провод, я тебе сейчас все расскажу. Но ты сам знаешь, если то, что я тебе сейчас расскажу, узнает кто-нибудь еще, кроме тебя, то ты сам все понимаешь. Ты не дурак, как сам про себя считаешь, и знаешь кто мы и что мы. И мы за тебя знаем все, поэтому я считаю, что тебе можно рассказать, то что ты сейчас услышишь. Тут все понятно?- Алик расплылся в самой доброй, веселой улыбке дьявола-людоеда.
- Да, вроде уяснил, - и я тоже широко и лучезарно улыбнулся в ответ.
- Значит так. На Свалке воровской сходняк будет через 2 недели. Много воров будет, смотрящие по регионам, по общаку. От наших туда пойдет сам Ахмед, и еще ребята с ним, человек 20 всего, я тоже буду. Вот и весь секрет. Что скажешь?- Алик прекратил улыбаться и даже, кажется, опять посерьезнел.
Я, отхлебывая чай, закурил сигарету, и погрузился в размышления. Сходняк то действительно многое объясняет. Секретом особым это не было, уже месяца три ходили слухи - воры хотят очередную сходку на Зоне провести, тем паче, что в недалеком прошлом неоднократно уже устраивали там подобные мероприятия. В блатной среде считалось высшим шиком показать воровской кураж - провести сходняк на Зоне, куда добраться то опасно настолько, что никакие менты с облавами туда не сунутся. Издревле (лет десять то точно) по тем или иным поводам воровские сходки, стрелки и разборы устраивались на Свалке, считавшейся почему то колыбелью и альма матер блатной идеи на Зоне. Ну, а раз так, то отчего бы не сводить урлу чеченскую в ходку? Деньги предлагают достойные за подобное мероприятие, с учетом моих моральных издержек, нелегко ведь будет терпеть около себя эту грядку примерно неделю жизни? Поразмыслив еще немного и покурив, наконец я собрался с мыслями и ответил:
-Я согласен. Только амуниция новая мне нужна, я только с ходки пришел, старый бронник единственно что на выкид годится, а под заказ месяц доставлять будут. И еще мне напарник нужен. Вас ведь 20 рыл, и никто Зоны почти не нюхал, один я не управлюсь.
- Амуницию выдадим, но с возвратом, наш общак не дойная корова, сам понимаешь. Насчет напарника - это пожалуйста, но денег больше не дадим. Бери, кого хочешь, только чтоб надежный человек был, это под твою ответственность. По подробностям заходи завтра к нам в офис, обмозгуем детали. Часов в семь вечера сможешь?
Джазик закончился, музыканты начали сворачивать свои халабуды. Вместо них за ди-джейский пульт сел моложавый чувачок и сходу зарядил диск с чем-то энергичным прогрессивно-хаузным. Народу постепенно подтянулось много, начались танцы-шманцы. Кандей помахал мне рукой, зазывая за столик, где он сидел, там компанию уже разбавили какие-то девочки, вроде даже та самая вышеупомянутая Вера с подружайками. Ну я в этом плане не гордый, чтоб вот так сразу отказываться, и почел за честь присоединиться к честной компании, благо вездесущая радиация еще не до конца истребила во мне зачатки первичных инстинктов.
Девочки местные - тема для отдельного разговора, Не проститутки, нет, хотя, кто желает, и такого добра здесь хватает. Просто молодые, веселые, безумно красивые девчонки, ищущие развлечений и приключений. И их вполне можно в этом понять. Поселок то - провинция глухая, мужичье местное - вечно бухое быдлячье отребье, как везде у нас на постсоветском пространстве от Прибалтики до Приморья. А тут веселые сталкерюги, запакованные, с бабками, и никакой местный колдырь на такого не наедет, все знают - у этих всегда на огороде пара стволов зарыта. В общем, бойкие девки. Кстати, мне вот тут задним числом в голову мысль пришла, что в свете распространения тайской идиомы "Леди-бой" старинное русское выражение "Бой-баба" обретает новую смысловую подоплеку и направленность. За это я немедленно и провозгласил тост.
Кандей, (все-таки, что значит филолог!) тут же в ответном алаверды предложил мою кандидатуру в качестве кандидата от Гидрача в Верховную Раду.
- Ну вот еще, глупости какие, - заявил я в ответном спитче. - Я абсолютно лишен властных амбиций, желаний самоутверждаться и статусно выражаться, в том числе перед женщинами. К тому же полностью аполитичен. Для самореализации мне вполне достаточно было бы просто очень много денег. Политику я вообще считаю некоей формой извращений, а сам же из всех извращений приветствую только групповушки, и то за веселуху.
-Андрей, а за скромность, возвышенность и чуткость тебе необходимо еще и памятник поставить, но это потом, а сейчас обязательно за это выпить, - высказался Кандей.
Я официозно парировал:
- С тех пор, как я сказал "нет" марихуане (а она обиженно возразила и мы еще долго препирались), меня мало что может сподвигнуть на возвышенное и чувственное, хотя возбудить меня все еще не так и сложно, достаточно литра коньяка и показать пару голых девочек. А насчет памятников лучше всего выразились незабвенные А. и Б. , разумеется Стругацкие, в том смысле, что их явление ниспосылает отраду всем им преклоняющимся благословлением мускулюс глютеус своего. Пьем!
И пошла работа. Знай, голытьба, как сталкеры гуляют. Пили шампанское, виски, ром, текилу, коктейли горящие, коктейли холодные, коктейли фирменные. Танцевали на танцполе, прямо у столика и прямо на столике. Стреляли в потолок пробками шампанского, поливали шампанским девочек, кидались бутылками в витрину, дрались со столиком, на который бутылка упала, потом долго что-то терли с ментами, дали им денег, они нас вежливо, поддерживая под руки, проводили до стоянки перед выходом и рассадили по такси. Армянин Миша, хозяин заведения, тоже вышел провожать на улицу, с ним все по очереди, включая девочек, взасос целовались на прощанье.
На четырех такси впятнадцатером завалились в сауну с бассейном, и тут уже началась новая жара. Играли в бильярд, танцевали, пили, купались, куражились, били посуду, ломали инвентарь и все по новой. Кто-то по телефону заказал приколов, уже через четверть часа приехал лучший местный драг-дилер, привез кокса, плана и таблеток, кому что надо, (вот что значит сервис!) Я к этому делу с некоторых пор уже охладел окончательно, свое поле конопли я уж давно выкурил, несколько лет воздержания от наркоты пошли мне на пользу и в качестве допинга приемлю только алкоголь. Но многие девочки с мальчиками были лишены моих нравственных проблем и усугубились по полной. Под утро, как всегда после литра крепкого, у меня в голове периодически выключался свет, и память выхватывала лишь отрывки событий. Вот я зачем-то скидываю в бассейн по одному бильярдные шарики, а затем опрокидываю туда же весь бильярдный стол. Вот я разбиваю розетки с салатами об стену. Вот я неодетый сижу на стуле перед унитазом, и две такие же неодетые девочки уговаривают меня поблевать, потому что мне плохо. Вот я разговариваю с Гомесом, он, неулыбчивый, небритый, большеносый, в толстых затемненных очках просидел всю ночь одетый в кресле со стаканом коньяка, сигарой и с зеркалом на коленях, а зеркало под утро все было в следах от кокакиновых дорог. И он говорил мне что-то самое важное, то, в чем весь заключен был самый главный смысл, только я, дурак пьяный, ничего не запомнил, и лишь ревел навзрыд от внезапно нахлынувшего, пришедшего в голову понимания и осознания этого смысла, и обязательно надо будет потом, наутро с ним встретиться и еще раз, как следует, все уяснить, только знаю, что наутро уже выдует хмель, солнце развеет ночную тоску, и никогда в жизни я с Гомесом не поговорю серьезно. А вот я уже лежу на диванчике, а сбоку от меня на том же диванчике творится непотребство с участием Кандея, его товарища и одной из девочек. А вот сама Вера, самая красивая и самая добрая, меня одевает и куда-то везет. И там она была со мной нежна и ласкова, и она была самая лучшая.
Проснулся я днем, часов этак в пять. И сразу понял - Вера уже ушла. На столике стояла заботливо оставленная бутылка Боржоми. Отпиваясь минералкой, я вспоминал подробности последней ходки.
Глава 3. Сафари.
- Молодой, шухер на 10 часов, хоп?
-Хоп!
- На 2 часа вперед самый малый, хоп?
-Хоп.
- Сзади, подтянулись, не растягиваться. Молодой, на 11 часов кидай болт, хоп!
-Хоп.
Теперь на 12, хоп!
-Хоп!
-Пошел на 11 часов до стены, хоп!
-Хоп!
- Насос, стой на месте, замыкающим, паси под прицелом тропу, откуда пришли! Остальные ,подтянулись, проход взяли на прицел, хоп! Молодой, весь не высовывайся, сразу две гайки кинешь в проход по команде, и сразу падай к стене! Все готовы? Хоп!
-Хоп!
-Вроде тихо. Молодой, еще две, хоп!
-Хоп!
-Селиван, Саня-Ваня, ко мне, держать проход под дулом! Я сейчас пополз внутрь, вы на шаг позади меня в полуприсяде, стрелять можно без команды, на любой звук или движение. Ползти буду долго, хоп!
Я снял рюкзак, на четвереньках пополз неторопливо в проход. Когда-то тут была дверь, конечно, но теперь остался просто черный провал, за которым ни хрена не видно и не слышно. Приблизившись к самой границе света и тьмы, включил налобный фонарик, хороший, мощный, на диодах, и осторооожненько, буквально по сантиметрам, стал засовывать голову в эту чернильную темноту. Минуту-другую просидел так без движения, ждал, пока глаза привыкнут к темноте, потом опять по сантиметру начал даже не ползти, а сдвигаться вперед. Фонарик выхватил лестницу, уходящую вниз, покатый потолок, ступенек двадцать, крутые, глубоко, внизу лестницы еще проем, видимо вход в подвал, ни звуков, ни отблесков, ни ветерка, ни шевеления, запах гнили, а это хороший признак, хищники бы подъели любую падаль подчистую, еще полметра вперед, начало спуска по лестнице, щелкнул пальцами Селивану, тот приблизился, шепнул ему:
- Дай факелов и Молодого свистни, пусть сзади тебя идет.
Он протянул мне несколько трубок, я одну за другой переламывал их и бросал внутрь как можно дальше. От трубок разливался неяркий желтый свет. Я так же на четвереньках потихоньку пополз вниз по лестнице, на полшага позади шуршали, передвигаясь, бойцы. "Дойдя" до самой нижней ступеньки, остановился, впереди коридор метров 10, за ним опять проем, фонарик не простреливает далеко, видимо дальше идет большое помещение, запах гнили сильнее, воздух стоячий, сырой, но воды не видно, кидаю туда, вглубь еще несколько трубок. Они падают и разгораются ровно, без помех. Встал, дробовик наизготовку и вдоль стеночки тихонечко шаг за шагом пошел туда, к проему.
Мужики подтянулись, и мы все вместе тихонько выглянули из проема четырьмя стволами и восемью глазами. Помещение вроде большое, чистое, ни барахла, ни оборудования какого, только несущие столбы в два ряда. Я закинул как можно дальше по всем сторонам еще трубок-фонариков, воды нет, несмотря на осень, значит сток хороший, но вот зверья нет, а это настораживает, почему сухой подвал под нору или логово не приспособили? Мужики разошлись, обходя помещение по периметру, я пошел посередине. А вот под ногами косточки, какие-то зверушки тут подохли, надеюсь сами, никто не помог, а вон вдали еще что-то лежит, чернеет.
-Молодой, хоп!
Молодой обкидал трубками объекты и пространство за ними, и мы осторожно приблизились. Зрелище неаппетитное, видимо это и есть источник смрада- два человеческих тела, полуобъеденные, полуразложившиеся. Комбезы изодраны, рюкзаки помяты, но вроде целые.
- Молодой, тащи сюда Кандея и Насоса.
Тот послушно метнулся назад.
-Что там у вас?- это Селиван проявил любопытство.
- Два жмура и наш хабар.
Тут примчался Молодой, почему-то быстро, один и аж заикается от страха:
-Т-т-там, там львы бля эти, как их...
-Что?
-Ну эти, химеры, стая целая шастает вокруг, наши уж на лестнице залегли, пока не стреляют.
Ипонский городовой, воистину страшнее кошки зверя нет. Мутировавшие потомки мурок, лишившиеся волосяного покрова, зато с проснувшимся доминантным геном гигантизма, действительно внешне напоминали львов, как размерами, так и хищными повадками. Но в отличие от жаркой-жаркой Африки, где льву достаточно раз-два в неделю покушать нежной антилопятинки, а остальное время сладко дрыхнуть в теньке или на солнышке, в нашем климате хищным тварям такого размера надо гораздо больше мяса, эти твари в нашем лесу самые злые. Стрелять в них нельзя, просто нельзя! Они быстрее и сильнее всего, что можно себе представить из живых организмов. Срочно надо валить, валить.
-Селиван, со мной ко входу! Молодой, Саня - быстро осмотрели все, здесь должен быть сточный коллектор, в глубину подвалов не суйтесь, там полный писец.
Я побежал ко входу. Селиван - за мной. У него самый мощный среди нас ствол, импортный дробовик многозарядный, название все запомнить не могу, но по характеристикам различаю. Даже из такого ствола мурку хрен завалишь, единственно только если в упор в глаз шарахнуть, но подранить можно сильно. Кантей и Насос залегли на лестнице, высунув наружу только стволы.
-Что тут?- шепотом я спросил Кантея.
- Минут пять назад Насос заметил, целая стая резвилась, так что земля дрожала. Мы сразу сюда перекантовались.
- Я штук пять насчитал,- сказал Насос.
- Что тут за херь вообще творится, они ведь больше чем по двое не ходят! Они вас заметили?
-Да пес их знает. У них ведь чутье, сам знаешь, какое. Наверняка почуяли уж давно, но вида не подают, играют, по кустам прыгают и круги сужают.
- Селиван, остаешься здесь. Стреляйте, только если полезут сюда. Даже если перед входом играть будут или даже на входе сядут, ни в коем случае нельзя стрелять, это понятно?
- Да.
Эх, сейчас бы вход завалить хоть чем, дак ведь ни бревен, ни ящиков или проволоки даже внутри нету. Я метнулся вниз, это здец какойто, вертелось в голове, как глупо вляпались, на нас всех достаточно бы и двух кошек, если негде спрятаться, они б нас как мышек покоцали, а тут пять, если не больше, ипанических тварей. Прятаться надо, они ведь теперь лесные вольные хищники, в узкие и низкие закутки не суются, если в местный коллектор не пролезем, придется уходить в низы, а в местных низах, Буратино, я б не дал за твою жизнь и дохлой мухи. Хуже местных низов только даже не знаю что, это настоящая Преисподняя, хотя ведь двое жмуров, они ведь вниз ходили за хабаром, и оба вышли живыми; на выходе их кошаки и завалили, больше некому. А ведь ребята тертые были, знал я их при жизни, и если они предпочли здесь погибнуть, но вниз обратно не соваться, то внизу творится что-то совсем плохое. Ну это только гипотеза, может быть, и внизу ребята куда-то вляпались или чего-то надышались, и жизни хватило им только досюда дойти, а уже мертвых их кто-то объел. Видать тут у кошаков если не офис, то площадка для игр, логова то они в одном месте не устраивают, по крайней мере никто не встречал их логова или норы; а так все сходится - и отсутствие другого зверья, и недоеденные трупы, это вполне в стиле кошачьих игр - убивать не ради еды, а даже будучи сытыми, забавы ради. Поэтому их химерами и окрестили - типа адские создания.
Молодого и Саню-Ваню я застал за скручиванием приржавевшей намертво решетки коллектора.
- Весь подвал осмотрели? - спросил я.
-Да, все пусто, - ответил Молодой.- Там только один коридор идет дальше, я в него залезать не стал, ты ведь не велел.
Наконец решетку удалось отодрать, открылось отверстие колодца, уходящее вертикально вниз, хорошо хоть есть скобы, можно спуститься. Снизу пахло болотом, еле слышно журчала водичка, я швырнул туда пару светотрубок, они легли в воду, и сам потихонечку полез головой вниз. Добравшись до коллектора, я медленно повертел головой по сторонам, пролезть вроде можно, диаметр метр-полтора, воды по щиколотку, крикнул:
-Молодой, вниз, Саня, кидай сюда хабар и остальных сюда тащи, резче!
Молодой спустился вниз, перелез по мне, висящему, и спрыгнул на дно коллектора, тут же присел и выставил ствол в темноту. Я довольно ловко для своих лет тоже сковырнулся вниз и выставил свой дробовик в другую сторону.
Через минуту на нас сверху попадали-попрыгали мужики с рюкзаками и тоже тихо присели, ощетинившись оружием.
-Как там кошаки?- спросил я вполголоса Кандея, оказавшегося рядом со мной.
- Вовремя мы ушли, они уж вокруг входа прыгали. Я думал уже все, приплыли.
- Еще не вечер. Ху зна, куда нас эта тропка выведет.
- Куда двигаться будем?
- Если по течению, то коллектор по идее должен в местные отстойники выходить, это которые в реку Припять выходят. Но сейчас осень, и выход подтоплен может быть. Надо наверх двигаться, против течения. Лишь бы ливня в округе сейчас не грянуло, а то нас и тут зальет на хрен.
Сверху послышался многоголосый хриплый рев и мяв. Киски прибежали. Я скомандовал:
-Молодой, Насос, замыкаете. Я первый, за мной Селиван, Саня, Кантей. Хоп!-
И кинул трубку в темную мокрую трубу.
За пару часов хода мы где ползком, где на четвереньках продвинулись всего примерно метров на 700. В одном месте встретили завал из нанесенных водой веток и сучьев, пришлось разбирать его вручную и по одному передавать в хвост колонны. После него коллектор едва ли не не треть оказался заполнен жидкой зловонной грязью, по которой передвигались чуть не вплавь, ухайдакались как свинюги.
Коллектор периодически становился намного шире и выше, это мне чертовски не нравилось, там в вышине чего-то херовастое было, мутное, жопой чуял. Пару раз я переворачивался на спину, оттирал рукавом фонарик во лбу и внимательно рассматривал потолок, потом со вздохом опрокидывался в грязь и греб дальше. Кинул трубку метров на 5 вперед, добрался до нее, подобрал, кинул дальше. И тут шандарахнуло. Взрыв в закрытом пространстве даже сравнить не с чем. Минут через несколько я только начал приходить в себя, но в глазах еще был ослепительный свет, в ушах звон и в голове гул, и все тело сводило судорогами.
Очухался я, только когда меня трясти начали конкретно, тут я только понял, что свет в глазах - это налобный фонарик чей-то мне шары слепит, и тут я хотел сказать - не слепи меня сука, выруби фонарь, но сил хватило простонать только :
-Сука, фонарь!
Через некоторое время стало возвращаться зрение, потом слух.
Кантей достал заветную фляжку и дал мне хлебнуть.
-Как там чего?- спросил я, положенное время постонав и отдышавшись.
-Селиван хлопнулся, на глушняк, Саня-Ваня как ты, контуженный чуток, остальные целы.
-Че эта было?
-Электра походу.
Очухавшись, я осмотрел место происшествия. Селиван, еще дымился, весь черный, башка конкретно обугленная, его я обогнул как можно дальше.. Ага, вот здесь, за два метра до него я подобрал последний раз трубку, кинул ее правой рукой, еще рука левая чуть соскользнула, свело ее от холода в грязи, и трубка ушла чуть левее центра коллектора , я машинально двинулся по траектории трубки, то есть ближе к левому краю трубы, а Селиван видимо пополз по центру, даже ближе к правому краю, а что здесь у нас? Батюшки, да здесь дует! А откуда? Мамочки, да здесь дырка здоровенная в стене, а из нее и дует! Так вот что мне не нравилось в последнее время, над нами, под потолком сквозняк гулял, а я, весь грязью облепленный, ничего не смог почуять! А тут, у самой дыры, видать, Селиван почуял ветер, и голову поднял, и тут же ее и потерял, электра в самой дыре видать была, прямо у входа, старая, злобная, и прямо в лоб ему шарахнула! Хорошо хоть, не мучался. И нас с Саней-Ваней, как крайних, оглоушило, а дополнительно через жидкую грязь хорошенько ебом токнуло, ладно хоть не убило.
В дыру эту мы не полезем, откуда дует, сифонит, фонит и так далее, туда соваться нельзя, поэтому двигаемся дальше, тем же концом по тому же месту. Пусть тебе коллектор будет пухом, добрый дядька Леха Селиванов. Хоронить тут негде, а с собой тело тащить нельзя, потеряем скорость - неприятности догонят, тут такой закон жизни...
Еще через пару часов утомительного карабкания в грязи мы наконец выбрались на поверхность возле каких-то здоровенных резервуаров, то ли база ГСМ тут была в советское время, то ли знать не хочу даже что. Все замерзли как собаки, еще бы - в холодной грязи полдня купаться. На стенке одного из резервуаров нашли металлическую лесенку наверх, поднялись и спустились внутрь резервуара, натаскали туда дров и развели здоровенный костер, иначе околели бы, осенние ночи уже холодные. Водкой понемногу подогревались, консервы с китайской лапшой подъедали.
С утра оказалось, что идти никуда нельзя, мы в осаде. Снаружи околачивались пара десятков мертвяков, видать почуяли запах свежей крови и сбежались с округи. Мертвяки, многие уже начали называть их зомби, как в старых видеофильмах, самые обычные ожившие мертвецы, ничего особенного. Страшненькие, как челябинские кочегары, грязные, пованивают и плотоядные. Поначалу, как я их встречал, боялся до усрачки, а потом ничего, пообвык. Не самое опасное существо в местных местах, хотя на зуб к ним лучше лишний раз не попадать, столбняк или гнойные раны гарантированы. Бывает, стаей и до смерти загрызут, кто зазевается. Как мне объяснял в свое время уважаемый профессор Карл Оттович, мертвяки - не живые в нашем понимании, а по научному - форма псевдожизни, нежить, если по простому. Какая-то неведомая херь, энергия или поле в некоторых участках Зоны вызывают симуляцию некоторых жизненных и социальных процессов у почивших в бозе и не успевших подвергнуться полному некрозу тканей представителей вида Хомо Сапиенс. Мертвяков других биологических видов в Зоне не встречали. Хотя может и есть, кто их знает. Сталкеры чего только не рассказывали, может не все то байки были. Но факт остается фактом - мертвяки на живых довольно прытко нападают, злобно кусаются, пытаются съесть. А сознания у них ноль, это враки, если кто рассказывает, мол с мертвяком базарил. Некоторым религиозно озабоченным товарищам сам факт существования мертвяков почему то внушает оптимизм- мол, что ни говорите, а встречается жизнь после смерти. Do you believe in death after life...?, перефразируя одну голосистую армяно-американскую певицу.
Что хреново для смертных, все аномальные места они обходят, видимо чуют как-то, наверно тем самым местом, где у нормальных живых людей находится жопа. В этом плане у них, у мертвых, большое преимущество перед нами, живыми, которым постоянно приходится кидать вперед все, что под руку попадется, чтобы вымостить дорогу и спасти тем самым свою личную нежно любимую пятую точку.
Ближе к обеду нежить с мычанием разбрелась по окрестностям, и мы решились на рывок. Я изложил идею блицкрига:
-Двигаемся быстро, хорошую тропу мостить некогда, поэтому я - первый, Молодой - за мной, если чего не увижу, подсказываешь, ружье наготове. Следом Кандей с мешком, потом Насос с мешком, Саня-Ваня - с ружьем замыкаешь. Бить только в башку, только с расстояния не больше 10 шагов, и учтите - они прыткие. На счет три - вперед. Три!
И мы пошли. Бежать то по любому тут нельзя, но я все-таки шел достаточно скоро для зоны, вот что значит опыт, сын ошибок трудных. Помогал мелкий моросящий дождик, в нем все воздушные колебания над аномалиями четко выделялись. Но все равно гаек я не жалел, береженого мама-Зона бережет. Сзади грохнули два выстрела, я оглянулся и увидел заваливающегося мертвяка, Саня-Ваня перезаряжал дробовик. Краем глаза заметил не меньше десятка довольно резво приближающихся неуклюжих фигур. Больше на выстрелы я не оглядывался, только сосредоточенно выкладывал тропу - болтами, гильзами, камнями, ветками- всем, что по пути подбирал. Сзади шарахала Сайга Насоса, грохотал АКМ Кандея, долбил импортный дробовик Сани-Вани, бывший Селивановский, Молодой иногда прикладывал из своей двухстволки. Еще немного продержитесь, братушки, еще чуть-чуть. Внезапно услышал крик:
-Провод, шевели булками, тут реально палево! - это у Кандея нервы не выдержали.
Спокойно, ребятишечки, 10 метров до выхода с промзоны, до спасительных деревьев, в леса мертвяки неохотно суются, они любят индустриальный пейзаж, и утренние улицы сонных городов. Еще болт, ага, вот бы поспешили и сюда вляпались, болт на 10 часов, нет прохода, болт на 2 часа, есть, проходим, пять шагов вперед, болт на 10 часов, проходим!
- Молодой вперед, в лес, бегом! Остальные - за ним!
Сам обернулся, присел и открыл самый шквальный огонь, на который способен мой дробовичок. Ого, вот чего Кандей то волновался. Не меньше полусотни кособоких живых трупов бойко ковыляли в нашу сторону, надеясь поживиться свежей дичью. Мужики с матом и гиканьем пронеслись мимо меня в лес. Я не стал отставать и кинулся туда же.
Нырнув в зеленку (вот ведь нахватался у служилых лексики, какая она на хрен зеленка в конце сентября? Желтенка!), я опять возглавил колонну и потрусил в сторону юго-запада. В этих посадках можно двигаться побыстрее, чем в промзоне, хотя тоже рискованненько. Еперный тятер, это мне кажется, так не бывает! Нет, это реально попандос, наконец то мы встряли по настоящему. Да что за день сегодня, одно за другим! Ору в голос:
-Полундра! Дрожь идет! Бегом самый полный!
Я ее почувствовал сначала дрожью в стопах, затем мелкой тряской в голенях. Если бы не обратил внимания, списал на усталость, то в течение ближайших секунд дрожь и тряска превратились бы в немыслимой скорости вибрацию, от которой мясо от костей отходит и руки-ноги от тела отрываются. Дрожь, ее называют или зыбь еще, кто как. Никто не знает, от чего она бывает, как часто, и как ее предвидеть или обойти. Выход один - щемиться с максимальной скоростью как можно дальше, невзирая на все опасности такого передвижения. Хрен редьки не слаще.
Минут через 15 после описанных событий, как я уже рассказывал, Сани-Вани не стало...
Глава 4. В путь!
Уже спустя пять дней нас с Молодым везли на большом черном джипе в сторону Ужовицы, деревеньки километрах в 20 к северо-востоку, также граничащей с Периметром. Я довольно поводил плечами, притираясь к отличному натовскому броннику, облегченный, усиленный, хрен знает каких только наворотов в нем нет. Бэушный, правда, но из последних поколений. Молодой завистливо косился, он то пошел в старой снаряге. Ну, какие его годы, наворует еще, тем более, за недальнюю ходку я ему 150 баксов в день пообещал.
Ужовица - деревенька то она как деревенька, невесть почему Ужовица, поскольку от нее до реки Уж километров 25, только вот дорог к Ужовице больше нет, одни направления, и те раздолбаны в кювет, что ни выебоина, то колдоебина, и жителей в деревне не осталось, разбежались все да разъехались давным-давно, оставшееся старичье поумирало. А остановился в мертвой деревеньке на постой настоящий цыганский табор. Давно остановился, еще в эпоху первого взрыва и создания Зоны отчуждения. Был у цыган здесь свой трефовый интерес. Повадились они таскать из Зоны металл, оборудование, запчасти, провод, арматуру, трубы, словом все, что можно увезти на телеге или машине по бездорожью в Гидроэнергетик и сдать скупщикам, строителям или еще кому. Даже станки с рембазы на болотах и оборудование с лесопилки целиком вывезли, это только то, про что знаю, может и еще чего где, я учета не вел. Хабар между делом тоже собирают, но это так, попутное производство. Табор (деревней это место назвать уже нельзя) вечером выглядел, как маленькая, но очень оживленная преисподняя или промпредприятие времен первой пятилетки и индустриализации. Всюду костры, дым, чумазые чертенята носятся с железяками, перекидывают их из кучи в кучу, на одних кострах с проводов изоляцию сжигают, на других из аккумуляторов свинец выплавляют. Кое-где здесь счетчик Гейгера трещит истошно, за экологической чистотой тут особого надзора нет. И тут же рядом девчонки цыганские хором песни поют, детей кормят, а также куры и свиньи бегают, табор, одно слово!
Прямиком пройдя через деревню, мы нашли барона, Колю. Пузатый мужик лет 50 с пышными усами в промасленной рабочей спецовке, сапогах и рукавицах был больше похож на заводского прораба, нежели на хрестоматийного цыганского барона, которым он, собственно говоря, являлся. Коля как раз руководил погрузкой манипулятором какого-то промышленного агрегата в кузов Урала. Увидев нас, тем не менее, немедленно отвлекся от работы и пошел встречать дорогих гостей. Алик с Колей на неделе уже встречался, все обговорили, все вопросы решили. Табор, несмотря на удаленность от цивилизации, имел ценнейшие для сталкеров логистические преимущества. Во-первых, на этом участке граница Зоны и все приграничные территории проходили по болотистым топям и диким непроходимым лесам. В связи с этим граница практически не охранялась, колючку натягивали периодически, но цыгане ее тут же срезали для своих хозяйственных нужд. Патрули забредали раз в неделю, но неохотно и скорее для демонстрации присутствия, нежели ради действительного желания оградить мир от Зоны.
Цыгане же все тропки, стежки-дорожки в обход топей и буреломов знали как облупленные. Повторяю, это лишь во-первых. А самое главное - у цыган на Зоне был свой транспорт - своя дрезина и боле-менее целостная железнодорожная ветка! Кроме табора, этим могли похвастаться только Долговцы, но их ветка еще километрах в 30 к северу, и ведет она на базу Долга, а оттуда на Янтарь. Цыганская же ветка, начинаясь с депо сразу за периметром, вела прямиком мимо Темной долины и южной оконечности Свалки к Агропрому. И именно вдоль этого маршрута бесстрашные цыганские сталкеры собирали свою добычу. Кроме того, табор вовсю подрабатывал железнодорожными перевозками - в верхах окончательно постановили, что летать над зоной нельзя, вояки давно уже перестали рисковать вертолетами, и кому надо перевезти в Зону или обратно большой груз - продукты или еще какое барахло, все обращались к цыганам или Долгу. Мелочь то всякую и на подводах таскали, прямо по железнодорожной насыпи, а крупное барахло - по серьезному- на дрезинах.
Барон Коля угостил нас почему то кумысом, рассказал, мол какой-то казахский старик в прошлом году к табору прибился и кумыс настаивает, дал нам в сопровождение пару своих парней, и мы безотлагательно отправились смотреть транспорт. Насчет старика есть у меня подозрение, как он прибился. По слухам, водится за цыганами грешок притаскивать к себе в поселок со всей области бесхозных бомжей для использования на непрестижных хозработах, а по особо жутким слухам - и в качестве отмычек.
Провожатые умело провели нас по незаметным тропкам мимо болотистых топей прямиком в Зону. Не было тут ни колючки, ни перепаханной полосы, только покосившиеся столбы среди буйно разросшегося борщевика указывали на вход в иной мир. Сколько раз это видел, а всегда поражался. Казалось - только перелесок прошли- а как в другую страну попали, тут и трава сразу другого цвета, и запахи совсем другие, и цвет неба , и сам воздух, а вот сбоку от дорожки на склоне холмика сразу же и первая ласточка мамы Зоны - чуть дрожащий воздух, как бывает над костром, только самого костра нет, и еле заметный хоровод мелкого мусора над ним по спирали. Зазеваешься, шагнешь в это марево, и все, тебя не станет, порвет в клочья во мгновение ока, лишь цыгане будут потом друг другу показывать - видишь вот сбоку от тропки кучу тряпья, из которой кости белеют? Замечательный сталкер был, большой души человек, а пел как душевно! Расслабляться нельзя, и хоть цыгане вели нас умело, я для тренировки скомандовал Молодому:
-Слева на 10 часов! хоп!
Тот, как я и учил, тут же застыл на месте, порыскав взглядом, нашел аномалию и ответил:
-Хоп! - это означало, что к отпору неведомым силам зла готов, опасность мол локализована.
Тропинка вывела нас из болотистых перелесков, резво забирала вверх, и метров через 100 мы неожиданно вышли на железнодорожную насыпь. По другую сторону ее открывался вид на заросшую молодым леском промзону, по всей видимости железнодорожного же назначения, поскольку кое-где среди унылых строений с провалами окон виднелись, подобно тушам мертвых динозавров, проржавевшие бока опрокинутых цистерн и раскуроченных тепловозов.
Дрезина, которую готовили для нас, уже стояла на пути. Около нее возился пропитого вида мужичонка в грязной фуфайке, еще один, похожий на первого, как брат-близнец, с отрешенным видом курил рядом, вокруг пути было навалено барахла - кучи запчастей, мусора, колесные пары, редуктора, бочки масла и солярки, еще два кузова от дрезин. Видимо здесь располагался цыганский импровизированный механический цех для текущего ремонта железнодорожной техники в полевых условиях.
Мы понаблюдали за ходом подготовки. По моему заказу к дрезине присобачивали "минный тральщик"- это когда на дрезину одним концом кладут и привязывают длинный телеграфный столб, другой конец которого укрепляют на колесной паре от тепловоза, расположенной впереди дрезины. Во время движения колесная пара разряжает на себя аномалии, если таковые встретятся по пути, и - путь свободен. Пока до этого не додумались, впереди дрезины просто пускали кого-нибудь из живых отмычкой.
Обычно большие дрезины по Зоне гоняют на слабосильных дизельных движках, хотя шум движка мало того, что меня дико раздражает, но еще и не дает сконцентрироваться и прислушаться, а это в Зоне чертовски опасно. Зону нужно слушать. Чтобы заглушить шум, на движок накрутили хитромудрую систему двойных резонаторов, плотно обмотанных толстым слоем стекловаты. Проинспектировав работы, мы пошли назад в табор, обедать и встречаться с клиентами.
Последние, в общем количестве восемнадцать человек, прибыли в трех микроавтобусах с затонированными стеклами ближе к вечеру. В общей массе, как и следовало ожидать, они оказались крепкими южными бородатыми злыднями, было среди них и несколько явно славянских физиономий. Все тускло сверкающие титаном и кевларом, плотно запаканные в хорошую дорогую снарягу, по сравнению с которой мой куцый бронник выглядел реквизитом из фильмов про Великую Отечественную. Все брякающие и обвешанные мощными современными стволами, причем у меня сложилось впечатление, обращаться с оружием их можно не учить, сами отлично справятся. У всех нехорошие глаза людей, привыкших к мысли, что убивать или быть убитыми - это неотъемлемая часть обыденной жизни, такое случается сплошь и рядом. Боевики, в общем. На меня, конечно, этим впечатления не произвести, и не таких видали, но цыгане старались эту приезжую публику обходить издалека, стороной, с опаской..
Распоряжения по всему хозяйству отдавал невысокий мужичок средних лет со стриженой черной бородкой, который назвался, как Ваха, я его должности не понял, то ли завхоз, то ли мулла. Тут же был мой уже знакомый улыбчивый Алик. Из толпы выделялся сам Ахмет, которому меня подвели и представили. Тот был одет в элегантный бежевый костюм с галстуком, лаковые туфли, и весь в золотых побрякушках, с чрезвычайно надутым видом и смотрел на меня крайне неприветливо. По бокам у него стояли на страже двое особо здоровых и злобных нукеров.
Я отошел в сторону и спросил Алика ( к Вахе я еще не привык):
-Ахмед в таком виде хочет в Зону идти?
-Не спрашивай об этом больше, брат. Так надо. Будет большой сходняк, воры в законе, авторитетные люди, все они так в Зону идут.
- Ну раз надо, так надо, понял, не дурак.- А про себя подумал, если надо блатным свой понтовый гонор показать, так пожалуйста, я лично никаких возражений не имею.
-Один только вопрос, Алик. Если он в таком прикиде в Зоне крякнет через десять минут, мой гонорар не изменится?
-Нет, Андрей. Будь спокоен, мы своих не обманываем.
А, ну конечно, так бы сразу и сказал. Раз я "свой", это вообще все меняет, совсем другое дело. Если б я не знал, что для вас загнуть на холодную любого, кто не своего рода, дело доблести и даже чести, то, глядишь, даже и поверил бы. Посмотрим, в общем, может и не соврет. А вдруг, повезет, и клоуна ихнего довезу до точки в целкости и сохранности, но ручаться не берусь. Я начал инструктаж:
-Ну, славяне, в Зоне кто-нибудь бывал уже?
Алик и еще четверо подняли руки. Алик то понятно, постоянно тут крутится уже пару лет, на разборы или стрелки хаживал. Насчет остальных в результате расспросов выяснилось, что по каким то своим урчачьим надобностям каждый от одного до пяти раз участвовал в подобных рейдах.
- Короче, диспозиция такая. На самой дрезине едут четверо - Ахмет, двое охранников и водила, который движком заправляет. Каждые полчаса - техническая остановка на 5 минут . Пешие идут двумя колоннами, по одной с каждой стороны телеграфного столба между минным тральщиком и самой дрезиной; первые в каждой колонне- я и Молодой, остальные следом; замыкающие, за дрезиной- те, что бывали в Зоне, все четверо, метрах в 10 позади. Рулевой держит самый малый и смотрит на меня, поднимаю руку - сразу стоп машина. Ступать след в след, оружие наизготовку, не разговаривать, не петь, слушать мои команды и выполнять незамедлительно, от скорости и качества выполнения зависит, сколько вы проживете, всем понятно? Самостоятельно ни на шаг в сторону с тропы, даже по нужде! Вопросы есть?
Чеченцы бесстрастно промолчали. То ли по русски не понимают, то ли гордые настолько, что отвечать существу низшему у них не принято. Ну да ладно, пусть с ними. Нельзя перед ходкой на попутчиков кукситься, Мама-Зона сама завтра всех рассудит.
Полночи я просидел с цыганами у костра. Гитар и плясок у костра с прекрасными цыганками в цветастых платьях в таборе уж лет сто отродясь не было, зато в порядке вещей были другие удовольствия, вполне интернациональные и в духе времени - кто смолил анашу, кто пил самогон, кто кумыс или чай, а кто просто вел неспешные разговоры о житье-бытье, о том, что с Зоны все тяжелее товар добывать - все, что поблизости было, давно уже открутили-поснимали, а дальние рейды на Агропром и Свалку ох опасные, бывает, гибнут парни, молодые, им бы жить еще, да и вообще придет день, табору надо будет сниматься, уходить с деревни, плохое место тут, грязное, дети часто болеют, да ведь тяжело сниматься будет, осели тут, скоро лет двадцать, как табор осел, а это значит - не кочевые мы больше, кто захочет сейчас дома крепкие теплые бросить, и в шатрах да кибитках зимовать? Сейчас какая-никакая работа есть, мал-помалу металл таскаем, барахло перевозим. А бросать совсем металлом заниматься, и за хабаром ходить в Зону, как русские, ох опасно, это как война почти, а не цыганская судьба совсем воевать, не нам это на роду написано.