Гордеев Петр Александрович
Отважный шотландец Робин Говард. Повесть 1, Гл. 1

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Вторая половина 14 века. Основная часть Шотландии продолжает оставаться свободной от англичан, но в Пограничном Крае происходят ожесточенные стычки между шотландскими и английскими рыцарями, не редки и масштабные опустошительные набеги с обеих сторон.
  ВАЖНО: Сюжет этой повести юридически зафиксирован.
  
  
   Повесть первая.
  
   "Трудный путь домой".
  
  
  От автора:
  
   Должен извиниться перед читателем за некоторую тафтологию в названии этого повествования. Долго думал, какое имя дать главному герою. На ум случайно пришло красивое звукосочетание "лэндер". Оно мне почему-то очень понравилось. Так поначалу и собирался назвать героя. Но продолжая углубленно изучать исторический материал, вдруг узнал, что слово "лэндер" есть одно из названий шотландца: хайлэндер - шотландец, живший в горах, то есть горец, лоулэндер - тот, который жил в другой части страны, южной ,где гор меньше. Тогда стал опять ломать голову. И решил назвать по имени одного из моих любимых писателей - Говардом (хотя жанр, который прославил его, фэнтези, моим любимым не является, ибо, это, конечно, не история, а суррогат ее и хорошая лазейка для авторов, не желающих изучать исторический материал). Тем более, что родовые корни этого американца уходят именно в тот регион, который я собрался описывать: не случайно у Р. Говарда есть не одно произведение о древних шотландцах. А чтобы полное имя моего героя несколько отличалось от имени писателя, решил назвать его не Робертом, а Робином. Однако я опять не избежал тафтологии. Через некоторое время вдруг узнаю, что имя Говард означает "храброе сердце". Все же менять имя героя не стал, поскольку подходит оно ему, как нельзя больше.
   Хочу сказать также еще и вот о чем. Я знаю, что многие полюбили Шотландию, шотландцев, посмотрев фильмы "Храброе сердце", "Король вне закона" и "Восхождение кланов" и др., а некоторые благодаря им только и узнали об этой стране. При всем моем восхищении этими фильмами и их создателями, должен заметить, что не они так повлияли на меня. Полюбить Шотландию и даже стать ее патриотом заставил меня великий шотландский поэт и романист Вальтер Скотт, произведениями которого я зачитывался в детстве. Патриотом России я стал уже потом, гораздо позже, и опять же благодаря этому великому шотландцу, который научил меня Родину любить. Как тут не вспомнить поговорку: "Что в детстве намечено - то уж навечно". Кроме того, никто не вдохновил меня так, как он, на создание целой серии поэм-бестселлеров на средневековые темы (не все знают, что в Британии Вальтер Скотт известен, в первую очередь, как автор стихотворных исторических романов).
   Благодаря достижениям науки стало известно, что русским генетически близки ирландцы и скандинавы. Значит, можно говорить и о родстве с шотландцами, ибо значительную часть этого народа составляют переселенцы из Ирландии (скотты) и Норвегии.
  
  1
  
   Весна выдалась ранняя и очень теплая. Поэтому английский лорд Гамильтон, замысливший на лето набег на шотландское порубежье, решил начать его раньше, чем задумал, уже сейчас. Чтобы собрать рать для вторжения, разослал своим вассалам гонцов с приказом в десятидневный срок явиться к его замку.
   В числе других получил такое послание и рыцарь Джек Мэйсон. Это был мужчина среднего роста, широкоплечий, с коротко подстриженными черными волосами, черными живыми глазами, чисто выбритым красивым белым лицом. Он мог со своей небольшой дружиной выступить сразу, но поджидал друга рыцаря Майкла Кроу, который всегда в подобных случаях заезжал к нему: друзья любили отправляться вместе в поход, где тоже старались держаться друг друга.
   И вот часовой, наблюдавший с вершины донжона за окружающей местностью, сообщил, что приближается отряд Майкла Кроу. Джек Мэйсон велел своим ратникам спешно готовиться к выступлению. (П.Г.: донжон - главная и самая большая башня замка. Находилась она обычно внутри оборонительных стен, но могла стоять и на переднем рубеже обороны. На первом этаже располагалась гостиная, или, как ее называли, рыцарский зал, на втором этаже жила челядь, на верхних этажах жил обычно сам рыцарь со своей семьей. В подвале хранились запасы продовольствия, были тюремные камеры). Вместе с рыцарем, его двумя оруженосцами (дружину свою Майкл Кроу оставил за рвом, окружающим крепость) в замок въехала повозка, в которой сидел мужчина, в грязных рваных рубахе и штанах. С головы его спадали длинные светло-русые волосы. Лицо заросло такими же бородой и усами. Глаза смотрели на всех враждебно-настороженно. Руки его были связаны за спиной. После приветствия Джек Мэйсон спросил Майкла Кроу, кивнув на человека в повозке:
   - Кто это?
   - Пока говорить не буду, а то ты сразу убьешь его, не выслушав, что я хочу сказать о нем, - ответил Майкл.
   - Да? - Джек Мэйсон удивленно-тревожно и напряженно вгляделся в человека, сидящего в повозке. Переводя взгляд на Майкла Кроу, сказал с нетерпением:
   - Ну так говори же.
   - Этого парня я взял в плен после стычки с шотландцами. Он раненый валялся. Мы думали сдохнет - рана тяжелая была. Но он крепким оказался - выжил. Ну, а поскольку он рыцарь, то, думал я, за него выкуп можно неплохой будет получить. Послал весточку его родне с предложением выкупить его. Три раза посылал - каждый раз вдвое уменьшал сумму выкупа. Но и на третий раз сообщили мне, что выкупа не будет. Видать, так нужен он там. Ну ладно, думаю, все равно прибыток получу с него - пусть будет у меня рабом, как ирландец. А я же, ты знаешь, замок свой достраивал. Вот и поставил его на самые тяжелые работы. Два года у меня трудился. А недавно ко мне Стив Ломберн заехал. Ну, я и решил продать ему этого висельника. А он мне: "Да зачем мне он нужен? Его же охранять надо. Если б я тоже замок строил, тогда другое дело". А я ему: "Ну, может, еще выкуп за него получишь: может, образумится родня его и пришлет выкуп. А он неплохой должен быть - все же этот шотландец не солдат какой-нибудь простой, а рыцарь, к тому же из семейки Говардов. А у кого слава большая, у того и деньги должны быть не маленькие". "Так если он Говард, - говорит мне Стив, - ты Мэйсону продай его. Он ему еще как нужен. Чтобы кровную месть над ним совершить. Они же, Мэйсоны с Говардами враги заклятые. Неужели не знаешь?" Вот я и решил...
   Майкл Кроу не договорил, потому что Джек Мэйсон злобно в радостном изумлении воскликнул:
   - Как?! Он - Горвард?! Правда?! Да неужели?! Вот это да!
   Он медленно приблизился к телеге с таким видом, что, казалось, не верит своим глазам, не верит в столь большую удачу. Злоба исчезла с его лица: были только изумление и радость.
   - Так ты, правда, Говард? - спросил он сидящего в повозке, спросил тоже без злобы, а только удивленно. - Сколько ты хочешь за него, Майкл? - перевел он взгляд на рыцаря.
   - Да бери его так. Дарю тебе. В знак нашей дружбы, - ответил тот.
   - Ну, спасибо! Спасибо тебе, дружище! Лучшего подарка для меня просто быть не может! - воскликнул Джек Мэйсон. И сразу затем схватил руками борт телеги, да так, что казалось, сейчас перевернет ее. Потом сжал могучие кулаки и пару раз ударил по воздуху, явно жалея, что не может пока дотянуться до Говарда.
   - Ну ладно, - сказал он почти спокойно. - Ладно, сейчас не буду силы тратить на тебя. Конечно, забил бы сейчас тебя до смерти. С большим удовольствием. Но боюсь кулаки повредить. А на войну с поврежденными руками не гоже отправляться. Так что повезло тебе, висельник - поживешь еще немного. Когда вернусь, тогда уж займусь тобой.
   Он обернулся к своим воинам и приказал двоим:
   - Отведите его в узилище. Пусть дожидается меня.
   - А остальные, кто со мной в поход отправляется, готовьтесь быстрее. Скоро выступаем, - велел он другим своим ратникам.
  
  
   И действительно, уже в день возвращения из набега Джек Мэйсон появился в камере, в которой находился Робин, как звали нашего героя. Тот заранее был связан. Джек Мэйсон принялся его бить. Бил, пока узник не упал, потеряв сознание. Очнулся он быстро, но продолжал лежать, притворяясь, что еще не пришел в себя.
   - Ладно, на сегодня хватит, - услышал Робин прозвучавший над ним голос Джека Мэйсона. Наш герой понимал все, что говорил Джек Мэйсон и его помощники, потому что его родной язык скотс, был диалектом среднеанглийского языка. Послышались удаляющиеся шаги, гулкий говор, скрип открывающейся и закрывающейся двери. Затем раздался лязг засова. Робин остался в камере один.
   В ближайшие дни подобные визиты хозяина замка повторялись не раз. Как ни странно, эти побои не причинили Робину серьезного вреда. В первую очередь потому, что его защищала, как броня, крепкая мускулатура. Благодаря чему ему удалось сохранить ее в тюремном заключении, где обычно узники истощаются, читатель узнает позже. Очень помогло нашему герою избежать тяжких последствий, которые могут причинить побои, также умение убедительно изображать потерю сознания. Прибегал к этому средству достаточно скоро, но не настолько, чтобы вызвать подозрение в притворстве. Джека Мэйсон любил похваляться своей силой. Ему льстило то, что он так легко отправляет в глубокий нокаут шотландца, было приятно, что свидетели его силы воины (пришедшие, чтобы связать перед избиением руки узника), а перед своими дружинниками он особенно хотел выглядеть могучим. Он легко верил в то, что, узник, и правда, быстро теряет сознание, поскольку ему хотелось верить в это.
   После пятого избиения Джек Мэйсон решил окончательно расправиться с человеком, над которым совершал кровную месть. Приказал вывести его на замковый двор. Здесь стояла специальная деревянная колодка. Заключением в нее Джек Мэйсон наказывал своих провинившихся крепостных крестьян. Посадили в это экзекуторское устройство и Робина Говарда.
   - Сиди здесь, паскуда. Жарься на солнце, - надменно-презрительно сказал ему Джек Мэйсон, довольно ухмыляясь. - А завтра я изрублю тебя на кусочки.
   Солнце Робину светило прямо в глаза. Полдня он изнывал от жары. Но затем тень от крепостной стены справа накрыла его. Правда, это лишь немного облегчило страдания: жару он и так уже почти не замечал - настолько усилилась боль во всем теле из-за слишком неудобного положения в колодке.
   К нему часто подходили мальчишки, и даже девчонки. Они были в простой груботканой одежде, должно быть, дети челяди. Смеялись над ним, оскорбляли всевозможными ругательствами, детскими и не детскими, плевали в него, стараясь попасть в лицо.
   Весь небольшой двор замка был вымощен камнем. Тем не менее, один из ребятишек принес откуда-то горсть песка и швырнул ее в лицо Робину, сказав со злостью:
   - На, получай шотландская морда! Больше не будешь убивать наших!
   При этом ребята дружно смеялись. Наш герой, однако, успел вовремя зажмуриться, и глаза его не пострадали. Мальчишка еще и еще ходил за песком. Но и следующие попытки засорить глаза колоднику были не более успешны.
   Мучения, которые Робин испытывал от неестественного положения тела, были таковы, что он мало обращал внимание на этих своих юных рьяных обидчиков. Еще меньше он замечал взрослых. Это были немногочисленные слуги и воины, свободные от службы и поэтому без доспехов. И те, и другие были одеты, как простые горожане: в короткий полукафтан и своеобразные штаны, которые, по сути, являлись просто чулками. (П. Г.: Такие штаны-чулки пристегивались к полам кафтана или же к специальному поясу, не видному под верхней одеждой. Но, чтобы была возможность наклоняться, сзади они не пристегивались и висели мешком, что не было видно под полами кафтана или камзола. Часто одна штанина была одного цвета, вторая - другого, в соответствии с модой тех времен. Вальтер Скотт эти штаны называл панталонами, видимо, потому, что такой вид одежды в его времена широко использовался. Но мы будем называть их чулками, ибо современному человеку это, пожалуй, понятнее. У многих ремесленников, а особенно у крестьян, это были, скорее, не чулки, а просто узкие штаны). Взрослые не издевались над Робином, как детвора, но останавливаясь перед ним ненадолго, смотрели на него с презрением. Иные довольно посмеивались, что воспринималось ребятней как поощрение их действий, и они еще более старались преуспеть в своих злобных нападках на пленника. Взрослые ничего не говорили ему. Лишь один сказал пару раз: "Что, сидишь? Сиди-сиди. Завтра тебе еще приятнее будет". Это был дружинник, тоже без доспехов, с несколько выдающейся вперед головою на сутулой шее, с густыми, почти белыми волосами, длинными сзади и выбритым лицом. Он то и дело входил в казарму и выходил из нее. Робин не мог не видеть его, потому что казарма была перед его глазами, лишь немного левее. Она представляла собой удлиненный деревянный дом, построенный вплотную к стене замка.
   Когда начало смеркаться, из казармы вышли в полном вооружении восемь ратников. Каждый был в кольчуге, стальном коническом шлеме с закругленным верхом, с треугольным железным щитом, с мечом на боку и копьем в руке. Они приблизились ко входу в одну из башен, скрылись в ней и скоро, выйдя из нее, появились на стене. Они сменили двух воинов, несших на стенах дневной караул.
   Смененные стражники проделали тот же путь, только в обратном направлении. В то же самое время один воин, вообще без вооружения, сменил часового, который нес дозор с высоты донжона. Тот, также безоружный, спустился и тоже пришел в казарму. Там слышались мужские голоса, позвякивание лат, по-видимому, снимаемых.
   Из казармы вышел воин, без оружия, в полукафтане и в штанах, в виде чулок. Он подошел к донжону. Вход в него находился на расстоянии пяти - шести метров от земли. К нему вела каменная лестница, специально построенная вплотную одним боком к стене башни, чтобы враги не могли бить тараном в дверь. Воин поднялся по лестнице и стал стучать в закрытую дверь, крича:
   - Ты что, хрыч старый, так рано закрыл?! Опять дрыхнешь уже! Открывай, собака! Ты что забыл что ли, что я в это время к своей семье со службы возвращаюсь?!
   Дверь открылась. Послышался испуганно-виноватый голос:
   - Простите, господин. Я думал, что вы уже в башне. Вы же раньше всегда
  приходите.
   - Как это раньше? С дневного караула я всегда в это время возвращаюсь. Не знаешь что ли? Если еще раз забудешь, я скажу сэру рыцарю, чтобы тебя обратно в деревню отправил. Разленился совсем здесь, хрен старый.
   Дверь в донжон закрылась.
   Дневная жара спала и быстро сменялась свежей прохладой. Стали сгущаться сумерки. Из-за стен замка доносились упоительные ароматы летней природы, какие бывают в основном вечером. Через часа три в двух небольших узких окнах-бойницах и открытой двери казармы появился желтоватый колеблющийся свет. Скоро он погас. Дверь закрылась. Голоса в казарме смолкли. Над потемневшими зубчатыми стенами и башнями замка на звездном ночном небе сияла полная луна.
   Но нашему герою было сейчас, конечно, отнюдь не до красот ночной природы. Боль в теле достигла такой степени, что он не только не боялся предстоящей казни, а, напротив, с нетерпением ждал утра, когда прервутся его мучения. Правда, за это придется заплатить еще большими мучениями. Но Робин надеялся, что они будут не столь продолжительными. Легко предположить, что последняя ночь приговоренным к смертной казни кажется очень короткой. Но нашему герою казалось, что эта ночь никогда не кончится.
   Вдруг он заметил, что небосклон, как-будто чуть посветлел. Неужели это рассвет? И правда, вскоре над стенами замка заиграли первые отблески зарождающейся зари. Да, несомненно, это утро, утро его казни. И тут Робин ощутил такой страх, который описать невозможно. И, как неудивительно, боль отступила, почти перестала ощущаться. Колоднику казалось, что он просто претерпелся к ней. В действительности боль вытеснил страх. Теперь обреченному казалось, что время летит невероятно быстро. И вот уже восстало зарево, грандиозное в своем красочном великолепии, в своей необъятной шири. Зубчатые стены и башни четко и необычайно живописно вырисовывались на фоне огненного небосклона. При других обстоятельствах эта прекрасная картина вызвала бы у нашего героя восхищение, но сейчас она казалась ему чудовищно-страшным зрелищем, возвещающим пришествие неумолимого рока. Вот уже заря растворилась в розовато-белой дымке небосклона, а небосвод окрасился в чистейший нежно-голубой цвет. День неумолимо и неотвратимо вступал в свои права.
   Робин вздрогнул, услышав, как открылась в донжоне дверь. Эта огромная башня находилась у него за спиной, но если постараться и повернуться в пол-оборота, преодолевая резко возрастающую при этом движении боль, то можно было угловым зрением увидеть донжон. Обреченный облегченно вздохнул: из открывшейся двери вышли не ожидаемые им палачи, а слуги, вернее, работники замкового хоз-двора. Мимо Робина прошел, приостановившись и взглянув на него, рыжий и довольно крупный широкоплечий мужчина, в простой одежде мастерового. Идя дальше, он вошел в конюшню: это был конюх. Разошлись по своим службам и остальные работники (кроме конюшни здесь были пекарня, кузница, ручная мельница, гончарная, швейная и столярная мастерские, а также дровяной и угольный склады). Двор замка наполнился людскими голосами, звоном ударов молота о наковальню, стуком топора, рубящего дрова. Скоро из двух узких окон донжона потянуло запахом с кухни, сводящим голодные желудки. А через некоторое время от пекарни стал распространяться еще более приятный аромат.
   Из казармы вышли семь человек, без оружия, в полукафтанах, штанах, в виде чулков, с непокрытыми головами. Один сказал:
   - Не рано ли мы идем? Может, еще не готов завтрак.
   - Нет, не рано. Сегодня утром на кухне - Джудит. Она куда более расторопна, чем толстушка Лора, - ответил ему один из его товарищей.
   - И порции она пощедрее накладывает, - заметил другой.
   Они подошли к донжону и, поднявшись по ступеням лестницы, вошли в него. Через полчаса вышли из башни в количестве уже восьми человек: к ним присоединился воин, который ночевал со своей семьей, живущей там. Вид у них был довольный, сытый. Переговаривались гораздо оживленнее, чем до завтрака. После того, как они вернулись в казарму, из нее вскоре вышли три воина, двое в полном вооружении. Последние сменили стражу на стенах, третий - часового на главной башне.
   Робин часто оборачивался и кидал тревожные взгляды в сторону донжона. Из его двери выбежал мальчишка. Он забежал в казарму и буквально сразу же вышел оттуда и вернулся в башню. Не прошло и минуты, как из казармы вышли те самые воины, которые связывали в карцере Робина перед побоями. Это были самые сильные воины дружины. Они были в полукафтанах и штанах-чулках. Из оружия каждый имел только меч, висевший на левом боку. Они ушли в донжон.
   "Мальчишку послал за подручными своими. Сейчас они будут казнить меня!", - понял Робин, и, словно молния пронзила его при этой мысли. Грудь обожгло внезапным холодом.
   Минут через двадцать из донжона вышел один из этих воинов. Он нес, держа перед собой, огромный кряж. "Что это?! Плаха! Это плаха!", - понял Робин и испытал еще больший ужас.
   Плаха была поставлена перед ним в шагах двадцати от него. Джек Мэйсон не заставил себя ждать: пришел сюда уже через две-три минуты. Одет был не в дорогое красивое платье, в каком обычно появлялись рыцари на людях, когда не носили доспехов, а в груботканую рабочую одежду мастерового. Робин знал, что именно так одеваются для казни палачи. Джек Мэйсон пришел со вторым своим дюжим подручным.
   Буквально сразу место ожидаемой казни окружили работники хоз-двора и слуги из донжона.
   - Это еще что?! А вы что приперлись сюда?! - недовольно и строго сказал им Джек Мэйсон. - А кто работать будет?! Вы что, не знаете, что самое лучшее время для работы - утро?!
   Любопытная челядь поспешно удалилась. Одну служанку Джек Мэйсон задержал, велев ей:
   - Иди, пригласи моих парней. Может, они хотят посмотреть на представление.
   Служанка подошла к казарме и, заглянув в открытую дверь, сказала:
   - Идите, сейчас шотландца казнить будут.
   Оттуда раздались недовольные грубые голоса:
   - Пошла к черту! Мы что, не видели, как шотландцам кровя пускают?! Вот невидаль какая! Не мешай спать, дура! Мы из караула только что! Закрой дверь, собака!
   Служанка пожала плечами, закрыла дверь и отошла от нее.
   - Ладно, пусть дрыхнут. Они ничего так не любят, как это, - усмехнувшись, сказал ей Джек Мэйсон. Потом обратился к Робину:
   - Ну что, Говард, вот и пришел твой конец. Но я тебе даю возможность убедиться в моем рыцарском великодушии. Обрадую тебя. Потрошить не буду. Просто голову отрублю и все. Ладно уж. Ты все же не из подлого сословия, не крестьянин какой-нибудь, не горожанин, а, как и я, рыцарь.
   - Если ты хочешь убедить меня в верности рыцарским обычаям, то ты должен освободить меня из колодки и дать мне меч, чтобы сразиться со мной в честном поединке.
   - Из колодки я тебя, конечно, освобожу. Не расстраивайся. И меч получишь - в плоть свою, - криво и злорадно усмехнулся Джек Мэйсон и кивнул подручным: - Давайте его сюда.
   Те подошли к обреченному, отстегнули ремни колодки и освободили его из нее. Но сразу же схватили - один за правую руку, другой за левую, - чтобы связать их. Делали это не раз перед избиением в карцере. Тогда Робин добровольно позволял связать себя, понимая, что сопротивление только усугубит его положение. Но одно дело знать, что предстоящие побои, возможно, не будут гибельными, и совсем другое - знать, что тебя сейчас намерены казнить. Воины это понимали и не ожидали прежнего повиновения от Робина. Поэтому каждый схватил его, как мог сильнее. В диком ужасе перед казнью наш герой рванулся всем телом и,.. - о чудо, - вдруг ощутил, что правая рука свободна. Но как ему удалось вырвать ее из рук дюжего подручного рыцаря-палача? Воин, схвативший Робина справа, был именно тот, кто принес плаху. Принес с кухни. Там этот большой обрубок широченного дуба использовался в качестве основы для рубки мяса. Кухня была довольно далеко отсюда, и тяжеленная ноша так утомила воина, что руки его почти обессилили. Казнь начали прежде, чем сила в них восстановилась. Кроме того, как говорилось выше, герой наш был весьма крепок телом. К тому же большой страх умножает силы.
   Видя, что обреченному шотландцу удалось освободить правую руку, воин, стоявший слева, постарался еще сильнее сжать другую. Поскольку сжимал ее он обеими руками, нашему герою было нетрудно попасть кулаком ему в голову. Удар оглушил его или, как сказали бы сейчас спортсмены, отправил в нокаут. Благодаря этому освободилась и левая рука Робина. Но воин справа сейчас же обхватил его своими ручищами, стараясь удержать на месте. Однако силы этого воина еще не восстановились. Поэтому наш герой мгновенно освободился от его захвата и ему тоже нанес страшный удар в голову, который тот не смог отразить, так как утомленные руки были недостаточно быстры.
   В тот момент, когда воин падал, исключительно ловкий наш герой успел выхватить из ножен его меч. Он вонзил клинок в сердце упавшему. В следующий миг так же поразил и другого оглушенного.
   Единственно кто мог бы помешать в тот момент Робину, это стоявший с двуручным мечом Джек Мэйсон, который находился всего в шагах двадцати от него, но происшедшее было настолько неожиданно для рыцаря-палача, что он на четыре - пять секунд опешил и ничего не предпринял, а когда пришел в себя, было уже поздно - шотландец стоял с мечом перед ним.
   В это время стражники на стенах и дозорный на вершине донжона вместо того, чтобы наблюдать за окрестностями замка, глазели во внутренний двор его, желая развлечь скучающий взор ожидаемой казнью. Они были не менее Джека Мэйсона поражены тем, как ловко и быстро пленник освободился и убил двух сильнейших воинов дружины. Вот он уже перед их господином. Он с мечом. Джек Мэйсон один против этого необычайно сильного бойца, страшного в своей отчаянной решимости обреченного. Надо скорее помочь их господину, защитить того, кто платит им жалованье. Конечно, это могли бы быстрее сделать те, кто находится совсем близко от него, в казарме. Однако они, похоже, ни о чем не знают и не догадываются, ведь дверь закрыта. Значит, нужно спешить им, стражникам. Но разве Джек Мэйсон призывает к себе своих воинов? Нет. Значит, он принимает вызов, и сейчас начнется рыцарский поединок. А в рыцарский поединок вмешиваться нельзя, даже если враг побеждает. Таковы неписанные правила, установившиеся еще в давние времена. Как хорошо получается: не удалось увидеть казнь, зато появилась возможность посмотреть еще более захватывающее кровавое действо - смертный поединок. Однако они обманулись в надежде, что зрелище будет продолжительным.
   - Ну что, Джек, - сказал шотландец, - как видишь, уклониться от боя со мной тебе все же не удастся. Ну, раз ты решил отомстить Говардам, то защищайся.
   Едва Робин сказал это, как сразу завязал бой, не мешкая ни секунды, ибо понимал, что нужно поразить его прежде, чем подбегут дружинники.
   Надо отдать должное сэру Мэйсону: он не закричал, зовя на помощь своих ратников, а действительно, как и ожидали стражники, вступил в честный рыцарский поединок.
   Двуручный меч, которым английский рыцарь превосходно владел, не мог дать ему преимущество в борьбе с таким искусным и ловким противником, каким был наш герой. Читатель, возможно, удивится, каким образом удалось Робину Говарду сохранить в двухлетнем плену бойцовские навыки. Во-первых, они были развиты до автоматизма. Во-вторых, почти каждый день, он повторял самые эффективные приемы, действуя против воображаемого противника воображаемым мечом. А силу в нем развивала тяжелая физическая работа, которой немало загружали его в плену.
   Буквально сразу, как только начался поединок, Робин с поразительной ловкостью поднырнул под вражеский клинок, описывающий дугу, и достал острием меча противника. Тот вскрикнул каким-то по-женски тонким голосом, опустил меч и одной рукой схватился за живот. Лицо его исказила гримаса боли. В следующий момент Робин снес ему голову с плеч.
  Сделав это, произнес, усмехнувшись:
   - Вот ты и отомстил мне. Да, и правда, не везет вам на Говардов.
   Если в рыцарский поединок по кодексу чести европейских воинов тех времен вмешиваться было нельзя, то никакие правила не запрещали наказать победившего. Да, и правда, можно ли оставлять в живых этого пленника, который уже убил здесь троих англичан, в том числе хозяина замка? К тому же пленник этот - презренный шотландец. Надо скорее расправится с ним! Конечно, опять же лучше бы это сделать воинам, которые находятся во дворе замка - их много и им не нужно покидать пост. Но они, видно, и правда, ни о чем не догадываются, может, даже уже заснули - после бессонной ночи засыпаешь всегда удивительно быстро. Значит, возмездье должны совершить они, стражники. Так мгновенно рассудили часовые и побежали во двор замка. Находились они на разном расстоянии от Робина и двигались с разной скоростью. Поэтому приблизились к пленнику не одновременно, что, конечно, тому было на руку.
   Первый стражник налетел на Робина стремительно и решительно, намеренный поразить его копьем. Но наш герой легко перехватил древко левой рукой и пронзил мечом шею английского воина, не защищенную латами. Утомленный быстрым бегом в тяжелом вооружении, тот не сумел вовремя подставить щит. Ратник рухнул навзничь. Перед Робином сразу же появился второй стражник. Он был без копья, потому что, прохаживаясь по стене, как положено было часовым, ленился носить с собой копье и оставлял его где-нибудь на полу, а сейчас из-за необходимости торопиться не стал возвращаться за ним. Этот стражник стал сражаться намного осторожнее, чем предыдущий противник Робина. Шотландец и англичанин обменялись двумя ударами, которые каждый сумел отбить. Затем наш герой сделал обманное движение, вынудив противника высоко поднять щит, и, резко подавшись вперед, ткнул мечом тому в живот. Острие клинка не пробило кольчугу: то ли она оказалась достаточно прочной, то ли необходимость выполнять стремительный каскад движений не дала возможности вложить в выпад большую силу. Но выпад этот все равно оказался достаточно эффективным: враг словно получил удар кулаком в живот, который лишил его дыхания и реакции. Левая рука, держащая щит, и правая - меч, невольно опустились. Наш герой обрушил на ратника страшный рубящий удар. Хорошо заточенное лезвие, опущенное могучей рукой, рассекло грудь до середины от основания шеи. На этот раз прочные звенья железной кольчуги не смогли уберечь тело английского воина. Он тоже пал на камни, которыми был вымощен двор замка.
   Третий стражник должен был появиться из донжона. Но наш герой не знал об этом. Почему-то в этот момент упустил из виду, что на вершине донжона обычно бывает дозорный, и он тоже может спуститься к нему. Робин находился спиной к этой башне. Прежде, чем оттуда появился новый противник, наш герой получил несколько секунд передышки, что позволило ему оценить обстановку. Есть ли возможность выбраться из замка, спастись? Ворота закрыты. Но их легко можно приоткрыть при помощи специального вращательного механизма. Привратник - всего лишь старик, без лат, только с мечом: для него, Робина, он не противник. Но уйти далеко от замка не удастся - быстро настигнут всадники. Поэтому, конечно, нужен конь. Его можно взять в стойле. Оно вот - совсем рядом. Но коня надо еще взнуздать. Ему не дадут это сделать. Среди челядинцев, которые, услышав звон мечей, высыпали во двор, есть трое-четверо крепких на вид мужчин. Особенно опасен вон тот - рыжий. Он крупный, широкоплечий, широкогрудый, и смотрит не с испугом, как остальные, а довольно уверенно, даже весело. Но главную опасность представляют, конечно, не они, не челядинцы, а воины, которые сейчас пока находятся в казарме. Возможно, они спят уже. Но звон мечей, вскрики боли не могли не разбудить их. Вот-вот откроется дверь, и они выскочат из дома, с оружием. Окружат его и ему - конец. Нет, спастись невозможно. Остается только одно - умереть с честью, как подобает шотландскому рыцарю, забрав с собой как можно больше врагов.
   Вдруг сзади послышались быстрые шаги. Робин резко обернулся и увидел приближающегося человека, с мечом и щитом, но без лат. Это был дозорный с башни. Обыкновенно караульные на донжоне несли службу без оружия, в котором надобности там не было. Но, спускаясь по внутренней винтовой лестнице, тот забежал в рыцарский зал, где снял со стены меч и щит. И сейчас приближался с ними к Робину. Он перешел с бега на шаг, а затем и вовсе остановился в нерешительности. Его явно смутило то, что пока он спускался, шотландец успел расправиться с двумя его товарищами, хорошо вооруженными и далеко не слабыми воинами. Так быстро. Да, это какой-то особенно сильный боец.
   Робин сам набросился на него, надеясь, что таким образом помешает тому закричать, если он пожелает поднять по тревоге остальных дружинников. Наш герой и английский боец скрестили со звоном мечи. Еще и еще. Робин сразу почувствовал, что имеет дело с противником, который отлично владеет мечом. На ловкие стремительные приемы он отвечал такими же ловкими и эффективными контрприемами. К тому же имел щит, которым умело защищался. Но затягивать поединок было отнюдь не в интересах пленника. Быстро улучив подходящий момент, он поднырнул под меч английского воина и подрубил ему левое колено. Тот охнул и пал на правое колено, открыв противнику голову и плечи, чем наш герой не преминул сейчас же воспользоваться.
   Затем Робин скорее обернулся назад и не поверил глазам, восприняв как чудо то, что дверь казармы еще закрыта. Ему казалось, что прошло немало времени, пока бился. На самом деле с того момента, как вырвался из рук воинов, минуло едва ли больше пяти минут.
   Он бросился к конюшне, под стеной которой лежало несколько приготовленных для чего-то недлинных бревен. Робин мгновенно приметил самое короткое, выхватил его из-под других, отчего те покатились с тяжелым стуком, и через пару секунд уже был около двери казармы, которую быстро, но надежно припер бревном.
   Из узких окошек-бойниц слышались тревожные голоса:
   - Что-то случилось там.
   - Да, похоже.
   - Нас заперли. Зачем? Кто?
   - Дурья башка - у этой двери нет засова снаружи. Как ее запрешь?
   - Очень просто - прижал упором каким-нибудь. Вот и все.
   - Не слышал что ли, как приперли ее? Вон гляди, как плотно дверь прилегает.
   - Но зачем заперли нас?
   - Сам не знаю. Что-то случилось.
   - В окошки не видно никого.
   - Нет, вон видно, Рыжий идет. Эй, Рыжий, иди-ка сюда! Быстро! Что случилось, а?.. Нет, прошел мимо. Не слышит.
   - Все слышит. Делает вид, что не слышит. Собака. Самый хреновый челядинец здесь.
   - Я еще заснуть не успел, как, слышу, мечи зазвенели.
   - Да все мы слышали. Кто заснуть-то успел? Никто. Если только Брайден - у него голова еще подушки не коснулась, а он уж храпит.
   - Да, был звон. Ну и что. Видать, Грифитс с Дунканом упражнялись. Бошку шотландцу отрубили и решили потом мечами позвенеть маленько.
   - Но кто-то так вскрикнул.
   - Да, видать, шотландец и вскрикнул.
   - Нет, вскрикнул кто-то потом, когда уже мечи звенеть стали.
   - Да мало ли мы дурачимся, когда упражняемся? Чтоб было все вроде бы по-настоящему.
   - Это Дункан скорей всего. Он любит подурачиться. Он, видать, и дверь припер. Он любит всякие шутки шутить глупые.
   - Ну, он получит у меня. Эй, Дункан, открой, собака! Иначе плохо будет потом!
   - Да хрен с ним. Откроет. Куда денется? Сам же сейчас спать придет - он и Грифитс тоже ведь в карауле были.
   - Парни, парни, не угадали мы. Враги в замке. И дрались по-настоящему. Вот что.
   - Да ты что, Клеменс! Откуда враги здесь?! Как они могли здесь оказаться? Днем на многие мили вокруг видно. Незаметно к замку не подкрадешься. Стража не могла не заметить, как враг приближается. Да она бы нас сразу подняла по тревоге.
   - А если челядь взбунтовалась. Они нас всех ненавидят. Вот что.
   - Кому там бунтовать-то? Пять-шесть мужиков только. Они меч-то не знают как взять правильно. Да если бы челядь дерзнула бунт поднять, то их бы всех, как капусту изрубили наши. Там стражников трое. Да еще Грифитс с Дунканом, самые здоровые в дружине. Да рыцарь еще. И оружие у них у всех хорошее.
   - Парни, а ведь Клеменс прав. Вот гляньте-ка сюда, в это окошко. Из того не видно ничего. А в это можно кое что увидеть.
   - Что там? Да ничего такого не видно.
   - Да ты малость левее отодвинься и с этого угла посмотри. Видишь, нога выглядывает. Это нога убитого.
   - Да, я тоже вижу. Это нога Грифитса. Судя по сапогу. Он у него с ремешком наборным. В последнем набеге с богатого шотландца снял сапоги эти.
   - А вон темное что то под ним. Не кровь ли? Похоже очень.
   - Постой-постой, а ведь и правда. Глядите-ка, парни. Клеменс не ошибается. Это же кровь.
   - Да не может быть.
   - Да что мы, в самом деле, дверь не можем что ли открыть? Дверь надо открыть, да и посмотреть. Вот и все.
   - Ну, открой.
   - А я толкать ее не буду. Я вот это возьму. Сэру рыцарю скажем, чтобы дверь починил за счет дунканового жалованья.
   Раздался сильный удар в дверь изнутри. За ним - другой и в этот же миг из железной обшивки толстой дубовой двери выглянула часть лезвия секиры.
   - Эй вы, черти, а ну прекратите в дверь бить! - вскричал угрожающе Робин. - Если хоть раз еще ударите или стрелы в окошки пускать будете, то все живьем сейчас сгорите. Мы уже сена к стенам подложили. Запалить осталось только. Но если сидеть тихо будете, не будете рыпаться, живыми будете. Слово даю, слово рыцаря.
   После этих слов в доме воцарилась на несколько секунд полнейшая тишина. Потом сразу несколько голосов закричало:
   - Нет, нет, не надо! Мы будем тихо сидеть! Не шелохнемся даже! Только не поджигайте!
   И опять наступила тишина. Потом кто-то проговорил:
   - И правда, враги здесь. Это, видать, сосед наш, Джонсон. Все никак неймется ему. Все напасть норовит. Мирно совсем жить не хочет. Но как они здесь могли оказаться? Как стража могла проморгать?
   - Дрыхла, видать.
   - Ты что - кто днем на посту спит?!.. Да, совсем не понятно. Диву подобно.
   Слушая разговор дружинников, Робин постоянно вертел головой, опасаясь нападения челядинцев. Вдруг он увидел, как рыжий богатырь бросился в конюшню: она находилась на противоположной стороне замкового двора под крепостной стеною. Через несколько секунд появился оттуда с охапкой сена. Подбежал к казарме, кинул ее к стене и вновь побежал к конюшне. Опять скрылся в темном дверном проеме и снова появился оттуда с охапкой сена, которую, вернувшись к казарме, добавил к первой. Проделал это четыре раза.
   За стеной послышались голоса:
   - Глядите-ка, он помогает врагам, этот хрен рыжий. Вот предатель.
   - А я и говорю, что он самый дрянной из челядинцев. Зачем его сэр рыцарь купил только?
   "Так он помогает мне! Он мой союзник, а не враг", - понял Робин, и, когда тот остановился рядом, бросив последнюю охапку сена, сказал:
   - Спасибо тебе, добрый человек. Как зовут тебя?
   - Джойс Рэлли. А тебя как?
   - Зови Робином или просто - Робом. Скажи, почему помогаешь мне? Разве не знаешь, что я шотландец?
   - Знаю, Роб. Потому и помогаю. Да я тебе не первый раз уже помогаю.
   - Да? Не понял.
   - Только благодаря моей помощи ты и победил сейчас.
   - Как это?
   - Ты сумел победить только потому, что силу сумел сохранить в узилище. А почему сохранил? Да потому, что тебя кормили хорошо. На кухне моя полюбовка работает. Она тебе как раз и носила еду. А я ей велел тебе побольше давать.
   - Правда? А я все дивился, почему так кормят? Уж думал не на убой ли? Но почему ты, англичанин, помогаешь мне?
   - А с чего ты взял, что я англичанин?
   - Вообще-то произношение у тебя вроде не английское: с акцентом как-то говоришь.
   - Ирландец я. Воевал. В Ольстере в плен попал. Так стал рабом. Уж двух хозяев сменил: рыцарям мой норов не нравится - вот и продают один другому. Но ценят мое знание лошадей - конюх я хороший.
   - Так ты ирландец, значит. Вот оно что. Ну, конечно, мы должны помогать друг другу - шотландцы, ирландцы, валлийцы, ибо враг у нас слишком сильный.
   - Одиннадцать лет воевал я, но такого еще не видел: раз, два, три, четыре, пять, шесть, - подсчитал Джойс Рэлли трупы. - Шестерых один уложил. Вот это да.
   - Да мне просто повезло - они же напали на меня не одновременно.
   - Но все равно - одного за другим шестерых и так быстро. Сэр Джек проклятый собирался тебе голову отрубить, а отрубил ты ему.
   Можно представить каково было удивление дружинников в казарме, слышавших этот разговор за стеною и узнавших, что запер их никто иной, как тот самый шотландец, который должен быть казнен. Оказывается, он каким-то образом избежал казни, да к тому же убил их господина и всех воинов, что были вне казармы.
   - Выходит, ты один захватил целый замок. Да, ну и воины вы, шотландцы! - восхитился Джойс Рэлли.
   - Разве я всех победил? А где пажи, где оруженосцы?
   - Пажей у него не было. Оруженосец - один. Простой ратник. Вместе со всеми на посты ходит, живет с остальными в казарме. Он сейчас в ней и сидит, запертый. Был и второй оруженосец. В последнем набеге погиб. Хоть был англичанин, но мне, признаюсь, жаль его - неплохой парень был. Не то что эти - звери.
   - Кажется, еще один дружинник есть - семейный, в донжоне живет.
   - Да, Хьюберт. Но ему не повезло - он сегодня опять в дневную стражу заступил. И ты его вместе с остальными стражниками кокнул. Вон он лежит.
   - А вон те? - Робин кивнул на стоявших поодаль челядинцев.
   - О, они совсем не опасны. Не смотри, что у них рожи кривые - это от страха просто. Они ужасно рады, что ты освободил их от деспота. Не меньше, чем рыцаря, они и дружинников его ненавидят, псов его. Так что навряд ли попытаются освободить их.
   - А вон у того топор в руках.
   - Так это Беддли. Он дрова колол. Поэтому с топором. Он ничего плохого не сделает - я его знаю. Может быть опасен только кузнец. Он у рыцаря на особом положении. Ему лучше всех из его крепостных живется. Холоп верный. Он - да, опасен: он и богатырь, и кувалда у него есть. Но его можно тоже не бояться, потому что он очень тугой на ухо. Слышишь, кует, как будто ничего и не произошло. Знать ничего не знает.
   Вдруг один высокий юноша, лет двадцати, с копной белых густых волос, подскочил к Бэддли, вырвал у него из руки топор и бросился с ним на безоружного Джойса Рэлли со словами: "Умри, изменник!" Не избежать бы ирландцу страшного и, по всей видимости, гибельного удара, если бы в одно мгновение между ними не стал Робин. Он отбил мечом топор и в следующий миг пронзил острым лезвием напавшего. Тот закричал от боли, схватился руками за живот, пал на колени и повалился затем на камни вымостки двора, заливая их кровью.
   Это убийство переполнило чашу ужаса в душах челядинцев, глазевших на происходящее у казармы. Они поспешили уйти кто куда, лишь бы не попадаться больше на глаза свирепому шотландцу.
   - Помог я тебе, конечно, и потому, что надеюсь составить тебе компанию, когда ты направишь свой путь в Шотландию, откуда могу вернуться в Ирландию, - сказал Джойс.
   - Это очень хорошо, особенно потому, что конюх оседлает лучших коней в дорогу.
   - Именно этим я и займусь сейчас.
   Джойс побежал в конюшню. Через несколько минут вышел из нее и сказал:
   - Кони готовы. Пусть покуда там стоят. Мы же не сию минуту отправляемся. Я так понимаю. Ты же не с пустыми руками собираешься этот замок покинуть. Конечно, желаешь по донжону прогуляться, взять что-нибудь подороже на правах военной добычи. Ты же победитель.
   - Знаешь что, Джойс, я полагаю, что не стоит нам здесь задерживаться. Меня беспокоит то, что привратник улизнул. Не пошел ли он деревенских привести сюда.
   - Да ты что? Он просто драпанул от страха. Даже если бы и позвал вилланов, они бы не пошли, а если бы и пошли, то только затем, чтобы поблагодарить тебя за то, что ты избавил их от того, кто с них три шкуры дерет. Деревенские ненавидят Мэйсона еще больше, чем дворня.
   - Ты недооцениваешь патриотический дух англичан. Уже забыл, как бросился на нас с топором один из челяди, о готовности к сопротивлению которой ты тоже с пренебрежением говорил. Узнают вилланы, что шотландец взбунтовался и в замке хозяйничает, они этого не потерпят, конечно. Рыцаря своего ненавидят, но иноземных врагов ненавидят больше. Нет, давай-ка возьмем только еды запас. Где кухня находится ты, уж наверное, знаешь, раз полюбовка у тебя там.
   - Да-да, она мне наложит побольше еды всякой. Не сомневайся. Я побежал.
   - Только поскорее. Слишком не затягивай прощание, - последние слова Робин сказал, многозначительно улыбнувшись.
   - Конечно. Я - мигом, - обещал Джойс.
   Но вернулся он не так уж скоро. Зато принес не только узелок с едой, причем не маленький, но и узел с ценными вещами, преимущественно с золотой и серебряной посудой, которые захватил, заглянув в Рыцарский зал.
   - В конюшне у меня есть вьючные мешки. Сейчас навьючу это на лошадь, -
  сказал он.
   Джойс Рэлли ушел в стойло и через несколько минут вывел оттуда двух коней. Это были коричневые крупные холеные жеребцы. Они гордо изгибали мощные шеи, с ухоженными черными гривами, игриво-нетерпеливо перебирали стройными ногами. Косили на людей красивыми глазами под черными челками, и было что-то человеческое в этих светлых с ресницами глазах. Увидев скакунов, наш герой не только восхитился, но и с горечью подумал, что в его родной бедной Шотландии и барон даже не всякий может позволить себе иметь такого прекрасного дорогого коня.
   Рэлли похлопал по крупу более мощного на вид скакуна, сказал:
   - Твой будет. Мэйсон в основном на нем ездил. А как звать его, знаешь?
   - Как?
   - Скотт.
   - Меня это не удивляет. Я знаю, что английские ненавистники шотландцев любят так домашних животных называть. Не только коней, но и собак, особенно свиней. Ну что ж, пусть Скотт скотту послужит. (П.Г.: скоттами звались шотландцы).
   - Эх, забыл уголек на кухне взять, - с досадой произнес Джойс, взглянул на кузницу и озадаченно проговорил: - Там что ли в горне взять? Но кузнец такой любопытный. Спросит: "Зачем тебе, конюху, огонь разжигать?" Что ему сказать? А не скажешь, пойдет из любопытства за мною - посмотреть. И тут увидит такое... Придется и его прикончить, потому что он, конечно, драться полезет.
   - И в самом деле, зачем тебе огонь разжигать?
   - Как зачем? Чтобы сено, вон, поджечь - казарму запалить. Пусть сгорят псы проклятые.
   - Что? Нет, не вздумай. Я им обещал жизнь оставить, если сидеть смирно там будут. Они выполнили свое обещание. Даже стрелы не пускали в нас из бойниц. Выполню и я.
   - Да ты что, Роб?! Да ведь только мы уедем отсюда, их сразу же кто-нибудь выпустит! Они - прыг на коней и - за нами! Ты их пожалел, а они, думаешь, пожалеют нас? Если догонят, знаешь, как растерзают? Хуже зверей. Их никак нельзя оставлять живыми. Перебить мы их не сможем. Значит, одно остается - сжечь. Они там все сидят скопом. Только поджигай. Неужели такой удачный случай не использовать?
   - Это слишком уж люто, Джойс - сжечь заживо. Даже с врагами такое сделать я не могу и другим не дам.
   - Эх, если бы ты видел, что они у нас в Ирландии творят.
   - Не будем им уподобляться, Джойс. Да и не настигнут они нас, не беспокойся, - вон, какие кони у нас.
   - У них тоже кони добрые. К тому же у них луки, арбалеты есть. И стреляют англичане все очень метко. От стрелы не уйдешь.
   - Нет, я не позволю сжечь людей заживо. Я дал им рыцарское слово. И я не нарушу его.
   - Ух-х, - с ожесточением и досадой блеснул глазами Джойс Рэлли и сказал: - Ну, не убивать же нам коней из-за них. Мне коней куда жальче, чем этих тварей.
   - Я этого тоже не позволю.
   - Да я и сам не хочу. Можно было бы не убивать, а просто подрезать сухожилия. Но у меня, у конюха, рука не поднимется лошадей калечить. Ладно, вот как сделаем.
   Он стал выводить и стойла за ворота замка одну за другой лошадь и отпускать. Они резво уносились прочь.
   - Молодую травку они, ой, как любят. Теперь их скоро не поймают, - пояснил он свои действия и добавил, с удовлетворением ухмыльнувшись: - И посевы заодно потопчут - тоже хорошо.
   Пока Джойс выпускал на волю лошадей, Робин держал под уздцы коней, на которых собирался с ним уехать отсюда.
   Когда Рэлли выпустил последнюю лошадь, шотландский и ирландский воины облачились в латы убитых врагов. Делали это по очереди, потому что надо было еще держать под уздцы коней. Полностью вооружившись, сели на скакунов. Во дворе замка было по-прежнему безлюдно. Если бы не звонкие удары молота, здесь бы царила тишина.
   - Куешь? Давай-давай, куй, - усмехнулся, поглядев в сторону кузницы, Рэлли. - Сегодня твоя тугоухость тебе жизнь спасла. Иначе тоже валялся бы сейчас здесь.
   Шотландский и ирландский воины выехали из замка.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"