Аннотация: Вяжем Французских бульдогов - главное ввязаться, а там увидим!..
СЛУЧКА
Никандр Гаврилович Вихров - ассистент кафедры хирургических болезней лечебного факультета медицинского института без сомнения был личностью выдающейся. Когда говорят о человеке, что он любимец публики, то это даже слишком скупо, чтобы отразить то теплое чувство и обожание, с которым все коллеги, и маститые и совсем зеленые мальчишки относились к этому человеку.
Лет пятидесяти с лишним, маленького роста, очень подвижный и какой-то уютный, он появлялся в ординаторской, и уже после первого приветствия все замечали, вдруг, что настроение приподнято, дела идут неплохо, день солнечный, а на улице давно весна и распустились листья.
Был он весь кругленький - голова, туловище, голубые, как-то по детски распахнутые глаза, нос и движения его - все было как-то закруглено и смягчено в его образе. Родом он был из-под Нижнего Новгорода и говорок его тоже, соответственно, смягчался округлым "оканьем".
Надо отметить, что внешний вид его никак не вязался с тем серьезным делом, которым он занимался. Мало того, и характер у Никандра был скорее по-мальчишески озорной и добродушный, что в совокупности с его округлым внешним видом, вызывало хоть и положительное, но вовсе не серьезное впечатление. Отличительной особенностью Никандра Гавриловича, несомненно, был юмор. Говорил он смешно всегда и везде, никогда не стеснялся своего, прямо скажем, остроумного личного мнения, отчего мог пострадать неоднократно, но, удивительное дело, не страдал и не унывал по этому поводу.
Круглый докторский колпак на круглой голове, плоские черного цвета клеенчатые тапочки, выглядывающие из-под слишком длинного халата и серьезно- комичное выражение на лице иногда смущали пациентов.
Одной чопорной даме, которая приехала как-то к Вихрову на консультацию, друзья в шутку представили Никандра, как лифтера. Произошло недоразумение. Об этом случае неприминули позубоскалить было студенты. Но появившаяся кличка тот час "разбилась" о крутой нрав хозяина. Спекулировать своим внешним видом он не позволял даже "старшим" товарищам. Шествуя с ним на обходе, все понимали кто в доме хозяин, хотя все-таки оставалось местечко чудаковатой веселости, которая витала вокруг Никандра Гавриловича.
В спорах Никандр всегда распалялся, и первый переходил на личности.
Как-то, на собрании кафедры он сцепился с доцентом Корневым:
- А на лекциях ты вообще несешь какую-то небывалую чушь. И как это студенты тебя слушают?
Корнев даже не обиделся, он даже любил потасовки.
- А кто это все мне говорит? - спросил он, раскачиваясь в кресле и с удовольствием оглядывая Никандра.
- Ты вообще похож на старшего повара. Вот раньше, когда в какой-нибудь привокзальной столовой возникнет пьяная ссора, выбегает вот такого вида, как ты человечек с черпаком в халате и колпаке разводит руками: "Извините, дескать, товарищи, но в нашей столовой распивать спиртные напитки и громко выражаться нельзя".
Сравнение было столь ярким и выразительным, что, представив всю картину в красках, я покатился со смеху.
Шутка обидела Никандра Гавриловича и,
распаленный, он вдруг, обрушился на меня:
-А ты! - подскочил он, - Смеешься потому, что хочешь угодить доценту! А шутки у него - дурацкие!
Боже мой! Взрослые люди! Серьезным делом занимаются, а тут "черпак".
В профессиональном плане Никандр Гаврилович Вихров был широким практиком. В свое время он оперировал много, широко и страшно ругался на операциях. Ему посчастливилось работать и помогать на операциях "классику" желудочной хирургии - Юдину Сергею Сергеевичу в "Склифе". Он стоял у истоков образования кафедры и обучался большой хирургии под руководством академика Петрова Бориса Анатольевича.
Я практически всегда дежурил вместе с Вихровым, и старался постичь тонкости экстренной хирургии, усваивая уроки и советы учителя. К тому времени он уже порядком утомился от нелегких и суетливых будней хирургической жизни и не скрывал разочарования результатами своих усилий перед открывающимися перспективами грядущей пенсии. Но к лечению и тактике ведения больных по - прежнему относился строго.
- Как будем действовать, если у больного невозможно при пальпации определить ущемилась грыжа или такими болями сопровождается невправимая, не требующая экстренного вмешательства грыжа. Два часа ночи... Мы стоим вокруг кровати поступившего больного. Тусклый свет ночника, темный проем окна... Как сейчас помню эти волнующие минуты, тревожные ночи, нелегкий процесс постижения основных законов тактики экстренной хирургии.
-Надо склоняться в пользу операции, независимо от сомнений Никандр Гаврилович! - Отчеканиваю выученный урок.
--
Вот и сделай одолжение, иди, оперируй.
Нет лучшей похвалы для ученика, как оказанное доверие. Вперед! Мыться! Где-нибудь к середине процесса в проеме дверей операционной Никандр Гаврилович появлялся с контрольной ревизией. С минуту он наблюдал за работой бригады, насмешливо оглядывал согнувшегося в старании над раной оператора и серьезно замечал:
- Ты, Серега, я смотрю, в эту самую хирургию, по самые ягодицы погрузился! Спину-то прямее держи, не то утонешь! Ну-ка! Дай я сам погляжу, что там у вас...
-Ну что - ж! Отходил он удовлетворенно.
-Значит так. Ты это... Вот ту мышцу возьми, так,.... так и потом - это... И дальше на руках шевеля пальцами, как ножницами делал смешные движения.
-Вот и все! Понял? Тут мужицкую смекалку иметь надо, а не языком ля-лякать!...
После этого, с чувством выполненного долга, он уходил спать до нового поступления.
Дежурства в большой скоропомощьной больнице выдавались тяжелые. К утру едва удавалось вздремнуть и казалось, нет возможности подняться к конференции. Но всегда меня будил удивительно бодрый и деятельный Никандр Гаврилович.
- Нет, вы посмотрите на него! Он еще спит! Давай быстро понимайся! Мне список "поступивших" за сутки нужен. Ну, Серега! Не знаю: что с тобой делать?
Я поднимал голову, щурился на учителя, как на будильник, медленно осознавая, что одним нажатием кнопки от него не избавишься. Раздраженно рождалась одна только мысль:
-Ну, зачем этот, в общем-то, немолодой уже человек, отстоявший всю ночь на вахте, такой активный с утра? И что же такого радостного? Ох, как же тяжко! Мозг просто отказывается давать команды мышцам и любое движение глупо и напрасно... Надо спать, Никандр Гаврилович! Просто спать... А у этого "камикадзе" от бесконечных дежурств видно сбой произошел, поломка рефлексов в организме... Вот и носится с утра, как "очумелый", не знает к чему придраться... Списки подавай! Придумал тоже...
Да... По сравнению со старым дежурантом - хирургом даже Штирлиц с его пресловутым аутотренингом - младенец, постоянно засыпающий на руле своего автомобиля. Практика... Это вам не семнадцать серий.
Много что мог вспомнить Никандр Гаврилович из своей многогранной профессиональной жизни. Два года он работал в Эфиопии. Еще раньше практиковал в Арктике, где вытянул, буквально, с "Того Света" своего друга-американца, с которым потом они чуть не допили цистерну спирта, спасаясь от арктической стужи. Это не была какая-то пьянка. Это был Союзного значения эксперимент. Проводились испытания каких-то там трубок-дренажей из латексной резины на возможность их использования при низких температурах.
-Эти трубки оказались очень хорошими,- вспоминал Никандр Гаврилович.
- Бывало, скажешь Пашке- младшему научному сотруднику: Сходи-ка "малец" на двор, апробируй вот этот материал... Там цистерна со спиртом стоит, так ты вот через трубочку и нацеди нам в ведерко-то. А на дворе мороз - аж 70 градусов ниже нуля. Без ушанки помочиться не выйдешь! Штаны чуть приспустил - уже примерз! Наша красная резина-то не держала, рассыпалась на куски. Но вот эти трубки из Америки, хоть бы что!
Дружба со спасенным американцем затянулась на годы. В конце командировки тот стал склонять Никандра к переезду в Америку на постоянное место жительства и никак не мог понять, почему же это невозможно для гражданина Советского Союза, наивно оценивая дружбу выше, всяких там, политических неурядиц. Никандра по этому поводу, долго, как школяра, таскали по всяким там кабинетам секретных ведомств, стращали и угрожали, подозревали в связи с Мировым Империализмом. И всюду он давал свойственные его характеру несерьезные до глумливости объяснения и никак не хотел отречься от друга. К всеобщему удивлению, уставшие от упрямого "диссидента" блюстители Государственной безопасности вынуждены были, с досадой, отпустить оного за отсутствием прямого состава преступления. Однако, дружба уже не могла быть реализована, оставшись теплым воспоминаниям в сердцах бывших сослуживцев, на разных континентах, в противоположных концах земного шара.
О жизни в Эфиопии Никандр Гаврилович распространялся мало. Было там жарко, и жили негры. Вот и весь сказ. Эта его сдержанность породила множество смешных слухов и шуток среди сотрудников. Делалось это так: как только в отделение поступал какой-нибудь больной африканец, сестры быстро укладывали его в мою палату, шефство над которой осуществлял Вихров. На обходе Никандр Гаврилович, почему-то очень удивлялся, обнаружив на кровати негра. Вокруг стояли ассистенты, доцент, студенты и мед сестры. И за спиной Никандра обязательно слышно кто-то вздыхал:
- А похож... Вылитый Никандр Гаврилович. Небось из Эфиопии? Повзрослел....
Все страшно веселились. Никандр Гаврилович на это не обижался и даже пытался заговорить с гостем по-английски, страшно пугая того своим новгородским акцентом. Однако, через какое-то время проделки с "подкидышами" стали доставать Никандра. Последний раз сестры затащили в палату, ну просто, отличный "экземпляр" - огромный, черный, как смоль, высокий негр- студент с паховой грыжей. Он белоснежно улыбался давящимся от смеха молодым медсестрам, толкающим его на койку, понимая их восхищение. Но самое удачное заключалось в том, что родом пациент был не просто из Африки, его родиной была сама Эфиопия!
В этот день был профессорский обход, и народу собралось особенно много. Все чинно выстроились полукругом вокруг кровати, на которой лежал "новичок". Он заложил руки за голову и беспечно улыбался комиссии. В круге у кровати стояли мы с Никандром, как продавцы "живым товаром". Я открыл историю болезни и громко начал зачитывать подробности анамнеза и, что называется, вводить коллег в суть дела. После первых слов, что Абу Бандан (или как там его, я уже точно вспомнить не могу), студент из Эфиопии, публика пришла в восторг и проявила живейший интерес к не придуманному сюжету. Спектакль весело покатился по знакомому сценарию. Студенты, до которых тоже докатился слух о многочисленных интернациональных связях Никандра Гавриловича, были просто счастливы, стать участниками нашумевшего представления. У всех был, что называется "праздничный вид".
-Так! - Вдруг громко и раздельно прервал мой доклад Никандр Гаврилович. Лицо его стало багроветь. - Это что еще такое? А! Откуда он взялся? - Свирепо оборотился он к сестрам, а те уже были, что называется в полуобмороке от смеха. На лице учителя проступила досада. И не взирая на присутствие высокого собрания и счастливого своего "найденыша" Никандр плюнул с досадой:
-Тьфу ты бестия! Серега, этого, прости Господи "Эфиоп твою мать"! Ты сам будешь оперировать! Я к нему и пальцем не притронусь!....
Вот так! Смех смехом, а могут быть и дети!
В общем Никандру Гавриловичу было, что вспомнит, о чем рассказать подрастающему поколению и что передать своим ученикам. С возрастом, правда, он несколько отошел от больших дел, и стали появляться у него невинные увлечения, свойственные пожилым людям.
Одним из таких страстных увлечений явился Ширка- французский бульдог- подросток, подаренный друзьями Никандру на День рождения. Подросток этот сразу заявил об устоявшемся своем крутом нраве, и отсутствии каких- либо авторитетов.
Никандр Гаврилович стал приходить на работу все чаще покусанный и с восхищением рассказывал, как при помощи ножа или вилки освобождал ободранные свои пальцы из насмерть сомкнутой челюсти своего свирепого любимца.
К моему изумлению, его никак не смущала перспектива, как-нибудь, подняться утром с постели с откусанной напрочь частью тела, случайно свесившейся с кровати и привлекшей внимание серьезного своего воспитанника.
А "мальчик" - то рос явно боевым псом, и драки, свары с чужими собаками, жалобы соседей стали обычным делом для двух друзей. Ширка, так просто, не видел смысла в прогулке, если не находил повода схватить, случайно проходившую собаку за холку, или, за отсутствием оной, напугать, какую-нибудь, зазевавшуюся старушку, прыгнув, как родной, ей на грудь или "ущипнув", скажем, за щиколотку.
Никандр очень гордился своим воспитанником и говорил:
-Мой Ширка, абсолютно бесстрашен! В драке он может погибнуть, но отступить - никогда!
Меня все больше пугала обстановка с увлечением моего учителя. Но, видя счастливое лицо, оживленное рассказом об очередной кровавой проказе своего любимца, забинтованные пальцы и обглоданные острыми зубами ботинки, я понимал всю тщетность моих попыток упредить Никандра от возможных нежелательных последствий.
Всем известно, насколько хозяин и собака, порой, схожи не только по характеру, но и внешне. В случае с моим учителем - это выражение явно имело свое счастливое воплощение. Оба небольшие, круглые, задорные, готовы к действию.
Ширка рос и уже знал службу. Случилось так, что однажды ночью, к соседу по лестничной клетке попытались проникнуть в квартиру воры. Ширка, услышав странную возню у соседней двери, пришел в неописуемое волнение. Никандр, заинтересованный необычным поведением собаки приник к "глазку" и сразу все понял. Сосед- профессор был в одной из многочисленных командировок и даже оставил, на всякий случай, ключ от двери Никандру Гавриловичу, оттого, что дружил и доверял соседу.
Друзья долго не раздумывали. Резко распахнулась дверь, и перед ошарашенными грабителями возник всклокоченный маленький Никандр в майке, черных семейных трусах, войлочных зимних ботинках на босую ногу. Он размахивал огромным топором и свирепо вращал глазами.
- Ах, мать вашу! - заорал он страшным голосом.
А дальше, на ближнего угрюмого мужика, неожиданно высоко из темноты прыгнул Ширка.
Не ожидая такого "сюрприза" налетчики с грохотом шарахнулись вниз по лестнице. Еще не успев ничего понять, спотыкаясь и громко сопя, они летели вниз, отмахиваясь от назойливого животного, которое, хрипя и фыркая с завидным упорством, атаковало шею одного из злоумышленников. Никандр видя сломленного противника, как индеец, с победным кличем, кинулся преследовать врагов, размахивая над всклокоченной головой древним своим оружием.
Однако, пожилой возраст не для подобных задорных развлечений. Никандр Гаврилович оступился, потерял равновесие и у самой выходной двери растянулся во весь свой "богатырский" рост, громко звякнув томагавком по кафельному полу.
Воры клубком выкатились из подъезда и, пригибаясь, кинулись к стоявшей неподалеку машине. Назойливая собака никак не хотела отказаться от расправы. Им едва удалось отмахнуться от очередной атаки безумного своего преследователя и захлопнуть дверь.
Никандр услышал шум мотора, кряхтя, поднялся на ноги и, не найдя, откатившегося в темноту слетевшего в падении с ноги ботинка босиком выскочил на улицу. Ширка преследовал набирающую скорость машину вне себя от злости. Не долго раздумывая, Никандр бросился вдогонку процессии, громыхая по замерзшей земле одним ботинком и неравномерно от этого подпрыгивая. Он все надеялся в последнем броске хватануть по багажнику машины топором, чтобы сделать "заметку", а потом таки по ней отыскать грабителей. Однако, усталость от непривычных физических упражнений сделали свое дело. Никандр Гаврилович стал задыхаться, отстал от машины и, наконец, остановился. Он так и стоял, тяжело дыша, в трусах и выбившейся майке, босой на одну ногу, опустив топор и смотря в след удалявшейся добычи. Вскоре вернулся разгоряченный погоней и страшно злой Ширка. Он громко хрипел, чихал и фыркал. А когда Никандр повернулся и потянулся к другу, бульдог, вдруг резко, с ожесточением вцепился зубами в ладонь и до крови разодрал кожу. Дескать: " Эх, твою-то мать! С тобой только на дело ходить. Разоделся, как бабуин, а в подъезде тебя - слабак, видать, твой топор перевесил!". Никандр ошарашено посмотрел на своего друга, потом на раненную руку.
-Ах ты, бандит! - изумился он. - Ты на кого это бросаешься?! Но связываться с Ширкой в момент, когда тот только - что упустил добычу, побоялся.
- Тьфу, черт ушастый! - В досаде плюнул хозяин и пошел к подъезду, тоже разочарованный результатами вылазки.
- Вот, рассказывал он, - поглаживая шрам на руке и смеясь своим воспоминаниям. - А соседу - то, когда он приехал, я все рассказал. Он мне тогда бутылку поставил. Славно посидели...
- Ну а Ширке он что-нибудь подарил? - Спросил я, помня его такое азартное участие в защите гражданского имущества.
- А Ширке-то зачем? Ему ничего и не надо... Был бы повод подрать кого-нибудь.
Даже сейчас, вспоминая этот эпизод, я не перестаю удивляться тому веселому бесстрашию, с каким Никандр Гаврилович справлялся с непредвиденными трудностями по жизни.
Несомненно, французский бульдог, обладающий столь крутым нравом и бесстрашием, полностью завоевал сердце моего учителя.
Одним словом, Ширка повзрослел, возмужал, но по-прежнему каждую прогулку свою с хозяином считал выходом на охоту, должную завершиться доброй драчкой с преследованием.
В одну из таких прогулок, в тоскливый дождливый денек, которым так богата поздняя осень, друзья, скучая без приключений, прогуливались по мокрым тротуарам города. На одном из столбов Никандр Гаврилович увидел объявление о том, что французский бульдог - "девочка" готова к вязке, о чем и сообщается ее хозяевами. Вязка может происходить по ниже помещенному адресу, и при успешном завершении дела... В общем, вознаграждение гарантировалось.
- А что? - подумал Никандр Гаврилович, - Ширка давно уже мужик, пора бы ему и плоть позабавить. А то все служба, да драки... Ни разу "праздника тела" себе не справил.
Ширка в это время с преданностью смотрел на хозяина:
- Ну что, командир! Думай, что делать. У меня от скуки, аж челюсти свело...
Никандр Гаврилович уже принял решение. Одно только смущало преподавателя института: одет он был, прямо скажем, не для торжественного приема. Кроличий треух на голове, видавшая виды телогрейка и те же войлочные ботинки на молнии, ну никак не угадывали образ ученого, кандидата наук, легендарного героя Арктики.
- Однако встречают по одежке, а провожают все-таки по уму! Очень правильная древняя мудрость. - Вздохнул Никандр Гаврилович и решительно зашагал к намеченной цели. Ширка еще не отгадав намерений хозяина, бодро засеменил за его ботинками, зорко охраняя их неприкосновенность.
Дом, подъезд и даже дверь хозяина девочки-бульдога, прямо скажем, внушали уважение. На золоченой бирке у входной двери гордо красовалось: "профессор, доктор биологических наук, Берг Аркадий Иосифович".
- Видал Ширк! - Заговорил Никандр несколько смущенный высоким рангом своих будущих родственников. - Какую невесту тебе нашел. Профессорская дочка.... Так что ты там не очень. Имей понятие-то, не ударь в грязь лицом.
Помявшись на коврике и пожевав губами, он нажал на кнопку звонка. Ширка с недоумением оглядывал пышный интерьер подъезда, не понимая замыслов хозяина. Широко расставив лапы, он терпеливо ждал развития событий.
Дверь приоткрылась и в щели показалась интеллигентного вида лысая яйцевидной формы голова в золотом пенсне. Она недоверчиво оглядела двух подозрительных друзей и явно пришла в замешательство.
- Э-э... Чем, собственно, могу?....
- Да нет же, Вы не сможете - оживился круглый человечек в поношенной телогрейке и шапке.
- А вот он, пожалуй.... - человек любовно оглядел круглое ушастое существо у своих ног. - Мы вот по объявлению... Насчет вязки... У Вас ведь девочка... Французский бульдог? Так я понял ? А вот, значит, у нас "жених", той же породы.
Ширка, что называется, "улыбался" во всю морду, вывалив язык красной влажной лентой. Профессор долго и недоуменно поглядел на собаку.
- Ах да! Конечно! Объявление! - Наконец вспомнил он и оживился.
Он приоткрыл дверь шире и пропустил гостей, театрально прогнувшись и с симпатией рассматривая Ширку. Все трое оказались в обширной прихожей. На стеллажах огромное количество объемистого вида книг. Лапы Ширки "зацокали" по непривычному зеркальному паркету. Что говорить, обстановка завораживала богатством. Однако Ширка никак не мог понять: зачем, собственно, они здесь? И на кой ляд им нужен этот "пижон" - профессор? А пристальный взгляд его "блошек" - глаз, просто действовал на нервы.
- Ну что уставился "Тортила"?! Только дернись... Одни подтяжки от тебя останутся... - Ширка смотрел в стекла профессора, и в душе его закипала угрюмая ненависть.
- Хороший экземпляр! - Оторвал взгляд от бульдога хозяин квартиры и потер руками. - Ну что же... Сейчас я покажу Вам мою девочку.
Профессор углубился в недра коридора. Никандр Гаврилович согласно хмыкнул, переступил с ноги на ногу. Он освоился в новой обстановке, профессор казался ему "милягой" парнем. Не нравился ему только Ширка, который все более громко хрипел и поводил круглой головой, явно ища повода ввязаться в какую-нибудь свару.
- Ты успокойся, чудак! - Добродушно заокал Никандр своему любимцу. - Здесь дело, милый мой, полюбовно надо....
Не успел он договорить, как в прихожую громко цокая и грациозно косолапя, выкатилась бульдог "девочка". Увидев красавца жениха, она робко стала приближаться к нему кокетливо, кося глазами и улыбаясь. Не успел Никандр Гаврилович раскрыть рта для ответного комплимента по поводу сучки, как все отчетливо услышали лязг сомкнувшихся Ширкиных челюстей. И в следующую секунду с нечеловеческим криком: - Наконец - то !!!- Он, как снаряд, ринулся в атаку. Одним прыжком он сбил с ног, рассиропившуюся было невесту, и схватил ее за шею. Удивлению сучки не было предела. Выпучив глаза, она, казалось, с секунду пыталась постичь происходящее и прикинуть знание древнего инстинкта о правилах "первой брачной ночи" к действиям дикаря. Но уже в следующий момент пронзительный визг боли и обиды заставил вздрогнуть ошарашенных хозяев. Ширка рвал и терзал противника, как тряпичную куклу. В воздух полетели слюни и визг отчаяния. Сучка не готовая к подобным "ласкам" никак не могла прийти в себя. Изумленно выпучив глаза, и напряженно растопырив лапы, она чертила ими по паркету замысловатые узоры, болтаемая из стороны в сторону безумным своим ухажером, крепко держащим ее за холку.
Победа была уже почти достигнута, когда эта бестолковая сучка, изловчившись, вырвалась из челюстей чудовища и забилась глубоко под кресло. Рыча и хрипя, вне себя от ярости Ширка пытался вышибить "вражину" из убежища. Он двигал плечами по прихожей огромное кресло, разгоняя взрослых. Но, обезумевшая от страха невеста отчаянно огрызалась в недрах укрытия, чем еще больше распаляла бульдога.
- Что он делает? - Завизжал, наконец, профессор, выходя из оцепенения. - Что он делает?!!! Бедная моя девочка! Прекратить!.. Сейчас же прекратить!...
Профессор забегал вокруг беснующихся собак, бестолково размахивая руками. Худшего раздражающего момента для Ширки трудно было предложить. Никандр Гаврилович кинулся к хозяину квартиры, пытаясь схватить его за руки.
- Не машите руками! Он этого не любит! Что Вы.....
Ширка в это время, отвлекшись от кресла и бестолковой своей подруги увидел, как его хозяин схватился таки с профессором .
- Так я и думал! - мелькнуло в голове, и он кинулся на выручку хозяина. Прыжок, и всеми четырьмя лапами бульдог ударил в "птичью" грудь противника. Как-то сипло пискнув и раскинув руки профессор с грохотом опрокинулся в глубь коридора, гулко ударившись лысой головой о паркет на полу. В воздух взлетели тощие ноги старика и шлепанцы. Золотое пенсне откатилось далеко в сторону.
Никандр, напуганной неожиданной всей этой чертовщиной не меньше хозяина кинулся к старику на помощь, пытаясь оттащить совсем уже взбесившегося своего Ширку.
- Что ты! Что ты! Совсем обезумел? Разве так можно?
Крик, гам, свалка.
- Что здесь такое происходит?- Раздался, вдруг, удивленный густой бас из комнат. В коридоре выросла фигура дородной дамы с высоким шиньоном на голове. Профессор едва мог бы достать до плеча своей супруги и уж точно, отставал в силе и развитии ее бюста.
- Что здесь происходит?!! - вновь протрубила дама, все более изумляясь увиденному в коридоре. Мимо ее ног с визгом пронеслась в свои комнаты опозоренная девочка бульдог. Всклокоченный профессор сидел на полу, раскинув ноги. Он имел вид всклокоченного птенца только что выпавшего из родительского гнезда на землю.
- Аркаша, что с тобой? Кто эти люди? Почему ты на полу?! Какого черта я вас спрашиваю?!!!
- Видишь ли, тут на счет вязки пришли.... И вот..... Супруга ошарашено оглядела сцену. На лице стало проступать осознание процесса.
- Какая вязка? - женщина уже перешла на крик и чуть не наступила на мужа. - Ты кого же это в дом пустил "недотепа"?
Она сурово навела твердый палец в сторону обмишурившихся жениха и свата.
-Посмотри на этих оборванцев! Во что этот забулдыга одет? Ты что, не понял что ли? Да они же воры квартирные.... Шманаются тут по подъездам всякие, а ты их в дом?!! Вязка у них видишь -ли!...
Такого отношения к себе и своему любимцу Никандр Гаврилович стерпеть уже не смог. Ассистент кафедры, кандидат наук, педагог и даже герой Арктики - и вот те на.... Забулдыга и вор... Приехали...
- Да что у вас тут воровать-то? - Он сделал глумливое лицо, вытаращил глаза и, сунув руки в карманы, на блатной манер неспешно повернулся кругом, оглядывая интерьер дома. На лице заиграла кривая усмешка.
- Книги что - ли ваши глупые? - обернулся он к сгрудившимся в углу хозяевам.
Профессор икнул.
Потом Никандр вплотную маслянно поглядел на супругу. Та встревоженно закрыла полы халата на груди.
- Или собаку вашу бестолковую?..... Тьфу! - Никандр с досады плюнул и, понимая всю глупость создавшейся ситуации, нахлобучил треух на голову.
- Пойдем Ширка домой от этих "буржуев"! Ничего нам не надо...
Он открыл дверь и, едва сдерживаясь, от раздирающего желания затянуть: "Сижу на нарах...." хлопнул дверью.
Друзья возвращались домой, топча слипшиеся листья на мокром асфальте. Никандр Гавриловичвич никак не мог справиться с охватившей его досадой и раздражением. Он вздыхал и качал головой своим мыслям. Ширка гордо семенил за хозяином.
- А славная вышла прогулочка!.... Как это хозяину удается такие интересные места находить? Жаль только, что не дали ту большую "Матрону" завалить.... Ну да ничего! Будет еще время...