Слух о том, что появился новый минотавр, пронесся по нашему району со скоростью света. Все утверждали, что новый минотавр гораздо страшнее и значительно опаснее того, первого, и поэтому администрация района готова одарить победителя не дождем цвета грин, как это было в прошлый раз, а самым настоящим ливнем. Первого минотавра победил я. На вырученные средства я открыл три пивных ларька и небольшую конторку ритуальных услуг. Мне по плечу победить и второго минотавра, и третьего, и десятого; все в моих силах, ведь я молод, здоров и силен. А кроме того, я знаю как побеждать минотавров. Во-первых не надо бояться, во-вторых - побольше ловкости: увернуться от удара и воткнуть пальцы в пылающие жаром ноздри чудовища. Тогда минотавр твой. Мгновенно. Ты можешь перерезать ему горло, а можешь выколоть ему глаза - он даже не шевельнется.
Я надел спортивные штаны, "зенитовскую" футболку с одиннадцатым номером на спине, белые носки, кроссовки, куртку "Найк". Положил в карман куртки пачку сигарет, два наперстка, паспорт и швейцарский титановый нож.
Через двадцать минут я уже продирался сквозь толпу зевак к столу, где регистрировали участников. Стол располагался под раскидистым тополем, за ним сидела девушка в очках, с бейджем "Юлия" на груди, и держала в руке золотое перо "Паркер". Очереди не было никакой. Я отдал паспорт, поставил росчерк под "terms and conditions" и спросил:
- Сколько уже записалось?
- Вы второй.
- А кто первый?
Она указала пером на гориллоподобного мужчину лет сорока в клетчатой фланелевой рубахе и линялых джинсах. Он прятал за спину длинные, мускулистые руки, перемазанные тосолом, и давал интервью смутно знакомой мне тележурналистке.
- Василий, вы понимаете, что это интервью может стать для вас последним? - зловеще спросила девушка.
- Это мое ПЕРВОЕ интервью, - с нажимом ответил орангутан.
Парень был явно высокого мнения о себе. Что ж, его проблемы. Я подошел, попал в кадр и, приосанившись, осведомился:
- Будет ли вестись съемка в лабиринте?
- К сожалению, нет. Замок с двери снимут лишь когда наберется десять участников. Операторов внутрь не пустят.
Она сделала знак своему оператору, и тот развернул камеру в сторону пятиэтажного нежилого дома, стены которого были завешаны огромными рекламными щитами: "Северо-западный GSM", "Прокладки на каждый день", "Веселый молочник". На железной двери висел амбарный замок, чью неприкосновенность охраняли угрюмые, полусонные омоновцы.
Я сел на траву, закурил. К столу регистрации больше никто не подходил. Люди боялись участвовать, но страстно хотели зрелищ. Для их удобства привезли биотуалеты, лотки с гамбургерами и мороженым. Кругом шныряли старушки и подбирали с земли пустые пивные бутылки. Был отличный воскресный день, самый разгар лета.
Прикатил мерседес с тонированными стеклами, оттуда вышли представители администрации района.
- Ну что, Юленька, сколько у нас участников?
- Двое. Вон и вон, - она поочередно указала пером на Василия, который прохаживался мимо омоновцев и метал свирепые взгляды на окна дома, закрытые изнутри жалюзями, и на меня, докуривавшего очередную сигарету.
- Прекрасно! - пробасил Сухарев. - Давайте начинать. Я думаю, что откладывать не имеет смысла.
- Отпирайте, ребята, - велел омоновцам шеф.
Один из них вынул из кармана ключ и снял замок. Дверь со скрипом приоткрылась.
- А что если минотавр сейчас выскочит оттуда и набросится на нас? - предположил какой-то школьник, опасливо отступая за дерево.
- Не, он там, вглуби... - ответил его товарищ.
Не заходя внутрь, омоновец протянул руку и нащупал на стене выключатель. Зажглась лампа дневного света. Крякнув, Василий решительным шагом направился к двери.
- Он что, голыми руками будет биться? - с искренним изумлением спросил все тот же школьник.
- А вы чего сидите? - спросила меня Юлия.
- По правилам игры сперва Василий должен умереть.
- Да как же вы узнаете, что он умер? Идите следом. И... не бойтесь, - вдруг с теплом в голосе посоветовала она мне.
Я фыркнул, но тем не менее отбросил сигарету, отряхнул штаны и пошел к двери.
Внутри было тихо, только гудели лампы. Помещение было совсем небольшим, метров двадцать в ширину и пятьдесят в длину. Оно было заставлено рядами стеллажей. На стеллажах лежали гвозди в картонных коробках и стопки носовых платков с вышивкой крестиком. Где-то в середине помещения кряхтел Василий, тщательно прочесывая каждый ряд. В противоположной стене находилась железная дверь, запертая на замок, что означало: минотавр тут, недалеко от нас. Мне вдруг стало не по себе. Я понял, что повстречаюсь с ним очень быстро. Но я верил своему ножу, удаче и сноровке, и поэтому медленно двинулся между стеллажей в направлении запертой двери, крепко сжимая в кармане рукоятку ножа. На большой и безымянный пальцы левой руки я надел наперстки, чтобы горячее дыхание чудовища не сожгло подушечки пальцев.
Вдруг мне почудилось какое-то стремительное движение прямо у двери, какое-то неуловимое колебание воздуха. Через несколько секунд раздался дикий вопль Василия и также внезапно оборвался, лишь причудливое эхо прокатилось по рядам. И тогда я понял, что мне не удастся победить минотавра, ибо он - невидим. И то колебание у двери - было струйкой подымающегося вверх воздуха, мгновенно раскалившегося от жаркого дыхания монстра.
Учитывая скорость его передвижения, он набросится на меня через три секунды. Я повернулся и с высокого старта ринулся к дверям - только скрипнула резина. Я вылетел на солнечный свет и захлопнул за собой дверь.
К моему изумлению, омоновцев рядом не оказалось. Ни одного мерзавца в форме. У двери стояли парень с девушкой с бутылками вишневого пепси в руках и неспеша целовались. Они обернулись на мой крик и с некоторым испугом посмотрели на меня.
- Шутка, - сказал я и отпустил дверь.
В аллее было довольно пустынно. Прохаживались редкие бойлаверы с горящими глазами, на скамейках сидели алкоголики и пили портвейн. Бурление жизни, которое можно было здесь наблюдать еще пять минут назад, куда-то запропастилось. И солнце скрылось за тучи.
Я примерно понимал, что произошло, но не хотел соглашаться с этим. А самой гнетущей мыслью была мысль о том, что приняв мой вызов, минотавр теперь не оставит меня в покое. Сражение должно произойти, и оно произойдет. И если я не найду приема против невидимого лома, то обязательно потерплю поражение, которое означает одно - смерть.
Медленно и печально я пошел в направлении метро. Я разуверился в своих силах, снял с пальцев наперстки, сунул в карман нож. Меня кто-то окликнул:
- Вова!
Это были два тщедушных брата-близнеца, с которыми много лет назад я учился в одной школе.
- Давай подеремся, - предложил Паша и крутанул в руке длинную ольховую палку. Без лишних слов я схватил с земли очень кстати подвернувшийся сук и огрел Пашу по голове. Тот, впрочем, успел уклониться, удар получился скользящим и неопасным. Второй удар он отразил и тут же сделал ответный выпад. Его лицо разрумянилось, и, словно ожив, стало даже красивым. Сила в его ударах была преизрядной. Я заметил, что потихоньку пячусь.
В Паше кипела ненависть, а во мне ее не было. Во мне была лишь тоска. Я отставил сук в сторону и пропустил мощный удар в плечо. Паша замахнулся еще раз. Я по-прежнему стоял неподвижно.
- Ну, ударь еще раз, - миролюбиво сказал я. - Ударь, ударь, не стесняйся. Ударь своего школьного товарища, если тебе от этого будет легче. Я стерплю.
- Не со зла? Вот и хорошо... - тут я заметил, что дверь, из которой я вышел, неторопливо приоткрывается, и оттуда выбирается нечто невидимое... И опять меня охватил дикий, нечеловеческий ужас.
Но я уже знал, что примерно мне делать, где искать спасение. Я не был уверен, что минотавр не заметил меня, но решил рискнуть. Непроизвольно пригибаясь, я быстро побежал вдоль кустов и юркнул за дом. Сперва следовало вернуться туда, где находился Мой мир. Выждав паузу, я обежал весь дом и снова оказался перед этой треклятой дверью.
Внутри было довольно сумрачно, на полу лежали пыльные красные половицы. Я увидел три деревянные двери, так и пронумерованные: "1", "2" и "3". Вторая была чуть приоткрыта. Крадучись, я подошел к ней и, вынув из кармана нож, осторожно толкнул. Без света, в вечернем полумраке, лицом к окну сидела женщина и смотрела на почти погасший закат. Дверь на балкон была открыта, оттуда доносились звонки запоздалых трамваев, пьяные песни местной гопоты. Кажется, это был четвертый этаж...
В углу комнаты находилось огромное каменное ложе, покрытое человеческой шкурой. Голова свешивалась на пол, на лице застыла гримаса ужаса. Это была физиономия мертвой, слишком самоуверенной гориллы - Василия. И я понял, кто эта женщина в кресле.
Я бесшумно подошел к ней, приставил к горлу нож, а другой рукой взял ее подбородок и запрокинул голову так, чтобы видеть лицо. На меня глянули темные, ясные глаза.
- Ты ведь жена минотавра, так?
- Да.
Я задумался. Женщина была хрупкой, довольно красивой. Я задумался еще раз.
- Как тебя зовут?
- Аня.
Ее следовало убить. Или... что? Может, сперва трахнуть, а потом убить? Минотавру будет хороший урок.
Но я не сделал ни того, ни другого. Я сочувственно поцеловал ее в лоб, положил нож в карман и, выйдя на балкон, посмотрел по сторонам. Пожарная лестница находилась справа.
Только я перекинул ногу через перила, как громко хлопнула дверь и раздалось грубое получеловеческое-полузвериное мычание:
- Эта падла как сквозь земммлю провалилась.
Я замер с перекинутой ногой, стараясь ничем не выдать своего присутствия.
Посопев, минотавр зарычал:
- Что это? Пахнет человеческим потом! Он был здесь?!
- Нет, милый, что ты. Если бы он был здесь, я бы уже была в Аиде. Иди сюда, родной, дай я тебя обниму.
В сопении чудовища теперь послышались иные нотки, условно-ласковые.
- Ладно, пойду дальше искать...
Дверь хлопнула снова, и я, перекрестившись, полез вниз.
Теперь я знал, как избавиться от минотавра, знал совершенно точно - надо было только успеть.
Ближайший храм уже закрылся, и мне пришлось минут пять отчаянно ломиться в домик священника. Когда же мне открыли, я взмолился:
- Батюшка, не откажите в помощи! Языческие боги преследуют меня, и только в истинной вере я могу найти спасение. Я должен немедленно пройти таинство Крещения.
Немолодой уже, сонный священник смотрел на меня оторопев.
- Поверьте, я не сумасшедший, не бухой и не укуренный! Я дыхнуть могу!
Отчаяние рисовалось на моем лице столь очевидно, что батюшка наконец промолвил:
- Ох уж эта молодежь: к Богу обращаются лишь когда припрет окончательно. Ну, ступайте в супермаркет и приобретите белую простыню и белую же рубаху. А крест я вам дам.
Я повернулся и побежал изо всех сил. В каждой тени мне мерещился минотавр: он сидел на каждой пустой скамейке и поребрике, прятался в фонтане, скрывался в темной листве деревьев, или просто стоял посреди улицы и ждал меня.
Но до супермаркета я добрался живым и невредимым. Денег у меня не было, поэтому рубаху и простыню я украл. Крепко прижимая их к груди, я проделал обратный путь, шарахаясь от любого шороха.
- Ничего, что я их стырил? - спросил я батюшку, выкладывая добычу на стол.
Со всей отпущенной Богом суровостью, священник посмотрел на меня.
- Понимаете ли, денег у меня не было, - заискивающе сказал я.
- Вы могли попросить денег у меня.
Я развел руками: что сделано - то сделано.
- Батюшка, прошу вас, поторопитесь!
- Кто будет вашим крестным?
Черт подери, как же я мог забыть о крестных! Я в отчаянии пожал плечами. Священник ушел и через десять минут вернулся со сторожем, уже изрядно принявшим на грудь.
- Век буду вам благодарен! - искренне сказал я.
Еще через полчаса все было готово к Таинству. На бортах купели горели три свечи, я стоял на ее краю, замотанный, как привидение, в белую простыню. Сторож расположился в почтительном удалении и хлюпал красным носом - его мучал внесезонный грипп. Батюшка стоял рядом со мной и нараспев, медленно и с достоинством читал молитвы, запрещающие нечистым духам строить мне козни. Я, еще минуту назад чувствовавший, что минотавр приближается к дверям храма, каким-то образом понял, что молитва отогнала его на некоторое расстояние. Но я знал, что он вернется, обязательно вернется, и мысленно подгонял батюшку читать молитвы скороговоркой.
Священник развернул меня в сторону и сказал сторожу:
- Игорь, повернись на запад.
Тот повернулся.
Скрипнула дверь.
- Отрекаешься ли ты от сатаны, и от всех дел его, и от всякого служения ему, и от всякой гордыни его?
- Да! - крикнул я, увидев, как струится при входе в храм раскаленный воздух.
Священник повторил свой вопрос.
- Я же сказал: да, да, да!
Смерив меня удивленным взглядом, батюшка задал этот вопрос и в третий раз. И я, увидев, что горячие струи воздуха хоть и с опаской, но неумолимо приближаются, с какой-то безнадежностью пробормотал:
- Да...
Все было напрасно... Минотавра не остановить.
- Дунь и плюнь в него!
Откашлявшись и набрав полный рот слюней и соплей, я харкнул туда, где слышалось тихое сопение, пахло коровами и жаром. Раздался страшный крик, воздух похолодел. Громко стуча копытами, невидимое чудовище отбежало в дальний угол зализывать рану. На полу растекалась лужа крови.
- Что это?! - осеняя себя крестным знамением, испуганно спросил батюшка.
- Никак, сам сатана... - пятясь, вымолвил сторож.
- Я же вам говорил! Быстрее крестите меня, и тогда он оставит нас в покое.
- Читай символ веры, Игорь, да живее, - не сводя взгляда с угла храма, где слышалась возня и хрипы, потребовал священник.
- Верую во единаго Бога Отца... - забубнил сторож.
Только он дочитал, как батюшка торопливо раздал нам свечи и, глотая слова, всячески сокращая, прочел ектению и быстро освятил воду.
С обмазанной в елее кисточкой он подошел ко мне и едва начал читать: "Помазуется раб Божий...", как раздался топот. Разбежавшись, минотавр перепрыгнул крестильню, и от удара его копыт прямо между мной и батюшкой разлетелась вдребезги плитка. Кисточка отлетела далеко в сторону. Я схватил минотавра в охапку и швырнул в бассейн. Вода мгновенно обагрилась кровью, и мы все увидели извивающееся в святой воде израненное, ослабевшее тело: бычью голову, мощный человеческий торс и заросшие шерстью ноги с копытами.
- Помазуйте меня, не останавливайтесь! - велел я.
Священник подобрал кисточку и быстро помазал меня во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа.
- Окунись теперь... в воду... три раза, - растерянно пробормотал он, понимая, что вода, оскверненная присутствием нечисти, уже не может считаться святой. Но он ошибался. Крепко сжимая пальцами горло минотавра, я нырнул вместе с ним и вынырнул, нырнул и вынырнул, а когда вынырнул в третий раз, в моих пальцах не было ничего, кроме капель воды. Чудовище растворилось в ней, как французский аспирин.
С тех пор, с Божией помощью, я привалил еще десяток минотавров. Искупавшись в святой воде с минотавром, я узнал об этих тварях всё: их повадки, привычки, традиции. Не находилось и, я уверен, не найдется ни одного минотавра, который смог бы обхитрить меня. Теперь вместо титанового ножа я беру собой кадило, вместо наперстков - Божье слово.
На вырученные средства я открыл пять пивных баров и маленькое кладбище на окраине города. Все деньги, за вычетом тех, что необходимы мне для проживания, я немедленно перевожу на счет церкви, в которой состоялось мое столь удивительное спасение.