... Но ничего непоправимого или страшного не произошло.
- Достаточно, Севви, ты горячишься, как всегда, и повышаешь голос на старшего, наставника. Положим, на своего единственно любимого, твоими устами, вечно, - бесцветно и пусто оборвал Тобиас.
Он явственно вздохнул, словно нуждался в глотке кислорода для призрачных, неживых лёгких.
Зато сразу же Тобиас заговорил веско и чётко, в своеобразной, вроде бы, неподражаемой манере профессора Снейпа, сэра, читающего лекцию выпускникам Хогвартса.
Северус не переставал изумляться многогранности определённо непредсказуемого сегодня наставника, совершенно не такого, как прежде во время их встреч. Но додумать мысль не мог, ведь Тобиас всегда говорит важные вещи. К нему необходимо прислушаться.
- Ты рассказывал об твоём новом госте, подчёркивая разницу между вами, болезненно и напрасно отрекаясь от него, как от всего своего ненавистного прошлого.
Ты с каким-то потайным умыслом приписываешь этому магу негативно окрашенные, отчасти женоподобные, частью ребяческие черты?
Думаю, это делается не нарочно, а ты отдаёшь себе полный отчёт в том, что молодой сирота ищет душевного и сердечного спокойствия, уюта, тепла домашнего очага, который он не сумел создать сам. И, главное, твоего общества. Ищет, как может и умеет. Так и ты не отказывай ему, коли это не стоит тебе ровным счётом ничего. Подумай-ка, совсем необязательно сводить платонические чувства к сексу. Что до духовной близости...
Не выйдет с ним, у тебя всегда есть я.
- Всегда ли?
- Без всякого сомнения, и если опиума по какой-либо причине больше не будет, то я стану проявляться в том или ином образе, облике, форме, теле...
- О, нет! Не подавай мне ложных надежд, я не верю в метемпсихоз!
Ну... не обижайся на мою всегдашнюю беду, вспыльчивость.
- Вот теперь я и уловил предельно чётко, что ты предумышленно повествовал в таком ключе, дабы я не покинул тебя.
Успокойся на этот счёт, ибо наши души связаны воедино кем-то, или чем-то, не знающим милосердия и жалости, заставляющим страдать от вечной незавершённости нашей любви.
Невозможно потерять тех, кого любишь по-настоящему, и не нами сказано, что за пределами боли и удовольствия лежит блаженство. Замечательный, своеобычный индусский мыслитель* высказал множество куда более впечатляющих и оригинальных идей.
Да-с, в своё время зачитывался я его откровениями, у меня даже имелся достойный, понимающий собеседник, умеющий слушать. Но не станем о нём, тебе это придётся не по нраву, несчастный мой убийца, - Тобиас мирно и всё-таки натянуто улыбнулся, но Северус и не вздумал насторожиться.
Мало ли, кто мог играть роль этого самого неведомого собеседника едва ли не взрослого, совершеннолетнего наставника, когда его воспитанник был так мал, в начале их знакомства, что не мог поддержать умную беседу?
Убийца? Да, Северус Снейп убил многих, и он, и Тобиас с его слов знает об этом и помнит.
Судя по привычной с детства интонации, призрак продолжил воспроизводить по памяти слова очередного шри** махараджи, которых, как известно, в великой Индии пруд пруди.
- Ваше тело ограничено во времени, но не вы. Время и пространство существуют только в уме. Если вы согласитесь быть ведомым изнутри, своим естеством, натурой, то жизнь станет захватывающим путешествием в неизвестное.
Вы никогда не узнаете, кто вы, потому что любое открытие распахивает новые горизонты для исследования. Неизведанное не имеет границ.
Северусу стало невмоготу выслушивать обычно приятные уму, подпитывающие его беспрестанную работу, к тому же, неизвестные доселе философствования.
В который раз за двое суток на душе тяжесть и вытягивающая жилы, беспримерно сильная, опустошающая боль в груди. Хоть бейся в исступлении головой о стену, но легче-то не станет.
Призрачный наставник заприметил своими, особыми средствами изменение душевного состояния прежнего воспитанника и наскоро обдумывал план его спасения от ужасной пропасти, опасной, где никогда не почувствуешь дна. Севви по непонятным причинам опустил руки и стал думать, что в привычном окружении он ничего для себя найти не сможет. Жизнь опротивела ему, а умереть время не пришло, как известно одному ему, Тобиасу. Надо приложить все возможные и свыше того меры, чтобы предостеречь Северуса от бесконечного падения в его личную, заново разверзнувшуюся пропасть во ржи. "Его милому мальчику" ни в коем случае нельзя погружаться в опасные пучины пессимизма и мизантропии, к которым он стал сильно предрасположен с возрастом.
- Севви, ты выглядишь, как глубоко разочарованный, увы, уже разочаровавшийся во всём человек. А нельзя доверять таким, ибо они бессильны.
Ты, что же это, и впрямь перестал бороться, забросил обдумывание ежедневного хитрого шахматного хода в своей уникально сложной и запутанной партии?
Северус попросту пропустил эти фразы мимо ушей до поры, до времени, ибо гораздо сильнее его сей же момент заинтересовал самый роковой вопрос. И это вполне логично объяснимо неумеренно плотным и насыщенным потоком индуистской, с рождения чуждой европейцу и всегда недопонятой мудрости, не так ли?
- Скажи мне, Тобиас, что... там на самом деле? - зачарованно выдохнул живой мертвец, этот душой спящий не красавец.
- Ты же знаешь с моих прижизненных слов, у Бога нет религии. Если хочется красиво передать божественную природу в экуменическом ключе, надо, очень надо вспомнить стихотворение Рабиндраната Тагора.
Северусу, как строгому приверженцу одних лишь чётких, недвусмысленных формулировок, пару-тройку секунд желалось прояснить, а нельзя ли вообще обойтись без концепции бога. Вне всяких сомнений, он помнил, что сам великий вольнодумец Вольтер отважно для своего времени заявлял: "Если бы Бога не существовало, его следовало бы выдумать". Но понятно, к чему и зачем прибегать к идее божества в восемнадцатом веке, а сейчас начало нового тысячелетия, уж точно свободного от оков любой религиозности. Пусть, не сейчас, но в обозримом будущем.
Вместо сухих рассуждений, преисполненных логики, как по волшебству высочайшего порядка, алхимик с мастерством продекламировал всплывшие из глубин памяти простые и трогательные строки:
- Я попросил дерево: расскажи мне о Боге.
И оно зацвело.
Мертвец с нескрываемым удовольствием взялся импровизировать на скользкую тему. До поры он успешно притворялся, что раскрывает таинства мироздания живому человеку из плоти и крови, застывшему в ожидании истинных откровений от первого лица.
При всём том, на деле, Тобиас был и тут, побывал посредине, но не был там. Ни в каком из Тартаров, Елисейских полей, Шеолов, Адов, Раев. Не нашлось ему места ни в блаженном Посмертии, нигде. Большую часть не ощущаемого времени пребывал он в некоем пространстве, отведённом для беспокойных, не находящих себе места духов с призрачными телами. Духов, погруженных в заботу о своих любимых или близких, оставшихся в подлунном мире. Отчего так случилось с веровавшим в Бога Неведомого Тобиасом? Ответ лежит на поверхности. Не подумав, не рассудив, перед смертью он изо всех сил измученного тела и едва удерживающейся в нём души, последним криком разума воззвал из бездны. Он возжелая сопровождать своего Севви до конца его дней, или пока тот не предпримет попытку даровать ему, Тобиасу, проводника на подлинный "тот свет". Туда, где полное успокоение и забвение всего и вся. Правду говоря, решение было не из лучших, но кто бы мог полноценно взвешивать и отмерять под многократным Crucio? Разве это подвластно хоть кому-нибудь, к примеру, не столь чувствительному Северусу Тобиасу Снейпу? Нет, и ему вытерпеть подобную пытку оказалось бы не под силу... если б не мудрый совет вовремя призванной мятежной души Тобиаса.
Разумеется, Северус ничего этого не знал, поэтому привычно отдался во власть любимого голоса и мудрых речей, ласкающих честолюбие и подпитывающих ненасытную гордыню:
- Ты взрослел на моих глазах, справедливо презирая лицемерие любых религий, по сути, культы древних божков с теми или иными обрядовыми жертвоприношениями для умилостивления и выпрашивания очередного преходящего желания или иной нужды. Но ты, как человек духовный, способен разделить и понять чувства искренне, беззаветно верующих, Севви. Я точно знаю это, судя по нашим нередким беседам... в последние годы.
Но всегда, в сложной ситуации, на распутье, делай поправку на то, что слово "бог" обозначает как племенного вождя, так и "абсолютное ничто".
Считаю, для любого Homo Sapiens этого знания более чем достаточно, чтобы правильно жить и научиться любить такого же человека. Живого, отметь для себя, мой Севви.
Справедливости ради не будем забывать, что все люди живут по-настоящему исключительно в памяти потомков. Посему придёт время и тебе позаботиться о продлении своего рода, - доверительно, как всегда, вскользь упомянул Тобиас.
Северус помнил, что у наставника были старшие братья, иначе никакая чистокровная семья, окажись она в полнейшей нищете, не отдала бы единственного наследника в услужение.
Поэтому он поспешил не затрагивать тему, с давних пор оставляемую "на десерт", продолжая дальнейшие расспросы de natura deorum*** в духе обсуждения одноимённого трактата Цицерона.
Северус решил зайти с тыла:
- Но... я не могу понять, раз ты давным-давно по ту сторону добра и зла, всего мирского, бренного, отчего же так легко, наплевав на прежнее отрицание любого рода наркотиков, тебя можно воплотить? По первому желанию я вижусь с тобой, говорю, зачастую, получаю необходимый совет, с тех пор, как я покинул проклятую Школу с её невообразимо сложной сетью заклинаний, мешавших мне, державших, как муху в паутине...
- Стремись, чтобы цветок расцвёл в тишине, которая следует за грозой. Никак не раньше, - на первый взгляд невежливо перебил призрак, а на все остальные - абсолютно разумно, иначе пришлось бы полностью раскрыться перед подошедшим к наиважнейшему секрету опекаемым магом, что не входило в планы на сегодняшнюю ночь.
Снейп не выказал неприязни по поводу такого поведения наставника. Да, порой он бывает непоследовательным, но это не принципиально. И сам Северус допускает подобные скачки с одной темы на другую, неоднократно в общении с Ремусом, да и сегодняшний ужин с Поттером тому ещё одно доказательство.
На то он и живой разговор, а не рукописная или печатная буква.
- Иными словами, торопись жить, пока не поздно, а сюда каждый попадёт в свой срок.
Когда ты умер, то сам этого не понимаешь, тяжело другим.
Тобиас взял паузу и высказался наиболее туманно и загадочно, тихо, не акцентируя на этом внимание бывшего воспитанника:
- Пробьёт и твой час, узнаешь всё, мне больше нечего рассказывать, считай, мой не упокоенный дух обитает в Мире Немёртвых и никак не может уйти в Посмертие. Я специально использую терминологию, привычную для нас, магов, с пелёнок. Поэтому-то меня так легко увидеть, как любое существо из плоти.
Вернись мысленно ко дню отцеубийства, ко мне в той комнате... - начал было призрак отвлекающий манёвр, но получил жёсткий отпор и непредвиденную отдачу.
- Мне дела нет до того дня и тех происшествий, - отрезал Северус и тотчас истово взмолился:
- Тобиас, я люблю по-настоящему только тебя и страстно желаю. Лишь ты моя вечная, священная, единственная любовь навсегда!
Я слишком долго ждал и мечтал об этом. Я хочу этого, сей же час, возлюбленный, возьми не... его, но меня всего, всецело владей и распоряжайся мной, - выдохнул он самое сокровенное желание множества одиноких лет, и замер.
Тобиас тоже не мог шевельнуться: фактически теми же словами тот Севви из его незабвенного сна, не дававшего покоя ни при жизни, ни после неё, выражал свою жажду принадлежать ему целиком и полностью. Но уже поздно во всех смыслах, не лежать им в сочных, сладких, шёлковых травах на лугу некошеном, над пропастью во ржи. Да и пропасти, как они называли тёмную лощину с кучкой деревьев на берегу речки, уже нет, она насытилась сполна. Именно в ней истлел до костей труп "безымянного, безродного" замученного наймита, брезгливо выброшенный в наспех вырытую яму, как подохшая собака.
Северус не знает место упокоения тела, да оно и не нужно Тобиасу. Ибо что за дело вечному, в людском понимании, духу до тленного тела?
Призраку осталось разве что яростно отбиваться, переходя в контрнаступление:
- О, да, знаю, как ты любишь меня, я это ощущаю всей природой потревоженного духа, поверь, есть и такая. Но я категорически отметаю твоё нечестивое желание. Сколько раз можно настаивать на греховности сношений с представителями своего пола? Как долго мне ещё внушать тебе необходимость скорейшего обзаведения законным наследником? Доколе?..
- Ты говоришь это, чтобы отклонить мой зов и лишить последней надежды. Зачем это тебе, Тобиас?!
Нет уж, если я полноценный человек, а ты всего-то призрак, то я...
Я заставлю тебя совершить то, о чём униженно умолял. Элементарно покурю ещё. За всей этой наукой и религией я позабыл о необходимости поддерживать нас обоих в должном состоянии.
Северус вскочил с кровати, схватил ещё крупинку опиума и затянулся, потом ещё и ещё, мучительно жадно, по-видимому, боясь чего-то невыразимо ужасного и не подлежащего исправлению. Тотчас он погрузился с головой в море радуг самых психоделических расцветок, где вместо Солнца была Люси в небе с алмазами, а звёзды казались или были настоящими в этой одной-единственной реальности огранёнными несоизмеримо Великим Мастером бриллиантами, сиявшими, как сумасшедшие...
- А как же твоё нерушимое кредо о ненасилии, ни намёке на принуждение, мой солдат удачи? - раздалось, как эхо вдалеке, созданное неумолчным шумом сотен ветряков.
Но Северус ничего не слышал, будучи очарованным увиденным. Как повелось, он ушёл в мир яркий, разноцветный и кислотный до рези в глазах, неистово кружащийся вокруг него. Лишь спустя необъятную громаду времени в голове снова зазвучал голос, разъедающий воспалённый мозг изнутри, неумолимо впрыскивающий дозы яда одну за другой, мешающий наслаждаться волшебными картинами:
- Ты по сие мгновение жаждешь совокупления с бесплотным призраком, мертвецом, когда от тебя без ума живой человек, да и ты крепко привязался к нему. Я всё понял, по крайности, из твоей омерзительной лжи. Во имя чего на этот раз?
Ах, я знаю, из страха остаться одному, ни с чем, и меня потерять, и любовь земную не обрести, правда? Хочешь усидеть сразу на двух стульях?
Севви, ты же не извращенец, так отпусти меня немедленно, или ты действительно предпочитаешь стать некрофилом?! Ты трус, трус, трус!
- Никто не посмеет назвать меня трусом безнаказанно! Это касается и тебя, Тобиас, "наставник"! Именно за троекратного "труса" я стану удерживать тебя столько, сколько понадобится мне одному, живому, сильному и полному страсти к тебе. Ты либо сделаешь то, на чём настаиваю я, либо терпеть придётся тебе!
И вообще, то ты яростно проповедуешь некую святость и непогрешимость брака, то благословляешь, нет, ныне ты заставляешь меня обратить повышенное внимание на мужчину. Ты точно также делал и живым, водил меня за нос. И что это за двойные стандарты? - возмущался Северус, пока его в очередной раз не прервали.
- Хорошо, - неожиданно спокойно произнёс призрак, - Переведём разговор в иное русло. Говори, ради чего в действительности призвал меня, ради чего куришь эту живую смерть. Образно говоря, её воплощение, особенно для тебя, ибо опиум так часто и в таких дозировках - гибель разума и прямой путь к безумию.
Я весь внимание.
Смена тональности и направления становящейся всё более странной беседы не заставила себя ждать, несмотря на остерегающие воззвания к извечно здравому смыслу единственного, любимого воспитанника. Тот проигнорировал их, и вновь до поры.
- Представь себе, мне просто надоело задаваться наипаче глупым вопросом, неведомо кому или к чему обращённым. Прикажешь упасть на колени, молитвенно заломить руки и закричать дурным голосом в густую синь небес: зачем?! За что?!
Северус с трудом отдышался после крика души, но пересилил себя, заговорив уже куда спокойнее:
- В конце концов, я не маггл,**** живший в переломную эпоху, вопросивший весь цивилизованный западный мир, дескать, "Откуда мы пришли? Кто мы? Куда мы идём?"**** Идея в том, что все эти насущнейшие вопросы как были, так и остались без вразумительных ответов.
Те, кто верит в бога, уже согласились с решением всех больших вопросов. Но для тех из нас, кто не может принять формулу божества, эти ответы вовсе не высечены на скрижалях. Мы приспосабливаемся к новым условиям и открытиям. Большая любовь не нуждается в указаниях, регулировании или вере. Мы сами себе боги, значит, и адвокаты, и прокуроры, и палачи. Вот такое странное триединство каждого истинно разумного и совестливого человека, а не очередного маггловского божка.
- А не к тебе ли можно применить строки Марциала:*****
"Что богов нет нигде, что пусто небо,
Вечно Сегий твердит. И прав он, ибо
Отрицая всё это, стал богатым".
- Ха! В точку! - попробовал развеяться Северус, но долг призывал продолжать отстаивать свою точку зрения относительно своего земного бытия:
- Да, порой мне бывает невыносимо скучно, но и у этого чувства есть светлая сторона.
То-то и оно, что скучающие люди нередко ищут возможность сделать доброе дело, поскольку привычные развлечения им надоели и не привносят ни радости, ни йоты смысла в жизнь.
А во внезапно наступившей тишине можно было расслышать тихий плач. То ли в доме, то ли снаружи, в сквере, кто-то невидимый проливал такие же незримые, отчаянно горькие слёзы.
Северус упорно помотал головой, вернувшись в свою, и только свою, неповторимую реальность, вслушиваясь в вечно любимый голос наставника по жизни, лишиться которого означало бы много худшее, нежели смерть:
- Туше, тогда непосредственно к теме.
Никогда не сожалей, что тебя могут одолеть страсти, иначе в скором времени начнёшь плакаться о том, что ты человек. Ни одно желание не даётся нам отдельно от силы на его осуществление.
- Глупо повторять то, что я знаю с юных лет, у меня замечательная память. Ты должен принять это во внимание.
- Тогда специально для тебя пара фраз о счастье. Зорко одно сердце. Глазами самого главного не увидеть. Скажешь, банальности? Пройдёмся немного дальше в выбранном направлении.
Счастье внутри нас! - так горячо воскликнул призрак, что подозрительно сильно опалил дыханием заинтригованного, но не показывающего вида, Северуса.
- Люди, живущие в одно время в одной стране, одном городе, на одной улице и даже в одном доме бывают счастливы по-разному, через призму их мировосприятия.
Кто-то ищет оправдания, почему он несчастен, а кто-то видит причины, по которым несчастным он никак не может быть. Всё в отношении! Не спорьте с великими. Они правы.
- Какими ещё великими?
- Без сомнений, стоит говорить о великих с твоим верным другом и собутыльником. По крайней мере, он начитан и вполне способен поддержать интересный разговор, в отличие от иных твоих посетителей.
Я прав?
И ещё, этот твой друг-оборотень из полукровной семьи, значит, по какой-то причине отмежевался от всяческих упоминаний о маггловской религии, но это рисовка, поза. Он не раз бывал в детстве в тамошних культовых сооружениях, слушал проповеди, наверняка, конфирмовался и причащался пару раз. Поинтересуйся всеми этими тонкостями. Лично мне кажется, что данный разговор в привычной для него, дружеской обстановке не будет выглядеть допросом. А тебе должно быть занятно и приятно отвлечься, лишний раз блеснуть перед ним своей эрудицией: познаниями в Библии, ритуалах, обычаях, тебе чуждых. Как ты на это смотришь?
- Откуда тебе всё... это?..
Да, думаю, да, ты прав во всём, - задумчиво протянул Снейп, неожиданно для себя предпочтя не углубляться.
Вместо несвоевременных раздумий о всезнании Тобиаса, он принудил себя радостно возвестить:
- А давай-ка, я спою старинную английскую песню, порадуемся, пока можем.
И правда, он тихонечко напел на весёлый мотив:
- ... Youth must have some dalliance,
If gude or yll some pastaunce,
Companye me thynketh them best,
All thouts and fansyes to dygest.
For ydleness,
Ys chef mastres
Of vyces all:
Than who can say,
But myrth and play
Ys best of all?
Тобиас всего-навсего вежливо, суховато улыбнулся, пока Северус заканчивал Балладу Короля. ****** Призрак не преминул с чарующей негой в голосе спросить, что шло вразрез со словами:
- Севви, а ведь эта песня тоже маггловская. Отчего тебе можно всё, а мне практически ничего даже после гибели? Ты делаешь недовольное лицо, когда я цитирую маггловских мыслителей, но сам с упоением атакуешь тем же путём: ссылкой на иных магглов. Почему так?
- Например, потому, что эта баллада была одной из любимейших песен моих благородных предков, под неё не раз танцевали на празднествах, так говорится в семейных хрониках, Жаль, о твоих прародителях мне по существу ничего неизвестно.
- Зато я не понаслышке много знаю о твоём отце. Представь себе, я имел честь быть с ним коротко знаком, провести множество интереснейших бесед.
Это он был моим ранее упомянутым превосходным, умным собеседником и внимательным слушателем. Я очень хотел бы и далее скрывать от тебя эту сокровенную страницу моей жизни. Извини, что так вышло.
Так вот, редкие знакомые, близкая родня с расцвета юности, по словам самого сэра Тобиаса Снейпа, считала его полным тёмных тайн, в некотором роде, одержимым идеей о смерти.
Согласись, что в смерти есть нечто успокаивающее. Мысль о том, что завтра тебя может не стать, позволяет ценить жизнь сегодня - какой бы она ни была.
Но если твой отец и любил задумываться над всём этом, то потому, что ценил жизнь дороже, чем многие. Ему было комфортно быть самим собой. Он вполне оправданно считал, зачастую не скрываясь от меня, что его жизнь так же интересна, как научная работа.
- И ты можешь спокойно поминать добрым словом даже не отравившего тебя без затей, а зверски, с нечеловеческим вкусом замучившего? - откровенно изумился Северус.
Но призрак продолжил плавный, неторопливый, какой-то обволакивающий разум сладкой патокой рассказ о достоинствах своего покойного убийцы.
- Знаешь, в своём роде, он был неординарной личностью. Ты пошёл в него склонностью рассуждать, выражаясь высоким штилем, раскладывая всё на свете по условным параметрам и критериям. Ты - его копия и в том, что сформировался, как личность, не столько под воздействием сих красочных рассуждений, сколько в результате своего труда. Ты превосходно усвоил, что без него любой, самый яркий талант, является на миг ослепляющим фейерверком, бесследно сгорающим.
- Ты не представляешь, насколько мне жаль, что вы не успели узнать друг друга по-настоящему. Тогда твоя жизнь не была бы искалечена, и душа осталась бы целостной. Да многое было бы совсем иначе, нормально, с житейской точки зрения, мой милый Севви.
Означенный маг предпочёл весьма рационально и своевременно свернуть столь гадкую тему, не вдаваясь в пустые прения на тему: а что было бы, если бы власть на Земле захватили бездушные роботы? Если говорить без обиняков, Северус давно разучился серьёзно воспринимать сослагательное наклонение, и избегал его в речи.
- Ну да ладно, вечер никому не нужных воспоминаний торжественно объявляется закрытым, пока он плавно не перетёк в ночь песен и танцев. Не имеешь ничего против?
- Естественно, никаких возражений.
Севви, а ты можешь, как искусный рисовальщик и любитель графики, разрешить дилемму мэм Скитер? Прости за грубое слово, однако, во имя сохранения авторских прав, какой-никакой, но дамы, - торжествующе сказал Тобиас, прямо-таки в излюбленной манере давно повзрослевшего, ехидного собеседника, но никак не своей обычной, - Сволочь Северус Снейп или святой?
Задачка вполне в твоей излюбленной цветовой гамме, так не откажи, прошу тебя.
- А как же наследственность папочки, в которого я пошёл? - тотчас отозвался оскорбившийся Северус, - Я имею в виду склонность к полифонии, многоцветности в искусствах любого рода. Так много на свете категорий, рамок и прочих милейших пустяков, по которым при всём желании, будь оно у меня, невозможно рассортировать и систематизировать любую мало-мальски значимую персону.
Мы же не станем тратить моё личное драгоценное время на пустословие о всевластии денег, хоть трижды в волшебном, да вот беда, современном мире?
Конечно, её отвратительная книжка имела успех, а как иначе существует пресса что здесь, что там?
- Твоё слово остаётся для меня законом, - откровенно печально промолвил Тобиас.
И опять затянувшаяся пауза, показавшаяся истомившемуся живому человеку бескрайним океаном мучительной вечности по вине непрекращающегося, какого-то невероятно безысходного плача. Вера в монстра под кроватью потеряна в раннем детстве, чуть позже не оказалось скелетов в шкафу. Так чья же душа горько плачет по ночам в тихом, благопристойном до скуки районе Лондона большого?..
"Что вверху, то и внизу", парафразируя знаменитого Гермеса Трижды Величайшего, что снаружи, то и внутри нас... порою, в особо ответственные моменты. Потому и Северус не выдержал тревожно сжавшей грудь темноты, пустоты и нелепого страха, гневно повысив голос:
- Я уже не раз имел шанс убедиться в твоей относительной, но реальности, Тобиас!
Так и будем говорить о делах насущных, "я так хочу, я так велю, и пусть доводом моим будет воля!"
- Ох, Севви, ты меня уморишь, право слово, - невесело рассмеялся призрачный наставник, - А если бы я не понимал благородной латыни, что тогда? А то, что твой блестящий вызов пропал бы даром. Ты и не заметил, что высказался латинским афоризмом. Но на чём же ты столь пламенно настаиваешь?
Едва Снейпа осадили, он, сам того не замечая, нахмурился и отодвинулся на самый краешек кровати. Словом, запахло жареным.
... По настоящему, например, в этой уникальной реальности, бесплотным призракам людские страсти безразличны или почти не имеют значения, поэтому в спальне прозвучал обезоруживающе умиротворяющий голос:
- Успокойся, прошу. Ты ведь понимаешь, безумен тот, кто, не умея управлять собой, хочет управлять другими. Неужели ты позабыл, что сам себя простить не можешь? Как же ты можешь обвинять кого-либо, живого или мёртвого, удачливый мой грешник? Реши, наконец, прощаешь ты себя или нет.
Профессор зло усмехнулся:
- А я задам тебе встречный риторический вопрос: может ли полюбить хотя бы кого-то живого тот, кто сам себя не любит? Случаем, по ту сторону не просвещают на эту тему?
Да, живому человеку безмерно хотелось прервать чересчур много знающего, излишне непредсказуемого в эту ночь призрака, он даже пошёл на прямое оскорбление, но всё напрасно.
Наставник не обиделся на язвительную грубость "своего милого мальчика". Что делать, если мальчик давно вырос и приобрёл немало дурных поведенческих привычек? Только терпеть, так как лишь от его воли и своеволия зависит наличие желания предоставить проводника в Царство Мёртвых.
- Всё просто, как ты любишь говорить. Я не человек, Севви, пускай по твоей избранной терминологии, основанной на таинствах Великого Делания.
Тут уж Северус не выдержал и вздрогнул всем телом, ибо наставник и не думал брать в руки сакральные трактаты по алхимии. Призрак всё шептал язвящие не хуже заточенного металла слова, так и режущие скальпелем по живому сердцу:
- Твоё воображение развито настолько, что и не одурманенное опиумом, оно способно творить чудеса плотские, жизненные, настоящие. Ныне же тебя полюбил человек, мужчина, у которого от твоей близости кипит кровь в венах, у которого сильное, замечательно сложенное тело. Он имеет всё, необходимое для реальной любви.
- Нет, Тобиас! Этот необразованный, примитивный юнец не знает, что такое любовь, он просто-напросто желает разнообразить интимную жизнь, используя меня, как вещь, тряпку, которую он выбросит через полгода, всячески измарав! - в итоге Северус, недолго думая, сорвался на крик:
- А мне надоела роль половой тряпки, о которую всем, кому ни лень, позволено вытирать ноги, эдакой вещицы! Кто, как не я, может понять, что такое считаться бездушной тварью, когда она, душа, есть и исстрадалась?!
И, в конце концов, он не чистая девица, нимало не честная вдова, на которой ты не раз советовал мне жениться. Мне надоел твой откровенно алогичный бред! Так оно и есть!
Северус вскочил с постели и искоса взглянул на фигуру, съёжившуюся под мантией. В его взгляде моментально пронеслась неприкрытая неприязнь, тут же сменившаяся озлоблением, больше, ненавистью. Казалось, он прямо здесь и сейчас повторит непростительное злодеяние покойного отца, выкрикивая исступлённо: "Crucio! Crucio! Crucio!"
... Но к чему мучить до смерти и без того уже мёртвого? Это же сущая глупость, пусть, в наркотическом опьянении. Да и доза давненько верно подобрана не для удовлетворения вспышек гнева, но ради получения очередной порции изысканного удовольствия от разговора по душам с милым, хоть трижды призрачным наставником. Если начистоту, сегодня выкурено чуть-чуть больше... Но это не меняет дело.
Однако на этот раз всё пошло другим путём. Увы, но гнев ускоряет в людях и желание обладания.
Северус в запальчивости, ослеплённый опиумом и жаждой какой-то ненормальной, искажённой яви, откинув прочь мантию, крепко обхватил Тобиаса и, не помня себя, начал его яростно ласкать. Он улёгся сзади, запустил руки в отлично осязаемые, самые прекрасные волосы во Вселенной, вылизал аккуратные ушные раковины, на грани боли прикусывая мочки, и стал жадно зацеловывать шею, плечи и спину Тобиаса. Распалённый обидой и страстью, Северус спустился руками ниже по покорному телу, с силой сжимая ягодицы, пропустил руки под живот и пах, почувствовав, что Тобиас не возбуждён, несмотря на все усилия.
Алхимик перевернул безвольное, обессилевшее и содрогающееся в невидимых и неслышных рыданиях унижения тело, убедился воочию в своём предположении и в изумлении отпрянул, севшим голосом выдавив:
- Значит... все мои попытки напрасны? Ты не хочешь меня, точно дразнишь, как всё долгое, несчастное, взрослое прозябание без тебя? Помимо того, когда ты был жив, отношение ко мне, вечно младшему, "не окрепшему умом" немногим отличалось к лучшему. Тобиас, но как же так?..
- Я подробно рассказал тебе всё, что считал нужным для нас обоих. Я уже ответил тебе благословением, но в тот раз ты ничего не захотел понять, образчик бренного тела, - тоже неожиданно хрипло отозвался призрак, диктуя свои условия, что при жизни в столь резкой форме случалось крайне редко:
- Потому я и предложил, скажем, очную ставку по твоему желанию, и это всё.
Тобиас отодвинулся подальше от едва не совершившего надругательство разом над ним и над собой, всё же обезумевшего от наркотика воспитанника. Оскорблённый без меры призрак принялся обвинять, но не в этом непоправимом, противоестественном прегрешении, а по существу дела, собственно, из-за которого и был приглашён:
- И вот, что я понял по недоговорённости, пресловутому шпионскому мастерству в общении даже со мной, бесплотным, безобидным духом...
При всех твоих положительных качествах, о коих я говорил ранее, ты не заурядный лжец, Севви. Ты до того великий мастер в этом низменном ремесле, что сам не можешь отличить правды ото лжи при всём желании, появись оно у тебя. Ты окружил себя ложью, пропитал ей всю жизнь, но к чему этот лживый абсурд, ты, созидатель собственной новой жизни, уже не можешь понять или вспомнить. Да! Даже вспомнить, несмотря на истинной уникальную и развитую память, несмотря на почти болезненную совестливость. Ты давно уже привык делать основной упор лишь на крайне разумный, холодный расчёт, логику. И как тебе удаётся успешно заниматься мистическими таинствами Алхимии? Тебе прямо-таки не с кем осуществить главный ритуал Великого Делания, или это всего-то кажется?
Недаром сказано, что с одной логикой нельзя через натуру перескочить!
Логика предугадает три случая, а их миллион!
- Может, хватит цитировать этого русского эпилептика? - не на шутку рассердился Снейп, - Уж я-то за все свои преступления по сей день расплачиваюсь. Безусловно, я не тварь дрожащая, но и права не имею, как всякий порядочный смертный, не подгоняемый прямыми приказами извне.
Функция же здравой мысли заключается в том, чтобы всегда быть занятой чем-либо. В моей бодрствующей голове почти пусто чрезвычайно редко, когда на меня находит сплин, эта ненужная диковина, для меня остающаяся по сей день исключительной редкостью.
Интеллект - это страсть. Несомненно, Декарт извлекал из жизни больше радостей, чем Казанова.
- Да-да, но Бернард Шоу имел в виду единственно гениев, отнюдь не специфично талантливых индивидуумов, таких, как ты.
Северус с силой стиснул зубы и промолчал в знак согласия, обескураженный запоздалым осознанием припадка унизительной и унижающей животной похоти, своей душевной нечистоты. Тем временем, Тобиас преспокойно закончил нескрываемо злую тираду:
- Между тем, большинство людей хочет, чтобы ум был постоянно занят чем угодно, ради одной только невозможности увидеть себя такими, каковы мы есть на самом деле. Мы боимся оказаться пустыми, боимся взглянуть в лицо нашим страхам.
Видишь ли, ты долгие годы в роли слуги двух господ, да и после, освободившись от обоих, всеми правдами и неправдами продлеваешь начатую по своей инициативе шахматную партию с Ангелом Смерти. Ты горделиво считаешь себя храбрецом, вдобавок, с началом теперешней жизни ты благородно перестал играть чужими судьбами хоть трижды магглов.
- А ты скажешь, я веду себя недостойно, обманывая безликого обманщика? - неохотно парировал Северус, но Тобиас не отставал.
- Не побоялся бы ты увидеть истинное лицо милосердного, бескрылого Вестника Смерти?
Живой и рта не раскрыл. А что тут можно сказать, если все смертные нереально страшатся как раз этого зрелища, по большому счёту? Вдруг под нелепо размалёванной маской прячется не оскаленный череп с пустыми глазницами, а нечто не иллюзорно вгоняющее в смертельный ужас, в самом деле, убийственное? Невыносимо трудно вести длительную, заведомо проигрышную игру с пугающим, неотвратимым финалом... почти любой ценой отвоёвывая сутки за сутками. А уж когда перестаёшь ставить на кон чужие жизни, приходится куда сложнее - своя-то только одна.
Призрак с лёгкостью поставил бывшего воспитанника на место, но не остановился на этом:
- Итак, напомню: однажды ты чуть не сдался, не прекратил партию по собственной воле и желанию. А что же Смерть? Ничего не произошло, ровным счётом. Она вновь сама пощадила тебя, и вскоре ты опять развлекал скучающего Ангела мастерскими ходами на шахматной доске жизни.
Только теперь, увидев осунувшееся и побледневшее от дурной реминисценции лицо былого воспитанника, призрак снизошёл до краткого, не в пример прежнему нравоучению или же обвинению, утешения:
- Не вздумай, вовсе нет, я совершенно не намереваюсь обсуждать твои личные жизненные принципы, солдат удачи.
Тебе можно по-хорошему позавидовать, - Тобиас перевёл дух, а Северус облизал пересохшие от волнения губы, ожидая продолжения.