Аннотация: Это не просто история об одном слабовольном мужчине и одной жестокой женщине. Это - история падения. Падения человека, которому интересен только он сам.
В общем, читайте, делайте выводы ;)
Елена Горелик
Фламенко
...Она разрушает, испепеляет всё, к чему прикасается. Она безумна, но к ней тянутся, сгорая, как неосторожные мотыльки. И даже думать о ней - не меньшее безумие...
Так дальше продолжаться не может.
Боже мой, если это воля твоя, я приму её с радостью.
То ли женщина, то ли алый цветок, то ли пляшущий язык нездешнего пламени. Танец так и называется - фламенко. Неважно, какая смесь традиций породила его. Важно лишь то, что он с первой же встречи породил во мне чувство тревоги. Нет, "тревога" - не то слово. Такое чувство у вас может возникнуть, если вы лицом к лицу встречаетесь с собственной смертью.
Ко мне смерть явилась в облике женщины-фламенко.
Да, я ещё жив, но это уже ничего не значит. Я хожу по квартире, я ем бутерброды, пью кофе и курю "Мальборо". Но я мёртв, и она это знает, хотя, мы с ней за это время не перекинулись ни единым словом. Мертвы все, кто хоть раз заглянул ей в душу через этот танец. Если бы это была любовь... Но нет, здесь что-то другое. Я долго думал, пытаясь понять, что именно, и только сейчас истина предстала, как говорится, во всей красе.
Стерва в красном, танцующее пламя. Обещание чего-то неземного, превышающего наше разумение. И в то же время - порабощение. Полное и безоговорочное подчинение её воле, как условие сделки о продаже души. Собственно, так оно и есть. Моя душа давно мне не принадлежит. Она полностью зависит от этой женщины и её неистового фламенко. Я боюсь её - и в то же время обвешиваю комнату её фотографиями, покупаю видеокассеты с записями её выступлений, храню газетные вырезки с её интервью. Даже собираю всяческие сплетни о её личной жизни. Я фанат? Я мазохист? Я - страстный поклонник, наконец? Ни то, ни другое, ни третье. Я мертвец. С ней или без неё - всё равно.
Нет, надо, всё-таки, показаться психиатру. Современная медицина вроде бы научилась справляться с такими состояниями? Или нет? Стоит проверить. Иначе мне однажды надоест роль ходячего трупа, и я уйду туда, где мне самое место. В могилу.
Для начала я сломал три видеокассеты с эксклюзивными записями. Потом сорвал со стены фотографии и долго, с упоением, рвал их на мелкие кусочки. Потом сделал генеральную уборку в квартире и заклеил светлые следы-прямоугольники на обоях постерами известных зарубежных артистов. На следующий день на работе все дружно удивлялись и отмечали, какой у меня цветущий вид. "Ты что, влюбился?" "Наоборот", - загадочно отвечал я. Коллеги пожимали плечами, а потом попросту махали руками - мол, дело житейское, у каждого свои тараканы в голове - и забывали обо мне. А я действительно чувствовал себя так, будто сбросил с плеч Гималаи. Я был свободным. У меня всё получалось, босс прибавил зарплату и намекнул на скорое продвижение по службе, день был солнечный и тёплый - и я был счастлив, как младенец.
А потом она пришла ко мне - ночным кошмаром. Женщина-фламенко с глазами как две темнейшие трясины. "Ты думал, что избавился от меня? Мальчишка. От меня нельзя избавиться, и ты знал это с самого начала. Ты полагал, будто наш договор можно аннулировать или расторгнуть? Только я могу это сделать, и только тогда, когда мне это понадобится". Она танцевала и смеялась, и от этого всё внутри покрылось коркой льда. Я лежал, не в состоянии пошевелиться, даже просто открыть глаза, чтобы стряхнуть этот страшный сон. "У тебя было право на выбор, - сказала она. - Ты выбрал меня, а значит, лишился этого права. Запомни: ничего другого в твоей жизни уже не будет". И только когда она ушла, я смог проснуться. Весь в поту, руки тряслись, как у запойного алкаша, а в голове вертелась одна холодная мысль: я - раб, я - раб, я - раб.
Господи, какой грех я совершил, что ты так караешь меня?
Новые фотографии, видеокассеты... Новая сплетня о том, будто бы покончил с собой очередной её поклонник. Уже пятый по счёту. Поджёг квартиру и сгорел. Может, это в самом деле досужая сплетня. А может и нет. Моё лицо отразилось в зеркале прежней, до смерти надоевшей равнодушной маской с трёхдневной небритостью на щеках. Завтра её выступление. Билет, купленный заранее через интернет, уже в кармане.
Совершенно незнакомый батюшка выслушал мою исповедь, и так долго молчал, что я уже собрался предаться унынию и уйти. "Ты уверен, что это так и было, сын мой?" "Наверное, я всё-таки псих. Надо было идти не в церковь, а к доброму дяде доктору. Он бы сразу поверил". "Сомнение в своём психическом здоровье есть первый признак его наличия. У больных нет чувства юмора, - в голосе батюшки мне почудилась ирония. - Мне иногда такое приходится выслушивать - любой психиатр позавидует. Но вот ты как раз здоров... Вот что, приходи завтра в это же время. Попробуем кое-что сделать". "Да, но завтра я должен..." "Только один долг важен для тебя - долг перед Богом, - батюшка вдруг рассердился. - Кто тебе сказал, что у тебя нет выбора? Она? Забудь. Выбор есть всегда".
Я летел домой как на крыльях. Завтра. Завтра всё решится. И у меня есть выбор, что бы она ни говорила.
Ночь прошла без единого сна. Только серое забытьё, не дававшее отдыха ни телу, ни душе. Голова как гиря. Вкуса еды я не почувствовал совершенно. Перед глазами - стоит их закрыть - всё та же женщина-фламенко. Танцующий огонь с глазами, обещающими и обманывающими.
Так дальше продолжаться не может.
У меня есть выбор, и сегодня я его сделаю. За себя и за всех, кого там ещё она поймала на свою наживку.
...Она разрушает, испепеляет всё, к чему прикасается. Она безумна, но к ней тянутся, сгорая, как неосторожные мотыльки. И даже думать о ней - не меньшее безумие...
Она одна. Сейчас я войду в её гримёрную, и если она меня узнает... Я дам ей шанс. Всё-таки, у меня в самом деле мог случиться заворот мозгов, и она здесь не при чём. Но не дай Бог она меня узнает...
Мне страшно. Я никогда не решал ничьих судеб, даже собственной. Мне страшно. Но я делаю шаг.
Она действительно одна. Поправляет макияж после выступления. Да, танцевала она потрясающе. До сих пор её фламенко перед глазами - то ли женщина, то ли алый цветок, то ли пляшущий язык пламени... У меня наготове букет - не могу же я войти в гримёрную известной артистки без букета? Розы, такие же алые, как её платье, такие же прекрасные. Я принёс ей именно розы. Она должна любить эти злые колючие цветы, ведь она похожа на них...
Она обернулась... и я понял, что был обречён на поражение.
Она меня узнала.
- Пришёл, значит, - устало сказала она, и её презрительная усмешка привела меня в чувство - ледяная вода в лицо. - Я думала, хоть ты окажешься лучше остальных.
Я не знал, что ей сказать, и торчал на пороге с цветами в руках, как последний идиот.
Она достала тонкую длинную сигарету и закурила. По гримёрной поплыл лёгкий ментоловый запах.
- Ну, проходи, - она презирала меня. - Поговорим напоследок... Ты пытался бороться, и мне это даже понравилось. Надоели марионетки на ниточках. Только зачем ты побежал к попу? Он же принял тебя за шизофреника.
- Мне так не показалось, - я с большим трудом разлепил губы - было такое ощущение, будто она ждала не этих слов.
- Ты и сейчас пытаешься сопротивляться, - она равнодушно пожала плечами. - Но мне это уже не интересно. А знаешь, почему? Потому что я точно знаю, как и когда закончится твоя никчёмная жизнь. Не делай такие страшные глаза. Лучше оглянись и подумай. Кем ты был? Что полезного ты сделал? Кому ты был нужен? Кому ты нужен сейчас, жалкий инженеришка? А завтра, в крайнем случае послезавтра о тебе напишут в криминальной хронике, как об очередном самоубийце. Потому что сегодня вечером ты умрёшь.
- Зачем... тебе... это... нужно... - слова продирались сквозь терновые заросли её воли, и я удивился, что мне вообще удаётся говорить. Ведь её голос внутри меня приказывал: "Молчать!!!"
Она изумлённо повела бровью.
- Сломанные игрушки выбрасывают, не так ли? - она снова обожгла меня презрительной усмешкой. - А ты сломался. Всё, уходи. Ты свою роль отыграл, пора на покой.
Пора на покой...
Я не знаю, что случилось, почему меня перестала сдерживать паутина её воли. Но через несколько секунд, придя в себя, я увидел её на полу. Со свёрнутой шеей. Она распласталась на линолеуме, как будто застыла в одной из фигур фламенко, и с отразившимся на лице удивлением. Что ж, я действительно её сильно удивил напоследок.
Не знаю, сколько прошло времени. Я машинально запер дверь гримёрной, но никто не постучал. Иногда по коридору раздавались чьи-то шаги, но мимо этой комнаты все проходили как можно тише и как можно быстрее. Мне незачем было строить догадки, почему. Я знал: она сказала правду о моей дальнейшей судьбе. Она ошиблась только в одной детали - что я уйду не один.
Фламенко, танец огня. Ты ни в чём не виноват. Это она сделала тебя инструментом своей дьявольской игры, и сейчас у тебя будет возможность воздать ей по заслугам. Пусть меня считают кем угодно - убийцей, самоубийцей, психом, маньяком. Но она больше не высосет ничью жизнь, как сделала это со мной.
Я чиркнул колёсиком дешёвой зажигалки и поднёс жёлтый язычок огня к занавеске.