Горелкин Виталий
Рождение Темного 2

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
Оценка: 7.06*101  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Вадим оставил позади пещеры и рабство. Он больше никогда не полезет в мышеловку за кусочком сыра. Только вот есть проблема: как отличить ловушку от удачи? первые две части второй книги. Обновлено 27.09.2016.

  

Большая благодарность А.ф.Г.

за ряд ценных идей и предложений

  
  
  

Книга 2.

  
  
  
   Часть I. В плену иллюзий
  
   Глава 1
  
  
  
   Всего пару дней назад я наслаждался теплым осенним солнцем, а теперь дрожал от пронизывающего до самых костей холодного ветра. Ночью неожиданно выпал снег, превратив окружающую местность в ослепительно белую степь. С утра подтаяло и стало еще хуже, теперь мне приходилось месить ледяную кашу прохудившимися сапогами и мечтать о костре на привале. Небо начинало хмуриться, если так пойдет и дальше, то к вечеру не избежать метели. Нужно найти хорошее укрытие, а то замерзнем все тут на фиг. Вон Ровен Митт уже сейчас еле передвигается, да и то опиравшись на широкое плечо гнома. Только Снурвальду и Хардену все нипочем. Первый родился в этих краях, ему такая погода привычна, ну а жрец практически не чувствует холода, даже куртку немного расстегнул, видимо жарко новоявленному темному жрецу. Эх, сейчас бы мне хоть какие-нибудь перчатки, нет, лучше хорошо прошитые кожаные ботинки на меху, руки можно и на ходу погреть. На привале нужно будет внимательно осмотреть обувку - может сумею ее починить и утеплить. Я остановился и подышал на ладони. Нужно набраться терпения, Снурвальд обещал, что сегодня-завтра выйдем к людям. Давно уже пора, вместо обещанных северянином полутора недель, мы тащились через эти пустые земли добрых дней двадцать. Окружающий пейзаж надоел до чертиков - камни, камни и еще раз камни. Изредка попадались похожие на кусты чахлые деревца. Горели они плохо, густо чадили, но лучше топлива у нас не было.
   Идущий за мной Харден задел ногой припорошенную снегом корягу и шумно упал. Вскочив, первым делом жрец проверил спрятанный за пазухой черный кинжал, и только потом стал отряхиваться. Артефакт был цел и невредим, я уже и не надеялся, что с ним может что-то случится. Хорошо, что теперь эта штука у него. Для этого мне пришлось всего несколько раз как бы случайно уронить кинжал и продолжать при этом идти дальше, словно не заметив потери. В итоге Харден, после моих довольно вялых возражений, отобрал каменный клинок. Теперь пусть сам будет объяснять своему высокому начальству, почему артефакт несет не маг, отмеченный его благословлением, а верный и единственный жрец. От этой выходки за версту несло мальчишеством, но избавившись от кинжала, я чувствовал себя легче. Словно, наконец, сумел отмыть руки от чего-то склизкого.
   Пока мрачный Харден приводил себя в порядок, я вновь задумался о своем будущем. Эйфория от свободы давно прошла, теперь можно было трезво взглянуть на ситуацию. На холоде думалось тяжело, мысли то и дело сбивались. С одной стороны все было хорошо, я выбрался из рабства и теперь практически готов к адаптации в новом мире. А что? Язык знаю, некоторые местные реалии уже знакомы. Сумел разобраться в магии, пусть пока только в ее азах, но и этого уже хватит, чтобы иметь больший общественный статус, чем, например, беглый раб или крестьянин. У меня даже есть первоначальный капитал и поддержка местных. По-хорошему, подучиться бы еще магии, и можно искать дорогу домой. Домой, ибо чувствую, что выйдет мне боком вся эта история с древним богом. Пованивало от высокой политики застарелой мертвечиной, да и сам хозяин забытого храма был каким-то мутным. Не темным, а именно мутным. Даже имени своего не сказал, приходилось в разговоре с Харденом называть его нейтрально - Древний. Незнамо откуда засевшее в голове прозвище "Великий змей" я держал при себе, чувствуя всем нутром, что не понравится оно старому богу. Интуиция в мире магии играет огромную роль, сколько она уже меня выручала, поэтому доверился предчувствию и на этот раз.
   Мое общение с Древним было коротким. Он пообещал вернуть меня домой и попросил взамен только узнать имя врага, сумевшего заблокировать божественную связь с храмом. Еще дал туманный намек на дополнительный бонус, если сумею положить на алтарь его недоброжелателя обсидиановый клинок. И все, даже спасибо не сказал. Хотя когда я это, опустив только свое иномировое происхождение, пересказал Хардену, он уверил меня в чрезвычайном расположении Древнего. Даже назвал отмеченным каким-то благословлением. Только это и не хватало для полного счастья - лавры избранного меня не прельщали, да и не ощущал особого расположения высших сил.
   Своих спутников мы с Харденом не стали посвящать во все детали. Сказали только, что нам повезло наткнуться на древнее святилище исчезнувшего народа, в котором нашел прибежище один демон. Я его смог победить и теперь можно отсюда уплывать.
   Не по нутру мне были эти недомолвки, как и опасался, новая тайна нас стала постепенно разделять. Меня это коснулось в последнюю очередь, а вот с Харденом гном и наемник старались разговаривать только по делу, будто догадавшись об изменении его статуса.
   Я покачал головой, не нравилась мне эта история с древним храмом, ох как не нравилась. Особо раздражало, что темный бог не спросил моего согласия. То ли Древний был настолько уверен, что я не откажусь от такого предложения, то ли он посчитал, что смертный должен быть вне себя от счастья после оказанного доверия. Скорое всего последнее, мы для него простой инструмент, не имеющий права на свое мнение. Как он там меня называл? Мелким или низшим? То же еще один Гитлер нашелся, юберменш недоделанный! Будет еще указывать что делать. Сейчас вот избавился от артефакта, и ничего со мной не случилось, потом, если приспичит, отделаюсь и от излишней опеки Хардена. Уж не знаю, что там ему наговорил Древний, но эта храмовая сволочь постоянно крутилась рядом, не на минуту не оставляя меня в одиночестве. Словно вынюхивает что-то.
   Я остановился и ожесточенно потер руками горячее лицо. Куда-то мысли не туда ускакали. Откуда причина такой злости? Неужели это остатки из того бреда, привидевшегося мне на алтаре? Наверное, да. После насланного тварью из кинжала видения, в котором Харден хотел моими руками убить Ровена Митта, я не мог смотреть на послушника как прежде. То и дело за его добродушной улыбкой жреца мне чудился злобный оскал. Это недоверие стало распространяться и на других членов отряда, порой казалось, что они готовы в любой момент сбросить топорно сделанные маски дружелюбия и оставить меня одного в снежной пустыне.
   Стоп, опять не туда заносит. Остальные-то тут причем? С Харденом понятно, уж больно реалистичным был насланный сон в храме, от такого просто так не избавишься, особенно, если человека знаешь всего без году неделю. Я несколько раз глубоко вздохнул и злость стала потихоньку исчезать. Странно все это, у меня давно не было таких перепадов настроения, причем наиболее сильно это проявлялось утром. Днем с эмоциями было справиться намного легче, а после сна мне приходилось немного медитировать, чтобы не сорвать злость на спутниках.
   Да и сам сон начал потихоньку превращаться из отдыха в пытку. Вместо нормальных сновидений я будто проваливался в багрово-огненную бездну. Ничего такого конкретного, за что можно было бы зацепиться для анализа, в моих снах не было. Оставалось только гнетущее чувство тошноты, словно меня всю ночь раскручивали на центрифуге. Ох, боюсь - подцепил какой-то вирус. Удивляюсь, как этого еще раньше не произошло, ведь у меня нет иммунитета к местным болезням. А если вспомнить случай в лодке?
  
   С острова, на который нас выбросил таинственный портал из гномьих шахт, наша лодка отчалила от берега сразу после восхода. Большая вода всегда меня манила, на нее был готов смотреть часами. Я расположился на корме и решил немного полюбоваться морем, но насладиться прекрасным видом не успел. Веселые солнечные блики на мгновенье ослепили меня, а потом весь мир изменился. На него будто легла желто-красная паутина, превратив окружающее пространство в блеклые декорации реальности. Я пытался проморгаться, но не мог избавиться от заполонивших мое зрение линий. Куда бы не посмотрел, они постоянно плыли перед моими глазами, изменяясь и свиваясь в причудливые узоры. Я прекратил дышать, почувствовав, что приближаюсь к порогу величайшего в моей жизни открытия. Но не хватило самой малости, после следующей порции ярких вспышек на воде у меня резко сжало горло и сознание отключилось.
   Когда очнулся, долго не мог понять, что со мной произошло и почему у всех такие озабоченные лица. Особенно у Снурри, обошедшегося без своих обычных шуточек. Тогда я приказал себе выбросить это из головы, а видимо зря, не того боялся. Чего испугался? Да того, что если судить по симптомам приступа, мне можно уже сейчас паковать чемоданы и готовиться к переселению в мир иной. Но не на другую планету, а в ад или рай. Хотя, судя по последнему году жизни, ждать меня будут только под землей. С эпилепсией долго не протянешь. А как еще можно трактовать судороги, вызванные яркими вспышками? Даже без медицинского образования с такими признаками можно с уверенностью поставить неутешительный диагноз.
   Так думал тогда. Наверное, я все же поспешил с выводами. Точно, эпилепсия тут не причем, скорее всего это случилось от перенапряжения. Сколько перед этим энергии прошло через меня! Океан, не меньше. Если верить Хардену, такое по силам только волшебникам ранга архимага, но большому эрудиту веры особой не было, он постоянно говорил всем, что я великий маг и скоро заткну за пояс знаменитых чародеев древности. Врет, конечно, но немного приятно.
   С того самого случая мир еще несколько раз одевался в желто-красную паутину, но сознания я больше не терял. Это вселяло определенные надежды. Главное, чтобы эти черточки в глазах окончательно исчезли. Словами не передать, как они мешают колдовать, так и норовят влезть и разрушить правильно построенное плетение. Так и угробиться можно. Именно из-за этого решил повременить с введением в мой распорядок ежедневных тренировок.
   Крепко задумавшись, я механически переставлял ноги и перестал наблюдать за окружающим миром. В себя пришел после того, как усилившийся ветер кинул мне в лицо пригоршню снега. Блин, вот и накаркал. Еще немного и начнется настоящая метель. Я ускорил шаг и догнал Снурвальда.
   - Нам нужно найти укрытие, - сказал я и указал рукой в затянутое низкими тучами небо.
   - Знаю, - ответил наемник. - Я с утра немного изменил маршрут, скоро мы должны выйти к старой крепости.
   - А ты не ошибешься с направлением? - все-таки ориентироваться в такой местности, практически лишенной примет, даже для выросшего здесь человека почти невыполнимая задача.
   - Нет, приведу вас точно туда. Еще когда небо было чистое, я попросил Онира крепко запомнить нужное направление, теперь он меня сразу поправляет, стоит хоть немного сбиться, - наемник остановился и громко, перекрывая нарастающий шум ветра, крикнул гному. - Дружище, я правильно иду?
   Онир утвердительно потряс головой, отчего с его бороды осыпалась начавшаяся собираться наледь. Я позавидовал его пышной растительности на лице, у меня после встречи в лесу с демоном волосы на щеках отказывались расти. А с ними было бы теплее.
   - Как я придумал, здорово, да? - похвалился Снурри. - Да за такую идею, использовать гномов в качестве путеводной звезды, мне только в султанате отсыпят полный кошель золота.
   - Ты сначала приведи нас туда, а потом уж считай монеты, - живой компас недоверчиво хмыкнул и шумно высморкался, показав свое отношение к прожекту наемника.
  
   Недавно мне казалось, что в подземельях у гномов было холодно. Наивный, я тогда не знал каково это попасть в метель без зимней одежды. Мы шли плотной толпой, видимость была низкой и существовала реальная опасность потеряться. Даже Харден перестал бравировать своей морозостойкостью и теперь кутался в свои тряпки, только по недоразумению называвшиеся одеждой. Да и остальные были одеты не лучше. Все, что только было можно, мы потратили на то, чтобы как можно лучше утеплить себя. Впервые все были благодарны скаредности Ровена Митта, таскавшего с собой ворох тряпок. Наверное, именно так выглядели немцы под Сталинградом в сорок втором - грязные, обмороженные, так укутанные в ворох разной одежды и ткани, что становилось непонятно - мужчина это идет или женщина.
   Ветер безостановочно дул в лицо, чтобы преодолевать его сопротивление приходилось низко сгибаться, чуть ли не по пояс. Подтаявший утром снег покрылся ледяной коркой, ноги постоянно скользили, и приходилось делать короткие шаги, чтобы не поскользнуться. Скорости, разумеется, такой способ передвижения не прибавлял. Первым не выдержал Ровен. В какой-то момент его покинули силы, он упал и больше не смог подняться.
   - Онир, подожди, - прокричал Снурвальд идущему впереди отряда гному.
   Подгорный житель медленно развернулся и, прижав ладонь к лицу, попытался рассмотреть через снежную круговерть причину остановки. Его борода и густые брови давно уже покрылись коркой льда, отчего гном стал похож на Деда Мороза. Но не на того добренького дедушку, которого я знал из детских сказок, а на беспощадного хозяина стужи и холода.
   Онир, подталкиваемый в спину сильным ветром, подбежал к нам. С трудом мы подняли старика, ставшего неожиданно тяжелым для его телосложения. Снурвальд часто задышал на свои пальцы и, немного их согрев, просунул руку под отрез ткани, служившей Ровену Митту шарфом.
   - Жив! - облегченно выдохнул наемник и громко крикнул, чтобы его слова мог расслышать напряженно прислушивающийся гном. - Он жив, просто потерял сознание.
   Онир крепко сжал кулаки, обмотанные обрывками старых штанов. Он прекрасно понимал, что если мы не найдем в ближайшее время укрытия, то его старый друг умрет.
   - Ты можешь что-нибудь сделать? - обратился гном к северянину. - Где твоя старая крепость?
   - Где-то рядом, - Снурри неопределенно указал назад.
   - Может попробовать закопаться в снег? - предложил Харден. - Я читал, что так на самом севере люди спасаются от холода.
   - Здесь мало для этого снега, - осклабившись, прокричал наемник. - Так, попробуйте нарубить льда и сделать из него хоть какой-нибудь заслон от ветра. Ждите, я сейчас.
   После этих слов он переложил замерзающего старика на руки Хардена, скинул с плеч сумку, резко развернулся и бросился вперед.
   От холода моя реакция была запоздалой. Силуэт Снурвальда уже скрылся в кружащей метели, а я стоял и не шевелился. В себя меня привел сильный толчок гнома.
   - Вадим, не стой столбом. Бери в руки кирку и чисть землю.
   Я машинально взял протянутое мне кайло и снова застыл, чувствуя абсурдность ситуации. Зачем мне нужно рубить лед? Я отбросил в сторону кирку и, не обращая внимания на протестующий окрик Онира, развернулся спиной к ветру и попытался сосредоточиться. Три секунды, мне нужно всего лишь три секунды спокойствия.
   Раз, и передо мной возникло нужное плетение. Два, я почувствовал, как волна энергии устремляется в заклинание. Три, огненный шар ударил в землю в паре шагов от меня.
   Черт, не сообразил, что файербол нужно запустить чуть подальше. Осколки льда ударили по нам не хуже настоящей шрапнели, меня же ударной волной повалило с ног. Первым опомнился Харден. Он указал ошеломленному гному рукой на глубокую воронку от взрыва, на краях которой плавился лед:
   - Несем туда Ровена. Там уже почти готовое укрытие от ветра!
   От ветра мы там укрылись, скорчившись в три погибели. В края ямы гном вбил несколько палок и нацепил на них распоротый заплечный мешок. Вокруг с него с ветреной стороны сразу же образовался сугроб. Вскоре на постройку импровизированного укрытия ушли все наши сумки. Первые минут пятнадцать, казалось, нас это спасет, но потом стало ясно, что без крыши наша землянка простая формальность. Падающий сверху снег грозил нас полностью завалить.
   Неожиданно раздался треск, отчетливо слышимый среди завываний метели, и сделанный на скорую руку заслон упал, обрушив на нас накопившуюся снежную массу.
   Я судорожно забарахтался в снеге и потерял на несколько секунд ориентацию в пространстве. Вдруг меня кто-то схватил за руку и с силой потянул вверх.
   - Остальные где? - мои глаза были залеплены снегом, но вытащивший меня из ямы человек по голосу показался знакомым.
   Я ткнул назад рукой и попытался подняться. Одереневшие от холода ноги плохо слушались, встать удалось только со второй попытки. За проведенное в яме время ветер стал еще крепче, хотя недавно казалось, что сильнее он уже быть не может. Видимость была практически нулевая. Я стоял, повернувшись спиной к порывам метели, и не видел ни зги. Сильно хотелось спать, трудно было понять, почему мне нельзя сейчас лечь в этот уютный мягкий снег и свернуться в нем калачиком. Ноги стали подгибаться. Да что же это такое со мной! Я маг или приап собачий?! Не открывая глаз, вызвал столько раз выручавшую меня руну защиты. Показалось, или ветер стал немного тише? Я добавил еще энергии в Алгиз, и точно наконец-то проснулся. Мысли стали ясными, словно после горячей чашки кофе. Ко мне вернулись все звуки, руна не дала защиту от метели, но так хорошо взбодрила, что внутри проснулась бешеная жажда жизни. Ничего не видно из-за бурана? Фиг с ним, я же маг, мне снежная пелена не помеха, и как раньше до такого не додумался?
   Сразу же, стоило мне только перейти на магическое зрение, я увидел недалеко от себя копошащиеся в снегу силуэты. Судя по размерам, это были гном и жрец. В паре шагов от них на коленях ползал Снурвальд. Он видимо искал Ровена и не мог найти, мне же было прекрасно видно, что старик лежит под снегом рядом с ним. Немного тому осталось, источник его жизни уже почти совсем потух. Если ничего не предпримем, то мы скоро все последуем за ним.
   Я подбежал к наемнику и схватил его за плечо:
   - Ты нашел крепость? - прокричал ему прямо в ухо.
   - Нет, но она рядом, я это чувствую! Но ничего не видно, я даже на вас наткнулся случайно.
   Я взял руку Снурвальда и положил ее на голову Ровена Митта, пусть откапывает старика. Сам выпрямился и стал до боли в глазах, словно это могло чем-то помочь, вглядываться в окружающую нас темноту. Мне показалось или на самом деле справа от меня видны несколько огоньков? Других вариантов больше не было. Я будто единственный зрячий среди слепых собрал весь отряд и повел за собой. Так, держа друг друга за пояс, и волоча по снегу тело умирающего Ровена Митта, мы направились в сторону привидевшихся мне огоньков.
  
  
   Метель не стихала двое суток. Сегодня она наконец улеглась, теперь за окном просто шел снег, но даже здесь, за толстой каменной стеной, чувствовался царящий снаружи холод. С нашей одежкой и припасами двигаться дальше было бы сущим безумием. Мы оказались надолго запертыми в этой башне, по странному недоразумению называвшейся крепостью.
   Мне ничего не оставалось, кроме как смотреть на медленно падающий снег и мечтать о весне. Тренироваться по-прежнему не получалось из-за появляющихся в глазах черточек. Плетения старых заклинаний, выученных еще в подземелье, худо-бедно получались, а вот проверку новых комбинаций пришлось отложить. Наверное, стоит сейчас заняться пополнением своего резерва. Выложился я тогда не плохо, до сих пор глаза красные, словно с перепоя. Лучше немного отдохнуть, чем ненароком себя поджарить. Обидно будет, аж до смерти.
   - Все грустишь о потерянных вещах? - спросил Толмен, хозяин единственного на всю округу убежища от стихии. - Скоро снег сойдет, и вы найдете свои образцы.
   - Да мне все равно, - ответил я, отыгрывая свою роль. - Пусть об образцах переживает начальство, по договору гильдия обязана возместить мне все потери.
   Толмен был похож на деревенского знахаря из моего мира, любящих с присущей им бесцеремонностью копошиться в чувствах других людей. Лет ему было далеко за шестьдесят, он никогда не расставался с теплой безрукавкой, отчего рядом с ним всегда ощущался тяжелый запах козьей шерсти, перебивающий ароматы всюду развешенных трав. Толмен носил длинные светлые волосы, подобранные узорчатой тесемкой, постоянно улыбался в густую бороду и хитро при этом щурился, словно знал некую тайну, недоступную пониманию городских жителей. Я так и не понял, что же являлось его основной работой - присматривать за башней или собирать травы, в коих он разбирался на порядок лучше Ровена Митта. Вот и сейчас смотритель поднялся ко мне на самый верх, чтобы проверить висящие на стенах засушенные пучки местных растений.
   Смотрителю башни, мы представились остатками поисковой партии гильдии рудознатцев. Эта легенда, шитая, на мой взгляд, белыми нитками, была предложена Ониром специально для подобной встречи. Помнится, Снурри еще пообещал тогда придумать более правдоподобные версии нашего появления, но когда мы ввалились в башню и более-менее пришли в себя, то Толмен услышал только придуманный гномом рассказ, дополняемый прямо на ходу новыми подробностями нашего нелегкого путешествия. Так Ровен Митт стал представителем гильдии, я - молодым магом, решившим совместить практику с шансом немного заработать, а Харден, к его явному недовольству, был представлен носильщиком. Роль проводника Снурвальд отвел себе, а гному отдал звание главного специалиста по недрам. Смотритель не сразу поверил душещипательной истории про несчастных геологов, отбившихся от основного отряда и потерявших в дикой вьюге все свои припасы. Но по мере того как рассказ Снурри дополнялся новыми подробностями, недоверие постепенно исчезало из глаз Толмена. Последние его сомнения исчезли после полу-вздоха полу-всхлипа не удержавшего эмоции Ровена Митта. Старик пришел в себя именно тогда, когда Онир, чтобы дать пересохшему горлу Снурри немного отдохнуть, подхватил эстафету и рассказал о последнем часе наших блужданий. Купца чуть удар не хватил, стоило ему только услышать, что гном использовал в качестве укрытия от метели наши сумки. Я сам не сразу догадался о причине скорби, проступившей на лице Ровена, только когда он с трудом прошептал про слитки, все стало ясно. Весь наш будущий капитал, слитки ночного серебра, остались где-то в заснеженном поле. Отыскать их сейчас было нереально, только дождавшись таяния снега можно было приступать к поиску.
   Позже, оставшись одни, мы практически без возражений решили дождаться здесь весны. Единственный голос против был у Снурвальда, настойчиво предлагавшего продолжить путь. Я его понимал, до земель рода Снурвальда осталось совсем ничего - две недели ходу.
  
   Договориться с Толменом о пребывании в стенах башни оказалось легко, смотритель соскучился по общению и был рад нашей помощи. Он явно не справлялся с текущим ремонтом, гном пообещал помочь подновить крышу башни и стены примыкающих к ней двух небольших пристроек. В одной из них был уже ополовиненный склад дров, а во второй ютился десяток коз. Мы пообещали Толмену возместить все расходы на наше содержание, и даже выплатить компенсацию по возвращению в столицу. При этом Ровен Митт был так убедителен, что я на мгновение поверил его словам.
   Тем временем смотритель закончил проверку своих трав и, словно надеясь застать меня врасплох, спросил:
   - А что ты такой смурной? Уж не отморозил себе женилку?
   - Нет, со мной все нормально, только вот перенапрягся и сейчас мне трудно колдовать, - от неожиданности и скабрезности вопроса я ответил полуправду. Немного подумал и добавил. - Учитель не погладит по голове, если узнает, что я забросил занятия.
   - Хороший у тебя учитель, строгий. Сразу видно, что он из тех самых, настоящих, - назидательно потряс заскорузлым пальцем Толмен. - Ты его слушайся, сынок, как отца родного. Учитель плохого не посоветует.
   Я так и не понял, что в моем выдуманном учителе "того самого", но сделал вид, что полностью согласен с травником. Смотритель еще минут пять вещал прописные истины о пользе прилежной учебы. Наконец он угомонился и выдал последнее:
   - Не сразу становятся великим магами, запомни это сынок. Дар нужно развивать, без понимания сути даже талант - просто пшик и ничего более. И лишних знаний нет. Если ты не знаешь самого простого, какая травка от простуды, то как тебе стать лекарем? - Толмен, явно ушедший в свои воспоминания, разочарованно махнул рукой и начал спускаться по скрипучей деревянной лестнице.
   Я согласно кивнул, придержав при себе свое мнение, и вновь уставился в затянутое прозрачной пленкой окно. Конечно, было бы интересно поговорить со стариком, но сейчас хотелось остаться одному. Однако вернуться к медитации не удалось, сам не ожидая, я начал мысленно подбирать аргументы для спора с травником. Ну, зачем магу лекарю знать лечебные травы, если он способен волшебством излечить болезнь? Знания лишними еще как бывают, побывал бы Толмен в нашем мире, да у него бы голова пошла кругом от обилия информации! А с другой стороны - травы могут быть последним шансом, или, вообще, единственным способом вылечить больного, если по какой-то причине маг оказался лишен своей силы. Это как руны - последнее средство, еще ни разу меня не подведшее.
   Стоп, а ведь когда я призывал Алгиз, никаких проблем не было. Руна была как всегда четкой и не пыталась превратиться в нечто иное. Так, решено, оставлю пока в покое плетения и потренируюсь со своим земным наследством.
   Я задумчиво провел языком по верхним зубам. Помнится, в книжке было описание руны Тюр, ее наносили на оружие, а еще Феху, знак, помогающий достичь физической близости. Правда, оружие, как и амулеты, я пока заклясть не могу. Зато можно попробовать нанести руны "победы" или "любви" на живого человека, с Алгиз же все получилось.
   Добровольцев на эксперимент оказалось сложно найти. Ровен еще был достаточно слаб, а то, наверное, с радостью бы согласился на Феху. С гномом и Харденом поговорить не удалось, они на свежем воздухе практиковались в рубке дров. Ждать их не хотел, меня буквально трясло от нетерпения проверить свою идею, и я насел на Снурвальда, уверенный в неотразимости своего предложения. Но наемник довольно скептически отнесся к мысли стать непобедимым воином:
   - А может, лучше не стоит?
   - Да ты что, представь только себе, как одним ударом разрубаешь врага пополам!
   - Заманчиво, но ты точно уверен, что она так подействует? На крысах проверял?
   - Нет, но я вспомнил, как этот знак наносил на оружие мой учитель.
   - Проверишь на животном, вон хоть на козах, я подумаю, - Снурвальд был непреклонен и не поверил моему маленькому обману.
   Я с сомнением посмотрел на коз, которых Толмен выпустил прогуляться, и отмел этот вариант. Травник ни за что не позволит мне на них экспериментировать.
   - Да, а как руна сделает меня "непобедимым"? Даст силу руке? А что она тогда дает мечу? Как я понял из твоих прежних объяснений, руна действует в ту сторону, в которую направлена. А в кого направлена руна на оружии, которым бьют? - высказав все сомнения, Снурри шустро выскочил наружу.
   - Действительно? - пробормотал я и задумался.
   В той брошюре о рунах знак Тюр рекомендовался для использования на амулетах и оружии. Хотя... А много ли магов выучилось по ней? Хоть один был?
   Что ж, способ проверить есть. Я поднялся наверх и сначала, на всякий случай, закрылся руной защиты, но сориентировал ее так, чтобы рука осталась открытой. Она предназначалась для эксперимента. Достал из-за пояса кинжал, кончиком которого хотел нанести Снурри новую татуировку, и начал нервно вертеть его в руках, не решаясь начать. Слова Снурри породили сомнения. Задумавшись, я неосторожно повернул кинжал и проколол палец. Смотря на выступившую капельку крови, я улыбнулся своим страхам. Самонадеянно? Безусловно. Но ведь и эксперимент - только для очистки совести. Раньше ведь все получалось!
   Я быстро, пока не передумал, пальцем нарисовал на кисти руки руну. Так точно не промахнусь и не направлю Тюр в другое место. Потом влил в руну каплю энергии и чуть не вскрикнул от боли!
   Вся рука покрылась сеткой ран - вскрывшихся шрамов. Часть из них осталась после встречи с демоном. Часть - из более ранних времен. Я даже узнал порез, который получил года в четыре, играясь ножом отца.
   Впрочем, все они мгновенно скрылись под хлынувшей кровью.
   Быстро вновь войдя в нужное состояние, я начал залечивать порезы - не хватало еще истечь кровью! Лечить было тяжело - ранки были мелкие, но их было очень много. Хорошо еще, что экспериментировал не на той руке, где был когда-то отрублен палец!
   Что ж, похоже, Снурвальд был прав. А эзотерический писака - нет. Вернусь на Землю, обязательно найду урода! Мне захотелось убить всю эту шатию, кормящуюся с простаков. Врать в таком вопросе!
   Впрочем, чего я ожидал? На Земле магии якобы нет. Соврешь - и никакого риска. Правды в книжках по магии - только цитаты из древних источников. Остальное - высосано из пальца, чтобы бабла побольше срубить.
   И тут я похолодел и покрылся потом.
   Я вспомнил, где еще была речь о рунах, которой кого-то ударяют. И более того, я этой руной пользовался!
   В медитативном состоянии было легко вспоминать не только былые эксперименты с магией, память услужливо подсказала строки, читанные в какой-то хрестоматии еще задолго до того, как даже поехал в Москву:
  
   Я в рощу пошел,
   в сырую дубраву
   за прутом волшебным;
   взял прут волшебный.
  
   Было там и о рунах:
  
   Руны я режу -
   "турc" и еще три:
   похоть, безумье
   и беспокойство
  
   И что с этими рунами делалось:
  
   Жезлом укрощенья
   ударю тебя,
   покоришься мне, дева;
   туда ты пойдешь,
   где люди тебя
   вовек не увидят.
  
   На орлиной скале
   ты будешь сидеть,
   не глядя на мир,
   Хель озирая
   ....
   Тролли вседневно
   тебя будут мучить
   в жилье исполинов;
   в дом турсов инея
   будешь всегда
   безвольно плестись,
   неизбежно плестись;
   не радость познаешь,
   но тяжкое горе
   и скорбные слезы.
  
   Ведь руна Турс одноименна с этими самыми турсами! Исполины! И, что-то мне подсказывало, что Хель, в которую грозились отправить, связано с английским Hell. Ад!
   Так что же, демоны всех раздери, я скастовал на этого самого демона!? Я выругался и, вспомнив еще строчки, истерически рассмеялся:
  
   Трехглавого станешь
   турса женой
   или замуж не выйдешь!
   От похоти сохни,
   зачахни от хвори!
  
   Неужто я, думая, что бью силой божества Тора, на самом деле принуждал ту нечисть отправиться в ад и заняться любовью с себе подобными?
   Я утирал слезы от хохота.
   - Вадим. С тобой все в порядке? - услышал снизу голос Хардена.
   Он бросил на каменный пол принесенные поленья и стремительно взлетел по лестнице.
   - Да, не волнуйся.
   - Точно? - с подозрением спросила моя новоявленная нянька. - Сидишь, размазываешь кровь по лицу и смеешься....
   - Ничего. Все нормально. Это я так, порезался, - и снова зашелся в безудержном смехе.
   Странная штука память, до сего момента я даже не подозревал, что помню такие строки про Феху:
  
   Богатство - всем утешенье,
   Но должно делиться им щедро,
   Коль славу хочешь снискать пред очами Владыки.
  
   Да, повезло Ровену заболеть. Страшно даже представить, что бы с ним стало, изобрази я на нем Феху, символ богатства и крупного рогатого скота.
  
  
   На следующий день, воспользовавшись тем, что Толбен отправился проверять оставленные накануне капканы, мы устроили совет. Необходимо было определиться с дальнейшими планами. Ровен и Онир предложили идти в Аллирию, островное королевство, где власть принадлежала магам и торговцам. Там можно было легче сбыть ночное серебро, не привлекая к себе лишнего внимания, и открыть свое дело. В пользу этого предложения осторожный Ровен привел еще один факт: из-за желания аллирийских торговцев оградить себя от сильного конкурента, они не допустили возникновения в королевстве анклава друмов, а существующая там община гномов не имела сильного влияния. Так что даже если гномы спохватятся, то добиться выдачи беглых рабов им будет практически невозможно, особо если мы к этому времени сможем получить приемлемый общественный статус. Со старшими товарищами не согласились Снурри и Харден. Но если Снурвальд решил нас проводить только до границ северных кланов, с обязательным условием погостить у него седьмицу-другую, а потом бросить беспокойную жизнь наемника и завести на родной земле свое хозяйство, то жрец подбивал всех идти в Блистающую Диссу, столицу Старой империи. Мне-то было понятно, что его привлекала находящаяся библиотека крупнейшего в Эрии храмового комплекса, там жрец намеревался найти ответ на задание Древнего. Но остальных же его невнятные аргументы не убедили. Харден уже был готов потребовать раздела добычи, пока не услышал мое мнение - Аллирия. Тогда Харден, весь побелевший от злости, согласился с нами, но позже, оставшись со мной с глазу на глаз, набросился с упреками. Настроение у меня было паршивое, все никак не мог отойти от неудачи с рунами, вот я и рявкнул на жреца:
   - У тебя мозги совсем отключились? Ты хоть представляешь, сколько времени понадобится, чтобы найти в архивах нужную информацию?
   - Древний нам поможет, - спокойно, с раздражающей верой в свою правоту заявил жрец.
   - Поможет же он нам, как же! Хотел бы - уже помог. Да мы всю жизнь проведем среди бумажной пыли, но так и ничего и не найдем!
   - Как ты можешь сомневаться? Он же являлся тебе сам! - от удивления Харден, не ожидавший от меня такого напора, отступил назад и смешно заморгал, словно пытаясь прогнать наваждение.
   - И что с этого? Это нам делать всю работу, а не ему! У нас нет никаких зацепок. Как зовут Древнего? Когда его отрезали от мира? С кем он сражался? Неужели ты веришь, что у него был один-единственный храм? - под градом моих вопросов с лица жреца постепенно сползала маска тупого фанатика.
   Видимо у него еще не окончательно атрофировалась способность соображать, Харден надолго задумался и, признавая правоту моих слов, спросил:
   - Но что ты сам можешь предложить?
   - Что-что, - пробурчал я, начав постепенно успокаиваться. - Ехать в Аллирию, надеюсь, что в государстве, где жречество уступило свои позиции волшебниками, удастся быстрее найти хоть какие-нибудь зацепки. Ты начнешь искать через местные храмы и библиотеки, а я через магов.
   - И как ты себе это представляешь? - предпринял последнюю попытку переубедить меня Харден.
   - Работа с храмами - твоя проблема, уж у тебя должен иметься соответствующий опыт, - я пристально посмотрел в его глаза и, дождавшись неуверенного кивка, закончил. - Ну а с магами особых проблем не будет, ведь они же заинтересованы, чтобы их ученики стремились к знаниям, не так ли?
  
  
  
  
  
   Глава 2
  
  
   Я стоял один в глубоком овраге и набирался решимости. Под ногами хлюпало, снег уже начал подтаивать под яркими солнечными лучами. Еще неделя и можно будет начинать искать наши потерянные в буране вещи. Прищурившись, я посмотрел на ослепительно голубое небо. Скоро весна, если ничего не случится, то к лету доберусь до Аллирии и поступлю в местный университет, или как он там называется. Именно это было главной целью предстоящего путешествия - найти учителя магии. Приеду туда, осмотрюсь, возьму кошелек потолще и вперед! Если все то, что мне говорили об Аллирии правда, то местная система обучения магии отличается большой либеральностью. По рассказам Ровена, обладай неофит хоть крупицей таланта, подкрепленной звонким золотом, то никаких проблем с поступлением у него не будет. Главное потом - плати вовремя и хорошо учись. Есть у меня подозрение, что привлекая к себе талантливую и богатую молодежь всего континента, власти Аллирии создают себе мощное лобби внутри других стран. По себе помню, насколько сильны студенческие связи. Ладно, узнаю это на месте, если сейчас у меня все получится, то долго в Аллирии я не задержусь, подкоплю необходимых знаний и, замаскировав поиски кольца под выполнение квеста Древнего, начну долгий путь домой. Да, именно так и сделаю. Надеюсь, что здесь будет выдержанна традиция земных университетов и наряду с прикладными кафедрами будет хоть одна теоретическая. Эх, была бы у меня методика работы с новыми заклинаниями, тогда бы смог точно выяснить действие рун. После неудачи с Тюр, я больше не решался проверять их действие. Проанализировав все известное мне о рунах, смог выделить только две особенности их применения - они действуют только на объект, на который их наносит маг. Шанс, что из оставшихся какой-нибудь земной магический знак будет иметь отрицательные для меня последствия, довольно высок. Стоит признать, что с Тюр мне опять повезло, если бы эта руна действовала сильнее и быстрее, то мог вообще без руки остаться. Жалко терять такое преимуществ (есть подозрение, что эта магическая система чисто земного происхождения), но жизнь дороже. Вот научусь у местных магов комплексной защите и работе с удаленными объектами, то есть артефакторике, тогда и вернусь к рунам.
   Сейчас же я хотел проверить одну идею, буквально озарившую меня на днях. От нее также попахивало безрассудством, даже еще большим, чем с последним экспериментом с рунами. Но если не попробую, то могу надолго потерять уверенность в своих силах. А впрочем, чего я боюсь? Может мне все просто привиделось, на почве переживания последней неудачи?
   Все, хватит нервничать подобно школьнице перед первым свиданием. Начну сейчас.
   Так что же было вчера? Нужно еще раз прогнать цепочку ассоциаций, приведшей меня к открытию, и повторить все в точности до последней детали. Я запахнул плотнее куртку, отобранную с боем у Ровена, ему она все равно пока без надобности, а мне так будет теплее, и начал вспоминать.
  
  
   Вчера я как обычно медитировал, накапливал энергию и попутно старался выудить из памяти новые подробности применения рун. Однако ничего вспомнить не удалось, видимо неожиданные воспоминания о Тюр были вызваны исключительно стрессом. Мысли постоянно сбивались, и перед глазами появлялась картинка моей искалеченной руки, иссеченной шрамами, и воспоминания о накатившей потом острой боли. Один небольшой порез - ерунда, два тоже. Но когда они появляются все сразу... Словно невидимый палач прошелся напильником по моей руке и плеснул после этого на нее кипятком.
   Чтобы отойти от воспоминаний я накинул на плечи куртку и вышел наружу из форта. Морозный воздух и солнечное безоблачное небо быстро меня успокоили. Неожиданно вспомнились слова моего неудавшегося учителя, профессора Хольца. Закон Телемы - соединение человеческого, дьявольского и магического. Хм, а ведь получается, что я уже достиг этого состояния. Человеческое у меня есть, тут и сомневаться нечего. Дьявольское? Ну, если даже не принимать в расчет продажу души, то одержимость демоном отлично подходит под это описание. Осталось божественное, может та отметка Древнего, о которой постоянно твердит Харден, завершит триаду закона Телемы? Если это так, то найдя равновесие между этими силами, я смогу достичь небывалого могущества!
   Воодушевленный перспективой, я не стал возвращаться обратно под крышу, а уселся на широкую деревянную колоду и легко скользнул в медитативный транс.
   Минута шла за минутой, но у меня ничего не получалось. В голову отчего-то лезли крупицы знаний, о которых мне поведал еще в пещерах Харден, и мои первые самостоятельные опыты с плетениями.
   Психолог, наверное, сказал бы, что у меня развился посттравматический синдром. Ну что ж, надо как-то из него выбираться. Почему мне лезут в голову одни пещеры? Потому что это самые яркие и негативные ощущения последнего времени, и именно они всплывают как ассоциации ко всему подряд. Значит, надо построить другие ассоциативные цепочки! Нужно уцепиться за воспоминание - любое - и начать искать любые же ассоциации к нему, связанные с поверхностью. Хотя, нет, не любые - только положительные. Было ведь что-то положительное?
   Вот, например, смотрю на солнце, и непроизвольно вспоминается, как также прищурившись, сквозь набегающие слезы, смотрел на него на острове. Тогда казалось, что нет ничего прекраснее, что пещеры остались далеко позади. Ушел в небытие давящий мрак, ощущение миллиардов тонн камня над головой.... Стоп! Опять не туда. Что тогда было хорошего?
   Я тщательно стал перебирать воспоминания и нашел. Магия! Эксперименты на грани фола, решение загадок плетения и непередаваемое ощущение могущества. Словно усилием мысли мог менять реальность. Точно и не скажешь, чего здесь было больше - пьянящего чувства силы или радость открытий и удовлетворения от найденного решения.
   О! Получается!
   Так. Теперь ухватимся за эти ассоциации.
   Магические плетения, возникающие по моей воле... ажурные линии заклинаний, пульсирующие от переполняющей их энергии. Они точно живые, словно обладающие разумом, предугадывали мои желания и помогали мне.
   "Еретики считали, что магические знаки - это изначальное творение Творца. Они первичны, и не в человеческих силах их изменить".
   Откуда это? А-а, слова Хардена, оброненные им как-то вскользь и прошедшие мимо меня. Стоп, а вот это важно.
   Меня аж пробило предчувствием, что здесь скрыто что-то огромное, что не давало мне покоя последнее время. Иногда такое ощущается, когда кажется, что почти нащупал разгадку, словно то, что ищешь, где-то рядом, на расстоянии вытянутой руки. Точно оно сбоку и раньше было не видно, а теперь попало краешком в поле зрения и уже смутно ощущается. Главное не упустить!
   В лодке, перед приступом, было нечто похожее, но я...
   Не отвлекаться! Нельзя!
   Магические знаки - изначальны... Творение творца... Знаки первичны...
   О чем это? Возможно, что знаки создал Творец, но почему они выправляются, как сказал Харден? Неужели Сам лично следит за каждым и исправляет? Очевидно, нет. Скорее, какой-то общий закон. Так, а что представляют собой эти знаки, до того, как я их наполню силой? Не более чем продукт воображения, моего сознания. Так может они - часть моего сознания? И то, что они выправляются, есть работа моего разума? Хм, вполне возможно - силу нужно удерживать, и сознание само корректирует знак к ближайшей форме, в которой легче удерживать энергию. Которая более устойчива. Устойчива настолько, что может существовать вне разума...
   Неужели все так просто!? Нет, такого быть не может, слишком очевидно. Зачем тогда учить заклинания, принципы их построения?
   А вдруг? Вдруг я особенный? Ведь недаром же кольцо попало именно ко мне, а не, например, к моему брату! А может, я обладаю чем-то таким, чего нет у других чародеев?
   Нет, чушь все это, тогда у меня не было бы сейчас проблем с магическими плетениями, а постоянно появляющееся хаотичные линии не мешали бы колдовать. Раньше ничего подобного не было. Ни в пещерах, ни на Земле - ничего мне не мешало.
   А откуда такая уверенность, ведь раньше за меня колдовало кольцо? Раньше я был простым придатком к артефакту и мог просто не обратить внимания на такую мелочь. Так, нырну-ка я поглубже в память...
   Точно! Еще во время первого эксперимента, когда полагался на наркотики, на самой периферии зрения появлялись еле заметные змеящиеся светящиеся линии. Кажется, иногда они принимали формы решеток, спиралей и чего-то еще. Но тогда я так стремился ощутить тот момент, когда начну видеть "силу", что выбрасывал их из своего восприятия.
   Что-то подобное я читал и в интернете - вроде бы, те, кто "ловили глюки" с помощью "марок", тоже вначале видели их. И уже потом эти линии подсознание превращало в змей, чудовищ и прочее - хоть как-то похожее на привычный мир.
   Возможно, это и есть если не сами магические знаки, то их зародыши. И если направить в них силу, то они стабилизируются. Примут завершенную форму. Сейчас, после встречи с Древним, грань между ними и моим сознанием истончилась. Ведь недаром Харден назвал источником этих слов еретиков. Кто они такие по сути - выступающие против действующей религии. А что здесь? Вера в светлых богов или недовольство ролью храмов? Нет, отрицать существование богов в этом мире не сможет даже отъявленный скептик. Храмы вроде тоже не имеют такого влияния, как христианская церковь на Земле. Можно было конечно прервать транс и спросить об этом у самого жреца, но я боялся потерять вдохновение.
   Еретики, с чем они могут быть не согласны в мире, где боги сходят с небес на землю и говорят со своей паствой? Только с глобальными вопросами мироздания: кто создал человека, откуда магия, кто был первым богом...
   Оно! Проблемы с заклинаниями у меня появились после встречи с Древним. Неужели он дал мне ключ ко всемогуществу? Теперь мой разум уже содержит в себе все магические знаки! Осталось только достать и узнать их действие. Но это уже вопрос технический - можно присоединить к ним знак направления и пробовать на разных объектах. Лучше всего на тех, что наиболее просты структурно и, если так можно сказать, метафизически - на воде, огне, камне.... В общем, методологию разработать можно.
   Хм. А ведь разрабатывать ее все равно придется.
  
   Все это было вчера, а сегодня я вновь усомнился в своих выводах. Ну не верил я в свою исключительность, жизнь уже научила, что если к твоим ногам упадет волшебное колечко, то надо ждать подвоха.
   А может все намного проще и в этом мире не знают галлюциногенов? Запрет на них вполне объясним - маг, попавший под воздействие наркотика, представляет смертельную опасность для окружающих.
   Ладно, если не попробую, никогда не узнаю - где правда, а где моя фантазия. Я вызвал самое первое из изученных мной заклинаний и попытался зацепиться за тут же возникшие линии.
   Не получается, такое чувство, что между плетением файербола и этими линиями что-то стоит. Скоро уже солнце сядет, а я так и топчусь на одном месте.
   Да что я теряю? Если не прав насчет происхождения линий, если они вызваны болезнью, то с магией мне стоит распрощаться и навсегда забыть о возвращении домой! Рассердившись, я направил энергию в заклинание. К моему удивлению оно сработало идеально. Значит, я зря боялся, что не смогу колдовать? Выходит так. Но откуда тогда эти долбанные линии?!
   Я широко раскрыл глаза и попробовал расфокусировать зрение, как при просмотре детской забавы - фантомашек. Немного повернул голову и тут луч солнца отразился от снежного наста. Зайчик, отпрыгнувший мне в глаза, словно разорвался у меня в голове. Я зажмурился, но и тогда сияние пробивалось сквозь веки невероятно быстрым мерцанием.
   Перед глазами поплыли цветные пятна и ... зазмеились!
   Рефлекторно закрывшись рукой, я сообразил, что произошло. И окаменел. Частые вспышки света! Эти вот солнечные зайчики. Нечто подобное я читал про майнд-машины, когда увлекался популярной психологией. Они, с помощью особой частоты мерцания, должны были вызывать транс. А еще был скандал с видео символом какой-то олимпиады или что-то в этом роде - из-за частоты смены ярких цветов он вызывал фотоэпилепсию у некоторых людей. Причем об этом эффекте уже было известно до того - его первыми жертвами стали детишки, насмотревшиеся одной из серий покемонов.
   Что ж. Тихо, спокойно и не прыгая от предвкушения, проверяем карманы куртки. Здесь пусто, там пучок каких-то веревочек и лоскутков... Вот Ровен, хомячелло ты мое ненаглядное, ну откуда у тебя эта блямбочка из оплавленного слитка ночного серебра? Зачем ты ее таскал с собой? Ладно, потом ему спасибо скажу, а теперь осторожно берем и проделываем в нее шнурок, благо слиток напоминает больше расплющенный калач, а не блин.
   А теперь садимся спиной к солнцу, перекручиваем нить, отпускаем блямбу и начинаем плавно разводить руки в стороны, держа в них кончики. Так, все получилось. Нить раскручивается, вместе с ней - получившийся медальон. Зайчики отпрыгивают и все такое. Только приходится руки все выше и выше поднимать, чтобы импровизированное зеркало медальон все время было напротив лица.
   С первого раза у меня не получилось. И с третьего тоже - все-таки, с закрытыми глазами и без навыка это делать было тяжело. А может быть, частота вращения не подходила. Надо будет поиграть с нитью и весом пластинки.
   Решив попробовать еще раз, я, чтобы лучше сосредоточиваться на нити и не промахиваться зайчиком мимо глаз, вошел в состояние медитации. И, когда нить успела раскрутиться едва до середины, увидел знакомые линии.
   Лишь чудовищным усилием воли мне удалось не пытаться их как-то понять или интерпретировать - ведь тогда сознание изменило бы их во что-то другое.
   Из наиболее четких, передо мной - или, вернее, где-то сбоку, на краю поля зрения, - висело два неустойчивых знака. Один из них был - или казался - знакомым. А вот второй - нет.
   Крайне осторожно я направил к нему канал с энергией....
   Есть! Он стабилизировался и стал четким! Откроем глаза... Ура! Получилось!
   Нить давно раскрутилась и медальон был где-то на уровне груди, но мне это было уже неважно. Передо мной висел магический символ, которого, я был точно уверен, никогда раньше не видел.
   Осталось дело за малым - присоединить к нему знак указания цели и направить куда-нибудь. Например, на ветки того куста, непонятно как выросшего на склоне. Он так удобно торчит из земли прямо передо мной.
  
  
  
   От полыхнувшего из оврага волны черного пламени Толмен откатился назад и шустро пополз назад. Только очутившись в сотне локтей от молодого мага, он поднялся, и побежал к крепости.
   - Ну да, рудознатцы, так я им и поверил, - тяжело дыша произнес Толмен и проверил зашитый в кожу амулет, ранее скрытый под рубашкой.
   Лицо еще недавно дружелюбного травника исказила злая улыбка, и он увеличил скорость, чтобы успеть вернуться раньше Вадима. Сегодня вечером будет небольшой праздник, повод легко придумать, и никто тогда не удивится выставленному бочонку вина. Главное, успеть заколдовать напиток, иначе молодой маг может почувствовать волшбу и что-нибудь заподозрить.
  
  
  
   Онир прикрепил наконечник к простенькому копью и со вздохом отложил его в сторону: теперь опять придется мучиться от вынужденного безделья. Гном слегка поморщился, сожалея в очередной раз об отсутствии даже примитивных инструментов, и позвал северянина:
   - Все готово. Получай, Снурри, свое оружие. Но я не верю, что ты этим сможешь кого-нибудь убить.
   Наемник, увлеченно споривший с Ровеном о лучшем способе приготовления оленины, повернул голову, мельком посмотрел на копье и одобрительно кивнул.
   - Для настоящего мастера качество оружия не так важно, главное - это, - он показал товарищу свои поднятые руки. - Мальчишкой у меня еще хуже копье было. Вот, как сейчас помню, стащил в поле обломок серпа, привязал его веревкой покрепче к кривоватой палке и пошел на охоту. Такой нагоняй получил от отца...
   Снурвальд на мгновенье прикрыл глаза, вспоминая беззаботное детство, но тут же встрепенулся, почувствовав произошедшие в комнате изменения.
   - Ты далеко? - спросил он Вадима, начавшего суетливо надевать верхнюю одежду.
   До этого маг дремал на деревянных полатях, прислонившись спиной к теплой боковой стене камина. В таком положении он мог сидеть часами, практически не реагируя на происходящее вокруг.
   - Решил свежим воздухом подышать, - юный волшебник посмотрел по сторонам и обратился к Ровену. - Ты наружу не собираешься?
   - Почему бы и нет, - ответил удивленный старик и начал подниматься с лавки, но поймав пристальный взгляд Онира, покачал головой. - Но не сейчас, готовить надо.
   Ровен плюхнулся обратно на скамью и не стал особо сопротивляться напору Вадима, решившего надеть две куртки. Если бы не гном, то пожилой купец устроил бы целое представление, а так он обошелся легкой перебранкой и трехминутной сентенцией о современной молодежи, хилой и слабой в сравнении с его поколением.
   Ровен немного увлекся чтением нотации, но, вовремя заметив, как маг напрягся, скомкал фразу. Старик протянул руку и снял куртку с грубого крюка, вбитого в щель между каменными блоками стены. Второй этаж башни, служащий им жильем, раньше практически не использовался Толменом. Смотритель сразу облюбовал на третьем этаже маленькую клетушку с небольшой железной печкой, где и проводил большую часть времени. Комната, где теперь жили сбежавшие рабы, была обставлена скудно: старый выщербленный стол, три широкие лавки, стоящие вдоль серых голых стен и большой закопченный камин. Чтобы не ютиться всем на лавках, северянин предложил сделать вокруг камина широкие полати, оставив только проход для приготовления пищи. После этого на лавках спали только Снурри и Вадим, отдав просторное ложе широким в плечах жрецу и гному, а также только отошедшему от недуга Ровену.
   - Я пойду, - вдруг подал голос из угла комнаты Харден.
   Он давно перестал принимать участие в дружеских посиделках отряда, предпочитая размышлять о чем-то своем или молиться.
   - Нет, я один, - голос Вадима стал сухим, и Онир услышал раздражение в его словах.
   К удивлению гнома Харден этого словно не заметил и начал собираться на улицу.
   - Я же сказал, прогуляюсь один! - маг вырвал из рук ошарашенного внезапной вспышкой гнева жреца шапку и стремительно выбежал из комнаты.
   Харден посмотрел на оставшихся товарищей, немного подождал и, пробормотав что-то презрительное под нос, побежал вслед за Вадимом.
   Только за массивным жрецом престала скрипеть лестница и внизу гулко хлопнула дверь, как гном обратился к друзьям.
   - Наконец-то мы одни, теперь можем спокойно поговорить.
   - А Толмен скоро вернется? - спросил Ровен, подсаживаясь на скамью к друму.
   - Нет, он пошел капканы проверять, что я давеча оставил. Мы скоро уйдем, а ему надо привыкать с ними обращаться, - ответил северянин. Он подтащил свою скамью поближе и сел напротив своих старых товарищей. - Странный этот смотритель. Живет здесь почти круглый год, а навыков охоты нет ни малейших. Если бы мы здесь не появились, то его запасов до весны не хватило бы. Так и жевал бы свои травки. Ты о нем хотел поговорить?
   - О нем поговорим позже, - покачал головой Онир. - Меня больше всего заботит Вадим. Заметили, каким он нервным стал в последнее время?
   - Да, - согласился Ровен.
   - Да бабу ему нужно, - заявил Снурри и усмехнулся. - Я в его годы ни одной юбки не пропускал. Вот зайдете в первый нормальный город, так сразу ведите его веселый дом.
   - Нет, не в этом дело, - не согласился гном и провел ладонью по окладистой бороде. - В пещерах он показывал потрясающее упорство, я даже подумал, что парень ничего кроме своей магии и знать не желает. Нет, тут что-то другое.
   Онир немного помолчал и начал рассказывать о своих наблюдениях:
   - После храма на острове он стал другим. Тогда я приписал это последствию нападения демона, не каждый маг может похвастаться таким - выжить в схватке один на один с тварью из бездны!
   - А я всегда говорил, что Вадиму силы не занимать, - согласился Ровен, довольный своей прозорливостью.
   - Но потом стало еще хуже. Ты, дружище, не заметил этого из-за болезни, а вот Снурвальд, уверен, обратил внимание, что Вадим начал в себе закрываться. Вы помните, каким мы его встретили? Взгляд затравленного волчонка, готов вцепиться любому в горло.
   - Да, - вспомнил Снурри. - А как он чуть не набросился на тебя в пещере? Такого не забыть. Самого еле шатало от побоев надзирателей, а он, без оружия и навыков боя, собрался напасть на здорового и трезвого друма! Я от неожиданности даже подстраховать тебя решил, словно у него были шансы на победу.
   - Так вот, - продолжил Онир. - В его глазах я вновь вижу прежнее затравленное выражение, словно он один против всего мира.
   - А в чем проблема? - спросил северянин и задал провокационный вопрос. - Если ты боишься предательства, то, может, следует поделить сокровища и разбежаться в разные стороны? Или давай совсем от него избавимся, вон, как раз проверим - смогу я кого-нибудь новым копьем убить или нет.
   - Ты о чем говоришь? - от возмущения гном вскочил с лавки, но увидев широкую ухмылку на лице северянина, махнул рукой и сел обратно. - Опять эти твои шуточки. Ох, и попадешь ты из-за своего "умения" шутить, попомнишь тогда мои слова.
   Снурвальд пожал плечами:
   - Это не моя проблема, что другие не понимают шуток. А если серьезно - помнишь четыре седьмицы назад он свою руку берег, словно сломанную?
   - Да, было такое, - нахмурившись, припомнил Онир. - Но он ее просто порезал.
   - Ну-ну, зубами наверное, острые они у него, молодые, - с сарказмом заметил Снурвальд и пояснил. - Весь металлический хлам, что здесь валялся, ты выпросил у Толмена уже на второй день. А смотритель свои инструменты и нож Вадиму не давал. А теперь еще немного напряги свою память - помнишь, как он упал в лодке?
   - Ну, может парня просто укачало? - с еле заметным сомнением в собственных словах произнес Онир, в свое время сильно испугавшись за Вадима.
   Гном опасался, что демон успел проклясть мага и теперь юноша будет всю жизнь страдать падучей. Но время шло, приступы не повторялись и Онир списал все на случайность.
   - Хорошо, - согласился северянин и подался немного вперед. - Онир, ты же умный мужик, посчитай все ноги у лошади. Первое - Вадим, как только начал вспоминать, все свободное время отводил своим экспериментам. Когда он начинал работать с магией, у него начисто исчезал инстинкт самосохранения. У меня даже привычка появилась выбирать себе место на стоянке так, чтобы не оказаться в зоне поражения. Так, на всякий случай, - поспешил добавить наемник, услышав негодующий возглас Ровена, всегда ночевавшего напротив молодого мага. - Второе - активация портала что-то в нем изменило, я не специалист, но могу предположить, что Вадим тогда работал на пределе своих сил и как бы не перегорел от напряжения. Третье - когда он последний раз колдовал? Только один раз в буран, и то, когда другого выхода не было. И наконец, четвертое. Накануне своего "пореза" он подбегал ко мне и предлагал сделать еще одну татуировку. Я ему отказал, но в глазах нашего волшебника прочитал, что его осенила новая идея.
   - И что с того? - спросил Ровен. - Не пойму, куда ты клонишь.
   - А нам он ничего не говорил, - понимающе кивнул гном.
   - Да о чем вы? Что не говорил? - не понял купец, и поочередно посмотрел на друзей.
   - Если бы у него вышло, мы узнали бы об этом первыми. Вспомни пещеры - когда у него что-то получалось, то он чуть ли не светился от счастья, а когда в его экспериментах что-то не срабатывало, то Вадим ходил темнее тучи, полностью погруженный в анализ своей неудачи, - гном замолчал и задумчиво почесал затылок. - Нет, дело не только в его проблемах с магией.
   - А в чем тогда? - фыркнул Снурри, уверенный в своей версии происходящего. - У него явные проблемы с магией, причем серьезные. Я сам, если бы потерял правую руку, срывался бы по каждому поводу. Ну, по крайне мере, пока не научился бы левой также управлять оружием. Поэтому сейчас просто не трогай парня. Чтобы у него там не было - срыв очередного эксперимента или потеря управления талантом, все придет в норму со временем.
   - Думаешь? - гном еще продолжал сомневаться.
   - Уверен, - со всей серьезность ответил северянин. - Как говорят в Халифате - не ищи рыбу в пустыне.
   - И все-таки дело не только в этом, - ответил Онир после долгого молчания. - Уверен, истоки проблемы лежат в храме. Тогда на острове я был безумно рад свободе и не обратил внимания на многие детали. Ровен, - обратился гном к приятелю. - Тебе ничего странного там не показалось?
   - Да нет, все нормально. Обычный заброшенный храм, самый обыкновенный демон, - с ёрничал купец. - Ты смеешься? Да там все было необычным! Почему портал выкинул нас именно туда? Почему храм заброшен? Да настоящий бог ни за что бы не пустил в свой дом тварь из бездны. Но на эти загадки, как ты сам понимаешь, мы никогда не получим ответа.
   - Надеюсь на это, мой друг, - тихо произнес Онир. - Ладно, спрошу прямо у Вадима, что происходит. Нам предстоит долгий путь и неожиданности в дороге не нужны. Одно дело если рядом с нами будет боевой маг, а другое - постоянно нервничающий малец, не умеющий даже правильно держать оружие.
   - Ну, ты тут преувеличиваешь, - возразил северянин. - Пусть он как воин и недалеко ушел от обычного крестьянина, но силушки ему не занимать, да и вынослив сверх меры. Ему дать оружие попроще, дубину например, и если попадет по противнику, мало тому не покажется.
   Приятели рассмеялись немудреной шутке и продолжили разговор.
   - Вы уже решили, какой дорогой пойдете? - спросил Снурвальд.
   - Пока остановились на двух вариантах, - ответил Ровен, в свое время много путешествовавший по торговым делам. - Первый, самый быстрый и безопасный - добраться до столицы Эрданской империи и сесть на первый торговый корабль Островов. Второй раза в три-четыре длиннее: нужно идти на юго-восток, через Дикую пустошь до королевства Отт, там присоединиться к первому каравану, направляющемуся в земли Халифата. Ну а от Страны сотни городов до Аллирии рукой подать.
   - И что тут думать? Выбор очевиден, - удивился наемник.
   - А откуда мы возьмем деньги для оплаты проезда на корабле? Я уж не говорю о том, что в Эрии велик шанс засветиться. Если мои соклановцы спохватились, то по всей империи уже разослано наше описание, - Онир ударил ладонью по скамье, немного успокоился и с мстительной улыбкой на лице добавил. - А ушли мы красиво, представляю, как там все забегали!
   - Но для путешествия через пустоши тоже нужны средства. Купить нормальную одежду, лошадей, запастись провизией, оружием, - Ровен, словно не слыша опасения друма, начал перечислять недостатки длинного пути. Прекрасно зная, насколько тяжело переубедить гнома, бывалый купец решил привлечь на свою сторону Снурвальда, все же гном частенько прислушивался к мнению наемника. Демонстративно повернувшись к северянину, Ровен Митт загибал по очереди пальцы, подсчитывая отсутствующие у них снаряжение.
   - Мы уже об этом говорили, - уперся гном. - В землях северных варваров, извини Снурри, никто не даст нам нормальную цену за серебро. А продавать его в Эрданской империи, не заручившись поддержкой местных друмов или магов, все равно, что навесить на себя табличку "Вор".
   - Ну почему сразу вор?
   - Да откуда еще кучка оборванцев может взять столько ночного серебра? А когда выяснится, что мы никого не грабили, начнется самое интересное. Маги человеков захотят узнать, где это мы нашли столько самородного металла, а друмы, даже если нас не опознают, просто прирежут по-тихому. Во избежание, так сказать. После того как я узнал о месте и методах добычи этого металла, уверен, что старшины друмских общин внимательно отслеживают колебания цен на серебро и сделают все возможное, чтобы сохранить его тайну.
   - Тогда давай сделаем крюк и перейдем границу империи не здесь, а в королевстве Арсума. Уж там нам без особых проблем удастся продать немного ночного серебра, - продолжал настаивать на своем плане Ровен.
   - Думаю, это вполне возможно, - взял слово Снурвальд. - После того, как в предгорьях Арсума нашли золото, туда со всех соседних королевств хлынул поток любителей легкой наживы. В царящей там чехарде можно продать что угодно, лишь бы потом суметь уберечь свой кошелек. Там, бывало, пропадали целые караваны, что уж говорить о малых отрядах. А с другой стороны с припасами для обходной дороги могут помочь мои родичи. За плату, разумеется, но можно не беспокоиться, они ни за что не выдадут вас.
   - Ну, так как? - спросил Ровен Митт и некоторое время буравил взглядом Онира, но, поняв, что не может переубедить гнома, понуро вздохнул и произнес севшим голосом. - В Эрии я хотел узнать о судьбе своей семьи.
   - Я понимаю тебя, Ровен. У меня самого в Южном Торгбене осталась жена и дочь, - Онир положил руку на плечо приятеля. - Но появляться там нельзя, если попадемся страже или ловчим отрядам клана, то мы будет молиться, мечтая о скорой смерти. Они сделают все возможное, чтобы правда не вылезла наружу.
   - А может рассказать всем, что ночное серебро спрятано в шахтах друмов, а не падает с небес? Ведь если это перестанет быть тайной, если об этом узнают тысячи человек, то какой смысл охотиться за нами?
   - Не поможет, я уже думал об этом, - покачал головой гном. - Мстить будут обязательно. После такого это станет делом чести. А источник слухов довольно легко определить. Если поисковые отряды начнут нас искать целенаправленно, то долго мы от них убегать не сможем.
   - Постой, - встрепенулся Снурвальд. - А ваши первосвященники разве не смогут нас здесь вычислить? Ведь если Вадим, растеряв свои знания, смог активировать портал, то у них это тоже получится.
   - Успокойся, - гном усмехнулся в густую бороду и довольно прищурился. - Я повредил портал на острове, теперь туда никто не сможет попасть нашим способом.
   Снурвальд только открыл рот, чтобы попросить гнома рассказать подробности, как внизу громко стукнула дверь, и кто-то полез по лестнице вверх. Это был Харден. Он, задыхаясь от бега, буквально ввалился в комнату, оперся руками о колени и попытался отдышаться. Его волосы были всклокочены, на лбу набухала большая ссадина, а руки были в крови. Харден, смотря в пол и еле справляясь с дыханием, сиплым голом произнес:
   - Быстрее собираем вещи и уходим отсюда. Все вопросы потом. Я за Вадимом.
   Он развернулся и шагнул на лестницу, ведущую на третий этаж башни. На мгновение замер, потом обернулся назад и добавил фразу, от которой друзья вскочили:
   - Я убил Толмена. Он из Чистых.
   - Стоять! - взревел северянин и коршуном метнулся к жрецу.
   Наемник силой развернул Хардена и, схватив его за одежду, притянул к себе.
   - Ты зачем это сделал?! Как посмел поднять руку на хозяина дома, приютившего нас. Толмен же предложил нам свой хлеб! - от ярости Снурвальд почти себя не контролировал и так сильно тряхнул жреца, что у того клацнули зубы.
   - Он следил за Вадимом и увидел его силу, - ответил Харден и попытался оторвать от куртки руки Снурвальда.
   - И что с этого? - наемник еще сильнее тряхнул жреца. - Никто и не скрывал, что он маг.
   - Но он же следил за ним, - Харден растерялся. Он не мог понять, почему Снурри не понимает таких очевидных вещей. - А Вадим, Вадим... он сумел создать полог тьмы.
   - Да хоть света, - рявкнул северянин, отпустил жреца, сделал полшага назад и неожиданно нанес резкий удар ему в лицо. - Ты, больной ублюдок, убирайся, чтоб глаза мои тебя не видели!
   Харден упал на пол и прижал руку к левой щеке. Жрец с ненавистью посмотрел на наемника и, покопавшись за пазухой, бросил ему под ноги маленький кожаный мешочек:
   - На, смотри. Это амулет Чистого! Он навел бы на нас след или сам ночью всех прирезал!
   Ровен Митт, до этого молча наблюдавший за стычкой, поднялся с лавки и не спеша подошел к брошенному артефакту. Он поднял мешочек, внимательно осмотрел вещицу Толмена, и принялся его развязывать.
   - Пусть даже он Чистый, хотя что им делать в этих краях, - произнес Снурвальд и плюнул под ноги Хардену. - Ты хуже, чем дикий огадур, даже он никогда не нарушит законы гостеприимства. Пока Толмен не причинил нам зло, ты не имел права даже руку на него поднять!
   Гном согласно кивнул и осуждающе посмотрел на побитого жреца, кидающего исподлобья злобные взгляды.
   - Ха, Харден, - Ровену наконец удалось справиться с тугими завязками и выставить на всеобщее обозрение желтый медальон. - Если это амулет Чистых, то я невинная девица! Тут нигде нет символа их культа. Я в этом и не сомневался, Чистого просто так не убьешь. Да и почему ты его так испугался? Они же охотятся только на еретиков.
   - Его защиту мне помог преодолеть кинжал из храма, - Харден не знал как ему лучше все объяснить, чтобы не выдать тайну древнего.
   Его душила обида на несправедливое к нему отношение, ведь он только что всех спас, но его дальнейшие попытки оправдаться заглушил Онир.
   - Так, сделанного назад не воротишь. Снурвальд, позови Вадима, будем решать, что с ним делать.
   - Да что тут думать? - презрительно произнес наемник, накидывая на плечи куртку. - Пусть идет один в свою Диссу. С ним нам теперь не по пути.
   Снурри оттолкнул Хардена от двери и стремительно выбежал из комнаты. Лестница еще скрипела под ногами наемника, когда Онир обратился к жрецу:
   - Что расселся? Вставай, пойдем наверх.
   - Зачем? - удивился Харден.
   - Осмотрим комнату Толмена. Нам в дороге любая мелочь может сгодиться. Не бойся, до Пустоши дойдем вместе. Не дальше.
  
  
  
  
  
   Глава 3
  
  
   Целиком захвативший меня азарт исследователя, не дал спокойно обдумать все последствия. Новое плетение могло обернуться чем угодно: легким бризом или мощным ураганом. Подсознательно, все еще находясь в плену старых иллюзий о магии, ожидал чего-нибудь такого, что потрясло бы воображение. Точно сформулировать свою мысль не мог, но где-то на периферии сознания мелькали образы внезапно выросшего из-под земли стального леса, легко пронизывающего острыми листьями корку льда, или пламенеющего неба, плачущего огненным дождем, или плавящегося от нестерпимого жара камня. Много можно было придумать вариантов, но того, что получилось в реальности, не ожидал.
   Заклинание оказалось жутко энергоемким, направляемой в него маны уже с легкостью хватило бы на пяток-другой файерболов, но для него все было мало. Я раз за разом добавлял энергии и начал серьезно опасаться, что так могу незаметно для себя перейти рубеж и вычерпать весь источник. И когда уже был готов прекратить эксперимент, произошел ряд событий, заставивших сердце тревожно забиться в груди: каналы неизвестного заклинания ярко вспыхнули и из появившейся в его центре точки преобразования в склон оврага ударил черный луч. На мгновенье я оцепенел, и безвольно смотрел, как в месте удара возникла обширная область тьмы. Она стремительно увеличивалась и скоро грозилась дойти до меня.
   Твою мать! Если есть хоть какая-то взаимосвязь между объемом использованной энергии и мощностью заклинания, то мне конец!
   Промелькнувший перед глазами призрак смерти привел меня в себя. Я опомнился и быстро направил энергию в Алгиз, заранее подготовленную как раз для такого случая. Эта была единственная руна, в которой был уверен на все сто процентов. Опасаясь, что вырвавшееся из-под контроля заклинание может оказаться сильнее, чем все ранее знакомые, я вскинул вверх руки, словно прося помощи у высших сил, и неподвижно застыл, страстно желая стать меньше или оказаться в другом месте.
   Время для меня словно замерло, чтобы не сойти с ума от ожидания магического удара, я начал медленно считать про себя.
   Один, два, три... Да когда же до меня дойдет ударная волна?
   Пять, шесть... Пользуясь каждой выигранной секундой я направлял все больше энергии в Алгиз, коря себя, что в запасе осталось слишком мало маны.
   Девять, десять... Вокруг темно. Это я закрыл глаза или до меня уже дошло заклинание? С использованием истинного зрения стал иногда в этом путаться. Нет, в этот раз я плотно зажмурил глаза.
   И еще немножко энергии в Алгиз. Черт, да что это с ней? Куда исчезает вся мана? Руна ведь только что была наполнена энергией практически до краев!
   Двенадцать, тринадцать... Да сколько можно! Если так буду продолжать, то скоро выдою себя досуха. Хорошо, это будет последняя капелька маны.
   Все, хватит! Если для моей защиты этого не хватит, то ничего больше не поможет. Пора взглянуть опасности в глаза и не прятать голову в кусты.
   На счет "два".
   И раз, и два, и... где?
   Где опасность? Я испугался простой тьмы? Неужели заклинание оказалось пустышкой, и кроме колыхающейся вокруг меня черной пелены ничего не было наколдовано?
   Напряжение, сковавшее меня последние дни, исчезло и я облегченно рассмеялся. Нет, ну и на придумывал же себе ужасов! Это просто тьма, нет в ней ничего опасного. Холодно конечно, но сейчас не май месяц. И зачем только для активации этого заклинания нужно было столько энергии?
   "А она красива", - решил я, внимательнее осмотрев черную завесу. Она не была однородной, как показалось в начале. Хм, раньше и не мог себе вообразить, что существует столько оттенков черного цвета. Приятно для глаз. Еще немного посмотрю и пойду в башню, вот только присяду, ноги все еще немного дрожат, видимо от напряжения.
   Незаметно на меня снизошла полная умиротворенность. Я забыл про все свои проблемы, стало так легко, как это может быть только в беззаботном детстве.
   Недалеко кто-то умер. Откуда это стало известно, я не знал, но удивления от факта чьей-то смерти не было. Было только понимание, что все идет правильно. Так и должно быть.
   Я видел, как переливы цветов тьмы начинают образовывать некую фигуру. Страха не было, только еле заметное чувство интереса: а что же сейчас передо мной появится?
   Кто-то провел рукой по моим волосам, словно приглаживая непослушный вихор на прическе. Я пошевелил головой, подстраиваясь под эту ласку, и внезапно дернулся от боли, вонзившейся раскаленным гвоздем прямо в мозг. Но она была мимолетной, уже через секунду от нее не осталось и следа, и мой покой никто больше не тревожил.
   Мысли стали необычайно ясными, я был в состоянии решить любую задачу, вот только отсутствовало желание что-нибудь делать.
   Наверное, именно так чувствуют себя достигшие нирваны.
   Я видел все вокруг, для моего зрения не было преград. Недалеко суетился Снурвальд. Северянин долго топтался перед черной пеленой, и, видимо что-то решив для себя, медленно пошел вперед по моим следам.
   Вот Снурри наткнулся на мое тело. Правильно, садись рядом со мной, тебе будет хорошо. Наемника зашатало, словно моя мысль могла пригнуть его к земле, он схватил меня за шиворот и потащил на свет.
   Зачем? Не надо. Тут хорошо.
   Но Снурвальд меня не слушал и тащил вперед.
   А-а-а, как больно! Солнечные лучи стальными спицами воткнулись в каждую клеточку моего тела. Я рванулся было назад, в спасительную тьму, но Снурри рывком отбросил меня подальше от колыбели.
   Да что же ты делаешь, скотина! Мне же БОЛЬНО!
  
  
   В себя я приходил урывками. Сначала увидел встревоженное лицо Хардена, на скуле которого красовался огромный синяк. Интересно, где это он так умудрился? Жрец, как только я открыл глаза, облегченно улыбнулся и громко крикнул:
   - Он пришел в себя!
   От его зычного голоса в моей голове словно взорвалась граната, и я снова провалился в беспамятство.
   Второй раз я пришел в себя, когда Харден пытался напоить меня какой-то горячей дурно пахнущей жидкостью. На вкус она была еще хуже. Отпихнуть эту гадость не удалось, сил не хватило даже на то, чтобы вынуть руку из-под одеяла. Ну, Харден, я тебе это никогда не забуду! Сам, вон, нацепил на свою морду тряпку, и не ощущаешь всей полноты этой вони. Дождусь, когда ты окажешься в подобном положении, и специально придумаю какое-нибудь лечение погадостнее. Скажу, что для выздоровления нужно есть крысиные хвостики, и будешь их уплетать за милую душу. Сырыми!
   И Ровену тоже припомню, уверен, что именно этот специалист по травкам выудил из своей памяти столь мерзкий рецепт. Ну почему в этом мире у лекарей действует тоже правило, что и у наших врачей - чем полезнее лекарство, тем оно противнее?
   Все, чаша опустела. Теперь главное удержать ее содержимое в себе, второй раз проглотить эту микстуру я не смогу. Так, как там можно с помощью дыхания избавиться от тошноты? Вспомнил, сначала глубокий вдох через рот, потом выдох через нос. Главное не перепутать, а то эффект будет противоположным.
   Я начал размеренно дышать и вскоре почувствовал, как из желудка поднялась теплая волна, словно только что выпил бокал хорошего коньяка. Только сейчас понял, что все это время мерз. Хм, у нас дрова закончились? Ведь можно было хорошо протопить комнату. На этой мысли я заснул.
   Проснулся я от постороннего шума. Не сразу смог понять, что это не продолжение бредовых видений, ставших постоянными спутниками моих сновидений, а спор спутников. Лишь когда один из спорщиков громко назвал имя Хардена и обложил богов и демонов по полной программе, стало ясно, где я нахожусь. Так выражать свои чувства может только Онир.
   - Я оказался прав! И пусть Толмен не из Чистых, но из-за него мы все оказались в огромной опасности! Пусть Снурвальд извинится или повторит свои слова, - голос Хардена дрожал от ненависти и обиды. Интересно с кем же он умудрился поссориться?
   - И не подумаю! - возразил ему Снурри. Хорошо, что мне не видно его лицо, иначе не заметил бы в его словах отсутствия стопроцентной уверенности.
   Становится все интереснее. Жрец наезжает на северянина, а тот лишь вяло отбрехивается. Что же там без меня произошло?
   Я откинул в сторону одеяло и осторожно поднялся. В памяти еще были свежи воспоминания, как тяжело бывает в первые дни после болезни. К удивлению самочувствие было прекрасным. Беру обратно свои слова о неуклюжести местных коновалов, надо не забыть спросить рецептик чуда-лекарства.
   - О! Вадим проснулся! - первым мою активность заметил Ровен. Старик подскочил ко мне и задал неожиданный вопрос. - Ты колдовать можешь?
   - Нет, - автоматически ответил я, памятуя о том, что полностью выложился в последнем эксперименте. Однако осмотрев внутренним взором источник, понял, что он полон, словно и не было изнуряющей борьбы с черной волной. - А хотя, нет могу.
   - Отлично, тогда собирайся!
   - Куда? Может я не в силах сейчас никуда идти, - напор Ровена сбил меня с толку. А где же: "как здоровье?" и "как себя чувствуешь"?
   - Пойдем искать наши пожитки.
   Я поймал брошенную мне гномом куртку и стал ее неторопливо натягивать. Ничего не понимаю. Зачем спешить, ведь мы договорились подождать, пока не растает снег. Хотя я тогда поддержал это решение во многом из-за того, что не был уверен в своей магии, но тащится куда-то по холоду, жутко не хотелось. Не дай бог еще раз в буран попадем.
   - Вадим, нам нужно спешить, - задумавшись, я не заметил, как ко мне подошел Харден. - Толмен оказался предателем.
   - Не предавал он нас, - Снурри смотрел не на своего собеседника, а на гнома, словно опасаясь встретиться взглядом со жрецом. - Он никогда не был нашим товарищем.
   - Ну а как же назвать его? Мы к нему со всей душой, даже отблагодарить решили по-царски, а он посылает весточку своим друзьям, - Харден подошел к столу, взял пухлую пачку листов бумаги и начал читать вслух:
   "Шестой день сезона Льда. Вчера ко мне заявилась необычная компания. Представились разведчикам недр. Никогда не слышал, что здесь есть что-то ценное. Они были так убедительны, что я им чуть не поверил. Но от их мага (похоже, что он только выдает себя за ученика, а на самом деле давно закончил обучение и очень опасен) и от здоровяка, выдающего себя за простого носильщика, исходит слегка уловимая аура тлена. Нужно подружиться с ними, может, проговорятся, кто они на самом деле.
   Четырнадцатый день сезона Льда. Я был прав. Сегодня начальник их отряда, хитрый скуповатый старик, пообещал меня щедро наградить за помощь. Значит, они не просто нашли усыпальницу, но и сумели прихватить из нее что-то ценное. Осталось только проследить, где они сделали захоронку".
   Харден переложил вниз пачки несколько страниц, косо посмотрел на Снурвальда, на лице которого перекатываться желваки, и продолжил:
   "Семнадцатый день сезона Льда. Удалось разговорить мага, кстати, зовут его Вадим. Необычное имя. Он мастерски притворяется учеником, но сегодня выдал себя с головой. Подумать только: юноша знает верхние знаки и обладает практикой их изучения. Кажется, работа с ними является для него обычным делом, а не исследованием одного из самых редких разделов магии, от которого до нас дошли лишь жалкие крохи. Теперь понятен странный узор на груди их проводника, еще бы знать, что он дает владельцу...
   Мага обязательно нужно брать живым. За каждый знак, что он успел скопировать с усыпальницы, мы можем получить целое состояние. Северянина необходимо валить сразу. У него нет хорошего оружия, но меня беспокоит его татуировка. Как бы не было с этим каких-нибудь проблем. Гнома, если тот останется жив, можно будет попробовать продать в баронства. Там всегда высоко ценятся умелые кузнецы. Старик не опасен, за него можно попробовать получить выкуп. Не понятен только здоровяк. Он почти ни с кем не общается, выполняет всю работу и ловит каждое слово мага. Кажется, он и вправду простой носильщик".
   - Ладно, согласен, он навел на нас Диких наемников, но ведь ты об этом не знал! - Снурри продолжил разбудивший меня спор.
   - Стоп, о чем это вы?
   - Харден убил Толмена, приняв его за члена ордена Чистых, - пояснил Ровен. - А Снурри обвинил его в нарушении закона крова.
   - Не просто обвинил, - мрачно проронил жрец, осторожно прикладывая ладонь к левой щеке.
   Снурвальд медленно поднялся со скамьи. Его сильно покачивало, точно он был пьян. Наемник с трудом выпрямился и, смотря прямо в глаза Хардена, произнес, чеканя каждое слово:
   - Тогда ты об этом не знал. Спасибо, конечно, что мы заранее узнали об опасности, но веры у меня к тебе больше нет. С тобой мне больше не по пути.
   Наемник хотел еще что-то сказать, но его качнуло и он, чтобы не упасть, вцепился в столешницу и крепко сжал зубы.
   - Ну, хоть так, - скривил здоровую щеку Харден. - Хотя если бы ты был сейчас здоров, я бы тебе ответил тем же самым.
   - И это тебя остановит? Лучше сейчас. Потом у тебя не будет никаких шансов.
   - Все, хватит! - гном резко ударил ладонью по столу. - Так мы дождемся здесь Дикого отряда. Ровен, ты остаешься, попробуй влить свое чудесное зелье в глотку Снурвальду. Надеюсь что он теперь, после выздоровления Вадима, не будет воротить нос от лекарства. А мы все пойдем искать ночное серебро. Придется тебе, Вадим, хорошо потрудиться, прямо как тогда в пещере. Только теперь нужно будет не замораживать, а наоборот растапливать.
   Я пожал плечами, мысленно выбирая более подходящее плетение из скудного пока еще арсенала заклинаний. Ничего, скоро буду знать столько заклинаний, что все местные архимаги удавятся от зависти. Попробую огненной волной, так будет быстрее всего растопить снег на большой площади.
   Вперед нас повел гном. Первые метров двести я шел за ним молча, но не выдержал и, догнав Онира, наклонился и тихо спросил:
   - Так что, Снурвальд подрался с Харденом?
   - Нет, у послушника против Снурри никаких шансов. А с чего ты так решил?
   - Так Снурвальда шатает, словно его хорошо отделали, - я немного подумал и привел другое сравнение. - Нет, словно после хорошей пьянки.
   Гном резко остановился и недоверчиво посмотрел на меня:
   - Так ты не помнишь?
   - Чего? - пришел мой черед удивляться.
   - Снурвальд так слаб, потому что твоя татуировка высосала из него все силы, когда он тащил тебя из полога тьмы! Чуть он промедли, и сейчас ты сидел бы с ним в поле ледяным столбиком.
   - Полог тьмы? А что это такое?
   - Призыв первородной Силы! - гордо произнес сзади Харден.
   - Какой силы? Какого-то местного бога? - от удивления, что мое заклинание оказалось вызовом какой-то сущности, я случайно проговорился.
   Гном не заметил моей оговорки, он отвернулся и сделал вид, что пытается найти следы нашего укрытия от бурана. Если бы не успел заметить, как при упоминании первородной силы он слегка дернулся, то сейчас поверил бы ему. Что же, его любопытство понятно, я тоже хочу узнать, что такого особенного сумел наколдовать. А вот реакция Хардена мне не понравилась. Он довольно прикрыл веки, словно только и ждал подобного вопроса. Может объяснить ему, что под "местными" я имел в виду богов севера, а не этого мира? Нет, если начну, то он только убедится в своем подозрении, а так еще остается шанс, что жрец радуется чему-то другому.
   - Нет, ты призвал Тьму, одну из Сил нашего мира. Немногие маги решаются на подобное. Теперь понимаешь, что ты получил в награду? - Харден говорил все тише и последние слова уже прошептал мне на ухо.
   Я сделал восторженные глаза и кивнул, будто его слова все объяснили. Харден повелся на нехитрую уловку. Он панибратски ударил меня по плечу и заговорщически улыбнулся.
   - А зачем этот призыв вообще нужен? - тоже прошептал я, будто ошарашенный такой новостью.
   Ну же, давай Харден, колись! Скажешь - "не знаю", обидно не будет. Отсутствие у тебя подобной информации вполне объяснимо, а вот если расскажешь все в подробностях...
   Жрец стушевался, зачем-то на пару секунд приложил руку к сердцу и ответил:
   - Точно не знаю, может силу прибавляет. В старых рукописях мне всего раз встречалось упоминание о маге, призвавшего Силу, если быть точнее - Тьму. Сначала я принял это за очередной титул или хвалебное выражение, коими древние писатели так любили описывать героев дней минувших, но позже понял, что это выражение служило доказательством мощи древнего мага. Причем для хрониста сказать об этом было очень важно, больше нигде такого не встречал, чтобы при упоминании мага не указывалось его место в магической иерархии. Например, магистр он или архимаг... А ты в себе ничего такого не чувствуешь?
   - Нет, - слова Хардена меня немного успокоили, но разбудили любопытство.
   Это, конечно, хорошо, что он так мало знает про ритуал вызова Тьмы, значит у жреца нет прямой связи с Древним. Если "полог тьмы" такое редкое и важное заклинание, то темный бог обязательно просветил бы об этом Хардена. Я улыбнулся про себя невольно возникшему каламбуру, но тут же прогнал праздную мысль. Незнание Хардена ничего не доказывает, к нему по-прежнему стоит относиться с опаской. Вот если бы жрец дал мне полный расклад, то тогда все стало бы на свои места. А так он только уверен, что заклинанием вызова Силы меня одарил Древний. Что ж, не буду его разочаровывать, пусть так думает.
   А само заклинание очень интересно. Ни за что не поверю, что оно всего лишь призывает Тьму. Такое умение будет уместно в пустыне, где под палящим солнцем любая тень покажется спасением. Но здесь, посреди заснеженной пустоши? Нет, тут что-то другое. Харден мне в этом не помощник, придется самому выяснять суть заклинания. Вряд ли оно воздействует на мага напрямую, так как никаких особых изменений в себе не чувствовал. Хотя если увеличилась сила заклинаний, то это скоро легко можно проверить.
   Интересно, а что будет, если повторить найденное плетение? Уж очень любопытна реакция "шлема ужаса" - если татуировка выпила из Снурвальда почти всю энергию, то почему я не почувствовал ни малейшей опасности? Может созданная мной область тьмы является своеобразной защитой? Ведь если бы я не изменил заклинание, то оказался бы в самом центре полога, и тогда наемник точно не сумел бы до меня дойти. Нет, повременю с этим экспериментом, уж слишком он получился энергозатратным, а мне в ближайшее время предстоит временно поработать огнеметом.
   Стоп, а почему здесь обязательно должен быть какой-нибудь бонус усиления? Я что - вышел на новый уровень? Это не компьютерная эрпэгэшка: в жизни по завершению квеста не бывает левел-апа, хорошо если просто останешься в живых. Пора заканчивать с прежними представлениями о магии и сосредоточится на текущих проблемах. А то "полог Тьмы", "прошедший посвящение силой"... Может тот маг из рукописи Хардена был обычным негром, а я уж понапридумывал себе разного. Сколько раз в земной истории аборигены принимали европейцев за посланников богов? Да не счесть тому примеров. Так почему не быть обратному? Какой-нибудь самородок вылез из местного аналога Африки и навел шороху среди "просвещенных" белых людей.
   Все, хватит. Для решения этой задачи у меня просто нет исходных данных. Я вообще ничего не знаю про эти клятые силы.
   Меня словно кто-то ударил под локоть, мысль сделала неожиданный кульбит, и я вспомнил прежние рассказы жреца о Свете и Тьме. И о моих глазах.
   Черт! Я сплюнул на искрящийся под полуденным солнцем снег и сжал от злости зубы. Харден, идущий справа от меня, изобразил на лице искреннее удивление, моментально превратившее жреца, всего мгновение назад наслаждающегося причастностью к нашей общей тайне, в несправедливо обиженного ребенка. Послушник сбился с шагу и остановился. А не надо так широко шагать, сам подставил сапог под мой плевок.
   От гнева я не успел проконтролировать эмоции. Харден, посмотрев на меня, подавил в горле возмущенный возглас и отшатнулся назад. Что, чуешь, тварь, за собой вину? Совсем ты заврался, божий человечек.
   Тише, тише. Я закрыл глаза и попробовал успокоить себя размеренным дыханием. Нельзя выдавать себя, так у меня будет больше шансов вырваться из-под опеки.
   Я посмотрел на Хардена, попытался изобразить на лице извинение и неопределенно помахал рукой. Жрец несмело улыбнулся и кивком дал понять, что мои извинения приняты. Это хорошо, хорошо, что он не стал со мной разговаривать. Иначе догадался бы по моему голосу, что я не собираюсь просить прощения у этого ублюдка.
   Нет, но какое искреннее удивление! Будто я впервые соприкоснулся с Тьмой. А кто мне объяснял причину тьмы в моих глазах?
   Неожиданно сильно захотелось дать выход свой агрессии. Может сделать его лицо симметричным?
   Я прищурил глаз, примеряясь к левой щеке Хардена, но все мои воинственные планы сбил Онир.
   - Вадим, ты примерно помнишь, какого размера были привидевшиеся тебе в буране огоньки?
   Голос Онира немного развеял пелену гнева, толкающую меня на необратимые поступки.
   Что это я? Собрался драться с Харденом? Да стоит мне пропустить только один его удар, и драка закончена. Либо нокдауном, либо его смертью, ведь могу не удержаться и кинуть в него плетение. Причем любое, мирных заклинаний я пока не знаю.
   - Помню, Онир. Сейчас попробую посмотреть, - я сразу понял идею гнома. - Только учти, будет большая погрешность, У Толмена, хоть он и не был настоящим магом, источник светился ярче.
   Я подмигнул растерянному Хардену и вызвал магическое зрение. Жрец судорожно вдохнул морозный воздух и схватился за грудь. Все правильно Харден, все правильно. Бонус у меня уже давно есть, вот только получил я его очень давно и новое заклинание тут совсем не причем.
   И не надо мне объяснять про все эти немыслимые совпадения. Сначала кольцо и тьма в глазах, потом портал в этот мир, храм Темного бога, а теперь еще и вызов Тьмы. Слишком много тьмы вокруг, это не случайно.
   Спасибо, конечно, что не дали загнуться на всем этом пути, но манипулировать собой не позволю!
   Ах, да! Я еще забыл про черный кинжал! Где ты его прячешь? Уж не хочешь ли ты всучить его обратно?
   Окинув истинным зрением Хардена, я сразу увидел исходящую от артефакта серую ауру. Так и знал, что жрец повсюду таскает его с собой за пазухой. Дурак! Эта штука уже добралась до его головы, скоро Харден сам весь посереет. Стоп. А ведь раньше от кинжала не исходило никакой ауры! Неужели Древний не просто так меня просил держать кинжал у себя?
   Я внимательно посмотрел в глаза жреца, доверчивые как дворового пса, протянул вперед руку и требовательно произнес:
   - Отдай его мне. Немедленно!
  
  
  
   - Все, Ровен, хватит, а то оно скоро пойдет обратно, - Снурвальд решительно отодвинул от себя кружку с лекарством и схватил другую, наполненную чистой водой. - Этот запах теперь будет преследовать меня всю жизнь.
   Старик по-отечески улыбнулся, наблюдая, как с лица наемника постепенно исчезает болезненная бледность, и ответил:
   - А больше и нет. Я использовал все запасы Толмена на тебя и Вадима. Оставил только один образец, хочется потом, как выберемся к людям, узнать название этой полезной травки.
   От такого заявления лекаря-самоучки Снурвальд поперхнулся водой и зашелся в долгом кашле.
   - Так ты не знаешь, чем нас потчевал?
   - Ага, - согласился Ровен. - А что тут такого?
   - А вдруг это оказался бы яд?
   - Нет, там было четко написано - "лучшее лекарство из всех мне известных".
   - Кем написано? - Снурвальд недоверчиво покосился на приятеля.
   - Как кем? - удивился непонятливости наемника Ровен. - Конечно Толменом! Кто же еще будет подписывать его травки.
   - Подожди, - медленно произнес северянин. - Ты сделал лекарства из его трав? Человека, который мог нас отравить в любой момент и который скорее всего натравил на нас один из Диких отрядов?
   - Ну да. Какой смысл Толмену врать самому себе?
   От его слов Снурвальд громко рассмеялся и ударил от избытка чувств ладонью по столу. Ровен тоже улыбнулся, похоже, к его другу возвращалось не только здоровье, но и прежний характер. Именно таким привык его видеть пожилой купец - веселым, порой едким, но никогда не унывающим варваром.
   От чистого смеха Снурри Ровену становилось легче. В памяти старика были еще свежи воспоминания, как он, с трудом сдерживая предательскую дрожь в руках, готовил целительное зелье. Маг тогда был совсем плох, а северянин настолько истощен, что ему нужен был как минимум десятидневный отдых. Ходоки из них были никакие, а воины еще хуже. И что оставалось делать бывшему купцу, поневоле овладевшему зачатками навыка травника? Только доверится дневнику смотрителя и своей интуиции. А первый глоток лекарства Ровен сделал сам, гному он потом сказал, что снял пробу. Добрый друг поверил отрядному лекарю, списав его крепко зажмуренные глаза на едкую вонь от свежесваренного зелья.
   - Ты только никому об этом не говори, - отсмеявшись, предупредил Снурвальд и поинтересовался. - Небось, вначале сам попробовал?
   Ровен ничего не ответил, но Снурвальд все сам прекрасно понял. Северянин встал и низко поклонился:
   - Спасибо тебе, друг.
   Смущенный от такого проявления чувств наемника, Ровен протестующее замахал руками.
   - Что ты, Снурвальд, о чем речь! Мы же одна команда.
   - Но никто не заставлял тебя рисковать собой.
   От последних слов северянина Ровен отмахнулся, хотя он действительно мог ошибиться. Старик решил никому не говорить, что на самом деле Толмен, как и любой хороший лекарь, не подписывал свои травы. Раньше Ровен полагал, что в подземельях сумел овладеть искусством травника на довольно хорошем уровне, однако попав сюда понял, что ему далеко до настоящего профессионала. Добрая половина растений, заготовленная Толменом, была Ровену неизвестна. И когда старик наткнулся в дневнике смотрителя на упоминания о чудо-зелье, он долго перебирал высушенные пучки лекарственных трав, пытаясь понять какое из них необходимо. Вариантов было много, и если бы Ровен не решился попробовать несколько сухих стебельков, которые Толмен положил отдельно в свой мешок, а не оставил висеть на стене, то Вадим и Снурри по-прежнему были бы не готовы продолжить путь.
   - Мы все рисковали, живя под этой крышей. Ты понял за кого нас принял Толмен?
   - Да, за осквернителей гробниц, - ответил наемник и задумчиво начал стучать пальцами по деревянной столешнице. - Не совсем понятно, почему он пришел к такому выводу. И что он вообще здесь делал. Не специально же ждал нас?
   - Последнее как раз понятно. Жадный он был, пытался везде поспеть, - скривился Ровен и пояснил. - Как я понял из его дневника, в эти места Толмен приходил осенью, чтобы успеть собрать лекарственные травы и приготовить в уединении для продажи смеси, а заодно получить немного серебра за то, что присматривал за башней. Причем он старался не упустить ни одной монетки, среди его запасов много совсем уж дешевых сборов, торговать которыми такому зрелому специалисту должно было быть зазорным. Наверное, именно желание заработать больше денег и толкнуло его на связь с Диким отрядом. Маги с этими головорезами стараются не связываться, вот и приходится им довольствоваться услугами простых лекарей. Не удивлюсь, если весной Толмен сам присоединялся к их отряду.
   - Если Толмен действительно был таким охочим до золота, то так скорее всего и было, - согласился Снурвальд. - В Дикие отряды идет самая шваль из наемников, отъявленные негодяи и мерзавцы, которым нет места в честных отрядах стального братства. У Диких нет никакого понятия о чести; кроме службы они не брезгуют промышлять откровенным разбоем. А уж нечистому на руку торговцу и лекарю среди мародеров - раздолье. Я как-то раз охотился за одной такой шайкой. Представляешь, днем они охраняли торговый тракт, а ночью там же грабили купцов!
   - Доходили до меня подобные слухи, - согласно кивнул Ровен. - Нам еще повезло, что Толмен ничего не успел сделать. Вот угостил бы он нас вином, с десятком капель настоя дурман-травы, и спокойно бы всех повязал.
   - Это точно, - с напускной грустью сказал Снурри. - Я и сейчас не отказался бы от стаканчика.
   - Еще чего, тебе сейчас нельзя!
   Северянин, не ожидавший другого ответа от приятеля, лег на спину, подложил под голову руки, и блаженно улыбнулся. Ему до сих пор казалось, что деревянная скамья, по сравнению с камнями, необычайно мягкая. Первые дни Снурвальд даже специально ощупывал ложе, чтобы убедится, что оно сделано из простого дерева.
   Ровен, тем временем, разложил на столе найденные у Толмена карты и принялся их внимательно изучать.
   - Может, ты все же извинишься перед Харденом? - старик искоса посмотрел на наемника.
   - Нет, не могу, - Снурвальд рывком поднялся и обернулся к Ровену. - Я понимаю, что был не прав, но ему этого не скажу.
   - Почему? Что-то личное?
   - Нет, то есть, да. Понимаешь, дружище, я не уверен как меня встретят дома. Семнадцать лет назад меня изгнали из рода. Я пошел против воли старейшины, запретивших мне женится на Брунни. Тайком выкрал любимую, но далеко уйти не смог. Нас поймали, Брунни отдали обратно в семью, ну а мне запретили к ней приближаться. А когда я узнал, что ее отдают за внука старейшины, то в сердцах подпалил старику бороду. Потом меня понесло... я попытался мечом отбить невесту. Против меня выступил мой отец! - Снурвальд поморщился от неприятных воспоминаний. - Я много что тогда наговорил, ругал весь род, предков и наш обычай, когда невесту молодому парню выбирает старейшина, требовал поединка... Потом украл коня и уехал в баронства. Позже, уже в империи, случайно встретил земляка и узнал, что мне запрещено под страхом смерти появляться на наших землях в течение десяти лет. Пойми, когда я узнал, что Харден нарушил обычай, идущий корнями вглубь веков, во мне что-то перевернулось. Показалось, что он закроет мне дорогу домой. Такой ненависти я давно не испытывал. Если бы под рукой был меч, то зарубил бы его без лишних слов!
   - Ты сам себя послушай, - спокойно заметил Ровен, в ответ на экспрессивную речь северянина. - Ты его ударил из-за того, что он, как и ты, нарушил обычай. Но Харден сделал это ради нас всех.
   - Ты опять прав, но все равно не могу, - согласился наемник и схватился за голову. - Сложно все объяснить. Я как вижу Хардена, то меня словно бросает в кипящую воду, грудь прямо щиплет, - Снурри распахнул рубашку, явив взору приятеля магическую татуировку. - Каждый его жест, каждое слово сразу начинает неимоверно раздражать и мне приходится себя сдерживать. Я и так стараюсь с ним не разговаривать, чтобы не сорваться. Теперь ты понимаешь?
   - Да, тогда вам и вправду не по пути.
   Некоторое время друзья сидели молча, каждый задумался о своем. Вдруг Снурвальд поднял голову и к чему-то прислушался.
   - Что? - спросил приятеля Ровен.
   - Показалось, - отмахнулся наемник, но потом вздрогнул. - Нет. Кажется, наверху сейчас кто-то постучал.
   - Это ветер бьет створки окна. Я их не закрыл, - объяснил Ровен.
   Не успел он подняться, как его остановил Снурри.
   - Сиди, я сам закрою. Вдобавок хочу посмотреть на жилище Толмена.
   Наемник не спеша поднялся по лестнице и зашел в комнату смотрителя.
   Ровен, тем временем, достал потрепанный сборник сонетов Рабника и стал неторопливо его перелистывать. "Все-таки Снурри решил сам порыться в его вещах", - подумал старик, когда до него донеслись приглушенные звуки падающих вещей.
   - Ну, кто же так обыскивает! - воскликнул в сердцах старик, когда наверху упало что-то громоздкое. - Тебе потом самому неудобно будет. Искать нужно методично, вдумчиво, осторожно. Эх, молодежь, все куда-то торопится!
   Ровен осуждающе покачал головой и захлопнул книгу. Вкусы его не изменились, и стихи Рабника по-прежнему вызывали отвращение. Но не успел бывший купец решить, чем ему заняться, как по лестнице торопливо спустился Снурвальд и бросил на стол тушку небольшой птицы.
   - Откуда она? - оторопело спросил Ровен.
   - Наверху поймал, - северянин пристально осмотрел трофей. - Дай-ка нож.
   - Бери, - протянул клинок старик. - Но разделывать иди на улицу, иначе тут все будет в крови и перьях!
   - Не бойся, - с улыбкой Снурвальд. - Птичка не так проста.
   Он взял нож и срезал с ее левой лапки полоску сизой ткани. Глаза Ровена широко раскрылись, он вспомнил, зачем ножки птиц обматывают тканью, специально выкрашенной под цвет перьев. Вот, значит, так Толмен и общался с бандитами. Не прав был Онир, когда предполагал, что смотритель поддерживал связь через охотников.
   - Что там? - нетерпеливо спросил он у Снурри, только что вскрывшего найденную на птице капсулу с посланием.
   - Сейчас, - наемник осторожно развернул пальцами маленькую трубочку из бумаги. - Это послание нашему смотрителю. Демон, написано так мелко, что кроме его имени ничего сразу не разобрать. Еще и почерк корявый.
   - Дай мне.
   - Ты вообще ничего не увидишь. Так, слушай, - Снурри стал медленно читать по слогам:
   "Толмен. Задержи их любой ценой. Будем через полторы седьмицы. Краш Н."
   - И все? - спросил Ровен после секундной паузы.
   - А тебе мало? К нам выехал Дикий отряд, а мы не знаем, сколько у нас в запасе времени!
   - Нужно бежать за парнями, - Ровен крепко сжал кулаки и чуть слышно прошептал. - Только бы они успели все найти.
   - Правильно, времени в обрез, - Снурвальд отыскал взглядом свое копье и недовольно нахмурился. Расслабился он здесь так, что не помнит куда поставил свое оружие. Такое никуда не годится, он не дома.
  
   Всю дорогу старик пытался припомнить, насколько почтовый голубь быстрее лошади. Память его подводила, но когда с этим вопросом он обратился к Снурвальду, то наемник отмахнулся:
   - Какая разница? Этот Краш, видимо, он капитан отряда, прекрасно знает местность. Поэтому если он сказал - полторы седьмицы, так оно и будет. Не забивай себе голову ерундой. Кстати, вот и наши. Прыгают зачем-то.
   Ровен, шедший позади, прибавил шаг, обогнал Снурвальда и, набрав полную грудь воздуха, собрался громко крикнуть. Однако поприветствовать товарищей ему не удалось, его рот крепко зажал варежкой наемник и прошептал:
   - Тихо, там что-то не так. Стой здесь.
   Северянин скинул в снег куртку и варежки, удобнее перехватил свое копье и мягким стелющимся шагом направился вперед.
   Ровен немного потоптался на месте.
   - Да что это я? - удивился он. - Там же мои друзья, если у них беда, то я их одних не оставлю.
   Произнесенный вслух слова взбодрили старика, и он пошел за Снурвальдом. Сначала Ровен пытался идти также бесшумно, как и наемник, но поняв, что соревноваться со Снурри в искусстве бесшумной ходьбы не получится, плюнул и побежал во весь дух.
   Скоро Снурвальд оказался в десяти локтях от Хардена. Недалеко в снегу, опираясь на левую руку, поднимался с колен Вадим. Правая рука мага была прижата к груди, волосы всколочены. Харден что-то сделал и Вадим отшатнулся назад:
   - Отвлеки его, дай мне время, - слова юноши предназначались Ониру, прежде полностью срытому от глаз наемника широкой спиной Хардена.
   Тут Вадим наконец-то заметил подбегающего к ним Снурвальда. Голова мага невольно дернулась в его сторону, и Харден, заподозривший неладное, начал поворачиваться. Наемник, увидев в его руке черный клинок, прибавил скорость, откинув уже не нужную осторожность, и высоко прыгнул ногами вперед.
   От мощного удара в грудь послушник упал на спину, к нему тут же кинулись Вадим и Онир.
   - Нож, отбери у него нож! - прохрипел Вадим, всей массой навалившийся на Хардена. - Но только не касайся его.
   Снурвальд, поняв, как можно отобрать нож, не прикоснувшись к клинку, перехватил копье и изо всех сил ударил тупым концом по запястью Хардена. Снурри немного промахнулся, и удар пришелся на кисть послушника. Хрустнули сломанный кости и рука Хардена разжалась. Равнину потряс громкий вопль, вырвавшийся из горла вконец обезумевшего убийцы Толмена. В нем было столько ненависти, что Онир и Снурвальд невольно подались назад. Вадим, словно ожидая подобное, не обратил внимания на крик, и, схватив черный нож, проворно отбежал на пару локтей назад. Хардена тут же скрючило в немыслимой судороге. Он перевернулся, словно дикий зверь, упавший на спину, и, оттолкнувшись от земли здоровой рукой прыгнул в сторону мага. Снурвальд бросился на перехват, уже понимая, что не успеет остановить сошедшего с ума Хардена, но тот не сумел достать Вадима. С гулким звуком в затылок послушника ударилась кирка Онира. Словно птица, взбитая на взлете, Харден упал в снег, оросив белоснежный покров красной краской, но жизнь не спешила покидать огромное тело. Он медленно подобрал под себя ноги, и попытался встать. Неудачно - послушник завалился назад и в бок, глубже загоняя кирку в затылок, но дальнейших попыток встать не бросил.
   Снурвальд почувствовал, как по спине пробежала липкая струйка пота. То, что сейчас пряталось под личиной Хардена, не было человеком. Никто, даже двужильный гном не сможет двигаться с пробитой головой. Наемник оторопело смотрел окровавленную кирку, вбитую по самую рукоять, и впервые за многие годы почувствовал страх.
   - Это не человек! - закричал Снурвальд. - Вадим, ты же маг, сделай что-нибудь с этой нежитью!
   Но маг, как показалось северянину, его совсем не слышал. Вадим, оставив кинжал подальше от себя, высматривать что-то невидимое перед собой.
   - Ага, вот оно!
   Волшебник оскалил зубы и, полностью замерев на несколько мгновений, пустил перед собой огненную волну. Потом еще одну и еще. Вадим не заметил, как уже после первого заклинания Харден перестал шевелиться и теперь лежал спокойно, как и полагается простому мертвецу.
   Все это произошло так быстро, что Ровен только сейчас успел подбежать к друзьям. Старик осмотрел недоумевающим взглядом поле скоротечного боя, задержав на мгновенье взгляд на трупе послушника и широкой черной просеке, проплавленной магом в плотном снегу, и задал вопрос, мучающий не только его одного:
   - Вадим, что это было?
   Маг бросил на землю блестящий черный клинок, и, понуро опустив голову, ответил:
   - Моя вина, я думал, что уничтожил в храме демона, но он оказался жив, - Вадим подошел к телу Хардена и присел на корточки. - Прости меня друг, нужно было тебе поверить. Прости.
   - Так он был в этом кинжале? - спросил Онир, опасливо подходя к клинку. - Почему ты раньше об этом не сказал?
   - Глупые тайны, чужие тайны, - тихо ответил Вадим. Потом он поднялся и, посмотрев в глаза гнома, ответил. - Сейчас я все расскажу, что случилось на самом деле на острове. Там был храм темного бога....
   Рассказ мага был недолог. Он говорил безжизненным голосом, отчего его короткие фразы до костей пробирали впечатлительного Ровена. Маг рассказал все: о его первой схватке с демоном, о Древнем боге и о его просьбе найти того, кто положил черный кинжал на его алтарь, о том, как он убедил Хардена, что хранителем артефакта Древнего лучше быть новоиспеченному жрецу, а не потерявшему память магу.
   - Если бы я знал, что демон жив, то либо на самом деле "потерял" бы кинжал, либо нес его сам, - в голове Вадима, наконец, прорезались эмоции. - Эта тварь исподтишка влияла на нас, пытаясь всех поссорить.
   - А почему тогда демон овладел Харденом только сейчас? Раньше у него было много возможностей прирезать нас по-тихому. Во сне, например, - спросил Онир, почесывая затылок. Тут взгляд его упал на голову мертвого жреца, и гном поспешно убрал руку за спину.
   - Полагаю, - ответил Вадим. - Тварь набралась сил после убийства Толмена, помните, он сам говорил, что убил смотрителя кинжалом.
   - Дела-а, - протянул Ровен. - Значит, Онир и Снурвальд не просто так ополчились против него. А запах Тлена, который почудился Толмену, на самом деле шел от кинжала.
   - Да, это все влияние демона, - после этих слов Вадим повернулся к Снурвальду и поблагодарил за помощь. - Спасибо, одни бы мы с ним не справились.
   Снурвальд кивнул, принимая благодарность мага, и задумался над рассказом юноши.
   - А как вы здесь оказались? - спросил гном. - Вы же должны были оставаться в башне.
   - У нас еще есть проблема, - после ответа Ровена маг вздрогнул и посмотрел на свою порезанную руку. - К Толмену прибыл почтовый голубь, к нам едут гости. Через полторы седьмицы или раньше здесь будет Дикий отряд.
   Услышав причину появления здесь наемника и старика, Вадим громко рассмеялся.
   - Нет, ну что за жизнь такая? - крикнул он в небо. - У меня будет хоть когда-нибудь время? Ладно, Ровен, помоги перевязать руку.
   - А?.. - попытался спросить его товарищ, но маг сразу все объяснил.
   - Нельзя сейчас тратить ману на лечение, мне скоро она вся может понадобиться. Здесь снега много, а я огненной волной, как видишь, землю могу очистить только на пару саженей. Вот похороним по-человечески Хардена, и приступим к поиску ночного серебра.
   Друзья согласились с молодым чародеем. Онир и Ровен негромко заспорили о том, какой нужно провести обряд захоронения, а Снурвальд продолжал задумчиво смотреть на черный кинжал. Наконец, придя к определенному выводу, он задал Вадиму один вопрос, после которого волшебник проходил весь остаток дня задумчивым:
   - А ты уверен, что на острове вы с Харденом встретили настоящего бога? Может вы разговаривали с демоном?
  
  
  
  
  
   Глава 4
  
  
   Дорогу в Аллирию, главную цель нашего путешествия, пришлось немного изменить, теперь наш путь лежал не через Дикие пустоши, как предполагалось ранее, а через Арсум. Возражений на такое предложение Онира ни у кого не возникло. Все правильно, в лесу у нас будет значительно больше шансов замести следы от конной погони, нежели в степи. Снурвальд рассчитывал, что за две седьмицы мы успеем достигнуть земель северных кланов, а оттуда лесами доберемся до маленького королевства.
   Шла вторая неделя как мы ушли из башни Толмена. Местность потихоньку менялась. Все чаще появлялись чахлые деревья, их черные стволы разбавляли надоевший до чертиков пустынный снежный пейзаж и служили неплохим ориентиром. Мы перестали экономить топливо, набрать дрова перед ночевкой с каждым разом становилось проще. Недалек уже тот день, когда достигнем леса, тогда можно будет вздохнуть полегче и умерить пыл. Все же одного привала в день явно недостаточно, чтобы полностью восстановить силы.
   За плечами у каждого висел объемный мешок, в котором кроме кучи нужных в походе вещей (жилище Толмена мы выгребли чуть ли не подчистую), лежало почти по восемь килограмм ночного серебра. Свои вещи мы нашли быстро, всего за два дня. Однако, как я и предполагал, пришлось выложиться по полной программе. Чуть снова не довел себя до магического истощения, благо Онир придерживал мой пыл и буквально заставлял отдыхать.
   Там же я спрятал проклятый артефакт. Хоронить его в могиле Хардена было опасно, вдруг демон все-таки сумеет поднять мертвое тело послушника. Оно нам нужно? В башню нести кинжал тоже не следовало, не хочу, чтобы он попал в ненужные руки. А так вроде он далеко от нашего пути (дикий отряд точно не станет искать нас в этой стороне), и его, если возникнет такая необходимость, можно будет легко забрать обратно.
   Я шел сразу за Ровеном. Мешок у старика был легче раза в полтора моего, но, подозреваю, если заставить его вывернуть все карманы, то в них найдется еще килограмм другой драгоценного металла. Ту блямбочку, которую я нашел в куртке Ровена, старик отказался забирать обратно. Сказал, что если она мне нужна, пусть остается. Теперь вот на моей шее болтается. На вид она - дешевый амулет простого пахаря или охотника, в котором-то настоящей магии и нет, есть только вера, основанная на авторитете деревенского колдуна. Эх, сколько таких амулетов от сглаза и порчи я успел сделать раньше? Десятка три-четыре, не меньше. Интересно, а если я открою здесь такой же бизнес, что и на Земле, как долго удастся оставаться безнаказанным? А что, это идея. Осяду вот в какой-нибудь тихой деревушке, докажу что маг, и смогу в тиши и спокойствии изучить свои возможности, а для пропитания буду делать вот такие поделки.
   Воспоминания о новых заклинаниях, которые можно извлечь из моей головы с помощью блямбочки, заставили меня крепко сжать зубы. Черт бы побрал этого демона! И Снурри с ним в придачу. Такую теорию разрушили! Теперь сразу и не разберешь, где Харден говорил сам, а где тварь. А если вспомнить события на острове, и ту иллюзию, в результате которой я чуть не убил себя, то и еще хуже становится. Если заклинание "полог тьмы" мне подкинул демон, что тогда делать? В пользу такого предположения было исчезновение "черточек", мешавших мне недавно колдовать. За все время, что ушло у меня на зачистку равнины от снега, они так ни разу и не появились.
   Да что тут думать? Решено, на первом же привале попробую найти еще одно заклинание. Лучше еще раз рискнуть, чем упускать такой шанс. Ведь что такое заклинание? Это, прежде всего, основной инструмент мага. А новое заклинание - это его преимущество, сила и положение в обществе. Такие тайны не будут передаваться всем подряд, только избранным или за огромные деньги. Конечно, как я понял, здесь существуют некоторые структуры, заинтересованные в разрушении этой порочной системы, неизбежно приводящей к регрессу магии, но магов так просто не сломить. Каждый волшебник представляет собой внушительную силу. Это не обыкновенный человек, которого можно запугать и принудить исполнять законы с помощью полиции, с ним нужно быть осторожнее, сделать так, чтобы общественные интересы маг ставил выше личных амбиций. Или иметь в своем распоряжении увесистую дубинку, например, храмовое жречество.
   Так что чем больше у меня в арсенале заклинаний, тем проще будет достичь своей цели - найти похитителя кольца и вернуться домой. Хм, раньше никогда не считал себя неженкой, но только сейчас понял, насколько зависел от благ цивилизации. Я почесал давно немытую голову, волосы уже отросли сантиметров на восемь, и недовольно поморщился, при такой жизни педикулез подхватить - проще простого. Кстати, нужно будет не забыть срезать вечером челку. Придется надолго забыть о красивой прическе, длинные волосы мне будут только мешать.
  
  
   Вечером найти новое заклинание не получилось. Мне не пришло в голову, что костер будет светить не так ярко, как солнце, поэтому решился отложить это дело на утро. Сегодня стоять первым на страже должен был я, но, договорившись поменяться очередью с Ровеном, быстро проглотил сваренную им кашу и лег спать. В назначенный час меня разбудил Онир. Я встал и, мечтая о кружке горячего кофе с молоком, стал ждать рассвета. Было зябко, одежда не спасала от холода. Чтобы согреться, пришлось растопить в котелке снег и выпить немного кипятку. Вскоре я почувствовал себя достаточно бодрым. Потом достал нож и отрезал челку на половину длины. Я немного потряс головой и остался довольным полученным результатом - волосы теперь не мешали обзору. Вырезанный клок бросил в костер, во избежание, так сказать. Не хочется, чтобы врагам не достался кусочка моего тела. Конечно, все это чушь, но береженного бог бережет.
   Ночное небо было красивым, ярко желтые звезды густо усыпали иссини черный ночной небосклон. Изредка проплывало небольшое облачко, и тогда они начинали мерцать, словно приглашая в гости. Звезды чем-то были похожи на маленькие источники энергии, как они мне виделись иногда на Земле. Это натолкнуло меня на мысль, что сейчас можно немного восполнить запас энергии, а то все никак не найду свободного времени.
   К моему огромному удивлению, за прошедшую неделю источник практически полностью восстановился. И это без моего участия, видимо постоянные нагрузки и более богатый магический фон научили организм самостоятельно вытягивать манну из окружающего пространства. Отлично, тем более что уже скоро начнется рассвет: небо незаметно для меня побледнело, а на горизонте появилось чуть заметное красное свечение.
   Я снял с шеи подделку под амулет, сел напротив восходящего солнца и приготовился ловить первые лучи. На периферии мелькнула мысль, что надо кого-нибудь растолкать, но тут шумно храпнул Онир и моментально вскочил с лежанки. Я с трудом отогнал улыбку, уж больно был забавен вид настороженного гнома с киркой в руках. Он медленно повел головой по сторонам, пытаясь определить источник разбудившего его шума. Наконец, догадавшись, что рядом нет опасности, Онир шумно выдохнул воздух и плюхнулся обратно на лежанку.
   - Там еще вода горячая, - кивнул я на стоящий в углях котелок.
   - Ага, спасибо, - гном на секунду закрыл глаза, потом встряхнулся и полез в мешок за кружкой. - Если хочешь - приляг, еще полчаса есть в запасе. Пока соберемся, разогреем кашу...
   - Нет, я хочу кое-что попробовать. Не отвлекай меня, чтобы не происходило. Хорошо?
   - Что считать крайним случаем? - деловито уточнил Онир.
   - Ну, например, если я начну издавать странные неестественные звуки, - я не смог удержаться от шутки. Хотя все правильно, если сейчас засну ненароком и начну храпеть, то будить меня надо обязательно.
   Так, все, хватит веселиться - уже появились первые солнечные лучи. Пора начинать раскручивать амулет.
  
  
  

*****

  
  
   Ониру снилось, что Харден поднялся из могилы, отыскал спрятанный черный кинжал и пошел по следам своих убийц. Гном сокрушался в: артефакт нужно было отнести намного дальше от захоронения несчастного послушника, а не закапывать в двухчасовом переходе на север. Теперь придется пожинать плоды такой беспечности. Онира охватило безразличие, он лежал и ждал, когда ужасное отродье догонит отряд. Но только гном задумался о причинах странного равнодушия к угрозе, как неожиданно совсем рядом раздалось голодное рычание твари. Кровь друма вскипела в преддверии скорой битвы, и он вскочил, полный готовности продать свою жизнь подороже.
   Твари не было, недалеко сидел Вадим, а остальные пытались урвать свой кусочек сна после ночных дежурств. Прошло некоторое время, прежде чем гном по ехидному выражению лица мага догадался, что никакого демона не было.
   - Там еще вода горячая, - предложение молодого волшебника было как никогда кстати. Горло у Онира пересохло, да и сам он успел основательно замерзнуть за короткое время сна.
   - Ага, спасибо, - после привидевшегося кошмара спать друму не хотелось, поэтому он предложил отстоять стражу Вадима. - Если хочешь - приляг, еще полчаса есть в запасе. Пока соберемся, разогреем кашу...
   Но маг отказался, попросив только, чтоб его не тревожили. Онир все же разогрел остатки вчерашней каши и, медленно зачерпывая ложкой густую массу, начал с интересом наблюдать за Вадимом.
   Парень стал зачем-то раскручивать на веревке небольшой слиток ночного серебра. Гном смотрел на бликующий слиток и думал, какими должны быть эти "странные неестественные звуки", о которых предупредил Вадим. Ничего стоящего в голову не приходило. Действия мага завораживали, если бы не проснувшийся Снурвальд, то друм забыл бы о страже и уснул.
   - Что это он делает? - тихо спросил Снурвальд и, потягиваясь, громко хрустнул пальцами.
   - Тише, магичет он, - ответил Онир. - Поешь пока, каша стынет.
   - Хорошие у него тренировки, - пробормотал наемник и подтянул ближе к себе котелок.
   - Что? - гном не расслышал слова друга.
   - Говорю, хорошие у него тренировки, больше на детские игры похожи, чем на серьезные занятия с магией. Хотя...
   Внезапно маг замер, его руки остановились на середине движения, и слиток повис на лишенной натяжения веревке.
   - Нет, есть много развивающих игр, - начал было рассказывать Снурвальд, но гном движением руки остановил его речь и кивнул в сторону Вадима.
   А с магом происходило нечто странное. С лица волшебника словно стерли все эмоции. Голова опрокинулась вперед, руки безвольно опустились, выронив амулет.
   Наемник отследил взгляд приятеля и рванул было на помощь волшебнику, но тяжелая рука Онира придавила Снурри к земле.
   - У него приступ! - воскликнул встревоженный не на шутку северянин. - Как тогда на лодке.
   - Тихо, сиди на месте. Он сам попросил его не тревожить, - объяснил друм и, не много поколебавшись, добавил. - По крайне мере дадим ему немного времени.
   Снурвальд недоверчиво покачал головой и уселся обратно.
   - Как бы он себе язык не проглотил, - высказал он свои опасения.
   - Успеем, - тихо выдавил из себя гном. - Жди.
   Они сидели и ждали. Терпение кончилось, когда из уголка приоткрытого рта Вадима потекла тоненькая струйка слюны.
   Друзья вскочили и подбежали к магу, подхватили его под руки, однако положить на землю волшебника не удалось. Почувствовав прикосновения наемника и друма, Вадима стал вяло сопротивляться и что-то невнятно промычал.
   - Стой, Снурри, - догадался Онир. - Кажется, он хочет встать. Ну-ка, помоги!
   Вдвоем они легко подняли молодого мага.
   - Разверните меня к солнцу, - попросил сквозь зубы Вадим. Дыхание его было прерывистым, точно он взвалил на себя неподъемный груз.
   Снурвальд заглянул волшебнику в лицо и отшатнулся, чуть не опрокинув при этом парня. Вадим выглядел ужасно, он словно постарел на несколько лет. Но больше наемника испугала кровь, сбегавшая черными струйками по исчерканной шрамами пергаментной коже. Сейчас маг был больше похож на исчадие тьмы, чем одержимый демоном Харден.
   - Отойдите, - слова Вадима показались северянину скрежетом могильной плиты.
   Снурвальд без раздумий отпустил мага и быстро побежал за копьем. Судорожно сжав в руках оружие, он направил наконечник в сторону странно изменившегося парня и стал ждать. Умом наемник понимал, что сейчас видит магический эксперимент, но ничего поделать с собой не мог. Уж больно неестественным был облик волшебника, словно он только что умер и воскрес из мертвых.
   Рядом тяжело сипел Онир, держа на отлете кирку.
   - Ты видел? - не упуская Вадима из виду, спросил напрягшийся друм. В памяти гнома недавно ожил ночной кошмар, и он теперь задумался, а не был ли он посланным свыше предупреждением?
   - Д-да, демон. Что делать будем? Если он к нам повернется, я могу не выдержать.
   Гном не успел ответить. Вадим поднял руки, будто держа перед собой невидимый шар, и оттуда вырвался ярко зеленый клубок энергии. Заклинание полетело строго по прямой линии от мага и врезалось в засохшее корявое деревце. Накануне именно оно послужило основой для запаса дров. Онир и Снурвальд, не сговариваясь, втянули головы в плечи, но полумертвое растение не разлетелось на кусочки. Оно окуталось изумрудным свечением, а когда завеса спала, то друзья с удивлением увидели, что все дерево окутано молодыми побегами, прямо на глазах растущими из сухого ствола.
   - Вот те раз! - удивленно произнес Вадим, незаметно для гнома подошедший к дереву. Маг сорвал зеленый листочек и, помяв его в руке, задал вопрос самому себе. - А это мне зачем? Я теперь типа эльф?
  
  
  

*****

  
  
  
   Во внутреннем дворе школы архимага Туора было непривычно спокойно, хотя еще вчера это место напоминало сумасшедший дом. Сегодня больше не бегали сломя голову слуги, завершая последние приготовления к приезду высоких гостей, охрана не отрабатывала различные варианты защиты, не сновали взад-вперед быстроногие курьеры, доводя седовласого привратника до белого каления.
   Сейчас во дворе был только Янель, оценивающий чистоту и порядок внутреннего дворика, да пара скучающих охранников у ворот. После приключений в Странных горах юноша ожидал, что архимаг переведет школу на осадное положение: все учителя переедут жить в учебный комплекс, ученикам увеличат компонент боевки на уроках, а Туор для дополнительной защиты призовет к себе прошлых выпускников. Однако учитель ничего такого не предпринял и ограничился только тем, что вдвое увеличил охрану, запретил пускать посторонних дальше ворот и накрепко заказал Янелю покидать территорию.
   Сам архимаг вначале практически не вылезал из лаборатории, спихнув все хозяйственные дела и часть учебных на своего помощника. Вот и приходилось Янелю вместо изучения новых заклинаний заниматься проверкой продуктов, сортировкой корреспонденции и придумывать для начинающих волшебников дополнительные задания.
   Вспомнив последние разговоры с учениками, которые из-за малой разницы в возрасте частенько позволяли себе относиться к помощнику архимага без особого почтения, юноша грустно вздохнул и сел на скамейку. Он прислонился спиной к выбеленной стене здания и положил на колени толстенный фолиант, недавно взятый из личной библиотеки Туора.
   "Как-то все пошло не так, как ожидалось", - подумал Янель, даже не посмотрев на открытую страницу. У архимага в последнее время явно не ладилось исследование кольца, экспедицию за алтарем из ночного серебра организовывать не стали, да и нажили себе крупную проблему в лице храмов.
   Последний раз Туор был в хорошем настроении, когда ему удалось расшифровать боевые заклинания. Он с огромным воодушевлением поделился открытием с учеником. Однако результатами первого и, как полагал Янель, последнего успешного опыта, воспользоваться мог только волшебник высокого уровня. Ученику архимага оставалось только мечтать о том дне, когда он сможет применять заклинания Святого Края.
   Янель на минуту закрыл глаза, чтобы еще раз вспомнить монолог учителя. Тогда юноша впервые узнал, что все заклинания делятся на два вида - изначальные и порченные. Первые, как утверждал Туор, лежат в основе всей магии. Они более мощные, а их плетения наоборот, более простые и потребляют мало энергии. Мечта любого волшебника - выделить из известного уже заклинания, испорченного различными вставками, изначальное плетение. Нечто подобное юноша слышал раньше от сокурсников, но тогда он полагал, что разговоры о подобной магии ничто иное как плод мечтаний ленивых и глупых учеников. Однако выяснилось, что такие плетения существуют на самом деле и являются одним из самых главных сокровищ волшебников, так как именно на их основе создаются новые заклинания. Архимаг проговорился, что ему известно несколько таких плетений, но до некого "посвящения" знать их Янелю еще рано. Выяснить у учителя подробности таинственного "посвящения" юноше не удалось - Туор резко повернул разговор и стал снова говорить о перстне Края.
   Древний волшебник, как удалось выяснить Туору, пошел по иному пути, чем остальные его коллеги, и вместо поиска изначальных заклинаний занимался усовершенствованием порченных, превращая их недостаток в преимущество. Поэтому все заклинания Края имели более сложную структуру, но были значительно сильнее общеизвестных. Когда Янель попросил учителя научить его хотя бы одному заклинанию, снятому с кольца, то архимаг снова отказал.
   Туор тогда строгим голосом, не допускающим возражения, сказал, что сейчас Янелю достаточно других заклинаний. На этом воспоминании юноша крепко сжал кулаки. Это учителю нет особой разницы как погибнет его соперник - от простого файербола или плазменного шара. А молодому волшебнику такое мощное заклинание очень пригодилось бы в жизни. Ну и что из того, что одно подобное плетение израсходует почти весь его энергетический запас? Зато против него не каждый мастер сможет поставить эффективную защиту.
   Янель еще раз печально вздохнул. Похоже, что с тех пор Туор ничего нового о кольце не узнал. Такие мысли начали приходить в голову юноши тогда, когда архимаг постепенно перестал рассказывать о своих новых идеях, стал раздражительным и необщительным. Месяц назад Туор вообще перестал спускаться лабораторию, расположенную в подвале школьного здания. Вместо ежедневных исследований архимаг писал какие-то письма или подолгу уходил в город.
   Седьмицу назад Туор и вовсе огорошил ученика, заявив, что в этом году экзамен на получения степени магистра будет проходить в стенах их школы. Не успел Янель спросить зачем это нужно, как получил поручение - немедленно составить и отнести официальные приглашения будущим экзаменаторам из Гильдии магов. Архимаг ожидал, что юноша обрадуется окончанию вынужденного затворничества, но молодой волшебник сильно расстроился. Он окончательно решил, что раз учитель покончил с одним из немногих элементов секретности, то кольцо Святого Края уже никогда не раскроет своих секретов.
   Потом начались дни, полные суеты и метаний. Янелю пришлось подготовить гостевые комнаты для приезжающих волшебников, закупить необходимое количество продовольствия, нанять дополнительную прислугу и пригласить хороших музыкантов для торжественного банкета. Последнее оказалось самым сложным, так как музыкальные вкусы Туора и его ученика решительно не совпадали.
  
   Задумывавшегося уставшего Янеля начало потихоньку клонить в сон. Он решил немного подремать, но услышал знакомые шаги и открыл глаза.
   - Что читаешь? - поинтересовался Туор, присаживаясь рядом на скамейку.
   - "Сказания о великих людях", - показал обложку юноша.
   - И что там пытаешься найти? Или тебя заинтересовали эти выдуманные истории про святых?
   Янель отрицательно помахал головой.
   - Погоди, дай угадаю, - Туор прижал указательный палец к своим губам. - Ты ищешь там информацию об уравнителях?
   Юноша почувствовал легкий аромат вина, идущий от архимага, и понял причину хорошего настроения учителя.
   - Да, я их опасаюсь, - ответил Янель. - С ними не все чисто!
   - И правильно делаешь! - улыбнулся Туор и поворошил волосы своего помощника. - Молодец, умеешь делать правильные выводы. Тебя, наверное, на эту мысль навело присутствие у встреченного нами уравнителя большой охраны?
   - Да, никак не могу понять, зачем охранять существо, если его смерть означает немедленное уничтожение убийцы?
   - Может от случайного нападения? - лукаво поинтересовался Туор.
   - Тогда лучше было бы обязать уравнителей носить шляпу с бубенцами, чтобы даже слепой не поднял на него руку.
   - Умница, Янель, - похвалил архимаг ученика. - И к какому выводу ты пришел?
   - Он был не настоящим уравнителем, а приманкой. Настоящий прятался среди охраны!
   - Хм, - удивился Туор. - Очень интересное предположение! Но в данном случае все обстоит несколько по-другому. Начну издалека, с событий, произошедших сразу после войны с хаоситами. Тогда уравнители нашли остатки скверны в княжеском доме Ранга, враги были сильны и слуги богов решили совершить самопожертвование. Все бы ничего, да под удар попали архимаги Зель, Бурит и Великий маг Дикель, случайно оказавшиеся в гостях князя. Ты вряд ли знаешь, но тогда решался вопрос о наследстве хаоситов. Храмы потребовали себе все их имущество. Император скрепя зубы согласился, хотя казна была практически пуста. Еще они потребовали введения в Совет магов своего представителя, чтобы не допустить в будущем повторного появления заразы. Многие рядовые члены гильдии были согласны со жрецами, но были и те, кто видел истинные цели храмовников и всячески противостоял усилению храмов. Лидером последних был Дикель, Верховный маг Эрданской империи. После его трагической гибели Совет магов пошел на уступки.
   Но не прошло и года, как жрецы снова нашли хаос, теперь уже в самой столице. Лишь по счастливой случайности во время гнева богов, последовавшего за смертью уравнителя, не пострадал старший сын императора. Корона провела свое расследование этого происшествия, результатом которого стал тайный эдикт о запрете уравнителям заходить в города империи без высочайшего позволения, а также подходить к венценосным особам и членам их семей ближе, чем на тысячу шагов.
   - И жрецы на это согласились? - забывшись, Янель перебил архимага. - Простите.
   - Ничего, понимаю твое удивление, - Туор простил несдержанного ученика. - Кроме этого, по приказу императора, с тех пор в охране уравнителя всегда находится как минимум один представитель короны.
   - Зачем? - спросил молодой волшебник и быстро прокрутил в памяти рассказ учителя. - Неужели?!
   Туор с усмешкой взглянул на потрясенного до глубины души Янеля и озвучил его предположение:
   - Да, именно "охрана" убивала уравнителей. Боги не выясняют причин, по которым гибнут их подопечные. Они действуют просто: погиб уравнитель, прервалась его связь с небесами - убийца тут же получит по заслугам. А то, что могут пострадать невинные люди, это никого не интересует. И уж тем более боги не будут искать истинных заказчиков убийства. Таким образом, жрецы получили в руки практически идеальное оружие против магов и правителей.
   - Как они могли! - пробормотал Янель, шокированный цинизмом жрецов. Но он недолго пребывал в таком состоянии, новая мысль встряхнула юношу и он задал еще один вопрос. - Учитель, но тогда про кольцо Края знают не только жрецы, но и император?
   - Нет, иначе меня давно уже вызвали бы во Дворец. Но именно это и настораживает - если жрецам удалось заключить договор со знатью, то нас ожидают дурные времена, ибо...
   Тут Туора неожиданно прервали - за стеной громко заиграли трубы, потом распахнулись ворота и четверо огромных мужчин в широких шароварах внесли расписанный золотыми узорами синий паланкин. Увидев его, архимаг расплылся в широкой улыбке.
   Занавески на паланкине распахнулись, явив взору всех присутствующих белый платок, зажатый меж двух тонких пальцев незнакомца. Носильщики осторожно поставили свой груз на землю, низко склонились и оттуда вылез маленький худой старик. На нем был длинный голубой шелковый халат, из-под которого виднелись только кончики загнутых бархатных туфель, и украшенный драгоценными камнями белоснежный тюрбан.
   - Ситель, ты все-таки приехал! - закричал Туор, и, позабыв о своем статусе, бросился вперед.
   Архимаг крепко обнял чудно одетого гостя и поднял его.
   - Тюря! А ну поставь меня на место, - воскликнул Ситель, нелепо болтая в воздухе ногами. - Иначе я сейчас уеду обратно!
   Туор, продолжая смеяться, пустил гостя на землю и разжал объятия.
   - Как же мне тебя не хватало!
   - Все хватит, - попытался остудить Туора старик. - Ты уже не маленький, веди себя как подобает уважаемому магу.
   Янель, никогда не видевший учителя в таком состоянии, подошел поближе, чтобы лучше рассмотреть гостя.
   - Кто это? Твой новый ученик, - Ситель показал длинным корявым пальцем на молодого волшебника.
   - Да, учитель. Ты как всегда прав, - слегка склонил голову Туор. - Янель, ты не представляешь, как тебе повезло. У нас теперь здесь будет великий квадрат!
   - Он будет твоим кандидатом? - спросил старик, смешно сморщив длинный горбатый нос и скривив тонкие губы. - А не слишком ли он молод для посвящения?
   - Что есть, то есть, - признал архимаг. - Но Стихии примут его, да и когда еще нам удастся собраться всем вместе?
  
  
   Экзамены длились четыре долгих дня. Янель с ног сбился, пытаясь всюду поспеть, и поэтому ему было очень горько и обидно слышать от группы молодых соискателей уничижительные отзывы о мероприятии. Этих неблагодарных людей было не больше десятка, все они были одеты настолько богато, что ученик Туора в новенькой мантии, сшитой на заказ за целых четыре серебряных империала, казался бедным родственником. Почти все молодые люди уже сдали экзамен и многие были недовольны его результатами. Отчетливо было видно, что эти неудачники полностью разделяют все слова, которыми два оставшихся соискателя унижали школу и самого архимага Туора.
   - Согласен, Юрри, - громко, не опасаясь, что его кто-то услышит, отвечал на вопрос своего приятеля высокий черноволосый юноша. При этом молодой человек не отрывал взгляд от своих ногтей, будто их идеальное состояние было самой важной задачей. - Чистенько, но бедненько. Вместо слуг нам помогали ученики, девушек, чтобы согреть постель, не было. Да за то золото, что мы заплатили в качестве взносов, могли бы хоть приличное вино достать, а то пришлось пить эту кислятину.
   - Поэтому и валят, - поддакнул один из окружения, и все одобрительно загудели.
   - Совсем стыд Туор потерял, - согласился Юрри, и платком смахнул выступивший на лбу пот. Сегодня стояла не жаркая погода, но этот полноватый соискатель постоянно потел в новенькой мантии с расшитыми золотом краями. Такую одежду, по мнению Янеля, положено носить архимагу, а не молодому магу. - Если не мы, то кто империи служить будет? Эта босота? Да они меры не знает, воруют все, до чего только их жадные лапки дотягиваются. Ладно, на слугах он сэкономил, мы можем потерпеть, но еда! Да такое подают на стол только простолюдинам! Видимо на нормального повара денег пожалели, вот и наняли первую попавшую стряпуху, да еще из таверны поплоше. Как только вернусь, все отцу расскажу. Да и ты, Даскен, тоже расскажи своему. Пусть император знает, какой цирк здесь устроил архимаг Туор и на что пошли наши взносы!
   Во время экспрессивной речи Юрри постоянно размахивал руками, забавно при этом растопыривая пальцы, на которых ярко блестели усыпанные драгоценными камнями перстни.
   Янель, услышав дикие обвинения в адрес учителя, вскипел, и бросился было к молодым выскочкам, но его сзади кто-то обхватил и, легко приподняв, отнес назад.
   - Тише, тише, успокойся, им этого только и надо, - прошептал на ухо молодому магу Морган, ученик Сителя.
   С Морганом Фейем, и еще тремя учениками экстравагантного архимага - Агнуром, Триплом и Зуко, Янель быстро сошелся несмотря на разницу в возрасте. Правда, не обошлось без курьеза. Вначале юноша принял четырех крупных мужчин за слуг, так как именно они несли паланкин Сителя. Поэтому Янель, в котором начала постепенно просыпаться хозяйственная жилка, попытался сразу направить их на помощь обслуге, за что был послан в такие дали, что, пожелай парень совершить подобное путешествие, ему понадобилась бы помощь кого-нибудь из богов - вряд ли даже самый мелкий демон позволил бы сделать с собой столько непристойных вещей. Пока ученик Туора решал как ему реагировать на такое оскорбление, Ситель, сквозь выступившие от хохота слезы, объяснил, что эти четверо огромных мужчин являются его учениками, а двое, Морген и Зуко, еще и соискателями магистерского звания. Всех четверых магов поселили в одной комнате, она была довольно тесновата для здоровых сорокалетних мужиков, но те ни как не выказывали своего недовольства. Вечером к ним в дверь постучался Янель и предложил в качестве компенсации за свою ошибку пару бутылок молодого вина. Предложение юноши выпить старшие коллеги восприняли с радостью, и вскоре ученик Туора стал своим в этой дружной компании.
   - Отпусти, - сквозь зубы потребовал Янель. - Ты бы стерпел, если твоего учителя начали оскорблять?
   - Если их целью было бы спровоцировать скандал, то да, - Фейе отпустил молодого мага и обнял его за плечо.
   - Это специально? На зачем, - пробормотал Янель.
   - Зачем? Ты разве не знаешь, кто они? - удивился Морган и, нисколько не стесняясь, ткнул пальцем в толпу богато одетых юнцов. - Это же детки вашей элиты. Тебе положено их всех знать в лицо. Та высокая худая жердь, с лица которого не сходит выражение вселенской скуки, сын начальника гвардии. А толстячок, на пальцах которого целое состояние, племянник главного казначея. Сам знаешь, что по правилам твоей родины без получения степени магистра нельзя занимать высокие должности в армии и службах безопасности, к которым, как ни странно, причисляют и налоговую управу. Вот они и ищут заранее повод, чтобы объявить об аннулировании сегодняшних результатов, так как сегодня точно не сдадут экзамен, и на долгих пять лет, пока гильдия не объявит начала новых испытаний, им будет закрыт путь на вверх. Тут любой скандал будет на руку, а уж драка с помощником главы комиссии... Мелкие, злобные человечки всегда по себе оценивают других людей, поэтому многие поверят, что Тоур специально из мести, исподтишка завалил этих щенков на экзамене.
   - Откуда тебе известно, что они не станут магистрами, ты ведь не сидишь в комиссии?
   - Ах, да, ты вчера весь день подбивал клинья к молоденькой служанке, - широко улыбнулся Фейе, и, не слушая сбивчивых возражений смущенного юноши, начал рассказ. - Накануне сюда приехала кавалькада карет. Вышли оттуда все такие расфуфыренные особы и стали требовать твоего учителя. Туор к ним выходить не стал, и пришлось этим дворянчикам спускать вниз, в его лабораторию. Ор стоял такой, что за закрытой дверью все было прекрасно слышно.
   - Погоди, - Янель прервал приятеля. - Ты что, подслушивал? Как ты мог!
   - Ну да, - признался Фейе, и повел широкими плечами. - Ведь там был и Ситель. Учитель приказал мне ждать за дверью. Вот я и стоял. Тесно конечно было, лестница там уж больно узкая, но интересно.
   Рассказчик замолчал и картинно стал почесывать плохо выбритый подбородок.
   - Ну, что они говорили, не тяни, - не выдержал Янель.
   - Они хотели договориться с Туором, как с главой комиссии, чтобы их чадам присвоили звания магистров. Сначала пробовали приказывать, видимо совсем уже отупели на своей службе, потом, когда твой учитель довольно резко объяснил, кому они могут отдавать приказы, а кому нет, они стали предлагать деньги. Ну а когда посыпались угрозы, их выставили за дверь.
   - Как? Учитель так взял и выгнал генерала гвардии и казначея? - ужаснулся юноша и одновременно возгордился за учителя, который отказал столь высоким чиновникам.
   - Ты что, у таких высоких персон нет времени, чтобы решить столь "малую" проблему. Они прислали вместо себя толпу родственников рангом пониже. Ладно, пойдем и посмотрим на позор этих франтов, тем более, скоро моя очередь, - Морган подмигнул удивленному Янелю, так как результат жеребьевки знали только экзаменаторы. - Не удивляйся, ведь должны же быть какие-нибудь маленькие привилегии для своих.
  
  
   Зал испытаний находился вдали от общего школьного комплекса, почти вплотную примыкая ко второй городской стене. Он был главной гордостью Туора - далеко не каждая школа могла себе позволить такую тренировочную площадку, где можно было без опаски испытывать различные заклинания. Здание было построено в виде круглого стадиона с открытым верхом, отчего издали походило на небольшую гладиаторскую арену, но стоило только зайти внутрь, как становилось понятным его назначение. Все стены Зала испытаний изнутри были густо покрыты различными защитными знаками, так что ни одно из заклинаний не могло вырваться наружу и причинить какой-нибудь вред окружающим.
   Места для зрителей находились только на одной северной стороне. В самом низу деревянных пятиярусных ступеней находилось сердце Зала испытаний - алтарь контроля. Именно отсюда шли потоки энергии, питающие защитные контуры тренировочной площадки, ныне превратившейся в место для испытания умений мастеров магии. Многие из зрителей, среди которых были не только волшебники всех возрастов и степеней, но и потенциальные наниматели будущих магистров, не сводили завистливых взглядов с алтаря, ведь в его центре сейчас находился огромный кристалл, светящийся от переполнявшей энергии. Справа от такого сокровища, часто называемого Оком дракона, стояла длинная каменная скамья с невысокой спинкой, там, на небольших подушечках из синего бархата сидели экзаменаторы и их помощники. Среди них выделялись двое - суровый седой старик в легкой кольчуге и пышно одетый дворянин. Янель предположил, что это были представители от армии и дворца. Сам Туор сидел точно напротив алтаря контроля. Все это место было отгорожено от зрителей и площадки для выступлений кованым забором высотой в четыре локтя, ограда выполняла более декоративные, нежели защитные функции, так как нападение на семерых архимагов, сидящих сегодня в комиссии, было заранее обречено на провал. С таким количеством сильных волшебников не всякая армия могла справиться, что уж тут говорить о трех десятках зрителей.
   Янель устроился на самом краю первого ряда и сидел тихо как мышка. Активировать магическое зрение юноша не стал, потому что радиус действия плетения был ничтожно мал - всего пара локтей. Туор, обучив ученика этому заклинанию сразу же после прибытия из Странных гор, обещал, что лет через сто постоянной практики Янель сможет видеть заклинания на расстоянии в десять, а то и двадцать локтей. Поэтому молодому магу оставалось только любоваться внешними эффектами заклинаний, да ловить каждое слово из теоретических описаний представленных конструктов. Однако действия некоторых претендентов на степень магистра парень не мог понять. Например, что было такого особого в плетении, которое показал пожилой маг с типично крестьянскими чертами лица. Он вынес большой аквариум, внутри которого бегало и ползало множество насекомых, выпустил туда небольшое серое облачко и часть жучков погибла. Но это настолько впечатлило экзаменаторов, что на объяснение теоретической части заклинания вокруг претендента сгрудились все архимаги. Наблюдая за этим событием, Янель в очередной раз пожалел, что защитный комплекс гасил не только вышедшую из-под контроля энергию, но и обычные звуки: максимум, что могли услышать зрители - это невнятное бормотание членов комиссии.
   Выступление столичных хлыщей не заставило Янеля усомниться в словах Фейе, хотя заклинания, показанные чадами высокопоставленных родителей, поражали своей мощью и красотой. Туор успел привить ученику мысль, что зачастую внешние эффекты создаются в ущерб эффективности. Так было и на этот раз. Архимаг после демонстрации практической части, подозвал Юрри к себе и потребовал показать кольца. Аристократ отказался и Туор показал ему на выход. Представитель дворца тут же вскочил с места и, яростно жестикулируя, стал что-то доказывать главе комиссии, однако волшебник был непреклонен и снова показал юнцу на выход. Чиновник попробовал было найти поддержку в лице старика в кольчуге, но, натолкнувшись на его презрительный взгляд, понуро вернулся на место. То же самое было и с Даскеном, только у долговязого сноба Туор потребовал для осмотра кулон.
   Потом было выступление Моргана Фейе. Новый приятель Янеля выпустил из клетки четыре кролика, которые тут же принялись бешено носиться по периметру. Затем Фейе с помощью пассов, практически незаметных с дальнего расстояния, создал четыре искрящихся шара белого цвета. Они тут же по ломаным траекториям полетели в разные цели и поразили всех суетливо метающихся кроликов. Судя по одобрительным кивкам Туора и Сителя, а также старика-военного, Фейе уже можно было начинать поздравлять с получением степени магистра.
  
  
   Этим же днем прошло вручение магистерских колец. Теперь перед их владельцами открывались новые горизонты - они могли обучать своих учеников, заниматься магической практикой во всех городах империи и, главное, получали свободный допуск к гильдейскому книгохранилищу. Потом был торжественный банкет, на котором вокруг счастливых волшебников голодными волками вились представители работодателей. Купцы, командиры наемных отрядов, да и просто богатые и влиятельные люди быстро поняли уникальность последнего экзамена и старались заполучить к себе на службу молодых магистров. Ведь впервые за долгие годы степень присуждалась заслуженно, невзирая на происхождение и деньги соискателей. Поэтому сегодня чаще обычного слышались громкие голоса, зовущие судейского служащего, завсегдатая подобных мероприятий. Чиновник быстро пробирался сквозь толпу и за один серебряный империал заверял договор найма.
   В углу банкетного зала расположились музыканты. Их легкая ненавязчивая мелодия органично вплеталась в радостное настроение людей.
   - Ну как тебе мое выступление, - обратился Фейе к Янелю. Юноша не участвовал в празднике, для него мероприятие закончится только тогда, когда последний соискатель и гость покинут школу.
   - Великолепно! - искренне ответил Янель. - Не знал, что такое возможно - соединить формы молнии и шара.
   - На самом деле, это пустяк. Намного труднее было добавить туда форму самонаведения.
   - А такие существуют?
   - Закрой рот, а то мне уже виден твой завтрак, - пожурил Фейе. - Есть еще более удивительные формы...
   Внезапно в зале раздался лязг железа и шесть воинов в полных доспехах прошествовали через весь зал. Они остановились рядом с членами комиссии, спускающимися со второго этажа. К воинам тут же вышел старик в кольчуге, крепко держа под локоть того самого мага, заклинание которого Янель так и не понял.
   - Кто это? - спросил Янель. В наступившей тишине, даже музыканты сбились с ритма и перестали играть, его голос прозвучал неожиданно громко.
   - Охрана порядка, этого и следовало ожидать, - практически не разжимая губ ответил Морган. - Все, взяли папашу в оборот, теперь он света белого не увидит, но сам в этом виноват.
   - Почему? Что он такого сделал? - шепотом спросил юноша.
   Фейе немного подождал, пока маг то ли под конвоем, то ли под охраной пройдет мимо, и объяснил:
   - Не надо ему было показывать такое заклинание. Приберег бы для себя. Я понимаю, почему военные так забегали. Сегодня у него умерли только жуки-короеды, а остальные остались в живых, то есть заклинание действовало выборочно, не на общую массу насекомых. Представь себе, какое может получиться оружие, если вместо жуков оно будет воздействовать на определенную расу разумных. Например, на огадуров.
   Ответить Янель не успел, он заметил, как его позвал Туор и быстрым шагом направился к учителю.
   После ухода солдат прежняя непринужденная атмосфера на банкете так и не восстановилась. Уже через полчаса свежеиспеченные магистры начали отдельными группами покидать школу, чтобы отпраздновать событие в более свободной обстановке. Вскоре в зале осталось только восемь человек, все они были из провинции и, по мнению Янеля, просто плохо ориентировались в увеселительных заведениях столицы.
   - Друзья мои, подойдите ближе, - в зале раздался мощный голос Туора.
   Задержавшиеся магистры сначала растерянно посмотрели по сторонам, полагая, что архимаг позвал других людей, и подошли к Туору.
   - Сегодня вы доказали, что талант и усердие значат намного больше, чем происхождение и богатство. Не стоит меня благодарить, когда-нибудь вы поможете мне или моим ученикам. Ну, и чтобы сегодняшний день для вас закончился на славу, вас проводят в таверну "Холодная кружка". Это конечно не ресторация, разносолов не подают, но пиво там варят отменное. И не стесняйтесь, все оплачено. Негоже не отметить такое событие. Только прошу, не разнесите таверну, иначе вскоре десятки лучших магов империи погибнет от жажды.
   Все засмеялись над нехитрой шуткой архимага. Потом в зал зашли два воина из школьной охраны, чтобы проводить до таверны.
   Когда все оставшиеся в банкетном зале магистры попрощались с Туором и подошли к выходу, Янель наконец заметил общую черту задержавшихся: никто из них не мог похвастаться дорогой одеждой.
   - Я бы на месте этих, - сказал Морган архимагу и махнул рукой в сторону закрывшейся двери. - Молился бы на вас всю жизнь, а не пить пошел.
   - Ничего. Им надо отдохнуть. А к тем, кто придет ко мне завтра или послезавтра, будет больше доверия.
   - Вы очень добры, - Фейе склонил голову перед Туором. - Заплатили за них вступительный взнос и даже не требуете отработки.
   Архимаг улыбнулся и, ничего не сказав, пошел на второй этаж.
   - Что стоишь? Пойдем, там все наши, - Морган толкнул задумавшегося Янеля в плеч.
   Юноша пошел вслед за приятелем в малый банкетный зал. Он ожидал там увидеть всю комиссию, однако вместо семерых архимагов в школе осталось только четверо: Туор, Ситель, Енова Кобрен и Россе Камни. Слуги уже закончили убирать с круглого стола разнообразные кушанья и покинули помещение, оставив только пару бутылок красного вина и немного фруктов. Туор сел за стол, а Янель и Морган присели на стоящие вдоль стены стулья, присоединившись к другим ученикам Сителя.
   - Так, теперь тут все свои, - начал разговор Туор. - Задавайте вопросы, их у вас должно много накопиться.
   - Ты уверен, что правильно поступаешь? - первым спросил Россе. Этот высокий костлявый маг, с лицом похожим на ворона, считался одним из лучших артефакторов империи. Он всегда был готов поддержать друга, но в политику старался не лезть. - Зачем тебе склока с Дворцом?
   - Уверен, мой друг, уверен как никогда! Пусть только попробуют сунуться ко мне. Хватит плодить недоучек, еще немного и они сменят наше поколение, представь, чему такие магики будут учить молодежь. Как прятать накопители среди обычных колец? Или что не нужно самому создавать новые заклинания, их можно купить у способных, но бедных волшебников? Ты понимаешь, что это будет концом магии!
   - Ну, ты несколько преувеличиваешь, - скептически заметил Енова Кобрен, и смачно откусил яблоко, пригубил вино и положил в рот несколько виноградин. - И мы ничего поделать не можем, это воля императора.
   - Нет, это воля знати, а не императора! - с пылом возразил Туор. - Это именно с подачи их замшелого совета четырнадцать лет назад магистрам перестали давать дворянские звания. Из нас пытаются сделать обслугу! Так через столетие уже архимагу придется кланяться при встрече захудалого барончика.
   Кобрен пожал плечам, показывая, что он не согласен с Туором, и протянул руку за еще одним яблоком. Мало кто знал, что этот вечно жизнерадостный маг, вечно подшучивающий над своей полнотой, один из последних практикующих демонологов.
   - Теперь понятно, почему ты заплатил за тех ребят. Собираешь сторонников. А не надорвешь пупок? - спросил до этого молчащий Ситель
   Туор из-под лба посмотрел на бывшего наставника и ничего не ответил.
   - Ты у меня был самым хитрым, всегда имел пару козырей в рукаве. Но сейчас ты можешь обмануть самого себя. Смотри, я не всегда смогу помочь, стар уж больно. Иногда трудно даже ходить, - Ситель по-старчески покряхтел и удобнее устроился на мягком стуле.
   - Лучше пусть скажет, как он уговорил Верховного мага разрешить проводить экзамен здесь, а не в университете или, на крайний случай, в стенах Гильдии? Подловил его на горяченьком? Давай, не тяни! - решил перевести разговор на другую тему Енова.
   - Дал взятку.
   - Сколько? Говорят, что он уже меньше тысячи золотом не берет.
   - Я золото ему не давал. Он согласился на Око дракона.
   - Как, ты, Туор Дисский, отдал этому проходимцу Око дракона, да еще наполненное наполовину энергией? - Ситель резко подскочил, опровергая недавние слова о своей немощности.
   Услышав второе имя своего учителя, Янель чуть не присвистнул от удивления. Только беспризорников и подкидышей, чьи отцы не были известны, называли именем города.
   - Да, - ответ Туора был краток.
   - А как мы тогда проведем ритуал? Я только из-за него приехал сюда, чтобы посвятить настоящей магии вот этих юнцов, - архимаг кивнул в сторону сорокалетних учеников. - Все, Морган, Зуко, собирайте вещи.
   - Наставник, постой. Ты решил, что у меня не хватит энергии? Так смотри! - Туор повернулся к стене и сделал пас рукой. Под действием заклинания камень исчез, открыв проход в заставленную вещами небольшую комнатку.
   - Впечатляет, - кивнул Енова и спросил у Сителя. - Ты его научил заклинанию "Призрачная стена"?
   - Нет, он сам. Способный, - даже в такой момент Ситель не мог не похвалиться своим самым способным учеником, уже давно догнавшим учителя.
   Тем временем Туор прошел в комнату и вынес из две шкатулки. Самую большую из них он поставил на центр стола, смахнув на пол вазу с фруктами.
   - Ну что, хватит для ритуала?
   - Откуда у тебя столько? - тихо спросил Енова, и, взяв из шкатулки светящийся кристалл, начал осматривать накопитель с разных сторон.
   - Скажем так, наследство одного мага.
   - Око дракона, - благоговейно прошептал Россе. - Да с таким накопителем я создам лучшую защиту в мире!
   - Поможешь мне с одним вопросом, и он твой, - загадочно произнес Туор и открыл вторую шкатулку. - Здесь находится то, ради чего я вас всех позвал.
   Янель сразу узнал этот маленький ящик, обшитый изнутри свинцовыми пластинами, и не сдержал улыбки. В нем архимаг хранил кольцо Великого Края.
  
  
  
  
  
   Глава 5
  
  
   Весна ворвалась в Эрию стремительно, словно опасаясь, что всемогущие боги закроют перед ней дверь, и в мире наступит вечная зима. Еще вчера лес был угрюмым и неприветливым, а голые стволы деревьев выглядели так, будто умирали от голода. Сегодня все изменилось. Лес ожил, и, казалось, протянул свои руки-ветки к согревающему солнцу, боясь пропустить крохи долгожданного тепла. Словно из ниоткуда появились стайки шустрых коричневых птичек и наполнили воздух жизнью. Их задорные трели были настолько очаровательны, что возникало страстное желание посетить эти места летом и увидеть эти места во всей красе.
   Весеннее настроение передалось и нам, идти стало легче и веселей. Снова в отряде стали звучать шутки, и будущее представлялось в самом радужном свете.
   Я же радовался не только улучшению погоды, холод уже успел порядком надоесть, но и тому, что могу сам создавать заклинания. Новое плетение я назвал "Дыхание жизни". Название на первый взгляд громкое и пафосное, но оно полностью соответствует получаемому результату: если в чем-то есть хоть крошечная искорка жизни, то мое заклинание нежно раздует ее в полноценное пламя. Последнее время я постоянно его испытывал, и не мог нарадоваться, глядя на полученные результаты. Засохшее дерево сразу же покрывалось ярко-зеленой листвой; сломанная ветка, воткнутая в землю, моментально превращалась в молодой саженец. Все возрождалось к жизни, и только рукоять кирки Онира, эта старая деревяшка, отполированная ладонями гнома до матового леска, не поддалась действию Дыхания жизни. Что же, понятно: что умерло, то умерло. Сегодня попросил Снурвальда принести какого-нибудь раненого зверька или птичку, чтобы проверить действие заклинания на животных. Если мои самые смелые прогнозы оправдаются, то теперь не надо будет ломать голову, чем зарабатывать себе на жизнь.
   Хм, зарабатывать на жизнь... Что за дурацкая мысль? Местные деньги на Земле удастся толкнуть только как простой лом, больше потеряю, нежели заработаю... Стоп, неужели я готов к тому, что останусь здесь навсегда?
   Нет, это планы подстраховки на будущее, ведь никто из моих спутников не смог назвать точную стоимость обучения в магическом университете. А услышанное "много, не каждый купец может себе позволить" - довольно расплывчатое понятие.
   Если рассуждать логически - цена за обучение должна быть довольно высокой. Во-первых: университет находится в столице, а это значит заоблачные цены на еду или проживание не только для студиозусов, но и для учителей. За гроши маги преподавать не будут, им подавай все по высшему разряду.
   Во-вторых, в магическом университете ученикам дают не чистые знания, а, по сути, готовые инструменты для будущей работы. Прибыльной работы. В массовое подвижничество во имя науки верится с трудом: вряд ли местные не осознают этого факта, и за бесценок готовят себе конкурентов.
   Есть еще в-третьих, и в-четвертых, но и первых двух фактов хватило, чтобы воображаемая груда золота, которую я планировал получить за продажу ночного серебра, уменьшилась раза в три-четыре. Теперь сильно сомневаюсь, что моей доли хватит на полный курс обучения магии. А если вспомнить, что деньги имеют плохое свойство заканчиваться... однозначно нужен источник хорошего дохода.
   В общем, кто знает, какие еще фортели выкинет моя дорога, а лишние средства никогда не помешают. Но здесь я не останусь, это точно!
  
   После открытия Дыхания жизни я старался наверстать потраченное впустую время. Эх, занимался всякой ерундой в башне смотрителя, вместо тренировок в скорости создания заклинаний. Хотя, кто знает, если бы не эта "ерунда", смог бы я найти новые плетения?
   Теперь у меня есть два новых заклинания. Проснувшаяся жадность шептала, что этого мало, но осторожность победила, и я оставил на время поиск. Лучше этим заняться в более комфортных условиях, а то, как бы чего плохого со мной не случилось. В первый раз меня вытащил Снурри, а во второй, потрать я еще пару-другую минут, мог реально загнуться. Давление тогда скакало как ошалелое, кровь из носа лилась ручьем, да и из глаз, если верить словам Онира, выступили красные слезы. Так и инсульт можно схватить или еще чего похуже...
   Задумавшись о возможных рисках, я потерял необходимую концентрацию, и висевшее в моем сознании плетение файербола истаяло, словно снежинка на ладони. Черт, опять! Это уже второй раз за последний час. Придется заново создавать основу для заклинания.
   Да, очень трудно поддерживать плетение на этой стадии, зато потом, когда это будет происходить автоматически, я смогу практически мгновенно нанести удар по врагу. А если удастся подвесить в сознании пару-тройку заклинаний...
   Блин, чувствую, что в сравнении со здешними чародеями я буду жалок. Снурвальд рассказывал, как действуют имперские маги - они на простой файербол тратят не больше трех секунд. Это сколько же заклинаний нужно удерживать в голове для полноценного боя? Штук сто, не меньше. Мне до такого уровня как отсюда до Парижа. Не могу с одним плетением справиться, что тут уж говорить о сотне. Ладно, хватит мечтать, пора приступать к очередной тренировке. Она для меня сейчас самая полезная: дорога в Островное королевство длинная и на ней будет много различных уродов. А бить всегда нужно первым...
  
  
   Для привала мы сегодня выбрали поляну рядом с небольшим оврагом, по дну которого протекал звонкий ручеек. Снурвальд убежал с самодельным копьецом на охоту, Онир быстро разжег костер, а мы с Ровеном приступили к еще одному важному делу - освоению азбуки. И как я раньше не обратил внимания на то, что не умею читать на местных языках?! Вот позору было бы, если это выяснилось уже после поступления в университет.
   В первую очередь я решил выучить людскую письменность. На мое счастье алфавит оказался не слоговым или, упаси Боже, пиктографическим, где знаки означают понятие, а более привычным - звуковым. Моим учителем был Ровен, он словно специально для такого случая прихватил из башни Толмена томик стихов. Буквы удалось выучить быстро, и теперь я по вечерам читал вслух. Правда, приходилось это делать шепотом, так как все, кроме бывшего купца, отказались слушать стихи эрийского поэта по второму кругу. Уж не знаю, что этому было виной - мой акцент при чтении или качество местной литературы. Вроде я уже полностью вернул себе управление голосовыми связками, да и стихи обычные, про любовь и кровь.
   Чтение прервал вернувшийся с добычей Снурвальд. Он снял с плеча мешок и вытряхнул из него прямо мне под ноги что-то подвизгивающее. Сам охотник прилег на бок у костра, подперев голой правой рукой, и ожидающее посмотрел на меня.
   Я переложил страницы сухой травинкой, лучшей закладки не было, обернул книгу в ткань и аккуратно положил ее рядом. Теперь, когда за сохранность единственного учебника для чтения можно не волноваться, пришла пора взглянуть на то, что мне поймал Снурри.
   Передо мной лежало небольшое животное, напоминающее небрежно покрашенного в широкую коричнево-черную полоску поросенка. Свиньи в этом мире были, я это точно знал: в рабстве у гномов частенько приходилось за ними убираться. Смущало одно - уши у лесного собрата хряка были как у зайца. Зверушка хрюкнула, стоило только ткнуть в нее пальцем, и я не смог удержаться от улыбки.
   - Что тебе рассмешило? - вскинул бровь Снурвальд. - Хочешь другого - иди сам на охоту.
   - Нет, - успокоил я северянина, решившего, что хрюшка не годится для моего опыта. - Это самое то, просто я представил себе человека с такими ушами - очень забавное будет зрелище!
   Дикая свинка перестала хрюкать и теперь лежала тихо, ожидая своей участи. Недавно она сразу бы отправилась бы на вертел, но сегодня я подарю ей несколько дней жизни.
   Онир, услышав мои слова, громко засмеялся:
   - Ты слышал, как он назвал ильвэров? - гном весело ударил в плечо Ровена, неспешно точившего нож. - Лесными свиньями! А то заладил - эталон красоты, само совершенство.... Вот парень, ничего не помнит, но сразу выцепил их свинскую натуру - нагадили здесь и сбежали на свой остров.
   В это время я осматривал кабанчика, которому Снурри, похоже, умудрился сломать ребра тупым концом копья, и не прислушивался к начавшемуся спору Ровена и гнома. Но когда они стали, перебивая друг друга, перечислять достоинства и недостатки ильвэров, в голове у меня возникло дикое подозрение.
   - А еще они непревзойденные лучники, очень любят природу и являются главным противником Тьмы? - задал я уточняющий вопрос.
   - Ну да, - кивнул Ровен и подозрительно посмотрел на кабанчика. Надо поторопится, а то объект моего эксперимента может оказаться в цепких руках нашего повара. - Начинаешь вспоминать?
   - Да, что-то такое забрезжило, - я потер пальцами виски, чтобы скрыть удивление. Неужели здесь живут эльфы? Тогда, для полного комплекта, таинственные огадуры должны быть орками. - Нет, кроме того, что они первыми появились в этом мире, ничего не помню.
   Взрыв хохота со стороны Онира и тень улыбки на лице Ровена дали понять, что я умудрился сказать полную чушь.
   - Нет, ильвэры и люди в Эрию пришли последними.
   - Что значит пришли? Ножками что ли?
   - И ножками, и на лошадях. Прямо из другого мира, так рассказывали старейшины, - гном помешал кашу, сел поудобнее, прикрыл глаза и ровным голосом, словно читая учебник, продолжил рассказ. - Тогда шла Горная война и мы ее проигрывали. Дела были настолько плохи, что наш народ оказался под угрозой полного уничтожения. Огадуры, в десятки раз превосходившие числом, прижали нас к горам и пытались уморить голодом. Там, где обессиленные защитники давали слабину, твари тьмы врывались в города и уничтожали все живое. Никого не щадили: ни детей, ни стариков. - Голос гнома с каждым словом становился жестче, выплескивая наружу впитанную с молоком матери ненависть к кочевому племени. - А потом к старейшинам пришли представители ильвэров и людей и предложили помощь. Просили они за свои услуги много, но для победы над Тьмой, окутавшей Эрию, друмы согласились и на тысячу лет отдали пришельцам в безраздельное пользование все леса и равнины. Конница людей и лучники ильверов переломили ход войны. Решающая битва произошла недалеко отсюда, в Зеленой долине, меж горами-близнецами. Нашим войскам практически удалось разбить полчища врагов, но вмешались их мерзкие шаманы. Они призвали темных богов и демонов, и те наслали чуму... Страшная болезнь, невиданные чудища в считанные дни ополовинили наши ряды, близкая победа грозила обернуться полным поражением. И тогда вмешались боги. Они откликнулись на истовую мольбу своих детей и ступили на землю, чтобы очистить ее от тьмы.
   От той битвы пламя стояло до небес, старые боги, наши создатели, и новые боги, пришедшие с ильверами и людьми, бились плечом к плечу против ужасных порождений зла. От гор не осталось и следа, некогда цветущий край превратился в безжизненные земли, и поныне зовущийся Пустошью. В решающем сражении светлым силам удалось уничтожить демонов и темных богов огадуров, но двое сумело избежать справедливой кары и увести остатки презренного племени на восток.
   Горькая это была победа. В горниле войны исчезло несколько старших родов, были разрушены многие города, утеряны древние знания. Но все это меркло в сравнении с главной утратой - в последней битве погибли все наши боги.
   - Постой, а как же Маадатр, бог кузнецов и покровитель ремесел? - удивился Ровен.
   - Ты сам сказал, он бог кузнецов. Ваш бог, а не наш. Друмы для него как пасынки, вроде и проявляет заботу, но без любви, - ответил Онир.
   Гном замолчал и оцепенело смотрел на костер, в тысячный раз переживая трагедию своего народа. Молчали и мы, потрясенные рассказом.
   - С тех пор прошло уже почти девятьсот лет. И вы, люди, уже забыли, против какого врага мы воевали. Как там теперь говорят в Эрдани про огадуров? - Онир саркастично поднял бровь. - Ровен, ответь.
   - Разумные существа, - тихо ответил старик, и спрятал ладони в подмышки, словно он был в этом виновен.
   - Слышал, Вадим? "Разумные существа". Не твари, не враги всему живому и слуги проклятых богов, а "разумные существа". Им разрешили селиться в городах, разрешили брать в наем! - железная ложка в руках гнома превратилась в бесформенный комок, зубы скрипели от злости, а его голос грозил сорваться на крик. - "Они такие же разумные, как и люди, только варвары". "Простые огадуры ни в чем не виноваты, решения принимали их вожди, а набеги на северо-восточные земли совершают отдельные племена отщепенцев". Такие фразы можно услышать уже не только в столице империи, но и в провинции. Все забыли, что единственное желание огадуров сеять смерть и разрушение. А тут, демон подери всех святош, их превращают в жертв обстоятельств. Как будто кто-то заставляет этих тварей мучить пленных и приносить кровавые жертвы своим отвратительным божествам. - Тут Онир заметил, что он сделал с ложкой. Гному стало несколько неловко за такое проявление эмоций, и он решил прекратить неприятный разговор. Онир, чтобы успокоиться, несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, и уже более ровным тоном пояснил свое волнение: - Говорят, некоторые людские королевства уже принимают их послов. Вожди огадуров все знают про нас, а мы не можем даже приблизительно оценить их численность... Попомните мое слово, наберутся они опыта, узнают наши слабые места, накупят оружия и мир еще раз содрогнется от их животной злобы.
   После рассказа Онира наступила тишина, нарушаемая только редким потрескиванием веток в костре. Не знаю, сколько еще продолжалось молчание, если бы не очнулся мой кабанчик. На него отскочил уголек, и поросенок стал подвывать словно собака.
   - Вадим, сделай что-нибудь, сил моих нет слушать этот адский вой, - не выдержал скулежа Онир.
   - Давай я! - предложил Ровен, намечая взглядом линии разделки тушки.
   - Э-э, стоп! - встревожился я. - Его Снурвальд мне принес.
   - Вообще-то всем нам, - лениво заметил северянин. - Ты, давай, не тяни, а то меня самого начинает корежить - рядом лежит мясо, а из еды только каша.
   Он был прав, скоро уже ложится спать, а я так и не успел проверить Дыхание жизни на кабанчике. Сейчас узнаю, годится ли мое заклинание для лечения живых существ или нет. Да и против шашлыка ничего не имею. Я сглотнул набежавшую слюну и начал формировать плетение.
   Лечение прошло более чем успешно. Стоило только изумрудной дымке коснуться поросенка, как он перестал подвывать. Пару мгновений ничего не происходило, и я уж подумал, что зверек сдох, но кабанчик неожиданно вскочил и задал такого стрекача в кусты, что никто не успел среагировать.
   Ровен, со злостью воткнул нож в землю и пристально посмотрел мне в глаза. Я твердо встретил его взгляд, чувствуя за собой правоту, несмотря даже на протестующее бурчание в желудке.
   - Вадим, - тихо позвал Снурвальд.
   - Что, - отозвался я, продолжая играть в гляделки с Ровеном.
   - А ты сможешь этим заклинанием отрастить ноги у зверушки? - вкрадчивым голосом задал вопрос наемник.
   - Не знаю, скорее всего, нет. Дыхание жизни подстегивает регенерацию, а не творит чудеса, - на секунду я задумался, пытаясь понять, куда клонит Снурвальд, и отвел взгляд. - А зачем тебе это знать?
   - Да чтобы в следующий раз заранее отрывать ноги у твоих подопытных свинок! Так она точно никуда не убежит, а ползущего поросенка я всегда успею поймать.
   Первым засмеялся Ровен, выигравший у меня дуэль взглядов, потом северянин. Даже на суровом лице Онира промелькнула тень улыбки. Я вскочил, чтобы объяснить им всю важность моего последнего эксперимента, который, может быть, в будущем спасет им же жизнь, но тоже засмеялся во весь голос. Уж больно уморительной представилась картинка ползущего, словно гусеница кабанчика.
  
  
  

*****

  
  
  
   Юрген Краш получив послание от Толмена, направил ему на помощь полдесятка своих людей. Этого с лихвой хватило бы, чтобы помочь травнику допросить осквернителей гробниц, и отправить их на невольничий рынок в баронство. В то, что пятеро кладоискателей смогли найти что-либо ценное, Краш не верил, поэтому и отправил на север новичков, от которых в бою не было особой пользы, а сам пошел в таверну. Намечался контракт, суливший отряду Юргену выйти на более высокий уровень.
   У Краша была цель - вписать свое имя в реестр капитанов Гильдии наемников. После этого перед ним открылись бы широчайшие перспективы - выгодные контракты, появление в высшем свете и главное - богатая и спокойная старость. Краш не хотел умереть в нищете, как это случилось с его отцом, заслужившего за тридцать лет службы в армии звание десятника, выбитый глаз да маленькую хибару на краю города. В армии, если ты не дворянин, выше сержанта не поднимешься. Именно поэтому Юрген отказался идти по стопам старшего Краша и подался в наемники. Отец успел хорошо натаскать его в воинской науке, да и природа не обделила Юргена силушкой. Командиры быстро приметили высокого, ростом в четыре с половиной локтя, широкоплечего молодого наемника, знающего не только с какой стороны браться за меч, но и не боящегося крови. Казалось еще немного, и он достигнет своей цели, но мечта Юргена не спешила сбываться. Несмотря на его храбрость и отличное владение оружием, он тоже застрял на должности десятника.
   Тогда, семь лет назад, Юрген принял решение собрать свой Дикий отряд. Таких соединений, официально не входивших в Гильдию наемников, было в империи достаточно много. Они занимали самую низшую ступень в негласном табеле военных и пользовались дурной репутацией.
   Почему за Дикими закрепилась слава отъявленных негодяев? Да потому, что в их рядах не было магов, а без волшебников можно рассчитывать только на дешевые или грязные контракты: ловить рабов и беглых преступников, участвовать в подавлении крестьянских бунтов, в акциях устрашения и охране обозов, чьи владельцы достаточно скупы, чтоб не платить официальным наемникам. Из-за малого жалования командиры Диких поощряли среди подчиненных мародерство, чем только укрепляли славу отбросов общества. В свою очередь маги, заботясь о своем имени и не желая служить за гроши, не шли на службу к Диким. Но сегодня Юрген собирался разорвать этот замкнутый круг и взять в отряд сразу двух волшебников. После чего останется выполнить пару-тройку заданий, заработать репутацию сильного отряда с магической поддержкой, и заплатить пятьсот золотых Гильдии наемников. У Юргена не было и половину такой суммы, но ради своей мечты командир Диких был готов на все - убивать, предавать, обманывать.
  
  
   Вечер не удался. Маги, два молодых желторотых подмастерья, всего пару лет назад закончивших школу, потребовали немыслимо больших денег за службу. Целых шестьдесят золотых монет за год найма. Как Краш только не уговаривал их: обещал выплатить деньги в конце года, сулил часть будущей добычи. Но волшебники твердо стояли на своем и не соглашались скинуть и монеты, а также не отказывались от требования получить аванс в половину суммы. Юргену стоило больших усилий сдержать себя и не выгнать их на улицу. Ему было очевидно, что маги бедствовали, на их месте Краш был рад и серебрушке, а они отказывались от тридцати золотых империалов в год! Да простой наемник, к которым Краш продолжал искренне причислять и себя, за год получал в десять раз меньше. С другой стороны, за все время командирства Юргена это были первые маги, готовые присоединиться к отряду. Понимая, что такая сумма станет для него разорительной, но и не желая отказываться от мечты, оказавшейся так рядом, Краш пообещал волшебникам подумать и предложил встретиться через пару дней. Деньги у него были, но выдав магам авансом тридцать золотых, отряд мог остаться без жалования на следующий месяц. А так и до бунта недалеко.
   Злясь на самого себя, на наглых магов и жадных нанимателей, Краш выпил столько вина, что еле смог дойти до дома - небольшой двухэтажной усадьбы в торговом круге, второго по престижности района в городе. Лучшим местом для жилья в Дегусе, славной столице герцогства Амбрии, считался только золотой круг, однако покупка там недвижимости Юргену была не по карману и, главное, не по статусу.
   Однако буквально на следующее утро Краш прочитал о щедром заказе гномов. Разыскивалось пять сбежавших с каторги рабов. Ситуация была необычной и требовала тщательного анализа. С одной стороны, подгорный народ обещал выплатить за поимку беглецов внушительную сумму: целых сто золотых империалов за живых или мертвых. Столько не с каждого каравана можно взять. Такой щедрый заказ мог решить проблемы с наймом магов, еще и для взноса в Гильдию. Только бы найти беглых рабов, ведь если верить служке из магистрата, который за щедрую мзду всегда давал Юргену возможность первому прочитать подобные объявления, поиск шел по всей империи.
   Но с другой стороны - зачем гномам понадобилось указать сумму, на которую можно купить десятка полтора молодых здоровых невольников?
   Юрген не спешил принимать решение, он чувствовал какой-то подвох. Система контроля гномов над невольниками была одна из самых лучших, и практически никогда не давал сбоя. Капитан Дикого отряда не мог припомнить случая удачного побега из рабства друмов, так как местонахождение беглецов легко вычислялось по магическим ошейникам и невольников отлавливали сами гномы. Что-то с этим заказом не так: не в обычае прижимистых гномов переплачивать за товар. Беглецы, должно быть, сильно насолили хозяевам, или их поимка сопряжена с большими трудностями.
   Краш плотно набил трубку черным табаком и неспешно ее раскурил. Пару глубоких затяжек прогнали остатки сна и Юрген, взяв в руки розыскной лист, принялся его перечитывать. Итак, пять беглецов, за каждого, получается, по двадцать золотых. Первым в списке шел крестьянин, осужденный за убийство в пьяной драке, вторым - старый купец, отравивший своего компаньона и всю его семью ради доли в общем деле, а третьим юноша, отправленный в рабство за изнасилование. Четвертым в листе значился наемник, осужденный за массовое убийство мирных жителей во время оркнейских волнений. Последним в компании беглецов оказался гном, попавший на каторгу за кражу чужого изобретения.
   Юрген, отложив в сторону розыскной лист, радостно почесал зудящий к непогоде старый шрам, протянувшийся от виска до горла. Все сходится! Четыре человека и один гном. Все так, как описывал Толмен. А то, что в этой компании есть маг, прекрасно объясняет, кто и как снял беглецам ошейники. Наверное, еще и украли что-то ценное.
   Юрген вскочил и, накинув на плечи подбитую мехом длинную куртку, вышел из дома. Нужно было срочно собирать отряд и договорится с магами. Вряд ли у бывших каторжан хороший чародей, был бы он сильным и опытным, то не попал бы в рабство, но подстраховаться все-таки стоит.
   Уже в полдень Дикий отряд Краша выехал из ворот Дегуса. Всех наемников за такое время собрать не удалось. Тем, кого помощники Юргена и он сам не нашли в тавернах или борделях города, оставили сообщение идти к Карну. Именно этот вольный город капитан Дикого отряда выбрал в качестве последней остановки перед дорогой в Южный Торгбен, откуда и пришел столь щедрый заказ.
   Малая численность отряда, всего пятнадцать человек вместо привычных шести десятков, Юргена не смущала, так как позади колонны всадников ехало два мага.
  
  
   Башня Толмена оказалась пустой. Юрген, вне себя от злости и поминутно поминая жадность травника, разослал во все стороны поисковые отряды. С трудом утихомирив свою ярость, Краш сел за большой деревянный стол и, разложив на ней карту, позвал на совещание десятников. Остальные наемники с молчаливого разрешения командира принялись за свое любимое дело. Они тщательно обыскали крепость, запихивая в мешки любую мало-мальски ценную вещь. Юрген, с некоторой брезгливостью наблюдая за мародерами, остановил на мгновенье взгляд на волшебниках. Отрядные маги, Остин и Клавен, всю дорогу держались на особицу, вот и сейчас они отошли в сторону и о чем-то шептались.
   - Что вы скажете? - спросил двух десятников Юрген.
   - Уходили они не спеша, - ответил Дюрен, прозванный Одноглазым за привычку прищуривать правый глаз. - И, кажется, беглецов стало на одного меньше.
   - Кажется? Поясни, - потребовал командир наемников.
   - Огадур утверждает, что нашел следы четырех человек, - четко ответил сорокапятилетний наемник.
   - Тогда пусть найдет мне пятого и принесет его голову! - вспылил Юрген и в гневе ударил кулаком по столу. - Или нечего языком болтать!
   Дюрен хрюкнул, так как огадура за немногословность в отряде часто называли немым, и гнев Краша тут же развернулся на десятника.
   - Я сказал что смешное?
   - Нет, капитан, чихнул, что-то в нос попало, - ответил Одноглазый, позволяющий себе некоторые вольности на правах первого помощника. - Он уже ищет.
   - Ладно, посмотрим, на что способен твой огадур. А ты что молчишь, Хорвальд? - спросил Юрген у второго десятника. - Ты же северянин, должен знать эти места.
   Хорвальд, провел рукой по русой косичке, свисающей с левого виска, и начал неспешно рассказывать о ближайших поселениях. Одноглазый не стал вникать в его неторопливый говор, он надеялся, что огадур сумеет найти следы беглецов.
   Огадур пришел наниматься в их отряд два сезона назад. Юрген вначале хотел отказать нелюди, опасаясь возникновения недовольства среди наемников, и Дюрену пришлось постараться, чтобы уговорить капитана. Одноглазый сразу смекнул, чем дикарь может быть полезен отряду. Суровая жизнь в пустошах сделали из огадуров отличных следопытов, способных найти следы жертвы даже среди голых камней. Однако умельцев, пусть и похуже, но зато проверенных в деле, в отряде хватало. Специфика обязывала. И тогда Дюрен предложил использовать огадура для самых грязных дел. С одной стороны, низкорослый дикарь, если слухи не врали, мог с легкостью вскрыть горло ребенку и не трястись перед этим словно девица на выданье. А с другой, если отряд поймают на горячем, все зверства можно свалить на кровожадную нелюдь. Юрген скептически отнесся к предложению десятника, но когда узнал, что огадур готов служить за треть от обычного жалованья, все-таки дал согласие.
   Как оказалось позже, Дюрен не прогадал - Шурга, так звали огадура, оказался действительно отличным следопытом. Он, принюхиваясь широким носом будто дикое животное, легко находил следы десятидневной давности. Шурга в отличие от других наемников не пил вина и пива, но постоянно жевал какой-то корешок или курил трубку, словно заправский гном. Вечно пахнущий потом и лошадьми дикарь не ходил к гулящим девкам, хотя его вряд ли пустили бы на порог какого-нибудь ночного заведения. Он никогда не шутил и не вел пустых разговоров, на привалах садился чуть в сторонке от людей и всегда молчал, полуприкрыв раскосые черные глаза. Однако все менялось, когда начинались допросы пленников. Тут огадур проявлял инициативу и редкую изобретательность, с диким акцентом предлагая такие пытки, что некоторым ветеранам отряда становилось дурно.
   Как боец Шурга не представлял собой ничего особого. Дикарь старался восполнить это маниакальным упорством и не пропускал ни одной тренировки. С них маленький дикарь выползал чуть живой, так как многие наемники старались не упустить шанс безнаказанно избить нелюдь. Несколько раз его так отделывали, что огадур не отправился на встречу со своими богами только благодаря мастерству отрядного лекаря и природной живучести. Пришлось вмешаться Дюрену, иначе Шурга не продержался бы в отряде и одного сезона. После жесткого разговора десятника с наемниками, огадура прекратили избивать и даже попытались научить новым приемам. Правда все равно толку от тренировок было мало: в бою Шурга начисто забывал обо всех правилах и словно одержимый бросался вперед, бешено размахивая тяжелым ятаганом. Но видимо темные боги хранили маленького кровожадного дикаря - из гущи сражения Шурга всегда выходил целым и невредимым, не считая, конечно, мелких царапин. Вскоре Дюрен сделал из огадура своего личного помощника. Шурга отвечал ему абсолютной преданностью и был готов выполнить любое желание десятника.
   - Получается, у них две дороги - одна в королевство Арсум, другая в земли северных кланов, - задумчиво сказал Юрген, выслушав мнение Хорвальда. Капитан немного помолчал и принял решение. - Если наши следопыты ничего не найдут, то разделимся. Не хотелось бы это делать, нас и так мало. Эх, если бы не этот старый придурок, то мы уже ехали бы за наградой!
   - Командир, да что ты взъелся на Толмена, он в чем-то виноват? Но что мог сделать обычный травник с пятью отъявленными головорезами? Хорошо хоть, что сумел отправить нам весточку, - спросил Дюрен, который часто лечился настоями травника.
   - Толмен хранил это в секрете, но мертвецу теперь все равно. Он знал одно заклинание, которое превращало обычное вино в сонное зелье. Да такое, что человек мог проспать почти седьмицу, причем сон его был почти не отличим от смерти, - раскрыл Юрген причины своей неутихающей злости. - Напои Толмен этим вином своих гостей, и нам осталось бы закинуть их тела и отвезти заказчику.
   - А почему мы раньше его не использовали? Ведь им можно было бы опаивать караваны.
   - Зелья выходило всего бочонок в год, и как им усыпить целый караван? Маленький обоз мы и так можем вырезать. А вино Толмена мы продавали..., - тут Юрген понял, что чуть не сболтнул про свои личные дела. - Неважно это теперь. А ты что тут расселся? Тоже мне следопыт, за которого всю работу делает один мелкий огадур. Или старым стал и хочется подольше посидеть в тепле? Давай, отрабатывай повышенное жалование. Пошел!
   Одноглазый, вне себя от злости на капитана, резко поднялся и быстрым шагом покинул башню. Только что Юрген унизил его в глазах Хорвальда, перечеркнув тем самым двенадцать лет службы у Краша. Наемник окончательно для себя решил, что этот поход в составе Дикого отряда будет последним. Если им удастся поймать беглецов, то Юрген будет всего в шаге от своей заветной мечты - войти в Гильдию наемников. А значит, он начнет потихоньку избавляться от свидетелей старых дел в отряде, за которые, узнай об этом императорская стража, Крашу гарантировано место на виселице. В том, что это произойдет, Дюрен не сомневался ни на мгновение, как и в том, что с этого дня правой рукой капитана стал Хорвальд.
   Юрген взглядом проводил своего десятника и приглашающе махнул рукой в сторону магов.
   - Вы можете найти беглых рабов? - не дожидаясь пока они сядут на лавку, задал свой вопрос капитан.
   - Нет, - Остин тряхнул черной гривой, выдающей в нем коренного жителя империи. - Если у них нет артефакта со специальной меткой или какого-нибудь фонящего амулета, то магия здесь не поможет.
   - Он совершенно прав. Энергетические следы человека в мировом эфире настолько легки, что они исчезают через несколько мгновений... - попробовал дать дополнительные разъяснения Кеннен, второй маг отряда.
   - Не можете или не хотите? - перебил его Юрген. С того момента как маги подписали договор найма, он откинул напускную вежливость и постоянно требовал, чтобы подмастерья отрабатывали каждый полученный золотой. - Я точно знаю, что другие маги на такое способны.
   Кеннен шумно выдохнул и с надеждой посмотрел на Остина. Тот в ответ поджал губы и разочаровано покачал головой, мол, этот неуч ничего не понимает в высоких материях. Тогда волшебник решил ответить более просто:
   - Такое магии не по силам.
   - Надеюсь, вы знаете хотя бы минимальный набор боевых заклятий, иначе придется пересмотреть условия договора, - Юрген наклонился через стол и, нависнув над магами, прошипел. - Запомните, здесь я командир, отвечать мне на вопросы, касающихся дел отряда, нужно четко - да или нет. А не закатывать глаза под потолок и плести какую-нибудь заумную чушь. Врать и блефовать будете за карточным столом, здесь же такого не потерплю!
   - Откуда? - от удивления Остина хватило только на одно слово, вместо длинной пламенной речи.
   - А ты надеялся, что я не проверил, кто вы такие и почему вдруг согласились у меня служить? Думаешь, никто в определенных кругах не знает двух молодых магов, проигравших все свои деньги? Настолько наивных и самоуверенных юнцов, что для продолжения игры подписавших не обеспеченные долговые расписки?
   - Нет, - тихо ответил Кеннен.
   - Что, нет? Не наивных? - Переспросил Краш, продолжая давить на магов.
   - Нет, капитан, мы не можем с помощью магии найти беглых рабов.
   - Никто это сделать не может, - хмуро добавил Остин.
   - А как же тогда маг в отряде, где я раньше служил? Правда, он был мастером, но кто-то недавно меня уверял, что до этого звания вам осталась сущий пустяк - сдать экзамены.
   Услышав, что Юрген по-прежнему сомневается в их силах, волшебники уперлись и принялись доказывать абсурдность его обвинений. Неизвестно, как долго бы это продолжалось, если бы в башню не вернулся Одноглазый Дюрен.
   - Шурга нашел их следы! - с порога объявил он радостную новость.
   - А голову? - Юрген разом потерял интерес к магам.
   - Даже две, одну Толмена, а вторую - беглеца. Судя по описанию, это был крестьянин. - Дюрен ухмыльнулся и поднял высоко мешок. - Никто не сказал Шурге как они выглядят, вот он и выкопал две, на всякий случай.
   - Демон с этим травником, давай сюда голову раба!
   Одноглазый подошел к столу и вытряхнул содержимое мешка. Голова одного из беглецов с гулким стуком упала на деревянную столешницу и отскочила к Остину. От неожиданности маг отшатнулся назад и упал со скамьи.
   - Не боись, он не кусается, - засмеялся в полный голос Дюрен.
   Юрген, быстро спрятав улыбку, взял в руки голову и принялся ее внимательно осматривать.
   - Вы копать не могли аккуратнее? - сделал замечание Краш. - У него почти весь затылок разворочен.
   - Так было, - развел руками Дюрен. - Видимо это постарались его подельники.
   - Хм, хорошо. А куда ведут следы?
   - В сторону Арсума, но локтей через сто они обрываются.
   - Отлично, знаем направление! Скажи все собираться. Сейчас же выезжаем, - приказал Юрген но, увидев, что десятник не торопиться уходить, спросил. - Что еще?
   - Шурга недалеко от могилы Толмена наткнулся на кое-что странное. Вам это лучше посмотреть, и магам тоже.
  
   Вскоре Юрген, маги и Дюрен стояли у ничем не примечательного оврага, не считая того, что если везде снег ужа начал подтаивать, то там он был нетронутым, словно весна обходила его стороной.
   - Ну и что здесь странного? - нетерпеливо спросил десятника капитан. - Снег лежит в тени оврага и поэтому не тает так быстро, как везде. Странно конечно, что следы до сих пор четкие, но я видел и не такое.
   - Шурга, покажи, - кивнул огадуру Одноглазый.
   Маленький дикарь достал из поясной сумки огниво и промасленную тряпицу, шустро обмотал ею кончик прихваченной из башни палки и поджег. Юрген с плохо скрываемым раздражением смотрел на манипуляции следопыта.
   - Горит, - Шурга показал командиру импровизированный факел. Потом он сделал пару шагов вперед и вытянул руку. - Тама не горит.
   - И что, ты позвал нас сюда показать, что научился обращаться с огнивом?
   Краш развернулся и собрался уходить, но Дюрен остановил командира.
   - Там действительно ничего не горит. Я тоже пробовал.
   - Дай сюда, поджигай!
   Юрген дождался, когда тряпица вновь загорится и, прикрыв от ветра огонек рукой, шагнул вперед.
   - Видите, все горит.
   Огадур медленно покачал головой.
   - Здесь да, дальше - нет.
   - Ну, ты тупой, - не выдержал Юрген и, сплюнув в сердцах на искрящийся под полуденным солнцем снег, быстрым шагом направился к центру оврага.
   Через пару локтей капитан наемников остановился и недоуменно посмотрел на факел.
   - Что за отрыжка хаоса, - выругался он. - Потух, где мое кресало?
   Но поджечь факел Крашу не удалось. Неожиданно Юрген почувствовал резкую слабость, добротная кольчуга обрушалась на плечи десятикратной тяжестью и коленки Краша подогнулись. Упасть капитану не дал Шурга, он быстро подскочил к командиру и оттащил его назад.
   - Что это было? - осипшим голосом произнес Юрген.
   - Весь огонь забирает, - огадур, как мог, стал объяснять. - Это проклятое место. Мертвое поле. Магия, да.
   - Магия? Ну-ка давай, Кеннен, посмотрим, - Остин вставил в правый глаз круглое стеклышко и, присев на корточки, принялся высматривать что-то невидимое, совершая при этом медленные пассы руками.
   Его напарник, прежде чем присоединиться к приятелю, достал из своей сумки точно такой же кусочек стекла и неторопливо его приладил на лицо.
   Внезапно Остин посмотрел на свою грудь и резко, словно огромный паук, отпрыгнул назад.
   - Кеннен, стой. Не приближайся! Оно даже на границе тянет энергию.
   - Что это? - спросил Юрген у взволнованного мага.
   - Не знаю. Никогда о таком не слышал. Но это место тянет энергию со страшной силой! Из всего, даже из огня. И из меня тоже, хорошо, что посмотрел на свой источник. Постой ты, командир, там подольше и превратился бы в иссушенный труп. Наверное, здесь творил свою волшбу кто-то из великих чародеев древности.
   - Шурга утверждает, что это сделано не так давно, - скептически обронил Дюрен.
   - Это очень плохой место, - некстати влез огадур.
   - Нет, это старое, - возразил Остин. - Откуда здесь взяться магу? Твой следопыт что-то путает.
   - Так среди беглых рабов есть маг, молодой, правда, - ответил десятник, при этом он прищурился, словно прицелился в отрядного чародея из лука.
   Остин медленно повернул голову к сидящему на снегу Юргену и спросил:
   - Это правда, что с ними маг?
   - Да, а что?
   - Почему нам сразу об этом не сказали! Тогда мы с Кенненом попробуем его найти.
   - Но ты сам мне недавно утверждал, что не можешь с помощью магии найти человека, - удивился Юрген.
   - Человека выследить нельзя, мага - можно. Каждое действие волшебника создает прореху в мировом эфире, и пока она не затянется, можно обнаружить место, где он последний раз колдовал. Например, след от молнии держится два-три дня.
   - А на каком расстоянии вы можете это увидеть? - деловито спросил Краш, впервые радуясь наличию в отряде магов.
   - Мы с Кенненом видим следы чужой волшбы на двадцать - тридцать локтей вокруг. Но... - Остин сделал небольшую паузу, чтобы немного позлить Юргена, еще недавно обвинившего их в низкой квалификации. Однако перегибать палку подмастерье не стал и, только увидев на лице командира первые признаки разочарования, закончил фразу. - У нас есть артефакт, чующий колебания в эфире почти на полторы тысячи локтей. Вот он.
   - Отлично! - обрадовался Краш, увидев в руках Остина небольшой жезл, на навершие которого блестел синий кристалл.
   - А может, это все-таки сделал беглый маг? - Дюрен не спешил разделять всеобщую радость.
   Десятник всегда придерживался одного правила, не раз спасавшего ему жизнь, - все странное и незнакомое несет опасность. Одноглазый за свою долгую бурную жизнь никогда не слышал о подобном заклинании, а значит, маг применивший такое, был опаснее вдвойне. Вот и сейчас, при взгляде на проклятое место, по его спине пробежали мурашки.
   - Нет, волшебство, создавшее аномалию, должно оставить просто огромную прореху в ткани бытия. Такую, что и через год не зарастет. Тут же все чисто, нет и намека на недавнюю волшбу.
   - Действительно, хватит там выдумывать, - поддержал Остина Юрген. - Ты посмотри на оставленные следы на снегу. Даже я понимаю, что здесь один человек пошел к центру оврага, но вскоре сомлел и его оттуда вытащил напарник. Или не так?
   - Так, капитан, - согласился Дюрен. Командир правильно прочитал следы, но при взгляде на проклятое место, по спине десятника по-прежнему пробегали мурашки.
   - Или ты решил, что мы ловим мятежного архимага? Ну, если так, то забирай своего огадура и дуй к башне, а то еще испачкаете штаны от страха.
  
  
  
  
  
   Глава 6
  
  
   Отряд наемников уже вторую седьмицу гнался за беглыми рабами. После того, как маги нашли место стоянки беглецов в лесу, где неизвестный волшебник творил свои заклинания, штатные следопыты Юргена четко встали на след и теперь сами указывали дорогу.
   Маги, выполнив свою задачу, ехали теперь в середине отряда и вели негромкую беседу.
   - Остин, давай на всякий случай приготовим все свои амулеты, - предложил приятелю Кеннен, отличавшийся всегда большей осторожностью, нежели его товарищ.
   - Зачем? - удивился маг. - Неужели ты опасаешься этого недоучку? Ты же видел, что он не умеет даже ставить защитный круг на привале. А ведь этому простому заклинанию обучают чуть ли не в общих школах.
   - Так-то оно так, - согласился Кеннен. - Но он слишком часто применяет заклинания. И мы так и не смогли понять какие.
   - Брось, это обычный магик. Не удивлюсь, что он вечерами тренирует какое-нибудь простейшее заклинание. Например, Длань ветра.
   Неподалеку от магов ехал Дюрен. Он старательно делал вид, что наблюдает за местностью, однако на самом деле внимательно прислушивался к разговору двух волшебников. Одноглазый полностью разделял опасения Кеннена, однако вслух об этом не говорил, не желая становиться всеобщим посмешищем.
   Дюрен привстал в стременах и посмотрел на огадура. Шурга сейчас бежал далеко впереди отряда, ловко перепрыгивая через корни деревьев и упавшие стволы. Десятник достал из-за пазухи найденную вчера огадуром веточку и помял пальцами зеленые листочки. Никакой он не магик, решил Одноглазый, а скорее всего хороший маг, оказавшийся волею судьбы в незавидном положении.
   - Сканер, - обратился десятник к ехавшему по близости наемнику. - Смени Шургу, все же в лесу он хуже тебя идет по следу.
   Дюрен дождался, когда слегка запыхавшийся огадур подойдет к нему и, свесившись с лошади, тихо спросил:
   - К вечеру?
   Огадур кивнул и оскалил крупные желтые зубы.
   - Тогда вперед не лезь. Держись поблизости, далеко от меня не отходи.
  
   Время перевалило за полдень, когда Сканер прекратил вести отряд и подошел к Юргену.
   - Капитан, судя по следам, скоро мы их нагоним.
   - Отлично, - обрадовался Краш. - До заката осталось несколько часов, значит, они вскоре встанут на привал. Дюрен, ты где?
   - Здесь я, капитан, - ответил Дюрен и пришпорил лошадь.
   - Отправь вперед двух своих самых лучших людей.
   - Будет сделано, - наклонил голову десятник, потом он обернулся и начал раздавать указания. - Лосток, Варген пойдете вперед. Найдите их стоянку, но сами туда не лезьте до подхода магов. Мало ли что. Лошадей стреножим чуть дальше, на охране останется Шурга.
   - Стой, - оборвал Одноглазого Юрген. - Ты зачем огадура оставляешь?
   - Так среди рабов есть гном, - быстро нашел ответ Дюрен.
   - Да, правильно. Еще снимет с него скальп, потом не докажешь кто это был, - согласился Краш, вспомнив о лютой обоюдной ненависти гномов и огадуров.
   - Кстати, - Юрген обернулся к магам. - А их чародей не сможет наших засечь?
   - Ну, если у него есть это, - Остин показал командиру круглое стеклышко. - В чем я сильно сомневаюсь, то он может увидеть ауры максимум на десять локтей от себя.
   - Слышали? - спросил Краш у разведчиков. - Ближе чем на десять локтей к ним не подходить!
  
  
  

*****

  
  
  
   - Снурвальд, может, пойдем с нами в Арсум? - неожиданно спросил северянина Ровен Митт. - Там сможешь продать свою долю и вернешься домой с деньгами. Справим тебе хорошую броню, купим лошадь. А?
   Вопрос застал наемника врасплох. Он точно впервые посмотрел на себя со стороны и скривился. Сейчас Снурвальд выглядел как оборванец: латаная куртка из грубой ткани, грязные, местами порванные штаны, старый истончившийся от заточек нож и самодельное копье. Появись он таким в родном клане - позора не оберешься, вот, мол, вернулся неудачник.
   - Хорошо, - согласился Снурри. - На родине больше ценится доброе оружие, нежели драгоценный металл. Да и негоже возвращаться без подарков родне.
   - Вот и отлично, - обрадовался новости Онир. - Я сам помогу выбрать оружие. А если не найдем ничего путного, то арендую кузницу и такой меч тебе выкую, равного которому не будет во всех землях северных кланов.
   - Ну, тут ты преувеличиваешь, - усмехнулся наемник. - В закромах некоторых родов, если хорошо порыться, можно найти клинки, которые и император не побрезговал бы взять в руки.
   - Думаю, я найду, чем тебя удивить, - загадочно произнес Онир.
   - Хм, ты лучше девок удивляй, хотя после меня они вряд ли увидят что-нибудь особое, - ввернул очередную шутку Снурри.
   Я сидел под деревом и в пол-уха слушал веселую перепалку товарищей. Настроение было прекрасным. Ноздри щекотал аромат жарящегося на костре мяса кабанчика, вокруг которого хлопотал Ровен. Если закрыть глаза, то легко можно представить, что я сейчас не в диком лесу чужого мира, а на шашлыках на даче у друзей.
   Повезло мне встретить таких хороших спутников. Снурвальд обеспечивает едой и показывает путь, Ровен своими травами несколько раз вытягивал меня с того света, а гном... Сходу я не смог сказать, чем ему обязан, но это ерунда. Одна только уверенность, что Онир никогда меня не предаст, стоит много. Без них не преодолел бы и половины пути, а я продолжаю их обманывать. Нехорошо так поступать.
   Внезапные угрызения совести меня удивили. Всегда думал, что я одиночка и не могу работать в команде. Ладно, потом разберусь в причинах этого, а пока нужно спросить про еду. Что-то подозрительно часто Ровен стал снимать с кабанчика пробу. А поросенок-то маленький.
   - Эй, как там мясо, не сгорит? - обратился я к старику, жующего очередной кусок мяса.
   - Не переживай, тебе останется, - ответил Ровен. - Еще немного и будет готово. Жаль, правда, что специй маловато. Ничего, выйдем к людям, я такое жаркое приготовлю, что после него тарелки мыть не будут.
   - Почему?
   - Потому, что вы так их вылижите своими языками, что мыть ничего не останется, - засмеялся старик.
   - Кстати о твоих травках, - улыбнулся я и решил сделать ему небольшой подарок. - Ты говорил, что оставил немного той чудо-травки, поднявшей меня и Снурвальда?
   - Да есть немного, пара стебельков, тебе-то она зачем?
   - Давай их сюда, кое-что покажу.
   Ровен пожался отдать все стебельки и выделил только один. Ничего, мне и этого хватит. Совмещу приятное с полезным - сюрприз для нашего травника с тренировкой. Эта идея появилась накануне, когда утром вместо привычного травяного настоя пришлось пить обычный кипяток, так как у Ровена кончилась "заварка".
   Я осторожно, чтобы не сломать, воткнул стебелек до половины в землю и направил на него Дыхание жизни. Хорошо, что травинка не успела окончательно высохнуть, на этом и строился весь расчет.
   - Вадим, что же ты раньше об этом молчал! - воскликнул старик, наблюдая, как засохшая травинка быстро наливается жизнью, а рядом из земли начинают пробиваться новые побеги. - Да тебе цены просто нет!
   Я молчал, слушая похвалу, лившуюся из уст Ровена, и довольно улыбался. Потом мы быстро съели кабанчика, оказавшегося очень вкусным.
   - Снурвальд, а давай все же я сделаю тебе новую татуировку, - предложил я северянину, лениво ковыряясь в зубах кончиком щепки.
   - Вадим, мы уже говорили об этом. Нет и еще раз нет! И что тебе неймется, решил нам прощальные подарки сделать?
   После этих слов Снурри я замер. Прощальные подарки... Зачем? Собираюсь их покинуть? Убить? Нет, даже мыслей таких не было. Так в чем дело, почему сегодня буквально всем стараюсь угодить? Не собрался же я сам помирать...
   Внезапно я понял, что угнетало меня последний день - предчувствие скорой смерти.
   Я поднялся и посмотрел на начавшее темнеть небо. Жаль, звезд пока еще не видно.
   Неожиданно во мне стала подниматься злость. Да что я нюни распустил, еще только заплакать не хватает для полного счастья! Нужно собраться и выяснить, откуда у меня возникло это похоронное настроение.
   Я закрыл глаза и прислушался к себе. Нет, источник беспокойства находится не внутри меня.
   Где-то далеко завыло какое-то животное. Вот оно! Может за нами идет зверь. Мы же в лесу, а тут должны водиться хищники, а не только маленькие вкусные кабанчики. Я переключился на ставшие привычным "магическое" зрение и стал смотреть по сторонам. Пусть здесь не снег, а ветви, но и сквозь них ауры должно быть видно не хуже, чем когда-то сквозь буран.
  
  
  

*****

  
  
   Снурвальд с беспокойством посмотрел на чародея, чей взгляд вдруг стал знакомо-странным и уперся в густые заросли на краю леса.
   - Демон задери всех этих магов, - пробормотал Снурвальд и поднялся с земли. - Эй, Вадим, хватит дурью маяться. Когда-нибудь, я повторяю, когда-нибудь, ты сделаешь ее на моей руке. Но только после проверки на ком-нибудь другом. Ты слышишь, Вадим!
   Молодой маг медленно обернулся, и посмотрел сквозь северянина на заросли за его спиной.
   - Предупреждать надо, - вздрогнул Снурвальд, когда увидел налитые тьмой глаза юноши.
   Северянин хотел сказать еще кое-что, но неожиданно маг оттолкнул его в сторону. Снурвальд упал на землю и только начал подниматься, как его тело само отбросило себя подальше от чудовищного жара огненного столба, устремившегося от Вадима к лесу.
   - Ты чего?!
   Жуткий, но узнаваемо-человеческий вопль из нескольких глоток был ему ответом.
   - Бежим! - Вадим подхватил мешок. - В кустах сидело два человека.
   - Дикий отряд, - Ровен первым озвучил пришедшую всем мысль. Он схватил свою сумку и стал суетливо затаптывать костер. - Помогите!
   - Поздно, - вдруг сказал наемник и кивнул на зарево начинающегося лесного пожара. - Такого сигнала они не пропустят. Готовимся к бою. Умоем их кровью!
  
  
  

*****

  
  
  
   Впервые за все годы службы в Диком отряде Шурга нарушил прямой приказ командира. Стоило только последнему наемнику скрыться за деревьями, как огадур собрал свои вещи, прощально похлопал по загривку маленькую лошадку, и, пригнувшись так, что практически слился с землей, плавно заскользил вперед.
   Юрген был не прав, в другое время и в другом месте Шурга не упустил бы шанс порезать представителя подлого племени друмов на мелкие кусочки, но только не теперь. Огадура интересовал не гном, а идущий вместе с ним человеческий маг.
   Вскоре Шурга по широкой дуге обогнал отряд и вышел к разыскиваемым беглецам. Огадур посмотрел по сторонам и шустро, словно проделывал это десятки раз в своей бесплодной Пустоши, залез на самую верхушку дерева. Отсюда ему как на ладони была видна стоянка рабов. Шурга поудобнее уселся на ветке и замер в ожидании интересного представления - нападения охотника на дичь. Вот только шансы были не равны, и все закончится предсказуемым финалом.
  
  
  

*****

  
  
  
   Прямое столкновение Дикого отряда с беглыми рабами грозило рядом неприятностей. Нет, Юрген ни мгновения не сомневался в победе, но его останавливало то, что он как-то видел столкновение двух магов - взрывы, искры, молнии и полосы огня. От проигравшего тогда даже кусочка не осталось. Краш примерно представлял себе, что ему скажут гномы, когда вместо головы раба увидят маленькую кучку пепла.
   Юрген решил брать беглецов ночью, по старинке: выслать вперед лазутчиков, дождаться пока дичь уснет, и взять всех тепленькими. Мага прирезать сразу, гнома тоже, а вот с северянина и старика нужно будет оставить на время в живых и познакомить с огадуром. Вдруг да получится выяснить причину того, что гномы назначили за их головы столь высокую цену. Хотя, с другой стороны, маг должен знать больше всех. Он явно главный в этой команде.
   - Остин, Кеннен, - Юрген шепотом подозвал магов.
   Хмурые волшебники поднялись, подошли к капитану и встали рядом. Остальные наемники продолжали сидеть, ожидая появления лазутчиков.
   - Вы сможете сделать так, чтобы вражеский чародей не смог колдовать?
   Маги немного помялись и украдкой посмотрели друг на друга. Краш сразу понял, что сейчас они опять начнут юлить и решил добиться от них правды, во что бы это не стало.
   - Скоро мы начнем, и я хочу знать - стоит ли моим людям рисковать и брать их мага живым?
   Но продолжить допрос волшебников Крашу не удалось. Внезапно со стороны стоянки рабов ярко полыхнуло, и раздался жуткий крик. Наемники вскочили и уставились на зарево начинающегося пожара, судорожно сжав оружие в руках.
   - Бегом, быстро! - закричал Юрген. Он выхватил меч из ножен и устремился вперед.
   Наемники, бряцая оружием и доспехами, побежали за командиром.
   - Дюрен, - скомандовал на бегу Краш. - Бери лучников и обойди их слева. Маги - на вас защита, и только попробуйте мне напасть на их чародея!
   Одноглазый тут же выкрикнул имена четверых воинов, которые отделились от основного отряда и побежали вправо.
   Мысли Юргена судорожно метались, он еще никогда не сражался против мага. Привычная тактика - ударить основными силами в лоб и стрелками с флангов могла здесь не сработать. Но другого варианта Краш сейчас не видел.
   - Остин делай проход, - Юрген указал мечом на широкую полосу огня.
   Маг остановился и принялся водить руками пассы. Потом он замер и устремил свой взор в небо.
   Солдаты удачи замедлили бег и стали оборачиваться, никому не хотелось бежать по горящему лесу.
   Наконец усилия мага увенчались результатом - в небе раздался громкий хлопок и на землю устремился поток воды. Он быстро прибил язычки пламени, превратив землю и снег в противно чавкающую грязь. Наемники издали радостный вопль и увеличили скорость.
   Внезапно со стороны беглых рабов раздалось пение. Услышав его Юрген споткнулся и чуть не упал. Это была знаменитая Песнь смерти северных кланов. Краш слышал ее всего один раз, но запомнил на всю жизнь, так как именно в бою против таких же безумцев, решивших умереть в сражении, но не сдаться врагу, он и получил свой шрам на лице.
   - Северянина бить на смерть! - вскрикнул Юрген, отменяя свой старый приказ.
   Наемники, разозленные потоками ледяной воды, не перестававшей лить с неба, с ревом рванули вперед. Неожиданно со стороны рабов вылетела ветвистая молния и поразила вырвавшегося вперед воина Дикого отряда.
   - Маги, какого демона! Где защита?! - взревел Юрген. - Все вперед. Там не боевой маг, он не может быстро колдовать.
   Тут же, опровергая его слова, в ряды наемников врезался огромный огненный шар. Раздался взрыв, и бойцов раскидало в стороны. Поднялись не все, трое остались на земле. Крашу хватило беглого взгляда, чтобы понять - они мертвы. Юрген перепрыгнул через оторванную руку воина и побежал вперед, прикрываясь щитом.
   - Готово! - вскрикнули сзади маги, и на середине пути между бойцами Дикого отряда и сбившимися в кучу беглецами появилась широкая полупрозрачная стена.
   Увидев очередное проявление магии, наемники остановились и попятились назад, оставив командира на острие атаки. Тут же чародей беглецов сделал шаг вперед и в сторону Юргена полетел новый файербол. Краш прикрыл голову щитом и сделал отчаянный рывок в сторону. За его спиной раздался дружный вздох и радостные крики. Юрген, несколько раз перевернувшись после падения, приподнял голову и увидел, как лепестки пламени бессильно стекают с защитного барьера.
   - Кеннен, держи крепче, - крикнул собрату по ремеслу Остин и сделал небольшой шаг вперед.
   Каждый новый шаг маг делал осторожно, словно нес на плечах огромную хрустальную вазу. За ним, так же неторопливо двинулся Кеннен.
   Юрген вскочил с земли и, вытерев с лица грязь, приказал бойцам:
   - Идите за барьером, он защитит нас от магии!
   Наемники выстроились за полупрозрачной стеной, медленно ползущей в сторону противника, и пошли вперед. Но не успели они пройти десяток локтей, как все дружно попадали на землю, и попытались под щитами укрыться от очередного файербола. Только Юрген усилием воли заставил себя стоять прямо и не поддался инстинкту самосохранения.
   Большой желтый шар с басовитым гудением врезался в магическую стенку и растекся по ней огненной пеленой. На мгновение Крашу показалось, что пламя проест защиту, но оно как и прежде отступило перед магией Остина и Кеннена.
   - Встать, - Юрген пнул под ребра рядом лежащего воина и подошел практически вплотную к барьеру.
   - Осторожно, его можно продавить! - кто-то из магов хриплым голосом от натуги предупредил капитана.
   Видимо к этому же выводу пришли и беглецы. От них отделилось две фигуры и бросились на встречу наемникам. Гном и северянин, догадался по росту рабов Юрген. Он крепче сжал щит, сделал короткий шаг назад и приглашающе махнул мечом. Несмотря на то, что в руках беглецов не было нормального оружия, Краш не собирался недооценивать противников. Они успели преодолеть две трети разделяющего расстояния, как справа на бегущих рабов обрушились стрелы. Большинство выстрелов прошло мимо, только одна стрела попала в плечо северянина, но он лишь на пару мгновений замедлил свой шаг и вырвал ее свободной рукой.
   - Идиоты! В мага стреляйте, - во всю мощь своих легких закричал Юрген и мечом показ лучникам цель.
   Следующий залп пришелся уже по вражескому волшебнику, но и в их сторону полетел файербол. Из кустов раздались вопли, однако и выстрелы наемников не пропали даром - сразу три стрелы попало в высокую фигуру чародея. Он зашатался, взмахнул руками и упал на колени.
   Тут же сзади Юргена вскрикнули маги и защитный барьер исчез.
   - Все больше он не нужен, - Краш с трудом догадался, что этот сиплый голос принадлежит Остину. - Добейте его.
   - Убить мага! - воскликнул Юрген и его клич подхватили остальные наемники.
   Однако это было сделать не так просто. Северянин и гном уже оказались в опасной близости от наемников. Бойцы Дикого отряда не посчитали их серьезной угрозой и не сомкнули щиты, сведя тем самым на нет свое численное преимущество.
   Первым ударил северянин, на десяток локтей обогнавший гнома. Высокий раб на бегу пригнулся и резким движением руки послал копье в ближайшего врага. Солдат удачи не ожидал от северянина броска из такой неудобной позиции и не успел поднять выше щит. Копье с огромной силой вонзилось ему в шею, и наемник, забулькав кровью, стал падать вперед. Не успел он упасть, как северянин в длинном стелющемся прыжке оказался рядом и в полете вырвал из руки незадачливого бойца полуторный меч. Получив новое оружие, беглец сделал кувырок, и, перекинув клинок в правую руку, ударил с разворотом по ногам ближайшего наемника. Новый противник неожиданно показавшей зубы жертвы впустую ударил по верху мечом и, громко закричав от боли, начал заваливаться в бок.
   Еще один взмах стальной полосы и в руках северянина оказался меч противника. Он брезгливо стряхнул с рукояти отрубленную кисть и дико захохотал в ошеломленные лица наемников.
   - Онир, лови, - вскрикнул беглец и бросил оружие назад.
   - Охо-хо! - раздался боевой клич гнома.
   Коротышка подхватил меч и, словно боевую секиру, кинул во врага свою кирку. Однако на этот раз удача отвернулась от беглецов, и мощный удар гнома пришелся в щит Хорвальда. Десятник Дикого отряда зло осклабился и отдал приказ:
   - Взять их в круг!
   Наемники тут же пришли в себя и задвигались, беря в кольцо противника. На некоторое время воины Юргена перестали закрывать собой беглецов от своих магов, которые с ужасом взирали на происходящие события .
   Еще недавно Остину и Кеннену поимка беглых рабов представлялась легкой прогулкой, не требующей от них особых усилий. Так было до начала боя, но теперь маги были серьезно напуганы. В то, что он был недоучкой-неудачником или магом-погодником, волшебники уже не верили. Скорее всего, им попался мастер, а то и вообще полноправный магистр, поскольку его удары огненной стихией были настолько сильны, что их еле сдерживал воздушный щит. И это несмотря на то, что лучшая защита подмастерьев держалась на их объединенной энергии.
   Маги, в отличии от Юргена, подозревали, что у вражеского чародея может оказаться еще парочка неприятных сюрпризов. Поэтому, стоило только северянину, за несколько мгновений двоих бойцов оказаться в прямой видимости, как Остин активировал на боевом кольце заклинание ледяного копья и направил руку в высокого раба. Остин не стал смотреть, как длинная ледяная пика проткнет насквозь северянина и развернулся к своему товарищу.
   - Уничтожь гнома, у меня осталось мало маны.
   Но вместо того, чтобы начать колдовать, Кеннен широко открыл рот и с изумлением указал Остину куда-то за спину.
   - Так не бывает, - пролепетал маг, разом бледнея лицом.
   Остин резко обернулся и успел увидеть, как северянин, который по всем раскладам должен лежать мертвым, поднимался с земли, словно вместо смертоносного заклинания получил сильный толчок в грудь. Коротышка, увидев своего напарника живым, издал радостный клич и с удвоенной яростью набросился на наемников. Завязалась вязкая схватка, в которой два полураздетых раба, более умелых в обращении с оружием, противостояли десятку воинов в полном снаряжении. Вскоре тела гнома и северянина оказались покрыты многочисленными ранами, но со стороны наемников Дикого отряда потерь не было.
   Сам Юрген стал не учувствовать в это бою, решив, что два плохо вооруженных беглеца не будут серьезной помехой его воинам. Поэтому сразу же после исчезновения магической защиты командир наемников побежал к магу. Краш почти успел. Он подскочил к стоящему на коленях волшебнику, и высоко поднял меч, намереваясь одним ударом срубить склоненную голову. Внезапно чародей заорал, словно его изнутри разрывала дикая боль. Юрген немного промедлил, и на него с криком кинулся старик с ножом в руке. Капитан наемников сильным ударом щита сбил с ног безумца, и повернулся, чтобы убить мага, но момент был упущен. От чародея во все стороны хлынула тьма, и Юрген почувствовал сильный приступ слабости. Из его руки выпал меч, чего с наемником никогда не бывало. Краш зашатался и упал на спину. Вокруг была кромешная тьма, но каким-то образом наемник увидел, как с земли встал старик, поднял меч Юргена и широко размахнулся для удара.
   "Огадур был прав, - мелькнула последняя мысль в голове Юргена Краша, - заклинание было недавним".
  
  
  

*****

  
  
  
   Когда с небес обрушился плотный ливень, стало ясно, что в Диком отряде есть свои волшебники, и, значит, перед врагом у нас нет никакого преимущества. Это поняли и мои соратники. Лица их стали суровыми и руки крепче сжали оружие. Ровен Митт на несколько секунд закрыл глаза и быстро прошептал молитву, а Снурвальд скинул с себя куртку и рубашку, повел плечами, и, запрокинув голову к темным небесам, затянул монотонную песнь. Онир, услышав первые слова из уст северянина, недоуменно нахмурился, но потом, недобро ухмыльнувшись, кивнул сам себе и начал тоже избавляться от верхней одежды.
   Тут со стороны Дикого отряда раздался рев и враги, криком поддерживая себя, побежали к нам.
   Ну что же, вот и пришла пора узнать, что я стою в бою как маг.
   Заклинание противника подало мне, как показалось вначале, отличную идею, и я спешно создавал плетение молнии. Будет сейчас веселье, когда это заклинание ударит им под ноги.
   Однако в последний момент меня осенило, что мы тоже стоим по щиколотку в воде. Я успел немного изменить вектор атаки, и молния ударила в самого шустрого наемника.
   Минус один. Это хорошо, заклинание могло уйти в сторону и вообще никого не задеть.
   Всего одно простенькое плетение произвело на врага деморализующий эффект. Солдаты противника замедлили бег, некоторые стали оборачиваться, словно ища сзади поддержку. Я активировал заготовку файербола, мысленно похвалив себя, что и на привале не оставил тренировки, и уже через пару секунд в наемников врезался огненный шар. На этот раз удар был более удачным: мне удалось вывести из строя сразу троих врагов.
   Бойцы Дикого отряда перешли на шаг. Сейчас еще одно заклинание, и они побежали бы в панике назад.
   Я судорожно принялся создавать очередное плетение файербола, но не успел. Внезапно между нами появилась стена, сотканная из множества тонких светло-голубых линий, в нее и врезался пущенный мной огненный шар.
   Не веря своим глазам, я начал создавать новый файербол, накачивая его энергией до предела. Если сейчас не смогу силой преодолеть магическую защиту противника, то нам придет конец. Просто сомнут числом... и поминай как звали.
   - Так ее не пробьешь, - мертвым голосом прокомментировал мою очередную неудачу Онир, но я не разделял его мнения.
   После последнего столкновения файербола с вражеской защитой мне было отчетливо видно, что ее линии стали тусклее. Еще три-четыре таких же удара, и противник окажется без магической поддержки. И уж тогда я не совершу первой ошибки: вместо молнии наемников встретит стена пламени.
   - Дайте мне время, - крикнул я соратникам.
   Гном и Снурвальд переглянулись и дружно бросились вперед на верную смерть.
   Не знаю, на что они надеялись. Может, решили попробовать оббежать защиту и уничтожить вражеских чародеев, шедших позади наемников, но их отважный поступок давал мне драгоценные секунды.
   Неожиданно из-за кустов в Онира и Снурвальда полетели стрелы. Я, не раздумывая, кинул туда подготовленный для разрушения магической защиты файербол. Из кустов раздались крики заживо сгорающих людей, но перед смертью они успели сделать залп мою сторону.
   Сначала мне показалось, что они промахнулись. Я начал создавать следующее заклинание, как внезапно мир вокруг закружился, и ноги мои подкосились.
   В боку и руке появилась тупая пульсирующая боль. Она с каждой секундой становилась сильнее и, казалось, скоро достигнет сердца. Перед глазами встала багровая пелена, и я начал проваливаться в бездну.
   Вокруг что-то происходило, но у меня не было сил открыть глаза.
   Дурак, нужно было сразу колдовать что-нибудь массовое и убойное. Стена огня, волна холода... А сейчас это все опоздало, враг совсем рядом. Он со всех сторон, убью одного, останется второй...
   Что, вот так и умрет, стоя на коленях, будущий великий маг? Нет, не дождетесь!
   Я попробовал встать, но боль каленым железом опалила бок. Тогда я скользнул вглубь сознания, чтобы отрешиться от всех чувств и начал плести последнее заклинание, способное забрать на тот свет всех врагом вместе со мной.
   Полог тьмы, призыв первородной силы, - так Харден называл это заклинание. Оно высосет всю энергию из врагов, а вот у ребят останется небольшой шанс на спасение. Надеюсь, что я всем сделал хорошие татуировки.
   Не видя ничего вокруг и боясь ошибиться с направлением, я решил убрать вектор направления из заклинания. Так будет лучше и никто не уйдет от возмездия.
   Плетение создалось очень легко и быстро, словно моя вставка ему прежде мешала. На секунду я замешкался, сомневаясь в своих действиях, но тут же отринул все колебания. Никогда не буду рабом своих страхов!
   Я направил в плетение энергию и тут же заорал от нестерпимой боли. Волны тьмы, созданные внутри меня, стали яростно биться, грозя разорвать тело на части. Призрачная надежда, что заклинание мне повредит, исчезла под валом яростной пытки.
   Не отдавая себе отчет в дальнейших действиях, и стремясь любым способом избавиться от адских мучений, я усилил поток передаваемой маны.
   В голове что-то лопнуло, и боль отступила.
   Вторая печать снята.
   Кто это сказал? Это не мои мысли!
   Я судорожно завертел головой, но рядом никого не было. Только тьма, через которую не могло пробиться даже истинное зрение.
  
  
  

*****

  
  
  
   После боя я чувствовал себя великолепно. Каждый шаг был легок, а все движения исполнены нечеловеческой грацией.
   Я понимал, что все происходящее со мной вызвано эйфорией от победы. Смерть была очень близка, ей оставался всего лишь шажок, чтобы пригласить меня в свои чертоги. Это пьянило похлеще вина, заставляло смотреть на допущенные ошибки с недопустимой иронией и легкомысленностью.
   Ошибка номер раз - я не подумал о своей защите. Просто повезло, что маги дикого отряда так и не решились меня атаковать.
   Ошибка номер два - решил, что противник может нападать только спереди.
   Ошибки номер три и четыре - не создавал бьющие по площадям заклинания. Молния, огненные шары... Я словно утопающий, схватившийся соломинку, уцепился в файербол и колдовал его снова и снова. Да, именно они у меня получается быстрее других, но сэкономленные секунды сегодня ничего не значили. Здешние маги оказались не такими уж и крутыми.
   Ошибка номер пять - живая ты не в кайф...
   Строчка песни, вылезшая откуда-то из далекого детства, неожиданно развеселила меня. Я отпустил ногу трупа очередного наемника и громко рассмеялся. Действительно, мало кайфа в том, чтобы перетаскивать трупы. Глупая затея, но что делать, если под действием Полога тьмы мог спокойно ходить только я? Оставить врагов на пиршество местным хищникам? Я так предложил, но Ровен Митт и Снурвальд сумели настоять на похоронах. Так что именно мне выпала "почетная" обязанность перетащить несколько сотен килограмм мертвечины к оврагу, где мои товарищи и решили устроить огненное погребение. Дождались что ли утра, но нет, это нужно было сделать сегодня.
   Со стариком все понятно - он полностью во власти местных предрассудков, мол если все так оставить, то их души не найдут себе покоя. Но вот что двигало Снурвальдом, было загадкой. Неужели под маской шута и балагура скрывается глубоко верующий человек? Ладно, буду знать, что у него сдвиг на покойниках. Северянин после моих первых возражений чуть не бросился самостоятельно готовить погребение, хотя сам еле на ногах стоял. Если Снурри еще раз попадет под действие Полога тьмы, то его оттуда мне придется выносить.
   По сравнению с этими двумя, тяжело передвигающийся гном выглядел шустрым зайцем. Онир неспешно ходил с факелом в руке по самому краю поля сражения и собирал трофеи, изредка он немного углублялся, если новый трофей заинтересовывал его внимание. Дальше идти он не решался, так как Полог тьмы продолжал отбирать энергию у всего живого. На меня его действие почему-то не распространялось, словно заклинание принимало меня за своего.
   Вскоре рядом с костерком, где Ровен заваривал свою лечебную травку, выросла гора оружия. В основном там были различного размера ножи и, как авторитетно заявил гном, отвратительной ковки мечи. Клинок капитана наемников, рядом с этим железным хламом, выглядел настоящей экзотикой. Даже мне было понятно, что он сделан из качественной стали и стоит немалых денег. Когда Снурвальд взял в руки этот меч, то словно к нему прикипел. Ровен, увидев это, измученно улыбнулся и подарил северянину свой трофей.
   Недалеко от нашей добычи, словно два перевязанные веревками куля, валялись вражеские маги. Они смогли выжить под действием Полога тьма, но вот колдовать в ближайшее время не смогут. Окажись у них энергии чуть больше, пришлось бы мне пройти мимо, чтобы позже вернуться за очередной партией трупов. По себе знаю, что только отсутствие у мага силы делает его безопасным. Я так и сказал гному, но тот, недоверчиво пошевелив отрастающей бородой, решил подстраховаться и вбил в глотку пленных волшебников парочку огромных кляпов. А еще, он зачем-то крепко связал им за спиной пальцы. Кажется, опять какое-то суеверие.
   Последним подтащил к оврагу тело капитана наемников. Здоровый гад, тяжелый и длинный, а голова неудобная - стрижка короткая, за волосы не ухватишь. Чтобы не ходить дважды, я схватил труп и стал ногой пинать отрубленную голову.
   - А у этого бронька вроде не плоха, - заметил гном. - У остальных она будет стоить чуть дороже железа. Ну-ка, подмогни, Снурри, если подъест мясца, она будет почти как раз. Все же не годится, что наш самый лучший боец ходит без защиты.
   Пришлось еще попыхтеть, снимая кольчугу с мертвеца.
   - Онир, а что там пел Снурри? - спросил я гнома.
   - Это песнь Смерти. Ее поют только те, кто готов погибнуть в бою, но не отступить. Бывает, что Она обращает свой взор на храброго воина и дарует на время частичку своей силы. Но не все могут выдержать такую мощь, рассудок их помрачается и они перестают различать, где друг, а где враг, да и вредно это само по себе. - Онир на мгновение прервался и вытер выступивший на лице пот. - Вот почему Снурри сейчас так слаб?
   - Не знаю, вроде защитные татуировки вам сделал одинаковые. Или нет? - я напрягся, пытаясь вспомнить - не вносил ли в рисунок какие-либо изменения.
   - Расслабься, твое заклинание тут не причем. Даже не наколдуй ты эту страсть, - гном поежился и украдкой посмотрел назад. - Снурвальд все равно не смог бы долго сражаться. Чем дольше действие даров Смерти, тем сильнее будет расплата. Продлись бой еще столько же, и Снурвальд умер бы от истощения.
   Теперь мне стало понятно - северянин использовал нечто вроде мантры, введшей его в состояние наподобие берсеркера. Поэтому Снурри и был столь ловок и быстр в бою, и так слаб сейчас.
   - Ясно, ты закончил? - спросил я Онира, который тщательно обыскивал труп Краша.
   - Еще нет, нужно проверить сапоги. Наемники часто туда зашивают главные ценности. А ты куда торопишься?
   - Хочу осмотреть, что вы там нарыли у магов. Книги у них были?
   - Книг - нет, но я с них снял несколько явно магических побрякушек. Спроси их у Ровена.
   Я встал и пошел к костру, где Ровен уже закончил варить лечебное зелье и наливал горячее варево в кружку Снурвальда. Мне было интересно, что же там нашел Онир, так как я, осматривая пленных истинным зрением, не обнаружил у них ничего волшебного.
   - Вы закончили? - спросил старик, прихлебывая свою порцию лекарства.
   - Скоро, Онир обыщет последнего, и можно будет зажигать костер. Где вещи магов?
   - Вот, - Ровен откинул лежащую рядом с ним рогожу, на которой лежало несколько колец, пара каких-то стеклышек, завернутых в замшу, и три амулета на кожаных шнурках.
   Я присел на корточки и начал рассматривать артефакты. Кольца представляли собой жалкое подобие моего утерянного перстня, в них было всего по одному заклинанию. Причем самых простых. Я взял одно из них в руку и направил в него энергию. Некоторое время ничего не происходило, но потом, словно голограмма, из кольца начала раскрываться схема плетения. Это была уже известная схема Ледяного удара. В следующем кольце было новое для меня заклинание. Я не удержался и, направив артефакт в сторону, активировал плетение. Вначале раздался громкий хлопок, после чего заскрипело стоящее напротив дерево и медленно упало.
   - Вадим, ты что делаешь? - вскрикнул Снурвальд.
   - Извини, хотел его попробовать, такого заклинания еще не видел, - я радостно подкинул на ладони кольцо и поднялся, чтобы посмотреть на произведенные разрушения.
   - Это Рука ветра, - произнес кто-то за моей спиной.
   - Ах ты, вражина, - Ровен вскочил и побежал к магу, умудрившемуся избавиться от кляпа. - А ну, открывай рот шире, кому говорю!
   - Подожди, - я мягко отодвинул старика с куском ткани в руках от пленного волшебника и присел на корточки. - А это что?
   Маг мельком взглянул на следующее кольцо и ответил:
   - Ледяные иглы.
   Кажется, он не врал. Я действительно видел на кольце некоторые общие черты с заклинанием Ледяной волны.
   - Помоги мне сесть, - попросил пленный.
   Я поднял его и, несмотря на предупреждающие окрики товарищей, развязал магу руки.
   - Как тебя звать?
   - Остин, подмастерье. Школа морской волны, - представился мой недавний противник.
   Он был лет на пять старше меня и, что удивительно, не испытывал никакого страха.
   - Я могу заплатить за себя и моего друга выкуп. Десяти золотых хватит?
   - Десять золотых? Немаленькая сумма, - удивился гном. Он закончил мародерствовать и подошел к нам. - Не уверен, что у тебя столько есть.
   - Есть, я могу в этом поклясться. А также в том, что никому не скажу, что мы вас нашли. Клянусь своим даром, призываю в свидетели светлых богов...
   - Ну-ка, погодь, - прервал клятву Остина гном. - Кому ты это не скажешь, что нас не нашли? Разве мы не уничтожили весь ваш отряд?
   - Из отряда Краша остались только мы, да один полоумный огадур. Но дикарь уже, наверное, нахлестывает лошадей, они все до жути боятся магии, - на бледном лице волшебника появилась презрительная улыбка.
   - Лошади, это хорошо. Далеко вы их оставили? - встрял в допрос Ровен. Старик потирал от радости руки, ведь теперь мы сможем увезти всю добычу.
   - Часа три неспешного хода, - ответил Остин.
   - Подожди, Ровен, - попросил приятеля Онир и, вынув из-за голенища сапога нож, приставил его к горлу мага. - Ты забыл мой вопрос?
   Остин испуганно вздрогнул и замер, стоило только гному надавить чуть сильнее.
   - Н-нет. Ни один охотник за беглыми рабами не узнает про вас, - пролепетал маг.
   - Какие охотники? Наемники? - подтянулся к разговору Снурвальд.
   - И они тоже, на вас же розыскные листы развешены по всей империи! Но вы не бойтесь, огадур про вас ничего не знает, это я случайно подсмотрел у командира объявление о награде за ваши головы.
   - Вадим, на пару слов, - отозвал меня в сторону гном, в то время как северянин начал задавать Остину уточняющие вопросы.
   - Пленных отпускать нельзя, даже за выкуп, - прошептал мне Онир. - Давай быстро спрашивай его про магические побрякушки и будем их кончать здесь.
   - Быстро не получится, - возразил я гному. - Дай мне хотя бы денька два. Я обязательно должен научиться той защите, которую они применили в бою!
   - Нет, - отрезал Онир. - Нужно торопиться. Чем дальше мы уйдем от земель империи, тем будет меньше шансов, что в нас опознают беглых рабов.
   Я тоскливо посмотрел на небо и отвернулся в сторону. Минут через десять за спиной раздался крик:
   - Пятнадцать, двадцать золотых!
   Потом наступила тишина, бьющая по нервам сильнее воплей умирающего человека...
   Трупы магов мы кинули к телам остальных наемников. Потом закидали все это кучей веток и подожгли. Я долго смотрел на высокое пламя костра, пока не выдержал и не создал Огненную стену. Заклинание, до предела насыщенное энергией, быстро сожгло трупы наемников, оставив после себя только глубоко въевшийся запах жженного мяса.
  
  
  

*****

  
  
  
   Как Шурга и предполагал, все наемники были уничтожены. Огадур даже восхитился магом, сумевшим мастерски загнать в ловушку своих противников и накрыть всех одних ударом.
   Шурга осторожно слез с дерева и тихо пополз к новому лагерю беглецов. На прежнем месте теперь мог спать только сумасшедший. По прикидкам огадура, бывшие рабы уже должны были закончить подсчитывать трофеи, и начать готовиться к отдыху после тяжелого боя.
   Одноглазый Дюрен сильно недооценивал своего протеже - на самом деле огадур был не только отменным следопытом, но и лучшим лазутчиком в отряде. Никто из беглецов и не заметил, как рядом с ними, всего в паре-тройке локтей, одна тень стала чуть больше. Шурга притаился и стал ожидать подходящего момента.
   - Все же я сильно замерз. Ровен, давай сюда бочонок, сейчас нутро согреем, - прогудел гном, обращаясь к старику с огромной ссадиной на голове.
   Чуткие ноздри огадура уловили пьянящий аромат старого вина.
   - Я тоже буду, - произнес маг. - Налей мне кружку. Снурвальд?
   - Не откажусь, - рядом с чародеем сел северянин. - Давай и тебе.
   - Нет, - отказался старик. - После удара по голове пить нельзя. Но ты не бойся, я потом свое наверстаю.
   Услышав эти слова, Шурга позволил себе небольшую улыбку.
  
  
  

*****

  
  
  
   Моя голова раскалывалась точно после дикой пьянки. Что же намешали в это клятое вино, если от одного бокала мне так плохо?
   Я с трудом приоткрыл глаза и понял, что лежу поперек седла на лошади. Голова закружилась и меня вырвало желчью. Тут же подскочил гном и аккуратно снял меня с лошади. Потом он поднес к моим губам кувшин с холодной жидкостью. Я успел сделать пару больших глотков, прежде чем понял, что пью вино.
   -Онир, ты с ума сошел? Дай мне воды!
   Я попробовал отпихнуть кувшин, но гном неожиданно сильно вцепился в мою голову и заставил выпить еще пару глотков.
   Да что это с ним, совсем ополоумел? Я собрался высказать Ониру все, что о нем думаю, но с удивлением увидел перед собой незнакомое лицо.
   - Ты кто? - спросил я, чувствуя, что снова теряю реальность.
   Лицо незнакомца начало искажаться. По нему пробежала рябь, а из открытого рта выросли огромные желтые клыки.
   - Дру-уг.
   От гулкого протяжного голоса этого мутанта мне стало еще хуже. Мой лучший друг - моя магия, и сейчас я тебя с ней познакомлю!
   Я попытался встать, но внезапно под ногами дрогнула земля, а небо почему-то оказалось снизу. Потом кто-то сильно ударил меня по голове, и я отключился.
  
  
  
  
  
   Глава 7
  
  
   Возвращение в родные Пустоши далось огадуру с большим трудом. Один раз на его след встали дружинники Арсума, незнамо что забывшие в преддверии нейтральных земель, названных людьми Дикой пустошью. Годы, прожитые среди наемников, привили огадуру неправильные представления о человеческой натуре. Он совершил большую ошибку, когда устроил дружинникам ловушку, в которой, судя по крикам, погиб один воин.
   Шурга рассчитывал, что ужасная смерть от грязных кольев, заряженных в охотничий самострел, охладит людей, трусливых и жадных землеедов, и они оставят в покое показавшую зубы добычу. Однако это наоборот разозлило дружинников, и они почти полную седьмицу нещадно гнали огадура. Окажись дикарь в такой ситуации один, он легко избавился бы от погони. Сейчас же его сильно тормозил груз, с которым следовало обращаться по возможности осторожно. Если маг случайно умрет, то народ может потерять последний лучик надежды. Поэтому Шурга петлял меж сопок и курганов и практически не останавливался на отдых, пытаясь избавиться от вцепившихся в него мертвой хваткой дружинников.
   Огадуру повезло - вскоре начались настоящие Пустоши, и преследователям пришлось сбавить прыть. На каменистой земле, где только местами росли жалкие пучки жесткой серой травы, было намного легче спрятать следы. Кроме того, здесь могли встретиться отряды огадурского молодняка, решившего показать свою удаль в набеге на человеческие деревни. Впрочем, Шурге тоже было не с руки встречаться сейчас с соплеменниками - молодежь, как правило, редко признавала авторитеты и клановые ограничения, преклоняясь только перед силой. Такая свора с радостью ограбила и убила бы богатого путника, не посмотрев на его родовые татуировки. Нейтральные земли они на то и нейтральные, что здесь не действовали никакие правила и ограничения.
   От усталости глаза огадура начали слипаться, и он чуть не просмотрел небольшой участок подозрительно короткой травы. Шурга слез с лошади, упал на четвереньки и стал обнюхивать чуть ли не каждый стебелек. Его широкие ноздри затрепетали, уловив еле заметный запах травяного сока. Жесткую прошлогоднюю растительность могли есть только привычные ко всему кони огадуров. Значит, здесь около суток назад прошел отряд. Шурга медленно осмотрелся и нашел другие следы, подтверждающие его опасения. Он замер, решая, что опаснее: идущая сзади погоня или встреча с жадными до крови юнцами, но судьба решила все за него. Резко усилился ветер, и небо стало стремительно темнеть.
   Маленький дикарь быстро вскочил в седло и ударил пятками в бока измученной лошади. От резкого рывка сзади застонал волшебник. Шурга тревожно обернулся, но маг так и не пришел в себя и продолжал безвольно висеть на коне. Через десять минут бешеной скачки огадуру удалось приметить небольшую нишу у подножия высокого каменистого кургана. Всадник остановил тяжело дышащую лошадь и быстро кинулся проверять укрытие. Оно оказалось достаточно большим, чтобы спрятаться от начинающейся бури.
   Под порывами сбивающего с ног ветра, Шурга завел туда коней и положил мага на землю. Когда огадур начал доставать из седельных сумок еду, человек снова застонал и перевернулся. Похититель мага откинул прочь куски вяленого мяса и, сняв кожаную флягу с пояса, зубами выдрал из нее затычку. Прижав горлышко пальцем, чтобы не расплескать драгоценную жидкость, Шурга подскочил к пытающемуся сеть парню и насильно влил ему в горло несколько глотков из фляги. Волшебник закашлялся, что-то невнятно промычал и повалился навзничь.
   Огадур тяжело выдохнул и потряс флягой возле уха - вина в ней осталось очень мало. Кто же знал, что организм мага так легко будет справляться с сонным зельем Толмена. В первый раз Шурге, неправильно рассчитавшему дозу, пришлось огреть волшебника рукоятью кинжала. Но и тогда оставалась надежда, что половины фляги хватит, чтобы продержать человека всю дорогу без сознания. Пока неизвестно, как все повернется дальше, но на всякий случай огадур, научившийся у людей смотреть в завтрашний день, решил не озлоблять сверх меры волшебника.
   Мысль, что украденный маг может оказаться союзником, остановила руку дикаря в тот момент, когда выигравшие бой беглецы решили отдохнуть и выпили отравленное вино. Вместо того чтобы всех прирезать и забрать ценности, огадур аккуратно оглушил старика, связал волшебника и, даже не тронув гнома, ушел к лошадям. Ну как не тронув? Так, разве что слегка: когда мерзкий коротышка придет в себя, то несказанно огорчится плохо выбритым щекам. Нож у огадура был неважной заточки, поэтому во время бритья бороды он то и дело оставлял на коже гнома мелкие порезы и клочья волос.
   Маг что-то забормотал во сне, и Шурга подошел к нему. Огадур присел рядом с человеком на корточки и, наклонив голову вперед, стал рассматривать его лицо. Когда волшебнику снилось что-то ужасное, на его лице могла проступить паутинка шрамов. Шурга все пытался уловить этот момент целиком, так как ему казалось, что подобный узор где-то уже видел. Однако вскоре началась настоящая буря, и стало совсем темно. Огадур не стал разводить костер. Он с сожалением отодвинулся от мага, нашарил на земле кусок солонины и принялся тщательно пережевывать последние куски жесткого мяса.
  
  
   Буря сбила со следа настырных дружинников Арсума, или на них наткнулась свора молодняка, Шургу не интересовало. Оставшийся путь он одолел без ненужных и опасных встреч, переживая только за подходившее к концу драгоценное зелье. Маг все чаще приходил в себя, и трех глотков хватало только на то, чтобы усыпить его на сутки, а не как ранее - на полседьмицы.
   На четвертый день пали лошади, и Шурге пришлось тащить мага на своих плечах. Однако пройти осталось немного. Через сутки огадур дошел до приметного камня с высеченной тамгой рода, скинул с плеч волокушу и развел костер, потратив на него остатки тщательно сберегаемого топлива. Надеяться, что его сразу узнают после восьмилетнего отсутствия, было глупо. Лучше поступить по всем правилам и дождаться хозяев этих земель.
   На следующее утро бывший наемник Дикого отряда увидел пятерку своих соплеменников, неспешно правящих мохнатых лошадок в его сторону. Воины были одеты в меховые безрукавки и держали наготове оружие. Шурга с трудом удержался, чтобы презрительно не скривиться, когда заметил, что один из них держал в руках копье с костяным наконечником.
   - Эй, чужак, зачем тебе идти по землям рода Победителей демонов? - насмешливо крикнул издали большак - предводитель отряда. - Иди лучше стороной, здесь не подают нищим бродягам без роду и племени.
   Шурга внимательно посмотрел на их покрытые татуировками щеки и стал снимать верхнюю одежду.
   - Правильно, иди своей дорогой, только мясо оставь, да покажи что у тебя.... - начал было огадур помоложе, судя по рисункам на предплечьях, не успевший еще пройти полное воинское посвящение, но его тут же затрещиной заткнул большак.
   - Арбан, за что? - воскликнул молодой воин и тут же получил вторую оплеуху от соседа. - Отец?
   - Рано тебе еще щенок лаять, если забыл, что не только безродные ходят с чистым лицом, - сурово ответил предводитель и спешился.
   К этому времени Шурга закончил снимать одежду и развернулся к огадурам, явив их взору покрытую черно-красной татуировкой спину.
   - Ты из семьи вождя? - удивился Арбан.
   - Да, я Шургаан Орчибат, четвертый сын Цагаана, потомка Могултая, - ответил Шурга и развернулся лицом к огадурам, опустившим после его слов оружие. - Я вернулся из поиска.
   - Прости, что тебя не узнали, - слегка склонил голову Арбан, признавая в измученном бродяге равного воина. - Мы проведем тебя к отцу, он сейчас в южном стойбище.
   - Хорошо, - согласился Шурга. - Только сначала покажите, где у вас баня, я несколько лет толком не мылся, чтобы не показать свои знаки землеедам.
   - Покажем, как не показать. Но скажи, зачем ты сюда приволок этого хлипкого человечка? - Арбан повел плечами, демонстрирую широкую мускулистую грудь. - Отдай его, младшие еще не пробовали землеедов.
   - Нет, - Шурга не принял шутки и ответил коротко. - Над ним распростерлась длань Огадура. Он не еда.
  
  
  

*****

  
  
  
   Я шел вверх по узкой лестнице, аккуратно ставя ноги на очередную каменную ступеньку, и старался не смотреть по сторонам. Справа от невероятной жары плавились горы; при взгляде на ярко переливающие потоки лавы, зрение начинало плыть, скрадывая очертания дороги. Слева же была бездонная пропасть, откуда шел плотный поток мертвящей стужи. Смотреть туда было еще опасней, так как клубящаяся в бездне мгла только и ждала, чтобы овладеть моим вниманием и заставить оступиться. Иногда лестницу начинало штормить, и она, словно живая, начинала бешено изгибаться, выталкивая меня с безопасной середины. Никаких ограждений здесь не было, один неверный шаг и меня ждала бы ужасная смерть.
   Я не знал, как здесь оказался, но чувствовал, что останавливаться нельзя и нужно идти вперед. Время потеряло всякий смысл, единственной реальностью стала лестница и мои шаги. Казалось, что этот путь длится целую вечность и никогда не закончится.
   О чем-либо другом, кроме дороги, я думать не мог. Стоило только попытаться вспомнить, что было раньше, как голова начинала раскалываться от боли. Оставалось только одно - идти вперед.
   Неожиданно на лестнице начали появляться проплешины, откуда почему-то можно было увидеть звезды. Сзади послышался мерный рокот. С огромным трудом, преодолевая невидимое сопротивление, я смог обернуться и с ужасом увидел, как начала разваливаться лестница. Каменные плиты, одна за другой, вспыхивали огнем и летели вниз в чернильную пустоту. Еще немного и я полечу вместе с ними.
   Я ускорил шаг и вскоре побежал, страшась падения в никуда. Но как не старался, пустота приближалась. Плитка стала исчезать уже из-под моих ног. В отчаянии я прыгнул вперед, и внезапно все кончилось - передо мной возвышался огромный храм. Его некогда белые стены почернели от времени и стали обрушаться, а створки ворот давно упали с проржавевших петель, но все равно в этом старом здании ощущалось прежнее величие.
   Я подошел ближе и, наступив на каменные ворота, зашел в храм. Но стоило сделать несколько шагов, как неожиданно раздался колокольный перелив, и все вокруг задрожало и начало стремительно исчезать. Через мгновение от храма остались только призрачные стены, за которыми клубилась серая хмарь. Я невольно сделал шаг назад и тут же полетел в пропасть.
   Как долго длилось падение, я не знал, просто в какой-то момент понял, что уже лежу на земле, и рядом кто-то громко разговаривает на непонятном языке. Тело меня не слушалось, будто оно опять было под чужим контролем. После ряда безуспешных попыток открыть глаза или пошевелить рукой, я, насколько это было возможно в данной ситуации, успокоился и принялся слушать. Вскоре мне удалось разобрать чужую речь. Это был искаженный язык друмов.
   - Он приходит в себя, - прямо под ухом раздался слова незнакомого мужчины.
   - Что ты ему давал? - спросил второй. Слегка дребезжащий голос сразу выдавал в нем довольно пожилого человека.
   - Сонное зелье одного людского травника. Чем-то оно по запаху напомнило отвар духов.
   - Дай посмотреть, - на некоторое время наступила тишина, которую потом нарушил бьющий по нервам старческий фальцет. - Идиот! Это и есть отвар духов, с какими-то добавками, но это он! Придется тебе пройти полное очищение, слишком много грязи прилипло к твоей душе.
   - Уж не ты собрался его проводить, Кархай?
   - Это неважно, - старик начал успокаиваться. - Сколько он выпил?
   - Почти флягу.
   - О, боги! Ты хоть понимаешь, что его душа могла уйти так далеко, что может не вернуться назад. Тем более что человеков такому не учат.
   Голоса на минуту замолкли, потом Кархай задал своему собеседнику вопрос:
   - Если бы ты не сказал про Коготь, то я сейчас же убил этого мага. После столь длительного путешествия по миру духов, в его тело может вернуться кто-то другой. Кстати, дай мне посмотреть на Коготь. Вдруг ты и в нем ошибся.
   - Нет, я покажу его только в главном святилище.
   - Тогда я ничем не могу тебе помочь.
   - Хорошо, - прорычал мужчина. - Раз ты отказываешься помочь Вестнику, я сейчас же повезу его тело в святилище.
   - Подожди, - в голосе старика раздались нотки страха. - Ну, зачем так сразу. Кархай попробует, но ты не забудь про меня сказать верховному шаману.
   - Скажу, только верни его дух.
   Раздался легкий звон колокольчиков, потом удары по барабану. Они постепенно становились громче. Сначала дыхание, потом сердце, а вскоре все мое тело подчинилось безумному ритму. Звук проникал глубоко в кости и вызывал болезненную вибрацию. Казалось, еще немного и у меня выпадут зубы, а голова взорвется от бешеной пульсации крови. Внезапно все смолкло, в наступившей тишине был отчетливо слышен чей-то тяжелый всхлип.
   Мою голову приподняли, и я ощутил на губах солоноватую жидкость. Только сейчас стало понятно, что все это время нестерпимо хотелось пить. Я с жадностью припал к протянутой чаше. С каждым глотком в меня вливались новые силы, возвращая тело под мой контроль.
   - Отлично, у нас получилось! Старый Кархай забыл, что кровь шамана лучший проводник из мира духов. Как себя чувствуешь?
   Я приоткрыл глаза и увидел перед собой желтокожее лицо с выступающими из-под губ небольшими клыками.
   - Ты кто, - я с трудом прохрипел пару слов.
   - Шургаан Орчибат, но ты можешь называть меня просто Шурга. Не бойся, Вестник, тут ты в безопасности, - клыкастый немого помялся и, застеснявшись словно ребенок, спросил. - Я понимаю, что это тайна, но скажи - скоро вернется Огадур?
  
  
  

*****

  
  
  
   Вопрос Шургаана меня, мягко говоря, озадачил. Что ему ответить? Дикарь явно принимал меня за какого-то Вестника, да не простого, а божественного. Скажу: "Скоро", - и меня будут ждать большие проблемы, если Огадур задержится. Отвечать "нет" тоже опасно, могут казнить на месте как гонца принесшего дурную весть.
   Ничего не понятно. Как я здесь очутился? Почему ушел от них Огадур и, главное, куда? Онир же мне говорил, что именно благодаря помощи выживших божеств клыкастики сумели избежать полного истребления. Или именно Огадура замочил альянс Светлых богов?
   Вопросы множились, а время поджимало. Мое молчание начинало беспокоить Шургу. Шарахнуть по нему молнией? А если сюда прибежит целая толпа огадуров? Могу не справиться. Что же, значит, пора воспользоваться старым опытом.
   - Как я здесь очутился? - я попытался придать голосу суровость.
   Шурга явно не ожидал встречного вопроса. Он точно завис и несколько секунд молчал. Привыкай, дикарь, еще и не такое будет. За мной опыт столетий по одурачиванию невежд.
   - Э-э. Это я тебя сюда привез, - Шурга сделал шаг назад и опустился на колено. Дальше он говорил, уперев кулаки в землю и не поднимая взгляд. - Извини, если нарушил твои планы, но ты нужен нам. И я взял Коготь, не зная, кто ты на самом деле. Покарай меня, но не лишай мой народ надежды.
   - Коготь? - переспросил я.
   - Сейчас, я никому его не показывал, - Шурга резво вскочил и достал из висящей на поясе сумки небольшой сверток.
   Огадур был одет достаточно скудно - кожаные штаны, стоптанные полусапожки и безрукавка мехом наружу. На поясе кроме сумки висел кинжал и большой ятаган, и как он только умудряется сражаться таким оружием? Ростом то он был где-то метр шестьдесят, да и особым телосложением не отличался: весь сухой, жилистый как высохшее на солнце дерево. Кожа у огадура имела желтоватый оттенок, жесткие прямые волосы были забраны в назад в хвост. Немного удивили его раскосые глаза, которые вместе с широким приплюснутым носом, делали похожим Шургу на китайца. Точно, если бы не клыки - вылитый мандарин.
   Пока огадур разворачивал тряпки, я осмотрелся по сторонам. Мы находились внутри высокого шатра. На первый взгляд он был сделан из сшитых шкур каких-то животных, накинутых на деревянные подпорки. В разных местах к ним были привязаны плетеные шнурки с кусочками кожи и пожелтевшими от времени костяными амулетами. На равном расстоянии от меня по кругу стояли шесть плошек с жиром, в которых плавали горящие фитильки.
   Мне стало холодно. Черт, да я абсолютно голый! Наверное, меня раздели для лечения, а не для чего-нибудь другого. Онир утверждал, что все огадуры не чураются полакомиться человечинкой. А как я исхудал! Даже при здешнем скудном освещении заметно как сильно выпирают ребра. Увидев рядом шерстяное одеяло, я схватил его и укрыл свои ноги.
   В постоянно мерцающем свете шатер выглядел до боли знакомым, хотя я точно был уверен, что никогда здесь не был. Снаружи подул сильный ветер, полы шатра, или правильно его называть юртой, заколыхались и висящие амулеты пришли в движение. Одни стали мягко ударяться друг об друга, а другие тихо гудеть. При этом казалось, что где-то в темной вершине юрты кто-то невнятно шепчет.
   Магические амулеты, освещение, делающее помещение таинственным, потусторонние звуки... Я мысленно поаплодировал владельцу этого жилища, сумевшему с помощью примитивных подручных средств сделать такое великолепие. Скорее всего, эта юрта принадлежит местному шаману. Вон он сам, кстати, лежит в луже крови.
   Только тут до меня дошло, что было в недавно выпитой чаше. От отвращения я содрогнулся. Но это были еще цветочки.
   - Вот он, Коготь Огадура, - подал голос Шурга, и я посмотрел на протянутый мне предмет.
   Черт, черный кинжал из древнего храма. Я думал, что сумел от него избавиться.
   - Откуда он у тебя? - я посмотрел на проклятый артефакт магическим зрением. Фу-х, все нормально. Демон внутри него никак себя не проявлял. Надеюсь, он еще не отошел от той трепки, что получил недавно.
   - Коготь нашел рядом с башней травника из Дикого отряда, - начал объяснение Шурга. - В детстве у меня обнаружили зачатки Дара, но их оказалось мало, чтобы стать настоящим шаманом. Но даже этих крох хватило, чтобы навсегда запомнить запах могущества верных слуг Огадура. Когда я по приказу капитана наемников искал ваши следы, то обнаружил тело крестьянина, от которого явно пахло гневом божественных слуг. Я прошел по запаху, ожидая, что встречу жреца, но вместо этого наткнулся на Коготь. Опасаясь, что реликвия может попасть в чужие руки, я забрал ее с собой. А потом, потом...
   Шурга сбился и посмотрел на меня полными восторга глазами.
   - А потом я нашел место, где ты призвал силу Огадура. Моя вина, не сразу понял, что там было. Ведь уже сотни лет никому из шаманов не удавалось подобного! Только Вестнику такое под силу!
   - И тебя не смутило, что Вестник оказался человеком? - я вступил на тонкий лед, провоцируя огадура, но нужно было пользоваться моментом и выжать из Шурги максимум информации.
   - Последние слова Огадура знают все его потомки, - лицо клыкастика тронула робкая улыбка. Он прикрыл глаза и торжественно продекламировал: "Я вернусь. И приход мой означит Вестник. Не смотрите на его облик, Он может казаться человеком, ильвэром, демоном или духом, Но суть его будет моя. И наступит время мести".
   - Правильно, - сказал я, удивляясь, что здесь еще не бегают толпами самозваные Вестники, ведь под такое определение не походит только гном. - Да, а почему я не помню дороги сюда?
   - После того, как ты расправился с наемниками, вы выпили отравленное вино. Помочь тебе могли только здесь, - Шурга склонил голову и замер, ожидая моего вердикта.
   - Спасибо тебе воин, что спас меня, - если бы не случайно подслушанный разговор огадура с шаманом, я бы мог поверить в сказку об отравленном вине. Но сейчас лучше сделать вид, что купился и продолжать выуживать сведения. - А что случилось с моими спутниками? И где мои вещи?
   - Путь из того леса был долог, почти три седьмицы. Я не мог их всех взять. Только тебя. Одежду твою отдал женщинам, они ее починят или сошьют по размеру новую. Больше у тебя ничего не было.
   - Понятно, - пробормотал я.
   Значит, Вестник настолько им важен, что Шурга приложил огромные усилия, чтобы спасти меня. Или привезти сюда. Но три седьмицы! Почти двадцать дней был без сознания! Не удивительно, что снились такие кошмары. Интересно, а он меня хоть кормил, или постоянно вливал только зелье? Судя по неважному состоянию тела, где остались только кожа да кости, все это время я был на сверхжесткой диете.
   Огадур неправильно истолковал мои слова и приял их за сомнение в правдивости рассказа.
   - Клянусь, - Шурга распахнул меховую безрукавку и приставил к груди нож. - Я никому их твоих спутников не причинил вреда!
   - Верю тебе, - я постарался придать голосу налет торжественности. - И благодарю за спасение.
   Огадур с облегчением вложил кинжал в ножны.
   - Спрячь это, - я кивнул на обсидиановый клинок. - И помоги встать, яд еще полностью из меня не вышел. Хочу посмотреть как вы сейчас живете.
   Шурга вздрогнул после моей "случайной" оговорки и посмотрел на меня с благоговейным страхом. В правильном направлении думаешь, товарищ: вдруг мне не одна сотня лет и я помню, как вы жили при Огадуре.
   Шурга помог мне одеться и, подставив плечо для опоры, повел с экскурсией по стойбищу. Результаты обнадеживали - все встречные дикари склоняли голову, а женщины так вообще падали ниц. Почти у каждого огадура к верхней одежде были пришиты костяные и деревянные амулеты. Набравшись наглости, я спросил о них своего сопровождающего.
   - Шурга, зачем им так много амулетов?
   - Когда Огадур ушел, шаманы лишились почти всей своей силы. Теперь им приходится ловить мелких духов и сажать внутрь амулетов.
   На всякий случай я посмотрел через магическое зрение на костяные фигурки огадуров и, как и ожидал, не увидел в них даже капли магии. Отлично!
   - Кстати, Шурга, а почему ты не спрашиваешь, как меня зовут?
   - Ой, - огадуру только сейчас пришло в голову, что у Вестника может быть имя. - Прости, как тебя зовут?
   - Зови меня просто, Вольдемар Арктический! - с пафосом произнес я, но увидев, как клыкастик безуспешно пытается выговорить мое прозвище, смилостивился и разрешил. - Можно просто - Вольдемар.
   Теперь становилось не так обидно, что огадур не взял мои вещи. Долго денег искать не придется. Если все огадуры такие же наивные, как и Шурга, то я покину их с сумкой полностью набитой золотом. Это будет компенсацией за потерянное ночное серебро.
  
  
  

*****

  
  
  
   Разговор с Вестником прошел не так, как его планировал Шурга. Огадур был внутренне готов понести суровое наказание за самоуправство, но маг спокойно принял новости. После небольшой прогулки по стойбищу, в ходе которой Вестник оказал огадуру величайшую честь - разрешил называть себя по имени, Шурга отвел Вольдемара в юрту Кархая. То, что там теперь будет жить Вестник решилось само собой. Человек лишь приказал поменять несколько старых шкур, да сделать ему новую одежду.
   Вольдемар не был похож на шамана, и это не могло не радовать Шургу. Вестник во время прогулки ни разу не спросил у встречных огадуров чисты ли их помыслы и как часто они приносят жертвы. Не требовал для себя подарков, тыча пальцем в понравившуюся вещь, и не искал повсюду скверну.
   Жить с шаманом тяжело, но без него еще хуже. Без его благословления и защиты клану не будет удачи. Злые духи принесут болезни, а руки воинов будут не так сильны и точны как прежде. Когда же оскудеют небольшие пастбища, главные сокровища огадуров, клану придет конец. Без лошадей невозможно выжить в бескрайних просторах Пустошей. Вот поэтому и терпели вздорных и алчных шаманов, и радовались, если говорящие с духами не лезли в управление племени.
   Чтобы смерть Кархая не испугала родичей, Шурга позвал двух орчанок и дал им задание сшить новую одежду Вольдемару. При этом молодой воин, словно случайно, обмолвился о статусе человеческого гостя. Расчет оказался верным: вскоре все племя знало, что в юрте старого шамана живет легендарный Вестник. Существо, приход которого ожидало не одно поколение огадуров.
   Тело Старого Кархая Вестник приказал сжечь. Слову Вольдемара огадуры подчинились с радостью. Ведь каждый из них знал, что тот, кто съест хотя бы маленький кусочек говорящего с духами, обречет себя и весь клан на вечное проклятие. А участь отверженных в Пустоши одна - смерть. На алтарях или под острыми саблями - это как повезет. Или не повезет: шаманам, чтобы задобрить духов, часто приходилось растягивать мучения проклятых на несколько дней.
   Горючий камень быстро превратил закутанное в ткани тело Кархая в кучу пепла, и никто из присутствующих, а их было много, ведь не каждый день сжигают шамана, так и не увидел, что шаман умер не своей смертью.
   После того, как была решена эта проблема, Шурга вернулся к юрте Вестника и сел перед ее входом. На его коленях лежал ятаган, иззубренное лезвие которого служило источником постоянных насмешек в Диком отряде. Невежественные глупцы не знали, что никто из них не в силах заточить оружие, выкованное самим Могултаем. Огадур осторожно провел пальцами по щербинкам, каждая из которых была немым свидетелем боя с опасным противником, и позволил себе улыбнуться.
   Этот ятаган стал началом всему. Шурга, сколько себя помнил, всегда тянулся к древнему клинку. Но четвертому сыну вождя запрещалось брать его в руки. Это оружие предназначалось первенцу Цагаана - Бунчу, будущему главе клана. Второй и третий сыновья вождя готовились стать новому вождю надежной опорой, его левой и правой рукой. Шурга оказался не нужным, лишним в планах отца. Он еще мог прославиться как великий воин, но подвела стать. Шурга ростом пошел в мать, хрупкую маленькую орчанку, и почти на голову был ниже своих братьев.
   Но в итоге его судьбу решил случай - однажды маленький огадур спросил у Кархая, почему у того вокруг головы всегда вьется серая дымка. Тот несказанно обрадовался вопросу и тут же, притащив за руку упирающегося ребенка в юрту вождя, объявил, что четвертый сын Цагаана станет шаманом. Цагаан обрадовался новости и тут же отдал сына в услужение Кархаю. В то время Шурга не понимал причины радости отца, и только позже понял, что вождь радовался не открывшемуся таланту сына, а возможности получить послушного шамана.
   Через полгода постоянных придирок и издевательств старого шамана, Шургу отправили в Серый храм, главное святилище огадуров. Долгие годы молодой огадур провел среди его мрачных холодных стен, готовясь к обретению благодати. И когда до этого момента остался всего год, учителя объявили, что дар Шурги слишком мал и отправили его домой.
   В стойбище недоучившегося шамана встретили неласково. Отец кинул всего один холодный взгляд на худую фигурку младшего сына, и велел отправляться на пастбище, где за лошадьми присматривали калеки да старики.
   Так и стать младшему сыну вождя пастухом, смирись он со своей участью. Но Шурга жаждал другой судьбы. Рассказы старых воинов, нашедших в лице подростка благодарного слушателя, взбудоражили мысли молодого орка и дали ему цель. Днем, когда выдавалась возможность, он тренировал свои скудные навыки боя, а бессонными ночами мечтал о том, что когда-нибудь возьмет в руки меч Могултая и поведет за собой в битву сотни свирепых воинов.
   Старики привечали орчонка и как-то незаметно взялись за его обучение. Через пару лет, решив, что теперь знает все, нужное настоящему воину, Шурга кинул вызов братьям. Но доказать отцу, что из него вышел отличный воин, не удалось. Братья жестко избили его на поединке, и отправили назад к старикам.
   Быть пастухом - что может быть обиднее для воина? Так думал тогда Шурга и в его голове созрел отчаянный план - объявить себя Искателем. На такое шли в безвыходной ситуации только те, кому не было что терять. Уходили тысячи, а возвращались единицы. Ведь найти святыни огадуров, утерянные в Великом исходе, было не легче, чем отыскать в Пустоши дерево. А без них Поиск не считался оконченным.
   Но, несмотря на это, каждый год из кланов огадуров уходили десятки Искателей, чтобы напоследок воспользоваться старым обычаем - потребовать у вождя выполнить одно желание.
   Шурга попросил дать ему меч Могултая. Он прекрасно понимал, что хочет слишком много, но его внезапно поддержал Кархай, и Цагаан был вынужден подчиниться священному праву Искателя. Правда, на следующий день это не помешало ему направить по следам младшего сына отряд. Вождь не мог допустить утраты главной реликвии клана.
   Теперь, когда Шурга вернулся из Поиска, отец потребует древний клинок обратно. Но огадур твердо решил не расставаться с верным оружием. И в этом ему должен был помочь Вестник.
  
  
   Такие мысли проносились в голове Искателя, когда он терпеливо ожидал пробуждения Вольдемара. Недалеко от него расположились две молодые огадурки, приставленные Шургой в услужение Вестнику. Сейчас они по заказу мага шили какую-то одежду. Работа у них шла медленно, девушки часто забывали про иголки и начинали перешептываться.
   - Кана, Сахай, идите сюда, - позвал Шурга орчанок.
   Девушки подошли к воину и присели перед ним на пятки, ожидая, когда мужчина первым начнет разговор.
   - Я видел на некоторых шатрах знаки кланов не нашей кости - Мэргэ и Хатаги. Мы с ними породнились?
   - От твоего взора, Искатель, ничего не укроется, - почтительно ответила Сахай, не отрывая взгляда от земли. - Мэргэ и Хатаги два сезона назад попросились под руку могучего Цагаана.
   Шурга удивленно хмыкнул. Эти кланы никогда не отличались особой силой, но и слабыми их назвать было нельзя. Если они признали власть отца, то влияние рода Цаганидов серьезно выросло.
   - А кто еще признал могущество детей Могултая?
   Орчанки переглянулись и промолчали, все-таки женщины старались не лезть в дела мужчин.
   - Не бойтесь показаться глупыми, произнося слова, а опасайтесь увидеть ловушку там, где ее нет, - подбодрил девушек Шурга, произнеся древнюю мудрость.
   Кана и Сахай перечить Искателю не стали, и принялись рассказывать слухи.
   Внезапно огадур смолк и жестом приказал девушкам замолчать. Он посмотрел на дальний конец стойбища, куда неспешно въехали пять всадников. Четверо из них направили лошадей в стороны, словно намереваясь окружить шатер и отрезать Искателю путь к отступлению, а едущий в середине воин ударил скакуна пятками по бокам, и галопом понесся на сидящего огадура. Орчанки испугано прыснули в стороны и с ужасом уставились на стремительно приближающегося воина. Он летел прямо на Шургу, словно намеревался втоптать Искателя в пыль.
   В самый последний момент сумасшедший наездник рванул на себя уздечку и поднял лошадь на дыбы. Она громко заржала и попятилась, забив копытами в опасной близости от Шурги.
   Орчанки дико завизжали, призывая молодого орка откатиться в сторону, но Искатель даже не пошевелился. Девушки смолкли и как по команде прижали руки к лицу. Им показалось, что сейчас огадур погибнет под копытами. Но всадник сумел справиться с лошадью, отвел ее на несколько шагов назад и опустил на землю.
   Наездник, а это был рослый огадур с сильно выступающими из-под нижней губы клыками, наклонился вперед и попробовал найти на лице Шурги отблески страха. Не увидев их, всадник недовольно скривился и стал разворачивать лошадь.
   - Собирайся, тебя зовет отец, - процедил он и бросил через плечо на Искателя презрительный взгляд.
   - Когда Вестник окончит свой отдых, мы придем к вождю, Нияз, - размеренно и несколько надменно произнес Шурга.
   Ответ Искателя разозлил всадника. Он спрыгнул с лошади и подошел вплотную к охраннику Вестника. Нияз сердито цыкнул на девушек, и тех словно ветром унесло. Грудь орка яростно вздымалась под волчьей безрукавкой, тугие мышцы перекатывались по рукам, когда он сжимал и разжимал ладони, словно примеряясь к шее Шурги.
   - Дерзишь, мелкий? - с трудом сдерживая ярость, прорычал орк. - Опять надеешься, что пожалею родную кровь? Так вот, вернувшись, ты закончил Поиск и теперь ничто меня не остановит!
   - Я уважаю вождя, но сейчас охраняю покой Вестника, - Искатель встал и бесстрашно посмотрел в глаза воина, возвышающегося над ним на целый локоть.
   - Вестник, - Нияз шумно сплюнул, попав на кончик сапога Шурги. - Вечно ты кем-то прикрываешься. То Кархаем, то Поиском, а теперь этим Вестником. Надо еще разобраться: настоящий он или какой-то приблуда. Сейчас я это проверю!
   Нияз шагнул вперед, оттолкнув Шургу в сторону, но маленький орк неожиданно извернулся и приставил к горлу противника острую сталь.
   - Ах-хах! - взревел Нияз, отступив на пару шагов назад. Он сорвал с пояса тяжелый меч, расширяющимся к концу коротким клинком, и со свистом ударил им перед собой крест на крест. - Ты хочешь поединка!
   - Нет, - медленно выдохнул Шурга и помотал головой, точно объясняя ребенку прописную истину. - Я не буду с тобой сражаться, брат мой.
   - Трус! Слабак и трус! Тебе не место рядом с воинами. Отдай меч и иди жить к старикам на пастбище.
   - Но если ты попытаешься пройти внутрь шатра, - глаза Шурги опасно сузились, все-таки часть оскорблений достигла своей цели. - То я тебя остановлю.
   - Ха! Такой заморыш, как ты? Да об тебя жалко марать клинок!
   Он повернулся спиной, словно собираясь уйти, но неожиданно развернулся и прыгнул на Шургу.
   - Ог-гкха! - закричал Нияз, намереваясь покончить с противником одним лихим ударом.
   Однако Шурга сделал небольшой шаг назад, слегка повернулся, и фальшион Нияза вспорол только воздух. Огромный орк зарычал и яростно закрутил мечом, пытаясь достать юркого противника. Но как он не старался, Шурга раз за разом ускользал от ударов брата.
   Видя, что Искатель для него слишком быстр, Нияз отпрыгнул назад, и, тяжело дыша, произнес:
   - Ты сражаешься как женщина! Как они уходишь от ответа и не можешь встретить опасность лицом.
   Лицо Шурги окаменело. Поняв, что на этот раз младший брат не будет уклоняться, Нияз снова пошел вперед. Он со всей силы ударил по диагонали сверху вниз и уже представил, как Искатель падает разрубленный на две части, но Шурга подставил под лезвие фальшиона ятаган. Раздался громкий лязг, и не успел Нияз удивиться огромной щербинке на своем мече, как младший брат перешел в атаку. Огромный орк явно не успевал за стремительными и непредсказуемыми ударами Шурги. Вскоре руки Нияза оказались покрыты мелкими ранами, а на груди появился длинный глубокий порез.
   - Может, хватит? - спросил Шурга, отступив назад от испуганного таким натиском брата. - Закончим?
   - Это все меч Могултая! - Нияз не мог поверить, что поединок ему не выиграть. - Это все клинок клана, без него ты ничто!
   - Думай, что хочешь, - пожал плечами Шурга.
   Внезапно Нияз поднял вверх левую руку и четверка воинов, до этого молчаливо наблюдавшая за поединком братьев, достала луки.
   Услышав скрип тетивы, Шурга затравленно оглянулся и бросился вперед на Нияза. Но стремительный рывок у молодого огадура не получился. Уже через шаг ему в плечо впилась стрела, заставив выронить ятаган. Искатель зарычал и поднял меч левой рукой, но тут же в нее ударила следующая стрела. Следующие два выстрела пришлись по ногам Искателя и он, словно подрубленное дерево, шумно упал на колени.
   - Ты нарушил правила поединка! - обвинил Шурга Нияза.
   - Нет. Ты сам заявил, что поединок закончился. Теперь я просто отдал приказ остановить вора, укравшего клановый меч, - усмехнулся его брат.
   Нияз подобрал ятаган и оценивающе взвесил его в руке.
   - Неудобно лежит, - пожаловался он своим воинам.
   Орк переложил ятаган в левую руку и подошел ближе к стоящему на коленях Шурге.
   - А сейчас я просто казню вора, - усмехнулся Нияз и поднял фальшион.
   Широкое лезвие меча ярко блестело под полуденным солнцем. Нияз не спешил, наслаждаясь моментом.
   - Будешь просить пощады? - произнес он.
   Шурга покачал головой.
   - Тогда прощай.
   Искатель напрягся, ожидая смертельного удара, но внезапно над его головой вспыхнул огонь и на землю упал странно искривленный меч Нияза. Его лезвие было изогнуто, словно он только что вышел из горна неумелого кузнеца.
   - Кто посмел тронуть моего орка!
   Шурга медленно, еле сдерживаясь от боли, поднялся с колен и повернулся к юрте.
   - Прошу прощения, Вестник, что потревожили твой отдых. Не убивайте его, это мой брат. Он по неразумности слишком громко шумел, - раненный орк почтительно склонил голову и скрыл победную улыбку. Теперь у него никто не отберет меч Могултая.
  
  
  

******

  
  
  
   Сразу уснуть не удалось, мешало нервное перенапряжение и внезапно накатившая хандра. В юрте сильно пахло мокрой шерстью, этот запах внезапно напомнил о нашем доме в деревне, где бабушка часто сушила на больших деревянных растяжках пуховые платки. Некоторое время я лежал на кипе мягких шкур и лениво смотрел, как на стенках шатра дрожат причудливые тени. Азарт, появившийся при виде суеверных огадуров, пропал, оставив в голове пустоту и нежелание что-то делать.
   Стоянка огадуров произвела на меня приятное впечатление. После рассказов Онира я ожидал увидеть грязь и нищету, но в реальности все оказалось намного лучше. Как говорил один университетский знакомый - бедненько, но чистенько. Здесь конечно пованивало, но иначе в поселении кочевников и охотников быть и не могло. Навоз есть навоз.
   Женщины огадуров носили длинные шерстяные платья. Полотно было отвратительного качества - серое, грубое и невероятно колючее. Все мужчины поголовно щеголяли в кожаных вещах. Национальный костюм орка обыкновенного выглядел так: штаны, меховая безрукавка и полусапожки без каблуков. Только один раз в поле зрения промелькнул огадур в плаще, видимо это был олигарх местного розлива.
   Скудость своего убранства орки пытались компенсировать многочисленными украшениями. Женщины на подолах и рукавах вышивали геометрические узоры, а на груди носили целые связки костяных бус из амулетов. Мужчины украшением одежды не увлекались, они и без этого отличались друг от друга татуировками на лицах и руках. Как мне пояснил Шурга, узоры на лице означали род и клан орка, а на руках - его статус и заслуги перед племенем.
   Татуировки на лицо не наносили только шаманы и изгои. Шаманам это было не нужно, их и так можно было опознать издалека: они носили длинные плащи и причудливые головные уборы, сделанные, как правило, из черепов убитых зверей. Изгоям же вообще была заказана дорога в любое племя. Орки, оказавшиеся по ряду причин вне кланов, старались держаться вместе. Многие из них подались в людские королевства, видимо именно их Онир считал разведчиками. Поэтому Шурга выглядел среди огадуров настоящей белой вороной. Во время нашей небольшой прогулки некоторые встречные орки, видя его чистое лицо, впадали в ступор: изгоя внутрь стойбища никто бы не пустил, а на шамана он ну никак не тянул.
   Ну ладно, это не моя проблема - почему у Шурги до сих пор нет родовой татуировки. Меня заботит следующее: вот, допустим, смогу я обменять амулеты на золото, но как мне его донести до магической академии? Одному пройти через тысячи километров? Нет, это нереально. Обязательно ограбят где-нибудь в дороге или на постоялом дворе. Значит нужно выпросить или купить себе сопровождение. Думаю, десяток другой огадуров в охране позволит мне беспрепятственно добраться до Островного королевства.
   Итак, решено: собираю в этих диких землях золотишко и другие ценности, нанимаю отряд и машу всем ручкой. Только надо это сделать быстро, пока не появились шаманы и не раскрыли мой обман. А это значит, что опять придется напрягаться и работать на износ. Что ж, мне не привыкать. Но, черт побери, как же хочется отдохнуть и не забивать голову проблемами!
   Преодолев секундную слабость, я поднялся, подновил между делом плетение файербола, и приступил к делам. Шурга сказал, что эта юрта моя, нужно теперь здесь навести порядок и осмотреть вещи Кархая. Вдруг да найдется что-нибудь интересное.
   Мое внимание сразу привлек большой сундук, покрытый вытертой шкурой. Наверное, шаман использовал его в качестве стула. Орки не знали мебели, так что сидящий на возвышении Кархай всегда смотрел на просителей сверху вниз. Умно, такой прием надо обязательно запомнить.
   Тут меня ждал неприятный сюрприз. Сундук оказался заперт на огромный ржавый замок. Ключа у меня не было, спрашивать его у Шурги не хотелось. Я посмотрел по сторонам, ища что-нибудь вроде лома, но под рукой, не было ничего кроме старого посоха шамана. Использовать его было страшно, еще сломается ненароком, а это возьми и окажется важнейший магический атрибут. Я отложил деревяшку в сторону и задумался: как же мне открыть замок.
   Мой опыт взломщика был скуден - только раз в детстве из баловства попробовал открыть булавкой почтовый ящик. Замок поддался, но вытащить из него булавку так и не удалось, за что получил от отца по шее. Тут я радостно хлопнул себя по лбу - зачем мне отмычки, когда можно вскрыть сундук магией?
   Но как это лучше сделать? Расплавить огнем или заморозить железо, чтобы оно стало хрупким как стекло? Нет, шума будет много, а привлекать внимание нежелательно, вдруг у Кархая есть наследник. А попробую-ка я ту самую руну, "Тюр", которой хотел улучшить оружие Снурвальда и сам чуть не загнулся. Если не ошибаюсь, то она повернет время металла вспять также как вернула все мои раны.
   Я создал перед собой "Тюр", направил ее на замок. Слабость все еще давала знать о себе - изображение руны дрожало срывалось с замка. Недолго думая, я проколол кинжалом палец и кровью начертил "Тюр" на ржавом металле и стал подпитывать ее энергией. Сначала металл покрылся царапинами, а потом с него слезла ржавчина. Я добавил в руну еще немного маны и внезапно замок упал, рассыпавшись на мелкие кусочки.
   Вот это да! Я ожидал, что замок станет более хрупким, выявит его уязвимые места, но не этого. Неужели заклинание подействовало на усталость металла и его просто разорвало изнутри? Если так, то "Тюр" просто отличная руна. Но тогда получается, что и моя рука должна была взорваться! Но на ней всего лишь появились порезы и раны. Так что, или я до сих пор неправильно понимаю действие руны, или... Ладно, это сейчас не важно, главное результат. Ну, пополнится копилка моих странностей еще одной монеткой, ничего страшного, потом разберусь.
   Я открыл тяжелую крышку сундука и принялся изучать его содержимое. Почти все пространство занимал тяжелый черный плащ. Кстати, довольно интересная вещица - он был сделан из цельной шкуры какого-то огромного животного. К плечам крепился толстый капюшон. Такой удобный и мягкий, что его можно использовать вместо подушки. На изнанке плаща был вышит медведь, или очень похожее на него животное. В целом вещица мне понравилась. Его только почистить надо: края внизу были затерты и лоснились от въевшейся грязи. Правда непонятно, зачем его сюда положил Кархай. Спрятал от моли?
   Под плащом ничего интересного не было - какие-то корешки, немного сушеных грибов в мешочке, аккуратно свернутый кусок выделанной кожи, десяток амулетов и столько же костяных и деревянных заготовок. Черт, неужели это все ценности шамана? Если так, то я сильно преувеличил платежеспособность орков.
   Расстроенный, я закрыл крышку, и она громко ударилась о край сундука. Стоп, а почему крышка такая тяжелая и раза в три толще стенок? Я взял в руки светильник и стал внимательно осматривать доски. Одна из них показалась более темной и блестящей чем соседняя. Поддеть ее ногтем не удалось. Тогда я взял костяной нож, просунул в узкую щель кончик клинка и надавил. Сначала ничего не происходило, а потом, когда еще глубже засунул лезвие, дощечка с легким треском выпала из крышки.
   Я просунул внутрь тайника руку и вынул большой кожаный кошелек. Его содержимое меня обрадовало. В нем лежали золотые монеты, четыре больших и девять маленьких, а также горсть желтовато-зеленых, красных и синих камешков. В красных я тут же распознал рубины, синие, с некой долей сомнения, решил считать сапфирами, а вот зеленые и желтоватые были алмазами. В детстве, начитавшись романов Луи Буссенара, грезил найти в песочнице настоящие алмазы. Несколько раз путал с ними кварц и кремний, и долго бы еще таскал домой разный мусор, если бы отец не сводил меня в геологический музей. С тех пор я точно знал как выглядят необработанные бриллианты.
   Шесть рубинов величиной с ноготь большого пальца, четыре сапфира чуть более крупной формы и семь маленьких алмазов. Просто отлично! Когда я удвою, нет - утрою это количество, то решу все финансовые вопросы. Тогда и на учебу хватит, и на проживание в столице Островного королевства.
   Теперь, когда появилась твердая уверенность, что у орков есть ценности, следует приступить к амулетам. Нужно, чтобы они не сильно отличались от тех, которые делают орочьи шаманы. А то, как бы у огадуров не проявился культурный шок от моих обманок.
   Я достал из сундука артефакты, склонился над ближайшим светильником и принялся изучать местное народное творчество.
   Первый амулет был сделан из небольшой дощечки, размером примерно два на четыре сантиметра. На одной стороне было выцарапано изображение неизвестного мне зверя, а на другой какие-то символы. Знаки были выведены небрежно, линии неровные и прерывисты. В магическом зрении амулет выглядел простой деревяшкой - в нем не было и капли энергии. Хм-м, да я могу за день сделать пару сотен таких "артефактов".
   Я внимательно осмотрел все найденные в жилище шамана амулеты, и нашел еще два вида: костяные фигурки животных и небольшие лоскутки толстой кожи. Если на последних не были бы нарисованы разные кривые знаки, то их вообще можно было принять за обычный мусор. Создавалось впечатление, что тут рисовал ребенок или, как вариант, в стельку пьяный взрослый. Вспомнив обычаи некоторых земных племен, я заподозрил орочьих кудесников в употреблении интересных грибков.
   Итак, что мы имеем? Три вида амулетов. Один из них однозначно отпадает - из меня резчик по кости как из Валуева балерина, а вот сделать остальные мне вполне по плечу.
   Осталось только придумать, почему мои "артефакты" должны быть лучше шаманских. Да что тут гадать? Я же Вестник и уже этим уникален для огадуров. Шаманов много, они привычны, а я один - загадочный и таинственный.
   Все, план в общих чертах понятен. Теперь нужно узнать мелкие подробности из быта огадуров, чтобы не попасть впросак. Вот, например, для чего нужны амулеты с изображением зверей - для защиты от злых духов или для призыва духов-защитников? А пока, для начала, сделаю пробный амулет и подарю его Шурге. Будет моим рекламным агентом.
   Я взял из сундука дощечку и нацарапал на одной стороне руну защиты, а на другой, недолго думая, нарисовал кошку. Мой первый амулет получился даже лучше чем шаманский. Руна своими простыми прямыми линиями притягивала глаз, кошка же, немного пугала. Она получилась больше похожей на льва, нежели на милое домашнее животное, но для клыкастика и так сойдет. Не думаю, что он разбирается в земных животных.
   Но что-то не давало мне покоя. Какая-то мелкая деталь, способная разрушить все мое начинание. Я взял амулеты Кархая из сундука и сличил их с артефактами, которые висели на веревочках. Вот оно! В знаки на готовых амулетах втерта красная краска! Охра что ли? Нет, вряд ли. Я хотя и не знаю, как ее изготавливают, но, скорее всего, это кровь животных, иначе почти все орки щеголяли бы в красных одеждах. Ладно, потом выясню, а пока вотру свою кровь. Благо тут ее понадобится совсем немного. Я снова проколол кончиком ножа указательный палец. Кровь был необычно густой, видимо еще до конца не исчез эффект от зелья травника. На мгновение даже показалось, что она ведет себя как живое существо и не хочет отрываться от пальца. Ну, вот и все - я аккуратно втер кровь в знак и закончил подготовительный этап. Теперь можно и отдохнуть.
   Я затушил все светильники, лег на мягкие шкуры в углу шатра и укрылся шерстяным одеялом. Меня постепенно клонило в сон, и если бы не громкие голоса за тонкой стенкой шатра, то все-таки сомлел бы. Внезапно до меня донеслось слово "вождь". Я поднялся и стал приводить себя в порядок. Негоже впервые встретить вождя орков в таком виде. Свою старую одежду я отдал двум орчанкам, оставив себе только брюки. Также дал им задание сшить куртку с внутренними и внешними карманами и новые штаны, только вместо надоевших завязочек, попросил пришить пуговицы. Девушки оказались понятливыми и быстро приняли идею оригинальных застежек.
   Так что мне одеть? После некоторых сомнений я решил надеть рубашку старого шамана, а сверху, чтобы несколько прикрыть короткие рукава, накинул взятый из сундука плащ.
   Тут раздался звон клинков, я и поспешил посмотреть, что там происходит. Отодвинув немного шкуру у входа, я увидел, как какой-то громила напал на Шургу. Но клыкастик оказался не прост и легко сдерживал врага. Внезапно здоровый орк поднял руку, и его подручные выпустили в Шургу кучу стрел. Внутри меня все похолодело: если сейчас его убьют, то потом могут приняться и за меня. Нужно сейчас же показать, что со мной связываться опасно.
   Я решительно отдернул занавес и направил в противника Шурги файербол. Поспешность сбила прицел и вместо того чтобы поджарить наглого орка, огненный шар выбил меч из его руки.
   Наступили тишина. Я медленно осмотрел всех присутствующих магическим зрением, прекрасно зная, как действует на неподготовленных людей вид моих черных глаз. Огадуры не подкачали - они опустили оружие и отступили назад.
   - Кто посмел тронуть моего орка? - как можно более мрачно произнес я.
   В это время Шурга бормотал мне слова благодарности, но я его не слушал, а создавал новое плетение. Кто знает этих дикарей, сейчас еще очухаются и набросятся на меня.
   Опасения оказались напрасными. Орки и не думали нападать, они поклонились, молча подлетели к своему предводителю и закинули его на лошадь. Здоровяк пытался что-то возразить, он даже сумел таки опустить руку, из которой я выбил меч, но воины не собирались его слушать и вскоре покинули стойбище.
   Только они исчезли из виду, как Шурга упал на землю. Я посмотрел по сторонам и увидел за одним шатром испуганные мордочки орчанок.
   - Эй, вы! - я повелительно махнул рукой в их сторону. - Быстро сюда!
   Огадурки подбежали ко мне и упали на колени, уткнувшись носами в землю.
   - Лекарь у вас есть? - девушки дружно помотали головами, взметнув челками пыль. - А ну встать! - я разозлился на их раболепие. - Аккуратно подняли Шургаана и отнесли его в мой шатер. Потом быстро промыли его раны и перевязали.
   - Нам нужно ехать к вождю, - прошептал очнувшийся от движения Шурга.
   - Делать мне больше нечего, - яростно возразил я. - Сначала тебя подлечим. А вождь, если надо, сам приедет!
   Рявкнув еще раз для порядку на орчанок, я зашел в шатер. Вот так и рушатся самые продуманные планы. Если правильно расслышал бормотание клыкастика, то я сейчас чуть не убил сына вождя, а по совместительству - родного брата Шурги. Черт, прямо мексиканский сериал получается. Но шутки в сторону, ехать к вождю теперь нельзя. Это может быть оценено как проявление слабости, мол Вестник осознал свою вину и идет на поклон. Пусть сам просит у меня прощения за поведение старшего сына. Пойду ва-банк: любо подомну под себя Цагаана, либо сделаю его своим должником... либо сбегу отсюда. Но никто и никогда не дождется, что я склоню голову!
  
  
  
  
  

Часть II. Кукловоды

  
  
   Глава 1
  
  
   Пустоши знали два времени года - суровую зиму и знойное лето. И только в небольшой период времени, когда отступали холода, а солнце еще не обрушивало свои безжалостные лучи на многострадальные земли, Пустоши оживали. Из-под камней стремительно вырастала ярко-зеленая сочная трава, стремясь за короткий срок набрать больше сил. Холмы и курганы покрывались синими и алыми цветами, а под ногами резвилась очнувшаяся от спячки мелкая живность.
   В эти дни Пустоши превращались в одну большую зеленую равнину. По старой традиции кланы прекращали распри, и начинался праздник. Простые орки из отложенных запасов готовили сытные обеды, молодые выбирали себе пары, а шаманы проводили специальные обряды, чтобы стянуть к пастбищам проснувшуюся силу природы. Вожди в это время заканчивали подсчитывать понесенные за зиму убытки и тоже присоединялись к всеобщему празднеству. Именно тогда было принято оказывать особые знаки почтения старшим, возвращать долги и угощать каждого гостя, заглянувшего на огонек.
   В этом году в южное стойбище клана Орчибат приехали вожди всех родов, ходивших под рукой Цагаана. Обычно они приезжали ненадолго: отдавали дань, уточняли прежние договоренности и спешили вернуться к родичам. Однако в этот раз Цагаан просил вождей немного задержаться у него в гостях. Уже давно в Пустошах ходили слухи, что Ахрам, старший сын главы клана, намерен взять вторую жену. Породниться с потомками Могултая хотели многие вожди, поэтому те, кто мог, захватили с собой молодых дочерей. В этой шумной толпе на особицу держались вожди родов, платившие дань южных кланам Пустошей. Простые орки посматривали на них с удивлением и насмешкой - никто не верил, что Цагаан разрешит своему первенцу жениться на орчанке из чужого клана, какой бы красавицей она не была бы. Чужаки не обращали внимания на подначки и ждали когда Цагаан их примет в своем роскошном белом шатре.
   Утром в стойбище Цагаан Орчибат дал официальное начало празднеству, выведя коня на центральную площадь и принеся его в жертву Огадуру. На вожде был длинный, до середины бедра, неполный пластинчатый доспех черного матового цвета. Такая броня, созданная еще до исхода огадуров, была необычайно редка. Не каждый вождь имел подобное сокровище. На спине Цагаана висел короткий кожаный плащ с вышитой тамгой клана - символ военного предводителя. Его огромные руки, заросшие черными жесткими волосами, оставались открытыми, только на запястьях висели толстые железные браслеты, больше похожие на части огромных кандалов, нежели на украшения.
   Первый ритуал был очень важен для орков - все они внимательно смотрели за действием, оценивая крепость рук главы клана. Все-таки ему уже минуло пятьдесят зим, а редко какой огадур доживал до такого возраста. Но после того как Орчибат одним ударом меча разрубил жертвенное животное пополам, крамольные мысли исчезли из дум огадуров и они признали право Цагаана на военную власть.
   После демонстрации собственной силы глава клана вернулся в свой шатер, куда один за другим потянулись вожди родов. Цагаан встречал их сидя на белоснежной шкуре северного волка и с улыбкой победителя принимал подношения. Справа от него стояла большая серебряная чаша с помятыми краями. Из нее вождь доставал большие куски вареного мяса и предлагал подходившим с дарами оркам. Иногда Цагаан вытирал жирные руки о свои волосы, стянутые в высокий пучок на затылке, и хмыкал, когда стоящий сзади Ахрам шепотом рассказывал отцу, сколько молодых и горячих коней привел очередной даритель.
   Наконец последний орк преподнес Цагаану железный кинжал в резных костяных ножнах и, получив свой кусок мяса, присел на свободное место. Глава клана поднялся и хлопнул в ладоши.
   - Хвала богам - год прошел хорошо. Пастбища не оскудевали, зверь не сильно портил табуны, рабы не передохли. Но воинов в ваших отрядах стало больше и молодняку может не хватить лошадей, - Цагаан сделал паузу и посмотрел на вождей. - Нам нужны новые пастбища, нам нужны новые рабы. У клана Ашрах слишком много земель. На некоторых пастбищах они выпасают всего по сотне коней!
   Орки, услышав о подобном расточительстве, недовольно зароптали.
   - Я предложил Кучуму поменять одно из его пастбищ на наше старое. Мое родовое. Источник там оскудел, земля порядком выродилась и стала каменистой. Шаманы не могут выжать из нее большего. Но для сотни коней травы там вполне хватает. Я предложил союз между Ашрах и Орчибат, послал к нему три дюжины лучших кобылиц. И знаете, что он мне ответил? Кучум сказал, что наши лошади годятся только на мясо и пустил их всех под нож!
   Вожди взорвались от такой новости и вскочили со своих мест. Сдержались только представители южных кланов, но и они были возмущены поступком Кучума. Гневные вопли заглушали Цагаана, и он ударил в медный гонг. Тяжелый вибрирующий звук перекрыл шум, и наступила тишина.
   - Что мы ответим? - зарычал Цагаан, оскалив клыки.
   Орки на мгновенье замолчали, а потом в едином порыве крикнули:
   - Орда!
   - Орда, - подхватил клич Цагаан и вскинул вверх свой меч. - Этим клинком я снесу голову Кучуму и съем его печень. Мы заберем всех его коней и рабов, а пастбища разделим!
   - Выступаем в поход завтра же! - закричали самые нетерпеливые и молодые.
   - Нет! - охладил их глава клана. - Мы не нарушим обычаев предков. Пока Пустоши цветут, войны не будет.
   Вожди постарше согласно закивали. Начать поход сейчас означало пойти против воли богов и накликать на себя беду. Да и к набегу стоит хорошо подготовиться. Ашрах считался одним из сильнейших западных кланов. Война с ним обещала быть кровавой. Нужно было собирать орду - всех воинов клана. Это требовало времени и организации.
   Скоро возбужденные вожди клана Орчибат покинули шатер и начали собираться в дорогу. Им предстояло добраться до своих стоянок и, собрав всех воинов, выдвигаться к условленному месту сбора орды.
   Цагаан же начал вести переговоры с представителями южных кланов.
   - Вы присоединитесь к орде? - он сразу перешел к делу.
   - Мы думали, что едем на свадьбу. Ашрах клан большой, а его земли далеко от нас, - уклончиво ответил Мосул, вождь из клана Тенги и, как бы невзначай, потер пальцами.
   - Я готов отдать вам пастбище на южной границе клана, - Цагаан сразу понял намек и предложил плату за участие в набеге.
   - А что скажет Серый храм?
   Вместо ответа на этот вопрос Орчибат увеличил награду:
   - Я отдам два малых пастбища.
   - Все малые пастбища - это будет хорошим предложением, - начал торговаться Мосул.
   - Ладно, только не тяни. Времени не так уж и много. То же предлагаю и вам, - Цагаан обратился к представителям клана Ходая.
   Орки, увидав друг в друге конкурентов, подозрительно переглянулись и поспешили откланяться.
   Поручив сыну присмотреть за послами, Цагаан плюхнулся на шкуры и дал выход своему гневу:
   - Трусливые жадные отродья! Ничего не могут сделать без оглядки на храм.
   - Они не трусы, - раздался из-за спины Цагаана скрипучий голос. - Просто более осторожно относятся к вещам, которые ты воспринимаешь несерьезно.
   - Да чушь все, что ты говоришь про Серый храм. Зачем ему уничтожать сильные кланы? Ведь чем мы становимся богаче, тем делаем более щедрые подношения. Наши даже и не вспомнили про него!
   - У них другие проблемы. Знаешь, почему они поверили в твой рассказ? Последние годы были спокойными, роды задыхаются от переизбытка орков. Молодая поросль требует добычи. И не всех их можно отправить в нейтральные земли. Еще немного и начнутся внутренние распри. Поэтому им нужна война. Богатая добыча, рабы, новые пастбища - это успокоит воинов и укрепит авторитет вождей. Но если завтра к ним придут посланники храма, то не уверен, что клан не повернется против тебя.
   - Потомки Могултая должны вернуть трон! - прошипел Цагаан, так и не развернувшись лицом к невидимому собеседнику.
   - Твои сыновья выполнят эту задачу.
   - Не хочу ждать! Должно быть что-то, что заставит храм заткнуться и не высовываться из своей пещеры.
   - Разве только возвращение богов, - скептически прошептали за спиной орка.
   Цагаан хотел резко возразить, но тут у входа в шатер послышалась какая-то возня.
   - Ну что там, Алтай? - гневно крикнул Цагаан.
   - Могучий, - в шатер вошел огромный орк и чуть склонил голову, сильнее ему это сделать не позволяла короткая шея. - Там Бунча прибежал, к тебе просится.
   - Бунча? Кто это? - удивленно нахмурился вождь.
   - Он из руки Нияза, - пояснил Алтай.
   - А-а, - протянул Цагаан, вспоминая шустрого орка, которого его сын держал на посылках. - Пусть войдет.
   В юрту вбежал маленький худой орк и сразу же, только преклонив перед вождем колено, воскликнул:
   - О великий Цагаан, я принес хорошую весть: меч Могултая вернулся в клан!
   - Где он! - вскочил вождь.
   - Меч сейчас у Нияза на, - Бунча не врал, он был уверен, что третий сын вождя уже едет к отцу за заслуженной наградой.
   - Агр-ха! - довольно рыкнул Цагаан. - Старик, ты слышишь? Духи внемли молитвам и меч Могултая скоро будет в моих руках! Никто теперь не оспорит мое право на власть!
   За спиной вождя послышалось кряхтенье, и на свет вылез старый орк. Его полностью лысая голова была покрыта глубокими морщинами и напоминала печеное яблоко. Уши старика были необычайно длинными и спускались до подбородка. Все его тело было укутано в несколько слоев шкур, наружу торчали только длинные худые кисти рук с большими желтыми ногтями. Бунча судорожно схватился за оберег. Ему показалось, что это злой дух вселился в шкуры убитых зверей и пришел мстить охотникам.
   - Не спеши, - проскрипел орк и закашлял. - Помни, что я тебе говорил про Серый храм.
   Бунча незаметно выдохнул и расслабился: злым духом оказался Шоцу, дед вождя, хранитель обычаев клана.
   - Отстань, - отмахнулся от предупреждения глава клана. - Иди и рассказывай страшные сказки детям. Когда я протяну руку с мечом Могултая над Пустошью - все кланы, кроме Проклятых, признают меня верховным вождем. А храм не посмеет пойти против обладателя священной реликвии.
   Цагаан снял с пояса нож и кинул его Бунче.
   - Держи. Добрая весть заслуживает этого.
   Бунчу поймал на лету кинжал и поклонился. Тут бы орку и уйти, но он не мог удержаться, чтобы не осмотреть награду. На рукояти ножа, сделанной из рога северного быка, были вырезаны особые знаки. Они приносили владельцу удачу и усиливали мужскую силу. Бунча обрадовался - такой подарок стоит очень дорого.
   - Если только храм согласится признать в нашем мече легендарную реликвию, - Шоцу после долгой паузы решил не согласиться с главой клана.
   Цагаан скривился, но промолчал. По старой традиции хранитель обычаев был единственным орком, которому позволялось безнаказанно противоречить вождю.
   - Старик, не порть настроение, сегодня великий день для клана Орчибат! Скоро я поведу орду. С мечом Могултая мне не нужна будет поддержка южан. За мной пойдут все малые кланы севера и запада. Храм просто не успеет ничего нам сделать! Эй, а ты что еще здесь делаешь?!
   От гневного возгласа Цагаана Бунча испуганно вздрогнул и бросился бежать.
   - Стой! - Шоцу его остановил и задал один вопрос. - Мальчик, скажи, а где Нияз нашел реликвию?
   Бунча молчал. Он пожалел, что сразу не ушел из шатра. Теперь его слова могут принизить славу Нияза.
   - Да, отвечай! Мне самому интересно. Наверное, мой сын нашел меч в логове чудовища.
   - Нет, - Бунча не посмел врать вождю. - Его принес Шурга.
   - Что? - взревел от ярости Цагаан. - Этот червяк посмел явиться обратно? Долго же заморыш прятался, но видимо все-таки сдался. Не по плечу он выбрал задачу. Не будь он моим сыном - лично придушил бы паршивца.
   - Он завершил Поиск или вернулся с пустыми руками? - спросил орка старый Шоцу.
   - Да, Мудрый, - склонил голову Бунча.
   - Что да? - нетерпеливо воскликнул Цагаан. - Он принес какую-нибудь побрякушку?
   - Он принес коготь Огадура, - прошептал Бунча, инстинктивно чувствуя, что эту новость хорошей не назовешь.
   В наступившей тишине раздался хриплый смех старого орка.
   - Говоришь, у храма нет реликвии священней меча Могултая? А мальчик-то молодец. Я сразу увидел в нем родовое упорство. Говорил же тебе, что не стоит отдавать парнишку к шаманам, да и потом зря к пастухам направил. Сейчас, наверное, Кархай на полпути к храму. Как ты думаешь, что священнее - оружие бога или последнего хана огадуров?
   Тут Цагаан не выдержал и громко рявкнул, приказывая Шоцу заткнуться.
   Рыча от злости, вождь гаркнул и на Бунчу:
   - Если нет больше вестей, то пошел вон отсюда!
   - Слух прошел, что Шурга привез с собой Вестника, - пролепетал орк и исчез из шатра.
   Первым наступившую тишину нарушил Цагаан:
   - Старик, иногда мне кажется, что твоими устами говорят духи. Как ты сказал? Храм перестанет вмешиваться в дела кланов, когда придут боги? Ха-ха! Если младший умудрился отыскать настоящего Вестника, то скоро у огадуров вновь появится хан! Собирайся, мы едем в северное стойбище.
   И впервые за долгие годы Шоцу не нашел что ответить своему потомку.
  
  
  

*****

  
  
  
   В самый разгар празднества в клан Ашрах пришли два незнакомых шамана. Их волосы были перетянуты широкой лентой, а не были заплетены как обычно в косы. По этой примете орки сразу догадались, что к ним явились не простые говорящие с духами, а посланники Серого храма. Чужаки отказались принимать участие во всеобщем веселье и целый день не выходили из шатра Кучума. Видя такое странное поведение шаманов, простые орки насторожились. По стойбищу поползли зловещие слухи о том, что клан Ашрах чем-то прогневил Серый храм и теперь вождь пытается всячески задобрить представителей главного святилища огадуров. Но народная молва, как это часто бывает, была далека от истины: шаманы приехали в клан по приглашению самого Кучума.
   На следующее утро посланники Серого храма покинули стойбище Ашрах и направились в сторону земель клана Орчибат. Дорогих гостей сопровождали три десятка воинов Кучума. С ними дорога обещала быть простой и спокойной.
   - Наставник, зачем ты согласился выполнить его просьбу? - спросил статного седого орка низкорослый шаман. - Неужели тебя прельстили его подарки?
   - Подарки лишними не будут, Бахчум. Они пригодятся нам на новом месте.
   - На новом?
   - Да, мы займем место Кархая. Он стар и теряет власть. Еще и упустил меч Могултая. Хорошо, что сообразил поддержать требования младшего сына вождя, решившего стать Искателем. Будет лучше, если меч Могултая совсем исчезнет, чем окажется в руках Цагаана. Подумать только, скрывать такую реликвию несколько поколений! - седой орк покачал головой и задумчиво провел пальцами по большому костяному кулону с изображением волка.
   - Наставник Фырх, но десятки шаманов тоже не замечали в родовом мече Орчибат священную реликвию, - усомнился Бахчум.
   - Не веришь? - ухмыльнулся Фырх. - И правильно делаешь. Орчибат рано или поздно заявят о себе как о потомках Могултая. Они и так каждый сезон становятся чуть сильнее. Вот покусились на земли Ашрах. Пастбища - только предлог, а подарок Цагаана - прекрасный повод, чтобы начать войну. Хитер, Цагаан, ой как хитер. Это надо же придумать - отправить в подарок стадо дряхлых кобылиц! Некоторые из них, не выдержав долгого перехода, стали падать замертво прямо у шатра Кучума. Прими тот такое - стал бы посмешищем для всех.
   - Но Кучум их не принял.
   - Да, не принял, - согласился Фырх с учеником. - И дал прекрасный повод для войны. Причем такой, что нам и придраться не к чему. Цагаан в своем праве решать, как ему разобраться с обидчиком.
   - Значит война?
   - Да, но Орчибат должен выйти из нее ослабленным.
   Бахчум долго обдумывал слова наставника. Наконец он не выдержал и спросил:
   - Я не пойму, зачем нам вмешиваться? Пусть воины сами решают свои проблемы. Не ты ли сам говорил, что нужно направлять их ярость на чужаков, чтобы вожди жили только войной и не лезли в наши дела?
   - Да, я так говорил, - кивнул Фырх. - Но ты не видишь дальше гривы своего коня. Сначала Цагаан захватит земли Ашрах, потом пастбища другого клана, потом другого... А там, глядишь, и все Пустоши подчинятся его воле.
   Перед тем как въехать на земли клана Орчибат орки остановились на ночевку. Утром воины Кучума собрались было повернуть назад, но седой шаман их остановил и приказал следовать дальше. Бахчум удивился, но спорить не стал.
   - Перед отъездом я успел кое-что узнать про Кархая у наставника Чарша, - неожиданно сказал Фырх, отвечая на не высказанный вопрос ученика. - Тот поведал мне, что шаман Орчибат хорошо ладит с низшими духами. Высших духов призывает очень редко. То ли сил маловато, то ли боится. В общем - хороший шаман, которому повезло получить в кормление целый клан, а не какой-нибудь захудалый род. Одному мне с ним справиться будет тяжело, поэтому и послали нас двоих.
   - К чему ты это сказал? - поинтересовался Бахчум.
   - К тому, что я за весь день не видел ни одного мелкого духа. А высшие чем-то обеспокоены и не отвечают на мой зов. Интересно, что могло встревожить жителей тонкого мира?
   Бахчум не знал ответ на вопрос обеспокоенного наставника, но на всякий случай следующей ночью начертил вокруг стоянки несколько охранных знаков.
   Через несколько дней шаманы встретили орка из клана Орчибат. Узнав от него последние новости, посланники Серого храма остановились и начали совещаться.
   - Смерть Кархая объясняет странное поведение духов, - облегченно произнес Фырх. - Я уж начал опасаться, что старик узнал про нас и начал проводить неизвестный ритуал.
   - И это все что можешь сказать? - удивился Бахчум. - А как же возвращение меча Могултая и появление Вестника?
   - Проблему с мечом мы решим, - уверенно ответил седой шаман. - А Вестник нам помехой не будет.
   - Почему? - удивился Бахчум.
   - Он самозванец.
   - Но откуда тебе это знать? Вдруг там пришел настоящий посланник Огадура? Он разотрет нас в пыль!
   - Не бойся, кроме самозванца мы никого там не встретим, - усмехнулся Фырх и добавил. - Пророчество о приходе Вестника придумали в Сером храме, чтобы у нашего народа после смерти Огадура не пропала воля к жизни. Самое худшее, что может быть - Вестник окажется человеческим магом. Придется, конечно, потрудится, но в наших землях он нам не соперник.
  
  
  

*****

  
  
  
   Прошло почти три недели с тех пор, как местные попробовали отобрать у Шурги его меч. Когда раненного орка внесли в мой шатер, я решил было опробовать на нем заклинание исцеления, но передумал. Раны были не смертельными, если не будет заражения, то заживут сами. Тем более что орчанки принесли мне пару маленьких горшочков с дурно пахнущей мазью. Они уверяли, что это лучшее средство для заживления ран. Последние сомнения, лечить Шургу магией или нет, развеяли собственные воспоминания о том, как я лежал в больнице. Ведь от чего страдает больной? От болячек и недостатка общения. Вот и пусть Шурга говорит только со мной. И чем больше времени он будет выздоравливать, тем больше смогу узнать подробностей про житье огадуров.
   Первые дни я на всякий случай подпитывал источник Шурги своей энергией, чтобы он невзначай не окочурился. Но, увидев, как стремительно заживают его раны, прекратил всякую помощь и начал его расспрашивать. В отряде наемников орка игнорировали, так что клыкастик явно соскучился по общению.
   Я давно понял, что одним из главных умений человека моей профессии является способность слушать. Нужно только не забывать время от времени поддакивать, удивляться и задавать наводящие вопросы. После этого тебя будут считать чуть ли не ближайшим другом и раскроют многие тайны. А если к этому еще прибавить немного алкоголя, то степень откровенности повысится раза в два.
   Заставив Шургу выпить в лечебных целях пару глотков настойки с ядреным запахом браги, найденной мной в закромах шамана, я попросил орка рассказать о себе. Клыкастик начал отвечать скупыми осторожными фразами, однако постепенно увлекся и выложил передо мной всю историю своей жизни.
   Многое из того, что мне поведал Шурга, было интересным. Правда иногда он впадал в бред и начинал нести откровенную чушь, про каких-то огромных демонов, кружащих над нами в небе. Трудно сказать что это было - индивидуальная непереносимость алкоголя или шаман успел добавить в бражку каких-нибудь галлюциногенов. Уменьшение дозы "лекарства" все равно приводило к видениям. Опасаясь за душевное здоровье Шурги, я скоро отказался от настойки. Тем более что к тому времени мне удалось с ним наладить доверительные отношения.
   То, что жизнь у орков была сложной, было понятно и раньше. Но сейчас я узнал подробности, позволившие составить более цельную картину жизни огадуров.
   Суровый климат крепко в печатался в их нравы и обычаи. Соседям орков - гномам и людям, многое из этих обычаев казалось мерзким и диким, но в Пустошах это было залогом выживания. При хроническом дефиците пастбищ, пригодных для выпаса скота, можно было и не гадать, откуда появилось правило поедать умерших родственников вместо захоронения. Мясо здесь было дефицитом. В особо суровые зимы, когда продовольствие подходило к концу, старики сами шли под нож. По этой же причине среди огадуров редко когда можно было встретить тяжело больных или увечных. В живых оставались только те, кто обладал важными для племени знаниями или высоким социальным статусом. Что интересно, орки предпочитали зарезать парочку не очень нужных соплеменников, нежели начать есть лошадей. При таком отношении к своим, чужаки, особенно другой расы, всегда рассматривались огадурами с гастрономической точки зрения. Правда мясо гномов они считали вонючим и жестким, а вот человеческое было своего рода деликатесом. Хотя Шурга оговорился, что, по словам уцелевших стариков, мясо друмов следовало вымачивать. Но в последнее столетие это проверить никто не смог: редкие гномы, случайно попавшие под набег орды, схарчивались на месте, а в Пустоши они по вполне понятным причинам не ходили.
   Когда я об этом узнал, то на всякий случай решил на время стать вегетарианцам. А то еще вдруг пригласят на поминальный обед из кого-нибудь старого орка, а меня там возьми да и выверни наизнанку чужим родственником. За такое прирежут на месте и не посмотрят, что я Вестник.
   Наиболее привилегированным слоем у орков были воины. Их нельзя есть, пока они способны сражаться, у них были лошади, оружие, слава, несколько жен. Только самые сильные, ловкие и свирепые огадуры могли пройти жесткий отбор и стать воинами.
   Шурга искренне в это верил, но вот мне было ясно, что он ошибается. Внешне вся власть принадлежала вождям, но если копнуть глубже, то получалось, что шаманы имели больше средств для манипулирования орками. И это несмотря на то, что реальной магией они практически не владели. Как ни напрягал память Шурга, он так и не смог вспомнить, чтобы шаманы демонстрировали что-то серьезнее маленького файербола или появления пары литров воды. Но в итоге эти полумаги все-таки стояли особняком и не попадали под действие сложившихся обычаев. Так местные чародеи были выведены из пищевой цепочки: на поедание их плоти существовало жесткое табу. Кроме того орки считали, что именно от усилий шаманов зависели такие абстрактные понятия как удача и несчастье, а также более приземленные: болезни, плодородие пастбищ, приплод скота и т.п. То есть если орочий кудесник решит покинуть племя, то, согласно суевериям, он обречет его на вымирание. Поэтому вождям приходилось действовать с оглядкой на шаманов и стараться не допустить их ухода.
   Во избежание появления нечестной конкуренции все шаманы объединялись в местный профсоюз - Серый храм. Там решались все "кадровые" вопросы и происходило посвящение учеников. И было у меня такое чувство, что именно Серый храм являлся настоящим властителем Пустошей.
   В итоге я решил попробовать найти с шаманами общий язык. Поскольку обсидиановый клинок из заброшенного храма им так важен, то попробую сначала обменять клинок на драгоценные камни и золото. Если не получится - коготь Огадура послужит отличным инструментом для игры.
  
  
   К тому времени, когда я узнал о шаманах достаточно много, орчанки уже сшили одежду. Портнихи из них оказались великолепные - кожаная куртка, шерстяные рубаха и штаны сидели на мне как влитые. Девушки сумели выполнить и мою главную просьбу: вместо надоевших до чертиков завязок они пришили к куртке костяные пуговицы. Теперь можно и в народ выйти, а то ходил до этого в чужих обносках. Словно бродяга какой-то.
   Примерив одежду, я ненадолго задумался. Если я буду носить понравившийся мне плащ Кархая, то внешне практически не буду отличаться от других шаманов. А надо чтобы орки сразу видели в мне Вестника, а не шамана. Хотя зачем что-то придумывать - я единственный свободный человек на сотню километров окрест. Последние столетия люди здесь появлялись либо с ответным набегом, либо в качестве рабов. Невольники, как мне пояснил Шурга, больше ценились в качестве источника пищи, нежели работников.
   Мысль о рабах стала решающей. Все орки носили длинные волосы. Воины собирали их сзади в длинный хвост, а шаманы заплетали в косу. Коротко остриженными ходили только маленькие дети и рабы. Поэтому, чтобы не быть похожим на двуногую еду, нужно обрить голову. Самому сделать это аккуратно было довольно сложно, поэтому я решил дождаться выздоровления Шурги.
   Слушая рассказы орка о его нелегкой жизни, я одновременно вырезал амулеты. Их уже было сделано больше трех десятков. Я решил не развращать орков особым разнообразием их видов и остановился на двух. Первый, с вырезанной руной Алгиз, рекламировал как лучшую защиту от злых духов, а второй амулет, с изображением руны Феху, - как приманивающий богатство и благополучие в дом. Хотел было еще добавить стандартное для подобных артефактов - увеличение мужской потенции, но во время спохватился и промолчал.
   Так что изготовление амулетов быстро пошло по накатанной колее. Только вот пальцы неприятно ныли от частых уколов. Искать жертвенное животное было некогда, и пришлось обходиться своей кровью.
   Первыми моими клиентами стали портнихи. За отлично сделанную работу они получили от меня по амулету в подарок. Расчет на женскую половину оказался верным - через пару дней у моего шатра образовалась настоящая очередь из орчанок, желающих получить амулеты из рук самого Вестника. В ответ мне дарили разную мелочь. Я не отказывался и не требовал большего. Сейчас, прежде всего, нужно завоевать доверие. Вот когда ко мне придет первый воин, тогда и объявлю новую цену: один амулет - один маленький алмаз. Или его эквивалент в золоте.
  
  
   Через недельку Шурга поднялся с постели. Я попытался его удержать, но орк, прихрамывая на обе ноги, был воистину неудержим. Левая рука по-прежнему висела плетью, но правой он крепко держал ятаган, что и являлось, по его мнению, главным признаком выздоровления.
   Кстати, оружие у него было непростым. Шурга утверждал, что этот волшебный меч выковал его далекий предок - хан всех орков Могултай. Необычайная прочность клинка поражала и наводила на мысли, что ятаган десять раз пра-прадед моего орка сделал не сам, а украл у более развитых народов. Например, у гномов. Ну нет у огадуров знаний и инструментов для создания такого оружия. Предел возможностей их кузнецов - перековка старого железа. Еще оставался вариант, что ятаган укреплен магией, но как я его не рассматривал, волшебства так и не обнаружил.
   Жизнь в стойбище текла неторопливо. Большинство воинов уехало с вождем. Здесь оставались только десяток взрослых огадуров, женщины и дети. Иногда, примерно раз в неделю, к нам подъезжала пятерка орков, чтобы проверить обстановку в стойбище и взять продовольствие для патрульных отрядов. К сожалению, никто из них так и не подошел ко мне за амулетом, хотя на шее некоторых висели мои артефакты. Видимо это были подарки их жен. Я долго не понимал причину игнорирования своей персоны, пока Шурга не объяснил: пока сам вождь не признает во мне Вестника, его воины не возьмут из моих рук никакого артефакта или снадобья.
   Кстати, орчанки носили мои амулеты вместе с поделками Кархая, видимо, не до конца верили в мою крутизну. Но это и хорошо, если начнут жаловаться, что сделанные мною артефакты не работают, я им объясню, что они де вошли в диссонанс со старыми шаманскими. И тем самым выиграю еще пару-тройку недель, а уж к этому времени хоть какому-нибудь орку должно повезти, и вера в эффективность моих амулетов взлетит до небес.
   Поэтому я не терял оптимизма и продолжал следовать принятому плану. Вырезать руны, при должной сноровке, было очень легко. Вскоре все заготовки амулетов, доставшиеся по наследству от мертвого шамана, подошли к концу и у меня, внезапно, оказалось много свободного времени. Шурга, взяв себе в помощницы орчанку, целыми днями шастал по округе и якобы разыскивал подходящие для амулетов материалы. Судя по его довольной физиономии, вдали от стойбища он занимался всем чем угодно, но только не поиском заготовок. Я его прекрасно понимал - сам начинал поглядывать на орчанок с определенными мыслями, хотя мне там ничего не светило. Расовые предрассудки в этом мире были сильны - связь с представителем другого вида порицалась и ставилась на один уровень с половыми извращениями.
   Постоянные тренировки с плетением файербола начали приносить свои плоды. Заклинание уже не требовало моего постоянного внимания. Я мог заниматься другими делами, а его заготовка продолжала висеть в моем сознании и была готова к использованию в любой момент. Правда после сна основа плетения бесследно исчезала, мне так и не удалось полностью перевести его поддержку на уровень подсознания. Поэтому каждое мое утро начиналось с того, что я мысленно рисовал перед собой линии заклинания.
   Каждый день я тратил несколько часов на то, чтобы научиться удерживать в сознании два плетения. В качестве второго заклинания выбрал противоположную стихию - удар холода. Пока получалось плохо, линии магического знака словно жили сами по себе. Они менялись местами, становились короче и длиннее, превращая известное заклинание во что-то несуразное.
   Сегодня утром у меня почти получилось справиться с непослушным плетением. Я уже практически завершил его формирование, как рядом раздался визгливый крик и громкий хохот, разрушив все мои усилия. Я вздрогнул и заклинание исчезло.
   Да что же это такое! Как будто специально ждали этого момента. Ни секундой раньше или позже, когда потеря полной концентрации была не так страшна. Теперь нужно начинать все сначала! И это уже не в первый раз. Вечера тоже две старые орчанки устроили свои женские разборки прямо перед моим жилищем, но Шурга их быстро прогнал.
   Я вышел из шатра и, вызвав магическое зрение, рявкнул на орков:
   - А ну тихо! Вы мне мешаете говорить с духами!
   Ох не зря я применил истинное зрение. Среди шумевших огадуров было пятеро новых воинов. Самый здоровый из них свирепо развернулся и чуть не кинулся с кулаками, но, увидев мои черные глаза, стушевался и опустил руки. Однако рано я праздновал победу: орки продолжили разговор, словно меня здесь не было. Сильно хотелось приложить всю эту братию каким-нибудь убойным заклинанием, но пришлось сдержаться. Это национальное - один орк бесшумен и незаметен. Но когда их собирается больше двух, то они начинает производить шум, будто целый цыганский табор.
   Тренироваться в таких условиях было бесполезно. И тут в голову пришла идея - уйти из стойбища и там, в полной тишине позаниматься. Чувствую, что еще немного усилий и у меня получится держать в голове сразу два заклинания.
   Куртку решил оставить в шатре, в ней было бы слишком жарко сидеть под полуденным солнцем. С собой прихватил еще обсидиановый клинок, который Шурга называл когтем Огадура. Если орк прав, то я нашел решение загадки - артефакт на алтарь Древнего бога подкинул Огадур или его последователи. Так это было или иначе - теперь не важно, я все равно не собираюсь возвращаться на тот остров. Но вот оставлять клинок в шатре без присмотра - верх безрассудства. Мало того, что этот артефакт может послужить мне гарантом мира с орочьими шаманами, так сидящий в нем демон может опять попытаться вырваться наружу.
   По пути поймал за ухо шустрого орчонка и велел передать Искателю, чтобы тот меня не тревожил.
   За стойбищем начались небольшие огороды, на которых люди, рабы орков, выращивали овощи. Именно эти люди, на которых из одежды были только штаны, выращивали весь мой рацион: неизвестные корнеплоды, по вкусу напоминающие картошку, безвкусные листья, похожие на салат, и всякая мелочь вроде нашей редиски, моркови и помидор. Метров через пятьсот полностью исчез шум, производимый орками в стойбище. Тогда я остановился и присел на пожухлую траву. По словам Шурги, скоро здесь начнется самое настоящее пекло и от окружающей сейчас растительности не останется и следа. Но пока еще Пустоши не казались мне страшным местом, больше они напоминали обычные степи.
   Вскоре стало жарко. Я снял рубашку, положил под нее черный клинок, и после этого, словно они чем-то мне мешали, в тренировке наметился явный прогресс. Часа через два у меня наконец-то получилось удерживать в сознании одновременно два заклинания. Но не успел я обрадоваться этому факту, как меня что-то сильно ударило в плечо.
   - Встать, мясо!
   Передо мной стоял приземистый орк с распущенными седыми волосами. На нем был длинный серый плащ, левой рукой он опирался на костяной костыль. Не понял, этот урод только что ударил меня своей клюкой? Наверное, огадур ничего не знает про Вестника. Ладно, сейчас объясню. Видимо из-за того, что я снял рубашку и куртку, дедуля принял меня за невольника.
   - Ты ошибся, я не раб, - мне пришлось подняться.
   Был бы орк один, напугал бы урода и послал куда подальше. Но за ним стояло несколько десятков всадников. Наверное, этот старпер какая-то мелкая шишка. Придется потребовать извинений и сделать вид, что прощаю.
   - Я на тебя не сержусь...
   - Да? - орк не дал мне договорить. Он сипло расхохотался и достал что-то из-за пояса. - Мясо меня прощает?
   Тут он резко вскинул руку, и меня словно ожгло огнем. Я провел ладонью по лицу и с удивлением увидел на ней кровь. Орк тем делом деловито собрал плеть и требовательно произнес:
   - На колени, раб!
   Старик сделал шаг назад и отвел руку для нового удара. Я не выдержал и послал энергию в заклинание файербола. Вот и все, старый козел. Ты сам напросился. Плевать мне, что скажут на это твои родичи. Пусть радуются, что им будет меньше мороки с готовкой. Сейчас сделаю из тебя мясо-гриль.
   Не успел огненный шар коснуться огадура, как следом я пустил ледяную волну. Это для его сопровождения.
   Яркая вспышка на месте седого орка заставила меня прищурить глаза. Раньше такого не было. Такое чувство, что мое заклинание было в несколько раз сильнее, чем обычно. Ладно, потом проверю. Со стариком я разобрался, осталась его охрана. Мне не было видно, сколько из них еще живы - ледяная волна задела огонь и теперь всех орки были укрыты облаком пара. Там сейчас было наверное весело - дико ржали кони и раздавались испуганные крики охранников.
   Мысли судорожно заметались: второе заклинание всех воинов не накроет. Что делать? Полог тьмы или еще парочка ударов холода? Первое заклинание могло высосать из меня слишком много энергии. Значит, буду действовать по второму варианту. Оркам этого вполне хватит. Судя по моему опыту, они сразу побегут прочь, если уже не убежали.
   Я быстро стал рисовать перед собой плетение удара холода и одновременно начал отступать назад. Чем дальше отойду, тем больше охранников попадет под действие магии. Эх, надо было бить по краю, а не в центр. Тогда бы смог всех прихлопнуть уже со второго раза.
   - Так ты и есть маг, назвавшийся Вестником Огадура?
   Знакомый сиплый голос сбил меня и практически готовое заклинание распалось. Старик? Но как?
   - Я передумал оставлять тебя в живых, - орк вышел из плотной туманной дымки и указал на меня посохом, который еще недавно казался обычным костылем. Теперь он словно увеличился раза в полтора, а с его навершия шло гнилостное свечение. - Убейте его!
   Я инстинктивно отпрыгнул назад и начал готовить полог тьмы - заклинание, способное выпить жизненную энергию из всех в округе. Теперь не до изысков и страхов, лишь бы выжить.
   Внезапно мое сознание словно раздвоилось. Я одновременно стоял напротив орка и висел в непонятно откуда взявшейся серой хмари. На земле ко мне неторопливо шел противник, а туман начал уплотняться, рождая чудовищного спрута.
   В этот момент время для меня словно остановилось. Я успевал заметить кучу мелких деталей, но при этом сам действовал очень медленно. Почти все орки были живы, мое заклинание задело только одного. Оставшиеся двадцать девять рыл успели спешиться и, ощетинившись мечами и копьями, стояли за спиной седовласого огадура. Хорошо стоят, кучно.
   Плетение практически готово. Остались последние штрихи.
   У воинов на мордах нанесены татуировки с незнакомым орнаментом, значит они не из клана Орчибат.
   Не пойму - кто такой этот старик? Не воин, раз волосы не собраны в пучок на затылке и нет иного оружия кроме посоха. И не шаман - коса не заплетена и его плащ не увешен амулетами словно новогодняя елка... Но он явно знаком с магией... а подобный посох я видел в шатре Кархая, только там на навершии была вырезана голова волка, а не восьмиглазого чудовища...
   Точно такого, которое обхватило мое тело щупальцами и крепко сжало, грозя превратить меня в бесформенный кусок мяса...
   Все готово, ну сейчас вы у меня получите! Заклинание сформировано, осталось только напитать его энергией.
   Черт, куда исчезает мана?! Я чувствую, как она покидает источник, но плетение по-прежнему безжизненно. В нем нет ни капли энергии!
   Я почувствовал зарождающуюся панику. Если так пойдет, то старик меня сейчас убьет. В отличие от орков-воинов он не стоял на месте и медленно шел ко мне. Там, куда опускалась нога седого огадура, трава покрывалась инеем, а с верхних клыков серого спрута стекала дымящаяся слюна. Каждая капля - это один шаг странного орка.
   Огадур, высоко держа посох, приблизился вплотную и посмотрел на меня. В его глазах не было видно белка, они полностью серые. Так он маг! Он, как и я, умеет использовать истинное зрение, только цвет глаз у него иной.
   Тем временем гигантский спрут решил меня проглотить и, раскрыв свою ужасную пасть, навис над моей головой. Секунду спустя я оказался внутри мерзкой твари, и весь мир окрасился в серые тона. Дышать стало труднее, в груди возникла острая боль. На мгновение я испытал сильнейший приступ страха смерти.
   - Гадаешь, куда исчезла твоя магия? - насмешливо произнес орк. - Ее сейчас вместе с твоей сущностью поедает Ыл-каш. И никто кроме богов не в силах оторвать его от жертвы!
   Так вот в чем дело! Пригрезившийся мне спрут высасывает магию! Я закрыл глаза, чтобы полностью сосредоточится на самом опасном противнике, и этим вызвал у старика приступ лающего смеха.
   - Можешь не стараться, человекам не дано видеть верхний мир и его повелителей.
   А вот тут ты ошибаешься. Я вижу эту гадость и не собираюсь сдаваться. Тем более, что опыт подобных схваток уже есть.
   Я быстро стал рисовать руны защиты и нападения - Алгиз, Турисаз и Хагалаз.
   Но серая бестия была быстрее. Она успевала перехватывать энергию раньше, чем та доходила до руны. Тварь! Да как такое возможно!
   - Давно нам не попадался человеческий маг. Кожу твою пущу на барабаны, а из костей выйдут неплохие амулеты, - старый орк, наслаждаясь моим ужасом, продолжал издеваться над практически поверженным противником.
   Я раз за разом пытался активировать руны, но все было впустую - с каждым мгновением тварь становилась сильнее и начинала еще быстрее поглощать ману. Алгиз, Хагалаз и Турисаз оставались мертвы, словно они были не магическими знаками, а обычными рисунками. Скоро Ыл-каш опустошит мой источник и примется за прану. Счет пошел на секунды.
   Орк сказал, что тварь от меня не отцепится, пока не вытянет всю энергию? Хорошо, но я сумею захватить с собой в ад и этого самоуверенного старикашку. Зря он подошел ко мне так близко, ох зря...
   Я открыл глаза и посмотрел на орка. В моем взгляде было столько злости, что старик отшатнулся. Но было уже поздно. Страх и ненависть открывали во мне доселе невиданные ворота, выпуская наружу запертого зверя. На глаза опустилась багровая тьма, и из моего горла раздался низкий вибрирующий рык. Я прекратил бороться с чудовищем и, схватив скрытый под рубашкой обсидиановый клинок, прыгнул на огадура.
   Орк успел выставить перед собой посох, но я в прыжке схватил его и отвел в сторону. Древко в моей ладони превратилось в труху и полетело на землю. Но раньше, чем половинки посоха коснулись земли, я вонзил клинок в живот огадура и с силой повел его вверх. Раздался хруст разрываемой грудины и только тогда орк закричал.
   Предсмертный вопль врага разметал последние остатки разума. Маны почти не осталось, чертова тварь уже почти всю ее выпила. Не соображая, словно оголодавший зверь при виде добычи, я выдернул нож и вставил в грудь орка левую руку. Туда, где призывно мигал хилый огонек его души.
   Еда, энергия - эти слова пронеслись голове, когда я выдрал из груди орка его сердце и жадно откусил кусок. От такого зрелища воины, кинувшиеся было на помощь своему магу, замерли на месте.
   От вкуса крови во мне будто взорвалась бомба. По жилам потекла дикая сила, сминая остатки страха и рождая всепоглощающую ненависть. Энергии стало так много, что она переполнила источник и выхлестнула наружу. Буйство силы заставило туманное чудовище ослабить хватку. Тут же ярко зажглась Алгиз, отсекая щупальца твари от моих энергетических потоков, а потом в нее врезались плавящиеся от переизбытка маны Турисаз и Хагалаз.
   Предсмертный вопль твари преодолел границу между мирами. От него орки падали на колени, закрывая ладонями уши. От демонического крика лопались барабанные перепонки, и сквозь пальцы их рук потекла кровь. Некоторые воины потеряли сознание.
   Еда! Ее рядом было так много, что глаза разбегались. Я немного подождал, выбирая первую жертву. Но выбор сделали за меня. Неожиданно ближайший орк вскочил и ударил мечом, намереваясь разрубить мне бок. Движения воина были столь медлительны, что я аккуратно взялся ладонью за лезвие клинка и выдернул его из рук огадура. После этого шагнул вперед и всадил в его сердце черный кинжал. В артефакте, почувствовав добычу, начал было трепыхаться демон, но после моего недовольного рыка он утих и больше не высовывался.
   Секундная заминка и моя добыча побежала прочь. Орки прыгали на коней и стегали их изо всех сил, стремясь быстрее отсюда убраться.
   В диком прыжке я успел схватить одного и снять его с лошади, но остальные ушли. Крик ужаса моей последней добычи будет долго сниться остальным огадурам в ночных кошмарах.
   Вскоре я остался один. Руки были по локоть в крови, во рту ощущался солоноватый привкус. Я повернулся назад и ошарашено замер - передо мной стояло несколько сотен орков. С таким количеством противника мне трудно будет справиться. Зверь внутри меня не мог даже думать о бегстве, он требовал только боя и новой добычи.
   Внезапно один орк спрыгнул со своей лошади, подбежал ко мне и начал что-то говорить. Ожидая подвох, я отступил назад, и начал плести заклинание.
   - Вестник, врагов больше нет! - слова орка с трудом пробились сквозь бушующую ярость.
   Голос огадура показался знакомым. Я сосредоточился и узнал своего клыкастика. С моих глаз начала спадать багровая пелена, а зверь отступил назад в глубины подсознания.
   Внезапно на мои плечи обрушилась огромная тяжесть. Мышцы все болели и, чтобы не упасть, я оперся об плечо Шурги.
   - А это кто с тобой? - спросил я у своего помощника.
   - Меня зовут Цагаан Орчибат, - ответил рослый орк в железном доспехе. - Я рад, что Вестник остановился в моем клане.
   Цагаан склонил голову, остальные орки упали на колено.
   Отлично! Меня признал сам вождь. Теперь все пойдет как по маслу.
   Глава клана подошел ближе и цепким взглядом оценил мое состояние. От орка резко воняло потом и лошадьми.
   - Сегодня был трудный день, - начал он издалека. - Мои воины седьмицу не вылезали из седел. Перед походом им нужно немного отдохнуть.
   - Походом? - удивился я и начал быстро прикидывать, сколько амулетов потребуется его войску. Всех обеспечить не смогу. Придется простым оркам обходиться старыми амулетами. Новые буду делать лишь для сотников и десятников. Выручка должна быть большой. Потом останется только продать обсидиановый клинок Серому храму и быстро делать ноги из Пустошей. Пока не выяснили, что мои амулеты фальшивые.
   - Да! - рыкнул вождь и обернулся к своим воинам. Цагаан снял с пояса широкий меч, поднял его над головой и крикнул. - Клянусь богами, что пока мой меч не омоется кровью Кучума, я не возлягу с женщиной! Мы отомстим за подлое нападение клана Ашрах на Вестника! Мы уничтожим Ашрах!
   Орки поддержали вождя одобрительным ревом и лязганьем оружия. Вот те раз, так будет не простой поход, а война. С каждой секундой происходящее начинало мне нравиться все меньше и меньше.
   Словно подтверждая мои предчувствия, Цагаан щелкнул пальцами и от толпы отделился молодой орк, ведя за собой на поводу черного коня.
   - При мой дар, Вестник, - торжественно произнес вождь. - Во всех Пустошах не найти быстрее и выносливей коня, чем Злой ветер.
   Злой ветер - так орки называют пыльные бури. Я сумел изобразить на лице некое подобие благодарности, а сам пытался придумать, как отказаться от дикого на вид скакуна. На лошадях я ездить не то чтобы не умел, просто мой опыт был очень мал - всего месяц посещения конноспортивного клуба. Удержаться на спине спокойной лошадки смогу, но вот такое исчадие ада быстро меня скинет. А падать прилюдно нельзя, так как для орков понятия хороший наездник и настоящий мужчина тождественны. Не совладаю с подарком - сильно уроню свой авторитет.
   Я пошел навстречу Злому ветру и протянул руку, желая погладить его голову. Эх, жаль, что нет с собой яблока, это помогло бы наладить контакт. И тут черная скотина не придумала ничего лучше для знакомства как укусить меня за ладонь. Было больно, но, как говорится, не смертельно. Я с натугой улыбнулся, машинально потер укушенную руку, и залез в седло. Сначала все было спокойно. Однако стоило орку отпустить уздечку, как конь взвился на дыбы и сбросил меня на землю. После этого животина презрительно фыркнула, ударила передним копытом и посмотрела на меня с вызовом: мол, только попробуй подойти ближе и познакомишься и с моими копытами.
   Мной овладела ярость. В отличие от недавнего сражения, она не была всепоглощающей, и я мог себя контролировать. Этот конь не слушается? Он посмел укусить? Он мне угрожает?! Я почти забыл, что передо мной стоит обычный конь. Для меня он стал врагом, которого нужно победить.
   Кровь быстрее побежала по жилам, все вокруг замедлилось. Я сделал стремительный шаг и изо всех сил ударил кулаком по лбу лошади. Затем схватил уздечку и, глядя в наливающиеся кровью глаза, прошипел.
   - Ты мой! Не будешь слушаться - съем. Вырву сердце и съем!
   Не знаю, понял Злой ветер слова или увидел что-то страшное в моих глазах, но он разом присмирел и больше не делал попыток взбрыкнуть, когда я снова сел в седло.
   - Спасибо за подарок, - поблагодарил я вождя, на лице которого было написано огромное удивление.
   Чтобы скрыть растерянность, орк отвернулся и махнул рукой в сторону своих воинов. Ему тут же подвели коня, и вскоре Цагаан оказался рядом со мной.
   - Приходи вечером в мой шатер, будет пир перед походом на Ашрах.
   Я согласно кивнул головой, и орки уехали вслед за своим предводителем в стойбище. Со мной остался только Шурга. Он сидел на низенькой коричневой лошадке и восхищенно смотрел на моего коня.
   - Что? - сердито буркнул я.
   - Хороший конь, - причмокнул орк. Он с завистью посмотрел на подарок вождя, не зная, что я с удовольствием поменялся бы с Шургой лошадьми. Сейчас Злой ветер ведет себя спокойно, но я не уверен, что он завтра не выкинет какой-нибудь фортель. - Ты сам будешь на нем ездить?
   - Нет, он на мне, - съязвил я и осторожно потянул уздечку, разворачивая коня в сторону стойбища.
   Шурга на какое-то время опешил, пытаясь понять мои слова, но потом громко рассмеялся.
   - Отличная шутка! Надо запомнить.
   Я посмотрел на орка на клинического идиота, и он поспешил все объяснить. Потом уже я сам ощутил себя круглым дураком. Тоже самое, наверное, чувствовали люди, которые в восточных ресторанах принимали чашу с водой для омовения рук за компот.
   Оказывается, вождь племени всегда перед началом военного похода дарит шаману коня. Подарок выбирался очень тщательно: лошадь не должна быть старой, увечной или слишком молодой. Однако отдавать самого лучшего скакуна оркам тоже претило, поэтому шаманам часто доставались кони с дурным характером. Они были идеальным выбором - сильные и здоровые, что и требовалось для жертвоприношения.
   Теперь понятно чему так удивился Цагаан. Он-то ожидал, что я принесу Злого ветра в жертву духам, а не буду его объезжать. Ладно, сделанного не воротишь. Все равно я не собирался кланяться местными духам.
  
  
  
  
  
   Глава 2
  
  
   В стойбище я вернулся без происшествий. Злой ветер шел шагом, быстрее его пускать я еще побаивался, рядом ехал Шурга и вслух рассуждал, как они расправятся с напавшими на меня орками. В слова Искателя я почти не прислушивался, размышляя о своих проблемах.
   Стоит честно признаться - мне сегодня дважды повезло. Сначала когда орочий маг подошел ко мне слишком близко. Потом - когда оказалось, что ко мне снова вернулась способность поглощать чужую энергию. К тому времени своих сил для атаки уже не было, проклятая тварь почти все успела высосать.
   А еще меня волновала причина, по которой съел сердце орка. Когда-то я уже делал подобное, но тогда моим телом управлял демон. Неужели во мне еще жива его какая-то часть? Вряд ли, ведь я заметил бы это при первой же медитации. То ощущение инородности, какое чувствовал внутри себя, когда был одержим, мне никогда не забыть. Но, на всякий случай, нужно все тщательно проверить.
  
   Дорога до стойбища прошла незаметно. Там я спрыгнул с Злого ветра и повел коня на поводу. Вокруг было непривычно много народу. Всюду сновали дети и женщины, раздавался громкий хохот воинов. Правда при моем приближении разговоры смолкали, и на небольшое время устанавливалась почтительная тишина.
   Я практически уже дошел до своего шатра, как увидел что у его входа стоит подозрительный орк, на вид которому было лет сто или больше. Я даже и не знал, что огадуры могут дожить до такого возраста. Сгорбленный старик опирался двумя руками на клюку, сделанную из высохшей коряги, и подслеповато щурился на вечернее небо. Увидев его, я сбился с шага и активировал руну защиты. После сегодняшних событий мне нужно опасаться любого незнакомого орка. Особенно если он стар и ходит с длинной палкой.
   - Кто это? - громко спросил я у Шурги.
   Орк только после моего вопроса увидел старика и мгновенно подобрался: выпрямил спину, выпятил грудь и картинно положил руку на рукоять ятагана.
   - Это Шоцу, - не разжимая губ, ответил Шурга.
   - Шаман? - реакция орка меня насторожила, и я начал рисовать атакующие руны.
   - Нет, не шаман. Он хранитель обычаев клана.
   Старик, услышав нас, медленно опустил голову и расплылся в беззубой улыбке.
   - Сытых лет тебе, Вестник. Я пришел поговорить с Шургааном. Отпустишь его до первых звезд?
   - Если он захочет, - ответил я, все еще ожидая подвоха. - Он мне не слуга. Как сам решит, так и будет.
   - Так что скажешь, внучек? Поговоришь немножко с Шоцу?
   Шурга внук этого древнего орка? Ничего себе, да у меня тут стоит половина семьи главы клана! Вот бы его сейчас обработать - стоит хранителю обычаев признать, что мои амулеты самые лучше, то наконец-то пойдут продажи.
   - Шургаан, сегодня твоя помощь больше не нужна. Так что можешь поговорить с уважаемым Шоцу. А потом, если у него будет время, пригласи его к нам в гости. - От моих слов с лица Шурги слетела маска надменности. Он странно посмотрел на меня и, обреченно кивнув головой, подошел к Шоцу.
   - Поговорим здесь? - предложил Шурга.
   - Я старый, мне трудно стоять, - не согласился хранитель обычаев. - Пойдем ко мне.
  
  
  

*****

  
  
  
   - Таких дурней как ты еще поискать нужно. Вот скажи, зачем ты украл меч Могултая? - Шоцу сразу начал жесткий разговор с внуком, стоило только им зайти в юрту старика.
   - Я его не крал, а воспользовался священным правом Искателя! - Шурга с вызовом посмотрел на деда. Молодой орк был готов до последнего отстаивать свое право на священный клинок.
   - Нет, ты его украл! У клана украл, прикрывшись поддержкой Кархая. Право Искателя на вещи не действует, это я тебе как хранитель обычаев говорю. Обычно просят защиту родственникам и прощения проступкам. Но вещи? Тем более оружие - никогда не было. И что тебе не понравилось у пастухов? - старик осуждающе покачал головой.
   - Я воин! - гордо возразил Шурга. - Если ты сомневаешься в моих силах, можешь спросить у Нияза.
   - Я знаю, что ты победил его в поединке, - тяжело вздохнул Шоцу. - Но пастухи это не рабы, им тоже приходится сражаться.
   - С кем? С дикими зверями или жалкими ворами? Не смеши меня дед, это не воины. Там нет славы.
   - Ну и дурак, если так не понял главного! Воин без быстрого коня, что баба без груди. Рожать может, а кормить ребенка не чем. Со временем ты стал бы вторым человеком в клане. Все пастбища были бы под твоим контролем. Ты понимаешь, что упустил?
   Шоцу внимательно посмотрел на внука, но не увидел в нем и капли сожаления о содеянном. Старик в очередной раз осуждающе покачал головой и продолжил разнос.
   - А если бы ты погиб? В таком случае наследие Могултая никогда не вернулось бы в клан! Ты об этом подумал?!
   - Но я не погиб и закончил поиск, - гордо возразил Шурга.
   - Ну, а зачем ты притащил сюда человеческого мага? Принес бы Коготь и тебе все простили. Кстати, где он? Правда, говорят, что он сделан из черного камня, что прочнее железа? Покажи мне его.
   - Он не простой маг, он Вестник, - Шурга вскочил на ноги и. - Отец это сегодня подтвердил. Не тебе старик идти против слова вождя. Он Вестник!
   - Еще один мальчик, мнящий себя взрослым, - пробормотал себе под нос Шоцу. - И чем же человек так сразил моего сына?
   - Тем, что убил Серого шамана! - Шурга победно посмотрел на деда, опешившего от такой новости.
   Старик некоторое время молча жевал губы, переваривая услышанную новость. Шурга уже собрался уходить, как услышал вопрос.
   - А есть еще новости, о которых я не знаю?
   - Ну, кроме того что воины Ашрах сопровождали Серого и напали на Вестника, а отец поклялся им за это отомстить, то ничего нового нет.
   Шоцу схватился за голову и застонал. Как ему не хотелось, но видимо придется идти к этому треклятому человеческому магу.
  
  
  

******

  
  
  
   Шурга ушел, а я, зайдя в шатер, бессильно упал на шкуры и задумался. Сегодня снова чуть не поплатился жизнью за излишнюю самоуверенность и глупость. И с чего я взял, что среди орков нет настоящих магов? Вот один из них чуть не отправил мою душу в ад. Я внимательно изучил место боя. На многие вопросы мог бы ответить набалдашник посоха орочьего мага, однако от той жуткой фигурки осталось только мелкое крошево. Теперь остается только гадать, как было вызвано чуть не убившее меня чудовище - артефактом или самими орком. Но в любом случае факт остается фактом - орочьи шаманы могут призывать демонов. Что еще от них ожидать - не понятно. Поэтому лучше быть во всеоружии.
   Первым делом нужно наколоть защитную татуировку, наподобие той, что я сделал своим спутникам в гномьих пещерах. Это будет не только моей страховкой от неожиданного нападения, но и основной защитой в ряде случаев. Например, во сне.
   Потом нужно будет выяснить, как действуют другие руны. Надеюсь, среди них отыщутся не менее эффективные, чем известные мне четыре: Алгиз, Турисаз, Хагалаз и Тюр. Да и не помешает поискать новые заклинания. Все, решено, завтра потребую у Цагаана лошадей и проведу ряд экспериментов.
   Кстати, об орках, у них ведь должны быть профессиональные татуировщики. Вон почти у каждого рожа разрисована так, что умельцы с Земли, увидев такое, от зависти сдохнут. Лучше воспользоваться помощью профессионалов: сам я могу ошибиться или просто не дотянуться до нужного места.
   Хорошо, татуировки мне сделают орки. Осталось только решить какие и куда. Однозначно нужно будет делать защиту от неожиданного нападения демона. Хочется еще наколоть Шлем ужаса, он может пригодиться в схватках с шаманами орков, а также еще какие-нибудь полезные штучки. Уверен, что среди неисследованных рун есть несколько крайне полезных магических знаков.
   Вспомнив про демонов, я помрачнел. Неожиданно в голову пришла мысль, от которой меня прошиб холодный пот. Тварь, захватившая после переноса мое тело, обладала потрясающими способностями к регенерации. Палец на руке был выращен меньше чем за сутки. Так что существует возможность того, что если во мне осталась хоть малейшая частичка демона, то он возродится и поработит меня. Черт, и как это проверить?
   После долгих размышлений я нашел только один способ, который может дать хоть какой-то ответ - проверка внутреннего состояния. Если демон спрятался внутри меня, то его энергетическая сущность должна быть отличной от моей. Нужно найти ее и выжечь рунами.
   Я поудобнее сел, прислонившись спиной к сундуку Кархая, и следующие несколько часов провел в медитации. Однако сколько не пытался обнаружить внутри себя нечто-то странное, ничего не находил. Что же, отсутствие результата тоже результат. А может тогда мое странное поведение было всего лишь вывертом подсознания, попыткой устрашить врага? А я тут успел таких страхов накрутить...
   Так и не придя к какому-либо окончательному выводу, я решил вспомнить все, что знал про руны. Но только перед моим мысленным взором появилась книга о магических знаках, как раздался легкий звон бубенчиков. По моей просьбе их недавно повесил Шурга, и теперь каждый орк прежде чем зайти в мой шатер, должен был дернуть за веревочку, а не дико орать, спрашивая дома ли Вестник.
   Несколько раздосадованный тем, что мне не удалось позаниматься с рунами, я открыл глаза и, приподымаясь, сильно ударился локтем о крышку сундука. От острой боли на глазах выступили слезы, и во мне вспыхнула ненависть к старому коробу. Перед глазами призывно замерцало плетение файербола и я, не думая о последствиях, послал туда энергию.
   Громыхнуло знатно. Дымящиеся обломки сундука разлетелись по всему шатру. Что-то тлело в волосах, одна щепка глубоко впилась в запястье, но все это было полной ерундой в сравнении с тем, что я сейчас видел магическим взором. Моя энергетическая система внезапно превратилась в нечто страшное: каналы ощетинились сотнями мелких алых отростков, которые, словно иглы, проткнули мышцы и опутали кости. Они были везде и столь плотно оплели тело, что напоминали кровеносную систему. Изменился и источник - он резко увеличился в размере и теперь пульсировал, высасывая из каналов остатки энергии. Словно цунами на меня накатило чувство голода. Жутко захотелось мяса, любого, но лучше плохо прожаренного и с кровью.
   Я задумался о еде и чуть не пропустил момент, когда алые нити стали втягиваться обратно. Прошло всего несколько секунд и мои энергетически каналы стали прежними.
   Значит вот оно - наследие демона. Нашел все-таки, но радости этому нет.
   Гадство! Если я решу выжечь нити рунами, то обязательно задену свои энергетические каналы и останусь без магии. Что же, выбор невелик, придется с этим жить дальше, только нужно будет тщательно контролировать эмоции. Абсолютно уверен, что эта гадость появилась из-за приступа ярости.
   Снова зазвонил входной колокольчик. Чертыхнувшись, я совсем забыл про визитера, обвел глазами разгромленный шатер и понял, что сюда сейчас никого кроме Шурги пускать нельзя. Тот уже привык к моим чудачествам, а вот другие орки могут подумать, что их горячо чтимый Вестник сошел с ума.
   Я отогнул завесу у входа и быстро вышел из шатра. От меня отшатнулся орчонок лет десяти и при этом чуть не упал в пыль. Он испуганно осмотрелся и, увидев поблизости несколько взрослых огадуров, немного осмелел, подтянул штаны и выпалил на одном дыхании:
   - Вестник, тебя приглашает в свой шатер хранитель традиций! - после этого пострел развернулся и задал стрекача, сверкая босыми пятками.
   Я задумчиво посмотрел на худую спину убегающего мальчишки и решил сходить в гости к старому орку. Хорошие отношения с Шоцу не повредят, да и интересно, что там надумал дед Шурги.
   Шатер старого орка располагался неподалеку. Я быстро дошел до него и, следуя правилам местного этикета, вернее его полному отсутствию, сразу зашел внутрь. Шоцу, увидев меня улыбнулся и, обнажив гнилые пеньки зубов, приветственно кивнул:
   - Ты быстр Вестник, словно северный ветер. Садись и попробуй буци.
   Скрестив ноги, я сел на толстый ковер и пока молодая шустрая рабыня наливала горячий напиток в пиалы, осмотрел жилище старика. Внутри оно оказалось намного богаче, чем можно было предположить по внешнему виду шатра, практически неотличимого от десятка соседних палаток. На стенах висели кожаные полотнища, на них красной и белой красками были нарисованы знаки, чем-то напоминающие китайские иероглифы. Края этих своеобразных картин украшены драгоценными камнями, а в кончики свисающих из углов шнурков вплетены кусочки золота и серебра. Причем чем меньше был изображенный символ, тем больше на нем было украшений. И это не может не радовать, значит орки не так уж и бедны, как мне стало казаться в последнее время.
   Хранитель традиций сидел в середине шатра на устланной шкурами скамеечке, справа находился небольшой ларец, инкрустированный костяными пластинками, а перед самим орком на подносе стоял толстый медный чайник, из которого рабыня осторожно разливала темно-коричневую жидкость в две глиняные чашки. За спиной Шоцу висел огромный штандарт из белой кожи, на котором черным цветом был выведен знак клана Орчибат. Никаких украшений там не было, поэтому мой взор снова вернулся к увиденным драгоценностям.
   - Это родовые знаки всех племен, перешедших под нашу руку, - пояснил Шоцу. - От некоторых уже давно никого не осталось, но память о них жива.
   Рабыня сунула мне в руки горячую чашку и тихо вышла из шатра. Аромат, идущий от напитка был приятным и чем-то напоминал смесь чая с мятой. Я чуть не сделал глоток, как вспомнил, что в этот напиток под названием "буци", модно намешать много разных травок, и отнюдь для меня не безобидных.
   - Наслаждаешься ароматом? Да, такого буци как у меня ты нигде не найдешь. Тут травы с пяти стойбищ, - Шоцу, заметил мои колебания, но понял их по-другому. Он сделал маленький глоток из своей чашки и я, с некоторым колебанием, пригубил напиток.
   Вкус у него был освежающим, кисло-сладким.
   - Ты о чем хотел поговорить? - спросил я старика.
   Тот нахмурился, словно я сделал что-то не так, залпом допил травяной отвар и ответил:
   - О войне, человеческий маг, называющий себя Вестником. Ты совсем не знаешь наших обычаев, а ритуал буци идет с незапамятных времен. Все знают, что пока не выпита первая чашка - нужно молчать, и только после этого, когда голова очистится от суетных мыслей, можно начинать разговор.
   Все-таки я был прав, в напиток что-то намешено. Хотя это уже не важно, главный вопрос задан, и то, как на него отвечу, будет значит очень много. Так что же делать? сказать старику, что он ошибается и я настоящий Вестник? Так он потребует доказательств, а у меня ничего нет кроме слов Шурги и обсидианового клинка. А если соглашусь, то придется принять все его условия и забыть про радужные планы торговли амулетами.
   - Ты раньше времени спровоцировал начало войны между кланами. Цагаан слишком горяч, уговори его отложить поход на несколько седьмиц, пока не подойдут все наши воины, а после победы над Ашрах отдашь мне Коготь и быстро уедешь обратно в людские земли. Главное только в битве не увлекайся и убивай за зря их воинов, они потом пополнят наш клан. - Шоцу открыл ларец, достал оттуда кожаный кошель и бросил его мне. - Этого тебе хватит на несколько лет безбедной жизни, наемник.
   Интонации в голосе орка словно вернули меня назад в прошлое, когда я выполнял заказы уголовников. Он считает меня простым наемником? Думает, что победителя демона так легко запугать и купить? Отчасти он прав, в моих поступках много корысти, но так можно думать только мне! И плевать на всех их вестников и внутренние разборки. Проснувшаяся злость подталкивала на необдуманные поступки. Я взял кошель, распустил завязки и, глядя прямо в глаза орка, высыпал содержимое на ковер.
   - Этой мелочи не хватит, чтобы заставить меня сплести заклинание, не говоря уже о том, чтобы куда-то ехать. И кто ты такой, чтобы я тебя послушался? Великий шаман? Нет. Может вождь племени? То же нет, всего лишь дряхлый орк, который сидит в окружении красивых тряпок и мечтает о былом величии.
   - Ты забываешься, - вскрикнул Шоцу, видимо мои слова попали прямо в цель. - Не тебе, грязному землееду, судить о прошлом клана Орчибат. Да стоит мне только сказать, что ты самозванец, и воины тут же подвергнут тебя ужасным пыткам!
   - Ну, скажи, - усмехнулся я, наблюдая, как глаза орка от злости наливаются кровью. - Только вот я никогда не называл себя Вестником. А кто так меня именует? Напомнить?
   Орк, догадавшись, куда я веду, крепко сжал кулаки и, с ненавистью прошептал:
   - Отрыжка друма.
   - Шургаан, Цагаан - это они назвали меня Вестником! Или ты хочешь сказать, что твой внук и глава клана настолько глупы, что простого человеческого мага спутали с посланником богов?
   - Ладно, твоя взяла, - прошипел Шоцу. - Но после войны уезжай отсюда! Гибель своего послушника Храм тебе не простит, и я не хочу, чтобы его ярость обрушилась на наш клан.
   - Какая война, старик? Ты оглох? Я не собираюсь ни с кем воевать, а вот вам придется. Объявление войны так просто не замять, - в горле у меня пересохло, и я сделал маленький глоток из чашки. Остывший напиток неприятно горчил, теперь понятно, почему его надо было пить, когда он был горячим. - Кстати, я тут случайно услышал, что у вас какие-то неприятности с шаманом?
   От моей издевки Шоцу буквально подскочил на месте и чуть не кинулся на меня. Некоторое время мы сидели молча. Потом я, повинуясь наитию, морщась от горечи допил буци, и подлил из горячего чайника себе и старику напиток. Орк, хмуро смотря на меня из-под густых бровей, взял чашку и медленно отпил. Я повторил его действия и, допив буци, предложил:
   - Начнем сначала?
   Хранитель традиций ничего не ответил, только хмуро посмотрел на меня из-под густых бровей.
   - Ответь мне на один вопрос, и я помогу вам победить Ашрах, если сойдемся в цене, конечно.
   - Задавай, - голос Шоцу был тих, но это не было признаком поражения, а наоборот, говорило, что старик как змея затаился и готов при первом удобном случае атаковать.
   - Почему Цагаан признал меня Вестником? С Шургой все понятно, мальчишка слишком впечатлителен и готов первого встречного маго с реликвией в руках признать посланником богов. но вождь? Что на него так повлияло?
   - Убийство серого.
   - Какого такого серого? - удивился я.
   - Послушника Серого храма, которого ты сегодня убил. Или ты не знал, кто является твоим противником? - тут пришла пора удивляться орку. Он как-то по-новому на меня посмотрел, но потом, тряхнув головой, проскрежетал. - Ни один человеческий маг не может победить один на один шамана Серого храма.
   - Но я его убил.
   - Да, - согласился Шоцу. - Поэтому Цагаан и решил, что ты наделен благодатью Огадура.
   - Понятно, - я решил заканчивать разговор. - Но почему ты тогда решил, что я не могу быть Вестником?
   - Как раз поэтому, - усмехнулся Шоцу и подлил себе еще немного горячего травяного напитка. - Несколько столетий назад у нас был один маг, которому удалось сделать тоже самое. Правда потом Храм объявил на него охоту, и самонадеянному магу пришлось бежать. От него осталось только это. - Старик поднял свой посох и повернул его концы в разные стороны. Раздался щелчок, и старое дерево отошло в сторону, открывая взору спрятанный под оболочкой иссини черный шест, на древке которого матово блестели пять золотых колец. - Именно этим он убивал послушников Серого храма.
   Когда шест полностью освободился от оболочки, кольца тут же ярко засияли в магическом зрении. Когда я понял, что в руках старого орка самый настоящий артефакт, то желание обладать магической вещью превысило осторожность.
   - Если ты отдашь его мне, то можете забыть про шамана Ашрах. Да и про весь их клан.
   - Хорошо, он твой, - согласился хранитель традиций и отдал мне посох древнего мага.
  
  
  

*****

  
  
  
   Когда маг вышел из шатра, Шоцу опустился на четвереньки и принялся собирать разбросанное человеком золото. Тут приподнялся входной занавес и в шатер зашел Цагаан.
   - Как все прошло? - спросил вождь. Он присел на корточки и принялся помогать.
   - Пришлось отдать ему посох, а золото, как видишь, осталось у нас.
   - Так он согласился?
   - Да, - морщинистое лицо Шоцу надвое разрезала широкая улыбка. - Убийца серых будет на нашей стороне. Теперь у нас будет чем торговаться, когда Храм встанет у нас на пути.
  
  
  
   *****
  
  
  
   Оказавшись на улице, я с глупой улыбкой на лице начал поглаживать кольца на посохе. Целых пять штучек! Я с одним на Земле таких дел сумел натворить, а здесь их в пять раз больше! Тут с глаз словно спала пелена, и стало очевидно, что меня только что профессионально развели. Эти кольца не имели ничего общего с утраченным перстнем: на них было всего лишь по одному магическому знаку, да и энергии внутри не так много, как показалось вначале. Максимум - десятая часть моего резерва.
   Обратную дорогу я запомнил плохо. Все силы уходили на то, чтобы сдерживать свои эмоции и не дать ярости вырваться наружу. Орки, словно решив испытать меня на прочность, то и дело радостно скалились во весь рот и нарочито громко шумели. Особо достал меня один мелкий клыкастый парнишка. Он бежал за мной до самого шатра и так и не понял, что окажись дорога чуть длиннее, я бы впечатал в его мерзкую рожу набалдашник чертового посоха, а потом пошел бы жечь весь их гадюшник. Они меня посмели обмануть! Никогда этого не прощу.
   Зайдя в свой шатер, я откинул прочь посох и, крепко сжав кулаки, зашипел от злости. Какой же идиот! Сумел перехватить инициативу в разговоре с хранителем и практически создал идеальные условия для последующего торга, но стоило только увидеть магические кольца на этой дрянной палке, как вцепился в нее словно собака в кость. Хорошо хоть не сказал Шоцу, что я не Вестник. Правда этому хитрому старикашке слова и не нужны. Он сразу понял, что посланец богов не будет так остро реагировать на магическую побрякушку. Это только маги ценят волшебные артефакты дороже золота.
   Ну как я мог так опростоволоситься? Неужели снова наступил на те же грабли - выпил отравленный напиток? Я прислушался к себе, но не смог почувствовать никаких изменений. К посоху меня не тянуло, желания говорить о сокровенных тайнах также не было. Или действие буци столь кратко, что сейчас мне ничего не найти?..
   Нет, хватит себя оправдывать. Есть второй, более правдоподобный вариант - напиток, которым меня потчевал Шоцу, тут не причем. Это я сам настолько пожелал обладать артефактом, что забыл про осторожность. Видимо так среагировало подсознание на магические кольца. Ладно, сделанного не воротишь. Посмотрим, что мне досталось.
   Я поднял черный посох и принялся его внимательно изучать. Артефакт был сделан из прочного дерева и длинной был чуть больше полутора метров. За ним видимо тщательно ухаживали, я так и не смог обнаружить хоть малейшую трещинку или царапинку. Магические кольца находились в верхней половине посоха. На каждом из них было изображено по одному незнакомому знаку. Ну, хоть здесь что-то хорошее - будем считать, что орки купили мою помощь за пять новых заклинаний. Надеюсь, что все они окажутся полезными и тут не будет явной ерунды типа защиты от комаров или дождя.
   Еще меня немного заинтересовал набалдашник посоха. Он был сделан в виде головы какой-то птицы с закрытыми глазами и острым клювом. Я несколько раз взмахнул посохом, проверяя, как он сидит в руке, и случайно задел один из медных амулетов. По металлическому звуку стало понятно, что навершие изготовлено не из дерева, а металла. Неплохо, таким, особо не напрягаюсь, убить можно.
  
  
   На рассвете я взял Шургу и отправился к вождю. В просторном шатре Цагаана несмотря на раннее время уже были гости - десяток здоровых орков среднего возраста. Они что-то чертили на земле, считали какие-то палочки и громко спорили друг с другом. "Тысячники" - шепнул мне на ухо Шурга и я понял, что вижу перед собой военный совет племени. Немного в стороне от этой компании сидел отвратительный старикашка. Шоцу, словно увидев старого друга, поприветствовал меня улыбкой и даже предложил сесть на его место.
   В целом Цагаан принял меня хорошо: мы выпили по чашке буцу и перешли к делам. Вождь, под одобрительные кивки своих командиров, практически сразу согласился отложить поход против клана Ашрах. Обрадовавшись столь быстрому решению первого вопроса, я потребовал у вождя два десятка коней, но он неожиданно уперся и стал торговаться как заправский купец. После получаса ожесточенных споров, в ходе которых мне не раз хотелось швырнуть на землю посох и разорвать договор с Шоцу, Цагаан согласился выделить трех старых кобыл и десяток свиней.
   Уже выходя из шатра вождя, я вдруг вспомнил о еще одном деле и спросил вождя, где можно сделать татуировку. Мой невинный вопрос здорово удивил всех орков. Шоцу даже поперхнулся своим буцу, жаль, правда, что смог откашляться. Лучше бы сдох, интриган беззубый.
   После пары минут перешептываний Цагаана и Шоцу, они назвали мне имя татуировщика, а вождь разрешил взять еще две лошади. Странные они все какие-то. То устроили торг, то вдруг передумали. Одним словом - дикари.
  
  
   Мне потребовалось около часа, чтобы получить своих животных, а все из-за того, что орки долго не могли решить каких лошадей им менее жалко. Даже предложили взять вместо них рабов, убеждая, что они жирнее и придутся по вкусу местным духам, но я отказался. Животные мне нужны для опытов, а не для еды или каких-то дурацких жертвоприношений. Наконец Шурга собрал поводья самых дряхлых и больных лошадей и навьючил на них груз - мешки со свиньями и небольшой провиант, после чего мы отправились на ближайшее пастбище. Оно было старым и уже практически ничем не отличалось от обычных земель Пустошей, разве что травы там росло побольше, да был один практически иссякший колодец.
   Со мной Цагаан отправил десяток орков, теперь ни один враг не сможет подкрасться ко мне незамеченным. По дороге я несколько раз пытался ненавязчиво продать воинам амулеты, но никто не проявил к ним особого интереса. После полудня мы достигли нужного места, я спешился и, попросив Шургу разгрузить и стреножить лошадей, отослал воинов подальше. Мешки со свиньями жестко полетели на землю и Пустоши огласились жалобным визгом будущих жертв магии.
  
  
   Убедившись, что все орки отошли на достаточно большое расстояние, я положил рядом посох, его испытывать буду последним, и, скрестив ноги, сел на горячую землю. Потом на несколько секунд прикрыл глаза и быстро пробежался по рунам. Всего земных знаков с неизвестными свойствами осталось десять. Свойства четырех я уже более-менее знаю, хотя стопроцентно уверен только в Алгиз и Турисаз, первая отлично подходит для защиты, а вторая для атаки на демонов. Итак: Феху, Лагуз, Соул, Пертро, Эйваз, Йера, Иса, Гебо, Ансуз и Уруз. Чтобы каждый раз не вспоминать начертание рун, я начертил их на очищенной от травы земле. Немного поколебавшись, решил начать с руны Иса, название которой означало лед. Хотя она настолько просто выглядит, что вообще сомневаюсь, что будет работать. С другой стороны, если Иса заморозит лошадь, то все мое понимание магии окажется ложным, ведь эта руна ни капли не похожа плетение ледяного удара. Ладно, что гадать - сейчас увидим, какой силой она обладает.
   Быстро начертив в сознании простую линию руны, я напитал ее энергией и направил на флегматично жующую траву пегую кобылу. Знак быстро достиг животного и исчез. Лошадь даже ушами не повела! Не доверяя своим глазам, я поднялся и рукой потрогал кобылу, она недовольно фыркнула, посмотрела на меня большими грустными глазами и вернулась к своему занятию. Ничего не понимаю! Может мне попалась не рабочая руна? Или эффект ее применения не виден? Нужно попробовать другие. Вот Соул - солнце, и Лагуз - вода. Однако ни одна из них тоже не причинила вреда кобыле. Остальные руны также оказались бесполезными знаками.
   Как же так, почему они не работают?! Неужели у меня остались одни пустышки, а из действующих были только Алгиз, Турисаз, Хагалаз и Тейваз? Чтобы убедиться в столь диком попрании основ вероятности, я направил на лошадь Тейваз. Старая кляча прекратила жевать, но не успел я обрадоваться, как она сделала несколько шагов вперед снова принялась за траву.
   Я вскочил на ноги и начал ходить по кругу. Что же сейчас сделал-то не так? Вроде как обычно нарисовал в сознании руну, напитал ее энергией и направил на цель. Почему же прежде это всегда срабатывало, а теперь нет? Вариантов много, и некоторые ответы мне уже не нравятся. К огромному облегчению самый первый вариант, что меня полностью покинула магия, оказался ошибочным - магия, основанная на местных плетениях, работала без сбоев. Потом я начал методично проверять все остальные варианты. Перепробовал все - и подходил к лошади на более близкое расстояние, и несколько раз проверял правильность начертания рун и подпитки их энергией, но все было тщетно: земные символы отказывались работать.
   После очередной неудачной попытки я чуть не пришиб бедную лошадь файерболом. Жутко хотелось выместить на ком-нибудь всю скопившуюся злость и разочарование. Ведь если с рунами все бы прошло, как планировал, то в моих руках оказался бы целый арсенал неизвестных в этом мире заклинаний. А так меня легко уделает первый более-менее знающий волшебник. Вон, даже те молодые маги наемников поставили какой-то призрачный щит, отражавший все удары. Тогда с ними помогло справиться заклинание Полога тьмы, но вот вся моя интуиция просто кричит, что нельзя часто его использовать.
   Я сильно сжал кулаки и, мысленно проклиная себя, что не удосужился на Земле досконально изучить рунную магию, несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул. К этому времени солнце нависло над горизонтом, и стало не так жарко. Теплый ветер приятно щекотал кожу и нес ни с чем несравнимый аромат степных трав. Судя по рассказам орков, скоро Пустоши покинет весна, и земли вокруг превратятся в каменистую полупустыню, где днем царствует нещадный зной, а ночью можно замерзнуть от холода.
   Немного успокоившись, я решил отложить загадку рун на другое время. И так потерял почти целые сутки, а мне еще надо узнать какие плетения спрятаны в пяти кольцах посоха. Я шагнул к артефакту, валяющемуся на траве, словно никому ненужная деревяшка, и поднял его. На задворках сознания мелькала мысль, что заклинания, которым древний маг побеждал шаманов, могут быть опасными для неосторожного мага. Однако что я могу сделать? Раньше заслонился бы руной Алгиз, а теперь нет абсолютной уверенности, что такая защита сработает. Повертев пару минут в руках посох, я хмыкнул и направил его навершием в сторону лошади. Надеюсь, что голова птицы сделана не для красоты, а для определения направления удара. Мое предположение оказалось верным - только я послал немного энергии в первое кольцо, как глаза у птички замерцали желтым светом, и лошадь даже мявкнуть не успела. Или что там делают кобылы, когда их режут на мелкие кусочки? Визжат или ржут? Свиньи точно визжат, дважды это проверял.
  
  
   Орки развели костер и, радостно гомоня, готовили ужин. Еще бы им не радоваться - столько мяса, сколько я им сегодня дал, они за всю жизнь не видели. По степи поплыл одуряющий аромат жареного мяса, мой живот взбунтовался и глухо заурчал - днем я забыл про еду и теперь организм громко требовал наверстать упущенное.
   Перед жаркой орки натерли куски мяса какими-то травами, и оно на вкус оказалось просто изумительным. А я еще, глупец, думал научить их готовить шашлык, как будто рецепт приготовления мяса на углях известен только на Земле.
   Наевшись до отвала, я отхлебнул из бурдюка свежей воды и откинулся на спину, положив под голову свернутое одеяло. Рядом перешептывались орки охранения. Я прислушался к их разговору и улыбнулся. Оказывается, все они пошли со мной по личному приказу Цагаана, добровольцев сопровождать загадочного Вестника не нашлось. И теперь они посмеивались над оставшимися в стойбище собратьями, которые пропустили настоящий пир. Смех смехом, но в будущем это грозило мне хорошими проблемами - орки начали меня сторониться, сегодняшняя демонстрация моих умений это только усилило. Уже сегодня вечером никто из огадуров не обращался ко мне напрямую, только через Шургу. Мой помощник воспринимал это с подобающим апломбом, мол, так и должно быть. А мне это очень не нравилось. Конечно, хорошо, когда тебя настолько уважают, что боятся потревожить низменными речами, но так легко потерять контроль над событиями, перейти грань и не заметить, например, простого бунта. Ну и, кроме того, я скучал по простому человеческому общению. С Шургой невозможно поговорить по душам, он ловит каждое мое слово, а в глазах прямо таки светиться собачья преданность... Интересно, как там поживают мои старые знакомые? Ровен, наверное, сейчас по-старому ворчит на отсутствие нормальной постели, Снурри чистит оружие, а Онир ворошит палочкой угли, вспоминая работу в кузне. Хотя, может все не так - они уже добрались до цивилизации, продали часть лунного серебра и снимают комнаты в лучших гостиницах.
   На черном небосклоне приятно мерцали звезды, настраивая меня на философский лад. Я не боялся, что они растратят все деньги от продажи драгоценной руды. Если судьба снова нас сведет, уверен, они вернут мою долю. Вот только, зная предприимчивый характер старого купца, стоит все же поспешить. С него станется вложить все средства в какое-нибудь выгодное дело, например - в покупку недвижимости. Потом долго придется ждать своих денег.
   Ладно, скоро начнется поход на клан Ашрах. Мы быстро их разобьем, и тогда я отправлюсь в Островное королевство. Жаль, конечно, что ничего не получилось с продажей амулетов, да и Серый храм, после убийства своего жреца, вряд ли купит обсидиановый клинок, но уже имеющихся средств мне хватит, чтобы добраться до страны магов.
   Главное сейчас, чтобы орки Ашрах не начали от нас бегать по всем Пустошам - иначе застряну здесь на пару месяцев. Хотя мне хватит убить только их шамана и договор с Шоцу будет выполнен. Я с любовью провел рукой по древку посоха, с которым больше никогда не расстанусь. Всего пять заклинаний, но каких! Защитные, атакующие по площади и по одиночной цели! Им даже не нужно было придумывать названия - они сами за себя говорили.
   Первое активированной мной плетение - ветер ножей, он легко кромсал живую плоть на мелкие куски под разными углами. Второе - защита от стрел и копий. Сначала, когда в пяти метрах передо мной появилась призрачная стена, я не сразу понял, что она собой представляет. Помогли орки, которые по моему приказу стали кидать в нее сначала камни, а потом стрелы и копья. Жаль, конечно, что она защищает только от небольших предметов, рослый орк, например, смог ее продавить. Испытал я ее на прочность и магией, но, то ли с моей стороны она была более слабой, то ли она не была на это рассчитана, но факт остается фактом - эта защита выдерживает пару магических ударов, после чего исчезает. И хотя поставить ее заново - дело нескольких секунд, всегда полагаться на нее не стоит.
   В третьем кольце было плетение яркой вспышки. Настолько яркой, что пришлось ждать несколько минут, пока ко мне вернется зрение. А ведь я еще смотрел не на нее, а немного в бок. Запустишь такую Вспышку в сторону врагов, и минут на десять все они будут слепы как новорожденные котята.
   С предпоследним плетением пришлось изрядно помучаться. Я долго не мог понять принцип его действия - от навершия посоха во все стороны проходила волна и ничего не происходило. И снова помогли орки - один из них подъехал слишком близко и, пересек невидимую черту, где исчезала магическая волна, и тут же раздался хрустальный звон.
   Так я обзавелся магической охранной сигнализацией. Теперь ни один враг не сможет незаметно подкрасться.
   Последнее заклинание было самым мощным. Видимо именно с его помощью прежний владелец посоха побеждал орочьих шаманов. После активации пятого кольца пространство передо мной исказилось и с громким звуком, словно ударом молота по камню, сжалось. На свиньях это выглядело так, будто их сначала вывернуло наизнанку, а потом расплющило катком. Чуть не вырвало от такого зрелища. Это заклинание я назвал Молотом небес.
   На следующий день я продолжил изучение посоха. Опытным путем мне стали известны некоторые принципы его действия. Так чем больше я направлял на кольца энергии, тем больше была площадь, сила или дальность заклинаний. Почему это происходило, я так и не понял. Ведь с плетением того же файербола такой трюк не вышел. Заметил только одну закономерность - чем сильнее было заклинание, тем ярче светились птичьи глаза на посохе. Еще я рассчитал емкость колец - их хватало на три заклинания, и только Молот небес полностью выбирал всю энергию. Подзарядка же было делом долгим и трудным. Почти час мне потребовался для того, чтобы закачать ману только в одно кольцо. Такое чувство, что внутри посоха что-то еще забирало энергию.
  
  
  
  
  
   Глава 3
  
  
   Второй день я разбил на две части. До обеда решил внимательно изучить заклинания в кольцах посоха, а то вдруг с ними что случится, и я потеряю пять важных и нужных плетений для путешественника. Однако конструкция артефакта не позволяла видеть основу магического узора, так что придется мне все время таскать посох с собой. А после обеда я приступил к давно вынашиваемой идее сборки новых заклинаний. Брал старые, хорошо изученные еще в гномьих пещерах, копировал из них части, отвечающие за форму и направление, и пытался прикрепить к новым - Пологу тьмы и Дыхание жизни. С первым, как и боялся, ничего не получилось. Я просто не смог понять куда нужно было крепить насадки - в плетении совсем не было углов, а действовать наобум было страшно. И дело было тут не столько в опасении самому попасть под его действие и потерять всю энергию, а сколько в подозрении, что плетение этого заклинания служит совершенно другим целям. Харден перед смертью говорил, что это вызов тьмы, дающий какой-то бонус магу. Кстати, вроде Шурга как-то обмолвился, что и ему оно знакомо. Нужно будет вечером вытрясти из орка все подробности.
   С Дыханем жизни все прошло просто прекрасно, хотя практического применения от новых заклинаний не виделось. Ну, кому понадобится лечебное заклятие в виде молнии? Разве что проктологу-извращенцу, да и то не уверен...
   Конструируя разные плетения на основе Дыхания жизни, я просто доказывал сам себе, что неудачи последних дней не более чем случайность. Волны заклинаний летали от меня во все стороны, хорошо хоть догадался не направлять их в сторону орков. Вскоре вокруг меня образовался огромный круг выросшей до пояса травы, а в отдалении, забыв про свои обязанности, стояла моя охрана и тихо офигевала от свалившего на них счастья. А посреди них ходил надувшийся от гордости Шурга и собирал свою долю восхищения, как приближенная ко мне особа.
   Да, орков мне не понять. Вот вчера такие заклинания творил - сам был в восторге, а у них ноль эмоций. Даже немного обидно было. А стоило сегодня вырастить немного новой травки - так на меня смотрят как на бога.
   Наигравшись с новыми заклинаниями, я в очередной раз проверил как работает магия посоха и потренировался со старыми плетениями. Вот зрелище было - любо-дорого посмотреть. И огненные шары, и молнии, и глыбы льда. Хорошо, допустим, с глыбами я немного преувеличил, но цепь молний выглядела просто изумительно. Не знаю, сколько еще времени я убил бы на это самолюбование, если бы не простая, но едкая мыслишка: а зачем мне столько заклинаний? Какая разница простому человеку от чего погибать - от файербола или ледяного копья? Так может мне стоит сосредоточиться на отработке до совершенства одного заклинания? Единственное, что меня остановило - вспоминание о бое с магами наемников. Они тогда поставили щит, который смог отразить все мои файерболы, но вот сумела бы их защита справиться с молнией - большой вопрос.
  
  
   В конце дня я немного попрактиковался в "стрельбе" по движущим мишеням, в результате чего снова завалил орков свежим мясом.
   У костра ко мне подошел Шурга. Я хотел было узнать, откуда ему знакомо заклинание Полог тьмы, но орк первым задал вопрос.
   - Воол'дэмар-р, - Шурга первый раз назвал меня по имени и так умудрился исковеркать мой псевдоним, что я не сразу понял к кому он обращается.
   - Слушаю тебя.
   Я не стал поправлять молодого огадура, так как в его устах мое имя прозвучало, словно рычание приготовившейся к прыжку огромной кошки. Не напыщенно, как раньше, а по-настоящему грозно.
   - Воины согласны носить сделанные тобой амулеты, - произнес мой помощник и протянул руку. Все остальные орки стояли за спиной Шурги и придали своим мордам такое торжественное выражение, что стали похожи на надутых уродливых жаб.
   Как это "согласны"? Это они типа сделали мне одолжение? Воистину, наглость орков не знает границ. Я их тут кормлю мясом каждый день, а они вместо того, чтобы купить амулеты, решили взять их бесплатно?
   - Шурга, отойдем немножко, - я взял его под руку и силой оттащил в сторону. Совесть не позволила сразу спросить, почему я должен отдать амулеты бесплатно, поэтому пришлось начать издалека. - Не знаю, что ты им там наобещал, но объясни - почему я должен отдать амулеты?
   - Сегодня они уверовали, что ты посланник богов.
   - А где же они были раньше, когда я чуть ли не силком пытался всунуть им амулеты?
   - Раньше они боялись, - пояснил орк.
   - Меня?
   И тут Шурга вывалил на меня кучу информации под общим названием "Глупые суеверия орков". Оказывается, они верили, что чем старше амулет, тем он сильнее: больше собирает вокруг себя добрых духов, а злые начинают его обходить стороной. Понятно теперь, почему орки не проявляли должного энтузиазма к моим "новоделам". Хорошо еще, что эти дикари не придумали, что через амулет можно воздействовать на его владельца. Точно был бы крах всей торговой компании.
   Немного подумав, я пошел навстречу народным чаяниям и раздал амулеты. Расходы спишу на рекламные цели - другие орки, увидев, что эти носят мои изделия, проникнутся и все-таки начнут покупать.
  
  
   Перед сном я вернулся к рунам. Что же вчера делал неправильно? Ошибся с начертанием? Нет, это уже десятки раз проверял. Да и с некоторыми просто трудно ошибиться, настолько они просты в написании. Может что-то изменилось во мне, и рунная магия стала недоступной?
   Нет, так иду по кругу. Нужно абстрагироваться от проблемы и рассмотреть ее с другой стороны. Вот что я знаю о рунах? Эта магия севера. Может они не работают на жаре? Да нет, когда победил серого жреца, солнце здорово припекало.
   Я закрыл глаза и начал вспоминать в мельчайших деталях все, что знаю о рунах. В голове мелькали разные картинки из кинофильмов, книг и компьютерных игр. Руны-обереги, рунные камни, руническое письмо, руны, усиливающие оружие... Тут я задержал дыхание, опасаясь потерять нужную идею. Итак - руна-камень-писать... писать на оружии. То есть, руны должны быть нарисованы, выгравированы... словом их наносили на какой-нибудь предмет. Ухватившись за эту мысль, я стал ее раскручивать дальше. А что, если предположить, что сражения с демонами происходили не в реальном мире, а в каком-то ином месте: моей голове, другом измерении или, вообще, в легендарном астрале? Тогда там рунам не нужна материализация, хватало изображений в моей сознании. Но во всех других они сначала были нарисованы! То есть, если хочу чтобы руна сработала, мне всего-то нужно ее вырезать на животном?
   Долго я пытался убедить себя поспать, чтобы утром, на свежую голову, продолжить свои эксперименты. Но чем дольше лежал, тем труднее было бороться с желанием проверить догадку о принципах действия рунной магии. Поворочавшись с боку на бок минут тридцать, я все-таки не выдержал и тихо поднялся. Но чутье у орков оказалось лучше, чем мои жалкие потуги пройти через лагерь незаметно и никого не разбудить. Первым вскочил на ноги Шурга, он выставил перед собой огромный ятаган, прищурился и начал принюхиваться. А через несколько секунд уже весь орочий отряд настороженно вглядывался в темноту, выискивая потенциальных врагов.
   - Шурга, хорошо, что ты тоже не спишь. Пойдем со мной, поможешь свиней держать, - слова я произнес довольно резко, чтобы замаскировать непонятно откуда возникшее смущение. Ну и что из того, что я только что всех разбудил? Спать нужно крепче, а не вздрагивать от каждого шороха.
   - Да, конечно, - пробормотал Шурга, настороженно опуская меч. - Наверное, это был зург.
   - Зург?
   - Мелкий зверек, - пояснил орк. - На них только дети охотятся.
   Я пожал плечами и, подхватив посох, направился к последней живой свинье. Рисовать углем на коричневой шкуре, да еще практически в полной темноте, было неудобно. Пришлось немного подождать, пока Шурга не сбегал к костру и соорудил факел.
   Наконец все было готово. Я приказал огадуру крепко держать свинью, а сам начал неторопливо напитывать энергией изображение руны Иса. Первые пять минут я еще на что-то надеялся, потом продолжал уже из чистого упрямства, но все было напрасно - руна по-прежнему не работала.
   Не смея себе признаться, что очередная моя "гениальная" идея оказалась пустышкой, я решил вырезать знак на коже животного. Но и в этом случае ничего не добился, разве только уши заложило от визга раненной свиньи. После ничего другого не оставалось, как приказать Шурге добить несчастную зверушку и отправиться на боковую.
   Поспать так и не удалось. Сначала я долго ворочался, постоянно в мыслях возвращаясь к проблеме рун, а когда меня наконец-то сморил сон, опять вскочили орки и начали бряцать оружием. Случись это чуть раньше, и они получили бы от меня в подарок файербол. Это заклинание я постоянно поддерживал в полуактивном состоянии, чтобы в случае опасности мгновенно ударить по противнику. Однако короткие минуты сна ослабили контроль и мана, направленная в исказившееся плетение, бесследно растворилась.
   Громко чертыхнувшись на горе-охрану, которой второй раз за ночь примерещилась опасность, и зло высмеяв наиболее ретивого орка, я после некоторого размышления решил заняться медитацией. До восхода солнца оставалось не больше трех часов. За это время выспаться не успеть, а ранняя побудка только окончательно испортила бы настроение. Итак, уже слишком много нервничаю, чуть свою охрану не уконтропупил, а потом еще и по матушке... И ведь хорошо понимаю, что пытаюсь выместить на них злость за неудачу с рунами, но ничего с собой поделать не могу. Как-то незаметно я перестал осторожничать с орками. Прежде пытался просчитать их реакцию на каждое свое действие, а теперь воспринимаю как простых людей, только немного туповатых и примитивных, ну и отношусь к ним соответственно. Кстати, а почему? Ведь хранитель традиций прекрасно показал, что недооценивать умственные способности огадуров чревато последствиями. Причина этого быстро нашлась, стоило лишь немного поработать головой - дело в том, что в этом мире я сначала выучил язык друмов. Поэтому речь орков, в которой все слова гномов звучат с дичайшим акцентом, неосознанно воспринимается как показатель низкого интеллекта. Шаблоны, мать их за ногу...
   Так, но почему руны-то не работают? Вроде все делал как надо, видимо придется использовать последний способ - более нудный и долгий, но который давал больше гарантий, что смогу найти ключевой момент в магии. Я достал нож и начертил на земле табличку, в которой стал отмечать все действия, когда рунная магия работала. Записывал все мелочи, даже время суток или свое настроение. Когда табличка оказалась заполненной, я стал вычеркивать из нее неповторяющиеся факторы. По идее в итоге должны остаться только те мои действия, которые активировали руны. Минут через десять я серьезно завис над разделом, в который вошли описания нанесения татуировок, а точнее - добавление в гальдстрав крупиц лунного серебра. По логике напрашивался вывод, что это было лишним, ведь в других случаях этот металл ни когда мной не использовался. И тут я вспомнил, для чего было необходимо лунное серебро! Рунам нужна магическая основа, иначе мане просто не за что зацепиться. В мыслях быстро пронесся ряд выводов и, не удержавшись, я громко выругался, потому что сам, своей же рукой раздал огадурам работающие амулеты!
   Орк, первым вскочивший на мой злой голос, быстро лег обратно. Даже не лег, а упал. Не успел я удивиться столько странному поведению огадура, как в горло второго воина вонзилась стрела. Это была последняя жертва ночных стрелков, моя рука тут же упала на лежащий на коленях посох, и остальные стрелы увязли в активированной защите.
   Черт! Ну что стоило на ночь поставить охранное заклинание?
  
  
  

*****

  
  
  
   Когда вождь назначил Ардына сопровождать Вестника на Старое пастбище, вся сотня орка возгордилась полученной миссией. Орки, вдоволь наслушавшись рассказов соплеменников, о том, как Вестник разорвал на части целую сотню воинов клана Ашрах и целиком съел серого шамана, искренне сожалели, что не смогли сами увидеть уже ставшую знаменитой битву. Ардын отобрал из сотни два кулака лучших воинов, всех под стать себе - самых больших и сильных орков сотни, и отправился вместе с Вестником на Старое пастбище.
   Однако вблизи посланник Огадура оказался обычным человеком, на две головы меньше и значительнее уже в плечах, чем рассказывали у костров. Некоторое время сотник исподволь присматривались к нему, надеясь увидеть признаки божественной благодати, но ничего кроме обычных магических фокусов так и не нашел. Ардына было трудно удивить огненным шаром или ледяной молнией, он их уже достаточно навидался за свои тридцать лет. Мало того, человек постоянно показывал незнание элементарных правил и постоянно предлагал свои амулеты. Молодняк продолжал еще ловить каждое слово мага, а ветераны, уже успевшие несколько раз сходить в набеги на людские земли и побегать под заклятиями людских чародеев, вечером вспоминали древние предания и потихоньку склонялись к мнению, что Вестник должен принести слова о возрождении Огадура и ничего более.
   А когда человек вместо того, чтобы заручиться поддержкой духов в предстоящей войне, начал уничтожать разными заклятиями привезенных животных, Ардын окончательно пал духом. Ведь что может маг? Убить молниями пару десятков врагов, защитить от стрел и еще что-нибудь по мелочи. А вот вселить слабость в руки противника или напугать всех его лошадей - на такое только шаман способен. То есть если один маг равен полусотне бойцов, то шаман - целому войску. Жаль только, что разговаривающих с духами очень мало в стойбищах огадуров, да и не ходят они в набеги на людские земли. Иначе не доблестные огадуры, а баронские дружины улепетывали бы со всех ног от отрядов противника. Правда было еще одно серьезное различие между магами и шаманами, делающих последних практически бесполезными в самом сражении - они иногда целыми седмицами заручались поддержкой черных духов, чтобы потом один раз выпустить свое колдовство наружу.
   Грустные мысли сотника развеялись вечером, когда человек отдал его отряду практически все мясо. Это был настоящий пир! Столько мяса Ардын не ел даже на недавнем празднике. Мысли о предстоящей войне ушли на задний план, это пусть Цагаан ломает голову, как воевать без шамана. Ведь у Кархая были ученики, вот они и займутся защитой Орды, а маг - шаманом Ашрах.
   А на второй день пребывания на Старом пастбище Ардын резко поменял свое мнение. Сначала орк не поверил своим глазам, когда вокруг мага вдруг начала подниматься молодая трава, подумал, что это морок. Но потом, когда своими руками сорвал несколько травинок и попробовал на вкус, сотник понял, кто такой Вестник и почему глава клана склонил перед ним голову. Человек совершил чудо, подвластное согласно преданиям только высшим жрецам Огадура в древние времена - он оживил Степь!
   Вестник продолжал возрождать Пустоши, делая их такими, как до прихода сюда гномьих богов, а орки начали оживленный совет. По всему выходило, что человек обладает благодатью Огадура, и, значит, сильнее его шамана в Пустошах нет. Ардын так и сказал десятку, и первым подал пример - снял с шеи главный оберег и перевесил его на пояс. Как ни странно, но поменять старые амулеты на новые не пожелали ветераны и часть молодых. Они напомнили сотнику легенды, что сильный шаман может через свои амулеты захватить дух огадура. Сомневающихся сотник вразумил мощными зуботычинами и объяснил, что Черный шаман подвластен самому Огадуру, а если бог захочет забрать их трусливые душонки, то сделает это без какой-либо помощи. А он, сотник Ардын, не дурак и понимает, что таких мощных амулетов никто, даже Серые сделать не могут.
   Вечером орки после сытного ужина устроились на ночлег. Ночью несколько раз часовые поднимали ложную тревогу. Ардын стал сотником не столько за свою силу и удаль в бою, сколько за умение думать. Он прекрасно понимал, что его воины взбудоражены сегодняшними событиями и теперь готовы видеть в каждом маленьком зверьке лазутчиков гномов, и поэтому оплошавшие часовые не получили от него немедленного нагоняя. Однако дальнейшие события показали, что сотник был неправ - к ним и вправду подкрался враг.
   Первые выстрелы скосили сразу двух воинов, остальных спас Вестник, поставив защиту от стрел. Внезапно на Ардына навалилось странное оцепенение. Он как сквозь сон смотрел на человека, посылающего в темноту Пустошей огромный огненный шар и после бессильно опирающего на посох. "С ними шаман, - прокралась обреченная мысль в голову сотника, - Нас всех заколдовали, теперь вырежут как свиней". Вдруг орк почувствовал, как на его груди наливается теплом новый амулет. Ардын, преодолевая невидимое сопротивление, потянулся к нему, и стоило только дотронуться до оберега, как давящая на орка сила была тут же сметена холодной решимостью защитить Черного шамана.
   - Прикрыть Вестника! - рявкнул он во всю мощь луженой глотки.
   Тут на свет костра с ревом выпрыгнули враги и побежали к замершему человеку. Орки клана Орчибат бесстрашно встали у них на пути, и началась отчаянная рубка. Своего первого противника сотник встретил спокойно, без привычной застилающей глаза ярости. Ардын словно видел все движения врага, и ему ничего не стоило пригнуться от первого рубящего удара по голове и воткнуть меч в живот нападающего. Меч второго сотник отбил небольшим круглым щитом и тут же полоснул по спине другого противника, сцепившегося с Шургааном. А потом вражеский командир совершил последнюю ошибку. Первой было само нападение на Черного шамана, а вторая - отказ от немедленного бегства.
   Стоило только врагам откатиться назад после первого неудачного натиска и замереть на пару мгновений, как по ним тут же прошлось самое страшное заклинание Вестника, превращая нападающих в кровавый фарш.
   Сквозь крики полной дикой боли разрезаемых воинов противника, Ардын услышал возглас сына вождя:
   - Их шаман!
   - Поздно, ушел, - ответил Вестник, опуская свой посох. - Он скрывался за холмом. Хотел по нему ударить, да воины так удачно подставились...
  
  
  

*****

  
  
  
   Никогда в своей жизни Бахчум так быстро не ездил. Лошадь под ним уже хрипела и исходила пеной, но шаман Серого храма только сильнее ее подстегивал. Ему чудилось, что сзади скачет человеческий маг и только темнота и скорость спасает Бахчума от страшной смерти.
   - Духи неба, отведите глаза! Духи земли, уберите следы! - отчаянно шептал орк, плотно прижавшись к жесткой гриве низкорослой лошади.
   Лицо Бахчума было серым от страха. Он клял себя за самонадеянность и глупость. Теперь-то ему было ясно, что не дух Когтя Огадура овладел человеком, а маг обуздал демона. Эти сведения дорого стоят, за них Бахчуму простят все ошибки. Осталось только довести новость до храма.
   Внезапно ноги лошади подломились, и орк кубарем полетел вперед. Упав, шаман сжался в клубок и обхватил голову руками. Если его сейчас заметит маг, то лишит не только жизни, но и посмертного существования.
   Время для орка словно замерло. Он яростно просил помощи у всех известных духов, обещая принести щедрые жертвы. Вскоре прекратила хрипеть загнанная лошадь, и Бахчум перестал дышать, опасаясь выдать себя шумным дыханием. Орк долго лежал неподвижно, ожидая своей участи. Наконец он не выдержал и, открыв глаза, шумно вдохнул. Человеческого мага рядом не было. Шаман, не веря своему счастью, осторожно поднялся и прислушался к звукам Пустоши. Погони не было, Бахчум все-таки сумел от нее оторваться.
   Орк облегченно выдохнул, вытер со лба обильно проступивший пот, и медленно побрел к стойбищу Ашрах. По дороге он продолжал корить себя за допущенную ошибку. Ведь что думал Бахчум после смерти Фарха? Что наставник ожидал встретить простого мага, поэтому и погиб - слишком близко подошел и не успел защититься от демона. Волшебник, тем более человек, не будет вырывать сердце у противника, чтобы потом его с жадностью сожрать и поглотить внутреннюю суть. Значит, самонадеянный маг находился под контролем пробудившегося Когтя. После такого вывода Бахчум придумал верный план, как уничтожить фальшивого Вестника и вернуть в храм утерянный артефакт. Всего-то надо было усыпить охрану, а потом предложить Серому владыке щедрую жертву. Это опробованный веками ритуал должен был сработать идеально.
   Вначале все шло, как и было задумано. Подговорил воинов Ашрах, пылавших местью за убитых товарищей, достал подходящую жертву и, заручившись поддержкой духов, отправился в земли клана Орчибат. Орки не успели доехать до главного стойбища Орчибат, а малые духи, стоило только шаману ослабить контроль, начали исчезать. Это означало, что Коготь Огадура находится рядом. Переговорив с воинами, Бахчум решил осмотреть старое пастбище Орчибат - единственное место в округе, где мог сделать остановку человек. Посланный разведчик быстро подтвердил догадку, и отряд приступил к выполнению основной задачи - уничтожение Вестника. Шаман выпил настойку из цветов ядовитой каменки, скоро в глаза орка пришла тьма и у него открылось верхнее зрение. Затем он провел ритуал, чтобы духи скрыли отряд от глаз и ушей противника. Подобравшись как можно ближе к врагам, Бахчум тщательно подготовил жертву к ритуалу поклонения Серому владыке и вызвал черного духа Агуно. Дальше ждать было нельзя - малые духи нервничали от близкого присутствия грозных существ и норовили сорваться с поводка. И вот уже воины Орчибат начали что-то подозревать, тревожно всматриваясь в окружающую темноту. Не дожидаясь, когда с отряда окончательно спадет защита от наблюдателей, Бахчум отдал приказ начать атаку.
   Первые стрелы нашли свои цели, но на этом успехи закончились. Маг очень быстро установил защиту, и все следующие выстрелы завязли во внезапно загустевшем воздухе. Бахчум, предвидя такой ход событий, указал черному духу на его будущих жертв и ритуальным ножом перерезал одурманенной жертве горло. Темная кровь обильно прыснула на походный алтарь, шаман упал ниц и затянул малую песнь Служения. Бахчум быстро допел и замер, ожидая появления владыки. Над головой орка басовито прогудел огненный шар, очевидно кинутый магом наугад.
   Однако с каждым ударом сердца уверенность в успехе покидала шамана. Наконец он не выдержал и поднял голову. Увиденное его потрясло: орки Орчибат вместо того чтобы замереть от ледяного дыхания Агуно, уверенно защищались от врагов и только легкая заторможенность в движениях говорила о том, что совсем рядом с ними был голодный черный дух. Недалеко стоял Вестник, и от его фигуры веяло дикой яростью. Рядом, припав к земле словно собака, находился полупрозрачный силуэт огромного зверя. Тут человек обернулся и посмотрел прямо в глаза Бахчуму. Шаман замер, уверенный, что его невозможно обнаружить, и что это простое совпадение, но тело оказалось умнее головы. Орк сам не понял, как оказался рядом с лошадьми, преодолев за считанные мгновения сотню локтей. Запрыгнув на лошадь, шаман обернулся на крики за спиной. От увиденного его бросило в дрожь - все воины Ашрах были мертвы, а огромный зверь прижал Агуно лапой к земле и, отрывая клыками большие куски призрачного тела, медленно его пожирал.
   Такого не может быть! Серый владыка никогда не будет служить человеку, словно верная собака. Человеки для них корм, а не хозяева. Если только...
   Тут Бахчум ужаснулся пришедшей мысли и яростно пришпорил лошадь. Если длинноухие решили нарушить договор, то храм должен об этом узнать как можно скорее.
  
  
  

*****

  
  
  
   Вражеского шамана я обнаружил почти сразу, его выдало свечение источника. Первый файербол пронесся мимо. Но стоило мне только решить какое заклинание лучше подойдет для столь большого расстояния, как он вскочил и побежал так быстро, словно за ним гнались все силы ада. Если бы был уверен, что сумею по нему попасть, то следующей жертвой стал бы он.
   Нет, кого я обманываю? Вражеские воины в тот момент меня беспокоили больше, чем вскочивший на лошадь орк. Тот был далеко и так напуган, что не представлял больше опасности. А эти уже продавили защитный барьер и были столь близко, что я мог различить их хриплое дыхание. Стоит им сейчас достать луки, и мне конец! От десятка стрел при всем желании не смогу уклониться, а поставить новую защиту нельзя - враг подошел слишком близко. Нет уж, сейчас эти твари сами умоются кровью! Пусть только встанут чуть кучнее, и всех накрою одним ударом!
   Вокруг моих орков клубилась непонятная мгла, пытаясь затормозить их движения, но это получалось у нее довольно плохо. У каждого воина на шее ярко светился мой талисман, не позволяя тьме заключить их в свои объятия. Не успел я подумать, что это за новая напасть, как рядом появилось что-то непонятное. Осторожно, чтобы не спровоцировать, я скосил глаза и увидел справа от себя большого полупрозрачного зверя. Он низко пригнулся к земле и поджал задние лапы, словно приготовился к прыжку.
   - Можно? - прошелестел чей-то голос в голове.
   Я на мгновение опешил, но потом понял, что зверь нацелен на темное облако.
   - Фас, - скомандовал я и сам ошалел от собственной наглости.
   Зверь прыгнул вперед и вцепился зубами в клубок мглы. Наши орки тут же задвигались свободнее, словно с их плеч убрали тяжкий груз, и отбросили врагов от себя. Пользуясь моментом, я тут же направил в сторону противника заклинание "Ветер ножей".
   - Их шаман! - воскликнул Шурга и волчком завертелся на месте, ища противника.
   - Поздно, ушел, - я опустил посох и решил объяснить, почему не уничтожил своего противника. - Он скрывался на холме. Хотел по нему ударить, да воины так удачно подставились...
   Тем временем призрачный союзник доел темное облако и направился ко мне. "Алгиз"! Это была даже не мысль, а действие. Руна передо мной ярко засияла, создавая самую лучшую защиту против неизвестного хищника.
   Зверь остановился, нахально посмотрел мне в глаза и, превратившись в серый дым, струйкой проник в обсидиановый клинок.
   Значит вот это кто! Ну, все, тварь, терпение лопнуло! Набрался дармовой энергии и уже начал своевольничать?
   Я зубами прокусил кожу на пальце и быстро кровью нарисовал на лезвии "Тюр". В этот раз руна сработает как надо! Амулеты только что доказали правильность моей последней идеи. Кровь! Вот что было и есть последним недостающим звеном!
   Быстро, тремя мазками нарисовав руну, я приготовился послать в нее энергию. Сейчас артефакт будет разрушен и скрытый в нем демон больше не будет мне угрожать. Но тут же от черного клинка пошла волна эмоций, слепленной из страха, удивления и заискивания. Не хватало только скулежа, а так демон чувствовался как побитая собака.
   Я остановился.
   - Сотри знак, - прошелестела просьба.
   - Нет, - я направил мысль к кинжалу. - Так оставлю, еще раз сам выйдешь, уничтожу.
   Неожиданно появилась шальная мысль приручить демона. Я несколько секунд ее обдумывал и с сожалением отбросил. Это сейчас тварь из кинжала слаба и лебезит, в ней не чувствуется и четверти той силы, что мне пришлось побороть в древнем храме. Но буквально неделю назад не было и этого, кинжал вообще тогда воспринимался не вместилищем демона, а простым оружием. И вот теперь, после убийства орочьего шамана и поедания темного облака, тварь значительно пополнила свой ресурс. Если так пойдет и дальше, то демон скоро будет представлять для меня реальную угрозу.
   Может уничтожить кинжал и решить проблему раз и навсегда? Нет, возможно, в будущем он пригодится. Как вариант выпущу демона на шаманов орков, если совсем уж припечет.
   Г-м, шаманы. С каждым столкновением они представлялись куда более грозными соперниками, нежели виделись раньше. Уверен, что темное облако, которое сожрал мой демон, было наслано именно шаманом. Если бы не мои артефакты. Кстати, об артефактах...
   Орки в это время занимались самым интересным делом - мародерствовали. От напавших на нас воинов мало что осталось, даже железное оружие было исковеркано до неузнаваемости, кроме тех трупов, которые моя охрана сама успела уконтропупить. Огадуры тщательно очищали металл от мяса и крови и складывали в одну кучу. Здесь в Пустошах это ценный ресурс, его негоже оставлять ржаветь без дела.
   Вскоре вернулись посланные по следам шамана разведчики и привели с собой полтора десятка коней. Беглец, как и ожидалось, ушел в земли клана Ашрах. Главный орк, по-моему, его звали Ардын, предложил послать одного воина за подмогой. После некоторых размышлений, я отказался. Основные вопросы уже выяснил, пора возвращаться. А то в следующий раз нападающих будет пара сотен и вся моя магия спасует перед таким количеством врагов.
   Тела погибших воинов сожгли, раздев перед этим догола. Как пояснил Шурга, их имущество отдадут семьям. Дождавшись окончания простой похоронной процедуры, я собрал всех орков рядом с собой и попросил показать амулеты. Воины неохотно послушались, и скоро у меня в руках лежал десяток оберегов. За прошедшие часы они сильно изменились. Теперь было трудно понять, что руны на них нарисованы кровью, так как скандинавские символы настолько глубоко проникли в дерево, будто их выжгли там каленым железом.
   Я взял амулет сотника, именно вокруг него в бою было больше тьмы, и присвистнул от удивления - руна прожгла его практически насквозь. Вот и ответ как работают обереги: моя кровь послужила связующим звеном между силой руны и реальным миром. Однако то ли материал для амулета слишком плох, то ли руна сильна, но еще одно такое столкновение и артефакт сгорит.
   Немного подумав, я дал сотнику новый амулет с руной "Алгиз". Потом еще подумал, и подарил каждому воину по одному новому оберегу. Орки были бы не прочь взять еще, но я решил больше не раздавать амулеты с собственной кровью. Если здесь появится умелец с магией подобия и проведет обряд энвольтования, то мне быстро придет каюк. Да и эти обереги дал только потому, что до основных сил клана достаточно далеко, а по дороге может еще встретиться какая-нибудь шаманская подлянка. К этому времени на горизонте посветлело, начинался рассвет.
   - Я вас попрошу об одном - никому не говорите, что здесь увидели, - попросил я орков.
   Мне совершенно не надо, чтобы потом огадуры осаждали шатер с просьбами подарить или продать амулет. Все поздно, поезд уехал. Простому орку-то я откажу, а вот что делать с Цагааном? А его тысячниками?
   - Но вождь должен знать о еще одном подлом нападении Ашрах, - воскликнул неугомонный Шурга.
   - Про нападение можно, но про их шамана - ни слова! Скажите - были простые воины, вы их быстро взяли в мечи, да Вестник помог немного магией. Понятно?! - пришлось немного рыкнуть.
   Но вот почему всегда так? Нормально просишь - на тебя не обращают внимания, спорят, а только повысишь голос, и все становится идеальным. Вот и сейчас, орки, услышав мой приказ, дружно закивали головой.
   Пока огадуры собирали вещи, я подошел к грустной лошадке, уже смерившейся со своей участью, и погладил ее по холке. Потом кровью нарисовал на ее крупе руну "Иса" и направил в знак энергию. Животное что-то почувствовало и подняло ногу, чтобы уйти, но внезапно замерло. Полностью замерло, даже перестало махать хвостом и моргать. Я толкнул лошадь, и она упала на бок. Значит "Иса" парализует живое существо. Отличненько! Только есть одна загвоздка - враг вряд ли будет ждать, пока я подойду и нарисую на нем руну. Нужно придумать, как их использовать на дистанции.
   Ладно, обдумаю это потом. Сейчас же нужно быстро проверить действие других рун и уезжать со старого стойбища. Хорошо, что от ночного нападения была явная польза - количество лошадей для опытов резко увеличилось.
  
  
   В стойбище Орчибат мы приехали затемно. Цагаан удивился нашему возращению, он ждал меня через четыре дня, не раньше.
   - На меня опять напали, - сообщил я вождю.
   - Кто? Ашрах?
   - Да, ночью подкрались.
   - Плохо, очень плохо, - настроение Цагаана ухудшалось на глазах. - Второй раз напасть на тебя в моих родовых землях.... Откуда у них такая уверенность в своих силах? Ведь после такого их точно никто не поддержит.
   - Я в вашей политике не разбираюсь. Но цель понять могу: если бы их план удался, то Орчибат лишились моей защиты. Шаманов то у вас больше нет.
   - Как нет? Есть, целых три, - отмахнулся глава клана. - Тут что-то другое. Кстати, они о чем-то хотят поговорить с тобой, но сами подойти боятся. Примешь?
   - Да.
   - Хорошо, готовься Вестник. Выступим завтра.
   Потом я, уставший от дороги, с гордо поднятой головой побрел в шатер. Шурга сразу же куда-то убежал. Но не успел я выпить воды и лечь на шкуры. Как зазвенел колокольчик.
   - Все готово, - внутрь палатки просунулась голова неугомонного Шурги.
   - Что? - не понял я орка.
   - Ты же просил найти тебе мастера татуировки, вот он ждет тебя в шатре Шоцу.
   Ах да, совсем забыл про идею сделать себе постоянную защиту в виде татуировки. Правда, тогда я не знал, что амулеты на крови на самом деле работают. Но отказываться, все-таки не стоит. Пусть я сам себе напоминаю хомяка, но думаю, что от лишней защиты вреда не будет.
   - Хорошо, веди, - ответил я и, захватив охапку амулетов Кархая, направился за Шургой.
   Татуировщик, им оказался старый однорукий орк, степенно поклонился и спросил, куда набивать рисунок.
   - На спину.
   - Хорошо, Хнер все уже подготовил. Снимай одежду.
   На вид его инструменты напоминали малый походный набор профессионального палача: какие то пилочки, ножички и иголки с крючками. Я в очередной раз пожалел о своей идее, но отказываться было поздно. Не поймут. Надеюсь, что заразу хоть не занесет.
   - Подожди, я же не сказал что хочу, - я достал кусок хорошо выделанной кожи и нарисовал на нем гальдстрав.
   Орк почесал связанные пучком волосы на затылке, потом как-то странно посмотрел на меня и медленно кивнул. Словно только что понял нечто важное, что не давало ему в последнее время покоя.
   Над спиной орк работал долго. Сразу же стало понятно, как он с таким увечьем дожил до преклонных лет: боли практически не было, а от постоянно щедро втираемой мази шло успокаивающее тепло. Я даже немного задремал. Наконец орк произнес долгожданные слова.
   - Готово!
   Я встал и поел плечами. Неприятных ощущений не было, только всю кожу на спине что-то стягивало. Видимо орк не стал жалеть обезболивающей мази, и смазал всю спину.
   В качестве благодарности мастеру за его работу, я подарил связку амулетов. Разумеется, не своего производства, а погибшего шамана.
   Выйдя из душного шатра, я с удивлением увидел множество орков. Казалось, что здесь собралось все стойбище. Даже вождь отложил на время подготовку к походу и пришел сюда.
   - Можно посмотреть? - спросил Цагаан.
   Я не особо хотел показывать всем оркам "Шлем ужаса", но отказать вождю было трудно. Я повернулся спиной к оркам и услышал восторженный рев. На мой непонимающий взгляд вождь ответил клыкастой улыбкой.
   - Добро пожаловать в клан, Вол-дэ-мар-р! - произнес из-за плеча Шурга.
   Я, насколько это было возможно, повернул шею, потом провел рукой по пояснице... Твою мать! Этот старый придурок мне всю спину покрыл татуировками!
   Я разозлился и был готов порвать однорукого чудесника на части. Татуировка не краска, ее не смоешь, и теперь придется носить эти художества всю жизнь. Сам татуировщик сохранял видимое спокойствие. Он ходил вокруг меня кругами и одобрительно цокал языком. Так бы и прибил урода!
   Цагаан стоял рядом и довольно скалил клыки, Шурга просто светился от счастья, а остальные орки что-то радостно орали. Словно специально, чтобы окончательно вывести меня из себя. Наблюдая столь странную реакцию, я не стал спешить набрасываться с проклятиями на татуировщика и начал окольными путями выяснять, что теперь у меня такое нарисовано на спине. Остается надеяться, что там не голые девки... или того хуже...
   - Цагаан, мне говорил, что ты самый лучший? - обратился я к довольному татуировщику.
   - Да, - кивнул огадур и напыщенно добавил. - Однорукий Хнер делает только нашему роду. Чужие предлагали за мою руку десять молодых кобылиц - вождь отказал.
   - Тогда, какого... - я с трудом сдержался, чтобы не начать орать на орков.
   - Признаюсь, до последнего не верил, - это подал голос хранитель традиций. Он подошел ближе и начал внимательно рассматривать мою спину. Потом шепотом добавил. - Думал, ты простой наглец и не решишься на такое. Ты либо безумен, либо...
   - А это что? Неужели мать-Орчи? - влез Шурга и не дал услышать последние слова Шоцу.
   - Да, - лаконично ответил татуировщик.
   - Так, стоп! - я отодвинул Шургу и, краем глаза отметив скривившую рожу вождя, приступил к допросу Хнера. Слова подбирал простые, словно разговаривал не с взрослым, а ребенком. - Тебя о чем просили?
   - Ты попросил сделать татуировку и дал Хнеру рисунок.
   Орк держался настолько уверено, что я уже невольно начал сомневаться в своей памяти.
   - Больше ничего? - я начал закипать от его тупости. Главное не перепутать буквы в его имени, а то так и хочется назвать его Хреном. Местные понять не поймут, но по интонациям могут догадаться.
   - Ничего.
   - И что сделал Хнер?
   - Нарисовал твой знак.
   - Хорошо. А остальные?
   - Да вот же они! - воскликнул однорукий орк и ткнул растопыренной пятерней в свежие татуировки.
   Пока я остывал от его наглости, Хрен ушел. Потом мне начали нести подарки, чем окончательно сбили с толку. Цагаан подарил нож. Хороший такой, тяжелый. Думаю, что таким можно кролика убить, если бить долго и упорно, пока не сдохнет от смеха. Я криво улыбнулся и отдал оружие Шурге. Ножны для него вождь подарить не догадался.
   Остальные подносили, кто что горазд: костяные гребни, глиняные чашки и кувшины, котелок, пару лохматых шкур, клыки неизвестных животных и прочую мелочь. Вскоре рядом с Шургой образовалась огромная куча барахла. Вот зачем мне все это? Такое чувство, что собирают точно на свадьбу молодым. Только я об этом подумал, как Шоцу, с ядовитой ухмылочкой на сморщенной роже, привел за руку молодую орчанку.
   - Ее зовут Самша, она твоя.
   Шурга аж побелел от зависти. Однако я не настолько уж соскучился по общению с женским полом, чтобы вести в свой шатер эту замызганную малявку. Ей на вид лет четырнадцать, а если смыть с лица грязь, то еще моложе окажется. Хотя местным она показалась писаной красавицей: от орков то и дело доносились восхищенные возгласы. Все внимание сразу переключилось на старого огадура и его дорогой подарок. Тот факт, что хранитель традиций практически ничего не терял (после моего ухода она вновь вернется к нему, а портить девку я точно не стану, и он все это точно знал), придавал происходящему оттенок дешевого фарса.
   - Спасибо, мудрый Шоцу, - вслух я произнес совсем другие слова, нежели крутились в голове. Нельзя забывать, что на публике мне нужно продолжать играть роль Вестника. Хотя никто не мешает самому эффектно закончить чужой спектакль. - Мы привезли с собой много мяса! Сегодня в каждом шатре будет праздник!
   И вот тут орки действительно обрадовались. Ну, точно как дети, дай им хлеба и зрелищ, и ты для них станешь героем. Рядом с моей охраной тут же образовалась толпа, требующая свой кусок мяса.
   К получению халявы не присоединились только Цагаан и его военачальники. Они тут же ушли за чем-то недовольным вождем. Вслед за ними поковылял Шоцу, одарив меня напоследок недовольным взглядом. Я кивнул Шурге, держащему в руках наиболее ценные подарки, и пошел домой. Черт возьми, слишком сблизился я с орками. Вот уже юрту Кархая называю домом. Так вскоре действительно стану огадуром. Шурга что-то рыкнул орчанке и Самша, набрав полную охапку моих подарков, шустро побежал впереди нас. А фигурка то у нее ничего, да и мордочка не такая страшная. Но все-таки что сейчас было? И почему Шурга поздравил с вступлением в клан?
  
  
   Самшу ночевать в шатер я не пустил. Выделил ей пару шкур и указал на выход, пусть поживет пока на улице. Ночи сейчас теплые, не простынет, а потом что-нибудь придумаю.
   - Зачем ты обидел Хнера, Вол-дэ-мар-р? Он слышит голоса ушедших. Кроме него почти никто в пустошах не может рисовать высшие знаки Багалтур. - как только орчанка вышла, Шурга опередил меня и первым задал вопрос.
   - Багалтур? - блин, оказывается татуировщик с "приветом". С духами разговаривает.
   - Прости, забыл, что ты не огадур и можешь не знать это имя. Багалтур, великий предок Могултая, был первым вождем нашего клана. Эти знаки по легендам даровали воинскую удачу.
   - Что ж по легендам-то? Вон у вас сколько здоровых лбов отираются, нанесли бы им эти вшивые багалтурки, и завоевали все пустоши, - я ответил резко, поскольку наконец-то нашел в шатре маленький бронзовый поднос, отполированный до блеска, и теперь вертелся, пытаясь рассмотреть спину.
   - Не говори так! Эти знаки настолько сильные, что никто кроме самого Огадура не может вдохнуть в них жизнь. Но все равно - это великая честь! Только прямые потомки Могултая имеют право их носить.
   - Подожди. Получается у меня на спине клановая татуировка?
   - Да. Ты принят в клан Орчибат.
   Я осторожно выяснил еще некоторые подробности и вскоре все понял. Оказывается, оркам в голову не приходила мысль, что татуировка кроме показа социального статуса может иметь еще какие-нибудь функции. Поэтому, когда я попросил найти мне специалиста, вождь решил, что могущественный Вестник готов вступить в его клан. Зря я хамил Хрену, тот сделал все как надо, даже больше. Есть и моя вина - забыл, что имею дело не с обычными людьми, а с дикарями, которые каждый жест могут превратно истолковать. Ладно, ничего уже не изменишь. Хорошо, что Хрен наколол мне только старшие знаки, в том числе ту самую "мать-Орчи", которой восхищался Шурга. Согласно преданиям орков она была матерью всех "орчи", животных по описаниям сильно напоминающих огромных волков. Багалтур как-то спас ее детенышей и за это весь род получил покровительство. Орчи жили вместе с кланом, помогали на охоте и сражались вместе с огадурами. Собственно именно они и дали название клану Орчибат - "Сильные волки". Эта татуировка формально сделала меня чуть ли не равным Цагаану, поскольку ее носили только сам глава и его наследник. А вождь, наверное, уже раскатал было губу - мол, сможет приказывать Вестнику как рядовому орку. Теперь понятна его "радость".
   Пока я предавался размышлениям, Шурга долго и нудно рассказывал трагическую историю, как все орчи погибли в период Исхода.
   - Говорят, последнего убили на севере изгои, - орк наконец-то закончил рассказывать легенду, но я не спешил его отпускать. Мне нужно получить ответы еще на пару вопросов.
   После того, как убедился, что за шаманами огадуров стоит реальная сила, я пересмотрел свое отношение к местным кудесникам. Раньше большую часть рассказов Шурги про шаманов пропускал мимо ушей, теперь же придется серьезно относиться даже к сказкам. А если удастся узнать, как помешать их ворожбе, будет просто отлично.
   Рассказ Шурги меня разочаровал - по существу он знал мало, только то, что шаманы призывают духов. Те, которые молодые да слабые, договариваются с белыми духами, а сильные и матерые, как умерший Кархай, с черными - самыми могучими и опасными. Нет, знал он еще кучу имен сущностей, но эта информация без знания ритуала была бесполезной.
   - Негусто. Мне нужно знать, на что способны Ашрах, - задумавшись, я озвучил свои мысли вслух.
   - Так спроси у наших шаманов, - удивился Шурга. - Они с тебя сегодня глаз не сводили.
   - Хорошая мысль, зови их сюда, - меня уже сильно клонило в сон, но вопросы выживания на потом оставлять нельзя.
  
  
   Первым Шурга привел шамана по имени Зарух. Мне он сразу не понравился: громкий, пепельноволосый, и, как потом оказалось, полный идиот.
   - Вестник, я всегда верил, что ты придешь, - его глаза бегали по углам, а руки беспрестанно теребили какую-то тряпку. - И я сразу сказал другим - вот пришел он, посланец Огадура, давай припадем к его ногам и познаем мудрость небес. А они - не может человек быть Вестником, давай его убьем. А я - сначала победите меня. Они испугались и попрятались, но вот, чую, что не склонятся перед тобой.
   Некстати зачесалась спина. С большим трудом, стараясь не обращать внимания на зуд, мне удалось понять, что Зарух якобы раскрыл против меня заговор двух других шаманов - Каху и Берке.
   - Молодец, Зарух. Ты истинный говорящий с духами, раз сразу сумел увидеть мою настоящую сущность. Наверное, был первым учеником Кархая?
   - Я был его лучшим помощником! - подтвердил орк и выгнул грудь колесом. - Кархай всегда просил помогать ему в ритуалах. Он всегда говорил: "Остальные пустышки, только ты, Зарух, достоин носить мой посох и накидку". Отдай мне их! Тебе, посланцу великого Огадура, они не нужны, а мне они дороги как память.
   Я еле сдержался, чтобы не засмеяться от напыщенного вида шамана. Щеки надул, выпрямил спину, да только пренебрежительный взгляд, то и дело проскальзывающий в глазах, выдавал этого лжеца с головой.
   - Кархай был великим шаманом. Докажи что ты достоин его - победи шаманов Ашрах.
   Тут-то "наследник" и стал юлить, словно уж на сковородке.
   - У Ашрах много шаманов, одному их одолеть будет сложно. Я бы вышел против них один, да вот вчера провел сложный обряд, а еще два дня назад изгнал черного духа из больного...
   - Короче, - прервал я поток бессвязных оправданий Заруха. - Что тебе надо?
   - Жертвы, - облизнувшись, ответил орк. - Десять лошадей. Только не слушай Каху и Берке, они всегда завидовали моей силе. Убей их, скорее, они баламутят народ и не верят в тебя.
   - Хорошо, завтра я поговорю с вождем. А теперь ступай.
   Зарух, радостный, что обошел своих конкурентов, низко поклонился и ушел. На выходе он задел головой утыканный клыками оберег, и оставил на нем клок волос. У меня мелькнула какая-то мысль, но до конца сформироваться не успела - пришел Каху, второй ученик Кархая, и тоже принялся выпрашивать шаманские атрибуты. Его фантазия была более скудной: кроме того, что именно он был лучшим учеником умершего орка, ничего лучше придумать не смог. Этот и больше лошадей для ритуала попросил.
   Последний шаман, прежде чем зайти в шатер, позвонил в колокольчик. Этим простым действием он сразу вырос в моих глазах. Уж не знаю, насколько силен Берке, но по крайней мер наблюдателен и осторожен, раз сумел узнать, для чего у входа висит звонок.
   Спать хотелось неимоверно. К тому же зуд на спине усилился, и сильно хотелось почесаться. Усилием воли я поднял глаза на шамана и, чтобы не выслушивать очередной поток лести и лжи, спросил напрямую.
   - Сколько тебе нужно жертв, чтобы победить шаманов Ашрах? Сделаешь это и посох с накидкой Кархая твои.
   - Говорящий с духами Ашрах дряхл, а его ученики толстые и ленивые, но я не справлюсь - ответил Берке. - Если бы битва была здесь - хватило три лошади. А так и сотня не поможет...
   - Другие просили больше и утверждали обратное, - орку удалось меня удивить, и я забыл про сон.
   - Они глупцы, думают, что чем больше жертв, тем удачнее будет ритуал. Кархай по-настоящему учил только меня. Ашрах на своих землях, духи легко будут отзываться на их призыв. Там победить их будет очень сложно.
   Я хмыкнул и внимательно посмотрел на орка.
   - Что ты предлагаешь?
   - Если мне будут помогать Зарух и Каху, то тогда мы сможем вызвать сильных духов. Но этого не случится - вместе камлать мы никогда не будем.
   - Почему?
   - Каждый из них мечтает получить посох и накидку, чтобы стать главным шаманом. Поэтому в ритуале от этих ничтожеств дождусь скорее удара в спину, нежели помощи. Кархай не пускал нас в Серый храм, да и не любил делиться секретами. Мы в основном проверяли привязки духов к амулетам, да проводили малые ритуалы. А вызвать черного духа, как Кархай, в одиночку не сможем.
   - Черного? В смысле negra? - усмехнулся я.
   - Любого черного. - Берке опустил голову. - Даже этого "negra". Силы даже у меня хватает только на белых духов.
   Хорошо же Кархай их выдрессировал - каждый уверен, что именно он был его приемником. Друг друга ненавидят, боятся и презирают. И как мне теперь заставить их работать вместе? Если кого-нибудь выделю - другие тут же начнут делать всяческие гадости удачливому конкуренту. Заявить, что посох и накидку Кархая оставлю себе, чтобы перевести вектор их ненависти на себя? Нет, не стоит. Принцип: враг моего врага - мой друг, может и сработает, вот только мне потом придется иметь дело с тремя обозленными шаманами. И не факт что сумею от них избавиться.
   Берке вскоре ушел. Стоило только ему выйти из шатра, как зуд на спине внезапно прекратился. Только тут до меня и дошло, что спина все это время чесалась от действия татуировки. Ах, подлецы, решили меня околдовать?! Тут на глаза попался амулет, о который зацепился Зарух. Ха-ха! Вот и решение проблемы. Будете как миленькие работать вместе. Да еще навсегда прекратите свои жалкие попытки на меня воздействовать.
  
  
   На следующее утро три напуганных до дрожи в коленках шамана стояли перед шатром.
   - На вас будет защита Орды. Только попробуйте оплошать - никогда посох не получите, - закончил я свою речь и с усмешкой поглядел на жертв суеверий.
   - А накидку? - с непонятной надеждой спросил Зарух.
   - И накидку! - оборвал я его и демонстративно подбросил в воздухе тряпичную куклу, на голове которой был легко узнаваемый пучок пепельных волос.
   Две других, с черными волосами, точно как на головах Каху и Берке, крепко держал Шурга.
   - Не забывайте - в этих куклах есть частичка вас. Если я погибну - то погибнете и вы. Все поняли?
   - Да, - в разнобой прохрипели орки.
   Вот так-то! Магии в тряпках - полный ноль, но какой эффект! Все-таки настоящий гений придумал идею "вуду"!
  
  
  
  
  
   Глава 4. Серый храм
  
  
   По Орде словно пробежала волна, и воины начали готовиться к битве. Те, кто имел броню, начали придерживать коней, выстраиваясь за своими десятниками, и вскоре в центре нашего войска образовался широкий клин тяжеловооруженной конницы, прикрытый по бокам отрядами конных лучников. Сейчас они передвигали саадаки за спиной и доставали из них по три стрелы: две зажимали зубами, а третью накладывали на тетиву. Я с Шургой оказался практически на самом острие будущей атаки, впереди ехало только два ряда радостно скалящихся орков. Разведка доложила, что с минуты на минуту должен появиться враг. Крепко сжимая в руках магический посох, я пристально всматривался в горизонт, но все-таки чуть не прозевал его появление.
   Внезапно дико завыли трубы и на вершине холма появились орки клана Ашрах. Мы остановились. Противника было значительно больше, чем говорил Цагаан. А когда они с диким ревом кинулись вниз, осыпав нас градом стрел, я едва успел поставить защиту от стрел. Я с тревогой обернулся и посмотрел на Цагаана. Вождь орков, уверенный в моей защите, даже не попробовал прикрыться щитом от летящей с небес смерти. Он приподнялся в стременах, словно что-то выискивая в рядах врагов, и через несколько секунд выкрикнул боевой клич:
   - Ор-ча-а!
   Орки, получив приказ, подхватили грозный клич вождя и ринулись вперед. Теперь и с нашей стороны в небо умчались сотни басовито гудящих стрел, выбивая воинов противника из седел. Некоторые из них пытались снова подняться, но их тут же втаптывали в землю набравшие скорость задние ряды. Неожиданно Цагаан сильно ударил моего коня по крупу и Злой ветер, словно сошел с ума и мгновенно вырвался вперед. У меня сразу пересохло горло от понимания ловушки, в которую меня загнал вождь. Со стороны могло показаться, что я, оторвавшись от основной массы орков метров на двадцать, хочу в одиночку атаковать Ашрах. Сволочь Цагаан, это тебе еще припомню. Если конечно останусь в живых.
   За пазухой затрепыхалась сущность демона, и я на мгновение ощутил искушение отпустить его на свободу. Если он вырвется, то пройдет через ряды противника, словно раскаленный нож через масло. Однако как бы при этом тварь не обрела бы слишком много свободы.
   - А-а-а! - закричал я и ткнул навершием посоха в плотные ряды врага.
   Орков передо мной выкосили невидимые лезвия ветра, но впереди было еще много воинов Ашрах. А еще нужно успеть убить шамана до того, как он выпустит своих духов на волю. Так началась моя первая битва.
  
  
   Злой ветер вынес меня к подножию небольшой каменной сопки. Я развернул коня и, приподнявшись в стременах, стал искать треклятого шамана. Ученики Кархая в один голос утверждали, что легче всего управлять духами, находясь точно за центром войска. Значит, он должен быть где-то поблизости. Я надеялся, что поскольку местные кудесники еще не додумались до маскировки, то узнать шамана среди толпы соплеменников будет легко. Однако куда я не смотрел, везде были только орки-воины, и не малейшего намека на островок спокойствия, откуда шаман мог вызывать духов. Все-таки нельзя было верить нашим недоучкам: колдун Ашрах явно спрятался в Пустошах и с равной вероятностью может находиться на левом или на правом фланге.
   Время поджимало, орки Ашрах уже пришли в себя от моего наглого финта, развернулись и ринулись назад. И с каждой секундой к ним присоединялись новые воины. За мной сквозь застывшие фигуры врагов прорвались только Шурга и Ардын, остальные сцепились с Ашрах и завязли в яростной рубке. В других местах дела обстояли еще хуже. Ученики Кархая так и не сумели защитить своих воинов - орки сражались заторможено. Ашрах же, наоборот, перли вперед словно одержимые. Впрочем, почему как? Так оно и было - их шаман не только выпустил на Орчибат тучу мелких духов, с которыми до сих пор не могут совладать ученики Кархая, но и успел усилить своих воинов. Вот тебе и старый, толстый старик, который камлать давно разучился!
   Н-да, недооценили мы мощь вражеского шамана, недооценили. Уже сейчас видно, что, несмотря на численное превосходство и отчаянное сопротивление, наши орки понемногу сдают позиции. Только в центре, где сражался Цагаан, воины сдерживали натиск врагов. Глава клана без устали наносил удары огромным мечом, внося в ряды противника настоящее опустошение. Впрочем, в одиночку он не мог переломить ход сражения, вскоре Цагаан будет окружен врагами и бунчук его рода, пока еще гордо реющий за спиной вождя, окажется втоптанным в кровавую грязь.
   Неожиданно над головой просвистела стрела. Я чертыхнулся и быстро поставил защиту, благо заклинания в посохе активировались практически мгновенно. Последний шанс найти колдуна Ашрах - взобраться на вершину сопки. Если оттуда его не увидим, то придется действовать наобум. Или вообще покинуть поле боя...
   - Ищите шамана! - крикнул я догнавшим меня спутникам, и направил коня вверх по пологому склону.
   Орки синхронно кивнули и, обогнав меня, устремились к вершине сопки. Я же начал готовить заклинание огненной стены, чтобы задержать назойливых преследователей.
   - Здесь! - закричал Шурга и указал ятаганом вперед.
   Через несколько секунд я тоже увидел шамана Ашрах. Все это время его от нас скрывала сопка, но теперь, поднявшись на ее вершину, он был как ладони. И охраняли его всего лишь пятеро воинов. Рядом с ними внутри выложенного камнями круга на коленях ползали помощники шамана - четверо в коротких лохматых безрукавках и трое в длинных накидках.
   Маленький толстый орк в огромном несуразном шлеме, сделанном из черепа лошади, суетливо замахал руками в нашу сторону. Без слов было ясно, что он приказывает своей охране задержать врагов, чтобы закончить очередной ритуал. Тем временем помощники шамана начали готовить жертву. С большой сноровкой они привязали обнаженного человека за руки и ноги к вбитым в землю кольям, и принялись рисовать на его теле какие-то узоры.
   Ученики Кархая говорили, что чем больше жертвенное животное, тем сильнее вызываемый дух. Но они, даже в своих самых смелых фантазиях, не предлагали принести в жертву разумное существо, ибо боялись вызвать особо опасную тварь, на которую не подействует даже самое искусное камлание.
   Однако шаманы Ашрах видимо совсем не боялись последствий ритуала. Они затянули песнь, и тело человека судорожно задергалось, срывая крепкие веревки, словно гнилую ветошь. Тускло сверкнуло под лучами жестокого орочьего солнца железное лезвие, обрывая тонкую ниточку человеческой жизни. Место обряда начало окутываться серой дымкой, и оттуда поспешно выбежали четыре помощника. Оставшиеся встали у самой кромки круга вызова и начали неистово бить в бубны. С каждым новым ударом туман становился все гуще и вскоре он полностью скрыл место камлания от посторонних взоров. Потом бубны замолчали, и из круга вызова раздался хриплый рев.
   Шаман Ашрах, услышав эти звуки, упал на колени и начал биться головой о землю. Костяной шлем слетел с его головы, и ветер растрепал длинные сальные волосы орка.
   Внезапно из тумана появилось щупальце и наотмашь ударило по оркам. Оно словно дым окутало воинов, и на землю упали их высохшие трупы. Потом серый отросток коснулся шамана и, немного помедлив, обошел его стороной и устремился к шаманам в безрукавках. Те, по примеру своего учителя, тоже начали отбивать поклоны, но неведомая сила забрала их жизни также легко, как и у простых смертных.
   - Шурга, Ардын, в сторону! - орки резко, будто только и ждали моего приказа, завернули влево.
   Как только путь к непонятной серой хмари очистился, я сразу активировал заклинание огненной стены.
   Шаману Ашрах не повезло - он не успел заметить новую опасность и его плащ, украшенный пучками перьев, ярко вспыхнул. Еще несколько минут назад я был бы несказанно рад, что этот орк с дикими воплями катается по земле, пытаясь сбить пламя со своей одежды. Но теперь судьба глупого старика, решившего противостоять настоящей магии, была мне безразлична. Впереди был более грозный соперник. Словно в подтверждение моих опасений, стоило огненной волне лишь затронуть серый туман, как пламя зашипело и погасло.
   Заклинание огненной стены стало катализатором. Дальнейшие события стали развиваться столь быстро, что мои мысли значительно опережали действия. Я только успел подумать, что пришло время опробовать в бою заклинание 'удар небес', как ситуация изменилась. Таинственный туман стал гуще и теперь был похож на плотное неподвижное облако темного дыма. Внезапно оно пришло в движение и начало втягиваться в центр круга вызова. Через мгновение там появилась аморфная фигура великана. Позади него находились живые и невредимые шаманы. Они стояли на коленях у самой границы места обряда и их накидки, словно огромные кожаные крылья, трепетали под порывами колдовского ветра.
   - Это Вестник! - закричал Шурга и показал на меня пальцем.
   Вопль орка был настолько неожиданным, что в голову пришла мысль о предательстве. Но потом я все понял: в круге находились не помощники шамана, а жрецы Серого храма. И как я сразу не догадался?!
   Я тоже придержал коня, но не для разговоров. Шурга еще не понял, что неожиданная мощь наших врагов дело рук именно этих колдунов. Предыдущие нападения доказали, что они не считают меня Вестником и готовы уничтожить наглого человеческого мага. Потому не стоит надеяться, что они меня не узнали и после выкрика орка прекратят бой.
   Зачем жрецы на меня нападают? Тут и гадать не надо - им нужен артефакт бога.
   Решили взять его силой? Да я и так бы его отдал, пообещай мне свободный проход через Пустоши.
   Или не отдал бы...
   Да. Не отдал бы. Не так уж много я находил в своей жизни артефактов, чтобы разбрасываться ими налево и направо. Итак, уже ошибся и потерял один...
   Значит бой. Что же посмотрим, что они решили использовать против меня на этот раз.
   Серая дымка продолжала сгущаться и скоро она превратилась в темно-сизую фигуру. Где-то подобное я уже увидел, жаль, что нет времени покопаться в памяти. В этот момент ожил обсидиановый клинок, и заключенный в нем демон начал проситься на свободу. Искушение воспользоваться мощью клинка было велико, но нет уверенности, что в предстоящем сражении демон не попытается нанести удар в спину. Поэтому я жестко велел ему заткнуться, опасаясь, что тварь из кинжала снова попробует захватить мое тело, как тогда в разрушенном храме на острове.
   Храм! Точно, именно там я краем глаза видел такую форму демона - великана с головой животного! Значит, этот монстр и тварь из кинжала одной породы, только сейчас вместо собакоголового великана жрецы вызвали тварь с шакальей мордой. Что же, такого и следовало ожидать от жрецов, поклоняющихся Огадуру.
   Ха! Получается, я только что выполнил задание Древнего. Теперь нужно вернуться на остров и потребовать выполнить обещание - вернуть меня домой!
   Радостная новость на несколько мгновений отвлекла мое внимание: я не успел активировать посох и пропустил первое заклинание. Вызванный жрецами демон соединил пальцы рук у груди и оттуда вылетел серый луч. Он мгновенно преодолел десятки метров и коснулся моей груди. От удара, казалось, остановилось сердце. Ребра скрутило от боли, и я почувствовал, что из меня, как и из орков Ашрах, сейчас высосут жизнь. Но тут мне в спину вонзились тысячи ледяных игл и давление сразу исчезло.
   Татуировка спасла мне жизнь, но она не могла защитить коня. Злой ветер, начал замедлять шаг. Ноги его задрожали, словно он вез на себе груз, в десятки раз тяжелее меня. Я поспешил спрыгнуть со спины стремительно терявшего силы коня.
   Очутившись на ногах, я мельком взглянул на бедное животное, больше похожее на старую клячу, чем на сильного молодого коня, и пошел вперед.
   Жрецы на неизвестном языке затянули песнь и демон, будто очнувшись от спячки, снова направил в меня луч. На этот раз тварь вложила в удар намного больше мощи, чем в первый раз. Ощущение было таким, будто со спины содрали кожу и затем прижгли огнем. В глазах потемнело, и на пару секунд закружилась голова. Так бывает, когда резко падает давление. Я упал на колено, и, опершись о посох, с огромным трудом поднялся. Если так будет продолжаться, то еще несколько таких ударов и вся моя энергия уйдет в защиту. Татуировка пока выручает, но так долго продолжаться не может.
   Шаманы вновь затянули свою песнь. Они видимо так управляют вызванной тварью. Уничтожу их - выиграю битву!
   В голосах жрецов слышалось торжество. Думаете, остался последний удар?
   Врешь! Не возьмешь!
   Мне только поближе подойти и тогда вам конец!
   Алгиз!
   Я оскалился, словно настоящий орк и медленно пошел вперед, прикрываясь руной как щитом.
   На этот раз боль была не такой сильной, но я снова еле устоял на ногах. По телу пробежала предательская слабость. Пальцы, сжимавшие посох, свело судорогой от напряжения. Лица шаманов было не различить под накинутыми капюшонами, но я был уверен, что эти гады сейчас побледнели.
   Алгиз!
   Я медленно, но верно шел вперед и держал перед собой эту не раз спасавшую руну. Эта тварь была необычайно сильна. Она продавливала защиту руны и меня спасала лишь татуировка, забиравшая при этом очередную порцию энергии. Но и удары твари начали слабеть. Не пропусти я первый удар, то сейчас бы оказался уже близко.
   До круга вызова оставалось метров тридцать. Осталось пройти совсем немного.
   Внезапно Шурга и Ардын, которых я все это время видел краем глаза, развернули лошадей и кинулись назад. Через пару секунд там раздался звон металла. Чертовы орки! Сосредоточившись на демоне и жрецах, я совсем забыл про погоню. Нужно ускорить шаг, иначе эта шваль заколет меня со спины, словно жертвенную свинью.
   Я медленно шел вперед. Мне казалось, что воздух стал плотным как вода, а к ногам привязали пудовые гири.
   Вперед, быстрее! Я мысленно подстегивал себя, еле справляясь с чудовищной нагрузкой, но все равно не успевал. Шаманы начали новую песнь, и тварь нанесла очередной удар. Я влил еще больше энергии в Алгиз, но она промахнулась! Отлично, это даст мне возможность подойти еще ближе!
   Шаманская песнь усилилась, и в ней загремели ноты злобной радости. Не удержавшись, я посмотрел через плечо. Увиденное ужаснуло - там лежали десятки мертвых орков. Уцелели только Шурга и Ардын, которые сейчас пытались выбраться из-под погибших коней.
   От этого зрелища у меня на голове встали дыбом волосы. Я понял, что демон не промахнулся - эти орки и были его целью! Чудовище выпило их жизни, чтобы восстановить свои силы!
   Новый удар твари должен произойти в ближайшие мгновения. Я, боясь не успеть, изо всех сил рванул вперед, одновременно активируя заклинание в посохе.
   Удар небес! Сейчас с демоном будет покончено!
   Мне не хватило доли секунды - демон ударил раньше. Это было новое заклинание и ни Алгиз, не наколотый на спине Шлем ужаса от него не защитили.
   Сначала потемнело в глазах и из окружающего пейзажа исчезли краски, оставив взамен только сотни оттенков серого. Потом исчезли звуки битвы. В наступившей мистической тишине было отчетливо видно, как замерли в полете стрелы... Я моргнул, и реальность окончательно изменилась.
   Что-то перенесло меня на бескрайнюю равнину. Орки, кони, стрелы - все исчезло. С окрашенного в свинцовый цвет неба лениво падали серые хлопья. Вокруг меня был только пепел, в который медленно погружались мои ноги.
   Не успел я подумать о том, что это за место и как отсюда выбраться, как послышались звуки. С тихим шелестом напротив меня из пепла стали появляться грузные фигуры. От них веяло такой ненавистью, что сразу стало понятно - основная битва еще впереди.
   Я направил в их сторону посох и активировал заклинание. Теперь точно ударю первым! Однако вместо 'удара небес' посох в руке завибрировал и разом лишился всей магии. Не веря своим глазам, я потряс артефакт, надеясь, что это какой-то временный сбой, но все было тщетно - он превратился в обычную палку.
   Пока я пытался судорожно сообразить, что делать дальше, сзади меня появился уже знакомый шелест. Я быстро развернулся, и отвел посох для удара по неизвестной угрозе. Там из пепла медленно подымалась гротескная скульптура орка. Она повернула в мою сторону голову и что-то проскрипело. Только то, что в руках чудовища был ятаган Шурги, сдержало меня от удара по союзнику. Пепельный орк, видя, что я не понимаю его речь, хмыкнул и сделал шаг вперед. Он встал рядом со мной и направил тусклый клинок в сторону врагов.
   Краем глаза я заметил, как справа из пепла возникает еще одна фигура. Наверное, это Ардын. Однако вместо десятника передо мной оказался демон. Он выглядел как огромный волк, но я без труда узнал в нем облик собакоголового великана, с которым сражался в древнем храме. Я рефлекторно вызвал Турисаз, который почему-то появился в виде огромного молота, но ударить по демону не успел. Неожиданно раздался противный скрежет, словно кто-то огромный провел когтем по стеклу, и в мою сторону от группы появившихся в этом странном месте чудовищ полетело облако пепла.
   Страх погибнуть в этом жутком месте подстегнул мои способности. Я практически мгновенно нарисовал Шлем ужаса и стал под завязку напитывать его энергией. Но как только в гальдстрав попали первые капли маны, он стал деформироваться. Не успел я испугаться, что из-за спешки ошибся, и руны сейчас исчезнут, как Шлем ужаса превратился в огромный железный щит. Мне некогда было думать о причинах изменения облика руны - серое облако достигло щита. Сталь зашипела, будто металл столкнулся с кислотой. Гальдстрав продержался недолго. На внутренней стороне щита появились пузыри, металл потек и в защите появились прорехи, в которые тут же проникли струйки сизого тумана.
   И тут меня удивил Шурга. Он замахнулся ятаганом и бросился вперед. Я не успел бросить предупреждающий окрик - если моя защита не смогла устоять перед колдовством демона, то он ничего не добьется, и застыл от удивления. Стоило только мечу орка коснуться туманных отростков, как раздался крик и на пепельное поле упали разрубленные кусочки облака. Что за чушь здесь творится? Как можно разрубить туман или облако?
   Шурга на этом не остановился, он бросился вперед и начал наносить быстрые рубящие удары по заклинанию, словно оно было не магическим конструктом, а живым существом. В воздух летели ошметки этого странного вещества, прошло всего полминуты и от некогда сильного заклинания, которое практически сумело уничтожить мою самую сильную защиту, не осталось и следа.
   Но стоило только исчезнуть последнему кусочку заклинания, как в нас полетело новое. Теперь вместо облака оно было похоже на водяного элементаля, каким его изображают разработчики компьютерных игр.
   Что же это за место, если в нем руны превращаются в предметы, а заклинания можно убить мечом?
   Сначала наши дела шли хорошо. Атаки нашего противника лихо рубил Шурга, а я пытался сообразить, чем могу атаковать демона. Обычная магия здесь не действовала, даже файербол мгновенно гас и не мог послужить оружием. Остаются руны, вот только они как-то странно себя ведут.
   Дождавшись, когда Шурга лихо разрубил очередное заклинание, я вызвал руну Хагалаз и направил ее в сторону врагов. В тварей полетели сотни маленьких кристаллов, похожих на необычайно крупный град. Однако демон поднял из пепла стену, и моя атака провалилась.
   Так продолжалось достаточно долго - орк рубил заклинания, а я пытался достать враг рунами. Последний раз защита демона отразила ледяное копье, в которое обратилась руна Иса. И мне показалось, что в этот раз стена из пепла появилась с небольшой задержкой. Если это так, то силы у демона заканчиваются. Правда запас маны и у меня не бесконечный. Хватит еще на пару ударов, не больше.
   Неожиданного Шурга ошибся и пропустил кусочек заклинания врага. У меня сердце ухнуло в пятки, когда я понял, что не успеваю поставить защиту. И тут из-за спины вперед прыгнул огромный волк и зубами разорвал остатки вражеского колдовства.
   В следующие разы он снова подстраховал орка, но вмешательство в битву Когтя Огадура не смогло ее кардинально изменить. Наши силы были на исходе. Движения Шурги с каждым взмахом меча становились более медленными, и все чаще в схватку вступал Коготь Огадура. А у меня уже не было маны для активации рун. Еще немного и заклинаниям демона мы ничего не сможем противопоставить. Страх стал проникать в каждую клеточку моего тела. Я судорожно искал варианты спасения, но ничего толкового в голову не приходило. Вот если бы у меня был куврит, или лунное серебро, то я смог бы доверху наполнить свой источник энергией.
   Внезапно вместо очередной атаки тварь произнесла какую-то мелодичную фразу и замерла, ожидая ответ.
   - Говори на нормальном языке, демон! - я обрадовался началу переговоров, которые давали небольшую передышку.
   Вперед выступило худое существо, которое я сначала принял за очередного демона. Оно было ростом с орка, со спины свисали огромные кожаные крылья оканчивающие загнутыми когтями. Только по орочьему лицу я узнал в нем одного из трех серых шаманов.
   - Гр-ха! Можешь не притворяться, ильвэр, мы давно поняли, кто скрывается под личиной человеческого магика, - голос жреца стал звучать громче и я на всякий случай приготовился к новой атаке. - Что ты тут забыл? Зачем пришел в наши земли? Кто тебя послал?
   - Меня вот спросить забыли, что я хочу...
   - Значит жрецы Корня... Говори все, иначе мы тебя уничтожим!
   - Попробуй! - дерзко ответил я, понимая, что если бы твари имели достаточно сил, то продолжили бы попытки отобрать артефакт. И уж точно не снизошли бы до разговора с со мной.
   - Не думай, что если тебе удалось пленить утерянный Коготь, то сможешь что-то противопоставить нашему господину - хозяину шестой ступени лестницы Храма. Тебе повезло, что у него мало времени. Верни Коготь, и прикажи своему слуге отдать меч Могултая. Потом можешь спокойно вернуться домой. Ни один орк не нападет на тебя в наших землях.
   Справа послышалось недовольное рычание. Я повернул голову и увидел оскаленную пасть приготовившегося к прыжку зверя. Значит, ты не хочешь возвращаться к серым? Отлично, вот только подожди немного с атакой.
   - И все? - я делано удивился, положил руку на загривок волка и сделал небольшой шаг вперед.
   - Нет. Зачем ты сюда пришел? Серые братья чтут древний договор: огадуры никогда не вернутся на свои родные земли, но и вы не лезьте в наши дела! - заявил жрец и нахально завершил свои требования. - Благодари своих богов, ильвэр, что мы разгадали твой обман. Иначе твое тело уже давно пошло бы на корм!
   Тут в разговор неожиданно вмешался Шурга.
   - О каком договоре ты говоришь, жрец? Пустоши губят наш народ! Мой отец объединит орков и вернет нам родину!
   - Кха-кха! - хрипло, словно стервятник, рассмеялся шаман. - Мы не допустим такого. Цагаан не первый, кто пытается собрать настоящую Орду, а не мелкое сборище трех-четырех кланов. Глупцы! Без помощи шаманов ваши воины проиграют первое же крупное сражение. А без нашего дозволения, ни один из говорящих с духами не покинет пределы Пустошей!
   - Но почему? - В отчаянии воскликнул Шурга, опуская меч. - Вы разве не видите, что наш народ вымирает?
   - Мы спасаем огадуров, - вперед вышел второй жрец. Он был значительно выше первого и обликом больше походил на своего хозяина - демона с головой шакала. - Когда пал Огадур, и орки оказались на грани уничтожения, хозяева заключили договор с богами Корня. Они не несут свой свет на эти земли, а мы не мешаем их планам.
   Все это время я маленькими шагами подходил ближе к шаманам. Есть у меня в запасе одно умение, про которое почти забыл в этом мире. Если бы не та легкость, с которой демон высасывал из орков жизнь, я так и не вспомнил бы про этот вариант восстановления энергии. Теперь же остается рассчитывать только на него - если не получится, то придется принимать любые условия шаманов.
   - Стой! Ни шагу больше! - внезапно произнес демон, до этого молча наблюдавший за спинами жрецов за нашим разговором.
   Я мысленно выругался. Только успел накинуть сеть на источник шакалоголового жреца. Еще бы метров пять и можно было попробовать рывком вытянуть из него всю энергию. Или поглотить душу, если у твари таковая имеется.
   - Что? Что? - словно куры закудахтали жрецы. Они, в отличие от своего хозяина, не сумели распознать опасность.
   - Он не ильвэр, - пояснил демон.
   - Господин, но кто еще может подчинить Коготь? - спросил самый мелкий жрец, похожий на вставшую на задние лапы свинью.
   - Здесь, в преддверии Храма, иллюзии долго не живут. С него давно должна была слезть личина и проявиться истинная сущность. - Демон говорил медленно, словно размышлял вслух. - Еще он владеет техникой поглощения, а Коготь ему подчиняется по своей воле. - Тут глаза твари полыхнули темным пламенем. - И я помню, где встречал запах такой крови. Человек, жду тебя в Сером храме, мне есть, что тебе предложить. Награда за Коготь тебя не разочарует. Но если не придешь - пеняй на себя!
   Демон взмахнул когтистой лапой, и я очутился в нормальном мире. По ушам сразу ударили громкие звуки сражения, а на глаза набежали слезы от неожиданно яркого света. Когда я проморгался, то демона и жрецов нигде не было видно. Только рядом стоял удивленный Ардын, а чуть поодаль стонал обожженный шаман.
   Опять провели как глупого котенка! В не себя от злости я направил на живучего шамана посох и активировал заклинание "удар небес". Раздался гром и от колдуна осталась только вбитая в землю кровавая мешанина из мяса и костей.
   Все орки Ашрах на секунду замерли, как будто исчезла связь, и юниты вышли из-под контроля игрока. Этим воспользовались воины Цагаана и с утроенной яростью начали рубить врагов.
   - Уходим! - Крикнул еле стоящий на ногах Шурга. Схватка в сером мире забрала все его силы и сейчас боец из него был никакой.
   Сначала я не понял, о чем говорит орк, но потом догадался. С минуты на минуту воины Ашрах, лишившись магической поддержки, обратятся в повальное бегство. И тогда нас втопчет в пыль многотысячная лавина. Но отступать я не желал. Наоборот, мне хотелось поддаться волнам подступающего безумия и ринуться в битву. Отомстить этим глупым оркам за пережитый страх. Вот только маны мало.
   Мало? Так это сейчас поправим! То, что не удалось сделать в сером мире, сделаю здесь.
   Я с дикой улыбкой на лице подошел к остаткам шамана и вытянул над ними руку. Секунда и в моей груди словно взорвалась сверхновая звезда. От переполняющей энергии в сознании рушились последние преграды.
   - Шурга, Ардын - прочь! - сквозь зубы отдал я приказ.
   Десятник, не рассуждая, закинул на плечо Шургу и резко побежал в сторону от поля битвы.
   Последнее, что я запомнил в тот день, это как активировал заклинание "призыва тьмы". Дальше был провал в памяти, за которым пришло ощущение сытости.
  
  
  

*****

  
  
  
   Шаман Берке уже давно запутался между миром живых и царством духов. Еще перед боем он совершил ошибку, за которую сейчас расплачивался слишком глубоким погружением в Верхний мир. Руки орка дрожали от усталости, а звучащий в голове неразборчивый шепот не давал собраться с мыслями. Он мутным взглядом посмотрел на парочку мелких духов, которые вились над вспоротым животом умирающей лошади, и, сорвав зубами затычку с фляги, выпил зелье. Это последняя жертва, больше Берке не выдержит - или сойдет с ума, или его душа заблудится и навсегда останется в Верхнем мире. Но если выдержит - сделает большой шаг к своей заветной мечте.
   Когда в клане умирал верховный шаман, то лучшие его ученики отправлялись в Серый храм. Там в ходе испытаний боги и жрецы выбирали из них достойных претендентов на право пройти Черное посвящение. Кархай, однажды переборщив с шаманскими настойками, рассказал, что испытания были настолько простыми, что их пройти мог даже полный бездарь. После этого Каху и Зарух стали в мечтах примеряться к плащу и посоху верховного шамана, а Берке наоборот, испугался неопределенности результата.
   Долго мучился орк, пытаясь найти ту самую причину, которая могла помешать занять место верховного. Кархай в ответ на вопросы ученика только хвастался своими способностями в молодости. Да вот только с каждым новым рассказом старик в юности становился все сильнее и мудрее, и веры этим историям у Берке не было.
   Тогда Берке решил узнать у хранителя традиций: кем были соперники Кархая за место верховного шамана. Старый орк благосклонно принял щедрые подарки и поведал, что Кархай действительно был лучшим учеником Астахжа - предыдущего верховного. Правда был еще один, не хуже его, а то и сильнее - Хашуп. Его Астахж больше привечал и даже называл своим приемником. Однако почему Кархай прошел испытание, а его противник нет, Шоцу не знал.
   Из юрты хранителя традиций Берке вышел задумчивый. Если сложить все что ему рассказал старик и видел сам Берке, получалась следующая картина. Юных орков, в которых проявлялись зачатки дара говорящих с духами, раз в шесть сезонов отвозили в Серый храм. Там жрецы в течение сезона делили их на три группы: на тех, кто останется служить храму, кто вернется в племя и пойдет потом в ученичество и бездарей, на которых богам не стоит даже обращать внимания. Первые две группы проходили посвящение в храмовом источнике, дарующем способности вызова белых духов. Уже потом, в клане, верховный шаман выбирал из числа вернувшихся самых способных и брал себе в ученики. Остальным доставались места шаманов в мелких родах, где самым сложным занятием для них было залечить несложные раны, да заряжать защитные амулеты. А вот ученики верховного в будущем имели возможность пройти второе посвящение, и получить способность вызывать черных духов.
   Власть и сила! К словам верховного шамана прислушиваются все! Даже вождь не осмеливается с ним спорить. О посохе и плаще Берке грезил с того самого момента, как Кархай выбрал его в ученики. Но теперь получается, что главным на испытании храма будет не сила или мастерство шамана, а нечто другое. Ладно еще, если действительно сил не хватит, но ведь частенько бывало, что из храма возвращались слабейшие! Лучше уж там сдохнуть, чем уступить какому-то ничтожеству вроде Каху или Заруха, решил Берке и на следующий день снова отправился к шатру Шоцу.
   Тогда честолюбивый ученик шамана задал только один вопрос:
   - Кто выбирает лучших учеников?
   Старый орк одобряюще кивнул.
   - Вождь племени, - ответил Шоцу и с едва уловимой улыбкой на лице добавил, - по моим советам.
   После таких слов улыбнулся и Берке. Увидев такое, хранитель традиций нахмурился и рыкнул на молодого орка.
   - Но если ты этого будешь достоин! Я не буду рисковать и ставить на слабака.
   После этого разговора Берке стал стараться пуще прежнего. А с помощью хранителя традиций он ни в чем не нуждался, в его распоряжении были редкие ингредиенты, лучшие жертвы. Как результат - ритуалы он стал проводить на порядок лучше. Видя такое усердие, даже скупой на похвалу Кархай не удержался и однажды похвалил старательного ученика. Но все спутал трижды проклятый человек! Он убил Кархая, украв тем самым у Берке еще несколько лет подготовки к испытаниям.
   Если бы не Шоцу, сообщивший об этом молодому шаману, то Берке сразу же попытался бы убить самозванца. Но человек оказался нужен клану и его пока решили не трогать. А вот после... После с ним может всякое случится. Берке, как истинный орк, умел ненавидеть истово и обид никогда не прощал. Пусть не сегодня, так завтра появится возможность расквитаться с магом.
   Все должно начаться сегодня: после победы над Ашрах человек уедет из клана. Сделает всю грязную работу и покинет Орчибат. И тогда вождь на собрании глав родов всем объявит, что в Серый храм поедут ученики Кархая. Почему только его одного? А кого же? В битве с Ашрах он показал себя как умелый шаман, в одиночку вытащивший борьбу с насланными врагами духами. Другие ученики Кархая это подтвердят, не смогут они врать перед Цагааном.
   Все было продумано: найдена и дожидалась отмашки шайка изгоев, которую Шоцу собирался пустить по следу самозванца. Они за одну возможность вернуться в клан были готовы растерзать не только Вестника, но и самого Огадура. А когда в руках Берке будет Коготь, то жрецы в обмен на артефакт проведут для младшего шамана Черное посвящение без всяких испытаний. Ну и накануне верная служанка добавила немного отвара пустынного корня во фляги Заруха и Каху. Это снадобье добавляют в питье строптивым жеребцам, чтобы они быстрее уставали и легче покорялись воле наездника.
   Но кто знал, что эти потомки свиней, только волей случая получившие искры дара, окажутся настолько хилыми, что не смогут провести несколько ритуалов? Да и то, призванные ими духи оказались слабыми и почти сразу бежали с поля боя. Хорошо еще, что защитой вождя занимался сам Берке, иначе Орчибат быстро бы оказались без вождя.
   Вскоре Берке пришлось камлать в одиночку. У Заруха и Каху сил хватало лишь на то, чтобы подготавливать к закланию жертвы и быть на подхвате у собрата по ремеслу.
   Сначала Берке только подсмеивался про себя над слабостью напарников, которые прислуживали ему словно старому учителю. Но потом орк начал жалеть о содеянном. Проклятый маг словно специально медлил с убийством шамана Ашрах, а вызываемые духи становились все более упорными и вскоре могут выйти из-под контроля. И вот сейчас, когда Каху и Зарух закончили подготовку очередного обряда, Берке собрал последние силы и начал песнь призыва.
   Слова ритуала, намертво вбитые в память посохом учителя, вылетали из глотки орка сами собой. Два других ученика Кархая, шатаясь от усталости, по мере сил продолжали помогать Берке. Они подожгли в костере четыре связки трав и, дождавшись появления густого дыма, начали обкуривать ими Берке. Потом взяли в руки бубны и начали мерно бить по натянутой коже. Из уголков рта Берке потекла пена. Его руки были по локоть в крови, но нож в кулаке не скользил и лежал точно влитой. Шаман точным движением вонзил ритуальный кинжал в брюхо свиньи, с усилием вспорол толстую кожу и охрипшим от натуги голосом прокричал последние слова призыва. Это последний ритуал. Еще один точно прикончит Берке.
  
  
   Тогда Берке повезло. Он выдержал призыв духов, но какой ценой! Следующие четыре дня шаман расплачивался за свою гордыню кошмарными видениями и полной беспомощностью. Все это время он лежал в своем шатре и не мог выйти даже по нужде. Духи вытянули из него несколько лет жизни. Еще вчера здоровый орк превратился в настоящую развалину: мышцы спали, кожа потемнела и стала морщинистой, а некогда иссини черные волосы подернулись сединой.
   Если бы не служанка, отпаивающая его сытным бульоном, то он вполне мог помереть от истощения. Благо после сражения мясо было навалом - и орочьего, и лошадиного. В редкие минуты, когда сознание шамана прояснялось, он скрежетал зубами от злости на свое бессилие и на те новости, что ему передавала орчанка. Большую часть слухов Берке сразу отметал. Но кто поверит в то, что в старшем сыне Цагаана проснулась кровь великого Могултая, и он в одиночку отбил все атаки шаманов Ашрах? Такое под силу только опытному заклинателю или Вестнику, чье магическое мастерство неприятно удивило Берке. У Шургаана хватило бы дурости зарубить шаманов, но вот противостоять им в тайном искусстве?.. Скорее всего, Цагаан решил назначить нового наследника и начал лепить из сына образ великого вождя, который, подобно героям легенд, в одиночку может победить полчища врагов. Берке недоверчиво фыркал, слушая эти сказки, но продолжал жадно слушать служанку. Однажды, он сильно задумался, когда услышал, что человек во время боя вызвал черного духа. Да настолько могучего, что тот одним касанием забрал тысячи жизней вокруг. Скорее всего, думал шаман, Воол'дэмар-р применил заклинание и уничтожил несколько десятков воинов Ашрах. Берке даже попытался это объяснить служанке, но орчанка не видела разницы между ритуалом вызова духа и магическим заклинанием, а все что было больше десяти упорно называла тысячей.
   Но это было ерундой, не заслуживающей особого внимания. Главным было то, что на второй день после битвы Каху и Зарух куда-то уехали. Вместе с магом, этим выродком, помесью друма и эльвэра!
   На пятый день, Берке сумел выбраться из юрты и, пошатываясь от слабости, пошел к шатру хранителя традиций. Шоцу, презрительно посмотрев на поседевшего раньше времени шамана, подтвердил самые худшие опасения.
   - Да, они отправились в Серый храм.
   - Как ты мог такое допустить, - забывшись, закричал на Шоцу шаман, - мы же обо всем договорились!
   Берке еще немного и наговорил бы слишком много лишнего, но вовремя заметив стальной блеск глаз хранителя традиций, поперхнулся и со злостью ударил себя по колену.
   - Успокоился? - Холодно поинтересовался Шоцу.
   - Да. Прошу прощения, - склонил голову шаман, чтобы скрыть бушевавшую в нем ярость.
   - Из-за тебя рухнули все мои планы. Я долго шел к тому, чтобы поставить на место верховного шамана кого-нибудь из родичей. И вот теперь в Серый храм отправились представители другой крови. Не прямые потомки Могултая, и даже не настоящие Орчибат, а выходцы родов, которые всего три-четыре поколения назад присоединились к клану!
   - Так вот почему ты мне помогал. Тебе нужен был верховный из твоего рода, который не смог бы пойти против крови. - Удивленно произнес Берке. До этого он искренне полагал, что хорошее расположение хранителя традиций купил богатыми подарками. - Но все же, почему? Разве нельзя было подождать несколько дней? Еще немного и я полностью приду в себя.
   - Нельзя! - отрезал старик. - К нам на следующий день пришли серые и объявили, что с выбором нового верховного шамана тянуть больше нельзя.
   - Но они не пройдут испытания. Дай мне коня, я их догоню!
   - Догонит он, - усмехнулся Шоцу. - Им пути осталось дня два-три. Да и откуда тебе знать заранее? Не такие они уж и слабаки. По крайней мере, смогли после битвы дойти на своих ногах до стоянки, - старик не упустил возможность ударить по самолюбию Берке. - Ты хотел ответа - почему последним верховным шаманом стал Кархай, а не Хашуп? Да потому что он был настоящим Орчибат! Вот уже семь поколений храм выбирает кого угодно, но не шамана из нашего рода.
   Старый орк замолчал, и, не удержавшись, злорадно добавил:
   - Ну, ничего, Каху и Зарух тоже мне многим обязаны. Я им даже пообещал замолвить словечко перед храмом, мол не бойтесь - я с ними договорился. И это куда лучше того варианта, если новый верховный шаман будет из серых. Такое уже раз случалось. Мы тогда чуть не вымерли и потеряли почти все свои земли. Только сейчас отправились и начали их возвращать.
   - - Они не пройдут испытания, - повторил Берке. - Я подлил им в питье отвар пустынного корня.
   - Ты, полное ничтожество! - Шоцу подошел к шаману и зашипел, брызгая слюной на лицо Берке. - Ты понимаешь что наделал?! Если они не пройдут Черное посвящение, то нам придется принять чужака!
   - Я смогу сам защитить клан, буду камлать без отдыха...
   - Сможет он, - передразнил старый орк. - Кто чуть не сдох, пытаясь обуздать черного духа Ашрах? Да если бы не магик, втоптавший в пыль их шамана, от твоей души и клочка не осталось! А ну пошел вон! Если Каху или Зарух не получат силу вызывать черных духов - я изгоню тебя из племени!
   От властного окрика Шоцу, Берке вскочил и словно на крыльях вылетел из шатра. Потом силы его покинули, и он побрел, куда глаза глядят. Слезы обиды душили шамана, он шел на одной злости, стремясь уйти подальше от места его унижения. За что? Ведь он все делал по плану и не его вина в том, если эти бездари завалят испытания.
   В себя Берке пришел вечером. Он посмотрел по сторонам и понял, что последнее время ходил по полю боя с Ашрах. Орк вздохнул, нашел глазами почти у самого горизонта лагерь орды, и медленно туда побрел. Неожиданно для себя он остановился - прямо перед ним было странное место: черная, пожухшая трава и сотни неубранных трупов орков и лошадей. Смрада не было, но оттуда веяло пустотой и опасностью. Берке догадался, что именно здесь творил свою мерзкую волшбу человек. Служанка не соврала - своим заклинанием маг действительно убил многих, не тысячи, конечно, но и не пару десятков.
   Идти прямо через это место орк не решился. Уж очень странным оно было. Берке собрался было его обойти, как почуял нечто знакомое. Он закрыл глаза, принюхался и, не веря своим ощущениям, медленно пошел вперед. Один шаг, второй. Вскоре орк перестал осторожничать и побежал к центру магического круга.
   Вскоре Пустоши огласил безумный рев радости. Орки в лагере всполошились, но ничего не случилось. А через три дня в орду вернулся Берке. Он прошел с гордо поднятой головой через всю орду, опираясь на непонятно откуда взявшийся костяной посох. Никто из орков не посмел заступить ему дорогу. Шаман остановился только у шатра Цагаана.
   - Вождь никого не принимает, - преградили путь охранники.
   - Меня примет. Передайте Цагаану, что к нему пришел верховный шаман Орчибат!
  
  
  

*****

  
  
  
   Проснулся я от сильной жажды. Рядом, укрывшись куском мохнатой шкуры, спала Самша. Импровизированное одеяло было коротким, оно едва прикрывало обнаженное тело орчанки. А что она здесь делает? Неужели я с ней?..
   Нет, я был одет, так что ничего у меня с ней ночью не было.
   - Эй, вставай, - я легонько потряс орчанку за плечо.
   - Ой, - Самша открыла глазки и испуганно посмотрела на меня.
   - Воды принеси.
   - Да, хозяин, - орчанка вскочила и начала быстро одеваться.
   А фигурка у нее ладная. Даже немного пожалел, что ночью просто спал.
   Пока Самша бегала за водой, я пытался вспомнить события вчерашнего дня. Была битва, потом разговор с демоном, которого вызвали жрецы Серого храма. Затем я активировал "Призыв тьмы" и...
   - Вот, вода, - Самша, не отрывая взгляда от земли, протянула мне кожаную фляжку.
   Машинально кивнув в благодарность, я вынул затычку и прильнул к горлышку. Вода была затхлой и слегка горчила, но я пил ее с такой жадностью, как будто вчера здорово набрался. Смутно вспоминаются какие-то пляски у костра, чей-то череп, из которого все пили по кругу...
   Ох, мы же вчера разгромили врага, и видимо сразу начали отмечать победу. Тогда не нужно сейчас мучать голову, все вспомнится само собой.
   И все-таки, как в моем шатре оказалась голая орчанка? Она сама пришла или ее кто-то послал? Если первое, значит, девушка решила меня соблазнить. А вот второе... Интересно, кто из них решил таким образом покрепче привязать меня к племени: Цагаан или Шоцу? У орков правила просты - переспал с девушкой, значит взял ее в жены. Просто отлично, что я проснулся полностью одетым, так что интим и последующий шантаж исключаются.
   - Лошади готовы, - Самша забрала фляжку. - Я собрала вам в дорогу.
   - Какие лошади?
   - Ты вечером, ну перед тем как приказал зайти в шатер, сказал, что завтра отправляешься в Серый храм.
   Понятно, а то я уже выдумал целый заговор с целью меня охмурить. Опять паранойя начинается, везде ищу подвох. С этим нужно что-то делать, иначе скоро начну разрабатывать планы, как захватить мир незаметно от санитаров.
   Не о том думаю. Главная для меня сейчас задача - выбраться из земель орков живым и невредимым. Если бы не опасения, что моих скудных сбережений не хватит на обучение в академии магии Островного королевства, то проигнорировал бы приглашение серых. Не нравится оно мне, ох как не нравится! Гнильцой от него отдает, да и похоже больше на приказ, а не на предложение заехать в гости
   А может послать серых и орков далеко и подальше, а самому отправиться к Древнему храму? Его обитатель за информацию о владельце обсидианового клинка обещал меня отправить домой. Думаю, Великий змей еще обрадуется, что его обидчик, бог Огадур, уже давно мертв и превратился в легенду.
   А если я все-таки ошибаюсь и Огадур тут не при чем? Тут все-таки нужны более веские доказательства. Уже сейчас я могу дать десятки объяснений, почему орки дали артефакту имя своего бога, а вызываемые их шаманами демоны, столь похожи на заключенный в когте дух. Так что в Серый храм мне придется съездить, а там - придумаю, как уговорить серых поделиться информацией. Заодно заставлю их хорошенько тряхнуть мошной. Просто так, за спасибо, Коготь Огадура они не получат.
   Определившись с ближайшими планами, я прихватил волшебный посох и вышел из шатра. Вчера Злой ветер попал под удар шаманов, боюсь, что он не выдержит путешествие. Мои опасения оказались не напрасными. Еще недавно сильный и молодой жеребец был похож на старую клячу. Я погладил его по гриве и еле успел отдернуть руку. Норов у Злого ветра остался прежним. Если его сытно кормить, то через несколько недель к нему вернется былая стать. Жаль, что у меня нет столько времени. Придется ехать на другом коне. Кстати, а почему я не вижу Шургу и свою охрану?
   - Самша, а где Шургаан? - спросил я у орчанки, следовавшей за мной словно тень.
   - Сын вождя болен, а Ардын повел захваченных лошадей на пастбище.
   Понятно. Я уж подумал, что они попали под "Призыв тьмы". Хм, неужели я беспокоюсь об этих орках? Да нет, не может такого быть! Я им ничем не обязан. То, что они сражались вместе со мной, еще ничего не значит. Ардын просто делал свою работу, а Шурга... в принципе если бы не он, то я проиграл бы схватку с шаманами... Но и это ничего не значит! Он защищал не только меня, но и свою шкуру. Так что еще вопрос, кто кому вчера жизнь спас.
   Так, злясь непонятно на кого, я пошел в гости к Шоцу. Нужно было подтвердить выполнение всех условий договора и попробовать стребовать со старика что-нибудь еще. Хотя, из этого сквалыги лишнюю медяшку клещами вытягивать придется. Надеюсь, он хоть сейчас у себя, а не рассказывает сказки воинам где-то на краю лагеря. Водится за ним такой грешок, любит старик поговорить и быть в центре внимания.
   Утренний ветерок приятно холодил голову, и когда я дошел до места, чувствовал себя отлично. Я отодвинул завесу на входе и заглянул внутрь жилища хранителя традиций. Шоцу был здесь. Он сидел ко мне спиной и неторопливо протирал кусочком замши какой-то предмет. Старик был настолько увлечен своей работой, что меня не заметил.
   - Как дела? - спросил я у хранителя традиций, подойдя к нему практически вплотную.
   Шоцу на секунду замер, потом что-то спрятал под ворох тряпок и быстро развернулся ко мне.
   - А, это ты, - облегченно произнес орк. - Думал сам к тебе идти, я уже все приготовил.
   Шоцу откинул в сторону ткань и достал меч. Он кончиками пальцев пробежался по широкому лезвию, тяжело вздохнул и осторожно, словно величайшую драгоценность, передал мне клинок.
   - Шургаан тяжело болен. Серый жрец в обмен на лечение потребовал его меч. Отвези клинок Могултая в их храм и получишь мою благодарность.
   - Может я смогу чем помочь? И ехать никуда не надо.
   Разговор с орком обещал быть долгим. Я присел и положил меч между нами. Клинок был хорош, такой должен дорого стоить. Не знаю сколько, но уж точно больше, чем эфемерная благодарность орков. Зачем она мне в людских королевствах? А этот меч там с руками оторвут. В крайнем случае, будет чем в дороге дрова порубить. Так что попробую забрать его себе. Есть одно заклинание, которого и мертвого на ноги подымет.
   - Нет, его уже осмотрели наши шаманы. На нем лежит черное проклятье, которое могут снять только боги. Эх, ну куда же юнца понесло? А ты, - старик обвиняюще ткнул корявым пальцем мне в грудь. - Ты куда смотрел? Зачем допустил его в дела шаманов?
   - А кто мне говорил, что там будут только Ашрах? Откуда взялись серые? - чтобы не оправдываться и не ставить себя в проигрышное положение, я перешел в атаку. - По-моему, я сделал даже больше нашего уговора!
   - И что с того? Посох забирай, вижу, что ты с ним и так не расстаешься, а долю шамана в добыче разделят ученики Кархая и клан. И так из-за тебя приходится меч отдавать, - пробурчал старый орк и отвернулся, показывая, что разговор окончен.
   - Вот как? - Это разозлило меня окончательно. Да, в нашем договоре ни слова не было про добычу, но это не значит, что кто-то может забрать мое! - Может, мне нужно было забрать у твоего внука амулет? Без него Шурга загнулся бы от первого магического удара, и тогда твой драгоценный меч остался бы в клане. Или мне стоило убить шамана Ашрах и отъехать в сторонку? Чтобы посмотреть, как серые под корень изводят всю вашу орду? А что? Ведь уговор был победить одного шамана. За остальных мне не заплатили.
   - Клановая татуировка дала тебе некоторые права, но настоящим орком тебе никогда не стать! - выкрикнул Шоцу.
   - А вот отсюда, поподробнее! - я тоже повысил голос. - Ты хочешь сказать, что она ничего не значит?
   - Хе-хе, - противно рассмеялся старик. - Значит, много чего значит. Вам, человекам, и не понять всего. Вот ты, - он снова противно захихикал, - думаешь, что стал настоящим Орчибат? Нет, ты как был человеком так им и остался. Жадным и наглым сверх меры. Настоящему орку никогда в голову не пришла бы мысль, что клан можно предать.
   - Хм, - я демонстративно потрогал свое лицо, - а ведь ты прав, я действительно человек. И ненавижу, когда меня пытаются обмануть!
   - Да из-за твоего промедления, погибли сотни наших воинов! - Орк начал яростно отстаивать имущество клана, куда должна была уйти моя доля, - А уж сколько ты убил Ашрах - уму непостижимо! А ведь каждый из них мог усилить наше войско! Да и как убил? С их тел ничего не возьмешь - только куски оплавленного металла.
   Орк, приняв мое молчание за растерянность, продолжил сыпать упреками и обвинениями. Он долго перечислял мои "ошибки", и с каждым новым словом мне становилось противно. Шоцу хочет, чтобы я начал доказывать свою роль в прошедшей битве? Мне ради десятка ржавых мечей и горстки монет нужно унижаться перед этой нелюдью? Да пошли все они со своим барахлом!
   Я резко поднялся и презрительно, сверху вниз посмотрел на Шоцу.
   - Я сам возьму свое! А это, - я ногой подтолкнул меч ближе к орку, - сам тащи в Серый храм.
   - Ты не можешь, - остановил меня Шоцу у выхода.
   - Что не могу? Не могу забрать свою добычу? А кто меня остановит? Все орки твоего клана считают меня Вестником, у них даже мысли не возникнет сделать что-то против моей воли. А моей ноги уже сегодня тут не будет!
   - Серый... - испугано выпалил старик.
   - Что Серый?
   - Он здесь. Прибыл утром. И собирается обратно в храм через сутки. Ты же не можешь уехать без него, - старик разволновался не на шутку. Его лицо покраснело, еще немного и смотри - удар хватит.
   - Ах, да, серые, - рассмеялся я. - А кто тебе сказал, что я к ним поеду? Меня уже тошнит от ваших морд. Серые они или зеленые - не важно.
   - Но, но... - охрипшим голосом пролепетал Шоцу.
   Его взгляд метался по всему шатру, иногда задерживаясь на лежащем у ног мече. Я сейчас разрушил все его планы. Мне это нравилось, и я решил напоследок нанести еще один удар по его гордости.
   - Что, боишься их? Правильно делаешь. Кормушки должны бояться слуг хозяев. Делай выводы, старик!
   Я еще раз рассмеялся в лицо орку и вышел из его шатра. Пора убираться из этих земель.
   Самша, умница, уже все давно приготовила к отъезду. Даже умудрилась где-то коня достать. Я быстро покидал в мешок свои вещи, отдельно свернул плащ Кархая. Ночи здесь холодные, в дороге пригодится. И плевать, что он для шаманов что-то значит. Шаманы! При мысли о них на моем лице появилась злая улыбка. Они хотят себе вещи Кархая? Одну я им, так и быть оставлю. Вот только не моя проблема - сумеют они забрать посох или нет.
   Через час я и Самша были на поле вчерашней битвы. Орчанка сама увязалась за мной, словно так и должно быть. Я гнать ее не стал, все-таки какой-никакой, а местный житель. Без проводника мне придется туго.
   Место вокруг напоминало свалку. Такая же гнилостная вонь и кучи мусора, над которыми вьются птицы. Только вместо бомжей, этих коренных обитателей помоек, тут всюду лазили орки.
   Вскоре я подъехал к единственному участку, куда орки пока еще не добрались. Тут я вчера выпустил на волю "Призыв тьмы".
   - Стой здесь, - приказал я орчанке и спешился.
   Вперед шел осторожно, выбирая свободные места меж тел мертвых орков. Мародерствующие неподалеку воины Орчибат с жадностью смотрели в мою сторону, но так и не решались подойти ближе и начать сбор трофеев. Чувствуют, собаки, что заклинание еще действует, боятся за свои шкуры.
   Не понял, а почему оно так чудно работает? Вчера огадуры, как и положено, успевали сделать несколько шагов и падали замертво. Меня же заклинание сегодня не трогает. Странно, может я просто к нему привык? Хотя нет, тут что-то другое. Вон лежит свежий труп орка, видимо самый глупый или жадный не поверил своим инстинктам и попробовал утащить добычу. Раньше "Призыв тьмы" из меня тоже вытягивал энергию, меньше, чем у других, но тянул. А сейчас мало того, что мой источник заполнен под завязку, так и такое чувство, что сам недавно плотно пообедал. При мысли о еде заурчал желудок. Я чуть не сошел с ума пытаясь понять - хочу кушать или нет. Подобные чувства испытывал только раз в жизни, когда купил газировку с ароматом апельсина. То был жестокий удар: обоняние твердило, что пью цитрусовый сок, а вкус был как у простой воды. Долго такого выдержать не смог и, несмотря на сильную жажду, выкинул всю бутылку.
   Все-таки с заклинанием я вчера что-то намудрил. Но с этим пусть орки разбираются. Как и с этим! Я двумя руками обхватил посох Кархая и со всей силой ударил концом землю. Вот пусть попробуют его отсюда забрать! Если сумеют дойти!
   Вернувшись к лошадям, я, не переступая границу действия заклинания, еще раз посмотрел на десятки обгорелых трупов. И что так боялся один ехать через земли орков? Да со мной здесь никто не справится! Вчера я понял, что каждый орк для меня может быть источником силы. А пока магия со мной, я неуязвим!
   - Хозяин, - прервала мои мечтания Самша.
   - Что еще?
   - К нам едет вождь, - обладающим более острым зрением, орчанка указала рукой назад.
   Через минуту и я смог различить среди двух десятков едущих к нам орков могучую фигуру Цагаана. К лошадям подходить не стал. Если Цагаан пойдет на конфликт, лучше иметь дополнительный козырь в рукаве.
   Глядя на вождя орков, и пытаясь придумать, что ему сказать, я наконец-то полностью вспомнил события вчерашнего дня. И с досады сплюнул на землю. Зря с Шоцу поругался, вождь же вчера мне лично пообещал вместо доли шамана дать право вторым выбрать любой понравившийся трофей. Но возвращаться обратно не буду. Стоп! Это что же тогда получается? Хранитель традиций просто не мог не знать про слова вождя. Не тот он человек, то есть орк. А провоцировать меня он стал после того, как я предложил вылечить Шургу.
   - Уезжаешь, Волдэмар? - спросил Цагаан, останавливая своего могучего коня точно у границы невидимого круга.
   - Да, мне пора. Ты против? - Я быстро обвел взглядом сопровождающих вождя орков, пытаясь найти малейшие признаки того, что они готовятся к драке.
   - Кто я такой, чтобы мешать посланнику Огадура? - пожал плечами Цагаан. - Мне жаль, что ты уходишь. Если снова окажешься в наших землях, знай, здесь тебе каждый окажет любую услугу.
   Улыбка Цагаана была столь искренней, что я немного устыдился. Вот он, простой и честный воин, а я... Я веду себя как последняя сволочь.
   - Спасибо, Цагаан. Не забуду.
   - Легкой дороги тебе, Вестник, - пожелал мне удачи вождь. - Разреши этим воинам сопровождать тебя, а то разве дело, что ты поедешь один, словно изгой. Не все огадуры знают про Вестника, найдется много таких, кто решит, что ты легкая добыча. Воинов поведет Нияз, ты его помнишь?
   Я помнил сына Цагаана. Тот долгое время обходил меня стороной и только перед битвой сумел найти в себе силы подъехать ко мне и попросить прощения за тот неприятный инцидент.
   Слова Цагаана показались мне разумными. Попрощавшись, я запрыгнул в седло и направил коня на восток.
   Вечером третьего дня ко мне подъехал Нияз.
   - Волдэмар, мы покинули земли клана. Далее пойдут опасные земли, много дикого зверья и мало источников воды. Серого храма будет проще доехать, если мы повернем на север
   - Нет, Нияз, едем дальше на восток. Если хотите, возвращайтесь обратно. - Я не стал останавливать лошадь для разговора, и орк через пару шагов оказался позади меня.
   - Ха-ха, - непонятно чему рассмеялся сын вождя. - Я на это очень надеялся!
   - Что? - я повернул голову и слетел с коня от сильного удара в голову.
   Ошеломленный, я попытался подняться, но орк ударом сапога свалил меня обратно. Вдалеке вскрикнула моя служанка. Ее то, за что, твари?
   Я оперся на руки и потряс головой. Сейчас я вас всех здесь кремирую заживо! Но тут мне в затылок что-то сильно ударило, и перед глазами все поплыло.
   - Еще раз ударь его копьем! Эта тварь живучая, не бойся. - Услышал я приказ Нияза, отданный кому-то из воинов. - Ашра, готовь веревки, сейчас угостим его шаманьей настойкой. Таким и привезем его в Серый храм.
  
  
  

*****

  
  
  
   Шоцу сидел в своем шатре и, щурясь от наслаждения, медленно потягивал горячий буцу. Час назад прибыл посыльный от Нияза. Человеческий маг крепко связан и не может использовать магию. Через несколько дней его тушка окажется в Сером храме. Этот хитрый ход старого орка собьет с толку наглых жрецов.
   Хранитель традиций шумно потянул из пиалы горячий напиток, и на его лице проступила злорадная улыбка. Скоро, очень скоро клан Орчибат фактически подчинит себе весь запад Пустошей. Нет, внешне все будет по-прежнему - все шесть кланов будут независимы, но вот любое серьезное решение будет приниматься не в шатрах их вождей, а в стане Орчибат. Иначе их постигнет судьба Ашрах.
   Совсем недавно Шоцу полагал, что на захвате земель Ашрах им придется остановиться и подождать два-три десятка сезонов. Шоцу прекрасно помнил кланы, которые после пары громких побед уходили на задворки истории орков. Причины тому были разные - мор, необычайно, даже для Пустошей, суровая зима или знойное лето, злые духи и прочие напасти. Но везде, а старик был в этом твердо уверен, не обошлось без вмешательства серых.
   Нужен был свой Верховный шаман. Свой по крови или по духу, который не будет послушным воле храма и не бросит клан в годину испытаний. Ибо без защиты шамана огадуры обречены на вымирание. И Шоцу был готов ждать, пока Верховным не станет кто-то из своих. Или пока не появится чужак, которого соблазнят сокровища клана.
   Кода Шурга притащил в земли орков мага, старик сразу нашел место в своих планах для самозваного Вестника. Глупый человек так и не понял - как не крутись, не колдуй и не придумывай, он стал разменной фигурой в руках Хранителя традиций. Даже его отказ ехать в Серый храм, сыграл на руку Шоцу. Теперь храм будет полностью уверен в покорности Орчибат. Все требования серого шамана выполнены: храм получит меч Могултая, сына Цагаана, коготь Огадура и человеческого мага. А взамен жрец обещал помочь Каху и Зарух пройти посвящение.
   Старик мелко затрясся от беззвучного смеха. Человек свою роль отыграл, теперь пришел черед храмовых служек. Серые глупцы - они не увидели главное сокровище клана. Это не пришлый маг, не кинжал Огадура и уж тем более не меч Могултая.
   В Шургаане проснулась древняя кровь. Ему суждено объединить всех огадуров и вернуть утраченные земли предков!
   Шоцу, допив последний глоток из чаши, крепко задумался. Что ему рассказать Шурге? Всю правду или дикую мешанину из лжи и намеков, как и всем остальным? А как объяснить его "чудесное" выздоровление? Ведь будущий правитель орков сейчас по приказу вождя находится под стражей, а не на смертном одре.
  
   На следующий день, когда начала спадать жара, из лагеря Орчибат на рысях выехал большой отряд. За спинами четырех десятков огромных орков почти не было видно маленького Хранителя традиций. Будь его воля, он бы отправился в путь один. Однако вождь, когда услышал о цели путешествия старого орка, заставил его взять с собой бойцов клана, преданных лично Цагаану. Они выполнят любой приказ вождя и, что самое главное, будут держать язык за зубами. Шоцу, когда узнал про этот момент, сразу перестал сопротивляться, прекрасно понимая всю важность своей миссии. От ее результата зависит многое.
   К полудню отряд достиг черной скалы, одиноко возвышавшейся посреди Пустошей. По приказу Шоцу орки остановились. От отряда отделился десяток и устремился вперед. Они внимательно осмотрели окрестности и, не найдя ничего подозрительного, вернулись обратно. Хранитель традиций кивнул в ответ на сообщение разведки и приказал воинам окружить скалу широким кольцом. Сам старик спешился и начал что-то искать среди обломков скалы. Он медленно ходил между большими черными камнями и что-то шептал себе под нос. Иногда, по его приказу, два орка переворачивали большие каменные осколки. Шоцу счищал с них ножом земляные наросты и внимательно изучал. День уже клонился к вечеру, когда старик нашел на одном камне знак - тамгу клана Орчибат. После этого Шоцу отсчитал двенадцать шагов на север и приказал оркам копать землю. Тяжелые мотыги с силой впились в пересохшую землю. Дважды Шоцу приказывал воинам смениться, сам же он стоял рядом с медленно углубляющейся ямой и с каждой минутой сильнее хмурился. Неужели он ошибся? Или кто-то нашел старую захоронку, которую клан сделал еще во время Исхода? Старик гнал от себя дурные мысли, боясь даже представить, что будет, если здесь они ничего не найдут.
   Время быстро летело. Солнце уже скрылось за горизонтом, и орки зажгли факелы. Яма была уже большой, в полный рост огадура. Вдруг после очередного взмаха мотыга орка ударила по чему-то железному. Шоцу мгновенно оживился и с помощью воина спустился в яму. Дальше старик копал сам, опасаясь повредить находку.
   Обратный путь был похож на рейд по территории вражеского клана. Орки шли быстро и скрытно, высылая время от времени в разные стороны разведчиков. Видимо предки услышали молитвы Хранителя традиций, и им, кроме одного огадура-охотника, никто не встретился. Невезучего орка раздели, срезали кожу со знаками клана и оставили диким зверям на поживу. Никто не должен узнать, куда ездил этот отряд и, самое главное, что находится внутри двух мешков, притороченных к седлу Хранителя традиций.
   Вождь с нетерпением ждал Шоцу. Но его невозмутимость дрогнула, когда старик, пыхтя от усердия, начал снимать мешки. Цагаан не выдержал, сам снял поклажу и занес ее в шатер. Там он нетерпеливо развязал мешки и начал осторожно выкладывать на землю темные металлические пластины. Последним он достал куполообразный шлем с помятой налобной пластиной.
   - И это все? - не смог скрыть разочарования Цагаан.
   Он взял в руку одну пластину, стряхнул с нее грязь и стал внимательно изучать металл.
   - А ты что ждал? Что я привезу сюда полностью готовый доспех гвардейца Могултая? Да за то время, что они лежали в земле, кода и ткань давно сгнили.
   - Какие-то они тонкие, и как их крепить? - заметил Цагаан, пропустив мимо ушей слова старого орка.
   - Разберемся, - отмахнулся Шоцу. - А то, что тонкие, так и должно быть. Это тебе не железо, которого чем больше, тем лучше.
   - Но все же, - усомнился вождь, - может они стрелу и выдержат, но после хорошего удара мечом все нутро будет отбито.
   - Ничего страшного. Эти доспехи делались не для сражений.
   - Да, я помню твои рассказы, - ответил Цагаан и взял в руки шлем.
   Вождь ухватился пальцами за помятую налобную пластину и попробовал ее выпрямить. Но тонкий металл не поддался сильным пальцам Цагаана, и он с почтением отложил шлем в сторону.
   - Признаюсь тебе, старик, я до конца не верил, что ты сможешь их найти.
   - Предки никогда не лгут! - высокопарно ответил Шоцу, который совсем недавно сам в этом сомневался. - На землях Ашрах должны быть еще три тайника.
   - Там тоже будет лежать доспехи гвардейца?
   - Нет, там во время Исхода спрятали броню и оружие простых солдат. - Покачал головой старик, но увидев в глазах Цагаана легкое разочарование, поспешил добавить. - Оно все сделано из железа. Настоящего железа, нечета нынешнему. По крепости оно ничем не уступит мечу, который мы отдали в Серый храм.
   Вождь усмехнулся.
   - Если у меня будет три сотни воинов с такими мечами, то все соседи сами сюда прибегут с поклоном.
   - Да. Действовать нужно быстро, пока храм не опомнился. Сначала заставим все западные кланы заключить с нами военный союз, а потом начнем поход на север, на земли отступников. Серые должны проглотить это объяснение. - Тут старик хихикнул. - Они сами себя перехитрят. Запретить этот поход жрецы не смогут, ведь там живут орки, открыто выступающие против воли храма. Вот и будут ждать, что мы либо положим всю орду на севере, либо наши силы будет настолько ослабленными, что земли Орчибат можно будет привести к покорности силами одного из восточных кланов.
   - А как быть с верховным шаманом?
   - Будем ждать, - ответил Шоцу. - Надеюсь, что наши подарки помогут Каху или Заруху пройти посвящение. Если же они пришлют своего жреца, то у нас будет, чем его удивить и заставить камлать на благо Орчибат.
   - Хорошо, - согласился вождь. - Потом я поставлю Храм на колени, и никто не сможет оспорить мою власть.
   - Ну, наконец-то ты понял, что я не зря его опасался!
   - Трудно не понять, когда серые пришли на помощь Ашрах. - фыркнул Цагаан, не заметив сарказм в словах Хранителя традиций. - Да и слова Шурги подтвердили твою правоту. Бояться человеков и друмов?! Да там живут не сыны Огадура, а трусливые старухи!
   - Да, - тихо рассмеялся Шоцу. - Когда мы подчиним все земли вокруг Храма, то им придется выбирать - еда или власть. Эти гордецы уже давно разучились сами добывать пищу, живут только на подношения кланов. На нас же они теперь повлиять не смогут.
   - Уверен?
   - Как никогда. В этом доспехе Шургаан сможет одолеть любого черного духа, а с мелочью справится Верховный шаман, - ответил Хранитель традиций и, не удержавшись, напомнил вождю о еще одной его ошибке. - А ты его еще не хотел признавать наследником.
   - И не буду!
   - Нет, будешь! Ты должен сделать Шургаана своей правой рукой!
   - У тебя мозги уже протухли, старик! Клан его не примет. Ты забыл, какого он роста? - Цагаан прикоснулся ребром ладони к груди. - Вот такого. Да ниже его только мальки, да женщины.
   - Ничего страшного, - отмахнулся Шоцу. - В землях человеков он многому чему научился. Рост ему не помеха.
   - Да какой из него глава клана? - взревел вождь. - Он не сможет перерубить лошадь с одного удара! Вождем после меня станет Ахрам или Бунча!
   - Его кровь! Доспех и меч Могултая в руке. Этого достаточно, чтобы все признали его вождем! - яростно возразил старый орк.
   - Ты погряз в своих легендах, - с насмешкой возразил Цагаан, - и забыл, что воины больше всего ценят силу и удачу. Да и ты что, какой меч? Его же пришлось отдать серым.
   - Это они так думают, - хитро улыбнулся Шоцу. - Мы всегда знали, что нашей реликвией когда-нибудь заинтересуется Храм. Поэтому все видели только его копию. Настоящий же клинок Могултая хорошо спрятан. Ты первый, кому я это рассказываю.
   - А ты хитер старик. Ой, хитер! То-то ты так сильно не дергался, когда Шургаан уволок с собой меч. - С восхищением ответил вождь и тут же сменил тон. - Но наследником я его все равно не сделаю!
   - Ладно, ладно, потом поговорим, - примиряюще поднял руки вверх старый орк, надеясь в будущем уговорить вождя.
   Цагаан и Шоцу ненадолго замолчали. Каждый из них обдумывал свое. Хранитель традиций вспомнил, что у Цагаана осталось в живых только три сына. Нияза они уже списали. Серые не упустят шанса избавиться от носителя меча. А то, что в битве против Ашрах им владел Шурга, жрецам никто не скажет. С другими двумя сыновьями вождя тоже может произойти что-нибудь нехорошее. Старый орк был готов пожертвовать ими всеми, лишь бы истинный потом Могултая занял принадлежащее ему по праву место.
   Вождь же не отрывал взгляда от частей древнего доспеха.
   - А если возьму в руку меч и надену их? Я ведь тоже потомок Могултая, - спросил Цагаан, не желая делиться с сыном даже толикой славы.
   Шоцу отрицательно покачал головой. Он немного пожевал губами, и, стараясь подбирать такие слова, чтобы не задеть гордость вспыльчивого потомка, начал объяснять.
   - Дар этот просыпается не у каждого...
   Только старый орк произнес первые слова, как у входа в шатер раздались чьи-то гневные крики. Шоцу закрыл рот и вопросительно посмотрел на Цагаана. Мол, что это? Разве охранникам никто не дал указания гнать всех прочь, когда здесь обсуждается будущее клана?
   - Прекратить! - рявкнул вождь так громко, что Шоцу показалось, как от голоса Цагаана задрожали шкуры на стенах. - Что там?
   - Вождь, - в шатер влетел охранник и преклонил колено. - Берке требует пустить к тебе. Мы не пускаем.
   - Требует? -ощерился Цагаан.
   - Да, - подтвердил орк, отводя взгляд от наливающихся бешенством глаз вождя.
   Злость на несправедливость судьбы, пробудившую древнюю кровь не в самом могучем воине Орчибат, постоянная правота слов Шоцу, неосторожные слова Берке, - все это вывело Цагаана из себя. Он вскочил на ноги и приказал:
   - Сюда его, живо!
   Охранник поспешил выполнить приказ. Он не стал особо церемониться с шаманом и грубо втолкнул его в шатер. Берке разозлился от такого к нему отношения.
   - Цагаан, что себе позволяют твои воины? -надменно спросил шаман.
   - Молчать! - зарычал Цагаан. - Как ты посмел мешать разговору лидеров клана?
   - Хм, - усмехнулся Берке и, приняв горделивую позу, ударил перед собой о землю посохом и надменно произнес. - Мое место здесь. Я теперь Верховный шаман клана.
   - Цагаан, не спеши, - повис на руке вождя Шоцу. Еще не много и Цагаан, взбешенный наглостью Берке, изувечил бы его. И не посмотрел бы, что поднял руку не на простого огадура, а на шамана.
   - Он еще болен, не отошел от шаманских зелий, вот и городит всякую чушь. - Скороговоркой произнес Шоцу. Потом старик обернулся к Берке и прошипел. - До следующей зеленой травы чтобы я тебя не видел! Будешь помогать пастухам. А посох здесь оставь.
   - Что? - С издевкой переспросил Берке, которого явно не испугали злые слова Хранителя традиций и ярость вождя. - А что вы скажите после этого?
   Берке вытянул руку и на его ладони появился черный огонек, через мгновение принявший форму небольшой птицы.
   - Ты смог призвать духа в наш мир? - сглотнув внезапно ставшую тягучей слюну, спросил Шоцу.
   - Да.
   - Что это за дрянь? - Спросил Цагаан, указывая на ладонь шамана.
   - Это дух, которому Берке дал плоть. Такое даже Кархаю было не по силам, - тихо Шоцу, пребывавший в состоянии шока. - Но как? Ты же не прошел второе испытание?
   - Это все Вестник. Он сотворил обряд призыва благодати. Теперь на том месте нужно построить храм, - начал объяснять Берке, но вдруг побледнел, покачнулся, и с его ладони исчезла черная птица.
   Шоцу, увидев состояние шамана, приказал охранникам отвести Берке в его шатер.
   - Неужели? - Цагаан замолк на середине фразы и вопросительно посмотрел на Хранителя традиций.
   - Да, да! - радостно потер ладони Шоцу. - Берке теперь Верховный шаман! И очень сильный! Такой повторить сможет не каждый серый жрец.
   - Но тогда получается, что человек был настоящим Вестником? Не самозванцем?
   - Не важно, - отмахнулся старый орк от слов вождя. - Предки услышали мои молитвы! У нас есть Защитник, Верховный шаман и доспехи. Теперь нам не нужно затевать поход на Отступников. Мы можем сразу идти к Серому храму. А по пути к нам присоединятся другие кланы.
   - Это почему? - удивился Цагаан, не поспевающий за ходом мысли Хранителя традиций.
   - Потому, что нашей целью будет освобождение Вестника! - торжественно ответил Шоцу и засмеялся, - которого похитил Храм и скрывает правду о скором приходе Огадура на наши несчастные земли. - Потом Шоцу серьезно заметил. - Надеюсь, к нашему приходу Волдэмар-р будет уже мертв.
   - А если нет?
   - Тогда Ниязу придется стать предателем. Ему уж, мертвому, точно будет все равно, - пожал плечами дряхлый огадур, не переставая при этом широко улыбаться.
   Но насладиться радостью от приближения цели их плана, не дал ворвавшийся в шатер воин.
   - Вождь, беда, - склонив голову, произнес взмыленный орк. - Твой сын, Шургаан, исчез. Его охрана мертва.
   - Кто? - зарычал Цагаан. - Кто посмел на них напасть?!
   - Один из нападавших погиб. Его опознали - воин из десятка Ардына.
  
  
  
  
  
   Глава 5
  
  
   Дорогу до Серого храма я буду долго вспоминать в кошмарах. Орки перекинули меня через круп лошади, словно тушу подстреленного на охоте животного, и везли так всю дорогу. Боялись меня, эти подлые уроды, ох как боялись. В рот сунули вонючий ком тряпок, всего веревками опутали. Даже пальцы рук зачем-то связали. И хитро так все сделали - веревки в кожу не врезались и давали иллюзию того, что если напрячься, то их можно скинуть. Сколько я не пытался, порвать их так и не удалось.
   Весь путь орки вместо воды поили меня какой-то кислой гадостью. В это зелье они определенно добавили лошадиную дозу снотворного: уже после первых глотков сознание мутнело, и через пару минут я проваливался в тяжелый, наполненный кошмарами сон.
   Но главная мерзость этого зелья была не в отвратительном вкусе и снотворном, а в том, что с глазами и сознанием творилась какая-то чертовщина. Изображения множились, накладывались друг на друга, и при этом казалось, что меня самого вертят на центрифуге.
   В редкие паузы между пробуждением и беспамятством, когда неимоверным усилием воли на несколько секунд удавалось прекратить безумную пляску перед глазами, я пытался сплести хоть какое-то заклинание. Но ничего не получалось. Линии плетений судорожно извивались и никак не хотели складываться в нужный узор. Это все было похоже на дурной сон - магия была рядом, но ей никак не получалось воспользоваться. А без нее меня ждало что-то ужасное.
   Я пытался отказаться пить, но орки разжимали мне челюсти и силой вливали в глотку треклятое зелье. Попытки притвориться спящим тоже не прошли. За мной по очереди следили шаманы - Зарух и Каху. Эти надутые недоучки очень гордились полученным заданием от посланника Серого храма, едущего впереди отряда. Они не отходили от меня ни на шаг и сразу поднимали дикий ор, стоило им заметить, что я пришел в сознание.
   Так продолжалось достаточно долго: редкие моменты просветления, бесплодные попытки создать заклинание, сводящий скулы кислый вкус зелья и болезненный сон. С каждым разом кошмары становились сильнее. Мне виделись звероподобные демоны, жующие куски человеческих тел; отвратительные, словно сошедшие со страниц Лавкрафта чудовища, пытающиеся щупальцами оплести и проникнуть внутрь моей головы... В какой-то момент я стал терять ощущение реальности. Чудища из кошмаров после пробуждения становились полупрозрачными, уменьшались в размерах, но полностью не исчезали. Меня они боялись - кружили рядом, как кот вокруг тарелки со сметаной, но прикоснуться даже не пробовали. Шаманов и Нияза эти медузообразные духи обходили стороной, а вот простым оркам не повезло. Призрачные чудовища обволакивали их тела и застывали на некоторое время. Когда духи отпускали своих жертв, те становились несколько вялыми и заторможенными.
   Еще казалось, что отряд становился меньше. Я перестал видеть при каждом пробуждении довольную рожу серого шамана. Мои же стражи к этому времени растеряли всю свою спесь. Каху и Зарух чего-то сильно боялись, они навесили на себя множество амулетов и постоянно шептали под нос молитвы. Кожа их посерела, а в глазах поселились признаки начинающегося безумия. Мне бы попробовать на этом сыграть, раз магия пока не подвластна, но орки не давали мне возможность произнести хотя бы одно слово. А жаль, эти шаманы были на редкость легко внушаемыми особями. Могли бы и помочь мне сбежать.
   Один сон отчего-то стал повторяться. Мне чудилось, что на нас напали зомби. Орки пытались их убить, однако главная нежить, вся истыканная стрелами, игнорировала удары мечей и упорно пыталась пробиться ко мне. Воины Орчибат, завывая от ненависти к исчадию тьмы, окружили его и, стараясь держаться на расстоянии, рубили твари конечности. Если кто из них после удара не успевал отскочить назад, то быстро превращался в растерзанный труп. Силы у твари было немеряно, от ударов ее лап взрослые орки разлетались в стороны как пушинки, а простой кожаный доспех не всегда был надежной защитой от острых когтей мертвеца.
   Во сне отчетливо знал, что зомби был нужен только я. С орками тварь сражалась только потому, что те сами на нее нападали. Будь у зомби хоть какие-то мозги, то он мог перестать отвлекаться на живых двуногих с острым железом и шустро доковылять до своей цели. Не всегда я понимал, что это сон, поэтому от перспективы быть съеденным заживо меня часто накрывала волна дикого иррационального ужаса.
   Но все заканчивалось хорошо: орки ухитрялись подрубить мертвецу ноги, он падал, а потом его кромсали на мелкие кусочки.
   Очередное такое видение, наполненное криками ужаса, неожиданно вырвало меня из безумных грез. Прошло несколько драгоценных минут, прежде чем я понял, что вместо спины лошади лежу на холодной каменистой земле, а грозные рыки орков и испуганное ржание коней - не продолжение кошмара, а реальность.
   Рядом со мной на самом деле шла битва. И, как во сне, на огадуров напало чудовище. Вот только если в моих видениях нежить сражалась с несколькими десятками воинов, то сейчас ей противостояло от силы пять бойцов. Передо мной стояли застывшие от страха Каху и Зарух. Они не заметили, что я очнулся, сейчас все их внимание было сосредоточено на сражении остатков отряда Нияза с зомби.
   Вот он шанс! Сон, по всей видимости, был пророческим. Теперь у меня есть минут пять-десять, пока воины не прикончат нежить. За это время я просто обязан суметь создать заклинание.
   Что выбрать? Файербол? Нет, надобно что-то более обширное по площади, нежели простой огненный шар. Да и нужно учитывать, что шаманы стоят слишком близко ко мне. Они возьмут на себя большую часть урона огня, на остальных орков может не хватить. Думай же, думай! Время уходит!
   Я перебирал в голове известные мне заклинания. Было большое искушение начать создавать основу "призыва тьмы", оно прекрасно подходило по многим параметрам, вот только это плетение для меня в таком состоянии слишком сложное. Да и про тварь нельзя забывать, не уверен, что "призыв тьмы" на нее подействует. Нужно такое заклинание, которое всех сможет остановить. Вспомнил! "удар холода"- одно из первых созданных мной заклинаний, оно и достаточно простое и масштабное. Как раз то, что сейчас надо.
   Я закрыл глаза, сосредоточился и начал создавать плетение. Первые две попытки закончились неудачей. Из-за последствий действий орочьей отравы все силы у меня уходили на то, чтобы контролировать внутреннее зрение. Стоило мне чуть ослабить контроль, как линии в центре заклинания начинали перемешиваться, и все приходилось начинать заново. Третья попытка тоже провалилась.
   А если действовать от противного? Попробовать создавать заклинание так, чтобы оно находилось не в центре, а на периферии зрения? Идея может дурацкая, но я сейчас ничего более толкового придумать не могу.
   Я открыл глаза, сфокусировал взгляд на сражении орков с нежитью, и начал медленно формировать "удар холода".
  
   Холодный ночной воздух был пропитан соленым запахом крови. Уставшие орки держали перед собой мечи, тускло блестящие в отблесках костра, и настороженно следили за тварью. Чудовище крутилось на месте, чтобы не дать противникам себя окружить. У его ног валялись несколько разорванных тел огадуров, которые оказались не такими быстрыми как живой мертвец.
   Вдруг тварь замерла и посмотрела на меня. Мгновение и чудовище, забыв про орков, заревело и побежало в мою сторону. "Очень быстро, слишком шустро для зомби", - не к месту подумал я, стараясь не развалить на половину готовое заклинание.
   Тут ожили шаманы. Они закричали и выставили перед собой связки амулетов. Руки обоих учеников Кархая дрожали от страха, голоса, призывающие на помощь духов, срывались на фальцет. Про меня они не вспомнили, решили видимо, что тварь идет по их жалкие душонки.
   Неожиданно из темноты наперерез мертвецу кинулся орк. Тварь махнула лапой, намереваясь на бегу одним ударом избавиться от назойливой помехи, однако воин ушёл в перекат и длинный черный коготь рассек только воздух над его головой. Орк, оказавшись за спиной врага, с разворота нанес быстрый удар по ноге чудовища. Клинок огадура попал точно под коленку. Чудовище упало, но тут же попыталось подняться. Оно не собиралось так легко сдаваться. Подумаешь - одна подрубленная конечность. Их у нее еще три осталось.
   Но и орк не спешил радоваться удачному удару. Он подлетел к чудовищу и мощным ударом по локоть отрубил ему руку по локоть. Мертвец издал леденящий душу крик, и орки, бежавшие его добить, притормозили свой шаг, а некоторые даже попятились назад - столько в этом вопле было нечеловеческой злобы.
   От этого звука и у меня марашки пошли по всему телу. А Зарух и Каху побежали вперед, к отрубленной лапе чудовища. Ну, правильно, теперь, когда тварь практически уничтожена, можно заняться сбором трофеев. Из лапы живого мертвеца может получиться хороший амулет. А когти там какие, длинные да черные! Так что бегите, хлопцы, бегите! Дайте мне еще пару секунд.
   - Человек?! - вдруг раздался гневный крик Нияза. Он только что, с четвертого удара отрубил голову твари и, убедившись, что с противником покончено, решил вспомнить о своем главном грузе. - Где он?
   Шаманы, услышав слова сына Цагаана, перестали вырывать из лапы чудовища когти и повернулись ко мне лицом.
   Все. Ждать больше нельзя. Мне говорили, что заклинания могут быть живыми, что они сами могут выпрямить неправильно начерченный канал. Что же, сейчас проверим эту теорию!
   Я направил энергию в плетение и, увидев, что оно не думает исчезать, улыбнулся. Растрескавшиеся губы тут же покрылись капельками крови. Однако это была мелочь, не стоящая особого внимания. Главное, что у меня удалось создать узор заклинания.
   Я широко раскрыл глаза, чтобы насладиться, как мои похитители сейчас превратятся в лед. Но судьба видимо решила посмеяться надо мной - ледяная волна от "удара холода" вместо того чтобы поразить орков, ушла куда-то ввысь. "Вектор направления перепутал", - успел подумать я, прежде чем подскочившие ко мне шаманы начали лить мне в глотку очередную порцию антиволшебного зелья.
  
  
  

*****

  
  
  
   В себя я пришел только в Сером храме, вернее в холодной, пропахшей плесенью темнице. Двенадцать на двадцать шагов. Прямо царские палаты, а не тесное узилище, как на родине в КПЗ.
   Первое время много спал. Сил хватало только на то, чтобы доползти до куска полусгнившего мяса и чашки с затхлой водой. Их сюда приносил тюремщик - большой плотный орк с обитой железом дубинкой. Кроме этого толстяка сюда никто больше не заходил.
   Когда я первый раз увидел охранника, то даже обрадовался, мол, кормушка сама пришла. Но к моему удивлению, вытянуть из него хотя бы каплю энергии не получилось. А однажды он, словно почуяв, что я делаю, с показной ленцой вынул из-за пояса дубинку и ударил меня по голове. Потом что-то весело хрюкнул и ткнул пальцем себе в грудь. Там, на кожаной веревочке, висел исчерченный коричневыми письменами амулет.
   Шаманы Орчибат в последний раз явно перестарались со своей отравой. К привычным уже симптомам головокружения и неспособности концентрировать внимание, добавилась жуткая усталость и непонятная заторможенность сознания. Я часами сидел у входа в камеру и гипнотизировал дверь, пытаясь найти способ бежать.
   Дверь была очень старой. Доски ее отсырели и покрылись плесенью. Если они еще не были бы толщиной в добрый десяток сантиметров, то можно было попробовать ее выбить ногой. Или плечом? Черт, в голове все плывет, не могу вспомнить. А ведь отец как-то рассказывал, как правильно взламывать двери...
   А что я теряю? Попробую плечом. Босой ногой сильный удар точно не получится. Эти выродки оставили на мне только штаны, да кинули какую-то дерюгу вместо одеяла.
   Итак, приготовиться: встать, руку согнуть, плечо вперед. Меня сильно шатало, очертания двери в глазах множились и кружились. Я попробовал сконцентрироваться на цели и прекратить этот тошнотворный хоровод, но сумел только уменьшить количество дублирующихся изображений. Ладно, и так сойдет. Дверь большая, не промахнусь. Теперь резкий выдох, шаг назад и быстрый рывок вперед. Бум. Дверь немного шелохнулась. Еще раз попробуем! Вперед! Бум. Еще раз!
   На четвертой попытке в плече что-то хрустнуло, и руку пронзила острая боль. Но нет худа без добра: боль, разогнав окутывающий сознание туман, на время привела меня в чувство, и я осознал всю глупость своих действий. Эту темницу серые строили для своих соплеменников. Тот же Шурга, несмотря на то, что ниже почти на полторы головы, выносливее и сильнее меня. Я тот лом, который он мечом называл, одной рукой с трудом мог поднять. А орк часами мог им махать, типа тренируясь.
   Магия, меня спасет только магия! Правда, колдовать в таком состоянии - смерти подобно. Сейчас я понимаю, что тогда с "ударом холода" мне повезло. Ведь заклинание могло уйти не в небо, а в землю подо мной. А если бы в плетении вообще бы не сработала составляющая, которая отвечает за направление удара? Сам бы превратился в кусок замороженного мяса? Б-р-р. Даже сейчас при мыслях о такой перспективе вызывает мурашки по коже.
   Но я готов ждать. Рано или поздно головокружение окончательно исчезнет, и тогда магия вернет мне свободу. А полученный урок никогда не забуду...
   Я сам во всем виноват. И ведь как чувствовал, что в Сером храме мне лучше не появляться! Но после победы над Ашрах расслабился, посчитал себя всемогущим. Решил, что орки - тупые дикари, с которыми великий и ужасный Вольдемар справится одной левой. А они возьми и покажи, что даже магу стоит иногда посматривать на землю, а не витать в облаках, праздно размышляя о возможности соединения рун и обычных плетений.
   Провели же, как младенца! Сразу нужно было понять, что тут дело нечисто. Зачем Цагаану выделять мне в охрану своего сына? Я тогда принял это за знак уважения. Ну, еще бы, в моей охране сын вождя, настоящий прЫнц, туды его в качель! А то, что он мог желать отомстить за давнишнее унижение, даже не подумал. Еще бы, кто он и кто я? Что может козявка сделать настоящему магу?
   Оказалось много чего может. Например, подойти поближе и нанести один удар по голове. Всего один! Ведь "великий чародей" сделал себе защиту от злых духов и чужой магии, даже от стрел! А вот про обычную дубинку не подумал. Или он меня огрел рукоятью меча? Да какая разница! Все равно потом меня насильно напоили какой-то дрянью, от которой небо с землей поменялось местами, и пропала возможность колдовать.
   Еще какое-то время я надеялся, что все случившиеся было делом рук спятившего от мести Нияза. Но когда увидел едущих рядом со мной шаманов, то понял: Орчибат меня сдали. Сдали полностью и бесповоротно, и ценой их предательства будет посвящение Каху или Заруха в Верховные шаманы.
   От Шоцу такое и следовало ожидать, старик ради блага клана был готов на любую подлость. А вот Цагаан казался настоящим вождем - воином, человеком чести, который не способен на подлый удар. Он ведь в клан меня принял!
   А Шурга? Где же был этот чертов Искатель, когда Нияз пленил меня? Почему он прятался от меня после сражения с Ашрах и даже попрощаться не пришел? А ведь клялся в вечной верности! Ха-ха, я, кажется, понял. Этот мелкий орк был слишком прост и не умел прятать эмоции. Вот его и решили сделать "больным", чтобы он невольно не выдал мне их планы. То-то же Шоцу так отбивался от моего предложения вылечить Шургу... А я еще хотел сделать Шургаану прощальный подарок - сделать ему рунную татуировку...
   От воспоминаний на меня нахлынула волна эмоций: ненависть к оркам и их шаманам, страх, что живым отсюда не выйти, стыд за свою беспечность... Но вскоре все переживания были сметены другими чувствами - злостью, презрением к собственной беспомощности... и злой радостью
   Я хрипло рассмеялся. Они думают, что поймали простого волшебника? Ну, так скоро поймут, как жестоко ошибаются. Они не знают, на что способны мои руны. Дверь для меня не проблема. Ее я легко вышибу к чертям, а потом возьму первого попавшего орка, выжму из него душу, и покажу местным недоумкам, что такой разгневанный маг! Маг, которого ни за что не взять ни измором, ни толпой, потому что для него каждый огадур будет являться источником маны.
   Сейчас же, чтобы не терять зря времени, нужно увеличить запас маны, чтобы ее хватило хотя бы на одно заклинание. Это на случай, если в начале побега первым встретятся орки с защитными амулетами, как у тюремщика. Потому что второго шанса на побег у меня не будет.
   Я закрыл глаза, глубоко вдохнул и медленно выдохнул, очищая сознание от эмоций. Поначалу все шло хорошо. Я по уже стандартной схеме начал наполнять оскудевший источник, пытаясь раскинуть невидимые щупальца далеко за пределы камеры. Но в какой-то момент мне стало ясно, что, несмотря на мои усилия, уровень маны остается прежним. Все, что мне удавалось собрать - куда-то утекало. После долгих поисков я нашел причину утечки энергии - ее из меня высасывала защитная татуировка на спине.
   Почему это происходит, я не успел понять: с жутким скрипом отворилась дверь в темницу, и в камеру вошел тюремщик. Он быстро осмотрелся по сторонам, и, убедившись, что я сижу в дальнем углу не затеял чего плохого, скомандовал:
   - Заноси!
  
  
   В комнату зашли три орка. Они шустро установили у стен светильники на высоких треножниках, постелили у входа красный ковер и поставили на него два стула. Так же быстро, я не успел даже попробовать вытянуть из них энергию, слуги убежали прочь. Тюремщик подошел ко мне поближе, вынул из петли на поясе дубину и угрожающе ей покачал.
   - Смотри тут у меня! - рыкнул он.
   Я согласно кивнул, пряча ненависть в глазах. Погоди, придет мое время, припомню тогда тебе эту дубинку.
   Дверь еще раз скрипнула, и в камеру вошли два старых орка в одеждах серых шаманов. Они, брезгливо поджав губы, переступили через порог, неторопливо сели на стулья и стали бесцеремонно осматривать меня. В свою очередь я уставился на них.
   Шаманы были похожи как родные братья: одинаковые большие носы, нависающие над узкими провалами беззубых ртов, длинные брови, которые почти закрывали узкие щелки глаз, немытые клочки седых волос на головах и длинные костлявые пальцы с желтыми ногтями. Даже глубокие морщины, делающие их морды похожими на печеные яблоки, залегали в одних и тех же местах.
   А в голове этих старичков давно поселились тараканы. Правый шептал что-то себе под нос, а левый сидел с открытым ртом, из уголка которого текла желтоватая слюна, и время от времени судорожно махал перед лицом рукой, словно отгоняя невидимых мух.
   В моей голове созрел план побега: отвлечь чем-то тюремщика, и рвануть вперед. Дряхлых шаманов смету одним ударом, а потом проскользну в приоткрытую дверь и захлопну ее на засов. А дальше по обстановке.
   Я покосился на тюремщика, и с раздражением понял, что он не сводит с меня глаз. Дубинку орк положил на плечо и, судя по напряженным рукам, был готов пустить ее в дело при малейшем признаке непокорства.
   Я демонстративно прикрыл глаза, устало опустил голову и сгорбил плечи. Пусть думает, что человек сломлен и не представляет опасности. Через какое-то время охранник просто обязан ослабить внимание, ну не может дикий орк все время быть в напряжении. Тем более на такой сытой и тихой должности тюремщика.
   Это продолжалось долго. Я пытался подловить орка, отслеживая его движения через полуприкрытые веки, но он все также стоял неподвижно и был готов осыпать меня ударами в любую секунду. Внезапно подал голос один из серых.
   - Где настоящий Коготь Огадура? Отвечай!
   Интересно получается, у них нет артефакта? Орчибат умудрились его прикарманить или подсунули серым жрецам подделку? Даже если все и не так, буду валить все на Шоцу и компанию.
   Мое молчание видимо затянулось. Краем глаза я заметил, как тюремщик немного дернул головой в сторону шамана и тут же, получив одобрение, хорошо отработанным движением ударил меня дубинкой по затылку. Потом по спине и плечам.
   Я скрючился на полу, словно опасаясь следующего удара, и жалобно заныл.
   - Не бейте меня, ай, не бейте. Я все скажу, ой-ей, только не бейте, прошу.
   Тюремщик недоверчиво хмыкнул, но после окрика шамана снова положил дубинку на плечо и сделал шаг назад.
   - Говори, землеед, иначе я прикажу Ышу переломать тебе все кости! - приказал серый жрец.
   - Спроси у Орчибат, они забрали у меня Коготь, - я ответил оркам дрожащим от страха голосом. Оставалось надеяться, что они все приняли за чистую монету и теперь чуть ослабят внимание.
   - Врешь, - недовольно произнес орк, сидящий на левом стуле. Правый по-прежнему пускал слюни и гонял мух. - Они клянутся, что у тебя ничего другого не было. Шаманы Каху и Зарух ранее не видели божественных вещей, для них твой артефакт настоящий. Даже я вне храма мог их спутать. Или, - тут орк охнул и схватился за сердце, - или ты, нечестивец, осквернил истинный Коготь Огадура? Ыш?
   - Не надо, не надо! - запричитал я и выдал немного правды. - Я не вру. Этот кинжал нашел далеко на севере. Таким он был с самого начала.
   - Не ври!- взвизгнул шаман и негодующе привстал со стула.- Ыш!
   Тюремщик тут же подскочил ко мне и начал показывать свое мастерство. Орк бил смачно, с оттягом. Я старался прикрыть руками голову и почки, но это помогало плохо. На этот раз мне не пришлось притворяться, было действительно очень больно.
   - Ты не мог носить эту вещь все время с собой, - вещал серый жрец, наслаждаясь унижением человека. - Всякий, кто возьмет его надолго в руки, впускает в себя друмову тварь. Думал, что обрадовавшись обретению божественного артефакта, мы его не проверим? Отнесем к алтарю и принесем им в дар? Чтобы тварь ранила кого-нибудь из лордов? Наш брат на этот случай имел специальные инструкции и провел походный обряд. Тварь обманулась его молитвой и вылезла наружу...
   К этому времени у меня глотка осипла от криков, и я затих. Только вздрагивал иногда от ударов. Шаман, решив, что с меня достаточно, движением кисти остановил запыхавшегося от усилий орка.
   - Отвечай, червяк, что ты сделал с Когтем Огадура? Кто тебе приказал? Друмы? Кто-то из человеческих правителей?
   Я молчал, и не только потому, что ждал момента. Просто не знал, что ответить этим сумасшедшим. Они во власти своих страхов и невесть что придумали. Как вот им теперь доказать, что я не лазутчик друмов или людей? Сказать, что пришел с другого мира? Так еще сразу на алтарь потащат. Решат, что их боги просто будут счастливы вкусить мучения такой необычной жертвы.
   - Ыш, проверь. - Приказал шаман, раздосадованный моим молчанием.
   Тюремщик подошел ко мне и еще раз протянул дубинкой вдоль хребта. Я ждал этого и сумел не вздрогнуть от удара.
   - Вроде сомлел, - не уверенно произнес толстый орк.
   - Я тебя предупреждал, что человеки хлипкие? - Словно змея зашипел шаман. - Если он сдохнет, оставлю тебя на ночь в этой камере.
   - Не сдохнет, - возразил охранник, но в его голосе проскользнули неуверенные нотки.
   Он подскочил к стене, взял кувшин с остатками воды и подбежал к моему безвольно лежащему телу.
   - Эй, вставай, червяк, - рявкнул орк и попытался ногой перевернуть на спину.
   Только сапог тюремщика прикоснулся ко мне, я схватил его ногу двумя руками и изо всех сил толкнул назад. Орк, не ожидавший такого, широко взмахнул руками, пытаясь сохранить равновесие. Не дожидаясь его падения, я вскочил и с ревом, чтобы заглушить боль в отбитом теле, кинулся вперед.
   Говорливый шаман что-то вякнул и отлетел в сторону вместе со стулом, но второй орк-старичок вдруг пригнулся и ткнул мне в бок сухоньким кулачком. Удар получился болезненным, будь у меня пара лишних секунд - превратил бы жреца в отбивную. Но сейчас не до него.
   Я ужом проскользнул в приоткрытую дверь, тут же ее захлопнул и задвинул в паз тяжелый брус. Успел в последнюю секунду. Дверь содрогнулась от удара, но засов был надежен.
   - Пока, л-лохи! - усмехнулся я и стер со лба пот.
   Первая часть побега удалась. Я обернулся, и улыбка застыла на моих губах. Передо мной стояло десятка два удивленных орков с копьями в руках. Черт, ну почему так не везет?!
  
  
   Через несколько часов я пришел в себя. Первые минуты просто лежал, надеясь, что боль сама уйдет. Потом, собравшись с духом, подполз к стене и, опираясь на нее, с трудом поднялся. Похоже, эти чертовы твари отбили мне все что можно. Я попробовал глубоко вздохнуть, и тут же закашлял кровью.
   И ребра сломали. Что же, надеяться на лечение здесь глупо. Еще один такой сеанс допроса, и могу забыть думать о побеге. Ненадолго правда, так как скоро мне придет конец. Когда охрана освободила шаманов, я еще был в сознании. И хорошо запомнил, с какой злобной радостью говорливый жрец в деталях расписывал, как он принесет меня в жертву на главном храмовом алтаре. И это случится скоро. Завтра или послезавтра, после обряда "воплощения". Что это за ритуал я не знал, и, надеюсь, не узнаю.
   Но как выйти отсюда без магии? Сейчас я с вооруженным охранником не справлюсь. А их таких, военных-здоровенных, на моем пути будет не мало. А если вдруг случится чудо и магия ко мне вернется, что делать потом? В таком состоянии, без лечения, я сдохну сам через пару дней. Да и уйти далеко не смогу, сил на это не хватит.
   И что обидно, знаю же заклинание восстановления. На хрюшках проверял - работает. Но сейчас оно также мне поможет, как и бесплатная медицина на родине. Да, магия странный предмет, вроде она есть, а вроде и нет.
   Видимо совсем плохо мне, раз появился юмор, понятный только мне одному. Явный признак того, что нахожусь на грани.
   Я снова закашлялся и сплюнул на руку, проверяя, сколько в слюне крови. Похоже, осколки ребер задели легкие. И перевязать грудь нечем. И так одежды на мне практически не было, а теперь остались одни лохмотья испачканные кровью. Моей кровью.
   Кровь. Моя кровь. Несколько минут я тупо смотрел на руку, пытаясь сообразить, что меня в ней так завораживает...
   А потом понял. И тихо, чтобы не потревожить раненное тело, засмеялся.
   Что я теряю? Убьют раньше времени? Ерунда, днем раньше, днем позже... А вот если перед этим мне удастся взять с собой несколько орков. Особенно хочется забрать на свидание с Госпожой одного местного старичка, знатока всяких ритуалов. Руки аж чешутся, как хочется их свести на одной тоненькой шее. Ласково, так, нежно... А потом резко сжать и немного повернуть. Чтобы хрустнуло там... и глаза вылезли из этих самодовольных узких щелок...
   Что-то не туда мысль пошла, но главное я понял. Как же все просто! Нет магии для побега? Не беда, обойдусь без маны. Мне бы только коснуться рукой врага.
   Я оттолкнулся от стенки, и медленно подошел к двери. Еще раз кашлянул в левую руку, обмакнул в кровь указательный палец другой руки, и начал аккуратно выводить на двери знак разрушения. Потом подобрал щепку, оставшуюся здесь после того, как по стулу шамана прошлись орки в подкованных сапогах, и, очистив ладони, принялся выцарапывать на них руны.
   Дело шло туго. Мои ладони успели в этом мире загрубеть и покрыться мозолями. Благо, что щепка оказалась достаточно твердой, чтобы рвать кожу по два-три миллиметра за раз.
   - Раз стежочек, два стежочек, бу-дет ли-ни-я. Два кружочек, два кружочек, будет ма-ги-я, - пел я себе под нос и время от времени слизывал кровь с ладони, чтобы лучше видеть получавшийся рисунок.
   Кажется, я начал сходить с ума. Но меня это волновало меньше, чем то, насколько порезы глубоки. И еще немного раздражал соленый привкус во рту. Хотелось немедленно его смыть терпкой кровью орков.
  
  
  

*****

  
  
  
   Смотрителем камеры Наказаний Ыш был давно, сезонов пятнадцать или двадцать. За должность свою он был готов порвать любого на кусочки, что, собственно, и делал, когда понимал, что его помощники перестают его бояться и начинают метить на теплое местечко. Обязанности у Ыша были необременительные, нужно только наблюдать за заключенными, чтобы не сдохли раньше времени, да чистить после них камеру. За это хорошо кормили и выдали не старую орчанку. Но еда и женщины не были главной причиной, по которой многие послушники или охранники мечтали занять место Ыша. Власть и страх окружающих, вот что делало эту должность привлекательной. Умный огадур знает, как этим воспользоваться. Ыш считал себя умным, поэтому почти каждый день ел мясо, пил грибную настойку, да всячески третировал послушников.
   Провинившихся в Сером храме часто морили голодом, подвергали телесным наказаниям, но орки - послушники, слуги, охранники и даже младшие жрецы, попавшие под горячую руку старшего, были готовы вынести любые побои, лишь бы не оказаться в камере Наказаний. Ведь она была страшна тем, что простые заключенные там теряли жизненную энергию, а шаманы еще и способность взывать к духам. Стоило смотрителю открыть дверь чуть позже срока наказания, как последствия становились необратимыми. Всего пара лишних часов, и вчера еще сильный воин превращался в трусливого дохляка, а заносчивый шаман терял возможность говорить с духами и превращался в обычного орка. Еще такие неудачники полностью теряли волю и годились только в рабы. А если провинившегося осуждали на двое или трое суток, то смотрителю потом приходилось выносить из камеры высохший труп, мясо которого отказывались есть даже свиньи. Послушники храма по ночам рассказывали новичкам, что в комнату Наказаний боги посадили на привязь невидимого демона, который сначала медленно выпивает всю силу у заключенного, а потом поедает его душу. Старшие жрецы в эти страшные легенды не верили, они знали это наверняка.
   Вот и несли Ышу подношения, лишь бы он вовремя или чуть раньше открыл дверь, или продержал конкурента-обидчика чуть дольше назначенного. На такой работе орк быстро набрал лишний вес. Старшие жрецы сквозь пальцы смотрели на небольшие прегрешения смотрителя, так как, несмотря на свои недостатки, он отличался поразительным чутьем и мог чувствовать настроение пленников. А еще Ыш половину, а то и более подношений передавал наверх.
   За долгие годы Ыш научился угадывать предел сил того или иного узника камеры. Одни могли выдержать здесь целые сутки, а другим хватало и ночи, чтобы превратиться в пускающего слюни идиота. В основном посетителями камеры Наказаний были орки - храмовые и внешние. Время от времени попадались люди, причем не рабы, а пленные, захваченные в результате набега. В таких случаях смотритель должен был уловить, когда хлипкие чужаки ломались и были готовы ответить на любые вопросы, и передать их в допросную. Какие секреты хотели выведать у них жрецы, Ыш не знал. Он просто делал свою работу: заносил бесчувственные тела внутрь и следил, чтобы никто не сдох раньше времени.
   В этот раз отложенный механизм дал сбой. Человек умудрился прожить здесь больше седьмицы! То, что он был магом, дело не меняло - в воду и еду узника намешали столько трав, что не то чтобы колдовать, на ногах ходить не должен. Этот еретик (Ыш случайно узнал, что человек выдавал себя за посланца богов) вместо того, чтобы спокойно лежать в углу, то бродил по камере, то на дверь кидался. А раз даже чуть не напал на смотрителя, чтобы сорвать защитный амулет, оберегающий орка от дыхания демона. И если бы не строгий приказ старших не трогать поганого землееда, орк хорошо бы проучил наглеца. Хотя бы за то, что упитанному смотрителю каждый день приходилось подниматься по крутой лестнице в покои старших жрецов, чтобы сообщить об отсутствии результатов.
   Сопротивление человека вызывало у всех удивление. Наконец два старших жреца, Хатан и Цамуша, решили сами разобраться с проблемой. Они считали, что пленник сумел каким-то образом протащить в камеру амулет или сохранил остатки магии. Ыш в это не верил, но кто он такой, чтобы перечить старшим? Смотритель буквально чувствовал грядущие неприятности, поэтому он в помощь к своим помощникам привел две руки храмовой стражи. Как оказалось впоследствии, предчувствия тюремщика не обманули: именно воины помешали пленнику сбежать.
  
  
   После продолжительных лечебных процедур жрецы, не обращая внимание на замершего в почтительной позе Ыша, начали обсуждать в покоях Хатана происшествие.
   - Что ты так долго проверял целостность комнаты Наказаний? - спросил Хатан у своего коллеги, потирая ладонью ушибленную спину. - Я уж ждать устал.
   - Я не только комнату проверял, но и защиту этого человечка, - ответил Цамуша.
   - И что нашел?
   - Ничего. Малые духи его боятся, только летали вокруг, да пытались сбежать, а черных я вызвать не успел, ты помешал.
   - Я? - возмутился Хатан. - Да я сам все проверил, поэтому и начал допрос.
   - Проверил он, - недоверчиво хмыкнул Цамуша. - Я, значит, тратил силы на призыв, потерял с десяток белых духов, а он просто так взял и проверил!
   - Да, - задрал вверх подбородок жрец. - Мне хватило посмотреть на него через мир духов, чтобы все понять. Защиты от Великих у него нет, комната в полном порядке. Просто демон наказаний пресытился и тянет из человека энергию в разы медленнее. На моей памяти такого не было, но все когда-нибудь случается в первый раз. Ыш, сколько ты туда отводил за последнюю луну?
   - Семнадцать ослушников, - смиренно ответил смотритель и, оправдываясь, добавил. - Я не виноват, сажал туда только тех, кто провинился, и никто и мгновения не просидел больше положенного. - Орк на немного помолчал и осмелился задать вопрос. - Комната поломалась?
   - Нет, накопитель переполнился, - не поворачивая головы, автоматически ответил Хатан и только сейчас вспомнил про существование толстого тюремщика. Серый, кряхтя да охая, развернулся лицом к смотрителю и стал его внимательно изучать, словно в первый раз увидел.
   - А не пора ли подыскать тебе преемника? - задумчиво протянул Хатан, рассматривая большой живот Ыша. - Узники у тебя на жрецов кидаются... Потерял ты хватку, ой потерял.
   - Не губите! - Смотритель упал на колени, шустро подполз к Хатану и начал целовать ему ноги. - Если бы не приказ, он до вас и пальцем не сумел бы коснуться. Переломал бы я ему пальчики. И не побежал бы он к двери, переломал бы я ему ноженьки.
   Повизгивающий голос Ыш вызвал у Цамуша приступ головной боли.
   - Хватит, Хатан, пропиши ему десяток ударов плетью и гони придурка прочь. Голова болит.
   - Двадцать! И смотри, я проверю! - вынес вердикт жрец и соизволил отпустить дрожащего от страха орка.
   Но просто уйти тюремщику не удалось. Только он подошел к двери, как створки распахнулись, и в покои вошел Верховный жрец. На его лице не было следов никаких эмоций, но орки шкурой чувствовали, что Ойуун в ярости.
   - Ну, и кто мне все это объяснит? - ледяным голосом спросил Ойуун. - На закате я должен начать обряд воплощения, а мне сообщают, что пленный маг чуть не сбежал.
   Хатан и Цамуш, постоянно перебивая друг друга, стали уверять Верховного, что все в порядке, что они хотели выяснить причины необычной стойкости мага и узнать, кто и зачем сумел подселить в Коготь Огадура кровожадную тварь.
   - Недоумки, - вынес свой вердикт Ойуун. Он посмотрел с высоты своего немалого роста на старых шаманов. - Великий решил воплотиться раньше срока. Сегодня, после заката. Догадываетесь, почему он решил сойти раньше срока?
   Орки замотали головами, всем своим видом показывая, что мысли высших существ для них потаенная тайна.
   - Все из-за Когтя Огадура.
   - Но ведь он поддельный! - воскликнул Цамуш.
   - Нет, - резко произнес Верховный жрец. - Кинжал настоящий, это те, что в нашем хранилище - поддельные. Великий хочет узнать, как человек смог обуздать Коготь и где его нашел. И если маг сдохнет раньше времени, то в следующий раз вы займете место жертв при обряде воплощения.
   Громко хлопнула дверь, закрывшись за спиной Ойууна, а орки все пытались освоить полученную информацию. Первым очнулся Ыш и побежал к выходу.
   - Ты куда? - спросил тюремщика Хатан.
   - За Шонхоном, - ответил смотритель, - человека сегодня нужно подготовить к встрече с Великим.
  
  
   Шонхона смотритель комнаты Наказаний нашел не сразу, пришлось хорошо побегать по винтовым каменным лестницам. Лучший лекарь в Сером храме редко когда сидел без работы, и поэтому мог оказаться в любом из многочисленных помещений огромного здания. На этот раз Шонхон, освободившись от последнего хворого, был на кухне. Он сидел за крепким столиком в углу комнаты и, в ожидании вечерней трапезы, неспешно потягивал кружку буцу.
   - Завтра зайду, вечером. Или позже, - буркнул Шонхон, выслушав рассказ тюремщика, и радостно потер ладони, когда поваренок поставил ему на столик плоскую тарелку с тушкой хорошо прожаренной птицы. - Ум-м, как пахнет, - Мечтательно произнес лекарь, шумно принюхиваясь к источавшей терпкий аромат еде. - Ради такого и стоит жить.
   Лекарь аккуратно оторвал от птицы сочащуюся жиром ножку и начал ее медленно жевать. Это был первый, и поэтому самый вкусный кусочек дичи. Но насладиться пищей ему не дал тюремщик, чуть не сбив весь аппетит своей гневной речью.
   - Как позже? Нужно сейчас. Если к утру человек не поправится, то нас всех верховный!.. - Чуть не сорвался на крик Ыш, еле сдерживаясь от желания схватить Шонхона за длинный нос и вытащить его из-за стола.
   Это у тюремщика могло легко получиться, поскольку лекарь был довольно тщедушным орком. Вот только потом это грозило неприятностями, поскольку Шонхон довольно нервно воспринимал все, что касалось его носа, сильно похожего на вытянутый клюв. Таких весельчаков лекарь потом наотрез отказывался даже осматривать, что тут говорить о лечении. А к другим целителям орки шли неохотно, так как те предпочитали лечить большинство болезней проверенными временем способами - кровопусканием или очищением желудка. Причем слабительное они варили такое, что орки моментально забывали про свои болячки и ставили рекорды скорости по бегу до отхожего места. В результате со временем маленький носатый орк, чьи способности призывать духов были значительно слабее, чем у иных послушников, стал занимать в Сером храме довольно высокое положение. Куда более высокое, чем позволял его скромный дар. Даже старшие жрецы уважительно относились к Шонхону, ибо духи могли многое, но не все. Например, не могли приготовить мазь для больных суставов или ловко выдернуть гнилой зуб. Вот только сегодня к нему прибежали недоучки, из-за скудоумия считающие себя целителями, и выпросили почти весь запас обезболивающей смеси для лечения двух старших жрецов.
   Поэтому Шонхон считал себя стоящим во внутренней иерархии храма намного выше, чем Ыш. К тому же, целитель умудрился за все это время остаться в стороне от всех многочисленных группировок, постоянно враждующих между собой за близость к главному алтарю. Правда, глупый тюремщик этого не понимал.
   - С каких пор Ойуун стал интересоваться здоровьем жертв? - небрежно поинтересовался Шонхон, прицениваясь к сочному крылышку.
   Жизнь в Сером храме давно его научила, что не все приказы верховного шамана следует исполнять сломя голову, так как зачастую он ничего подобного не говорил, а если и говорил, то отдавал указания иным оркам. А вот потом, некоторые ленивые глупцы, прикрываясь словами "приказ верховного!", пытались переложить ответственность на других. В результате работу делали одни, а награду всегда получали другие. А в случае провала, непосредственные исполнители всегда становились главными виновниками.
   Вот и сейчас Шонхон, услышав столь знакомую фразу про приказ верховного, решил, что тюремщик пытается заставить его работать бесплатно. Нет, чтобы сразу сказать: "Помоги великий лекарь исправить мою ошибку. Я тебя за это отблагодарю". Вместо этого хочет все получить даром, вот даже приплел Ойууна, словно верховному шаману есть дело до какого-то землееда. Если человек сдохнет раньше времени - это будет проблемой тюремщика, для обряда же быстро найдут замену.
   - Не, человек не жертва, - замахал руками Ыш. - Он нужен для чего-то Великому, а на алтарь уже подготовили чистокровного, из рода Орчибат.
   - Кха-кха-кха. - поперхнулся мясом Шонхон. До этого он полагал, что Ыш прикрывается именем верховного шамана, но эти слова все меняли. Лекарь с трудом проглотил плохо пережеванный кусок, и уточнил. - К нам снизойдет лорд? И ему нужен человечишка?
   - Ага, скоро Ойуун начнет ритуал.
   - Но они же не сходили к нам уже зим двадцать, если не больше... И причиной такого события стал человек? - Тут Шонхон окончательно проникся важностью задания. Он грустно посмотрел на едва тронутую еду, тряхнул головой, и поднялся из-за стола. - Чтоб вас всех... Ладно, пойдем.
   Новость о снисхождении лорда быстро облетела весь храм. По дороге орки видели много суетящихся слуг. Одни зачем-то пытались отмыть почерневшие от копоти стены, другие спешно меняли факелы в держателях, сводя на нет усилия первых... То тут, то там можно было увидеть небольшие группки укутанных в длинные плащи паломников. Они растерянно жались по углам, пытаясь не мешаться под ногами обитателей Серого храма.
   Когда до комнаты Наказаний остался последний пролет, целитель пропустил вперед Ыша и, ожидая, когда тот откроет массивный замок, задал давно интересующий его вопрос:
   - Ты не знаешь, зачем для лорда всегда подбирают пленника из потомков старых родов? Почему человеки для этого не годятся - понятно, но чем плохи остальные огадуры?
   - Это потому, что другие не могут долго выдержать тяжесть его величия! - заученной фразой ответил Ыш, пытаясь провернуть большой ключ в заржавелом замке. - Величайшая честь стать сосудом для лорда!
   - Ага, только вот они сами этого не понимают, - усмехнулся Шонхон, наблюдая за мучениями смотрителя. - Ты бы замок чем-нибудь смазал, а то в следующий раз ломать придется.
   - Петли тут перекосило, - стал оправдываться Ыш. - Их чинить нужно, а не смазывать. Я вообще замок не трогаю, кто сюда сунется по своей воле? Всегда хватало простого засова. Но старшие приказали... они еще в моем закутке стражника оставили. На, подержи лучше фонарь.
   Освободив руку, тюремщик взялся за скобу, поднатужился и, приподняв немного дверь на петлях, провернул ключ.
   - Вот и все, - Ыш широко распахнул дверь и обернулся к лекарю. - Что встал? Заходи, давай. Я ее потом изнутри на засов закрою.
   Шонхон прошел вперед, но стоило ему сделать пару шагов, как он резко остановился, и Ыш чуть не сбил его с ног. Смотритель отодвинул лекаря в сторону и хотел было выругаться, но слова замерли на губах тюремщика, как только он увидел причину остановки. Там, прямо напротив надежной двери в комнату Наказаний, где раньше был уютный уголок смотрителя, сидел на корточках перемазанный кровью и трухой человек. Маг держал руки на груди охранника, и творил свою мерзкую волшбу. Лицо несчастного орка перекосило от дикой боли, его тело выгнулось дугой, а одежда намокла от потоков крови, струившейся из тысячи ран. Ыш почувствовал как от страха неприятно тянет внизу живота. Он вслепую нащупал на груди оберег и зашептал молитву Великим. Так истово и искренне орк еще никогда молился.
   Внезапно тело стражника ослабло. Человек закончив мучать жертву, повернул голову в сторону пока еще живых орков и оскалил зубы.
   - Вот ты-то мне и нужен, - хрипло рассмеялся маг и медленно, наслаждаясь ужасом Ыша, встал на ноги.
   Смотритель попытался отпрыгнуть назад и захлопнуть дверь перед страшным порождением бездны, но столкнулся с Шонхоном, который в этот момент тоже решил бежать. Оба орка повалились на холодный каменный пол и замерли без движения, загипнотизированные чудовищным взглядом человека.
   Маг протянул в сторону Ыша руки, и орк сжался от страха. Сердце бешено билось в груди толстого тюремщика, отсчитывая последние мгновенья его жизни. Внезапно он рукой почувствовал что-то горячее и мокрое, это рядом не выдержал ужаса мочевой пузырь Шонхона. Вдруг кровожадное выражение на лице человека сменилось разочарованием и гримасой боли. Он упал на колени и прижал руки к животу.
   - Ха! У него похоже больше нет магии! - догадался Ыш и поднялся на ноги.
   Орк осторожно подошел к волшебнику и кончиком сапога слегка толкнул его в бок. Человек попытался окровавленной рукой схватить ногу смотрителя, но он промахнулся. От резкого движения мага повело, он с тихим стоном завалился на бок, и из-под его тела потекли тоненькие ручейки крови.
   Осмелевший орк подошел к человеку и перевернул его на спину. Внезапно маг, словно очнувшись от спячки, ударил Ыша в лицо. Удар был слабым, словно бил не мужчина, а юная девушка. Но от неожиданности тюремщик разжал руки, и человек, закатив глаза, бесформенным кулем упал на пол.
   - Шонхон, иди сюда!
   - Ни за что, - дрожащим от страха голосом ответил лекарь.
   - Быстрей сюда, говорю. Человечишка щас прямо тут сдохнет. У него брюхо вспорото! И он без сознания!
   - Ну и пусть! Пусть сдохнет. Лучше он, чем я, - запричитал Шонхон.
   - Если он сдохнет, я тебя убью! - Свирепо прорычал смотритель. - И мне за это ничего не будет!
   Целитель зло посмотрел на Ыша, на правой щеке которого алел отпечаток человеческой ладони. Лекарь хотел было сказать об этом Ышу, но потом передумал. Пусть ходит так. Столь мелочная месть придала Шонхону смелости, и он поднялся на ноги.
   - У тебя запасные штаны есть? - хмуро спросил он.
   - Обойдешься, - брезгливо отрезал тюремщик, и, отвернувшись, на всякий случай пощупал свои штаны. Они были сухими, и это сразу подняло ему настроение. - Давай, трус, лечи, пока он без сознания. Если что, я дам ему по голове и человечишка снова отключится.
   Шонхон, готовый при первых признаках опасности отскочить назад, подошел к магу и начал осматривать его живот. Занявшись привычным делом, орк быстро забыл свои страхи и теперь заинтересованно изучал человека.
   - Живот ему видимо порезал стражник. Рана неглубокая, но может истечь кровью. Левая рука сломана. Ребрами пробито легко... - Шонхон по привычке результаты осмотра бормотал себе под нос.
   От боли, причинённой бесцеремонным лекарем, человек застонал и открыл глаза.
   - Ыш! - страхи моментально вернулись к целителю. Он взвизгнул и отскочил в сторону.
   - Сейчас будет, - орк подошел к человеку, похлопывая по ладони дубинкой, и с кривой улыбкой на лице и склонился над ним.
   Ыш ожидал увидеть в глазах умирающего страх и обреченность. Так и было, пока блуждающий взгляд человека не остановился на лице смотрителя. Чуть живой маг улыбнулся краешком губ, и тюремщик, понимая, что не успевает, поднял повыше дубинку.
  
  
  
  
   "Тейваз", руна Тюра. Викинги наносили эту руну на оружие, чтобы рассечь врага, найти в его защите брешь и пройти ее насквозь, а не для того, чтобы сделать свои клинки более прочными или усилить удар. Сейчас я использую "Тейваз" не по назначению, но кто сказал, что у дерева и металла нет крови, которую можно пролить? Да и руна у меня не просто нанесенный на вещь рисунок, а сделана из моей плоти. Подозреваю, что если "Тейваз" нанести на новый предмет, то она не подействует. А вот со старым, как, например, эта дверь, все должно получиться.
   В последний момент меня одолели сомнения - не слишком ли маленькую руну я нарисовал на двери? Вдруг она сработает только на том участке, где изображена? А если ее сделать больше, то на активацию может не хватить энергии... С другой стороны, что гадать, сейчас сам все увижу. Я подошел вплотную к двери и активировал руну. "Тейваз", нарисованная кровью на старых досках, охотно приняла энергию. В темноте стало отчетливо видно, как линия руны налились алым цветом. На мгновение знак стал объемным и резко погас, оставив дверь на первый взгляд целой и невредимой. Я прикоснулся к доскам рукой и улыбнулся, ощутив, как под нажимом пальцев от двери отходит кусок сгнившего дерева.
   Я несколько раз с силой сжал кулаки, и, почувствовав, как они стали скользкими от крови, сделал шаг назад и со всей силы ударил ногой по двери. Еще несколько минут назад об эту дверь можно было сломать плечо, а теперь она разлетелась от одного удара, словно была сколочена не из толстых досок, а из изъеденной термитами вагонки. Еще не осели на пол труха и пыль, как я, прикрыв глаза рукой, одним прыжком преодолел порог. Рывок острой болью отозвался в груди, но отвлекаться было нельзя. Справа, в трех метрах от входа в темницу находился охранник в расстегнутой по-летнему жилетке. Глаза ошеломленного орка были круглыми от удивления, но руки уже тянулись к приставленному к стене копью. Стиснув от боли зубы, я рванул вперед и на доли секунды опередил орка. Он только стал отводить копье назад, как получил открытой ладонью сильный удар в обнаженную грудь. Охранник отшатнулся назад, махнул перед собой копьем и я почувствовал, как наконечник оружия задел мой живот. Орк откинул ногой мешавшую сбоку табуретку и перехватил оружие поудобнее. Он быстро отошел от потрясения, вызванного моим внезапным появлением, и готовился атаковать. И все у него могло получится, если бы не одна маленькая, величиной всего-то с человеческую ладонь деталь: алеющий на груди охранника отпечаток руны "Тейваз".
   Первыми брызнули кровью татуировки на лице, затем тело и руки орка покрылись многочисленными ранами. Я подскочил к охраннику и зажал ему рот, чтобы не дать дикому воплю вырваться из его глотки.
   Тело орка упало на каменный пол и начало биться в конвульсиях. Я опустился рядом с ним на колени и стал искать чертов амулет, который блокировал прежние попытки вытянуть из этих тварей энергию. Мои руки шарили по скользкой от крови груди орка, но искомый артефакт так и не находился. Я буквально чувствовал, как его душа покидает тело, растворяясь в пропахшем ржавым железом воздухе, и ничего не мог с этим поделать. Вскоре орк сдох, так и не дав мне и капли энергии. Разочарованию не было предела!
   Внезапно я понял, что нахожусь здесь не один. Меня буквально затрясло от знакомого запаха - так пахли испуганные бандиты в памятную ночь на Земле. Я повернул голову и увидел, что совсем рядом стояли парализованные страхом орки и смотрели на своего мертвого сородича. Удача улыбнулась мне - первым стоял тюремщик, на толстой груди которого висел толстый кожаный ремешок с защитным амулетом. Орк потной ручищей плотно сжал оберег, и беззвучно шевелил губами.
   - Вот ты-то мне и нужен. Кха-ха, - произнес я, не сумев сдержать хриплый кашель, и встал на ноги.
   Толстяк попятился назад, но споткнулся о второго орка и упал. Я поймал полный ужаса взгляд тюремщика и, стараясь не потерять визуального контакта, судорожно решал, что делать дальше. Адреналиновый кураж от короткой схватки уже прошел, и боль в груди навалила с новой силой. К ней еще добавилась жгучая резь в животе, слово туда приложили раскаленный нож. Меня пробил холодный пот, и навалилась страшная усталость. В этот момент я понял, что следующий шаг будет последним. На второй просто не хватит сил.
   Осталось только одно - попробовать прибить этих гаденышей магией. Главное, чтобы хватило энергии на заклинание. Я покачнулся и, чтобы, не потерять равновесие, взмахнул руками. Это простое движение стало последней каплей. Меня пробил холодный пот, и навалилась страшная усталость. Ноги подогнулись, и я упал на колени, рефлекторно прижав руки к животу, словно это могло смягчить боль.
   Тюремщик тут же пришел в себя. Он подбежал ко мне и ударил носком сапога прямо в пылающий жаром бок. В глазах потемнело, и сознание поплыло по волнам безумия. Я попытался вслепую отбиваться, но силы были неравны.
   Привел меня в себя орк, похожий на постаревшего Буратино. Этот гад так больно надавил деревянными пальцами на сломанные ребра, что я не смог сдержать стон. Буратино радостно взвизгнул и отскочил в сторону, явно довольный результатом. Мне же оставалось только лежать, источая животную ненависть к этим оркам. Дайте мне только шанс, и я уничтожу столько этих обезьян, сколько хватит сил! Я все готов отдать, только бы почувствовать, как пальцы сминают тонкие шеи двух местных старикашек и предателей Орчибат. Но почему у меня нет магии?! Так не справедливо! Тьма и Древний! Где вы? Дайте мне хоть один мизерный шанс, и я устрою тут вам настоящую гекатомбу из тел прислужников Серого храма. Я готов сам сдохнуть, но перед этим хочу забрать с собой во тьму как можно больше мелких уродов. Твою мать, я не могу так умереть!.. И тут передо мной появилась ухмыляющаяся рожа тюремщика, с кровавым отпечатком ладони на щеке...
   "Тейваз", - мысленно улыбнулся я и мертвой хваткой вцепился в амулет, свисающий с потной шеи орка. Тюремщик рефлекторно дернулся назад, и тонкий кожаный ремешок лопнул, оставив в моей ладони защитный артефакт. Толстый смотритель выронил дубинку и закружился волчком, взвыв от нестерпимой боли. Я не стал дожидаться его смерти и силой воли потянул из него энергию. Она пошла ко мне сначала маленьким ручейком, а потом хлынула бурным потоком. Терзающая меня боль отошла на задний план и я рискнул подняться. Орк к тому времени уже валялся на полу, доживая свои последние секунды.
   На какое-то мгновение я пожалел, что все так случилось. Он слишком легко отделался. Я со всего размаха ударил тюремщика ногой в живот, но он только хрюкнул и окончательно обмяк. Черт, он же сдох! Вот скотина, не мог немного подождать.
   Я перешел на магическое зрение и успел увидеть, как душа орка отделилась от тела и полетела к потолку. А ну стой! От меня не уйдешь! Я потянулся к серому облачку, заставляя его остановиться, и неожиданно наткнулся на сопротивление. Было такое чувство, что его кто-то тянет к себе. Ну, нет, суть этого орка никому не отдам! Пусть при жизни он был подлым и мерзким существом, но его энергия полностью принадлежит мне! Мне, Вольдемару!
   Ярость придала мне силы, в груди стало жарко, и неожиданно из моего источника вылетели золотистые нити. Они оплели жалкую душонку и притянули ее ко мне. Я радостно осклабился и втянул душу в себя. Ух, как же долго этого ждал! Энергия проникла в каждую клеточку тела и принесла необыкновенную легкость движениям.
   - Не убивай меня, - пропищал кто-то внизу.
   Я посмотрел на источник звука и с удивлением увидел маленького носатого орка. Черт, так это тот самый садист-Буратино!
   - Не убивай, я лекарь, - орк встал на четвереньки и шустро подполз к моим ногам. - Не убивай, ты серьезно ранен. Я тебя вылечу. Не убивай, без лечения ты скоро умрешь.
   Речь его была похожа на комариный писк, и мне стоило большого труда понять, о чем он лепечет.
   - Вот моя сумка, - орк показал ворох какого-то тряпья и достал из него маленькую флягу. - Выпей, оно уберет боль. А потом я тебя перевяжу...
   Выпить что-то из рук орка? Ну уж нет, на эту удочку я больше не попаду.
   - Тебе нельзя резко двигаться, можешь помереть, - продолжал вымаливать свою жалкую жизнь Буратино.
   Помру? Тут я чуть не рассмеялся, но потом прислушался к себе и понял, что и правда помру. Сейчас я не чувствовал боли, ее от меня словно отгородили стеклянной стеной. Но это было не результатом чудесного исцеления, а неким наркозом от обладания большого объема энергии. Душа тюремщика подействовала на меня так, словно я выпил на голодный желудок бутылку водки. Хорошая анестезия! Но был и плохой эффект - все вокруг стало зыбким. Даже массивные стены, казалось, находились на грани реальности, и были сделаны не из камня, а нарисованы хорошим художником на огромном холсте. На периферии зрения вообще творилось черт знает что, так и чудилось, что там ожили тени и стягиваются у меня за спиной.
   Осознание факта скорой смерти привело меня в чувство злой радости. Я не желал подохнуть в темных застенках Серого храма? Хотел мести? Так вот сейчас получил отличную возможность все это исполнить! Пусть я скоро умру, но перед смертью покажу всем здесь, что зря со мной связались. Так покажу, что потом орки будут пугать своих детей моим именем!
   - Эй, ты, Буратино! - позвал я маленького лекаря. - Ты знаешь, где сейчас жрецы Хатан и Цамуша?
   - Знаю, знаю, - орк закивал головой, словно китайский болванчик.
   - Встань, - приказал я.
   Когда лекаришка поднялся на дрожащие ноги, я от всей души влепил ему ладонью по щеке. От удара орк отлетел к стене и стек с нее, притворяясь, что потерял сознание.
   - Встать! - Зарычал я.
   Буратино тотчас вскочил на ноги.
   - Я поставил на тебя метку. Если обманешь, повторишь участь толстяка, - я кивнул головой на труп тюремщика.
   - Меня за предательство все равно убьют, - орк сжал в кулаки свои тощие ручонки.
   - Выбирай, но поверь, это - я показал ему раскрытую ладонь левой руки, - отправит твою душу в хаос, и ты проведешь вечность в руках демонических тварей.
   Орк несколько секунд смотрел на руну "Хагалаз", потом шумно сглотнул, и согласился.
   - Пойдем, сейчас все жрецы собрались в Большом зале призыва, там - лекарь рукой показал в то самое место, куда недавно чуть не улетела душа тюремщика.
   - Зал призыва? - нахмурился я. - Что они там задумали?
   - Обряд воплощения.
   В словах орка чувствовалась скрытая надежда, и я для профилактики пнул Буратино пониже копчика. Пусть помнит, кто здесь хозяин его жизни.
   - Врешь!
   - Нет, правда! - пискнул орк, прижимаясь к стене. - Все старшие точно будут. И Хатан с Цамушем, все будут. Никто не пропустит такой ритуал...
   Лекарь от страха нес всякую чушь, а я невольно задумался. Если там будет много орков, то мне придется пробивать через толпу. Или использовать магию. Я попробовал вызвать плетение файербола и недовольно скривился: сконцентрироваться на магических узорах было невозможно. Магические линии мельтешили в глазах, и вместо простого плетения у меня получалась какая-то чехарда. Тут я услышал в словах орка что-то знакомое.
   - Повтори, что сказал, - рыкнул я на лекаря.
   - Лорда никто не видел уже давно, - сжимаясь в преддверии удара, ответил орк.
   Я с удовольствием отметил его новый рефлекс, и решил его укрепить. Шагнул вперед и ударил уродца кулаком в живот. Когда носатый отдышался, я повторил вопрос.
   - Да я правду говорю! Они лорда ждут. В зале для него подготовили Орчибат.
   - Кого именно? Каху или Заруха?
   - Да не знаю. Ыш говорил, что привели чистокровного огадура из старого рода. Наверное, это сын их вождя.
   Услышав про Нияза, я озверел. Если ненависть к оркам и раньше была велика, то теперь она просто зашкаливала все разумные пределы. Отомстить своим пленителям! Тем, кто обманом привел меня сюда и кто виновен в том, что я скоро умру. Ярость заволокла багровым туманом мысли и потребовала одного - мести!
   - Показывай дорогу, - швырнул я орка в раскрытую дверь на лестницу и рявкнул. - Бегом!
   Ненависть к оркам открыла во мне второе дыхание. Я легко поспевал за семенящим Буратино, надсадно пыхтящим на длинных лестницах и узких пролетах. Расстояние, которое мелкий орк проходил за два-три шага, я покрывал одним. Вот только меня иногда заносило на крутых поворотах словно пьяного. Чтобы не упасть, я частенько придерживался за прохладные стены и шел вперед, оставляя за собой кровавые отпечатки на шершавых камнях.
   После очередного поворота мы с Буратино налетели на храмового служку. Лекаришка кубарем откатился в сторону, а я впечатал в морду молодого орка руну "Турисаз" и щедро плеснул вперед энергией. Пока огадур извивался в предсмертных корчах, я искал амулет, но не успел - служка сдох раньше. Но не беда, энергии еще валом. Если что, могу использовать Буратино как батарейку. А если и у него есть амулет?
   - Так! - я схватил лекаря и начал его обыскивать.
   Не знаю, что там подумал орк, но его глаза от страха чуть не выкатились из орбит, когда я раздвинул у него балахон на груди и разорвал рубашку. Амулета там не было. От злости я схватил лекаря за грудки и притянул к себе.
   - Где он? - прошипел я в лицо испуганного орка.
   Лекарь видимо решил, что я собрался его удавить. Вместо того, чтобы ответить где спрятан оберег, он судорожно вцепился в мои руки и повис на них. Я чуть не активировал руну у него на лице, как вдруг понял, что орк просто не понимает, что от него нужно.
   Тут мой взгляд упал на его левую руку, ранее почти полностью скрытую длинной хламидой. Я схватил орка за запястье и, закатав ткань на рукаве, увидел на его предплечье кожаный шнурок, несколькими витками обвивающий тонкую ручку. А на нем висел амулет! Я подцепил шнурок пальцами, оставляя ногтями красные полосы на руке лекаря, и порвал шнур.
   - Думал, спрятал его от меня? - я схватил орка одной рукой за горло и, легко приподняв его, потряс перед длинным носом огадура обрывками шнурка с оберегом.
   - Это амулет от диких духов, - просипел лекарь, суча ногами по полу. - Его здесь все носят, даже некоторые жрецы. Духи иногда срываются с поводка и мстят за унижение всем живым. Его всегда нужно носить, иначе...
   - А почему на руке, а не на шее? - Прервал я орка.
   - Ойуун носит его только так.
   Я нагнулся над телом слуги и обнаружил на его руке точно такой же ремешок с амулетом. Но что же это за твари такие? Я с силой пнул мертвого орка. Они это специально так делают? Придумали себе тут новую моду, а я уже лишился энергии двух тел, пока искал оберег там, где его положено носить - на груди или шее!
   - А ты чего разлегся? - гаркнул я на лекаря, растиравшего сдавленное горло.
   Буратино от грозного окрика резво подскочил и, ссутулившись, преданно посмотрел на меня. Теперь в его глазах не было и намека на строптивость, там плескался только чистый страх.
   - Вперед, - вкрадчиво шепнул я, и лекарь побежал показывать дорогу.
   Через пару пролетов коридоры храма изменились. Если раньше на стенах были чадящие светильники в глиняных плошках, то теперь их заменили факелы в бронзовых держателях.
   - Долго еще? - спросил я у орка.
   - Нет. Сейчас выйдем на главную галерею, оттуда направо локтей двести и дойдем до врат.
   - Стой! - я схватил Буратино за шиворот и притянул к себе.
   Ярость толкала меня вперед, но месть заставила придержать ход. Нельзя так сразу лезть в этот гадюшник. С одним орком я легко справлюсь, с двумя-тремя тоже. Вообще старые жрецы не смогут оказать серьезного сопротивления. Но если там будет десяток стражников с копьями, мне придется несладко. Они просто не подпустят к себе и заколют на расстоянии.
   - Другой путь туда есть?
   - Нет, - затряс головой носатый лекаришка. - Только этот. Направо - Большой зал призыва, а налево парадные ворота.
   На мгновенье захотелось пойти налево, не думая о том, сколько охранников будет у главных ворот храма, но я тут же себя осадил. Ну, выйду я отсюда, а дальше что? Пересечь одному, тяжело раненому, все Пустоши? Да меня повяжут в первый же день и приволокут обратно.
   На секунду я задумался, а потом приказал орку снять балахон. Буду надеяться, что в нем во мне не сразу узнают человека. Коротковат он, правда, и воняет. Но ничего, переживу, мне в нем не на балы ходить. Главное, что капюшон прикроет немного лицо.
   Через минуту мы с Буратино вышли в главную галерею и, придерживая шаг, повернули направо. Орка я на всякий случай крепко держал за плечо. Со стороны посмотреть - лекарь ведет больного. Лучше я ничего придумать не смог.
   Галерея, ведущая в зал призыва, была довольно скромна для главной дороги Серого храма. Я ожидал увидеть тут длинные гобелены или вырубленные из камня огромные статуи, за которыми можно спрятаться. А вместо этого здесь был широкий светлый коридор с облицовкой из тускло-желтого песчаника. Прямо станция метро, а не обитель кровавых богов.
   Почти всю галерею мы прошли в полном молчании. Было так тихо, словно я с лекарем единственные здесь живые существа.
   - Почему тут никого, - шепотом спросил я у Буратино, подозревая впереди ловушку.
   - Все жрецы там, внутри, - ответил орк.
   - А слуги и стража?
   - Слуги в день воплощения прячутся по своим комнатам. А стража вот она.
   Последние слова лекарь произнес еле слышно, поскольку моя рука до хруста сжала его плечо. Пятерых здоровых орков, дремавших на корточках у приоткрытых створок больших ворот, я увидел одновременно с Буратино.
   - Стой здесь, - шепотом приказал я лекарю и бесшумно пошел вперед.
   Впервые я был рад тому, что сейчас иду босым. Последние десять метров до обитых начищенными до блеска бронзовыми пластинами дверей я проделал на цыпочках. Казалось, что еще немного и охрана откроет глаза и сразу раскусит мой нехитрый маскарад, а потом вскинет перед собой острые копья и ринется вперед. Но когда до них осталась пара шагов, и я увидел, что все стражники мертвы. Кто-то перерезал им горло и аккуратно рассадил у дверей.
   Я коснулся шеи одного из них. Кожа стражника была теплой, значит, его убили недавно.
   Гадать, кто и почему зарезал этих орков, не было смысла. Друзей у меня тут нет, помогать некому. А формула "враг моего врага - мой друг" сейчас просто смешна, потому для всех я только грязный человечишка, которого можно обмануть или убить.
   Я вынул из-за пояса мертвого стражника длинный кинжал. Пригодится, если понадобится кого-то тихо прирезать. Руны для бесшумного убийства не годятся.
   Мой взгляд упал на приоткрытые створки врат, и меня вдруг как током ударило. Я отпрянул в сторону и прижался в угол между стеной и дверью в зал призыва. Если сейчас оттуда кто-то выйдет, то он увидит "спящих" стражников и пойдет к ним, дав мне возможность подкрасться сзади. Главное, чтобы их было мало, иначе я не сумею всех одолеть без лишнего шума.
   Твою ж дивизию! Я беззвучно выругался и от злости крепко сжал зубы. Все могло рухнуть из-за Буратино! Этот недоумок в порванной рубахе по-прежнему стоял в коридоре и испуганно смотрел на меня. Я поманил его пальцем, и орк медленно двинулся вперед. Мои руки непроизвольно сжали воздух, словно там была тонкая шея этой маленькой трусливой гниды. Мелькнула мысль активировать на его лице руну, но не успел я понять, что тогда орк точно выдаст меня криками боли, как Буратино резко прибавил ходу и оказался рядом со мной.
   - Хоть раз пикнешь, убью! - шепнул я в ухо орку. Потом подумал и добавил. - А если попробуешь отсюда улизнуть, съем твою душу.
   Орк побледнел и сполз по стене на пол. Вот ничтожество, он же от страха сознание потерял!
   Прошла долгая минута ожидания. От напряжения у меня на лбу выступил пот, а из дверей никто так и не вышел. Я прислонился ухом к створкам и прислушался, там было тихо. Потом собрался духом, и ужом в вился в узкую щель.
   Зал призыва окутывала тьма. Гнетущее безмолвие давило к полу, голова тут же слегка закружилась от смутно знакомого терпкого сладковатого запаха чего-то горелого. Если бы не магическое зрение, показывающее слабые огоньки жизни вокруг, можно было подумать, что меня обманули и помещение пусто. Етить твою! Сколько же их здесь! В центре зала я мог различить около десятка живых существ, а вот у стен зала их было в несколько раз больше. Меня чуть не охватило отчаяние - столько врагов мне не одолеть, задавят числом. Но с другой стороны, если восстановлю способность колдовать, то и их преимущество превратиться в мою победу!
   От приторных запахов у меня слегка кружилась голова. Окружающая тьма перестала быть единой и в ней теперь виделись различные оттенки, которые будто призраки летали в центре зала под потолком. Мое сознание в какой-то момент раздвоилось: с одной стороны я размышлял, как начать бой, а с другой - завороженно наблюдал за танцем теней. Казалось, что в их движениях скрыт тайный смысл, разгадка которого даст смертному ключ к вечной жизни.
   Внезапно раздался чей-то властный голос:
   - Начинаем! - Тишина тут же была нарушена шуршанием одежды и множеством тихих шагов.
   Через пару секунд по центру зала побежала огненная змейка. Потом вторая, третья. Практически одновременно они совершили виток и ярко вспыхнули, превративших в три огненных круга, один в одном. Язычки пламени трепетали на разной высоте, каждый на своем ярусе странного сооружения в центре зала, похожего на усеченную пирамиду.
   В первом, самом большом огненном круге, стояли на коленях тринадцать жрецов и медленно тянули заунывную мантру. Полоса желтого пламени шириной в половину локтя отделяла их от таких же коленопреклоненных орков в серых балахонах, прижавшихся к стенам зала призыва. Практически такую же хламиду я отобрал у Буратино. Поэтому можно принять похожую же позу и тогда ничем, кроме высокого роста не буду отличаться от этих мерзких тварей. Вот только как среди них мне найти свои цели - жрецов Хатана, Цамуша, и подлецов из клана Орчибат?
   От стен к линии огня подбежали десяток согнувшихся вдвое орков. Они что-то бросили в пробитую в камне канаву, в которой горел огонь. Пламя вспыхнуло, поднялось выше и опало, оставив в воздухе клубы сизого дыма. Орки тут же убежали обратно и упали ниц. У одного из них я успел заметить полосу ткани на лице, надежно укрывшую рот и нос.
   Во втором круге было шесть жрецов. Они медленно покачивали длинными посохами шаманов из стороны в сторону, как будто отгоняя от своих лиц ядовитый дым, струящийся из стоящих рядом бронзовых жаровен. Эти орки молчали, и только шелест трущихся друг от друга амулетов нарушал безмолвие второй ступени. В самом центре этого круга, выше на один ярус, на широкой, метров десять в диаметре площадке стоял окруженный еще одной огненной преградой алтарь - большой кусок черного камня с бурыми потеками по краям. На нем лежал голый орк. Кожа его была испещрена непонятными знаками, а руки и ноги крепко привязаны к вбитым в камень бронзовым кольцам. Рядом с алтарем высились три столба из белого мрамора, между ними стояла золотая тренога и кованный железом сундук. На столбах обессилено висели еще три жертвы - голая орчанка и две особи мужского пола, в которых я с трудом узнал Каху и Заруха. Они обреченно свесили головы на грудь, только Каху пошевелился, когда к ним подошел неизвестный высокий мускулистый орк. Он был практически обнажён, лишь на бёдрах висела широкая повязка, а на правом запястье болталась связка амулетов. Тело жреца было покрыто бисеринками пота и кровавой медью сверкало в неровных отблесках огня. В правой руке он держал черный кинжал, похожий на мой обсидиановый клинок, а в левой лежала золотая чаша. Орк подошел к столбам и по очереди посмотрел на учеников Кархая, что-то бросил в треногу и оттуда повалил густой дым. Каху поднял голову, жадно вдохнул дурман и что-то пролепетал со счастливой улыбкой на устах. Высокий жрец кивнул себе, словно молодой шаман помог ему сделать выбор, подошел к Каху, воткнул ему под сердце кинжал и подставил чашу под черные струйки крови.
   - Ойуун? - тихо спросил ученик Кархая, но его голос на мгновение перекрыл все другие звуки. Потом молодой орк забулькал, его рот искривился, и он судорожно забился в кандалах, закричав от боли.
   Волны ужаса, исходившие от умирающего Каху, почувствовали все в зале. На миг прекратили свое бубнение жрецы первого круга, и тут же возобновили его с новой силой. Неожиданно к ним добавился мерный стук, это орки, которые стояли на коленях по периметру зала, начали стучать левой ладонью об пол.
   Жрец схватил за волосы лежащего на алтаре орка и, приподняв его голову, стал поить кровью шамана.
   Нияз! Это Нияз! Моя ненависть к этому орку была запредельной. Это во всем он виноват! В том, что я сейчас здесь, чуть живой, что лишился магии и вынужден был терпеть побои, словно простой человечишка.
   Нияз! С моих уст раздалось невнятное рычание и, забыв про осторожность, забыв про множество других орков, я поднялся с колен и бросился вперед. Прыжок и язычки пламени только пощекотали голые ступни. Наступил ногой на спину согнувшегося жреца, отчего тот распластался на камне, оттолкнулся и прыгнул на вторую ступень. Кинжал в моей руке требовал крови, и он тут же ее получил, вонзившись дважды в спину шамана. Орк тихо замычал, раскинул в стороны руки и уронил посох. Я выдернул нож, отпихнул уже мертвое тело в сторону, сделал два коротких шага и запрыгнул на последнюю ступень.
   - Что, твари, не ждали? - засмеялся я в лицо жреца у алтаря, и прыгнул на него, вытянув вперед руки.
   Орк отшатнулся назад и выставил перед собой черный клинок. Первоначальный испуг на его лице сменился удивлением, а потом раздражением. Не сводя с меня глаз, он поставил на пол чашу с кровью, расправил плечи и сделал осторожный шаг вперед. Жрец протянул мне раскрытую ладонь и вкрадчиво, словно общаясь с взбесившимся животным, произнес:
   - Опусти кинжал, я не причиню тебе вреда.
   Ага, прямо щас! Как будто не вижу, что он сам оружие не бросил и крепко держит его в кулаке. Я поднес нож ко рту, и, посмотрев на орка из-подо лба, демонстративно слизал с лезвия кровь. Орк сделал еще один шаг, и тогда я заорал во всю мощь и покачнулся вперед, как перед прыжком. Закричал так, словно это были мои последние мгновенья жизни, обрушивая на жреца разрывавшую меня ненависть, боль и ярость за разбитую мечту стать великим магом. Ойуун отпрыгнул назад, к белым колонам, и прикрылся рукой, от летящего в него кинжала. Никогда не был силен в метании ножей, вот и в этот раз стальной клинок просвистел высоко над головой орка, жалобно звякнул о столб и отлетел к алтарю.
   Это все заметил краем глаза, так как пока жрец защищался, я подскочил к лежащему на алтаре Ниязу, схватил его за грязные нечесаные лохмы и со всей силой ударил его головой по камню. Потом еще раз, и еще. Голова орка при каждом ударе издавала глухой стук, пока не треснула как арбуз. Из разбитого черепа на алтарь пролилась темно-красная кровь, тело пронзила судорога и оно обмякло. Я засмеялся, предвкушая то, что должно последовать за смертью сына Цагаана. У него нет амулета, сейчас поглощу его душу и всю энергию пущу в заклинание огня. Самое простое заклинание, без каких-либо дополнительных форм и направлений. Такое точно должно сработать, пусть даже в очаге огненного шторма окажусь я сам. Погибать так с музыкой! Я победно посмотрел на пока еще живого жреца.
   - Нет! - закричал Ойуун и замер, в ужасе смотря на Нияза.
   Я невольно проследил за его взглядом и тоже вздрогнул от страха. Сын Цагаана был еще жив. Он открыл глаза, полные черной тьмы, и задергал конечностями. Руки орка набухли мускулами, отчетливо проступили вены, и крепкие веревки лопнули, словно они прогнили от его прикосновения. Нияз сел и из его горла донеся нечленораздельный рев. Он нагнулся и схватил веревки на ногах.
   Я с размаху ударил его по голой спине, оставив отпечаток Турисаз. Не мытьем, так катаньем. Если не смог его прикончить голыми руками, убью магией! Я послал в руну энергию и захохотал, наблюдая за ее работой. Спина орка, потом его плечи и руки покрылись густой сеткой ран, из которых медленно выступили капли вязкой крови. Но это его не остановило, он даже не вздрогнул от боли, только чему-то фыркнул, разорвал опутывающие ноги веревки и слез с алтаря. Порезы на шкуре Нияза скрылись под коричневой коркой, орк повел плечами, и с них посыпались безобразные струпья, обнажая девственно чистую кожу на спине.
   Да что же такое! Почему ты еще жив, тварь?!
   Нияз медленно развернулся и направился к Ойууну. Жрец задрожал и попятился. Правильно, так и надо! Поубивайте сейчас друг друга, а я потом займусь победителем.
   Я подобрал лежащий у моих ног нож, и медленно двинулся за Ниязом. Что-то в нем меня пугало, это касалось не только сопротивляемости силе Турисаз. Сын вождя и до этого был силен и быстр, но теперь в его движениях проявлялась нечеловеческая грация. На секунду меня пробрал страх - с ним не справиться. Но кинжал, приятно оттягивая руку, напомнил, что там, где пасует магия, отлично справится холодная сталь.
   Нияз тем временем подошел к висевшей на столбе орчанке, разорвал ее путы и бедная жертва упала на пол. Орк тут же залез на нее и энергично задвигал тазом, утробно похрюкивая при каждом движении.
   Фу, мерзость. Меня чуть не стошнило от такого зрелища. Но терять момент было нельзя. Я сжал кинжал двумя руками, поднял его вверх и прыгнул вперед, с размаху вонзив клинок в спину Нияза. С трудом выдернул нож из жилистого мяса и еще раз ударил с левой стороны, надеясь попасть в сердце врага. Третий удар нанести не удалось, он махнул рукой, и я отлетел к алтарю, сильно ударившись спиной о неровный каменный край.
   Нияз на секунду прекратил совершать свои мерзкие движения, схватил рукой кинжал и вытащил его из спины. Орк продолжил насиловать девушку, но теперь кроме утоления похоти, его заинтересовал слишком смелый человек.
   Я попробовал подняться, но тут же скрючился от невыносимой боли в боку, не смог сдержаться и застонал. Почему сейчас? Почему боль вернулась именно в этом момент, а не позже, когда я вырву сердце предателя?
   Нияз, словно прочитав мои мысли, неестественно вывернул шею и посмотрел на кровавое отверстие в спине. С ужасом и растерянностью я наблюдал, как смертельная рана стала закрываться прямо на глазах. Орк, учуяв мой страх, облизнулся, глухо зарычал и выгнулся в экстазе. Орчанка под ним впервые подала голос, но стоило ей пискнуть, как Нияз вырвал бедолаге кадык и жадно припал к ее шее, причмокивая от удовольствия.
   Это не человек, то есть это уже не орк. Это какая-то тварь, занявшая его тело... Настоящий Нияз был еще той мразью, но он не умел взглядом заживлять раны и отрывать головы легким движением руки...
   То, что раньше было сыном вождя Орчибат, встало и провело ладонью по ране, очищая потемневшую кожу от подсохшей крови. Потом оно сделало шаг и оказалось рядом со мной. Я попытался отползти подальше, но спина уперлась в алтарь и ноги впустую заскользили по каменным плитам. Нияз нагнулся и легко поднял меня в воздух за шею. Его пальцы были крепче стали, я задыхался, лягался ногами, колотил его руками, но не мог их разжать или заставить ослабить хватку. Потом тварь сорвала с меня балахон и, задумчиво склонив голову, стала бесцеремонно разглядывать обнаженное тело. Нияз слегка нахмурился, когда увидел мои татуировки, а потом поднял голову и я столкнулся с взглядом таких же глаз, что у меня - полностью черных, без малейших признаков другого цвета. Словно в зеркало посмотрел.
   - Да, это он, - удовлетворенно произнес Нияз и разжал руку. - Не сопротивляйся, смертный. Не порть это замечательное тело.
   Я упал на камни и судорожно задышал, насыщая легкие драгоценным воздухом.
   - Где Коготь?
   - Лорд, все его вещи здесь, - Ойуун открыл стоящий у столбов ларь и почтительно отступил в сторону.
   Нияз развернулся, подошел к сундуку и достал оттуда обсидиановый клинок, недобро блеснувший в отблеске пламени.
   - Я уж и забыл, как он выглядит. Теперь ты станешь нашим!
   Тварь что-то продолжала радостно говорить, а я, закрыв глаза, пытался вспомнить, где на теле Нияза остались красные пятна - отпечатки Турисаз и Хагалаз. В груди бешено стучало сердце, кровь железными молотками била в виски, дыхание никак не хотело восстанавливаться после удушья. В приступе ярости я ударил кулаком по алтарю, и боль принесла откровение. Зачем мне знать, где руны? Зачем направлять силу точно в знак? Для экономии энергии? А зачем мне ее жалеть, все равно сейчас умру, а так попробую забрать эту тварь за собою в ад!
   Я направил всю свою энергию в сторону Нияза. Заемная мана мгновенно кончилась, потом оскудел и мой источник, но я продолжал посылать энергию вперед, черпая силу уже из праны.
   Первой активировалась Турисаз и кожа Нияза вокруг руны покрылась сеточкой ран. Орк обернулся ко мне и насмешливо фыркнул. Но тут сработала Хагалаз. Морда твари удивленно вытянулась, глаза широко раскрылись, и из пасти раздался дикий рев. Упал забытый клинок древнего бога на пол, скрюченные пальцы орка стали скрести по бокам и груди, словно он решил содрать себя кожу вместе с рунами.
   Меня охватило безумное веселье - ничего не видел краше, чем это подыхающий орк. Он крутился волчком, ревел во все горло и сдирал с себя мясо клочками. Но все было зря - руны работали как надо. Эх, если бы сразу понял, что внутри Нияза демон, то не потратил на него всю энергию. Осталось бы еще для погребального костра.
   Нияз последний раз дернулся и затих. Ойуун в ужасе смотрел на тело демона и никак не мог поверить в его смерть. Потом жрец повернулся ко мне, и, оскалив в злобной усмешке клыки, поднял кинжал.
   Вокруг началась какая-то нездоровая суета. Вдруг закричали другие орки, послышался тяжелый топот и звук рассекающего плоть железа.
   Ха, всем захотелось комиссарского тела. И уж очень хочется меня убить Ойууну, вон даже язык высунул от усердия.
   - В очередь, в очередь... - хотел я крикнуть знаменитую фразу, но в горле забулькало и меня вырвало кровью.
   Я не стал закрывать глаза, когда жрец замахнулся кинжалом, и поэтому увидел, как ему в плечо вонзилась стрела. От удара орка развернуло в бок и качнуло назад. Он наступил правой ногой в стоявшую на полу жертвенную чашу и взмахнул руками, пытаясь удержать равновесие, но тут у него заскользила другая нога на пролитой демоном крови и жрец, сверкнув грязными пятками, взлетел на воздух. Я с трудом повернулся, встал на четвереньки и пополз к Ойууну. Если успею сорвать с его руки амулет и прикончить ублюдка, то захвачу его душу, а потом...
   Сладкие мечты о мести прервали появившиеся из клубов дыма два орка с закутанными тканью лицами. Они быстро осмотрелись по сторонам и кинулись ко мне. Я захрипел, пытаясь выплюнуть им в лицо проклятье, надеясь, что они замнутся и дадут возможность поставить рунную печать, но орки ловко поднырнули под мои налившиеся тяжестью руки, подхватили под плечи и потащили вниз.
   От железной хватки огадуров у меня помутилось в голове. Один из этих мерзавцев задел коленом мой бок, но вместо очередного приступа резкой боли, мне вдруг стало легче. Мышцы расслабились, боль ушла на задний план, в глазах все поплыло.
   Как глупо все получилось. Почему забыл все то, чему меня учила жизнь? Почему доверился чужим? Зачем полез очертя голову в самое пекло?.. И хоть бы ушел красиво, затопив храм этих ублюдков огненным штормом... Теперь просто сдохну в руках этих палачей, а они будут смеяться над тупым магом. Тело кинут свиньям или сожрут, даже могилки не останется.
   Меня кто-то стал трясти, что-то спрашивать. Но звуки тонули, словно в вате.
   Черт, даже помереть нормально не могу...
  
  
  

*****

  
  
  
   На шестой день после того, как лже-Вестник вместе со своими приспешниками устроил в Сером храме бойню и вырезал больше половины старших жрецов, в покоях Верховного жреца лежал труп. Синюшная кожа мертвеца чужеродно смотрелась на скомканной белой простыне из шелка. На полу, от кровати до дверей, пересекая роскошный пушистый ковер, тянулась широкая кровавая полоса, словно это тело зачем-то приволокли в покои и бросили умирать на кровать с черно-красным балдахином.
   Ойуун тихо, чтобы не скрипнуть тугими петлями, открыл дверь в свои покои, посмотрел с опаской на мертвеца, и махнул назад рукой, отойдя в сторону. Тут же в покои на цыпочках вошли два слуги с оттягивающими руки большими корзинами и стали накрывать маленький ажурный столик близ кровати, рядом с которым стояло широкое кресло, с оббитыми мягким мехом спинкой и сиденьем. Первым делом они поставили тяжелый золотой кубок. Когда-то жрец восхищался затейливой гравировкой на его стенках, но сейчас сосуд был сильно помят, будто недавно попал под табун лошадей. Следующими слуги аккуратно положили две широких золотых тарелки, установили покрытый черным лаком большой глиняный кувшин и принялись заполнять блюда пищей. Подвявший виноград, слегка побитые яблоки и очень много мяса - хорошо прожаренного и с кровью, запеченного, вареного и сырого, замоченного в остром маринаде. По комнате тут же поплыли манящие, возбуждающие аппетит запахи. Один слуга не удержался и громко сглотнул слюну, глядя на все это изобилие.
   - Еда! - от скрипящего мерзкого голоса со стороны кровати голодный орк чуть не обмочился.
   - Да, мой лорд, завтрак, - произнес Ойуун и жестом отослал слуг из покоев.
   То, что еще недавно казалось хладным трупом, теперь склонилось над столом с яствами и жадно поглощало пищу. Существо ело так, что в стороны летели брызги, ему не были знакомы хоть какие-то правила приличий. Оно громко чавкало, заедало вареное мясо яблоком, бросало в бездонную пасть куски жаренной и маринованной дичи, пожирало грозди виноград вместе со стеблями. Насытившись, странный посетитель верховного жреца громко отрыгнул, почесал сильно увеличившийся живот и откинулся в кресле.
   Тут же к столику, как отлично вышколенный слуга в солидном заведении, подбежал Ойууну и наполнил золотой кубок вином из кувшина. Тот, кого назвали лордом, шумно осушил кубок и протянул кубок за добавкой. Жрец налил ему до краев, и почтительно отступил назад.
   - Уф, хорошо! - блаженно произнес гость Ойууна. - Только еще раз подсунешь такое тело, удавлю.
   - Мой лорд, прости, - склонил голову жрец. - Оно принадлежало ученику шамана, утверждавшего, что он ублюдок вождя из клана Абахай. Это на востоке, повелитель.
   - Он лгал, - в словах лорда чувствовалась абсолютная уверенность.
   - Или у них на юге все так перемешалось, что чистой крови не найти, предположил Ойуун. - Повелитель, если у меня было больше времени, я нашел бы тебе лучшее пристанище.
   - Заткнись! Лучше скажи, откуда ты взял прежний сосуд?
   - Это сын Цагаана, вождя Орчибат. Ты сам приказал его привести в храм, - Ойуун позволил себе немного приподнять бровь в недоумении.
   - Это не тот сын.
   - Прости, я не понял.
   - Что тут не понять, тупая твоя башка. Если я говорю не тот, значит не тот! - в гневе взревел лорд, и жрец еле успел пригнуться от летевшей ему в голову тарелки. Чуть запоздай орк, и тяжелое золотое блюдо могло снести ему полчерепа.
   - Я понял, не тот. Но чем тот отличается от этого?
   - Этот старой крови, тело крепкое, могло выдержать меня пару седмиц. А тот был еще крепче, его хватило бы в разы больше! - Лорд в ярости задрожал и крепко сжал в руке золотой кубок с вином. Янтарная жидкость хлынула через край, и лорд запустил смятый кубок в стену.
   - Разные матери, - осмелился заметить Ойуун, с жалостью проследив за полетом опять испорченной чаши.
   - Что?
   - Помет, говорю, от разных самок.
   - Да, может быть. Старая кровь, потомок стражей железного трона. Только они могли подниматься в верхний мир для борьбы с хаосом.
   - Они же все погибли!
   - Видимо не все. И твоя первая задача, чтобы все мужчины из их линии сдохли или оказались на нашем алтаре! Эту погань нужно выкорчевать с корнем, пока они не расплодились и не осознали свою силу. Все, ты понял, все - от мала до велика!
   - Понял, мой лорд, - склонил голову Верховный жрец. - А вторая?
   - Что вторая? - спросил лорд и припал к горлышку кувшина с вином.
   - Ты сказал: "Первая задача - стереть с лица земли клан Орчибат". Значит, есть вторая?
   - Да. Найди мне этого человека.
   - Я принесу его голову, повелитель, - вскрикнул жрец и тут же осекся под тяжелым взглядом собеседника.
   - Только попробуй, - прошипел он. - Если ты приведешь сюда человека с поврежденной оболочкой, я отдам тебя ублюдкам третей ступени. Мне он нужен целый.
   Ойуун содрогнулся от прозвучавшей угрозы, но сумел из себя выдавить:
   - Выполню именно так.
   Лорд что-то неразборчиво буркнул и надолго присосался к кувшину. Драгоценное вино, которое не могут себе позволить пить сами виноделы из Халифата, которое следовало цедить маленькими глотками, смакуя чудесный сложный букет, текло по его груди словно дешевое пойло. Выпив все, лорд запустил кувшин в стену, и он разлетелся на тысячи мелких осколков.
   - Ты нашел тех, кто украл человека?
   - Пока нет, они хитро затерли следы. Я был ранен и не смог сразу организовать погоню.
   - Но ты ее послал? Когда они приведут человека ко мне?
   - Да, но после той ночи в храме практически не осталось старших жрецов. Поэтому погоню возглавил младший жрец Арун.
   - Идиот! Тупица! Ты сам должен был возглавить погоню! Знаю я твоих младших - они даже второго посвящения не прошли. Толку от них меньше, что от моего бздеха!
   Ойуун униженно склонился, промолчав о том, что в том момент сам он был занят подготовкой повторного ритуала. И без этих усилий эта беседа просто не состоялась.
   - А ты ведь не знаешь, зачем он мне? - пьяно улыбнулся гость.
   - Нет, не знаю, - жрец был краток и почтителен.
   - Его тело, м-м-м, его тело это нечто. Я не знал даже, что человек может дойти до такой степени слияния. Ты видел его глаза? Он глубже во тьме, чем ты. Почти как я. Его тело, - Лорд содрогнулся от желания, - Оно лучше всего, что здесь есть и может родиться. Оно сможет выдержать меня так долго, пока не умрет от старости. Но я знаю, как этого избежать! И жить здесь всегда! Он станет моим аватаром! А если его душа окажется связана с изначальной Силой, то поглотив ее, я стану первым из лордов. Я поведу наши орды вперед надрать костлявые зады ильвэрским выскочкам!
   Жрец, услышав это заявление, удивленно вытянул лицо. Лорд, заметив это злорадно захохотал.
   - Да, именно так. Я получу новую силу, мы порвем этот клятый договор и уничтожим храмы, а их владык выгоним из этого мира!
   - Ты в этом уверен? - от этого обещания у Ойууна закружилась бы голова, если бы лорд не говорил ему эту хвастливую фразу каждый раз при воплощении. Лордам не нужна власть в этом мире, им надо поклонение и души смертных. А еще тела, чтобы предаваться всем мыслимым удовольствиям. И верховный жрец который сможет их этим обеспечить, будет править огадурами. Только огадурами, ибо другие расы после победы лордов превратятся в бесправных рабов. Их города будут стерты с лица земли, уничтожены их знания; души останутся без защиты перед порождениями хаоса, жалкие остатки человеков и ильвэров будут загнаны в самые безжизненные земли. Все будет сделано точно так, как они поступили много столетий назад с огадурами.
   - Уверен ли я? - Пробормотал захмелевший лорд. Он зло прищурил брови и посмотрел в пустоту перед собой. - Не уверен, но это должно быть так. Мир не терпит пустоты. После смерти Огадура Черный замок оказался без хозяина. Нам нет пока туда ходу, мы родились в хаосе межзвездья. Они думали, что уничтожив всех истинных жрецов, навсегда закроют туда дорогу, поставив нас как псов сторожить стены от носителей случайно пробужденной крови. Но мир не терпит пустоты, - повторило существо в теле орка, - и аватары стали появляться среди других народов. Уже был один такой, тоже человек. Сильный маг, умный и подлый. Мы заключили с ним договор, дали ему древние знания, но он бежал от нас, а потом на него насели слуги ильвэров - и маг исчез. Трусливо бежал из этого мира. Так вот, кровь у них на запах очень схожа.
   Ойуун сдержался, чтобы не спросить лорда, почему он тогда сразу не схватил человека у алтаря, а дал ему шанс разрушить оболочку. Потому что прекрасно знал ответ - призванные первое время не могут контролировать свои плотские желания.
   - Я все понял, повелитель. После твоего ухода я лично отправлюсь за этим человеком и принесу его тебе.
   - И только попробуй его упустить! Место верховного мгновенно станет свободным!
   Лорд склонился на столом, и закинул себе в пасть несколько кусков мяса. Внезапно он насторожился, и повел носом словно собака.
   - У нас на Западе разве есть храм? - спросил он у жреца.
   - Нет.
   - Тогда почему я чувствую в той стороне возмущение силы?
   - Там ничего нет. Даже мест силы и жертвенных кругов. Специально уничтожили последние, чтобы шаманам кроме как у нас в храме не было возможности пройти даже малое посвящение, не говоря уже о большом.
   - Тогда что там?!
   - Там доживают остатки старых родов. Джабе, Орчибат...
   - Проверить! - Вскрикнул лорд и на короткое время забыл про еду. - Если что найдете - сразу уничтожить!!! Если потомки волчицы почувствуют Силу, они смогут принести много проблем. И поторопись. Неизвестно сколько их шаманов прошло большое посвящение, как бы не пришлось воплощать Малый совет. А ты сам знаешь, чем это грозит вам.
   - Слушаюсь.
   Лорд успокоился и вернулся к поглощению пищи.
   - Поход на запад возглавишь лично, - сказал он с полным непрожеванным мясом ртом.
   - Но как же человек?
   - Человек никуда не денется. Пошли другого.
   - Но кого? Почти все старшие жрецы погибли или серьезно ранены.
   - Твоя проблема решить, кто возглавит погоню. Если человек вдруг сгинет, это не станет большой проблемой. Рано или поздно появится другой аватар. А вот если дать потомкам волчицы во всей силе явятся сюда, то будут проблемы. Большие проблемы.
   Дверь в покои робко приоткрылась, и Ойуун кивнул слуге, отвечая на безмолвный вопрос. Тут же, не смея поднять голову, в комнату проскользнула дрожащая от страха голая орчанка, и протянула сидящему в кресле демону полный кувшин вина.
   - Почему вы, смертные, не цените всего этого, - лорд, игнорируя кубок, шумно отхлебнул из горла и посмотрел на покачивающиеся сочные груди девушки. - Вкусная пища, сочные самки... - Он с таким наслаждением произнес последние слова, что накидка на его чреслах встопорщилась. Страшный собеседник Ойууна почесал там рукой и от нее отвалился указательный палец. Демон, а теперь в этом у стороннего наблюдателя не было бы сомнений, с разочарованием уставился на гнилой обрубок и произнес. - Все, хватит с тебя разговоров. Веди сюда еще одну попользовать, пока это хилое тело совсем не слетело с меня. Двух я должен успеть, и чего они у тебя такие хрупкие?
   Жрец посмотрел на кровавые полосы, ведущие от кровати к двери, оставленные телами предыдущих жертв похоти демона, и почтительно ответил:
   - Смертные не могут выдержать твоего величия.
  
  
   Ойуун, в окружении полной руки стражи, быстро шел по коридорам Серого храма, многочисленная охрана, бренча доспехами, еле поспевала за ним. Волосы жрец собрал в высокий пучок на затылке, от чего казалось, что сами духи несут за ним яростно развевающийся черный бунчук. Руки крепко сжимали посох, походка твердая, клыки немного выступали из-под верхней губы. Слуги, стражи и шаманы почтительно склонялись перед верховным жрецом. Ойуун не выслушивал до конца их сбивчивые объяснения и елейные речи, грозно хмурился и отдавал жесткие приказы, отчего простые шаманы бледнели, а слуги падали в обморок. Некоторых под руки подхватывали охранники Ойууна и тащили в нижние помещения Серого храма, где в зависимости от статуса несчастного закидывали в карцеры или допросную. Перепало по мордам посохом парочке слуг, которые вместо работы решили перекусить и теперь радовались, что отделались только выбитыми зубами, а не отправились на алтарь, на котором уже третий день старшие жрецы без устали возносили жертвы, пытаясь задобрить великих. Все, кто так или иначе отвечал за работу с паломниками, отправились туда в первую очередь, поплатившись душой и телом за свою невнимательность, жадность и лень.
   И летел вперед окольными путями слух, дополняясь с каждым слушателем новыми подробностями о гневе верховного, заставляя дрожать задубелые шкуры орков и надеяться, что обойдет их стороной лютая ярость Ойууна. Такого усердия в работе огадуры давно не проявляли.
   Ойуун побывал везде - на кухне и складах, в казармах стражи и комнатах слуг. Обошел все залы призыва - большой и малый, спустился в подземелья и лично наблюдал за допросом паломников, которые, извиваясь на пыточных приспособлениях, истово уверяли в своей невиновности. Длинная серая мантия Ойууна, с красно-золотой окантовкой, сокрушающим валом прошлась по всему храму. Задержался верховный только у комнаты Наказаний, где орки под руководством нового смотрителя, громко ругаясь, ставили новую дверь. Более крепкую, обитую на этот раз несколькими слоями железа. Ойуун внимательно осмотрел потолок и стены каземата, словно ожидал там увидеть ответ на главный вопрос последних дней - как человеку удалось отсюда сбежать. Развернувшись, на выходе он вдруг увидел маленькое пятнышко крови на стене. Оно было достаточно высоко, чтобы другие орки сумели его счистить. Ойуун поднялся на цыпочки и указательным пальцем потер это место, потом понюхал палец и зачем-то облизнул. Его глаза немного расширились, и на мгновение маска невозмутимости дала трещину. Но никто это не успел заметить, жрец подозрительно посмотрел на нового тюремщика, отчего того прошибло в пот, и покинул часть храма, в котором нервничала даже его охрана.
   Затем жрец поднялся на уровень выше и подошел к сокровищнице храма. Воины, стоявшие там на страже, тут же подобрались и отблески огня воинственно заиграли на их обнаженных клинках. Ойуун впервые за этот день одобрительно кивнул и подошел к железной двери. Ключ от сокровищницы верховный жрец носил под мантией на поясе. Повинуясь небрежному жесту Ойууна, стражи отошли от двери и, дождавшись, когда он ее откроет, положили в протянутую руку снятый со стены факел. Жрец прошел вперед и прикрыл за собой дверь. Дальше он пошел по узкому коридору, в конце которого была еще одна дверь. Ойуун открыл ее вторым ключом и, пригнувшись, зашел в небольшую квадратную комнату. Шаман закрыл дверь и внимательно стал осматривать затейливую вязь охранных символов на потемневших каменных блоках. Убедившись, что тут все в порядке, он вставил факел в держатель, подошел к столу в центре комнаты и сел в мягкое кресло, в близнеце которого недавно разглагольствовал лорд.
   Некоторое время жрец сидел с закрытыми глазами, потом он медленно выдохнул и пошарил рукой под столом. Вынув оттуда невзрачный медный кувшин, Ойуун налил из него вина в поднятый с пола пыльный кубок и молча выпил. Жрец несколько раз обновлял себе чашу, пока окончательно не расслабился. Только здесь он мог позволить себе снять маску преданного слуги лордов, мог спокойно подумать и отдохнуть, не оглядываясь постоянно по сторонам, выискивая чужие уши, завистливые глаза или подосланных духов. Он ведь амулет не просто так стал носить на запястье, а не на шее. Просто таким образом было намного удобнее отгонять чужих духов, по "ошибке" залетающих в покои верховного. Здесь можно было и не следить за своими мыслями, не притворятся, что он всей душой верен своим хозяевам, которые прекрасно чувствовали эмоции. Не делать вид, что каждая просьба и прихоть лорда выполняется с величайшим удовольствием, раболепно прислуживать ему, слушая хвастливые речи, отдавать свои прекрасные покои, наблюдать с восхищением за тем, как варварски уничтожаются ценнейшие вещи!..
   Ойуун зарычал от злости. В дни, когда лорд сходит в смертную оболочку, жрец становился никем и полностью зависел от воли истинных хозяев Серого храма. Орк так и получил это место - предыдущего верховного разгневанный лорд разорвал на куски, и назначил на его место первого попавшегося жреца, случайно оказавшегося рядом. Правда никто так и не понял, что Ойуун оказался там не просто так, как и то, почему скисло вино для лорда. Прошли годы, жрец перестал бояться, что его обман рано или поздно раскроет призванный демон, и начал думать. И мысли Ойууна с каждым годом становились смелее, а выводы невероятными.
   Демонам веры нет. Лорд, может, говорил правду, обещая в скором времени завоевать весь мир, но ему слепо верить нельзя. Ойуун, слыша такие слова, сразу вызвал в себе чувство восторга от будущих перспектив, не позволяя и капли сомнения проникнуть в его мысли, подавляя в зародыше вопросы и маловерие в слова хозяина.
   Демоны предсказуемы. Им только жрать, да трахать все, что подвернется под руку. Дни их коротки в этом мире. Но если они будут жить в смертных оболочках годами, то простые плотские удовольствия им быстро прискучат. А что потом? Как бы они не взялись за самое лучшее средство от скуки среди сильных мира сего - борьбу за власть. А призыватели, благодаря которым они сейчас могут прийти из верхнего мира в этот, будут лишними.
   Демоны хвастливы и тщеславны. Они грезят занять место Огадура и мечтают о мести ильвэрам. Любят рассказывать о прошлом величии и будущих планах. Ойуун не раз уже слышал, что скоро они наконец-то отомстят убийцам темного бога. Но разговоры остаются разговорами и даже сейчас, когда в их руках грозное оружие, которого опасаются даже могучие светлые, они не выйдут на бой.
   Демоны слабы. Это Ойуун понял давно, еще в первый год своего служения и посвящения в тайну договора. Это здесь лорды кажутся всемогущими, а за пределами Пустошей, там, где земли находятся под благословением светлых богов, они всего лишь жалкие тени.
   Демоны трусливы. Они не готовы рисковать и жертвовать собой, не умеют ждать. Лорд никогда не пойдет в битву, где может погибнуть. Если только его не заставит более сильный. Когда пал Огадур, лорды трусливо отсиделись в стороне, предав своего господина. А потом столетия выполняли условия договора, бросая тела только при упоминании о жрецах ильвэров.
   Демоны тупы. Знаний у них много, но трусость и тщеславие делает их глупцами. Они даже не задумываются, почему светлые их пощадили и подписали договор. Не понимают, что с каждой луной шансы победить стремительно тают.
   Ойуун еще долго сидел, круча в ладони опустевший кубок, и обдумывал план действий. Лорды являются настоящими хозяевами Пустошей только потому, что здесь нет силы, способной им противостоять. Вернее не было ранее, а теперь ничтожный человечишка убил оболочку самого лорда первой ступени! Какие-то изгои, не боясь проклятия, рубили шаманов налево и направо. И после этого направить главные усилия на уничтожение захудалого клана? Не обречь на чудовищные муки проливших кровь говорящих с духами, не поймать аватара и воплотить мечту о вечной оболочке, а убить орков из клана Орчибат. Почему так? Ответ прост - демон испугался, причем так сильно, что готов пожертвовать удовольствиями. Там, на западе Пустошей, проснулась древняя сила, способная напугать могущественных лордов. И это дает новые возможности самому Ойууну - стать действительно хозяином Серого храма, а не мальчиком на побегушках.
  
  
  
   Зарух, плотно обхватив руками колени, сидел в темной сырой келье, больше похожей на темницу, нежели на обитель жреца. Орка трясло от холода и страха, живот сводило от голода. С каждым днем таяла его решимость стать новым верховным шаманом Орчибат. Первый удар по мечте огадура нанес человек, вернее не он сам, а его чудовищный артефакт. Кто знал, что дорога к вожделенному титулу станет столь опасной? Поездка в храм из легкой прогулки под охраной воинов клана превратилась в настоящий кошмар. Тогда все силы молодого шамана уходили на то, чтобы не дать твари из черного кинжала завладеть его телом. Но он справился, сумел защитить себя, дошел живым до храма и передал страшный груз. Который, как тогда думал орк, он никогда больше не увидит.
   Выжившим оркам никто не стал устраивать торжественный прием. Наоборот, с ними стали общаться как с преступниками: отобрали все вещи, спороли с одежды амулеты и бросили в каменные клети. Зарух сначала кричал, требуя отвести его к верховному жрецу, а потом утих и презрительно слушал вопли своего соперника из соседней кельи. Шаман вспомнил, что перед важными обрядами Кархай несколько дней постился. Если учитель так делал, то подготовка к посвящению должна быть суровее. Это пусть Каху орет во все горло, а умница Зарух с достоинством пройдет это испытание.
   Однако вынужденная голодовка затягивалась, пока в один прекрасный день не лязгнула засовом дверь и в ней, в золотом сиянии появились посланники верховного жреца. Они подняли ослабевшего орка на ноги, раздели и обмыли его тело. Потом дали хлебнуть теплой затхлой водички и поднесли к лицу жаровню с горящей травой.
   - Посвящение будет сегодня? - заплетающим языком спросил Зарух у посланцев великого Ойууна.
   - Да, посвящение, - улыбнулись они. - Дыши глубже.
   И Зарух с силой втянул в себя сладковатый дым. После этого ученик шамана провалился в красочные грезы. Видения одновременно ужасали и манили орка, там он был всемогущ, ему хотелось раствориться в них и жить так вечно. Но потом кто-то сильно толкнул Заруха, и он вернулся из мира снов на землю. Молодой огадур оказался в большом зале, вокруг суетились неизвестные орки, и издаваемый ими шум ядовитой осой вгрызался в виски Заруха. Шаману сильно хотелось пить, его мутило от солоновато-сладких запахов, а кости, особенно суставы, ломило, словно от длительной горячки.
   - Воды, - захотел попросить орк у пробегающего мимо жреца, но пересохшее горло выдало неразборчивое хрипение.
   Зарух попробовал остановить кого-нибудь из мечущихся вокруг огадуров, но с удивлением понял, что он крепко привязан к столбу. Ученик Кархая повернул голову и увидел привязанное к столбу окровавленное тело жертвы. Через мгновение орка пробрал озноб, все вокруг стало непривычно четким, а мысли приобрели необычную ясность. Зарух узнал жертву, это был Каху, его постоянный соперник. Тяжелые запахи сразу стали знакомыми - так пахнет кровь, много пролитой крови. С непривычным спокойствием шаман осознал, что в недавно прошедшем ритуале он находился с другой стороны алтаря, был не тем, кто вызывает духов и получает их благословление, а обычной жертвой. Только вот непонятно, почему он остался в живых. На этой мысли, почему-то совсем не испугавшей Заруха, он потерял сознание.
   В себя шаман пришел в уже знакомой мрачной келье, одежду ему не вернули. Орк забился в дальний уголок, свернулся комочком и заскулил от страха.
   На следующий день он немного успокоился, воспоминания о пережитом страхе поблекли, и Зарух вдруг подумал, что все ему привиделось. Где это видано, чтобы шаманов, пусть и низкого посвящения, приносили в жертву? Нет, это они держат в своих твердых руках ритуальные клинки, это они опора и надежда клана, защитники простых огадуров от жуткого дыхания хаоса, мудрые провидцы, говорящие с духами... Да и если бы Заруха решили положить на алтарь, то он бы здесь сейчас не сидел живым. Ведь одно из немногочисленных правил, которые Кархай вбил своим тяжелым посохом в головы учеников, гласило: "Нельзя прерывать обряд!"
   "Значит, - тихо захихикал шаман, - я был не жертвой, а участником. Это было большое посвящение. И я его прошел, а Каху нет! А ведь, сколько самомнения было в Каху! Постоянно говорил, что он лучший и любимый ученик Кархая, что сможет пройти посвящение. И кто сейчас прав?" Однако маленькая голова Заруха, переполненная верой в собственную исключительность, не смогла до конца игнорировать все факты, особенно те, что касались его бренного тела. Орку было холодно и голодно.
   Поразмыслив еще немного, Зарух пришел к выводу, что случившееся с ним все же не было посвящением. "Верховного шамана клана не будут держать в таких условиях, - дошел до очевидного Зарух, - Выходит, то было только очередной ступенькой к моему величию". И он стал терпеливо ждать, когда его пригласят на настоящее посвящение в верховные шаманы.
   Когда за дверью загромыхали засовом, шаман встрепенулся.
   - Лови, - сухощавый орк с небольшим шрамом под левой бровью кинул Заруху одежду.
   Одеяние было точно такое же, что носили жрецы храма. Шаман схватил серую хламиду и, путаясь в рукавах, быстро натянул ее на себя.
   - За мной, - приказал страж и отступил в сторону.
   Зарух выпятил грудь и степенно вышел из кельи. Ему казалось, что именно так ведут себя верховные шаманы.
   - Куда? - высокомерно спросил орк у закрывающего дверь стража.
   - К Ойууну. Быстрей давай шевели ногами!
   Зарух презрительно посмотрел на воина и не торопясь развернулся. Сейчас верховный жрец Серого храма проведет большое посвящение, которого заслуживает столь храбрый и умный шаман. Лично вручит посох и плащ, и скоро Зарух будет принимать положенные почести в родном клане.
   Однако сейчас, на всякий случай, нужно поторопиться. И дело не в том, что шаман испугался простого стражника, а в нежелании заставлять ждать верховного.
   Зарух довольно бодро засеменил за провожатым, придерживая руками края длинной, не по росту хламиды. Вскоре он оказался у личных покоев Ойууна и остановился, пытаясь отдышаться и привести себя в порядок. Зарух плюнул на ладонь, пригладил жирные волосы и попробовал оттереть пятна крови на одежде, видимо оставшиеся на ней от прошлого владельца. Неизвестно сколь долго простоял шаман перед дверью, если бы не стражник. Он толкнул дверь и громко произнес:
   - Верховный, я привел его.
   Ученик, склонив голову, скромно зашел в комнату Ойууна, и незаметно стал искать глазами предназначенный ему посох и плащ.
   - Ты Зарух из клана Орчибат? - спросил жрец.
   - Да.
   - Отвечать: "Да, верховный", - вскрикнул стражник и замахнулся рукой для удара.
   - Тише, Дарх, тише, - остановил воина Ойуун и стражник, скрестив руки на груди, отошел к стене и оттуда продолжал буравить злым взглядом шамана. - А расскажи-ка мне, Зарух, о своем клане. Как выглядит вождь, сколько у него детей. Какие силы у клана. Все расскажи.
   Шаман, воодушевленный ласковым голосом жреца, сбивчиво, перепрыгивая с одного на другое, стал выкладывать все, что знал об Орчибат.
   Время от времени Ойуун задавал уточняющие вопросы, и Зарух морщил лоб, пытаясь на них ответить. Кто был матерью старшего сына Цагаана? Похожи браться друг на друга или разны обликом и статью?
   - Нет, верховный. Шурга самый слабый и мелкий, меньше его ростом в клане только дети, - засмеялся Зарух. - Многие даже удивлялись, почему его не удавили сразу после рождения.
   - Слабый? - неожиданно в разговор вмешался Дарх, - этот твой мелкий покрошил десяток моих воинов!
   - А может, твои воины обленились? - рявкнул Ойуун, и стражник виновато втянул голову в плечи.
   - Шурга нахватался у людей подлых приемов, а так он слаб, - попробовал подлить масла в огонь Зарух.
   - Заткнись! - обронил жрец, и шаман чуть не прикусил свой болтливый язык. - Подумать только, несколько огадуров из какого-то вшивого клана шастали по храму как у себя в стойбище!
   - Я такого больше не допущу, - пообещал Дарх, - клянусь головой!
   - Конечно, не повториться, - согласился Ойуун, - с сегодняшнего дня охрану храма возглавит Ачун.
   Дарх, скрипнув зубами, проглотил все подготовленные оправдания, и покорно склонил голову.
   - А ты, - Ойуун обратился к Заруху спокойным голосом, в котором не было и капли гнева, - расскажи о человеке, которого привезли в храм. Ты его хорошо помнишь? Сможешь узнать среди других человеков?
   "Сможешь узнать?" Шаман моментально понял, что означают эти слова. Человек жив и смог хитростью сбежать из храма! Воспоминания о маге заставили шамана содрогнуться от страха. Перед глазами промелькнуло усеянное мертвыми телами поле битвы с Ашрах и маг, опирающийся на посох среди обожженных и порезанных на куски трупов; вспомнился гнетущий ужас, идущий от черного клинка и, почему-то, мертвое лицо Каху.
   - Верховный, я узнаю его. Но мне одному не справиться. Он очень силен, мы хитростью пленили его. А в его кинжале, который он называл Когтем...
   - Вот и хорошо, - оборвал жрец Заруха. - Ты найдешь его и приведешь ко мне, живого и невредимого. Понял? С тобой пойдет Дарх. Сделаешь это, посвящу в жрецы... в старшие. Ты получишь такую силу, что твой мертвый учитель удавился бы от зависти.
   - Сделаю, - прохрипел Зарух. Он предпочел бы никогда не видеть клятого мага, но перечить верховному? Самоубийцей шаман не был, да и награда обещана щедрая. Стать старшим жрецом, не отслужив срок послушником и даже младшим жрецом, о таком Зарух и мечтать не мог.
   - Тогда иди, готовься к выезду, - приказал Ойуун. - Стража отведет тебя в твои покои.
   "Твои покои" - эти слова вскружили голову Заруху, и он не заметил презрительного взгляда верховного.
   Когда за витающим в облаках шаманом закрылась дверь, взгляд Ойууна остановился на Дархе, по-прежнему подпирающего стену и нисколько не расстроенному понижением в должности..
   - Иди за мной, вам в дорогу нужны будут средства. Среди людей без золота ничего не добьетесь, - приказал жрец и пошел первым.
   Вскоре они пришли в сокровищницу.
   - Держи, - протянул верховный воину два холщовых кошеля. - В первом золото и серебро, во втором - драгоценные камни. Их продавай ювелирам, простые купцы и полцены за них не дадут.
   - Зачем мне этот идиот? - вдруг невпопад спросил Дарх, пряча кошели под куртку.
   - Он один из немногих, кто знает человека в лицо, - объяснил Ойуун.
   - И что? Осквернитель даже в человеческих землях не сможет спрятаться от твоих жрецов. Пошли лучше Хатана, он правда стар, но не столь слаб и труслив как эта свинья.
   - Нам нельзя привлекать лишнего внимания, - покачал головой Ойуун. - Дело нужно сделать тихо и незаметно. А то, что Зарух слаб, это тебе только облегчит задачу.
   - Незаметно украсть мага и привезти сюда? Если он не дурак, то уберется как можно быстрее подальше от Пустошей. В Старую империю или Алллирию.
   - Не беспокойся, самой трудной задачей будет найти человека. Дашь ему прочитать это, - Ойуун протянул сыну небольшой футляр из толстой кожи. - Он должен согласиться.
   - А если нет? Что там написано?
   - Не смей читать это письмо! Если тебе будет угрожать опасность, или маг откажется, обязательно уничтожь письмо! Оно пропитано специальным раствором, достаточно открыть футляр и оно на воздухе быстро истлеет. Понял? Сначала письмо, а потом можешь умирать.
   - Да, отец. Сделаю, как скажешь. Но что будет, если маг откажется?
   - Убьешь и привезешь его голову сюда.
   - Но ты же дал задание Заруху привезти человека живым?
   - А ты еще не понял? - удивленно поднял бровь Ойуун. - Не важно - согласится человек или нет, ты должен убить всех, и прежде всего этого недоразумение, мнящее себя шаманом.
   - А если маг примет твое предложение?
   - Тогда подашь мне сигнал, и я тебя найду. Сам в храм не приходи.
   - Я понял, отец, скоро ты увидишь этого мага целиком или его голову!
   - И еще, позже возьмешь у меня подарки вождям южных кланов. Если не успеешь перехватить беглецов в Пустошах, тебе обязательно понадобится их помощь.
   - Я сам справлюсь, - буркнул Дарх.
   - И ты сумеешь нанять корабль в Аллирию? Сумеешь провести отряд через земли, кишащие человеческими воинами и магами? - Усмехнулся Ойуун. - Южные кланы помогут тебе, они хорошо знают человеческие законы. Не зря же поставляют наемников почти во все королевства от Халифата до Аллирии.
   - А что делать с сыном Цагаана, недаром же ты так долго расспрашивал о нем Заруха?
   - Хм-м, - задумался Ойуун. - По-хорошему его стоило бы убить... В общем, если будет возможность, дай ему уйти. Огадур с его возможностями, да с мечом Могултая может хорошо вписаться в нашу игру.
  
  
  
  
  
  
   [ОБНОВЛЕНИЕ ОТ 30.08.2014]
  
  
  
  
  
  
   Я бежал изо всех сил по темному лабиринту, боясь повернуть не там и оказаться в тупике. Поворот налево, теперь направо, еще раз направо... О нет, стена! Надо было выбрать другой коридор! Я развернулся и собрался побежать обратно, надеясь успеть до развилки быстрее моего преследователя, но впереди раздались тяжелые шаги чудовища.
   Не успел! Что же делать? Я огляделся по сторонам, пытаясь найти в полутьме что-нибудь вместо оружия, но рядом ничего не было. Осталось только одно - замереть и надеяться, что слепое чудовище не почует меня. Я вдохнул полную грудь воздуха и задержал дыхание. Прошла минута, другая... Я чувствовал, что тварь совсем рядом, слышал, как она шумно принюхивается. А вскоре увидел, как сочащиеся гнилью щупальца неторопливо исследовали стены и пол узкого коридора, подбираясь ко мне все ближе и ближе. Что же делать? Сейчас оно найдет меня и сожрет!
   Черт, я же маг! Как мог про это забыть? Сейчас нужно быстро сотворить заклинание, и от твари останутся только обугленные кусочки. Я стал создавать огненную стену, но от спешки почти готовое плетение распалось. Так, спокойно, еще есть шанс, что смогу отсюда вырваться. Главное не нервничать и еще раз попробовать создать заклинание.
   Тут во мне появилось ощущение неправильности всего происходящего. Сознание будто раздвоилось: я аккуратно готовил заклинание и одновременно пытался понять, как умудрился попасть в ловушку. Ведь чуть-чуть не успел, если бы выбрал другой путь, то уже оказался бы на площади и ударил в колокол. Зачем вообще поперся через этот лабиринт? Можно было попробовать пройти через ворота. Ах, да, там же ловушка у входа... Только почему я не могу понять, зачем мне сдался этот колокол?
   Внезапно меня осенило, что это все сон, кошмар! К этому моменту щупальца чудовища все-таки нашли добычу и теперь крепко сдавили мое тело. Все вокруг окрасилось в багровые тона. Несмотря на охвативший меня страх, я сосредоточился и приказал себе проснуться.
   И тут же передо мной оказалось лицо орка - того самого лекаря, что вел меня от темницы к залу призыва. Буратино от удивления широко раскрыл рот, и я, не раздумывая, ударил его в лицо и еле успел увернуться от падающего тела. Орк оказался намного слабее, чем можно было предположить, и потерял сознание от одного удара.
   Несколько секунд у меня ушло на то, чтобы понять где нахожусь. Это точно не казематы серого храма. Здесь вместо каменных стен вокруг толстые шкуры с частыми прорехами, через которые пробиваются солнечные лучи. Все это крепилось на хрупкой конструкции из толстых жердей по периметру. Так это шатер! Наверное, первоначальный план принести меня в жертву в Сером храме не удался, и они решили провести ритуал в другом месте. Но враги совершили фатальную ошибку, решив, что раз человек без сознания, то можно его не связывать. На мгновение я прислушался к себе, и злорадно усмехнулся. Они еще и не поили меня своей антиволшебной дрянью! Ну сейчас будем веселиться. Очень много будем веселитца, а ближайшую виселитцу я им сделаю из жердей этого шатра!
   Я на цыпочках подкрался к выходу и прислушался. По ощущения, метрах в четырех-пяти от меня о чем-то спорили несколько орков. Голос одного из них, который больше всех говорил, показался смутно знакомым, но я отмахнулся от этого факта. Мало ли я мог их слышать в плену?
   Тем временем орки замолчали и двинулись к шатру. Больше ждать было нельзя. Я создал плетение файербола и откинул завесу на входе в сторону. И только чудом сумел направить огненный шар в сторону от орков.
   - Волдэмар, ты очнулся! - закричал Шурга и кинулся ко мне.
   Остальные же орки остались на месте. Они синхронно повернули головы влево и задумчиво смотрели на улетающий вдаль огромный пламенный шар.
   Особого веселья от встречи Шурги я не испытывал. Даже на какой-то миг пожалел, что отвел файербол в сторону. Как он здесь очутился весь такой из себя радостный и здоровый?
   Орк остановился в шаге от меня, упал на правое колено и склонил голову.
   - Волдэмар, прости. Наша вина, что пришли на помощь так поздно.
   Помощь? Я еще раз посмотрел на толпу орков и только сейчас понял, что все находящиеся там воины имели татуировки Орчибат. Вон Ардын стоит в центре и пытается спрятать довольную улыбку, рядом еще парочка знакомых рож. Сразу их не узнал, так как они вместо привычных меховых безрукавок были одеты в длинные балахоны. Точно такие же, что носили челядь и паломники в Сером храме, и именно так выглядели орки, которые подхватили мое теряющее сознание тело. Последний факт видимо и послужил причиной того, что я отвел заклинание в сторону.
   - Лучше поздно, чем никогда, - решил я отделаться избитой фразой, опасаясь скрытого подвоха. Пока не понятно, зачем меня освободили, если сами туда и привезли. Может это очередная интрига Шоцу. Мерзкий старикашка, чтоб он подавился своим чаем!
   Шурга, радостно вздохнув, поднялся с земли и, как показалось, с нарочитым беспокойством стал меня осматривать.
   - Как ты себя чувствуешь? Можешь ехать? Нам повезло - сейчас начнется пыльная буря, она запутает следы, но ищейки храма так просто не сдадутся.
   - Нормально, - ответил ему, хотя мое состояние нельзя было назвать хорошим: адреналиновое возбуждение от несостоявшегося боя быстро спало, и я почувствовал, как от резких движений в боку стало сильно колоть, а в животе начинается усиливаться резкая боль.
   Я поднял вверх подол рубахи и увидел, как на обмотанных вокруг талии полосках чистой ткани медленно проступают пятна крови. Неизвестный лекарь кроме раны на животе обработал еще мою грудь - туго ее перебинтовал, пропустив пару лент над ключицей. Вся открытая взгляду кожа была покрыта сине-зелеными пятнами от побоев и начавшими заживать глубокими царапинами. Н-да, хорошо же мне от жрецов досталось: ребра, живот... Но все это было ерундой. Главное - я жив! Хм, похоже, зря тогда впал в истерику, ничего смертельного. Недельку другую отлежусь и приду в норму.
   Пока я изучал повреждения своего тела, Шурга присел на корточки и начал срывать веревки с большого тюка, который ему передал незнакомый мне воин. Через пару секунд орк развернул сверток, и я увидел вещи, с которыми давно попрощался. Наклоняться к ним было сложно, мешали повязки. Шурга, поняв мои затруднения, встал и первым делом накинул мне на плечи плащ Кархая, чтобы прикрыть от холодного ветра, а потом дал в руки посох. Мои пальцы пробежали по знакомому древку посоха, проверяя его сохранность. Вроде цел, магическое зрение также показало отсутствие повреждений. Правда, в нем не было ни капли магии, но эта проблема решаема. Немного отдохну и заполню его под завязку энергией.
   Опершись на посох, я требовательно протянул руку, и Шурга передал знакомый кошель. Я развязал и высыпал его содержимое на ладонь.
   - Сам как? С тебя давно сняли проклятие? - рассеяно поинтересовался я у Шурги, пытаясь вспомнить, сколько раньше у меня было рубинов - шесть или семь?
   - Какое проклятие? - недоуменно заморгал орк, потом он замер, прислушиваясь к чему-то внутри себя, и осклабился. - Все нормально, удача по-прежнему на нашей стороне. Твой знак защитил от посмертных проклятий жрецов. - Потом, перехватив мой случайный взгляд на пустой сверток, решил пояснить. - Ойуун успел сбежать с когтем Огадура, да и мой меч, твари, спрятали куда-то.
   - А раны? Шоцу говорил, что ты при смерти лежишь. - Я ожидающе посмотрел на орка из-под бровей, решившего видимо перевести разговор на жрецов Серого храма.
   Шурга, при упоминании имени хранителя традиций Орчибат, помрачнел и крепко сжал кулаки.
   - Так вот, что он тебе сказал... Пойдем внутрь, я все объясню.
   Мы зашли в шатер, и присели на шкуры и орк начал свой рассказ.
   - После разгрома Ашрах, я действительно несколько дней не мог подняться. Только пил и спал. Тело было целым, так, - Шурга пренебрежительно дернул щекой, - пара царапин. Но при этом не мог пошевелить ни ногой, ни рукой. Словно перед этим целую седьмицу безостановочно бежал под палящим солнцем Пустошей, а то и больше. В первый день ко мне пришел Шоцу, убедился, что жив, и ушел. Головой покивал, когда я ему рассказал про предательский договор серых и ильвэров, и ушел! А когда силы начали возвращаться, и я захотел пойти к тебе, меня не пустили.
   Я удивленно поднял бровь, сомневаясь в словах орка.
   - Да, не пустили. Отец приставил ко мне охрану. Когда попытался вырваться силой, меня связали. Представляешь, меня, сына вождя! Искателя, приведшего Вестника, вернувшего народу святую реликвию, связали как одержимого духами чужака! Был бы меч, порубил всех! - глаза Шурги сверкали от гнева. - А потом еще раз пришел Шоцу и рассказал, что они тебя продали храму!
   - Продали?
   - Да! - со злостью ответил орк. - Сразу после разгрома Ашрах серые пришли к отцу и предложили сделку: он отдает меч Могултая, одного из своих сыновей в заложники и обязуется доставить тебя в Серый храм, а они допускают наших молодых шаманов ко второму посвящению и признают за кланом захват новых земель. Воинам отец сказал, что Вестник отправился в храм молить о возвращении Огадура. Но те, кто тайно принял твой знак, в это не поверили. Ты воин, а не жрец, и не будешь сутками напролет бить поклоны. Но Ардына отец отослал в родовые земли, а я и во все сидел под охраной.
   - Подожди, - остановил я вошедшего в раж орка, - какой еще тайный знак?
   - Этот! - Шурга распахнул безрукавку и показал у сердца красный рисунок гальдстрава. - Хнер всем нам такие сделал, точь в точь как у тебя, только поменьше! Еще перед битвой. Это придумал Ардын, чтобы доказать нашу преданность. Ведь вначале он в тебе сомневался...
   Я выругался про себя, узнав, что теперь почти десяток орков носят изображение "Шлема ужаса" на груди. Если так и дальше пойдет - скоро все в пустошах будут щеголять с моими рунами на теле. Хотя черт с ними, все равно без моей крови гальдстрав останется простым знаком.
   - ... А потом Ардын ослушался вождя, и стал меня искать. А когда освободил, мы сразу помчались в храм. Внутрь проникли легко - перехватили караван паломников, переоделись в их одежды. Капюшоны скрыли клановые татуировки, а как себя правильно вести, я наших быстро научил, не зря же столько времени там мальцом провел.
   Искали везде, расспрашивали слуг, вертелись рядом с жрецами. Проверили загон рабов, где держат всех человеков, но тебя там не было. Решили, что заперли на подземном уровне, там шаманы готовятся к посвящению, а рядом в особых кельях держат жертв для важных ритуалов. У входа всегда младший жрец и пара стражей. Туда не то, что простых паломников, даже проверенных слуг одних не пускают. Только вместе с жрецом и никак иначе. Случайно удалось подслушать о начинающемся обряде воплощения лорда и жертве с особой кровью. Ну, мы и решили, что это тебя там будут резать на алтаре. Про Нияза даже не вспомнили, ведь что особенного в этом тупом куске мяса? Ну, вот и ломанулись в главный зал. Еле успели попасть внутрь, до того как стража закрыла ворота. А там все что-то бегали, суетились. Мы хотели постоять в сторонке, дожидаясь ритуала, да куда там! Только успевали принеси-подай. Сунули нам в руки пучки тлеющей травы и сказали ходить с ними вокруг алтаря. Дым от них, скажу тебе, дурманил сильнее шаманских настоек. - Шурга аж поморщился, припомнив приторные запахи. - Хорошо еще, что подсмотрели как работают другие, и обмотали свои лица влажными тряпками. Иначе скоро совсем забыли бы, зачем туда пришли. Когда жрецы успели открыть позади алтаря еще один ход и притащить в зал три одурманенных тела, я даже не заметил. Казалось, вот они только давали нам указания, а через миг уже привязывают двух орков к столбам, а одного закидывают на алтарь. Нас к этому времени отогнали к стенам и приказали молиться. Сгоряча чуть не дал отмашку на атаку - показалось, что это тебя жрецы приковывали к камню, но потом узнал эти безвольные тушки. На такое предатели точно не рассчитывали, да?
   Шурга злорадно засмеялся, и я согласно кивнул.
   - В общем, - продолжил рассказ орк, - можно было оттуда уходить. Дождаться когда начнется ритуал и прочь из зала, в темноте никто бы и не заметил, что паломников стало немного меньше. Хотя, если честно, хотелось посмотреть, как Ниязу глотку перережут. Но тут появился один припозднившийся служка. Тихо проскользнул в зал и пристроился у стенки напротив нас. Потом еще один, и тоже дверь не закрыл...
   В рассказе орка было какое-то противоречие, но мне сейчас было не до выяснения различных подробностей освобождения. Я перестал слушать Шургу и задумался над своими планами.
   Итак, все случившиеся в храме дополнительно подтверждает, что обсидиановый клинок принадлежит богу этих лживых дикарей. И что теперь? Еще недавно я хотел учиться в этом мире магии, но теперь моя решимость ослабла. Черт, даже жаль немного, что Шурга вернул кошель. Так бы не пришлось выбирать, поскольку на обучение просто не было бы средств.
   Эх, знал бы кто, как я устал от всех этих приключений! Ходить по лезвию ножа, получать удары в спину... Как же хочется покоя и определенности. Может, стоит все-таки вернуться на остров, поговорить с тенью Древнего и домой? Горячая ванна, свежий кофе утром... Неожиданно до ломоты в зубах захотелось выкурить сигарету... А почему бы и нет? Попробую первое время побыть простым человеком. Уеду куда-нибудь в Урюпинск, подключу интернет и не буду выходить из дома пару месяцев. Разберусь, наконец, с правилами создания гальдстравов. А там, глядишь, еще найду что-то рабочее из мистических практик других народов... и все будет хорошо...
   "Ага, "хорошо", - с сарказмом отметил внутренний голос, - только недолго, до первого "засвета". Когда на меня снова выйдет Контора - это только вопрос времени. Всю жизнь прятаться не получится, да и не собираюсь я становиться отшельником.
   А если попробовать откупиться? Можно же предложить какие-нибудь заклинания или артефакты, которым просто нет аналогов среди земных технологий. Однако сейчас я могу делать амулеты только на основе рун, а их действие светить ой как нельзя. Аналитики Конторы моментально раскусят принцип их действия и начнут пить из меня кровь... Перед глазами появилась картина, как на больничной кровати лежит истыканное иглами тело, тихо попискивает медицинское оборудование для поддержания жизни, а рядом медсестра меняет пластиковый полный крови пакет на пустой... Меня аж передернуло от такой перспективы.
   Я прогнал прочь трусливые мысли. Если уж и возвращаться домой и решать проблемы с Конторой, то нужно действовать только с позиции силы. Новые знания сделают меня сильнее, а сила - это свобода! От Конторы откупиться вряд ли получится, а вот заставить меня бояться... До икоты, до дрожжи в коленках! Так, чтобы от одного упоминания моего имени у них спина покрывалась холодным потом, а коленки дрожали от страха! Это было бы правильно, это было бы хорошо. Тогда можно будет и поторговаться. Будут рады любой крохе моих знаний и не осмелятся что-нибудь требовать силой. Ха-ха!
   Но пока мне рановато еще так прыгать. Слаб, заклинаний глобальных не знаю, не уверен, что сейчас смогу выстоять против взвода подготовленных солдат, что тут уж говорить о противостоянии государственной машине. В общем, вариантов нет - нужно ехать в эту клятую Аллурийскую академию!
   Довольный, что разрешил внутренне противоречие и не пошел на поводу у собственной трусости и лени, я сосредоточил внимание на рассказе Шурги. Тот как раз подошел к описанию моей схватки с главгадом.
   - А потом вмешались мы. Эх, и повеселились тогда. Резать этих предателей оказалось проще простого. Свиньи перед убоем также забавно визжат. Некоторые, правда, пытались махать в воздухе руками, трясли амулетами. Да только все это ерунда против обычной стали. Эх, разжирели огадуры в храме, обленились. Ты представляешь, ни у одного из них не было при себе оружия! Даже простого ножа! А как Ойуун бежал! Аж пятки сверкали. Да, Волдэмар, устроили мы там шороху. Про твой подвиг точно сочинят песни! Победить воплощенного в самом сердце Серого храма - такое по силам только избранному Огадуром!
   Грубая лесть орка меня совершенно не тронула. Сочинят - не сочинят, без разницы. Надеюсь, уже скоро покинуть Пустоши навсегда. Стоп, а что этот выродок сейчас несет?
   - Повтори, что сказал, - прищурившись, потребовал я у орка.
   - Вернемся в храм, - уверенно повторил Шурга и, видя мое удивление, поспешил успокоить. - Волдэмар, не беспокойся, я все продумал. Сейчас практически все отряды стражи Ойуун послал на наши поиски. В самом храме настоящих воинов осталось от силы десятка два-три, не больше. И то только для порядка. Ведь они привыкли, что защита храма в святости, а не остром железе.
   - Ну-ну, - скептически протянул я.
   - Поверь, Волдэмар, они точно не ждут от нас такого. Все будет хорошо. Серый храм - это последнее в Пустошах место, где нас будут поджидать.
   - Хорошо, а дальше?
   - Дальше? - мечтательно улыбнулся Шурга, - Дальше мы заберем мой меч и коготь Огадура и поедем назад. Будет конечно тяжело, но мой клинок, благословление Огадура и твоя магия пробьет нам дорогу к Орчибат. Когда вернемся, ты расскажешь про похищение, и я вызову на поединок отца. Мои соплеменники привыкли драться, полагаясь исключительно на свою силу, а не на умение. Нияз считался воином не из последних, а я его легко уделал! - с гордостью выпрямил спину Шурга. - А с мечом Могултая и отца победить смогу!
   Чем дольше я слушал орка, тем больше раздражения начинал вызывать его безумный план.
   - Нет, в храм не пойдем, - прервал я фантазии Шурги.
   - Но почему?
   - Потому! - я не собирался ссориться с орком, которому, очевидно же, все эти мысли пришли с одной только целью - вернуть свою драгоценную железяку.
   - Волдемар, поверь мне, все будет хорошо! - в очередной раз произнес Шурга. - Не смотри на меня, что мал ростом. Я у наемников не только следопытом работал, но и подсмотрел кучу интересного. Они держали меня за полезную зверушку, поэтому не скрывали свои тренировки. Знаешь как я могу?..
   Тут я все же не выдержал и, вскочив на ноги, склонился над Шургой и со злостью прошипел:
   - Верь мне? Да каждый, которому я здесь верил, меня потом предал. Да что бы я, хоть еще раз, принял чьи-то слова на веру?! Цагаан, Шоцу, Нияз, а раньше чертова тварь из леса, а потом еще тупые жадные друмы, Аркин например, а еще... - я начал перечислять имена предателей и в шоке остановился на середине фразы.
   В этом мире все мои беды от того, что я кому-то доверился хоть в малой степени. Но если мне врали орки, гномы и демоны, то почему стоит верить призраку мертвого бога? Где гарантия того, что он выполнит свою часть сделки? От осознания этой довольно простой истины мне захотелось выть от злости! Наивный тупица! Поверил в то, что хотел услышать больше всего. Он не может следить за округой, не может как-то влиять на этот мир, иначе давно узнал имя своего убийцы. Да у него сил нет ни на что, кроме как явиться в бреду случайно попавшему в храм человеку!..
   - Не веришь моим словам, что нам удастся пробраться в храм? Тогда едем сразу к Орчибат. Ты должен всем рассказать о предательстве серых! Твоим именем я подыму все земли округ, выбьем предателей из храма, и ты возглавишь дом Огадура. Простые жрецы нас поддержат, они же такие сыны Огадура, что и мы. А потом, с твоим благословлением и силой богов, мы сгоним человеков и друмов с наших исконных земель! И, возможно, там возродим Огадура! Ты должен...
   - Я... никому... ничего... не должен! - медленно произнес я, с трудом сдерживая внутри гнев от пафосных слов орка и осознания своей глупости. - Ты понял? Никому!
   - Прости, - склонил голову Шурга и крепко сжал кулаки. - Ты его уста, и не мне указывать тебе путь.
   - Да какие уста! Не Вестник я, не Вестник. Да что же ты такой тупой! - я все-таки сорвался на крик. Как будто не понятно, что это его согласие ничего не значит. Он все равно постарается сделать так, чтобы скорее вернуть меч Могултая. - Какие боги? Какие исконные земли? Ты еще не понял, что вашего бога-Огадура нет? Просто нет и все. Он мертв! А его место в храме заняли демоны. И не серые держат вас в Пустошах, а они! Сидят себе в храме и не пускают далеко глупых огадуров - вдруг еще узнают какими должны быть истинные боги! Хорошо устроились, слов нет. Жертвы им регулярно приносят, когда захотят погулять-развлечься - вот вам, пожалуйста, молодое сильное тело. Ах да, чуть не забыл - что они вам взамен дают? Защиту? Силу? Счастливое посмертие? Да ничего подобного! А ты: "Пойдем, скинем серых, восстановим справедливость, всех врагов нагнем", - передразнил я орка. - Так вот, не будет никакого тебе "потом". Схарчат демоны наши души, еще добавки попросят. И твоя железяка ничем тебе не поможет! Не прибавит ни роста, ни силы.
   - Это не демоны, демоны - ильвэры. А наши - младшие боги, дети Огадура, - пропищал слева не замеченный мной ранее носатый лекарь. До этого он так успешно прикидывался ветошью в углу шатра, что я успел забыть о его существовании.
   - А ты откуда взялся? Подслушиваешь наш разговор, ублюдок? - Я вскочил на ноги. - Убью паршивца!
   Я сделал шаг к скорчившемуся от страха орку и замахнулся посохом.
   - Стой, Волдэмар, не трогай его, он тебя лечит! Да и в храме признал тебя, сражался вместе, не испугался самого Ойуна, - заступился Шурга.
   - Признал? Сражался? - столь абсурдное заявление отвлекло меня от жертвы.
   - Все это северная ересь! Боги суровы, но только они сдерживают ильвэров от того, чтобы полностью уничтожить наш народ. - Снова взвизгнул Буратино и скрючился в углу, прикрывая голову руками.
   - Заткнись! - рявкнул я на это ничтожество. - Если говорю демоны, то это так и есть. Я видел их, говорил с ними, одного даже убил, так что есть с чем сравнивать. Дети богов? Ха-ха-ха, да они не были слугами даже Огадура, слишком тупы для этого. Скорее жили под столом и хватали объедки, которые щедрый хозяин бросал им как собакам.
   - Они защищают нас от духов хаоса, - снова возразил Буратино.
   Несколько секунд я стоял и смотрел на повизгивающее от страха ничтожество, которое осмелилось спорить со мной. Наконец брезгливость победила, и я приказал Буратино исчезнуть из шатра. Лекарь чуть ли не на карачках бросился к выходу.
   Выпустив гнев на Буратино, я немного успокоился, и продолжил объяснять Шурге уже более спокойным тоном. Можно было конечно промолчать, но если уж начал говорить, то доведу дело до конца.
   - Ты веришь, что они защищают вас от духов? - хмыкнул я и, увидев кивок Шурги, тяжело вздохнул. - А может наоборот, прогоняют соперников? Шурга, пойми, вы для них обычные кормушки. Помнишь, как демон чуть не выпил из тебя жизнь? Мой амулет защитил тебя, но остальные орки оказались выжаты досуха.
   - Но разве это не было колдовством?
   - Было. Вот только такой фокус не прошел бы у них с гномом или человеком. Свет богов надежно защищает их от хаоса. Любая тварь может тянуть из огадура энергию, словно пиявка какая-то. Из человека или гнома не может, а вот из вас... Понимаешь, к чему я клоню? - Усмехнулся я, наблюдая усиленную работу мысли на лице молодого орка. Разумеется, то, что я также могу выпить силу из любого огадура, ему говорить не стал.
   Мы еще долго разговаривали с Шургой, но убедить его мне так и не удалось. На словах он со мной соглашался, но вот в его глазах я видел прежнюю непоколебимую уверенность в своей правоте. Через несколько часов мне стало плохо и Шурга, заметив это, позвал в шатер Буратино. Лекарь, трясясь от страха, поменял повязки, дал выпить какой-то бурды и улегся спать у входа. Сил на то, чтобы прогнать поганца не было. Так и заснул под его сиплое дыхание.
  
  

***

  
  
   Ночью буря опрокинула несколько палаток. Утром порывы ветра сошли на нет, и орки начали вылезать из укрытий. Густая красная завеса по-прежнему скрывала солнце, далее сотни шагов ничего не было видно, но опытные жители Пустошей, зная, что самое опасное уже миновало, поднимали лошадей и готовились в дорогу.
   Из покосившегося шатра Вестника выполз Шонхон. На выходе он неудачно задел шкуры и песок, скопившийся в углублениях палатки, полетел орку на голову. Лекарь, фыркая, словно собака, очистил свое лицо и, слезящимися от пыли глазами, нашел Шургаана. Безумный орк, осмелившийся с десятком воинов напасть на Серый храм, сгорбившись, сидел на собранном к походу мешке и медленно водил камнем по лезвию изогнутого меча. Шонхон подошел к нему и присел рядом на корточки.
   - Принес? - спросил Шурга.
   - Да, вот, - лекарь протянул ворох окровавленных тряпок.
   Сын вождя привстал, затолкал использованные бинты в мешок, и продолжил точить меч.
   - Буря закончилась, - после долгого молчания лекарь решил начать разговор.
   - Да, повезло с ней, - ответил Шурга. - Скоро спадет пыльная мгла, и нужно будет двигаться.
   - Ты собрался пустить погоню по ложному следу?
   - А ты умный, понял, зачем мне его кровь. Серые привыкли хитрить, плести интриги друг против друга, против вождей, против всех. Да что я тебе говорю, ты сам прекрасно все знаешь, - лекарь мрачно кивнул, соглашаясь со словами Шурги. - Этого же жрецы ожидают и от нас. Они считают себя самыми умными, на это и расчет. Вы пойдете прямо на юг, я же на трех лошадях иду на северо-восток. Преследователи, когда увидят, что мы разделились, решат, что ваш след слишком очевиден, и кинут основные силы за мной. Через день я начну крюк на восток, в сторону земель Халифата, и это окончательно уверит их в том, что раскусили нашу увертку.
   - Шургаан, а что если твой план не сработает?
   - В худшем случае они разделятся, и вам будет потом легче дойти до земель человеков, - флегматично пожал плечами орк. Он для себя уже все решил, и теперь никто не мог убедить его в обратном.
   Шонхон горестно кивнул головой. Лучше сейчас действительно покинуть Пустоши, но этот вариант страшил своей неизвестностью и необратимыми последствиями. Родился и вырос маленький лекарь в храме, другой жизни он и не знал. Но просто так вернуться в родные стены нельзя, никто из старых знакомых не поверит на слово и его, даже как невольного помощника осквернителей, сначала отправят в камеру пыток, а потом на жертвенный алтарь. В кланы ему путь тоже заказан - отсутствие родовых татуировок лучше любых слов скажет оркам о его происхождении. Даже если случится чудо, и у Шонхона получится прибиться к какому-нибудь захудалому роду, за него никто не вступится, когда жрецы, обнаружив беглеца с помощью духов, потребуют вернуть отступника. Ссориться с Храмом могут только безумцы, остальные, даже изгои, с радостью выдадут Шонхона, да еще и сами привезут его под стены храма и передадут прямо в руки палача.
   Правда, оставался еще крохотный шанс заслужить прощение и вернуть все назад, и лекарь начал обдумывать этот вариант. Но Шурга, словно подслушав мысли Шонхона, предостерег его от поспешных поступков.
   - Если Волдэмар умрет, тебя сразу же зарежут мои воины, - буднично рассказал Шурга о своем приказе, продолжая все также неторопливо затачивать клинок.
   - Но я и не собирался! - горячо начал уверять в своей преданности лекарь, еще мгновение назад прикидывая в голове состав нужного яда.
   - Вот и хорошо. Это так, на всякий случай, - пояснил Шурга, проверяя пальцем заточку, и так посмотрел на Шонхона, что тот догадался - его оставили в живых только из-за ран человека.
   Лекаря пробрала крупная дрожь. Ему стало неуютно, он с трудом подавил желание отодвинуться подальше от этого кровожадного безумца.
   - А как же ты нас тогда найдешь? - поспешил сменить тему Шонхон. Если предстоит идти к людям, пусть так и будет. Там посмотрим, дорога длинная и опасная, всякое может случиться. Но вот в человеческих землях без Шурги будет точно тяжко, он ведь единственный кто был там раньше.
   - Никак, - ответил воин и отложил камень в сторону. Он придирчиво осмотрел меч, печально улыбнулся, положил оружие на колени и посмотрел вперед, словно его взгляд мог проникнуть сквозь пыльную завесу. - Я не собираюсь уходить и оставлять наши земли серым. Народ должен узнать об их предательстве. Если клан от меня отвернется, продолжу сам. Наберу отряд. Рано или поздно храм падет.
   - Ты ему поверил, - ужаснулся Шонхон и, как это часто с ним бывало, моментально забыл о своих прежних страхах и отдался стихии спора. Нужно немедленно опровергнуть ядовитые слова Волдэмара! - Это неправда! Он считает наших богов демонами. Для человека это может и так. Но для нас они - боги! Страшные, жестокие, выпивающие нашу жизнь, словно обычный смертный воду, живущие правом сильного. Совсем как мы, и других у нас нет. Без них наш народ вымрет в Пустошах за считанные годы. Кто будет давать силу для посвящения шаманов? Кто защитит наши души?
   - Серый храм должен быть разрушен! - Глаза орка полыхнули ненавистью, губы сжались в тонкую полоску, из-под которой хищно выступали нижние клыки. Он до боли в костяшках сжал кулак и ударил по земле. - Жрецы, пленив Вестника, украв наши святыни, подписали себе смертный приговор. Именем Огадура клянусь, я уничтожу храм!
   - Но он не Вестник, сам слышал, зачем так рисковать? Этот человек такой же, как и все они - жадные, трусливые...
   - Человек? - переспросил Шурга. Опустил голову и тихо, на грани слышимости засмеялся. А затем прошептал, странно растягивая некоторые слова. - Да-а, чело-век. Он сам в это ве-ерит. И никто не видит истину. Только я!
   - Что не видит? - не расслышал Шонхон и подвинулся ближе к сыну вождя.
   - Да все! - воскликнул Шурга. Внезапно он крепко схватил лекаря за шею, подтащил ближе к себе и, обдавая его лицо жарким дыханием, яростно зашипел. - Все вокруг такие умные, все знают. Как жить, кем тебе стать. И даже не понимают, что за нашими обычаями скрывается нечто более серьезное, нежели простое следование ритуалам. Как-то раз, очень давно, я спросил у Шоцу, нашего хранителя традиций, зачем на тризне есть тела павших воинов? Знаешь, что он мне ответил? "Таков древний обычай наших предков. Огадур и после смерти должен служить клану". Сейчас, когда мы дохнем от голода, это понятно. Но почему раньше, когда нас еще не загнали в Пустоши, мы поедали своих соплеменников? Слепцы! Они за словами не видят сути: погибший воин отдает живым свою силу и дух. А что можно взять со старика, ребенка или калеки, которые только и идут под нож в тяжелое время? Только их слабость! Ты понимаешь, только слабость и страх! Тогда я решил, что лучше сдохну от голода, чем хоть раз попробую плоть неудачника. Ты то, что ты ешь! - Шурга судорожно вздохнул и далее стал говорить быстрым шепотом. - У меня есть крохотный дар. Слишком малый, чтобы стать шаманом, но его хватает, чтобы иногда видеть некоторые необычные вещи. Например, души предметов или умерших. Думаешь, я не знаю, отчего ты боишься Волдэмара? Он подпитывает свое тело и магию за счет душ поверженных врагов, и с каждой поглощенной душой немного меняется. Со временем в нем от орка станет больше чем от человека. Уже сейчас он стал крепче телом, кожа немного потемнела... Но Волдэмар это пока не понимает, - истерично пожаловался Шурга лекарю. - Не понимает и отрицает свое предназначение. Поэтому пусть сейчас идет куда хочет. Его судьба все равно крепко связана с нами. Рано или поздно Вестник вернется. Или мы сами найдем и вернем его. И вашей главной задачей будет охранить Вестника от любых бед. Не ради него самого или меня, а ради всего нашего народа! Ты понял? - последние слова орк прорычал в лицо опешившего от такого напора Шонхона.
   - Да, кончено понял, все ради народа. - Лекарю и ранее приходилось общаться с безумцами или опившимися шаманской настойкой огадурами, и он знал, что с ними лучше всегда соглашаться. Иначе вжик - и покатится голова несчастного лекаря по красной от пыли земле. Заодно и заточку меча в деле проверит.
   - Молодец, умный, - похвалил Шурга, отпустил собеседника, и, словно и не было вспышки гнева, поднял упавший с колен меч и продолжил точить оружие. - А теперь, расскажи мне про северную ересь. Разве там, на севере не основались изгои, которым каким-то чудом удается выживать без поддержки Храма?
   Шонхон тайком облегченно выдохнул, радуясь, что сумасшествие Шурги переключилось на другую тему, и начал рассказывать все то, что знал про заблудшие кланы.
   - Нет, северные кланы никто не изгонял, они сами ушли, - пояснил испуганный орк. - Это было давно, вскоре после Исхода, сразу после основания Серого храма.
   - Постой, - удивился Шурга, - разве Храм не был построен задолго до этого?
   - Был, - согласился лекарь, - но строили его не огадуры. Кто? Не знаю, но явно не коротышки или человеки. Это здание и стало первой причиной раздора - жрецы тогда сильно поссорились, выясняя, можно ли на месте, где возможно чужаки поклонялись своим богам, строить наш храм. - Назидательно поднял вверх палец Шонхон, незаметно для себя раззадориваясь и забывая, что только что хотел отделаться общими фразами, а не рассказывать о тайнах давних времен. - В Пустоши пришли жалкие остатки нашего народа: старики, калеки, женщины и дети. Большинство воинов погибло, прикрывая отход, там же сгинули и почти все шаманы.
   - Это все знают, - перебил его Шурга, - давай ближе к делу.
   - Я и начал, - поморщился Шонхон от бесцеремонности собеседника. - Победители надеялись, что мы сами сдохнем в Пустошах, и не стали дальше преследовать. Здесь, как нигде в мире, часто случаются прорывы хаоса и без защиты простым смертным долго не протянуть. Но кто ее мог дать? В верхнем мире замок Огадура опустел без хозяина, и жрецы лишились своих прежних сил. Оставалась надежда только на шаманов, но их было очень мало. И с каждым годом становилось еще меньше, ведь нас надежно отрезали от мест силы, где раньше ученики говорящих с духами проходили полноценное посвящение. Потерять связь с духами означало смерть всего народа. И вот тогда, последний Великий шаман Ухаалаг Илшиг, который прошел невредимым через все сражения, сумел достучаться до нижнего мира, где Огадур в незапамятные времена в наказание запер своих сыновей. В них была кровь Огадура, отблеск его божественной силы. Плоть от плоти. Они бы могли стать спасением нашего народа, но несколько жрецов выступили против. Эти твердоголовые глупцы заявили, что нельзя смертным решать - освобождать малых богов из нижнего мира или нет, если их там запер сам Огадур. И даже решили помешать ритуалу. Но им это не удалось. Ухаалаг Илшиг добровольной жертвой сломил ослабевший после смерти Огадура барьер, и мы снова обрели богов. Они создали новое место силы, жрецам вернулась часть их былой силы. С тех пор новые посвящения шаманов стали проводиться в катакомбах Храма, где Ухаалаг Илшиг открыл дорогу из нижнего мира в средний.
   - Человеки говорят, что боги живут на небесах (так они называют верхний мир), - задумчиво пробормотал Шурга, - а демоны живут под землей, то есть в нижнем мире. - и тихо засмеялся.
   И тут Шонхон понял, что только что бесповоротно помог Шурге поверить лживым словам человека.
   - Они - боги! - Шонхон не мог не попытаться остановить распространяемое магом безумие. - Когда-нибудь, молодые боги найдут в верхнем мире замок Огадура и станут равными ему...
   Но Шурга был глух к его словам. Он резко оборвал лекаря и потребовал рассказать, что тому еще известно о северной ереси.
  
  
  
   Из палатки Вестник вышел как раз к тому моменту, как Шонхон закончил выдавливать из своей памяти последние крупицы из легенд и сплетен. Шурга, увидев опершегося на посох человека, прервал свой разговор и подошел к Волдэмару.
   - И что ты решил? - спросил маг, щурясь от стоявшей в воздухе пыли.
   - Мы выполним свой долг, ты достигнешь человеческих земель, - негромко сказал огадур и развернулся к Вестнику спиной. - Перевяжи раны и собирай вещи. Шонхон тебе поможет. Скоро в путь.
   Человек с показным равнодушием кивнул и вернулся в палатку, а Шурга подошел к своим воинам и встал рядом с почти прогоревшим костром. Увидев напряженное лицо лидера, орки отложили дела и выстроились полукругом напротив сына вождя.
   - Где Рыст? - Спросил Шурга у Ардына.
   - В дозоре, сейчас будет, - ответил десятник. - У него отличный слух, самое то в этой мгле.
   - Ждем, - коротко бросил Шурга, игнорируя вопросительные взгляды воинов.
   Последний орк прибежал действительно быстро. Он что-то тихо спросил у своих товарищей, но тут же замолк под выразительным прищуром Ардына.
   - Мы спасли предвестника Огадура, - произнес Шурга, - вырвали его из лживых объятий предателей, свивших гнездо в Сером храме. И это нам не простят. Будут преследовать, насылать порчу, оболгут наши имена. И все для того, чтобы похоронить правду о Вестнике под кучей смердящей лжи. Сейчас мы разделимся. Я снова уйду в поиск. Только теперь буду искать не святые реликвии нашего народа, а настоящих воинов Огадура. Тех, кто, как и вы, не испугается проклятий жрецов, найдет смелость выступить против Храма и освободит наши земли от трусливой мрази. Вы же пойдете с Вестником, выведете его из Пустоши и будете ждать мой сигнал. Ждать и хранить человека, где бы он ни был, и чтобы не говорил. Без него - нам не вернуть Огадура. Ему без нас - не выжить. Станьте его щитом и мечом. Слушайтесь беспрекословно. От вас теперь будет зависеть будущее огадуров. Если кто не согласен, лучше сказать сейчас. Потом сомнениям не должно быть места.
   После слов Шургаана в лагере воцарилась тишина, нарушаемая только переступающими с ноги на ногу лошадьми. Орки молчали, осмысливая слова Шурги, и тот решил их подтолкнуть:
   - Вы пошли за мной, не задавая вопросов. Теперь настало их время. Спрашивайте.
   - Почему ты отправляешь Вестника в человеческие земли? - удивился Ардын. - Разве нельзя у нас найти такое место, где его никто не найдет? Давай вернемся домой, и объявим о предательстве Цагаана. Ты одолеешь его в поединке, мы верим в тебя! А возглавив клан, ты сможешь дать лучшую защиту Вестнику, чем сейчас.
   Орки одобрительно загудели, соглашаясь со словами десятника. До этого они полагали, что главная цель их лидера - стать вождем Орчибат. Ради такого дела, обещавшего в случае успеха высоко поднять их во внутренней иерархии клана, они и были готовы рискнуть жизнью.
   Планы самого Шурги еще недавно совпадали с их ожиданиями, но вчера он увидел другой путь и понял, что Серый храм должен быть разрушен. Пока стоят его стены, Огадура не возродить. Но сейчас в Пустошах нет силы, готовой совершить этот подвиг. Можно было бы попробовать бросить вызов Храму от лица всех Орчибат, но Шурга каким-то образом знал, что эта попытка обречена на неудачу. Кроме того, молодой орк чувствовал, что поступает абсолютно правильно, отказываясь от своей тайной мечты стать во главе клана. Но как выразить доступными словами эти смутные ощущения Шурга не знал. Сейчас он не мог предложить отряду ничего более, чем разделить истовую веру в великое предназначение Вестника.
   - Волдэмара ведет судьба, - ответил Шургаан. - Здесь безопасного места нет. Рано или поздно жрецы Храма смогут по крови выйти на Вестника. Или найти щель в его защите и обрушить всю мощь своих проклятий. Тогда его не спасет и весь клан. А вне Пустоши - жрецам власти нет.
   - А нас не объявят тогда изгоями? - поинтересовался Цунаг. Он считался в отряде лучшим охотником и не раз поражал товарищей способностью найти спрятавшуюся добычу, когда остальные только разводили руками и ссылались на злую шутку духов Пустошей, колдовством скрывших следы зверя. Сейчас он задал вопрос, ответ на который изменит их жизнь навсегда.
   - Да.
   - Но ты же его сын! Разве он откажется от своей крови?
   - Ты плохо знаешь вождя, - усмехнулся Шурга, - сыновья для него ничто. Он с легкостью пожертвует любым из нас ради своей цели. Поэтому я уверен, что Цагаан, как только узнает, сразу отделит род от наших поступков и объявит изгоями. У отца свои планы, нам в них места нет; не посмеет он сейчас пойти против воли Серого храма. Один раз он уже продал Вестника, продаст и сейчас.
   Цунаг, хоть и ожидал такой ответ, не удержался и выругался. Остальные переваривали чудовищную новость, скрежеща зубами.
   Внезапно вперед выступил мрачный Цогт. Крепкий, как скала и столь же массивный, он всегда шел в бой в первом ряду, но на привале отступал назад, в спорах предпочитал отмалчиваться и не лезть в пустые разговоры. Сейчас этот огромный орк угрожающе навис на Шургой и, прорычал:
   - Я не собираюсь становиться изгоем! - он вынул из крепления на поясе тяжелый меч и отступил в сторону. Кончик клинка противно скрипнул по камню, будто протестуя, что его сразу не направили в сердце противника.
   - Тише, Цогт, тише, - Шурга бросил стремительный взгляд на остальных орков, и, оценив их настроение, примиряюще поднял руки. - Никто не отказывается от Орчибат. Они могут отказаться от нас, но мы - никогда. Чтобы не случилось, мы всегда здесь, - воин ударил себя в грудь, - останемся Орчибат! Не бойтесь! Знак Вестника защитит нас от проклятий и злых духов...
   - И что? Это я и скажу духам предков? Это поможет им вспомнить мое имя? Объяснит, почему мой залог уничтожен? - с тоской в голосе вопросил огадур.
   Меч Цогт так и не поднял, он сгорбился, придавленный тяжкой новостью. Шурга внезапно понял, что этот воин - самый старый в отряде. Зим через пять-семь, если не сгинет в очередной кровавой стычке, вождь отправил бы его пасти лошадей или обучать молодняк. А после смерти предки приняли бы его душу в верхнем мире и защитили от ужасной участи оказаться поглощенным злыми духами.
   Если бы не великая цель, стоявшая перед сыном Цагаана, не фанатичная уверенность в своей правоте, он смог бы понять его страх. Ведь духи предков живут в ином мире и не общаются со смертными напрямую. На такое способны исключительно шаманы. Обычные же огадуры могут передать весточку в иной мир только с помощью немногочисленных реликвий рода. Когда орк становился достаточно взрослым, чтобы смочь удержать в одной руке меч, над ним проводили обряд вхождения в род. Ребенка в течение трех дней и ночей поили только кровью, после чего сбривали на голове все волосы и сжигали их, пепел клали в специальную ладанку и вешали в качестве залога на родовой столб. Так предки узнавали нового члена семьи, а юный огадур получал право носить оружие. Но если орка изгоняли из клана, эти ладанки уничтожались. Так про изгоя забывали не только живые, но и духи предков. А без их защиты души смертных были обречены на вечные мучения.
   - А я вообще не из рода Орчибат, я из Чрагдэв, - крикнул юркий Гэцен, постоянный напарник Цунага в бою. - Мой род вошел в клан после исхода. Я даже это, про сердце, сказать не смогу.
   Гэцен обнажил меч, и его примеру последовали остальные орки, кроме Ардына. Десятник, нахмурившись, стоял со скрещенными руками на груди и покусывал нижнюю губу в тяжелых раздумьях.
   Шурга, не ожидающий такого, вынул свой клинок, мельком пожалев об утерянном мече Могултая. Но ничего, даже с этим куском дрянного железа, он с Ардыном сумеет защитить Вестника.
   - Ничего уже не изменить! - крикнул Шурга, еле сдерживаясь, чтобы не сделать пару шагов назад и занять более удобную позицию для боя. Сейчас любое его неосторожное движение могло стать началом кровавой схватки, которой огадур надеялся избежать.
   Неожиданно вперед вышел Ардын.
   - Говоришь, ничего не изменить? - с нескрываемой горечью в голосе спросил он, обнажая свой меч. - Тогда скажи, что ответить предкам, когда наши души предстанет перед ними? Что скажешь ты? Надеешься, что Могултай признает своего прямого потомка и без залога на родовом столбе?
   Мысли Шурги судорожно заметались, он до последнего надеялся на преданность Ардына и сейчас не знал, что делать.
   - Могултай... - Прошептал молодой орк имя основателя клана, хватаясь за него как за спасительную соломинку. Что на его месте сделал бы великий предок? Уничтожил предателей или... Внезапно на Шургу снизошло озарение. - Что отвечу? Я скажу, что не изгой, что сам ушел из Орчибат! - Он с силой вонзил меч в землю, достал кинжал и накрест провел им по груди, там, где находились знаки рода и клана. - Не из предательства, не страха или ненависти ради, а за святое дело! Душа моя чиста и свободна! Так я скажу за себя.
   На мгновение все застыли, даже ветер умолк, словно боясь помешать предкам на небесах услышать слова безрассудного огадура. Теперь действительно изменить ничего нельзя, по крайней мере для самого Шургаана.
   - И я отвечу, что сам ушел из Орчибат! - первым решился Ардын. Он воткнул тяжелый клинок в землю, взял из руки Шурги нож, опустился на колени и перечеркнул свою татуировку на щеке.
   - Я тоже отвечу, что не изгой! - подал голос Цунаг, догадавшийся, что сейчас происходит.
   Двенадцать огадуров по очереди вонзили мечи в лоно матери-земли и упали перед Шургааном на колени, смиренно подставляя шеи под удар. Теперь они были без клана, без рода, без вождя. Точно дети, не имеющие право носить оружие и еще не связанные мистическими узами с умершими предками. Кровь с их щек тяжелыми каплями падала вниз, моментально впитываясь в иссохшую землю.
   Шурга больше не задумывался о своих словах и поступках, его вело провидение. Словно кто-то иной занял его тело и сейчас проводил древний ритуал, о котором до живущих сейчас дошли только слухи. В руках Шургаана оказалась простая глиняная миска, которую он, служа у наемников, отобрал у нищего с паперти. Из сумки выпал другой его трофей - небольшой отрез черно-красной ткани, из которого орк так и не успел сладить рубаху. Шурга, не заметив, наступил пыльным сапогом на дорогую вещь, и положил на дно чаши кусочек бинта, что недавно взял у Шонхона. Затем воин взял кинжал, на котором была кровь всех огадуров отряда, и резанул себя по запястью. Алые струи крови тотчас устремились вниз, стремительно наполняя миску.
   - Моим предком был Могултай! - произнес он голосом, наполненным скрытой мощью, и поднял над собой чашу с кровью. - Великий воин, осененный благостью Огадура! Кровь в моих жилах несет его дух. Кровь Вестника несет печать Огадура. Нет ничего священнее этой смеси!
   С этими словами Шурга протянул чашу Ардыну. Орк сделал из миски крохотный глоток и, не глядя, передал сосуд товарищу, стараясь уловить, как выпитая кровь устанавливает новое родство их душ. Когда чаша обошла весь отряд и вернулась пустой к Шурге, орки срезали волосы, стянутые на затылке в пучок, и положили их перед собой.
   Шурга бросил в миску угольки из костра, и кусочек бинта, пропитанный кровью Вестника и потомка Могултая, протестующее зашипел. Орк осторожно подул и, дождавшись появления первых языков пламени, осторожно поставил чашу на землю и бросил в нее свои срезанный с затылка длинный пучок волос.
   - Что ответите, когда вас в верхнем мире встретит Могултай? - спросил он у неподвижно застывших воинов.
   - Я отвечу: мой род - это ты! - ответил Цунаг, поднимаясь с колен и бросая в чашу свои волосы.
   - Я отвечу: мой род - это ты! - ответил Цогт, вынимая меч из земли.
   Словно сквозь туман Шурга смотрел, как воины повторяют завершающие слова ритуала. Неожиданно у него закружилась голова, и сильно сдавило грудь. Только сейчас он осознал, что произошло.
   - Я отвечу: мой род - это ты! - последним произнес Ардын и обратился к Шурге. - Что скажешь ты?
   - Я скажу: мой род - это мы, - одними губами прошептал Шурга. Посмотрел, слезящимися, видимо из-за пыли, глазами на свой клан, и добавил окрепшим голосом. - Я отвечу за всех. Ибо мы - Сэргэлт Огадур!
   - Сэргэлт Огадур! - повторил Ардын и, вскинув меч, крикнул. - Мы, сыны Огадура, в нас кровь Могултая! Наш вождь - Шургаан!
   - Сэргэлт Огадур! Шургаан! - ревом поддержали десятника воины и затрясли в воздухе оружием.
   На полные торжества крики орков из палатки вышел человек, следом за ним выполз лекарь, волоча тяжелую сумку.
   Шургаан, почувствовав за спиной движение, обернулся.
   - Шонхон, дай смолу зеленого корня, - приказал он, прикрывая чашу от легких порывов ветра.
   Лекарь сначала пытался было возмутиться, но, встретившись взглядом с безумными глазами Шурги, достал из поклажи маленький флакон, вырезанный из цельного куска камня, и протянул его орку. Шургаан зубами вырвал пробку, вылил тягучую жидкость в чашу и, пока она не застыла, тщательно смешал с пеплом. Смола на воздухе быстро затвердевала, становясь при этом темнее, и вскоре на заскорузлой ладони воина лежал полупрозрачный темно-зеленый окатыш, с серыми разводами внутри. Шурга кончиком ножа сделал в нем отверстие и пропустил через него кожаный шнурок.
   Вестник, которого насторожили воодушевленные окровавленные лица орков, издали внимательно наблюдал за манипуляциями Шурги. Когда огадур закончил, он сделал несколько шагов навстречу к магу, и, впервые за все время знакомства, посмотрел на Волдэмара как на равного.
   - У меня к тебе последняя просьба, поклянись, что сохранишь это, - обратился он к Вестнику и протянул вперед руку, с которой на шнурке свисал кусочек застывшей смолы с пеплом орочьих волос.
   Человек ненадолго задумался. Бросил быстрый взгляд на непривычно серьезного Шургаана, скосил глаза на остальных орков, затаивших дыхание в ожидании ответа мага, на их мечи, кончики которых дрожали от нетерпения, и взял из рук огадура странный амулет.
   - Клянусь, я буду хранить это как свое сердце! - с пафосом произнес человек и, подтверждая свои слова действием, повесил темно-зеленый камушек на шею и прижал его к груди напротив сердца.
   Это простое действие возымело неожиданный эффект. Орки взревели, приплясывая от радости на месте, а с Шурги словно сняли тяжелейший груз. Он запрокинул голову к небу, ощущая возвращение былой уверенности. На мгновение он ощутил себя равным богам, чья воля меняет реальность. Теперь Шургаан твердо знал, что скоро Пустоши содрогнутся от поступи свирепой орды, идущей на Храм под стягом Сэргэлт Огадур. Осталась только малость - найти этих бойцов и вышить на черно-красном полотнище знак Вестника. Будет красиво, решил он, вспоминая великолепные знамена людей...
   - Пора, - тихо произнес Шургаан, с трудом отгоняя от себя видения.
   Воины, услышав первый приказ вождя, тут же прекратили веселье. Впереди - длинная и опасная дорога, чем скорее они тронутся в путь, тем больше будет шансов вывести Вестника к людям.
  
  

***

  
  
   Я так и не понял, что произошло на последней общей стоянке. Отметил только, что теперь орки стали бегать шустрее, выполняя приказы Шурги. Сам он, видимо копируя своего отца, важно стоял в центре образовавшегося бедлама, и отдавал ценные указания.
   Расстались несколько буднично. Шурга сел на коня, крикнул "Сэргэлт Огадур", орки гаркнули ему в ответ, многозначительно мне кивнул, словно надеясь на скорую встречу, и устремился на северо-восток. Я некоторое время смотрел ему в след, пока силуэт не исчез в красной дымке, и про себя пожелал удачи. Надеюсь, он сумеет увести погоню.
   Вскоре и мы тронулись в путь. Нужно было успеть уйти подальше от стоянки, пока стояло затишье.
   На следующий день, как и предсказывали орки, поднялся сильный ветер. Снова пришли в движение клубы пыли. Ардын, приказав нам обмотать лица себе и лошадям тряпками, медленно вел отряд, ориентируясь на одному ему видимые приметы. Вскоре буря усилилась, сократив видимость до десятка шагов, и мы встали на привал. Пыльная мгла развеялась к вечеру. Почва стала ровной и твердой, если бы не редкие пучки пожелтевшей травы, можно было подумать, что перед нами рукотворная дорога.
   Ардын вылез из укрытия, внимательно посмотрел на синий купол небосвода и, не найдя там хотя бы одного облака, скомандовал.
   - Обмотайте коням копыта и вперед. Нужно пройти как можно дальше, пока наши следы трудно различить.
   Двое суток мы практически не слазили с лошадей. Когда Ардын счел, что отошли достаточно далеко, он поменял схему движения. Теперь днем мы отлеживались в укрытиях, а шли ночами.
   От всех жутко воняло потом, но о том, чтобы помыться, можно было только мечтать. Воды было в обрез, почти всю отдавали лошадям. От жажды и усталости лица у всех осунулись, у меня самого еле хватало сил, чтобы на привале засунуть в себя полоску сушеного мяса, доползти до укрытия и, закутавшись в меховой плащ, наконец-то заснуть. Во время этой скачки я держался только тем, что на коротких стоянках тянул понемножку энергию с орков. Никаких угрызений совести по этому поводу не было. Ведь это не мои боевые товарищи, а отряд наемников, который по уговору дал мне Шурга.
   Хуже всего приходилось Шонхону. Маленький лекарь на стоянках еле держался на ногах, однако прежде чем упасть на землю и забыться в тревожном сне, он находил в себе силы осмотреть воинов и лошадей. Носастый неожиданно оказался неплохим коновалом. Если бы не он, наши кони сдохли бы еще к концу первой недели.
   Еще он лечил меня. Шонхон, я наконец-то стал называть его по имени, менял мне повязки, покрывая перед этим рану травяной кашицей. К его лечению я добавлял свое - каждый раз перед сном немного медитировал, направляя внутреннюю энергию к поврежденным участкам тела. Если бы не бешеная скачка, раны зажили бы за неделю. А так приходилось принимать его лечение, правда, от настоек я решил отказаться. Хватит, напробовался уже у орков всякой дряни.
   Когда пала первая лошадь, орки сцедили ее кровь в опустевшие бурдюки. Я сначала не понял для чего, пока мне не предложили сделать пару глотков. С плохо скрытой брезгливостью отказался, но на следующий день все же попробовал. Гадость страшная. Когда предложил добыть воду магией, Ардын обрадовался, но потом, узнав, как я это планирую сделать, запретил. И он был прав. Наверное, только усталость и постоянная жажда не позволили мне понять, что магия оставит следы в разы приметнее, нежели весь наш отряд.
   Запасы еды тоже быстро подошли к концу. Спасали те же лошади. Однако нормально приготовить пищу мы не могли, так как опасались разводить костер. Поэтому я, по примеру орков, клал полоски сырого мяса под седло на спину лошади, а потом, морщась от вони и ужасного вкуса, запихивал в себя размягчённые куски. От такой еды даже "доширак" стал казаться вершиной кулинарного искусства.
   День на пятнадцатый Ардын подошел ко мне с известием - через три-четыре перехода мы подойдем к границам Пустошей. Только тогда я заметил, что вокруг незаметно для меня преобразилась местность: трава стала выше и сочнее, а воздух не таким сухим, как прежде. Однако не успел я порадоваться известию, что скоро покину эти проклятые земли, как к десятнику прискакал посланный на разведку воин, и доложил, что наткнулся на следы чужого отряда. Ардын тут же всех поднял и, петляя словно заяц, повел нас вперед.
   Снова безумная скачка, использование разных хитростей, чтобы запутать преследователей, но все было тщетно. Неизвестные цепко встали на наш след, и уже следующим вечером десятнику показалось, что он разглядел на горизонте одинокую фигуру орка.
   - Что делать будем? - спросил я у Ардына, когда мы остановились на короткий привал. - Может, устроим засаду?
   Орк выразительно посмотрел на меня, и я без слов понял, какую глупость только что предложил.
   - Они знают про тебя и такими силами нападать не будут, - все-таки решил объяснить огадур. - Это загонщики, их задача задержать нас и вывести на цель остальные отряды. Если мы нападем, они не примут бой и отойдут. Вот дня через два-три, когда их станет больше, они и решатся на атаку.
   Ардын оказался оптимистом. Вскоре вернулись разведчики и сообщили, что с севера идет еще более многочисленный отряд.
   - Ты понимаешь, что если не поспешить, нас обложат со всех сторон? - спросил я бывалого воина, задумчиво жующую зеленую травинку.
   Десятник, услышав мой вопрос, сплюнул и зло усмехнулся.
   - Не успеют! Утром прошли граничный столб с тамгой клана Даншан. Далее ничейные земли, если их пройдем, считай, вышли из Пустошей. Так что давай, по коням, впереди Цунаг приметил одно место, там, если что, будет легче держать оборону.
   Я снова сел в седло и устремился в путь. Когда солнце село, мы не остановились. Путь нам освещали только звезды, но темнота не была оркам помехой, и через час мы взошли на усеянный огромными каменными глыбами холм. Небо закуталось в тучи, вся округа погрузилась в непроглядную тьму. Кто-то из орков тихо выругался. Я обернулся назад и, увидев далеко позади мерцание множества костров, тоже процедил проклятья в адрес наших преследователей. Сволочи, хорошо сегодня сократили разрыв.
   - Объединились, - произнес Ардын, подтверждая мои самые худшие опасения. - Завтра к заходу солнца нас догонят. - Он тяжело выдохнул и принял решение. - Тут тогда их и встретим. Эй, зажгите факелы, осмотрим все здесь!
   Ну, как же так?! Ведь совсем немного не хватило, чтобы выйти из Пустошей! Еще бы день-другой... Предстоящий бой меня не пугал, то ли из-за того, что я был до предела измотан дорогой, то ли уже стал привыкать к такой жизни. Страшило другое: интуиция подсказывала, что у преследователей намного больше двух отрядов. Справимся с этими - подойдут другие. Но скорее всего они поступят по-другому: побоятся сразу лезть напролом. Знают, на что я способен. Поэтому окружат этот холм и, дождавшись подкрепления, трупами проложат себе дорогу.
   Я медленно слез с лошади и, взяв под узды измученного длинным переходом скакуна, пошел вслед за орками к центру холма. Там оказалось достаточно места для нашего небольшого отряда.
   Остаток ночи орки не спали. Так как теперь не было смысла скрываться, они открыто запалили несколько костров и стали проверять свое оружие и коней. Одна из лошадей повредила копыто. Еще вчера ее бы попробовал лечить Шонхон, но сегодня услуги лекаря не понадобились. Лошади ловко перерезали горло, сцедили кровь и принялись разделывать тушу. Через несколько минут первые куски оказались над огнем, и по стоянке пошел запах жареного мяса, заставляя мой желудок судорожно сжиматься в предвкушении нормально приготовленной пищи.
   Плотно поев, я сел на краю освещенной зоны, взял в руки посох и начал переливать в него энергию. Слив весь запас, отложил в сторону артефакт и принялся медитировать. Орков я не трогал. Утром сражаться, им понадобятся все силы, а кормушек у меня скоро будет вдоволь.
   - Волдэмар, - услышал я тихий шепот и открыл глаза.
   Робкие лучи солнца, неспешно встающего над Пустошами, уже разогнали недавнюю мглу. Они осторожно проникали между каменными глыбами и падали на тонкие травинки, примятые тяжелыми орочьими сапогами. В воздухе впервые за долгое время я почувствовал аромат свежей поросли. Так утром пахнет настоящая степь.
   Я встал, потянулся и медленно обвел взглядом стоянку. Посмотрел на суровые лица орков, натянувших на себя разномастные доспехи, на стреноженных лошадей и покосившиеся палатки, которые никто и не думал собирать, на валяющиеся на земле протертые шкуры, на закопченный котелок в потухшем кострище... В глубине души что-то шевельнулось... Кто-то громко кашлянул, от неожиданности я вздрогнул, и с меня спало странное оцепенение.
   - Полдня у тебя будет, раньше этого срока они нас не пройдут. - Ардын протянул поводья моей лошади. - Должно хватить, чтобы уйти. Вон, видишь там край леса, - десятник показал рукой на темную полоску у горизонта, - доберетесь туда, считай спасены. Внутрь они далеко не сунутся.
   - Полдня? - удивился сидящий рядом худощавый орк. Он закончил натягивать тетиву на короткий лук и зловеще усмехнулся. - Набросаем на склон камней, пойдут конными - все ноги лошадям поломают. А пешими эти свиньи до ночи нас отсюда ни за что не выбьют. Если только рылами подкоп сделают!
   Орки засмеялись над простой шуткой, сбрасывая нервное напряжение, и тут же кинулись расшатывать огромные валуны. И никто из них не сказал ни слова, даже взглядом не показал, что страшит предстоящий неравный бой. В последний момент я сдержал себя, и тоже не стал ничего говорить. Пристально посмотрел в глаза десятника, молча хлопнул его по плечу, взял поводья заводной лошади и запрыгнул в седло. Это их долг. Сейчас любые слова лишние.
   Я ударил пятками скакуна, и тут же за спиной услышал, как Ардын зычным голосом стал отдавать приказы, подготавливая воинов к обороне.
  
  
   Мой конь галопом мчался по каменистой равнине, но мне казалось, что он еле движется. Я остервенело нахлестывал уставшую лошадь, выжимая из нее последние силы, но лес по-прежнему был далек, будто невидимая сила мироздания, смеясь над моими потугами, отодвигала границы Пустошей все дальше и дальше. Или то сами проклятые земли не хотят меня отпускать? Внезапно конь предательски захрипел и сбавил шаг, его повело в сторону, затем ноги каурого скакуна подвернулись, и я еле успел выскочить из седла. Сделав по инерции несколько шагов, споткнулся о камень и упал, жестко ударившись о сухую землю. Некоторое время я неподвижно лежал, пытаясь угомонить бешено стучащее сердце. Повезло, если бы лошадь пала на полном скаку, мог шею сломать. "Ничего страшного, главное жив! - подбодрил я себя вслух, судорожно вдыхая и выдыхая пыльный воздух, - Сейчас сяду на заводную и поеду. Вот еще немного полежу и поеду".
   Перевернувшись на спину, я глубоко вдохнул и медленно выдохнул, унимая адреналиновое возбуждение. В этот момент глаза мои смотрели вверх, на ярко-голубое небо, по которому медленно ползли сизые тучи. "Какое высокое небо", - мимолетно удивился я и замер, завороженный синей глубиной. Солнце огромным огненным шаром уже давно встало над горизонтом, и теперь нависло над Пустошами как грозный судия над миром живых. Снова оно весь день будет решать кто достоин дожить до заката, а для кого сегодня утром был последний восход. Надеюсь, божественное светило даст моим оркам пережить этот день.
   Вокруг, кроме завывания ветра не было слышно никаких звуков. Даже сиплое, прерывающееся дыхание загнанного коня на мгновенье смолкло, даря возможность почувствовать царящую вокруг силу природы. На мгновение я ощутил себя жалкой песчинкой на весах мироздания...
   Черт, а что я тут так разлегся? Мне бы самому пережить этот день, а не гадать на орков. Они же все как один - хитрые, подлые ублюдки. После первой же стычки, уверен, дали стрекоча. И за мной теперь снова идет погоня, а я тут лежу, на облака смотрю и философствовать удумал. То же, нашелся, блин, герой Аустерлица! Как будто сейчас в запасе целая куча свободного времени!
   Тяжело поднявшись, я подобрал посох и подошел к бессильно лежащей лошади. Ее бока судорожно вздымались над взмыленным хребтом, с губ срывалась густая пена. Сняв часть поклажи, я посмотрел на умирающего в муках коня. Остальные сумки под его правым боком, достать не получится. Может облегчить страдания? Но вдруг мне не хватит именно этого времени, чтобы оторваться от погони? Магией пользоваться сейчас нельзя, а чтобы перерезать горло каурому тем кинжалом, что есть у меня, придется потратить несколько минут. У него лезвие слишком короткое. Прости, дружище, ничем помочь не могу.
   Я шагнул в сторону заводного коня, за спиной с новой силой раздалось хриплое дыхание погибающей лошади. От этих звуков мне стало не по себе. Но зачем нянчится со сломанными игрушками? Даже орки вон, утром, наконец-то поняли и не стали собирать свой хлам.
   Стоило об этом подумать, как в памяти сразу всплыла картина с разбросанными по стоянке вещами орков. Прекрасно помню, как они раньше тряслись над каждой ветошью, ведь при их жизни каждый кусочек металла на вес золота. А тут словно наконец-то поняли, что это дешевый мусор...
   Нет, не так. Они перестали беречь свои вещи, потому что знают, что ничего из этого им больше не пригодится. Никогда не понадобится...
   Они готовы умереть за меня, и умрут сегодня, а я за все время даже не спросил их имена. И это хорошо, они мне никто. Не братья, не родственники, не друзья. Пусть останутся в памяти безымянными...
   Но стоило так подумать, как память совершила очередной предательский выверт и из обрывков разговоров орков стали появляться их имена: Ардын, Гунга, Раст, Гэцэн, Алташ... Каждый из них, обретая имя, превращался из картонного статиста в живое существо... Цогт, этот огромный орк перед боем надел длинную безрукавку из толстой кожи. Потом Цунаг, как всегда, поможет товарищу завязать сзади ремни иссеченной в множестве битв нагрудной пластины, закрепит на его левом плече тяжелый бронзовый наплечник, и начнет проверять стрелы. Еще позубоскалит над неуклюжестью приятеля, когда тот будет взбираться на свою лошадь. Хотя нет, сегодня они будут биться пешими. Цунаг и Гэцэн встанут позади Цогта и будут стрелять по врагам из-за его широкой спины. Они как-то вспоминали, что так им втроем удалось отбиться от шайки изгоев.
   Интересно, что в руки возьмет Тэргун, лук или меч? Воин ими одинаково хорошо владеет. Вот только доспех у него - кожаная рубаха с нашитыми костяными бляхами. Стрелу на излете еще остановит, а вот против клинка - так, смех один, а не защита. А Цэгун пойдет вперед. Этот всегда рвется вперед. Вон уже кто-то левый клык ему выбил, орк стал шепелявить, но по-прежнему без оглядки бросался в любую авантюру...
   Перед глазами калейдоскопом закрутилась череда воспоминаний. Два дня назад я обнаружил, что в моем бурдюке намного больше воды. Тогда пожал плечами и не придал этому значение, а сейчас понятно - мне они ее тайком сцедили из своих скудных запасов, видели, как мутило от лошадиной крови.... И таких моментов, когда мне отдавали последнее, было много, но я их старался не замечать. Слишком много, чтобы продолжать считать орков жадными зверьми. Слишком много...
   Стало душно, по вискам потекли струйки пота. Но это же не от воспоминаний, правда?
   Я закрыл глаза, пытаясь унять не во время вылезшие воспоминания. Холодный ветер резко ударил в лицо, напоминая, что пора идти, но я стоял. Стоял и пытался понять - кто же я на самом деле. Из-за левого плеча мне елейно подсказали: "Орком больше, орком меньше - это ерунда, тебя это не касается. Они бездушные твари; сделали свое дело - довели "богоизбранного Вестника" до конца Пустошей и все, забудь про них. И вспомни, сколько раз желание помочь другим, приносило тебе одни беды. Как тогда, в выпускном классе, когда ты решил заступиться за одноклассника, в результате он убежал домой, а тебя еще полчаса пинали ногами и никто не пришел на помощь... Да и зачем тебе этот мусор? Великому магу они станут обузой на пути к знаниям. Ну не тащить же их с собой в Островное королевство? Ха-ха-ха! Так что все правильно, беги! Время на исходе, а за тобой еще наверняка снова погоня будет. Используй шанс, что дали эти придурки и скачи, загоняя вторую лошадь. А потом просто выкинь из головы все произошедшее с тобой здесь. Это расходный материал, сколько еще такого будет на пути? И каждый раз будешь распускать сопли?.."
   Да, все правильно. Они расходный материал. Нужно идти дальше. Нужно успеть подальше уйти от погони... Но почему на душе так гадко?
   "Почему?", - произнес я вслух и ударил посохом о землю, но в ответ не услышал ничего, даже тоскливого завывания ветра. Звенящая тишина царила вокруг, давая мне шанс самому принять решение.
   За правым плечом тоже молчали. Но был ли там кто у меня? Сомневаюсь.
   Я поправил тяжелый плащ и сделал шаг к лошади, флегматично жующей кустик пожухшей травы.
   "Трус!" - это слово словно вериги придавило мое тело к земле. Нет, не трус. Я не боюсь сражаться, просто не вижу в этом смысла. Зачем задерживаться в Пустошах еще дольше? Чем быстрее попаду в Академию, тем раньше окажусь на Земле. Вдруг еще к погоне подкрепление подойдет, и мы не справимся. А в застенки Серого храма второй раз попадать не хочу. Больше так не повезет, не придут за мной верные орки. Так что это не трусость, а разумная осторожность.
   "Трус!" - прогремело небо, стремительно закутываясь в серый саван из туч. Пустоши, конечно, славятся резким изменением погоды, но чтобы так быстро? Это сколько же я здесь стою? Чувствовал же, что игры с памятью до добра не доведут, вот и потерял часа три-четыре. Хорошо, что сумел вынырнуть из воспоминаний, иначе простоял бы здесь столбом несколько суток.
   Пошел дождь. Пока еще не слишком сильный, но вскоре он может перерасти в настоящий ливень. Если не поспешить, то вскоре эта полупустыня превратится в настоящее болото.
   Я накинул капюшон плаща, чтобы укрыться от холодный противных струй воды, а внутри начал разгораться странный огонь. С каждым шагом к лошади, с каждой мыслью об оставленных позади орков, он становился жарче. Разумная осторожность? А она мне нужна? Я так и буду дальше скрываться от всех? Сейчас боюсь серых и Контору, выдумал себе причину - мол, не справлюсь против них с малыми знаниями. А сколько знаний будет достаточно? Сколько мне их копить? Сколько искать? Пока не стану богом? Идея в принципе отличная, но сколько на это уйдет времени? Хватит ли на это жизни?
   Я положил руку на холку лошади, собираясь сесть верхом. Черное небо прочертила ветвистая молния, через секунду снова грянул гром.
   Идиот! Знания ради знания - отлично! Но если не будет возможности их применить, то зачем они вообще нужны? Да и на фига мне могущество, если к тому времени я стану глубоким стариком?!
   А что же я хочу? Хочу силу. Ее дадут знания. Знания получу за деньги. Золото возьму силой. Я рассмеялся, найдя столь простое решение проблемы. Золото, заклинания, сила - все это бесполезный груз сами по себе. Только все вместе! И главное, не бояться это все тратить! Не дрожать под одеялом, опасаясь ловушки, а идти напролом, становясь с каждым шагом сильнее и опытнее. И тогда, только тогда я стану по-настоящему сводным.
   Снова грянул гром, мельком вспомнилась та ночь, когда я нашел кольцо. Все повторяется: дождь, гром и выбор пути. Тогда я получил силу, но не сумел ею воспользоваться. Пошел по легкому пути, по дороги труса. Что же, теперь не совершу такой ошибки.
   Я скинул с головы капюшон и подставил лицо под ледяные струи дождя, и почувствовал, как они смывают с души нерешительность и страх, которые раньше считал осторожностью. Жар внутри груди достиг предела и взорвался огненной волной, разрывая сковывавшие мою душу цепи. Тело пронзила волна энергии, мышцы наполнились дикой силой. От восторга я не удержался и зарычал, не обращая внимания на странный шепот на грани слуха, пробормотавший про какие-то печати.
   Будь что будет!
   Я запрыгнул на коня и вытянул в сторону еле дышащего каурого правую руку. Над ладонью быстро возникли светящиеся линии любимого заклинания. Плетение наполнилось силой, и огненный шар прервал мучения бедного животного. Потом развернул скакуна и резко ударил его пятками в бока.
   Может потом мне и придется пожалеть об этом решении, но точно больше никогда не буду оглядываться за спину. Если что, там всегда будут те, кому могу доверять. А надежнее этих ребят, что прикрывают сейчас мой отход, я никогда не найду.
  
  
  

***

  
  
  

[возможно здесь будет вставка про бой ГГ с преследователями]

  
  
  
  

***

  
   Юноша смахнул с виска каплю пота и устало опустил руки. Вокруг него еще немного дрожал воздух и отчетливо чувствовался запах озона. Молодой человек посмотрел на кристаллы, стоящие на постаментах в углах защитной пентаграммы, в которых затухали отблески поглощенных заклинаний, и перевел взгляд на пятерку магов, которые восседали напротив него в расставленных полукругом широких низких креслах, обитых синей парчой с серебряной вышивкой.
   Он поочередно посмотрел каждому из членов высокой комиссии в лицо, но каждый из них лишь покачал головой, показывая, что заданий больше не будет.
   - Ну что, уважаемые коллеги, будут еще вопросы? - спросил крупный мужчина с короткой рыжей бородой и, подождав для приличия пару секунд, обратился к стоящему перед ним юноше. - Кандидат, после вынесения вердикта вас позовут.
   - Благодарю высокую комиссию за внимание к моим скромным знаниям, - склонился в низком поклоне юноша и вышел из квадратной залы с высокими белеными потолками, скрывшись за низкой дверью в комнате ожидания.
   Справа от пятерки магов, у небольшого столика с писчими принадлежностями и четырьмя невысокими стопками исписанного пергамента, скучал неприметный мужчина в серой куртке. Когда юноша закончил свое выступление, писарь взял остро оточенное гусиное перо, поднес руку к чернильнице, и тоже обратил все свое внимание на магов. Скоро все закончится, и имя юноши нужно будет внести в один из списков - "золотой", "медный" или "серебряный". После этого парень из кандидата превратится в ученика Академии и покинет зал испытаний. Был, конечно, еще вариант, что лист с данными претендента отправится в стоящую под столом корзину, но такое случалось крайне редко. Время высших магов королевства крайне ценно, чтобы тратить его на разную бестолочь. Хотя, бывает, что иногда такие все-таки просачиваются через сито отборочной комиссии. Сегодня, как и всю предыдущую седьмицу, корзина для неудачников была пуста.
   - Итак, - начал рыжебородый, - Как председатель объявляю начало оценки. По традиции, начнем с младшего. Зедван, твое мнение?
   Сидящий на крайнем слева стуле черноволосый мужчина лет тридцати встал, поправил мантию, откашлялся, и начал говорить:
   - Меня он не впечатлил. Составные плетения создавал долго, секунд по десять. В некоторых были явные "шумы". В "Защите от стрел" он растянул каналы и сделал между формами слишком большие разрывы. То, что кандидат нам показал, сможет защитить только от легких стрел. Тяжелая стрела или арбалетный болт пробьет ее в раз.
   - Но-но, полегче, - осадил Зедвана председатель. - Не забывай, что мы сейчас оцениваем его возможность обучения в Академии, а не испытываем на новое звание.
   - Хм, простите повелитель Игнис, никак не отойду со своего экзамена. - Смутился молодой магистр. - Теорию кандидат знает неплохо. Для "золотого" слишком медлителен, для "серебрянного" - недостаточно аккуратен. Но для "медного" вполне подойдет. Я так думаю.
   - Тебя услышали. Кто следующий?
   - Согласен, "медный", - проскрипел сидящий рядом на противоположной стороне старик в одежде темно-коричневого цвета. Он пригладил широкой ладонью короткие седые волосы на затылке и пояснил свое решение. - Маг будет хороший. Безупречное следование традициям, прекрасное знание основ. Практика, конечно, прихрамывает, но в его годы этот недостаток быстро проходит. Видели, какая у него мантия? Одежда мага говорит за него. У этого пошита из качественного материала. Нет ничего лишнего, все по статусу. Я вот вчера одного на площади видел. Весь висюльками обвешан, на мантии узоры похабные. Срамота, а не волшебник! Тьфу, на него! В общем - "медный", как уже сказал. Думаю, что из него получится отличный магистр, а со временем, если не растеряет свою страсть, сможет претендовать и на более высокое звание.
   - Спасибо, Тартур, мы все поняли. - Поблагодарил старого мага председатель и дал слово следующему экзаменатору. - Несар?
   - А меня он не впечатлил, - откликнулся сидящий по правую руку от председателя грузный мужчина лет сорока пяти. Он поерзал в кресле и, недовольно поджав губы, продолжил. - Испытуемый терялся при показе сложных форм, а знание теории говорит только о его хорошей памяти. Скорость заклинаний низкая, импровизации нет. Все как по учебнику. На поле боя такой маг станет легкой добычей противника, даже артефакты не спасут, наделай он их хоть пару сотен заранее. Корзина.
   Человек за столом, услышав неожиданный вердикт, удивленно посмотрел на Несара, мастера "золотого" факультета. Писарь отложил в сторону перо и вопросительно повернулся к председателю комиссии. Тот еле заметно покачал головой.
   - "Медный"? - задумчиво произнесла единственная присутствующая здесь женщина, краем глаза посматривая в ручное зеркало в серебряной оправе. - Не знаю. Не "золотой" и не "серебряный" - это точно. Мальчик мне не понравился, совсем. - Магесса хорошо отработанным движением поправила челку, взяла небольшую паузу и с показным равнодушием вынесла вердикт. - Боюсь, не выйдет из него благородного мага. Мантия мантией, но таланта действительно нет. Корзина.
   - Это как в "корзину"? - взвился Тартур. - И причем тут его одежда, Кларисса? Ты оглохла? Я говорил, что он прекрасно знает основы. Намного лучше большинства из тех, кого мы одобрили за эти дни!
   - На вопросы кандидат отвечал так, словно читал трактат архимага Туора "Основы Великого искусства всяких школ магии". Настолько дословно, аж противно стало, - соизволила пояснить свое решение женщина, презрительно сморщив прелестный носик. - Такие как он подбирают крошки со стола великих, а сами творить никогда не смогут. Нечего плодить нам магиков. Академия создана для развития Искусства, бесталанным тут не место.
   - Ты хотя отвлекалась бы от своего зеркальца, женщина, когда сидишь на оценке - прошипел оскорбленный маг, которому только что в лицо заявили, что он не может отличить талант от серой посредственности. - Какая корзина? Он прекрасно подойдет любому факультету, но таланты его определенно ведут к "медному"!
   - Кор-зи-на, - по слогам произнесла Кларисса. - Я все видела. Силу подает рывками, движения резкие. Он "мастера" если и достигнет, то только к старости.
   - Ой, женщина, если логика тебе не доступна, то воспользуйся хотя бы своей интуицией! - произнес старейший маг комиссии, картинно подняв руки вверх.
   - Ты на что это намекаешь? - красивое лицо магессы превратилось в ледяную маску. - Считаешь, если я женщина, то не могу правильно думать? Да это у тебя от старости мысли бегают по кругу!
   - Это еще не факт, что я тебя старше! Думаешь, никому не известно, почему ты постоянно отираешься у ильвэров?
   Маги увлеклись своей перепалкой, и, казалось, забыли о теме спора. Игнис с легкой усмешкой следил за разошедшимися магами, никто из которых не хотел признать правоту оппонента. Через какое-то время председатель, почувствовав, что еще немного и спорщики из словесной перепалки передут к активным действиям, решил положить конец дискуссии.
   - Зедван, какое последнее плетение уровня повелителя стихий ты начал изучать?
   Маги, услышав могучий голос Игниса, притихли и недоумевающе посмотрели на председателя. Только Тартур недовольно сложил руки на животе, раздосадованный тем, что ему не удалось довести давнюю соперницу до крайней стадии бешенства, после чего можно было бы припечатать одним единственным аргументом и получить окончательный отказ. Увлекся старый маг, заигрался, а теперь парня могут увести.
   - "Гнилая топь", - моментально ответил магистр. - Но я его еще не отработал...
   - Ничего, покажи нам это плетение.
   - Сейчас.
   Зедван встал, прошел в круг испытаний, и начал создавать основу заклинания. Дело у мага шло тяжело. Плохо знакомое плетение создавалось медленно, магистр то и дело прищуривался, проверяя правильное положение почти двух десяток малых форм и сотни направляющих линий.
   - Они и сейчас не поймут, - ехидно произнес Тартур.
   - Да что я должна понять? - ярость с новой силой прорезалась в голосе Кларисс. - Плетения мальчишки были раз в десять легче этого.
   - Но он и не магистр, - пробормотал Несар, сравнивая магию Зедвана с экзаменом последнего испытуемого. - Неужели?.. Да нет, быть того не может! - тучный маг отрицательно помахал головой. - Слишком молод!
   - Чего не может быть? Несар, о чем ты? - спросила магесса, начиная что-то подозревать.
   - Глаза испытуемого при показе форм были закрыты, словно ему не нужно было видеть заклинания. На наличие артефактов его проверили заранее, плетение "истинного зрения" мы бы увидели... Создавал по памяти вслепую? Нет, такого быть не может, - ответил маг и в глубоком раздумье потер кончик носа.
   - Хи-хи-хи, - не выдержав засмеялся Тартур, - Артефакт, плетение!
   - А на цвет его глаз вы, конечно, внимания не обратили, - вздохнул Игнис.
   - А что на них смотреть, он не в моем вкусе, - бросила Кларисс.
   - Вот, все слышали? - покачал головой старик. - Он ей не понравился и все!
   - Повелитель, - прервал свои размышления изумленный Невер и обратился к председателю комиссии. - Но разве в таком возрасте такое возможно?
   - Да. Очень редко, но случается.
   - Ах ты ж осеменитель безухого осла лысого маркитанта! - по-армейски выругался Несар и азартно ударил себя по коленям. - Я беру свои слова обратно. Парня к нам на "золотой"!
   - Да вы о чем?! - завертела головой магесса.
   - Кларисс, парень прошел посвящение стихиям, - пояснил Несар коллеге с "серебряного" факультета. - Он, чтобы не отвлекаться на защитные плетения круга и наши щупы, постоянно закрывал глаза. Видно, что он еще не привык к новому зрению, это его и сбивало. Отсюда рваные движения, поспешные исправления в почти готовых формах. Я же еще подумал, что он что-то закапал в глаза, из-за чего радужка его стала голубой.
   - Кх-кх, - прочистил горло Зедван. - Прошу прощения, повелитель, я тоже беру свое решение обратно. Ему нужно в "золотой".
   - Стихии?! - Кларисса собралась словно хищный зверь перед прыжком. - Ему цены не будет на "серебряном". Вы понимаете, какой из него лекарь получится? Почти вровень мне.
   - А вот фиг вам! - вскрикнул старик. - Сначала "корзина", а как рассмотрели алмаз среди пустой породы, так сразу "золотой", "серебряный" - передразнил старик своих оппонентов. - Нет, он пойдет в "медный"! Хватит того, что и так всех перспективных себе захапали! А мне учить только сынков торгашей, да несчастных контрактников? Архимаг Игнис?
   - Два за "золото", по одному за "серебро" и "медь", - подвел итог Игнис. - Никто не изменит своего решения?
   - Несар, Зедван, если отдадите его мне, обещаю, бесплатное лечение всех ваших воспитанников в течение сезона, - вкрадчиво, словно лисица, произнесла магесса.
   Ее слова заставили задуматься. Боевики "золотого" факультета часто травмировались во время обучения, а услуги выпускников "серебряного", лучших лекарей в королевстве, были по карману только наиболее обеспеченным людям.
   - Повелитель, - возмущенно обратился к председателю комиссии Тартур, недовольный развернувшимся торгом. - Я редко когда прошу, ты это знаешь. Отдай свой голос за "медь". На "золотом" и так много талантов, всем же хочется выглядеть героями, поэтому и стремятся изучать боевую магию. А Кларисса, - старый маг метнул уничижительный взгляд на магессу, - ты же его угробишь! Думаешь, никому не известно, что ты уже несколько лет ищешь четвертый якорь для посвящения своего любовника?
   - Да как ты смеешь, - прошипела оскорбленная женщина.
   - Всем тихо! - рявкнул Игнис. - Мальчик не простой, за него попросили. Так что он имеет право выбора.
   Тартур согласно кивнул, а магесса и Несар оживились. Лицо "золотого" магистра изменилось, он выпрямил спину, втянул живот и вот уже вместо грузного неуклюжего человека в кресле сидел крепкий воин. От Клариссы же прошла волна мягкого спокойствия и еле уловимый приятный цветочный запах.
   - Зови его! - сказал председатель писарю, и тот быстро привел юношу в зал.
   - Янель, сейчас прошу ответить тебя на один вопрос, от этого зависит твое будущее, - строго произнес Игнис, игнорируя неприкрытые попытки магов повлиять на юношу. - Какой факультет ты выбираешь?
   - В тебе задатки настоящего бойца! - грубой лестью начал завлекать к себе Несар, - Слава, богатые трофеи ждут тебя! Боевые маги - это настоящая элита! Да на тебе девки гроздями будут виснуть, когда наденешь наш мундир! А если еще подпишешь контракт, то по окончании получишь лейтенантский чин, и ежемесячную стипендию золотом!
   - Ты забыл сказать, что иногда твои студенты не доживают до выпуска, и про длинные походы и огромный шанс сгинуть в первом же бою, - промурлыкала Кларисса. - Милый юноша, не слушай этого солдафона. У тебя отличная память и видно, что с огромным прилежанием относишься к учебе. Я вижу в тебе огромный потенциал стать лучшим целителем этого набора, а может и многих предыдущих. На "серебряном" ты и так будешь вхож в высшие слои общества. Работа лекаря хорошо оплачивается. Ты станешь богат и уважаем, проживешь длинную жизнь в спокойствии и роскоши.
   - Ага, и вместо славных приключений будешь лечить срамные болячки жирных дураков, которые вечно суют свой...
   - Нессар, ты не в казарме!! - осадил зарвавшегося мага Игнис. - Слово декану "медного" факультета.
   - Мальчик мой, - по-отечески обратился к Янелю старый маг. - Твой учитель не просто так выбрал в свое время "медный" факультет. Не соверши ошибку, погнавшись за внешней славой.
   - Я, я, - залепетал Янель, не ожидавший такого внимания к своей скромной персоне.
   Учитель, когда они в разговорах касались Академии магии Островного королевства, всегда считал, что самый лучший там факультет - это "медный". "Там обучение более разносторонне, - не раз говорил Туор. - Нельзя создать артефакт, не разбираясь досконально в закладываемом заклинании. И знаний дают на порядок больше, это факт". Но учителя здесь не было, а Янель, насмотревшись за последние седьмицы блистательной жизни столицы Аллирии, очень чутко чувствовал свою ущербность. Молодые девушки игнорировали бледного иностранца с пустым кошельком, а на порог некоторых заведений вообще не пускали. То, что Янель был полноценным магом, не играло сколь-нибудь значительной роли. Таких, как он, в столице было сотни, и это больно било по самолюбию юноши...
   "Магам с золотым или серебряным значком на мантии пускают везде, им даже торговцы в кредит отпускают, - неожиданно вспомнилось Янелю, - а девушки на них и в правду горстями вешаются, даже благородные красотки заигрывают. Особенно с "золотыми". И хотя молодой маг приехал сюда учиться, а не развлекаться, ему было очень обидно на такую несправедливость. "Лейтенантский чин - первый шаг к потомственному дворянству, - размышлял Янель, - да и слава о "золотых" боевых магах возникла не на пустом месте. Мне нужны их навыки. Прости, учитель, но книгами не отомстить".
   - "Золотой", - твердо произнес Янель.
   - Ты сказал! - прогрохотал зычный голос председателя, заглушая других магов, пытающихся переубедить юношу.
   Писарь тут же вписал имя кандидата в список и довольно улыбнулся. За этого юношу его отдельно попросили. Хорошо, что все прошло само собой и не пришлось выкладывать козыри из Совета.
   - Ты зачислен, поздравляю, - более мягко произнес Игнис и, неожиданно, тепло улыбнулся юноше.
   - Рад буду в дальнейшем оправдать ваше доверие и обещаю приложить все силы, чтобы с гордостью нести звание выпускника Аллирийской академии.
   - Ишь ты, - усмехнулся рыжебородый, - ты сначала закончи обучение, а уж потом будешь "с гордостью носить". Все свободен, зови следующего.
   Юноша еще раз низко поклонился членам комиссии и, с трудом сдерживая шаг, чтобы не начать припрыгивать от радости, вышел из зала с гордо поднятой головой.
   Когда за парнем закрылась дверь, Тартур, покряхтел, поерзав в своем кресле, и словно в никуда добавил:
   - А его учителем был Туор. Основатель лучшей магической школы в старой империи, мы с ним вместе проходили обучение. Читать личные дела перед оценкой нужно, а не красоваться на приеме в Совете. Эх, такого парня испортите.
   - Уважаемый, но ведь его таланты явно ведут к нам, - возразил Зедван. - Его растущий источник позволит оперировать мощнейшими заклинаниями боевой магии.
   - Вот-вот, мощнейшими, - обреченно махнул рукой волшебник. - Все вам, молодежи, давай помощней, да побольше. А то, что посвящение при определенных методиках дает магу абсолютную память - это для вас ерунда. Вам и пары десятков заклинаний хватает, чтобы калечить друг друга. Эх, какого артефактора мы потеряли!
   - Или целителя, - бросила Кларисс.
   - Да, или целителя, - впервые согласился с магессой Тартур. - Вашим тоже нужно держать в голове признаки сотен болячек.
  
   В этот день комиссия успела принять еще двух кандидатов, после чего прием третьего дня вступительных испытаний был закончен. Когда за последним претендентом закрылась дверь, маги поспешили выбраться из кресел. Утром эта роскошная мебель, обитая синим бархатом с серебряными узорами, казалась самим совершенством - мягкая, удобная, прохладная. Но к вечеру усидеть в них было настоящим испытанием - лебяжий пух слежался и нещадно давил кости. По крайней мере, так думал Тартур, сожалея, что не захватил с собой парочку подушечек с обычной шерстью.
   Старейший маг комиссии вышел из зала последним. Он перекинулся парой слов с человеком из Совета, упорядочившим бумаги к завтрашнему дню, и печально вздохнул. Самые лучшие претенденты, как всегда, прошли в первые три дня. На последние два остались казенные люди, имеющие действующие контракты с магистратом или Советом, парочка молодых ремесленников, чьи семьи с трудом наскребли на обучение, да несколько провинциальных мечтателей, надеющихся без должного обучения, без связей и лишних денег поступить в Академию. Вот их и определят на "медный", никто за такую мелочь драть глотку в комиссии не станет. Что с них взять? Золота на дополнительные индивидуальные занятия у такого народа точно нет, талантом не блещут, иначе попали бы в отдельный список Совета, вот и будут только портить учебные пособия, поражая своей дремучестью. А кто будет виноват в том, что в очередной раз никто из "медных" не войдет в лучшую десятку выпуска? Конечно, Тартур! И на следующий год факультету снова обрежут финансирование.
   Выйдя из зала, маг увидел дремлющего в углу коридора орка. Этого огадура Тартур приметил еще днем, когда выходил по надобности. Еще подумал тогда, что кто-то из будущих "золотых" и "серебряных" вконец обнаглел и притащил на испытание слугу.
   - Эй, огадур, тебя забыли? Кто твой хозяин? - произнес старик, морща нос от мощного запаха мокрой шерсти.
   Орк, услышав слова мага, очнулся ото сна и мгновенно оказался на ногах. Тартур невольно попятился, настолько грозно выглядел этот высокий дикарь в длинном черном плаще, накинутым на широкие плечи. Краем глаза маг отметил в его руках обвешенный гирляндами амулетов посох, и насторожился. Орочьий шаман никак не мог очутиться в столице Островного королевства, их не то чтобы не пускают во все людские земли, а отстреливают еще на подходах к границам.
   - Я жду своей очереди на испытания, - ответил огадур.
   - Твоя раса не может у нас обучаться, - бросил Тартур, начиная прикидывать, кто мог подшутить над дикарем, приведя его на испытания. Это либо кто-то из своих, либо из той молодой поросли, которой туго набитый кошелек заменяет чувство юмора. - Можешь возвращаться к своему хозяину.
   - Я не орк, - дикарь и откинул капюшон назад и маг понял свою ошибку. - Я человек. И кто-нибудь тут скажет, когда меня пригласят на испытание?
   - На сегодня осмотр окончен.
   Тартур сделал шаг вперед, но незнакомец в орочей одежде преградил ему путь.
   - А когда?
   "Смелый, но глупый", - отметил про себя маг, которому мало кто решался заступить дорогу. Тартур вызвал заклинание, которое должно было впечатать наглеца в стену, и удивился, когда противник отпрянул в сторону и активировал свой источник.
   - Имя? Какую школу закончил? - спросил заинтересованный маг, развеивая заклинание. Он не использовал ни слов, ни жестов, простые плетения он давно создал силой разума. Еще один видящий? И эта странная пелена, скрывающая источник и не дающая рассмотреть его объем. Если бы не огромный опыт, Тартур мог и не заметить уплотнение ауры у этого псевдоорка, когда тот обратился к магии.
   - Вольдемар, ученик вольного мага Гендальфа.
   - А он откуда?
   - Говорил, что учился у Сарумана, из Изенгарда. Это такой замок в Пограничье.
   Тартур поморщился, имена вольных магов, в отличие от названий школ, ему ничего не говорили. А уж сколько замков в Пограничье - это только боги ведают. Каждый, кто смог там построить каменный дом и обнести его высоким тыном, гордо называл свое творение крепостью и требовал дворянского титула.
   - Перстень именной есть? - спросил старик. Маги становятся "вольными" не из-за страсти к путешествиям, а в поисках лучшего, более хлебного местечка, или в попытках найти "древние" знания и обрести великую силу. Глупцы, верят в детские сказки. Но даже такие авантюристы свято чтут древнее правило передавать свое ученическое кольцо.
   - Нет, мы с учителем отправились в земли огадуров. Он там погиб, я сам чудом вырвался. Только этот артефакт и остался в память от него.
   Старик мельком взглянул на протянутую черную палку. Ничего интересного, обычный посох путника. Защищает от гнуса, сигналка и что-то еще, если артефактор расщедрился на третью каплю лунного серебра. Цена такому - пара золотых максимум.
   - Вольдемар Изенгардский, - пробормотал себе под нос маг, вспоминая перечень кандидатов. - Такого имени в списках нет.
   Вот и разгадка его источника, тот просто слишком мал, чтобы его увидеть без специальных заклинаний. А на заклинание странный парень среагировал инстинктивно, как дикий зверь на угрозу. Там, в Пограничье, это полезный навык.
   - Как нет? - удивился человек так искренне, что Тартур наконец-то смог различить его настоящий возраст. Дикарю было лет двадцать - двадцать два. Молодой еще, чуть старше будущей звездочки "золотого".
   - Юноша, - повысил голос Тартур, - не морочьте мне голову. Сами прекрасно знаете, что не прошли отбор.
   В том, что человека в орочьем плаще тщательно проверила Низкая комиссия, сомнений не было. Без грамоты магической школы или именного перстня учителя всех кандидатов тщательно изучали и только тогда, когда они доказывали соответствие минимальным требованиям, допускали до оценки.
   - Какой отбор? - выпалил парень. - Ничего я такого не проходил!
   - Когда проверяли величину твоего дара, - Тартуру стал надоедать этот бестолковый разговор. - Все, приходи через несколько лет, когда подрастешь.
   - Но я не проходил никакой проверки! - упрямо повторил Вольдемар. Он крепко сжал зубы и наклонил вперед голову. - Маг, в красной мантии и золотой брошью, поспрашивал тоже самое при входе и велел быть здесь, на втором этаже. Я не для того прошел полмира, чтобы ждать несколько лет. Ваш человек ошибся! Как он мог все так быстро понять? Проверьте меня еще раз!
   Декан "медного" факультета чуть не рассмеялся. Этот глупец ошибся этажом и проторчал здесь все драгоценное время! Неужели он настолько туп, что даже считать не умеет?
   - Что ж, почему бы и не проверить? - решил проучить наглеца Тартур. - Десять золотых и, если результат будет иной, я тебе их верну. Проверять лично буду.
   - Согласен! - Моментально обрадовался Вольдемар и, покопавшись за пазухой, достал кошелек и передал монеты за услугу, настоящая цена которой была пара серебряных.
   Старик усмехнулся, считать он все же умеет, и повел парня за собой. Низкая комиссия располагалась этажом ниже, собственно из-за чего и получила свое название. Через несколько лестничных пролетов Тартур открыл дверь, взмахом руки зажег светильники в небольшой комнате, подошел к похожему на огромное яйцо кристаллу на высоком постаменте, и ожидающе посмотрел на Вольдемара.
   - Давай, быстрее, - поторопил маг.
   Парень подошел к Тартуру и вопросительно на него посмотрел.
   - Раздевайся, - приказал старик. Это был самый простой способ убедиться, что проверяемый не спрятал на теле артефакты.
   Пока парень скидывал одежду, декан "медного" факультета обратил внимание на его жилистое тело. "Что-то темнит он, - подумал Тартур. - Если плащ еще можно объяснить как трофей, то татуировки выдают с головой. Ни один житель Пограничья не позволит сделать на своем теле проклятые орочьи рисунки".
   Вольдемар полностью разделся и замер, ожидая дальнейших указаний.
   - Сюда, клади руку на накопитель, - раздраженно произнес старик.
   Вольдемар послушно исполнил его приказ. Кристалл, как и ожидал повелитель "медного", не изменил цвет.
   - Все, можешь возвращаться в свое Пограничье. Дар у тебя слишком слаб. Мы здесь учим оперировать множеством плетений, а твоих сил хватит только на пару другую, да и то, самых простых. Артефакт никогда не ошибается.
   Эти слова обрушились на Вольдемара словно приговор. Он побагровел от злости и на его лице проступила паутинка старых шрамов.
   - Пару? - воскликнул парень. Его глаза внезапно стали потемнели. - Гребанное яйцо!
   Он с ненавистью посмотрел на кристалл, и Тартур с огромным удивлением увидел, как этот дикарь быстро стал создавать довольно сложное плетение. Маг успел увидеть в нем основу огненного шара, спохватился и оградил себя и драгоценный артефакт защитным барьером. В комнате ярко вспыхнуло, и Тартур покачнулся - защита потребовала больше маны, чем мог предположить старик.
   Вольдемар, забыв от бешенства где он находится и на кого поднял руку, выругался на неизвестном языке, и ударил еще на этот раз неизвестной формой ледяного заклинания. Потом молнией, и еще огнем. Тартур только успевал подкачивать энергию в свою защиту.
   - Стой! - закричал маг, когда Вольдемар, отчаявшись пробить барьер, выставил вперед ладонь, на которой багровым цветом светился неизвестный Тартуру магический символ.
   Парень остановился и, тяжело дыша, посмотрел абсолютно черными глазами на старика.
   - Давай попробуем еще раз, - успокаивающе предложил маг Высокой комиссии. - Я сейчас уберу барьер, а ты положишь руку на кристалл. Хорошо?
   Вольдемар медленно кивнул, и сделал то, что ему сказали.
   - Представь, что это не яйцо, а твое плетение. Представил? - Тартур дождался кивка и продолжил объяснение. - Теперь делай так, как когда активируешь заклинание. Только медленно пускай ману, очень медленно.
   Первое время ничего не происходило, но потом белесая муть внутри кристалла пришла в движение. Он начал медленно светится, с каждой секундой становясь все ярче и ярче.
   - Все, хватит! - оборвал Вольдемара маг. - Хватит! Иначе ты его испортишь. Теперь успокойся, все хорошо. Ты прошел.
   Два мага некоторое время молча смотрели друг другу в глаза. Вольдемар фыркнул и пошел одеваться.
   - Ты когда прошел посвящение? И почему сразу об этом не сказал? - устало спросил маг, уставший за насыщенный событиями день.
   - Не помню, - ответил парень, натягивая штаны.
   - Да, повезло Нессару, если двух таких учеников отхватит, - покачал головой Тартур. - Я скажу ему про тебя. В этом году ты не успел, у него все места заняты. Но на следующий точно пройдешь, такого как ты, он даже на контракт возьмет. Будет тебе хорошая скидка на обучение.
   - А кто такой Нессар?
   - Эх, откуда же ты такой взялся? - удивился старик. - Не ведаешь, как работать с накопителем, не знаешь, как зовут твоего будущего декана. Нессар - глава "золотого" факультета, один из лучших боевых магов своего поколения.
   Вольдемар накинул на плащ и недоверчиво посмотрел на Тартура.
   - А можно будет отказаться от "золотого"? Я вообще-то приехал сюда, чтобы поступить на факультет артефакторики.
   - Можно, - осторожно произнес декан, боясь спугнуть удачу. - Но твоя сила, твой темперамент отлично подходит под боевую магию. Затем тебе "медный"? Там нужна усидчивость, скрупулезность при работе с каждой линией плетения.
   - Сорвался, бывает, - повел плечами Вольдемар. - Весь день провел в ожидании, ни крошки во рту не было. А тут вы еще со своим известием, что никуда не гожусь. Знали бы, через что мне пришлось пройти, чтобы сюда попасть, поняли бы меня.
   - Значит так, - произнес после долгого молчания Тартур, - золото я тебе не верну, оно все уйдет на восстановление комнаты. Завтра приходи опять и жди вызова. На испытании покажешь эти же самые заклинания, только не в полную силу. И главное, старайся, чтобы твои глаза остались чистыми. Понятно?
   - Да, не дурак.
   - Тогда свободен. Иди, поешь что-нибудь. Только снова этаж не перепутай! - крикнул вдогонку посветлевшему лицом парню.
   Тартур, оставшись один, задумчиво посмотрел на стены. Ремонт здесь потребуется хороший. Просто закрасить подпалины от срикошетившей магии не получится, нужно полностью убирать штукатурку, кажется, еще пару камней заменить придется. Хорошо, что члены Низкой комиссии уже закончили свою работу и сюда в ближайшие несколько дней никто не сунется.
   Но это все ерунда. Главное, нужно придумать, как уговорить Игниса пустить парнишку на оценку. Старый маг провел пальцами по выросшей к вечеру щетине на лице и нахмурил густые седые брови. Мыслей по этому поводу у Тартура пока не было. Но декан факультета артефакторики особо не переживал. Впереди еще целая ночь, что-нибудь да придумает.
  
  
   *****
  
  
  
   Несмотря на позднее время и еще не спавшую жару, на улицах столицы Аллирии было довольно оживленно. По широким мостовым весело цокали запряженные в двуколки лошади, громко кричали уличные торговцы, предлагая прохожим различные сладости; то тут, то там толпы людей взрывались радостными криками, когда маги демонстрировали очередную потрясающую воображение красочную иллюзию. Огненные, лазурные и золотые цветы на несколько секунд появлялись в небе над Торговой площадью, и растворялись без следа среди мерцающих звезд.
   - У вас тут всегда так весело? - Спросил я у человека в белой шляпе и черной повязкой на глазу.
   - Сегодня начало трехдневья - праздника основания города, - ответил горожанин, признав во мне приезжего. - Скоро будут выступления магов, такого ты нигде больше не увидишь.
   - А это? - кивнул я на иллюзионистов.
   - Ученики денежку сшибают. А в полночь последнего дня выйдут архимаги. Интересно, что в этот раз покажут? Ходят слухи, что они хотят призвать настоящего феникса. Кстати, отличный наряд, только маскарад завтра начнется. Рано его одел.
   - Спасибо.
   Я взял у торговца сладкую булочку, кинув в оплату пару медяков, и пошел прочь с этого праздника жизни. Хотя на феникса посмотреть было бы любопытно, но до завтрашнего испытания времени остается мало. По-хорошему мне бы сейчас завалиться на боковую и хорошенько выспаться, но сначала нужно встретиться с одним человеком.
   Минут через двадцать я оказался на окраине города, свернул в Рыбный переулок и зашел в небольшой трактир. Посетителей в это время было немного. Парочка подмастерьев каменщика с соседней улицы, несколько моряков, увлеченно играющих в кости, и потрепанный музыкант, настраивающий в углу видавшую лучшие времена лютню.
   Я сел за свободный столик у стены и подозвал служанку
   - Что будете заказывать? - спросила пухленькая девушка с задорными веснушками на смазливом личике.
   - Жаркое из свинины и красное вино. На двоих.
   Вскоре мне на стол поставили небольшой запотевший кувшинчик и парочку высоких медных стаканов, и пообещали принести еды. Я налил себе вина и сделал небольшой глоток. Не разбавлено водой, как в лавке по соседству, где мы устроились. Уже хорошо. Немного сладковато, на мой вкус, но в целом неплохо, освежающе. Мою специальную добавку никто не учует. Только, блин, что ж так тут все дорого? Надо срочно искать источник дохода, иначе после платы за учебу через пару месяцев могу оказаться на улице. Может орков внаем сдать?
   - Как все прошло? - напротив меня на стул сел человек в белой рубашке с просторными рукавами и черной жилетке. На голове его красовался залихватски сдвинутый набекрень темно-синий берет с щегольским длинным пером. Он протянул к кувшину руку, приветственно кивнул лютнисту, задержал на мгновение взгляд на игроках, и, обхватив горлышко испачканными в чернилах пальцами, наполнил стакан до краев. Выпив в два приема, он перевел дух и откинулся на спинку. - Фу-у, хорошо. Жара сегодня какая! Поесть заказал?
   - Да.
   - Отлично! - потер руками парень, когда перед нами на стол поставили две широкие тарелки с мясом. - Я весь день писал оду к завтрашнему конкурсу. А ты давай, рассказывай, как прошло, - попросил он, отрезая ножом большой кусок свинины.
   - Что рассказывать? Все было, как ты и говорил, Рамон. Сначала вышел молодой маг...
   - Это Зедван, он ничего не решает, - пояснил с набитым ртом собеседник.
   - Его я пропустил. Потом прошли крепыш и лекарша. Мужчина пер так, что не отойди я в сторону, сбил бы меня. Весь в своих мыслях, задумчивый такой. Ну а Кларисс, только я встал перед ней, зашипела словно облезлая кошка, нос сморщила, будто падаль какую-то увидела... Еле сдержался, что б не послать ее подальше
   - Говорил же тебе: сними эти огадурские шкуры и оденься нормально. Парень ты красивый, подмигнул бы там, улыбнулся и нашел себе покровителя, - наполовину в шутку наполовину всерьез произнес Рамон. - Я же тебе про ее привычки все рассказал. Она редко когда может просто пройти мимо смазливого незнакомца.
   - Спать со старухами не собираюсь, - жестко отрезал я.
   - Старухами? - поперхнулся Рамон. - Ты смотри, не вздумай так еще кому-нибудь сказать. Донесут, и Кларисс устроит тебе потом веселую жизнь. Магесса она сильная и мстительная. - Он запил кусок вином и поинтересовался. - А как ты догадался про ее возраст? Ее же лицо, буквально, стоит дороже золота.
   - Кисти рук, - пояснил я, не понаслышке знакомый с чудесами пластической хирургии.
   Рамон внимательно посмотрел на свои руки и ненадолго задумался.
   - А потом пошел Тартур. Он явно был не в духе. К такому соваться без толку. Я даже решил не вставать при его появлении. А он, ха-ха, принял меня за орка и решил выгнать из здания Академии.
   - Неудивительно, я, не обижайся, когда увидел тебя в первый раз, подумал то же самое.
   - Мне без разницы. Главное, Тартур решил провести предварительную проверку. Поверил, что я ошибся этажом.
   - Это всегда проходит, - усмехнулся Рамон. - О, сколько забавных историй связано с тем, что жители материка часто так ошибаются! У нас же принято считать с нуля, а не с единицы. Раньше остров часто затапливало, и поэтому на земле, что вы считаете первым этажом, никто никогда не жил.
   - А может, решил проучить провинциального глупца, я в этом так и не разобрался. Но все равно, спасибо тебе за идею. Мне удалось удивить старичка, и он пообещал завтра устроить вызов на Высокую комиссию и взять к себе на "медный".
   - Куда! - поперхнулся Рамон. - На медный? Что ты там забыл? Туда идут только неудачники да те, кого боги талантом обделили. Всю жизнь клепать артефакты в убогой мастерской? В этом ни славы тебе не будет, ни почести, ни богатства. А знаешь, что, - глаза собеседника заблестели от пришедшей в голову идеи, - с тебя сотня золотых и я попробую найти того, кто еще кроме Тартура встанет за тебя на обсуждении. "Золотой" не гарантирую, но на "серебряный" точно попадешь.
   - Не надо. Не по мне эти "драгоценные" факультеты. Лечить я не люблю и не собираюсь, а боевых заклинаний и так хватает.
   - О-о! Как же ты ошибаешься! - воскликнул Рамон. - Неужели ты думаешь, что на "золотом" учат боевиков, а на "серебряном" - лекарей?
   - Да. Об этом все в городе говорят.
   - Ну и дураки. И ты дурак, раз их слушаешь. Боевая магия - она разная. Это тебе не молнией противника испепелить, или сжечь огнем десяток разбойников. На золотом учат настоящей! Не тому, как быстрее и лучше убивать врагов, нет, это конечно важно, но главное - как суметь справиться с чужой волшбой. Хорошим боевым магом может стать тот, кто быстро ориентируется в суматохе боя, правильно применяет заклинания и, главное, может находить бреши в чужой защите и создавать новые комбинированные плетения. Такие, к которым вражеские маги еще не сумели подобрать правильный ключик. Не случайно выпуск "золотого" проводят вместе с испытанием на звания "магистра". На "серебряном" требования чуть послабее. Туда попадают менее способные или же те, кто способен раскрыть свой потенциал только в спокойной обстановке. Еще сам Великий Край заметил, что все разумные делятся на две категории: одни в критической ситуации действуют быстро и смело, а вторые застывают столбом и теряют драгоценные мгновения. Вот для последних и создан "серебряный" факультет. Ученики там сильные, но не такие быстрые или амбициозные. Но всех их роднит одно - у них нет права на ошибку. Ведь цена ей, что в пылу сражения, что в больничных палатах - человеческая жизнь. Одна ошибка - труп. А воскрешать мы пока еще не научились. Вот и натаскивают молодежь на этих факультетах до полного изнеможения. "Золотые" и вовсе чуть не убивают друг друга в тренировочных поединках. А на "медном"... на "медном" испортил один артефакт, не беда, можно еще один сделать. Главное чтобы заготовки в наличии были. Сидят себе в коморках, книгами обложившись, схемы плетений лепят, да опыты ставят на разных материалах. Ах да, забыл, они еще мечтают сделать умный артефакт. Вот уже лет триста или больше.
   - Что же ты сам на "золотой" не пошел? - Не удержавшись, спросил я, на пару секунд засомневавшись в своем выборе. Нет, не может такого быть. Неизвестный маг, создавший кольцо-телепортер в этот мир, должен в совершенстве знать принципы создания артефактов.
   - Не хочу! Достали они меня! - Ответил Рамон, и, потрясая пустым кувшином, крикнул. - Еще вина.
   Несколько капелек крепкого буцу, которых я успел добавить в вино, действовало отлично: Рамон и так, когда выпивал, начинал безудержно болтать. А сейчас он хоть и выглядел еще трезвым, теперь точно не сможет контролировать слова и выдаст самое сокровенное.
   - С самого детства только и слышал - ты должен много учиться и превзойти всех. Твой дед был простым ремесленником, отец закончил "серебряный", брат - будущий архимаг. И даже ни разу не спросили, чего же я сам хочу! Мне вся эта магия вот здесь уже сидит, - он провел рукой себе по горлу. - Я хочу жить простой жизнью! Писать стихи, любить женщин, пить вино... Ты бы видел, как побледнел отец, когда несколько лет назад решил загодя проверить меня на артефакте академии. Он-то думал, что дар у меня растет с запозданием, а, оказалось, нет. Весь талант рода в братца ушел, мне достались только крохи. Школу бросил, зачем учиться, если и так знаешь результат? Эй, да где мое вино?
   Пока Рамон возмущался задержкой, я склонился над тарелкой с теплым жарким и нарезал мясо тонкими кусками. Хоть немного перекушу, пока он ждет свое вино. Наконец спиртное принесли.
   - Кстати, я тебе рассказывал, как один новичок, пару лет назад, пошел в бордель? - Выпив вина, он снова стал довольным жизнью. - Ему поведали, что в "Лазурной птичке" самые лучшие девушки на свете. И чем ниже этаж, тем они более умелые и дорогие...
   Рамон опять завел шарманку про то, как очередной гость Аллирии перепутал нумерацию этажей. Право слово, это уже начало доставать. Но он еще нужен и придется делать вид, что мне интересен весь этот полупьяный треп.
  
   Приметил он меня в толпе, как же. Я, как только узнал, как проходят экзамены в академию схватился за голову. Сами испытания были довольно просты: нужно было показать высокий уровень владения заклинаниями из трех блоков, условно названные мной атакующим, защитным и бытовым. С первым никаких проблем быть не должно. Со вторым и третьим сложнее, но у меня были еще время и деньги, чтобы выучить необходимые плетения. Это я так думал, пока не столкнулся с местными ценами на обучение. Но все это можно было так или иначе решить, а вот достать грамоту об окончании магической школы или получить именной перстень мага при моих текущих связях, вернее их полном отсутствии, не представлялось возможным. Хватило одного раза, когда я только намекнул о такой просьбе, и меня чуть стражникам не сдали. Так и не понял почему. Кстати, сейчас Рамон выговорится, вот и спрошу у него про это.
   Этот мир постоянно удивлял меня. Многие вещи, казавшиеся незыблемыми и вечными, тут воспринимались совершенно по другому. Но людская натура оставалась такой же. Жадность, тщеславие, гнев, зависть, властолюбие... Этот список человеческих пороков можно продолжать достаточно долго. На этом я и решил попробовать сыграть.
   Две недели изучал подходы к местным преподавателям. Узнал про них все, что было в силах: имена, звания, специализацию. Но этого было катастрофически мало. К тому же, эти сволочи оказались слишком богатыми, чтобы прельститься на мои гроши. А те, кто был победнее, либо не имел никакого веса в Высокой комиссии, либо слишком ответственно относился к своей работе. Так что самый простой способ обойти местные правила - дать кому-нибудь взятку, пришлось отложить в сторону. Уже подумывал ехать на материк и как-то там добыть нужный документ, как увидел этого красавчика, прилюдно скандалившего с самим секретарем Высокой комиссии. Пара серебряных монет перекочевало из моего кошелька в руки стоявшего рядом стражника, и я узнал, что этот щегольски одетый молодой человек является младшим сыном глубокоуважаемого секретаря. Юноша оказался непутевым. Бабник, игрок, рифмоплет, ведущий разгульный образ жизни бездельник, так, если кратко, его охарактеризовал страж порядка. В общем, позор своего благочестивого отца.
   План созрел быстро. На следующий день я дождался, когда сыночек секретаря выйдет из ворот академии, и проследил его до трактира. Далее все было делом техники: выбрал соседний с Рамоном стол, где он в очередной раз спускал в кости полученные от родителей деньги, дождался, когда его кошелек опустеет, и подсел с кувшином вина, предложив составить мне компанию. Парень немного поморщился, посмотрев на мою диковинную для города одежду, но согласился. Халявное спиртное язвенников ломает, что тут уж говорить о молодом раздолбае. Выпили за знакомство, потом за славную столицу, отказался играть с ним в кости, обсудили местных девушек, еще выпили. Потом послушал сочиненные им стихи, долго хвалил и почти искренне восторгался таким талантом. По такому поводу заказали еще два кувшина, и вскоре я сочувственно кивал на жалобы, что мир его не понимает. Вместе поругали мошенников с их фальшивыми костями, заносчивых магов и продажных стражников. В общем - расстались если не лучшими друзьями, то точно хорошими приятелями. Утром я "подлечил" страдающего Рамона, одолжил ему пару серебряных монет, и мои акции взлетели до небес.
   Так продолжалось два дня, а на третий я сообщил своему новому другу, что уезжаю на материк за грамотой и поведал Рамону печальную историю о своем погибшем учителе, не успевшем выдать мне именной перстень мага. Молодой повеса, опохмелившись за мой счет, быстро сориентировался и ухватился за оброненную мной фразу, что жаль не столько сотню золотых, которую придется отдать владельцу какой-нибудь вшивой школы, а потерянного года. Рамон поклялся, что ради нашей дружбы, он за сотню монет обязательно найдет способ обойти это дурацкое требование академии. И ведь нашел!
   В итоге я получил довольно полное описание каждого из магов Высокой комиссии, знание всех нюансов экзамена и несколько вариантов того, как попробовать обойти препятствия при поступлении. А в качестве бонуса Рамон почти даром показал мне все, что успел изучить в своей школе. Немного, но теперь можно было быть спокойным, что обязательную часть экзамена пройду без труда. Дополнительную уверенность вселяли слова недоучившегося школяра, что мои боевые плетения намного сложнее среднего уровня.
  
  
   Парень наконец-то закончил свой рассказ про студента-недотепу. Я хотел было спросить у него про причины столько трепетного отношения к школьным грамотам, но спросил иное.
   - Ты можешь мне узнать про одного студента?
   - Как его зовут, какой факультет?
   - Не знаю, он только сегодня поступил в академию. Его легко узнать, он единственный из всех поступающих кто был в мантии мага.
   Я убрал руку со столешницы, и Рамон смел к себе в карман пять золотых: плата за старую информацию и аванс за новую. Дальше нам поговорить не дали, двери в таверну распахнулись, и внутрь ввалилась толпа веселящихся людей. Лютнист, словно этого и ждал, тут же принялся наяривать задорный мотивчик, и вся таверна утонула в безудержном веселье. Рамон, видя такое, не смог удержаться, вскочил, бросил мне пару прощальных слов и бросился в омут бесшабашного праздника. Его руки тут же оказались на талиях двух симпатичных хохотушек, а на их уши обрушился поток на ходу рифмованных строк. Дальше я смотреть не стал. Расплатился за ужин и вышел на улицу.
  
  
   Жилье себе я нашел на окраине города, почти на границе между кварталом ремесленников и припортовыми трущобами. Только там удалось снять старый покосившийся домик, достаточно большой, чтобы вместить всех орков, и достаточно дешевый, чтобы не разорить меня за пару недель.
   На выходе из квартала ремесленников встретил двух стражников. Они при моем появлении немного напряглись, но разглядев, что это идет ряженный под орка человек, потеряли ко мне всякий интерес. Что сказать, огадуров в городе не любили. Поэтому я приказал своим сидеть в доме и никуда дальше нашей улицы не высовываться. Стража в трущобы редко когда совалась, но береженного бог бережет. А местные их не тронут. Слабы эти крысы против моих ребят в бою.
   На подходе к дому я заподозрил неладное. Свет нигде не горел, калитка была заперта, на мой стук Ардын сначала приоткрыл окошко в двери и, убедившись, что это я, пропустил меня внутрь. Обычно же было все наоборот: орки никогда не запирали двери, просто не понимали в этом необходимости.
   - Что случилось? - спросил я у мрачного десятника.
   - Парни гнома убили. Пьяный коротышка шел мимо, увидел нас и начал оскорблять на своей тарабарщине. Не сдержались, прости. Что теперь делать?
  
  
   ***
  
  
   - "Медный", "медный", "медный"! - не выдержал Тартур, когда очередного магика комиссия определила на его факультет. - Какой, к хаосу, "медный"?! Вы, что, не видите, это же полнейший бездарь! Как его только из школы выпустили? Я молчал, когда вы первый десяток ко мне определили. Молчал, когда гномов засунули, те хоть умом не блещут, но упорством возьмут. Но это? - старый маг с ненавистью посмотрел в сторону двери, за которой недавно скрылся очередной претендент. - Нет, этого в корзину.
   - Что ты так взвился? - удивился председатель Высокой комиссии. - Нормальный же, ну чуть похуже, чем предыдущие. Предварительную проверку прошел, дар, судя по записям, средний.
   - Средний? Вот у него, - маг ткнул пальцем в Зедвана, - у него средний, а это...
   - Позвольте, - возмущенно привстал молодой магистр. - Объем моего источника уже давно превысил средний размер.
   - Ну и дурак, что гордишься этим, - презрительно бросил старик. - Ты еще штаны свои спусти и похвастайся там размером.
   - Тартур! - негодуя, воскликнула Кларисса и возмущенно сморщила тонкий носик.
   - Что, Тартур? - старик даже не подумал извиняться за пошлость. - С каких это пор размер источника означает уровень дара? Или я что-то пропустил? Может теперь за каждый новый гран в источнике боги стали давать новые заклинания? А, Зедван?
   Пристыженный магистр покраснел, хотел что-то сказать в ответ, но, не найдя слов, сел на место и обиженно отвернулся.
   - Кх-кх, - прокашлялся Игнис, недовольный возникшей на пустом месте проблемой. - Тартур, ты знаешь правила. Итог определяется большинством голосов. Трое проголосовало за "медный".
   - Конечно, трое, они же все против меня. Почему у "золотых" всегда два человека на оценке? И вообще, зачем все это? - маг покрутил рукой в воздухе. - Может мне совсем уйти? Вы и так отлично справитесь. Всех бездарей - на артефакторику, а остальных между собой в кости разыграете. Так точно быстрее будет.
   - Ну, ты же понимаешь, списки магистрата... - предпринял последнюю попытку успокоить коллегу председатель.
   - - Ну и что? Академия магистрату не подчиняется.
   - Магистрат - это деньги, - подал голос Несар, поерзав немного в кресле. - Если не городские власти, у нас вполовину было бы меньше студентов. Это с их золота ты получаешь жалование и закупаешь реагенты. Скажи, сколько было бы у тебя учеников, если не магистрат? Кто готов отдать столь огромную сумму, чтобы стать простым артефактником? И кто из твоих преподавателей готов учить эту поросль практически даром? А такое произойдет, если мы им откажем.
   - - Легкий ветерок погоды не изменит, - продолжал упорствовать Тартур. - В "корзину" бездаря.
   - А ежегодные взносы магистрата и его властителей? Ты забыл последний отчет нашего казначея? Это же почти треть всех поступлений.
   - Золото вам всем глаза застило! - Вскочил старый маг. - Мы тут каждый год вместо нормальной оценки устраиваем настоящий балаган. Смотрим с важным видом на жалкие потуги претендентов, что-то обсуждаем, а на самом деле за нас все решил магистрат. Давайте тогда лучше прекратим фиглярствовать и разойдемся по домам. Будем принимать всех, кто способен заплатить за обучение.
   - Говори за себя, старик, - вмешалась магесса, - представление здесь устраиваешь только ты. Мы же...
   - А что не так, Кларисса? - Перебил ее Тартур. - Вспомни, что было вчера. Ученику Туора вы чуть не отказали в обучении, а будь он в списках, уверен, сплавили бы ко мне. Думали он пустышка, а как раскусили, так распушили хвосты и сманили наивного мальчика.
   - Прорехи у него были большие в защите, - не удержался Зедван. - А этот сейчас показал вполне достойное управление плетениями.
   - Так давайте, берите его к себе на "золотой", раз достойный, берите, я не против. А, что молчите?
   - Зедван, заткнись, пожалуйста, - не думая о словах, попросил своего бывшего ученика декан боевого факультета.
   - Но учитель, - возразил магистр Несару, - сейчас нам показали плетения практически без огрехов. А вчера такие были дыры, линии растянуты, и все так медленно...
   - Ты действительно лучше бы помолчал, "прореха большая", - насмешливо осадил молодого магистра Тартур. - Мальчик демонстрировал нам заклинания сверх обычной школьной программы. А тот, кто способен только на элементарные заклинания, сойдет для "медного". Так, что ли? Мой факультет стал настоящей свалкой отходов. Всех более-менее талантливых забираете себе. Тех же, кто полное ничтожество в нашем искусстве, но кому отказать нельзя, отправляете ко мне. - Тартур неожиданно развернулся к нервничающему секретарю комиссии и грозно рявкнул. - Чей родственник этот толстяк? Быстро отвечай!
   - Средний сын управляющего делами, - выпалил писарь и, осознав свой промах, попытался его исправить. - Но он наравне со всеми прошел проверку, и, значит, соответствует минимальным требованиям.
   - Да я не сомневаюсь в этом, только вот он после учебы ни одного артефакта не сделает. Думаешь, я не знаю эту схему? Сначала он кое-как заканчивает "медный" и получает теплое местечко в магистрате. Потом, через пару-тройку лет, выкупает оригинальную схему и с ней получает статус магистра и новую должность. И это в лучшем случае. Так искусство хоть ущербно, но развивается. Вон, новости с материка иногда доходят про тамошние магистерские испытания. Так там вообще за новые плетения пытаются выдать давно известные разработки или, в наглую, протаскивают боевые перстни на экзамен.
   Тартур замолчал, чтобы перевести дух, схватил кубок и освежил пересохшее горло. От излишнего волнения он забыл о приличиях и, словно простолюдин, вытер рукавом подбородок от капелек пролившегося вина.
   - Во что превратилась академия?! - патетически воскликнул старик, воздев дрожащие руки к верху. - Основатели, наверное, двери в склепах скоро прогрызут, чтобы выйти наружу и прекратить этот кошмар! Я не слепец, прекрасно вижу, что вокруг происходит. Более-менее талантливые идут на "драгоценные" факультеты. Это престижно и выгодно. Только вот единицы из них потом будут всерьез заниматься исследованиями, а ряд и вовсе про магию забудет, устроившись на доходные местечки с помощью своих родственников. А у меня что? Все уверены, что артефакт сделать легко. Бери готовую схему и клепай один за другим. На таких поделках ни славы, ни денег не достигнешь. Чтобы сделать действительно что-то уникальное, требуются годы экспериментов. Вот только вы забыли, что если к меди добавить олово, получится бронза. Из нее во времена основателей делали броню и оружие, по крепости ничуть не уступающих железу. Понимаете, оружие! Не из золота или серебра. Мой факультет должен был стать основой могущества нашей магии. Цель создания академии была именно в этом - развивать великое искусство, а не штамповать обычных магов.
   - Не преувеличивай. Мы действуем строго по уставу. Там сказано, - Игнис прикрыл глаза и, ровным, лишенным эмоций голосом, по памяти начал цитировать, - "Оценивать претендентов будут пятеро: один ранга небольшого, своей молодостью станет сердцем испытания; главой будет маг из Совета, опыт и знания коего послужат мерилом правильности выбора; главы трех факультетов станут душой испытания, они увидят в ищущих знаний и подтвердят их таланты". Так вот, большинство проголосовала за "медный", я подтверждаю их выбор. Все, споры закончены. - Вынес окончательный вердикт председатель комиссии и обратился к секретарю. - Зови претендента на итог.
   Писарь вышел из-за стола и пошел к комнате ожидания.
   - Стой, - остановил его старик. - Ты забыл, что дальше там есть еще одна фраза: "подтвердят их таланты, показанные перед кругом комиссии". Так вот, что я тут увидел? Пяток слабых атакующих плетений, это к талантам "золотых", ко мне никак не относится. Если он сейчас тут, при нас, создаст хоть какой-нибудь артефакт, я приму ваше решение. Ежели нет - отказываюсь его учить! - Маг не выдержал и сорвался на крик. - С кем, хаос вас всех побери, мне новые чары творить?!
   После прозвучавшего ультиматума, в зале повисла тишина.
   - Тартур, мы не можем ему отказать. - После долгой паузы ответил Игнис. - Только не этому юноше. Уступи.
   - Нет.
   - Ты все это затеял из-за ученика Туора? - Несар озвучил свою версию причины скандала, - но он сам выбрал мой факультет, теперь ничего не изменишь.
   - Нет, против воли я никого учить не буду, - помахал головой старик.
   - Тогда что тебе надо? - спросил Игнис.
   - Три места ежегодно, где мое слово будет решающим.
   - Эй! - не на шутку разозлился декан "золотого" факультета.
   Ему вторил возмущенный вопль магессы:
   - У тебя ничего от жадности не лопнет?
   - Три места, - повторил старый маг. - Но только среди тех, кто изначально выберет "медный".
   - А, ну если без согласия претендента ты никого к себе брать не будешь, то я не против, - облегченно махнул рукой Несар и сразу успокоился. - А как ты узнаешь их согласие? После оценки? Когда мы здесь вновь будем собачиться как базарные торговки?
   - Все просто, зададим им этот вопрос еще на предварительной проверке. Там делов-то - спросить пару слов и сделать запись напротив их имени.
   - Я согласен.
   - Согласна, - кивнула Кларисса, догадавшись о мыслях Несара. Действительно, если дать кандидату такую возможность, то только идиот выберет "медный".
   - Нет, троих много. Одного. - Игнис тоже не увидел ничего особого в требованиях Тартура, но по привычке не мог так сразу пойти на уступки. У председателя даже промелькнула мысль, что у старика начинается маразм. Иначе не объяснишь весь сегодняшний цирк. Стоило так орать, чтобы изменить немного внешнюю мишуру? За последние годы никто из влиятельных и богатых людей государства не обращался к нему с просьбой пристроить свое чадо на факультет артефакторики. На боевой и лечебный, чуть ли не каждую седьмицу подбегают, а на "медь" - брезгуют. "Ничего страшного не будет, - решил для себя Игнис, - к тому же, в этот раз уже прошел почти весь набор, а к следующему деканом может стать кто-то другой. Незаменимых людей нет".
   - Хорошо, но с этого года, - выдвинул встречное условие Тартур.
   - Договорились, - подтвердил Игнис и раздраженно спросил у секретаря. Все равно в списках больше не должно быть неожиданностей. - Ну, ты что стоишь? Иди, зови претендента, обрадуем его. Он на сегодня вроде последний?
   - Да, оставшиеся назначены на завтра, - ответил писарь. - До вашего отъезда мы успеем их всех пропустить.
   - Ты завтра уезжаешь? - удивился Тартур, которого Игнис не просвещал в свои планы. - Тогда рассмотрим моего претендента прямо сейчас.
   - Сейчас?
   - Ага, - старый маг облегченно откинулся на спинке кресла, - он весь день в коридоре стену подпирает.
   Секретарь посмотрел на Игниса и, получив одобрение, спросил:
   - Как звать его?
   - Вольдемар. И помните, - обратился Тартур к коллегам, пока они не остыли и не вспомнили, что претендента с таким именем в списках нет, - вы мне дали слово, что не перетяните его к себе.
   - Это только если он не полный бездарь, - ядовито улыбнулся Несар, собираясь устроить претенденту вместо обычного испытания настоящий кошмар.
   Председатель молча одобрил такое явное нарушение правил. Комиссия должна оценивать бесстрастно и объективно, но Тартур, этот старый скряга... Ведь мог же просто подойти и попросить за протеже, а не размахивать тут руками и вопить о попрании высоких идеалов академии.
  
  
  
   ***
  
  
   Спать хотелось просто неимоверно. Я с трудом подавил зевок и проводил взглядом очередного абитуриента, скрывшегося за тяжелыми створками экзаменационного зала. Осталось всего три претендента, а Тартур что-то не торопится меня вызывать. Я потряс головой, прогоняя сонливость, и потер глаза.
   Чертовы орки! Не зря не хотел их брать с собой. И этот тупой гном! Приспичило по малой нужде, ну и шел бы дальше в кустики. Так нет, захотелось тут же, под забором. Штаны спустил, голову от облегчения поднял, а там как в фильме ужасов - торчат четыре лысых головы и клыками клацают. Скучно им видимо стало, решили за улицей понаблюдать. Успей бы гном молча убежать, может все и обошлось, только одежку ему пришлось бы хорошо отстирать. А так коротышка от неожиданности выругался, нехорошо помянув Огадура, ну мои и тюкнули его дубинкой по голове. Не зачем чужих богов хулить.
   Хорошо, что друм был один, его быстро затащили в дом и раздели. Радовались при этом - как дети. Ну а как же, ведь настоящего гнома завалили. Бородатого. Мало кто из народа огадуров может похвастаться убийством представителя подгорного племени. Мои раздухарились, героями легенд себя почувствовали. Цэгун предложил пойти еще гномов поискать, дескать, чтобы каждому хватило. Выбить бы этому герою второй клык за такую идею, да жалко кулаки стесывать о его каменную рожу.
   Ардын их успокоить не сумел и, подозреваю, особо и не хотел. Он, когда сообщил про убийство мирного горожанина, на словах попросил прощения, а по морде видно же было, что ждал похвалу за богатую добычу. Два кинжала, широкий наборный пояс, подбитые железом сапоги... Ничего особого, но для орков, знатно поистрепавшихся в дороге, гном казался настоящим щеголем.
   Я долго ругался, а потом приказал тело одеть и выбросить через пару улиц подальше. Полночи, вместо того, чтобы отрабатывать новые заклинания, пришлось лично контролировать уничтожение улик. Стоило хоть на миг отвлечься, как рядом с телом мертвого гнома словно невзначай оказывался один из орков и пытался украдкой подменить добротный кинжал на свой проржавевший огрызок или отрезать от мертвеца кусочек мяса. Гурманы, тоже мне нашлись. Хотя, может все-таки стоило согласиться на их предложение? Большой котел в доме есть, одежду бы сожгли... Нет, все правильно. Поедать разумных нельзя. Пока они рядом со мной - я такого никогда не допущу... Да и кости потом куда девать?
   Скрипнула дверь, отвлекая меня от воспоминаний, и с экзамена, тяжело дыша, вывалился щеголевато одетый парень. Плотно облегающие ноги зеленые чулки, приталенный голубой сатиновый дублет с накладками на плечах, из-под которого выходили полы атласной алой рубахи. Рамон как-то пытался объяснить мне всю прелесть такого наряда, плел что-то про значения цвета того или иного предмета гардероба, но по мне современная мода здесь - апофеоз безвкусицы и неудобства. В таких чулках даже сесть страшно - по швам разойдутся. Лучше уж я в своем старом похожу: свободные брюки, простая рубаха да просторный плащ.
   - Как? - спросил у него оставшийся в коридоре пухлый юноша, олицетворявший собой еще одну жертву моды.
   Если на франте чулки смотрелись просто непристойно, обтягивая все, что только можно, то здесь они подчеркивали резкий контраст между жирной талией, которую только подчеркивал узкий жилет, и тонкими кривыми маленькими ножками. Н-да, выставлять такие ноги на показ - тот еще скрытый вид мазохизма. Или просто глупость?
   - Лютуют, Бревик, ох, как лютуют, - ответил хлыщ, вытирая кружевным платком вспотевший лоб. Подозрительно посмотрел на меня и, снизив голос добавил. - Глава "медного" на оценку с перепою пришел. Глаза красные, злой, как оскопленный демон. Все ему не так и не то. Раз пять требовал от меня повторить защитную сферу Рошара.
   - Она же страх как какая путанная и тяжелая! - Беспокойно забегал глазками Бревик. - Папочка говорил, что ничего сложнее малой защиты от стрел не спросят. Ой, что будет?..
   - Не трясись, - оторвался от стены долговязый парень, последний из некогда большой толпы претендентов.
   Этот был одет получше, хватило ума попытаться скрыть одеждой недостатки фигуры. Поверх чулок он надел короткие штаны с подвязками чуть ниже колена, а вместо дублета накинул закрывающий плечи голубой круглый плащ с широкой прорезью в районе ворота и плотно перехваченный расшитым поясом. Ему бы еще широкополую шляпу с длинным пером и шпагу на пояс - вылитый Д'Артаньян.
   - Всех возьмут, - произнес "мушкетер", - а учил бы лучше, тебя бы так долго и не мучали.
   - Да учил я, учил! - взвизгнул франт, - только он своим дребезжащим голосом ни как не давал сосредоточиться! Специально же, старый пень, прям под руку говорил! Да и еще постоянно надсмехался над моими провалами. Поэтому она у меня и не получилась. Я все своим расскажу. Такое вот унижение - не простят. Сегодня Тартур не над нами издевается, а плюет в сторону наших семей.
   - Не сотрясай впустую воздух, - поморщился долговязый и тряхнул пепельной гривой, - были бы наши семьи столь могущественны, чтобы испортить жизнь декану Академии, нас бы отправили не на "медный", а на "золотой".
   - А вдруг он нас завалит? - продолжал паниковать Бревик.
   - Пройдем, - снисходительным тоном успокоил знакомого пепельноволосый. - Немного позора и ты станешь студентом Академии. Может после такого, учиться лучше станешь.
   Я громко хмыкнул, услышав в этих стенах знакомую фразу. "Пять минут позора и оценка в кармане", - сколько раз приходилось такое слышать в стенах родного универа.
   - А ты что ржешь, образина? - взвился на меня франт.
   - Скавил, уймись, - посоветовал ему высокий приятель.
   - Метнулся прочь отсюда, дикарь, - приказным тоном бросил хлыщ и обернулся к своим товарищам.
   Честно говоря, от такой наглости я опешил и не смог сразу выбрать линию поведения. Он смеет приказывать мне? Человеку, прошедшему подземные катакомбы гномов, выжившему в застенках Серого храма, в лицо хамит какой-то тощий хлыщ? Стоп! Надо успокоится, сейчас нельзя лезть в этот дурацкий конфликт. Вот получу статус студента Академии и раскатаю тонким слоем по мостовой наглого придурка.
   - Ты не понял? Вон отсюда, когда благородные ведут свои беседы!
   Я закрыл глаза и мысленно стал перебирать, что можно будет потом с ним сделать. Набить морду, сжечь, заморозить, пробить голову посохом, приказать оркам разделать его на кусочки и сожрать... Э-э, что-то не туда меня занесло, но зато немного успокоился.
   - Смотри на меня, когда с тобой, чернь, разговариваю! - визгливый голос Скавила словно дрель ударил по ушам и нарушил тщательно выстраиваемое спокойствие.
   От немедленной расправы недоумка спас секретарь комиссии.
   - Скавил Пруск, зайдите на вердикт, - заглянул он к нам и исчез, оставив приоткрытой дверь.
   - Тебе повезло, - процедил франт и нырнул в экзаменационную залу.
   Толстяк хотел было продолжить дело своего товарища, но его схватил за руку долговязый и что-то прошептал на ухо.
   - Ансельм Корда, вас ждут на оценке! - Торжественно объявил секретарь, пришла очередь "мушкетера".
   Толстячок кивком пожелал приятелю удачи, неприветливо посмотрел на меня и, бормоча под нос неразборчивые ругательства, вынул из поясной сумочки небольшой кусочек хрусталя и синюю линзу. Круглое стеклышко он вставил в глазную впадину, зажав бровью и щекой, и попеременно смотря то на кристалл, то прямо перед собой, начал пальцами рисовать линии заклинания. Видимо решил повторить перед экзаменом заклинание. И, спорю на последний клык Цэгуна, повторять он будет ту самую защитную сферу Рошара.
   Я натянул посильнее капюшон плаща на глаза и активировал магическое зрение. Колдовать у Бревика получалось из рук вон плохо. Дважды почти готовое плетение рассыпалось из-за излишней торопливости и неуклюжести начинающего мага. Третья попытка оказалось успешной: толстячок почти минуту рисовал плетение, а когда пустил в него энергию, вокруг человека развернулся мерцающий полог, состоящий из несколько десятков правильных шестиугольников. "Гексагон" - всплыл в голове термин, который на геометрии нам безуспешно вдалбливала в голову молодая учительница. Даже не знал, что сумел запомнить такую ерунду. Хм, а ведь получается, что я был не прав, когда считал этот предмет пустой тратой времени, не имеющего никакой ценности в реальной жизни. А тут смотри, полезная, оказывается, наука. И крутится еще какая-то мысль, по поводу этой формы, но уловить ее никак не могу. Что-то знакомое было в том, как пухлощекий рисовал эту защитную сферу. Но оставлю эту загадку на потом, сейчас нужно попробовать закрепить это заклинание. Если успею выучить - прикрою свое самое слабое место - блок с защитными плетениями.
   Бытовой блок я быстро выучил, да там и учить особо нечего было: "светлячок", заклинание, которое словно свечка освещало небольшое пространство; "ветерок", очень полезное при здешней духоте, немного охлаждало воздух перед заклинателем, отчего казалось, что в лицо дул легкий бриз; "огонек", небольшой, размером с половину ладошки сгусток пламени, в отличие от файербола он не взрывался при попадании на твердую поверхность, а, словно напалм, растекался и горел почти минуту. Очень хорошее заклинание для путешественника - можно разжечь костер даже из мокрых веток, и не собирать потом по всей поляне остатки дров. Все-таки, было дурной идеей использовать для розжига мой огненный шар. Очень дурной и опасной.
   Четвертым заклинанием из "бытовой" серии была "заморозка" - оно медленно понижало температуру объекта до минусовой температуры. Действуй бы оно раз в десять быстрее и на большем пространстве, его можно было бы отнести к разряду боевых. А так применялось только для хранения продуктов.
   А вот с защитными дело обстояло намного хуже. Рамон знал только одно - малую защиту от стрел. Довольно примитивное, как показал небольшой эксперимент. Трехметровую призрачную стену, которая появлялась при активации заклинания, простая орочья стрела прошибала насквозь два раза из трех.
   Ну, ничего, теперь есть еще одно в запасе. Если дадут достаточно времени, смогу его показать точь в точь, как сейчас было у толстяка. На крайней случай, вытяну этот экзамен на боевых. Не зря же Туртур так впечатлялся моими файерболами и молниями.
   Черт, ну что так долго?
  
  
   Вскоре на экзамен вызвали Бревика. Через полчаса он вывалился обратно, весь мокрый от пота и красный как рак. Обратно его позвали нескоро, толстячок успел весь известись от ожидания и, кажется, изгрыз все ногти на руках.
   Я тоже стал волноваться. Неужели у старика ничего не получилось?
   - Бревик Астрат, заходите, - позвал его на объявление результата усталый секретарь комиссии и, вопреки правилу, не стал заходить обратно.
   - Ты Вольдемар? - спросил секретарь, оценивающе осматривая мой наряд.
   - Да. Ученик вольного мага Гендальфа из Пограничья.
   Он немного походил вокруг меня, покачал головой и разочарованно поцокал языком.
   - Не впечатляет, но ладно, заходи, - соизволил произнести надменный чинуша.
   Не говоря ни слова, я зашел в зал и огляделся. Тартур, довольный как объевшийся сметаной кот, улыбнулся мне кончиками губ и сложил руки на животе.
   - Кольца, кристаллы памяти, амулеты и другие артефакты сдать сюда, - секретарь показал мне на небольшой столик.
   Пожав плечами, я прислонил к стене посох, аккуратно скатал плащ и снял с шеи единственный амулет. Плащ можно было оставить, но кто знает, вдруг придерутся к наследию шамана.
   - Поскольку тебя нет в списках магистрата, ты должен внести плату за обучение. Сто пятьдесят золотых. Ты владеешь такой суммой? - спросил председатель комиссии.
   - Да, - пока шло все так, как рассказывал Рамон.
   - Хм, по твоему виду об этом не скажешь, - вмешался Несар, - кто сможет за тебя поручиться?
   - Мне поручителя не надо, - я краем глаза отметил, как напрягся Тартур. Спасибо, старик, но не хочу лишний раз быть тебе должным. - Вот золото.
   Я снял с плеча простую сумку и протянул ее секретарю. У того рука дрогнула под тяжестью золота, драгоценности я заранее обменял у ювелиров на новенькие монеты.
   - Гладис? - спросил у секретаря Несар, явно не ожидая, что у меня с собой будет такая огромная сумма.
   - Нужно пересчитать, - тот облизал пересохшие губы, - но навскидку - должно хватить.
   - Пересчитывайте, - я пожал плечами.
   - Будем еще ждать, - фыркнул Игнис. - Если ошибся - потом в казначейство занесешь. Итак, кто первый? Зедван?
   Я перевел взгляд на молодого мага. Тот смотрел на меня как на личного врага. Не понял, а этому когда успел наступить на любимую мозоль? Блин, не нравится их настрой. Этот магик и его начальник точно сейчас будут меня валить. Кларисса - не понятно, оценивающе смотрит из-подо лба и пока молчит.
   - Раз мы отступили сегодня от наших традиций, то начну я, - многообещающе улыбнулся Несар, вальяжно устроился в кресле и по-барски махнул мне рукой. - Ну, давай, зверек неведомый, чем хочешь нас удивить?
   - Огненный шар, молния, - начал я со своих козырей, но декан "золотого" прервал меня.
   - Нет, зачем нам смотреть на твои потуги в боевой магии. Ты что, собрался после Академии идти воевать? - засмеялся Игнис. - Нет, твое дело, как артефактора, будет делать защитные амулеты и всякие полезные безделушки для настоящих воинов. Так что, покажи-ка нам свое умение в защитной магии. Начнем со сферы Рошара.
   Вот черт, старый! Если бы не те три ушлепка в приемной, я бы на первом же вопросе сразу завалился.
   Я расслабленно опустил руки вдоль тела, закрыл глаза, и стал вспоминать недавно увиденное плетение.
   - Что ты тянешь? Если не знаешь, сразу скажи и свободен, - поторопил Игнис.
   - Вы посмотрите на него, каков позер! - воскликнул Зедван. - Вместо того, чтобы нормально, как все, начертить заклинание пальцем, он нам тут "высший класс" вздумал показать. Эй, бросай выделываться, нас таким трюком не впечатлить.
   Я промолчал, так как старался как можно быстрее создать плетение. Активировав заклинание, убрал от глаз магию и посмотрел на результат. Изнутри сфера выглядела как полупрозрачный шар из пчелиных сот. Убедившись, что нигде нет прорех, я облегченно вздохнул.
   - Слишком долго создавал! - скривился Несар, внимательно осмотрев все элементы защиты. - Можешь отпустить.
   Я прекратил подпитывать сферу маной, защита замерцала и исчезла.
   - Еще создай! - приказал глава боевого факультета.
   Тартур, недовольно поморщился, но вмешиваться не стал. Что ж, раз так хочет, покажу, мне не сложно.
   - Медленно, слишком медленно! - резкий голос декана "золотого" ударил по моим нервам.
   - Да, давай быстрее, дикарь. Наше время слишком ценно, чтобы тратить на такого увальня как ты! Что ты, как скопец, ходишь вокруг да около, к делу давай! - тявкнул из своего угла Зедван.
   Третий раз я начал создавать заклинание на пределе своей скорости. Из-за спешки забыл оставить канал подпитки, и защитная сфера простояла всего на пару секунд,
   - Уже выдохся? - с наигранной заботой поинтересовался Несар, - тогда пока отдохни. Зедван?
   - Защита от стрел, - усмехнулся этот паразит.
   Это плетение я создал намного быстрее.
   - И кто тебя такому учил? Смотрите, что у него получилось! - обрадовался Зедван.
   На мой взгляд, защита была точно такой, как ее мне показывал Рамон. Но к нему претензий не направишь.
   - Такого убожества я не видел даже в школах! Она же настолько корява, что не выдержит первого попадания. Нет, уважаемая комиссия, я бы ни за что в жизни не взял в руки артефакт, сделанный таким бездарем! Мне даже страшно представить, как он исковеркает "полог Мелисандры". Ну, покажи нам его.
   - Такое заклинание мне не ведомо, - покачал я головой.
   - "Попутный ветер"? "Быстрый шаг"? "Перышко"? - наседал на меня Зедван, закидывая наименованиями неизвестных плетений. - Да ты не знаешь элементарных вещей! У меня все, вопросов больше нет.
   Молодой маг удовлетворенно откинулся на спинку кресла и, повернувшись к своему декану, вопросительно приподнял брови. Тот одобряюще кивнул, что не укрылось от взора Тартура. Но старик опять не стал вмешиваться.
   - Кларисса? - председатель решил подключить к моему избиению представительницу "серебряного" факультета
   - Заклинание лечения, любое, - дала мне свое задание магесса. - Активировать не нужно, просто покажи плетение.
   Я облегченно вздохнул, такая формулировка позволит показать ей то единственное заклинание, которое мне известно из этой сферы - "дыхание жизни".
   - И что это? - спросил Несар, разглядывая сложную конструкцию.
   - Что-то знакомое, - задумчиво произнесла магесса. - Это чем-то напоминает заклинания ильвэров, только сложнее.
   - Быть того не может. Не дорос он до заклинаний дивных, это просто морок. Пусть лучше покажет малое лечение ран.
   - Я такое не знаю, - вот и пришла мне пора сливаться. Ну же, Тартур, выручай!
   - Повеселились? - хрипло произнес старый маг, словно ворон каркнул из своего гнезда. - Может, перестанете с него спрашивать заклинания уровня подмастерья и мастера?
   - Но ты же сам требовал недавно показать тебе сферу Рошара, мы только немного усложнили вопросы, - усмехнулся Несар.
   - Я просил ее мне только показать, а не держать по несколько минут активированной!
   - Тартур прав, - произнес председатель комиссии. - Заклевали вы парня. У тебя, - он обернулся к артефактору, - вопросы есть? Так я и думал. У меня тоже нет, увиденного достаточно. Давайте голосовать.
   - Корзина! - произнесла скотина по имени Зедван.
   - "Медный", - подала голос магесса. - Даже если показанное им заклинание не рабочее, уровень манипуляции энергией очень хорош. Если бы не уговор, попробовала бы взять его к себе.
   - Спасибо, Кларисс, не ожидал от тебя такого, - поблагодарил старую соперницу Тартур. - Мое мнение вы и так знаете. На артефакторику.
   - Хорошо, я согласен отправить его на "медный", но только при одном условии, - Несар подло улыбнулся. - Как ты сам недавно говорил - если этот претендент сможет сейчас создать хоть какой-то артефакт, отправим его на "медный". А нет - в корзину!
   Последние слово осталось за председателем комиссии. Он задумчиво погладил рыжую бороду, медленно обвел взглядом преподавателей и остановился на мне.
   Ну чего ты тянешь, мхатовец недоделанный? Хватит держать паузу, скажи просто: "Да", - и все закончится.
   - А это хорошая идея, спасибо тебе Тартур за новый метод проверки. Можно и впредь с особо сложных кандидатов требовать показать волшбу по будущему профилю. Сможет - берем, а нет - пусть приходит на следующий год.
   Декан "медного" факультета, скривился, словно съел лимон и посмотрел на меня.
   - Я, вообще-то, сюда пришел, чтобы этому как раз и учиться, - медленно произнес я, стараясь выиграть немного времени.
   Ну же, старик, придумай что-нибудь! Ты же уже должен был догадаться, что я, кроме боевых заклинаний, показал уже почти все, что знаю.
   - С пустой головой тут никого не учат! Или продемонстрируй сейчас свои навыки, или убирайся обратно в ту дыру, откуда вылез. - Тявкнул Зедван и, прикрыв нос ладонью, пожаловался комиссии. - От него так воняет мокрой шерстью, будто спит с собаками.
   Понимаю, что он не имел в виду зоофилиию, но кровь внутри от такого вскипела. Еще немного таких оскорблений и мое стремление поступить в Академию любой ценой уступит желанию немедленно проучить зарвавшегося "золотого" мальчика. Несар меня очевидно "валит", но при этом грани не переходит и не скатывается на откровенную грубость. А это возомнившее невесть что о себе, чудо в тряпках...
   - Да от него просто смердит, - молчание комиссии Зедван воспринял как одобрение своих слов. Он презрительно усмехнулся и открыл рот для новой порции оскорблений. - Все, свободен. И как ты вообще посмел прийти сюда? У тебя же не просто нет таланта, ты полное ничто! А его руки? С такими пальцами только камень тесать да в земле ковыряться, а не заклинания плести.
   Я недоуменно посмотрел на свои пальцы. Да, изящными их не назовешь, но не мозолистые и не грубые. И причем тут плетения заклинаний?
   - Посмотрите, - показал он на меня пальцем, - этот дикарь только сейчас стал понимать, что его удел - черная работа. Эй, невежда, забудь про высшее искусство, твоя вершина - выстругать из палки бесполезную поделку и все!
   Услышав последние слова Зедвана, я мысленно улыбнулся.
   - По Вашему, работать с камнем и деревом - удел полных тупиц? - я стал загонять магистра в ловушку.
   - Да, кто же еще согласится на такое? - рассмеялся вошедший в раж Зедван.
   В ответ на его фразу я зевнул. Смачно так, до ломоты в челюсти, и вальяжно помахал рукой магистру:
   - Продолжайте, не обращайте на меня внимания, я всегда зеваю, когда слушаю столь умных людей. Это же надо, так высоко ценить способности своих коллег из "медного" факультета. - Спокойно произнес я, отслеживая краем глаза отслеживал реакцию остальных экзаменаторов: Тартур гневно нахмурился, Несар скривился, будто съел лимон, а Кларисса разачарованно покачала головой. Даже по лицу бесстрастного председателя комиссии пробежала недовольная тень.
   - Ты!... - он открыл рот для нового потока оскорблений, но тут до него дошло. - Ты...
   - Вы уже забыли мое имя? - деланно удивился я. - Вот же, а я еще не верил, что мозоли на седалище признак слабоумия.
   - Да как ты, падаль, скопец вонючий, смеешь такое мне говорить! - вскочил Зедван.
   - А что? Молчать когда Вы оскорбляете всех артефакторов? - холодно напомнил я ему его недавние слова.
   - Я не то имел в виду! - воскликнул взбешенный магистр.
   - Мы, простые люди, что слышим, то и понимаем, - я пожал плечами.
   - Прекратить! Ругань я могу послушать и в другом месте, - раздраженно произнес Несар. - Мы пока, - он выделил интонацией последнее слово, - еще ждем.
   - Юноша, - по-отечески обратился ко мне наконец очнувшийся от спячки Тартур. - Покажи им, как умеешь создавать артефакты. Ничего сложного не надо. Сделай, например, любой из таких, что ты мне вчера показывал.
   Я ему показывал? Мысль, что старик впал в маразм, отмел сразу. Вчера он наблюдал, как я делаю файербол, молнию... Активирую кристалл оценки дара... Нет, он намекает на что-то другое. Просил, чтобы глаза оставались чистыми. А перед этим просил раздеться и странно посмотрел на мои татуировки. И посох ему мой не понравился... Точно! Я же до этого к посоху прикрепил десяток амулетов, для соответствия образу, и на себя навешал кучу. А сегодня утром снял всю лишнюю бижутерию. Вот спасибо! А то уже начал подумывать показать им действие рун.
   - Хорошо, но мне нужны материалы.
   - Какие именно?
   - Серебряная проволока длиною в два локтя, тонкий кожаный ремешок такой же длинны, нож и небольшой драгоценный камень. Лучше всего рубин, вон как в кольце у Зедвана, - все как по команде посмотрели на пальцы магистра, украшенные массивными кольцами. Слишком массивными, чтобы их металл можно принять за золото.
   - Гладис, - обратился Тартур к секретарю, - пошли кого-нибудь в мою лабораторию. Вот только рубинов у меня там нет. Может, Зедван, одолжишь свой перстень? Обещаю, если с ним что-то случится, ты можешь выбрать любой другой из моей коллекции.
   Магистр колебался недолго. Жадность победила желание меня завалить, он снял с одно из своих дешевых колец и кинул его мне.
   Лаборатория старика была не далеко. Минут через десять нервного ожидания мне принесли требуемое. Поскольку никто мне не предложил стул и стол, я сел на пол по-турецки и начал делать артефакт. Такие я часто видел в шатрах орков, ничего сложного. Можно было бы сделать еще проще, но не смог удержаться, чтобы немного проучить наглого магистра.
   Сначала разделил проволоку на два неравных куска и сделал из маленького небольшой круг, жестко закрепив концы вокруг перстня Зедвана, затем к краю получившегося обруча прикрепил большой отрезок и стал оплетать его проволокой, чтобы получилась паутинка. Получившийся амулет повесил на длинный ремешок, накрыл ладонями и произнес по орочьи несколько бессмысленных фраз.
   - Вот, все сделал, - поднялся я и высоко поднял амулет. - Это очень серьезный артефакт, изготовление которого я узнал от древних шаманов огадуров. Он защищает человека от страшных порождений тех земель: злые духи запутываются в этой паутине и не могут навредить человеку во сне.
   - Ты над нами издеваешься? Я даже отсюда вижу, что в нем нет и грана магии!
   Я проигнорировал вопль Зедвана и продолжил объяснение.
   - Это, к сожалению, примитивная версия. Сюда бы добавить перья некоторых птиц, которые водятся только в Пустошах, да основу дополнительно обмотать особой нитью. Но гарантирую - он работает! Любой из вас может хоть сейчас отправить в Пустоши и проверить артефакт на себе.
   Неожиданно засмеялась и захлопала в ладоши Кларисса.
   - Чудесненько! И как изящно!
   Сначала я подумал, что магессе так понравился Ловец снов, но потом понял, что ее развеселила сама идея продемонстрировать создание орочьего амулета.
   - Учитель! - обратился молодой маг к Несару.
   - Ну, магии в нем не вижу, хотя, признаться, в ворожбе огадуров ничего не понимаю. Но колдовать они умеют, это факт.
   - Вообще-то, юный маг, если бы ты учился на моем факультете, то знал бы, что в некоторых видах артефактов, магия появляется только при определенном воздействии, - в очередной раз Тартур ткнул Зедвана носом в его некомпетентность.
   - Да чушь это! Это никакой не артефакт! Не бывает такого!
   - Не тебе, малец, меня учить! - вскипел декан "медного" факультета и обратился к Игнису. - Претендент выполнил условие - создал артефакт.
   - Ладно, - председатель устал от всего этого балагана, - берем его на артефакторику. Решение окончательное - я отдаю свой голос за "медный". Поздравляю, ты зачислен.
   - Благодарю вас, - склонился я в поклоне и, в качестве завершающего штриха, подошел к магессе и протянул ей Ловец снов - достопочтенная Кларисса, прошу принять в дар этот так понравившийся вам амулет. С ним ваши сны будут спокойными и чудесными, как ваша несравнимая красота.
   Лесть, она и кошке приятна. Магесса, поколебавшись немного, взяла мой подарок и ответила легкой улыбкой.
  
  
   Я стоял в зале и ждал Тартура, чтобы поблагодарить. Председатель и секретарь что-то правили в бумагах, остальные пошли на выход.
   - Если надумаешь перевестись ко мне - только скажи, - проходя мимо, тихо прошептала Кларисс, оставив за собой нежный шлейф цветочных духов.
   - Вы мне должны перстень из своей коллекции, - перехватил на полпути мрачный Зедван декана "медного" факультета.
   - Я? - Удивился старик и кивнул в сторону удаляющейся магессы. - Ты что-то путаешь. Вон твое кольцо, целое и невредимое.
   Магистр немного потоптался на месте, но требовать свое кольцо у декана "серебряного" факультета не решился. Он резко развернулся и направился к выходу.
   - Тебе сегодня повезло! Но молись своим вонючим орочьим богам, чтобы по окончании Академии меня не было в городе. Иначе вызову на дуэль и отрежу твой длинный язык, шлюхин сын, - яростно прошипел Зедван и проходя мимо меня и, словно случайно, чувствительно задел плечом.
   Тут я не выдержал. Бессонная ночь, проблемы с гномом, придурки-абитуриенты, жесткий экзамен и тупые оскорбления и так держали меня в постоянном напряжении. Это стало последней каплей.
   - Ну-ка повтори, что сказал! - схватил я придурка за грудки и толкнул к стене.
   - Вы видели! Вы все видели, как он меня толкнул? - с радостью воскликнул магистр. - Я вызываю его на дуэль!
   - Принимаю! - рявкнул я и, не дожидаясь реакции членов приемной комиссии, сделал стремительный шаг к самоуверенному магу.
   Тот видимо ожидал чего-то другого. Глаза молодого недоумка удивленно расширились, он успел выставить перед собой руку, на которой ярко сверкнул один из перстней, и тут же получил удар раскрытой ладонью в грудь. Маг отшатнулся назад. Я сделал шаг вперед и ударил его в лицо слева боковым. Зедван поплыл, опустил руки и пропустил отличный апперкот.
   - Что ты творишь! - заорал на меня Игнис.
   - Защищаю свою честь, - я облизал содранную кожу на костяшках кулака и почувствовал, как начинаю успокаиваться.
   - В стенах Академии драки и дуэли запрещены! За ее пределами, хоть поубивайте друг друга! На первый раз ты будешь оштрафован!
   - Хорошо, - легко согласился я. - Какой штраф и кому отдать?
   - К Глэдису, - кивнул маг на секретаря. - И запомни, еще раз такое случится - вылетишь без права восстановления! Устроил мне тут кулачные бои.
   - Потом, все потом, - Тартур схватил меня под локоть и потащил на выход. - Сначала мне нужно обсудить с учеником его план обучения.
  
  

*****

  
  
   Факультет артефакторики располагался в подвале академии. Стоило нам туда спуститься, как с лица декана пропала доброжелательная улыбка.
   - За мной, - приказал он, повернулся спиной и пошел по узкому коридору.
   Здесь на удивление было сухо и светло. Вместо обычных чадящих факелов или плошек с жиром на стенах подвала висели железные канделябры, на вершинах которых лежали небольшие шары. Они испускали теплый свет и я, не удержавшись, осторожно поднес к одному из светильников руку. Холодный, как интересно. Спросить, что ли?
   - Что встал? Сказал же - за мной, - ледяным голосом произнес Тартур, и у меня пропало все желание задавать вопросы. Похоже, вместо обсуждения плана учебы будет разнос за драку. Как же не вовремя я сорвался.
   Ну и черт с этими лампочками, рано или поздно сам научусь такие делать. Мой декан успокоится, вот тогда и спрошу. "Мой декан"... Ха, как приятно звучат эти слова. На моем лице появилась довольная улыбка, и негативные последствия того, что дал по роже выскочке с "золотого", уже ничуть не страшили. Штраф - заплачу, выговор от Тартура - переживу, все это так мелко, что не омрачит сегодняшний праздник! Я поступил!
   После очередного поворота коридора, Тартур остановился возле двери, достал из-под мантии связку ключей и открыл замок.
   - Заходи.
   В кабинет декана я вошел с гордо поднятой головой, проигнорировав его холодный голос. Но улыбку с лица все-таки убрал.
   - Садись, - Тартур закрыл дверь, провел над притолокой рукой, и проем заполнило еле видной дымкой.
   Пока маг шел к своему креслу, я присел на стул у заваленного документами стола, и с любопытством осмотрел кабинет. Всю левую стену занимали стеллажи, сделанные из толстых мореных досок. Там стояли ящики и коробки разного фасона, размера и цвета. Потолки здесь высокие, не беленные, метра три точно будет. До верхних полок без стремянки не достанешь, а вот, собственно, она и стоит в углу накрытая тканью. Справа находились два широких шкафа. Левый из них был заперт на четыре замка, и, судя по выжженным на створках знакам, имел дополнительно магическую защиту. Справа, вплотную к шкафу, был придвинут небольшой столик с выдвижными ящиками, под ним - низкая табуретка. А вот во втором дверцы отсутствовали, и можно было увидеть на его полках пару десятков книг, сложенных аккуратными стопками. Названия на корешках сходу прочитать не смог и поставил себе закладку на будущее - срочно подтянуть чтение, а то чуть шрифт иной и сразу теряюсь. Да и правописание тоже хромает, я же не умею пользоваться перьями и чернилами.
   - А теперь, я требую объяснений! - произнес Тартур и так сильно хлопнул ладонью по столу, что вздрогнула чернильница. - И учти, еще раз такое повторишь, вылетишь отсюда с меткой "пустого"!
   Жесткий взгляд декана должен был пронять меня до печёнок. Еще недавно, столкнувшись с таким давлением, я бы попробовал бы увильнуть. Изобразил раскаяние, попросил прощенья и пообещал бы больше так не делать. Но сейчас на меня такое уже не действовало. Видели и страшнее.
   - Оскорблять себя никому не позволю, - я твердо посмотрел в глаза Тартура, - Зедван получил по заслугам.
   - Оскорблять тебя? Да кому ты нужен! - пренебрежительно фыркнул маг. - Несар специально стал выводить тебя из равновесия, а Зедван его как всегда поддержал. Только опыта магистрику в таких делах не хватило, вот и скатился до оскорблений. Знал бы ты, сколько вчерашних школьников теряются при таком напоре и совершают элементарные ошибки, и сколько опытных магов выдают свои тайны. А вот то, что они прекрасно знали, что ты мой протеже, и, не смотря на это, устроили мясорубку, стали потешаться над твоим невежеством - это удар по мне. Твои кривляния все только усилили. Поэтому, повторяю вопрос, что за... - декан "медного" факультета еле сумел сдержаться от брани, - что за представление ты устроил на экзамене?
   Тут я полностью растерялся. Если Тартур злится на меня не из-за драки, тогда причина в "Ловце снов". Черт, я то думал, что смог всех провести.
   - Это было первое, что пришло мне в голову....
   - Ты любишь ходить по грани? - перебил меня маг. - Зачем было фиглярствовать?! Думаешь, я так жажду получить себе прошедшего посвящение ученика? Такого всего из себя уникального и загадочного? Перед девками будешь играть в сурового и загадочного искателя приключений, и травить им байки про древние секреты огадуров. Тут тебе не таверна, понял? И учти на будущее, это было в первый и последний раз, когда я тебя прикрыл.
   - Так ты знал?
   - С каждым твоим словом, мое мнение о тебе падает еще ниже. Я никогда не занял бы эту должность, не знай все об артефактах. Даже про такие редчайшие как амулеты огадуров. То, что твоя жалкая поделка никогда работать не будет - было понятно с самого начала. На что надеялся?
   - Никто не сможет доказать что артефакт не работает! - Я откинулся на спинку стула, скрестил руки на груди, и, ни чувствуя за собой вины, объяснил начавшему уже багроветь от гнева декану принцип работы артефакта. - Это детская игрушка, я ничего не выдумывал. Его вешают над колыбелью ребенка, и родители чувствуют себя спокойнее. Если сну Клариссы теперь помешает хоть один злой дух - я готов съесть свои сапоги!
   - Ты так уверен, потому что таких духов не существует, так? - быстро уловил суть амулета Тартур.
   - Да, идея "Ловца снов" проста: если рядом с ним нет злых духов, которых он должен прогонять, значит, он работает и именно так как нужно! Доказать обратное невозможно. Насколько я знаю, духов могут видеть только шаманы огадуров. - пояснил я и демонстративно развел руками, мол, где найти таких специалистов?
   Услышав мое объяснение, старик помолчал несколько секунд, затем откинул назад голову и захохотал. Я тоже улыбнулся, понимая, что выговора теперь не будет.
   - Ну, посмеялись и хватит! - Утерев выступившие от смеха слезы, произнес Тартур. - Теперь давай без шуток, - он, словно настоящий актер, в один момент убрал с лица все следы веселья и вернулся к прежнему настрою, - я еще жду объяснений!
   У старика, похоже, совсем крыша поехала. Что ему еще нужно?
   - Я хочу тебя понять, - добавил декан "медного" факультета. - Что ты за человек такой, что тобой движет.
   - Хочу учиться, хочу создавать артефакты.
   - Так почему вместо того, чтобы создать нормальный артефакт, ты на экзамене сжульничал?! Я вначале про тебя подумал - паренек просто растерялся, и не знает что выбрать. И дал подсказку, чего давно себе не позволял!
   - Я ей и воспользовался. Вчера при мне были только амулеты.
   - Да в глотку демона твои амулеты! - подскочил на кресле Тартур и оперся кулаками о стол. - Я на шар намекал, бестолочь такая. Трудно было сделать простой накопитель? Медленно подаешь силу в предмет и артефакт готов!
   - Да не умею я нормальные создавать, не умею! И про накопители впервые слышу!
   - Как не умеешь? - опешил маг. - Этому уже учат в самом начале!
   - Да вот так, никто такому не учил!
   Тартур замолчал и посмотрел на меня, будто впервые видит. Он задумчиво постучал кончиками пальцев по столу, и спросил:
   - И как же ты учился, не зная основ работы с энергией?
   - Просто повторял.
   - Ах, да, ты же видишь энергетические структуры. Постой, - встрепенулся декан и, широко раскрыв от удивления глаза, скороговоркой выпалил вопрос, - хочешь сказать, что ритуал посвящения прошел еще до окончания обучения?
   Я помедлил с ответом. Пробелы, да что там пробелы - настоящие дыры в моих знаниях о магии рано или поздно вылезут наружу... Если сейчас признаюсь, что скорее всего ритуал прошел еще при инициации, то в будущем избегу множество проблем. Только вот сначала надо разобраться, почему этот вопрос так его взволновал.
   Врать не пришлось. Декан уже сам почти правильно все понял. Он удивленно приподнял брови и спросил:
   - Как давно ты прошел посвящение?
   Я прикрыл глаза и попробовал посчитать время, прошедшее со дня находки кольца.
   - Около полутора лет. Точно не знаю, - честно ответил на вопрос.
   - Сколько? Полтора года? - изумился Тартур, взмахнул рукой перед глазами и пристально осмотрел меня. - Невероятно! И за это время ты выучил уже столь много заклинаний? Я знаю, конечно, преимущества посвящения, но чтобы они давали такой результат! Тут улучшенной памяти мало, нужны еще умения. А если еще твой источник не закончил формирование, то ты точно оправдаешь мои надежды - сумеешь получить по окончанию учебы титул магистра. И, возможно, даже одержишь победу в выпускном турнире.
   Хорошо старик не знает, что сферу Рошара я выучил прямо перед экзаменом, его бы тогда точно кондратий схватил.
   - Ух, как хорошо-то! - радостно потер руки архимаг. Внезапно он замер, сообразив, что только что проговорился о своих целях и бросил на меня строгий взгляд из-под густых седых бровей. - Только не зазнавайся, спрос с тебя будет особый. А если сочту, что ленишься и не достаточно упорен в изучении всех предметов, - Тартур сделал особое ударение на слове "всех", - не допущу до выпускного испытания! Даже если блистательно закроешь все предметы! Понял?
   - Да, понял, - не стал я спорить с деканом, делавшим какие-то пометки на бумаге.
   Прошли те времена, когда я счастлив был сбежать с лекции. Теперь каждый изучаемый предмет буквально на вес золота. А если старик расщедрится на дополнительные занятия, а к этому вроде все и идет, то этому буду только рад.
   - Я составлю тебе особый график обучения, и смотри у меня, - декан оторвался от бумаг и погрозил пальцем, - только попробуй его игнорировать хоть в малом!
   - Да никогда! - я искренне возмутился. - Я не подведу Вас, учитель!
   - Хм! - недоверчиво фыркнул маг, но было очевидно, что я подобрал правильные слова. - Посмотрим, посмотрим. За планом обучения приходи через два дня, с учетом всех этих новостей, мне нужно внести в него много изменений.
   - Хорошо. Сюда прийти или к Вам домой? - спросил я и с досады чуть не прикусил язык. Надо же так проговориться.
   - Ты знаешь, где я живу? Какой шустрый малый, - пробормотал Тартур. Он ненадолго задумался и отрицательно покачал головой своим мыслям. - Сюда, а вот кольцо мага я тебе пока не дам, шебутной слишком, рисковый.
   - Но почему? - старик меня порядком огорчил.
   От Рамона я успел узнать, что без этого знака в Островном королевстве запрещено использовать магию в коммерческих целях, даже артефакты подзаряжать нельзя. Только для самозащиты, личных бытовых нужд и никак иначе. За нарушение - штраф или тюремное заключение. Эх, летят все мои планы по подработке, на что же дальше жить?
   - Потому, что пока не выучишь основы, не поймешь правила построения плетений, можешь такое отчебучить! И сам погибнешь, и невинных за собой к богам утянешь.
   - Да Вы что, не будет такого, я не буду рисковать! Я вообще очень осторожный, - попытался переубедить декана.
   - Осторожный, ха-ха-ха, это мне говорит человек, прошедший посвящение стихиям? - Тартур недоверчиво рассмеялся, но увидев, что я не понимаю о чем речь, спросил. - Тебе не сказали, чем грозит раннее посвящение?
   - Нет. А это было опасным?
   - Опасно? Хи-хи, опасно... Неужели ты ни разу не задумался, почему посвящение стихиям, дающее такое преимущество магам, так редко в наше время? - Архимаг отложил в сторону перо, с кряхтением, будто на его плечи сейчас свалился груз прожитых лет, поднялся из удобного кресла и не спеша подошел к закрытому шкафу.
   Он оперся о спинку моего стула и достал из-под мантии связку ключей и начал отпирать замки.
   - Наивный отрок! Опасно, скажешь тоже. Что же, придется немного просветить тебя. Ради силы и знаний многие маги полезут в бездну к демонам. Но неудача в ритуале приводит к смерти, без вариантов. - Декан говорил медленно, делая между каждым предложением длинные паузы, словно смертельно устал. - Ты действительно счастливчик, раз прошел через такое. А знаешь почему?
   - Нет.
   - Существует три способа провести ритуал. Первый, и самый древний - посвящение непосредственно в источнике силы. Так делают нечеловеческие расы, у которых религия и магия тесно переплетены между собой, им в этом помогают сами боги. Нам же с храмовниками договориться о таком почти невозможно. - Тартур открыл последний замок, прикоснулся перстнем к доскам шкафа и открыл его. - Смертность среди неофитов там ужасающая, но оно того стоит. Великолепная память и умение видеть магические потоки - это то, что получают все. Все, кто выживет после ритуала и не сойдет с ума, когда с ним будут разговаривать стихии. Некоторые получают особый дар - истинное слияние. Им не нужно плести заклинания, одной волей они способны взывать к стихиям.
   Старик достал из шкафа небольшую хрустальную пирамидку и серебряный дротик. Я невольно подался вперед, чтобы увидеть что там лежит, но его просторная мантия надежно закрывала содержимое хранилища. Затем старик закрыл дверцы, вернулся на место и положил артефакты на стол. Мне показалось, что обратно Тартур шел немного быстрее.
   - Но не спеши радоваться, отрок, такое чудо может случиться только с тем, у кого предки тоже проходили посвящение. - Иронично усмехнулся старик, заметив, что я от удивления приоткрыл рот. - После Великой войны количество магов нашей расы, выживших при посвящении, стало резко снижаться. Гибли, сходили с ума, выжигали себе источник молодые магистры и зрелые чародеи. Личная сила перестала быть хоть каким-то гарантом пережить ритуал. Со временем храмы полностью закрыли нам этот путь единения с сутью магии. Почему это сделали, объяснять не стали. Печать благословления поставить на нашу молодую поросль - это запросто, а про посвящение даже говорить не хотят. В святые же места друмов и ильвэров человеку идти не смысла, боги помогают своим.
   Он посмотрел на меня, наклонился вперед и четко произнес.
   - Вы, молодые, мните себя исключительными, думаете, что с руки кормите удачу как какую-нибудь певчую пташку, - Голос Тартура перестал дребезжать и наполнился силой, его ноздри от волнения чуть расширились, и вот такой декан внушал уважение.
   Я внутренне напрягся и подался на стуле немного назад, плотно прижавшись лопатками к жесткой спинке стула.
   - Вы не хотите ждать, - опытный маг продолжал нагнетать обстановку, - то, что другим дается десятилетиями упорных тренировок, вам подавай здесь и сейчас. Очень жаль, когда многообещающие маги погибают, пытаясь в одиночку совершить немыслимое или с наскоку справиться со сложнейшими артефактами...
   Ешкин кот, да что же такое творится?! Такие намеки просто так не делают, думай голова, думай!
   - ... Мне очень любопытно, как и где ты прошел ритуал. - Тартур положил руку на прозрачную пирамидку. - Расскажи, клянусь, это останется между нами!
   Я отринул ложное стеснение и посмотрел на лежащие на столе артефакты магическим зрением. Сердце екнуло, предметы были под завязку наполнены энергией, больше всего пугало заключенное в хрусталь сложнейшее плетение. Вот как?! Пригрозил убить, пообещал пару плюшек, и думает, что ему всю правду выложу да еще на блюдечке с голубой каемочкой? Сейчас заплачу от умиления.
   - Зачем Вам это? - на наивность можно попробовать ответить большей наивностью.
   - Затем, что это может помочь нам всем! Твой ритуал явно был не стандартным. Где ты его прошел?! Твой учитель нашел в землях огадуров место силы? Или, или, - задумчиво повторил маг и поправил на столе дротик, чтобы его острие было направлено точно в мою сторону, - Вы сумели с ними договориться и попасть в Серый храм? Ты там прошел посвящение, отвечай?!
   - Почему сразу там? Есть же другие варианты ритуала, - напомнил я декану его же слова.
   Не нравится, куда он ведет разговор, ой как не нравится! Печенкой чувствую, что нужно срочно перевести его мысль на что-то другое.
   - Да, есть, - немного сбавил напор Тартур, - второй вариант - это результат столетних изысканий лучших умов континента. Надо собрать Великий квадрат, четырех архимагов, и общими усилиями направить мощь стихий на посвящаемого через накопитель высшего уровня. Око дракона или куврит прекрасно подходят. Жаль, правда, что камни не выдерживают такого обращения и быстро разрушаются. Количество жертв среди посвящаемых не очень велик - где-то один из трех. Вот только за всю историю еще ни разу маг, посвященный через Великий квадрат, не получил истинное слияние. Но зачем ты это спрашиваешь? Я никогда не поверю, что у неизвестного мага из Приграничья оказалось Око дракона, и что в таком захолустье прошла встреча четырех архимагов. За последнюю дюжину лет Великий квадрат вне нашего острова собирали трижды, и лишь Туор Дисский сумел провести полностью успешный ритуал. Скажи, я прав? Не было у вас Великого квадрата?
   - Не было, - признался я, начиная все больше нервничать.
   - Так и знал! - Воскликнул Тартур и, прикоснувшись указательным пальцем к вершине пирамиды, посмотрел мне в глаза.
   Я молчал. В голове мелькали различные варианты развития событий. Хитрый архимаг меня подловил, сначала наехал с дурацкими претензиями, потом убаюкал лестью и внезапно перевел разговор на самое важное! Сойтись с ним в схватке? Даже если случится чудо, и я смогу одержать верх над опытным магом, далеко потом не уйти. За убийство фигуры такого уровня меня будут разыскивать всем государством... А чего я вдруг так разволновался? Тартур же не информацию о кольце вытягивает, он мне уже почти готовое объяснение придумал, остается только подтвердить эту "гениальную" догадку о посвящении в Сером храме. А не знание каких-то подробностей свалю на жрецов огадуров и моего "покойного" учителя.
   - Допустим, что ритуал и вправду был в землях огадуров. И что с того будет? - задал я вопрос нейтральным тоном.
   - Как что? Ты понимаешь, что это может полностью изменить баланс сил во всем мире? Если подтвердится теория, что для истинного посвящения не нужна помощь наших храмовников, то это открывает перед нами огромные возможности! Мы организуем экспедицию, ты проведешь ее к Серому храму и выступишь посредником. Уверен, Совет найдет, что предложить огадурам.
   - Почему я? Кроме меня никто не знает туда дорогу?
   - Ха! Не скромничай, - пожурил меня декан, - чай не девка на выданье. Жрецы не станут вести переговоры с чужаками. Ты же для них практически свой, даже в клан приняли.
   Он еще и татуировки мои смог опознать? Вот же старый козел! И что теперь делать? Вот серые обрадуются, когда увидят меня под стенами храма. Хорошо, что не успел соврать старику, прямо как чувствовал, что не надо спешить с ответом.
   - Я не проходил посвящение в Сером храме, - пришлось мне сказать правду.
   - Но ты там был...
   - Да, но по другому поводу. Меня они хотели принести в жертву, пришлось вырываться с боем.
   - Та-а-к, - задумчиво протянул Тартур, - а знаки огадуров на спине?
   - За помощь в бою против одного клана. Сам не ожидал такого, - я специально стал говорить коротко, чтобы не сболтнуть чего лишнего. Итак уже много чего пришлось раскрыть.
   - Эх, какая теория рухнула! Какие планы! - сокрушенно покачал головой маг.
   Мне такое выражение печали показалось несколько наигранным, но додумать мысль до конца не успел.
   - Значит, говоришь, твое посвящение ни как не связано с огадурами? - задал декан новый вопрос.
   - Да, - чертов старик похоже от меня просто так не отстанет.
   - Что же получается? Если не место силы и не Великий квадрат, остается последний вариант: использовать в ритуале артефакт с божественной основой. Доказательств существования такого нет, но аура высших созданий теоретически даст все преимущества посвящения Великого квадрата и места силы: в любом месте, без использования накопителя и с возможностью получения истинного единения! - Декан откинулся на спинку кресла и, не скрывая торжества, посмотрел на меня и расплылся в довольной улыбке.
   Черт, черт, черт! Да он заранее все знал! Меня только сейчас осенило, что предыдущие вопросы нужны были только для того, чтобы не дать собеседнику убедительно соврать, отсек, скотина седая, все возможности для маневра. Все это время он играл со мной как с котенком, и, наверное, ржал про себя как конь, наблюдая, как я слепо иду в нужную ему сторону.
   Я затравлено посмотрел по сторонам, словно мог увидеть в кабинете декана какую-нибудь подсказку.
   - Только подумай, какую услугу сможешь оказать академии, да что академии - всему государству! - сбавил напор старик, чтобы я не сорвался с крючка. - Сейчас пройти посвящение могут позволить себе только очень богатые люди. Последний раз на моей памяти Око дракона было продано почти за тысячу золотых! Вот и получается, что у тех, кто готов дерзнуть пройти посвящение - нет денег, другие стары и их источник не выдержит ритуала и перегорит. А у тех немногих, чьи семьи могут позволить себе такие траты, нет особых стимулов рисковать жизнью ради не таких уж и великих преимуществ. Посему посвященных очень мало, даже здесь на острове, где сосредоточена магическая элита нашего мира, таких всего четырнадцать человек. И все они могут только мечтать о слиянии со стихиями. Ты только представь, что будет, если мы получим в свое распоряжение такой артефакт! Десятки, да что там десятки - сотни магов из соседних государств выстроятся в очередь от пристани до дверей академии в надежде, что если не они, то их дети смогут получить истинный дар стихий и вознесутся на вершину могущества. Ты станешь богат, очень богат! А наша академия, государство резко усилят магическую мощь, мы сможем перестать обращать внимание на интриги дряхлых империй и варварских королевств континента. Тебя же, за такое открытие, прославят в веках. За свою помощь получишь расположение всех двенадцати семей города, а это, считай, почти весь Совет. Ну, что же это было? Не томи старика, отрок. Капля крови погибшего в Пустошах бога друмов? Частица плоти Огадура? Отпечаток силы кого-то из нашего пантеона?
   Я сжал кулаки и склонил голову, не слушая сладкие речи. Сволочь, что же ты такой умный? Но все, хватит, итак за десять минут разговора почти вытянул из меня главный секрет. Больше не скажу ни слова. А перейдет к активным мерам... что ж, дикарю-самоучке есть чем удивить дипломированного чародея. Одного уже недавно так удивил, что долго еще жевать не сможет. Шлем ужаса, Алгиз, Турисаз...
   - Понятно, не доверяешь, - разочаровался архимаг, - не доверяешь. Что же, не буду тебя неволить. Может, потом ты все-таки поймешь всю важность этого и расскажешь. Прошу только об одном - если он вдруг у тебя, постарайся не потерять.
   - Нет, его уже давно украли, - после пары секунд размышлений я ответил правду, надеясь, что он поверит. Уж очень не хочется потом "случайного" ограбления с проломленной головой в качестве бесплатного бонуса. Или повторения разговора в менее комфортных условиях. На дыбе, например... Даже не скажу что из этого хуже.
   - Знаешь кто, есть шансы вернуть? - сверкнул глазами Тартур.
   - Нет.
   - Жаль. Но хоть теперь я уверен, что не зря достал эти артефакты, - против всей логики разговора архимаг искренне улыбнулся и взял в руки пирамиду.
   Лишь чудом я не пошел на поводу своей паранойи и не атаковал декана сразу после этих слов.
   - Внимательно изучи его, - старик протянул через стол руку с пирамидкой.
   - Что это? - только и смог я спросить осипшим от волнения голосом.
   - Фу-у, как с тобой тяжело, - пожаловался Тартут. - это кристалл с моделью заклинания Тихий полог. Выучи его первым делом, он поможет тебе скрыть магию на небольшом участке. Сможешь дома дополнительно тренироваться.
   Я взял хрустальный артефакт, который еще мгновение назад так пугал меня. Хм, надо же так ошибиться.
   - А это что? - я показал пальцем на серебряный дротик, неужели это тоже не убервундерваффе?
   - Это учебный стилус, тоже забирай. Сам с ним дома разберешься. Просто направь в него энергию и увидишь, что он делает.
   - Это, наверное, очень дорого... - я сглотнул вязкую слюну в пересохшем горле. - Почему?..
   Декан, мой пока еще будущий учитель, прекрасно понял вопрос. Он улыбнулся, и посмотрел вверх, словно камень не был преградой между ним и бескрайним небом.
   - Когда у человека есть мечта, он ради нее готов горы свернуть. Теперь я полностью уверен, что ты приложишь все силы, чтобы достигнуть своей Великой цели. И можешь полностью рассчитывать на меня в этом деле. Но не бойся, я никому не скажу, что ты хочешь воссоздать свой утерянный артефакт, - Тартур посмотрел на меня и неожиданно подмигнул.
   Пару минут я просто сидел, наблюдая, как старик что-то шустро пишет, и пытался найти подвох. Почему он так легко отступил? Поверил на слово?
   - Ты еще здесь? - он на секунду отвлекся от бумаг. - Я же сказал, приходи за планом через два дня. Все, иди, не мешай.
   Уже у дверей кабинета я обернулся и решил задать вопрос.
   - Учитель?
   - Да, - поднял голову Тартур.
   - Может, все-таки дадите кольцо?
   От моей наглости старик застыл, и с кончика пера на бумагу упала толстая капля чернил. Архимаг прошипел под нос ругательство и так глянул на массивную чернильницу, что я поспешил скрыться за дверью.
  
  
  
   Выйди за ворота академии, я посмотрел на затянутое тяжелыми тучами небо и порадовался, что на мне плащ. Темнело, в некоторых окнах уже горели свечи, немногочисленные прохожие торопились укрыться в домах до начала дождя. Сильный порыв ветра принес запах соли и водорослей, напомнив мне о том, что я еще ни разу не купался здесь на море. В голове было пусто, радостное настроение от поступления в академию притупилось разговором с деканом. Хотелось вернуться в арендованный домишко, завернуться во что-нибудь теплое и заснуть до следующего вечера.
   На мостовую упали первые капли, я накинул капюшон и направился в таверну. Нужно было рассчитаться с Рамоном, за одно и перекушу чего-нибудь.
   Отмечать поступление передумал, пропало желание, да и золотишко стоит начать экономить. Орки жрали в три горла, и куда только в них столько еды помещается? А мне нужно еще мантию купить... Нет, ну как же меня провел старик! Вывернул на изнанку и почти докопался до правды. Это был самый натуральный допрос! И самое обидное, что до сих пор не могу понять как это все произошло. Он не колдовал, не поил меня дурманом, а просто задавал вопросы, очень точные и каверзные вопросы, плотно усеянные ловушками - маркерами для выявления искренности и правдивости моих ответов. А я их видел только после своих ответов! И это человек, который прочитал множество книг по психологии! Вот тебе, Вадим, и отсталый средневековый мир. Пора отбросить в сторону предрассудки и быть очень осторожным, не дай бог у них охранка имеет таких же специалистов.
   А с другой стороны все не так уж и плохо, если академия не даст достаточно знаний для воссоздания кольца - есть к кому обратиться за помощью.
   Задумавшись, я чуть не пропустил поворот на нужную улицу. Здание таверны уже издали можно было узнать по громким песням и яркому свету, лившемуся из широких окон на мокрую мостовую. Внутри и вправду было весело, протолкавшись через танцевавших в середине зала людей, я подошел к сидевшему в углу Рамону. В отличие от других он не веселился, а что-то быстро писал.
   - Подожди, - крикнул он и вернулся к своим бумагам.
   Я снял плащ и присел напротив. Через пару минут подскочила запыхавшаяся служанка и приняла мой заказ. Первыми на столе появился кувшин вина и тарелка сыра, остальное пообещали принести в ближайшее время. Я отщипнул немного мягкого сыра, налил вина и прислушался к словам веселой песни, которые подпевали почти все в таверне. Эти задорные куплеты на простенький мотивчик вызывали волны смеха, но во мне они не вызывали даже улыбку.
   - Что такой кислый? - спросил довольный Рамон, закончивший наконец-то свою писанину.
   - Устал, - ответил я, покосившись на мой бокал, который неведома как оказался в его руках.
   - Это бывает! - он жадно допил вино, ударил донышком о доски стола и воскликнул. - Жизнь - это хорошо!
   - А хорошо жить - еще лучше. - На автомате буркнул я и помахал рукой, подзывая служанку. - Еще стакан и один, - посмотрел на Рамона и поправился, - нет, два кувшина вина.
   - Что молчишь, поступил? - он свернул бумаги пополам, закрыл чернильницу и убрал все в поясную сумку.
   - Да, - я протянул ему кошелек с остатками обещанных денег.
   - Молодец! - воскликнул Рамон, ловким движением подхватил золото и вскочил на скамью. - Народ, слушайте! Мой друг сегодня поступил в Академию магии! Всем вина!
   В зале раздался радостный рев, а музыканты на радостях устроили небольшую какофонию.
   - Постой, - я стащил безумца обратно, - ты что творишь? У меня нет денег на это.
   - Не важно, - отмахнулся Рамон, - я сегодня закончил новую пьесу. Это гениальное произведение! Про трагическую любовь дочери вождя огадуров и сына барона. Такое еще никто никогда не писал! И на него меня вдохновил ты, мой друг. Так что сегодня гуляем за мой счет! Эй, где музыка!
   Музыканты, вытерев рукавами с губ вино, подняли свои инструменты и в таверне вновь все завертелось.
   - Ты узнал про того парня? - мне пришлось повысить голос, чтобы быть услышанным в этом шуме.
   - Ага, его зовут Янель, он из Эрии, ученик архимага Туора. С его учителем там какая-то темная история вышла, того обвинили в ереси и попытке устроить переворот. После чего он исчез, а Янель то ли сбежал сюда, то ли просто покинул сожжённую дотла школу и решил продолжить обучение у нас. Мальчик талантливый, от него все уже в восторге. Представляешь, он в таком возрасте уже прошел посвящение! Ты, это, поосторожнее там с ним. Отец за ужином сказал, что его в академию протащил сам Игнис.
   "Эрия", - остальные слова я слушал в пол уха. Хм, этот город вроде недалеко от того места, где меня похитили гномы. Нужно посмотреть в библиотеке карты, может и ошибаюсь. И придется вынуть из памяти все, что я слышал и видел тогда лесу. Кажется, я напал на след.
   - Слушай, давай выпьем за судьбу, что нас свела! - Рамон поднял бокал. - Если бы не она, я бы никогда не встретил столь потрясающего человека!
   - Ну, ты преувеличиваешь.
   - Я! Да никогда в жизни! Я полгода не мог написать чего-нибудь путного. Искал вдохновение в вине, играх и нежных персях красавиц. А потом появился ты: суровый, загадочный. От тебя так и веет некой тайной, - Рамон прикрыл глаза, вытянул левую руку вперед и трагически произнес. - Я вижу за твоими плечами великую скорбь, яростных демонов Пустоши, бешеный звон клинков, зловредных орочьих шаманов и великую магию. Ты прошел длинную дорогу, наполненную предательством и отчаянием, искушением и соблазном. Но ты не сдался! Прошел через все испытания судьбы, достиг своей мечты и остался человеком!
   Не знал бы, что Рамон тот еще ловелас, после такой речи мог заподозрить его не той ориентации.
   - Выпьем тогда и за тебя, без твой помощи я не смог бы поступить! - произнес я в ответ и поднял свой бокал.
   Мы ударили стаканами и выпили до дна. Потом принесли заказ, Рамон, оказывается, от вдохновения забыл сегодня пообедать, поэтому он жадно вгрызся в жаренную рульку, и я последовал его примеру. Насытившись, он потребовал подробного рассказа о моем экзамене.
   - Что? Вот так просто вмазал по этой наглой морде? - расхохотался поэт. - Жаль, что я не догадался туда прийти проведать отца, чтобы увидеть такое! Да ты теперь герой! Ну, а потом что было?
   - Затем обсуждали с Тартуром план моего обучения, - постарался ответить специально обтекаемой формулировкой моего допроса.
   Рамон мгновенно уловил перепад в моем настроении.
   - О-хо-хо! Неужели он тебя пригласил в свой знаменитый кабинет?
   - Знаменитый?
   - Ага. Он там, говорят, все предметы зачаровал, даже мебель. Старик вызывает себе учеников только тогда, когда нужно решить их судьбу. И как тебе ощущения? Все вытянули?
   Я невольно передернул плечами от воспоминаний.
   - Вижу, вижу, - улыбнулся поэт, - посидел ты хорошо на его небесном троне.
   - Небесном, троне? - переспросил я.
   - Да, а ты не знал? У Тартура находится один из трех артефактов правды, второй у ректора академии, а третий в зале судилища. В конце концов, это его личное изобретение, чему тут удивляться?
   - Я про такой артефакт ничего не слышал, - нахмурился я.
   - Вот же ты простой! Про наш же суд знают все! У каждого обвиняемого есть право подать прошение пройти допрос на небесном троне. Если просьбу удовлетворят и артефакт подтвердит правду в его словах, он свободен. Ежели нет - казнят. Вот поэтому на острове намного меньше преступников, чем на материке.
   Полностью верить словам Рамона я не спешил, существование подобной судебной системы будет многим мешать. Хотя, если применение артефакта ограничить бюрократическими тонкостями, исключениями и хитростями, то почему бы и нет.
   - А как действует этот трон?
   - Очень просто, - ответил Рамон, подливая себе вина, - на ложь или правду спинка трона начинает светиться разными цветами. Среди студиозусов "медного" ходят слухи, что Тартур с помощью небесного трона может даже мысли читать, но это чушь, не верь им. Просто он, как создатель этого артефакта, способен не только различать белое и черное, но и малейшие оттенки настроения.
   Вот же черт, слона-то я и не приметил! Искал по всему кабинету декана угрозу, а сам сидел на таком артефакте! Теперь становится понятно, как ему удавалось ловко вести разговор в нужном направлении. Я сжал от злости кулаки, знать бы это наперед!
   - Не серчай, это моя вина! - увидел мое состояние Рамон. - Давай за тебя штраф заплачу, а?
   - Не стоит, - я не позволю кому-нибудь отвечать за мои поступки.
   - Ну это же моя оплошность, - повторил поэт, - забыл про это рассказать, хотя по уговору должен был все тебе поведать про академию.
   - Не бери в голову, откуда тебе было знать, что Тартур меня поведет в свой кабинет, - решил я закрыть тему.
   Рамон открыл рот, чтобы возразить, но передумал.
   - Ну, тогда, - он посмотрел по сторонам, - жди здесь, я скоро!
   Он поднялся и кинулся куда-то вглубь таверны. Я покачал головой, энергия этого парня просто поражала. Ладно, пусть бегает, лучше поем пока не остыло.
   - Вот, знакомьтесь, - через несколько минут Рамон оторвал меня от еды, - Это Лэнни, а это Тата. Дамы - это Вольдемар, тот самый маг из далеких земель, о котором я рассказывал.
   Я повернул голову и увидел, что рядом стояли две симпатичные девушки. Лэнни - статная брюнетка приветственно улыбнулась, а Тата, теребя тонкими пальчиками кончик белоснежной косы, склонила голову и, стреляя глазками, спросила.
   - А правду говорят, что ты был в Пустошах огадуров? А их девушки красивые?
   Я пробежался взглядом по ее стройной фигуре, задержавшись немного на высокой груди плотно обтянутой сарафаном, залпом допил вино и ответил.
   - Да, был. Но они там все такие страшненькие, что орки скоро сами вымрут.
   Девушки заливисто рассмеялись.
   - Эй, вина нам и сладостей, - крикнул Рамон трактирщику и усадил девушек к нам за стол.
   Перед тем как сесть самому, поэт нагнулся и незаметно положил мне в руку ключ.
   - Это от комнаты на верху, - прошептал он и началось веселье!
  
  

***

  
  
   - Ты позор моего факультета! - отчитывал Несар своего ученика в своем доме. - Подумать только, тебя победили без какой-либо магии!
   Зедван, приложив к пострадавшему лицу поданное слугой холодное полотенце, страдальчески выслушивал нравоучение наставника.
   - Да тебя нужно лишить звания магистра только за то, что не смог поставить сразу же защиту. Кольца ты для чего носишь? Для красоты?
   - Я успел, - попытался возразить побитый маг, - плетение начало формироваться, но он своей ладонью его пробил.
   - Что? Ты сам себя слышишь? Пробить рукой защитное поле? Боги, я начинаю думать, что Тартур прав, назвав тебя полной бездарностью. Худшего помощника у меня еще не было! Ты вообще понимаешь, бестолочь, что сегодня устроил?
   - У него там артефакт зашит! Я видел отблеск неизвестного знака.
   - У тебя в глазах сверкало от его ударов! - Несар отмел его попытку оправдаться. - Кто тебя надоумил настроить этого дикаря против нашего факультета?
   - Но учитель, - возразил Зедван, - Вы же сами приказали в непонятных ситуациях повторять все Ваши действия.
   - Повторять, тупица, повторять! - Несар не выдержал, схватил с обеденного столика кубок с вином и кинул его в растерянного магистра.
   Ученик подставил руку и успел защитить свою многострадальную голову. Сосуд упал на пол, брызги красного вина бесповоротно испачкали шикарную мантию Зедвана.
   - Повторять, а не придумывать тупые оскорбления! Мне нужно было вывести дикаря из себя, заставить открыться. Ты видел, как он создавал плетения? С каждым разом все быстрее и быстрее. А сколько времени подпитывал заклинания? Ты вот сможешь продержать щит столько же?
   - Смогу, - твердо ответил Зедван, - даже еще больше.
   - Так ты у нас магистр, а этот парень еще даже не мастер. Кларисса вон, даже рот раскрыла от удивления, увидев его лечебное плетение. Мы сумели понять, почему Тартур просил именно за этого ученика. Не за деньги, не за привилегии решил декан "медного" протащить дикаря к себе на факультет. Это действительно талант, он пойдет вверх и умножит славу своего учителя. А ты настроил его против нас! Так хоть был шанс через год уговорить этого, как его... - пощелкал пальцами Несар.
   - Вольдемара, - сморщившись, подсказал ученик.
   - Да, Вольдемара. Это хоть давно не использовалось, но в правилах есть положение, что ученик через год может пройти дополнительные испытания и перевестись на другой факультет. Вот увидишь как первый год "серебряные" будут увиваться вокруг ученика Тартура.
   - Но почему вокруг него? К нам же поступил студент, прошедший посвящение стихиям, его тоже будут пытаться переманить?
   - Боги, ну угораздило же мне вырастить такого тупого ученика и довести аж до магистра! - воздел руки Несар. - Правильно Тартур говорил, что сила заклинаний и размер источника не является показателем дара магии. Еще нужно голову толковую на плечах иметь, чтобы не только бездумно зубрить плетения, а еще думать. Ты что, не слышал, как Игнис целенаправленно запихивал Янеля к нам? Старая ведьма все сразу поняла и только для виду сопротивлялась. Она же не одного стоящего козыря не выложила!
   - Но почему они потом не будут пробовать его переманить, если так можно? - так и не понял Зедван.
   - Да кому он нужен, этот посвященный? Стоит ему только раз увидеть заклинание и все! Ты думаешь, что мы с Клариссой действительно не заметили эту его клятую способность и решили отказать в приеме?
   Зедван хотел было утвердительно кивнуть, но во время спохватился, учуяв подвох. Не хватало еще для полного счастья назвать учителя слепым дураком.
   - Что Вы, учитель, в мыслях такого не было! Но почему Вы тогда отправляли его в "корзину"?
   - Да потому, что он все мои плетения с первого раза будет запоминать. Любое, понимаешь ты бестолочь, любое! Мое, твое, любого учителя! От него не будет никаких секретов. Он выжмет все наши знания и уйдет вперед! Мы для него будем не учителями, а учебными пособиями. И отношение будет соответствующее.
   - Я понял, учитель, простите, - склонил голову магистр, - не хватает опыта.
   - Конечно, не хватает, - согласился декан и начал понемногу успокаиваться, - для этого и таскаю тебя вечно за собой.
   - А если и Вольдемар тоже окажется таким же, ну, прошедшим посвящение стихиям? - осторожно поинтересовался Зедван, пытаясь найти своим действиям хоть такое фантастическое оправдание.
   - Ты сам-то понял, что сказал? Даже если вдруг случится такое чудо, уже без разницы, что один, что два таких. Речь идет о престиже факультета. Не дай боги если этот Вольдемар на следующий год победит на выпускных испытаниях и у нас отберут лишние квоты. Итак из-за тебя придется учить Янеля сверх программы. Эх, какого "золотого" мы потеряли. Умного, сильного, горячего. Прямо как я в молодости. Тоже любил на дуэли выбить пыль из более старших учеников.
   - У него был артефакт, - снова напомнил о своей версии Зедван.
   - Да хоть сотня артефактов! Без разницы как он победил тебя: артефактом или неизвестным знаком. Теперь это не скоро узнаем, пока опять случайно не раскроется. Главное в том, что ты, магистр боевой магии, проиграл. Все, иди домой! Пока синяки не пройдут, на людях не появляйся. Еще мне не хватало слухов, что моих выпускников можно голыми руками победить. Лечись, давай, позорище!
   - Но, учитель... - Зедван предпринял последнюю попытку оправдаться, но был тут же сурово прерван.
   - Да что же это такое! Ты надо мной издеваешься? Слов не понимаешь? Мне начинает казаться, что если бы в академии проводился бы конкурс на самых тупых магов, ты без сомнения в нем победил бы!
   Магистр пристыженно опустил голову.
   - Хотя нет, - на мгновение задумался Несар, - не победил бы. Ты занял бы второе место!
   - Почему?
   - Да потому, что ты дурак!
  
  
   Продолжение следует....
  
  
Оценка: 7.06*101  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"