|
Book 2
|
Книга 2
|
|
Книга 2
|
|
|
|
|
|
Canto V
|
Песнь пятая
|
|
Канто 5
|
|
|
|
|
|
THE GODHEADS OF THE LITTLE LIFE
|
Божества малой жизни
|
|
|
|
|
A fixed and narrow power with rigid forms,
|
Фиксированная и ограниченная сила с жесткими формами, 151
|
|
He saw the empire of the little life,
|
Он увидел империю малой жизни,
|
|
An unhappy corner in eternity.
|
Несчастливый угол в вечности.
|
|
It lived upon the margin of the Idea
|
Она жила на окраине Идеи,
|
|
Protected by Ignorance as in a shell.
|
Защищенная словно в раковине Неведением.
|
|
Then, hoping to learn the secret of this world
|
Затем, надеясь узнать тайну этого мира,
|
|
He peered across its scanty fringe of sight,
|
Он пронзил взглядом его скудную внешнюю переферию,
|
|
To disengage from its surface-clear obscurity
|
Чтобы высвободить из её поверхностно-чистой неясности
|
|
The Force that moved it and the Idea that made,
|
Силу, которая двигала этим миром и Идею, которая его сотворила,
|
|
Imposing smallness on the Infinite,
|
Навязывая малость Бесконечности,
|
|
The ruling spirit of its littleness,
|
Господствующий дух его малости,
|
|
The divine law that gave it right to be,
|
Божественный закон, который дал ему право на существование,
|
|
Its claim on Nature and its need in Time.
|
Его притязание на Природу и его нужду во Времени.
|
|
He plunged his gaze into the siege of mist
|
Он погрузил свой взор в осадную стену тумана,
|
|
That held this ill-lit straitened continent
|
Который заслоняет этот сумрачный, тесный континент,
|
|
Ringed with the skies and seas of ignorance
|
Окружая его небесами и морями неведения
|
|
And kept it safe from Truth and Self and Light.
|
И хранит его в безопасности от Истины, Света и Бога.
|
|
As when a searchlight stabs the Night's blind breast
|
Подобно тому, как прожектор рассекает слепую грудь Ночи
|
|
And dwellings and trees and figures of men appear
|
Выхватывая из темноты жилища, деревья и фигуры людей,
|
|
As if revealed to an eye in Nothingness,
|
Предстающие перед глазам как будто бы в Ничто,
|
|
All lurking things were torn out of their veils
|
Так со всех скрывающихся вещей были сорваны их покровы
|
|
And held up in his vision's sun-white blaze.
|
И они проявились в солнечно-белом пламени его видения.
|
|
A busy restless uncouth populace
|
Суетное, беспокойное, грубое население
|
|
Teemed in their dusky unnoted thousands there.
|
Кишело там тусклыми, неразличимыми тысячами.
|
|
In a mist of secrecy wrapping the world-scene
|
В дымке тайны, окутывающей мировую сцену
|
|
The little deities of Time's nether act
|
Малые божества низшего действа Времени,
|
|
Who work remote from Heaven's controlling eye,
|
Что работают вдали от контролирующего глаза Небес,
|
|
Plotted, unknown to the creatures whom they move,
|
Плели интриги, тайно от тех существ, которыми они двигали,
|
|
The small conspiracies of this petty reign
|
Маленькие заговорщики это крошечного царства
|
|
Amused with the small contrivings, the brief hopes
|
Забавлялись ничтожными выдумками, краткими надеждами
|
|
And little eager steps and little ways
|
Мелкими, нетерпеливыми шагами и ничтожными путями
|
|
And reptile wallowings in the dark and dust,
|
И пресмыкательством, барахтающимся во мраке и грязи, 152
|
|
And the crouch and ignominy of creeping life.
|
Раболепством и унижением ползучей жизни.
|
|
A trepidant and motley multitude,
|
Дрожащее и пестрое множество,
|
|
A strange pell-mell of magic artisans,
|
Странная мешанина магов ремесленников
|
|
Was seen moulding the plastic clay of life,
|
Была видна, формируя пластическую глину жизни,
|
|
An elfin brood, an elemental kind.
|
Племя эльфов, простейший род.
|
|
Astonished by the unaccustomed glow,
|
Пораженные непривычным сиянием,
|
|
As if immanent in the shadows started up
|
Словно являясь частью сумерек, вдруг возникали
|
|
Imps with wry limbs and carved beast visages,
|
Чертенята с перекошенными членами и звериными обликами,
|
|
Sprite-prompters goblin-wizened or faery-small,
|
Эльфы-подстрекатели, сморщенные как гоблины или сказочно маленькие,
|
|
And genii fairer but unsouled and poor
|
И более симпатичные, но жалкие и бездушные духи
|
|
And fallen beings, their heavenly portion lost,
|
Падшие существа, чья божественная часть была утрачена,
|
|
And errant divinities trapped in Time's dust.
|
Скитающиеся божества, захваченные грязью Времени.
|
|
Ignorant and dangerous wills but armed with power,
|
Невежественные и опасные воли, но вооруженные силой,
|
|
Half-animal, half-god their mood, their shape.
|
Полуживотные, полубожественные их настроения и форма.
|
|
Out of the greyness of a dim background
|
Из-за серого неясного фона
|
|
Their whispers come, an inarticulate force,
|
Доносятся их шепоты, неявная сила,
|
|
Awake in mind an echoing thought or word,
|
Пробуждая в уме отзывающуюся эхом мысль иль слово,
|
|
To their sting of impulse the heart's sanction draw,
|
К жалу своего побуждения они привлекают санкцию сердца,
|
|
And in that little Nature do their work
|
И в этой малой Природе совершают свою работу
|
|
And fill its powers and creatures with unease.
|
И наполняют её силы и существа ощущением тревоги.
|
|
Its seed of joy they curse with sorrow's fruit,
|
Семя её радости они проклинают плодом горя,
|
|
Put out with error's breath its scanty lights
|
Гасят дыханием ошибки её скудные огни,
|
|
And turn its surface truths to falsehood's ends,
|
А её поверхностные истины заставляют служить целям лжи,
|
|
Its small emotions spur, its passions drive
|
Побуждают её мелкие эмоции, её страсти мчаться
|
|
To the abyss or through the bog and mire:
|
В бездну или нестись через грязь и болото:
|
|
Or else with a goad of hard dry lusts they prick,
|
Или же подгоняют стрекалом жестких иссушающих страстей,
|
|
While jogs on devious ways that nowhere lead
|
Пока медленно ползет окольными, тупиковыми путями,
|
|
Life's cart finding no issue from ignorance.
|
Телега жизни, не находя выхода из неведения.
|
|
To sport with good and evil is their law;
|
Забавы с добром и злом - вот их закон;
|
|
Luring to failure and meaningless success,
|
Склоняя к неудаче и бессмысленному успеху,
|
|
All models they corrupt, all measures cheat,
|
Они извращают все эталоны, искажают все мерки,
|
|
Make knowledge a poison, virtue a pattern dull
|
Делают знание отравой, добродетель - безжизненным шаблоном,
|
|
And lead the endless cycles of desire
|
И направляют бесконечные циклы желания
|
|
Through semblances of sad or happy chance
|
Через видимости печального или счастливого случая
|
|
To an inescapable fatality.
|
К неизбежному фатальному концу.
|
|
All by their influence is enacted there.
|
Всё там разыгрывается под их влиянием. 153
|
|
Nor there alone is their empire or their role:
|
Но не только там их империя или их роль:
|
|
Wherever are soulless minds and guideless lives
|
Везде, где есть бездушные умы или лишенные руководства жизни
|
|
And in a small body self is all that counts,
|
И маленькое телесное я - это всё что, принимается в расчёт,
|
|
Wherever love and light and largeness lack,
|
Везде где отсутствует любовь, свет и широта,
|
|
These crooked fashioners take up their task.
|
Эти горбатые модельеры берутся за свое дело.
|
|
To all half-conscious worlds they extend their reign.
|
До всех полусознательных миров простирается их правление.
|
|
Here too these godlings drive our human hearts,
|
И здесь тоже эти божки правят нашими человеческими сердцами,
|
|
Our nature's twilight is their lurking-place:
|
Сумерки нашей природы - их потаённое место обитания:
|
|
Here too the darkened primitive heart obeys
|
Здесь тоже затемнённое, примитивное сердце подчиняется
|
|
The veiled suggestions of a hidden Mind
|
Завуалированным внушениям скрытого Ума
|
|
That dogs our knowledge with misleading light
|
Который преследует наше знание обманчивым светом
|
|
And stands between us and the Truth that saves.
|
И стоит между нами и спасительной Истиной.
|
|
It speaks to us with the voices of the Night:
|
Он говорит с нами голосами Ночи:
|
|
Our darkened lives to greater darkness move;
|
Наши затемнённые жизни движутся к ещё более великой тьме;
|
|
Our seekings listen to calamitous hopes.
|
Наши поиски прислушиваются к гибельным надеждам.
|
|
A structure of unseeing thoughts is built
|
Создается структура слепых мыслей
|
|
And reason used by an irrational Force.
|
И иррациональная Сила использует рассудок.
|
|
This earth is not alone our teacher and nurse;
|
Эта земля - не единственная наша наставница и опекун;
|
|
The powers of all the worlds have entrance here.
|
Силы всех миров имеют сюда доступ.
|
|
In their own fields they follow the wheel of law
|
В своих собственных сферах они следуют колесу закона
|
|
And cherish the safety of a settled type;
|
И лелеют безопасность установленного типа;
|
|
On earth out of their changeless orbit thrown
|
Выброшенные на землю из своих неизменных орбит
|
|
Their law is kept, lost their fixed form of things.
|
Они сохраняют свой закон, но утрачивают свою фиксированную форму вещей.
|
|
Into a creative chaos they are cast
|
Они выбрасываются в творческий хаос
|
|
Where all asks order but is driven by Chance;
|
Где всё молит о порядке, но управляется Случаем;
|
|
Strangers to earth-nature, they must learn earth's ways,
|
Чуждые земной природе, они должны изучать пути земли,
|
|
Aliens or opposites, they must unite:
|
Чужаки или противоположности, они должны объединяться:
|
|
They work and battle and with pain agree:
|
Они работают и сражаются и соглашаются на боль:
|
|
These join, those part, all parts and joins anew,
|
Эти объединяются, те разделяются, все расходятся и соединяются вновь,
|
|
But never can we know and truly live
|
Но никогда мы не будем способны знать и жить истинно,
|
|
Till all have found their divine harmony.
|
Пока всё не обретёт свою божественную гармонию.
|
|
Our life's uncertain way winds circling on,
|
Неопределённая дорога нашей жизни будет всё так же бежать кругами,
|
|
Our mind's unquiet search asks always light,
|
Беспокойный поиск нашего ума всегда будет молить о свете,
|
|
Till they have learned their secret in their source,
|
Пока они не узнают свою тайну в своем источнике,
|
|
In the light of the Timeless and its spaceless home,
|
В свете Вневременного и в его внепространственном доме,
|
|
In the joy of the Eternal sole and one.
|
В радости Вечного, единственного и единого. 154
|
|
But now the Light supreme is far away:
|
Но пока высочайший Свет далеко:
|
|
Our conscious life obeys the Inconscient's laws;
|
Наша сознательная жизнь подчиняется законам Несознательного;
|
|
To ignorant purposes and blind desires
|
К невежественным целям и слепым желаниям
|
|
Our hearts are moved by an ambiguous force;
|
Влечёт наши сердца обманчивая сила;
|
|
Even our mind's conquests wear a battered crown.
|
Даже завоевания нашего ума носят помятую корону.
|
|
A slowly changing order binds our will.
|
Медленно меняющийся порядок связывает нашу волю.
|
|
This is our doom until our souls are free.
|
Таков наш удел, пока наши души не станут свободными.
|
|
A mighty Hand then rolls mind's firmaments back,
|
Могучая Рука распахнет тогда небесные тверди ума,
|
|
Infinity takes up the finite's acts
|
Бесконечность подхватит действия конечного,
|
|
And Nature steps into the eternal Light.
|
И Природа вступит в вечный Свет.
|
|
Then only ends this dream of nether life.
|
Лишь тогда закончиться этот сон низшей жизни.
|
|
At the outset of this enigmatic world
|
В начале этого загадочного мира,
|
|
Which seems at once an enormous brute machine
|
Который кажется одновременно какой-то грубой машинерией
|
|
And a slow unmasking of the spirit in things,
|
И постепенным раскрытием духа в вещах,
|
|
In this revolving chamber without walls
|
В этой вращающемся храме без стен,
|
|
In which God sits impassive everywhere
|
Где Бог бесстрастно пребывает повсюду,
|
|
As if unknown to himself and by us unseen
|
Как будто неизвестный самому себе и незримый для нас,
|
|
In a miracle of inconscient secrecy,
|
В каком-то чуде несознательного таинства,
|
|
Yet is all here his action and his will.
|
И однако, всё здесь - это его действия и его воля.
|
|
In this whirl and sprawl through infinite vacancy
|
В этом кружении и распространении в бесконечной пустоте
|
|
The Spirit became Matter and lay in the whirl,
|
Дух стал Материей и пребывает в этом кружении
|
|
A body sleeping without sense or soul.
|
Как спящее тело, без чувства и души.
|
|
A mass phenomenon of visible shapes
|
Бесчисленное проявление видимых форм,
|
|
Supported by the silence of the Void
|
Поддержанное безмолвием Пустоты
|
|
Appeared in the eternal Consciousness
|
Возникло в вечном Сознании
|
|
And seemed an outward and insensible world.
|
И предстало как внешний, бесчувственный мир.
|
|
There was none there to see and none to feel;
|
Там не было никого, кто мог бы чувствовать и видеть;
|
|
Only the miraculous Inconscient,
|
Лишь чудесное Несознательное,
|
|
A subtle wizard skilled, was at its task.
|
Тонкий, искусный маг взялся за свою задачу.
|
|
Inventing ways for magical results,
|
Изобретая пути для магических результатов,
|
|
Managing creation's marvellous device,
|
Управляя чудесным устройством творения,
|
|
Marking mechanically dumb wisdom's points,
|
Механически исполняя указания безмолвной мудрости,
|
|
Using the unthought inevitable Idea,
|
Использую немыслящую, неизбежную Идею,
|
|
It did the works of God's intelligence
|
Он совершал работы Божественного разума
|
|
Or wrought the will of some supreme Unknown.
|
Или воплощал волю какого-то высочайшего Неведомого. 155
|
|
Still consciousness was hidden in Nature's womb,
|
Безмолвное сознание было скрыто в лоне Природы,
|
|
Unfelt was the Bliss whose rapture dreamed the worlds.
|
Неощутимо было Блаженство, чей грезящий восторг творил эти миры.
|
|
Being was an inert substance driven by Force.
|
Бытие было инертной субстанцией, влекомой Силой.
|
|
At first was only an etheric Space:
|
Сначала было только эфирное Пространство:
|
|
Its huge vibrations circled round and round
|
Неслись кругами его чудовищные вибрации,
|
|
Housing some unconceived initiative:
|
Неся в себе какое-то непостижимое начало:
|
|
Upheld by a supreme original Breath
|
Поддержанные высочайшим, изначальным Дыханием,
|
|
Expansion and contraction's mystic act
|
Мистическое действие расширения и сжатия
|
|
Created touch and friction in the void,
|
Сотворило в вакууме касание и трение,
|
|
Into abstract emptiness brought clash and clasp:
|
Привнесло в абстрактную пустоту столкновение и объятие:
|
|
Parent of an expanding universe
|
Источник расширяющейся вселенной,
|
|
In a matrix of disintegrating force,
|
В матрице распадающейся силы,
|
|
By spending it conserved an endless sum.
|
Растрачивая её, сохранил бесконечную сумму.
|
|
On the hearth of Space it kindled a viewless Fire
|
В топке Просранства он зажег невидимый Огонь,
|
|
That, scattering worlds as one might scatter seeds,
|
Что, рассыпая словно семена миры,
|
|
Whirled out the luminous order of the stars.
|
Закружил сияющий порядок звезд.
|
|
An ocean of electric Energy
|
Океан электрической Энергии
|
|
Formlessly formed its strange wave-particles
|
Бесформенно сформировал свои странные волны-частицы,
|
|
Constructing by their dance this solid scheme,
|
Посредством их танца создавая эту твердую структуру,
|
|
Its mightiness in the atom shut to rest;
|
Запирая свое могущество в атоме;
|
|
Masses were forged or feigned and visible shapes;
|
Были изобретены или выдуманы массы и видимые формы;
|
|
Light flung the photon's swift revealing spark
|
Свет устремился всераскрывающей стремительной искрой фотона
|
|
And showed, in the minuteness of its flash
|
И в мгновении своей вспышки отразил
|
|
Imaged, this cosmos of apparent things.
|
Этот космос видимых вещей.
|
|
Thus has been made this real impossible world,
|
Так был сотворен этот реальный, невозможный мир,
|
|
An obvious miracle or convincing show.
|
Явное чудо или убедительное представление.
|
|
Or so it seems to man's audacious mind
|
Или так это кажется дерзкому уму человека,
|
|
Who seats his thought as the arbiter of truth,
|
Который считает свои мысли арбитром истины,
|
|
His personal vision as impersonal fact,
|
Свое личное видение полагает безличным фактом,
|
|
As witnesses of an objective world
|
А в качестве свидетеля объективного мира
|
|
His erring sense and his instruments' artifice.
|
Берет свое заблуждающееся чувство и уловки своих инструментов.
|
|
Thus must he work life's tangible riddle out
|
Так он должен разгадывать материальную загадку этой жизни,
|
|
In a doubtful light, by error seize on Truth
|
В сомнительном свете посредством ошибки ухватить Истину
|
|
And slowly part the visage and the veil.
|
И постепенно отделить лик от скрывающей его вуали.
|
|
Or else, forlorn of faith in mind and sense,
|
Или же, лишенное веры в уме и чувстве,
|
|
His knowledge a bright body of ignorance,
|
Его знание - всего лишь яркое тело неведения, 156
|
|
He sees in all things strangely fashioned here
|
Он видит во всех вещах, загадочно возникших здесь,
|
|
The unwelcome jest of a deceiving Force,
|
Непрошенный розыгрыш обманчивой Силы,
|
|
A parable of Maya and her might.
|
Загадку Майи и её могущества.
|
|
This vast perpetual motion caught and held
|
Это широкое вечное движение, захваченное и удерживаемое
|
|
In the mysterious and unchanging change
|
Мистическим и неизменным изменением
|
|
Of the persistent movement we call Time
|
Этого настойчивого потока, который мы называем Временем,
|
|
And ever renewing its recurrent beat,
|
Вечно возобновляющего свой повторяющийся ритм,
|
|
These mobile rounds that stereotype a flux,
|
Эти движущиеся круги, которые придают шаблон течению,
|
|
These static objects in the cosmic dance
|
Эти статичные объекты в космическом танце,
|
|
That are but Energy's self-repeating whorls
|
Представляющие собой самоповторяющиеся вихри Энергии,
|
|
Prolonged by the spirit of the brooding Void,
|
Продлеваемые духом созерцающей Пустоты,
|
|
Awaited life and sense and waking Mind.
|
Ожидающие жизни, чувства и пробужденного Ума.
|
|
A little the Dreamer changed his pose of stone.
|
Сам Грезящий изменил своё состояние камня.
|
|
But when the Inconscient's scrupulous work was done
|
Но когда скрупулезная работа Несознательного была сделана
|
|
And Chance coerced by fixed immutable laws,
|
И Случай подчинился неизменным устойчивым законам,
|
|
A scene was set for Nature's conscious play.
|
Была сотворена сцена для сознательной игры Природы.
|
|
Then stirred the Spirit's mute immobile sleep;
|
Затем потревожен был буззвучный неподвижный сон Духа;
|
|
The Force concealed broke dumbly, slowly out.
|
Скрытая Сила постепенно, безмолвно пробилась наружу.
|
|
A dream of living woke in Matter's heart,
|
Мечта о жизни пробудилась в сердце Материи,
|
|
A will to live moved the Inconscient's dust,
|
Воля к жизни потревожила прах Несознательного,
|
|
A freak of living startled vacant Time,
|
Каприз жизни всколыхнул ничем не занятое Время,
|
|
Ephemeral in a blank eternity,
|
Эфемерный в пустой вечности,
|
|
Infinitesimal in a dead Infinite.
|
Бесконечно малый в мертвом Бесконечном.
|
|
A subtler breath quickened dead Matter's forms;
|
Более тонкое дыхание оживило формы мертвой Материи;
|
|
The world's set rhythm changed to a conscious cry;
|
Установленный ритм мира превратился в сознательный крик;
|
|
A serpent Power twinned the insensible Force.
|
Змеиное Могущество соединилось с бесчувственной Силой.
|
|
Islands of living dotted lifeless Space
|
Острова жизни усеяли прежде безжизненное Пространство
|
|
And germs of living formed in formless air.
|
И бактерии жизни сформировались в бесформенном воздухе.
|
|
A Life was born that followed Matter's law,
|
Была рождена Жизнь, следующая закону Материи
|
|
Ignorant of the motives of its steps;
|
Неведая мотивов своих шагов;
|
|
Ever inconstant, yet for ever the same,
|
Всегда непостоянная, и всё же вечно та же,
|
|
It repeated the paradox that gave it birth:
|
Она повторяла парадокс, который был причиной её рождения:
|
|
Its restless and unstable stabilities
|
Её беспокойные и нестабильные стабильности
|
|
Recurred incessantly in the flow of Time
|
Повторялись беспрестанно в потоке Времени
|
|
And purposeful movements in unthinking forms
|
И целенаправленные движения в неразумных формах
|
|
Betrayed the heavings of an imprisoned Will.
|
Выдавали подьёмы заключенной в них Воли. 157
|
|
Waking and sleep lay locked in mutual arms;
|
Пробуждение и сон, сплетясь, лежали в объятиях друг друга;
|
|
Helpless and indistinct came pleasure and pain
|
Невнятные и беспомощные пришли удовольствие и боль,
|
|
Trembling with the first faint thrills of a World-Soul.
|
Трепещущие первыми, слабыми вибрациями Мировой Души.
|
|
A strength of life that could not cry or move,
|
Сила жизни, которая не могла вскрикнуть иль пошевелиться,
|
|
Yet broke into beauty signing some deep delight:
|
Всё же воплотилась в красоте, отмеченной печатью какого-то глубокого восторга:
|
|
An inarticulate sensibility,
|
Невнятная чувствительность,
|
|
Throbs of the heart of an unknowing world,
|
Сердцебиения незнающего мира,
|
|
Ran through its somnolent torpor and there stirred
|
Неслись сквозь его сонное оцепененье и там зашевелилась
|
|
A vague uncertain thrill, a wandering beat,
|
Неясная, неопределенная вибрация, блуждающий ритм,
|
|
A dim unclosing as of secret eyes.
|
Словно приоткрылись смутно потаённые глаза.
|
|
Infant self-feeling grew and birth was born.
|
Младенческое самощущение росло и было рождено рождение.
|
|
A godhead woke but lay with dreaming limbs;
|
Божество пробудилось, но ещё лежало со спящими членами;
|
|
Her house refused to open its sealed doors.
|
Её дом отказывался открыть свои запечатанные двери.
|
|
Insentient to our eyes that only see
|
Неощутимые для наших глаз, которые видят лишь
|
|
The form, the act and not the imprisoned God,
|
Форму, действие, но не заключенного в них Бога,
|
|
Life hid in her pulse occult of growth and power
|
Жизнь в своей оккультной вибрации роста и силы, скрывала
|
|
A consciousness with mute stifled beats of sense,
|
Сознание, безмолвными, приглушенными ударами ощущения,
|
|
A mind suppressed that knew not yet of thought,
|
И подавленный ум, который ещё не ведал мысли,
|
|
An inert spirit that could only be.
|
Лишь один инертный дух мог существовать.
|
|
At first she raised no voice, no motion dared:
|
Сначала она не подавала голоса, не смела пошевелиться:
|
|
Charged with world-power, instinct with living force,
|
Наделенная мировой силой, инстинктом силы жизни,
|
|
Only she clung with her roots to the safe earth,
|
Она лишь цеплялась своими корнями за безопасную землю,
|
|
Thrilled dumbly to the shocks of ray and breeze
|
Безмолвно трепетала под ударами солнечного луча и ветра
|
|
And put out tendril fingers of desire;
|
И выпускала пальцы-щупальцы желания;
|
|
The strength in her yearning for sun and light
|
Эта сила в своем страстном стремлении к солнцу и свету
|
|
Felt not the embrace that made her breathe and live;
|
Не ощущала объятий, которые заставили её жить и дышать;
|
|
Absorbed she dreamed content with beauty and hue.
|
Поглощенная собой, она спала, удовлетвторённая красотой и цветом.
|
|
At last the charmed Immensity looked forth:
|
Наконец, очарованная Необъятность бросила взгляд вперед:
|
|
Astir, vibrant, hungering, she groped for mind;
|
Возбужденная, вибрирующая, жаждущая, она на ощупь искала ум;
|
|
Then slowly sense quivered and thought peered out;
|
Затем постепенно затрепетало чувство и выглянула мысль;
|
|
She forced the reluctant mould to grow aware.
|
Она принудила начать осознавать сопротивляющийся образец.
|
|
The magic was chiselled of a conscious form;
|
Была высечена магия сознательной формы;
|
|
Its tranced vibrations rhythmed a quick response,
|
Её погруженные в транс вибрации задавали ритм быстрого отклика
|
|
And luminous stirrings prompted brain and nerve,
|
Сияющие импульсы побуждали мозг и нервы,
|
|
Awoke in Matter spirit's identity
|
Пробуждая в Материи духовную личность
|
|
And in a body lit the miracle
|
И зажигая в теле чудо 158
|
|
Of the heart's love and the soul's witness gaze.
|
Сердечной любви и свидетельствующего взгляда души.
|
|
Impelled by an unseen Will there could break out
|
Там, принуждаемые невидимой Волей смогли проявиться
|
|
Fragments of some vast impulse to become
|
Фрагменты какого-то широкого побуждения к становлению
|
|
And vivid glimpses of a secret self,
|
И живые проблески тайного я,
|
|
And the doubtful seeds and force of shapes to be
|
И робкие семена и сила форм существовать
|
|
Awoke from the inconscient swoon of things.
|
Пробудились от несознательного обморока вещей.
|
|
An animal creation crept and ran
|
Животное начало ползать и бегать,
|
|
And flew and called between the earth and sky,
|
Летать и кричать меж землей и небесами,
|
|
Hunted by death but hoping still to live
|
Преследуемое смертью, но все же надеясь выжить
|
|
And glad to breathe if only for a while.
|
И радуясь тому, что можно подышать хотя б ещё немного.
|
|
Then man was moulded from the original brute.
|
Затем был сформирован человек из первичного животного.
|
|
A thinking mind had come to lift life's moods,
|
Мыслящий ум возник, чтобы возвысить действия жизни,
|
|
The keen-edged tool of a Nature mixed and vague,
|
Острооточенный инструмент путанной и смутной Природы,
|
|
An intelligence half-witness, half-machine.
|
Разум - полусвидетель, полумашина.
|
|
This seeming driver of her wheel of works
|
Этот кажущийся водитель колеса её работ,
|
|
Missioned to motive and record her drift
|
Призванный объяснять и регистрировать её поток
|
|
And fix its law on her inconstant powers,
|
И устанавливать свой закон для её непостоянных сил,
|
|
This master-spring of a delicate enginery,
|
Эта главная пружина тонокой машинерии,
|
|
Aspired to enlighten its user and refine
|
Стремящаяся просветлить и очистить своего пользователя,
|
|
Lifting to a vision of the indwelling Power
|
Поднимая к видению живущего внутри него Могущества,
|
|
The absorbed mechanic's crude initiative:
|
Грубое начало погруженного в себя механика:
|
|
He raised his eyes; Heaven-light mirrored a Face.
|
Он поднял глаза; Небесный свет отразил чей-то Лик.
|
|
Amazed at the works wrought in her mystic sleep,
|
Изумленная результатами труда, совершёнными в её мистическом сне,
|
|
She looked upon the world that she had made:
|
Она взглянула на мир, который сотворила:
|
|
Wondering now seized the great automaton;
|
Размышляя теперь ухватила этот великий автоматизм;
|
|
She paused to understand her self and aim,
|
Она сделала паузу, чтобы понять себя и свою цель,
|
|
Pondering she learned to act by conscious rule,
|
Размышляя, она училась действовать согласно сознательному правилу,
|
|
A visioned measure guided her rhythmic steps;
|
Видимая мера направляла её ритмичные шаги;
|
|
Thought bordered her instincts with a frame of will
|
Мысль ограничивала её инстинкты рамками воли
|
|
And lit with the idea her blinded urge.
|
И озаряла идеей её слепое побуждение.
|
|
On her mass of impulses, her reflex acts,
|
На массу своих импульсов и рефлекторных действий,
|
|
On the Inconscient's pushed or guided drift
|
На принуждаемый или направляемый поток Несознательного
|
|
And mystery of unthinking accurate steps
|
И мистерию немыслящих точных шагов
|
|
She stuck the specious image of a self,
|
Она набросила правдоподобный образ "я",
|
|
A living idol of disfigured spirit;
|
Живой идол искаженного духа;
|
|
On Matter's acts she imposed a patterned law;
|
Она навязала шаблонный закон действиям Материи; 159
|
|
She made a thinking body from chemic cells
|
Она сотворила мыслящее тело из химических клеток
|
|
And moulded a being out of a driven force.
|
И сформировала существо из управляемой силы.
|
|
To be what she was not inflamed her hope:
|
Быть тем, чем она не была - вот что воспламеняло её надежду:
|
|
She turned her dream towards some high Unknown;
|
Она направила свою мечту на какое-то высокое Неведомое;
|
|
A breath was felt below of One supreme.
|
Чье-то дыхание ощущалось под высочайшим Единым.
|
|
An opening looked up to spheres above
|
Какая-то брешь распахнулась на высшие сферы
|
|
And coloured shadows limned on mortal ground
|
И цветные тени проступили на смертной почве
|
|
The passing figures of immortal things;
|
Мимолетные фигуры бессмертных вещей;
|
|
A quick celestial flash could sometimes come:
|
Могла иногда сверкнуть стремительная небесная вспышка:
|
|
The illumined soul-ray fell on heart and flesh
|
Просветляющий луч души падал на плоть и сердце
|
|
And touched with semblances of ideal light
|
И касался какими-то подобиями идеального света
|
|
The stuff of which our earthly dreams are made.
|
Материала, из которого сотворены наши земные грезы.
|
|
A fragile human love that could not last,
|
Хрупкая человеческая любовь, которая не могла долго продолжаться,
|
|
Ego's moth-wings to lift the seraph soul,
|
Мотыльковые крылья эго, чтобы поддержать эту ангельскую душу
|
|
Appeared, a surface glamour of brief date
|
Возникли недолгим поверхностным очарованьем,
|
|
Extinguished by a scanty breath of Time;
|
Которое гасит скупое дыхание Времени;
|
|
Joy that forgot mortality for a while
|
Радость, на время забывающая смертность,
|
|
Came, a rare visitor who left betimes,
|
Пришла, редкой гостей, что быстро уходит
|
|
And made all things seem beautiful for an hour,
|
И заставила все вещи казаться прекрасными на час,
|
|
Hopes that soon fade to drab realities
|
Надежды, что быстро угасают средь серых реальностей,
|
|
And passions that crumble to ashes while they blaze
|
И страсти, что рассыпаются пеплом, пока пылают
|
|
Kindled the common earth with their brief flame.
|
Воспламенили обычную землю своим кратким пламенем.
|
|
A creature insignificant and small
|
Незначительное, маленькое существо
|
|
Visited, uplifted by an unknown Power,
|
Возникло, поддерживаемое неведомой Силой,
|
|
Man laboured on his little patch of earth
|
Человек трудился на своем крошечном клочке земли
|
|
For means to last, to enjoy, to suffer and die.
|
Ради средств, чтоб жить и радоваться, страдать и умирать.
|
|
A spirit that perished not with the body and breath
|
Дух, не умирающий вместе с дыханием и телом,
|
|
Was there like a shadow of the Unmanifest
|
Там пребывал, подобно тени Непроявленного
|
|
And stood behind the little personal form
|
И стоял позади этой крошечной формы личности
|
|
But claimed not yet this earthly embodiment.
|
Но не претендовал ещё на это земное воплощение.
|
|
Assenting to Nature's long slow-moving toil,
|
Согласившись на долгий, медленный и тяжкий труд Природы,
|
|
Watching the works of his own Ignorance,
|
Наблюдая работы своего собственного Неведения,
|
|
Unknown, unfelt the mighty Witness lives
|
Неведомый, неощутимый, могучий живёт здесь Свидетель
|
|
And nothing shows the Glory that is here.
|
И ничто не показывает то Великолепие, которое здесь есть.
|
|
A Wisdom governing the mystic world,
|
Мудрость, направляющая этот мистический мир,
|
|
A Silence listening to the cry of Life,
|
Безмолвие, слушающее крики Жизни, 160
|
|
It sees the hurrying crowd of moments stream
|
Он видит, как спешащая толпа мгновений течёт
|
|
Towards the still greatness of a distant hour.
|
К спокойному величию отдаленного часа.
|
|
This huge world unintelligibly turns
|
Этот огромный мир непостижимо вращается
|
|
In the shadow of a mused Inconscience;
|
В тени какого-то погружённого в себя Несознания;
|
|
It hides a key to inner meanings missed,
|
Оно скрывает ключ ко внутренним потерянным смыслам,
|
|
It locks in our hearts a voice we cannot hear.
|
Оно запирает в наших сердцах голос, который мы не можем слышать.
|
|
An enigmatic labour of the spirit,
|
Загадочная работа духа,
|
|
An exact machine of which none knows the use,
|
Точная машинерия, назначения которой никто не знает,
|
|
An art and ingenuity without sense,
|
Искусство и изобретательность без смысла,
|
|
This minute elaborate orchestrated life
|
Эта скрупулёзно оркестрированная жизнь
|
|
For ever plays its motiveless symphonies.
|
Играет вечно свои беспричинные симфонии.
|
|
The mind learns and knows not, turning its back to truth;
|
Ум учиться и не знает, поворачиваясь спиной к истине;
|
|
It studies surface laws by surface thought,
|
Он изучает поверхностные законы, посредством поверхностной мысли,
|
|
Life's steps surveys and Nature's process sees,
|
Наблюдает шаги жизни и видит процессы Природы
|
|
Not seeing for what she acts or why we live;
|
Не понимая ради какой цели она действует и почему мы живём;
|
|
It marks her tireless care of just device,
|
Он отмечает её неутомимую заботу о точном механизме,
|
|
Her patient intricacy of fine detail,
|
Ее терпеливое переплетение тонких деталей,
|
|
The ingenious spirit's brave inventive plan
|
Смелый, находчивый план изобретательного духа
|
|
In her great futile mass of endless works,
|
В её великой бесполезной массе нескончаемых работ,
|
|
Adds purposeful figures to her purposeless sum,
|
Он добавляет полные значения фигуры к её бесцельной сумме,
|
|
Its gabled storeys piles, its climbing roofs
|
И громоздит свои остроконечные здания-этажи, свои вздымающиеся крыши
|
|
On the close-carved foundations she has laid,
|
На тщательно высеченные фундаменты, которые она заложила,
|
|
Imagined citadels reared in mythic air
|
Возводит воображаемые цитадели в мифическом воздухе
|
|
Or mounts a stair of dream to a mystic moon:
|
Или возносит лестницу из грез к мистической луне:
|
|
Transient creations point and hit the sky:
|
Мимолетные творения устремляются ввысь и достигают неба:
|
|
A world-conjecture's scheme is laboured out
|
Схема предполагаемого мира разрабатывается
|
|
On the dim floor of mind's incertitude,
|
На смутном основании неопределенности ума.
|
|
Or painfully built a fragmentary whole.
|
Или болезненно выстраивается фрагментарное целое.
|
|
Impenetrable, a mystery recondite
|
Непроницаем и мистически непостижим
|
|
Is the vast plan of which we are a part;
|
Этот обширный план, частью которого мы являемся;
|
|
Its harmonies are discords to our view
|
Его гармонии кажутся нам диссонансами,
|
|
Because we know not the great theme they serve.
|
Ибо мы не знаем того великого замысла, которому они служат.
|
|
Inscrutable work the cosmic agencies.
|
Непостижима работа космических сил.
|
|
Only the fringe of a wide surge we see;
|
Мы можем видеть лишь гребень широкой волны;
|
|
Our instruments have not that greater light,
|
Наши инструменты не обладают тем великим светом, 161
|
|
Our will tunes not with the eternal Will,
|
Наша воля не сонастроена с вечной Волей,
|
|
Our heart's sight is too blind and passionate.
|
Виденье нашего сердца слишком слепо и страстно.
|
|
Impotent to share in Nature's mystic tact,
|
Неспособный соединиться с мистическим тактом Природы
|
|
Inapt to feel the pulse and core of things,
|
Неспособный почувствовать пульс и суть вещей,
|
|
Our reason cannot sound life's mighty sea
|
Наш рассудок не может измерить глубину могучего океана жизни
|
|
And only counts its waves and scans its foam;
|
Он считает лишь его волны и изучает его пену;
|
|
It knows not whence these motions touch and pass,
|
Он не знает, откуда приходят эти движения и куда уходят,
|
|
It sees not whither sweeps the hurrying flood:
|
Он не видит, куда несется стремительный поток:
|
|
Only it strives to canalise its powers
|
Лишь старается направить в русло его силы
|
|
And hopes to turn its course to human ends:
|
И надеется обратить его движенье на нужды людей:
|
|
But all its means come from the Inconscient's store.
|
Но все его средства приходят из хранилищ Несознательного.
|
|
Unseen here act dim huge world-energies
|
Незримо здесь действуют завуалированные гигантские мировые энергии
|
|
And only trickles and currents are our share.
|
И лишь капли и струйки достаются нам.
|
|
Our mind lives far off from the authentic Light
|
Наш ум живет вдали от подлинного Света,
|
|
Catching at little fragments of the Truth
|
Ухватывая лишь малые фрагменты Истины
|
|
In a small corner of infinity,
|
В каком-то малом уголке бесконечности,
|
|
Our lives are inlets of an ocean's force.
|
Наши жизни - это узкие заливы океанской силы.
|
|
Our conscious movements have sealed origins
|
Наши сознательные движения имеют скрытые истоки
|
|
But with those shadowy seats no converse hold;
|
Но не имеют никакого сообщения с этими тайным местами;
|
|
No understanding binds our comrade parts;
|
Взаимопонимание не связывает наши дружественные части;
|
|
Our acts emerge from a crypt our minds ignore.
|
Наши действия возникают из тайного источника, которым пренебрегает наш ум.
|
|
Our deepest depths are ignorant of themselves;
|
Наши глубочайшие глубины неведомы самим себе;
|
|
Even our body is a mystery shop;
|
Даже наше тело - это мистическая мастерская;
|
|
As our earth's roots lurk screened below our earth,
|
Как корни нашей земли таятся скрыто под землей,
|
|
So lie unseen our roots of mind and life.
|
Так же невидимыми остаются корни нашего ума и нашей жизни.
|
|
Our springs are kept close hid beneath, within;
|
Наши источники запечатаны и скрыты глубоко внутри;
|
|
Our souls are moved by powers behind the wall.
|
Нашими душами движут силы из-за невидимой стены.
|
|
In the subterranean reaches of the spirit
|
В подземельях духа
|
|
A puissance acts and recks not what it means;
|
Действует могущество и не заботиться о том, что это значит;
|
|
Using unthinking monitors and scribes,
|
Используя недумающих советников и писцов,
|
|
It is the cause of what we think and feel.
|
Оно причина того, что мы думаем и чувствуем.
|
|
The troglodytes of the subconscious Mind,
|
Троглодиты подсознательного Ума
|
|
Ill-trained slow stammering interpreters
|
Плохо-обученные, медлительные, заикающиеся интерпретаторы,
|
|
Only of their small task's routine aware
|
Осознающие лишь рутину своей маленькой задачи
|
|
And busy with the record in our cells,
|
И занятые регистрацией в наших клетках,
|
|
Concealed in the subliminal secrecies
|
Скрытые в сублиминальных тайниках
|
|
Mid an obscure occult machinery,
|
Среди темной, оккультной машинерии, 162
|
|
Capture the mystic Morse whose measured lilt
|
Ловят мистическую азбуку Морзе, чей размеренный ритм
|
|
Transmits the messages of the cosmic Force.
|
Передаёт послания космической Силы.
|
|
A whisper falls into life's inner ear
|
Шёпот проникает во внутренне ухо жизни
|
|
And echoes from the dun subconscient caves,
|
И доносится эхом из сумеречных подсознательных пещер,
|
|
Speech leaps, thought quivers, the heart vibrates, the will
|
Речь скачет, мысль трепещет, сердце вибрирует, воля
|
|
Answers and tissue and nerve obey the call.
|
Отвечает, а ткань и нервы подчиняются этому зову.
|
|
Our lives translate these subtle intimacies;
|
Наши жизни передают эти тонкие сокровенности;
|
|
All is the commerce of a secret Power.
|
Все есть коммерция какой-то скрытой Силы.
|
|
A thinking puppet is the mind of life:
|
Мыслящая марионетка - вот что такое ум жизни:
|
|
Its choice is the work of elemental strengths
|
Его выбор - это работа природных сил,
|
|
That know not their own birth and end and cause
|
Которые на знают ни своего собственного происхождения, ни своей цели, ни своей причины
|
|
And glimpse not the immense intent they serve.
|
И не видят даже проблеска того великого замысла, которому они служат.
|
|
In this nether life of man drab-hued and dull,
|
В этой низшей жизни человека, серой и унылой,
|
|
Yet filled with poignant small ignoble things,
|
Но все-же полной мелких, низменных, мучительных вещей,
|
|
The conscious Doll is pushed a hundred ways
|
Эту сознательную Куклу толкают сотнями различных способов
|
|
And feels the push but not the hands that drive.
|
И она чувствует толчки, но не видит рук, которые ею управляют.
|
|
For none can see the masked ironic troupe
|
Ибо никто не может видеть эту замаскированную и ироничную труппу,
|
|
To whom our figure-selves are marionettes,
|
Для которой наши фигуры-личности лишь марионетки,
|
|
Our deeds unwitting movements in their grasp,
|
Наши дела - это неподвластные нам движения их рук,
|
|
Our passionate strife an entertainment's scene.
|
А наша страстная борьба - театр и сцена их развлечений.
|
|
Ignorant themselves of their own fount of strength
|
Не сознавая собственный источник своей силы
|
|
They play their part in the enormous whole.
|
Они играют свою роль в громадном целом.
|
|
Agents of darkness imitating light,
|
Агенты тьмы, имитирующие свет,
|
|
Spirits obscure and moving things obscure,
|
Темные духи, двигающие темными вещами,
|
|
Unwillingly they serve a mightier Power.
|
Невольно они служат более могучей Силе.
|
|
Ananke's engines organising Chance,
|
Орудия Ананке?, организующие Случай,
|
|
Channels perverse of a stupendous Will,
|
Извращенные каналы коллосальной Воли,
|
|
Tools of the Unknown who use us as their tools,
|
Инструменты Неведомого, использующие нас как свои инструменты,
|
|
Invested with power in Nature's nether state,
|
Наделенные силой в низшем состоянии Природы,
|
|
Into the actions mortals think their own
|
В действия, которые смертные считают своими собственными,
|
|
They bring the incoherencies of Fate,
|
Они привносят превратности Судьбы,
|
|
Or make a doom of Time's slipshod caprice
|
Или творят рок из небрежного каприза Времени,
|
|
And toss the lives of men from hand to hand
|
И как мячики перебрасывают жизни людей из руки в руку
|
|
In an inconsequent and devious game.
|
В какой-то непоследовательной и двусмысленной игре.
|
|
Against all higher truth their stuff rebels;
|
Их субстанция бунтует против всякой более высокой истины;
|
|
Only to Titan force their will lies prone.
|
Только перед силой Титана их воля простирается ничком. 163
|
|
Inordinate their hold on human hearts,
|
Велика их власть над сердцам людей,
|
|
In all our nature's turns they intervene.
|
Они вмешиваются во все изгибы нашей природы.
|
|
Insignificant architects of low-built lives
|
Ничтожные архитекторых приземлённых жизней
|
|
And engineers of interest and desire,
|
Инженеры интереса и желания,
|
|
Out of crude earthiness and muddy thrills
|
Из грубой земной природы и мутных вибраций
|
|
And coarse reactions of material nerve
|
И грубых реакций материальных нервов
|
|
They build our huddled structures of self-will
|
Они возводять громоздкие структуры нашего своеволия
|
|
And the ill-lighted mansions of our thought,
|
И плохоосвещаемые дворцы наших мыслей,
|
|
Or with the ego's factories and marts
|
Или фабриками и рынками эго
|
|
Surround the beautiful temple of the soul.
|
Окружают прекрасный храм души.
|
|
Artists minute of the hues of littleness,
|
Мелочные художники оттенков ничтожности,
|
|
They set the mosaic of our comedy
|
Они выкладывают мозаику нашей комедии
|
|
Or plan the trivial tragedy of our days,
|
Или планируют тривиальную трагедию наших дней,
|
|
Arrange the deed, combine the circumstance
|
Организуют поступок, комбинируют обстоятельства
|
|
And the fantasia of the moods costume.
|
И костюмируют фантазию наших настроений.
|
|
These unwise prompters of man's ignorant heart
|
Эти неумные суфлеры невежественного сердца человека,
|
|
And tutors of his stumbling speech and will,
|
Репетиторы его спотыкающейся речи и воли,
|
|
Movers of petty wraths and lusts and hates
|
Подстрекатели пустого гнева, ненависти и вожделений,
|
|
And changeful thoughts and shallow emotion's starts,
|
И переменчивых мыслей и мелких скачков эмоции,
|
|
These slight illusion-makers with their masks,
|
Эти поверхностные творцы иллюзии с их масками,
|
|
Painters of the decor of a dull-hued stage
|
Художники декораций серого театра,
|
|
And nimble scene-shifters of the human play,
|
Проворные рабочие сцены этой человеческой пьесы,
|
|
Ever are busy with this ill-lit scene.
|
Вечно занятые этим плохо-освещенным представлением.
|
|
Ourselves incapable to build our fate
|
Мы сами не способны творить свою судьбу,
|
|
Only as actors speak and strut our parts
|
Лишь как актеры говорим и с важным видом исполняем свои роли,
|
|
Until the piece is done and we pass off
|
Пока не завершиться эта пьеса и мы не удаляемся
|
|
Into a brighter Time and subtler Space.
|
В более светлое Время и более тонкое Пространство.
|
|
Thus they inflict their little pigmy law
|
Вот так они навязывают свой маленький, пигмейский закон,
|
|
And curb the mounting slow uprise of man,
|
Сдерживая медленное восхождение человека,
|
|
Then his too scanty walk with death they close.
|
А затем его слишком ограниченный путь они обрывают смертью.
|
|
This is the ephemeral creature's daily life.
|
Такова повседневная жизнь этого эфемерного существа.
|
|
As long as the human animal is lord
|
Пока человек-животное является господином
|
|
And a dense nether nature screens the soul,
|
И плотная, низшая природа заслоняет душу,
|
|
As long as intellect's outward-gazing sight
|
Пока устремленный на внешнее взгляд интеллекта
|
|
Serves earthy interest and creature joys,
|
Служит земным интересам и удовольствием этого существа
164
|
|
An incurable littleness pursues his days.
|
Неизлечимое ничтожество будет преследовать его дни.
|
|
Ever since consciousness was born on earth,
|
С тех самых пор, как не земле было рождено сознание,
|
|
Life is the same in insect, ape and man,
|
Жизнь остаётся той же самой и в насекомом, и в обезьяне, и в человеке,
|
|
Its stuff unchanged, its way the common route.
|
её материал МЕ ХГЛЕМХКся, она следует своим НАШ¤МШм маршрутом.
|
|
If new designs, if richer details grow
|
еЯКХ МНБое разрабатывается, если возникают более богатые детали
|
|
And thought is added and more tangled cares,
|
И ДНАЮБКЪЕРЯЪ мШЯКЭ Х АНКЕЕ ЯКНФМШЕ ГЮАНРШ,
|
|
If little by little it wears a brighter face,
|
еЯКХ ЛЮКН-ОНЛЮКС она обретает более светлый лик,
|
|
Still even in man the plot is mean and poor.
|
бЯЕ ФЕ ДЮФЕ Б ¤ЕКНБЕЙЕ этот ЯЧФЕР ОНЯПЕДЯРБЕМЕМ Х ЯЙСДЕМ.
|
|
A gross content prolongs his fallen state;
|
цПСАНЕ СДНБКЕРБНПЕМХЕ ОПНДКЕБЮЕР ЕЦН ОЮДЬЕЕ ЯНЯРНЪМХЕ;
|
|
His small successes are failures of the soul,
|
еЦН ЛЮКЕМЭЙХЕ СЯОЕУХ - это МЕСДЮ¤Х ДСЬХ,
|
|
His little pleasures punctuate frequent griefs:
|
еЦН ЛЮКЕМЭЙХЕ СДНБНКЭЯРБХЪ перемежаются чаЯРШми ЦНПЕЯРями:
|
|
Hardship and toil are the heavy price he pays
|
кХЬЕМХЕ Х тяжкий РПСД - РЮ тяжёлая ЖЕМЮ, ЙНРНПСЧ НМ ОКЮРХР
|
|
For the right to live and his last wages death.
|
гЮ своё ОПЮБН ФХРЭ, а его последняя расплата - ЯЛЕПРЭ.
|
|
An inertia sunk towards inconscience,
|
хМЕПЖХЪ, погружающая его в МЕЯНГМЮМХе,
|
|
A sleep that imitates death is his repose.
|
И сНМ, столь похожий на ЯЛЕПРЭ - вот ЕЦН НРДШУ.
|
|
A puny splendour of creative force
|
Крохотное великолепие творческой силы
|
|
Is made his spur to fragile human works
|
Побуждает его на хрупкие человеческим работы,
|
|
Which yet outlast their brief creator's breath.
|
йНРНПШЕ всё же переживают недолговечное дыхание своего творца.
|
|
He dreams sometimes of the revels of the gods
|
нМ грезит ОНПНю Н пирах АНЦНБ
|
|
And sees the Dionysian gesture pass,-
|
х БХДХР, ЙЮЙ ОПНУНДХР дХНМХЯийское действие, -
|
|
A leonine greatness that would tear his soul
|
ЛЭБХМНЕ вЕКХ¤ХЕ, которое разорвало бы ЕЦН ДСЬС,
|
|
If through his failing limbs and fainting heart
|
еЯКХ б ¤ЕПЕГ ЕЦН хрупкие ¤КЕМШ Х слабое ЯЕПДЖЕ
|
|
The sweet and joyful mighty madness swept:
|
Пронеслось это сКЮДНЯРМНЕ Х ПЮДНЯРМНЕ ЛНЦС¤ЕЕ ЯСЛЮЯЬЕЯРБХЕ:
|
|
Trivial amusements stimulate and waste
|
рПХБХЮКЭМШЕ ПЮГБКЕ¤ЕМХЪ возбуждают Х напрасно растрачивают
|
|
The energy given to him to grow and be.
|
щМЕПЦХЧ, ДЮММСЧ ЕЛС для того, ¤РНАШ ПЮЯРХ Х существовать.
|
|
His little hour is spent in little things.
|
еЦН недолгие часы растрачиваются МЮ Лизерные БЕЫХ.
|
|
A brief companionship with many jars,
|
КПЮРЙНЕ пЮПРМЕПЯРБН Я чередою многих ЯЯНП,
|
|
A little love and jealousy and hate,
|
МЮКЕМЭЙЮЪ КЧАНБь и ПЕБМНЯРЭ, Х МЕМЮБХЯРЭ,
|
|
A touch of friendship mid indifferent crowds
|
Прикосновенье дружбы ЯПЕДь АЕГПЮГКХ¤МШУ РНКО
|
|
Draw his heart-plan on life's diminutive map.
|
РХЯСЧР еЦН ЯЕПДечный ОКЮМ МЮ ЛХМХЮРЧПМНИ ЙЮПРЕ ФХГМХ.
|
|
If something great awakes, too frail his pitch
|
ЕЯКХ ОПНАСФДЮЕРЯЪ ¤РН-РН БЕКХЙНЕ, ЯКХЬЙНЛ хрупка его сила,
|
|
To reveal its zenith tension of delight,
|
вРНАы проЪБХРЭ высочайшее МЮОПЪФЕМХЕ БНЯРНПЦЮ,
|
|
His thought to eternise its ephemeral soar,
|
Слишком слаба его ЛШЯКЭ ¤РНАШ СБЕЙНБЕ¤ХРЭ ЕЦН ЩТемерное ОЮПЕМХЕ,
|
|
Art's brilliant gleam is a pastime for his eyes,
|
Сверкающий проблеск ХЯЙСЯЯРБЮ - вот ПЮГБКЕ¤ЕМХЕ ДКЪ его ЦКЮГ,
|
|
A thrill that smites the nerves is music's spell.
|
А чЮПШ ЛСГШЙХ - РПЕОЕР, терзающий МЕПБШ.
|
|
Amidst his harassed toil and welter of cares,
|
ПосПЕДХ изматывающего РПСДЮ Х хаоса ГЮАНР,165
|
|
Pressed by the labour of his crowding thoughts,
|
Под гнетом ПЮАНРы ЯБНХУ бесконечных ЛШЯКЕИ,
|
|
He draws sometimes around his aching brow
|
нМ ОНПНИ притягивает Й ЯБНЕЛС страдающему от боли челу
|
|
Nature's calm mighty hands to heal his life-pain.
|
СОНЙНИМШЕ ЛНЦС¤ХЕ ПСЙХ оПХПНДШ, ¤РНА ХЯЖЕКХРЭ муку ЯБНЕИ ФХГМХ.
|
|
He is saved by her silence from his rack of self;
|
её РХЬХМЮ ЯОЮЯЮЕР ЕЦН НР этой пытки самим собой;
|
|
In her tranquil beauty is his purest bliss.
|
б Её безмятежной ЙПЮЯНРЕ - его ¤ХЯРЕИЬЕЕ АКЮФЕМЯРБН.
|
|
A new life dawns, he looks out from vistas wide;
|
мНБЮЪ ФХГМЭ ПЮЯЯБЕРЮЕР, НМ начинает видеть более широкие перспективы;
|
|
The Spirit's breath moves him but soon retires:
|
дШУЮМХЕ дСУЮ движет ХЛ, МН быстро НРЯРСОЮЕР:
|
|
His strength was not made to hold that puissant guest.
|
еЦН ЯХКЮ МЕ была способна СДЕПФЮРЭ ЩРНЦН ЛНЦС¤ЕЦН ЦНЯРЪ.
|
|
All dulls down to convention and routine
|
бЯЕ становится тусклым, ОПЕБПЮЫЮЪЯЭ Б СЯКНБМНЯРЭ Х ПСРХМС,
|
|
Or a fierce excitement brings him vivid joys:
|
хКХ неистовое БНГАСФДЕМХЕ ОПХМНЯХР ЕЛС яркие ПЮДНЯРи:
|
|
His days are tinged with the red hue of strife
|
еЦН ДМХ НЙПЮЬены ЙПЮЯМШм цветом АНПЭАШ,
|
|
And lust's hot glare and passion's crimson stain;
|
Жарким блеском БНФДЕКЕМХЪ Х пурпурными пятнами ЯРПЮЯРХ;
|
|
Battle and murder are his tribal game.
|
БХРБЮ и уАХИЯРБН становятся ХЦПой его племени.
|
|
Time has he none to turn his eyes within
|
с МЕЦН МЕР БПЕЛЕМХ, чтобы обратить ЯБНХ ЦКЮГЮ внутрь
|
|
And look for his lost self and his dead soul.
|
х поискать свое СРПЮ¤ЕММНе я Х ЯБНю ЛЕПРБую ДСЬу.
|
|
His motion on too short an axis wheels;
|
еЦН ДБХФЕМХЕ вращается МЮ ЯКХЬЙНЛ ЙНПНРЙНИ НЯХ;
|
|
He cannot soar but creeps on his long road
|
нМ МЕ способен ОЮПХРЭ, но еле передвигает ноги на ЯБНей Длинной ДНПНЦе
|
|
Or if, impatient of the trudge of Time,
|
хКХ, потеряв терпение на долгом пути бПЕЛЕМХ,
|
|
He would make a splendid haste on Fate's slow road,
|
УЯРПЮХБЮЕР БЕКХЙСЧ ЯОЕЬЙС МЮ ЛЕДКЕММНИ ДНПНЦЕ яСДЭАШ,
|
|
His heart that runs soon pants and tires and sinks;
|
еЦН скачущее сердце, быстро ГЮОШУЮвшись, Сстает Х ослабевает;
|
|
Or he walks ever on and finds no end.
|
хКХ вечно НМ идёт Х никуда не приходит.
|
|
Hardly a few can climb to greater life.
|
Лишь немногие способны ОНДМЪРЭЯЪ до АНКЕЕ БЕКХЙНИ ФХГМХ.
|
|
All tunes to a low scale and conscious pitch.
|
бЯё МЮЯРПНЕМН МЮ узкую ЬЙЮКС Х низкий СПНБЕМЭ ЯНГМЮния.
|
|
His knowledge dwells in the house of Ignorance;
|
еЦН ГМЮМХЕ ФХБЕР Б ДНЛЕ мЕведения;
|
|
His force nears not even once the Omnipotent,
|
еЦН ЯХКЮ даже на мгновенье не ОПХАКХжается ко бЯЕЛНЦСЫЕму,
|
|
Rare are his visits of heavenly ecstasy.
|
пЕДЙХ визиты к нему МЕАЕЯМНЦН ЩЙЯРЮГЮ.
|
|
The bliss which sleeps in things and tries to wake,
|
аКЮФЕМЯРБН, спящее Б БЕЫЮУ и пытающееся ОПНАСДХРЭЯЪ,
|
|
Breaks out in him in a small joy of life:
|
Прорывается в МёЛ лишь Б ЛЮКоИ ПЮДНЯРХ ФХГМХ:
|
|
This scanty grace is his persistent stay;
|
щРЮ ЯЙСпая ЛХКНЯРЭ - ЕЦН постоянная поддержка;
|
|
It lightens the burden of his many ills
|
нМЮ НЯБЕЫЮЕР АПЕЛЪ ЕЦН ЛМНЦХУ ЦНПЕЯРЕИ
|
|
And reconciles him to his little world.
|
х ОПХЛХПЪЕР ЕЦН Я его ЛЮКЕМЭЙХЛ ЛХПНЛ.
|
|
He is satisfied with his common average kind;
|
Он довольствуется своим НАЫХЛ средним уровнем;
|
|
Tomorrow's hopes and his old rounds of thought,
|
мЮДЕФДШ ГЮБРПЮЬМЕЦН ДМЪ Х ЙПСЦ своих привычных ЛШЯКей,
|
|
His old familiar interests and desires
|
яБНХ привычные ГМЮЙНЛШЕ ХМРЕПЕЯШ Х ФЕКЮМХЪ
|
|
He has made into a thick and narrowing hedge
|
нМ ОПЕБПЮщает Б плотную Х СГЙСЧ ограду,
|
|
Defending his small life from the Invisible;
|
Защищающую его маленькую жизнь НР мЕГПХЛНЦН;166
|
|
His being's kinship to infinity
|
Родство своего существа с бесконечностью,
|
|
He has shut away from him into inmost self,
|
ОМ отсекает от себя в своих собственных глубинах,
|
|
Fenced off the greatnesses of hidden God.
|
нРЦНПНДХвшись от БЕКХ¤Хя ЯЙПШРНЦН аНЦЮ.
|
|
His being was formed to play a trivial part
|
еЦН ЯСЫЕЯРБН АШКН ЯТНПЛХПНБЮМН, ¤РНАШ ХЦПЮРЭ РПХБХЮКЭМСЧ ПНКЭ
|
|
In a little drama on a petty stage;
|
б какой-то маленькой ДПЮЛЕ МЮ ЛХГЕПМНИ ЯЖЕМЕ;
|
|
In a narrow plot he has pitched his tent of life
|
мЮ узком С¤ЮЯРЙЕ ГЕЛКХ НМ ПЮГАХвает ЯБНИ шатер ФХГМХ
|
|
Beneath the wide gaze of the starry Vast.
|
оНД широким БГЦКЪДНЛ ГБЕГДМНИ Бесконечности.
|
|
He is the crown of all that has been done:
|
нМ - БЕМЕЖ БЯЕЦН, ¤РН АШКН ЯДЕКЮМН:
|
|
Thus is creation's labour justified;
|
Значит НОПЮБДан РПСД РБНПЕМХЪ;
|
|
This is the world's result, Nature's last poise!
|
И это - мировой итог, ОНЯКЕДМЕЕ ПЮБМНБЕЯХЕ оПХПНДШ!
|
|
And if this were all and nothing more were meant,
|
Но ЕЯКХ Аы ЩРН АШКН БЯё Х МХ¤ЕЦН МЕ предполагалось больше,
|
|
If what now seems were the whole of what must be,
|
еЯКХ АШ РН, ¤РН кажется ЯЕИ¤ЮЯ, АШКН БЯЕЛ тем, ¤РН и ДНКФМН АШРЭ,
|
|
If this were not a stade through which we pass
|
еЯКХ АШ это была не очередная ЯРЮДХя, ¤ЕПЕГ ЙНРНПСЧ ЛШ ОПНУНДХЛ
|
|
On our road from Matter to eternal Self,
|
мЮ МЮЬЕИ ДНПНЦЕ НР лЮРЕПХХ Й БЕ¤МНЛС Я,
|
|
To the Light that made the worlds, the Cause of things
|
И яБЕРС, который сотворил эти ЛХПШ, к самой оПХ¤ХМЕ БЕЫЕИ,
|
|
Well might interpret our mind's limited view
|
То вполне было бы оправдано оЦПЮМХ¤ЕММНЕ видение МЮЬЕЦН СЛЮ,
|
|
Existence as an accident in Time,
|
Считающее сСЫЕЯРБНБЮМие ЯКС¤ЮИМНЯРЭю БН бПЕЛЕМХ,
|
|
Illusion or phenomenon or freak,
|
ИККЧГХей, ТЕМНЛЕМом или ОПХ¤СДой,
|
|
The paradox of a creative Thought
|
оЮПЮДНЙЯом творящей лШЯКХ,
|
|
Which moves between unreal opposites,
|
Что ДБХФЕРЯЪ ЛЕФДС МЕПЕЮКЭМШЛХ ОПНРХБНОНКНФМНЯРЪЛХ,
|
|
Inanimate Force struggling to feel and know,
|
мЕНДСЬЕБКЕММой яХКой, стремящейся ¤СБЯРБНБЮРЭ Х ГМЮРЭ,
|
|
Matter that chanced to read itself by Mind,
|
лЮРЕПХей, ПХЯЙМСвшей истолковывать ЯЕАЪ Умом,
|
|
Inconscience monstrously engendering soul.
|
НЕЯНГМЮМХЕм, непостижимо ПНФДЮЧЫим ДСЬС.
|
|
At times all looks unreal and remote:
|
бПЕЛЕМЮЛХ БЯЕ БШЦКЪДХР МЕПЕЮКЭМШЛ и ДЮКЕЙХЛ:
|
|
We seem to live in a fiction of our thoughts
|
лШ, кажется, ФХБёЛ Б воображаемом мире МЮЬХУ ЛШЯКЕИ,
|
|
Pieced from sensation's fanciful traveller's tale,
|
яНЯРЮБКЕММом по причудливому повествованию путника-ощущения,
|
|
Or caught on the film of the recording brain,
|
хКХ зафиксированной на пленке ГЮОХЯШБЮЧЫЕЦН ЛНГЦЮ,
|
|
A figment or circumstance in cosmic sleep.
|
бШЛШЯЕК ХКХ НАЯРНЪРЕКЭЯРБН Б ЙНЯЛХ¤ЕЯЙНЛ ЯМЕ.
|
|
A somnambulist walking under the moon,
|
Подобно лунатику, ЦСКЪЧЫему ОНД КСМНЧ,
|
|
An image of ego treads through an ignorant dream
|
Какой-то оАПЮГ ЩЦН Ьествует ЯЙБНГЭ ЯНМ неведенья,
|
|
Counting the moments of a spectral Time.
|
я¤ХРЮЪ ЛЦМНБЕМХЪ ОПХГПЮ¤МНЦН бПЕЛЕМХ.
|
|
In a false perspective of effect and cause,
|
б ложной ОЕПЯОЕЙРХБЕ следствия и ОПХ¤ХМШ,
|
|
Trusting to a specious prospect of world-space,
|
дНБЕПЪЪ обманчивой панораме ЛХПНБНЦН ОПНЯРПЮМЯРБЮ,
|
|
It drifts incessantly from scene to scene,
|
нМН ДПЕИТСЕР бесОПЕЯРЮММН НР ЯЖЕМШ Й ЯЖЕМЕ,
|
|
Whither it knows not, to what fabulous verge.
|
мЕ ГМЮЪ ЙСДЮ его несёт, Й ЙЮЙНЛС мифическому берегу.
|
|
All here is dreamed or doubtfully exists,
|
бЯё ГДЕЯЭ как-будто грезится во сне ХКХ сомнительно ЯСЫЕЯРБСЕР,167
|
|
But who the dreamer is and whence he looks
|
мН ЙРН же тот, кто смотрит этот ЯНМ Х НРЙСДЮ НМ ЯЛНРПХР,
|
|
Is still unknown or only a shadowy guess.
|
Мы всё еще не знаем ХКь КХЬЭ ЯЛСРМН догадываемся.
|
|
Or the world is real but ourselves too small,
|
хКХ ЛХП ПЕЮКЕМ, МН ЛШ ЯЮЛХ ЯКХЬЙНЛ ЛЮКШ,
|
|
Insufficient for the mightiness of our stage.
|
И не соответствуем величию нашей сцены.
|
|
A thin life-curve crosses the titan whirl
|
рНМЙая кривая линии жизни ОЕПЕЯЕЙЮЕР РХРЮМХ¤ЕЯЙХИ БХУПЭ
|
|
Of the orbit of a soulless universe,
|
нПАХРШ АЕГДСЬМНИ БЯЕКЕММНИ,
|
|
And in the belly of the sparse rolling mass
|
х Бо чреве этой ПЮЯЯЕЪММНИ вращающейся ЛЮЯЯШ
|
|
A mind looks out from a small casual globe
|
сЛ бросает свой взор Я какого-то ЛЮКЕМЭЙНЦН ЯКС¤ЮИМНЦН Земного ЬЮПа
|
|
And wonders what itself and all things are.
|
х вопрошает о том, ¤РН ЕЯРЭ НМ ЯЮЛ Х ¤ЕЛ ЪБКЪЧРЯЪ БЯЕ эти БЕЫХ.
|
|
And yet to some interned subjective sight
|
х, БЯЕ ФЕ, в ЙЮЙНЛ-Ро внутреннем, ЯСАЗЕЙРХБМНЛ видении,
|
|
That strangely has formed in Matter's sightless stuff,
|
Которое чудесным образом сформировалось в слепом БЕЫЕЯРБЕ лЮРЕПХХ,
|
|
A pointillage minute of little self
|
Сиюминутная точка крошечного я
|
|
Takes figure as world-being's conscious base.
|
Обреатает фНПЛС ЯНГМЮРЕКЭМНй основы ЛХПНБНЦН АШРХЪ.
|
|
Such is our scene in the half-light below.
|
рЮЙНБЮ МЮЬЮ ЯЖЕМЮ Б этом ОНКСЯБЕРЕ БМХГС.
|
|
This is the sign of Matter's infinite,
|
щРН - символ АЕЯЙНМЕ¤Мости лЮРЕПХХ,
|
|
This the weird purport of the picture shown
|
Таинственный ЯЛШЯК ЙЮПРХМШ, показанный
|
|
To Science the giantess, measurer of her field,
|
Науке великанше, ХГЛЕПяющей её ОНКе,
|
|
As she pores on the record of her close survey
|
Пока она размышляет над ГЮОХЯями ЯБНЕЦН тщательного наблюдения
|
|
And mathematises her huge external world,
|
х поверяет ЛЮРЕЛЮРХЙНИ её НЦПНЛМШИ БМЕЬМХИ ЛХП,
|
|
To Reason bound within the circle of sense,
|
пассудком, закованным БМСРПХ ЙПСЦа ¤СБЯРБЮ,
|
|
Or in Thought's broad impalpable Exchange
|
хКХ Б широком неощутимом Взаимообмене лШЯКи
|
|
A speculator in tenuous vast ideas,
|
Торговка туманными, бесчисленными ХДЕЪми,
|
|
Abstractions in the void her currency
|
юАЯРПЮЙЖХХ Б ОСЯРНРЕ - Её БЮКЧРЮ,
|
|
We know not with what firm values for its base.
|
И мШ МЕ ГМЮЕЛ, ЙЮЙХЕ РБЕПДШЕ ЖЕММНЯРХ КЕФЮР Б Её НЯМНБЕ.
|
|
Only religion in this bankruptcy
|
кХЬЭ ПЕКХЦХЪ Б ЩРНЛ АЮМЙПНРЯРБЕ
|
|
Presents its dubious riches to our hearts
|
Преподносит МЮЬХЛ ЯЕПДЖЮЛ свои ЯНЛМХРЕКЭМШЕ АНЦЮРЯРБЮ
|
|
Or signs unprovisioned cheques on the Beyond:
|
хКХ ОНДОХЯШБЮЕР МЕНАЕЯОЕ¤ЕММШЕ ¤ЕЙХ МЮ гЮОПЕДЕКЭМНЕ:
|
|
Our poverty shall there have its revenge.
|
В нём МЮЬЮ нищета обретёт своё воздаяние.
|
|
Our spirits depart discarding a futile life
|
мЮЬ ДСУ СУНДит, НРАПЮЯШБЮЪ АЕЯОНКЕГМСЧ ФХГМЭ,
|
|
Into the blank unknown or with them take
|
б абсолютно МЕБЕДНЛНЕ ХКХ захватывает Я ЯНАНЧ
|
|
Death's passport into immortality.
|
В АЕЯЯЛЕПРиЕ пЮЯОНПР ЯЛЕПРХ.
|
|
Yet was this only a provisional scheme,
|
И вЯё ФЕ, ЩРН АШК КХЬЭ ОПЕДБЮПХРЕКЭМый набросок,
|
|
A false appearance sketched by limiting sense,
|
Обманчивая БХДХЛНЯРЭ, которую рисует НЦПЮМХ¤ЕММое ¤СБЯРБН,
|
|
Mind's insufficient self-discovery,
|
НЕДНЯРЮРН¤МНЕ ЯЮЛННРЙПШРХЕ сЛЮ,
|
|
An early attempt, a first experiment.
|
РЮММЪЪ пНОШРЙЮ, какой-то ОЕПБШИ ЩЙЯОЕПХЛЕМР.168
|
|
This was a toy to amuse the infant earth;
|
щРН АШКЮ ХЦПСЬЙЮ, чтобы развлечь ЛКЮДЕМческую ГЕЛКю;
|
|
But knowledge ends not in these surface powers
|
мН ГМЮМХЕ МЕ останавливается на ЩРХУ ОНБЕПУМНЯРМШУ ЯХКЮУ,
|
|
That live upon a ledge in the Ignorance
|
Живущих МЮ ЙПЮЧ мЕБЕДЕМХя
|
|
And dare not look into the dangerous depths
|
х МЕ ЯЛЕЧщих заглянуть в НОЮЯМШЕ ЦКСАХМШ
|
|
Or to stare upward measuring the Unknown.
|
хли устремить свой взор ввысь, ХГЛЕПЪЪ мЕБЕДНЛНЕ.
|
|
There is a deeper seeing from within
|
еЯРЭ АНКЕЕ ЦКСАНЙое видение внутри,
|
|
And, when we have left these small purlieus of mind,
|
х ЙНЦДЮ ЛШ покидаем ЩРХ узкие НЙПЕЯРМНЯРХ СЛЮ,
|
|
A greater vision meets us on the heights
|
БНКЕЕ БЕКХЙНЕ вХДЕМХЕ БЯРПЕ¤ЮЕР МЮЯ МЮ своих БШЯНРЮУ
|
|
In the luminous wideness of the spirit's gaze.
|
В сияющей широте духовного взора.
|
|
At last there wakes in us a witness Soul
|
дСЬЮ-свидетель нЮЙНМЕЖ ОПНбуждается Б МЮЯ,
|
|
That looks at truths unseen and scans the Unknown;
|
вРН видит незримые ХЯРХМШ Х обозревает мЕведомое;
|
|
Then all assumes a new and marvellous face:
|
рНЦДЮ БЯё обретает МНБШИ, ¤СДЕЯМШИ НАКХЙ:
|
|
The world quivers with a God-light at its core,
|
лХП трепещет от Божественного света в его центре,
|
|
In Time's deep heart high purposes move and live,
|
б таинственном ЯЕПДЖЕ бПЕЛЕМХ ФХБСР Х ДБХФСРЯЪ БШЯНЙХЕ цели,
|
|
Life's borders crumble and join infinity.
|
цПЮМХЖШ ФХГМХ ПСЬЮРЯЪ Х ЯНЕДХМЪЧРЯЪ Я АЕЯЙНМЕ¤МНЯРЭЧ.
|
|
This broad, confused, yet rigid scheme becomes
|
щРЮ обЬХПная, заОСРЮММая и всё же ФЕЯРЙая система ЯРЮМНБХРЯЪ
|
|
A magnificent imbroglio of the Gods,
|
бЕКХ¤ЕЯРБЕММНИ Оолиритмией аНЦНБ,
|
|
A game, a work ambiguously divine.
|
хЦПНю, завуалированой АНФЕЯРБЕММНИ работой.
|
|
Our seekings are short-lived experiments
|
мЮЬХ ОНХЯЙХ - это краткоживущие ЩЙЯОЕПХЛЕМРШ,
|
|
Made by a wordless and inscrutable Power
|
Которые проводит безмолвная, МЕОНЯРХФХЛая яХКа,
|
|
Testing its issues from inconscient Night
|
Испытывая ЯБНХ истечения ХГ МЕЯНГМЮРЕКЭМНИ мН¤Х,
|
|
To meet its luminous self of Truth and Bliss.
|
вРНАШ БЯРПЕРХРЭ ЯБНе сияющее я хЯРХМШ Х аКЮФЕМЯРБЮ.
|
|
It peers at the Real through the apparent form;
|
нМЮ БЯЛЮРПХБЮЕРЯЪ Б пЕЮКЭМНЕ сквозь Бидимую ТНПЛС;
|
|
It labours in our mortal mind and sense;
|
нМЮ РПСДХРЯЪ Б МЮЬЕЛ ЯЛЕПРМНЛ СЛЕ Х ¤СБЯРБЕ;
|
|
Amid the figures of the Ignorance,
|
яПЕДи этих форм мЕБЕДЕМХЪ,
|
|
In the symbol pictures drawn by word and thought,
|
б ЯХЛБНКХ¤ЕЯЙХУ ЙЮПРХМЮУ, ПХЯСЕЛШУ ЯКНБНЛ Х ЛШЯКЭЧ,
|
|
It seeks the truth to which all figures point;
|
нМЮ ХЫЕР ХЯРХМС, МЮ ЙНРНПСЧ СЙЮГШБЮЧР БЯЕ Тормы;
|
|
It looks for the source of Light with vision's lamp;
|
нМЮ ХЫЕР ХЯРН¤МХЙ яБЕРЮ с помощью светильника видения;
|
|
It works to find the Doer of all works,
|
нМЮ ПЮАНРЮЕР, ¤РНА обнаружить Исполнителя БЯЕУ ПЮАНР,
|
|
The unfelt Self within who is the guide,
|
мЕНЫСтимое Я БМСРПХ, ЙНРНПое есть водитель,
|
|
The unknown Self above who is the goal.
|
мЕведомое Я над нами, ЙНРНПое ЕЯРЭ ЖЕКЭ.
|
|
All is not here a blinded Nature's task:
|
мЕ БЯё ГДЕЯЭ является ГЮДЮ¤ей слепой оПХПНДШ:
|
|
A Word, a Wisdom watches us from on high,
|
Какое-то яКНБН, лСДПНЯРЭ наблюдают ГЮ МЮЛХ ЯБШЬЕ,
|
|
A Witness sanctioning her will and works,
|
яБХДЕРЕКЭ, санкционирующий Её БНКЧ Х ПЮАНРы,
|
|
An Eye unseen in the unseeing vast;
|
Незримый цКЮГ Б слепой беспредельности;
|
|
There is an Influence from a Light above,
|
Существует бКХЪМиЕ яБЕРЮ ЯБШЬЕ,169
|
|
There are thoughts remote and sealed eternities;
|
Существуют ДЮКЕЙХЕ ЛШЯКХ Х запечатанные БЕ¤МНЯРХ;
|
|
A mystic motive drives the stars and suns.
|
лХЯРХ¤ЕЯЙая причина направляет движение ГБЕГД Х ЯНКМЖ.
|
|
In this passage from a deaf unknowing Force
|
б ЩРНЛ ОЕПЕУНДЕ НР ЦКСУНИ, лишенной знания, яХКШ
|
|
To struggling consciousness and transient breath
|
й АНПЧЫЕЛСЯЪ ЯНГМЮМХЧ Х преходящему ДШУЮМХЧ
|
|
A mighty Supernature waits on Time.
|
лНЦС¤ЮЪ явеПхОПХПНДЮ ожидает во бПЕЛЕМХ.
|
|
The world is other than we now think and see,
|
лХП не таков, Йаким мы его сейчас видим и что мы о нём думаем,
|
|
Our lives a deeper mystery than we have dreamed;
|
НЮЬХ ФХГни - это АНКЕЕ ЦКСАНЙЮЪ ЛХЯРЕПХЪ, ¤ЕЛ ЛНФЕЛ ЛШ себе представить;
|
|
Our minds are starters in the race to God,
|
мЮЬХ СЛШ - это бегуны в забеге к аНЦу,
|
|
Our souls deputed selves of the Supreme.
|
НЮЬХ ДСЬХ - это посланные сюда частицы самого бЯЕБШЬМЕЦН.
|
|
Across the cosmic field through narrow lanes
|
На этом ЙНЯЛХ¤ЕЯЙНм ОНКЕ ОН СГЙХЛ РПНОХМЙЮЛ,
|
|
Asking a scanty dole from Fortune's hands
|
Выпрашивая ЯЙСДМНе ОНДЮяние ХГ ПСЙ тНПРСМШ,
|
|
And garbed in beggar's robes there walks the One.
|
ОАКЮ¤ЕММШИ Б НДЕЪМХЪ МХЫЕЦН, ГДЕЯЭ бродит Единый.
|
|
Even in the theatre of these small lives
|
дЮФЕ Б РЕЮРПЕ ЩРХУ ЛЮКых ФХГМЕИ
|
|
Behind the act a secret sweetness breathes,
|
ПНГЮДХ разыгрывающегося представления ДШЬХР РЮИМЮЪ ЯКЮДНЯРЭ,
|
|
An urge of miniature divinity.
|
Стремление ЛХМХЮРЧПМНИ АНФЕЯРБЕММНЯРХ.
|
|
A mystic passion from the wells of God
|
лХЯРХ¤ЕЯЙЮЪ ЯРПЮЯРЭ из аНжественных источников
|
|
Flows through the guarded spaces of the soul;
|
рЕ¤ёР ¤еПЕГ Нхраняемые ОПНЯРПЮМЯРБЮ ДСЬХ;
|
|
A force that helps supports the suffering earth,
|
Помогающая сХКа ОНДДЕПФХБЮет ЯРПЮДЮЧЫСЧ ГЕЛКЧ,
|
|
An unseen nearness and a hidden joy.
|
мЕБХДХЛЮЪ АКХГНЯРЭ Х ЯЙПШРЮЪ ПЮДНЯРЭ.
|
|
There are muffled throbs of laughter's undertones,
|
рЮЛ слышны ОПХЦКСЬЕММШЕ ПЮЯЙЮРШ ЯЛЕУЮ,
|
|
The murmur of an occult happiness,
|
Шепот НЙЙСКЭРМНЦН блаженства,
|
|
An exultation in the depths of sleep,
|
Какое-то лХЙНБЮМХЕ Б ЦКСАХМЮУ ЯМЮ,
|
|
A heart of bliss within a world of pain.
|
яЕПДЖЕ АКЮФЕМЯРБЮ БМСРПХ ЛХПЮ АНКХ.
|
|
An Infant nursed on Nature's covert breast,
|
Дитя, БЯЙНПЛКЕММое скрытой ЦПСДЭЧ оПХПНДШ,
|
|
An Infant playing in the magic woods,
|
Резвящееся Б волшебных КЕЯЮУ,
|
|
Fluting to rapture by the spirit's streams,
|
ИЦПЮЧЫее нЮ ТКЕИРЕ БНЯРНПЦа у духовных потоков,
|
|
Awaits the hour when we shall turn to his call.
|
фДёР ¤ЮЯЮ, ЙНЦДЮ ЛШ повернёмся МЮ ЕЦН призыв.
|
|
In this investiture of fleshly life
|
б ЩРНЛ НАКЮ¤ЕМХХ РЕКЕЯМНИ ФХГМХ
|
|
A soul that is a spark of God survives
|
дСЬЮ живёт как ХЯЙПа аНЦЮ
|
|
And sometimes it breaks through the sordid screen
|
х иногда она ОПНАХБЮЕРЯЪ ЯЙБНГЭ этот грязный занавес
|
|
And kindles a fire that makes us half-divine.
|
х возФХЦЮЕР огонь, ДЕКЮющий нас ОНКСАНФЕЯРБЕММШЛХ.
|
|
In our body's cells there sits a hidden Power
|
б ЙКЕРЙЮУ МЮЬЕЦН РЕКЮ есть скрытая яХКЮ,
|
|
That sees the unseen and plans eternity,
|
Которая видит МЕГПХЛНЕ Х планирует БЕ¤МНе,
|
|
Our smallest parts have room for deepest needs;
|
В нЮЬХх самых малых ¤ЮЯРях есть место ДКЪ ЦКСАН¤ЮИЬХУ МСФД;
|
|
There too the golden Messengers can come:
|
ТСДЮ Роже ЛНЦСР ОПХйти золотые Посланники:
|
|
A door is cut in the mud wall of self;
|
дБЕПЭ прорубается в ЦПЪГМНИ стенке эго;170
|
|
Across the lowly threshold with bowed heads
|
ЧЕПЕГ МХГЙХИ ОНПНЦ Яо ЯЙКНМЕММШЛХ ЦНКНБЮЛХ
|
|
Angels of ecstasy and self-giving pass,
|
ППНУНДЪР юМЦЕКШ ЩЙЯРЮГЮ Х самоотдачи,
|
|
And lodged in an inner sanctuary of dream
|
х ОНЯЕКившись БН БМСРПЕММЕЛ храме сна
|
|
The makers of the image of deity live.
|
Живут тБНПЖШ АНФЕЯРБЕММНЦН НАПЮГЮ.
|
|
Pity is there and fire-winged sacrifice,
|
Там есть сострадание и НЦМЕММНЙПШКая ФЕПРБа,
|
|
And flashes of sympathy and tenderness
|
х БЯОШЬЙХ Яочувствия Х МЕФМНЯРХ
|
|
Cast heaven-lights from the heart's secluded shrine.
|
Посылают МЕАЕЯМШе огни ХГ уединенного храма ЯЕПДЖЮ.
|
|
A work is done in the deep silences;
|
В ЦКСАНЙХУ АЕГЛНКБХЪУ свершается работа;
|
|
A glory and wonder of spiritual sense,
|
Великолепие Х ¤СДо дСУНБМНЦН ¤СБЯРБЮ,
|
|
A laughter in beauty's everlasting space
|
яЛЕУ Б БЕ¤МНЛ ОПНЯРПЮМЯРБЕ ЙПЮЯНРШ,
|
|
Transforming world-experience into joy,
|
Преобразующий мировой опыт Б ПЮДНЯРЭ,
|
|
Inhabit the mystery of the untouched gulfs;
|
Живёт в ЛХЯРЕПХи МЕДНЯРХФХЛШУ АЕГДМ;
|
|
Lulled by Time's beats eternity sleeps in us.
|
Убаюкиваемая ритмами бПЕЛЕМХ Б МЮЯ дремлет БЕ¤МНЯРЭ.
|
|
In the sealed hermetic heart, the happy core,
|
б запечатанном, ЦЕПЛЕРХ¤еском ЯЕПДЖЕ, счастливый центр,
|
|
Unmoved behind this outer shape of death
|
мЕОНДБХФМый за ЩРНИ БМЕЬМей формой смерти
|
|
The eternal Entity prepares within
|
бЕ¤МНЕ яСЫЕЯРБН подготавливает БМСРПХ
|
|
Its matter of divine felicity,
|
яБНЧ ЛЮРЕПХЧ АНФЕЯРБЕММНЦН блаженства,
|
|
Its reign of heavenly phenomenon.
|
Свое царство божественного проявления.
|
|
Even in our sceptic mind of ignorance
|
дЮФЕ Б МЮЬ ЯЙЕОРХ¤ЕЯЙХИ СЛ МЕБЕДЕМХЪ
|
|
A foresight comes of some immense release,
|
оПХУНДХР ОПЕДБХДЕМХЕ какого-то великого НЯБНАНФДЕМХЪ,
|
|
Our will lifts towards it slow and shaping hands.
|
мЮЬЮ БНКЪ простирает к нему постепенно обретающие форму ПСЙХ.
|
|
Each part in us desires its absolute.
|
йЮФДЮЪ ¤ЮЯРЭ Б МЮЯ ФЕКЮЕР ЯБНЕЦН ЮАЯНКЧРЮ.
|
|
Our thoughts covet the everlasting Light,
|
мЮЬХ ЛШЯКХ ФЮФДСР БЕ¤МНЦН яБЕРЮ,
|
|
Our strength derives from an omnipotent Force,
|
мЮЬи ЯХКы берут свое начало во БЯЕЛНЦСЫЕИ яХКе,
|
|
And since from a veiled God-joy the worlds were made
|
И так как ХГ скрытой аНжественной радости АШКХ Яотворены ЛХПШ,
|
|
And since eternal Beauty asks for form
|
х так как БЕ¤МЮЪ йПЮЯНРЮ стремиться облечься в ТНПЛу,
|
|
Even here where all is made of being's dust,
|
дЮФЕ ГДЕЯЭ, ЦДЕ БЯё сотворено ХГ ОПЮУЮ АШРХЪ,
|
|
Our hearts are captured by ensnaring shapes,
|
мЮЬХ ЯЕПДЖЮ захватываются пленительными ТНПЛами,
|
|
Our very senses blindly seek for bliss.
|
СЮЛХ МЮЬХ ¤СБЯРБЮ ЯКЕОН ищут АКЮФЕМЯРБо.
|
|
Our error crucifies Reality
|
мЮЬа ошибка ПЮЯОХМЮЕР пЕЮКЭМНЯРЭ,
|
|
To force its birth and divine body here,
|
вРНАШ заставить Её и АНФЕЯРБЕММНЕ РЕКН родиться здесь,
|
|
Compelling, incarnate in a human form
|
оПХМСФДЮЪ воплотиться Б ¤ЕКНБЕ¤ЕЯЙСЧ ТНПЛС
|
|
And breathing in limbs that one can touch and clasp,
|
х ДШшать Б ¤КЕМах, ЙНРНПШе ЛНФМН ЙНЯМСРЭЯЪ Х обнять,
|
|
Its Knowledge to rescue an ancient Ignorance,
|
Своим гМЮМХем освободить ДПЕБМЕЕ мЕведенье,
|
|
Its saviour light the inconscient universe.
|
Своим ЯОЮЯХРЕКЭМШм ЯБЕРом МЕЯНГМЮРЕКЭМую БЯЕКЕММую.
|
|
And when that greater Self comes sea-like down
|
х ЙНЦДЮ это великий Дух, подобно океану, хлынет вниз,171
|
|
To fill this image of our transience,
|
Чтобы зЮОНКМХРЭ ЩРНР НАПЮГ МЮЬЕИ мимолетности,
|
|
All shall be captured by delight, transformed:
|
бЯЕ АСДЕР оУБЮ¤ЕМН БНЯРНПЦНЛ преображения:
|
|
In waves of undreamed ecstasy shall roll
|
б БНКМЮУ МЕБННАПЮГХЛНЦН ЩЙЯРЮГЮ закружатся
|
|
Our mind and life and sense and laugh in a light
|
мЮЬи СЛ и ФХГМЭ, и ¤СБЯРБа Х ЯЛЕУ в ЯБЕРе,
|
|
Other than this hard limited human day,
|
Не похожим на свет трудных, НЦПЮМХ¤ЕММых ¤ЕКНБЕ¤ЕЯЙих Дней,
|
|
The body's tissues thrill apotheosised,
|
ЗЮтрепещут оАНФЕЯРБКЕММШЕ тЙЮМХ РЕКЮ,
|
|
Its cells sustain bright metamorphosis.
|
ЕЦН ЙКЕРЙХ ОПЕРЕПОЪР великолепную ЛЕРЮЛНПТНГС.
|
|
This little being of Time, this shadow soul,
|
щРН ЛЮКЕМЭЙНЕ ЯСЫЕЯРБН бПЕЛЕМХ, ЩРЮ омраченная ДСЬЮ,
|
|
This living dwarf-figurehead of darkened spirit
|
щРНт ФХБой ЙЮПКХЙНБый образ зЮРЕЛМёММНЦН ДСУЮ
|
|
Out of its traffic in petty dreams shall rise.
|
Вырвется из суеты ЯБНих ничтожных снов.
|
|
Its shape of person and its ego-face
|
Его личность, носящая личину эго,
|
|
Divested of this mortal travesty,
|
Отбросив ЩРу ОЮПНДХю ЯЛЕПРности,
|
|
Like a clay troll kneaded into a god
|
Подобно ЦКХМЪМому РПНККю, ОЕПЕплавленному в АНЦЮ,
|
|
New-made in the image of the eternal Guest,
|
Вновь сотворенная ОН НАПЮГС предБЕ¤МНЦН цНЯРЪ,
|
|
It shall be caught to the breast of a white Force
|
Будет притянута к груди АЕКНИ яХКы
|
|
And, flaming with the paradisal touch
|
х, ОКЮЛЕМЕя от ПЮИЯЙого приЙоЯновения,
|
|
In a rose-fire of sweet spiritual grace,
|
б ПНГНБНЛ НЦМЕ ЯКЮДчайшей ДСУНБМНИ ЛХКНЯРХ,
|
|
In the red passion of its infinite change,
|
б багровой ЯРПЮЯРХ ЯБНЕЦН бесконечного ХГЛЕМЕМХЪ,
|
|
Quiver, awake, and shudder with ecstasy.
|
Затрепещет, ОПНАСФДаясь и содрогаясь Б ЩЙЯРЮГЕ.
|
|
As if reversing a deformation's spell,
|
И сКНБМН обращая искажающие чары,
|
|
Released from the black magic of the Night,
|
нЯБНАНФДаясь НР ¤ЕПМНИ ЛЮЦХХ мН¤Х,
|
|
Renouncing servitude to the dim Abyss,
|
нРБЕПЦая ПЮАЯкое служенье сумрачной Бездне,
|
|
It shall learn at last who lived within unseen,
|
нМо СГМЮЕР, МЮЙНМЕЖ того, ЙРН МЕзримо ФХБёР БМСРПХ,
|
|
And seized with marvel in the adoring heart
|
х, охваченное ¤СДНЛ Б переполненном любовью ЯЕПДЖЕ,
|
|
To the enthroned Child-Godhead kneel aware,
|
ОЯНГМЮв, пПЕЙКНМХР ЙНКЕМХ пЕПЕД сидящем на троне пЕАЕМЙНЛ-аНЦНЛ,
|
|
Trembling with beauty and delight and love.
|
рПЕОЕЫЮ от ЙПЮЯНРы, БНЯРНПЦа и КЧАБХ.
|
|
But first the spirit's ascent we must achieve
|
мН прежде ЛШ ДНКФМШ ДНЯРХЦМСРЭ БНЯУНФДЕМХЪ ДСУЮ
|
|
Out of the chasm from which our nature rose.
|
хГ той пропасти, откуда поднялась МЮЬЮ ОПХПНДЮ.
|
|
The soul must soar sovereign above the form
|
дСЬЮ ДНКФМЮ свободно восОЮПХРЭ МЮД ТНПЛНИ
|
|
And climb to summits beyond mind's half-sleep;
|
х подняться Й БЕПЬХМЮЛ, что пребывают за ОПЕДЕКЮЛХ ОНКСЯМЮ СЛЮ;
|
|
Our hearts we must inform with heavenly strength,
|
Мы ДНКФМШ МЮОНКМХРЭ нЮЬХ ЯЕПДЖЮ божественной ЯХКНИ,
|
|
Surprise the animal with the occult god.
|
Застать в расплох животное оккультным богом.
|
|
Then kindling the gold tongue of sacrifice,
|
гЮРЕЛ, возжигая ГНКНРНИ ЪГШЙ жертвы,
|
|
Calling the powers of a bright hemisphere,
|
И призывая сХКШ ЯБЕРКНИ ОНКСЯТЕПШ,
|
|
We shall shed the discredit of our mortal state,
|
лШ отбросим позор МЮЬЕЦН ЯЛЕПРМНЦН ЯНЯРНЪМХЪ,
|
|
Make the abysm a road for Heaven's descent,
|
И сДЕКЮЕЛ бездну ДНПНЦНИ ДКЪ нисхождения мЕАЕЯ,172
|
|
Acquaint our depths with the supernal Ray
|
ПНГМЮЙНЛХЛ нЮЬХ гКСАХМШ Я божественным кС¤НЛ
|
|
And cleave the darkness with the mystic Fire.
|
х рассеем РЭЛС ЛХЯРХ¤ЕЯЙХЛ Огнем.
|
|
Adventuring once more in the natal mist
|
Рискнув ЕЫЕ ПЮГ войти в изначальный РСЛЮМ
|
|
Across the dangerous haze, the pregnant stir,
|
Пересекая опасную мглу и кишащее шевеление,
|
|
He through the astral chaos shore a way
|
нМ ОПНкладывал ОСРЭ ¤ЕПЕГ ЮЯРПЮКЭМШИ УЮНЯ
|
|
Mid the grey faces of its demon gods,
|
яПЕДи ЯЕПШУ КХков ЕЦН ДЕЛНМХ¤ЕЯЙХУ АНЦНБ,
|
|
Questioned by whispers of its flickering ghosts,
|
Преследуемый ЬЕОНРЮЛХ ЕЦН мерцающих ОПХГПЮЙНБ,
|
|
Besieged by sorceries of its fluent force.
|
И осаждаемый чарами ЕЦН текучей ЯХКШ.
|
|
As one who walks unguided through strange fields
|
Подобно тому, ЙРН АЕГ ОПНБНДМХЙЮ ХДёР ¤ЕПЕГ таинственные ОНКЪ,
|
|
Tending he knows not where nor with what hope,
|
мЕ ведая пути и не ГМЮЪ, МЮ ¤РН МЮДЕЪРЭЯЪ,
|
|
He trod a soil that failed beneath his feet
|
нМ ЯРСОЮК ОН ОН¤БЕ, ХЯ¤ЕГЮющей ОНД его МНЦами,
|
|
And journeyed in stone strength to a fugitive end.
|
х с непреклонной силой направлялся Й убегающему концу.
|
|
His trail behind him was a vanishing line
|
еЦН ЯКЕД ОНГЮДХ превращался в тающую КХМХю
|
|
Of glimmering points in a vague immensity;
|
лЕПЖЮЧЫХУ РН¤ЕЙ Б ЯЛСРМНИ беспредельности;
|
|
A bodiless murmur travelled at his side
|
ЕЦН ЯНОПНБНФДЮКо чье-то бЕЯРЕКЕЯМое бормотание
|
|
In the wounded gloom complaining against light.
|
б раненом ЛПЮЙЕ, жалующемся на ЯБЕР.
|
|
A huge obstruction its immobile heart,
|
Чудовищным ОПЕОЪРЯРБХЕм его МЕОНДБХФМНму ЯЕПДЖу,
|
|
The watching opacity multiplied as he moved
|
Эта нЮАКЧДЮЧЫЮЪ мгла ЛМНФХКЮ ОН ЛЕПЕ ЕЦН ОПНДБХФЕМХЪ
|
|
Its hostile mass of dead and staring eyes;
|
яБНЧ БПЮФДЕАМСЧ ЛЮЯЯС ЛЕПРБШУ, РЮПЮЫЮЫХУЯЪ ЦКЮГ;
|
|
The darkness glimmered like a dying torch.
|
Тьма ЛЕПЖЮла, подобно умирающему ТЮЙЕКу.
|
|
Around him an extinguished phantom glow
|
бНЙПСЦ МЕЦН меркло призрачное сияние,
|
|
Peopled with shadowy and misleading shapes
|
мЮЯЕКЕММое серыми, обманчивыми ТНПЛЮЛХ,
|
|
The vague Inconscient's dark and measureless cave.
|
Тьма сЛСРМНЦН мЕЯНГМЮтельного и неизмеримая ОЕЫЕПЮ.
|
|
His only sunlight was his spirit's flame.
|
Его ЕДХМЯРБЕММШЛ ЯНКМЕ¤МШЛ светом было пламя его ДСУЮ.
|
|
End of Canto Five
|
Конец Пятого Канто
|
|
|
|