|
Canto VII
THE DISCOVERY OF THE COSMIC SPIRIT AND COSMIC CONSCIOUSNESS
|
Песнь седьмая
Открытие космического Духа и космического Сознания
|
|
|
|
|
|
|
|
In the little hermitage in the forest's heart,
|
В небольшом жилище отшельника, в чаще лесной,
|
|
In the sunlight and the moonlight and the dark
|
При свете солнца, и во тьме, и под луной
|
|
The daily human life went plodding on
|
Человеческая повседневная жизнь шла своим чередом
|
|
Even as before with its small unchanging works
|
Как прежде со своими мелкими неизменными трудами
|
|
And its spare outward body of routine
|
И скудной внешней своей рутиной,
|
|
And happy quiet of ascetic peace.
|
И счастливым покоем аскетичной безмятежности.
|
|
The old beauty smiled of the terrestrial scene;
|
Древняя красота улыбалась земных сцен;
|
|
She too was her old gracious self to men.
|
И Савитри тоже оставалась для людей прежней, приветливой собой.
|
|
The Ancient Mother clutched her child to her breast
|
Древняя Мать прижимала свое чадо к груди своей,
|
|
Pressing her close in her environing arms,
|
Крепко ее кольцом своих рук обнимая,
|
|
As if earth ever the same could for ever keep
|
Словно земля, вечно все та же, могла навеки сохранить
|
|
The living spirit and body in her clasp,
|
В своих объятиях живой дух и тело,
|
|
As if death were not there nor end nor change.
|
Словно здесь не было никогда смерти, перемены или конца.
|
|
Accustomed only to read outward signs
|
Привыкшие различать только внешние знаки,
|
|
None saw aught new in her, none divined her state;
|
Окружающие ничего нового не разглядели в ней и не догадывались о ее состоянии,
|
|
They saw a person where was only God's vast,
|
Они видели личность там, где была лишь бесконечность Бога,
|
|
A still being or a mighty nothingness.
|
Спокойное бытие или могучее ничто.
|
|
To all she was the same perfect Savitri:
|
Для всех она оставалась все той же прекрасной Савитри:
|
|
A greatness and a sweetness and a light
|
Сладость, величие, и свет
|
|
Poured out from her upon her little world.
|
Изливались из нее на ее маленький мирок.
|
|
Life showed to all the same familiar face,
|
Жизнь являла всем то же самое, знакомое лицо,
|
|
Her acts followed the old unaltered round,
|
Ее действия следовали старым, неизменным кругом,
|
|
She spoke the words that she was wont to speak
|
Говорила она те же самые слова, что имела обыкновенье говорить,
|
|
And did the things that she had always done.
|
Делала все то же, что всегда делала и прежде.
|
|
Her eyes looked out on earth's unchanging face,
|
Глаза ее смотрели на неизменный лик земли,
|
|
Around her soul's muteness all moved as of old;
|
Вокруг безмолвия ее души все двигалось как раньше;
|
|
A vacant consciousness watched from within,
|
Пустое сознание наблюдало изнутри,
|
|
Empty of all but bare Reality.
|
Незаполненное ничем, кроме обнаженной Реальности.
|
|
There was no will behind the word and act,
|
За словами и действиями ее не существовало воли,
|
|
No thought formed in her brain to guide the speech:
|
Мысли не было, возникающей в уме, чтоб управлять речью:
|
|
An impersonal emptiness walked and spoke in her,
|
Безличная пустота в ней передвигалась и говорила,
|
|
Something perhaps unfelt, unseen, unknown
|
Может быть что-то невидимое, неведомое, неощутимое,
|
|
Guarded the body for its future work,
|
Хранило ее тело для своей будущей работы,
|
|
Or Nature moved in her old stream of force.
|
Или Природа продолжала нести в ней прежний поток силы.
|
|
Perhaps she bore made conscious in her breast
|
Может быть, она в себе несла, ставшее сознательным в ее груди,
|
|
The miraculous Nihil, origin of our souls
|
Чудесное Ничто, источник наших душ,
|
|
And source and sum of the vast world's events,
|
Первопричину и сумму событий безграничного мира,
|
|
The womb and grave of thought, a cipher of God,
|
Лоно и могилу мысли, шифр Бога,
|
|
A zero circle of being's totality.
|
Нулевой круг тотальности бытия.
|
|
It used her speech and acted in her acts,
|
Оно действовало в ее действиях и использовало ее речь,
|
|
It was beauty in her limbs, life in her breath;
|
Было жизнью в ее дыхании и красотой в ее членах;
|
|
The original Mystery wore her human face.
|
Изначальная Мистерия носила ее человеческое лицо.
|
|
Thus was she lost within to separate self;
|
Так была она потеряна для своего обособленного я внутри;
|
|
Her mortal ego perished in God's night.
|
В ночи Бога погибло ее смертное эго.
|
|
Only a body was left, the ego's shell
|
Оболочкой эго оставалось только тело,
|
|
Afloat mid drift and foam of the world-sea,
|
Дрейфовать среди течения и пены мирового океана,
|
|
A sea of dream watched by a motionless sense
|
Океана грез, наблюдаемых неподвижным чувством,
|
|
In a figure of unreal reality.
|
В образе какой-то нереальной реальности.
|
|
An impersonal foresight could already see,-
|
Безличное предвидение могло уже видеть, -
|
|
In the unthinking knowledge of the spirit
|
В неразмышляющем знании духа, -
|
|
Even now it seemed nigh done, inevitable,-
|
То, что теперь казалось даже близким, неизбежным -
|
|
The individual die, the cosmos pass;
|
Что умирает индивидуальное и космос исчезает;
|
|
These gone, the transcendental grew a myth,
|
И то и другое ушло, трансцендентное стало мифом,
|
|
The Holy Ghost without the Father and Son,
|
Святым Духом, без Отца и Сына
|
|
Or, a substratum of what once had been,
|
Или, первичною основою того, что когда-то существовало,
|
|
Being that never willed to bear a world
|
Бытие, которое никогда не желало рождать этот мир,
|
|
Restored to its original loneliness,
|
Вернулось в свое первозданное одиночество,
|
|
Impassive, sole, silent, intangible.
|
Бесстрастное, безмолвное, неощутимое и одинокое.
|
|
Yet all was not extinct in this deep loss;
|
Все же в этом глубоком разрушении угасло еще не все;
|
|
The being travelled not towards nothingness.
|
Не ради того, чтобы кануть в небытии странствовало это существо.
|
|
There was some high surpassing Secrecy,
|
Там существовала какая-то высокая, все превосходящая, Тайна,
|
|
And when she sat alone with Satyavan,
|
И, когда она сидела наедине с Сатьяваном,
|
|
Her moveless mind with his that searched and strove,
|
С неподвижным умом своим рядом с его борющимся и ищущим умом,
|
|
In the hush of the profound and intimate night
|
В тишине глубокой сокровенной ночи,
|
|
She turned to the face of a veiled voiceless Truth
|
Она обращалась к лику безмолвной, скрытой Истины,
|
|
Hid in the dumb recesses of the heart
|
Что таиться в немых покоях сердца
|
|
Or waiting beyond the last peak climbed by Thought,-
|
Или ожидает выше самой последней вершины, на которую способна взобраться Мысль, -
|
|
Unseen itself it sees the struggling world
|
Незримая сама, она смотрит на этот борющийся мир
|
|
And prompts our quest, but cares not to be found,-
|
И побуждает нас на поиск, но не заботится о том, чтоб быть найденной, -
|
|
Out of that distant Vast came a reply.
|
Из этой далекой Беспредельности пришел ответ.
|
|
Something unknown, unreached, inscrutable
|
Что-то неведомое, недосягаемое, непостижимое,
|
|
Sent down the messages of its bodiless Light,
|
Посылало вниз Послания своего бестелесного Света,
|
|
Cast lightning flashes of a thought not ours
|
Бросая молнии-вспышки не наших мыслей,
|
|
Crossing the immobile silence of her mind:
|
Пересекающих неподвижное молчание ее ума:
|
|
In its might of irresponsible sovereignty
|
В своем могуществе неограниченной, верховной власти,
|
|
It seized on speech to give those flamings shape,
|
Оно захватывало речь, чтобы придать им пламенные формы,
|
|
Made beat the heart of wisdom in a word
|
Творило в слове ритм сердца мудрости
|
|
And spoke immortal things through mortal lips.
|
И произносило бессмертные слова через смертные уста.
|
|
Or, listening to the sages of the woods,
|
Или, когда она слушала лесных мудрецов,
|
|
In question and in answer broke from her
|
В ее вопросах и ответах прорывались
|
|
High strange revealings impossible to men,
|
Cтранные и высокие откровения невозможные для людей,
|
|
Something or someone secret and remote
|
Нечто или некто, тайный и далекий,
|
|
Took hold of her body for his mystic use,
|
Овладевал ее телом ради своего мистического использования,
|
|
Her mouth was seized to channel ineffable truths,
|
Каналом невыразимых истин становились ее уста,
|
|
Knowledge unthinkable found an utterance.
|
Невообразимое знание находило свое выражение в словах.
|
|
Astonished by a new enlightenment,
|
Пораженные этим новым просветленным видением,
|
|
Invaded by a streak of the Absolute,
|
Захваченные проблеском Абсолюта,
|
|
They marvelled at her, for she seemed to know
|
Они дивились ей, ибо казалось она ведает о том,
|
|
What they had only glimpsed at times afar.
|
Что только редко, отдаленно мельком они воспринимали.
|
|
These thoughts were formed not in her listening brain,
|
Не в ее слущающем мозге формировались эти мысли,
|
|
Her vacant heart was like a stringless harp;
|
Ее пустое сердце было подобно лишенной струн, арфе;
|
|
Impassive the body claimed not its own voice,
|
Бесстрастное тело не притязало на то, чтобы иметь свой собственный голос,
|
|
But let the luminous greatness through it pass.
|
Но позволяло этому сияющему величию течь через себя.
|
|
A dual Power at being's occult poles
|
Дуальная Сила на оккультных полюсах бытия
|
|
Still acted, nameless and invisible:
|
Действовала еще, невидимая и безымянная:
|
|
Her divine emptiness was their instrument.
|
Ее божественная пустота Была их инструментом.
|
|
Inconscient Nature dealt with the world it had made,
|
Несознательная Природа имела дело с этим миром, который она сотворила,
|
|
And using still the body's instruments
|
И, все еще используя инструменты тела,
|
|
Slipped through the conscious void she had become;
|
Действовала незаметно через эту сознательную пустоту, которой она стала;
|
|
The superconscient Mystery through that Void
|
Сверсознательная Мистерия через эту Пустоту
|
|
Missioned its word to touch the thoughts of men.
|
Посылала свое слово, чтоб коснуться мыслей человека.
|
|
As yet this great impersonal speech was rare.
|
И все же редкою еще была эта великая, безличная речь.
|
|
But now the unmoving wide spiritual space
|
Но неподвижное теперь, широкое духовное пространство,
|
|
In which her mind survived tranquil and bare,
|
В котором, нагой и безмятежный, продолжал существовать ее ум
|
|
Admitted a traveller from the cosmic breadths:
|
Признало паломника из космических просторов:
|
|
A thought came through draped as an outer voice.
|
Мысль проявлялась как внешний голос.
|
|
It called not for the witness of the mind,
|
Она не призывала в свидетели ум,
|
|
It spoke not to the hushed receiving heart;
|
Она не обращалась к умолкнувшему, воспринимающему сердцу;
|
|
It came direct to the pure perception's seat,
|
Но сразу шла к месту чистого восприятия,
|
|
An only centre now of consciousness,
|
К единственному теперь центру сознания,
|
|
If centre could be where all seemed only space;
|
Если может быть центр там, где все казалось лишь пространством;
|
|
No more shut in by body's walls and gates
|
Не ограниченное больше вратами и стенами тела,
|
|
Her being, a circle without circumference,
|
Ее существо, стало кругом без окружности,
|
|
Already now surpassed all cosmic bounds
|
И теперь превзошло уже все космические пределы
|
|
And more and more spread into infinity.
|
И расширялось все больше и больше в бесконечность.
|
|
This being was its own unbounded world,
|
Это существо было cвоим собственным безграничным миром,
|
|
A world without form or feature or circumstance;
|
Миром без формы, признаков иль черт;
|
|
It had no ground, no wall, no roof of thought,
|
Оно не обладало ни основанием, ни крышей мысли, ни стенами
|
|
Yet saw itself and looked on all around
|
Но все же видело себя и обозревало все вокруг
|
|
In a silence motionless and illimitable.
|
В неподвижном и безграничном безмолвии.
|
|
There was no person there, no centred mind,
|
Там не было личности иль помещенного в центр ума
|
|
No seat of feeling on which beat events
|
И не было места чувствам, на которые воздействуют события
|
|
Or objects wrought and shaped reaction's stress.
|
Или сформированных объектов и порожденных давлением ответной реакции.
|
|
There was no motion in this inner world,
|
Движения не сушествовало в том внутреннем мире,
|
|
All was a still and even infinity.
|
Все было спокойной и ровной бесконечностью.
|
|
In her the Unseen, the Unknown waited his hour.
|
Незримый, Неведомый ожидал в ней своего часа.
|
|
|
|
|
|
|
|
But now she sat by sleeping Satyavan,
|
И вот теперь она сидела рядом со спящим Сатьяваном,
|
|
Awake within, and the enormous Night
|
Пробужденная внутри, и великая Ночь
|
|
Surrounded her with the Unknowable's vast.
|
Окружала ее простором Непостижимого.
|
|
A voice began to speak from her own heart
|
Какой-то голос начал говорить из ее собственного сердца,
|
|
That was not hers, yet mastered thought and sense.
|
Который не ей принадлежал, но овладел мыслью и чувством.
|
|
As it spoke all changed within her and without;
|
Пока он говорил все изменилось снаружи и у нее внутри;
|
|
All was, all lived; she felt all being one;
|
Все было, все жило; она все бытие единым ощущала;
|
|
The world of unreality ceased to be:
|
Мир нереальности перестал сушествовать:
|
|
There was no more a universe built by mind,
|
Здесь больше не было вселенной, построенной умом,
|
|
Convicted as a structure or a sign;
|
Обвиняемой как структура или символ;
|
|
A spirit, a being saw created things
|
Какой-то дух, какое-то существо лицезрело все сотворенные вещи
|
|
And cast itself into unnumbered forms
|
И вбрасывало себя в бесчисленные формы,
|
|
And was what it saw and made; all now became
|
И было тем, что оно видело и делало; все теперь стало
|
|
An evidence of one stupendous truth,
|
Очевидностью одной изумительной истины,
|
|
A Truth in which negation had no place,
|
Истины, в которой не было места отрицанью,
|
|
A being and a living consciousness,
|
Существо и Живое сознание,
|
|
A stark and absolute Reality.
|
Абсолютная и совершанная Реальность.
|
|
There the unreal could not find a place,
|
Там не осталось места нереальному,
|
|
The sense of unreality was slain:
|
Ощущенье нереальности теперь ушло:
|
|
There all was conscious, made of the Infinite,
|
Все было сознательным, все было сотворено из Бесконечного,
|
|
All had a substance of Eternity.
|
Все имело субстанцию Вечного.
|
|
Yet this was the same Indecipherable;
|
И, все же, это было все тем же Непостижимым;
|
|
It seemed to cast from it universe like a dream
|
Оно, казалось, выбрасывало из себя вселенную словно сон,
|
|
Vanishing for ever into an original Void.
|
Что вечно исчезает в изначальной Пустоте.
|
|
But this was no more some vague ubiquitous point
|
Но это не было теперь какой-то неясной точкой, присутствующей повсюду,
|
|
Or a cipher of vastness in unreal Nought.
|
Или тайнописью безграничности в нереальном Ничто.
|
|
It was the same but now no more seemed far
|
Оно было тем же самым, но не казалось уже больше далеким
|
|
To the living clasp of her recovered soul.
|
Живым объятиям ее вновь возрожденной души.
|
|
It was her self, it was the self of all,
|
Оно было сутью ее самой и сутью всего,
|
|
It was the reality of existing things,
|
Реальностью всех существующих вещей,
|
|
It was the consciousness of all that lived
|
И сознанием всего того, что жило
|
|
And felt and saw; it was Timelessness and Time,
|
И ощущало и видело; оно было и Временем, и Безвременьем,
|
|
It was the Bliss of formlessness and form.
|
Оно было Блаженством бесформенности и формой.
|
|
It was all Love and the one Beloved's arms,
|
Оно было руками Возлюбленного и Любовью,
|
|
It was sight and thought in one all-seeing Mind,
|
Взором и мыслью в одном всевидящем Уме,
|
|
It was joy of Being on the peaks of God.
|
И радостью Бытия на вершинах Бога.
|
|
She passed beyond Time into eternity,
|
Она вышла за пределы Времени в Вечность,
|
|
Slipped out of space and became the Infinite;
|
Выскользнула из пространства и стала Бесконечностью;
|
|
Her being rose into unreachable heights
|
Ее существо поднялось в недостижимые выси
|
|
And found no end of its journey in the Self.
|
И не находило в Духе конца своему путешествию.
|
|
It plunged into the unfathomable deeps
|
Оно погружалось в неизмеримые глубины
|
|
And found no end to the silent mystery
|
И не могло обнаружить конца безмолвной мистерии,
|
|
That held all world within one lonely breast,
|
Которая весь мир несла в своей одинокой груди
|
|
Yet harboured all creation's multitudes.
|
И все же многообразию всего творенья давала убежище.
|
|
She was all vastness and one measureless point,
|
Она была и одной безмерною точкой, и всей беспредельностью
|
|
She was a height beyond heights, a depth beyond depths,
|
Она была глубиной, простирающейся за глубинами и над высотами парящей высотой,
|
|
She lived in the everlasting and was all
|
Она жила в вечности и всем тем была,
|
|
That harbours death and bears the wheeling hours.
|
Что смерти дает прибежище и выносит бремя кружащих часов.
|
|
All contraries were true in one huge spirit
|
В едином великом духе были истинны все противоположности,
|
|
Surpassing measure, change and circumstance.
|
Превосходящем все обстоятельства, изменения и меры.
|
|
An individual, one with cosmic self
|
Личность, единая с космическим я,
|
|
In the heart of the Transcendent's miracle
|
В сердце чуда Трансцендентного
|
|
And the secret of World-personality
|
И тайне Мировой индивидуальности
|
|
Was the creator and the lord of all.
|
Была творцом и властелином всего.
|
|
Mind was a single innumerable look
|
Ум был одним его неисчислимым взглядом
|
|
Upon himself and all that he became.
|
На самого себя и на все то, чем стал он.
|
|
Life was his drama and the Vast a stage,
|
Безграничность была его сценой, жизнь была его драмой,
|
|
The universe was his body, God its soul.
|
Вселенная была его телом и Бог был ее душой.
|
|
All was one single immense reality,
|
Все было одной единой необъятной реальностью,
|
|
All its innumerable phenomenon.
|
Все - ее неисчислимым проявлением.
|
|
Her spirit saw the world as living God;
|
Ее дух увидел мир как живого Бога;
|
|
It saw the One and knew that all was He.
|
Он видел Единое и знал, что все это - Он сам .
|
|
She knew him as the Absolute's self-space,
|
Она его осознавала как собственное пространство Абсолютного,
|
|
One with her self and ground of all things here
|
Единого с ее я и являющегося основой всех здесь существующих вещей,
|
|
In which the world wanders seeking for the Truth
|
В котором мир блуждает в поисках Истины,
|
|
Guarded behind its face of ignorance:
|
Оберегаемую позади обличия его неведения:
|
|
She followed him through the march of endless Time.
|
Она следовала за ним сквозь течение бесконечного Времени.
|
|
All Nature's happenings were events in her,
|
Все, что происходит в Природе было событиями, происходящими в ней самой,
|
|
The heart-beats of the cosmos were her own,
|
Сердцебиенья космоса были ударами ее собственного сердца,
|
|
All beings thought and felt and moved in her;
|
Все существа мыслили, чувствовали и двигались в ней;
|
|
She inhabited the vastness of the world,
|
Она несла в себе огромность мира,
|
|
Its distances were her nature's boundaries,
|
Его расстояния были границами ее природы,
|
|
Its closenesses her own life's intimacies.
|
И его плотности сокровенными сторонами ее собственной жизни.
|
|
Her mind became familiar with its mind,
|
Ум мира стал сокровенно близок ее уму,
|
|
Its body was her body's larger frame
|
Его тело было более великой формой ее тела,
|
|
In which she lived and knew herself in it
|
В котором она жила и осознавала себя
|
|
One, multitudinous in its multitudes.
|
Единой, многообразной во всех множественных его проявлениях.
|
|
She was a single being, yet all things;
|
Она одним существом была и все же всеми вещами;
|
|
The world was her spirit's wide circumference,
|
Мир был обширным пространством ее духа,
|
|
The thoughts of others were her intimates,
|
Мысли других людей были ей близки,
|
|
Their feelings close to her universal heart,
|
Чувства их сокровенны ее универсальному сердцу,
|
|
Their bodies her many bodies kin to her;
|
Их тела были ее многими родными ей телами;
|
|
She was no more herself but all the world.
|
Она больше не была собой, но стала всем миром.
|
|
Out of the infinitudes all came to her,
|
Из бесконечностей все приходило к ней,
|
|
Into the infinitudes sentient she spread,
|
Она расширилась в сознательные беспредельности,
|
|
Infinity was her own natural home.
|
Ее естественным, собственным, домом стала Бесконечность.
|
|
Nowhere she dwelt, her spirit was everywhere,
|
Нигде она не пребывала, ее дух повсюду пребывал,
|
|
The distant constellations wheeled round her;
|
Вокруг нее вращались далекие созвездия;
|
|
Earth saw her born, all worlds were her colonies,
|
Земля видела ее рождение, все миры были ее колониями,
|
|
The greater worlds of life and mind were hers;
|
Более великие миры жизни и ума ей принадлежали;
|
|
All Nature reproduced her in its lines,
|
Вся Природа в своих очертаниях воспроизводила ее,
|
|
Its movements were large copies of her own.
|
Действия Природы были более великими копиями ее собственных действий.
|
|
She was the single self of all these selves,
|
Она была единым я всех этих существующих я,
|
|
She was in them and they were all in her.
|
Она в них была и они все в ней существовали.
|
|
This first was an immense identity
|
Сначала это было необъятным отождествлением,
|
|
In which her own identity was lost:
|
В которой ее собственная личность была потеряна:
|
|
What seemed herself was an image of the Whole.
|
То, что казалось ею самой, было образом Целого.
|
|
She was a subconscient life of tree and flower,
|
Она была подсознательной жизнью цветка и дерева,
|
|
The outbreak of the honied buds of spring;
|
Распусканьем медовых весенних почек;
|
|
She burned in the passion and splendour of the rose,
|
Она пылала в страсти и великолепии розы,
|
|
She was the red heart of the passion-flower,
|
И была алым сердцем страстного цветка,
|
|
The dream-white of the lotus in its pool.
|
И цвела чистой грезой лотоса в его пруду.
|
|
Out of subconscient life she climbed to mind,
|
Из подсознательной жизни она поднималась в ум,
|
|
She was thought and the passion of the world's heart,
|
Мыслью и страстью сердца мира она была,
|
|
She was the godhead hid in the heart of man,
|
Божественностью, таящейся в сердце человека,
|
|
She was the climbing of his soul to God.
|
И восхождением к Богу его души.
|
|
The cosmos flowered in her, she was its bed.
|
Космос в ней расцветал, она была для него ложем.
|
|
She was Time and the dreams of God in Time;
|
Она была Временем и грезами Бога во Времени;
|
|
She was Space and the wideness of his days.
|
Пространством и простором его дней она была.
|
|
From this she rose where Time and Space were not;
|
Оттуда она восходила туда, где Пространства и Времени больше не существовало;
|
|
The superconscient was her native air,
|
Сверхсознание стало ее родной атмосферой,
|
|
Infinity was her movement's natural space;
|
Бесконечность - была естественным пространством ее движения;
|
|
Eternity looked out from her on Time.
|
Вечность из нее взирало на Время.
|
|
|
|
|
End of Canto Seven
End of Book Seven
|
Конец седьмой песни
Конец седьмой книги
|