Мороз. Солнце. Мерно похрустывает снег под ботинками-вездеходами, убаюкивающе-заунывно шуршат колеса коляски. Моя лягушонка сладко сопит в своей уютной овчинной коробчонке... Навстречу нашей сонной кавалькаде идут двое мальчишек, озорного пацанячьего возраста. Точнее один ведет другого, у ведомого же шапочка сдвинута на глаза. Видимо его ожидает сюрприз. Я напрягаюсь, ожидая громких голосов. Может развернуться? Разбудят еще мою неусыпляемую красавицу... Дождалась: "Вот он!" - взрывает тишину мальчишеский голос. Он - это огромный, навороченный, донельзя мужской внедорожник, словно вчера еще возивший американских солдат. Шапка сдвигается к затылку, и разлетается по окрестности звонкое, протяжное, эмоциональное и... смачно-матерное "НИ..........!", в общем, на моем языке "ничего себе". Пацаненок как зачарованный ходил вокруг предмета своего восхищения, и восхищение это выражалось в одной, окрашенной разными, но неизменно восторженно-эмоциональными красками, фразе. Я постаралась, насколько возможно, ускорить шаг, а вслед мне все неслось и неслось звонкое, мальчишеское..., матерное...
Наш с Ксеней ежедневный маршрут лежит между школой и строительным колледжем с реставрационным отделением, которому принадлежат три больших здания. Днем это тихое место, куда съезжаются мамочки с колясками со всех окрестных домов. Но ближе к вечеру только успевай уворачиваться от шумных стаек вырвавшейся на свободу молодежи. И, честно говоря, за всю свою предыдущую жизнь я не слышала столько нецензурной речи, как за эти последние 10 месяцев ежедневных прогулок с ребенком. И это нельзя назвать бранью, они не бранятся, они так разговаривают. Не шпана, не пьяные грузчики, а прилично одетые, ухоженные мальчики и девочки, юноши и девушки уже лет с 9 начинают осваивать ненормативную ненормальную лексику. И не где-то втихаря хихикают над неприличными словами, а громко, без стеснения и даже без вызова и намека на эпатаж общаются на языке проституток и пьяных матросов.
Приехав в Москву 12 лет назад, я долго не могла привыкнуть к бесконечным "ихним" и "ехай", которые слышались на каждом шагу. Но больше всего меня занимало, почему же в моем родном Пролетарском (!) районе города Ленинграда ни один, даже самый непробиваемый, двоечник не разговаривает так, как здесь разговаривает каждый второй. Да просто потому, что негде ему было услышать эти забавные словечки. Ни родители, ни учителя, ни старшие ребята во дворе так не изъяснялись. И вот вопрос: на каком же наречии говорит окружение тех ребятишек, которые бранный жаргон кабаков и борделей принимают за свой родной русский язык?
P.S. Сегодня нам с Ксеней повстречался симпатичный малыш с родителями. И молодой папа, толкая перед собой коляску с познающим мир дитенком, усиленно на всю улицу изъяснялся с супругой на том самом "новом" русском языке...