Горностай Игорь Григорьевич : другие произведения.

Шайтан-конь

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Начало 19 века. Кубань, станица Дальняя. Молодой казак Силко и его друзья изучают знаки, обнаруженные в разных местах в развалинах древней крепости. Впереди походы и необыкновенные приключения. Да и разгадка знаков близка. Только в судьбу юноши вмешивается амбициозный черкесский князь Баган-хан. Горский правитель решил напасть на казачью станицу.Ведь Тимур, Силкин отец, владеет, по мнению горцев, настоящим богатырским конем. Забрав скакуна, Баган-хан планирует победоносный поход, чтобы прогнать черноморских казаков с Кубанской земли.
  Игорь Горностай
  
  Шайтан-конь
  
  
  Глава первая
  
   Силко. Панас и Мотька. Дед Тарас - казацкий характерник.
  
  Силко, молодой, невысокий, светловолосый парень, шестнадцати лет с хвостиком, резво бежит по залитой утренним светом садовой лужайке. Ноги стремительно скользят по траве, сбивая прохладную росу, а быстрые движения напоминают повадки хищного зверя во время охоты. Пробежав три круга худощавое, но мускулистое тело покрылось бисеринками пота, а дыхание стало тяжелым и прерывистым. Сбавив скорость, Силко с надеждой посмотрел на Тараса Егоровича. Может дед сжалится над внуком? Или продолжит экзекуцию, в результате которой ученик превратится в полудохлого цыпленка, только что вылупившегося из яйца? Нет, не смилуется! Глядя, как Тарас принялся набивать табаком чубук и при этом сердито шевелит бровями, юноша понял, что пощады не будет...
  Парень продолжил упражнения, но уже не так быстро как раньше. Конечно, можно перебороть себя и прибавить скорость. Молодой организм, шутя, справится с нагрузкой. Но лень-матушка и недооценка важности тех навыков и умений, получаемых на каждодневных занятиях, ставили под сомнение необходимость такого рвения.
  - Еще три полных круга. Господи! За что мне такая радость? - пробурчал Силко, косясь на деда.
   Сложные телодвижения и шаги юноша освоил с малых лет. А зачем? Дед Тарас как-то сказал, что настанет день, когда "звериный бег" ой как пригодится внуку и Силко не раз помянет старика добрыми словами. Только время не наступало, а ждать надоело. Скучно ежедневно выполнять одно и то же. Куда интереснее стрелять, джигитовать, рубиться на саблях... - вот настоящее дело для казака-пластуна, которому скоро предстоит царева служба, кровавые сражения и великие подвиги!
  Новобранцев призывали в Черноморское войско с восемнадцати лет* и служили казаки долго: "пока богу не надоест", а значит до самой смерти. А будет ли смерть от пули, острого клинка, или от болезни в глубокой старости - только ему же, богу, и ведомо. Силко призывного возраста ждать немного осталось, пара годков и родители справят проводы. Припишут молодого казака в полк и отправят на границу родные земли от горцев защищать. А может Силко будет с персами биться, или с турками. Но еще лучше в Европе воевать. По рассказам бывалых казаков, европейцы - трусливы и ленивы, потому что привыкли к теплу и сытной пище, живут в каменных домах, печки не топят, хлеб не растят, а на рынках зады просиживают. Днем торгуют, а вечером пиво пьют. Какие с них добрые вояки?
  *На самом же деле строевых казаков постоянно не хватало. Чтобы как-то решить проблему, станичные атаманы посылали на кордоны и пятнадцатилетних новобранцев, приписывая им возраст на несколько лет больше. Историк Федор Щербина писал, что малолетние казаки с попустительства кордонного начальства часто несли службу на границе наравне с взрослыми казаками.
  Другое дело черкесы*. Хитрые, беспощадные и злые. Обитают черкесы по левому берегу Кубани, в горах и долинах Северного Кавказа и в Черномории каждую тропинку знают. Отец Силко рассказывал, что нет у казака более достойного противника, чем черкес.
  *Черкесы - так кубанские казаки называли представителей всех горских народов (здесь и далее автором раскрывается смысл отдельных слов из обихода казаков и их говора в то историческое время).
  У горцев лучшее огнестрельное оружие, а клинки, кони, сбруя ценятся далеко за пределами Кубани. Мечта любого черноморца - овладеть в бою черкесским кремниевым ружьем, острой шашкой и добрым седлом. А если повезет, то и боевым скакуном знаменитой кабардинской породы. Оружие на поле битвы добывали, а вот коня редко. Таких счастливчиков можно в Черномории по пальцам пересчитать, потому что не даются черкесские скакуны чужакам. Так приучены.
  Дерутся черкесы храбро, нападают неожиданно, под покровом ночи, тумана, убитых и раненных товарищей не бросают. Любимая тактика - бесшумно наброситься на врага из укрытия и порубить шашками. Вот с кем Силко предстоит встретиться в смертельных схватках в недалеком будущем.
  Раньше казаки с горцами не воевали, но и не дружили. Мирно жили, торговали, хотя случались и оказии. Угонят черкесы лошадей табун, или отару овец в горы, а черноморцы в отместку идут на левый берег и также воруют скот. Случались, конечно, мелкие стычки, как без этого, но до больших сражений дело не доходило.
  Но после Бзиюкской битвы* горцы озлобились. Сначала шапсуги на казаков ополчились, а затем, науськиваемые шапсугами, а также турецкими эмиссарами другие черкесские племена стали нападать на казачьи станицы. В Черномории населения, как говорят "кот наплакал", а горцы в набегах кроме добра и скота еще женщин и детей хватают для продажи в неволю. Полонян переправляют через реку Кубань и ведут в горы тайными тропами, чтобы казаки по дороге не отбили, а затем гонят к побережью Черного моря, вдоль которого, словно хищные катраны, снуют по волнам османские галеры.
  *Бзиюкская битва - (адыг. Бзиюко-зау) - военное сражение состоялось 29 июля 1796 г. в долине rоры Бзиюк между крестьянами шапсугских племен против установления над ними крепостного права князьями Шеретлуковыми. По приказу Екатерины Великой в помощь князьям-поработителям был выделен отряд казаков с пушкой, что помогло разгромить шапсугов.
  Хитрые черкесы, коварные, сражаться на открытой местности с казаками не хотят. По лесам, оврагам и плавням к хуторам и станицам пробираются. Знают, что сильны черноморцы в степи в огневом бою. Несется лавина комонников, а казаки теснее сплачивают ряды, бьют метко из ружей, жалят пиками. Фузея и пика для казака - мать родная, как и для горца шашка. Однако в чистом поле супротив пики шашкой не навоюешь, коротка больно железка. Разве что наконечник ею срубить, если повезет. Нелегкое дело. Само ратовище, выструганное из ясеня, рябины или черемухи, высушенное в тени - крепко. С одного раза клинок древко не перерубит, а если на каленое перо наткнется - зазубрится, а то и переломится. Но другое дело, если столкнешься с черкесом лицом к лицу, да еще и в лесистой местности. В густых зарослях терновника или среди деревьев пикой не помашешь и строй не сомкнешь. В таком случае важно личное мастерство владения оружием. И чтобы победить, необходимо каждый день заниматься огневым и сабельным боем, а не бестолково топать ногами, приседать и кланяться....
   А тут, тьфу ты! Прости, Господи! "лисий бег" и "волчий скок"!
  - Забодай меня комар! - Силко вполголоса выругался и покосился на деда, который сидел под старой яблоней, щурился на летнее солнышко и теребил в руках трубку.
  Силко знал, что так Тарас выражает недовольство и возмущение поведением внука и сейчас разразится буря. И не ошибся.
  - Силко! Горилки тебе в ухо! Это что за танец пьяного казака? Байбак ты этакий!
  - Пьяного казака? Я о таком танце впервой слышу, - парень сделал виноватое выражение лица, потому что знал: иначе нельзя, дед рассердится и накажет. Тарас Егорович может и не выпорет, но так даст чубуком по лбу, что мало не покажется. Да и чубук, вырезанный Тарасом из древесины дикой груши - длинный, тяжелый, такой деревяшкой можно кабана завалить. Да ладно по лбу, а если заставит "шагами" неделю ходить. Силко представил, как целыми днями скачет по-лисьи, а рядом стоят друзья и держатся руками за животы, давясь от неудержимого смеха.
  - Когда казак перепьет вина, то пускается в пляс, а ноги не держат, руки не слушаются, но голова веселья требует. Вот и топчется бедолага на месте, а вместо пляса, получается "танец пьяного казака". - Дед Тарас строго пошевелил усами. - Ты, внучек, думаешь, что ученье мое так себе, забава..., прихоть старого казака? Ошибаешься! Запомни: не освоишь правильно шаги - быть тебе мехоношей*, так и будешь служить на посылках у опытных пластунов.
  *Мехоноша - молодой казак - ученик и помощник разведчика.
  - А я, может, родился пластуном, отец пластун, ты пластун, значит и я пластун. Стрелять умею, саблей владею, на рубке лозы и джигитовке в числе лучших, следы звериные и человеческие читаю.... Зачем мне "лисий бег" и "волчий скок"? - спросил Силко и нахохлился, как молодой воробей перед курицей.
  - Нельзя стать пластуном по праву рождения. Пластунами казаки к сорока годам становятся, не все, а самые лучшие. И тут мало умения хорошо стрелять и саблей рубить - дело обычное и доступное каждому казаку. Важно другое. Ведь кто такой пластун? Пластун - это разведчик, который идет на вражескую землю и добывает там ценные сведения о противнике. А как незаметно туда проникнуть? Как запутать следы? Как спрятаться и стать невидимым? Как бесшумно ходить и подкрадываться? Как подслушать вражеские разговоры? А захватить пленного и связать, да так тихо, чтобы и собаки не услышали? Но самое главное для пластуна - вернуться домой и сообщить добытые сведения командиру. Пластуны - глаза и уши Черноморского войска. Разведчику нельзя геройски погибнуть в неравном бою, если враги окружили. Нужно вырваться, а потом уйти от погони. Ты спрашиваешь - зачем звериные шаги? Отвечу. В "яром бою" победа достигается, прежде всего, головой, но с помощью ног. Будешь быстро двигаться - ни один противник тебя клинком не достанет. Да что я тебя уговариваю! Бери палки, готовься к бою!
  Силко тяжело вздохнув, сжал в руках деревянные колышки, выструганные на длину сабельного клинка, и приготовился к избиению. Руками, как левой, так и правой, парень владеет одинаково хорошо и обоерукий бой саблями освоил. Но куда внуку против деда тягаться. Тарас Егорович - мастер и, не смотря на солидный возраст, десятерых таких, как Силко побьет и не вспотеет. Одной левой сделает и может быть и с закрытыми глазами. Сейчас наставит синяков и шишек, неделю сходить будут.
  - Нападай! - крикнул Тарас, чем удивил внука. Ранее дед атаковал, а Силко защищался. Отсюда и синяки у парня.
  Взревев, как раненный тур, Силко бросился вперед, крутя "карусель" и "мельницу", нанося вертикальные и горизонтальные удары. Палки в руках юноши летали, как стрижи, гудели, рубя воздух, словно рассерженные пчелы, но по деду не попадали. Тарас каким-то волшебным образом уходил от ударов, резко перемещаясь из стороны в сторону и разрывая дистанцию. В один момент, Силко показалось, что дед исчез. Только стоял перед внуком и нехотя отбивал удары, а потом раз и как сквозь землю провалился. Парень обернулся, и тут же получив чувствительный щелчок, схватился за лоб.
  - Ну, теперь понял для чего "шаги" нужны? - улыбнулся Тарас Егорович.
  - Понял, - недовольно буркнул Силко, массируя больное место.
   - Тогда умывайся и айда снидать*, - сказал дед.
  *Снидать - завтракать.
  По-настоящему парня звали Силантием, а Силко - являлось уменьшительно ласкательным именем. Но старый запорожский казак дед Тарас стал именовать внука Силкой еще с пеленок. Когда отец маленького Силантия Тимур обратился к Тарасу Егоровичу с просьбой не называть так новорожденного, то дед молвил:
  - Непростой родился у вас мальчик, очень непростой, поверь моему жизненному опыту, сынок. Нельзя чтобы посторонние люди знали его истинное имя.
  Отец послушался совета мудрого Тараса, потому что ведал: в старину казаки никогда не назывались подлинными именами вплоть до самой смерти.
  Вскоре и родители стали обращаться к ребенку именно так, а его настоящее имя впоследствии забылось.
  Силкина семья по меркам черноморцев - маленькая и бедная. Во главе семейства стоит Тарас Егорович Курчатко. Сын Тимур служит на Игнатьевском бикете,* а Тимурова жена, Ксения, Силкина мама, работает у станичного богатея Петра Цыбули.
  *Бикет - казачий пограничный пикет, легкое полевое укрепление.
  У парня есть младшая сестра, Настя, симпатичная темноволосая девушка с правильными чертами лица и тонким станом. Еще та проказница! Характер у пятнадцатилетней красавицы не мед. Выходками, да хитростью любого парня доведет до белого каления. Иной раз и Силке от сестры достается. Не будет же он драться с девчонкой, хотя взять, и разок выпороть хулиганку было бы здорово. Вот и сейчас, пока Силко бегает по саду, как проклятый, Настя тренируется в стрельбе из лука, метко кладет стрелы в тутовое дерево и попутно строит брату рожицы.
  Пару раз к Насте приезжали сваты из соседней станицы, но уехали, как говорят: "несолоно хлебавши". Первого жениха девушка вызвала на поединок и так избила палкой, что назад бедного парня увезли на телеге. Второго претендента на руку и сердце Настя поставила перед навозной кучей, заставив стрелять из лука по мишени. Если промах, то шаг вперед и ни шага в сторону. Стреляешь, пока стрелы не закончатся. А их не так уж и много, с десяток. Пятьдесят шагов отсчитала и положила на пенек тыкву. Выставила условие: если три раза поразит цель, то может и пойдет замуж за такого "гарного хлопчика*". Но добрый молодец не только в навозе измазался, как Силкина домашняя свинья Хаврошка, но и левую руку тетивой отбил, мишень не сразил и с позором домой убыл.
  Гарный хлопчик* - хороший паренек.
  Если раньше станичные парни вились возле Насти, как бабочки над прекрасным цветком, то после двух случаев сватовства, женихов как отрезало. Да, красивая Настя девушка и дом собою украсит и мужа осчастливит, но уж больно боевита и привередлива. Одним словом - амазонка.
  - Зачем выходить замуж за подкаблучника, который драться не умеет, жену защитить не сможет и воинской славы не добудет, - отвечала Настя на упреки матери.
  - Еще пару лет и останешься старой никому ненужной девой, - возражала Ксения.
  - Но вам же я нужна, - строила глазки Настя. - А в остальном, как бог даст. А может ко мне какой заморский принц посватается, или князь. Потом пожалеете, что не слушали любимую дочку.
  Насчет любимой дочки Настя нисколько не преувеличивала. Мать с отцом младшенькую разве что золотом не осыпали, да и где возьмешь сей драгоценный металл в Черноморской глубинке.
  Тарас напротив, внучку особо не баловал, был строг, справедлив, но, как знал Силко, сердце старого казака целиком принадлежало девочке. И гонял дед Настю вместе с братом на равных. Поблажки не делал. Учил и "ярому бою" и "звериному шагу", и стрелять из лука без промаха и казачьей магии. Остальную военную науку Настя вместе со станичными казачатами постигала в играх и детских забавах. Силко только удивлялся Настиному поведению. Нормальные девчонки куклы наряжают, песни поют и рукодельничают, приданное готовят. А эта оторва целыми днями на лошади скачет, стреляет, дерется, играет с мальчишками в казаки-разбойники. Носится по станице, как оглашенная в мужских портках. Стыд и срам. Правда к нынешнему лету Настя остепенилась. В штанах по улицам больше не бегает и ребят не задирает, носит цветастые платья и часами сидит перед зеркалом. Мамины украшения примеряет и о чем-то мечтает. Причину столь разительной перемены в поведении девушки Силко точно не знал, но догадывался. Ничего, время придет и все само выяснится.
  Хозяйство у Курчатко небогатое. Глиняный дом, крытый камышом, баз, сеновал, сарай, амбар. Впереди дома растет старый сад, а позади - разбит огород.
  Имеется и кое-какая живность: кони по кличке Буг и Ураган, козы, свинья Хаврошка с выводком, куры, утки, гуси.
  Еще у Силкиной семьи есть земля, немного, но на жизнь хватает. Вокруг станицы пахотной земли полно и каждый берет, сколько сможет обработать.
   - Эй! Силько, что лоб чешешь, рога растут? - подала голос сестра.
   Парень побагровел.
  - Настя! Сколько раз говорил, чтобы не называла меня так. Говорил? Сейчас ты у меня получишь!
   Настя взвизгнула и побежала по двору. Брат бросился догонять, но возле крыльца запнулся о полное ведро с водой. Потеряв равновесие, Силко покатился по земле и оказался в грязной луже перед носом у Хаврошки. Свинья презрительно хрюкнула. Длинноногий петух в один миг взлетел на плетень и стал кукарекать. Горластый певун махал крыльями и горделиво смотрел на кур, как бы хвастаясь, что это его заслуга, что Силко лежит на земле. Куры закудахтали, а собака Мотька забегала вокруг, громко лая. Силко поднялся и закрыл руками уши, чтобы не слышать творившегося безобразия.
  - Что здесь происходит? - раздался голос деда.
  - Дедушка Тарас, а меня братик обижает, - сказала Настя, принимая вид невинной овечки на которую напал страшный волк.
  - Это кто еще кого обижает? - дед внимательно посмотрел на внучку, а затем на парня. - Тебе бы хлопчиком родиться. Ах, егоза! Ах, шкода! Вылитая, как я в детстве. Больше не дразни брата, а то не буду рассказывать тебе на ночь интересные истории.
   Настя больше всего боялась, что дед сдержит обещание. Сестра быстро подскочила к Силко и стала отряхивать штаны от налипшей грязи.
  - Боже, поможи! Извазюкался-то как! Давай, снимай свои затрепки*, я их зараз* постираю, - сказала Настя, виновато опустив голову.
  Силко заметил, как озорно блеснули глаза у сестры.
  - Ну, уж нет, уйдешь с моей одеждой на речку, а я сиди здесь без порток. А кто коз пасти будет?
  - Ребята, каша на столе, - позвал дед.
  *Затрепки - поношенная, рваная одежда.
  *Зараз - сейчас, немедленно, тотчас.
  Силко налил в ушат колодезной воды и принялся умываться. Холодная вода бодрит и поднимает настроение. Брызги летят во все стороны, и парень млеет от удовольствия. Зайдя в дом, юноша обтерся узорчатым полотенцем и еще раз осмотрел испачканные штаны: тесные, короткие, да еще с грязными разводами. Как он пойдет в них по станице? А если казак в таком неприглядном виде встретит Любаню? При мысли о Любе сердце Силко взволнованно забилось. Парню нравилась красивая, голубоглазая и добрая девушка.
  Силко твердо решил, что при первом удобном случае уговорит мать купить новые штаны, и не простые, а какие носят взрослые черноморские казаки. Его главный недруг и соперник Гришка Цыбуля в прошлом году купил на отцовские деньги красивые шаровары и, вышагивал перед Любаней на осенней ярмарке, как молодой петух перед курицей.
  Силко тяжело вздохнул и сел за столешницу. В горнице тихо. Дед с Настей успели позавтракать, и каждый отправился по своим делам. На столе чугунок с кашей, зеленый лук и кружка молока, накрытая горбушкой хлеба. Горбушку и лук парень отложил в сторону, к обеду лишними не будут, а котелок с кашей подвинул ближе. Только поднес ко рту ложку, как ему в ногу вцепился всеми четырьмя лапами домашний кот по имени Супостат. Это было рыжее, необычайно хитрое и наглое домашнее животное.
  - Брысь, зараза блохастая! Иди мышей лови, бесстыжая морда! - крикнул Силко и чуть не поперхнулся пшенной кашей, потому что заметил под столом большую дохлую крысу и пять сложенных в аккуратную кучку серых мышей.
  А дело все в том, что Супостат добросовестно выполнял домашние обязанности по ловле вредных грызунов, но только никак не хотел употреблять их в пищу. Обычно, наловив некоторое количество мышей, кот чинно укладывал добычу на каком-либо видном месте и громко мяукал, привлекая хозяйское внимание. Так добытчик требовал за свой нелегкий охотничий труд нормальной, по его мнению, кошачьей еды. И таковой являлось теплое парное молоко или сметана. Если после настойчивых мяуканий хозяева не обращали на охотника должного внимания, Супостат начинал орать благим матом, а если и это не помогало, то действовал следующим образом: прыгал на чью-либо ногу, цеплялся за хозяйскую штанину или платье острыми когтями и держался что есть мочи. Невозможно сбросить упертого кота с ноги. Не станешь же избивать бедное животное из-за блюдца молока. Вот и сейчас, поняв, что от Супостата так просто не отделаешься, Силко вместе с ним поковылял в сени. Взяв с полки крынку, налил козьего молока в небольшую глиняную миску и поставил на пол.
  Кот сразу отцепился и, сладостно урча, принялся лакать молоко. Силко вернулся в горницу, брезгливо поморщился, и, собрав дохлых грызунов, отправился закапывать на огороде. Такая мера предосторожности не лишняя. Раньше кошачьи трофеи выбрасывали на компостную кучу. Но со временем Силко заметил, что Супостат каждый раз приносит одинаковое количество изловленных мышей. После проведения тщательного расследования стало ясно, что наглый кот иногда хитрит. Хвостатый проныра стаскивает мышей с навозной кучи, прячет в укромном месте и на следующее утро выдает за вновь пойманную, добытую тяжким кошачьим трудом добычу.
  Позавтракав на скорую руку, Силко выпустил из сарая коз и погнал к реке. Путь юноши лежал к северным воротам станицы Дальней. Стояло начало июня, и казачье селение утопало в изумрудной зелени садов. Фруктовые деревья в Черномории - большая редкость и приезжие люди удивлялись такому чуду*.
  *По правобережью Кубани кочевали ногайские племена, которые занимались разведением скота и разбоем. В 18 веке А.В. Суворов смог вытеснить ногайцев за левый берег Кубани. Некоторое количество кочевников насильно переселено в Уральские степи. Но большинство ногайцев оказали ожесточенное сопротивление и были уничтожены. Поэтому фруктовых садов на территории Черноморского казачьего войска не было, за исключением тех редких случаев, когда казакам достались заброшенные черкесские селения, в которых росли великолепные фруктовые деревья.
  В станице насчитывалось сто восемьдесят три казачьи семьи. Люди жили в так называемых хатах-мазанках. Способ постройки незатейливого жилища предельно прост. Сначала ставится каркас, который состоит из вкопанных в землю вертикально деревянных столбов, преимущественно из акации. Пространство между столбиками заплетается жердями, хворостом или очеретом* и обмазывается глиной. Снаружи и внутри хата белится гашеной известью или покрывается желтой глиной. Полы делают земляные или глиняные. Некоторые хозяйки мажут пол тонким слоем жидкого коровяка для чистоты и защиты от вредных насекомых. Посреди хаты выкладывают печь, крышу кроют камышом. Только у нескольких богатых казачьих семей стоят саманные* и деревянные дома. Силко вспомнил, как дедушка Тарас рассказывал, что в городах живут люди в больших каменных домах, а улицы и дороги выложены булыжником. Все дивились, слушая Тараса, потому что в дождливое время станица тонула в непролазной грязи. Тогда дед Панас, живший по соседству с Силкой, стал предлагать станичникам также построить булыжные мостовые.
  *Очерет - камыш.
  *Саманный дом - дом, построенный из сухих, необозженных глиняно-соломенных блоков.
  - Как только сробим* дороги из булыжника, там и за каменными домами дело не станет, - убеждал земляков Панас. - И вскоре наша станица
  станет главной станицей Черномории, так как у нас будут каменные хаты, а в других куренях нет.
  Казаки смеялись и отмахивались от сумасбродного Панаса, как от надоедливого слепня.
  - Отгрохаем гарны хаты, яки цэркви, щоб не соромно было и нам и нашим дитям жыти! - уговаривал казаков неугомонный дед.
  Когда станичники спросили у Панаса, где тот возьмет столько булыжника, дед невозмутимо ответил: "На речке наберем гамаев*, а в случае чего можно и старую крепость разобрать". Тогда Панаса никто не послушал, только посмеялись над стариком. Развалины древней каменной крепости находились недалеко от станицы. Местную достопримечательность, казаки разбирать не собирались, боялись духов предков и привидений, которые, по общему мнению, там обитали.
  Недолго думая, Панас решил сам начать строительство булыжной мостовой. Дед каждый день уходил на реку и приносил домой один, а то и два увесистых булыжника и складывал по всему двору в ровные кучи. Спустя некоторое время бабка Матрена, жена Панаса, стала регулярно спотыкаться о дедовы камни.
  - Да когда же ты ума наберешься, старый...? - причитала бабка, - скоро и огород гамаями завалишь. Затейник этакий. Каменщик, тудыть тебя растудыть!
  Дед Панас не любил когда Матрена заводила такой разговор. Казак тут же начинал горячиться и кричать на старуху:
   - Вот до чего ты баба глупая, не понимаешь, что дело мое, не абы какое, а государственной важности. Как только построим каменный город, зараз все заметят, и Черноморское начальство произведет славного казака Налетайко в чин куренного атамана.
  - Гляди-ка, атаманом хочет быти! Иди лучше плетень почини. Займись ну хоть чем-нибудь полезным!
  *Робить - делать, строить.
  *Гамай - камень, булыжник.
  - Отстань! Некогда казаку всякой ерундой заниматься. Меня более важные дела ждут. Угомонись, старая, я вот гадаю с какого краю сподручней город начать строить, - Панас лихо размахивал перед Матреной руками, будто прогоняя от себя назойливую муху.
  - Ой, балда! Да тебя, пока построят город, и в живых-то не будет. Кто же о дурне вспомнит?
  - Может, и не будет, но потомки нас не забудут, и может быть, назовут город нашими именами, - дед на мгновение задумался. - Вот, например, град Панасий, или Матренинск, - старик гордо посмотрел на бабку, явно ожидая похвалы.
  - Ага, размечтался, - заголосила Матрена, - недавно тебя даже на собрание старейшин не пригласили.
   Бабка того не ведая, задела мужа за самое больное место: старого казака Панаса Сидоровича Налетайко постоянно забывали приглашать на заседание уважаемых казаков станицы. О причинах такого незаслуженного отношения, дед, конечно, догадывался, но ничего поделать не мог, на все справедливые упреки Налетайко казаки отвечали так: "Извини нас, Панас Сидорович, запамятовали".
  - А ну, замолчи! - дед, не на шутку разозлился. - А то продам тебя по старому казацкому обычаю деду Тарасу.
  В старину у казаков был такой обычай: если жена надоедала рыцарю степей, то ее можно было продать или подарить другому казаку. Или просто выгнать из дому.
  - Хватит пугать! А кто тебе портки стирать будет? Продавай, Тарас Егорович небось поумнее тебя. Да посвежее, - бабка запнулась, увидев, как у мужа округлились глаза, а лицо побагровело.
  - Я тебе покажу "посвежее"! - закричал дед, свирепо сжимая кулаки.
  Матрена пулей выскочила из дому во двор, заскочила в сарай и подперла деревянными вилами дверь. Панас подбежал к стене, схватил старинную запорожскую саблю и бросился вслед за супругой. Не найдя Матрену во дворе, дед подбежал к сараю и заколотил по двери сабельной рукояткой.
  - А ну открывай! Открой дверь, лабаста* старая! - кричал Панас, - отопри немедля, блудливая женщина, пока я вконец не осерчал!
  *Лабаста - ведьма, русалка, оборотень.
  Ответа не последовало, и дед в бешенстве забегал вокруг сарая, пока не споткнулся о кучу булыжника. Лежа на земле и потирая ушибленную ногу, Панас успокоился.
  - Да ну тебя, - с обидой сказал дед и решил утром на реку не ходить, а пойти туда в послеобеденное время.
  Так незаметно для себя, размышляя, Силко пригнал коз к северным воротам и услышал грозный окрик:
  - Стой! Кто идет? Пароля?
  Силко остановился и поднял голову.
  На него с лапаза* смотрел, улыбаясь, дядя Федор. Казак охранял ворота. Внизу, под помостом, зевая темным жерлом, стояла трехфунтовая медная пушка, ласково называемая казаками "гарнагой". Круглые ядра пылали рассветным огнем, горел факел. Караульная служба - самое ответственное дело у станичников. По уставу, часовые должны нести дежурство круглосуточно и бдительно, чтобы в любую минуту дать отпор разбойникам черкесам, которые внезапно нападали на черноморские поселения.
  Сама же станица со всех сторон окружена неглубоким, но старательно выкопанным жителями ровным рвом и невысоким валом. На валу, по всем правилам военного искусства казаки построили тын: изгородь из сплетенных прутьев и ветвей. Тын густо обмазали глиною, а через небольшие промежутки в нем пробили узкие окна - бойницы. Из бойниц, в случае вражеского набега, казаки могли вести ружейный огонь по неприятелю. И хотя станица располагалась далеко от границы, такие меры защиты не лишние. Бывалые казаки рассказывали, что абреки* просачивались через кордоны небольшими группами по пять, десять человек и грабили мирное черноморское население.
  - Какая такая пароля? - растерялся Силко. - У меня ничего нет. Портки только, да и те одни.
  *Лапаз - помост на столбах или на дереве для несения караульной службы.
   *Абрек - разбойник.
  - Да, портки у тебя славные, - поморщился Федор, - будешь идти назад, постирай, а то без пароля я тебя с грязными штанами в курень не пропущу.
  - Дядя Хвэдир, а что это за вещица такая, пароля?
  - Никакая это не вещица, а слово тайное.
  Федор подробно рассказал Силко, что на днях станичный атаман побывал на войсковой Раде. Там атаманам вручили новый устав
  караульной службы и наказали строго следовать всем пунктам. А пароль нужен по уставу, чтобы враг обманом не пробрался в станицу. Появятся какие-нибудь люди у ворот со злым умыслом, а ты у них спрашиваешь: "Пароля?" - а баштаки* его не знают. Тогда не зевай, зови подмогу и хватай неприятеля.
  *Баштак - пришелец, незнакомец.
  - Дядя Хвэдир, так те незнакомые, а я свой, - удивился Силко. - Разве у знакомых станичников паролю спрашивают?
  - А как же! Все обязаны паролю знать!
  - Значит, ты меня не пустишь на речку козочек попасти? - жалобно спросил парень.
  Федор задумался, важно поморщил лоб и, потерев ладонями виски, сказал:
  - Тебя, Силко, пропускаю, а паролю спрашиваю, потому что так по уставу положено.
  - А если дед Панас с речки придет, то ты у него также паролю потребуешь?
  Федор заулыбался:
  - Да нет, конечно. Я же его чесночный запах за версту чую.
  Федор нисколько не преувеличивал. Необычную страсть Панаса к чесноку знали не только местные казаки, но и в близлежащих станицах. Дед поедал сей ароматный лук в огромных количествах. Любую еду и даже молоко и фрукты Панас Налетайко заедал чесноком. От казака так разило чесночным духом, что в молодости Панаса не забирали на пограничную службу и в военные экспедиции.
   - Ты, Панас, для ратной службы совсим некудычный. Тебя не тильки собаки, но и вороги за две версты унюхают, - смеялись однополчане.
  Дед не обижался, и в который раз рассказывал односумам* удивительные байки о пользе чеснока и о великом древнегреческом полководце Александре Македонском.
  Не зная древней истории, он рассказывал таким образом:
  - Великий монгольский полководец Лександр Македоненко завоевал весь мир. "Почему?", - спросите вы. Да потому что Лександр и его храбрые витязи ели с детства часнык*. Этот удивительный фрукт делал их храбрыми, сильными, ловкими. И тогда копья воины бросали в противника на пятьсот шагов, а стрелы пускали на тысячу шагов и били супостатов без промаха и убивали с первого раза. Сам Лександр Македоненко, благодаря часныку, был неуязвим для неприятельского оружия. Враги на него с копьями, с мечами, с дубинами кидаются, стрелами забрасывают. А ему хоть бы шо! Собрались как-то в одном месте сто самых богатырей могучих и послали к Македоненко гонца. Прибыл посланник и говорит: "Выходи, мол, Лексашка на смертельную битву". Осерчал Македоненко, дюже осерчал и поспешил на поле боя. А там его богатыри ждут, ухмыляются и оружием потрясают. Увидел эти наглые морды Лександр, закричал страшным голосом, подскочил к вражинам и как дыхнет на них волшебным часнычным духом.
  Силачи тут же и упали замертво...
  Со временем, забывая свои прошлые рассказы об Александре Македонском, дед Панас придумывал для казаков доводы еще невероятнее. Так, по дедову мнению, Лександр Македоненко - это ни кто иной, как его
  прапрапрадедушка.
  - А еще была у Македоненко, - убеждал слушателей Панас, - жена красавица, знаменитая царица Клеопаторская. Однажды, когда великий полководец отправился в поход, в Египет приехал ромейский царь Юль Цезарский. Цезарский влюбился в царицу с первого взгляда. Стал он красавице глазки строить, песни сердечные петь, дорогие подарки дарить и признаваться в любви. Клеопаторская ответила взаимностью и мужу изменила. Лександр не потерпел такого блуда. Возвратясь из дальнего похода, Македоненко жестоко выпорол жену и Юля. А затем навсегда удалился в Запорожские степи и там обвенчался с красивой казачкой Дуней. Жили они с Дуняшей долго и счастливо. Вскоре и сын у них родился. И назвали супруги его Батыем. Батыйку Лександр оставил царствовать над татарами, наказав ему строго-настрого: не воевать с запорожцами, не захватывать их привольные степи...
  *Односум - товарищ по службе.
  *Часнык - чеснок.
  - Га! Га! Га! - смеялись казаки, слушая Панасовы небылицы.
  - Если ты такой смелый чесночник, то почему от маленькой Мотьки убегаешь? - ехидно улыбаясь, расспрашивал старого деда пожилой казак Степан, с рябым лицом и грязно-рыжими волосами на голове.
  Степан, по мнению станичников - нехороший человек. Часто бездельничая, он шатался по куреню и собирал сплетни. А затем распространял их среди казаков со скоростью ветра.
  - Так она, бисова душа, меня все время сзади за портки хватает, - оправдывался Панас, почесывая недавно укушенный Мотькой зад.
  - Га! Га! Га!
  - Это не собака, а дракон какой-то, ее даже часнычный дух не берет!
  - Га! Га! Га!
  Действительно, Мотька ненавидела Панаса всем своим собачьим сердцем, забывая о том, что бог создал собак для того, чтобы они стали друзьями человека. Мать как-то рассказала Силко, что когда Мотька была маленьким щенком, дед Панас уселся на нее костлявым задом и
  отдавил лапу. И хотя Панас поступил так нечаянно, Мотька не простила невнимательного увальня. Впоследствии, что только Налетайко не предпринимал против Мотькиного разбоя. В ход были пущены даже дипломатические уловки. Целую неделю дед угощал разбойницу различными собачьими лакомствами - куриными косточками, кусочками сала. Мотька с удовольствием съедала Панасово подношение, но продолжала безобразничать. Хитрое животное ежедневно подкарауливало деда в самых неожиданных местах, и вцеплялось сзади в штаны. Однажды Панас применил военную хитрость: прикрепил к шароварам маленькую деревянную дощечку. По дедову разумению, глупая собака, как и обычно, начнет кусать тощий зад, а там защитный доспех. К глубокому сожалению Панаса, Мотька стала проявлять к нему полное равнодушие. Напрасно дед вертел задом перед Мотькиным носом, дразня собачку и приглашая куснуть, ну хоть разок. Бесполезно. Настало время, когда дед полностью потерял бдительность и стал выходить на улицу без защитной дощечки. Да и станичники над ним постоянно смеялись и не давали проходу. И тут же старик жестоко поплатился за легкомыслие. Мотька была начеку и с огромным удовольствием вцепилась в дедовы портки.
  Но не только Мотька обижала потомка Лександра Македоненко. В Силкином дворе обитал крупный, бодливый и злобный козел по кличке Гайдамак. Зловредное животное вполне оправдывало громкое разбойничье имя. Гайдамак нападал на тех, кто по козлиному разумению, возможно, посягал на его законное право стать главным вожаком всех коз и овец в округе. Среди прочих претендентов Гайдамак особо выделял Панаса. Только знатный предок Александра Македоненко выйдет за калитку, как варнак* тут как тут. Преградив путь деду, козел грозно мекал и бил по земле копытом, как бы приглашая соперника на честный бой. Панас не связывался с заносчивым животным. В самом первом честном бою Гайдамак так сильно саданул старика под ребро, что тот два дня отлеживался дома, а Силкина мать каждый час выслушивала жалобы бабки Матрены о козле-лиходее. На семейном совете решили Гайдамака за двор не выпускать и держать взаперти на скотном дворе. Только разбойника не так просто удержать за изгородью. Гайдамак наловчился лихо перепрыгивать через ограждение и даже взбираться на крышу сарая или сеновала, внимательно высматривая жертву нападения.
  Однажды Гайдамак залез на Панасов сеновал. Дед в это время, находился внутри. Не подозревая о возможной опасности, старик развешивал на лагах кобы* и вдохновенно напевал любимую песню о девушках, которые пошли погулять в лес и там встретили красивых женихов. Неожиданно сверху посыпалась гнилая труха, и на натруженную стариковскую спину рухнул всеми четырьмя копытами рогатый злодей. Панас от сильного испуга упал в обморок, а Гайдамак, выскочил наружу, немного погонял по двору Матрениных кур и свиней, а затем с чувством выполненного долга отправился домой.
  *Варнак - драчун, разбойник.
  *Коба - коса из сплетенного лука, или чеснока.
  Теперь дед Панас, каждый раз выходя на улицу, долго выглядывал из-за калитки, осматривался, и только окончательно убедившись в отсутствии
  поблизости собаки Мотьки и козла Гайдамака, направлялся по важным и неотложным делам.
  Силко улыбнулся дяде Федору и погнал коз к реке. В душе юноша стал лелеять мечту, что когда вырастет таким большим, как дядя Федор, также с пушкой будет стоять на боевом посту и спрашивать у всех проходящих пароль. Силко представил, как Гришка Цыбуля, главный недруг, подходит к воротам с наглой ухмылкой на губах. Часовой требует назвать пароль, а Гришка не знает. Тогда бдительный казак не пропускает нарушителя. Ухмылка слетает с Гришкиных губ, руки испуганно трясутся, ручьем текут слезы. Но Силко непреклонен. Тогда Гришка снимает модные портки, а потом жалобно просит у Силко, чтобы тот принял этот никчемный подарок в обмен на проход в станицу. Силко великодушно улыбается и показывает пальцем на недавно купленные шаровары, которые не стыдно и атаману носить. Гришка с ужасом смотрит на Силкины штаны, у него кружится голова, и он теряет сознание.
  С такими мыслями Силко пришел к речке. Отпустив коз пастись, юноша уселся в тенек прибрежного дерева.
  - Привет, Силко! - к парню подошли ребята из его ватаги, Серый и Семка.
  - Привет!
  - Айда с нами в крепость клад искать!
  - Некогда, коз пасу, вы давайте сами, если что найдете интересное, на обратном пути расскажите. Хорошо? - попросил Силко.
  Старая крепость расположена в двух верстах от казачьей станицы. Среди казаков ходят легенды, что где-то в развалинах спрятаны несметные сокровища. Многие станичники, да и сам Силко, верят слухам. А подтверждением - служат таинственные знаки, высеченные на древних камнях в разных местах крепости. Раньше, когда основывалась станица, казаки уже искали сокровища и пытались разгадать рисунки, но безуспешно.
  Впереди целый день, а занятий у парня всего три. Нужно пробежать на восток вдоль берега реки к Змеиному ручью и обратно. Следы искать. А вдруг, какие незнакомые люди наследили. Приплыли на лодках и сидят в тростниковых зарослях, ждут наступления темноты, чтобы напасть на курень. Такое поручение молодому разведчику дед Тарас дал, а тому станичный атаман Фесько. Еще необходимо приготовить обед. Не сидеть же до вечера голодным. Силко специально не взял продукты из дома. Решил наловить рыбы и сварить уху. Третье занятие коз выпасти. Тут любой малыш справится. Ничего сложного, сиди, смотри, как рогатые зелень жуют. Благо травы полно, уже по грудь выросла, пора косить, на зиму заготавливать. Правда дед Тарас требует, чтобы Силко просто так не сидел, а тренировался, бегал, прыгал, шагами звериными ходил. Короче говоря, не бездельничал, зря время не терял, а проводил с пользой. Но Силко решил, что хватит с него дедовых глупостей, пора серьезными делами заняться, например, провести бой с тенью, с одним или несколькими противниками. То, что утром дед наглядно продемонстрировал внуку, как в бою используется звериный шаг, парень не воспринял, а списал на Тарасово мастерство владения боевым искусством "ярого боя".
  Устроив котомку на развилке ветвей ракиты, что склонилась у воды, Силко легкой трусцой помчался на восход. Маршрут хорошо знаком, не раз парень бегал к Змеиному ручью и обратно. По пути Силко заметил лежбище кабанов и оленьи следы. Больше ничего интересного не обнаружил. Погода стоит безветренная и парень все внимание сосредоточил на прибрежных зарослях. Если где над камышом вьется мошкара, есть вероятность, что там затаился враг. Как не маскируйся, но букашек не обманешь, запах пота и крови ничем не перебьешь, если только не сидеть по горло в холодной воде. Но после такого купания абреку добыча уже не понадобится. От горячки ничто не спасет. Разве что парная поможет и топленое молоко с липовым цветом и медом.
  Прибежав назад, Силко занялся приготовлением к рыбалке. В котомке у парня припасена прочная нить, сплетенная из конского волоса, пара кованых крючков и поплавок - маленькая, круглая деревяшка с дырочкой посредине, куда вставлено легкое гусиное перо. Удилище из орехового прута спрятано неподалеку, в камышах. Там же рыбак подготовил и место для ужения рыбы: выкосил просеку в осоке и очистил от водных растений небольшое окошко.
  Настроив снасть, Силко наловил в густой траве кузнечиков и уселся возле воды. После первого заброса, поплавок слегка задрожал. Парень осторожно подсек и вытащил на берег небольшого голавля, примерно с ладошку. Возиться с мелкой рыбой нет желания, и Силко отпустил малыша на волю. Нужен живец и чтобы не длиннее пальца, тогда можно поймать крупного судака, жереха, окуня, или щуку. Но с последующими забросами не везло. Как назло, на крючок попадался один голавль размером в ладонь или чуть больше. Силко решил сменить наживку. Найдя среди травы какую-то букашку, рыбак забросил приманку на уловистое место. Прошло несколько секунд, и поплавок заиграл. На сей раз удача не отвернулась, на крючке сидела красноперка нужного для живца размера. Поменяв маленький крючок на крупный, Силко аккуратно надел живца и забросил поплавок ближе к границе камыша. Полчаса прошли в томительном ожидании поклевки. Затем Силко решил, что хищная рыба здесь не водится и хотел поискать другое место, но передумал. Так целый день можно проходить в поисках рыбы, лучше в следующий раз взять прикормку, тогда дело пойдет веселее. Плюнув на неподвижный поплавок, Силко решил временно забросить рыбалку и немного потренироваться. На всякий случай, юноша привязал ореховое удилище к пучку камыша, растущему возле берега. Кто знает, может, когда казак будет прыгать и махать руками, глупая рыба и попадется на крючок, но снасть на середину реки не утащит.
  Два часа Силко занимался "ярым боем", как будто завтра парню предстоял смертельный поединок. Силко и сам удивлялся подобному рвению. Получается, что когда дед гоняет, заниматься не хочется. А тут никто не поучает, не заставляет, а тело просит нагрузки. Да и особенность "ярого боя" в том, что удары и приемы просты в исполнении, поэтому сотни раз их повторять не нужно. Если бы Силко попросили показать какой-либо козырной прием, или дедов секретный удар, то парень бы растерялся. Ничего секретного в боевом искусстве дедушки Тараса не наблюдалось. Но так несведующему человеку казалось со стороны. Секрет же конечно был и заключался именно в "шагах" и невероятной скорости нанесения ударов. Вся тактика боя построена на быстром перемещении, разрыве дистанции, сближении, а также опережении противника. Одно движение мгновенно сменялось другим, один удар молниеносно перетекал в следующий...
  - В старые времена, - рассказывал Тарас Егорович, - в ходе кровавой сечи, мастер "ярого боя" мог пройти сквозь неприятельский строй, оставляя за собой мертвые тела ворогов, а сам при этом не получал и царапины.
  Силко удивлялся, но совершенно не представлял, как можно так быстро двигаться, чтобы не получить ответного удара.
  - Вытяни вперед правую руку и обернись кругом, - учил дед. Силко выполнял. - То, что находится внутри круга - твой "домик". Старайся не пускать в "дом" врага, контролируй расстояние, не стой на месте, используй "шаги". Лишь напряженно занимаясь каждый день, изучишь искусство "ярого боя".
  Силко и постигал. И добился, что "шаги", скорость передвижения, быстрота ударов и соблюдение дистанции получаются неплохо, но не увязываются друг с другом. Начинает парень атаковать - забывает о "шагах" и наоборот, или правильно применяет "звериный шаг", но оставляет "домик" беззащитным.
  От насыщенных занятий у парня разыгрался аппетит и Силко вернулся к реке, чтобы проверить живца. Как оказалось, ореховое удилище плавало у берега. Чудом держалась за стебли камыша и веревочка. Поплавок исчез, вернее на поверхности воды отсутствовал. Подняв удилище, рыбак почувствовал, как леска напряглась и резко ушла в сторону. Ореховый прут согнулся и дернулся из рук. Вода вспучилась, и хвост большой рыбины взметнулся из глубины. Силко старался сразу не тянуть добычу на берег. Леска могла не выдержать, а при сильных рывках возможен и отрыв крючка. И тогда прощай наваристая уха, здравствуй козье молоко с горбушкой хлеба. Силко набрался терпения и медленно подводил рыбу к берегу, а при малейшем рывке ослаблял натяжение лески, позволяя добыче уйти на дно. Прошло несколько минут, и рыба стала уставать. Вскоре на поверхности показалась зубатая пасть. Донная щука судорожно глотнула воздух и прекратила сопротивление. Парень осторожно вытянул рыбину на берег и отбросил дальше от воды. Щука больше аршина, темно-желтого цвета, весила около половины пуда.
  "Таким уловом легко десятерых взрослых казаков накормить! Хорошо бы пронести красавицу по куреню, тогда люди увидят, какой я знатный рыбак", - подумал Силко.
  Но чувство голода резко пересилило желание похвастаться перед станичниками отличным уловом. К тому же, юноша знал, что дед Панас Налетайко ловил и более крупную рыбу. Недаром казаки считали Панаса главным знатоком рыбалки в станице Дальняя.
  Как учил дед Тарас: "Если у пластуна есть чем добыть огонь, то голодать не придется". А у Силко кресало, кремень и трут ждут в котомке хозяина, как, впрочем, и котелок и горстка соли, завернутая в льняную тряпку и отдельно - пара щепоток специй, как говорят: "на все случаи жизни". Спустя некоторое время на берегу реки весело горит костер, и запах вареной рыбы нагнетает аппетит. Щучью голову парень в котелок не стал класть. Большая слишком. Да и дома похвастаться будет чем. Мать заливное приготовит с морковью и укропом. А от головы навар хороший. Рыбу Силко почистил, завернул в листья лопуха и отнес к воде. Полежит до вечера в тени, не протухнет. Главное, чтобы какой зверь не утащил. Хорек, например, или плутовка лиса. Следы хищных зверей вдоль берега встречаются. Утки гнезда свили, отложили яйца, вот и приходят звери охотиться. А рыбьи потроха юноша не выбросил в реку, а отнес в сторону. Может, какой зверь и полакомится. Не жалко. Все жить и есть хотят. Налетай! Не зевай!
  Сняв с бульона пенку, Силко бросил в котелок горсть пшена. Зеленый лук, соль и специи добавит позже, когда рыба почти сварится, так вкуснее. Пока томится уха, парень не поленился и выкопал несколько корней молодой поросли камыша. Сняв ножом коричневую кожицу, Силко закопал корешки в угли, чтобы запекались. Дед Тарас не зря учил внука пластунскому делу, где добыча пищи в лесу - задача ответственная. А как же, ведь на голодный желудок сильно не навоюешь.
  Спустя пятнадцать минут, обед поспел. И не простой, а царский. Таким не стыдно и атамана угостить. Что может быть лучше трапезы на берегу реки, когда кругом поют птицы, а наваристая уха пахнет дымом костра и так и просится в рот.
  Сытно поев, казак прислонился к теплой коре ракиты и стал мечтать, как пойдет служить в Черноморское войско, станет сотником, добудет денег и славы, построит дом и обязательно из саманных блоков, а потом женится на Любаше. И начнут молодые, как две ласточки, любить и заботиться друг о друге до самой смерти.
  Незаметно пролетел день. Силко постирал штаны, искупался. Вернулись ребята.
  - Нашли клад? - спросил парень.
  - Нет. Но обнаружили еще один знак на южной стороне, - сказал Серый, крепкий, русоволосый парень с пухлым лицом и круглыми щечками, как у хомячка.
  - Покажи.
  Серый наклонился и нарисовал на земле маленькую фигурку, напоминающую облако.
  Силко внимательно рассмотрел рисунок, но никакого объяснения ему не нашел. Дома у Силко имелись зарисовки других изображений, найденных в развалинах крепости. По взаимной договоренности, ребята о знаках никому не рассказывали, даже дедушке Тарасу. Силко уверен, что дед непременно разгадает загадку, но мужское тщеславие подсказывало парню, что можно и самому решить головоломку, если как следует постараться.
  Придя вечером домой, Силко у калитки встретил сестренку, которая собралась уйти на девичьи посиделки.
  - Куда намылилась? А кто коз доить будет?
  - А меня мама отпустила, - сказала Настя.
  - Врешь, наверное?
  - Нет, не вру. А что я перед тобой отчитываюсь?
  - Смотри, узнаю, что крутишься возле Гришки Цыбули, пеняй на себя! - Силко знал, что сестре нравятся богатые казаки.
  У пятнадцатилетней Насти есть заветная мечта - выйти замуж за обеспеченного мужа. Например, за Гришку. Чем не состоятельный жених? У Гришкиного папы много земли, скота. На Цыбулю батрачат бедные казаки станицы. Силкина мама также работает у Петра: готовит, стирает, моет полы. Каждый раз, когда Ксения приходит после работы домой, Настя подробно расспрашивает обо всех событиях, которые происходили в Цыбулиной усадьбе. После материных рассказов о богатой, сытой жизни, Настя часами вертится напротив зеркала, наряжается, прихорашивается и строит планы, как завоевать Гришку. Единственно, что печалит красавицу - Цыбуля не обращает на девушку никакого внимания. Григорию, как и Силке, очень нравится Люба. Но хитрая Настя не сдается и старается как можно чаще попадаться Григорию на глаза.
  - Рано или поздно, - делилась мыслями Настя с единственной подругой Василисой, - Гришка заметит гарную дивчину и по-настоящему влюбится.
  - Бе! Бе! Бе! - Настя показала брату язык и бросилась удирать.
  Силко было рванулся за хулиганкой, но остановился возле калитки. Ловить сестру - непростая задача, устанешь за ней по станице бегать. Сама придет, никуда не денется, подумал Силко и пошел доить коз. Приступив к работе, казак услышал Матренины вопли. Соседка громко бранила деда Панаса.
  - Ой, горе! Ой, лихо! За что мне такое наказание? - причитала бабка.
  Дед Панас стоял перед Матреной, как напуганный воробей перед злой вороной.
  - Ты зачем, дурная башка, в простоквашу чеснока накрошил? Что я завтра на базар понесу?
  - Так, дык, мык, - заикался Панас, - оладушки хотел тебе приготовить.
  - Я тебе покажу оладушки! А сметана почему с чесноком? - свирепела Матрена.
  - Так, дык, мык, щоб оладушки заедать, - оправдывался дед.
  Силко повалился на живот, закрыл рот руками и стал хохотать. Он представил, как Матрена на базаре продает сметану и простоквашу с чесночной заправкой. Нате-ка, угощайтесь, добрые люди. Добрые люди, попробовав сметану, сначала сильно удивлялись, а потом кричали на Матрену: "Ты что, старая, вместо коровы деда Панаса доила?"
  Насмеявшись, Силко вытер слезы и вспомнил, как весной дед с бабкой воевали на огороде.
  - Да что же это такое? - ругалась Матрена. - Куда мне капусту и огурцы сеять? Везде твой часнык. Где не приткнусь, там опять он, проклятущий. За что мне такая кара?
  - Охолонись*, стара*! Это тебе не халам-балам, а часнык - царский
  овощ, его сам Лександр Македоненко уважал. Без него никак.
  - Я тебе покажу Македоненко! Жрать что будешь? Один часнык?
  - Ты шо, старая, бисюки* объелась? А ну, не смей опоганювать* светлую память моих предков! А то разозлюсь, худо будет!
  *Охолонуть - прийти в себя, успокоиться.
  *Стара - старуха, старая.
  *Бисюка, бизюга - белена.
  *Опоганювать - осквернять, портить.
  - Я те разозлюсь, а кто тебе разносолы готовит? Едрена-Матрена! - бабка не на шутку разошлась. - Кто просит, испеки мне, матушка, бишкет* и пирожочки с капусткой?
  При мыслях о вкусных бабкиных пирогах дед сдался и решил на время сделать вид, что слушается супругу.
  - Хорошо, хорошо, Матренушка, пусть будет по-твоему.
  Подоив коз, Силко подошел к дедушке Тарасу. Дед, как всегда, сидел на завалинке и курил длинную казацкую трубку. Внешность у старого казака неприметная. Был Курчатко маленького роста, щуплым, с приятными чертами лица, с короткой бородой, а также усами, которые Тарас не стриг и все время закручивал кончиками вверх. На голове седые, густые волосы. Тарас, как другие многие пожилые казаки голову не брил и оседельца не носил. Говорил, что пластуну нельзя лысиной сверкать, особенно в разведывательном рейде. Летом и зимой старик носил один и тот же кунтуш*, поверх которого надевал еще и кожух*, чтобы не продуло, и кости не болели. На вид деду было годков сто, а может и больше. Никто из домашних не знал, сколько старику лет. Сам Тарас говорил так: "Сколько живу на белом свете, столько себя и помню". Как-то в детстве, когда Силко был маленьким и несмышленым мальчиком, то спросил у деда:
  - Дед, а когда я вырасту, ты уже помрешь?
  Тарас рассмеялся и ответил:
  - Не бойся, внучек, не помру. Мне бог дело поручил и пока не выполню, то буду жить.
  Какое дело поручил бог Силко так и не узнал у деда. Не хотел Тарас раскрывать тайну, и разговор уводил в сторону.
  Глядя на Тараса, можно сказать, что перед вами дряхлый старик. Но внешнее впечатление обманчиво. Дед Тарас был, как говорят казаки: "всем дедам дед". Как-то Тимур Тарасович, Силкин папа, рассказал об отце удивительную историю.
  Однажды пришел к Тарасу станичный атаман Фесько. Атаман попросил деда, чтобы тот съездил за почтой в Екатерининскую крепость. В то время строевые казаки усиленно охраняли границу. Многие отправились в хорошо известный черноморцам Восточный поход*. В станице остались немощные и те, которые несли караульную службу. Были еще и богатые казаки, такие, как Петр Цыбуля, но хитрецы откупились от воинских повинностей, притворяясь больными.
  - Тарас Егорович, выручай! - просил Фесько.
  Дед согласился. В помощники Курчатко атаман выделил молодого казака Ивана и гонцы в тот же день отправились в дорогу, а спустя три дня прибыли на место. В крепости казаки остановились в казармах, где жили холостяки.
  Целый день прошел в хлопотах. Обойдя нужные канцелярии, смертельно
  уставшие и голодные Курчатко с Иваном вернулись в казарму. Около жилых помещений располагались пивные заведения, где казак мог вкусить доброго вина и хорошо поесть. В одну из забегаловок станичники вечером и отправились.
  В корчме полно людей, в зале висит запах кислого вина, табака и горелого мяса. Заняв свободные места, Тарас и Иван заказали ужин. Внезапно грохнуло так, что посетители на мгновение замолчали и уставились на вход.
  *Бишкет - пирог, начиненный мясом.
  *Кунтуш - старинная польская и украинская верхняя одежда в виде кафтана с широкими откидными рукавами.
  *Кожух - кожаная куртка, тулуп из выделанной овчины.
  *Персидский поход 1796 года. Закончился для казаков так неудачно, что среди черноморцев возникли волнения, переросшие впоследствии в Персидский бунт.
  Тяжелая, дубовая дверь, сорванная с петель, валялась на полу. Рядом с ней, постанывая, лежал крупный мужчина в разорванной пополам рубахе. Еще один казак отдыхал на улице без сознания. В образовавшийся проем бочком протиснулся похожий на безрогого минотавра парень огромного роста, с длинными руками, кривыми, словно коряги ногами, с глазами, налитыми кровью, с широким, сильно приплюснутым носом и толстыми, как у быка губами.
  - Гришка Бык! Сматываемся! - половина посетителей мигом оказалась на улице. Но самые смелые казаки остались в зале и стали с интересом наблюдать за развитием событий. А дальше, как и следовало ожидать, Гришка обозвал служивых тупым быдлом и устроил настоящее побоище. Спустя короткое время те, которые не поверили в несокрушимость Быка, скорчились по углам.
  Оглядев поле битвы, победитель зло рассмеялся, зло плюнул в сторону поверженных казаков и подошел к столику деда Тараса. Старик встал. А испуганный напарник остался на скамье и дрожал, как тонкий стебелек на ветру.
  - Ты что трясешься, гаденыш?! - глядя на Ивана, проревел Бык.
  Лицо у Ивана стало белее савана.
  - Не смей трогать хлопца, дядько, - спокойно сказал дед.
  - Ах ты, падло! - заревел Бык и, размахнувшись, ударил Тараса в середину груди.
  Дальше произошло то, чего никто не ожидал и о чем еще долгое время спорили черноморцы. Гришкин удар, казалось, способный снести неприступную каменную твердь, пронесся мимо цели, а дед Тарас вроде никуда и не отходил. Не успев удивиться, Бык замахнулся еще раз. И тут же оказался в неудобном висячем положении. Тарас поднял драчуна над головой и бросил на твердый земляной пол. Потом расплатился с хозяином корчмы и, держа за руку молодого казака, спокойно вышел из пивной. Говорят, что Бык в беспамятстве пробыл десять дней. Затем очнулся и сразу побежал записываться добровольцем в поход на персов, где потом и сгинул.
   Вот такую удивительную историю о Тарасе рассказал сыну Тимур. А вскоре, парень подслушал разговоры старших, которые уважительно называли деда казацким характерником.
   Когда начало смеркаться, к Силко пришли друзья: Серый, рослый, розовощекий толстяк и Семка, щуплый паренек маленького роста, русоволосый, с тонкими чертами лица. Товарищи расположились на поленницах вокруг дедовой завалинки, а затем с молчаливой просьбой уставились на Тараса.
  - Дедушка Тарас, расскажи нам что-нибудь. Пожалуйста, - попросил Силко.
  - А что вам рассказать?
  Силко решился.
  - Расскажи нам о казацких характерниках.
  Дед на минутку задумался, затем набил люльку душистым табаком и начал рассказ:
  - Много лет назад жил один запорожский казак. Звали его Степан. И однажды, в раннем детстве случилась с мальцом необыкновенная история.
  Гулял хлопчик по степи. Стояла ясная, безветренная погода, и летнее солнышко сияло в тот день особенно тепло и ласково. Степан наслаждался шорохом высокой, в человеческий рост, муравы, пением степных птиц и опьяняющим запахом разнотравья. Ничего не предвещало беды, как вдруг неожиданно налетел татарский разъезд. Степан бросился бежать. Но разве далеко убежишь в степи от быстрых комонников? Заарканили разбойники Степана, связали по рукам и ногам, перекинули через высокое татарское седло и поскакали дальше. Однако не прошло и часа, как на горизонте показалась темная точка. Всадники забеспокоились. Точка стремительно приближалась, увеличивалась в размерах и вскоре превратилась в огромную черную тучу, закрывшую собой половину небесного свода. Надвигалась буря. Чтобы укрыться от дождя, степняки поскакали к невысокой скале, сиротливо стоящей у кромки Днепра. На вершине скалы рос могучий раскидистый дуб. Под скалой и дубом татары и решили переждать непогоду. Небо мгновенно потемнело. Задул сильный ветер, переросший в свирепый ураган, грянули громовые раскаты и на бескрайние степные просторы обрушились потоки дождевой воды. Вдруг вслед за громом небеса озарила сильная вспышка - блестящая, змеистая молния, разорвав небесную твердь, ударила в одинокий дуб. Степан, лежащий поперек седла вниз головой, почувствовал, как руки и ноги свела сильнейшая судорога, будто тысячи горячих осколков впились в тело, и потерял сознание. Когда хлопец очнулся - гроза миновала. Небо посветлело, и солнышко светило тепло и ласково, как и несколько часов назад. Осмотрелся Степан по сторонам и заметил, что татары недвижимы. Валяются разбойники, скрюченные под скалой, а признаков жизни не подают.
  - Ужели без сознания? - подумал хлопец.
  Но прошло время, а татары так и не зашевелились. Тогда Степан попробовал освободиться от пут. Веревки, намокнув под дождем, долго не поддавались, но паренек продолжал старательно растягивать ремни. Вскоре удалось освободить одну руку, еще немного, и хлопец свалился на напоенную дождем землю. Восстановив кровообращение, юноша поднялся на ноги и приблизился к татарам. Воины лежали в неестественных позах и были мертвы. Но не ужасный вид мертвецов поразил воображение юного казака. Могучее дерево привлекло внимание Степана. По всей длине ствола протянулись сверху вниз темные извилистые линии. А у самых корней что-то белело. Степан приблизился и понял, что видит не пятно, а мертвую птицу, сокола.
  "Наверное, сокол сидел на вершине скалы или на ветке дуба, а когда ударила молния, упал вниз", - подумал хлопец.
  Степан, сам не зная для чего, вырвал из крыла сокола несколько перьев и сунул за пазуху. Затем забрал у мертвых оружие, погрузил на татарских лошадей, которые удивительным образом остались невредимы, и направился в родной курень. По прибытию, когда прошло несколько дней, хлопец заметил, что с ним творится что-то необычное. Степан мог летать во сне. Стоило парню уснуть, как казак оказывался высоко в небе и наблюдал за окружающей местностью зоркими и явно чужими глазами. С высоты птичьего полета хлопец замечал каждую травинку, камешек, листочек, букашку, не говоря о других более крупных предметах. Сначала хлопец боялся ложиться спать, но вскоре привык и то, что видел во время полета, парню сильно нравилось. Конечно, Степан скрывал свои способности. Люди могли не поверить, более того - посчитать хлопца странным, даже умалишенным. Вот так и стал молодой юноша казацким характерником.
  - Дедушка Тарас, а почему Степан летал? - спросил Силко.
  - Не ведаю, внучек. Хотя можно предположить, что всему виной молния, а может, соколиная душа каким-то чудом вселилась в человеческое тело. Кто знает? Еще встречаются в мире такие удивительные вещи, которые не могут объяснить ни мудрецы, ни простые люди. Я также не нашел точного ответа на вопрос, - ответствовал Тарас Егорович и продолжил рассказывать:
  - В те далекие времена характерникам народная молва приписывала необыкновенные способности, - сказал дед. - Умели, дескать, такие казаки и будущее предвидеть, и мертвых на ноги ставить, и раны заговаривать, и сухими из воды выходить. А еще могли в различных животных превращаться, убегая от врагов. Поэтому различались характерники по своему природному умению и по знанию заговоров и наговоров. Ведая волшебный наговор, бултыхнется умелец в речку, аль в болото, и поминай, как звали. Час, другой посидит в реке и вот уже на бережку сухенький, как ни в чем не бывало. Про таких хлопчиков и сейчас балакают*, як в поговорке: "Бог души не возьмэ, покы вона сама не вылетит". Помню, были и такие волкодлаки*, что бросятся вшуршу,* потом ищи их, что ветра в поле. Пока в степи высматриваешь хитрецов, они уже дома борщи хлебают и мурчат над горилкой, як коты над салом.
  *Балакают - говорят, разговаривают.
  *Волкодлак - оборотень.
  *Вшуршу - врассыпную, в разные стороны.
  Другое дело характерник по умению. Был у нас в Запорожской Сечи один такой казак. Звали хлопца Гнат*. С виду Гнат настоящий телепень*, но только с виду. Пошли казаки однажды в набег. Кругом бескрайняя степь, обильно поросшая шалфеем и овсяницей, древние курганы. Гнат скачет впереди в дозоре, врага высматривает. Вдруг, узрев неприятеля, Гнат спрыгивает с коня и бежит, невидимый в мураве, навстречу ворогу, согнувшись, с вострой саблей, прижатой тупым концом к спине.
  Как барвинок* меж камней, так и Гнат меж копыт коней вьется, под подпругами молнией проскакивает. Где пробежал Гнат, там комонники* на землю падают, а лошади храпят в предсмертных судорогах. Враг в ужасе,
  какой такой шайтан их с коней сбрасывает. Еще мы с номадами* не схватились, а уже добрая четверть скакунов бусурманских лежит на земле с распоротыми брюхами. И хотя татар против нас раза в три больше было, тикали вражины, только пятки сверкали.
  - Дедушка Тарас, а как Гнат умел такое? - спросил Семка.
   *Гнат - Игнат.
  *Телепень - неуклюжий, увалень.
  *Барвинок - вьющийся цветок.
  *Комонники - всадники.
   *Номады - кочевники.
   - Не могу объяснить, хлопчик, умел и все тут. Своей тайны никому
  не рассказывал, а может, и не тайна вовсе, а старинное воинское умение
  или боевое искусство?
  Тарас ненадолго замолчал, раскурил люльку и стал рассказывать дальше:
  - Некоторые казачьи волшебники знали особые заговоры. Потому в бою и пули их не брали, не боялись пик, сабель, а стрел уж и подавно. Да что пули, некоторые характерники ядра на лету руками ловили и обратно в неприятеля бросали. А еще любые запоры открывали, спрятанные сокровища отыскивали. Много что могли делать. Такие незаурядные умения характерники обычно перенимали по наследству от отца или деда. А иногда и от совершенно незнакомого человека.
  Говорят, что, будучи предками волхвов, которые поклонялись в древние времена языческим богам, характерники доживали до глубокой старости, но умирали долго и мучительно. Нередко казаки, чтобы помочь страдальцу, разбирали потолочные перекрытия и крышу. Тогда душе характерника становилось легче покинуть бренное тело. Но бывало, и такой способ не помогал. Тогда обязательно находился смельчак, которому казачий ведун передавал умение. Прижав руку смельчака к груди, умирающий шептал какую-то древнюю молитву на понятном только ему языке и после отходил в мир иной.
  Степан жил один, тихо и скромно. Хлопец никогда не рвал глотку на собраниях, но в походах был незаменим. Многих казаков от верной смерти спас. В лихой конной атаке, в наступающей пешей колонне Степан воевал в первых рядах и смерти не боялся.
  - Да меня самого костлявая старуха побаивается, уважает, наверное, - смеялся казак.
  Боевые товарищи, как ни странно, верили Степановым словам, потому что не раз убеждались, что в бою односума* и пули, и клинки острые обходят стороной. Уважали Степана не только за храбрость, но и за трезвую рассудительность, за то, что не старался казак выглядеть лучше других, а вел себя скромно и никогда не хвастался и не кичился умом перед товарищами. К его мнению стали прислушиваться даже старые бывалые казаки. А вскоре и атаманы, прежде чем что-то предпринять, спрашивали совета. Однажды собрались старшины в военный набег и стали думать, как лучше победить ворога, но не нашли между собой полного взаимопонимания, каждый старался выглядеть умнее других. Позвали Степана. Казак выслушал старшин и сказал, что даст ответ не раньше, чем следующим вечером.
  *Односум - однополчанин.
  Вышел Степан в степь, обернулся быстрым соколом и улетел. А может уснул и во сне отправился в полет на вражью землю. А на следующий день характерник стал отговаривать старшин от их замыслов, потому что ждала казаков западня и истребление. Не послушали батьки кошевые Степана, пошли в поход. И попали в засаду. Многие погибли в неравном бою, почти все, кроме одного атамана. Звали того атамана Нетороп. С того времени Нетороп без Степанова совета и шагу не ступал. И уважал чудного казака за его порядочность и доброе открытое сердце. Так и жил Степан, не тужил.
  Однажды, русская государыня начала войну против турок. Военная кампания шла с переменным успехом. То побеждают русские, то турки. Случилось так, что царское войско оказалось в окружении, и ему грозила неминуемая гибель. Турки втрое превосходили русичей. Царица попросила помощи у запорожцев. Отправился Степан с казаками к попавшей в смертельную западню русской рати. Вовремя подоспели запорожцы. Кинули взор вокруг, и наблюдают следующую картину: окружили турки русских солдат и генерала и расстреливают из пушек. Совсем плохо дело. Увидев беду, Степан взбежал на крутую гору и закричал нечеловеческим голосом. Потом оглядел вражеское войско и взмахнул рукой. Посмотрел генерал и удивился: рука запорожца до неба достает. Поднялась пыльная буря и затмила солнце и засыпала песком глаза турецким канонирам. А затем набежали черные тучи, прогремел гром, засверкала молния, и на землю посыпался град величиною с гусиное яйцо. Не успел пройти град, как на турецкое воинство упали потоки воды.
  Смотрит генерал на врага и глазам не верит: там, где русское войско - солнце светит, а где турецкое - идет ливень. И стоят янычары по колено во льду и с места не двигаются. А ружья и пушки у турок не стреляют, потому что порох под ливнем быстро мокнет и пороховые полки у ружей вода заливает. Не растерялся генерал и велел трубить атаку.
  Русские солдаты турок и ружейным огнем бьют и картечью и каленым клинком, а янычары ничего поделать не могут.
   А потом закричали черные вороны, ливень прекратился и тучи рассеялись. Ярко засияло солнце, освещая панораму жуткого побоища. Глядит генерал, а турки мертвые лежат, а над убитыми уже стервятники кружатся.
  Обрадовалась победе государыня и позвала Степана в столицу. Не хотел Степан уезжать из родных мест, но уж больно желал в царском городе побывать. По приезду поселили казака в каменных полатях, и царица наградила парня сундуком золота. Много интересного увидел Степан в столице. Но люто возненавидели казака царские бояре. Черная зависть жгла их сердца, лютая ненависть застилала очи. Захотели бояре погубить Степана. Только как убить: казака ни пуля не берет, ни сабля. Долго думали бояре и решили подослать к парню красивую девушку, чтобы выведала тайну бессмертия. Согласилась одна девица за сто золотых монет обмануть Степана. Звали ее Елея. Влюбился казак в Елею и стал предлагать красавице руку и сердце. Только не соглашалась хитрая змея выйти замуж. "Я, мол, через столько-то лет умру, а ты найдешь себе другую девицу". Не сдержался Степан и рассказал, что бессмертен до тех пор, пока не прольет кровь невинного человека. Взять, смазать той кровью пулю и выстрелить в Степана и юноша умрет. А Степан один раз нечаянно убил невинного, и кровь несчастного попала на его рубаху. Только рубашка спрятана далеко, в запорожских степях, в родительском доме. Матери казак строго-настрого наказал: никому, ни под каким предлогом, не отдавать одежду.
  Опять принялись думать бояре, как забрать Степанову рубашку и придумали. Послали одного злодея по имени Жмотыга под видом купца в запорожские степи. Приехал Жмотыга к дому матери Степана и назвался его другом. А еще притворился, что есть у купца волшебное снадобье. Стоит зельем потереть какое-либо пятно, и оно исчезает. Поверила мать купцу и дала одежду сына. Соскоблил острым ножиком Жмотыга кровь с рубашки и уехал, не попрощавшись. А по приезду в столицу злодей тут же прибыл к заговорщикам с утешительной вестью. Обрадовались изуверы, смазали запекшейся кровью с рубашки пулю и застрелили Степана. Узнала государыня о смерти храброго казака и сильно расстроилась. Недолго думая, позвала матушка бояр на допрос. Явились во дворец бояре и смотрели на царицу вызывающе, потому что знали, что невозможно доказать их вину. Вдруг, откуда ни возьмись, прилетел к дворцу сокол и стал биться о стекло. Матушка государыня приказала открыть окно. Птица влетела в палату и опустилась на спинку трона. Догадалась кормилица, что душа Степана прилетела на царский суд. Стала государыня по очереди называть имена бояр. Когда звучало имя боярина, повинного в смерти Степана, то сокол взлетал с трона и кружил над злодеем с громкими криками. Так были раскрыты все заговорщики, повинные в смерти казака.
  Приказала государыня позвать палача. Испугались пыток злые бояре и сознались в душегубстве. А сокол поднялся в последний раз вверх, покружил над потолком, а потом упал на каменный пол и умер.
  - Вот такие были раньше характерники, - закончил рассказ Тарас Егорович.
  - Дедушка Тарас! Расскажи нам еще о характерниках, - попросил Серый.
  - Расскажу, но не сегодня. Спать пора, - сказал дед.
  Когда хлопцы вышли на улицу, Серый, потрясенный Тарасовым рассказом, сказал:
  - Теперя, братцы, я знаю, как стать казацким характерником.
  - И как?
  - Надо найти одинокое дерево и стоять под ним во время грозы. Молния бацнет по башке, и все дела... Правда, могеть и насмерть зашибить, но могеть и сделать великим чародеем.
  - Тебе это не нужно, - Семка осторожно погладил друга по взъерошенным волосам.
  - Почему?
  - Тебя и так в раннем детстве чем-то бацнули, - съязвил друг.
  - Представьте, хлопцы, вселится в меня душа какой-нибудь птахи, и стану я как тот Степан...
  - Балбес! Ты где птичку возьмешь?
  - Как где, можно поймать и с собой принести, - не сдавался Серый.
  - Тогда принеси с собой курицу. После того как молния шарахнет, тебе по ночам будет сниться, как ты яйца несешь. Куд-кудах, тах, тах! Куд-кудах, тах, тах!
  - Ну, Семка! Я тебе сейчас покажу куд-кудах. Ты у меня сам яичко снесешь! - Серый попытался ухватить друга и слегка помять ему бока.
  Парню провести экзекуцию не составляло большого труда, потому что Серый по телосложению и крупнее, и сильнее, чем Семка, раза в два.
  Семка ловко уклонился от захвата и бросился бежать. Серый недовольный, что друг ускользнул, сначала побежал вдогонку, но потом поняв, что с таким богатырским телосложением, как у него, беглеца не догнать, остановился и огорченно махнул рукой.
  - Что, мир? - спросил Семка.
  - Хорошо, мир. Но если еще раз так пошутишь, я тебя поколочу. Мало не покажется, - пропыхтел Серый.
  - Ага, если догонишь.
  "Похудею, догоню и поколочу, - подумал Серый, - недельку поголодаю". Потом хлопцу показалось, что неделя - очень долго, и он решил остановиться на трех днях. Затем на двух, на одном. Вскоре Серый окончательно решил, что вообще не будет морить себя лютым голодом, потому что вкусно поесть - самая главная радость и приятная необходимость в жизни, а ущемлять и лишать такой радости себя, любимого, никак нельзя.
  Проводив друзей, Силко отправился к Любаниному дому. Возле него под ветвями раскидистой ивы Люба и подруги часто вечером устраивали девичьи посиделки. Хлопец не прошел и половину пути, как его окликнул грубый мужской голос:
  - Эй, кисляк* недопитый, куды собрался? - перед Силко появился на свет божий Григорий Цыбуля собственной персоной. Именно Гришка, единственный среди всех парней в станице, называл Силко, якобы обидным для хлопца, прозвищем. Но Силко не обижался. Парень и сам знал, что его светло-русые волосы всегда являлись предметом Гришкиных насмешек.
  Гришка Цыбуля, семнадцатилетний парень, был высоким, русоволосым и голубоглазым и обладал богатырской статью и могучими, не по-юношески развитыми, руками. Молодой человек имел слегка грубые, будто вытесанные дровосеком черты лица и выдающийся вперед подбородок, что придавали казаку мужественный вид прирожденного лидера, который так нравится девушкам. Григорий часто обзывал Силко и не давал проходу за то, что тот нравился Любе, в которую Цыбуля тоже влюбился, как говорят: "по уши".
  - Ты, сметана недоеденная, чаго молчишь? Или по мусалу* хочешь? - разозлился Гришка. - Запомни, молоко недодоенное, еще раз увижу тебя возле Любани - тебе не сдобровать!
  - Послушай, Гришка, пусть Люба сама выбирает того, кто ей по душе, - примирительно сказал Силко, - я не виноват, что нравлюсь ей больше, чем ты.
  Гришка свирепо сжал кулаки и сделал шаг вперед.
  - Не хочешь по-хорошему. Будет по-плохому. Сейчас ты у меня получишь, сопляк!
  Издав громогласный боевой ор, Гришка бросился в бой. Два года назад Цыбуля уже одержал убедительную победу над Силко.
  *Кисляк - простокваша.
  *Мусало (мусалы) - лицо (грубо).
  Тогда хлопец в пылу драки совершенно забыл, чему его терпеливо обучал дед Тарас, и ввязался с противником в жестокую рубку. Более могутный Гришка легко победил Силко и крепко поколотил парня. Но сейчас хлопец не собирался подставляться под мощные Гришкины удары. Юноша сосредоточился и применил известную с раннего детства дорожку шагов. "Звериные шаги" являлись основными базовыми движениями древнерусского боевого искусства, которым в совершенстве владел Тарас. Силко решил рискнуть и у парня получилось. Размашистые Гришкины удары прошли мимо цели. Несколько раз бугаю казалось, что вот-вот его победоносный кулак повергнет наглого Силко на сырую землю.... Но, увы, Цыбуле не удавалось даже задеть противника. Прошло совсем немного времени, и Гришка тяжело дышал и пыхтел, как бык на пашне. Хотя удары продолжал наносить с прежней силой, злостью. В решающий момент сражения из кустов боярышника выскочили Цыбулины друзья - Васька и Яшка и напали на Силко с тыла. Нечестный прием. Хлопец не ожидал такого предательства от Гришкиных друзей. Ведь до сей поры драка между парнями велась, как положено, один против другого. А тут неожиданный поворот событий.
  Враги повалили Силко на землю. Но избить не успели, потому что на разгоряченных дракой казаков полились потоки ледяной, колодезной воды. Клубок распался. Парни, крепко ругаясь, бросились в разные стороны. Силко медленно поднялся на ноги. Его недавно стираные портки вновь испачканы грязью и залиты водой.
  "В таком срамном виде до Любани идти нельзя", - с горечью подумал Силко и обратил внимание на девушку, стоящую перед поединщиками с пустым ведром.
  Варвара ослепительно улыбнулась Силко и подошла к парню ближе. От внимания очень красивой станичной девушки, дрогнуло бы сердце любого парня, но только не Силкино, которому нравилась Любаня. Хотя и Люба, и Варя красавицы. Обе лицами пригожие, статные, длинноногие, с нежными лебедиными руками, бархатной кожей. А их прекрасные глаза и обворожительные улыбки бьют наповал. Пройдет мимо, улыбнется, глазками стрельнет и пропал казак. Разница лишь в том, что у Любани были, как и у Силко, светло-русые волосы, а у Варвары - темно-каштановые. У Любани грустные глаза - небесного цвета. У Варвары - озорные, карие. Любаня напоминала походкой, поведением, разговором медленно журчащий в лесной тиши ручеек. Варвара - степной пожар, негасимый огонь, который пылал в каждом движении красавицы и ее поступках. Вода и Огонь! Родник и Пламя! Нежность и Страсть - вот главные отличительные черты двух прекрасных девушек!
  Однако Силко ведал, что Варвара к нему неравнодушна. Парень очень нравился девчонке. Поэтому, когда хлопец благодарно кивнул, Варины глаза радостно заблестели.
  - Ты що, девка, совсем сказилась? - грозно крикнул Гришка.
  - Ай-ай-ай! Как не стыдно? Трое бугаев на одного хлопчика, - не растерялась Варвара. - Чай, у самого-то, небось, руки коротки управиться с противником, али мандраж мешает? Или еще чагой?
  - Я тебе сейчас покажу, мандраж...
  Силко не успел защитить смелую девушку, как Варвара махнула пустым ведром перед Цыбулиным носом и сказала:
  - Только попробуй! Пожалуюсь отцу - он тебе зараз уши надерет. Мало не покажется!
  Гришка трусливо замолчал. Все станичники знали, что Варварин отец Филимон - самый сильный казак в округе. Однако спесь взяла свое, и Цыбуля из-за необыкновенной вредности не отступил, а шагнул к девушке и процедил сквозь зубы:
  - Ну, ступай к своему папочке, я не ....
  - Тато! - громко крикнула Варя.
  Гришка, так и не успевший сказать, что он не..., бросился бежать. Вслед за ним помчались его верные приспешники - Васька и Яшка. Силко, глядя на их трусливую компанию, рассмеялся.
  Девушка несмело шагнула к парню и осторожно положила руку ему на плечо.
  - Может, погуляем немного вдвоем? - спросила Варвара с надеждой в голосе.
  Силко почувствовал, как от девушки исходит дурманящий запах абрикосового цвета. Он был настолько волнительный и опьяняющий, что у хлопца слегка закружилась голова...
  "Какой я балбес", - подумал Силко, - "прекрасная девушка предлагает мне свою любовь, а я ломаюсь, яко неразумный бычок перед телочкой". - Силко уже хотел протянуть к девушке руки и покрепче обнять Варвару, как перед глазами хлопца возник Любанин образ. Любаня, как и Варвара, тянула к Силко белые руки, и ласковые губы девушки о чем-то беззвучно шептали.
  - Извини, Варя! Поздно, домой пора. Да и вид у меня, как у драного кота. Пока, Варя, спасибо что помогла. - Силко нехотя повернулся спиной к Варваре и медленно побрел домой.
  - Силко! - раздался нежный голос.
  - Да, Варя, - обернулся хлопец.
  Варя ничего не сказала, только махнула рукой.
  Силко продолжил путь. Он так и не узнал, что девушка долго смотрела ему вслед.
  - Силко..., - шептали трепетные губы Варвары, а в карих глазах блестели мокрые слезинки, отражающие яркие звезды на ночном небосводе.
  
  Глава вторая.
   Водяной. Старая крепость. Казаки-разбойники. Битва. Древнее заклинание алхимиков и богатырь Али-Бей.
  
  На следующий день Силко, после обязательной утренней разминки, отправился пасти коз к реке. Для развлечения пастух взял снасти, прикормку, навозных червей и устроился в камышах, где вчера поймал крупную щуку. Место проверенное, уловистое и рыбалка обещала получиться знатной. Карп, сазан, сом, голавль, линь, щука, окунь, плотва и множество другой рыбы водилось в этих местах. Попадалась и довольно крупная. Но чтобы ее поймать, Силкина удочка непригодна. Парень вспомнил, как прошлым летом, удя рыбу, на его крючок попался огромный сазан. Дзинь! И нет рыбацкой снасти. А достать хорошую рыбацкую снасть очень нелегко. Например, леску плели из волос, которые добывали из лошадиного хвоста. Силко до сих пор помнил, как они вдвоем с Серым ощипали на водопое любимую кобылицу Петра Цыбули. И хотя никто ничего не видел, дед Тарас подозвал ребят и поочередно отстегал плетью. Самое обидное, что во время экзекуции любимая сестренка Настя строила им глупые рожи, показывала язык. Ох, и зол тогда был на сестру Силко.
  Еще большая проблема - это достать хороший крючок. Крючки водились только у одного человека в станице: у коваля* Митяя.
  *Коваль - кузнец.
  Митяй был неразговорчив и нелюдим. Бывало, целый час кузнеца уговариваешь:
  - Дядя Митя, сделай, пожалуйста, крючок, ну, дядя Митя!
   А тот не обращает на тебя никакого внимания. Но однажды Силко сказочно повезло. Пока хлопец упрашивал Митяя сделать ну хоть один крючочек, в кузню пришел сам прапраправнук Лександра Македоненко, дедушка Панас. Дед притащил сломанную косу. В один миг кузня, как по волшебству, наполнилась прекрасным ароматом царского фрукта. Пока Панас распинался перед кузнецом, Силко почувствовал, что с дядей Митяем творится что-то неладное. Коваль сначала покраснел, потом побурел, а спустя некоторое время начал синеть. Из глаз кузнеца закапали слезы, которые Митяй размазывал по лицу огромным грязным кулаком. Затем кузнец зарыдал. Панас недоуменно посмотрел на Митяя и, пробурчав вроде того, что вечером заглянет снова, вышел из кузницы. Силко подскочил к окну и широко распахнул, а затем открыл настежь дверь в кузню. У Митяя началась обратная реакция. Теперь кузнец побурел, потом покраснел, а потом побледнел. Ни слова не говоря, Митяй подошел к Силко и вручил парню целых три новеньких рыболовных крючка. Потом опустился на лавку, тяжело вздохнул и закрыл глаза.
  Силкины воспоминания прервало тихое повизгивание. Хлопец протянул назад руку и нащупал маленький пушистый комочек.
  - Мотя, Мотенька, хорошая собачка. Что ты тут делаешь?
  Мотька лизнула Силкину руку и недоуменно посмотрела на хозяина, как бы говоря: "Что, парень, ничего не унюхал"? Собака вертела хитрой мордой по сторонам, а Силку стали мучить смутные подозрения. Но после того как над рекой пронесся легкий запах чеснока, подозрения парня оправдались. На берег реки явился за очередными булыжниками дедушка Панас.
  - Все, сорвалась рыбалка, - подумал Силко, - сейчас дед что-нибудь выкинет.
  Хлопец и не знал, что его предположения так быстро подтвердятся. Хотя зная бедовый характер Налетайко, можно и не сомневаться, что дед снова попадет в какую-нибудь глупую историю.
  - Мотька! А ну домой! - сказал Силко, но собаки уже и след простыл.
  На самом деле дедушка Панас прибыл на речку вовсе не для праздных развлечений. Во-первых, дед собирался проверить рыбацкую вершу, поставленную накануне вечером. А во-вторых, найти крупные булыжники.
  Встав напротив затопленной верши, Панас почесал лысину, снял портки, нательную рубаху и аккуратно сложил на бережку, а затем перекрестился и полез в реку. Легкомысленный дед и не помышлял, что шкодливая Мотька где-то рядом. Пока Панас ковырялся в верше, собака схватила дедову одежду и помчалась в сторону станицы. Силко хотел было бежать за ней и вернуть Панасу похищенные вещи, но передумал. Дед сгоряча мог предположить, что мальчишка сам их украл. Силко закусил губу и стал ждать дальнейшего развития событий.
  А в это время вдалеке послышались голоса. На речку шли казачки полоскать белье. Впереди важно вышагивала Марфа, крестная мать Серого. Вдова Марфа, очень красивая и дородная женщина, славилась зловредным характером. Женщина, как и другие жительницы станицы, не знала грамоты, но зато меткие высказывания казачки в сторону сильного пола, всегда отличались большой оригинальностью и остротой. Короче говоря, мужскому населению станицы сильно доставалось от злого языка Марфы и поэтому казаки старалось меньше попадаться вдове на глаза.
  Казачки подошли к реке.
  - Ой, а вода, какая теплая. А давайте, бабоньки, искупаемся, пока никого нет поблизости, - предложила Марфа.
  Панасу очень повезло. Легкий ветерок дул от берега в сторону реки и уносил вдаль чесночный запах. В детстве дед слышал от запорожских казаков, как те в случае опасности могли часами сидеть под водой и дышать воздухом через камышовую трубку. Но до камыша далеко, и поэтому Панас придумал новый, как посчитал, способ маскировки от врага. Он аккуратно
  набросал на голову куширей* с речной мулякой* и высунув из
  реки только нос, уставился на женщин. Теперь со стороны, если только не присматриваться, можно было увидеть небольшую кучку водорослей.
  *Куширь - водное растение, заросли.
   *Муляка - речная тина, водоросли, грязь со дна.
  Не подозревая о том, что у самого берега сидит дед, казачки скинули исподнюю одежду и двинулись к воде. Панас не поверил мужскому счастью. От великолепия обнаженного женского тела у казака Налетайко разбежались глаза, и перехватило дух. Так бы и рассматривал дед целый день прекрасные женские прелести, если бы на секунду не потерял бдительность. Когда Марфа плюхнулась в реку невероятно широким задом, поднялась небольшая волна, которая чуть не смыла дедову маскировку. Но главная неприятность случилась в тот момент, когда в нос Панасу попала вода. Панас зафыркал, как молодой жеребец и хватил еще одну порцию водицы, но в этот раз ртом.
  От натуги, чтобы не закашлять, дед начал пускать бульбы*. Привлеченные
  необычными звуками, казачки замерли, а затем дружно уставились на кучку речной тины, торчащую на поверхности воды. Из необычной горки, пускающей пузырьки, на женщин смотрели два блестящих глаза. Наконец Панас не выдержал. Старик окончательно высунул голову наружу и начал кашлять и отплевываться. Небольшое замешательство и раздались испуганные женские крики:
  - Ааааааа! Помогите! Водяной!
  Не прошло и нескольких секунд, а казачек из реки, как ветром сдуло. Купальщицы выскакивали на берег и, на ходу одеваясь, с истошными воплями бежали в станицу.
  *Бульба - пузырь.
  На дедову беду, казачка Марфа нисколько не растерялась. Вдова из чистого женского любопытства осталась в воде.
  Игриво шевеля великолепными бедрами, Марфа томно простонала:
  - Ну, что уставилось, чудище пучеглазое? Иди ко мне.
  От волнения у Панаса, несмотря на обилие воды, во рту пересохло.
   - Так, дык, мык! - промычал Налетайко.
  - Что?
  - Дык, мык!
  - Що лопочешь, нечисть пучеглазая? По-русски что ли не балакаешь*? Иль найився, як жаба, муляки*?
  И тут Панас решился. Славный предок Лександра Македоненко смахнул с головы водоросли, лихо крутанул пальцами куцые усы и предстал перед Марфой во всей мужской красе.
  - А вот я какой, гарный хлопчик! - крикнул Панас и расставил руки для объятий.
  Сначала женщина онемела и едва зашевелила губами, силясь что-либо сказать. Потом очнулась и выскочила на бережок и уже после того, как учуяла ароматный чесночный дедов запах, упала в обморок.
  *Балакать - говорить.
  *Найився, як жаба, муляки - так говорят о сильно пьяном человеке.
  Дед выбрался из воды, с большим вожделением оглядел прекрасные Марфины формы и огорченно вздохнул. Затем старик подобрал чьи-то мокрые стираные портки и бросился бежать. Через несколько минут около места происшествия собралась, чуть ли не вся станица. Силко тоже подошел к станичникам.
  Что только не рассказывали свидетельницы происшествия! По мнению одних, речное чудище хотело затащить баб в глубокий омут и там женить на своих сыновьях, утопленниках. По мнению других, водяной плевался водой, грозил казачкам, что если не приведут ему в жены самую красивую девушку станицы, то всех утопит. Женщины, как одна, подтверждали, что речная гладь вспучилась, и на поверхности показалось ужасное чудовище. На голове водяного вместо волос шевелились речные водоросли, уродливые рога торчали в разные стороны, из огромного рта высовывались гнилые зубы, а злые и жадные глаза пронзали насквозь. После того как страсти улеглись, станичники обратили внимание, что Марфа странно себя ведет. Всегда бойкая на язык, вдова неподвижно сидит на берегу и, казалось, о чем-то мечтает.
  Впоследствии женщины шептались, что страшный водяной, когда казачки убежали, вышел на берег и, потрясенный Марфиной красотой, упал перед вдовой на колени. Затем чудо-юдо предложил женщине руку и сердце, но появились ревнивые жены, болотные кикиморы, и утащили водяного на речное дно.
  А про пропавшие мокрые портки, которые одолжил дедушка Панас так никто и не вспомнил.
  Когда Силко пришел домой, мать уже наслушалась женских сплетен и строго-настрого запретила сыну появляться возле реки.
  - Силко, иди скорее к нам, - раздался голос друзей.
  Парень подошел к товарищам. Семка и Серый очень волновались. Ребята рассказали, что Гришка Цыбуля предложил сыграть в казаки-разбойники. Хлопцы согласились. По жребию, который вытянул Серый, ребятам предстояло сражаться "разбойниками". Силко огорчился. В игре "казаки" имели небольшое преимущество, кроме того, искать "разбойников" гораздо интереснее, чем прятаться по кустам и закоулкам крепости.
  Правила игры просты. "Разбойники" с "добычей" убегают от "казаков" и прячутся в крепости. У каждого "разбойника" на спине пришита ленточка. "Разбойник" должен сидеть в укромном месте до тех пор, пока его не обнаруживают. Если "казак" находит "разбойника", то старается сорвать ленточку. Как только это происходит, "разбойник" выбывает из игры. Однако у каждого "разбойника" есть шанс уйти от погони за так называемый пограничный кордон и выиграть. Кордон представлял собой небольшой ручей, текущий рядом с крепостью. Ручей назывался Змеиный, наверное потому, что, крутясь и змеясь, начинал путь откуда-то с востока, с далеких гор. Петлистый путь ручья проходил через лес, Змеиный хутор, и далее, огибая крепость, заканчивался в реке. В одном месте через ручей перекинут ствол дуба, настолько громадный, что можно подумать, что дерево спилили не для небольшого ручья, а для широкой реки, но далее Змеиного ручья унести не смогли. А может дуб упал много лет назад, когда весенним половодьем подмыло корни.
   Если "разбойники" перебирались по бревну на другой берег ручья и сохраняли ленточки, то побеждали. Однако перейти на противоположную сторону не так просто, потому что "казаки" оставляли вартовать* на бревне кабыздоха*. Тогда баталия происходила на середине бревна, и выигрывал тот, кто устоял на ногах, а не свалился вниз. Если оба противника падали в ручей, то сражение на бревне повторялось до победного конца. По правилам игры запрещалось драться с противником, ставить подножки. Также "казакам" нельзя проявлять пассивность, потому что если через какое-то время игроки не обнаруживали всех "разбойников", а спокойно сидели, ждали у бревна, то битва считалась проигранной.
  Силко вспомнил, как прошлым летом Гришка Цыбуля злостно нарушил правила и подставил парню подножку перед самым кордоном. Тогда недруги едва не подрались.
  *Вартовать - сторожить.
  *Кабыздох - сторож, кобель.
  Впоследствии Цыбуля уверял, что никакой подножки не делал, просто Силко споткнулся и упал на ровном месте.
  На следующий день, утром, две команды встретились за станичными воротами по дороге в старую крепость. Обязанности по выпасу коз друзья переложили на Тишу, младшего брата Серого, которому пообещали принести что-нибудь вкусненькое на обед. Тишка - это уменьшенная копия Серого и даже характером пацан похож на старшего брата. Так же любит поесть и поспать, а еще, как говорит Серый: "щоб мати робить ни силувати*".
  * Щоб мати робить ни силувати - чтобы мама работать не заставляла.
  - Ну, разбойнички, может, на интерес сыграем? - предложил, ядовито растянув губы Гришка Цыбуля.
  - Что поставите на кон? - спросил Семка.
  - Это мы у вас хотим спросить, - съязвил Гришка, мы казаки денежные. Яшка Бугаев и Васька Пуля, Гришкины друзья, заулыбались. Все трое из богатых казачьих семей, где выпросить у родителей лишний рубль на леденцы - равно как воды испить. Сначала Силко подумал, что на ближайшей воскресной ярмарке деньги не помешают. Но потом почувствовал подвох.
  - Хорошо, вы ставите гроши, а что мы поставим? - спросил парень.
  - Мы тут с ребятами посоветовались и решили поставить по пять рублей. Если проиграем, то гроши ваши, если выиграем, то вы на ярмарке будете нашими лошадками.
  - Это как? - изумились ребята.
  - А вот так, - Яшка встал на четвереньки и заржал, как сивая кобыла, впервые попробовавшая казачью плеть.
  - Прокатите нас по ярмарке, - добавил Васька.
  - Но это еще не все, - Гришка ухмыльнулся.
  - Что еще?
  - Когда будете нас везти через ярмарку, то будете кричать про своего седока, какой он гарный и лихой казак.
  Силко отозвал своих ребят в сторону.
  - Вот гады, поиздеваться над нами решили, - сказал Серый.
  Силко понял, что гадости Гришка придумал неспроста. Наверняка, хочет унизить хлопца перед Любаней.
  - Так дело не пойдет, - сказал Силко ребятам. - Я предлагаю также поставить против богатеев гроши.
  Семка выразительно повертел пальцем у виска, а Серый потряс друга за плечи:
  - Силко, опустись на грешную землю. Где мы возьмем пять рублей? Это же целое состояние!
   - Спокойно, хлопцы, я достану гроши.
  - Ты что, клад нашел? - удивились парни.
  - Еще не нашел, но обязательно найду с вашей помощью, - весомо сказал Силко.
  Пока друзья соображали, где отыщут клад, Силко подошел к Цыбулиной команде и сказал:
  - Мы решили поставить против вас деньги.
  Сначала богатые казаки, открыв рты от удивления, дружно зачесали гарные головы и задумались, что продолжалось совсем не долго. Придя в себя, Гришка зло усмехнулся:
  - Откуда у вас, голытьбы, гроши?
  - Что ты сказал? А ну повтори! - Силко c друзьями сжали кулаки, готовясь к драке.
  - Ладно, простите. Я пошутил. Мы согласны, - Цыбуля, не ожидавший такого поворота событий, явно струсил.
  - По рукам!
  - По рукам! - сказали соперники и пожали друг другу руки.
  Игра началась.
  Когда пацаны галопом неслись в старую крепость, Силко подумал о том, что необходимо уговорить дедушку Тараса рассказать о крепости, возможно, тогда может и прояснится тайна загадочных знаков. С друзьями парень облазил развалины вдоль и поперек, но чувствовал, что крепость таит много нераскрытых секретов. В настоящее время друзья нашли три рисунка: волнистая линия, облако и капля, но точно установить взаимосвязь между знаками не смогли. Конечно, имелись предположения, что рисунки связаны с водой. Так волнистую линию можно считать рекой, каплю - дождем, круг - тучей. А дальше что? Непонятно.
  Старая крепость стояла на одинокой горе недалеко от станицы и как бы нависала над поселением людей. Приезжему могло показаться странным, что казачий курень устроился в двух верстах, а не возле твердыни. Ведь в случае внезапного нападения горцев жители станицы могли надежно укрыться за каменными стенами и переждать набег. Да и вероятная атака предполагалось с юга и юго-востока, и у станичников была возможность организованно отступить к укрытию через северные ворота.
  К востоку рядом с крепостью протекает Змеиный ручей, на севере и западе огибает река. Вход в крепость рассположен с юга, но глубокий овраг или, может быть, в прошлом древний ров, создают естественное, труднопреодолимое препятствие и с этой стороны. Через овраг проложен узкий каменный мост. Силко подумал, что вряд ли южный вход является слабым местом в обороне крепости. По тесному проходу с трудом смог бы проехать один всадник, и поэтому защищать ворота легко даже небольшой группе воинов. Географический рельеф вокруг крепости делает ее практически неприступной, если бы не одно маленькое "но". В крепости отсутствует вода. Вернее, вода иногда появляется, но только во время продолжительного дождя. Посреди форта есть неглубокий четырехугольный каменный колодец, который наполнялся дождевой водой. Однако в жаркую и сухую погоду колодец пустует. Силко удивлялся, как древние зодчие, построившие твердь, не учли столь важный вопрос, как обеспечение крепости питьевой водой в период осады. Сама крепость неплохо сохранилась, лишь с запада и востока стены наполовину разрушились. Твердыня имеет правильную четырехугольную, вернее ромбовидную форму, по углам возвышаются башни с широкими бойницами, наверное, для стрельбы из лука. В центре крепости стоит полуразрушенная цитадель, которая служит защитникам последним оплотом. Цитадель состоит из четырех уровней: подземелье, где, возможно, защитники хранили съестные припасы, первый уровень, представляющий широкое, просторное помещение, и два верхних оборонительных уровня. На каждый верхний уровень ведет узкая лестница, оканчивающаяся тесным четырехугольным проходом. В случае опасности проход закрывался тяжелой каменной плитой, запирая путь врагу наверх.
   В настоящее время сохранился первый уровень и частично второй, выше находился завал из камней, расколотых гранитных блоков и земли, на которых обильно росли сорные травы, плющ и дикий виноград, окрашивая стены и вершину цитадели в зеленые цвета.
  Ребята добрались до крепости.
  - Швыдко* разбежались вшуршу* и помните, на кону стоят немалые гроши, - сказал Силко друзьям.
  Семка и Серый умчались, лишь голые пятки блеснули, а Силко побежал прятаться в северную башню, где недавно приметил маленькую каменную нишу под потолком, недалеко от входа. Добраться до укрытия нелегко. Необходимо высоко подпрыгнуть и ухватиться за узкий карниз руками, подтянуться и затем, осторожно двигаясь по выступам, влезть в укрытие.
  *Швыдко - быстро, скоро.
  *Вшуршу - врассыпную, в разные стороны.
   Старания парня увенчались успехом с третьей попытки. Заработав ссадины, Силко наконец достиг ниши и замер: над головой просматривался какой-то рисунок. Юноша смахнул толстый слой пыли в сторону и увидел четвертый знак - зигзагообразную линию, направленную острием вниз.
   "Молния"! - подумал Силко и вспомнил изображения других знаков. Догадки следовали одна за другой. Ясно, что четыре рисунка связаны с дождем. Облако, молния, капля, река.... Ага! Клад нужно искать в реке. Бред! Кто прячет сокровища в реке. Ну, ладно, в озере, где стоячая вода и можно утопить пару сундуков золота. Но в реке, которая меняет каждый год русло, где сильное течение унесет в неведомые дали самый тяжелый сундук, а горы ила и песка похоронят любой клад так, что сам черт не откопает. Парень тяжело вздохнул. Непростая головоломка скрыта в рисунках. Нет, чтобы честно написать, что, мол, надо закрыть глаза и сделать десять шагов на полудень, потом десять на восход и стукнуться лбом о ствол старого дуба, открыть глаза и копать яму, где ларец покоится. Ага, мечтать не вредно. Зачем прятать сокровища, когда первый прохожий тут же их отыщет и разбогатеет. Лучше выйти на улицу и крикнуть: "Люди! Кому золото подарить?". Кто сразу прибежит на зов - тому и вручить мешок с добром. Но предки, что жили в крепости до нас, видать, не захотели клады раздавать. Придумали тайные знаки, чтобы люди соображали, а еще знали, что даром на свете ничего не дается. Нужно или головой работать, или руками, кто на что способный. Руками многие могут, а головой единицы. Поэтому и лежат древние клады веками, ждут, когда же придет умный человек и решит загадку. А умному человеку незачем по миру бродить. Он свой клад уже давно разыскал и сидит дома чай пьет, и нужды не знает. А остальные сокровища пускай другой человек ищет, и может и добудет, со временем, когда поумнеет.
   Юноша задумался о том, почему знаков четыре, а не пять, или семь. В крепости находились и другие рисунки, которые не похожи на знаки, которые отыскали ребята. Знаки глубоко выбиты в камне резцом, или другим инструментом, а остальные рисунки, в основном, узоры и черточки, написаны углем или просто нацарапаны острым предметом, из чего можно сделать вывод, что рисунки нанесены намного позже знаков и никакими тайными сведениями не обладают.
   Изображения знаков найдены в разных местах. Молния на севере, облако на юге, река на западе и капля на востоке. Четыре знака, четыре стороны света, четыре башни, стены, уровня в цитадели.... Силко напрягся, парню показалось, что разгадка тайны древнего народа близка. Единственное, что не приходило в голову, как привязать найденные знаки к местности, вернее к территории крепости. Наверное, решил парень, нужно нарисовать план крепости, а потом думать, почему "молния" на севере, а не на юге, а "река" на западе....
   Силкины думы прервали громкие крики. Яшка и Васька два раза пробежали мимо укрытия. По выкрикам "разбойник" понял, что Серый пойман "казаками", а Семке удалось проскочить "пограничный кордон". Счет равный, подумал хлопец и теперь многое зависело от последнего игрока. Спустя несколько минут "казаки", ругая Силко самыми последними словами, пробежались по башне. Особенно сильно бранился маленький, пухленький Васька. Толстяк находился, как говорят: " в загоне". Пот рекой лился по круглым Васькиным щекам, и парень дышал часто и тяжело. Силко чуть не рассмеялся, представив, как Васька, заметив "разбойника", пытается запрыгнуть на карниз, но не дотягивается и падает носом на землю. Плачет от бессилия и грозит неприятелю кулаком.
   "Все-таки придется покинуть убежище", - подумал Силко. Не хотелось, чтобы "казаки" нашли тайное пристанище, а потом и загадочный знак. Да и сидеть на месте надоело, а спина и ноги затекли. Силко дождался пока Васька и Яшка покинут башню и спрыгнул вниз. Размявшись, юноша осторожно прокрался к восточной стене, перелез, и тут услышал радостные Яшкины вопли. Яшка заорал во всю глотку:
  - Вот он! Лови "разбойника"!
   Силко бросился бежать в направлении Змеиного ручья. Конечно, парень знал, чем рисковал, когда выбирался из укрытия. Денег у хлопца и в помине нет, и где взять, не имел ни малейшего представления. Имея около двухсот шагов преимущества перед Васькой и Яшкой, Силко добрался до "кордона". Как и предполагал, по бревну прохаживался Гришка Цыбуля. Увидев Силко, Гришка радостно замычал и приготовился к бою.
  Силко не стал тратить время на словесную перебранку, а прыгнул на бревно и, набрав приличную скорость бега, бросился на Цыбулю. Чтобы смягчить прямое столкновение с "разбойником" и первым не упасть в воду Змеиного ручья, Гришка немного подал тело назад и выставил перед собой руки. Силко этого и ждал. В самый последний момент перед сшибкой парень применил хитрый казачий прием, который показал в детстве отец: быстро поднырнул под вытянутые руки противника, неожиданно присел и резко дернул Цыбулю за ноги. Потеряв равновесие, Гришка начал заваливаться вниз. Однако свалить бугая оказалось не так-то просто. Семнадцатилетний сын богатого казака и на год старше Силко, и крупнее, и на пару вершков длиннее. Падая, Гришка, как клещ, вцепился в противника, чтобы утащить за собой. Силко улетел следом. Выскочив из ручья, парни одновременно вскочили на бревно. Силко услышал, как сзади раздались топот Яшкиных шагов и яростные Васькины вопли. Шансов на победу мало, и если "разбойник" не пройдет за "кордон", то игра проиграна. Сжав зубы, Силко бросился на Гришку Цыбулю. Хлопец не видел, как Семка и Серый замерли, закрыв руками глаза. Не успел Силко добежать до середины моста, как произошло что-то невероятное: Гришка поскользнулся и покатился по бревну. В самый последний момент, когда падение казалось неизбежным, казак повис, держась обеими руками за небольшой выступ, и когда Силко пробегал мимо, махнул рукой, но не попал в цель и грохнулся в воду.
  - Ура! - закричали Серый и Семка и принялись радостно обнимать победителя.
  Когда страсти улеглись, Серый спросил:
  - Силко, скажи, у тебя и вправду есть деньги?
  - Нет, и не было. Зато теперь есть.
  - Ну, ты даешь! - хором воскликнули друзья.
  - Ладно, пойдемте со мной, я вам кое-что покажу, - сказал Силко и повел хлопцев к северной башне.
   Долго ребята ходили по развалинам крепости, пытаясь раскрыть тайну загадочных знаков, но ничего умного не придумали. К полудню, усталые, но счастливые, хлопцы вернулись домой.
  На следующий день, вечером, ребята решили собраться у Силко и уговорить деда Тараса рассказать что-нибудь о древней твердыне. А вдруг байки старого казака помогут связать рисунки в единое целое. Или дадут какую-нибудь зацепку. Тайны ведь просто так не раскрываются. Здесь не один день голову ломать придется. Но не зря старики говорят, что клубок ниток распутаешь лишь тогда, если проявишь к нему толику терпения и уважения.
  Взяв дома немного сыра, кусок соленого сала и хлеб, Силко помчался к реке. По прибытию, парень увидел неприглядную картину: козы разбрелись в разные стороны, а пастух безмятежно спит под кустом калины.
  - Караул! Волки! - закричал Силко лентяю в ухо.
  - Что? Где? - Тишка подпрыгнул, как ужаленный. Мгновение и хлопец бежит, не разбирая дороги в сторону станицы.
  - Стой, балда! Я пошутил! - крикнул Силко вдогонку. Ага, где там, Тишка прибавил скорость и пропал за ближайшим холмом.
  - Тьфу! Тудыть его растудыть! - выругался хлопец и подумал, что Серый, несмотря на то, что любит вкусно и много кушать, смелее, чем младший брат. Серому хоть волки, хоть недруги, все равно. Брови сдвинет, щеки надует, упрется ногами в землю и давай махать кулаками, которые у парня не меньше Цыбулиных.
  А Серый с Гришкой чем-то похожи. Оба сильны, как медведи, подковы ломают и быка одним ударом положат. Но, Гришка, вечно злой, мрачный, а спесью от хлопца так и веет. Хотя Цыбулин отец - правильный казак и уважаемый в станице. А Серый - тот добрый, особенно, когда сытый. Поесть, правда, любит без меры. Но если набил брюхо, то готов на любой подвиг. С таким другом и не страшно за кордон идти. Главное не забыть взять булку хлеба и хороший кусок сала.
   На следующий день, ранним утром, Силко услышал разговор матери с дедушкой Тарасом. Речь шла о предстоящей воскресной ярмарке. Накануне также ожидалось долгожданное возвращение казаков, несших ратную службу на пограничных кордонах. Казаки приезжали на побывку домой. Побывка - настоящий праздник для станичников. С утра до глубокой ночи гуляют казаки. Во время ярмарки проводятся конные скачки среди молодых казачат и состязания по джигитовке. Победителя забега награждают настоящей черкесской буркой, а лучшего джигита - папахой.
  Вспомнив о соревнованиях, Силко тяжело вздохнул. В скачках участвуют казачата на лучших лошадях, а в семье Курчатко, строевой конь по кличке Буг, который после гибели дяди достался Силке по наследству, не годен к скоростному испытанию. Двадцать лет Бугу, равно как казаку под семьдесят, за молодыми не угнаться. Единственная надежда на Урагана, вернее на то, что Силкин отец разрешит взять своего коня.
  - Мама, а ты купишь мне на ярмарке узорчатый платочек и красивые бусы? - спросила Настя.
  - Куплю канчук* и отстегаю хорошенько, чтобы не вертихвостилась возле Гришки. Перед людьми стыдно.
  Настя виновато скосила глаза и как хитрая лиса, начала подлизываться к деду.
  - Дедушка, а давай я тебе бороду расчешу. И усы, и волосы. Какие у тебя гарные усищи, - ласкалась плутовка.
  Дед очень любил внучку и млел от удовольствия, слушая Настины, как считал Силко, девичьи глупости.
   - Деда, а ты пойдешь с нами на ярмарку? Я покажу, какие красивые платочки носят мои подруги.
  - Пойду, внученька, пойду.
  - Дедушка, а еще я покажу, где можно увидеть цветные бусы. Ой, деда, какая у тебя борода гарная! - хитрая Настя лелеяла мечту, что добрый Тарас купит девушке на ярмарке всякие красивые безделушки, чтобы принарядиться и привлечь Цыбулино внимание.
   Настя представила, как парень, заметив на гарной дивчине новые бусы, влюбляется в девушку с первого взгляда и предлагает пойти погулять куда-нибудь вечерком. Настя сначала не соглашается, но Гришка так слезно уговаривает, что красавица сдается. Затем влюбленные медленно идут по станице. Гришка провожает Настю до хаты. Сияют яркие звезды на ночном небосводе и освещают путь двум влюбленным сердцам.
  *Канчук - казачья плеть.
  У калитки Гришка Цыбуля признается дивчине в светлых чувствах, а Настя в благодарность дарит хлопцу первый, самый нежный, трепетный поцелуй...
  - Хорошо, внученька, покажешь, - улыбнулся Тарас.
  Силко рассмеялся и подумал, что не зря старинная пословица гласит: "Ласковая телочка двух маток сосет".
  Пришла очередь сестры пасти коз и управляться по хозяйству, а у Силко появилось свободное время. Неспешно съев завтрак, юноша вышел за калитку.
  - Голиаф! Голиаф! - раздались вдалеке ребячьи голоса.
  Недолго думая, Силко направился в сторону базара, куда приехал бродячий торговец, старый еврей Голиаф. Силко вспомнил, как отец Владимир, станичный священнослужитель, поведал казакам удивительную историю из святого писания, о маленьком пастухе Давиде и грозном великане Голиафе.
  "Сошлись в смертельной сече Давид и Голиаф, - рассказывал станичникам Владимир. - "Люди считали, что Голиаф победит, потому что гигант был в два раза выше и шире Давида. Однако пастух, с божьей помощью, как стукнет Голиафа по лбу каменюкой. Великан упал и дух испустил. А народ обрадовался и назначил Давида царем".
  На самом же деле, старик на богатыря Голиафа похож, как жаба на курицу. Мужчина выглядел так: небольшой рост, худой, лысый, короткие ноги, длинные руки. На тонкой шее несоразмерно с туловищем сидит большая круглая голова, похожая на тыкву. Маленькие хитрые глаза бегают по сторонам: туда-сюда, туда-сюда. Однако у еврея имелось то, что волшебным образом перечеркивало смехотворную внешность. Голиаф обладал приятным, завораживающим голосом. Когда торговец созывал покупателей, рассыпая в их адрес комплименты, люди сбегались к прилавку, как мыши на горох.
   - Моя красавица! Посмотри, какая чудная вещица! Она из коллекции самой французской императрицы, - напевал Голиаф, протягивая обычную деревянную расписную шкатулку жене Петра Цыбули.
  - Ах, какая прелесть! Ни у кого таковой нет. А какой цвет, какой запах! В шкатулке, наверное, императрица хранила благовония. А где ключик? А вот он. Посмотрите, какой хорошенький блестящий ключик! Сударыня, возьмите ключ прекрасной ручкой. Откройте шкатулку, теперь закройте. В этой красивой безделушке вы сможете хранить свои женские секреты. А где цепочка для ключика? А вот она. Мы повесим на нее ключик и оденем на вашу нежную лебединую шею. Ой, как она вам идет! Теперь никто не украдет ключик и не узнает, какие секреты вы храните в божественной шкатулке.
  Продав втридорога шкатулку и цепочку, Голиаф переключался на следующего покупателя. На прилавке лежали различные амулеты от порчи и сглаза, волшебные любовные порошки, целебные пилюли, заговоренные блестящие камушки, браслеты, кольца и другие мелкие безделушки, которые, по мнению торговца, притягивают удачу к владельцам.
  Однажды еврей привез в станицу выпуклое чародейное стекло-лупу, сквозь которое легко рассматривать различные мелкие предметы. А еще с помощью стекла, со слов лукавого еврея, добывался чародейственный огонь. Голиаф назвал лупу волшебным солнечным камнем.
  Станичники не верили хитрым еврейским глупостям, но когда торговец навел волшебное стекло на пучок сухой травы и тот почти мгновенно вспыхнул, то дружно ахнули.
  - Подумаешь, мелочь. Вот, когда узнаете древнее заклинание алхимиков, то сотворите настоящее чудо, - хвастался Голиаф.
  - И какое чудо? - спрашивали возбужденные станичники.
  - Любой предмет после прочтения заклинания по-настоящему увеличится в несколько раз, - говорил хитрый еврей.
  - И какое заклинание?
  - Не ведаю. Может, где-то и живет мудрец, который знает магические слова...
  На Голиафову хитрость клюнул небезызвестный в станице дедушка Панас. Налетайко купил волшебный предмет у еврея за очень большие деньги. Старик целыми днями не расставался с лупой, шатался по двору, как петух по курятнику и постоянно бормотал под нос какую-то тарабарщину, не обращая внимания даже на коварную Мотьку, которая не упускала счастливой возможности при первом удобном случае вцепиться в дедов зад.
  - Тырым, бырым, бурды, мурды, - или что-то вроде этого с утра до позднего вечера лопотал Панас.
  Бабка Матрена злилась.
  - Да ты, Панас, совсем свихнулся на старости лет, шалопай* ты этакий!
  - кричала старуха, как cурма* при сполохе*.
  *Шалопай - лодырь, бездельник, легкомысленный человек.
  *Сурма - старинный казачий музыкальный инструмент, боевая труба.
  *Сполох - тревога, сбор казаков по боевой тревоге.
  - Бубия, мубия, алда, балда, - не обращая внимания на Матрену, бубнил дед.
  - Это ты меня обозвал балдой, старый осел? - кипятилась бабка. - Я вот как двину по твоей глупой, лысой башке скалкой, будешь знать.
  - Козиуз, нозиус, сивес, плесивес.
  - Что?
  - Да это я не про тебя, это я по-алтынски разговариваю, - не зная правильного названия латинского языка, важно сказал Панас.
  - Почем разговариваешь?
  - Не почем, а на чем. Алтынь - это древний язык алхимиков, на нем еще когда-то ромейский царь Юль Цезарский говорил.
  - Кто говорил?
  - Марус, фарус, цезарус, сигарус, - не обращая внимания на старуху, щебетал дед.
   - Тьфу на тебя, прости господи. Зачем тебе алтынь?
   Дед выразительно посмотрел на Матрену и для пущей важности поднял вверх указательный палец.
   - От трудов праведных не нажить палат каменных, - произнес поучительно Панас, вспомнив старинную казачью поговорку, которую часто упоминал его отец. - Как только узнаю древнее заклинание алхимиков, сделаю тебя сказочно богатой.
  - Как сделаешь? - удивилась бабка.
  - Построю малюсенький каменный домик, наведу волшебное стекло и произнесу алтынские слова. И домик превратится в большой каменный дворец. И будем мы жить во дворце, и слава о нас пойдет по всей Черномории, а может, и по всему миру. А потом приедут к нам на поклон
  всякие там цари, царицы и попросят меня построить им такие же хоромы. И поедем мы по всему белому свету... - размечтался дед.
  - Никуда я отсюда не поеду, не нужны мне твои каменные хоромы, - злилась Матрена.
  - Карабус, марабус, пинтус, свинтус.
  Наверное, дедова магия продолжалась бы бесконечно, но в один прекрасный день волшебное стекло исчезло самым волшебным образом.
  То ли лупу сорока утащила, то ли Матрена спрятала от греха подальше, то ли Панас где-то случайно обронил. Дед немного погоревал и забыл про солнечный камень.
  Когда Силко прибежал на базарную площадь, вокруг Голиафа собралась небольшая толпа. Хитрый еврей расхваливал товар, не забывая и о покупателях.
  - Подходи, налетай, покупай. Ах, красавица, это чудное колечко тебе к лицу. Знаменитые сушеные драконьи уши с дальнего юга: отвар из уха дракона и цветка папоротника сделает вас неуязвимыми против вражеских пуль и сабель.
  Силко заметил, что уши дракона похожи на ослиные отростки, но промолчал и отправился домой.
  Вечером, как и договаривались, пришли Силкины друзья.
  - Тарас Егорович, а расскажи про старую крепость, - попросил Серый.
  Тарас не спеша раскурил чубук и начал рассказ:
  - Давным-давно, когда древний народ Гудень, так горцы называли готов, покинул эти земли, в крепости и в ее окрестностях поселились жившие здесь много столетий назад нарты. Никто из старых черкесов не помнит, откуда появился удивительный народ. Одни считали, что нарты пришли с морского побережья, другие говорили, что нарты выходцы из Малой Азии, третьи - из далекой страны Индия. Нарты были богатырского телосложения и обладали огромной физической силой. Несмотря на воинственный вид и высокий рост, любой нарт раза в два выше обычного человека, богатыри жили мирно и никогда не нападали на соседей. Нарты разводили домашний скот и занимались садоводством. Прекрасные плодовые сады, наверное, достались казакам как наследство нартов. В единого бога нарты не верили, а поклонялись деревьям. У каждого племени росло великое дерево, которому молились. Чтобы задобрить дерево, люди к ветвям привязывали монеты или кусочки ткани от одежды.
   Силко вспомнил, что чудной обряд поклонения дереву сохранился и до сего времени. Во многих казачьих станицах из сдобного теста казачки лепили свадебное дерево гильцев. Подходи к дереву на торжестве и загадывай желание себе или молодоженам, оставь дар или повязывай ленточку. Только желания должны быть добрыми, так как злые просьбы дерево гильцев не исполняет.
  - Немало воды утекло с той поры. Несколько столетий горские племена находились под влиянием Османской империи. Турки молились Аллаху и его пророку Мухаммаду. Под большим давлением турок многие горцы приняли мусульманскую веру.
  Но, однажды, турецкий султан узнал, что есть среди горцев странный народ, который поклоняется деревьям. И чтобы заставить язычников принять мусульманскую веру, послал султан к нартам самого могучего янычара Али-Бея. Богатырь славился тем, что имел волшебный кинжал-горлорез и богатырского коня. Стоило вытащить из ножен клинок и кинуть в неприятеля, и ужасный кинжал истреблял всех подряд будто бешеный волк, напавший на овечью отару. А крикнуть коню, как тот бросался на врагов и затаптывал насмерть. Приехал Али-Бей к нартам и стал созывать людей на молитву. Собрались нарты у великого дерева и приготовились слушать, что скажет турецкий богатырь.
  - О, могучие нарты! - сказал Али-Бей, - я призываю покориться воле Аллаха. Горские племена приняли мусульманскую веру и очередь за вами. Если не послушаетесь, то Аллах покарает и вас и ваших потомков.
  Вышли вперед старейшины и дали Али-Бею ответ:
  - О, великий богатырь, - сказали старейшины, - мы уважаем твою веру и веру твоего народа, но мы также чтим веру наших предков. И предавать свою веру не станем. Иди с миром, богатырь, или оставайся гостем.
  Услышав ответ, янычар пришел в бешенство. Схватился воин за кинжал, чтобы погубить язычников, но тот намертво застрял в ножнах. Сколько не старался вытащить, безуспешно. Тогда крикнул Али-Бей страшным голосом, чтобы истоптать неверных боевым конем. Но конь остался стоять, как вкопанный. И тогда понял богатырь, что Аллах не желает, чтобы турки причинили нартам какой-либо вред. Так и уехал назад ни с чем.
  Прошло некоторое время, и стали турки уговаривать горцев напасть на нартов и захватить их земли. Долго не решались идти на войну горцы, но когда один известный черкесский князь узнал, что у нартов есть удивительные волшебные предметы, то собрал большое войско и двинулся в поход.
  Великое дерево, по мнению горцев, раз в сто лет плодило дивные вещи.
  Говорят, что у нартов имелась волшебная плеть-самобранка и башлык-скороход. Стоило стегнуть плетью-самобранкой по столу, как тут же появлялась разная еда. Наденешь башлык-скороход, и тот мигом переносит хозяина, куда скажет.
  Когда враги напали, нарты укрылись в крепости. Целый месяц длилась осада твердыни. Горцы несли большие потери, но крепость оставалась неприступной. Тогда один молодой джигит пришел к черкесскому князю и предложил хитрый план. Воин не отличался ни силой, ни отвагой в бою, но был очень лукавым человеком. Хитрец попросил полководца, чтобы тот дал приказ построить большую катапульту и ночью перекинуть джигита к нартам. А в крепости юноша найдет способ, как добыть волшебные вещи. Согласился князь. Смастерили горцы порок, перебросили лазутчика в крепость и ждут. Прошло несколько дней. И однажды, в полдень, вызвали нарты черкесского князя на переговоры. Прибыл князь, и сказали старейшины: "Зачем продолжаешь осаду, напрасно губишь людей? Твой человек украл волшебные вещи. Если они у тебя, то чего ты еще от нас хочешь?". И понял полководец, что обманул плутоватый юноша. Князь собрал войско и ушел в родные края. С тех пор никто не видел вора и не слышал ничего о плети-самобранке и башлыке-скороходе.
  Прошло много лет, и нарты покинули обжитые места. Старики говорят, что богатыри ушли далеко в горы и унесли дух великого дерева. После ухода нартов некоторые горцы тайком приносили дереву дары и повязывали на ветвях ленточки, но дерево больше не исполняло ничьи желания.
  Потом великое дерево засохло. Но спустя много лет на брошенных нартами землях продолжают плодоносить прекрасные фруктовые деревья. Сады и крепость служат нам напоминанием о тех далеких временах, когда здесь жил удивительный, загадочный народ - нарты, - дед Тарас закончил рассказывать и принялся чистить трубку.
  - Дедушка, а сейчас можно встретить богатырей? - спросил Силко.
  - Да, внучек.
  - Деда, а где они живут?
  - Есть, хлопчик, в нашем мире самые настоящие богатыри, но о них я расскажу вам в следующий раз.
  
  Глава третья.
  
  Голиаф. Отец Владимир. Притча о добре и зле. Волшебный прибор Магпанакол. Прибытие казаков домой на побывку. Приключения деда Панаса на воскресной ярмарке.
   На следующий день Силко с друзьями отправился на базар. У каждого дома лежали заветные рубли. Огромное состояние для юношей. Но товарищи решили не торопиться с покупками, а придержать деньги до воскресной ярмарки. Силко хотел присмотреть для мамы и сестренки Насти какой-нибудь подарок, деду Тарасу купить новую курительную трубку, а Любане выбрать бирюзовое колечко. С Любаней Силко дружил с раннего детства. Однажды, собирая в лесу ягоды, дети попали под сильный ливень. Спрятавшись под кроной дуба, со страхом глядя на сверкающую молнию, Силко прижимал девочку к груди, закрыв от сплошного потока воды, льющегося с неба. Тогда Люба выразительно посмотрела на хлопца и спросила:
  - Скажи, Силко, а когда вырастем, ты всегда будешь меня так крепко обнимать?
  - Да, буду.
  Ливень прошел, и дети вернулись домой. Перед самой калиткой Люба поцеловала Силко в щечку и убежала. После Силко дал себе слово, что никому больше не даст девочку в обиду, а когда станет взрослым, то обязательно женится на Любане.
  Придя на базар, ребята стали свидетелями необычного волшебного чародейства, который проводил Голиаф. В руке торговец держал камень величиной с добрый кулак. Подняв предмет над головой, еврей закричал:
  - Этот сказочный камень я купил за большие деньги в далекой стране, где высоко в горах, в пещерах, живут маленькие удивительные человечки, наделенные божьей мудростью. С помощью камня мудрецы находят спрятанные глубоко под землей сокровища.
  Народ с интересом и большим недоверием слушал Голиафа. Еврей, ничуть не смущаясь, высыпал на лоток железные предметы: гвозди, подковы, ножи и даже положил большую ржавую сковородку. Затем торговец приблизил к лотку камень, и станичники ахнули. Железки притягивались к необычному артефакту самым невероятным образом. А когда Голиаф поднял с помощью волшебного камня тяжелую сковороду, на базаре воцарилась мертвая тишина. Ничего подобного в жизни казаки не видели.
  - Волшебный камень магнитиус, всего пятьдесят рублей, и все клады мира будут вашими. Покупай, налетай!
  Голиаф назвал огромную для станичников цену. Силко быстро подсчитал, что на эти деньги можно приобрести доброго коня и ружье, или парочку волов с коровой в довесок, также хорошую одежду, амуницию или другие важные для казачьего хозяйства вещи.
  Пока люди думали, по всему базару пронесся знакомый чесночный аромат. Дедушка Панас услышал про чудо и несся к Голиафу со всех ног. За дедом, громко лая, бежала собака Мотька, а чуть поодаль, вприпрыжку, мчалась бабка Матрена.
  Голиаф, унюхав запах деда Панаса, вмиг позеленев, принялся прятать разложенные товары.
  - Отец родной, продай мне дивный камень, всю жизнь буду за тебя молиться, - закричал Панас, махая перед носом Голиафа кулаком в котором позванивали серебряные монеты.
  - Уйди с глаз долой, помогите, люди добрые! - завопил еврей.
  В прошлом году, покупая у торговца увеличительное стекло, Панас так провонял стойким чесночным духом товары, что Голиаф потерпел большие убытки. Волшебные порошки, пилюли, амулеты, все, к чему прикасалась длань Панаса, впитало в себя чесночный аромат, и покупатели, почувствовав необычный запах, недовольно морщились, крутили носами и уходили, ничего не купив у хитрого еврея. Голиаф неделю прокаливал товар на солнце, окуривал церковным ладаном и обрызгивал драгоценным розовым маслом.
  - Голиафик, миленький, ну уступи камешек, - бегая вокруг прилавка за торговцем, голосил дед.
  - Брысь! Сгинь, нечистая сила!
  В какой-то момент еврей споткнулся и растянулся на земле. Волшебный магнитиус вылетел из рук, и подоспевший Панас нежно прижал камень к груди, не обращая внимания на Мотьку, которая счастливо висела сзади, ухватившись маленькими острыми зубками за дедовы портки. Прибежавшая вовремя Матрена схватила Панаса одной рукой за шиворот, а другой попыталась отнять камень. Панас крутился вокруг нее, как волчок. В один миг бабка потеряла равновесие и грохнулась на прилавок, сметая все вокруг. Раздался страшный треск. Хлипкий деревянный лоток, не выдержав внушительной Матрениной стати, развалился на части. У Голиафа, который с ужасом взирал на погром, глаза стали, как у барана яйца. Торговец на мгновение окаменел и лишился дара речи. Силко показалось, что старого еврея сейчас хватит удар.
  - Матренушка, ластивка* моя, ты не ушиблась? - запричитал дед, суетясь возле супруги, как гусак перед гусыней. - Не гоношись*, Голиафик, сейчас мы враз тут все приберем...
  Пришедший в себя Голиаф бросился к деду и упал на колени.
  - Забирай камень, дарю. Только ничего руками не трогай, Христом Богом прошу.
  - Так дык, мык, - промычал растерянно Панас.
  - Уходи немедленно, или я за себя не ручаюсь, - зарычал Голиаф.
  - Дык, мык, а деньги? - дед протянул торговцу два гривенника.
  - С тебя денег не беру, убирайся с глаз моих долой. Вон! - уже не рычал, а ревел во всю глотку еврей.
  - Спасибо тебе, о, отец добросердечности! - Панас от души захотел обнять Голиафа, но не успел, подскочила бабка и схватила супруга за рубаху. Дед попытался вырваться, но куда там, осерчавшая Матрена, крепко держа Панаса за шкирку, поволокла упиравшегося супруга домой.
  *Ластивка - ласточка.
  *Гоношиться - суетиться, хлопотать.
  - Скоро найду клад, разбогатею и обязательно с тобой поделюсь, - кричал дед, оборачиваясь.
  Когда чета Налетайко скрылась за горизонтом, Голиаф еще некоторое время сидел на коленках перед разгромленным прилавком, глядя куда-то вдаль, не обращая внимания на жителей станицы, громко обсуждавших произошедшее. Затем, немного придя в себя, торговец поднялся и воздел руки к небу. Несколько минут Голиаф самозабвенно читал благодарственную молитву на иврите.
  - И спасибо тебе, Господи, что не дал старому разбойнику окончательно загубить драгоценный товар! - произнес бедный еврей в конце моления.
   "Впредь, - подумал Голиаф, - нога моя больше не ступит в эту проклятую станицу".
  Бросая косые взгляды на казаков, торговец принялся укладывать товары и собираться в дальнюю дорогу.
  Утерев слезы, которые появились у хлопца от непрерывного смеха, Силко решил пойти к священнику Владимиру, взяв по дороге друзей.
  Лихой запорожский казак Владимир жизнь провел в дальних походах и участвовал во многих известных сражениях с времен разрушения царскими генералами Запорожской Сечи. В многочисленных битвах казаку везло, как никому другому. В баталиях казак ни разу не получил серьезного ранения, а в безнадежных ситуациях умудрялся выходить сухим из воды. "Тебе, наверное, сам Господь Бог помогает", - завидовали Владимиру боевые товарищи.
  Как и многие запорожцы, Владимир считался прирожденным холостяком, никогда не женился и не имел детей. Когда наступила старость, Владимир решил уйти из станицы в Ново-Анинскую пустошь. Там стоял христианский монастырь, где послушниками служили старые, одинокие казаки. В монастыре послушники ежедневно справляли службу, замаливали давние грехи, сеяли хлеб, ловили рыбу. Там же в далекой глуши старики умирали.
  Владимир попрощался со станичниками, раздал бедным казакам сбережения, накопленные за годы службы, и стал собираться в дальнюю дорогу. Станичный атаман Фесько, узнав, что Владимир уезжает, прибежал с товарищами к односуму.
  - Не покидай нас, дед Владимир, - увещевал казака Фесько.
  Старый казак - один из немногих, кто знал грамоту, читал псалтырь и писал. Священнослужителя в станице не было, и поэтому атаман предложил Владимиру ехать в Феодосийскую епархию и принять там духовный сан.
  - Оставайся, - уговаривал атаман деда, - построим всем миром церковь, и будешь ты нашим священником и детишек грамоте научишь.
  Владимир согласился. В тот же час на имя войскового атамана писарь составил прошение о ходатайстве перед владыкой епархии о рукоположении Владимира в духовный сан, и Фесько лично повез документ в Екатерининскую крепость.
  Прошел год, и отец Владимир стал вести церковную службу в станице. Черноморское начальство не только ходатайствовало перед епархией о Владимире, но и выделило средства для постройки небольшого храма. Казаки выстроили деревянную церковь и дом священнику. В деревянном доме, что рядом с храмом, отец Владимир и учил ребятишек грамоте. С учениками батюшка обходился строго, но справедливо, зря никого не наказывал. Станичные казачата уважали старика. Владимир знал много интересных историй о запорожских казаках и святых сподвижниках, а о христианском целителе Пантилеимоне мог говорить бесконечно.
  - В далекие годы жил человек по имени Пантилеимон, который будучи лекарем и добрым христианином, врачевал и исцелял раны даже врагам, которые в то время преследовали православных по всему миру, - рассказывал Владимир. - Когда по злому навету враги схватили Пантилеимона и повели на казнь, то врач воздал хвалу богу и стал читать перед безбожниками Псалом 90, который еще называют в народе "Живыми помощами". И тогда привязали язычники православного к дереву и запалили под ним пудовые свечи, надеясь сжечь Пантелеимона, но свечи чудесным образом потухли. Решили супостаты содрать с него живьем кожу, но железные крючья лишь слегка скользили по телу, не причиняя святому ни малейшего вреда. Стали враги колесовать врача, обрекая на жестокие мучения, но тот неожиданно освободился, а огромное колесо покатилось и передавило мучителей. Бросили Пантелеимона в клетку с голодными львами, но страшные звери, словно малые котята, ластились и лизали ему руки. Решили безбожники отрубить бедняге голову, но меч выскакивал из рук палача. Тогда люди увидели, что это знак свыше и испугались, а Пантелеимон решил умереть, чтобы укрепить славу Господа и попросил палача, чтобы тот еще раз рубил голову. Отсек воин голову Пантелеимона и отдал тело христианам. Похоронили Пантелеимона. Однако и после смерти Пантелеимон продолжал помогать больным людям. Стоило обратиться к святому с искренней молитвой об исцелении, как больной чудесным образом выздоравливал.
  История о святом сподвижнике глубоко запала в душу Семки.
  - Вырасту, обязательно стану целителем, как Пантелеимон, - сказал Семка ребятам, представляя, как больные друзья приходят к нему за помощью и добрый врач Семка их лечит. Болезни не поддаются, но Семка читает "Живые помощи", и Силко с Серым мгновенно выздоравливают.
  Когда Силко с друзьями пришли к храму, отец Владимир уже окончил церковную службу и сидел в доме за небольшим столиком, что-то писал. Поздоровавшись, ребята уселись на деревянную скамью и стали ждать. В горнице находилось несколько казачат, которые смотрели в окно и молчали. Закончив писать, священник встал и благословил учеников.
  - Сегодня мы с вами не будем заниматься грамотой, а поговорим о доброте и душевности. Лишь добрый и душевный человек может по-настоящему любить Господа. Чтобы вы меня хорошо поняли, я сейчас расскажу христианскую притчу, которую услышал от одного старого монаха:
   - Жила на свете одна взрослая девица. У нее не было мужа и детей. Женщина, с ее слов, никого не любила, кроме Господа нашего Иисуса Христа и поэтому мужа не имела. Женщина соблюдала посты, посещала церковные службы, каждый день читала утренние и вечерние молитвы. Однажды, когда закат покрыл землю огненным покрывалом, женщина после тяжелой работы в поле пришла домой и, несмотря на сильную усталость, стала читать вечерние молитвы и не заметила, как уснула. И приснился деве чудесный сон. Во сне к ней явился сам Христос.
  - Жди меня, я завтра приду к тебе в гости, - сказал Иисус.
  На следующий день женщина не пошла в поле, а осталась дома и стала готовиться к встрече дорогого гостя. Вымыла горницу, приготовила вкусной еды и надела самую красивую одежду, что у нее была.
  После всех хлопот женщина села у окна и стала ждать. Мимо проходил нищий. Старик постучался в калитку и попросил воды.
  - Некогда, уходи, - сказала женщина, - гостя жду, самого дорогого на белом свете.
  Потом к деве прибежал за помощью соседский мальчишка, у которого слегла бабушка. Мать прислала малыша к соседке просить присмотреть за больной, пока та сходит за лекарем. Но и мальчишке женщина отказала, ссылаясь на занятость.
  Когда к женщине заглянула лучшая подруга, та прогнала незваную пришелицу, потому что дорогой гость мог появиться с минуты на минуту.
  В ожидании прошел день. Наступил вечер, женщина еще не потеряла надежду о встрече. Сидя за столом, обдумывая предстоящий разговор с Иисусом, дева уснула. И приснился ей удивительный сон. Женщина увидела, как Иисус Христос разговаривает с ней.
  - Я ждала тебя весь день, - сказала женщина, - почему ты не пришел в гости?
  - Я к тебе приходил, - сказал Иисус, - я трижды к тебе приходил, но ты меня прогнала.
  - Разве это был ты? - спросила женщина.
  - Да, это я приходил к тебе трижды, - ответил Иисус.
  Женщина проснулась, открыла глаза, не веря, что это был только сон, и заплакала.
  Отец Владимир сделал паузу. И, выразительно посмотрев на притихших детей, сказал:
  - Очень часто человек думает о боге, забывая о простом милосердии, о любви к людям. Только любя других людей, мы сможем искренне полюбить Господа. Недаром в библии сказано: "Возлюби ближнего своего, как самого себя". Я хочу, чтобы вы, став взрослыми, добрыми делами помогали людям. Только тогда вы станете истинными христианами. Если все люди будут такими, то на земле навсегда наступит мир и согласие между народами. Прекратятся кровопролитные войны, а наша земля превратится в прекрасный цветущий сад.
  - Отец Владимир, а злых горцев тоже нужно возлюбить? - спросил один из мальчиков, сидящих у окна.
  - Запомните одну очень простую истину, - сказал Владимир. - В мире очень много зла, потому что зло порождает зло, и много добра, потому что добро также порождает добро. Но добро всегда побеждает зло и поэтому, если каждый человек будет делать больше добрых дел, то на земле зла намного меньше останется. У каждого народа есть добрые и злые люди, назвать горцев злым народом нельзя, потому что среди горцев также очень много хороших и добрых людей. Однако делать постоянно добрые дела злому человеку нельзя, потому что ваше добро плохой человек обратит на пользу зла. Вот так, ребята.
  - Отец Владимир, а как тогда угадать, кому делать добро, а кому нет, ведь у человека на лбу не написано, добрый он или злой? - спросил Силко.
  - Существует так называемый закон добра, который нельзя нарушать ни при каких условиях.
  - Какой такой закон? - поразился Силко.
  - Этот удивительный закон гласит: "Не навязывай людям добро, но в добре не отказывай и от добра добра не жди!".
  - Как это? - воскликнули ребята, изумленно глядя на священника.
  - Все очень просто, - сказал отец Владимир, - нельзя ходить и каждому встречному предлагать свою помощь и добрые дела, иначе тебя неправильно поймут люди, и в ответ на навязанное добро получишь зло. Однако если какой человек сам попросил тебя о помощи и ты чувствуешь, что сможешь сделать для него доброе дело, то помоги. После того, как помог, или сделал доброе дело, не жди от человека благодарностей. Забудь о нем. Если тот человек отплатит тебе добром на добро, это станет для тебя приятным подарком, а если сотворит зло, то бог ему судья, потому что твоя совесть чиста. Древние мудрецы говорили так: "Делай людям добро и бросай его в воду".
  Много чего поучительного рассказал священник ребятам.
  С задумчивым видом Силко вернулся домой.
  Дедушка Тарас, сидя за столом, обедал.
  - Силко, ты случаем не заболел? - участливо спросил Тарас Егорович. - Больно уж вид у тебя обстоятельный.
  - Какой, какой? - спросил хлопец деда.
  - Внимательный, серьезный, задумчивый или что-то вроде этого. Сходи к деду Панасу, он какой-то чудной прибор изобрел. Говорит, что скоро все сокровища старой крепости найдет.
  Пообедав, Силко заглянул к соседу. Панас сидел на кучке булыжника и что-то мастерил. Со стороны дедово изобретение выглядело так: на колесо телеги прикреплен длинный деревянный прут, на конце которого висел какой-то темный предмет. По всей длине к пруту привязаны камушки, монетки и даже крысиный хвост и сухая лягушачья лапка.
  - Боже поможи! - поздоровался с Панасом парень.
  - Казав бог, шоб и ты помог! - ответил хозяин.
  Дедушка, а что ты смастерил? - спросил Силко.
  Панас важно посмотрел на хлопца и, подняв указательный палец, изрек:
  - Это Магпанакол.
  - Кого посадить на кол? - растерялся Силко.
  - Мотьку вашу, вот кого, опять злая собака утром зад искусала, пока я уговаривал Голиафа продать камень, - поморщился Панас.
  - Не надо Мотьку, она больше не будет, - испугался Силко.
  Старик довольно растянул губы.
  - Не на кол, а Магпанакол, Маг-пана-кол, - по слогам сказал Панас.
  - Что?
  - Прибор я свой так назвал, Магпанакол, что в переводе означает: Магнитиус Панаса Колесный, понял?
  - Понял, - сказал Силко, хотя на самом деле он ничего не понял.
  - А зачем тебе, как ее, Матьтвоюнакол?
  - Тьфу, на тебя. Одно простое слово и то запомнить не можешь. И чему вас только отец Владимир учит? - разошелся Панас. - Зачем, да зачем? Клад чтобы найти, вот зачем. Смотри внимательно.
  Панас взялся за колесо и покатил уникальный прибор к небольшому колышку, торчащему из земли. При приближении к нему тонкий прут медленно нагнулся и прилип к земле. Откатив прибор немного назад, дед скомандовал:
   - Копай, Силко, здесь лежит клад.
  Силко взял заступ и нехотя начал копать вокруг колышка. Острие лопаты звякнуло и наткнулось на что-то твердое. Откинув пальцами землю, Силко вытащил из ямки обыкновенный железный топор.
  - Деда, это не клад, а топор.
  - Да, верно, топор, я его сюда специально закопал, чтобы проверить Магпанакол в действии. Понял?
  - Понял, дедушка, понял. А скажи, зачем ты на прибор монетки пришпандорил, а еще хвост крысиный и лапку лягушачью и курочку Рябу?
  - Какая еще Ряба? - дед Панас почесал лысину и внимательно оглядел свое творение.
  - Вот эта, с перьями, - Силко показал пальцем на необычный пушистый кругляш, болтающийся в разные стороны.
  - Эх! Молодо-зелено! - важно сказал Панас. - Для матыки* это! Чтобы прибор лучше работал. Ну ладно, некогда мне с тобой лясы точить, пойду лучше клад искать в старой крепости. Скоро все вы узнаете про дедушку Панаса.
   Панас закинул на плечо казгырь* и покатил перед собой волшебный прибор. Силко увидел, как за дедом, осторожно высовывая из травы хитрую лисью мордочку, увязалась Мотька.
  - Эй, дедушка Панас, куда собрался? - кричали вслед станичники, удивленно взирая на необычное творение старика.
  *Матыка - колдовство, колдун, колдунья.
  *Казгырь - железная лопата, заступ.
  Панас важно задирал голову и, не обращая внимания на крики, продолжал путь в сторону северных ворот. Казаки недоуменно пожимали плечами, чесали головы. Вскоре вдалеке люди услышали удалую веселую песню, которую часто напевал дед Налетайко:
  Пошли девки
  В лес гулять,
  Березоньку
  Завивать.
  Ой-люлю, ой-люлю,
  Березоньку
  Я завью.
  Вечером к Силко пришли ребята и рассказали, что дед Панас пришел домой в очень расстроенных чувствах. В старой крепости нартов старик с помощью волшебного прибора нашел древнюю железную кольчугу. Дед очистил добычу от земли и решил примерить. Едва Налетайко просунул голову в отверстие, Мотька, сидевшая до поры до времени в засаде, не упустила возможность отомстить злейшему врагу. Когда собачка вцепилась в дедов зад, то Панас решил, что злые духи хотят вернуть себе находку. Старик заорал благим матом и от испуга скатился в овраг. Целый час казак просидел на дне яра, вздрагивая от каждого шороха. Затем осторожно выбрался и поковылял в станицу.
  Силко подумал, что если уговорит деда Панаса дать на один день волшебный прибор, то, весьма вероятно, намного приблизится к разгадке тайных знаков древней крепости. А вдруг под каждым изображением закопан железный ключ. Потом хлопец понял, что в крепости нет дверей и замков. "Значит, - рассудил Силко, - разгадку нужно искать в другом месте". С этими мыслями он лег спать.
  Ночью парню приснился страшный сон. Во сне Силко пришел в старую крепость нартов и захватил прибор дедушки Панаса.
  - Отдашь половину клада, - напомнил Налетайко, нехотя вручая волшебную конструкцию хлопцу.
  Силко ходил с прибором по крепости, как вдруг раздался такой грохот, что с деревянного прута слетели дедовы монетки. Крысиный хвост превратился в змею, а сухая лягушачья лапка в большого зеленого дракона. Чудовища медленно увеличивались в размерах.
  Земля рядом с парнем расступилась, из недр вышел великан, а затем показался и огнедышащий конь.
  - Я Али-Бей, - закричал гигант. - Зачем, молодой нарт, ты позвал меня? Наверное, ты хочешь принять мусульманскую веру? Отвечай, а то отдам тебя на съедение моему коню.
  Мерзкий лошак, как будто поняв, что речь идет о его утробе, радостно фыркнул, и Силко тут же почувствовал на себе плотоядный взгляд. Переборов сильнейшую дрожь в коленях, хлопец погрозил великанскому скакуну кулаком.
  В это время зеленый дракон и змея выросли еще больше. Послышался оглушительный свист и страшный рев. Твари медленно поползли к людям. Под весом чудищ древняя крепость закачалась, а потом разрушилась. Из-под развалин появился зеленый побег, который стремительно рос и раздавался вширь, превращаясь в огромное дубовое дерево. Когда дуб поднялся выше неба, в его ветвях заискрились тысячи молний.
  - Твари разбудили дух великого дерева. Бежим, а не то погибнем, - крикнул Али-Бей.
  Великан схватил Силко и усадил впереди себя. Конь поскакал, преодолевая за один шаг с десяток саженей. Но злые чудища бросились в погоню и не отставали. Тогда закричал богатырь страшным голосом, и у волшебного коня появились крылья. Теперь наездники летели над землей, а ужасные создания остались далеко позади. Вскоре попутчики приземлились среди высоких скал. Али-Бей схватил парня за шиворот и начал трясти:
  - Приехали! - крикнул Али-Бей Силко.
  И тут же раздалось многоголосое эхо:
  - Приехали! Приехали! Приехали!
  Силко открыл глаза, перед ним стоял дедушка Тарас.
  - Силко, просыпайся, - тормошил внука дед. - Казаки приехали. Вся станица уже за околицей.
  - Приехали? - удивился парень. - Я никуда не ездил.
  - Да что с тобой, внучек? Казаки с границы на побывку приехали. Беги, встречай. Твоя мама и Настя уже там.
  Силко вскочил с полатей и побежал к выезду из станицы. Успел вовремя, потому что за пригорком на длинных деревянных ратыщах* показались бунчуки*, а следом появилась и конная колонна казаков.
  *Ратыще - древко, копье.
  *Бунчук - конный хвост, насаженный на древко.
  Впереди комонников радостно вереща, бежала станичная ребятня.
  - Едут! Казаки едут! - кричали дети.
  Не доезжая сотни шагов до станицы, воины грянули боевую казачью песню:
  Едет сотня казаков усачей,
  Впереди есаул молодой
  Ведет сотню удальцов за собой.
  Засиделись удалые казаки
  Затупились острые клинки,
  Ты веди нас, есаул, быстрее в бой
  За Отчизну, есаул молодой!
  Раз, два, три, бойтесь враги,
  Едут разудалые, лихие казаки!
  Станичники с радостными криками бежали навстречу и со слезами на глазах встречали земляков.
  Силко увидел среди всадников отца, молодого, темноволосого мужчину в голошейке*, заправленной в шаровары. Поверх рубахи виднелась перевязь для сабли, а также широкий кожаный ремень с ружейными причиндалами. На плечах у Тимура Тарасовича висит архалук,*а на голове красуется низкая барашковая шапка с плоским суконным верхом. Если днем стоит жаркая, безветренная погода, то ночью и утром холод пробирает до костей, поэтому с теплой одеждой казак не расстается. Да и без шапки казак в строю, что замужняя женщина без платка.
   *Голошейка - традиционная украинская рубаха с разного вида горловинами.
  *Архалук - нечто среднее между стеганным татарским халатом и кафтаном.
  Силко подбежал к отцу. Тимур крепко обнял сына, а затем сильным рывком забросил на луку седла.
  - Ну что, сынку, - сказал Тимур Тарасович, - покажешь завтра с Ураганом, что семья Курчатко лучшая в станице.
  У Силко захватило дух. Еще бы, отец отдает на конные состязания Урагана.
  В подразделении, куда приписан Тимур, боевой конь Ураган является предметом зависти казаков и офицеров. "На таком аргамаке не стыдно и перед царем батюшкой покрасоваться", - вздыхают однополчане, глядя, как Тимур гарцует на скакуне.
  - Спасибо, батя! - поблагодарил хлопец, украдкой вытирая слезы. Не к лицу будущему защитнику нюни разводить. Чай не дитя малое, а юнак*, семнадцать годков скоро стукнет. Еще пара месяцев и молодык*, а там и отбытчик* не за горами. Время проходит незаметно, и как говорит дедушка Тарас "Жизнь пролетить, як зирка* по небу".
  *Юнак - юноша.
  *Молодык - казак-допризывник.
   *Отбытчик - казак, несущий, отбывающий службу.
  *Зирка - звезда.
  - Смотри, не оплошай, а Ураган, надеюсь, никогда не подведет, не конь, а огонь, - сказал Тимур и ласково потрепал Силко за вихрастый чуб.
  У станичных ворот встречают земляков атаман Фесько, священник и старейшины. Казаки спешились и поклонились атаману.
  - Здравствуйте, славные казаки! Хорошо ли вы защищали родную землю? Не посрамили ли вы казацкой чести и наши седые головы? - обратился атаман к казакам по старому запорожскому обычаю.
  - Нет, батько, не посрамили, - отвечают казаки.
  Отец Владимир благословил воинов и окропил святой водой.
  Казаки разошлись по хатам. Вскоре за праздничным столом собралась и Силкина семья. Родственники внимательно слушали рассказы Тимура о боевых походах черноморских витязей.
  - В середине мая случилась беда, - сказал Тимур. - Просочились горцы за кордон и огромною толпою набросились на приграничные хутора и станицу Великосветинскую. Много пролилось крови. Разбойники захватили в плен около полусотни детишек и женщин, большой табун лошадей и более трех тысяч голов скота. Отправились черкесы с добычей к Утиной переправе. Чтобы отбить пленников, командир линии сформировал отряд под командованием полковника Борзого. В сводное подразделение вошла и наша сотня. На переправе настичь бандитов не удалось, и поэтому мы перешли реку и двинулись дальше. По пути отряд чинил розыск в горах и громил горские аулы. Так незаметно мы углубились далеко в земли горцев. Черкесы в открытый бой не вступали, а в основном тревожили ночью из укрытий. Боялись пушек. В поисках очередного селения забрели в отдаленные горы. Странно, что местность вокруг вроде не изменилась, но сложилось впечатление, что мы пересекли какую-то невидимую черту. Казалось, дело шло к вечеру и скоро необходимо найти место для ночевки, но солнце, чтобы покрыть горы закатным огнем, наоборот, окрасило зеленую даль рассветными сполохами. Мы поднялись на одну из господствующих вершин, чтобы определиться с местоположением. Бачим*, а на другой вершине, как раз напротив отряда, в зарослях чилиги* виднеется хатыня*. Сотник Куксий* хотел разом пальнуть в домик из пушки, но Борзой велел погодить и дал распоряжение вожатке* Плаксе и двум разведчикам выдвинуться вперед, чтобы на месте оценить обстановку.
  *Бачить - смотреть, видеть.
  *Чилига - желтая акация.
  *Хатыня - хата, легкая постройка из веток и глины.
  *Куксий, от слова кукса - беспалая рука, культя, культяпка.
  *Вожатко - командир отдельной группы казаков, разведчиков, пластунов.
  
  Хамалем*, петляя, как зайцы по снегу, пластуны швыдко* слетали туда и обратно. По прибытии докладывают полковнику, что на горе стоит не какая-нибудь бедняцкая халабуда*, а большой каменный терем.
  - Вышел из хаты дядюга*, настоящий великан, - рассказывал взволнованно Плакса, - очень высокий, светловолосый, стройный. У богатыря широкие, яко наша фура*, плечи и могутные, мускулистые руки. Посмотрел этак на нас строго и покачал головой. Затем подхватил с земли большущий гамай весом примерно в пятьдесят пудов, поднял на
  уровень груди и сдавил. В один миг камень покрылся трещинами, а затем рассыпался, как старый глиняный горшок, упавший с печи. Затем взял исполин из хаты двухсотпудовый каменный чан* и аккуратно отложил в сторону, легко, як пушинку. Смотрим и дивимся, думаем, что богатырь будет делать. А тут из дома выскочила дивчина в розовом сарафане и белом платке и залопотала что-то по-иноземному. Затем бросилась в хату и вынесла из нее узелки с добром. Дядюга в чан закинул баулы*, взвалил на плечо, погрозил нам пальцем и легкой походкой подыбал* в горы.
  Вернулись пластуны к отряду и докладывают командиру, а мы ждем решения. Спрашивает Куксий у полковника "что делать, мол"? А Борзой отвечает, что если здесь живут богатыри, черкесы сюда не сунутся. А еще как бы нам не досталось, особенно когда рядом обитают другие такие великаны.
  *Хамалем - бегом.
  *Швыдко - быстро.
  *Халабуда - ветхое временное жилище, шалаш.
  *Дядюга - крупный мужчина.
  *Фура - телега, арба.
  *Чан - расширенная кверху кадушка.
  *Баулы - мешки, узлы с вещами.
  *Дыбать - идти не спеша, вразвалочку, медленно.
  Возвращались другим путем, сделав крюк, с десяток верст отойдя от прежнего маршрута. Оставалась надежда, что наткнемся на след похищенных людей. Но видать не судьба, пришли обратно на кордон, так и не найдя женщин и малых детишек.
  - Батко, а куда горцы полонян увели? - спросил Силко.
  - Не знаю, сынок. Еще ни один похищенный назад не вернулся. Одни старики говорят, что пленных горцы тайком переправляют в рабство к туркам, а другие рассказывают, что людей отдают на съедение песиголовцам.
  - А кто такие песиголовцы?
  - Дед знает, его проси.
  - Дедушка Тарас, расскажи о песиголовцах, - попросил Силко.
  Тарас не спеша набил табаком старый чубук и начал рассказ:
  - В очень давние времена у нартов существовала одна интересная легенда. По этой легенде песиголовцы представляли собой получудовищ, людей-великанов, поклонявшихся Убе - страшной одноглазой богине смерти. У этих великанов также был всего один большой, как у быка, глаз.
  Только глаз не человеческий, а собачий.
  Согласно другой легенде, в песиголовцев превращались богатыри, которые не выдерживали специально возложенного на них испытания. Как правило, одноглазами становились очень жадные и жестокие нарты. По своей зловещей сути злобные великаны не могли долго употреблять животную или людскую пищу, поэтому старались питаться исключительно человеческим мясом. Посредниками у песиголовцев являются горцы. Чтобы одноглазые их не ели, черкесы поставляют людоедам пленников на пропитание.
  Пленника песиголовцы немедленно сажают в глубокую яму и тут же начинают откармливать медом вперемешку с топленым бараньим салом. От такой сытной пищи несчастный быстро толстеет. И когда тело пленника от усердного питания заплывает жиром, людоеды устраивают кровавый пир.
  Нарты считали, что песиголовцы живут в горах в глубоких каменных пещерах и только немногие из них строят хаты из огромных вековых деревьев. В основном, песиголовцы проживают вместе, в неприступных местах. Но встречаются и одинокие одноглазы. Песиголовцам запрещено покидать горы, поэтому людоеды держат в постоянном страхе горские народы и следят, чтобы черкесы поставляли захваченных людей. Известно, что еще ни одному пленнику не удалось вырваться из лап кровожадных нехристей.
  Издавна песиголовцы воюют с богатырями, и сражения происходят с переменным успехом. Иногда побеждают людоеды, потому что их значительно больше, но чаще побеждают богатыри, так как борются со злом, а всем известно, что добро побеждает зло.
   До позднего вечера слушал Силко рассказы отца о боевых буднях казаков на границе. Спать лег сразу, как только стемнело. Завтра предстоял трудный день, и хлопец решил встать с восходом солнца.
  Проснувшись рано утром, Силко быстро управился по хозяйству,
  умылся и достал из сундука праздничную рубаху. Голошейка еще год назад была мала, руки высовывались из рукавов почти до локтей, в плечах узковата, но другой обновки парень не приобрел. Силко тяжело вздохнул и стал надевать тесную рубашку.
  - Доброе утро, братик. А у меня есть для тебя подарок. Угадай, что я тебе приготовила? - сказала, озорно улыбаясь, сестренка.
  Сначала Силко подумал, что Настя приготовила для него какую-то каверзу, но сердце подсказало, что это не так.
  - Что там у тебя за спиной?
  - Догадайся с трех раз.
  - Шутиха, наверное.
  - Вот один раз и не угадал.
  - Добрэ*, Настя, сдаюсь.
  - Тогда пообещай, что в следующий раз возьмешь меня в старую крепость.
  - Зачем тебе в крепость? - удивился Силко.
  *Добрэ - хорошо, отлично.
  - Хочу таинственные знаки поближе рассмотреть.
  - А кто тебе рассказал про знаки?
  - Да так, девчонки болтают всякое.
  У Силко появилось смутное подозрение, парень внимательно посмотрел Насте в глаза.
  - Настя, скажи честно, ты мои рисунки видела?
  - Видела, сам знаешь, что мы, девчонки, очень любопытные.
  - Ну, Настя, я тебе покажу!
  Сестра бросилась бежать и обронила то, что прятала за спиной.
  - Что это? - удивился хлопец.
  - Сам посмотри, тоже мне лыцарь, только и знаешь, как сестру обижать.
  Силко быстро развернул матерчатый сверток и ахнул. В руках парня оказалась рубашка, украшенной красивой, узорчатой вышивкой по краям рукавов, подолу и груди. Такую рубаху не стыдно и на свадьбу надеть.
  - Настя, это мне?
  - Тебе, братик, тебе. Не пойдешь же ты на праздник в старой сорочке. Мы с Василисой ее несколько недель по вечерам ткали. Это мой подарок.
  Силко тут же стали мучить угрызения совести. Парень думал, что Настя каждый вечер ходит Гришке Цыбуле глазки строить. Как же ошибался Силко!
  Хлопец примерил рубаху. Она была ему в самый раз.
  - Прости, сестренка, я плохо о тебе думал, - сказал Силко.
  - Ничего. А когда ты возьмешь меня с собой?
  - Скоро. Куда от сестры денешься, - вздохнул парень, удивляясь Настиному любопытству. Других девчонок - медом не корми, дай посплетничать, поважничать и поиграть в куклы. А наша разбышака*.... И в кого только такая черноглазка уродилась? Ясно, что в отца. И черты лица схожи. А красива чертовка так, что хлопцы, глядя на сестру, спотыкаются и теряют равновесие. Хотя красота и не главное. Глаза, вот настоящее девичье оружие. Как одарит Настя взглядом станичного хлопчика, так у бедняги сразу во рту пересыхает, язык заплетается, а коленки слабеют. В глазах у Насти огонь, а может и колдовство, какое. Главное, что на Силко не действует, иначе ходил бы за сестрой, как ягненок за овечкой, выполнял все Настины прихоти.
   А Силко - копия Ксении. У матери волосы цвета спелой соломы и у Силко. А маленькие ямочки на щеках. И характером парень в Ксению, такой же спокойный, рассудительный, как мама.
  *Разбышака - хулиган, непоседа.
  Держа в руке пять рублей, Силко пошел на станичную площадь. Со вчерашнего дня в станицу приехало множество гостей и негоциантов. Их прилавки ломились от разнообразных товаров. Купцы и простые жители скупали, продавали разноцветные полотна тканей, сотканных в центральных губерниях, глиняную и медную посуду, калачи, бублики, медовые пряники, черкесские кинжалы, оружие, конскую сбрую, овощи, рыбу, копченое мясо...
  Отдельно за станицей соорудили загоны для крупного и мелкого рогатого скота и лошадей, там же стояли чумаки* с шарабаном* соли. Около возов толпились горцы. Соль у черкесов была на вес золота.
  Хлопец внимательно присмотрелся к горцам. Обычные на вид люди. Отличаются от черноморцев нарядом и речью. Посдслушал о чем горцы говорят, благо их языку Силкин отец его и Настю учил с раннего детства. И понятно зачем, любому пластуну, как истинному разведчику необходимо знать язык потенциального врага. Хотя Тимур неоднократно подчеркивал, что черкесы нам не враги. Просто среди горцев, как и других народов, есть люди мирные, трудолюбивые, а есть и бандиты, которые не любят работать, а хотят воровать и грабить.
  Оказалось, что, в основном, горцы делились между собой новостями, а также обсуждали цены на ярморочные товары.
  Обойдя торговые ряды, Силко купил близким подарки. Любане выбрал тонкое бирюзовое колечко, Насте и матери - цветастые платочки. Деду Тарасу - новую люльку*, отцу - кисет, а Урагану медовый пряник. Оставшуюся сумму решил приберечь для другого раза.
   Над площадью пронесся знакомый хлопцу с раннего детства чесночный аромат. Это дедушка Панас решил прогуляться по торговым рядам. Старик, не спеша, якобы прицениваясь, прохаживался мимо прилавков.
  Крамари* тут же затыкали носы, прятали товары и почем зря, бранили деда.
  Налетайко не обращал на ругань купцов никакого внимания. Или делал вид, что не обращает. Проходя мимо с важным видом, старик здоровался:
  - Доброго здоровьица, люди добрые!
  - Да, пошел бы ты отсюда! Шаболдаются* тут всякие, - бормотали под нос продавцы.
  - И вам того же, станичники, - не расслышав, кланялся Панас.
  Увидев горцев, дед осторожно обошел гостей, чуть не споткнувшись о возок с капустой, которой торговал станичник по имени Митрофан.
  - Что, дедушка, горцев испугался? - улыбнулся Митрофан. - Не робей, старый, они, небось, сами тебя боятся.
  - Эхма! Дурна курятина*! - тяжело вздохнул Панас, а потом изумленно вытаращился на Митрофана и спросил:
  - Это почему меня черкесы боятся?
  *Чумак - торговец, в основном солью и рыбой.
  *Шарабан - подвода для перевозки сыпучих материалов.
  *Люлька - курительная трубка.
  *Шаболдаться - болтаться без дела.
  *Крамари - торговцы, купцы.
  *Дурна курятина - т.е. дело плохо, безвыходное положение.
  - Потому что от твоего приятного запаха у них, наверное, сейчас мурашки по коже бегают. Тильки ты их не страшись, они тебя не обидят.
  - Да не боюсь я черкесов, только у горцев приветствие какое-то странное.
  Вокруг деда потихоньку стала собираться кучка зевак.
  - Какое приветствие?
  - А такое, все добрые люди при встрече подходят друг к другу, кланяются и говорят: "Здоровеньки булы!" или: "Боже, поможи!", а тута бачу, подбегает один черкес к земляку и кричит: "Поссалам маленько, кунак?", а другой в ответ бьет его со всего маху по плечу и вопит, як оглашенный: "Маленько поссалам"!
  - Га! Га! Га! - засмеялись казаки.
  - Что гогочите? Горцы и ко мне подходили. Говорят: "Поссалам маленько, дед?" Я отвечаю: "Еще минут десять назад оправился, а вам-то что?" А эти чумазые ироды так и зыркают на меня черными глазищами, так и зыркают, будто не верят. Хорошо еще меня, гарного казака, этим своим ругательным словом не обозвали, как его там, - куканом, нет - какуном. Тьфу ты, Господи! Совсим запамятовал на старости лет.
  - Га! Га! Га! - земляки схватились за животы и, корчась от смеха, стали кататься по земле.
  Митрофан, вытирая слезы, выступившие от безудержного хохота, обратился к Панасу.
  - Ну, дедушка, ты даешь! Это же приветствие у черкесов такое: "Ассалам алейкум!".
  - А я и говорю: "Поссалам", - оправдывается Панас.
  - Га! Га! Га!
  - И не кукан, а кунак, що по-черкесски означает: друг, побратим, - важно добавил Митрофан.
  - Йошкин кот! Що ты балакаешь! Какуны - побратимы! Такое я впервой слышу. Интересный народ горцы, смешной какой-то. - Панас почесал лысину и приготовился продолжить разговор с Митрофаном на важную и как посчитал, очень злободневную тему, но тут раздался такой оглушительный смех, что дед от подобной оказии чуть было, не потерял дара речи.
  - Га! Га! Га! - валяются в пыли станичники.
  - Тьфу, на вас! - разозлился дед. - Пийду я лучше обонпол*, на коников* посмотрю.
  *Обонпол - на ту сторону, по ту сторону.
  *Коник - конь.
  Панас направился к выходу из станицы, где продавали лошадей. Казаки, держась за животы, медленно пошли за дедом. Вскоре за бравым казаком Налетайко увязались человек тридцать, не меньше. Придя на место, дед внимательно стал оглядывать лошадей. Кони при приближении Панаса заметно волновались.
  - Не брыкай, кому говорю, - покрикивал дед.
  Один старый табунщик, зажав нос платочком, подошел к Панасу.
  - Чего изволите, ваше благородие?
   От таких слов дед важно напыжился:
  - Ищу доброго скакуна, дядька, - сказал Панас.
  - Есть у меня один на примете, не конь, а богатырь.
  - Покажи.
  - Вот, ваше благородие.
  Панас изумленно посмотрел на старого, лохматого мерина, который, понуро повесив голову, нехотя пощипывал траву.
  - Что-то вид у него неважнецкий, - удивился дед.
  - Вы, ваше благородие, не смотрите на его вид. Это он устал после дальней дороги. Козьма, дай скакуну водички попить.
  Молодой хлопец подбежал к мерину, что-то налил в деревянную миску и поднес к лошадиной морде. Попив воды, конь заметно повеселел. Пританцовывая на месте, животное озорно забило копытом.
  - Ну, что я говорил! Бачьте, хлопцы, вин заблестел, як новая копейка. Только сядь на него, и скакун полетить, як птица, - радостно сказал табунщик.
  - А вот и сяду. Как кличут скакуна? - спросил Панас.
  - Зови его Гарнец*.
  *Гарнец - русская мера объема жидости равная 12 стаканам.
  Дед взобрался на мерина и заносчиво посмотрел на окруживших седока улыбающихся казаков.
  - Но! Давай Гарнец! Но!
  К удивлению присутствующих, Гарнец так резво поскакал, что Панас чуть не слетел, но к сожалению станичников удержался и продолжил путь, крепко цепляясь за гриву и гордо поглядывая на земляков. Но помчался конь не в чистое поле, как хотел дед, а прямиком в станицу, где на ярмарке полным-полно народа.
  Напрасно Панас изо всех сил пытался удержать Гарнеца и орал во всю глотку, конь несся, как угорелый.
  - Поберегись! - кричал дед.
  Станичники, увидев скачущего мерина, отпрыгивали в сторону, громко ругались и грозили Панасу кулаками. Поднялась паника. Перевернув несколько торговых прилавков, Гарнец встал, как вкопанный, возле питейного ряда и радостно заржал.
  - Ты кого сюда привел? - испуганно закричал торговец. - Лошак сейчас все мое вино выпьет. Это же Гарнец! Еще та шкода!
  - Чего расшиперился!* Это не я, это он меня сюда привел, - оправдывается Панас.
  - Уводи немедленно, а то я за себя не ручаюсь, - пришел в ярость крамарь.
  Дед попробовал сдвинуть Гарнеца с места, но мерзкий лошак уперся и попытался лягнуть Панаса копытами.
  - А ну, не крути своей хуртой!* Трэклята твоя душа! - закричал дед, будто собакой укушенный, пытаясь успокоить непослушного коня. Но ничего не получилось.
   В один миг вокруг деда и неуемного мерина собралась толпа людей, и если бы не ароматный чесночный дух, то Панасу пришлось бы туго.
  - Ну что, ваше благородие, как тебе мой скакун? - раздался знакомый голос табунщика.
  - Не скакун, а неук* какой-то. Забирай отсюда своего нэслухьянного* коника, или мне несдобровать.
  - Ты привел, ты и уводи, только Гарнец без угощения не уйдет.
  - Почему?
  *Расшипериться - разозлиться, прийти в ярость.
  *Хурта - задница.
  *Неук - необъезженный конь.
  *Нэслухьянный - непослушный.
  - Да характер у него такой, пока не напьется, ничего делать не будет, весь в меня.
  - Не может быти! - рассердился Панас.
  - Вот те свитая икона! - поклялся хитрый табунщик. - Однажды ехал я по служебным делам в одну станицу, да и задремал. Просыпаюсь, местность незнакомая. Привез Гарнец меня в какой-то хутор и стоит на месте. Я его и так, и этак. Стоит. Смотрю, вышла из хаты старушка. Я сердечной говорю: "Дай, бабушка, вина". А у самого ни копейки за душой. Пришлось бабуле и огород вскопать, и дров наколоть. Вот так-то. Если ты коню пару штофов вина сейчас не купишь, он отсюда никуда не уйдет.
  - Не брэши: зубы повыпадают!
  - Вот тебе хрест, не вру, - табунщик перекрестился и посмотрел на Панаса невинным взглядом.
  Дед нехотя раскошелился и купил мерину вина. Под дружные смешки станичников лошак жадно выхлебал хмельное пойло и сытно рыгнул.
  - Но! Топай до хаты, бражник! - крикнул Панас.
  А мерин, как стоял, так и стоит на месте.
  - Ему что, вина мало? - удивился дед.
  - Нет, только теперь ты мне должен налить, иначе Гарнец не уйдет.
  - Это грабеж!
  - Нет, товарищеская взаимовыручка.
   "Вот влип, хорошо, что Матрены нет. Заметит старуха, куда гроши трачу и сбылыниться*", - подумал Налетайко, покупая еще одну порцию вина.
  Табунщик с удовольствием выпил, сел на Гарнеца и попрощался с дедом:
  - До свидания, ваше благородие, спасибо за угощение.
  Панас подбежал к табунщику и спросил:
  - Послушай, почему ты его не продашь, на него и вина не напасешься?
  - А зачем, кто меня тогда вином нашармака* поить будет?
  Пока Панас переваривал сказанное, табунщика и след простыл.
  *Сбылыныться - рассердиться, прийти в ярость.
  *Нашармака - даром, бесплатно.
  Черноморцы, наблюдая за дедом, весело ржали и скалили зубы. Один
  пожилой казак по имени Степан обратился к Панасу:
  - Ваше благородие, можно вас на одну минутку? - сказал Степан, пряча хитрую улыбку в рыжие усы.
  - Чего тебе? - насупился дед.
  - Там, на другом конце базара, я одного гарного аргамака* видел, могу показать.
  - Какого аргамака?
  - Это не конь, а птица с копытами, один черноморец задаром отдает.
  - Так уж и отдает?
  - Честное слово, ваше благородие.
  - А как коня кличут?
  - Имя у него не простое, а богатырское. Четверть его кличут.
  - Четверть? - глядя на Степана, Панас быстро захлопал ресницами.
  - Да, ваше благородие, Четверть.
  Тут казаки не выдержали. Схватившись за животы, станичники так и попадали от смеха.
  - Га! Га! Га!
  До Панаса дошел смысл истинного названия скакуна. Схватив с пивного ряда деревянный черпак, дед набросился на шутников:
  - Я вам сейчас покажу, где у ежа задница! Изображу и
  четверть, и ведро, и бочку. Разорить решили дедушку Панаса? По мусалам захотели! Тудыть вас, растудыть! - ругался прапраправнук Александра Македоненко, размахивая кандейкой*.
  - Га! Га! Га!
   Пока дед Панас чудил на ярмарке, Силко напряженно ждал начала забега. Парень почистил Урагана, проверил подковы, упряжь и скормил коню медовый пряник. До скачек оставалось всего пару часов.
  *Аргамак - породистая верховая лошадь.
  *Кандейка - черпак, кружка.
  - Все будет хорошо, - сказал Тимур, видя волнение сына. - Ураган меня никогда не подводил. И тебя не подведет. Правда, Ураган?
  Конь посмотрел на хозяина и фыркнул.
  - Ну вот, что я тебе говорил, - улыбнулся Тимур.
  - А что Ураган сейчас сказал, то есть фыркнул? - спросил хлопец.
  - Конь дал понять, что никому не даст себя обогнать, и прибежит первым, - ответил отец.
  - Батя, а как ты разгадываешь, о чем Ураган говорит? И вообще, разве такое возможно?
  - Есть люди, знающие язык лошадей, как свой родной. Я не отношусь к таким знатокам, но что говорит Ураган, разумею. Ведь конь является для меня самым близким товарищем. Поэтому мы и понимаем друг друга с полуслова.
  - А если с Ураганом подружусь, освою лошадиный язык?
  - Конечно, сынок.
  - Давай дружить, Ураган! - воскликнул хлопец. - Даю слово, что стану заботиться о тебе и угощать всякими вкусностями.
  - Думаю, что скакуну ты нравишься. Не знаю, как насчет дружбы, но приятелем Ураган тебя наверняка считает.
  - Спасибо батя, - сказал взволнованно Силко.
  - Только нюни не распускай, соберись, - сказал Тимур. - Ты победишь, я знаю. Нужно верить в собственные силы. Как говорит дед Тарас: "Вера в себя окрыляет человека и делает непобедимым".
  - Если выиграю скачки, то стану самым счастливым, - сказал хлопец.
  - Обязательно выиграешь, сынку, - уверенно сказал Тимур Тарасович. - Главное представь, что уже победил.
   Силко призадумался. Парень вообразил, как могучий конь прибегает первым к финишной черте, и станичники кричат в Силкину честь: "Любо! Любо!". Как атаман Фесько говорит добрые слова и от всего сердца поздравляет победителя. На душе у хлопца сразу сделалось легко и спокойно. Да и уверенности заметно прибавилось. Впервые за день Силко улыбнулся и подумал, что мудрый Тарас как никогда прав: "Вера в себя окрыляет и делает непобедимым".
  "Однако не только непобедимым, - решил Силко, - но и счастливым, по-настоящему самым счастливым человеком в мире!".
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"