Аннотация: ...- Не, ну где он лежал?- рассуждал сам с собой темноволосый.- Мужик такой странный, одет так странно, а, вроде, как будто и не было здесь никого. И выглядел странно, словно и не из нашего мира. Фьють... и исчез...
МИР НОМЕР НОЛЬ
Часть 4
Глава 16
- Руби, ты что? Снова в детский сад собрался? А я думала, ты взрослый человек.
- Взрослый, не взрослый... А что делать?
- Ну, хотя бы, попросись в школу.
- В школу? Школу, говоришь... Странная там жизнь, в школе... Ладно, я попробую.
С неба упала звезда.
Серебристой чешуей рябило озеро. Иногда солнце заходило за облака, и тогда вода темнела, и сразу становилось холодно. Впрочем, стоило солнцу опять выглянуть и покрыть озеро чешуей, как, тут же, у любого, заметившего эту картину, человека, появилось бы непреодолимое желание снять с себя последнее и окунуться с головой в эту сверкающую, серебристую рябь.
Густая, высокая, саблевидная трава, желтая у корневища, коричневая у верхушки, спускалась в воду прямо с берега. Плотная ее поросль кое-где закрывала целые участки берега.
Озеро было одним из многих, существующих в этом краю. И таких, связанных между собой целой системой проток и речушек, озер здесь находилось великое множество, может быть, сотня, а, может, и больше. Большая озерная страна, страна озер. Северная часть протектората Прибиа на планете Ури или иначе, планете Тешик-2. Северная граница Прибиа-2 на этой планете.
Вторая, южная граница Прибиа - 2 пролегала далеко отсюда, по реке Тейя, за сотни километров от озерной страны. Там, на юге, водилось много теплолюбивых животных, там текли полноводные реки, одной из которых, широкой, мощной, с огромными водопадами и глубокими омутами и была Тейя. По этой реке протекторат соседствовал с другими протекторатами и землями Федерации. А еще дальше была береговая полоса, океанская.
Скрипели деревянные мостки, пущенные с берега в озеро, метрах в полутора над водой. Мостки, сложенные из могучих псевдососен, растущих тут же, возле озера. Шумели на берегу деревья, громадные, высоченные. Кричали на их ветвях птицы. Порывистый ветер сдувал мелкий гнус, в изобилии имевшийся тут, трепал кончики травы и, вылезшие из-под кепки, светлые волосы одинокого рыбака, рыбачившего с мостков. Рыбак упрямо пытался поймать в озере что-нибудь покрупнее мелкой местной уклейки. Ветер катился по широкой чистой глади озера.
Три старомодные удочки, шеренгой, одна за другой, теснились на скрипучих деревянных перилах, опускаясь в воду тонкой леской. Удочки попеременно кренились, то в одну, то в другую сторону.
С неба упала звезда...
- Загадай желание, видишь, звезда падает - говорил маленькой девочке ее отец, высокий худощавый мужчина. - Душа вселяется в новорожденного ребенка.
- Загадаешь желание, оно сбудется,- убежденно говорила, когда-то, ему самому мать, когда мужчина сам был маленьким.
- Звезда падает, счастливый человек рождается,- верил рыбак, уже давно выросший во взрослого, серьезного дядю...
- Вот, здесь, на краю мира, звезда падает. Жена хочет отдать девочку в престижную школу, - неторопливо размышлял рыбак. - А озеру уже тысячи лет и ему абсолютно все равно, что хочет моя жена, что хочу я и, что хотят все остальные люди...
По этому озеру проходила граница, не учтенная в официальных источниках, не нанесенная на карту, но, тем не менее, существующая. Реально существующая. Граница, разделяющая протекторат Прибиа на 2 части - территорию, де-факто признающую метрополию и ее законы, и земли, лишь де-юре входящие в состав Прибиа. Живущие по своим неписанным правилам.
Ноюдс, так звали рыбака, был стражем порядка. Официальным, назначенным властями протектората, полисменом. Единственным на все 70 или 80 километров вокруг... если не считать, конечно, 2 помощников в Молоцаке, поселении в 5 километрах дальше по лесу. Ноюдс старался не ссориться с теми, кто жил на той стороне озера. Он предпочитал 'не видеть' их, не замечать... Так было лучше для всех. Соответствующие органы в протекторате, естественно, получали информацию о поведении Ноюдса, мир не без 'добрых людей', но предпринимать ничего не предпринимали. Ибо других, желающих служить в такой глуши, не находилось. Поэтому дальше резолюций - 'О задержании и препровождении...' - дело не шло.
Ноюдс, высокий, худощавый мужчина, с резко выступающим вперед носом и глубоко запавшими желтыми, ястребиными глазами, прекрасно понимал, что надумайся он, как-нибудь, и в самом деле, выполнить спущенные сверху указания и ему сразу придет конец. Настолько глупым, Ноюдс, разумеется, не был. Однако дело осложнялось тем, что здесь, в озерном краю, уже который день шли боевые столкновения. Столкновения между военными силами протектората и отрядами свободных поселенцев. Проблема была в том, что месяца 3 назад, один из местных 'царьков' - командующий войсками озерного края, решил, что местная власть недостаточно хорошо засвидетельствовала почтение далекому президенту 'государства Прибиа' и он покажет всем, как надо сделать это лучше. 'Царек' собрал все наличные войска края и организовал карательный рейд вглубь свободных земель. На удивление 'царька', рейд с треском провалился - часть служивых попросту сбежала, едва оказавшись вдали от 'цивилизации'; часть перешла на сторону поселенцев, а остальные, не став искушать судьбу, сразу сдались в плен. Сам же полковник, кстати, тоже пытавшийся сбежать, вместе с охраной был застигнут в грязном хлеву у сожженной им же фермы. Пойманного полковника привязали к дереву, так, чтобы его разъевшаяся государственная харя смотрела прямо в это дерево, спустили с него портки и отстегали по филейной части по самое нехочу, да так, чтобы позорно было не только вспоминать об этом, но и больно сидеть на этом. А, затем, бесштанного, вывезли к ближайшему большому городу озерного края, его столице - Дечно, и пустили, голозадого, по главной улице с оркестром - то есть, топать пехом по центральной улице.
Но как бы там ни было, фитиль активных боевых действий полковник зажег. Неизвестно, сколь долго бы еще продолжала тлеть ненависть поселенцев, как по ту сторону границы свободных земель, так и по эту, к президенту Прибиа и его ставленникам на Прибиа-2 и, вспыхнула бы она, вообще, когда-нибудь, однако, что произошло, то произошло. Недовольство выплеснулось наружу. Народ перестал шептаться и взбунтовался. Ретивого полковника спешно отозвали в метрополию, но остановить бунт уже было невозможно. А вскоре появились и первые раненные и убитые. Население открыто заговорило о восстании. Ряд поселений озерной страны, таких, как Молоцак и Тлыбо, сразу поддержали мятежников. Другие колебались, и только в центральном и речном краях Прибиа-2 пока все было тихо и распоряжения правительства кое-как выполнялись. Но, опять-таки, пока, выполнялись. Впрочем, уже в соседствующей с озерным краем, центральной-лесной части колонии, администрация больше думала о собственной безопасности, чем об указах далекой метрополии. В общем, кризис в озерном краю протектората в любой момент мог перерасти в полномасштабный мятеж всего Прибиа-2. Однако использовать силу для наведения порядка власть опасалась, опасалась даже в южном, спокойном краю протектората - ни говоря уже о более тревожном лесном крае и, уж, тем паче, о взбунтовавшейся озерной стране. Опасалась, ибо этой самой силы было маловато, а опереться, хотя бы на часть населения колонии... Почти половина поселенцев Прибиа-2 являлись в прошлом либо разорившимися на родине, благодаря 'отеческой опеке' президента, предпринимателями, либо просто гражданами метрополии, сбежавшими на Прибиа от новых порядков президента. Кроме того, среди колонистов немалую группу составляли, и перебравшиеся на Ури, подальше от президента и его 'соратников', разные политические деятели, фрондирующие с президентом. Исходя из вышеизложенного, создать из колонистов верные правительству войска...не представлялось возможным. Ну, а, того, что имелось в наличии, даже с учетом 20-тысячного контингента недавно введенных из метрополии войск и больших подразделений полиции, сосредоточенных на юге и в центре Прибиа-2 - экономически самых развитых частях протектората, явно не хватало. А, в такой глуши, как Молацак, где на 1 человека приходилось 2 озера и 3 грызуба - местного крупного хищника, и полиция была редкостью. Причем настолько редкостью, что каждый год, из армейского призыва, в озерную страну направляли служить констеблями - помощниками в полицию, новобранцев с юга, с реки Тейя или прямо из метрополии. В итоге, на весь такой округ, как Молоцак, на все 80, озерно-лесных, слабозаселенных, км. округи, приходилось лишь 3 полицейских, но настоящим, а, значит, и единственным был Ноюдс. Обязанности Ноюдса... Хотя, какие там обязанности при подобной оплате? Это там, в речном краю и в центральном-лесном, в крупных поселениях, полиции платили много, чтобы пресекали и не пущали, а здесь, в озерной провинции, в глуши... Так, вот, обязанности заключались в том, чтобы не брать взяток, соблюдать законы и в интриги не встревать. По мере сил, именно это Ноюдс и делал, спуская разные "ценные" указания сверху в унитаз и посмеиваясь над особо идиотскими...
Ноюдс любил это озеро, одно из многих, озеро, даже не имевшее название, 'безымянное' озеро. Почерневшие от дождей и сырости перила мостков, сами мостки, построенные в незапамятные времена, то есть, лет так "надцать" назад...
Лагерь энтузиастов-топографов, обследовавших эти земли и построивших эти мостки, вернее, следы их лагеря, до сих пор еще виднелись на берегу, метрах в 300 от озера. Впрочем, те времена, времена освоения Тешика-2, давно уже ушли в прошлое. Энтузиазм по нынешним временам не приветствовался и даже считался вредным. Топографы-любители рыбалки и философии... - сидя на мостках, удобно было и рыбу ловить и размышлять о вечном... - канули в Лету, а им на смену пришел простой и понятный порядок гражданина Кукуша, первого и, пока, единственного президента нового государства Прибиа. Государства, появившегося - в числе других - на останках развалившейся унии Звенздака. Всенародно избранный президент сразу же пообещал гражданам нового государства бороться с коррупцией, поднять уровень жизни...естественно, до неимоверных высот, пообещал еще что-то, потом еще что-то... Ему дали чрезвычайные полномочия. Потом выбрали на второй срок, затем на еще один... Свежеиспеченный президент, как-то незаметно, изменил название государства, затем гимн и герб страны... Исчезли куда-то первые министры нового государства, а на их место пришли другие. И само государство тоже стало другим, совсем не таким, каким было вначале.
Конечно, сам Кукуш, не провернул бы и десятой доли того, что произошло - надорвался бы, тупо не хватило бы 'здоровья'. И, конечно, кто-то привел его к власти. Ходили упорные слухи о военных, ставших лишними после развала Звенздака и объединившихся с местными ультранационалистами, но толком никто ничего не знал. А те, кто знали, да, еще и болтали об этом, быстро исчезли, и могил их нельзя было даже сыскать.
Ну, а, со временем, правление Кукуша породило целое поколение приспособленцев, заинтересованных во власти Кукуша. И далее все пошло по нарастающей. Начал складываться даже некий культ личности президента и любой государственный служащий, дабы не потерять свое 'теплое' место, во всеуслышание обязан был заявить о своей личной преданности Кукушу... В выделенной же Прибиа колонии на Тешике-2, перестало быть модным все то, что построили при Звенздаке и в первые годы независимости Прибиа - космодром, ратуши в Хоме и Итве - столицах речного и лесного краев; а заодно и все остальное, чем раньше гордились новопоселенцы. Прибиа потихоньку превращалась в заповедник для Кукуша и его семьи, а также определенного слоя силовиков и чиновников, и вместе с метрополией претерпевала изменения и ее колония на Тешик-2, но... Но только чуть помедленнее - все-таки не 'под боком', а другая планета и жители здесь привыкли к свободе. Из Прибиа-метрополии рванули кто куда энергичные люди и многие из них оказались в колонии на Тешике-2, а оставшиеся... А, оставшиеся, хочешь-не хочешь, привыкали постоянно 'оглядываться' на президента. И тут, как раз, один из серьезных политических противников Кукуша, избежав спецслужб, улизнул из Прибиа и пробрался на Ури в Прибиа -2. И, вроде, как слышал Ноюдс, мужик был стоящий, битый, и президентские службы не зря пытались его "исчезнуть"...
Ну, а, вообще, рыбак удил рыбу.
Глава 17. Лувэн
Рыбак удил рыбу.
Саблевидный плавник разошелся и тупой нос наземной десантной амфибии выглянул из зарослей. Затем выплыла и сама тусклая приземистая машина с незакрытыми отверстиями боевых импульсников.
Чуть шевельнулись удочки на перилах мостков, слегка натянулась леска, возможно, даже подцепив крупную рыбу.
Рыбак не шелохнулся, лишь чуть повернул голову, проследив за маневром амфибии. Его, казалось, ничего не удивляло.
Боевая машина остановилась.
Ноюдс переступил с ноги на ногу и оперся локтями на перила мостков, опять уставившись на качающиеся в воде поплавки.
Щели орудий покрылись металлизированной пленкой, амфибия сдвинулась с места и проплыла рядом с мостками к берегу.
Добравшись до берега, амфибия наполовину выползла из воды на сушу, да так и остановилась. Слабенькая линия прибоя очертила границу озера на оставшейся в воде части машины. В ребристой поверхности амфибии, шипя, обозначился люк. А затем из машины, опираясь руками на края провалившегося люка, вылез молодой парень в шлеме-ловушке с поднятой лицевой пластиной, и в легком солдатском бронекомплекте "хамелеон". Люк тут же 'зарос', став единым целым с поверхностью машины.
- Здорово, батя,- весело произнес солдатик, блеснув белыми зубами и устраиваясь на броне амфибии. Короткоствольный десантный автомат он положил себе на колени.
- Здорово,- согласился Ноюдс, собирая удочки - мечту антиквара - и расставляя их вновь на места.
Солдатик осмотрелся, скорее по привычке, чем по необходимости, и встал в полный рост. Придерживая рукой автомат, он ловко перебрался с амфибии на деревянное сооружение.
- Хорошо у вас тут,- сообщил парень Ноюдсу, прихлопывая рукой мерзавца-местного псевдокомара, пытавшегося впиться ему в нос.
Поверхность амфибии опять зашипела, обозначив люк, и из машины показался еще один человек, краснобородый и красноусый крепыш, и тоже в шлеме - ловушке с поднятым лицевым щитком. Нашивки на рукаве и груди его "хамелеона" свидетельствовали об офицерском ранге бородача. Бородач вылез из амфибии и тоже перемахнул на мостки.
- Что, сосед,- спросил краснобородый, - чай, не прогонишь?
- А чего гнать,- дипломатично ответил Ноюдс, смотря на удочки в воде,- места всем хватит. Озеро большое.
- Лувэн, армия свободных земель,- представился здоровяк.
- Ноюдс, рыбак местного разлива и... - Ноюдс чуть замялся, - окружной полисмен.
Бородатый офицер заметил паузу.
- Сомневаешься? - хмыкнул он.- Это хорошо.
- Капитан,- гулко, так, что даже Ноюдс услышал, громыхнул динамик в шлеме офицера,- второй на связи.
- Прошу простить,- сказал бородач и отвернувшись от Ноюдса, коротко рыкнул в микрофон.
- Есть,- отозвался динамик и отключился.
Капитан опять повернулся к рыбаку.
- Ну? Обойдемся без игр в государственные секреты? - спросил бородач и посмотрел на полисмена.- Мне описали вас. Мне от вас... Но, все-таки, сначала слово.
- Угм,- пробормотал Ноюдс,- Конечно, сначала слово, а конфеты потом. А если я ошибусь и окажусь не тот, кого вам описали... Живым я тогда... Я правильно понимаю? - поинтересовался полисмен и поднял глаза на капитана.
- Правильно! - ответил офицер, тоже смотря на Ноюдса.- Война - есть война.
- Да-а, жизнь человеческая... Однако, по внешнему виду не скажешь, что вы поселенцы,- заметил Ноюдс.- Сфероиды, бронекомплекты, амфибия из Брандана... И акцент, кстати, у вас не местный. - Эх, - вздохнул краснобородый - Если бы только в этом была проблема... 'Юкка'.
- 'Ториа',- в свою очередь, обронил полисмен и уставился на воду, на удочки в воде, будто боясь, что они сейчас уплывут. - Я вас слушаю.
- Ноюдс, - начал капитан, тоже смотря то на темнеющею, то на светлеющею воду озера,- на космодроме Хомы высадились части полковника Киладса. Это элита, - капитан помолчал, - и, действительно, сила. И они уже идут сюда. - Капитан сделал паузу, потом обронил: - Нам будет трудно... Очень трудно, - уточнил крепыш, - но мы удержимся. Удержимся, если он не создаст базу в Молоцаке. В противном случае, с восстанием будет покончено. Это без вариантов.
Ноюдс никак не показал своей реакции на слова краснобородого капитана.
- Мы знаем, - продолжил офицер, - что полковник хочет обосноваться в Молоцаке, оставив в городе пост для следующего, второго армейского эшелона, прибывающего на Ури. Сам же он намеревается сразу уйти в рейд по свободным землям. По нашим данным, его цель - оружейные мастерские на Большом озере. - Капитан замолчал.
- Значит, если Киладс закрепиться в Молоцаке, - задумчиво сказал Ноюдс, наблюдая за танцующей леской, - он не допустит создания независимой республики в озерном краю. Так?
- Так, - подтвердил капитан и облокотился на перила мостков, рядом с Ноюдсом.
- То есть, - добавил Ноюдс,- и лесной центр, и речной юг тоже уже не поднимутся.
- Не поднимутся, - повторил, вслед за Ноюдсом, капитан.
Озерная вода серебрилась и переливалась, словно подсвеченная блестками алмазов.
- Иначе говоря, - подытожил сказанное Ноюдс, - вы предлагаете мне... - и Ноюдс тоже замолчал
- Да, - сказал Лувэн, - скверное положение. Но другого выхода нет. У нас добровольческие формирования и выковырять, обосновавшегося в Молоцаке, полковника мы не сумеем. Сейчас не сумеем, - поправился Лувэн. - Нам нужно, хотя бы, еще полгода, чтобы создать нечто подобное настоящей армии.
- Скверно, - помолчав, вынужден был согласиться со словами Лувэна полисмен. И переспросил: - Значит, все-таки, Киладс не должен создать базу в Молоцаке?
Лувэн пожал плечами: - Не должен...
- Ну, что ж, - произнес Ноюдс. И спокойно добавил: - Умирать, все-равно, когда-нибудь придется. Считайте вопрос решенным. - Ноюдс встряхнулся, а затем, также спокойно поинтересовался: - А вы... Как я понимаю, если полковник сумеет добраться до оружейных мастерских, то отряды свободных земель превратятся просто в скопища плоховооруженных людей?
- Не превратятся, - уверенно сказал краснобородый, - и не доберется. Дорога туда уже перекрыта.
- Как? - спросил, с ноткой сарказма, Ноюдс, впрочем, не особо рассчитывая на ответ. И, повернувшись к капитану, поинтересовался: - И где, на этом озере? Ведь, тут самая короткая дорога к оружейным мастерским...
- Если надо, то и на этом озере, - жестко ответил Лувэн.
Ноюдс задумался на минуту и, вдруг, обронил: - Скажи, капитан, тебе-то зачем это? Ты же иностранец, и это не твоя война...
- Иностранец, - не стал возражать Лувэн. И, неожиданно, повторил вслед за Ноюдсом: - Когда-нибудь умирать, все-равно, придется. - И минуту спустя, добавил: - А в остальном ничего сложного. Когда убивают твоего коллегу, а тебе намекают, чтобы не лез не в свое дело, - капитан сплюнул... - В общем, я друзей не предаю!
- Понятно, - произнес Ноюдс и, отвернувшись к своим удочкам, замолчал. Но не прошло и минуты, как полисмен снова обернулся к офицеру: - Капитан, а ты уверен, что это тот самый час?
За спинами капитана и Ноюдса скрипнул настил мостков. Капитан, как-то неуловимо обернулся, а уж, вслед за ним, отреагировал и Ноюдс.
- Капитан,- молодой солдат, тот, что первым вылез из амфибии, подошел к рыжебородому, держа автомат на перевязи. - За ним никого нет. Следы не обнаружены...
Ноюдс даже не заметил, когда исчез солдатик и не видел, как он вернулся.
Полисмен остро глянул на Лувэна.
- К тебе нет претензий,- несколько грубовато пояснил капитан, - но ставка слишком велика. Сканер объект обнаружит, но хорошо маскирующиеся следы нет.
- Я понимаю,- начал Ноюдс,- проверять...
- Никто никого не проверял,- быстро отрезал капитан,- но, если об этой встрече узнают, полковник может изменить планы, а это недопустимо.
- Тогда, прошу прощения, - сказал полисмен, - я привык к жизни в глуши.
- Не извиняйся,- махнул рукой и уже другим тоном сказал Лувэн,- это не забота о жизни, твоей или моей. Ничего личного. На войне свои правила. Ты спрашиваешь, наступил ли час, который стоит всего? Не знаю! Но думаю, что 'да'. Наступил!
- Хорошо, - произнес Ноюдс, - пусть так и будет. Мы сделаем все, что надо.
Предрассветное время короткое и безголосое. Шевелится, совсем чуть-чуть, у самого берега трава, чернеет, молча, лес, остывает от дневного жара вода в озере. До восхода солнца совсем немного времени.
На темной воде озера еле-еле выделяются пятна больших машин.
- У полковника 3 тысячи. Что они представляют - вы знаете... - со стороны могло почудиться, что на озерном берегу проходит съезд общества бесплотных духов, тайно готовящих покушение на главную святыню озерного края - памятник одинокому алкашу в Молоцаке. Вообще-то, это был памятник первому мэру города, но, как-то так вышло, что по истечении времени, одни черты лица скульптуры стерлись, другие выступили резче и уж, как там ваятели намудрили - однако, физиономия мэра действительно стала напоминать физиономию сильно пьющего человека. В Молоцаке, где стоял сей памятник, поговаривали, что умелец, сварганивший данное чудо и был тем самым сильно пьющим человеком...
Солдатские костюмы-хамелеоны скрывали фигуры и в ночном мраке виднелись только головы, вернее, даже не головы, а бледные отсветы лиц. Еле слышно ронялись слова и, иногда, высвечивались табло электронных карт.
- Но это и его недостаток,- продолжал рыжебородый офицер, обращаясь к лицам, 'висевшим' в воздухе. - Штурмовые части - это чисто атакующие подразделения, быстрота для них - залог победы и, как следствие этого - почти полное отсутствие тяжелых робоплатформ в подразделениях. Также у полковника нет маск-бронированных армейских глейдеров, очень мало аннигиляторных ружей и полностью отсутствуют настоящие мортиры. Все рассчитано на мобильность и скоротечный бой. Исходя из этого, считаю, что самый серьезный противник для нас - это его амфибии. - Рыжебородый помолчал, видимо, дабы дать время слушавшим 'переварить' его слова, а затем продолжил: - У полковника 400 машин. Половина из них - это легкие антигравитатники. Машины, как легкие роботизированные ИС- 2, так и управляемые людьми, более защищенные МС - 1, идут двумя эшелонами - 200 в первом и во втором 200. Технические и боевые характеристики и тех, и других вы знаете. Есть еще флики, но это не наша проблема. Мы должны задержать только амфибии. Полковник спешит и, поэтому, идет воздухом. Обратите внимание, - Лувэн взял планшет с электронный картой, - самый короткий путь из Молоцака к нашим мастерским пролегает через это озеро. Части полковника пройдут тут, - капитан провел черту, - или, вот, тут. В любом случае, мы у них на пути.
- Капитан,- раздалось в динамиках шлемов, сидящих на берегу людей,- Молоцак на связи - Киладс вошел в город.
- Все, господа офицеры, - сказал Лувэн,- разговор окончен. Скоро полковник будет здесь. Все по машинам. И напоследок. Очень важно. Запомните - погибнуть мало, Киладса надо задержать.
Кляксы 'бесплотных' лиц зашевелились и, через мгновение, двинулись к полосе озерного прибоя. А еще через секунду пришли в движение темнеющие на воде машины...
На востоке чуть-чуть заалела полоса встающего солнца и в предрассветном небе поплыли тени воздушной армады Киладса. Тихий посвист фликов нарушил утреннюю тишину.
- Да-а, - подумал Лувэн, забираясь в проем, открытого люка амфибии, - прозевали они нас. Будь у них мощные сканеры... Ну, что ж, тем лучше. - И скомандовал в рацию шлема-сфероида: - Всем срочное погружение!
Забрав командиров, амфибии уходили под воду...
- Идут,- скаля зубы и прильнув к визору в капсуле-кабине амфибии, сказал тот самый, что проверял - не следят ли за Ноюдсом, солдат. Спустя мгновение, солдат восторженно добавил:- Нагло идут, в открытую. Не боятся!
Лувэн наклонился к командирскому экрану... Машины Киладс, как Лувэн и думал, вел, в ущерб безопасности, по воздуху, расположив их волнами на высотах от 5 до максимальных 15 метров. Засаду на озере полковник, похоже, не ждал и спешил побыстрее проскочить 'границу' между вольными поселенцами и протекторатом.
- Первый, третий, пятый - у вас гости. Первую линию пропустить,- скомандовал Лувэн.- Остальные... Тиниах, ты слышишь?- Лувэн прислушался. - Хорошо,- секунду спустя, сказал он. - Раскинь пошире, пусть стрелки увеличат зону обстрела. Полковник ни о чем не догадывается... Клу,- капитан постучал водителя амфибии по плечу. Клу, бывший ассистент бывшего профессора Лувэна, обернулся. - Поднимись на 2 метра выше...
Клу кивнул головой.
-...и опусти лицевой щиток, мы не на параде.
Клу опустил пластину на лицо.
Легкая вибрация прошла по днищу амфибии от продуваемого балласта. Машина поднялась выше и зависла, практически, у поверхности озера, над которым сверху, густыми цепями, шли десантные подразделения Киладса. На экране визора, его амфибии закрывали уже всю видимую часть неба.
- Ну, что, господин профессор, пора,- пробормотал сам себе Лувэн. И громко произнес:- Первый, первая линия прошла? Первый, третий, пятый... Удачи вам!
Темная вода озера разомкнулась, и на поверхность всплыли ребристые монстры.
- ...Залп!!!
Линия машин полковника Киладса, вторая по счету, идущая на высоте, примерно, 10 метров над землей, уже была на середине озера, когда внизу полыхнул огненный цветок. А в следующую секунду в небе расцвела багровая радуга. Машины полковника мгновенно, словно упершись в неизвестно откуда взявшуюся преграду, остановились и, спустя минуту или две, резко пошли вниз, к воде, стремясь избежать поражения наиболее уязвимых своих мест. Идущая следом, более низко, третья линия, еще только подходящая к озеру, наоборот, сразу же пошла вверх, чтобы не столкнуться со второй, и, в свою очередь, подставила себя, стала удобной мишенью для вражеского огня. Подбитые штурмовые амфибии Киладса из второй и третьей линий завертелись, выламываясь из строя и падая вниз.
Вынырнувшие машины Лувэна, сделав еще несколько залпов, спешно погружались обратно в озеро. Но автоматические прицелы амфибий полковника уже сфокусировались на уходящем под воду противнике. Шквал огня рванулся к тому месту, где находились машины Лувэна. Закипела вода, пузырясь и испаряясь струями дыма вверх.
- Второй, четвертый, шестой, - командовал Лувэн, наблюдая за происходящим над озером через сканер. - Пошли! Седьмой, восьмой, девятый, десятый - смотрите по обстоятельствам. Тиниах, ты меня слышишь? Готов? Сейчас гости будут у тебя!
На поверхности озера уже горел десяток машин полковника.
Амфибии Киладса перестраивались. Вторая, третья и подоспевшая четвертая линии машин мешали друг другу. Пятая остановилась на подступах к озеру. Первая прошла вперед, за озеро, но, едва, Киладс приказал им сесть, как она тут же была обстреляна из аннигиляторных ружей. Когда до полковника дошло, что творится на противоположном берегу озера, хранящем странное молчание - машина командующего первой линией полковника Рюдоса, державшего связь с Киладсом, была уничтожена первым же выстрелом - и он открытым кодом приказал первой линии доложить обстановку, потери боевого состава первой линии достигли ужасающих цифр. На земле дымилось 20 машин Киладса. Таких потерь всего за 15 минут боя, полковник не ожидал. Он был взбешен.
- Тиниах! Молодец, Тиниах!- орал в микрофон шлема Лувэн, повернув сканер и всматриваясь в далекий правый берег озера, над которым в воздухе царила полная суматоха. - Давай, лейтенант, давай!
Тиниах 'трудился' на славу, "опуская" десантные машины полковника. Амфибии Киладса метались в воздухе, то спускаясь к земле, то взмывая вверх, все время кроша невидимых стрелков всесокрушающей плазмой пулеметов...
Далеко за озером, за стрелками Тиниаха, лейтенанта Тиниаха, ждал резерв Лувэна. Ровно 10 амфибий. Командовал резервом второй лейтенант Рима, тоже из бывших ассистентов бывшего профессора Лувэна. Приказ у второго лейтенанта был простой и понятный, и выполнить его он обязан был при любых обстоятельствах, чтобы не произошло на озере. Даже в том случае, если Лувэн со всеми своими амфибиями будет сожжен в первые минуты боя. Рима должен был не позволить полковнику снова поднять машины в воздух. Заставить его, опасаясь засад, ползти по земле и нырять в низины, тщательно проверять каждый кустик и сканировать каждое, попадающееся на пути, болотце. То есть, до предела 'затормозить' Киладса - ведь, идти по земле, с оглядкой на все встречающиеся препятствия, совсем не то, что передвигаться по воздуху.
- Капитан, капитан, - эфир заполнили голоса вступивших в бой экипажей, - второй, я второй, ухожу из-под обстрела.
- Седьмой, седьмой, я седьмой, повреждена система продува, ложусь на дно.
- Седьмой, уходи. Уходи седьмой!
Тикало время. Мадо в светло-желтом костюме деловой женщины, с профессорской папкой в руках, на центральной планете Федерации - Тешик, поднималась по широкой лестнице из теплого розового камн - камня, привезенного с красных морей Сеговии - в здание университета. Стучали каблучки модных туфель, галдели по обеим сторонам лестницы, высыпавшие на перерыв студенты. Было тепло и солнечно... Вверху скользили пассажирские флаеры. Башни-шпили тянулись в небо, протыкая маленькие кудрявые облака. По проходящему, рядом с университетом, бульвару, спешили люди...
На планете, оставленной экспедицией, на базе, между законсервированных строений бродил ветер, сыпя каменистый песок. Ветер стучал в окна и двери закрытых домов, колотил в крыши - просил открыть, но никто не торопился приветствовать его. А рядом, на той же планете, в одном метре дальше и тьме веков спустя шагал по пыльной дороге легионер Великого Рима, и плакал у входа в подземное царство певец Орфей...
Тикали часики, секунды падали в вечность, просачиваясь сквозь песок времени...
- Ну, что же, дядя, трактовка наша удалась. Дебют весьма неплох.
- Неплох, весьма неплох. Однако, не без закавыки.
- В семье не без урода, сказал бы так... Но я молчу. Тогда продолжим, дядя?
- О, боже, какой слог! Продолжим, родственник, продолжим...
Горели факелы амфибий на воде. Обугленные машины уходили на дно. Кукожились от жара мертвые люди, там, где они были в машинах, а еще живые выбирались из тонущих амфибий и плыли к берегу.
- Все,- сказал Лувэн, глядя в сканер,- пора уходить. Десятка, я ноль один, кто меня слышит - отзовись!
- Первый, пятый, шестой, второй, седьмой...
- Пять машин,- пробормотал Лувэн - все МС- 1... Мир вам, ребята... Уходим. Вариант 'Ноль'. Тиниах, тебя это тоже касается!
- Это Тиниах. Я не смогу. Нам голову не дают поднять.
- Я седьмой, я сдох. Генератор пробит и заливается водой. Прощай, капитан.
- Седьмой, оставь машину. Уводи людей!
- Поздно, капитан. Я один, уводить некого. Я, тут, лучше с ребятами... До встречи там, за кромкой, капитан!
- Бомбы пошли, - сказал Клу, прислушиваясь к разрывам.
- Седьмой, седьмой... спасибо, седьмой, - произнес Лувэн.- Клу, давай, - Лувэн повернулся к водителю, оторвавшись от экрана сканера,- вперед! Нутач,- позвал он солдата, того самого, молодого и смешливого, - дай карту восточного берега. Тиниах, я иду к тебе.
- Не сходи с ума, капитан, - прорвался сквозь разрывы голос Тиниаха. - Это верная смерть.
Лувэн повернулся к экипажу. На какой-то миг сражение осталось в стороне.
-Клу, Нутач, слушайте мой приказ, - сказал капитан. - Всем покинуть амфибию!
Лувэн взглянул на свой экипаж...и неожиданно жизнерадостно улыбнулся. А затем добавил:- Пришла и моя очередь... Я высажу вас в зарослях у берега. Сканеры там вас не обнаружат. Переждете до темноты, а потом уйдете к Лешачьему озеру. Точка на компах - это сборный пункт. Вас будут ждать завтра до 20-00.
- Лувэн, - не отрываясь от управления амфибией, уронил Клу.- Я не уйду!
- Капитан,- поднял лицевой щиток Нутач,- я тоже нет! Как я потом старейшим в глаза смотреть буду? Я же из первых поселенцев, кривейтов... Что я им скажу, сошлюсь на твой приказ? Нет, меня никто не обвинит, что я бросил командира! - Нутач скривил губы. - Я остаюсь.
- Значит, не жалею, не зову, не плачу,- тихо сказал Лувэн и, осмотрев экипаж, прильнул к сканеру. - Тогда, слушай мою команду, экипаж! Берем огонь на себя!
- Ну, держись десантура! - оскалился Нутач и положил руки на гашетки пулеметов.
Амфибия выскочила из озера и, не снижая скорости, ввинтилась в самую гущу, находящихся в воздухе и утюжащих сверху позиции Тиниаха, машин Киладса.
Огонь затопил амфибию, вода, не успевшая стечь с машины, мгновенно стала паром. Борта машины расцветились ярко-огненной радугой, волдырями вздулась броня. Вызвав огонь на себя, амфибия крутилась юлой, отплевываясь от всех и, в свою очередь, пытаясь прожечь машины Киладса смертоносными иглами импульсов.
- Тиниах, уводи людей! - произнес в шлемофон Лувэн.- Мы долго не продержимся!
- Ты у меня попляшешь, - бормотал Нутач, перемещая, то вправо, то влево стволы пулеметов. - А-а, попались, сволочи!
Ослеп от вражеского выстрела экран водителя. Потускнел и визор Лувэна, но прежде, чем амфибия окончательно оглохла и ослепла, Лувэн успел заметить на экране согнувшуюся и распрямившуюся внизу, на земле, ветку обгоревшего куста - сигнал Тиниаха. Лейтенант уходил.
Внутри амфибии отказала система охлаждения и положение спасал лишь бранданский сейт-сплав машины и терморегулирующая ткань 'хамелеонов'.
- Сколько мы еще выдержим?- спросил Лувэн у Клу.
- Еще минуты 2 или 3, - ответил механик.- Потом и наша броня потечет ручьями.
- Застегни камуфляж, - приказал Лувэн Нутачу. Говорить было трудно, горячий пар валил изо рта, - Клу, прорывайся на север. Если повезет - еще поживем, а если нет... значит, нет.
- Тогда держись, капитан, - сказал Клу.- Идем на таран. Что, струсили? - зарычал Клу, видя отворачивающие с пути машины Киладса, - это вам не демонстрантов гонять на площади!
- Нагадала мне бабуля, - просипел сквозь сизый дым, заполнивший машину, стрелок, - дорогу длинную, судьбу короткую.
Сильный удар вздернул машину. Амфибия резко кивнула носом. Лопнули жгуты безопасности, и Лувэна с силой швырнуло вперед, на приборную панель амфибии.
Дым заполнил кабину.
- Все, командир,- кашляя, доложил Клу, он так и не закрыл полностью лицевой щиток, поскольку управлять машиной в загерметизированном шлеме было неудобно. - Конец!
Оглушенный Нутач тряс головой и озирался - для него все звуки куда-то пропали.
- Покинуть машину, всем покинуть машину,- прошептал Лувэн, сползая медленно на дно кабины, рядом с местом водителя. Лувэну казалось - он все еще в кресле командира и командует...
Еще один удар встряхнул машину.
- Покинуть машину, приказываю, - уже громче прохрипел Лувэн, едва удерживаясь, чтобы не окунуться в стремительно наплывающую черноту. - Покинуть приказываю...
Теряя высоту, амфибия закувыркалась, тоненько звеня и, вдруг, взорвавшись, лопнула, разваливаясь на куски прямо в воздухе. Брызги раскаленной брони посыпались в озеро, пузырясь на воде. Но за секунду до того, как машина развалилась, за секунду до взрыва, 3 одетые в комбинезоны фигуры вывалились из амфибии и упали в воду около плавней...
Клу первый вынырнул на поверхность. Тина прилипла ко лбу, мешала смотреть. Клу смахнул ее. Спасательный пояс, сработавший с секундной задержкой, надежно держал его на воде. Опасные при ударе о воду шлемы-сфероиды они скинули в миг прыжка, и теперь шлемы покоились где-то на дне озера.
До зарослей саблевидной травы было рукой подать. Рядом, спиной к Клу, вынырнул оглушенный Нутач. Болезненно тряся головой, стрелок озирался вокруг.
- Нутач,- позвал его Клу.
Солдат ничего не слышал и продолжал озираться. Клу подобрался к нему ближе и тронул за плечо. Стрелок резко обернулся.
Нутач все также оторопело-обрадованно смотрел на Клу и улыбался.
- Ах, ты, черт,- произнес водитель,- контузия, ты же ничего не слышишь.
Клу сплюнул в воду, кривясь обожженным лицом. - Ладно, давай туда, пока нас стрелки Киладса не срисовали, - пробормотал Клу, толкая Нутача в заросли травы и сам полез следом. - Надо найти командира, он, тоже, где-то здесь должен быть.
Лувэн лежал на воде, среди поломанных стеблей травы, метров за десять от них.
- Капитан, ты меня слышишь?- спросил Клу, осторожно приподнимая голову Лувена...
Лувэну чудилось, что он идет по зыбкому, сыпучему песку. У него, почему-то, немело лицо, но совсем не болела голова. Ему мерещилось, что рядом море и он слышит плеск волн, и еще, как-то, неприятно и холодно светило солнце... А, потом, он, внезапно, оказался на той далекой планете, где год назад был в экспедиции. Он прорывался на шлюпе сквозь круговерть шторма и начальник экспедиции, красивая женщина Мадо Ружич пыталась докричаться ему по спутниковой связи...
Лувэн открыл глаза. Тучи гнуса вились над ним и кусты мелькали перед глазами. Его куда-то несли.
- Это ты, Клу?- спросил Лувэн, разлепив спекшиеся губы. Никто не ответил ему. Капитан собрался с силами и чуть громче спросил:- Клу?
- Здесь я, капитан, здесь. - под ухом у Лувэна, ответил Клу. - А ты у меня на плечах. Ох, скажу я, и тяжел ты, командир. - И добавил,- Стрелки Киладса потеряли нас.
- А-а,- протянул Лувэн и снова провалился в мираж...
Глава 18. Хьюк.
Светящаяся игла воткнулась в борт корабля и вспорола машинное отделение. Упал на панель управления мертвый 1 инженер. Обрушились переборки корабля. Кучками пепла стали люди.
Второй удар смял систему жизнеобеспечения звездолета. Оборвался зуммер и захлебнулись энергонакопители. Осязаемые ярость и ненависть волной прокатились по кораблю, по всем его палубам и отсекам. Страх и ужас затаились в каютах, преобразившись в одушевленные образы. Оставшиеся в живых пассажиры и члены команды корабля бросились к спасательным катерам... Напрасные надежды. Только 4 ракеты смогли стартовать с искореженной палубы корабля и 2 из них, тут же, сжег светящийся луч.
Застонал, схватившись за голову, капитан звездолета.
- Мама, мама, я не хочу... - кричал и плакал умирающий в центральной рубке 2 помощник капитана...
Вспыхнуло и сгорело очередное крохотное солнце - еще одна спасательная ракета. Клубы первозданной жути накрыли место катастрофы, затянули черной космической пеленой погибающий корабль. Надежда умирала в сознании тех, кто еще оставался на корабле и был жив...
Сгусток кипящих фотонов догонял последнюю из спасательных ракет, автоматически управляемый пассажирский бот. Еще немного, еще чуть-чуть... Находящимся на боте уже казалось, что они спасены, что они счастливчики и им повезло, они ушли, избежали, но смертный холод аннигиляции коснулся спин и они увидели догоняющую их смерть. Оставалась секунда, ровно одна секунда. Одна единственная, а за ней - пустота и каждому по делам его! И озноб вечности... И тогда один из пассажиров, офицер погибшего корабля, нащупал холодную красную рукоять в углу капсулы и провернул ее до упора...
Тусклый желтый шар вздыбился перед спасательным ботом, перед глазами пассажиров и перед глазами Хьюка - одного из пассажиров на этом боте. Тусклый желтый шар...
Тусклый желтый шар поднимался над равниной, болотистой и сырой. Солнце едва пробивалось сквозь испарения, сочащиеся с земли. Густая, мерзкая, липкая влага цеплялась за руки и ноги ползущего по земле человека, висела на жидких кустиках, торчащих из кочек. Мерзкая сырость старалась спеленать человека, утопить его в своих белесых испарениях.
- Меня зовут Хьюк,- сосредоточенно думал человек, с ожесточением выдирая ноги из липкой грязи. Человек стремился туда, где было суше, где могло быть суше, туда, где была возможность согреться и должна была быть хоть какая-то жизнь.
- Э-э-эх!- тяжко вздыхало болото, злобно затягивая мутным коктейлем следы ползущего человека. - Э-э-эх!
- Идиот, отдай деньги!- вспучился резким криком фонтан жижи рядом с ползущим.
- Отдай, дай-дай, денюжку!- тут же, весело понеслось эхо со всех сторон.
Розовые и синие жуткие хари формировались в тумане, представали перед Хьюком, колебались и опять распадались-расползались в разные стороны, собираясь снова в густой, мясистый и сочащийся влагой туман.
- Ну, Васенька, ну же!- страстно молил чей-то голос на какой-то кочке, в редких кустиках.
- Я-а,- горький комок застрял в горле ползущего,- я-а! Вернись, Я-а! Я прошу тебя, вернись Я! Ну, я же тебя прошу! Я-а! - застонал в тумане голос, до боли знакомый голос, голос очень близкого человека.
- Я-а-а-а! Верни-и-ись!
- Ма-ма,- прошептал Хьюк и слезы потекли по его грязному лицу.
- Господи, где я?- с мольбой вопросил Хьюк у мокрых небес. - Где?- лезла наружу мысль, тяжеленой свинцовой гирей перекатываясь по всей голове.
Сломанной куклой валялся в воде офицер, тот самый, с погибшего корабля...который трясущимися руками повернул красную ручку. Отдельно лежало его содранное с черепа, с выпавшими глазными яблоками, лицо. Хьюк прополз к обломкам спасательной ракеты, с трудом влез в ее перекрученное чрево. Внутри ракеты ощутимо и неприятно шевелился мрак. И Хьюк, подумав, выбрался обратно наружу.
Липкий туман все густел и густел, становясь плотнее и плотнее. Громкий хлопок раздался рядом с Хьюком. Он вздрогнул и обернулся. Мертвый офицер погибшего корабля поднялся из жижи, в которой, минуту назад, лежал. Присел, достал из лужи свое лицо и попробовал надеть его назад, на голый череп. При этом, из проткнутой насквозь гортани у него вылезла острая кость кадыка. Со второй попытки, офицер, все-таки, прилепил лицо на место. Затем вставил обратно глаза... Мертвые глаза дрогнули и моргнули, с сомнением уставившись на Хьюка. Рот мертвеца раскрылся, дернулся, пытаясь издать какой-то звук и, наконец, судорожно перекривившись, выдавил:- Нехорошо подсматривать за людьми. Ай-я-яй! - Потом рот еще раз дернулся и хрюкнул, после чего попробовал растянуться в кокетливой улыбке. Однако тут лицо не удержалось на месте, и начало сползать вниз с черепа... Этого Хьюк уже не мог выдержать. Дико взвыв, он забился в истерике, при этом надрывно хохоча... Вот, так, и продолжая надрывно хохотать, Хьюк, сидя за рулем древнего драндулета, и въехал на главную улицу Города. Драндулет дергался во все стороны и шел юзом. Невесть откуда взявшаяся псина, только что сидевшая спокойно, зашлась в лае и, вдруг, мгновенно кинулась под колеса машины. Хьюк отчаянно вывернул руль, и драндулет с размаху въехал на тротуар. И сшиб 2 старушек, громко калякавших, стоя на тротуаре, о конце света. Пытаясь остановить машину, Хьюк с силой вдавил тормоз. Жуткий хруст, и он уперся ногами в шершавую плитку тротуара. Спина Хьюка покрылась мурашками, однако не простыми, а с мягкими мохнатыми лапками и марширующими в три колонны. Хьюк истово выругался, от всей души желая псу сдохнуть. Собака, как будто именно этого и ждала, и моментально, вывалив язык, откинула лапы... Кровь отхлынула с лица Хьюка и, открыв дверь, белый, как мел, он вышел из машины. Из-под капота его драндулета, отряхиваясь, выпорхнули две старушки и, недоуменно осмотревшись, подхватив свои авоськи, мигом взлетели на балкон 3-го этажа, стоявшего рядом дома. Хьюк подошел к псине, мертвее мертвого лежавшей на дороге, и на память ему, почему-то, пришло показательное выступление врачей-препараторов в одном из городских моргов.
- Свят, свят, свят, - забормотал он.
Мертвый пес встрепенулся, собачья голова отделилась от шеи и отвалилась, а вместо нее, из шеи пса появилась маленькая, лысенькая, человеческая головенка. Оживший пес поднялся, постоял, качаясь, на четырех лапах, и, почти по-человечески, сел на задницу, вытянув задние ноги вперед. Человеческая головенка чихнула, посмотрела крохотными бусинками-глазками на Хьюка и скрипуче поинтересовалась: - Ну, что, говорить будем? Где, когда, кого и сколько... - И, внезапно, оглушительно гаркнула: - А, ну, признавайся, скотина!!!
Челюсть Хьюка, от испуга, самопроизвольно упала до земли.
- А рот-то зачем раззявил? - добродушно обронила человеческая голова пса. С сочувствием добавив: - А зубы-то, зубы... Ой, как нехорошо, все с дуплом... - И, сразу же, снова злобно рявкнула: -Рот закрой, говорю. Неча тут ветер разводить!
Усато-полосатый драный кот, по случаю пробегавший мимо, остановился, прислушался к монологу пса, пошевелил длинными усами и неожиданно взвыл утробным басом, словно по покойнику.
Хьюк захлопнул рот и полез обратно в машину. - Брысь!- шуганул он кота. Кот с достоинством направился к ближайшей дыре в заборе.
- Что же, ты, животину обижаешь, милок?- хором спросили старушки с балкона 3 этажа.
- Господи, что же это со мной такое?- растерянно думал Хьюк, пытаясь вспомнить подробности вчерашнего дня. - Сплошное свинство!
Холодный пятачок ткнулся ему в спину. И за спиной прогундосили: - Вызывали? - Хьюк с визгом обернулся. Небольшое розовое рыльце умиленно взирало на него и повизгивало от счастья. Хьюк облегченно вздохнул, улыбнулся, и потерял сознание. Дверца машины распахнулась и рука Хьюка вывалилась на дорогу.
- Нехорошо это, - огорчился пятачок. - Неправильно. Бедолага, - жалостливо добавил он, аккуратно заталкивая копытцем руку Хьюка назад, в машину, и закрывая дверцу авто.
Прозрачный воздух над старым драндулетом вспыхнул надписью: - Фирма 'У последнего притона' покупает пищевые добавки для маразмов и кошмаров! Покупаем, покупаем, покупаем! - Минутой позже надпись сменилась на: - ...глотаем, глотаем, глотаем! - Затем надпись начала размазываться на отдельные слова: - ...маразмы, кошмары...
Из-под забора опять вылез драный кот, цыкнул зубом на свинью и подошел к машине. Не спеша обошел ее по кругу, открыл дверцу с обратной стороны и, кряхтя, вытащил из машины связку сосисок.
Старушки с балкона закричали:- Молодец Мурсик! Там еще колбаска докторская должна быть!
Кот презрительно фыркнул и, волоча по асфальту сосиски, прошествовал к себе под забор.
Оживший пес перестал вертеть лысой человеческой головенкой, поднял заднюю лапу и сделал лужу, поясняя старушкам на балконе, что у него болезнь такая, недержание мочи.
Похудевший ветерок прошелся по всем действующим лицам, обмахнув их потные физиономии. Пес бросил писаться, понюхал свою лужу и отчаянно зевнул, показывая здоровенные желтые клыки, еле помещавшиеся в человеческом рту.
В воздухе опять появилась надпись. На сей раз она гласила:- 'Финиш. Конец первого акта!' Старушки моментально спрыгнули с балкона и, вместе со своими сумками, забитыми петрушкой - очень помогает от кариеса вставной челюсти - засеменили в расположенный напротив дома магазин, где время от времени, чей-то голос мерно и раздраженно орал: - Ни ры-ы-бы, ни мя-а-са! Ни-и хрена нету!!!
Под забором рыдал над сосисками кот, одновременно счастливо чавкая...
- Муха по полю пошла, муха денюжку нашла.
- Дай!
- Кого дай?
- Денюжку!
- Какую денюжку?
- Которую нашла.
- Причем здесь денюжка, это стихи такие! Про муху.
- Ну, так, все-таки про муху?
- Про муху.
- А я и есть муха. Гони деньги!
- Но послушай, это другая муха. Муха-цокотуха. Такие водились когда-то на планете под названием 'Земля'.
- У, жадный какой! Мне до лампочки, та эта муха, ся эта муха. Мне бы денюжку!
- Какую, к черту, денюжку. Это фольклор, понимаешь, фольклор. Там еще и продолжение есть - пошла муха на базар и купила самовар!
- И зачем мне самовар?- в раздумье, протянула муха.- И какой-такой это 'фольклор'? Нет, - встряхнулась муха, - мне самовар не нужен, мне бы денюжку.
- Все! Достала! Нет никаких денег!- заявил Хьюк и раздраженно отвернулся от мухи. - И не будет!
Солнце пригревало уже весьма ощутимо, совсем непохоже на раннее утро. Хотя, трава...там, где сидел Хьюк, еще только распрямлялась, меняя свой ночной, изумрудно-зеленый цвет, на утренний, светло-синий.