Опосля моей капитуляции из рядов Советской Армии (а служить довелось в бухте Тикси, что на море Лаптевых), устроился я на работу в тюрьму. Шофёром. Проработал месяца три. Разбил старенький МАЗ-505 вдрызг. А на закуску влил в двигатель 12 пожарных ведер масла. Не специально. Просто, такой я был шофёр.
В общем, выперли меня из тюрьмы. Жаль. Заработок хороший был.
Духом не пал. Устроился тут же - в таксопарк. Маляром. Бабки ещё круче. Машин много, штук около трёхсот пятидесяти в гараже. Каждый день кто-то бился. Естественно, ко мне. Неофициально.
- Брат, замажь царапину.
- Брат, шпакляни.
Цена в то время известная - рупь.
За день десять, а то и двадцать деревянных имел. Это при окладе сто двадцать. Нехило.
Однако, хотел музыкой заниматься и когда предложили должность руководителя ансамбля за восемьдесят рублей в месяц - не раздумывая согласился.
В конце первого дня царствования ко мне подошли два паренька. Один высокий, худой, жилистый, с длиннющими светло-пепельными волосами и смуглым лицом. Нос с горбинкой, глаза навыкате. Эффектен.
Второй кругленький, среднего роста, розовощёкий, с яркими, будто подкрашенными губами. Волосы тоже длинные, в кучеряшечку. Ангелочек. Таких любят совращать женщины после тридцати пяти.
- Не вы ли руководитель? - спросил длинный.
- Я.
- Позвольте представиться, - длинный старался быть учтивым, - Лысый.
- А ты? - спросил я ангелочка.
- Красота, - засмущавшись, ответил тот.
- С ударением на «о», - добавил, совсем зардевшись.
- Хотим играть у тебя в группе, - тут же деловито перешёл на «ты» Лысый. - Обещаю, не пожалеешь. Я гитарист... - он, - ткнул пальцем в ухо ангелочку, - басист.
Я надул щёки и важно выдавил.
- Подумать надо.
- Не думай, - сказал Лысый, - перхоть заводится.
Меня задел тон. Я пришёл из армии, мужчина, а этот сопляк... (как потом выяснилось, ему было уже девятнадцать).
- Я же сказал, - ответил я сурово, - мне нужно подумать.
- Хорошо, - тут же сменив тон, ответил Лысый, - мы будем тебя ждать.
- Ну, ну... ждите, - и я отправился домой.
В восемь часов утра, подходя к клубу, я увидел Лысого и ангелочка, сидящих на ступенях у входа. Они курили, лица у обоих были усталые, глаза воспалённые - словно всю ночь не спали.
- Давно ждёте? - осведомился я.
- Со вчера, - кротко ответил Лысый. - Ты сказал - ждите... вот и ждём.
Я был сражён.
- Ладно. Пошли в клуб. Только одно условие. Лысый так и остаётся Лысым, а Красота переименовывается в Красного. А то, ещё подумают, что педик.
- Идёт, - согласился Лысый и хлопнул, теперь уже Красного, по затылку.
Так мы познакомились.
КАК ЛЫСЫЙ КРАСНОГО РЕМЁСЛАМ УЧИЛ
В те времена всё своими руками делалось.
Купить что-либо приличного из аппаратуры было нельзя. Нетути. Не делала наша промышленность. Вот и изгалялись, как могли. От усилителей и колонок, до гитар и барабанов. Лысый рукодельник был великий. В пятнадцать лет сделал ударную установку. Всю из дерева! Вплоть до крепежа и болтов.
Как-то собирали мы колонки. Напилили, нарезали, вошкаемся... тут же Красный крутится. Лысый ему:
- Мы пока динамики крепим, закручивай шурупы.
И тут выясняется, что Красный не умеет шурупы закручивать. Вообще. А ему уже шестнадцать стукнуло.
- Та-ак, - говорит Лысый, - отсчитай-ка, Красный, мне сто шурупов.
Тот отсчитал. Я молчу. Наблюдаю.
- А теперь, Красный, заверни все эти шурупы вот в эту доску... А мы с тобой (это мне), пойдём пока пивка попьём.
Пили пиво мы часа четыре.
Красный все шурупы вкрутил.
Вот только играть не мог недели две.
КАК Я ЛЫСОГО В СЕТЬ ВКЛЮЧАЛ
Прихожу на работу - пацаны уже там.
Я им вечером давал задание, а утром приходил попозже. Вообще, они сутками в клубе пропадали.
Был я в то утро очень зол. С женой поцапались. Ну, естественно, надо на ком-то оторваться. А на сцене бардак страшный. Шнуры валяются, разъёмы разобранные, стаканы грязные и прочая чешуя.
- Это что!? - ору нецензурно.
- А это!? А это!?
- Почему не помыто?
- А это, что ещё за ... твою мать? - сую Лысому в рыло разобранный сетевой разъём.
- Сейчас же собрать!
Трясущимися руками начинает отвёрткой ковырять. А Красный споткнулся, и ведро грязной воды на пол разлил.
Я, довольный произведённым эффектом, подхожу к общей сетевой переноске...
- Почему сеть не включена? - и вонзаю вилку в розетку.
Слышу треск и отблески огня на крашеной стене. Оборачиваюсь
...Лысый валяется в луже воды, в руках разъём... и колотит его, бедолагу, колотит... А Красный остолбенело на всё это смотрит.
Выдернул я шнур.
... Лысый тоже две недели играть не мог.
КАК МЫ С ЛЫСЫМ АНАШУ КУРИЛИ
Приходило к нам в клуб много всякого народу. Всякого. В том числе Петя Фомовский. Ничем он особо не увлекался, но красоты был необычайной, и бабы на него косяками шли. Мы его меж собой так и называли «Петя красивый».
Приходит он как-то, под 9-е Мая.
- Пацаны, - говорит, - я анаши конкретной притаранил. Мне кент из Ферганы подогнал. Давай дёрнем.
Ну, давай, Петя... мастырь.
Задолбил одну папиросину. Голая анаша, табаку десять процентов, только чтобы тлело. Пятеро нас было.
Пробило нас на ржачку. С час, наверное, уматывались. До судорог в скулах.
Тут Петя ещё анекдотик вспомнил. Начинает рассказывать, а Красный кричит:
- Погоди Петя, дай в тубзик сгоняю, а то уссусь.
- Да потерпи, - Петя ему, - а то забуду... - и травит:
- Жили два студента-театрала в общаге, в одной комнате. Вот, одному дают роль. Маленькую, но со словами. Должен он в третьем акте вынести меч и сказать: «Волобуев, вот вам меч!». Стал он день и ночь перед зеркалом репетировать и так и этак. Второму это надоело, он и говорит: - Спорим, скажешь на премьере не Волобуев, а Волохуев!?
Побились об заклад. Настал день премьеры. Тот выходит и говорит:
- Волобуев...! - победно смотрит на сидящего в первом ряду оппонента... - Вот вам хуй!
Опять ржачка началась. Красный уже ноги сжимает, сил нет.
И тут входит председатель профкома, с ним главный бухгалтер и какой-то хрен при костюме и галстуке. Бухгалтер и говорит мне:
- Вот, таксист наш, Юрочка, хочет на 9-е Мая «День Победы» исполнить. Порепетируйте с ним.
Этот хлюст подходит ко мне, ручку тянет, головкой кивает:
- Юра... Волобуев...
Красный полез под стол. Петя зубами вцепился мне в предплечье. У меня слёзы. Больно! Лысый Красного за ноги выволакивает, а из-под него течёт...
Вызвали меня на другой день в профком.
Объявили выговор, за пьянку на рабочем месте.
А Волобуев не пел.
Обиделся.
КАК Я ЛЫСОГО ПЕРВЫЙ РАЗ В МОСКВУ ВОЗИЛ
Победили мы на каком-то конкурсе. Кажется, смотр был, областной.
Премировали наш коллектив недельной поездкой в Москву. За счёт профкома. Поселились в гостинице. Все в одном номере - впятером. На другой день я с Лысым в одну сторону, а трое в другую. Стал я Лысому Москву показывать. Привалили на Красную Площадь, и очень ему захотелось в Исторический музей заглянуть. А я намерился к товарищам своим армейским сгонять, повидаться. Уже и созвонился.
- Ладно, - говорю, - Лысый. Через пару часов приеду за тобой с друганами, - и тычу перстом в какую-то точку на Красной Площади.
- Жди здесь и ни с места.
Поехал к одному, потом к другому. Выпили, закусили. Прошло уже часов шесть. На улице ночь. Ноябрь. Мороз, ветер, дождь, снег - всё вместе.
Я друганам объясняю:
- Меня пацан ждёт на улице. Москвы не знает.
- Да ла-адно, - друганы мне, - всё путём... подождёт.
А у него волосы длинные, сначала намокли, потом замёрзли. Теперь по ледяной шапке вода стекает. Стоит, глаза навыкате.
- Лысый, - говорю, - ты хоть греться ходил?
- Никак нет, - ответствует, - вот только за этим...
А в руке у него пустая фляжка коньяка, который он купил в магазине в зоне прямой видимости.
- Прости, - говорю, - Лысый...
- Ладно...
И пошли мы. И пошли... и пошли...
КАК Я ЛЫСОГО КАРАТЕ ОБУЧАЛ
Начал я карате заниматься. Приблизительно через год решил Лысого привлечь. В секцию ходить он не хотел. Стали по утрам у реки тренироваться. Недели через две замечаю - жалостливо смотрит, как я с растяжкой мучаюсь. И предлагает мне приёмы изучать. По быстрому. Чтоб значит, время не терять.
Прибегаю, как всегда, утром на берег. Лысого нет. Обеспокоился... и к нему домой. Мать двери открыла.
- Здрасьте, тёть Рая. А где Лысый?
- Ах, заболел Серёженька.
- А что в темноте стоим? (в коридоре темно)
- Так выключатель Серёженька сломал.
Гляжу, выключатель вдрызг разбит. Захожу в комнату, лежит Лысый на диване, ножку на подушку положил. Стонет, а в глазах мольба... пожалеть.
- Решил, - говорит, - ногами свет включать, чтоб время на растяжку не тратить. Ну и ё... нулся, чуть яйца не расколол.
Бросил после этого Лысый карате.
Вредное оно, - говорит, - для здоровья.
КАК ЛЫСОГО РАССТРЕЛИВАЛИ
Году в 1981 кажется, работал я с Лысым под Красноярском, неподалеку от г. Шарыпово. на тогдашней комсомольской стройке КАТЭк. Работали, как водится, музыкантами, то есть числились кем-нибудь, а на деле обслуживали всякие «культурные» мероприятия. Работы хватало, да и левака достаточно было. В то время за день свадьбы в наших родных местах, в городе .Волжском, платили музыкантам восемьдесят рублей на всех. Здесь, согласно местному обычаю, свадьбы игрались в единственной столовке. Столовка назначала время с 21 до 24. За три часа нам отваливали две с половиной сотни.
В общем, присосались мы, обжились. В новогоднем номере «Огонька» 1981 года была напечатана моя рожа и несколько строк про то, как комсомольцы-музыканты мужественно и самоотверженно несут культуру в массы. Я ещё и карате преподавал. Нелегально. Тогда это было запрещено. Ну, в общем, в авторитете были пацаны..
Лысый - гад, до баб весьма был охоч. Да, честно говоря, и они его любили. Какая-то магия в нём была. Он это знал.
- Если я хоть копейку на женщину потрачу, я себя уважать не буду. Я сам по себе - подарок.
Перетрахал он там половину женского населения...
Однажды вечером, влетает ко мне в кабинет какой-то пацан и кричит:
- Скорее! Там Лысого стрелять собираются.
Выбегаю... правда - человек пять Лысого ведут. Смотрю, знакомые лица среди них. Я туда.
- Что случилось, мужики?
- Да ничего, - говорят, - сейчас мы этого Дон Хуана отстрелим, чтобы бабов наших не смущал.
- Да подождите, - говорю, - давайте разберёмся по-хорошему...
Ну, уговорил зайти ко мне. Как водится - пузырь на стол, там второй... третий. В общем, порешили дело миром. Только с Лысого слово взяли. Слово-то нетяжело дать. На том и закончилось. Вернее, не совсем, потому что стал он другую половину охвачивать. Я вскорости оттуда уехал, а Лысый остался и прижился. Переехал в Шарыпово, устроился на пять рабочих мест, в кабаке по вечерам играл и зажил неплохо.
А об этом уже другой рассказ.
КАК У ЛЫСОГО ГОД ГОВНА БЫЛ
Мы с Лысым жили ещё под Красноярском. И переехали туда потихоньку Красный и Россеныч - Юрка Россенко (уж года три как в Израиле проживает). Пришёл он к нам в ансамбль певцом, а потом переквалифицировался в барабанщики. Очень обижался, когда я его фамилию произносил с мягким «се».
- Я не Россенко! Я Россэнко!
Так вот, я уже во времена этих событий оттуда укатил, а они всем кодлом остались.
У Россеныча была удивительная особенность: напившись до изумления, он начинал бегать вокруг дома, в котором пил - будь то частный дом либо длинная пятиэтажка. И бегал до той поры, пока не вытрезвлялся. Затем изумлённо соображал - почему он здесь. Один, зачастую - на морозе. Тут его и надо было брать, иначе отправлялся он на поиски последнего местопребывания. Забредал к знакомым и, как следствие, начинал бегать вокруг следующего дома.
И особенность вторая...
Где-то в среднем состоянии опьянения, когда жена пыталась отнять у него стакан, он орал: «Хочу напиться в говно! Имею право!».
Мы меж собой его так и звали «говнюк».
Однажды, будучи уже в стадии «хочу напиться в говно», он выскочил, как водится, на улицу для пробежки. Лысый - за ним. Довольно скоро они притащились к Лысому домой.
Жил Лысый уже пару лет у женщины, которая его очень любила и прощала все его выходки. Милая и добрая Людмила. Уложила она Россеныча на диван в зале. Раздеть даже не пыталась. Ну, а Лысого в спальню отвела. (Кстати, всё это она мне рассказывала).
Среди ночи Лысый просыпается. В комнате тьма-тьмей - окна зашторены. Шасть руками - находит тело.
- Сколько времени? - Людка ему.
- Три.
Он дальше щупальцами скользит.
- А ты кто?
- Ах ты, свинья, - она ему, - спи уже, завтра поговорим.
- Ладно, - Лысый бормочет. - Не хочешь, не говори, но орать на меня не смей. И вообще, я с тобой уже наблядовался, пойду домой.
Людка ударила его будильником по башке. Отрезвел тут Лысый.
Утром рано встал. (Я всегда завидовал этой его способности - мало спать и высыпаться при этом). Заходит в гостиную. Там на диване валяется Рассеныч, а запах от него, как от параши. Стал его Лысый поднимать, а у того из штанов - засохшие каканы посыпались. Сбылась, стало быть, мечта - напился в говно.
Людмила утром, естественно, начала отрываться на обоих. Они дёру: прихватили Красного, на поезд и в Красноярск.
Приехав утром, начали с какого-то кафе. Потом гуляли в парке. До обратного поезда часов двенадцать-четырнадцать. Лысый, как обычно, в своём амплуа: знакомится с чувихой, и через полчаса всей кодлой уже мчались к ней домой на такси. По пути взяли пару коньяку, пару водки, да пару вина. Закусон, соответственно.
Как оказалось - дочь весьма респектабельных людей. Шикарная квартира. Родители на даче.
Через час застолья Лысый уединяется с дамой в спальне. А друзья продолжают смешивать коктейли «огни КАТЕКа». То есть - всё, что есть, в один стакан. И под лимончик.
Через пару часов уже даже успевший вздремнуть Лысый выходит на кухню. Освежить, значит, себя коньячком и подкрепить солёной сёмужкой, до которой он был, да и есть, большой охотник.
А добрые его друзья нажрались и, как водится - мордами в салат. Спят.
Лысый всем наливает. Будит Рассеныча. Тот в отключке, но стакан берёт. Лысый будит Красного.
Тот, не открывая глаз, приподымается, быстро сдёргивает штаны и дрищет жидким на дорогое кресло. Тут же, и плюхается голой жопой. Брызги во все стороны.
Раздаются шаги девушки. Лысый бросает в рот коньяк и уволакивает её в спальню, не дав ничего узреть. Минут через сорок появляются.
Пол вымыт. Россеныч трёт кресло. Красного нет. Он в ванной. Слышны звуки большой стирки.
- Что случилось? - спрашивает хозяйка.
- Да ничего. Красный на себя вино пролил.
Но запах! Запах объясняет всё.
**
По приезду Лысый не показывается на глаза Людмиле: он ещё в Красноярске. По делам.
Весь день прячется в «конторе». Жрёт какие-то столовские пирожки с ливером. Это после сёмги-то! Пьёт пиво. Кишки бурлят. В туалет выйти не может. А то, знакомые бабы засекут и Людке заложат.
Когда темнеет, прётся к недавней знакомой, по пути захватив ещё пивка и селёдочки. Далее, бурная ночь. Глубокий сон. И вдруг...
Просыпается от дикой рези в животе. Схватило брюхо. В туалет! Нет! Нельзя! Он представляет, как его новая пассия просыпается от взрывов в сортире. Как он постыдно там дрищет. Его корчит, крючит. Он кряхтит. Нет! Позор!
Трясущимися руками натягивает рубаху, штаны и крадется в коридор. По пути задевает какую-то мебель. Грохот! Проклятье. Быстрее в коридор! Вбухивает ноги в ботинки... и тут милый голосок.
- Серёженька! Ты куда?
- На собрание, - орёт Лысый. - На профсоюзное! У нас закрытое совещание.
... Выкатывается в подъезд. Пятый этаж. Четвёртый.
На третьем сдёргивает штаны. Садится... и гадит, гадит, гадит. О-о-о-о!!!
Какое блаженство!
Добирается домой. Устало говорит Людмиле, что добрался на попутном грузовике.
Утром его любовница звонит на работу:
- Представляешь! Какая-то мразь засрала ночью весь подъезд.
Больше к ней Лысый не ходил.
**
Через месяц наступила весна.
Лысый, дабы как-то задобрить Людмилу, купил ей двухнедельную путёвку в Чехословакию. Сам же отправился с Красным на Азовское море. В Таганрог. У Красного там были родственники.
Пляж. Красивые девушки. И много-много пива. С раками. Тоже много.
У Красного схватило живот. Конкретно. Открытое пространство. Туалета нет. Красивые девушки.
- Лысый! Придумай что-нибудь. Я сейчас умру!
Лысый бежит на лодочную станцию, нанимает водный велосипед и мчится на нём к компании.
- Поехали!
Девушки тоже хотят.
- Нет! Мужчины первые!
Уплывают метров за триста.
- Сери, - говорит Лысый.
- Не могу, меня видно с берега.
- Придурок! Отсюда берега не видно.
- Нет!
С этими словами, Красный кидается в море. На дно. И серет, игнорируя законы физики.
Оно всплывает...! Затем - Красный... в собственные жидкие фекалии. Обговяненая рука тянется к велосипеду.
- Ну, уж дудки! - Лысый включает пятую скорость.
Метров за двадцать до берега - великодушно бросает Красному его трусы, оставленные перед нырком.
И жизнь хороша...
**
Домой, домой!
Через три дня приезжает любимая. Время ещё есть. Сегодня Лысый приглашает очередную подружку. Завтра наводит порядок в квартире, затем холостяцкий день и... Жизнь хороша.
Первая часть проходит успешно. Скромный, но изысканный ужин. Ночь с огненной пантерой.
А утром... часов в шесть ... в двери заворочался ключ.
И как он догадался, поставить замок на предохранитель?..
Лысый затаился. Звонок. Ещё! Ещё!
И голос. Людкин голос!
- Открывай! Открывай тварь! Я знаю, ты не один!
Ну да, открывай. Что делать? Девку на балкон? Нет! Третий этаж. У-у-у... Тоска.