Горская Юлия : другие произведения.

Цепь. Общий файл

"Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:

    ОБНОВЛЕНИЕ! Глава 13

    Наступила вторая декада ноября. Холод. Тоска. А мы с подругой которую ночь обсуждаем острую тему: а для чего она, виртуальная любовь? Так родилась идея. Идея романа о невозможной любви к принцу из тридесятого королевства.

    Наша жизнь - игра? Нет, мы не актеры, а наши судьбы не постановки, которые можно переиграть. А что же тогда - жизнь? Это цепь из череды событий, желаний и поступков, переплетенных в замысловатый узор. Любовь и заморский город; искусство и запретная страсть; предательство и новые надежды; похищение и большие деньги - чья-то судьба, сложный, неповторимый рисунок запутанной цепи.


    СТАТУС: ГЛАВЫ ДЛЯ ОЗНАКОМЛЕНИЯ

  ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. АМЕРИКАНСКАЯ МЕЧТА
  
  ИГОРЬ
  
  Глава 1
  
  арт к роману [Горская.Ю]Почему он раньше не замечал ее? Тонкую ломаную трещину на стеклянной лампе, привезенной от тещи и поэтому бесценной. Интересно, Олеся видела уродливый дефект на своем сокровище? Игорь провел по перламутровому боку лампы и уставился на сероватую пудру на пальцах. Пыль. С отстраненным удивлением, словно был чужим здесь, он осмотрел спальню жены, отмечая, что все успело покрыться этим беловатым налетом. Холодная комната, запущенная и пустая. Нет, по его представлению она была хорошо обставлена, но неожиданно лишилась чего-то важного...
  Игорь поежился. Ответ не очевиден?..
  Он поднялся и вышел в зал, продолжая с недоумением рассматривать свою квартиру. Диван под плюшевым чехлом, овальное зеркало в бронзовой раме, написанная Олесей картина над камином - что-то яркое, пятнистое, динамичное и совсем непонятное.
  - Как моя жена... - упав в кресло, пробормотал Игорь и потер пальцами виски. Начинала болеть голова. И вдруг представилась Олеська в своем коротеньком халатике: подносит ему стакан с водой и таблетку анальгина. И от этой утраченной обыденности стало тошно. Надо отвлечься. Разжечь бы камин, да лень шевелиться. Он устал за день, устал, как никогда. И даже на сильные эмоции не хватало сил.
  Встряхнувшись, Игорь снова обвел комнату тяжелым взглядом. Потом порывисто поднялся и, подойдя к окну, плотно задернул шторы. Весна с ее щебетом и очередным бурным обновлением жизни раздражала до ломоты в груди. Ему нужно побыть одному и хорошенько подумать, абсолютно отгородившись от внешнего мира.
  Подумать, да...
  Думать о чем? О пропаже жены?
  Ему, бывшему следователю РУБОПа устроили допрос с пристрастием в отделении полиции. Издевались. Въедливо расспрашивали, намекая на то, что женушка просто смылась от такого олуха. Кто смылся? Олеська? Замкнутая, погруженная в какой-то свой мир, где обитают две подружки-домохозяйки? Бред!
  От чего сбегать? Чего ей не хватало? Сидела дома и занималась, чем хотела! Другой вопрос - где она теперь? В общаге ее не было. Соседка по комнате посмотрела на него с укоризной. И эта шишига считает, что он виноват во всем?
  А в чем, если разобраться? Они не ссорились с женой последнее время. Наоборот, она была ласковой и веселой, даже чуть больше обычного...
  Игорь вернулся в кресло. Сел и вытянул ноги. Скрестил руки на груди, бессознательно ограждаясь от этой мучительно пустой комнаты. Его рассеянный взгляд вновь задержался на картине. Чертов рисунок-ребус теперь упрямо ассоциировался с его женой. Точно, с ней в последние дни творилось что-то. Теперь Игорь понял это выпукло и ясно, как видел четкие мазки картины. Жена порхала по дому, распевая песенки и таинственно улыбаясь. Он отметил эту взбудораженность, но легко забыл о ней. Зря? Но что могло насторожить? Олеся никуда почти не ходила, ни с кем не встречалась вечерами, чтобы стать заподозренной в измене. Да, жена вдруг сделалась смелее в интимном плане, пыталась пробовать что-то новенькое. И это после трех лет совместной жизни, когда страсти уже давно улеглись и они вошли в эпоху миссионерства в постели.
  Любовник?
  Чушь! Олеська не обращала внимания на мужиков. Именно - как на мужиков, оценивая только человеческие качества, как женщина оставаясь к ним естественно равнодушной.
  Так и должна себя вести настоящая любящая супруга.
  А супруг?
  А что он? Он - мужчина и иногда просто не мог оставаться преданным, как пес, при этом не уронив себя в глазах приятельниц или коллег по работе, делающих авансы. Игорь не считал секс изменой. Измена - это когда чувства, а все остальное физиология. Олеся понимала это. И те два случая, когда он "спалился" по стечению досадных обстоятельств, она простила. Простила и забыла. И Игорь не вспоминал ни жену Борисыча, ни малышку Дамилю.
  Так что стряслось?
  В то, что с его Олеськой могла произойти какая-то ужасная история и она стала жертвой несчастного случая, он не верил. Ни в больницах, ни в морге ее не оказалось. Из города она не выезжала, во всяком случае ни автобусом, ни поездом.
  Что еще? Ее похитили? Да кому она нужна!
  Нет-нет, конечно, Олеся у него красотка, но для чего умыкать чужую бабенку, когда вокруг толпы свободных и не менее соблазнительных?
  Непонятно...
  Игорь живо припомнил позавчерашний вечер, когда вернулся в опустевшую квартиру. Уже тогда она произвела на него какое-то странное впечатление, точно он вошел в холодильник.
  "Смылась", - первое, о чем Игорь подумал и теперь, как ни старался, не мог выбросить это из головы.
  Олеська сбежала!
  Правда, на это ничто не указывало. Все ее вещи остались на месте. И единственное, что убеждало Игоря в версии бегства Олеськи - отсутствие паспорта и сберкнижки.
  Сбежала...
  Это казалось таким абсурдным, что Игорь не находил сил взять себя в руки. Точно на самом деле попал в морозильную камеру, и всё больше леденел не только душой, но и телом.
  Если она на самом деле ушла, то пусть катится к черту!
  А он сейчас пойдет и напьется! А лучше позвонит Эльке, своей бывшей. Уж она-то приласкает и заставит забыть обо всех этих неприятностях. Элька умеет...
  Игорь поднялся и направился к телефону. Сорвал трубку и набрал хорошо знакомый номер...
  Пошли гудки, тягучие, отдающиеся эхом в пустоте квартиры и в глухо бьющемся сердце.
  Любовница не отзывалась.
  - Что б тебя! - от души выругался он и бросил трубку.
  Как привязанный бычок, снова вернулся в кресло. Чем занять вечер? Чем? Как убить это растянувшееся до бесконечности выстывшее время? Надо дотянуть до завтра. И тогда - снова работа, суета и новая маленькая надежда, что всё вернется на круги своя каким-то чудесным образом. А когда он придет с работы - услышит, как стуча голыми пятками, к нему бежит Олеська.
  Взбудораженный этой мыслью, Игорь вскочил и прошел в спальню. Его вдруг потянуло туда, и он пошел, как за манящей звездочкой. Она указывала ему дорогу к месту, где хранился ключик от тайны загадочного исчезновения жены. Он ощущал его присутствие, но не мог понять, где искать.
  Что если перерыть всё в комнате?
  Это желание, неожиданно вспыхнув, слилось с необходимостью устроить погром в закрытом мирке жены, хранящем ее тайну.
  Какую тайну?
  Игорь заметил ноутбук Олеси и, недолго думая, расположился с ним на диванчике.
  Вот где она пропадала! Вот кто был истинным его соперником, убившим огромное количество их общего времени! Интернет...
  Необыкновенно разволновавшись, Игорь еле дождался, пока закончится загрузка и откроется почта. Ему казалось, что он нашел. Вот она - разгадка, его золотой ключик, отпирающий тайные врата в страну, куда давным-давно убежала его Олеська. И он застыл с глуповатой улыбкой, склоняясь над монитором.
  - Ничего... - Игорь откинулся на спинку, внезапно разочарованный. Электронная почта оказалась пустой. Письма удалены. Все... - Черт...
  Он вздрогнул, когда "булькнуло" сообщение в скайпе.
  "Лисёнок, ты здесь?" - прочел Игорь. И, ехидно улыбаясь, набрал ответ: "Нет, дорогая Джемма, это старый Лис".
  "О! Привет... а где Олеся?"
  "Вот и я хотел бы знать!"
  Продолжая хищно улыбаться, Игорь добавил зверский смайлик с клыкастым чертом.
  "В каком смысле?", - после паузы.
  "В прямом!" - Он всё больше злился, припоминая, сколько времени жена общалась с этой особой, игнорируя его просьбы идти спать.
  "Вы же муж и вам виднее..."
  Кто учит этих баб ставить многоточия!
  "Есть серьезный разговор, Джемма. Как раз по поводу моей жены. Еще не слишком поздно для визита?"
  Она ответила не сразу. Наверное, прикидывала, стоит ли на ночь глядя приглашать к себе незнакомого мужика. А может, связываясь с Олеськой. Игорю теперь везде мерещился образ жены. Он был зловещим и напоминал хохочущего смайлика-черта.
  "Что-то случилось?" - наконец появилось новое сообщение.
  "Да, и у меня будут к вам вопросы".
  "Приезжайте"...
  
  Глава 2
  
  Через час Игорь стоял перед дверью чужой квартиры и давил на кнопку звонка.
  - Бегу! - раздалось по ту сторону железного барьера.
  Щелкнул замок. Дверь распахнулась. И перед Игорем предстала нимфочка с распущенными темными волосами, затянутая во что-то шелковое, цветное и плотно облегающее точеную фигуру.
  "Хороша", - без удовольствия оценил он.
  - Проходите же! - улыбнулась нимфа, продемонстрировав ровные и белые зубки. И у Игоря засосало под ложечкой. С каждой секундой он всё больше преисполнялся едким чувством враждебности к девушке, которая выбрала себе имя тургеневской героини. Романтические истории, страсти, роковые встречи и прочий бред. Что еще на уме у таких вот особ?
  Разуваясь, Игорь заметил, что нимфа тоже с любопытством его рассматривала. При этом на ее мордашке все больше проступало недоумение.
  - Вы - муж Олеси? - уточнила она и улыбнулась, да так, что Игорю стало совсем тошно. - А я Алиса.
  Нимфа протянула ему руку, и он легонько пожал прохладные пальчики, после чего представился сам.
  Они прошли в зал, где на журнальном столике их уже поджидали чайные чашки и пузатый чайник с развеселыми цветочками.
  - Присаживайтесь, Игорь, - предложила хозяйка и в ее голосе стеклянным бисером рассыпались смешинки.
  "Какие мы позитивные", - усаживаясь в мягкое кресло, пасмурно подумал Игорь и открыто, теперь уже с большим вниманием, осмотрел девушку.
  Она присела в другое кресло и принялась разливать чай.
  - О чем вы хотели поговорить? - улыбаясь краешками губ, спросила она заботливо и протянула ему чашку.
  - Об Олесе, - с запинкой ответил Игорь. Глядя на подругу жены, он разуверился в правильности этой встречи. В каждом движении Алисы проскальзывала принужденность. Она играла внимательную хозяйку, отлично выдерживая слащавый образ тургеневской барышни. Или ему хотелось так думать?
  - Слушаю. - Зеленые глаза близко и весело взглянули в его глаза.
  Игоря не покидало гаденькое чувство, что Джемма потешается над ним, и сам он ощущал себя полным дураком.
  - Вы замужем, Алиса?
  - Э-э, нет, а что?
  - Давно знакомы с Олесей?
  - Год с небольшим. Вам кажется - это давно?
  - Неважно, что именно мне кажется, но моя жена пропала два дня назад.
  Алиса не просто перестала улыбаться - лицо ее омрачилось, и какое-то время она хранила молчание, над чем-то раздумывая и забыв о чае. Потом обронила, не глядя на гостя:
  - Угу. Я так и поняла, что-то случилось. Лисёнок третий день не выходит на связь.
  - Три или нет, а с моего горизонта исчезла позавчера. Пришёл вечером домой, а её нет! Тряпки на месте, а жены - тю-тю... - Его неожиданно охватила ярость, которая зрела с того памятного "морозильного" часа. Игорь швырнул чашку на блюдце; на столик выплеснулись коричневые капли.
  Алиса грустно посмотрела сначала на лужицу, потом на гостя.
  - Тряпки, - уточнила она и, откинувшись на спинку кресла, сложила руки на груди. - А жена должно быть - чучело?
  - Не понял!
  - Да всё вы поняли, - словно не заметив его угрожающего тона, проговорила Алиса спокойно. - Гром и молнии будете дома метать, а вести себя по-хамски - с любовницами. Вы три года прожили с женщиной и даже не заметили, что она изменилась? Или вы в принципе её не замечали?
  - Я?... - Игорь опешил. И тут же в его голове словно вспыхнула молния: они трепались о нем! Обсуждали их с Олеськой семейную жизнь! И эта особа теперь возомнила, что имеет право его воспитывать! - А ты кто такая? - рявкнул он.
  - А вы? - парировала хозяйка насмешливо. - Не забыли еще, что сами напросились на разговор? Если пришли выпустить пар - отправляйтесь-ка домой, в свою холодную супружескую могилу!
  - Мо... да ты!
  - Спокойно! - Алиса поднялась и ушла на кухню.
  Ее резкий голос привел Игоря в чувство. Что это он, в самом деле, орет здесь? Хотел поговорить, а сорвался как подросток!
  Когда хозяйка вернулась с бутылкой вина на пару с графинчиком водки, Игорь уже успокоился. Его настороженность и саднящая досада на женскую трепливость - не в счет.
  - Давайте за знакомство, - миролюбиво предложила Алиса. - А под водочку и беседа пойдет легче...
  - Давайте, - вздохнул он и добавил тихо: - Вы меня простите, Алиса...
  - Прощаю! - Она разлила и звонко чокнулась о его рюмку своим бокалом вина. - Понимаю ваше положение, но во многом чаще всего виноваты мы сами.
  - Возможно...
  - Где может быть Олеся? - спросила Алиса, когда Игорь опрокинул в себя первую стопку.
  - Она ушла от меня.
  - С чего вы взяли?
  - А разве - нет? Вот вы мне скажите - нет? Я ведь не дурак и понял, что и вы считаете меня козлом и во всем везде виноватым.
  Хозяйка пожала плечами, но в глаза не посмотрела. Ее настроение тоже изменилось. Теперь она не рассматривала и не насмехалась - притихла и только щурила глаза.
  Игорь выпил еще, ощущая расслабленность и собственная мысль, высказанная только что, показалась лишней. Тугой комок тоски, много часов крутивший ему нутро, стал быстро плавиться. Хозяюшка показалась чертовски милой, настоящей нимфой, с запасом особенных слов, способных развеять любую тоску.
  - Она физически не может мне изменить, - сообщил Игорь доверительно. - Я-то знаю: она меня любит.
  Алиса встрепенулась.
  - А вы не боитесь, что с ней случилось что-то ужасное? Вы... понимаете?
  - Нет, - он помотал головой, ставшей легкой. - Я бы почувствовал, да и... сегодня весь город перерыл. Все больницы, всё...
  - А вещи?
  - Вот вещей кое-каких... нет, - ему уже не хотелось ни о чем говорить, тем более о неприятном. - Мне только интересно - чего это она вдруг... взбрыкнула? Ведь всё было... замечательно.
  - Уверены?
  Игорь хотел обидеться, но не сумел и широко улыбнулся.
  - Конечно. Я же всё для нее делал, всё! А она... вот так... - он причмокнул губами и скривился.
  - Нам остается только ждать, - поддакнула хозяйка, - ведь вы обратились в полицию?
  - Да, сам бывший следак, ребята не отказали. - Игорь махнул рукой. Он слишком быстро опьянел и сам понимал это, как в прочем и то, что давно следовало напиться. - Я обзвонил всех ее знакомых, ага. А вот вас почему-то в заветной книжечке нет.
  - Что, простите?
  - Вот же! - Игорь извлек из кармана рубашки красный блокнотик и ткнул им в сторону Алисы. - Здесь все адреса, явки и... пароли...
  Зазвеневший телефон отвлек его внимание. Книжечка полетела на стол. Бурча и извиняясь, Игорь пошарил по карманам брюк, пока не обнаружил сотовый.
  - Вот! Звонят! - триумфально воскликнул он и, прижав трубку к уху, деловито отозвался: - Свиридов слушает. -
  Через несколько секунд его рука тяжело упала на стол. А сам Игорь ошарашено посмотрел на Алису.
  - Что? - подхватила она.
  - Позавчера, в пятнадцать сорок... Олеся...
  - Ну же!
  - Она улетела в Америку...
  
  ОЛЕСЯ
  
  Глава 3
  
  Она умела прятаться от страхов, тех страхов, что однажды поселившись в душе, больше не покидают ее. Вот и теперь, прикрыв глаза и глубоко вздохнув, Олеся увидела перед собой спасительную темноту пустоты, готовую принять ее вместе с назойливым страхом. Тот уже наползал, просачиваясь из внешнего мира обрывками звуков, тенями неясных образов, эхом предчувствий. Страх полета. Полета в неведомое.
  Олеся плотно сомкнула веки.
  Нет, о том, что толкнуло ее броситься из прежней жизни в неизвестность, она думать не будет. Не теперь, когда прошлое так близко и остается настоящим; когда еще держит невидимыми нитями, пусть и готовыми порваться.
  Олеся постаралась расслабиться, мысленно устремляясь в чуткую темноту собственного подсознания.
  Не думать.
  Она устала от беспокойных и нескончаемых мыслей. Они то не давали решиться открыть дверь в новую жизнь, то уносили за грань реальности, виртуозно сооружая замки новых надежд. Она устала стоять перед выбором. Что лучше? Оставить всё как есть, эту жизнь, эту тоску, эту боль; эти чужие слова, чужую власть, чужие желания. Или бросить всё, разорвав унылый круг из обязательств, утраченных иллюзий и опостылевшей благодарности, и начать всё сначала, в другом мире, может быть, рядом с другими людьми.
  Теперь выбор сделан.
  И Олесе показалось, что стоя на краю небоскреба, она сделала шаг вперед. И ее тут же подхватили и окутали страхи. Они ринулись из темноты, не давая опомниться, желая вкусить ее сомнения. Они еще остались. Еще больно...
  Саднит заживающая ранка на сердце. Когда-то оно глупо лелеяло мечты, а теперь от них ничего не осталось, кроме скучных воспоминаний ушедших дней. Мечты. Серая вереница теней, от которых еще тянутся нити и связывают ее с прошлым. Но для чего-то задерживаются вдруг, мелькая знакомыми картинками, окрашиваются живыми красками и оживают...
  * * *
  Олеся распахнула дверь на громкий и требовательный стук. Распахнула не без дурного предчувствуя: так могли стучаться только неприятности.
  - Афанасьева Олеся Викторовна? - решительно шагнув в комнату, строго спросил гость, точно предъявляя претензию.
  - Да, - растерялась она, смутившись от вида бумаг и серого строго костюма. Сердце предательски дрогнуло: что еще за начальник?
  Надвинувшись, тот грозно заговорил, отчетливо выговаривая слова, давя ими, не давая опомниться.
  - Что? - едва пролепетала Олеся, окончательно стушевавшись и ничего не понимая, только чувствуя, что случилось непоправимое.
  - До десятого октября вы обязаны выплатить долг банку "Русский стандарт" в размере тридцати тысяч...
  Он что-то еще говорил, Олеся уже не слышала.
  Откуда? Где она возьмет такую сумму?! Как сестра могла...
  - Нет... - Вспыхнула крохотная надежда. - Я сейчас позвоню Рите, она все решит...
  - Вы будете сами выяснять отношения с вашей сестрой, - еще строже заявил представитель банка. - Она не платила три месяца. Вы - поручитель и учтите, что на вас может быть заведено уголовное дело по статье сто пятьдесят девятой, за мошенничество. По телефону, который вы дали, о вас не знают.
  - Мошенница... нет, нет. Нет!
  Это было ужасно!
  Олеся расплакалась навзрыд, сраженная и новостью и всей этой дикой сценой с бумагами, долгом и статьей.
  - Успокойтесь, - смягчившись, попросил гость. - Сядьте...
  Он усадил ее, сел сам и налил в стакан воды. Олеся послушно взяла его.
  - Работаете?
  - Нет, - ответила с новым приливом отчаяния и жалости к себе. - Уволилась недавно. У меня нет денег.
  - Так. А родня? - Этот неумолимый человек, который еще минуту назад грозил ей статьей, кажется, пытался теперь найти выход.
  - Сестра...
  - Ясно. А друзья не помогут?
  Олеся с отчаянием взглянула на него, подумав, что у такого как он может и есть друзья, способные одолжить такие деньжищи. У нее такие е водились.
  - Нет, - устало выговорила она, окончательно приняв происходящее. Ей казалось, мир рухнул, и она осталась совсем одна, с этим неподъемным долгом перед каким-то банком и перед этим человеком, огромным, гладко выбритым, широкоскулым, зачем-то ловящим ее взгляд.
  - Позвоните мне завтра вот по этому телефону, - сказал он. - Если ничего не изменится, мы что-нибудь придумаем.
  Олеся зацепилась за это "мы", вскинула глаза. За коротеньким словом было что-то, но она не поверила...
  Через несколько дней сотрудник банка "Русский стандарт" Игорь Алексеевич Свиридов сам оплатил ее долг...
  * * *
  Она открыла глаза, возвращаясь в настоящее, и бросила вокруг потерянный взгляд. В салоне стоял гул, или это гудело что-то в ее груди? Самолет набирал скорость.
  Скоро Олеся отдалась захватывающим ощущениям и тоже помчалась вперед, безотчетно стремясь оставить позади пришедшие воспоминания. Дух захватило, когда оторвались от земли. Как будто впервые увидела Его: серые глаза, темные полосы короткой щетины вдоль смуглых скул. Чужой. Чужой человек ждет ее сейчас где-то в нереальном и чужом мире, а свой мир, со всеми, кто был в нем, она оставит в прошлом. И натянувшиеся до предела невидимые нити оборвутся без боли...
  
  Глава 4
  
  Белые облака! Она плыла меж ними и как никогда была близка к тому небесному, извечно таинственному, божественному, недоступному на грешной земле. Здесь не хотелось думать о мелочном, а все, что было в жизни, казалось именно таким. Хотелось плыть вот так бесконечно; и чтобы вокруг только бесконечное небо и эти идеально белые облака, едва позолоченные солнцем, и эта свобода, и совершенный покой в душе...
  Олеся задремала.
  Ей привиделись скользящие лучи, ощущение легкости, эйфории и полета. Она оказалась одна в бездонном и тихом небесном океане. А потом вдруг провалилась куда-то. От страха зашлось сердце и так сдавило грудь - невозможно вздохнуть. Свет все еще слепил. Олеся силилась что-то разглядеть за ним; он беспокоил и мешал. Наконец, сделался глуше и ей удалось увидеть чей-то силуэт. Человек приблизился, но черты его лица оставались бледными, как на засвеченной фотографии. А рассмотреть их казалось особенно важным. И у нее не получалось. Замелькали тени, послышались бессвязные голоса. А потом свет совсем померк, и из темноты обрушилось на Олесю что-то зловонное и вязкое...
  Она проснулась, точно вынырнула из глубины, как в детстве, когда тонула в реке.
  Посидела с минуту, приходя в себя. Снова посмотрела в окно. За ним все залилось красным, как кровью. Олеся отвернулась и закрыла глаза. Нужно унять тревогу. Как большинство женщин, она верила снам и теперь с легкостью поддалась неприятному предчувствию. Что-то должно случиться...
  - Глупости, - пробормотала Олеся. Все это от волнений последних дней и перелета. Память услужливо прокрутила кадры немого кино: спешные сборы, покупка билета, прощание с подругами и небрежно кинутая мужем куртка. Именно за нее Олеся зацепилась взглядом, покидая квартиру, и снова вспомнила, как в тот момент что-то скрутило внутри. Она предала Игоря...
  Олеся выпрямилась, сцепила замком руки и глубоко вздохнула. Это ложь. Она ему не нужна. И так же ценна, как та куртка, брошенная на пол; купит еще.
  Не стоит и думать об этом.
  Олеся вновь взглянула в окно, чтобы занять себя чем-то, далеким от мыслей о муже, хотя бы рассматриванием небесных видов. Не так уж часто попадаешь на небеса, чтобы в такие моменты вспоминать о грехах. А уж если они не дают покоя, то пусть это будут не горькие грехи.
  Крис Бейли. Это грех сладкий. Тем более, настолько тайный, что она сама не раз запрещала себе просто думать о нем. Но все-таки думала. Конечно, они просто друзья, конечно, у него есть семья. И он просто поможет ей освоиться в незнакомой стране, и еще кое с чем поможет. Он замечательный и добрый. И кто же виноват, что просто оказался похожим на ее идеал?
  Их знакомство оказалось забавным. Такое незамысловатое - по Интернету.
  Олеся долго рассматривала аватарку, когда на сайте "Неизвестный гений" увидела сообщение от пользователя под ником bailey. И в который раз подумала, что люди обожают прятаться за чужими фотографиями, как будто сами становятся причастными к чужой красоте и известности. Правда, кто из "звезд" изображен на этом конкретном снимке, Олеся так и не узнала, хмыкнула только: "красавчик" и снова перечитала послание. Оно было коротким и банальным: "хорошие картины". Ответила так же: "спасибо". Но не сразу ушла со страницы, зачем-то принявшись придирчиво разглядывать свои творения, которые некто bailey оценил столь прозаически. Олеся выставляла самые удачные свои работы за приличную цену и даже продала несколько штук. Поначалу это буквально окрылило. Как! неужели и правда ее картины могут не только нравиться, но и вызывают желание обладать ими! Но со временем страсти поутихли. Каталог пополнялся - желающих купить не находилось. И вот теперь эта скупая оценка, вдруг чем-то зацепившая. Может, зацепила и не оценка вовсе, а фотография самого bailey, но Олеся объяснила свой интерес тем, что не может вспомнить актера на ней. Конечно, это был актер: улыбка и бородка а-ля голливуд, невероятные глаза; простые смертные не имеют никакого морального права так выглядеть! И она еще несколько раз в тот первый день заглядывала на сайт, сама не понимая зачем. Вроде и не надеялась, что bailey вдруг расщедрится и ответит - нет, но что-то тянуло...
  Он написал через четыре дня, когда Олеся поклялась себе никогда не заходить на этот растреклятый сайт!
  "Куплю Холмы Моравии", - прочла она и какое-то время никак не могла осмыслить простые слова. И снова долго смотрела на аватарку.
  "Такому тонкому знатоку живописи я обязана сделать подарок, - не удержалась от сарказма. - Обещаю головокружительную скидку!"
  "Хорошо".
  Сей сногсшибательный ответ появился через день. К тому времени для Олеси мысли о сайте и картинах стали занозой. Поход на собственную страничку превратился в испытание, в квест, где бесценным артефактом было послание от прекрасного принца.
  - Это лучший покупатель за всю мировую историю! С тех пор, как человек придумал торговлю! - выругалась Олеся, глядя на фото широко улыбающегося красавчика, скрывающее подлеца bailey.
  "Еще бы! - ответила ему, с жаром давя на клавиши ноутбука. - Скидки вы проспали, мистер!"
  Хамить было не в Олесином стиле, но на этот раз ей "вожжа под хвост попала", как говорила мама. И долгое молчание прощать не хотелось.
  Дальше, правда, диалог пошел живее.
  "А если куплю две картины, скидка будет?" - это уже через пару часов.
  Олеся всё еще кипела:
  "Если купите все! Тогда - будет!"
  "Дадите два процента?"
  Она попыталась выпустить пар, медлив с ответом. Понимала, что оппонент перешел на шутливый тон и может вообще ничего не купить. Но куда страшнее, если он бросит переписку. И пока она ломала голову над ответом, bailey успел высказаться: "Мне дешевле прилететь за картинами лично". Олеся снова кольнула: "Если пойдете пешком, заплатите только за перекус по дороге, а картины упадут в цене вдвое". "Я плохой пловец и до перекуса не дотяну. Атлантика - не бассейн". Она растерялась. Атлантика? Это так далеко, и так нереально. И вдруг решила прервать эти разговоры. Не потому что ей показались фальшивыми его слова, нет, она испугалась, что ждет их и целыми днями только и думает о белозубой улыбке, которая принадлежит черт знает кому! Ее молчание длилось три дня. Он не вытерпел первым:
  "У вас есть скайп?"
  Почему она отважилась тогда, отчаянно при этом труся? Ей нужно было убедиться, что нет никакой "белозубой улыбки", есть только потенциальный покупатель. Она и теперь, наверное, летит, чтобы разувериться в собственном бреде.
  Он много улыбался тогда, опровергая ее теорию любителей чужих фото. Он улыбался, покачиваясь в кресле и пристально всматриваясь. Он говорил уже не о картинах. Он даже немного смущался. Совсем чуть-чуть, но так, что она верила в его искренность.
  - Я куплю всё, - добавил он, когда вопросы о жизни (ее и его) кончились у обоих. - И открою выставку ваших картин. А лучше, приезжайте в Штаты...
  Тогда это предложение показалось сумасшедшим.
  Наверное, и теперь оно оставалось чистейшим безумием. Но...
  Она летела в Америку. С визой на месяц и горячей мечтой о собственной выставке. Просто бежала от давящей действительности, как раньше убегала от нее в страну грез. Летела на родину отважных, где каждый может стать кем угодно. Так говорил герой какого-то американского фильма. Эта страна так и воспринималась - ненатурально и чуточку пафосно.
  Что другой мир, где обитал Крис Бейли реален, Олеся поняла, когда объявили посадку в аэропорту Сан-Франциско. Тогда она словно очнулась ото сна и ощутила пронзительный мгновенный ужас от того, что горели не просто мосты в прошлую жизнь, горел весь ее прежний мир. Этот костер поглотил, спалив, все восточное полушарие, полмира, оставив ее одну.
  Совсем одну...
  
  АЛИСА
  
  Глава 5
  
  Актриса играла откровенно плохо. Фальшиво выкрикивала заученные фразы, заламывала руки, бросая на зрителей отчаянные взгляды. В ее горе не верилось. Хотелось, чтобы обманутый муж вышел и застрелил эту сволочь. Алиса ловила себя на мысли, что связывает актрису с Олесей и злилась еще сильнее. Нет, она не желала подруге зла, напротив - всяческих удач и женского счастья, безграничного, ясного - она достойна.
  А кто не достоин? Сама Алиса?
  Почему ж так не везет?
  Эта горькая истина грызла ей сердце на протяжении нескольких месяцев с момента последней любви и последнего краха. Он был актером, играл в местной труппе, гениально играл. Или так казалось. Влюбленность склонна окрашивать предмет страсти новыми оттенками, придавая им силу и глубину. И все это рассыпается в пыль, едва схлынут чувства. И вот ты уже видишь насквозь его подлую душонку, прикрытую прежде мишурой твоих радужных надежд.
  Сегодня она пришла попрощаться. И с надеждами и с Ним. Степан ехал на гастроли. И Алиса знала: эта дрянь, что металась по сцене в лживых стенаниях, его новая пассия. Может поэтому ее хотелось застрелить?
  Алиса все больше бесилась, не зная, куда выплеснуть клокочущую в душе злость. Жаль интеллигентным девушкам неприлично открыто проявлять чувства, иначе досталось бы сейчас соседу, чья горячая коленка в очередной раз "случайно" коснулась ее ноги.
  Алиса стрельнула в соседа предостерегающим взглядом, но мужчина внимательно смотрел на сцену и казался погруженным в театральное действо. Неужели и правда увлечен этой бездарной игрой? Она быстро окинула взглядом грузного нахала в дорогом костюме: крупный нос с аристократической горбинкой, густая челка, чуть оттопыренная нижняя толстая губа, белоснежный воротничок рубашки и этот мамон - округлый живот, затянутый в черную ткань. Фу. Алиса отвернулась и передернула озябшими плечами. Вот бы еще освободиться от навязчивого запаха соседского одеколона. Невыносимо! Этот запах въелся в кожу, проник в кровь. Он будоражил, злил. А ведь Алиса пришла в театр в самом превосходном настроении! Была чуточку печальна и выглядела потрясающе, в чем не сомневалась ни на мгновение, как и в том, что Степка увидит ее такую - уже чужую, уже недоступную. Пусть пожалеет, что потерял. Пусть хоть на миг скользнет в нем сожаление, и цель ее будет достигнута. Последние sacada* их затянувшегося скучного танго. К черту!
  Алиса сдернула перчатки. Заметила, как сосед посмотрел на нее и оперся на руку, касаясь пальцами подбородка и губ. Красивые руки, единственное, что удалось в этом громоздком теле.
  Почему нельзя просто вычеркнуть его из личного пространства? Едва он оказался рядом, Алиса остро ощутила его близость покалыванием в ладонях, жаром под кожей и испортившимся настроением. Хам. Один самоуверенный взор самца, откровенно заявивший права на нее, стоил того, чтобы в ответ окатить эту фигуру в дорогом костюме самым презрительным взглядом. Что она и сделала, тут же поймав быструю полуулыбку и галантно-снисходительное: "добрый вечер, мадемуазель".
  - Плохая сегодня игра, - вдруг поделился сосед, обнаружив приятный баритон, - вы не находите?
  - Не нахожу, - отозвалась Алиса холодно. Ее безуспешное молчаливое противостояние внезапно переходило в открытую борьбу. Она с горячностью пошла в атаку еще и потому, что была согласна с его мнением. - Вам не понять боли разочарованной женщины.
  - Чего ж жалеть, коль муж балбес?
  Алиса с подчеркнутым недоумением взглянула на соседа. Он тоже смотрел на нее своими блестящими, немного выпуклыми глазами, смотрел открыто, игнорируя все мысленные баррикады.
  - Разве он мог оценить кого-то по достоинству? - спросил проникновенно.
   Алисе стало неловко. Этот человек легко прочел ее мысли, угадал чувства и снова был непозволительно близко, точно трогал ее губы, полуоткрытую грудь, хотя продолжал смотреть в глаза. Ее внутреннее напряжение продолжало расти, требуя выхода.
  - Разве мужчина способен понять в принципе?
  - Мужчины бывают разными. - Он слегка подался вперед, лицо застыло, показалось маской, за которой скрывался кто-то опасный, кто-то знающий о ней правду.
  Стало горячо. От этого чужого голоса, от запаха, который точно одурманивал, обещал что-то, как и этот вкрадчивый блестящий взгляд.
  - Мне нужно выйти, - пробормотала Алиса и порывисто поднялась.
  Объявили антракт.
  Она и не думала пойти к Степану. Если бы ни этот невыносимый человек, чисто случайно оказавшийся рядом! Надо было срочно и во что бы то ни стало сбросить с себя клейкие нити его взглядов, слов, отвратительно приторного запаха.
  Алиса без стука ворвалась в гримерку.
  - Степ...
  Он сидел на стуле и качался на двух ножках, придерживаясь руками за гримерный столик. Какое детство!
  - Ты? - бросил лениво и снова качнулся. Громко, со скрежетом стукнули о пол ножки стула. Алиса успела заметить, как опустились плечи и уголки Степкиных губ. Разочарован. - Не ожидал.
  Она схватилась за ручку двери, намериваясь уйти, но Степан вдруг оказался рядом.
  - Ну чего ты, дурочка, - забормотал он, стискивая плечи и поворачивая ее к себе. - Я рад, видишь, рад, не ждал - правда, но ты сама...
  Не договорив, схватил в охапку, впился губами в шею. Алиса вздрогнула и тут же замерла от сладкой волны, ударившей от горла куда-то вниз, до ослабевших коленей.
  - Горяченькая какая, м-м-м, как завелась!.. хочешь? Давай, быстренько, прямо здесь...
  Твердая ладонь скользнула по бедру, разрывая ткань длинного платья. Еще мгновение и Алиса оказалась на столике, с раскинутыми коленями, а Степан, со зверским выражением на побледневшем лице, жадно шарил по ее груди. Оскалился, рванул за край декольте. Вжался бедрами между ее ног, пока она цеплялась за его рубашку, совершенно обезумев и поддавшись чужому желанию. Выдохнула жалобно:
  - Степа...
  Он торопливо расстегивал брюки, сопя и упершись влажным лбом в ее голое плечо.
  - Нет, пусти! - опомнилась она, откидываясь спиной к ледяному зеркалу.
  - Ну чего ты, чего?..
  Его пальцы больно стиснули бедра, оцарапали кожу. Он уставился на нее мутным, тупым взглядом.
  - Пусти! - Алиса вывернулась, с размаху ударив в это ставшее отвратительным перекошенное лицо.
  Степан отпрянул, встряхнул головой, скривив губы в оскале-улыбке.
  - Дура.
  И быстро пришел в себя. Смахнул со лба растрепанную челку. Скосил к двери азиатские глаза.
  - Дурацкий день сегодня, - сказал с презрением. - Бабы на нервах, публика вареная. Ты чего хотела-то? Выяснили же всё.
  - Ничего не хотела! - Алиса безуспешно пыталась привести в порядок порванное на груди платье. - Скот...
  - А зачем пришла?
  - Ухожу.
  - Удачи.
  Она вернулась в зал, пребывая в тупом оцепенении и просто не догадавшись, что можно просто пойти домой.
  - Что-то случилось?
  Знакомый баритон вернул в реальность.
  - Вас обидел кто-то?
  Обидел? Она растерянно посмотрела на соседа и лицо его вдруг заволокло туманом. Алиса сморгнула слезы и улыбнулась, чувствуя, как дрожат губы.
  - Давайте уйдем, спектакль и правда ужасный...
  
  _________________
  sacada* - движения в танго; шаги, в которых один из партнеров вторгается в пространство другого, вытесняя тем самым его ногу
  
  Глава 6
  
  Она не побоялась пойти с чужим человеком. Она боялась остаться одна в этот вечер, боялась мыслей о Степке, о своем одиночестве, о весне, которой не было до нее никакого дела и то, что она несла, проходило мимо Алисы.
  Раздражение на соседа вылилось слезами и ничего не осталось, только звенящая пустота в душе, саднящие ожоги на коже от чужих прикосновений слепой похоти.
  - Оставьте здесь всё плохое, - шепнул он ей на ушко, стоя сзади и помогая надеть пальто. - Свежий воздух выветрит обиду, а я осушу ваши слезы. Если позволите...
  Она не ответила.
  Они вышли в весну, в синий вечер, томно взглянувший на них желтыми глазами фонарей.
  - Давайте поужинаем в каком-нибудь уютном и тихом месте, - предложил теперь уже бывший сосед.
  Алиса медленно повернулась к нему:
  - Как вас зовут?
  - Аркадий Маркович, - представился он, приподняв шляпу. Она шла ему, как и черное пальто, и небрежно повязанный шарф, всё это делало его этаким солидным джентльменом. И он сам всё больше походил на фантазию.
  - Не возражайте, милая, - Аркадий проворно подхватил ее руку и поцеловал в вырез перчатки, - я куплю вам новое платье.
  Алиса не возражала, она вообще словно оставалась сторонней наблюдательницей собственного нежданного приключения. И даже когда Аркадий Маркович помогал ей примерить платье, видела себя его глазами и наслаждалась его тайным, но все же хорошо читаемым желанием, блестевшим восхищением в выпуклых глазах.
  - Ты прелестна, - прошептал он и легко дотронулся до ее плеча горячими губами. Без стеснения раздевшись, Алиса сбросила последние условности между ними. Аркадий Маркович принял это, перейдя на "ты" и позволив себе лишь легкие прикосновения. Пальцы его скользнули по ее обнаженной спине и предплечьям, снова возбуждая в Алисе неясные пока томления. Она не хотела загадывать, чем кончится этот вечер, просто стремилась получить удовольствие от каждой минуты, с благодарностью предвкушая еще большие услады, которые щедро обещали взгляды спутника.
  "Ведь где-то в Америке сейчас..." - крутилось в голове и только подстегивало к безрассудствам.
  Аркадий Маркович сам заказал ужин и не скупился. Он был великолепен, знал толк и в кушаньях и в винах, не забывая развлекать спутницу разговорами о театре, столичных и мировых премьерах, сдабривая все это милыми историями с перчинками сплетен, все больше будоража воображение Алисы и настраивая на дальнейший вечер.
  Он не торопился.
  И она была благодарна ему, уже не замечая ни громоздкой фигуры, ни толстых губ, хмелея от слов, взглядов и запаха его одеколона, легко сводившего с ума.
  Все это было с Алисой впервые, тем острее ощущалось ею скромность и даже скудость прошлых связей, прошлых свиданий и отношений. Нет, она хорошо понимала, что вечер этот - исключение, нечаянный подарок небес, компенсация за тайную боль от внезапного везения подруги, которую она считала несчастливее себя.
  Они ушли из ресторана поздно и вечер был уже не весенне-ласковым - зло накинулся промозглым ветром, точно вернулась зима.
   - Идем ко мне, - предложила Алиса. Ей хотелось вернуться в тепло.
  Аркадий Маркович поймал такси.
  - Не хочешь просто покататься по городу? - спросил заботливо.
  - Нет-нет. - Она опустила ресницы, прильнула к нему. А когда замелькали за окном автомобиля огни витрин, вдруг представила, что возвращается с мужем домой после прекрасного вечера.
  Почему это всё неправда?
  А где-то на другом конце земли другая девушка, может быть, ехала сейчас в свой новый дом...
  Чем она лучше?
  - Ты загрустила? - тихо спросил Аркадий Маркович.
  - Так...
  Он мягко обнял ее, поцеловал в висок.
  - Не думай о ней.
  - О ком? - проговорила Алиса сдавленно.
  - Ее образ сизой горлицей вьется над тобой, - грустно улыбнулся он. - Отпусти ее и сразу станет легче.
  Она повернулась в его руках, близко посмотрела в блестящую глубину темно-синих глаз.
  Аркадий Маркович медленно склонился к ее губам, поцеловал осторожно.
  Алиса расслабилась, принимая поцелуй, пробуя его на вкус и уже не находя сил оторваться.
  Они целовались до самого дома...
  В комнате она вдруг растерялась: вот сейчас всё произойдет. Это и правда так нужно ей? Или страх перед тоской стал настолько велик, что заслонил благоразумие? И откуда эта тоска? Дело в Степане или в Олесе с ее американским красавчиком? Что ей за дело до них?
  Аркадий Маркович стоял возле окна, точно снова понимал ее состояние, давая побыть с собой, решиться...
  - Выпьете что-нибудь? - спросила Алиса растерянно, вспомнив, наконец, что она хозяйка.
  Гость обернулся.
  - Нет, хочу всё запомнить, каждый миг...
  - Я схожу в душ, - еще стесняясь, ответила она. А когда вернулась, он все так же стоял у окна и на него яркими блестками звезд смотрел поздний вечер.
  - Вы не разделись, - улыбнувшись, сказала Алиса. Улыбка дрогнула. Так сложно сделать последний шаг навстречу.
  Он сделал его сам. Медленно приблизившись, опустил с ее груди махровое полотенце, погладил по плечам.
  - Ты божественна... ты мой диафанит...**
  Алису как током ударило - она бросилась к нему, обхватила, прижалась в горячечном отчаянии.
  - Тихо-тихо, - зашептал он на ушко, легко подхватывая ее. - Я сделаю всё, что хочешь, не спеши...
  - Разденьтесь, - она освободилась от его рук, упала спиной на кровать, подтянулась к подушкам; щеки ее пылали, она ждала чего-то особенного, как ждут первого раза с любимым.
  Он не спеша разделся, делая это изящно, не смотря на видимую грузность.
  - Поцелуйте меня, - выдохнула Алиса, когда он, точно загипнотизированный зовущим взглядом, склонился над ней. - Везде...
  И зажмурилась, стиснув в холодных пальцах простыни, когда его губы тронули кожу чуть ниже груди, и, словно оставляя за собой пылающую дорожку, стали медленно спускаться вниз...
  Впервые она не просто отдавалась мужчине - принимала его страсть, принимала не только телом - душой, чувствуя внутри себя ослепительную силу, золотой бушующий поток, слившийся в каком-то ином измерении с другим клокочущим потоком. Сплетясь, они взорвались мириадами частичек, смывая и унося ее в трепещущую, охваченную прозрачным огнем бездну...
  _______________
  Диафанит** - другое название александрита
  
  ОЛЕСЯ
  
  Глава 7
  
  То, что предстало Олесе в аэропорту, было похоже на фантастический фильм. И чувство какого-то детского восторга охватило ее, заслоняя первоначальную потерянность. Грандиозное здание из стекла и железа - чем не антураж для фантастики? Жаль, таковой не предвещалось; мелодрамка на худой конец, но...
  Она в Америке!
  На Олесю совсем не обращали внимания, да и она почти не видела никого вокруг, пока какой-то парень в майке и мешком свисающих штанах, обгоняя, не толкнул ее в плечо. Толкнул, не извинившись, только обернулся с недовольным лицом.
  "Русский, - почему-то решила Олеся, - местный бы извинился".
  Она вдруг оглянулась потерянно: "а куда теперь?"
  Толпа тащила ее вперед. Как найти Криса? Он обещал встретить - не встретил и телефон его был отключен.
  "Ладно, - решила Олеся с энтузиазмом, - прорвемся, сейчас до метро на AirTrain*, а там главное до города добраться. Если не отзовется - сниму комнату в отеле, деньги же есть"...
  Довольно много попутешествовав, Олеся не особенно беспокоилась, зная, что не пропадет и даже в самой угрюмой толпе всегда найдется рыцарь для милой девушке. Тот факт, что здесь придется изъясняться на чужом языке, тоже не волновал - вот и повод потренировать на практике то, что долго усваивалось на курсах.
  Она выбралась из здания аэропорта и, прищурившись по привычке, посмотрела на американское небо. Небо как небо, но снова подкатило к горлу. Восторг! Мечты сбываются? Да! Сейчас это ясно как никогда! Может, зафиксировать сей волшебный момент? Где-то там фотоаппарат завалялся? Нащелкать кадров, а потом писать с них фэнтезийные картины с фантастическим чужеземным фоном.
  - Леся!
  Он...
  Стало тесно в груди и так страшно пошевелиться, как будто рухнуло на плечи огромнее американское небо. Но она все-таки повернулась и...
  Если бы Бейли не шел к ней, широко улыбаясь, Олеся ни за что не узнала бы его. Он оказался очень высоким, неожиданно смуглым и в очках. И все те немногие образы, к которым она уже привыкла или которые выдумала сама, слились теперь в один - немного деловой и непривычно новый. Это был другой Крис, не тот, кого она знала или надеялась, что знает достаточно...
  - Рад тебя видеть! Как долетела?
  Олеся очнулась:
  - Спасибо, я тоже рада и... хорошо долетела...
  Она совершенно не знала, что еще сказать, пока он внимательно смотрел на нее сквозь стекла очков.
  "Он близорукий, - подумалось разочарованно, - вот откуда этот таинственный пристальный взгляд. А теперь просто разглядывает - интересно же... русская".
  - Идем? - он подхватил ее сумку, приглашая, махнул рукой куда-то в сторону.
  Она пошла, сообразив, что нужно срочно сбросить это внутреннее оцепенение, взявшееся неизвестно откуда и неизвестно почему. Ведь не первый день знакомы. Конечно, она не ожидала ничего особенного, хотя, чего греха таить, иногда забегала далеко за пределы установившихся приятельских отношений. И теперь никак не могла понять, разочарована или нет.
  Крис распахнул дверцу черного "Авенджера":
  - Прошу.
  Олесю "отпустило" совсем ненадолго. Когда Бейли сел рядом, она снова ощутила, как "летит" куда.
  Плохо, это было совсем плохо. Сказать по правде, ей верилось, что все наивные "мечты" пройдут, стоит увидеть реального человека, не того, кого придумывала время от времени, чтобы раскрасить серую обыденность. Олеся была человеком творческим и раньше довольно умело использовала мнимые влюбленности. Ее "накрывало" не часто, но все-таки. Это помогало творить, помогало летать. Вот и красавчик Крис тоже попал в список Музов, увлечение которыми ничего, в конечном счете, не значило. Так хотелось думать...
  Олеся открыто посмотрела на Бейли, занятого выездом со стоянки, но тот перехватил ее оценивающий взгляд - встретил спокойно, как показалось, правда, скоро отвернулся.
  "Какие у него глаза... совсем светлые".
  Олеся вздохнула.
  Зачем всё так усложняется? Надо срочно взять себя в руки.
  - Леся, - заговорил Крис, вырулив на дорогу, - хочу сразу предупредить, что... возникли некоторые трудности с жильем. Тетушка пока не может тебя принять, о чем мы оба сожалеем. Но постараемся быстро исправить ситуацию.
  - Меня устроит отель, - ответила она и добавила: - Не слишком дорогой, конечно.
  Бейли бросил на нее быстрый взгляд. Кивнул. Чуть поморщился.
  - Нет, это была моя идея, пригласить тебя в гости, но... так сложились обстоятельства...
  - Я понимаю.
  Он говорил по-русски с акцентом, но правильно; вообще, как оказалось, увлекался изучением иностранных языков. А вот у Олеси еще в школе с этим всегда были проблемы. И сейчас она с улыбкой подумала, что понять его оказалось бы намного труднее, не будь он полиглотом.
  - Русские женщины умеют приспосабливаться, - заметил Крис каким-то странным тоном: непонятно было, нравилось ему это или нет.
  - Кто вам сказал?
  - Салтыков-Щедрин**
  Олеся рассмеялась.
  - Вы изучаете русских женщин по классической литературе?
  - И немного лично.
  - Зачем? - она снова не удержалась от смеха.
  Он резко дернул руль в сторону, ударил по клаксону - кажется их "подрезали".
  - Я слышала, что американцы аккуратно водят машины, - заметила без желания поддеть и имея в виду других водителей. А потом растерялась, побоявшись, что он примет на свой счет.
  - Да, я тоже слышал, - тихо засмеялся Бейли. Не обиделся.
  Но машина снова вильнула и Олесе показалось, что теперь из-за Криса. Он был рассеян и рука его чуть дрожала, ложась на рычаг.
  Она поймала себя на мысли, как потянуло пожалеть, но вместо этого отвернулась к окну, занявшись мелькающими за окном видами. В конце конов, там тоже было на что посмотреть! "Этот город самый лучший город на Земле..." - это правда. Но только нарисован не мелом и не на стене - филигранью на муранском цветном стекле.
  - Я отвезу тебя к хорошим знакомым, - заговорил Крис спустя время. - Пока побудешь там. Это бесплатно.
  - Спасибо. - Она все-таки перевела взгляд на живое произведение искусства. Красивый. Такой, что щемит сердце, потеют ладони и вышибает из легких воздух. Особенно потому, что чужой. Была у Олеськи такая особенность - влюбляться с непреодолимыми препятствиями. И здесь уже не шла речь о Музе - Крис стал реальным. И, похоже, воплощалась самая отчаянная ее мечта - страдай сколько влезет!
  Странно, что по скайпу она свободно общалась с ним, а теперь что-то мешало. Нет, очевидно, что не разочарование. А что? Его отстраненность? Скорее всего. Хотя он тоже стал другим: пусть и раньше не давал повода думать о нем так, как она иногда думала, но это уже не его вина. Ее. И здесь никто не обещал, что его отношение к ней изменится.
  Пока Олеся размышляла, следя за городом, машина остановилась возле многоэтажного здания.
  - Леся, - Крис заглушил двигатель и, опершись на руль, и значительно посмотрел на нее. Стало вдруг так тихо, даже город будто оглох.
  - Что? - она не хотела никакой видимой серьезности и ответила веселой улыбкой.
  - Я очень виноват...
  - В чем? Я в Америке, картины со мной, ты договорился с выставкой, ведь договорился?
  - Да, но...
  - Вот и отлично, идем?
  Она вышла из машины, не дожидаясь, когда ей помогут открыть дверь.
  ________________
  AirTrain* - монорельсовый поезд
  Салтыков-Щедрин** - имеется в виду роман Салтыкова-Щедрина "Господа Головлевы"
  
  Глава 8
  
  Крис долго звонил в дверь, пока наконец им не открыла полуголая девица лет двадцати. Ее шелковый халат открывал грудь, стягиваясь на животе узким поясом и вновь разъезжаясь на бедрах. Сама она была растрепанной, словно после сна.
  - Какие люди! Криска! - воскликнула девица с фальшивой радостью и, выпустив в него дым из своей сигареты, иронично спросила: - Это и есть твоя знакомая?
  Говорила она по-русски. И Олеся без труда представила, какой "восхитительный" прием ждет ее в этом доме.
  - Надя, - без ответного пыла отозвался Бейли, - позаботься о Лесе.
  - Ка-а-нешно, - прошипела девица и смерила гостью несмешливым взглядом, в котором, однако пылало любопытство. - Ступайте, мистер, с богом, - вновь обратилась она к Крису, - мы уж сами как-нибудь разберемся.
  - Я не злой, ты знаешь, только...
  - Да ладно, загудел, - оборвала его Надя и шире распахнула дверь: - запрыгивай, красотуля и пусть твой мальчик чешет.
  - Я позвоню завтра, - пообещал Крис. Было заметно, что он спешит и Олеся махнула рукой, пусть "чешет".
  - До завтра, - попрощалась она и, подобрав сумку, шагнула в прокуренную прихожую. Дверь за ней захлопнулась с шумом.
  - Ты русская? - еще раз окинув ее оценивающим взглядом, полюбопытствовала хозяйка.
  - А ты? - Олеся тоже осмотрела ее, отметив худые длиннющие ноги.
  - Давно, - бросила Надя беззлобно. Она вообще как-то расслабилась с уходом Бейли и, прижавшись к стенке спиной, закурила с видимым наслаждением.
  - Да ты проходи, - пригласила она, - косметичку свою здесь пока брось, никто не тронет.
  - А мы не одни?
  Хозяйка фыркнула:
  - Зачет за смекалку. Две дрыхнут, но они смирные. Еще одна на прогулке, вот с ней лучше не связывайся, она может и в рожу дать.
  - А ты - нет?
  Надя прищурилась, потом коротко засмеялась.
  - Я - нет, я ласковая.
  - Это заметно. А я вот, не поверишь, тоже хочу поспать и даже поесть.
  - С "поесть" у нас сложно. Здесь кафешка недалеко, - она посмотрела гостье в глаза, впервые, кажется без дурачества. - Ты как, по-басурмански лопочешь?
  - I studied courses,* - сказала Олеся. Старалась, конечно.
  Хозяйка от души рассмеялась.
  - Супер! Если надолго сюда, мой совет: походи на местные курсы. - Она вздохнула с вселенской скорбью в голосе. - Ладно, бабки все равно отрабатывать, ты подожди - я оденусь и выгуляю тебя до кафе.
  - Какие бабки? - не поняла Олеся.
  - Мои. Кстати, какие у тебя дела с Криской? Для модели ты слишком старенькая.
  - Я тоже могу дать в рожу, - честно призналась Олеся.
  - Да ладно тебе, подруга, не обижайся! Стой здесь, Наденька скоро...
  Она ушла и Олеся прислонилась к чему-то хлипкому, вроде этажерки. Опоры сейчас явно не хватало, а голова шла кругом. Модели. Бейли говорил, что он фотограф, и она видела его фоторепортажи, но чтобы модели... Хотя, Олеся вообще мало разбиралась в этой сфере. И поэтому сейчас попыталась выжать из памяти все, что хранилось там по этой теме. Как бывает у "модных" девочек? Снимают угол толпой у агентства. Только ночуют, вся суматошная жизнь - в показах, переездах, перелетах и кастингах. Так что, квартира вместе с содержимым из четырех девиц Олесю не насторожила. А вот о каких "бабках" говорила Наденька в связи с Крисом - совсем непонятно.
  Явилась Надя. В белом плащике и на каблуках она смотрелась на удивление эффектно. Откуда-то явилась элегантность и стерла образ расхлестанной девицы с сигаретой в зубах.
  - Тебе идет, - похвалила Олеся.
  - Спасибо, дорогая, - отозвалась Наденька и рассмеялась.
  - Я даже рада тебе, правда, - призналась она чуть позже, уже на улице. - Свежее мяско и свеженькие мысли. Хотя... За последнее не поручусь, раз связалась с Крисом. Он кто тебе?
  - Партнер.
  - В смысле? - Наденька сбилась с отточенного шага и засеменила возле Олеси, заглядывая в глаза. - Половой?
  - В смысле - деловой.
  - Что-то новенькое...
  Олеся кинула на нее подозрительный взгляд. Она уже совсем освоилась со своей новой знакомой, легко подстроившись под ее нрав и перейдя на ее язык. Теперь подхватила игру Наденьки, которой просто зудело потрепаться о Крисе.
  - А что - ходок?
  - Да не особенный, знаешь. - Надя хихикнула. - Сама понимаешь, столько вокруг соблазнов и все мечтают в глянец, а он уперся в свою Мурку...
  - В кого?
  - Мэри Вуд, она из бывших моделек, да я про нее мало знаю. Только то, что она жена нашего Криски и он с ней носится как с писаной торбой. Слухи иногда всплывают, но остаются слухами. Так что, если имеешь виды - забудь, Бейли в этом плане... бесперспективный. И все-таки, что у вас с ним за дела?
  - Он помогает мне с выставкой, - ответила Олеся нехотя, предпочитая не посвящать чужих людей в свои дела.
  - А-а, - протянула Наденька, - эстет, ну конечно, а я всё думала, что он в тебе нашел?
  - Со мной всё так плохо?
  - Нет. Вы разные. Абсолютно. Он каменный, ты холодная. Ну что за пара? Статуя греческого бога и олиндиас формоза, - Наденька засмеялась. - Не пугайся так - это медуза, кстати - очень красивая. Мой парень сходит по этим слизням с ума.
  Олеся приостановилась и глянула на собеседницу с интересом.
  - Шикарный образ. Ты видела картины Роберта Ферри?
  - Эй! Давай без этой фигни, поняла? У Бейли спроси - он точно видел.
  Дальше Олеся за разговором не следила. Наденька трепалась обо всем на свете, а она временами поддакивала, что вполне устраивало обеих.
  Нужно было настраиваться на деловой лад. За этим, строго говоря, и приехала. А фиалковые грезы о Бейли просто разжигали желание доказать, что чего-то стоит и не останется в долгу. Ведь обещала же когда-то мужу: "за измену - изменой", но хотелось двойного удара, чтобы наповал. Она долго терпела, накапливая обиду и ожидая своего часа. И он настал с появлением американца. Нет. Измены не планировалось, но то, что она уехала к другому, Игорь узнает рано или поздно.
  А тогда... дороги назад не останется...
   ___________________
  I studied courses,* - я училась на курсах
  
  Глава 9
  
  Он позвонил через пару часов.
  - Привет! Приглашаю на экскурсию.
  - Прямо сейчас? - переспросила Олеся с нотками сомнения. Кажется, договорились встретиться завтра. Или как?
  Бейли замялся, потом заговорил виновато:
  - Прости, ты устала, я не подумал.
  - Да всё хорошо! - она испугалась, что он сочтет ее за старушку, как и Надя. - Не спать же я сюда приехала...
  - Вот и отлично, скоро буду. Оденься теплее.
  Они попрощались и Олеся озадачилась последней фразой Криса. Она действительно замерзла в своем твидовом пальто, не думая, что весной в Калифорнии так холодно. Пришлось обратиться к Наденьке.
  - Ты идешь гулять? - удивилась та. - С кем? - и быстро сообразила сама: - С Криской? У него, наверное, возникли к тебе какие-то деловые вопросы?
  - Перестать хихикать, это экскурсия.
  - Да ну конечно! Кто ж сомневается. Тогда, знаешь, штаны с начесом и ватник будут в самый раз. Вы же на пирс пойдете? Рассматривать толстые голые тела морских львов? Слушай, рыба! Лучше раздень другого льва. Не просто так же он засуетился.
  - Я ничего не поняла! - возмутилась Олеся. - Но за штаны с начесом спасибо.
  Олеся нацепила на себя всё, что было теплого: свитер, джинсы, огромный шарф, кожаные ботинки, пальто. Не забыла и про темные очки, чтобы таращится на своего спутника "безнаказанно", если придет такая охота.
  - Неформалка, супер, - оценила Наденька и проводила новую знакомую до подъездной двери, чтобы с улыбочкой понаблюдать, как та садится в автомобиль фотографа.
  - Мы, правда, едем на пирс? - спросила его Олеся уже в машине.
  - Обычная программа для туриста? - он улыбнулся весело. - Почему нет? До пирса отсюда недалеко.
  Поселившись на Ломбарт стрит, Олеся уже видела залив и надеялась прокатиться по нему до знаменитого моста. Оказалось, нет ничего проще - с Пирса 39 отправлялись прогулочные суда. Пошли пешком, оставив машину в конце улицы. В отличие от Олеси Крис оделся легко, наверное, давно привыкнув к холодному ветру, рвущемуся в город с океана. Свои чудесные глаза он зачем-то спрятал за очками, но Олеся была уверена, что прятали их не от нее, а от солнца.
  Пирс встретил флагами и толпой народа. Прямо праздник жизни! Вот где не мудрено было заблудиться. И Олеся почувствовала себя маленькой девочкой, впервые пришедшей с папой на карнавал. С детской же радостью, она рассматривала уличных жонглеров, фокусников, музыкантов и простых праздно шатающихся. А "папа" оказался настолько добр, что позволил взять себя за ручку, кажется, совсем не обратив на это внимания.
  - Хочешь, пообедаем? - спросил он.
  Олеся отказалась. Ей не терпелось выйти в море!
  Но уже на палубе она так окоченела, что пришлось жалостливому Бейли погреть ее у собственной груди. Делал он это совершенно спокойно, чего нельзя было сказать об Олесе: той показалось, что ее сунули в камин. Но не вырываться же? Тем более, уже подходили к мосту. Грандиозное зрелище захватило, а потом долго еще держало, не оставив в душе места для Алькатраса, мимо которого проплыли на обратном пути.
  Вернулись к берегу до обидного быстро.
  Пошли в Чайна-таун, где перекусили на открытом воздухе. Оказалось, Крис интересовался Китаем, изучал язык и несколько раз посетил эту страну. Дружил с китайцем. Олеся не могла слушать своего попутчика без улыбки, с таким увлечением и теплом тот рассказывал о своем друге. Как будто вернулась прежняя свобода в их личном общении, ушла напряженность - его или ее, неважно - и рядом с ним просто стало хорошо.
  - Ты был в России? - спросила, когда тема Китая иссякла.
  Бейли ответил не сразу. Почему-то этот простой вопрос выбил его из равновесия.
  - Нет, - наконец, ответил он, - может... когда-нибудь...
  Вернулись к оставленной машине, когда холодное солнце скатилось к горизонту. Стало очень холодно. Олеся устала. Но казалось странным, что сейчас нужно расстаться.
  А Крис никуда не повез ее, а всматриваясь в посеребренную рябь залива, стал вспоминать свою учебу в Стэнфорде. Так увлекся, что часто сбивался, начиная говорить по-английски. Олеся не останавливала, слушала, не всегда понимая, просто ловя интонацию и глядя на него, такого необычного - близкого и чужого - в мягкой полутьме позднего вечера.
  - Тебе пора... домой, - неожиданно даже для себя самой, напомнила Олеся, споткнувшись на последнем слове.
  Он помолчал. Потом завел машину и отозвался коротко:
  - Да.
  Молчали до самого дома.
  Олеся не хотела нарушать тишину, зачем-то думая о том, что совсем скоро он вернется к жене. Эти мысли причиняли боль, а не должны были. Поэтому всё, что нужно сейчас - воздвигнуть холодную стену, чтобы не чувствовать больше физической тяги к нему, к чужому мужу.
  - Я провожу.
  Это был не вопрос - утверждение. Наверное, спорить не имело смысла, просто промолчать. И она промолчала.
  Они поднялись к знакомой двери.
  - До завтра, - попрощалась Олеся, опуская голову, досадуя, что Крис оказался возле этой двери первым, преградив ей дорогу к легкому бегству.
  Чего он ждет?
  - Заеду завтра около десяти часов, будь готова. Костюм желательно деловой. Я представлю тебя хозяину галереи. Нужно выставить картины, подписать договор. Выставка откроется недели через две.
  - Так долго? - она сразу пожалела, что допустила упрек. - Прости, я хотела сказать, что очень благодарна и...
  - И?..
  Олеся смолкла. Зачем вообще это многозначительное "и"? Как глупо начинать игры в слова и отступать, когда ход сделан.
  - И всё, - добавила тихо.
  - Я понял.
  И всё равно не уходил.
  Ее вдруг "пробило": нужно срочно "выкинуть" что-то такое, чтобы заставить его вернуться к прежнему состоянию, без этих тоскливых нот одиночества в голосе, переполнивших университетские истории.
  - Спасибо за экскурсию! - излишне горячо и быстро проговорила она и сдержалась в последний момент, чтобы не обнять. Закусила губу. Не надо экспериментов! - Я пойду? Уже поздно...
  - Хорошо. До завтра.
  Он наконец отошел в сторону. Она кинулась к двери, подстегнутая внезапным страхом, похожим на тот, что появляется на краю обрыва.
  - До завтра, - пробормотала, уже захлопнув за собой дверь. Выдохнула. Щеки горели. Как-то странно закончилось вполне дружеское свидание. Или?..
  Что она себе возомнила? Что там ей снова померещилось?
  Надо успокоиться и хорошенько подумать. А лучше - выбросить всё лишнее из головы.
  * * *
  Этот день подошел к концу. Сидя в темной и гулкой комнате, где стоял только шкаф, да лежал матрац вместо койки, Олеся никак не могла заснуть, хотя от усталости разболелась голова. Она понимала, что не уснет, пока не вспомнит всё, что с ней произошло за последние часы. А что произошло?
  Если опустить понятие качества, Америка похожа на Россию; люди везде одинаковые и географическое положение мало влияет на человеческие характеристики.
  Олеся перезнакомилась с девчонками и те оказались обычными, если не считать их отчаянного желания стать, состояться. Они плохо питались, много слонялись и много хотели. В чужой стране. Какое-то агентство снимало для них квартиру, и они отдавали долги с показов, мотаясь по свету, голодные и злые. Олеся вполне их понимала, она тоже рванула, закусив узду, черте куда и зачем. Хотя, зачем - знала. Доказать мужу. И так доказать, чтобы он уже никогда не дотянулся до нее и никогда не посмел даже подумать, что она ничего не стоит без него.
  Насколько доказательным оказалось само бегство, можно было только догадываться. Еще сложнее представить, чем обернется авантюра с галереей. Не то чтобы Олеся не верила в помощь Бейли, она просто "отпустила" ситуацию, решив не мотать нервы и не кусать ногти. Уже знала, что пользы это не приносит и на конечный результат никак не влияет. Мама всегда учила ее, что надо ждать от жизни худшего, чтобы хорошее стало сюрпризом. Мамы уже не было. А Олеся осталась. Одна. Если не считать Игоря, которого она вроде как бросила. И сидела сейчас в американском небоскребе, глядя в окно и точно зная, что не станет ждать худшего. Завтра Крис приедет и тогда будут приниматься какие-то решения. А сейчас надо спать. Только вот не спалось. Сказывалась разница во времени. Дома сейчас день в самом разгаре...
  Из окон комнаты открывался кусочек рая, и Олеся залюбовалась ночным блеском океана. Где-то там были Золотые ворота. Очень хотелось верить, что это ворота и в ее личный маленький рай, а не дорога к острову с тюрьмой. Она уже сбежала из собственного алькартаса.
  И память вновь услужливо подсунула картинки из прошлого.
  В тот день, ничего не подозревая, Олеся как обычно открыла окошко ICQ. Коротенькое сообщение от абонента под ником "Кот" потрясло своей простотой и пошлой банальностью: "спасибо, что поимел мою жену". У Олеси вспыхнули щеки и зашумело в ушах. Кто этот Кот? Как мог Игорь...
  Он пришел, когда в ее душе бушевала буря. Глядя в монитор невидящими глазами, она думала только об одном: что выбрать? Открытый скандал с обязательным разрывом (и тогда - общага, ночные смены в больницы и умершие мечты о ребенке) или благое неведение, пресловутая "глухая шапка", но только без права бросить в лицо обвинение, сглотнув не просто обиду, тихо похоронить в дребезги разбитую веру. Времени на раздумья у нее уже не оставалось.
  - Игорь, что это значит?
  Он прочел и гадко выругался.
  А она вся превратилась в зрение и слух, включив одновременно всё, чем могла уловить и понять. И поняла. Сердцем. Это ему стало нестерпимо горячо, больно и тесно в груди.
  Олеся сидела не шевелясь, ждала, что скажет муж. Он сказал. Даже крикнул:
  - Это неправда! Ты мне только поверь! Он врет!
  - Хорошо. Просто врет и ты не общался с его женой?
  Она видела, что Игорь нервничает, не так как обычно нервничал, пойманный на мелкой лжи - явственнее, острее.
  И что-то продолжало рваться в ее груди.
  - Я хочу выяснить, Игорь...
  - Пожалуйста.
  Она написала Коту и тот всё рассказал: пили вместе, он вышел к соседям, а когда вернулся...
  - Ты правда был у них, Игорь?
  - Да. Но ничего не было!
  - Зачем ему оговаривать и тебя и ее?
  - Он дурак! Завистливый ублюдок!
  Олеся озябла. Ее стало трясти так сильно, что пришлось прятать руки, прятать глаза, подозрительно сухие. Когда боль не может выйти слезами, она разъедает душу и эти язвы очень трудно зарастают. Или - никогда?
  Зачем об этом думать? Раны не болят, если намеренно не тревожить их. А завтра станет легче...
  
  ИГОРЬ
  
  Глава 10
  
  Свиридов хорошо слышал, что хозяйка дома - кто-то подходил к двери, смотрел в глазок и снова уходил, и всё это уже по третьему кругу.
  - Не открываешь, - зло буркнул он, - ничего, у меня вагон времени.
  И снова вдавил до упора кнопку звонка.
  Заливистый перезвон прокатился по квартире Алисы Деевой, чье упрямство уже переходило за грань всякого терпения.
  - Я не уйду! - отпустив звонок, крикнул Игорь задиристо. - Ты слышишь?
  - А я вызову полицию! - послышалось из-за двери.
  - Алиса, вы разумная девушка и не так давно пустили меня в свою обитель поздним вечером. Что изменилось?
  - Просто уходите, - голосом, близким к истерике, попросила она. - Я не хочу ни слышать, ни видеть вас.
  Он снова вдавил кнопку, вспомнив, что учил Олеську в таких случаях сразу вызывать наряд полиции. Олеська...
  Свиридов с размаху двинул по двери:
  - Открывай!
  - Перестаньте безобразничать! - высунувшись из-за соседской двери, визгливо выпалил старичок.
  - Вот и я говорю, Алиса! - позвал Игорь громко. - Хватит безобразничать! Не пускает, - пожаловался он старичку. - Она всегда такая? - и гаркнул уже Алисе: - Хулиганка!
  - Что вы, она вежливая девушка, - заверил сосед, - а вы ей кем будете?
  - Я ей самый лучший друг. А она вот так со мной, представляете?
  Старичок поверил, закивал, потирая острый подбородочек, верно раздумывая, как помочь.
  Щелкнул замок, неприступная дверь приоткрылась, крепость, похоже, пала.
  - Чего вы устраиваете тут? - сердито высказала Алиса. - Что вам нужно?
  - Просто - поговорить.
  - О чем? Мы уже все обсудили...
  Игорь извлек из внутреннего кармана куртки пачку фотографий и сунул их к лицу Алисы.
  Та побелела.
  - Теперь согласна?
  Она кивнула и подвинулась и, точно не удержавшись, привалилась к стене, стянув на груди вырез знакомого цветастого халатика.
  - Откуда... - пробормотала сдавленно.
  - Давайте пройдем в комнату, нам же не нужны свидетели?
  Алиса неуверенно кивнула. Выглядела она ужасно - помертвелая, жалкая. Но Свиридов и не такое видел, работая в банке. Хороших вестей он не приносил никогда.
  - Откуда у вас эти фото?.. - повторила она, пройдя за ним в зал и шаркая тапочками, словно волоча на ногах гири.
  - Вы же не дурочка, сами должны понимать.
  - Нет, - она задохнулась, сглотнула нервно, - нет, не понимаю
  - Аркаша прихватил с собой на свидание фотоаппарат, чего же тут мудреного? Вы - поклонница искусств, он - знаток всего прекрасного, вы не имели права не повстречаться на последней постановке сезона.
  - Чего вы хотите?
  Ее придавленный голос совсем не понравился Игорю, но девчонку надо было "дожать".
  - Всё, что вы знаете об Олеське и ее хахале в обмен на фотки.
  - Я ничего не знаю.
  - Хорошо, завтра ваши снимки попадут в Интернет, вам оно надо?
  - Я не верю.
  - Чему?
  - Что он мог так...
  - Поступить с вами? - закончил за нее Свиридов. - Мог. Он мой должник, отмазал его следаком по одному дрянному делу. А тут встретил на днях: так мол и так, надо приятно провести время с одной миленькой барышней. Не хотите ли, мил человек, сходить до театру? Согласился, даже не артачился особо. А потом, дело техники, он - вы не поверите! - большой мастак по части соблазнов.
  Алиса молча смотрела на него. В лице ни кровинки, глаза как пустые колодца.
  - Я облегчу вам задачу, переписка с ней сохранилась? - перешел Игорь на деловой тон.
  - Нет, - ответила она глухо. - Я стерла. Олеся попросила.
  - Молодец девочка, - хмыкнул Свиридов. - Тогда рассказывайте. Кто он?
  - Кто?
  - Этот Олеськин барбос!
  - А вы, такой всемогущий, сами узнать не можете? - Она прищурилась, качнулась вперед, как пьяная. Но судя по тону, уже приходила в себя.
  - Могу, - усмехнулся Игорь. - Но везде нужно платить, а сейчас у меня на руках самая крепкая валюта - компромат на такую честную и чистую девушку. Она же не хочет, чтобы ее увидели знакомые в таких пикантных позах, с таким бесподобным любовником?
  - Мразь!
  Алиса кинулась на Свиридова, но тут же оказалась брошенной на собственный диван и смятой под стокилограммовым весом. Вскрикнула бешено, когда Игорь заломил ей руку.
  - Побить меня хотела?
  Она отвернулась, тяжело дыша.
  - Еще раз повторяю: кто он? Имя, фамилия, адрес.
  - Не скажу!
  Он сильнее заломил руку.
  - Я не могу! - Алиса расплакалась. Ей было больно и страшно, Свиридов видел это, но еще отчетливо понимал - она знает!
  - Типа - подруги?
  - Да!
  Еще совсем чуть-чуть и он вывернет ей сустав. А эта дуреха дрожит, всхлипывает, но не сдается.
  - Говори! - прошипел Игорь.
  - Крис! Крис Бейли... Сан-Франциско... адрес, адреса я не знаю, правда...
  Он ослабил хватку.
  - Хорошо. Любовник?
  - Не... нет, просто позвал...
  Свиридов надавил сильнее.
  - Позвал и она полетела? Сука... давно у них?
  - Полгода.
  - Откуда у нее деньги?
  - Картины продавала, работала копирайтером в инете.
  - Всё? Надолго ей этих сокровищ не хватит. Значит, приползет назад, да?
  - Я не знаю...
  - Да?!
  - Да-да, только пусти!
  Он поднялся. Посмотрел с гадливостью на растерзанную подружку своей жены - такая же дрянь! - и, швырнув на нее фотографии, быстро вышел из комнаты...
  
  Глава 11
  
  Свиридов вернулся в свою необычно тихую квартиру опустошенным. Разговор с Алисой ровным счетом ничего не дал, кроме, может, мелкого удовлетворения от вида униженной тургеневской барышни, осыпанной фотками порнографического содержания.
  - Все бабы суки...
  Вот бы еще так и Олеську - растоптать, увидеть слезы и раскаяние. Рано или поздно она пожалеет, что ушла. Не бросила, бросают не так, бросают, глядя в глаза и говоря: ты не нужен мне. А она просто сбежала. Трусиха. Всегда такой была! Боялась жизни, скрываясь за стеной слов или холодного молчания. Вот и ему напоследок - молчание камня. И даже непонятно, что все-таки заставило ее уйти? Сплетни? Да уж, бабы умеют распускать языки! Все эти записочки, звоночки, следы духов и помады - кровавая бабская война за мужиков.
  Игорь растянулся в кресле, раздраженный мыслями о жене, которые требовали выходы, хоть в чем-то...
  Надо позвонить кому-нибудь. Кому? Эльке. Безотказный вариант. Эта всегда готова. Потр***ться в первую очередь. Да ему сейчас ничего другого и не надо, только сбросить груз ненужных дум и нервозного напряжения. Отвлечься...
  Свиридов набрал номер.
  - Да-а-а? - раздался в трубке завлекательный низкий голос. Старается, гадина, будоража блаженными нотками, уже обещая тридцать три кучи удовольствия. - Ты куда пропал?
  - Работал, - ответил он грубо. Притворяться не хотелось, посвящать ее в свои проблемы тем более. С Элькой его многое связывало. Главным образом - необъятное гормональное счастье юношеской любви и первого большого трах*, на всю ночь, до звона в башке. Вот только снесло эту башку не с ней, а с Олеськой. Когда та впервые отдалась ему на своей узенькой общаговской коечке, он понял, что пропал, забыв всех элек разом, утонув в теплом омуте из постоянного желания ощущать Олеську рядом, ощущать себя в ней, путаясь в ее словах, смехе, обещаниях, взглядах, прикосновениях. Она зацепила в нем что-то глубинное, тайное и нежное, чего Игорь стыдился в себе, но как оказалось, безнадежно нуждался. Теперь кто-то другой залез во всё это? - Ты где?
  - На работе, конечно, я же не твоя домашняя зверушка, чтобы...
  - Заткнись.
  Элька фыркнула.
  Чертова бизнесвумен! Она ушла от Свиридова, открыв с ним все прелести большого секса и быстро поняв всю силу влияния этого нехитрого действа на мужиков. Возомнила себя непревзойденной в этом деле. Была уверена, что сделала верную ставку, выскочив замуж за крупного по местным меркам дельца. Игорь не простил. И это первое женское предательство глубоко засело у него внутри. Он ждал момента, чтобы нанести ответный удар. И момент подвернулся. Попавшись с очередным любовником, Элька вылетела с треском из богатенького семейного гнездышка. Игорь подобрал, пригрел, обласкал и... бросил. Сам. Чтобы знала, каково это. Она оклемалась, конечно, снова подцепила кого-то, вошла в долю по бизнесу, наученная горьким опытом. Теперь "снисходила" до Свиридова, иногда принимая его в своем кабинете и кошкой извиваясь на столе с задранной до макушки юбкой.
  - Приезжай, потремся.
  - Ты не оборзел, Свиридов?
  Обижалась. Он давно не звонил, как-то надобности особой не возникало. Ну, заскакивал иногда, когда особенно затягивал быт и всё казалось мерзким, как переваренный кисель.
  - Да брось ломаться, а то я сам приеду и выдеру тебя прямо на рабочем месте.
  Элька "зависла" на пару секунд.
  - Хочу устроить акт вандализма на твоем супружеском ложе, - предложила капризно. - Клушка твоя будет не против?
  - Сделаешь ми**т, тогда посмотрим.
  - Хам!
  - Я не понял, тебе же нравилось!
  Элька отключилась.
  Ладно. Есть еще варианты. Варианты вообще есть всегда.
  Дамиля. Игорь вытянул ноги, уже представляя, как она поползет по ним губами и маленькими голыми грудками с темными напряженными сосками. Затейница. И поговорить всегда можно, Дамилька поймет. Они были сотрудниками и их близкое знакомство началось после чумового корпоратива, когда вдребезги пьяная Дамиля стянула с него штаны и выпачкала в помаде не только трусы, но и брюки. Пометила. Он не увидел. Зато разглядела Олеська и устроила скандал. Вывернуться у него не получилось. Но он поставил тогда ультиматум в ответ на ее угрозы и собранную сумку.
  - Ты не представляешь, какую жизнь я тебе устрою, если уйдешь!
  Эта ли угроза, а может что-то другое - Свиридов все-таки надеялся на искренние чувства Олеси - но что-то подействовало. Жена осталась. Простила даже. А может - нет? Но ведь он объяснил, что есть ситуации. Вот ситуации есть, а любви нет. Для любви - это она, Олеська. А сотрудница и штаны в помаде - ситуация.
  Что на самом деле он испытывал к Дамиле, к такой хрупкой, с огромными ресницами на смуглом личике восточной куклы? Она виделась ему героиней, победившей болезнь, которая унесла не одну жизнь и унесет еще и еще. Дамиля перенесла рак. Муж выходил ее, вытащил, когда другие уже открестились, и черт знает почему, она изменяла ему с Игорем. В их страсти было что-то едкое, обжигающее, как отрава. Свиридов всегда помнил о том, что эта девушка прошла по грани, коснулась смерти и теперь просто не могла особо остро не чувствовать жизни. Она и чувствовала, упиваясь ею, с жаром отдаваясь ему, всегда шепча в мгновения близости: я умираю...
   - Умри еще раз. - Игорь набрал Дамилю.
  Она ответила сразу и сразу согласилась приехать.
  Он разволновался, пока ждал. Ходил по дому, бросая злые взгляды в комнату жены. Там было темно и тихо, но что-то оставалось, чего он не понимал, но стыдился.
  Когда гостья явилась, он сгреб ее в охапку, надеясь забыться хотя бы не несколько минут. А потом поговорить, выплеснув яд обиды на жизнь.
  - Что-то случилось? - спросила Дамиля встревожено.
  Свиридов кивнул и, прижав ее к стене, не дав раздеться, стащил с нее трусики. Она охотно и даже торопливо, угадав его нетерпение, закинула ему на бедра тонкие жилистые ноги, откинулась, лихорадочно оглаживая ему плечи. Протяжно застонала, когда он, стиснув зубы, проник в нее, и ожесточенно заработала бедрами, закрыв глаза и крепко обхватив его за шею. Свиридов не сдерживался, без жалости сжимал мягкие девичьи бедра, вдавливаясь между ними, точно стремясь проникнуть туда, куда проникнуть не мог и бесновался от этого еще сильнее.
  - Кричи! - сквозь зубы приказал он.
  Дамиля выгнулась, хрипло с надрывом вскрикнула, захлебываясь и мелко дрожа. На лбу ее проступила испарина, глаза закатились. Она обмякла и глухо ударилась затылком об стену.
  - Нет, - рыкнул Игорь, - не сейчас! - он встряхнул ее. Она улыбнулась жалко, приходя в себя.
  Содрогаясь и жадно целуя в губы, он опустил ее на ноги и стянул с плеч помятое полупальто.
  - Сегодня как я хочу, поняла?
  Дамиля уже очнулась. Ловко расстегнув пуговки, стянула через ноги юбчонку, виляя плоскими бедрами с темно-красными следами от его пальцев.
  Сорвав с нее блузку и поворачивая к себе спиной, Игорь потянул ее вниз, ставя на колени.
  Навалился, намотав на руку волосы и запрокидывая голову.
  Теперь она кричала. Извивалась, прогибаясь, рычала от страсти, вновь наполнившей до краев ее худенькое горячее тело. Потом, когда он затих и отпустил, поднялась, неловко вытирая побежавшую по ноге струйку спермы.
  Свиридов тоже встал и, не глядя на Дамилю, прошел в комнату.
  - Идем, не стесняйся.
  - Я и не стесняюсь, - одеваясь, она прошла в зал, тайком бросая взгляды по углам. Любовница была у Игоря впервые и, наверное, сейчас ее разбирало это дурацкое бабское любопытство - как он живет с другой.
  - Она ушла, - сказал он резче, чем хотелось.
  - Совсем?
  - Совсем.
  - Что ты будешь делать?
  - Не знаю, честно. Сначала хотел вернуть, во что бы то ни стало. Сейчас... не знаю. У нее другой! - он сдержался, чтобы не заорать. - Она у него...
  - У тебя ведь тоже другая?
  Свиридов поморщился, развернулся круто и ушел на кухню ставить чайник. Надо было взять себя в руки. Секс только донельзя взвинтил его, а воображение рисовало соответствующие случаю картинки с женой и этим... Бейли.
  - Тебе помочь? - Дамиля заглянула на кухню. - Могу приготовить что-нибудь. Раз уж у нас почти семейный вечер.
  - Угу, - буркнул Игорь.
  Она по-хозяйски зашуршала в холодильнике. Щеки разрумянились, глаза заблестели.
  Свиридов опустился на стул и смотрел на нее тяжело, с недоумением. Неужели умничка Дамиля просто рвалась хозяйничать в его квартире? Да, они скромно жили с мужем, но ведь...
  - Хочешь, я поживу у тебя? - точно подслушав его мысли, спросила она беспечно. - А то с голода умрешь.
  - Послушай, а как же твой...
  Она опустила ресницы, улыбнулась криво.
  - Я ведь не люблю его.
  - Меня любишь?
  - Люблю! - кинула с горячностью, взглянула жарко и обиженно. - Думал, просто так?
  Она ждала ответа, а он не знал, что сказать. Он думал о жене, беспрестанно думал о ней, и точно осёл, привязанный к столбику, ходил и ходил по кругу, в центре которого находилась Олеся. Ведь было еще одно обстоятельство, и оно не давало ему возможности просто отпустить жену. Только не так, не после того, на что он пошел из-за нее.
  - Ты... ее любишь? - тихо спросила Дамиля.
  - Давай не будем об этом.
  - Зачем же изменял? - она повысила голос, грубо пошла напролом, забыв свои женские штучки, за которые Свиридов и ценил ее, не желая открыто признать себе, что это продуманная женская тактика.
  - Изменял... в вашей голове это всегда как-то глупо, с цветочками и чертовой романтикой... изменял! Да просто сливал где-то на стороне избыток спермы! Всё!
  - Вот как! - у нее перекосилось лицо, но она быстро справилась с собой. - Мужчины! - даже улыбнулась, хотя губы дрожали. - Мы изменяем, потому что любим, вы - потому что мужчины.
  - Вот поэтому наши измены - не измены.
  - Прямо святые. Но ведь... жена ушла от тебя, значит, полюбила другого.
  - Закрыли тему...
  Игорь почувствовал вдруг зверскую усталость, но неожиданно стало легче, точно прорвался нарыв в груди, мешавший дышать.
  - Пусть будет семейный вечер, - согласился он.
  Дамиля улыбнулась с готовностью и азартно принялась за приготовление ужина.
  
  Глава 12
  
  - Да если бы не я, говно бы из тебя вышло, а не следак! - Кот припечатал ладонью так, что звякнули рюмки на разоренном столе. - Понял, щенок? Ты говном стал, когда ушел в свой банк. Чё я тебя тогда учил? Говно ты, Гарик, понял?
  - Понял, - Игорь исподлобья глянул на бывшего наставника. Тот еле сидел на стуле и клевал носом, но никак не мог угомониться, хая своего ученика.
  - Да ничё ты не понял! Понял он! - Кот, в миру Борис Борисович Юрасов, снова плеснул водки в свой стакан и лихо опрокинул ее в глотку. - Ты пойми, сучий потрах, на кого лапу поднял! Ирку мою... а я ведь тебя... я верил, понял, доверял, а вы?..
  - Ты с бабой своей разберись, какого хрена она наскочила? Устроила цирк...
  Кот погрозил ему пальцем. Взгляд его разъезжался, угол рта уползал вниз. Борис Борисович беспробудно пьянствовал уже шестой день.
  - Я знаю Ирку. Она дура, но не шлюха! А ты, щенок полез на хозяйскую бабу!
  - Пошел ты, хозяин...
  Кот удивленно воззрился туда, где сидел его гость, но хмельной взгляд не желал фокусироваться.
  - Чё ты вякаешь постоянно, вякает... вякает, - забормотал Кот и свесил голову. - Я же говорю...
  - И я говорю - кончай звонить моей Олеське, она трубку не возьмет, потому что верит мне, а не чужому мужику.
  - Кто - мужик? Я? - вскинулся Юрасов. - Ты кого мужиком назвал?
  Игорь засмеялся:
  - Не знал, что это оскорбление, Борисыч.
  - Не юродствуй, а слушай! Я тебе Ирки не прощу, жену твою всё равно достану и порасскажу мно-о-го чего интересного, понял? А потом еще и в управе шепну кому надо. Чтобы бубенцы тебе поприжали.
   - Чего ты ведешь себя как сука, Борисыч?
  - Су... - Кот икнул, потом с размаху ударил кулаком по столу. - Вот и посмотрим, кто из нас сука! Посмо-о-отрим! Я тебя на Ирке застукал?
  - Думай, что хочешь, я бы тогда не пришел.
  - Не-е-ет, врешь! Я тя застукал! А теперь тут заливаешь про свою жену! Чё? Фыркает? Пральна! Ты всегда был говном... А знаешь, щенок, я ведь и на тебя кое-что имею, ты у меня во где, - он потряс кулаком. - Ты не только долги выбивать не будешь - сгниешь на шконке! Материальчик-то я на тебя собрал хоро-о-ший! Что? - Юрасов попытался всмотреться в Игоря. Не получилось. Он вновь уронил тяжелую голову и застыл - растрепанный, в грязной майке, пропитанный перегаром и потом, немытый, опустившийся. Бывший майор РУБОПа*.
  - Ладно, Борисыч, пойду я, - поднимаясь, сказал Свиридов.
  Кот не отозвался и не пошевелился.
  Игорь вышел на крыльцо ветхого домишки Юрасова, пропившего всё, что имел когда-то. На улице было уже темно и свежо по ночному. Горбатыми псами спали дома. В остывшем небе висел блеклый желток луны.
  Свиридов закурил, бросил спичку и посмотрел, как непогасший огонек сожрал тощую былинку. Потом затушил сигарету и, тщательно затоптав ее, прошел в сараюху. А дальше почти всё делал автоматически. Нашел канистру с бензином, облил сухие стены дощатого домика. Швырнув пустой бачок в сени и, подперев палкой дверь, чиркнул спичкой...
  
  Сколько раз он видел это потом? Стерев из памяти тот вечер, Свиридов с изматывающими подробностями видел его во снах. Видел не просто со стороны, а вновь и вновь переживал и тот роковой для Борисыча разговор и свое бездумное желание уничтожить этого человека.
  Что стояло за этим поступком?
  Он просто не хотел подпускать Кота к Олеське. И хорошо знал, что тот не остановится.
   * * *
  - Олесь, закрыть окно? - очнувшись от сырого холода, буркнул спросонья Игорь, наспех отгоняя видение горящего юрасовского дома. И задохнулся стылым воздухом, вспомнив, что ее нет рядом. Давно уже нет.
  - Там дождь, - совсем не сонным голосом сообщила Дамиля.
  Свиридов поднялся и прошел к окну. По серому стеклу ползли черные длинные дорожки.
  - Дождь, - повторил он.
  И, прислонившись к стеклу, закрыл глаза.
  _______________
  РУБОП* - Региональное управление по борьбе с организованной преступностью
  
  АЛИСА
  
  Глава 13
  
  Нам не дается больше того, что мы способны выдержать. И, находясь на грани, получаем поддержку, на которую уже не надеялись. Как если бы кто-то там, наверху вдруг открыл чудесные воротца и, бросив веревочную лестницу, сказал: держись и выбирайся из ямы, куда сам себя загнал.
  Оказалась на этой грани и Алиса. Ее истерика сменилась апатией. За отчаянием, пролившимся потоком слез, явилось безразличие ко всему и всем. Ей не хотелось ни думать, поскольку вспоминались только черные моменты жизни, ни шевелиться, когда казалось, что малейшее движение причиняет новые муки. Скорчившись, она лежала на том самом диване, где оставил ее Свиридов, опустошенная и обессиленная.
  Но жизнь не терпит пустоты и неуклонно, пусть и ненавязчиво напоминает о себе.
  В оглохшей тишине послышалось привычное и размеренное тиканье часов, они шепнули: "время идет, оно не кончилось, не застыло от боли, а продолжает свой неумолимый бег, вспомни". Холод пробрался под ткань халата, провел ледяными ладошками по спине: "очнись".
  Алиса пошевелилась, пытаясь укутаться. Озноб накатывал волнами, расходясь от куска льда в груди и нужно было согреться, растопив этот лед. Она заставила себя сесть, оторваться от мокрой насквозь подушки. Рассеянный взгляд скользнул по цветным карточкам, рассыпанным по дивану и полу. Фотки.
  Она подняла одну, заметив вдруг нацарапанные на обороте слова. Адрес и фамилия. Осташев. Кто этот Осташев, если не Аркадий? Не мог же Свиридов написать на его фотографиях координаты другого человека?
  Алиса еще не до конца поняла, зачем ей это нужно, но уже бежала одеваться.
  Ей стало просто необходимо поговорить с Аркадием, срочно! Посмотреть ему в глаза и спросить "зачем?" Иначе будет сложно подняться...
  Она не понимала, чем зацепил ее этот человек, только знала, что не сумеет просто вычеркнуть его из памяти, всё забыть и жить, как ни в чем не бывало.
  Через какое-то время Алиса уже ехала в такси по адресу, обнаруженному на фотке, почти веря, что это сам Аркадий оставил ей ниточку к себе, пусть и таким способом подписавшись под тем, что сделал.
  Нет, она не простит, только надо выяснить всё до конца, пусть объяснит! И тогда узнает все, что о нем думают!
  Алиса птицей взлетела на третий этаж и без колебаний позвонила в дверь. Она не могла, да и не пыталась больше сдерживать бурлившие в ней противоречивые эмоции. В душе клокотала злость, но злость, изрядно сдобренная нетерпением, окрашенным отнюдь не негативом. Что-то трепетное все сильнее разгоралось внутри, хотя Алиса изо всех сил старалась держать лицо и выглядеть достаточно рассерженной для упреков, а она непременно бросит их Аркадию в лицо!
  Алиса стиснула зубы, когда открылась дверь, но опешила, как только ее взору, полному карающих молний, вдруг предстал совершенно незнакомый молодой человек.
  - Здравствуйте, - растерянно проговорила она и поинтересовалась удивленно: - Вы кто?
  - А вы - кто? - усмехнулся он, быстро смерив ее с головы до ног ироническим взглядом.
  - Прошу прощения! - опомнившись, Алиса обезоруживающе улыбнулась. - Это квартира Аркадия Марковича Осташева? Можно мне его видеть?
  Молодой человек мгновенно изменился в лице, оставив всякую веселость.
  - Та-ак, - протянул он, как-то по-новому глянув на гостью. - Это его квартира, все верно, а я его сын и хочу сказать, что вы несколько не вовремя.
  - Почему же? - спросила Алиса, решив все-таки пойти до конца, пусть сердце и сделало отчаянный кульбит. Сын! Его сын! Взрослый!
  Тот нахмурился и скрестил на груди руки. Алеся с неприятной тяжестью на сердце отметила, как он похож на Аркадия, только моложе и изящнее, чем его отец.
  - Аркадий Маркович в больнице, - грубовато сообщил молодой человек, словно обвиняя ее в этом.
  - Что? - Она совсем потерялась. - Что с ним?
  - Инфаркт.
  - Господи... - Алиса беспомощно закрутила головой. - В какой он больнице?
  - В первой городской... девушка, вы куда? - крикнул он и ухватил ее за руку.
  - Пустите!
  - Да стойте! К нему не пускают чужих! - Молодой человек продолжал ее тянуть, она решительно вырывалась.
  - Я не чужая!
  - Так-так, а вот здесь, пожалуйста, поподробнее! Да перестаньте вы брыкаться!
  Алиса взглянула на него дико, и он сразу отпустил ее, и снова скрестил руки на широкой груди.
  - Я с вами поеду, - уступил неожиданно, - подождите тут, я оденусь.
  Алиса перевела дух. Она и правда испугалась? За человека, так оскорбившего ее? И что это за нетерпение вырвалось вдруг перед закрытой дверью? Неужели она хотела видеть Аркадия по какой-то другой причине, не той, что лежала на поверхности и оплакивалась ею?
  Новый знакомый появился быстро и выглядел вполне эффектно, все-таки чувствовалась наследственность...
  - Знаете, давайте сразу выясним отношения, - предложила Алиса, когда сей нечаянный попутчик усадил ее в машину.
  - Круто вы! - хмыкнул он. - Даже имени моего не знаете, а уже отношения рветесь выяснять!
  - Хорошо. - Алисе было не до смеха, хотя тот, кто был рядом, рассмеялся от души. - Как вас зовут?
  - Евгений.
  - Алиса.
  - А может... Изумрудный александрит?
  - Не поняла? - Она перехватила его взгляд, отметив, что глаза у него такие же темные, как у отца. И красивые.
  Алиса кашлянула. В салоне пахло парфюмом Аркадия, может, поэтому она так болезненно реагировала теперь на этого Евгения?
  - Отец схлопотал инфаркт не просто так, всё сокрушался из-за какого-то сокровища... А тут вы явились. Сверкающая и непостижимая. Я так понимаю, вас что-то связывает, волнующее...
  - Знаете что, это не ваше дело!
  - Естественно, папа взрослый мальчик, сам разберется.
  - При чем здесь сокровища? - Алиса хотела еще позлиться, но любопытство оказалось сильнее.
  - Он всех своих любовниц называет именами драгоценных камней, или полудрагоценных, как придется, - пояснил Евгений. - Довольно пошло для престарелого жигало.
  - Вы не смеете!
  - Что? - Он холодно посмотрел на нее. - Я отлично отношусь к отцу, но не к тому, чем он занимается. И никак не могу понять, как ему удалось подцепить такую как вы?
  - Не надо хамить! Вы ничего обо мне не знаете!
  - Ну, почему. Если вы - чудесный александрит - и мчитесь к Аркадию Осташеву, значит, основной вашей чертой на самом деле является некоторая экзальтированность и двойственность. Как там у Лескова: "В нем зеленое утро и кровавый вечер..." Отец вас бросил - вы плакали, судя по припухшим векам, а теперь готовы отдать за него свою кровь, судя по безумному взору и пылающим щекам.
  - Пылают они из-за вашей грубости! - вскипела Алиса. - Остановите машину!
  Евгений рассмеялся.
  - Чем раньше вы освободитесь от этого человека, тем будет лучше, поверьте. Он загнал в гроб мою мать, я знаю, о чем говорю.
  - Еще раз повторяю - это не ваше дело.
  - Моё, если из-за ваших отношений отец угодил в больницу.
  - Вы ошибаетесь.
  - Вот и узнаем, приехали.
  Алиса выскочила из автомобиля и поспешила в здание больницы. Евгений догнал ее возле регистратуры.
  - Вас не пропустят, - шепнул на ухо, чуть придержав за кисти рук, как делал Аркадий.
  - Оставьте меня в покое! - крикнула она зло: к Осташеву и правда не пускали.
  - Людочка, она пройдет со мной, - сказал Евгений, подойдя к окошку регистратуры, где все еще стояла Алиса, не желающая сдаваться.
  Она развернулась, едва не уткнувшись в его грудь и снова уловив этот с ума сводящий запах Аркадия.
  - Я работаю здесь кардиологом, - сообщил Осташев-младший доверительно. - У папы всегда было слабое сердце.

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
Э.Бланк "Пленница чужого мира" О.Копылова "Невеста звездного принца" А.Позин "Меч Тамерлана.Крестьянский сын,дворянская дочь"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"