Горышина Ольга : другие произведения.

С волками на вы 1-4 главы

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Варя решила провести новогодние каникулы вдали от загульной страны, а именно в затерянной в снегах трансильванской деревушке, где ей обещали рассказать про местный фольклор, о котором она пишет диплом. Её парень Костя слишком быстро понимает, что не стоило искать сказки там, где они вовсе не сказки.
  Глава I - Снег
  По количеству ругательств, доносившихся с дороги, Варя поняла, что пора вылезать из машины. Пришлось, однако, приложить немало усилий, чтобы открыть дверь и поставить обе ноги в свежеутрамбованный снег. И затем ещё пропустить мимо ушей начало фразы и услышать только:
  
  -... вылезла наконец!
  
  Варя оторвала взгляд от своих светлых валенок и задержала на миг на облепленном грязью диске переднего колеса и крыле, окантованном коричневым снегом, точно коктейльный стакан сахаром. Только потом она посмотрела на Костю, который стоял за машиной, широко расставив ноги и дуя на красные пальцы. Его синие глаза стали свинцовыми, а каштановые волосы редкими сосульками прилипли к вспотевшему лбу. Куртка распласталась на крыше машины, а рядом с задним колесом валялась лопата и сломанный корешок. Варя схватилась за отворот связанной мамой шапки и натянула по самые брови, будто могла спрятаться от страшного взгляда.
  
  - Давай, спроси, что мы теперь будем делать? А... - Костя стиснул зубы, глотая следующее слово. -... его знает.
  
  Варя тяжело вздохнула, сунулась обратно в машину, чтобы взять свои перчатки, и прошествовала к парню, который продолжал нервно сжимать и разжимать пальцы, что, похоже, давалось ему с большим трудом.
  
  - Поздно.
  
  Он не взял перчаток и молча направился к сугробам, которые тянулись вдоль обочины насколько хватало глаз. Они доходили ему чуть ли не до пояса, потому Костя остановился, ища глазами брешь в снежной стене, и, не найдя, занёс ногу и, тут же провалившись по колено, выдал очередную порцию русской брани. Затем кое-как выпрыгивая из снежных пучин, Костя двинулся в лес.
  
  - Ты куда? - крикнула Варя, но ответа не дождалась.
  
  Она смогла обойти машину лишь на три четверти, потому что левая сторона багажника закопалась в снег. Тишина за спиной хрустела, свистела и материлась. Наконец Костя вернулся с охапкой еловых веток и так посмотрел на Варю, что та поспешила ретироваться на пассажирское сиденье, даже не стряхнув с валенок снег. Через лобовое стекло она видела, как парень подкладывает под колёса ветки, но решила от греха подальше не предлагать помощь.
  
  - Садись за руль! - приказал Костя, распахнув дверь, и почти что вытащил девушку на улицу. - Только газуй плавнее. А я постараюсь подтолкнуть машину.
  
  Варя захлопнула пассажирскую дверь, обошла машину и села на водительское сиденье. Ключ повернулся, педаль нажалась, колеса с шумом закрутились, ветки захрустели, Костя завыл от натуги, но машина не двинулась с места. И так раз пять. Тогда Костя забарабанил кулаками по капоту, и Варя испугалась, что железо съёмной машины не выдержит его злости. Она вновь с трудом открыла дверь и, вылезая, чуть не свалилась в сугроб.
  
  - Слушай, это чужая машина! Успокойся! И... Ты мог бы материться поменьше? - сказала она, отряхивая куртку.
  
  Костя взглянул на неё, как на врага, и Варя вновь заставила себя пропустить мимо ушей начало фразы:
  
  - ... я должен стихи Пушкина тебе читать!
  
  Костя открыл дверь, плюхнулся на пассажирское сиденье, закатал лыжные штаны до колен и стал стряхивать комочки снега с по-зимнему бледной кожи с редкой тёмной порослью. Затем принялся расшнуровывать высокие ботинки. Только пальцы не гнулись, и шнурки с трудом покидали петли. Варя подалась вперёд, чтобы предложить помощь, но, наткнувшись на стальной взгляд, опустила руки по швам и продолжила стоять в отдалении. Костя стянул насквозь мокрые носки и швырнул на заднее сиденье. Пальцы ног тоже шевелились с трудом. С вытащенного из ботинка войлока посыпался снег.
  
  - Ну чё стоишь? Может, достанешь сухие носки?
  
  - Багажник не открыть... - начала Варя и вновь услышала в свой адрес брань.
  
  - Через заднее сиденье залезь, дура!
  
  Варя с трудом перевернула красный походный рюкзак и после пяти минут копания в его содержимом отыскала серые носки. Передавая их вперёд, она нечаянно коснулась красных рук Кости. Тот поморщился от боли, но смолчал. Натянул на ноги носки и стал медленно шнуровать левый ботинок.
  
  - Можно я тебе помогу?
  
  Он вновь смерил её пустым взглядом, но поднёс руки к губам, чтобы согреть дыханием. Варя тут же вылезла с заднего сиденья и опустилась коленями в снег. Благо, через лыжные штаны холод не чувствовался и тонкие вязаные перчатки не мешали затягивать толстые шнурки. Она пару раз вскидывала голову - Костя продолжал согревать обмороженные руки и не смотрел на ботинки.
  
  - Может, снегом надо растереть? - робко предложила Варя.
  
  - Наоборот этого делать нельзя!
  
  Костя немного остыл, иначе бы обязательно добавил неопределённый артикль русского языка, созвучный с нотой "ля".
  
  - Что делать-то будем?
  
  - Пойдём вперёд. Не ночевать же в лесу! У нас есть часа три до заката. Авось доберёмся до этой Богом забытой деревушки, чтобы черти взяли твоего научного руководителя! Да как и всю академию с её старыми пердунами! Мы тут замерзать будем в трансильванском лесу с волками, - Костя на мгновение замер и прислушался к тишине леса, нарушаемой только звуком падающих с высоких сосен снежных шапок, - а он потом своё имя перед твоим напишет, добавив в текст пару цитат со сносками, заявив - ну ты понимаешь, я ведь корректировал, чтобы было более научно... Плавали, знаем...
  
  - А чего ты злишься-то теперь? Сам ведь отказался в аспирантуру идти и читать курс по своему диплому. Ну хоть в методичке твоя фамилия есть, мелким шрифтом... - И тут Варя замолчала. - Ты сказал - волки?..
  
  - Сказал, что до заката доберёмся до места, если разговаривать не будем. Хотя... Зимой они наглеют и выходят на охоту даже днём. Что, испугалась? На людей они не нападают... Обычно. Чё стоишь, как истукан? Рюкзак за плечи и почапали за твоим дипломом. Весны дождаться не могла! Вся страна бухает, а мы тут культуризмом занимаемся! И водки в машине даже нет, чтобы согреться.
  
  Костя помог Варе надеть красный рюкзак. Сам закинул на плечи серый. Закрыл машину, прощально похлопал по крыше и ступил на расчищенную дорогу.
  
  - Странно всё это, - сказал он, когда они отошли на приличное расстояние от места аварии. - Дорогу явно трактором чистили, а мы не встретили за последние десять километров ни одной машины. У них в городках ужас на дорогах, а здесь, в захолустье, всё как в Америке, блин. И чё меня развернуло-то так, давно были б на месте и потягивали глинтвейн у камина. Романтика... Вечор, ты помнишь вьюга злилась, на мутном небе мгла носилась, луна как бледное пятно...
  
  - Слушай, Пушкин! - Варя попыталась улыбнуться. - Нам вьюги только не хватало. Не каркай!
  
  Они шли всё дальше и дальше, а дорога всё никак не желала кончаться деревней. Начинало смеркаться.
  Глава II - Странники
  Дорога давалась с трудом из-за тяжёлых рюкзаков и ещё более тяжёлых дум о брошенной в глуши чужой машине, пустом желудке и уставших ногах, для которых даже небольшая заснеженная выбоина уподобилась горному перевалу. Шли теперь молча, чтобы сохранить хорошие отношения хотя бы до конца трансильванских каникул, потому что каждый обвинял в случившемся другого. Мысленно, но очень живописно, что и следовало ожидать от филологов.
  
  Впрочем, за последний час Костя многое сказал про Варю вслух. Она же молчала, но от этого дум не убавлялось. Для начала ей не удалось убедить Костю не ехать в Румынию на собственной машине - две тысячи километров из Питера по заснеженным дорогам некогда братских республик не обещали много романтики. Хорошо, отец без лишних разговоров забрал у сына ключи. Отец, а не она! Затем началась свистопляска с румынской визой. Краткосрочную пятидневную Костя не пожелал получить, решив, что раз уж они прутся в такую дыру, то на обратном пути обязаны завернуть на горнолыжный курорт. Тогда консульство потребовало подтверждение бронирования отелей. Костя всегда был против расписанных маршрутов и сумел уломать турагента на проплату только двух ночей в Бухаресте - одной по прилёту и второй перед вылетом. Но вскоре все формальности остались позади. Заодно с причитаниями Вариных родителей, для которых Костя хоть и попадал под категорию "настоящий мужик" даже с серьгой в ухе, но полного доверия всё равно не вызывал, хотя старательно копал грядки на бабушкиной даче. Впрочем, тут у него была настоящая отмазка:
  
  - Причем тут я? Это ваша дочь пересмотрела мюзикла Романа Полански и теперь умирает написать диплом по трансильванскому фольклору. И ей, дуре, мало публичной библиотеки имени товарища Маяковского и подаренного мной лично "Larousse dictionary of world folklore". Да и грёбаного научного руководителя её благодарите, который непонятно где и зачем откопал какого-то трансильванца, готового рассказать ещё никому не рассказанное. Понятно зачем - свою жопу кто желает отрывать, лучше глупого студента послать прыгать по сугробам, а потом поразить всех своим вкладом в развитие филологического факультета Санкт-Петербургского Государственного Университета.
  
  Впрочем, тот факт, что Костя без отговорок согласился ехать в Румынию, в который раз ублажил Варю мыслью, что она не зря ждала этого принца. Всё складывалось просто замечательно, когда они в половине второго ночи вывалились из самолёта в Бухаресте с двумя заплечными рюкзаками - если туризм для Кости был чем-то привычным, то максимум, на что он смог уговорить Варю - это ночёвка в лесу с палаткой. Потом начались проблемы с арендой машины, так как клерк всё пытался подсунуть им механику, а Костя, не говоря уже о самой Варе, и на полуавтомате-то никогда не ездил. Впрочем, сынок богатого папочки, да ещё чертовски уставший после семи часов торчания в аэропорту Варшавы, знал, как решаются подобные загвоздки, а потом с чистой совестью залил весь этот ужас в баре отеля, забыв о том, что с утра за руль. Единственное, что всё же не устраивало Варю в Косте, как раз и было это пусть небольшое, но всё же злоупотребление спиртным.
  
  - Это профессиональное, - любил оправдываться начинающий журналист.
  
  Однако в нужный момент Костя всегда оказывался трезв. Как и сейчас. Мозг явно забыл про утреннее похмелье.
  Снег под ногами хрустел. Мороз усиливался. Варя натянула шапку ещё ниже на самый лоб и уши. Костя тоже расправил свою, чтобы прикрыть покрасневшие уши. Руки он держал в карманах, не решаясь натягивать на них перчатки.
  
  По девственно-белому снегу, будто по акварельному листу, начала растекаться голубая заливка, а в просветах между деревьями и впереди у линии горизонта небо окрасилось хорошо разведённой оранжевой краской. Ребята не сговариваясь прибавили шаг. Никаких признаков жилья не наблюдалось. Никто не знал, сколько километров осталось до таинственной деревушки, которой нет на официальной карте Румынии.
  Алексей Николаевич, научный руководитель, предупреждал ребят, что надо чётко придерживаться полученных инструкций, потому что никакой навигатор не сумеет отыскать места их назначения. Действительно связь со спутником была потеряна ровно на развилке дорог. Телефоны тоже перестали работать. Теперь они могли рассчитывать только на свои ноги.
  
  - Знаешь, - нарушила молчание Варя, - надо было нам тоже, как Олегу, взять у географов сопроводительную бумагу.
  
  Костя повернул к ней голову, но не улыбнулся. Олег, а вернее Хэльге, как звали его все друзья, был странным типом и странником по совместительству. Да-да, он странствовал по просторам необъятной матушки-Руси со всеми вытекающими из этого последствиями. Он был первым, с кем Костя познакомил свою новую девушку, и Варя впала в транс с первой минуты общения с Хэльге, раскованность которого и стильная небрежность в одежде слишком уж не соответствовали тому, что вылетало из его рта.
  
  Они сидели и пили - парни водку, она - чай. Дело происходило в гримёрке одного из питерских театров. Костя по памяти записывал интервью с актёрами, которое успел взять в антракте, и думал о том, что ещё надо спросить, чтобы рецензия на спектакль была полной. Спектакль он увидел на вчерашнем прогоне, а сегодня пришёл чисто поболтать, а Хэльге было поручено развлекать даму его сердца.
  
  - Странничество - физическое выражение моей философии, а духовное её выражение - это прежде всего саморазвитие, самоконтроль, - начал тот после очередной опрокинутой в рот стопки. - Я не скрываю, что несколько лет проработал в криминальном бизнесе, но лишь потому, что на каком-то этапе своего внутреннего обучения решил, что для развития необходимо создание искусственной кризисной ситуации, которая бы высвободила внутреннюю энергию: талант там, творчество... Но сейчас у государства ко мне никаких претензий нет, не считая моего вольнодумства.
  
  Варя чувствовала себя неловко. До знакомства с Костей с подобного типа личностями она не встречалась, и чтобы как-то поддержать беседу, она задала вопрос, на которой Олег и так бы со временем ответил - как началось его странствие?
  
  - Случайно. Я шёл по переулку Гривцова, увидел надпись "Географическое общество", пошёл на заседание комиссии по научному туризму и сказал, что хотел бы постранствовать. Мне моё путешествие напоминало бросок в омут с головой: нырнул в Петербурге, а вынырнул уже под Пермью. За это время я встречал таких людей, которых никогда бы не встретил в городе, потому что они живут на дороге. Это абсолютно другой мир. Конечно, есть цивилизованные бродяги - московская лига автостопа или те, которые ходят с рюкзаком и спальным мешком. А я попытался совершить своё путешествие в одиночку. Вопрос ведь не столько в странничестве, сколько в выживании как таковом: чем хуже, тем лучше. Я сам разработал одежду, одежду "выживальщика": широкие штаны из грубой ткани, матерчатая рубаха без карманов и без ворота с прямым рукавом, а сверху жилет с кучей огромных карманов. И минимальный набор: плащ-палатка, немного "сухпая" по тибетскому рецепту, ну, сампа: жареная мука, протёртая, вываренная и высушенная с протертым же мясом, специями в растопленном масле. Денег я не брал с собой принципиально. Придя к тому, что странничество есть и его не может не быть, я решил провести эксперимент: сможет ли человек пройти с одним ножом и с минимальным количеством еды через всю страну без денег... Оказалось, это элементарно. Где-то тебя просто так накормят, где-то подработаешь, например, грузчиком.
  
  - А географы? - встряла Варя со своим вопросом, чтобы как-то заполнить паузу, вызванную наполнением очередной стопки.
  
  - Меня снабдили бумагой, которая по дороге очень помогала. Сейчас прочту, - Хэльге полез в карман и достал аккуратно-сложенный листок. - "В период с июля по конец декабря такой-то проводит пешую экспедицию от города Санкт-Петербурга до города Перми, святого источника близ деревни Успенка в долине реки Чусовая и обратно. Целью экспедиции, основанной на традициях Русского Географического Общества, является научный, описательный интерес к природе и жизни людей на пути её следования. По материалам экспедиции планируется издание книги". Мне доставляло несказанное удовольствие лицезрение того, как мент разворачивал эту бумагу, долго морщил лоб, напрягая до последней морщинки, а потом с очень умным видом складывал бумагу, протягивал мне, подносил руку к козырьку и говорил: доброй вам дороги! Бумага оказывала на них какое-то магическое воздействие. Впрочем, фраза, которая так их завораживала, звучит очень просто: "Русское Географическое Общество просит государственные, общественные и иные организации оказывать посильную помощь и содействие в проведении экспедиции".
  
  Лицо Хэльге с чётко-очерченными скулами, покатым лбом, большим сильным носом сейчас так явственно прорисовалось в голове Вари, что она даже вздрогнула, когда на его месте оказалось обычное, далеко не мужественное, лицо Кости.
  
  - И кому ты тут собралась показывать эту бумагу? Волкам? Или, быть может, твоему обожаемому графу фон Кролоку или Дракуле? Здравствуйте, я ваша...
  
  Варя ускорила шаг и опередила Костю метров на пять.
  
  - Ну не обижайся ты, - говорил он ей в спину, не сокращая между ними расстояние. - Поверь, я тоже нервничаю. Если бы у нас была хотя бы палатка и пуховые спальники, а так я не знаю, что мы будем делать, когда солнце окончательно сядет, и температура опустится ниже минус десяти. Знаешь, мы тоже создали себе искусственную критическую ситуацию...
  
  - В ней нет ничего искусственного, - обернулась Варя. - Мне страшно и холодно. Я не верю ни в каких вампиров, но я верю в волков, которые со всей Европы мигрировали в Трансильванию. И ещё...
  
  Она вдруг замерла, улыбнулась и добавила:
  
  - Я верю в тебя, Костя. Ты ведь что-нибудь придумаешь, правда?
  
  Парень улыбнулся и раскинул руки. Варя кинулась к нему и уткнулась носом в холодную куртку.
  Глава III - Волки
  Костя держал Варю за руку, чтобы в сгустившейся темноте девушка не оступилась. К тому же, когда тебя кто-то держит, кажется, что идти легче. Ещё Костя достал из рюкзака два налобных фонарика на резинке. Стало немного спокойнее - наверное, так чувствовали себя люди в давние времена, когда шли с зажжёнными факелами. Только испугаются ли волки искусственного огня?
  
  Ответа Костя не знал, хотя помнил рассказ старого питерского рок-журналиста. Однажды в дальнем походе тот отошёл от лагеря и столкнулся со стаей волков. Костя знал, что стая - это порядка девяти животных, у которых есть вожак и самка вожака - такова нерушимая иерархия подчинения. Вожак идёт впереди, он ведёт стаю. Его приятель приготовился к смерти, но всё-таки выхватил нож в надежде забрать с собой на тот свет хоть один шкурный трофей. Однако выглянувшее из-за деревьев солнце отразилось от лезвия ножа и отпрыгнуло солнечным зайчиком прямо в глаз волка. Вожак отступил в испуге, и вся стая отступила за ним. Звучит как байка, но почему-то тому человеку Костя верил. Всякое в жизни бывает. Потому одной рукой он крепко сжимал руку Вари, а другой, ещё крепче, складной нож в кармане куртки. Сможет ли он противостоять стае или хотя бы одному волку? Сможет ли остаться хладнокровным в критической ситуации? Мужик он или...
  
  А ночь тем временем безжалостно укрывала своим крылом Трансильванию и две одинокие беззащитные фигуры. В сковавшей морозный воздух зловещей тишине каждый хруст снега под толстыми подошвами казался чужим, не своим. Ребята вздрагивали, то и дело оборачивались, потом молча улыбались друг другу и шли дальше, упрямо стараясь разглядеть впереди огни деревни. Сколько же они уже прошли? Идут бодрым шагом уже четвёртый час - пяти километров в час по снегу да ещё в горку не сделать, но три-то они явно проходят. Так что десятку, как пить дать, отмахали. Теперь у них будто открылось второе дыхание. Они стали идти ещё быстрее, подгоняемые страхом, голодом и безнадёгой.
  
  Поднимался ветер. На ум приходили знаменитые строчки группы "Любэ" - ветер в харю, а я шпарю... Только сейчас от них не хотелось улыбаться. Нос пощипывало, щёки дёргало. Варя была уверена, что у неё на щеках тоже образовалась красноватая корка, ведь однодневная щетина скрывала такую точно на лице Кости. Хотелось есть. Ещё хотелось пить. Из машины они взяли только одну поллитровку воды, и теперь то и дело посасывали комочки снега, от которых сводило зубы и становилось ещё холоднее. Быть может, температура и не опустилась намного, но столько часов в заснеженных просторах проморозили их насквозь.
  
  - А ситуация, право, искусственная, - вдруг сказал Костя.
  
  Они вообще-то старались не говорить, чтобы не выпускать из организма дорогое тепло.
  
  - Мы ведь сами попёрлись сюда зимой, никто нас не гнал...
  
  Варя промолчала, восприняв это очередным обвинением в свой адрес.
  
  - Я за всё заплатила сполна, - прошептала она через пять минут.
  
  - Ещё нет, - усмехнулся Костя. Отсвет фонарика придавал ему сходство с монстром из фильма ужасов. - Мы ведь не добрались до человеческого жилья. И, признаюсь, я как-то уже не верю, что доберёмся.
  
  - Как так? - вздрогнула девушка. - Мы проехали километров десять, а на распечатке, что дал Алексей Николаевич, было указано пятнадцать километров.
  
  - Малыш, если бы мы шли верной дорогой, то давно бы были в деревне. Боюсь, мы не туда свернули.
  
  Варя остановилась как вкопанная.
  
  - Как не туда, но...
  
  - Это деревня, малыш, там живут люди, так?
  
  Варя кивнула.
  
  - Следовательно, они должны из неё выезжать хотя бы за продуктами. Да что там за продуктами! Сегодня же будний день - кто-то ведь должен работать в городе. Мы же с двух часов дня на этой дороге не встретили ни живой, ни мёртвой души. Тебе не кажется это странным?
  
  Варя кивнула и поёжилась.
  
  - Но... Дорога ведь расчищена...
  
  Костя передёрнул плечами.
  
  - Я уже который час думаю об этом и не могу понять, кому могло понадобиться чистить трактором дорогу, если ей никто не пользуется. Посмотри на сваленный у обочины снег - он девственно белый, а не коричневый, как бывает на дорогах, по которым ездят машины. Я понимаю, что здесь что-то не так, но не могу понять что. И мне...
  
  Парень замолчал и почувствовал, как девушка сжала его руку:
  
  - Мне тоже страшно, и это нормально. Костя, ты не думай, что я жду от тебя геройства. Но всё же...
  
  - У меня есть нож, но я никогда им не пользовался. Я вообще никогда не был в реальной драке. В детстве был цирк-карате, а к рукопашному бою я особо серьёзно не относился... Если бы у меня был пистолет... Как мы могли отправиться в эту глухомань без оружия!
  
  - А ты бы смог выстрелить?
  
  Парень промолчал.
  
  - Знаешь, когда я хотела получить разрешение на ношение оружия, отец сказал: "Нельзя достать пистолет и не выстрелить, потому что выстрелит тот, другой". Разрешение я так и не получила.
  
  - Блин, Варька, я же не о человеке говорю, а о волках. Кроме них здесь никого нет. Ну, быть может, ещё зайцы... Такие же трусливые, как и ты...
  
  Варя закусила губу.
  
  - Да ладно тебе. Идём. Останавливаться нельзя, замёрзнем нафиг. Все дороги куда-то да ведут.
  
  Они двинулись дальше. Каждый шаг давался с трудом. Они чертовски устали. Животы крутило, и оба в который раз ругали себя, что не сунули в рюкзаки никакой еды. Они рассчитывали добраться до деревни за час, ну максимум за два. Последнее, что Варя ела, была шоколадка, вернее маленький кусочек от нее, и то в полдень. Тогда они, несмотря на помощь навигатора, успели покрутиться по местности, сверяясь с распечаткой карты, нарисованной кем-то из этой самой деревни. Костя начинал нервничать, как всегда, когда терялся. Они были вместе уже два года, и два лета отколесили по Европе на машине. Она могла бы уже знать, что не стоило шуршать обёрткой так долго и потом так же громко пережёвывать орешки. Костя резко съехал на обочину, открыл дверь и выбросил выхваченную у неё из рук шоколадку.
  
  -.ть, сейчас сама за руль сядешь!
  
  Она покорно кивнула, надеясь отменить бурю. Только Костя выскочил из машины и исчез. Исчез на целую минуту. Неужели за руль, в снег и ещё неизвестно куда ехать? Варя готова была разреветься. Впрочем, её имя не было вписано в соглашение аренды, потому что ей не исполнилось ещё двадцати одного. Однако это было сделано не ради экономии, а просто Костя и не думал пускать подружку за руль в снегу. Он вообще боялся пускать её за руль даже летом, потому что хоть она и сама, пусть и с третьего раза, но всё же без взятки, сдала на права, но ездить нормально так и не научилась. Впрочем, своей машины у неё не было, да и ездить было некуда, ну не на Университетскую же набережную в час пик! Но парню сейчас, похоже, на такие мелочи, как страховка и навыки вождения, было плевать. Она его взбесила!
  
  Варя приготовилась перелезть на место водителя и позвать его обратно, как Костя заглянул в машину и протянул шоколадку со словами:
  
  - Далеко улетела, зараза, еле нашёл. Но снег чистый, так что можешь доесть.
  
  Есть она её не стала, но не из-за гигиенических соображений, а потому что ругала себя, что в который раз усомнилась в своём парне. Правда, скоро пришлось сомневаться по новой, потому что машину развернуло, и как при любой аварии, за окном всё поплыло, как в замедленном кино, - за несколько реальных секунд, оба успели передумать кучу вещей и изрядно испугаться. Второй испуг подступил тогда, когда машина уже остановилась и надо было из неё вылезти, чтобы оценить ущерб.
  
  - Ладно, мы страховку купили, - через силу улыбнулся тогда Костя и толкнул дверь.
  
  Утро в Бухаресте началось в полдень. Впрочем, тогда они только открыли глаза, а до душа добрались лишь спустя час, потому в Брашов въехали уже при свете фонарей, из-за чего утром пришлось ещё раз обежать исторический центр, чтобы поснимать, и только потом они направились в сердце Трансильвании в надежде это сердце всё-таки отыскать. Завтракали они в гостинице наспех - кофе и булочкой, совсем не рассчитывая на то, что это станет их единственной едой часов эдак на...
  
  - Неизвестно, сколько нам ещё идти, но идти надо, - твердил Костя как молитву.
  
  Варя покорно шла, и вдруг Костя резким движением откинул её к себе за спину и выхватил из кармана нож. Рука его дрожала. Две пары испуганных человеческих глаз смотрели на две пары горящих нечеловеческих, волчьих.
  
  Сколько прошло секунд или миллисекунд до того, как сильная мужская рука легла на запястье парня, и нож мягко полетел на дорогу, ни сам Костя, ни Варя не знали. Они немигающим взглядом смотрели на высокого мужчину в тёплых штанах и куртке и подстать ему женщину в длинной шерстяной юбке, полушубке и накинутом на волосы платке. Если бы они могли читать мысли друг друга, то те были бы идентичны - ну мы ведь оба видели волков. Незнакомец нагнулся, поднял нож, сложил его и протянул парню.
  
  - Что это вы, даже не поздоровавшись, на людей кидаетесь? - сказал он по-русски с сильным, но не режущим слух акцентом. Затем перевёл взгляд на прячущуюся за спиной парня девушку и приветливо скривил губы: - А вы, наверное, та самая Варвара, да?
  
  - Та самая? Что это значит? - Костя первым справился с шоком. - Откуда вы нас знаете?
  
  Мужчина окинул парня критическим взглядом - отметив всё от оледенелой щетины до красных ушей.
  
  - Вас я не знаю, а её жду. Наверное, я должен был предположить, что кто-то будет её сопровождать. В общем, мы вышли вас встречать. Меня зовут Богдан, а мою жену - Анна.
  
  Варя сделала шаг в сторону.
  
  - Очень приятно, - тихо сказала она. - Но я должна встретиться с Михеем.
  
  - Всё правильно, только он очень стар и не покидает своего дома, но вы с ним встретитесь... - Богдан замолчал на мгновение. - Быть может, даже завтра, если он не будет сильно пьян... Почему вы без машины? Я расчистил дорогу ещё два дня назад, чтобы вы могли проехать.
  
  - Нас развернуло, и я не смог вытащить машину из сугроба, - сказал уже спокойно Костя.
  
  - Ничего страшного, на нашей дороге с машиной ничего не случится.
  
  Богдан как-то странно улыбнулся, или же свет фонариков сыграл дурное дело, только обнажившиеся зубы румына блеснули в ночи слишком ярко.
  
  - Добро пожаловать!
  
  Теперь улыбнулась женщина, произведя на Костю такое же странное впечатление своей улыбкой, что и её муж. И не только на него. Когда Анна протянула Варе руку, девушка лишь крепче вцепилась в рукав парня.
  
  - Завтра утром, - Богдан, казалось, специально выделил последнее слово, играя произведённым на гостей впечатлением, - мы вытащим вашу машину, а то сегодня уже поздно и темно. Вы устали, замёрзли и голодны. Пойдёмте.
  
  - А далеко до деревни? - спросил Костя.
  
  Румыны как-то странно переглянулись и улыбнулись.
  
  - Вы что, не слышите лай собак? - спросил Богдан.
  
  Действительно где-то совсем близко звонко переругивались два пса. Странно было услышать собачью перебранку в ещё минуту назад мёртвой тишине.
  
  - Деревня прямо за поворотом, - продолжал румын спокойно. - Неужели вы думали, что мы пойдём куда-то ночью без огня? Я просто возился со своим грузовичком и услышал ваши шаги. Признаться, мы ждали вас днём. Анна обед приготовила. А сейчас уже восьмой час, самое время ужинать. Идёмте!
  
  Ребята быстрым шагом последовали за хозяевами. Теперь снег хрустел под ногами довольно весело.
  
  - Послушайте! - сказал Костя, поравнявшись с Богданом. - У вас волки водятся?
  
  Румын улыбнулся, и сейчас улыбка его была обычной, лишь едва открывающей зубы.
  
  - Конечно, мы же в Трансильвании. Обычно они зимуют выше в горах. В деревню суются лишь когда совсем оголодают. Вы что, видели волков?
  
  - Да, - тихо отозвался парень. - Как раз перед вашим появлением. Это я из-за них достал нож.
  
  Румын хохотнул:
  
  - Хотел бы я посмотреть, как ты вспорешь брюхо серого своей игрушкой. Небось, всю дорогу про волков думал, вот и привиделось. Мысль - она материальна, особенно в Трансильвании, запомните это. Оба! Если волки и подходят к деревне, то ближе к полуночи. Не сейчас.
  
  Они сделали очередной поворот, и дорога закончилась - вернее, дальше она не была расчищена. У обочины стоял серый грузовичок со снегоуборочным ковшом. За ним в сторону уходила дорожка, расчищенная лопатами. Должно быть, главная улица деревни. За сугробами торчали частоколы, а за ними в отдалении чернели силуэты домов. Деревня утопала в темноте. Ребята недоуменно переглянулись.
  
  - Мы ложимся спать и встаём по солнцу, - пояснила Анна. - У нас нет здесь электричества.
  
  Она подошла к грузовичку и вынула из кузова керосиновый фонарь. Богдан вытащил из кармана коробок и чиркнул спичкой. Вспыхнул слабый огонь. Анна отрегулировала пламя и, неся фонарь перед собой, повела ребят вглубь деревни. Богдан замыкал шествие.
  Глава IV - Тепло
  Калитка отворилась с отвратительным скрипом, как бы нехотя пуская гостей на довольно просторный двор, в центре которого в большом сугробе мёрзли сани, а в глубине чернело бревенчатое здание в два этажа с покатой крышей, облепленной снегом настолько, что не видать было ни одной черепицы. Анна потопталась на крыльце, сбрасывая с валенок снег, и отворила тяжёлую дубовую дверь. Все последовали её примеру, устроив ногами настоящий барабанный концерт.
  
  - Мы держим трактир, - сказала хозяйка, пропуская гостей в просторное помещение, уставленное массивными столами и такими же громоздкими скамейками.
  
  На двух столах горели керосинки, поэтому ребята смогли оценить старинное убранство, вернее его отсутствие - если не брать в расчёт висевшие на одной из стен шкуру медведя и старое ружьё. "А почему здесь нет чеснока?" - чуть не вырвался из уст Кости вопрос, неожиданный даже для него самого. Он смутился и отвёл взгляд от Богдана, который будто прочитал его мысли и гадко улыбался им, вешая свою куртку на оленьи рога, служившие вешалкой. Хозяин жестом пригласил ребят раздеться, принимая полушубок жены.
  
  Анна оказалась не в юбке, а шерстяном платье, и, когда платок с головы перекочевал на плечи, открылись две тугие чёрные косы до пояса. Такие же тёмные и большие, что и у мужа, глаза весело блестели на раскрасневшемся от мороза лице, а губы складывались в добрую улыбку. Она скрылась в тёмноте дома, и до ребят донёсся грохот посуды. Костя повесил куртки на рога и хотел уже пройти к столу, но Богдан остановил его:
  
  - Снимите обувь. Оба. Небось ноги промокли. И проходите к камину, он ещё не остыл. А мы с Анной пока принесём горячей воды. Конечно, вам лучше бы в ванну, но без ужина мы вас не отпустим.
  
  Когда Богдан ушёл, Костя непроизвольно выдохнул и плюхнулся на скамейку. Ноги так гудели, что он уже подумал, что не поднимется. Варя быстро стащила сапоги, а вот Костя вспомнил, что обморозил руки. Пальцы побелели, но продолжали болеть и заставили изрядно повозиться со шнурками. Костя стянул носки и, оставив подле ботинок, босиком прошествовал к деревянному креслу, закрывавшему камин. Варя ринулась следом, но не успели они протянуть к тлеющим углям руки, как перед ними появилось два таза, а на спинку кресел легли полотенца. Костя мигом сунул ноги в воду, а Варя долго со смущением стягивала носки. Анна присела подле гостя с фляжкой и свёрнутой в несколько раз материей.
  
  - Давай сюда руки, - приказала она, и Костя покорно протянул обмороженные пальцы.
  
  Анна капнула на ткань из фляжки и протёрла обе руки, а потом заставила опустить в кастрюльку, которую Богдан поставил Косте на колени.
  
  - Скажешь, если вода остынет, - бросил Богдан и сел на шкуру.
  
  Должно быть, ему тоже не хватало тепла, как и света, потому он попросил жену принести керосинку. Хочет рассмотреть гостей, не иначе, но света хватило и на него самого. Теперь румын выглядел немногим старше Кости, хотя тусклый свет обычно старит людей. Он явно младше жены, или же тяжёлая жизнь состарила Анну раньше прочих южанок, но, увядши, она приобрела материнскую красоту, сдобренную доброй улыбкой. Хотелось уткнуться в эту большую мягкую грудь и заплакать. Да, именно такое желание завладело Костей, когда хозяйка шагнула от мужа к нему.
  
  - Я вижу, как тебе больно. Крепись, - бросила Анна по пути в кухню.
  
  Она едва заметно коснулась плеча Кости, но его прошибло током, и на глазах всё же выступили слёзы.
  
  - Надо было приезжать, когда цветут сливы. А теперь привыкай к нашей зиме, - усмехнулся Богдан, и мягкий голос его приобрёл злую хрипотцу.
  
  - Кто ж знал, что у вас... Так, - закончил Костя опасную фразу. Критиковать с порога образ жизни хозяев - это форменное свинство. Кого надо прибить, так это проклятого Алексея Николаевича, отправившего их в эту дыру!
  
  - Ты ещё не знаешь, как у нас, - прохрипел Богдан и пошёл, наверное, помогать жене, когда та что-то крикнула из кухни по-румынски.
  
  Варя всё время молчала, но уход Богдана развязал ей язык:
  
  - Ты не заметил, кто унёс мои носки?
  
  - А тебе не всё равно?! - ответил Костя зло и, шмыгнув носом, вместе с соплями втянул аромат разогреваемого ужина, дурманяще-пьянящий.
  
  Богдан вернулся с двумя парами шерстяных носков и бросил обе Варе на колени, затем стянул с плеча полотенце и, присев подле Кости на корточки, попросил вынуть из воды руки. Промокнув их, румын обернулся к Варе:
  
  - Одень ему носки и ступайте к столу, - и, забирая кастрюльку, бросил парню: - Надеюсь, ты не отморозил их, и всё равно я замотаю твои пальцы после ужина. Пошевеливайтесь!
  
  Варя быстро справилась с носками, а потом они на пару с той же быстротой умяли тушёный с мясом картофель, съели хлеб с хрустящей корочкой, какой может похвастаться только домашняя выпечка, и запили горячим, обжигающим горло, травяным чаем. Хозяева ничего не ели. Они молча обнимались со своими кружками, явно греясь о них.
  
  - Мы в деревне ужинаем довольно рано. Если бы не вы, мы бы давно спали, - сказала Анна, поймав заинтересованный взгляд гостей. - Но вы пейте спокойно, мы вас не торопим. Я всё не решаюсь спросить, нужна ли вам вторая комната?
  
  - Не нужна, - ответил Костя и, заметив, как потупилась Варя, пнул под столом её ногу. - Я могу и у камина на шкуре. После ваших лесов мне без разницы, где спать.
  
  - Эта шкура волчья, - усмехнулся Богдан и, отставив в сторону кружку, отправился в кухню, откуда тут же вынырнул с двумя полными вёдрами. - Если не поторопитесь, ванна остынет.
  
  Богдан так резво взлетел по тёмной лестнице, будто вёдра были пусты, но каждая ступень со стоном отозвалась на их вес.
  
  - Колонки у нас тоже нет, - будто извиняясь, тут же выдала Анна. - Но вы же к нам всего на пару дней.
  
  Анна сделала первый глоток из своей кружки и поморщилась, но затем быстро мелкими глотками осушила её до дна. Морозный румянец пропал, и лицо хозяйки приобретало ровный розовый цвет.
  
  - Тебе я нашей святой воды не предложу, - рассмеялся ещё на лестнице Богдан, заставив Костю вздрогнуть. - Тебе сейчас сливовицы нельзя, но мы с тобой ещё выпьем, - румын протянул Косте отрез шерстяной ткани. - Обмотай руки и подержи в тепле хотя бы пару часов.
  
  Анна тоже поднялась и, подхватив ещё полную кружку мужа, сказала Косте:
  
  - В Трансильвании самогон до добра не доводит.
  
  - Обычный женский трёп. Не слушай её! - И забрав у жены кружку, Богдан выпил сливовицу одним глотком, даже не поморщившись, тогда как Костю передёрнуло, будто пил он сам. - Живо наверх! Дверь в вашу спальню открыта, а из неё есть выход в ванную. Я бы посоветовал вам сразу лечь спать.
  
  Косте не понравилось, как румын взглянул на Варю, и он притянул её за руку к себе.
  
  - Не беспокойтесь, - процедил Костя сквозь зубы. - Мы не станем злоупотреблять вашим гостеприимством. Мы приехали сюда за фольклором.
  
  - Я только хотел сказать, - всё с тем же смешком продолжил Богдан, - что с петухами деревня начнёт просыпаться, и тишины не будет.
  
  Костя кивнул, а Варя, пытаясь увести разговор в безопасное русло, спросила:
  
  - А если Михей завтра будет пьян, то когда мы с ним сможем поговорить? У нас нет много времени.
  
  Богдан нахмурился так, что густые чёрные брови сошлись у переносицы.
  
  - Я не пророк, но обещаю, что без фольклора вы не уедите. Моя жена знает достаточно песен и даже переведёт их на русский. Да и я могу увести вас в такие дебри трансильванских сказок, что сами не рады будете, что решили копнуть так глубоко. Сказка ложь, да в ней намёк...
  
  - А где вы так хорошо выучили русский? - перебил Костя румына, вновь перехватив его плотоядный взгляд, направленный на Варю.
  
  Богдан поднял со стола керосиновую лампу, и в её свете глаза румына хищно вспыхнули.
  
  - У меня мать из Москвы. А жена из Молдовы. Пришлось выучить.
  
  Он всучил Косте лампу, и тот сразу подтолкнул Варю к лестнице.
  
  - Мы приберём в кухне и поднимемся наверх.
  
  Оба подпрыгнули, так близко прозвучал голос румына, и обернулись: Богдан продолжал стоять у стола.
  
  - Наша спальня в самом конце, если вдруг что понадобится ночью. Но я не советовал бы вам покидать вашу комнату. Дом старый, можно в темноте спокойно свернуть шею.
  
  - Учтём, - буркнул Костя и, обойдя Варю, стал подниматься, держа керосинку на вытянутой руке.
  
  Комната оказалась третьей от лестницы. До спальни хозяев они насчитали ещё четыре. Наверное, такие же крохотные, как и их. Небольшое окно было закрыто ставнями. Костя поставил лампу на малюсенький столик и обернулся к Варе:
  
  - Помнишь, как в Австрии с утра нещадно било в глаза солнце? Здесь нам это не грозит.
  
  Варя кивнула и стянула бадлон. Рядом чернело зево камина, от которого ещё исходило тепло.
  
  - Хорошо, хоть лампу дали, - Костя тоже стянул футболку. - А то чувствуешь себя героем фильма ужасов, а подобное я предпочитаю смотреть из зала.
  
  Костя поморщился от запаха и, скомкав, швырнул футболку в дальний угол.
  
  - Кто они? Как думаешь? - спросила Варя.
  
  - В смысле? Не вампиры, раз самогон глушат, да и чеснок в мясе был.
  
  - Идиот! - Варя запустила в Костю бадлоном. - Ну, живут отшельниками, без электричества...
  
  Парень пожал плечами и отправил бадлон к своей футболке.
  
  - А чёрт знает, как это в Румынии называется. Вот в Сибири есть старообрядцы, в Штатах амиши... Наверное, что-то подобное - добровольный отказ от благ цивилизации. Впрочем, у них есть машины. Вот завтра глянем на остальных и узнаем. Да и на этих двоих хотелось бы при свете дня посмотреть.
  
  Варя поёжилась.
  
  - Лучше вообще их не видеть! У меня от этого Богдана мурашки по коже.
  
  - Ты там смотри, я ревнивый.
  
  - Дурак! - на этот раз она опустила ему на грудь кулак. - Ты там тоже Анну разглядывал. Думаешь, я не видела!
  
  Костя отвернулся и бросил на пол остальную одежду.
  
  - Я только умоюсь и пущу тебя в ванну. Иначе ты со мной рядом спать не сможешь.
  
  Он толкнул дверь, которая со скрипом отворилась, и тут же прикрыл за собой.
  
  - Поторопись, Варька! Вода остывает быстро, а я не дотащу ведра наверх.
  
  Варя разделась, собрала волосы в кичку, подняла с пола лыжные штаны и повесила одни на спинку стула, другие на спинку кровати. Пол в ванной тоже был деревянным и скрипел так же, как и в остальном доме. В углу примостился ржавый умывальник с круглой раковиной из таза, какие бывают на старых дачах. Над ним висело зеркало в деревянной резной раме, а рядом накренился стул со стопкой полотенец. Окно проделали в потолке, но света из него ждать не приходилось из-за снежной шапки. В чугунной ванне вода плескалась лишь на самом дне.
  
  - Ожидала найти здесь деревянную? - Костя помог Варе залезть в воду. - Долго не сиди, окоченеешь.
  
  На полу мигала оставленная румыном керосинка, но романтики не чувствовалось.
  
  - А туалет тут есть или только во дворе? - спросила Варя.
  
  - Да вон, то ведро с ароматическими травами, наверное, он и есть. Прямо как в тюремной камере в Петропавловке. Я сейчас выйду.
  
  И Костя замотался в полотенце.
  
  - Не уходи! - Варя чуть не выпрыгнула из ванны. - Что ты там не видел! Не уходи! Я не хочу оставаться одна!
  
  Костя вытер её насухо и отвернулся. Варе тоже не хотелось смотреть ему даже в спину, потому она уставилась в потолок.
  
  - Я, наверное, сумасшедшая, но такое чувство, что за нами наблюдают.
  
  Костя с улыбкой обвёл взглядом комнатку, взглянул наверх на заляпанное снегом окно и выдал:
  
  - Если только пауки и мухи! Ну, ты всё?
  
  Варя вернулась к ванне, чтобы умыться.
  
  - Блин, мы оставили рюкзаки внизу! - ахнула она.
  
  - Бриться мне всё равно лень, а голой ты меня больше устраиваешь, но сегодня, поверь, я безобиднее мухи. И вообще взрослые нам запретили этим заниматься. Пошли в постель. Во сколько петухи орать начинают, не знаешь?
  
  Варя пожала плечами и вышла в комнату первой. Костя, развесив мокрые полотенца, шагнул следом и чуть не столкнулся с ней лбом.
  
  - Ты дверь запирал? - спросила Варя испуганно.
  
  - Да, на задвижку, а что?
  
  - Дверь приоткрыта, а открыть задвижку ведь можно только изнутри, да?
  
  Костя замотался обратно в полотенце и подошёл к двери. Варя тоже схватила своё. Язычок замка блестел снаружи. Кто-то явно боялся, что его услышат, и не защёлкнул его. Костя схватил керосинку и распахнул дверь. В коридоре темно и пусто, но слышится скрип половиц. Может, конечно, скрипят они под его собственными ногами, хотя... Костя замер и прислушался. Это были не его шаги. Ходили на чердаке - либо кто-то маленький, либо тот, кто умеет двигаться очень тихо.
   Костя поднял фонарь над головой. Отверстие, ведущее на чердак, тоже прикрыли, похоже, в спешке. Или же причиной зазора стала забытая в нём палка. Костя легко дотянулся свободной рукой до дырки и, просунув в неё пальцы, подтянулся. Но только поднёс к отверстию керосинку, как чья-то ледяная рука схватила его за голую ногу и рванула вниз.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"