Здесь тихо. Очень. Все время сижу здесь и думаю обо всем. Одна. Это просто прекрасно. Такое тихое, уютное место. Солнечные лучи, пробиваются сквозь золотые кроны деревьев. Хорошо, как же хорошо. Просто нереально. Так не бывает...
Откуда-то сзади послышался треск кустов.
Да, действительно. Так не бывает.
- Кхм-хм, - вежливое покашливание, - Извините, не подскажете ли, как пройти к лекториуму?
Я подняла голову и посмотрела на мужчину. Он был совсем еще молод, но мантия на нем была не студенческая. Ассистент?
- Извините, - растерялась я, - Лекториум в той стороне, откуда вы пришли.
Мужчина помедлил, кивнул мне и ушел. Смотря ему вслед, я подумала: "И что это было?".
Затем снова опустила голову на траву и вдохнула приятный запах трав.
На лето я так никуда и не поехала - осталась в Академии. Родителям пришло срочное письмо от Изабель о том, что салон бедствует без матери. Они уехали, но обещали вернуться, как только все снова будет в порядке.
Видимо, все было очень плохо, потому что мне не приходили письма около полутора месяца. Меня это радовало, хотя я все же немного беспокоилась, смогут ли они дальше оплачивать мое обучение. Но с этим все было в порядке. Письмо от родителей пришло за месяц до начало учебы. В нем было извинение за то, что мы не сможем отправиться к бабушке (не сильно сожалею, она все-таки мегера) и за то, что они смогут приехать только осенью, на мой дебют. За последнее могли не извиняться - я бы обошлась и без этого. Но мои родители были ярыми приверженцами традиций, а дебют был, по их мнению, самым важным событием для меня за последние десять лет. Возможно, я немного утрирую, но они действительно так думали. И это немного грустно, ведь я считаю совсем по-другому.
Все лето было для меня чем-то вроде рая. Я могла просыпаться в обед, а затем не спеша прогуливаться по городу. Можно было сидеть в библиотеке допоздна, а потом, во снах, бродить по закрытым секциям. Можно было тихонько пробраться в огромный подземный зал, специально устроенный для тренировок старшекурсников, и там пробовать какие угодно заклинания. Ведь почти все учителя разъехались - кто на практику, кто на отдых от нерадивых студентов.
Я и занималась, чем хотела. Создавала локальные пожары и затем тушила их маленьким дождиком. Хотя для этого приходилось таскать с собой ведро с водой - по-другому я пока не могла. Выращивала цветы - быстро, всего за пару дней из семечка вырастала яркая астра. Или тушила свечи на большом расстоянии. В моем понимании все это было первоклассным развлечением.
А вот с некромантией были проблемы. Я не могла найти ни одного трупа, а мысли о том, чтобы самостоятельно загубить чью-то жизнь, даже не приходили мне в голову. И хорошо, потому что кто знает, как бы могла повернуться жизнь, если бы я сделал что-то подобное. Вместо того чтобы печалиться, я решила почитать рассказы о магах. Это был старый томик, обшитый кожей, с красивыми картинками, которые не тронуло время. Истории были немого детские, но основывались на вполне исторических фактах. К тому же, там были короткие, отрывочные, но описания заклинаний. Конечно, истории все были про великих магов, которые одной рукой поднимали горы, а другой осушали моря. Не могу понять, к чему такая склонность к изменению природы? Вхождение в транс во время некромантических ритуалов повлияло на меня - теперь я очень любила просто сидеть на земле и смотреть на небо. Это было глупое и бесцельное времяпровождение, но мне нравилось.
В конце лета, за пару дней до начала учебы, у меня был день рождения. В этом году, как и прошлом, не было никакого ощущения праздника или атмосферы радости. Такой же обычный день, как и все остальные. Родители прислали в подарок деньги. Очень небезопасно, но ничего другого они мне подарить не могли. Одежды они накупили еще во время своего последнего визита, а ничего больше мне не было нужно. По их мнению, конечно. Да и не могла же я сказать про трупы животных. Меня саму начало воротить от некромантии некоторое время назад.
Неожиданно, поздним вечером, почти ночью, за день до начала занятий в мою комнату ворвался Хавьер. Он был весел и не иначе как от выпивки. Преподнес мне коробку, в которой при едином движении ударялись друг о друга какие-то стеклянные предметы. Духи его соседа-содомита, простодушно предположила я. Но нет, это были алхимические ингредиенты. В склянках - жидкие и сыпучие, в коричневых бумажных пакетиках - твердые. Все эти штуки были, конечно, неопасны. Он, видимо, жалел, что извел на меня так много своих припасов в прошлом году во время наших занятий.
Еще я неожиданно получила подарок от рыцаря. Он подошел ко мне на почте и вручил небольшой сверток. Не успела я и слова сказать, как он поздравил меня и умчался куда-то дальше. Ничего не понимая, я разорвала упаковочную бумагу. Внутри была записка, гласящая: "От Тана. Поздравляю! На будущее, чтобы ты не мерзла", и еще один сверток. Размотав бумагу, которой у меня с собой была уже целая куча, я с удивлением посмотрела на то, что оказалось в моих руках. Это была книга. "Домен Огня".
***
В первый учебный день архилектор произнес длинную, нудную речь, в завершение которой добавил совершенно неожиданные для всех слова.
- А теперь произойдет разделение! Все вы будете учиться теперь на двух факультетах - светлом и темном. Вас уже заранее разделили. Все имена в списке на кафедре практической магии.
И все. Больше никаких объяснений. В отличие от прошлого года, когда нас водили чуть ли не за ручку, мы теперь знакомились с новыми профессорами сами, да и кабинеты приходилось искать самостоятельно. Не то чтобы это было сложно, но некоторые умудрялись забрести чуть ли не в катакомбы. По моему пришествию на кафедру практической магии здесь уже была толпа. Список висел достаточно высоко, и я с легкостью нашла свое имя в темной половине. Хотя половина эта была раза в три меньше светлой. И что за глупые названия? Темный факультет, светлый...
Расписание висело тут же. У нас, в отличие от светлых, было больше часов занятий в день, но зато намечался дополнительный выходной в середине недели. Неожиданно. И еще нас разделили на группы. Если раньше мы ходили на лекции все вместе, первым курсом, то теперь нас разбили на группы по десять человек. К каждой - куратора. Естественно, профессоров нам не выделили. Ассистентов.
Мне было не очень интересно. Все это я уже переживала в своем прошлом училище. Видимо, во всех учебных заведениях учеников предпочитают делить. Так, верно, проще, но ведь было бы легче спросить учеников самих? Невольно вздрогнув от резкого порыва ветра, я развернулась, и решила было уже пойти в свою комнату, как увидела знакомое лицо. Хавьер сидел на подоконнике и мило беседовал с какой-то старшекурсницей. Она была не очень хороша собой, но голос у нее был очень приятный. Пока я ждала окончание их разговора, мимо меня проплыла Катиль. Ее имя было в списке светлых, в этом сомневаться не приходилось. И все-таки интересно, как они нас распределяли? По территориальному признаку или по оценкам? А может, по пропуску занятий? Но раздумывать над этим вопросом дольше мне не пришлось - Хавьер заметил меня и попрощался со своей знакомой. Мы перебросились парой слов и решили прогуляться по городу. Ни у кого еще не было желания учиться.
***
Лекции, лекции. Со своими и со светлыми. Общие и профильные. А еще практика.
Последнее - под руководством ассистентов. Ассистентом моей группы оказался тот самый топографический кретин. Насколько я поняла, находить кабинет самостоятельно он до сих пор не мог, а поэтому рядом постоянно приходилось ошиваться какому-нибудь студенту - спрашивать за незнание о академических мероприятиях будут нас, а не его.
К тому же, в этом году нам решили поставить все пропущенные в прошлом году практические занятия. Одно из последних, например, - работа с артефактами общей направленности - проводилась под руководством того самого молодого профессора-ассистента. Я даже не поняла, кем же он был. То ли артефактор, то ли практикант из какой-то франтовской академии, весь шик которой в паре вельмож-покровителей.
Ох, ну так, наверно, все и было. Ведь он постоянно ходил таким павлином со своей золотоверхой тросточкой. Тросточка эта была отдельным разговором - длинная, прямая, чуть ли не посох, с навершием в виде головы льва. Глаза льва представляли собой какие-то камушки, то ли драгоценные, то ли нет. Кто их разберет? В любом случае, это не важно, так как моя первая практическая работа профессорский состав не удовлетворила, и меня отправили на пересдачу.
Молодого профессора-ассистента звали Лиавер Фарен. Маг Лиавер, как к нему должны были обращаться ученики.
Войдя в кабинет, который он временно занимал, я удивилась поразительному порядку. Постояв некоторое время на пороге с весьма глупым, думаю, видом, я была замечена.
- Да, ученица?..
- Медейра.
- Медейра... - он словно попробовал это слово на вкус. В тот момент у него было очень приятное лицо. Но он тут же опомнился, - Мне кажется, мы знакомы.
- Да. Лекториум, - с таким видом, будто это все объясняет, произнесла я.
- Лекториум? - он заинтересованно поднял брови, но тут же опомнился, - Что вы имеете в виду, ученица Медейра?
- Я показывала вам дорогу к нему.
Он чуть нахмурился, недовольный тем, что я пренебрегаю вежливым отношением к нему, а потом вспомнил, как глупо выглядел, спрашивая путь. Мне так думается.
- Я помню. Что вам надо?
- Я пришла на пересдачу, - подражания его чуть грубоватому из-за смущения тону, сказала я.
- Пересдачу, - задумчиво побарабанил пальцами по столу, - Да, это можно устроить. Как только отработаешь. Будешь помогать мне, - заметив мой удивленный взгляд, он уже увереннее продолжил, - Документы, свитки. Да, то, что надо, - и улыбнулся. Чуть безумно.
***
То, что узнала в первый день о профессоре-ассистенте Лиавере Фарене, навсегда определило мое к нему отношение. Во-первых, он постоянно повторял за окружающими их фразы, перед тем как ответить. Это раздражало, конечно. Казалось, ему нужно время, чтобы обдумать ответ. Как будто он глуп. Но он же ассисте6нт. Он не может быть глупцом. Или я ошибаюсь? Во-вторых, он был безумно порядочным. В смысле чистоплотным, но и в смысле вежливым тоже. Все время с этой своей тросточкой, с пестрым платком на шее и дружелюбной улыбкой, он вызывал у меня противоречивые чувства. То ли бесил, то ли смешил. Даже не знаю. Но вид у него определенно был какой-то забавный. В первый день нашего знакомства я до вечера разгребала его записи и заметки. Он был просто помешан на систематизировании. У него был такой шкафчик с пронумерованными ящиками. Он заставил меня сложить все свои бумажки сначала в алфавитном порядке, а потом еще и по курсам. Ничего не скажешь, веселое времяпровождение. К счастью, мучилась я не одна. Он тоже разгребал свои завалы, но ему эта работа скучной, судя по всему, не казалась. Он весь горел энтузиазмом и предложил мне вместо пересдачи помочь еще пару раз. Я согласилась. Работенка была непыльная, и между делом можно было просмотреть записи. Весьма удобно. Но лекции посещать придется - несмотря на всю мою неприметность, он меня запомнил. Даже здоровался в коридоре.
Успехов в некромантии не предвещалось - я ее забросила. Все эти ночные походы в лес, "одалживание" соли и запах гниения могли привести в восторг только полностью сумасшедшего. И после них мне снились кошмары.
Самый первый я запомнила очень хорошо. Я просто падала во тьме, падала и падала, пока не приходило утро и соседка не начинала орать над ухом бешенные песни пустынников. Стоит ли говорить, что я совершенно не высыпалась? Кошмар после каждого ритуала был один и тот же. Никаких изменений - полет во тьму. А на вторую ночь после ритуала мне всегда снилась какая-то белиберда. Что-то быстрое и тревожное, заставляющее сердце сжиматься от плохого предчувствия. Пробуждение после этого было такое же внезапное и неприятное. В итоге - еще один загубленный день. Третья ночь, к счастью, была спокойной, и я могла спокойно выспаться.
Еще я занималась по книге, подаренной Таном. Я его не встречала после этого, хотя он был на темном факультете. Я специально проверяла. Он был в группе у миленькой девушки с пшеничными волосами. Вот уж кого я видела часто! Она постоянно крутилась около Хавьера, с которым мы часто общались на почве совместных прогулов. И дополнительных занятий, естественно. Вот где пригодился его подарок. Благодаря им и усердным занятиям, мои практические работы по алхимии были просто изумительны.
В общем, прошел первый месяц учебы. Размеренно и спокойно, так, что я успевала даже дремать на улице в хорошую погоду, которая продержалась дольше, чем в прошлом году. К началу второго месяца я настолько расслабилась, что была совершенно поражена запиской от родителей, оставленной на вахте в общежитии.
Я не забывала про почту, просто написала матери, что первый месяц самый напряженный, а поэтому я вряд ли смогу отлучатся из академии, чтобы сходить на почту. Она поняла и милостиво заверила меня в том, что не будет обижена или оскорблена.
И вот - она. Записка. О встрече в том самом ателье, где мне уже два раза шили новые наряды. Только тогда вспомнила про дебют. Но мне на него было плевать, как говорили самые бедные студенты Академии, а потому я со спокойной совестью отправилась в город. Как и ожидалось, отец не приехал. Остался следить за состоянием салона. Мама прожужжала мне все уши о планируемом открытии второго здесь, в Эйлетте, когда шторы примерочной раздвинулись, и из-за них выпорхнула... Изабелла. Не хотелось бы говорить о том, что для меня это было неприятным сюрпризом. И я не сказала. Обняла сестру, расцеловала, усадила на софу рядом с собой и поведала обо всех приятных молодых людях, встреченных мной здесь. Белле было двадцать, и она уверенно двигалась к званию замужней дамы. Ею посещались все мало-мальски крупные балы и пикники, все встречи в салоне у матери и в здании городской мэрии. Все это она с неимоверным упорством посещала, надеясь на вознаграждение в виде молодого прекрасного принца с карманами, полными золота. Нет, серьезно! Она на это надеялась. И как бы я не пыталась вразумить ее и обратить внимание на кого-нибудь, мягко говоря, проще, она меня не слушала. Ну, пожалуйста. Больно надо.
С родственницами я провела около трех часов. За это время швея обмерила меня с ног до головы и успела обсудить с мамой и сестрой все детали будущего наряда. Мне было немного неприятно, когда она предпочла говорить не со мной, но, видимо, мой юный возраст смутил ее. Тем более мне результат был глубоко безразличен, а потому я спокойно сидела и повторяла про себя правила безопасности на занятии по практической магии. Первое и, что самое важное, практическое занятие (по этому предмету они все практические) должно было быть завтра. Месяц задержки обусловливался тем, что в одном подземном зале для тренировок кто-то устроил пожар. Хм. К концу беседы трех доморощенных жертв моды я уже заучила эти правила наизусть и решительно скучала на протяжении целых двадцати минут.
После ателье меня накормили и отвели в академию, сдав лично на руки сторожу, вернее, замещавшему его старшекурснику. На этом и закончилось мое общение с родственниками на той неделе.
***
Дебют мой прошел спокойно. Никакой толпы из кавалеров, человек пять, шесть. Все чинно, благородно. Пара чаепитий после занятий, и прогулка на лошадях в выходной. Тихо и спокойно.
Как бы ни так.
Все проблемы начались с платья. Оно было хорошенькое, не спорю, но я в нем была похожа на цыпленка - до того оно было желтым. Мамин взгляд выглядел виноватым, а когда я спросила ее о причине, она пролепетала что-то насчет золотисто-желтого оттенка, который подчеркивает темный цвет моих волос. Я промолчала, но нейтральное ранее настроение тут же испортилось. Желания провести целый вечер перед кучей важных людей в подобном непотребстве у меня не было. Как и желания быть общительной и дружелюбной. Уличив момент, пока за мной никто не наблюдал, я скользнула в небольшой альков, скрытый от посторонних взглядов ширмой.
Весь этот бал, все эти танцы и все эти напыщенные индюки вместо воспитанных джентльменов меня расстроили. В глубине души я признавалась себе, что была бы не против встретить какого-нибудь красивого парня и выйти за него. Я действительно была бы не против. Но единственным адекватным человеком, встреченным мной, был, как не странно, Фарен. Мы с ним не поздоровались, но он явно заметил меня. Ускользнула из-под бдительного родительского ока как раз после этого. Надеюсь, он не пригласит меня на танец. По какой-то причине мне не хотелось, чтобы он застал меня в таком виде (я надеялась, что когда он меня заметил, от него ускользнул мой общий безобразный вид). Но тут меня ждало еще одно разочарование. Он зашел в альков с горестным выражением лица, сразу не заметив меня. Обнаружив меня, он сначала молчал, а потом сел на второе из двух кресел и задумчиво уставился на меня. В подобной неофициальной обстановке он, казалось, вел себя более расслабленно по отношению к негласному кодексу отношений учеников и преподавателей.
- Неплохой наряд, - сказал он, скрывая насмешку. И куда делся тот забавный парень с шелковым платком? Сейчас рядом со мной сидел скорее старый приятель, усталый и взвинченный. И я сама была такой же.
- У вас тоже.
Сегодня в академии он был в своем обычном костюме, а здесь, среди кучи благородных господ, он сверкал ярко-красным сюртуком поверх зеленой рубашки и желтыми бриджами. И все это дополняли шикарные сапоги - черные, блестящие, с золотистыми шпорами. Все это выглядело настолько глупо и смешно, что мы оба улыбнулись.
Мы немного помолчали, отдыхая от суматохи бала. Мне было, конечно, приятно, что не я одна одета в ужасное платье. Не знаю, почему сестра не могла одолжить мне одно из своих. Все-таки у нас почти один размер. Может, из врожденного чувства вредности? Кто знает.
Долго раздумывать над этим вопросом мне не дали.
- Кажется, мы идеальная пара, ученица Медейра. Подарите ли вы мне танец? - он встал, предлагая мне руку. Что это с ним творится? Ведет себя, как Хавьер. Как будто мы друзья. Ну, ладно. Отказывать было бы неловко.
Он вывел меня из алькова и ловко втиснулся в ряды танцующих. Танцевали мы оба не очень хорошо, а общий пестрый внешний вид вызывал столько смешков у окружающих, что мы стали, верно, посмешищем для всего города. Ну, что ж. Видно, такова судьба. После танца мама с сестрой изъявили желание познакомиться с моим кавалером, на которого они, как я узнала позже, возлагали самые большие ожидания. Быстро скрывшись с места "преступления", он покинул бал. Ну, и славно. Не хотелось бы объяснять, что это - мой учитель. Все-таки мамы - существа настырные.
На следующий день я посетила чаепитие у старой маминой знакомой. Платье я одолжила у сестры. Не знаю, как, но мама уговорила ее. Ибо ходить в этом желтом безумии я отказывалась. Чаепитие прошло почти успешно, если не считать того, что я вылила свой чай на колени слишком рьяного ухажера. Так же спокойно прошли и следующие чаепития и прогулка на лошадях. Под конец недели я чувствовала себя настолько усталой от светских разговоров, что решила прогулять занятия. Первую половину вел как раз Фарен. Думаю, он бы меня понял. Не знаю почему, но я стала относиться к нему с большей теплотой, чем раньше. Это было слишком быстро. Мы знакомы всего полтора месяца, да и не общаемся особо. И он все же мой учитель.
На следующих занятиях, которые он вел, ничего не изменилась. Я только обрадовалась этому. Было бы неудобно, если бы что-то изменилось. В конце концов, мы даже не приятели, не то что друзья. И он через пару лет может стать профессором, а это уж вообще. Покончив со всеми сомнениями по этому поводу, я расслабилась и вернулась к обычному ритму жизни. После уроков я занималась с Хавьером, иногда помогала Фарену. Если проваливала какой-нибудь предмет, он прощал мне все за отработку. Это был его универсальный выход. Что будет делать наша группа, когда все его бумажки будут разобраны? Неизвестно. Но одно я знала точно - картография была не самым ужасным предметом.
Целительство. Вот он, корень зла. Закончившаяся в прошлом году картография заставила меня вздохнуть спокойно, но я поторопилась с выводами. Постоянные записи, исследование листиков и цветочков, зубрежка терминов и рецептов. Природу я любила, но с каждым практическим занятием целительства я все больше и больше начинала ненавидеть все эти травки и кустики. Выпускать пар я приходила в парк вечером - срывала травинки и рвала их на кусочки. Ах, как же это было прекрасно! И хотя я хорошо понимала, что подобное поведение глупо, останавливать себя было лень. Я начала совершенствоваться в работе со стихией воды, но это требовало полной отдачи. Поэтому к концу месяца работы в таком ритме я падала на кровать сразу же, как могла прорваться в свою комнату. Не было желания ни надевать ночную рубаху, ни расстилать кровать. Хотелось только спать.
По прошествии осени я начала потихоньку втягиваться в работу. Усталость никуда не делась, но я успокаивала себя тем, что добилась неожиданно больших результатов. И в учебе, и в магии. За последний месяц - не одного прогула. И ведра воды, которыми я раньше тушила огонь, теперь не были нужны. Не знаю как, но я могла создавать воду буквально из ничего. Это образно выражаясь, конечно. Потому что из ничего нельзя создать что-то. Это можно даже логически объяснить. А логика является самой лучшей из наук. Таково мое мнение.
***
К Новогодию я уезжала из Эйлетта. Родители забрать меня не смогли, а поэтому пришлось добираться самой. Дома меня встретил уют и покой - Изабелла вышла замуж. Родители писали об этом в своем последнем письме, но я его, каюсь, не читала. Пришлось сдержать любопытство и прочитать письмо. Моего свояка звали Эльдар. У него была приятная внешность и ужасные манеры - он был выходцем из захудалого дворянства. Настоящий принц. Изабелла по этому поводу молчала и лишь улыбалась своей любви. Их брак, кстати, был заключен по любви. Просто удивительно. Никогда такого не ожидала. Но жизнь иногда преподносит весьма любопытные сюрпризы, и не все они неприятны.
После праздников отец отвез меня в Академию. Там не было никаких изменений, кроме моей соседки - она опять умчалась в пески. Это меня только радовало, а потому можно было считать великолепным подарком на Новогодие. В первый день занятий я обнаружила под своей дверью записку от благородного рыцаря Тана. Он просил встретиться с ним. Я была весьма польщена, скрывать не буду. Надела его плащ и сразу же отправилась на место встречи.
- Здравствуй.
Если бы не его слова, я бы его не узнала. Он сильно вытянулся и теперь был немного выше меня. Раньше-то он едва дотягивал до моей макушки. Но мы не виделись всего четыре с половиной месяца. Я была удивлена. Да и лицо стало как-то приятнее. Даже почти красивым, пожалуй.
- Здравствуй, - я стянула с плеч его подарок. Он до сих пор хранился у меня, - Ты хочешь его забрать?
- Нет, конечно, - он взял плащ и накинул его мне на плечи, - Пускай. Он мне уже мал, - да и мне, признаться, тоже.
На несколько секунд повисла напряженная тишина. Я не знала, о чем говорить с ним. Я была растеряна - столько времени он был для меня каким-то призраком, а теперь... стоит передо мной и ухмыляется. Его пауза в нашем разговоре явно не угнетала.
- Что ты хотел? - хотелось бы сказать, что прозвучало безразлично, но на самом деле жалко и чуть ли не заискивающе. За пару минут общения с ним я почувствовала свое собственное одиночество.
- Хотел поздравить тебя. С Новогодием, - он улыбнулся, - Поздравляю!
- Спасибо, - я была сбита с толку, - Тебя тоже.
- Вот и все. До встречи!
И ушел, насвистывая себе под нос какой-то популярный мотивчик. Я останавливать его не стала.
***
Зима пролетела незаметно, как и первый месяц весны. А потом - экзамены. Все негодовали - почему так рано? Но Фарел доходчиво поведал нам о страшнейшем создании опасных профессорских умов - летней практике. Каждый должен был сдать три обязательных предмета и еще два на выбор, а по итогам нас распределят по группам. Опять. Мне эти распределения покоя не давали. Если нас там будет человек пять, то прогуливать станет вообще невозможно. А это плохо, плохо, плохо и еще раз плохо.
Я сдала Практическую магию на отлично, а вот с двумя другими предметами не справилась - Целительство, черт бы его побрал, и История. Ну, кто? Кто, спрашивается, выбрал эти экзамены, как главные? Целительство я едва не завалила, а по истории выехала, что говорится, на чистом энтузиазме. Цифры и алхимию - дополнительные предметы - сдала прекрасно. На собрании за месяц до практики Фарел раздал нам листики с нашими результатами и списком мест для практики. Мне достались Дом Целителей (о, да, об этом всю жизнь мечтала) и, внимание, Южные степи. Из двух зол я выбрала меньшее - пилить две недели в горы, а потом вниз, в жару и пекло - нет, спасибо. Подписала все необходимые документы и благополучно отчалила на заслуженный отдых - последний весенний месяц был полностью свободен.
Я, честно признаться, ничем не занималась. Отдыхала, то есть. Читала книги, в основном - развлекательную литературу, гуляла по городу одна или в компании Хавьера, а пару раз даже обедала с Таном. Мы с ним неплохо ладили - я любила помолчать, а он не возражал против тишины. Нам не было весело, но было спокойно. Он рассказал мне, что его переводят на светлый факультет, и что его родители хотят отпросить его с практики - он был аристократом, вторым сыном из пяти, а его старший брат был сейчас воевал где-то на севере. Я ему рассказала про свою сестру, которая вышла замуж по любви, и мы оба хорошенько над этим посмеялись. Потом показала пару фокусов с огоньком, на которые он ответил ленивой улыбкой и очень эффектным сгустком пламени, заплясавшим над нами. Он обещал научить меня, но на следующий день уехал, оставив записку. Мне кажется, мы оба тогда понимали, что больше так общаться не будем.
***
Практика была очень скучная - я все время либо болталась по городу, выполняя поручения, или мешала примитивные лекарства от кашля (летом, да) и мази от болей в спине, суставах и прочем. Непыльная работенка, занимавшая у меня всего лишь половину дня. Остальную я проводила либо в библиотеке, - там было прохладно из-за толстых каменных стен, не пропускающих жар - либо в Академии, шатаясь по Лекториуму и общежитию. Заняться было решительно нечем - обычная стихийная магия уже не вызывала того восторга, что раньше, а учебу я решила отложить до лучших времен.
Я все это время продолжала бродить по снам, но как-то вяло, неэффективно. Обычно я располагалась на траве и смотрела на небо, потому что в реальности времени на это не было. Теперь же я снова бродила по библиотеке и копалась в книгах. Ничего интересного - все было таким обычным, пресным. Хотелось чего-то... большего.
Я пошла в самую глубь закрытой секции.
***
Я, честно говоря, хотела испытать глубокие чувства. Страх, радость, ненависть... любовь. Все это проходило мимо меня раз за разом, все время я оставалась безразличной к любым событиям в окружающем меня мире. Я очень хотела поддаться чувствам, хотела забыть о расчете, разуме и логике. Хоть на день. Хоть на час. Хотела разорвать полотно обыденности. Напоминает Триединство. Давно я не открывала эту книгу... Пробежав глазами по нескольким непонятным ранее текстам, я с удовольствием отметила, что неплохо их понимаю. В одном из последних, относящихся к изучению домена воды, говорилось о важности сохранения рассудка. Умные и важные слова, свод примеров... И все это я хотела призреть. Последний пример заинтересовал меня более всего. В нем говорилось о маге крови. И тут внезапная догадка возникла у меня в голове.