Гоунова Карина Евгеньевна : другие произведения.

Время говорить "нет"

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    история про переселение душ. warning:содержит незначительное количество сексуальных сцен!людям с неустойчивой психикой не рекомендуется!
   Время говорить "Нет".
  
  
  "Я помню, я видел дьявола в твоих глазах,
  Я помню, я чувствовал дьявола всем телом.
  И слишком горячий воздух не дал сказать
  То самое важное, прежде чем ты разделась.
  Я помню: застыли лучи на твоих плечах.
  Ты больше луна, чем та, что блестит на небе.
  Дыхание смерти слаще, чем даже страх,
  Чем даже наш грех, который проглотит время.
  Ты вечно твердила, что ненависть день ото дня
  Нас больше сближает, чем кровь, что течет по венам.
  Теперь я кричу тебе: ненависть - я!
  Но жалок мой голос, его не услышать под небом.
  Остыла постель, и ветер гуляет в стенах,
  Я вижу лицо той одной, что меня любила.
  Но только стеклянный шепот в ее глазах
  Мне скажет о том, что на самом деле было..."
  
  
   (Затмение Сида, "Сестра")
  
  
   Стихи.
  
  -Алло, Мам,ты не видела листы?
  -Какие?
  -Ну, на столе лежали. Три шутки, тексты новые.
  -Не-а. у Алисы спроси.
  - В смысле? Какого черта она у меня делала?!
  - Не кипятись ты. Я попросила ее у тебя пропылесосить.
  -Её?! Блин,я же просил,чтобы ты ее не пускала в...
  -Я знаю,знаю, но тебя не было два дня! И оттуда так пахло кислятиной... надо было проветрить и убраться.
  - Никогда больше не зови ее ко мне! Ну, я сейчас устрою этой стерве!..
  -Алло?! Кирилл! Кирилл!..
  
  - Сучка! Дрянь, говори, быстро, куда да ты их дела!
  - Кого?
  Ненавижу, когда она так глядит. Эти ее водянистые глаза... я смахиваю со стола кипу розовых тетрадок и книжек.
  - Не придуривайся! Мои стихи! Где они?!
  - Я не знаю,о чем...
  - Все ты знаешь!- я хватаю ее за запястье и сжимаю его.- Говори, сука, что ты с ними сделала!
  - От тебя водкой прет, как от бомжа... отпусти меня!
  - Да пошла ты! Говори, где они!
  Она вырывается, я сжимаю в кулаке ее волосы. Она кричит, я дергаю руку на себя и вырываю клок. Бросаю на пол. Она выбегает из комнаты с криками.
  - Ты никуда не денешься, пока не скажешь! Тварь, что тебе надо у меня?! Уйди от моего шкафа!
  Она трясущимися руками открывает дверцу полки и достает какую-то толстенную книгу. Бросает на пол и бежит в коридор.
  - Открой посередине! Ненавижу тебя!
  
  "Всемирная энциклопедия афоризмов". Кажется. мне подарили эту книгу на Новый год. Я ее так и не открывал, сейчас- первый раз. Ну, ни фига себе. Тяжелая...
  Вот черт.
  Fuck. Я такое дерьмо...
  
  Она сидит на темно-красном кафеле в ванной и ощупывает рукой влажное пятно крови. Когда видит меня, прижимается к стене. По ее щекам текут слезы. Руки дрожат и сжимают краешек тонкой майки.
  - Зачем ты...
  - Они упали в лужу пива у тебя под столом. Ну, эти листки. Я посушила их, потом сунула в книгу, чтобы...
  -...распрямить.
  - Да. Пусти меня ...
  -Алис, пожалуйста...
  - Не трогай меня!
  - Я не...
  -Пусти!
  Она выбегает из ванной запирается у себя в комнате.
  
  
   Алиса.
  
   Пьянки редко кончаются хорошо. Но про это забываешь, когда кто-то предлагает "отпадную ночь утопания в водке". По крайней мере, я забываю сразу.
   Сегодня я ,правда, нормальный. Ну, в смысле,пока. Я хожу вдоль и поперек чьей-то дачи. Меня греет стакан "ерша" в руке и мысль о том,что сегодня мне даже кое-что обломится... черт. А эта-то тут чего забыла?!
  - Стас, что тут делает она?!
   Я показываю рукой на девушку с длинными волосами пшеничного цвета. Она танцует посреди комнаты в толпе быковатых парней, виляя бедрами, которые обтянули наполовину сползшие с талии джинсы. Она так мотает головой,что лица не видно, но я и так знаю, кто это. Она пьяная настолько, насколько даже я не был в последние 2 недели.
  - Ну, ее наш нападающий привел. Она вроде как его.
  - И ты пустил?!
  - Ну а чего... Да ты не обращай внимания. Просто иди в другую... - Стас сгибается напополам и блюет. Ну, как всегда.
   Вечер хреновый, видимо. Если я сейчас никого не склею, то пошли они все...
  
  - Ты и есть Кира? Вокалист "Затмения..."?
  Балкон. Свежий ветер скрывает отвратный запах того, чем надушилась вот эта вот. Похоже на освежитель для туалета. Б-у-а-а...
  - А ты слушала наши записи?
  -Ну, Стас давал. Здорово.
  - Одна пришла?
  - С Эрой.
  - И эта швабра тут?!
  - Не говори. Она сейчас на чердаке с каким-то ПТУ-шником.
  - А сама как?
  - Допьем сначала.
  
  Это была последняя бутылка на этаже. Я не смогу с ней лечь, если не выпью еще. Надо срочно искать...
  - Подожди меня, принесу одеяло- там дубак.
  - Угу.
  Она улыбается. Вроде и красивая, а не хочу. Может, просто не блондинка, а может я фригидный. Или как это там называется...
  
  -Сегодня суббота?
  -Ну.
  - А то мне завтра надо за гитарой идти...
  -Ты играешь?
  -Не-а. Мне ее покрасили- на стене висеть будет. А точно суббота? А то я ни хрена не рублю... голова резиновая...
  - курил чего?
  -Не. Пойло паленое. Фу. Блин... Я- единственный парень, который может открыто сказать, что не любит Pink Floyd.
  - Это которые пели про Yesterday?
  - Нет. Чтоб такое говорить, нужно быть настоящим мужиком и ни хрена не бояться... и вся эта наша фигня вроде эмо и ню-металла на самом деле- полный шлак. Попсовые тексты и бестолковый саунд.... Ненавижу. У них музыка- как американская комедия...или немецкая... тупо ржач и никакой идеи...Идиоты все... слушай, а сегодня суббота?
  Она спит. В руке- розовый лифчик, слева- ее собственная блевотина. У нас так ничего и не получилось, так, потерлись и все. Черт, да какой же день-то, мать вашу?..
  
   Не знаю, как можно нести такую чушь. В ванной какие-то пидоры устроили разгром и разбили зеркало. Я подходил к нему уже раз шесть. Я такой бухой... не знаю, как стою. На фиг смотрюсь в это чертово...
  
   Я лежу на полу возле ванны, и по мне течет холодная вода.
  Какая-то малолетка уснула с бритвой и бутылкой пива. Суицид- любимая пьяная игра пионерок. Это типа романтично и все такое. Все сразу тебя жалеют, говорят о тебе. Ты сразу весь такой хороший. Ничтожество.
   Я уже могу стоять на ногах, но все еще не понимаю, какое число. То ли и та девушка,и все это мне приснилось, то ли сейчас вообще чертов понедельник и пересдача. Надо бы найти кого-нибудь живого и узнать. Блин, не голова, а большой синяк...
  
   Свет выключается, как только я вхожу на первый этаж. Сейчас все-таки ночь(неизвестных суток), и я ничего не вижу. На ощупь вхожу в большую комнату и иду на голоса. Все уже в отключке. Только какие-то три парня у окна бубнят и раскуривают пару косяков. У них бесполезно спрашивать.
   Я ложусь на диван между двух теплых тел и закрываю глаза. Часа через два все будет ясно само собой.
  
  
  Я должен любить ее. Я должен любить весь мир. Это самая важная часть игры. Отдавать, чтобы не помнить ничего. Отдавать, чтобы тебя ненавидели люди. Отдавать, чтобы страсть росла и впивалась в горло. Я должен любить ее. Должен. Слово, которое мной управляет. Она- мой ангел. Она- моя кровь...
  
   Я открываю глаза. Кромешная темнота, только две сигареты тлеют в чьих-то пальцах в глубине комнаты.
   Я чувствую чью-то ладонь на животе. Она скользит вниз и замирает, падает возле моего бедра. Это определенно девичья рука-маленькая горячая ладонь и острые края ногтей.
  - Ты спишь?
  Голос нежный и тихий. И очень-очень пьяный. Кажется,я ее знаю.
  -Нет. Курить будешь?
  -Не- а... М-м-м... Ты такой холодный...
  - Спал в ванной.
  Она смеется. Я кладу руку на ее грудь. Она небольшая и мягкая. От этой девушки пахнет чем-то неудержимо-сладким и немножко водкой. Меня тянет поцеловать ее. Кажется, она скоро совсем отключится.
  - Унеси меня наверх...-она шепчет мне на ухо.
  Я поворачиваю голову и пытаюсь разглядеть лицо, но не вижу. Почему-то я уверен,что она очень красивая.
  
  Я касаюсь своими губами ее, она не отвечает. Целую ее в уголок рта и в ямочку под нижней губой. Ее рука ложится на мое плечо.
  - Унеси меня наверх...
  -Хорошо.
  Я скольжу ладонью вдоль ее тела, беру ее на руки и на секунду останавливаюсь, чтобы вдохнуть запах ее волос. Они мягкие, как у ребенка.
  
  Свет. Черт. Как же болят глаза... я стою посреди комнаты и привыкаю к яркому освещению. Поворачиваю голову. На моих руках- она. Алиса. О,господи.
  
  Здесь только одна пустая комната, с большой двуспальной кроватью и старым страшным шкафом. Я толкаю дверь ногой,она закрывается. Алиса даже не открыла глаза. Никогда не видел ее такой пьяной.
   Я кладу Алису на кровать и сажусь рядом. Ноги подкашиваются, и я чувствую, что вот-вот отключусь. Я уже давно не тот , кто просто проблюется, и через час будет писать контрольные по тригонометрии. Я долго могу бродить с полупустой головой, а потом не просыпаться трое суток.
   Я стягиваю с Алисы залитую водкой майку и кладу на пол. Раздеваюсь и ложусь рядом с ней. Пипец. Пора бы уже завязывать со всем этим.....................
  
  Холодно... ветер дует в левое ухо, и во рту так сухо... даже с бодуна я сочиняю тексты.
  
  Пора бы открыть глаза. Лень. Ничего не хочу. Я чувствую возле себя чье-то тепло, и мне совершенно по фигу, чье оно. Пахнет спиртом и травой после дождя. Как хорошо.......
  
   Открываю глаза. Сейчас явно утро. Жуткие голоса в коридоре, а здесь- тишина, только Алиса дышит очень-очень спокойно. Зрение еще размытое, я смотрю на завитки волос возле ее уха. Чувствую, что обнимаю ее, а она - меня. Мы, видимо, так и спали. Так странно просыпаться голым рядом с человеком, с которым не разговаривал полтора года ...
  
  Я натягиваю штаны. Почему-то задние карманы все в белом. Что бы это могло... не важно.
  - Кира?!
  Я поднимаю взгляд. Алиса приподнялась на локтях и смотрит на меня. Потом смотрит на свою грудь, и отворачивается.
  - Господи...
  Она поднимает с пола одежду и кладет на колени. Когда просыпаешься с перепоя, одежда - главный враг. Особенно- рукава.
  
  Я сажусь рядом с ней. Алиса все еще сидит с голой грудью, и смотрит в пол.
  - Кира...
  - М-м?
  - То, что мы... ну, я и ты... здесь- это...
  - Ничего не было.
  - в смысле?
  - Я принес тебя с первого этажа. Ничего не было.
  - А почему я голая?
  - Вся одежда в водке. Нечего было так нажираться. Пойду, найду воды.
  
   Мы с Алисой дрыхли дольше всех. Все коридоры забиты сонными парнями и девушками с зелеными лицами и опухшими щеками. Одни пытаются раскурить косяк,но зажигалка выскальзывает из пальцев. Другие переключают каналы,даже не смотря в телик. Третьи варят кофе. К ним-то я и иду.
  
  -Что,Кир, выдрыхся?- Стас кладет уже четвертую ложку сахара в сове кофейное варево.
  -Не без того.
  - Мы к тебе залетали утром, с тобой какая-то девица лежала... Где выцепил?
  - Это Алиса.
  - Сестра?!
  - Ну. Ты мне сам вчера говорил, что она с тем вон шкафом из команды пришла.
  - Дак ты ж с ней... Ну, не говоришь уже месяц.
  - Полтора года не хочешь! Если б я ее не перенес наверх, в ней бы уже бурлило твое ДНК.
  - Да не... я сегодня добрый.
  -Это и страшно.
  
   Как будто ничего и не было. Она сидит в розовой маечке, волосы - в хвосте, лицо еще бледновато, губы розовые и блестят. Ангел, а не девушка.
  - Держи кофе.
  - Ой... спасибо. Я.. спасибо тебе. За все. Не ожидала.
  - Сам в шоке. Ты пей, я еще принесу.
  Свет из окна переливается в ее волосах. Алиса сжимает чашку в ладонях и периодически поглядывает на меня.
  - Как ты?
  - Да нормально. Я впервые так набралась. Даже не знаю, как буду...
  - Да твой бойфренд на балконе спит. Он сам никакой, так что все ....
  - спал с кем-нибудь?
  - кто?
  - Ты.
  - Нет. У меня по пьяни не получается...
  Она улыбается. У нее до ужаса красивые губы. Блин. Как же болит голова...
  - Не хочу возвращаться к Вороне. Дура она.
  - Так кинь ее.
  - Не могу. После той истории я должен быть с ней хотя бы полгода. Ты пей. Извини,что пристал с этой фигней.
  - Да ничего. Только странно с тобой разговаривать после...
  - Да уж. Так больше не будет, правда?
  - Надеюсь! Не хочу больше.
  - Я тоже. Давай, у нас все будет хорошо.
  
   Она обнимает меня, а я - ее. Это так...
  Алиса немножко плачет, скорее всего, это просто оголенные после пьянки нервы. А может, это что-то другое. Я не знаю.
   Я чувствую невероятное возбуждение, это пугает. Целоваться с ней - это как целовать свое отражение в зеркале. И отталкивает,и завораживает. Вкус ее рта - вкус кофе и дождевой воды. Пора домой. Пора, пока я окончательно не...
  
  - Ты пришел... я так ждала тебя!
   Она сидит на лестнице возле моей квартиры. На ней отвратительная мешковатая кофта с рукавами и капюшоном. Ее глаза - в глубокой серой дымке, она улыбается и тихонько хохочет. Вся трясется мелкой дрожью.
  - Встань с пола.
  - Слушаюссссь... Ууупс, держите меня...
  Ворона падает мне на руки. Я открываю квартиру и заношу ее. Ставлю на ноги и ударяю по щеке. Очень сильно, след моих пальцев краснеет на ее коже.
  - За что...
  - Ты обдолбалась.
  - Успокойся, мой...
  - Убери от меня руки! Кем ты меня выставляешь, идиотка?!
  Ворона медленно садится на пол у стены и закрывает лицо руками. Смеется.
  - Чего ржешь?!
  - Не надо... М-м, Кирочка, не надо...
  - Чего не надо?- я бью ее ногой в живот.- Этого не надо? Сука!
  Она валяется на полу, скрючившись, как ребенок в утробе. Она кричит. Потом смеется, из ее рта брызжет кровь. Я беру ее за волосы и бью коленом в грудь.
  - Ты будешь меня позорить, а, скотина, будешь?!
  - Не буду, Кирочка, я тебя...
  - Заткни пасть! Тварь чертова!
  Я беру ее за руку и поднимаю.
  - Выметайся отсюда!
  - Кира...
  - Пошла вон!
  
  Ворона сжимает пальцами мою майку на животе и тянет на себя.
  - Я не хочу.
  Она берется за пряжку моего ремня и прижимается ко мне.
  - Не трогай меня... Я сказал не...
  Ворона тянет меня в спальню Алисы.
  - Я не буду трахать тебя в комнате моей сестры...
  Она встает на колени и расстегивает мои джинсы.
  - Что ты делаешь, не надо...
  О, боже, боже, боже, боже, боже, боже, боже...................................
  Она делает это так, как ни одна не делала прежде. Ее рот мягкий, нежный и глубокий. Я хватаю ее за плечи и толкаю на кровать.
  
  Секс- это только секс. Ничего такого. Все время я держу ее за волосы, она стонет и кричит, я слышу свое имя в этих криках.
  - Кира?
  
   Я оборачиваюсь. Ворона все извивается, стоя на четвереньках, прижимается ко мне и кричит. Я закрываю ей рот рукой.
  Алиса стоит в дверном проеме, держа в руке коробку с пирожными. Мы хотели выпить вместе кофе.
   Я хочу что-то сказать. Ни говорить, ни соображать не получается...
  Слышу отдаляющиеся шаги. Я вскакиваю с кровати и голый бегу за Алисой.
  
  - Не трогай меня.
  - Алиса, послушай...
  - Я сказала, не трогай!
  - Я не хотел, правда...
  - Убери руки!
  - Пожалуйста, не надо...
  - Ненавижу! Пусть твоя обдолбанная девка выметается на фиг из моей комнаты.
  
  Господи, иногда мне хочется проснуться тараканом или кошкой. Чтобы ни смерти, ни страха, ни чувства вины- ничего этого не было. Чтобы я мог жить и не париться из-за того, где и когда сдохнуть. Чтобы никто не любил меня, и я никого не любил. Чтобы все было просто и без всех этих...
  ... она ушла четыре часа назад, не взяла ни сотовый, ни деньги. Сейчас так темно... Ее могли уже 5 раз изнасиловать, избить, зарезать, ограбить, оглушить, посадить на иглу, пустить по кругу, как проститутку... она могла уже 2 раза попасть в аварию, ей могло размозжить череп, ее сердце могло 100 раз остановиться, она могла потерять несколько литров крови... В конце концов, она может сейчас наливаться водкой и плакать у одной из своих тупых подружек. А я сижу здесь, как полное говно и ничего не могу сделать.
  
  
  - Да настрой ты ее, мать твою!
  - Не гони, блин. Какой-то мудак все лады сбил... Эй, глянь, что там с ним!
  Я слышу приближающиеся шаги. Поднимаю голову.
  - Кира, ты как?
  - Херово. Но ты это... в моей сумке новые тексты.
  - сколько?
  - пять. Или шесть... не помню.
  - Ни фига ты даешь... пива хочешь?
  - Ничего не хочу.
  Он уходит. Репетиция-это очень прикольно. Только вот сейчас я не могу ничего делать. Хорошо, что я ни на чем не играю. Я сижу в углу на куче коробок. В гараже пахнет тухлой картошкой и немножко машинным маслом. Я закрываю глаза и заматываю лицо шарфом.
  
  - Попробуй на басу. А то какая-то муть получается! О,вот так круче! Кира?
  - Ага... сейчас.
  Я кашляю который день. Вчера кашлял, лежа в кровати и вся простыня теперь в брызгах крови. Сейчас- весь пол в гараже.
  - Эй,чувак, ты в поряде? Это что за хрень у тебя с горлом?!
  - Я могу петь, все нормально.
  - Да я не к тому. Ты здоров?
  - Вряд ли. Давай "Шаг" прогоним еще раз, только на басах.
  
   Они думают, я скоро сдохну. Ага, если бы. Вчера девушка Стаса в подъезде взяла меня за руку и хотела повести к себе ну вы (кто?) сами поняли для чего. Я отказался, но такое было. Думаю, узнав об этом, Стас бы обрадовался этой крови из горла.
  - Я тут кое-что набросал, пока вы настраивали гитары. Ну, оно не особо... Читать?
  - Ага.
  - Белые точки ползут по бетону,
  я собираю их все в коллажи.
  ну,почему я тебя помню?!
  спрошу- в ответ ничего не скажешь.
  стену и окна закрасишь инеем,
  густо покроешь губы кровью.
  я буду близко стоять к линии.
  ну почему я тебя помню?!
  растет отражение медленной поступи,
  звуки шагов отзвенели в прихожей.
  я обращаюсь к тебе, господи:
  ну вот на что это все похоже?
  восемь недель беспробудной пьянки,
  гости валятся мимо кровати,
  в мозгу меньше почтовой марки
  воображенье твоих объятий.
  горячие стоны в соседней комнате,
  и даже в небе нет выхода.
  "ты дороже любого золота!"-
  моим дыханием небо вспыхнуло... годится?
  
  Они все сидят, разинув рты.
  - более чем, Кира... только это...
  - Что?
  - Ты так из-за Алисы?
  - Не понял. Тебе не понравилось?
  - Наоборот, просто... Нам нужен вокалист живым, а ты какой-то замороженный. Вы так и не помирились?
  - Нет. Я немного того- вчера весь вечер слушал саундтрек к "Ромео и Джульетте" и пил боярышник. Но это не вредит тексам. Вот, что главное.
  - Тексты текстами, но... это ведь не так сложно, она твоя чертова сестра!
  - В том и дело. Я не хочу. Когда все было хорошо, в эти два дня... я тихо думал про себя: а пошла на фиг вся эта музыка,все эти заморочки... мне хотелось жить только ею, и у меня бы получилось. Я бы наплевал на все- и на вас и на себя. Так что... я не стану мириться.
  - Ага, просто загнешься от цирроза. Ну ладно, загнались уже. Хоть подыхай, но эту твою новую вещь мы прогоним. Надо бы сыграть на манер Muse`овского Hate this I`ll love you. Как думаешь?..
  
   Я играю в группе с редкостными дебилами.
   Наш басист в детстве был косоглазым, поэтому сейчас постоянно моргает. Чтоб не сойти с ума, на сцену он выходит только в толстенных черных очках. Но, как все басисты, он ужасно нравится девушкам.
   Стас- барабанщик, поэтому у него до фига комплексов. Он всегда на заднем плане, поэтому в начале и конце вырывает у меня микрофон и орет что-то нечленораздельное.
   У клавишника самые ровные зубы. К тому же он не пьет и не курит. Наверное, поэтому нравится он девушкам меньше всех. Он довольно красивый, но вечно мотает головой, откидывая от лица немытые патлы, и я думаю, скоро он свернет шею и нам придется искать другого. Он дважды сворачивал суставы и один раз улетел со сцены.
   Пока мы известны только благодаря величине города и "сарафанному радио", но девушки уже начинают доставать. Вообще, если парень берется за гитару или микрофон, то это... в общем, прочитайте Фрейда. Но я чувствую возбуждение теперь не от вида девушек, а от их отсутствия. Меня дико заводит пустая квартира и разобранный диван со свежим бельем, на который можно просто лечь и дрыхнуть, сколько душе угодно. А все остальное...
  
  
   Я всю жизнь был каким-то недоделанным. Это - во всем. Помню, когда мне было тринадцать, я грузился из-за того, что у меня не вставал. Только один раз- из-за тесных джинсов. Я переживал до такой степени, что иногда просто стоял перед зеркалом со спущенными штанами и ждал, когда получится. Вот придурок!..
   Однажды я сидел на кровати и точно так же тупил. Алиса вошла в комнату бесшумно, как кошка...
  
  - Ты чего?
  - Ничего.
  - Лицо такое... Тебе помочь?
  - Ты не поможешь - это бесполезно.
  - В смысле?
   И я сказал ей. Она слушала меня и даже не смеялась (этого я очень боялся). Потом улыбнулась мне:
  - Ты просто не понимаешь ничего. Сейчас у тебя все получится.
  
   Вообще я так и не понимаю до сих пор, почему до нее у меня ничего не выходило. Я делал все, как все парни: смотрел порно, целовался с девушками часами, даже ходил на стриптиз. Я ужасно хотел заняться сексом, у меня уже было несколько вариантов, но я боялся,что не встанет, так что обламывался просто ужасно. Только она спасла меня.
  
  - Сядь на диван.
   Я сажусь. Это все как не правда. Она встает напротив меня.
  - Расслабься. Я тебя не укушу.
  - Ладно.
   Алиса кладет ладонь на мои колени. Ее рука скользит по внутренней стороне моей ноги, затем гладит бедро.
   Алиса садится ко мне на колени и стягивает футболку. Она прижимается ко мне и я чувствую, как пахнет ее кожа ( ванильные духи, ветер и сигареты ее парня).
  - Можно тебя поцеловать?..
  - Ага...
   Она невероятно теплая, ее губы мягкие и гладкие, а язык легонько касается моего. Я обнимаю ее за талию, трогаю ее бархатистую спину под маечкой. Она берется пальцами за пояс моих джинсов, и одна ее ладонь прижимается к тому месту, от которого по всему телу уже расходится звенящий холод.
  
  - Кира... Кира,стоп!
   Она упирается руками мне в грудь и отталкивает. Садится и смотрит на меня с улыбкой:
  - Ну, ты просто... не знаю, какие у тебя были проблемы...
  - Сам в шоке... Алиса...
  - Нет, нет, ты чего... Ну, не надо, отпусти! Все, хватит! Ты забыл, что я просто хотела помочь?
  Черт, а она права. Я и, правда, это забыл. Я привожу в порядок одежду, помогаю ей застегнуть слетевшую с шеи цепочку.
  - Алиса...
  - Что?
  - Ты вот мне помогла ... даже очень... только вот...
  - Что?
  - Может, объяснишь, что с этим делать сейчас?!
  
   Она позвонила свей подруге-отличнице и рассказала жалобную историю про то, как плохо я, ее непутевый брат, врубаюсь в алгебру. Уговаривать долго не пришлось- благо, девочка добрая попалась. За минут пять до прихода подруги, Алиса одевалась у меня в комнате. Она накрасила губы блестящей помадой, брызнулась духами и доверила мне расчесать свои сладко пахнущие волосы.
   На ней была простая белая рубашка(3 не застегнутые пуговицы вместо двух обычных) и короткая черная юбка. Я прекрасно знаю, зачем она все это делала у меня на глазах. К моменту, когда пришла ее подружка, я уже весь трясся.
  - Не подведи меня!- Алиса,улыбаясь, шепчет мне на ухо. Перед тем как выйти из квартиры, проводит теплой ладошкой по моему животу.
  Не знаю, как я не разорвал ту девушку после этого ...
  
   Это была обычная блондинка малюсенького роста с чистой кожей и мягким ртом. Но даже если бы она была немытой, кривоногой и толстой, я сделал бы все то же самое.
   Я стал раздевать ее сразу, как только она переступила порог. Сначала она вырывалась, потом - ...
   Уже после, голая и с растрепанными мягкими волосами, она лежала на моей кровати и объясняла, как же все-таки извлекать корень из числа в степени с дробным показателем. Странно, но я до сих пор помню, как это делается!
  
  
  
   Мила.
  
   В жизни каждого бывает такое. Ты к этому не готов. Ты об этом не подозреваешь. Ты просто течешь по жизни, как кровь по венам, а вдруг натыкаешься на тромб. Огромный, ядовитый, мешающий дышать. Это часто называют счастьем. Я бы все отдал, чтобы вернуть хоть частичку этого, но не могу. Ее больше нет со мной. И меня больше- нет.
  
   Я иду по коридору. В квартире темно и холодно. Я стягиваю шарф и расстегиваю куртку. Я не чувствую рук. Мои пальцы онемели.
   Я иду на кухню. Мои ноги плетутся отдельно от тела. Я распадаюсь на части. Они соскальзывают на потертый линолеум мягко, как куски масла.
   Я вытаскиваю из холодильника бутылку водки и выпиваю залпом сразу треть. Потом вытираю рот рукой и допиваю. Она просто холодная, а жжения и горечи-этого нет. Или есть- я просто не чувствую вкуса.
   Я трогаю пальцами свое лицо. Оно ледяное с мороза. Мои губы сухие, с глубокими трещинами. Когда я чихнул в машине "скорой", из этих трещин несколько минут текла кровь.
  - Как ты?
  На кухне пахнет гарью и мороженым мясом.
  - Кирилл...
  На термометре минус шесть. Брр, скоро все покроется льдом.
  - Кирилл, ну поговори со мной...
  Я оборачиваюсь. Ее глаза вот-вот выскользнут из влажных орбит. Ее щеки мокрые от слез.
  - Что с ней стало?
  Я иду к себе. Закрываюсь на замок.
  - Кирилл, я не хотела,чтоб так вышло!
  Я задергиваю шторы. Они темно-синие. Это очень красивый цвет.
  
  
  Моя жизнь изменилась 31-го декабря. Я был жутко пьяный, но помню все. До последнего звука, до последнего слова. Постоянство памяти? Оно? Любовь? Да брехня все это.
  
  - Ребяяяята! Придууурки!!! Славик! Дима! Оляяяя! Ну, вытащите меня отсюда! Придууурки! Ребяяятааа!!!
  Господи. Ну как можно так орать?! Из сугроба торчит пара ног в сапогах на несусветной шпильке.
  - Димааа!!! Ну все- больше никакого орального...
  - Вам помочь?
  - Ага...
  Я падаю в сугроб рядом с ней. Она смеется.
  - Ну что вы- все такие что- ли?!
  Я поворачиваю голову. У нее большие блестящие глаза и мягкие волосы, выбивающиеся из-под шапки. Я улыбаюсь, не знаю даже...
  - Они пошли за водкой.
  - А-а...
  - Дебилы... Ой, ты какой красивый!..
  Я смотрю в небо. Огромное, полное звезд и выцветших вспышек. Глубокое и холодное.
  - Я очень пьяная, знаешь...
  - Да уж, чувствуется...
  Она смеется, и от этого еще глубже уходит в сугроб.
  - Ой,ой, я тонуу!!! Я падаю, держи ме...
  Я кое-как встаю на ноги и протягиваю ей руку. Она встает тоже, и я несколько секунд держу ее за плечи.
  
   Она что-то постоянно говорит. Из ее рта идет пар, выбивается маленькими облачками из мягкого рта. Она хохочет, и не выпускает моей руки. Я уже забыл, куда веду ее.
   Кажется, она похожа на девушку из моих снов и немножко на... такие же светлые волнистые волосы, такая же кожа ребенка, такие же нежные ладони и огромные глаза.
   - нет, ну я слишком пьяная... я тебе не надоела, а?
   Вокруг все орут так сильно, что я ее едва слышу. Кажется, понял- мы уже минут пять стоим у магазина, куда пошли ее тупые друзья и смотрим друг на друга.
  - А, может, ну их?
  - Кого?
  - Твоих друзей.
  - куда?
  - В задницу.
  Снова смеется. У нее чертовски красивые губы.
  - и куда мы пойдем?
  - Ну, сначала в магазин, потом-... не знаю. На небо.
  - Спасибо, я хочу еще пожить.- она улыбается.- Но только если с тобой вместе.
  
   Вот так вот. Мы были, как два дурака. Я едва знал ее. Это не мешало мне видеть: теперь моя жизнь будет совсем другой. Большинство джанки ведь не знают, из чего состоит их ширево.
   Даже не знаю, почему все так вышло. Просто нас надо было остановить, еще в тот самый первый день. Тогда все было бы по-другому.
  Это было, как болезнь.
  В тот Новый Год я пришел домой в шестом часу утра, и мне хотелось кричать от счастья. Я уже не помню, о чем говорил с ней тогда, но помню ее глаза, ее улыбку, ее челку, щекотавшую мне лоб, когда мы целовались, помню, как катался с горки на одной ноге, как держал ее за руку, пока она вылезала из ледяного колодца, как она боялась при мне проблеваться, как я пообещал сделать это за нее и сделал это, как мы пили дешевое, но безумно вкусное вино прямо из горлышка и заедали его чипсами... я помню все. Та ночь была как будто первой в жизни.
   Я был счастлив.
  
   Она любила расчесывать мне волосы, и каждый раз, когда она это делала, по мне будто пробегал ток. Я не распускал руки, я ждал, пока она сама захочет. Любую другую я бы уже замучил стенаниями и ультиматумами. А тут... Я безумно хотел ее, но это было как-то на втором месте.
  
   У нее было смешное украинское имя, но я называл ее Милой. Не в честь актрисы, а потому что... ну просто вслушайтесь в слово- Мила. Она звала меня не Кирой, а как есть- Кириллом. Она говорила, что так звали ее покойного отца.
  - Я проколол себе сердце
  И одел
  Его на цепочку.
  Дарю.
  Никогда не снимай.
  Боже, как красиво, Кирилл! О ком это?
  - О той же, о ком все остальное.
  Она опускает глаза.
  - Ты ее так любишь...
  - Совсем нет. Это не объяснить. Только не обижайся.
  - Я не обижаюсь. Просто это странно...
  - Знаю. Иди ко мне.
  Она теплая и легкая. У нее узкая спина и шелковистая кожа.
  - Мила...
  - Что?
  
  - Что, Кирилл?
  - Ты знаешь... ты не думай- я не требую, просто...
  - Я понимаю.
  - Тебе страшно? Не бойся только- я уже много раз...
  - Мне не страшно.
  - Правда?
  - Да. Я уже совсем потеряла голову, но мне не страшно.
  - Тогда?..
  - Да.
  
   Черт, если бы ты сказала "нет", если бы сказала в самом начале!.. но ты не сказала. Тогда, в своей комнате рано утром ты предопределила свою судьбу.
  
   -Не бойся, я не хрустальная...
  - не смейся надо мной...
  - я не смеюсь...
  - мила...
  - как хорошо...
  
  - тебе больно?
  - немножко... нет, не останавливайся.
  - хорошо.
  - мы всегда будем вместе?
  - всегда... ты- моя жизнь.
  - Кирилл... господи, как это прекрасно... хоть бы это никогда не кончалось...
  - не могу обещать, любовь моя!
  - ты такой смешной...
  - мила ...
  - так здорово...
  - я больше не могу...
  - я тоже...
  
  Она немножко плакала уже потом, лежа головой у меня на груди. Ее слезы были горячими, я стирал их пальцами с ее лица.
   Потом я лежал и думал, что она, возможно, станет матерью моего ребенка. Не именно сейчас, а вообще. Я не мог представить, что ею будет кто-то другой. И мысль эта меня не пугала. Я не предохранялся с ней ни тогда, ни потом.
  - Как ты?
  - Хорошо...
  - Ничего не болит?
  - Уже нет.
  
  Теперь она смеется. Она такая красивая без одежды...
  - Ну вот!
  - что?
  - Опять меня изнасиловал!
  - Мне понравилось тебя насиловать... Иди сюда...
  - ну, подожди ты... стоило пустить, так теперь не выгонишь...
  - а как ты хотела?! Знаешь, я уже вообще о ней не думаю.
  - правда?
  - ага. Вот сколько мы с тобой вместе...
  - а она знает про меня?
  - вроде нет. Она ревновать будет.
  - с чего?!
  - да точно. Я ревную ее ко всем парням. Она- такая же.
  - Это не важно, Кирилл. Пока ты со мной- это все не важно.
   Так кончался любой наш разговор. Пока она была со мной, я не видел перед собой ничего, кроме солнца. Она ослепила меня, сделала глупым, беспомощным, но и неуязвимым.
  
  Я лежу в ванне, и слушаю Милин голос в трубке.
  - Конечно, я сделаю, как ты хочешь... нет, без рук, правда! Ну, честно! Мы будем лежать вместе, смотреть кино, чипсы кушать... уже год прошел. Это уже так много! Мне кажется, ты всегда со мной была... да. Я тоже этого хочу. А кто нам запретит?! Конечно! Главное- чего ты хочешь, а они все пусть идут на хрен. Да. Я принесу, конечно. Ну, куда ты? Черт, опять они тебя крадут! Козлы... все рога им обломаю! Да, звони. Пока. Я без тебя не могу. Пока. Целую. И я тебя...
  - с кем это ты так нежничаешь?!
  - не твое дело.
  Она стоит у зеркала и смотрит на меня. Подходит к ванне и трогает рукой воду.
  - Ну, так с кем?
  - не надо так делать...
  - кира, отвечай на вопрос!
  - о, боже, ее зовут... Мила...
  - Ты с ней мутишь?
  - Уже год...
  - с каких пор?
  - с 31-го декабря...
  - Ты мне не говорил.
  - Ты ревнуешь. Не надо. И этого делать тоже не надо. Алиса, господи, нет...
  - только не смей в нее влюбляться.
  - я и не...
  - ты так ни с кем еще не разговаривал.
  Кажется, я сейчас разорвусь от отвращения к себе, но я не могу ее остановить. Или просто не...
  - Не приводи ее к нам.
  - Уже приводил.
  - И ко мне- тоже?
  - Да...
  - Свинья. Ненавижу тебя.
  - Не уходи...
  - Как ты только можешь!
  - Это ужасно, да, только не ...
  - Да пошел ты!
  Она выбегает, оставив меня болтаться между небом и землей. Только она одна умеет так. Сука.
  
  
   Я больше не мог писать. Все у меня было так хорошо, что рука даже не тянулась к листку. Моей жизнью, моим главным стихом, моим воздухом была только Мила. И больше ничего не хотелось и ничто не волновало.
   Я мог несколько часов лежать рядом с ней и ничего не говорить, просто смотреть на нее, слушать, как она дышит, гладить ее руки. По сути, любовь- это бездумная трата отпущенного нам времени.
  
  - Кирюша, иди сюда!
  Я поднимаюсь с кровати.
  - ты куда?
  - Алиса зовет. Ну не смотри на меня так.
  - Хорошо...
  Она опускает глаза. Я знаю, что ей это не нравится.
  Почти как мне не нравится, что сейчас моя сестра идет к тупорогому гопнику домой и я знаю, чего она от него хочет.
  
  - Застегни.
  Она поворачивается ко мне спиной.
  - Ты специально так со вкусом разделась?!
  - умный мальчик.
  - Алиса, не делай глупостей!
  Я беру ее за плечи и разворачиваю к себе лицом.
  - Ты совсем сошла с ума!
  - Я хорошо выгляжу?
  - Алиса...
  - Я хорошо выгляжу?
  - ты стала неуправляемой...
  - Я хорошо выгляжу?
  - Да, черт возьми, ты хорошо выглядишь! И он непременно поимеет тебя, прямо у порога!
  - А кто сказал, что я не хочу этого?!
   Все вышло гораздо хуже. И у меня, и у Алисы. Я не мог заниматься Милой, потому что вся эта ерунда не выходила из головы. Мне хотелось разбить голову Алисиному барану.
   Мила гладила мне волосы, пока я лежал, держа в одной руке сигарету, а в другой- бутылку водки. По-другому не получалось. Меня тошнило, и голова раскалывалась.
  - не волнуйся ты так... она уже взрослая...
  - она ребенок еще. И я не хочу, чтобы ее первым был какой-то бугай из хреновой футбольной команды.
  - это ее дело.
  - нет.
  
   Она вернулась через час. Еще когда Алиса только зашла, я почувствовал, как ей плохо. Я выбежал в коридор, и она тут же кинулась мне на шею. Я взял ее на руки и отнес в комнату.
  - что случилось? Он тебя-?..
  Она замотала головой. Ее тушь потекла по щекам, а лицо было бледным. Я обнял ее, она плакала слишком сильно.
  - ну тихо,тихо...
  - кира?
  -что?
  -я не смогла.
  - в смысле?
  Она прижалась ко мне еще сильнее, я чувствовал ее пульс. Алиса целовала мою шею и шептала:
  - я не смогла, Кира, не смогла...
  - что не смогла?
  - Мне казалось, это легко ... он сделал мне ужасно больно, но ничего не получилось. Я все еще девственница ...
  - вот урод. Я говорил тебе...
  - я знаю, знаю... надо было тебя слушать, всегда слушать...
   Она легла на кровать и закрыла лицо руками.
  - тебе больно?
  - да... Кира...
  - что?
  - обещай, что всегда будешь со мной.
  - обещаю. Я сделаю для тебя все. Все-все-все, только не делай так больше...
   Мне стало так жарко, что было трудно дышать. Мне было страшно за нее. Не знаю, почему, я вдруг представил, что просыпаюсь утром и вижу, что ее нет, и она никогда не вернется. Я даже не знаю, что сделал бы с собой тогда.
   Мы долго лежали, обнявшись, и я чувствовал, как ее дыхание становилось все спокойнее. В конце концов, она уснула. Я поцеловал ее в раскрытые губы и вышел из комнаты.
  
  
   Я пел отвратительно. Все орали и хлопали, но я -то понимаю, КАК я пел. Мне уже было как-то все по фигу, я машинально выпускал песни изо рта. Они не проходили через мое сердце.
  
   Я сижу на полу в кухне и пью.
  - Кирилл... ты пел чудесно.
  - не правда. Я ничего нового за Год не написал.
  - ну и что. Рембо лучшие стихи вообще в детстве написал.
  - сравнила жопу с пальцем- я и Рембо!
  Она опускает взгляд.
  - извини. Просто я, правда, облажался.
  - да я понимаю, почему ты психуешь.
  Я закрываю глаза и уши.
  - потому что она не пришла...
  - совсем не потому...
  - .. ты с детства пишешь только про нее...
  - замолчи...
  -... а она снова у футболиста, вот ты и ...
  - заткнись! Не хочу эту лажу слушать! Одевайся на хер- мы идем танцевать!
  
  
  Вечеринки похожи на ад. Я говорю о настоящих parties, а не о тех убогих пьянках у кого-то в общаге.
   Тут все иначе. Это реальный ад: здесь пахнет водкой, сексом и кровью. Мне это ужасно нравится, этот ад... он очень мой.
   Я никогда не приходил сюда с девушкой, я всегда уходил отсюда с девушкой, а то и не с одной. Стоит сказать им про группу, как с них в момент слетают трусы.
   Но сейчас я Милой. Я уже бухой,не хватает только таблеток или пары затяжек. Мне хорошо. Мне слишком хорошо. Когда мне так хорошо, я всегда делаю что-то ужасное.
   - хочешь?
  -что это?
  - счастье. Давай, моя девочка.
  Она обхватывает губами кончик моего пальца, и флюоресцирующая таблетка уходит в ее рот.
  Мы начинаем танцевать.
  Вокруг все похоже на пламя. Огни, яркие вспышки и лучи, пронзающие глаза. Улыбки полуживых девушек, голые и мокрые тела парней. Они смешиваются в адском танце, сияющем и обжигающем.
  Я беру ее на руки и поднимаю вверх, кружу ее и подбрасываю, подбрасываю... она смеется, ей тоже хорошо. Чьи-то руки смыкаются у меня на груди, длинные ноги царапают мне кожу. Я чувствую влажные касания губ на моей шее.
  Мила с полузакрытыми глазами танцует напротив меня. Она красива, как волшебство, как серебро, заливающее глаза перед оргазмом, она похожа на сон, в который я окунулся с головой, нет никого прекраснее и теплее, чем она. Она перестает видеть меня, и я пользуюсь этим. Отворачиваюсь от нее и вижу девушку, стоявшую позади.
  Она- это тот мир, который я потерял, впервые в жизни по-настоящему полюбив кого-то. Мила отняла у меня способность жить так, способность писать гребаные песни, способность быть злой скотиной... я так не могу. Я скажу ей все.
  У нее блестящие губы и мягкая масса густых волос. Она трется об меня грудью, держа пальцами за шею.
  Нам несут шампанское. Я залпом выпиваю его и притягиваю девушку к себе.
  - ты- кира?
  - да. Заткнись.
  Я прижимаю ее к стене и закидываю ее ноги себе на бедра.
  - спой мне...
  - С наступленьем темноты
  Все вернется на места.
  Это- я, а это- ты,
  Позади лишь темнота.
  Это жаркое тепло,
  эти крики и весна-
  все осталось за бортом
  обесточенного сна.
  Я не верю, что ты есть,
  Я не верю, что я жив ,
  Я не верю, что ты здесь,
  Ты во мне и я внутри
  Этого мира,этого мира, этого мира,этого мира,
  Он похож на тебя!
  И он пахнет, как ты,
  И он стонет, как ты,
  Умирает, как ты,
  Изгибается, как ты,
  Разбивается, как ты,
  Жизнь-это ты!!!...
  Да, Да, Да, Да, Да, Да, Да...
  
  Мила лежит на диване, головой на коленях какого-то козла.
  - ты чего это с ней делаешь, урод?!
  - ни хрена. Она едва не упала, я принес ее сюда, пока ты натягивал какую-то шлюху. она не видела этого, не бойся.
  - да пошел ты. С ней все нормально.
  - ага, по- любому.
  Я беру Милу на руки, и она открывает глаза.
  - милый...
   Она улыбается. Такая маленькая, она похожа на ребенка... я спал с ней. Я сломал ей жизнь.
  Сейчас я держу ее на руках посреди толпы из обдолбанных гомосеков, ублюдков и подстилок. Я- один из них, а она- это совсем другое.
  - опусти меня. Я хочу танцевать...
  
  - у нас сегодня есть гость! Этот обкуренный придурок- чертова рок- звезда!
  - да брось ты, не надо...
  - пусть этот гад прорычит нам что-нибудь! Кира, сукин сын, марш на сцену!
  - идите вы...
  Вокруг меня- крики "КИРА! КИРА! КИРА! КИРА! КИРА! КИРА!". Они сожрут меня. Я этого очень хочу.
  - иди, любимый, тебя так хотят...
  И я иду. Я уже не чувствую ног от водки, экстази и оргазмов. Поднимаюсь на сцену и беру микрофон.
  Я не знаю, кто все эти раскрашенные клоуны.
  - да пошли вы все...
  - КИРА! КИРА! КИРА! КИРА! КИРА! КИРА!
  - ок. вы меня знаете, как Киру- обдолбанного, злого, грязного солиста е*аного "Затмения...". И только она меня знает, как Кирилла- голого, слабого и подчиненного только ей. Я говорю про тебя, Мила!
  -КИРА! КИРА! КИРА! КИРА! КИРА! КИРА!
  - и я хочу сказать... сегодня, сейчас, в этой толпе козлов и бл*дей, что я так больше не хочу. Я никогда не хочу тебя больше видеть. Я люблю тебя. Все.
  И я ныряю в толпу. Больше я об этой ночи ничего не помню.
  
   А дальше... дальше моя жизнь подходила к концу. Жизнь моего сердца, моего внутреннего, если хотите. Я делал последние вдохи и выдохи, как человек.
  
  - позовите Милу.
  Дверь открывается, и я вижу ее отца. Его огромные плечи загораживают мне вид в квартиру.
  - кого тебе надо?
  - милу.
  - Пошел на х*й отсюда, чтоб я твоей жопы тут не видел.
  - да что с вами?!
   Он хватает меня за плечи и поднимает вверх.
  - моя дочь едва не убилась из-за тебя! Не знаю, что ты ей сделал, мудило, но ты ее больше не увидишь!
  
  - мила, открой...
  Она открывает окно. Ее лицо очень бледное.
  - что?
  - ничего. Я уже не могу так. Прости меня.
  - Если я тебе не нужна, лучше не...
  - господи, мила, я был пьяный! И под таблетками! Я вообще не знал, что говорю!
  - но ты говорил, значит, это было у тебя в голове...
  - у меня дерьмо было в голове! Я вел и себя, как дерьмо, но сейчас...
  - я хотела вены резать.
  - мила, давай, все будет, как раньше. Давай, у нас все будет хорошо!
   Она поднимает взгляд, я вижу ее глаза, блестящие от слез. Она хлюпает носом и вытирает щеку ладошкой.
  - чего ты хочешь?
  - тебя.
   Она смеется. Я встаю на цыпочки и дотягиваюсь своей рукой до ее. Она сначала не отвечает, потом ее пальцы переплетаются с моими.
  - когда твои родители уснут, приходи.
  - ты с ума сошел.
  - мы оба, еще год назад!
  Она плачет. Не смотрит на меня, отворачивается, выдергивает свою руку из моих пальцев.
  Господи, вот и у меня режет глаза...
  - помнишь наш с тобой первый раз, у тебя в комнате, помнишь?
  - конечно...
  - я тогда пообещал, что мы всегда будем вместе. Вот я и не хочу это нарушать.
   Я тянусь к ее руке и прижимаю к лицу.
   Я целую ее запястье, прямо там, где кровь бьет под кожей. Моя память создает в голове несмываемый оттиск этой минуты. Мои губы фиксируют вкус ее кожи, я никогда не освобожусь от него.
   Я посмотрел в ее глаза, она улыбнулась мне тогда ярче обычного. Эту улыбку я тоже храню в памяти.
  - я приду. Я голая и слабая... как ты. Я люблю тебя.
  Больше я никогда не слышал ее голос.
  
   Прямо с порога я подхватил Алису на руки и понес в комнату. Я горел, все во мне кипело и звенело.
   Я упал на кровать. Она легла на меня и прижалась своим ртом к моему. Ее дыхание было свежим и сладким, я пробовал ее на вкус.
  Когда она начала задыхаться, я перевернулся на живот и стал целовать ее плечи и шею.
  - кира, что с тобой стало?..
  
  - я снова жив...
  - с чего бы?
  - она меня простила...
  - что?
  - ты не рада?!
  - но как?!
  - ты глупая, ничего не понимаешь. Нас с ней ничто не разлучит. Только сырая земля и пара могилок.
  
  Дальше все было... не спрашивайте, откуда я знаю. Знаю и все.
   Мы с Алисой, как всегда, перепились- это я помню прекрасно. Но я пил не только паленое вино. Не знаю, сколько там было таблеток, в этой бутылке, но мне хватило. Я отрубился на несколько часов. Алиса- тоже. Но ей хватило времени, чтобы дождаться, когда Мила войдет в подъезд и открыть входную дверь в квартиру.
   Когда мила зашла, там было очень тихо. Только на кухне капала вода из незакрученного крана. Мила зашла сначала туда, потом тихо прошла по коридору в зал. Там никого не было. Потом она зашла в мою комнату.
   Мы с Алисой лежали абсолютно голые, я- головой у нее на груди. На тумбочке стояла пустая бутылка и пепельница с не затушенной сигаретой.
  
   Я проснулся от голоса мамы. Он звучал глухо из коридора, и я хотел было встать, но тело не слушалось. Тогда я открыл глаза. Попытался вспомнить, что мы с Алисой делали вместе. Ни хрена не вышло. Тогда я натянул трусы и вышел в коридор.
   Мама быстро посмотрела на меня и пошла на кухню. вокруг было полно народу.
  - мам, что за фигня?
  - Кирюш, успокойся.
  - да я спокоен. Что случилось-то?
  - ну... пока ты спал...тут кое-что произошло. Ты только не волнуйся- ее сейчас повезут в больницу.
  - кого повезут?
  
   Демидрол. Ну конечно. Я ведь сам рассказывал Миле историю про парня, который пытался наглотаться демидрола и умереть. Он тогда блевал часа полтора, потому что не принял противорвотное. Остался жив.
  
   Я думал, что сдохну прямо в машине, когда увидел ее. Мила лежала на носилках такая бледная, у нее были закрыты глаза. Я был еще очень пьян, поэтому еле-сидел на месте. В конце концов, я упал с сидения и встал на колени перед носилками, едва держась в равновесии.
  Доктора мне что-то говорили, но я не слышал.
  
   Если бы это было кино, то Мила открыла бы глаза и прошептала мне что-нибудь. Если бы это было хорошее кино, я бы сидел и рыдал, а в голове бы крутились ее фразы и воспоминания о ней. Но это было не кино.
   Я просто сидел возле носилок в джинсах с продранными коленками и ни о чем не думал. Я смотрел на ее белое лицо и... и ничего не происходило. Просто где-то высоко у кого-то очень жестокого в кармане тикали часы.
  
   В жизни самые важные слова- не те, которые мы говорим, а те, которые не успеваем сказать.
  
   Я сидел в плохо освещенном коридоре больницы, где только одна лампа едва-едва мигала и то и дело затухала.
  
   Я был в полусне. Периодически отключался, потом снова открывал глаза. Никого не было.
  
   Я почему-то сразу понял, что так и будет. Я не надеялся на лучшее. Когда мне сказали "Умерла" я кивнул головой. По-другому не бывает у тех, кто по-настоящему зацепился.
   Меня довезли до дома на "скорой". Я всю дорогу молчал и ни о чем не думал. Мышцы моего лица оставались неподвижными.
   Я провалился в сон, короткий, но глубокий.
  
   Зима. Я стою на обрыве и смотрю вниз на реку, подернутую льдом. На моих руках- ребенок, завернутый в серебристую ткань. Я пытаюсь его укачать, но шум ветра мешает.
  - Дай мне.
  Я поворачиваюсь. Вижу перед собой девушку в платье того же цвета, что и пеленка у малыша.
  - ты делаешь ему больно. Он не твой. Я его заберу.
  - но я его люблю! Оставьте, зачем?!
  - ты любишь не его. Ему с тобой плохо.
  - ну и что! я хочу его оставить!
  - это нельзя.
  - тогда и вы его не забирайте.
  - но как? Ему холодно, а я согрею его.
  - пускай ему будет холодно. Я его люблю, и он будет или со мной или ни с кем.
  - он у тебя не останется. Но и забрать его насильно мы не можем.
  Я смотрю в лицо девушки- оно спокойное и улыбается. Ей совсем не холодно, зато я весь продрог.
  Она поднимает ребенка высоко-высоко на вытянутых руках и подходит к обрыву. Ребенок заливается плачем. Я вижу маленькие слезинки на раскрасневшихся щеках. Вижу, как он сжимает крошечные кулачки. Вижу маленькие розовые ножки, выглядывающие из-под пеленки.
  
  Она Поворачивается лицом ко мне.
  - ты точно не хочешь отдать его?
  - нет.
  Она отпускает руки. Я подхожу к обрыву и спокойно смотрю, как ребенок летит вниз на лед. Как его тельце секунду дергается, а потом замирает.
  Вокруг тихо- мои часы больше не тикают в кармане.
  
  Я проснулся с криком. Машина уже остановилась у моего дома.
  - мальчик, ты чего?!
   Я смотрю в зеркало. По моим щекам текут слезы.
  
  Я иду по коридору. В квартире темно и холодно...
  
  
  
   Выбор.
  
  - мы ВЫИГРАЛИ! мы ВЫИГРАЛИ! мы ВЫИГРАЛИ!
  Я ношусь по квартире, как идиот.
  - кто?! Наша сборная выиграла?
  - да нет, мам! "Затмение Сида"! мы выиграли путевку на фест в Питер! Мы будем на разогреве у главных альтернативщиков всей...
  - успокойся, милый. Выпей водички.
  - спасибо. Так вот: после этой поездки мы можем даже не возвращаться в нашу глушь! Нас возьмут в оборот, мы будем играть в клубах, на фестах... это мечта, мам. Я буду жить в столице русской музыки!
  - ты всегда так хотел. Молодец. Когда выезжаешь?
  - завтра. Не хочешь узнать, когда я вернусь?
  - ну, давай.
  - НИКОГДА!!! Ты приезжай, если хочешь, но я сюда больше, ни ногой...
  
   Вещей не так много. Главное- гитара, тетрадь со стихами и сигареты. Я лежу на холодных простынях очень чистый, готовый ехать хоть сейчас. Я улыбаюсь. Я счастлив.
  
   Она пришла ко мне посреди ночи в одной белой маечке и села возле кровати. Я не хотел пугать ее, поэтому сделал вид, что сплю.
   Алиса провела рукой по моей шее и улыбнулась.
  - ты молодец, Кира. Завтра... завтра ты станешь тем, кем хотел быть. Это самое важное.
   Ее шепот очень тихий.
  -... я хотела тебя уговаривать, умолять, но...это твоя жизнь. Мы с тобой не разговариваем уже черт-ти сколько, но слова- это такая ерунда, понимаешь?- по ее щекам текут слезы.- ты езжай.
   Она наклоняется над моим лицом и целует в губы. Я чувствую солоноватый вкус ее слез.
  - я люблю тебя ...
  
  Она встает с кровати. Не сразу делает шаг, но потом идет к двери. Я говорю:
  - не уходи.
  Алиса не оборачивается. Я встаю и подхожу к ней.
  Сцепляю пальцы в замок у нее на животе и шепчу ей на ухо:
  - не надо.
  она оборачивается. Сейчас я уже понимаю, что нужно делать, и что будет.
  - как ты меня...
  - скажи это еще раз. Скажи, если это правда.
  Алиса прижимается лицом к моей груди и обнимает меня за плечи. Я говорю:
  - скажи это.
  Ее раскрытые губы оказываются рядом с моим ухом, и она шепчет:
  - я люблю тебя ...
  
  Я кладу ее на кровать и ложусь рядом. Сначала я долго смотрю ей в глаза. Она- на меня.
  - ты уедешь?
  -да.
   Она закрывает лицо руками и плачет. Я отнимаю ее ладони от лица и целую их. Алиса смотрит на меня широко раскрытыми глазами. Нам обоим безумно страшно. Потому что это должно было произойти гораздо раньше. Только мы ничего не понимали.
  -теперь-то ты понимаешь, что она -это я?
  -да.
  -поэтому так случилось. Нас не могло быть двое.
  - я понимаю. Ты все правильно сделала. Ты всегда все правильно делаешь.
  
  -я не должна спать...
  -что?
  - я засыпаю, Кирилл. а мне нельзя. таблетки...
  - что?!
  -я боялась, что ты уйдешь и больше никогда не вернешься. Если я сейчас усну, то... то все.
  - я не дам тебе уснуть.
  
   Мы пошли на кухню и заварили кофе. Она пила его, сидя у меня на коленях, голая и легкая, как ребенок. Я тоже пил кофе и целовал ее плечи, оставляя влажные следы на ее коже.
  - ты чудесная...
  -не говори так. Ты все равно уедешь. Убери руки.
  Она встает, я хватаю ее за запястье.
  -отпусти.
  - Если я завтра уеду, ты будешь жалеть, что остановила меня.
  
  
  Конечно, она не остановила.
   Это было по-настоящему здорово. Как ни с кем еще не было. Ее тело было создано для моего и как мое, я чувствовал все то же, что она. Я просто задыхался от счастья. Потом я отнес ее в комнату, и уже там вовсе не дал ей заснуть.
  - ты устал?
  -немножко. Ну, теперь уже...все будет.
  -да. Спасибо.
  Я плавился от нахлынувших ощущений, и мысли мои густой патокой растекались в разные углы рассудка.
  В конце концов я заснул, горячий, дрожащий, с улыбкой на лице. Заснул головой у нее на груди, слушая, как она дышит.
  
   Больше я никогда не видел Алису.
   На следующее утро я тихо собрал вещи и пошел на вокзал. Там меня уже ждали остальные из "Затмения". Конечно, у нас ничего не получилось на этом фесте.
   Мы решили начать со своего кавера "Karma Police". Эти ублюдки в толпе даже не знали эту песню. Тогда мы сыграли что-то из нашего. вроде бы их попёрло. Но с того дня мы больше не существовали. Я стал пить так, что не помнил своего имени. Потом кто-то стал давать мне химию, и у меня совсем поехала крыша. Я перестал узнавать людей вокруг себя, мое лицо стало похоже на сплошную вмятину, а голова- на помойное ведро. Я жил в общаге у каких-то питерских парней. Мы ели раз в три дня, но вот спирт у них не кончался. Когда я совсем потерял нить времени, меня собрали в охапку и отправили домой.
  
  Дома было холодно и пусто. Мама была худой и бледной, в ней будто не хватало чего-то. Я отлеживался в кровати несколько дней, она поила меня чаем и откармливала холодной кашей. Когда я пришел в себя и спросил, что случилось, она ответила просто: "Ее больше нет".
  И я сразу понял, кого.
  
  С тех пор я не написал ни строчки.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"