Аннотация: Ярослав загружен работой и учебой, выбивается из сил и держится только на кофеине. Да в добавок подросток какой-то завалился в гости. Какой-то очень странный подросток.
В глазах рябило от нескончаемого потока информации. На работе пришлось знакомиться с новым оборудованием, что естественно, изготовленным в Китае и, как следствие, вся документация к нему на ханьцзы. Хочешь не хочешь, а заново садиться за учебники и вспоминать такой ненужный в большинстве случаев, но такой необходимый в самый ответственный момент язык. За восемь часов удалось немного разобраться в том, что как, закончить настройку и заставить работать. Теперь же, дома, нужно штудировать книги по истории литературы и теории языка, экзамены на заочном отделении никто не отменял, сдавать же их дешевле имея знания в кармане. И нужно успеть пока брат не пришел, этот молодой гений опять не даст ни поработать, ни поучить. А после всего, ночью, необходимо написать хоть пару страниц текста, чтоб стать писателем необходима практика.
Буквы теряют контрастность, читать становится сложнее, но в то же время проще, смысл доходит быстрее. Тело охватывает легкая эйфория, совсем как в рассказах о наркотиках. Сказывается усталость и недосыпание. На миг глаза закрываются...
И почти сразу же открываются от мыслей о долге. Руки взлетают над головой в движении, которое многие называют "потягиваться", хотя на самом деле всего-навсего разминка затекших конечностей. Опускаясь, руки с громким стуком бросают книгу на стол. От резкого звука возвращается способность трезво мыслить. Борюсь с собой, напоминаю, что еще работать над рассказом, иду в кухню.
Обычная кухонька, но, не смотря на присутствие в ней микроволновки, холодильника, комбайна, кипятить воду приходиться в старом чайнике на плите, так как брат, хоть он и физик, починить обычный электрический чайник не способен, а у меня руки не доходят. Быстро, пока опять не начал засыпать, налил в чайник воды, зажег газ и поставил воду набирать температуру кипения.
Ждать не меньше пяти минут, за это время вполне можно заснуть опять. Прошелся по квартире, брат еще не вернулся, тем лучше для меня. Опять садиться за книги не рискнул. Вернулся на кухню, и вдруг в голове что-то замкнуло, или, как сказал бы психолог, "произошёл инсайт". Я начал приседать, так рьяно, как никогда не делал ни на уроках физкультуры в школе, ни на тренировках по карате. В некоторый момент подумал как выгляжу со стороны: непричесанный, со щетиной, в давно нестираных свитере и джинсах. Сам себе рассмеялся, заодно, если какая сволочь подглядывает в бинокль, пусть видит человека довольного жизнью.
Наконец чайник закипел. Поискав заварник, наконец, обнаружил его в сушилке, в самом нехарактерном для него месте. Засыпал в него несколько ложек зеленого чая и одну черного, взял полотенце и аккуратно, чтоб не ошпариться, обмотал его вокруг ручки чайника. Кипяток падал на чаинки, разбивал их, заворачивал и закручивал, создавая настоящее броуновское движение, некоторые чаинки намокли и отлетели на стенки заварника, но вскоре и их поглотила могучая волна. Вода моментально окрасилась в слабо-желтый цвет, я переборол желание сразу же налить эту могущественную смесь в кружку, и терпеливо дождался, когда она настоится. Уже один только аромат придавал бодрости, заставлял думать. Наконец ожидание закончилось, налив полчашки, пусть остальное остывает, сразу сделал глоток. Горячая влага обожгла рот и горло, но свое дело сделала, уже через десять минут появится заряд бодрости, а тонус поднимется до небывалых высот. И пусть молчат эти бестолочи, что боятся кофе из-за кофеина, но пьют чай, мне то прекрасно известно, в чае кофеина гораздо больше.
Доливаю чашку до краев и возвращаюсь в комнату. Еще в коридоре аромат чая перебивает странный запах, кажущийся смутно знакомым. Вхожу... и застываю. Спиной ко мне сидит незнакомый человек, с распущенными длинными волосами цвета нефти, в черном пиджаке. Незнакомец встает и поворачивается... у нас обоих одна реакция, сначала дергаемся, потом синхронно спрашиваем:
- Ты кто?
Краем глаза успел заметить выплеснувшийся на пол чай, мысленно выругался. Тем временем человек, точь в точь похожий на меня самого лет семь назад, начинает медленно пятиться к окну. Нет, вот наглость, ворваться в квартиру, загримироваться под меня, главное, у кого-то фото тех времен достать не поленились, да еще и спрашивает кто я, так и хочется патетически вскрикнуть: "Куда катится мир?"
- Эй, ты не ответил на мой вопрос. И что ты делаешь в моей квартире? - я постарался вложить в голос всю жесткость, на которую способен, и даже, кажется, перестарался, парень побелел, а когда начал отвечать заикался.
- Я-я-я... з-здесь живу. А в-вы вор... д-да?
Это уже ни в какие ворота. Квартиру мою захотели забрать такими шуточками? Кто бы вы ни были, такое у вас не получится, не на того нарвались, я и похлеще истории выдумывал для рассказов.
- Да ну? И где твой паспорт? Прописку покажешь? - играть ехидство даже не пришлось, но парень пришел в себя и зашарил по карманам.
- В-вот, - произнес он, протягивая паспорт в обложке со знаком черепа, прям как когда-то у меня.
Я небрежно его раскрыл. Посмотрел на фото, и правда, он, только волосы не закрывают лицо, перелистнул на страницу с пропиской. Да... Не знал, что эти гады зайдут так далеко, в точности подделали, не знай я, что здесь кроме меня и брата никто не живет, поверил бы.
- Ладно, а имя какое у тебя?
- Ярослав... Синицин... Вы в паспорте посмотрите - не вру.
Ага, как же, так я и поверил, что это твое имя. Однако руки сами перевернули страницу, а глаза так же сами удостоверились, что парня зовут Синицин Ярослав Павлович. И зачем им моя квартира? Стоп! Это они хотят заставить меня поверить, что я сошел с ума. Зачем им это подумаю потом, сначала разберусь с гостем. Ишь выдумал моим именем называться.
- Do, ci estas ateisto, ĉu? (Ты атеист?)
- Jes, mi estas ateisto. (Да, я атеист.)
Что и следовало ожидать, подготовили. Конечно, спроси я на английском, ответил бы любой, а вот на эсперанто не каждый разговаривает. Спрашивать ли у него что-то по-китайски? Нет, бессмысленно, наверняка и китайский знает. А ведь правильно на вопрос то ответил, я действительно атеист почти с пеленок, да это каждый знает, кто со мной общался. Спросим что-нибудь посложнее.
- О чем ты мечтаешь?
- Я не могу вам это сказать.
- Говори, а то... - я сделал вид, что достаю что-то из кармана, паренек опять побледнел.
- Хорошо, только не убивайте. Я мечтаю стать программистом.
- И все? - добавил я злее.
- Нет, - парень моментально стал красным, как кетчуп "Балтимор", - еще я мечтаю написать шедевр, книгу, которую будут читать даже через века.
Я замер. Вот этого он знать не мог. Этого даже брат не знал. Этого никто не мог знать, я никогда не говорил это вслух, никогда не записывал. Даже о том, что я вообще занимаюсь писательской деятельностью, знаю только я, все публикации в журналах под псевдонимом. Впрочем, теперь и запах понятен, это же у меня в последнем классе была фишка, пользоваться мужскими духами. Чтоб собраться с мыслями потребовалось присесть.
- Что с вами? - озабоченно спросил я-молодой.
- Да так, ностальгия захлестнула, - небрежно брякнул я и сделал глоток. - Сколько тебе лет говоришь?
- Семнадцать.
- Куда поступать собрался?
- Я еще не знаю. В смысле не знаю куда поступлю, все может быть ведь, знаю только что на специальность связанную с программированием, - говорил я-молодой уже более раскованно, оно и понятно - то-то он на часы поглядывает, с минуты на минуту придет его отец, во всяком случае, он так думает.
- Понятно. Ярослав, да? Как непривычно. Меня ведь тоже зовут Ярослав.
- Честно? Приятно познакомиться.
- Ярослав, как ты здесь оказался?
- Писал рассказ, потом пошел вынести мусор и воздухом подышать. Вернулся, только возобновил работу, а тут вы.
- А над каким рассказом работал?
- Я еще не знаю, как его назову, но рабочее название "Весеннее приключение", - его голос приподнялся, как будто он разговаривал не с человеком, которого считает вором, а вещал с трибуны восторженно внимающему залу.
Как же, помню я тот рассказчик. Так тогда и не придумал для него другого названия, опубликовал в сети под этим же "рабочим". Рассказ со всех сторон средненький, заезженный сюжет, убогий стиль, гималайская гора штампов и слов паразитов, что его спасало от полного скатывания в раздел бездарных, так это особая эмоциональность, с которой он написан. Как его тогда разнесли критики, такие же писатели, как и я сам, даже в депрессии ходил дня два, в первый день думал вообще больше никогда ничего не писать, но как всегда появилась новая идея и новый рассказ.
Настойчивое желание уберечь себя от тех ошибок отчетливо долбилось в двери сознания, за семь лет все-таки опыт накоплен предостаточный, уже могу давать советы.
- Слушай, а ты его чистить потом будешь?
- А это как? - спросил он голосом человека впервые услышавшего о том, что существуют другие операционные системы кроме Windows.
- Редактировать хоть собираешься?
- А зачем? -- опять спросил он тем же голосом.
О ужас, неужели я был таким идиотом? Дать кому-нибудь не вычищенный рассказ - это же позор. Мало того, даже не отредактированный! Естественно, что разнесли в пух и прах, и даже слова живого не оставили, ни знака к которому бы не придрались. Нет, определенно проведу небольшой инструктаж.
Я сделал глоток и начал:
- Для начала позволь тебя спросить, ты действительно хочешь написать нетленку?
- Что-что?
- Ну, шедевр.
- А, да, конечно.
- Тогда тебе следует научиться редактировать свои тексты, перед тем как их прочтет посторонний. Для этого напечатай все, что написал от руки, так текстовый процессор сделает за тебя половину работы по поиску ошибок. Потом распечатай и внимательно вчитайся в каждое слово, проверь звучание каждой фразы, и все, что не нравится, вычеркивай безжалостно, правь, пока не получится что-то похожее на шедевр. Чтоб создать настоящий шедевр, нужно каждый рассказ писать так, будто от него зависит твоя жизнь, - я остановился, видя недоумение на лице себя-молодого, видно немного переборщил. - А вычищать текст ты тоже не умеешь?
- Нет, я же уже сказал, - промычал он словно корова.
- Нужно избавлять текст от таких слов как "было", "этот", "что", конечно, не во вред сюжету и стилю. Из двух слов выбирать более короткое. Оттачивать строку так, чтоб её можно было прочесть и сразу запомнить. Понял?
- Да.
Интересно, действительно понял или просто хочет, чтоб я заткнулся? Я сделал еще глоток, вернее попытался сделать, кружка оказалась пуста. Я со вздохом разочарования встал.
- Сиди здесь, я сейчас вернусь, - сказал я, оскалившись и сведя брови под самым страшным углом, на который был способен.
Быстрыми шагами добираюсь до заварника, наливаю в кружку эту великолепную смесь, старательно не давая чаинкам сбежать из своего заточения. Уже на пути в комнату замечаю, что одной, совсем маленькой, удалось-таки выбраться из такой ненадежной тюрьмы, и попасть в свободное движение по просторам океана в кружке.
В комнате меня-молодого уже не было, сбежал, возможно. Чувствуя этот, почти забытый за семь лет, запах дешевых мужских духов мне захотелось засесть за старые рассказы и править их до идеального блеска. Но трезвый разум напомнил горячему сердцу о необходимости дочитать книги, пока брат не вернулся. Тело послушно село на стул, а глаза уставились в буквы, как назло крошечные и трудно различимые под светом единственной не перегоревшей лампочки.
Глаза начали опять слипаться, закрылись, снова открылись через мгновение. Прислушался, так и есть, в замочную скважину вставили ключ и теперь шумно открывают. Через минуту врывается Егор, мой младший брат. Уже с порога говорит своим мягким и как всегда жизнерадостным баритоном:
- Привет братишка. У меня для тебя две новости, хорошая и плохая. С какой начинать? - тараторит он слова, надоевшие всем еще в детском саде.
- Давай плохую. У меня как раз настроение хорошее, а потом хорошей его подниму заново, - говорю я и делаю большой глоток уже остывшего чая.
- Ты только не обижайся, но не быть тебе писателем, и вообще не будет больше писателей.
- С чего ты это взял?
- А это как раз и есть хорошая новость. Мы закончили машину времени, и даже провели эксперимент: посмотрели будущее.
Написан 26-27 февраля 2007 г. Отредактирован 4 мая 2015 г.