Деспотичный ректор Академии Магии не знает жалости и, дабы вырастить из своих студиозусов высококвалифицированных волшебников, не гнущается никакими методами. Летняя практика обещает оставить отпечаток на душевном и физическом здоровье любого, кто вернётся в Академию живым.
Действие происходит примерно за две тысячи лет до событий "Против ветра"
г. Эсмера. Академия Магии. Большой Лекционный зал.
7 число месяца Зайца 1231 года от Сотворения Мира 1.
Напугать «Того Самого» Акхельма Энгильмара, одного из Семи Великих Магистров Дайлиса 2, чуть ли не самого опасного и могущественного мага всей Лиатары 3, было сложно. Если же отбросить в сторону наивность и оптимизм, то это становилось и вовсе невозможным. Тем не менее юные дарования, по мало понятным причинам пока пребывавшие в добром здравии, не оставляли тщетных попыток избавить от невозмутимо-ледяного выражения лица заслуженного Верховного Мага, ректора академии для одарённых — сам он утверждал, что, наоборот, наказанных на всю голову — богами или ещё какими высшими силами магов, возжелавших обучаться и повышать своё мастерство. В ход шло всё, от банального выскакивания из-за угла с неистовым воплем до сложных заклинаний, вызывающих призраков, галлюцинации и демонов. Господин Великий Магистр в очередной раз демонстрировал, что его спокойствие непоколебимо как десяток мёртвых драконов, и оставлял буйных студиозусов с носом. Чем, собственно, сильно задевал уязвлённое самолюбие оных, и всё начиналось сначала. Принцип «когда-нибудь точно получится!» стал девизом не одного поколения адептов Академии.
Смежная лекция по истории для нескольких потоков без происшествий начаться не могла — адепты свято следовали традиции. Незыблемо спокойный Верховный Маг шествовал от двери к кафедре, подметая длинной вычурной мантией пол. Неопознанный предмет, охваченный зеленоватым сиянием, со свистом спикировал Акхельму на голову. То есть, попытался спикировать, но был отброшен в сторону одним лишь ленивым взглядом главы академии для бесноватых волшебников. За столами у стены удручённо вздохнули — опять провал.
— Повторяетесь, — вместо приветствия сообщил неустрашимый Великий Магистр, стальным нервам которого чёрной завистью завидовали его коллеги. Сияющая чудо-штука обиженно зашипела и метнулась из угла, куда её изгнали, в новую атаку. Позабыв о милосердии, Акхельм щёлкнул пальцами, и назойливый предмет рассыпался горстью искр. — Дорогие мои оболтусы, я хотел бы начать с замечательной новости для меня и пренеприятнейшего известия для вас...
Верховный Маг нанёс ответный удар. Успешно нанёс. Аудитория охнула. Кто-то со страдальческим воплем забился под стол, некая особо впечатлительная особа сползла со скамейки в глубокий обморок. Большинство просто побелело от ужаса и выжидающе уставилось на выдерживающего мучительную паузу Магистра. Безмятежными могла показаться лишь горстка некромантов, рассевшихся на последних рядах — шастающую по погостам братию вообще сложно было напугать — но «Тот Самый» Акхельм Энгильмар, на то и был «Тем Самым» Акхельмом Энгильмаром, чтобы даже будущие Властители Смерти едва заметно кусали губы и прикрывали глаза, пытаясь скрыть нервный тик. Вещи, которые «Тот Самый» считал замечательными, для простых смертных адептов были сродни смертному приговору. Страшному. Долгому. Мучительному.
Ещё парочка впечатлительных девиц с факультета прорицания и ведовства рухнула в обморок, что-то подглядев в недалёком будущем либо просто не выдержав напряжения.
— Догадались, голубчики? — Акхельм сменил ледяную мину хищной ухмылкой, которой позавидовал бы и вампирский господарь, по слухам, завтракающий младенцами. — Практика. Те из вас, кого не отчислят после экзаменов, будут должны показать свои знания, мастерство и талант во время летней практики. О местах, куда вы направитесь, и персональных заданиях позабочусь я. Да, да. Проклятые погосты в Исемиде, Дамарконде и Меарине; Ангарийские леса, где даже воздух ядовит; Скерфилат, которым правит спятившая фея-некромант; драконьи угодья в пещерах Неприступного Хребта, богатые сокровищами и костями; острова Пожирателей Душ в водах Серого Моря; Оданийские Болота, в которых чёрт хребет сломит; Дикие Земли, населённые троллями, которые рвут медведей голыми руками — и многие другие места нашего прекрасного мира вам предстоит посетить и продемонстрировать там свои магические умения, чтобы с гордостью вернуться в Академию!
...Под столом тихо плакала девушка с факультета ведьм и травников, в тон ей подвывал шаман с грустными глазами. Число обморочных прорицателей пополнилось ещё дюжиной адептов. Некроманты грызли ногти, боевые маги рвали волосы на голове. А господин Великий Магистр был доволен, как полк сытых троллей.
— Я рад, что вы в восторге от планов на лето, мои дражайшие адепты, — елейно улыбаясь, изрёк Акхельм. — И, конечно же, я ничуть не сомневаюсь, что мои задания будут вам по плечу, и вы не посрамите честь Академии Магии, потому что прилежно учились и впитывали знания, а не предавались глупостям, шалостям и прочим мерзостям.
Ох, не зря поговаривали, что в роду «Того Самого» Великого Магистра Дайлиса были демоны...
Акхельм вдохновенно вёл лекцию, разглагольствуя о жестоких побоищах столетней давности, а Рейн тосковал. Тосковал самозабвенно и с усердием. Как, впрочем, и большинство присутствовавших на лекции по истории студиозусов. Меньшинство же до сих пор пребывало в обмороке. Отключившихся счастливцев не тревожили, чтобы не возвращать их в злой мир, полный коварства и жестокости в лице Великого Магистра. Раз Акхельм пригрозил, что программой практики займётся собственноручно, то не всем будет суждено вернуться в стены родной Академии. Пусть же пребывают в блаженном забвении, пока есть возможность.
— За что боги прокляли нас? — грустно пробормотали по соседству. Эррех сидел, вцепившись руками в волосы, и бездумно глядел в одну точку. Друг был опечален не меньше Рейна и не скрывал этого. — Чую, полягу я где-нибудь в Скерфилате, сожрут меня зомби всякие...
Поточная лекция собрала в аудитории весь шестой курс — и боевых магов-стихийников, и адептов прикладной магии, и «светлячков»-целителей, и ведьм с ведьмаками, и прорицателей, и нелюдимых некромантов с шаманами. Две с лишним сотни живых существ предавались унынию и размышляли о своей горькой судьбе. А Верховный Изверг преспокойно вёл лекцию, то и дело хитро растягивая губы в улыбке — радовался, нехороший человек, чужому горю и не скрывал этого.
Эррех продолжал подвывать под ухом о своей горькой судьбинушке и старательно портил все попытки отвлечься. Рейн скользнул взглядом по столам, за которыми расселись целители, выискивая ту, чьё присутствие в аудитории было лучом света в тёмном царстве для мужской половины адептов. Этери Аклинд, само совершенство и первая красавица курса, робко перебирала золотистые волосы — пыталась скрыть волнение. Акхельм просто не посмеет дать ей опасное задание! Загубить такую прелесть сродни богохульству! Почувствовав исполненный нежности взгляд, Этери обернулась и ответила доброй улыбкой. О, Великий Этельмир, как же она прекрасна! Словно ангел спустился на землю, чтобы подарить свет всем людям.
«Будь проклят этот Акхельм! Чтоб его вурдалаки разорвали! — гневно размышляла Этери, звезда факультета Белой Магии. — Какие ещё Ангарийские леса? В нормальных школах магии практику проходят в городах, под строгим надзором учителей, а не в проклятых всеми богами лесах, горах и болотах! Злобный старикашка только и думает, как погубить всех адептов!»
Этери никогда не питала к Верховному Магу особой любви. Престарелый ректор, холодный как айсберг, к слову, тоже не демонстрировал особой симпатии к юной красавице-адептке. В отличие от других преподавателей, которые знали толк и в красоте, и уме, коими волей богов была наделена девушка. Акхельму вообще никто не нравился, и услышать доброе слово из уст Великого Магистра Лиатары было также легко, как выпить море или поменять небо с землёй местами. Твердолобости бесчувственного чурбана можно было бы позавидовать, если бы это так не раздражало!
Когда девушка в тринадцать лет впервые переступила порог Академии Магии, она свято верила, что обучение в элитном учебном заведении сделает её жизнь значительно лучше. В небольшом городке, где она родилась, к магам всегда относились с уважением и почтением. Даже с трепетом. Волшебники были элитой и у них всегда водились друзья и деньги. «Мой талант поможет мне достигнуть вершины», — решила Этери, покидая родной дом. Только вот ректор вздумал зарубить все мечтания юной волшебницы на корню. Вместо того чтобы занять достойное место среди стихийных боевых магов, девушка была вынуждена податься к слабым целителям, которые и молнию приличную сотворить не могли, не то что стать защитой целых городов! Главный маг Аллаиса, из которого прибыла Этери, мог творить огненные стены и за это командовал гарнизоном и купался в золоте, которое щедро отсыпал бургомистр. А ей придётся всю жизнь врачевать болванов, которые не могли быть осторожнее и заранее замечать угрозы для жизни. Несправедливо! Если бы в приёмный день проклятый Акхельм не сбил её с мысли, тот файербол бы не рассеялся, и Этери попала бы на факультет к стихийникам, туда, куда стремилась — ведь только боевой маг может добиться всеобщего уважения и почёта.
— Не годится, — равнодушно отрезал тогда ректор, делая какие-то пометки на пергаменте. — Потенциала к боевой магии у тебя нет. Но ты вполне можешь найти своё место у целителей или травников.
— Но как же... Позвольте мне попробовать ещё раз, Магистр! — взмолилась тогда Этери и даже пустила слезу для большей убедительности. — У меня обязательно получится, я...
— Целители или травники? — проигнорировал Акхельм. — Если не устраивает, к площади Этельмира примыкает театр. Там тебя с руками оторвут, голубушка.
— Но вы не можете так!..
— Милочка, я же Великий Магистр. Я могу всё, что пожелаю.
Это и положило начало лютой ненависти. Неумолимый злодей, упивающийся чужим горем и ломающий судьбы юных девушек, был причиной того, что Этери Аклинд стала адептом факультета безобидной Белой магии и уже шесть лет занималась ненавистным ей делом. Он разрушил её мечту и заслужил смерти, и целительница искренне верила, что когда-нибудь возмездие обрушится на голову Акхельма Энгильмара и он поплатится за все свои злодеяния в отношении студиозусов. И конкретно за то, что закрыл ей путь на факультет Стихийной Магии.
Девушка перебирала волосы, пытаясь скрыть дрожащие от гнева руки. Нельзя никому показывать свои истинные эмоции. Окружающие любят девушек-«светлячков», которых нужно защищать даже от лёгкого дуновения ветра, а не тех, которые сами готовы вцепиться в глотку своим врагам!
«Когда-нибудь ты пожалеешь обо всех своих поступках, старый хрыч», — подумала Этери, незаметно бросив в сторону Акхельма убийственный взгляд.
Пытаясь успокоиться, она обернулась, выискивая взглядом предмет своего обожания, по обыкновению расположившийся на задних рядах. Лионель Сириэль, синеокий белокурый красавец, чья эльфийская кровь ни для кого не была секретом, сидел среди стихийников прямо за каким-то блаженно улыбающимся болваном. Эльф же был серьёзен как никогда и, нахмурив тонкие брови, о чём-то сосредоточенно размышлял.
«Умеющий думать мужчина — это замечательно», — умилённо подумала Этери, давно записавшая Лионеля в свои потенциальные женихи — не возвращаться же в родные пенаты просто целительницей, когда она обещала вернуться могущественным боевым магом. Она приветливо улыбнулась, но эльф думал о чём-то своём. На миг прекрасное лицо исказилось безграничной тоской — Нель, вероятно, вспомнил что-то неприятное и грустное.
Лионель Сириэль, земное воплощение бога красоты, каковым себя считал он сам и все девушки в округе, у которых была хоть капля мозгов, угрюмо сверлил взглядом окно. Мысли, вертевшиеся в голове, удручали. Летняя практика, новостями о которой Акхельм обрадовал своих студиозусов, никак не входила в планы наследного принца знатного эльфийского дома Сириэль. Более того, она рушила уже готовые планы на свободное от учёбы время. Вместо прекрасных дворцов с волшебными садами Лионеля теперь ждали грязные постоялые дворы, полные простолюдинов, и кишащие комарами и нежитью леса и болота — Верховному Магу не хватит фантазии и доброты душевной придумать адептам задания, выполнять которые можно и в местах, не вызывающих отвращения.
— Акхельм Энгильмар — великий маг, — высокопарно заявил шесть лет назад отец, светозарный Элленхейн Сириэль. — Под его началом ты постигнешь азы высшей магии, сын. Эти знания помогут тебе в будущем стать достойным имени предков.
Внятных причин, по которым Лионель не мог обучаться у лучших эльфийских магистров, а был отправлен к людишкам, ясноокий папенька не соизволил озвучить. Наследник Элленхейна поморщился. Какая же это скука — быть первым среди этих слабовольных и глупых созданий, которым судьбой предназначено плестись в хвосте. И неважно, что заносчивые выскочки вроде ректора периодически занижали эльфу отметки — это всё зависть к истинному таланту и старческий маразм. В самом деле, что человек может противопоставить эльфу? Божественной красоте, острому уму, зорким глазам, сильным рукам? О врождённом таланте к магии и речи не идёт — эльфы на то высшая раса, чтобы во всём превосходить тех, кто их окружает. А тем, кого превосходят, остаётся лишь падать ниц и поклоняться, молиться на своих кумиров. Потому что кумиры — луч света в тёмном царстве. И Лионель — тоже луч. Бесспорно.
Синеглазый мыслитель устало потянулся. Когда ты — само совершенство, так скучно блистать среди серости и унылости! Он бросил ленивый взгляд на улыбчивую девицу среди целителей, которая прямо таки являла собой вселенскую доброжелательность и уже не в первый раз бросала томные взгляды на земного бога красоты. Эльф мотнул головой, отбросив чёлку с глаз, и послал воздыхательнице воздушный поцелуй — пусть порадуется, нужно же хотя бы иногда снисходить до простых смертных. Пусть верят, что боги питают к ним светлые и добрые чувства. Если не подогревать интерес, они совсем отобьются от рук и перестанут поклоняться.
Увы, поцелуй цели не достиг. Очень не вовремя обернулась ведьма, сидевшая на пути знака внимания для приветливой целительницы. Вульгарная девица, закинувшая ноги на стол, неверно восприняла внимание эльфа на свой счёт и вполне ожидаемо отреагировала — перекошенным от отвращения лицом и вскинувшейся рукой со сложенными в неприличный жест пальцами.
По спине пробежал озноб. Омерзительное бабоподобное создание на задних рядах совсем сбрендило от горя и, кажется, теперь мечтало о смерти. Дарис в ужасе отвернулась от дурковатого эльфа, дрожа от отвращения. Смазливый красотун королевского происхождения мало походил на мужчину её мечты — что уж скрывать, он и на мужчину походил с натяжкой — поэтому подобные знаки внимания были сродни оскорблению для гордой ведьмы.
— ...Осада Акгарда была бессмысленной по многим причинам, взять хотя бы «круг Эльминна», примененный защитниками... — облокотившийся на кафедру Акхельм продолжал вести лекцию, не обращая внимания на выходки студиозусов.
Выдержке Верховного Мага можно было только позавидовать. Борющаяся с приступом дрожи Дарис так и сделала — позавидовала.
Юная ведьма искренне не понимала причин лютой ненависти остальных адептов к ректору. Подумаешь, моральный садист. Вполне себе среднестатистический и безобидный. С кем не бывает? Выходки бывшего бургомистра города Атерина, подавшегося в лоно ортодоксальной секты с нелепым названием, были куда страшнее и неприятнее. Спятивший фанатик, восславляющий какого-то эфемерного Творца, втемяшил себе в голову, что колдуны, маги и иже с ними — отродья демонов, вселенское зло и что их вообще для всеобщего блага необходимо сжечь. Бургомистр-то своё с лихвой отхватил — булыжником в висок — но у Дарис, чуть было не сожжённой на главной площади в семилетнем возрасте, до сих пор остался на душе неприятный осадок. Вот это было страшно — город, населённый дурными на всю голову приверженцами новой веры. А Неприступный Хребет и Дикие Земли, куда посылал на практику Акхельм — баловство, не опаснее ловли бабочек на лугу.
— На экзамене в обязательном порядке проверю наличие конспектов, — предупредил ректор, многозначительно улыбнувшись аудитории. — Не будет записей — отчислю за милую душу, ненаглядные мои балбесы.
Две сотни адептов мигом встрепенулись и потянулись за перьями. Даже обморочные истерички с факультета прорицателей предпочли наконец подняться с пола и принялись старательно симулировать процесс обучения.
Дарис покосилась на «ряд самоубийц» — столы, что стояли ближе всего к лектору. Таинственный некромант, странноватый даже для любителя поколдовать над мертвечиной, продолжал невозмутимо дремать, подперев щёку рукой.
Чудной тип с пепельными волосами не в первый раз привлекал внимание ведьмы. Да и не только её. Было в нём нечто... пугающе-загадочное, из-за чего даже собратья по факультету его сторонились.
Авторские примечания:
1Не в буквальном смысле. Завершилась внеочередная Великая Война, положившая начало новой эпохе.
2Орден самых могущественных магов мира.
3Название мира.