Жил-был маленький и незаметный человек. Был он настолько мал и незаметен, что порой сам себя с удивлением находил в прихожей, намеревавшегося выйти из дома. Вот вроде бы только что он был в ванной, где полчаса безуспешно пытался обнаружить подбородок, чтобы его побрить, и вот он уже путается в плащах и куртках, теряется в башмаках и никак не может отыскать пуговицу на ширинке. Такой он был маленький и незаметный.
Жил он себе эдакой букашкой долгие двадцать или тридцать... впрочем, бог его знает сколько лет, ибо документ, удостоверяющий личность, он давно посеял. В магазинах его неизменно обсчитывали и обвешивали. В государственных учреждениях ему хамили. Милицейские патрули на улице всякий раз норовили ощупать с ног до головы, дабы удостовериться, что перед ними действительно какой-то человек, а не привидение в пальто без пуговиц. В трамвае с него денег не брали, ибо взгляд кондуктора по обыкновению проходил сквозь его аморфное тело, а таксисты, завидев практически воздушный силуэт на обочине, давили на газ и мчались куда глаза глядят.
Сам он давно уже не комплексовал по поводу своего формата. К великим свершениям этот маленький человечек стремился только в мыслях, но наяву подвигов не совершал. Дело в том, что для достижения далеких звезд требовалось предпринять какие-то усилия, но это было выше его сил. Он предпочитал свой маленький и привычный мир. В этом мире он даже если и терялся, то находился достаточно быстро, либо его находили соседи. А кто его спасет на далекой звезде? Вот то-то и оно...
Иногда он все же принимал участие в каких-то дружеских застольях, но садился так далеко от стола, что неизменно оставался голодным и трезвым. Анекдотов не травил, хотя знал их множество, и среди них даже попадались смешные. Девушек на свидания не приглашал, потому что боялся их дико. Голоса без повода не подавал, поскольку опасался быть неправильно понятым.
В общем, жалкое зрелище представлял этот маленький и незаметный хомо сапиенс. Точнее, просто "хомо" - насчет "сапиенса" у окружающего народа имелись большие сомнения.
Как же так можно существовать, спросите вы? Да запросто!
У него был компьютер. У компьютера - Интернет. В Интернете - "Живой Журнал".
Вот где парень отрывался на полную катушку!
В журнале он назывался Supermen. Когда этот Supermen входил внутрь, всю мировую паутину покрывало таким толстым слоем дерьма, по сравнению с которым вулканический пепел, похоронивший Помпеи, показался бы лишь пылью на подоконнике. Supermen топил в дерьме всех - евреев и антисемитов; демократов и "единороссов"; многодетных матерей и малолетних шлюх... словом, всех, с кем хоть чуть-чуть пересекался по какой-нибудь теме. Он отрывался за все - за таксистов, кондукторов, настырную милицию и потерянный подбородок. При этом он ощущал нечто напоминающее оргазм.
О, да! Дас ист фантастиш, матка бозка... твою в дышло...
И нигде больше у него не было столько друзей и единомышленников, сколько во Всемирной паутине. Он ощущал их поддержку, он коллекционировал их одобрительные возгласы, питался ими и копил энергию для новых штурмов. Он действительно был Супермен. Он был Звезда.
Но однажды к нему в дверь позвонили. Он открыл.
- А, сучий потрох! - сказал огромный мужчина, покачивая кулаками, похожими на боксерские перчатки. - Ты, что ли, будешь Супермен?
Незаметный человек тут же присел на корточки и описался. Он понял, что сейчас его будут бить. Возможно, даже ногами.