Но наступил август, и последний месяц лета был явно жарче двух предыдущих.
Соня пыталась как-то отвлечь Бориса Алексеевича от его мыслей, но, увы, все ее попытки оказывались безуспешными. А Лопахин и Раневская тоже не приезжали в поместье.
И вот однажды Соня пришла на берег озера и увидела, что Тригорин далеко заплыл. Она подумала о самом плохом, и, испугавшись, начала громко кричать и звать его обратно.
Скоро он вышел из воды.
- Что случилось?
Неожиданно Соня бросилась ему на шею, а он ее обнял.
- Вы живы! Как хорошо! А ведь я подумала...
- Что вы подумали? Что я хочу свести счеты с жизнью?
- Да.
- Такие мысли у меня, не буду скрывать, были, но...
Соня же в это время тоже была вся промокшая от объятия и через мокрую блузку проглядывало то, что обычно бывает скрыто от глаз, и от этого сейчас выглядела очень притягательной. Поэтому Борис не отпускал Соню и все также держал ее за плечи.
- Впрочем, сейчас меня волнует кое-что другое.
- Что же?
- Вы.
И Борис сжал Соню в объятьях, и она ответила на его поцелуи.
Вот так неожиданно начался их роман, и случилось то, что и должно было случиться.
А так они почти все время были в имении одни, потому что только раз в день являлась кухарка, чтобы приготовить им еду, и еще иногда с ней приходила ее родственница, которая прибиралась в доме.
Поэтому влюбленные поздно просыпались, пили молоко, принесенное из ближайшей деревни, гуляли по парку и без конца целовались.
Тригорину впервые не надо было, что-то скрывать от своей женщины и притворяться, а Софья Александровна была просто счастлива.
Лопахин же узнал об их отношениях совершенно случайно, заехав, наконец, с Раневской навестить их, когда неожиданно заметил, что Соня за эти несколько дней еще больше похорошела, все время улыбалась и просто лучилась счастьем.
На обратной дороге он спросил Любовь Андреевну, что это такое с Софьей Александровной, на что та раскрыла ему их секрет, о котором сразу с женской проницательностью легко догадалась.
- У них роман, мой милый!
- Роман?
Ермолай Алексеевич остановил лошадей.
- Я же думал, что Тригорин все скорбит о своей невесте, а Соня, добрая Соня, не дает ему свести счеты с жизнью, а вы говорите, что у них роман! Как такое может быть?
- Очень просто! Они живут в поместье одни, а когда такое происходит, мужчина и женщина неминуемо сближаются, как, впрочем, и мы с вами.
- Нет, я на кого угодно такое мог подумать, но не на Соню! Как она могла!
- Во-первых, она очень изменилась и стала совсем другой после того, как вернулась из-за границы, а, во-вторых, просто пришло ее время. Должна же она была, в конце концов, в кого-то влюбиться.
- Но не в Бориса же!
- Почему не в него? Он известный писатель, и две женщины Аркадина и Заречная совсем неслучайно были в него влюблены, поэтому почему нет?
Лопахин тронул лошадей, и они с Раневской поехали дальше.
- Да, вы правы.
Но в душе Ермолай был очень раздосадован, потому что опоздал! А ведь именно он мог стать тем мужчиной, которого Софья Александровна могла бы полюбить, а тут подвернулся какой-то Тригорин. И он сам, Лопахин, получается, их сблизил! Нет, она будет только моей! Будет!