Мухаметова Ирина Анатольевна : другие произведения.

Толстой-детектив

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  Толстой-детектив, или Не сердитесь на меня, Лев Николаевич!
  В истории принимают участие герои произведений Л.Н. Толстого - романа 'Анна Каренина' (Каренин Алексей Александрович, Стива (Степан Аркадьевич Облонский), Долли (Дарья Александровна Облонская), Лидия Ивановна), романа 'Воскресение' (Дмитрий Иванович Нехлюдов, Катюша Маслова) и пьесы 'Живой труп (Виктор Михайлович Каренин, Елизавета Андреевна Каренина (Лиза Протасова), Маша-цыганка, Иван Петрович Александров).
  С событий, описанных в перечисленных выше произведениях, прошло какое-то время.
  
  Алексей Александрович Каренин ранним летним утром вышел в халате на широкий балкон второго этажа дома, который находился в недавно приобретенной им усадьбе в одной из губерний России. Нет, не зря он послушал советы друзей и купил ее!
  Хотя после выхода в отставку это был его самый неожиданный поступок, но ему надо было полностью сменить обстановку, чтобы забыть обо всем. О неожиданной гибели жены, о следствии, словом, обо всем! Да и детям Сереже и Аннушке доктор рекомендовал пожить на природе. Притом все заботы о переезде и обустройстве на новом месте взяла на себя любезнейшая графиня Лидия Ивановна.
  Что бы он без нее делал? Женщина, категорически не принимающая зло! Идеальная спутница! Как ему повезло, что, она, наконец, развелась со своим странным мужем, а ее племянница выросла и вышла замуж, и Лидия теперь всю себя смогла посвятить ему и его детям. Незаменимая помощница во всем! Ремонт дома, работы в парке - все легло на ее плечи, хотя, конечно, у нее были помощники, но абсолютно все проводилось под ее личным присмотром. Притом очень симпатичная женщина... И по возрасту мне подходит... Так, о чем это я? Ах, да...
  Все это было ранней весной, а сейчас летом они все здесь уже немного обжились и поэтому пригласили гостей. Ну, и первым сюда приехал его кузен Виктор Михайлович Каренин. Хотя разница в возрасте у них была большой, почти двадцать лет, при общении, по счастью, она почти не чувствовалась, потому что по духу они были очень близки и на многие вещи смотрели одинаково как с точки зрения разума, так и этики. Приехал же сюда Виктор, конечно, не один, а с женой Лизой, когда-то носившей фамилию Протасова, а сейчас, естественно, Каренина, и с двумя милыми детками - мальчиком и девочкой.
  Лиза Алексею Александровичу очень нравилась, хотя ситуация, в которой она однажды оказалась, была в чем-то противоположна той, в которой находилась его покойная жена Анна. Но то, как достойно Лиза вела себя в ней, как благородно из нее вышла, не могло не заслуживать уважения.
  Также в имении гостила еще одна семья, отношение к которой у Каренина было прямо противоположным. Это были Облонские - Стива, брат его покойной жены Анны, Долли и их многочисленные отпрыски. К своему стыду, Алексей Александрович даже никак не мог запомнить, сколько на данный момент у них детей, шесть или семь.
  Но так получилось, что Долли, жена Стивы, написала ему такое трогательное письмо, что не пригласить их пожить сюда, он просто не смог. Все-таки Степан Аркадьевич - брат покойной жены Анны, а родственные связи надо поддерживать, что бы того не стоило. Да и Долли так надеялась на его хорошее отношение, все-таки жизнь со Стивой отнюдь не сахар! Но день их приезда выдался очень шумным! Столько детей выносить Каренину было очень тяжко! Хорошо, что Лидия Ивановна сразу поселила этот выводок не здесь, а во флигеле в парке, и теперь детских голосов в доме было практически не слышно, потому что Анечка и Сережа всегда ведут себя на удивление тихо.
  Второй симметрично расположенный парковый флигель тоже был занят. И тут Алексей Александрович нахмурился. И зачем только он согласился на приезд туда чужих людей! Но за них просила Лидия Ивановна, и он ей не мог отказать.
  А так все здесь в поместье было просто замечательно! Притом все цвело и зеленело, и даже вода в здешней речке уже прогрелась. О чем еще можно мечтать?
  Хлопнуло соседнее окно, и из него в белой рубахе выглянул Виктор Михайлович, кузен Алексея Александровича, описанный выше. Он с удовольствием потянулся.
  - Хорошо!
  - Хорошо! С добрым утром, Виктор!
  - С добрым! Какой день начинается! Красота! Поспешу-ка я на речку искупаться. Вы со мной не пойдете, Алексей Александрович?
  - Нет, я еще поработаю, делами займусь.
  Виктор Михайлович обратился вглубь комнаты.
  - А ты, Лиза? Нет? Ну, как хочешь. С детьми, так с детьми. Днем вода действительно станет теплее. А я немедленно туда отправляюсь!
  Окно закрылось, а с террасы послышался голос Лидии Ивановны.
  - Алексей Александрович! Пожалуйте к столу! Время завтрака!
  - Да-да, я спущусь через несколько минут.
  После этих слов Каренин вернулся в кабинет, открыл ящик стола и достал оттуда конверт. Письмо это пришло два дня назад, и Каренин ума не мог приложить, как на него реагировать. Ему очень нужен был сейчас умный человек, знакомый с правосудием, который мог бы дать дельный совет. Но кто им тут может быть?
  Хотя порядок в доме все-таки нарушать не стоит, поэтому Алексей Александрович спустился вниз. А там за столом сидел, кто бы вы думали? Князь Дмитрий Иванович Нехлюдов, которому Лидия Ивановна наливала чай из самовара. Вот оно как! На ловца и зверь бежит!
  - Рад, очень рад, Дмитрий Иванович! Какими судьбами вы здесь?
  - Я тут был недалеко по делам, и случайно узнал, что ваше семейство в этих местах поселилось. Вот и решил заехать.
  - И правильно сделали! Мы гостям из столицы всегда рады! Да и дельце у меня до вас небольшое имеется.
  - Какое?
  - А вот сейчас позавтракаем и ко мне в кабинет поднимемся, там вам я все и расскажу. А пока попробуйте нашу местную еду!
  - Хорошо-хорошо. Спасибо!
  Через полчаса в кабинете Алексей Александрович приступил, наконец, к делу.
  - Тут у нас такое случай, знаете ли. Совет мне нужен. Я же знаю, что вы с судейскими делами знакомы.
  - Немного.
  - Вот и хорошо!
  - Что-то случилось, Алексей Александрович?
  - Случилось. Мне третьего дня пришло анонимное письмо, в котором были представлены некоторые сведения.
  - Анонимное?
  - Да, письмо не подписано. И сообщается в нем, между прочим, что моя жена-покойница Анна Аркадьевна Каренина не сама под поезд кинулась, а кто-то ей в этом помог.
  - Как это, Алексей Александрович?
  - А так! Толкнули ее на рельсы, только и всего!
  - Но такого быть не может! Ведь тогда и следствие к таким выводам пришло, что она сама в эту бездну бросилась. В помутненном сознании от морфия.
  - Я тоже в этом всегда был уверен. Но сейчас... Как вы думаете, кто такое послание мог написать? И что мне теперь с ним делать?
  - Не обращайте на него внимания и все, Алексей Александрович!
  - Не получается, Дмитрий Иванович. Вот, почитайте.
  Каренин достал из ящика стола письмо. Нехлюдов взял протянутый лист бумаги и углубился в чтение.
  - Так, значит, пишущий еще и семью Виктора Михайловича Каренина сюда примешал?
  - Да-да, моего кузена. Как вы видите, в письме говорится, что и Федор Протасов тоже не сам тогда застрелился, а кто-то его буквально заставил это сделать, чуть ли не убил.
  - Но тогда также было следствие, Алексей Александрович! И было точно доказано, что это самоубийство. Ведь он практически застрелился на глазах у людей.
  - Да-да! Было следствие, было. А сколько было переживаний со всем этим его мнимым исчезновением. Бедный Федя! И его жена Лиза! Сколько она тогда пережила, пока за Виктора замуж не вышла! Да и сам Виктор! Как вообще людям не стыдно заново эту историю вспоминать?
  - Совсем ни у кого совести не осталось, это вы верно, Алексей Александрович, заметили.
  - Но вы, Дмитрий Иванович, до конца письмо прочитали?
  - Да.
  - А на последние строчки вы внимание обратили?
  - Так, а что там? Я все внимательно прочитал. Ах, это! Вам пишут, что будьте бдительны!
  - Дмитрий Иванович! И это самое главное! Что вы на это скажете?
  - Неужели, Алексей Александрович, вы думаете, что в вашем доме готовится новое убийство? Помилуйте, как такое может быть?
  - Конечно, я в это не верю, но все-таки кто-то же это письмо мне прислал. Главное, почерк какой-то странный! Как будто человек левой рукой писал.
  - Похоже, что так, поэтому определить написавшего практически невозможно.
  - Но у меня, Дмитрий Иванович, сейчас в имении находится много детей. Их как-то защитить можно? Ведь по всему получается, что им угрожает опасность! Значит, надо всем отказать от дома и самим тоже перебраться в город? И это в начале лета, когда они только сюда приехали? Как вы думаете, что мне делать?
  - Не знаю, что и сказать, Алексей Александрович! А кто сейчас у вас здесь живет?
  - Я, мои дети Сережа и Аня, Лидия Ивановна еще, моя верная помощница, на ней весь дом держится. А также кузен Виктор Михайлович с женой и двумя детьми.
  - Это то самый, про которого написано в письме?
  - Да-да! А его жена Лиза - это вдова Федора Протасова, Елизавета Андреевна.
  - Еще кто-нибудь есть?
  - Да. Во флигеле - брат моей покойной жены Степан Аркадьевич, тоже с женой и детьми. И...
  - Кто еще?
  - Второй флигель я сдаю одному человеку, так вот у него, говорят, две женщины поселились, но я их всех троих только мельком видел.
  - Надо мне со всеми познакомиться, и я сейчас же этим займусь. Вы, надеюсь, Алексей Александрович, не будете против?
  - Нет, что вы! Как можно! Я теперь только на вас и надеюсь. Как хорошо, что вы приехали! Но обязательно держите меня в курсе дела.
  - Конечно. А какая ночью в усадьбе у вас охрана?
  - Обычная. Ходят сторожа с собаками. И ворота в парк вокруг дома запираются.
  - Входные двери в дом на ночь тоже надо обязательно запирать.
  - Да-да, я Лидии Ивановне сейчас скажу и сам проверять буду. Вы думаете, что надо всех предупредить?
  - Нет, никого предупреждать пока не надо, главное, что вы сами знаете о возможной опасности, как хозяин дома. А как к вам пришло письмо?
  - Мне принесла его Лидия Ивановна.
  - Понимаю. А теперь извините, я пойду похожу по вашему парку.
  - Да? Он у меня, знаете ли, огромный. Я и сам еще не все его уголки обошел. Такой вот он замечательный.
  - Вы разрешить мне взять письмо с собой, хочу его в уединении еще раз перечитать и над ним подумать.
  - Да, конечно. Только бы это принесло пользу.
  - Надеюсь!
  После этих слов Нехлюдов вышел и спустился вниз, а на террасе в это время еще продолжали завтракать. Лидия Ивановна сидела за столом в окружении детей Алексея Каренина - Сергея и Ани. Также там находилась привлекательная женщина тоже с двумя детьми. Нехлюдов понял, что это и есть жена Виктора Каренина Елизавета Андреевна, и представился. Все ели клубнику.
  - Красиво у вас тут! Хочется все осмотреть.
  - Да-да, что в доме сидеть. Жарко!
  А Елизавета Андреевна с улыбкой добавила.
  - Тут недалеко есть река. Мы скоро пойдем туда купаться.
  - Про реку я знаю, хотя здесь в этом имении никогда в гостях не был. А парк, как я понимаю, большой?
  - Очень большой! Да и хозяйство немаленькое! Вот Лидия Ивановна всем тут управляет. Не знаю, как вы тут со всем справляетесь...
  - И не говорите! Дел много, но у меня есть помощники. Та же Долли мне часто советами помогает. Это я про Дарью Александровну, жену Степана Аркадьевича. И с детьми тоже я всегда могу на ее помощь рассчитывать. Я всегда к ней, если что, обращаюсь, и она никогда мне не отказывает. Очень хорошая женщина! И сестра у нее хорошая - Екатерина Александровна, Китти, как ее зовут дома, и муж ее - Константин Дмитриевич Левин. Вот за это спасибо покойнице Анне Аркадьевне! Ее родственники Алексея Александровича никогда не забывают.
  - Он сказал, что Дарья Алексеевна и Степан Аркадьевич и сейчас здесь находятся?
  - Да, вот если в ту сторону пойдете, то, как раз к их флигелю и придете. Они уже, наверное, встали. У них же столько детей! Они спать долго не дают.
  Дмитрий Иванович направился в указанном направлении и через какое-то время увидел одноэтажный дом с мезонином. Построен он был в том же стиле, что и большой, и так же покрашен, но все было, конечно, скромнее, ниже, меньше и без всяких украшений, даже крыльцо тоже было каким-то небольшим.
  Неожиданно послышались громкие детские голоса, и из дверей выскочило несколько мальчишек и девчонок. Семейство Облонских проснулось. Тотчас же на ступеньках появилась Долли вместе с маленькой растрепанной девчушкой на руках. Увидев незнакомого человека, малышка заплакала, а шумевшие дети остановились. Долли тоже резко замерла. Было заметно, что Нехлюдова она испугалась.
  Но Дмитрий Иванович успокоил женщину, сразу представившись и быстро объяснив причину столь раннего и неожиданного визита тем, что заблудился, первый раз, мол, тут.
  - Да, здешнее имение очень большое. А мы родные Алексея Александровича. Мой муж Степан Аркадьевич - брат его покойной жены Анны. Меня же зовут Дарья Александровна.
  - Да, страшная трагедия случилась в семье Алексея Александровна.
  - Страшная. Ведь после нее сын и дочка без матери остались. Каково им сейчас!
  Сказав это, Долли непроизвольно посмотрела на своих деток, которые опять начали бегать друг за другом, и вздохнула.
  - А Стива, муж мой, сейчас на реке. Он как встал, так сразу купаться пошел.
  - Вот и я пойду, посмотрю на водную гладь.
  - Вон по дорожке этой идите и придете, куда надо, речка совсем рядом. У берега совсем мелко, и ближе к обеду мы туда с детворой тоже отправимся. Там и купальня есть. Но Стива ниже по течению купается, где глубоко.
  Нехлюдов распрощался и медленно пошел в указанном направлении. Вроде ничего особенного он здесь не заметил. Мирные обыватели на природе. Да и что тут при такой красоте может случиться? Хотя... Вода - это не только удовольствие в жаркий летний день, но в чем-то и серьезная опасность. А вот и широкая парковая аллея, которая ведет к виднеющейся вдали деревянной лестнице, спускающейся к речке.
  На берегу стояли и о чем-то жарко спорили два человека, оба с полотенцами на шеях, оба красивые и статные. Увидев Дмитрия Ивановича, они вопросительно на него посмотрели, но скоро все разрешилось, и Нехлюдов теснее познакомился и со Степаном Аркадьевичем Облонским, и с Виктором Михайловичем Карениным, который только что пришел купаться, когда как Стива от воды уже уходил, и Нехлюдов решил с ним немного пройтись. По дороге Дмитрий Иванович хвалил окружающую природу и виды, а Стива с ним во всем соглашался.
  - Усадьба эта замечательная! Главное, тут река рядом. Дети мои просто счастливы, что мы сюда приехали. И еда свежая, деревенская! Притом недавно расчистили парк от поросли, а также освободили от деревянных коробов здешние скульптуры. Так что теперь они предстанут перед вами во всей красе! Ну, а мне пора к своим! Вот тут на развилке начинается дорожка к флигельку, где мы живем.
  - А ко второму флигелю вы не подскажете, как пройти? Хотелось бы его тоже увидеть!
  - Так с другой стороны аллеи такая же дорожка. По ней как раз туда и придете, а если все прямо и прямо идти, то в самом центре парка и окажетесь. Там, между прочим, кроме скульптур, имеется одно очень интересное сооружение. Вам надо на него непременно взглянуть! Виктор Михайлович даже считает, что в нем есть что-то загадочное.
  - А вы?
  - Я? Я ничего в этом не понимаю. Впрочем, иногда тоже его рассматриваю. Но вы скоро сами все увидите.
  - Спасибо за рассказ.
  - Не за что!
  - Но мы с вами еще поговорим.
  - Конечно-конечно.
  На этом Стива и Нехлюдов расстались. И Дмитрий Иванович отправился по боковой дорожке ко второму флигелю, а его спутник, напевая, к своему. Скоро Нехлюдов подошел к ступенькам дома, но вокруг было тихо, и никаких людей не было видно. Дмитрий Иванович откашлялся.
  - Есть кто?
  - Есть.
  Из дверей вышла роскошная черноволосая красавица в белой свободной блузе. Ее плечи покрывал пестрый платок. Молодая женщина улыбалась.
  - Узнали меня, Дмитрий Иванович?
  Нехлюдов обомлел.
  - Катюша? Ты ли это?
  - Я.
  - Ничуть не изменилась! Хотя нет, еще краше стала, чем раньше была.
  - Не шутите, Дмитрий Иванович, время людей не красит.
  - Но я никак не ожидал тебя здесь увидеть!
  - А я вас сразу приметила, когда вы к нашему флигельку еще только подходили.
  - Откуда ты здесь?
  - Я? У сестры живу.
  - У сестры? Разве у тебя есть сестра?
  - Да, есть, по отцу. Во мне же цыганская кровь течет, Дмитрий Иванович. А вы и не знали?
  - Не знал. Но как вы тут оказались?
  - Нам один хороший человек комнату сдал.
  - И кто он этот хороший человек?
  - А зачем вам?
  - Он не хочет, чтобы его видели?
  - Почему? Я так не говорила.
  - Так, кто тут мной интересуется?
  Голос раздался из окна мезонина. И скоро на крыльце появился невысокий человек с вполне обычной внешностью. Волосы у него были серые, глаза тоже. Словом, весь он был какой-то из себя неприметный. Нехлюдов представился.
  - Я знакомый Алексея Александровича Каренина, у которого вы снимаете флигель.
  - Снимаю, так оно и есть. И зовут меня Иваном Петровичем Александровым. И чего вы от меня желаете?
  - Ничего. Вот брожу по парку. Природой наслаждаюсь.
  - Что ж! Дело хорошее.
  - Узнал, что здесь жильцы имеются, захотел представиться.
  - Да? Приятно, знаете ли. Маша, иди сюда! У нас гость. Слышишь?
  В дверях показалась еще одна красавица, одетая так же, как и Катюша, и чем-то на нее похожая. В руках она держала поднос с бокалом темно-красного напитка.
  - Звали?
  - Звал.
  Нехлюдов назвал себя, но Маша ему лишь только кивнула.
  - Угощайтесь!
  - Извините, Маша, но мне ваше лицо почему-то кажется очень знакомым. Вспомнил! Вы... были с Федором Протасовым, когда он... ушел от жены? Да?
  - Я любила Федю...
  - Понимаю... Знаете, я тогда интересовался процессом и видел вас в суде.
  Неожиданно Дмитрий Иванович повернулся к Александрову.
  - А тогда вы тот самый человек, который ...
  Но Катюша не дала ему договорить, взяла у Маши из рук поднос с бокалом и ласково обратилась к Нехлюдову.
  - Дело прошлое, Дмитрий Иванович, что о нем вспоминать? А вы лучше попробуйте вино наше, оно у нас на меде настояно.
  Нехлюдов замолчал, а потом улыбнулся.
  - Если только потому, что ты просишь, Катюша.
  - Прошу.
  - Тогда за встречу.
  Вино было с каким-то чуть уловимым цветочным запахом и показалось Нехлюдову чересчур сладким. Оно сразу ударило ему в голову, поэтому Дмитрий Иванович поспешил откланяться и углубился в парк. А он, действительно, был замечательный! Березы, липы, клены обступили Нехлюдова со всех сторон. Он не помнил, как оказался на площадке, на которой стояло какое-то светлое сооружение с колоннами, в центре которого находилось что-то круглое, и Дмитрию Ивановичу показалось, что оно медленно крутится. На нем были какие-то рисунки, и Нехлюдов даже попытался их рассмотреть, но неожиданно его потянуло в сон, он присел на скамейку напротив и заснул. Снилась ему Катюша, которая медленно кружилась в каком-то странном танце, и Дмитрию Ивановичу хотелось, чтобы танец этот длился вечно. Вдруг Нехлюдов проснулся.
  Сколько же он проспал? И почему у него так болит голова? Нет, надо встать и идти. Нехлюдов потянулся. Потом поднялся, сунул руку в карман и вытащил оттуда письмо. Почему-то оно было не в конверте, хотя тот тоже лежал рядом. Но Дмитрий Иванович точно помнил, что при выходе из большого дома письмо было внутри. Похоже, его обыскали, пока он спал? Но почему? И кто?
  И где это он сидит? Нехлюдов пригляделся. Прямо перед ним возвышался полукруглый купол на столбиках, под которым находился огромный белый шар, расписанный, как понял Дмитрий Иванович, на тему войны 1812 года. Тут были куда-то мчавшиеся на конях гусары, стреляющие пушки, деревенские избы, горящая Москва, замерзающие французские войска и, конечно, Кутузов и Наполеон. Да уж! Что интересно это значит? Нехлюдов покачал голой и пошел по центральной аллее к виднеющемуся сквозь деревья большому дому.
  На террасе Лидия Ивановна хлопотала у накрытого стола, и Нехлюдов поинтересовался, где Алексей Александрович.
  - В кабинете.
  - Я поднимусь к нему.
  А тот уже спешил навстречу и вопросительно на него смотрел. Нехлюдов вошел в кабинет и закрыл за собой дверь.
  - Вот письмо. Я возвращаю его вам.
  - И какие выводы вы сделали?
  - Пока никакие. Но я обошел весь парк, был на речке, ближе познакомился с вашими жильцами. Что я могу сказать... Поместье ваше выше всяких похвал! А в его центре находится нечто совсем удивительное! Что это?
  - Точно не знаю, но это большое каменное полое 'яйцо' на подставке было здесь еще до моей покупки поместья.
  - Полое 'яйцо'? Вы считаете, что это 'яйцо'? Как интересно, но оно на самом деле оригинально! Первый раз что-то подобное вижу.
  - Спасибо-спасибо, я рад, что вам понравилось, а как наши дела?
  - Знаете, я ничего подозрительного пока не увидел. Хотя...
  - Что?
  - Ничего-ничего, Алексей Александрович! Но... В одной из жиличек в вашем флигеле, я неожиданно для себя узнал Машу, цыганку из табора, с которой жил Федя Протасов.
  - Цыганку? Ту самую?
  - Да, а во второй - свою давнюю знакомую Катюшу, которую я встретил у своих тетушек и ...
  - Помню, Дмитрий Иванович, помню, не продолжайте! Скандальная история была...
  - Да, нехорошо я с ней тогда обошелся. Тетушки ее выгнали. И она... Словом, в том, что она оказалась на каторге, была моя вина, и я хотел туда ехать за ней, но она, увы, отказалась.
  - Так, значит, Катя уже вернулась и сейчас находится здесь, в моем поместье?
  - Да, говорит, что живет у сестры.
  - Сестры? Получается, что Маша и Катюша - сестры?
  - Да, и их пригласил к себе пожить Иван Петрович Александров, ваш съемщик.
  - Кажется, так этого господина и зовут.
  - И он, этот съемщик, именно тот человек, который принес пистолет Феде в здание суда.
  - Что? Значит, вы считаете, что мне надо им немедленно отказать? Но за него так просила Лидия Ивановна, ведь он ее главный помощник в здешних делах. Нет, я не знаю, что делать! Но, с другой стороной, если Лиза, жена Виктора, увидит здесь Машу? Или того же Александрова? Вы знаете, она тогда, когда Федя застрелился, во всем обвиняла именно их. И даже говорили, что хотела им отомстить, чуть ли не убить грозилась, уж очень она своего мужа любила. Но они оба быстро тогда куда-то исчезли, и Лиза понемногу успокоилась, а тут вдруг такая встреча!
  - Время лечит, Алексей Александрович, и сейчас она вновь замужем, и у нее новая счастливая жизнь. Поэтому я не думаю, что она до сих пор вынашивает тот замысел. Просто надо запретить Ивану Петровичу и Маше появляться около господского дома и все. Я завтра схожу во флигель и передам им это.
  - А я поговорю с Лидий Ивановной, она умница, она все поймет. Если ей так нужен этот Александров для дел в поместье, она найдет способ, как поддерживать с ним связь, только чтобы к большому дому он не подходил.
  - Да, скорее всего, они никогда и не встретятся с Елизаветой Андреевной, но, наверное, надо все-таки спросить об этом у ее мужа Виктора Михайловича.
  - Возможно. Но зато ваша Катя сможет всегда сюда приходить!
  - Да-да, наверное, вы правы. И вот еще что! Дело, конечно, давнее, и ничего уже не изменить, но будет лучше для нашего с вами дела, если я сделаю вид, что мои чувства к Катюше до сих пор не угасли. И я буду часто бывать в их флигеле, потому что мне надо хорошенько во всем разобраться.
  - Конечно, делайте так, как вы считаете нужным. Прекрасная мысль, Дмитрий Иванович! Прекрасная!
   - Не такая уж она и прекрасная! Что подумают обо мне порядочные женщины Лидия Ивановна, Дарья Александровна и Елизавета Андреевна? Но прошу вас ни в коем случае не открывать им правду. Это важно!
  - Хорошо-хорошо. Да-да, вы во всем правы, Дмитрий Иванович, и я вот что хочу вам предложить, а не уезжайте вы от нас. Поживите здесь какое-то время. Дом у нас большой, места всем хватит, а мне спокойней будет.
  - Хорошо, Алексей Александрович, я с удовольствием воспользуюсь вашим гостеприимством!
  - Вот и славненько!
  - Только позвольте мне ненадолго в город съездить, разобраться кое в чем, а вечером я уже тут буду.
  - Конечно, конечно, я не хочу ограничивать вашу свободу, но, если вы будете ночевать в доме, я не буду так волноваться. Нет, за себя я не переживаю, но дети...
  - Понимаю-понимаю, Алексей Александрович. Я постараюсь вернуться как можно быстрее.
  И Дмитрий Иванович ушел, впрочем, ни он, ни Каренин не знали, что окно соседней комнаты было открыто, и весь их разговор был прекрасно там слышен.
  А Нехлюдов слово свое сдержал, хотя и вернулся, когда уже совсем стемнело. В большом доме все спали, и окна были темными. Только под самой крышей светилось полукруглое окно, это, наверное, это Сережа читал со свечой книжку. Людей Дмитрий Иванович вокруг не приметил, но где-то недалеко женские голоса пели красивую песню. Он прошел в комнату, приготовленная для него на первом этаже, и бросился на диван. Неожиданно Нехлюдов подумал про Катюшу и вздохнул. Как хорошо, что завтра он опять ее увидит, ну, а теперь пора спать!
  Утром Нехлюдов рассказал Алексею Александровичу о том, что узнал в городе. Оказывается, в поместье есть тайна! И доказательством этого служила газета, которую он под честное слово одолжил в городской библиотеке. В ней была небольшая заметка, которая называлась 'Золотые детки', и сообщалось в ней следующее. 'В середине девятнадцатого века в поместье долгие годы жила семейная пара Безуховых - Петр Петрович и Наталья Николаевна, в девичестве Ростова. Детей у них не было, и одной из причин этого было то, что они были кузеном и кузиной, то есть двоюродными братом и сестрой.
  Пьер Кириллович Безухов, отец Петра Петровича, в 1825 году стал, как известно, декабристом и был сослан в Сибирь, а его жена Наталья Ильинична, как и некоторые другие женщины, поехала вслед за ним. Детей же своих от законного мужа, она оставила Марии Николаевне, жене своего брата Николая Ростова. Так вот маленькие Петя и Наташа с ранних лет росли вместе и скоро полюбили друг друга. Повзрослев, они вступили в законный брак, несмотря на отрицательное отношение к этому родителей жениха и невесты. И жить они стали в имении, которая им досталась в наследство от дальних родственников, а детей у них не было.
  Однажды на годовщину свадьбы Петр Петрович подарил своей супруге Наталье Николаевне двух деток как бы годовалого возраста, изготовленных опять же, как говорят, из золота, - мальчика и девочку. Правда, их лица, ручки до локтей и ножки до колен были покрыты нежнейшей розовой эмалью, да так искусно, что, если отойти от них на несколько метров, этих 'золотых детишек' можно было вполне принять за настоящих ребятишек. Наталья Николаевна была в восторге от столь щедрого подарка и сразу занялась обустройством детской комнаты и соответствующего гардероба.
  'Золотым деткам', как их стали все называть, отвели отдельное помещение на втором этаже и показывали гостям, как редкую диковинку. Скоро про них стали говорить, как про 'жемчужину' губернии, и о 'золотых детках' даже писали в разных странах.
  Но последние годы супруги жили очень уединенно и никого не принимали, довольствуясь услугами столь же пожилой семейной пары слуг. Умерли они в один день, потому что Наталья Николаевна пережила Петра Петровича всего на несколько часов.
  Старые слуги сразу же отправили весточку в Отрадное, где жили родные усопших. Те же, как и многочисленные другие родственники, приехав, занялись организацией похорон и, как и следовало ожидать, захотели заглянуть в комнату с 'золотыми детками'.
  Но когда дверь отворили, там никаких фигур не было, а на всем лежал толстый слой пыли, показывающий, что сюда уже много лет никто не заходил. Слуги тоже ничего не знали об их исчезновении. Родственники Безуховых и Ростовых еще несколько лет искали по всему поместью пропавших 'золотых деток', но ничего так и не нашли, хотя перерыли весь парк. Даже пошел слух, что и не было никогда 'золотых деток', а были лишь гипсовые мальчик и девочка, покрашенные блестящей краской. Также выдвигалось предположение, что 'золотых деток' давно расплавили, сделали из них слитки золота и продали. Словом, тайну свою супруги унесли с собой. И поместье с тех пор стоит покинутым, хотя иногда появляются сведения, что туда прокрадываются неизвестные и что-то там делают'.
  Алексей Александрович был очень удивлен полученными сведениями, взял газету у Дмитрия Ивановича и обещал все в точности переписать, а потом газету в целости и сохранности вернуть ему. Но как все это можно было связать с полученным анонимным письмом, они оба даже предположить не смогли.
  Ну, а жизнь тем временем в имении шла своим чередом. И пока они продолжали обсуждать 'золотых деток', к Лидии Ивановне пришла Долли, чтобы поблагодарить за пирожки, которые каждое утро ей посылали, но та и слышать ничего не хотела.
  - Что вы, что вы... У вас же дети. А для нас пироги ночью пекут, и я вам и во второй флигель сразу велю часть их отнести.
  - Дети... Какая это все-таки забота! Я без конца штопаю свою и детскую одежду, а Стива... Ой, что это я! Как будто жалуюсь! До осени благодаря Алексею Александровичу и вам, мы здесь спокойно проживем, а потом уж...
  - Дорогая...
  - Нет, это для вас пирожки - мелочь, Лидия Ивановна, а для меня очень важно. Я вам очень благодарна, и я здесь по-настоящему счастлива. Давно я такого чувства не испытывала. Дети не болеют, а ведь это главное! Вы же знаете, что Стива мне денег почти не дает, даже доходы с моего имения себе забирает. Правда, моя сестра Китти и ее муж мне немного помогают, этим я и живу.
  - Зная Стиву, я хорошо представляю, как вам с ним нелегко.
  - Да, я с детьми не так богата. Конечно, мое имение приносит некоторый доход, но он весь уходит Стиве. Мне помогают, но так стыдно всегда в чем-то нуждаться. У меня ведь осенью уже будет двое детей учиться в гимназиях, и совсем маленьких тоже двое.
  - Да, у нас Сережа в этом году тоже приступает к прохождению курса. И это для меня также очень тревожно. Знаете, я попрошу Алексея, ой, Алексея Александровича, сделать вам денежный подарок к осени.
  - Спасибо, дорогая! Это так благородно с вашей стороны, только, пожалуйста, не давайте денег Стиве, а только мне в руки.
  - Да-да! Я понимаю, Стива может все оставить себе. Конечно, только лично вам.
  - Мой муж, как вы, наверное, знаете, получает иногда от Алексея Александровича некоторые денежные средства, но мне они, увы, не достаются.
  - Правда? А ведь он часто просит у него в долг, и тот ему дает, не знаю, почему. Вот и как сюда приехал, тоже просил.
  - Да? А мне опять ничего не дал! Как меня все это унижает! Как я устала! Ладно, мы вот до осени здесь проживем, а что потом? Голова идет кругом...
  - Я как-то пыталась сказать что-то против, но Алексей Александрович ничего и слышать не хочет, твердит только, что это его родственник и в память об Анне его долг ему помогать.
  - Но мои дети тоже его родственники, но им, увы, почему-то ничего не достается.
  - Какой же нехороший человек ваш муж! Терпеть его не могу!
  - И насколько вам известно, он вас тоже совсем не ценит.
  - Да, он категорически против того, чтобы Алексей Александрович связал себя со мной узами брака, хотя это сейчас даже не предполагается. И я не понимаю почему.
  - Выгода! Одна только выгода! Вот я его прекрасно понимаю. Страшится, что ему будет доставаться меньше денег, если вы будете в статусе жены.
  - Да? Но я просто не знаю, как расположить его к себе, и это меня так угнетает.
  - Милая, не расстраивайтесь! Все как-нибудь устроится! Иван Петрович-то вам по хозяйству помогает?
  - Да, конечно, я сейчас уже ни дня не могу без него обходиться.
  - На него можно положиться. Он верный человек и, если к нему хорошо относиться, он всегда придет на помощь!
  - Спасибо, Долли! И вы не печальтесь!
  - Не буду, не буду! И вас не буду расстраивать!
  - Да, Долли, вы говорили, что мышей во флигеле видели. Я сказала Ивану Петровичу, чтобы он вам яду принес. Только вы его повыше положите, чтобы детки не дотянулись.
  - Спасибо, Лидия Ивановна! Все-то вы помните и обо всех заботитесь. Еще раз спасибо! Пойду я.
  - Вот ягод лесных к чаю возьмите, мне сегодня еще принесут.
  - Спасибо! Спасибо! Конечно, возьму, ведь у меня дети.
  И Дарья Александровна с корзинкой, полной земляники и черники, быстро пошла к себе во флигель. Но как только она ушла, у стола появился Степан Аркадьевич, как будто только этого и ждал, и находился совсем рядом.
  - Это Долли была?
  - Она. Приходила за пирожки поблагодарить.
  Стива налил себе стакан чая и взял пирожок с большого блюда. Лидия Ивановна сделала попытку уйти, потому что говорить с этим господином ей совсем не хотелось, но Стива ее остановил.
  - Плакалась, наверное, как всегда, что средств нет? Молчите? Известно уж! Ей всегда мало!
  - А вам?
  - Мне тоже! Поэтому попросите для меня денег в долг у Алексея. Я верну, обязательно верну. Ну, что вам стоит? Будьте на моей стороне!
  - Сами у него и просите!
  - Зачем вы так? Я уже в этом месяце просил. А вас он вас послушает, меня же вряд ли. Ну, что вам стоит? Вы мне поможете, я, быть может, тоже не буду против его женитьбы на вас.
  - Не будем об этом, Степан Андреевич. Это не предмет торга.
  - Ну, как хотите, Лидия Ивановна. Но помните, я так и буду не одобрять вашего замужества, если вы не будете на моей стороне. Надеюсь вы меня хорошо понимаете?
  - Понимаю, Степан Аркадьевич, понимаю. Только на все не ваша воля!
  - Да? Вы так думаете? А вот я еще и булочку возьму. Вкусные они у вас. Всего хорошего!
  - Не могу ответить вам тем же.
  - Но я все равно благодарствую!
  И Стива ушел, но не в сторону своего флигеля, а прямо на речку. И если бы он оглянулся, то вполне мог увидеть с какой ненавистью смотрела ему вслед Лидия Ивановна. Она села и глубоко задумалась. Как ей жить дальше? Она так привязалась к Алексею и его детям, тот же как будто этого не замечает. Никто не знает, как она одинока! И это, в конце концов, несправедливо.
  - Ах, если бы я только могла, если бы могла...
  И у нее по щекам непроизвольно потекли слезы.
  - Нет, плакать я не буду! Не буду!
  Но она не знала, что сверху из окна на нее смотрел Виктор Михайлович. Он слышал конец ее разговора со Степаном Аркадьевичем и поэтому глубоко вздохнул. Оказывается, не все тут счастливы. Но зато как здесь красиво! Прекрасная природа! Нет, не зря они сюда приехали.
  Жена Лиза позвала его завтракать, но он сказал, что спустится немного позже, потому что ему еще надо кое-что сделать. И она с детьми пошла вниз, Виктор же закрыл дверь и стал прислушиваться, когда Алексей Александрович и Дмитрий Иванович выйдут из комнаты. Ждать пришлось недолго! Скоро шаги затихли.
  Виктор Михайлович подошел к двери кабинета и дотронулся до ручки. И она, то есть дверь, тихо отворилась. Хотя от кого Алексей Александрович должен запираться, не от него же, своего родственника? На столе ничего не было, но Виктор обошел его и потянул за ручку центрального ящика стола. Странно, но он тоже открылся. Виктор увидел там какую-то газету, быстро просмотрел ее глазами и нашел заметку про 'золотых деток'. Ах, вот оно что! Под ней лежал конверт с письмом, поэтому Виктор ознакомился и с ним. Теперь он хотя бы понял, о чем Алексей Александрович говорил с Нехлюдовым.
  Потом Виктор быстро вышел из кабинета и вернулся к себе в комнату. Там он сел в кресло и стал думать. Про 'золотых деток' он что-то слышал, об этом шли какие-то разговоры в его кругу, но что они были именно у хозяев этого поместья, которое купил его кузен, никак не укладывалось у Виктора Михайловича в голове. Или Алексей Александрович знал, что покупает? И будет ли он теперь их искать и как отнесется к тому, если кто-то этих 'золотых деток' все-таки найдет? Выплатит тому какое-то вознаграждение или нет? Неожиданно он услышал шаги в коридоре и решил выйти, надеясь, что это возвращается Алексей Александрович.
  Действительно, это был он, но не успел Виктор что-то сказать, как хозяин поместья сам пригласил его зайти.
  - Виктор, я хотел вчера сказать тебе одну вещь, но боялся, что ты после того, как ее узнаешь, сразу отсюда уедешь. Здесь во флигеле живут известные тебе Иван Петрович и цыганка Маша, а также ее сестра Катюша, та самая, за которой Дмитрий Иванович хотел в Сибирь ехать.
  - Как все запуталось! Но думаю, что Лизе будет все-таки неприятно, что здесь Маша и Александров. И боюсь, что она, действительно, захочет покинуть здешние места.
  - С ними вчера во флигеле встретился Нехлюдов, и они, как он сказал, даже угостили его самодельным вином.
  - Да? И чем же Иван Петрович здесь занимается?
  - Насколько мне известно, он помогает Лидии Ивановне по хозяйству.
  - И ты в это веришь?
  - Я это знаю. Конечно, это очень странно, что он именно тот самый человек, но, если тебе будет неприятно, ты только скажи, и я сразу попрошу их уехать.
  - Зачем же? Не надо. Будем думать, что это случайное совпадение. И я не хотел бы, чтобы у Лидии Ивановны были какие-то сложности. Она очень хорошая женщина.
  - Да? Ты так считаешь?
  - Да. Она и моей жене нравится, Лиза мне сама об этом говорила, а она редко ошибается в людях.
  - Вот спасибо, вот уважил, Виктор. Да, я хотел посоветоваться с тобой еще об одном. Стива...
  - Я видел его вчера на реке.
  - Он живет во флигеле с семьей. И он... Как тебе сказать... Он часто просит у меня денег в долг.
  - Знаешь, он и у меня вчера тоже просил по-родственному, но я отказал. А ты даешь?
  - Да. Хотя Лидия Ивановна говорит, что он совсем ничего не оставляет на расходы жене, а это нехорошо. Как ты думаешь, может, мне больше ничего ему не давать?
  - Не знаю.
  - Но ведь он брат Анны!
  - Не знаю, Алексей Александрович, честное слово, не знаю, но ты и так много для него сделал, когда пригласил их сюда на лето, потому что они живут тут на всем готовом, зачем же еще и деньги ему давать?
  - Да-да, ты, конечно, прав! А ты еще не завтракал?
  - Нет, только вот хотел спуститься вниз, поздно заснул, слушал, как ночью кто-то где-то рядом песни пел.
  - Так это, скорее всего, Маша и Катюша пели, которые у Александрова живут.
  - Наверное. Приятно было их слушать, всю душу они мне растревожили. Но, знаешь, я сначала схожу на речку, уж очень с утра жарко, Алексей Александрович.
  - Да-да, не буду тебя задерживать.
  - Еще я хотел вашу ротонду осмотреть, я вчера ее только мельком видел.
  - Ротонду? Ах, да, конечно, это ротонда, но я всегда смотрю только на то, что находится в ней. Вообще-то это самое лучшее место в парке, но для меня абсолютно непонятное, хотя однозначно это произведение мастера. Там очень красивая роспись, и когда я приехал, ее уже освободили от досок, отмыли, и я увидел ее во всей красе. Обязательно посмотри! И на речку тоже сходи.
  - Алексей Александрович, я так рад, что сюда приехал!
  - Я тоже, Виктор, а то и поговорить-то не с кем. Общество, сам видишь, здесь очень ограниченное! Не со Стивой же мне разговаривать! Вот Нехлюдов приехал, и ему я тоже рад. Ты ведь с ним знаком?
  - Да-да! Приятный человек!
  Кузены вместе вышли из кабинета, спустились вниз, дошли до парка, но, что неприятно удивило Виктора Михайловича, хозяин дома за это время так и не упомянул о 'золотых детках'. Занятно! Дальше Виктор пошел на речку, а Алексей Александрович сел на скамейку возле ротонды. Неожиданно он увидел приближающуюся к нему красавицу-цыганку с корзинкой.
  - Вы к Лидии Ивановне?
  - Да, я ей ягоды из леса несу. Она хорошая, добрая.
  - Лидия Ивановна в доме.
  - А хотите я вам погадаю? Я вас знаю, вы хозяин здешних мест.
  - Хозяин... Как вы это произнесли... Да и вы мне известны. Вы Катюша.
  - Можно и так меня называть.
  - Мне Дмитрий Иванович рассказал, что вы тут и очень хорошо о вас отзывается.
  - Это его дело. Но, может быть, вам все-таки погадать?
  - Я, Катюша, в гадания не верю.
  - Ваше право.
  - Впрочем, погадай. Скажи, что меня ждет?
  - На картах или по руке?
  - По руке.
  Алексей Александрович протянул цыганке левую руку. Катя внимательно на нее посмотрела.
  -Хочешь, скажу, что было, а вы мне подтвердите, так это или нет.
  - Скажи.
  - Гости к вам приехали, очень рады вы им.
  - Да, да, мой кузен Виктор с женой и детками.
  - Вот, теперь верите, что я правду говорю?
  - Ну, ты об этом и сама могла как-то узнать.
  - А вот то, что вы женщину одну любите, а открыться страшитесь, откуда мне известно?
  - Смотри-ка, и то правда! А меня эта женщина любит? На это на моей руке есть ответ?
  - Есть, есть. Любит она вас всем сердцем, только вы не хотите в это поверить.
  - А про будущее что ты скажешь?
  - Зло вижу. Но вас и ваших деток оно не затронет.
  - А что ты там еще видишь?
  - Все хорошо у вас будет. Пройдет время, и вы снова женитесь. И удачно.
  - Я? Вряд ли!
  - Женитесь! И жена вас любить будет, а детки радовать.
  - Катюша, я уже был женат, и дети у меня имеются.
  - Вижу-вижу, но будет у вас еще одна жена, преданная, верная, хорошая мать вашим детям.
  - Значит, ты не видишь в моей судьбе чего-то плохого?
  - Испытания вижу, но и они закончатся со временем.
  - Правда?
  - Зачем мне вас обманывать? Все у вас получится. И вы тогда успокоитесь.
  - Катюша, ты даже представить себе не можешь, как ты меня обрадовала.
  - Это не я, это судьба. Запомните, вас очень любят, очень.
  - Катюша, тебя ведь тоже Нехлюдов любит.
  - Это его дело.
  - Но и твое тоже.
  - Знаете, я очень изменилась с тех пор, как он меня знал. Я ведь теперь и убить могу, если меня кто сильно обидит.
  - Не верю я тебе, Катюша.
  - Ваше право.
  - Наговариваешь ты на себя...
  - Время оно всех меняет, ничего тут уже не поделать... Пойду я.
  - Иди! Еще раз спасибо тебе, Катюша!
  И та с корзинкой ягод пошла к дому, а Алексей Александрович остался сидеть на скамейке и как бы рассматривать рисунки на 'яйце' в ротонде.
  Так незаметно наступил полдень, и стало очень жарко. Зато на речке в это время было весело! Лидия Ивановна и Елизавета Андреевна купали детей. Визги, крики, брызги, смех, ну, что еще надо для счастья?
  Но из-за деревьев за купающимися наблюдала цыганка Маша, потому что она узнала о том, что в поместье приехала вдова Феди и его сын. И после этого ничего не могла с собой поделать, так ей хотелось увидеть мальчика. И вот она его увидела... Как же он похож на отца!
  И у Маши перед глазами все поплыло. Феденька! Милый! Хотя бы приснись мне! Я без тебя так страдаю. Супруга твоя с новым мужем в большом доме живет, все у нее хорошо, детки бегают. А мы с тобой ведь тоже о ребеночке мечтали! Все ждали, когда разбогатеем, тогда, мол, укатим далеко-далеко и заживем... Но ничего этого не случилось. Ничего... Федя, зачем же ты так рано ушел? Была у нас с тобой мечта уехать в такие края, где никого из знакомых бы не было, только я и ты, Федя. Ни твоей жены, ни моего отца, никого... Нет, не суждено было нам стать счастливыми...
  Все говорил ты, вот деньги будут, тогда мы с тобой, Машка, заживем, а вот откуда ты их ждал, не рассказывал. Может, друг его жены, который теперь ее новым мужем стал, обещал дать, может, еще откуда. Иван, тот тоже все деньги мне обещает, но где он их возьмет, молчит. Подожди, говорит, еще немного, будут они у тебя. И с барином из второго флигеля он часто о чем-то тихо в парке разговаривает, и тот в наш флигель иногда приходит. А я его знаю, заходил он к нам с Федей тогда еще, когда я в хоре пела, и мне разные намеки делал. Да, темнит Иван, темнит... Как с пистолетом тем, что он Феде в суд принес. Никогда не прощу ему этого! Сказал, что Федя бежать хотел, врет, наверное, а я сделала вид, что поверила. И ведь до сих пор я всей правды не знаю...
  Но пришлось мне с Иваном тогда уехать, потому что он один меня не бросил, отец-то мой от меня сразу отказался, куда бы я пошла? И если все теперь удачно сложится, он нам с Катюшей обещает помочь устроиться подальше отсюда, только захочет ли она теперь этого? Вон как вся загорелась, когда своего Дмитрия Ивановича увидела. Хоть и твердит всем, что не люблю его, не люблю, но меня-то не обманешь, дорог ей этот Нехлюдов. Никому веры нет! Еще Иван надолго уходит куда-то вечерами, иногда даже ночью. Может, в деревне у него какая бабенка появилась, не знаю. Не старый же он...
  А сыночек Федин, наверное, нового отца любит, да и что ему не любить, тот его с рождения на руках носил, Федя-то в то время дома редко бывал, все у нас сиживал, а мы ему 'Невечернюю' пели... Ох, Феденька! Приснись хотя бы мне! Уходить надо, а то вон его вдова в мою сторону поглядывает. Не могу спокойно на нее смотреть! Еще муж ее второй тоже тут живет, и с ним лучше нам не встречаться. Пойду я! И Маша поднялась и пошла от реки.
  Но она не знала, что Елизавета Андреевна тоже уже давно ее приметила, поэтому отошла от детей и села на скамью, чтобы как бы издалека смотреть, как ее дети бегают вместе с детьми Долли.
  Она сидела и думала. Виктор вдруг почему-то стал каким-то беспокойным и причину не называет. Что происходит? А у цыганки этой за кустами лицо как будто знакомое. Неужели это Маша? Та самая?
  Сердце Елизаветы Андреевны сжалось. Значит, вот кто поет здесь вечерами. И есть еще и вторая цыганка! И именно она подходила к большому дому с корзинкой ягод, и это была не Маша.
  Нет, надо успокоиться, они не могут быть опасными, ведь Лидия Ивановна за всем тут следит. Но почему стало так тревожно даже в этом красивом большом доме? Надо будет все-таки расспросить о них у Лидии Ивановны, она здесь все знает и со всем управляется. Хорошая она все-таки женщина! И Алексею Александровичу очень бы повезло, если бы он на ней женился.
  Хотя Виктор явно ведет себя не так, как обычно, не шутит, не играет с детьми, и о чем-то долго говорит с Алексеем Александровичем или просто молчит. А ведь, когда мы только сюда приехали, он был очень весел. Может, все-таки нам отсюда уехать? Но тут так хорошо, и деткам есть с кем поиграть. На даче, которую они, как всегда, сняли этим летом недалеко от города, тоже неплохо, но там сейчас живет мать Виктора, и так хочется пожить на природе отдельно. Она, конечно, ко мне и детям хорошо относится, но... Нет, подождем еще немного, и, если Виктор будет все так же неспокоен, я попрошу его увезти нас отсюда. И если эта женщина - все-таки цыганка Маша, то тем более надо покинуть это место. Ненавижу ее, ненавижу! Она мне всю жизнь испортила! Федю у меня забрала! И Ивана Петровича тоже ненавижу. Ведь это он пистолет Феде в суд принес, из которого ... Феденька! Родной! Если бы можно было все вернуть...
  Нет, если это Маша, то она, в конце концов, опасна для меня и моих детей. Так Лиза и продолжала думать вплоть до темноты, когда вернулась с детьми в дом, поэтому долго не ложилась спать, а ходила из угла в угол. Нет, надо обязательно точно узнать, что происходит во втором флигеле, и тогда уже действовать. Обязательно! Потом Елизавета Андреевна проверила, как спят ее дети, подоткнула одеяла и, наконец, тоже прилегла на кровать. Мужа Виктора рядом с ней не было, потому что он ушел читать в соседнюю комнату и там заночевал.
  Утром Нехлюдова разбудил непонятный шум. Он выглянул в окно. Внизу плачущая Долли что-то говорила Лидии Ивановне, показывая рукой в сторону парка. На крыльце стоял Алексей Александрович, к которому как раз в это время подошел Виктор Михайлович. Дмитрий Иванович быстро оделся и тоже спустился вниз.
  - Что произошло?
  - Стива умер.
  - Стива? Как? Да не может такого быть!
  - Все мы под Богом ходим ...
  - Но он вчера еще был в полном здравии! Буквально кровь с молоком!
  - Вчера был, а сегодня уже нет, Дмитрий Иванович. Долли сказала, что нашла его утром на скамейке у ротонды.
  - У ротонды? Но отчего он умер?
  - Разрыв сердца, наверное. В такую жару такое бывает!
  Все быстрым шагом пошли в парк. Лидия Ивановна поддерживала Долли под руку, а та только утирала слезы. Стива сидел на скамейке и как бы спал. А у его ног стояла бутылка с чем-то красным.
  - Вино?
  Дмитрий Иванович взял ее в руки и почувствовал знакомый запах. Тот же запах, что и у напитка, которым его угощали в гостях у Ивана Петровича. Он обернулся к Алексею Александровичу.
  - Надо бутылку отдать знающим людям. Возможно в ней яд.
  - Да-да...
  Неожиданно Долли по бабьи запричитала
  - Степушка! Степушка! На кого ты меня покинул...
  Но Лидия Ивановна уверенно взяла ее за руку и быстро повела в сторону флигеля. И она была в этом, конечно, права, потому что надо было срочно убедиться, что с детьми там все хорошо.
  Мужчины решили послать человека в город, чтобы сообщить о случившемся. Это вызвался сделать Виктор Михайлович, а Алексей Александрович и Нехлюдов отошли в сторону.
  - Знаете, все как-то не так происходит. Сначала Анна, моя жена, ушла, а ведь она была такой молодой, потом Алексей Вронский погиб, и теперь еще и Стива.
  - Вронский погиб?
  - Да, на Балканской войне. И у моей Анечки нет теперь родителей, хотя ее родной отец все равно ею никогда не интересовался. А теперь не стало и Аниного брата! Странно как-то все это и страшно! Конечно, у Стивы были бесконечные денежные трудности. Понять его можно. Я поддерживал его, как мог, но он очень легко все тратил, надеясь на наследство от разных тетушек и дядюшек. Несчастная Долли! Как она теперь будет жить? Ее поместье совсем разлажено. Конечно, я ей помогу, да и Константин Левин не останется в стороне, но потеря мужа в ее годы - такая трагедия! Ведь она еще сравнительно молода.
  - Вы думаете, что это несчастный случай? Или все-таки самоубийство?
  - Я полагаю, что очень похоже на добровольный уход. Ведь в глубине души Стива был далеко неглупым человеком. И я это прекрасно понимал, но ему приходилось играть роль весельчака и всегда где-то искать средства на такую жизнь.
  - Но почему именно здесь в этом поместье?
  - А почему нет?
  - Знаете, я ненадолго отлучусь! Но вы уж проследите, что, когда полиция приедет, бутылку сразу отдали, кому надо.
  - Конечно, нужно чтобы проверили, что в ней. А вы куда?
  - Я скоро вернусь.
  - Хотите навестить вашу давнюю знакомую? Волнуетесь за нее?
  - Да. И чем скорее я увижу Катюшу, тем лучше.
  - Идите.
  - Не боитесь с покойничком одному остаться?
  - Нет, я не из пугливых.
  - Я скоро вернусь.
  Нехлюдов быстрым шагом пошел в сторону нужного ему флигеля. Увидев сидящую на крыльце и плетущую венок Катюшу, Дмитрий Иванович перевел дух, а она ему явно обрадовалась.
  - Только встали и уже к нам?
  - Катя, Степан Аркадьевич умер.
  - Кто это?
  - Шурин хозяина дома Каренина. Ты его знала?
  - Откуда?
  - Катя, говори правду! Такой высокий румяный барин, он в другом флигеле жил.
  - Ах, этот... Приходил к нам, мы ему гадали, вином, как тебя, поили, песни пели. Так это он? Ох, и любил он цыган!
  - И цыганок?
  - И цыганок! Он всех дамского полу любил. И обходительный такой, ласковый!
  - Ты его давно знаешь?
  - Нет, что ты! Как только тут жить стала, так его первый раз и увидела.
  - А Маша и Иван Петрович? Они с ним давно знакомы?
  - Не знаю, вы у них и спросите, только нет никого.
  - А где они?
  - Маша в деревне, гадать ушла, а Иван Петрович по делам в город отправился.
  - Когда?
  - Вчера еще.
  - То есть ночью его здесь не было?
  - Нет.
  - А Стива не приходил сюда вчера вечером?
  - Нет. Зачем мы ему? Да не переживайте вы так, Дмитрий Иванович! Был человек и нет человека!
  - Как ты можешь такое говорить, Катюша?
  - Видели бы вы то в жизни, что я видела, не так бы заговорили, Дмитрий Иванович!
  - Пойду я, но обязательно к тебе еще приду. А ты, пожалуйста будь осторожна, мало ли что...
  - Неужто вы, Митя, за меня, волнуетесь?
  - Конечно, волнуюсь. Катюша, а Степан Александрович у вас вино в бутылке стеклянной с собой не брал когда-нибудь?
  - Вроде нет, здесь обычно пил, хвалил, а с собой не брал.
  - Ну, я пойду, Катюша, и еще раз повторяю - будь осторожней!
  Но когда Нехлюдов вернулся к ротонде, тела Стивы там уже не было, а какие-то чужие люди осматривали землю вокруг скамейки. Они на Нехлюдова неодобрительно посмотрели, поэтому он спешно ретировался и пошел в большой дом. Перед ним на поляне он встретил Лизу, которая прогуливалась по дорожке с детьми своими и Алексея Александровича - Сережей и Аней.
  - Дмитрий Иванович! Как вы думаете, может, нам с Виктором уехать отсюда?
  - Почему?
  - Как-то здесь не так стало, после того... Вы тоже считаете, что Стива покончил с собой?
  - Да, это, скорее всего, самоубийство.
  - Мне Виктор сказал, что у него в кармане нашли бумагу с порошком и, значит, он сам свел счеты с жизнью.
  - Да? Так и сказал? Тогда я думаю, что вам никуда уезжать не надо! Вашим детям тут хорошо, а это главное.
  - Наверное, вы правы.
  - А где Лидия Ивановна? И почему дети Алексея Александровича гуляют с вами?
  - Лидия Ивановна к Дарье Александровне ушла, а я вот тут ребятишками занимаюсь. Анечка-то моему сыну ровесница, Сережа же такой умный, прямо удивительно! Не по годам! А Виктор и Алексей Александрович закрылись в кабинете с человеком из города.
  - А как Долли себя чувствует, не знаете?
  - Она уезжать собирается. У них же где-то здесь недалеко имеется имение Егорышево, не очень хорошее, но все-таки. Это ее приданное, до Стивы оно ее семье принадлежало.
  - Я знаю.
  - Село с ним рядом есть, в нем церковь, поэтому она хочет Степана Аркадьевича там похоронить, а не в Москве. Лидия Ивановна предлагает ей младших деток здесь пока оставить, но она ни в какую!
  - Ее дело.
  - Но ведь так сложно в одночасье столько детей в дорогу собрать, все вещи уложить. Не знаю, как она управится!
  - Да, без посторонней помощи ей это вряд ли произойдет.
  - И не говорите, Дмитрий Иванович!
  - Елизавета Андреевна! Я вас все хочу спросить, вы знаете людей, которые живут во втором флигеле, то есть не в том, где Стива покойный со своей семьей располагался, а в другом?
  - Нет. Откуда? Мы тут всего несколько дней, а я никуда особо не хожу, только до речки и обратно. Но ночью слышно, как там поют песни! Красивые! За душу берут!
  - Да, берут.
  - А зачем вы это спрашиваете?
  - Да так просто. Я, наверное, схожу сейчас во флигель Долли, спрошу, не могу ли я ей чем-нибудь помочь.
  - Да-да, конечно, и передайте, пожалуйста, Лидии Ивановне, что у нас все хорошо, и мы уже позавтракали.
  - Обязательно передам.
  Дмитрий Иванович пошел по дорожке, и скоро он увидел впереди несколько повозок, на которые мужики что-то грузили. Долли действительно собиралась уезжать. На крыльце стояли сундуки и большие коробки. Нехлюдов зашел внутрь дома. Детских голосов совсем не было слышно.
  В одной из комнат Лидия Ивановна вполголоса читала книжку старшим детям. Дмитрий Иванович прошел дальше и застал Дарью Александровну, укладывающей вещи в большие корзины. Глаза у нее были красные.
  - Я пришел спросить, не нужна ли вам какая-нибудь помощь?
  - Нет, ничего не надо.
  - Но дел же много.
  - Справлюсь как-нибудь, мне все помогают. И Лидия Ивановна, и Иван Петрович, он только что приехал.
  - Когда вы собираетесь выехать?
  - Завтра.
  Нехлюдов вернулся в большой дом. Ему надо было срочно поговорить с Алексеем Александровичем. Его он нашел в кабинете, где тот был не один, а с Виктором Михайловичем. Больше никого с ними там не было.
  - Извините, но я должен спросить. Степан Аркадьевич сам выпил вино?
  - Следователь считает, что, скорее всего, да. Оказывается, в его кармане нашли клочок бумаги, где было написано 'Прости, Дашенька, но ты знаешь, что у нас опять нет денег', и следы крысиного яда.
  - Вот как!
  - Но я, Дмитрий Иванович, почему-то думаю, что ему все-таки кто-то помог выпить вино.
  - Из-за письма?
  - Да. Я, кстати, не показал его следователю, хотя, может, оно никак и не связано со Стивой. И Виктор теперь в курсе наших дел, я ему все рассказал, и про 'золотых деток' тоже.
  - Понятно. Но вы мудро поступили, не сказав следователю о письме.
  - Знаете, не хочется ворошить прошлое. Мы и так уже настрадались. Но все-таки, может, и смерть моей Анны была не случайна?
  - Все может быть! Но почему, Алексей Александрович, вы так подумали?
  Это сказал Виктор Михайлович, и Нехлюдов посмотрел на Каренина. Тот объяснил.
  - Стива и Анна были братом и сестрой. Вдруг у них была какая-то тайна, о которой никто не знал?
  - Никто? Хотя если продолжать вашу мысль, третий человек, который был в нее посвящен, Федор Протасов, и он тоже мертв!
  - Совпадение?
  - Не думаю.
  Нехлюдов быстро встал.
  - Я должен немедленно вернуться к Катюше и попытаться у нее что-нибудь узнать.
  Нехлюдов скорым шагом пришел во флигель Ивана Петровича, но его там было, а обе сестры сидели на крыльце.
  - Маша! Вы Степана Аркадьевича знали?
  - Это того, которого убили? Мне Катюша сказала, и следователь уже приходил.
  - Так знали или нет?
  - Знала. Он к нам в хор часто приходил.
  - А Федю Степан Аркадьевич знал?
  - А то! Дружками закадычными были! Сколько шампанского вместе выпили. И я не раз для них пела и плясала.
  - А Иван Петрович и Степан Аркадьевич были знакомы до приезда сюда?
  - Может, и знакомы были, а, может, и нет. Иван Петрович с Федей дела имел.
  - Маша, ответьте мне еще на один вопрос.
  - Какой?
  - Может быть, он вам покажется странным, но не ждал ли Федор перед своим уходом больших денег откуда-нибудь?
  - Ждал. Он же тогда весь поиздержался. Совсем ничего у него не было, хоть опять к жене своей законный возвращайся, а он не хотел. Вот он все мне и говорил, подожди, Маша, если все удастся, будем и мы свободны, будут и у нас с тобой деньги, чтобы далеко-далеко уехать.
  - Так и говорил?
  - Так и говорил.
  - Спасибо, Маша.
  - За что? Мне про Федю всегда рассказывать хочется. Ах, как жаль мне его! Как бы мы с ним жить хорошо могли!
  - А где же Иван Петрович?
  - Он к Дарье Александровне пошел. Ему велено завтра к следователю в город съездить.
  - Да? А вы не боитесь, дамы, здесь одни находиться?
  - Это еще почему? Нам ничего не угрожает.
  - Но ведь, скорее всего, яд был в бутылке с вином, а вино-то ваше!
  - Нет, в нашем вине ничего такого не было и нет! Вы же его пили, сами знаете. Оно вкусное!
  - Все-таки будьте осторожны. Я вас прошу.
  Катюша поднялась.
  - Не волнуйтесь вы, Дмитрий Иванович, с нами ничего не будет.
  - А со мной?
  Маша усмехнулась.
  - Вам погадать?
  - Нет, не надо.
  - Как хотите!
  - Я завтра опять приду.
  - Приходите, Дмитрий Иванович!
  Нехлюдов пошел в большой дом, но никого там не встретил и везде было тихо. Поэтому Дмитрий Иванович прошел к себе в комнаты. На столе стоял поднос с холодным мясом, пирогами и запечатанной бутылкой вина. Нехлюдов быстро пообедал, вышел из дома и пошел к ротонде, потому что она почему-то притягивала его к себе. Там он сел на скамейку и стал думать. И больше всего его, конечно, занимал вопрос, знал ли Стива о 'золотых детках' или нет, а если знал, то что именно? Потом Дмитрий Иванович встал и медленно обошел расписанное 'яйцо'. На нем были изображены некие картинки. То есть, разумеется, Нехлюдов понимал, что тут нарисовано, но почему-то ему казалось, что это имеет какое отношение ко всему произошедшему...
  Дмитрий Иванович опять присел на скамейку, и это была, конечно, не та, на которой провел свои последние мгновения Стива, а соседняя. Так искал Степан Аркадьевич здесь 'золотых деток' или нет? Такое вполне возможно. И если представить, что он их, в конце концов, нашел, то тогда Стиву отравил тот, кто помогал ему в поисках и потом просто не захотел с ним делиться.
  Или, может быть, Стива неожиданно перешел дорожку конкуренту, который тоже искал 'деток', но самостоятельно. И кому? Больше всех, конечно, подходит на эту роль господин Александров. Тем более, что вино было его. Но зачем? Ведь там золота на всех хватит и еще останется!
  Хотя почему Стива обязательно должен был погибнуть из-за 'золотых деток'? Ведь кому-то его смерть просто могла быть выгодной. Например, жене Долли. Или нет? Непонятно. Все-таки он как-то находил средства для нее и детей, конечно, мало, но находил, а так... На что она будет теперь жить? Неизвестно!
  Так, а кому еще? Лидии Ивановне. Стива, насколько я понял, был категорически против ее брака с Алексеем Александровичем, хотя, а есть ли вообще желание у Каренина жениться на ней? Непонятно!
  Еще кому? Виктору Михайловичу? Темная лошадка! И тут я опять возвращаюсь к 'золотым деткам'. Он же тесно общался с Федором Протасовым и, может быть, тот что-то ему и сказал?
  Нет, самое главное, надо понять одно - отыскали их все-таки или нет? Если Стива один из тех, кто нашел 'деток', то сейчас все должно закрутиться значительно быстрее. А если не нашел? Где, в конце концов, они сейчас? Одно несомненно, что все это как-то связано с ротондой! Но как?
  И тут неожиданно к нему подошел Алексей Александрович, и с ним вместе его сын Сережа, который, как только отец сел на скамейку, куда-то убежал.
  - Дмитрий Иванович! Скажете мне что-нибудь хорошее?
  - Хорошее? Это вряд ли, Алексей Александрович. Прошу вас понять меня правильно, мысли какие-то, конечно, есть, но мне в данной ситуации просто не на кого положиться, не с кем все обсудить.
  - Да-да, понимаю вас, понимаю, поэтому, Дмитрий Иванович, я вас внимательно слушаю.
  - Это ужасно звучит, но я не верю, что Стива покончил с собой.
  - Да? И почему?
  - Не такой он был человек.
  - Знаете, я тоже так думаю, что, скорее всего, Стива не сам это сделал.
  - Вот именно! То есть надо все как-то проверить и рассмотреть с разных сторон.
  - Конечно, Дмитрий Иванович, конечно. Помогу, чем смогу.
  - И еще один вопрос, который возник у меня, пока я тут сидел. Может быть, он вам покажется странным, но...
  - Странным?
  - На 'яйце', как вы его называете, изображены какие-то сундуки. Как вы думаете, что это может означать? То есть не имеют ли они прямое отношение к 'золотым деткам'?
  - Сундуки?
  Мужчины подошли поближе, чтобы рассмотреть нарисованное. Тут, откуда ни возьмись, появился Сергей, и он тоже к ним присоединился.
  - Да, вот они тут в двух местах.
  - В них то, что Наполеон украл, но потом потерял, когда из России удирал.
  - Да? А откуда, Сережа, ты про это знаешь?
  - Это все знают. А что же еще в них может быть?
  Каренин потрепал сына по голове.
  - Вот видите! Все просто! И возможно, он прав! А мы все усложняем.
  Нехлюдов улыбнулся
  - Какой у вас умный сын, Алексей Александрович!
   И тут Сергей процитировал еще и классика.
  - 'Кто ясно мыслит, тот ясно излагает...'.
  Каренин погрозил мальчику пальцем.
  - Сережа, угомонись! Да, он очень много читает, даже чересчур много!
  - Нет-нет, он молодец!
  Словом, все как-то разъяснилось, и отец с сыном пошли по алее к реке. Нехлюдов тоже отправился вместе с ними и, когда они отошли от ротонды уже на большое расстоянии, Дмитрий Иванович увидел с двух сторон аллеи четыре статуи, между которыми также стояли скамейки.
  - Что это?
  - Это? А разве вы здесь еще не бывали, Дмитрий Иванович?
  - Нет.
  - Это скульптуры 'Времена года' - 'Весна', 'Лето', 'Осень' и 'Зима'.
  - Странно, но я никогда не ходил прямо, всегда сворачивал то к одному, то к другому флигелю.
  - Знаете, Дмитрий Иванович, эти скульптуры уже были здесь, когда я купил поместье. И они мне очень нравятся, потому что напоминают Петербург. С них тоже, как и с ротонды, к нашему приезду сняли деревянные короба и хорошенько отмыли.
  - Какая красота!
  - И, заметьте, 'Зима' по традиции - это старый мужчина!
  - А почему?
  Это спросил Сергей.
  - Не знаю, но в окрестностях Петербурга тоже так. И в Ораниенбауме, и в Стрельне. 'Зима' - это старик, завернутый в меховую накидку.
  - А я знаю! Потому что он - дедушка Мороз!
  - Да? Впрочем, почему бы и нет?
  Каренин улыбнулся, а Дмитрий Иванович просто развел руками.
  - Нет, Алексей Александрович, у вас просто не по летам развитый ребенок!
   - Это все из-за того, что чтение - его самое большое увлечение.
  - Значит, он весь в отца!
  - Спасибо.
  И тут они расстались. Отец с сыном продолжили свой путь на речку, где Анечка, Сережина сестренка, купалась вместе с детьми Виктора Михайловича под присмотром их матери Елизаветы Андреевны. Нехлюдов же продолжил рассматривать скульптуры, потом сел около них на скамейку и призадумался.
  А в это время на террасе Виктор Михайлович и Лидия Ивановна пили чай. Так уж вышло, что случившаяся трагедия неожиданно их очень сблизила, и, конечно, разговор шел об уходе Степана Аркадьевича.
  - Но, не правда ли, Лидия Ивановна, так странно, что в жизни ничего предугадать нельзя?
  - Зато как все просто! Есть человек, и нет человека!
  - Что?
  - Хотя, может быть, в этом есть какая-то высшая справедливость! Разве не так?
  - Справедливость?
  - Да.
  Лидия Ивановна перекрестилась.
  - Знаете, Виктор Михайлович, я устала от своей жизни. Действительно, устала.
  И у нее по щекам потекли слезы.
  - Ах, извините меня! Впрочем, теперь Долли стала свободной женщиной! Конечно, нехорошо так говорить, Степан Аркадьевич еще не предан земле, но это же правда. И хотя без мужа жить ей будет не очень просто, но Стива, надо честно признать, был плохим мужем, он практически не давал ей денег, да и, что скрывать, изменял.
  - Да, я это знаю, и его сестра Анна их мирила.
  - А Долли не могла уйти от него.
  - И это мне известно, Лидия Ивановна. Развод в нашей сегодняшней жизни был практически невозможен. Вот моя жена, вы же знаете, была вдовой Федора Протасова, но при его жизни, она никак не могла с ним развестись. Представляете, он никак не хотел взять вину на себя! Но не Лизе же было ее брать, ведь это Федор ей без конца изменял, с той же Машей, которая сейчас живет во флигеле. И только его смерть позволила нам, наконец, пожениться.
  - Да-да, я знаю эту историю. Я сама не могла долго развестись с мужем, но, в конце концов, это все произошло и то, только потому, что у меня нет детей. Об ушедших, конечно, говорить нехорошо, но вам, Виктор Михайлович, нравился Степан Аркадьевич?
  - Положа руку на сердце, я, конечно, отвечу нет, хотя он и мне родственник через Алексея Александровича. Но нет, не нравился. Он был такой же, как Федор. Это их и сблизило. Женщины, цыгане, веселая жизнь... Я видел, как страдала Лиза, тогда еще его жена, но изменить поведение Федора было невозможно. Общество всегда было, как это и не ужасно, на его стороне. Да, Лидия Ивановна, а я вот хотел спросить вас, как вы относитесь к господину Александрову из флигеля?
  - К Ивану Петровичу? Очень хорошо! Он выше всех похвал! Все мои просьбы исполняются сразу же. Ремонт трех зданий, других хозяйственных построек, расчистка парка - это полностью его заслуга. Он как-то умеет быстро находить нужных людей, которые делают работу за небольшие деньги. Прекрасный человек! Вежливый, учтивый! Мне его посоветовала, кстати, Долли.
  - Как Долли?
  - Да, она когда-то имела с ним дела, он ей помогал с имением, точнее, с его управляющим до того, конечно, как Китти вышла замуж за Левина, потом тот полностью взял управление имением Долли на себя, присылал деньги и продукты, но, к сожалению, покойный Стива многое у нее отбирал.
  - На цыган и кутежи?
  - Получается, что так! Бедная Долли!
  - Но теперь она вздохнет свободно. Конечно, так нехорошо говорить, да и мужа своего она все-таки любила, но то, что Стива ушел, это для нее несомненно благо!
  - Вы знаете, его уже повезли в Егорышево, Иван Петрович прекрасно помог все организовать. А Долли сейчас отдыхает, попросила оставить ее одну. Конечно, я ее понимаю. Но завтра она поедет туда вместе с Алексеем Александровичем.
  - А где сейчас дети Дарьи Александровны?
  - У нас. С другой стороны дома. За ними приглядывает цыганка из флигеля, тогда как, Алексей Александрович где-то гуляет с Сережей, а скоро будет обед. У нас сегодня ботвинья и пироги с ягодами. Приходите поскорей и вы с Лизой и детьми.
  - Мы обязательно спустимся. Пойду посмотрю, кстати, как она там на речке. Спасибо, Лидия Ивановна, за все, вы прекрасная хозяйка!
  - Спасибо, спасибо.
  Но как только Виктор Михайлович ушел, из-за дома неожиданно вышел Александров.
  - Ой! Как вы тихо подошли, Иван Петрович, я даже испугалась.
  - Я не хотел, чтобы кто-то видел, как мы с вами разговариваем, мне не следует сейчас подходить к дому. Ждал, пока вы одна останетесь. У вас для меня никаких поручений нет?
  - Нет.
  - Такие события...
  - Да... Стива отравился. Говорят, порошок у него в кармане был. Словом, это самоубийство.
  - Значит, он сам это сделал. Может, вам помощь в доме какая-нибудь требуется?
  - Нет, спасибо. Вы Долли, то есть Дарье Александровне, помогайте, только деньги с нее не берите, я вам заплачу.
  - Там уже все сделано. А вам лично ничем помочь не надо? Вы же тут за хозяйку. Вы только намекните, я сделаю.
  - Нет, нет.
  - Я, между прочим, проходил сегодня через парк ночью, как раз возвращался из деревни.
  - Да? И как это у вас получилось? Вроде все калитки в парке на ночь закрываются.
  - Закрываются, конечно, Лидия Ивановна, но для нас это ничего.
  - Значит, надо Алексею Александровичу сказать, чтобы парк охраняли лучше.
  - Не надо никому ничего говорить. Если разрешите, я сам присмотрю за парком.
  - Вы денег за эту службу хотите?
  - Потом сочтемся. Вы только сама ночью туда не ходите, и другим скажите, чтобы там не разгуливали.
  - Скажу.
  - Но сегодня ночью, если вы хотите знать, я не видел ничего странного у ротонды. И Стиву тоже, да я никого вообще там не видел.
  - Но ведь Стива туда зачем-то пришел?
  - Вот это я и хочу понять, Лидия Ивановна. Зачем? Не знаете, Лидия Ивановна? Но вы ничего не бойтесь. Я все для вас сделаю!
  - Я и не боюсь, только вот никак не пойму, Иван Петрович, зачем вы мне все это говорите?
  - Да так... Нравитесь вы мне почему-то, вот и все.
  - Иван Петрович!
  - Вас что-то в моих словах задело? Так вот вы ничего плохого не думайте, я вообще-то из дворянского рода, правда, разорившегося, но из дворян.
  - Да?
  - Да вот! Так я пойду. Маша вот в лес ушла, а Катя с детками Дарьи Александровны сидит. Скажу ей, чтобы она потом вам ягод лесных принесла.
  - Да-да, скажите.
  И Иван Петрович быстро скрылся за домом, как будто его и не было, а Лидия Ивановна глубоко о чем-то задумалась. Виктор Михайлович же в это время как раз подходил к флигелю Александрова, где встретил выходящую из него Машу, которая посмотрела на него с некоторым удивлением, чего, мол, пришел?
  - Вы? Здравствуйте! Сколько времени мы с вами не встречались.
  - Вот и опять нас судьба свела, Маша.
  - Свела.
  - Знаешь, ответь-ка мне на один вопрос. Я тебя очень прошу.
  - Если смогу, отвечу, Виктор Михайлович, мне скрывать нечего. Мы с вами не враги.
  - Не враги, это точно. Зачем здесь живет Иван Петрович?
  - Как зачем? По хозяйству помогает. Жить-то всем на что-то надо!
  - Маша, не хитри! Не тот человек Иван Петрович, чтобы честно деньги отрабатывать.
  - Зря вы так. Он добрый! Катю вот приютил и меня. А трех человек содержать- это не просто...
  - Не верю я, что он вдруг стал другим человеком. Его образ жизни - авантюра! Обычно он или шантажирует кого-то, или за чей-то счет живет. Честно зарабатывать - это не для него!
  - Да наговариваете вы на Ивана Петровича! Он всегда Феденьке помогал. Без него как бы мы с ним тогда жили? Он ведь все своей жене оставил, ничего у нас не было.
  - Не говори того, чего ты не знаешь! Я, я Федору платил тогда!
  - Неправда ваша!
  - Правда!
  - Федя говорил, что в долг берет у кого-то, а потом отдаст, когда мы разбогатеем.
  - Разбогатеете? Да? И как? Каким образом?
  - Не знаю.
  - Ладно! Пусть так! Но сейчас деньги у Ивана Петровича откуда, чтобы такой флигель снять? А?
  - Не знаю. Я думала, что мы просто так тут живем, за работу.
  - За какую работу?
  - Говорю же вам, Иван Петрович по хозяйству Лидии Ивановне помогает. Ну, и еще чем-то занимается. Не знаю я его дела! Ничего я не знаю! Да и на что вам?
  - Ладно. Похоже, от тебя все равно больше ничего не добьешься. Пойду я, пока господин Александров сюда не пришел. А Катя где?
  - С детьми Дарьи Александровны помогает. Тяжело той сейчас! Скоро и я во флигель к ней пойду.
  - Прости меня, Маша, я сам не ведаю, что говорю, но не верю я Ивану Петровичу. Не верю! Нет у меня к нему добрых чувств, после всего того, что я о нем знаю.
  - Это уж ваше дело, Виктор Михайлович, не мое!
  - Тут ты, Машенька, права. Только я не прощаюсь, может быть, мы еще и встретимся.
  И Виктор Михайлович пошел в сторону парка. А Иван Петрович в это время был у флигеля Долли, которая его совсем не ожидала увидеть и хотела просто одна посидеть в тишине.
  - Иван! Ты что здесь делаешь?
  - Как что? Хочу вместе с тобой быть! Ты теперь без мужа, а я люблю тебя! Зачем нам это скрывать?
  - Что ты, что ты, еще и три дня с ухода Степы не прошло, а ты такие речи ведешь!
  - Так не молодеем же мы с тобой, Даша, а я хочу жить с тобой открыто, целовать, обнимать. Я вообще-то хочу жениться на тебе.
  - Жениться?
  - Дашенька, разве ты забыла наши встречи, поцелуи в роще, обещания?
  - Иван! Не время сейчас об этом вспоминать!
  - А когда оно будет? Время-то?
  - Неужели, Иван, ты не понимаешь, что в самоубийстве Степана есть что-то странное?
  - Почему?
  - Он был не таким человеком, чтобы отравиться. Он никогда не отчаивался, он всегда надеялся, что в последний момент все изменится.
  - Люди тоже меняются, Дашенька!
  - Но не он! Кстати, ты не был сегодня ночью в парке?
  - Был.
  - Да? И что ты там видел?
  - Я? Почему ты меня об этом спрашиваешь?
  - Так видел ты что-то или нет?
  - Не знаю, вроде ничего не видел. Хотя, может, мне и показалось, но как будто вдалеке кто-то, словно тень, мелькнул в темной одежде.
  - Ваня! Не надо только мне еще про что-то непонятное говорить. Скажи прямо, кто-то причастен к смерти моего мужа? Ты, к примеру?
  - Что? Даша! Да как ты можешь такое заявлять?
  - Ванечка! Мне очень неспокойно! Поклянись, что ты никакого отношения к этому не имеешь!
  - Долли! Как ты могла о таком даже подумать! Конечно, для меня это было так же неожиданно, как и для тебя.
  - Ох, если бы так... Но тихо! Кто-то идет! Уходи, Ваня!
  - Я уйду, но позже мы с тобой еще поговорим!
  - Поговорим, Ванечка, поговорим....
  И Иван Петрович скрылся за флигелем, как будто его и не было, тогда как у крыльца появился Виктор Михайлович.
  - Добрый день, Дарья Александровна! Мои соболезнования. Как вы?
  - Я? Все плачу, плачу. Осиротела я...
  - Понимаю. Но это чувство у вас скоро пройдет, зато вы теперь сама себе хозяйкой будете.
  - Может быть, может быть...
  - Я уверен, что вам скоро станет лучше, чем было. Да-да! Левин найдет вам толкового управляющего. И все доходы с вашего поместья будут теперь только ваши. И Алексей Александрович вас тоже не оставит.
  - Да-да! Вы правы! Я сестре своей Китти уже написала.
  - И Лидия Ивановна вздохнет свободней, а то ваш муж Стива, как я понял за эти дни, был категорически против ее отношений с Алексеем и даже настраивал его против нее.
  - Да, она хорошая женщина и заслуживает счастья...
  - Но, вы не знаете, ваш муж иногда посещал второй флигель?
  - Что? Почему вы так подумали?
  - Так вино, которое он пил в тот день, было оттуда.
  - Ах, да...
  - Словом, ваш муж туда захаживал?
  - Не знаю. И какое теперь это имеет значение? Яд-то он сам в вино положил, на полке он у нас в коробке лежал. Высоко, чтобы детки не достали. Мышей я хотела потравить да вот не успела.
  - Средство это, насколько я знаю, от мышей очень распространенное, в каждом доме оно есть. То есть это мог сделать и не сам Стива?
  - Нет, он сам, я знаю. И записка же была...
  - Помню. Значит, все-таки сам? Но почему тогда он так поступил?
  - Не ведаю. Он то очень веселый был, то кручинился с чего-то. Но у меня дети и двое совсем маленьких. Я так радовалась, что здесь на всем готовом живем, ведь все знают, как мы нуждались, денег-то он мне совсем не давал, даже то, что из моего поместья приходило, почти все себе забирал. Я думала, как нам жить, а про мужа особо и мыслей не было. А он вон что наделал!
  И глаза Долли наполнились слезами, но Каренин не уходил.
  - А не ждал ли Степан Аркадьевич какого-нибудь наследства?
  - Стива? Откуда! Мне все его родственников известны, и все они в добром здравии. Нет, не ждал.
  - Понимаю. А сами вы кого-нибудь из второго флигеля знаете?
  - Знаю, там две цыганки Маша и Катюша живут, они по вечерам поют хорошо и приходят иногда сюда мне с детьми помочь. И еще одна из них лесные ягоды Лидии Ивановне приносит, вот и все, что мне известно.
  - А мужчину из флигеля вы знаете? Ивана Петровича Александрова?
  - Знаю. Да, и зачем это скрывать? Я давно с ним знакома, и это я посоветовала Лидии Ивановне его сюда пригласить.
  - Зачем?
  - Потому что она искала помощника, а никто лучше Вани, то есть Ивана Петровича, не знает толк во всяких хозяйственных делах.
  - Понимаю! А вам известно, какую роль Иван Петрович сыграл в смерти Феди Протасова, бывшего мужа моей жены?
  - Да, знаю, но поверьте мне, он не виноват. Да что вы все меня расспрашиваете?
  - Вы уж извините меня, Дарья Александровна, но я пытаюсь понять, не должен ли я благодарить его за то, что моя Лиза свободной стала, так уж все быстро получилось. Ведь это все-таки он Федору Протасову пистолет принес, из которого тот застрелился. Притом господин Александров всегда вел несколько странную жизнь, разве не так? И я скорей бы не удивился его самоубийству, а не уходу Стивы. И вот то, что я тут с ним и Машей повстречался, тоже как-то удивительно.
  - Может быть. Ничего не могу вам на это ответить. Но Ваня неплохой человек, душевный, вы уж мне поверьте...
  - Но это я вряд ли смогу сделать, а так я пойду, Дарья Александровна. Всего вам хорошего. Если вам понадобится помощь, то вы только скажите, я всегда, чем смогу, помогу.
  - Спасибо.
  И Виктор Михайлович вернулся в большой дом. Там все ужинали, а потом разошлись по своим комнатам, правда, перед этим Нехлюдов с Алексеем Александровичем о чем-то тихо переговорили в кабинете. Словом, всем было грустно, и даже дети это понимали и поэтому не шумели. Цыганки тоже вечером не пели, поэтому вокруг стояла какая-то давящая тишина.
  Наступила ночь, а утром всех в доме Каренина разбудили женские крики. Неслись они со стороны флигеля, где жили Иван Петрович, Маша и Катюша. Алексей Александрович посмотрел на часы - пятый час. Надев халат, он вышел на балкон. Было уже довольно-таки светло. Внизу стояли две женщины. Плечи их покрывали разноцветные платки.
  На террасе появился Дмитрий Нехлюдов. Он обнял одну из женщин, это была Катюша, вторая же в это время что-то торопливо ему объясняла. Нехлюдов поднял голову и громко сказал Алексею Александровичу, что Иван Петрович умер. Из соседнего окна высунулся Виктор Михайлович и спросил.
  - Александров? Я правильно понял?
  Маша кивнула головой, и Виктор Михайлович крикнул, что сейчас спустится. Алексей Александрович вышел в коридор, и сразу же открылась другая дверь, в которой стояла Лидия Ивановна. Он махнул ей рукой, чтобы она не выходила, вернулся в свою комнату, опять вышел на балкон и увидел, как две женщины и двое мужчин пошли в сторону флигеля. Потом Каренин посмотрел вниз и понял, что Лидия Ивановна все-таки не послушалась его, спустилась на террасу, села на ступеньки и стала ждать.
  Через какое-то время в дом вернулся Нехлюдов, который сказал Каренину, что надо срочно послать за полицией. Похоже, что Александров умер, куря свою трубку. И он сейчас лежит на крыльце флигеля на ступеньках.
  - Хорошо я распоряжусь.
  - А я немедленно вернусь туда.
  - Понимаю вас, Дмитрий Иванович, понимаю.
  Но тут, откуда ни возьмись, неожиданно появилась Долли, Лидия Ивановна ей что-то сказала, и Дарья Александровна бегом побежала в сторону второго флигеля с криком 'Ванечка, Ванечка!'.
  Алексей Александрович спустился вниз и сказал Лидии Ивановне, что надо срочно послать мужиков в город. Та ушла, но скоро вернулась, и к ним неожиданно подошел Виктор Михайлович.
  - Алексей Александрович! Это какое-то безумие! Похоже, он тоже сам отравился. А Долли, Долли... Представляете, она прибежала к флигелю, бросилась к его ногам и плачет, плачет...
  - Он был ей хорошо знаком, она мне говорила.
  - Какое там знаком! Она по мужу так не рыдала. Похоже, она очень любила этого Ивана Петровича.
  Лидия Ивановна вскрикнула, закрыла рот рукой и ушла в дом. Виктор Михайлович повернулся к Алексею Александрович.
  - Ну, а мне надо подняться к Лизе. Даже не знаю, что она может подумать обо всем этом.
  - Виктор, я надеюсь, что вы не уедете и не оставите меня в такое сложное время.
  - Честное слово, я не знаю, это все теперь как Лиза решит.
  Он вбежал на второй этаж и вошел в свои комнаты. Лиза не спала и даже была полностью одета, но признаков отъезда не наблюдалось. Виктор Михайлович обнял ее.
  - Этот человек мертв?
  - Да, Лиза.
  - Вот и хорошо, судьба его все-таки наказала.
  - Что ты говоришь, о чем ты?
  - Все хорошо, повторяю тебе. Я знала, что они здесь живут, я ходила украдкой ко второму флигелю. И из тех людей теперь осталась только одна Маша, я ее узнала.
  - Лизонька, очнись!
  - Да-да...Что ты говоришь? Виктор, не бойся, я тут не при чем. Это сделала не я, но, что уж тут скрывать, рада его уходу. И так же я буду рада уходу Маши...
  - Лиза! Как ты можешь...
  - Да-да, вот такая я плохая!
  - Лиза, немедленно приляг на диван и отдохни, ты слишком взволнована.
  - Да-да... Я отдохну! Хотя скоро проснутся дети...
  - Еще не скоро, но я пока спущусь вниз.
  - Да-да.
  Внизу на террасе была только одна Лидия Ивановна, и она была очень взволнована
  - А, это вы Виктор Михайлович! Как все ужасно!
  - Да, я вас понимаю.
  - Представляете, он на днях оставил трубку и мешочек с табаком тут на столе, то есть получается, что около меня, но скоро вернулся за ними. Но я... Я, честное слово, ничего не трогала... А вдруг кто-то это заметил и может меня заподозрить?
  - Никто на вас, Лидия Ивановна, не подумает! Скорее всего, он сам подсыпал себе яд в трубку.
  - Но зачем? Почему?
  - Ну, хотя бы потому, что он потомственный дворянин должен был зарабатывать себе на хлеб теми же похоронами, заказом лошадей в деревне, другими мелкими просьбами, и ему это было просто обидно. Ведь не каждому такое под силу!
  - Так он, действительно, дворянин?
  На террасу поднялся Нехлюдов.
  - Да, обнищавший, но дворянин. И притом с известными предками, много сделавшими для славы России.
  - И откуда вы это узнали?
  Дмитрий Иванович сказал, что на всякий случай навел справки в городе, и теперь может подтвердить то, что и так было всем уже известно, в молодости Иван Петрович неудачно сватался к Дарье Александровне и получил отказ от ее родителей.
  Лидия Ивановна поднялась.
  - К Долли? Не может быть! Представляю, как ей сейчас тяжело... В это ее прошлое просто невозможно поверить... Пойду сейчас же к ней, ей несомненно нужна поддержка друга!
  И она поспешила во флигель, где находилась сейчас Дарья Александровна, горько оплакивающая своего Ваню.
  Потом в поместье приехали люди из города, которые, посовещавшись, пришли к выводу, что уход Александрова также был совершенно добровольным. И к вечеру Долли со старшими детьми, Лидия Ивановна, Маша и Катюша отправились в Егорышево, куда в сельскую церковь еще днем отвезли тело Ивана Петровича, как и днем ранее тело Стивы.
  Алексей Александрович Каренин поехал на похороны своего шурина утром следующего дня. А в поместье за главного остался Виктора Михайлович, на которого сразу свалилось много дел, ведь дети Каренина Сережа и Анечка, двое своих и младшие дети Долли, за которыми теперь тоже приглядывала Елизавета Андреевна, требовали очень много внимания и заботы.
  Нехлюдов же никуда не поехал, а удалился в парк, потому что в настоящее время его очень занимали четыре мраморные фигуры времен года, которые он там увидел. И он почему-то думал, что если объединить их и ротонду в своих мыслях, то можно как-то решить загадку с 'золотыми детками', то есть узнать, где все-таки они сейчас находятся.
  Ну, а уход Александрова после непонятного самоубийства Стивы мог вполне означать только одно, что кто-то их однозначно уже нашел и просто убирает людей, которые знают об их сегодняшнем местонахождении. Или это все же совпадение? Нет, такого просто не может быть! Но где все-таки эти проклятые 'детки', если они вообще до сих пор существуют?
  Неожиданно Дмитрий Иванович подумал о том, что, а не стояли ли эти белые фигуры раньше вокруг ротонды? Скамейки-то там и тут одинаковые. И что? Нехлюдов подошел к скульптуре 'Зима'. У ее ног как бы на снегу сидел заяц. С другой стороны фигуры располагалась маленькая елочка. Типичный русское дерево и такой же типичный зверек. А вот 'Весна' ... У ее ног струится вода, а рядом с ними ландыши и еще какие-то цветы. Вот 'Лето' ... Волосы у скульптуры украшены цветами, в руках - букет роз. А это 'Осень' ... Яблоки у ее ног, и в руках тоже какой-то плод, на грушу похожий. Еще из-за ее наряда выглядывает милая уточка. Так... И что-то мне это напоминает!
  Дмитрий Иванович быстрой походкой пошел обратно к ротонде и стал внимательно рассматривать каменное 'яйцо'. Да, тут тоже изображены утки и зайцы. Хотя почему меня это должно удивлять? Перелом в войне случился осенью, а зимой она была завершена. Простое совпадение! Притом тут сейчас стоят две скамейки, а так было бы четыре, они же одинаковые, как не крути. И что? Вполне возможно, что те статуи стояли когда-то тут, но заяц и утка у их ног никакого отношения к событиям 1812 года не имеют.
  Нет, надо с кем-то об этом поговорить. Нехлюдов прошел в свою комнату и сел в кресло. Так, забудем пока про все эти изваяния, сосредоточимся на другом. Есть ли связь между уходами двух людей - Степана Аркадьевича и Александрова? И самоубийства ли это? А можно предположить, что первоначальная цель была убить Ивана Петровича, а Стиву отравили для отвода глаз? Нет, это слишком сложно.
  Конечно, они оба не были идеальными людьми, но думать, что кто-то отправил их на тот свет - глупость! Если только, конечно, они никак не связаны с 'золотыми детками'. То есть, если эти люди вдвоем их нашли, а кто-то третий - человек из их команды кладоискателей или кто-то, кто просто случайно узнал про клад, убирает ненужных ему людей, которые на это золото претендуют. И кто это может быть? Больше всего на эту роль подходит, конечно, Маша! Она, скорее всего, знала про поиски 'деток'! Притом она вполне могла ненавидеть Ивана Петровича, ведь это именно он принес Федору пистолет, из которого тот в суде и застрелился. И вот, когда 'деток' нашли, она понимает, что с ней могут и не поделиться. И что она делает? Правильно! Убивает Стиву и Ивана Петровича, и сделать это ей было достаточно просто, характер у нее есть, ведь она даже с семьей порвала ради Федора. Но кто еще таким человеком может быть?
  Виктор? Вполне, потому что он каким-то образом мог узнать про 'золотых деток'. Притом с Александровым у них давние отношения, и тот мог рассказать ему все, а главное, где эти 'детки' сейчас находятся. После этого он ему стал не нужен, как, впрочем, и Стива. Притом Виктор очень неглуп! Очень!
  Так, а кто еще мог быть заинтересован в уходе этих двух людей? По крайнем мере, Стиву явно ненавидела Лидия Ивановна. Могла она его отравить? А почему бы и нет? Никто на нее и не подумал бы, ну, посидела с ним разок рядом на скамейке, а результат говорит сам за себя. Почему-то все считают, что ночью она из дома не выходит, но, может быть, это и не так? А тот же Иван Петрович вообще мог что-то ночью увидеть? Мог! И тогда он начал Лидию шантажировать! А она, естественно, нашла тот же выход, что и со Стивой. Впрочем, на нее это совсем не похоже.
  Так, идем дальше. Смерть Степана Аркадьевича явно выгодна его жене Долли, и это не надо сбрасывать со счетов, но знает ли она про 'золотых деток'? Скорее всего, нет, ей вообще не до них. Родные дети - вот ее судьба! Хотя именно Стиву она все-таки могла отравить, но зачем? Надоело клянчить у него деньги? Так без него она вообще останется только со своим имением, а все многочисленные родственники Стивы вряд ли будут думать теперь о судьбе ее детей! Кроме, конечно, Каренина и Левиных.
  Катюша? Нет, она тут не причем! Это однозначно!
  Елизавета Андреевна? Она ненавидит Ивана Петровича по той же причине, что и Маша, потому что Федор был ее мужем, а Александров принес ему пистолет. Но Стива-то тут причем? Хотя если принять мысль, что Стива отравился сам, то Лиза вполне могла рискнуть и как-то отравить потом Ивана, потому что все стали бы, как и я, искать связь между этими двумя уходами, а не сосредоточиваться только на втором убийстве. Кто отдельно будет думать об убийце Ивана Петровича? Никто!
  Алексей Александрович? Ну, это вряд ли, он никак не заинтересован в уходе двух человек, он может только искать правду.
  Одним словом, ничего не понятно. Ничего...
  А через несколько дней вернулись все уехавшие в Егорышево. Впрочем, Долли через сутки опять собиралась покинуть поместье и ехать в Петербург. Детей же она пока оставляла здесь Лидии Ивановне. И когда все новости о скорбных делах были уже рассказаны, Алексей Александрович предложил Нехлюдову пройтись по парку, на что тот, конечно, согласился.
  - Знаете, Дмитрий Иванович, я все эти дни размышлял о том, что же здесь произошло. И неужели это все из-за 'деток'?
  - Я тоже об этом думал и пришел к выводу, что, скорее всего, да.
  - И что-то еще будет?
  - Не знаю! Хотя в этом действительно надо разобраться!
  - Да-да!
  - Но обещайте мне, что если вы хоть что-то узнаете, что если кто-то скажет вам что-то важное, вы мне об этом скажете!
  - Конечно, обещаю... Один ум хорошо, а два лучше.
  На этом Нехлюдов и Каренин разошлись, а Дмитрий Иванович решил переговорить еще с одним человеком. И нашел он его, то есть ее, Лидию, на террасе, где она сидела за столом и мешала ложкой в чашке с чаем. Нехлюдов сел рядом.
  - Что с вами? Вы очень плохо выглядите. Я могу вам чем-то помочь?
  Лидия Ивановна подняла на него глаза.
  - Я почти не сплю ночами, потому что все это из-за меня!
  - Из-за вас? Что из-за вас? И почему вы так говорите?
  - Конечно, из-за меня.
  - Но почему? Доверьтесь мне, Лидия Ивановна! Алексей Александрович - мой друг, и я здесь по его просьбе, а, значит, я могу вам помочь.
  - Да?
  - Лидия!
  - Что?
  - Лида! Доверьтесь мне!
  - Довериться? В чем?
  - Вы знаете в чем, Лидия! Я вижу, как вам тяжело.
  - Да, это так! Дмитрий Иванович, ведь это я пригласила сюда Иван Петровича. Я! А теперь его нет... Не думала я, что все так закончится.
  Лидия Ивановна направилась в сторону парка, Нехлюдов пошел за ней.
  - Это случайность, Лидия Ивановна!
  - Нет. Не случайность! И это я уговорила Алексея Александровича позвать сюда Степана Аркадьевича с семьей, а сейчас и его тоже не стало.
  - Лидия Ивановна! Его уход тоже не имеет к вам никакого отношения. Никакого. Хотя... Что тут делал Иван Петрович?
  - Он помогал мне по хозяйству, исполнял разные поручения.
  - Только это?
  - Не знаю.
  - Но почему именно он?
  - Как-то так само получилось... Я попросила Долли найти мне помощника, а потом Стива именно его и привез. Ведь здесь все надо было устроить к приезду Алексея и детей. Было столько работы! И он хорошо с ней справился! С ранней весны здесь жил.
  - Понятно.
  - И потом еще грех на мне. Каюсь! Я последнее время хотела, чтобы Стивы не было... Он наговаривал на меня Алексею, я слышала... Понимаю, что ему незачем было меня любить, ведь я была против того, чтобы Алексей давал ему денег, но ведь я была права! И теперь их обоих нет... И Степана Аркадьевича, и Ивана Петровича... И я ничего не понимаю! Но эти два ухода на мне! На моей совести!
  - Лидия Ивановна, успокойтесь! Это не так. Но скажите, неужели вы никогда ничего за Александровым не замечали?
  - Нет! Только, знаете, что я думаю? А вдруг - это не случайно? Вдруг здесь дух какой-то нехороший витает? У той же ротонды!
  - Дух?
  - Да. Она такая странная, вам не кажется?
  - Кажется.
  - Здесь однозначно что-то происходит, а я, хозяйка дома, получается, об этом ничего не знаю. А ведь я в ответе за всех! За детей и за гостей! Вдруг им что-то угрожает?
  - Это вряд ли.
  - Вы так думаете?
  - Да. Лидия Ивановна, я бы не стал что-то скрывать от вас, это было бы нечестно.
  - Спасибо, Дмитрий Иванович. Спасибо! Но мне так тяжко.
  - Я думаю, что такова ваша судьба.
  - Вы, в самом деле, так считаете?
  - Лидия Ивановна! Лидия! Верьте мне, я ваш друг! И вы, по-моему, заслуживаете счастья!
  - Да? Спасибо! Спасибо, Дмитрий Иванович!
  И они разошлись в разные стороны. Лидия Ивановна поспешила в дом, Нехлюдов же долго смотрел ей вслед, а потом пошел к реке. Ему в такую жару очень хотелось искупаться и от всего очиститься.
  Виктор Михайлович тоже в это время решил сходить поплавать, ведь надо же чем-то отвлечься, потому что мысли о том, что здесь произошло, не отпускали его даже на мгновение.
  Вот и Александрова, как и Стивы, нет! И все это, увы, из-за 'деток'! Но где же все-таки они? И понятно, что, если это так, то сейчас все должно завертеться еще быстрее.
  Хотя тот же Алексей вряд ли в курсе. Потому что если бы он мог, то давно нашел бы их и делу конец! Имение-то его, а, значит, и фигурки эти тоже ему принадлежат. Тогда кто? Маша? Вполне может быть такое. Если Иван Петрович нашел этих 'золотых деток', то она как-то могла об этом узнать. И где они теперь? Может быть, у них во флигеле? Но их просто так не спрячешь. И тогда Катюша тоже все знает... Нет, это вряд ли! Хотя, может быть, они до сих пор в том самом месте, где лежали столько лет, а Александров лишь узнал, где они находятся, но так и не успел их достать оттуда? Такое ведь вполне может быть! Но где это место? Где? А, может, их просто боятся сейчас забрать, ждут, когда все успокоятся? А что если только два человека об этом знали - Стива и Иван? И теперь без них это золото уже не найдешь? Нет, если они 'деток' нашли, то и я смогу! Они однозначно где-то здесь схоронены, а без Стивы и Ивана даже спокойней будет их искать. Но только если не было у них еще одного сообщника, и золото уже у него.
  Хотя, может быть, нам пока отсюда уехать или хотя бы Лизу с детьми домой отправить? Бросить все! Ведь неизвестно, что тут будет дальше. Ну, уж нет!
  Но где эти 'детки' все-таки могут быть спрятаны? Все, конечно, думают о ротонде в парке, не могут не думать! Но на ней изучен уже каждый сантиметр, и вокруг нее тоже. Впрочем, подойду-ка я опять к ней по дороге на речку.
  Ну, и что тут есть? Огромное 'яйцо' на подставке. Белое и расписанное всякими картинками в русском стиле. Внутри его, как сказал мне на днях Алексей, пустота. Притом яйцо чистое, видно, что совсем недавно отмытое. Хотя вот тут на подставке табличка какая-то из металла и буковки на ней мелкие. Наверное, имя того, кто эту штуку сотворил. Правда, разобрать ничего нельзя, но в подставке 'детки' эти, ну, никак поместиться не могут.
  Под землей разве? Вряд ли, тут все перекопано, цветы вокруг посажены, похоже, ее даже сдвигали. Тогда где еще можно этих деток спрятать? Где? Может, все дело в картинках на яйце? Все-таки именно в них подсказки к поиску? И какие? Кутузов, Наполеон, скачущие на конях люди... К чему все это? Ничего не понимаю!
  Ладно, пойдем к скульптурам, которые находятся дальше. Я думаю, что они раньше стояли вокруг ротонды, но их потом почему-то от нее убрали. И зачем? Чтобы никто не связал их с этим 'яйцом'? Может быть... А я вот попробую. И Виктор Михайлович в какой раз стал рассматривать статуи. Рядом с двумя из них у ног никого не было, зато около третьей - стояла утка, в около четвертой - сидел заяц. Каренин почему-то подумал про игрушки своих детей, ведь среди них тоже были зайчик и уточка. Так что-то мне это напоминает... Что-то такое знакомое так и вертится в голове... Но что? Как бы вспомнить...
  А в это же время к Алексею Каренину, сидящему на террасе, неожиданно подошла цыганка Маша, и тот с удивлением на нее посмотрел.
  - Уходим мы с сестрой отсюда, вот я пришла спасибо вам сказать за все. Я завтра утром с Дарьей Александровной уезжаю, а Катюша потом ко мне приедет.
  - Зачем же? Живите! До конца лета договоренность про флигель была с Иваном Петровичем. Вам же сейчас после его ухода тяжело будет.
  - Нет, мы уйдем. Нехорошо нам с Катей тут оставаться. Мне видение было, что из яйца страшный птенец может вылупиться.
  - Что? Что ты сказала? Из яйца? О чем ты? Какой еще птенец?
  - Да так...
  - Но Дмитрий Иванович, как мне кажется, рад был с Катюшей снова встретиться.
  - Вот этого я и страшусь. Хватит ей уже бед, натерпелась она от него. Не быть им вместе, не быть! Хотя она еще на что-то надеется, глупая. Сама с собой не в ладу! Уехать нам надо, уехать!
  - Ваше право.
  - А знаете что, давайте я вам погадаю напоследок!
  - Погадаешь?
  - Вы удивлены?
  - Нет, с чего бы... Погадай! Хотя мне уже недавно Катюша гадала.
  - Катюша? Это хорошо... А теперь и я что-то к ее словам добавлю.
  - Добавь.
  - Руку вашу дайте! Вот смотрите! Женщина вас любит.
  - Меня?
  - Сейчас у вас и у женщины вашей, правда, неприятности, но они скоро закончатся. Вот смотрите! Видите, линия жизни у вас длинная и вторая рядом тоненькая складочка идет, и потом они соединяются.
  - Да? Спасибо тебе за добрые вести!
  - Только...
  - Что? Что ты там увидела? Что-то плохое?
  - Нет, ничего. Все у вас будет хорошо. Верьте мне, а я пойду. Укладываться надо. Быстрей бы нам отсюда уехать.
  - Но почему, Маша?
  - Потому что два человека здесь уже ушли.
  - Это правда. А ты знаешь, почему так случилось?
  - Одно скажу, скоро и зло отсюда уйдет. Для этого и еду с Дарьей Александровной, нельзя ей сейчас одной быть, а я цыганка, мне не страшно.
  - Ничего я не понимаю, что ты говоришь! Ответь мне хотя бы на один вопрос, который всех тут волнует. Еще кому-то здесь что-то угрожает?
  - Вам и вашим детям угроз нет, будьте покойны. Уедем мы и все наладится.
  - Маша! Ты говоришь загадками!
  - Я же сказала, что у вас все хорошо будет, но нам с Дарьей Александровной надо поскорей покинуть это место. Потом, может быть, мы с вами со всеми еще и встретимся.
  - Ничего я не понял, Маша, что ты сказала, но прощай!
  - Прощайте и не поминайте меня лихом.
  - Не буду! Что ты...
  - Я забираю с собой все, что тут в вашем имении есть плохого, и увожу его с собой. И теперь здесь у вас будет только счастье! И это правда.
  - Спасибо, Машенька! Ты такая хорошая! Может быть, еще останешься ненадолго?
  - Нет, Алексей Александрович, нельзя! Мне надо обязательно завтра отсюда уехать. Прощайте!
  - Подожди! Не знаю, возможно, тебе покажется странным, что я сейчас скажу, но я не могу тебя об этом не спросить. Здесь в поместье когда-то были так называемые 'золотые детки', ты что-нибудь о них знаешь?
  - 'Детки'? Что это такое?
  - Маша! Тебе что-то про них известно?
  Та вдруг задумалась, а потом почему-то стала прислушиваться.
  - Сейчас здесь в доме никого нет?
  - Нет, все где-то гуляют. А почему ты об этом спрашиваешь?
  - Показалось, что кто-то рядом стоит.
  - Это вряд ли. Лучше ответь на мой вопрос о 'детках'?
  - Что ж... Пусть будет по-вашему. Дайте мне руку! Я ничего о них на ней не вижу. Если они когда-то здесь и были, то сейчас у них новый владелец.
  - Новый владелец? Что это значит? Получается, что они все-таки существуют?
  - Знаете, лучше вам их не искать, ведь они еще никому счастья не принесли.
  - Я их и не ищу.
  - Вот поэтому у вас и будет все хорошо. Забудьте вы про них!
  - Это, Маша, не так просто, как ты думаешь.
  - Впрочем, мы с Долли уезжаем, и для меня это сейчас важно, а не какие-то 'детки'.
  - А Катюша что-то про них знает?
  - Катюша? Спросите ее сами. Может, ей что и ведомо!
  Маша поклонилась Каренину и пошла за дом, откуда слышались детские голоса. А на дорожке из парка к дому с полотенцем на шее уже шел искупавшийся Виктор Каренин. Он поднялся по ступенькам террасы и сел за стол.
  - Это Маша ушла?
  - Да. Сказала, что покидает здешнее место, а потом к ней и Катюша приедет.
  - Да? А вам не кажется, что Маше известно что-то про Стиву и Ивана Петровича, чего мы не знаем, и она в опасности?
  - Нет, не думаю. Она мне погадала и сказала, что теперь у меня все будет хорошо.
  - Да?
  - Еще она сказала одну странную фразу, что из яйца может вылупиться птенец.
  - Птенец? Из яйца? Это она про ротонду, что ли?
  - Не знаю. Но она точно пустая внутри, Виктор, я сам видел, когда сюда приехал.
  - Да-да, тогда про что? Про что она сказала?
  - Ну, может быть, в переносном смысле. Еще она добавила, что все зло забирает с собой, и здесь остается только добро.
  - Что она сказала? Забирает зло с собой?
  - Да. Виктор, ты думаешь, что она что-то скрывает?
  - Не знаю. Возможно, это только слова...
  И Виктор, не заходя в дом, опять пошел к ротонде. Надо все хорошенько обдумать. Маша сказала, что забирает с собой зло. Что это значит? И что она забирает? 'Золотых деток' или что? Или она говорит о том, что здесь в реальности произошло? Зачем? Чтобы кого-то шантажировать? Нет, она точно что-то знает. Но что? И все вертится вокруг этой ротонды в парке. Вот она! Из нее может вылупиться птенец... Но внутри этой полой фигуры точно ничего нет. С ума можно сойти! А что тут есть на ее поверхности? Люди в военной форме, русские и французы... Пехота и всадники... Но тут наверняка должна быть какая-то подсказка... Утки, зайцы, сундуки... Это вот к чему? Так может в них все и дело? Как там говорится? Смерть Кощея в игле, игла в яйце, яйцо в утке, утка в зайце, заяц в ларце, а ларец на дубе... И что? Дуб, что ли, надо искать?
  Нет, Маша не должна просто так уехать! Потому что я уверен, что она определенно что-то знает про этих 'деток' и непонятные уходы Стивы и Александрова. Надо с ней обязательно срочно переговорить.
  Но сначала Виктор все-таки вернулся в дом, чтобы переодеться после купания. Елизаветы Андреевны и детей в комнатах не было. Неожиданно Виктор Михайлович вспомнил, что жена собиралась во флигель Долли, чтобы помочь ей укладываться. Вот и хорошо, что никого нет, никто размышлять не мешает.
  Неожиданно взгляд его упал на книжку со сказками Пушкина, которую кто-то из детей оставил в кресле. В голове пронеслось - 'У Лукоморья дуб зеленый, златая цепь на дубе том...'. Да-да, надо искать дуб, но где? Не видел я в поместье никаких дубов... и потом вряд ли 'деток' спрятали на дереве. В него могла попасть молния, его могли просто спилить, нет, дело в чем-то другом. Тогда в чем? Думай, Виктор, думай... Дубы они какие? Мощные, высокие... Вот! Эти четыре изваяния 'времен года' тоже высокие! Интересно... Надо на них посмотреть с этой точки зрения... Но сначала надо обязательно найти Машу. Где же она может находиться? И Виктор побежал...
  Около скульптур он еле-еле отдышался. Вот статуя 'Зима' с зайцем у ног, а вот красавица 'Осень' - с уткой. Виктор погладил уточку по голове. Черт! Она же железная, хоть и покрашена белой краской! Странно! Фигура мраморная, а утка из металла. Он вернулся к зайцу, оказалось, что тот тоже был металлическим. А сама фигура? Она же, как и другие 'времена года', была из камня. Ничего не понимаю, но чувствую, что разгадка именно в этом!
  Виктор попытался сдвинуть утку с места, а потом и зайца, но это ему не удалось. Он нажимал на хвостики, лапки и на все, что только можно было нажать или сдвинуть, но ничего не происходило. И тут раздался женский крик! Он шел со стороны флигеля Долли, и Каренин поспешил туда. А там на ступеньках крыльца лежала Маша, задушенная ее же цыганской шалью. Рядом с ней стояла его жена, Елизавета Андреевна, и с ужасом смотрела на лежавшую женщину. Увидев мужа, она бросилась к нему.
  - Виктор! Я пришла сюда к Дарье Александровне! А тут она лежит... Но это не я сделала, не я!
  - Конечно, не ты, я и не сомневаюсь в этом, Лиза. Но где Долли? Где она? Может быть, она видела кого-то чужого? Может, она тоже в опасности?
  - Не знаю. Когда я пришла, ее здесь не было.
  - Подожди тут. Я быстро.
  Виктор Михайлович заскочил в дом, но он был пуст. Ни Дарьи Александровны, ни ее детей там не было! Где же все? Он опять обнял жену, а к флигелю уже спешили люди - Лидия Ивановна, Алексей Александрович, Нехлюдов, Катюша ... Дмитрий Иванович, увидев лежащую Машу, оглядел всех каким-то странным взглядом.
  - Что здесь произошло?
  И тут Алексей Каренин высказал то, что все присутствующие про себя и так уже подумали.
  - Господа! Но ведь это не самоубийство! Это самое настоящее убийство! Разве не так?
  Нехлюдов выступил вперед.
  - Я немедленно отправляюсь за полицией! Алексей Александрович, вы уж тут присмотрите за всеми!
  - Да-да...
  Лидия Ивановна подошла к Елизавете Андреевне и обняла ее.
  - Как все ужасно в этом мире...
  И они пошли в дом, и жена Виктора опиралась на руку Лидии. Катюша пошла за ними. Оба Каренина сели на ступеньки крыльца.
  Неожиданно рядом с ними появилась Долли, вышедшая из парка с коляской с близнецами.
  - Что здесь случилось? Это Маша? Кто ее?
  - Неизвестно. Дмитрий Иванович в город за полицией поехал.
  - Да как же так... Ведь она со мной ехать в Москву собиралась. А детки мои старшие где, они ведь с Катюшей были, пока мы гуляли? Она-то где?
  - Они все в большом доме, там же, где и Лидия Ивановна, и Елизавета Андреевна.
  - Оставлю здесь младшеньких, пока они спят, а сама к ним поспешу.
  Дарья Александровна завезла коляску во флигель, а потом вышла и скорым шагом пошла в большой дом.
  А Алексей Александрович, как бы говоря сам с собой, неожиданно тихо произнес.
  - Я так и знал, что все этим закончится... Так и знал...
  Виктор Михайлович внимательно на него посмотрел, но ничего не сказал. И наступила тишина...
  Потом к месту убийства пришло много людей, очень много! Прибыл следователь, и он попросил всех не покидать близлежащих мест, потому что присутствующие здесь люди могут понадобиться ему в дальнейшем следствии.
  Прошло несколько дней, и цыганку Машу похоронили в том же Егорышево, а отвезла ее туда Катюша, которой вызвался помочь Нехлюдов. Через некоторое время они вернулись. Все остальные их дождались, хотя Лиза вроде и рвалась в Москву, но Виктору Михайловичу как-то удалось уговорить ее побыть здесь еще немного.
  Хотя что скрывать, он совершенно не хотел покидать здешнее поместье до тех пор, пока тайна 'золотых деток' не будет до конца выяснена. Но его волновала, конечно, не только это.
  Ему было страшно, потому что у него в голове вертелся только один вопрос - уйдет ли кто-нибудь еще вслед за Машей? Но ответа на него не было...
  И пока Дмитрий Иванович и Катя отсутствовали, он все свое время проводил около статуй, так как был абсолютно уверен, что тайник, в котором спрятаны 'детки', находится именно в них, в 'Зиме' и 'Осени'. К нему даже иногда приходила дикая мысль разбить их на мелкие кусочки, но он прекрасно понимал, что это его действие вряд ли понравится хозяину имения, который все-таки гордится скульптурами. Хотя тот почти теперь не оставлял свой кабинет и к ним не приходил.
  Лидия Ивановна тоже дом почти не покидала и полностью сосредоточилась на детях Сереже и Анечке, и вместе с ней все время находилась и Елизавета Андреевна тоже с детьми. Катюша иногда их навещала, но обычно сидела в своем флигеле. Долли же тоже почти перестала выходить из другого флигеля, и туда заботами Лидии Ивановны доставляли все, что ей и детям было необходимо. То есть в парке было безлюдно, и целыми днями в нем находился только один Виктор.
  В этот раз он опять сидел на скамейке около статуй. Делать-то что? Если 'детки' в них, а так по всей видимости и выходит, то как открыть тайник? И тут его взгляд случайно остановился на основании женской фигуры, изображающей 'Лето', на которую он в последнее время почти не обращал внимания. Что это? У ее ног среди белых волн лежал камень, похожий на яйцо. Нет, яйца ему уже точно везде мерещатся... Но Виктор встал и взялся рукой за это 'яйцо'. И вдруг начал его толкать, тянуть, давить на него... Нет, ничего не происходило. Каренин в последний раз стукнул что было силы по каменному яйцу, и оно неожиданно опустилось вниз, а часть наряда каменной дивы отъехало в сторону и открылось небольшое пустое углубление.
  Не может быть! Виктор Михайлович понял, что, наконец, нашел тайник, в котором хранились 'золотые детки'. Но, скорее всего, только одна из них, потому что углубление было небольшим. Он бросился к скульптуре 'Весна'. Да-да-да! Там тоже имелось такое же 'яйцо' за корзинкой с цветами. Виктор схватился за него обеими руками. Ну, давай! Давай! Не хочешь двигаться? Тогда получай! Он ударил по нему кулаком. Вот! Произошло то же, что и с скульптурой 'Лето'. Раздвинулись складки платья и появилась небольшая пустая ниша. Все! Он отыскал места, где раньше находились 'детки'. И что? Где они сейчас? Непонятно. Поэтому Виктор осторожно прикрыл тем же способом оба тайничка, потому что загадка еще не решена.
  Но получается, что их все-таки уже нашли до него? Но кто? Стива или Иван Петрович? Хотя тогда понятно, из-за чего их не стало, и возможно, Маша тоже про 'деток' знала... Только где они теперь? Нет, что-то не сходится. Ушли три человека, найден тайник, где хранились эти золотые игрушки, а результата нет! Где, в конце концов, они? Где?
  Нет, ничего я не понимаю. Словом, тупик! Остается надежда только на следователя, но, он, хотя и провел со всеми долгие разговоры, никаких выводов, похоже, пока еще не сделал.
  Хотя, может быть, 'детки' перепрятала Катя? А что... Наверняка она слышала какие-то разговоры, а, может, и Маша от нее ничего не скрывала. Тогда Катюша вполне могла этими золотыми игрушками таким ужасным образом завладеть, все-таки она какое-то время на каторге провела. Нет, ее вроде интересует только Дмитрий Иванович... А, может, она лишь делает вид, что до сих пор его любит? Притом на нее уж точно никто не подумал бы... Нет, это просто невозможно.
  А кто еще может быть этим охотником за 'детками'? К примеру, тот же Нехлюдов... Он умный... Как он здесь вовремя появился и вырезку из газеты из города привез. Может, он сам то письмо и написал? Может, он тоже 'золотых деток' ищет?
  Нет, вряд ли, но где, в конце концов, они? Или эти три ухода никакого отношения к 'деткам' не имеют? Как все сложно!
  Вот моя жена Лиза тоже имела повод убить Александрова и Машу, потому что она их всегда ненавидела. И не уехали мы отсюда после отравления Стивы лишь потому, что именно она решила тут остаться. Нет, это какой-то бред! Хотя я прекрасно понимаю, что она до сих пор любит своего Федю, а я для нее просто выгодная партия... Но... Нет, все дело в 'детках'! Или нет? Как все запуталось!
  А насчет моего кузена Алексея Александровича... Что я вообще про него знаю? Письмо-то он тоже мог сам себе прислать! Но зачем? Хотя, может, он хотел всех отвлечь, а цель-то была от Степана Аркадьевича избавиться? Тот ведь еще какой жук был, постоянно денег просил, и Алексею это не нравилось... Может, Стива его как-то и шантажировать начал с помощью Ивана Петровича? Тогда многое стало бы понятным... Нет, что это я... Стыдно, стыдно так думать! Все дело в 'детках'! Но где же они?
  Словом, все так и тянулось, но, когда уехавшие в Егорышево вернулись, жившие в поместье на какое-то время немного оживились.
  И где-то через день Лидия Ивановна, увидев в парке Нехлюдова, подошла к нему, хотя в доме они почти между собой не общались, и сразу завела разговор.
  - Скажите, Дмитрий Иванович, только честно ответьте мне, вы понимаете, что здесь произошло? Да или нет? Не молчите! Да или нет? Вам известна правда? Кто убил Машу? Ответьте!
  - Лидия Ивановна!
  - Что?
  - Я думаю, что следователь и без нас прекрасно во всем разберется.
  - Вполне возможно. Он мне почему-то даже нравится. Лицо у него такое умное и благородное. Только ответьте, вы этого хотите, Дмитрий?
  - Чего этого?
  - Чтобы он узнал правду.
  - Я? Знаете, то же самое я хотел бы спросить у вас? Вам так необходимо, чтобы все открылось?
  - Вы это о чем, Дмитрий Иванович?
  - Вы знаете, о чем я, Лидия Ивановна. Я просил вас довериться мне, но вы этого не сделали.
  - Словом, вы считаете, что я...
  - Я? Считаю? Вы-то что обо всем этом думаете?
  - Что вы очень-очень умный!
  - Да? Спасибо! Вы тоже дама неглупая, достаточно оригинальная и на многое способная.
  - Да? Забавно такое слышать от вас! Хотя... Почему бы и нет?
  - Словом, мы ждем, что скажет следователь?
  - Ждем! И как будто у нас есть выбор!
  - Выбор он всегда есть!
  А время шло... И та же Дарья Александровна все никак не могла решить, что ей делать. Так как большая часть вещей уже была упакована и сложена, то она то опять хотела уехать в Москву, то вдруг так же неожиданно откладывала переезд, потому что здесь в поместье Каренина ей, что скрывать, жилось хорошо.
  Елизавета Андреевна тоже так считала, поэтому уговаривала ее повременить с отъездом.
  - Дашенька, ну, зачем вам уезжать? Мы вот с мужем решили еще какое-то время тут пожить, и вы оставайтесь. Алексей Александрович пообещал, что парк теперь будет очень хорошо охраняться. Ведь такая погода стоит! Лето! Тепло! Солнечно! Речка тут. Деткам раздолье!
  - Да, наверное, вы правы. Так и будет, что мы здесь до сентября останемся. Сестра вот пишет, что они вернутся с вод только осенью. Маши теперь тоже нет, а ведь она хотела пожить у меня в Москве некоторое время. Получается, что мне просто не с кем сейчас туда ехать и даже поговорить-то тоже не с кем.
  - Долли! Я понимаю, как вам сейчас тяжело, ведь я тоже несколько лет назад потеряла Федю, своего мужа.
  - Лизонька! Поверьте, я только недавно узнала, что Ваня имел к уходу Феди какое-то отношение. Что это он тогда в суде принес... То, из чего тот застрелился...
  - Эх, Федя-Федя! Я ведь его очень любила, Даша... Любила... А вы мужа?
  - Я? Стиву? Нет. Сейчас я это очень хорошо понимаю. Он был богат, нравился моим родителям. А я... Что я могла сделать? Я любила Ваню... А потом, дети родились. Все было очень сложно! Но я мужу не изменяла. А Ваня, знаете, он на мне жениться хотел, когда Стивы не стало... Но теперь и его нет...
  - Даша, теперь, когда Ивана Петровича не стало, я надеюсь, что когда-нибудь его прощу... И Машу...
  - Маша же была той, с кем ваш муж был...
  - И не только с ней. Но она была последней его любовью, хотя вот в суд тогда не пришла, когда он...
  - Лизонька! Хорошая моя, теперь их нет, ни Вани, ни Маши, отпустите вы их в своих мыслях, вот я Стиву же отпустила. Не могу больше о муже думать, о жизни с ним...
  - А об Иване Петровиче?
  - Не знаю. Но я же все равно в душе понимаю, что нам не суждено было быть вместе.
  - Долли, я так жалею, что Иван Петрович Александров и ваш Ваня - это один и тот же человек. Вы описываете его совсем не таким, каким я его знала. Мне очень жаль!
  - Не надо, Лиза, все уже в прошлом и ничего уже не изменить. Вот поговорила с вами и легче мне стало. Спасибо вам.
  - Что вы... Что вы... Я же вас прекрасно понимаю, а вы, надеюсь, меня тоже. Мы обе многое пережили...
  - Лизонька, я вот вас о чем хотела спросить.
  - О чем?
  - Я как-то видела в парке странного человека в черном, лица только его не разглядела. Он как будто что-то высматривал. Вы никого подозрительного случайно тут не замечали?
  - Человека в черном? Нет, Даша, никого такого я не видела.
  - Может, я что-то придумываю, но вдруг он имеет отношение к тому, что здесь произошло?
  - Следователь разберется.
  - Вы думаете, Лизонька, что ему надо об этом сказать?
  - Нет, конечно, никому ничего говорить не надо, может, это никакого отношения к делу и не имеет. Просто, наверное, какой-то странный прохожий мимо проходил.
  - Да, скорее всего, вы правы.
  На том они и порешили.
  Но тревожилась не только Дарья Александровна, Катюша тоже не находила себе места, хотя внешне старалась этого не показывать. Ей все время мерещилась лежащая на земле сестра Маша, казалось бы, с чего?
  Ведь те же Степан Александрович и Иван Петрович ей совсем не вспоминались, ушли и ушли... А тут и днем, и ночью покоя нет... И поговорить об этом не с кем...
  А ведь так все просто объяснялось... Стива сам отравленное вино выпил, потому что весь в долгах был, Ваня от несчастной любви отравился, когда Долли ему отказала, это тоже было теперь известно. И что? Нет и нет, скоро о них тут и не вспомнят.
  Но вот Машенька ... Разве о ней задушенной забудешь? Никакого покоя нет... Да еще мне последнее время кажется, что за мной кто-то следит...
  Впрочем, все это основывалось у Катюши лишь на эмоциях и ощущениях. Тогда как другие участники пытались найти разумное объяснение происходящему.
  Потому что хоть следствие и шло, никаких обвинений никому до сих пор предъявлено не было. Кто же все-таки убийца? Кто здесь все это устроил? Следователь тоже теперь редко бывал здесь, а если и появлялся, то лишь вел со всеми непонятные разговоры, которые почему-то никак не приводили к выяснению правды.
  И те же Неклюдов и Каренин Алексей Александрович не первый раз уже пытались во всем разобраться сами.
  Вот и теперь они сидели в кабинете последнего и размышляли.
  - Это ужасно, Дмитрий Иванович, ужасно... Кто, кто мог убить Машу?
  - Наверное, тот же, кто Стиву и Александрова.
  - А причина какая? Все та же? Поиск 'золотых деток'?
  - Скорее всего.
  - Но ведь их вроде так и не нашли! Или они у убийцы?
  - Или их, Алексей Александрович, вообще никогда и не существовало...
  - Нет, я так не думаю, иначе зачем же столько людей погибло?
  - Ваш кузен, как я заметил, тоже увлекся поиском 'деток'?
  - Да?
  - Иначе зачем он то у ротонды сидит, то у скульптур... А ведь это самые загадочные места в поместье!
  - Вот и хорошо, что увлекся, зато все время рядом с домом находится, а то мне совсем тут не по себе стало бы... И быстрей бы все как-то разрешилось...
  - А как вы думаете, Алексей, Долли не могла это сделать?
  - Долли? Дарья Александровна? Да вы что, она добрый тихий человек, вся в заботах о детях...
  - Вот именно, вся в заботах... Может, надоело ей такой быть и Стиву терпеть?
  - Ну, предположим... А Ивана-то зачем ей на тот свет было отправлять?
  - Так тоже, наверное, утомил он ее, или, может, помог ей вдовой стать, а потом взял и счет предъявил. Но она никак уж, как я понимаю, о новом замужестве не мечтала... И раз со Стивой все так легко получилось, то она и со своим новым женихом могла то же самое проделать...
  - Дмитрий Иванович, вы все это серьезно говорите или шутите?
  - Куда уж серьезней! Кто-то ведь Машу задушил, не сама же она себе платок на шею накинула. Ваша Лидия Ивановна, между прочим, тоже Стиву терпеть не могла! Как-то услышал я их разговор...
  - Ну, уж вы, Дмитрий Иванович, тут остановитесь! Лида - прекрасная женщина! И она за меня переживает...
  - И что из этого?
  - Зачем ей Александрова и Машу-то убивать?
  - Так, может, они что-нибудь узнали о неожиданном уходе Стивы и шантажировать ее начали?
  - Нет, нет, я даже слушать об этом не хочу!
  - Тогда кто же за всем этим стоит?
  - Неизвестно.
  И они оба замолчали...
  Тем временем, развязка истории неумолимо приближалась. И началась она с того, что Виктор Каренин решил поговорить с Долли, вдруг она что-то знает. Он отправится к ней во флигель, но там ее не нашел. Тогда он пошел по тропинке в парк. Где же она? Вон, кажется, вдали мелькнула коляска ее детей.
  - Дарья Александровна, подождите!
  Та остановилась как раз около статуй 'Времен года'. Каренин подошел к ним и присел на скамейку, чтобы отдышаться. Долли села на другую, то есть на ту, что находилась через аллею.
  - Что вам, Виктор Михайлович?
  - Я вас искал, чтобы спросить, у вас все хорошо?
  - Не знаю. Вот гуляем... А почему вы на меня так смотрите?
  - Знаете, вы очень изменились за последнее время.
  - Наверное. Устала я.
  - Но теперь-то у вас, я думаю, скоро все как-то сладится.
  - Вряд ли.
  - Долли, знаете, я не буду больше хитрить и спрошу вас прямо. Вам известно что-то о 'золотых детках'?
  - Не знаю, почему вы задаете такой вопрос, но я вам отвечу. Да, для меня это не секрет, хотя узнала я о них лишь совсем недавно.
  - Да?
  - Уж вы мне поверьте! Когда мы приехали сюда, я только радовалась, душой отдыхала. Но скоро заметила, что Стива часто куда-то ночами уходит. Я, естественно, захотела узнать куда ... И подслушала разговор его и Вани.
  - Вы имеете в виду Ивана Петровича Александрова, я правильно понял?
  - Конечно, его, кого же еще. Представляете, мой верный Ваня от меня скрывал, что он ищет 'золотых деток'! Как это подло!
  - Может, он хотел сначала завладеть ими, а потом уж сказать вам?
  - Нет, не хотел он мне о них говорить. Он просто хотел разбогатеть, это уж я сразу поняла. А я уж на втором месте для него была.
  - Печально...
  - А когда Стива ушел, 'детки' уже у них во флигеле лежали... Я-то знала... Нашли они их как-то. Я, глупая, думала, что вот сейчас-то Ваня мне все про них расскажет, а он ничего не говорил, только молчал. Ну, я и поняла, что, если выйду за него замуж, то это второй Стива будет... А затем и его не стало... 'Детки' же так у них во флигеле и находились. А потом ко мне Маша пришла и рассказала обо всем.
  - Да? Вот это поворот!
  - Я тоже удивилась, а она говорит, не знаю, что с ними делать, то есть как их вывезти отсюда.
  - А вы?
  - Я говорю, что подумать надо...
  - И?
  - А потом и ее не стало...
  - Это нам известно.
  - Как же вы не понимаете, Виктор! Произошло еще кое-что.
  - Что?
  - Следователь сказал, что ему известна правда, и он может ее доказать.
  - Да? А 'детки'-то где? Где?
  - Откуда мне это знать, Виктор Михайлович! Пойду я...
  - Подождите!
  - Да, хотела вам еще сказать, что Катюша тоже все знала.
  - Что все?
  - Все.
  И Дарья Александровна покатила коляску дальше. Каренин продолжил сидеть на скамейке, а потом вдруг вскочил, догнал ее и заглянул в коляску.
  - Спят, что ли?
  - Спят.
  - А можно на них взглянуть? Что-то их лиц не видно.
  Виктор протянул руку, поднял кружевное покрывало и увидел хорошенькие блестящие лица, но они были неживыми.
  - 'Золотые детки'!
  И тут же неожиданно получил удар по голове. Шатаясь, он обернулся. За ним стояла Долли с тяжелой веткой в руках.
  - Это мое! Мое!
  - Долли!
  - Они мои, мои... Никому не отдам! Да, я всегда хотела их заполучить.
  - Но ведь это незаконно, Долли! Подумайте о своих настоящих детях! Как им будет жить без матери?
  - Какая разница! Сестра с мужем о них позаботятся...
  - Вас же быстро поймают!
  - А я их все равно не отдам! Не отдам!
  И после этих слов на Виктора обрушился еще один удар, а потом еще и еще. Он упал на землю. По лбу у него потекла кровь. Долли же тем временем подхватила коляску и покатила ее к реке.
  Но к ним уже спешили Катюша, Лиза, Алексей Александрович, Лидия Ивановна, а впереди всех бежал Нехлюдов. Откуда только они здесь взялись?
  - Дарья Александровна!
  Потом Дмитрий Иванович склонился к Виктору. Тот не шевелился.
  Нехлюдов побежал. Долли была уже на берегу. Увидев его, она зашла в речку с коляской. Дмитрий тоже вошел в воду.
  - Долли, стойте!
  Та повернулась.
  - Виктор Михайлович убит, вы его убили...
  - Убит?
  - Да.
  - Я этого не хотела. Простите!
  - Даша, не надо!
  Но она его уже не слушала, а шла все дальше и дальше в воду, и скоро коляску вырвалась у нее из рук, закружилась и ее понесло. Долли рванулась за ней, упала и через несколько минут скрылась под водой.
  Все было кончено.
  Потом приехал следователь ... И он совсем не удивился самоубийству Долли, объяснив это тем, что у него уже давно имелись убедительные доказательства причастности Дарьи Александровны к уходу трех человек. Да, он действительно предложил ей во всем сознаться, но та выбрала другой путь. Что ж, это ее право.
  Виктор Михайлович Каренин, по счастью, выжил, хотя потом долго болел, но, наконец, и он пошел на поправку.
  Катюша же, еще длительное время, встречая его и видя небольшой шрам у него на лбу, сразу вспоминала про каинову печать, но никогда об этом никому ничего не говорила.
  Нехлюдов неожиданно для всех взял на себя похороны Долли и все расходы по лечению Виктора Каренина, а они оказались немаленькими, потому что считал, что это именно он подтолкнул первую к самоубийству, сказав, что второй был убит.
  Елизавете Андреевне же пришлось все дни болезни Виктора оставаться в доме у Алексея Каренина. И за это время она, к своему удивлению, поняла, как дорог ей муж, и что Федор Протасов - это теперь уже ее прошлое.
  Также она часто вспоминает произошедшие трагические события и всегда убеждает себя в том, что ей почти не в чем себя упрекнуть, потому что она правильно действовала в те дни. И лишь изредка корит себя за последний разговор с Долли, то есть за то, что не обратила внимание на ее слова о том, что за ней кто-то следит... И возможно об этом ей надо было сказать следователю, а она ее отсоветовала...
  Зато Лидия стала теперь часто ездить по монастырям и другим святым местам, и везде о чем-то долго молится, как будто замаливает какие-то страшные грехи.
  Алексей Александрович все-таки сделал ей предложение, и Лидия Ивановна согласилась стать его женой, впрочем, дата свадьбы пока не назначена.
  Детей Долли и Стивы забрала к себе сестра Дарьи Александровны Китти, и они с мужем увезли их всех к себе в поместье. Егорышево тоже досталось, естественно, им, и Левин быстро нашел для него хорошего управляющего.
  Дмитрий Иванович же уехал к себе в город и забрал с собой Катюшу, и она вроде уже согласилась, выйти за него замуж.
  О 'золотых детках' долго никто не вспоминал, но через какое-то время прошел слух, что на аукционе за границей подобные игрушки были проданы за баснословную сумму. Хотя те были эти 'детки' или не те, неизвестно, впрочем, все жившие в поместье с ротондой в те роковые дни, в такое известие не поверили, то есть что это те самые золотые фигурки, которые долгое время были спрятаны в скульптурах 'Весна' и 'Лето'.
  Словом, все как-то сложилось...
  Только вот Алексей Каренин еще долго оставался при своем мнении, и не верил в то, что Долли убийца, и пытался найти другое объяснение случившемуся, но потом и он смирился с тем, что сказал следователь.
  И на этом пока все!
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"