На Станции царило возбуждение: сегодня сюда, в Космический Госпиталь, находившийся на перекрестке вселенских путей и бывший своего рода базой отдыха, научно-исследовательской лабораторией и госпиталем для различных существ со всех уголков Вселенной, прибывала делегация разумных муравьев.
Станция когда-то возникла как первый Космический Госпиталь, потом достраивалась, изменялась и совершенствовалась. Так что теперь ее можно было смело сравнить с небольшой звездной системой. Но по традиции Станцию называли Госпиталь или дом. Особенно практиканты, большую часть времени пропадавшие в Госпитальном отсеке, и в лабораториях, где они оттачивали свои знания и умения их применить.
Именно практикант земной группы, златоуст Стю обнаружил в казалось бы совершенно известном космосе неизвестную доселе расу разумных муравьев, величиной в рост человека.
Учитывая общую вредность Стю, он избегал разбирательств по мордасам лишь благодаря своему умению переводить любые назревающие инциденты в словопрения к вящей своей популярности. Впрочем, чему тут было удивляться? Стю был прирожденный педиатр, а оттуда и до мониторов не далеко.
Мониторы - лингвисты, ксенопсихологи и дипломаты, должны были исключать непонимание между живыми существами. Но будь ты врач или монитор - обязательно полагалось знание ксенобиологии, толерантность, умение разбираться в любой головоломной технике навскидку и неиссякаемый оптимизм, сочетаемый с умением вовремя остановиться, не влезая в чужую душу и не сваливая холодным душем свои проблемы на другого. Иначе делать тут тебе было нечего.
Было бы желание - время притереться найдешь. - Тьфу на вас - сказал бы расисту Стю.
Так или иначе, Стю, прогуливавшийся по планете, оказавшейся неисследованной, увидел мирно пасущихся на равнине муравьев, которые побежали к нему, словно самураи к первому европейцу. От такого счастья Стю обалдел, поискав, чем бы завязать контакт, скрутил из травы похожей на махорку первую в муравьиной истории козью ножку и отверз шлюзы своего красноречия.
В итоге он вернулся на Станцию в компании отчаянно дымящего архаичной папиросой, представителем муравьиной расы, за что и получил от старших нагоняй.
Не за то, что приволок знакомиться нового представителя неизвестной до него цивилизации, а за то, что выучил муравьев курить. Сам Стю клялся, что с самураями иначе нельзя. Что он, Стю, поступить иначе не мог.
Женщина всегда спросит у пришельца: - Хочешь есть? - так как сытый пришелец всяко лучше голодного. Ребенок скажет: - Привет! Ты кто? - а потом потащит в гости. Мужчина для начала спросит: - Как тебя сюда занесло? - и выслушает, а потом, когда беседа завяжется - там уже по обстоятельствам: за жизнь, по пивку или по мордасам. Нет пивка? Тогда сильный пол хватается за папиросу.
Муравьям, в отличие от Стю, вреда от курения не было, а, главное, как с жаром утверждал балагур Стю, обошлись "без мордасов" именно благодаря махорке.
Секрет успеха - это умение из всего извлечь выгоду. Муравьи, ясен пень, своего не упустили и срочненько отправили за новыми знаниями и просто познакомиться, в гости, на Станцию, делегацию особей в несколько тысяч.
И их прибытие взбудоражило умы всех, кто Станцию населял...
- Алексия! - раздался голос подружки из-за дверей.
- Иду! - откликнулась Алексия, отрываясь от зеркала, бывшего напротив ее кровати.
Последний раз окинула взглядом свое русое, бирюзовоглазое, тоненькое как струна, подтянутое отражение. Машинально подправила непослушную прядку волос в прическе (вот бы были как у Тимоти - вьющиеся!), поправила поясок на расклешенном комбинезоне и сунула руки в карманы, одновременно расправляя тем брюки.
Герметичная дверь каютки Алексии на ярусе для персонала и практикантов Космического Госпиталя, бесшумно ушла в стены. Алексия повернулась на выход так мягко, как ступали ее мокасины и повлеклась нетерпеливой подружкой Ланой из их земной группы практикантов, к встрече шаттла с разумными муравьями.
В группе практикантов-землян было 500 человек - капля в море среди обитателей Госпиталя, Алексия знала всех поименно, но предпочитала проводить время с Мерседес, Стю, Германом, Ланой, Тимоти, Наташей и Андреем. Не потому что они все принадлежали к человеческой расе, а просто они ей нравились больше других.
Землянами, при имевшемся на текущий век вавилонском смешении рас и народов, традиционно называли тех, кто был родом с Земли, где когда-то обитал на планете лишь один разумный вид - человек. Люди - это люди, неважно как они выглядят.
Как правило, если требовалась медпомощь, то любые корабли или дрейфующие малые станции, своего рода искусственные планеты в Космосе, пришвартовывались, если могли, сразу к приемному медицинскому отсеку Госпиталя, и попадали на борт гиганта-станции через его шлюзы. Гости швартовались, как правило, в зонах отдыха.
- Ты - копуша, если прозеваем муравейную шлюзовку, я тебя съем без сахара - выговаривала Алексии Лана, пока подружки пулей пробегали от каюты к лифту, затем по коридору корпуса диагностов, едва не попадая под ноги транторам: слоноподобным, с розовой кожей и стрекозиными прозрачными 6 ушами, которыми транторы - лучшие диагносты Вселенной, издавали режущий писк стекла по стеклу. Транторы недовольно трубили своими слоновьими хоботами, отметая от тумбообразных ног народец помельче.
Увернувшись от тяжеловесных диагностов с изяществом бабочек, девушки впорхнули в витое колено несущего вверх коридора-трубы для любителей перемещаться по воздуху.
По этому переходу можно было сразу попасть на ярус, где на Станции постоянно жили трубчатокостные насекомообразные Омфало и им подобные, не огибая витками весь ярус жилья для диагностов, эмпатов и корпуса лаборатории генетики. Оттуда, с Омфало-дома, легче попасть на спайд, курсирующий до холла у приемного шлюза для гостей, где ожидались муравьи.
Алексия была врачом-терапевтом, Лана своего рода лингвистом и дипломатом - сиречь монитором, чьей задачей было исключать непонимание между живыми существами.
Алексия, как и все ее одногруппники, могла понять душу и знала нужды тела любого из многочисленных инопланетян, обитавших на станции и постоянно убывавших и прибывавших по своим делам. Относилась ко всем с ровным доброжелательством и неплохо управлялась с машинами. Только как ни старалась, принимала пока все чересчур близко к сердцу. "Никогда я не научусь," - вздохнула про себя Алексия, пробегая мимо лифта, идущего на ярус диагностов.
Вот выдержка Тимоти - это да! Вот он - не глядя разберет и соберет машину, как, например, этнолог и программист Гера, да еще и на раз найдет ключ даже к самой большой буке Вселенной. Тимоти был практикантом-администратором корпуса диагностов и обладал замечательно обаятельной внешностью и характером, при добром сердце и внимающем немногословии. Словом, Тим, как его называли - был всеобщий кумир, на которого возлагались многие далеко идущие планы. И его доброжелательное немногословие способно было очаровать даже младенца.
- Если бы Алекс не мошно капаться, - продолжала меж тем прерванную мысль Лана - от хаверне щеюша вэлкишим - звонко ударяя шипящие, упала фраза.
Алексия прыснула. Ясен пень, Лана опять весь день торчала у ДБЛФ, замечательно голубых многоножек с Титании, учила их фольклор или этику, теперь чуть задумается - переходит на их язык: когда накладываешь мнемограмму, то даже после ее стирания язык инопланетянина всплывает вместо родного.
Лана упрямо мотнула головой и перешла с ДБЛФ на стандартный: - Все тебя ждали-ждали, а она "иду-иду", а сама ка-ак застряла. Что ты у себя хоть делала?
- Искала эмпатический слайдер, хотелось сохранить отпечатки эмоций муравьев, когда они только-только прибудут, а потом сделать сравнительные снимки на дату отлета. Только я, оказывается, его вчера у Мерседес оставила. Она разговаривала с пауками с Волглы 2, скоро к нам приедет рожать паучица... Ты уж извини, я транслятор вырубила. Чтобы не отвлекаться.
- Ничего себе новость! Они ж на роды никого не пускают, не то что рожать на станции. - ахнула Лана.
Если будут отсняты родовые эмоции, которыми самка Волгл 2 удерживает потомство близ себя, пока всех не родит, то можно будет "слепок родов" транслировать, если придется принимать роды у этих пауков, когда мать теряет сознание.
- Да-а. - протянула Лана. Пауки с Волглы 2 были гладкие черные, кожистые, широкие, высотой по пояс взрослому землянину, если не решали встать на дыбки. Тогда голова со жвалами и фасетками глаз возвышалась на два метра в высоту. Зато малюсенькие, в ноготь взрослого человека величиной, паучата рождались беленькие, почти прозрачные, из-за отсутствия красящего пигмента кожи. Ползали паучата с катастрофической скоростью, и если бы не эмоциональное излучение, которым мамы-волглы удерживали народившееся потомство близ себя - дети бы расползлись и погибли.
Волглы 2 приносили за один раз потомство в несколько десятков младенцев. И эмоциональные переживания были настолько связаны с соматикой пауков, что случалось, что паучица теряла сознание на родах и потомство гибло расползшись или придавленное роженицей. Доктора давно уже мечтали покончить с такими бедами.
Паучиха удерживала близ себя потомство ярким эмоциональным излучением и этим же способом, но на другой частоте - загоняла свое новорожденное потомство себе на спину. Пока еще никому не удавалось точно воспроизвести этот излучаемый родовой набор пауков (хотя такая помощь для бедствующих кораблей иногда требовалась), потому что из-за каких-то предрассудков Волглы, которые пауки объяснить на стандартном не удосужились, роды паучиц проходили уединенно.
Поэтому при несчастных родах паучата раздавливались или разбредались раньше, чем до матери добирались. Особенно плохо было второе - едва расползшись, маленькие паучки глохли от шока одиночества и полностью отключались от окружающего. Даже если их находили, малыши все равно умирали от голода, не выходя из комы до последнего мига.
Алексии и Лане это тоже было известно.
Девушки всосались трубой коридора-переходника из отсека птицекостных, летающих Омфало с Тиберии, и вынеслись его пневматическим дыханием прямо сквозь мимикрирующую на уровне элементарных частиц крышу спайдера внутрь, на свободные места. Лана смахнула каплю теплой росы с века, отметив, что не иначе мнемограмма оставила слишком уж явный отпечаток в ее биологии - Алексия была суха как лист.
Спайдер был битком набит разумными овощами, девушки видели сквозь его прозрачные изнутри стены, как множество таких же, мимикрирующих спайдеров,с ходу приспосабливающих свою внутреннюю среду к биологии пассажиров, спешит к коридору-артерии, ведущему к холлу гостевой шлюзовки.
По потолку и под потолком лился поток хрупких насекомообразных эмпатов и огнедышаших дракончиков-технологов, славящихся трудным характером. По полу струились безумно прекрасные, словно сказочные и реальные русалки, полу-люди с Веги со змеиным хвостом вместо ног, по стенам спешили Члены Тельфианского Генерального Содружества: с виду - нечто вроде жука-скарабея и тех же размеров. Только в одиночку тельфиане и значили не более жука в смысле разума, а достигнув определенного критического количества становились членами единого разумного организма, состоявшего из многих особей.
Долгое время тельфиане воевали между собой, в попытках присоединить к себе-коллективному организму, как можно больше составляющих его жучков-тельфиан. Пока все тельфианские организмы не сообразили наконец заключить содружество и напропалую не принялись обмениваться своими частями вместо войн.
Разумные муравьи на уровне невербального взаимодействия тоже вели себя иногда как единое разумное существо, хотя и без того каждый гигантский муравей, а они были человеческих величин, обладал разумом.
Каждый тельфианский организм лелеял мечту включить в себя представителей иных миров, и потому тельфиан среди встречающих шаттл муравьев было умопомрачительно много.
Мелькали Призраки, спруты, кентавры, бабочки с Чарусы чередовались с костлявыми невидимками, сбросившими ради встречи, чтобы не быть задавленными в толкотне, коконы скрученного пространства, который невидимки вечно таскали на себе, словно латы. Разумные Склисы, по виду - натуральные коровы с крылышками, меланхолично переступали средь мелюзги или выглядывали из спайдеров без верха, которые предпочитали разумные растения, качавшие ветвями над их перепончатыми крыльями.
Проплывали разноцветными шарами мыльных пузырей Монаты - космические рыбы, которые жили среди Космоса, как дельфины и киты в земных океанах, и время от времени ныряли подышать на подходящие планеты.
Монаты обходились без кораблей и вообще без домов. Подобным образом существовали лишь СРТТ, чье двойное ТТ на конце указывало на способность приспособления практически к любой среде обитания. СРТТ способны были жить где угодно и в каком угодно виде. Меняясь одновременно с изменением среды обитания. Только не умели так надолго "задерживать дыхание" как Монаты, и в Космосе могли находиться не более недели. Поэтому СРТТ, хоть и не строили домов на своих планетах, все же предпочитали жить оседло и путешествовали в кораблях.
Законопослушные представители ночных кошмаров древних землян перемешивались с их прекрасными грезами, сопровождаемые обыденными, на первый взгляд, животными и предметами, которые тоже были разумны.
На Станции, или в Госпитале, как ее по привычке называли, каждый день так: - куча событий, что, ясен пень, и должно быть при куче народу.
Спайдер Алексии истаял, выпуская пассажиров в холл против шлюза и сложился по молекулке в рукаве пустого коридора, ведущего к начальной спайд-остановке.
Стю, Герман, Андрей, Наташа, невозмутимые Мерседес и Тимоти стояли вместе с трантором Ганешей и эмпатом( существо, которое воспринимает чужие эмоции и может передавать свои) Приликлой близ свободной площадки перед дверьми шлюза. Приликла весь дрожал от своего и усиливаемого чужими эмоциональными всплесками, возбуждения. Его тонкие лапы и комариные крылья трепетали словно от ветра в такт дребезжанью ушей Ганеши.
- Ну и ветер вы устроили, - сказала Лана. Алексия выпустила ее руку и кивнула. Друзья ответили взглядами и снова повернулись к дверям шлюза.
Муравьи будут выходить оттуда цепочкой, группками, загружаться в спайдеры с сопровождением мониторов и гидов и ехать заселяться в свободное крыло в гостевом ярусе Госпиталя.
Стю изрядно нарассказывал им о лабораторных чудесах и успехах, так что, не спящие почти, как выяснилось, муравьи возжелали поселиться на стыке гостевого и лабораторного соединений, примыкающих к ТЕКЕ: складу и хранилищу необъятной информации на всевозможных носителях, - где с чисто самурайской дотошностью и неуклонностью собирались штудировать граниты и древа познаний.
Встречающая масса заволновалась: транслятор общей связи Госпиталя сообщил о выходе первой группки муравьев из шаттла к дверям шлюза, готовым открыть холл со встречающими.
Алексия искоса посмотрела вокруг. Атмосфера была пригодной для дышащих кислородом, так что представители рас, подобным земной, были без фильтраторов и преобразователей или скафандров. А вот хлородышащие свинообразные ПВСЖ, например, или моржеобразные ФРОБы, были "упакованы" в скафандры от и до. Нежные Омега (названные из-за похожести на эту букву алфавита), делящие планету с Омфало, и бывшие даже для Омфало хрупкими, скафандры тоже надели: из опасения быть сломанными. А вот личные трансляторы, мини-советчики и переводчики, носили все в Госпитале.
Неожиданно Алексия наткнулась взором на немигающий взгляд круглых желтых глаз большого нахохленного инопланетянина в перьях и с когтями на концах крыл, похожего на пасмурного земного воробья. Ого! Воробей - гигант: "Да он выше и крупнее меня," - машинально отметила Алексия. Внезапно она ощутила, что в ее сознание вежливо стучатся, призывая к общению без речевого транслятора. Алексия настроилась на беседу и поймала мысленную волну, но вдруг с удивлением обнаружила, что кто-то обращается к ней так, словно изучает ее под лупой, не выражая своих мыслей словами, в привычном их понимании. Алексия страшно удивилась и вскинула полуприкрытые было бирюзовые глаза на Воробья.
- Алекссия, - не глазей, прошипела Лана. - Для землянина ты ведешь себя невежливо.
Дрогнув, полуобернулся Тимоти. Казалось он хотел что-то спросить, но передумал.
- А ты что? Ничего не услышала? - осторожно спросила Алексия у Ланы.
- А я должна была что-то слышать?
- Нет, это не...Не совсем понятно. Это не словами - с запинкой произнес Тимоти. И поискал взглядом Воробья Алексии.
На долю секунды все окружающее перестало для Алексии существовать, словно она куда-то провалилась, смутно чувствуя, что где-то там, где она оказалась, рядом находится Тимоти.
Чужие мысли чужого сознания вихрем метались в сознании девушки. Виртуальный мысленный фильм закружился в Алексии. Ей и Тимоти мысленно представлялись, пересказывая краткую историю прожитой жизни. Они увидели как сами передавали внеземлянину его образ в их представлении: большой взъерошенный Воробей. Тимоти и Алексии показалось, что они слышат беззлобный скрежещущий смех: "Мое имя - Корханн."
- Алексия - дрогнули губы девушки. Корханн вежливо шаркнул и все стало вновь обычным, только круглые глаза Воробья напротив чуть пригасли, показывая переключение внимания, да Тимоти задумчиво моргнул, кинув на Корханна прощальный взгляд и отвернулся к открывшемуся шлюзу, откуда выходила первая цепочка муравьев.
Яблоня
Первичный ажиотаж от контакта с муравьями со временем скоро начал идти на убыль. Разумные муравьи освоились на Станции довольно быстро. Текарь Наташа говорила смеясь, что в информационных сетях и библиотеке она только на них и работает. Муравьев интересовала как выпечка печенья без микроволновки, так и клонирование животных. Их можно было встретить и в кружке любителей рукоделия и в научных аудиториях, и в больничном крыле Госпиталя, где они с истинно самурайской дотошностью штудировали новые навыки. Особенно интересовали муравьев промышленность, которой у них вообще не было, и сельское хозяйство.
Стю приобрел нового друга - тот самый первый контактер от муравьев, прибывший с практикантом на Станцию преданно принялся сопровождать Стю, куда бы тот ни направлялся, постукивая ему усами по голове, если Стю чрезмерно от него, как казалось муравью, отвлекался. Абориген, так прозвали контактера, ходил за Стю по пятам, когда не был занят своими муравьиными делами.
В отличие от загадочного Корханна, любящего таинственность и театральность, словно средневековый испанец, муравьи были просты и понятны. Все, что их интересовало - это были новые знания и умения, на остальное самураи-муравьи попросту не обращали внимания. Если муравей ставил перед собой цель - ничто уже не могло его остановить.
Больше всего их встречали в лабораториях генетики и технических отделах Станции, к вящей досаде огнедышащих дракончиков из технического персонала.
Но, как ни странно - муравьи не умели отдыхать: когда они не занимались чем-то, то просто бродили кучками по Станции, почти не забредая в курортные зоны.
Абориген исключения не составлял, и когда Алексия с друзьями выбиралась отдохнуть - Абориген оставлял Стю и присоединялся к своим соплеменникам. Знакомство же Тимоти и Алексии с Корханном переросло в странную взаимосвязь: Корханн Тимоти явно уважал, а к Алексии испытывал приязнь с бесившим ее оттенком феодальной снисходительности. Смутно она ощущала, что Корханн смотрит на нее то ли как на ребенка, то ли как на животное, но Алексия решила не обращать на эту странность внеземлянина внимания.
Жизнь Космического Госпиталя текла размеренно, паучица с Волглы 2 благополучно разродилась на Станции, и родовое излучение тоже благополучно записали на эмпатические носители. Жизнь Алексии, если не считать ее, сбивающих Алексию с толку, взаимоотношений с Корханном, вновь вошла в привычную колею.
После работы она встречалась с друзьями где-нибудь в зоне отдыха или они все вместе собирались поболтать в чьей-нибудь каюте.
Вечером земного стандартного дня, недели так через две после встречи с муравьями и знакомства с Корханном, Алексию вдруг невыразимо потянуло в небольшой сквер отдыха недалеко от одной из "шведских" разновидностей общего пищеблока в маленькой курортной зоне Госпиталя, где предпочитали отдыхать разумные овощи и растения. Возле этого сквера, каждый отдел которого мог смело назваться совершенно обособленным от остальных, уютным парком, находилось еще и озеро, где предпочитали загорать и купаться в свободную минуту земные друзья-практиканты Алексии.
Практиканты-земляне были самых разных возрастов, но ее, Алексии компания: Стю, Тимоти, Наташа, Герман, Андрей, Мерседес и Лана были в возрасте 17-19 стандартных земных лет.
У каждого практиканта было любимое занятие-специализация. Не являвшееся обязательным и постоянным: специализация стала любимым занятием, предпочитаемым видом работ и хобби человека одновременно. Которое человек при желании мог спокойно сменить.
Среди компании Алексии особо выделялись Тимоти и Андрей.
Тимоти специализировался на диагностике и администрировании, а Андрей обладал язвительным характером и цинизмом прикрывал романтизм. Андрей считался высококлассным хирургом и биогенетиком, жившем работой и вдобавок спасавшемся в ней от своего влюбленного смущения перед прелестной строгой Мерседес, по которой давно втайне вздыхал.
Остролицый платиновый Андрей был спортивен. Но казался невысоким и щуплым по сравнению с рослыми Стю и Германом и высокой нескладной Наташей. Хотя если разобраться, он был ровно среднего роста, как Тимоти, Лана и Мерседес. Но почему-то чувствовал себя узвленным малоросликом: очевидно потому, что всегда и во всем старался оказываться лучшим, не признаваясь, что старается для любимой. Космический архитектор и медсестра Мерседес невозмутимо созерцала его серые цыганские глаза своими серыми очами русской красавицы, загадочно молчала, и остроумец Андрей терялся.
Алексия его почти понимала: ее тянуло к Тимоти, хотя это скорее было предпочтение сестры к брату, но она тоже немела тогда, когда ей отчаянно хотелось с Тимом разговаривать.
Компания Алексии тесно дружила также с трантором Ганешей и эмпатом-диагностом Приликлой. Эти двое уже почти прошли практику и все больше работали самостоятельно, обычно в паре. Трантор ставил диагноз, а эмпат упреждал о приемлемости лечения для пациента, судя по эмоциональному фону подопечного.
Комариноообразный хрупкий Приликла произвел поначалу на Алексию страшноватое впечатление: главным образом потому, что она боялась сломать ему что-нибудь при прикосновении. Приликла кроме трантора очень тесно сошелся с Наташей, предпочитая во время визитов на работу к практикантке присасываться ножками к потолку помещения, откуда он и вел разговор, вращая круглыми фасеточными глазами.
Наташа была этнологом и текарем (работала в информационных сетях и хранилищах информации). В докосмическую эру Наташу называли бы библиотекарем.
Алексия и ее друзья предпочитали тот же парк отдыха на Станции, что и разумные овощи. Обычно компания Алексии не договаривалась, когда собираться: после дежурства по Госпиталю или работы, земляне и Ганеша с Приликлой выбирались позагорать на искусственном пляже под плазменным солнышком у озера. Иногда к ним присоединялся Корханн.
Вот и сейчас, не связываясь по личному транслятору, и не рассчитывая на мысленное излучение, которое все равно бы не сработало без транслятора на разделяющем Алексию и озеро расстоянии, девушка решила забежать сначала в парковый пищеблок, а затем пойти позагорать.
Быстренько натянула бикини, мини-шорты, тапки, и взяла с собой пушистого робота-лежак, в неразвернутом виде бывшем круглой разноцветной подушкой, плывушей над полом.
Народ у озера и в секторках-парках отдыхал круглосуточно: жизнь Госпиталя не прерывалась ни на минуту. Алексия прошла мимо приземистых ящиков-грядок, где укоренялись для питания разумные овощи и растения, и уже почти вошла внутрь пищеблока, как восхищенно застыла перед земной, с виду, яблоней, изящным, безукоризненно стройным и сильным деревом в сочных глянцевитых плодах. Яблоня приветливо зашумела ветвями.
- Можно? - затаив дыхание, мысленно спросила Алексия и протянула к деревцу руки. На секунду ей почудилось, что кроме нее на мысленной волне к яблоньке обращается и еще кто-то, кроме нее самой и яблонь- соплеменниц. Но это обращение было так неуловимо и необычно, что девушка минуя его, соприкоснулась мысленно прямо с восхитившим ее деревцем.
Яблоня вытащила корни из ящика с компостом и потянулась к Алексии. Один шаг - и девушка уже зарывается лицом в ее упругие ветки и нежные листья. Яблоня обняла землянку ветками, а Алексия приникла к стволу деревца, с чистой радостью вдыхая его свежий запах. Языком биоизлучений они рассказали как нравятся друг другу.
Внезапно яблонька зашевелилась и покачала ветками, подзывая подушку-робота. Едва ХР, как звали робота, подплыл, яблоня отрясла в прогнувшегося выемкой ХР свои сочные плоды.
Алексия знала, что "яблони" множатся делением. А их плоды - просто аналог птичьего оперения в древесном варианте, но все равно была тронута. Яблоньки любили восхищение и любили покрасоваться. Но именно потому неохотно расставались с яблоками.
Деревце изящно изогнуло веточку и, выбрав самое блестящее яблочко, на глазах у восхищенной Алексии налила его самоцветными красками, а потом перекатила по выгнутой волной ветке в охапку из листьев, и уронила землянке в ладони.
- О-о-о! - только и могла Алексия сказать. Яблоко на ее дрожащей ладошке сверкало и переливалось. Словно росинка на солнце.
И тут снова к деревцу и девушке присоединился третий собеседник. Что он мысленно произнес - Алексия опять не уловила. Но яблони сердито заволновались, принялись вертеться и полезли из ящика. Соседствующие с деревьями разумные овощи недоуменно заворошились и тоже принялись покидать грядки. Невидимый собеседник добавил что-то еще к сказанному, и яблони вновь расслабили ветки, а овощи, зашуршав, уселись на прежнее место, зарываясь вглубь грядок.
Яблоня рассмеялась (зашумела ветками) и вырастила еще одно яблоко-самоцвет. За которым протянул из-за плеча Алексии когтистое крыло Корханн.
Не отрывая от остолбеневшей Алексии вежливого насмешливого взгляда, Корханн проглотил плод. Щелкнул крючковатым клювом и достал откуда-то из оперения орехи в съедобной скорлупке.
Яблоня тем временем ласково погладила Алексию ветками и, излучив нечто вроде "еще увидимся", последовала за уже вышедшими из грядки-ящика деревьями, неспешно шедшими в ионный душ, чтобы потом вернуться к озеру пить рассеянный ультрафиолет. Алексия улыбнулась ей на прощание, одновременно размышляя как вести себя с Корханном. Все-таки раньше она никогда не встречала представителей его расы и не знала подробностей их обычаев. Впрочем, и ничего плохого о них Алексия тоже сказать не могла: "Воробьи" были вежливы, горды и самолюбивы, отличались пытливым умом и небольшим снобизмом, но при всей изощренности их способности общаться мысленно, держались от остальных наособицу, на расстоянии безапелляционно-вежливо, опять таки мысленно, протянутой руки.
Вроде бы Корханн отнесся к Алексии уважительно. Но одновременно в его манере сквозила некая снисходительность. Алексия подумала и, решив не обращать на нее внимания, взяла протянутые Корханном орехи. Инопланетянин слегка сотрясся, довольно скрежеща.
Вот насмешник! Сложить орехи к подаркам яблони? ХР груженый самоцветами яблок вертелся НЛО вокруг хозяйки.
- Ух ты, - возник рядом проходивший в эту минуту мимо Олав из земной группы практикантов: - Алексия? Это тебе подарили?
Алексия сунула орехи в карман, чтобы не мешали, и уже собралась было все рассказать, как вмешался Корханн.
Корханн немедленно скинул Олаву мыслеисторию-виртуалку о дарах яблони и подтолкнул его к яблоням вышедшим из ионизаторных комплексов. Алексия явно видела, что Олав оказался под своего рода гипнозом "это было с тобой, а не с ней", но не успела ни сказать Корханну, что шутка неуместна, ни объяснить Олаву состояние дел, как он повел себя невежливо: Олав словно викинг вломился в гущу разумных деревьев и заключил яблоньку в объятия.
Под хохот довольного гедонца Корханна яблони взвыли не хуже сирен Титана и принялись, вереща, награждать Олава тумаками и хлестать ветвями почем зря.
Отдыхавшие оказавшиеся рядом сначала хотели было вмешаться, но тут из пищеблока показались Стю, Тимоти и Наташа, ходившие за продуктами для импровизированного пикника для остальной компании, ждавшей у озера.
- Олав! Брек! Да ты что ж, совсем? - обхватил практиканта Стю и вместе с подоспевшим Тимоти, принялся одновременно эмоционально объясняться и извиняться за недоразумение перед перед разгневанными деревцами.
Алексия метнула в Корханна мыслемолнию, и тот подскочил. Круглые его глаза уставились на Алексию, словно он сам себе не верил. На такой контакт, ясное дело, полкорпуса мониторов должно бы было сбежаться, но вдруг до Алексии дошло, что она смодулировала обращение языком Корханна, да еще без всякого аналога земному обращению. Никто ничего не заметил именно из-за необычности происшедшего. Обернулся к гедонцу и девушке, да и то на миг, лишь занятый улаживаемым инцидентом Тимоти.
Корханн обратился было в ответ на своей волне к Алексии, но девушка так стушевалась, что не ответила и в земном ключе. Тогда Корханн перешел на вербальный стандартный и спросил уже вслух:
- Вы меня понимаете?
- Нет, - отрезала Алексия, - зачем вы так грубо шутите? Это же нечестно.
Между тем Стю и Наташа вытряхнули Олава из ветвистых "объятий" и потихоньку его отчитывали.
- Ну зачем ты полез к яблоне? - вопрошала молчунья Наташа, укоряя Олава темными карими глазами.
- Вот дает, тебе что, пищеблока мало? - К яблоням приставать! - негодовал Стю, пока Тимоти негромко сглаживал последние недоразумения.
- Сам не знаю, - продолжал запинаться Олав, - затмение нашло. Но вот Алексии же дали яблоко, и не одно. А она даже не просила!
- А тебя звали? Кто тебя пригласил угощаться, мародер несчастный! Зайди в пищеблок и бери из хранилищ или синтезатора что душе угодно. Нет же! Его понесло ветки выламывать.
- Стю! Но я ведь был уверен что меня пригласили: этот, Корханн, птичный такой, с желтыми глазами сказал. Спроси Алексию, она скажет, что он сказал... - Олав осекся и потер лоб.
Стю и Наташа синхронно повернулись и воззрились на подругу. Корханна и след простыл. Мимо сновали и шествовали по своим делам всевозможные обитатели Станции, среди которых Корханн и растворился. Что он был - напоминали лишь орехи в кармане Алексии.
- Это правда? - спросил сориентировавшийся Стю. Алексия кивнула.
- Это Корханн решил подшутить над Олавом. - подтвердила она.
- Тогда надо передать мониторам - подала реплику Наташа.
- Не надо. - вмешался подошедший Тимоти. - Я слышал, как Корханн извинился перед яблонями (их самоназвание вообще-то Дианы), и просил меня передать свои извинения Олаву.
- Что значит "тебя просил" - не поверил Стю. - Тогда мы все должны были слышать.
- Стю, - спокойно ответил Тимоти, - когда транслятор настраивают на волну всего двое, то другие не слышат. Корханн умеет делать то же самое мысленно. Умеет же он настраиваться на стандартную абстрактную частоту мыслеволн землянина.
- Тьфу на вашего Корханна. - подытожил Стю. И Алексии вновь показалось, что Корханн где-то там усмехается. Она молча засунула чудо-орехи поглубже в кармашек мини и уставила бирюзовые глаза на друзей.
- Ладно, все, пойдемте загорать, Если хочешь, Олав, присоединяйся - сказала Наташа за всех. Тимоти подхватил снедь, Наташа и Стю напитки. А Алексия подозвала робота-подушку и приказала: - Делись!
ХР разделился на две подушки с выемками на верхушке, поровну набитые дарами яблоньки.
- Отправь к себе в каюту - и не расстраивайся из-за глупостей, - сказала Алексия Олаву, приказывая одной из подушек лететь за юношей.
- Может ты пойдешь с нами, Олав? - спросил Тим.
- А? Не, - пробормотал Олав быстро и пошел прочь из зоны отдыха, все потирая по дороге лоб. ХР 2 деловито устремился за ним на бреющем полете.
- Тьфу на вашего Корханнна еще раз, - бросил Стю уже сумрачно. Сполохами сияло и переливалось исскуственное солнце над озером. Вода манила, и шепталась запахами и красками трава на укатанных пластидорожках и галечнике, перемешанном с теплым песком. В озере и рядом нежились люди с животными. Сновали роботы.
Практиканты отрешились от происшествия и поспешили к Герману, Лане, Андрею и Мерседес, лишь облагораживающее влияние которой не дало Андрею излить на припозднившихся приятелей, особенно на такого же языкастого как он сам, Стю, все свое злоехидство.
Континент
По личным трансляторам практикантов, дежуривших в этот день в отделении корпуса мониторов, истошно завыла сирена. Во всяком случае, сирена взвыла и перешла в пульсовидное пиканье в трансляторах практикантов-землян. Сигнал для других космических рас передавался принятым для них способом.
Алексия с друзьями как раз была в лаборатории генетики Госпитального крыла Станции, занимаясь усовершенствованием эмбрионов животных, которые потом нужно будет клонировать. В принципе, такой сигнал сбора подавался раз в сто лет: то есть происходило что-то непредвиденное. Но раз не было оповещения по общему транслятору Госпиталя, то произошла не авария, что в принципе, конечно, исключалось, а был неординарный случай: требовалась объединенная помощь мониторов и врачей.
Мониторы были своего рода дипломатами и лингвистами: их задача была найти общий язык с любым существом во Вселенной. А чем занимаются врачи - знает каждый.
Те, кого вызывали, собрались в одном из залов скорой помощи. К своему изумлению Алексия увидела, что людей здесь столько, сколько необходимо для операции живому континенту. (Людьми вообще-то называли любые разумные существа, вне зависимости от внешнего вида.)
Живые континенты были когда-то, в эпоху освоения Космоса и создания Госпиталя, обнаружены доктором Конвеем. Громадные материки ползали по планете, бывшей их домом, то погружаясь в воды, то выныривая из них. Общались они тактикально, наощупь, чувствуя даже излучения материи как прикосновение, и формировали из своей плоти воплощаемые ею мыслеобразы.
Беседовать с Континентами надо было своего рода мысленным виртуальным кино. Континент кино улавливал, но воспроизвести не мог, и отвечал лепкой воплощаемых образов-кукол и декораций среды, которыми разыгрывал объясняющее представление. Между собой Континенты обходились без кукол, общаясь на своей общей биоволне. Мысленные частоты других рас Континенты улавливали с трудом.
Правда, когда нашли систему Корханна, обнаружилось, что с гедонцами Континент мог общаться как если б Корханн говорил его языком, хоть и с акцентом. В*Хатты не считались: раса рептилий В*Хаттов могла сливать несколько сознаний в одно, но разумно расшифровывала считанное тогда, когда контакт заканчивался. А врачам и мониторам иногда приходилось действовать очень быстро.
Из угла близ стенда с хирургическими наборами. Алексии приветливо сверкнул желтыми глазами Корханн с поднятым на голове хохолком, кутающийся словно древний индеец в плащ, в свое коричневое оперение. Его соплеменников на станции было не более десятка и держались они обособленно, хотя никто не мог пожаловаться на их шовинизм или расизм.
Корханн и его родичи были одновременно эмпаты, умевшие отстраняться от сопереживания эмоций, и телепаты, обладавшие способностью включаться напрямую в "я" собеседника, словно совпадали два кусочка паззла или головоломки. Если земляне, например, не умели так мощно переводить мыслеизлучение в ощущения осязания, как это делали гедонцы (самоназвание расы Корханна), то для Корханна это было естественно. Разве что гедонцы не умели ваять из материи мысленными приказами, как могли делать земляне. Например, хирург-Андрей. Корханн в принципе тоже был неплохим хирургом, но его методы были отличны от земных.
Воздействие Корханна можно было сравнить с катализатором, действующий разом на весь организм. Иногда тот, кто под это воздействие попадал - не выдерживал задаваемого темпа изменений. Земляне же изменяли частичку тела пациента, которая потом давала начало возникавшей цепочке все более убыстрявшейся реакции изменений, поэтому иногда не хватало времени, отпущенного на ликвидацию неполадок или повреждения организма.
То, что был мобилизован на скорую гедонец, означало, что Континенту требуется вмешательство при ситуации на грани жизни и смерти.
Заработал общий многоканальный транслятор скорой и Алексия поняла, что не ошиблась.
К скомплектованному персоналу скорой обращался Монат из корпуса мониторов, которого звали Жамаканисна. Псевдоциник Андрей, следуя своей дотошной привычке до всего докапываться, как-то перевел имя Жамаканисна на стандартный: оказалось что на арямянском 20 века по земному летоисчислению, имя Моната переводилось как "который час".
Скорая слушала, по ходу сообщения готовя инструменты и оборудование.
Жамаканисна сообщил третью за последние дни новость, выходящую из ряда вон.
Первая, прибытие муравьев, оккупировавших сейчас все лаборатории и ТЕКУ, как и ожидаемое прибытие роженицы с Волглы, были запланированы и ожидались. Но это! Алексия просто не могла подобрать слов. Жамаканисна был предельно четок:
- Необходимо 40 бригад по 5-17 человек в каждой, и 40 шаттлов неотложки. Еще столько же шаттлов и людей должно быть готово вмешаться в любой момент. Третья запасная комплектация людей и материалов будет формироваться и оснащаться в зависимости от хода событий и действий активной части скорой.
В соседней звездной системе обнаружен в состоянии почти полной невменяемости Континент. Как известно, Континенты обитают лишь на одной планете во всем Космосе и не покидают своей планеты. В силу еще неизвестных свойств, Континенты становятся слепоглухонемыми к воздействию извне, если пытаются покинуть свой дом.
Обнаруженный Континент не утратил способности передавать свои мысли и чувства посредством ваяния из материи и овеществления мыслеплоти (перевода излучений материи в физическую форму). Но, как и всегда случалось, сделался слепоглухонемым. Он не может понять где он, не слышит попыток с ним связаться и не передает что с ним случилось, так как, судя по создаваемым им воплощениям и его собственному виду, он поврежден и находится в состоянии аффекта.
За состоянием пациента пока наблюдают 75 шаттлов первой помощи и все данные постоянно передают в Госпиталь...
Персонал скорой в зале экстренного вылета заволновался. Монат продолжал:
- Кора континента пошла трещинами, которые доходят до естественных внутренних полостей-пустот, раскалывая Континент на части. Если попытаться убеждать его только мыслеизлучением - он распадется, потому что сейчас вряд ли способен воспринимать.
Если использовать лишь механизмы, то нет вероятности, что разрушения не произойдет, потому что неизвестно как он оказался вне своего дома: Континенты своей планеты покинуть, в принципе, не могут. Если его перевезли насильно, то Континент будет сопротивляться любому физическому контакту и опять погибнет.
Если же пациент освоил способ путешествия в Космосе Монатов или способность скручивать и складывать пространство, сокращая расстояния, как это делают невидимки, то Космос на пороге освоения новых знаний.
Если же Континент перевезли, необходимо выяснить, кто это сделал: возможна вероятность столкновения с новой расой Космоса.
В любом случае необходимо физическое вмешательство людей с применением техники. Что делать и собрать - вам известно. Приступайте, координаты места в шаттлы уже загружены, как и необходимый набор для помощи. Если кто-то сочтет нужным взять дополнительные материалы или оборудование - берите.
Связь - постоянна. Коррекция совместных действий - тоже.
Руководить обязываю психолога и хирурга Глира СРТТТ, корпус диагностов и мониторов. Приступайте.
Персонал скорой немедленно разделился на ручейки, потекшие в шаттлы. В момент необходимости люди уже давно научились действовать как единый организм. Эта способность была выработана постоянной привычкой общения разных рас Космоса и четко затверженным порядком последовательности оказания экстренной помощи. Своего рода бессловесное единение, тау.
Алексия не сговариваясь, забралась в шаттл вместе с Андреем, Корханном, В*Хаттом (существа обладающие способностью к слиянию разумов, но совершенно беспомощные как хирурги-волновики), Мерседес, Германом (немедленно занявшим кресло водителя шаттла), Тимоти и Стю в компании его нового приятеля, Муравья, по прозвищу "Абориген". Абориген был первым Госпитальным посетителем-контактером и следовал за Стю словно нянька или дуэнья, дотошный в своей привязанности, как во всем остальном. Следом за ними в шаттл нырнули тельфианский организм Ксю и многоножка-медсестра, гусеница ДБЛФ.
Краем глаза Алексия заметила, как в шаттл рядом забирались трантор Ганеша и Приликла из компании ее близких друзей, возбужденно перебирающий членистыми ножками с присосками, технарь-дракончик Харон и парочка разумных овощей в компании Склисса Муфло, сопровождаемого представителем расы, когда-то считавшейся паразитом, Кфулу, Иню.
Кфулу питаются чужими эмоциями, обладая сверхмощными рецепторами, потому что их собственные эмоции давным-давно атрофировались. Обезъэмоционаленная жертва Кфулу - аллигаторов Космоса, до нахождения с Кфулу общего языка, охотившихся из засады на тех, кто эмоции испытывал - теряла способность реагировать на непосредственную опасность и погибала. Теперь же Кфулу были незаменимыми психотерапевтами, в роли пиявок, поглощающих избыток эмоций пациентов, тормозящих или подвергающих риску выздоровление.
Андрей прихватил по дороге мини-бота с набором мнемозаписей редкостных ситуаций и немедленно принялся запихивать их в сознание через сертификатор. Абориген столь же немедленно втерся помогать.
- Летим, - спросил Стю утвердительно.
- Вечно ты забываешь о складывающем пространство контуре переноса, - сказал Герман и приложил ладонь к плайсту панели управления. Та ответила в ритме тока его крови и через секунду шаттл перенесся прямо к планете, где бедствовал Континент.
С первого взгляда было ясно, что дела обстояли именно хуже некуда. Континент распадался на глазах и отчаянно защищался от вмешательства: и физического, и морального, совсем как первый из найденных Континентов.
Первые шаттлы уже проникли и во внутренние полости гиганта и рассеялись по расползающейся язвами трещин коре снаружи. Медперсонал спешно пытался стянуть расходящиеся куски крошащихся плит и разверзавшиеся языки трещин, но Континент как закусивший удила конь, корчась, стремительно наращивал скорость содроганий и отбивался.
Шаттлы едва опустившись - тут же пустели или приходилось носиться по поверхности пациента на изматывающей экипаж шаттлов скорости: Континент отбивался чем попало и метил по крупным объектам. Команда Алексии буквально выпала в отверзшиеся двери наружу, убегая от своего шаттла подальше. Сначала пациента надо остановить, вот только как? Он же лупит по врачам, словно они - враги.
-Черт, хоть самого его тресни! - подумалось впопыхах Алексии.
Корханн ударил мыслеволной, принимаемой и землянами. Герман оттолкнул Андрея от едва опустевшего шаттла и подсечкой уронил Кфулу, дернувшегося было к аппарату: Корханн зря не предупреждал - прямо под шаттлом разверзлась и алчно поглотила его новая трещина, распарывающая живую плоть Континента. Трещина пробила плоть до ороговевшей полости пустот, соединенных каналами воздухоснабжения, играющих роль сосудов и артерий в теле Континента. Из коры выскочили знаменитые прозрачные мечи и овеществленные топоры и мортиры, принявшиеся истошно вертеться вкруг своей оси и калечить не успевших увернуться. Мониторы и диагносты тщетно старались утишить судороги землетрясения, беззвучно сотрясавшегося и осыпавшегося Континента.
Одного из Омфало отбросило взрывной волной, сминая в ком, из которого вывернулись тонкие полые косточки, многоножку ДБЛФ на глазах у Тимоти едва успевшего ухватить за хвост ринувшегося на выручку дракончика, засыпало градом вставшей валом земли. Кому-то срезало конечности, кто-то раз за разом проваливался в вымоины коры, пытаясь применить успокаивающее. Транторы истошно трубили, свереща крыльями-ушами, а СРТТ менялись с такой скоростью, словно были Призраками или мимами Горгоны, не могущими не мимикрировать, принимая образ того, с кем рядом находились.
Стю, как всегда, когда бывало жарко, утратил дар словесной речи, и молча и яростно стремился наладить контакт взаимосвязи с несчастным пациентом, не щадя ни своих биоспособностей, ни техники.
Сертификаторы, помогавшие этому действу, выходили из строя один за другим у всего медперсонала прибывшей партии скорой.
- Эмпаты, - пришел приказ Глира по общему транслятору скорой, и эмпаты, объединившись, единым целым толкнули закрытое сознание Континента эмоциями "друзья здесь, мы поможем". На секунду кора дрогнула и пыль опала, открывая тусклое светило в небе, но тут же Континент попытался стать на дыбы, словно обезумевший медведь. Клочки его застили свет. Друг обманувший хуже недруга? Значит произошло что-то похожее? Но приоткрывшееся было сознание вновь попыталось свернуться в хаотический клубок.
- Берегись! - Корханн внезапно сгреб Приликлу, оказавшегося поблизости, и запустил им через голову Склисса в Мерседес, одновременно стегая стоявших стеной Алексию, Тимоти Андрея, Кфулу Иню, Германа, Стю, Аборигена и В*Хатта рядом с незнакомым СРТТТ, агрессивным насмешливым мыслеударом, направленным в приоткрывшуюся лазейку внутрь сознания пациента, и соединяя удар с усиленным и отраженным восприятием происходящего Приликлой.
От речевого и мысленного вопля эмпата отнесло в сторону от группки многоножку ДБЛФ и брызнул было врассыпную тельфианин Ксю. Эхом Корханна сигнал повторил В*Хатт, вклинивавшийся с успевающими уловить мыслеконтакт, в сознание Континента, передавая пациенту такую же царившую вне сознания Континента неразбериху, желание ему помочь, и налаживая тем стык общения.
Кора бугрилась и лопаясь опадала. Медики и мониторы птицами взмывали ввысь и осыпались наземь листьями в бурю. Еще 15 шаттлов кособочась провалились в трешины.
Корханн внезапно той частотой мыслеизлучения, которой он впервые ощупывал сознание Алексии и морочил Олава, метнул мыслемолнию вглубь "я" Континента и почти такой же молнией ударил пустой шаттл неподалеку. Если первая молния миновала сознание землян, кроме Тимоти и Алексии, то вторая, к шаттлу, была воспринята программистами.
Этот удар уловили не только Тимоти и Алексия, но и Герман с СРТТ. Несмотря на сумятицу, Алексия ощутила как встрепенулся рядом, на натянутой нитке пронизывающих сознания людей связей, СРТТ неподалеку. Шаттл зияющий промоиной входа, призванный Корханном, свалился группке едва не на головы.
- Вперед, - каркнул Корханн.
Мерседес сжала в охапке Приликлу, Андрей вцепился в Мерседес, Абориген ухватил за штаны Стю. Герман помог забраться Алексии и Тимоти вместе с СРТТ волокших В*Хатта, и едва не полетел кубарем, от мощного прыжка впорхнувшего в люк шаттла Корханна. Корханн тащил за суставчутую лапу громадного жукообразного Кфулу Иню, мертвой хваткой второго своего крыла, вцепившись Кфулу в наружные ганглии для переваривания эмоций. По ганглиям в люк торопливо бежал частичками-скарабеями тельфианин Ксю.
Герман помог затянуть Кфулу внутрь и дверь тут же исчезла.
- Держись!
Корханн повторно ударил той же волной мысли, что и прежде, и шаттл, дергаясь, словно агонизирующий висельник, ухнул внутрь раскрытой Континентом трещины.
И провалился внутрь, по трещине, стремительно рассекавшей живую плоть пациента, внутрь пещеры-пустоты. Прежде чем Герман успел выбраться из-под тел друзей, потянувшись к водительскому плайсту, на плайст стремительно забрался Ксю. И шаттл понесся по перходам артерий воздухоснабжения Континента словно марафонец, решивший во что бы то ни стало стать чемпионом.
Абориген вытряхнул из общей кучи Стю и постучал ему по голове усами.
- А чтоб! - хватился златоуст, - да убери от меня усы! А ну, все, на всем доступном - через В*Хатта - пациенту в сознание - дозу успокоя!
Алексия глубоко вдохнула и окунулась вместе со всей шаттловской командой в водоворот бьющихся в "я" Континента сознаний. Андрей, одновременно, лихорадочно монтируя оборудование, настраивал спектрограф излучений материи, необходимый для хирургической операции.
Алексия ощутила, как произошел стык сознаний: Континент разъяренный нападением на него Корханна, а потому понявший наконец, что рядом есть кто-то кроме него, ощутил наконец дружеское участие скорой и вызванную попытками ему помочь вслепую неразбериху, и остановил распад своего "я".
Остановился и принялся искать наглеца Корханна, которого слышал лучше всех, но пока все же не мог понять. На точке встречных частот В*Хатт и специалисты его рода, срастили группку в шаттле с сознанием пострадавшего, и через В*Хатта, как через мостик, Мерседес, Тимоти, Стю и СРТТ в шаттле принялись успокаивать беднягу, принимая отражаемые Корханном и тельфианином эмоции и события, переадресуя их педантичному Аборигену через Приликлу, раскладывавшему события по полочкам и Кфулу, поглощавшему негатив.
Герман помогал Андрею заканчивать монтаж спектрографа для операции и сортировку набора хирурга, Алексия по общему транслятору скорой пересказывала узнаваемую историю Континента.
Континент никто не похищал. Он мирно обретался в своем мире, не покидая планеты, ваял на отдыхе мыслеобразы и усваивал пищу, общаясь в привычном ему ключе с собратьями. Внезапно он ощутил, что к нему прикасаются не только снаружи, но и изнутри, к сознанию - как к коре, и не один, а сразу несколько людей.
Алексии было известно, что и животные могут мысленно общаться, но тут она столкнулась с описанием связи, которой не пользовались ни животные, ни люди. Разве что Корханн использовал нечто похожее: когда он разговаривал с Алексией мысленно - ей не раз казалось, что она и есть Корханн. Корханн едва подавил восклицание, и Алексии почудилось, что она уловила одновременное удивление Тимоти и СРТТТ. В*Хатт не отреагировал, он лишь соединял, но не воспринимал: его просмотр событий всегда происходил лишь после окончания слияния сознаний. А вот Корханн же словно бы оглянулся на Алексию, но впрочем Алексии было некогда.
Континент узнал из разговора что можно превратить свою материю полностью в волновое излучение без ущерба для разума. Переложившись таким образом можно было превратиться в пронизывающий пространство Вселенной сгусток-луч энергии и в мгновение ока перенестись куда угодно. Одно из услышанных Континентом созданий переуложилось и полетело куда-то.
Континент ухватился за новые знания и тоже превратил себя в энергетический луч, понял, что летит, впал в панику и переуложился обратно в материю.
Проделав немыслимые акробатические курбеты, в полном помутнении рассудка он оказался на чужой неизвестной ему планете. Он понял что он не дома, явственно ощутил свое одиночество и, зная особенности своей биологии, впал в панику и аффект, помешавшие ему понимать, что он по-прежнему слышит всех удивительных чужаков, хотя и потерял связь с соплеменниками.
Возможно, продолжил Континент, он мог бы и услышать Госпиталь, раз он слышит чужаков их способом. Но он запаниковал. Принялся распадаться. А потом он услышал наглое издевательство Корханна, после чего ощутил и его физическое присутствие, и кинулся его ловить. Так он ощутил и осознал и присутствие всех остальных членов группки, скорой вообще и (тут Континент вслушался), кажется всего Госпиталя.
- Распад тканей прекратился, - с довольством доложил Андрей. Абориген стукнул усами Германа, тот отмахнулся. Континент замер. В*Хатта подтолкнули к соединению с Госпиталем совместным мыслеизлучением и через все возможные трансляторы связи
- ФУ, - произнес Андрей. - Готово. Глир и пациент дают добро на вмешательство. А теперь - моя очередь. Наш шаттл ближе всего к важным органам этого глупыша.
- Ясен пень, беда пошла на убыль, раз Андрей взялся за свое, - подумала Алексия.
Ксю с Германом передали через транслятор скорой, что их шаттл - прямо в узле жизнеобеспечения Континента. Они начнут лечение, потому что и связь с ними качественнее: Континент отчетливо воспринимал Корханна и, на возникшей волне надежды, Мерседес.
- Замечательно! - произнес Андрей, пройдясь по данным приборов и оценив расстановку сил. - Мерседес, твоя роль -медсестра-анастезиолог. Я поясняю распаденцу через тебя, что у Континента не в порядке, ты вкатываешь ему успокаивающее и восстанавливающее. Пусть наш баламут замрет и никак не шевелится. Остальные - кидаем мне и ему, по ходу, детальное пояснение, что мы собираемся с Континентом делать. Пусть сообщает, где болезненно, туда будем вливать через скорую обезболивание.
- СРТТ, - обратился Андрей к СРТТ в шаттле: ты будешь повторять воплощаемые образы, мои и пациента, для уведомления скорой через зрительную связь, а Стю и Абориген - анализировать зрительные модели. Вдруг мы его и он сам себя неполно знаем. Перенесло ж его сюда. А сообща на модельках - поймем. Ес?
На долю секунды Андрей споткнулся на полуслове, натолкнувшись на взгляд серых глаз внимательно слушающей пышнокосой статной Мерседес, но тут же ринулся в работу.
Корханн отключился от совместного действа скорой и вместе с Ксю и Германом удобно устроился у Алексии за спиной, очевидно восстанавливая свои щедро растраченные силы. Ксю струился скарабеями по плайсту и кабине шаттла, переключая его скорости и маршруты, Герман командовал манипуляторами. Один скарабейчик заполз прямо на навершие антеннок-усов Аборигена и так и застыл там.
Шаттл с группкой Алексии находился теперь прямо под нервным узлом центра жизнеобеспечения Континента: полость была едва чуть более размеров машины и места для маневра почти не оставалось. Андрей решил применить классический, выверенный способ лечения Континента, разработанный еще Конвеем. Метод основателя Госпиталя, Конвея, был таков:
Пациенту давались овеществленные из его плоти образы происходящего с ним, которые он формировал через направленное ему мыслеизлучение. И пациент сам координировал свое лечение, дополняя и изменяя созданные образы, показывая что упущено или неправильно понято.
Сейчас Андрей изваял в полости маленький Континент-модель, весь пронизанный трещинами и расползшийся местами на куски. Континент сосредоточился и слегка изменил модель, высвечивая зримым землянину свечением, зоны опаснейшего поражения. СРТТ съимитировал образ и подтвердил оценку Континента. Глир разослал в необходимые места шаттлы с медикаментами и оперативниками.
Потом Андрей создал рядом с моделью Континента, похожего на застывшую кожистую черепаху, образ "черепахи" без кожи: состоящей из открытых взору жизненно важных узлов и нервных центров, соединявшихся артериями жизнеобеспечения и полостями пустот, через которые модифицировались отжившие свое куски тканей пациента.
Континент обволок пустотой измененное и оставил не исправив.
- Ок, - сказал Андрей, -лечение назначено верно. Пусть Глир распределит общие силы, а мы, - Андрей ткнул в экран обзора, - займемся вон тем высвеченным кусочком.
Герман, Алексия, Мерседес, Приликла и скарабейчики Ксю вместе с Кфулу Иню вышли в полость-пустоту. Приликла и Иню остановились против модельки пациента, стоявшей прямо под центральным узлом "разумность", а Герман с Алексией расставили и закрепили мыслепереводчики-излучатели и машины физического воздействия.
Тельфианин еще разок пробежался россыпью по установленному, перепроверяя правильность сделанного и способность к взаимодействию. Потом управление машинами помощи взяла под свой контроль Мерседес.
-Все? - спросил Андрей. Дождался подтверждения СРТТ об одновременности автономных воздействий скорой и заявил по транслятору общей связи оперативников:
-Корханн, если б я знал, что ты антибиотик-самойбийца, то черта бы в этот шаттл полез. Мне нужно от всех следущее: я - изменяю частичку пациента биоваянием, В*Хатт подталкивает с Приликлой биогенетическую цепочку реконструкции. Мы под центральным узлом существования Континента вообще. Изменения разойдутся отсюда. Когда Континент восстановит свои жизненные центры, ребята в полости вкачивают лекарства.
Ты, Корханн, мыслевоздействием катализируешь их всасывание. Кфулу пьет негативные излишки эмоций. Когда лекарства подействуют - трещины в Континенте начнут закрываться. Тогда вся скорая вкачивает поддерживающую и реконструирующую программу, физически и мысленно, особенно Корханн. Записи для истории - дело администраторов.
Абориген немедленно присоседился к Тимоти записывать происходящее, а Стю устроился Андрею на страховку. Несмотря на специализацию, каждый взрослый разумный обитатель Госпиталя одинаково хорошо знал и умел осуществлять основное лечение. Правда, в зависимости от особенностей своей расы, своими методами. Специализация же была скорее предпочтением личности. Ее выбирали добровольно и могли менять предпочтения.
Алексия погрузилась в узор мысленных волн, наблюдая события. Андрей обволок пораженный участочек нервного узла Континента псичастотой, переключающей его частицы на восстановление и, при помощи Континента, закрепил и толкнул, ускоряя, цепочку генетической реконструкции. Их действия поддерживал Приликла, транслируя через В*Хата прямое ощущение силы и здоровья на которые цепочка изменений ориентировалась словно древний земной корабль на маяк. Болезненное свечение узла сгасло.
Скорая немедленно влила в пациента успокаивающие, поддерживающие и восстанавливающие средства. Мерседес подключилась к происходящему своими машинами.
- Все у вас будет хорошо. - одновременно передавала Мерседес пациенту мысленно с материнским спокойствием. Моделька черепахи без покровов исчезла. Континент восстановил внутреннее психическое здоровье и можно было заняться нуждами его тела.
Вдруг в голове Алексии словно ударило атомной волной: это вступил в дело Корханн. Он бил одновременно во все отделы "я" подопечного, подстегивая мысленно заживление физических ран пациента. Алексия вновь ощутила непривычное землянину единение сознаний с Корханном и несколькими его соплеменниками: кроме Корханна на вызов вылетело еще несколько гедонцев. Теперь гедонцы ускоряли изменения, включив периферийно в свои действия Тимоти и Алексию.
Среди перевившихся сознаний, Алексия ощутила безмолвное удивление СРТТ-натурщика. Он тоже мог действовать подобно гедонцам: их методом и, как Алексия с Тимоти, почти на их волне излучения. СРТТ мимолетно коснулся "я" Тимоти и Алексии и оставил в них оттиск-рассказ о себе. Корханн только что завершивший дело, и понявший, не удержался: "Я буду звать тебя Малыш", - проскрежетал он для СРТТ и отключился. Континент усвоил лекарства, трещины начали закрываться.
- Ну вот, -сказал Андрей отрываясь от экрана обзора. - Иню со своими откачивает любой вредный негатив эмоций и страхи, так что сейчас пациент, - тут Андрей еще раз кинул взгляд на имитатора СРТТ - пациент не будет себе мешать. Можно будет привычными ему методами начать качать мысленно программу поддержки и реконструкции, ориентируясь на собственную его оценку происшедших в нем изменений.
Должны же были, черт подери, произойти в бедолаге какие-то перенастройки, если его принесло себе и нам на голову из его милого дома прямехонько едва не Госпиталю на крышу. Впрочем, нам еще повезло. Вот если б оно вывернулся прям внутрь Станции, так народу бы передавил. Это еще выяснять, что он с собой сделал и как это было. Абориген записал биокартину Континента для сравнения с нормой?
- Чтоб Абориген да не выяснил, что произошло, - немедленно включился Стю, - да ни за что! Абориген - это не Континент. Бьет только два раза: первый раз - по крышке черепа, второй - по крышке гроба.
- Как это расценивать, - безэмоционально протрещал Абориген по транслятору.
- Как комплимент, - ответил Стю, - твоя скромность меня, да, поразила.
- Тьфу на расиста, - немедленно ответил Муравей Стю его любимым присловьем.
Трещины Континента закрылись полностью. Артерии обмена и взаимодействия со средой вновь сделались здорово матовыми и гладкими.
- Отлично - сказал координатор действий скорой, монитор Глир. Едва скорая установила с Континентом контакт, Глир эвакуировал пострадавших оперативников. Теперь он высылал к Континенту мониторов и отряд психологов-терапевтов.
-Остальные могут покинуть пациента и вернуться к своим делам на Станции, - подытожил Глир.
С коры Континента унеслись в Госпиталь первые шаттлы, оставив взамен прибывшие уже на место событий, шаттлы с мониторами и специалистами-исследователями. Те шаттлы, что находились внутри пациента, принимали на борт экипажи и отправлялись к выходам на поверхность.
Алексия ощутила как прервалось прямое слияние сознаний, осуществляемое В*Хаттом и его соплеменниками, но с удивлением обнаружила, что странная связь с Корханном, Тимоти, да еще и Малышом СРТТ, подобная прямому слиянию разумов с одновременным осознаванием всех происходящих событий, никуда не делась, а стала лишь крепче и явственней. Ну, ничего себе!
Алексия обвела всех взглядом.
Ну чего вы пристыли? - недовольно зазвучало по трансляторам. Это Стю изнывал от нетерпения. Алексия обнаружила, что по-прежнему стоит в полости пациента с Приликлой, хотя все остальные уже погрузились в шаттл. Приликла, жертва сопереживания чужих эмоций, просто не мог сдвинуться без девушки с места.
Вдруг моделька починенного Континента поднялась на дыбки. - Чего он хочет, - сверчком прострекотало Аборигеново. Но остальным было ясно, что пациент благодарно просит представиться спасителей. Почему-то он, как следовало из разыгрываемой созданными пациентом куклами пантомимы, хотел знать, кто влил в его центр "я есть" реконструирующие средства. И как устроен и выглядит тот некто, кто дал ему уверенность в успехе словами "Все у вас будет хорошо."
Андрей по-прежнему державший руку на пульсе событий, понял, что речь идет о Мерседес, сначала стушевался, но потом решил выполнить просьбу Континента. Понятно, что вначале он дождался пока Приликла и Алексия присоединятся к группке внутри шаттла.
- Ты не против? -спросил Андрей у Мерседес. Сероглазая красавица качнула головой в серебристых воздушных кудрях, и Андрей принялся лепить ее образ.
Сначала там в полости, где раньше стояла моделька пациента, возникло прозрачное сгущение исторгнутой Континентом материи. Потом в ней обрели очертание и плотность скелет человека, и покрывшие его мышечные и прочие ткани. Оставалось сделать последний шаг - обтянуть пошагово создаваемое изваяние кожей, но Андрей, хоть убей, не мог заставить себя это сделать.
Моделька Мерседос без кожных покровов недвижно застыла против шаттла. Континент согнул и разогнул ее руки и ноги, повертел так и эдак, и в знак того, что ему еще не все сказали, повернул куклу лицом к шаттлу. Прекрасные серые глаза укоряющее взглянули на экипаж с освежеванного безкожного лица. Андрей вздрогнул.
- А чтоб тебе и всем рыцарям без страха и упрека! - вспылил Стю и сгреб друга за плечи. - Дай - я!
Андрей безропотно уступил место. Богатырь Стю немедленно взялся за дело с неизбывно здоровым юмором, живущего внутри него, подростка. Модель Мерседес покрылась кожей и принялась танцевать внутри полости пациента, демонстрируя возможности человеческого тела. Потом вдруг она повернулась к шаттлу спиной, оттопырив в стороны локти и расставив на ширину плеч полусогнутые ноги.
- Бах! - сказал Стю, и на голове куклы выросла красная ковбойская шляпа с высоченной тульей, а на ногах появились красные ковбойские сапожки на каблуках. Кукла вооружилась только что воплощенными пистолетами и принялась палить что есть сил в возникшую напротив нее модель Андрея. Тот всякий раз при выстреле хватался за сердце и падал на колени. Потом грохнулся наземь. Задрал ноги ввысь и исчез. Кукла Мерседес дунула на дымящийся ствол древнего орудия в своей руке. И приняла залихватскую позу. Воздух вокруг нее затрясся: Континент хохотал.
Несмотря на всю любовь к другу, практиканты в шаттле не смогли удержаться от смеха. Хохотала вся группка в шаттле, даже Мерседес утирала слезы, навернувшиеся от смеха на глаза. Андрей, невозмутимый как камень во время хирургической операции им производившейся, с гневным воплем ринулся вцепиться Стю в горло. Началась куча-мала.
Андрея схватили, Андрея оттащили, Андрея крепко держали. Хирург нечленораздельно выкрикивал что-то гневное и лягал воздух свободной ногой, утратив разом даже самые простейшие навыки драки и общения, осваиваемые в еще карапузном детстве, в возне со сверстниками.
Мерседес мягким движением шагнула к другу и, охватив его плечи ладонями, повернула к себе лицом. Практикант осекся и застыл, словно ребенок, завороженный мотыльком.