Зыбкое, вибрирующее пространство впереди и кажущийся бесконечным хвост пыли. Всегда любил скорость и одиночество, наверное, поэтому и стал пилотом. Там, меж небом и землей, лишь ты и бесконечная пустыня. Но даже после долгих часов за штурвалом сажусь на байк и снова еду на встречу с ней. Ни что другое не манит меня так сильно, как бескрайняя, сверкающая в закатных лучах каменистая пустошь. Город, база, пальмы, как и люди с их вечной суетой - все осталось далеко позади пыльного хвоста, а впереди пограничье, дальше земля мертвых. Даже здесь без защитного костюма не протянешь и часа.
Пограничье. Для всех это лишь линия на карте, а для меня вся жизнь. Нас учат, что мы, пилоты пограничья, каждый день рискуя жизнью, защищаем граждан от террористов, что постоянно выползают из нор, прорытых с той стороны. Это благодаря таким, как я, у людей есть уютный дом и работа, а дети могут спокойно учиться. И, слава Пророку, что никто из них не знает о нашей работе.
Я бы и дальше думал, что спасаю мир, если бы не Башар, единственный человек на базе, с кем можно поговорить по душам, не опасаясь, что утром разговор будет известен начальству. Мы часто спорили о смысле нашей работы. Помню, как, нажравшись какой-то дряни, Башар пристал с расспросами ко мне, тогда еще зеленому первогодке:
-Ты знаешь, кого мы бомбим? Откуда тебе об этом знать! Крошечная вспышка - и облачко пыли. Бомба выжигает весь кислород, прямо в легких, мгновенная смерть. Но этого мало: вакуум обрушивает стены туннеля, которые навсегда погребают под собой и мертвых, и тех, кто случайно выжил.
- Но это же террористы! Башар, неужели ты хочешь, чтобы они пришли и взорвали твой дом?
- Нас учили, что там, за пограничьем находилось зло. Наши прадеды, исполняя заветы Пророка, стерли его с лица земли, но оно никуда не исчезло. Ответь мне, Мусса! Мои сестры террористки? А твоя мать или отец?
- Конечно же нет! Им нечего скрывать. Они не роют туннели и никуда не бегут.
- Не бегут, потому что здесь есть чистая вода и еда, не зараженная радиацией, а по ту сторону у людей ничего этого нет.
Тогда я промолчал, я считал себя элитой: как-никак пилот пограничья. Форма, зарплата и мелкие плюшки вроде шлюх и экстази. На гражданке за это дают пожизненное, но для таких, как я, сделали исключение. Хотя, все эти ништяки меня никогда не интересовали. В моей жизни существовали лишь байк и сумерки, а такие мысли - прямая дорога за ворота базы или еще хуже.
Как же она прекрасна, бесконечная пустыня, горящая в лучах солнца и серебрящаяся под луной! Когда-то тут в зелени полей и тени садов цвела благословенная земля, где в счастье и гармонии жили люди. Старики говорили, что там жили неверные, прогневившие бога, но мне до этого нет никакого дела.
Если нет пыльной бури, я всегда еду к самой границе, встречать рассвет и провожать закат. И плевать на все запреты и радиацию. Она манила меня и будоражила воображение, граница между днем и ночью, граница между пеклом и жутким холодом, граница между жизнью и смертью.
Когда я в первый раз заговорил об этом, Башар сказал: "Пустыня туманит разум и забирает душу". Он являлся моим наставником, и я уважал его как лучшего пилота на базе, но его философию никогда не понимал. Многие считали его просто чокнутым. После патруля он обычно на сутки мог зависнуть в борделе, а в этот раз почему-то попросил у меня байк. Байк для меня святое, и я бы отказал любому, кроме Башара. Утром обещал вернуть. Он всегда держал слово, и я особо не заморачивался.
Время в патруле ползет словно черепаха, но вот уже море и стало серым, а на востоке край неба очертила алая полоса. Как всегда, заходил со стороны моря на предельно малой высоте. В первых разгоняющих ночь отсветах мне мерещились белоснежные яхты, колышущиеся на волнах у берега, узкая полоска шоссе, пальмы и город в далекой сизой дымке. В этот миг между небом и землей вспыхнуло пламя, огненным шквалом прокатившееся по сверкающей глади пустыни, стирающее все и вся на своем пути... Но это всего лишь первые лучи восходящего солнца.
Таинственный город растаял, а я вспомнил, что являюсь военным пилотом, и, заложив вираж, повернул на базу. Нервно щелкал счетчик, отсчитывая бэры, которые я только что схватил. Нагоняй от начальства меня, конечно, ждал, но я находился в зоне меньше минуты, а за такое со службы не выгоняют. Но, как говорят, беда не приходит одна. Внезапно в ровном рокоте двигателя послышались пульсирующие нотки, а по машине прокатилась вибрация, усиливающаяся с каждой минутой. Включилась аварийная сигнализация, движок завыл, словно стая голодных шакалов.
Как дотянул до базы - навсегда останется чудом. Из кабины меня еле вытянули: ноги отказывались держать дрожащее тело. Хорошо, что Айша подбросила до дома, сам я вряд ли бы доехал. Из всех техников на базе она была лучшей. После ее работы, я мог доверять машине как самому себе. Помню, как едва не закричал, когда первый раз увидел рядом с боевой машиной женщину. Она стояла в хиджабе и комбинезоне. Тогда я решил, что кто-то из пилотов притащил на базу свою подружку. Как же я ошибался!
Обычно я избегал близкого общения с женщинами, но в тот миг Айша мне показалась прекрасной пери сошедшей со страниц "Тысячи и одной ночи". Ее тело будоражило мне душу, а слова отбирали последние остатки здравого рассудка. Мы пили коллекционный виски, на которое я когда-то спустил месячное жалование, а потом был секс, самый прекрасный и продолжительный в моей жизни.
Мы просто лежали. Айша чуть касалась пальцами моей груди. Прежде я никогда не видел ее волос - густые, немного жесткие, но удивительно пахнущие. А ее руки сильные, словно у мужчины, сейчас казались такими нежными. Мы все ценили Айшу, как профи, как мать, берегущую неразумные чада, но я готов был поклясться именем Пророка, я не встречал женщины прекраснее. Ни разница в возрасте, ни в положении для меня сейчас не имели значения.
Во мне внезапно проснулся вкус к жизни. Прежде я закрывался в своей раковине, словно рак отшельник. Теперь я наслаждался жизнью и больше никого не хотел убивать. Нет, меня изменила не авария и не страх в одно мгновение потерять жизнь. Ко всему этому я был готов, вступая в ряды пилотов. Увиденное в сумерках не шло у меня из головы. Неужели Башар видел что-то подобное. Он часто твердил об иллюзорности мира и наших желаний. Интересно, куда он так вдруг решил рвануть? Я попытался обнять Айшу, но она отстранила меня рукой:
- Ты где-то далеко и думаешь вовсе не обо мне.
- Да, наверное, ты права, эта авария вывернула меня наизнанку.
- Мусса, ты опять врешь! Я видела показания приборов, ты был в зоне, что там произошло?
- Я видел город, но стоило взойти солнцу - все исчезло.
- Пустыня рождает миражи, туманит разум и опустошает душу.
- Ты говоришь совсем как Башар. Ты спала с ним?
- Для тебя это важно?
- Нет.
- Тогда я тоже отвечу - нет.
С базы пришел вызов. У меня оставались законные сутки до следующего дежурства, но капитан сказал, что Башар съехал с трассы на скорости в полторы сотни миль. От моего байка осталась лишь куча металлолома, а Башара опознали только по ДНК. Айша снова отвезла меня, теперь обратно на базу. Лететь на чужой машине дурная примета, но Башар разбился на моем байке, к тому же он был моим другом и наставником. Всегда считал, что никому ничего не должен в этой жизни, но сегодня я должен.
Машина Башара стояла словно осиротевшей. Давно заметил, что между пилотом и самолетом существует какая-то связь, хотя прежде считал бредом подобные суеверия. Да и дурацкая мысль, что для одного дня случилось слишком много, не давала покоя. Лететь в таком состоянии почти самоубийство, если напишу отказную, все поймут, но после ночного залета, это означает - прощай служба, а к такому повороту я не готов.
Уже облачился в комбинезон и шел к машине, когда меня догнала Айша. Ее лицо было перепачкано смазкой, а черная прядь, вырвавшись из-под хибжаба, спадала на глаза. Айша пыталась вернуть ее обратно, но та наотрез отказывалась слушаться свою хозяйку. Айша протянула мне руку, на ладони лежал искореженный кусок металла.
- Знаешь, что это такое?
- Осколок снаряда! - я едва не рассмеялся. - В пограничье таким добром усыпана вся пустыня.
- Смешно, но именно он стал причиной аварии двигателя твоей машины.
- Я шел на сверхмалой почти на двух махах. У самого берега ушел на маневр, но, возможно, из-за просадки на пару секунд вошел в зону.
- Даже если так, - Айша положила осколок мне в руку, - он прилетел тебе на встречу, и его скоростью вдвое превышала твою. Этот малыш выкрошил половину внешней турбины. Чудо, что ты вообще дотянул до базы. Хотя удивительно не это...
- Но я ничего не слышал, и сканеры не фиксировали внешних угроз.
- Это осколок боевой части ракеты использовавшейся в системе противоракетной обороны страны, которой уже полвека нет на картах. Сейчас подобные игрушки не найдешь даже в музее, но именно одна такая взорвалась несколько часов назад и едва не уничтожила твою машину.
Колпак кабины мягко отделил меня от внешнего мира. Слова Айши все еще крутились в сознании, а она сама крошечной точкой светилась в черном провале ворот ангара. Айша всегда провожала пилотов, но сегодня у меня впервые екнуло сердце. Маршрут патруля настолько впечатался в мозг, что даже укуренный, я прошел бы его с завязанными глазами. Но стоило подлететь к зоне, как вчерашнее видение, вновь возникшее перед глазами, заслонило собой все остальное вокруг.
Белые дома. Зеленые улицы и скверы. Люди, идущие по своим делам. Болтушки в коротких юбочках неспешно бредут в школу. Парни, толкая друг друга, глядят на девчонок, забыв про занятия. Воздух словно наполнился ароматом свежего хлеба, крепкого кофе и чего-то неуловимого.
Я не просто видел, а чувствовал, ощущая на губах вкус и запах. Время словно остановилось, летящая на безумной скорости машина замерла где-то между морем и небом, между ночью и днем, между прошлым и будущим. Мысли, словно детская карусель, крутились в мозгу, звеня бубенчиками и размахивая разноцветными флажками. На одном из коньков сидел маленький улыбающийся Башар и махал мне рукой. Он прав - пустыня туманит разум и опустошает душу, но дело не только в этом.
Кто-то уничтожил миллионы добрых и счастливых людей ради всеобщего мира и процветания. Страны больше нет, остались лишь призраки, исчезающие с первыми лучами солнца. Но и новый счастливый мир тоже оказался призраком. Ради чего они погибли, ради чего погибли и продолжают гибнуть новые миллионы? Башар тысячу раз прав: пожары войны, притухнув на мгновение, вспыхивают с новой силой. Прежние борцы за свободу в одночасье стали террористами. Теперь они требуют гумманитарку за отказ от терактов. Ничего не изменилось, разве что под предлогом защиты иллюзорного мира мы убиваем братьев по вере.
Хотя я начал понимать, почему Башар взял байк именно у меня, но было ли это местью или спасительной соломинкой? Так или иначе он разрушился мой уютный мир, мою раковину, выбросив меня под палящее солнце, но открыв глаза я увидел, что вокруг меня не только мертвая пустыня.