Грей Мария: другие произведения.

Сашенька

Журнал "Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Peклaмa:
Конкурс "Мир боевых искусств. Wuxia" Переводы на Amazon!
Конкурсы романов на Author.Today
Конкурс Наследница на ПродаМан
Устали от серых будней?
[Создай аудиокнигу за 15 минут]
Диктор озвучит книги за 42 рубля
Peклaмa
Оценка: 6.76*20  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Сашенька - моя первая проба пера. Детская и наивная сказка с превращениями, пророческими снами, мистическими приключениями и первой любовью. Повествование ведется от лица ГГ - это ее дневник, в который она аккуратно записывает все важные события своей жизни. Заранее извиняюсь за очепятки и лишние запятые.

      -- Заставка [Мария] Попробуй взглянуть на себя со стороны
   Какое необыкновенное чувство - проснуться, еще не осознавая этого разумом, когда первые солнечные лучи, проскользнув в щелку между шторами, мягко щекочут тебе нос, забираются под еще плотно закрытые веки, или пробегают по руке, подобно котенку, маленькими теплыми лапками. Как приятно зарывшись головой в одеяло предпринять наивную попытку спрятаться и сохранить драгоценное дыхание морфея. Вместе с пробуждением в тихий и спокойный мир сна врываются тысячи звуков. Кажется, птицы, собравшись на дереве посреди двора, устроили показательный концерт, с единственной целью - лишить тебя последних самых сладких минут сна. Стук капели - подобен огромному турецкому барабану, а мирное пощелкивание будильника становится рыком затаившегося в засаде тигра, готового страшным ревом своего звонка броситься на невинную жертву.
   Утро - рождение нового дня, дня моего рождения. Сколько их было в моей жизни - двенадцать? Или тринадцать, был же еще самый, самый первый. Интересно, каким он был? Таким же ярким и солнечным, также щебетали птичьи голоса и плакали сосульки, а мама держала меня на руках и улыбалась. Она всегда улыбается, когда смотрит на меня. Какая же добрая и ласковая у нее улыбка, если бы она всегда была рядом, когда в голове рождается очередная шалость.
   Притаившийся тигр-будильник разразился противным писком. Хорошо, есть одеяло - волшебная броня, защищающая от всех напастей, в какой-то момент показалось, она вот-вот может дрогнуть, но ужасное верещание будильника оборвалось, и самый прекрасный голос на свете тихонечко пропел:
   - Сашенька, просыпайся мое солнышко, взгляни какое чудесное утро.
   Еще бы, это была моя мама, она склонилась надо мной, а ее губы коснулись моего лба. Как можно побороть неудержимое желание обнять ее крепко - крепко.
   - Еще минуточку...
   - С днем рожденьем - радость моя! Папа тоже хочет тебе что-то сказать.
   - Мамм...
   - Ох ты моя соня, давай вставай! Мы скоро уходим, поторопись!
   Она ушла, открыв шторы и окно. Вместе с морозным, но уже по-весеннему свежим воздухом в комнату врывались уже знакомые птичьи трели, сливаясь в единую бесконечную мелодию со звонкими каплями, далеким урчанием заводящихся авто и шарканьем лопаты дворника. Пол кажется не просто холодным, обжигающим, в этом вся прелесть, пробежка на кончиках пальцев была сопоставима с полетом, оставляя дрему, где-то далеко внизу, подхватывая утренний восходящий бриз, взмываешь за новыми свершениями.
   Для чего люди вешают зеркала в ванной? Тысячи раз оно являло мое отражение, но сегодня, по ту сторону стекла на меня смотрела рыжая в веснушках мордашка с выпученными, от удивления глазами.
   Ее звали Маша! С начала учебного года ехидно улыбающееся личико за соседней партой не давало мне покоя. Но сегодня, вопреки всем законам и здравому смыслу, оно смотрело на меня стой стороны стекла! Говорят, как громом поразило - удар пришелся в самую макушку. Сознание вернулось уже на полу, рука машинально нащупала огромную шишку. Перед глазами, как в старом немом кино, стояла смеющаяся Машка, а огромная ледяная глыба падала на нее с небес. "Спокойствие, только спокойствие" - сами собой вспомнились слова Карлсона. Это же сон, только сон! Сейчас я проснусь, и все будет как прежде, но просыпаться, не получалось, не помогли ни щипки, ни дергание за уши и волосы. Сколько раз в классе я дергал за эти рыжие вьющиеся волосы, заплетенные в две кривые косички, взамен получая по руке учебником или линейкой.
   А как же мама? Она же должна была заметить! С кухни доносились запахи кофе, омлета и голоса родителей. Быстрее туда, пока они не ушли, не могут же они спать вместе со мной.
   - Сашенька, мы с папой чуть не ушли, как хорошо, что ты встала!
   Неужели мама не ничего видит, и папа? Он-то должен был заметить!
   - Александра, какая ты стала взрослая, настоявшая красавица. С днем рожденья доча! Это, от нас с мамой, надеемся тебе понравиться.
   Какая я ему красавица, они не заметили, что со мной произошло? Подарок отвлек мое внимание, он был довольно большой, завернутый в розовую блестящую подарочную бумагу. Отец наклонился и поцеловал меня в щеку.
   - Прости, что мы так рано уходим, но обещаю, вечером тебя ждет еще один сюрприз!
   - Солнышко, я на тебя надеюсь! Завтрак на столе - твой любимый омлет с овощами. В школу не опоздай, на столе конфеты, угости одноклассников. Свет выключай, ключи не забудь. Ты теперь большая, с волосами сама справишься, резинки бантики я все приготовила, пока-пока.
   Мама, тоже меня чмокнула в щечку и убежала догонять уже стоящего у лифта папу. Что они вообще делают, я им не девчонка? Чувствую, видок у меня еще тот. Сверток в руках вновь привлек мое внимание. Дверь еще не успела захлопнуться, а руки сами разворачивали розовую в сердечках упаковку. Ее цвет и ленточка с бантиком выглядели весьма подозрительно, но это был подарок от родителей - мой подарок! На минуту все страхи исчезли, но, дальнейшее, стало дурной пародией фильма ужасов, когда главный герой, уверенный в победе над темными силами, облегченно вздыхает, появляется самое ужасное чудовище. Так, в моих руках появилась кукла, привязанная к огромной коробке конфет. В других обстоятельствах - это могло показаться забавным, но для меня, это был удар ниже пояса. Шикарная Барби вместе конфетами полетела через всю кухню и коридор вдогонку ушедшим родителям.
   - Они, как они могли?! Это их подарок в мой день рожденья?
   Ноги сами несли меня к спальне, в голове была только одна мысль - забраться под одеяло, когда я проснусь, ночной кошмар закончится и я снова стану мальчиком. Место, которое должно было принести спасение, нанесло новый, еще более страшный удар. Предо мной была моя, но не моя комната, знакомая и чужая одновременно. Шкаф стоял там же, где вчера, но его заполняли отвратительные мишки с куклами, а на окне красовались розовые шторки с рюшками. В одно мгновение вещи изменились, и совсем не в лучшую сторону. На столе, рядом с учебниками, стояла семейная фотография, но на ней мои родители обнимали не меня, а рыжую Машку. В ту же секунду она отправилась догонять Барби с конфетами. Через открытое окно был виден школьный двор и построенная накануне снежная крепость, события прошедшего дня вновь и вновь возвращались в моем сознании: розовая, вязаная шапочка с меховыми помпончиками, рыжие косички, огромные как чайные блюдца зеленые глаза, курносый носик, брошенный мною кусок снега со льдом, девчачий крик и упавшая, как подкошенная, Маша на утоптанном, грязном снегу.
   Вода, душ, мне просто необходимо было проснуться - это был вопрос жизни и смерти, но кошмар уже подходил к своему апогею. Холодные струи воды били в лицо, отзываясь дрожью во всем теле, голова сама наклонилась, и взгляд упал вниз - это была не лучшая идея. Мой крик был самым ужасным, какой только можно было вообразить. Меня буквально выкинуло из ванной и сколько времени прошло, прежде, чем разум овладел чувствами - не знаю. Полотенце медленно возвращало тепло телу, успокаивая чувства. Последняя попытка выйти из сна провалилась, но вместе с ней ушел мой панический страх, раз не могу проснуться - надо жить по законам сна. Зеркало, вызывало у меня ужас и отвращение, смотреть на свое новое тело было невыносимо. Мои мысли кружились подобно бесконечным шестеренкам непознанного волшебного механизма - зачем нужно было кидать в Машку той льдиной - при этой мысли, шишка на голове в который раз дала о себе знать.
   Что же мне теперь делать? Если суждено оставшуюся часть жизни быть Машкой, то вести себя нужно, как она. Нет ничего противнее девчачьих ужимок и хихиканий - в этом они все. В затылке похолодело, от одной мыли о школе. Вдруг, обо мне кто-то узнает? Мировая будет потеха! Вот только мне - это вряд ли доставит удовольствие. Как же пацаны? Мне же придется ходить по классу в юбке и колготках! А еще вести себя как девчонка! Хотя, тут-то, как раз ничего сложного - нести всякий вздор и ломаться при каждом слове. Пока я не узнаю, что за дьявольская сила запихнула меня в Машкино тело, ни одна живая душа не должна узнать, что произошло со мной.
   Рядом с кроватью лежали заботливо сложенные Машей вещи. Искать свою старую одежду не имело смысла. В фильме про путешествие в какую-то экзотическую страну показывали, как человек идет по разбитому стеклу. Наверное, со стороны, мой поход выглядел еще ужаснее.
   - Ничто и никто не заставит меня надеть это - повторял внутренний голос вместе с каждым моим шагом - до чего же отвратительны девчачьи шмотки - бэ-к, лифчик точно не надену.
   Осознание того, что сижу на полу и плачу пришло вместе с телефонным звонком. Любимая Машкина мелодия, когда-то мне она тоже нравилась, пока она не поставила ее себе на телефон. Кто-то очень хотел Машу - то есть меня. Это был маленький, розовый смартфончик с кошкой-брелком. На экране прыгала Катина фотка.
   Три подружки, Катька, Машка и Сема. Вообще-то, Сема - это Любка Семенова - худая, длинная, колченогая девчонка с писклявым голосом и длинным носом в прямом и переносном смысле. Катюха - серая мышка, ее в классе вообще никто не замечал, пока не пришла Маша.
   Кое-как утерев сопли, нажимаю ответить, в динамике зазвенел Катюшин голос:
   - Поздравляю!!! А ты где? спишь еще, засранка! Мы с Любой уже час у подъезда торчим, Сашунь не молчи - обиделась, всего тебе, ну сама знаешь, выходи, мы уже идем.
   Допустить, чтобы эти курицы застали меня в таком виде, стало бы вершиной моего позора. Срочно мыться, переодеваться, времени на мысли и сомнения не было. Меня не покидало ощущение того, что я марионетка, танцующая по велению какой-то загадочной, неведомой мне силы.
   Так волосы, мама что-то там говорила про резинки, бантики, а вот же они и что сними делать? Самое простое хвостики, так расческа, как же это больно волосы как будто ком, ну что ж теперь собрать вместе, волосы разлетаются в разные стороны, еще попытка ну вот собрались, теперь резинка как же ей волосы подвязать, может замотать, нет, так не пойдет, вот и все с волосами покончено. Да вроде ничего так вышло. Что там по плану глаза и губы. Где тут помада, во - эта красненькая, так, аккуратненько, дальше туш, а что с ней, а да глаза. Начнем-с так один глаз, теперь другой, ой как же опаздываю, ай прямо в глаз, ой как больно, а как щипит - ай, ну докрасить ведь надо, ну вот и все. Сапоги, куртка, шапочка, шарфик - Машке давно пора обновить гардеробщик, и парфюмерную лавку - до кучи. Ну, как с таким рюкзаком можно ходить по улице, она бы еще с "Винксами" купила, со вкусом у моего нового тела всегда были проблемы. Конфеты, и куда их в рюкзак не лезут, ну, не могу же, как дура идти с пакетом по улице, придется оставить пару учебников.
   Телефон опять зазвонил - ну нет, не дождутся! Ключи, дверь, лестница, Катюха с Семой уже стояли на площадке.
   - Сашенька, ты как всегда неотразима!
   Страшно представить с каким наслаждением Любка сейчас облизывает мои огрехи в прическе и макияже. Моим единственным желанием было разорвать ее на мелкие кусочки. Дал же бог Машке такую подружку. Взгляд невольно обратился к Кате, она была моей последней надеждой, и ангелом хранителем в одном лице. Одноразовый платочек, и как опытный форвард проводит мяч в ворота в одно касание, так она, что-то подправила на моем лице, и поле сражения осталось за нами.
   - Спасибо Катюша!
   Едва удалость выдавит из себя. Слова застревали в горле, интонация и сам голос казались не естественно натянутыми. Машка никогда бы так не сказала. Они уже все поняли, что я совсем не она. Как можно было так облажатся? Но Катюха, будто ничего не произошло, взяла меня за руку и потащила прочь из подъезда.
   - Вот глупости, идем быстрее, а то опоздаем!
   По дороге Сема, как бы пытаясь взять реванш, сыпала вопросами про мое самочувствие, шишку на голове и реакцию родителей. Мой выбор пал на молчание, как меньшее из зол. Поняв, что распространятся на эту тему, никто не собирается, она замолчала. Поминки какие-то получались, а не день рожденья. Перед самым школьным двором Сему снова, прорвало.
   - Ну, ты прям как чужая, я тебя не узнаю, неужели, все из-за, ну, ты понимаешь, о чем я! - она сделала паузу как бы оценивая мою реакцию - Так нельзя! Мы же твои лучшие подруги, от нас не может быть секретов. Хочешь, я сама пойду к заучу и все расскажу, нашла, кого боятся...
   - Люб, все нормально...
   - Нормально? Будто я не вижу! Только ты спустилась - сразу заметила, прическа не твоя, я же тебя знаю, Волосы у тебя непослушные, ты же всегда косички делала, и с глазом...
   Сообразив, что сболтнула лишнего, Сема на мгновение запнулась, но это было затишье перед бурей.
   - Катя, а ты что молчишь, мы теряем лучшую подругу, а она молчит, ну скажи ей...
   Выдерживать дальше Семин словесный понос было выше моих сил.
   - Сема - заткнись, очень тебя прошу.
   - Дожили, лучшая подруга рот затыкает. Кать, ты прикинь, к ней со всей душой, а она мне рот затыкает. Кто тебя дурочку спасать, кроме нас, будет? Знаю этих придурков им один раз спуску дашь, они тебе на шею сядут. Кать, ну, ты скажи ей! Почему я все должна делать одна?
   - Любаша, может быть Сашуне на самом деле плохо, а ты со своими расспросами.
   Не знаю чем, могло все закончиться, если бы у ворот школы не стоял наш однокласник Пашка с двумя старшими.
   - Привет девчонки! Яги хотите? Га-га-га, а фиг вам!
   Он потряс пустой банкой, и скорчил гримасу, изображая полное к нам пренебрежение.
   - Дурак конченый!
   Любимая Машкина фраза, как нельзя лучше подходила ему. Мне он никогда не нравился, открытой вражды между нами не было, впрочем, как и дружбы. Пашка, всегда подлипал к старшим, и очень этим гордился, а те его использовали - за место шута.
   - Сашка - чебурашка, Сашка - чебурашка!
   Еще вчера мне было бы смешно, от его кривляний и дразнилок. Но сейчас они мне показались банально глупыми и совсем не смешными.
   Меня больше рассмешила Сема вытянувшаяся, как цапля на болоте, - клюв к верху, делая вид будто бы все Пашкины кривлянья к ней не относятся. Хотя он еще долго прыгал и кричал нам в след всевозможные гадости.
   - Видишь, они все такие, а некоторые их жалеют! Такие Пашка только и могут, что кривляться и девочек обижать. Саша не должна Мишкину выходку так оставлять! Надо обязательно все рассказать, хочешь - мы пойдем вместе? Я бы сразу пошла к директору или в полицию. Пусть его посадят! Посидит суток пятнадцать - будет знать, как ледышками кидаться. Катюша, скажи! Ну, разве я не права?
   "Мишкину" - случайно оброненное Семой слово. Подобно молнии, расщепляющей вековой ствол на части, одно единственное слово раскололо мое сознание. До меня только сейчас дошло, что не только Сема и Катюха, но даже идиот Пашка называли меня Сашей. Значит, в этом мире, никакой Маши нет, и никогда не было, а тот, кем должен был быть я - звался Мишей. Я был - самым крутым пацаном в классе, а сегодня, превратился в девчонку! Причем в ту, что мне постоянно мешала, и была ежедневной головной болью. Она, как красная тряпка, раздражала одним своим присутствием. Если отбросить все сантименты, мое теперешнее существование имело вовсе непривлекательные перспективы. Рано или поздно мне придется столкнуться лицом к лицу самим собой. Какую страшную месть придумает она, чтобы рассчитаться со мной за все прошлые обиды? У кого мне искать помощи и защиты? Все мои друзья стали моими врагами. Что толку то Катьки с Любкой? Лучшие подруги, что они могут против Миши-Маши и теперь уже его банды. Если Ад существует, то именно в него мне суждено было попасть. Катин голос вернул меня в "реальность":
   - Любаша, Сашуня большая девочка и сама может решить, как ей поступить. Скоро урок, нам надо успеть конфеты раздать, у нее сегодня праздник, а ты все живешь вчерашним днем.
   - Да вы, спелись что ли, говорю же - Сашу спасать надо, ну, что она может решить сама, я битый час из нее слова выдавить не могу, и ты все туда же - сама, да сама, или мы уже не подруги?
   - Слушай Сема, если, это твой подарок, то я просто счастлива, что у меня такая заботливая подруга! А если серьезно, то ты еще не видела, какой я бываю, когда меня сильно достанут!
   - Надо же к нашей Сашеньке вернулся дар речи, я уже подумала, что нашу Сашу подменили, ну ты прям совсем как не родная была.
   Какими наивными мне показались мои утренние мысли о том, как легко быть девчонкой. Все, что пацаны решают кулаками, у них решается на кончике языка. В умении парировать и наносит удары словами, я полностью проигрывал Семе. Унижение было нестерпимым, но продолжать словесную дуэль, было еще хуже.
   Народу в классе было совсем мало: Вика с Иркой, Маша с ними не дружила, они ее считали выскочкой. Полина пухленькая девочка, как и Маша, пришла в класс в сентябре, и была со всеми нейтральна. Еще одна Катя и Лиза - смешные такие подружки с Машей они общались, но как бы так - между прочим. На задней парте сидели трое мальчиков Рюрик и два Сергея. Рюрик был конченым батаном, а "близнецы" - так звали Сергеев, в разборки старались не вступать, хотя и ходили, один в бокс, другой в самбо. В общем, мне повезло, что из моей прежней банды никого не было. Пашка, как всегда приползает после звонка, укуреный и упитый ягой, а потому никакой опасности для меня не представлял. Из одиннадцати мальчиков четверо были теперь уже Мишкиной банде. Оставались Димон с Лехой, но они редко конфликтовали, особенно с девочками. Димон, иногда пытался заступаться за Катю, говорили, что у них была любовь, в начальной школе - сидели за одной партой. Леху просто все боялись, даже "Я", прежний, избегал с ним прямых столкновений.
   Все как-то, загадочно смотрели на меня, сердце екнуло и отлегло у меня же сегодня днюха, машинально достаю пакет с конфетами и вытряхиваю его содержимое на первую парту. Девочки как-то вяло поздравляли, только Лиза чмокнула в щечку, она мне всегда нравилась, но моя прежняя персона мало занимала ее воображение. Катя вторая всучила розовую открытку с котенком, от которой меня чуть не стошнило, а так, все прошло спокойно. Удивил только Рюрик - зажеванной розой, интересно, на какой помойке он ее выкопал? Приходилось улыбаться и хлопать ресничками, выдавливая из себя эти противные девчачьи фразы, типа - как же я рада и счастлива от их внимания.
   В самый разгар церемонии явились главная Машкина конкурентка - Людка, со своим охвостьем - Наташкой. Весьма занятная парочка, хвостик был наголову выше и вдвое шире своей хозяйки. Говорили, что Ната ходила за Людкой с первого класса, ни особым умом, ни красотой она не отличалась, и Людка пользовалась ею как половой тряпкой. Прежде они не вызывали у меня никаких чувств, мальчиками они не интересовались, а я не лез в их девчачьи разборки. Но для моего нового тела - это был самый настоящий кошмар. С первого дня Людка положила на Машу глаз, набиваясь к ней в подружки. Машка, надо отдать ей должное, отшила эту чокнутую. Маша, была единственная, кто пытался бороться с моей бандой, а Людочка - ей завидовала. Раньше, у девчонок она была негласным лидером - отличница, бессменный президент класса. Люда - то, Люда - это. А тут конкурентка, и в успеваемости, и в авторитете. Машка мне напоминала Гермиону - всезнайку из книжки про Гарри Поттера, со своенравным и независимым характером - это бесило Людку. Ей были нужны лишь те, на чьем фоне можно "сверкать", как она любила говорить, и кто, как Ната, ее безоговорочно во всем поддерживал. Она протанцевала в ужасных красных туфлях на полукилометровых каблуках. Видимо, чтобы произвести еще большей эффект, демонстрировала новое платье, смотрелось оно не плохо, но не помню, чтобы в школу кто-нибудь в таком ходил.
   - Ба, у нас именинница, и кто это? Сашенька, как мило, сколько тебе там стукнуло!?
   - Тринадцать.
   - Как миленько, Наташ - готова, ты справа, я слева.
   Она потирала ручки, пристально смотря на мои ушки, от ее взгляда мне стало не по себе. Спасло - чудо, как в любой приличной сказке в самый критический момент дверь открылась, и на пороге появился прекрасный принц - Леха.
   - А ну малышня, быстро рассосались, дайте мне именинницу чмокнуть.
   Он действительно был самым старшим. Во втором классе он сильно заболел и остался на второй год. Его появление спасало мои ушки, но его намерения вызывали у меня меньше энтузиазма, перспектива быть обслюнявленной этим жлобом совсем не радовала.
   - О, прекрасная принцесса, примите мои поздравления, и этот скромный подарок!
   Подарком был маленький черный котенок, разумеется, ни я, ни мои конфетки больше никого не интересовали.
   - Надеюсь, через год получу в подарок метлу!
   Мой ответ был нарочито громким, но привлечь чье либо внимание не получилось. На пару минут мы остались одни, хотя в классе было полно народу.
   - Вы до нее еще недоросли, но все зависит от вашего поведения, миледи!
   - Чем, это Лешеньку мое поведение не устроило?
   Громада его тела надвигалась на меня, а пространств для маневра оставалось все меньше.
   - А это мы сейчас узнаем!
   К счастью, ему не удалось воплотить свой коварный план, но еще секунда, и мне не удалось бы увернуться. То, что Лешкин неровно дышит к Маше, вызывало у меня явные сомнения. Комедия с котенком и поцелуями больше походила на дурацкий прикол.
   - Дурак ты Лешенька, и шутки у тебя плоские.
   - Согласись, фокус с котенком почти удался.
   - Почти, не считается! Так-то Лешенька!
   После неудачной попытки поцеловать меня, стало ясно, что его дурачества должной оценки не получили. Все, что ему осталось подпирать стенку, созерцая раздирание несчастного котика на мелкие клочки.
   Собрался почти весь класс, до начала урока оставались считанные секунды, уже зашла училка все разбежались по своим местам. Меня едва не занесло к своему обычному месту, если бы не Катя, дернувшая меня за рукав. Не было только моей бывшей банды. Это же сон, и их, просто может не быть. Однако радоваться было рано, вся честная компания стала по одному прошмыгивать в класс, одновременно со звонком явился Пашка, расшаркиваясь в дверях, нес чушь о забытом дневнике и тетрадке с домашним заданием. Любой урок начинал с того, что он сообщал учителю о своей рассеянности, и о том, что больше такого не повторится. Ни учебников, ни тетрадей он в школу не носил также как ручек или карандашей, для этого были соседи по парте. Не успел Пашка приземлиться, как в дверях появилось мое вчерашнее отражение.
   - Миша, что с тобой - спросила училка - на тебе лица нет.
   - Извините Галина Ильинична, я сегодня проспал.
   - Плохо, Гуревич, очень плохо, садись.
   Мое собственное тело шло прямо на меня, Иногда, про человека говорят - остолбенел. Наверное, это самая мягкая характеристика моему состоянию. Внутри все сжалось, хотелось убежать, скрыться или как страусу спрятать голову в песок. Глаза не отрываясь, следили за каждым его шагом, за каждым движением. Шаги огромных с подковами ботинок гулким эхом отдавались в ушах, сердце колотилось так, будто пришлось пробежать стометровку. С каждым его шагом время будто останавливалось, удары сердца становились реже, а слова Кати превратились в дикий низкий рев. Ожидание каждого следующего шага становилось невыносимым, попытка поднять руку не имела успеха - она не слушалась, все другие части тела так же отказывались двигаться. Весь класс провалился куда-то в пустоту, во всей вселенной были только я и он. Чего бояться? Своего собственного тела?
   Между мной и Машей никогда не было взаимной любви, мы с наслаждением делали друг другу гадости - детские шалости, типа закинуть рюкзак в мальчиковый туалет, или вымазать мелом стул в классе. Нет, страх шел совсем от другого - если я стал Машкой, то она должна была стать мною, а что если она расскажет всем о нашей подмене? И том, что мне пришлось придти в девчачьих труселях и лифчике! Нет!- Не может быть! Маша хорошая девочка, она так не поступит. Что же тогда меня пугает в нашей встрече? Это же - только сон. Все попытки самоуспокоения были тщетны, видеть себя, вот так со стороны, идущего по классу - сюр.
   Нас разъединяло расстояние в один шаг. Лицо, на котором знаешь каждую линию, каждую черточку, казалось чужим, зловещим, пугающим, а глаза были совершенно пустыми и холодными - как у покойника. Время вновь поменяло свой ход, выстрелив мне в затылок. Удивительно, что у тринадцатилетнего мальчика кулаки могут быть такими огромными. Это страшное оружие возникло не откуда у меня перед самым носом. Ошалевшее сознание выдергивало из памяти обрывочные картинки, как, однажды, эти самые руки били по бутылочным осколкам, доказывая, что их хозяин не боится боли, а потом врач два часа вынимал стекло из-под кожи и наложил четырнадцать швов, были и другие воспоминания, но сейчас смотреть на них мне было совсем нестерпимо.
   - Скажешь - убью!
   Прошипел он сквозь зубы, и больше не проронив ни слова. Это был мой, и в тоже время, чужой голос, как и все в нем было до боли знакомое и пугающе чужое одновременно. Наверное, себя также чувствует путешественник во времени, встречая самого себя, где-то в далеком прошлом. Ощущения полной отрешенности от происходящего не покидало мое сознание, как ужасно все видеть, слышать, но не иметь никакой возможности что-то изменить или сделать. Из транса меня вывела Катюша, уже в который раз спасала меня в самую трудную минуту.
   - Михась! Только попробуй Сашу пальцем тронуть, во двор больше не выйдешь.
   Крикнула она на весь класс, ее угрозы были совсем не пустым трепом. Костик - Катин двоюродный брат, был известным на всю округу хулиганом, и никто из пацанов не рискнул бы встать ему поперек дороги. Повернувшись ко мне, она улыбнулась и прошептала на ухо:
   - Сашунь, не надо так переживать из-за каждого придурка.
   Не знаю, что больше на меня подействовало, ее улыбка или слова, но шок, сковавший меня, отступил, а мир наполнился красками и звуками. Мои руки, что-то машинально искали в кармашках рюкзака, и это что-то - оказалось зеркальцем. С той его стороны, на меня смотрело белое, как мел, Машкино лицо с глазами на лбу. Улыбка невольно скользнула по моим губам. Катя нежно взяла мою руку, в этот миг, мне было глубоко фиолетово, что весь класс смотрит на нас. Странное, совершенно незнакомое чувство захватило мою душу - это была не просто благодарность Катюше за поддержку. Теперь она была в моей команде, и если что, мне ничего не стоило ради нее порвать любого на британский флаг. Мое прежне "Я" теперь стояло по другую сторону баррикад, и у меня не было ни малейшего сочувствия к этому Михасю.
   Какое-то дикое - это мое бывшее тело, показывать девочке кулак, да еще угрожать, мне бы точно такое в голову не пришло. Одно дело кинуть снежком, но кого-нибудь убивать - уже слишком. Что подразумевалось под словом "скажешь"? Сказать, что сутки назад была мальчиком? Нет, никто в здравом уме на такое неспособен, даже во сне. Если настоящая Маша, сейчас в моем прежнем теле - представляю, что она чувствует. Мне, во что бы то ни стало, нужно встретиться с ней и переговорить с глазу на глаз. По собственному желанию Любка с Катюхой меня одну не оставят. Сомневаюсь, что Мишка тоже сядет скучать в уголке, скрадывая одиночество. Никакого конкретного плана у меня не было, оставалось просто ждать удобного случая.
   Уроки всегда казались бесконечно долгими, но последовавшая перемена показалась еще дольше. От Семиного вздора у меня уши давно свернулись, как опавшие листья поздней осенью, но в мире не существовало силы способной ее остановить. Чтобы на время отвязаться от ее тупых вопросов пришлось взять у Кати домашку и переписывать, соврав, будто из-за ушиба не успела сделать. Оно - мое бывшее тело, ходило по классу, занимаясь привычным делом, раздачей щипков и тумаков. Периодически возникали мелкие потасовки, но ничего такого неординарного не происходило. Приближаться в мою сторону оно, то ли не решалось, то ли оставляло самое сладенькое на потом.
   Начался долгожданный урок, но мое присутствие было чисто символическим, все мои мысли были заняты лишь тем, как спровадить Катю с Любкой в столовку, а самой остаться в классе. Из тягостных раздумий, как кролика из уютной норки, меня вынул голос учительницы.
   - Александра, что с тобой, ты же всегда активно работаешь на уроке?
   - Екатерина Николаевна, у меня голова очень сильно болит.
   Мне не пришлось врать - это была самая, что ни на есть правда, шишка на моей голове не просто болела, а буквально пульсировала. Несмотря на все мои протесты, меня в сопровождении Катюши отправили в медпункт, где, силой заставили проглотить таблетку, а Катя рассказала про инцидент с Мишкой и брошенной им ледышкой.
   Боль потихоньку отступала, как же было приятно лежать на кушетке в прохладном кабинете. Вместе с болью ушли все заботы, единственное, что меня пугало, о вчерашнем происшествии стало известно взрослым. Медсестра наверняка уже рассказала завучу или соцпедагогу, а может сразу директору. Машу, в моем теле, наверно уже вызвали вместе с родителями, ох, что сейчас будет. Раньше, меня практически каждый месяц таскали на подобные мероприятия, но для Машки это станет шоком. Мне стало ее немного жалко - наверняка, она сидит около приемной и плачет.
   Тихонечко подымаюсь, опускаю ноги, и босиком, чтобы не наделать шума, крадусь на цыпочках к двери. Голоса - сердце сжалось, как же мне был хорошо знаком этот голос, его владелец всхлипывал и вытирал нос. Это все из-за меня, мне непременно нужно ей все рассказать, в эту минуту мне было искренне жаль Машу, мало было получить по чайнику, да еще отвечать за это перед директрисой. Но за дверью меня ждала совсем другая картина, они стояли в боевом порядке, на мое счастье их было только трое, и мне была хорошо известна их тактика. Михась вплотную придвинувшись ко мне, и прорычал:
   - Я тебя предупреждал... У тебя что, со слухом плохо или с головой?
   - Прости, я все понимаю! Не виноват-а я! Нам обязательно надо поговорить! Только ты и я...
   У него глаза налились кровью, руки затряслись, выражение на лице было такое, что он готов был порвать меня как тузик грелку. Мое сердечко не просто убежало, а рухнуло в пятки. Он был намного сильнее, а в таком состоянии еще и непредсказуем. С моей стороны - это был очень грязный удар. Мне до слез было жаль "Машу". В первый же день испытать, когда мальчика бьют в самое больное место. Ее инстинктивный ответ пришелся по косяку двери. Наверняка, она сломала руку. Так, однажды, уже было. Каким же мне надо было быть идиотом, чтобы ради пантов проломить дверь, а потом две недели ходить с гипсом на руке. Очевидно, она предполагала все что угодно, кроме моей отчаянной атаки. Наверное, она, так же как я, оценивала мои действия, вспоминая себя в прошлом. В такой ситуации "Маша" начала бы кричать, или заплакала, зажавшись в угол.
   Оставались еще двое, но один непроходимо глуп, другой не поворотлив, уронить бегущего Кузмина было не трудно, он в обычных обстоятельствах под ноги никогда не смотрел. Коридор, угол, единственное место, где меня не будут искать - туалет для мальчиков. Стадо бешеных носорогов произвело бы меньше шума, а летевший на три этажа отборный русский мат придавал действу особый, неповторимый колорит. Было слышно, как они обыскивали туалет для девочек. Даже от мысленного представления выражения их лиц, меня переполняло чувство глубокого удовлетворения.
   В конце коридора послышались шаги и голос соцпедагога, носороги бросились наутек, и мне представилась возможность выбраться из своего убежища. Звонок уже прозвенел, и мне совсем не улыбалось делать это прилюдно. Будь я прежним воспринимал бы все с юмором и с гордостью, выти победителем в такой ситуации было очень не просто, враги посрамлены и бежали, но где-то в сердце рождалось совсем иное чувство. Еще минуту назад в мою душу переполняла ненависть и радость победы, но ненависть сменилась состраданием, а радость - сожалением. Поговорить с Михасем мне так и не удалось, а в нынешних обстоятельствах, мои шансы и вовсе становились мизерными. Совершенно растерянная и подавленная Александра Летницкая брела по коридору в неизвестном направлении без цели и надежды, что-либо исправить.
   И откуда, только взялась Катя, за последние несколько часов она по-настоящему стала моим ангелом хранителем. Как бы ужасно это не звучало, но, упав на нее, я разревелась, как самая настоящая девчонка. Удивительно, как успокаивают слезы, а Катюшин голос звучал откуда-то сверху, будто трубный глас из другого мира:
   - Сашуня, что они с тобой сделали? Я их так не оставлю...
   - Катюша, со мной все нормально, надеюсь, и с ними ничего страшного не случилось.
   - Так, давай колись. Их физрук поймал?
   - Они втроем пришли к медкабинету, а я, нечайно услышала их разговор. Мишка, может, руку сломал, а Кузмин упал, и нос в кровь разбил.
   Пришлось вкратце пересказать легенду о побоище у медицинского кабинета. Катя стала смеялась, когда я в подробностях описывала их поиски в комнате для девочек. А потом, просила еще раз описать выражение Мишкиного лица после моего удара коленкой ему в пах.
   - Катя, ну как ты можешь, ему же было очень больно, у него чуть глаза из орбит не повыскакивали, к тому же, он упал и наверное потерял сознание.
   - Сашуня, с тобой, точно, что-то случилась, нашла, кого жалеть - Михася, вот кого ничуточки не жалко, надеюсь, что после такого представления их точно из школы выкинут.
   - А мне кажется, Миша не такой, он только хочет казаться злым и грубым, а в душе он очень добрый...
   - Сашка, проснись, ну ты подруга рассмешила, сейчас упаду, ты, что влюбилась в него, или у тебя после вчерашнего с головой...
   Она покрутила рукой около виска, только сейчас я заметила, что мы сидим на подоконнике в девичьей уборной.
   - Ты забыла, как он тебя на прошлой неделе ногами пинал? И как чуть ухо не порвал, ты тоже забыла? А про рюкзак на дереве, или он все это от любви делал? Хуже его никого в классе нет!
   - Конечно же, ты права - я всегда была идеалисткой, но сейчас-то мне, что делать?
   Поплывшая тушь, была самым меньшим из всех зол выпавших мне сегодня, но с таким лицом появляться перед классом было невозможно. На урок мы, разумеется, опоздали, к счастью, никого из банды Мишки не было, даже Пашка, куда-то рассосался.
   Все произошедшее оставило больше вопросов, чем ответов. "Михась" - интересное прозвище, знать бы кто его ему приклеил? Если я не помню ничего из перечисленного Катей, то кто же тогда Он? А главное, кто же я, и почему он так похож на человека, которым я себя помню?
   На середине урока появилась директриса с соцпедагогом и вызвали меня из класса. Отрицать шишку на голове было бесполезно, единственная фраза, которая меня спасала - "я не видела, кто в меня кидал". Мурыжили до начала следующего урока, наконец, поняв, что ничего нового от меня не услышат, отпустили. Спасибо Катюше, забрала мои вещи. На физру мы не пошли, и Катя твердо решила проводить меня до дома.
   - Не надейся, одну я тебя больше не оставлю.
   - Катюша, я не маленькая, сама могу, о себе позаботится.
   - Заметила, с меня на сегодня приключений хватит, и с тебя, думаю, тоже.
      -- Маленькие радости и ночные кошмары
   Какое-то время шли, молча. Мысли путались - кем я воспринимаю себя? Даже думать начинаю иначе - исключительно в женском роде. Нет - это не сон, но тогда что? Альтернативная реальность, параллельное измерение? Моя визави, всегда очень болезненно воспринимала любую обиду, тут мы с ней очень похожи, мне и притворяться не нужно. Катя - она всегда была мне симпатична. Ее умение быть незаметной - непревзойденно, если бы не Машка, никто бы не замечал ее присутствия. Сему в классе никто не любил, она всегда ябедничала или просто трепалась дело не в дело. Стоило сказать Любке что-нибудь по секрету - через полчаса об этом уже знала вся школа. Удивительно, каким чудом появился этот триумвират. С момента моего превращения прошло лишь несколько часов. Здешняя реальность сильно отличалась, от моей. Катюша была единственным человеком способным хоть что-то прояснить:
   - Кать извини, у меня провалы в памяти, иногда помню, а иногда не помню, с трудом вспоминаю произошедшее вчера?
   - Это ты меня прости, я как-то не подумала, насколько тебе может быть плохо, ты всегда держалась молодцом, но что ты хочешь узнать?
   - Наверное, это глупо, но все по порядку, с самого начала, как я пришла в ваш класс.
   - Сашунь, я не верю, что ты могла все забыть!
   - Нет, я кое что я помну, иногда, не могу отличить, где правда, а где мои фантазии. Я помню первое сентября, как Пашка прыгнув в лужу, испортил твое платье...
   - А ты, воспитывала его своим прекрасным букетом из чайных роз, и заставила у меня на коленях просить прощение. Но тебя же интересует Михась?
   - Да, ты же училась с ним с пятого класса, а для меня, он так и остался загадкой. Я помню, что пристыдила его перед всем классом, когда он Любе губу разбил и юбку разорвал. Она тогда наябедничала, что он курил в туалете, и его вместе с родителями к директрисе вызвали.
   - Смешно, Любке от тебя тоже хорошо досталось, но самое удивительное Михась полгода никого из девочек не трогал, пока его не поймали с какими-то таблетками. Он как всегда на нее подумал, а ты всем сказала, что никому не позволишь эту гадость малышам продавать. На него смотреть было страшно, весь позеленел, глаза чуть на затылок не вылезли. Люда рассказывала, будто он клялся кровью тебя убить. Я тогда Люде не поверила, а ты рассмеялась, сказала, что она все из зависти придумала. Неужели ты ничего не помнишь?
   Если рассказанное Катей - правда, то между этой реальностью и моей памятью существует огромный провал, в моих воспоминаниях помню, не было никаких таблеток, и курил только раз, тогда Пашка - гад уговорил, ну как было перед старшими отказаться, глупо получилось, а главное, Сема настучала, а потом ходила и всем хвасталась. Бить ее никто не собирался, хотели чуток испугать, а она, как сумасшедшая стала кусаться и царапаться - пришлось обороняться. По лицу вообще случайно вышло, и с юбкой она сама виновата, зацепилась Самсончику за куртку. Серый хотел нас разнять, а она дернулась, вот и осталась в одних розовых, в сердечках трусиках. Весь класс смеялся, нетрудно догадаться кого, как всегда виноватым сделали. Но что сейчас значат мои оправдания, не так уж сильно мое прошлое отличается от этого Михася. Мне вдруг стало очень стыдно за все мои прошлые гадкие поступки.
   Мы остановились у моего подъезда, не хотелось приглашать Катю, из-за оставленного утром беспорядка, но желание узнать подробности о событиях последних дней было сильнее, любая мелочь могла стать ключом к моему прошлому и будущему.
   - Катюш, мне очень стыдно за домашний беспорядок, но одна ни за что не справлюсь.
   - О чем ты говоришь и думаешь, сегодня ты точно сама не своя, наприглашала гостей, и кто готовить будет, мы с Любой уже все решили, подруги мы или не подруги?
   Казалось, Катя вообще меня не слышала, или думала совсем о другом. Она взяла меня за руку и потащила в подъезд. Сердце замерло, когда открывалась дверь, но чуда не случилось. Катя едва не споткнулась о мою Барби
   - Какая прелесть, Саш, это от родителей?
   - Да, они считают меня маленькой, мне больше нечем заняться, как в куклы играть.
   - Какая же ты жестокая, я всю жизнь мечтала о таком подарке.
   - Хочешь, возьми.
   - Нет, она твоя, не могу, дареное не дарят - к слезам.
   - Там еще конфеты были.
   - Мои любимые!
   - Тогда пошли пить чай, надеюсь, от конфетиков ты отказываться не будешь.
   Конфеты, действительно, были очень вкусные, не помню, чтобы раньше мне нравилось сладкое. Катя прибывала в благодушном ко мне расположении - это был мой шанс:
   -, Пока Любаша не пришла, может, расскажешь мне о Михасе? Мои воспоминания как пазлы рассыпались и перепутались, без твоей помощи их не собрать.
   - Сдался тебе этот придурок! Хотя, если бы на меня такую охоту устроили, я бы тоже испугалась, они тебя целую неделю выслеживали, скажи спасибо Люде с Наташей, что они заметили, как эти уроды тебя в кусты поволокли. Мы все думали, что твои родители напишут заявление, а ты все молчишь как партизан. А когда, он на лестнице с тебя сережки сорвал, мы с Любкой тебя полдня валерьянкой отпаивали, вот осталась бы без уха - дурочка! Хорошо, Люба сразу к директрисе пошла. Такие, как этот Михась, только силу понимают. Быстренько прибежал извиняться, и сережку принес. Может ты и про рюкзак забыла, как он на физре стащил и на дерево закинул. Леша за ним полез, а спустится не смог, классной пришлось спасателей вызывать.
   - Разве можно такое забыть! Но у меня все перемешалось как каша, что зачем было, хочу разобраться во всей этой путанице. Кать, если я не видела, как он в меня кинул той льдиной, но кто же тогда видел?
   - Люда рассказывала, когда мы втроем шли, Михась со своими прихвостнями спрятался в снежной крепости, она думала, как обычно будут снежками кидаться, но он выскочил с огромной глыбой в руках и швырну в тебя метров с трех. Когда ты упала, мы с Любой обернулись и видели, как он убегал. За тебя очень сильно переживали. Лежишь - белая, как смерть, и не шевелишься, а потом, вдруг, вскочила и побежала, у самого дома едва догнать сумели. Мне еще тогда странным показалось, спрашиваем, а ты молчишь или отмахиваешься типа все в порядке. Родителям-то, зачем соврала, что поскользнулась на горке и упала?
   - Кать, я как ежик в тумане, иду, а зачем и куда не знаю.
   Судя по услышанному, завидовать Сашеньке Летницкой вряд ли стоило, от такой "веселухи" у кого хочешь, крыша поедет. Но мне-то, что со всем этим делать? Катина помощь для меня была очень важной, но без Маши-Миши не обойтись. Нужно выяснить все подробности о том последнем и решающем событии. Ситуация все меньше и меньше начинала мне нравится. Мой двойник в этом мире был настоящим монстром, и мне абсолютно не улыбалось, чтобы это нечто, да еще в моем теле, лишило меня жизни. Из всех сюрпризов сегодняшнего дня - этот был самым неприятным. Бороться со своим отражением - совсем не комильфо.
   Звонок домофона оборвал мое ковыряние в себе. Первый раз за день мне было приятно видеть Любу. Она внимательно меня осмотрела, видимо, не найдя признаков относящих меня к миру призраков облегченно выдохнула:
   - Сашенька, все девочки так за тебя переживали, так переживали, что было, ты не поверишь, приходили из полиции всех опрашивали, говорят - Мишка из дома сбежал, его родители заявление на розыск подали, что теперь будет! Его обязательно на учет поставят.
   - Люб, прости, но я больше о нем слышать не хочу, пошли пить чай с конфетами.
   Это могло значить только одно - мой двойник не ночевал дома? Но если Миша - это Маша, то почему он от родителей прятался, а в школу все-таки пришел? Неужели она решила мене отомстить, чтобы я могла на своей шкурке ощутить прелести жизни. Больше и больше начинаю ее уважать, во-первых, за железные нервы, ни разу, ничем себя не выдать, а во-вторых, она замечательный человек, достаточно того, как ее любят Катя и Люба. Михася, его банда скорее боится, чем по-настоящему уважает. А столько сил и средств было потрачено ради этого мнимого авторитета. Стоило ли добиваться ненависти окружающих.
   Было прикольно, поймать на мысли, что ненавижу и презираю себя. В моем прошлом никогда не было настоящих друзей. Как же повезло Машке с подружками. Ведь они казались мне пустыми курицами. Даже Сема со всеми ее пустыми разговорами была искреннее и честнее, чем любой из моих бывших "друзей". На какое-то мгновение мне захотелось оставить все как есть. Было неважно, что кто-то собирался свести со мной счеты, и моей жизни угрожала реальная опасность. Но будет ли честным, это с моей стороны? Достойна ли Сашенька Летницкая их любви? Они любили и любят Машу, а не меня. Мне всегда было легко пойти на любой обман, но в нутрии меня что-то изменилось. Знали бы они кого защищают...
   О чем я только думаю? откуда эти девчачьи сопли? Мои лучшие подружки давно и оживленно беседовали, не обращая на меня никакого внимания. Сема поглощала конфетки и пересказывала Кате события, произошедшие после нашего ухода.
   - Что, это мы все сидим? Скоро гости придут, а кто-то собирался помочь?
   Мне, вдруг вспомнилась причина нашего собрания. Главным вопросом были список приглашенных и праздничное меню. Из всей готовки у меня был опыт только с яичницей, и то под бдительным маминым наблюдением. Как же мне сегодня свезло. Девочки все праздничные хлопоты взяли на себя, от меня требовалось лишь показать, где и что можно брать. Мне же приходилось перебирать платья, надевая одно за другим, дефилировать на кухне, выслушивать Катину критику, переходящую в откровенный стеб, и идти за следующим. Наконец был найден компромисс между тем, чего хотелось мне и не противоречило Катиному дрескоду. С макияжем решила, как утром, не экспериментировать и полностью доверилась "профессионалам". К назначенному часу, Саша Летницкая не только вся из себя сияла, но и могла похвастаться самым прекрасным столом, который видела в своей жизни.
   Звонок в дверь прозвенел, как всегда, неожиданно. Первой, пришла Полина, с миленькой открыточкой и замечательным шарфиком. Следом, явилась Катя вторая и Лиза, торжественно вручили чайную пару символически потянув за уши. Последней пришла девочка, судя по открытке Настя, мне однажды довелось ее видеть в компании с Машей, открытка была на музыкальную тему, а в качестве подарка сборник нот. Тут меня, как кирпичом по голове стукнуло, Маша ходит в музыкалку, а мне, что "ля", что "си", только бы никто не заставил ничего играть. Мы уже собирались садиться за стол, когда пришли родители. Обещанный сюрприз превзошел все мои ожидания, он не только весело повизгивал и вилял хвостом, он был таким маленьким и миленьким, что его едва до смерти не затискали в первые пять минут. У меня с детства была мечта о собаке, но родители наотрез отказывали, связывая, то с поведением, то с учебой, как жаль, что мечты исполняются только во сне.
   Праздник, как говориться - удался, на какое-то время гости заставили забыть все тревоги и страхи. Единственный момент, когда мне действительно пришлось поволноваться, устроила моя мама, начав уговаривать сыграть, что ни будь для гостей. Инструмент всегда стоял в гостиной, он был очень старый - достался в наследство от бабушки, когда его настраивали в последний раз, не помню. В детстве бабушка очень хотела, научить меня играть, и мы разучили несколько простеньких мелодий, но сломанная рука, точнее пальцы поставили на музыке жирный крест. Единственным утешением была мысль - раз я сплю, то возможно могу делать то, чего в обычной жизни никогда не было. С чувством приговоренного, мне пришлось подойти к фортепьяно и поднять крышку. Но все старания вспомнить чему меня учили в детстве были тщетны, комок подступил к горлу, а слезы были готовы брызнуть из глаз. Банальный вопрос - "что делать", как метроном стучал в висках. Бросить все и убежать? Десятки глаз буравили мне спину, и тишина казалось звенела в ушах, секунду назад они ели, болтали, смеялись, но сейчас они ждут, ждут что я... От смущения взгляд сам собой опустился с нот на клавиши. Какие у Маши тонкие изящные пальчики, они созданы для чтобы играть. Не могу, не имею права опозорить ее, хотя, причем тут она, здесь и сейчас на карту было поставлена моя репутация и мое будущее. Прикосновение к клавишам передало мне какую-то необычную энергию, расходящуюся по всему телу. Смешиваясь с только что обретенной решимостью, неведомая сила, отключила сознание, отдавая мое тело полностью во власть инстинктов. Мелодия, тысячу раз слышимая по радио, сливаясь с милыми сердцу воспоминаниями, уносила за пределы реальности, где-то в глубине сердца начала зарождаться надежда, на возвращение привычный мне мир. Но мелодия кончилась, и вместе с ней ушло волшебное чувство, заставившее меня поверить в невозможное. Скрытый за кулисами кукловод вернул несчастную Сашеньку на сцену. Все хлопали и поздравляли, как будто мне вручили первую премию на конкурсе Чайковского, а мама хвалила больше всех:
   - Это Сашешька специально ко дню рождения выучила, целый месяц, каждый день занималась, она у меня такая старательная, такая способная.
   В другой ситуации ее слова были бы очень приятными, но сегодня хвалили не меня, и мне было невообразимо грустно и стыдно. Заметив мое смущение, мама оставила меня с гостями. Мне никогда не приходилось стесняться родителей, а их поддержка и внимание были всегда приятны, но сегодня похвала самого дорогого мне человека звучала укором, мне и моему прошлому. Во меня ценили и хвалили то, что так ненавидел и старательно убивал в себе Михась.
   Девочки тоже заметили мое смущение и как-то быстро перевели разговор на постороннюю тему, и уже через несколько минут мысли о неприятностях исчезли сами собой. Если бы вчера кто-то сказал, что на своей днюхе мне придется сидеть в компании шести девочек, и не просто слушать пустые разговоры, а принимать в них активное участие, искренне сопереживая их ничтожным проблемам. Может, отсутствие великих целей и не решаемых проблем давало мне такую легкость в общении, а может удивительная доброта и понимание, излучаемые всеми собравшимися за столом, так благотворно действовали на меня. Но наступает момент, когда все самое прекрасное должно закончиться.
   Проводы были долгими, подсознательно страшась надвигающейся ночи, я хотела пусть на минуту, но удержать ощущение счастья. Катя и Люба уходили последними, мы долго стояли в прихожей, хотя все давно было сказано и решено:
   - Чтобы не говорили, просто так я вас не отпущу, ночь, темно, иду провожать, возражения не принимаются.
   - Если кому из нас и угрожает какая-то опасность, так это тебе - резонно парировала Катя - мне идти две минуты.
   - А Любе, ей через весь двор, а там у последнего подъезда вечно какая-то подозрительная компания собирается, я и днем там боюсь ходить.
   - И чем, ты ей поможешь? - не отступала Катя - это не мальчики из класса.
   - Мы все вместе пойдем ее провожать, если нас будет трое, у нас больше шансов...
   Мы еще долго спорили, но мне удалось настоять на своем плане.
   Морозный воздух щипал лицо, но весенний дух чувствовался во всем, и в хрусте ледяной крошки под ступнями, и в сосулях на ветвях деревьев. Меня не покидало чувство эйфории от всего происходящего, это ощущение чего-то волшебного и необыкновенного, как моя игра на фортепьяно, должно было произойти событие, которое определит мое будущее.
   Люба всю дорогу рассказывала про знакомую, которая участвовала в конкурсе по русскому, заняла первое место и ее пригласили учиться в гимназию, она учит четыре языка, стихи пишет... А мне было просто приятно смотреть на прозрачное ночное небо, звезды, вдыхать полной грудью пьянящие весенние запахи, и думать о Кате. О том, как она идет рядом, о ее шапочке со смешными меховыми шариками. Мои пальцы едва касались ее руки в вязаной перчатке, сердце замирало, когда она инстинктивно сжимала мои пальцы, а Люба, как-то хитро посмотрела на нас. Когда мы прощались, она долго желала мне всего самого, няшного, кавайного, а напоследок расцеловала. Только что сияющие Катины глазки вдруг потухли, она отвернулась, чтобы не видеть, как Любка со мной целуется. Ее поцелуйчики не могли рождать никаких чувств, и значения для меня никакого не имели, так - дань вежливости и только. Обратно шли в шишине, Катя продолжала держать меня за руку, но глядела либо под ноги будто боялась поскользнуться, либо в другую сторону, я чувствовала, она чем-то обижена, или очень расстроена. Дойдя до подъезда, мы остановились. Слова застревали у меня в горле. Нутром чувствовала, она ждет от меня слов самых важных и нужных, но каких? Попытки поймать Катин взгляд кончились ничем, она все время отворачивалась, как будто не хотела меня видеть, мой взгляд невольно устремились к небу и звездам:
   - Смотри комета, самая настоящая
   Никогда раньше мне не доводилось видеть комет, но это была именно комета маленькая крохотная искорка с длинным шлейфом, так иногда выглядят огни фар на мокром стекле. Она казалась неподвижной и почти неразличимой среди мириад звезд в ночном небе. Катя буквально повисла у меня на руке:
   - Где?
   Пришлось рукой указать направление:
   - Вон там, чуть левее большой медведицы
   - Здорово! Вижу, вижу, Сашунь, ты прелесть!
   Она запрыгала при этом, не отпуская мою руку, а потом обняла и крепко, крепко прижалась ко мне. Сквозь одежду, я ощущала легкую дрожь в ее теле, прерывистое дыхание и неимоверно быстрый стук сердца. Мое сердце также было готово выпрыгнуть из груди, а по всему телу расходилась мелкая дрожь. Сколько мы стояли вот так, обнявшись, не знаю, наверное, со стороны, это выглядело смешно, но для меня это были самые счастливые мгновения в жизни.
   - Сегодня удивительная погода, давай погуляем еще?
   Катин голос звучал, как серебреный колокольчик и мне хотелось, его слушать и слушать, и смотреть в ее искрящиеся, как две маленькие яркие звездочки, глазки.
   - Ты читаешь мои мысли, мне почему-то совсем не хочется возвращаться домой.
   - Пойдем в низ по аллее
   Мы шли, и долго говорили о звездах, скорой весне, птицах и каникулах, которые должны были вот-вот начаться. За разговорами не заметили, как оказались у моего подъезда.
   - Сашуня, я очень тебя люблю и хочу, чтобы все неприятности остались в прошлом, не знаю, почему ты изменилась, но мне - это очень понравилось, у меня никогда не было таких чувств...
   Она поцеловала меня в щеку и убежала.
   - Катя, постой, я... я тебя тоже очень и очень...
   Слово люблю, мне так и не удалось выдавить из себя, она неожиданно остановилась, обернулась, вскинув вверх руки, как маленькая вспышка-молния, и исчезла в темноте подъезда. Не знаю, сколько прошло времени минута или целая вечность, пока в окне седьмого этажа не зажегся свет. Почему раньше, когда был мальчиком, не замечал ее, со мной вместе ходила в один класс и училась самая прекрасная девочка на свете... Один миг рядом с ней, один ее взгляд, был для меня дороже всех земных сокровищ.
   Дома было темно, родители видимо уже спали, я тихонечко, чтобы их не разбудить, пробиралась в свою комнату, когда раздался звонок, подсознание подсказывало, что это Катя:
   - Прости, я не могла не позвонить, я долго смотрела, как ты стоишь и смотришь, пока не поняла, что ты ждешь, когда я зайду домой и включу свет в своей комнате. Я вообще не хотела уходить, потому, что раньше ты всегда отталкивала мои чувства, а сегодня... Сашенька, спасибо тебе за самый прекрасный вечер, пусть завтра все вернется на круги свои, этот вечер наш, и только наш...
   Катя бросила трубку, повторный набор не дал результатов - телефон был выключен, тоже было и с домашним. Мысли крутились как заколдованная карусель, все смешалось - кто же я на самом деле, если "девочка", то, кроме дружбы между мной и Катюшей ничего другого быть не может, а чтобы стать мальчиком, мне надо найти Машу-Мишу. Но, что будет потом, кем я буду для нее, вернув свое тело, я снова стану Михасем? Катюша его ненавидит, любое мое упоминание о нем приводило ее в бешенство, хотя, она и старалась скрывать свои чувства. Что же произошло снами здесь и сейчас, как она разозлилась, когда Любка стала со мной целоваться, глупость какая-то, было бы из-за чего.
   Мои мысли все больше напоминали винегрет, Мишка, Катя... Мне, по-прежнему, не хватало информации. Катя ушла, телефон не отвечает... Будь я, взаправду, девчонкой, как бы мне пришлось поступить, столько событий и впечатлений за один день. Тут меня осенило - все девочки ведут дневник, значит и у "меня", тоже должен быть. Проверка всех полочек и ящичков в комнате ничего не дала, он лежал на самом видном месте в жестяной коробке из-под конфет на тумбочке у кровати. Обычная тетрадка на кольцах с анимешной обложкой, но когда мои пальцы его коснулись - сердце замерло, а затем застучало часто-часто, стоило мне перевернуть страницу.
   Было странное чувство, как будто смотришь на себя в зеркало, и дело вовсе не во внешности, внешне можно измениться, но внутри человек всегда остается тем, кем он является. День за днем, записи, рисунки - они были моей и не моей жизнью одновременно. Кто бы не был автор этих аккуратных строчек, он чувствовал и воспринимал мир на одной волне со мной. В "этой реальности", Михась - был явно не моим персонажем. Невольно поймала себя на мысли - родись я девочкой, то была бы именно такой, какой стала.
   Катя упоминалась на каждой странице, а Сема-Люба только по случаю. Мне с детства нравилось рисовать, но здесь "мои" рисунки были куда профессиональнее. Катины портреты украшали почти все страницы, у "меня" с ней были очень запутанные отношения, "мне" хотелось быть с ней ближе, чем просто с одноклассницей, но отказываться от лидерства в отношениях не собиралась. "Моя" заносчивость и самоуверенность злили Катю, хотя мы и оставались подругами. На меня смотрело Катино лицо, улыбающееся и печальное, смеющееся и зареванное, как же часто мы ссорились и мирились, совсем как сегодня. На тех немногих картинках, где было и "мое" изображение, между мной и Катей обязательно кто-то или что-то стояло, неважно стол, мальчик или училка. Только на одном рисунке, самом первом мы держали друг друга за руки.
   Вновь и вновь перелистывая дневник, мне стало понятно, почему на некоторых страницах были какие-то странные пятнышки, когда их вдруг стало больше - слезы, крошечные капельки на перелистываемых страницах, но мне, почему-то было совсем не стыдно, за эту девчачью слабость. Рукописные воспоминания вдруг стали моими, рисованные картинки оживали и вместе с ними чувства и переживания, будто бы они были спрятаны, где-то глубоко-глубоко, в самом темном и пыльном уголке души, а сейчас все разом вырвались на свободу. Невольно вспомнилась мелодия, которую кто-то таинственным образом сыграл за меня сегодня вечером.
   Мысль о том, что я навсегда останусь девочкой, уже не казалась мне такой страшилкой. Вдруг захотелось записать все произошедшее за день. Если рассказать - никто не поверит, насколько удивительные события произошли со мной. Получился маленький рассказ, а самая яркая сцена, где мы с Катей смотрели на комету и загадывали одно на двоих желание, как живая стояла у меня перед глазами. Еще утром, весь мир был мне ненавистен, а сейчас, я думаю, мечтаю завтра увидеть, Катю и Любу, услышать их голоса. Благодаря их поддержке, мои проблемы и печали ушли, во всяком случае, сегодня.
   Стоп! С такими мыслями скоро начну в куклы играть и юбочки примерять - рано сдаваться, пока моя память хранит воспоминания о моем "настоящем" прошлом, мне нужно бороться. Время ушло далеко за полночь, а мне было совсем не до сна, пришлось убрать теперь уже мой законный дневник в заветную коробку, а ее, на всякий случай, спрятать в ящик.
   Звонок раздался неожиданно, за окном было уже светло - звонила Катя, а это значило одно - пора идти в школу. Но у подъезда, она почему-то ждала меня одна:
   - А где Сема?
   - Любаша заболела, но ничего страшного - простуда, после школы зайдем.
   - Кать, а почему ты вчера выключила телефон?
   - Зарядка села, у тебя ни разу так не было?
   - А, я уснула, прям в одежде, и проснулась, от твоего звонка.
   - Да, здорово мы погуляли.
   - Катя, а твой звонок?
   - Забудь, мне просто было грустно, и я решила немного подурачиться, а ты поверила, вот глупая.
   Мне вдруг стала так обидно, ожидать такое можно было от кого угодно, но только не от нее. Моя робкая попытка взять ее за руку окончилась фиаско:
   - Ну, вот еще, мы не в детском саду за ручку ходить, и вообще иди к своему Мишке, ты же его любишь.
   - С чего ты взяла?
   - А все с того, кто меня вчера весь день про него пытал?
   - И вовсе я не пытала, если не хотела - могла не рассказывать.
   - Тоже мне, подумаешь, снежком в голову попало, ай! Сашенька то, Сашенька - се! Обо мне ты подумала? Я так - кукла? Захочу - поиграю, захочу - брошу. У меня, между прочим, тоже чувства имеются. Тоже живой человек, и могу кого-то любить.
   Что на меня нашло, не знаю, ее слова были правильными, но такими обидными. Действительно, я не думала об ее чувствах, для меня так важно было понять, что произошло со мной, что все остальное уходило на второй план. Если мне случилось ее нечаянно обидеть, то она слишком жестоко меня разыграла. Неужели, все было ложью? А ее поцелуй? Как же глупо все выглядело, от этой мысли меня выворачивало наизнанку.
   -Да люби, кого хочешь, я тут причем!
   Закрыв лицо руками, я побежала, а потом долго стояла и плакала. Как она могла? Предательница! Никогда ей не прощу. Как же было обидно, а ведь всего пару дней назад такая ситуация мне бы показалось забавной.
   Вокруг было темно, лишь в самом конце огромного коридора виднелась узенькая полоска. Непонятно, как я оказалась в школьном подвале, вдоль стен стояли лыжи, а с потолка свисали чьи-то неаккуратно повешенные коньки, они качались, будто дул ветер и лезвия соприкасаясь, издавали пронзительный скрежет. Неожиданно чья-то тень закрыла собой единственный источник света, и хотя, я не могла видеть его лица, мне не нужно было гадать, кто стоял предо мной.
   - Вот мы и встретились Сашенька. Ха! Ха! Ха!
   - Маша, прости меня, я все знаю - это из-за меня мы поменялись телами. Ты не думай - это я во всем виновата! Я-то знаю, какого тебе - в моем теле. Поверь, мне тоже совсем не сладко.
   Не знаю, что было противнее он сам, или его саркастическое ха-ха. Меня всю колотило так, что дрожал не только мой голос. Никогда в жизни мне не было так страшно, а в ответ он бешено расхохотался:
   - Мне плохо! Ха-ха-ха - это тебе должно быть плохо, а мне, мне - хорошо, очень хорошо!
   - Я знаю, внутри, ты хороший, добрый! Я все поняла! Раньше, я никого не любила, ненавидела весь свет, ненависть заполняла мои мысли и чувства, взамен, я не получала ничего, кроме ненависти. Теперь, я знаю, что такое любовь! Я научилась любить и принимать любовь других. Верю, мы вместе сможем! Мы должны найти способ вернуться наши тела.
   - Мы, кто это мы, ха? Что тебе вообще от меня надо? Я нашел, что искал, добрый говоришь. Ха-ха!
   Он зашипел и двинулся на меня, на нем была хоккейная маска, латы, на ногах коньки, а в руках клюшка. Он не шел, а катился по полу как по катку. У меня потемнело в глазах, если душа существует, то она уже давно была в пятках. Бежать пришлось так быстро, что ноги скользили, падая, я разбила в кровь колени о пол, он и в самом деле был ледяным.
   Одинокий фонарь тускло мерцал, освещая развилку коридора, прямо передо мной висел пожарный щит, толком ничего не успела сообразить, когда он выскочил из темноты, с поднятой над головой клюшкой, ее край сверкал, как лезвие ножа. От страха я схватила первое, что попалось в руки - огромный и очень тяжелый багор, но это его не остановило. В отсветах моргающего светильника он напоминал монстра из фильма ужасов, что было силы, я взмахнула багром. Он увернулся, но крюк распорол ему ногу. Из раны хлынул настоящий фонтан крови, а багор мертво застрял в его ноге. Это был мой единственный шанс, бросив свое оружие, я побежала, то и дело оборачиваясь. Он вынул багор, бросив его в темноту. Снял со стены огромный топор и пошел следом, волоча раненую ногу. Впереди по коридору была открытая железная дверь, мне едва удалось заскочить и закрыть защелку перед самым его носом.
   Удары топора сотрясали дверь, но она выдержала. Послышалось шарканье ноги об пол - Михась ушел. Наступили мгновения мертвой тишины, каждый удар сердца набатом отдавался в ушах, мне казалось, что слышу, как кровь течет в моих жилах. Неожиданно, за спиной послышались скрежет и шуршание.
   - Крыса-а-а!
   Я едва не залезла по двери на потолок, но яркая вспышка ослепила меня, хотя, ее источник был у меня за спиной. После всех пережитых кошмаров, казалось никто и ничто уже не сможет меня напугать, как же сильно я ошибалась. Страх бежал ледяной волной по моему позвоночнику лишая воли и чувств. Я как стояла у закрытой железной двери, так медленно сползала по ней, подобно размазанному по стеклу слизню, обращаясь в бесформенную биомассу. В воспаленном мозгу крутилось только одно имя - Катя. Она была тем единственным пунктом способным сломить мою волю и заставить подчиниться. Сквозь мутную пелену, застилавшую мне глаза, стала проявляться чудовищная картина - огромный зал, освещенный слепящим прожектором, посреди которого стоял ржавый металлический стол, такие часто бывают на рынках, где торгуют мясом. Четверо маленьких уродцев в грязных халатах и кожаных, покрытых бурыми пятнами, фартуках тащили к этому столу бесчувственное тело. Их лица были закрыты масками, но мне не надо было их видеть, слишком хорошо знала каждого из них, так же, как и их страшный груз. Сердце екнуло и остановилось, было невозможно, ни вздохнуть, ни выдохнуть, ни потерять сознание, чтобы не видеть этого кошмара. Почему? Почему судьба всегда отбирает самое дорогое, самое важное для тебя в жизни. Ромео хотя бы успел признаться в любви своей Джульетте, а я, что удалось сделать мне? Мне едва удалось понять, как много Катюша для меня значила, и такой ужасный финал.
   - Нет! Только не она!
   Каким-то чудом, мне удалось собрать в маленький кулачок все остатки своей воли, и бросилась к этому ужасному столу, но в метре от цели меня что-то остановило. Как муха слету бьется о стекло, так же я превратилась в цветную наклейку на невидимой стене. С разбитого носа текла кровь, из глаз сыпались искры, а в ушах звенели все колокола "Нотр-Дама". Дико и беспомощно озираясь по сторонам, ища что-либо, чем можно было бы разбить остановившую меня преграду, но окружающее меня пространство было пусто. Чувство полной безысходности охватило меня, мой крик тонул в бесконечной пустоте. Я била о невидимую преграду руками и ногами, пока силы не покинули меня.
   - Отпустите ее! Я же здесь! Вам нужна я, а не она! Скажите Михасю, я... сделаю все, что он захочет, только отпустите ее, умоляю...
   Но никто из них меня не слышал. Дверь - мелькнуло в моем сознании! Но открыть задвижку, еще не значит открыть дверь. Она не поддавалась, возможно, ее заклинило от ударов топора.
   Это была ловушка, он специально заманил меня в эту комнату - его коварный план удался. Мучения, которые я испытывала, были нестерпимы. Спинным мозгом я почувствовала движение, это был он. Ужасный монстр шел на меня, хоккейные латы падали с него в месте с кусками разлагающейся плоти, а из пустых глазниц вратарской маски выползали белесые черви. Я бросилась к нему, но невидимая стена вновь разделила нас, упав на колени, я плакала, умоляла не причинять Кате вреда. В порыве отчаянья я предлагала свою жизнь в обмен на ее, но никто меня не видел и не слышал. Он поднял в руке каменный ритуальный нож. Костяные пальцы обхватывали покрытую иероглифами рукоять, видеть этот ужас было выше моих сил, закрыв глаза руками, я упала на пол. Катин крик рвал мою душу на мелкие клочки, злость и ненависть кипели в моей груди, в тот момент я поклялась, что сделаю все, чтобы отомстить каждому из ее убийц.
   Мир погрузился в тишину, уверенность в том, что никакие преграды не смогут меня остановить, росла и крепла во мне, а "за стеклом", прямо напротив меня, стоял Петька и держал на золотом блюде еще трепещущее человеческое сердце. Он снял маску, его лицо было еще ужаснее чем-то, что он держал в руках. Глаза закатились так, что были видны только белки, нос просто отсутствовал, а рот, разрезанный по самые уши, зашит крупными стежками черных ниток.
   Кровь стучала в висках, а тело покрыл холодный пот. Бледный, предрассветный отсвет освещал комнату, через неплотно закрытые шторы. Так это был сон? Будильник высвечивал две минуты седьмого. Душный воздух схватывал мое дыхание, настежь шторы окна - колючий морозный ветер ударил мне в лицо, обжигая лоб и скулы, но как же мне было приятно вдыхать его. Прямо передо мной, занимая почти все небо от горизонта до зенита, красовалась всеми своими морями и кратерами полная луна. Никогда в раньше мне не приходилось видеть такой огромной луны. В ней была какая-то необыкновенная чарующая сила, она притягивала, как магнит. Мне так захотелось прыгнуть и полететь к ней, оставляя в низу город и всех его жителей со всеми их мелочными проблемами, бесполезными спорами, вздохами, радостями и печалями.
   Леденящий душу, и в тоже время тоскливый, вой прервал мой мысли о вечном, тучи закрыли луну, стало совсем темно и холодно. Мне стало как-то не по себе, я уже закрывала окно, когда прокричал петух. Почти как во сне, холодок пробежал по спине - на моей кроватке лежала фотография древнего рисунка, мне не надо было объяснять, что он значит, страшная картина финала моего сна все еще стояла у меня перед глазами. Хотя, язык надписи был незнаком, смысл зловещего заклятья мне был совершено ясен.
   - Нет!
   Дверь в комнату открылась и на пороге стояла мама, я бросилась к ней, она обняла меня, а я крепко, крепко к ней прижалась.
   - Сашенька, что случилось, ты вся бледная, на тебе лица нет?
   - Страшный сон, очень страшный...
   - Успокойся, солнышко, ведь я с тобой, а сон ушел.
   Мой нос захлюпал, и мне было стыдно, но ничего не могла с собой поделать, мы долго сидели на кровати, мне как в детстве захотелось уткнуться лицом ее в грудь, а мама гладила меня по волосам и напевала тихую колыбельную. Как же давно мы небыли вот так близки, как спокойно и легко становилось на душе от каждого ее прикосновения. Сквозь дрему мне почудилось, как мама уложила меня в кровать, и поцеловал в лоб, укрыла одеялом. Потушив свет, она ушла, а ее добрая, нежная улыбка осталась со мной.
      -- Вещие сны, девичьи слезы и разговоры по душам
   Когда проснулась, солнце дано светило в окно, а будильник надрывался, изрыгая препротивнейшие звуки. Кое-как продрав кулачками, глазки иду в ванную, увидеть что-то новое не предполагалось, но, как говорится - надежда умирает последней. По ту сторону зеркала на меня по-прежнему смотрела рыжая в веснушках девчонка с взъерошенными волосами. Ошибки вчерашнего дня повторять не хотелось, поэму все пришлось делать быстро, чтобы не давать воли ненужным эмоциям.
   Завтрак был чудесный, мама много всего приготовила для праздничного ужина, но мы с девочками тоже наготовили всего вкусного, поэтому мне выпала честь наслаждаться ее лучшими блюдам в одиночестве. Но главная моя благодарность ей была за мое спасение этой ночью. Пока она убирала мою шевелюру, мне приходилось внимательно следить за каждым ее движением, чтобы в будущем делать самостоятельно. Сегодня мне повезло вдвойне, мамуля не только сделала мне сногсшибательную прическу, но и помогла с макияжем.
   Мне так хотелось выйти раньше Кати и Любы, но каково было мое разочарование, когда на горизонте появился Петька. Вот кого мне меньше всего хотелось видеть, и до чего он был похож на себя в моем сне, подойдя, он закатил глазки и сделал себе улыбку "Гуэмплена". Мне стало так противно, что пожалела об отсутствии в руке иголки с черными нитками.
   - Привет принцессочка, а где твоя подружка? Юрийную мангу читает?
   Меня так распирало от желания двинуть, как следует, по его лягушачьей физиономии, но сейчас, об этом приходилось только мечтать. Комок подкатил к горлу, до чего же было обидно, еще бы секунда, и слезы были готовы сорваться с ресниц, и покатится по щекам. Моя клятва, пусть это был сон, но мальчик внутри меня все еще не потерял надежды, а значит, был должен, обязан ее сдержать. Среди всей банды Михася, Петька - худой лопоухий парнишка, больше других вызывал у меня отвращение, потому допустимы были любые средства, и о снисхождении речи быть не могло:
   - Если тебя, Петечка, девочки не любят - это твои проблемы. Да и за что тебя любить? Девочкам нравятся красивые и сильные - настоящие пацаны, а ты - размазня на постном масле. Пашка, уже нашел свою любовь на дне банки с пивасиком, дуй к нему перенимай опыт!
   Он казалось позеленел от злости.
   - Ща, как дам в глаз больно, сможешь со своей Катькой по ночам без фонарей гулять.
   - А ты, Петюнчик, попробуй - пупок развяжется, лучше беги к мамочке, и скажи, чтоб без подгузника гулять не выпускала.
   - Руки марать не хочется о всякое, вон твоя любовь с телохранителем скачет.
   Петя убежал с криками - жених и невеста - вряд ли он испугался Катю или Сему, скорее всего, он просто не ожидал такого отпора с моей стороны.
   Как же я была рада видеть их милые лица, но главное я полностью успокоилась, увидев Катюшу живой и здоровой. Особых бурных эмоций при встрече не было. В присутствии Любы Катюша редко проявляла какие-либо чувства, мне тоже приходилось сдерживать эмоции, хватило утреннего Петькиного концерта. Если он нас вчера видел, то об этом уже знает вся школа, добавлять масла в огонь было не в моих интересах. Больше всего я боялся, что Катя спросит о моем с Петей разговоре, а главное про его финальную реплику, но эту тему мы дружно обходили стороной.
   Дорога до школы прошла без особых приключений, основной темой была моя вечеринка, как же девчонки болтливы, но главное - это заразно, и кто только тянул меня за язык? Пересказать свой сон - было плохой идей. Катя очень сильно обиделась. Будь я мальчиком, можно было попытаться оправдаться или объяснять, но просит прощения у подруги, да еще в присутствии Семы - давать лишний повод сплетням.
   Оказываться в глупом положении - стало для меня традицией, на что, собственно, мне стоило надеяться, ведь будучи мальчиком, обращал на нее внимание, только, чтобы обидеть или причинить боль. Мне удалось узнать, что я на самом деле стою, увидеть себя со стороны без прикрас. Подобно зашоренной лошади несусь, сломя голову, не замечая людей вокруг себя, "я" и только "я", считая себя пупом земли, центром вселенной. Ничего не изменилось - продолжаю мыслить теми же категориями. Мне ни разу в голову не пришло подумать о чувствах других. Что чувствует Катя? Как она воспринимает упреки окружающих и мои идиотские выходки? Самовлюбленный нарцисс способный только причинять боль и страдания. Нет, больше не буду причинять никому боль, что же говорю? Странное ощущение, как у прыгуна с трамплина, когда на мгновение зависаешь в воздухе в полной невесомости. Захотелось убежать, прыгнуть с крыши, порезать вены - не причинять боль, значит, так понимаю свои слова, а мама, папа, Катя... Кого пытаюсь обмануть?
   Маленькие хрустальные бусинки катились по щекам, смывая тушь и тени. Платок, салфетку, хоть что ни будь, ни кто не должен видеть меня такой.
   Голос учительницы взорвал тишину.
   - Летнитская, если для вас мой предмет не интересен, то другие так не считают.
   Это был настоящий позор, и дружное "га-га-га" не требовало дополнительных комментариев.
   - Ба, это что у вас с лицом милочка, быстро встала и вышла в туалет, даю пять минут!
   Большего унижения представить было невозможно, последовавшее "га-га-га" для меня уже не имело значения.
   - Тишина в классе! Пока госпожа Летнитская будет приводить себя в порядок, самый смешливый решит предложенную задачу.
   Класс притих, провожая меня внимательными взглядами.
   - Уже никому не смешно, значит желающих нет...
   Старая "Мымра" - ее ненавидела вся школа, кто дал ей это прозвище, никто не помнил, оно передавалось из поколения в поколение, и намертво к ней прикипело, из всех учителей хуже была только англичанка. Утешало то, что она лишь заменяла нашу математичку и после каникул вряд ее ли увижу. Как же мне хотелось провалиться на месте, с самого утра делаю ошибку за ошибкой - сегодня был явно не мой день.
   На безобразие, творящееся на моем на лице, было страшно взглянуть. Чертенок или трубочист, провалившийся в каминную трубу, смотрелись бы куда симпатичнее. Где-то за моей спиной хлопнула дверь, сердце остановилось, а душа, как у зайчишки, в который раз ушла в пятки. Но, кто-то там наверху решил меня помиловать, явив отражение Катеньки, как же мне было стыдно, не было смелости не только обернуться, но и смотреть в зеркало. Я опустила глаза, а ее мягкие теплые руки коснулись моих плеч.
   - Какие мы с тобой дурочки, пусть говорят, что хотят, мне все равно...
   Слезинки градом сыпались из ее глаз, таких крупные и смешные, но даже зареванной она оставалась миленькой, как летнее солнышко во время дождя. Еще секунду назад я сама ревела навзрыд, но под ее взглядом и на моем лице рождалась улыбка, как же она права, пусть говорят, мы, ни у кого, ничего не крадем, и никому не делаем плохо. Что плохого, если мы понимаем и поддерживаем друг друга? Прошло не пять и не десять минут, прежде чем мы вернулись в класс, вернулись победителями, ибо самая трудная победа - это победа над собой, над своими страхами и предрассудками.
   - Вижу, вы привели себя в норму, Петрова может садиться, а Летнитская к доске, Самсонов тоже может сесть. Самсонов изложил свое решение, теперь Летнитская продемонстрирует нам правильное.
   Задачка была элементарная, и решение заняло минуты три. Училка долго изучала мои каракули, пока не убедилась, что прицепиться не к чему.
   - Садись Летнитская, кто пояснит, в чем была ошибка Самсонова?
   Был лес рук, но мне в этой игре участвовать было не интересно. Катя заворожено глядела на меня. Как же мальчишки любят усложнять жизнь, им во всем нужна логика и смысл, а если они ее не находят, то начинают винить себя во всех смертных грехах. Катя, одним словом разрубила "Гордеев узел", разом отбросив все сомнения, все за и против, какая же великая сила спрятана в ее маленьком теле? Какой силой духа надо обладать, чтобы не только суметь простить, но найти, принять решение там, где "герой", считавший себя сильным и смелым, дошел до мыслей о суициде. Кончики ее пальцев, как бы невзначай, касались моей руки, но вместе с этим почти неощутимым касанием передавалась удивительная энергия и уверенность, желание жить, любить, если бы у меня были крылья...
   Звонок оборвал мой полет, урок закончился, и тут же нарисовалась Люба:
   - Круто ты "Мымру" умыла, я всегда удивляюсь, как ты можешь вот так взять себя в руки, а Самсончику, так и надо, меньше ржать будет. Но, как ты решила - это новая тема, я бы не в жизни не догадалась.
   - Неужели, простенькая задачка, на прошлой недели такую же решали, только обратную.
   - Какие мы скромные, ты у всего класса спроси, как решать ни кто не знал. Сашка, кто лучше тебя в математике и по другим предметам...
   - Знаю, вы меня за глаза "Гермионой" дразните.
   - Какая из тебя "Гермиона", ты натуральный "Гари Поттер", дня не можешь прожить без приключений. А куда Михасик подевался, что-то я его давно не вижу?
   Лешкин, как всегда был в своем репертуаре, изображал из себя "сенсея". Но сегодня попал, как говориться, не в бровь, а в глаз, я действительно притягиваю все мыслимые и немыслимые неприятности, а главное, Михась не пришел, ни на первый, ни на второй урок - это было уже подозрительно. А мне он был нужен, и дело было не только в моем прошлом, сегодняшний сон родил новые загадки, и мне хотелось знать на них ответы. Пока мне приходилось ковыряться в своих проблемах, Сема уже опускала нашего философа с неба на землю.
   - Что-то ты Лешенька сильно любопытный стал или по тумакам соскучился, появится Мишка, тебе первому будет крышка.
   - Проснись и пой Сема, наш "Гари Поттер" его на десять тон, как лоха развел - известно кому крышка первому.
   - А ты откуда знаешь, рядом стоял и свечку держал?
   - Дык, вся школа знает, он у одного носорога те колеса взял, и слово пацана дал.
   - А тебе Лешенька с того, что за выгода?
   - Я так, смеюсь над вами, влетели вы девчонки по крупному, носороги с Михасика не слезут, пока все до копья не вернет, а уж он, с вами точно рассчитаться не забудет.
   - Бла-бла-бла, так мы испугались. Ты Лешенька, о себе лучше подумай, а за нас нечего беспокоится.
   Мысли и события вспыхивали в голове как молнии, Лешкин расставил все точки над "i", Михась влетел, и влетел крупно, прятался он не от меня или учителей, прятался он от своих кредиторов. Тот случай со мной привлекал к нему внимание, а ему, сейчас, это было нужно меньше всего. Если он не живет дома, то у кого же он прячется? Есть только два места, где он может залечь на дно, у Самсончика, его мамаша вечно бухает, а папашка по командировкам шляется, и у Васьки, он с бабушкой живет, слепой и глухой. Самсончик в школе, а вот Кузьмин типа болеет. Звонить сейчас, нет, он по телефону сразу поймет кто, лови его потом, тут нужно действовать наверняка.
   Уроки тянулись как резиновые, учеба в голову вообще не лезла, хорошо, что меня никто больше не спрашивал, без Михася было скучно, девочки и мальчики тихонько кучковались в клубы по интересам, Паша пытался устроить концерт после третьего урока на тему моих с Катей отношений, но с нашей стороны реакции не было. Мне пришлось списывать у Семы домашку, а Катя ушла в буфет, и его тирада пропала даром, вызвав интерес только у Петьки. Четвертым была физра, последний урок в четверти, ничего не предвещало неприятностей - выставят четвертные, и разбежимся, но физрук забыл свой "журнал":
   - Так, Летницкая сходи на базу и принеси журнал
   Мое сердечко сжалось в комок, лыжная база была в подвале школы, и идти туда в одиночку у меня не было никакого желания.
   - Павел Сергеевич, можно я с Семеновой пойду?
   - Летнитцкая, с каких пор ты без провожатых не ходишь - быстро одна нога там, другая здесь.
   Он кинул ключи, и мне волей-неволей пришлось идти за журналом. В том, что в подвале было темно - не было ничего удивительного, единственная лампа горела у входа в лыжную базу. Дорога была знакомая, но в темноте идти было страшновато, мурашки бегали по коже, а ноги постоянно обо что-то спотыкались. Мне едва удалось преодолеть половину пути, как сзади послышался странный скрежет, в отсвете входной двери стояла фигура в хоккейных латах и вратарской маске, крик застрял посереди горла, картина из моего сна оживала на глазах. Я побежала, если это так можно было назвать, дважды споткнувшись, в кровь разбила колени. Железная дверь лыжной базы была моим спасением, нужный ключ нашелся сразу, но никак не могла попасть им в замок, руки тряслись, как у хрона или паралитика. Меня с моим преследователем отделяла пара метров, когда мне удалось открыть дверь, он что-то закричал, но из-за маски и эха я ничего не разобрала, и поскорее закрыла за собой дверь. Оказавшись в полной темноте, я стояла, боясь пошевелиться. Ширк, ширк за дверью все приближалось, холодные капельки пота сбегали по вискам, неужели Михась прячется тут в подвале? Мой ночной кошмар сбывался наяву. Катя - нет! Когда мы с Семой пришли, ее еще не было, неужели они ее? Удар о дверь стал последней каплей, в отключающемся сознании кружились лыжи, коньки и хоккейные клюшки, сыпавшиеся на меня со стеллажей.
   Яркий свет резал глаза, но силы их открыть не было, сумасшедшее сознание рисовало кошмарные картины из моего сна. Тишина еще сильнее сводила меня с ума, в школе полно народу, кто-то наверняка видел, как Михась спустился в подвал вслед за мной, и физрук давно должен начать меня искать. Где-то в глубине раздался скрежет. В моем положении, "крыса" - была самой безобидной мыслью, но она в один миг поставила меня на ноги. В метре от меня стоял ржавый железный стол, накрытый грязной клеенкой, а на нем, как ни в чем небывало лежал злополучный журнал.
   - Саша...
   Могла поклясться, что слышала Катин голос, но звучал он не из-за двери, а откуда-то из глубины сверху. Сердце на мгновение остановилось, а затем, застучало бешеным ритмом, в глазах все поплыло, но сделанный мной же завал из лыж и палок был непреодолим, голос срывался, и мой крик более походил на хрип:
   - Катя! Где ты? Что они с тобой сделали?
   - Летницкая!
   Голос физрука вернул меня в реальность.
   - Кончай дурить, что за глупые шутки? Сейчас же открой дверь.
   Но открыть задвижку, и открыть дверь не одно и то же, замок заклинило.
   - Павел Сергеевич, у меня ничего не получается...
   Никогда еще слова не давались мне с таким трудом.
   - Летницкая, за стеллажами окно подойди и передай ключи, только смотри мне без глупостей.
   У меня будто камень с души упал, когда за узким, зарешеченным окошком показалось милое Катино личико.
   - Сашуня, с тобой все в порядке? Мы до тебя полчаса достучаться не могли, хорошо мальчик из хоккейной команды сразу пришел и все рассказал.
   - Катя...
   Это было все, на что меня хватило, поднявшись на цыпочки, я протянула ей руку с ключами, но пальцы отказывались разжиматься, Кате стоило большого труда забрать их. Пару минут спустя, мы уже стояли обнявшись у выхода. Я, по-прежнему не верила, что все закончилось, страшные видения из моего сна, продолжали мучить мое сознание.
   Мало приятного второй раз за два дня оказаться в медпункте. Катя никак не хотела оставлять меня одну, но медсестра заверила, что со мной все будет в порядке. Коленки жутко болели, но ходить я могла. Что это было? Вещий сон, или случайное совпадение? У меня всегда была потрясающая интуиция, угадать правильный ответ или кто следующий войдет в дверь были моими любимыми развлечениями, как же случилось, что сегодня я ничего не почувствовала? Глупости, я перестращала сама себя - только и всего. Кто же я на самом деле и, что я делаю здесь и сейчас?
   Мне удалось почти доковылять до класса, как навстречу попался Петька с какой-то желтой тарелкой в руках, в глазах все закружилось, и Петька, и его дурацкая тарелка.
   - Сашка, ты чего? Это же пончики, меня Сема за ними послала, сказала, что для тебя.
   - Придурок ты Петечка - конченный.
   - Ну вот, так всегда, сделай доброе дело - ты же виноват.
   После физры Паша традиционно испарился, Пети тоже не было видно, наш класс стал образцово показательным, даже историчка удивилась, как у нас было тихо на перемене.
   Уроки закончились, мы с Катей проводили Любу. Пойти ко мне - было Катиной идеей. Меня она устраивала, и причина была не только в ее милой улыбке.
   - Мы давно знакомы, но о тебе совсем ничего не знаю, мне кажется, что до вчерашнего дня, ты ни разу не была со мной откровенна.
   - Я всегда боялась, что ты будешь смеяться.
   - Сашунь, ты умная и очень добрая, у тебя фантастическая интуиция, но ты так любишь заморачиваться на ровном месте. Как я могу тебе верить, если ты никогда не говоришь откровенно.
   - Утром, я же все рассказала, а ты?
   - Вчера, из тебя клещами приходилось вытаскивать правду, и то половину пришлось додумывать. Хорошо, что врать ты так и не научилась. Тебя и Мишку действительно, что-то мистическое связывает. Если бы я вас не знала, то подумала, что вы близнецы - брат и сестра, вы и думаете одинаково.
   Катины слова были шоком, неужели она заметила, холодные пальцы страха бегали по позвоночнику.
   - Что с тобой, ты вся побелела?
   Она взяла меня за руку, холод отступил, но ощущение внутренней тревоги стало сильнее, как будто я потеряла, что очень важное.
   - Как вспомню - страшно становится.
   - Не переживай ты так, он злой и жестокий, а ты, ты милая и нежная. Меньше надо в себе ковыряться, и плакать по пустякам, я сама рева страшная.
   - Этот кошмарный сон, и там, в подвале, мне было очень страшно.
   Она смеялась так звучно и красиво, мне было совсем необидно, даже очень приятно, ее смех серебряным колокольчиком разливался по комнате, разгоняя все мои страхи и сомнения.
   - Сашуня, какой же ты все еще ребенок, не принимай так близко к сердцу.
   - Кать, и правда, кто старое помянет. Пойдем чай пить.
   Мне так не хотелось отпускать Катю, но она ушла, и у меня появилась возможность набрать Васькин номер:
   - Здорово Жирный, Михасю трубу дай.
   - Э... Э-то к-то.
   - Конь в макинтоше, живей шевели булками.
   - Михась тебя какая-то чокнутая девчонка ...
   - ...ну, ты и придурок Жирный... Кому я там сдался!
   Не узнать Мишкин голос было невозможно.
   - Слушай внимательно Мишенька! Нужно встретиться только ты и я - через полчаса в обезьяннике.
   - Сашка! Ну ты подруга даешь, чего куришь? С собой возьми...
   - Возьму, только и ты приходи обязательно, а то испугаешься как в прошлый раз.
   - Кто тебе про обезьянник рассказал?
   - Всему свое время и место, Мишенька.
   В том, что Михась придет, сомнений не было, надо было показать - я знаю о нем все, но этого мало, как заставить его мне доверять? Но, в моей душе к нему, по-прежнему, была только ненависть. Можно ли доверять человеку, который тебя ненавидит? Неужели, мы, как Монтекки и Капулетти, разделены непреодолимой враждой, а злодейка судьба готовит нам неотвратимый рок. Внутри этого монстра спрятана Маша - девочка нежная и ранимая, а я, пытаюсь просчитать ее действия, пользуясь своим воспоминаниям и прежним поступкам. Надо набраться смелости и во всем признаться, только так я могу рассчитывать на ее доверие.
   Эта мысль, всю дорогу не давала мне покоя. В соседнем дворе находился бывший детский садик, когда его закрыли, в здании поселилась какая-то контора. Веранды все снесли, кроме одной, ее заварили со всех сторон решетками, и она стала больше походила на клетку для обезьян. Под самой кровлей кладка была чуть повреждена, и при желании сняв пару кирпичей туда можно было протиснуться. Там хранился разный хлам и дворницкий инвентарь. Зная, что попасть туда иным способом, кроме тайного лаза нельзя, и искать там никто не будет, банда Михася собиралась там по вечерам. Курили, пили пиво или ягу, играли в карты или кости. Подойти к лазу можно было двумя путями справа и слева вдоль забора. Напротив веранды росла старая ветла с корявым наклоненным стволом по нему, они и забирались вовнутрь. Что-то мне подсказывало, нельзя доверять данному Михасем слову, и придет он не один. У дома напротив, стояли железные гаражи, между ними был узкий проход. Уже стемнело, если стать в нем, то со стороны обезьянника тебя не будет видно.
   Первым пришел Васька. Он напоминал тайного агента из плохого детектива, воротник поднят, руки в карманах. Шел и постоянно оглядывался по сторонам. Подойдя к дереву, он немного постоял и тихонько свистнул. На его зов, из ближайшего подъезда, выскочил Мишка, и короткими перебежками направилась к стоящему у дерева Кузьмину. Они о чем-то шептались минуты две-три, затем Вася полез на дерево, и скрылся в потайном лазе. Мое время пришло, было безрассудно, идти вот так, на встречу без прикрытия, зная, о вероломстве противника, но стоит ли мне бояться, когда они сами всего боятся. Меня переполняла внутренняя гордость идти, вот так открыто смотря в глаза своему врагу, но кто был передо мной? Была ли Маша мне врагом? Что она должна чувствовать, глядя на меня? Измениться внешне, совсем не значит измениться внутри, а что внутри меня? Внутри был тот самый Михась, вызывавший у меня столько страха и ненависти. Что значит ненавидеть себя, свое собственное отражение, как же права пословица: "нечего на зеркало пенять, коль душа черна". Вот сейчас иду на встречу, чтобы стать черствым, злым, жалким эгоистом, влюбленным в себя, в свое неповторимое "я". Передо мной стояло мое прошлое и будущее.
   - Приветики, наконец-то мы с тобой можем поговорить наедине.
   Он смотрел на меня округлившимися глазами, едва не выскакивающими из орбит.
   - Похоже, ты совсем чокнулась? Прости, что я тогда - Он помялся, извиняться явно не входило в его планы - я не думал, что так получится. Ты сама во всем виновата! Зачем рассказала про те колеса? Честно, не хотел, чтобы с тобой такое.
   Волнуясь, он, как пингвин переступал с ноги на ногу и крутил пальцами пуговицу на куртке. Мне тоже было не по себе, вот так сразу сказать все то, в чем себе боюсь признаться? Раз решила - должна, второго шанса у меня может больше не быть:
   - Маша, все знаю! Знаю, кто ты на самом деле. Со мной произошло то же самое, и я хочу, перед тобой извинится. Поверить мне, это очень важно! Важно для нас обоих, только вместе мы сможем вернуться...
   Что я говорю, я же хотела сказать совсем другое.
   - Маша? Вернуться, куда? Что ты еще от меня хочешь? Я же извинился...
   Теперь, уже я глядела на него выпученными глазами.
   - Так ты... не Маша?
   - Какая Маша? О чем ты? Что за чушь несешь?
   - Постой, если ты не Маша, то тогда кто?
   - Я? Глупый вопрос! Родители меня Мишей назвали, друзья Михасем кличут, а почему ты спрашиваешь? Может - это в тебя вселился чужой дух? Видал такое по телеку.
   Он не врал, так соврать не возможно. Еще минуту назад, он боялся меня, и ему было стыдно за свои поступки, но сейчас, на его лице было полное удивление и интерес к моим словам.
   - Забудь, если ты не Маша, к тебе это не имеет отношения.
   - Как у тебя всегда все просто, сперва заведешь, а потом забудь. А ты, как узнала про обезьянник? Кто тебе сказал?
   - Давно слежу за тобой. Думала, что ты - не ты, а превращенная девочка.
   - Это как понимать? Ты чего, меня за девчонку принимаешь?
   - Ладно, у меня было видение! Голос! Он мне сказал, что ты заколдованная Маша, и я должна тебя спасти.
   Он рассмеялся
   - Ну, ты Сашка даешь, это по круче любой травки будет! Колеса, что ли глотаешь?
   - Ничего я не глотаю, это голос... от высших существ...
   И зачем мне было нужно это вранье? Одно дело было выяснить правду, а тут, стоит ли перед ним оправдываться, то, что он не Маша - было яснее ясного, только тогда кто же я? Что произошло со мной?
   - Сашка, если это был такой прикол, то я ржу не могу. По твой милости, на десять тон влетел, не верну - они меня...
   Он сделал жест рукой поперек шеи.
   - Прости, не знала, что для тебя все так плохо может обернуться...
   - Все вы девчонки одинаковые, сперва делаете - потом думаете. Мне-то что делать? Ты мне десять кусков дашь?
   - А кто тебя просил в это ввязываться? О чем думал, когда продавал? Что будет с малышами, которым ты их втюхивал? Какого будет их родителям, когда узнают? Представь, твоя мама узнает, что ты эту гадость...
   - Ты не можешь, вообще кто ты такая, чтобы так говорить. Все меня учат, учителя, предки, теперь и ты, ты мне не мамочка, иди учить свою Машку.
   Сильно же задели его мои слова, от волнения он опять принялся теребить пуговицу, но она оторвалась, сжав ее в кулаке, он с робкой надеждой смотрел на меня. Как все изменилось нашей последней встречи? Был ли он таким плохим, как мне казалось? Передо мной стоял совсем не тот страшный монстр, от которого мое сердечко в ужасе замирало, а маленький испуганный мальчик, ищущий во мне защиту. Мой двойник окончательно запутался в том, что хорошо, а что плохо. Он поступал не как сильный человек, а скорее, как вредная старушка из старого мультика про Чебурашку. Вся его озлобленность и жестокость были напускными - уродливой формой защиты от окружающего мира. Окружив себя послушными, готовыми выполнить любой приказ слугами, на самом деле оказался в совершенном одиночестве, все "друзья" боялись его, но некому было пожалеть или сказать доброе слово. Вспомнилась сказка о злом крокодиле и доброй птичке Тари. Он, "гроза класса", здесь и сейчас нуждался в моей поддержке и защите. Улыбка сама собой родилась на моем лице.
   - Не хотела тебя обидеть, тебе нужен тот, кто сможет тебя понять и простить. Тебе нужен настоящий друг.
   - Вот уж насмешила! Не ты ли в друзья набиваешься, какой из девчонки друг, чуть, что в слезы, и язык за зубами держать не можете, не успеешь, рот открыть - вся школа знает.
   Ему удалось отплатить мне той же монетой. Два дня назад, на предложенную девочкой дружбу, мой ответ был бы таким же. Но все изменилось, болтушка Любка была честнее любого из его банды. А Катя, кто из них сможет взять и простить все обиды первым, не требуя взамен ничего. Когда-то, очень давно, люди разделились на два непримиримых лагеря, а мне посчастливилось взглянуть на мир с обеих сторон зеркала, как Алисе побывать по ту, и эту сторону одновременно. Но если это не обмен, то может мне дали особую миссию, зачем? Исправить свои ошибки? Помочь, но кому Мише? Хотя какой из меня помощник? В себе разобраться никак не могу, если кому и нужна помощь, то мне самой.
   - А, что ты знаешь о нас, обо мне? Я тоже была уверена, что насквозь тебя вижу! Что кроме злости и ненависти в тебе нет других чувств. Монстр незнающий ни жалости, ни пощады! Но ведь это не так! Тебе одиноко. Твои "друзья" - тебя боятся, а ты? Ты их - призираешь! В твой жизни остались только страх и обида, обида и страх. Страх остаться совсем одному, преданному фальшивыми друзьями и презираемому врагами. Твоя обида - это обида на самого себя. Обида за свои ошибки. А ты, не в силах признаться в них. Как маленький ребенок, обиженный на весь мир, за то, что ему не дали конфетку. Нет, учить тебя не буду - сам большой мальчик. Должен самостоятельно разобраться в себе. Знай, не все люди похожи на тебя, если нужна помощь, всегда найдутся те, кто поймет и поможет без каких либо условий.
   Комок все ближе и ближе подбирался к горлу, последние слова мне пришлось, чуть не всхлипывая, буквально выдавливать из себя. Даже отвернуться, чтобы не разревется у него на глазах.
   - Ты! Как ты можешь...
   Что он хотел сказать мне, так навсегда осталось для меня тайной. То ли мои слова имели такую магическую силу, то ли он сам подошел к черте, за которой стояло понимание сказанного мною, но он, на какой-то миг, лишился дара речи. Мы, молча, смотрели друг на друга, все, что хотелось, мною было сказано, а ему требовалось время, чтобы переварить услышанное.
   - Извини, я тоже считал тебя типичной задавакой, говорить красиво ты всегда умела, но для меня это ничего не значит, хочешь быть единственным лидером в классе?
   - Дурак ты Мишка, нужно мне твое лидерство вместе со всем твоим классом.
   Маленькие капельки медленно, но верно ползли у меня по щекам, и мне снова пришлось отвернуться. Его рука коснулась моего плеча. Он не толкнул и не схватил, крепко сжимая пальцами, как обычно делают мальчишки, чтобы причинить боль. Его касание было едва ощутимо, но для меня, оно было как удар молнии, раскаленное железо прожигающее насквозь.
   - Я правда тебе нравлюсь, или очередная шутка, чтобы завтра посмеяться в школе?
   - Не прикидывайся тупым, Мишенька, тут нет ни зрителей, ни твоих рабов, и восторженных аплодисментов ждать не от кого. Очень мне нужно было с тобой встречаться ради детской шутки.
   - Хорошо, я тебе почему-то верю, но эти бредни про Машу - как понимать?
   - Сказала же, забудь, мне надо было тебя зацепить, и у меня получилось.
   В этот момент, сопя и пыхтя, вылез Васька:
   - Михась! Чо ты, жду, жду? Саша? Ты откуда?
   - С неба свалилась, Васенька, с неба.
   - Михась, это же она! Что она тебе сказала?
   Мишка стоял, молча, глядя на утоптанный снег, и переминаясь с ноги на ногу. На адресованный ему вопрос пришлось ответить мне:
   - Что это ты стал таким любопытным? Хозяин молчит, а раб кричит? Или забыл, как клялся служить своему господину и быть верным рабом! Как ползал на пузе у него под ногами. У тебя имени своего не осталось, кличка собачья - "Жирный".
   Теперь и Кузьмин стоял молча, открыв рот, не то от удивления, не то от желания закричать. Унижение было, жестокое, но кто-кто, а он это заслужил, В начальной школе его часто обижали, придя в класс, Михась дал ему защиту, но взамен заставил пройти унизительный ритуал посвящения в рабы. Он его сам придумал, чтобы создать видимость тайного общества. Васька больше других выслуживался перед "хозяином" - такой цепной пес. Ему нравилось поиздеваться, помучить, особенно тех, кто был слабее его. Как же мало нужно, чтобы человек превратился в полное ничтожество, жалость во мне взяла верх над ненавистью, и я искренне пожалела о жестокости своих слов.
   - Adieu1 мальчики, а ты Мишенька не забывай, что я тебе сказала.
   - Михась, ты что ей нас сдал? То, значит у него проблемы - Вася выручай, а тут новая подружка нарисовалась и мы теперь побоку. Ладушки, ты завтра в школу приходи, если такой храбрый! Чем ты лучше девчонки...
   Васенька, обиделся и сделал ноги, а Мишка еще долго стоял около дерева. Одной проблемой, кажется, стало меньше, или больше. В моей новой "реальности" никакой Маши никогда не было. У Желязны в "Янтарных хрониках" параллельные миры отличались деталями, отражая единственный, истинный мир. Чтобы достичь своего "Янтаря", мне суждено пройти через отражение, где Саша Летницкая родилась девчонкой?
   0x08 graphic
1 adieu "прощай, до свидания" - сращение предлога Ю и dieu "бог". Ср. синонимическое рус. с богом.
      -- Незнакомые старушки, букет невесты и лужи в ванной
   Такое положение дел меня совсем не устраивало. Откуда знаю то, что знала Маша, а свою прежнюю жизнь, едва могу вспомнить? Еще несколько дней и забуду, что когда-то был мальчиком! Ее мысли и чувства стали моими. Думаю как она, поступаю как она. Изменились и мои вкусы, стали нравиться мои новые вещи и гастрономические пристрастия стали другими. Пока есть хоть маленькая надежда, мне нельзя сдаваться, я должна... "Должна" - что еще за новости? Все хватит! Если забуду, кто я, как смогу вернуться. Что, если все превращения были от местной пищи? Тогда мне не нужно больше ее есть - умру от голода и вернусь в прежний, привычный для меня мир. Или мне, как маленькому принцу, нужно, чтобы меня укусила змея? Мысли о смерти отнюдь не придавали мне уверенности и оптимизма, а страх пред неизвестным, превалировал над желанием вернуть прежний вид. Должен быть другой, не такой страшный способ. Дело оставалось за малым - найти выход, если верить Алисе, то выход всегда там, где вход. Необходимо вспомнить событие, с которого начались мои приключения. Алиса встретила кролика, а кто мне встретился накануне дня рожденья?
   Бредовый вопрос - кто же я на самом деле, не хотел отпускать мое сознание. Он возникал, в каждой строчке, не давая сосредоточиться. Неужели, все, что я считаю своим "настоящим прошлым" - сон или последствия травмы? Логически это многое объясняло, но оставались вопросы, откуда мне известны тайные подробности жизни Мишки. Хотя, не такие уж они тайные, ведь мы были не только одноклассники, но и конкуренты, мы вместе претендовали на лидерство, и внимательно следили за жизнью друг друга. Вопросы, вопросы. Наш последний разговор, не только не внес ясности, а скорее добавил загадок. "Все чудесатее и чудесатее" - наверное, так сказала бы Алиса, окажись она в моем положении. Как же иногда бывает сложно описать самые простые события, а тут столько всего случилось.
   Два дня измени всю мою жизнь, и мои чувства. Что же я чувствую по отношению к Михасю? Вопрос звучал более, чем риторический. За последние три дня было все - и ненависть, и жалость, а что же сейчас? Память вернула наш последний разговор, останавливаясь на мгновении, когда его рука коснулась моего плеча. Каждый раз мне приходилось убеждать себя, что ничего особенного в этом не было - нервы и только. Можно обмануть кого угодно, только не себя, никогда раньше мне не доводилось испытывать таких чувств. Вчера, в классе, он подошел, мне было страшно, очень страшно. Я всей душой его ненавидела, не представляю, что было бы, попытайся он до меня дотронуться. А сегодня, рядом с ним мне было так хорошо и спокойно, мне совсем не хотелось, чтобы он убирал свою руку. Я окончательно запуталась, а мое будущее выглядело неопределенным, что делать дальше я не знала.
   Может, так к лучшему, я уже привыкла к своей новой комнате, к новым подругам, мои отношения с родителями стали лучше, хотя, у них по прежнему не хватает на меня времени. Над моей кроватью проплывали стеклянные дельфины, весенний ветерок, залетевший через приоткрытое окно, слегка раскачивал их, вызывая чистые, тонкие звуки.
   Утро, надоедливый будильник, ванна, зубы, завтрак - стандартный набор пыток. Все как обычно. Какая-то злая сила понесла меня в магаз, до сумасшествия захотелось жвачки. У перехода вертелся придурок Пашка со своей ягой, и Старуха! Самое отвратительное создание, которое мне доводилось видеть - огромный кривой нос, волосатые руки, борода с усами, но главное, бородавки, огромные волосатые бородавки по всему лицу. В руке у нее была плетеная корзина, подумать страшно, что оно в ней носила. Но вот голос, голос у нее был такой слащавый, почти завораживающий:
   - Сашенька, помоги старой бабушке перейти через дорогу.
   - Еще чего, я в школу опаздываю.
   - Нехорошо обманывать старого человека, у тебя нет сегодня уроков, помоги, и я тебя отблагодарю.
   Откуда она узнала про уроки? Кто ей сказал мое имя? Вопросы трусцой пробегали в сознании. Страх ледяными пальцами сдавливал горло. Пока мы шли, она крепко сжимала мне руку, когда мы перешли через очередной переход, она заговорила:
   - Спасибо тебе Сашенька, вот я уже и пришла, это мой дом.
   Она показала на старинное здание во дворе многоэтажки.
   - У тебя завтра день рожденья, за твою доброту я исполню твое желание, но запомни, только одно, хорошенько подумай, когда будешь загадывать.
   Как только она отпустила мою руку, ноги сами понеслись прочь.
   - Чтоб ты сдохла со своей добротой - карга старая!
   Закричал я ей в след, но мой крик потонул в шуме проезжающих машин.
   Неужели, я задремала, но это был не сон, ожившая картинка все еще стояла предо мной. В тот злополучный день, все именно так и случилось. Странно, как же раньше этого не вспомнила, ведь старуха, каким-то мистическим образом причастна к моему превращению, в том, что она была ведьмой, сомнений уже не оставалось.
   Был обычный день. Встречу с ведьмой, как будто, стерли из памяти. Все попытки вспомнить что-либо неординарное закончились ничем. Единственное, что постоянно вертелось в голове и не давало мне покоя - воспоминания о почти мифической Маше и брошенном комке снега. Мурашки бегали по спине, а ушиб на голове, напомнил о своем существовании, возвращая меня к реальности.
   Наивная попытка нарисовать путь к дому, в котором якобы жила старуха, с треском провалилась, улицы и дома как бы тонули в тумане, а приступы боли в голове становились невыносимыми. Я зарылась в свою мягкую, уютную кроватку, но сон никак не шел, почти как в тот день, когда еще мальчик Саша, лежал и мучился, от последствий собственной глупости. Мысли становились настоящим кошмаром - Маша умерла, или еще хуже стала инвалидом, и ему всю жизнь придется ее содержать, кормить, ухаживать. Ужас, сколько глупостей может поместиться в голове у двенадцатилетнего мальчика. В ту ночь, он повторял, как мантру, одну и ту же фразу: "Хочу, чтобы все стало наоборот". Холодный пот покрыл мое тело. Пожелать себе "такую" судьбу, а ведьма, просто исполнила желание. "Хочу, чтобы все стало наоборот" - звучало далеким эхом.
   Как я оказалась у снежной крепости - загадка. Сумерки - рассвет или закат понять было невозможно. Из-за кустов появился белый кролик в цилиндре, достал из жилетного кармана огромный брегет и показал его мне - стрелки указывали половину шестого, взошла луна и старуха-ведьма пронеслась на метле прямо над моей головой. Кролик, помахав мне лапкой, прыгнул в фиолетовую дыру прямо у меня перед ногами. Нырнув за ним, оказалась в очень странном месте. Пространство вокруг сливалось в единую массу, различить пол, стены или потолок было невозможно, только окна-двери закрытые тюлями хаотично парили в сиреневой мгле. На мне было старинное, розовое платье в пол с рюшами и кружевным воротничком. Кролика нигде не было. Сделав шаг, поняла, что не иду, а плыву или качусь, как на коньках к ближайшему окну, откинув завесу, увидела Мишу пытавшегося узнать тайну трех карт у старухи-ведьмы, чтобы вернуть свой долг. В страхе отпрыгнув, долго стояла в замешательстве, глядя на проплывающие мимо загадочные окна.
   Любопытство взяло верх над страхом, открываю окно, но за ним та же сиреневая мгла, заполнявшая все видимое пространство. Я бросаюсь к второму, к третьему, но везде темно, только в самом конце импровизированного зала светится маленькое окошечко. Шторы сами собой распахиваются, внутри что-то напоминающее храм - горет свечи, поет хор, а влюбленная пара плывет к алтарю. Как же они были прекрасны. Кажется, они созданы друг для друга. Жених нежно поддерживает невесту, а она, грациозно опиралась на его руку. На нем был черный с атласными лацканами смокинг. Платье невесты - вызвало у меня жгучую зависть, нежнейшие газовые рукава, кружева, креп, шелковые розы и парчовые туфельки, отороченные мехом, лайковые перчатки и венок с вуалью. Не знаю, почему я всеми силами пыталась открыть окно и попасть вовнутрь, но все попытки были тщетны. Церемония внезапно закончилась, окно, само - собой отворилось, молодые повернулись, невеста откинула вуаль и бросила букет. Сердце остановилось, в глазах стало темно. Предо мной стояли повзрослевшие Катя и Миша, а брошенный ею букетик упал ко мне в руки...
   Я вскочила, комнату заполнял предрассветный сумерек, сердце бешено стучало, а горький комок встрял в горле, а в газах все поплыло - до сих пор так не научилась плакать. Часы показывали половину шестого, а за окном проплывали тучи - то скрывая, то открывая полную луну, на мгновение мне показалось, что одно облачко не дать, ни взять старая ведьма. В страхе я отвернулась, луна мертвенным светом озаряла комнату, на кровати лежал странный предмет, грань между сном и явью становилась все менее реальной, чтобы не закричать мне пришлось зажать себе рот - поверх одеяла лежал букетик невесты из моего сна. Последнее, что осталось в памяти - огромный кролик с цветами в лапках.
   Солнечный зайчик бегал и щекотал мне нос, а птички за окном устроили утреннюю репетицию большого концерта. Открыв глаза, мне едва удалось удержать рвущийся не свободу крик. Лишь спустя мгновение, показавшееся вечностью, пришло сознание факта, что лежу на полу у окна и смотрю на внутренности стула. Мне стоило великого труда подняться, руки и ноги затекли, отказываясь исполнять отдаваемые сознанием приказы. Ночные страхи улетучились, вещи казавшиеся пугающими выглядели совсем иначе. Разумеется, никакого букета на моей кроватке не было. Принять за него блузку с рюшами и розочками - смешно, а гигантский кролик оказался тенью от висевшей на окне маленькой елочной игрушки - зайчика с морковкой. Стало стыдно - упасть в обморок от детских страхов, как же все изменилась меньше чем за три дня.
   Катя - кто ты? Каждую ночь ты приходишь ко мне во сне. Неужели, между ней и Мишкой есть какая-то тайная связь? Вчера, мне так хотелось рассказать ей все мои догадки про ведьму, про мое превращение и кошмарные сны, но сегодня, думать об этом не могу. Так разом потерять лучшую подругу, а собственно, какое мне дело до их отношений, и вообще, он мне никто, и мало ли, что я про него знаю, здесь он чужой, и мой враг...
   Дверь отворилась на пороге стояла мама:
   - Ты уже встала солнышко.
   - Да мам.
   - Ты сегодня молодец, завтрак готов, мы ушли.
   За эти дни мне следовало привыкнуть, шока, как в первое утро не было, но ощущение, как говорят - не своей тарелке. То, что мне удалось вспомнить про старуху-ведьму, имело большое значение, а солнце и новый день вернули мне уверенность. Главное причина своих злоключений стала обретать конкретную форму, а цель, еще вчера казалась навсегда потерянной, стала реальной. Только бы мне найти ее, а уговорить вернуть мне мой прежний облик я смогу, и ничто, и никто меня не остановит.
   Мне едва удалось проглотить завтрак, как позвонила Катя:
   - Утречка, ты как живая?
   - И тебе того же. Куда я денусь, а ты как?
   - Нормалек, у тебя три минуты.
   - Уже выхожу, пока-пока.
   Казалось все просто - рассказать ей все, что произошло, но как она меня воспримет? Ведь она любит и защищает ту, чьим злейшим врагом я фактически являюсь, да и история с ведьмой и переселением душ больше похожа на бред больного. Нет, когда наконец-то появился реальный шанс вернуть свое тело, все испортить глупой болтовней, ведь на самом же деле я - не девчонка.
   Катя уже подходила к моему подъезду, когда мне удалось, наконец, выбраться из квартиры.
   - Привет!
   Она помахала мне рукой.
   - Приветики.
   - Сашунь, что опять случилось?
   - Ничего.
   - Твои ничего, за последние два дня, меня больше чем достали.
   - Нечего задавать глупые вопросы.
   - Саш, если ты решила с утра поругаться, то у тебя здорово получается.
   - Что еще за "Саш", я, к вашему сведению Александра Борисовна.
   С моей стороны это было откровенным хамством, но что-то в нутрии меня ныло и зудело. Больше всего меня доставало, что Михась мог нравиться Кате или, Катя ему. Бред, какой, ревную сразу обоих - это уже край.
   - Прекрасно, если вам Александра Борисовна, вдруг что-то понадобится, то пишите письма, главпочтамт до востребования.
   - Ща, уже бегу, только шнурки поглажу.
   - Смотри не опоздай, а то на курсы по макияжу запись заканчивается.
   - Настоящую красоту ничем не испортить, но я на зависть не обижаюсь.
   - Так, вам, Александра Борисовна, на конкурс красоты - мисс помой-ка. Мама в детстве про шампунь не рассказывала? Голову иногда мыть нужно.
   Мне было до слез обидно и стыдно, Катя втоптала меня в грязь, ударив по самым больным местам, даже Любка не выдержав начала хихикать.
   - Девчонки, вы чего?
   - Любаш пошли, я сегодня с тобой сяду. Нашей мисс с нами не по пути, ей срочно в СПА помыться и причесаться.
   - Ну и идите, очень вы мне нужды, сами первые прибежите, еще извиняться будите.
   - Александра Борисовна, когда гладить закончите, утюжок выключить не забудьте, а то сгореть можно.
   Едва удержалась, чтобы не разреветься, и зачем мне было нужно ругаться да еще с утра пораньше. Казалось, кто-то дергал за невидимые нити, заставляя меня совершать отвратительные поступки. Всю дорогу до школы шли молча - как чужие. Сема пыталась нас примирить, но не получив поддержки присоединилась к общему молчанию. Любка, как обычно, ничего не поняла, видимо решив, что "милые бранятся - только тешатся", предпочла больше не вмешиваться. Хотелось этого или нет, пришлось смириться, размолвка с Катей была всерьез и надолго. Теперь, когда все мои мысли заняты поисками, хотелось бросить все, и подружек, и школу. Если с первым, проблем уже не было, пункт два реализовать было чуть сложнее, и начинающиеся завтра каникулы, стали для меня большим плюсом.
   Класс был почти пустой, кроме нас пришло еще человек пять. Стоит ли объяснять, что такое последний учебный день, когда все мысли, чувства и желания уже на улице, на катке, а тело все еще приковано к парте. Первого урока не было, и весь класс поделился на группы, решающие свои проблемы. Мальчики бегали по кабинетам пытаясь исправить оценки, девочки обсуждали планы на каникулы. Мы с Катей сели не просто за разные парты, а как можно дальше друг от друга. Люба выбрала Катино общество, предоставив мне возможность наслаждался долгожданным одиночеством. В середине урока совершенно неожиданно нарисовался Михась, он влетел в класс, пыхтя как паровоз, и плюхнулся за учительский стол точно напротив меня. Его лицо сияло, как свеженачищенный чайник, выражая высшую степень удовлетворения. Его-то мне как раз не хватало, внутри меня все закипело, самым первым желанием было запустить чем-нибудь тяжелым по его довольной физиономии, но под руками ничего не было. Отпыхтевшись, он начал сверлить меня глазами, память мгновенно вернула все Катины гадости о моей внешности - это стало последней каплей:
   - Что вылупился, как баран на новые ворота?
   - Было бы, на что смотреть.
   - А ну, прекрати пялиться - похабник.
   - Сашенька, не льсти себе, твой вид вызывает совсем другие чувства.
   - Тоже мне "мачо" - недоделанный, да кому ты нужен, ни одна нормальная девочка на тебя не посмотрит.
   - Ты что такая храбрая, совсем с мозгами плохо стало?
   - Я таки в шпионов не играюсь, и по чужим хатам не прячусь.
   - А это не твоего ума дело.
   - Как же мы завидуем, при полном его отсутствии.
   - Связываться со всякой мелюзгой не хочется, а то, как дам больно.
   - Надо же, Гуревич, Козлову в пресс-секретари записался.
   - Я тебе не Петька, сказал - сделаю, к директору жаловаться побежишь!
   - Ах - ах, какие мы храбрые и сильные, неужели долг вернул?
   - Как была дурой, так ей осталась, не хотел сегодня никого трогать, но ты сама напросилась.
   Перегнувшись через стол, он, пытаясь меня достать, но ухватил лишь за кружевное жабо на блузке.
   - Убери руки - извращенец.
   Что на меня нашло - стоявший рядом чей-то рюкзак, в тоже мгновение слился воедино с Мишкиной головой. Удар был настолько сильным, что Михась перелетел через учительский стол, прихватив с собой гору учебников и тетрадей. Грохот от падения был настолько страшным, что все в классе разом повернулись в нашу сторону. В это момент вошла училка, из соседнего кабинета, и выпученными глазками уставилась на меня:
   - Что у вас тут происходит, девочки? Как вам не стыдно, вас на минуту оставили одних, вы готовы весь класс перевернуть. Если у вас нет урока, то у других...
   - Что вы на меня так смотрите, я здесь не причем.
   - Это я виноват. - пробурчал Миша вылезая из-за стола - хотел взять свою тетрадь и подскользнулся...
   Она мгновенно переключилась на Михася:
   - Имя, фамилия?
   - Гуревич, Миша, но я ...
   - Гуревич, знакомая фамилия, идем к директору, быстро!
   Цепкими пальцами она ухватила его за ухо и потащила из кабинета. Обычно шустрый и ловкий, он не сопротивлялся, и покорно шел впереди ее. Едва училка с Мишей перешагнули порог класса меня, облепили одноклассники, первой, как всегда подскочила Любка:
   - Так ему и надо, не будет задаваться и девочек обижать.
   Подобные возгласы звучали со всех сторон, но меня они не интересовали, только Лешка озвучил вертевшуюся в моей голове мысль:
   - Нет, чтобы Михась так просто дал себя вздуть, да еще взял вину, что-то тут явно не так.
   Наверное, в этот момент, я была похожа на перезрелый томат. Никто не мог знать Михася лучше меня, ему ничего не стоило уйти от такого примитивного удара, а чтобы взять на себя чужую вину? Он своей, никогда в жизни не признавал, всегда умел ловко подставить кого-нибудь. Да, с ним явно что-то случилось. Новых сплетен мне хотелось меньше всего, вчерашнего Петькиного бреда про мои с Катей отношения было достаточно. Все о чем я мечтала - убежать из класса. Мне потребовалась вся моя воля чтобы, демонстративно отвернувшись, предоставить одноклассникам возможность обсуждать случившееся. Катя стояла прямо предо мной, на ее глазах были слезы:
   - Ты! Как ты могла, утром я, а теперь Миша, я не узнаю тебя...
   Ее голос срывался, переходя на всхлипывание:
   - И кого считала своей подругой - теперь увидела твое настоящее лицо.
   Катина реакция стала для меня полной неожиданностью, как объяснить, как сказать, кто я на самом деле? Промолчать было меньшим из зол, но ее слезы рвали мою душу на мелкие клочки:
   - Катюша, ты все не так поняла, между мной и...
   - Не смей произносить мое имя, ты мне больше не подруга. Люба пошли, пусть эта стерва сама решает свои проблемы.
   Она повторила мои слова, ну почему, когда все только-только начинает налаживаться, появляются ненужные проблемы. А, собственно, что так распереживалась, последние три дня только и мечтала, как избавиться от их опеки, за что боролась, на то и напоролась.
   - Ну и валите, скатертью дорога...
   Катя с Любкой ушли, демонстративно хлопнув дверью, что вызвало вторую волну обсуждения моей персоны. Как же они все меня достали, но бежать следом - показать слабость, а в мои планы такое не входило. Неизвестно, чем все закончилась, если бы не прозвенел звонок.
   Дверь школы закрылась за моей спиной, и все препятствия для начала поисков были устранены. Казалось, ноги сами несли меня к моей заветной мечте. Группа старших мальчиков вряд ли привлекла бы мое внимание, если бы не Мишкин рюкзак и куртка. Он в одиночку дрался с пятью старшеклассниками, но какое мне было до него дело? Самым благоразумным было бы пройти мимо, какое мне вообще дело до его проблем. Почему-то мне душу не терзали, а рвали на части кошки. Мало ли, что я ему вчера обещала. Новое ранее не знакомое чувство подсказывало, подталкивало меня к действию. Да, он всего лишь похож на прошлого меня, но если они его покалечат - это же может отразиться на мне. Никакого более умного объяснения придумать не успела. Мишкины противники не ожидали моего нападения. Первый, получил рюкзаком по чайнику, второй, каблуком в пах, третьему, досталось пальцами в глаз. Михась, тоже не сплоховал, вырубив одного из оставшихся, последний сам пустился наутек. Его куртка была вся порвана, да и сам он был, не в самом лучшем виде:
   - Бежим быстрее, что встал как столб, когда они оклемаются, нам мало не покажется.
   Миша смотрел на меня, ошарашено хлопая ресницами.
   - Сашка?
   - Все благодарности потом, совсем тупой, или последние мозги отбили?
   Он подхватил рюкзак, и мы побежали. Старшеклассники быстро пришли в себя, и поняв, что подмога у Михася не такая уж сильная, бросились за нами в погоню. Мне осталось ничего другого, как забежать в родной подъезд - так мы оказались у меня в квартире.
   - Проходи же, не стой в дверях.
   Мишка тяжело пыхтел и как-то косо смотрел в мою сторону.
   - Ты это, я...
   Не находя нужных слов он что-то пытался мне объяснить жестами, постоянно показывая, то на меня, то на себя.
   - Давай куртку - зашью.
   Я же шить не умею, что за бред несу - но, войдя в раж, уже не могла остановиться.
   - Ванна там, вот полотенце, а вот тапки.
   Полный бред! Зачем надо было тащить его домой, что мне теперь с ним делать?
   Миша понуро поплелся в ванну. Стоило ему уйти, на меня, как ушат холодной воды вылили - мы с ним не друзья, и даже не подружки, я, как бы с утра была девочкой, а он - мальчик. Так, куртка подождет, пока он отмывается надо прибрать в комнате, вот будет позор, если он мои труселя или лифчик увидит.
   Когда Михась наконец выполз из ванной, была готова не только его куртка, но и мое терпение готово было взорваться с минуты на минуту. Это были лишь цветочки, меня чуть удар не хватил от кошмара, оставленного им в ванной. Там можно было не просто плавать, там плавало все что могло и не могло одновременно:
   - Горе ты мое луковое, пойдем!
   Мне пришлось отвести его в комнату, и найти что-то подходящее из одежды, а он стоял, и как-то непонимающе смотрел на меня.
   - Ты переодеваться-то будешь или мне до завтрака ждать?
   - А ты, может, выйдешь!
   Черт бы его побрал - он же мальчик, а я-то, кто? Внутри меня все кипело, можно подумать его голым никогда не видела, но объяснять, не было, ни времени, ни желания. Дал же бог мне такое наказание, теперь еще ванну за ним мыть. В луже на полу плавали какие-то тряпочки, меня чуть не стошнило, когда стало понятно, чем они когда-то были. Неужели я могла быть таким же поросенком?
   Мой халатик никак не сходился на его пузике, а тренировочные штаны больше напоминавшие лосины, едва доставали до щиколоток. Мне едва удалось сдержаться, чтобы не рассмеяться ему в лицо, а Мишка покраснел как вареный рак.
   - Я не виноват, у тебя вся одежда такая маленькая.
   Он, смущался, и так смешно шаркал ногой в розовой тапке с помпончиками, до чего же он был похож на Карлсона из старого мультика.
   - Ладно, на сегодня прощаю - мне с трудом удавалось сдержать улыбку - пошли чаям тебя напою.
   Но, Мишка не был бы Мишкой, если бы не почувствовал мое к нему отношение, войдя на кухню, он тут же развалился в кресле этаким барином и хрустя печеньем продолжил разговор:
   - А у тебя ничего - уютно, сама готовила?
   - Нет, в булочной купила.
   - Ты не обижайся - взаправду вкусно, а чего ты за меня впряглась?
   - Жалко тебя, дурака, стало.
   - Ты что думаешь, я сними, сам бы справился?
   - У тебя Мишенька на рожице написано, как ты сам справлялся. Походу, у школы были те пацаны, которых ты на колеса развел?
   - А это не твое дело, и вообще, никто тебя не просил...
   Мишка покраснел и отвернулся, его самолюбие было не на шутку задето, но в тоже время он был мне благодарен, хотя все еще и стеснялся показать, это открыто.
   - Ладушки, когда тебя в следующий раз будут убивать, пройду мимо.
   - Че, сразу на стенку лезешь, спасиб конечно. Кто тебя драться научил?
   - А ты будто не знаешь - я три года в каратэ ходила.
   - Слыхал, но думал - брешут, ты не обижайся, но раньше тебя соплей перешибить было можно, чуть тронь сразу в слезы.
   - Тебе, Мишенька - вообще думать противопоказано.
   - Да, не заводись ты снова. Сегодня твоя взяла! Я - осел. Вас девчонок не поймешь, с вами по-хорошему - беситесь, а по-плохому - жалеть начинаете.
   - Дурак ты, Гуревич! Дураком родился - дураком помрешь.
   - Ты меня спасала чтобы - это сказать? Не стоило усилий!
   - Сам-то кипишь как чайник. Думаю, они так просто не отстанут...
   - Ты, оказывается, тоже думать умеешь...
   Шутка была плоская, но в этом был весь Михась. Руки чесались нашлепать по физиономии, но только рассмеялась.
   - Мишка, Мишка, какой же ты глупый. У Кати двоюродный, ты его знаешь? Если что, могу пару словечек за тебя дурака замолвить.
   - Чего, чего...
   - Я думала ты пацан, а ты ломаешься как девчонка.
   - Прости, не привык я вот так с девчонками, с пацанами проще.
   - Дал пару раз и порядок, так Мишенька?
   - Что я - не человек? Сразу дал, нормальные отношения, а вот с тобой...
   Он покраснел, и, глядя в пол, накручивал на большой палец поясок халатика.
   - Смешной ты, Гуревич, я, между прочим, тоже человек и заметь, не кусаюсь и ни к кому не пристаю.
   - Видал сегодня утром, как ты не кусаешься, до сих пор голова гудит.
   - Сам виноват, давай рассказывай, только все по чесноку.
   - Да, что тут рассказывать, ты и так все знаешь.
   - Опять! я сейчас по настоящему кусаться начну.
   - Ладно, ладно. С чего начинать?
   - С начала, Мишенька, а ты как думал? Нетушки, теперь не отвертишься?
   - Все началось у Костяна на днюхе, сели играть, ну я пару раз выиграл. Рябой, которому ты по шарам заехала, предложил сыграть по-взрослому. Я хотел свалить, а пацаны стали - типа ты че, как девочка, и так далее. Обычно, на слабо не ведусь, не было бы мелких, я б их послал. Дальше, все как по нотам, сначала, мне везло. Хотел выйти, мне сразу дали понять, что играть придется до конца. Короче, развели как последнего лошка. Рябой сказал, что могу, и должок вернуть, и бабла срубить по легкому...
   Ничего нового, как и ожидалось, он не рассказал, меня удивило, что Михась так легко попался, но он всего лишь двенадцатилетний мальчик.
   - Так что ты там, говоришь, за дельце было?
   - Попробуй угадать с трех раз.
   - А мне гадать не надо, у тебя на личике черным по белому нарисовано. Забыл? Зеркальце подать?
   - Если бы не ты...
   - Если бы не я, ты и дальше бы торчал в туалете со своей наркотой, а Рябой доил бы тебя как корову.
   - Я бы только вернул долг...
   - Какой долг? Карточный? Вернул этот, появился бы другой, ты для них лошадка, и с тебя они слезать не собираются.
   - И откуда ты такая умная на меня свалилась.
   - С Луны, Гуревич, с Луны.
   - Тоже мне Сейлор Мун выискалась! Без тебя знаю, но, что я мог, а ты...
   - Да, это я тебя в карты играть усадила, и проиграться тоже я заставила? Может, я тебя колеса толкать заставляла?
   Мишка вновь покраснел.
   - Но сдала-то меня ты.
   - Скажи спасибо, что живым из их компании вышел! Кстати, этот "Рябой" у них типа главный?
   - Не, он так мелочь - шестерка. Там был один пацан, у него кликуха - Кефир. Рябой, пока меня разводил, все время на него косился.
   - Ну, кто они по жизни я узнаю, а с тобой что делать? Домой тебе нельзя и здесь я тебя оставить не могу. Идея! Поживешь у нас на даче, предки недели две туда точно не сунутся, печка там есть и еды всякой целый погреб.
   - Вот еще, я лучше у Васьки перекантуюсь.
   - Нельзя тебе к нему, там тебя в раз вычислят.
   - Да, я у него неделю прятался, и никто не нашел.
   - Я ж тебя сразу нашла, или ты их совсем за идиотов держишь?
   - Но я...
   - Никаких но, или слушаешься меня, или выпутывайся сам.
   Михась пробурчал себе под нос что-то нечленораздельное, но спорить больше не стал.
   Собрав его вещи, мне пришлось оставить его одного в комнате, но буквально через минуту раздался возмущенный крик.
   - Сашка! Куда ты дела мои...
   То, что предстало моему взору, когда открылась дверь - было нечто. Миша стоял голым посреди комнаты и что-то отчаянно искал в куче своих вещей. Увидев меня, он весь покраснел и принял позу футболиста, стоящего в стенке во время штрафного. Цвет моего лица явно был не лучше, не знаю почему, но какие-то внутренние инстинкты заставили и меня отвернуться.
   - Саш, с-спаси-иб! Но там еще были, эти, тр... плавки и-и-и н-носки.
   Он с трудом выдавливал из себя слова, мне сразу вспомнились плававшие в ванной тряпочки. Хорошо, он не видел моего лица, приступ смех мне удалось подавить, но с улыбочкой дело обстояло куда хуже.
   - Я тебе не мама, где бросил - там и ищи, как кончишь, позовешь.
   - Ну, ты, вообще за кого меня... Иди же на свою чертову кухню!
   На этот раз, уже Мишка едва удержался, чтобы не заржать. Что я такого сделала? Слишком много чести трусы с носками за ним собирать. Он еще долго ковырялся в ванной, затем в комнате периодически издавая не самые приличные возгласы. Его поведение откровенно меня раздражало. Неужели, и для меня - это могло быть нормальным.
      -- Мышки, свечки и синяя борода
   Кто только тянул меня за язык, придется ехать с ним на дачу. Хотя, особого выбора у меня не было. Оставить у себя в квартире его было нельзя, отправить к Кузмину или Самсонову тоже, за подъездом наверняка следят. Больше всего доставал тот факт, что поиски ведьмы снова и снова откладывались на неопределенный срок. Когда Михась, наконец, собрался, мне хотелось порубить его на шаурму, а он, еще что-то бубнил себе под нос, явно не имеющее ничего общего со словами благодарности.
   - Может, заткнешься? Ты думаешь, я на седьмом небе от счастья? Делать мне нечего - только с тобой возится.
   - А кто вообще тебя просил...
   - Так, отставить, руки по швам! Сегодня я командую! Пойду первой, ты - по моему звонку. И, чтобы до этого из подъезда ни ногой - понял?
   - Понял, как тут не понять, тоже мне командирша...
   Не заметить соглядатая было невозможно, щуплый парнишка стоял и нервно курил у подъезда соседнего дома, судя по количеству бычков, курил он довольно давно. Сегодня, точно, был день нелепых решений, мне не пришло в голову ничего более умного, чем пойти прямо на него. Когда он меня заметил, то бросил сигарету и побежал со всех ног как будто за ним гнался наряд полиции. Были ли у него сообщники, и куда он побежал, так и осталось для меня тайной. Когда он скрылся за углом дома, продолжать преследование стало бессмысленным. Тем более, что Мишка выбежал из подъезда, так и не дождавшись моего звонка:
   - К чему вся эта конспирация?
   - А к тому, Гуревич, что минуту назад тут стояло чудечко на блюдечке и ждало твоего появления.
   Мишка брезгливо ковырял ботинком втоптанные в снег окурки:
   - Ну и куда мы?
   - На кудыкину гору! На электричку, а ты куда хотел? И давай поживей, если не хочешь пару часиков мерзнуть на платформе.
   Нам повезло - подошли вместе с поездом. Вагон был почти пустой, и мы уселись у окна друг против друга. Мне всегда нравилось смотреть, как меняются за окном пейзажи.
   - Странная ты какая-то не такая, как другие девчонки, я еще осенью на тебя внимание обратил, когда ты Пашку букетом уделала.
   Вести с ним задушевные беседы в мои планы не входило, но просто взять и смолчать, у меня не получилось.
   - Надо же! Так вот почему ты меня убить собрался? Решил - сейчас самый подходящий момент?
   На секунду мне действительно стало страшно, а что если он поехал со мной, чтобы исполнить свой коварный план. С необычайной ясностью в моем сознании возникла картина, как Михась зарывает в саду мое бездыханное тело, завернутое в диванное покрывало. Видимо, мое лицо отражало возникшие мысли, так удивленно он смотрел:
   - Ты действительно думаешь, я серьезно могу вот так взять и кого-то убить?
   - Да, льдиной - так несерьезно голову проломил, а в кусты тоже несерьезно тащил?
   - Да, кому ты нужна - чуток попугать хотелось! Сама же меня постоянно задирала. Я все-таки парень, не могу просто так уступить перед девчонкой!
   - Опаньки, гордость мужская в нем заиграла? За свои поступки мужчина должен уметь отвечать!
   - Так я же извинился, да и какой я тебе мужчина.
   - Да, какой из тебя мужчина? Тюфяк - это у тебя на лбу аршинными буковками написано. Думаешь, сказал прости и все?
   Он долго пыхтел, глядя на свои ботинки.
   - Извини...
   Мой внутренний голос настойчиво подсказывал - это он тебе зубы заговаривает, глупо верить, Михась не может раскаяться, с ним всегда надо держать ухо востро, убить может и не убьет, но гадость обязательно сделает.
   - Ладушки, но смотри, возьмешься за старое - пеняй на себя.
   - За старое? Как ты это себе представляешь? У меня был авторитет, друзья, а что я делаю здесь и сейчас? Ты же все знаешь?
   - Да-да-да, еще скажи, что я во всем виновата?
   - Причем тут ты - это же я с тобой еду, а не ты со мной.
   - Ха, он еще значит, мне одолжение сделал? Проснись и пой, Гуревич! Хватит дурачком прикидываться, я тебя насквозь вижу.
   - А то, что я еду с девчонкой в электричке, на какую-то дачу, где кроме нас никого нет - это как? Может для тебя - это норм, а мне, что делать?
   - Слушай сюда - озабоченный, еще один такой пошленький намек - будешь собирать шпалы за паровозом!
   - Да какие уж тут намеки, без них все ясно.
   - Баран, урод, похотливое животное - ты вообще, о чем-нибудь другом можешь думать?
   - Ты же видишь, что я стараюсь!
   - Продолжишь дальше так стараться, тебе же хуже будет, я не твоя мамочка сопельки вытирать не буду.
   - Знаешь, а ты симпотная, когда злишься.
   Мишка все-таки вывел меня из себя, словесную дуэль я проиграла, но вот так признать и сдаться, после всех его пошлых намеков? Ни за что! Он должен дорого заплатить.
   - Так, Гуревич, свои слюнявые признания будешь делать Людке с Наткой, что-то они тебя спасать не побежали - он рассмеялся, его смех злил меня еще сильнее, чем все его гаденькие намеки - кто на крови клялся меня убить? Может, забыл, кому кулаком в нос тыкал?
   - Саша, причем тут эти чокнутые дуры, в классе должен быть лидер, и я им был, а ты всегда лезла не в свое дело. Тебя бы, я еще стерпел, но всякие Любки и Катьки стали нос задирать. Моему авторитету чуть конец не пришел, а ты всегда была на их стороне...
   - Гуревич, заруби себе на своем тупом носу - они мои подруги, а вот с всякие хулиганы и наркоманы мне не друзья.
   Мишка засопел:
   - Да не наркоман я - как тебе объяснить!
   - Надо же, рискую своей репутацией - спасаю, помогаю, а этот похабник к каждому слову цепляется, вставай уже - приехали.
   Он понуро встал и поплелся к выходу, казалось, что на своих плечах он нес очень тяжелый груз. Похоже, я перегнула палку, не стоило загонять Михася в угол. Мне стало его жалко, при всех своих недостатках в душе он был добрым, всегда приходил на помощь тем, кого считал своими друзьями. Но, он и я - разные люди, если он внешне, чем-то похож на меня в прошлом, то внутри он другой. Прежнему мне, Маша никогда не нравилась. Неужели, он на меня запал? Бред - полный! Нужен мне такой ухажер. К тому же, если я - парень, то о каких отношениях может быть речь. Вспомнился утренний сон, если он вещий, то он и Катя? Нетушки, фиг ему с маслом, а не Катюшу. Что же получается, утром, я ревновала ее к Михасю, а сейчас?
   Когда мы вышли платформа, была пустой, электричка убежала в снежную пелену, а маленькие снежинки, тихо-тихо как бы танцуя, падали Мишке на волосы, а он, нахмурившись, смотрел на бескрайние заснеженные равнины и чернеющий вдалеке лесок:
   - Куда дальше, показывай дорогу.
   Улыбка невольно соскользнула по моим губам, проходя мимо, я молча взяла его за руку, а он в ответ заулыбнулся, и крохотные огоньки вспыхнули в его глубоких черных глазах. Пока мы шли по укатанной дороге, ведущей к деревне рядом с дачным поселком, свежее выпавший снежок только добавлял разнообразия в наше путешествие. С чего вдруг мне пришла в голову идея слепить снежок - не знаю, но это вылилось в настоящее сражение, в котором победа оказалась за мной. Возможно, он специально поддавался, но как же мне было приятно смотреть на его счастливое, раскрасневшееся лицо. Все остальные мысли улетучились сами собой, будто не было словесной дуэли в электричке. Я почти простила ему пошлые намеки, ведь, в чем-то он был прав, мне не следовало ехать с ним вот так вдвоем. Для меня внутри он не был парнем, конечно, он был парнем, но не в этом смысле. Больше чем другом или братом, я представить не могла, а как можно стесняться собственного брата.
   Когда мы свернули на тропинку к дачам, пришлось идти гуськом, Мишка впереди пробивал дорогу, а я плелась следом. Мы почти добрались до нашего участка, как нам дорогу перегородил огромный сугроб, доходивший почти до крыши соседского домика. Миша долго с ним воевал. Наконец вернулся весь мокрый, но счастливый, мне вскрикнуть не удалось, как он подхватил меня на руки и понес по только что проторенной тропинке. Трудно сказать, какие чувства были во мне в этот момент.
   - Похабник, озабоченный, животное! Немедленно поставь меня на землю - но он только пыхтел, продолжая идти вперед, пока не остановился у крыльца - Сейчас же поставь меня...
   Он молча исполнил мою просьбу, улыбаясь, как будто ничего не случилось, и мои слова были ему похвалой.
   - Гуревич, еще раз дашь волю рукам, я не знаю, что с тобой сделаю.
   Войдя в дом, Михась первым делом принялся за печку, а мне пришлось сходить наверх и принести сухую одежду так, как нашу можно было выжимать. Через несколько минут ласковые языки пламени отогревали наши замершие тела. Пришлось силой стаскивать с него промокшие куртку и брюки, а он наотрез отказывался переодеваться.
   - Идиот, ты же весь мокрый, простудишься и заболеешь, а мне потом тебя лечи.
   - Саш, не надо я сяду поближе к огоньку и быстро высохну.
   - Никаких нет, раз я тебя сюда притащила, то должна вернуть живым и здоровым, как я потом твоей маме в глаза смотреть буду, кстати, обязательно ей позвони, волнуется, наверное.
   - Хорошо, я переоденусь, только ты отвернись.
   - Какие мы стеснительные, было бы на что смотреть!
   Мне удалось сделать из простыни нечто подобное импровизированной ширмочки, но о том, что меня ему было видно в висевшее на стене зеркало, поняла слишком поздно. Подсматривать за ним мне в голову не приходило, но чуть обернувшись, поймала на себе его завороженный взгляд. Мое переодевание было практически завершено, однако, меня сильно смущало, что он меня видел.
   - Похабник, ты куда смотришь - животное, а ну, быстро отвернулся.
   - Было бы на что смотреть!
   - Ничтожество, извращенец!
   - Так значит, тебе нравятся полосатенькие?
   Он рассмеялся, мне тоже было смешно и стыдно одновременно.
   - Так ты все видел? Бесстыдник, ну держись, тебе придется дорого заплатить...
   Но что мои кулачки могли сделать с ним, а поступать, как у медкабинета было бы слишком жестоко. Он был действительно намного сильнее меня и если бы захотел, я ничего не смогла бы сделать, но все мои дорожные страхи казались глупостью, а его огромные руки внушали не страх и ужас, как вдень нашей первой встречи, в них скрывалась нежность и надежность одновременно. Я представить себе не могла, что одни и те же руки могут быть такими разными.
   Темнело, и пришлось зажечь свечи, чайник на плитке засвистел, Мишка нарезал хлеб, а мне пришлось полезть в подпол за банками с вареньем и салатами. Спускаясь по шаткой лесенке, мне приходилось в одной руке держать свечку, а второй прикрывать пламя, чтобы гуляющие по домику сквозняки ее не затушили. Колышущиеся и разбегающиеся в разные стороны тени приобретали самые невероятные формы, а спустившись, я как бы преступила границу между мирами. Сырой, пахнущий плесенью воздух подземелья навевал не самые приятные мысли. Вспомнилась Алиса, упавшая в колодец, вокруг меня также были полки, а на них банки. Поставив свечку, я собиралась выбрать нужные, как огромная тень опустилась на меня, я не закричала только потому, что в прямом смысле укусила себя за руку. Огромный паук спускался на своей паутинке между мной и моей свечкой. Не то, чтобы пауки так сильно меня пугали, но этот был настоящим монстром. Вооружившись ножкой от сломанного стула, я попыталась сбить паука, но то ли игра света и тени, то ли какие иные неведомые силы сыграли со мной злую шутку, но вместо паука я сбила свечку и оказалась в полной темноте, если не считать двух маленьких огоньков, которые двигались прямо на меня. Я доказала всему миру, как громко умею кричать. Это был не просто страх, а тот самый панический ужас, лишающий человека способности здраво мыслить. Все, на что мня хватило - зажмуриться, какое еще более действенное оружие было в моем распоряжении.
   Сколько времени мне пришлось бы, таким образом, обороняться от неизвестного мне противника, не знаю, но, неожиданно, я почувствовала яркий свет рядом с собой, а чьи-то руки крепко обняли меня за плечи. Наверное, я умерла - это ангелы спустились забрать меня на небо, или сам Вельзевул поднялся из своей преисподней и дохнул адским пламенем. Потребовалась вся моя воля, чтобы открыть глаза. Пред мной стоял Михась и крепко держал меня за плечи.
   - Извращенец, как же ты меня напугал, я чуть от страха не умерла, и вообще, а ну быстро убрал руки.
   Я со всей силы стукала его кулачками, пока он не отпустил меня.
   - Ты так громко закричала, что я подумал, ты мышку увидела.
   - Придурок, я никогда мышей не боялась, как ты мог такое ...
   Прямо перед моим лицом по крышкам банок бежал серенький зверек с маленькими ушками и длинным хвостиком. В этот момент я узнала, что первый раз кричала не очень громко. Как Мишке удалось меня остановить и не позволить в очередной раз потушить свечку - большая загадка.
   - Так кто у нас мышек не боится?
   Мне было уже все равно, что он про меня думал, я пулей вылетела из подполья, споткнувшись на последней ступеньке и в кровь, разбив ноги. Когда он выбрался вслед за мной вместе с банками, я сидела на стуле, обняв колени, и плакала. Неизвестно, где он нашел аптечку, йод и пластырь. Все мои протесты против его методов лечения успеха не имели, хотя мне таки удалось съездить ему по носу.
   Мы сидели за столом при свечах, и пили чай, Мишкино лицо, озаренное мерцающим светом, казалось загадочным, он напоминал мне горного гнома склонившегося над своими сокровищами, он все еще дулся на меня за разбитый в кровь нос, а мне было стыдно - так опозорится и перед кем! Часы на телефоне показывали половину шестого, если я хочу вернуться, то мне пора переодеваться и выходить.
   - Ну раз ты освоился, я могу за тебя не волноваться - он рассмеялся, как же я была рада, что но простил меня, хотя, мне и пришлось заговорить первой - ничего смешного, я сейчас уйду, а ты останешься...
   - И как ты представляешь себе поход до станции?
   На этот раз краснеть пришлось мне.
   - Но там же нет мышей?
   - Кто знает, кто знает.
   - Мишка - дурак, не пугай меня так.
   - Я не пугаю, но проводить тебя придется.
   - Нетушки, я, что тебе маленькая? Сама доберусь.
   - А если я не успею вовремя прибежать на твой крик?
   - Какой же ты вредный, но только чтобы позвонил, как вернешься.
   Мне пришлось удалиться за ширму, в этот раз зеркала можно было, не боятся - было слишком темно, а свечи почти догорели. Но самый неподходящий момент огромная тень накрыла меня точь-в-точь, как тогда, в подполе, когда я уронила свечу. От неожиданности я вскрикнула и обернулась, но ничего и никого не было, лишь Мишкино хихиканье по ту сторону простыни.
   - Гуревич перестань - уже не смешно.
   Но стоило мне повернуться, как новая тень вставала у меня за спиной, но я уже не боялась, а с интересом смотрела, как одна за другой возникали тени: то зайца, то волка, то кенгуру, то страуса, то жирафа, то бегемота. На этот раз мне уже не удавалось сдерживать смех, а он показывал все новые и новые смешные тени.
   Мы совсем уже собрались выходить, как я вспомнила про ключи от дачи, но их нигде не было - не было, ни на столе не в вещах в которые я передавалась, мы обыскали каждый уголок, но все было тщетно.
   - Саш, а ты их часом в подполе не посеяла?
   И как я сразу не догадалась, я открывала замок, а когда выбегала об него споткнулась.
   - Нетушки, туда я больше не полезу.
   - Ах да, там же мышки, которых кто-то ни капельки не боится.
   Отомстить за мои издевки в электричке у него получилось, и очень жестоко.
   - Никудышный из тебя джентльмен, Гуревич.
   - А какой есть.
   - Мишенька, будь лапочкой - достань ключики.
   - Да не в жизнь. Может, кто-то извиниться хочет?
   - Я знаю, ты добренький, миленький.
   - А еще деревянный, как Буратино.
   - Ладушки, я была не права, ты злой и вредный, как Карабас - Барабас.
   Мишка рассмеялся.
   - Ну, Сашка с тобой точно не соскучишься.
   От обиды мне захотелось ударить его со всей силы, но Миша так ловко вертелся, что не поймай он меня за руку, пришлось бы вспахать носом пол.
   - Хорошо, если ты так боишься, я пойду первым, но искать будь добра сама, Саша - растеряша.
   - Шантажист!
   - Есть, у кого учится.
   - Забыли! Иди, давай!
   Михась открыл люк и спустился в низ. Внутри меня все сопротивлялось, дело было не в мышах и страхах, а в том, что мне приходилось подчиняться чужой воле. Медленно шаг за шагом мне пришлось спускаться по шатающимся ступеням, с ужасом смотря на ряды банок, как будто бы за ними притаилось страшное чудовище готовое в любой момент выпрыгнуть и разорвать меня на мелкие клочки. Замок с злополучными ключами лежал самой нижней ступеньке, прямо у меня под ногами. Какое это было счастье, что я их нашла. Но радость была не долгой. Когда мне удалось поднять пропажу, то Мишка оказалось совсем рядом. Его глаза были точно напротив, и горели странным светом, как тогда на перроне, когда я взяла его за руку. Отсветы пламени исказили его черты, сделав намного старше своих лет, а горло его синего свитера напоминало бороду. Так вот каков его кровавый план! Мне стало страшно, взглянув на ключи, увидела на одном из них странное пятно. Его лицо становилось все ближе и ближе, настолько, что почувствовала его частое дыхание. Мураши забегали у меня по спине. Сознание рисовало апокалипсическую картину того, как он меня душит, а затем зарывает еще не остывшее тело под лестницей. Попытка отойти назад, закончилась падением. Шаткие ступеньки не выдержали, а я провалилась в черную пустоту.
   Первое, что почувствовала, были запахи земли, гнили и плесени. Было очень страшно, но когда все же я с трудом подняла веки, то ничего не изменилось. Вокруг, по-прежнему была непроницаемая темнота, только к боли в спине добавилась боль в затылке. Вдруг, совсем рядом послышалось какое-то шуршание, я попыталась вскочить, но больно ударилась обо что-то твердое. Наверное, все решили, что я умерла, и теперь лежу зарытая в могиле. Подняв руку, я нащупала над собой нечто напоминающее доску, оббитую тканью. Леденящий ужас парализовал мои силы и чувства, шорох повторился - это крысы, сейчас они прогрызут стенку гроба и примутся за меня, в этот момент что-то мягкое коснулось моей груди.
   - Нет!
   Даже звук моего голоса показался мне низким, почти хрипящим - как будто кто-то сдавил мне горло.
   - Очнулась? Ну, ты мастер создавать проблемы, мало того, что лестницу сломала, так еще люк захлопнулся, и свечка как назло потухла.
   Это был Мишкин голос, так значит, меня не похоронили. Я вновь попыталась встать, и снова получила по лбу.
   - Осторожнее, там над тобой полки.
   - Значит, ты не будешь меня убивать?
   - Здорово же ты долбанулась, с чего мне вдруг тебя убивать?
   Естественно, он не будет сейчас меня убивать - его планы гораздо ужаснее. Сознание, что он вот-вот может сделать со мной что-то непристойное, было кошмарнее всех крыс, мышей и пауков вместе взятых. Сама смерть, казалась мне уже не такой страшной.
   - Маньяк - так вот за чем ты меня сюда заманил?
   - Хорош прикалываться, не время и не место!
   - Руку убери - идиотина!
   Михась понял свою ошибку и отдернул руку так, как будто, схватил раскаленную сковородку.
   - Ты вообще, о чем думаешь? Нам выбираться нужно. Другой выход есть?
   - Нечего руки распускать - извращенец.
   - Ты - это, извини, темно хоть глаз выколи, вообще ничего не вижу. Я тебе помочь хотел.
   - Знаю, чего ты хотел - животное.
   - Сашка ты меня вообще-то слышишь? Люк захлопнулся и больше не открывается, отсюда еще выход есть?
   - Нечего на меня кричать! Со слухом, в отличие от некоторых, у меня полный порядок. Была, где-то там дверца на улицу.
   - Там - это где?
   - Опять? Там - где поворот. Справа будут лопаты, а слева дверка. Ее папа на зиму ломом изнутри запирает.
   - Нашел, точно - лом!
   - Ее, наверное, снегом завалило.
   - Ничего поднажмем. Кажется, открывается.
   Узкая полоска света на мгновение осветила проход, и мир вновь погрузился во тьму. Сердце стучало, как кузнечный молот, казалось, было слышно, как кровь течет по сосудам, минуты ожидания показались вечностью, но тут, сверху послышались шаги, люк открылся, и ослепительный поток света хлынул мне в лицо. Когда глаза, наконец, привыкли, то первое, что я увидела, была смеющаяся Мишина физиономия.
   - Вылезай - дитя подземелья, только ключи не забудь, справа на полке.
   Он протянул мне руку, и через секунду я стояла на полу рядом с ним.
   Когда мы подходили к станции, то электричка уже показалась из-за поворота, последние сто метров мы не бежали - летели, точнее, летела я, а Михась - бежал впереди и таща меня за собой. Каким-то чудом, он успел втолкнуть меня в вагон за секунду до того, как двери закрылись. Огни за стеклом медленно уплывали вдаль, его маленькая черная фигурка на заснеженной платформе превратилась в точку, и скоро совсем исчезла за поворотом. Вагон был пуст, лишь в другом конце ехала пожилая супружеская пара. Огоньки в окне то вспыхивали, то ночная мгла поглощала все окружающее пространство. Механический голос монотонно объявлял остановки. Я едва не пропустила свою. На платформе никого не было, но когда я подошла к лестнице, на ней стояла несколько подростков, явно не местных. Один из них преградил мне путь:
   - Куда так торопится красавица.
   - Слышь Череп, оставь ребенка в покое, неприятности нам не нужны.
   - А ребенок очень даже...
   - Клешни убери - придурок!
   - Оно даже говорить умеет.
   - Че, тяжело всасываешь? Тебе же козлу сказали - отвали.
   - Не, оно явно хочет познакомиться...
   - Да пошел ты - урод!
   Приемчик был грязный, но сработал, преградивший мне дорогу парень кубарем скатился по лестнице, прежде чем остальные опомнились, мне в три прыжка удалось преодолеть спуск. Спасительные кусты были совсем близко, если они не знают тропинки, то непременно свернут себе шею, что и случилось. Я почти добежала до ближайших домов, когда за спиной услышала крики вперемешку с отборным матом, но ледяная горка их надолго не задержала, а бежать также быстро, как Мишка, у меня не получалось. Меня почти догнали, спасением стал супермаркет. Вслед за мной они заходить не стали, но и уходить восвояси, тоже не собирались. Ситуация стала безвыходная. До закрытия оставался час, ждать, когда меня выгонят, пряма к ним в лапы, я не собиралась. Сколь-либо вменяемого плана у меня не было. Звонить родителям - нет, только не это, мамуля и так, наверное, места себе из-за меня не находит. Михась бы раскидал их одной левой, но он был далеко. От Семы проку никакого, оставалась только Катя. Утром мы разругались, и она до сих пор не звонила, что делало нашу ссору куда серьезней, чем мне казалось.
   С дрожью в руках мне удалось набрать Катин номер, гудки в трубке казались бесконечными, но когда всякая надежна в моей душе умерла, ее ответ стал шоком.
   - Вы что-то забыли мне сказать Александра Борисовна.
   - Кать, мне...
   - Ваша память Александра Борисовна явно пострадала, утром мы вполне определились в наших отношениях.
   Она отключилась и больше не брала. Ситуация становилась все более критической - народу в магазине становилось все меньше, а мои преследователи по-прежнему ждали меня у выхода. Последний шанс - звонок Любке.
   - Саш - ты, что случилось?
   - Любаш выручай, я в стекляшке, и меня шестеро придурков пасут.
   - Сашунь, не так быстро и все по порядку.
   - Да все просто, на платформе ко мне прицепился какой-то идиот, ну пришлось съездить ему разок - ты понимаешь, а он оказался не один и они за мной побежали. Я в стекляшку заскочила, думала, отстанут, нетушки стоят - ждут.
   - Ты Кате звонила?
   - Да, тока она трубку бросила.
   - Ладушки, жди, я что-нибудь придумаю, сколько до закрытия?
   - Минут сорок.
   Ко мне подошел охранник:
   - С тобой все в порядке девочка?
   - Нормуль! Я, эм, подружку жду - она опаздывает.
   - Через полчаса мы закрываемся, ты ведь в седьмом доме живешь?
   - Да, а откуда вы знаете?
   - У меня там мама живет, если что, я тебя провожу.
   - Спасиб, она уже звонила сейчас придет!
   Есть же добрые люди на свете, и зачем я соврала? Может он совсем не добрый, а какой-нибудь извращенец, не, лучше дождусь Сему. Охрана выпроваживала последних посетителей, когда зазвонил телефон.
   - Стой, где стоишь, мы идем.
   Катя бросила трубку, через минуту они уже миновали мой хвостик и разговаривали с охраной. Неужели их не пустят? У меня не осталось другого выбора, как подойти к охраннику и попросить - их пропустили. Мы вышли, через служебный вход, охранник оказался хорошим дядькой.
   - Так, Александра Борисовна, и что это вас понесло на станцию в такой час?
   - На дачу ездила.
   Катя обнюхала мою куртку.
   - Верю, но что, уважаемая, там забыла?
   - Проверила все ли на месте.
   - Вот только не надо мне врать. Паша видел, как вы с Михасем миленько в вагончике беседовали, а приехать изволили в одиночестве, это как надо понимать - Леди Макбет Мценского уезда.
   - Как хочешь, так и понимай!
   - Это когда мы с вами Александра Борисовна на "ты" перешли?
   - Катюша, прости засранку - это все из-за Мишки...
   Гудок локомотива прервал мои сопливые объяснения, за окном проплывали знакомые дома. Неужели это был всего лишь сон?
   На платформе было полно народу, да и вагон, пока мне снились всякие кошмарики, заполнился почти полностью. Все же, при выходе на платформу, не покидало чувство страха и неуверенности. На лестнице, мне показалось, что меня кто-то окликнул, но кроме напоминающих тени спин спешащих на электричку пассажиров позади меня никого не было. Вот нечистая - привязалась, так мне всю дорогу будет разная чертовщина мерещиться. Страх темным колючим комочком притаился где-то в глубине сознания, и ежесекундно внушал мысль о близкой и неизбежной опасности. Идти домой пришлось обычной дорогой, путь напрямик, через пруды, был закрыт угрожающим плакатом о тонком льде. Подобные вывески никогда раньше меня не останавливали, но сегодня, самый ничтожный риск вызывал у меня панику. Уверенность почти вернулась ко мне, когда прямо у подъезда меня ждала группа очень подозрительных парней.
   - Эй красавица, ты не в этом доме живешь?
   - Неэээт.
   - Странная она какая- то...
   Но их слова уже не долетали до меня, а ноги сами бежали, куда глаза глядят. А глаза глядели на Катин подъезд. Пальцы дрожали так, будто пришлось установить новый мировой рекорд в поднятии тяжестей, и мне едва удалось набрать на домофоне номер Катиной квартиры. Я едва не взлетела от счастья, услышав в динамике ее сонный голос:
   - Кто?
   - Кать, мне очень нужно тебя видеть.
   - Вы, что-то забыли мне сказать, Александра Борисовна?
   Кровь бешено стучала в висках, в глазах плавали круги, что делать я не знала, но оставаться на улице было выше моих сил.
   - Да! И очень много, и если Екатерина Сергеевна сию секунду не откроет, то труп тринадцатилетней девочки будет на ее совести.
   Домофон запищал, и я буквально влетела в подъезд, и судорожно стала давить кнопку лифта, но он почему-то никак не ехал. Как я добежала по лестнице до седьмого этажа - не знаю. На площадке стояла Катя, и я, самым безобразным образом повисла на ней.
   Мне пришлось рассказать ей всю историю, начиная с моего утреннего сна, и заканчивая "придурками" у подъезда. За все время моего рассказа она ни разу ни о чем не спросила, только смотрела на меня квадратными глазами.
   - Если бы я тебя не знала, то решила, что ты просто издеваешься. Михась, чувствуется, крепко тебя приложил. Не знаю, то ли плакать, то ли смеяться.
   - Я к тебе как другу, а ты...
   - Почувствовала, как мне было после твоего утреннего концерта.
   - Катенька - прости засранку.
   В этот момент, у меня были все шансы поучаствовать в кастинге на роль кота из Шрека. Катя купилась, сменив гнев на милость.
   - Ладушки - квиты! Если честно, твои сны меня в тупик ставят. Все понимаю, но пора тебе научиться отделять жизнь от вымысла, мало ли кому, что присниться, а на людей-то, зачем кидаться?
   - Не знаю. Кать, стоит вспомнить, как он с тобой...
   У меня в голове все перемешалось, почему бы не рассказать ей всю правду от начала и до конца? Но, что есть правда? А, если ничего не было - лишь мои сны и фантазии? Вопросов было больше, чем ответов. Ситуацию спасла Катя, оборвав мои несостоятельные бе-ме.
   - С какого перепугу ты взялась Мишку спасать - Она глядела на меня, улыбаясь и плача одновременно - А про меня, как такое могла подумать? Я его с первого дня, как он в класс пришел, терпеть не могу. Скорее утоплюсь, чем за него пойду. Сашунь - я тебя не узнаю! Сколько тебя знаю - всегда была умницей, такого неадеквата не припомню. Ведешь себя как ребенок.
   - Меня - сны еще больше пугают, ведь не угадаешь, когда сбудется. Сегодня, к примеру, никому не рассказывала - не сбылось, а если бы рассказала?
   - Как сказать, откуда я знаю, чем вы с Мишкой там занимались?
   - Кать, как ты можешь!
   - Это, как ты можешь? Вдвоем с мальчиком на даче - веселенькое такое свиданьице.
   - Глупости не говори, мне его жалко стало, он же из-за меня попал...
   - Попал он исключительно по своей инициативе, пусть тебе сто раз спасибо скажет, что вовремя остановили.
   - Я же ему тоже так сказала, а все равно себя виноватой чувствую.
   - Это ваши дела, а я-то здесь каким боком?
   - Катюша, миленькая, только ты можешь помочь!
   - Интересно, чем?
   - Ты как-то рассказывала про своего кузена.
   - И что?
   - У них же тоже есть какие-то свои правила. Этот Рябой с Кефиром Мишку подставили.
   - Саш, и откуда такая уверенность? Ни одному его слову верить нельзя.
   - А я поверила, может первый и последний раз в жизни! Если есть хотя бы один крошечный шанс помочь человеку...
   - Вот только не надо высоких слов, и агитировать меня не надо, есть план - рассказывай не тяни резину.
   - Нам надо встретиться с твоим двоюродным. Если все ему расскажем, то вдруг он сможет чем-то помочь?
   - Гениально! Долго думала? Святая наивность, он тебя слушать не захочет, не то, что помогать.
   - Катюша, я тебя умоляю, давай попробуем - вдруг получится.
   - Сашуня, запомни, только ради тебя. Этого Костика сама пару раз в жизни видела, когда дедушка умер, и в прошлом году, когда его сестрица замуж выходила. Они родителей тогда на свадьбу пригласили. В рядом с ним, Михась -ангелочек с крылышками.
   - Спасибо тебе Катюша!
   - Ты мне теперь по жизни должна будешь. Так ты говоришь, у Михасика синяя борода выросла. Дорого бы я дала, чтобы увидеть эту картину.
   Катя угорала от смеха, а мне так стало стыдно, за все мои глупости, и перед ней и перед Мишкой. Он ведь ни разу разозлился, всячески пытался меня отвлечь, успокоить. Странно, он был совсем не похож на мои воспоминания.
   - Вот уж никогда не подумала, что наша отважная Санька, бесстрашно разогнавшая пятерых старшеклассников, упадает в обморок от простой мышки.
   - А ты, хочешь сказать нет?
   - Я, это я, мне можно. Всегда была уверена, что кто-кто, наша Александра - "коня на скаку остановит, в горящую избу войдет".
   - Ну, это как раз запросто, а там была мышь - живая. Она, между прочим, мне на лицо чуть не прыгнула! Фу - гадость, какая!
   Катя снова начала хихикать. Ее смешки, меня сильно задели, но пришлось смолчать.
   - Слушай, ты, чудо в перьях, родителям-то хоть позвонила?
   - Нет! а который час?
   - Десять доходит, ну-ка быстро иди, звони.
   За всеми переживаниями и треволнениями я не вспомнила о родителях, мне стало стыдно за свое безответственное поведение. Пришлось специально позвонить с городского, чтобы родители знали, что я у Кати дома. Мама не ругалась, но в ее словах чувствовалось, что уже давно беспокоится из-за моего отсутствия.
   - Мамуля, не сердись, пожалуйста, мы с Катей презентацию делали.
   - Домой-то, надеюсь, придешь?
   - Но я хотела у Кати остаться...
   - Солнышко, ты об ее родителях подумала? У них, наверняка, есть свои дела, а вы и так долго сидите. Впереди целая неделя каникул, пообщаетесь.
   - Хорошо, мам, я скоро приду.
   Нечего сказать - скоро, а как быть с этими у подъезда. В этот момент запищал домофон. Катя с кем-то поговорила и вернулась ко мне.
   - Одевайся - лягушка путешественница, пойду тебя провожать.
   Первым желанием было начать ее умолять оставить меня на ночь, но как же мое обещание маме вернуться домой?
   - Катюш, но там эти?
   - Ну, ты ж у нас крутая, утром же никого не боялась.
   - Кать!
   - Кать, что еще за Кать, для некоторых, я - Екатерина Сергеевна.
   На этот раз, уже мне стало смешно.
   - Ой, простите, Екатерина Сергеевна...
   - А вы, Александра Борисовна, если будете дальше ржать, побежите домой галопом в гордом одиночестве.
   С ее стороны, это был жестоко, но мне ответить было нечем. Когда мы спустились, в подъезде нас уже ждала Люба.
   - Девочки, как я рада, что вы помирились, а то утром на вас без слез смотреть было нельзя.
   Катя скорчила такую рожу, что Сема остановилась на полуслове, а в моем положении было лучше соблюдать нейтралитет.
   - Ну, Александра Борисовна, пошли, где там твои гопнички?
   У подъезда никого не было, мне пришлось открыть дверь. Катя зашла первой, а Люба замыкала нашу процессию. На площадке у лифта стояли те самые парни, которые так меня напугали.
   - А лифт не работает, девчонки не бойтесь, мы тут давно стоим, все по лестнице ходят.
   Катюша захихикала, прикрыв лицо ладошкой.
   - А мы и не боимся.
   Она взяла меня за рукав и потащила к лестнице.
   - До второго этажа наша распрекрасная Александра Борисовна, как-нибудь на своих двоих доковыляет.
   Мне было обидно и стыдно. Обидно, так опозориться перед подругами, испугавшись мальчиков, которые замерзли стоять у подъезда и просто хотели, чтобы их пустили вовнутрь. А еще стыдно, за то, что утром, обидела Катю исключительно из-за своих глупых сомнений и предрассудков.
   - Вы как хотите, но я вас не отпущу пока не напою чаем, раз уж я виновата, то должна загладит свою вину.
   - Сашуня, все хорошо, что хорошо кончается, сейчас ты откроешь дверь, и зайдешь домой. Для меня и Любаши лучшей благодарностью будет, если сегодня больше никаких глупостей совершать не будешь.
   Все мои уговоры никакого действия не имели, как не было грустно, но пришлось смириться. Зайдя домой, тут же бросилась к окну, чтобы посмотреть, как они выйдут из подъезда. Провожать Любу Катюша не стала, и у меня, как гора с плеч свалилась, когда в ее окне зажегся свет.
   Во всех сказках третий день переломный, именно на третий день лягушка должна превратиться в принцессу. Со мной ничего волшебного не случилось, если не считать, что влюбилась в Мишку, то есть сама в себя. Последнее, что осталось у меня в памяти, был мой любимый дневничок и наивная попытка записать свои приключения.
      -- Кто он ангел или сам Вельзевул
   Солнечный зайчик щекотал нос, птички решили побить все рекорды по громкости щебетания. До чего же несправедливо устроен мир, именно сегодня, когда можно поспать лишний часок - проснутся не свет, не заря. Какое знакомое чувство, совсем как три дня назад, еще совсем недавно, с этим денем, были связанны все мои планы и мечты. Но, где же они? Почему нет той радости, нет того ощущения свободы, которое всегда приходили с началом каникул. Дверь тихонько отворилась и в комнату заглянула мама:
   - Сашенька, ты как, не замерзла?
   - Доброе утро мамуля - все в порядке, я уже проснулась, сейчас встану.
   - Доброе утро солнышко, если так, то пойду готовить завтрак.
   Она поцеловала меня в щечку и упорхнула на кухню. Я уже почти привыкла и к своей новой комнате, к новому телу, к новой одежде и к ежедневным экзекуциям причесывания с макияжем стала относиться терпимо. Откидываю одеяло, встаю, как же холодно, кажется, кажется, я забыла закрыть окно. Поеживаясь, бегу ванну, как прекрасно стоять под теплыми струями воды. Миша, как он там, один на даче, вот где действительно холодно. Вдруг он уснул, а печка затухла, он же мог замерзнуть или угореть, какая же я дура - нельзя было его оставлять одного. Сердце замирало от мысли, что с ним могло случиться что-то плохое. Надо ехать к нему, прямо сейчас, не откладывая не на секунду. Выскочив из ванной, я начала спешно одеваться, и уже была готова бежать на станцию, когда здравый рассудок взял верх над эмоциями. Было более важное дело, для меня и для него. Сегодня Катюша встречается со своим двоюродным братцем. Она обещала позвонить, как только, что будет известно. Уехать в такой ситуации я никак не могла. Сидя за столом и медленно пережевывая завтрак, никак не могла оторвать взгляда от экрана телефона, но он, как назло мочал. Позвонить самой у меня не хватало духу, мне стоило невероятных усилий уговорить Катю помочь. Ожидание становилось невыносимым, меня разрывало надвое, одна я, давно сидела в электричке по пути на дачу, а вторая, рвала на себе волосы от нетерпения. Какая же Катя противная, могла бы позвонит, или СМСку отправить, но телефон молчал с завидным упрямством. Спит, наверно, засранка, а я страдаю. Мое терпение лопнуло, накинув пальто, выбежала на улицу, но у Катиного подъезда какая-то сила меня остановила. Телефон по-прежнему молчал, и я бесцельно брела, сама не зная куда.
   Как же ужасно, когда ты не можешь ничего изменить, но что, это? Я узнала бы этот дом из тысячи, нет из миллиона других домов. Ведьма! Именно к этому дому, тогда еще мальчик Саша ее провожал. Там во дворе должен быть старинный дом, в котором она жила. Сердце бешено забилось, и ноги сами понесли меня к заветной цели. Арка прохода осталась позади. Вот он! Тот самый старый дом. Как же он изменился! Окна и подъезд заколочены, кровля провалилась в самой середине, лишь дымовая труба одиноко чернела над зияющим провалом. Губы пересохли, а сердце замерло, нет, в этом доме давно уже никто не живет. Проклятая старуха! Она еще раз посмеялась надо мной. Я медленно шла вокруг дома, ища хоть малейшую лазейку, чтобы попасть вовнутрь. В западном крыле был спуск в подвал, дверь прогнила, и висела не на петлях, а на замке. Мне с трудом удалось ее отодвинуть, и протиснутся в образовавшуюся щель. Возможно здесь когда-то был вход в котельную. Обшарпанные ступеньки сохранили следы угля и золы. Снизу тянуло сыростью и холодом. Ощущения не из приятных, вдобавок там было темно. Я долго стояла, не зная спускаться мне или нет, глаза постепенно привыкли к темноте, и любопытство взяло верх над страхами. Спустившись, нащупала выключатель, и долго его крутила, пока в самом конце подвала не показалось светлое пятно. Что скрывала темнота оставшихся комнат мне и думать было страшно. Хотя, что может быть в старом подвале кроме брошенных вещей и дохлых кошек. Источник света был в самой последней комнате. Я никогда не была в морге, но никаких сомнений, о том, куда попала, у меня не было.
   Мысли бешено кружились. Почему, с самого утра, я не могу думать ни о чем, кроме него? И какой бес меня дернул оставить его одного? Как же безрассудно я поступила. Какая же я растеряха, забыла показать ему, где дрова. Миша, наверняка, их не нашел и лег спасть в холоде. Холодный пот прошиб меня с ног до головы. Вспомнила, как однажды осенью, когда папа затопил печку и едва не случился пожар, хорошо мамуля вернулась и вовремя заметила. Он же мог уснуть... В ужасе я закрыла лицо руками, живая картинка стояла перед глазами - пожарные разгребают сгоревшую до фундамента дачу и находят его обгоревшее тело.
   Нет! Здесь его не может быть! Этот дом и мою дачу разделяют десятки километров. Это старая ведьма наводит на меня морок.
   - Слышишь меня? Я не боюсь тебя! Ты меня не запугаешь! Со мной и Мишей все будет хорошо! Оставь нас в покое.
   Уверенными шагами я подошла к каталке стоявшей посредине комнаты и откинула покрывало. Шок был страшнее, чем я ожидала, пред мной лежала та самая старуха. Слово "остолбенела" - было самым подходящим. Но этого было только начало. Ведьма медленно приподняла веки и повернула ко мне свое безобразное лицо:
   - Здравствуй Сашенька. Тебе понравился мой подарок?
   Я много раз мысленно представляла нашу встречу, но никогда не могла найти нужных слов, всегда надеясь, что в нужный момент они сами появятся - они так и не появились. В одну секунду я вспомнила для чего я здесь, но заставить себя сказать хотя бы одно слово, было выше моих сил.
   - Не волнуйся так Сашенька, из тебя получилась премиленькая девчонка, у тебя отбоя от женихов не будет - я тебя обещаю.
   - Нет... Я не хочу, верни мое прежнее тело, я хочу быть самим собой... Хочу быть мальчиком.
   Мне не хватало воздуха, казалось, он стал жидким и липким, как будто пытался говорить под водой.
   - Я же тебя Сашенька предупредила - только одно желание.
   - Но... Нет! Ты можешь! Ты должна...
   - Ты снова хочешь стать грубым, злым и жестоким? Хочешь, чтобы тебя все боялись? Хочешь доставлять людям боль и страдания?
   - Нет! Я все понял! Я буду другим! Нет! Я просто не смогу быть прежним! Клясться и обещать я не буду, клятвы много раз нарушал, а обещания не выполнял.
   - Поздно Сашенька, умерла я. Ты же сам пожелал - "чтоб ты сдохла" - на прощание.
   Слезы сыпались из глаз, но я их не замечал, опустившись на колени продолжал умолять:
   - Бабушка миленькая, я все понял, я уже не тот, кем был, и никогда не буду прежним.
   - Конечно, Сашенька, не будешь - уж я об этом позаботилась.
   Обида и безысходность сводили меня с ума, на что я надеялась, что поплачу, и смогу ее разжалобить, и она тут же вернет мне прежний вид? В висках сдавило, а перед глазами пролетала вся моя прежняя жизнь. Пол подо мной потерял прежнюю твердость, а я падала и падала. Передо мной проносились самые отвратительные моменты моей "прежней" жизни. Что это значило? За мной пришли? Я падаю, а не взлетаю, значит за мной пришли оттуда? Нет, так не должно быть, я же стала другой, да и в жизни прежнего Саши было не только плохое. Судорожные попытки вспомнить хоть один хороший поступок, ни к чему не приводили...
   Нет, нет, нет! Вспомнила! Тогда еще бабушка жила с нами, соседская кошка забралась не дерево и боялась слезть, а ее хозяйка, как же ее звали? Таня? Да, Танюшка, стояла и плакала. Сашка, как истинный джентльмен пяти лет отроду, влез на дерево и снял кошку, которая в благодарность расцарапала его с ног до головы. Картинка на мгновение ожила - сияющий от счастья и гордости мальчик, и целующая его в окровавленную щечку девочка.
   Бух! Упала в сугроб. Ярко светило солнце. Катюша, смеясь, протягивает мне руку, встаю, инстинктивно оборачиваюсь, в паре шагов от меня Михась, а с неба падает огромная ледяная глыба. Снова темнота и тишина, серое бесформенное пространство все больше и больше напоминает коридор с дверями по правую и левую стороны, лишь в самом конце - светлое пятно и серебристый профиль на его фоне. Ноги сами несут меня навстречу судьбе, а он протягивает руку. Как же он прекрасен! Давид, готовящийся поразить Голиафа, не так красив и грациозен. Мне всегда нравились красивые тела, Михасю до него, как до неба. Каждая линия, каждое движение, выдают в нем срытую мощь и силу. Но кто он? Ангел, или демон, явившийся, чтобы поглотить мою душу?
   - Добро пожаловать! Я давно жду тебя.
   Он протянул мне руку, а я, с необычайной легкостью, положила не нее свою ладошку. Его глаза - голубой и бирюзовый светятся необыкновенными искорками, а я никак не могу понять, что в них горит - божественная доброта или коварное лукавство.
   - Так вот ты какая - Сашенька.
   - Кто вы?
   - Разве ты еще не догадалась?
   Он вел, где-то тихонько играла музыка. Мы кружились раз-два-три, раз-два-три. Вальс вскружил не только мое тело, но и голову. Как прекрасно вот так порхать в вихре танца. Я ощущала себя бабочкой перелетающей с цветка на цветок. Мы действительно взлетели, пол зала остался далеко внизу, а мы, продолжали кружиться, как мотыльки, вокруг огромной люстры подымаясь, круг за кругом, все выше и выше. Жаль, что со мной нет Кати, это же ее любимый вальс. Откуда на мне бальное платье? Неужели это лишь сон? Обернувшись, почувствовала, что моя рука выскальзывает из его объятий. Потеряв точку опоры, я начала падать. Сверкающий в пламени тысячи свечей, натертый до зеркального блеска паркет приближался с неумолимой быстротой.
   Финальной точкой моего падения стал пол рядом с кроватью, а музыка, оказалась телефонным звонком. Звонила Катя и не первый раз:
   - Сашка, спишь? Я тут спозаранку твоими делами занимаюсь. Вот как с тобой о чем-то договариваться?
   - Прости Катюш, мне опять приснился очень странный сон.
   Катя чуть не покатилась от смеха:
   - Надеюсь, в этот раз меня не зажарили каннибалы? Сашка, Сашка, какой ты все еще ребенок. Но сегодня твой день, я с первого раза дозвонилась, и он хочет с нами встретиться, с нами, с обоими. Так, даю, тебе полчаса на сборы и ни минутой больше.
   Она положила трубку. Родители давно ушли, и мне пришлось все делать самой. Видок у меня был похлеще, чем в первый день. Туш щипала глаза хоть плач, единственная приличная юбка совсем не подходила к единственной глаженой блузке, но хуже всего был бюстгальтер, старый мамуля выбросила на стирку, а новый, колол, давил, а главное, совершенно не прилично торчал из-под кофты. Идти в таком виде в гости, да еще к парню. Нет! Скорее умру, но из дома не выйду. Про Мишку и все свои ночные кошмары, думать забыла. Вообще кто он мне, даже не друг, путь сам выпутывается, как знает. Сейчас позвоню Кате. Я долго стояла у телефона - думала чего бы соврать. Катюша позвонила первой, хуже всего не по телефону, а в дверь квартиры.
   - Летницкая, ты открывать будешь? Я не собираюсь до завтра твою дверь сторожить, и не говори, что не слышала. Конспиратор из тебя никакой - сопишь на весь подъезд.
   Дверь пришлось отрыть.
   - Ба, ну ты даешь подруга!
   - Кать, я сейчас, я мигом.
   - Не, Сашунь, мигом не получится, тебя отмывать неделю надо.
   - Ты там долго издеваться надомной будешь, раз зашла так помогай!
   Скажи мне кто такое, я бы обиделась до конца жизни, а она просто засмеялась, и пинками загнала меня в ванну. Не обращая внимания на мои весьма бурные протесты, засунула меня под кран и стала мыть.
   - Тебе Сашуня не только личико, но и ротик с мылом помыть не мешает.
   Как же мне обидно, хотелось ответить в том же стиле, но Катя права, все наши ссоры из-за моего длинного языка, подобно Мери Эн, я или говорю, что думаю, или говорю, а потом думаю. Когда-то давно мальчик Саша гордился своей рассудительностью и немногословностью - сказал, как отрезал и никаких возражений. Что же с ним стало? Я приписываю людям свои глупые страхи, завожусь на любое слово с пол-оборота. Обидно было сознавать, что начинаю копировать Любку с ее вечной язвительностью и неуместными комментариями. Но Сема, потому и Сема - ей можно. Никто в классе не обращает внимания на ее слова, а Маша - была совсем другой. Не помню, чтобы ее хоть раз пробило на словесный понос.
   Тем временем Катя закончила водную экзекуцию:
   - Вот так намного лучше, чистенькая, розовенькая, как поросеночек.
   - Катюша, что я такого сделала - это все из-за Мишки, да?
   Катя нарочито громко рассмеялась.
   - Ну, ты, Сашунь, даешь! Точно про тебя Любаша сказанула, "прям чужая".
   - Я же извинилась, не знаю, как ты бы себя чувствовала, если бы тебе такой льдиной, да по голове...
   - Слышь, радость моя, задрала ты уже со своей льдиной! Научись отвечать за свои слова. Если я тебе мешаю - могу уйти.
   - Нет, совсем не о том. Я другое хотела сказать. Мишка, и все что с ним, мне вообще глубоко фиолетово. Ты для меня в тысячу раз важнее! Не хочу ссориться из-за всяких придурков.
   - Сашунь, ты как-нибудь определись. Если тебе уж так фиолетово, то и братика моего не стоило напрягать?
   Внутри все закипело, помогать, чтобы этим попрекать! Взгляд случайно упал на зеркало - мама родная, с такой стороны я себя никогда не видела. Уши горели, зенки красные, под ними огромные черные мешки, губы - два лопуха. Увидь ночью, испугалась бы до смерти, как только Катя меня терпит. Что я делаю, ее слова обидные, но справедливые, она лишь сказала правду. Это я, превратилась в жалкое ничтожество, окончательно запутавшиеся в своих желаниях. Кто я на самом деле, что от меня осталось, за три дня потерять все, чем раньше могла гордиться. Куда делась вся моя вера в себя, все, что было для меня важным - исчезло, осталась самовлюбленность и напыщенность. Но по-прежнему считаю себя центром вселенной, вот сейчас, я пытаюсь доказать, что Катя и весь мир существуют только ради меня. А я, ноль, пустышка, мыльный пузырь - пух, и нет ничего, одна сырость.
   Мои руки пальцы, они стали прозрачными, я видела сквозь ладонь, а в зеркале осталась лишь бледная тень. Так вот, суть этого мира, я существую, пока верю, верю в себя, верю в Катю, Любу, Мишу. Нет! Я еще не сдалась, я должна, могу. Катюша поверила мне, поверила в меня, я не имею права предать ее, а всю свою гордость и честолюбие надо спрятать до времени, и подальше.
   - Вчера мы все решили, мы обе знаем, почему и зачем мы это делаем. Я больше не хочу проходить через все эти разборки. Надеюсь, я для тебя все еще что-то значу?
   Голос дрожал, и я с трудом сдерживала себя, чтобы не сорваться в рев. Во взгляде Кати что-то изменилось, ее глаза из холодных, стали мягкими.
   - Так оно и есть, иначе, меня бы давно здесь не было.
   - Если сейчас мы все бросим, то поступим, как он со всеми поступает, а я не хочу быть такой, как он...
   Все-таки расплакалась, какая странная защитная реакция организма, но сквозь зеркало на меня смотрела, пусть зареванная, но живая девочка, а не готовый исчезнуть безликий призрак. То ли мои слезки ее растрогали, то ли мои слова, но Катя не стала дальше обсуждать мое поведение, а просто вытерла мня полотенцем.
   Ну почему, у меня ничего не получается, как у нее, за пару секунд Катюша закрыла тональником мои мешки, пара штрихов там, пара тут, и в зеркале на меня смотрело не чудо-юдо, а милая симпатичная мордашка. С одеждой она решила еще быстрее:
   - Так, особо прихорашивать тебя не буду, а то мой братец падок на плаксивых девиц.
   Я захихикала, хотя и было очень обидно:
   - А какой он?
   Катя улыбнулась:
   - Ну, чувство юмора к нам вернулось - это хорошо! Он - сам бог! Но если по чесноку, то и думать забудь, большего ловеласа свет не видывал. Мне иногда кажется, что он просто мстит всему женскому роду.
   - Нужен он мне очень.
   - Ты его просто не видела, это тебе не Михась.
   - Кать мне всего тринадцать, а ты про каких-то парней мне толкуешь, тебе самой не смешно?
   - Сашунь, смеяться будем, если у нас действительно все получится.
   - Катюша, все обязательно получится, ведь мы с тобой вместе будем очень стараться.
   Катя ничего не ответила, только улыбнулась. Пока я надевала куртку и сапоги, она с кем-то говорила по телефону:
   - Ну, все, он нас уже ждет, идем быстрее.
   Дороги она не знала, поэтому часто спрашивала у прохожих какой это дом или улица. За то я узнала сразу, ноги сами собой пошли через арку, увиденное лишило дара речи, картинка из сна была настолько правдоподобной, что дух захватывало. Старый дом смотрел на меня слепыми глазницами заколоченных окон. Провал в крыше казался черной дырой засасывающей в себя мое существо. Спасибо Кате, она силой вытащила меня обратно и вернула к чувствам:
   - Саша, очнись! Что с тобой с самого утра такое? Вон его дом, нашла наконец.
   Она указала рукой на старую общагу на краю оврага:
   - А теперь, слушай внимательно, что у него на уме я не знаю, и еще меньше понимаю, зачем ты ему понадобилась, не на какие свидания тет-а-тет не соглашайся и номер телефона ему не давай, пусть мне звонит.
   - Да, ну, тебя Кать, я еще пока в своем уме, мы же пришли, чтобы помочь Мишке, и никакие неприятности нам не нужны.
   - Вот и умничка, расскажи все как есть, главное, без соплей, мне совсем не улыбается, чтобы этот жлоб еще стебался над моей подругой.
   Никогда раньше не видела Катюшу, так по-боевому настроенную. Вряд ли она так сильно озабочена моральным обликом своего двоюродного, неужели, это все из-за меня? Вот уж глупости, мне-то уж точно никакие парни не нужны. С Михасем там все ясно, он и я - мы как бы одно целое, обижаться на себя было бы смешно. Костик - совсем чужой мальчик, в конце концов, какие у меня с парнем могут быть отношения... Плавный ход моих рассуждений нарушила Катя. Она втолкнула меня в темный коридор с дверями по правую и левую стороны, лишь в самом его конце - светлое пятно и серебристый профиль на его фоне. Ноги отказывались идти, но Катя с завидным упорством продолжала толкать меня по направлению к силуэту, который превращался в парня. Уже второй раз, картинка из моего сна оживала на моих глазах. Нет, в жизни он был намного прекраснее - сам Аполлон мог бы позавидовать такой внешности:
   - Добро пожаловать! Я давно жду тебя.
   Он протянул мне руку, а я, я положила не нее свою ладошку, глаза у него были действительно разные - голубой и бирюзовый, только наоборот, как в зеркале, и ангельская улыбка
   - Так вот ты какая - Сашенька. Прости, что я вот так с порога, меня зовут Константин, проходи, не стесняйся.
   Катя, что-то буркнула типа - "приветики", и стала раздеваться, а я стояла как зачарованная и смотрела, на бога воплоти. Она тихонечко толкнула меня локтем в бок:
   - Не стой столбом, не в музее.
   Костя, заметив мое смущение, улыбнулся, помог мне снять куртку и проводил в комнату. Катя ошиблась, было трудно поверить, но обстановка, правда, напоминала музей. Вся его комната была забита антикварной мебелью. Первым в экспозиции выступал лакированный шкап на гнутых ножках с инкрустациями на таких же выгнутых дверцах, далее следовал туалетный столик достойный будуара Марии-Антуанетты. У самого окна стоял секретер, возможно, именно на нем Фауст подписывал договор с Мефистофелем. По другую сторону от окна красовалось огромное кожаное кресло, за ним шел резной буфет с дельфинами, бегемотами и совсем диковинными чудищами. Сразу вспомнилась сказка про пастушку и трубочиста. Козлоног в числе, покрывавших его многочисленные ящички химер, отсутствовал, а вот китайский дедушка - мерно покачивал головой, укоризненно смотря на нас с верхней полки. Завершал кавалькаду видавший виды диван. Наброшенное покрывало целомудренно прикрывало большую часть его тела, он видимые фрагменты говорили о его давней и богатой истории, в которой были многочисленные коты, собаки и маленькие проказники, оставившие на его внешности свои неповторимые отпечатки. В углу стояло нечто, чему я не смогла дать точного названия, заваленное книгами, статуэтками и канделябрами. Сердце комнаты венчала огромная люстра, предававшая своей театральностью гротескный колорит всему уважаемому собранию. Одет хозяин был, совсем не как парни его возраста - классический костюм, лаковые туфли и галстук бабочка. Катю ни его вид, ни обстановка почему-то не шокировали, а вот мне было совсем не по себе. Неужели есть связь между ним и старухой-ведьмой? Все попытки убедить, что я в очередной раз переоцениваю свои сны, не имели успеха. Он усадил меня в кресло, а Кате жестом показал на стоящий напротив стул, а сам расположился на диване.
   - Ну, дамы, чем обязан вашему визиту?
   - Будто, сам не знаешь? И не нукай, мы тебе не кобылы!
   По выражению на Катином лице было ясно, что она едва сдерживается, а вот лицо хозяина выражало полную скуку и безразличие в ее адрес.
   - Милейшая кузина, вы так и не представили мне гостью, а посему, ваш покорный слуга может только догадываться, какая крайняя нужда привела двух столь прелестных особ в его скромное жилище.
   - Ах, сударь, простите, не уразумела - моя школьная подруга Александра Летницкая, прошу любить и жаловать. Может, прекратишь кривляться, тоже мне - денди лондонский.
   - Что у вас за манеры мадмуазель, девушке из приличной семьи, не подобает так себя вести, что может подумать моя гостья?
   - Слышь, не хочешь помочь скажи прямо - мы уйдем, нечего морочить Саше голову, на твои фокусы она не клюнет.
   Суть их беседы мне и правда была не понятна, но касаемо стойкости, в мой адрес Катя преувеличила. На его фокусы я таки клюнула, поэтому сидела с отпавшей челюстью, и смотрела на Костика, как кролик на удава. Он повернулся ко мне и громко рассмеялся, был ли его смех показным или искренним - не знаю. Мое лицо все горело, и единственное, на что у меня хватило ума, отвернутся от его пронизывающего взгляда. Где-то в глубине души я уже сожалела о своей просьбе, и стало стыдно, что по моей вине страдает Катя.
   - Ладно, сестренка, прости, у вас были такие загруженные лица, что захотелось чуточку взбодрить. Запомни, самые серьезные проблемы надо решать с улыбкой. Котенок, ты уж не обессудь, но я привык слышать истории из первых уст.
   - Сашунь, ты не переживай, у моего братца такой тонкий юмор, что его почти не видно, расскажи еще раз все, что рассказывала мне.
   - Кать, все норм, а с чего же мне начать?
   Никогда в жизни у меня не было затруднений в общении, казалось, что проще пересказать коротенькую историю, но речь шла о человеке, который был для меня очень важен. Я понятия не имела чего же начать, и главное, не могу, не имею права показать свои чувства, а Костик, вдобавок, как-то ехидно смотрел на меня. Проще выйти раздетой перед всем классом, чем вот так, при первом знакомстве, обнажить душу перед совершенно чужим человеком, да еще таким симпатичным. Пауза слишком затянулась. Интересно, на кого я была больше похожа - на помидор или вареного рака?
   - Чувствую, моя миленькая сестренка много интересного обо мне рассказала, но смею заметить, что я и вполовину не так хорош, а главное, я не завуч и не классная дама, мне можно рассказывать все, ничего не стесняясь.
   - Ну, как бы в классе есть мальчик... Только он мне совсем не нравится! Противный такой, всегда всех задирает, у него своя банда есть... Короче, его с колесами поймали. Теперь, он должен дилеру...
   Костя улыбнулся, но, ни его слова, ни улыбочки не добавили мне уверенности, я иначе представляла этот разговор - это урок за мои издевки над Мишкой.
   - Это его проблемы! Я совсем не причем - он сам виноват! Должен спасибо сказать, что попался, потом, ему же хуже было бы... Вот, что мне теперь с ним делать? В смысле, ему делать?
   Он едва сдержал улыбку:
   - Ты меня спрашиваешь? Сашенька, нет ничего плохого в том, что плохие мальчики нравятся хорошеньким девочкам. Безусловно, ты поступила правильно, но мне очень важно знать, что за мальчик, и что за дилер, иначе я ничем не смогу помочь.
   Его голос успокаивал, а взгляд стал добрым и мягким, после всех сказанных мной глупостей, он не только не обиделся, наоборот, всеми силами старался поддержать меня. Запинаясь и повторяясь, кое-как рассказала все, что знала о Михасе, его банде, носорогах, Рябом и Кефире.
   - Кефир? никогда не слышал, Рябых я троих на районе знаю, а вот Кефир, есть один малолетка, то ли Никифор, то ли Никифоров.
   Костя, казалось, рассуждал сам с собой, а потом повернулся к Кате:
   - Извини сестренка, я, правда, не знаю чем помочь.
   - Стоило ради этого звать? Саш, бери вещи уходим.
   - Какие же вы барышни не терпеливые. Вам все подавай сразу и на блюде! Так только в женских романах бывает. В жизни все куда прозаичнее и сложнее. Попробую, пробью, кто на районе колесами банчит. Есть у меня на примете один кореш - может знает кого. Ты покуда чайку сваргань. Надеюсь, никуда не торопитесь.
   Кухню, в его антикварном жилище, заменяла микроволновка и электрический чайник. В буфете, на котором все это стояло, Катя обнаружила премиленький чайный сервиз с игривыми сценками в стиле французских маньеристов, заварку в деревянной коробочке и кучу всяких печенюшек. К процессу заварки меня не допустили, и я бродила по комнате, сделав парочку открытий. Первым, был кабинетный рояль - то самое нечто накрытое пледом, а вторым, стал очень странный чемоданчик, именно за изучение этого "чуда" я и была поймана с поличным:
   - Нравится? Патефон - редкая вещь, хочешь послушать?
   - Да, а что он делает?
   - Минуту терпения и сама все увидишь.
   Он поднял крышку, достал очень странную кривую ручку, в этот момент в моих глазах он был, почти, сказочным волшебником. Он вставил ее в неприметное отверстие и несколько раз со скрипом повернул, затем из внутренностей комода достал бумажный конверт с черным, сверкающим диском, и установил его на круглую бархатную подушечку. Посередине диска была выцветшая бумажная наклейка с причудливой картинкой и надписью на неизвестном мне языке. Пока, я пыталась понять, что же это все могло значить, Костя повернул какой-то рычажок, диск завертелся, а из глубины чемоданчика послышались щелчки, шипение, и совершено неожиданно для меня, заиграл оркестр - это был вальс, тот самый с Катиного телефона и моего сна. Он необычайно нежно взял меня за руку и повел, а я подобно заколдованной принцессе кружилась вслед за ним. В какой-то момент мне показалось, что огромная люстра посреди комнаты стала приближаться, а мы с каждым новым па взлетали все выше и выше.
   Музыка остановилась также внезапно, как и началась, "чудо" именуемое патефоном вновь издавало лишь щелчки и шуршание.
   - А ты прекрасно танцуешь, вот никогда не думал, что моя сестренка приведет партнершу, у которой мне стоит поучиться.
   Он улыбнулся широкой, голливудской улыбкой, а я, чувствовала себя Джулией Робертс. Будь на его месте Ричард Гир, он бы произвел на меня меньшее впечатление. То, что я умею и могу многое, о чем раньше не подозревала - не вызывало у меня прежнего смущения, а вот Костина похвала вогнала меня в краску до самых кончиков ушей. Катин голос вернул меня в реальный мир, а ведь я почти забыла о том, что мы пришли вдвоем, а главное, зачем мы здесь.
   - Мы чай пить будем или как?
   Костя как галантный кавалер расшаркался, взял меня под ручку, и мы пошли к импровизированному столу, еще в самом начале заметила, что в комнате, при обилии вещей, чего-то не хватает. Мне бы никогда в голову не пришло такое использование рояля, но Катюша, не найдя ничего более подходящего, заменила стоявший на нем хлам чайным сервизом. Все было безумно вкусным и чай, и печеньки, но ни я, ни Катя этого не заметили. Стоило мне посмотреть на Костю, как я получала от нее хорошего пинка. Катин взгляд не менее красноречиво описывал, что меня ждало после нашего ухода. Не то, чтобы я совсем не понимала причин ее гнева в мой адрес, мне все ее опасения казались сильно преувеличенными, и никакого криминала в своем поведении я не видела. Наше чаепитие прошло при гробовом молчании, съев одну печеньку и недопив чай, я быстрее отошла подальше от Катиного сверлящего взгляда. Катя напротив еще долго смаковала угощением не сводя глаз с меня и Кости. Затянувшаяся пауза ставила всех троих во все более неловкое положение, но моя подруга упорно не хотела этого замечать, хозяин не выдержал первым:
   - Сашуня, сестренка мне рассказывала, что ты прекрасно играешь, а я вот купил по случаю инструмент. Не поверишь, не знаю, в каком он состоянии?
   - Костя, Саша не настройщик и не рояльный мастер, оставь, наконец, ее в покое.
   - Катя - права, но сыграть что-нибудь я могу попробовать.
   Катя чуть не уронила чайник, когда я открыла крышку и провела рукой по клавишам, инструмент был не только в полном порядке, но и прекрасно настроен. Стараясь не смотреть ей в глаза, я выдвинула из рояля стульчик. Спиной ощущала прожигающий насквозь Катин взгляд. Зачем я все это делаю, почему я испытываю такое удовольствие от ее бешенства? Вчера, приревновала ее к Мишке на пустом месте, а сегодня, я сама веду себя совсем неподобающе для девочки, а тем более для мальчика. Да, он красивый, симпатичный, но я же не могу в него влюбиться, в конце концов, я сама - мальчик. Дом нашелся, значит, старуха ведьма должна найтись. Лешкин был прав - не могу и часа прожить, не найдя себе новых приключений, но что же мне сыграть? Память вернула в мой первый вечер, в день моего рождения, как я второй раз наступаю на старые грабли, и кто меня только тянул за язык. Какое же чудо спасет меня в этот раз. Реальность превратилась в сон, или наоборот, но я играла, единственную и неповторимую мелодию, как и три дня назад.
   Костик театрально захлопал, сорвал с окна ветку герани и опустился на колено, преподнося ее мне.
   - Вы бесподобны! Нет, вы божественны! О прекраснейшая из муз, спустившаяся с Олимпа, вы навеки похитили мое сердце.
   - Слышь, ты Дон Хуан, кончай стебаться! Я твои шуточки знаю, а Сашка может принять за чистую монету.
   - Ах, моя милая кузина, ты мне такую малину о... испортила, одним словом.
   Неизвестно чем бы закончился их разговор, если бы не раздался звонок, он снова вышел и долго разговаривал.
   Стоило Косте удалиться, Катюша набросилась на меня:
   - Сашка, ты в своем уме? Ты что засранка творишь? Это тебе не Лешка и не Михась! Хихоньками, да хахоньками не отделаешься. Ку-ку, вернись на землю, у него таких "муз" целый толковый словарь.
   - Кать, думаешь, я не понимаю...
   - Ты, вообще, что-нибудь понимаешь? Костик не домашний мальчик! Думаешь, вот все это он на честно заработанные купил? Очнись, у таких как он серьезных чувств не бывает, поматросит и бросит, как только новая подвернется.
   От Катиных слов меня едва не вывернуло наизнанку. До сих пор я не осознавала той реальной опасности, которой подвергаю себя и ее.
   - Что ты меня как маленькую поучаешь, сама все понимаю.
   - Ой, какие большие стали, ты челюсть с пола подбери, а то потеряешь ненароком.
   - Нужен он мне с бантиком, мы сюда вообще за другим пришли...
   - Вот и молодец, что вспомнила, а то воспарила. Быстро одевайся, а то, еще каких дел натворишь, думаешь, он меня слушать будет...
   Костя вернулся, от удовольствия потирая руки.
   - Ну барышни, у меня две новости одна хорошая другая плохая, с какой начать?
   - С плохой.
   - Плохая, с пацанами ему полюбасику перетереть придется, а вот хозяину дури, я глазки чуток приоткрыл, так что кроме местных шавок никто на вашего Михася не наедет... А вы что, уже уходите?
   - Да, Костенька - уходим, Сашеньке плохо стало, ей на свежий воздух нужно, а то сейчас в обморок на радостях упадет.
   Катя схватила меня за рукав и выволокла из комнаты, мы бежали по коридору, затем по лестнице и только на улице остановились, чтобы отдышаться и одеться.
   - Чтобы я к нему еще раз с чем-то пришла!
   - Кать, что случилось? Что мы так рванули как на пожар, ни здрасьте, ни тебе до свидания, даже спасибо не сказали.
   - Ты скажи спасибо, что легко отделались, Костя никому просто так не помогает, у него везде свой интерес. Сейчас, "ты" - его интерес. Что встала, идем и чем быстрее - тем лучше.
   Я попыталась что-то промычать, но Катюша слушать меня не стала. А меня, как принца датского, мучил вопрос рассказать ей про мой сон и странный дом, рядом с Костиной общагой, или нет.
      -- Зимнее купание, простуда и загадочная тетрадь
   Сумерки медленно поглощали город, один за другим загорались фонари, оставляя желтые круги на почерневшем истоптанном снегу, первые робкие снежинки кружились в их лучах, создавая неповторимую, волшебную атмосферу. Катюша была почему-то печальная, и мне от всего сердца захотелось сделать что-то необыкновенное, чтобы развеселить ее, но что, я никак не могла решить. У тропинки, ведущей к ее подъезду, мы остановились:
   - Дома скучно, и делать не чего.
   Что это, приглашение на свидание, или экстравагантное прощание? Парочка самых любопытных снежинок зацепились за ее реснички, а в огромных карих глазах блестели хрустальные бусинки. Никогда раньше я не видела Катюшу такой, она всегда стоически переносила любые невзгоды, выпадавшие на ее хрупкие плечики. В самых сложных ситуациях, она всегда находила теплые слова поддержки, и умела улыбнуться, там, где я непременно бы расплакалась. Что же случилось с несгибаемой оптимисткой? Неужели, всему виной мои глупости, сегодня у Кости, меня как будто подменили. С моей стороны, это был даже не флирт, а детское безрассудство, как жаль, что только сейчас мне - это стало понятно. Если бы не она, а ведь я всегда считала себя благоразумной, и смеялась над Мишкиной самоуверенностью. Надо же было так потерять голову. Какое счастье иметь такую подругу, но сейчас, сию минуту, она нуждалась в моей помощи и поддержке.
   - Помнишь, как на этом самом месте мы видели комету?
   - У меня, пока еще нет пробелов в памяти.
   - Ну, тебя, я серьезно.
   - Я тоже.
   - С того дня столько всего случилось, кажется, прошла целая вечность.
   - Когда кажется... Забудь!
   Я чуть коснулась ее руки, она засмущалась и отвернулась. Она снова была прежней Катей, бесконечно влюбленной в жизнь. Мне не хотелось с ней расставаться, как никогда, хотелось слушать ее бесконечные подколы, видеть ее милую добрую улыбку. Но все слова перепутались, а нужные никак не находились. Мои мысли занимал наш визит к ее двоюродному, но обсуждать его не было не малейшего желания.
   - Мне, тож домой не очень хочется.
   Она улыбнулась, щечки порозовели, а глаза, еще минуту назад полные слез, светились, как две маленькие звездочки в вечернем небе.
   - Так, что же мы тут стоим?
   В этот раз, уже она взяла меня за руку, мы пошли вниз по аллейке, как после вечеринки в мой день рожденья. В моей душе все сжалось, вспомнилось, как в первом классе меня посадили вместе с незнакомой девочкой. Я пыталась с ней заговорить, но мне все время кто-то мешал, то учительница, то одноклассники. Мне так хотелось с ней подружится, но за весь день, мы не сказали друг другу ни слова. Но я же не первоклассница, и Катю знаю давным-давно, почему же все слова куда-то потерялись, неужели нет ничего, что я хотела бы ей сказать? Не самое приятное чувство осознать на себе, что значит - лишится дара речи. Я должна, обязана, что-то сказать, и мене неважно, насколько глупо будут выглядеть мои слова.
   - А ты, тогда успела загадать желание?
   - А вот не скажу.
   - Боишься - не сбудется?
   - Много будешь знать, Мишка замуж не возьмет.
   - Вот еще, чего не хватало.
   - Быстро же ты нашла ему замену, сглаз долой из сердца вон?
   - Ничего я не искала, и вообще, никто из них меня не интересует...
   Катя улыбнулась, смахнув прицепившуюся к ресницам снежинку.
   - Кать, а давай завтра вместе поедим ко мне на дачу...
   Слова сами застряли у меня на устах, что я такое говорю? Будь я мальчиком - это было бы весьма неприличным приглашением на свидание, но сейчас я как бы девочка, и говорю такие глупости.
   - По Мишеньке соскучилась?
   Она поняла мои слова и заменила мое смущение. Пусть все будет шуткой:
   - А если и соскучилась? Он там совсем один, мало ли, что может случиться.
   - А я тут причем? Тебе надо - ты езжай!
   - Ну, без тебя... Мальчишки, они все бестолковые, еще замерзнет или дачу сожжет.
   Какую чушь несу, почему меня постоянно заносит - Мишка в тысячу раз ответственнее меня. Почему просто и честно не могу сказать о своих чувствах, почему ищу нелепые оправдания своим желаниям?
   - Значит, я должна пожар тушить? Только, ты определись в чьем сердце.
   - Кать! Какой пожар, не надо ничего тушить, это так к слову.
   - Ну, к слову, так к слову, только постарайся за словами следить, а то зовешь меня, а едешь к нему.
   - Потому и зову, что встречаться с ним не хочу.
   - А я, вот, представь себе - хочу, весь день хожу и мечтаю.
   - Кать, опять ты! Я же не виновата, что он такой дурак.
   - А я виновата? Сашунь, когда же ты научишься отвечать за свои слова и дела?
   Почему ее укоры сводят меня с ума? Сказав глупость, тут же говорю еще большую. Если бы только могла взять, и честно все ей рассказать про себя, про Мишу. Если отношусь к нему по-особому, то вовсе не от того, что он мене нравится. Он всего лишь мое бывшее тело, должна же я за ним присматривать?
   - Я ценю твою помощь, и очень тебе благодарна. Катюша, может, прошу слишком много, но я боюсь встречи с ним.
   - Сашунь, нравится он тебе, найди смелость - сознайся. Костик прав, у него глаз наметанный, не обманешь.
   - Глупости! Совсем он мне не нравится! Просто, жалко его, вот и все.
   - Не хочешь говорить - твое дело. Мишка, хам и задира, но если присмотреться, то очень симпатичный.
   Она засмеялась и так неожиданно меня толкнула, что я, во всего размаху, шлепнулась в сугроб. Было больно, мокро и ужасно досадно. Как же ей удалось меня провести?
   - Ах, так, ну держись!
   - А, ты догони!
   - Ну, все! Мстя моя будет ужасной!
   Никогда бы не подумала, что Катюша может так быстро бегать, и так ловко уворачиваться. Трижды плюхнулась в снег, прежде чем сумела ее догнать. Она стояла между мной и деревом, маленькая, хрупкая, беззащитная, ее грудь высоко вздымалась толи от волнения, толи от быстрого бега.
   - Глупая ты Сашка, простых вещей не видишь.
   - Может я и глупая, но у меня есть ты, и мне никто не нужен.
   Вокруг нас танцевали снежинки, а отсветы фонаря золотили ее выбившиеся из шапочки пряди. Наши взгляды встретились, мое сердце бешено стучало, а в ушах звенело. Что я говорю? Я же только что, сделала ей признание. Глупости, ведь внутри я парень, а значит все нормально. Нет ничего плохого в том, что Катя мне нравится.
   Какая-то незримая преграда не позволяла мне прикоснуться к ней. Когда, собрав все силы, мне удалось ее преодолеть, Катя отвернулась, и мои губы коснулись ее щеки.
   - А я совсем не твоя! Я - своя собственная.
   Она нырнула под мою руку и побежала по тропинке ведущей к парку. Когда-то там были дорожки и скамейки, но за ним давно никто не ухаживал, дорожки заросли, и он скорее напоминал лес, став пристанищем бомжей и хулиганов. Родители мне днем ходить туда одной не разрешали, а ночью там было совсем темно и страшно.
   - Катя, куда же ты, там же темно!
   - Ну и что, или ты не только мышей, но и темноты тоже боишься?
   Она, казалось, дразнила меня. Мишка бы ни на секунду не колебался, бежать или нет. Страх ледяными щупальцами сковывал мои мысли и чувства. Катя почти скрылась в зарослях кустарника, а мне никак не удавалось решить, что делать? Нет, ее нужно догнать, неизвестно, что может там случиться! Но чем я смогу ей помочь? Спасать Мишку от старших, было вершиной глупости, и дважды так не везет. Еще секунда и я потеряю Катю из вида, сомневаться, взвешивать все за и против, было поздно.
   - Катюша стой! Подожди! Я с тобой.
   Хотя, я бежала так быстро, как только могла, сразу же потеряла ее среди деревьев. Было совсем темно, город с его фонарями и огнями остался далеко позади.
   - Катя! Где ты? Отзовись! Кать это уже не смешно!
   Мой голос срывался, но вокруг была мертвая тишина, тучи плотно закрыли луну и звезды, куда идти я не имела понятия. Справа было некое подобие дорожки, но она скоро исчезла, куда дальше, не знаю. Все мои знания о том, как ориентироваться в лесу разом исчезли, сознание заполняли совсем другие истории об этом месте, начиная от детских страшилок, заканчивая хрониками чрезвычайных происшествий. Кровь стыла в жилах, когда я вспоминала о Кате - это из-за моих глупостей она оказалась здесь одна. Воображение создавало картины ужасных маньяков вылезающих из-под пеньков и корней деревьев. Нужно ее найти, найти как можно скорее, пока не случилось что-нибудь страшное. Впереди дороги не было, но отступать и сдаваться я не собиралась. Напрямик, сквозь заросли, наугад, ветки хлестали по лицу, сучья цеплялись и рвали одежду. Я давно потеряла счет, сколько раз споткнулась и упала. Надежда совсем оставила меня, когда среди зарослей замаячил неясный отсвет. На мгновение, почувствовала себя "падчерицей" из сказки "Двенадцать месяцев", но путь к спасительному костру братьев месяцев преграждал высоченный сугроб и плотный кустарник. Собрав все свои силы и волю, не задумываясь, бросилась на штурм этой непреступной крепости, но, провалившись сквозь снег, покатилась по склону обрыва.
   Внизу был пруд, на мое счастье лед оказался крепким. Ветер разогнал тучи, а все еще полная луна, улыбаясь, глядела на меня всеми своими морями и кратерами. На другом берегу, у самой границы парка, виднелась маленькая фигурка. Катя - была первая и единственная мысль. Я бросилась напрямик по льду, совсем забыв об опасности, которая могла меня поджидать. Не успела пробежать и пары метров, как со всего размаху плюхнулась носом. Боли не почувствовала, но намерзший на варежке снег окрасился красным. Попытка встать была неудачной, ноги разъезжались, и я снова упала:
   - Катя!
   Фигурка обернулась, и побежала ко мне, но лед предательски затрещал у меня под ногами.
   - Стой! Лед...
   Только и успела крикнуть, как провалилась по пояс в ледяную воду. Попытки выбраться не имели успеха, стоило мне выползти на лед, как он вновь проваливался, куртка мгновенно намокла и тянула меня вниз со страшной силой. Катюша остановилась в паре метров от меня.
   - Катюша, стой, не подходи, провалишься!
   - Ты, держись! Я сейчас! Я скоро! - Она легла на свежевыпавший снег и стала подползать ко мне, пока наши пальцы не встретились. - Саш, ты как? Успокойся! Я здесь, я рядом! У тебя все получится, попробуй еще раз.
   В лунных отсветах, на ее глазах сверкали серебряные капельки. Может она обладала какой-то скрытой магией, или мой страх теперь не только за себя, но и за нее добавил мне сил, но чудо свершилось, лед меня держал.
   - Кать, дальше я сама, нас двоих может не выдержать.
   - Все нормально, теперь мы вместе, и с нами ничего плохого случиться не может.
   Прозрачные струйки сбегали по ее щекам, и я почувствовала, как тоже начинаю хлюпать носом. Медленно сантиметр за сантиметром мы ползли к берегу, и встали лишь на твердой земле.
   - Сашка, дурочка, как можно быть такой беспечной.
   Она стучала по мне своими маленькими кулачками. Шок от произошедшего был такой сильный, что совсем не чувствовала холода, хотя, ледяная вода текла с меня ручьем.
   - Катя! Я так испугалась, что потеряла тебя. Я звала, а ты не отвечала.
   - Ну, что со мной могло случиться - это же ты притягиваешь все неприятности на свете.
   Мы вместе рассмеялись, в эту минуты мне казалось, что все страшное осталось позади.
   До дороги было недалеко, но когда мы добежали до остановки, у меня зуб на зуб не попадал, а мечты о горячем чае или душе казались несбыточными. Катя пыталась голосовать, но никто не останавливался, и как назло, не было ни одного автобуса. Ноги меня уже не держали, я уселась в уголочке, пытаясь, хоть как-то согреется, а мысль, о том, что вот так просто могу замерзнуть и умереть, стала обретать вполне реальные черты. Постепенно холод отступил, вместе с городским шумом. Катин голос звучал где-то далеко-далеко:
   - Сашуня, просыпайся, тебе нельзя спать, надо ехать.
   Она терла мне щеки заиндевелой варежкой, дышала на мои побелевшие пальцы, но я ничего не чувствовала.
   - Саш, вставай же, поедим.
   У остановки стояла какая-то машина, за рулем сидел совершенно незнакомый дядька.
   - Нет, я не поеду, вдруг он извращенец.
   - Не дури, Сашуня, ты же совсем замерзла - это чудо, что кто-то остановился.
   - Лучше замерзну, чем попадусь в лапы маньяку. Мне уже тепло и хорошо.
   Как оказалась дома - не помню. Меня тут же запихнули в ванну под горячий душ. Моим родителям, Катя рассказала, что я поскользнулась и случайно провалилась, но, от мамы мне все равно влетело. Мне пришлось уговорить родителей, что Катенька тоже замерзла и отпускать ее не напоив горячим чаем - преступление. Сидя на кухне, обсуждать причины и следствия ни я, ни Катя не решались. Каждой из нас было, за что извиниться, но я давно ее простила, и она меня, кажется тоже.
   - Катюша, так как насчет завтра, ты придешь?
   Из комнаты раздался мамин голос:
   - Можешь не договариваться, будешь сидеть дома и учить музыку.
   - Прости, Саш, но назавтра у меня уже есть свои планы.
   - Значить бросаешь, а еще подруга называется.
   - Сашуня, не начинай по новой, к тому же, тебе же мама запретила.
   - Ну, я ее уболтаю, мне важно, чтобы ты меня поддержала.
   - Вот когда тетя Оля разрешит, тогда и поговорим.
   - Кать, я прямо сейчас обо всем договорюсь.
   - Договоришься, позвонишь, спасибочки за чай - я побежала, а то меня тоже потеряли.
   - Никуда я тебя не пущу, пока обо всем не договоримся.
   - Сашка, что с тобой, весь день капризничаешь как маленький ребенок.
   Она наклонилась и поцеловала меня в щечку. Что я почувствовала? Счастье и ярость одновременно, за одну секунду она превратила проснувшегося во мне тигра в домашнюю кошечку. Катюша ушла. Что, это было, утешительный приз или? Как в мой день рождения, она оставила меня в недоумении и замешательстве. Родители тотчас отправили меня спать.
   Во сне меня продолжали преследовать кошмары: снежинки, фонари, деревья, Катина шапочка с меховыми шариками, замерший пруд, все кружилось в бесконечном круге. Сверкающе в свете ночных фонарей, зеркало пруда стало патефонной пластинкой, а я, в платье пастушки, танцевала на ней с Костиком. Катюша смотрела на нас с берега, и с каждым кругом становилась все дальше и дальше, а по другую сторону, Китайский дедушка кивал мне в такт музыки, рядом с ним в плетеном кресле сидела старуха-ведьма. Ведьма рассмеялась, щелкнула пальцами, Костя превратился в козлонога, пластинка бешено завертелась, музыка плаксиво взвизгнула, а я упала, и меня выбросило в серую пустоту - мокрую и холодную, будто я попала в туман или во внутрь облака. Я падала, а вокруг меня возникали и исчезали образы: Миша, Катя, Люба, но туман рассеялся, а яркий свет ударил мне в глаза, и откуда-то сверху мамин голос ласково звал меня по имени.
   В комнате горел свет, мама сидела рядом со мной на кровати и держала меня за руку, а на моем лбу лежало мокрое холодное полотенце.
   - Сашка, Сашка, горе ты мое луковое, и как тебя на пруды занесло, неужели, больше гулять негде было?
   - Мамуль прости, мы в парке гуляли, я поскользнулась, упала и провалилась под лед.
   Она потрогала мне щеки, ее рука показалась мне такой холодной и приятной.
   - Любишь ты приключения, теперь все каникулы дома проболеешь, а Катя, такая рассудительная девочка, не ожидала от нее.
   - Катя невиновата, это я ее уговорила в парк пойти.
   - Не умеешь ты врать, Сашуня. Дело ваше сами разберетесь. Лучше, выпей лекарство.
   Я зауснула, разбудил меня телефонный звонок, звонила Люба, разговаривать не было ни желания, ни возможности - горло ужасно болело, но не ответить на звонок было еще хуже, для полного счастья не хватало ее визита.
   - Да-а.
   - Сашенька, как ты, Катя сказала - ты под домашним арестом?
   - Да.
   - Че, ты все дакаешь, я же за тебя переживаю, а что у тебя с голосом?
   - Ничего.
   - Ничего? А че шепотом? Заболела?
   - Люба, все нормально, вчера мороженного переела.
   - Вот, зачем Сашенька меня обманываешь, мне Катюша все-все рассказала, как пруд провалилась, как вы домой ехали.
   Самым большим желанием было швырнуть телефон об стену, Любка - она не плохая, добрая, если нужно все для тебя сделает, но иногда ее занудство становилось просто невыносимым, и прямо сейчас, был именно такой случай.
   - Если тебе все рассказали, то чего меня спрашиваешь?
   - Какая ты скучная, мы же все за тебя переживаем.
   - Мы это кто?
   - Издеваешься, мы с Катей места не находим, а ты, как всегда в своем репертуаре.
   - Если ты ко мне в гости так набиваешься, то зря стараешься, у меня сегодня не приемный день.
   - Кто тебя спрашивать будет, ты, конечно, умная и все такое, но совершенно не приспособленная к жизни...
   - Люб, успокойся, на сегодня план перевыполнен, все, проезд закрыт - дороги нет, прием переносится на позавчера, адью.
   Дальнейшее выслушивание ее гадостей было выше моих сил, Сема могла довести кого угодно. Меня всегда удивляло, что объединяло Машу, Катю и Любу? Катя, мне казалась чем-то случайным, второстепенным, как задник на портрете, толи дело Машка, бесспорный лидер, непререкаемый авторитет. Сема - полная противоположность, такое ходячие недоразумение, ни в учебе, ни в спорте не выделялась. Ее авторитет в классе был ниже плинтуса, она, как Пашка, только в юбке. Сейчас, кроме усмешки, все мои прошлые рассуждения, ничего не вызывали. В нашем триумвирате, не Маша была сердцем и мозгом, а Катюша. Вовсе не серая мышка - серый кардинал. Подсознательно и я, и, наверное, Машка, это чувствовали. Стоило мне остаться с Катей наедине, мы тут же начинали ссориться, а Люба, при всех своих недостатках, обладала удивительным свойством - мирить нас, как катализатор соединяла воедино то, что казалось несовместимым. Я всегда хотела быть главной. Любаша с радостью позволяла мне наслаждаться своей значимостью, а ее гротескные остроты, заставляли меня не замечать Катины подколы в мой адрес.
   Но как же я, моя судьба стала еще более неопределенной, чем когда-либо, в чем же моя роль? Раньше, мне все было ясно, была точная цель, в самые трудные мгновения она помогла мне оставаться собой. Что теперь? Мне удалось найти нужный дом, но в нем давно никто не живет. Где искать старуху-ведьму? Нет ничего хуже, вот так, лежать и ничего не делать, моя беспомощность меня угнетала гораздо сильнее, чем все прочие свалившиеся на мою голову неприятности. Вчера, в ванной, когда потеряла уверенность, потеряла смысл жизни - едва не исчезла. Моя ладошка закрывала солнечный диск за окном, сквозь "розовое желе" просвечивали сосуды и косточки, моя рука была теплая и мягкая, и совсем непрозрачная. На призрака я была совсем не похожа, неужели, мне все показалось? Какой ужасный был день - чудо, что не замерзла насмерть. Найти проклятый дом, но не найти ведьму - все просто, я не готова. Мне нужно завершить начатое - спасти заблудшую Мишкину душу и наставить его на путь истинный. Чем сильнее менялись мои взгляды на жизнь, чем больше делала для других, не требуя наград и благодарностей, тем ближе подбиралась к разгадке своего превращения.
   Лучший способ избавится от навязчивых мыслей почитать что-нибудь милое и романтическое. На полке стояла книга, которую давно собиралась дочитать, но вместе с ней упала тетрадь. Почерк был мой, то есть Машин, буквы, строчки медленно расплывались - это был рассказ о девочке Маше и мальчике Саше. Страница за страницей, день за днем предо мной являлось то, что считала своей настоящей прошлой жизнью. Кто и для чего описывал события, личной жизни Саши Летницкого? И почему левой рукой? Шок - нет, шок был четыре дня назад, когда в моей голове все перепуталось. Что все это значит? Ни в кого я не превращалась, никакой ведьмы не было? Зачем я сочинила историю, в которой играла роль своего главного обидчика? А тот злосчастный удар соединил в моем сознании реальность и вымысел! Как же все просто, но мои рассуждения были прерваны звонком в дверь.
   Каких-то полчаса назад я, не задумываясь, выгнала кого угодно, или просто не открыла дверь, но десяток страниц исписанной бумаги вернули мое "я", расставив все по своим местам.
   - Вот полюбуйтесь, наша больная босиком по квартире разгуливает...
   - Люба, если бы она лежала, мы и дальше под дверью стояли.
   - Правда, я как-то не подумала, а мы апельсинов принесли и варенье - малиновое.
   Мне стоило больших усилий удержаться от смеха.
   - Проходите, раз пришли, не выгонять же вас теперь, будьте как дома, но не забывайте, что в гостях.
   Катя, тоже, едва сдерживала смех, чтобы не обидеть Любу.
   - Я приготовлю чай, а ты Сашка давай дуй в кроватку. Люб, поможешь?
   - Катя, я одна справлюсь, а ты давай займись Сашуней, а то, кроме тебя на нее никто управы не имеет.
   Меня пинками загнали в постель, а Сема нарочито громко, что-то готовила на кухне. Свою глобальную ошибку я поняла, когда тетрадка с моими бреднями оказалась в руках у Кати, и все попытки ее вернуть успеха не имели.
   - Так, больная - лежать.
   - Кать, там глупости всякие...
   - Глупости, не глупости, а у тебя талант, сны ты тоже сочинила?
   - Да я сама, про нее забыла, ну после того как Мишка меня...
   - Да, я знаю, а может вы с ним в сговоре - такой красивый спектакль разыгрываете?
   - Какой спектакль, у меня до сих пор голова болит.
   - Искусство требует жертв, как ты хотела?
   - Никуда я не хотела, зачем ты так, всегда все тебе рассказывала.
   И почему мне всегда было так обидно, когда Катюша начинала сомневаться в моей искренности. Наверное, в последние дни, я давала слишком много поводов, чтобы перестать верит моим словам. Отмазки на перенесенную травму, Любка и та, давно всерьез не воспринимала. Она почти дочитала мое повествование об альтернативной жизни, когда появилась Люба с подносом уставленным чашками и блюдцами.
   - Я чай с травами заварила, Кать ты как?
   - А мое мнение уже никого не интересует?
   - А вам - пациент, мнение иметь не полагается, да Кать?
   - Люб ты пристраивай поднос, я тебе такой замечательный опус прочту, а то, боюсь, ты Сашуне всю посуду переколотишь.
   - Кать так не честно - это как чужие письма читать.
   - Кажется я пропустила, что-то важное?
   Сема поставила мне на колени поднос и пристроилась рядом с Катей. Катюшина фраза по поводу снов крепко засела у меня в мозгу, а что если мне и раньше снились вещи сны? Может быть, после очередного кошмара, я взяла и написала историю от лица мальчика? Любка вначале смеялась, а потом посмотрела на меня как на врага народа. Семина характеристика, пусть от лица и вымышленного героя, была не самая лестная, как, кстати, и некоторые отзывы о Кате, хотя, и мне самой там давались не самые лицеприятные описания.
   - Кать, мы с тобой места себе не находим, как, да, что с ней, а она, о нас такие гадости пишет. Вот значит, какая двуличная натура, как верить после такого людям, если лучшая подруга тебя в безмозглые курицы записала?
   - Люб, она не вчера и не месяц назад писала, я сама ничего не понимаю - мистика какая-то, хочешь, не хочешь, а вспомнишь, как она свои сны рассказывала...
   - Но в этих снах никто тебя идиоткой не назвал.
   - Поставь себя на место Михася, чтобы ты про меня или Сашу думала и говорила.
   - Ты тоже меня дурочкой считаешь?
   Любаша заплакала, а мне было стыдно, как никогда в жизни.
   - Люб, никто так не считает, ну, может кроме Михася и его банды. Наша Сашуня описала эти события еще до нашего знакомства, а вот то, что они потом произошли наяву - это действительно пугает.
   Катя вытирала Любе потекшую тушь, а я глядела на них и боялась пошевелиться, не то, что сказать хотя бы слово в свое оправдание. До их прихода я мельком проглядела пару страниц, но большего и не требовалось, каждая фраза и каждое описываемое событие прочно сидело у меня в памяти. Но почему, я обо всем этом не имела ни малейшего понятия? Катя повернулась ко мне.
   - А где Михась? Он все у тебя на даче загорает?
   - Так она его там одного оставила?
   - Если не обманывает - да.
   - Он же там замерзнуть может, надо ехать его спасать.
   - Люб, что-то я уже и тебя не узнаю! Раньше, за тобой такой трогательной заботы о Михаськином здоровье не наблюдалось. Ладно, Сашка, она мне все уши этим прожужжала, а теперь еще ты?
   - Жалко - человек все-таки, но мы? Мы же можем за ним поехать?
   - Человек? Люб, у тебя другие эпитеты с его именем ассоциировались. Сама подумай, приедем и что мы ему скажем? Если вообще найдем, будто ты Михася не знаешь. Придется ему еще денек другой позагорать на свежем воздухе - здоровее будет. Пока Сашка не поправиться, никто никуда не поедет.
   Люба посмотрела на меня.
   - Люб, ты тоже думаешь, что я с Мишкой сговорилась? Я, эти глупости, еще в пятом классе написала, мы тогда еще знакомы не были.
   - Молчи уже, если бы не болела, прибила бы тут же на месте.
   - Девчонки простите, я же никого обидеть не хотела, да, я там сама совсем не принцесса...
   Оправдываться было бесполезно. Чувство, что сделанная мною глупость, в один момент, как тот снежный ком, может навсегда разрушить мою жизнь, сделало меня беспомощной и беззащитной. Но в место ответа и слов упрека, Катя так заразительно рассмеялась, что не только Люба, стала следом хихикать, уткнув нос в ладошку, но и я уже не смогла сдержать смех, хотя, по щекам все еще катились слезы,.
   - Сашуня, ты меня убиваешь, ты умная, добрая, милая, но с юмором у тебя совсем плохо.
   - Кать, тебе хорошо, а я совсем запуталась, не могу понять, где сон, где явь. Вот, мы сидим, чай пьем, смеемся, разговариваем, а через пять минут проснусь, и все окажется сном.
   - Сашка, мне бы твои проблемы, у меня лучшая подруга под лед провалилась, теперь больная лежит, причем на голову, одноклассник пропал, говорят, одна очень ревнивая девочка от безответной любви решила заморозить его до смерти на своей даче.
   Катя, рассмеялась и ущипнула меня за щеку.
   - Так нечестно, больно же...
   - Почувствовала - значит, не спишь, ну вот одной твоей проблемой меньше, а Михасиком, что делать будем?
   Все мои чувства перемешались, я была очень благодарна Кате и Любе за помощь и поддержку, но от одной мысли, что Мишка с Катей могут оказаться один на один, и она будет выступать в роле его "спасительницы", выворачивала меня наизнанку. Допустить, чтобы он узнал последние новости от Кати, никак не могла, и была готова ехать за ним, с температурой прямо сейчас. Неужели из-за глупого сна я до сих пор его ревную. Что плохого в дружбе с Мишкой? Особенно теперь, когда знаю, что всегда была, есть и останусь девочкой. Мало ли, что там себе напридумывала. Катя, самая лучшая и надежная моя подруга, но уступать ей я не собираюсь.
   Катюша взглянула на меня своими огромными карими глазами в уголках, которых все еще горели искорки ее заразительного смеха. Ее маленькая ладошка лежала в моей руке, она ждала моего ответа, но его у меня не было. Ситуация близкая к вселенской катастрофе - я не могла не ответить, но и ответить не могла. Затянувшуюся паузу оборвал телефон. Я хотела встать, но на мне стоял поднос с чаем, и пока гадала, что с ним делать Сема уже сняла трубку.
   - Здравствуйте тетя Оля. Сашуня дома - лежит в постели. Мы с Катюшей ее чаем, поим, с малиновым вареньем. Не за что, ни о чем не беспокойтесь, завтра будет совершенно здоровой.
   Она положила трубку и с решительным видом повернулась ко мне:
   - Твоя мама беспокоится, как твое состояние, очень обрадовалась, что мы с Катей пришли к тебе. Теперь она абсолютно спокойна за твое здоровье.
   - Спасибо тебе Люба, и за маму, и за чай.
   - Всегда рада! Кстати, я старалась, готовила, а никто не попробовал, чай, наверное, льдом покрылся.
   Я демонстративно отхлебнула из чашки
   - Не, в самый раз. Кать, а твое варенье! Безумно вкусно!
   На самом деле, я была безумно благодарна Любе, если бы не она, я бы так и сидела, не зная, что ответить.
   - Нет, здесь обошлось без моего участия! Такое варенье только Любина бабушка готовить умеет.
   - Девчонки, а что мы голову ломаем, Сашунь, возьми, да, позвони Михасику.
   Странно, что эта мысль пришла первой не мне, а Любке. Я же знаю Мишкин ном, почему до сих пор не звонила ему?
   - Нет, он вряд ли ответит, да и связь там плохая.
   - Саш, хватит отмазки лепить, диктуй номер, я сама позвоню.
   - Кать, ну какие отмазки? Ладушки, если хотите - вот звоню.
   Руки задрожали, когда стала набирать до боли знакомый номер. Долгие гудки рвали душу, ожидание было невыносимым. За несколько секунд наслала на Михася все проклятья, какие только знала.
   - Ну, что я говорила.
   - Позвони еще, может он спит, или чем-то занят.
   - Кать, ты мне не веришь? Я его хорошо изучила, не возьмет он, но если ты настаиваешь, пожалуйста, звоню по громкой.
   Гудки, вернули меня в ночь после моего дня рожденья, когда также безуспешно звонила Кате, а в ответ гудки, гудки. "Абонент не отвечает" - сообщил телефон. Вдруг с ним действительно, что-то случилось? Если он заболел? Кто ему поможет, воды поддать некому, а меня подружки чаем с малиной поят. Какая же я все-таки свинья! Мелочные амбиции мне дороже жизни человека. Его звонок, разом оставил в прошлом все мои внутренние ковыряния. Я не успела пошевелить рукой, как Катя взяла мой сотик и ответила:
   - Да, звонила, одна чокнутая особа, которая сама лежит больная.
   - Катя! Отдай! Это мой телефон.
   - Да, она сама все расскажет...
   Она почти швырнула его мне.
   - Держи, смотри не урони.
   - Да.
   - Сашка? Чего случилось-то?
   Телефон был на громкой, сделано это было нарочно или случайно, гадать времени не было, все слова, как-то в один миг, исчезли, и кроме "привет" и "ты где" ничего на ум не приходило.
   - Привет, ты где?
   - Где - на самом дне! Ну, Сашка, ты даешь, где я могу быть? Там, где меня оставила или забыла? Память девичья?
   - Так ты не замерз? С голоду не помер?
   Разговор получался какой-то идиотский, я спрашивала его - он меня, а Катя и Люба глядели на меня, и едва сдерживая улыбочки.
   - Ясненько! Значит, ты звонишь, чтобы окончательно убедится - это у тебя такой коварный план был? Огорчу, твой план провалился - жив и здоров.
   - Дурак ты, Мишка, и не лечишься! Мы за тебя переживаем, как ты там один? Проблемы за тебя решаем, а ты - свин неблагодарный! Нужен ты кому очень!
   - Куда уж нам сирым, да убогим! Ладушки, че сказать-то хотела?
   - Да, о чем с тобой Мишенька говорить, тебе, что не скажи, все в гадости превратишь. Хочешь дальше там куковать - кукуй на здоровье, мне ровно фиолетово.
   - Что-то я, вообще, не догоняю, сперва звонишь, потом, бесишься на ровном месте, влюбилась в меня что ли?
   - Слушай ты - хамло малолетнее, с мамой своей так разговаривай! Я, одного не поняла, с какого перепугу мне твои проблемы с долгами улаживать?
   -А тебя никто и не просил - сама навязалась с соей помощью. Пристала как банный лист, теперь претензии выставляешь, еще не понятные вопросы задаешь. Понял! Вы там втроем сидите и прикалываетесь! Прям, отсюда слышу, как Сема ржет.
   - Да я, да ты, и вообще, вали с моей дачи, достал...
   Я швырнула телефон.
   - Сашуня, как ты вообще с ним общаться можешь, я бы и секунды не выдержала, Катюша права, такие как этот Михась к людям не относятся, твоя доброта тебя же погубит.
   - Ты, права, чтобы я с ним еще о чем, да ни за что. Кроме грубости и хамства, от этих мальчишек ничего не дождешься.
   - Ну, я так понимаю, с Мишенькой все окей, да, и у нашей Саши щечки порозовели, так, что наша помощь ей больше не нужна, пошли Люб.
   - Пока Сашенька выздоравливай, будь молодцом.
   - Катя, Люба, а как же чай...
   - Ну, мы же не навсегда расстаемся, завтра увидимся, Люба, ты как?
   - Непременно, у меня еще есть замечательное варенье из крыжовника с лимоном и фисташками, я еще сама не пробовала...
   Сема засмеялась и хотела что-то еще сказать, но Катя взяла ее за руку и выволокла из комнаты. У меня было чувство, как у щенка, которого вы пихнули за дверь по неизвестной для него причине. Что такого произошло, судя по Катюшиной хитрой улыбке, у нее был план, в который она меня посвящать не собиралась.
   И зачем я нахамила Мишке, хотя, он сам виноват, никто не может, вот так просто, выставлять меня дурой перед подругами, он еще мало получил, пусть только попробует приехать. Я подняла телефон, на нем, все еще горела надпись: "звонок завершен", так он слышат наш разговор? Ну и пусть, сам нарвался, еще спасибо должен сказать, что легко отделался. Но злится на него у меня все равно не получалось, воображение рисовало мне картинку заснеженного полустанка и маленькую темную фигурку в блеклом свете фонаря.
      -- Я всего лишь актриса на этой сцене.
   Я осталась одна, почему мне так грустно и одиноко. Все проблемы и страхи, что мучили меня с утра, тем или иным образом решились, я, наконец-то твердо знала, что я - это я, а не какой-то там уродец типа Михася. Но откуда я знаю его номер сотового? Он же мне его в электричке на ладони написал, еще ручку у какого-то дядьки попросил. Нетушки, все с этими сказками покончено раз и навсегда, уже начались глюки, все хватит пора баиньки.
   Меня разбудила открывшаяся дверь - мама вернулась. За окном было темно, поднос с чашками так и стоял на стуле у моей постели.
   - Сaшенька, я дома, как твое самочувствие солнышко.
   - Все хорошо мамуля.
   И прямо с кровати прыгнула в мамины объятия, ее щеки еще хранили на себе мороз и запах приближающейся весны. Как же мне было хорошо рядом с ней. Почему раньше, из-за собственных выдумок, я стеснялась своих чувств? Я была счастлива, что могла полностью отдаться чувствам, переполняющим мне сердце. Мама, всегда остается мамой:
   - Сашуня, ты же у меня взрослая, самостоятельная девочка, а весь день сидела голодной, придется Катюше выговор сделать, что тебя не накормила.
   - Мамуля, Катя не виновата, они меня чуть ли не насильно кормили - это я не хотела. Зато теперь - полностью выздоровела.
   - Ох, и хитрая ты у меня лиса, не зря рыжая как солнышко.
   - Так, есть в кого.
   - Я, готовлю ужин, а ты, раз совершенно здорова, быстренько приберись и помой посуду.
   - Я мигом мам.
   Мама ушла, а мне было так приятно выполнять ее поручение. Убрать кровать и поднос с чашками - что может быть проще. Ужинали втроем, папа вернулся на удивление рано. Ведь я почти забыла, что значит семейный ужин. Раньше, мы каждую пятницу вот также ужинали все вместе. Мама зажигала свечи, и мне казалось, что так будет всегда, но папа сменил работу. Начались бесконечные командировки, да и если их не было, он возвращался, когда я уже спала. Ко мне вернулось, то давно забытое ощущение счастья и важности дня, когда мы все собирались вместе за одним столом. Ужин кончился, мамуля поцеловала меня:
   - Сашка, ты у нас большая, я на тебя рассчитываю! Завтра, мы с папой поедим в Питер, к тете Соне, а тебе, солнышко, лучше еще денек побыть дома. Ты уж прости, что с собой не возьмем.
   Я помнила тетю Соню и бабушку, бабушка всегда была старенькая, да и тетя тоже была намного старше папы. Своих детей у нее не было, и она с радостью воспитывала племянниц, а теперь ей приходилось ухаживать за бабушкой. Меня она тоже нянчила, когда я была маленькой. Тогда, мы жили все вместе. Я помнила бабушкины руки такие сильные и добрые - это она когда-то давала мне первые уроки фортепьяно, с ней вместе, прочла первую в жизни книгу. Мне ужасно хотелось поехать вместе с родителями, но дорога была дальняя, когда год назад мы ездили, я умудрилась простудиться, а потом долго - долго болела. Милая мама, она всегда за меня очень беспокоится.
   - Мам, ну мы же еще поедим к тете Соне, ведь с бабушкой все хорошо?
   - Конечно, мое солнышко, мы обязательно поедим летом, папе обещали отпуск, и мы все поедим и поживем у них недельку, потерпи немного, ты непременно увидишь и бабушку и тетю Соню.
   Как жаль, что счастье не бывает абсолютным! Из-за суеты с моим псевдопревращением, совсем забыла об этом дне и поездке, о которой мечтала весь год. Какая же замечательная у меня мама, она чувствовала, как я расстроюсь, оставшись дома одна. Она сумела подарить мене этот незабываемый вечер. Да, я сожалела, мне было немного обидно, но я все равно была счастлива и благодарна папе и маме за пережитые мгновения. Чувства переполняли меня, и совсем не хотелось спать. Вспомнила про недочитанную книгу, она стояла все там же на полке, но той злосчастной тетради там не было. Ну и пусть, вспоминать о ней не хотелось.
   История в книге полностью меня поглотила, и я не могла оторваться, пока не перевернула последнюю страницу. Я лежала и думала о юноше, совершившем страшное преступления убившем своего отца, и вынужденном отправится в дальнее путешествие, его душа раздвоилась и страшная тень, чуть не завладела им, но его спасла девочка, в которую он влюбился. Какая удивительная история и удивительная любовь, я глядела на звезды, было далеко за полночь, уже луна зашла, но мириады крошечных огоньков устилали бесконечное небо. Что-то в этой истории перекликалось с моей судьбой, подобно Аррену пыталась бежать от себя, от своих чувств и своих желаний, придумывая нелепые объяснения и совершая еще более бессмысленные поступки. Знакомая мелодия звонка вытащила меня из уютной норки моих чувств и воспоминаний. Никогда раньше Катя не звонила мне так поздно, неужели что-то случилось
   - Разбудила?
   - Не, книжку твою дочитываю.
   - И как впечатления?
   - История замечательная, жаль, в реальной жизни такого не бывает. Хорошо бы отправиться в путешествие далеко - далеко. Родители завтра в Питер уезжают, а мне весь день дома лежать.
   - А у меня родственнички приехали, предки с ними до сих пор бухают.
   - Приходи ко мне, а то, помру от скуки, можешь с ночевкой.
   - Да, а как же Мишка?
   - Катюша, не начинай, слышать о нем не хочу.
   - Давно ли? Вот явится он к тебе утречком, как ясно солнышко, тогда начнется самая веселуха.
   - С лестницы спущу или собаку натравлю.
   - Самой не смешно? Представляю Михася улепетывающего от твоего "волкодава".
   - Да, ну тебя, хватит стебаться, что сказать-то хотела, колись быстрее.
   - Ох какие мы не терпеливые! Я вот, между прочем, тебе завидую.
   - И чему, в моем положении можно обзавидоваться?
   - Я бы так не смогла, поехать черт знает куда, и вообще, счастливая ты Сашка, мне на такие приключения никогда не решиться.
   - Приключения? Я бы все отдала, чтоб их не было.
   - То есть, ты хочешь, свою единственную жизнь прожит по заранее написанному плану, строго придерживаясь графика движения?
   - Вот именно - единственную, у меня их не две, и не три, чтобы проверять, выживу после очередной выходки Михасика, или нет.
   - А я-то думала, у вас все наладилось.
   - Что, наладилось? Деваться ему некуда - вот и ходит тихий, да смирный, уже жалею, что в спасатели записалась.
   - Дело твое! Мне показалось, что для тебя было важно помочь ему. Мишка правда изменился, непривычно его таким видеть.
   - Да ну его, проехали, Катюш, ту мою тетрадь, куда положила, что-то ее найти не могу?
   - Сашунь, я там же на стуле, где сидела. Я вот, что вспомнила, ты мне рассказывала, как почти целый год по больницам лежала, и у тебя правая рука отнялась?
   - Было такое, я тогда левой все контрольные писала, чтобы от класса не отстать.
   - А когда вы сюда переехали, у тебя уже все нормально было?
   - Да, еще летом все восстановилось, ты про то, что левой рукой написано?
   - Вот и я никак не пойму, почему левой?
   - Я болела, мне было скучно и одиноко. Я ведь ни с кем, толком, познакомиться в новом классе не успела. Тогда мы постоянно переезжали. Катюш, ты не представляешь как плохо, когда у тебя нет друзей.
   - Сашуня, да ты круче любого Копперфильда, тебе в больничке было скучно, ты левой рукой наковыряла историю. Спустя полгода, приезжаешь в незнакомый город, и все исполняется, как в кино по сценарию?
   - Кать, можешь не верить, но сегодня случайно про нее вспомнила, когда она мне на голову свалилась.
   - Свалилась, говоришь? У меня тоже есть одна история. Тогда я была совсем малышкой, сильно - сильно заболела, родители меня возили к Костиной бабушке или прабабушке, никто толком не знает, ей всегда сто лет в обед было. Соседи ее самой настоящей ведьмой считали. Она в старом доме жила рядом с его общагой. Тебя, еще от него ели оттащила, стояла и смотрела на него как завороженная. На меня все врачи рукой махнули, а я, вот живая и здоровая.
   Сердце едва не остановилось. Если старуха-ведьма взаправду существует, то мое превращение, может совсем не бред. Тогда что? Часть какого-то мистического заклятья? А история в тетради? Не может этого быть! Неужели мне все снится?
   - Кать, а где она сейчас живет?
   - Умерла она. В канун твоей днюхи сорок дней справляли. А ты что? Тоже ее знала?
   - Нет, этот дом я во сне видела, там еще Костя был и его бабушка.
   - Жуть какая, то есть когда мы шли к нему, ты уже знала все, что произойдет?
   - Давно хотела тебе все рассказать, но боялась, что обидишься или смеяться будешь.
   - Твои сны, Сашуня - вообще, отдельная тема, а вот с твоей "выдуманной" историей, точно, что-то не чисто.
   - Ну, бывают же предвидения или просто совпадения?
   - Совпадения? Помнишь, на твою днюху, мы у тебя на кухне чай пили, ты меня еще расспрашивала, про Мишку и последние события, ты еще сказала, что у тебя все в голове перемешалось?
   - Еще бы не помнила, что-то было не так?
   - А то, ты помнила ровно столько - сколько знал мальчик из твоей тетрадки.
   - Кать, постой - ничего не понимаю?
   - Я тогда тоже ничего не поняла, да и сейчас понимаю еще меньше! Однако, тетрадь твою - своими глазами видела.
   - Ты меня совсем заинтриговала, если что знаешь - говори, хвати ходить вокруг да около. Я сижу и крепко держусь.
   Вряд ли я ожидала услышать, что-то похожее. Неужели, Катя меня давно вычислила, но не подавала виду, а внимательно следила и наблюдала. Если все произошедшее со мной - правда! "Я" - на самом деле мальчик, превращенный в девчонку. Почему вспоминаю или умею, то, чего раньше не знал или не умел?
   - Так ты, что до сих пор ничего сама не поняла? Так вот слушай, бред, конечно. В одном старом фильме, киношный герой попадает в реальный мир. Он выглядит как человек, но делает и говорит лишь то, что было написано в сценарии фильма. Представь, мальчик из твоего рассказа превратился бы в тебя. Он вел бы себя именно так, как ты последние четыре дня.
   - Катя, ты серьезно! Ты, действительно считаешь, что я другой человек? После того удара, я потеряла память! Только сейчас начинаю что-то вспоминать...
   - Сашуня, оставь эти сказки для Любы, я помню, что было у тебя с лицом, Люба и та заметила, и прическа, а потом Саша, которую я знала, на такие подвиги, как отлупить Мишкину банду, а потом набросится на старшеклассников, способна не была.
   Слезы лились ручьем, а где-то глубоко внутри меня рождалось что-то темное и страшное. Слышать спокойный Катин голос становилось невыносимо. Что мне делать? Рассказать ей все, что чувствовала с первого дня? А дальше, пусть сама решает, как ко мне относиться. Но готова ли я к этому?
   - Я! Да я не знаю! Действительно не знаю кто я...
   - Сашунь, будь мужчиной и прекрати пускать сопли.
   Шок, было бы самым меньшим, что я испытала. Извержение вулкана, землетрясение и цунами произойди они все разом, произвели бы на меня меньшее впечатление. Что значили ли Катины слова? Она давно знала кто я, а мое случайно вырвавшееся признание лишь поставило точки над "i"? Или так ловко меня разыграла с этой тетрадью, что я сама во всем призналась? Но кое в чем, она права, мое поведение в последние дни нормальным назвать трудно. Наивно было полагать, что никто этого не заметит.
   Боже мой, я только - только, начла привыкать к своему телу, одежде, к вкусам, желаниям, к подругам, в конце-то концов. И что? Всему, пришел конец? Если она уже все рассказала Семе... Любка страшнее всех казней египетских вместе взятых - это полная катастрофа! О том, кто я на самом деле, уже знает вся школа с первого по одиннадцатый классы. Если я и стерплю все насмешки, ничего не изменится, девчонки будут меня презирать, а пацаны, кем я буду выглядеть в их глазах? А если мне приспичит в уборную? Об этом лучше не думать, со школой все кончено. Как же мне жить дальше, мне во двор, теперь нельзя будет выйти. Михась и его банда будут рады отыграться на мне по полной.
   На моих коленках давно квакали лягушки. Было уже не важно, что еще сказала Катя. Здесь и сейчас, главным для меня - был мой позор. Исправить что-либо у меня не было не малейшего шанса. Телефон снова зазвенел.
   - Что ты еще от меня хочешь? Да, я из мальчика превратилась в девочку! Думаешь, я этого хотела? Невиноватая я - это все Костина бабушка! Она попросила меня перевести ее через дорогу, а потом сказала, что исполнит одно мое желание. Я совсем другое загадывала, из-за проклятой ведьмы стала девчонкой! Довольна! Все иди, расскажи Любке! Мне все равно - больше не хочу жить!
   - Вот балда, Любаша здесь причем. Мне все равно, кем ты там себя считаешь, хоть папуасом! Ты - моя подруга, и этим все сказано. А про всякие превращения забудь! Я верю тебе и тому, что вижу - запомни это.
   - Но, ты же сама сказала...
   - Ничего я не сказала. Просто, нет у меня другого логического объяснения, происходящего.
   - Катюша, а мне, что мне делать? Я так не могу! Мне страшно! Не знаю, кто я, не знаю, как мне жить дальше?
   - Дальше, выбросить весь бред из головы и сделать баиньки.
   - Я же не чокнутая? Все вижу, все понимаю! А мне, то снег на голову, то всякие дурацкие тетрадки падают.
   - Это многое объясняет! Ты только пришла в класс - уже была странной, а после того случая с букетом, все в классе тебя считали чокнутой.
   - Кать...
   - Зато я обрадовалась, хоть один нормальный человек появился. Помнишь, как в первый же день ты мне предложила дружить, а я не знала, что ответить? У меня, кроме Любаши, и подруг никогда не было! Я с ней, и то, только благодаря тебе по-настоящему подружилась.
   - Ты, правда, считаешь меня своей подругой? После того, что я тебе рассказала?
   - Сашунь, если бы не считала, я бы сейчас с тобой не разговаривала, и сопли не вытирала. Да и какой из тебя мальчик - рева корова.
   - Катюша, ты же меня не бросишь? Ты мне очень, очень нужна.
   - Тебя захочешь, не бросишь. Тебя же на секунду одну оставить невозможно, тотчас найдешь себе приключения. Видимо, судьба моя такая, всю жизнь с тобой мучится. Так что давай ложись, глазки закрывай, баю-бай. А завтра, приду, и мы с тобою решим что делать.
   - Думаешь, после всего, что случилось смогу заснуть?
   - Опять двадцать пять, если кому и надо выть - это мне. Ты, как мой братишка, не нытьем, так катаньем. Мне нравится сильная Саша, способная лицом встречать все невзгоды и проблемы, а не квашня на постном масле.
   Ее слова сильно задели меня, что же я такое на самом деле? Если, действительно, когда-то была мальчиком, то что делаю здесь и сейчас? Таких истерик, даже за Любой не числилось. Моим вечным оправданием было - нужно вести себя как девочка. Вот результат, во что превратилась гроза класса? Катя права - стыд и позор! Хуже любой девчонки - размазня и тряпка. Сколько можно оправдываться желанием все исправить? Что мне удалось доказать всему миру? Как "крутой пацан" за пару дней может превратиться в чокнутую истеричку! Как же оказывается сложно, занять чужую жизнь. Подобно персонажу Твена, став принцем, я продолжаю оставаться нищим. Когда-то мне казалось, девочки не могут по-настоящему чувствовать, по-настоящему дружить, как писал Шекспир - "For, boy, however we do praise ourselves". Вот моя награда - законный урок за мою гордыню и самовлюбленность. Бессмысленно пытаться вернуть, что когда-то было. Так ли важно, кто ты снаружи, мальчик или девочка - главное, всегда оставаться собой.
   - Ты права! Когда мой папа получил назначение в этом городе, я верила, что все изменится, приду в новую школу, и встречу много замечательных мальчиков и девочек, которые станут моими друзьями, но этого не случилось. Кроме тебя и Любы меня никто не понимал, а мое желание быть лучшей только увеличивало разрыв между мной и остальными.
   - Саша, Саша, ты даже глупости говоришь умным видом! Когда мы впервые встретились, я приняла тебя такой, какая ты есть, и мне все равно, что думают другие.
   Там за окном в соседнем доме в подъезде у окошка стоит шестиклассница, и также как я смотрит на соседний дом, на одинокое освещенное окно, мне на секунду показалось, что я вижу ее личико и заплаканные глазки, слышу ее дыхание. Память возвращала мгновения горя и радости разделенные нами за эти четыре дня: вот мы стоим обнявшись, когда училка выгнала меня из класса, а вот мы вместе смотрим на комету в ночном небе, еще секунда, и Катя вытаскивает меня из полыньи на прудах.
   - Ты всегда помогала мне, как ангел хранитель, вытаскивая в прямом и переносном смысле из неприятностей, в которые раз за разом попадала.
   - Это я должна быть благодарна, до нашей встречи не было никого, кто бы нуждался во мне. В чем-то мы с тобой очень похожи, кроме тебя никто и никогда не приходил мне на помощь. В начальной школе у меня не было ни одной настоящей подруги. Как же я была рада, когда в пятом классе пришла Люба. Тогда, я загадала, что через год в класс придет девочка, с которой мы обязательно подружимся.
   - А ты говоришь, не бывает совпадений!
   - А еще мы любим одни и те же книги, слушаем одну и ту же музыку.
   - Живем в одном и том же дворе, ходим в одну и ту же школу, учимся в одном и том же классе! Катюш, разве это важно, для меня гораздо важнее твоя индивидуальность, непохожесть ни на кого другого.
   - Ты, была крутой отличницей, играла на фортепьяно, а я завидовала тебе. Твои сочинения брали на все конкурсы, но, в отличие, от Людки, никогда этим не гордилась. А я - чемпион по незаметности, неважно кто, девочки и мальчики секретничали при мне, будто меня, вообще не было в классе.
   - Разве ты не дружила с Любашей?
   - Люба, наверное, мы с ней были друзьями по несчастью, а теперь, я не представляю свою жизнь без вас.
   В трубку было слышно как Катюша смеется, а я глядела на бесконечную ленту млечного пути и представляла, как мы идем по ней, а все звезды светят нам. Я уже в который раз заплакала, но не потому, что мне было плохо, я поняла - мы с Катей лучшее, что могло случиться в нашей жизни, а наша встреча - настоящее чудо, ради такого можно чуточку пострадать.
   - Я тоже очень тебя люблю и Любу. Ведь мы обе верили, надеялись и ждали нашей встречи, Авраам Линкольн однажды сказал - "Тем, кто ждет, достаются хорошие вещи".
   - Это ты про Мишку?
   - Кать, опять!
   - Пока-пока.
   Капель барабанила за окном, как целая армия барабанщиков, а совсем уже весенний ветерок наполнял комнату пьянящими ароматами. Как же долго проспала, родители уже давно уехали, а я не слышала. Ой, совсем забыла, Катя обещала придти, а у меня видок еще тот - взъерошенные волосы круги под глазами, и в квартире как Мамай прошелся. Но не успела я зайти в душ, как в дверь позвонили. "Стыд и позор, стыд и позор" - повторяла себе одеваясь и расчесываясь на ходу. Но вместо Кати, на пороге стоял Мишка:
   - Привет, зайти можно?
   Он, смотрел в пол, переминаясь с ноги на ногу, а под глазом у него светился здоровенный фингал.
   - И откуда ты на мою голову свалился? Заходи горе луковое, не можешь без приключений, в погреб свалился или по дороге к кому пристал?
   - Да ни к кому я не приставал. Вчера, как позвонила - сразу поехал, зашел к Жирному, потом к Самсончику, типа все тихо, ну домой поковылял, у подъезда рыжий парень, сам в коже и шусы лаковые, подходит и мне кидает - тебя типа Мишей звать. Говорю типа твое какое, а он как вкатит в торец, ну, я типа, что за дела, а он мне типа - "мама тебя не учила старшим не хамить". Ну, я ему да пошел ты, я чихнуть не успел, как он мне с левой заехал. Короче, не понял, что почем, а он мне - "Запомни Мишенька, не для тебя девочка". Я типа, какая девочка, типа вообще не при делах, а он мне в глаз. Ну, типа отметелил по полной.
   - Глаза у него голубой и зеленый?
   - Типа да, толком не рассмотрел, темно было, сразу хотел к тебе, но у тебя света не было, тут смотрю твои предки, а я в таком виде, ну ты понимаешь, короче пришлось до утра ждать.
   Костя, но почему он? Права была Катя, за все надо платить.
   - Раздевайся, проходи, чаем напою.
   - Ты мне толком скажи - это твой парень?
   - Ты что, совсем придурок или как? Крепко же Костик тебя приложил.
   - Так, это...
   - Да, это Катюшин двоюродный, никакой он мне не парень, не дай бог кому скажешь такую глупость, вчерашний день будешь вспоминать как самый счастливый в своей жизни.
   - Саш, ты прости, если я чего лишнего.
   - Ладушки, в первый и последний.
   Чайник весело засвистел, но в этот момент позвонили в дверь - это точно Катя с Любой, что сейчас будет.
   - Иду, иду.
   На пороге стоял Костя с огромным букетом алых роз.
   - Саша, сашенька...
   Почему Костик говорит маминым голосом? В комнате было темно, и только в проеме двери высвечивалась папина фигура.
   - Сашуня, мы с папой уезжаем, будь умницей, газ, воду закрывай, свет выключай.
   - Доча, остаешься за старшую, чтобы был порядок, мы тебя любим.
   - Завтрак в духовке, голодной не сиди, и так вся исхудала, одни косточки торчат.
   Мама меня обняла. Мне всегда нравился запах ее волос, в детстве я так любила зарываться в них, перепутывая так, что расчесать, было не возможно, а мамуля все терпела, все мои шалости. Знаю, они скоро вернутся, но как же тяжело расставаться. Со всей силы обхватила маму руками, стараясь хоть на мгновение удержать ее тепло, а потом еще долго скользила пальцами по ее рукам.
   - До завтра мое солнышко!
   - Пока мамуля, я тебя очень люблю, и папу тоже, возвращайтесь скорее!
      -- Незваные гости, вместе на катке и странная диета
   Родители уехали. Я осталась одна, как же это грустно оставаться одной. Сон прошел, да и узнавать, что будет дальше, не было ни малейшего желания. В голове звучал риторический вопрос - "что делать", позвонить Катюше - так, она еще спит, Мишке, вот еще, сразу возомнит о себе невесть что. Во сне я все время опаздывала и ничего не успевала сделать, а значит, у меня есть шанс все исправить.
   Как же быстро летит время за простой домашней работой, толком убраться не успела, когда в дверь позвонили - ну если это Мишка, он у меня получит. За дверью была соседка с пятого:
   - К вам наш Мурзик случайно не забежал?
   - Нет, а что случилось?
   - Пропал паршивец, второй день домой не приходит, уже все подвалы облазила, нигде его нет.
   Старушка всплеснула руками и пошла звонить в соседнюю квартиру, мне было ее жалко, огромного рыжего кота знал весь дом, она его каждый день на руках выносила гулять и обратно. Этот кот был единственным близким для нее существом, год назад, она похоронила мужа - добрый такой был дядечка, всегда здоровался, рассказывал смешные истории, а мне почему-то дарил конфетки, я их не ела, мама не разрешала, но всегда говорила - "большое спасибо". После ее прихода стало совсем тоскливо, как же плохо быть одной, почему раньше никогда этого не замечала, мне нравилось оставаться одной. С книгой или с компом было интереснее, чем со сверстниками. Долой меланхолию, уже совсем рассвело, я распахнула окно, Звонкая, задорная капель весело отбивала причудливые ритмы, а теплый, но по-весеннему свежий, ветерок унес прочь все мои грустные мысли. Воздух был наполнен запахом талого снега просыпающихся почек и чего-то такого, что бывает только ранней весной, от чего хочется петь и танцевать. Звонок телефона все испортил.
   - Да.
   - Сушуня, ты что такая сердитая, мы уже в Питере, тетя Соня хочет с тобой поговорить.
   Как же замечательно, что они позвонили, теперь за них я была совершенно спокойна. Я любила тетю, но ее вечные подробности меня всегда утомляли. Вот бабулю была очень рада слышать, мне было очень приятно, что она жива и здорова, хотя, она и очень расстроилась, что я не приехала. Чувство счастье наполняло мне душу, нас разделяли сотни километров, но я как будто на мгновение оказалась там вместе с родителями, тетей Соней и бабушкой. Не успела я положить трубку, как телефон вновь зазвенел.
   - Ты с кем так долго трепалась, живая что ли?
   - Не дождешься, буду жить долго и счастливо.
   - Ну, вот и ладушки, сейчас c Любашей к тебе, так что готовься к труду и обороне.
   В моем сне не было, ни соседки, ни Катиного звонка, а это значит - сон не был вещим. Однако, радость моя была не долгой, звонок в дверь, но вместо Кати, на пороге стоял Мишка, а под глазом у него светился здоровенный фингал.
   - Дай угадаю: ты приехал, зашел к Кузмину, к Самсонову, поняв, что все тихо - поковылял домой, у подъезда незнакомый парень настучал тебе по фейсу, и предупредил, чтобы ты около меня не терся?
   - Ты чего - ясновидящая?
   - Есть немного, а вот ты Мишенька непроходимо туп, тебе же сказали за километр меня обходить.
   - И чего? Он нечестно дрался, приемчики у него секретные! Я никогда исподтишка не бью, и драться с ним не хотел - было бы ради чего, а то из-за бабы...
   - Дурак конченный, идиотина! Это еще, из-за какой такой бабы?
   - Будто сама не знаешь...
   - Ну и скотина же ты Гуревич! Кто это у нас днем с фонарем ходит, по ночам дома не ночует? Была бы я парнем, давно бы ступеньки на лестнице считал! Запомни, придурок, еще один пошлый намек, и кто-то будет сильно сожалеть, что маленьким не помер - Мишка молчал, то ли переваривал сказанное мною, то ли искал слова, чтобы побольнее меня задеть - что молчишь, дар речи потерял, вместе с остатками мозгов? Хотя бы знаешь, кто это был?
   - А мне фиолетово! Спасиб тебе за долг, но мне-то какая разница, от кого и за что отгребать.
   - Гуревич, ты уши, чем мыл - компотом? Ты вообще слышишь или оглох на оба уха? Хватаешь ноги в руки и дуешь домой, к Самсонову, но только, чтобы через секунду духу твоего тут не было, ферштейн?
   - Саш, я чего-то не понял, у тебя с ним это самое... у-еее.
   Мое ангельское терпение имело свой придел, и Мишка второй раз получил от меня коленом в пах. Сегодня, я явно перестаралась, он весь посинел и медленно сполз по косяку на коврик перед дверью.
   - Наша Сашенька во всей своей красе, а это, что за явление?
   - Приветики, я Катюш тоже хотела бы знать.
   - Ну, Сашка, ты даешь, чем это ты его?
   - Тапком, Люб, тапком.
   - И что с ним теперь делать?
   - В лифт и на первый этаж.
   - Сашуня, нельзя же так жестоко.
   - Можно, Люба, и нужно, с минуты на минуту Костя придти может, а тут...
   - А он, что здесь забыл?
   - Кать, я сама меньше твоего понимаю! Разукрасила Михасика не я, а твой милейший кузен.
   - Так, шутки в сторону, втроем мы его как-нибудь унесем, Саш куда решай и побыстрее.
   - В комнату к родителям, до завтра их точно не будет, они уже из Питера звонили.
   - Любаша, останься с ним, а то мало ли чего.
   - Катя, может его связать, а то боюсь, Люба с ним, если чего, не управится.
   - Сашка, ты страшный человек, но мысль хорошая.
   Когда в дверь снова позвонили, мы втроем сидели на кухне, пили чай и заедали стресс конфетами.
   - И кто пойдет открывать?
   - Сашунь, если это действительно пришел Костя, то лучше мне, мы как бы родственники, может, не сразу в глаз получу.
   - Катюша, будь осторожней, ты нам нужна живой и здоровой.
   - Не дождетесь!
   Катя ушла, а мы с Любой сидели, и на пару стучали зубами. Сразу, вспомнилось утро, школа, мой день рожденья, когда я была одна совершенно беспомощная, и мой панический страх. Боялась Михася, боялась выдать себя, боялась своих подруг. Сейчас я боялась не за себя, я боялась за Катю и Любу, за лежащего связанным дурака Гуревича. Загадочная родственно-мистическая связь Костика со старухой-ведьмой пугала меня, но пока мы были у него в гостях, мне было так спокойно, будто все проблемы и страхи разом исчезли, а все рассказанные о нем страсти-мордасти казались детскими страшилками. Катя вернулась также быстро, как ушла.
   - Сашунь, к тебе соседка приходила, сказала, что ее Мурзик нашелся.
   Внезапный, почти истерический, приступ смеха захватил меня, следом стали смеяться Катюша с Любой. Я была искренне рада и за соседку, и за Мурзика. Напряжение последних десяти минут было так велико, а все закончилось так мило, что не получалось остановиться. Наш дружный хохот был прерван грохотом из спальни родителей.
   - Мишка! Вот мы сидим, ржем, а он там лежит один, связанный.
   - Люб, что-то ты в последние дни к нему не ровно стала дышать! Уверена, наша Саша сама разберется, что с ним делать.
   Выбора у меня не было - пришлось идти. Михась лежал на полу и мычал, но чего разобрать было невозможно. Развязывать его целиком у меня не хватило духу, поэтому сняла повязку только со рта. Он тяжело дышал, как рыба, хватая воздух губами, а потом разом выпалил такую триаду в мой адрес, что мне, волей-неволей пришлось заткнуть уши. Когда все накопившееся в нем "словесное многообразие" иссякло, я предприняла робкую попытку пойти на контакт, но он упорно молчал, отвернувшись от меня в другую сторону. Самым разумным решением, было оставить его в покое, но дойти до кухни у меня не получилось. В дверь опять позвонили, и я машинально повернула замок - на пороге стоял Костя, с самым шикарным букетом ярко красных роз, из всех, что я видела. Ситуация выходила из-под моего контроля, если бы не вовремя подоспевшая Катя, я бы просто упала к его ногам.
   Несколько минут спустя, мы все пятеро сидели на кухне и пили чай с крыжовниковым вареньем. Мишка, молча глядел в окно на парочку галок пристроившихся на ветке соседнего дерева. Катя пытала Костю, каким образом он нашел мой адрес. Люба непонятно для кого рассказывала рецепт варенья, а я, притворяясь мебелью, наблюдала за происходящим.
   Хорошо зная свою кузину, Костя быстро перешел от обороны к наступлению:
   - Ты, сестренка, мне лучше расскажи, как наша рыжая принцесса одним ударом отправила этого славного кабальеро в аут, а то, я не подозревал, как сильно рискую, навязывая ей свое скромное общество.
   - Тогда почему бы милому братцу, чтобы более не подвергать себя смертельному риску, не отчалить, и поставив паруса, направиться в более безопасную гавань.
   - Не спеши мой милый Катенок, я джентльмен, а джентльмены не отступают перед трудностями, и наш уважаемый Миша может это подтвердить.
   Гуревич молчал, но я чувствовала, надолго его не хватит. Мне пришлось прервать свой добровольный обет молчания:
   - Уважаемые джентльмены, проявите капельку уважения к хозяйке дома, и не превращайте ее скромное жилище в ристалище, рыцарские турниры лучше всего проводить на свежем воздухе.
   - О лучезарнейшая из всех красавиц, ваше желание - закон чести для джентльмена! Я бы никогда не позволил так оскорбить ваш милый дом, уверен, что выражаю не только свое личное мнение.
   Он опять, как-то косо посмотрел в Мишкину сторону.
   - Если вы так высоко цените мои желания, то к вам, сударь, у меня есть одна маленькая просьба.
   - Сколько угодно, о чаровница грез и желаний.
   - Тогда две! Во-первых, прекратите паясничать - это уже не смешно, и вторая, позвольте мне самой решать с кем, как и где общаться.
   Такого поворота разговора Костик явно не ожидал, он на секунду запнулся:
   - О, бессердечная жестокость, молю о снисхождении, дозвольте вернейшему из ваших поклонников хоть изредка выражать свое восхищение и преданность, в надежде заслужить прощение.
   - В чем же ваша преданность, если моя просьба для вас пустой звук, а еще в джентльмены себя записали.
   - Ах, если так, покорно умолкаю, коль вам не мил сударыня, позвольте откланяться.
   - И чем быстрее, тем лучше, выход там.
   - Уверен, добродетельная хозяйка не откажет в снисхождении, и проводит гостя.
   Закрыв за ним дверь, я облегченно вздохнула, но вместе с Костей из дома ушло что-то необычное, немного волшебное. Набрав самую большую вазу водой, я поставила его букет посреди стола.
   - Ну, Сашуня, ты монстр, никогда бы не позволила себе так с ним разговаривать, в первый раз вижу, чтобы братик вот так утерся и ушел.
   - Саш, у тебя нервы стальные, когда ты заговорила, я думала, сейчас он весь дом разнесет.
   - Какие там стальные, если бы не ваша поддержка, давно бы в качестве половичка валялась. Как бы там не было, но позволить этому фон-барону хамить в моем доме, я просто не могла.
   Михась, до того тихонечко сидевший в углу, тоже встал:
   - А ты круче, чем я думал...
   - Слышь, ты - кабальеро, шел бы следом, да поскорей, если ты думаешь, что твоя персона здесь кому-то интересна - тебя сильно обманули.
   - Так значит! Ну да кто я такой, чтобы быть интересным? Разыграли спектакль, думаешь, я поверил? Может, я должен радоваться, что вообще живой остался?
   - С таким поведением, Гуревич, другие радости не предвидятся.
   - Что не так с моим поведением? Никого не трогал, пытался быть культурным, и что? Получил и от тебя, и от твоего Костика.
   - А как ты хотел? Научись отвечать за свои гадости! Надо же, Гуревич один день побыл хорошим! Все должны в него влюбиться!
   - Да я был Михасем, меня боялись, ненавидели, но ноги об меня никто не вытирал! На даче, ты была другой, я поверил, изменился, а ты...
   - Только посмотрите на него, прям таки ангелочек, спинка не болит? Какая другая? Слушай внимательно, придурок озабоченный, если кто-то будет пошлые намеки делать, окошко с дверью может перепутать?
   Мишка, решил не проверять на себе реальность моих слов и вместо ответа тихонечко попятился к выходу. Катя и Люба, молча смотрели на нас, правда, после упоминания про дачу Сема пыталась открыть рот, но Катюша вовремя заткнула его печенькой.
   Уже в дверях у меня ни с того, ни с сего родилось чувство не то вины, не то жалости. Нет, Михась вовсе не выглядел жалким, держался очень достойно. Вряд ли бы я смогла так стоически перенести все выпавшие на его долю испытания.
   - Придешь домой позвони, еще только не хватало переживать за тебя - дурака, дня не можешь прожить без приключений.
   - Позвонить как? Я номера твоего не знаю?
   Его глаза вмиг вспыхнули, он больше не смотрел в пол. Его взгляд зачаровывал и пугал одновременно, мне невольно пришлось отвернуться. Щеки горели, почему, никак не могу привыкнуть, когда он на меня вот так смотрит? Чтобы успокоиться, пришлось сделать вид, что ищу ручку, но когда писала на его ладони, сердце бешено застучало, а рука никак не могла вывести семь простых цифр.
   - Сразу, как придешь, не забудь - буду ждать.
   Он сжал мою руку, и мы еще минуту стояли прежде, чем он ушел. Какой же он все таки дурак, я же ему звонила на сотовый? Напридумывала себе всяких глупостей, и вовсе он мне ни капельки не нравится. Люба и Катя затаив дыхание ждали моего возвращения:
   - Чего, это с Михасем случилось?
   - Люб, оставь его в покое, с глаз долой из сердца вон, вспоминать о нем не желаю, все хорошо, что хорошо кончается.
   - Сашунь, а ты как себя чувствуешь?
   - Замечательно, Катюша! Сегодня же каникулы! Сидеть в четырех стенах, я несобираюсь.
   - И какие у нас планы?
   - Каток, кафе, кино, боулинг - хочу все, и всех угощаю!
   - Саш, а ты уверена, ну насчет катка?
   - Да, Люб, на сто процентов.
   - Тогда с него и начнем?
   Наши планы прервал телефонный звонок, из трубки слышалось шуршание и сопение:
   - Ну, я типа дома.
   Это был Мишка, самым простым было бросить трубку, но я же сама сделала глупость попросив его позвонить.
   - Так, типа или дома?
   - Дома, дома, чего ты дурочку включаешь.
   - Вот и ладушки, сиди, и чтобы носу твоего никто не видел.
   - Это, типа, чтоб тебе не обидно было? Сидишь дома одна, скучаешь!
   - Я тебе не затворница, именно сейчас собираюсь идти гулять!
   - И с кем, если не секрет, уже не с Костей часом?
   - А вот это Гуревич, не твоего ума дело.
   Трубка телефона с грохотом опустилась на свое законное место.
   - Какой же Мишка противный, ненавижу, вечно портит настроение.
   - Сашунь, ты ему свой телефон дала?
   - Люб, лучше так, а то он как всегда влезет в какие-нибудь приключения, спасай его потом.
   - А ты у нас Мате Харри? По части приключений вы с ним: "два сапога пара - гусь да гагара".
   - Давай уже договаривай, ведь это я сама виновата, что он в меня ледышкой заехал?! Все мои злоключения по его вине! Ничего общего между нами нет.
   - Это ты так думаешь...
   - Катя, Саша, опять вы! Мы же на каток собирались.
   - Да, Летницкая - "назвалась груздем, полезай в кузов", теперь не отвертишься, через полчаса на остановке, и чтоб не опаздывать.
   - Сейчас, только шнурки поглажу, я вам не ракета...
   - Оставь свои отмазки для Михася, не хочешь идти - так и сажи, никто тебя за язык не тянул!
   - Кать, Сашуня права, куда торопиться?
   - Люб, с ее темпами мы к завтрашнему утру до катка не доберемся. Буду выходить - звякну, а дальше все от тебя зависит подруга.
   И почему она все время командует? Вот возьму, и некуда не пойду! Выпроводила Костика с Мишкой - почувствовала себя королевой, быстро же меня опустили с небес на землю. Катя с Любой уже шли через двор, а я, если так дальше буду стоять точно никуда не успеем. Надеть спортивку, взять коньки и бегом на каток, нет, я помню Семину ухмылку на мою днюху. Чтобы я еще раз пошла в чем попало, некрашеной и нечесаной - не дождутся! Волосы грязные, чем я вообще думала? Быстро в душ, вода еле теплая и бальзам весь кончился. Сколько дней прошло, а я никак не привыкну к своему телу. Если я сама придумала эту историю про Машу-Мишу, что же меня при каждом взгляде на зеркало в дрожь-то бросает? Все сегодня не так: фен не включается, и чем теперь сушить голову? И мама, как назло, всю косметику забрала. Если после катка пойдем в кафе или киношку, спортивка не оденешь, нужно что-то другое. Что у нас тут есть? Это - мало, такое - уже не носят, прошло уже больше часа, а я все еще стояла перед зеркалом в нижнем белье. Телефон опять зазвонил - кому еще я понадобилась, перебьются, у меня тут проблема, какую толстовку надеть серую или голубую? Голубая - лучше, но к ней ничего не подходит. Телефон продолжал надрываться. Кто еще звонит на сотик - Любка, будь она неладная. Ничего подождут, а то раскомандовались, я же все-таки девушка - имею полное право опоздать.
   На остановке меня уже ждали Катя и Люба. Они весело махали руками, как будто мы не виделись целую вечность. Им весело, а мне? Причесаться нормально и то не успела, вообще, оделась совсем не так как хотела.
   - Сашка, ну, сколько тебя можно ждать, мы уже второй автобус пропустили.
   - И что такого, третий приедет. А я из-за ваших звонков накраситься не успела.
   - Мы же не на дискотеку едим, а на каток.
   - Это тебе, Люб, все равно, а я себя как не своя чувствую. Кать, а ты, что, коньки не взяла?
   - Люба сказала, там прокат есть, мы же, потом, гулять собирались?
   Катюша, говорила почти шепотом, как будто не мне, а куда-то в сторону. Было непривычно, раньше она никогда предо мной не оправдывалась. В этот момент подъехал автобус, избавив нас от выяснений отношений, но Сема почему-то смотрела на меня как на врага народа.
   На катке сразу почувствовали начало каникул, катались все и малыши и старшеклассники.
   - Вот так всегда, полно народу, а я нечесаная, некрашеная и веснушки, как назло, повылезали.
   Катя дотронулось рукой до моего лба.
   - Холодный? Я подумала у тебя жар - для кого ты этот бред второй раз повторяешь?
   Вместо ответа, я, как Мишка утром, только глотала ртом воздух. А ведь я и правда похожа на Михася в юбке, сделала себе проблему, и еще и обиделась. Зачем я пришла, чтобы вот так все испортить?
   - Люба, не уговаривай, хочешь, катайся на здоровье, а у меня желание пропало.
   - Нетушки, в кои-то веки вытащили тебя на каток, нате здрасте - посидит она в уголочке.
   И давно они спорят? Теперь понятно, почему на остановке Катя так смущалась. Неужели, она совсем не умеет кататься? Странно, что раньше мы никогда вместе не ходили на каток. У меня всегда были какие-то дела: музыкалка, кружки, танцы, художка. Похоже, Катьке еще хуже, чем мне, я давно бы развернулась и ушла куда подальше. Нет, такое веселье упускать нельзя, раз мне выпал такой шанс поставить эту мелкую выскочку на место.
   - Кать, так не честно, мы же договорились, что пойдем все вместе, а что теперь? Ты, сама по себе, а вы что хотите то и делайте?
   - Летницкая, каток - твоя идея, вот и катайся, сколько влезет, а мне расхотелось.
   Шестое чувство мне подсказывала, что еще секунда, она развернется и уйдет, отпустить ее с крючка сейчас - ни за что, но что же делать, дальше давить нельзя, чем бы ее приманить?
   - Катюша, что ты сразу в обидки - никто тебя насиловать не собирается. Можешь мои коньки взять, мне папа на новый год из командировки привез, я на них еще не разу не каталась.
   - Саш, спасиб, но я большая девочка и сама могу о себе позаботиться.
   - Мы же подруги, мне не хочется помочь именно тебе, и совсем не потому, что ты маленькая...
   - Это надо посмотреть кто тут у нас маленький, некоторые самостоятельно ни причесаться, ни одеться не могут. И вообще, кому твои детские коньки нужны, у моей младшей точно такие, а она еще в садик ходит.
   Она убежала к прилавку проката, а мы с Любой стояли раскрытыми ртами не зная бежать за ней, или начинать переодеваться.
   - Саш, ты настоящая фея, я ее вторую зиму не мола на каток вытащить, а тебе стоило позвать. Вот сейчас полчаса с ней препиралась, ты, не иначе, волшебное слово знаешь?
   - Конечно знаю - "пожалуйста"!
   - Вредная ты, Сашка, я серьезно, а у тебя все шуточки в голове.
   А я глядела на ее снаряжение и сгорала от черной зависти.
   - Люб, а ты в секцию ходишь?
   - Не то чтобы в секцию, до пятого класса танцами на льду занималась. А в потом на соревнованиях травму получила, полгода не ходила, тут еще проблемы с учебой были, так и бросила.
   А ведь об этом в классе никто не знал, я вообще была уверена, что Люба со спортом не совместима. Кто-кто, а Катюша знала, поэтому и стеснялась. Но за два года коньки должны были стать малы, значит, она еще не потеряла надежду и постоянно ходит заниматься, в надежде вернуться. И что я вообще о ней знаю? За своими мыслями я не заметила, как Катша вернулась с коньками. Люба помогала ей их надеть:
   - Кать, а тебе точно твой размер дали? Они же совсем дубовые, как ты на них кататься будешь? - Сема, как всегда в ударе, никакого такта, что перед глазами, то и на языке - ну кто так коньки шнурует, вывихнешь ногу, придется тебя домой на себе тащить, а про кафе и боулинг вообще забыть придется.
   Хотя Катя сидела с надутыми губами, Любавина забота была ей по душе:
   - Все Люб, дальше я сама.
   - Ты когда в последний раз на лед выходила?
   - Зимой!
   - Какого года? Сашуня, одна могу не удержать, давай ты с права, а я, слева.
   Со стороны наша процессия выглядела смешной, но Катюша, оказалась правда, первый раз в жизни стояла на коньках. Вначале, нам пришлось очень не сладко, но Люба, так четко и грамотно объясняла, показывала, а Катя быстро схватывала, что через полчаса мы лишь слегка придерживали ее за руки.
   - Вот, так, а ты боялась! Давно было надо тебя вытащить, а то зима кончилась, когда ты наконец-то решилась на лед выйти.
   - Да уж, доставила я вам забот, вы из-за меня покататься толком не смогли.
   - Ну, еще, глупости какие, а что, по-твоему, мы делаем здесь и сейчас? Катюша, как ты не понимаешь, для меня и для Саши важно, что мы все вместе и нам весело, не надо портить нам праздник.
   За разговором, мы едва не наехали на шуструю малышку, ей было интересно, чем таким занимаются большие девочки. Катя перепугалась, и мы со всего размаху врезались в ограждение. Такая куча мала получилась. Любе больше других досталось, на нее упала Катя, и я сверху для полного счастья. Было больно, досадно, к тому же я в кровь расшибла нос о Любашин локоть, но мы все втроем смеялись, будто скатившись на санках, упали в мягкий сугроб.
   - Я же говорила, от меня одни проблемы!
   - Кать, быть на катке, и ни разу не упасть!
   - Сашка, вон нос в кровь разбила, что теперь делать?
   - Только и всего!
   Люба захихикала и протянула мне упаковку влажных салфеток.
   -У меня все в порядке!?
   - На щеке, справа, пятнышко осталось.
   - Здесь?
   - Да, теперь все!
   - А, что это мы расселись, время-то идет!
   Мы еще долго катались вот так втроем, затем стали отпускать Катю в свободное плаванье, передавая друг другу, как эстафетную палочку. Были и падения и разбитые коленки, но как же мы были счастливы. На конец Катюша устала:
   - Все девчонки на сегодня я пас!
   - Сашуня, давай вдвоем еще пару кругов прокатимся и пойдем.
   Люба тяжело дышала, но азарт не покидал ее. Было ясно, что парой кругов вряд ли ее успокоят:
   - Ты говорила, танцами занималась, может, покажешь?
   - Саш, все было давно и неправда!
   - Ну, не хочешь, как хочешь, а мне бы очень хотелось попробовать.
   - Только ради тебя!
   Назвать нашу импровизацию танцем было сложно, я постоянно сбивалась с ритма, зато Любаша была неотразима. Мне оставалось только восхищаться ее мастерством. Она вела мужскую партию, и я невольно вспомнила, как танцевала с Костиком вокруг гигантской люстры. На несколько минут лед стал полностью свободным. Все от мала до велика стояли по стенкам и смотрели на нас. Когда мы вышли, Катя хлопала в ладоши и буквально прыгнула нас обнимать.
   - Бесподобно, я думала, так только по телевизору всякие звезды могут. Вы как Ксюша с Кириллом, только вчера их выступление видела по телеку.
   - Это все Любаша, я вместо балласта болталась, если бы не она раз шесть, минимум, шлепнулась.
   - Кать - это, что еще за новости, какой я тебе Кирилл?
   - А, что это ты сразу на себя подумала?
   - Вот только не надо передо мной дурочку ломать! Если я и вела, то только потому, что Саша никогда раньше не танцевала на коньках.
   - Сами виноваты, нечего было надо мной издеваться.
   Ох, уж, эта Катя опять она нас разыграла, при всем желании не могла сдержать улыбку. Как же я была рада, что Катюша вновь стала прежней:
   - Катя, Люба, я умираю от голода. Если вы и дальше будите спорить, то моя смерть будет на вашей совести.
   - Самый худой обед, лучше доброй ссоры! Люб, ты как, Сашенька сегодня угощает!
   - Вообще-то, я на диете, но если так... Кстати, а куда идем? Я, тут, недалеко одну кафешку знаю, и вкусно, и не дорого!
   - Тогда идем прямо туда, показывай дорогу.
   - Нет, Сашенька, мы пойдем, где и вкусно, и дорого.
   - Катюша, сжалься, я же не дочь Рокфеллера! Я хочу еще в боулинг погонять, до вечера далеко, вам же будет хуже, ни на коктейли, ни на мороженку ничего не останется.
   - А вот это, Сашуня, исключительно твои проблемы, если что, мы тебя продадим.
   - Меня продавать нельзя - это противозаконно, и вообще я бесценная.
   - Надо же какие слова мы знаем, что же, ты себя так девшего ценишь? Ладушки мы люди не жадные, за пару порций фруктового льда может, кто и найдется.
   - Катюша, хватит уже, я сейчас умру или от голода, или от смеха.
   - И ничего смешного! Кому девочка тринадцати лет, рыжая с веснушками, недорого?
   - Саш, давай в "торговый" - там полно всяких кафешек.
   - Я за, Кать, ты идешь?
   - Иду, что с вами делать, не бросишь же, пропадете без меня.
   Какая у Любы диета стало понятно по количеству заказанных пирожков и тортиков, а вот Катя заказала всего один фруктовый салат и фреш. Мне стоило большого труда убедить попробовать шоколадный коктейль с фисташковым мороженным.
   - И кто у нас сегодня на диете?
   - Сашунь, тебя не поймешь, то у тебя денег мало, а то, как Киса Воробьянинов швыряешься ими направо и налево.
   - Кать, ну что ты к словам цепляешься?
   - Надо еще посмотреть, кто к кому цепляется. Твои шуточки Летнитцкая - уже достали! Я девушка простая - деревенская, если приглашают - значит приглашают, угощают - значит угощают. Ты уж, как-нибудь, определись с широкими жестами.
   - Девчонки вы чего, все же вкусно, замечательно, а вы какие-то проблемы находите?
   - Люб, если вкусно - кушай, а у меня аппетит пропал!
   Стены, столики и Катя с Любой стали удаляться погружаясь во тьму, а под моим стулом образовывалась воронка, подобно вихрю затягивающая все глубже и глубже. Мои попытки ухватится за край столика, были тщетны, пальцы соскальзывали, все окружающее пространство превратилось в склизкое желе. Что происходит? Пять минут назад все было хорошо, мы все были счастливы, или нет? Не надо было идти на каток, и зачем только заставила Катюшу надеть эти чертовы коньки? Может, мне и было весело, а Кате? Было ли весело ей? Я еще обиделась, когда получила сдачу своей же монетой. Воронка становилась все шире, а девочки все удалялись от меня. Черная пустота поглощала их лица терялись в общей серой массе, где-то там наверху. Слезы давно были готовы затопить все вокруг, а страх и отчаяние заполнили мою душу.
   Вспомнить! Вспомнить ощущение уверенности, которое было у меня утром. Почему перестала верить в себя, в свои чувства, зачем казню себя и пытаюсь оправдываться? Мои душевные муки и оправдания никому не нужны. Я все делаю правильно, надо лишь доверять своей интуиции. Катюша сразу почувствовала, как меня задели ее слова, и стала давить еще сильнее. Нет, она не вредничает, наоборот, хочет, чтобы я стала сильнее:
   - Тогда сиди молча и не порть аппетит другим!
   - Саш, может мне совсем уйти?
   - Никто не держит, нам больше достанется.
   - Не дождетесь, обжоры вы этакие. Люб, дайка мне того пирожка попробовать!
   - Еще чего, мне самой мало!
   - А как же диета?
      -- Игра на раздевание, купание и ночные прогулки.
   Мы, весело смеялись, как будто ничего не было, а может, и в самом деле, ничего не было. Катание нам пошло на пользу, мигом умяли все, что заказала Люба, и заказали еще столько же. Веселые и счастливые ехали вверх по эскалатору.
   - Чур, я первая!
   - Кать, почему всегда ты? Я тоже хочу быть первой.
   - Люб, извини - не судьба!
   - Да бросьте вы рядиться, там полно дорожек - всем хватит.
   - Сашунь, у нас с Катей давний спор!
   - А я, значит не при чем!
   - Третий лишний, сама должна понимать не маленькая.
   - Саш, Катя смотрите - Михась! И Кузмин с Самсоновым с ним.
   Люба задрожала. Увидеть их компанию, и для меня стало шоком, а Катя машинально взяла меня за руку.
   - Привет девчонки! - Мишка помахал нам рукой - вы куда?
   - На кудыкину гору! Гуревич, проезжаешь мимо, проезжай молча!
   - Думал вы в боулинг, мы только оттуда, там толпа народу, непродохнуться.
   - Индюк тоже думал! Мы никуда не торопимся, можем подождать.
   - Жирный одно место знает - там всегда свободно. Давайте с нами, вместе веселее будет.
   Мишка изменился, раньше он в ответ столько гадостей наговорил, а тут, все Катины уколы мимо ушей пропустил. Неужели он что-то задумал? Не может быть, откуда он мог знать, что нас встретит.
   - Ну, уж нет, я пока в своем уме!
   - Люб, а почему нет? Мы же не Капулетти, а они не Монтекки.
   - Вы сегодня сговорились - вдвоем против меня?
   - Я, как раз не против, а ты?
   Лучше бы я промолчала, Мишку, одного, можно вытерпеть, но эти двое - просто бесили. Катя, не была бы Катей, если бы все решила за нас:
   - Гуревич, подожди, мы тоже идем!
   Цель нашего путешествия оказалась рядом, но это был совсем не боулинг, и не кафешка, а сауна. Перед входом Люба встала как вкопанная. Вид заведения не предвещал ничего хорошего.
   - Сюда я точно не пойду - хоть режьте.
   - Кать, мне что-то расхотелось...
   - Что за забастовка? Вы чего? Никогда в сауне небыли?
   - С Мальчиками! Катюша, что с тобой случилось? Ты только подумай, что они будут завтра про нас рассказывать?
   - Люб, думаешь, после нашего бегства они будут рассказывать что-то другое - святая наивность!
   - Вот, вляпалась я с вами, кто меня теперь замуж возьмет?
   Мы, с Катей едва не подавились от смеха, но Люба, кажется, была вполне серьезна. Из дверей выглянул Кузьмин:
   - Девчонки вы идете или нет?
   - Идем, раз уж пришли! Люба, что теперь об этом сожалеть, пошли - жизнь продолжается.
   - Кать тебе хорошо, ты красивая, а я? Мальчишки проходя мимо меня, отворачиваются.
   Она чуть не заплакала. Мне стало ее жалко, но чем ей помочь? Катюша слишком жестко давила на мои или Любашины фобии, а ведь пару часов назад сама комплексовала на катке.
   - Любаша, ты очень красивая, просто мальчишки пока этого не понимают, они еще за тобой хвостиком бегать будут, отбиваться замучаешься, и танцуешь ты восхитительно.
   - Саш, я знаю, ты добрая, но себя каждый день в зеркале вижу.
   - Кать, кроме неприятностей здесь мы ничего не получим, они обязательно сделают, какую-нибудь подлянку. Уверена, Михась сидит сейчас и обсуждает, как побольнее нам отомстить. Для него делать пакости, как дышать, а после того, что было утром...
   - Сашуня, если ты так из-за Любаши переживаешь, то зря, ей всегда и везде что-нибудь кажется подозрительным. Мне тоже не нравится, что мы пришли именно сюда, не самое подходящее место для школьниц, но внутри кафе-бар, боулинг, бильярд и естественно сауна, но главное - Катя сделала страшное лицо - хозяин этого рая, муж моей двоюродной сестры!
   - Катька, злыдня, почему сразу не сказала. Мы с Сашкой все на измене, а ты все знала и прикалывалась?
   Сказать, что-либо у меня не было сил, едва не упала в лужу от смеха.
   - Кать, убила наповал. Я почти поверила, что у тебя всерьез крыша поехала. Михась, надеюсь, об этом не знает?
   - Вы мне чуть всю малину не обломали, и не ржите, как кобылы, а то он сразу обо всем догадается.
   Внутри действительно было миленько, и кроме нас ни одного посетителя. Катюша, о чем-то пошепталась с охранником, и тот перевернул табличку на входе. Дьявольская улыбка горела на её губах, нам оставалось только предвкушать будущее веселье.
   Мишкина банда сидела в баре и пила явно не газировку. Катины слова немного нас успокоили, но обстановка давила, мы с Любой зажались в уголке, однако Катя сразу взяла ситуацию в свои руки:
   - Эй, кабальеро, что-то не вижу энтузиазма на ваших лицах. Вы дам угощать собираетесь?
   Мишка мысленно просчитывал, в какую копеечку, это может вылиться. Из всей троицы деньги могли быть только у Кузмина, и чтобы их заполучить были нужны веские основания. План мести или просто шалости у них был, и отказываться от него в самом начале никто из них не хотел.
   - Три коктейля для прекрасных сеньорит!
   С его стороны жест был настолько шикарным, что за ним непременно должен был последовать какой-то подвох, и он не заставил себя долго ждать. В качестве посредника они выбрали Самсончика:
   - Девчонки, давайте турнир устроим трое на трое?
   - И какой нам с того профит?
   - Проигравшие платят за всех.
   - Скучно! Играть будем - Катя сделала длинную паузу, как будто придумывала, что-то ужасное - на раздевание, раз уж мы все равно пришли в баню.
   Надо было видеть их лица. Если бы ниже был еще этаж, то упавшие челюсти непременно проломили бы перекрытие. Гробовая тишина заполнила все пространство, даже бармен на мгновение замер в ожидании драматической развязки. Соблазн победил сомнения, их глаза загорелись, от пошлых мыслей, которые лезли из всех щелей, как черви из гнилого яблока. Михась, вернув себе роль предводителя, ответил сам:
   - Идет! Только по чесноку, без всяких там выкрутасов.
   Такой поворот событий внушал ужас, а Люба, вообще, стаяла белая как мел. Она осторожненько потянула меня за рукав:
   - Сашунь, а если мы проиграем?
   Не то, чтобы Любашин вопрос вызывал у меня шок, но думать об этом не хотелось. Дрожь, передавшаяся от кончиков ее пальцев, стала расползаться по всему телу, но чтобы не случилось, раздеваться перед Мишкой я не собиралась, ни при каких условиях:
   - Надеюсь, у Катюши есть план.
   Люба, чуть успокоилась, но моя отговорка, не внушала особого доверия. Роли распределились - первыми были Катя и Кузьмин, следом Люба с Самсончиком, моим визави оказался Михась. Меня не покидало чувство, будто Катюша специально все подстроила. После пробного круга, турнир начался. Первый же бросок вынудил Катю снять колечко, но Михася такой расклад явно не устраивал:
   - Э, так не честно, я же предупреждал без выкрутасов!
   - Все честно, Гуревич, мы же договорились - проигравший что-нибудь с себя снимает. Я сняла кольцо, еще вопросы есть?
   Михась что-то пробурчал себе поднос вроде - все равно никуда не денетесь. Любе тоже не повезло, но неудачи не вызывали у нас особой паники, вход пошли сумочки, цепочки сережки, сапожки, носочки, но с каждым новым броском, наш энтузиазм таял на глазах. Любе не повезло первой - она едва не заплакала, когда на табло появился ее результат.
   - Я же говорила - все это добром не кончится!
   Из всех вещей на ней остались только платье-туника и колготки. В последней надежде она переводила взгляд с меня на Катю, но, что мы могли сделать.
  -- Люба - это всего лишь игра, всегда можно остановиться!
  -- Опять я всех подвела...
  -- Э, вы чего? Мы так не договаривались!
   Мишка - гад, как же я его в этот момент ненавидела. Кода начинали игру у всех были свои амбиции и тайные желания, но Катя права - это лишь игра. Мне было все равно, что они о нас подумают, а тем более будут потом рассказывать. Единственное, что мы могли - остановить игру и признать поражение. Я чувствовала себя, как в моем первом сне, когда невидимая стена отделяла меня и Михася с его бандой. Чувство горечи и обиды переполняло мне душу.
   - Никто с тобой Гуревич недоговаривался - это было наше предложение, и теперь...
   - Саш - Любин голос дрожал, а по щекам катились слезы - я знаю, что делать, пусть радуются, но мы обязательно выиграем.
   Нам пришлось ее прикрывать от слишком любопытных глаз, пока Любаша снимала колготки. Какая же она сильная, я, при всех своих амбициях, уже сдалась. Катюша, была готова признать поражение, но спихнула решение на меня и Любу. Мишка сопел, но смолчал, его прихвостни тоже притихли. Чувствовала, как у меня пылали щеки, Катюша тоже все горела, о том, что чувствовала Любаша, мы старалась не думать. Шестое чувство мне подсказывала, что в этот момент она была готова разорвать нас на мелкие клочки.
   Что происходит, раньше я хорошо играла, Катя вообще была профи, но полоса неудач преследовала нас при каждом броске. Следующий была я, ни футболку, ни тем более джинсы я снимать не собиралась, но ничего другого на мне уже не было. Можно было лифчик, но через футболку и так все просвечивало, даже думать об этом было унизительно.
   Мишка промахнулся - это был мой шанс. У меня все получится, я обязательно смогу, но бросок получился никаким, шар все медленнее и медленнее подкатывался к кеглям, а мы, втроем, с замиранием сердца смотрели, что же будет. Шар едва коснулся, остановился и покатился назад. Я была готова заплакать и от стыда закрыла лицо руками, но Катин радостный крик вернул меня к жизни. Случилось чудо, кегель, которого едва коснулся шар, упал и уронил все остальные. Нашей радости не было предела - прыгали, кричали, обнимались.
   - Ну, Гуревич, я жду!
   - А ты, Петрова, не слишком шибко радуйся!
   Пробурчал Михась, указав рукой на гору вещей уже оставленных нами. Последовав Катиному примеру, он снял часы, положил их на стол. Никогда не думала, что удача так сильно зависит от настроя, ситуация изменилась на сто восемьдесят градусов. Мы раз за разом побеждали, а Мишку и его банду преследовали неудача за неудачей. Было странно, что он не пытался жульничать, хотя и бубнил что-то себе поднос при каждой следующей неудаче.
   - А ты Гуревич не спеши, целься, как следует, а то скоро без штанов ходить будешь.
   - Я вам не мешал, и под руку не зудел, вот уж точно, свяжешься с девчонками всю жизнь жалеть будешь.
   - Ну вот, Мишенька уже оправдание нашел, мы ему мешали, поэтому он и проиграл.
   - А ты Петрова, лучше бы помолчала, Михась прав, мы честно играем.
   - Что случилось, у Кузмина голосочек прорезался, ты сильно не надрывайся, а то пупочек развяжется.
   Зачем только Катюша их дразнит, у меня и так сердце в пятках от страха. Мне вдруг стало жалко Мишку, может быть, он и заслужил, но мы же сами, только что были в критической ситуации, когда любой проигрыш казался катастрофой. На чьей же я стороне? Не прошло и часа как, я всей душой ненавидела Михася вместе со всей его бандой, а теперь жалею, и вовсе он мне не нравится, мало ли что себе напридумывала, он совсем не я и между нами нет ничего общего.
   Когда после очередной моей победы Мишка стал расстегивать джинсы, Люба не выдержала и отвернулась. Смотреть на него было и жалко и противно одновременно, мне тоже стало как-то не по себе. Умоляюще я глядела на Катю, которая смаковала каждое его движение:
   - Катюш, хватит, самое время остановиться, я тебя очень прошу.
   Мой голос дрожал, я не просила, а выклянчивала как маленький ребенок отнятую игрушку. Катя была неумолима:
   - Нет, Сашуня, самое веселье только начинается, наконец-то мы в равном положении. Пусть сами попросят, а то привыкли, что все за них делают.
   Смотреть на Михася стоящего посреди зала в одних плавках - было выше моих сил. Казалось, что тут такого, два дня назад, я видела его и без них, но тогда, я все еще считала себя мальчиком. Он старался держаться как можно естественней, наигранно позируя перед нами, но ведь он всего лишь тринадцатилетний мальчик, и я чувствовала, как он ужасно стесняется, стоило кому-то из нас повернуться в его сторону.
   Следующим был Кузмин, ему повезло больше других, он все еще был в штанах. Его удар был блестящим, кегли разлетелись в разные стороны, и для Кати наступил момент истины. Я едва не прокусила себе губу, вися у Любы на руке, пока Катя долго раскачивая шар, прицеливаясь перед броском. Жаль, что я так и не увидела ее триумф, в момент броска, мы с Любашей отвернулись, и, зажав пальцы, держали за нее. Первая ничья за турнир. Мальчики долго совещались, наконец, выслали парламентером Ваську:
   - Мы тут посовещались и решили, что победа ваша и - он долго мялся, пересчитывая свою наличность - заказывайте что захотите, мы угощаем.
   - Передай Михасю, нас так легко не купишь!
   - Катюша, что ты еще задумала, они сдались, проиграли...
   - Люб, не вмешивайся, еще не все, хочу, чтобы Мишка сам умолял о пощаде, пусть на себе почувствует все, что пришлось пережить нам.
   - Кать, оставь его - он дурной, если пойдет на принцип, все, что угодно может сделать.
   - Сашуня, ладно Люба, а ты. Какие вы подруги - предательницы.
   - Я, это прошу... Ну, мы - это, сдаемся! Просите, чего хотите.
   - Повезло тебе, Гуревич, у тебя оказывается не только защитники, но и защитницы появились. Когда она смотрела на нас, я была готова провалиться сквозь землю, а Катя только заулыбалась - Мне, два коктейля, шоколадный, манго и яблочный фреш, большое клубничное мороженное и лимонный пудинг. А коллаборационисткам награда не полагается.
   Что это, гнев или милость? Она простила нам наше предательство, или придуманный ею план мести предполагает отсутствие лишних свидетелей? В последней надежде я взглянула на Любу, но она сама дрожала, как осиновый лист.
   - Что еще за слова такие? Если бы не Саша и ее победа...
   - А тебе Гуревич, слова никто не давал! Проиграл - прими поражение, как подобает мужчине, мы, без сопливых разберемся.
   У меня было такое чувство, будто застряла на самом верху колеса обозрения, которое именно в этот момент решило упасть. Неужели, Катюша устроила спектакль с раздеванием, чтобы досадить мне и Мишке? Она ревнует меня к нему, или его ко мне? Неужели мои ночные кошмары начинают сбываться? Но причем тут я, с самого начала мой интерес к Михасю не имел ничего общего с дружбой. Почему, как только он появился в моей жизни, меня преследуют одни неприятности, за что мне такое наказание? Ненавижу его, чтоб он провалился, опять из-за него расплакалась, наверняка весь макияж поплыл:
   - Придурок, идиот, что ты ко мне привязался? Оставь всех нас в покое, не хочу тебя видеть, никогда - слышишь! Больше не приближайся ко мне, дурак?
   Слезы застилали мне взгляд, а в голове тысячи шестеренок перемалывали содержимое. Куда бежать? Коридоры, какие-то двери, подсобки и тупик - закрытая стальная дверь. Что ему вообще от меня нужно, зачем я только полезла со своей помощью! Лучше Костик, чем этот урод, как все было хорошо:
   - Ненавижу его, ненавижу!
   Повторяла я себе в сух или про себя, мне было все равно.
   Когда Катя с Любашей меня нашли, я сидела в углу и ревела как корова.
   - Люб, глянь, как все запущенно!
   - Кать перестань, ты сама переиграла, я не думала, что у них все так серьезно.
   - Оставьте, наконец, меня в покое, мне вообще никто не нужен, умереть спокойно не дадут!
   - Нет, Летницкая, этого от нас ты точно не дождешься! Люба, берем тело и несем.
   Рядом с баром стоял столик, заваленный вкусняшками, в другой ситуации я бы прыгала от восторга, но сейчас мне смотреть на них не хотелось. Интересно, это мальчишки оставили или Катюша разорилась?
   - Если от Мишки, ни за что есть не буду!
   - А никто тебе и не предлагал! - Катя улыбнулась - Похоже, к нашей умирающей возвращаются чувства.
   - Кать, хватит уже вредничать! Мальчики заплатили за игру, и ушли, а все вкусняшки Катюша заказала - хотела тебя задобрить.
   Какие же они хорошие, так обо мне заботятся, а я забиваю себе голову всяким бредом. Слезы тоненькими ручейками текли у меня по щекам. Собрав последние силы, обняла их, На ресницах у Любы висели маленькие хрустальные шарики, а Катины шечки были еще мокрее моих.
   - Вы как хотите, а я умираю от голода!
   - Ты, же только что об этом мечтала!
   - Кать!
   - Люб, спокуха, если Сашка проголодалась, значит, жизнь продолжается.
   - Сашунь, что ты себя так мучаешь, да ну его в баню этого Мишку, он твоего ногтя не стоит. Девчонки, катастрофа, я себе ноготь сломала!
   - Люб, а ведь мысль! Раз мы сюда пришли - грех не воспользоваться, сауна здесь, просто, чудесная, а басен! Давай показывай, что там у тебя с ногтям?
   - Вот! Я так волновалась, так волновалась, что только сейчас заметила!
   - Чепуха, подрезать аккуратно и всех делов.
   - И совсем не чепуха, я с нового года берегла, хотела к лету маникюр сделать!
   - До лета еще два месяца - вырастут.
   - Кать, ничего ты не понимаешь, я уже рисунок подобрала, а теперь не поместится.
   О чем они спорят? Так, не понял, они хотят сейчас в сауну? Кекс встал у меня поперек горла. Что за день такой, все хотят меня раздеть! А почему меня это так беспокоит? С Михасем все понятно, поему же меня трясет еще сильнее, чем во время этой глупой игры. Я же девочка внутри и снаружи, почему не могу представить себя раздетой вместе с Катей... В глазах медленно начало темнеть. Ведь я могу, закрыться полотенцем, а они, зажмурится или смотреть в другую сторону, нет - это не выход. Надо срочно отговорить их от этой затеи.
   - Сашунь, что с тобой? Тебе плохо, подавилась? Пойдем на свежий воздух.
   - Кать все хорошо, просто я устала, и хочу домой.
   Надев куртку, твердо направилась к выходу, огромная лужа преграждала путь, когда мы заходили - ее не было, дыхание весны чувствовалось во всем. Стемнело, тучи плотно закрывали луну и звезды, за то фонари уже зажглись, создавая праздничную ауру. Внизу в парке начались гуляния - проводы зимы, хочу туда. Сегодняшний вечер должен стать самым незабываемым. Катюша и Люба вышли следом, надо обязательно сказать им про парк и гуляния:
   - Девочки, идем в парк там весело...
   - Саш, я хотела попариться, и бассейн тут шикарный, Любаша тоже поддерживает.
   Ноги сами собой стали подкашиваться, а лужа на асфальте начала стремительно подниматься.
   - Люба, держи, она вся холодная.
   Дощатый потолок, пахнет смолой и банным теплом, где я?
   - Очнулась? Саш, не поняла - это что было?
   - Катя, где мы?
   - Ты, что уже забыла?
   Катя стояла прямо надо мной, и на ней совсем ничего не было. Мне стоило невероятных усилий заставить себя не закричать. Шок был настолько сильным, что я пулей вскочила с диванчика, на котором лежала, и отвернулась в сторону.
   - Со мной, что-то не так?
   - Да нет, все нормально, извини!
   - Сашуня, не пугай так, что с тобой сегодня такое, то в обмороки падаешь, то вскакиваешь как угорелая? Давай раздевайся быстрее, Люба уже веники приготовила.
   Происходящее все напоминало какой-то кошмар из фильма ужасов. Как мне быть? Уйти не могу, оставаться было выше моих сил. Куда делась вся моя уверенность, почему я не могу взглянуть на Катю, меня бросает в дрожь, точь-в-точь утро моего дня рожденья, когда я увидела себя в зеркале. Пора бы уже привыкнуть, так, если иду в парную то меня недолжно быть видно, и я не смогу ничего увидеть, но прикрыться все же не помешает.
   Но вместо парной, за дверью оказался огромный бассейн и душевые кабинки. Никого не было, возникшее было желание поплавать, сразу же исчезло - вода оказалась ледяной. В этот момент кто-то схватил меня за плечи.
   - Нет!
   - Саш, что с тобой, кричишь и вся мурашками покрылась, неужели замерзла?
   - Вода холодная!
   - Тогда давай быстренько в парную - согреешься, а полотенце можешь здесь повесть, рядом с душем крючки есть.
   Люба прыгнула в бассейн, окатив меня ледяным фонтаном с ног до головы. А я мокрая, замершая, дрожала, и заворожено наблюдала, как она плавает. Люба на полгода меня старше, и почти на голову выше, но, как же, она прекрасна, и плавает - настоящая русалка. Это мы с Катюшей еще совсем дети, и можем только завидовать, а она еще жалуется, что мальчики на нее не смотрят. От холода у меня давно зуб на зуб не попадал, но нутром чувствовала, что вареный рак в сравнении с моими ушками - бледная поганка. Если и дальше буду так стоять, меня или прибьют на месте, или упаду в обморок и утону в бассейне.
   - Вот и наша снегурочка, ты чего укуталась, мы же в бане, а не на северном полюсе.
   Мне хотелось провалиться на месте, когда Катя стащила с меня мокрое полотенце, было бы легче, выстави меня в витрине, посреди центральной площади на обозрение всем проходящим. Будь я героиней аниме, давно бы утонула в море из собственной крови, или превратилась в зомби-призрака.
   - Кать, холодно же!
   Отобрать у Кати полотенце было совсем не просто, а стоя к ней спиной просто безнадежно.
   - Холодно - говоришь, замерзла, сейчас я тебя быстро согрею.
   Зачем я только об этом сказала - язык враг мой. Она обняла меня, а потом схватила за руку и потащила за собой к маленькой едва приметной дверце. Вот она страшная месть, нежели она так сильно на меня обиделась, что решила замучить меня до смерти.
   - Прости меня, пожалуйста, я буду хорошей, сделаю все, что ты попросишь, только сжалься и отпусти бедную Сашу домой.
   - Нетушки, теперь, ты у меня точно не отвертишься!
   Жар был такой сильный, что не могла не вдохнуть, не выдохнуть, но Катю, казалось, это нисколько не останавливало.
   - Что в угол зажалась, а ну ложись.
   Несмотря на пар и полумрак было все прекрасно видно, лечь, отвернувшись к стенке, для меня было единственным выходом. Она так отхлестала меня веником, что на мне живого места не осталось. Вот, значит, как девушки вымещают свои обиды, а мне оставалось только терпеть, заговорить, или повернуться к ней лицом, для меня было хуже смерти.
   Как же я была счастлива, покинув страшное место пыток, со всего разбега плюхнулась в бассейн. Мое тело пылало, но вода от этого не стала теплее. Наверное, я напоминала дрессированного дельфина или морского котика, по команде выпрыгивающго из воды, выписывая в воздухе самые невероятные пируэты. Когда я наконец выбралась на твердую поверхность, Катюша с Любой катались по полу, умирая от смеха. Мне было ужасно обидно и в тоже время смешно. Хотелось, и разреветься, и рассмеяться одновременно.
   - Ну, Сашуня, ты супер! Никогда в жизни так не смеялась. Это, что было?
   - Кать, я подумала, кто-то в бассейн пираний запустил.
   Они выглядели такими счастливыми, что я невольно тоже начала смеяться.
   - Люб, вода ледяная, как ты в ней плавала?
   - Так вот в чем дело? Катюша, тебе минус, банщица из тебя никакая!
   - А, что я могла, только, только начала, она как вскочит, да побежит.
   - Все понятно, придется повторить.
   - Девчата, вы чего, мне все понравилось, я уже полностью согрелась...
   - Люба, держи ее, не дай уйти...
   Ночь уже давно накрыла город своим покрывалом, небо закрыли тучи, а одинокие снежинки танцевали в желтых кругах редких фонарей. Любаша с Катюшей о чем-то спорили, но я не слышала их, пережитый ужас все еще сжимал мне душу своими щупальцами. Автобус, как назло не ехал, мы уже полчаса стояли на остановке, девчонки начали поеживаться от холода, а я не чувствовала ни холодного ветра, ни мороза, ни налипших на волосы снежинок. В мыслях я была уже дома, в своей уютной постельке. Дом, мой милый дом, как же я по тебе соскучилась.
   - Кать, так не долго, до смерти замерзнуть, а Сашке хоть бы что, летает где-то в облаках.
   - Она весь вечер сама не своя. Люб, может, в магазин зайдем, погреемся и остановку из него видно.
   - Странно, что вообще еще что-то работает.
   Идти в магазин мне совсем не хотелось, но Катюша взяла мою руку, и как ребенка повела за собой. Магазин оказался салоном видеопроката и мы набрали целую кучу разных ужастиков. Парень, продававший их, уже собрался закрываться, когда подъехал наш автобус.
      -- Страшилки на ночь
   Мое внутренне напряжение незаметно само собой ушло. Катя и Люба больше не воспринимались страшными монстрами, и я хотела с ними общаться. Они стояли на задней площадке и смотрели на убегающие в ночь фонари. Стоя рядом - так смешно выглядели, трудно представить, что они одноклассницы. За последние месяцы Любаша сильно вытянулась, а ведь в начале года, я была чуточку выше ее. Катюша скорее походила на ученицу начальных классов, чем на старшеклассницу, но это не мешало ей нами командовать.
   Мне так захотелось тихонечко подкрасться и обнять их за плечи.
   - Сашка, нельзя же так пугать!
   - Любаша, вы с Сашуней, по очереди в облаках витаете, вахту сдал - вахту принял?
   - И вовсе я не витаю, Саша вечно так, подкрадется незаметно, и на те здрасте.
   - Вы лучше посмотрите, какой снежок замечательный пошел, может быть последний в этом году. Сегодня такой день - безумный и замечательный, я так счастлива!
   - Ну, надо же счастливица наша, уже забыла, как от нас по всей сауне нагишом бегала?
   - Сами виноваты, нечего было надо мной издеваться.
   - Это еще надо посмотреть, кто над кем издевался, мы ее таки отмыли, отогрели, а она - неблагодарная с претензиями.
   - Да, какие у меня претензии? Все было очень весело! Мы же приехали, идем быстрее к выходу.
   - А для чего мы столько видео набрали?
   - Кать, так значит, все идем ко мне?
   - Здрасте, только проснулась, кто нам его дома смотреть разрешит, а у тебя все условия.
   Катя и я уже вышли из автобуса, когда Люба остановилась на ступеньках, и как завороженная, смотрела поверх наших голов.
   - Люб, что случилось?
   Шестое чувство мне подсказывало за моей спиной стоит человек, которого я меньше сего хотела бы сейчас видеть. Ноги стали ватными, а перед глазами поплыли радужные круги. Руки инстинктивно ухватились за Катю, а тело медленно поворачивалось на пол-оборота. Он стоял на остановке и говорил по мобильнику, как я раньше его не заметила?
   - Катюша, быстро назад в автобус.
   - Поздно, нас заметили!
   Костя повернулся ко мне лицом и приветственно взмахнул рукой.
   - Девочка, ты будешь выходить или дальше поедешь, не задерживай автобус.
   Хриплый голос кондукторши вывел Любашу из оцепеневшего состояния, она спрыгнула с подножки.
   - Катя, Саша, что будем делать?
   - Мы просто идем домой, он всего лишь мой двоюродный брат!
   - Вот уж не ожидал увидеть! Думал, вы давно дома спите.
   Голос позади меня напугал меня еще сильнее, чем Катин братик на пустой остановке. Только Михася сейчас мне не хватало. Он оказался не один вся честна троица, отделяла нас от единственного пути к отступлению. Мы оказались зажатыми в клещи между двумя воинственно настроенными противниками.
   - Ба, как тесен мир, Александра, вы воистину умеете притягивать к себе не только неприятности, но и кавалеров - Костя улыбался своей неотразимой улыбкой - Как там тебя, Миша! Предлагаю заключить временное перемирие и совместно проводить прекрасных дам.
   Ужасно, чувствовать себя некой вещью, судьбу которой решат те, кого ты меньше всего хотела бы видеть в этой роли. Мишка минуту помялся, набивая себе цену в глазах Кузмина и Самсонова.
   - Идет, но наш разговор не окончен.
   Что значили его слова, неужели, пока мы плескались в бассейне, Михась с Костей выясняли отношения? Вся Мишкина банда вряд ли представляла да Костика серьезную угрозу, что же тогда произошло между ними?
   - А моему милому братику не приходило в голову, что дамы могут не нуждаться в провожатых?
   - Катенок, будь лапочкой, не встревай в разговоры мужчин.
   - А если не буду, что ты мне сделаешь? Ударишь или задушишь?
   - Ну, зачем же такие крайности, у меня есть масса других способов повлиять на благоразумие моей маленькой сестренки.
   Он говорил с таким выражением лица, что мне стало не по себе, никогда раньше человеческий голос не внушал такой ужас. Что было силы, сжала Кате руку, взглядом умоляя ему не перечить. Она, вняла моим мольбам, и больше не проронила ни слова. Так и шли, молча под двойным конвоем.
   При всей своей пугающей странности, Костя как магнит притягивал мой взгляд, до чего же он красив. Только сейчас, обратила вниманий, что он слегка прихрамывал. Почему я не заметила, когда мы с ним танцевали? В ночной полутьме среди пляшущих снежинок, он казался еще более загадочным. Не знаю, прочел ли он мои мысли, или просто заменил, что я пристально на него смотрю.
   - Это у меня с детства, я тогда совсем малым был, повздорил во дворе со школьниками, ну и пришлось убегать, чтобы не получить. Неудачно спрыгнул с забора, и естественно никому об этом не сказал - он рассмеялся - когда заметили, было уже поздно, кости неправильно срослись. Потом, резали, ломали, как видишь, живу прихрамывая.
   Мне стало его немного жалко, но, как сказала бы Катя - все он врет, и уши у него холодные. Но я лучше других знала, за самой гордой внешней напыщенностью, может скрываться одинокая и ранимая душа.
   Мишка, не отрываясь, смотрел на нас, у него на лице аршинными буквами горела надпись - ты его больше слушай, он и не такое расскажет. В другой ситуации, я бы насторожилась, но сегодня был шанс отомстить, за все и разом. Тихонечко взяв Костика за пальцы, как бы невзначай, оперлась на его плечо.
   - Люб, глянь, что за милая парочка! И ведь никакой гордости, хоть бы постеснялась, или мы уже так, можно не обращать внимания? И для кого был весь утренний концерт?
   И как я могла забыть про Катю, ее реакцию я должна была предвидеть в первую очередь. Ни Михась, ни Костик, для меня уже не существовали, я отпрыгнула от него на целый метр, как будто мы и не шли рядом. Щеки не просто горели - пылали, я прекрасно могла бы заменить флаг на посольстве Японии.
   - И вовсе ничего такого, у Кости нога больная...
   - Да-да, знаю эту историю, именно по этому наша Сашуня повесилась ему на шею, действительно, ничего такого.
   Почему меня так ранят ее слова? Ведь между мной и ее братиком ничего нет, он мне совсем не нравится, и вообще, все было игрой, чтобы насолить Мишке, но не могу же я, сейчас, вот так при всех об этом сказать. Гуревич тогда точно возомнит о себе невесть что. Мне уже давно пора привыкнуть к ее постоянным подколкам. Люба была моей последней надеждой, но она молчала, с состраданием глядя на мой позор. Оправдываться перед Мишкой и Костей, я не собиралась, да и с Катюшей такие номера никогда не проходили:
   - И что такого? Сама же нас познакомила! Я, между прочим, живой человек, и не собираюсь стоять столбом, когда рядом такой красивый мальчик.
   - Можешь хоть с фонарем обниматься, мне-то что! Твои проблемы, Летницкая, никого не интересуют, но ты не в лесу, и не одна, раз идешь рядом с нами, хоть какие-то приличия соблюдай.
   - Ой, какие мы правильные! Если на тебя, Петрова, никто не смотрит, то к другим, это не относится.
   Катю, задели мои последние слова, не знаю, сколько гадостей мы друг другу наговорили, если бы Любаша не прервала свой обед молчания:
   - Все мальчики, мы пришли. Пока-пока.
   Я только сейчас обнаружила, что стою прямо у своего подъезда. С чего я так на Катьку взъелась, мало ли, что она сама первая ко мне прицепилась, могла бы и промолчать, теперь в глаза ей посмотреть стыдно, столько гадостей наговорила, из-за глупого каприза.
   Люба силком затащила нас в подъезд, еще минуту назад настроенные по-боевому мы с Катей как-то сникли и молчали, смотря в разные стороны.
   - Ну, и долго вы будете дуться как мыши на крупу? Быстренько извинились и помирились, а то я сейчас тоже уйду.
   Как же все просто - "извиниться и помириться", но сможет ли Катя меня простить? О чем, это я? Она права, сейчас я, как Михась, стою, мнусь, ковыряясь в себе и своих сомнениях. Каким же смешным он мне показался при нашей встрече у "обезьянника", и сегодня признавая свое поражение. Нет, я другая, вовсе не его копия в юбке:
   - Катюш, прости меня, сама не знаю, что на меня нашло!
   Минута гробовой тишины показалась мне вечностью, Катя стояла ко мне спиной и молчала, только ее острые плечики слегка подергивались.
   - Ты, тоже меня прости, я же за тебя переживала...
   Она, как-то резко повернулась, смотря на меня глазами кролика, макияж поплыл, а по щекам катились слезы. Обхватив меня за шею, уткнулась в плечо продолжая всхлипывать, а мои руки сами обняли ее, прижав еще сильнее.
   - Это я во всем виновата, хотела Мишку позлить, а, что получилось.
   - Сашка, дурочка, кого ты хотела обмануть, я же все вижу.
   Катя глядела на меня снизу вверх, крошечные капельки все еще висели на ее длинных ресницах, никогда раньше она не казалась мне такой миленькой.
   - Вот и чудьненько, а то я скоро умру от голода и холода. Надеюсь, ты ключи в бассейне не утопила?
   - Не надейся!
   Я потрясла ключами и открыла дверь, в квартире было темно и необыкновенно тихо, было страшно переступить порог, как будто пришла не к себе домой, а в какое-то тайное убежище населенное приведениями или вампирами. Сему, эта гнетущая тишина совсем не смутила, она бесстрашно шагнула во тьму, а Катя последовала за ней. Щелчок выключателя разогнал тьму и все мои страхи - это был мой милый дом. Люба вовсю хозяйничала на кухне:
   - Сашуня, а где у тебя хлеб? И муки у тебя тоже нет?
   - Я не знаю, мамуля обычно сама все готовит!
   - Так, хорошо, что ты еще не разделась, вот список, и давай быстрее, а то магазин вот-вот закроется.
   - Кать! пойдем до дежурного!
   - Нетушки, Катюша мне здесь нужна.
   Ну, вот, придется, как дурре тащиться одной в магазин, что еще остается с моими кулинарными способностями. На улице было темно, фонари и те выключили, ни луны, ни звезд, лишь редкие снежинки и одинокие окна соседних домов провожали меня. Так поздно я еще никогда не ходила одна, у входа в магазин стояли какие-то подозрительные парни с пивом, но меня они, кажется, не заметили. Отдав список продавщице ждала пока она соберет все, что заказала Любка одновременно рассчитывая хватит ли мне денег. Рассчитавшись, уже собралась уйти, но мне вдруг страшно захотелось жевачки, и оставшихся средств, как раз хватало на упаковку. Но как же сложно выбирать, утром я никак не могла выбрать толстовку, а теперь мне хотелось два разных вкуса одновременно.
   - Танюха, еще четыре "Б-алтики" сделай!
   - Кончилась "Балтика", хватит вам на сегодня, и так уже хорошие!
   - Че, ты как не родная, дай че-нибудь другое.
   Один из парней, стоявших у входа, спустился в магазин, и шатаясь пошел к прилавку, тряся мятыми купюрами.
   - У тебя только на три хватит.
   - Тань, а нас четверо, завтра занесу, ты меня знаешь!
   - То-то, что знаю, тебя потом днем с фонарем не найдешь, а я не мать Тереза спасать всех страждущих.
   - Сколько не хватает?
   - Еще полтинник!
   Он повернулся ко мне, глядя бессмысленным взглядом, запах изо рта был просто ужасным.
   - Вот так сестренка, обломись, из-за какого-то полтинника весь вечер насмарку! Выручай, на тебя вся надежда!
   - Оставь ребенка в покое, я сейчас полицию вызову!
   - Тогда, дай в долг не трави душу! Девочка, ты же не хочешь, чтобы дядю в полицию забрали?
   Со страху забившись в угол между прилавками, я дрожала не зная, что мне делать, кричать и звать на помощь или попытаться сбежать когда он отвернется к продавщице, но его маленькие до того бессмысленно бегающие глазки впились в меня хищным взглядом, от которого мураши забегали по всему телу.
   - Ты меня вообще слышишь? Или сейчас же отсюда свалишь, или рассвет будешь встречать в отделении, нечего мне тут клиентов пугать.
   - Да, че ты прям! - продавщица полезла рукой под прилавок, парень поднял руки - Все-все, ухожу.
   Он ушел, а я, схватив первую попавшуюся жевачку, тоже бросилась к выходу, будто бы ушедший парень на самом деле гнался за мной. Не успела я выбежать на улицу, как уперлась в того самого парня с которым меньше всего хотела бы встретится. Он схватил меня за шиворот, и я повисла в воздухе, тщетно пытаясь дотянуться земли ногами.
   - Ты куда так спешишь сестренка? Меня, что ли испугалась? Ты не бойся, мы хорошие, совсем не алкоголики. Вообще редко пью! С Толяном два года не виделись, понимаешь, он два года на флоте служил, вот такое дело...
   - Так это из-за этой малявки Танюха тебя обломала?
   - Отпустил бы ты ее, Серый, а то еще задохнется, глянь, вся посинела! - парень, вступившийся за меня, похоже, был тем самым Толяном. Я вновь стояла на своих ногах, а он нагнулся ко мне, пахло от него еще хуже, чем от первого - Ты, не обращай внимание на этих придурков, мы тут немного выпили. Что молчишь? Немая что ли? Ты не бойся, мы не кусаемся, с пивом нас обломали, ща постоим и тож по домам пойдем.
   - А ну быстро отвалили педофилы сраные!
   До боли знакомый голос - менее всего ожидала услышать. Что он забыл в магазине в такой час? Его мне только здесь не хватало. Какой же Мишка болван, драться с девятиклассниками было очень глупо, а задирать взрослых парней без какого-либо повода, было верхом идиотизма.
   - Это, что еще за клоп?
   - Наверно ухажер, этой мелкой!
   - Никакой он мне не ухажер, и вообще никто...
   Кто только тянул меня за язык. Михась бесил меня куда больше, чем пьяненькие чудики.
   - У глухонемой голосок прорезался, значит точно ухажер.
   - Слушай сюда педофил вонючий, даю три секунды на ускорение, и чтобы я вас больше здесь не видел.
   Воспользовавшись замешательством, я успела проскользнуть Мишке за спину, и что есть силы, тянула его за рукав, но он, не собирался никуда уходить. Стоявший рядом с ним парень в шутку толкнул Михася, не виси я на нем, ничего бы не случилось, но из-за меня, мы вместе упали в лужу. Мишка тут же вскочил, и бросился на обидчика, а я, закрыв лицо руками, и уши коленками, стала, что есть мочи, кричать. Произошедшее далее, я не видела и не слышала. Пришла в себя, только, когда чьи-то сильные руки, обняв за плечи, вытащили меня из лужи и поставили на ноги.
   - Умеете же вы находить проблемы Александра.
   Костик? Откуда он появился? Я уснула? Происходящее походило на кошмарный сон. Пьяненькие парни исчезли, а Михась, окровавленный сидел посреди дороги, судорожно мотая головой.
   - Что ты с ним сделал?
   Забыв обо всем, даже про пакет с покупками, я бросилась к Мишке, но для него, меня будто не существовало, он смотрел сквозь меня куда-то в пустоту.
   - Вы несправедливы ко мне, юная барышня. Когда я вас увидел он был в гораздо худшем положении, мне пришлось приложить некоторые усилия, дабы четверо бухих отморозков поняли - они поступили не самым достойным джентльменов образом.
   Последней картинкой, хранившаяся в моей памяти, была я, сидящая в луже, и рвущийся в драку с пьяными парнями Гуревич.
   - Но, что же, с ним случилось?
   - Боюсь вас разочаровать, но я застал лишь драматическую развязку произошедшего, а четверо кабальеро, которые могли бы внести ясность, постыдно бежали с ристалища, до того, как вам, милая Леди, вернулось чувство реальности. Увы, моя принцесса, я не доктор и не фельдшер, но судя по оставленным следам - он пинул осколок разбитой бутылки - один из участников произошедшего здесь совсем не рыцарского турнира, ударил вашего защитника пивной бутылкой, отчего у последнего случилось смешение в сознании, но, не переживай, это скоро пройдет.
   - А если они ему голову проломили, может у него сотрясение мозга?
   - Барышня - барышня, не может быть сотрясение того, что напрочь отсутствует в голове!
   Костик рассмеялся. Мне едва удалось сдержать себя, и не ударить его по лицу. И это был мой идеал, каким ничтожеством я восторгалась, так издеваться над беспомощным человеком.
   - Жалеешь о потраченных на пустое место усилиях?
   - Ах, Александра, какая же вы капризная, самовлюбленная и неблагодарная особа. Никогда бы не подумал, что у меня войдет в привычку, каждый день спасать вас и вашего храброго, но безрассудного идальго от смертельных опасностей.
   - К чему все эти пафосные речи, ты ничем не лучше тех пьяных уродов, что приставали ко мне. Одно шутовство, подделка, в тебе нет ничего настоящего, все твои слова и дела лишь способ развлечься, поиздеваться, унизить, тех, кто слабее тебя.
   В этот момент, Мишка побелел и начал падать, а всех моих сил едва хватало, чтобы удержать его от падения.
   - Похоже, моя прекрасная леди, в это раз вы оказались правы! - Костя с легкостью перекинул Михасину тушку через плечо. Я же в полном недоумении продолжала стоять с открытым ртом, не понимая по какому поводу, были его последние слова - Пошли!
   - Куда?
   - В ваш прекрасный замок принцесса! Здесь его оставлять нельзя.
   - Но почему? У меня есть телефон, я могу позвонить в скорую?
   - Скорая приедет не одна, а встречаться с ментами, у меня особого желания нет, долго объяснять, идем быстрее.
   Он зашагал прочь, а я, схватив пакет, побежала следом, как нашаливший ребенок за мамой. Костя больше не казался мне Давидом, сегодня, он был похож на Голиафа или могучего и прекрасного титана держащего на плечах небо. Рядом с Михасем, я чувствовала себя маленькой и беззащитной, его огромные кулаки ожили в моих глазах. Но здесь и сейчас, все мои страхи, висели на плече, как мешок с картошкой. Утром, мы втроем едва смогли затащить Мишку кровать, а Катюшин брат нес его, будто он был не тяжелее обычной подушки. Ничего удивительного, что он так легко разобрался с парнями, намного старше себя. Но, мне почему-то было совсем не страшно, утром я боялась его прихода, но страх был из-за Мишки, я боялась, что их встреча может закончиться чем-то ужасным. Вечером, когда мы шли все вместе, я была благодарна Костику, Катюшины подколы о моих с Михасем отношениях были бы для меня куда больнее. И после всего моего хамства, он спас не только меня, но и Мишку. Ну, уж нет, сопливых благодарностей он от меня не дождется, и вовсе он мне не нравится, и Михася я защищала только потому, что считала его своим бывшим телом...
   - Проснись красавица, открой свои сомкнуты негой взоры, ты открывать собираешься, или мы до утра будем стоять, твой бездыханный герой вовсе не такой легкий.
   - Да, сейчас!
   И как я не заметила? М дошли, но, что же мне делать, моих сил явно недостаточно, чтобы дотащить Мишку до квартиры, лифт-то так и не починили. Гудки домофона резали по живому - Катюша, пожалуйста возьми трубочку.
   - Сашунь - это ты? Что случилось, мы уже тебя потеряли.
   - Катюша открывай, но я не одна со мной гости.
   - Любишь ты приключения, а если бы я не ответила?
   - Кать, мне сейчас точно не до шуток, со мною Мишка и твой кузен.
   На площадке при полном параде уже стояли Люба и Катя. Вид Костика со страшной ношей на плечах произвел на них не лучшее, впечатление. Хорошо, что мой атлант остался невозмутим:
   - Куда класть тело, принцесса?
   Михась был весь в крови и грязи, мысли крутились как заводные волчки, а решение, почему-то само собой не находилось.
   - Кость давай в ванну, его хотя бы обмыть надо.
   Чьи-то пальцы до боли сжали мое плечо. На меня смотрели огромные, красные, полные слез глаза.
   - Что? Что произошло? Это он его так?
   Еще доли секунды и Катюша была готова разорвать своего братика в клочья.
   - Нет, он спас меня, если бы не Костя, я не знаю, чтобы они со мной сделали.
   - Они? Кто они? Перестань говорить загадками. Что Мишкой произошло?
   - У магазина ко мне бухие старики прицепились. Этот придурок влез за меня. Хорошо твой братик подоспел. Меня и сейчас трясет от одной мысли о них.
   - Катенок, наша поющая принцесса такой концерт закатила, трудно было опоздать. Окрестные жители еще лет сто будут трепетно вспоминать этот восхитительный вечер и ее неповторимую арию. Монсеррат Кабалье умерла бы от зависти, окажись она в числе избранных слушателей.
   Едва Костя погрузил в ванну Мишкину тушку, как я, вместо благодарности, набросилась на него с кулаками:
   - Придурок, идиотина, концерт он придумал! на нас напали четверо отморозков, и что я должна была делать?
   - Вот они, искренние слова благодарности прекрасной дамы ее доблестному рыцарю за спасение.
   - Какой из тебя рыцарь - шут гороховый, спасти, чтобы издеваться над бедной девушкой - достойно настоящего мужчинки.
   - Ох, какие мы сердитые! Не боись, на маленьких девочек не обижаюсь. Может моя милая сестренка проявит благоразумие и утолит жажду в груди утомленного носильщика неприкаянных тел.
   - Ах, он бедненький, несчастненький - устал, притомился, жажду утолить захотел, у таких козлов только одна жажда...
   В этот момент я пожалела, что вообще открыла рот, но Костя к моему удивлению рассмеялся, взял Катю под ручку и удалился в сторону кухни.
   - Вот ушли, а мне что делать? Как я одна буду его отмывать?
   - Сашуня, я помогу!
   - Люба, а что если он очнется? Он как бы мальчик, может, мы его в одежде мыть будем?
   Любаша покраснела, да и у меня щеки не в шутку порозовели. Вся злость на Катиного братца куда-то испарилась. Меня больше удивила Катя, она всегда ненавидела Михася, а тут так переживала за него.
   - Саш, давай хотя бы куртку с ботинками снимем.
   - Идет!
   Люба распутывала шнурки на ботинках, а я безуспешно пыталась снять с него куртку:
   - Какой же все-таки Мишка тяжелый!
   - Саш, у меня тоже ничего не получается, у тебя ножницы есть?
   - А как же он потом домой пойдет?
   - Думаешь, сегодня он куда-нибудь сможет пойти?
   - Вот еще только не хватало, чтобы я его у себя ночевать оставила! Мне интересно, куда Катя пропала, без нее мы не справимся.
   - Заждались? Я вам принесла аптечку.
   - Ты как всегда вовремя! У Мишки замок на куртке заклинило, а Люба шнурки распутать не может.
   - Девчонки, него же вся голова в крови. Люб бросай шнурки, держи йод, будешь смазывать. Ужас какой, осколки стекла в волосах запутались. Придется вынимать по одному. Сашунь у тебя пинцет есть?
   - Есть! Там, в шкафчике посмотри.
   Катя, как всегда, всех расставила по местам. Мне почти удалось стащить куртку, когда Мишка внезапно очнулся. События стали накатываться, как снежная лавина в горах. Сема пострадала сильнее других, Михась, с перепуга, так толкнул Катю, что та едва насквозь не проткнула Любаше палец пинцетом, в отместку, она пролила ему на голову пол пузырька с йодом. Михась закричал так, будто мы ему собирались вырезать почку. Немой ужас застыл на наших лицах. Неизвестно, кто был сильнее напуган мы или Мишка. И как положено по закону жанра, в самый критический момент дверь в ванну начала тихонечко отворятся:
   - Смотрю, вы его уже препарировать начали?
   Люба побелела как мел, и чтобы не упасть ухватилась за занавеску, но та не выдержала, и свалилась на меня, а я вместе с ней в ванну прямо на Михася. Катя единственная сохранила равновесие и дар речи:
   - Не дождешься! Лучше бы помог, чем нести всякий вздор.
   Костик внимательно посмотрел на меня, лежащую на Мишкиной тушке, затем на Михася, который, почему-то совершенно идиотически лыбился, и как бы мельком, окинул взглядом всю остальную компанию:
   - Нет девчонки, я вам его принес, теперь сами как-нибудь разбирайтесь. "Мавр сделал свое дело, мавр может уходить".
   - Ну и вали! Жентельмен недоделанный!
   - Вот она неподражаемая женская логика, чтобы не сделал мужчина, он уже виноват. Прости сестренка, но мне показалось вам и без меня весело.
   - Прям умираем со смеху! Хватит из себя придурка строить, помоги человеку раздеться и умыться.
   - Если женщина просит! Как можно отказать в просьбе моей миленькой сестренке!
   Катя с Любой с трудом вытащили меня из ванной, однако Михася перспектива остаться наедине с Костей совсем не радовала:
   - Я в норме, сам как бы могу помыться.
   - Видишь Катенок, кабальеро категорически отвергает протянутую руку помощи и дружбы.
   - А ты и рад стараться? Черт рыжий, что с тобой сделаешь, вали уже.
   Мы с Любашей пошли в мою в комнату переодеваться, а Катюша с братцем завернули на кухню.
   Пока я перебирала вещи пытаясь найти хоть что-то подходящее для Семы, а она перебирала содержимое моей книжной полки:
   - У тебя весь Гарри Поттер? Кто тебе нравится?
   - Гермиона!
   - Нет же. Я имела в виду из мальчиков?
   - Волан де Морт.
   - Фу, он старый и совсем не симпатичный, даже в образе Тома Реддла он мне не понравился, слишком заносчивый и самовлюбленный.
   - А тебе?
   - Рон, еще Виктор Крам.
   - И что в них симпатичного?
   - Рон, он честный, преданный, ему постоянно не везет, но он никогда не отчаивается...
   - Короче, полный лох, его Гермиона на балу кинула.
   - Почему ты так говоришь?
   - Ты хочешь сказать нет?
   - Я серьезно спросила, а ты...
   - Тебе же не нравятся мои любимые герои, почему мне должны нравиться твои?
   - Ты специально вредничаешь, хочешь меня позлить? Я же всегда на твоей стороне, и не надо на мне срываться, если у тебя с Мишкой не клеится.
   Я едва не взорвалась, так хотелось высказать Семе все, что о ней думаю. И что меня заставило поднять глаза и посмотреть на нее. Она красовалась раздетой перед зеркалом, будто наш разговор был лишь поводом убить время.
   Мне стало еще хуже, чем, когда нечаянно увидела, ее плавающей в бассейне. Было так неловко, мое лицо горело до самых кончиков ушей. Сбежать, и как можно быстрее.
   - Люб прости, для тебя у меня ничего нет, возьму что-нибудь из маминых вещей.
   Я пулей вылетела из комнаты, плотно закрыв за собой дверь. Что я так разволновалась. Худая, длинная и совсем не красивая. Подумаешь грудь у нее большая. Я же не мальчик, чтобы так волноваться. Дура, дура, дура. И разговоры у нее дурацкие.
   Вернувшись, я всеми силами старалась не смотреть на нее. Бросив на кровать ворох старых маминых вещей, я отвернулась к своему шкафчику, пытаясь выбирать, что-то для себя. В голову ничего не лезло, перед глазами как в зеркале крутилась Любка, казалось у меня вот-вот из ушей пойдет пар.
   - Сашунь, посмотри мне идет так?
   На ней была шелковая блузка, сквозь которую все просвечивало, а ниже вообще ничего не было.
   - Костику понравится, ты же нравятся рыжие?
   - Кажется, она мне маловата.
   Да таких как ты еще двоих можно засунуть - пробурчала я себе под нос, единственной моей мечтой было, чтобы Сема быстрее оделась и свалила.
   - Толстовка и бриджи тебе бы очень подошли.
   Как же она бесит, просто наизнанку выворачивает. Меня распирало от желания сказать гадость и побольнее.
   - Как ты думаешь, йод с блузки отстирается?
   - У меня "Ваниш" есть, сейчас замочим и в стирку кинем.
   Вот же дура! Она, что не понимает, что я над ней издеваюсь? Люба уже стояла рядом со мной одетая по моему совету.
   Ты прелесть Сашуня! Ой, ты же вся мокрая.
   Она, положила испачканные йодом вещи, начала расстегивать на мне кофточку.
   - Я и сама могу переодеться!
   Это было все, что я смогла из себя выдавить. Сема как-то странно на меня посмотрела:
   - Сашуня, что с тобой? Ты вся дрожишь, тебе надо срочно переодеться, а то простудишься.
   Меня, впрямую, всю трясло мелкой дрожью. Она коснулась ладонью до моего лба, ее рука мне показалась горячей как кружка с кипятком, что я отдернулась от неожиданности.
   - Ты вся как сосулька холодная. Я сейчас схожу за полотенцем и тебя разотру.
   - Спасибо Люб. Не надо никуда ходить, я сама могу о себе позаботиться! Лучше помоги Кате с ужином.
   - Сашка, что случилась, вы сегодня весь день на меня зуб точите, что ты, что Катюша?
   Я снова вся покраснела. Озноб сменился жаром. В голове было пусто, как в пересохшем колодце, я была должна, просто обязана ей ответить. Сочинять вранье времени не было:
   - У тебя, это грудь, она такая большая...
   Что за бред я несу! Горе мне горе! Надо же было влипнуть в такую историю, ладно Катя восприняла мой бред про превращения как шутку. Завтра весь класс будет об этом знать. Мое воспаленное воображение рисовало Людку с Наташкой с ехидной улыбочкой смакующих скандальные подробности моей личной жизни. Как же я ненавижу Сему, хотя она тут причем? Это все моя вина. Как будто острых ощущений мне в сауне не хватило.
   Люба рассмеялась, она долго не могла остановиться. Она прижала меня к себе, не думала, что Сема такая сильная. Я была готова умереть, испарится, растворится, только бы не стоять сейчас здесь. Почему я так переживаю? Она мне всегда была глубоко и фиолетово.
   - Глупенькая, помнишь, как ты меня успокаивала, когда Самсонов нас привел в сауну? Я тогда тебе завидовала. У тебя очень красивая фигура, года не пройдет, и все мальчики будут твоими.
   Слезы сами навернулись на глаза, я прижалась к ее груди, от толстовки пахло мамой, вот так же в детстве я прижималась к ней крепко-крепко, сильно-сильно, а она гладила меня по волосам. Мне стало так тепло и спокойно, будто была вовсе не Любаша, а моя мама.
   - Любаша, прости меня, я полная дура, взяла тебя и намочила.
   - Да, ладно, какие пустяки! Кстати, где твой "барбос"?
   Как я могла забыть про него, он же целый день один просидел в коробке. Откинув штору, вытащила его временное жилище в центр комнаты. Щен беззаботно спал, не обращая ни малейшего внимания на страдания своей хозяйки.
   - Ты ему имя еще не придумала?
   - Вообще-то, это она.
   - Какая милашка!
   Люба взяла щенка на руки, тот заворочился и заскулил.
   - Она, наверное, голодная, я ее с самого утра не кормила.
   Я положила ей в мисочку корм, но стоило Семе вернуть щенка в коробку, как он снова уснул.
   -Катя же нас ждет! Ей наверняка нужна наша помощь.
      -- Чай, кино и загадочное признание
   На кухне нас ждала не только Катюша, но и горячий, ароматный чай в придачу к шикарному ужину. В сервировке блюд, чувствовалась рука профессионала. На мой вопросительный взгляд Катюша замотала головой. Мишка уже сидел за столом и тянул носом воздух, как бы предвкушая будущее пиршество.
   - Раз все собрались, то прошу за стол, дамы и господа.
   - Братик, ты, как всегда, в своем репертуаре.
   - А я-то наивный, полагал, что за свои старания заслуживаю похвалы?
   - Вот попробуем, что ты тут наварил, тогда и скажем.
   Было так смешно смотреть, как они пикировались между собой, но ужин был безупречен и безумно вкусен. Непонятно откуда на столе появилась бутылка вина. Костик упорно предлагал всем попробовать:
   - Это самое настоящее грузинское вино, видите ни одной буквы по-русски. Его мне друг Вано из Гори привез. Говорит: "попробуй генацвали, такой вино ты нигде не купишь".
   - Охотно верю, такой гадости нигде не купишь. Ты моему папаше завтра утром предложи он тебя на руках носить будет.
   - Катенок, дяде что киндзмараули, что хванчкара, что портвешок три семерки, все едино. За последний, он благодарней будет.
   - Вас мужиков хлебом не корми, дай винища налакаться, что вы только в нем находите.
   - Ты попробуй, какой развитый букет и бархатный вкус, почувствуй аромат горной малины. Такое вино пьют по каплям.
   Не знаю, врал ли Костик, вино действительно было с приятным малиновым послевкусием. Я раньше и не пила ничего, кроме шампанского на новый год, и не могла по-настоящему оценить ни букета, ни аромата. Катя понюхала, но пробовать отказалась. Я ограничилась парой маленьких глоточков. Люба поначалу отказывалась, но в итоге, выпила почти целый бокал. Единственным безотказным почитателем оказался Михась. Вдвоем с Костей они уговорили всю бутылку. Мишка, вначале жадно набросившийся на еду, обмяк и кивал носом. Для тринадцатилетнего мальчика, сегодняшние приключения и столь обильное воздаяние, оказались излишними. Костю пришлось в который раз водрузить его на плечи и отнести в комнату к родителям.
   Больше других меня удивила Катюша - единственная трезвенница среди нас. Казалось, в нее вселился какой-то бес, она совсем не собиралась спать и требовала новых развлечений:
   - Люб, где диски с фильмами? Я сама их тебе в рюкзачок складывала.
   - Я их Саше отдала, как только пришли.
   - Сашуня, надеюсь, ты их не потеряла по дороге в магазин?
   - Они все в зале, рядом с телевизором. Вы идите, а мы с Любой посуду соберем.
   - Вредина, без тебя и Любы смотреть не интересно.
   - Нетушки, нам ужастиков на сегодня хватило!
   - Любка, предательница, когда ты кричишь мне не так страшно. Завтра все вместе соберем и помоем.
   - Кать мы быстро, ты пока выбери, мы как раз все закончим.
   - Ладушки, сами виноваты будете смотреть то, что я захочу.
   Ночной просмотр ужатиков Любаше, как и мне был не по душе. Пока я собирала со стола посуду, она уже начала ее мыть:
   - Люб, мыть посуду в чужом доме плохая примета.
   - Тогда мой сама! Буду собирать и сушить. Где у тебя кухонные полотенца?
   - Вот возьми
   Я протянула ей парочку, а сама краем глаза подсматривала за Любашей, как она плавно и красиво движется, будто танцует. Все у нее получается быстро и аккуратно.
   - Как у тебя все ладно получается - засмотревшись, я чуть тарелку не расколотила, как только она успела ее поймать - я вот совсем не приспособлена к домашнему хозяйству.
   - Эй, хватит уже миловаться, кино кончится, пока вас дождешься.
   - Идем, идем, последняя тарелка осталась.
   Катя просунул в дверной проем только голову, все ее остальной тело скрывалось где-то снаружи, чем сильно нас рассмешила.
   - Вот злыдни, я их напугать хотела, а они ржут как кони! Ничего, и на моей улице грузовик с пряниками перевернется.
   Катюша исчезла также внезапно, как появилась. Я была очень благодарна Любе за помощь:
   - Ты такая умница! Одна я бы полдня провозилась.
   - В последние дни ты стала совсем другой, чудной, странной, но такой замечательной. Ты всегда была добрая, внимательная, но не от сердца. Я знаю, у тебя такие правила, воспитание. Ты всегда держала дистанцию, тут я, а тут все остальные. Не хочу, чтобы завтра, ты превратилась в холодного монстра, делающего все по расчету.
   Меня, как ушатом холодной воды окатило. Кто ты Александра Летницкая? Выходит, я о себе совсем ничего не знаю. За шесть дней я натворила такого, что подруги перестали меня узнавать. Сердце бешено колотилось, в миг вернулись все ужасы, связанные с прошлым. Если, сегодня - момент истины, я выполнила все, зачем попала в этот мир, и утром меня вернут к привычной жизни! Что мне ответить? Подарить надежду, которой не суждено сбыться, или честно рассказать кто я на самом деле? Мне Катя не поверила. Если я не вернусь? Я чувствовала, как горький комок подкатывает к горлу, и вот-вот начну реветь. Я сильная! Я могу, иначе все труды и мучения были напрасны:
   - Забудь, что я сказала. Я такая, какая есть и другой быть не собираюсь, и не надо меня розовыми соплями обвешивать.
   Я была уверена, что Люба обидится и обязательно заплачет, но она заулыбалась, как ни в чем не бывало.
   - Я все равно люблю тебя и Катюшу. Сколько бы вы не вредничали.
   Катя с братцем сидели, придвинув кресла почти к самому экрану. Мы с Любой устроились на диванчике. "Хижину в лесу" я выдела, и пересматривать не имела не малейшего желания, поэтому тихонечко сполерила Любаше содержание предыдущее и последующее, и не заметила, как она заснула. Оставила ее на диване и накрыла пледом.
   Катюша, была полностью поглощена фильмом, у меня появился шанс. Ее братик был последней ниточкой связывающей меня с старухой-ведьмой и моим почти забытым прошлым. Тихонечко пристроившись на спинку кресла, решила, как следует, его допросить.
   - Катя говорила, у тебя бабушка недавно умерла? - Костя вздрогнул, я едва успела приложить палец к его губам - тихо не надо ее пугать.
   - Кого пугать? Какая бабушка? Мне конечно приятно...
   Он попытался обхватить меня рукой, но я тут же вернула ее на родину
   - Так, без рук! Джентльмены так не поступают!
   - Катя что-то перепутала. У меня действительно умерла дальняя родственница, но это было почти два месяца назад. Моя бабуля слава богу жива и здорова.
   - А как же мебель в твоей комнате?
   - Так вот ты о чем - он улыбнулся - это старый хлам, его выбросить хотели, а мне пригодился.
   Я нутром чувствовала, Костик лукавит, или что-то не договаривает.
   - Случайно не из того двухэтажного дома рядом с твоей общагой?
   - Откуда ты знаешь? Тебе Катя сказала? Что она тебе еще сказала?
   Ход нашего разговора мне нравился все меньше и меньше, что это получается, не я его, а он меня допрашивает:
   - Отвечать вопросом на вопрос невежливо, тем более девушке. Или современных джентльменов этому не учат?
   - Если сестренка тебе все рассказала, ты знаешь - моя мама сирота. У нее была единственная родственница. Она жила одна в том самом старом доме. Его давно решили снести, всех жильцов расселили, а она единственная не хотела переезжать. "Я родилась в этом доме и умру вместе с ним" - такой ответ получали все, кто приходил. В канун Рождества, она тяжело заболела, ее скорая увезла в больницу. Я жил рядом, и мать уговорила взять ее вещи на сохранение. Она так и не вернулась, умерла в больнице.
   - Как странно, а мне сказали, что она была целительницей, чуть ли не ведьмой.
   - Больше слушай всякие байки, что старухи болтают.
   - Мне Катюша рассказывала, что в детстве она ее вылечила.
   - Да, был у нее странный дар, могла вернуть душу в тело, а могла и забрать. Что ты еще про нее знаешь?
   - Ничего я не знаю! Видела неделю назад живой и здоровой.
   - Кто тебе сказал, что это была она?
   Кровь стучала в висках, внутренний голос мне подсказывал, что тайна вот-вот раскроется, нужно последнее маленькое усилие. Меня учили - врать не хорошо, но как ему объяснить? Сказать, что я во сне приходила в этот дом и видела там ведьму и его самого.
   - Фотку ее видела! Между прочим, у тебя дома, и Катя мне ее подробно описывала.
   Костик молчал. С каждым пульсом секунды отбивали склянки по моей голове. Я сидела на мягком подлокотнике, но мне казалось, в него навтыкали миллион иголок. На секунду решила - он вообще уснул, едва не толкнула его в плечо, как он заговорил:
   - А ты знаешь, я тоже тебя видел, правда, во сне. Ты пришла ко мне домой, а дальше все было почти как в жизни. Мы танцевали, играла музыка. Утром позвонила сестренка, и сказала о своей просьбе. Единсственный раз в жизни поверил в судьбу. Сразу понял - это ты, и захотел встретиться. Вы убежали, а я долго гадал, чем же так напугал. Решил - обязательно найду и все объясню. У твоего дома встретил мальчика, когда спросил о тебе, он начел мне врать и хамить. Тогда я еще не знал, кто он, поэтому, и провел воспитательную беседу. Дальше, ты сама все знаешь.
   Его рассказ! Значит, и я, и Костик видели один и тот же сон! Его я никому не рассказывала. Он на самом деле связан с ведьмой! У меня язык присох к горлу, если бы и захотела что-то сказать, то все равно бы не смогла. Я лишь заворожено глядела на него, как кролик на удава, а он уставился в пол, обхватив голову руками. Пауза показалась мне вечность, но он продолжил.
   - В детстве мне цыганка нагадала, будто встречу рыжую девушку с зелеными глазами. Беги от нее погубит она тебя, такими были ее слова. Я Авдотья, так покойницу звали, мне говорила, что врет тебе цыганка, завидует твоему счастью. Вот так Александра, хочешь - верь, хочешь - не верь. А умерла баба Авдотья, так вот богом клянусь, сам из морга забирал, сам в гроб клал.
   Никогда в жизни мне не было так жутко и страшно. Покойница решила меня за него просватать? Все, что я считала своей прошлой жизнью - было гипнозом, сном? Как и все последующие мои "вещие" сны! Получается, она меня с того света гипнотизировала, чтобы познакомить со своим придурочным внучком? А мое мнение уже никого не интересует! Да, я думать не хочу ни о нем, ни о ком другом. Тоже мне джентльмен, решил, что я ему нагаданная невеста. Вообще, что я здесь делаю? Из-за этих идиотских снов и его чертовой бабушки, ввязалась в дела с Михасем и его компанией. Сама этого параноика привела домой? За эту неделю, чуть сума не сошла, как могла поверить в такой бред? Негодование захватывало мое сознание. Мне больше не было страшно. Горечь обиды, что меня разыграли, как подкидную карту, превратило меня из кролика в огнедышащего дракона. Я перестала быть жертвой. Настал час расплаты за все мои страдания:
   - Ну, тогда я - королева Англии. Нашли дурочку с переулочка. Лапшички накидали, а я, ушки развесила. Так и поверила, что покойницы по улицам ходят, проводить просят до дома, где сто лет никто не живет. Я теперь знаю, кто Мишке-дурачку колеса подкинул. Мол, никуда не денутся сами прибегут. И отморозки у магазина, тоже не сами собой нарисовались?
   Костя поднял голову, его губы дергались, а на глазах блестели слезы. Если бы из преисподней встал сам Вельзевул, наверное, я меньше испугалась.
   - Прости, я виноват, мне надо было все рассказать в самом начале. Умоляю, поверь, ни к истории с колесами, ни к тем дебилам из магазина, я не имею никакого отношения.
   Загорелся свет, Костя стоял предо мной на коленях. От неожиданности я попятилась и упала рядом с ним. Катя подбежала к нам, в руках у нее была табуретка.
   - Что случилось? Этот поросенок к тебе приставал?
   - Нет, Катюша, все гораздо хуже! Твой разлюбезный братик со своей покойной бабушкой решили меня околдовать. Вот уж не знаю, плакать мне или смеяться?
   Табуретка со свистом полетела ему в голову, но Костик не был бы Костиком, если бы ее не поймал.
   - Девчонки, вы как-нибудь полегче, наделаете во мне дырочек назад не заштопаете. Мамой клянусь, у меня в мыслях такого не было.
   - Так мыслитель, мы не звери, ночь за полночь из дома не погоним, но если я увижу, что твоя наглая рыжая морда смотрит в Сашину сторону, второй раз не промахнусь.
   Костя молча сел на табуретку, его лицо казалось серым, а в глазах, было недоумение от сказанного мною. Я в растерянности стояла посреди комнаты. Моя злость на Косту все еще не прошла. Прощать и успокаивать его я не собиралась. Катя, не давая мне опомниться, схватив за руку, силой выволокла меня из комнаты.
   - Ничего Сашуня, и на него управу найдем, как-никак мой папа его отцу старший брат. Давай баиньки, утро вечера мудренее.
   Шок от произошедшего потихоньку прошел, грозный дракон покинул мое тело, превратив меня в испуганную, хныкающую тринадцатилетнею девочку.
   - Кать, почему весь этот ужас происходит именно со мной? Я же не вещь, ни шкаф и ни комод! Я же живой человек? А еще джентльмена из себя корчит.
   - Ты забыла, что я о нем говорила, когда мы к нему первый раз шли? Теперь, сама не рада. Забудь про него, ничего он тебе не сделает!
   - Тебе легко говорить забудь. А все эти сны, я же его тоже во сне видела, и бабку его мертвую в том развалившемся доме.
   - Ничего не понимаю, какие сны, в каком доме?
   - Помнишь, развалившийся дом во дворе, когда мы к нему шли?
   - Я считала, ты такая чумная была, что все про Мишку думала.
   - Будешь тут думать! Мне приснилось, будто я была Мишкой, и кинула в себя той ледышкой, а Костина бабушка превратила меня девочку...
   - Ну знаешь, мне тоже всякий бред снится, но такое! Твоя амнезия с самого начала показалась странной. Крепко же у тебя крыша поехала! Я дура, никак догнать не могла, что это ты в домашнюю девочку поиграть решила. Вся такая стала добренькая, миленькая и пушистенькая, прям до тошноты.
   - И ты мне ничего не сказала?
   - Я тебе при каждой встрече об этом твердила.
   - Да, вспоминаю, а какой я была раньше?
   - Ты, правда, не помнишь или придуриваешься?
   - Иногда память возвращается, но как во сне обрывками. Катюшь, прошу, для меня это очень важно! Раньше я была злой и вредной?
   Катя рассмеялась, а я, с замиранием сердца, смотрела на нее и ждала чуда.
   - По мне, лучше тебе этого не знать. Оставайся такой как есть. Иногда забыть прошлое приятнее, чем все помнить.
   Люба тоже сказала, будто я стала добрее. Что же произошло? Мишка, и тот, стал относиться ко мне по-другому. Все попытки вспомнить, что-то о событиях до моей днюхи были пустыми, будто я заново родилась. В моем прошлом была скрыта какая-то страшная тайна.
   - Не хочешь как хочешь, больно-то и хотелось. Вот - держи! Моя любимая пижамка, мне тетя Соня в прошлом году подарила. Я ее всего пару раз одевала, пока у них жили. Тогда, я очень быстро выросла, и она мне стала мала.
   - Миленькая, и как раз мой размер.
   - Если нравится, бери насовсем.
   - Нет, лучше я буду приходить к тебе в гости и ее надевать!
   - Кать ты переодевайся, а мне надо кое-что сделать, я быстренько.
   Уже в ванной я чуточку успокоилась. Перспектива спать с Катей на одной кровати вызывала у меня шок. Не-то, что бы было мало места, Катюша маленькая и худенькая. Меня все еще смущало быть так близко с другой девочкой. Переодевшись, собралась духом и вернулась к себе в комнату.
   Катя стояла на четвереньках около моей кроватки, а деньрожденный подарок драл зубами мою подушку. У меня руки зачесались придушить на месте обоих.
   - А пижамка тебе очень идет, ты в ней такая няшка! Жалко будет, если кровью испачкаю.
   - Ты сама доброта! Твоя, кстати, тоже очень кавайная.
   - Еще бы, я же ее сама выбирала.
   - Люба сказала, ты песеньке имя так и не выбрала?
   Как же она меня бесит, естественно, кровать нее ее, подушка тоже. Выбрала, не выбрала, ее какое дело. Моя собака, как захочу, так и назову:
   - Целую неделю ждала, когда ты придешь и ей имя придумаешь!
   - Запросто, тебе ее подарили, путь будет Дареной. Дарья, хватит грызть Сашунину подушку.
   Произошло маленькое чудо, щен бросил подушку и смешно прыгая, бросился вылизывать Катины руки и лицо.
   - Предательница, продала свою хозяйку. Я за тобой ухаживала, кормила, а ты к чужим девочкам пристаешь.
   - Сашуня, а ей понравилось имя. Так ведь Дашка-мордашка - Катюша взяла ее Дарью руки и уткнулась носом в черную ее мордочку - посмотри какая милашка, ну разве можно на такую сердится?
   - Я вовсе не на нее сердилась!
   - Прости, я не думала, что она так в твою подушку вцепится.
   - Я по чужим углам не лазаю.
   - Она сама откуда-то вылезла. Нечего на меня так смотреть. Я, между прочим, извинилась.
   Опять Катя меня уделала. Я вытащила коробку и усадила в нее щенка.
   - Дашка, так Дашка. Вполне собачье имя.
   - Мир?
   - Мир. Кто-то баиньки собирался?
   - Давно пора, вот только некоторые, шляються неизвестно где.
   - Очень даже известно. Зубки почистить никто не хочет? Нечего мордочки кривые строить, я тебе новую щетку и полотенце дам.
   - Вредина ты Сашка, а еще подругой называешься.
   - Именно, как подруга, обязана следить за твоим здоровьем.
   - А сама? Меня заставляешь, а о своем здоровье не заботишься.
   - Ради любимой подруги, могу и два раза почистить.
   Я завидовала Катюше, у нее двое братиков и маленькая сестренка. Никогда не думала, что чистить зубы вдвоем так весело. Мы битый час решали, кто будет спать справа, а кто слева. Я успела сотню раз пожалеть, что раззадорила Катю. В кровати, она продолжала пинаться, толкаться и стаскивать с меня одеяло. Час назад, я наивно полагала, что мне достанется большая половина. Мечтала провести вечер с Катей. Мечты исполнились - никакого удовольствия. Даже моя собака любит ее больше, чем меня. Все-таки, это моя кровать, и я хочу спать ничуть не меньше. Я встала и подошла к окну, снег, было успокоившийся, кружил в тусклых отсветах дальних фонарей. Могла ли я когда-нибудь мечтать о таком безумном дне. Событий хватит на три, нет на четыре страницы дневника. Это без рисунков, я обязательно хочу нарисовать, как мы учили Катю кататься, и как играли в боулинг, и чудный ужин, и, конечно, как Дашка вылизывала Катюшу. Переставив лампу на подоконник, укрывшись шторой, принялась за работу. Силы окончательно меня покинули, когда я закончила последнюю сцену. Мне ели-ели удалось доползти до кроватки, как сон больше похожий на забытье поглотил меня.
   Полумрак рассеялся, все еще полная луна выглянула из-за туч. Я стояла на школьном дворе, но, ни снежной крепости, ни даже снега не было. Весь двор, был усыпан опавшими цветами вишен, образовывавших вокруг него живую изгородь. Легкий вздох ветерка и мириады новых лепестков закружились вокруг меня подобно февральской метели. Ветер стих, будто его и не было, а лунный свет выхватил серую фигурку на другой стороне двора. Он стоял озаренный светом, проникавшим сквозь кроны вишен. Почему он? Почему мы вновь оказались ночью, вдвоем? Память немым кино вернула нашу встречу у детского сада. Тогда, я его ненавидела, но больше не боялась. День спустя, мы были с ним на даче, все казалось не больше, чем игрой. И сумасшедшая ночь, когда он бросился защищать меня от пьяных парней. Что же изменилось в наших отношениях? Почему начала дрожать, когда подумала о нем? Ведь это сон, даже больше - сон во сне:
   - Это ты?
   - Хотела встретить кого-то другого? Могу уйти.
   - Нет, останься! Странно видеть тебя таким, обычно ты являлся в виде монстра.
   - Даже когда, смотрясь в зеркало, ты видела меня?
   - Кто ты?
   - Это зависит от того, кого хочешь увидеть?
   - Перестань задавать вопросы. Это я должна спрашивать! Что происходит со мной? Неужели мало оказаться в чужом теле?
   - Разве ты не помнишь, свое самое заветное желание? Как же, люди не благодарны, стоит их желанию исполниться, как они начинают желать обратное. Это все о чем хотела меня спросить?
   - Кто ты? Демон? Злой дух, явившийся из преисподней, чтобы забрать мою душу? Или призрак мертвой ведьмы?
   - Не знаю, огорчит тебя мой ответ или обрадует, но, ни к кому из перечисленных замечательных джентльменов я отношения не имею. Я - это ты, а ты - это я. Сашенька - не правда ли, замечательное имя. Такой ответ тебя устроит?
   - Я же просила прекратить эти дурацкие вопросы.
   - Я лишь частичка тебя - твое отражение. Ты спрашиваешь, я спрашиваю, попробуй быть откровенной, и говорить лишь то, что чувствуешь.
   - Ничего я не чувствую.
   - Разве? Еще минуту назад ты вся дрожала, когда думала обо мне.
   - Вовсе я нет. мне холодно, к тому же если ты не заметил сейчас ночь и темно...
   - Когда это Сашенька стала бояться темноты? Прости за вопрос, но я продолжу спрашивать, пока ты не прекратишь врать.
   - Я думала, ты Михась...
   - Уже теплее. Как же быстро девочки забывают, о чем мечтали. Ты же так хотела найти ведьму, исправить свои ошибки, снова стать парнем.
   - Я и сейчас этого хочу, но ведьма умерла. Ошибки! Разве кому-то удавалась изменить прошлое?
   - А ты действительно изменилась. Прошлое нельзя изменить, но ты можешь изменить будущее.
   - Ты знаешь, как его изменить? Как мне снова стать мальчиком?
   - А как же Миша и Катя? О них ты подумала? Представь, взойдет солнце, ты проснешься мальчиком, а они утром увидят девочку, которая только внешне будет похожа на ту, кого они успели полюбить всем сердцем?
   - До них мне нет никакого дела. Если меня не будет в этом мире, не будет и их.
   - Возьмешь, и так просто откажешься от всего, что стало тебе дорогим? Ты ни разу не пыталась понять свои чувства. Вдруг он та единственная половинка назначенная тебе судьбой?
   - Глупости, вовсе я его не люблю. Но лишь похож на того, кем я была прежде.
   - В который раз оговариваешь себя! Ты знаешь - это не правда.
   - Даже если так, это нечего не меняет. Существует только мое желание!
   - И тебе все равно, что будет с ним?
   - Кто он? Сон, мираж, призрак? Я хочу проснуться и навсегда забыть все, произошедшее со мной здесь.
   - Подумай о себе, кто встретит тебя там, в прошлой жизни? Нужна ли ты Маше или Кате, ведь для них ты по-прежнему будешь грубияном и хулиганом?
   - Я же сказала, хочу все забыть! Там моя настоящая жизнь, это в ней я должна стать другую, так будет честным по отношению к ним и себе. Я устала красть чужую жизнь, хочу быть сама собой!
   - Тебе самой не смешно? Для кого эта пафосная речь? Хочешь убедить себя, что кому-то, от очередного твоего каприза будет лучше? В чем ты изменилась, научилась делать макияж, выбирать платья, готовить салат? И с чего ты вяла, что став мальчиком ты займешь свое "законное место"?
   - Откуда ты все знаешь? Кто тебе дал право решать за меня, где мне будет хорошо? Ты же сам мне сказал, что я видела тебя в зеркале?
   - Спросить и сказать - не правда ли, какие разные и похожие слова? Даже если и так, никто не утверждал, что ты всегда была мальчиком, или хотя бы родилась им. Помнишь, что я говорил про обратные желания?
   - Хочешь сказать, однажды я уже желала стать Михасем?
   Холодный пот стекал с висков по щекам, ноги превратились в вату, а асфальт двора, усыпанный мертвыми цветами стремительно приближался. Этот запах, дыма и пота, как тогда на станции, когда мы прощались, и его сильные руки, что, как и тогда, сжимали мои плечи, его голос. Что все это такое, и почему я плачу? Ветер вновь кружит вокруг белые лепестки, а лунный свет, то тухнет, то вспыхивает в просветах между облаками. Шок от страшной догадки не отпускал мое сознание, но безнадежный холод и ужас сменились чувством умиротворения. Моим единственным желанием было остановить время, навсегда навечно, чтобы вот так стоять среди цветущей вишни под полной луной, вдыхать его запах перемешанный с запахами весны и ароматом цветов.
   - Почему ты молчишь?
   - Разве ты уже не ответила на свой вопрос?
   - Нет, я окончательно запуталась, но все равно спасибо. Скажи, когда я проснусь я смогу изменить свою жизнь?
   - Изменить жизнь? Странный вопрос, разве люди не для этого рождены? Вы сами делаете свою жизнь! Ты и только ты, вправе выбирать, ты и никто другой не сможет решить за тебя, что хорошо, а что плохо.
   - Я думала духи не такие как люди, а ты как мой папа, начал читать нравоучения, неужели так сложно ответить на вопрос?
   - Ты забыла, я - это ты! Я знаю ровно столько, сколько знаешь ты. Если ты не знаешь ответа, то откуда мне его знать?
   - Хватит, не хочу больше нравоучений!
   - Тогда я уйду.
   - Нет, останься, без тебя мне совсем холодно и страшно.
   - Это потому, что я похож на Мишу.
   - Вовсе нет, сейчас мне нужен кто-то рядом, близкий и понимающий меня.
   - Помнишь, как Катя сказала что ты и Миша почти одно целое.
   - Глупости какие! Нет у меня с ним ничего общего.
   - Это же ты, наделила меня его внешностью.
   - Вовсе не поэтому, я хотела, то есть - думала, что раньше была им и снова хотела стать такой же. Но тот мальчик был совсем другим, не как Михась.
   - А каким Миша был раньше? Что ты знаешь о нем? Ведь все, что ты о нем знаешь, рассказала тебе Катя. Была ли она с тобой честна и откровенна?
   - Опять со своими вопросами, на которые нет ответов. Катя моя подруга, и вообще она терпеть его не может, зачем ей меня обманывать?
   - Как все просто, о нем ты нечего не знаешь, об их отношениях, об отношениях другой Сашеньки и Кати. Это в твоей прошлой реальности Катя и Маша были подругами, а Саша и Маша заклятыми врагами.
   - Не пугай меня так. В моей голове ели-ели сложилась какая-то картинка, а ты со своими сомнениями все разрушил.
   - Забыла - мы с тобой одно целое. Что ты знаешь о Кате? Даже то, что вы сидели за одной партой, ты узнала от нее. А ее родственная связь с "ведьмой"? Тебе не показалось странным, что она так легко согласилась привлечь к решению твоих с Мишей проблем своего кузина?
   - Да, но она вовсе не была этому рада, к тому же, это я ее попросила познакомить меня с Костей.
   - И твоя бескорыстная подруга сразу согласилась. Ты ничего не помнишь о своем прошлом, но одного путаного сна было достаточно, чтобы ты закатила своей "лучшей подруге" сцену ревности?
   - И вовсе я не Мишку к ней ревновала.
   - Ах, да, кто-то же мечтал став мальчиком добиться ее расположения. Подумать над тем, кого ты видела с Катей у алтаря, у тебя времени не было?
   - Михась ревновал меня к Кате, и снежок предназначался не мне, а ей?
   - Может быть, все может быть. Ты-то помнишь, за что ты кидала снежком в Машу?
   - Она же меня выдала... Нет, это Саша выдала Михася, а я? Лишь помню, что всегда ненавидела ее, но за что? Да, кто ты вообще такой, чтобы лезть в мою жизнь?
   - Еще неизвестно кто кому лезет. Хочешь понять себя, перестать постоянно врать.
   - Что я тебе сделала, зачем ты меня мучаешь?
   - Прости, но даже если я уйду, твои вопросы и мучения никуда не денутся, но ты останешься с ними одна.
   - Нет, не бросай меня, пожалуйста! У меня все перепуталось, Михась, мое прошлое, Катя, Костик, ведьма. Одна я ни за что не распутаю этот клубок. Раньше, я действительно хотела стать мальчиком, и забыть все. Сегодня, засыпая, я верила, что всегда была девочкой, а история про Машу и Сашу - я просто сочинила от скуки, когда болела. Ты знаешь, как это быть совсем одной, когда в целом мире нет никого, кто бы помнил о тебе, когда весь твой мир - это кровать, а подушка - твоя единственная подруга.
   - Ну, вот и глазки на мокром месте, ну какой из тебя парень?
   - И вовсе нет! Это ведьма во всем виновата.
   - Виновата? Кто только что плакался - нет у меня подруг? Теперь у тебя и подруги, и друзья, все как ты хотела?
   - Я совсем не этого хотела! Откуда у меня все эти воспоминания? Я не знаю, где правда, где вымысел. В том прошлом, я помню, не было ни долгов, ни колес. А здесь, Михась со своими дурацкими проблемами, зачем я только взялась ему помогать!
   - Может по тому, что ты его любишь, и всегда любила, только до сих пор боишься себе признаться.
   - Что вы все заладили - любишь, да любишь. Не люблю, и точка! Он мне даже не нравится. Костя намного его симпатичней, и не такой зануда, как ты.
   - Хе-хе, а ты помнишь, почему Катя тебя с ним познакомила?
   - Что тут смешного?
   - А про ведьму, про старый дом, ты забыла?
   - Какой же ты вредный, хоть бы раз ответил прямо.
   - Сама кривишь душой, это нормально?
   - Ты забыл, я девочка - мне можно! А вот твои скользкие намеки, мне не нравятся.
   - Меня, ты твердо записала в сильную половину?
   - Никого я никуда не записывала, сам же явился в образе Михася...
   Резкий крик прорезал пространство. Вишни вокруг двора начали рассыпаться, а Мишка стал меня судорожно трясти.
   Катя трясла меня, как Дашка вчера подушку. Любин пронзительный крик мгновенно привел меня в чувство. Какая же я идиотка, оставила бедную Любашу, одну с этим прохвостом Костиком.
   - Любу надо спасать!
   - Да какие из нас спасатели!
   - Какие есть, других все равно нет.
   - Сашунь у тебя есть что-нибудь большое и тяжелое?
   - Шкаф! Что ты хочешь с ним сделать?
   - Нет, шкаф мы не поднимем, надо что-то вроде оружия.
   - Если только швабра?
   - Сойдет, тащи быстрее.
   Вооруженные до зубов шваброй и выбивалкой для ковров, мы проникли на место преступления. Костик сидел на полу рядом с диваном, не понимая, что произошло, а Люба стояла на диванной спинке, держась руками за стену. Как Дашка выбралась из коробки, осталось загадкой, но, сделав лужу посреди зала, она с наслаждением тявкала на них обоих. Катюша взяла Дарью на руки, а я помогла Любаше спуститься.
   - Девчонки, я честно не причем! Смотрел телик, уснул, тут, как она закричит, я аж на пол упал.
   Телевизор, правда, был включен. Фильм давно закончился, горела лишь надпись о подключении DVD. Но, объяснения братика Катю не устраивали:
   - Люб, что случилось?
   - А как ты думаешь? Спокойно лежу, сплю, а тут меня кто-то целовать начинает.
   - А ты?
   - Я? Что я могла сделать? Мне даже страшно было глаза открыть. Конечно, я стала кричать.
   - Сестренка, я что, по-твоему, маньяк? Ты же меня знаешь, зачем мне это нужно?
   - Вот именно, тебя я хорошо знаю, и нисколечко не удивлена!
   - Да, мне с вчерашней бутылки не в одном глазу, я только на малолеток не кидался. Будь она единственной женщиной во вселенной...
   - Все вы такие, только приставал, а теперь смотреть не хочет. Сашуня, я правда такая страшная.
   Люба заплакала. Видок у нее был еще тот, но и у меня с Катей был не лучше.
   - Люб, стоп, давай все по порядку. Он стал тебя целовать, ты закричала, дальше?
   - Дальше, я вскочила, открыла глаза. Он лежит рядом на полу. Я еще больше испугалась, и еще сильнее закричала.
   - Так оно и было, только я к ней не прикасался. Когда она первый раз заорала, я упал. Не успел зенки продрать, как она вскочила на спинку дивана и давай орать еще громче. Тут еще, эта псина откуда-то появилась.
   Картина произошедшего стала проясняться, мне стоило большого труда сдержать улыбку, чтобы не обидеть Любашу:
   - Кажется, я знаю виновника, точнее виновницу. Дарья, как тебе не стыдно, напрудила лужу и давай ласкаться?
   - Вовсе я не виновата, хозяйка про меня забыла, гулять не ведет, так Дашуня.
   - Кать, она же совсем маленькая, а на улице снег и слякоть. Я ее еще ни разу не выпускала. Не хочу, чтобы простудилась или заразу, какую подцепила...
   - Девчонки, что случилось? Чего такой шум?
   - Гуревич, ты как всегда вовремя, как спалось, клопы не кусали?
   - Катюша, какие еще клопы у меня в квартире?
   - Скоро узнаешь, наш Гуревич наверняка притащил целый чемодан.
   Мишка стоял в дверях, протирая кулаками глаза, пытаясь понять происходящие, и куда он попал. Катины шуточки мне совсем не нравились, но он был такой смешной, что я стала смеяться вместе со всеми. Смеялись, и Костик, про которого все забыли, и сам Михась.
   - Досматривать сны поздно, мы с Любой на кухню, готовить завтрак, а жентельмены поступают в твое Сашуня распоряжение, уборка территории будет не лишней.
   Как же Катя любит командовать. Водить по квартире Мишку с Костиком желания у меня не было, поэтому предоставила им полную свободу приводить себя в порядок. Катин братец сразу же оккупировал ванну, а Михась больше мешался, чем помогал. Никогда бы не подумала, что мальчишки могут быть такими болтливыми, он без перерыва травил анекдоты, сочинял смешные истории, а я слушала всю эту чепуху, и мне хотелось, чтобы он говорил еще и еще.
   Едва Костя выполз из ванной, как Любаша позвала всех завтракать. С вчерашним ужином он не шел ни в какое сравнение, все было просто, но вкусно. Мне вдруг стало грустно, заканчивались выходные и крошечные весенние каникулы. Возвращение родителей больше не казалось мне чем-то долгожданным. Мне предстояло прощаться с друзьями, но, впереди, у нас был целый день, и, этот день, мы обязательно заполним прекрасным воспоминаниями.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   124
  
  
  
  
Оценка: 6.76*20  Ваша оценка:
Популярное на LitNet.com Д.Сугралинов "Дисгардиум 2. Инициал Спящих"(ЛитРПГ) К.Федоров "Имперское наследство. Вольный стрелок"(Боевая фантастика) А.Вильде "Эрион"(Постапокалипсис) K.Sveshnikov "Oммо. Начало"(Киберпанк) С.Панченко "Ветер"(Постапокалипсис) А.Григорьев "Биомусор 2"(Боевая фантастика) Д.Сугралинов "Дисгардиум 4. Священная война"(Боевое фэнтези) Д.Сугралинов "Дисгардиум 3. Чумной мор"(ЛитРПГ) В.Василенко "Статус D"(ЛитРПГ) В.Соколов "Мажор 2: Обезбашенный спецназ "(Боевик)
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
И.Мартин "Время.Ветер.Вода" А.Кейн, И.Саган "Дотянуться до престола" Э.Бланк "Атрионка.Сердце хамелеона" Д.Гельфер "Серые будни богов.Синтетические миры"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"