Освещенный дальним светом черный битум асфальта, темные деревья пролетают мимо словно молчаливые стражи-призраки, оберегающие тишину и умиротворенную тьму дикого леса от проносящихся по широкой ленте автострады стальных монстров. Ветер ураганом врывается в опущенные окна, взъерошивая волосы, хлесткими, но мягкими ударами стегая лицо, свистя в ушах...
Он жал на газ. Все глубже и глубже вдавливая педаль в пол, все настойчивее пробуждая затаившуюся в двигателе силу, высвобождая рвущуюся на волю, пышущую первобытной яростью мощь непокорной стихии. Он жал на газ, устремляясь в ночь, сливаясь со своим железным конем, который, казалось, обрел крылья и уже летит, разрывая черный воздух, спеша в бесконечность...
120... 150... 170...
Музыка, едва вырываясь из динамиков, уносилась ворвавшимся в кабину ветром, но ему это было и не важно. Своя, пьянящая, сводящая с ума музыка гремела в его ушах; музыка свободы, дикая, неудержимая, неукратимая, словно пламя, она подгоняла, торопила... Убивала страх.
200... 220... 240...
Он знал, откуда-то он знал, куда он летит, где оборвется для него эта черная лента бесконечного ощущения свободы. Но ему было плевать. Он играл с судьбой, он понимал это, но его ставки в этой игре были ничто по сравнению с тем, что он выигрывал раз за разом, ради этого он не пожалел бы и жизнь - потому что это и была ЖИЗНЬ, его жизнь, его страсть, его религия! Он знал, что сегодня он проиграет, что сегодня - его последнее откровение, но он готов был заплатить. Он знал, что ему придется заплатить. Ибо другой выход вел к медленой и мучительной для него смерти; смерти через жизнь...
Он летел. Теперь он правда летел.
270.
Автомобиль растворился. Он был частью его самого, и сейчас для них двоих не существовало ничего, кроме этого полета, этой эйфории и экстаза, близкого к состоянию транса, дарившего бесконечное умиротворение и блаженство...
Он не удивился, когда светом сверхновой вспыхнули вылетевшие из-за поворота фары. Он успел увидеть даже высокие габаритные огни... За неуловимое мгновение пронеслись в его разуме сотни мыслей, воспоминаний, вопросов. Не было лишь одного вопроса. "Зачем?"
И мир взорвался миллиардом сверкающих осколков...