Аннотация: Пародия на дилогию Сергея Лукьяненко "Черновик"/"Чистовик"
За окном лил промозглый питерский дождь.
Сырость на паях с серостью жадными лапами обхватила город.
Я сидел за столом и тупо смотрел в прямоугольник компьютера. В голове было пусто. Проклятый дождь словно
смыл остатки вчерашних мыслей, казавшихся такими гениальными.
Раздраженно постучал кончиками пальцев об стол.
Не помогло. Вздохнув, встал и направился на кухоньку.
Моя маленькая гордость. Небольшая, но жутко уютная.
Теплый лилово-коричневый паркет с подогревом, нежные апельсиновые стены,
увешанные репродукциями времен Реформации; крепкий круглый дубовый стол,
высокий матово-граненный холодильник, люстра сотканная из тончайшего хрусталя
и огромная кухонная плита составляли ее великолепие.
Радостно урча я открыл дверцу холодильника и сел на пол. Внутри было пусто.
"Как же так пронеслось в моей голове. Вчера с восемью пакетами из Амстора ушел. Еле дотащил."
Все еще не веря в случившееся я шарил рукой.
"Маринованные миноги, трепанги в вишневом соусе, вяленая карбонела, нашинкованная обжаренной в чесночном соусе маракуйей...
Где вы?"
От злости у меня заболели виски. Подташнивало. И тут моя рука нащупала визитку.
Обыкновенную пластиковую визитку. На белом пластмассовом прямоугольнике я прочел "Ваша еда экспроприирована в пользу
голодающих существ Земли 3/4. C уважением Окненьял"
"Что за шутки? Что за дикие выходки????"
Негодованию моему не было конца.
"Это что же получается в этой великой богоданной стране простому человеку уже и поесть не дадут спокойно всякие НКО?
Ну знаете, только не за счет моего живота."
Дрожащими от гнева пальцами я позвонил в полицию.
Скучающий дежурный жизнерадостно заявил вялым голосом, что дело
мое принято на рассмотрение. Ожидайте визита участкового завтра после трех.
Но так долго ни я, ни мой желудок ждать не могли.
Нужно было что то делать. Конкретных мыслей у меня не было.
Но как говаривал мой соседушка, Царствие ему Небесное,
главное начать делать, а осмысление само собой придет.
Смена нижнего белья, робкие движения зубной щеткой, капля ополаскивателя -
помогли мне почувствовать себя вновь человеком.
Однако поиски пропавшего носка снова чуть не ввергли меня в пучину отчаянья.
По счастью этот подлец притаился за диваном и к вящей
моей радости не один.
Его черное ворсистое тело плотно обнимало запотевшую бутылку "Опуделии".
С радостными возгласами я в три глотка осушил ее содержимое.
В душе наступила весна.
"Подумать только, как мало надо простому человеку для счастья.
Я замер с полуодетым носком на ноге.
- Сытый желудок, да ноги в тепле.
Многие из нас не ценят таких простых радостей жизни. В погоне за эфемерными мечтами разливают себя до дна, не успев понять всю тщетность своих поисков. И вот пополняется Стигия живыми мертвецами.
Бродят, бродят (собаки этакие ) среди нас и сразу и не угадаешь, кто жив, а кто мертв. Ежедневно пополняются рекрутами, растут армии алкоголиков, наркоманов, самоубийц и прочих девиантных личностей. И из-за чего? Мечты. Простой такой дурашливой мечты. Хочу быть не таким как все.
Хотя нет.
Не так. Я не такой как все, рожден для великих деяний - падите предо мной ниц.
Сколько сколько душ ты погубила несносная фантазия?
Зубы мои противно заскрежетали.
- Твои миражи и фантомы обрели и обрекут миллионы
на страдания. Словно мотыльки они летят на твой огонь и сгорают в твоем пламени. Мечта, ты как заправский жулик, позволяешь нескольким считанным единицам, таки добиться осуществления их грез. Но не по доброте душевной, а рекламной компании ради."
В животе протяжно заурчало. Надо поторопиться.
С трудом втиснувшись в сапоги и накинув дубленку, я пулей выскочил на улицу.
Водяной десант тотчас начал отбивать канкан на моей лысине.
Под ногами путались бабки с тележками, шелудивые школьники с померанцами за спиной - словно сама судьба вознамерилась объявить мне голодовку.
Я держался из последних сил, отпихивая неуемных иеговистов, листовочников и прочую уличную братию.
Наконец пред моими глазами предстал ОН. Единственный и неповторимый. Величавый свод его касался небес - Амстор.
Рай для гурмана и святая земля для гедониста. Встряхнув щеки лучезарной улыбкой, я взялся за ручку.
- Апсторонись - гаркнули мне прямо в ухо. Суровый коренастый, покрытый волосами мужичок тянул огромную тележку. До самого верха она была наполнена деликатесами.
Тихо матерясь, я пропустил этого мастера изящной словесности и с трудом протиснулся внутрь.
В магазине было непривычно тихо. Еле еле мерцали лампы дневного света. Вдалеке кто то кряхтел.
Полки, милые моему сердцу полки были вычищены до бела. Лишь в отдаленном углу притаилась, покрытая белым мехом - сочная самса.
Нутро мое пронзительно заверещало.
"Куда все подевалось?" - почесал я свою плешь. Но ясности это как вы понимаете не прибавило.
"А что если - внутренне аж похолодел от этой мысли - война?"
Нет этого не может быть. Мы слишком великая ядерная держава с нами Бог, а значит кто супротив нас.
Воодушевившись я направился к администрации. Четкий шаг моих дермантиновых ботфорт гулким эхом отдавался в гастрономическом мавзолее.
Решительно постучал в дверь пальцами, облаченными в перстни. Особенно хорош был указательный. Вырезанный из слоновой кости, инкрустированный золотом.
Никто не отозвался. Без всяких сомнений (и прочих внутренних терзаний, присущих нищебродам старшего школьного возраста) я по барски распахнул
дверь ногой.
Семен, что это такое? - гаркнул я во всю мощь своих маленьких связок.
Но зря. В комнате было пусто. Сложенный пластмассовый стул стоял у стены. На столе валялись какие то тряпки и стэплер. Заглянул под стол, мало ли трусливый планктон забился в щель, кроме опрокинутого мусорного ведра ничего не обнаружил.
В расстроенных чувствах я принялся грызть ворот моей дубленки. Есть знаете ли у меня такая дурацкая привычка.
С детских лет так повелось. За спиной многие смеются надо мной. Мне же все равно. Я знаю себе цену и не обращаю внимания на дураков.
Так иногда в пользу бедных пару строчек накатаю в очередном романчике на злобу дня, но это литературная игра. Ничего личного.
Протяжный скрежет оборвал мои мыслетечия. Сглотнув я медленно обернулся. И тотчас вынужден был перекреститься.
Странное восьмигранное существо покрытое ржавыми струпьями тянуло за собой дреногу, забитую контейнерами с деликатесами.
От запаха коих мои дугообразные ноздри затрепетали. Действуя более по воле инстинкта нежели разума, я запрыгнул на платформу и спрятался в контейнере с трюфелями.
Боже мой, это были лучшие мгновения в моей жизни. Нежная сладчайшая плоть грибов таяла на моем языке, словно первый снег на доярке.
Огромными горстями я зачерпывал их и бросал себе в рот. Бытие мое обретало уверенность, не только в завтрашнем дне, но и в целом.
"Кто бы мог подумать, что этот мрачный день закончится так хорошо" - предавался я размышлениям.
"Бесспорно трюфели способствуют мышлению. Эх знала бы молодежь, как это без преувеличения велико.
Что может быть лучше сладчайшей нежнейшей гастрономии. Где им понять, этим выродкам цифрового века? Дитяткам глаумато натриевой эпохи,зачатыми и рожденными в глубинах отофосфорных кислот и E- добавок - всю красоту и гармонию натуральнейшего продукта?
Неудивительно, что они не в грош не ставят бытие нас, своих родителей. Не грызут гранит науки как грызли мы, не мерзнут на морозе, как мерзли мы в очередях за свежей пластинкой. Все у них дешево и доступно. Тпфу ты"
Я невольно откашлялся. Трюфель попал не в то горло. Меж тем меня куда то везли, дела до этого впрочем мне никого не было.
Встав насколько это позволяли обстоятельства я вещал трюфелям:
"Нет ну вы посмотрите на них. У них же все проблемы решаются парой кликов. Найти и скачать. Они не ценят авторский труд, то количество бесценных нейронов, человекочасов потраченных на созидание. Нравиться или не нравиться - вот и весь критерий их оценки. Им даже в голову не приходит задуматься, а почему автор сделал так, а не иначе.
О, жестокосердные судьи! Для вас нет ни имен ни авторитетов. Вы готовы судить всех и всуе не взирая на былые заслуги и почести.
Но знайте - тут я невольно смачно зачавкал, уж больно сочный попался трюфель. Самый настоящий Зверь, а не гриб. До сих пор как вспомню, так сразу пасть и наполняется слюнями по самые ноздри - придет и ваш час - продолжал я.
Ваши дети, если вы окончательно не атрофируете гениталии от сидения за девайсами, придут и спишут вас , как вы списали нас,и будут судить еще жестче и познаете вы всю чашу сию..."
Резкий толчок оборвал мои изливания. Мы кажется приехали. Дренога больше не дрожала.
Я прислушался. Снаружи доносился гул то ли турбин самолета, а может срывающейся с обрыва воды. Не разобрать.
Встав на цыпочки, я посмотрел в щель. Извозчик мой медленно катился в сторону чугунных арок, увитых поздними цветами осени.
Больше ничего рассмотреть не удавалось. Времени на раздумья не было.
Крякнув я перевалился за борт. Гравитация тугой болью отдалась в пятой точке. Вскочив на ноги я за семенил следом за кучером. Сразу за вратами открывался низкий проход в грот. Тусклый свет вбитых в потолок ламп освещал лишь слякоть под ногами, да разбегающиеся в разные стороны трещинки. Мой проводник заурчал.
Мы приближались. И впрямь туннель кончился. Передо мной лежало огромное плато. Вся его поверхность была заставлена многочисленными контейнерами, то тут то там мелькали собратья моего извозчика. Впрочем среди них порой выделялись и человеческие синюшные лица.
Вся эта братия как я понял (не дурак же) занималась логистикой. Посреди плато мерцал само собой разумеющийся портал.
По поверхности его разбегалась радужная рябь. Напротив входа на возвышении из человеческих черепов восседал сам Окненьял.
Размахивая лилово медным вантузом он призывал собравшихся работать слаженнее и быстрее. Что конкретно он говорил я разобрать не мог,но судя по интонациям это был былинный русский.
Прижав шапку к груди я начал спускаться по высеченным в граните ступеням.
"Бог мой. Я же стану Посредником. Даже не верится, что это происходит именно со мной. Сейчас я подойду скромненько, а этот вскочит да как заверещит.
"Да где же это тебя ноги носили! Судьба твоя здесь - миры на грани катастрофы, Великий. Только ты избранный семью с половиной владыками микрокосмоса Света и проклятый двумя с четвертью владыками макрокосмоса Тьмы сможешь остановить надвигающийся Ужас." Извлечет из трона волшебную телогрейку,
вручит вантуз и начнутся великие ассенизаторские свершения по спасению мироздания. Ну с этим я за пару дней справляюсь.
А потом вечная нега. Неизведанные деликатесы, иномирские девушки, неизвестные напитки и запретные запретные...
Да есть все таки Бог на свете. Наконец то на заслуженный отдых"
Откашлявшись я подошел к Порталу.
- Кхм. Господин Окненьял по вашему зову явился.
Мохнатые брови удивленно поползли вверх.
Пронзительно завизжав мохнатик встал на дыбы. Из другого конца плато, всхлипывая вкатился бурый еж.
Это кто такой? - пролаял Окненьял.
Дрожащий еж окинул меня взглядом прошептал:
- Писатель
Да я и сам вижу, что не политик - усмехнулся Окненьял.
Только что он тут делает?
Бедный еж стал еще в два раза меньше, чем был.
Засуетился, залопотал.
Не в силах смотреть на его терзания я громко произнес
- Я пришел спасти миры от грядущей беды. Дайте мне Силу и отойдите, коль не хватает ума ей пользоваться
И продукты мои верните. Вот она расписочка ваша у меня тута. - покрутил визитку в пальцах перед носом у чудища.
А что? Пусть знает наших!
Кусок меха пронзительно захохотал. Еж развернувшись из клубка присоединился к нему тоненьким писком, а скоро и все плато лавиной утробного смеха сковало все мои мысли и чаяния.
Я ничего не понимал.
Ну что вы смотрите - давясь смехом просипел Окненьял - гоните его ссаными тряпками отсюда.
Это ж надо придумать силы дать ему. Да знаешь ли ты Писатель, что негоже писцу из торговой лавки у боярина ответа требовать.
Ваш мир - проникновенно изрек мохнач - всего лишь один из миллиардов сот юниверсума. И мы ваши пасечники по праву хозяев собираем наш мед. То что нам причитается. А ты улетай отсели пока тебя случаем не прихлопнули.
Я желал только одного провалиться сквозь землю. Лицо мое было, думаю краснее италлийского томата. Со всех ног я бросился прочь.
Что было дальше не помню. Провал. Затмение. Называйте как хотите.
Очнулся на следующее утро в пельменной. Еле еле успел глаза открыть, хозяйка пыталась водку в графине водой разбавить.
О случившемся я ни с кем разговаривать не решился. Понимаю, что сочтут меня скворцом Степанова и не долго мне летать
на воле вольной. А я пожить хочу. И хорошо так пожить. В рубашках от Диор придаваться смирению и никак иначе.
Урок был болезненный, но суть я уловил. Благо общее и благо конкретное суть еще вещи разные. И хорошо, что для Властителей мироздания мы оказались скажем промокашкей. А то ведь и подтереться могли бы...