Аннотация: Сказка для взрослых из серии "Старые сказки на новый лад"
Когда воды Амура разливались весенним паводком и затапливали Яврейский Национальный Автономный Округ, дед Ма-зай не спеша выходил из своего домишки в три наката, стоящего на высоком утёсе и хмуро вглядываясь в свинцовое дальневосточное небо, шёл на берег, бормоча себе под нос: -- Зайцы, зайцы. Опять пора... Эх жизнь наша бекова.. .-- Дедушка зря сетовал на своё житьё-бытьё - благодаря зайцам оно было обеспечено, как ни у кого другого в округе. Правда дома у него лежала Федора, больная, обгорелая старуха, но дед уже давно не пользовался её услугами и ему было всё равно, лежит ли она на высоких подушках или ползает по блиндажу, поминутно охая и крякая.
Лет сорок тому назад, будучи ещё вполне здоровой, молодой, интересной женщиной, Федора сдуру зашла в горящую избу, как будто её кто-то об этом просил и получила в пожаре ожоги третьей степени. Видимо от упавшей на голову крыши и её крыша окончательно съехала на бок, потому что по выходу из лазарета она решила остановить коня на скаку, за что и поплатилась, получив в грудь подкованным копытом. С тех пор она или тихо лежала в кровати или медленно ползала по полу, вздымая кучи пыли, разгоняя тучи тараканов и собирая на свою ночную рубашку мириады пауков и целые пряди паутины. Посуда периодически, строевым шагом, с песнями уходила от безумной старухи мыться в реке, но домой, по неизвестным причинам, не возвращалась. Дед подозревал, что это явреи, жившие большими стадами в округе расхватывали посуду, даже не давая той дойти до реки. Доказать, правда, он ничего не мог и потому бешенно матерился, когда вдалеке видел пасущиеся стада жирных, готовых к отправке в Эрец-Исроэл, нялюбых явреев. Приходилось заниматься зайцами, чтобы хоть как-то восполнить потери, связанные с нехваткой посуды.
Тяжело передвигая ноги, дед поднимался на борт своей баржи и сплёвывал табачнуя жвачку в мутные воды великой реки. Из реки сразу же всплывала брюхом вверх рыба, которая плавала себе, ничего не подозревая вдоль берега. - Есть в реке рыба! - радовался Ма-зай. После этого он оглушительно кашлял три раза и восемь раз чихал. Это был условный знак для зайцев собирать пожитки и строиться в шеренги в ожидании баржи. Зайцы без лишней суеты и шума становились рядами на своих островках и вглядывались косыми глазами в тёмную даль, в нетерпении поджидая баржу. Баржа причаливала ко всем этим, в бесчисленном множестве торчащим над пенившейся водой, островкам. Зайцы знали, что для них это будет самая важная в их жизни поездка. Они тщательно готовились к ней, забивая места на островках ещё с осени, - разбивали палатки, рыли норы, жгли костры и ловили амурского лосося. Они тренировались, учили своих детей жить в сырости и в холоде, и пить не кипячённую воду. Наконец баржа причаливала к берегу, и зайцы целыми шеренгами отправлялись в трюм, где садились на пол, тесно прижимаясь друг к другу. Чтобы попасть на баржу, зайцы должны были заплатить деду определённую мзду, что они и делали подымаясь по скрипучему трапу.
"Двадцать юаней" такова была плата, которую Ма-зай брал за перевозку одного взрослого нелегала-китайца через границу из Китая в Россию. С детей он брал десять, а с проституток брал натурой, у них всё равно ничего другого под рукой не было.