Griffin Dana : другие произведения.

Maelstrom Goddart (1-10)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  Посвящается Наташе Л. и всем моим братьям и сестрам, которым это ремесло оставило шрам через всю душу...
  
  
  MAELSTROM GODDART(1)(2)
  
  1.
  Лодео предупредил меня сразу - переговоры будут тяжелыми. У Лиатриса треть провинции была засеяна синисараном. Участок, который был мне необходим, находился под посевами. Пока я ломал голову, что, кроме денег, я мог предложить одному из самых богатых предпринимателей страны, Мелвенрайт ошарашил меня информацией, что он, оказывается, такую ситуацию предвидел, и, несколько раз побывав во дворце, уговорил Франциска разрешить Лиатрису увеличить поставки синисарана в некоторые провинции.
  Я медленно сел в кресло и взглянул на своего управляющего, не скрывая восхищения.
  - Вот это да!
  Тот скромно пожал плечами.
  - Он может упереться насчет продажи, но мы тогда заткнем его квотами, вот и все. От такого куска он отказаться не сможет. Кстати, а если он предложит аренду, милорд?
  - А нам это выгодно?
  - А это смотря сколько он станет брать с нас за аренду...
  Я задумался, потом нашел у Лодео на столе лист бумаги и стал сочинять письмо.
  Весь вечер и большую часть уже прохладной, но по-своему чудной сентябрьской ночи мы с Лоди прокорпели над посланием Ники Лиатрису. В результате у нас получился приблизительно такой черновой вариант:
  " Многоуважаемый господин Лиатрис,
  В связи с тем, что мною было обнаружено некоторое новое месторождение руды к востоку от деревушки Даор, я изволю просить Вас дать разрешение моим людям начать разработки в месте, которое более подробно указывается на прилагаемой карте. Впоследствии я желал бы приобрести этот участок на ваших условиях.
  В обмен на ваше понимание моей ситуации и гостеприимство на вашей территории я согласен посодействовать Вам в заключении договора с королем на увеличение квот на поставку синисарана в Коэнорейн, Оронтейн и Рейенкерен.
  С Глубоким Уважением
  
  Джулиус Дениелс"
  
  - Ты уж очень рубишь сплеча... напрямую идешь... надо побольше туману напустить, раскланиваний и витиеватости добавить... - высказался внук принцессы, хоть когда-то и изгнанной из королевской семьи, но передавшей своим отпрыскам дух запутанной и таинственной жизни дворца.
  - Не нравится, делай сам. - Я махнул рукой и встал из-за стола.
  Пока Лоди задумчиво и сонно правил стиль и напускал так необходимого ему тумана, я стоял у окна и смотрел на бескрайние холмы самой северной провинции страны. Полезных искомаемых здесь всем хватит на столетия. Но я пока был единственным, кто нашел лишь их малую часть. На горизонте виднелось что-то вроде деревни - домики, низкие и длинные постройки, дым из труб. Это была моя третья шахта. Самая мелкая и пока самая доходная. Когда в декабре прошлого года мы запустили завод, первые поставки начались именно с нее. А сколько мне пришлось спорить и доказывать свою правоту вообще насчет целесообразности постройки более объемного здания для переплавки руды, нежели маленькие кузнечные печи в хатках, которыми пользовались тогда.
  Отец профинансировал мою вылазку на север, когда я искал месторождения. Однако к тому времени, когда мы материально могли себе позволить построить завод, он еще морально до этого не дозрел. А точнее, он вообще не понимал, то это такое. И поэтому наотрез отказывался поддержать идею. Я приносил ему чертежи, доказывал, что при уровнях добычи, которые я планировал в будущем, будет нецелесообразно переплавлять руду мелкими партиями. Что вместо десятка маленьких у каждой шахты нужно строить одно большое перерабатывающее производство. Потом мы собрались все вместе с Лодео, который тогда еще не был управляющим, а только нашим консультантом, и я выложил мои расчеты перед ним. Он просмотрел бумаги и сказал: "При таких объемах добычи, и при вот таких расходах на строительство, заложенных тобой в бюджет, вы в этом году не выйдете даже на точку окупаемости. Ребята, давайте лучше заниматься животноводством!". В тот год мы действительно работали в убыток. Зато построили завод.
  - Договориться-то с королем я договорился, - Лодео, наконец, закончил править письмо и переписал его - но у Лиатриса все-таки большие аппетиты на экспорт. Поэтому если бы мы еще посулили ему Корейн и Ортвин, тогда бы вот конечно... - посетовал он почти что самому себе.
  - Старик, ты же знаешь что мы их не контролируем... Я Симарелиуса-то последний раз .. Господи прости... - я посчитал в уме и загнул два пальца - год назад видел... И то, когда он мне из проезжающей кареты язык показал... хаха... А тем не менее я от балды добавил Оронтейн, чтобы вот таких как ты заткнуть охватом сделки... Но вам все мало...
  Мелвенрайт захихикал.
  - Знаешь, говорят Лиатрис - содомит...
  - Что же ты предлагаешь... - я уже больше не мог сдерживаться и прыснул со смеху - чтобы я ему себя предложил... как это... ну как... пункт договора?
  - Да я... не это имел ввиду... - уже давился от смеха Лодео.
  Мы просмеялись и перечитали письмо.
  - Ну нормально, я считаю... - я посмотрел на своего управляющего и мы снова расхохотались. - Да ну тебя, дурака... С тобой только серьезным делом заниматься... Все опошлишь. - Я хлопнул Лоди по плечу. - Что с Оронтейном-то делать будем?
  - А что, у меня с Симарелиусом отношения хорошие. Знаешь, его отец еще моей матери служил. И Айи к этой провинции неравнодушен - у него ведь там родовое поместье. Вобщем я за Оронтейн спокоен.
  - Вот ты и будешь квоту пробивать. Прямо не могу уже больше с ним... Соседи, а живем как кошка с собакой. И ведь знаешь, он же с моим отцом был не-разлей-вода... А потом все реже и реже заезжать стал, стал нас избегать... Потом перекрыл границу...
  Лоди пожал плечами, показывая, что не знает, что случилось с Симарелиусом. Но выражение его лица не оставляло сомнений - он знал.
  Ну что было греха таить, и я знал.
  Больше всего в своей жизни губернатор Оронтейна ненавидел две вещи - когда входили без стука и когда убивали невинных.
  Он бы меня, конечно, слушать не стал, а если стал бы, то я ему сказал бы, что у тех, кто делает и первое и второе, должно быть, своя правда. Иначе бы не делали.
  - А глубоко она на этом участке-то залегает, хозяин?
  - Ну... - Я задумался. - А где карта, которую я тебе дал в самом начале? - Лодео кивнул на стену. Я посмотрел на карту. - Ну вот, тут указано, кстати - футов сто или больше.
  Лицо у Мелвенрайта вытянулось.
  - Я понимаю, что это практически на границе наших возможностей, - поспешно добавил я, - но ее там много, Лоди. Очень много. И она хорошего качества.
  - Тогда можно комментарий?
  - Давай.
  - При глубине залегания в сто футов, и если ты хочешь начинать разработку под зиму, то сам понимаешь - работа на холоде, да мерзлая земля - человеческие потери у нас будут огромны, если мы не введем посменную работу и выходные дни.
  Я вздохнул. Лодео был неисправим.
  - Послушай, хозяин, - голос его был спокойным, а тон - доверительным. Он знал, что теперь шел по краю пропасти, но это был путь, который он выбрал, и он шел по нему, не дрогнув ни единым мускулом. - Я знаю, что ты ни в грош не ставишь человеческую жизнь. Пусть так. Это твой подход. Но если ты будешь продолжать такими темпами черпать рабочую силу из Дейкерена, и при этом не создавать для людей приемлемые условия для жизни и работы, то ты скоро обескровишь провинцию. И тогда на тебя работать станет просто некому.
  Я снова вздохнул и вздох этот перешел в глухое рычание. Потому что мой управляющий был прав.
  - Хорошо, будь по-твоему. Можешь ввести свой график работы на всех шахтах, включая вновь открывающуюся.
  Мелвенрайт не изменился в лице, и лишь глаза его выдали радость победы.
  - Но только на зимний период.
  Он с готовностью закивал.
  - Благодарю тебя.
  Я бездумно на него посмотрел.
  - Что тебе до этих людей, Лодео?
  Он поднял голову.
  - У меня есть сострадание, милорд. Такая странная для тебя штука...
  
  Однако переговоры с Лиатрисом, приехавшим к нам со своей неизменной свитой, оказались на редкость несложными и удачными. Про аренду не было упомянуто ни слова и участок был нам очень быстро продан. Все-таки хорошо пошла козырная карта, подготовленная Лодео.
  Но назначенное на октябрь, открытие шахты было все-таки перенесено на весну. Частично из-за опасений моего управляющего касательно мерзлой земли, а частично из-за того, что при открытии каждого нового участка я должен был присутствовать некоторое время после начала разработок, чтобы убедиться, что они будут идти по правильному пути, но я был увлечен шлюхой из Антейна и не хотел надолго с ним расставаться.
  
  
  
  2. Август
  
  Мы бежали по лугу, взявшись за руки. Потом упали в высокую траву, и он долго и страстно целовал меня, обнимая сильно и крепко, шепча: "Отдайся мне, мальчик мой, отдайся, любимый..." В обрамлявших его лицо волосах запутались цветы и стебельки травы. Я улыбнулся и расстегнул рубашку. Он снял камзол и положил его рядом, примяв им траву. И после было лишь синее небо, наши бившиеся в унисон сердца, и высокая трава, касавшаяся солнца...
  Мы лежали, обнявшись, и запах его тела пьянил меня. Взрослый и опытный, нежный и внимательный, этот человек постепенно становился для меня больше, чем увлечением. Больше, чем ни к чему не обязывающим любовным приключением. Он, сам не ведая, и вряд ли желая того, завоевывал мое сердце. Проникал в него все глубже и глубже. С каждым новым свиданием, с каждым новым поцелуем, с каждым очередным объятием, более нежным и страстным, чем предыдущее.
  Мы становились близки душевно, что для меня было во много раз важнее и нужнее физической близости.
  Я держал свои встречи с этим так странно и удивительно появившимся в моей жизни человеком втайне. Даже мой отец пока ничего не знал.
  Алан Мелстрома боготворил. Потому что всякий раз, когда последний ложился со мной в постель, этого не приходилось делать моему фавориту. Не то чтобы при этом я вовлекал Алана в какие-то действия - ведь так, просто иногда просил его лечь и уснуть рядом. Но и это мало нравилось ему, хотя и делал он это без единого писка и с готовностью, принимая это как часть службы. Но разве этого ты ждешь от любимого мужчины?
  Мелстром Годдарт дал мне то, чего не мог дать Алан Ридж. Последний же, использовав случай, нашел себя с симпатичной и смелой девушкой, и все четверо, мы были удивительно счастливы в то лето.
  
  
  MAELSTROM GODDART (3)
  
  
  Как-то в начале ноября магнитные бури в Двугранном измерении окончательно достали меня, мне стало плохо на совещании в ратуше и Алан буквально вынес меня оттуда. Я ненавидел это влияние на меня параллельного измерения, ненавидел эту тошноту, слабость и головные боли в связи с этим, но Френк мне сказал, что хоть магнитные бури случаются часто, зато смещение Двугранного измерения в сторону Серого происходит лишь раз в двенадцать лет, и я должен радоваться, что это не наоборот.
  - А то, Джули, хлопался бы ты без сознания раз в месяц, а не раз в двенадцать лет!
  В тот вечер мы должны были ехать в Антейн.
  - Поезжай один, Алан. - Печально заключил я.
  - Нет, это не по-товарищески. - Он сел на мою кровать и укутал меня поплотнее в одеяло.
  У меня заложило нос и к тому же била дрожь, но доказать Риджу, что это была никакая не простуда, оказалось очень трудно. Также он почти обиделся, что я не стал пить приготовленный им чай с медом. Объяснять, что его чай мне не только не поможет, но и навредит, так как моему организму придется бороться еще и с попавшей туда инородной жидкостью, оказалось еще труднее, чем доказывать пункт первый. Наверное, все-таки настало время рассказать ему правду обо мне, но я все никак не решался. Вобщем потому что я всегда глупо себя чувствовал, когда приходилось объяснять, что и почему у меня не так, как у людей. Отвечать на вопрос "что?" я мог с утра до вечера, а вот ответы на вопрос "почему?" были тайной для меня самого.
  - Ну ладно... - Я задумался. - Тогда давай отработаем такой вариант - ты едешь в Рейенкерен один, там заезжаешь за своей подругой и за моим приятелем, и привозишь их сюда. Возьми в выдвижном ящике сто золотых - заплатишь за Мелстрома хозяину, чтобы отпустил на всю ночь. Понял? Сейчас четыре часа дня. В шесть - полседьмого ты в Антейне - поезжай сразу за Жанной, а уже оттуда - за Мелстромом, потому что у него смена начинается в восемь. И если все будет удачно, то вы все вернетесь сюда к десяти вечера. И мы устроим пирушку. Идет?
  Он радостно закивал и вышел.
  Потом вернулся с полпути вниз по лестнице.
  - Хозяин, а как же конспирация касательно твоего приятеля?!
  - Плевать на конспирацию, Алан.. Хотя, о чем ему скажет мой замок? Обычный замок, это нас не выдаст. И потом, вообще уже хватит водить человека за нос.
  Тогда он снова кивнул, и исчез во тьме моей залы, смежной со спальней.
  А я остался лежать в постели, вздыхать и жалеть себя. За этим нехитрым занятием я и уснул.
  Проснулся я оттого, что кто-то целовал меня в губы. Сердце екнуло и замерло. Я открыл глаза.
  - Сюрприз, малыш!
  На постели сидел мой любовник.
  Он давно, почти с первого дня нашего знакомства, стал называть меня так - "малыш". Когда Литтирен услышал это в первый раз, он чуть не упал с лошади, и с интересом стал ожидать, что дерзкий собеседник будет испепелен в прах. Но не дождался. Я продолжал разговор как ни в чем не бывало. Даже Алан, сам ратовавший за удержание моего истинного положения в тайне, услышав такое, забылся и схватился за меч, желая наказать обидчика за это неслыханное неуважение к его именитому, облеченному властью хозяину. Но он был остановлен моим мысленным приказом.
  Все прелесть моих отношений с этим человеком как раз и заключалась в том, что с ним мне не нужно было быть тем, кем я был. Он не знал, кем я был, а поэтому с ним я был никем. Просто юношей. И почему бы не принять это милое обращение от во всех отношениях приятного мне мужчины, который еще к тому же был почти на двадцать лет старше меня. Ну, отбросив титулы и молву, кем я был в его глазах? Верно, мальчишкой.
  - Тебя отпустили! - Обрадовался я.
  - Еще б не отпустили за сто золотых. У хозяина глаза на лоб полезли, когда твой человек решительно выкупил меня на всю ночь! - Мелстром тихо засмеялся, прижимая ладонь ко рту. - Потом он смерил меня взглядом с ног до головы и говорит: "Годдарт, ну у тебя и клиенты!". А я, типа, стою, киваю с умным видом, а сам - ни сном ни духом. - Он снова засмеялся. - Но не важно... Я очень рад, что тыменя пригласил. Хоть посмотрю, как ты живешь. А ты что, заболел?
  Я кивнул, потом встал и стал одеваться.
  - Но я уже практически в порядке. Пойдем что ли, замок покажу тебе!
  Мы некоторое время бродили по залам и галерее. На первом этаже Ник и Гертруда накрывали на стол. Алан помахал мне рукой и продолжил развлекать свою Жанну разговором.
  Осматривая замок, Мелстром, естественно, подумал о том, откуда у меня такие средства, про себя предположив, что я баловень-сынок богатых родителей. Он долго не решался, но потом все-таки задал этот вопрос завуалированно.
  - Ты живешь с родителями?
  - Нет, один. Но я знаю, о чем ты хочешь меня спросить. Как я зарабатываю на жизнь, да? У меня свое дело.
  - Дело твоей семьи, ты хочешь сказать? Торговля, быть может? - Мой любовник все еще не верил, что такой молодой человек мог что-то делать независимо от родителей.
  - Нет, мое собственное дело - металлургия. - Увидев, что он не понял, я добавил пояснительно - скажем так, я эксперт по металлам и сплавам, Мелстром.
  Далее углубляться в эту тему означало раскрыть свои карты. Но мой собеседник, казалось, заинтересовался.
  Черт, лучше бы я сказал - медицина или астрономия. По этим вопросам я тоже мог говорить до бесконечности, однако не выдавая себя. Все знали про Чернокнижника и его медные рудники. Но почти никто не знал про Чернокнижника и его связь с другими науками.
  - Хорошо, докажу тебе на примере. Сними-ка одну из своих серег.
  Он выполнил мою просьбу и с улыбкой вложил серьгу в мою ладонь. Я прикрыл глаза и проанализировал сплав. Вряд ли Годдарт знал что может и чего не может эксперт по металлам и сплавам. Я не особенно рисковал здесь, раскрывая часть своих нечеловеческих способностей.
  - Восемьдесят восемь процентов меди, остальное - цинк. Кстати, я давно хотел тебе об этом сказать, потому что ты считаешь их золотыми, а это практически латунь. - Я вернул ему украшение.
  - А... - Мелстром обалдело уставился на меня. - А как ты определил?
  - Профессиональные навыки! - Нагло соврал я.
  - Вот это да!
  Ну ладно, хватит на сегодня чудес. Я хлопнул Годдарта по плечу и пригласил его к столу.
  Все ужинали, а я просто сидел с ними за компанию, сославшись на отсутствие аппетита. Тактичный Алан уже давно не задавал мне вопросов касательно моего странного поведения относительно еды. И я твердо решил ему все-таки рассказать.
  - Вы себе даже не представляете, как я вам благодарен! - Алан наливал Мелстрому уже третью кружку вина. Однако мой захмелевший фаворит не уточнил, за что он был благодарен. Но я это знал и улыбнулся.
  Литтирен убрал со стола и принес вазу с фруктами.
  Мы еще немного пообщались, потом Алан и Жанна ушли в свою спальню, а мы с Мелстромом - в свою.
  Он сказал мне, что должен вернуться на службу только послезавтра, что меня несказанно порадовало.
  Мы долго занимались любовью, а потом обессиленно лежали друг у друга в объятиях. У меня была мысль, которая не оставляла меня с некоторых пор, однако я не знал, как Мел к этому отнесется, поэтому долго не высказывал ее. Наконец я решил, что теперь, когда холодная луна смотрит в окно, и камин почти догорел, и бархатная тьма окутывает наши удовлетворенные тела, самое время об этом поговорить.
  - Мел... - Я помедлил. Он повернул ко мне голову и лунные блики играли на его красивом, выразительном лице. - Я знаю, что ты невольник.
  - Контрактник я, мальчик мой, а не невольник. Я подписал контракт с определенным заведением на определенный объем работ. Все. Хозяин может мне только там указывать, что мне делать. Ни использовать в каких-то других целях, ни продать, ни в карты проиграть он меня не может. А ты что ли браслет мой прочитал?
  - Угу.
  - У тебя столько трагедии было в голосе, что я сразу понял, что ты его прочитал и подумал, что я один из тех невольников, которыми Арсен Уни торгует, да?
  - Да.
  - Спешу тебя уверить, что это не так.
  - А я хотел тебя выкупить... Чтобы мы с тобой стали жить вместе. - Я вздохнул, ненавидя себя за то, что я слышал его мысли и знал, куда сейчас пойдет разговор.
  - Мне, конечно, приятно, и это благородно с твоей стороны, но мне кажется, что нужно тебе кое-что объяснить, и развеять твои иллюзии. Я этого контракта два года добивался. То есть меня силой туда никто не приводил. Я сам себя продал. Моим фактическим хозяином является человек по имени Алоис Мейвис, который живет в Дейкерене. У него, кстати, публичные дома - не единственный доход. Он еще владеет несколькими портняжными мастерскими здесь, у вас. И насколько я знаю, он один из самых престижных портных в вашей провинции. И ты должен был о нем слышать.
  Я кивнул, но решил не открывать своему собеседнику, насколько близко я знал первого портного Дейкерена.
  - Ну вот. У Мейвиса есть четыре таких заведения. Одно в Дейкерене, одно в Оронтейне, и два - в Рейенкерене. В одно из них тебя и занесло тогда неизвестно каким ветром. - Годдарт улыбнулся. - Каждый год он устраивает конкурс для мужчин от тринадцати до тридцати пяти лет, желающих служить в этих заведениях. Требования очень и очень жесткие. Внешняя привлекательность, фигура, потенция, ну и так далее. Он отбирает лично, и обычно не более сорока человек за один раз. Однако, желающих туда попасть - чертова уйма. И ты позже поймешь, почему. Когда я пытался попасть туда первый раз, я не прошел по возрасту, и еще потому, что я хромаю. Не знаю, что ему это так бросилось в глаза. В конце концов ты нанимаешься не ходить туда-сюда, а... другим делом заниматься. А Мейвис - щупленький, маленький, черненький такой, посмотрел тогда на меня, прищурясь, и - не взял.
  На следующий год я уже был умнее, о заведении узнал побольше. Пришел и сидел там под дверями с ночи, и оказался первым. Прежде чем он успел задать вопрос про возраст, я сказал ему, что у меня прекрасная потенция, и настолько прекрасная, что я могу обслужить четыре-пять пассивов за ночь. Это было небольшим преувеличением, но да простит меня Бог, потому что финансовое положение в моей семье не давало мне блажи проиграть конкурс в очередной раз. А у них, как я узнал, это там была главная проблема - отдаться-то может каждый дурак - есть настроение или нет. А вот отыметь клиента какого нибудь старого, да некрасивого - это ты меня извини - не каждый сможет.
  Мейвис впечатлился тем, что я сказал, и про возраст даже забыл спросить. И поэтому меня плавно перевели во вторую часть собеседования, где попросили раздеться. Ну а ты знаешь сам, фигурой и мужскими достоинствами меня Бог не обидел. Он только один раз взглянул и своему человеку кивнул - берем. Боже, как я радовался. Как я радовался, малыш, ты себе даже не представляешь. Потому что на улице проституцией заниматься - это сам понимаешь, каждый день жизнью рисковать. Да и было бы за что... А у меня семья. Вот тебе ответ на вопрос, почему я себя продал. Свобода, Морис, она хоть и крылатая, но голодная и холодная.
  На следующий день я уже подписал контракт на четыре смены в неделю, на год. И браслетик вожделенный мне на руке запаяли. Смотри, вот место спайки. Это тебе не просто так - это не снимается. Когда ко мне поднесли этот раскаленный прут, я так испугался, ты себе не представляешь. Но мне этот парень говорит - "Так, спокойно, больно не будет, руку разверни, на стол положи и не шевелись." Я сделал, как он велел, еще один там человек концы цепочки свел, и под них подложил тонкую-тонкую деревянную дощечку. И когда тот, второй, запаивал концы браслета, то раскаленный прут частично касался этой дощечки, а не моей кожи. Потом хлопнули меня по плечу и отпустили домой до первой моей смены.
  Жизнь в заведении оказалась еще более замечательной, чем я предполагал. Я вообще не мог поверить, что со мной это происходит. После улицы, малыш, мне раем показались бы только по большей части чистые клиенты, чистая же постель и факт того, что тебе непременно заплатят, а не пырнут ножом в конце... Безопасность - вот ради чего я добивался этого места. И я был бы доволен лишь этим, и не мечтал бы о большем. Но там с нами не только хорошо обращаются, но еще и бесплатно кормят. Да, не удивляйся, у нас на заднем дворе есть чудная маленькая таверна, где можно поесть. И еда у нас там очень хорошая. Приходишь, показываешь браслет - все, они убедились что ты свой, и накормили тебя. Также у нас есть прачки, лекарь, несколько комнат для принятия ванн. И раз в год в мастерской у Мейвиса тебе сошьют полный костюм - брюки, рубашка, жилет, камзол. И все это бесплатно. Ребята - чудная команда. Когда надо - заменят в смену, чем могут - помогут. Хозяин - вообще. Приходит, с нами выпивает, никакой грубости, никакой заносчивости - ничего. Если тебе надо уйти пораньше, или там удобнее в другую смену - всегда пойдет навстречу. Вот так. Теперь понимаешь, почему туда такой лом народу, и как все держатся за свое место?
  Но, к сожалению, у меня контракт истекает тридцать первого декабря. Вот заключат со мной новый или опять на улицу - не знаю...
  Теперь о нас, малыш. Ты молод, у тебя еще все впереди. Я для тебя слишком стар. Ты не подумай, мне конечно же несравненно приятнее проводить время с тобой, нежели обслуживать старых, обрюзгших баронов, но ты должен кое-что понять - мне сорок лет, и из них примерно половину я провел на панели. И в том, что я до сих пор не спился, не опустился и так хорошо выгляжу - заслуга моей семьи, которая поддерживала меня всю жизнь и не дала мне сломаться. К чему я это говорю. Я себя в душе ощущаю глубоким стариком. У меня там все выгорело и уже не осталось сил для серьезных отношений.
  Понимаешь, когда два человека принимают решение жить вместе, то они тем самым соглашаются принять на себя некоторые обязательства по отношению друг к другу. Жить семьей - это значит работать над своими чувствами и уважением к партнеру. Отношения - это порой тяжелая и сложная работа. Иначе у пары ничего не получится. На пылком чувстве влюбленности далеко не уедешь. Даже если мы с тобой идеально совместимы в интимном плане. Благодаря тому, что у меня такой огромный профессиональный опыт, что я могу ублажить осиновый чурбан. - Он тихо засмеялся. И я вместе с ним. - Морис... - Произнес он сквозь смех. - Не обижайся, мальчик...
  Я уткнулся головой в его грудь, он крепко обнял меня своими сильными руками и я действительно почувствовал себя мальчиком. Глупым, влюбленным мальчишкой.
  
  Мелстром поднялся еще затемно. Я тоже проснулся, но глаз не открыл. Он бродил по спальне. Туда-сюда, туда-сюда... От него исходили волны стресса и беспокойства. Его пристрастие к синисарану давно превратилось в болезнь. Он не решался меня разбудить и тем более не решался сам поискать наркотик у меня по шкафам. Хотя он предполагал, что такая важная в доме вещь должна находиться где-то рядом. Наконец он не выдержал, забрался на кровать и разбудил меня поцелуем.
  - Малыш, прости ради Бога, где у тебя травка? А то я свою забыл. Трубку взял, а мешочек забыл.
  Мой любовник чувствовал себя очень неудобно, прося меня об этом, но состояние организма не оставляло ему выбора. Он не спросил, однако, "есть ли у тебя травка?", он спросил "где травка?", даже не допуская мысли, что у кого-то ее может не быть вовсе.
  Я знал, что Годдарт страдал и алкоголизмом и наркоманией. При его ремесле было бы странно оказаться не затронутым этими пристрастиями. Я нежно привлек его к себе.
  - Я не курю, Мел. И никто у меня в замке не курит...
  Он в отчаянии покачал головой, не желая верить в услышанное.
  - ... Но если ты думаешь, что я оставлю тебя в таком состоянии, то ты ошибаешься. - Я улыбнулся и откинул одеяло. - Поедем сейчас в город и купим.
  Я мысленно разбудил Ника и велел ему подняться ко мне. Когда тот показался в дверях, я отозвал его в сторону.
  - Мне очень срочно надо узнать, где в Дейкерене продается синисаран?
  - Да нет ничего проще, ми... - Литтирен хотел сказать "милорд", но вовремя прикусил язык, вспомнив приказ о конспирации. Я исподтишка показал ему кулак. Он ухмыльнулся и добавил - ... хозяин. Я сейчас съезжу.
  - Не надо, мы сами прогуляемся. Говори, куда?
  - Так, короче, въезжаешь в город, по Террас-лейн вверх. Особняк Милфойла знаешь? - Я кивнул - Ну вот, его пропустить невозможно - здоровый домина... Вобщем сразу за ним сворачиваешь в улочку такую узенькую. Третий дом справа. Постучи, скажи, что вы от Николаса Литтирена, а то вас не пустят. Все понял, хозяин?
  Я снова кивнул.
  - А ты сам зачем туда ходишь?
  - Да я туда по бабам хожу, у них там в подвале притон. Ну они еще и травкой подторговывают.
  - А почему они этим в подвале занимаются, тайно?
  - А все никак не могут поверить, что ты проституцию в провинции узаконил. Чтоб мне было легче баб находить... хи-хи.
  - Дурак, я ее не ради тебя узаконил, а по трехстороннему договору с Уни и Симарелиусом.
  - А мне так приятнее думать!
  - Ну ладно. - Я засмеялся и пошел обратно в спальню.
  
  
  MAELSTROM GODDART
  4. Об Упрямстве...
  
  Позже в тот же день меня вызвали в ратушу. Я уехал, поцеловав Мела на прощанье. Сказал ему, что весь замок в его распоряжении и пообещал скоро вернуться.
  В большой зале ратуши в ожидании остальных членов совета, мы с Джереми (он был также любознателен как и практически свободен от навязываемых обществом правил поведения, запрещавших разговоры на подобные темы) завели разговор о мужском бесплодии. Советник, оказывается даже не представлял, что есть такое понятие. Он придерживался общепринятого мнения о том, что если у пары нет детей, то виновата женщина.... Я стал объяснять ему, что "вина" мужчины в этом случае абсолютно не исключается, рассказал о различных причинах этого несчастья, а потом мы неизбежно перешли на личности. Я огорчил его тем, что у его Яна с этим будут проблемы, поэтому ему лучше вообще посвятить себя служению своему хозяину и забыть о женитьбе.
  - Ты знаешь, Джулиус, мне кажется, что он так и делает. Ему ведь скоро двадцать пять, а он ни разу ни слова о своих матримониальных потребностях не сказал...
  - Возможно он просто боится женщин. Ну или вот другой пример сидит перед тобой.
  - Да? Неужели, Джулиус?! - В глазах Гринлайта отразилось искреннее сострадание.
  - Да. И я уже давно не делаю из этого трагедии.
  - Значит, ты импотент?
  - Да нет, Джереми. Бесплодие и импотенция - это две разные вещи. Хочешь, расскажу тебе потом поподробнее. У меня с потенцией все в порядке. И семя я произвожу. Только оно у меня пустое, бесплодное.
  - Меньше надо с мужиками спать. - Вставил подошедший к нам Рой.
  Я методично подавил в себе волну гнева.
  - Не ожидал такого от тебя услышать, отец.
  - Извини, если обидел. - Холодно бросил он.
  - Да, ты знаешь, мне обидно, что мой просвещенный отец повторяет такие глупости. И кому ты это говоришь? Да я прочитал больше книг по медицине, чем ты в своей жизни видел! - Я обернулся к Джереми. - И он будет мне рассказывать, что и почему у меня не так со здоровьем! Еще расскажи мне, как руду переплавлять!
  - Это самое... Джулиус, остынь. - Гринлайт положил мне руку на плечо. - Тебя просто задевает, что твой родитель не принял твоей гомосексуальности.
  - Да! Но дело даже не в этом. Он не просто не принял, он следит за моей личной жизнью, он не дает мне шагу ступить без своих комментариев. Вот сейчас - только я вошел, плащ снять не успел, понимаешь, он ко мне подошел и говорит - "тебя сегодня в городе видели с мужчиной..." Я ему говорю - "Знаешь, я вывожу новую формулу - скорость сплетни равна скорости света в квадрате!". Джереми, я сегодня в шесть утра один раз проехал со знакомым по Террас-лейн... И ему уже донесли. - Я раздраженно ударил ладонью по колену.
  - Ну и кто же этот твой знакомый? - Не изменяя ледяного тона спросил Дениелс-старший.
  - А что это за допрос?! - Я резко встал и оказался с отцом лицом к лицу. - Почему ты меня так ненавидишь? Что я тебе сделал? Да, между прочим - я сделал тебя губернатором. Без меня тебя бы давно отправили в отставку!
  Последнее, что теперь хотел услышать отец, так это что он обязан мне своей должностью. Ну извини, сам напросился. У меня создалось впечатление, что он в то утро то ли встал не с той ноги, а то ли его добил этот самый свежий на меня донос. Потому что обычно он был гораздо более терпим к моему образу жизни. Но к этому моменту причина была не важна, потому что мы уже обидели друг друга и готовы были поссориться. Я слышал его мысли, и там было много всего невысказанного и давно наболевшего - и то, что я оттеснил его от руководства рудниками (но ведь наместником я поставил фактически его друга!!!), и то, что я творил бесчинства в городе, и то, что я угонял на рудники слишком много людей, и то, что я отнял у него Алана. Получалось, что моя сексуальная ориентация волновала его меньше всего. Это был только предлог для начала ссоры. Чтобы высказать мне все, что он думал обо мне и моих методах управления провинцией.
  Однако мы резко оборвали перепалку, когда в залу стали входить первые приглашенные. Вопросы на повестке дня были серьезные, участвующие стороны - тоже, поэтому мы благоразумно отложили недовольство друг другом до лучших времен.
  Когда все раскланялись, были друг другу представлены и сели на подобающие им места, отец сел во главе стола, мы с Джереми оказались по его правую руку, а Ричард и Марк - по левую. Далее, по разные стороны стола, но почти напротив - Арсен Уни и Симарелиус, которые терпеть друг друга не могли, и их советники. Далее сидел владелец антейнских текстильных мастерских, имени которого я не запомнил, еще несколько важно выглядящих персон, о которых я ничего не знал вообще, и Дженис Гарволин с двумя крупными дейкеренскими торговцами, не перестававший все время что-то с ними обсуждать. Откуда ни возьмись появился Ивс Шраудер, извинился перед Гринлайтом и втиснул свой стул между нами.
  - А ты что здесь делаешь? - Удивился я.
  - Так позвали, милорд. - Зашептал мне на ухо командир моих отрядов. - Рой что-то там говорил про борьбу с разбоем на дорогах и прочая, хотел видеть твоего главнокомандующего.
  - А-а... Понятно. Ну ладно. Слушай, человек десять выдели мне завтра к вечеру. Сопроводить карету в Антейн.
  - Без проблем, милорд.
  - Хорошо. Завтра к половине шестого к моему замку. Люди нужны самые агрессивные, но преданные.
  - А они у меня все такие, милорд.
  - Прекрасно. И еще - задание тайное. Предупреди их, что те, кто обмолвится хоть словом о том, где они были и что делали - будут отвечать передо мной лично.
  - Понял, милорд.
  Отец попросил тишины и огласил повестку дня.
  - Так. Первое - похищение людей, в основном женщин, из провинций Оронтейн и Дейкерен и перепродажа их на невольничьи рынки Тирры. Здесь мы хотели бы услышать комментарии от вас, господин Уни. Второе - разрешения на торговлю тканями из Антейна - кому и как их выдают. Здесь я бы хотел услышать господина Дениза, и по этому вопросу просил дать ему слово господин Гарволин. Третье - бойкот Оронтейном продукции из Рейенкерена. И тут же, давно наболевшее - перекрытие границы между Оронтейном и Дейкереном со стороны Оронтейна. Вообще, я хочу тут заметить, господин Симарелиус - если вам что-то не нравится в соседях, то это надо обсуждать. А не бойкотировать их явочным порядком. Это мы, знаете, так далеко можем уйти. Я бы вас хотел здесь услышать.
  Я прислушался к мыслям старого губернатора Оронтейна. Он всегда ненавидел Уни, однако с нами поддерживал хорошие отношения до тех пор, пока к власти не пришел я. Все вышеперечисленные моим отцом действия были совершены им из чистейшего отвращения к методам руководства как моим, так и губернатора Рейенкерена. Однако меня порадовало, что второго он презирал намного сильнее, чем меня.
  - ... И последнее. Разбой на дорогах и что мы можем с этим сделать. Здесь я хотел бы услышать всех, кто хочет высказаться, но особенно - лорда Дениелса, как владельца самой мощной концентрации вооруженной силы на три дня птичьего полета окрест.
  Все заулыбались.
  - Мы бы еще хотели услышать комментарии лорда Дениелса о выводе провинции Дейкерен из под власти короны. И как это вообще понимать. Что же теперь, прикажете с вами общаться как с иностранным государством? - Это был, разумеется, Симарелиус, которому претили мои сепаратистские ходы.
  - Этого в повестке дня нет. - Уклончиво ответил Рой.
  - А вы впишите. - Нагло парировал старый губернатор.
  Отец тайком взглянул на меня. Я спокойно кивнул. Он сделал пометки на листе бумаги перед ним.
  Я был готов ответить перед кем угодно о том, что и как происходит в Дейкерене и какой теперь у провинции статус. Диктаторами не становятся. Ими рождаются. И потом в какой-то отрезок своей жизни они просто оказываются в нужное время в нужном месте, где у них появляется возможность захватить власть. Пока не придет кто-то еще, чтобы перенять эту пьянящую разум эстафету. Вот и все. Все остальные вопросы - к Господу Богу.
  Так далеко я их посылать, конечно, не стал, но, когда подошел мой черед, я, как мог, объяснил первый вышеприведенный постулат.
  После совещания мы с отцом еще немного попрепирались, но вяло и без огня, потому что оба сильно устали, да еще Уни попортил нам довольно нервов, требуя оставить его в покое с его торговлей невольниками, мотивируя это примерно теми же аргументами, что и я - захват власти. Мы ничего против его торговли не имели. Мы были против, когда эта торговля осуществлялась за счет жителей других провинций. И ему было ясно сказано, что он сколько угодно может торговать своими людьми. Но пусть перестанет похищать их у нас и у Симарелиуса.
  Домой я вернулся выжатым и усталым.
  Мел спал на моей постели. Ну да, конечно, его биологические часы были настроены на бодрствование в ночь с понедельника на вторник, когда он работал, и потом на отдых весь день во вторник.
  Я забрался к нему, склонился над своим спящим любовником и некоторое время изучал его лицо и приглаживал волосы на голове. Потом лег рядом поверх одеяла и терся лбом о его плечо, вдыхая запах ставшего мне таким дорогим мужчины.
  Позади меня тихо туда-сюда прошел Ники, и стал разжигать камин. Затрещали в огне первые поленья, наполняя спальню таким приносящим уют запахом дыма. Затихли на галерее шаги моего слуги. Полный приятных мыслей и фантазий я блаженно настроился провести еще одну волшебную ночь с моим милым избранником.
  Звонкий, быстро приближающийся стук каблуков по каменному полу заставил меня вздрогнуть.
  - Хозяин, к тебе гонец... От Шраудера. - Николас тяжело перевел дух. - Алан убил одного из его рыцарей.
  Я вскочил.
  - На дуэли? - Уточнил я, набрасывая плащ.
  - Нет, кажется в драке. Вобщем, подробностей я не знаю, но там внизу человек Ивса, он тебе все расскажет.
  Драка с летальным исходом имела абсолютно другие последствия нежели дуэль с летальным исходом. На дуэли можно было убивать. За убийство в драке можно было загреметь в тюрьму лет на двадцать. На уровне провинции я бы мог это замять, но нужно было выяснить, являлся ли убитый членом "Алой Ветви". Потому что по линии ордена замять это будет очень трудно. А последнее, чего я хотел, так это проблем с главой ордена Элейлом Шлазонеем, другом и приближенным короля. Убийство рыцаря-члена "Алой Ветви" каралось смертью.
  За всеми этими тревожными мыслями я не заметил, что Мелстром проснулся.
  - Малыш, что случилось? - Тихо спросил он.
  Я обернулся на пороге.
  - Алан попал в серьезную переделку. Я должен его вызволить. Я не знаю, когда я вернусь, милый мой. Будь проклят этот его львиный нрав... И когда он только остепенится?! - Отрешенно добавил я.
  - В могиле! - Усмехнулся Литтирен.
  Я послал Мелу воздушный поцелуй и мы с Ником вышли.
  Внизу посланец Ивса при моем приближении опустился на одно колено и замер так, опустив голову.
  - Седлай мне коня, Ники!
  - Так еще карету не распрягали, хозяин...
  - Как?!
  - Так ты только что приехал.
  - Ладно, едем в карете. И быстро.
  С момента смерти рыцаря не могло пройти больше часа. У меня все еще был шанс вернуть его к жизни. Николас открыл входную дверь и холодная, хотя и безветренная зимняя ночь тут же заползла в помещение. Я поежился и завернулся в плащ.
  - Встань и идем с нами. Расскажешь по дороге. - Обратился я к посланнику.
  Тот поднялся и тихо заговорил:
  - Меня зовут Делвир, я командир вашего карательного отряда, милорд.
  Мы вышли и Ник открыл передо мной дверцу кареты.
  - Продолжайте. - Кивнул я, садясь, удивившись, что Ивс использовал человека такого ранга в качестве гонца. Знать, и вправду был в сильной спешке.
  - Мы были в кабаке. В "Глотке Сладкой Удачи", милорд. Я не знаю, что произошло между Серебряной Стрелой и моим братом...
  - Значит это ваш брат?
  - Да, милорд.
  Черт побери.
  Слушая Делвира, я так скрытно, как мог, взглянул несколько раз на его воротник, ища там две красные нашивки - отличительный знак члена "Алой Ветви". Хотя факт того, что один брат состоял в ордене еще не означал того, что второй тоже в нем состоял. Нашивки я не увидел. Вот, и наоборот, тоже. Может этот и не член, а вот тот, другой...
  - ... Вобщем Серебряная Стрела вдруг схватил моего брата, который сидел рядом с ним, за затылок, и резко ударил его головой об стол. И все - он больше не двигался.
  - Вы это видели сами или знаете с чьих-то слов?
  - Видел сам. Могу поклясться, милорд. Я сидел почти напротив. Знаете, как там столы стоят, да?
  - Ну приблизительно. - Замялся я.
  - Вобщем я сидел к ним достаточно близко. Рядом со мной двое ребят сидели, а впереди - никого. То есть если бы там гвалт не стоял, я бы услышал, что у них случилось, из-за чего это произошло... Но я не слышал - только видел.
  - Получается, что это была даже не драка.
  - В том-то все и дело, что нет, милорд. Когда у нас там драки начинаются - мы всегда разнимаем. И вообще мы за это наказываем. У меня лично в отряде за пьяную драку - десять дней тюрьмы. С забияками-рецидивистами разбираемся отдельно. Кстати вообще Алан Ридж - один из них. Вы меня извините, милорд, я знаю что он ваш любимец, но я вам все-таки скажу наболевшее - если бы Ридж был в моем отряде, он бы из тюрьмы не вылезал.
  - А он и у моего отца на службе из тюрьмы не вылезал. - Вздохнул я.
  - Вот. - Удовлетворенно закивал Делвир. - Я не знаю, кто его воспитывал и как он получил рыцарский титул, но у этого человека нет никакого понятия о дисциплине. Я знаю, однако, что три его брата служат Гарволину в его байзавельском поместье - командир ткнул большим пальцем в проносившийся за окном пейзаж, для большей образности указывая в общем направлении поместья Джениса Гарволина. - Я их лично не знаю, но мне говорили что они нормальные, исполнительные люди. А Серебряная Стрела... - Делвир сделал паузу, размышляя, продолжать ли скользкий этот разговор, жалуясь мне на моего любимого, но доставшего всех фаворита.
  - Продолжайте, чего уж греха таить. - Подбодрил я.
  - Так вот... Третьего дня от вас поступил приказ, что нужно сорок человек пригнать на рудники. Мы собрались в рейд, ну я и говорю ему - Алан, твой хозяин велел - поехали с нами, чем у Дениелса... простите, милорд, у вашего отца, у губернатора в ратуше просиживать. Нам лучники с такой убойной техникой, как у него, нужны всегда. И знаете что он мне ответил? Я, говорит, такими грязными делами не занимаюсь. - В голосе моего собеседника явно звучала обида. - То есть он нашу работу, не говоря уже про ваши приказы, милорд, считает чем-то грязным. Да, у нас не чистая работа. Но кто-то должен ее делать. Кто-то должен снабжать рудники рабочей силой. И легче всего протирать штаны в охране губернатора, а потом стать фаворитом первого лица провинции, играть в карты, и пардон, ходить по девкам, и вставлять рыцарям Чернокнижника, что у них, видите ли, работа грязная. И потом. Ему почти тридцать два - вот, будем первого декабря отмечать, потому как это событие! Кто бы мой день рождения так отмечал... И что? Он до сих пор не женат. Мне двадцать шесть - у меня жена и трое детей. А Риджу претит всякая ответственность, поэтому он только девок портит, но никогда не женится. Это о чем-то говорит? Вы простите мне мою дерзость, милорд. Но этого вам про него больше никто не скажет.
  В его рассказе не было для меня ничего нового или неожиданного, но, услышанные от третьего лица, нелицеприятные факты о моем любимце подогрели во мне давно назревшее недовольство им. Не знаю, какие у него были отношения с девушками раньше, но живейший пример безответственности в настоящий момент был у меня непосредственно перед глазами - он уже полгода встречался с Жанной, спал с ней, натурально, а о женитьбе даже и не думал.
  - Что дает вам право говорить мне такие вещи?
  - А то, что я второй человек в вашей армии, милорд. - Делвир был почтителен, но нисколько не смущен или испуган. - Вы меня просто лично не знаете, но это же ничего не значит. А первый ваш человек Ивс дорогой наш Шраудер этого, во-первых, ничего не замечает, потому что они с Серебряной Стрелой приятели не-разлей-вода, а во-вторых, если бы и замечал, то никогда не посмел бы вам сказать. Да, и еще - случай представился. - Мой собеседник усмехнулся, покачав головой. Его профиль ясно очерчивался на фоне темного окна кареты. Резкие черты лица, решительное, беспощадное выражение, застывшее на нем и колючие, достаточно глубоко посаженные глаза. Да, наверное так и должен был выглядеть командир моего самого устрашающего отряда. Ивс, нанимавший рыцарей, хорошо разбирался в людях. Может, и не во всех, но в своих братьях-воинах - однозначно.
  Мы подъехали к "Глотку Сладкой Удачи" и Николас остановил карету.
  Делвир выглянул из окна.
  - Нет, не сюда. Брата домой ко мне отнесли.
  - Ну а что же вы сразу не сказали? - Я развел руками.
  - Простите, милорд... За разговором. Но это немного дальше. Вот сейчас по Террас-Лейн первый поворот направо и дальше я скажу вашему слуге.
  Я кивнул и мысленно велел Нику ехать дальше.
  - А Алан-то где?
  - Вообще по идее Ивс должен был его арестовать, но, ввиду того, что он ваш человек, да и что его все знают, он там под честное слово с ребятами сидит.
  - Понятно. - Ладно, теперь давно пора задать наболевший вопрос. - Скажите, Делвир, ваш брат являлся членом "Алой Ветви?"
  - Нет, милорд.
  Ой, как хорошо. Как замечательно. Превосходно. Теперь я реально могу замять скандал. И уже потом отдельно разобраться со своенравным фаворитом.
  Мы проехали еще немного, свернули за угол и остановились перед большим домом. Я вошел внутрь, сопровождаемый Делвиром и Ником. В прихожей стояло, наверное, человек десять воинов.
  - Что они здесь делают? Выгнать всех. - Велел я Делвиру на ходу.
  Кое-как протолкавшись сквозь толпу, удивленно расступавшуюся передо мной (подавляющее большинство не знало меня в лицо), я прошел в первую же попавшуюся комнату. И не ошибся. На кровати у стены поверх покрывала без признаков жизни лежал мужчина средних лет, над которым склонилась статная симпатичная женщина.
  На полу играло двое малышей.
  Из темного угла ко мне навстречу поднялся Шраудер и тут же закричал женщине:
  - Убери детей! Быстро!
  Та испуганно ринулась к захныкавшим детям, подхватила их и выбежала вон.
  Ивс знал, что были две категории живых существ, которых я убивал без предупреждения - маленькие дети и собаки. Почему? Я и сам не имел понятия. Однако вид бессмысленно ползающих по полу детей или бесконечно туда-сюда бегающих собак вызывал во мне неконтролируемую ярость.
  - Спасибо, командир. Это было вовремя. - Я вздохнул и ослабил уже бесконтрольно начавшую концентрировать энергию ладонь, сжавшуюся в кулак.
  Он поприветствовал меня и подвел к кровати.
  Я сразу почувствовал, что лежавший на ней человек был жив. У меня отлегло от сердца. Вторая удача за этот неудачный вечер! Я некоторое время поводил рукой над его лбом. У него даже не было сотрясения мозга.
  Ивс и Делвир, появившийся на пороге с какой-то женщиной, пристально наблюдали за мной. Я приложил пальцы к вискам рыцаря и легонько нажал. Он медленно открыл глаза.
  - Адалис! - Женщина сорвалась с места и бросилась к кровати, целуя мужчину. Потом она зарыдала и безвольно опустилась на колени, и целовала его руки.
  Командиры подошли ко мне.
  - Это его жена, милорд. - Со вздохом сказал Делвир. Голос его дрогнул. - Благодарю вас тысячу раз. Вы спасли моего брата. - Я почувствовал, как его глубоко скрываемые эмоции рвались наружу. В этот момент он жалел, что он не женщина. Чтобы можно было бы вот так же сидеть на полу и громко рыдать от счастья.
  Я кивнул.
  - Не стоит благодарности. Где Ридж?
  - А в соседней комнате, милорд. - Отозвался Ивс.
  - Ко мне в карету его.
  
  По дороге Алан не сказал ни слова, сколько бы я его ни расспрашивал. В замке он так же остался глух ко всем моим вопросам. Самое глупое, что можно было сделать в разговоре со мной, так это не отвечать на мои вопросы. Тем более, что я изначально не был сильно настроен против фаворита, но хотел разобраться. Однако он сделал все для того, чтобы вывести меня из себя.
  Я бросил его в одну из камер в подземелье и лично проследил за тем, чтобы Николас сковал его. Как обычно бывает в таких случаях, становится хуже, когда кажется, что хуже уже некуда. Когда мы вели Алана по коридору, Ники по ошибке сначала открыл перед нами камеру, которая уже была занята. Алан в ужасе уставился на окровавленное тело на полу. Всполохи факелов и скачущие по стенам тени добавили сцене гротескности. Я рявкнул на своего уже и так понявшего свою оплошность слугу и он с грохотом захлопнул дверь перед носом Риджа.
  Я никогда и не скрывал наличие пленников в подземелье под замком. И Алан слышал об этом также, как и другие. Но одно дело слышать, а другое - увидеть. Нужно ли говорить, что это происшествие не добавило взаимопонимания между нами.
  Утром приехал встревоженный отец. Стал расспрашивать о подробностях вчерашней ночи, пока Николас помогал ему снимать плащ и стряхивал снег с его одежды. Мы спустились в подземелье.
  Позвякивание его шпор гулко разносилось по ледяным каменным коридорам. Он шел и морщился от стоящего там запаха, потом спросил, что могло бы быть его причиной. Я сказал, что мы трупы сбрасываем в колодцы уровнем ниже, но запах доносится и сюда. Отец потрясенно замолчал. Ники открыл перед нами камеру, на этот раз нужную.
  Алан сидел на полу, прислонившись к стене, обхватив руками плечи, и даже не поднял головы, когда мы вошли.
  - У тебя что, в подземных камерах нет отопления?!! - Жутким голосом задал мне вопрос Рой, и направился к Риджу быстрыми шагами.
  Удивительно, но со своим бывшим хозяином Алан заговорил. А я-то думал, что он бойкотировал весь мир. Оказывается - только меня.
  Через некоторое время отец вернулся.
  - Ты не мог бы его расковать?
  - Нет, пока он со мной не заговорит.
  - Тогда могу я остаться с ним наедине?
  - Да. Только сначала я дам ему понять, что голодовкой он мне тоже ничего не докажет.
  Я медленно поднял руку и под аккомпанемент крика ужаса Дениелса-старшего послал в Алана луч.
  - Джулиус!!!
  Ридж при этом даже не вздрогнул, и, поскольку он сидел, отвернувшись от нас, не заметил ничего, и обернулся на крики Роя.
  - Спокойно, отец. Я его не убил, не переживай. Я стабилизировал его жизненную силу, потому что мерзавец утром отказался от еды. И если он думает что сможет тихо увянуть тут мне назло, то он ошибается.
  - О Боже! - Воскликнул Дениелс-старший. Имел ли он при этом ввиду "что это за выходки, Алан", или "оставь его в покое, Джулиус", я не понял. - И долго ты так сможешь его поддерживать? - Его испуг перешел в интерес.
  - До бесконечности. Только очень скоро при постоянном воздействии моей энергией в организме человека происходят необратимые изменения. Он с радостью привыкает к более совершенной форме питания. И отвергает любую другую. И все, человеческое существо становится от меня зависимо до конца своих дней. Так что когда будешь его урезонивать, скажи ему и об этом тоже. Я его превращу в мутанта себе под стать!!! - Я говорил достаточно громко для того, чтобы Алан тоже меня слышал. - Я тебя заставлю заговорить! Я тебя под "Стальное жало" положу! - Бросил я ему в сердцах, выходя.
  - А где у нас "Стальное жало"-то? - Удивленно пробормотал старый палач, выходя вслед за мной.
  Нет, я не смог бы превратить моего фаворита ни в какого мутанта. Как-то еще в самом начале моих отношений с Алоисом, когда мы стали близки и он, естественно, узнал за мной много всяких странностей, как-то - чтение книг без освещения (когда я не мог заснуть ночью, я шел в соседнюю залу почитать от скуки и бессонницы, и порой встававший по нужде Алоис зажигал свечу, и с крайним удивлением находил меня за письменным столом), он очень хотел, чтобы я "научил" его видеть в темноте. Я пытался ему объяснить, что это не магия и не навык, а врожденное свойство органов зрения. При всем желании я не смог бы изменить генетический код человека, добавив ему каких-то не предусмотренных природой свойств. Однако я мог "посадить" организм человека на несравненно более совершенный источник питания, каким являлась производимая мной энергия, которая, кстати, питала также и человеческую часть моего собственного организма. С одной стороны это серьезно замедляло естественное старение и вообще избавляло данный индивидуум от подавляющего числа болезней и хворей, но с другой привязывало его ко мне навсегда. Хотя и не так скоро, как я заставил отца думать. Но мне нужно было любыми средствами повлиять через него на неуправляемого рыцаря.
  А также да, я мог положить человека под "Стальное жало". Не извольте сомневаться. У меня хватило бы духа. Сложный и дорогостоящий механизм, правда, находился не у меня, а в городской тюрьме у отца, и он никогда в жизни не позволил бы мне применить его к Алану, но должен же я был попугать упрямца. Пусть знает, что довел меня окончательно.
  Где-то через полчаса, которые я провел, милуясь с Мелом, вошел Ники и сказал, что отец вышел от Алана и хочет со мной поговорить. Я спустился к нему сам, потому что не хотел до поры до времени показывать ему моего возможного нового фаворита.
  - Согласился он с тобой общаться. И даже вроде того, что просит прощения.
  - Неужели? - Обрадовался я. -Как тебе это удалось?
  - Достаточно несложно, если знать его психологию. Учись у бывалого, сынок. Этот упертый демагог за шесть лет попортил мне столько нервов, что мне волей-неволей пришлось искать пути воздействия на него... И это воздействие оказалось совсем не физическим - кстати, об этом забудь. Он стоик. Умрет, не проронив ни звука, ты обагришь руки кровью популярного в народе человека, и ничего не добьешься...
  - Ну ладно, хорошо, понял... Какова же его тайна? На что же ты нажал, чтобы заставить его заговорить?
  - Я ему пригрозил, что все расскажу его мамаше.
  - ???
  - Видишь ли, есть всего лишь один человек на Земле, которого он боится как огня, которого уважает и чьи распоряжения выполняет беспрекословно - Тали Ридж, урожденная Тали Неуше. Его мать. По отношению к ней он проявляет чудеса почтительности и покорности, которых никогда, повторяю, Джулиус, никогда не видел от него я, и не увидишь ты. Так вот, я сказал ему, что если он не прекратит акт неповиновения, то я нажалуюсь его матери, что он вызывающе и непочтительно ведет себя со своим новым хозяином. И наша холстина мгновенно превратилась в шелк. Вот такие чудеса в доме колдуна. Ха-ха, господин Чернокнижник!
  - Дениелс моя фамилия. - Тихо усмехнулся я, не в силах стряхнуть с себя состояние крайнего удивления, граничащего с шоком.
  - Все, короче, сынок, я поехал в ратушу. Служба зовет. Если можно, до конца недели подкинь нам тысяч пять серебром на мелкие городские нужды, а?
  - Хорошо.
  - И я что-то видеть стал значительно хуже, просто невозможно стало работать, посмотришь меня?
  - У тебя гипертония, отец. Я тебе это давно говорил. А ты ешь острую, соленую пищу, вы постоянно выпиваете в компании. В твоем-то возрасте! Для того, чтобы провести качественное лечение, мне нужно, чтобы ты отказался от дурных привычек. А так я работаю с тобой впустую. Ты доиграешься, и в один прекрасный день у тебя случится гипертонический криз, и все, привет семье. А я буду за тысячу миль на рудниках и успею только на поминки.
  - Ну что ты мне тут лекцию читаешь, я тебя спросил про потерю зрения...
  - Я тебе ответил про потерю зрения. В твоем случае - это следствие гипертонии. Я могу ошибиться с диагнозом, но только не с твоим. Я знаю все твои болячки. И трандычу тебе о том, как от них избавиться. Но ты же не хочешь менять свои привычки...
  - Неужели тебе трудно увеличить дозу облучения?
  - Да я уже и так на максимально возможной мощности с тобой работаю! Ведь луч, которым я лечу - это тот же самый луч, которым я могу убить. Все зависит только от мощности! Если я сейчас еще увеличу дозу, у тебя сердце остановится. Лучше бы ты перестал работать по десять часов кряду, а потом заливать за воротник с Гринлайтом! Было бы больше толку...
  - Тьфу на тебя!
  Отец уехал, хлопнув дверью.
  Упрямый, несговорчивый пень. Как с таким можно общаться?!
  - Ну не дурак ли? - В сердцах обратился я к захлопнувшейся двери.
  - Риджа-то будем выпускать? - Напомнил мне Николас.
  - Пошли.
  Сейчас еще с этим разбираться. И каждый со своим гонором, Господи. Мама, роди обратно!
  
  
  MAELSTROM GODDART
  5. Отголоски прошлого
  
  - Ну и что же он такого сказал, чем можно было бы оправдать твои действия?
  - Он сказал, что я шлюха Чернокнижника. За это я бью в морду без предупреждения. И об этом знают все. В том числе и Адалис. Но он считает, что если он брат командира, то ему все можно. И в результате за защиту своих чести и достоинства я загремел в тюрьму.
  - Ты не за это загремел, а за то, что отказался со мной общаться. Почему?
  - Ну потому что ты был уже против меня настроен, и чтобы я ни сказал, мне бы уже не помогло.
  Это была неправда, но это было так, как понял ситуацию Алан.
  Впоследствии его личные презумпции будут сильно мешать нашему взаимопониманию.
  Вечерело. Отправив Мелстрома в Антейн с отрядом людей Шраудера, я попросил Алана помочь мне разобраться со старыми вещами на лестнице в башню, а заодно и прибраться в самой башне, куда осенью налетело по колено листьев.
  Мы прошли по галерее и я зазвенел ключами, пытаясь открыть старый замок на двери. Алан с факелом в одной руке и с метлой в другой сначала нетерпеливо переминался сзади, а потом стал размахивать метлой, сметая паутину по стенам и углам.
  - Если хоть один паук упадет мне за шиворот, я тебя заставлю его съесть.
  Ридж захихикал, но метлой махать перестал.
  Замок не поддавался. То ли я перепутал ключи, а то ли сам замок заржавел. Разозлившись, я сбил его лучом. Вспышка отразилась на лице Алана, который с любопытством наблюдал за мной.
  Мы стали подниматься вверх по узкой витой лестнице. Вскоре я нашел несколько небольших ниш в стене, заполненных тем, что с первого взгляда можно было оценить как хлам.
  Мой фаворит закрепил факел на стене и сел на лестнице. Я же стал разбирать пыльные мешки.
  - Давай, друг мой, присоединяйся. Возьми какой-нибудь мешок из другой ниши и начинай сортировать. Книги - в одну сторону, ювелирные украшения - в другую. Сомнительные предметы будешь мне показывать.
  Некоторое время мы возились с мешками. Алан чихал от пыли и бубнил что-то про то, что ему больше нечем заняться, кроме как разбирать чье-то барахло. Я возразил, однако, что барахло было моими личными вещами, которые я привез от отца, когда переехал жить в замок. Только с тех пор я абсолютно про все это забыл.
  - О! Смотри, что я нашел! - Ридж помахал у меня перед носом подшивкой листов в кожаном переплете с золотым тиснением, стряхнул пыль с обложки, открыл ее посередине и стал читать, - "При нагревании с концентрированной... значки какие-то... олово окисляется с образованием осадка метаоловянной кислоты.. еще значки...степень гидратации которой переменна..." ... - он перелистнул несколько страниц - вот еще тут большими буквами - "Разделение сплавов при отливке..." Что такое гидратация?
  - Не забивай себе голову. Дай-ка сюда! - Я выдернул подшивку из рук фаворита и пролистал ее. - Это моя тетрадь по химии.
  - А что это были за значки?
  - Это формулы.
  - А что же она у тебя так валяется тут?
  - Ну я это все давно прошел. - Я пожал плечами и вернул вещь Алану - Да у меня этих тетрадей было... Еще у отца сколько осталось, наверное...
  Он еще некоторое время просидел с тетрадью, листая ее. Он явно был очень удивлен, потому что раньше даже не предполагал, что я, оказывается, владел настолько непонятными знаниями.
  - Знаешь, у тебя тут почерк какой-то не такой... Я твой почерк хорошо знаю, а тут... Будто и не ты писал.
  - Ну а что ты хочешь? Я тогда был ребенком. Погоди, я тебе скажу сколько мне было лет... Я возможные составляющие в бронзе проходил лет в восемь. Эта вот тетрадка полностью по олову. Еще должны быть такие же по цинку, алюминию, фосфору, кремнию и марганцу. Вот, ищи. Найдешь - будешь все учить наизусть!
  Алан засмеялся, отложил этот мешок и взял другой. Но теперь уже с каким-то интересом. Потому что оказалось, что скучную повинность можно превратить в увлекательное занятие, позволяющее узнать много нового о хозяине.
  На дне одного из мешков я нашел энциклопедию растительных, животных и минеральных ядов, которую потерял давным-давно и очень сожалел по этому поводу. Радуясь находке, я стал листать старые, такие знакомые страницы. Я читал эту книгу как художественную литературу, когда уставал от математики и химии. Отец тоже много раз пользовался ею для общего развития, или когда до нас доходили слухи об очередном отравлении, мы с ним по известным нам сопутствующим смерти симптомам старались определить, каким ядом был отравлен человек. Отец шутил, что из этой энциклопедии он, наконец, узнал, что мышьяк, оказывается, добывают не из мышей... Книжку мне эту, сподобил, разумеется, Ирвин, который пекся о моем всестороннем образовании. То есть никто эту книгу нигде никогда не покупал. В один прекрасный день тяжелый фолиант просто появился в доме... Я улыбнулся воспоминаниям и заметил, как из страниц на пол выскользнул сложенный листок бумаги. Я поднял его и развернул.
  "Четвертого Февраля сего года, город Дейкерен, провинция Дейкерен" - было выведено наверху страницы почерком моего отца - "Я собираюсь сделать это, потому что так будет лучше для всех. Я избавлю мою семью и мир от исчадия ада, родителем которому я имею несчастье быть. Я возьму этот грех на свою душу, и если этим навлеку гнев Господень, то да будет так, но со скорбью и печалью я сделаю то, что должен сделать. Он умрет сегодня в полночь" - и подпись - "Рой Дениелс".
  Я опустил бумагу, чтобы Алан не заметил, как у меня задрожали руки.
  В ночь с четвертого на пятое февраля в год моего шестнадцатилетия мой отец прокрался ко мне в спальню и перерезал мне горло отравленным кинжалом. Яд был как до банальности прост, так и доступен - лезвие кинжала было испачкано останками полуразложившейся крысы. Но это я узнал потом, анализируя "лунную грязь" - свою светло-зеленую артериальную кровь, которой была залита вся постель и пол вокруг. Также долгое время после этого для меня было загадкой почему он не ослеп от облучения моей кровью. Должен был, но не ослеп. Но впоследствии отец раскрыл и эту тайну неудавшегося убийства - он знал, что мое внутреннее излучение смертоносно для человеческих глаз и закрыл их в нужный момент. Однако лишь в самом конце жизни я понял откуда он это узнал.
  Я тяжело вздохнул, сложил бумагу и положил обратно в книгу, думая сжечь и то и другое.
  Тогда я, разумеется, остался жив. Система нейтрализовала яд, снова спаяла разорванную артерию и как нечего делать запустила остановившееся человеческое сердце.
  Но видит Бог, сквозь боль, причиненную его предательством, я жалел, что у отца ничего не получилось.
  После этого я собрал вещи и ушел из дома.
  Разобравшись с мешками, мы снесли все в большую залу и теперь убирались непосредственно в башне. Алан сметал сухую листву и разный другой мусор в кучи, потом подхватывал их и выбрасывал вниз. Я наблюдал, как листья долго кружились, влекомые к земле. Я хотел увидеть прекрасное в обыденном. Ветер подхватывал листву и самые легкие листья уносились в неизвестном направлении. Низкие тучи тяжело плыли над верхушками деревьев и я ежился от холода.
  - Знаешь, - вдруг сказал Алан - у тебя в подземелье стоит ужасный запах. Настолько ужасный, что меня там даже стошнило. Но, поскольку я был прикован к стене, то я даже в угол не смог отойти. Так, отполз, насколько цепь позволила. А потом отполз в другую сторону...
  - Зачем ты мне это рассказываешь? Надеешься добиться сострадания? Это пустое. Ты сам напросился. - Спокойно ответил я. - Вон там в углу еще мусор остался. Давай, быстренько оттуда вымети и пойдем внутрь. Ужинать и спать.
  - Как, а в кабак не пойдем?
  - Ой... Милый, нет, не проси. Я этого не вынесу - шум, гам, пьяные рожи...
  - Это друзья... - Рыцарь вздохнул, понимая, что ему не удастся приобщить меня к своему любимому досугу - пьянкам в кабаках и дракам на темных улицах. Здесь мы были абсолютно полярны - он думал то же про мой досуг, что и я - про его. Он считал, что добровольно просиживать ночи напролет в холодной библиотеке с пыльными книгами - это по меньшей мере глупость, а если брать глобально - то это кощунство и издевательство над даром жизни. А я считал, что глупость - это напиться до бесчувствия, и начать волочиться за чужой девушкой чисто ради того, чтобы спровоцировать ее жениха на драку.
  - Ну ты иди. И Шраудеру передай, что люди его приехали вовремя и я доволен. И пожалуйста, постарайся поспокойней. Без стычек!
  - Хорошо. - Алан закончил подметать.
  Однако я знал, что это было все равно, что просить ураган не бушевать так сильно. "Так на то я и ураган" - было бы ответом...
  Мы вернулись в замок.
  Получив мое разрешение, Ридж тут же крикнул Николасу седлать коня и стал торопливо переодеваться в предвкушении пирушки с друзьями. Я дал ему сто золотых и поманил к себе поближе, требуя поцелуй за щедрость. Полуодетый, он осторожно обнял меня за талию и коснулся своими губами моих. Вобщем, о большем я и не мечтал. Блаженно прикрыв глаза, я наслаждался этим невинным знаком внимания, а потом стал любоваться на его руки и широкую, сплошь покрытую волосами грудь. Алан заметил это, поднял руки и напряг мускулы, улыбаясь. Боже, какие рельефные, выточенные мышцы... У меня закружилась голова. Много бы я дал, чтобы этот человек обладал мной...
  - Вот! Вот каким должен быть настоящий мужчина! - Ридж комично напыжился и надулся, стараясь казаться еще больше, чем он есть, поворачиваясь ко мне то одной, то другой стороной. Его почти всегда завязанные сзади волосы теперь были распущены и лежали на плечах. А ты, хозяин? - Он обнял меня за плечи и стал щупать мои руки. - Где твоя мощная мышечная масса? Ну? Что ты, как девица?
  - Продолжай... - Прошептал я. - Мне нравится, когда ты показываешь свою силу...
  Я сам научил его этой игре. Когда еще Алан служил Рою, а я периодически приходил в ратушу, и он еще не был для меня ничем кроме одного из охранников отца, потому что сначала я был слишком молод, а потом был увлечен Алоисом, я часто слышал его мысли о том, что у мэра какой-то тщедушный и несуразный сын. И походка у него девичья, и весь какой-то он немужественный. "И зачем только такие существуют? Только позорят нас, настоящих мужчин, своей принадлежностью к мужскому полу!" У меня не было каких-то особых комплексов касательно своей внешности или фигуры. К тому времени у меня уже были совершенно другие, гораздо более глобальные комплексы - из-за того, например, что в моем организме происходили мутации, постепенно блокировавшие все нормальные человеческие функции. И из-за того, что я слышал как молния говорит на ультра-короткой волне, и из-за того, что я мог видеть в темноте, но никто кроме меня этого не слышал и не видел. Так что после всего этого глупо было обижаться на несоответсвие моей фигуры каким-то надуманным, стереотипным стандартам "настоящего мужчины"... Я радовался уже тому, что хотя бы внешне походил на человека!!! Да, кстати, будешь тут тщедушным, когда тебя в шесть лет как посадили за книги, так ты до шестнадцати белого света не видел!
  Вобщем, когда Алан стал мне служить, я озвучил его давнишние мысли. Он был сильно смущен, и начал было извиняться, но я остановил его и сказал, что мне это нравится. Нравится чувствовать себя слабым в его присутствии. И попросил его высказывать такие мысли вслух. Он удивился и сначала проявил недоверие к идее, ибо в его понимании это было чистой воды оскорблением, за которое вызывали на дуэль. Но потом он лучше узнал меня, привык к моим странностям и теперь уже в открытую полушутя называл меня девицей.
  - Когда бы ты ни вернулся, ложись у меня.
  - Но я буду сильно пьян, хозяин...
  - Ты мне люб в любом виде.
  Когда Алан ушел, я позвал Николаса и мы спустились в подземелье, ибо помимо чтения в библиотеке у меня были еще другие, гораздо менее невинные развлечения.
  
  
  Он вернулся, наверное, часа в два ночи. Я не спал. Лежал и прислушивался к его шагам. Ридж открыл дверь моей спальни и нерешительно помялся на пороге. Он думал, зажигать ли свечу. Меня насторожило его тяжелое дыхание и я прослушал его организм.
  - Алан, ты ранен? - Громко спросил я в темноту.
  Молчание длилось несколько секунд, во время которых он судоржно решал, говорить ли правду, ибо знал, что я не одобрял драки ради драки, а особенно после того, что случилось накануне. В конце концов он выбрал правильное решение.
  - Да. Но ничего серьезного.
  - Позволь это решать мне.
  Я мысленно велел Нику греть воду, а сам быстро выбрался из постели, накинул халат и повел прихрамывавшего фаворита вниз.
  На его левой ноге чуть выше колена был достаточно глубокий, но неопасный порез. Алан объяснил, что меч соперника задел его по касательной, когда он отбивал выпад.
  - Да это что! Я-то сам ушел, а вот его унесли! - Стал он хвалиться.
  Несносный забияка.
  Я осмотрел и промыл рану. Было много крови, которую я постепенно остановил. Проснувшаяся Гертруда охала вокруг, вытирала пол и меняла воду. Подумав, я не стал тратить драгоценный раствор перекиси водорода, который я заказывал в Оронтейне по жуткой цене в двести золотых за пинту на такое неопасное ранение, а решил дезинфицировать и залечить рану лучом. С трудом мне удалось уговорить упиравшегося рыцаря подняться в мою спальню и лечь, ибо он не хотел, чтобы я погрузил его в сон во время лечения.
  - Милый мой, я сейчас буду работать лучом по открытой ране. Это жуткая боль, ну зачем тебе это? Я отключу твое сознание, и ты ничего не почувствуешь...
  - Нет, хозяин, пожалуйста! Избегать боли - это не по-мужски!
  - Не избегать боли там, где это возможно - это по-идиотски, Алан!
  В конце концов он нехотя согласился, я перевел дух и коснулся пальцами его висков. Уговоры и увещевания заняли у меня где-то полчаса. Залечивание раны - десять минут. Какой же непробиваемый упрямец. Иногда я сильно уставал, споря с ним. Последнее, что было среди его добродетелей так это покорность.
  Я так и не сомкнул глаз всю ночь, и провел ее остаток, болтая с Френком.
  Алан проснулся под утро. Я лежал на постели по диагонали, положив голову ему на грудь. Он погладил мои волосы и пошевелил ногами под одеялом.
  - Я совсем не чувствую боли, хозяин! - Прошептал он.
  - Я вылечил твою рану.
  - Я люблю тебя! - С чувством произнес фаворит.
  Вот, ради таких моментов стоит жить!
  Светало. Мысленно разбудив Ника, я велел ему разжечь камин в моей спальне.
  - Знаешь, я вчера тебе хотел рассказать. Но мы это как-то заболтали... Помнишь, я начал про то, как сидел в камере вчера ночью...
  - Да.
  - Так вот. Сижу я там, значит, темно, но самое главное - очень холодно. Лечь, чтобы попытаться заснуть, совершенно невозможно - пол ледяной и влажный. Так я сижу и мерзну. Не знаю, сколько времени прошло. В полной темноте оно как-то медленнее тянется. И вдруг слышу - как будто кто-то возится в дальнем углу. А когда вы меня туда привели, я ясно видел, что в камере никого, кроме меня, не было. Я подумал - может мышь летучая, или зверюшка какая. На некоторое время возня прекратилась. А потом... Потом в этой полной тишине и темноте вдоль дальней стены раздались шаги. Туда-сюда, туда-сюда. И стали медленно ко мне приближаться. Вот тут я похолодел, хотя вряд ли возможно было стать еще холоднее, чем я уже был! Шаги приблизились и затихли рядом со мной. Я вжался в стену и подумал - ну, может быть кто-то зашел в камеру. Но это была, конечно, дурацкая мысль лишь для того, чтобы хоть как-то отогнать страх, потому что тяжелую обитую железом дверь бесшумно отворить было абсолютно невозможно, и я бы это услышал. Испугался ли я? Еще как. И мне даже не стыдно в этом признаться. Я бы не испугался, если бы кто-то вошел в камеру с факелом и с мечом и сказал, что сейчас убъет меня. Ну, значит такова судьба. Этого бы я не испугался. Но эта тьма и неизвестность - вот, где прятался страх. Так, вжавшись в стену, я просидел некоторое время и уже решил, что мне все это померещилось, когда произошло нечто еще более страшное и необъяснимое. Моей щеки вдруг коснулась рука. - Алан сделал паузу и слегка коснулся рукой моей щеки. Я повернул голову и встретился с ним взглядом. В его светло-голубых глазах снова был ужас, пережитый прошлой ночью в моем подземелье. Я никак не прокомментировал сказанное и он продолжил тихо и медленно - Рука стала гладить меня. Она была мягкой и теплой, что было тем более странно, что даже если бы в камере сидел кто-то еще, он замерз бы так же как и я. Я попытался закричать, но, как в страшном сне, в горле у меня пересохло так, что я не смог выдавить ни звука. Да и какой был бы прок в крике? Будто бы меня кто-нибудь услышал... И тут в тишине раздались тихие всхлипывания, перешедшие в рыдания. Рядом со мной кто-то плакал. Голос был высоким, женским.
  Несмотря на всю фантастичность происходящего в этот момент я успокоился, потому что мне стали ясны два факта - во-первых рядом со мной была женщина, и во-вторых, раз она плакала, значит ей было еще хуже чем мне, что давало мне моральное преимущество. Не то, чтобы я знал, как это преимущество использовать при том, что она, очевидно, видела меня, а вот я ее - нет. Зато теперь ко мне вернулась способность говорить и я уже не был так напуган. "Кто ты?" - Спросил я в темноту. Рыдания прекратились. "Почему ты плачешь?" Не сразу, но в ответ раздалось невнятное бормотание, при этом тембр голоса изменился на более грубый. Мне снова стало страшно. Прикосновение руки исчезло так же внезапно, как и появилось. Потом раздался всхлип и прежний женский голос произнес: "Он придет за тобой. И за тобой тоже. Он приходит за всеми. Не бойся смотреть ему в глаза когда боль станет невыносимой. Будь смелым до конца..." Меня обуял какой-то странный, необъяснимый ужас. И уже не оттого, что рядом кто-то присутствовал. А от этих слов. Слова как будто возымели надо мной магическое влияние, и наполнили душу холодом, отчаянием, неизбежностью какой-то страшной судьбы...
  Голос в темноте давно затих, но теперь он звучал у меня в голове. И то говорил эти несколько фраз соло, а то превращался в хор голосов, повторявших одно и то же: "Он приходит за всеми... Будь смелым до конца...". Звучал гулко, не переставая. Как деревенский колокол из-под воды в затопленной долине... Помнишь ту легенду?
  Я кивнул.
  - Не знаю, как я не сошел с ума... Вобщем, я понимаю, что это все-таки был призрак, а не человек, и это само по себе, конечно... бррр - он поежился - Но не знаешь ли ты, что означали слова?
  Я задумался.
  - Вспомни, не было ли чего-то еще, что сказал тебе призрак?
  - Ну... Будто бы я все тебе передал... Может она что-то еще и говорила, да я не запомнил... Постой-ка! "Он - лицо нашего греха". Вот, что еще говорила. Точно - "он - жуткое лицо нашего греха". Вот. Мне эта фраза показалась настолько странной, что я не обратил на нее внимания и почти забыл.
  - "Он - жуткое лицо нашего греха"?
  - Да. Дурацкая какая-то фраза, ни к чему не лепится.
  - Фраза как раз самая главная. Ключевая. Женщина-призрак говорила про меня, Алан.
  
  
  MAELSTROM GODDART
  6. Твоя Любовь
  
  Через пару дней после того, как Мелстром уехал, я снова по нему заскучал, и мне в голову пришла замечательная мысль - если я могу арендовать его на одну ночь, почему бы не арендовать его, скажем, на неделю? А потом еще на одну неделю? Таким образом он и не потеряет своего места в заведении, и мы получим возможность быть вместе практически все время. Так я и поступил. Мы с Аланом снова поехали в Рейенкерен, я заплатил хозяину Годдарта за все его смены наступающей недели, коих было четыре, и забрал стройного красавца, к которому уже стал испытывать нечто большее, чем привязанность.
  Алан собирался везти Жанну к матери - показывать и получать одобрение. Я сказал, что они могут задержаться, и посидеть у старушки на голове пока она их не выгонит. Ридж засмеялся, поцеловал меня на прощание и они убежали вниз по лестнице, взявшись за руки. Я пока не сказал ему то, что узнал про Жанну, как только увидел ее. Пусть он сначала получше узнает ее как человека (а она была хорошим человеком), чем станет судить ее по ошибкам бурной молодости.
  Я велел Гертруде нагреть воды для ванны. Прежде чем залезть в воду, я взял с полки маленький флакон и высыпал туда несколько кристаллов. Вода тотчас окрасилась в багровый цвет, но я размешал растворившиеся кристаллы, и она стала розовой.
  - Что это, малыш? - Мой любовник удивленно наблюдал за мной.
  - Перманганат калия. Очищает воду, и вообще полезен для организма в малых дозах.
  - Ты алхимик?
  - Я металлург, помнишь? Но если хочешь заниматься обработкой металлов, то знание химии совсем не окажется лишним. На, возьми - я протянул ему флакон - хорошо помогает, если случилось пищевое отравление. Я потом расскажу, как пользоваться.
  Мы разделись и с удовольствием долго принимали ванну вместе. На улице было холодно и промозгло, за день до этого выпал снег, а нам было тепло и весело. Належавшись и наплескавшись, мы вытерли друг друга принесенными Николасом полотенцами, и забрались под одеяла в моей спальне. Ник разжег камин и принес Мелстрому поздний ужин в постель.
  Пока мой любовник ел и пил, я взял с ночного столика шкатулку, которую ранее вынул из тайника, и перебирал в ней украшения, думая, какое больше всего бы ему подошло. Наконец я остановился на серебряном перстне с алмазом, которое когда-то отдал мне отец, который считал, что алмазы приносили ему несчастье. Я в эти глупости не поверил, прослушал и камень и оправу, не нашел там никаких проблем, и взял перстень. Положил его в тайник, да и забыл об этом на долгие годы. А вот теперь он пригодился, красавчик.
  - Милый мой, дай-ка мне твою руку.
  Он поставил поднос на пол и протянул мне правую руку.
  Я надел перстень на его безымянный палец. Удивительно, он оказался в самый раз.
  - Боже... - Годдарт задохнулся от удивления и восторга, рассматривая украшение. В неясном свете свечей алмаз поблескивал тускло и таинственно. - Ты что... такие дорогие подарки, Морис?!
  - А это не просто так, а аванс... за поцелуй.
  - Ой, как ты меня балуешь. Прямо нет слов. Если бы все мои поцелуи столько стоили... - Он улыбнулся, привлек меня к себе и долго и проникновенно целовал, лаская мое тело.
  Потом я положил голову ему на грудь, взял его левую руку в свою, и стал рассматривать кольцо - единственное украшение помимо серег, которое я когда-либо видел на Годдарте.
  - Это кольцо - наша семейная реликвия. Там внутри надпись на неизвестном языке. Никто уже не помнит, как это кольцо попало в нашу семью, но мы считаем, что оно приносит счастье, и мать мне его дала, когда мне исполнилось шестнадцать. И в тот же год я встретил Кароя.
  - А можно посмотреть на надпись?
  - Конечно. - Годдарт с большим трудом снял украшение. - Она по краю, внутри.
  Я с интересом заглянул во внутреннюю сторону кольца. Буквы были очень мелкими и полустертыми. Алфавит напоминал тирский. Я не поленился и сходил в большую залу за увеличительным стеклом.
  - У вас в роду были тирцы? - Спросил я, изучая надпись.
  Он пожал плечами.
  - Трудно прочитать, потому что слова кое-где стерлись. Кольцо золотое, очень высокой пробы. И вот что я могу разобрать - " ... тер теи ...деро но". Тер, теи, деро, но... - повторил я и задумался. - ...деро но...Что это может означать? Погоди-ка. "Антер теи эздеро но" - "Спаси и сохрани".
  - "Спаси и Сохрани"? - Завороженно переспросил Годдарт.
  - Да. Это на самом деле не совсем тирский, а его пеневельский диалект. На нем коренные жители в Северном Геймтуке говорят. Вобщем ты понял, что здесь написано, да? Матери скажешь. Только эта молитва обращена не к нашему богу, а к Иварану. Пеневелы, как и тирцы, верят в Иварана. У нас за него запросто можно сыграть на костер, так что ты не очень об этой надписи распространяйся. Ну это так, информация для общего развития.
  Мой собеседник смотрел на меня во все глаза.
  - Откуда ты столько знаешь?! Да, молодой человек, я вас сильно недооценил.
  - Ладно, проехали. Я хочу быть для тебя тем, кем ты меня хочешь видеть. А молчаливым и мудрым я буду на службе. И потом, кто сказал, что знание не тянет? Тянет, и еще как. Оно отягощает твой разум, лишает тебя резвости и былой щенячей радости жизни. - Я лизнул его в щеку. - Вот так! - Значит, это кольцо должно приносить его владельцу счастье?
  - Да.
  - А что по-твоему счастье, Мелстром?
  - У каждого оно, должно быть, свое. У меня, например - это вот как сейчас -ветер бьется в окно и плюется мокрым снегом, а ты лежишь, обнявшись с красивым юношей, и любуешься бесконечными всполохами огня в камине. И нет печали, нет холодной зимы и страха за будущее и за своих близких. Все это будет завтра. А сегодня, сейчас - есть только драгоценная связь между тобой и им. И рука в руке. И глаза в глаза. Нас с тобой разделяет пропасть. Нашего общественного положения, нашего возраста и жизненного опыта. Но какими-то неизведанными путями одно сердце находит путь к другому.
  Я слушал Мелстрома и его мелодичный, немного хрипловатый голос успокаивал и убаюкивал меня. В этом человеке было столько силы, решимости и готовности взять на себя ответственность за судьбу своих родных, что к горлу подступали слезы. Годдарт часто упоминал свою семью - родителей, двух сестер и троих братьев, которые все уже давно обзавелись своими семьями, но он, как старший, считал, что все равно отвечает за их благосостояние и обязан материально их поддерживать. Его семья была бедной, но дружной и сплоченной именно благодаря его усилиям. Что-то я слышал от самого Мелстрома, но по большей части я узнавал о его жизни, просто считывая его память. Он вообще не любил говорить о себе.
  - Друг мой, - тихо сказал я - мы встречаемся уже полгода, а я все еще ничего о тебе не знаю.
  - Так ведь и я о тебе ничего не знаю, малыш. Вот, например, откуда у тебя клеймо... Но я не спрашиваю, потому что... Мне кажется, что это-то и хорошо в наших отношениях - мы держим дистанцию.
  - И все-таки, расскажи о себе. Ну пожалуйста.
  - Ну что же с тобой делать... Воля клиента - закон. Хорошо. Я родился четырнадцатого октября в городе Антейн провинция Рейенкерен сорок лет назад.
  - Да? То есть у тебя только что был день рождения?! Ну что же ты не сказал?!
  - А я больше свои дни рождения не праздную. С тех пор, как Кароя не стало. Ну так вот. Я был первым ребенком в семье. Отец - плотник. Мать - знахарка. Мы едва сводили концы с концами, потому что работы у отца было мало, а люди, которых лечила моя мать, сами были бедняками, и платили ей в основном кто чем - одеждой, едой. В тот самый страшный год, когда почти по всей стране случился неурожай и начался голод, мне было десять лет. В семье помимо меня к тому времени уже было три моих брата и две крохотные сестренки - одной два года, а другая вообще была грудным ребенком. Мы, как и многие другие, умирали с голоду. У матери пропало молоко. Тот день я запомнил очень хорошо - в хате плакали от голода мои младшие сестры, а мы с другом из соседнего двора сидели у нас на крыльце, жевали щавель и решали, как мы можем помочь нашим родителям. Ты не думай, в наши годы мы уже были гораздо смышленее детей нашего возраста из богатых семей - нужда и лишения делают тебя взрослым раньше срока... У моего друга сестра была проституткой. И вот у него возникла эта идея. Мы пошли к ней, а она препроводила нас к своему хозяину. "Нет - сказал тот, я вас не возьму, у меня другой контингент, но скажу, кто вас возьмет". И рассказал нам про "стаи". Они и теперь еще кое-где встречаются в Антейне, но тогда их было значительно больше. Стаями назывались сплоченные группы молодых людей, зарабатывавших на хлеб проституцией на улице. Нам повезло - нас тогда приняли в такую стаю. Двадцать процентов твоего заработка шло в общий котел за членство в стае, предоставлявшей какую-никакую, но защиту, а также часто связывавшей тебя с завсегдатаями-клиентами, которых без нее ты мог бы и не найти. Также меня там накормили - стая держалась крепко, зарабатывали они по всей видимости хорошо, и у них где-то были запасы еды. Я тогда не вполне понимал, что надо было делать, и насколько опасный путь я выбрал, но в голове у меня стоял плач моих сестер, и я был готов на все, чтобы спасти их от голодной смерти.
  Первый клиент нашелся у меня в тот же вечер. Сказать, что мне было больно, это не сказать ничего. Когда он, наконец, оставил меня и бросил на постель плату, я подождал, пока он уйдет, потому что не хотел, чтобы кто-то видел, что я искусал в кровь губы, чтобы не кричать. Я вытер кровь с подбородка и посмотрел на деньги. Там было два золотых. Боль отошла на второй план, когда я понял, что идея моего друга заработала. Когда в сарай, куда мы водили клиентов, вошли ребята из стаи, лидер, молодой человек лет шестнадцати, подошел ко мне, увидел мои искусанные губы, а потом понюхал их. "Ты что, трезвым работал?! Дурак, ты так с ума сойдешь!" Кто-то сунул мне в руки бутылку. "Пей!". Я стал пить, и жидкость обожгла мое горло. Я закашлялся и хотел выплюнуть, но мне зажали рот. "Пей!" - слышал я над собой. "Тебе так будет легче".
  И действительно, так оказалось значительно легче. Мне привели второго клиента, и после выпитого ( а много ли ребенку было надо?) я вообще ничего не почувствовал.
  Я провел со стаей три дня. Потом отдал им их двадцать процентов моего заработка, и отправился домой.
  К этому времени мои родители искали меня везде. Когда я вошел в дверь и положил на стол десять золотых, с матерью случилась истерика. Я рассказал, где я достал деньги, и как я теперь буду работать. Тут же предупредил, что если они насильно попытаются остановить меня - сбегу из дома насовсем (этой угрозы я, конечно, исполнять не собирался, но она возымела серьезное действие). "А теперь, - сказал я - сходите кто-нибудь за молоком и хлебом!". Упал на кровать, и уснул, не раздеваясь. То, что в провинции был голод, касалось далеко не всех, а только простого люда. Потому что были и продукты, и молоко, но поскольку всего стало меньше, на них взлетели цены, мало побеспокоив богатую верхушку, и отрезав от жизнеобеспечения большую часть народа.
  В тот год в нашей семье от голода не умер никто. Но нельзя сказать, что мой способ зарабатывания денег все время был таким несложным, как в те первые три дня. Самая главная проблема работы на улице - это далеко не грязь, а физическая незащищенность. Тебе нечего противопоставить клиенту, если он вдруг откажется платить. И таких, как понимаешь, было немало. И это бы еще ничего, пусть бы ушел, не заплатив. Но были и такие, кто пытался убить, чтобы не платить. В первый год меня пытались заставить замолчать таким образом дважды. И один раз это им почти удалось. - Годдарт отбросил одеяло и показал мне длинный рваный шрам на левой стороне, на ребрах. - Клиент ударил кинжалом. Несколько раз. Я еле до дома дополз. Но меня мать на ноги поставила. Вцепилась в меня, и говорит - "Не бойся, сынок, не отдам тебя Костлявой". Несколько дней раны промывала, настойками поила, заговоры и молитвы надо мной читала. И вылечила. После этого отец дал мне свой кинжал, и наказал без него из дому не выходить. Второй раз у меня было два клиента сразу, и вот они в конце избили меня до полусмерти. И вот этих-то ребята скоро выследили. Мы заманили их в тот же наш сарай. Нас было человек двадцать. И далеко не десятилетних щупликов вроде меня. Большую часть стаи составляли крепкие шестнадцати - семнадцатилетние парни. А их было только двое. Я никогда не забуду ту ночь. И хочу тебя уверить - умерли они только под утро. Потом кто-то из ребят сбегал домой за телегой, тела мы на нее погрузили, в лес отвезли, там выбросили, потом сарайчик прибрали, кровь вытерли, и все.
  Это событие изменило меня навсегда. У меня появилась какая-то внутренняя сила и мужество. Я понял, что за мной - стая. Над окровавленными телами мы поклялись, что больше никогда не дадим себя в обиду. В ту ночь я повзрослел.
  Однако стая не смогла помочь моему другу. Его убили год спустя. Правда не клиенты, а в драке с конкурирующей стаей. В той же драке мне повредили ногу. Вот с тех пор я и хромаю. У конкурентов была сильная поддержка - у них было несколько лучников. У нас - только отвага и кинжалы. Тогда полегло много наших, и мы вынуждены были уступить свою территорию. Другу попали стрелой в шею, а мне - в ногу. Он умер почти мгновенно, а меня утащила с улицы мать. Не знаю, как она узнала. Не знаю, как она нас нашла. Знаю только, что если бы не она - я бы тоже умер. Я пришел в себя и умолял ее помочь не только мне, но и другим раненым членам стаи. И она помогла. И спасла еще нескольких.
  Полгода мы зализывали раны, учились стрелять из луков и набирали новых членов, потом собрались с силами и отбили нашу территорию назад.
  Так я провел свое детство и юность. К тому времени, как мне исполнилось шестнадцать, от старой стаи практически никого не осталось, а в молодняке уже не чувствовалось былого духа единства. Я мог бы стать их лидером. Я был достаточно для этого силен. Но меня мучала ностальгия по старым друзьям и старым временам. У молодых был уже не тот настрой. Я ушел из стаи и стал работать соло.
  Моя семья уже давно не бедствовала, братья и сестры подрастали, забыв о голоде и холоде. Мать с отцом то и дело просили меня бросить мое ремесло. Им казалось, что самое страшное уже позади. Но я-то знал, что благополучие семьи держалось на моих плечах, а нищета бежала за нами и все время норовила укусить за пятки. Я понимал, что не могу бросить улицу, но также ко мне все чаще и чаще закрадывались мысли о том, что я смертельно от нее устал. Надо ли упоминать, что к этому времени я был законченным пропойцей. Алкоголь давал мне возможность не замечать грязи, боли и грубости клиентов, но понемногу отбирал у меня жизнь и рассудок. Надо сказать, что опуститься не давала мне мать. Совсем вылечить от пагубного пристрастия она меня не могла, но поддерживать мой организм, и главное, мой разум в рабочей форме, когда я не мог прожить без пяти-шести бутылок в день, у нее хватало сил и знаний.
  И когда после очередного просто грязного борова и после очередной стычки с наглым грязным боровом, который отказался платить (а я к этому времени прошел весь тот долгий путь от обижаемого всеми мальчика до вполне взрослого человека, которому в большинстве случаев удавалось уговорить клиента заплатить либо деньгами, либо жизнью, быстро и ловко приставив кинжал к его шее), я понял, что больше не могу. Все, подступило к горлу.
  И вот тогда я встретил Кароя.
  Барон Карой Кралидес был в годах, жил один и нередко пользовался услугами уличных проституток. Всегда мужчин. Всегда молодых. Всегда поздно ночью. Чтобы не быть узнанным.
  Он снял меня на моем любимом углу. При этом в ту ночь я там совсем даже и не стоял. Я купил выпивку и шел домой. Но, надо полагать, мое ремесло наложило на мою внешность определенный отпечаток, и он остановил меня. И спросил - сколько? И я подумал - да черт возьми, почему бы и нет. По крайней мере он чисто выбрит и от него не воняет. Ладно, в последний раз. Я поставил свои бутылки у стены и отдался ему там же, за углом в подворотне.
  Не знаю, что его привлекло во мне. С той ночи, уступив просьбам родителей и своим чувствам тоже, на работу я больше не вышел. Но он выспросил обо мне на улице, и вскоре пришел ко мне домой с огромным букетом, как сейчас помню, гладиолусов, опустился на одно колено и предложил мне руку и сердце. А я, как дурак, обалдело стоял посреди комнаты и пялился на эти гладиолусы. Мне никто никогда в жизни не дарил цветов.
  Мать схватилась за сердце, отец - за кинжал, а я сказал - отставить! И ... принял его предложение. С того дня мы больше не расставались.
  Мы прожили вместе пятнадцать лет. За право владеть мной единолично он без единого возражения взял на содержание всю мою семью. Не то, чтобы это было для него в тягость. Он был очень богат. Но я никогда этим не злоупотреблял.
  Было бы неправдой сказать, что наша с Кароем жизнь была безоблачной. Вначале сильное давление на наши отношения оказывало, конечно, мое пьянство. И даже не само пьянство, а факт того, что у меня не было достаточно смелости в нем Карою признаться. И скандалы были каждый раз, когда я напивался и засыпал днем в гостиной. Или у нас в спальне. Так продолжалось где-то несколько месяцев, когда, наконец мой партнер не выдержал и спросил меня: "Мел, ты что, алкоголик?!". Понимаешь, до этого я ему всякий раз говорил, что типа сегодня я устал, и хотел расслабиться, а вчера просто хотел хорошо провести время и так далее... И вот тогда я, наконец сказал ему правду. Что пью с десяти лет, и что пристрастие давно перешло в болезнь. Он вздохнул, сжал мою руку и ответил: "Ну что же ты раньше не сказал? Я бы давно нашел способ тебе помочь". И в тот же день отвел меня к одной своей знакомой ведьме. И что ты думаешь? Она меня вылечила. Правда не сразу, а за три месяца сеансов, но с тех пор я, сколько с Кароем жил, вообще спиртного в рот не брал. Как рукой сняло. Ну если только за компанию. А еще мне та ведьма будущее предсказала...
  - Ну что сказала-то?
  - Нет... - Годдарт помрачнел. - Не буду говорить. Только влюбляться мне нельзя.
  - Хорошо, дальше про Кароя...
  - Ну что - дальше... А дальше время пролетело очень быстро. Карой был меня на двадцать лет старше. К моменту нашей встречи ему было уже под сорок. С ним я не заметил, как сам повзрослел, а он - постарел. И я никогда не задумывался о его преклонном возрасте. Потому что у любимых нет возраста. А вот если бы я задумывался, то его смерть не стала бы для меня таким внезапным откровением.
  В тот день у нас была шумная вечеринка. Мы праздновали мой тридцать первый день рождения. Когда все разошлись, мы с Кароем, оба сильно навеселе, занялись любовью прямо в гостиной. Потом лежали на ковре, счастливые и довольные. Я склонился над ним и он улыбался мне, тяжело дыша. Потом вскрикнул, дернулся и замер. Даже глаза не закрылись. Я стал его трясти за плечи, кричать его имя. Кричал, видимо, так громко, что прибежал его слуга, Рей. Он, вообще давно уже был нам больше друг, чем слуга. Он не был лекарем, но имел некоторые познания в медицине, за что был нами сильно уважаем. Он взял Кароя за запястье, что-то там пощупал и заплакал. И я тоже заплакал, еще ничего не понимая, но уже медленно трезвея. Потом Рей осмотрел его, расспросил меня и сказал, что все очень похоже на сердечный приступ. И провел ладонью по его лицу, закрывая ему глаза. И тут только до меня дошло, что Карой не потерял сознание, а умер.
  Мы с Реем в одночасье лишились друга, хозяина, любовника, кормильца. Всего того, чем был для нас барон Кралидес. Любовником он был, конечно, лишь мне. Рей был абсолютно гетеросексуален, что однако, не поселяло в нем никаких предрассудков против нас. - Годдарт вздохнул, переживая события десятилетней давности. - Карой умер, не оставив завещания. Это мы знали точно. Мы также знали, что брат Кароя, Руфус Кралидес, которого я видел всего два раза в жизни - в обоих случаях тот приезжал в замок ругаться с Кароем по поводу наследства их отца, рано или поздно узнает о том, что случилось. Карой говорил мне, что Руфус ненавидел его за то, что он был первенец и поэтому баронский титул отошел ему, и за то, что отец оставил ему замок. Вобщем в этом замке мы оставаться больше не могли. Ранним утром мы отвезли тело Кароя ко мне домой, где моя мать и сестры, заливаясь слезами, провели все нужные обряды и похоронили его на погосте недалеко от нашего дома. Но мы с Реем не хотели, чтобы Руфус когда-либо нашел могилу. Поэтому на надгробном камне я заказал высечь такую надпись: "Супругу и хозяину от любимого и слуги. Ты всегда с нами". И все, без имени, без даты.
  Три дня мы вывозили из замка все ценное домой к моим родителям. В конце концов это были наши с Кароем вещи, к которым его брат не имел никакого отношения. Потом Рей (он, в отличие от меня, умел писать), написал Руфусу сочиненное нами короткое письмо приблизительно следующего содержания: "Ваш брат умер. Теперь замок наконец принадлежит вам. Однако вы никогда не найдете могилы Кароя. Мы знаем, как вы его ненавидели и не хотим, чтобы вы беспокоили его и после смерти. Подпись - близкие барона Кралидеса". И оставили это письмо на столе. Я знаю, что в тот день Карой читал это письмо у нас через плечо и посмеивался. Я чувствовал, что он одобрял наши действия.
  Подмечено, что наши враги гораздо более внимательны к нам, чем наши друзья. Бывает, что умрет твой друг, или родственник, живущий далеко, а ты узнаешь об этом только через несколько лет... Так вот я знаю о том, что замок Кароя был продан той же зимой. Продан самим Руфусом. То есть произошло то, на что мы рассчитывали - Руфус почуял наживу и приехал в течение следующих двух-трех месяцев со дня смерти своего брата. Причем жил он где-то в Корейне. За тридевять земель.
  Преследований я не боялся. Руфус Кралидес был туп и невнимателен. Я был уверен в том, что за те считанные разы, когда он видел меня, он не запомнил не только моего лица, но и моего имени. Найти меня он никогда бы не смог. Однако он был гораздо лучше знаком с Реем, и поэтому, после того, как мы поделили драгоценности (я считал что он, прослужив Карою более двадцати лет, имел такое же право на его наследство, как и я) и я отдал Рею нашу с Кароем карету, мы распрощались, и он сказал, что направляется в Дейкерен, подальше от Антейна. С тех пор мы больше не виделись.
  - Ну и как, нашел тебя Руфус?
  - Да ну что ты! - Мелстром махнул рукой и усмехнулся - Конечно нет. И потом - меня Карой все эти годы хранил. Он бы меня в обиду не дал. Не веришь? - Мел перешел на шепот - Не проходит недели, чтобы он мне не снился. Он всегда со мной рядом. Я это чувствую. Он у меня за спиной стоит. Охраняет.
  Что и говорить, я и сам это чувствовал. Только барон Кралидес стоял у Мелстрома далеко не за спиной. А между ним и всеми остальными.
  "Должно быть поэтому у такого привлекательного мужчины за девять лет не появилось ни одного постоянного партнера" - Мелькнула у меня мысль.
  О сильной сущности, появлявшейся одновременно с Годдартом в моем замке мне говорил и Френк. Вступать в контакт с ним сущность отказывалась. "А это потому, что я блокирую его негативное на тебя влияние с тех пор как у тебя с этим парнем отношения стали серьезными. Если бы не я и мои ребята, то с тобой случилось бы то же, что и со всеми ранее на игривой кобыле подъезжавшими к Годдарту кавалерами." "А что с ними случилось?!" - Насторожился я. "У них после переступания порога шуры-муры и начала чего-то серьезного с заговоренной этой проституткой по жизни начинались всякие неприятности, тогда они понимали, что не судьба, и отваливали."
  "Кстати, - услышал я голос Френка, который следил за ходом моих мыслей - продолжая наш разговор, Джули. Этот плейбой, Грег Травери, вообще под прицелом. Если он в ближайшем будущем от Годдарта не отстанет, барон его физически устранит."
  "Ничего себе..." - у меня по спине побежали мурашки.
  "Ты ему, конечно, не по зубам, но и в покое он тебя не оставит"
  "Он знает, кто я?"
  "Да, конечно. Но ему над Мелстромом дана огромная власть. Мы пытались запросить информацию на все это по линии их прошлых жизней, но нам отказали в доступе."
  "Ба-а... А что же вы раньше мне ничего не говорили?"
  "А ты раньше этим вопросом не задавался. Поэтому мы с вышеозначенным бароном просто встали в позицию. Я ему, типа, сказал, чтобы он фильтровал базар и с тобой не связывался, но тут ребята вытащили на него такое досье, что я прикусил язык."
  "Ну а что в досье-то?"
  "Старик, прости, разглашению живущей сущности не подлежит, но в частности мы узнали, что судьба Мелстрома на сто процентов в руках барона, а не Дарена. Почему Дарен так решил - сказать не могу. Но вобщем - сдвинь приоритеты. Я говорил с Ирвином, он сказал что лично знает барона по своей последней жизни на Земле. Обещал с ним поговорить, ну чтобы перестал на нас давить-то... С тех пор Ирвин со мной не связывался. Но судя по продолжающемуся энергетическому штурму твоему наставнику наверняка не удалось с ним договориться."
  "Е-мое..."
  "Вот так."
  "А как барон настроен? Враждебно?"
  "Я бы не сказал. Опасности для тебя он не представляет. Правда, с тех пор как ты, с портами Высшей сущности поперек себя шире, у него все поле зрения занял, он несколько озаботился проблемой конкурента, потому что он на тебя никак не может повлиять, но где наша не пропадала у корешей Лорда Ирвина... - тут мой друг захихикал - вобщем там у них такая история была... Они были не просто знакомы. Они были большими друзьями. В той вот их общей жизни где Ирвин был королевским советником, помнишь, да? Ну вот, Кралидес там, кстати, был женщиной. И то ли занимал высокий пост, а то ли был женой занимавшего такой пост, не разобрал я, но он якобы пытался Силларена от смерти спасти. Его, как ты знаешь... Или не знаешь... Но все равно его на эшафот отправили. Но Ирвин остался благодарен ему за попытку. Вобщем с тех пор они и закорешились. Так что барон не настроен враждебно, злиться ему нет причины - ибо хоть ты и не пешка, но и он не шестерка. Продолжать ли после этого отношения с Мелстромом Годдартом - решать тебе. Конец связи, старик. Меня Ии зовет."
  Я вздохнул и положил голову на плечо Мелу, который как-то потерял интерес к своему монологу и уже дремал. Мне хотелось, чтобы он рассказал, что произошло с ним дальше. Наконец я решился и шепотом попросил его продолжить рассказ.
  - Ну а дальше, собственно, больше ничего значимого и не было. Денег нам хватило приблизительно на два года безбедного существования. А дальше я снова вышел на улицу... Потому что не захотел продавать драгоценности Кароя. Они были мне дороги, как память. Ну вот, а четыре или пять лет спустя в Рейенкерене проституцию узаконили. И я тут же попытался попасть в первый же открывшийся мужской публичный дом. В первый год я не прошел по конкурсу, а дальше ты знаешь... - Он помолчал и продолжил уже несколько другим тоном. - Я никогда не думал, что жизнь моя прошла не так, как надо бы. Никогда не считал себя жертвой обстоятельств. Родители научили меня принимать с благодарностью все, что ни посылает тебе Бог. Жалеют себя только те люди, которые не понимают своего предназначения в жизни. Или не хотят его принять. Я не хочу, чтобы ты ужасался моей судьбе или жалел меня. Я счастливее многих, потому что я выжил. Не опустился, не сломался. Смерть Кароя, правда, надолго выбила меня из колеи, но мать тогда сказала - вам было отпущено много лет, которые вы прожили в любви и согласии. Это большой дар, который дается очень немногим. Оглянись на прошлое, и будь благодарен за то, что у тебя было. Так я это и воспринял. Эта точка зрения помогла мне снова встать на ноги. И потом - он помедлил - как я могу роптать на судьбу - ведь я прожил счастливую жизнь, потому что в ней была Любовь.
  
  
  MAELSTROM GODDART
  7.
  
  - Ну, насчет двух часов за десять золотых - это так, завлекаловка. Реально, малыш, клиент проводит с тобой не больше часа. Они же там на часы не смотрят, потому что они об этом не думают. Ну вот, развлечется он с тобой, доведешь его до оргазма (а бывает, что и не доведешь... Знаешь, приходят иногда просто ну вот старики, видят симпатичного фигуристого меня, и думают, что если они окажутся в постели с молодым, то сами станут жеребцами, которыми были пятьдесят назад...), ну и ему становится скучно, и он снова идет в бар и цепляет еще кого-нибудь... И в следующий час, за который он мне заплатил, он уже с кем-то другим. Так что с одной стороны в голове у клиента мысль "О! Десять золотых за два часа!", а реально он платит больше. Так что и получается у меня десять - пятнадцать человек за ночь, каждый из которых проводит со мной не больше часа, а платит как за два. Ну это все в среднем. Конечно, бывают смены, когда мало клиентов, и вообще полночи в баре просидишь. Но нечасто.
  - Как можно столько человек через себя пропустить за одну ночь, Мел?
  - Ну как... Привыкаешь. В начале смены всегда выбираешь пассивных, потому что их труднее всего обслужить, а ребята, которых ты сменяешь, у них в конце своей смены на этих уже нет сил. А потом уже не важно. Я ведь на работе всегда немного пьян. Так надо, так все делают. Легче отдаться, когда тебе не нравится клиент, легче перенести боль, если попадется уж слишком страстный. И потом, деньги покрывают все.
  - А постоянные клиенты есть у тебя?
  - Да, конечно, их достаточно. Приходят часто, требуют только меня. Я со многими поддерживаю дружеские отношения. Некоторые ждут после смены, приглашают провести вместе время. Но так далеко, как ты, еще никто, конечно, не заходил. Потому что все понимают, что в конце концов я просто старая потасканная шлюха... И только ты, - Годдарт сделал паузу - видишь во мне что-то еще. - Он засмеялся и смех этот был горше полыни. У меня защемило сердце.
  - Мелстром, пожалуйста, не говори так... - Я взял его за плечи и он склонился надо мной, и его длинные волосы коснулись моего лица.
  - Малыш, ты полон иллюзий...
  - Молчи, молчи! - Я притянул его к себе и он лег на меня всем телом, и я склонил его голову на свою грудь.
  
  Ночью я проснулся и проник в его мозг. Картины из его памяти стали всплывать передо мной. Вот броский эффектный мужчина пьет с Мелом на брудершафт. Это должно быть тот самый любимый друг, Грег Травери, про которого Годдарт говорил, что он профессиональный танцор, и еще акробатикой занимался, и да на шпагат на спор садится. "А в постели он такое выделывает, малыш, ой..." Вокруг также сидело еще много народу. Шумели, пили, веселились. Так, это должно быть та самая таверна на заднем дворе - "для своих". Я нырнул глубже, сливаясь с личностью Мелстрома. И вот уже мне жарко нашептывают на ушко какие-то нежности... Прикосновение рук...
  "- Ну Грег, я устал... Давай сегодня просто где-нибудь отдохнем. У тебя завтра нет смены?
  - Нет, вот завтра и отдохнем... Мелстром, я очень сильно тебя хочу, ну пожалуйста... Поедем ко мне домой."
  Поцелуи, объятия...
  "- Ну хорошо - улыбка - Как у тебя только силы на это остаются?
  - Для тебя - всегда остаются... Я с клиентами занимаюсь, а думаю о тебе. Ну прости меня, пожалуйста."
  Вот это да, как за моим любовником приударяют. И причем давно. Интересно, что думает этот Грег о том, что у его любимого появился новый ухажер... Не то чтобы я против Грега, Боже упаси, и даже не имел намерения нарушать их идиллии. Но ведь предупреждать же надо! Хотя Френк мне про него докладывал, но я никак не мог осознать интенсивности чувств моего конкурента. Но с другой стороны, если Мел так спокойно ушел ко мне, то может у них и не все так серьезно. Хотя про Грега рассказывает мне постоянно... Пора бы ему определиться, потому что я настроен серьезно даже после всех полночных проповедей о том, что из нас не получится пары. Черта с два не получится! Если он думает, что меня можно отпугнуть разговорами о его бурном прошлом, то он сильно ошибается. Пусть лучше скажет прямо - хочет он остаться с Грегом или перейти насовсем ко мне. И к черту этот контракт. Контракт он боится потерять...Да если нужно будет, то я через Мейвиса ему восстановлю этот контракт как нечего делать. Напугал попа мудями. Да и зачем ему будет держаться за место в заведении, если я возьму его на содержание? Ладно, это все надо обмозговать, и понемногу эту идею ему скармливать. Придется, конечно, когда-то и назвать свое настоящее имя, но к этому времени я рассчитываю взять его под полный контроль.
  Далее я с интересом услышал предложенный памятью другой разговор там же, прерывающий предыдущее воркование достаточно громкой репликой:
  "- Мел, ну расскажи нам про этого твоего клиента!
  - Ну что вам рассказать... Вот ухлестывает за мной этот дейкеренский аристократ.
  - А он знает, как ты зарабатываешь на жизнь?
  Взрыв хохота.
  - Тьфу на вас!"
  Идиоты. Очень смешно.
  Я несколько отвлекся и стал мечтать о том, как было бы хорошо, если бы Мелстром переехал ко мне насовсем. И Алан был бы рад. Не говоря уже о том, как рад был бы я!!! Конечно, если бы я уломал его перейти ко мне, пришлось бы объяснять условия службы, и про клеймо тоже пришлось бы... Но с другой стороны ему бы больше не нужно было думать о деньгах. Устрашающие сведения об умершем бароне и его влиянии на жизнь Мела меня не охладили. Я решил померяться с ним силами. Ну что, что он может мне сделать?
  
  
  MAELSTROM GODDART (8)
  8. Тень барона Кралидеса
  
  
  Некоторое время спустя я снова приехал за Мелом с намерением снять его на наступающую неделю. Но неожиданно получил отказ.
  - Вы за него всего четыреста золотых в неделю платите, а в заведении я с него могу больше получить, потому что сейчас самый сезон - поздняя осень, дороги плохие - никто из города не выезжает. А в городе из развлечений только мы. Поэтому господин хороший, хотите - берите его на ночь в заведении. Нет - до свидания. - Честно объяснил мне причины коренастый хозяин.
  Мне даже не дали с Годдартом увидеться.
  Надо понимать - я сильно разозлился. И, проклиная его галимый контракт и нежелание переехать ко мне насовсем, я на всех парах помчался жаловаться прямиком к Мейвису.
  - Шальному кобелю семь верст не крюк... - бурчал Литтирен, погоняя лошадей обратно через весь темный, страшный рейенкеренский лес.
  Не надо думать, что я дождался утра. Зная привычку своего экса работать по ночам, я в расстроенных чувствах приехал сразу в его мастерскую на Террас-Лейн, но на противоположном ее конце.
  Мой бывший любовник, что-то там отмерявший на куске ткани, увидев меня, уронил линейку и мел. Он поспешно выгнал подмастерьев.
  И с ужасом в глазах опустился на колени.
  - Алоис! - Я в негодовании поднял его с пола. - Ты что? Ты забыл, что мы когда-то были друзьями?
  - Я-то не забыл, милорд... - Он оставил фразу многозначительно незаконченной.
  - Ну почему же ты думаешь, что я забыл?!
  - То было тогда... А теперь все изменилось, милорд.
  - Перестань меня так называть, ради Бога!
  Насилу его успокоив, я сначала долго оправдывался, почему не заказываю одежду у него, и почему три года не казал носа, и не заходил проведать. Не заходил потому что прошла любовь - завяли помидоры. Вот почему. Чувства остыли, отношения себя изжили, и все. Одежду я заказывал либо в Орио у портных Лодео, либо в Антейне. Так получалось, потому что я часто бывал там проездом. Потому что мне так было удобнее. Потому что я думать забыл о своем бывшем, пока вот не столкнулся с его заведением. Но Мейвису я этого ничего, конечно, не сказал. Он был хорошим человеком, которого я не имел намерения ранить. Когда я пять лет назад уезжал на Север, мы расстались друзьями и друзьями я намерен был с ним остаться.
  Он пригласил меня в маленькую уютную гостиную в задней части мастерской, судя по всему служившую ему и столовой, и спальней, когда он припозднялся с работой. Суетливые подмастерья обслужили нас ароматным чаем со зверобоем. Миниатюрный хрупкий Алоис, утонув в шелковых подушках на большом диване, долго и упоенно рассказывал о своей работе и о новой мастерской, которую открывал теперь уже в Кауре, Оронтейн. Я был рад, что у него все было хорошо. Ведь все-таки это с моей помощью ему удалось укорениться в Дейкерене и впоследствии разорить Атиля, заняв его место в инфраструктуре служб города. Я в ответ рассказал ему о том, как шли у меня дела на рудниках. Наконец я плавно перешел на другой его бизнес и рассказал, как получилось, что я о нем узнал. Мейвис, взмахивая длинными черными ресницами, смеясь, и по-девичьи прикрывая рот ладонью, благодарил меня за то, что я узаконил проституцию в Дейкерене. Теперь, благодаря мне, он, наконец, смог открыть здесь еще один публичный дом. Я удивлялся его деловой хватке, прозорливости и недюжинным организаторским талантам. Никогда бы такого не подумал о пассивном йере, поймал я себя на мысли. Я рассказал ему о проблеме, которая меня, собственно, к нему и привела.
  Мейвис побледнел.
  - Как ты говоришь? Они тебе отказали?
  Он позвал одного из подмастерьев и велел принести письменные принадлежности. Потом наклонился над маленьким чайным столиком тут же, у дивана, и тщательно записал за мной местонахождение публичного дома и имя работника.
  - Я приношу свои извинения, Джулиус. Я разберусь с ними завтра же, лично.
  Металл в его голосе должен был меня насторожить. Я должен был хотя бы уверить его в том, что давно уже успокоился, и не жажду мести. Просто хочу вернуть себе право арендовывать понравившегося мне работника на любой нужный срок. И еще было бы неплохим ходом предупредить его о том, что в антейнском заведении клиентом я был инкогнито. Но, как говорится, и на такую с виду мудрую старуху вроде меня бывает весьма конкретная проруха.
  Наивно решив, что Алоис все понял так, как надо, я нежно попрощался с ним и с чувством исполненного долга уехал домой.
  На следующее утро, часов в десять, судьба ткнула меня носом в одну весьма незатейливую истину, которая была мне не нова, но понимание которой, как клавиша старого клавесина, периодически у меня западало, когда меня захлестывали эмоции. Истина гласила - Не предполагай, что тебя поняли так, как ты думаешь, что тебя поняли. Лучше объясни лишний раз.
  Мы с Аланом лениво сидели в креслах у камина, потому что на улице свирепствовал ноябрь, и делать там было абсолютно нечего. Ник доложил, что приехал Алоис. Ничего не подозревая, я с радостью распорядился впустить его. Дальнейшие события комом покатились на нас с Риджем, как в кошмарном сне.
  Мейвис подошел к нам и резким движением толкнул к моим ногам человека, лицо и одежда которого были в пятнах и подтеках крови. От неожиданности я вздрогнул и вжался в кресло. Человек медленно поднял голову и я с содроганием узнал в нем Мела Годдарта. От ужаса и удивления у меня перехватило горло и я даже не смог ничего сказать. Я только протянул к нему руку, но он с выражением полного отвращения резко отстранился. Я посмотрел на Мейвиса, требуя объяснений.
  - Ну вот, твой этот.. как его... Годдарт. Ты именно этого хотел, ведь так? Теперь он твой.
  Алан сидел, точно также вжавшись в свое кресло, будто бы окаменев.
  - Я вам повторяю, господин Мейвис, вы не имеете права меня перепродавать третьему лицу. - Вдруг сказал Мелстром. Голос его был глухим и каким-то чужим. - Если сегодня же вы не вернете меня обратно, ребята этого так не оставят, и в заведении начнутся беспорядки.
  - Ты что, мне угрожаешь? - Резко бросил ему мой экс.
  - Нет, просто предупреждаю.
  - Погодите, что здесь происходит?! - Наконец пришел я в себя.
  - Это тебя нужно спросить, Морис. - Бесцветным тоном сказал Мелстром, закусив окровавленную губу.
  - Как тебе было велено его называть?! - Сорвался на крик Алоис.
  - Я вам еще раз говорю, что это чудовищная ошибка, господин Мейвис. Я прекрасно знаю этого человека - Тут он указал на меня. - Я с ним полгода встречался. Это Морис из Дейкерена. Ни про какого Чернокнижника я не знаю! И не кричите на меня. - Хоть голос его и дрожал, но последняя фраза была признесена твердо и с достоинством. Несмотря на свое положение Мел ни на секунду не потерял присутствия духа.
  - О Боже... - прошептал я, встретившись глазами с Аланом.
  - Ну скажи же ему, Джулиус! - Обернулся ко мне Мейвис.
  - Джулиус?! - Нахмурился Годдарт, не веря в то, что слышал.
  Я встал и обхватил своего любовника за плечи, поднимая его. Я почувствовал, как все его тело дрожало. Он попытался сбросить мои руки, но я усадил его в кресло и сел перед ним.
  - Мелстром, я не знаю, почему с тобой так обращаются. Если ты думаешь, что за этим стою я, то ты ошибаешься.
  - Как же?! - Удивленно воскликнул Мейвис.
  - Старик, - обернулся я к нему - перестань кричать, возьми стул, сядь и успокойся. У меня от твоего крика уже в ушах звенит. Но - я помолчал, раздумывая, как бы объяснить создавшуюся ситуацию Мелу - я действительно должен кое-в-чем тебе признаться. На самом деле меня зовут не Морис. А Джулиус Дениелс. По прозвищу Чернокнижник. - Неохотно добавил я.
  - Значит ты совсем не тот, за кого ты себя выдавал... - Мелстром горестно вздохнул и закрыл лицо дрожащими руками. - Говорил мне Грег - не доверяй каждому встречному... А я - дурачок...
  - Послушай, конечно же я был инкогнито... Друг мой, пойми, с моим положением... Но ведь это же ничего не меняет в наших отношениях! Какая разница, как меня зовут?! Мы все равно будем вместе!
  - Ты не имеешь права меня у него перекупать! Я тебе не принадлежу. - Сказал он со внезапной резкостью. - Смирения ты от меня добъешься только если будешь держать в цепях. Но и то ненадолго. Потому что я объявлю голодовку.
  - Но Мелстром, я...
  - Послушай, - голос его, до этого твердый, внезапно сломался - у меня в Антейне семья... Они без меня умрут с голоду. Я понимаю, что ты приказал ему доставить меня к тебе любой ценой, но... Отпусти меня, пожалуйста, кто бы ты ни был... - в глазах у него стояли слезы.
  Я стал медленно понимать причину его столь шокирующего вида и его внезапное появление с Алоисом. Я обнял его и зашептал на ухо:
  - Произошла ужасная ошибка. Все, о чем я попросил Алоиса вчера ночью, так это поговорить с твоим хозяином, чтобы отпускал тебя ко мне. Я не имел никаких планов незаконно лишить тебя свободы для своего развлечения. Поверь, меня просто неправильно поняли. Я прошу прощения за все, что ты пережил сегодня. Я скомпенсирую тебе весь моральный ущерб. Я также понимаю, что после перенесенных по моей вине унижений и лжи, стоявшей между нами все это время, ты уже больше не захочешь продолжать со мной отношения. И я это принимаю. И в доказательство сказанного я отпускаю тебя теперь же. Ты свободен вернуться в заведение, контрактом в котором ты так дорожишь. Я больше не буду преследовать тебя и исчезну из твоей жизни. И я постараюсь тебя забыть. - Тут я повысил голос - Я еще раз извиняюсь за ужасное недоразумение. Ты можешь идти, куда пожелаешь.
  Алан радостно перевел дух, а Мейвис обалдело на меня уставился.
  Я отпустил Мелстрома и отошел. Сердце мое разрывалось от боли при мысли о том, что из за этого глупого непонимания между мной и Алоисом, я теперь потерял любимого человека.
  До Мейвиса уже тоже стало доходить, что он переусердствовал в своем желании угодить мне.
  Но с другой стороны это, наверное, нам всем на пользу. Алоис действовал так, как по идее поступил бы с человеком я сам. Фактически Мелстром увидел мое истинное лицо, которое я не имел намерения ему показывать. Но если бы он все-таки согласился мне служить, он бы его рано или поздно увидел. Хорошо, что он увидел его теперь. Меньше иллюзий.
  Немая сцена затянулась. Я уже хотел предложить гостям спуститься вниз, где Мелстрому помогли бы привести себя в порядок прежде чем он пустится в обратный путь. Теперь я хотел, чтобы все, наконец, ушли. Я чувствовал себя несчастнейшим из людей. Меня душили слезы.
  Френк равнодушно отрапортовал о сильном присутствии сущности, контролирующей судьбу Мелстрома.
  Барон Кралидес, это вы меня подставили. Ну что же, ваша взяла, а теперь катитесь все отсюда, убирайтесь, оставьте меня наедине с моим горем.
  Я развернулся, чтобы уйти. И в этот момент Мелстром быстро подошел и поймал меня в свои объятия.
  - Я тебя прощаю, Морис... то есть Джулиус, не важно, как тебя зовут. Мне это действительно не важно. Я люблю тебя. Уже давно. И сколько я с собой ни боролся, я не могу представить своей жизни без тебя. Мне не важен твой титул и твое положение в обществе. Ты был, есть и останешься моим милым, нежным мальчиком. Я не буду тебя теперь целовать. Потому что у меня губы... вот видишь... но ты не волнуйся, меня не били - просто кровь носом пошла. А теперь, малыш, не мог бы ты за мной поухаживать, потому что меня два часа в карете везли вот по этому холоду в одной рубашке, и мне кажется, что я схватил пневмонию.
  - Мел... - Я опустил голову ему на плечо. Медленно и обессиленно. - Спасибо.
  Его глаза светились счастьем. Я мысленно велел Нику приготовить горячую ванну и чай, а сам усадил Годдарта перед пылающим камином и заботливо укутал его в принесенный Аланом плед.
  
  
  - Ну вот, ты понимаешь, оказывается хозяин тебе отказал - вот где собака была зарыта, а я-то ничего этого не знал. Я вообще ждал тебя вчера, и удивился что ты не пришел. Даже расстроился. Так сильно, что ни одного пассива взять не смог. На меня тогда такая тоска навалилась, потому что ты пообещал, а не приехал. Ну и все - у меня никакого настроения нет работать. Хорошо еще вчера ночью относительно немного было клиентов, я ребятам в смене объяснил ситуацию, и стал брать только активов. Ну вот под утро, только я попрощался с последним клиентом, врываются наши ребята-охранники, говорят мне "Мел, прости". Руки мне за спину заломили и вытолкнули через заднюю дверь. А я еле на ногах стою от усталости - всю ночь под активами, человек восемь, наверное, пропустил, да еще от расстройства перебрал лишнего в баре. Вообще ничего не соображаю. Вталкивают меня в кабинет к хозяину. Я смотрю туда, где он обычно за столом своим сидит, прибыль считает... А там вместо него Мейвис в кресле. Бледный, злой. А хозяин перед ним стоит по стойке смирно, и понимаешь, не побледнел и не покраснел, а пятнами весь пошел. Мейвис меня увидел, вскочил, подбежал и вот так, знаешь, за воротник рубашки схватил, и как рванет ее вниз. Оказывается, табличку с именем у меня на руке ему надо было прочитать. А Дэн это заметил, и ему дрожащим голосом так обиженно, но робко: "Господин Мейвис, ну это и есть Годдарт, неужели я бы стал вас обманывать!"
  Я немного начал трезветь от всего этого и тут Мейвис как закричит: "Это твой постоянный клиент Джулиус Дениелс?" Нет, говорю. Первый раз слышу это имя. А хозяин тут и говорит, ну а как же, мол, вот к тебе ходит парень такой выше среднего роста, черные волосы чуть ниже плеч и прядь седая на лбу. "Так это ж Морис" - говорю. Тут Мейвис спрашивает, есть ли у него клеймо. Я говорю - да, вот тут, на левом плече. "Какое клеймо?". Я говорю, вензеля какие-то, буквы. Я же читать не умею. Тут вот он, судя по всему, убедился в твоей личности, и крышу у него окончательно сдуло. Ты, говорит, про Чернокнижника знаешь? И здесь я сам облажался, Джулиус... - Мел прервал свой рассказ и засмеялся - Ну, знаю, говорю, есть в Дейкерене там один отморозок. - Он снова засмеялся, а потом закашлялся.
  Я укутал его поплотнее в одеяло, закончил вытирать полотенцем мокрые после принятия ванны, его такие длинные, черные как ночь, прекрасные, без единого седого волоска пряди, потом набил его любимую вишневого дерева трубку свежей травой и протянул ее Годдарту.
  - Спасибо, малыш. Ну вот, только я это сказал, как Мейвис весь прямо побелел и как ударит меня по лицу. Хозяин в страхе к стене попятился и в нее вжался. У меня носом кровь пошла. Понимаешь, это мне теперь смешно, потому что сцена комичная была - Мейвис, маленький такой, худой, меня на голову ниже, с манерами королевской фрейлины, тихий, спокойный, никогда в жизни голоса ни на кого не повышал. И чтобы руку на работника поднять - не было у нас такого. Но мне тогда совсем было не до смеха, и все это казалось каким-то нереальным. Отчасти потому что я был пьян, но в основном потому что Мейвис был не в себе. Он был явно напуган, и напуган сильно. И поэтому так неадекватно вел себя. Тогда я не знал, что его напугало. Но это что-то напугало его до беспамятства. Он крикнул, теперь уже обращаясь к нам обоим: "Вы что хотите, чтобы меня вздернули?!". Мы с хозяином переглянулись - нет мы не хотим. С чего он взял? Я понял, что Дэн уже тоже от страха ничего не соображает, и говорить придется мне: "Да вы не кричите на нас, господин Мейвис, вы скажите, чем мы перед вами виноваты-то?" И вот тогда он Дэну говорит: "Ты отказал Чернокнижнику, и он мне на вас пожаловался!!!" Вобщем за жадность погорел хозяин. И меня подставил заодно.
  А я все не верил в то, что мой Морис и Чернокнижник - это одно лицо. - Мелстром попил немного из дымящейся кружки, которую держал в руках. - Я когда раньше слышал это прозвище, мне представлялся такой старик, весь в морщинах, с бородой, трясущийся над черной книгой, честное слово, Джулиус. И ты - такой мальчик молодой... Я когда тебя первый раз у нас увидел, подумал, что тебе лет восемнадцать...
  - Мне двадцать два. - Я закончил ухаживать за своим избранником, забрался на кровать и стал тереться щекой о его жилистую волосатую руку, ароматно пахнущую мылом с вытяжкой из сосновых иголок, последнего крика моды, произведенного в экспериментальных мыловарнях, принадлежащих Гильдии алхимиков Оронтейна, с которой я держал связь. Оттуда же, кстати, мне под заказ присылали и ароматические свечи и разные другие химикаты.
  - Ну почти без разницы. Джулиус, малыш, погоди, а то я чай разолью тут... - Он поцеловал меня в макушку и аккуратно отстранил. - Я на тебя поэтому и запал, что к нам такие не ходят. К нам ходят в основном их отцы. И деды. Потому что только у них столько денег. Мне все завидовали, что я тебя первый снял. И у меня в голове не укладывалось, если первое лицо Дейкерена и Морис - это одно и то же, то как, Бог мне в свидетели, мой нежный, милый любовник мог напустить такого страху на видавшего виды Мейвиса? Ведь, очевидно, он знает про тебя что-то, чего не знаю я...
  - Ну хорошо, - поспешил я прервать его мысль - а как все-таки Мейвис дошел до чудной мысли тебя мне продать? Я тебе клянусь, Мел, я в ту злосчастную ночь нашего с ним разговора этот вопрос вообще не поднимал. Мы с тобой один раз об этом поговорили - ты отказался и я об этом постарался забыть. Откуда он узнал, что я мечтал получить тебя в собственность?
  - Я знаю, что это не ты. Это я опять сам подставился. Дурная голова и язык без костей. Мы уже почти закончили разбираться, и Мейвис достаточно резко, но все-таки спокойно велел мне одеваться, потому что он так и так меня забирал к тебе, но тут он задал нам вопрос, не было ли еще чего-нибудь, в чем я или хозяин тебе отказали. И я, дурак, как на духу ему отвечаю - ну было однажды, хотел он меня выкупить, но я ему объяснил про контракт, сказал, что хочу остаться свободным. Уже было успокоившийся Мейвис снова стал кричать - как, да что, да как я посмел и так далее, и что контракт мой будет расторгнут и сегодня же я буду продан Чернокнижнику. Я ушам своим не поверил. Хозяин - тоже. У него от услышанного челюсть отвисла. Я стал его урезонивать, что он, мол, не имеет права, но он и слушать не стал, охранникам велел меня тащить в его карету. Мимо кого-то из ребят меня, кстати, протащили, так что теперь Грег уже все знает и он имеет достаточно серьезное влияние в заведении для того, чтобы организовать забастовку. Он этого так не оставит. Поэтому надо его как-то предупредить, что у меня все в порядке.
  - Пошлем гонца с письмом, не проблема.
  - Хорошо. - Годдарт удовлетворенно кивнул - А Мейвис-то в дороге меня муштровал, как тебя называть... "Лорд Дениелс", представляешь?
  - Представляю. - Я тихо подавился смешком.
  - Ужас. Вобщем инструктировал, как мне с тобой себя вести, угрожал мне, честное слово, малыш, смертью мне угрожал если не проявлю покорность. А я подумал - смерть лучше, чем неволя. А сам надеюсь - вот сейчас приедем к этому галимому Чернокнижнику, окажется, что он совсем не мой Морис, а я - не тот, кто ему нужен. И все. И меня отпустят. А оно вон как оказалось. - Мелстром вздохнул, отхлебнул из кружки и поудобнее устроился на подушках. - Но это и к лучшему. Самая страшная правда лучше сладкой лжи. Ведь так?
  - Абсолютно так. - С готовностью подтвердил я.
  Мелстром как-то незаметно закрыл глаза и я только и успел подхватить у него из рук кружку. Это его разбудило.
  - Джулиус, милый, я очень устал.
  - Конечно, засыпай. Я, может быть, съезжу в ратушу, но потом вернусь. К вечеру у тебя начнется жар. Пневмонии нет, но ты сильно простудился в карете. Будет тяжелая ночь, и я смогу вылечить тебя только к концу завтрашнего дня. Потому что...
  Я заметил, что мой любовник уснул, пока я говорил. И это хорошо, ибо я собирался углубиться в неведомые ему правила, пытаясь объяснить, почему не смогу вылечить его сразу, но понять меня бы он все равно не смог. И я не мог и не хотел открывать все карты. Болезнь ему послал Кралидес в наказание за признание в любви мне. Он блокировал меня как мог, чобы я не смог облегчить участь Мела. Френк обошел его блокировку и дал мне свободный канал в будущее приблизительно через тридцать шесть часов, и тогда я закодировал Мела на выздоровление к вечеру следующего дня.
  Было понятно, что барон затягивает меня в своеобразную дуэль. Игру, где ставкой был Мелстром Годдарт. Мы с Френком перемигнулись и он выставил все наши фигуры. Кралидес выставил свои. Фигуры у него были сильные.
  Я вдруг увидел Ирвина в своем громадном полутемном зале, склонившгося над доской с фигурами и с интересом наблюдающего за нашей партией.
  Волей Дарена Карой Кралидес имел над Мелстромом неограниченную власть. Однако была, была небольшая зацепка, которая могла помочь мне выиграть. В соответствии с правилами, разработанными специально для меня еще до моего рождения (ибо я сам, как вобщем и барон, был фигурой на доске для более высокопоставленных игроков, но фигурой нестандартной и весьма тяжелой), я получал в собственность любого человека, который добровольно соглашался на службу мне. С того момента, как он позволял мне заклеймить его моими инициалами, я получал под свой контроль не только его жизнь, но и судьбу. Фактически, если человека вела какая-то сущность (например, барон Кралидес), то после того, как он попадал ко мне, его судьба автоматически оказывалась подконтрольна мне, а выше - Дарену и только ему. То есть только мой Отец мог повлиять на судьбу этого человека. Никакая другая сущность больше не имела права вмешиваться.
  Если бы я уговорил Мела служить мне, то Кралидес потерял бы над ним контроль навсегда.
  Однако еще с первого нашего памятного разговора о его контракте я понял, как мой избранник дорожит своей свободой. А теперь у меня в голове звучала еще и эта его фраза: "Лучше смерть, чем неволя". И как, убей меня Бог, я должен был подступиться к нему после таких заявлений? Ведь, объясняя условия службы, мне пришлось бы сказать, что он фактически попадет ко мне в неволю. И тогда он тут же уйдет, хлопнув дверью.
  Но сейчас мне как никогда необходимо было быстро перетянуть человека в свою собственность. Иначе - я чувствовал это - у меня его отнимут.
  Я поправил одеяло и поцеловал Мелстрома.
  
  
  
  MAELSTROM GODDART (9)
  9. Лиланд и Мерелис
  
  
  Где-то к обеду вдруг приехал Лодео. Вернее "вдруг" было для меня. А для него это был обычный приезд в конце месяца с отчетами. А я совсем забыл.
  Он привез мне письмо от Ульриса. Там не было ничего важного, так - поздравления с днем рождения, небольшой рассказ о том, как идут дела на заводе, что еще гадкого Лиатрис сказал ему на собрании в Братстве, при этом слово "ублюдок" по отношению к губернатору Северного Геймтука было употреблено как минимум трижды. Тогда я еще плохо знал Николаса Лиатриса, но нескольких встреч было достаточно для того, чтобы не просто понять, что этот человек все что угодно, только не ублюдок, но и проникнуться взаимной симпатией. Однако, у Ульриса с Лиатрисом были свои счеты. На религиозной почве, как я впоследствии выяснил. Далее шли всякие милые пошлости и подробные (как он только не устает держать перо в своей изуродованной руке!) описания того, как он займется со мной любовью, когда мы останемся наедине. Потому он описывал последнее так подробно, что в тот момент предавался сладким фантазиям, которым никогда не суждено было сбыться - тяжелый недуг не оставил моему другу шансов состояться в жизни как мужчина.
  Мы разбирались с бумагами, и Лоди спросил меня, косясь в незакрытую дверь спальни:
  - Ты извини мое любопытство, не имею желания влезать в твою личную жизнь, но... кто у тебя там? Алан?
  Он привык, что я всегда был один.
  Я загадочно улыбнулся.
  - От тебя я вообще ничего не стал бы скрывать. Это не Алан. Алан куда-то уехал со своей девушкой, а там - мой жених.
  - Ба-а... - Мой управляющий не скрыл своего удивления. - Неужели? Ну, поздравляю!
  - Да погоди, еще рано... И папаше моему не говори пока, ладно? Вообще никому не говори, а то сглазят!
  Лоди с готовностью кивнул.
  - Ну хоть познакомишь?
  - Обязательно. Сегодня вечером. Красив, как бог! Увидишь.
  - Я так за тебя рад! - Искренне сказал Лодео.
  Позже мы поехали в ратушу к Рою, ибо Мелвенрайту не терпелось увидеться со старым другом.
  Отец тепло обнялся с Лодео, велел нести вина, закуски и фруктов, чтобы отметить встречу. Будто бы почувствовав назревавшую пирушку, приехал Алан с Жанной. Рой сначала хотел накрывать в его кабинете, но потом решили, что все туда не поместятся, и тогда накрыли в главной зале. Был жарко натоплен камин, внесли большие красивые напольные подсвечники, которые доставали только в торжественных случаях, тьму и холод в окнах затянули бархатными портьерами и стало светло, весело и уютно. Я пожалел, что со мной теперь не было Мелстрома, но успокоил себя тем, что все в моих руках - если мне удастся уговорить его служить мне, такие посиделки я буду устраивать ему хоть каждый день!
  Как обычно подтянутый, дорого и со вкусом одетый Лодео привлекал восхищенные и завистливые взгляды. Ни за что нельзя было сказать, что ему было под пятьдесят. Быть может, выдавала седина и морщины на лице, но крепкое тело, в котором чувствовалась недюжинная сила, и уверенная походка сбивали с толку. Говорили о том, что этому человеку не дашь и сорока. Мелверайт прекрасно владел мечом и фехтовал как минимум по часу в день. Не щадил он себя также и в верховой езде, хотя вполне мог бы ездить в карете. Любил колоть дрова во дворе усадьбы, повергая в шок прислугу, до тех пор, пока из дома не выбегала Биргита с громкими требованиями "прекратить и поберечь себя". Часто я, приезжая к нему в штаб-квартиру рудников, становился свидетелем этих забавных семейных сценок...
  Лодео с Роем и Джереми прошлись туда-сюда по зале, и по обрывкам услышанного разговора я понял, что обсуждали возможное открытие на заводе линии по выплавке бронзы и легированной стали. Я подошел к ним и включился в разговор. Владельцы Арнарунского месторождения на тирской стороне Кардиренских гор, откуда я планировал импорт оловянной руды, кочевряжились и заламывали цену. И это при том что я просил всего лишь руду, предполагая производство олова на своем заводе. И это те люди, с которыми мне потенциально договариваться на поставку молибдена? Если Ульрис хочет толкать этот бредовый проект производства легированной стали, то вот пусть он сам и ищет поставщиков.
  - То есть фактически вы имеете целью пустить под откос производство стали в Труберене? - Любопытствовал Джереми.
  - Да ерунда... Это все Ульрис! - Отмахнулся я. Он не соображает, что как только первая поставка молибдена пойдет на мой завод, а не в сторону Орио, труберенские паханы перережут нам горло... Но он говорит, что у него много связей под синими флагами кардира. Он, конечно, имеет большое влияние в Братстве Иварана, но вряд ли это нам поможет, когда речь зайдет о конкуренции... Когда говорят деньги, религия молчит. И вообще это дурацкая идея.
  - Почему, Джулиус? - Не сдавался советник - Ведь спрос на сталь в стране очень велик, и Труберен все равно не справляется с количеством заказов...
  - Ну, во-первых потому что мы это материально не потянем. Молибден - это очень дорогое удовольствие. Параллельно с затратами на закупку нам придется отдельно устанавливать новые тигели. Запускать новое производство. И потом мы опять сто лет не выйдем на точку окупаемости... Помнишь, как трудно было встать на ноги четыре года назад, Джереми? Я больше не хочу таких напрягов. И политическая сторона, о которой все забывают - ни Лиатрис, ни Его Величество не одобрят такого моего усиления влияния на рынке. Мне не нужны проблемы с контролирующими страну кланами.
  Гринлайт понимающе закивал.
  - Ну вот интересно, ладно мы, а почему корона до сих пор не начала производство стали? - Включился в разговор Лодео.
  - Да потому что королевские металлурги думают, что графит и молибден - это одно и то же! Один раз попытались сплавить железо с графитом - стали у них не вышло, и тогда они забили на молибден. - Ответил я, усмехнувшись.
  - Это что, шутки профессионального круга?
  - Да нет, отец, зачем, это правда!
  - Погоди, а как же труберенская сталь?
  - Труберенское производство контролируется Братством, понимаешь? Это ультра-правые пеневелы. Они секретов не выдают. Корона к ним однажды подъехала с предложением продать технологию производства и была вежливо выставлена за дверь. С тех пор король притворяется, что сталь у нас в стране не производится. Ну типа чтобы ему не обидно было. Потому что его металлурги секрета раскрыть не смогли.
  - Я даже не представлял, что это так замешано на политике... И производство легированной стали это, оказывается, секрет. - Задумчиво сказал мой управляющий, потягивая вино.
  - Ну привет тебе, Лоди, конечно. Однако, это потому что ты сидишь за моей широкой спиной, и все время слышишь от нас с Ульрисом термины и названия, и для тебя это стало привычным. А на самом деле королевские шпионы умрут, чтобы узнать подобную инфрмацию...
  - Прошу за стол, господа! - Прервал наш разговор Ричард, отряженный наблюдать за приготовлениями.
  Не успели мы сесть, как в залу ввалилась толпа вооруженных рыцарей, предводительствуемая Ивсом Шраудером.
  - Слушай, ты зачем столько своих людей на личный междусобойчик позвал? - Обиженно изрек Дениелс-старший.
  - Я их не звал... - Удивленно ответил я.
  Шраудер опустился передо мной на одно колено, и потом поклонился Лодео и Рою.
  Позади него четверо рыцарей явно были конвоем у еще двух, стоявших впереди со связанными руками. Один был эффектного вида мужчина в годах, с короткой волнистой шевелюрой и короткой же ухоженной, седеющей бородкой. Он стоял достаточно спокойно, не опустив головы. Второй был совсем молодым мальчиком, которому я не дал бы больше пятнадцати. Черты его лица были ангельскими. Сказать, что он был красив - это было не сказать ничего. Белокурые локоны то и дело падали ему на лицо, он поднимал голову, чтобы отбросить их назад и тогда на краткий миг можно было видеть, что его глаза были удивительной синевы. А потом он снова низко опускал голову, потому что ему сильно не хватало выдержки - он не мог сдержать слез унижения.
  Я поманил Шраудера к себе.
  - Ивс, приехал твой хозяин, мы ужинаем. Неужели все эти идиотские разборки нельзя отложить до завтра? И вообще мне надоело быть судьей при каждой вашей дурацкой драке...
  - Я прошу прощения, но на этот раз что-то похуже, милорд. И дело не требует отлагательств! Вот! - Он широким жестом указал на двоих связанных. - Мои ребята выявили в наших рядах содомитов! Совокуплялись в лесу! - Победно добавил он.
  Ах, вот оно что...
  Все стали переглядываться друг с другом и в конце концов устремили взгляды на меня. Лодео густо покраснел и я услышал, как он прошептал:
  - Шраудер... ну дурак, ну дурак...
  Постояв с секунду в раздумье, удивляясь тому, каким верным слугой и одновременно безмозглым идиотом был главный командир моих отрядов, я наконец, прервал тишину:
  - Это было бы смешно, если бы не было так грустно...
  - Их в тюрьму? - По-своему понял эту философскую сентенцию Ивс.
  - Да.
  При этих словах плечи юноши вздрогнули и он зарыдал.
  - Это моя вина, Мерелис. Мальчик мой, прости меня. - Сказал ему его связанный товарищ.
  По знаку Ивса их уже схватили, чтобы увести.
  - Нет, не этих. - Вдруг громко сказал я, обращаясь к Ивсу. Я дал знак связанным рыцарям подойти ко мне, и указал на оставшихся четверых. - Вот этих. Как у тебя со свободными камерами? - Обернулся я к отцу.
  - У меня?... Н-нормально. - С трудом выдавил в жизни не заикавшийся отец, и в этот момент он молился, чтобы от такого оскорбления я не убил этих несчастных вместе с незадачливым Шраудером. По лицу Лодео было видно, что он делал то же самое.
  - В городскую тюрьму, на месяц. И по сорок ударов кнутом каждому. Оружие к моим ногам. Быстро. - Добавил я бывшему конвою, превратившемуся в пленников.
  - Но, милорд, - Ивс указал пальцем на рыцарей рядом со мной, потом на своих людей, которые, оторопело переглядываясь, стали поспешно отстегивать пояса с мечами и кинжалами и складывать все это у моих ног. - А...
  - Командир Шраудер, - я сделал паузу - заткнись. И выполняй приказ. Когда отведешь этих, приезжай ко мне в замок. И молись, чтобы твои дети не остались сиротами.
  Эти ухмыляющиеся лица конвоиров. Торжествующий Шраудер. Этот мальчик с заплаканными глазами. Все это отпечаталось у меня в мозгу и постепенно наполняло мою душу гневом. Перехватив взгляд Лоди, умолявший меня не унижать его ставленника принародно, я едва удержался, чтобы не ударить Ивса. Когда он, наконец, вывел своих людей, я аккуратно пережег лучом веревки и освободил пленников.
  Так дальше жить нельзя. Надо что-то делать. Надо просвящать людей. Но как? Как объяснить им, что быть йером - это не грех, не преступление, что это нормально? Что, что я сделал в провинции с тех пор как я стал главой? Узаконил проституцию? Разрешил легальную продажу синисарана? Легализовал астрономию и химию как науки? Хорошо, но мало. А что я сделал для йеров, для своих братьев? Вон, Лиатрис времени даром не терял - в Северном Геймтуке давно уже два живущих вместе мужчины - нормальное явление. А я? Ну что сделать? Казнить этих четверых? А смысл... Местными мерами делу не поможешь. Надо что-то глобальное предпринять. Например, сжечь церковь. Вот откуда идет вся зараза. Это церковь учит, что однополая любовь - грех!
  Однако, уничтожить церковь - дело нехитрое. Но когда из разрушения появлялось созидание?
  Никто так и не сел за стол, и все тихо переговаривались, тайком оглядываясь на меня.
  Я опомнился и угрюмо взглянул на отца.
  - Поеду домой... Не могу, голова разболелась.
  - Джулиус, сынок, он не со зла. Ивс - он просто не очень умный человек. Идет на поводу у толпы. - Отец обнял меня за плечи и успокаивал абсолютно искренне. - Он не имел ввиду тебя оскорбить. Он хороший и верный солдат. Пожалуйста, пощади его...
  Я вздохнул.
  -Да разве дело в нем, отец. Общественный менталитет - вот жаркий огонь, искра которого обожгла меня теперь в лице Ивса...
  Подойдя к Мелвенрайту, я хлопнул его по плечу. Он даже вздрогнул, не зная, что от меня теперь ожидать. Я сказал ему, что все в порядке, но мне нужно побыть одному. Велел ему хорошо провести время с Роем и советниками, не думать о случившемся и после вечеринки возвращаться в замок. Потом я дал знак только что освобожденным рыцарям следовать за мной и уехал с ними домой.
  Мел еще спал, но уже беспокойно. У него поднялась температура и я готовился провести ночь, ухаживая за ним.
  Я позвал гостей в мою залу на втором этаже и мы сели у камина. Я сел так близко, как возможно, к двери спальни, чтобы услышать, когда проснется мой друг.
  - Ну, рассказывайте!
  - Я... мы весьма удивлены и безмерно благодарны вам за наше спасение, милорд. - Тихо сказал старший из них, почтительно склонив голову. - И мы теряемся в догадках о том, что могло стать причиной вашей милости.
  - Вы знали, что я тоже йер?
  Мои собеседники удивленно переглянулись.
  - Нет, милорд.
  -Так знайте же, и не теряйтесь больше в догадках. А ваши обидчики будут сурово наказаны. - Откинувшись в кресле, я с улыбкой взглянул на мужчин.
  "Значит, Шраудер, по всей видимости, тоже не знал" - Подумал один из них.
  Знал, но забыл, как насчет такого пасажа? Не верится? Мне тоже, елки-палки.
  Мы завели весьма интересный разговор. Старший из рыцарей представился Лиландом, а юный ангел - Мерелисом.
  Лиланд рассказал о том, как получилось, что их связь оказалась раскрыта. И застали их далеко не среди леса, как было мне представлено (тогда я тоже подумал - "Декабрь уже практически на пороге. И в лесу? По колено в снегу? Я, конечно, понимаю - страсть, любовь и все такое, но так же вообще все что угодно отморозить себе не долго! Что-то здесь не так"), а в заброшенной сторожке, переоборудованной под тайное место свиданий. То есть с дороги их, милующихся у очага, понятно, не видно, и поэтому, для того, чтобы их обнаружить, надо было или гулять в лесу в такой поздний час и ни с того ни с сего вломиться в чужой дом, или просто систематически их выслеживать, и уже точно знать, в какой дом ломиться... Второе выглядело более правдоподобно. Так оно и оказалось.
  Державший на Лиланда зуб рыцарь по имени Клинт давно искал, как бы создать врагу проблем. И создал. При этом (это я уже додумал, сопоставляя факты), наверняка предварительно долго и целенаправленно изподтишка натравлял Шраудера на эту парочку якобы страшных грешников, регулярно уведомляя незадачливого командира, что сеть вокруг преступников затягивается, потому что, когда эта сеть, наконец, затянулась и все, кто должен был, попались, Ивс ворвался в залу, даже два раза не подумав о том, что он делает, с совершенно промытыми мозгами. Тем более мне в тот момент показался странен этот его демарш, что хоть связи между мужчинами в подконтрольных ему отрядах и не одобрялись, но и не преследовались, о чем говорил хотя бы тот факт, что когда Алану потребовалось узнать для меня местонахождение мужского борделя, сей факт рыцари Шраудера открыли ему быстро и без особой конспирации.
  Теперь все стало на свои места. Науськиваемый Клинтом, легковерный и простодушный Ивс совершенно потерял связь с реальностью и способность самостоятельно мыслить.
  Затем Лиланд рассказал о себе. Как оказалось, он был женат. Поженили их родители, и до этого не знавшие друг друга и не испытывавшие друг к другу никаких чувств молодожены практически сразу же приняли гениальное решение, универсальный выход из навязанной им ситуации - девушка стала встречаться со своими любовниками, юноша - со своими... А по воскресеньям счастливая и дружная семья, радость и гордость родителей, приезжала к ним в гости с подарками. Так они прожили всю жизнь, одарив родителей двумя внуками, ни один из которых не являлся ребенком Лиланда.
  - Вобщем так, - резюмировал Лиланд - если мои родители узнают про то, что случилось - мы с Ольгой погорим немеряно. Просто страшно подумать, что отец со мной сделает. Он у меня старый лучник. Хоть старый, но все еще лучник. К дереву привяжет и отстрелит мне причинное место...
  - ... с трех футов. - Бесцветным голосом закончил Мерелис.
  Я засмеялся.
  - Это у нас с Ольгой призказка такая - если отцы когда-нибудь узнают, один к дереву привяжет, а другой будет с трех футов стрелять... А он у нас дома часто бывает, вот и выучил. - Невесело усмехнулся Лиланд.во
  - А уж если мои узнают... Лучше смерть! - И юноша вдруг заплакал навзрыд.
  Я успокоил их тем, что пока рассказать их родителям некому - те, кто плели заговор - в тюрьме, а их командир будет здесь с минуты на минуту, и когда {I"m through with him}я закончу наш с ним серьезный разговор, будет вымаливать у них прощение, а не ябедничать их родственникам.
  От этого Мерелис немного успокоился и в свой черед рассказал о своей жизни.
  Сын богатого рыцаря Алой Ветви, свято чтящего основателя ордена и иже с ним, ревностного приверженца глухо консервативных религиозных устоев и вообще, надо сказать, человека, повернутого на идеалах, юный Мерелис знал мало покоя в жизни. Он постоянно должен был оправдывать какие-то надежды отца, все время следовать каким-то стандартам и вообще посвятить свою жизнь малопонятной борьбе за распространение единственно святой и правильной веры и беспощадно избавляться от неверных.
  - И в конце концов отправиться в священный поход под знаменем Беременной Девственницы?
  Юноша побледнел, и я подумал, что он сейчас потеряет сознание, осознав произнесенную вслух ужасную крамолу.
  - Да ты успокойся. Здесь у меня оазис отдохновения от этих идиотов вроде твоего папаши. У меня эти борцы за распространение религии на рудниках спину гнут. Потому что они в жизни не поняли одной простой вещи - религию навязать нельзя. Если ты во что-то веришь - верь в это тихо, дома. А не рекрутируй новых приверженцев огнем и мечом направо и налево.
  Родители Мерелиса весьма гордились тем, что он был принят на самую престижную и высокооплачиваемую службу в провинции. Отец хотел, чтобы сын вырос настоящим воином. И конечно же, женился на нужной девушке из богатой и видной семьи. Если еще службу юноша мог кое-как выносить (воин был из него никакой даже по его собственным словам, а впоследствии Лиланд употребил термин "жена" по отношению к возлюбленному, имя ввиду, что на кухне с кастрюлями у него получается несравнимо лучше, чем в рейдах с оружием), то уж перспектива женитьбы доводила беднягу до мысли наложить на себя руки.
  Вообще тема суицида была в нем удивительно сильна. Как я понял из рассказа, его старший друг и любовник был единственным светом в окошке. "Если бы не он, я давно бы повесился" - признался юноша. И это в пятнадцать-то лет?! Доминирующее и всепроникающее давление отца и его методы воспитания настолько измучили его юную душу, что самые лучшие годы жизни превратились для него в кошмар, из которого не было пробуждения.
  Слушая Мерелиса, я проникся глубокой благодарностью к собственному отцу. Несмотря на все его выпады и ненависть ко мне как к пугающему существу с жуткими способностями, он был любящим и заботливым родителем мне, как человеческому ребенку. И даже сильно не одобряя моего увлечения мальчиками, когда самое время было бегать за девочками, в нужный момент он не только поддержал меня морально, но и помог выкупить Алоиса. В день, когда Атиль в открытую пошел на шантаж, грозя рассказать Рою все про мои похождения, я спокойно отправился к последнему и попросил его сыграть на моей стороне против хозяина Алоиса...
  - Милый, это я втянул тебя во все эти дрязги. - Лиланд обнял Мерелиса и тот уткнулся ему в плечо, бесшумно сотрясаясь в рыданиях. - Клинт со товарищи через месяц выйдут из тюрьмы, и тогда-то уж он расскажет всем... Не говоря уже о резонансе и слухах в отряде, узнают наши родители. Мой отец меня застрелит, а твой тебя выпорет, и если не запорет до смерти, то женит на женщине.
  - У нас еще есть один, последний выход. - Юноша взглянул на своего друга со внезапной решимостью. - Умрем вместе! Если смерть - наш единственный союзник, то отдадимся же ей!
  - Позвольте прервать вашу пламенную речь, молодой человек, - вставил я, скрывая улыбку - смерть, быть может, ваш союзник, но не единственный. Но давайте сначала уточним для ясности, чтобы я знал, что все делаю верно. Ответьте мне на несколько вопросов. Вы хотите карьеры военного?
  - Нет.
  - Вы хотите следовать жизненному пути, начертанному для вас вашим отцом?
  - Ради всего святого, нет!
  - Вы любите этого человека? - Я указал на Лиланда.
  - Всем сердцем, милорд!
  - Вы хотите провести свою жизнь с ним и никем другим?
  - Да!
  - А вы, Лиланд?
  - Мы встречаемся уже год, и никогда я еще не был так счастлив. Я люблю его больше жизни, и мне невыносимо смотреть на страдания, которые его семья причиняет моему любимому, считая, что они вправе решать за него его судьбу.
  - Хорошо. Тогда я думаю, что смогу помочь. Здесь вам оставаться уже нельзя. Так что как вам покажется перевод на службу в охрану на рудники? Северный Геймтук. Были там когда-нибудь? Несколько пасмурнее и холоднее, чем у нас, зато там вас никто не тронет. В случае, если вы согласитесь на перевод, я распоряжусь предоставить вам на поселениях отдельное жилье. Скорее всего для вас построят дом. Пока его будут строить, вы поживете у Ульриса Яара, большого человека в моей империи и моего личного друга. Я снабжу вас письмом к нему. Я также удвою ваше жалование и напишу письма вашим родителям о том, что моим повелением вы переводитесь на другой участок службы. Могу также написать о том, что вы отличились, были повышены и назначаетесь командирами отрядов в Северном Геймтуке. Вообще, что скажете, то и напишу - бумага стерпит все. Но только имейте ввиду, что это будет только пыль в глаза вашим родственникам, потому что вакантных мест командиров на рудниках у меня нет. Вы им так и так лгали всю жизнь, и мои письма к ним будут короной ко всей той лжи... При этом - заметье - я вас в этом не виню. Ибо вам приходилось жить во лжи не от того, что неправильно жили вы, а оттого что, скованные догмами, ваши родственники не принимали правды о вас. И это их и только их вина. Но с этого дня у вас есть шанс изменить свою жизнь и навсегда сбросить гнет вот этого вот "что скажет папа". Вам решать, господа.
  Надо отдать им должное, у них не ушло и минуты на размышление. Едва переглянувшись, они оба опустились передо мной на колени. Лиланд, как старший, взял слово.
  - Нашу благодарность к вам невозможно выразить словами, милорд. Мы согласны.
  - Прекрасно! -Я жестом разрешил им встать. - Мне потребуется какое-то время на то, чтобы написать письма. Вы сегодня же отвозите их вашим родителям, собираете вещи и возвращаетесь в замок. На рассвете мой управляющий уезжает обратно на рудники, и я хочу, чтобы вы ехали с ним. Да, и представьте, как доволен будет ваш папаша, Мерелис! Какая головокружительная карьера! Командир в пятнадцать лет!
  Впервые за весь разговор юноша слабо улыбнулся.
  - Это безумие, милорд. - Прокомментировал Лиланд. - Он не справится.
  - Да я его и не назначу! - Я засмеялся и хлопнул рыцаря по плечу. - Вообще считаю, что такому красивому, женственному мальчику и служить-то не надо. Ты выбрал себе супруга, вот и служи ему. Как вы думаете, Лиланд, будет лучше, если вы будете получать двойное жалование, а он будет сидеть дома, стирать вашу одежду и готовить вам обед?
  Лиланд с готовностью закивал, а лицо Мерелиса при этом заметно просветлело.
  - Вот и ладушки. Идите пока, примите ванну, что ли. Внизу первая дверь налево - комната служанки, она подготовит вам все, что для этого нужно. И потом жду вас к ужину.
  Пока я разговаривал с гостями, из спальни вышел Мел в моем халате и исчез на лестнице. Я удивился, что у него хватило сил встать. При этом я заметил, что Лиланд, едва взглянув на моего друга, изменился в лице.
  Ник доложил, что приехали Лодео с Ивсом.
  Мы спустились вниз. Там вернувшийся с вечеринки несколько раньше Лоди взрызг пьяный Алан наливал уже хмелеющему Мелстрому (который, видимо проснулся и пил в спальне, прежде чем из нее выйти. С тех пор, как Мел появился у меня в замке, я стал находить пустые бутылки и полупустые заначки в самых неожиданных местах. Это напомнило мне борьбу с Николасом в самом начале. Однако теперь я больше узнал об этом человеческом недуге, и в отличие от ситуации с моим слугой, когда у меня ушло где-то полгода на то, чтобы его вылечить, теперь я уже знал, на какие участки мозга воздействовать. Если Мел согласится перейти под мой контроль, я избавлю его от этой напасти за один день.)
  - Как хорошо, что вы теперь с нами... - Заплетающимся языком говорил мой фаворит. - Теперь хозяин вешается на вас, а не на меня!
  - Да это я завсегда... Тут меня два раза просить не надо! - Откровенничал мой любовник, пытаясь набить трубку, и при этом просыпая на пол почти всю траву. - Ну а чем же он вам так не люб-то? Такой симпатичный мальчик!
  - Вот как раз тем, что он мальчик!
  - Ну а что же вы... дождались, пока я его мужчиной сделаю?! - По-своему понял ответ Годдарт.
  Ридж обалдело посмотрел на собеседника, едва не поставил бутылку мимо стола, и не нашелся, что ответить.
  Я не смог удержаться, чтобы не прыснуть со смеху.
  - Мой жених и мой фаворит! - Представил я их гостям. - Цирк...
  Мерелис с заплаканными глазами улыбнулся всем устало и равнодушно, а Лиланд и Мелстром с секунду напряженно смотрели друг другу в глаза и потом одновременно отвели взгляд. Что такое?
  Я велел Лодео и Ивсу подняться наверх. Мысленно пообещав Мелвенрайту, что его уже и так полного раскаяния человека я наказывать не стану, а только немного потрясу за холку, я захотел выяснить, почему Мелстром не лежит больной в постели, а без признаков недуга спокойно пьет с Аланом, но Френк сказал, что Кралидес внезапно отозвал атаку, и Мелу стало лучше.
  Это не к добру, думал я, поднимаясь по лестнице.
  Прекрасное лицо юного Мерелиса не выходило у меня из головы. Я журил Шраудера, а сам думал о том, что много бы дал, чтобы взглянуть на мальчика в обнаженном виде...
  - Так, короче, командир, с этого дня йерам в отрядах особый почет. И не дай Бог, еще раз произойдет что-нибудь подобное. Надаю по рогам. И если ты в кустах увидишь двух целующихся мужчин, поклонись им, болван, и иди себе дальше! Все, свободен. На этот раз ты прощен и помилован.
  Мелвенрайт, напряженно стоявший неподалеку, несказанно обрадовавшись такому делу, тут же схватил своего ставленника за шиворот и вытолкал его из моей залы со словами:
  - Везунок, счастливчик, повезло тебе, гаденыш, я бы с тебя за такое шкуру спустил, а он даже ни разу не ударил. Благоволит он тебе!
  Я действительно благоволил Ивсу Шраудеру. Простодушный солдат, он был ловок и искусен с оружием, предан нам с Лоди до мозга костей, подчинялся моему отцу как хозяину, и прежде умер бы, чем подставил нас. Он нравился мне, он устраивал меня на посту главнокомандующего, ибо возраст и обширный жизненный опыт давали ему возможность быть рациональным и толковым командиром.
  - Жду вас к ужину, господа! - Сказал я им вслед.
  А сам сел за дурацкие лицемерные письма не менее лицемерным родственникам теперь оказавшихся под моей протекцией мужчин. Макал перо в чернильницу. Писал. И боролся с искушением зайти к принимавшим ванну гостям и просто постоять там, полюбоваться на чудесного юношу... Черт побери, ну что же меня так на нем заклинило?!
  Я дописал письма, послонялся по зале. Алан уже наверняка добрал сколько ему не доставало. Мел скорее всего тоже. Но наверх они не поднимались. На столе что ли храпят, свиньи такие? Жанна, бедняга, уже давно спит в их с Аланом зале. Устала ждать его, гуляку. Я ее чувствую отсюда. Слышу, как работает ее сердце. У нее митральный клапан западает. Вот сейчас... Раз, два, три удара... и тут сердце должно сделать ей больно. Немного. Слегка. Она об этом даже не знает, потому что спит. Но и когда бодрствует, не знает. Надо будет сердечко ей починить. Я хочу, чтобы у них с Аланом все было хорошо. Вот только бы заставить его на ней жениться... Девчонка-то хорошая. Смелая. Терпеть не могу овец. Ну подумаешь сделала подпольный аборт, который ее чуть не убил. Слушая ее организм, я был в ужасе. Это был не хирург, а мясник. Я бы лучше сделал. Нет, я однозначно сделал бы лучше. Может мне лекарем стать? Или начать практиковать ясновидение как ремесло. Элементарно - получаешь доступ на первый знахарский уровень, а там и разрешение практиковать дар среди людей... А что? С нынешним обвалом цен на медь на рынке... Я этим больше заработаю. Кто, кто демпингует цены? Импорт из Тирры? Должно быть какое-то рациональное объяснение тому, что произошло с рынком этим летом...У Лодео были свои соображения, но со всей этой суетой мы так и не успели поговорить. Да, о Жанне... Теперь вот у нее не будет детей. Хотя над этим я тоже мог бы поколдовать. Восстановить хотя бы шейку матки. Но только пусть она сначала расскажет Алану о своем прошлом. А он ей - о своем. Между будущими супругами должна быть откровенность. Обоюдная прозрачность прошлого. Как у нас с Мелом. Правда я тоже ему полгода врал, поэтому, конечно, чья бы корова мычала. Трудно раскрыть все карты перед любимым человеком. Особенно такие, как у меня. И я еще не закончил раскрывать. Он еще не знает ни про подземелье, ни про мои развлечения на площади. Что-то будет, когда он узнает, что с секирой я обращаюсь лучше чем с письменными принадлежностями... Но когда-то же надо это сделать. Ты же не хочешь всю жизнь прожить во лжи, как Лиланд. Хотя, ему не пришлось выбирать.
  Вскоре рыцари пришли за письмами и уехали к своим семьям.
  Мелстром прошел, спотыкаясь и пошатываясь. Потом вернулся и остановился рядом. Попытался поцеловать меня в щеку, но промахнулся. От него несло таким перегаром, что мне стало дурно.
  - М-малыш... Я пойду п-прилягу...
  - Иди ради Бога. - Я взял его за плечо, направляя в сторону спальни.
  Он забрался в постель, не раздеваясь.
  - З-знаешь, я давно хотел тебе сказать... - Вдруг донеслось из темноты.
  Голос его был пьяным, но тон - странно осознанным и убедительным - ты думаешь, я принц на белом коне... А я совсем не то, что ты себе вообразил... Ты подобрал на улице кота лохматого... вшивого, грязного, безродного... - Голос оборвался и мне показалось, что Мел бесшумно заплакал в темной глубине спальни, на моей постели. - ... Ты меня там, внизу, женихом назвал. Джулиус... молодой, богатый, а пытаешься связать свою жизнь со старой пьянью... Дурачок ты... выпороть тебя некому... Малыш... сладкий мой... - тут я уже отчетливо услышал всхлип - где же ты раньше был? Я люблю тебя...
  Не в силах больше выносить этих пьяных слез, сквозь которые проступала боль его искалеченного сердца, я поспешно вышел из залы.
  - Хозяин, ты куда? - Удивленно воскликнул Алан, когда я пробежал мимо них с Николасом.
  Он поймал меня у входной двери. Меня трясло.
  - Мне нужно проветриться... Пусти!
  - Я с тобой.
  Мы вышли на улицу и долго шли вни з по холму. Потом по дороге по направлению к городу. Стояла тихая, безветренная лунная ночь. Ни звука вокруг. Только глухие наши шаги по замерзшей грязи дороги. Удивительно, как долог и утомителен бывает знакомый путь, пройденный пешком, по которому ты привык ездить верхом. Мы дошли до города наверное, через час. Ворота были, естественно закрыты, но я знал, как и в каком положении располагался замок на той стороне маленькой двери в стене. Я приложил руку к двери, почувствовал механизм и разомкнул его. Хорошо, что замки не делают из золота. С золотом вот так легко я ни в жизнь бы не договорился.
  Алан несколько протрезвел, что радовало. Оказавшись в городе, он шел теперь знакомым маршрутом. Ноги сами несли его в "Глоток Сладкой Удачи". Я плелся за ним, ибо никаких других маршрутов сам предложить не мог.
  Наконец мы остановились под факелами, освещавшими вывеску так любимого моим фаворитом кабака.
  - Внутрь не пойду. - Глухо и упрямо сказал я.
  - Ну ты что, хозяин, столько шли... Замерзли как собаки, зайдем, хоть погреемся. Пить не буду. Честно. Воду закажу! Матерью клянусь!
  Когда у Алана доходило до клятвы матерью, можно было не сомневаться, что сия клятва нарушена не будет ни при каких обстоятельствах.
  Он открыл мне дверь и в лицо ударило теплым, спертым воздухом, запахом дыма и жареного мяса.
  - Джули! Джули Дениелс! - Вдруг раздалось откуда-то с улицы.
  Маленькая юркая тень появилась в свете факелов и оказалась стройной девушкой, кутавшейся в длинный вышитый плащ.
  Алан мгновенно оказался между мной и ею, загородив ей дорогу.
  - Ну что же ты, меня не узнаешь? - Девушка сбросила капюшон и сделала еще несколько неуверенных шагов. В ответ на это раздался лязг металла, отозвавшийся звонким эхом в стенах узкой улочки.
  Не узнавая девушку, но и не чувствуя в ней угрозы, я жестом велел Алану убрать меч обратно в ножны.
  - Это же я, Анастасия!
  Боже мой. Не может быть. Сколько лет прошло. Я вгляделся в лицо. То же смешливое выражение, те же веснушки... Те же любопытные карие глаза.
  Я отстранил Риджа и обнял ее. Желанный призрак из прошлого. Моя чудная, смелая связная, без которой я не досчитался бы пары занимательных страниц своей и без того небогатой светлыми событиями юности.
  - Откуда ты взялась? Ты же уехала с семьей из провинции?
  - Да мы только неделю, как вернулись. Я теперь снова буду работать с Алоисом! Но расскажи мне, что у вас тут происходит? Мы проезжали деревню - у них там траур - половину жителей угнали на какие-то рудники... На Главной площади - казни два дня подряд. И ты, я смотрю, с охраной! Кошмар, я уже не рада, что вернулась!
  Мы с Аланом переглянулись, и он открыл дверь, приглашая нас в кабак.
  Анастасия распрашивала обо всем. Ей было интересно все обо мне и Алоисе. Пикантные сплетни, общие знакомые, самоубийство Атиля - все было обсуждено за ужином, который мы ей заказали. Потом она болтала о себе, о том, что теперь откроет свое дело под крышей Мейвиса - решила, что будет не "просто белошвейкой", а дизайнером женской одежды. Что с Мейвисом все это уже обсуждали, и он готов познакомить ее с первыми клиентами. Рассказывала о своем давнишнем увлечении цветами, о том, как разобъет большой сад вокруг мастерской Мейвиса, "вот только солнышко проглянет". Потом она снова вернулась к волновавшей ее мысли. Она хотела прояснения ситуации.
  - Вы с Алоисом расстались... - Анастасия задумчиво подцепила вилкой салат. - Зря, получается, я так за вас переживала, прикрывала его, записки ваши передавала...
  - Нет, почему же зря. Совершенно нет. Мы дали друг другу все, что было нужно для нашего развития, и потом каждый пошел своей дорогой.
  - А Алоис мне сказал, что ты его бросил. Он тебя все еще любит. Он поэтому и один, что все ждет, что, может, ты позовешь его назад.
  Ой... Черт побери. Я это знал. Знал, и не хотел даже об этом думать. Потому-то и не заказывал у него одежду. И успешно избегал его все это время. В одну реку не войдешь дважды.
  - Все очень изменилось с тех пор, как ты уехала, Анастасия. - Ушел я от ответа. - Мы изменились, ситуация изменилась. И в Дейкерене сменилось руководство.
  - Я уже заметила. К власти пришел какой-то придурок. А лучше сказать - жуткий диктатор.
  Алан напрягся и я ясно услышал все, что присходило у него в голове - желание резко оборвать собеседницу за нанесенное оскорбление и желание горячо с ней согласиться...
  - К власти пришел я.
  Она уронила вилку в тарелку.
  На звон обернулось несколько человек.
  
  
  
  MAELSTROM GODDART 10
  Griffin
  * * *
  
  Мы вернулись в замок поздно ночью. Вернулись и Лиланд с Мерелисом с вещами. Они нагнали нас на подъездной дороге.
  Я отправил Алана и Мерелиса вперед, и дал знак Лиланду спешиться. Теперь или никогда.
  Он взял свою лошадь под уздцы, но она нашла что-то интересное во мне, и все тянула морду, беззлобно фыркая мне в лицо, сколько бы смущенный Лиланд ни оттягивал ее назад.
  - У меня есть к вам небольшое предложение. - Начал я. - Давайте махнемся партнерами на эту ночь. Мне запал в душу ваш, а вам... насколько я понял, есть о чем поговорить с моим.
  Рыцарь похолодел, и я слышал каждую его мысль. И теперь мысли его были совсем не о Мерелисе. А о Мелстроме. Он почему-то решил, что я был в неведении касательно его прошлого, и ужасно боялся подставить старого друга, клиентом которого он был многие годы.
  Я выдержал паузу и добавил:
  - Даю вам стопроцентную гарантию, что если Мерелис не захочет, то я его не заставлю.
  Мы вошли в замок. Николас запер за нами тяжелую дверь.
  Лодео с Ивсом играли в карты. Я пригласил Алана и ребят и мы вшестером играли до ужина.
  К ужину вниз спустился и Мел, заспанный и помятый. Я поспешил к нему.
  - А ты что встал, любимый? Не спится?
  - Да так, ничего. - Он облокотился о перила лестницы и отвел взгляд.
  - В чем дело, Мелстром, говори?
  - У меня травка кончилась, малыш. Мне плохо.
  Он отстранился от меня и попытался пройти мимо, к сидящим за столом, но я заслонил ему дорогу и тихонько подтолкнул обратно на лестницу.
  Мы поднялись и он остановился на галерее, прислонившись к стене.
  - Я сейчас пошлю в город за травкой, это не проблема... - Начал я, но по обрушившемуся на меня шторму чувств я понял, что дело тут было не совсем в травке...
  - Ну и до каких пор ты будешь посылать за травкой?! Это двадцать золотых за унцию, а мне в неделю нужно как минимум две!!! - Несколько черных прядей упали ему на лоб, и он откинул их дрожащей рукой. - Ты что, на содержание меня взять хочешь, что ли?!
  - Да. - Тихо ответил я и взял его за руку.
  Он выдернул руку, но я снова поймал ее.
  - Я вот не хотел тебе говорить, почему я так за контракт свой цепляюсь - мне ведь в заведении дурь по бросовым ценам продают! Потому что хозяин знает, что без дозы я не человек, я работать не смогу! И еще он знает, что поэтому я никуда от него, из заведения, не денусь - на улице потому что я только на синисаран и буду работать!!! А у меня семья... Ты же себе не представляешь, что такое с наркоманом жизнь связать!!! - Он внезапно закрыл глаза, покачнулся и съехал вниз по стене.
  - Мне плохо... меня тошнит, Джулиус. Я уже часа четыре не курил.
  Я сел рядом с ним, взял обе его руки в свои и стал целовать... И ладони, и запястья, и каждый палец...
  Ничего себе - две унции в неделю?! Я костьми лягу, избавляя его от зависимости.
  - Мне плохо... меня тошнит, Джулиус. Я уже как минимум четыре часа не курил.
  Я сел рядом с ним, взял обе его руки в свои и стал целовать... И ладони, и запястья, и каждый палец...
  - Выгони меня, пожалуйста... Вот сейчас, выстави за дверь, вообще выброси меня из своей молодой, беззаботной жизни! Я не нужен тебе, слышишь? Тебе не нужен старый пьяница и наркоман... Потрепанная игрушка судьбы... - Он поперхнулся, потом сильно закашлялся.
  Я ничего не ответил, и так мы сидели некоторое время, он - перестав говорить, склонив голову, и я - не выпуская его рук из своих. Его то била дрожь, то бросало в жар, и по лицу текли крупные капли пота. Он то и дело корчился и вздрагивал.
  Настроившись на биотоки его организма я выдерживал паузу, дожидаясь, когда ему станет совсем плохо.
  И вот когда он высвободил свою руку из моей и поднес ее к горлу со стоном "меня сейчас стошнит", я приложил ладонь к его лбу и секунды спустя он перестал дрожать и заметно успокоился.
  - Стань моим, Мелстром. Я избавлю тебя от всех твоих зависимостей. Все, что тебе нужно сделать - так это разрешить мне... сделать тебе такое же клеймо, как у меня и у Алана. Это изменит всю твою жизнь. Я получу доступ к контролю над твоей судьбой. И все в ней исправлю. Пожалуйста, любимый. И не спорь, прошу тебя... Я знаю все, что ты хочешь мне сказать. И что я не похож на знахаря, и что я слишком молод, чтобы знать что делать, и что ты дорожишь своей свободой... Все это я уже сто раз слышал. Но, оглянувшись по сторонам, в глубине сердца ты знаешь, что у тебя нет выбора - если в новом году с тобой не подпишут контракт, то ты окажешься на улице. А не подпишут его скорее всего, потому что тебе уже сорок лет, а ты пять лет назад уже по возрасту не проходил...
  - Ты меня... шантажируешь? Чтобы я добровольно согласился стать твоим невольником? - Он вытер пот со лба и взглянул на меня почти с ненавистью.
  - Послушай, это в конце концов будет твой и только твой выбор. И ты же сам говорил, что свобода голодная и холодная, так? Я дам тебе все. Я возьму на содержание тебя и твою семью. У тебя больше никогда не будет финансовых проблем!
  - У меня на шее престарелые родители, два брата, две сестры, и шестнадцать племянников...
  Кошмар, как он их избаловал. Кто у них там вообще в семье работает-то?!
  - Ради тебя я соглашусь содержать хоть весь Антейн. Я уже и так содержу весь Дейкерен, мне городом больше - городом меньше - уже без разницы...
  Теперь он с содроганием подумал о клейме.
  - Больно не будет, любимый. Я сделаю так, что больно не будет. Клянусь тебе. - Я обнял его и он обессиленно склонил голову мне на плечо, осознавая, что я остановил ломки.
  "Ну давай, уже говори что-нибудь." - Отчаянно думал я. - "Не тяни кота за яйца, Бога ради! Или тогда действительно расстанемся... Ну?"
  - Я у тебя из бара коньяк спер. - Наконец чуть слышно прошептал мой избранник.
  Ой...
  После ужина, на который подали баранину с чесноком, потому что это было то, что заказывал Алан, который с самого начала проживания в моем замке стал диктовать свои вкусы в выборе меню, значительно повеселевший Мел болтал с Аланом и Мерелисом, а я набивал ему трубку травой, которую припас предусмотрительный Николас.
  - Малыш, не надо ее так сильно туда вколачивать, ты рыхло клади!
  - Понял. - Улыбнулся я.
  Он обнял меня и на душе потеплело.
  Лодео наблюдал за нами и интуиция подсказывала ему, из каких слоев общества был человек, которого я называл своим женихом. Но виду он не подавал и, натурально, обсуждать это ни с кем не стал, но про себя подумал много нехорошего...
  Мел достал из-под стула недопитый коньяк из моего бара, и, пока убирали со стола, допил его прямо из бутылки.
  "Нужно еще ему сказать про цирроз печени. - Думал я, глядя, как содержимое бутылки быстро опустошалось. - Пусть знает, что ему осталось максимум полгода. Надо сделать так, чтобы он знал, что у него нет другого выхода, кроме как подчиниться мне. Я буду не я, если он не станет моим."
  Николас зажег еще несколько свечей, за столом велся тихий разговор и меня клонило в сон.
  И вдруг Мелстром запел.
  Удивительно, но он практически не фальшивил. Мелодичный его голос с хрипотцой уносился под своды высоких потолков и отдавался в моем сердце сладкой, щемящей болью.
  "Пьяная шлюха, поющая а-капелло в замке первого аристократа Дейкерена." - Подумал Мелвенрайт, который, прищурившись и сверкая перстнями, сидел прямо напротив Годдарта. - "Стоило поступить на службу к Дениелсу-младшему уже хотя бы ради лицезрения этой сцены."
  Алан думал примерно о том же. Хотя он всегда уважительно относился к моему любовнику, и часто говорил о том, как он ему благодарен, в глубине души он с презрением относился к простолюдину, к тому же еще занимавшему самую низшую ступень в инфраструктуре общества.
  Конечно, Лодео Мелвенрайт - голубая кровь, двоюродный племянник короля... Алан Ридж - рыцарь, метящий в орден Алой Ветви. Куда уж за ними угнаться презренной уличной проститутке.
  А разве не все мы ляжем в одну землю?!
  Каждый думал о своем, пока Годдарт пел. Песня была простой, печальной и надрывной, как и вся его жизнь.
  Шраудеру хотелось напиться.
  Лиланд знал слова.
  Николас вытер стол сто лет немытой грязной тряпкой и безразлично исчез на кухне.
  Мерелис плакал, всхлипывая и размазывая слезы по щекам длинным кружевным рукавом.
  А голос Мелстрома то становился тише, то громче, то переливался, а то дрожал, как огоньки свечей...
  
  
  Грей, милый мой Грей,
  Сколько ты перенес
  Грей, милый мой Грей,
  Смех твой ветер унес
  
  Будет песня звенеть
  Над широкой рекой
  Грей, милый мой Грей,
  Стая всегда с тобой.
  
  За бедою беда,
  Песня еле слышна.
  Но ты услышишь меня
  Сквозь года и года
  
  Будет песня звенеть
  Над травой и водой
  Грей, милый мой Грей,
  Стая всегда с тобой.
  
  Берег светлый далек,
  Ты пощады не жди,
  Тает как уголек
  Солнца свет впереди...
  
  Вообще Лодео отличался дипломатичностью и всегда знал, что и где говорил. Но тут он оступился. Он был родом из тех же мест, что и Мелстром, и считал, что достаточно хорошо знает тамошний народный фольклор. Все это дало ему какую-то внутреннюю свободу для следующего комментария:
  - Блатные напевы антейнских воров, если я не ошибаюсь.
  И это было скорее не то, что он сказал, но как он это сказал. А сказал он это с пренебрежением.
  - Эту песню сочинил один из наших ребят, когда Арчи Грея убили. - Глухо ответил Годдарт, и потом взглянул моему управляющему в глаза, и добавил с ненавистью - Да что вам, сливкам общества, до наших ран?
  Он был на грани очередного срыва. Я почувствовал неладное, обнял его, и выводя из-за стола, прорычал Мелвенрайту сквозь зубы:
  - Ты совсем что ли, твою мать? У него сейчас опять истерика начнется!
  Я увел своего избранника в спальню, помог ему раздеться и сидел с ним, пока он не уснул.
  Потом я дождался, пока все разойдутся и ушел в спальню к Лиланду и Мерелису.
  Там я застал одного Лиланда. Сказал ему, чтобы выполнял наш договор, и шел к Мелу.
  - Направо по галерее, последняя дверь. Дальше через залу, и единственная дверь перед вами и будет спальней. Он устал и не в духе, но вас он примет.
  Лиланд взглянул на меня с настолько смешанными чувствами, что, верно, и сам не смог бы в них разобраться. Он не хотел выдать того, что давно знал Годдарта, в то же время хотел пообщаться с ним наедине. И переживал, что Мерелис будет расстроен. Он подумал о том, что надо бы что-то сказать, но не знал что. Поэтому он лишь покорно кивнул и вышел. А я остался в их спальне ждать Мерелиса. Вот удивится.
  Юноша оказался хорош почти так, как я себе это и представлял. Он совершенно не был против близости (О, услышаны мои молитвы!), был польщен и растроган, что я положил на него глаз.
  
  
  Среди ночи я поцеловал юного красавца на прощание (при этом стараясь не разбудить его) и по темной галерее прошел в свою залу с намерением отправить Лиланда к его избраннику. Довольно они пообщались с Мелом, надо и честь знать. Я торопился расстаться с юношей затемно, чтобы избежать каких-то утренних сцен или разговоров, ибо я очень быстро устал от проявлений низкого уровня интеллекта Мерелиса, в очередной раз убедившись, что внутреннее содержание партнера для меня несравненно важнее его внешних достоинств. Такая вот простая мысль. Оттого-то я и Ульриса люблю. А Лоди все удивляется, как я могу идти на близость с отвратительным уродом. Потому что он гений, может быть?
  Несколько часов шел снег, и теперь выглянула луна. Я подошел к окну и поеживаясь смотрел на сверкающие холодные равнины внизу. Хорошо, конечно, жить в замке. Престижно. Но замучаешься отапливать. От этой мысли я замерз окончательно, и, кутаясь в халат, пошел к спальне. В камине тлели угольки. Тихо тикали часы, и это был единственный звук помимо моего дыхания. В зале Алана все было тихо, за дверью моей спальни - тоже.
  Я уже почти к ней подошел, как вдруг увидел, как дверь бесшумно снялась с петель, непринужденно взмахнула всеми четырьмя углами и поплыла по воздуху в моем направлении. Я стал концентрировать энергию в ладони, при этом осознавая, что воображаемые предметы лучом не поразишь. А именно плодом моего и без того достаточно нездорового мозга, решил я, была безмятежно плывущая по воздуху дверь. Мне не было страшно. Мне было жаль себя.
  Но тут дверь вдруг стала быстро расплываться у меня на глазах, менять очертания, пока не превратилась в темное существо с широкими распластанными крыльями.
  - Придурок, я тебя чуть не убил!
  - Напрасный труд, молодой человек, у меня иммунитет к вашей энергии.
  - Но это не повод, чтобы сводить меня с ума, Френк! - Я расстроенно бросил себя в кресло у еще теплого камина. - Более того, они могли заметить...
  - Что?
  - Что там было две двери!
  - Да они так кувыркались, что не заметили бы вселенского потопа! И потом, ты же хочешь все про них узнать? Вот я и шпионил...
  - Кувыркались? ... - Почти обиженно переспросил я.
  Мой друг и спутник прошелся туда-сюда, сложил крылья и уселся на каминной доске.
  - Ну, натурально, кувыркались. А ты думал, он болтать туда пошел? Кстати, как у тебя прошло с этим белокурым?
  - Плохо. - Я вздохнул. - С ним совершенно не о чем было поговорить.
  - А ты что, говорить его туда позвал? - Френк подавил смешок. - Ну ты чума, парень! - И немного погодя он добавил - Слушай, думаешь, у белокурого от тебя теперь будет потомство?
  Я поперхнулся.
  - Нет.
  - Почему? Ведь имело место быть совокупление между двумя особями одного вида...
  Тьфу ты, елки. Меня передернуло от заученной фразы. Его долго натаскивали для работы в Сером измерении.
  - Потому что я стерилен, помнишь? - Злорадно усмехнулся я в лунном свете.
  - А-а...
  - Ну ладно, расскажи про них.
  
  
  "Лиланд вошел в спальню и аккуратно растолкал похрапывающего Мелстрома.
  - Эй! Ползолотого-За-Ночь, ты что делаешь в замке у хозяина Дейкерена?
  Годдарт зашевелился и что-то невнятно пробормотал. Потом из наступившей тишины донесся его хрипловатый голос.
  - Кому хозяин, а кому и жених. - И немного погодя - зажги хоть свечу. И ... там трубка на столике, дай пожалуйста.
  ...
  
  
  
  Я проснулся за секунду до того, как дверь спальни отворилась, и в нее вошел, нет, ворвался Дениелс-старший. Замедляя шаг, он подошел к кровати с моей стороны и его темный силуэт четко вырисовался на фоне предрассветных сумерек за окном. От отца пахло холодом и лошадью. Он заметил, что я проснулся.
  - Джулиус, извини пожалуйста, но нам нужно срочно и серьезно поговорить!
  Тут он перевел взгляд на спавшего рядом со мной мужчину.
  - А это кто еще у тебя?
  Мелстром проснулся от этого восклицания.
  - Это что, твой любовник? - Тихо с некоторым трепетом спросил он, лицезрея человека, угрожающе нависшего надо мной.
  - Хуже, это мой батя.
  - Так, мы об этом попозже поговорим. - Безапелляционно оборвал наши переговоры Рой. Интересно, что дает ему право говорить со мной в таком тоне. Ну да ладно. - У Лодео серьезные проблемы. Пожалуйста, оденься, и выйди к нам.
  - А с каких это пор Лодео для разговора со мной нужен парламентер?
  Но отец проигнорировал мою реплику и твердым шагом вышел из спальни. Когда он выходил, в приоткрытую дверь я действительно заметил своего управляющего, нервно ходившего по зале туда-сюда.
  - Так это и есть твой отец... А мать твоя где? Слушай, я тебя подставил, наверное, да?
  - Чем же, любимый? Это же не мы с тобой к нему ворвались. Вообще, как ты мог подумать, что это был мой любовник! - Я тихо засмеялся, быстро одеваясь.
  - Ну ты же говорил, что тебе нравятся мужчины значительно старше тебя...
  - Ну не до такой же степени, Мел! - Я даже покраснел. - Ему весной будет шестьдесят пять!
  - Да ты что?! Я думал, он мой ровесник...
  Интересно, как заметно, что у окружающих меня людей замедляется процесс старения. Или только внешние его признаки?
  Я вышел в залу.
  Мелвенрайт сидел в кресле у камина, уронив голову на руки. Он был наспех одет, в туфлях на босу ногу, и во всем его облике было какое-то отчаяние. Умер у него что ли кто-то? Я сел перед ним на корточки и тихо спросил, в чем дело.
  Он вздрогнул и поднял голову.
  - У меня родовое поместье забирают за долги.
  - Как?! А почему я только сейчас об этом узнаю?!
  - Так я и сам только что узнал. Кредиторы гонца прислали...
  - Нет, я не в этом смысле... - Я помолчал, собираясь с мыслями. - Почему ты до этого дотянул?
  Повисла напряженная пауза, во время которой Рой подошел к своему другу, обнял его, и прошептал что-то на ухо.
  Оказалось, что Лодео нужно было как минимум тридцать тысяч, чтобы удержать поместье в своем владении. Немудрено, что он не смог произнести такую сумму вслух. И это они еще согласились отсрочить выплату процентов.
  Таких денег на "вынь да положь" у меня не было. По иронии все деньги как раз и хранились у Лодео в штаб-квартире рудников. Там, где они и зарабатывались.
  По устному договору, который я заключал со всеми, носящими мое клеймо, я обязан был обеспечить все их финансовые нужды. Мелвенрайт это помнил, но по благородству души не смел этой привилегией воспользоваться. А мог бы. Он всю дорогу сидел на куче моего богатства.
  В спальне я открыл тайник и вытряхнул на постель драгоценности из шкатулки. Прикинув, что если я сегодня продам вот это, это и это, то к полудню деньги я ему соберу. А вот этот перстень от Грестеде у наших ювелиров пойдет на ура... И как минимум тысяч за пять... С ним, конечно, связаны ностальгические воспоминания об одном достаточно знатном человеке, в которого я был тайно влюблен. Да и ладно, что цепляться за прошлое. Теперь я с Мелом.
  А последний, приподнявшись на локте, с интересом наблюдал за мной.
  - Вот если ты согласишься стать моим, я сделаю для тебя то же самое. Для своих людей мне не жалко ничего!
  Мелстром глубоко задумался, уставившись на украшения. Как же все бывает вовремя. Мои действия по спасению собственности Лодео и верность однажды данному слову произвели на моего избранника неизгладимое впечатление. В душе он все ближе и ближе подходил к той черте, после которой я подхвачу его и больше никогда не отпущу. Для его же блага. Во имя нашего общего будущего и нашего счастья.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"