- Однако я хочу, чтобы ты запомнил одну вещь - я не колдун и не волшебник. А Чернокнижником назвала меня чернь. Абстрагируйся от всех этих ярлыков и кличек.
Мой собеседник озадачился.
- Потом поймешь. - Я провел рукой по его шее, расстегнув верхнюю пуговицу рубашки.
Ланс посмотрел на меня, как на сумасшедшего.
- Это второе, необязательное условие твоей службы. Можешь на него и не соглашаться, потому что я не стану тебя принуждать.
Он заинтересовался и задумался.
Я услышал его мысли и улыбнулся.
- Ты никогда не был близок с мужчиной и тебе любопытно. Но не страшно.
- Уже нет.
- И хотелось бы попробовать?
- Дикость, конечно, но - да.
- Ты только что пустил меня к себе в душу. Не жалеешь?
Ланс покачал головой и вопросительно взглянул на меня.
- Ну что же, я рад. Потому, что честно говоря, ты мне весьма приглянулся, но навязать свои чувства без твоего согласия я тебе не мог. Загвоздка в том, что ты гетеросексуален. Без желания, на одном любопытстве мы с тобой далеко не уедем. При этом я знаю, как страстно ты любишь женщин.
- Ну и за чем дело-то стало? - Дамир не счел нужным вдаваться во всю эту заумь.
- А за тем, что если я модифицирую твое врожденное влечение, и направлю его на мужчин, то совершу насилие над твоей природой, и в конечном итоге сделаю тебя очень несчастным. А если не модифицирую, то сделаю очень несчастным себя... - Я вздохнул, и растянулся на постели, заложив руки за голову. - Такая вот дилемма, Ланс Дамир, и лучше бы нам решить ее теперь.
Он задумался.
- А нельзя ли, хм... так решить - чтобы из всех мужчин мне хотелось только с тобой, а если тебя рядом нет - тогда мне снова бы хотелось женщин!
- Как ты сказал?
- Ну ты не злись, не злись...
- Я не злюсь, Ланс, я потрясен.
"Френк?"
"Первый раз про такое слышу!!!"
"Ну запроси хоть кого-нибудь?!"
Некоторое время мы провели в молчании, пока я ждал, что ответит Френк.
"Ну так, слушай. Это потрясающе, вообще. До такого мог додуматься только идиот, ничего не понимающий в технике модификации человеческого сознания... Ответ такой - в редких случаях частичная модификация возможна без ущерба психике модифицируемого, Джули"
"А кто тебе ответил, ты не знаешь?"
"Знаю. Ирвин."
- Думаю, что первый раз нам вполне хватит любопытства, как движущей силы. Но я все равно тебя немного простимулирую, иначе будет много негативных эмоций...
Я коснулся его висков, потом провел руками по плечам.
Он покорно позволил мне все это сделать, не сводя с меня взгляда своих черных колючих глаз. Грудь его вздымалась под шелком рубашки, но совсем не так, как вчера в камере, а значительно спокойней. Он облизал губы и чуть приоткрыл рот. Я сел рядом с ним, обнял за талию и поцеловал в губы, одновременно проведя другой рукой по низу живота. Ланс застонал, и, когда я отпустил его, взглянул на меня немного по-другому.
Ники Лиатрис считал, что я назвал Ланса супругом во время знаменитой церемонии в Йерен-Ханене. Нет, я назвал его супругом в ту нашу с ним первую ночь.
И ни единой душе не смог поведать, какую страшную цену меня заставили за это заплатить.
- Как приятно мне твое присутствие.
Ланс лежал на постели, а я изучал его тело, рассматривал, гладил.
- Повреждение кожи на шее с правой стороны...
- Ну это от кинжала, помнишь?
- А, да. Но ты в рубашке родился. Еще немного и задело бы артерию. - Я положил руки ему на грудь и задумался. - Пневмония. В возрасте между пятнадцатью и двадцатью пятью годами.
- Что это такое?
- Болезнь легких. Жар, боли в мышцах, вобщем тяжелая штука.
- Было дело. Точно не помню, в каком году, но я с похожим провалялся несколько недель. Жена уже о похоронах договаривалась... - Он улыбнулся. - Но ничего. Пронесло.
- Так, ладно. Сердце в порядке... Вот здесь, с левой стороны было сломано ребро.
- Да. На дуэли. Вернее я увернулся от клинка, упал, а он подбежал и ударил меня ногой. Спасибо небесам за идиотов. Это-то его и сгубило. Мое-то ребро зажило, а вот его кишки - нет!
- Ага... - Я взял руку Ланса в свои... - Твоя рука такая нежная и теплая.
Он улыбнулся.
- Травма среднего и безымянного пальцев правой руки.
- Нет.
- Да.
Дамир задумался.
- Нет, не помню.
Я вздохнул и прикрыл глаза, поглаживая его ладонь.
- Я вижу женщину средних лет с туго затянутыми назад волосами. Лавки вдоль стены, на стенах висят какие-то мешки, веники... Сеть рыболовная... Грабли... - Я тихо засмеялся, не открывая глаз. - Резкая боль. Очень сильная. Что-то упало или было брошено мне на руку. Я сижу на скамье. Позади какая-то возня. Женщина, виденная мною раньше, с криком бросается на кого-то позади меня. Сильная боль. Такая сильная, что мне все равно, что происходит за моей спиной... - Я открыл глаза и взглянул на Дамира. - Теперь помнишь?
Он вернул мне напряженный взгляд.
- Похоже на очередной скандал папаши с матушкой. Я сижу на лавке? Сколько же мне лет?
- По всей видимости - пять-шесть. Твоя реакция на увечье...Хм, как объяснить... Есть разница между тем, как на боль реагирует ребенок и взрослый. То есть ты был ребенком.
- Что-то такое смутно припоминаю. Но лавки и рыболовные сети -это в точку. Мой отец был рыбаком на Санатонском побережье. Но ты - единственный, кому я об этом говорю, потому что все равно узнаешь. Я ушел из дома в семнадцать лет, сменил имя, выжег из башки санатонский диалект (это оказалось невероятно сложно!) и стал придворным. Богатым, красивым, выгодно женившимся...
- Карточным шулером, аферистом, уголовником...
Рука Дамира в моей бесконтрольно вздрогнула.
- Никак не могу привыкнуть к твоим штучкам!
- Знаю, знаю про все твои деяния. Но больше об этом не волнуйся. Твоей жизни ничто не угрожает. Наоборот, теперь она находится в максимально возможной безопасности, ибо никто из твоих врагов не посмеет больше тебя тронуть. Нужно быть сумасшедшим, чтобы покуситься на жизнь слуги Джулиуса Чернокнижника. Только я решаю когда жить или умирать тому, кто носит мое клеймо.
Этим обещанием меня заставили подавиться гораздо быстрее, чем я мог бы предположить.
Скажем, в ту же ночь.
Френк предупредил, что к нам придут. Поэтому я оставил Ланса спать, оделся, и сидел у чуть тлеющего камина.
Некоторое время спустя в кресле рядом со мной появился пожилого вида человек, правая часть лица которого была одним сплошным ожогом с кожей, сложившейся в причудливый, повторяющийся узор.
- Рен Сентинар, бывший королевский советник, потерявший свою должность и свою жизнь в результате интриг Ланса Дамира, к вашим услугам. - Он улыбнулся и слегка приподнял изуродованную правую бровь.
Ну что за дешевые трюки.
-Это не трюки, лорд Дениелс, это правда. Я хотел появиться перед вами в том виде, в каком был перед казнью, но решил, что это действительно будет дешевый трюк. А намек вы поймете и так. Я был послан к вам с миссией. Почему именно я? Потому что я лицо наиболее обиженное.
В последней фразе что-то было не так. Не посылают мертвых к живым с миссией сведения счетов. Тем более, если они и после смерти считают себя обиженными...
- Что вам нужно?
- Ланс Дамир. И чем быстрее мы договоримся, тем быстрее я исчезну с ваших глаз. Итак, на совести вышеозначенного господина шесть смертей. Плюс я. Тяжесть его греха превысила все допустимые пределы. А оттого сюда движется королевский конвой с приказом на арест Дамира. Предлагаю вам быть благоразумным и сдать его без сопротивления. Обвинения против него весьма серьезны. Да и приговор уже готов, скрывать не стану.
Я ничего не ответил.
- У вас нет выбора, лорд Дениелс. Однако, принимая во внимание, что он уже стал вашим слугой, и вы, быть может, пожелали бы облегчить его участь, я готов пойти на уступку и сохранить ему жизнь.
- Насколько?
- А вы неглупы. Настолько, сколько ему осталось. Но умрет он все равно в тюрьме, уж необессудьте.
Я задумался.
Френк стал перепроверять все, что сказал Сентинар.
- Я хочу знать, насколько тяжел его грех.
Я не узнал, и не увидел. Я почувствовал. Переносить прочувствованное на бумагу бессмысленно. Скажу только, что я ужаснулся.
- Возьмем все наработанное им за сто процентов. - Невозмутимо продолжил бывший советник. - Еще одна моя вам уступка - я не потребую все сто процентов сразу. За оставшиеся ему пятнадцать лет отработать это нереально. А я по жизни реалист. - Довольный шуткой, Сентинар тихо засмеялся себе под нос. - Скажем, семьдесят в этой жизни, и тридцать - в следующей. Плата за эти семьдесят процентов равна, как я уже сказал, приблизительно пятнадцати годам тюрьмы. Я уже присмотрел ему камеру. Ту самую, в которой сидел я. Кормят там отвратно, да и персонал не из вежливых - милая улыбка - зато хороший вид из окна. На внутренний двор. Там все время что-нибудь происходит... - Ледяная волна ударила мне даже не в лицо, а в душу. Ненависть моего собеседника была так сильна, что досталось даже Френку.
Который завозился за моей спиной, оценивая новый поворот событий и козырь эмоционального дисбаланса, который только что случайно подбросил нам Сентинар.
- Итак, - прервал я советника - вы хотите семьдесят процентов.
- Плату за семьдесят процентов греха максимальной тяжести, да.
- Ланс заплатит двадцать...
- На двадцать я не соглашусь никогда. Вы себе не представляете, какие санкции против вас применят, если вы вздумаете мешать правосудию...
-... А остальные пятьдесят заплачу за него я.
- Но позвольте... - Сентинар опешил. - Вы же не собираетесь идти в тюрьму вместо него?
- Нет.
- Тогда не морочьте мне голову, лорд Дениелс!
- Это вы не морочьте мне голову, господин Сентинар! Что еще помимо длительного тюремного заключения может равняться плате за пятьдесят процентов максимальной тяжести?
- Ну... - Он замялся. - Разве что мученическая смерть?
- Вот, видите, не прикидывайтесь идиотом.
- Но... Над вами уже висит одна... Вы же не можете умереть дважды?!
- А уж это позвольте решать мне.
Я загнал его в угол.
Но какой ценой?!
Впрочем, цена уже не имела значения.
Советник сидел, нахмурившись.
Как сильна была все-таки власть клейма, навсегда связывавшего меня с выбранным человеком.
Явись Сентинар на двадцать четыре часа раньше - и я бы Ланса не отмазал.
- Тогда остальные двадцать? - Наконец произнес он - двадцать процентов - это тоже не шутки. Это потянет на огромное количество физического страдания. То есть не проще ли вам сдать его королевскому конвою, и уж так и быть, я могу скостить ему срок лет до пяти. Такой вот приговор. И там уж оставьте его исполнение тюремным мастерам. Сейчас плети делают из телячьей кожи... Хм, советую. - Кривая ухмылка.
- Я сам приведу приговор в исполнение.
Сентинар прищурился, и взгляд его стал стальным. Он всеми силами старался скрыть гнев. Я забрал у него последний козырь.
И тут позади него появился сам Лерена.
Френк присвистнул, но подобрался ближе, обняв меня крыльями.
- Мы не уверены, что вы будете в состоянии это сделать, испытывая к приговоренному такие сильные чувства.
- Когда вам было до моих чувств, Лорд Лерена? Когда у меня на глазах убили Мела?! Или когда я должен был отнять жизнь у Герондеса Орна-Дорана??! Какова истинная цель вашего прихода? Отнять у меня очередного любимого человека? Попробуйте!
Лерена исчез, не сказав ни слова. Ему нечего было сказать.
Я поставил на кон свою жизнь, добавив страданий в уже и так переполненную горькую чашу. И Высокие Игроки за Столом застыли, онемев от этой жертвы.
- Вы же знаете, что нужно играть по правилам, лорд Дениелс... - Донесся неуверенный голос бывшего советника.
- Мне ли, жнецу платы за грехи человеческие не знать правил, господин Сентинар?
Я почувствовал, как он напрягся.
- Палач!
О, как пафосно это прозвучало. Он, видимо пытался меня этим оскорбить.
Я тихо засмеялся, и мой смех еще больше разозлил его. Сентинар проиграл, и он понимал это.
- Берите свои семьдесят процентов и убирайтесь отсюда. Исполнение вашего приговора Лансу Дамиру начнется с отсрочкой на три месяца.
Советник изменился в лице. Потому что он уже буквально с завтрашнего дня представлял Дамира в тюрьме и в цепях.
- Это тоже можете записать на мой счет! - И я махнул на Сентинара рукой, не давая ему сказать больше ни слова, выпроваживая его вон.
И только когда он исчез, я стер с лица победную улыбку и тупо уставился в пространство.
Ночь, бесшумная и ледяная, обнимала замок.
Я рыдал в голос, а Френк висел надо мной, расправив крылья.
Часов в пять утра приехал королевский конвой аж из пятнадцати солдат. Их командир достал бумагу и объявил, что у него имеется приказ на арест Ланса Дамира.
Я предложил ему поцеловать меня в задницу, и вручил письмо королю, в котором издевательским тоном в куртуазной форме попросил оставить Ланса Дамира в покое раз и навсегда.