Аннотация: Это ода собакам. Всегда хотелось написать о них! Но окончательно решилась и села за эту вещь только сегодня, в холодный зимний день, после того, как случилось наблюдать из своего окна интересную картинку.
НЕВЫДУМАННЫЕ ИСТОРИИ ИЛИ БРАТЬЯ МОИ МЛАДШИЕ
"Человек не выше и не ниже всей остальной массы живых существ".
М. Монтень
Из домашних питомцев, которых мы обычно называем младшими нашими братьями, особо выделяю собак. Они от природы наделены незаурядными умственными возможностями и выдающимися качествами. Природные потенции своего интеллекта собаки могут относительно легко развивать, охотно поддаваясь воспитанию и дрессировке. Если целенаправленно заниматься со щенком с его самого раннего возраста, то очень скоро он, принимая правила и законы своего хозяина, превращается в умного, понимающего, любящего и преданного друга.
Преданность в той или иной степени присуща практически всем собакам. Даже, если хозяин не уделяет должного внимания воспитанию своего питомца и совсем не заслуживает с его стороны трепетных чувств, он все равно любит хозяина уже за то, что тот его хозяин и, как правило, избирает своим "вожаком" на всю жизнь. Как бы потом ни сложилась судьба собаки, своего первого хозяина она помнит всегда.
Наличием такого качества, как преданность собаки резко отличаются от кошек - других питомцев, живущих в наших домах чаще собак. Для этих маленьких себялюбивых пантер понятие "вожак" неприемлемо даже по отношению к хозяину, а преданность и вовсе им не знакома. Кошка - своеобразная "вещь в себе". Она непроницаема, скрытна. "Пустой кошачий взгляд", - говорят иногда, имея в виду отсутствие выраженности чувств и непроницаемость. В отличие от них, в глазах собаки всегда разборчиво читаются ее чувства.
Кошки лишь позволяют себя любить, ласкать и кормить. Кто ее сейчас кормит - тот и хозяин. И вообще, они привязаны не столько к хозяину, сколько к месту, к дому. Понравится в другом месте - уйдет туда.
Собака, как говорится, "в поте лица" будет работать на хозяина в качестве охранника, спасателя, поводыря, ищейки, пастуха, помощника на охоте и так далее, а попробуйте заставить работать ту, которая "ходит сама по себе". Ловит мышей? Да, но только потому, что любит их есть. Людям ее гастрономические пристрастия просто оказались на руку. Но проявляет эти свои качества кошка только ради себя самой.
Всегда хотелось написать о собаках! Но окончательно решилась и села за эту вещь сегодня, в холодный зимний день, после того, как случилось наблюдать картинку из своего окна. К нему меня привлек агрессивный хоровой лай своры дворовых собак.
Неподалеку от тротуара, не двигаясь, спокойно стояла маленькая лохматая собачка, внешне вдруг напомнившая мне очень давнюю знакомую по кличке Кнопка - последнюю собаку моей матери. Ее брали в кольцо сбегавшиеся к ней с лаем многочисленные местные дворняги. Все они оказались более внушительных размеров и были в полной готовности разорвать ее в клочья. Вот подлетел последний, самый большой, похоже, признанный авторитет этой своры. Резко затормозив всеми четырьмя выпрямленными лапами и проехавшись на них по снегу последнюю пару метров, как на лыжах, он также, неистово лая, остановился у самой незнакомки.
Странно, но собачка, казалось, не была очень напугана, она не дрожала, колечко хвостика торчало вверх, а мордочка хотя и беззащитно, но больше как-то наивно и даже дружелюбно смотрела на подбежавшего вожака. Ветер неуютно раздувал особенно длинную шерсть вокруг ее глаз и на ушках (когда-то, вероятно, в ее родословной мелькнула болонка). Это придавало ее образу еще большую открытость и демонстрировало если не дружелюбие, то, по меньшей мере, отсутствие ответной злобности.
Вожак оторопело смолк, потихоньку стал затихать лай и в стае. Незнакомка позволила себя обнюхать, но в какой-то момент, когда ей показалось, что допустимый предел достигнут, мягким движением, оставаясь на месте, выразила свое "нет". Вся группа некоторое время оставалась в нерешительности, кто-то, успокоившись, мирно ходил вокруг, кто-то уселся неподалеку, а некоторые собаки, потеряв к ситуации интерес, и вовсе стали расходиться.
Маленькая собачка спокойно сделала несколько шажков в сторону. Вожак двинулся следом, и некоторые члены своры тоже безмолвно приготовились следовать за ним. Собачка сделала отпугивающее движение, остановившее всех, постояла немного и уже уверенно пошла прочь. У дерева остановилась и на глазах у своры пометила их территорию. Вожак озабоченно сел. Те собаки, что сидели, встали. "Дама с характером" спокойно и неторопливо удалялась...
В своем рассказе "Обратная связь" на примере другой увиденной на улице собаки я уже отмечала важность характера живого существа в вопросе его выживания. Случай с этой "полуболонкой" поразил меня не меньше.
Итак, о собаках! С любовью, благодарностью и восхищением! О тех, с которыми пришлось встретиться в жизни в том или ином качестве: хозяйки, члена семьи хозяина или знакомой семьи хозяина. Все они были разные как по породе, так и по характеру, но их объединяло одно качество - все они были умные существа.
Вполне допускаю, что читателю, никогда не имевшему своей собаки, это может показаться скучным и изобилующим ненужными подробностями. Тогда ему лучше сразу пропустить этот рассказ, а может, и вовсе взять в руки другую книжку.
МИШКА. Это была моя первая собака. Много лет назад, еще в советское время по распределению после университета, попала работать в одну из школ старого болгарского городка в Бессарабии, отошедшей к Российской империи после очередной русско-турецкой войны 1806-1812 годов. Тогда и был заложен этот уютный провинциальный городок на берегу большого озера вместе с великолепным парком, частично сохранившимся к тому времени.
Получилось, что, приехав тогда в это незнакомое мне место, прямо с чемоданами в руках случайно попала в известную там семью. Всеобщей любимицей в их доме была миниатюрная неопределенной породы собачка. В Каролинке ни одна из собачьих пород не проступала очевиднее других, видимо, с поколениями их наслоилось так много, что это был уже, как говорится, собирательный образ собаки "дворянской породы" (от слова двор).
Она отвечала хозяевам не меньшей любовью и, несмотря на роль маленькой принцессы в доме, при малейшем поводе проявляла себя надежным защитником всех членов семьи и их имущества. В тот самый день, когда я попала в этот дом, у Каролинки родились щенки и один из них, как только устроилась со своим жильем, был подарен мне, "чтобы не было уныло одной в четырех стенах". Пушистый темный маленький комочек напоминал медвежонка, поэтому имя пришло само собой - Мишка!
Школа, где я работала, была рядом с домом. Это давало мне возможность на большой перемене прибежать, чтобы его покормить и вывести на улицу, а после уроков мы с ним ходили полюбоваться вековыми деревьями запущенного старого парка. Щенок быстро усваивал необходимые требования санитарии в человеческом жилье. Но вскоре я стала замечать его беспокойные почесывания, а потом почувствовала, что и мои ноги дома становятся объектом нападения каких-то невидимых кусающих насекомых. По молодости и неопытности мне не приходилось еще встречаться с такими неуловимыми существами, как блохи.
В местном санитарно-эпидемиологическом заведении сказали, что их серьезное учреждение призвано бороться только с крупными грызунами типа крыс, а такие мелкие насекомые не их "клиенты". Тогда еще не существовало привычных сейчас магазинов с обилием товаров для наших питомцев. Опытные люди подсказали, чем и как воевать с этой напастью. Обработала и густую Мишкину шерстку, и свое жилье. На некоторое время щеночек успокоился. Расчесы на моих ногах тоже стали заживать.
Но потом блохи снова и снова возобновляли свои атаки, пока я не обратила внимания на старого хозяйского дворового пса, который почему-то по поводу и без него всегда безысходно лаял, сидя на цепи в дальнем углу двора и характерно почесывал себя лапами. Пришлось заняться уничтожением кровососущих вблизи их источника, но самого четвероногого сторожа могла обработать только его хозяйка - совсем древняя старушка, уже не интересовавшая даже блох и поэтому не понимавшая страданий своей собаки.
На долгие и безуспешные уговоры было потрачено много времени, дело доходило даже до демонстрации на своем щеночке и себе безопасности предлагаемого средства. Самым убедительным, в конце концов, оказался довод о необходимости снимать мне жилье теперь в другом месте. Через несколько дней дворовый пес перестал лаять, как казалось раньше, без повода, чем заставил свою хозяйку снова уважать его как серьезного сторожа. А мы с Мишкой забыли, наконец, об этой неприятной проблеме в нашем доме.
Настало время осенних каникул, и я, прочно еще сохранявшая пуповину, связывающую меня с родительским домом, конечно, собралась ехать к родителям. Конечно, с Мишкой. В то время только что ввели авиарейс на ЯК-40 из моей бессарабской глуши до Одессы. Интересно было часть пути проделать по воздуху. Щенок вел себя в воздухе очень беспокойно, а когда через полчаса мы приземлились, он прямо у трапа вырвался из моих рук, стремглав отбежал в сторонку и облегчил свой желудок, потом напился прямо из ближайшей лужи и, виляя хвостиком, вернулся ко мне.
Дальше ехали поездом и заплатили штраф за отсутствие справки о прививке. На обратном пути учли свои промахи: и прививку сделали, и самолет как транспорт исключили.
Тем временем, мокрая, промозглая осень плавно переходила в зиму. Как-то торопливо возвращаясь из школы - Мишке по времени уже пора было "на выход", услышала в придорожном кустарнике жалкий тоненький писк. Это был намокший под дождем, дрожащий совсем еще маленький котенок. На унылой, серой и слякотной улице было совсем пустынно. Выбросили! Подкинули! Стало его жалко. Дома отмыла, высушила, накормила, и несчастный писклявый мокрый комочек превратился в пушистого красавца ровного дымчатого окраса.
Все это время Мишка из своего любимого угла у печки сдержанно, но с любопытством наблюдал за нами. Я поднесла котенка к нему, положила на Мишкин коврик и сказала: "Это Цезарь! Он тоже наш". Тот стал обнюхивать котенка, но почти тотчас получил по мордочке крошечной лапкой с острыми, как иголочки коготками. Пришлось их разъединить и положить у печки еще один коврик с мисочкой. Но это не остановило экспансию Цезаря на законное жизненное пространство Мишки.
Котенок съедал всю свою еду и, будучи уже сытым, влезал с лапами в миску щенка, ел там, закрывая собой собачьей мордочке доступ к еде. Получивший к тому времени некоторое воспитание, Мишка не решался обидеть маленького котенка, отходил в сторону и терпеливо ждал, пока Цезарь превращался в шарик на четырех ножках и, изнемогая от излишества, откатывался на свой коврик. Теперь щенок мог спокойно доедать остатки своей пищи.
Когда шарообразный живот немного уменьшался, и подвижность Цезаря опять восстанавливалась, котенок начинал бесцеремонно запрыгивать на Мишку, приглашая поиграть. А тот, может и рад был бы порезвиться - сам ведь еще "ребенок", но хорошо помня острые когти на своем носу, с недоверием относился к этому предложению. В доме становилось спокойно только в дневные промежутки, когда котенок отсыпался. С наступлением ночи начинался период природной кошачьей активности, Цезарь если не докучал щенку, то лазал по портьерам до самого потолка, иногда не мог спуститься и начинал пищать.
Мишка становился явно подавленным и затосковал. Что-то нужно было делать. Перед зимними каникулами я взяла с собой Цезаря на урок в школу, показала детям, объяснила ситуацию и предложила тем, у кого нет в доме собаки, спросить разрешения у родителей взять в семью котенка.
В общем, на следующий день Цезарь был пристроен в хорошие руки, а мы с Мишкой поменяли портьеры, еще кое-что и стали зимовать вдвоем. Вечерами, пока я занималась планированием уроков на завтра, Мишка уютно дремал у теплой печки. Ночью, когда она остывала, он устраивался в ногах моей постели, грелся и грел меня - далекое от капитальности саманное жилье, которое я снимала рядом со школой, остывало быстро.
Так мы благополучно дождались весны. В старом парке вековые деревья, по утверждению местных жителей, видевшие если не Пушкина, то, как минимум, кого-то из декабристов, снова стали покрываться молодой зеленью. И в моих жизненных планах замаячили изменения. Незадолго до окончания учебного года я знала, что осенью дети продолжат изучать физику уже без меня.
Был солнечный день, дверь моего жилья была настежь открыта во двор. Я внутри проверяла тетрадки с годовыми контрольными работами, а на крыльце перед самой дверью, что стало теперь с приходом тепла обычным, сидел Мишка. Он любил наблюдать сквозь упавшую зимой часть старой изгороди проходящих мимо по улице людей. В какой-то момент увидела, что на месте, где он сидел, было пусто...
Все поиски и расспросы оказались напрасными. Возможно, кому-то из прохожих понравилась хорошенькая ухоженная собачка. Чем-то поманить к себе и забрать было вполне реальным делом - девятимесячный щенок еще слишком доверчив и не обладает умом взрослой собаки. Да и результаты моего воспитания сделали из Мишки не по-собачьи добродушного и ласкового юниора. Другой причины его исчезновения не видела и успокаивала себя тем, что тот, кому Мишка мог так понравиться, будет любить его.
Вскоре нужно было уезжать. В возрасте, когда впереди целая жизнь, печаль не бывает долгой. Передо мной уже маячила Одесса с определившимся будущим...
Так закончился мой первый педагогический опыт в школе и в собаководстве. К сожалению, больше мне не приходилось бывать в этом тихом и уютном бессарабском городке, помнящем пушкинские времена.
ДИК. Тридцать первое августа какого-то давнего советского года. В шкафу уже висит приготовленное к завтрашнему дню крошечное коричневое форменное платьице с белым кружевным передничком. Белые бантики, новые туфельки и самое главное - портфель с книжками и тетрадками тоже пребывают в готовности номер один. У маленькой дочки начинается "взрослая" жизнь - завтра она идет в первый класс.
Но это будет завтра, в понедельник, а сегодня воскресенье, родители, к счастью, не заняты на работе, поэтому решили все вместе где-нибудь погулять. Выбрали морской вокзал. Это сейчас он полупустой, а тогда довольно часто швартовались и отправлялись теплоходы, катера, а на рейде обычно стояло два-три больших судна. Часто с иностранными флагами.
Еще не возвышался в то время над когда-то искусственно намытой сушей морвокзала отель, вонзающийся теперь прямо в ее середину. Не было и прилепившегося сейчас к самому краю этой рукотворной земной тверди небольшого современного храмика Святого Николая. Ничто не заслоняло вида на акваторию порта.
Здесь только что проводили красивый теплоход на популярную тогда Крымско-Кавказскую линию, и еще ясно была видна на выходе из бухты корма белого нарядного судна, уже поравнявшегося с маяком. Поток людей, провожавших его, оживленно двигался нам навстречу, в город. Мы полюбовались видами, открывающимися во все стороны от перил, ограничивающих по периметру сковородку морвокзала, сделали по ней круг и перед тем, как снова ступить на ее ручку, ведущую в город, присели на лавочку.
Под ней кряхтел и копошился пушистый, практически круглый, живой шарик. Щенок был беспородный, "дворянский", но ухоженный, чистенький и накормлен так, что, казалось, ему трудно было дышать из-за того, что для воздуха внутри почти не осталось места. Большой животик делал его похожим на морского ежа - шарообразное туловище и маленький хвостик! Он дрожал от страха, видимо, место это ему было незнакомо.
Дочка взяла щенка на руки и стала гладить, это его немного успокоило. Кто-то потерял? Вокруг не было видно людей с озабоченно-ищущим видом. Наверное, его хозяин уплыл на отошедшем теплоходе - со щенком не впустили, а при расставании он посчитал своим долгом хотя бы накормить кроху.
Для очистки совести посидели еще некоторое время так, чтобы наша живая находка была видна прохожим. Щеночек у ребенка на руках совсем успокоился, и было видно, что в случае, если вдруг объявится его хозяин, у завтрашней школьницы будет много слез.
По дороге домой в машине от потряхивания щенка стошнило, что принесло ему большое облегчение. Имя пришло быстро и как бы невзначай - Дик, дикий, беспородный. Нужно сказать сразу, эту кличку впоследствии он во многом оправдал своим неприятием жизни в условиях городской квартиры и, одновременно, хорошей приспособленностью к выживанию в природных, диких условиях, а также беспрепятственному следованию своим природным инстинктам.
У дочки начались школьные будни, у нас продолжились трудовые. Днем дома Дик оставался обычно один. Привитие необходимых санитарных требований шло трудно. Обычно породистые или просто приученные к городским условиям в нескольких предыдущих поколениях собаки быстро усваивают, где и что можно делать, а что нельзя. Дик, умная по природе своей собака, эти требования и условности жизни в городской квартире не столько не понимал, сколько не принимал и часто следовал требованию природы собственного тела тогда, когда это требование поступало. Нужно сейчас? Зачем ждать пока хозяева выведут!
Это вынудило нас временно оставлять его на лоджии, когда утром все расходились по своим делам. Было еще совсем тепло - сентябрь. Оборудовали там ему местечко с подстилкой, едой и питьем. Однако натолкнулись на другую проблему. Если и раньше он периодически, оставаясь в квартире один, скулил и даже подвывал, то лоджия была воспринята им как своеобразный карцер. Скулеж стал громким и почти непрерывным. Соседи взмолились!
При всех полученных вместе с его появлением проблемах, мы успели полюбить Дика. Он был довольно смышленый, признал и полюбил в нас хозяев и в своем младенческом возрасте по собственной инициативе, диктуемой его природой, уже осваивал роль защитника семьи и ее имущества. С ощущением своей значимости в доме облаивал своим еще писклявым голоском стену со стороны соседей, когда оттуда слышался шум, а на улице этому подвергались все, кто посмел к нам приблизиться, были это люди, кошки или даже большие взрослые собаки.
Дик неизменно вместе в кем-то из взрослых ежедневно утром сопровождал в школу и встречал после уроков нашу первоклассницу, быстро запомнил дорогу и всегда бежал впереди. Поводка, как и следовало ожидать, не признавал, но по пути держался рядом, ибо уже на опыте уяснил для себя, что альтернативой будет поводок. Иными словами, он активно развивался по добровольно избранному пути главного помощника и друга семьи с охранно-сторожевыми функциями. Однако всегда и всюду быть вместе с кем-то из нас он не мог: у кого-то была школа, у кого-то - работа...
Так, надеясь, что осознание необходимости победит в нем его "дикую" природу, и обещая соседям в ближайшее время избавить их от неудобств, мы дотянули до осенних каникул в школе и засобирались во внеплановую поездку к родителям в Крым. Все были согласны с тем, что совсем расстаться с ним мы уже не готовы. Компромиссное решение было таким: отвезем Дика бабушке, где и жизнь в частном доме для него будет более приемлемой, и мы не потеряем связь с ним, приезжая туда пару раз в году.
Вот только у родителей ни о чем не спросили. Они обрадовались нашему приезду, правда, несколько озадачились фактом, перед которым их поставили в связи с Диком. И потом, в доме уже была другая собака...
Такая растерянность сохранялась только несколько дней. Дику, видимо, понравилось новое место. Еще бы! Для собаки жизнь на высоком этаже или на земле - совсем не одно и то же. Он как-то сразу расширил в своем сознании понятие семьи и быстро стал проявлять здесь свои защитно-охранные обязанности. Для начала он обошел участок по периметру, так сказать, определился с границей вверенной ему территории, естественно, пометив ее так, как принято в собачьем мире. Затем прогнал соседскую кошку, занявшую выжидательную позицию поблизости кухни, где его прозорливый ум определил сосредоточение стратегических семейных запасов съестного.
А окончательно расположил к себе нового члена его семьи (а по сути, его будущую хозяйку) после того, как дочка с бабушкой отправились кормить кур. На рассыпанные зерна слетелись и воробьи. Дик стал прогонять чужих птиц, клюющих еду, предназначенную своим.
В общем, он быстро вошел в роль главного защитника и доверенного лица хозяев. Наверное, Дик был так убедителен в глазах той собаки, которая выполняла до него здесь роль обычного цепного сторожа, что последняя вынуждена была делегировать ему главенствующие позиции в этом вопросе. В холодные зимние ночи ему предоставлялась привилегия ночевать в доме, но утром чуть свет он выходил во двор с первым же, открывшим входную дверь. Обычно это была наша бабушка, которую Дик неотступно сопровождал во всех хлопотах по хозяйству.
Когда следующим летом мы приехали опять, то в радостно бросившемся к нам взрослом, уверенно чувствующем себя во дворе псе узнали нашего Дика и услышали несколько замечательных историй о нем.
Вот одна из них. Как-то у порога мама нашла свежее куриное яйцо, удивилась, подумала, может, несла из курятника, положила да забыла. Дик сидел неподалеку и наблюдал. То, что он видел яйцо, но не тронул его, притом, что любил, когда ему доставались случайно надбитые яйца, зачлось в обширный список его положительных качеств.
Каково же было удивление, когда через несколько дней ситуация повторилась. Яйцо лежало у входа в дом, а когда мама его подняла, то увидела Дика, идущего к ней, с таким же яйцом в зубах. Он осторожно держал его зубами и также осторожно, стараясь не повредить, положил на пол перед ней.
Из собственного курятника принести он не мог по той причине, что там их не могло быть - только что они вместе забрали все, что там было. Вскоре Дика засекли, когда он протискивался с яйцом в пасти в проделанную им щель в изгороди, к которой примыкал соседский курятник. Все стало ясно! Он заботился о хозяевах и, не съедая, нес добытое у соседей добро в семью!..
Конечно, вместе с Диком это яйцо и несколько своих в придачу были с извинениями отнесены соседке, а щель в изгороди тотчас заделана. На этом "подкармливание" хозяев соседскими яйцами закончилось.
Еще весной у Дика появилась сердечная страсть. Предметом любви была маленькая белая болонка, живущая в другой семье в двух кварталах от наших родителей. Нужно признать - выбор был более чем достойный! Но когда и как он мог ее увидеть? Значит, каким-то образом все же случалось ему бывать так далеко от своего закрытого двора. Но как? Обычно он всегда на глазах и всегда при хозяевах...
Узнали об этом от хозяйки сердечной зазнобы нашего Дика. Она пришла и поведала о его настойчивых "дон-жуанских" похождениях в ее собственном дворе и попросила привязать ухажера их породистой любимицы пока у нее закончится течка, они де подыскали ей более подходящую партию и хотели бы получить породистое потомство.
Лишней цепочки не нашлось, одели Дику ошейник и привязали обычной веревкой рядом с входной дверью в дом. Он не сопротивлялся, но его глаза выражали обиду: " ...ей богу, как обычного дворового пса, в самом деле!"... Кроме того, все возможные пути побега сквозь изгородь были прочно перекрыты, калитка заперта на защелку.
Через некоторое время от привязанной веревки обнаружили только огрызок, а под изгородью зиял свежий подкоп, достойный экскаватора. Видимо, это отчаянное решение Дик принял после того, как убедился в абсолютной прочности изгороди. Где его искать знали. Там и нашли с ошейником и волочащимся за ним куском веревки. Опять же, не сопротивлялся! Может потому, что уже и не нужно было. А на момент нашего приезда у белой болонки уже родились щенки с изрядно подпорченной нашим героем-любовником породой.
Через несколько дней мы сложили в багажник палатку, нехитрое туристское снаряжение, запас продуктов и отправились на дикое крымское побережье в район мыса Тарханкут. Разумеется, Дика взяли с собой. Здесь мы уже бывали, поэтому не тратили много времени на выбор места для своего лагеря, разбили палатку на своем прежнем месте, привычно обустроили пищеблок с погребком и другими необходимыми для жизнедеятельности службами, натянули большой тент - жить под палящим степным солнцем в качестве "дикарей" предстояло почти месяц.
Дик - дитя природы, вместе с нами радовался возможности отдохнуть от цивилизации. Он избрал себе для ночного отдыха место у входа в палатку, а знойным днем отсыпался под машиной. Из обоих мест хорошо контролировались основные стратегические объекты - заваленный большим плоским камнем погребок со скоропортящимися продуктами и багажник с сухим пайком.
Постепенно через несколько дней погребок опустел. Решили на следующий день ранним утром съездить в ближайшее село, чтобы пополнить запас свежего мяса, а сегодня относительно легкая пища вполне компенсировалась удовольствием от неограниченного доступа к морю, воздуху и свободе. Дик видел опустевший погребок и работы по его углублению.
Наутро мы обнаружили аккуратненько так лежавшую у входа в палатку нетронутую копченую ставриду. Дик, почувствовав утреннее шевеление в нашем лагере, тоже выполз из-под машины и скромно присел рядом. Вид у него был какой-то не выспавшийся, но гордый. Мы посмотрели вдоль берега и обнаружили метрах в двухстах на ближайшей стоянке несколько беспокойное движение ее проснувшихся обитателей. Все стало ясно...
В списке покупок добавилась еще одна опция - копченая ставрида. Ее вместе с еще чем-то, купленным в качестве моральной компенсации, мы всем составом, с дочкой и нашим "кормильцем" вручили соседям - семье таких же "дикарей" с двумя детьми. Не обиделись. Сельские жители, они смогли по достоинству оценить хозяйственные качества нашей собаки. Дик безропотно ожидал нас неподалеку. Сидя поодаль под палящим солнцем, он осмотрительно оставался там, не зайдя вместе с нами на чужую территорию.
Удивительный собачий разум Дика еще больше расширил для себя понятие семьи, когда сестра вместе с детьми и мужем переехала в родной городок и все ненадолго поселились у родителей. Вскоре, когда у них появилось собственное жилье, Дик радостно встречал их у калитки и всякий раз традиционно провожал поздними вечерами до самой двери их квартиры в другом конце городка. Попытки не взять его с собой провожатым или потом оставить у себя на ночь не вызывали у него согласия. Всегда ночными, известными только ему тропинками, он возвращался домой.
Но однажды не вернулся. Никто не знал, что случилось с ним ночью на обратном пути. Поискали по городу, поспрашивали, подождали, но не появлялось даже следов, выводящих на понимание этого исчезновения. Вначале решили, что кто-то позаимствовал умную собачку и держит взаперти, желая приучить к новому дому. Шло время. Зная Дика, мы были уверены - рано или поздно он смог бы убежать и найти дорогу домой, если бы был жив...
Оставалось согласиться с версией, что где-то его тропинка в ночном городке пересеклась с чужой собачьей территорией, и удача в этот раз ему не сопутствовала...
КНОПКА. Она была одним из последних потомков той самой белой болонки, зазнобы Дика, бывшей в свое время причиной его романтических подвигов. Женщине трудно судить о моральной неустойчивости суки, но на лицо одно из двух: или болонка страдала неразборчивостью в интимных связях, или по-своему, по-собачьи каждые полгода стремилась к этому "по любви, а не по расчету". Поэтому все старания ее хозяев дважды в году в нужное время настойчиво предложить ей подходящего по породе достойного кобеля, всякий раз оказывались запоздалыми. Выбор она делала сама.
Через пару месяцев на свет появлялись серенькие, рыженькие или черненькие пушистые и милые комочки, с трудом напоминающие белую болонку. Кнопка была из последнего такого помета, так сказать, следствием последней гормональной бури бывшей собачьей куртизанки.
Щенки эти появились много позже исчезновения нашего Дика и никак не могли быть обязаны ему своим рождением. Но многие, даже самые дальние соседи помнили об этой трогательной истории. Поэтому хозяйка, имевшая проблему устроить в хорошие руки щенков своей любимицы, одни такие руки нашла быстро. Это были мои родители, оставшиеся на тот момент уже без Дика.
Маленький ласковый комочек пушистой шерсти серо-белого пятнистого окраса сам определил свою кличку. Кнопка. Не смотря на свое некоторое отношение к одной из декоративных пород, которые, как известно, не ориентированы на какую-либо рабочую "специальность", она с самого появления в доме заявила о себе как о живом сторожевом охранном устройстве и стала своеобразной тревожной кнопкой, автоматически включавшейся и оповещавшей хозяев о возможном "несанкционированном вторжении".
Ее голосочек-колокольчик встречал каждого входящего в калитку, а по звуковому оттенку хозяева могли сразу же определить: пришел свой или чужой. Но, как и полагалось декоративной породе, она излучала ласку и сама ее любила, имела слабость к мягкой подушечке рядом с хозяйкой и не лишала себя удовольствия при случае продемонстрировать дворовому Бобику, что в отличие от него, она де "и ест и пьет на серебре".
Все ее черты и черточки, иногда не совсем положительные были хорошо известны, но ее ласковость сделала из нее всеобщую любимицу. Чем-то в своем характере она напоминала женщину, пусть не вполне порядочную, не готовую "в горящую избу войти" и "коня на скаку остановить", но тонко чувствующую, чего именно недостает в данный момент мужчине и какой бы он хотел ее видеть, чтобы не смочь не ответить лаской и щедростью. Такой характер, вообще говоря, больше к лицу кошке, чем собаке.
Наверное, именно такими качествами и должна обладать собака зрелых, пожилых людей, желающих заботиться о ласковом, любящем существе после того, как свои дети уже выращены и живут своими домами. Кнопка была последней собакой моих родителей, ушедших как-то неожиданно и сразу один за другим.
Получилось так, что после этого в семьи детей Кнопка не попала. Были уже свои собаки. Осталась в доме с появившимися там чужими людьми - новыми хозяевами. Позже, когда я бывала в этом городке, старалась не появляться поблизости бывшего родительского дома - больно видеть, что того мира, с которым связаны дорогие воспоминания, там уже нет. Но однажды решилась, подъехала. Однако из машины так и не вышла.
У входа в дом, на знакомом высоком пороге - своем привычном месте, лежала, свернувшись калачиком, Кнопка. Из дома вышла и прошла во двор чужая женщина - новая хозяйка. Хвостик Кнопки завилял, приветствуя. Было видно, что женщина в ответ улыбнулась и что-то сказала ей.
Я была рада, что кошачий характер Кнопки сделал возможным дальнейшее благополучие в ее собачьей судьбе, но одновременно в тот момент мне хотелось надеяться на то, что собачья часть ее сути сохранила память о моей маме - ее первой хозяйке, что по природе своей обычно свойственно всем собакам.
ГРАНД. Щенок немецкой овчарки попал в семью моих родственников после имевшей уже место неудачной попытки завести собаку этой породы. Предыдущий щенок погиб от распространенного среди собак заболевания, называемого в среде собаководов чумкой. Гранд происходил от родителей с серьезными родословными, но документа, подтверждающего это "высокое" родство, не имел.
В клубах собаководства есть строгие правила селекционного отбора. В каждом помете выбраковываются щенки с малейшими нежелательными признаками, документы выдаются только на тех, которые по решению клубных кинологов в будущем будут формировать данную породу. Играют роль даже мелочи. Гранда лишили родословной из-за одной из них: то ли где-то на коготке нашлось светлое пятнышко с пшеничное зернышко, то ли еще что-то в таком роде.
Тем не менее, месяцам к девяти-десяти вырос красавец-кобель красивого окраса, делающий честь своей породе. Помимо отличного экстерьера он обладал важными качествами немецких овчарок - потрясающим умом, выдержкой и достоинством! Как-то мне попалась на глаза своеобразная классификация пород собак по уровню их интеллекта. Первую строку в ней занимали немецкие овчарки, вторую - пудели и так далее.
Не могу сказать, чтобы в этой семье серьезно занимались специальным воспитанием Гранда. Но при этом, в нем проявились как бы полученные в подарок от генетики своей породы, кроме ума не менее ценные достоинства: умение быстро принимать тактические решения и, я бы сказала, порядочность (никогда не нападал без предупреждения). На лай случайной дворняги, как правило, снисходительно не обращал внимания.
Однако, когда дворовая собака была настолько глупа, что подобно Моське из известного литературного произведения начинала сама верить в то, что "знать она сильна" и не чувствовала предела, до которого ей позволено подобное поведение, Гранд останавливался и молча спокойно смотрел на заливающееся от лая существо, не оценившее его джентльменского поведения.
Следующим этапом был адресованный в сторону наглеца рык. Обычно после этого вторая сторона усваивала уровень "весовой категории" противника, выбранного по глупости, а главное, беспричинно. Но однажды мне рассказали о ситуации, в которой конфликт на этом этапе не был улажен.
Следующий этап был трагическим. Молниеносный бросок, захват пастью затылочной области позвоночника, двойная встряска из стороны в сторону, затем пасть Гранда разжалась, и из нее выпал уже бездыханный труп собаки. Ужасно! Собачий мир жестче человеческого. По сути, он волчий, хотя и несколько облагороженный целенаправленной генетикой и воспитанием...
После этого все собаки в округе держались от Гранда на почтительно-уважительном расстоянии и относились к нему примерно так, как в определенных человеческих кругах относятся к криминальному авторитету - уважают, но еще больше боятся.
Как-то хозяйка Гранда гостила у меня, а у соседки в это время оставался еще неустроенным последний щенок домашней любимицы - афганской борзой. Моей гостье очень нравилась эта порода. В городке, где она жила ее представителей не было вовсе.
Нужно признать - афганская борзая несказанно красива по своему экстерьеру, грациозно двигается, имеет во внешности какой-то экзотический налет и может этим польстить самолюбию любого неискушенного хозяина-собачника.
Пожалуй, это и все базовые достоинства породы. Если вспомнить уже упоминавшийся здесь список пород, характеризующий их природные интеллектуальные возможности, то красавицы-"афганки" занимают там вторую позицию... с конца. Конкретная любимица моей соседки только подтверждала это. Ее терпели только потому, что жила в доме она давно и успела стать своеобразным членом семьи. Но глупа...а...а!..
Эти мои доводы были проигнорированы и в доме родственницы рядом со степенным, умным Грандом появилась вертихвостка Ася, с весьма средненькими способностями разума. Позволено ей в семье было гораздо больше, чем ему - мол, что с нее возьмешь, глупышка, если не может понимать, то и не научишь!
Такое снисходительное отношение позволяло ей свободно бывать во всех уголках квартиры, в то время как Гранд еще в своем детстве быстро усвоил - допустимая для него территория только в пределах прихожей. Бесцеремонность и не обремененность интеллигентными манерами могла позволить Аське (Асей ее сразу перестали называть - слишком степенно для нее) на глазах у Гранда безнаказанно опустошить его миску.
Обычно, собака, появившаяся в семье второй, беспрекословно принимает свой второй номер - это не писанный собачий этикет внутреннего пользования. Своенравной Аське любые законы и правила были не указ, во всем она руководствовалась только своим желанием. И как-то все сходило ей с рук (т. е., с лап), все встречало всепрощающую снисходительность окружающих, и даже Гранд вынужден был мириться с этим.
Более того, он повел себя по отношению к Аське, глупой, но добродушной, как старший брат, который принимает сестру такой, как она есть, со всеми недостатками, любит и заботится о ней уже только потому, что она член семьи. На улице ее можно было водить без поводка - ее выгуливал Гранд: и не отпускал далеко, и ревностно оберегал от посягательств их сородичей. Впрочем, в присутствии такой авторитетной "крыши" никто и не рисковал посягать, более того, соседские и дворовые собаки часто были вынуждены безнаказанно терпеть Аськины выходки в присутствии Гранда.
После возвращения обеих собак с прогулки, где Аська резвилась, а он, по сути, работал по совместительству ее пастухом, степенный Гранд любил подремать на своем неизменном месте в прихожей у входной двери. Подрастающая, но при этом не умнеющая с возрастом "афганка" любила затевать игры, прыгая, покусывая и цепляя лапами отдыхающего пса.
Гранд не реагировал. Только открытые глаза говорили, что такое внешнее отсутствие реакции и есть его реакция. Но Аська не могла оценить эту интеллигентную сдержанность. Когда ее настойчивая шалость переходила допустимый порог терпения, Гранд поднимал голову, издавал незлобный рык и снова укладывал огромную голову себе на лапы. До Аськи доходило, наконец, понимание безнадежности своей затеи и она уходила куда-то вглубь квартиры искать другого приложения своей энергии, которая не всегда "прикладывалась" благополучно для хозяев.
В семье начались ностальгические воспоминания о тех временах, когда в доме был только Гранд. Стало, наконец, приходить понимание того, что две большие собаки в городской квартире на третьем этаже это многовато. В какой-то момент нашли компромиссный выход. Ее поместили в местный питомник, где отсутствовала такая порода, но была востребована из-за своей экзотической красоты.
Гранд был к этому времени уже серьезно болен. Плохо работали задние лапы и все в итоге переросло в их паралич. Сказался изначально неудачный выбор места для него - из-под негерметичной входной двери годами тянуло сквозняком, от которого несчастному псу некуда было деться. Хозяева же, похоже, не думали о его удобстве.
Наблюдая Гранда, у меня сложилось глубокое убеждение в том, что безответственно заводить большую собаку, требующую пространства в своем содержании, в условиях, не соответствующих этому. Таких условий нет, но очень хочется? Тогда лучше разделить свое жилье с маленькой по размерам собачкой. Все равно хочется какую-то конкретную породу больших размеров? Тогда нужно быть готовым разделить с ней свой дом по-братски, а не по остаточному принципу.
Ведь вы берете в семью друга!?..
БАРРИ. Этот красавец чау-чау теплого светло-коричневого окраса с неторопливыми осмысленными лаконичными движениями и продуманными действиями был воспитанником семьи приятелей и содержался в естественных условиях дачи, где они жили круглый год. Только в сильные морозы на ночь его забирали в дом. В семье часто бывали многочисленные, но постоянные гости, и всех он хорошо знал. Был радушен, но сдержан.
Однажды, это было в день Рождества, мы с мужем были приглашены в этот дом, но серьезно запоздали, были в этот день какие-то свои гости или что-то еще, не помню. Наверное, там решили, что мы уже не появимся и начали без нас. В доме праздник был в разгаре, из него слышался шум веселья, калитка была уже запертой. Погода, как никогда, в тот год стояла самая, что ни есть рождественская: мороз за двадцать, полное отсутствие ветра, сверху густо сыпали пушистые хлопья снега. Сказочная рождественская красота!
На территории дачного кооператива, где на зиму оставались жить только несколько семей, эта сказочная иллюзия ощущалась практически правдоподобной. Вокруг была неописуемая картина: в нехарактерной для города безлюдности на фоне черного пространства и нетронутого человеческими следами снега четко просматривались белые деревья и ближайшие кустарники, заваленные снегом до состояния сугробов. Тихо и медленно падающие в этой тишине огромные хлопья снега завораживали, а доносящиеся звуковые сигналы маяка со стороны близкого моря придавали сказочному зрелищу таинственности.
Налюбовавшись, мы стали звать хозяев, стучать в калитку, пытаться добросить до светящихся окон дома снежки. Внутри был традиционный праздничный шум, музыка. Все наши старания были напрасными. Сегодня эту проблему можно было бы очень легко решить, позвонив по мобильному телефону, но тогда они были разве что темой для разговоров о только появившемся и где-то якобы существующем чуде. Так прошло немало времени. Стали мерзнуть руки, ноги...
Уже собрались было возвратиться домой, но напоследок муж решил предпринять последнюю попытку и перелезть через высокую калитку сверху. Удалось! И вот тут небольшой снежный сугроб метрах в пяти от изгороди прямо на месте дорожки, ведущей от калитки к дому, медленно стал подниматься вверх.
Это четко видимое движение сугроба окончательно делало реальность сказочной. Настоящее рождественское волшебство! Находясь по разные стороны калитки, мы с мужем застыли. Когда движение сугроба вверх прекратилось, под ним обозначились четыре лапы. Домик на курьих ножках в сказках уже был, а вот сугроб на собачьих...
Да это же Барри! Мы обрадовались, стали звать его по имени, и муж попытался было уже направиться в его сторону, но сдержанный предупредительный рык его остановил. В следующий момент собака, до того не двигавшаяся и сохранявшая на себе маскировочный сугроб, решила четче обозначить себя и резко стряхнула его. Барри сделал все, чтобы его увидели и поняли предупреждающие намерения.
Он по-прежнему не двигался, не лаял, но малейшее движение мужа не только вперед, но и назад, вызывало очередной рык. Всякие осторожные возгласы типа: "Барри! Это же мы!" не принимались в расчет. Стоять вот так без движения на морозе долго невозможно. Барри же, убедившись, что его предупреждение понято, медленно снова возвратился к лежачей наблюдательной позе и стал быстро покрываться падающим густым снегом, опять превращаясь в сугроб.
Попытка движения с нашей стороны - сугроб начинает подниматься, следующее нарушение статики - из-под него доносится рык. Так повторялось несколько раз.
Вначале мы восхищались умом Барри. Надо же, так замаскироваться в снегу! Столько времени пока мы стучали и бросали по окнам снежками он не реагировал и только, когда граница вверенного ему объекта была нарушена, обозначил свое присутствие! И ведь не набросился же, как некоторые! Не агрессивен! Просто честно выполняет свой сторожевой долг перед хозяевами! Но ведь нас он хорошо знает! Тем не менее, служба может исполняться честно только так, невзирая на лица и должности!
Однако, мороз, холодно! Восхищения стали переходить в недоумения. Неужели он так и будет спокойно лежать дальше, опять превратившись в сугроб? Неужели не пойдет к дому, не начнет лаять, не позовет людей? Да неужели, наконец, такая умная собака не понимает, что мы так можем замерзнуть?
Все вокруг потеряло сказочность восприятия. Поздний вечер, мороз, невозможность любого движения, что делать? Ждать пока гости начнут расходиться? До этого времени можно совсем окоченеть. А если они решат остаться до утра? В доме место всем найдется. И это будет вполне разумно - машины приехавших гостей тоже превратились в большие сугробы, дороги в городе до утра никто не расчистит, да и бессмысленно, наверное, это делать в такой густой снегопад.
От таких рассуждений становилось еще холоднее. Так красиво начинавшаяся рождественская сказка превратилась в проблему. Единственный выход виделся таким - я иду до ближайшего места, откуда можно позвонить в дом и прошу выйти освободить из плена мужа. Но где поблизости может быть такое место и как туда дойти, если дороги и дорожки скрылись под толстым слоем снега? Однако, другого решения проблемы, пожалуй, не найти...
Вдруг холмик над Барри зашевелился и разлетелся в разные стороны, стряхнутый собакой, медленно почему-то направившейся к дому. В следующий момент в нем открылась входная дверь и несколько мужчин в накинутых на плечи куртках вышли на порог покурить. Ура-а-а!..
Пока все обнимались-целовались при встрече, Барри стоял рядом и тоже теперь приветствовал нас сдержанно-радостным вилянием хвоста. Наша проблема, неожиданно разрешилась благополучно. Барри остаток вечера вел себя с нами так, как обычно - радушно и учтиво, как если бы и не было перед этим никакого недоразумения.
Наверное, возможно дискутировать о крайних формах собачьей исполнительности и преданности. Вероятно, собаке всякий раз в первый момент нужно почувствовать подтверждение отношения хозяина к пришедшим в дом. Таково ли оно, как всегда? Не изменилось ли? Если такого "подтверждения" по какой-либо причине нет, тогда поведение воспитанной собаки диктуется "общими положениями устава", которые выполняются, как и положено, "невзирая на ...".
Вскоре хозяин Барри привез в дом новую собаку. Это был щенок пит-буля. Уже перевод с английского (pit - натравливать, bull - бык) позволяет догадываться об особенностях породы. Это бойцы, а по сути убийцы, за что и запрещены в Швеции и некоторых регионах США. "Сила есть - ума не надо!" - это о них. Степенный, медлительный и умный Барри резко оттенял подвижного, игривого щенка Дарка. Через пару месяцев в его теле уже четко обозначилась, большая крепкая голова с мощной, почти крокодильей пастью, а еще через пару - он весь играл мышцами как борец на ринге.
До некоторого времени Дарк неохотно, но принимал свой второй номер. Однако ему нужен был напарник для соответствующих его темпераменту игр, а Барри чаще всего отмахивался от настойчивых приставаний Дарка, что, наверное, раздражало последнего. Если в предыдущем разнополом дуэте Аська была глупая и добродушная, то в этом - Дарк также не блистал умом, но был очень агрессивен и силен. К тому же, оба кобели. Игры становились все менее безопасными. Все кончилось тем, что еще не достигший годовалого возраста Дарк, так сомкнул свою крокодилью пасть на нижней челюсти Барри, что тот лишился чувств от болевого шока.
Было ли это по неопытности управлять своим убийственным инструментом или результатом раздражения разгоряченного Дарка, трудно сказать. Но Барри не стало!.. Дарк и сейчас живет в этой семье, правда содержится теперь в прочном вольере.
Иногда можно видеть, как хозяева таких собак выгуливают их в людных местах без намордника и объясняют это всегда одинаково: "Он не тронет!" Уверенность хозяина безосновательна, никаких гарантий никто не может дать по отношению к обладателю смертоносных челюстей. Даже люди иногда совершают неадекватные поступки. А то, что происходит под крепким черепом в мозгу, управляющем этими челюстями, может быть непредсказуемо даже для самого уверенного в своем питомце хозяина. Вряд ли найдется тот, кто пожелает быть заложником такой неоправданной уверенности хозяев этих собак?
Думаю, на законодательном уровне не следует позволять каждому, кто того пожелает, разводить породу такого спец. назначения. В этом я однозначно соглашаюсь со Швецией. Последствия могут стать опасными для окружающих и не столь обратимыми, как результаты опрометчивого медицинского эксперимента булгаковского доктора Преображенского, который, не желая того, превратил доброго неглупого Шарика в воинственного, тупо-агрессивного люмпена.
ОСКАР. О представителях этой породы не безосновательно говорят, что они "еще не люди, но уже не собаки". В ряду пород по уровню интеллекта пудели, насколько я знаю, занимают в соответствующем списке вторую строку, уступая лишь немецким овчаркам. Оскар - моя вторая собака. Это был утонченный, карликовый серебристый пудель с отличной родословной, и я была его хозяйкой не только по документам, но и по его выбору. Может потому, что была с ним немного требовательнее остальных. Известно, что попав в семью, каждая собака любит всех ее членов, но своим хозяином, "вожаком" избирает кого-то одного.
Пудели - очень чувствительные собаки. Они, как дети, в буквальном смысле, до слез любят своих хозяев и очень тяжело переносят разлуку с ними. Были случаи, когда собаки этой породы умирали от тоски по уехавшему надолго хозяину. Поэтому до самой смерти Оскара я всюду, где было возможно, брала его с собой, или, в противном случае, была "невыездная". Эти декоративные собачки, как живые игрушки, ласковые, преданные и любят такое же отношение к себе. Не случайно, самый маленький по размеру пудель называется той-пудель. Toy (англ.) - игрушка, забава.
Поначалу Оскар, и это было для меня открытием, совершенно не напоминал внешне пуделя. Даже цвет его шерсти был угольно-черный. Это притом, что покупался щенок карликового серебристого пуделя. Но я положилась на знающего толк в этой породе хозяина Джима. Это кобель-отец щенка. После того, как я увидела его, дальнейшие поиски щенка сразу же прекратились. Тем более, что хозяин кобеля имеет право на алиментного щенка, а значит может выбрать его среди всего помета.
Потрясающий уровень воспитанности Джима и дополняющая выучка в цирковой "профессии" вызывали восхищение. Хозяин, вложивший в своего любимца много труда, небезосновательно гордился почти часовой цирковой "программой одного актера", которую исполнял Джим. Каких только трюков в ней не было! Необходимые приспособления для них хозяин сам разрабатывал на уровне чертежей, а потом где-то специально заказывал их изготовление. Кстати, вспомним, каких собак мы чаще всего видели в детстве на арене цирка? И не случайно! Пудели очень легко поддаются дрессировке.
Жили они недалеко от Привоза и семейная обязанность, называемая у нас в Одессе "делать базар", возлагалась в их семье на хозяина Джима с питомцем. Когда на обратном пути, с загруженными руками мужчине трудно было следить в толпе за своим любимцем, он ставил сумки на тротуар, слегка пригибался и давал команду: "Воротник!". Джим аккуратно прыгал и устраивался вокруг шеи хозяина, свернувшись прочным колечком. Во дворе их дома он спрыгивал и бежал вперед, предупреждая легким лаем у двери, чтобы открывали.
В самом конце декабря морозным днем вместе со щенком, согретым за отворотами собственной шубы, несколькими щедро данными советами и желанием воспитать его соответственно возможностям его породы возвратились домой. У двери дочка, не отрывая глаз от крошечной испуганно-любопытной мордочки, высунувшейся из-за меховой складки, радостно отрапортовала о свежевымытых с хлорамином полах в квартире. Щенок еще не был привит. Поэтому на руки она его взяла только после того, как непосредственно перед этим вымыла руки.
Щеночек первые дни был беспокойным, наверное, тосковал по маме, попискивал и во сне жалобно плакал, но окруженный любовью и лаской он быстро привык к нам и освоился с новым местом. А когда, выдержав все прививочные сроки, мы впервые вынесли его на улицу, он растерялся. Его вселенная вдруг значительно расширилась, он со страхом озирался по сторонам. Особенно его пугал этот бездонно высокий голубой "потолок" над ним. Наверное, он переживал чувства, подобные тем, которые ощущаем мы, столкнувшись (правда, только теоретически) с понятием бесконечности пространства.
Внешне пудель впервые становится таковым после первой стрижки в четырехмесячном возрасте, когда, следуя канонам, принятым для этой породы, состригается весь слой младенческой черной шерсти. Одновременно, из оставшейся серо-серебристой шерсти, формируется характерная стрижка, которая отличает пуделя от всех других пород. У нас был строгий парикмахер и не допускал хозяев к собаке до полного завершения процесса, который длится обычно не менее двух часов. И вот, наконец, дверь открылась, и мне под ноги бросилось совершенно незнакомое существо...
Понимая, что кроме Оськи в той комнате других собак не было, я все же интуитивно поискала его там глазами. А он, нетерпеливо повизгивая, пытался запрыгнуть мне на руки, радуясь завершению своих мук и хозяйке, абсолютно не узнающей его. Психологические последствия самого процесса и новой внешности перестали ощущаться только через несколько дней, когда прекратился его плач во сне и неожиданные, пугающие меня, нервные движения. Этой породе, как никакой другой понятно известное утверждение о том, что "красота требует жертв". Но потом к этим "экзекуциям" пудели быстро привыкают.
Разительные превращения вплоть до нового выражения мордочки произошли не только во внешности собаки, но и в манерах. Как бы осознавая свою красоту, теперь Оська иначе держал себя, грациозно сидел, не просто ходил, он ... нес себя изящной танцующей походкой. На прогулке, видя с нами "новую" игрушечно красивую собачку, многие соседи, восхищаясь ею, начинали расспрашивать нас о "прежнем" маленьком черном щеночке.
Свое умение плавать он впервые продемонстрировал нам, когда ему не исполнилось и полгода от роду. Сошел снег, первые ясные, но холодные солнечные дни. Гуляли у моря. Муж стал учить дочку бросать камешки по поверхности воды так, чтобы они несколько раз подпрыгивали, отрываясь от поверхности, касались ее снова. Оскар принял это за команду "по умолчанию" участвовать в игре, бросился в ледяную воду и поплыл за брошенным камешком.
Укутанный в спешно снятый джемпер мужа и согреваемый на груди, он был максимально быстро привезен домой и после теплой ванны насухо высушен феном. Все обошлось, но после этого я заметила, что он стал бояться воды и никогда по доброй воле в воду не входил, даже в жару.
В связи с этим стоит вспомнить, что пудели, вообще говоря - пловцы. Когда-то селекционная работа по выведению этой породы велась на основе разновидности собак, живших на территории Англии. Их использовали на охоте для того, чтобы подбирать и приносить подранки птиц, подстреленные и упавшие в воду, где-нибудь на болоте, которыми изобилуют те места. Поэтому неожиданно для нас, бросившись в холодную воду и поплыв за камешком, Оскар всего лишь проявил свои природные генотипические наклонности к плаванию.
Он быстро и легко осваивал необходимую собачью грамоту, а в десятимесячном возрасте ему предстояло участвовать в первой серьезной выставке. Пока в классе юниоров. И вот я с ним иду через двор к транспорту, чтобы отправиться на это ответственное мероприятие. В стороне метрах в ста мирно отдыхала стая дворовых собак. На всякий случай я взяла Оську на руки. Одна из собак лениво подняла голову и нехотя тявкнула. Я и предположить не могла, что это была команда "Ату".
Пять или шесть псов средней величины, упершись своими лапами в меня, лаяли и рвались к моему питомцу, поднятому на вытянутых руках вверх. Он же там, наверху, весь дрожал и тоже лаял, но лай был похож на громкий пронзительный плач испуганного ребенка. Какие-то люди отогнали от нас эту свору, одежда на мне была разорвана, но ничего, кроме пятен в местах будущих синяков на коже я, к счастью, не обнаружила. Можно было попытаться привести себя в порядок и все-таки успеть на выставку. Не выпуская дрожащего Оську из рук, я бросилась домой.
По времени мы к началу мероприятия поспели, но меня беспокоило послестрессовое состояние собаки. Сможет ли мой Оська сегодня после произошедшего достойно показать себя в необычной многолюдной обстановке огромного стадиона, что само по себе немалый стресс? По программе, кроме осмотра экстерьера, были и другие экзамены, главный из которых - демонстрация реакции на команды хозяина.
Все небезосновательные опасения к моему восторгу оказались напрасными. Мой питомец прошел по кругу на поводке так грациозно, как цирковой артист. Видимо, сказались гены Джима. Выучку по командам хозяина тоже продемонстрировал без сбоев. В общем, по всем позициям оценивался высшими оценками и получил в итоге золотую медаль. Дома он с трудом позволил снять с себя ленточку с наградой. Но почти всю ночь, третий раз в своей жизни, после отнятия от матери и первой стрижки, плакал во сне, как ребенок.
Через пару лет у нас уже скопилась своеобразная коллекция его золотых наград. Оскар обожал, когда ему периодически одевали их на шею, и всегда ревностно препятствовал возвращению медалей в коробку на хранение.
Однажды, чтобы отучить дочку от чрезмерного пристрастия к конфетам, я решилась действовать методом "от противного". Купила сразу несколько кульков разных шоколадных сладостей и намеренно оставила их на несколько дней на самом видном месте. Рассчитывала на то, что при отсутствии каких либо ограничений, обилие конфет через некоторое время вызовет пресыщение ими надолго. Пресыщения не произошло ни сразу после того, как кульки за считанные дни опустели, ни вот уже тридцать лет спустя. Речь о другом.
После неудачно завершившегося конфетного эксперимента, во время первой же уборки в квартире под креслом, где любил отдыхать Оскар, был обнаружен целый склад этих конфет в нетронутых обертках. Оказывается, все это время он тайно(!) носил их туда в зубах и, не съедая, накапливал. Поскольку в маленькой пасти могла поместиться только одна конфета, нетрудно было сосчитать, сколько таких тайных, незамеченных нами ходок было сделано им под кресло и обратно. Зачем сытой собаке, понимающей, что хозяева явно не одобрят этих действий, потихоньку от них так старательно делать запасы?..
Что это? Сохранившаяся на подсознательном уровне защитная привычка, унаследованная от далеких предков, живших в диких полуголодных условиях? Если да, то поражает сила этих подсознательных требований его естества, заставивших проявить такую скрытную хитрость нашего Оську, у которого все мысли и чувства всегда были написаны на мордочке и в глазах. Он точно знал, что хозяевам это не понравится, но все равно действовал. Тайно!..
Этот факт еще раз подтверждает мои, уже упоминавшиеся здесь, серьезные сомнения в беспечной уверенности некоторых хозяев изначально агрессивных пород в том, что "они не тронут", что природная ориентация на драку и нападение будет нивелирована полученным воспитанием питомца. У собак в экстремальной ситуации природа всегда сильнее воспитания и может проявиться самым неожиданным образом! Поэтому не стоит ее провоцировать, пренебрегая намордником во время выгула агрессивных пород собак. Вспомним, предки наших питомцев - волки, а в народе не зря говорят: "Сколько волка не корми, он все равно в лес смотрит".
Еще одно наблюдение. Обычно собаки выбирают себе в доме такое место, откуда максимально просматривалось бы и тем самым контролировалось все пространство обитания. Оскар жил с нами в нескольких местах. Когда нашим домом стала большая площадь в два этажа, и все члены семьи рассредоточились по ней, перед ним встала нелегкая задача выбора наиболее подходящего для него места. Вскоре он и там нашел самое оптимальное для своих собачьих целей место. Это была маленькая площадка на повороте лестницы между этажами.
Действительно, второй такой точки не было. Здесь контролировалась входная дверь, коридоры обоих этажей с выходами из всех комнат, а главное, это было совсем рядом со стратегическими местами дома - кухней и санитарными узлами, где обязательно пересекались пути всех домочадцев. Вероятно, и это качество тоже передалось через множество поколений даже таким, декоративным собакам от их предка - волка, которому между охотами необходимо было отдохнуть в безопасном месте, удерживая при этом под контролем все вокруг.
У собак, как и у всего живого в этом мире, есть свой естественный возрастной предел, планка, выше которой не прыгнуть. В последние свои два-три года Оскар стал быстро дряхлеть, слепнуть, а за год до своей смерти вовсе ослеп. Как-то в начале сумерек, когда освещение в доме еще не было включено, он не вписался в дверной проем и ударился кончиком носа о стену.
После этого стал меньше передвигаться по дому. Ухудшился самоконтроль, ему стали необходимы памперсы. Жизнь медленно покидала его. Трудно было на все это смотреть. Я стала привязанной к дому, даже короткая поездка куда-либо теперь была невозможной - никому ведь не поручишь уход за своей больной собакой. Последний год был мучительным и для Оскара, и для меня...
Категорически не приемлю усыпления - не нами дана жизнь, не нами должна быть и отнята. Поэтому мы вместе испили сию чашу до дна. Вряд ли когда-нибудь еще я решусь снова завести собаку. Теперь мне хорошо понятны на собственном опыте слова: "Собака в доме - это радость, но еще большая ответственность за нее!" Нужно будет жить рядом не только тогда, когда она молода, здорова и радует нас своим умом и преданностью.
Ответственность еще и в нашей готовности к ответной преданности и способности отдавать долги другу, когда это ему станет особенно необходимо в стремительно летящем навстречу финале. Для собаки он приближается примерно вшестеро быстрее, чем наш...