И, всё-таки, повествовать о том, что на самом деле возможно и не происходило, но, вероятнее всего, могло произойти в моей многогранной и чрезвычайно насыщенной событиями самых разных достоинств жизни настолько увлекательно, что я просто не могу (да и не хочу) этого не делать. Ситуация складывается таким образом, что все нижеизложенное вряд ли сможет претендовать на публикацию на первых страницах мировых изданий ("Нью Йорк таймз", "Вашингтон пост", "Гардиан", "Фигаро", "Космополитэн", "Пипл", "Плей бой" и др.). На мой взгляд, эти издания просто не созрели для таких произведений, да уж и не созреют в обозримом будущем. Этот мой рассказ, который перенесёт читателя (коли такой отыщется) в абсолютную небывальщину, имевшую место быть. Так что, как сказал бы Евгений Леонов словами товарища Шулейкина из кинофильма "Полосатый рейс": - Хотите верьте, хотите нет.
События, произошедшие со мною и моими друзьями, недругами, товарищами, коллегами и просто знакомыми, включая близких и дальних родственников случились за долго до того, как я решил описать их в этом своём рассказе, а точнее - во второй половине XX века на территории государства, многими ещё не забытого, но уже канувшего в Лету, Союза Советских Социалистических Республик. И не было в числе этих событий (хотя, как вы правильно понимаете, могли и быть) ни взятия Бастилии, ни битвы при Ватерлоо, ни гибели "Титаника", ни полёта в заоблачную высь с человеческими друзьями (подругами) Белкой и Стрелкой, ни, даже, банальных прыжков с парашютом после литры выпитой. Всё гораздо прозаичнее, но не менее интересное. Как я уже отмечал, происходило это в эпоху развитого социализма, когда историческая общность людей - советский народ семимильными шагами брёл в светлое будущее, то есть в коммунизм. Забегая вперёд, скажу: - народ в ту степь так и не забрёл. Вероятнее всего помешали протуберанцы или полное угасание руководящей и направляющей роли коммунистической партии и её центрального комитета. Ну, да и Бог с ними, не очень-то и хотелось. Теперь по существу обозначенной проблемы.
Случилось мне со товарищи в то смутное (или светлое) время проходить офицерскую воинскую службу в одной из танковых воинских частей на Северном Кавказе в столице донского казачества городе Новочеркасске. Славное было время. Мы были молоды, задорны, амбициозны. Житьё-бытьё наше протекало так, что сейчас приятно вспомнить или вспомнить с содроганием (а, может быть, лучше не вспоминать?). Сразу скажу, что службу мы знали, ею дорожили и воинский долг выполняли достойно. Но,.. Но, при всём напряжённом ритме нашей оперативно-тактической жизнедеятельности, были у нас и выходные, даже два выходных - один зимой, один летом. Молодости свойственны безобидные шалости-авантюры и мы от них не остались в стороне. Ну, как без нас?! Вот мы и любили чуточку пошалить, ибо, как говаривал Геннадий Хазанов: - Если серьёзно ко всему относиться - сопьёшься раньше времени. Все события подлинные (лично участвовал или, по крайней мере, присутствовал). Стало быть, погнали. К слову - фамилии героев моего изложения почти подлинные и всякий (если прочтёт сие произведение) легко себя узнает.
Эпизод 1. "Висельник".
Случилось это событие в канун Нового 1980 года. Надо сказать, что мы, молодые лейтенанты, прибывшие для прохождения службы в славный танковый полк не менее славной танковой дивизии, в основной массе выпускники высших военных училищ былого Союза 1979 года, были не в восторге от заместителя командира полка по политической части (в дальнейшем - замполит) майора Нарышского, любителя хороших (и не очень хороших) застолий и, просто таки, ненасытного ценителя хорошеньких (и не очень хорошеньких) женщин. Наши симпатии были взаимными. "Воспитывал" он нас в режиме 24/7, бывало доходило до абсурда (но это военная тайна). Решили мы ему организовать "сюрпрайз". Вероятно, многие, знакомые с армейской действительностью того времени, знают, что на новогодние и иные государственные праздники в войсках ответственными офицерами назначают именно замполитов. Собрали мы свой совет в Филях и зародили план. План был простой, как грабли и, как всё гениальное, выдающийся. Мы, это я - лейтенант Горьев и мой лучший друг лейтенант Михаченко (и до сего дня мы остаёмся добрыми друзьями и поддерживаем самые тёплые отношения, несмотря на разделяющие нас границы и расстояния), притащили из спортзала чучело-куклу (брезентового болванчика в человеческий рост, набитого соломой), используемую для тренировок по отработке приёмов борьбы самбо, напялили на это чудо армейской физподготовочной мысли военную форму с погонами прапорщика и, незадолго до боя курантов, повесили на четвёртом этаже казармы в умывальной комнате, аккурат напротив окна, так что с улицы "висельника" очень хорошо видно, но "лица" не разглядеть. Созерцая это своё детище, мы остались довольны весьма. Ближе к полуночи, специально обученный нами, солдат очень узбекской национальности по телефону дрожащим голосом доложил майору Нарышскому примерно следующее:
- Товарища маёра, я дыневальны. У нас казарма гражданина повесилься уже, тулете.
Далее надо было видеть. Эффект разорвавшейся бомбы не заставил себя ждать. Замполит, как был в своём кабинете в одной рубашке без кителя, понёсся через строевой плац с развивающимся галстуком, со скоростью литерного, спинным мозгом чувствуя, как его снимают с должности.
Увидев с улицы эту картину маслом, наш комиссар, судорожно глотая холодный декабрьский воздух, собрался падать в обморок. Ну, а как же, он ответственный за всё и тут жмурик, да ещё прапорщик, да ещё в туалете четвёртого этажа. Это однозначно - постановка вопроса о соответствии занимаемой должности. Дежурным полку в этот знаменательный день был начальник штаба второго танкового батальона майор Перетько, который в тот момент единственный, кто сохранял спокойствие и присутствие духа и принимал самые решительные и адекватные меры. Он незамедлительно вызвал к месту событий всех офицеров и прапорщиков, находившихся в это время в полку. Из, мало организованной, толпы собравшихся были слышны отдельные реплики и комментарии, типа:
- Кому это приспичило? Не мог подождать до второго числа.
- Ему надо было бы в клубе на ёлке повеситься, праздник ведь, Новый Год.
- А в окно-то не смотрит, боится, что узнают.
Но майор Перетько очень убедительно предложил всем заткнуться и отправляться в пеший эротический тур. А сам лично поднялся на четвёртый этаж и помог "усопшему" освободиться из петли. Когда же это чучело оказалось у ног майора Нарышского, такой раздался вопль, что, уже видевшие третий сон на своих соснах, вороны встрепенулись и дружной стаей навсегда покинули расположение полка. Все присутствовавшие очень сильно и шумно возмущались, а вместе с ними дружно и убедительно возмущались такому некрасивому поступку и мы. Ай-яй-яй... Майор Нарышский был спасён, а служебное расследование по данному вопиющему факту было незамедлительно назначено, которое успешно закончилось назначением виноватых подвыпивших старослужащих солдат, обнаруженных спящими в каптёрке казармы всё на том же четвёртом этаже.