Аннотация: рассказы для детей о том, что их волнует
Елена Григорьева
nigrigor@rambler.ru
Сколько жизней живет человек
Вовка сказал, что каждый человек - это космос, и проживает не одну, а несколько жизней. Он говорил, что мы вышли из воды, а потом приспосабливались. Были растениями, птицами... Я вообще-то Вовке верю, он зря болтать не станет, но вот понять этого не могу. Мне-то казалось, что я - это я, и никем другим не был и не буду. Однако Вовкины слова не давали мне покоя.
Я пошел на речку, лег на траву и закрыл глаза. Мне так лучше думается. Как будто земля подсказывает.
"Не мог же я быть бабочкой? - думал я. - Такой маленькой, однодневкой. Что это за жизнь? С цветка на цветок, а к вечеру умирает. С другой стороны, я ведь за ней наблюдаю, все про нее знаю. Как она появляется из куколки, а до того гусеницей была. Значит, я как бы проживаю ее жизнь. Выходит, что во мне, в моей голове, живет бабочка! А наш Филя? Разве он не живет во мне? Я его помню маленьким щеночком, когда он едва ходил, а лаял так смешно, как котенок. А потом он стал убегать, а однажды потерялся...Выходит, и он во мне живет? Ведь я все про его жизнь знаю! С самого начала! И как он болел, и мама ему уколы делала.
А мама с папой? Разве они не живут во мне? Я даже знаю, как мама родилась, мне бабушка рассказывала: прямо в телеге! До роддома не доехали! А папа за вишнями к соседям лазил, а учился на одни пятерки, не то, что я. И я почувствовал, что и папа и мама - это как бы я: раз я все про них знаю, значит, живу не только своей жизнью, но и их тоже!
Я так обрадовался, когда это понял, что даже вспотел! Это же надо всем рассказать! Этого же никто не знает!
Я открыл глаза и увидел небо. Закрыл, - а оно все равно со мной... Выходит, и небо, и солнце, и вот эта ласточка на проводах - это все во мне, в моей жизни! И папа, и мама, и бабушка, и Вовка, - вон сколько во мне жизней!..
И я побежал домой, и пока бежал, вспоминал всех людей, которых знаю. И все истории, которые мне рассказывали. И про Гагарина, и про солдата, и еще раньше, хижину дяди Тома, и Филиппка, и индейца в лодке, и Тутанхамона, и старичка на иконке, который на камне стоял...
Я даже остановился передохнуть, потому что почувствовал, что уже не вмещаю всех этих людей - черных и белых, старых и молодых... В груди у меня гулко билось сердце, одно на всех, и мне показалось, что его слышно далеко-далеко! Даже в космосе...
Почему я родился
С дядей Колей мне хорошо, спокойно. Во-первых, он всегда свободен. Во-вторых, любит поговорить, а в-третьих - никогда не ругает. Я только удивляюсь: почему у него детей нет? Я даже спросил его об этом, мол, почему вы с тетей Галей одни, а он сказал:
- Не нашел понимания с супругой. Да ты и сам знаешь...
Мы помолчали. Тихо было, ни ветерка... Поплавок стоял неподвижно, как вкопанный. Изредка только трясогузка пролетывала над водой, - хвостик мочила.
- Дети так просто не родятся, - начал рассуждать дядя Коля. - У супругов понимание должно быть. А где один другого понимает, там единение. А где единение, там и дети...
-А как же я тогда родился? - спрашиваю. - У папы с мамой никакого понимания нет!
-Ну, это одному Богу известно! - вздохнул дядя Коля.
Вот всегда так, все на Бога сваливают! И бабушка тоже говорит: "это одному Богу ведомо, Он все видит!"
Я уже знаю, что Бог не сидит на облаке. Мне дядя Коля объяснил, что Бог - невидимый, но вездесущий, во все проникает. Но если Он такой...если все знает, почему молчит? Почему не отвечает? Папа говорит, что Бог - это не древний оракул, который выдает ответы на все вопросы. Папа считает, что Бог - это такая большая идея, из которой все произошло. А бабушка обижается: "Какая же это идея, когда я об Нем плачу? Когда Его на кресте распяли?" Папа говорит: "Мама, Вы о Нем хлопочете, как о близком родственнике, а ведь Бога пока еще никто не видел. Это некая отвлеченная идея!"
Я не спорю, я только чувствую, что правда где-то посерединке, и что Бог как-то участвует в моей жизни. Но как?
Вечером я спросил у Вовки:
-Слушай, а ты почему родился? Ну, вот не было тебя, и вдруг родился?
Он засмеялся.
- Почему? Да потому им скучно вдвоем стало, вот они меня и родили.
- А потом что? Почему твой папка от вас ушел?
Вовка опять засмеялся:
- А потому что ему скучно с нами стало, вот он и ушел. - И добавил: - Туда, где повеселее.
В тот раз мы недолго гуляли, потому что я заспешил домой. Я испугался: а вдруг мой папа тоже заскучает и уйдет от нас?
Когда я прибежал, папа делал маме массаж.
- И ведь знаешь, что тебе нельзя нагибаться, а все равно за свое...- ворчал он.
- Ну, как же, - оправдывалась мама, - ведь ребенку свежее надо, своя клубничка, своими руками...
- А на базаре что, не своими руками? Такими же самыми! И чтоб больше я эту клубничку в огороде не видел!
"Опять они ссорятся! - подумал я. - Никакого взаимопонимания! Всегда у них так: папе нравится в магазине покупать, а мама любит свое, с огородика. Она тайком от папы все сажает и окучивает, пока он спит. Один раз ее так прихватило, что вызывали скорую, делали маме какую-то блокаду. Она потом неделю на работу не ходила, а папа сердился. "Что, я вам на клубнику не заработаю? Что, надо последнее здоровье тут гробить?!"
Потом я вспомнил, как недавно они ссорились из-за меня. Мама сказала, что папа совсем мной не занимается, не воспитывает. "Вот Виктор из второй квартиры, с сыном и в круиз ездил, и в секцию его записал, а наш бегает, как сирота казанская!" Папа тогда сказал: "Мной тоже никто не занимался, и ничего, вырос".
"Может, это я во всем виноват? Ну, что они ссорятся? Может, раньше у них понимание было?"
Всю ночь я не спал, ворочался. Все думал, что сделать, чтобы папа от нас не ушел? Потом вспомнил про "сироту казанскую", и совсем расстроился. "А что, если я подкидыш?" У меня давно такое подозрение возникало! Утром я даже не стал их спрашивать, почему они меня родили. Еще скажут, что я - не их, что меня из детдома взяли...
После школы я снова пошел на речку.
- Дядя Коля, а может, я сирота? Может от меня скрывают?
- Ты что! Вот придумал! - Дядя Коля даже рассердился. - Я же помню, как твоя мама тебя носила, ну, беременная тобой... И как рожала знаю. Да ты и похож на нее, на Людку-то - одно лицо!
Я успокоился. Да я и сам знал, что я мамин. У меня даже родинки в тех местах, где у нее. А походка - папина. Я только не знаю, зачем я родился? Ведь у них на меня никогда времени нет: папа - газеты читает, мама - по телефону... Я, вроде, как лишний.
- Ты вот спрашиваешь: почему тебя родили? - рассуждал дядя Коля. - Мол, понимания нет, взгляды разные... Потому и родили, чтобы ты их понимал, любил. А как же?
Я сначала даже не понял, ну, что я их любить должен. "Тормознул", как Вовка говорит, а потом - обрадовался! "Ну, конечно, все правильно: маленьких все любят, а взрослым каково? Они выросли, им вроде любви не положено. А ведь им как плохо: ни побегать, ни поиграть, и времени свободного нету. Вот они меня и родили, чтобы я их любил. И как я сам не догадался?"
-А с другой стороны, - продолжал дядя Коля, - будь у вас в семье полный порядок, вы бы все вместе толклись, друг с дружкой занимались. Разве бы ты бы ко мне прибегал? Ни с какой стороны! Вот и думай... Нет, брат, все неспроста, все предусмотрено!
-Кем, кем предусмотрено?
- Да Им же, Им! - и дядя Коля показал пальцем куда-то наверх. - К примеру, у вас в семье не ладится, зато у них ты в запасе. А у меня - никого, так Господь тебя ко мне и приставил. Чтоб, значит, не скучал.
"И, правда, - подумал я, - если бы у нас дома все хорошо было, я бы на речку не бегал. И дядя Коля один сидел..."
И вдруг я увидел, как хорошо все придумано! И какой молодец этот Бог! Не зря Он вездесущий, везде проникает. Оттого и знает, кому где родиться, кого к кому пристроить, чтобы никто не скучал. И чтобы всем любви хватило: и папе, и маме, и дяде Коле...
Почему рисуют маслом?
Мы с Вовкой сидели на речке. Тихо было, как перед грозой. Над лесом повисла большая серая туча и почти совсем загородила солнце.
- Слушай, - спросил я Вовку, - а как художник картину рисует? Откуда он ее берет? Из головы?
- "Рисует!" - передразнил меня Вовка. - Рисуют дети, вроде тебя. А художники пишут. Кто по памяти, а кто с натуры... Смотрит на речку или вот хоть на тебя, и пишет.
- Пишут-то ручкой, а он ведь кисточкой, - не унимался я.- Значит, рисует.
- А я тебе говорю: пишут! - разозлился Вовка.- Нам на экскурсии говорили, что картины - пишут! А старые мастера предпочитали маслом писать.
Вовка ушел. А я стал думать: почему "маслом"? И каким: сливочным или подсолнечным? "Наверное, сливочным. Все-таки его видно, оно желтое и выпуклое".
"Хотя, - рассуждал я дальше, - сливочное - оно ведь твердое, его растапливать надо. Значит, подсолнечным - оно жидкое, в банке. Макаешь в него кисточку и пишешь...Правда, оно бесцветное... Но если добавить томатный соус или кетчуп... настоящие краски получатся!"
А потом я подумал: "Почему они вообще-то маслом писали? Ну, чем-то съедобным? И меня вдруг как осенило: масло-то съесть можно! К примеру, не понравилась картина, или никто ее покупать не хочет... Старые мастера, они ведь, наверное, на одну пенсию жили, как моя бабушка. А с нее не очень-то разживешься!"
Я представил, как старые мастера едят сливочное масло с картины, и мне стало как-то не по себе... Моя бабушка почему-то считает, что без масла я умру или у меня живот со спиной слипнется. Каждое утро она намазывает мне его на хлеб и дает с собой в школу, а масло это за хлеб вылезает и все пачкает. Если честно, так я его просто ненавижу! Не то, что кабачковую икру, которую нам в столовке дают. Я ее намазываю на хлеб и ем, ем...
Нет, я бы на месте старых мастеров писал картины кабачковой икрой! И я представил, как стою перед картиной: в левой руке у меня - блюдце с икрой, в правой - кисточка. А вокруг - старые мастера: - Смотрите-ка, - говорят, - он пишет кабачковой икрой! А мы-то, дураки, всю жизнь маслом писали! Все перепачкались!
И бросают свои банки с маслом, бегут в школьную столовую, выстраиваются в очередь и просят: - Дайте нам кабачковой икры, да побольше!
...И вдруг кто-то закричал: "Дождь начинается! Бежим!" И я побежал. И пока бежал, думал: "Нет, больно это хлопотно, художником быть. Дождь-то всю мою икру смоет! Лучше я писателем буду. Надо только у Вовки узнать: сколько лет книжка пишется? Если долго, то вдвоем можно: к примеру, он - с начала, я - с конца, а посерединке сходимся..."
Как попасть в будущее
Дядя Коля любит поговорить. Вообще, порассуждать. Он, например, считает, что жизнь человека на Земле - это только стартовая площадка, ну, вроде первого класса. А за ней будет другая, на другой земле. Потом третья, четвертая, и так - до бесконечности!
У меня даже дух захватило, когда я это узнал! Я вообще-то догадывался, что я всегда буду, что не могу я вот просто так взять и исчезнуть. Я только не знал, где эта жизнь будет. "В иных сферах!" - сказал дядя Коля загадочно. И я сразу вспомнил бабушкину присказку: "У Господа Бога обителей много", мол, не волнуйтесь, всем места хватит.
А вот попасть в это будущее - непросто, говорит дядя Коля. Надо вроде как экзамен пройти, сдать зачет за прожитую жизнь.
- А если не сдашь?- спрашиваю я.
- А таких в будущее не берут. Там ведь у дверей Петр стоит, ключарь. Он строгий! Просто так не пропустит, переэкзаменовку устроит.
- А что спрашивают?
- Ну, во-первых, многих ли ты обрадовал или, к примеру, больше огорчил? А во-вторых: готов ли в первом встречном брата увидеть, так чтобы обнять его, по душам поговорить?
Вечером я спросил у папы, может ли он с первым встречным заговорить.
- Нет, - буркнул папа, не отрываясь от газеты.
- А почему?
- Потому что! О чем мне с ним говорить?
-Да хоть о чем! О рыбалке, о футболе...
- Для этого мне не нужен первый встречный... - отмахнулся папа.
- Значит, ты не попадешь в будущее! - вздохнул я. - Дядя Коля сказал, что туда не просто попасть...
Папа засмеялся: - Ну, значит, останемся в настоящем.
Потом он сложил газету и спросил: - А твой дядя Коля - он что, специалист по будущему?
- Да нет... Просто он знакомый Петра...
- Какого Петра?
- Который ключарь, у дверей будущего стоит.
- Насколько я помню, - сказал папа, - Петр - это апостол, ученик Христа. И стоит он с ключами у дверей Рая. Так ты говоришь, дядя Коля с ним знаком?
Тут я немного растерялся, потому что выходила какая-то ерунда.
- Может, я не так понял... Просто он спросил: "Ты ведь знаешь, что ключарь Петр стоит у дверей будущего и всем вопросы задает?" Вот я и решил, что это дяди Колин знакомый...
- Ну, теперь картина прояснилась, - сказал папа с облегчением. - Видимо, речь идет о будущей жизни. Так, ну и какие же вопросы задает этот... Петр?
- Он спрашивает: Многих ли обрадовал? Готов ли первого встречного обнять? У кого все в порядке, он пропускает в будущее, а у кого нет - становятся слева, в длинную очередь.
Папа оживился:
- Ого! И там очереди? За чем же, позвольте узнать?
- Не знаю...для осмысления, может.
... Я уже засыпал, когда вернулась мама из города.
- ...И зачем-то я должен в каждом встречном брата увидеть, да еще и по душам с ним поговорить! - шептал папа. А мама ему: - Ну, так и что? С любым можно общий язык найти!
- Не понимаю! - папа возмущенно. - А если это бандит? Алкаш?
- Тем более, если с ним заговорить по-человечески, он успокоится, вся его агрессия уйдет.
- Ты живешь в мире иллюзий! - обреченно сказал папа.
Я слушал их и не знал, кто прав. Но почему-то очень жалел папу...
А дядя Коля, тот совсем не удивился: - Я так и думал, - говорит, - что женщина скорее в будущее попадет, она от природы более общительная...Хотя тут есть и отрицательный момент...
После этого он надолго замолчал, точно обдумывал что-то очень важное.
- Видать, змей потому к ней и обратился, что она доверчивая, Адам бы его не послушал... Правильно твой папа говорит: чего с незнакомыми разговаривать? А женщина ... она другая, ей все знать надо: где, чего, почем...
-Это вы про кого?
- Это я про Еву, праматерь нашу. Она ведь в разговор с нечистым вступила, она яблоком соблазнилась!..
...На небе уже давно зажглись звезды, а дядя Коля все рассказывал мне про Адама и Еву, про их прекрасную жизнь в раю и тяжелую на земле.
- А они-то в будущее попадут? - спросил я.
- Вот это большой вопрос! Им, пожалуй, труднее всех будет! Особенно Еве...
...Ночью мне приснился сон: бабушка подводит меня к иконе. Икона старая, закопченная, а в центре ее - сияние. Там Человек весь в светлом, помогает подняться седобородому старцу и пожилой женщине. Я понимаю, что Человек этот - Спаситель, а старые люди - Адам и Ева. "Значит, все хорошо, - думаю я во сне, - значит, все попадут в будущее, а первыми - будут старики..."
Райская жизнь
По весне, когда червяков еще нет, дядя Коля ловит на живца.
- Щука, она карася любит. Привлекает он ее! А еще на ратана хорошо идет! В прошлом годе я на него щуку поймал, так на три кило потянуло. Помнишь?
- Помню. Тебя же в газете печатали.
-Ну! А нынче что-то мелкая...
Мне не терпелось поговорить с дядей Колей, а он словно не замечал этого. Все талдычил про своего карасика, про терпеливость - "она для рыбака самое важное!"... Наконец, сам спросил:
- Куда твоя мамка-то ездила?
-В Архангельское. С тетей Ритой. Прямо, говорит, как в раю побывала! А чего они в этом раю нашли? Не понимаю! Вот и бабушка чуть что, сразу: смотри, в рай не попадешь! А чего там особенного?
Дядя Коля аж присвистнул: - Эк тебя! С чего бы это?
- А с того. Что почитал я Библию с картинками этого, Доре...
- Ну? - дядя Коля опять. - И что?
- А то. Что совсем я в этом рае разочаровался. В раю-то хорошо должно быть, а им там плохо!
- Это кому же?
- Известно кому, Адаму с Евой. На первой картинке они посреди рая стоят. Кругом них звери незлобивые, цветы, деревья, все хорошо вроде, только без одежды они совсем, и жилища никакого не видно. А если зима? Ну, это ладно... Потом уже этот змей появляется, это в раю-то! Обвился вокруг дерева, как у себя дома и давай Еве разные слова нашептывать. А на другой картинке Ева уже с яблоком, и Адаму его протягивает, мол, попробуй, вкусное. А на следующей, где Бог спрашивает: Адам, где ты? - они уже испуганные такие, прикрываются листьями, плачут. И все, выгоняют их, и у входа - ангел с огненным мечом. Мол, вход воспрещен.
- Ну? - дядя Коля опять.
- А то и ну: что это за райская жизнь, если там так страшно? Если их за здорово живешь, выгнали! Я понимаю еще, если б они все яблоки обобрали, а то одно только и взяли-то! И потом: первый раз не считается, на первый раз прощается!
- Эк ты разошелся! Прям... Смотри, смотри - никак клюет! - зашептал дядя Коля. Он привстал и начал поваживать удочкой...
- Нет, показалось. Так что ты про рай-то говорил?
- А то, что никакое это не лучшее место, а наоборот, очень даже страшное, полное опасностей. Место, где им плохо, стыдно стало.
Тут дядя Коля даже крякнул: - Вот это ты верно сказал: место, где им стыдно стало! А где это место, знаешь?
- Где-где... Там где-нибудь! - И я показал наверх.
- А вот тут ошибочка вышла! Не там оно, а здесь, - и он так громко стукнул себя в грудь, что там даже что-то звякнуло.
Мы помолчали. Картинки Доре стали как-то блекнуть и уходить в сторону. Я вдруг понял, что меня обманули, рассказали как-то не так и показали что-то не то...
- Не клюет, - констатировал дядя Коля. - Надо было на карасика...
Потом он задымил. И дымил долго, будто вспоминал что-то.
- А слыхал ты про такого поэта, Омар Хайям называется?
-Не-а...
-А мамка твоя знает, читала мне наизусть. Так вот, он писал: ад и рай не на небе, это, мол, думают разные ханжи. Ад и рай, он говорит, это две половины души!
И снова задымил: - Ты вдумайся: две половины души! У каждого - у тебя, у меня, здесь вот, в самой середке: и ад, и рай, все вместе.
- Ага!- сказал я с сомнением. - И змей тоже здесь?
-А как же! Он хитрый, змей этот! Это ж, образно говоря, червь сомнения! Он так и норовит древо райское подточить, подначить на что нехорошее. А душа - она ведь как Ева, женского рода, легко на обман идет. И в раю-то, Ева первая соблазнилась, а потом и Адама за собой повлекла. Не захотели, значит, жить по-хорошему, вот и лишились рая.
- Тебя послушать, так выходит, они сами себя из рая выгнали?
- Вот! В точку попал! Ты-то пока чисто живешь, никого не обманываешь, в раю пребываешь. А чуть где не по совести, - соврал, обманул, - так тебе сразу плохо. Какой уж тут рай! Белого свету не взвидишь! Помнишь, когда ты Вовку оговорил? Ну, что это он небольшой взрывчик устроил? Как тебе плохо было: сам не свой ходил, от всех прятался, пока не признался.
...Картинки Доре снова появились передо мной. Они выстроились в ряд, одна за другой, но теперь я увидел их будто заново. Будто вся эта история произошла не когда-то давно, а здесь, со мной!
Я думал про Адама и Еву, про себя, про Вовку, которого я подставил, и внутри у меня что-то переворачивалось.
- Ты Библию-то снаружи читаешь, глазами, - говорил дядя Коля, - а ее надо изнутри, сердцем. Тогда и смысл уловишь...
Он долго еще говорил про Библию, что не для каждого ума она, про каких-то там ловцов человеков...потом насаживал колюшку, проверял поплавок... А у меня перед глазами стояла картинка: испуганные Адам и Ева в кустах и голос с неба: "Адам, где ты?"..
Скажи мне, кто твой друг...
После уроков ко мне подбежал Вовка:
- Скажи мне, кто твой друг?
-Зачем?
- Ну, скажи!
- Ты.
- Ха! Значит, ты - это я!
- Почему это? - не понял я.
- А потому что! Один великий человек придумал: "Скажи мне кто твой друг, и я скажу кто ты!" Значит, ты - это я!
"Так, значит...Ага..." Я сначала растерялся, а потом тоже спросил:
- А ты скажи, кто твой друг?
Вовка опешил, а потом выпалил: - Ты!
-Значит, ты - это я! - победно заключил я.
После этого мы уставились друга на друга, как два барана. Сначала я разозлился: я - это я, а не Вовка! Во-первых, он старше меня на целых два класса, во-вторых, у него уши оттопыренные, в-третьих - он картавый, а в-четвертых... И тут я увидел Вовку, как никогда раньше не видел: его глаза, волосы, маленький шрам над бровью, и эти уши его... все такое знакомое, родное. "А что, если я не только я, но и немножко Вовка? Даже словечки его наизусть знаю...Не зря же папа говорит: думай своим умом, а не Вовкиным! Может, оттого, что мы всё время вместе, я стал похож на него?"
Я снова посмотрел на Вовку и почувствовал, как он плавно перетекает в меня: его глаза - мои, его волосы - мои, его шрам - мой...Между нами открылся какой-то невидимый шлюз. Я прямо животом чувствовал, как в меня идет волна от Вовки, а потом от меня - к нему. "Интересно, а он чувствует это?" И тут кто-то крикнул: - Вовка, пошли!
Он привычно боднул меня головой в живот и сказал: - Да ладно, не бери в голову!
А я уже взял. Я не мог успокоиться: "А что, если бы Вовка весь в меня перетёк? Неужели бы я стал Вовкой?" "Нет, - рассудил я, - с кем бы я тогда дружил? Значит должен быть Вовка и должен быть я!" И я подумал: А может, этот "великий" совсем не то хотел сказать?
И я побежал на речку, на наше любимое место. На берегу было пусто, только у воды сидел дядя Коля-рыбак. Рядом с ним лежал Тузик и пристально смотрел на поплавок. Я пристроился рядышком:
- Дядя Коля, а что это значит: скажи мне, кто твой друг и я скажу, кто ты?
- А то и значит, - почему-то сердито ответил дядя Коля, - что не водись с плохими товарищами, сам такой станешь!
-А я и не вожусь...
-Ну и молодец!
Дядя Коля закурил. - Друг - он соответствовать должен. Вон Тузик. Лежит себе смирно, сопереживает. А другой бы на его месте всю рыбу мне распугал! Твой-то смирный?
- Смирный, - соврал я. Потому что не хотел подводить Вовку. На самом деле он ни минуту на месте не сидит!
- И чтобы не заискивал перед сильными, не выклянчивал чего получше, - тянул своё дядя Коля. - Вон Тузик: он себе цену знает, не станет перед каждой псиной хвостом вилять, определят - кто достоин, кто - нет. Твой-то как: хвостом не виляет?
- Не виляет, - ответил я и не соврал, потому что Вовка никогда ни перед кем не заискивал. Он всегда был сам по себе, независимый.
- Это хорошо, - продолжал дядя Коля. - И чтобы не помыкал: принеси то, сё... сбегай туда, сюда!.. Если помыкает, значит, верх взять хочет. Твой-то не помыкает?
- Не помыкает, - сказал я, - даже помогает! Когда мамы нет, он меня к себе зовет и картошку жарит!
- Жарит он! - опять сердито сказал дядя Коля. - Сегодня жарит, а завтра скажет: "я тебя кормил, теперь ты меня"! Может, выгоду ищет: ты мне, я тебе... А друг - он на верность проверяется! Вон Тузик: ты попробуй его хоть котлетой примани - не пойдет.
Пока мы разговаривали, похолодало. Откуда-то налетел ветер и стал гнать волну.
- Кончилась моя рыбалка! - сказал дядя Коля. - Ишь, как речку-то зарябило! Ты глянь: вот одна волна, за ней другая. А теперь смотри внимательно - где одна? Где другая? И не разберешь. В одну слились. А почему?
Я не знал.
- Потому что обе к берегу шли! Вы-то как с другом: к одному берегу идете или в разных направлениях?
- К одному! - уверенно сказал я.
И мне так хорошо стало! Оттого что мы с Вовкой - одна волна...