Аннотация: Цикл рассказов "Нечисть" Правдивая сказка о странной одноногой старухе которая живет одна, все знает, никого не любит и умеет летать.
Сказка о Клавдии Федоровне, самолетах и немцах.
Часть первая: "Про Любовь"
Не то что бы Клава Кашина всегда говорила правду по идейным соображениям, как настоящая пионерка, скорее ей ни когда в жизни не приходилось врать. Просто было не зачем.
Ведь люди врут, когда у них что-то спрашивают, а отвечать, как все было по правде очень страшно, а мама у Клавы никогда ни о чем не спрашивала. Когда спрашивали уроки в школе, то нужно было отвечать по учебнику.
А бабушке врать было бессмысленно, потому, что Клаве всегда казалось, что бабушка все знает наперед.И когда погода изменится, и когда все дети в школе начнут болеть и когда отец из рейса вернется. И все, все, все.
И всегда у бабушки был ответ.
- Всегда нужно говорить правду, - вещала мама, грозно гремя кастрюлями.
- Правду в лукошко не положишь, - тихо приговаривала бабушка перебирая крупу.
Как бы то ни было Клава Кашина всегда говорила правду, до того рокового дня в шестом классе.
- А кого ты любишь, Клава? - ни с того ни с сего спросила учительница.
Клава рассеянно смотрела на закрытый учебник, лежащий на парте. Только что она стояла, отвечала свой урок про Тараса Бульбу и его сына Остапа. Все было хорошо, и тут такое...
- Наши чувства играют в жизни очень важную роль, - учительница нависла над Клавой, - вот ты Клава кого любишь?
Клаве стало не хорошо, она была абсолютно уверена, что все выучила правильно, и что про любовь в учебнике ни чего не было.
Весь класс повернулся и смотрел на нее. Клава чувствовала, что вот-вот заплачет.
- Ну, ты наверное любишь маму? - ласковым голосом начала подсказывать учительница.
В эту минуту Клава либо могла схватиться за этот лучик надежды, либо провалится сквозь пол в класс начальной школы.
- Да, люблю , - еле слышно выдавила она. Пряча глаза и покрываясь красными пятнами.
- А еще, наверное, ты, кончено же, любишь свою Родину, да Клава?
- Угу.
- Ну, хорошо Клава, садись, ты молодец, получаешь пять, а теперь кто нам расскажет о значении образа Прекрасной Паночки, в творчестве...
Клава не помнила как добралась домой. Сидя прямо на сырой земле и обвив руками старую вишню, она рыдала в голос, как никогда в жизни,.
Ее горю не было края. И если бы у нее кто-нибудь спросил в эту минуту: "Почему ты плачешь, Клава?" она бы снова не знала, что ответить.
Дело было не в том, что кажется, в первый раз в жизни ей пришлось солгать. И, наверное, не в том, что это не честно спрашивать на уроке то, чего нет в учебнике. И не в том, что, наверное, нужно любить маму, или папу, или младшего братика Петю не говоря уже о Родине и Партии. Дело было в том, что Клава поняла одну страшную вещь, что все остальные что-то любят. Если не родителей с братьями и сестрами, так конфеты с яблоками и грушами.
Мама всегда гремела кастрюлями, Петя все время плакал. Отца Клава не видела месяцами, а когда он приезжал, то все время спал в дальней комнате, и надо было тихо-тихо ходить и не разговаривать. От конфет портились зубы, Клава не понимала, зачем их вообще едят, а яблоки в саду были всегда зелеными даже осенью и кислыми.
А родина была очень большой и грязной. Порой даже резиновые сапоги не помогали добраться до школы не промочив ног.
Как все остальные могли это все любить Клава не понимала и не хотела понимать.
Она почувствовала как к ней подошла бабушка и нагнувшись погладила ее по голове тяжёлой, морщинистой рукой.
- Ну не плачь, не плачь, моя милая. Все будет хорошо. Все забудиться, развеется... - голос у бабушки всегда был тихим мягким распевным.
- Бабушка, скажи, - всхлипывая сказал Клава, - а что ты любишь?
Бабушка усмехнулась и с трудом распрямившись погладила черный влажный ствол старой вишни:
- Я, милая, землю люблю, за то, что она живая. Нас не будет, а она останется и все равно цвести будет. Но то я. А ты, красавица моя, ты другое дело. Не слушай ни кого, и не верь ни кому, придет еще твой день, и полетишь ты над землей моей, как сиза горлица, по небу синему.
***
Прошло уже два года как умерла бабушка. Клава перешла в девятый класс и готовилась поступать в единственный в городе, а потому педагогический институт. Та же учительница, что когда-то пытала про любовь, отправила сочинение Клавдии на городскую олимпиаду.
К своему огромному удивлению Клава заняла первое место. А потом ее сочинение отправили на районную олимпиаду. Оттуда оно тоже вернулось с грамотой за первое место и темно-синей коробочкой.
Коробочку директор школы вручил Клаве на торжественной линейке. В ней оказалась другая - белая коробочка, а в ней меленькие часики с тонкими стрелочками на черном кожаном ремешке. В-первый раз в жизни Клаве завидовали все девченки школы.
Но на этом чудеса не закончились. На следующий день директор вызвал маму в кабинет и сообщил, что как победительнице районной олимпиады Клаве выдали путевку на зимние каникулы во всесоюзный пионерский лагерь. И сказал что она может гордится своей дочерью.
Не то что бы мама так сразу и начала гордится Клавой, но в пионерский лагерь чуть ли на край страны она все-таки отпустила.
***
В зале аэропорта было холоднее чем на улице, где завывала метель. Клава одиноко жалась с маленьким желтым чемоданчиком на коленях, кутаясь в бабушкин пуховой платок поверх серенького пальтишка. Вокруг дремали краснолицые тетки с мешками и помятые солдатики в казенных шинелях.
"Наверное это как с конфетами и кино" - думала стуча зубами Клава, - "кто-то любит ездить в всесоюзные пионер лагеря".
Наконец объявили посадку и шумная человеческая волна, подхватив Клаву, понесла ее темными серыми коридорами к обледенелому автобусу и выплеснула посреди, казалось бескрайней серой лидяной пустыни. У самолета.
Самолет показался Клаве каким-то уж слишком маленьким, и каким-то... Клава ни как не могла понять, что с ним не так: "Наверное, все дело в том, что он металлический... то есть стальной".
Тем временем людская волна внесла Клаву в салон и усадила в дальнее кресло у маленького овального окошка.
Нависая над Клавой тетка в ватнике пыталась впихнуть раздувшийся походный рюкзак куда-то на полку, а за окошком были лишь полосы серого асфальта уходящие в снежные поля и низкое серое небо.
По салону прошла изящная стюардесса. Усадила соседку Клавы, отобрала у нее огромный пахнущий снедью тюк и унесла куда-то за бледно голубую занавеску, а вернулась почему-то в оранжевом жилете.
Начался первый в жизни Клавы инструктаж по мерам безопасности во время полета.
Истошно завыл двигатель. Самолет стал медленно разворачиваться, а потом куда-то неспешно покатился. Думая о том, что обязательно оглохнет к концу полета, Клава прижалась к окошку.
"Интересно я увижу из окна школу, когда будем пролетать над городом?".
Гул усиливался, самолет набирал скорость. Сугробы за окошком слились в одну серую массу.
Это был миг. Меньше чем вздох. И не на что не похожее но очень ясное чувство. Шасси оторвались от взлетной полосы. Они летели.
Внизу мелькали какие-то темные непонятные здания покрытые сугробами, а потом в окошко Клаве ударилось что-то серое и густое. И сразу заволокло и поглотило весь мир снаружи.
"Так это же облака!", - догадалась Клава.
Клубы, клубы, неясные разводы, еще мгновенье, и... голубое...
Яркий свет ударил по глазам.
"Что это?, - удивлялась Клава, - такое яркое, такое голубое... светлое... Как тут хорошо, как спокойно и тихо. Все такое ясное и огромное"
Где-то внизу осталась рябь бескрайнего белого моря. А впереди, мелено надвигались, такие же белые, невероятные и величественные замки, парящие в сияющей синеве.
"Вот оно какое это небо, - прижимая руки груди думала Клава, - изнутри оно совсем не такое как от туда, снизу".
Над такой большой родиной, по невероятному огромному небу, в малюсеньком самолетике Клава Кашина летела, замирая от восторга.
***
- Ишь ты чего, летать она удумала! - кричала мама, все так же громыхая кастрюлями, - Небо родины ей подавай!
Но Клавдия ее уже не слушала, собирая вещи все в тот же маленький желтый чемодан.
- Все как у людей всю жизнь было! А тут ни с того ни сего! Куда только школа твоя смотрела! Летать она собралась!
Просто когда у человека появляется цель в жизни, и цель эта любовь и счастье его ни что не может остановить. Клавдия Кашина любила небо и хотела только одно - летать. Поэтому как ни кричала мама, закончив школу она собралась и улетела. Улетела она учиться на стюардессу.
***
В отличии от наивных романтический девушек уезжающих из родного города в Москву учится на артисток, Клавдия была реалисткой. Она ни чего не боялась, видела цель и не замечала препятствий. И потому добилась своего.
Клавдия Кашина летала во Владивосток и Ташкент, потом в Минск и Калининград, а потом... Налетав безумное количество часов, и просидев безумное количество часов в серых кабинетах, с серолицевыми, мышиподобными молодыми людьми, Клавдия Кашина стала летать в Вену и Фракфурт-на-Майне.
А вы говорите любовь...