Григорьева Ольга Ивановна : другие произведения.

Синдром страха, или Закон матрешки

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    АННОТАЦИЯ Аланты, уникальные существа, появившиеся на Земле много тысяч лет назад. Вечно молодые, красивые и, практически, бессмертные, они питаются человеческой кровью, за что впоследствии их и стали именовать вампирами. После гибели Атлантиды, которой они правили как Боги, аланты (или Избранные) "растворились" среди людей. Внешне они мало чем отличаются от человека. Будучи уникальными существами, Избранные имеют свою ахиллесову пяту: появление на свет ребенка для них самое настоящее чудо. По сути дела, они являются медленно, но верно исчезающим видом. Пытаясь решить эту сложную и весьма важную для них проблему, аланты многие века безуспешно проводят различные эксперименты. "Подопытными кроликами" очередного эксперимента алантов (на который они возлагают большие надежды!) стали ничего не подозревающие женщины, живущие в Ташкенте. Избранные в одночасье изменили их жизнь, превратив ее в то, что можно определить одним словом - СТРАХ. (Роман издан в Ташкенте в 2011 году).
  
   ОЛЬГА ГРИГОРЬЕВА
  
  
  
  
  
  
  
  
   СИНДРОМ СТРАХА,
   ИЛИ
   ЗАКОН МАТРЕШКИ
  
  
  
  
  
  
   роман-фэнтэзи
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Ташкент - 2009
  
  
  
  Этот роман я посвящаю племяннику Игорю и своим детям, Ирине и Александру, - людям не только родным и горячо любимым, но творческим, близким мне по духу, вселившим в меня уверенность, что "все получится".
  Спасибо вам за это!
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  СИНДРОМ СТРАХА, ИЛИ ЗАКОН МАТРЕШКИ
  
   "... человек, лишенный фантазии, не сумеет последовать за мной по этим чертогам"
   Герман Мелвилл
  
  
   1
  
   Сейчас два часа ночи. Я не могу спать. Я не сплю уже какую ночь, я боюсь, боюсь так, что порой внутри меня все дрожит. Днем клюю носом, проваливаюсь в сон при малейшей возможности: в транспорте (за руль своего "Matizа" уже месяц как не сажусь), во время обеденного перерыва на работе. Вскакиваю, ошалелая, ненормальная, в страхе, что проспала остановку (а такое уже было), что "переспала" положенное время перерыва (и такое было), что вновь увижу удивленные и заинтересованные взгляды своих коллег и услышу вопрос:
  - Елена Михайловна, у вас все в порядке? Вы здоровы?
   Да, я здорова, но у меня не все в порядке и самое страшное то, что я ни с кем не могу поделиться своим Великим Страхом. Ни с кем! Если я начну рассказывать своим друзьям (даже самым близким из них), что ко мне по ночам приходит покойный муж, они подумают, что я сошла с ума. Я бы и сама так подумала, если бы мне поведали такую историю. Естественно, никогда бы не поверила в подобный бред, начала бы утешать, искренне переживать за психическое состояние доверившегося мне человека и попутно уговаривать показаться хорошему врачу. Это правильная реакция нормальных людей на всякие ненормальные бредни. Подобные действия логичны. Разве может покойник приходить в дом? Бред. Разве может живой человек не только видеть его, но даже пытаться разговаривать с ним? Бред, сплошной бред! Я ведь не героиня фантастического фильма или какого-нибудь примитивного "ужастика", в котором оживают покойники, а по улицам города шастают вампиры. Я нормальный, обыкновенный человек, проживающий в городе Ташкенте, на улице Семи тополей, дом Љ 23, в тихом спокойном районе собственных домов. Я не люблю фантастику, я не смотрю фильмы ужасов. Я инженер-энергетик, здравомыслящий человек, для меня на первом месте всегда стоял точный расчет, логика, а не какие-нибудь бредовые измышления. Я житель двадцать первого века, не романтическая барышня и не истеричка. Я не могу видеть то, что я вижу, потому что это нереально, потому что так не бывает!!! Но я это вижу. Вижу!!! И в этом весь Ужас.
   А может быть я, действительно, сошла с ума? Может быть, именно так сходят с ума? Я ведь раньше никогда "не сходила" и ничего об этом не знаю. Может быть, это именно так страшно и начинается? Звонок в дверь, ты ее открываешь, думая, что к тебе пришла соседка, а там, за этой дверью... стоит и смотрит на тебя твой муж, которого ты похоронила больше года назад. Изо всех сил хлопаешь дверью, закрываешь ее на ключ, на все запоры, замки, цепочки. От дикого страха даже не можешь заорать, потому что внутри тебя все скрючилось, онемело, и только руки и ноги трясутся, как у больного падучей. Замираешь у этой двери, лихорадочно соображая, что делать? (Господи, что делать-то? Что это? Как это?) Потом поворачиваешься и.... и снова видишь его, немного удивленного. В глазах непонимание и тревога, мол, ты что? Что случилось-то? И рубашка... рубашка на нем "Рибок" в крупную клетку, черно-красную, теплая рубашка, которую он очень любил, говорил, удобная. Какие-то секунды с нарастающей дикой паникой смотришь ему в глаза. А он ласково и осторожно тянет к тебе руку...
   Больше я ничего не помнила. Очнулась около входной двери, на своей террасе. Еле-еле поднялась. Болела правая рука и голова. Видимо я хорошо грохнулась на правую сторону, рука даже немного припухла в кисти, как от растяжения. Сначала ничего не могла понять: где я, что со мной, почему все тело как чужое, не слушается, почему лежу на полу? Вроде бы выходила во двор, к воротам... В голове противный звон... Нет, не звон, а гулкая гнетущая пустота, и в ней, в этой пустоте, как обезумевшая птица в клетке, бьется, мечется какая-то мысль. Тебе хочется поймать эту "птицу-мысль", сжать в руке, заставить замереть, не трепыхаться, не дергаться, и затем, осторожно разжав пальцы, не торопясь рассмотреть ее и сразу же понять нечто очень нужное и важное, что ускользает, расплывается... Поймать, немедленно поймать эту долбаную птицу!.. Но... только пух и перья, а птица все бьется, бьется, бьется... Птичка-истеричка!
  Включая везде свет, доплелась до своей комнаты, посмотрела на часы. Три часа утра. Господи, что же это я делала на террасе-то? Как я там оказалась? Отчего-то потеряла сознание что ли? Не легла же я спать в халате у двери, на зеленом коврике, как домашняя собачонка? И вдруг "птица" перестала метаться в моей израненной, исклеванной голове и моментальной и четкой картинкой высветилась жуткая вчерашняя сцена. Я рухнула на кровать. Меня снова начал бить озноб. Боже мой! Такого не может быть! Со мной что-то неладно. Это просто какая-то галлюцинация.
  Так это все началось. Я стала напрашиваться в гости с ночевкой к подругам или буквально заманивать их к себе. После той страшной ночи, когда я, клацая зубами от страха, ждала наступления утра, ждала первого солнечного луча так, как никогда никого и ничего не ждала в своей жизни, я стала дико бояться темноты. Вечер и ночь потеряли для меня свое волшебное очарование, они стали моими врагами - страшными, непонятными, необъяснимыми. Так я изворачивалась целый месяц - либо я к кому, либо ко мне кто, - прекрасно понимая, что все равно наступит такой вечер и такая ночь, когда мне придется остаться в собственном доме одной (не на скамейке же в парке ночевать!). Инженер-бомж, начальник приличного отдела с приличной зарплатой - на газете под забором. Картинка что надо!
  У меня нет детей, а из родных - только брат моего мужа (если его можно назвать родным!), с которым мы никогда не ладили. По сути дела, и не общались даже (если не считать некоторых малоприятных моментов, когда он вдруг решил, что может превратить меня в свою любовницу!), а так - он сам по себе, я сама по себе. Вот и получается, что одна я на этой земле. На всей огромной Земле - одна. До той Ночи Дикого Ужаса я никогда об этом не задумывалась, даже после смерти мужа, не задумывалась и не считала себя "абсолютно одинокой". В голову такое не приходило. А вот теперь пришло, вот теперь я поняла, что такое "одна" и как это потрясающе страшно.
  И она наступила, эта ночь, когда мне пришлось ночевать одной в своем доме. Я закрылась, закупорилась, зашторилась, и, положив около себя телефонную трубку и сотку, то тряслась, то проваливалась в дурной сон, то снова вскакивала с тяжело бьющимся сердцем, прислушиваясь к шорохам, которые казались мне осторожными подкрадывающимися шагами.
   И так несколько ночей подряд.
   Наутро вставала с больной головой. Лицу не помогал никакой макияж: затравленные глаза не сделаешь счастливыми с помощью туши и карандаша. Совершенно измотанная, ехала на работу, окуналась в нее с головой, пытаясь таким образом вернуть себя в нормальную жизнь, стать такой, как все, с проблемами такими, как у всех, но это плохо получалось, потому что моя проблема была далеко не как у всех, потому что к вечеру меня снова ждал мой дом, моя комната и Мой Страх.
  Так прошла еще неделя, но все было тихо. Я начала серьезно подумывать о том, что у меня действительно было головокружение, что я упала, ударилась головой, а все остальное - покойный муж, его рубашка в яркую клетку, его протянутая ко мне рука - это больной бред упавшей и хорошенько стукнувшейся женщины. Я начала приходить в себя, даже как-то успокаиваться. Несколько раз на ночь приняла снотворное, выспалась и стала снова походить на человека, на симпатичную тридцатилетнюю женщину. Но мой хрупкий мир рухнул в один момент, рухнул, когда я, искупавшись в ванной, надев длинный банный халат и замотав голову полотенцем, вошла на кухню, чтобы включить электрочайник. После горячего душа захотелось горячего чаю...
  Меня ждала "горячая встреча". Виктор сидел у стола и смотрел в окно. Все в той же клетчатой рубашке, положив руки на стол и немного ссутулясь. Он всегда так сидел, когда приходил домой уставший после работы. Я превратилась в соляной столп. Я стояла у двери и смотрела на него, а он смотрел в окно, как будто разглядывал там что-то в этой чернильной жиже, залившей мой двор, и мою улицу, и, наверное, весь мир. В этот момент я буквально физически ощутила, что нахожусь на грани сумасшествия, ясно и четко представив себе, что если сейчас он повернет голову и посмотрит на меня своими мертвыми белесыми глазами (да, да, именно мертвыми и белесыми, и голову повернет, как в замедленной киносъемке), то чернильная жижа зальет и мою голову, поглотит мой мозг.
   Закрыв глаза, я спряталась за своими веками - вся, от макушки до пят, отсекла, отгородила себя от своей кухни с покойником за столом и со зловещей тьмой за окнами. Мелькнула идиотская мысль: сейчас я напоминаю страуса, который спрятал голову в песок. Мудро, очень мудро. Голову в песок - и ничего не вижу! и значит никаких проблем! С трудом разлепила веки: кухня была пуста. За столом никого. Неужели я действительно больна! Но ведь говорят, что если человек понимает, что он болен, то он не псих. Псих не понимает. А может быть у меня какая-то особая форма психоза?
   Надо взять себя в руки. Все хорошо. На кухне никого нет, и не было. И стулья вокруг стола расставлены точно так, как я их расставила, когда мыла пол. Все нормально. Сейчас поужинаю, попью чай с лимоном и с сахаром, проглочу таблетку и спокойно буду спать до утра, а завтра отпрошусь с работы и схожу к врачу. Позвоню своей подруге Сабине, у нее много знакомых медиков, и она поможет мне найти хорошего специалиста. Скажу, что сильно переутомилась, что нужен невропатолог, что сказывается потрясение после смерти мужа. Надо подлечить нервы - и все, все, все!.. С этой галиматьей будет покончено! Все встанет на свои места!
   Я глубоко вздохнула, мне показалось, что я и не дышала вовсе. Стояла у двери и не дышала. Тогда я с каким-то противным всхлипом вздохнула еще раз и вдруг... ощутила его запах. Он любил "Kiton Black". Мне тоже очень нравился аромат этого парфюма. Я любила понюхать щеку мужа, его шею, коснуться их губами. Я этот запах не спутаю ни с чем. Но откуда он здесь? Здесь не может пахнуть "Kiton Black"! Я ежедневно проветриваю все комнаты, распахивая окна. Я люблю свежий воздух. Натянуло с улицы? Но ведь это не дым от горящих листьев. Я метнулась в ванную. Туалетная вода, которой когда-то пользовался муж, должна была стоять в шкафчике, на второй полке, в самом углу, потому что теперь в ней не было надобности. Должна была стоять там, но стояла рядом с умывальником. Пять минут назад я вышла из ванной и никакого флакона нигде не было. И быть не могло! А теперь он стоял.
   Я всегда ругала Виктора за то, что он забывает закрывать зубную пасту, поставить на место свои бритвенные принадлежности, туалетную воду. Его забывчивость раздражала. И когда я каждый раз закрывала за ним злосчастный тюбик, или возвращала на положенное место флакон, мне невольно вспоминалась строка из выступления какого-то артиста-юмориста (какого, сейчас не вспомню, не могу!), который читал монолог жены, посвященный "прекрасному мужу". Прекрасному во всем, кроме одного - он не закрывал тюбик зубной пасты. Вот так, всем хорош, "а тюбик, блин, не закрывает!" Из-за этого тюбика (или флакона с туалетной водой) у нас не раз по утрам случались маленькие скандальчики, которые иногда перерастали в большие и серьезные выяснения отношений. Да, иногда было и так, причем последнее время, точнее последний год, все чаще, все раздраженней, почти с ненавистью. Последний год мы жили плохо, очень плохо.
  Зажав в руках "Kiton Black" я вернулась на кухню и села за стол. Надо во всем разобраться, самой. Надо суметь перешагнуть какую-то черту и во всем разобраться. Самой! Если я расскажу обо всем умной здравомыслящей Сабине, она сделает единственно возможный правильный вывод: у подруги плохо с головой и нервами. Она найдет для меня самого лучшего врача и уговорит лечь в клинику. Она сделает для меня все, что может сделать лучшая подруга и добрый хороший человек, но мне это не поможет. Я окажусь в психушке, и в результате всяких уколов, таблеток, профессиональных бесед, копания врачей в моей душе и голове я действительно сделаюсь психом и, что самое страшное, я сама поверю в то, что я псих. И в глазах всех знакомых я тоже стану, мягко скажем, "странной женщиной". К любым моим словам и действиям будут относиться неадекватно, помня, где я лечилась и от чего. Это будет конец. Мне конец, как женщине и как человеку. Я должна все решить сама. Я должна сама выкрутиться из этой ситуации. По крайней мере, попытаться.
  Да, в моем доме происходят страшные вещи. Я вижу покойного мужа, вижу ясно и четко. Я отдаю себе отчет в том, что я нормальный человек, потому что все остальное в окружающем меня мире воспринимаю правильно. Если бы это было не так, моя чокнутость была бы, прежде всего, замечена сослуживцами, она отразилась бы на качестве моей работы. Этого, слава богу, нет. Видят, правда, что я измотана, устала, что я тяжело переношу свое раннее вдовство... Сочувствуют мне, помогают, но при этом никакого намека на то, что считают меня "не в себе". Не вижу я подобных намеков и со стороны друзей, соседей. Значит, я нормальный человек. Если бы была психом, то была бы им в течение всего дня, а не в какие-то определенные ночные или вечерние часы, проводимые дома. Тогда в чем дело? Можно ли как-то научно объяснить мои страшные видения?
   Сейчас много пишут о параллельных мирах, о странной "игре" времени и пространства, о призраках, домовых и еще бог знает о чем. Пишут серьезно, потому что имеются неопровержимые факты существования всего этого бреда, факты, которые никто не может объяснить, применимо к которым современное слово науки оказывается пустым словом. Может быть, и я столкнулась с одним из таких потрясающих фактов? Может быть, мой дом находится в какой-то такой точке, где периодически происходит, на какие-то считанные минуты, сдвиг во времени, и я на несколько мгновений оказываюсь в прошлом, точнее, в каком-то кусочке прошлого. Тогда почему все эти "кусочки" связаны с моим мужем? Ведь могла бы "высветиться" какая-нибудь другая "картинка", например, как я перед зеркалом меряю свою новую норковую шубу и чуть не прыгаю от счастья. Почему бы не возникнуть такому видению? Стоп! "Картинка", может быть, и могла бы "высветиться", но не запах "Kiton Black " и не флакон, который вдруг оказался на столике, рядом с раковиной, в ванной, и который я сейчас держу в руках. Господи! Я сойду с ума. Я ничего не понимаю. Я не умею объяснить того, что со мной происходит!
   Спокойно, только без паники, иначе я пропала. Буду думать. Возьму себя в руки. Буду смелой. Если такое случится еще раз, я не грохнусь в обморок и не "спрячусь" за своими веками. Я заговорю с ним. Да, я с ним заговорю, как бы дико и нелепо все это ни звучало. Я спрошу, зачем он так меня мучает? Зачем? Зачем? Зачем?! Какого черта ему от меня надо?! Что вообще все это значит?!
   Господи, да я уже разговариваю вслух, и даже не разговариваю, а ору. Это у меня называется "взять себя в руки". Неплохо получается.
  Я встала, отнесла флакон в ванную комнату и поставила его на место, в шкафчик, на вторую полку, в самый угол, и плотно закрыла дверцу. Посмотрела на себя в зеркало. Бледное лицо, крепко сжатые губы, в глазах и напряжение, и тревога, и страх... и накипающие слезы... Сейчас умоюсь холодной водой, смою свой страх и свою тревогу, приму таблетку и лягу спать... и будь что будет... не могу больше... просто не могу... сейчас умоюсь и лягу...
  Вода приятно холодит кожу. Я набираю ее в сомкнутые ковшиком ладони и осторожно окунаю в этот "ковшик" свое лицо. Повторяю эту процедуру раз, другой, третий... Вода - это чудо. Вода лечит. Вода мой друг. Мне становится легче. Исчезает напряжение, которое звенело во мне, как струна, натянутая от макушки до пяток. Минуту назад казалось, тронь эту струну, и она разорвется со страшной все уничтожающей силой, разлетится в разные стороны и разорвет меня, разрежет на тысячу кусочков. А сейчас ничего, легче, напряжение ослабло. Струна уже просто тихо гудит, тихо, она уже не натянута, она уже меня не разрежет, не убьет... Стягиваю с головы полотенце, накрученное в виде чалмы, и утыкаюсь в мягкую приятную ткань. Будь, что будет... Я не могу прыгнуть выше себя... Я не владею этой ситуацией... Я просто постараюсь как-то справиться с ней... постараюсь...
  Я снова уставилась в зеркало. Оттуда на меня смотрела испуганная и усталая женщина с мокрыми русыми волосами, рассыпавшимися по плечам слипшимися волнистыми прядями, с серыми глазами, иной раз меняющимися, как хамелеон, в зависимости и от настроения, и от цвета платья, с бровями темно-пшеничного цвета, которые ей иногда приходится подкрашивать, чтобы они выглядели потемнее, немного крупноватым ртом чаще с ярко-розовыми, а теперь бледными губами, небольшой родинкой около левого уха, высоким лбом и прямым с небольшой горбинкой носом. Такое до мелочей знакомое лицо... и такое незнакомое... как будто впервые его видишь...
  Я повесила полотенце на сушилку, еще раз мельком взглянула в зеркало и направилась к выходу из ванной. Автоматически протянула руку к выключателю и вдруг... вдруг всем телом, кожей почувствовала, что кто-то смотрит мне в спину. И этот "кто-то" смотрит из зеркала, смотрит пристально, впившись взглядом в мои длинные мокрые волосы... Опять натянулась и зазвенела струна - струна моего Великого Страха. Сердце подпрыгнуло и заколотилось где-то в горле. Я резко обернулась. Мне показалось, что в зеркале что-то метнулось и погасло. Или это мое разыгравшееся воображение шутит со мной такие злые шутки? Зеркало как зеркало, а в нем застывшая "Я" с напряженным лицом и затравленным взглядом неврастенички. Так... начинаю сама сводить себя с ума. Резко развернувшись, я решительно выключила свет и вышла из ванной. Все... таблетку... и спать, спать, спать... немедленно спать...
  
  Елена закрыла дверь ванной и решительно направилась в спальню.
  Погруженная во мрак комната осветилась странным голубоватым светом. В зеркале медленно проявилось женское лицо. Очень красивое лицо. Золотые, как и у Елены, волосы, только не мокрые, и не распущенные, а собранные на затылке в тяжелый "хвост", перехваченный золотым обручем, и глаза не серые и меняющиеся, как у хамелеона, а зеленые с веселыми золотыми искрами, вспыхивающими порой. Прекрасные глаза, завораживающие, затягивающие в глубину своего зеленого омута, огромные, немного миндалевидной формы, опушенные длинными густыми ресницами. Широкие, темные "соболиные" брови вразлет. Вылепленный талантливым скульптором нос и удивительного рисунка губы - полные, яркие и, как сказал бы поэт Востока, свежие, "как лепестки роз в саду Эдема". Нежный продолговатый овал лица, находящий свое естественное завершение в маленьком аккуратном подбородке. Чистая и гладкая кожа, которая, казалось, светится изнутри мягким и теплым светом.
   Удивительный зеркальный портрет ожил. Затрепетали ресницы, глаза внимательно осмотрели ванную комнату, капризно надулись губки, а затем сложились в иронической усмешке. Незнакомка покачала головой, пожала плечами, отвернулась... Появилась ее рука с тонкими нежными пальцами и... "стерла" свое собственное изображение. Зеркало снова стало зеркалом, ничем не примечательным, отражающим только часть занавески с красивыми разноцветными рыбками, рассыпанными по голубому полю, и противоположную стену, выложенную бирюзовым кафелем. Затем и это изображение исчезло, потому что погас странный мерцающий свет, и ванная снова погрузилась в темноту.
  
  
   2
  
  - Повтори мне, что ты сейчас сказал?
  - Я сказал, что надо проведать Ленку, все-таки она жена моего брата.
  Я после его похорон видел ее раза два-три... надо съездить, посмотреть, как она там. Ее недавно видел Умид, говорит, что очень похудела и вообще выглядит не того.
  - Ну да, а ты поедешь утешать бедную вдову, чтобы она выглядела
  "того"?
  - Слушай, Ритка, не заводись а, ты достала меня со своей ревностью!
  - А кто тебе сказал, что я ревную? Если тебя ревновать ко всем твоим
  шлюхам, никаких нервов не хватит!
   Девушка резко поднялась с кровати и начала натягивать джинсы. Ее темные с сиреневатым оттенком волосы растрепались, рассыпались по плечам, закрыли глаза. Раздраженным жестом она смахнула их со лба и, не глядя на Олега, наблюдавшего за ней, схватила со стула кофточку, но от злости никак не могла попасть в белый кружевной рукав.
   - Ты уже и Ленку записала в шлюхи?
  - Да пошел ты!
  - Что ты взъелась! Я что уже родственницу проведать не могу?! По
  любому поводу базары устраиваешь! Представляю, что будет, если мы поженимся! Сейчас истерики закатываешь, а что будет потом? Сковородками швыряться начнешь? Что я такого ужасного собираюсь сделать, скажи, пожалуйста? Или ты считаешь, что как только я войду к ней, мы сразу накинемся друг на друга и в исступлении займемся сексом? Так что ли? Ведь у тебя ведь все мысли обо мне однолинейные!
   Олег тоже встал с кровати и подошел к окну. Распахнув створку, взглянул на высокое голубое небо, по которому уже весело рассыпались первые солнечные лучи, румяня края легких белых облаков. Он закурил и, жадно затянувшись, выдохнул струю пахучего дыма в открытое окно. Лениво повернув голову, с откровенной неприязнью посмотрел на Ритку, которая никак не могла разобраться со своей кофтой, и добавил злым, напряженным голосом:
   - Ты прекрасно знаешь, что я всегда терпеть ее не мог, кстати, так же, как и она меня. Так в чем проблема? Что ты истерику закатываешь? Я хочу просто ее проведать! И все! Просто проведать, потому что она жена моего брата! Это понятно? Нравится она мне или нет, есть определенные правила приличия, которые соблюдают все цивилизованные люди! Понятно!
   - Не дави на меня и не повторяй, как попугай, "понятно, понятно"! - Ритка с ненавистью посмотрела Олегу в глаза. - И не делай из меня дуру! Понял! Терпеть он ее не мог! А, по-моему, ты просто дико ревновал ее к Виктору, вот и все! Тебе самому хотелось в коечку к этой золотоволосой красавице, а она от тебя нос воротила, вот ты и бесился, и ей хамил. А теперь что... теперь все о`кей... теперь она вдова, причем, богатая вдова... дом, денежки, золотишко...в гараже пылится машина... Как такую вдовушку не проведать! Все, все ей осталось и досталось... вот ты губу и раскатал... А я... что я... я теперь как бы лишняя оказалась... Только, когда будешь ее обхаживать, не забывай, что она на три года тебя старше... староватенькая для тебя будет, ты ведь больше специалист по молоденьким...
   Ритка, наконец, влезла в рукава своей модной кофты и начала ее застегивать.
   - О, подружка, куда тебя понесло! - Олег швырнул окурок в окно, сдернул с кресла свои джинсы и стал натягивать их на свои крепкие длинные ноги. - Да у тебя больное воображение, дорогая моя, ты знаешь об этом!
   - У меня? - Ритка аж задохнулась от возмущения. - У меня больное воображение? А может быть, у тебя? Я хорошо помню, как ты с пеной у рта уверял меня, что эта сука (помнишь, ты называл ее сукой? С ненавистью называл, со смаком словечко это проговаривал), так вот, что эта сука отравила твоего брата, отравила, чтобы все прибрать к рукам, потому что Виктор собирался с ней разводиться? Помнишь? Или забыл уже! Ты ведь даже предполагал, каким ядом она свела его в могилку... книжки какие-то доставал, где про яды написано...даже название отравы мне читал, уверял, что именно этим она его и пичкала. Целую теорию вывел, что травила медленно, но верно, и добилась своего... Ухлопала братца и осталась чистенькой, и никто ничего не сможет доказать, а уж теперь и подавно... Помнишь как работало твое воображение? Значит оно у тебя здоровое, да? А у меня больное! Да? Класс!
   - Да ты что городишь-то! - Рука Олега, потянувшаяся за рубашкой, застыла в воздухе, и он уставился на Ритку. - Что ты городишь?
  Ритка, наконец, застегнула свою кофту, но получилось криво, потому что, нервничая, пропустила одну пуговицу и теперь, нервничая еще больше, расстегивалась и застегивалась заново.
   - Городят огород, а я напоминаю тебе твои собственные слова, ясно? Или, может быть, скажешь, что я вру, а? Вру?
   - Ну, ты и язва! Я тогда просто дико злой был на Ленку, задушил бы ее собственными руками. Ты же помнишь, какая она была на похоронах? Стояла, как истукан, слезинки одной не проронила, как будто все происходящее и не касается ее вовсе. Разве может жена так хоронить мужа? Разве может так вести себя женщина, прожившая в браке девять лет? Я ее ненавидел в тот момент! Я тогда еще Умиду об этом сказал, а он стал ее защищать, говорил, это она в шоке, что она в настоящий момент невменяемая. А я спорил с ним. Что, не помнишь что ли? Ты ведь рядом стояла и все слышала. Ты ведь всегда все слышишь, правда? - Язвительно спросил Олег. Затем уже ровным голосом и как бы немного задумчиво продолжил: и умер Виктор как-то странно, как бы зачах... Здоровый, крепкий мужик и вдруг ни с того ни с сего стал загибаться... Мне после его похорон и стало казаться черт те что, вплоть до того, что она его траванула. Да мало ли что человек может наговорить, когда он злой, когда он потерял единственного любимого брата...
  - А ты, ты любил своего единственного брата?
  - Что за идиотский вопрос!
   - Почему идиотский? Ты его любил или его деньги? Ты ведь только последние два года около Виктора кругами ходить начал, когда у него эти денежки завелись, а до этого, насколько я помню, не очень то родственные отношения поддерживал, верно? А может быть это не Ленка, а ты его на том свете прописал, а? Талантливо применил в жизни шекспировский сценарий: неугодного мужа в могилку, а сам на его место: и жена красавица под боком и наследство в кармашек... Блеск! К тому же по сравнению с Клавдием ты в выигрышном положении - никакого Гамлета в твоей семейке нет, мстить тебе будет некому. Как тебе сейчас мое воображение? Что ты зелененький стал, прямо в цвет рубашечки, или я ненароком в точку попала?
  - Послушай, что с тобой сегодня? С утра встала и завелась с ни фига! То Ленка у тебя шлюхой стала, то я превращаюсь в последнего подонка... Что еще скажешь? У тебя сегодня хорошо получается, ты в ударе, давай, валяй дальше! А я пошел на кухню, пить кофе, а то с такой милой подругой, как ты, и без завтрака останешься, а мне на работу, вкалывать весь день... Настроение для творческой деятельности ты уже создала...
   Олег подошел к зеркалу, заправил рубашку в джинсы, быстро пригладил щеткой темно-русую гриву модно остриженных волос, потрогал рукой квадратный, немного тяжеловатый подбородок с пробивающейся темной щетиной и вышел из спальни.
   Ритка села в кресло и уставилась на мозаичный паркетный пол. Внутри нее все клокотало... Сколько раз давала себе слово сдерживать свой идиотский взрывной характер, так нет: чуть что - эмоции начинают хлестать через край, а за эмоциями, отбросив всякий здравый смысл, старательно работает язык... Результаты иногда бывают плачевными. Вот куда ее сейчас понесло, что она Олегу нагородила! Ритка вцепилась кончиками пальцев в свои виски, начиналась головная боль, к горлу подкатывала тошнота. Действительно, что она с утра завелась? Далась ей эта Ленка! Собственно, и видела то ее всего раза два-три... Строгая, холодная, высокомерная... Красивая... Противная... Ритке она не понравилась. Однако Виктор любил ее до безумия. Виктор был хорошим. Его Ритка видела чаще: он последний год стал время от времени приходить к Олегу. После ссор со своей Еленой Прекрасной тоже приходил и тогда сидел, молчаливый, больше слушал, чем говорил. Но даже когда слушал и говорил, ощущалось его отсутствие, потому что и мыслями и душой он был там, с ней, со своей Ленкой. Ритка это чувствовала, буквально физически ощущая его боль. Ей самой было хорошо знакомо это состояние, когда она ссорилась с Олегом: вроде бы чем-то занималась, куда-то ходила, с кем-то разговаривала, а на самом деле вся была там, с ним, и в сердце сидела заноза...и ныла, ныла, ныла... Такие ощущения испытывают только те, кто по-настоящему любит... Как она Олега, как Виктор свою Ленку. Иной раз к этой Ленке в ее душе поднималось чувство зависти. Опять-таки на каком-то особом уровне своих чувств она ощущала, что Олег к ней относится иначе, что, если они ссорятся, то он не страдает, как Виктор. Олег сильный, волевой, он умеет задвигать свои неприятности в темный угол, отстраняться от них, переключаться на серьезные насущные проблемы. К таковым у него, прежде всего, относятся дела сугубо материальные, те, которые можно оценить в купюрах, желательно, в зеленых. Их отношения в купюрах не оценивались и по этой причине к "серьезным" и "насущным" для Олега, по всей видимости, не относились. Подспудно Ритка это чувствовала всегда, но в последнее время - острее.
  Может быть, это ее зависть к Ленке сыграла сегодня роль ключа в замке зажигания? Повернул ее милый этот ключ, и она сразу же завелась с пол-оборота, как дура... Да плевать на эту Ленку! Господи, что ее на ней заклинило! И дело вовсе не в ней, а в бесконечных романах Олега, мини-романах, которые создаются в его жизни так, промежду прочим. Он свои походы налево и за грех то не считает. Уверяет, что любит только ее, Ритку, а все остальное чепуха, да, в общем-то, и нет этого "остального", а есть только богатая Риткина фантазия на почве дикой ревности. Девушка вздохнула и потерла виски. Фантазия... Нет никакой фантазии, а есть двуликий Янус... Всегда себе на уме... Сложный и непростой человек, с двойным дном. В этом плане он и Виктор - небо и земля. Виктор был спокойным, сдержанным, тактичным, твердым по характеру, но добрым, с удивительным чувством юмора и потрясающим умением внимательно слушать своего собеседника. Рядом с ним было легко и как-то спокойно и еще... (Ритка подумала, подбирая слово), и еще очень надежно. Олег другой - напористый, жесткий. Иной раз Ритке кажется, что он может быть даже жестоким. Бывают моменты, когда она вдруг начинает его бояться: появляется ощущение, что в нем есть что-то от пантеры - опасного стремительного убийцы: в том, как он ходит, как поворачивает голову, делает какой-то жест. В такие секунды она четко понимает, что это зверь дикий и неуправляемый, что он никогда не будет ручным. Откуда рождались в ее голове такие мысли, и возникал страх, она не знала, ведь Олег никогда не причинял ей физической боли, никогда. А они встречаются уже второй год. Иной раз кажется, что он для нее - открытая книга, весь, как на ладони, - свой, понятный, родной, единственный. В такие минуты будущее рисуется простым и ясным: они любят друг друга, у них серьезные отношения (иначе бы эти отношения не тянулись целых два года!) и, как только нормализуется материальное положение, они поженятся, создадут хорошую, дружную семью и... Ритка родит малыша. А потом внезапно возникает страх и глубинное понимание того, что этого человека она не знает, что он совсем не то, чем кажется, что он выдуман ей, как в той песенке: "Я тебя слепила из того, что было, а потом, что было, то и полюбила". Интересно, из какого материала она его слепила, точнее, какой материал ей для этой цели подсунул Олег?
   Последнее время в их отношениях появилась трещинка, пока она маленькая, но уже разрастается. Ритка это чувствует. Они стали часто ссориться. Ритке надоело его бесконечное вранье. Ведь все время талантливо и виртуозно врет, и за хвост не поймаешь, выскальзывает, как рыба. Плюх... и снова он в своей мутной водичке, а она, как дура, с носом. Не пойман - не вор! Вчера, например, пришел домой в час ночи, а до этого, когда она, переживая, искала его, он по сотовому скучным голосом ответил, что занят и задерживается. Она его ждала, приготовила вкусный ужин. А он пришел сытый, от ужина отказался, сказал, что очень устал, принял душ и завалился спать. Целуя его в прихожей, Ритка почувствовала тонкий, едва ощутимый запах дорогих духов, чужих духов. С кем же ты веселился и ужинал, любимый?! Кто же тебя побаловал и деликатесами и постелькой? Потом "милый" спал сном младенца, а она прокрутилась всю ночь с боку на бок. А спроси его, где был и намекни на духи, так сделает удивленно насмешливое лицо и скажет: "Ну, звони Умиду, он тебе подробно расскажет, где и как мы работали, с какими поставшиками общались... Кстати, поставщики - все мужчины, люди деловые, от них вроде бы духами не пахнет. Вот жена Умида не задает тупых вопросов, не закатывает истерик по любому поводу, она у него, в отличие от тебя, женщина умная и уравновешенная и понимает, что бизнес есть бизнес".
  Звони Умиду! Да Умид никогда не "сдаст" своего друга! Нашел свидетеля! Да и вообще, Олег и Умид - два сапога - пара. Такие разные внешне, но в то же время чем-то так необъяснимо похожие друг на друга, что иной раз Ритке казалось, что они близнецы.
  Бросить бы этого Олега к чертовой матери! Ритка закрыла глаза... Но она любит этого красивого мерзавца. Господи, как она его любит! Да, природа не поскупилась, когда творила этого представителя homo sapiens... Рослый, сильный, мужественный, когда захочет - обалденно обаятельный! Виктор тоже был хорош, но Олег! Именно по таким, как он, и сходят с ума... Крутой герой из романтических вестернов. И он знает это и пользуется этим на всю катушку. Ну и черт с ним и с его красотой, и с его обаянием! Сейчас она встанет и уйдет. Спокойно скажет - "до свидания!" - тихо закроет дверь и уйдет. И все, и поставит точку в их отношениях. Она тоже не уродина, Боженька ничем не обидел. Сколько ребят по ней сохло, а она прикипела к этому Олегу! Он это и чувствует, потому и ведет себя так... и хамит периодически... А она... - Ритка тряхнула головой и встала - а она, гордость свою потеряла где-то... найти бы ее теперь!
  Голова разболелась по-настоящему. В висках застучали маленькие противные молоточки - тюк-тюк-тюк-тюк... Черт, до чего на душе погано! Так скоро инвалидкой станешь: последнее время то сердце покалывает, то голова болит... Лекарство в сумке таскать начала, как загибающаяся пенсионерка. Сможет она порвать с ним или нет? Сможет ли она действительно сказать "до свидания" и закрыть за собой дверь? Хватит ли на это ее силы воли? Без Олега жизнь станет пустой и никчемной. Она не виновата, что так его любит, что он стал частью ее существа (в этот момент Ритка еще не знала, до какой степени он стал "частью ее существа", она еще не знала, что беременна).
  Девушка шагнула к зеркалу. Надо привести себя в порядок и принять какое-то решение... принять, прямо сейчас, потому что все пошло наперекосяк, все неправильно. А как сделать так, чтобы было правильно? Как?
  Ритка протянула руку, взяла щетку для волос, внимательно взглянула на себя в зеркало и...
  
  Олег вышел из спальни и быстро прошел в ванную комнату. Он был в шоке. Ничего себе, Ритуля! Какие мысли-то посещают ее голову, какие выводы она умеет делать! Ах, ты Рита-Рита-Маргарита! А он-то считал ее пустенькой и глупенькой. Хорошенькой, страстной, преданной, горячей и несколько необузданной в своей ревности, как героини из бразильских сериалов, но не слишком умной. Она его именно такая и устраивала: чистоплотная хозяйка и отменная девочка в постели. А ее мозги ему ни к чему, у него своих на десятерых хватит. Да и вообще, умная женщина - большие проблемы, хотя вот не очень умная - тоже проблемы, да еще какие. Вывод: женщина - это проблема.
   Олег старательно почистил зубы, умылся. Бриться не стал. Не заходя в спальню, пошел на кухню варить кофе. Сейчас надо было успокоиться, собраться с мыслями и принять правильное решение. Нет, не просто правильное, а единственно верное. Он слишком долго ждал свою Золотую Удачу, свой Выигрышный Шанс. Он продумал свой план до мелочей и сумел осуществить первую часть этого плана - самую тяжелую часть, самую грязную. И сейчас, когда финиш уже замаячил на горизонте, когда он уверен, что обязательно добежит до него, долезет, доползет, он никому не позволит сыграть роль рокового случая. И этой липучке тоже. Надо было расстаться с ней год назад, сразу после похорон Виктора, а он все тянул. Уж очень с ней удобно: придешь - и в квартире чисто, и ужин готов, а уж какие бывают ночки! Олег предпочитал жесткий секс, и Ритка в этом плане удовлетворяла его полностью. Вот из-за этих ночек и расставание затянул. И помимо Ритки у него есть девочки, но, погуляв направо и налево, он все равно снова тянулся к ней, к ее необузданным и жарким ласкам. Но теперь все, точка, не хватало еще, чтобы из-за постельных игрушек он завалил дело. Эта дурочка только что все очень точно расставила по местам, действительно попала в точку. Да, ему теперь нужна Елена - правильная, серьезная, умная, строго придерживающаяся определенных правил в жизни, имеющая свой взгляд на то, что допустимо и недопустимо, приемлемо и неприемлемо, честно и нечестно... Именно таких баб Олег терпеть не мог. С такой вряд ли проведешь жаркую ночку, это не Ритка, эта, небось, и с мужем занималась сексом, выключив свет и не снимая ночной рубашки. Но она ему нужна, она трамплин к следующему витку его карьеры. Не ново? Да, не ново. А что в этой жизни ново? В ней все старо, в ней уже тысячи, миллионы раз прокручивались одни и те же варианты. Жизнь дает Шанс всем, но далеко не все умеют поймать за хвост эту чудесную жар-птицу. Раскольников в своей теории был прав: надо уметь "переступить", уметь "схватить за хвост" и отшвырнуть в сторону все, что мешает. Он ведь тоже подготовил план, и сумел, и решился, и совершил... Только потом скис и оказался истеричным слюнтяем. Идеально провернул всю операцию и вместо того, чтобы довести ее до логического конца, превратился в тряпку, распустил сопли в нравственном самобичевании и все - сгорел! Вывод: не стоит повторять его ошибки. Интересного героя создал Федор Михайлович, хорошую информацию дал к размышлению и анализу. Идею дал! Это стоит денег. Молодец Достоевский! Уж кто-кто, а он хорошо знал "подвалы" человеческих душ, умел показать всю их темную, грязноватенькую и неприглядную сторону. И нет такого человека на земле, у которого бы не было этого "подвала". У каждого есть, у каждого! Свой, потаенный, заветный, о котором никому не расскажешь - ни маме, ни папе, ни брату, ни другу... никому! Иной раз человек и сам до конца своего "подвала" не знает, даже и не предполагает иной раз, на что он способен, какие дьяволы спят в его "тайном погребке".
  Олег налил себе горячий вкусный удивительно ароматный кофе. Он умел его готовить. Именно из зерен, никаких заменителей, никакого суррогата. Хотел позвать Ритку, но передумал. Не хотелось разговаривать, хотелось додумать свои мысли до конца. А мысли наплывали, теснились - жесткие, откровенные, циничные. Олег любил сам себе говорить правду, хотя в само понятие, обозначенное словом "правда", не верил, потому что считал, что весь мир - это Ложь. Люди заквашены на Лжи. Лгут все, несмотря на то, что говорят правильные, до слез трогательные и искренние слова. Правда - это та же ложь в различных ее ипостасях. То, что для одного чистая правда, для другого поганая ложь. Каждый занят только собой и, по сути дела, любит только себя, пытается обустроить именно свой мирок, перетянуть одеялко на свои ножки, чтобы не мерзли. Это единое правило игры для всех людей, во всем мире. Кто-то играет лучше, кто-то хуже, кто-то уже вне игры. Вот и все. Все старо, все было. Ритка весьма удачно ввернула фразочку про Клавдия. Древняя легенда, талантливо воспроизведенная Шекспиром и в различных вариантах миллионы раз проигранная человечеством. Олег "проиграет" ее в миллион первый раз. Почему бы и нет? И постарается сделать это с блеском, на бис.
  Так, это все пустой треп, надо заняться делом, надо обмозговать сложившуюся ситуацию. Первое, что сейчас стоит на повестке дня - это красиво и навсегда расстаться с Риткой, поставить точку в их отношениях так, чтобы она исчезла из его жизни. Не дай бог, если со своими бредовыми идеями про отравление она явится к Елене и, руководствуясь только своими эмоциями, приправленными дикой ревностью, выскажет ей все свои "умные" мысли! Это будет конец. Тогда ему Елены не видать, как своих ушей без зеркала. Елена - натура собранная и цельная. Одно время Олегу казалось, что она не любит Виктора, просто, видя, как он ее любит, не решилась отказать парню и стала его женой. Исходя из этого, он, действительно, пытался подъехать к ней и уложить в кровать жену братца, чтобы, так сказать, на собственном опыте, во-первых, убедиться в ее нелюбви к мужу, во-вторых, провести тест на ее сексуальность (отчего то ведь его братец сходит по ней с ума, верно, не только от ее красоты!). Попытка была (и неплохая попытка), но закончилась она полным провалом. Причем, Олег видел, что возмущение Елены искреннее, а не наигранное, что она потрясена и оскорблена его поведением, его намеками, его весьма страстным и вольным объяснением в любви. Вот здесь она ему и сказала, что любит только Виктора и никогда ни с кем не изменит своему мужу. Сказана эта трафаретная фраза была так, что перестала быть трафаретной. Олег понял: это не кокетство и не поза, она действительно любит своего мужа, но, будучи натурой сдержанной и холодноватой, не выказывает этого, не выплескивает свои чувства наружу. У него тогда хватило ума извиниться перед ней, извиниться серьезно, искренне (когда надо, Олег умел сыграть и такую роль), объяснив свое поведение тем, что его тоже, как и брата, сразила ее красота, что он, как в затмении, не понимал, что делает, потому и решился на столь смелое и откровенное ухаживание. Вроде бы она поверила, однако как-то вся отстранилась, в их редких беседах при редких встречах появилась официальность. Сказала ли она об этом Виктору или нет (скорее всего, нет), но и с братом одно время отношения оказались внатяжечку. Видимо, он просто что-то почувствовал. В дальнейшем Олег никогда больше не проявлял особого интереса к Елене, да и вообще встречался с братом, в основном, в городе, по делам. Это, видимо, успокоило Виктора, и их отношения выровнялись и даже стали доверительными. Олег нутром почувствовал, что Виктор не просто пошел в гору, открыв совместное узбекско-российское предприятие по поставке цветных металлов, но, что у него назревает нечто большее. Об этом "нечто" Виктор ему и рассказал, причем, только ему, как брату, пообещав в дальнейшем, если все выгорит так, как надо, серьезную помощь и поддержку в жизни. "Нечто" было удачным капиталовложением, удачным настолько, что его братец становился миллионером. Этим признанием Виктор и подписал себе смертный приговор. Олега никак не устраивала второстепенная роль, никак не устраивало выглядывать из рук братца, получая иногда какие-то жалкие подачки. Он о нем позаботится! Трогательно! Очень трогательно! Но будет лучше, если Олег позаботится о себе сам. Именно он посоветовал Виктору (на всякий случай, мало ли чего!) составить завещание на Елену, и брат с этим согласился. В завещании был упомянут и он, Олег, и неплохо упомянут, но основной капитал отходил Елене. Виктор и текст завещания показал брату.
   После смерти Виктора появилась мысль очернить Елену, потребовать даже эксгумации и серьезной медицинской экспертизы. Обвиненный в убийстве не может наследовать никакого состояния. После ареста и осуждения Елены, все отошло бы ему, как ближайшему и единственному родственнику. Неплохой вариант. Олег стал уже было проводить его в жизнь, даже Ритке с волнением и надрывом в голосе рассказал о предполагаемом коварстве белобрысой поганки и суки. Но, обдумав ситуацию, в корне изменил свои действия: решил ни под каким видом не привлекать внимания органов к их семье. Вцепятся - не отцепятся, еще бог знает, что они там накопают и к каким выводам придут, как бы самому не загреметь на скамью подсудимых. Начнутся допросы, распросы: почему настаиваете на эксгумации? Что вам дало повод подозревать, будто ваш брат был убит, причем, убит каким-то особым способом? И так далее и тому подобное. Да мало ли какие коварные вопросы можно задать, а отвечая на них спалиться! Нет, этот вариант отпадал. Все следовало обыграть по-другому: надо окружить Елену таким вниманием и такой заботой, стать таким нужным и незаменимым, чтобы она без него шагу ступить не могла. При этом следует быть вежливым, ненавязчивым, но в то же время безнадежно влюбленным, причем влюбленным так, чтобы его интеллигентность, корректность эта женщина (с ее непростым характером и дурацкими правилами норм поведения) почувствовала сама. Почувствовала и оценила по достоинству. В данной ситуации на руку играло и то, что когда-то он страстно объяснялся ей в любви, но, поняв, что она гневается на него за это, скромно и смирно отошел в сторону. Все это говорило о том, что он влюблен в нее не вчера, что это произошло давно, но, уважая ее чувства к брату и чувства брата к ней, остался в стороне. И после смерти брата не бросился сразу в атаку, а тактично ждал больше года. Вот такое благородство! Не мужчина, а идеал для подражания! Некий эталон поведения для современной молодежи! Именно так ему и следует себя вести. Вот тогда все будет так, как надо!
  Женщине сложно одной. Елена не исключение. Нужен уход за домом, за машиной, нужен человек, с которым надежно и безопасно. В конце концов, просто нужен мужчина - ласковый, внимательный, заботливый, и неплохой в постели (не из дерева же сделана эта красавица! ночами небось тоже бывает "и скучно, и грустно"!). Именно таким человеком он для нее и станет. Затем только останется расписаться в ЗАГСе. И сделать все это надо до того, как она станет миллионершей. Пока что она не знает ни об акциях мужа, ни о том, что через несколько месяцев они принесут ей огромный куш. Адвокат Виктора, с которым у Олега сложились хорошие отношения (Виктор представил его не просто, как брата, а как человека, которому во всем доверяет), ей об этом еще ничего не говорил. Это Олег знает точно, потому что в меру своих сил и возможностей контролирует ситуацию. Сейчас она сможет поверить в его любовь и соединить с ним свою судьбу. Став сильно богатенькой - вряд ли. Миллионы способствуют появлению в голове нехороших мыслей о том, что любят именно их, а не их владельцев.
  Так (Олег взглянул на часы и налил себе еще чашечку кофе), следует продумать детали... и вообще, собраться и действовать побыстрее - время поджимает. Прежде всего...
  
   Тишину квартиры разорвал дикий вопль! От неожиданности Олег подскочил на стуле и пролил кофе прямо на свои джинсы. Поставив чашку, он влетел в спальню и увидел Ритку, которая продолжала дико орать и показывать пальцем на зеркало. Ничего интересного в зеркале, кроме отражения орущей Ритки, он не увидел, но девушка находилась в состоянии, близком к самой настоящей истерике. Олег обнял ее, прижал к себе, оттащил от зеркала и посадил на кровать.
   - Рита, замолчи и успокойся, слышишь меня, немедленно перестань кричать, соседи подумают, что я тебя убиваю... Рита, ты слышишь меня? Все, замолчи! Успокойся! Ну, перестань... тише, тише, тише... все нормально, все хорошо...
   Олег сел рядом и крепко обнял Ритку за плечи. Первой его мыслью было то, что она решила разыграть эту истерику, чтобы Олег осознал, до какой степени он ее довел, чтобы пристыдить его, а заодно и помириться, но, взглянув в перекошенное от страха лицо девушки, понял, что так не притворяются. Чтобы сыграть состояние такого ужаса, надо быть не просто талантливой - гениальной актрисой! Все женщины талантливые актрисы, но не гениальные же! Ритка не играла, она действительно безумно чего-то испугалась. Вопрос - чего? Взглянув на побелевшую подружку, которая теперь сидела молча и, бессмысленно глядя в пол, прерывисто с придыханием всхлипывала, Олег тихо, спокойно, с заботой и лаской в голосе спросил:
   - Рита, что случилось-то, а? Что произошло? Ты можешь мне объяснить? Ты чего-то испугалась? Ну, малыш, успокойся и все мне расскажи. Я ничего не понял. Ты закричала так, что у меня волосы на голове дыбом встали. Вот, видишь, кофе пролил на джинсы... Ты мне их постираешь? Хорошо? Ну, посмотри на меня... Все нормально, кроме того, что ты сейчас на совесть поработала будильником для всех соседей. Молодец, устроила всем веселую побудочку! Они, небось, с кроватей, как ошпаренные, слетели. Я тоже немножечко в шоке - сила твоих голосовых связок просто потрясающа! Ну, (Олег развернул Ритку лицом к себе и чмокнул ее в нос), давай, улыбнись, приди в себя, а то тебе еще джинсы мои стирать... Может быть принести воды? Выпьешь водички?
   Олег поднялся, чтобы сходить на кухню, но Ритка судорожно вцепившись в него, поднялась вместе с ним.
   - Нет, я не останусь в этой комнате, я пойду с тобой, - губы не слушались ее, она еле-еле выговорила эту фразу.
   - Хорошо! О чем разговор, пошли вместе. Будешь себя хорошо вести, я налью тебе не водички, а кофе. Пошли...
   Ритка покосилась на зеркало, и, вцепившись в руку Олега, вышла вместе с ним из комнаты.
  
   Зеркало затуманилось, и вдруг его поверхность, преобразовавшись в подвижную ртутную массу, закрутилась в спираль и буквально через несколько секунд превратилась в странный "световой проход", из которого в комнату шагнула необыкновенной красоты молодая женщина, высокая и стройная. Она внимательно оглядела спальню, будто что-то искала. На прикроватной тумбочке лежали часы Олега и его кольцо. Подойдя к кровати, прекрасная незнакомка втянула в себя воздух так, как это делают дикие хищные звери, выслеживая свою жертву. Ее тонкие ноздри затрепетали: кровать еще хранила запах человеческих тел, соблазнительный запах плоти. Взяв кольцо, она метнулась к "проходу" и в один миг исчезла. Зеркало снова стало зеркалом.
  
   - Рита, тебе лучше, ты успокоилась? - Олег налил ей в чашку кофе. - Может быть, все-таки скажешь мне, что случилось, почему ты так закричала?
   Держа в трясущихся руках чашку с дымящимся кофе, Рита пила его маленькими глотками. Что сказать Олегу? Что когда она подошла к зеркалу, чтобы подкраситься и причесаться, то увидела вместо своего отражения совершенно другое? У женщины необыкновенной красоты были зеленые и жадные глаза, которыми она в упор смотрела на Ритку. В какую-то секунду Ритке показалось, что прекрасно-жуткое зеркальное отражение сейчас кинется на нее и... Ритка не знала, что будет за этим "и", но явно что-то страшное, что-то угрожающее ее жизни. В этот момент она и закричала совершенно диким голосом. Страх затопил ее, заставив волосы, в буквальном смысле слова, встать дыбом. Раньше Ритка думала, что это просто расхожая литературная фраза: "от страха у такого-то героя волосы встали дыбом", но сегодня на собственной шкуре убедилась в жуткой реальности этого выражения. А сейчас она пила кофе и думала, что сказать Олегу? Скажи про незнакомку в зеркале и про полное отсутствие собственного отражения, и Олег с его жестким, рациональным умом тут же придет к однозначному выводу: его милая сошла с ума, по ней психушка плачет. Сначала утром базар устроила, потом в зеркале "незнакомок" видеть начала. Это уже диагноз. Да сейчас Ритка и сама себе не верила. Может быть, у нее действительно крыша поехала? На почве всех ее переживаний, вследствие ее ревности - уже прекрасные незнакомки с хищными глазами в зеркале мерещатся! Ведь этого не может быть! Нет, она ничего не скажет Олегу, ничего.
   - Олег, я не знаю... У меня просто очень сильно болит голова... Я встала, чтобы причесаться, боль резко усилилась, и я так закричала... Извини меня... Я не знаю, почему я так закричала... Правда... Не сердись, хорошо! Я не знаю, что на меня нашло... просто очень болит голова... Мне, наверное, и кофе не надо было пить... может быть, это давление, а я кофе пью...
   Олег слушал ее лепет и понимал: Ритка врет, а поскольку она врать не умеет, то у нее это весьма плохо получается. Он решил не давить на нее сейчас и сделал вид, что поверил. Когда она успокоится и придет в себя, он все равно узнает, что ее так испугало. Такой внезапный дикий крик не может сопутствовать головной боли. Что-то тут не так! Ну, ладно, пока это отставим.
   - Тебе надо принять успокоительное и немного поспать. Валерьянки выпей что ли! Ты у меня останешься или поедешь домой?
   - Нет, у тебя я не останусь! - в голосе Ритки снова прозвучал неподдельный испуг, и Олег почувствовал это. - Я поеду домой, ты отвезешь меня?
   - Конечно! Сейчас переодену штаны и поедем, а то я тоже уже опаздываю. Днем выберу минутку и позвоню тебе, хорошо!
   - Хорошо. - Ритка посмотрела на Олега, и ее почему-то опять обуял страх. В его глазах проглядывала настороженность, светилось явное любопытство, но не было ни искреннего участия, ни любви. Ритка почувствовала, как закипают слезы, но постаралась сдержаться. - Да... ты переоденься, и поедем. Я, по всей видимости, просто заболела, мне надо лечь... Переодевайся, Олег, я жду тебя.
   - Ты что, так и будешь сидеть на кухне? Пойди, причешись, приведи себя в порядок, пока я буду переодеваться.
   - Нет, нет... я посижу, ничего... (по крайней мере, здесь нет зеркала, подумала Ритка, и вновь ее сердце сжалось от только что пережитого ужаса). Я не буду причесываться, голова болит...
   - Хорошо, я по-быстрому. Полежишь дома, поспишь, примешь сто грамм валерианочки, и все будет o`кей!
   Олег вернулся в спальню, еще раз внимательно ее оглядел, подошел к зеркалу, осмотрел его, даже потрогал гладкую волшебную поверхность и не увидел ничего такого, от чего можно было бы так дико заорать. Но ведь что-то же случилось! При этом Ритка глаз не могла оторвать от зеркала и, в буквальном смысле слова, была совершенно невменяема. Так, оставим пока это, но позже обязательно разберемся. Переодевшись, он застегнул на руке браслет часов, автоматически протянул руку за кольцом, но не обнаружил такового на тумбочке. Наверное, упало и закатилось под кровать. Ладно, сейчас уже нет времени искать его, надо отвезти Риту и срочно лететь на работу. Умид уже час как ждет его и, по всей видимости, говорит о нем неласково, может быть, даже с использованием нецензурной лексики.
   В этот момент зазвонил его сотовый телефон и в трубке зазвучал недовольный голос Умида: "Какого черта! Где тебя носит! Договорились же...". "Бегу, бегу! Через полчаса буду, как штык. Ритка заболела, сейчас отвезу ее и считай я на работе".
   По дороге к дому Ритка не сказала ни слова. Сидела молча, закрыв глаза. Олег не приставал с расспросами. Открыв свою квартиру, девушка вымученно улыбнулась ему, сказала - "пока" - и исчезла за дверью. Все это было очень не похоже на нее. Она никогда в жизни так себя не вела. Добежав до машины и плюхнувшись за руль, Олег снова подумал о том, что в данной странной ситуации ему надо обязательно разобраться, потому что ни черта не понятно. А Олег очень не любил, когда "не понятно".
  
  
   3
  
   Сейчас она решила называть себя Ло. Человеческие особи, с которыми волей-неволей ей приходилось поддерживать отношения, притворяясь одной из них, при знакомстве с ней всегда удивленно гримасничали своими лицами, приподнимая брови, округляя глаза, и обязательно переспрашивая: "Ло? Это, видимо, сокращенный вариант от имени..." И тут начинала работать человеческая фантазия, и назывались самые разные имена, в зависимости от того, в какой стране происходило данной действие, - Лора? Лоран? Лолита? Элона? Флора? Элоиза? В Узбекистане, где она находилась сейчас, ей чаще всего давали имя Лола. Ло не возражала. Ей было все равно. Ее настоящее имя все равно нельзя было произнести ни на одном языке Земли. В человеческой речи просто не было таких звуков, она была грубой и неуклюжей по сравнению с языком ее древних предков - алантов, когда-то в достаточно большом количестве населявших эту планету и, по сути дела, правивших ею. Внешне аланты были похожи на людей, но на этом их сходство с гуманоидной расой кончалось. Мозг человека по сравнению с мозгом аланта представлял собой жалкое зрелище: громадный небоскреб, в котором освещены комнаты только одного этажа, и то не полностью. Остальные комнаты многочисленных этажей погружены во мрак. Мозг аланта был картинкой "наоборот": только несколько этажей могло быть погружено во мрак, остальные залиты ярким светом. Аланты могли "переговариваться" друг с другом телепатически, даже находясь на достаточно большом расстоянии. Они владели даром гипноза. Они обладали феноменальной памятью. Ло помнила абсолютно все, что было в ее жизни, а ее жизнь насчитывала уже не один век. В этом заключалось еще одно, и весьма существенное, отличие ее расы от человеческой: совершенно иной состав крови, иное состояние мышечных тканей и кожного покрова, постоянное обновление клеток, быстрая регенерация и, как результат, вечная молодость, вечная жизнь. Желудок аланта так же отличался от желудка человека: он не принимал грубой пищи, поэтому аланты питались кровью. Человеческой кровью, получая энергию жизни в чистом виде.
  Были тысячелетия, когда аланты воспринимали людей только как животных, за которыми стоит ухаживать и которых стоит разводить, потому что это еда. Все было закономерно: люди поедали мясо и кровь более низших тварей - оленей, быков, козлов, баранов... А аланты питались людьми, точнее, их кровью. Но у представителей гуманоидной расы было и огромное преимущество: они плодились с невероятной скоростью. Жили мало, медленно развивался их мозг, но плодились и плодились, заполоняя собой все земное пространство. У алантов рождение детей было чудом, если при этом не умирала мать - чудом вдвойне.
  Мать Ло умерла при родах. Она решила, что у Ло обязательно должны быть сестренка или братик. Однако вторая попытка произвести на свет маленького аланта оказалась роковой: Ло не получила ни братика, ни сестренки и лишилась матери. Долгие, долгие годы она жила под опекой отца, которого боготворила. Умный, добрый, высокий, сильный, красивый -таким был ее отец. Он бы и сейчас находился рядом, помогая и оберегая, но в XVI веке его сожгли на костре. С тех пор она ненавидит Париж. Блуждая по земле в своих бесконечных странствиях, она иногда волей судьбы попадает в этот город - древний и современный, удивительно прекрасный и потрясающе страшный, потому что в ее памяти сразу же всплывают события, происшедшие 12 ноября 1576 года, когда на грязной, запруженной людьми площади взметнулись в небо четыре костра. На трех в страшных муках кончали свое земное существование ее сородичи. На четвертом церковники сжигали женщину, которая под пытками призналась, что она ведьма, хотя на деле вовсе не являлась таковой. Прикрученный веревками к высокому столбу умирал ее отец, умирал мужественно, не проронив ни звука, и желтое жаркое пламя жадно пожирало его прекрасное тело. Стоя на площади, в толпе, задыхаясь от запаха плоти, и сладковато-горькой гари костров, Ло до последней минуты "переговаривалась" с ним. Он утешал и успокаивал ее, а она исходила одним мысленным криком: "Отец! Я люблю тебя, отец!" А он, уже расставаясь с жизнью, отдал последний приказ: "Уходи, немедленно! Выбирайся из толпы и уезжай из Парижа. Немедленно. Не возвращайся туда, где мы жили!" В тот раз он спас ее, мысленно предупредив об облаве, которую устроили эти мерзкие, злобные люди. Против разъяренной толпы гипноз бессилен, так же как и недюжинная сила алантов. Ее родных выследили. С диким ревом толпа ворвалось к ним в дом, накинула на сопротивлявшихся алантов сети и потащила на площадь, где уже были готовы помосты для страшной казни. Все случилось быстро и внезапно. Оказать помощь было совершенно невозможно.
  Аланты живут вечно, но есть способы прервать их жизнь. К XVI веку люди достаточно хорошо овладели искусством убивать ее сородичей. Много веков потребовалось им на то, чтобы узнать, как это можно сделать, но, узнав, они совершенствовались из века в век. Правда, эти жестокие животные не знают истинного названия представителей ее прекрасной богоподобной расы и поэтому называют их своими мерзкими и грубыми словами: вампиры, упыри, вурдалаки. Относятся к ним, как к нечистой силе, и уничтожают с помощью огня, заостренного дерева, отсечения головы. Страшна и серебряная пуля, но только, если направлена рукой мастера, потому что попасть она должна в сердце. Не попал - не убил. Еще и чеснок сюда приписывают зачем-то. Это, конечно, чушь. Чесноком аланта не убьешь, но запах мерзкий, отталкивающий.
  Есть и еще один способ уничтожить аланта, но его может применить только человек, владеющий особыми знаниями, только ведун. И не просто ведун, а Посвященный, Белый Маг, который может вызвать смертоносного Филина.
  Ло боязливо передернула плечами. Встала с уютного дивана и подошла к окну. С высоты восьмого этажа открывалась великолепная панорама города: широкие улицы, по которым, как гигантская фантастическая змея, тянулся, извиваясь и сверкая, поток автомобилей, высотные дома в зеркалах окон, с прыгающим по ним веселым солнечным "зайчиком", темная с примесью желтовато-красных мазков зелень старинного парка, видневшегося вдали, справа. И везде люди, люди, люди...
  Уж если кого и называть вампирами и упырями, так вот этих самых людей, которые сейчас, с высоты восьмого этажа, казались Ло маленькими заводными игрушками. На протяжении всего своего существования они только тем и были заняты, что уничтожали друг друга, причем делали это старательно, целеустремленно, фанатично, искренне считая, что выполняют какой-то святой долг и творят добро. Сколько в них злобы, ненависти, замешанных на хитрости, подлости, предательстве, зависти. Все это совершенно не свойственно ее расе. Никогда алант не убьет аланта, никогда один не оскорбит другого, никогда не предаст! Представители ее расы любят и берегут друг друга, и эта любовь - искренняя, огромная, чистая, светлая - наполняет душу каждого из них, согревая, успокаивая, поддерживая. Все аланты удивительно красивы и вечно молоды, люди же, подключив свою извращенную и грязную фантазию, превратили ее сородичей в жутких монстров, спящих в гробах. Ло смотрела фильмы и читала книги про вампиров, каждый раз удивляясь воображению режиссера или писателя. Что-то в создаваемых ими сценах было истиной, но только что-то... Все же остальное являлось продукцией их буйной фантазии, которую породил великий человеческий страх.
  Ло не раз видела этот страх в глазах своих жертв. Несмотря на то, что аланты были гуманны и старались не причинять животным, именуемым себя людьми, лишней боли, они все равно вызывали в намеченной жертве страх, и ничего не могли поделать с этим. Даже будучи загипнотизированной, не чувствуя никакой боли при прокусе вены, жертва внутренне вся содрогалась от этого дикого страха и частенько умирала не от потери крови, а от ужаса, сдавившего ее сердце. Ло знала об этом, и это наполняло ее сердце горечью и жалостью, как и сердца всех алантов. Они не раз думали над тем, как избежать при контакте с жертвой возникновения столь отрицательных и нежелательных эмоций, но пока не пришли к какому-либо решению. Им не хотелось в этом плане уподобляться людям. Только люди не испытывают жалости к животным, которых они зверски забивают, удовлетворяя свои потребности хищников, свою жажду мяса и крови. И при этом они не считают себя кровожадными убийцами, не придумывают себе никаких мерзких прозвищ.
  Ло открыла окно, и в комнату ворвался шум города. Она вновь стала рассматривать поток суетливых, вечно куда-то спешащих людей. Люди... интересные создания! С одной стороны, глупые, никчемные, болтливые, транжирящие дни своей короткой жизни так, как будто они живут вечно. С другой стороны, они умны и талантливы, Ло признавала это. Перед некоторыми из них она бы даже с почтением склонила свою красивую головку и, пожалуй, не смогла бы убить их. Она выделяла такие человеческие особи, которые уже не ассоциировались в ее сознании с едой. Например, Брюллов. Ей очень нравятся полотна этого художника. Память Ло услужливо выдала четкую картину зала Брюллова в Третьяковской галерее. Интересный и забавный факт: на одном из полотен изображена ее родственница со стороны матери. Ло может бесконечно долго смотреть на этот портрет. Собственно, ради него и появляется иногда в Третьяковке. Необыкновенной красоты лицо, запечатленное рукой талантливого художника, до сих пор очаровывает публику. При этом воспоминании Ло улыбнулась: интересно, знал ли Брюллов, кого он рисует и как при этом рискует? Пожалуй, нет. Для него она была просто очаровательной девушкой, великолепной натурщицей. Среди алантов ее звали земным именем Милена. В светском обществе Петербурга ее чаще называли Милочка или Мими. Видимо, она, так же, как и Ло, умела ценить талант, и подарила художнику и жизнь, и свою красоту. Давно уже нет в живых Брюллова (век человека краток), так же как и нет Милены. Она умерла при родах. Их нет, но осталась бесподобная картина, на которой, благодаря таланту художника, Милена живет вечно.
  Есть и еще один человек, который произвел на Ло огромное впечатление - известный русский писатель Михаил Булгаков, с которым она познакомилась совершенно случайно, в Москве, в зеленом парке, на Патриарших прудах. Ло была сыта, а когда аланты сыты, они никого не трогают, не убивают без надобности - они ведь не люди, которые могут просто так, ради охотничьего азарта истребить кого угодно. Ло была сыта, и она с удовольствием поддержала разговор, который начал с ней этот совершенно незнакомый ей тогда, измотанный больной человек. Разговор начался с пустяков и незаметно перешел на то, что, видимо, страшно томило и жгло душу ее собеседника: он рассказал ей, что сжег свой роман о дьяволе. И этот разговор увлек обоих. Он, по сути дела, пересказывал ей свой роман, пересказывал с такой любовью, с таким жаром и страстью, что Ло забыла обо всем на свете. По ходу Его рассказа она высказывала свои мысли, комментировала, даже спорила... Они долго просидели в парке на скамье, увлеченные и разгоряченные своей необычной беседой. Она помнит, как Булгаков вдруг замолчал и, внимательно посмотрев ей в глаза, неожиданно сказал: "А ведь вы тоже из того, потустороннего мира, верно? Я чувствую это. Вы - древняя богиня земли, вы - красота и ужас. Я рад нашей встрече, прекрасная незнакомка". Ло поднялась, прощаясь, и, шагнув в сторону, оглянулась на человека, сумевшего так потрясти ее душу. В вечернем свете умирающего заката ее огромные глаза горели странным мерцающим зеленым огнем, и Булгаков пристально смотрел на нее, как бы запоминая чудесные черты ее лица. "Вы правы. Я древняя богиня и как богиня предсказываю вам: вы восстановите свой роман, Мастер. Прощайте! Я Вас никогда не забуду!" Она резко повернулась и мгновенно растворилась в наступающей темноте, растворилась так, как это умеют делать только аланты. А Он действительно восстановил свой роман, и много лет спустя, когда уже и самого писателя-то давно не было в живых, Ло читала его роман "Мастер и Маргарита", читала с удивлением и благодарностью, находя в строках отголоски их странной беседы, там, в Москве, на Патриарших прудах.
  Еще Ло любила слушать серьезную классическую музыку, особенно Чайковского, Моцарта и Шопена; любила смотреть балет и фигурное катание, но только по телевизору. Она не ходила ни в театры, ни на спортивные стадионы, потому что присутствие рядом такого количества людей создавало для нее определенные трудности: мог сработать инстинкт, она могла сорваться, но именно этого следовало во что бы то ни стало избегать. Времена дикого средневековья, благодарение Богам Алантов, миновали, но это не значило, что в цивилизованном мире двадцать первого века можно было безнаказанно убивать. Попадаться нельзя было и сейчас. Конечно, ей не отсекут голову и не сожгут на костре, но могут придумать что-нибудь и пострашнее этого. Например, превратить ее в подопытную крысу. Люди любопытны и безжалостны. Их надо остерегаться. Всегда!
  Ло потянулась с кошачьей грацией и повернулась к большому овальному зеркалу, вмонтированному в ее комнате прямо в стену. Зеркало услужливо отразило высокую стройную золотоволосую девушку с тонкой и гибкой талией, покатыми бедрами и длинными точеными ножками, обтянутыми эластичной тканью модных брюк, переливающийся черный цвет которых красиво гармонировал с коротенькой ярко-сиреневой кофточкой - легкомысленной и соблазнительной. Ло улыбнулась своему отражению, которое при необходимости она могла стереть, с которым при необходимости она могла слиться. Это требовалось ей тогда, когда она бродила по зазеркалью, появляясь, по своему желанию и капризу, в любом доме. Она любила наблюдать за жизнью людей, оставаясь при этом невидимой, любила таким образом высматривать свои жертвы. Это был изящный способ охоты, не требующий особого риска.
   Намечался определенный человек, прекрасно, если одинокий; несколько дней она периодически посещала его зеркала и вела за ним наблюдение, выясняя состояние его здоровья и наблюдая за его поведением, его привычками. Все это необходимо было потому, что хронические алкоголики и наркоманы не входили в рацион ее питания. Не боялась она воздействовать и на двух человек, но в целях безопасности все-таки предпочитала иметь дело с одиночками. Когда Ло внезапно появлялась перед своими жертвами, они, как правило, немели от неожиданности, теряли на какое-то мгновение дар речи, уставившись ничего не понимающими глазами на прекрасную незнакомку. Этих мгновений было достаточно, чтобы ввести их в состояние гипноза и спокойно утолить голод. При этом не обязательно было прокусывать шейную артерию (хотя и такой способ, бесспорно, хорош). Можно уложить жертву в ванну, просечь бритвой вену на запястье руки и бросить эту бритву тут же, на пол, потом, насытившись, открыть воду, имитируя картину того, как хлещущая из крана вода уносит в небытие канализационных труб кровь из развороченной на руке раны. Тоже прекрасный способ поужинать. А врач констатирует самоубийство.
  Иногда Ло отправлялась на настоящую охоту, связанную с определенным риском. Это возбуждало, дарило радость жизни. Местом такой охоты становились улицы городов, на которых без труда можно было найти нужную пищу, но, в то же время, можно было и столкнуться с непредвиденными трудностями. В практике прекрасной алантки иной раз возникали достаточно щекотливые ситуации (люди непредсказуемы и агрессивны!), из которых надо было выпутаться. Ло не боялась физической расправы: во-первых, она была очень сильна, во-вторых, будучи весьма осторожной, к шумным и большим молодежным компаниям не подходила вообще, высматривая одиноких мужчин, женщин или влюбленные парочки.
   Темные, плохо освещенные улицы, таинственные ночные скверы опасны, особенно, если нечаянно встретишь высокую золотоволосую девушку, нежную, очаровательную и беззащитную.
  Ло усмехнулась. Ей вспомнились два подвыпивших молодчика, которые очень обрадовались тому, что встреченная ими красивая девчонка, загулявшая до поздней ночки, не стала ломаться и набивать себе цену, а сразу же поняла, что от нее требуется, и без долгих уговоров пошла в отдаленный и глухой уголок тенистого парка, расположенного неподалеку. Разыгравшееся воображение ребятишек уже рисовало им весьма соблазнительные картинки предстоящего блаженства, и они спешили побыстрее добраться до уединенного уголка. Крепко держа Ло за руки, они даже не разговаривали, а только тяжело сопели, временами поглядывая на тонкий изящный профиль и высокую крепкую грудь совершенно обалденной телки.
  Найдя укромный уголок, любители секса жарко и возбужденно заспорили - кто первый снимет с нее трусишки - и чуть не подрались, решая вопрос очередности, но Ло не допустила такого безобразия. Разгоряченные ребятки вдруг почувствовали, как по их спинам пробежал неприятный холодок, а руки и ноги стали ватными и уже не слушались своих хозяев. Еще плохо соображая в чем дело, один из несостоявшихся насильников с нарастающим страхом и удивлением увидел, как очаровательное создание ласково погладило его товарища по ночным играм по щеке и страстно прильнула к его горлу... Надолго...
  Мгновенно протрезвевший парень с нарастающим ужасом наблюдал, как из его веселого дружка уходит жизнь, как он бледнеет и буквально на глазах превращается в старика и покойника, но при этом не делает никаких попыток избавиться от впившейся в него девицы. "Как выжатый лимон", - подумал он и вдруг осознал, что сейчас и он станет таким же "лимоном". Все его существо буквально затряслось от страха и от дикого желания немедленно рвануть отсюда! Испариться!! Немедленно!!! Пока не поздно! К чертовой матери, к чертовой бабушке, только подальше от этого дикого кошмара, от этого фильма ужасов наяву! Но ноги как будто приросли к земле, а руки налились такой пудовой тяжестью, что он и пальцем пошевелить не мог, и только сердце колотилось в грудной клетке, как отбойный молоток.
  Когда товарищ мягко осел в траву, не поддерживаемый больше тонкими и изящными руками незнакомки, парализованный и превратившийся в застывшую статую парень увидел прямо перед собой красивые зеленые глаза - ласковые и печальные, и полуоткрытые губки за которыми ослепительной белизной посверкивали острые ровные зубы. Очаровательную картину портила кровь, застывшая вокруг рта, измазавшая нежную кожу щек и подбородка.
  Ло в общем то уже была сыта, но она не могла отпустить этого совершенно ошалевшего от страха человека. Ей было немного жаль его, но по законам детективного жанра он - свидетель. Свидетели Ло были ни к чему, а разыгравшийся в ночном парке сюжет был как раз из серии детективов: по меркам людей, сейчас здесь произошло убийство. Вздохнув, она коснулась своими губами его губ - хотела немного приласкать, успокоить, но он сразу же, как подкошенный, упал и замер с искаженным от страха лицом и остекленевшими от ужаса глазами: не выдержало сердце. Ну что же, жаль, что пропало такое симпатичное дополнение к ее вкусному ужину, но сворачивающейся кровью покойников Ло не питалась. Этим парнем можно было больше не заниматься, врачи констатируют остановку сердца, а вот первым следовало заняться, чтобы замести следы, потому что труп, в котором нет ни капли крови наводит на странные размышления. Вот это уже лишнее! Ло было совершенно ни к чему будоражить и настораживать население города, а заодно активизировать определенные органы, занимающиеся особо опасным криминалом. Сняв с шеи маленькую амфору, она осторожно открыла ее и капнула две капли на сморщенную, страшную, как будто тряпичную куклу, бывшую минут десять назад молодым и сильным парнем. Послышалось тихое шипение, и капля, разрастаясь и отсвечивая странным металлическим блеском, стала быстро опутывать ниточкой-паутиной жалкие останки, пожирая их. Через несколько минут от "куклы-кокона" не осталось и следа, только серебристо-черная проплешина в траве еще некоторое время странно светилась и угрожающе шипела. Вскоре и она потухнет и замолчит, останется только темное пятно, но оно не выдаст тайну Ло.
  
  Вдруг Ло насторожилась, мгновенно прервав поток своих воспоминаний, и настроилась на определенную волну. Радостная улыбка осветила ее красивое лицо: она "услышала" в своей голове ласковый голос Джастина, который предупредил ее, что буквально через несколько минут они c Клэр будут у нее.
  Боги Алантов! Сама Клэр! Одна из Посвященных! Одна из самых старейших! Интересно, кто-нибудь из живущих ныне алантов помнит ее ребенком? Может быть, только еще двое Посвященных, о существовании которых Ло знала, но с которыми никогда не встречалась.
   Клэр вместе с Джастином прилетела из Лондона. Она терпеть не могла самолеты, но ради того великого дела, которое они задумали, решилась. Ло подошла к двери и открыла ее. За дверью стоял высокий стройный мужчина лет тридцати. Блеснув белозубой улыбкой, он нежно и ласково обнял кинувшуюся к нему Ло. Рядом с ним с таким же радостным и приветливым выражениям лица стояла удивительной красоты женщина. Отступив от Джастина, Ло поклонилась и с почтением и трепетом прижала к своему лбу протянутые к ней прекрасные и холодные, как мрамор, руки Клэр.
  
  
   4
  
  Закрыв за Олегом дверь, Ритка прислонилась к ней и некоторое время так и стояла, прикрыв глаза, обессиленная, опустошенная. Ей не хотелось ни шевелиться, ни осмысливать свое положение, ни ужасаться тому, что привиделось в зеркале. Не хотелось ничего! Наверное, если бы сейчас ей сказали - "через несколько минут умрешь" - она бы и это приняла молча и покорно. Пусть... Может быть, так и лучше... В голове тонкий противный звон... Пустота... Вот, оказывается, что такое пустота... это когда ты стоишь, прилипнув спиной к двери и чувствуешь, что ты ничто... тебя нет... и никому ты на фиг не нужна в этом холодном, огромном и чужом мире! И все твои фантазии о великой и прекрасной любви до гроба, о счастливой семейной жизни, о чудесном толстом и крикливом малыше чушь и ерунда... ерунда и чушь... Не будет у вас всего этого, Маргарита Маратовна, ни шиша у вас ничего этого не будет...
   В кармане куртки резко зазвонила сотка. Ритка разлепила веки, отодралась от двери и достала телефон. Посмотрев на номер, соединилась и сказала бесцветным голосом:
  - Да.
  - Ритка, привет! Ты чо не в институте? Прогуливаешь, подруга! - звенел в трубке беспечный и веселый голос Ксюхи. - Чо молчишь-то? Ты меня слышишь?
  - Да... слышу. Ксюх, я сегодня не приеду. Скажи, если будут проверять, что я заболела, ладно?
  - Действительно заболела что ли или придуряешься?
  - Действительно... плоховатенько мне что-то... я сегодня полежу... нет у меня сил ни в институт пилить, ни на парах сидеть.
  - Температура что ли? Заехать к тебе? Может привести что?
  - Да не знаю я, есть температура или нет... Просто погано и все. Ладно, Ксюш, я пойду лягу.
  - Ну, давай. Отмажу тебя на сегодня, но ты, если что - звони. Ладно? Ну, пока!
  - Пока Ксюш, спасибо тебе!
   Короткий телефонный разговор немного привел ее в чувство. Она скинула куртку и красивые легкие полусапожки и через небольшую гостиную прошла в свою спальню. Швырнув на кровать сумочку, начала стягивать джинсы и тут же замерла, увидев себя в огромном трюмо, расположенном в правом углу комнаты. Боже мой! Зеркало! Три зеркала! Она не может быть с этими зеркалами наедине! Просто не может и все тут! Вероятно, у Олега с ней действительно случился какой-то приступ шизофрении, и ей все примерещилось, но страх остался. Страх - вполне ощутимый, материальный, липкий, холодный... Он впился в нее, как пиявка, и постепенно набухал, раздувался, и все больше и больше заглатывал ее; заглатывал всю, целиком, как гигантский удав свою добычу.
   Ритка почувствовала холодную испарину на висках и мелкую противную дрожь в руках, судорожно вцепившихся в расстегнутые джинсы. Развернувшись, она пулей вылетела из спальни и закрыла дверь. Буду спать здесь, в гостиной, на диване. Нет, не буду спать здесь, уеду к бабушке. Сейчас же!
   Ритка заметалась по комнате, застегивая джинсы, остановилась... А может быть взять простыню и закрыть это чертово зеркало. Господи, но ведь так делают только тогда, когда в доме покойник. Да и не спасет простыня от того, что там, еще страшнее будет. Откуда-то из-под сознания моментально выплыла жутковатая сцена из гоголевского "Портрета": ночь, портрет, завешенный белой простыней... И вот эта простыня начинает шевелиться, раздуваться и опадать, а сквозь нее непостижимым образом проглядывают страшные глаза страшного старца.
  И тут Ритке показалось, что в спальне... (она замерла и прислушалась, аж уши торчком встали!) - что в спальне раздался подозрительный шорох и послышался чей-то тяжелый вздох. Испуганно ойкнув, она вылетела в коридор так, как будто за ней гналась стая голодных волков, лихорадочно втиснула ноги в сапоги, схватила куртку и выскочила на площадку. Клацая зубами, закрыла дверь и понеслась вниз по лестнице, на улицу... к людям... к шуму и гаму огромного города... подальше от зеркал!
  Добежав до остановки, поняла, что поехать никуда не сможет - нет денег. Ни копейки нет! Деньги остались в кошельке, а кошелек в сумочке, а сумочка на кровати, а кровать в спальне с огромным зеркалом, и Ритка ни за что не пойдет туда! ни за что! даже под угрозой расстрела!
  Ошарашенная этим мало приятным открытием, она тоскливо огляделась и поймала на себе заинтересованно ироничный взгляд проходящих мимо девиц. Ну да, чему удивляться, видок у нее, наверное, сейчас еще тот! Она ведь так и не причесалась с утра, и теперь ее темная густая грива, с сиреневым отливом явно косит под прическу "не одна я с милым кувыркалась". Еще бы солому в волосы для завершения картины и все - хоть на выставку! Да и глаза, как у сумасшедшей!
  Так, все, спокойно, надо взять себя в руки и что-то придумать. Бабушка живет не рядом, пешком идти - к вечеру как раз добредешь. Что делать-то? Ритка сунула руки в карманы куртки в надежде, что там завалялась хоть какая-нибудь денежная купюра, и наткнулась на телефон. Вот, надо позвонить Оксанке, она выручит. Руки были как чужие, и пальцы на этих руках тоже были как чужие, и Ритка никак не могла проделать простую операцию - соединиться по телефону со своей подругой. Наконец, это удалось, и в трубке раздался шепот Ксюхи:
  - Ты чо звонишь сейчас, я ведь на паре, Шапокляк меня съест!
  - Срочно выйди в коридор и перезвони мне, слышишь, срочно!
  Через несколько минут телефон начал вызванивать симпатичную мелодию, и Ритка приложила трубку к уху:
  - Ксюша, слушай меня внимательно, я очень-очень прошу тебя приехать ко мне, к моему дому. Я буду ждать тебя на улице. У тебя деньги есть?
  - Ну, есть? А что, что случилось-то?
  - Я не могу тебе это по телефону объяснить. Я тебя просто прошу приехать, сейчас же, слышишь, и, если можешь, - на такси, я тебе потом отдам за такси, ладно?
  - Да как же я сейчас приеду, что я Шапокляк-то скажу! Она и так сегодня не в духе... Пришла, губки свои тонкие поджала и начала прожигать всех своими змеиными глазками сквозь очки... как я ей сейчас скажу, что с пары ухожу, ты что! Легче с третьего этажа сигануть! У тебя чо там, пожар что ли? Потерпи немного, до конца пары осталось ... - Оксана замолчала, видимо добираясь до своих маленьких часиков, - осталось 25 минут. Ну, минут через сорок буду у тебя. Идет?
  - Ладно, давай, я тебя жду!
  Ритка прошла в небольшой сквер, расположенный недалеко от ее дома, и уселась на скамейку. В голове была полная каша. Что делать? Действительно ехать к бабушке? Но разве это решит ее проблему? Зеркала есть и у бабули... они есть в каждом нормальном доме. А если дело совсем не в зеркале, а в том, что она, Ритка, просто-напросто сошла с ума?! Посмотреть в зеркало и увидеть вместо своего отражения совершенно чужое лицо - это как? Это однозначно пахнет психушкой! Неужели Олег до такой степени прав, и она действительно психованная ревнивая дура! Но ведь не до такой же степени, чтобы не видеть в зеркале себя, а видеть... И Ритка снова ясно и четко вспомнила очень-очень красивое лицо, какое-то даже нереально красивое и в то же время страшное, чужое и страшное... особенно глаза... огромные, опушенные длинными и густыми ресницами, горящие холодным зеленым огнем... Ужас таился именно в них. Ритка помнит, как на несколько секунд она замерла, буквально завороженная этим жутким взглядом - обволакивающим и жадным, но потом в них что-то дрогнуло, и тут Ритка заорала... Так она не орала никогда в жизни! Потом, уже видя в зеркале себя, орущую, с перекошенным лицом, понимала, что надо остановиться и закрыть рот, но не могла. Кажется, орала и тогда, когда Олег отодрал ее от этого зеркала и усадил на кровать. Дальше какие-то моменты она помнила смутно... Осталась только память о Жутком Великом Страхе, и сейчас этот Страх представлялся ей в образе громадного паука с мерзкими мохнатыми лапами, в которых она, Ритка, болтается, как сломанная кукла, в то время как холодный и жесткий хобот убийцы, вонзившись в ее шею, высасывает кровь. Ритка застонала и тряхнула головой. Господи, да она и впрямь сходит с ума! Из какого жустика ее память откопала этого паука? А может, и не откапывала? Может быть, и на самом деле она находилась в чьих-то страшных липких лапах, и это ощущение паука - не выдумка, а то, что почувствовало ее внутреннее "Я"?
  Ритка потерла виски и посмотрела на часы. Скоро приедет Ксюха, и что она ей скажет? Почему сидит на скамейке и не заходит в дом? Потому что в зеркале увидела вместо себя красавицу с "мохнатыми" глазами мохнатого паука-убийцы и испугалась до смерти? Да Ксюха точно решит, что Ритка спятила. Да и кто бы не решил? Расскажи мне Ксюха такое, я бы тоже сделала вывод, что у нее крыша поехала. Нет... - Ритка снова тряхнула головой - никому об этом говорить нельзя! Хорошо, что Олегу не сказала. Этот киношный красавец с его холодным умом тут же бы вынес ей свой приговор, тут же бы поставил диагноз.
  Ритка вдруг удивилась, что она так отстраненно и холодно может думать об Олеге. В этот момент зазвонила сотка.
  - Рита, как ты? - вопрос прозвучал заботливо, только в самом голосе этой заботы не было. Любопытство и соблюдение правил приличия - да, но не больше. И Ритка вновь почувствовала, как больно заныло ее сердце. "Отстраненно и холодно"..., шиш тебе "отстраненно", только голос услышала и тут же напряглась, как охотничья собака, при звуках хозяйского голоса: ушки кверху, хвост струной...
  - Ничего, нормально, спасибо Олег.
  - За что спасибо-то?
  - За то, что позвонил, вспомнил обо мне...
  - Не ехидничай, ладно! Что у тебя за манера все передергивать? Я действительно волнуюсь. Утром ты была просто не в себе... Да и сейчас голос какой-то потухший... Может, стоит вызвать врача?
  - Не стоит. Не надо, Олег, никакого врача. Мне, действительно, уже лучше. Это все нервы и переутомление. Я полежу, отдохну и все будет о`кей. Ты... ты приедешь вечером?
  - Не знаю... Правда, Рит, не знаю... не могу сейчас точно сказать... работы много... Извини, Умид зовет. Ладно, я еще позвоню тебе... отдыхай... Пока! Целую.
  - Пока...
  Ритка еще некоторое время держала трубку около уха, потом ее рука безвольно опустилась на колени. На глазах вдруг стали накипать слезы.
  - Господи, что же со мной происходит, а? Что же я так запуталась-то в своей жизни! Неужели у меня действительно нет никакой гордости и никакой силы воли? Тряпка, натуральная тряпка! Об тебя, дорогая моя подруга Рита, - обратилась она к самой себе - Олежек скоро не только ручки - ножки вытирать начнет! А тут еще эти шизоидные видения... Что это? Что со мной? А если я действительно начала сходить с ума? - Ритка прикрыла глаза и потерла виски руками. - Так, все... надо собраться... никакой истерики. Сейчас я дождусь Ксюху и вместе с ней войду в свою квартиру. Ни к какой бабушке не поеду. Если со мной действительно что-то не то, то оно и у бабушки будет "не то". Нечего старушку пугать, она сердечница, еще (не дай Бог!) на нервной почве ее прихватит. Хорошо, а что Ксюхе скажу, зачем ее вызывала так срочно? Черт... уже в башке все путается, уже не соображаю ничего... и еще эта тошнота... Ну все мерзости разом на мою голову! Ну да, я ведь сегодня ничего не ела, вот желудок и бастует...
  Трель звонка прозвучала так неожиданно, что Ритка вздрогнула. Быстро поднесла трубу к уху в надежде снова услышать голос Олега, но услышала Ксюшу:
  - Подруга, ты где? На остановке тебя нет, около дома нет, где шастаешь? Мы тут с Кимулей с ног сбились, волнуемся уже, между прочим...
  - Ой, девчонки, бегу, бегу, я здесь, в сквере, на скамеечке... сейчас... через три минуты буду...
  - В сквере она, на скамеечке пригрелась, а подруги тут мечутся, как угорелые, ищут ее. Давай, "скверная" девочка, одна нога здесь - другая там, шустро!
  - Бегу, бегу...
  Ритка поднялась и быстро зашагала в сторону своего дома. А мысли все метались в голове, и все она пыталась разложить их по полочкам, хоть как-то классифицировать, но ничего не получалось.
  - Хорошо, что приехали девчонки... с ними все проще, с ними хорошо, с ними не страшно... Сейчас поговорю со своими подружками, и все определится, все встанет на свои места... Господи, о чем поговорю-то, что скажу-то им... Ума не приложу! Но хорошо, что они приехали, хоть не одна буду... Ксюха - молодец, всегда веселая, оптимистка, а Катюша Ким, или просто Кимуля, спокойная, рассудительная... Все, все у меня будет хорошо!
   Ритке очень хотелось в это верить. Очень! Она все убыстряла и убыстряла шаг, торопясь поскорее подойти к своему дому. Обгоняла впереди идущих, старалась не столкнуться с теми, кто шел навстречу, лавировала в негустом потоке людей, спешащих по своим делам, и все-таки чуть не налетела на девушку с чудесным букетом алых роз.
  Именно букет, как красный сигнал светофора, спас ее от прямого столкновения. Решив извиниться, Ритка оторвала глаза от цветов, пробормотала - "извините" - и... и остановилась, как вкопанная: на нее, обнажив в улыбке ослепительно белые зубы и чуть прищурив изумрудные в мохнатых ресницах глаза, смотрела... незнакомка "из зеркала". Ритка отшатнулась так, что чуть не грохнулась на тротуар. Да и грохнулась бы, если бы ее не поддержал шедший мимо парень. Незнакомка же, сверкнув насмешливой улыбкой, быстро прошла мимо. Побелевшая от страха Ритка замерла, ничего не соображая, затем резко обернулась, но ... не увидела никакой красавицы с алым букетом, никого, кроме сгорбленной спины седенькой старушки с авоськой, в которой болталась буханка хлеба, двух молодых мамочек, гуляющих со своими чадами, да трех девчонок, выстукивающих по асфальту дробь высоченными каблуками.
  - Красавица, ты чо ж это прям под ноги бросаешься, как Анна Каренина под паровоз?
  - Что, извините? Что вы сказали? - Ритка тупо посмотрела на парня, который довольно крепко держал ее за локоть и нагловато ухмылялся.
  - Чо, говорю, прям под ноги бросаешься? Или после вчерашнего еще не отошла? Так могу помочь... Не проблема... Тем более такой лапулечке...
  - Да пошел ты! - Ритка резко отдернула руку и, задыхаясь от обуревающих ее чувств, не оглядываясь и, практически, не разбирая дороги, понеслась к своему дому
  
  
  
   5
  
   Осень - самое чудесное время года в Узбекистане! Стоят теплые ясные дни, им на смену приходят прохладные ночи. В высоком бездонном небе, как в бескрайнем синем море, купается ласковое солнышко, иногда накрываясь накатившей на него "волной" белоснежно-пенных облаков. Еще цветут бархатные розы и красная сальвия, разноцветная герань и желтовато-оранжевая гвоздика-шафран. Деревья и кусты постепенно меняют свой летний зеленый наряд на осенний, цыганский - яркий и цветной - как бы готовясь в преддверии зимних холодов к веселому праздничному карнавалу. Прошумит этот "карнавал", откружатся в паре с ветром в вихре причудливого танца разноцветные листья и, превратившись в золото, укроют землю драгоценным покрывалом, защищая ее от морозной поступи холодной и неласковой красавицы зимы.
  
  Стоял октябрь. В три часа дня в тенистом парке было тихо и уютно. Шумные малыши с мамами и бабушками уже отправились домой - обедать и спать, а шумная молодежь еще не высыпала веселыми, говорливыми стайками, затопляя парк смехом и звенящим тембром задорных голосов.
  Сидевшая на скамейке Елена издалека увидела стройную худощавую фигуру Сабины и помахала ей рукой. Та, взмахнув в ответ, прибавила шагу. Елена поднялась и пошла навстречу. Обнявшись, молодые женщины нежно коснулись друг друга щекой.
   - Здравствуй, Сабиночка! Что-то мы с тобой давно не виделись...
   - Привет, подружка! И не говори, действительно, сто лет не виделись! Дом - работа, работа - дом, в голове все кувырком! Знаешь, у меня иногда такое ощущение, что я - лошадь, которая ходит по какому-то наезженному кругу и не имеет ни сил, ни возможности с него сойти, - тяжело вздохнув, заговорила Сабина, поглядывая на Елену немного раскосыми, иссиня-черными, как маслины, глазами. - А тут еще Рустамчик заболел...
   - Что с ним? - с тревогой в голосе спросила Елена. - Опять простудился?
   - Ну да! Ему деньги дашь, чтобы он в школьном буфете перекусил что-нибудь, а он обязательно купит мороженое, да еще и не одно. Такой сладкоежка! Итак кругленький, как колобок, так еще и норовит именно сладенькое что-нибудь на язычок положить. Ну а мороженое - это мой бич! Как он его накушается от души, так мы ночь не спим, ангину лечим...
  - А сейчас он как? Температура?
   - Температуры уже нет, но горло еще побаливает. Его ведь и в постели долго удержать нельзя, юла, а не пацан. Чуть легче - и он уже на ногах. Нет, старший у меня гораздо серьезней, спокойней, а этот всем в доме райскую жизнь устроить может! То болеет, то какими-нибудь экспериментами занимается. Недавно, забыв покой и сон, превратился в химика и занялся созданием нового клея, который будет без проблем, мгновенно склеивать то, что он умудряется периодически бить - чашки, тарелки, вазы... Ох, и настрадались мы все: куда ни сядешь, за что ни возьмешься - так в его "новый клей" и вляпаешься. Бабушка ворчит, отец ругается, я читаю нотации - у него в одно ухо влетает, в другое вылетает. Эксперименты прекратил только после того, как Анвар, испачкав новые джинсы, пообещал, что прибьет этого паршивого доморощенного Менделеева. Видимо, серьезно пообещал, а может, еще и по шее дал для убедительности, но клей он больше не варит. Он теперь в дрессировщика превратился. У нас дома, к ужасу нашей жутко чистоплотной бабушки, поселились попугай, хомяк, кот и еще какая-то приблудная собака. Собака, правда, очень красивая, пудель, кажется. Я в породах не очень разбираюсь. Видно, потерялся, ну а Рустам его нашел. Так вот, еле-еле всей семьей уговорили Рустама оставить только кота и собаку. Попугая и хомяка подарили знакомым. Одним словом, дурдом, а не дом!
   - Боже мой, Сабинка, какая ты счастливая! Я все на свете отдала бы за то, чтобы иметь малыша! Пусть ест мороженое, пусть варит клей, таскает домой собак, кошек, хомяков... Самое чудесное, что есть на земле - это дети! Господи, если бы у меня был ребенок, я бы сейчас не сходила с ума... Смерть Виктора как будто убила во мне что-то. Был рядом человек - родной, любимый - и вдруг раз - и пустота... И только бесконечное, терзающее чувство вины... Был бы малыш, было бы все иначе...
   - Лена, ты как зацикленная, все время съезжаешь на одну и ту же тему разговора. Прекрати себя истязать! То, что ты перенесла - это страшно, не дай Бог потерять мужа, да еще такого, как Виктор. Он ведь безумно любил тебя! Да и вообще, редкий по нашим сегодняшним временам был человек! Но что случилось, то случилось. Это не в твоей власти. Это судьба, и ничего уже нельзя изменить. Понимаешь ты это или нет? Надо взять себя в руки! Посмотри, как ты за последнее время похудела и осунулась, а в глазах у тебя все время живет какой-то страх. Так нельзя, подружка! Жизнь - сложная штука, иногда жестокая штука, но отмеренный тебе Богом срок ты должна жить, понимаешь - жить! А ты не то что не живешь, ты даже не существуешь, ты гаснешь, таешь... Я думаю, что душе Виктора от этих твоих страданий и на том свете покоя нет! Ты же его душу мучаешь этим...
   При этих словах Сабины Елена вдруг резко остановилась и побледнела.
  Сабина, не ожидавшая подобной реакции на свои слова, спросила с тревогой в голосе:
  - Что? Что с тобой, Лена? С сердцем плохо? Давай сядем, посидим на скамейке... Сейчас я валидол достану...
  - Нет, нет, Сабин, ничего... У меня так иногда бывает... Сейчас пройдет... и... да... давай посидим немного...
   Женщины сели на скамейку и немного помолчали. Сабина выдавила из упаковки таблетку валидола, и Елена положила ее под язык. Мятный привкус лекарства успокаивал, возвращая сбившийся ритм сердца на нужную волну колебаний. Кровь прилила к щекам, и Сабина, державшая подругу за руку, с облегчением вздохнула:
  - Ну, вот... на человека стала похожа, а то прямо позеленела вся. Сердце надо проверить, Леночка, это не игрушки.
  - Да, Сабиша, надо... Ты извини, что я тебя напугала... Сама не знаю, что на меня накатило... Сейчас еще немного посижу и пойдем с тобой в кафе, мороженое поедим... Зря мы что ли с тобой с работы сегодня сбежали... хоть погуляем в такой чудесный день...
   Елена старалась говорить спокойно, но внутри у нее все дрожало, потому что Сабина невольно затронула очень больную для нее тему. Как она сказала? - Елена напряглась, и в ее голове снова прозвучал голос подруги: "... душе Виктора и на том свете нет покоя, ты же его душу мучаешь...". Господи Сабинка, если бы ты только знала, как я мучаюсь, с каким страхом и ужасом в сердце я живу...
   Сабина молчала, тревожно глядя на Лену и давая ей возможность "прийти в себя". Вдруг она почувствовала, что на них кто-то внимательно смотрит, смотрит так, что даже по спине - мурашки. Сабина оглянулась: метрах в десяти-пятнадцати от их скамейки, около могучего ствола старого разлапистого клена, прислонившись к нему плечом, стояла потрясающе красивая девушка - просто сказочная принцесса в современном варианте. Сабина отвернулась. Разглядывать красавицу было неловко (но так хотелось!), запомнилось только золото рассыпанных по плечам волос... Красивая, но что-то в ней было такое.... странное, настораживающее... И еще: показалось, что она очень похожа на Елену!
   Сабина вновь резко обернулась, подчиняясь желанию повнимательнее разглядеть "странную" девушку, но... парковая зона сквера, насколько хватало глаз, была пуста. Деревья, деревья, утопающие в шелестящих волнах красновато-золотой листвы, и никого...
   - Куда она делась-то? - искренне удивилась про себя Сабина. - Как можно вот так быстро куда-то испариться? Не привиделась же она мне?! - Сабина еще раз внимательно огляделась - никого. Точнее, люди-то шли по дорожкам сквера, но среди них не было девушки с водопадом золотых волос. Бред какой-то! Сабина отмахнулась от своих странных видений и переключилась на Елену, которая тихо и молча сидела, задумчиво уставившись отсутствующим, пустым взглядом в какую-то видимую только ей точку.
  - Ну, и о чем задумалась?
   - Осень у нас такая красивая, правда? Я очень люблю нашу узбекскую осень...
   - Да не об осени ты сейчас думаешь, - перебила ее Сабина. - Лен, послушай: у меня такое ощущение, что последнее время ты что-то от меня скрываешь. Верно? У тебя что-то случилось, но ты не хочешь об этом рассказать? Мы с тобой никогда ничего не таили друг от друга. Слава богу, и дружим с пяти лет: детский сад - одна группа, школа - одна парта. Институты разные выбрали, но подругами быть не перестали, а самое главное - всегда во всем друг другу доверяли и все друг другу поверяли. А сейчас я чувствую, что тебя что-то страшно мучает, но ты мне об этом не говоришь... Почему?
   - Потому что, Сабина, я не знаю, как этим поделиться... Я не хочу, чтобы ты обо мне плохо подумала...
   - Боже мой, Ленка, ну о чем ты говоришь! Как я могу плохо о тебе думать! Ты ведь мне не просто подруга, ты мне как сестра! И ты прекрасно об этом знаешь! Тебя что-то мучает, тревожит, а ты замкнулась и молчишь, в одиночку пережевываешь свою боль, - с возмущением произнесла Сабина. - А помнишь, когда мне было плохо, нет, не просто плохо, а так погано, что я жить не хотела... Помнишь? Когда Гафур встретил эту свою одноклассницу, эту паршивую Зару (у меня до сих пор это имя тошноту вызывает!). Что я тогда пережила!.. Какие потерянно-одинокие горькие дни, какие бесконечно жуткие бессонные ночи! Ужас, вспоминать не хочу! А кто мне помог тогда? Ты и Виктор. Ты всегда была рядом, а Виктор - что говорить! - именно он вернул мне мужа, а ведь я уже была готова к разводу. Виктор не позволил, сказал, что все будет хорошо, что в жизни всякое бывает, что Гафур любит только меня...
   Я знаю, он говорил с Гафуром, и не раз... Он вернул мне мужа... Вернул не потому, что уговорил жить со мной из-за сына, а потому, что каким-то образом открыл ему глаза, сбросил с него наваждение красивой и развратной бабенки. Гафур после этого... ну, после всей этой гадости... - Сабина брезгливо поморщилась и передернула плечами - как-то сказал мне такую фразу: "Я как бы очнулся...". Я тогда тоже очнулась, как от дурного сна. Никому не пожелаю пережить такое!
  Вздохнув, Сабина продолжала более спокойным тоном:
  - Гафур любит меня. Я это чувствую, иначе не жила бы с ним... ни за что бы не жила! И страх остаться матерью-одиночкой не остановил бы! Слава богу, все прошло, но вину свою за тот поганый год он до сих пор несет в себе, в своей душе, хотя мы никогда не говорим с ним об этом. Никогда! Мы вычеркнули этот год из нашей жизни. Главное, семью я сохранила! И сохранила ее только благодаря тебе и Виктору.
  Так что не замыкайся в себе, подружка, потому что поддержка в беде - это очень важно! Очень! Особенно, когда мерзко, когда и жизнь уже не в радость... А тебе сейчас плохо. Я это чувствую, а ты обижаешь меня своим недоверием...
   - Сабинка, милая, если бы ты только знала, как мне все-все хочется рассказать тебе...
   - Ну, так расскажи, в чем дело-то! Уж, наверное, за столько лет нашей дружбы знаешь, что нигде и ни с кем языком трепать не буду, что чем смогу - помогу!
   - Да я не об этом, Сабиша! Я не тебе не доверяю, бог с тобой, как ты могла такое подумать! Я себе не доверяю. Дай мне еще немного времени, я все-все тебе расскажу, ладно... Не обижайся, просто не могу сейчас... Язык не поворачивается...
   - Лен, да что случилось то? Ты не пугай меня! Слушай, хочешь, поживи с нами... Может так будет лучше?
   - Может и лучше, не знаю... Просто это не решение моей проблемы...
   - Лен, может быть, ты в Олега влюбилась и из-за этого так мучаешься?
   Сабина ласково заглянула в глаза Елены и снова погладила ее холодную вялую руку.
   Елена с нескрываемым и искренним удивлением посмотрела на подругу:
   - В Олега? Почему ты так решила?
   - Потому что я знаю, что он тебя любит. Они недавно с Гафуром встречались по каким-то там своим делам, не знаю по каким, не важно... Но в разговоре с Гафуром он сказал, что все на свете отдал бы за то, чтобы ты стала его женой. Покаялся мужу, что одно время даже хотел тебя у брата отбить, но потом понял, что это низко, поэтому тут же отошел в сторону. Даже в гости к вам, практически, не ходил... из-за тебя. Гафур говорит, что парень искренне влюблен и очень страдает от твоего невнимания. Вот такой разговор у него был с моим мужем.
   Сабина нагнулась, подняла с дорожки красивый кленовый лист - красный с желтыми подпалинами - и стала вертеть его в руках.
   - Честно тебе скажу, мы вчера с Гафуром весь вечер о тебе говорили. И Виктора вспомнили добрым словом, но в основном говорили о тебе, о том, что ты молодая и красивая женщина, что жизнь надо устраивать, Лена, и это не предательство по отношению к Виктору, это... это просто жизнь, вот и все. Рядом с женщиной должен быть мужчина - ее поддержка и опора, хозяин дома. И потом, как знать, может быть, ты станешь матерью. Ведь ты так мечтаешь об этом, верно? Ты ведь проверялась, когда вы жили с Виктором, и врачи сказали тебе, что все нормально, что ты абсолютно здорова. А вот Виктор так и не пошел к врачам...
   - Да, так и не пошел... Из-за этого и ссоры у нас с ним были весь последний год... Господи, и еще какие ссоры!
   Елена закрыла глаза и замолчала. Ее лицо выражало муку.
   - Я не рассказывала тебе подробно. Мне было стыдно... и потом...мне неприятны эти воспоминания. Они - моя боль и моя вина! - Елена тяжело вздохнула. - Я ведь одно время стала ненавидеть его, Сабина... Я так страстно хотела ребенка, а он... все работой заслонялся, и я никак не могла заставить его пойти к врачу. И тогда я стала выплескивать ему в лицо свое недовольство, свою боль... Все в нем вдруг стало раздражать меня, все: рубашку не там повесит, тюбик зубной пасты не закроет, обувь на пороге оставит... - и я тут же со злобой ударялась в нотации. Господи, вела себя как последняя стерва! И Виктор вдруг стал чахнуть, ты знаешь, именно так - чахнуть - стареть и меняться на глазах. Я прикусила язык, я поняла, что что-то не так, я постаралась все вернуть в прежнее, старое русло. Мы больше не ссорились, но, видимо, уже было поздно. Теперь я снова умоляла его обратиться к врачу, но уже для того, чтобы выяснить причину нездоровья. Страшно испугалась за него, ненавидела себя за свою стервозность. Выбрав день, мы прошлись с ним по врачам, проверили сердце, легкие, почки... Все вроде бы в норме. Врачи сказали, что это нервный срыв и переутомление. Было похоже на правду, ведь он, действительно, работал, как вол... Выписали лекарство, витамины... Сначала ему стало хорошо, пошел на поправку, а потом - резкое ухудшение... И вновь я молила его немедленно обследоваться. Он искренне обещал мне, что сходит к врачам... и не шел... обманывал меня... говорил: "на следующей неделе лечу по делам в Москву, там и обследуюсь". Никуда не улетел... Враз слег и все, и врачи уже были не нужны...
   Елена резко повернулась и схватила Сабину за руку. В этот момент ее глаза горели больным лихорадочным огнем:
  - Сабинка! Меня мучает одна мысль: мне кажется, что Виктор проверился, и ему сказали, что по какой-то причине он не может иметь детей! И он страшно страдал от этого... страшно!... и боялся сказать мне, потому что очень-очень любил меня... боялся потерять. - Елена потерла виски и вновь каким-то затравленным взглядом посмотрела на свою подругу. - Никто и никогда не будет любить меня так, как он, никто... И я никого и никогда не буду любить так, как Виктора... Но именно я убила его! Я! Своими упреками, придирками... Слепая, тупая, эгоистичная дура! И когда он заболел, то, видимо, знал, что болен серьезно, очень и очень серьезно... и не пошел лечиться, специально не пошел, понимаешь?! Он дал болезни убить себя! Понимаешь?! Он сам себя убил, чтобы освободить меня! Видя, как я страстно желаю ребенка, нашел такой ужасный выход - решил умереть, чтобы я стала свободна, могла выйти замуж и родить. Просто развода со мной он бы не перенес... Может быть, даже сам себя чем-то травил... Вот так. А я... я последнее время вела себя как... - Елена сжала кулаки - так себя вела, что он, видимо, решил - не люблю я его больше, даже ненавижу... Я ведь один раз в глаза ему крикнула - "Ненавижу!"... Так и крикнула, понимаешь? Убила бы сейчас себя за это!
  Елена снова прикрыла глаза и замолчала. Сабина тоже молчала, потрясенная и выплеском горя и страшными предположениями своей подруги.
  - Лена, ты ничего не выдумываешь, а? Мне кажется, что...
   - Нет, ничего я не выдумываю. Я виновата в смерти мужа, только я. Вот так, Сабиночка... Вот к такому однозначному выводу я пришла долгими бессонными ночами... А ты говоришь Олег... Какой Олег! Не хочу я никого и ничего...
   Елена провела ладонями по щекам, как бы стирая невидимые слезы, и произнесла уже другим, присущим ей спокойным и сдержанным тоном:
  - Послушай, прости меня! Собирались весело поболтать, хорошо провести время, мороженым побаловаться, а я тебе все настроение испортила... Извини... Просто так наболело в душе!...
   - И ты весь год с этим жила и ни разу не обмолвилась о своих переживаниях и страхах! Ты вообще что делаешь? Ты в психушку угодить хочешь?!
  Елена вздрогнула и снова как-то странно и затравленно посмотрела на Сабину.
   - Ну что ты так на меня смотришь? - продолжала выговаривать подруге Сабина. - Прекрати выдумывать всякую ерунду! Ты же занимаешься самоистязанием! Копаешься в ваших с Виктором ссорах, вспоминаешь всякую дрянь, всякую мелочь и во всем, во всем обвиняешь себя! Нет такой семьи, Лена, где бы не ссорились муж и жена. Нет! Но ты сейчас из ваших ссор создала космическую трагедию, все гиперболизировала и теперь каждую ночь занимаешься самоедством. Ей богу, по-другому и сказать нельзя! Да, Виктор знал, что ты хочешь ребенка, знал. Еще бы он этого не знал, когда сам так хотел малыша! Не отрицаю и того, что он, может быть, действительно, проверился и узнал о том, что не может иметь детей. Но чтобы он сам себя травил или еще там что-то в этом роде, так это полная чушь, бредятина какая-то! Виктор не был ни неврастеником, ни слюнтяем, а был человеком серьезным, умным, логически рассуждающим. Оставить тебя он мог бы и по-другому: обеспечил бы деньгами, развелся бы с тобой в две секунды (при его солидных связях это не проблема!) и уехал бы куда-нибудь, затерялся бы в этом огромном мире. Ты бы подумала, что он тебя просто бросил, попсиховала бы какое-то время, повозмущалась, поплакала, а потом снова пошла бы по жизни с гордо поднятой головой: бросил, ну и хорошо, ну и ладно, я и сама проживу... Верно? И замуж бы вышла с легким сердцем, ни перед кем не считая себя виноватой. Вот так бы сделал Виктор! Но разыгрывать древнегреческую трагедию, травиться, специально терзать твое сердце своим угасающим видом он бы не стал, понимаешь ты это или нет! Ни за что не стал бы! Это точно. Поэтому не придумывай никакой ерунды!
  - Не знаю, Сабин, может быть, я действительно умом тронулась...
  - По крайней мере, сейчас явно на умалишенную похожа...
   - Сабиш, а если я действительно сошла с ума и у меня... у меня галлюцинации всякие... ну, если предположить, что...
   - Так, все. Прекратили всякие дурацкие разговоры. Вставай и пошли в кафе. Обещала мороженым накормить - корми. Я теперь поняла - в кого у меня Рустам: он весь в меня. Я тоже очень люблю сладкое, а мороженое особенно!
  
   Расставшись с Еленой, Сабина приехала домой и, скинув в прихожей модные осенние туфли на тонкой шпильке, сразу же прошла в гостиную. Ей хотелось немного посидеть на диване и спокойно поразмышлять. Разговор с подругой оставил в душе тяжелый осадок. Что-то было не так, а что - непонятно. Сидя в кафе, они болтали о всякой-всячине, и Елена изо всех сил старалась быть веселой, но это ее "старание" ощущалось Сабиной мучительно. Не подавая виду, она в свою очередь тоже старалась "поддержать компанию". Расстались, нежно расцеловав друг друга и договорившись снова встретиться на днях: Елена уговаривала подругу приехать вместе с сыновьями к ней в гости. Вроде бы все нормально, все как всегда... И в то же время Сабина чувствовала, что совсем не "все как всегда", а напротив, все, в общем-то, плохо. И эти ее идиотские навязчивые мысли, что она убийца собственного мужа... просто бред какой-то, болезненные, нездоровые симптомы... Надо что-то делать, надо как-то "выбить" ее из этого состояния, иначе действительно придется обращаться к врачам...
   Сабина так ушла в свои тревожные мысли, что когда в комнату ворвался Рустам вместе со своим неугомонным пуделем Шарло, она вздрогнула и немного испуганно взглянула на сына, а тот с обидой и возмущением в голосе тут же закричал:
  - Мам, мам, скажите этому противному Анвару, чтобы он не обзывался и не щелбанил меня по лбу!
  - Что он делает с твоим лбом? - не поняла Сабина.
  - Он мне два щелбана дал, а я до него дотянуться не могу! А еще он обзывается по-всячески и на меня и на Шарло!
  - Да кто на тебя обзывается-то! - в дверях показался Анвар и с презрением уставился на младшего брата. - Что ты ябедничаешь, как девчонка!
  - Я не ябедничаю, я с тобой справиться не могу! А ты обзываешься, обзываешься! Он, мам, знаете, что говорит, что я Рустяк - жирный толстяк, а на Шарло говорит, что он - крысиное мурло! Мам, а что такое "мурло"?
  - Ан-вар! - укоризненно и нараспев произнесла Сабина, - ну когда это прекратиться, ведь ты все-таки старший брат! Тебе одиннадцать лет, а ты все как маленький с Рустамом препираешься! Да еще всякие слова говоришь! Ну, чему ты его учишь?
  - Он, мам, обзываться меня учит, только я это и сам умею, я про него тоже ругательный стих сочинил: Анвар - тощий, противный, вредный комар! Дылда-будылда!
  - Ну, щас ты точно в лоб схлопочешь, сочинитель фигов!
  - Анвар, как ты разговариваешь! Какой пример ты подаешь младшему...
  - Ну, конечно, он у нас младшенький, ему все можно, да! А если его паршивая собака мою модельку самолета изжевала, тогда как?
  - Ничего она не изжевала! Она несла эту модель мне, я учу Шарло носить разные вещи, чтобы он развивался...
  - Тебе самому сначала развиться надо, а то ты у нас на недоразвитого смахиваешь! А Шарло твои вещи пусть таскает, понял?! Еще раз к моим моделям прикоснется - я и тебе и твоему Шарло уши на макушке завяжу! Дрессировщик фигов!
  - Ан-вар! - Сабина строго посмотрела на старшего сына - ты вообще что себе позволяешь?!
  - А если ты мою собаку и меня будешь обзывать по-всячески, то я все твои модельки переломаю! Понял?
  - Рус-там! - Сабина развернулась к младшему.
  - Ну, иди, иди, попробуй - тронь! Рискни здоровьем! - Анвар грозно надвинулся на младшего братишку, и Шарло, защищая своего хозяина и друга, громко залаял.
  - Молодец, Шарло, молодец! Тяпни его, тяпни! - Рустам вместе с пуделем запрыгал вокруг Анвара.
  - Да что же это такое! - Нахмурив брови, Сабина встала с дивана с явным намерением серьезно заняться воспитанием своих развоевавшихся сыновей, как вдруг хлопнула входная дверь, и раздался голос мужа:
  - Это что еще за вопли?
  - Это не вопли. Это ваши сыновья так мило беседуют друг с другом, - с иронией в голосе отвечала Сабина, наблюдая за притихшими мальчишками.
  - Да! Прекрасная беседа, а главное тихая, интеллигентная, спокойная... Аж на первом этаже слышно, как "беседуют"...
  - Пап, - снова завелся Рустам, - а Анвар...
  - Так, все, хватит! Марш в свою комнату! Дайте отцу отдохнуть после работы! И чтобы навели в своей берлоге порядок, а то бабушка уже жаловалась, что у вас там черт-те что творится!
   Мальчишки, покосившись на всерьез рассердившуюся маму, молча пошли в свою комнату. Гафур поцеловал жену:
  - Воюешь?
  - Воюю! Куда ж деваться! Мой руки, буду ужином кормить.
  - А где бабушка?
  - Она к сестре поехала, соскучилась по ней, там, видно, и заночует. Ты сегодня что-то рано! Я уже и не помню, когда в такое раннее время домой приходил.
  - Не сглазь. Сам не верю, что уже дома. Хоть высплюсь сегодня.
  - Ну, хорошо, переодевайся, мой руки, будем ужинать. И... знаешь, что, Гафур, мне надо поговорить с тобой... о Лене... мне тревожно за нее...
  - Что-нибудь серьезное?
  - Думаю "да"... думаю, что серьезно...
  
   Расставшись с Сабиной, Елена тоже поехала домой. К вечеру природа вдруг вспомнила, что сейчас на дворе осень и положено дуть холодному ветру и лить дождям. Синее небо сначала побледнело, затем подернулось сероватой дымкой, а к шести часам и вовсе затянулось невесть откуда взявшимися тучами. Как бы пробуя свои силы, потихоньку стал накрапывать дождик и, почувствовав, что это хорошо у него получается, разошелся вовсю: громко забарабанил по крышам домов, по желтовато-зеленой кроне деревьев, по дорогам и тротуарам, задиристо налетая на прячущихся под зонт прохожих. К нему присоединился хулиганистый ветер, и вдвоем они уже развеселились не на шутку. Выскочив из такси, Елена вовремя успела добежать до дома, а то бы ей хорошо досталось и от ветра, и от дождя, так как она умудрилась утром забыть зонт в прихожей: положила его на тумбочку, да там и оставила. Игра с ветром и дождем в осенние догонялки почему то развеселила ее. Захлопнув дверь, она тихонько засмеялась и пробормотала: не догнали, не догнали... Засмеялась и ... осеклась, прислушиваясь к себе: что это с ней? Уже сто лет она не испытывала такого состояния - озорной легкости. Может быть, это тоже своеобразная реакция организма на ее вечный страх. Надоело бояться, хочется просто жить, любоваться чудесной осенью и играть с дождем и ветром в догонялки. Бояться надоело! Но тем не менее Елена автоматически включала свет в каждой комнате и уже не выключала его. Конечно, свет не защита, но при нем все-таки не так страшно, все-таки спокойнее.
   Переодевшись в уютный и теплый домашний халат, она забралась с ногами на диван и включила телевизор. По всем каналам шли какие-то бесконечные сериалы, которые Елена, практически, никогда не смотрела. Пощелкав еще немного пультом, она наткнулась на передачу "Все об Атлантиде" и с интересом уставилась на экран, где с помощью компьютерной графики демонстрировали страшные картины гибели загадочной и великой цивилизации.
  
   В это же время Ло, Джастин и Клэр тоже не отрывали взгляда от экрана телевизора. Страшные картины гибели Атлантиды зачаровали и их. Первые двое несли в себе только генную память о прекрасной и могучей родине всех алантов, да свои знания о ней, почерпнутые из рассказов старших. Ло появилась на свет в Китае, Джастин - в Древнем Риме. Родиной же Клэр была именно Атлантида. Потому она и входила в Великий Совет Трех или Совет Посвященных. Сейчас, глядя на экран телевизора, она отдавала должное людям, которые упорно искали ответы на вопросы, связанные с ее уникальной цивилизацией, погибшей в морской пучине. Как о многом могла бы она им рассказать! Например, удивить тем, что именно они, аланты, были не просто верховными правителями Атлантиды, они были ее Богами. Да, именно они, кого человечество наградило такими мерзкими "прозвищами", как вампир, упырь, вурдалак, кровосос... Именно они повелевали и правили. Жители Атлантиды делились на определенные касты. Высшая каста, самая могущественная и малочисленная, непосредственно прислуживающая алантам, была своего рода связующим звеном между богами и людьми. Средняя каста делилась на множество ответвлений, у каждого из которых было свое название, свое предназначение и своя "ниша" обитания. Именно эта каста отвечала за надежное обеспечение той потрясающей роскоши, в которой жили Боги, а следом за ними и вместе с ними - представители Высшей касты. Низшая каста - это скот для заклания. Это пища алантов. Представителей этой касты хорошо откармливали, следили за их здоровьем, содержали в чистоте. С момента рождения они знали, что у них особое предназначение, что они имеют честь быть Великой Жертвой, которая живет только до Великого Часа. Жрецы Высшей касты определят этот "час", и тогда они предстанут перед Богами, и тогда священные губы алантов коснутся их тела... Они - избранные, они - сосуд с драгоценной влагой, дарующей Богам бессмертие.
   Уникальная память Клэр перелистывала страницы далекого прошлого - прекрасного прошлого! - наполненного покоем, негой и осознанием своей Великой Силы и Уникальной Власти. Никто тогда не мог предположить, что впереди их ждут Крушение и Мрак, что от могучих алантов останется только горстка скитальцев, рассыпанных по всей земле: горстка, наводящая ужас, но упорно гонимая и уничтожаемая. Если бы продлилось мрачное средневековье, когда за ее сородичами вполне целенаправленно и с большим успехом охотилась церковь, а на площадях с потрясающим постоянством горели костры, то, пожалуй, аланты были бы истреблены этими жестокими животными, именующими себя людьми.
   Благодарение Великим Богам Алантов те страшные времена миновали. У современных землян, расплодившихся не хуже крыс, один бог - деньги. Они скептичны, циничны и пытаются все свои знания об окружающем их мире затолкать в рамки материализма, в рамки своих бесконечных опытов, экспериментов, доказательств, подтверждений... У них приветствуется только "научный подход" к решению всех проблем... (Клэр усмехнулась) Что ж, это на руку алантам. Попробуй сейчас в кого-то из них ткни пальцем и предъяви обвинение в колдовстве и вампиризме! Произнесенное вслух такое обвинение прозвучит совершенно дико. Обвинителя засмеют, если не хуже: могут просто признать сумасшедшим. Люди это знают, поэтому даже тогда, когда сталкиваются с необычным, потусторонним, необъяснимым, предпочитают молчать, чтобы не прослыть фантазерами или того хуже - ненормальными. Прекрасно! Современный мир - это прекрасно! Он для алантов! Прошло время Великого Страха за свою жизнь, но пришло время Великого Страха за свой род. Их действительно осталась горстка. За последние два века на свет появилось всего пять алантов, но при этом только трое из новорожденных имели мать; двое стали сиротами, едва появившись на свет. Пришло время решить эту серьезную, нет, архисерьезную задачу - продолжение рода алантов! Продолжение любой ценой! Ради этого Клэр сейчас здесь. Аланты тоже умеют ставить эксперименты.
   Передача закончилась, но Клэр, не отрываясь, смотрела на экран, хотя мысли ее уже были далеко от прекрасной Атлантиды. Она не поставила блок, не скрыла своих мыслей от Ло и Джастина, и они смотрели на нее с великой любовью и восхищением, ласково и нежно поглаживая ее холодные красивые руки.
  
   - Боже мой, - думала Елена, увлеченная величественной историей Атлантиды, - неужели это все когда-то действительно было! Сколько тайн хранит наша уникальная планета! И как интересно раскрывать эти тайны! - Она вдруг остро позавидовала людям, занимающимся таким удивительным и необычным делом. Какая у них живая и интересная работа! Как они много ездят, много видят, много знают! Какие неординарно умные люди! Ведь чтобы делать открытия, надо иметь потрясающие знания, упорство, терпение, фантазию! Да, фантазию - это обязательно, потому что без творческого воображения невозможно быть специалистом ни в одном деле! И еще, - рассуждала сама с собой увлеченная передачей Елена, - это удивительно смелые люди. Они не боятся заглядывать в жерла вулканов, опускаться в океанские глубины, бродить по темным и страшным подземным лабиринтам...
  И она тут же представила себя в темной пещере глубоко под землей... а потом - в пучине океана и... приближающуюся тень акулы... Брр! Ужас! - с омерзением передернула плечами. - Нет, нет, нет, это не для нее! Для такой работы необходимо иметь особый характер и уж, конечно, не быть трусом. А вы, дорогая Елена Михайловна, - обратилась она сама к себе, - трусиха. Так что Боженька отвел вам правильное место в этой жизни - занимайтесь тем, чем занимаетесь: утром спокойно доезжайте до Министерства энергетики, отрабатывайте день в своем уютном кабинете, среди бесконечных бумажек, а вечером так же спокойно возвращайтесь домой. Вот это ваша жизнь - серая, рутинная... но зато никаких акул!
   В общем-то можно и совсем не работать... Сабина как-то спросила: "Зачем ты себя мучаешь какими-то отчетами, проектами, командировками? Ты достаточно состоятельная женщина, у тебя все есть, Виктор об этом позаботился, к чему лишняя нагрузка, лишняя нервотрепка? Что тебе, на кусок хлеба зарабатывать надо что ли?" Да, она достаточно обеспечена - Сабина права, можно и не работать. Но как только Елена представляла себе, что она целыми днями сидит дома, в четырех стенах, - ей становилось жутко. Если бы был ребенок - все было бы по-другому: было бы ради кого жить, чем заниматься... а так... изнывать от скуки и становиться Обломовым, точнее, Обломовой! Ну уж нет! Лучше уж бумажки, проекты, командировки... это все-таки жизнь, общение, ощущение своей востребованности... Сегодняший странный разговор с Сабиной... Елена была на грани того, чтобы все ей рассказать, все! но снова побоялась... Начни говорить - и это будет звучать, как бред сумасшедшей! А эти ее разговоры об Олеге, и о его любви...
  Резкая и, как показалось Елене, агрессивная трель звонка выбила ее из омута вновь накативших тоскливых и тревожных мыслей. Господи! Кто это может быть? Сердце сразу же учащенно заколотилось, затрепыхалось, в руках и ногах появилась какая-то странная слабость, мгновенно родилось ощущение, что она приросла к дивану и ни за что не сможет с него встать. Страх, который она всеми силами пыталась забить, заглушить в своей душе, пустил глубокие корни, потому что она до сих пор не может забыть "того звонка", после которого все и началось...
  Звонок повторился еще раз, настойчивый, призывающий. Елена встала и, сдерживая колотившую ее дрожь, взяла в прихожей зонт, потому что дождь лил уже как из ведра, и пошла через двор к воротам. Если сейчас там снова будет стоять Виктор, она не хлопнется в обморок, не закричит... она заговорит с ним - и будь что будет! Этому надо положить конец! Надо, в конце концов, выяснить, что все это значит!
   Рука судорожно вцепилась в ручку зонта, все тело стало ватным и двигалось как бы само по себе, автоматически. Включив освещение во дворе, Елена медленно пошла к воротам.
  - Кто там? - спросила она, стараясь придать голосу твердость и, замирая от страха, боясь и услышать ответ и не услышать его вовсе.
  - Лена, это я, Олег, открой, пожалуйста!
  - Олег! - Елена вздрогнула от звука его голоса и судорожно вздохнула, пытаясь расслабиться, но состояние было такое, как будто бы она собиралась нырнуть в ледяную воду; сводило челюсти, а руки дрожали. - Да, да... сейчас...сейчас...
   А руки дрожали и дрожали, и она никак не могла попасть ключом в замочную скважину. Глубоко вздохнув еще раз, стиснула зубы, сосредоточилась и... открыла дверь.
   В подъездном пролете около дома стояла перламутрово-серебристая "Nexia" Олега, а непосредственно за дверью - он сам, моментально вымокший, но улыбающийся, красивый, с роскошным букетом чудесных осенних хризантем.
  - Можно!
  - Да, да... конечно, входи, пожалуйста! - (Господи, надо немедленно взять себя в руки и успокоиться, надо что-то говорить, лишь бы он не заметил ни ее трясущихся рук, ни ее затравленного взгляда) - Что же ты без зонта в такую погоду? - Елена передала свой зонт Олегу и стала закрывать дверь. Он немного придвинулся к ней, держа зонт над ее головой, и она почувствовала приятный, бархатный и немного горьковатый запах какого-то одеколона или туалетной воды, дорогих сигарет и пряный и тоже немного горьковатый запах цветов. И вдруг, причем, совершенно неожиданно, эти запахи странно взволновали ее. Захотелось повернуться лицом к Олегу и откровенно вдохнуть в себя еще и еще раз весь этот чудесный "букет" - одеколон, цветы, сигареты... В какую-то секунду Елена непроизвольно потянулась к Олегу, но, опомнившись, отстранилась, резко повернула ключ в замке и уже спокойно и холодно взглянула в его веселые и немного насмешливые глаза.
  - Да я его сегодня дома забыл. С утра то ведь солнышко сверкало, и небо было голубым-голубым! Прямо весна, а не осень! А к вечеру - на тебе, тучки с дождичком!
  - Да, дождик разошелся... Ну, ничего не поделаешь - осень. Мы итак в Узбекистане солнышком избалованы: чуть только дождливая погода, так сразу же все ныть начинаем, что холодно, сыро... - Елена пыталась говорить спокойно и даже немного равнодушно, но внутри у нее все дрожало и от пережитого страха и от внезапно нахлынувшего, "идиотского", как она сама его тут же охарактеризовала, движения души. За воротами (слава Богу!) оказалось реальное живое существо - Олег, а ее "идиотское движение" вроде бы осталось незамеченным. Однако она не могла не признать тот факт, что впервые за все время знакомства с этим человеком она обрадовалась его приходу, испытав облегчение от того, что "страшная встреча" не состоялась. Сердце перестало биться где-то в горле и переместилось на положенное ему место, но напряжение осталось, не собираясь быстро сдавать свои позиции.
   - Это точно! Каждое время года должно взять свое: осень - дождичком, зима - снежком.
   Олег улыбнулся, ласково и нежно посмотрев на Елену, и она вдруг удивилась, что этот человек может быть таким - милым, обаятельным и даже немного беззащитно-растерянным, то ли из-за его намокших и растрепанных ветром волос, то ли из-за этой белозубой и немного робкой улыбки. Улыбнувшись в ответ и почувствовав, как потихонечку тает ее напряжение, она, наконец, закрыла ворота и по широкой, выложенной серовато-розовыми плитами дорожке, мимо темнеющего с правой стороны большого гаража, рассчитанного на две машины, повела Олега в дом.
   В сторону этого чудесного гаража Олег метнул быстрый и хищный взгляд: он знал, что там, за добротной стеной, в своем "стойле" вот уже год стояла шикарная "Toyota Camry", руль которой тосковал по сильным и крепким мужским рукам. "Дай Бог, голубушка, дай Бог, - подумал Олег, - уж я тебя приласкаю, потерпи немного". Кстати, для него не осталось незамеченным то, что Елена вдруг как-то странно замешкалась у ворот, когда он придвинулся к ней с зонтом. В определенные минуты его сильное мужское начало пробуждало в нем хищника, который буквально чуял свою жертву. Так случилось и там, у ворот: в какую-то секунду ему показалось, что Елена сама, сейчас, сию секунду потянется к нему, что ей этого ужасно-ужасно хочется, и тогда все преграды между ними будут сломлены. Крепко прижав ее к себе цветами, зонтом, он найдет ее губы и вложит в этот поцелуй всю свою страсть, все свое желание немедленно обладать ею. Однако следующая секунда все вернула на свои позиции, и Олегу хватило ума сдержаться и не выдать своих чувств ни в жестах, ни взглядом: не дай бог, чтобы она испугалась и вновь замкнулась в себе, тогда все будет потеряно. Надо выждать, надо тонко проиграть свою роль, чтобы она сама, сама сделала этот первый шаг. Сама! И она сделает его, начало положено, это Олег почувствовал безошибочно.
  Они подошли к большой веранде, огромные окна которой летом спасала от жаркого солнца чудесная декоративная сирень, утопающая в белых, сиреневых и розовых цветах. Цветы не пахли, но высокие кусты были на удивление красивы и, в отличие от обыкновенной сирени, цвели все лето, придавая всему двору праздничный и нарядный вид. Сейчас они понуро и обреченно мокли под дождем, прикрывая голые коричневато-сероватые ветви оставшимися кое-где узкими красно- желтыми листочками.
  Поднявшись по ступеням невысокого нарядного крыльца, Елена открыла дверь веранды и пригласила Олега в дом.
  
  
   6
  
   - Чудесные розы! - Клэр наклонилась и вдохнула в себя упоительный аромат великолепных цветов, стоявших в резной, переливающейся цветными искрами хрустальной вазе.
   - Да, я люблю розы, особенно алые... - Ло тоже подошла к низкому стеклянному столику и, повторив движение Клэр, нагнулась, вдыхая нежный аромат. - Днем, когда я их купила, лепестки были в росе... Солнце превратило эту росу в бриллианты... Сверкающие розы! Это было великолепно!
  Клэр обняла Ло. Нежно коснулась губами ее лба, кончика носа, щек... Провела рукой по золоту волос, спадавших до пояса тяжелой шелковистой волной... Заглянула в огромные глаза-изумруды...
   - Ты сама, как бриллиант, Ло! Драгоценный бриллиант! Если свершится то, что мы задумали, то твоя удивительная красота получит свое продолжение, и все аланты, населяющие эту планету, вознесут слова Великой Благодарности Великим Богам. У нас должно получиться, Ло! Обязательно все должно получиться! В противном случае мы, по сути дела, обречены. Так или иначе, каждый век забирает чьи-то жизни. Мы бессмертны, но мы смертны! Страшный парадокс! Нас осталось совсем мало. Если не решить проблему с продолжением рода, то через каких-нибудь двадцать-тридцать веков мы просто можем исчезнуть. Навсегда!
  Ло стиснула руку Клэр, и некоторое время они стояли молча. Слова были ни к чему, Ло "слышала" тревожные мысли Клэр, и ее сердце сжималось от боли.
   - Надо, надо, чтобы получилось, Клэр! Ведь все попытки, предпринятые в течение многих веков, оказывались безрезультатными...
   - Да нет, результаты были, только не те, которые ожидались нами... - Белой, как алебастр рукой, Клэр коснулась своего лба и прикрыла глаза. - Да, результаты были, но не те... Попытка превратить человека в аланта закончилась полным провалом. Некоторые из новообращенных погибали, некоторые превращались в самых настоящих монстров. - Клэр открыла глаза и печально посмотрела на Ло. - Ты ведь знаешь, что книги и фильмы людей о так называемых вампирах основаны не на пустом месте. Да, там много надуманного, но суть верна. Люди не знают про нас, алантов, они даже не представляют себе, что мы живем с ними, рядом, на одной и той же планете! И не просто на планете, а в одном и том же городе, на одной улице, в одном доме... Мы здороваемся с ними, улыбаемся... если надо, оказываем помощь, в том числе и материальную, и они считают нас добрыми, хорошими, спокойными, правда, немного замкнутыми соседями, поскольку мы не приглашаем их к себе в гости и весьма неохотно ходим к ним. Но ведь у каждого свои причуды, верно! А люди сейчас изо всех сил борются за право человека на "причуды". Иной раз за такие "причуды" борются, что просто оторопь берет! Но это нам на руку.
  Клэр улыбнулась, сверкнув жемчугом своих великолепных зубов, обняла Ло за тонкую, гибкую талию и повела к стоящему у стены дивану, накрытому красивым темно-бордовым с тусклой позолотой в плетении рисунка пледом. Они сели, и Клэр, бросив тревожный взгляд на зеркало, продолжала:
  - Да, это нам на руку... по крайней мере сейчас не полыхают костры, сжигающие ведьм...
   - О, Клэр! Сейчас быть ведьмой - это модно! Сейчас этих ведьм столько развелось по всему миру! Смешно... По-моему, кое-кто из людей даже вампиров из себя изображает, создают какие-то секты, в которых выполняют придуманные ими ритуалы и, пересиливая себя и делая вид, что получают колоссальное наслаждение, пьют кровь... А может быть и действительно получают наслаждение... люди странные существа!
  Клэр кивнула головой:
   - Да, есть и такое, но, повторяю, это нам на руку.
   Мы - высшая земная раса, мы подобны богам, а эти "причудливые человечки", считающие, что они все знают, все-все изучили и открыли, даже не подозревают о нашем существовании! Собственно, так и было задумано изначально. А так же и то, что внешне мы подобны людям, и не просто подобны, мы - самые прекрасные из них! А люди всегда, во все времена и века фанатично поклонялись красоте. Эту красоту мы и сделали нашей защитой и нашим оружием. А еще обаяние, острый ум, умение ценить все прекрасное... Мы - блестящие собеседники, и мы - Клэр улыбнулась, в ее темных глазах заметались искорки-смешинки, - и мы... любим солнце, голубое небо, цветы и... отражаемся в зеркале. Мы есть, мы живем, дышим, любим, смеемся, грустим ... питаемся кровью человеческих особей, но для самих особей как бы не существуем.
  Нас не знают, Ло, но зато люди не раз сталкивались с результатом наших опытов... Именно эти "столкновения" и породили в человеческих душах великий страх и великую ненависть. Эти опыты, по сути дела, частично рассекретили нас. Неудачное, бледное и уродливое подобие алантов, созданное нами, не умело как следует маскироваться и, что самое страшное, этому "подобию" требовалось гораздо больше пищи, чем нам, гораздо больше... Мы населили землю прожорливыми и жестокими монстрами! Но люди... (Клэр усмехнулась)... им не откажешь в храбрости, этим людям! Они научились защищать себя и иной раз весьма успешно, так успешно, что порой в расставленные ими сети попадали и истинные аланты.
  При этих словах Клэр, Ло вздрогнула, тут же вспомнив своего отца... Люди навалились на него скопом и опутали сетью, как огромную сильную рыбу... Он бился, пытался вырваться, даже разорвал одну сеть, но на него тотчас накинули другую... Если бы его оставили на две-три минуты в покое, он бы смог уйти в другое измерение, исчезнуть, испариться, но эти мерзкие животные напали внезапно и сразу же поволокли на костер. Да, люди хорошо подготовились к своей "охоте". Уникальная память Ло высвечивала одну страшную "картинку" за другой... Она чувствовала, что ее тело, ее мышцы начинают сжиматься, как стальная пружина. Такие воспоминания вызывали боль и ненависть в душе. Языки пламени того далекого костра заплясали, заметались в ее сердце, в расширившихся и застывших зрачках ее глаз... В такие минуты она удивительно напоминала приготовившуюся к прыжку пантеру... Если бы в этот момент рядом был человек...
   - Не надо, *** - Клэр произнесла ее имя на языке алантов и мягко провела рукой по золотому водопаду ее струящихся волос... - Не надо. Я знаю твою боль. Это и моя боль тоже. Это боль всех алантов! Но мы не имеем права на такую ненависть. Мы сами дали людям оружие против себя. Одним из самых неудачных наших опытов был пресловутый граф Дракула. Что он творил! Его уничтожили не люди, его уничтожили мы... человеку с ним было не справиться...
  Ло глубоко вздохнула, "превращаясь" из пантеры в обворожительного ангела, и нежно обняла Клэр.
   - Были и еще попытки... - Клэр коснулась губами растекающегося золота волос Ло. - Поначалу нам показалось, что решение найдено, что в результате определенных операций человек может полностью переродиться и стать алантом, но надежды оказались тщетными. Да, это был лучший опыт, который в течение многих веков упорно проводила *** - Клэр "пропела" ее имя. - Среди людей она иногда называла себя Кериам. После определенной и довольно болезненной процедуры человек действительно становился алантом, изменяясь даже внешне, и жил три, а то и четыре столетия! Но потом наступало резкое и жуткое перерождение. Человеческая плоть быстро изменялась, старела, дряхлела... но (и это самое страшное!) не могла умереть... И прекрасный псевдоалант превращался в иссохшего, жуткого живого мертвеца, и Кериам запирала это "нечто" в специальный сундук.
   Ло передернула плечами и поморщилась. Взглянув на нее и понимающе покачав головой, Клэр продолжала:
   - После нескольких неудач, мы, Посвященные, были уже категорически против подобных опытов, просили ее прекратить. Но она была одержима тем, что находится на грани Великого Открытия... Она никого не слушала, никого... Наверное, продолжала бы свои опыты до сих пор, если бы ... - Клэр замолчала, как будто прислушиваясь к чему-то.
   - Если бы что? - Ло вопросительно и тревожно взглянула на Посвященную.
   - Если бы она не пристрастилась к крови наркоманов. Это убило ее. Ты знаешь, что мы никогда не пьем кровь человека, если у него остановилось сердце. Это губительно для алантов. Но оказалось, что грязная кровь наркоманов действует еще хуже... Именно после ее смерти все аланты были предупреждены. Ты ведь знаешь об этом?
   - Конечно! В моем рационе нет ни наркоманов, ни алкоголиков! Но скажи мне, почему я не знала о том, как закончился Срок Вечности для... Кериам?... Ты сказала, что она так называла себя для людей?
  - Да... и так тоже. У нее было много имен. Одно из них она даже прославила, рассказав свою историю одному писателю.... талантливому писателю... Некоторые человеческие особи весьма занятны... Там, в его книге ее зовут Мириам. - Клэр засмеялась и, сверкнув своими черными с фиолетовым отливом глазами, продолжала: он считал ее обворожительной, прекрасной, чудесной... сумасшедшей, подарившей ему такой великолепный сюжет! Он был от нее без ума, а книга, написанная им по ее рассказу, имела огромный успех! Влюбившись в свою "сумасшедшую", этот безумец мечтал сделать ее... своей любовницей!... Ты представляешь себе - любовницей! - Клэр покачала головой и засмеялась. Смех серебряным колокольчиком рассыпался по комнате. - Но она не тронула его... Ей понравилось то, как он "рассказал" ее историю. Многое, конечно, выдумал сам, но это было даже забавно. Вот ее и забавляло, что она стала героиней книги. Это был ее каприз. Ей хотелось, чтобы люди поняли, как мы прекрасны и как умеем ценить прекрасное! А ведь мы действительно умеем ценить прекрасное! Так ценить, как никто на этой планете! Мы великодушны и умны, мы уважаем и ум, и талант, даже если ими награжден человек! Потому она и не тронула его... По сути дела, это первая книга про алантов. Для людей - сказка, фантастика... и хорошо, что фантастика. Нас это устраивает. А нам читать ее грустно, потому что именно в ней и рассказывается о безуспешных опытах *** - и Клэр снова произнесла ее имя, данное ей алантами. Для слуха человека такое имя прозвучало бы как красивая музыкальная "фраза". Несколько великолепных нот.
   - И все-таки, Клэр, почему я впервые слышу эту историю, почему мне не рассказали об этом раньше?
   - Ну, многие из алантов не знают подробно этой истории... Да и зачем? Во-первых, мы рассыпаны по всей земле, каждый волен жить, где ему хочется, а каждый раз собирать всех, чтобы поведать очередную "историю", слишком сложно, да и не нужно. Передаем всем на любые расстояния только самое главное, самое важное... Вот как, например, про кровь наркоманов, что она ядовита... это уже отрава, грязь, а не пища. Ну, а во-вторых, те из нас, кто читают человеческие книги и прочитали "историю Мириам", о многом догадаются сами. Про опыты Кериам знали многие аланты, но не решались повторить, и правильно делали.
   - Я читаю книги. Мне нравится это увлечение людей! Но "историю Мириам" я не читала. Что это за книга, Клэр? Кто тот писатель, которого "не тронули"?
   - Уитли Стрибер. А книга его называется "Голод". Неплохое название, верно? - Клэр снова засмеялась. - Кстати, насчет голода, сегодня нам с Джастином пора выйти на охоту. Ты как? Пойдешь с нами или твой срок приема пищи еще не наступил?
  - Я выйду на охоту только через три дня, Клэр. Кстати, а куда дели ее сундуки?
   - Сундуки... - Клэр покачала головой, закрыла глаза, и лицо ее выразило искреннее страдание. - Они на дне океана. В бездонной пучине. Все! не будем больше об этом говорить! Это очень тяжело...
   - Да, Клэр, не будем... Это действительно... Это ... да, не будем... - Ло наклонилась, вдохнула аромат цветов и коснулась их лепестков губами.
   - Я начинаю волноваться, Ло... Я давно уже не "ощущаю" Джастина. Что-то он задерживается. Я отправила его в зазеркалье с особым поручением. Вынуждена была отправить... Он очень рискует! Очень! С Мерцающей Богиней, истинное имя которой неизвестно никому, шутки плохи. Ты ведь знаешь, что ради исчезнувшей в зазеркалье Таны Джастин сходил с Тропы. Однажды чуть не пропал. Начал плутать в зеркальных лабиринтах, а им нет конца... Его не было почти неделю, по земным меркам... Мы потеряли веру в то, что он вернется... переживали, очень переживали... но он все-таки выбрался... - Клэр вздохнула и, посмотрев на зеркало шепотом добавила, - то ли по счастливой случайности, то ли (и это скорее всего) его почему-то пожалела Богиня. Из ее бездонного, призрачного, обманного мира никому нет хода, никому... если только она сама не отпустит.
   - Ты права, Клэр! О, как ты права! Я тоже боюсь ее! Здесь, на Земле, мы самые сильные, нам неведом страх, потому что Страх - это мы. И даже, когда кто-то из нас попадает в "сети" жестоких людей, мы не боимся, мы боремся и ненавидим, а потом, если выхода нет, спокойно и гордо уходим к Великим Богам, чтобы, пройдя космический цикл восстановления, явиться снова. Но там, в мерцающем царстве все иначе, все! Оттуда нет Пути... Ее мир для нас - это как... как... - Ло задумалась... - это как сундуки Кериам...
   - Верно. - Клэр зябко повела плечами и с тревогой посмотрела на Ло. - Создав зеркало, люди сами не поняли, что они сделали! Безумцы! Их радости по поводу этого "великого открытия" не было конца. Они и сейчас влюблены в зеркала, жизни своей не мыслят без них! Если бы они только знали - в чье "царство" проложили дорожку!... Нет, не дорожку... Открыли шлюзы, и вот уже многие века Мерцающая пьет их энергию, забирает силу их жизни... Каждый день! Каждую ночь! В любом количестве! Вот кто истинный вампир! Нашу энергию здесь, в этом земном мире, она забрать не может, мы надежно защищены, но в ее мире... в ее мире нам не стоит сходить с Тропы. Вот почему я так беспокоюсь за Джастина. Он безумен в своих поисках Таны, пропавшей в зазеркалье больше века назад. Я боюсь, как бы он не забыл о моем поручении и снова не отправился на ее поиски... Кстати, ты знала ее?
   - Да, я знала ее... Мы с ней встречались... Давно... В России... На балу у императора Николая I. Ах, какой это был бал, и какая была охота! Именно там мы с ней "почувствовали" друг друга... Там впервые и познакомились и потом часто выходили на охоту вместе. Она была так прекрасна!
   - Как ты! Ты чем-то напоминаешь Тану.
   - В России она называла себя Таней, Татьяной. Да, мы с ней были чудесной парой! - Ло весело засмеялась, вспомнив чудесный тенистый парк в Царском Селе и милых юношей, разгоряченных шампанским и страстью... Ах, как сладко было заманивать их в глубь огромного тенистого сада и прятаться там с ними в увитых розами душистых беседках... Яркая луна, ночь и... непередаваемая сладость... "общения"... - глаза Ло загорелись зеленым огнем, затрепетали тонкие ноздри изящного носа, смех, поменяв тональность, стал тихим, вкрадчивым, горловым.
   Клэр, "увидевшая" чудесные воспоминания Ло, тоже засмеялась, хищно обнажив белые ровные и острые, как бритва, зубы. Вдруг Ло оборвала свой смех, и в ее глазах отразилось изумление.
   - Клэр, послушай, Клэр! Она очень сильно похожа на Тану! Очень!
   - Кто похожа, Ло?
   - Та женская особь, которую я наметила для нашего эксперимента. Ее зовут Елена. Как только я увидела ее - сразу поняла, почувствовала, что нашла нечто очень ценное для нас, но только сейчас я соединила ее облик с обликом Таны. Вот почему она мне так сразу понравилась! Я думаю, Клэр, ты одобришь мой выбор. И Джастин тоже. О! Я чувствую его приближение.
   - И я тоже.
   Они встали с дивана и подошли к зеркалу. Огромное стекло помутнело, потом порозовело, по нему пронеслись сверкающие искры, и в расплавившемся окоеме показалась рослая фигура Джастина. Секунда - и он уже стоял рядом с Ло и Клэр. Они потянулись к нему, он к ним, и их руки сплелись в нежном объятии. Это было такое проявление любви! Такое искреннее, глубокое и нежное, какого не знают человеческие сердца!
   - У тебя получилось, Джастин? - отстранившись, Клэр заглянула ему в глаза. - Ты окунул кольцо в чашу Цветка Шоши?
  - Да, все получилось, Клэр, вот кольцо.
   - Хорошо, сейчас я наложу на него древнее заклятие и ты, Ло, вернешь кольцо владельцу. Этот Олег нам пригодится, а если нет... - Клэр хищно улыбнулась, - а если нет, то и его нет.
   - Клэр, а почему бы нам ни окунуть в Цветок Шоши кольцо или серьги самой Елены? И тогда она - в полной нашей власти, и... и все, никаких проблем! К чему такая сложная комбинация с этим человеком по имени Олег, который зачем-то крутится около Елены? То ли влюблен, по их человеческим меркам, то ли что-то еще...
   - Нет, на Елену не должно быть оказано никакого насильственного давления, она должна все делать сама, по собственной воле, с радостью на сердце и со спокойной душой. Это очень важно! Только так у нас есть надежда на удачу! А власть кольца - она, увы, не совершенна... Обнаруженный тобою Олег будет в нашем подчинении только при условии, что кольцо у него на пальце. Снял кольцо - и все, мы потеряли над ним силу. Правда, чем дольше он носит это кольцо, чем чаще надевает его на палец, тем меньше становятся его шансы быть самим собой. Для того Джастин и подержал кольцо над ядовитыми парами Цветка. Постепенно яд, которым оно напитано, будет отравлять человека, Наступит такой момент, когда он ни за что не захочет снять свою печатку с пальца, потому что в его сердце поселится Великий Страх, шепчущий ему: снял - погиб. В нашей комбинации этому Олегу отведена довольно ответственная роль, именно поэтому Джастин и рискнул сойти с Тропы, чтобы окунуть его кольцо в Цветок Шоши. Проделать такое под силу далеко не каждому аланту. За свою долгую жизнь я выполняла подобную операцию четыре раза, и даже вспоминать об этом не хочу.
  Клэр тряхнула головой, как бы прогоняя неприятные воспоминания, провела с нежностью по щеке Джастина и, взглянув на Ло, продолжала:
  - А Елена... давай-ка мы сначала посмотрим и на эту Елену, и на Олега, а потом уж обговорим детали... Хорошо?
  - Не мешало бы сначала поохотиться, Клэр.
   - Конечно, Джастин, но сейчас оставьте меня одну, я должна наложить особое заклятие на кольцо, но слышать это заклятие могут только уши Посвященных.
  Слегка поклонившись Клэр, Джастин и Ло молча вышли из комнаты и плотно притворили за собой дверь. Шутить с Посвященными или подслушивать их секреты - на такое никогда не решится ни один алант!
   - Ну, что, Ло, вечером наведаемся к твоей Елене Прекрасной? Стоит эта особь того, чтобы так называть ее?
   Ло вспомнила разительное сходство Елены с красавицей Таной, хотела сказать об этом Джастину, но, побоявшись задеть его чувства, промолчала, и только кивнула головой в ответ.
   Джастин прошелся по комнате, легко опустился в кресло и, откинувшись на покатую спинку головой, прикрыл глаза. Ло залюбовалась точеными чертами его красивого и мужественного лица. Джастин потрясающе силен даже для аланта. И еще - он потрясающе смел. Сходить с Тропы в Зазеркалье - на это, как сказала Клэр, осмелиться не каждый алант, а если говорить точнее, то Ло впервые услышала о подобном безрассудстве. Вот и Клэр призналась в том, что сходила с Тропы: ведь она тоже пользовалась силой Цветка Шоши, который позволяет создавать из людей рабов...
   - Джастин!
  - Да, моя милая, я слушаю тебя.
  - Я достаточно давно хожу по Тропе, но никогда не видела Цветка Шоши. Что это? Что он собой представляет? И... и где он находится?
  - Чем вызваны эти вопросы, Ло? Зачем тебе все это? Цветок находится вне Тропы, и ты даже не вздумай экспериментировать и искать его!
  - Нет, нет, у меня и в мыслях этого нет! Просто, скажи мне, что он собой представляет? Мне... просто интересно.
  - Ну, если только "просто интересно", тогда скажу... скажу, что знаю, но еще раз предупреждаю тебя, не вздумай его искать. Ты ведь знаешь, как это серьезно, правда, Ло?
  - Конечно, даже не сомневайся в этом, просто любая информация о Зазеркалье никогда не будет лишней, верно?
  - Может быть, и верно, а может быть, и нет.
  Ло подошла и села к Джастину на колени. Он нежно обнял ее, коснулся губами золота волос и, помолчав несколько минут, заговорил:
   - За пределами Тропы есть небольшие блюдцеобразные пульсирующие места. Их видно, они единственно постоянная часть обманного, бесконечно меняющегося мира Зазеркалья. Эти "блюдца" потрясающе красивы, переливаются всеми цветами радуги. Их поверхность подернута легкой рябью, как гладь озера, которую слегка взъерошил ветерок. Коснуться их рукой или наступить на них обозначает одно - смерть. Они мгновенно начнут затягивать, как в воронку, окутывая, опутывая своими сверкающими, переливающимися "языками". Вырваться невозможно. Дважды я был свидетелем жуткой сцены. В первый раз я увидел, как "оно", это "озерцо", поглотило аланта. Помочь в данной ситуации невозможно. Я до сих пор переживаю весь ужас увиденного! Во второй раз в этом расплавленном радужном "блюдце" исчезло какое-то странное существо, видимо, сумевшее перейти из "своего мира" в Зазеркалье.
   Эти "пульсары" обходят стороной даже бесчисленные тени зеркальных отражений - двойники всех живущих на земле человеческих особей, хоть однажды заглянувших в зеркало. "Пульсары" "глотают" и тени, и тогда человек, которому они принадлежат, начинает быстро стареть.
   Так вот, Ло, периодически из сердцевины этого "мерцающего блюдца" появляется огромный бутон, и тогда "озеро" застывает. Бутон раскрывается - лепесток за лепестком - и, когда он распахнется полностью, то из его сердцевины, мерцающей так же, как и "озеро", вылетают шоши. Они имеют вид удлиненной прозрачной капли. Этот призрачный рой устремляется к зеркалам. Они для них - своего рода ворота в измерение с названием Земля. Шоши - это пчелы Мерцающей Богини. Их цветы - это люди, пыльца, которую они собирают, - энергия людей.
   Джастин помолчал и, усмехнувшись, добавил: вообще-то шоши больше напоминают не пчел, а пиявок. Налетая на человека, они присасываются к нему и начинают раздуваться, наполняясь его жизненной силой. Человек иной раз беспричинно чувствует себя совершенно разбитым, уставшим, больным. Это шоши выпили его силу. Человеческому глазу они невидимы. В этом мире даже мы, аланты, различаем их с трудом. Для этого надо специально сосредоточиться, настроиться на определенную волну. Ты когда-нибудь видела нечто подобное?
  - Нет. Я и не знала, что надо настраиваться на "определенную волну", мне об этом никогда и никто не говорил! Хотя... хотя иной раз я чувствовала, что человек как бы опустошен, его кровь безвкусна и пуста, как вода. - Ло поморщилась. - Может быть, это результат работы шоши?
  - Может быть. Я тоже не все о них знаю. Рассказываю о том, что знаю. Наполнившись энергией, они возвращаются к цветку и исчезают в нем, чтобы где-то там, в необъяснимых и неведомых никому глубинах таинственного Зазеркалья отдать "пыльцу" своей Богине.
  - А сама Богиня не может появиться в этом мире?
  - Нет, это измерение для нее закрыто... пока...
  - Что значит "пока", Джастин? И откуда ты знаешь, что "пока"?
  - Я ничего не знаю наверняка, Ло. Просто предполагаю, что... что она надеется когда-нибудь переступить запретную грань и оказаться в "этом мире". При ее вечной ненасытной жажде подобное желание логично. Для Мерцающей это было бы равносильно погружению в бездонный энергетический океан... напрямую... без всяких зеркал и шошей...
  - Но ведь тогда... страшно даже представить себе, Джастин, что будет тогда! Она же все и всех истребит, и тогда это измерение исчезнет, а вместе с ним и мы!
  - Ло, давай не будем говорить о том, чего нет и быть не может. Если бы она могла вырваться в это измерение, то давным-давно уже бы сделала это. Ну, так тебе рассказывать дальше про цветок или нет?
  - Конечно!
  - Так вот, в тот момент, когда бутон раскрылся и "озеро" застыло, следует быстро подбежать к цветку, и несколько секунд подержать над его "чашей" вещь, нужную тебе для ритуала заклятия. Особого заклятия. Если не рассчитаешь время и не успеешь отбежать на безопасное расстояние, лепестки цветка обовьют тебя. Вырваться невозможно. Это конец. Шоши вернутся, растают в сердцевине цветка, цветок закроется, и ты будешь тут же поглощен вновь расплавившимся "озером".
   Кольцо, которое я подержал над цветком, впитало в себя его волшебные пары. Сейчас Клэр наложит на него особое заклятие, и тогда человек, надевший его на палец, лет на двести, а то и триста (были и такие случаи!) станет нашим рабом, верным и преданным. Он будет делать абсолютно все, что мы ему прикажем.
  - Ты, прав, Джастин, он сделает все, что мы ему прикажем. Мы делаем этой человеческой особи особый подарок - возможность жить долго, очень долго! - и служить нам, Избранным! - проговорила появившаяся в комнате Клэр и протянула Ло печатку Олега. - Положи, моя милая, это кольцо на место, а заодно покажи, что ты приготовила мне и Джастину на ужин, - с улыбкой закончила она.
  - О, очень симпатичную особь, - рассмеялась Ло. - Живет одна. Молода и аппетитна. Я с ней сегодня поиграла немного! - Ло состроила смешную "рожицу". - Да и к тому же ее надо убрать, она самка Олега, нужного нам. Зовут ее Рита. Теперь у него будет другая самка, а эта в нашей комбинации - лишняя, может помешать. Пойдемте, я проложу Тропу к ее зеркалу.
  
  
   7
  
   Ритка спокойным и каким-то потухшим голосом рассказала девчонкам обо всем, что с ней произошло за несколько часов сегодняшнего безумного дня. Некоторое время в комнате царила гробовая тишина. Обалдевшие (в полном смысле этого слова) Ксюха и Катя переваривали полученную информацию, явно смахивающую или на отменный розыгрыш с элементами фантастики, или на бред сумасшедшего филолога, у которого к четвертому курсу от перегрузок и постоянной гонки за рейтингом поехала крыша.
  
   - Знаю, о чем думаете, - сказала Ритка и невесело усмехнулась. - Я бы и сама на вашем месте так же думала, если бы мне кто-нибудь такую околесицу нес. Но весь ужас в том, что это правда, понимаете, правда!!!
   Она вдруг сорвалась на крик, но сразу же замолчала и, закрыв глаза, тихо застонала. Девчонки, сидевшие на диване рядом с Риткой, были похожи на статуи, имя которым "Застывшее Изумление". Наконец, "изумление" на лицах "статуй" сменилось растерянностью, потом "статуи" ожили, зашевелились, и одна из них тихо прошептала:
   - Ритка... да мы ничего... ты не подумай... просто все это уж очень как то так... - Ксюха изобразила рукой, как это "как то так" и, обняв подругу за плечи, прижала к себе. - Слушай, даже и не знаю, что тебе на это сказать... действительно, не знаю...
   - Послушай, Рит, если все это действительно так, то ведь этому и объяснения никакого нет! Это же просто фантастика какая-то! - Кимуля взяла Риткину руку и стала ее тихо поглаживать. Увидев, что та снова собирается сказать, что не врет, что все так и было, она торопливо проговорила - Нет, нет... ты не думай, я тебе верю, просто сама ситуация, согласись, из ряда вон...
   - Да, уж... из ряда так из ряда... Сама ничего не понимаю! А если я вот так страшно сошла с ума! - Ритка округлила глаза и в ее голосе снова появились истеричные нотки. - Если я действительно сошла с ума, то что тогда делать-то! Я и сама не верю в то, что говорю, но ведь весь ужас в том, что я это все видела, понимаете, видела, своими собственными глазами!.. Не знаю! Просто, не знаю! Может быть, у меня такие жуткие галлюцинации? - Из Риткиных глаз градом покатились слезы. - Что делать-то, девчонки? К психиатру ехать что ли? Да меня с такими "рассказами" сразу в психушку закроют как законченную идиотку!
   - Так, прекрати реветь! Сейчас же! Ну-ка, возьми себя в руки! Ни на какую чокнутую ты не похожа, была бы чокнутой, то сейчас бы с пеной у рта уверяла и меня и Ксюху, что все твои видения правда, правда и только правда, а ты и сама сомневаешься, не галлюцинации ли у тебя, значит не психованная, а что-то действительно видела, что-то, в натуре, из ряда вон! И твоя реакция на это "из ряда вон" нормальная, какой она была бы у любого нормального человека! Если бы я такое увидела, меня бы просто кондрашка хватила!
   - Ты действительно так думаешь, Кать? - Ритка с надеждой в голосе и во взгляде подняла свое зареванное лицо и уставилась на подругу.
   - Я всегда думаю, в отличие от некоторых. Хватит размазывать по физиономии слезы и сопли, иди умойся, а мы пока с Ксюхой поставим на огонек чайник, соберем на стол... Кстати, у тебя хоть есть что на стол-то собрать, любимых подруг, так сказать, покормить-побаловать после зверски изнурительных лекций, а? Мы ведь не то что некоторые - лекций не прогуливаем, с зеркальными привидениями не сталкиваемся...
   - Кимуль, ты...
   - Давай, давай, двигай ногами, на кухне поговорим, в спокойной, уютной обстановке, а главное на сытый желудок... Ксюха, я, кажется, что-то про чайник говорила, чо расселась, давай тоже шевелись, а то кто-кто, а ты явно сейчас на чокнутую похожа...
  
   Наконец был заварен хороший крепкий чай, в который Ритка для "духу" положила несколько смородиновых листочков из бабушкиного огорода. Чудо, а не чай! Катя и Ксюша с аппетитом уплетали поджаренную с яйцами колбасу, запивая простенькое, но вкусное блюдо душистым сладким чаем.
  Ритка вяло поковыряла вилкой в своей тарелке, проглотила несколько кусочков и, почувствовав приступ тошноты, отложила вилку в сторону. Сидела, пила горячий чай мелкими глотками и, слушая, как подруги пытались с объективных позиций рассмотреть ее утренние происшествия, уже жалела о том, что все им рассказала. Зачем это сделала? Фиг его знает. Все равно ведь не поверили, да и кто бы в такое поверил?.. С другой стороны, рассказала - и как бы немного легче стало. Хотя опять Ритка не знала - легче или нет? Она сейчас вообще ничего не знала и не соображала. Внутреннее состояние было какое-то опустошенное и омерзительное одновременно. Все было плохо: Олег явно отходил в сторону, только, видно, бедный, никак не мог придумать должную причину для разрыва... Но в сторону отходил, это точно, это Ритка всем нутром своим чувствовала. Вот, из-за этой ненормальной любви к Олегу у нее теперь что-то не то с головой, у нее теперь видения разные - "всякие разные жутко-безобразные"... Да и с организмом тоже что-то не то, вот и тошнит и состояние такое, как будто ее поколотили как следует. Ритке было очень плохо, на глаза невольно наворачивались горячие и жгучие слезы - именно горячие и жгучие, в полном смысле этого слова, потому что глазам было и горячо и больно.
   - Рита! Ритка!!! Да ты чо, в самом деле? Я тебе говорю, а ты, как зомби, глазами хлопаешь и молчишь.
   - А ты что, видела зомби и видела, как они хлопают глазами? - Кимуля с иронией посмотрела на Ксюху. - И не размахивай вилкой у Ритки под носом, а то еще в глаз ей ткнешь. Ритка, очнись, все будет в шоколаде! Я так поняла, что ты не слышала, о чем тебе Ксюха только что вещала? Не слышала ведь, да?
   - Нет, не слышала, мне просто очень плохо... тошнит опять... видно от всей этой нервной передряги...
   - Может, и от передряги... Кстати, подружка, и давно тебя тошнит?
   - Да нет, вот сегодня с утра началось... как с Олегом поцапались, так и началось.
   - А ты не беременна ненароком?
  Ритка ошалело посмотрела на Катю:
   - Да нет... не должна... Мы в общем-то с ним ... Нет, не может быть... Олег ведь все просчитал... мы собирались завести ляльку только когда поженимся...
   - Ритка, ну что ты там бормочешь себе под нос? Собирались... не собирались... Ты сейчас точно на чокнутую похожа! Приди в себя и прекрати смотреть на меня таким затравленно-идиотским взглядом! Когда мальчик с девочкой подолгу валяются в одной кроватке - лялечки заводятся, поняла? и иной раз без всяких расчетов-просчетов. Вот с этим однозначно надо сходить к врачу! Провериться надо! Ребенок - это не игрушки!
   - Какой ребенок?! Ты что, Кимуля, что ты несешь-то? Мне итак сегодня плохо от всех моих заморочек, а тут ты еще... добавляешь...
   - Ничего я не добавляю. С твоими заморочками как-нибудь разберемся, а вот если беременна... Надо провериться, Рита, и если что - серьезно говорить с Олегом. Или ты как, аборт побежишь делать что ли?
   - Катька, да ты что на меня наехала-то? С какого фига ты разговор о беременности-то завела, я не понимаю?
   - Да с такого! Чтобы тебя с твоих фантастических высот на землю спустить. Может быть, на почве беременности у тебя и стрессы и видения всякие... Тошнота мне твоя не нравится, ясно! и потеря аппетита. Ты такой "потерей" никогда не страдала, насколько я помню!
   - Если бы ты чужую рожу вместо своей в зеркале увидела, ты бы тоже страдала!
   - Возможно, но к врачу мы с тобой сходим. У меня есть отменный врач, вот к нему и пойдем. И еще, мы с Ксюхой тебя пока не бросим, чокнутую нашу, верно Ксюш?
   - Канэшно! Об чем речь! Хочешь, Ритуля, сегодня я у тебя ночевать останусь, а завтра Кимуля, а хочешь - поехали ко мне?
   - Значит, вы все-таки обе решили, что я "того"?
   - Да ничего мы не решили! Не придумывай ты, ради бога! - Ксюша энергично махнула вилкой и попала по своей чашке с чаем. Чашка перевернулась и ...
   - Ну не корова ли ты, а! Ну, сказала же тебе, не маши вилкой! Ритка быстро давай тряпку! Что сидишь, глазами хлопаешь, чай на пол льется! Хорошо еще, что он уже остыл, а то бы у меня сейчас к одной чокнутой еще одна вкрутую сваренная добавилась бы...
   - Грубая ты, Катька, и неженственная! - Ксюша подняла свою чашку, а Ритка энергично начала вытирать со стола.
   - Ага! Куда уж нам до ваших благородий!
   - Да ладно вам, девчонки. - Ритка отжала тряпку в раковину и протерла стол еще раз. - Все, сухо. Давай, Ксюха, я тебе чаю налью. А насчет сменного дежурства... - Ритка села за стол, помолчала, потерла виски и, взглянув на подруг усталыми, замученными глазами, продолжила - а на счет дежурства я согласна. Спасибо вам, девчонки! Честно говоря, страшно мне сейчас одной в квартире оставаться.
   - Вот и ладушки! Ну что, Ксюш, тогда ты с ней сегодня будешь, а я завтра. Идет?
   - Идет, идет. Давай, Ритуля, пошли, я положу тебя в гостиной на диванчике, поспи немного, а то на тебе лица нет, а мы пока с Кимулей на кухне похозяйничаем. И ничего не бойся, мы тут, рядышком.
   - Да я уже и не боюсь ничего, - усталым и сонным голосом ответила Ритка, мне уже как-то вообще все до лампочки.
   - Во! Это самое хорошее и правильное состояние, когда "все до лампочки". Иди, прими горизонтальное положение и начинай восстанавливать нервные клетки. Все, давай, давай - вперед и с песней!
  
  Уложив Ритку на диван и укрыв ее пледом, Ксюха вернулась на кухню, шлепнулась на стул и минуты две молча смотрела, как Катерина моет посуду.
  - Слушай, Кать, ну и что ты обо всем об этом думаешь?
  - Ничего я не думаю. Завтра отведу ее к врачу, проверят, вот тогда и думать будем. Олег-то ее явно хвостом завилял, а если она еще и беременна...
  - Да я тебе не об Олеге и его беременности говорю!
  - А я о беременности Олега тебе ничего и не говорила...
   - Кимка, прекрати! Прекрасно понимаешь, о чем я тебя спросила! Что это за фигня у Ритки со всякими зеркальными видениями-привидениями? Что это? Ведь она рассказывала об этом так... так рассказывала, что... - Ксюха распахнула глаза и сделал правой рукой свой "фирменный" неопределенный жест, как бы стараясь показать Кимуле, "как она рассказывала". - Короче, так не врут. Так не врут! - повторила она твердым и каким-то звенящим голосом. - А если она не врет, тогда что это?
   - Не знаю. Что ты ко мне прицепилась! Что я тебе, Ванга что ли или гадалка-прорицательница! Не знаю я, что с ней. Если она на почве этого Олега еще и мозгами тронулась, то тогда совсем "хорошо"...
   - Почему так тронулась-то, с таким странным уклоном? Прямо не Ритка, а Стивен Кинг какой-то... С таким поворотом мозгов романы писать надо... фантастические... жустики...
   - Ксюха, перестань ерничать. Все, что происходит с Риткой - очень серьезно!
   - А я и не ерничаю! Ты что же, считаешь, что я не понимаю, как все это серьезно? Если хочешь знать, то я, когда ее рассказик вспоминаю, аж холодею вся... дурноватенько мне становится, ясно? В жизни с таким не сталкивалась никогда! Так что делать-то будем? Если ее психиатру показать, то ведь действительно могут в психушку закрыть!
   - Нет... какие тут психиатры... - Катя вытерла руки маленьким синим полотенцем с веселыми красными петухами по краям и встала около окна. - О, как небо тучами заволокло! Вечером, как пить дать, дождь будет. - Помолчала, разглядывая серое, безрадостное "месиво", нависшее над Риткиным домом, над всеми улицами и переулками большого города, и добавила. - А Ритку мы с тобой к одной... ммм... женщине сводим. Я, правда, давно у нее не была, и идти мне к ней не очень-то хочется... Воспоминания у меня с этим связаны мало приятные... но эта гадалка мне тогда всю правду сказала... - Катя снова помолчала, с хмурым видом разглядывая темные тучи, расползающиеся по небу, покачала головой в такт своим невеселым мыслям и, взглянув на Ксюху, добавила - гадать она, действительно, умеет. Это точно, без дураков. Вот к ней Ритку и сводим. Ладно, пойду домой, а то у меня зонта нет, с утра ведь солнце вовсю светило, прямо весна была, а сейчас вон - "буря мглою небо кроет...". Смотри, Ксюха, если с ней вдруг что-то не то - звони, поняла? А то, действительно, шут его знает...видения у нее уж больно странные!
   - Ладно, беги. А насчет гадалки - это ты правильно придумала, пусть посмотрит нашу Ритулю. - Ксюха вышла вслед за Катей в прихожую и, глядя, как та натягивает на ноги модные полусапожки на высокой шпильке, добавила, - странно вообще-то все это, правда Кать? Странно и, знаешь, честно говоря, страшно...
   - Слушай, Ксюша, прекрати! Что ты-то еще завелась - страшно, страшно... У Ритки все эти заморочки на почве ее постоянных базаров с Олегом. Она же его любит до умопомрачения, а этот киношный красавец только хвостом вертит. Он ведь ничем не отличается от других козлов, готовых лезть в любой огород за любой капустой. Это ей семья нужна, а ему - вольная житушечка, да постоянно обновляющийся набор девочек. Казанова фигов! Довел Ритку... Ладно, бывай! - Катя поцеловала Ксюшу в щеку. - Доеду домой - позвоню... Пока!
   - Пока, Кимуля! - И вдруг Ксюше страшно захотелось сейчас же, немедленно уйти вместе с Катей, аж в сердце что-то екнуло и загорелось. Она даже развернулась к своей курточке, висящей на вешалке, в прихожей, даже руку к ней протянула, но, словно очнувшись, просто провела по рукаву ладонью и сказала вслед подруге.
   - Ты только позвони, ладно, Кать!
  - Я ж тебе сказала, как доеду - сразу! Ладно, бай-бай, я поскакала.
  
  Ксюша вошла в гостиную: на диване, свернувшись калачиком, крепко спала Ритка - бледная и даже во сне печальная, с горестно опущенными, как бы "обиженными", уголками губ. Ее волосы разметались по подушке, а на красивой смугловатой шее тревожно пульсировала голубая жилка.
  Ксения снова укрыла ее съехавшим на пол клетчатым пледом, постояла, разглядывая Ритку, как будто видела ее в первый раз, и, вздохнув, пошла в спальню. Скинув домашние тапочки, прилегла на кровать, прямо на покрывало, не снимая одежды, только ноги прикрыла большим пушистым "оренбургским" платком, который обнаружила в спальне, на стуле. Мысли порхали быстро, как шустрые птички с ветки на ветку. Думалось и о том, и о сем, и обо всем сразу, и ни о чем конкретно... Слишком много странностей было в сегодняшнем дне, и Ксюха никак не могла втиснуть эти "странности" в рамки "объяснимого", "нормального", "привычного". При попытке "втиснуть" - все эти "рамки" тут же разваливались и никак не хотели собираться. От сумбура мыслей голова начала кружиться, и Ксюша решила вообще ни о чем не думать, а просто, закрыв глаза, спокойно подремать. Вот так: отодвинуть от себя все свои "ненормальные мысли" и подремать, и все... потому что устала от этих мыслей... потому что они рождали страх... лучше не думать... и все... и все... и все...
  Незаметно подкрался коварный Морфей и поцеловал девушку в отяжелевшие веки... Через несколько минут Ксюша уже крепко спала.
  
  
  
  
  
   8
  
  Гафур поставил пиалу на стол и, взглянув на Сабину, с иронией в голосе сказал:
   - Тебе не кажется, что ты все слишком драматизируешь, а? Ну что ты мне сейчас наговорила тут по поводу Елены? И страхи у тебя за ее психику, и чувствуешь ты, что она что-то недоговаривает, что-то такое важное-преважное, что прямо-таки тянет на какую-то страшную-престрашную тайну... Ну что за чепуха, честное слово!
   - Да почему чепуха-то, Гафур? Я тебе говорю, она странная была сегодня, очень странная! Я ее сто лет знаю, такой никогда не видела. С ней что-то не то, это точно, а ты насмехаешься!
   - Да не насмехаюсь я! Просто, во-первых, чертовски устал, ты сама знаешь, какая у меня работа! А во-вторых, не вижу я в поведении Елены ничего из ряда вон выходящего. Да, ей плохо. Конечно, плохо! Как ей может быть сейчас хорошо? Она одна, она похоронила человека, которого любила, к этой ране присовокупляется еще одна - бездетность. Вот это все ее и мучит! Но это вполне нормальные человеческие переживания! Разве нет? Она не хочет признаться самой себе, что ей следует выйти замуж еще раз и попытаться родить ребенка, а не хочет она об этом думать, потому что вся какая-то слишком правильная, живет по каким-то своим чрезмерно уж строгим меркам и законам! И сама себя этим мучает. В общем-то, ей сейчас надо не отталкивать от себя Олега, а присмотреться к нему, тем более что он давно и, как мне кажется, искренне любит ее. Олег - это ее шанс возвращения к нормальной жизни.
   - Что это ты так спешишь выдать мою подругу замуж? И почему это именно "Олег ее шанс"? Елена так красива, что у нее этих "шансов" много найдется, может быть, и получше твоего Олега!
   - Ну, во-первых, он не мой, а во-вторых, я не спешу - что мне спешить-то? - я просто, Сабина Ахматовна, в отличие от вас рассуждаю логически: Елене далеко не двадцать, значит надо выйти замуж в ближайшее время, чтобы родить ребенка и воспитать его, верно?
   - Ну!
   - Не "ну", а верно. И потом, несмотря на всю свою красоту, она не относится к разряду женщин... - Гафур задумался на секунду, - с огоньком, что ли... Виктор был такой живой, горячий, открытый... Я, честно говоря, не раз думал о том, какие они с Еленой разные! Твоя подруга Елена, - Гафур вновь помолчал, подбирая нужные слова, - она... и внешне и характером напоминает мне Снежную королеву из знаменитой сказки Андерсена... честно... такая же красивая и такая же сдержанно-холодная...
  Проговорив эти слова, Гафур тут же почувствовал, что сказал что-то не то... не то сказал... не стоило этого говорить! Взглянув на жену, он понял, что Сабина тоже сейчас весьма напоминает Снежную королеву: глаза превратились в две льдинки, губы плотно сжаты, голова гордо поднята...
   - Ну да... конечно... у Елены красота холодная. Она не кокетничает направо и налево, не бросается на шею мужчинам, не отбивает мужей у жен... она холодная (это слово Сабина проговорила "стальным" голосом)... А вы, Гафур Ганиевич, горячих предпочитаете, не так ли? - перед мысленным взором Сабины тут же выплыло лицо ненавистной Зары.
   - Сабина, прекрати! Никого я не предпочитаю! Я тебе сказал все это только потому, что ты попросила объяснить создавшуюся ситуацию. Я ее тебе объяснил! Объяснил так, как я понимаю: никакой трагедии нет! вся взвинченность Елены идет от неустройства жизни - вот и все! Я думаю, что ты и сама так думаешь. Значит ты, как подруга, должна соответственно повлиять на нее, не оставлять ее сейчас одну. И не надо придавать моим словам какой-то извращенный смысл!
   - Извращенный?! Ну что вы, и в мыслях не было!
  Сабина встала и начала убирать со стола. Гафур глянул на ее застывшее лицо и, схватив за руку, быстро проговорил:
   - Не будем ссориться, хорошо? Ты знаешь, что я люблю только тебя, только тебя, - повторил он с нажимом - и ты это знаешь! Не цепляйся к словам, ладно. Не надо ссор по пустякам. Ты спросила мое мнение - я тебе его честно сказал. Честно! Ты и сама знаешь, что я прав. И все, закончим на этом.
   Гафур встал из-за стола:
  - Спасибо за ужин! Все было очень вкусненько! Сейчас приму ванну, посмотрю телевизор - а то, честно говоря, я уже забыл, как это делается? - и спать, спать, спать... - пропел он последние три слова. - А ты, моя любимая, не драматизируй ничего, ладно? - Гафур обнял Сабину и нежно поцеловал в щеку. - Елене просто сейчас тяжело, но это пройдет, время все лечит. Ничего страшного и необъяснимого в данной ситуации нет, и не придумывай ничего! Вот где действительно происходят страшные и необъяснимые события, так это у меня на работе...
  Сабина почувствовала, как потеплело у нее на сердце. Да, муж прав, не надо никаких скандалов, что было - то прошло... не надо заводиться...
   - Что происходит, Гафур? Что у тебя на работе? - она с тревогой взглянула на мужа.
   - Понимаешь, у нас в городе странно стали умирать люди. Вроде бы все чисто, не убийство, но состояние трупов... странная такая картина...
   - Ой, Гафур, не надо...
   - Правильно, не надо! Давайте, я поцелую вас, моя прекрасная ревнивая женушка, и пойду хоть немного отдохну. Завтра у меня, как у солдата на службе, подъем в 6 часов.
  Гафур вошел в ванную комнату и тут же раздался его крик:
  - Сабина, я забыл банное полотенце, принеси, пожалуйста!
  - Еще не было случая, чтобы ты его не забыл!
  - Ну, а зачем я женился?
   Отдав полотенце Гафуру, Сабина вернулась на кухню. За окном уже было темно (несмотря на то, что часы показывали всего лишь пять минут шестого), и вовсю хлестал дождь. Мокрые ветки огромного клена, росшего около их пятиэтажки, тревожно стучали в окно, точно просили пустить их в дом, спрятать от разыгравшейся непогоды. Этот стук почему-то тревожил Сабину, был чем-то ей неприятен... Нервы... У меня у самой не в порядке нервы - думала она. - Хорошо, что сдержала себя и не устроила скандал из-за этой дряни. - Сабина вновь представила себе огромные, нагловато-дерзкие глаза Зары и передернула плечами. - Из-за нее итак предостаточно скандалов было! А по поводу Лены... по поводу Лены Гафур, наверное, прав: не надо ничего выдумывать. Все будет хорошо! Я поддержу Елену, ей сейчас не надо надолго оставаться одной... Гафур прав. И замуж ей надо выйти - тоже с этим не поспоришь! Когда рядом будет мужчина - уйдет и страх... А если еще и ребеночек появится - вообще все будет прекрасно! Гафур прав... Что-то во всем этот Гафур прав... все в его объяснении так просто, легко и логично... Почему же тогда мне так неспокойно, как будто что-то должно случиться? И в чем причина моей тревоги? Не пойму! Разве сегодня был плохой день? Нет, хороший был день: отчитала две пары, встретилась с Леной, погуляли с ней по скверу, посидели в кафе, потом спокойно добралась до дому... Ничего такого! Все нормально! Вот только эта странная девушка в сквере... Такая нереально красивая и в то же время неприятная... Как она на нас смотрела! Противно смотрела! И куда она так быстро испарилась? Я отвела глаза буквально секунд на пять, повернулась, а ее и след простыл. Или мне уже что-то мерещится, и я все придумываю?...
  Так, прекрати! - прицыкнула она сама на себя и тут же строго приказала: давай-ка, дорогая Сабиночка, займись делом! Тебе еще доклад сочинить надо, а то зав.кафедрой выпишет тебе завтра за срыв теоретического семинара по полной программе и будет прав! Все, долой все идиотские мысли! Сейчас уроки у мальчишек проверю, позвоню Лене и, пожелаю ей спокойной ночи, а потом сяду за компьютер, сочинять... Вот это будет правильно!
  Сабина расставила на полочке кухонного шкафа посуду и направилась в детскую.
  - И все-таки, если не лгать самой себе, почему же так противно-то на душе, так тревожно?..
  
  
  
   9
  
   Сабина стояла на кухне, смотрела в окно на дождь и думала свои тревожные думы...
  
   Елена поила чаем Олега, и они разговаривали о том, о сем... Елене не хотелось, чтобы он уходил. Она устала бояться, а с Олегом, которого она когда-то почти ненавидела, сейчас было так спокойно, уютно и... так не страшно!
  
   Ритка проснулась, встала, прошла в свою спальню, увидела на кровати крепко спящую Ксюшу, укрыла ее своим пледом, и, решив похозяйничать на кухне, обнаружила, что в доме нет ни куска хлеба. Часы показывали пять минут шестого, за окном хлестал дождь. Резко прозвучал звонок телефона. Ритка кинулась к трубке, мелькнула мысль - это Олег, приедет, помиримся - но это звонила Кимуля, сказать, что добралась, наконец, до дома, что сто лет ждала автобус, а потом пилила на нем чуть ли не час, так он, паршивец, медленно ехал, никуда не торопясь. Ритка сказала ей, что Ксюша спит, а она сейчас пойдет за хлебом. Попрощалась с подругой, хлопнула на место телефонную трубку и стала нехотя натягивать свою курточку. Потом взяла большущий прозрачный зонт и отправилась в гастроном, купить хлебушка, а может быть и еще чего-нибудь вкусненького, чтобы побаловать Ксюшу: хорошие у нее все-таки подружки, не бросили одну.
  
   Ло, оставив Джастина и Клэр перед зеркалом Риты, мгновенно исчезла, начав перемещение по другой Тропе, ведущей к другому зеркалу. Оказавшись в комнате Олега, она положила кольцо около ножки кровати и, не торопясь, скользнула в расплывшийся зеркальный омут. Вновь встретившись с Джастином и Клэр, почувствовала исходящий от них чарующий аромат свежей крови.
  - Вы довольны, мои милые?
  - О! Это было чудесно! Теперь веди нас к Прекрасной Елене! - чуть
  ли не промурлыкал Джастин, обняв Ло за талию.
  - Ну, что же, тогда в путь!
  
  Вернувшись через полчаса из гастронома, Ритка увидела толпу людей, собравшихся под окнами ее дома, точнее, практически под ее балконом.
  Кто-то резко и быстро что-то говорил, кто-то с кем-то спорил, кто-то жалобно причитал. Ритка подошла поближе, узнать, что случилось, по какому поводу такой шум-гам, и замерла, остолбенела: на мокрой земле, в неверном свете фонарей, залитая дождевыми потоками, лежала Ксюша, неестественно вывернув руку, с белым, как алебастр, лицом, на котором застыли широко распахнутые глаза. Зрелище было совершенно жуткое. И совершенно, совершенно нереальное! Полчаса назад она сама укрыла свою спящую подругу пледом, всего полчаса назад! Ритка поняла, что сейчас она точно сойдет с ума. Она обвела притихшую толпу безумным, ничего не понимающим взглядом.
  - Рита, - Артур Суренович тронул ее за плечо, - Рита, ты слышишь меня? Я видел, как она упала, эта девушка. Она упала с твоего балкона... Я в это время стоял на своем балконе, курил... Рит, ты слышишь меня? Рита? Это твоя подруга?
  Ритка видела, как ее сосед открывает и закрывает рот, но ничего не слышала, ничего не понимала.
  В это время к их дому, практически одна за другой, подлетели две машины - милицейская и "скорая". Толпа расступилась, люди затихли. Ритку тоже попытались увести в сторону, но она, очнувшись, вновь увидела свою подружку, свою Ксюшу, веселую, звонкоголосую, неунывающую Ксюшу, которая теперь лежала на земле, как тряпичная кукла, сломанная мокрая кукла... И тогда Ритка дико закричав, вырвалась из чьих-то рук и, кинувшись к подруге, стала трясти ее за плечи - Ксюша! Ксю-ша!!! Ксюшенька!!! Нет!!! Нет!!! Этого не может быть! Это я! Это меня должны были убить! Нет!!!
  Совершенно обезумевшую Ритку с трудом оторвали от мокрого, распластанного по земле тела, и увели в квартиру бабушки Насибы, живущей на первом этаже. Врач сделал ей укол, и через несколько минут Ритка затихла. Она лежала на диване, всхлипывая и тяжело дыша, и слезы бесконечным потоком струились по ее бледным щекам. Врачи ушли, а бабушка Насиба сидела рядом с Риткой, держала в своих старческих руках ее вялую, безвольную руку и тихо шептала молитвы.
  Ксюшу увезла машина со страшным названием "труповозка", а милиция, забрав у Ритки ключи, осматривала ее квартиру и беседовала с многочисленными свидетелями произошедшего страшного ЧП. Все показания однозначно сводились к тому, что это было самоубийство.
  Сосед Риты, Артур Суренович, вышел на свой уютный балкончик, похожий на стеклянный аквариум, покурить, послушать дождь... Его внимание привлекла девушка на балконе соседки. Сначала он подумал, что это Рита, и уже ждал, когда она повернется в его сторону, чтобы помахать ей рукой , поздороваться. Потом понял: нет, это не Рита - не тот цвет волос, да и ростом пониже. Что-то с этой девушкой было не так, что-то в ней настораживало... Соседний балкон был освещен (свет падал из больших окон и открытой двери гостиной), и видно все было достаточно хорошо. Рита еще не застеклила его, но уже были установлены стойки, навес, однако ни то, ни другое не спасало от непогоды, поэтому сейчас там свободно хозяйничали и дождь и ветер. В такую погоду и на такой балкон не выходят подышать свежим воздухом. Все это вихрем пронеслось в голове Артура Суреновича, который с возрастающим интересом наблюдал за незнакомкой, пытаясь понять, что в ней не так. Через несколько секунд понял: странно двигалась эта девушка, как заводная механическая кукла. Артуру даже стало как-то не по себе, и он уже хотел, открыв створку своего окна, окликнуть ее, спросить - все ли в порядке? - как вдруг она, перекинувшись через балконное ограждение, без единого звука полетела с третьего этажа вниз. Артур сначала просто онемел, потом, вскрикнув, кинулся, как был в домашнем халате и тапочках, вниз по лестнице, во двор. Его жена, удивленная таким поведением мужа, что-то прокричала в след, но ему было не до нее. Ну, а во дворе он увидел, то, что увидели все.
  Практически то же самое рассказали и ребята, сидевшие во дворе, на скамеечке, под навесом. Они весело болтали, шутили, как вдруг Санджар, задрав голову вверх, чтобы посмотреть на небо - не собираются ли расходиться тучи? - обратил внимание на балкон третьего этажа и сказал:
  - Чего это она там собирается делать? - Ребята тоже задрали головы вверх и увидели склонившуюся фигуру. - С балкона сигануть решила, что ли? - Сказал это просто так, в шутку, как вдруг в ту же секунду увидел падающее тело. Сначала ребята просто замерли, не веря своим глазам. Потом мальчишки кинулись к распростертому телу, а девчонки завизжали так, что мигом переполошили весь дом. Тут выскочил дядя Артур, в тапочках и домашнем халате, за ним его жена, а потом другие соседи. Кто вызвал "скорую" и милицию они не знают, потому что сами были просто в шоковом состоянии от увиденного.
  Вроде бы все ясно, но только "вроде бы". Возникало множесто вопросов, на которые хотелось бы получить ответ.
  Гафур Ганиевич, которого тревожный звонок в буквальном смысле слова "стащил" с уютного дивана (вновь "накрылась" его давняя и сладкая мечта о тихом, спокойном вечере, о телевизоре, который он не смотрел уже лет сто, о полноценном сне), сидел рядом с Ритой и, вглядываясь в ее бледное, отекшее от слез, отрешенное лицо, пытался сообразить, с чего начать разговор, чтобы не вызвать неосторожным словом нежелательную сейчас истерику.
  
   - Рита, вас ведь Рита зовут, верно? Я ничего не перепутал?
   Ритка слабо кивнула головой.
   - Ну, вот и славно! Рита, я понимаю ваше ужасное состояние, но мне необходимо задать вам несколько вопросов. Действительно необходимо! Я был бы вам очень благодарен, если бы вы смогли побеседовать со мной сейчас. Как вы считаете, получится у нас с вами побеседовать или нет?
   - Попробуем... - Ритка с трудом разлепила ссохшиеся и как будто чужие, онемевшие губы.
   - Да, Рита, давайте попробуем. Кстати, вы учитесь, работаете?
   - Учусь.
   - Где?
   - В Педагогическом, на четвертом курсе.
  - Прекрасно! И кто вы по специальности - физик, химик?
   - Нет... филолог... - Ритка прикрыла глаза и тяжело вздохнула. Разговор давался ей с большим трудом. Гафур видел это, но по опыту знал: следует "выбить" человека из такого страшного состояния прострации, отупения, следует заставить его говорить, выплеснуть свое горе, свои эмоции. В противном случае полученная "травма" может весьма негативно сказаться на психике и в дальнейшем спровоцировать тяжелый нервный срыв.
   - Филолог... Что ж, хорошая и... очень нужная в наше время профессия!
  Ритка никак не прореагировала на это замечание, а Гафур, произнося эти общие и мало значащие в данной ситуации слова, думал: да никак она студентка моей жены! Безусловно, это так, Сабина должна знать ее.
   - А ваша подруга Ксения тоже была филологом или у нее другая специальность?
   - Да... тоже... мы с Ксюшей с одного курса...
   - Как ее фамилия?
   - Дорошенко... Оксана Михайловна Дорошенко... - тихо произнесла Ритка, и по ее щекам снова заструились слезы.
  - Когда вы в последний раз видели Оксану? Живой, я имею в виду.
   - Живой?... - Ритка тяжело всхлипнула и закусила губу, чтобы не разрыдаться в голос. Гафур не торопил, пережидая возникшую тяжелую паузу. Девушка с трудом справилась со своим волнением. - Кажется... кажется, было часов пять... или нет, побольше, минут десять-пятнадцать шестого... что-то в этом роде. Я собралась за хлебом... хлеба не было... и я собралась за хлебом... в гастроном... Ксюша спала в моей спальне... крепко спала... я ее еще пледом укрыла... думаю, пока она спит, я в магазин схожу, хлеб куплю... и еще чего-нибудь, чтоб на ужин... Она спала, понимаете, спала! Спокойно и крепко спала! Как! Как такое могло случиться? Как! Почему? Уму непостижимо! Полчаса! Меня не было каких-то полчаса, не больше! Пока я туда, пока обратно, пока по гастроному ходила... Господи! Да что же это такое! Не могла она сама убить себя, не могла! Да и зачем! Зачем! Бред какой-то! - Ритка говорила, постепенно убыстряя темп. В ее голосе зазвучали истеричные нотки.
   - Рита, тише, тише, спокойнее, пожалуйста, спокойнее! Мне нужна ваша помощь, слышите? Для того чтобы понять - что произошло? - мне нужна ваша помощь. (Гафур нарочито твердо и даже жестко проговорил последнюю фразу). - Вы поняли меня? Прошу вас, соберитесь, возьмите себя в руки. Ни слезами, ни рыданиями вы не вернете подругу, но надо попытаться понять, почему произошло то, что произошло? Вы согласны со мной, Рита?
   - Да. Надо. - Ритка судорожно и глубоко вздохнула, с трудом поднялась, как будто была не молоденькой девушкой, а столетней старухой, села, и, обхватив голову руками, замолчала.
   - Дочка, может быть тебе горячего чайку принести? - подала голос бабушка Насиба.
   - Что? Нет, я ничего не хочу... Спасибо...
   - Рита, тетушка Насиба права, вам сейчас надо выпить горячего чая. Если вам не трудно, - обратился Гафур к старушке, - принесите ей чайку, он сейчас в самый раз будет.
   - Конечно, конечно, что трудного-то, сейчас принесу... - старушка зашаркала ногами, направляясь на кухню, за чаем.
   - Рита!
   - Да... я слушаю вас...
   - Я надеюсь, что мой вопрос вас не обидит, я думаю, вы и сами поймете, что я должен его задать...
   - Задавайте, - Ритка тихонько кивнула головой.
   - Ксения... она не принимала наркотики, не пила?
   - Да вы что! - Ритка резко вскинула голову, возмущенно и осуждающе взглянув на следователя. - Да вы что! Ксюша - лучшая студентка на нашем факультете, она учится на одни пятерки! Да у нас на курсе и вообще таких нет! У нас нормальные ребята!
   - Рита, я же сказал, без обиды. Вы же умная образованная девушка, и должны понимать, что этот вопрос я должен был задать! Согласны?
   - Ну... в общем-то да...
   - Тогда не надо кричать. Мы с вами сейчас вместе разбираемся в создавшейся странной ситуации. Весьма странной, согласны? Вы сказали, что Ксения спокойно спала, когда вы уходили в магазин. Так?
   - Да.
   - Тогда, может быть, у нее у самой что-то случилось? Она ни о чем вам не рассказывала? Может быть, ее страшный поступок вызван какой-то личной бедой? Ничего она вам не говорила? В каком она была сегодня состоянии?
   - Нет... ни о чем таком не говорила... и состояние у нее было нормальное, это мне было очень плохо, вот я и попросила девчонок приехать... а у Ксюши... нет, все хорошо... если бы было что-то не так, она бы рассказала мне... или Кате, обязательно бы рассказала... У нас, в общем-то, не было секретов друг от друга... Ну, практически, не было...
   - А у вас что за беда такая случилась, что вы подруг позвали?
   - У меня... - Ритка замялась, вспомнив свой суматошный и ненормальный день, с ненормальными видениями. Не рассказывать же об этом следователю! Да он ее просто за чокнутую примет! - У меня... да... случилось... я со своим парнем поссорилась... и... вы знаете, я не хочу говорить об этом... К происшедшему это не имеет никакого отношения.
   - Ну, хорошо, не будем об этом... А Катя? Кто она, эта Катя?
   - Тоже моя однокурсница... моя и Ксюшина подруга... мы дружим... с первого курса дружим...
   - Вы можете мне сказать фамилию Кати, назвать ее адрес, я бы хотел с ней побеседовать.
   - Ужас!
   - Что ужас, Рита?
   - Катька еще ни о чем не знает... она не знает, что Ксюши больше нет, что Ксюша... - Ритка вцепилась руками в свою темную с сиреневым отливом гриву и застонала протяжно и тоскливо. - Боже мой! И родители Ксюши еще ни о чем не знают! Это ужас! Я даже не знаю, как им об этом сказать! Боже мой! Что делать-то? Что делать!?
   - Рита! Возьмите себя в руки! Вы слышите меня? Не надо скатываться в истерику! Успокойтесь! Мы сами поговорим с родителями Ксении. С Катей... ну, с Катей вы поговорите сами. Это страшная новость... даже для совершенно посторонних людей, не говоря уже о родных и близких... Но жизнь иногда наносит вот такие жестокие удары. Успокойтесь! Вы не ответили на мой вопрос.
   - Господи, какой еще вопрос? - Ритка исподлобья взглянула на Гафура. Ей сейчас хотелось только одного - чтобы ее оставили в покое, чтобы она могла как-то осмыслить свое горе, свою беду, если это вообще можно осмыслить.
   - Мне нужны адреса, - спокойным, ровным голосом проговорил Гафур, - адреса и вашей подруги Ксении и вашей подруги Кати, адреса и телефоны.
   Запинаясь, Ритка продиктовала и адреса и телефоны, и Гафур все это записал в свой блокнот.
   - Рита, ответьте мне еще на один вопрос: почему вы крикнули, что это вы должны были быть на ее месте? Как это понимать?
   - Я?! - Ритка потерла виски и наморщила лоб. - Я не помню... я не помню, что кричала... Действительно не помню...
   - Но эти ваши слова слышали все собравшиеся около дома, все ваши соседи...
   - Может быть, я не отрицаю... просто не помню... просто, если это был какой-то маньяк-убийца, то он ведь в мою квартиру влез, это я должна была быть дома, а не Ксюша... Ксюша-то оказалась там случайно...
  Гафур внимательно посмотрел на девушку, но не уловил фальши в ее голосе. Возможно, и действительно не помнит, что кричала в момент стресса.
   - Ну что ж... у вас есть кто-нибудь из близких, чтобы приехали, переночевали у вас, или вас бы к себе забрали?
   - Нет... То есть, у меня есть бабушка, но она старенькая и далеко живет... и ее не надо волновать, у нее сердце.
   - Тогда с кем вы будете? Не желательно, чтобы сегодня вы оставались одна!
   - Да она может у меня остаться, - предложила появившаяся с горячим чаем бабушка Насиба. - Вот, дочка, попей, легче станет. А то хочешь, покормлю, машкурду варила сегодня...
   - Нет, нет, спасибо... Спасибо вам, бабушка Насиба!... Но я... я, наверное, лучше подруге своей сейчас позвоню, Кате... Она приедет за мной, я к ней поеду.
   - Ну, смотрите, это решайте сами... Только одна не оставайтесь, хорошо?
   - Нет, одна я ни за что не останусь! Ни за что! Просто не смогу...
  
  
  
   10
  
   - Ты знаешь, Лена, а ведь мы с тобой впервые вот так... - Олег замялся немного и, ласково взглянув на Елену, продолжил, - вот так хорошо разговариваем, правда?
   - Да... я тоже об этом подумала.
   - Я ведь очень не нравился тебе, верно? Я не в укор это говорю, не подумай, ради бога, ничего! Сам виноват был... многое что делал не так, говорил не так... По молодости много дури в голове было. И с братом частенько ссорился. Сейчас вспоминаю, из-за чего были ссоры, из-за какой ерунды я иногда заводился и мотал нервы Виктору - прибил бы себя за это! Сколько ошибок в жизни делаем! И самое страшное то, что какие-то ошибки уже и исправить нельзя, даже извинения за них попросить нельзя! Вот от этих мыслей на душе тяжелее всего! Меня это очень сильно мучит, очень! Но... но сейчас, Лена, сейчас я страшно рад тому, что ты на меня больше не сердишься... - Олег вновь посмотрел на Елену с тревогой и нежностью. - Не сердишься ведь, правда? Для меня это очень, очень важно, поверь мне! - совершенно искренне произнес он.
   - Да нет, вроде бы уже не сержусь... - Елена улыбнулась. Подлить тебе горячего чайку?
   - Еще как подлить! Чай у тебя - чудо! Крепкий и душистый, люблю такой! Слушай, Лен, у нас ребята в горы собираются, денька на два... Осень в горах - это ведь сказка! Можно достать путевки в "Кристалл", а можно в "Пирамиды" или снять частный коттедж - это как решим, не проблема. Умид с женой поедет, можно Гафура с Сабиной пригласить. Поедешь?
   - Не знаю... Вообще-то я в горах уже сто лет не была... Как-то мы с Виктором там отдыхали... давно, правда. Мне очень понравилось!
   - Ну, тогда в чем проблема? Уедем в пятницу, а в воскресенье вечером вернемся. Соглашайся, Лен!
   - Давай я с Сабиной поговорю, хорошо? - Елена замялась немного, покрутила в руках пиалу с красивым золотисто-синим узором и добавила, - но, видишь ли, Олег, если она поедет, то и мальчишек с собой возьмет. Вдруг тебе и твоим друзьям это не понравится? Дети - шумная команда, беспокойная...
   - Да ради бога, Лена, о чем разговор! Пусть берет детей! Наоборот, с пацанами веселее будет, они у нее такие забавные, особенно младший! Никто возражать не будет, что ты!
  Елена с удивлением взглянула на Олега, ей вдруг очень захотелось понять: он сказал это искренне или просто, чтобы не расстроить ее. Если искренне, то... то тогда он, видимо, неплохой человек... и, может быть, она, действительно, слишком строго судила о нем?
   - Олег, о детях ты сказал искренне или...
   - Какие "или", Лена? О чем ты? Я что в твоем представлении законченный сухарь и эгоист? Я, может быть, не умею красиво говорить, красиво описать свои чувства, но... но я люблю детей... просто люблю, вот и все. Это правда. Вон, мой друг Умид скоро станет папой, и я... я очень завидую ему, по-доброму, по-хорошему завидую!
   - Ну, за чем же дело стало? Ты умен, красив, образован, любая девушка согласится стать твоей женой.
   - Мне "любая" не нужна, - Олег серьезно и даже жестко посмотрел на Елену, и снова повторил: "Любая" мне не нужна, нужна та, которую я люблю.
  Поняв скрытый подтекст его слов, Елена невольно заволновалась, покраснела, опустила глаза, внимательно рассматривая свою пиалу, и нарочито ровным, спокойным голосом сказала:
   - Ну, хорошо... если так, то я поговорю с Сабиной. Она тоже давно не отдыхала, а нагрузка у нее приличная, сильно устает.
   - Вот и прекрасно! Тогда я завтра вечером тебе позвоню, хорошо? Или даже заеду, если ты не возражаешь. Узнаю, что вы с Сабиной решили.
   - Хорошо, можно и так... Не знаю, правда, сможет ли поехать Гафур, он так занят всегда, но...
  В этот момент в доме погас свет. Елене показалось, что ее моментально облепила липкая холодная мерзкая паутина - Паутина Страха. Однажды вот так же вечером отключили свет, и она охваченная диким, животным ужасом металась по дому, искала фонарик, свечи и ничего не могла найти. До сих пор помнит, как тряслись ее руки. В этот момент дом стал каким-то чужим - пустым, пугающим, враждебным. Тогда она, раскрыв все двери, ринулась во двор, не в силах оставаться в замкнутом пространстве комнат. И только услышав доносившийся из-за забора голос своей соседки Эвелины, на чем свет стоит ругающей все электростанции и подстанции вместе взятые, стала приходить в себя. Тогда Эвелина выручила ее - дала фонарик, и она, быстро одевшись и схватив кошелек, уехала ночевать к Сабине: не смогла остаться в доме. И вот сейчас снова этот ужас!
   - Лена!
   Голос Олега заставил ее вздрогнуть, но он же и успокоил ее: она не одна! Слава Богу! Она не одна!
   - Лена, что с тобой? Почему ты замолчала? - в голосе Олега звучала искренняя тревога.
   - Нет... ничего... я просто... просто я, как маленькая, боюсь темноты... Смешно, правда? - голос Елены немного дрожал, и она ничего не могла с этим поделать.
   - Да, нет, если темнота вызывает искренний страх, то это не смешно. Ничего, Леночка, мы сейчас это дело исправим. - Олег чиркнул зажигалкой, и слабый огонек осветил его руку, лицо. - У тебя есть свечи или фонарики?
   - Да, да... у меня все есть! - Елена метнулась к стене, на которой висел фонарь, и включила его. - У меня в каждой комнате есть такие подвесные фонарики на батарейках, и свечи есть.
   - Ну, вот и прекрасно! Так даже уютней стало, а если свечи зажечь, то и вообще девятнадцатый век получится - романтика!
   - Можно и свечи. - Елена улыбнулась, чувствуя, как отступает страх. В ее душе разрасталась и крепла благодарность Олегу за его теплые слова, за его улыбку и, самое главное, за его присутствие в доме, сейчас, в этот жуткий для нее момент.
   - А к свечам, - продолжал Олег торжественно и весело - а к свечам полагается Моцарт и хрустальные бокалы с вином...
   - Моцарт есть, но нет света! - засмеялась Елена. - Вино тоже есть, но ты же за рулем!...
  
  Из темноты коридора за Еленой и Олегом наблюдали... слушали их разговор... Аланты прекрасно видели в темноте, аланты умели "растворяться" в темноте, сливаться с ней. Они внимательно рассматривали две фигуры, сидящие за столом, жадно вдыхали запах их тел. Ло чувствовала напряжение Джастина. Он не отрывал глаз от Елены. "Невероятно! - таким был его первый мысленный посыл, - невероятно, как она похожа на Тану! Если бы от нее не пахло человеком, я бы подумал, что передо мной высшее существо, что она из рода Избранных! Никогда не встречал подобного сходства!"
   - А это и есть тот самый Олег? - "спросила" Клэр.
   - Да, тот самый, - "ответила" Ло.
   - Ну, что ж, прекрасно, рассмотрели обоих... мне кажется, он уже выполняет ту функцию, к которой мы его готовим...
   - Похоже на то...
   - Уходим! - скомандовала Клэр.
   - Да, все что нам надо, мы видели... - мысленно отозвалась Ло, и они тихонько скользнули бесшумными тенями в спальню, в которой находилось зеркало - выход в другое измерение - и вдруг застыли.
   - Что это, Клэр?
  Около зеркала стояла странная фигура. Это был человек, но от него не пахло человеком! Аланты мгновенно сгруппировались, напряглись, их лица, "проступающие" в темноте, как белые восковые маски, застыли, стали жесткими и злыми, красноватым светом загорелись глаза, оскал полуоткрытых губ обнажил острые, как бритва, удлинившиеся клыки, ногти на красивых ухоженных пальцах стали превращаться в когти, придавая сходство с хищными птицами.
   Но в следующую минуту Клэр успокоила их:
   - Не бойтесь, это спирит! Он для нас не опасен! Он - ничто, бродячий дух умершего человека, по какой-то причине застрявший в этом измерении.
   - Убирайся прочь! - прошипела Клэр, обращаясь к безмолвно застывшей фигуре.
   - Не трогайте ее! - мысленный посыл спирита был так силен, что это удивило Клэр.
   - Что тебе в ней! Тебя уже ничто не должно волновать в этом мире! Отправляйся туда, где тебе положено быть!
   - Не трогайте ее!
   Клэр решила не тратить время на ерунду и просто пройти мимо этого бестелесного существа, но вдруг резко остановилась и спросила:
   - Как было твое имя, когда ты был человеком и жил в этом измерении?
   - Виктор.
   - Что ты делаешь в этом месте, Виктор?
   - Это мое место.
   - Ты хочешь сказать, что это твой дом?
   - Да.
   - А женщина, которая зовется Еленой твоя самка, то есть, я хотела сказать, твоя жена?
   - Да.
   - Ты знаешь, кто мы?
   - Да.
   - Вот как! Прекрасно! Тогда успокойся, бродячий дух, и ступай прочь! Мы не причиним зла твоей самке! Она мечтает о ребенке, и мы дадим ей ребенка - чудесного, необыкновенного ребенка! Ты должен быть счастлив, если только бестелесные существа способны на это! Твоя самка избрана нами. Великие аланты будут заботиться о ней!
   - Вы - порождение Тьмы. Вы из измерения Тьмы. Ребенок Тьмы не нужен Елене!
   - Что ты понимаешь в этом! Ты, убогое существо, созданное Великими Богами только с одной целью - служить пищей алантам. Убирайся прочь или я втяну тебя в Зазеркалье, и тогда твоя душа не сможет пройти круги очищения и никогда больше не возродится в этом измерении! Ты будешь вечным тоскливым стоном Зазеркалья, ты будешь "ничто"! Навсегда! Пошел прочь!
  Клэр подняла свои руки, похожие сейчас на страшные когтистые лапы хищной птицы, и начала тихо произносить древнее заклятие. От ее когтей в сторону спирита потянулись бледно-зеленые лучи. Дух вздрогнул, услышав страшные звуки, складывающиеся в магические формулы, и, не дожидаясь, когда лучи коснутся и поглотят его, исчез.
   - Вот так-то лучше, - тихо прошептала Клэр и, "расплавив" зеркало, исчезла в его волшебном омуте. Следом за ней в этом "омуте" растворились и Джастин с Ло.
  Как только они исчезли, в доме загорелся свет.
  
  Елена вздохнула с облегчением, поскольку со страхом ждала фразы Олега: "Ну что же, мне пора домой". А она не смогла бы остаться сейчас одна - в темноте! - ни за что не смогла бы! Сидя на кухне, в романтическом полумраке, и слушая своего гостя, Елена мучительно соображала, что ей делать, если свет так и не дадут, а Олег уедет домой? Не просить же его остаться на ночь! Но, слава богу, отключение было недолгим. Только бы оно не повторилось!
   - Лена, я, наверное, до смерти надоел тебе со своей болтовней?
   - Что? - Елена вынырнула из своих тревожных мыслей и, осознав заданный ей вопрос, быстро ответила - Нет, нет, что ты! Почему ты так решил?
   - У тебя лицо сейчас было такое... такое отстраненное что ли, или задумчивое, не знаю... Во всяком случае, мне показалось, что ты меня и не слушаешь вовсе...
   - Нет, нет, Олег... вернее, да, я... я, действительно, немного задумалась о том, что... что мне сегодня с тобой легко и хорошо. Так никогда не было раньше... А сегодня вдруг... В общем, я благодарна тебе, что ты навестил меня. Это действительно так! - искренне произнесла она, вновь подумав о том, что с ней было бы, если бы не Олег. Она бы и при свечах, и при фонариках вряд ли смогла бы остаться дома. Пришлось бы снова навязываться в гости к Сабине.
   - Ты говоришь искренне, Лена?
   - Конечно! Если бы это было не так, то вряд ли наша беседа тянулась бы столь долго и... и была столь непринужденна. - Елена встала и выключила ненужный теперь фонарик.
   - Мне очень, очень приятно слышать это! Знаешь, как будто с души какой-то груз свалился. Вот, бывает же так: за окном - непогода: ветер, дождь, холодрыга, а в душе - рай: солнышко светит, птички поют. - Олег весело рассмеялся. - Чувствую, что ты уже устала, и мне надо уходить, а уходить не хочется. Так что ты, Леночка, гони меня, гони, а то я еще сидеть буду и выпью весь твой чудесный чай.
   - Ну, чая у меня много, весь не выпьешь...
   - Но я буду к этому стремиться! Так что в ближайшее время снова нагряну в гости. Ты... ты не будешь возражать?
  Вопрос был задан робко, с затаенной надеждой, и это почему-то понравилось Елене. Ей вообще нравилось сегодня узнавать "нового Олега".
   - Повзрослел и поумнел, - подумала она, - Виктора порадовали бы такие перемены. - Да нет, пожалуй, не буду... - произнесла она вслух. - Кажется, дождь перестал.
   - Намек понял, ухожу, - снова весело улыбнулся Олег. - А ты не забудь позвонить Сабине по поводу нашей поездки, хорошо?
   Проводив гостя, Елена увидела свою соседку Эвелину, которая в этот момент вместе с мужем вышла из дома.
   - Привет, соседка! Как дела? - Эвелина помахала Лене рукой.
   - Спасибо, нормально.
   - Вот, хотим с Артуром сходить Лану проведать, что-то она приболела немного.
   - Конечно, обязательно надо проведать! Передавай привет от меня своей сестре. Слушай, как часто стали свет у нас отключать, вот сегодня опять минут двадцать, света не было.
   - Сегодня? Да нет, сегодня не отключали, с чего ты взяла?
   - У меня не было света... Минут десять назад, как дали. А у вас что не отключали что ли?
   - Да нет же, говорю тебе. Все время был свет! Может быть, это у тебя проводка ерундит? Отсоединяется где-то?
   - Может быть...
  Елена вновь почувствовала тревогу. Они с Эвелиной на одной линии. Если бы было аварийное отключение, то соседка тоже сидела бы без света. Почему же не было света только в ее доме? Завтра же вызову монтера, - решила она и, войдя в дом, проверила все свои подвесные фонарики, в каждой комнате.
  
  Олег не ехал, а буквально летел домой, окрыленный удачей. Какой чудесный вечер! Лед тронулся, потихонечку, но тронулся... Теперь самое главное - не спугнуть нашу капризную птичку. А уж клеточку с приманкой мы заготовим, в этом будьте уверены! Вот только с Риткой... Черт дернул с ней так надолго связаться! Ведь хотел же порвать еще в прошлом году, так нет, все тянул, тянул... Дотянулся, блин! Нельзя, нельзя позволять бабе считать себя "почти женой"! - Олег раздраженно хмыкнул, - Ритка-то вообразила уже себе хрен знает что! Сам виноват, сам! Теперь надо как-то так отвязаться от нее, чтобы... чтобы она не вздумала устроить какую-нибудь разборку, а Ритка это может... ревнивая дура! Отелло в юбке! Четко надо от нее отвязаться! Четко! Раз и навсегда! Вот только как это сделать? Хороший вопрос! - Впереди на светофоре загорелся красный свет, и Олег, притормозив машину, закурил. - Да, вот именно, как сделать? Сказать прямо в лоб, что, мол, извини, родная, но все кончилось. Все, понимаешь, все! Ничего не бывает вечного, всему когда-нибудь приходит конец. Наши с тобой отношения итак последнее время внапряге, чуть ли не каждый день базары и выяснялки. Все, пора разбегаться. - Светофор, подмигнув желтым "оком", переключился на зеленый, и машины тут же ринулись вперед. Олег ловко лавировал в несущемся по мокрым улицам города "железном потоке". - Заехать к ней сейчас что ли, узнать - как она? - или просто позвонить... Утром черт те что устроила, вопила так, что волосы на голове дыбом встали. Что это с ней стряслось? - Олег вспомнил странную утреннюю сцену и снова хмыкнул. - Н-да, что-то неладное творится с нашей Ритой-Маргаритой! Нет, нет, надо прощаться... и чем скорее, тем лучше. Поставим точку... поставим... обязательно поставим, но не сегодня... устал... устал, как собака, и слишком переполнен эмоциями... это лишнее... надо остыть, надо все обмозговать, так что домой, домой... "примем ванну, выпьем кофе", - эту фразу Олег проговорил, подражая Миронову из фильма "Бриллиантовая рука", - да-с, выпьем кофе и подумаем... хорошенечко подумаем...
   Оказавшись в спальне, он быстро разделся, оставшись в темных плавках-шортах, и, достав из шкафа огромное банное полотенце, пошагал в ванную, но резко остановился, вспомнив про свою утреннюю пропажу: куда кольцо-то делось? Печатка была, мягко скажем, недешевой, да и просто очень нравилась, к душе лежала. Не хотелось бы потерять такую ценную вещь. Олег внимательно оглядел кровать, тумбочку, присев на корточки заглянул под кровать и (слава богу!) увидел свою пропажу. Наверное, утром нечаянно смахнул на пол, когда успокаивал орущую Ритку, хорошо, что не закатилось никуда. Он поднял кольцо, хотел надеть его на палец, но передумал и положил на трюмо - утречком наденем. Так, теперь в ванную, потом легкий ужин и к телевизору, а потом баиньки. Надо хорошо выспаться, чтобы, встав бодрым и веселым, все хорошенечко обмозговать. Хорошенечко... под чашечку крепкого душистого кофе. Так, а теперь купаться... Стоп! Ритке не позвонил. Звонить или нет? До жути не хочется сейчас ничего выяснять или, не дай бог, спорить! Черт! Все-таки надо позвонить... Ладно, позвоню, а если она заведется, отключусь к чертовой матери, и катись оно все к едрене-фене...
   Вытащив из кармана джинсов сотку, Олег сел на кровать и, "пролистав" телефонный справочник, вышел на нужный номер. Гудки шли долго, и это удивило его: обычно Ритка, увидев его номер, тут же подключалась. Иногда у него возникало ощущение, что она караулит свою сотку, ждет, когда он позвонит, а тут... Может в ванной, купается... Хорошо, позвоним попозже, а может и вообще больше не стоит напрягаться. Увидит его номер и перезвонит, вот так. Все - в ванную!
  
  Ритка лежала в своей спальне, на кровати, а рядом с ней сидела Катя, держала Риткину руку и тихонько гладила ее. Она неслась к подруге на такси, потому что по странному телефонному разговору поняла, что у девчонок случилось что-то жуткое. Прибыв на место, нашла Риту в квартире у тетушки Насибы. Там же из уст Ритки и маленькой сухонькой старушки услышала действительно жуткую новость. Такого потрясения Катя не испытывала никогда! Она тут же хотела забрать подругу к себе, но Рита находилась в таком состоянии, что еле-еле поднялась в свою квартиру, рухнула на кровать - и все... Лежала, прикрыв опухшие от слез глаза, и только изредка тяжело и с надрывом стонала. Катя не находила слов для утешения, она и сама находилась, практически, в шоковом состоянии.
  Сейчас, глядя на бледную, осунувшуюся, зареванную Ритку, она в сотый раз прокручивала в голове момент своего расставания с Оксанкой.
  Ксюха явно чего-то боялась, ей было не по себе, но Катя тогда подумала, что это просто от чрезмерной впечатлительности натуры: по причине этой "впечатлительности" Ксюха не любила никаких "жустиков" - ни в кино, ни в книгах. А тут Ритка со своими приключениями и страхами... вот Катя и подумала, что подружка, как обычно, немножко трусит. Никакого значения тогда этому "немножко" Катя не придала - ерунда какая-то! Еще, помнится, прицыкнула на нее. И вот чем эта "ерунда" закончилась. Уму непостижимо! Представить себе невозможно, что Оксанки нет! Только сегодня с ней болтали, прикалывались, переругивались, и вот все... Кто-то поставил жирную и мерзкую точку. Жирную и мерзкую! И теперь эта "точка" навсегда впаялась в ее, Катину, жизнь, и в Риткину тоже! И, что самое жуткое во всей этой истории, так это то, что ничего не понятно! С чего это вдруг Ксюха покончила с собой? Абсолютно ничем необъяснимый жуткий поступок! Какой-то бред собачий!
   - И зачем только я уехала? Зачем? - оказалось, что эту фразу Катя произнесла вслух.
   Ритка разлепила опухшие веки и осипшим голосом тихо спросила:
   - Что, Катя?
   - Нет, ничего, это я так, вслух душой маюсь. Не надо мне было уезжать... не надо... Если бы я осталась - ничего этого не было бы!
   - Не знаю... я сейчас ничего не знаю и не понимаю... я за хлебом ушла... пледом ее укрыла... она спала, тихо и спокойно спала. Катя, - Ритка больно вцепилась в руку своей подруги, - ты знаешь, Катя, это меня хотели убить... Я знаю, я все время об этом думаю... Это я должна была быть на ее месте...
   - Что ты несешь, а? Оксанку никто не убивал. Люди видели, она сама... Все! Прекрати, Рита! - Катя освободила свою руку из судорожно сжавшихся пальцев подруги.
   - Нет, - лихорадочно продолжала Ритка, - сегодня был странный день... я свои видения не выдумала, понимаешь, не вы-ду-ма-ла! Мне было страшно! Очень, очень, очень страшно! Я чувствовала угрозу... но откуда, что, как? Ничего не понятно... День не задался с утра... с самого утра не задался... этот базар с Олегом... и потом понеслось... - Ритка тяжело вздохнула и тихо прошептала - Знаешь, Кимуля, это та... из зеркала... это она убила Ксюху...
   Катя с ужасом смотрела в расширившиеся и безумные Риткины глаза.
   - Ритка, прекрати! Или я вызову "скорую", чтобы тебе сделали какой-нибудь укол. Ты начинаешь бредить! Возьми себя в руки. Ну, подумай сама, что ты несешь! Кто-то вышел из зеркала, и Оксанка решила выброситься с балкона? Ты сама-то веришь в то, что мелешь?
   - Верю. Я другого объяснения всей этой мерзости найти не могу! У Ксюхи все было хорошо! Все! Понимаешь? И в университете, и дома... Она к свадьбе готовилась! У нее со Стасом тоже все было хорошо! Ты и сама это знаешь! Ей незачем было с балкона прыгать! Не-за-чем! Да и не сделала бы она такого никогда! Понимаешь! Ни-ког-да! Она всегда было трусихой! Незачем ей было прыгать! Не-за-чем!!!
   - Рита, не ори!
   - Я не ору!
   - Орешь, и еще как орешь! Все, давай успокоимся. Замолчи! Не говори ничего. Я тоже ни черта не понимаю в том, что случилось! Но и ты сама подумай, что несешь?! Мы ведь не героини фантастического фильма!
   - Катя, - тихо и серьезно заговорила Ритка, - я действительно видела в зеркале мерзкую девицу с красивым и страшным лицом, и я действительно видела в сквере ту же самую девицу. Я уверена в этом на сто процентов! Я не лгу, Катя.
   - Я верю тебе, Рита, так же тихо и серьезно ответила Катя. - Мир, в котором мы живем, очень сложен. Я всегда думала о том, что мы, в общем-то, ничего о нем не знаем. Исчезают же самолеты, корабли... люди исчезают, или оказываются на некоторое время в ином временном отрезке... в прошлом, например. Это уже зафиксировано учеными, это уже не воспринимается, как выдумка. Вероятно, и ты соприкоснулась с чем-то... с чем-то странным... Но почему ты считаешь, что именно эти твои видения убили Оксанку?
   - Она хотела убить меня.
  - Кто она?
   - Зеркальная стерва с зелеными и жадными глазами. Она хотела убить меня! Я это точно знаю! Я это почувствовала! Но в тот момент, когда она пришла убивать, - я ушла, меня не было в квартире, и эта тварь убила Ксюху. Увидев ее, Ксюха испугалась, так испугалась, что выбросилась с балкона. Ты сама знаешь, что она была трусихой. Даже темноты боялась! Она испугалась, Катя. Она очень сильно испугалась! До невменяемости! - потому и выбросилась. Не понимала, что делает! Не в себе она была, понимаешь, вот и совершила такое... Другого объяснения я просто не нахожу.
   - Да как же эта "стерва" в квартиру-то попала? Ты ведь сама говорила, что дверь не ломали, замок не корежили, то есть не было насильственного проникновения... Так милиция тебе сказала, верно? Так как же она прошла? Через стенку что ли?
   - Через зеркало, Катя, - серьезно ответила Рита, - через зеркало. Я понимаю, что это звучит, как дикий бред, но другого объяснения всему этому ужасу у меня просто нет. Когда я уходила, Ксюша спокойно спала и кончать жить самоубийством не собиралась. Это точно. Да и вообще: суицид и Оксана - это из разных опер, Катя! Из зеркала эта дрянь вышла, из зеркала, и убила ее.
   - Не знаю, не знаю... Про какие-то заморочки с зеркалами я тоже читала... Может быть, ты и права... Не буду спорить, да и спорить-то не о чем. - Катя помолчала, посмотрела на подругу и, вздохнув, сказала, - Рита, послушай меня, ты сейчас должна уснуть. Я дам тебе лекарство. Ты видела все это... весь этот ужас своими глазами и перенесла страшный стресс. Мы с тобой завтра или послезавтра, как получится, поедем к врачу. Я думаю, тебе надо пройти курс определенного лечения, потому что...
   - ... потому что ты считаешь меня чокнутой, да?
   - Да никакой чокнутой я тебя не считаю! Не заводись, пожалуйста! Сильный стресс может нанести непоправимый вред здоровью. Ты и сама прекрасно это понимаешь, грамотная девочка, поэтому не передергивай мои слова! Я тоже пойду к врачу, вместе с тобой. Все! Прекратим разговор на эту тему! Давай, принесу тебе таблетку и сама выпью тоже. Нам надо поспать, иначе точно чокнемся. У тебя есть что-нибудь успокоительное?
   - Кажется, есть... не помню...
  Катя встала и направилась в ванную, где на стене висела аптечка, но Ритка, приподняв от подушки голову, окликнула ее:
  - Кать!
  - Да.
   - Ты говорила, что у тебя есть какая-то бабушка, которая гадает... ну, умеет там что-то такое... Давай лучше к ней сходим!
   - Ну, не совсем бабушка, а точнее совсем не бабушка... Просто женщина, в возрасте... и даже весьма симпатичная. Сходим... вот придем в себя немного и сходим, - она снова двинулась в сторону двери, но ее вновь догнал потухший Риткин голос:
  - Кать!
  - Ну!
  - А что если я действительно беременна? Что делать-то?
   - Давай и об этом подумаем на свежую голову, хорошо! То ли беременна, то ли нет, мало ли от чего голова кружится и поташнивает... У тебя это от всех сегодняшних стрессов могло быть. Не думай об этом сейчас, хорошо! Когда все выясним, тогда и думать будем.
   - Да я и не думаю, оно само думается... - Ритка вновь уронила голову на подушку, - а Олег так больше и не позвонил... и не подъехал. У меня здесь такое! Такое!.. А он...
   - Рита! - в голосе Кати появилось раздражение, - Давай и Олега оставим на завтра, ладно? Знаешь, как говорят: "Все, что Бог не делает - все к лучшему". Тебе что очень хочется связать свою жизнь с человеком, которому ты безразлична? Ведь ты сама чувствуешь, что он хвостом виляет направо и налево? Ну и зачем за этот "хвост" держаться, скажи мне? Я считаю, лучше жить одной, чем рядом с подлецом и предателем. Но ты совета у меня не проси! В таких вопросах советчиков не бывает. Каждый решает сам за себя. Все! Закрыли эту тему! Что ты про Олега-то сейчас! Без него заморочек хватает! Успокойся и возьми себя в руки! В нашей с тобой жизни, Ритка, страшное произошло! Очень страшное! И мы ничего не можем изменить! Ничего! В этом весь ужас! Нам со всем "этим" надо будет теперь как-то жить... жить и постараться не тронуться умом...
   Катя резко развернулась и ушла за лекарством.
   - Да... не тронуться умом... а, может, я уже тронулась! Что со мной происходит? Неужели ВСЕ ЭТО ПРОИСХОДИТ СО МНОЙ! - Ритка тяжело и со всхлипом вздохнула. - С Ксюхой такое! Господи, как мне это выдержать все! А тут еще и Олег... Два года любви! Ведь он любил меня! Любил! Я не ошибаюсь... Так не ласкают, не целуют, таких слов не говорят, если не любят... Ведь нам с ним было хорошо! Господи, как мне с ним было хорошо! Почему же все рухнуло? Даже не позвонил... Может быть, и сейчас сидит с какой-нибудь...с какой-нибудь дрянью, шлюхой!.. а может, не сидит, а уже лежит... - и Ритка отчетливо представила себе, как Олег ласкает эту "другую", как страстно и нежно целует ее шею, плечи, грудь... - Ублюдок! Скотина! Придушила бы его сейчас собственными руками! Ненавижу! Все! Катька права, со всей этой галиматьей надо кончать!
  - Рита!
  Ритка вздрогнула и отсутствующим взглядом посмотрела на Катю, которая стояла около кровати, держа в одной руке лекарство, а в другой стакан с водой.
  - Ты испугала меня, Кимка!
   - Это ты меня испугала. Подхожу к тебе, а ты как будто меня и не видишь, да еще и бормочешь что-то. Давай, выпей, и через полчаса уснешь. Я тоже выпью. Надо поспать. Сейчас надо поспать. Все проблемы начнем решать утром. Давай!
  Ритка встала, послушно проглотила таблетку, разделась и снова легла в постель, чуть ли не с головой укрывшись одеялом. Катя наклонилась, поцеловала ее в сиреневую макушку, потушила свет и вышла в гостиную. Постелила себе на диване, выпила лекарство и легла. Сначала все вертелась с одного бока на другой, потом затихла. Через полчаса они уже спали крепким сном. На звонок сотки, громко и резко прозвучавший в тишине квартиры, девчонки не прореагировали.
  
  
   11
  
   - Да, я думаю, она подходит для нашего эксперимента, но... - Клэр повернула голову в сторону Ло, - здорова ли она?
   - Я попробую ее кровь, Клэр, и скажу точно. Я не сделала этого до сих пор только потому, что не знала, одобришь ты мой выбор или нет.
   - Да, милая, сделай это. Несколько капель ее крови многое поведают нам... Только не увлекайся, а то она может оказаться настолько вкусной, что...
   Все трое рассмеялись, с любовью и нежностью поглядывая друг на друга.
   - Может быть, данный "анализ" проведу я? - Джастин вопросительно взглянул на Клэр. (В свою очередь Клэр внимательно посмотрела на Джастина, секунду подумала и кивнула). - А вы с Ло пока займетесь следующим этапом подготовки. Кстати, Клэр, где будет проведена сама операция? Я знаю только три частные клиники, которыми руководят аланты - в Риме, Лондоне и Москве, точнее, в Подмосковье. Каждая из этих клиник по-своему работает на нас, поставляя главное - клиентов и здоровую кровь. В какой из них оборудовано специальное хирургическое отделение для нашей операции? Куда полетят наши новобрачные?
   - Никуда. Вся операция будет проведена здесь, в Ташкенте. - Джастин и Ло с удивлением посмотрели на Клэр. - Ну, а потом счастливые молодожены могут лететь куда угодно и где угодно проводить свой медовый месяц, но... под вашим тайным и строгим присмотром, естественно. Если все пройдет удачно - с Елены глаз не спускать, беречь, как самую величайшую драгоценность!
   - Это понятно, но то, что операция будет проводиться в Ташкенте... разве здесь есть наша клиника?
   - Да, теперь есть. Небольшая, частная и очень дорогая клиника, в которой работают лучшие специалисты. Основатель клиники - Клэр "пропела" имя. Ло покачала головой - она не знала этого аланта, Джастин удовлетворенно кивнул. - Для ташкентских врачей он - богатейший русский ученый и бизнесмен Николай Федорович Бертенев, - продолжала Клэр. - Хирурги этой клиники, специально отобранные и подготовленные нами, получают такую зарплату, что в буквальном смысле слова боготворят своего шефа, а потому, не задавая лишних вопросов, проведут нужную нам операцию на должном уровне, тем более что контролировать весь процесс будет сам Бертенев.
   И если все пройдет удачно, - Клэр выдержала нужную паузу, подчеркивая важность момента, - то Елена будет вынашивать нашего ребенка, твоего, Ло, и твоего, Джастин!
   Проговорив это, она ласково посмотрела на дорогих ее сердцу алантов и добавила:
   - За несколько тысячелетий своего развития человеческие особи многого достигли! Это несколько неожиданно для нас, но в принципе весьма и весьма полезно. Для нас полезно! За их научными открытиями в области гинекологии мы следим уже достаточно давно. Если все пройдет хорошо, и Елена сумеет выносить и родить аланта - то это будет означать... - темно-фиолетовые глаза Клэр полыхнули странным огнем, - это будет означать, что в нашей жизни наступила новая эра! Тогда, через определенный период времени, мы восстановим свой контроль над людьми. Мы возродим нашу Великую Атлантиду! Нет, точнее, создадим новую - еще более могущественную! - Клэр прикрыла глаза и замолчала.
   Взволнованные словами Посвященной, аланты не прерывали этого молчания. Глубоко вздохнув, она, наконец, открыла глаза и уже более ровным и спокойным голосом продолжила:
   - Роды будут приниматься здесь же, в ташкентской клинике - ради этого ее и создали. Если все пройдет нормально, то эта клиника нам еще понадобится - и не раз!
  Клэр снова замолчала. Молчали и Джастин с Ло. Каждый из них осознавал колоссальное значение задуманного. Если все пройдет удачно, то это действительно новая эра в жизни алантов. Вынашивать их детей и рожать будут самки человека. Бывает, что и они умирают во время родов, но редко. А это значит, что аланты, использовав новейшие разработки в области гинекологии (и, прежде всего, деторождаемости), разработки, которые именно они, в основном, и субсидировали, мгновенно решат самую сложную свою проблему - проблему продолжения рода.
  Джастин легко поднялся с кресла, подошел к большому овальному зеркалу, "впаянному" в стену и, посмотрев на свое великолепное отражение, лениво провел по зеркальной поверхности холеными длинными пальцами, как бы обрисовывая свой контур. Ло показалось, что по зеркальному полю прошла легкая, чуть заметная рябь. Так от нежной ласки мужчины вздрагивает женщина. Клэр, которую несколько удивил подобный "контакт", внимательно посмотрела на аланта.
   - Джастин, тебя что-то тревожит? - в ее вопросе прозвучало неподдельное волнение.
   - Нет... то есть да... я именно сейчас до конца осознал всю важность задуманного нами дела. Появление маленьких алантов... устойчивое и надежное продолжение рода. Сейчас, насколько я знаю, есть только один новорожденный, но нет в живых его матери. Ужасно! Аланты не должны больше гибнуть, нас и так слишком мало. Если получится то, что мы задумали, то это действительно начало новой эры! - Он отошел от зеркала и сел на диван, рядом с Клэр. - Но все ли мы действительно продумали? Вынашивать аланта будет человеческая самка, но... не окажет ли ее организм отрицательного влияния на нашего малютку?
   - Джастин, - в голосе Клэр послышалась усталость и мука, - мы столько лет готовились к предстоящей операции, столько всего передумали... Я не могу ответить на твой вопрос однозначно, не могу! Ты ведь помнишь, что в начале прошлого века мы пошли даже на то, чтобы скрестить аланта с человеком... мы надеялись на то, что плаза - священная жидкость, наполняющая вены алантов - окажется гораздо сильнее человеческой крови, и появившийся ребенок будет все-таки в большей степени алантом и совсем чуть-чуть человеком. Но родился монстр - прекрасный, как ангел... монстр! Как только он встал на ноги и у него прорезались острые зубы, первое, что он сделал, это съел свою собственную мать. Самку было не жаль: она сделала свое дело и надобность в ней отпала. Нашу тревогу вызвало другое: аланты не едят людей! Мы пытались воспитать его, но... но в дальнейшем он стал угрозой даже для нас. Ему было все равно, кого терзать, кем набивать свой желудок, ему просто была нужна плоть, и он добывал ее, и добывал, не задумываясь. Он переполошил людей. Они только и делали, что говорили о появившемся страшном убийце-людоеде. Они назвали его Ублюдок. Они рассказывали о нем совершенно жуткие истории, вдвойне приукрашивая все то, что он творил. Они тряслись от страха, но в то же время начали на него самую настоящую охоту.
   Люди трусливы, но именно страх делает их отчаянно храбрыми. Парадокс, но это так. К тому же они хитры и агрессивны, и когда ставят какую-то цель, то становятся по-настоящему опасны. В данной же ситуации подобное положение было опасным даже для нас, поскольку Ублюдок был безумно агрессивен и кровожаден! Его пришлось убрать. - Клэр закрыла глаза и тихо добавила, - я не хочу даже вспоминать об этом! Даже думать об этом не хочу!
   Да, и в нашем деле риск есть... мы вновь проводим эксперимент... но у нас нет другого выбора... либо мы находим выход, либо...
   - Не надо, Клэр! - Ло взяла тонкую, изящную, холодную, как мрамор, руку Посвященной и прижала ее к своим губам. - Не надо! Сейчас все по-другому... Это плод алантов, самка только выносит его... Все должно быть хорошо!
   - Да, дорогая... я тоже очень-очень на это надеюсь!
  Джастин обнял Клэр и коснулся губами ее шелковистых волос. Она потянулась к нему, и их губы слились в страстном поцелуе. Ло тут же присоединилась к горячей и бурной любовной игре. Эта "игра" красива, потому что красивы сами аланты. Эта "игра" необходима им так же, как глоток свежей крови, потому что она - мощный импульс в процессе регенерации клеток, она - залог неувядаемой молодости.
  У алантов нет "вечных" супружеских пар, нет понимания верности в любви, нет ревности; они все любят друг друга. Трепетно относясь к продолжению рода, два аланта временно сходятся и живут вместе до появления ребенка. У каждого новорожденного аланта есть отец и мать (если мать осталась жива!), но его воспитанием будут заниматься все аланты, потому что он - величайшая ценность. Малыша будут безумно любить, а когда он станет взрослым, то его будут просто любить, любить трепетно и нежно, поскольку это естественное для алантов состояние.
  Насытившись, Клэр отодвинулась в сторону. Она чувствовала, как наливается жизнью и силой ее молодое, красивое и сильное тело, глядя на которое никто не поверил бы, что ему много, много тысяч лет!
   Ло и Джастин еще ласкали друг друга, и Посвященная с любовью и нежностью наблюдала за ними. Нет, не должна исчезнуть с лица земли такая красота!
  Отдохнув после любовного ритуала, аланты вновь вернулись к прерванному разговору.
   - Что нам следует делать сейчас, Клэр? - спросила Ло.
   - Сегодня ночью Джастин продегустирует кровь Елены, потому что, если что-то не так, нам срочно потребуется другая самка. Было бы жаль отказываться от найденной тобой особи - уж очень она хороша! Если бы не запах человека, исходящий от нее, то можно было бы подумать, что перед нами Избранная. Такие особи встречаются среди людей, но редко. Будем надеяться, что с ней все в порядке. Она нам очень подходит.
   Следующая задача посложнее: надо как можно скорее привести избранную нами пару - Елену и Олега - к решению сойтись, жить вместе. Елена должна считать, что она забеременела от Олега. Ты говоришь, Ло, что она давно и страстно мечтает иметь ребенка? - Ло утвердительно кивнула головой. - Она его получит, но для того, чтобы эта особь берегла свой плод как зеницу ока, она ничего не должна заподозрить, ничего! Она должна быть уверена, что это ее ребенок! Она должна быть счастлива и спокойна. Олег же, надев кольцо, станет нашим рабом. Его самку, с которой он постоянно проводил время, мы убрали, она мешать не будет. Ну, а он будет делать то, что мы ему прикажем, думать так, как мы ему подскажем.
   - Но тогда всю операцию надо провести до того, как этот самец овладеет своей самкой.
   - Конечно, Джастин! Мы позаботимся об этом! Утром, после брачной ночи, Елена будет смутно помнить о том, что у нее закружилась голова и она, кажется, уснула. Ей будет неловко перед мужем, а наш раб Олег разыграет свою партию как по нотам. Нежные ночи у них впереди, но это уже не важно. Важно то, что вскоре Елена почувствует в себе новую жизнь и будет уверена, что эту жизнь зародил в ней ее муж. Затем... затем мы будем ждать и надеяться на хороший исход. Ты знаешь, Ло, возможно тебе даже придется стать подругой Елены, а Джастину - другом Олега... Только ничем, ничем нельзя выдать себя, понимаете? Ничем! Просто я хочу, чтобы кто-то из нас постоянно был с ней рядом. - Клэр подумала и добавила: да, это хороший ход, мы с вами продумаем этот вариант.
  Ну, а сейчас ты, Джастин, отправляйся дегустировать Елену, - Клэр
  улыбнулась, сверкнув жемчужной "подковой" ровных зубов, - только не увлекайся, милый. Я буду ждать тебя здесь. Мне надо кое о чем подумать, одной, в тишине.
   Джастин кивнул и через несколько мгновений исчез в зеркале.
   - Ты останешься со мной, Ло?
   - Нет, я тоже прогуляюсь: через несколько дней мне выходить на охоту, и я хочу присмотреть себе вкусный обед.
   - Да, это серьезно... прогуляйся, милая, присмотри...
  
  
   12
  
   Джастин "выплыл" из переливающейся зеркальной глади и огляделся: большая спальня с огромной кроватью, застеленной мягким ворсистым покрывалом, была пуста. После смерти мужа Елена не провела в ней ни одной ночи - не могла пересилить себя: слишком много воспоминаний, слишком пусто...
   Джастин вышел в большую гостиную, освещенную мягким светом подвесного фонарика. Дверь из гостиной вела в широкий коридор, в который выходило еще три двери. Почуяв запах Елены, он мгновенно оказался в следующей спальне, "для гостей", размерами поменьше первой, но так же освещенной рассеянным светом ночника. Алант встал около кровати, на которой спала Елена.
  Ее голова лежала на маленькой подушке, практически скрытой золотым водопадом распущенных волос. Одна рука покоилась на высокой красивой груди, мерно вздымавшейся в такт ее тихому дыханию, вторая безвольно свисала с кровати. Одеяло прикрывало только ноги, и Джастин мог любоваться красивым телом молодой женщины, контуры которого просвечивали сквозь тонкую ткань легкой ночной сорочки. Он застыл, как хищный и сильный зверь перед прыжком, жадно втягивая ноздрями соблазнительный запах живой человеческой плоти. Алант видел, как на длинной красивой шее лежащей перед ним самки мерно бьется голубая жилка, по которой течет такая сладкая, такая чудесная и вкусная кровь. С каким удовольствием вонзил бы он сейчас свои зубы в мягкий, податливый шелк ее кожи и ощутил бы на языке ни с чем не сравнимый аромат жизни!
   Джастин прикрыл глаза и глубоко вздохнул, усмиряя разыгравшееся воображение, но никак не мог избавиться от соблазнительного видения - зубы входящие в душистую мякоть шеи! Этот момент соития с человеком сравним только с бесподобным моментом оргазма, протекающего у алантов столь бурно, что некоторое время они (в буквальном смысле слова!) бессильны и... уязвимы. Поэтому свои любовные игры аланты проводят только тогда, когда полностью уверены в своей безопасности.
  Джастин еще раз вздохнул и открыл глаза. Он вызвался продегустировть кровь Елены, потому что хотел спокойно, в одиночестве, внимательно рассмотреть ее. Великие Боги! Как она похожа на Тану! Это просто невероятно! Никогда, за всю свою долгую жизнь Джастин не встречал человеческой особи до такой степени подобной Избранным. Если ее жилы наполнить холодной плазой, она станет истинной аланткой. Но, увы! Подобные эксперименты потерпели полный крах. Люди не могут полностью переродиться, рано или поздно они все равно "изменяются" и погибают.
  Джастин склонился над спящей Еленой и стал легко касаться своими длинными красивыми пальцами ее волос, губ, груди... Эти прикосновения рождали в нем странные ощущения: с одной стороны, он всегда с огромным удовольствием выпивал, высасывал кровь, текущую в жилах красивых женщин. Аланты всегда были поклонниками красоты! И сейчас прикосновение к этой теплой, душистой самке вызвало в нем страстное желание немедленно проникнуть в нее и, "осушив" до последней капли, ощутить непередаваемое блаженство - прилив новой пьянящей силы! С другой стороны, его чуткие пальцы как бы вновь ласкали Тану, рождая другие воспоминания - страстных, нежных и горячих мгновений удивительных любовных игр, так же являющихся необходимым элементом вечной жизни и вечной молодости Избранных.
  Глаза Джастина горели "жадным" огнем - так горят в ночном лесу глаза голодного волка. Он взял руку Елены и поднес ее к своим губам...
  
  Елена торопилась, бежала куда-то... Сначала это были какие-то бесконечные улицы, переулочки, которые петляли, закручивались в запутанный лабиринт, стекались к небольшой площади и снова дробились и петляли... Вдруг эти улочки мгновенно испарились, исчезли, а Елена в каком-то смутном, сумеречном пространстве все продолжала куда-то торопиться, перешагивая через странные нагромождения, продираясь сквозь противные колючие заросли. Прыжок и... захватывающее дух падение. Сердце ухнуло, провалилось в пятки... Елена попыталась встать и не смогла. Тяжелые и злобные "молоточки" часто, с перебоями бухали в груди, в горле, в ушах...
   Потом все замерло, остановилось. Елена постаралась сосредоточиться, понять - где она? Почему так темно, холодно и противно? И вдруг ощутила, что лежит на земле, на сырой и неприятно пахнущей земле. Резко вскочив, мгновенно перенеслась куда-то (именно перенеслась!), и вот она уже идет по тропинке, уходящей в глубь странного леса...
   Нет! Елена замедлила шаги - нет! Ей не надо в этот лес - страшный, черный, ночной и... совершенно безлиственный... Голые корявые сучья, как высохшие, скрюченные руки. Назад, назад, подальше от этой жути! Но, оглянувшись, тут же понимает: нет дороги назад! Везде этот лес! Она пленница этих мерзких корявых сучьев!
   Тропинка... Елена ясно видит ее - неширокую, вытоптанную чьими-то ногами. Тропинка - это ее спасение! Не потерять бы ее! Ведь должна же она куда-нибудь вывести: к реке, к жилью, к дороге... да неважно - "куда" - лишь бы выбраться из этого жуткого мертвого мира! Она пытается бежать, но чувствует, что ноги, как ватные, не слушаются, заплетаются, немеют...
   Страх начинает затоплять сознание, сжимать горло... И как только она позволяет этому страху овладеть собой - тут же проваливается куда-то и, дико закричав, начинает лихорадочно скрести руками, пытаясь выбраться, выползти, подняться... Жесткие, шероховатые корни деревьев, она цепляется за них непослушными, "чужими" руками. Сердце колотится сильно, глухо и больно! Встать! Немедленно встать и снова бежать, бежать и бежать, иначе этот лес задушит, убьет ее!
   Мертвая настораживающая тишина... Черные стволы деревьев вытягиваются и становятся ровными и гладкими, как скользкий шлифованный мрамор. Голые сучья устремляются в пустоту серого равнодушного неба и замирают. Исчезает тропинка, исчезают корни и режущие сухие травы... Вместо земли как будто тоже мрамор, гладкий и холодный, как надгробная плита.
  Куда идти? Везде сумеречная темнота и ровные, уходящие ввысь стволы, стволы, стволы... На ватных ногах Елена бредет по этому искусственному и жуткому лесу. Онемевшими губами пытается прочитать молитву... не получается... в голове все путается, а слова вязнут в липком и мертвом воздухе. Медленный поворот головы, взгляд фиксирует мелькающие за деревьями светящиеся точки - глаза, горящие лютой злобой. Мгновенно понимает - волки! Такие же мертвые и жуткие, как весь этот лес. Их много, они окружают, сжимают кольцо... Елена снова бежит, бежит изо всех сил! Но чувствует - догоняют! Горячее, жаркое дыхание и... резкая боль в руке! в запястье!...
  
  Джастин прильнул губами к запястью Елены и сделал небольшой надрез. Кровь, ароматная, горячая кровь оросила его жаждущий язык. Какое наслаждение! Он сделал еще глоток и, пересилив свое желание, закрыл ранку, зализал ее и отодвинулся от спящей женщины. Дегустация удалась, самка здорова, можно уходить, но... не хотелось. Появилось желание еще и еще раз вобрать в себя запах ее тела, еще раз коснуться ее своими холодными и осторожными пальцами.
  Елена тяжело дышала, ее грудь вздымалась и опадала, на лбу выступили капельки пота. Он слышал стук ее сердца, и это возбуждало и зачаровывало его. Джастин не боялся, что она проснется, он мастерски владел гипнозом, как и все Избранные. По сути дела, эта человеческая особь и сейчас, находясь в сонном состоянии, находилась в полной власти его гипнотических чар...
  
  Елена вырвала руку и снова побежала... Деревья стали редеть, расступаться, и она увидела замок, вдалеке, среди темного безжизненного поля. В нижних окнах горел свет. Вновь появилась тропинка, которая теперь как бы помогала Елене добраться до жилья, до спасительных окон - к людям! Скорее, скорее, пока не догнали и не растерзали волки! Ступени... ступени... дверь... Она открывает эту дверь, врывается в нее и резко захлопывает за собой. Спасена! Волки жутко воют, рычат и царапают обшивку, а Елена крепко прижимается спиной к створкам, чтобы их не открыли злобные твари.
   И вдруг все смолкает. Тишина... страшная давящая тишина... И она вдруг понимает, что в западне, и что в эту западню загнала себя сама.
   Огромный, залитый сумеречным светом холл и... пустота... Пустота, за которой таится нечто жуткое! Открыть дверь и немедленно выбраться из этой давящей пустоты! Уж лучше пусть растерзают волки! Но дверь исчезла, вместо нее стена со странным движущимся рисунком. В зеленовато-сумеречном свете холла Елена пытается разглядеть рисунок, но ничего не получается: в переплетении каких-то ползущих лиан и цветов возникают и "гаснут" красивые и одновременно страшные лица, фигуры, причудливо-фантастические звери. Она не может их разглядеть, но чувствует, что они в свою очередь разглядывают ее, разглядывают внимательно и... жадно. Прочь от этой стены! Прочь! Но куда? Куда!? Огромный холл и змеящиеся вглубь замка коридоры. По какому из них идти? И есть ли вообще выход из этого лабиринта!?
   - Помогите! - Елене кажется, что она кричит громко, очень громко. Ее крик дробится в бесконечных коридорах замирающим эхом: "...ите! ... ите! ...ите!" Но в ответ слышится только чей-то сдавленный и мерзкий шепот и такой же сдавленный и мерзкий смех...
   И вдруг что-то быстро и бесшумно наваливается на нее и обволакивает... мягко... удушающее... Не хватает воздуха, все плывет, дробится, кружится, и Елене кажется, что странные фигуры, срываясь с огромной движущейся фрески, "плывут" прямо к ней. Они летают в сизом и пыльном воздухе огромного холла, подбираясь все ближе и ближе, касаясь ее своими холодными мертвыми пальцами. Она чувствует прикосновение этих пальцев на своих губах, шее, груди, животе... чувствует, что жизнь уходит из нее. Все! Это конец. Это смерть.
  
  Джастин ласкал тело Елены, получая от этого какое-то непередаваемое, почти болезненное наслаждение. Никогда прежде не ласкал он тело человеческой самки, никогда и не возникало у него такого желания - вот так, как Избранную, ласкать... животное! Он только с наслаждением выпивал струящийся в их жилах нектар жизни! Но сейчас перед ним лежала Тана-Елена, и ему хотелось еще и еще раз коснуться ее тела. Он навис над спящей женщиной и стал, как зверь, обнюхивать ее губы, шею, грудь...
  Вдруг Джастин напрягся и, мгновенно выпрямившись, с ненавистью уставился на появившуюся прямо из стены темную фигуру.
   - Опять ты! Что тебе не сидится в твоем измерении? Ты больше не можешь существовать в этом! Эта самка больше не принадлежит тебе! Пошел вон или я уничтожу тебя, паршивый дух! - злобно прошипел Джастин, надвигаясь на "фигуру".
   - Духи тоже могут быть опасны! Убирайся прочь, грязный упырь!
   - Упырь! - алант с ненавистью уставился на бледного мужчину в теплой клетчатой рубашке. - Как ты смеешь оскорблять меня, призрачное ничтожество! Ты что ли мне опасен?
   - Может быть и я, а может быть та, что наблюдает за тобой, - и спирит кивнул головой в сторону зеркала.
  Джастин резко обернулся и... замер: как бы выдавившись из "полотна", переливаясь ртутными бликами, на него смотрело пустыми зеркальными глазницами странное, постоянно меняющееся лицо. От ужаса он прикрыл глаза, а когда снова открыл их, зеркало было... просто зеркалом.
   Джастин подошел ближе и вгляделся в свое отражение: вроде бы все нормально... или нет? Неужели Богиня способна контролировать его в этом измерении! А он-то думал, что вырвался, что здесь нет ее власти над ним! А может, это наваждение, которое наводит этот мерзкий дух? Некоторые из них умеют многое! Некоторые из них обладают и силой и злобой, и потому опасны!
  Разозлившись, алант рванулся к спириту, чтобы уничтожить его, но внезапно ощутил резкий и сильный рывок: из овального "проема" хлынул зеркальный поток и мгновенно вобрал его в себя.
  
   Вдруг кто-то резко и крепко схватил Елену за руку, и она очнулась, а фигуры, злобно зашипев, отлетели и спрятались в шевелящихся зарослях фрески. Женщина глубоко вздохнула, пытаясь восстановить дыхание, и вгляделась в появившуюся около нее фигуру. Это был... Виктор. Странное дело, но Елена не испугалась, а обрадовалась, безумно обрадовалась его появлению и заговорила быстро, взахлеб.
   - Виктор, мне плохо! Помоги, пожалуйста, помоги мне! Не оставляй меня одну! Я боюсь, безумно боюсь! Выведи меня отсюда!
   Печально и спокойно посмотрев на Елену, Виктор молча кивнул, как бы приглашая за собой, и, не оглядываясь, направился к пустому и полутемному коридору. Елена поспешила за ним.
   И вдруг ей стало казаться, что это и не Виктор вовсе, а Олег идет впереди нее... или все-таки Виктор? Или... ни тот и ни другой?
  Задыхаясь от быстрого шага, она старалась сосредоточиться и рассмотреть маячившую впереди фигуру, но ничего не получалось. Глаза как будто застилала какая-то серая пелена. Она пыталась "сморгнуть" ее, терла глаза, но все было бесполезно: пелена не исчезала.
  Тем временем они все шли, и шли, и шли... Елена страшно устала, ноги снова стали ватными, непослушными. Коридоры, коридоры, полутемные залы, снова коридоры. Иногда ей казалось, что они просто ходят по кругу, что они здесь уже были! Смутный силуэт то ли Виктора, то ли Олега, то ли еще кого-то, незнакомого ей, иногда пропадал, таял, и в ту же секунду накатывал панический страх, покидали силы, и в ту же секунду начинали "проявляться" жуткие обитатели жуткого замка. Из странных картин "выдавливались" фигуры, страшные, хищные, злобные... Елена чувствовала их жадные, пожирающие взгляды, но... впереди вновь глухо звучали спасительные шаги, и фигуры нехотя гасли, размазываясь по вычурно расписанным стенам.
  Превозмогая свое болезненное бессилие, Елена шла, и шла, и шла... и все старалась, сморгнув пелену, разглядеть своего спутника. Нет, уже не спутник, а спутница. Это уже женщина! Лица не разобрать, темно, да и видит она ее смутно, как в тумане. На ней длинное темное платье и огромная шаль с кистями, наброшенная на плечи.
   В рассеянном сумраке бесконечного коридора Елена видит, как женщина поднимает руки на уровень плеч и от этого движения крыльями разворачивается шаль, и полустертая сумраком фигура тут же становится похожей на птицу. Так это же и есть птица! Огромная птица, беззвучно и легко парящая под высоким расписным потолком. Она нависает над Еленой, как бы рассматривая ее своими кругло-желтыми немигающими глазами, и угрожающие тени на стенах, шипя, растворяются во мраке.
  Елена с трудом продвигается вперед, уже не понимая - куда она идет и зачем. Пол коридора становится вязким, как размытая глина. Шаг... еще шаг... Бесшумное кружение птицы...
   Вдруг впереди забрезжил свет. Свет! Елена невольно прибавляет шаг. Скорее, туда, к этому свету! Там спасение! Там выход! Он близко, он совсем, совсем рядом! Она сможет! Только бы добраться до него, только бы доползти на ватных заплетающихся ногах! Скорее, скорее! Еще несколько шагов! Еще немного и...
  И вдруг между ней и этим чудесным светом стремительно, из ниоткуда, возникает мужская фигура - сильная и... злобная. Она тянется к ней, тянется вся, всем телом, и наваливается, обволакивая и убивая! Сердце отчаянно трепыхается, как птица, пойманная в силок, а потом его удары замирают, как гулкие и постепенно удаляющиеся шаги в длинном и пустом тоннеле - бум, бум... бум...... бум....... бум... Угасающим взором Елена видит птицу, резко пикирующую вниз. Уши закладывает жуткий нечеловеческий вой, ослабевают сдавливающие ее тело тиски, но в ту же секунду страшная боль пронзает живот!
  Птица... меня убивает птица... Не смогла я к свету... не успела...
  Мягкое и теплое крыло подхватывает Елену. Исчезает боль - тает, гаснет, растворяется...
  Нет, это не крыло птицы, это крепкие и сильные мужские руки. Да ведь это же руки Виктора! Это его дыхание! Это запах его тела! Как хорошо! Боже, как хорошо! Елена силится открыть глаза, чтобы увидеть мужа, но веки как будто слиплись, дрожат, не желая подниматься. И только слезы струятся и струятся из-под ресниц. Ослабленная, опустошенная она чувствует, как ее губ касаются его губы, и она тут же отвечает на этот нежный и страстный поцелуй. А в сердце вспыхивает надежда: значит, не умер, значит жив! Жив! А его смерть и похороны - только сон! Кошмарный, дурной и мерзкий сон! Сейчас, сейчас она откроет глаза и...
  И в ту секунду страшная сила вырывает ее из объятий Виктора и вышвыривает прочь из темной пропасти коридора, туда за черту, в бездну, заполненную ярким спасительным светом...
  
   Ухнуло сердце, Елена вздрогнула всем телом, закричала - громко, пронзительно и... проснувшись, резко села на кровати.
   За окном чуть брезжил рассвет. В спальне стоял тусклый зеленоватый сумрак, а на стене, как маячок, горел подвесной фонарик. Сердце бешено колотилось в груди, тело болело и ныло так, как будто Елена только что перенесла тяжелую и изнурительную физическую нагрузку. Застонав, снова легла в постель. Из глаз сами собой тихо катились слезы.
   - Господи! Что со мной! Теперь на почве своих страхов я уже начала видеть совершенно жуткие, фантастические сны. Никогда со мной раньше такого не было, никогда! Снились сны, но нормальные... обыкновенные, сны, которые и не помнишь-то утром как следует. А этот... этот помнится и отчетливо! Неужели я действительно больна? - Елена лежала, не двигаясь, стараясь восстановить сбившееся дыхание. - Как будто бежала куда-то со всех ног... - подумала она и тут же сама себе ответила: конечно, бежала... и еще как бежала... по какому-то нереальному мертвому лесу и по какому-то жуткому замку... Господи, приснится же такое! Омерзительные движущиеся фрески, бесконечные коридоры и какая-то женщина, ставшая огромной птицей, и Виктор... снова Виктор... Виктор, который спасает... от чего спасает? От чего-то страшного, что должно со мной произойти? или уже происходит? или это не Виктор, а Олег? Свет... меня вышвырнули в "свет" и спасли... но отчего? От моих диких страхов? От тьмы безумия? От моего психоза? И что? Как я должна понимать свой странный сон? Что спасение в Олеге что ли? или нет? или я сама себя морочу?
   Сил нет! Просто больше нет сил... я устала бояться... я действительно на грани безумия! Боженька милостивый, помоги мне! Я не боялась вчера... да, я не боялась вчера, вечером... практически, не боялась. Мне было хорошо и спокойно, потому что на кухне сидел Олег, я была не одна, и в этом все дело! Я была не одна! Рядом был мужчина, сильный мужчина - и никого не надо было бояться, никого! Может быть, это выход из моих патологических страхов? Не знаю... Почему же я ничего не знаю? Почему у меня ни на что нет ответа? Ведь я всегда гордилась тем, что я сильная и волевая женщина, умеющая трезво и логично мыслить. Где же теперь моя сила и воля, моя трезвая логика? Где?
   Зазвонил будильник, и Елена вздрогнула. "Да вы стали истеричкой, уважаемая Елена Михайловна, - обратилась она сама к себе, - звонок будильника, а у вас чуть ли не инфаркт. Прекрасно! Так "прекрасно", что дальше некуда!"
   Елена встала и направилась в ванную.
   - Так, надо умыться... холодной водой умыться, взять себя в руки и... и выпить кофе, и... на работу. На работе все нормально... все! Может, мне вовсе не уходить с работы, там и жить, а? И никакого тебе бреда, никаких видений-привидений... Так, только не о привидениях! Все, все выбросить из головы! Сосредоточиться на сегодняшнем дне. Что у нас сегодня? Совещание у министра - вот что у нас сегодня, на этом надо сосредоточиться... мой доклад... надо перечитать его еще раз и кое-что откорректировать. Что еще? Еще не забыть позвонить Сабине, поговорить о поездке в горы. Хорошо, если она согласится! Это будет чудесно! Мне хочется, чтобы это было чудесно! Все остальные идиотские мысли долой!
  Боже мой, а ведь я разговариваю сама с собой! Сама себя утешаю и уговариваю, сама себя подбадриваю, и... продолжаю бояться до дрожи в коленях! Если бы кто-нибудь посмотрел сейчас на меня со стороны: хожу растрепанная, что-то бормочу себе под нос - чокнутая, да и только! - Елена плеснула в лицо прохладной водой, подняла голову и посмотрела на себя в зеркало. - Нет, я не чокнутая! - сказала она своему бледному и измученному тяжелой ночью отражению. - Я не чокнутая! Ну и что же, что разговариваю сама с собой! Многие люди разговаривают сами с собой - ну и что?! Это говорит только о том, что я одна, одна в этом огромном доме! Вот если бы был малыш! Господи, если бы у меня был малыш! Все было бы иначе...
  Елена снова подставила под прохладную струю сложенные ковшиком ладони и... замерла: на кисти правой руки была рана, точнее, две небольших и как бы смазанных ранки. Что это? Откуда? Вчера ничего подобного на ее руке не было - это точно. Обо что она могла так странно пораниться? Елена внимательно рассматривала свою кисть, в которой тут же появилась приглушенная ноющая боль. Как будто укусил кто-то... Кто? Может быть, под влиянием своего дикого сна сама себе прокусила руку? Ерунда какая-то! Уже саму себя кусать начала что ли? Ранки надо прижечь и...
  И тут Елена вспомнила свой сон, точнее, один из страшных моментов этого сна: волки... за ней гнались совершенно жуткие мертвые волки... Почему мертвые? Так она их чувствовала: мертвый лес, мертвые волки. Один из них догоняет ее и... Елена вспомнила ощущение боли в правой руке, и то, как она постаралась вырвать ее. Тогда что же это получается? Получается, что во сне она действительно бежала по мерзкому мертвому лесу и за ней действительно гнались волки и даже укусили за руку? Так что ли? Нет, это уж слишком! По всей видимости, руку я где-то вчера поранила. Так иногда бывает: стукнешься обо что-то и не помнишь, а потом видишь синяк и недоумеваешь, откуда он взялся? Явно обо что-то вчера оцарапалась. Вспомнить бы еще - обо что?
  Елена открыла аптечку, смазала ранки йодом и, поняв, что уже опаздывает, начала быстро собираться на работу.
  
   - Значит, эта самка здорова и полностью годится для нашего эксперимента?
   - Да, Клэр, с ней все в порядке.
   - Прекрасно! Это Знак Великих Богов! Даже то, что она так похожа на Тану - это Знак!
   - Да... видимо, так...
   - Ну, что же Джастин, надо приступать к выполнению самой ответственной части нашего плана. Давай еще раз продумаем детали. Пока все складывается удачно. Намеченный нами самец, кажется, и без нашей помощи влюблен в эту красавицу. Под нашим руководством он вообще будет делать то, что ему прикажут и подскажут. Его прежнюю самку мы удалили. Она не будет мешать нам и...
  В этот момент из расплавившего зеркала появилась Ло. Она была явно взволнована.
   - Клэр, у меня новости...
   Клэр и Джастин замерли и уставились на Ло.
   - Что произошло, дорогая?
   - Вы с Джастином поужинали не той самкой!
   - Но... ты сама указала нам эту Тропу и этот выход!
   - Да, с зеркалом мы не ошиблись, все правильно, но нужная нам самка в это время отсутствовала. Вы поужинали ее подругой.
   - Ну, хорошо, ты ведь можешь исправить эту оплошность, Ло.
   - Да, могу, но... у меня появилась идея! Если она не понравится тебе, Клэр, то удалить эту самку по имени Рита не составит никакого труда.
  
  
   13
  
  Подобно Елене, Олег тоже лихорадочно собирался на работу. Лихорадочно, потому что проспал. Вчера они договорились с Умидом, что в девять он уже будет в офисе; время без двадцати девять, а он все еще дома - мечется из комнаты в комнату, на ходу одевается, матерится и глотает кофе. Все вместе получается неплохо.
   Джастин с нарастающим раздражением наблюдал сквозь зеркальную "завесу" за этим несуразным идиотом. Ему сейчас требовалось только одно: чтобы этот скачущий придурок остановился, вспомнил про кольцо и надел его. Вот оно кольцо, лежит на трюмо, но Олег, подскочивший к зеркалу, только лихорадочно причесался и выбежал из спальни. У Джастина появилось страстное желание немедленно поймать этого скачущего кенгуру и силой одеть ему на палец кольцо. Но нет, этого делать нельзя... Придется подождать... Не сегодня - завтра, но кольцо этот идиот все-таки наденет!
  
   - Кимочка!
   - Да!
   - Я не смогу сегодня сидеть на парах... не смогу... нет ни сил, ни настроения, ни желания... ничего нет... одна пустота...
   - А ты думаешь, я смогу что ли? Жизнь в одночасье превратилась в какой-то кошмар! Знаешь, надо позвонить куратору... Сабине Ахматовне позвонить надо... объяснить все... сказать, что пока не в силах ходить на занятия. Пусть она там преподов предупредит и деканат, чтобы не вязались потом...
   - Да, надо... Господи! Сейчас Сабину в шоковое состояние введем! Как мы это все ей расскажем-то?! Как о таком рассказывать-то, Катя?
   - Да уж... Даже и не знаю, как ей сказать-то обо всем об этом... Были у меня в жизни поганые минуты, но чтобы вот так... Поверить не могу! Просто до сих пор не могу поверить в то, что весь этот дикий ужас - не сон, не бред, а правда... жуткая, омерзительная правда!..
   Ладно, вставай, Ритка, пойдем, хоть кофе попьем что ли? Пойду, умоюсь и чайник включу... вставай! От того, что лежишь, легче не будет...
   Катя вышла из спальни и, шлепая "беззадыми" тапочками, отправилась в ванную. Ритка прикрыла глаза: ни вставать, ни пить кофе, ни говорить о чем-то не хотелось. Если бы можно было вернуть вчерашний день! Она бы не ругалась с Олегом, тихо и смирно встала бы, оделась, попила с ним его чудесный кофе и помотала бы в университет. И все. И тогда все было бы прекрасно: и в зеркало бы она ничьей рожи не увидела, и Ксюха была бы жива и здорова, и с Олегом бы не побазарила... Не было бы никакого этого ужаса! А теперь что? Как ей жить-то теперь со всем этим? А если действительно беременна? Милый делает тебе ручкой, а ты с животиком! И разговоры... и в универе, и среди соседей... Боже мой, что начнется! Всю в дерьме изваляют... в одночасье шлюхой станешь! А бабуле-то как сказать?! Господи, вот ужас-то?! В "ее время" и в "ее годы" это вообще позор был - не замужем и с брюхом! Да она точно инфаркт получит!
   Вот так, дорогая моя, - обратилась Ритка к самой себе в иронически-назидательном тоне, - вот так жизнь переворачивается-то... в одну секунду! Хлоп - и все! Еще дня два-три назад ты уже прикидывала, какое подвенечное платье тебе к лицу? Вот теперь и прикидывай... А этот... - Ритка с ненавистью подумала об Олеге, - как он меня элегантно, мимоходом выкинул из своей жизни! Ведь выкинул же! Чо там сказки-то самой себе рассказывать! Когда мужик любит - он любит! А этот... не позвонил даже...
   Ритка потянулась к сотке, которая лежала рядом, на прикроватной тумбочке, и заглянула в "звонки". О! Оказывается, звонил! Она резко села на кровати. Звонил, вчера... Во сколько звонил-то? Так, в 10.20. Я не слышала, вырубилась... и от усталости, и от таблетки... Но звонил только один раз! Видимо так, для очистки совести. Если бы сильно нужна была - из-под земли достал бы! Приехал бы! Дверь выломал бы! Тем более, что я на звоночек-то не ответила... В старые времена, если не отвечала, он полгорода переворачивал, всех подруг-друзей на уши ставил! А теперь... не сильно, видно, нужна теперь... не ответила и, слава богу! Забот меньше! А может уже и другая на примете есть, и не знает красавец Олег, как вам, дорогая Риточка, об этом сказать... А может...
   - Ритка! Ну, ты где провалилась! Кофе стынет!
   - Иду, Кать, иду!
   Накинув халат, Ритка нехотя умылась и выползла на кухню. На столе в красивых чашках - белых в красный горошек - дымился горячий кофе.
   - Бутерброд или яйцо будешь?
   - Не, не, не, - замотала головой Ритка. - Аж тошнит при мыслях о еде. Муторно мне, Катя.
   Она отпила три глотка кофе, посидела, нахмурив лоб, как бы прислушиваясь к себе, и вдруг, вскочив со стула, кинулась в туалет.
   Катя хотела ринуться следом, но остановилась и села на место. Ритка, по всей видимости, действительно беременна... А Олег ни вчера не позвонил ей, ни утром... Да, как хорошо быть мужиком! Погулял мальчик, повеселился и - в сторону, и - весь чистенький, порядочный... ни забот, ни хлопот! И греха на душу брать не надо: аборт не ему делать! Не ему тело свое кромсать и слезами захлебываться...
   Вернулась Ритка, бледная, осунувшаяся, молчаливая, с мокрой челкой, падающей на лоб.
   - Знаешь что, Рита, ты полежи иди, хорошо? Не ходи сегодня никуда, носа не высовывай. Я съезжу в универ, найду Сабину и все ей расскажу... потому что об этом... об этом нельзя по телефону... У нас как раз ее пара первой по расписанию. Потом заеду домой, возьму кое-что из шмоток, предупрежу своих, а то они ведь тоже в шоке от всего случившегося, и вернусь к тебе. Там посмотрим - здесь останемся или я тебя к себе заберу. Ладно?
   - Кать, ты говорила, у тебя врач хороший есть, ну... сама понимаешь, какой врач... - Ритка тяжело вздохнула. - Мне надо...
   - Рит, ты об этом сейчас не думай, ладно! Все будет хорошо, и врач хороший посмотрит... Давай, иди, ложись, а то на тебе лица нет. Я тебе помогу. - Катя поднялась и направилась к Рите. - Периодически буду звонить, поняла? Слушай, - она вдруг остановилась и с тревогой вглянула Ритке в глаза, - слушай, а может мне тебя лучше к бабушке твоей отвезти, а? Ты не боишься здесь одна?
   - Нет, нет, Катюнь, все нормально! Бабуле я сейчас позвоню, скажу, что у меня все хорошо, что заеду завтра, продукты привезу... нет, нет, к бабушке не надо, она по моей физиономии сразу же поймет, что что-то не то. А ей нервничать нельзя... сердце... нет, здесь буду. И... не боюсь я никого! Правда, правда! Нафиг никого не боюсь! Что будет - то и будет! Мне кажется, если бы я сейчас увидела ту стерву из зеркала, я бы ей глотку перегрызла! Порвала бы ее за Ксюху! Езжай... я тебя ждать буду...
   Катя внимательно посмотрела на Ритку. Господи! Она снова говорит о зеркале! Да что же это такое! Неужели у нее действительно что-то с головой! Ее одну и оставлять-то боязно... как бы тоже чего не вытворила! Надо Олегу позвонить: бросил он там ее или не бросил, в такую минуту уж не оставит одну, это уж законченным негодяем надо быть, чтобы...
   - Рита, можно я твой запасной ключ от квартиры возьму? А то вдруг ты уснешь...
   - Бери, конечно! О чем разговор! И не смотри на меня так, я не чокнутая. Со мной все будет в порядке. Не бойся, с балкона не сигану.
   - Рит!
   - Да, ладно! Я же вижу, что у тебя страх в глазах... и не веришь ты мне... Ну, правильно... я уже и сама себе не верю. Ладно, закрыли эту тему. Езжай, я лягу, мне и вправду что-то не по себе: голова кружится, и тошнота в горле комком стоит.
   Катя оделась, поцеловала Ритку в лоб и хлопнула входной дверью. Ритка, свернувшись в "комочек", лежала в гостиной, на диване. Голова ее то была пустой и начинала в полном смысле слова чуть ли не звенеть от этой пустоты, то вдруг наполнялась таким потоком бурлящих мыслей - причем, самых разных, и умных, и идиотских, - что, казалось, вот-вот лопнет, и тогда Ритка до боли сжимала виски руками.
  
   - Этот идиот не надел кольцо! Люди совершенно непредсказуемы в своих поступках, чрезмерно эмоциональны, импульсивны... - Джастин помолчал, вспоминая, как Олег метался по комнате, и ровным спокойным голосом добавил - а зачастую просто тупы, хотя вот уже сколько веков упорно именуют себя "единственными разумными существами" во всей...
   - Ну, не так уж они и тупы, - перебила его Клэр, - с ними надо быть очень осторожными. Непредсказуемы - это да...
   Она вздохнула, взяла Джастина под руку и, ласково взглянув на него, успокоила, - ничего, никуда он не денется, колечко наденет. Жаль, конечно, что он не сделал этого утром, нам время дорого, ну ничего... Ты постарайся проконтролировать его сегодня, хорошо?
  Беседуя, Клэр и Джастин потихоньку шли по улице города, отражаясь в огромных стеклянных и зеркальных витражах. Люди невольно обращали внимание на эту на редкость красивую пару. Многие думали: "Ну, надо же! Бывает же на свете такая удивительная красота! Причем, оба так красивы - хоть в кино снимай, хоть картину пиши...".
   Красивая пара любовалась красками осени, смело расписавшей деревья желто-зелено-багряными мазками, и равнодушно поглядывала на спешащих мимо них разумных животных.
   Вдруг старушка в белоснежном платочке с замысловатым узором по краям, в теплой длинной кофте, из-под которой выглядывала черная и тоже, видимо, теплая юбка, с сумкой, заполненной какими-то свертками и кулечками, вцепилась в руку Клэр и с придыханием, просительно заговорила:
   - Дочка, погодь маленько, чегой-то я, кажись, заблудилась, старая, вышла с автобуса, да не пойму... чой-то, кажись, не туда вышла... Мне к ЦУМу надо, к ЦУ-МУ... - повторила она громко и по слогам, как будто разговаривала с глухой, - внучка у меня аккурат за ЦУМом живет, а я куда это вышла-то, не скажешь? Голова кругом, перевернулось все чой-то, не пойму я, где вышла то? Куда идтить-то теперь, не скажешь?
   Клэр и Джастин замерли, разглядывая убогое страшное существо, вцепившееся в руку Избранной. Глаза Клэр расширились, а зрачок стал сужаться, превращаясь в черную вертикальную прорезь... Хватило бы одной секунды, чтобы от этой гадкой старухи остались одни кровавые лохмотья... Клэр задержала дыхание, освободила свою руку и, коверкая язык, ответила с иностранным акцентом:
   - Не понимайт... не понимайт тебя, иди...
   - Господи, запричитала старуха, развелось энтих иностранцев, внешне люди как люди, а ничо "не понимайт"... у кого спросить-то, господи! - и она быстро засеменила ногами, догоняя проходящего мимо пожилого мужчину в красивой тюбетейке на голове - видимо ручной работы. Тот остановился и, выслушав старуху, стал что-то ей объяснять, живо жестикулируя руками и показывая в сторону автобусной остановки. Та тут же радостно заулыбалась и энергично закивала головой.
   - Как ты, Клэр?
   - На моем рукаве остался ее мерзкий запах!.. Ты слышал, она назвала меня "дочкой"! Животное! Старая, дряхлая плоть... Я смогла бы ей пообедать, только будучи очень-очень голодной! - Клэр раздраженно тряхнула рукой, за которую держалась старуха. - Нет, эти животные должны знать свое место и свое предназначение на этой земле и в этом измерении...
   - Да, их расплодилось слишком много... и слишком много стариков - уже негодная пища.
   - Мы должны возродить мир древней Атлантиды, в котором все основывалось на логике и четких правилах, всему и всем было определено свое место, и люди, эти животные, не считали себя богоподобными. - Клэр помолчала, шагая рядом с Джастином и опираясь на его сильную руку. - Но чтобы возродилась великая Атлантида, должны возродиться мы, а мы угасаем, исчезаем... Это надо остановить! Задуманное нами - шанс, может быть, последний. Мы используем и тот вариант, который предложила Ло, используем не одну, а двух самок - Елену и Риту. Ключ к обеим - Олег. Постарайся, Джастин...
   - Меня не надо просить об этом, Клэр...
   - Я знаю... Каждый алант сделает все ради продолжения рода! - Клэр помолчала и вдруг, неожиданно сменив тему разговора, спросила:
   - Тебя что-то мучает, Джастин?
   Алант не был готов к этому вопросу, прозвучавшему внезапно и резко. Он остановился, посмотрел в красивые фиалковые глаза своей спутницы и, выдержав небольшую паузу, спросил:
   - Почему ты так решила, Клэр? Ты не первый раз задаешь мне это вопрос?
   - Я чувствую. Ты напряжен и ты... ты часто блокируешь свои мысли, верно? С тобой что-то не так? Доверься мне. Ты стал немного другим, вернувшись из Зазеркалья.
   Измерений много, по некоторым из них мы можем ходить, но осторожно! Очень осторожно! Везде есть свои опасности и ловушки, и ты это знаешь не хуже меня, потому что уже ходил, у тебя уже есть этот опыт в отличие, скажем, от Ло... Она еще молода, ей еще многому надо научиться. И ты прекрасно знаешь, что Зазеркалье, пожалуй, одно из самых опасных измерений, самых коварных!
  Мир, в котором мы пребываем сейчас, отражен и искажен там, в Зазеркалье. - Клэр помолчала и задумчиво продолжила: А... а может быть, наоборот: этот мир - искаженное отражение того? Может быть, и так... На этот вопрос нам с тобой не получить ответа, но хочу заметить, что одна из человеческих религий на земле - буддизм - серьезно занимается вопросом "отражений". Как видишь, люди вцепились и в это. Они что-то чувствуют, нащупывают, стараются осознать и уже понимают, что они далеко не единственные во вселенной. Как только они докажут свои предположения, как только научатся открывать Тропы и проникать в другие измерения, так... так кто знает, что будет, что они тогда натворят!
  Люди опасны, Джастин, опасны тем, что их суть - разрушение. Они ненавидят друг друга, поэтому, созидая, уничтожают. Причем, уничтожают больше, чем созидают. И это понятно: как может животное до конца отдавать себе отчет в своих поступках?! До истинно разумных существ им еще далеко! Их мозг развивается, но медленно. В то же время, людей нельзя недооценивать, их необходимо взять под жесткий контроль, иначе они уничтожат и то измерение, в котором сами живут, а оно принадлежит не только им! В первую очередь оно принадлежит нам! Это наш мир, Джастин!
   - Ты так говоришь, Клэр, как будто стараешься меня в чем-то убедить! Ты знаешь, души алантов открыты друг для друга, и твоя тревога - это и моя тревога тоже! Почему ты говоришь мне об этом?
   - Я перестала чувствовать твою открытую душу, Джастин! Тебя что-то тяготит, но ты не хочешь разделить со мной свою тревогу и боль...
   - Ты права... я не могу забыть Тану...
   - Эта потеря тяжела для всех алантов!
   - Да, милая... но, разыскивая Тану в Зазеркалье, я впервые понял, что такое Страх, и я не хочу, чтобы это поняли другие аланты... Это не тот опыт, которым надо делиться... Алант не должен знать чувство Страха, иначе он уподобится животным... Поэтому я блокирую некоторые воспоминания...
   - Посвященные могут избавить тебя от этих воспоминаний, мой милый, и если ты захочешь...
   - Пока не надо... для меня они - опыт, опыт хождения по Зазеркалью. Он может пригодиться! Ну что, расстанемся здесь, Клэр. Я займусь Олегом.
   - Хорошо, милый, до встречи, но... не играй с Зазеркальем ни в какие игры... не играй!.. это опасно! А ты частенько там пропадаешь... - Клэр внимательно посмотрела на Джастина и добавила, - ты нашел там Тану?
   - Не знаю, возможно, я не уверен, поэтому пока не будем об этом, хорошо? И... не переживай, я отдаю себе отчет в том, что такое Зазеркалье.
   - Жизнь каждого аланта бесценна, Джастин, не забывай об этом. А Страх... Страх надо убрать из сердца! Подумай об этом!
   - Именно об этом я и думаю...
   Клэр отошла в сторону и через несколько шагов просто исчезла, "нырнув" в другое измерение. Торопливо снующие вокруг люди не обратили на столь изящный "фокус" никакого внимания, просто ничего не заметили. У каждого столько дел в этом безумном мире!
   Джастин медленно шел по городу, залитому лучами холодного осеннего солнца. Мысли его были тяжелы и тревожны:
   - Игра! Какая уж там игра! Страх... Если бы Клэр только знала, КАКОЙ ЭТО СТРАХ! Мерцающая Богиня, у которой так же много имен, как много отражений в ее зеркальном царстве, отпустила его с одним условием, что он поможет ей, именно ей, проложить Тропу в это измерение, чтобы она сама могла появляться здесь, в гуще людей, в океане энергии и... пить эту энергию большими жадными глотками, втягивать ее в себя, купаться в ней... Жадная, ненасытная Тварь! Ей добывают энергию Шоши, она потоком получает ее, "проглатывая" каждое отражение, и все ей мало, мало, мало... Если она переместится из своего измерения в это, то... то это конец! Она уничтожит все живое в этом мире и протянет свои щупальца дальше, к другим измерениям. А человечество, погибая, будет говорить о новых вирусах, эпидемиях, смертельных заболеваниях, не понимая, что попросту теряет свою энергию - эликсир жизни. Можно было бы наплевать на это человечество, но люди - это пища алантов! Богиня уничтожит все и таким образом обречет Избранных на голод, значит - на смерть!
   Джастин глубоко вздохнул и посмотрел на небо, по которому плыли крутые белые облака. Горизонт снова затягивало серой тяжелой дымкой. - Вся эта живая красота станет мертвой, безвкусной, игрушечной. Небо будет подобно линялой тряпке, а деревья, травы, цветы примут вид искусственных поделок. Красивый мертвый мир Зеркальной Богини, заполненный бесконечно меняющимися отражениями людей и животных. Мир обмана и многоликих миражей. - От омерзения Джастин передернул плечами и ускорил шаг. - А возможно, получив совершенно невероятную силу, она и алантами пообедает точно так же, как людьми... Сейчас, в этом измерении, Богиня над нами не властна, в своем - опасна! Еще как опасна! Она могла уничтожить Тану, как уже делала это с другими алантами, попавшими в ее ловушку. Но она сохранила ее, превратив в застывшую куклу, значит, знала, что рано или поздно в ее руки попадется еще один алант, и тогда она назначит выкуп... Вот я и попался, разыскивая Тану... Весь ужас в том, что Тана жива, живая кукла (и столько лет голодна! какие муки!). Богиня может вернуть ей ее прежнее состояние, может вернуть ее в это измерение... Может, все может, но с условием... ужасным условием...
  Жизнь аланта бесценна - это знает каждый алант. Но как выполнить условия Богини?! Как?! Если не выполнить, то придется самому вернуться к ней и вместе с Таной стать то ли ее игрушкой-куклой (эта мысль наводила ужас!), то ли ее пищей... Уникальная энергия алантов для Богини - редкий деликатес. Она отпустила его под особую клятву. Он вынужден был дать ей эту клятву, вынужден! - и она тут же получила над ним власть. Как она втянула его в зеркало в комнате Елены! - Джастин на секунду прикрыл глаза и даже застонал он пережитого им тогда страха и унижения.
  Что делать? Никогда и ни от кого он не зависел! Никогда даже не представлял себе, что это такое - быть зависимым, быть рабом! Аланты - боги в этом измерении, они всесильны и свободны, как ветер... и вдруг - попасть в такую западню!
  Может быть, действительно, все рассказать Клэр! Но... Джастин знает ее ответ: она ни за что не будет рисковать миром алантов и самими алантами ради одной-двух, пусть даже самых драгоценных жизней. Тана обречена, и он, Джастин, тоже. И все-таки... все-таки надо постараться найти выход...
  
  Умид удовлетворенно оглядел стол. Они с Олегом сидели в дорогом частном кафе и, не торопясь, ели сочный, тающий во рту шашлык. На красиво сервированном столе стояли тарелочки с тонко нашинкованным луком, мелкими ярко-красными сладкими помидорами с зелеными "хвостиками" и различные острые, соленые и кислые приправы. В небольшом пузатом темно-синем чайнике с золотыми разводами напревал, доходил до кондиции ароматный зеленый чай. Первая половина дня у друзей сложилась удачно: состоялась сделка с очень выгодным клиентом. Все в этой жизни было бы и вообще прекрасно, если бы не Уткур Рашидович, давний партнер и друг Виктора; теперь партнер Олега по бизнесу, но не друг, далеко не друг... Точнее, враг. Уткур терпеть не мог и Олега и Умида, они тоже не испытывали к нему нежных чувств. Собственно и плевать на всякие чувства: в гости на плов к этому Уткуру они не напрашивались, а работа есть работа, в ней не чувства, а мозги требуются. Делай дело и все! Каждый живет сам по себе! Так нет, уже который раз этот занудный индюк не только поднимал вопрос о разделе бизнеса, но еще что-то там бормотал по поводу непонятной и странной смерти Виктора. Неясно ему, видите ли, многое, подозрения, видите ли, терзают его чувствительную душу! Вот сегодня снова завелся по поводу раздела, а об удачной сделке даже и не заикнулся...
  - Слушай, этот жирный боров невыносимо действует мне на нервы. - Умид коротко и жестко взглянул на Олега. - Что, будешь делить с ним бизнес? Так он при разделе так тебя обует! на гороховый супчик не хватит, не то что на шашлычок... У него ведь завязок - море! Все схвачено... и здесь и в России... везде у него свои люди! Еще и подставит где-нибудь, сука...
  - Может... это он может... Мечтает об этом, спит и во сне видит, но... - Олег медленно дожевал кусок, проглотил, запил крепким чаем и только тогда договорил, - но кишка тонка. В дело меня ввел Виктор, и он это знает. Я - своего рода завещание Виктора, и против этого он не попрет. Это первое. Потом, половина акций у Елены, а я - ее представитель. Это второе. Ну и третье, мы с тобой уже и сами обкатались в этом деле, у нас уже тоже есть свои связи и завязки... Он сегодня и бесился от того, что мы с тобой сами - понимаешь, сами! - без его жирной рожи провернули дело, и хорошо провернули! Именно это ему не в кайф!
  - Не в кайф - это точно, а то, что не попрет - это вряд ли. При Викторе он на нас и внимания то особого не обращал: кто мы с тобой для него были? так, никто, сявки на побегушках. Теперь приходится обращать, и это его бесит. Виктора то он сильно уважал и ценил! Они ведь действительно были друзья? Верно?
  Олег в ответ молча кивнул головой.
  - Да... редкая ситуация в бизнесе. - Губы Умида тронула ироничная усмешка. - Мы с тобой, видимо, до Виктора ни по каким параметрам не дотягиваем... по мнению борова, я имею в виду.
  - Да все мы дотягиваем!... - раздраженно произнес Олег, досадливо махнув рукой, - бизнес не страдает, значит дотягиваем! Здесь другое - мы ему не в цвет,- сделал он ударение на слове "мы", - морды наши его раздражают, понимаешь?
  - И как только твой Виктор мог дружить с ним! Это от его жирной рожи воротит нахрен!
  - Вот мог, и еще как мог... Уткур для него был просто образцом всего: и светлая голова, и порядочный, и принципиальный, и такой и сякой... гений, твою мать, герой дня, пример для подражания!
  - С каким удовольствием я бы этому "гению" башку отвинтил на х...!
  - Да уж, не искушай... Если бы не он, мы бы с тобой гораздо веселее жили!
   Умид одобрительно посмотрел на Олега и, тщательно прожевав и проглотив кусок мяса, сказал: разные вы с братом, во всем разные - и внешне и внутренне. Тебя я всегда понимал, а Виктора - нет. Не обижайся, но иногда меня его "высокие принципы" раздражали. Они с Уткуром давным-давно могли бы совсем другими бабками ворочать, если бы чистоплюев из себя не разыгрывали...
   - На что обижаться-то? Ты - правильный, реально мыслящий мужик, без романтических закидонов, которые, увы, действительно были свойственны моему братцу. Это он, видимо, в свою мать пошел... Она, говорят, была такой... - Олег скривил губы, - комсомолкой, спортсменкой, красавицей... Матери у нас с ним разные... ты ведь это знаешь?
  - Да, знаю. Слушай, а что это Уткур все смерть Виктора пережевывает? Чуть ли не откровенно делает намеки на то, что брату твоему помогли на тот свет убраться. И по всем его намекам получается, что это именно ты помог братцу. За такие вещи, знаешь, морду бьют!
  - Интересно! - взгляд Олега стал острым и злым, - Инте-ре-сно... - снова повторил он нараспев, - и с кем же это Уткур такие опасные беседы беседует, а?
  - Понятное дело, не со мной, но "беседует", однозначно "беседует", раз мне передали. Однозначно, понял? Дыма без огня, как ты сам понимаешь, не бывает. - Умид остро глянул на Олега. - Нам, то есть тебе и мне, напрямую говорить боится, но вокруг воду мутит. Использует все, что работает против тебя. Кто-то плюнет и не поверит, а кто-то и призадумается... А в бизнесе это знаешь...
  - О чем призадумаются-то, Умид?! У этого борова три месяца назад отец умер, он после него крутые денежки в карман положил, так значит и его можно обвинить в перетасовочке семейной колоды, верно? (Умид на эти слова Олега покачал головой и пожал плечами). Бред все это! - раздраженно продолжал Олег, - разговоры для бабусек, никто из деловых людей и слушать эту херню не станет!
  - Может быть, и не станут, но... знаешь, люди разные, и понимают все всё по-разному, да и подать сплетню тоже можно по-разному, можно это сделать весьма убедительно, а эта мразь, как я понял, говорит так, как будто у него что-то на тебя есть... В общем, я тебе все это сказал к тому, что прижать его надо, это однозначно, и рот заткнуть...
  - Да, это "однозначно", как говорит мой друг Умид. Разберусь. - Голос Олега прозвучал угрожающе и жестко: так топором с одного маху разрубают узел (Умид удовлетворенно кивнул). И уже совсем другим голосом - сытого и вальяжного барина - Олег окликнул официанта и попросил счет. Рассчитавшись и оставив щедрые чаевые, друзья вышли из кафе под голубовато-серое осеннее небо.
  - Слушай, - Умид глянул на руки Олега, - где твоя шикарная печатка, потерял что ли?
  - Да нет, второй день дома забываю... Не дай бог ее потерять, что ты! Она - мой талисман. Ты ведь тоже со своей не расстаешься. Просто кручусь, как белка в колесе, с утра одни проблемы в башке, вот и забыл надеть...
  - Ну-ну, белочка ты наша крупногабаритная, - весело хихикнул Умид.
  - Да пошел ты, - Олег легонько стукнул своего друга по плечу и тоже улыбнулся.
  - Черт его знает, что за погода стоит: с утра до обеда - солнце, жарко, чуть ли не лето, а после обеда... а после такого замечательного обеда я бы хорошенечко отдохнул, - Умид аппетитно и со смаком зевнул.
  - Кстати, об "отдохнул": я сказал Елене, что ты уговариваешь меня ехать в горы денька на два.
  - Да? А я уговариваю?
  - Умоляешь!
  - "Инте-ре-сно", как говорит мой друг Олег. Ну, лады, горы так горы, и куда мы двинем в этих горах?
  - Я думал, ты предложишь.
  - Могу и предложить. Давай к Арслану. Помнишь, в июле у него день рождения Марата справляли? Всем эта справлялка очень понравилась, насколько я помню.
  - Да... справлялка была что надо, я тоже помню. Ну, что ж, давай, двинем к Арслану... Домик у него клевый, c бассейном... - Олег мечтательно вздохнул, - и кормит он отлично. Звони, договаривайся, в эту пятницу туда и дернем.
  - Поедем в одной машине?
  - Да, нет... Елена хочет взять с собой свою подругу Сабину...
  - И как эта Сабина? Ничего?
  - Сабина больше чем "ничего"! Но ты, родной, будешь с женой, а она со своими детьми. Все ясно? Кстати, Сабину ты должен знать: ее муж, Гафур, был другом Виктора. Он в органах работает, следователь...
  - Ну и ну! И это у тебя теперь называется отдых, да? - Умид иронично посмотрел на друга, - и дети, и органы... Да, я вспомнил о какой Сабине ты говоришь... Жаль, что она замужем, да еще за "органами"!
  - Умид, - голос Олега прозвучал сухо и серьезно, - поверь мне, друг Умид, это для меня очень, очень и очень важно! Понимаешь, очень!
  - Ну, раз "очень-очень", да еще и "важно", то о чем разговор! Едем в горы, друг Олег. Кстати, дети, надеюсь, не грудного возраста?
  - Нет, не грудного, но скучно тебе с ними не будет!
  - Спасибо, утешил, мне уже весело.
  - Кстати, ты понял, что берешь с собой свою жену?
  - Ну, я вроде еще не глухой. В общем, у нас скромная, порядочная семейная поездка, - произнес Умид елейным голосом послушного пай-мальчика. - Верно, шеф?
  - Умид, она именно такой и должна быть. Понимаешь, именно такой!
  - Чего уж тут не понять! - горький вздох. - Но ты запомни - жертвую тебе свои выходные. Жертвую! Будешь моим должником, - белозубо улыбнулся Умид, и его жесткое лицо мгновенно преобразилось, став лукавым и обаятельным.
  - Заметано, - улыбнулся в ответ Олег и, похлопав друга по плечу, отправился к своей машине. Умид пошагал к своей. Впереди ждали дела.
  
  
   14
  
  "На протяжении тысячелетий кудесники, маги и прорицатели, вглядываясь в зеркала, утверждали, что видят там нечто, недоступное простым смертным. Древние знания свидетельствуют, что зеркала являются ничем иным, как каналами энергетических потоков".
  "Тибетские монахи разработали технику "возвращения к себе", где зеркало используется как прибор перенастройки своего сознания. При этом следует, не мигая, вглядываться в свое отражение, доводя этот процесс до 5 - 7 минут. Практикующие эту технику начинают видеть иные лица, сменяющие друг друга. Монахи называют их вариациями собственного лица, отражающими человека в его прежних жизнях. Монахи предупреждают, что данная техника опасна, ею могут пользоваться только мастера".
  "Теофаст Парацельс использовал зеркало для лечения больных. С помощью заклинаний и магических формул он "уговаривал" темную энергию, поселившуюся в человеке, покинуть тело и перейти в его отражение".
  "Александр Македонский сильно волновался перед сражением с персидским царем в 331 году. Не в силах уснуть, полководец долго всматривался в походное бронзовое зеркало, как бы желая увидеть в нем - чем обернется завтрашний день? Вдруг отражение подернулось пеленой и показало ему будущую битву и его победу".
  "Маги прошлого утверждали, что зеркало являет собой выход в иной, потусторонний мир".
  Человек, ты на правильном пути в своих дерзких поисках, но... будь осторожен!
  
  Она - многолика. Она может превратиться в Они - рассыпаться, раздробиться на тысячи, десятки тысяч живых и подвижных, как ртуть, зеркальных "бликов" и затем вновь собраться в нечто единое, целое, умеющее принимать любые формы. Собственно, ни местоимение Она, ни местоимение Они совершенно не определяют ее сущность. С тем же успехом о Ней можно сказать Он или Оно. Хотя и это неважно: Богиня никогда не мучила себя подобными определениями, потому что просто не имела о них никакого представления. По сути дела, Она могла принять любую форму. Да и Богиней мы ее с вами, уважаемый читатель, называем только потому, что так ее величают аланты, многое знающие о ней и понимающие ее сущность.
  Она безраздельно владычествует в своем мире отражений и миражей, в
  странном измерении, граничащем со многими другими измерениями, которые Она чувствует и к которым (в бесконечных поисках энергии) постоянно ищет Путь. В некоторые миры этот Путь был ею проложен, но одни оказались бесполезны (в них не было пригодной для нее пищи), в других пища была, но в недостаточном количестве, третьи были попросту опасны, поскольку населявшие их формы жизни сами питались энергией и были весьма агрессивны и сильны, сильны настолько, что мгновенно уничтожили ее "разведчиков", ее Шошей, ее "сборщиков" энергии.
  Идеальным измерением оказалось то, в котором роились странные существа, называвшие себя людьми. Эти существа, создав зеркало, практически проложили ей дорогу в свой мир, не понимая, что "чудесное открытие" одновременно и "опасное открытие", что оно не только отражает, но и поглощает, впитывает, забирает, превращая людей в обыкновенных "дойных коровок".
   Богиня уже многое знала об этом измерении: вытягивая через зеркальные шлюзы энергию людей, она захватывала и их мыслеформы.
  Некоторые из этих странных существ, умеющих в малых дозах аккумулировать в себе энергию (чем они и были ей интересны), поняли силу и сверхьестественные возможности зеркала и стали поклоняться ему. Они экспериментировали, создавали всевозможные ритуалы. Иной раз им удавалось воспроизвести нужные мыслеформы, послать в зеркало сильный целенаправленный поток энергии и тем самым привлечь особое внимание Богини (так и появились специальные заговоры, составляющие процесс "гаданий по зеркалу"). Некоторые из этих любопытных существ после особо "удачных" экспериментов сходили с ума, другие бесследно исчезали, но со многими Богиня играла в странную игру: существа посылали ей мыслеформы-вопросы, страстно желая узнать свое будущее. Кому-то Богиня показывала правдивые картины, как, например, Македонскому (это она умела, поскольку могла подключиться к Основному Энергетическому Информационному Потоку или Мировому Разуму), кому-то лгала. Иногда ей нравилась эта игра, и тогда работающий с зеркалом напрямую сталкивался с тем, что мистика - не пустой звук (страшный опыт такого гадания оставлял отпечаток на всю жизнь); иногда мгновенно раздражалась, и тогда ее молниеносная реакция могла быть смертоносной или болезненной. Иной раз на лице или на руке гадавших, не успевших хлопнуть по зеркалу или прикрыть его платком, оставались странные серовато-зеленоватые пятна: это их коснулась Богиня. Пятна болели, долго не проходили, и, что самое неприятное, могли остаться навсегда.
  Были в этом измерении, называемом людьми "Земля", и еще одни существа, над которыми Богиня была не властна, хоть они тоже смотрелись в зеркала. Она знала, что эти существа называют себя алантами или Избранными, могут проходить сквозь зеркальную преграду и перемещаться по паутине Троп в ее измерении. Внешне они ничем не отличались от людей, но их энергетический потенциал был гораздо, гораздо выше. Однажды один из алантов сошел с Тропы и тут же заблудился в мире зеркальных миражей, став, наконец, добычей Богини. Вот тут-то Она и попробовала энергию Избранного, высосав его до состояния тени и получив при этом огромное, ни с чем не сравнимое наслаждение. С этого момента желание найти Путь, чтобы самой попасть в измерение под названием Земля и подчинить его себе, поглотив все существующие там энергетические потоки, стало чуть ли не целью существования вечно голодной Богини.
  Сейчас в ее власти находился еще один алант, точнее алантка (Богине это было безразлично, она не знала различия между полами). Первым ее желанием было немедленно насладиться столь изысканной пищей, но, подумав, она решила не трогать это сильное и удивительное существо, и потому "законсервировало" его, превратив в живую куклу. Вытянуть энергию этого существа можно в любой момент - она в мире Богини и во власти Богини. Но, может быть, есть возможность с ее помощью попасть в желаемое измерение? Теперь Богиня с большим рвением стала изучать и людей и алантов и выяснила, что и те и другие существа делятся на две разные особи - мужского и женского пола. Соединяясь, эти особи воспроизводят себе подобных. Причем, плод вынашивает та особь, которая относится к женскому полу. Особенно плодовиты существа, называющие себя людьми.
  Богиня без труда заполучила человеческую особь женского пола, гадавшую ночью "на зеркале", особь беременную, и решила Часть себя внедрить в ее плод. Если бы это удалось, то женщина, вновь оказавшись в своем измерении, вынашивала бы уже не своего ребенка, а созревающую, разрастающуюся в ней, питающуюся ее энергией и энергией ее плода живую и пульсирующую часть Великой Богини. В определенный момент эта "Часть" просто уничтожила бы женщину и появилась в столь желанном измерении, жадно поглощая его энергию. И ничто не смогло бы на Земле противостоять этой "Части"! Сила поглощаемого энергетического потока была бы столь колоссально велика, что сумела бы разорвать границу между двумя измерениями, ПРОЛОЖИВ ПУТЬ, и тогда Богиня вновь соединилась бы со своей "Частью", получив в свое владение Землю.
  Мерцающая внедрилась в плод женщины и вышвырнула ее за зеркальную границу, в "ее мир". Но буквально через несколько минут женщина умерла, умерла в страшных муках. Богиня, с интересом наблюдавшая за ней сквозь зеркальное полотно, видела, как та корчилась, хваталась за живот, выгибалась всем телом, каталась по полу, открывала и закрывала рот и, наконец, затихла. В ней погасло пламя энергии, а вместе с ним медленно погасла и внедренная в нее "Часть".
   Богиня испытала шок! До этого момента Она просто не знала, что может вот так угаснуть! Ведь Она вечна, бессмертна! Правда, иногда (очень, очень редко), когда Богиня разрасталась, уподобляясь бездонному океану, наполненному чудесной, бурлящей, бушующей энергией, проявлялась некая неведомая ей Сила, которая медленно выпивала Ее. В такие минуты (а может быть часы, годы, века - в мире Богини не было такого понятия, как "время") Она находилась в смутном, мятущемся состоянии, которое люди определили бы одним словом "страх". Но потом, насытившись, эта Сила исчезала, и Богиня вновь была занята тем, что бесконечно аккумулировала в себе все доступные ей энергетические потоки. И вдруг Часть ее угасла - угасла совсем! Такого не было никогда!
  Богиня очень болезненно перенесла эту потерю, однако от задуманного не отказалась, просто сделала вывод: человеческие особи слабы и не годятся для подобной операции. Тогда, может быть, внедрение Ее мощной энергетической сущности выдержат аланты? Именно поэтому Она не уничтожила попавшую к ней особь, а заодно и аланта, тоже оказавшегося в ее власти. Подобная добыча была крайне редким подарком, поэтому Богиня не собиралась спешить: эти ценные находки могли оказаться именно тем ключом, с помощью которого Она откроет себе Путь в столь желанное измерение.
  Богиня привела Джастина к Тане, и он был потрясен ее ужасающим положением. Его любимая была жива - каким-то образом Богиня подпитывала ее силы - но в то же время и мертва, застыв прекрасной скульптурой, куклой. Жили только ее глаза, умоляющие о помощи, да ее разум. Первое, что "услышал" Джастин, был крик непереносимой муки и ужаса: "Спаси меня! Спаси! Меня терзает голод! Спаси! Нет! Нет! Беги, беги от Нее, спасайся! Она - смерть!". Джастин тут же с болью, любовью и нежностью ответил на этот мощный мысленный призыв: "Я сделаю все! Я спасу тебя, Тана! Если смогу, если только смогу - спасу!"
  Джастин чувствовал, что Богиня спокойно "читает" их мысленную "перекличку". Чувствовал он и другое: в этом мире он бессилен, он игрушка для этого странного, непонятного, могучего и бездушного существа!
  - Чего ты от нас хочешь?! - послал он в сторону Богини мысленный посыл, напитанный яростью и гневом.
  Некая расплывающаяся, отливающая то зеркальными ртутными бликами, то всеми цветами радуги масса, вдруг заклубилась и мгновенно приняла облик Таны. Джастин в ужасе отшатнулся. Теперь перед ним стояли две Таны: одна - застывшей скульптурой, вторая - "живая", подвижная, только с мертвыми зеркальными глазами.
  - Путь! Помоги мне проложить Путь в измерение Земля. Вы, аланты, тоже пришли в это измерение из другого мира, вы сумели проложить туда Путь. Вы сумели проложить Путь и в мое измерение - ведь вы перемещаетесь по Тропам, созданным вами, алантами! Сделай то же самое для меня, тогда я отпущу тебя и отдам тебе это существо. Она ведь Твоя Часть, верно? И она нужна тебе? - в мысленном потоке Богини Джастин ощутил интерес, любопытство. Потом повторила, констатируя факт:
  - Она нужна тебе, потому что она твоя часть? Я понимаю это. Я сама однажды потеряла Свою Часть, и мне было очень, очень больно! Я понимаю тебя. Ты можешь спасти ее. Проложи мне Путь.
  - Как? Я не знаю, как это сделать? Путь из истинного измерения алантов прокладывал не я. Я не отношусь к Посвященным! Я родился в измерении Земля!
  - Надо, чтобы часть меня - маленькая, крохотная часть - оказалась на Земле и не погибла бы там. Я попробовала внедрить себя в женскую особь существа, населяющего это измерение и называющего себя "человеком". У меня ничего не получилось. Моя Часть погибла! Я до сих пор испытываю боль от этой страшной потери! Человеческие особи слабы, а вы, аланты, сильны. Ваша энергия другая. Ваша особь женского пола должна выдержать Мою Часть.
  - Ты хочешь внедриться в плод алантки?! Это немыслимо, невозможно!!! Ты многое знаешь о нас и должна понимать, что ребенок для алантов - святое! Нас очень мало на Земле! Очень мало! Процесс рождения и сохранения жизни как ребенку, так и матери, для нас огромная проблема! Огромная! Мы сами пытаемся ее разрешить!
  - Меня не интересуют ваши проблемы. Ты должен доставить сюда беременную алантку, тогда взамен я отдам тебе эту особь, которую ты иногда называешь Таной. Если согласен, дашь особую клятву, подчиняющую тебя мне, если нет - я немедленно уничтожу и тебя и ее!
  Мгновенно превратившись в белесую массу, Богиня метнулась к Тане и удавом обвилась вокруг нее. Лицо "куклы" исказилось гримасой боли, а в голове Джастина взорвался крик:
  - Не соглашайся, Джастин! - вопль страха и отчаяния. - Не соглашайся! Если Она попадет на Землю, то уничтожит всех алантов! Не верь Ей, она...
  Вдруг лицо Таны застыло, став действительно кукольным, глаза закрылись, и Джастин перестал ощущать ее присутствие.
  - Что ты сделала с ней? Ты убила ее?
  - Нет, я ее успокоила. Я жду ответа, алант.
  - Хорошо, отпусти ее, я что-нибудь придумаю, только не мучь Тану! Аланты - величайшая редкость во вселенной, верни ее!
  - Клянись и выполни, иначе вселенная потеряет двух алантов.
  Джастин понял, что, если он сейчас скажет "нет", они с Таной обречены, если согласится, то по крайне мере выиграет время, а с ним и надежду (пусть крохотную!) на выход из безвыходного положения. Он дал клятву, и Богиня получила над ним власть.
  
  
   15
  
  Олег на приличной скорости мчался по улицам Ташкента. Он любил быструю езду, хотя и понимал, что на перегруженных городских улицах это довольно опасное увлечение. В районе Паркентского базара ни о какой скорости не могло быть и речи: там машины ползли, а водители мечтали только об одном - поскорее выбраться на простор кольцевых дорог. А тут еще как назло впереди заглох автобус, практически перегородив все движение. Олег остановил машину и чертыхнулся, поняв, что минут десять однозначно будет торчать в образовавшейся пробке. Ну что ж, пока стоим, надо заняться делом, - решил он и набрал на сотке нужный номер. Вызов звучал достаточно долго, Олег уже хотел было отключиться, как услышал тихий и какой-то мертвый Риткин голос.
  - Да.
  - Привет подруга! - бодро произнес он. - И где же это ты вчера вечером гуляла, что даже на звоночки мои не отвечала?
  Ритка невольно вздрогнула, услышав голос Олега. Тут же учащенно заколотилось сердце, и она с досадой подумала о том, что никак не может равнодушно реагировать на этого человека. Ненавидит его и... любит. Скажи он ей сейчас ласковое, душевное слово, и она разревется как дура, и помчится к нему хоть на край света! Но не будет никаких ласковых слов, будут другие, те, которые он произнес сейчас беспечно-веселым тоном, те, которые вызвали в груди глухую боль: где гуляла? - перед глазами тут же возникла жуткая картина - застывшее лицо Ксюши, со стекающими по нему каплями дождя. Создавалось впечатление, что подружка плачет... На звоночки не отвечала! Всего один единственный звоночек и был, дежурный, равнодушный, для отмазки...
  - Что тебе, Олег?
  Олег насторожился. Так Ритка с ним никогда не разговаривала. Что за безликий, потухший голос! Ритка - это вулкан эмоций, а тут вдруг какой-то шелест в трубке. Тут же вспомнилось и ее странное поведение вчера утром, когда он отправил ее домой, притихшую и испуганную.
  - Рита, что с тобой? Ты что, действительно по-настоящему разболелась что ли?
  - Да. Можно сказать и так.
  - Слушай, я, к сожалению, не смогу заехать к тебе сегодня - много дел. Действительно, очень-очень много дел, просто до черта много! У меня тут возникли кое-какие проблемы на работе, их надо решать и немедленно, но завтра я обязательно постараюсь к тебе выбраться. Слышишь меня?
  -Да.
  - Кстати, ты вызывала врача?
  - Нет.
  - Но почему? Если человеку плохо, то он, прежде всего, вызывает врача. Логично?
  - Логично.
  - Ну, тогда почему не вызвала, если болеешь и тебе плохо?
  - Олег, извини, я устала.
  Олег секунду помедлил, удивленный подобным оборотом их разговора, и уже серьезно и немного настороженно ответил: "Ну, хорошо, отдыхай. Позвоню завтра. Пока!"
  
  Не ответив, Ритка отключила телефон. Боже мой! Какие пустые и ничего не значащие слова! Зачем вообще звонил! чтобы предупредить, что - может быть! - придет завтра! Тут такое произошло! Такое! Оксанка разбилась и разбила Риткину жизнь: теперь все в ее жизни будет делиться на "до" и "после", и всегда, всегда в ее жизни будет этот страшный дождливый вечер... А человек, которого безумно любишь, - в стороне от всего, разговаривает бодрячком и говорит какие-то пустые, идиотские слова! Ритка откинула голову на подушку, прикрыла глаза рукой и горько расплакалась.
  
  Поток машин тронулся, как огромный железный удав, и Олег сосредоточил свое внимание на дороге. Выехав на трассу, прибавил скорость и серьезно задумался о Ритке. Что-то случилось... что-то действительно с ней случилось! Нет, с одной стороны, оно, конечно, очень хорошо, что Ритуля сама как бы прерывает их отношения, как бы даже не он ее бросает, а она его... Это удачно! Этому следует подыграть и распрощаться с ней навсегда. Но, с другой стороны, что произошло-то? Во-первых, любопытно, а во-вторых... а во-вторых, было где-то обидно, что "она его". Олег был уверен в ее совершенно безумной любви к нему. Что, так шустро разлюбила что ли? Или переметнулась к другому, почувствовав его охлаждение? Девочка горячая, может быть, и переметнулась...
   И вдруг Олег понял, что ему совершенно не нравятся эти мысли, однозначно не нравятся. К кому переметнулась-то? Кто этот другой? Неужели Акмаль? Олег вспомнил веселого кареглазого парня с удивительно широкими черными бровями, которые, практически, сходились на переносице. Эти брови удивительно красили лицо парня, эти брови запоминались... Тогда, на веселой вечеринке у Алика этот Акмаль с Ритки глаз не сводил. Олег видел это, но остался равнодушным, потому что видел и другое - Ритка была равнодушна. Неужели игра? Неужели этот чернобровенький нашел к ней подход, и теперь Ритуля красиво выписывает ему, Олегу, от ворот поворот? Еще никогда и никто ничего Олегу не "выписывал"! Обычно такой процедурой занимался он сам.
  - М-да... Интересное кино... - процедил он вслух сквозь зубы. Так, стоп! Ну, даже если и этот чертов Акмаль... тебе-то сейчас какая на фиг разница! - обратился он к самому себе. - Наоборот, прекрасно, что Ритка сваливает! Просто подарок судьбы! Сейчас на первом месте должна быть только Елена! Какие на хрен Риты! Чо завелся-то, как дурак, с пол-оборота! Или я ее ревную? - самому себе Олег любил говорить правду и только правду, любил отыскивать объективные причины тем или иным своим поступкам, мыслям, движениям души. - Так что, действительно ревную что ли? Только вчера искал весомую причину, чтобы проститься с красоткой, а сегодня, обнаружив такую причину, нервничаю, завожусь... Ерунда... Я не ее ревную, я просто не люблю, когда из меня делают идиота... Кинуть должен я, но никак не меня... Да еще вот так, любовными игрушечками за моей спиной. Нет, Ритуля, мы иначе поставим точку. Завтра и поставим. Красиво.
  
  Наревевшись, Ритка медленно встала и пошла в ванную. Шла тоже медленно, как столетняя старуха, у которой болит каждая косточка. Пустила прохладную воду и долго старательно умывалась. Закрыв кран, посмотрела в зеркало и отшатнулась... Нет, все нормально. Никаких "красавиц"... то есть вообще никаких, потому что сама Ритка выглядела сейчас не лучшим образом: зареванные припухшие глаза, распухший нос и какие-то то ли потрескавшиеся, то ли покусанные губы. Видок еще тот! Жуть! Ритка тяжело вздохнула и отправилась на кухню: захотелось чего-нибудь пожевать. Вот, есть отварное яйцо: Катерина, наверное, утром отварила и ей оставила. Кофе и яйцо... и ничего больше не надо...
  Ритка вяло жевала, не ощущая во рту никакого вкуса, а мысли ее уносились в прошлое, высвечивая одну "картинку", за другой. Только все "картинки" почему-то были грустные: выплывали неприятности, обиды...
  Вспомнила, как в последнее время не раз по целым ночам не спала, ждала Олега, который сухо предупреждал, что не придет, потому что задерживается на работе, и после "предупреждения" просто отключал телефон. А когда Ритка спрашивала - зачем он это делает? - так же сухо отвечал: "Чтобы на твои звонки от работы не отрываться". И нехорошо усмехался при этом. Вот и понимай, от какой "работы" он не хотел отрываться?! И Ритка проглатывала обиду, делала вид, что верит, потому что до жути боялась потерять его.
  И еще вспомнилось, как однажды Виктор отмечал свой день рождения в небольшом, но очень уютном ресторане "Алеко". Были только самые близкие друзья (Виктор вообще не любил шумихи и помпы). Все было очень мило: пили, ели, танцевали, произносили хорошие тосты, весело болтали...
  Вдруг у Виктора зазвонил мобильный, он подключился к разговору, заулыбался и начал говорить: "Конечно, конечно, о чем разговор... Игорь Владимирович, я вас жду... Мы скромно веселимся..." - и он тут же начал объяснять ему, где они сейчас "веселятся". Отключился и сказал, обращаясь, к Елене, Олегу, Умиду и сидевшему рядом с ним полному мужчине (Ритка не запомнила его имя):
  - Игорь Владимирович с дочерью прилетел, говорит всего на несколько дней, с нами кое-что перетереть (он кивнул своему полному соседу и тот с пониманием дела, удовлетворенно кивнул в ответ), да заодно показать своей дочери, Владе, Самарканд и Бухару. Сейчас они заедут сюда.
  - Ну, что ж... Игорь Владимирович всегда желанный гость! - искренне проговорил полный мужчина.
  И далее, по тому, как они активно заговорили о каком-то неведомом Ритке Игоре Владимировиче, она поняла, что это серьезный партнер по бизнесу, живет в Лондоне, жена англичанка...
  Ритка тут же потеряла к их оживленной беседе всякий интерес и возобновила свою собственную беседу с Гулей, женой Умида. А через полчаса и она, и Гуля пережили несколько минут самого настоящего унижения, хотя никто их напрямую и не унижал. Запомнилось, как Виктор и полный мужчина вдруг встали, заулыбались и пошли навстречу приехавшим. Гости подошли к столу, и в этот момент и Гуля, и Ритка увидели эту самую Владу (отец называл ее просто Ладушкой): статуэтка с точеными ножками, маленькой грудью и тонкой осиной талией. Короткое открытое темно-зеленое платье подчеркивало красоту фигуры, шеи, плеч и водопада переливающихся платиновых волос. "Водопад" закрывал всю спину, спускаясь до аккуратной выпуклой попочки. Черты лица нельзя было назвать "точеными", но обаятельными, привлекательными - несомненно. И вообще вся она была какой-то потрясающе женственной и еще... чувственной что ли!
   Гуля и Ритка, не сговариваясь, глянули на "своих" и вот тут-то и ощутили свое унижение, потому что и Умид, и Олег совершенно откровенно любовались подлетевшей к их столу "птичкой". Они не скрывали своих восхищенных взглядов. Более того, повернувшись к Олегу и тихо прищелкнув языком, Умид прошептал: "Стоящая девочка, верно?". Прошептал так, что услышали и Гуля, и Ритка. А Олег подскочил к брату и стал помогать ему размещать за столом вновь прибывших гостей, занимаясь, конечно, в основном гостьей. Прикоснулся к ее талии, ослепительно улыбнулся и что-то стал говорить, приветливо и ласково. Что он говорил, Ритка не слышала: во-первых, в этот момент заиграла музыка, а во-вторых, у нее у самой в голове гудели колокола. Не присаживаясь к столу, красавица отправилась танцевать с Олегом. Следующий танец - и Ладочка уже плывет в паре с Умидом. Минутный перерыв, снова музыка, и гостья уже вновь кружит по залу с Олегом.
  Ритка взглянула на Гулю. Та ковырялась вилкой в своей тарелке, нежный румянец, всегда окрашивающий ее смугловатые щечки, пропал, лицо было пепельно-серым. Ритка поняла: женщина с трудом сдерживает слезы. А Ритке хотелось не разрыдаться, а закатить Олегу хорошую оплеуху, закатить так, чтобы звон прошел по всему ресторану, а на его довольной физиономии отпечаталась бы вся ее пятерня! А уж эту маленькую дрянь! Выдрать бы все ее платиновые волосенки! Ритка увидела, как эта "дрянь" запрокинула голову (отчего ее платиновый водопад пошел красивой переливающейся волной) и, раздвинув в улыбке перламутровые губки, с интересом заглядывала в лицо Олега. А тот, наклоняясь к ней, что-то говорил и говорил - веселил девочку...
   Ритка встала и, не попрощавшись ни с кем, вышла из ресторана. Не помнит, как и домой доехала. Зато помнит, как ждала звонка Олега (он ведь должен увидеть, что она ушла, должен понять - почему?). Звонка не было, и Ритка весь вечер и практически всю ночь рыдала от обиды и унижения. А на другой день Олег ей же еще и выговорил за то, что она вести себя не умеет в приличном обществе, что позорит его своей ненормальной ревностью. Ставил в пример Гулю, которая умеет сидеть тихо, как мышка. Ну, конечно, робкая и стеснительная Гуля действительно сидела, как мышка, это точно, потому что, как огня, боится Умида. И Рита знает, почему боится. Всегда сдержанный и холодно улыбающийся друг Олега может быть и другим. Вот того, другого, Гуля и боится. Собственно, так же как и сама Ритка, которая тоже боится "другого" Олега. Не случайно ей всегда казалось, что Олег и Умид - близнецы-братья.
  И она опять "проглотила" все нотации и высказывания своего милого, "проглотила", чтобы помириться, чтобы только не потерять его...
  Черт возьми, Ритка, неужели ты до такой степени тряпка, а? - задала она тоскливый вопрос самой себе. - Говорят, любовь возвышает, окрыляет... - размышляла она, медленно пережевывая яйцо. - Да... возвышает... но эта же любовь еще и унижать умеет, и человек терпит, потому что любит. А может быть, не все терпят, а? Может быть, это только ты, дорогая Рита, такая бесхребетная дура? Правильно говорят, что "на горячих конях воду возят". Вот я и есть тот "горячий конь" - поору, повыступаю, выпущу пар и... все, снова садись и поезжай, снова спокойно "вози воду". Размечталась, идиотка, о семье, о ребенке...
  Ритка почувствовала, как из глаз снова покатились слезы, но не стала их вытирать: было до жути жалко себя. Почему все так сложилось? Почему все так страшно и нелепо? Почему это все произошло именно с ней? Да еще и видения вчера были какие-то... Жуткие видения... Сейчас Ритка уже сомневалась в реальности этих "видений". Ведь, действительно, если вдуматься, то дребедень получается! Может быть, она и вправду умом поехала... Господи, да что же это такое с ней происходит! Да за что же все это?!
  Ритка глотнула кофе, подавилась и закашлялась. В этот момент резко прозвучал звонок - кто-то пришел. Быстро прополоскав рот, она кинулась к двери и, не спросив - "кто?" - открыла. За порогом стояла Катя и куратор их группы, Сабина Ахматовна. Ритка на секунду растерялась, представив себе свою зареванную опухшую физиономию, но Сабина шагнула к ней навстречу и обняла.
   Уткнувшись в плечо своему куратору, Ритка снова заревела, в голос, со страхом, отчаянием, но и каким-то неожиданным облегчением.
  
  Вернувшись вечером домой, приняв ванну, Олег растянулся на диване и, автоматически включив телевизор, "отключился" от экрана, перебирая в голове события сегодняшнего дня. Страстные диалоги героев какого-то очередного сериала не мешали ему думать, он их просто не воспринимал, погруженный в свои мысли.
  Самым приятным воспоминанием было посещение Елены. Она ждала его! Вот что важно! Олег сразу же почувствовал, что ждала. Сегодня Елена накормила его ужином, и про себя Олег отметил, что готовит прекрасная вдовушка хорошо, вкусно. Он любил, когда "вкусно". Сегодня они уже болтали более непринужденно и, кстати, все обговорили по поводу поездки в горы. Прекрасно! Еще более прекрасным было то, что Елена предложила ехать или на ее "Matize" (на котором, хоть и редко, она ездит на работу или по делам), или на машине Виктора (правда, сомневалась, заведется ли "Toyota" сразу, не испортилось ли в ней что-нибудь, ведь стоит-то уже больше года!).
  Боже мой! Очутиться за рулем такой машины! Да это же золотая мечта Олега! Но он не стал сразу брать быка за рога, а, улыбнувшись, сказал: "Ну, что ты, Леночка, у нас с Умидом тоже есть "кони", не столь дорогие и элегантные, конечно, но до гор домчат. А машину Виктора, если ты о ней беспокоишься, я могу посмотреть. У меня есть прекрасный мастер, золотые руки, все проверит, все отрегулирует. Лады?". И Елена вдруг засмеялась, обнажив красивый ряд ровных, белых зубов, и весело ответила: "Лады". В этот момент Олегу безумно захотелось встать, прижать ее к себе и поцеловать, впиться в нее губами, чтобы ощутить языком эти ровные и белые зубы. Однако он опустил вниз свои бесстыжие глаза, прикрыв веками свои бесстыжие мысли. А мысли были бесстыжими по-настоящему: до "Тойоты", считай, добрался, добраться бы еще до тебя, сладкая кошечка! Уж ты бы у меня не заскучала! Я бы тебе ночку устроил... Ты бы у меня помяукала...". Однако тут же сказал себе: "Стоп! Не торопи события, не дай бог, чтобы все сорвалось. У этой дамочки представления "кой о чем" по меркам девятнадцатого века. О"кей, будем изображать дворянина! без проблем!". А вслух, улыбнувшись, проговорил: "Ты знаешь, Лен, когда ты улыбаешься, у меня на душе тепло становится. Правда, ей богу, правда!".
  С приятных мыслей Олег "соскочил" на неприятные: вот только интересно, с чего этот толстый боров заводит разговоры о смерти Виктора? Что этот козел может знать? Ничего он знать не может. Об этом вообще ни одна живая душа не знает. Знает одна душа - душа его сводного брата - но она уже не в этом мире. Значит, просто берет на понт. Но с Олегом это не пройдет, не на того напал! Не понравилось ему сегодня и то, как Умид на него глянул, дружочек закадычный. Но Умид - это свой... до поры до времени, конечно, свой. В этом мире "своих" не бывает, каждый сам за себя. Будет возможность у Умида урвать, он тоже урвет. За это Олег его и уважал.
  Мысли снова метнулись к Виктору. Иногда Олегу становилось муторно оттого, что он осмелился сделать. Убил! Да, убил. Он - убийца. Иной раз от этих мыслей было по-настоящему страшно, но... но он умел быстро "забивать" и свой страх, и угрызения своей совести жесткими размышлениями о жестоких правилах этого мира: или ты или тебя. Это закон жизни. Не им придумано. Есть возможность урвать, чтобы схватить судьбу за загривок, - надо урывать. Вот и вся мораль. В отличие от Раскольникова (о котором Олег любил поразмышлять), он не только "осмелился и сделал", но еще и не изошел в истеричном испуге, не распустил сопли и слюни. Да... не распустил... убил с помощью очень редкого порошка, который ему случайно удалось заполучить после его экзотической поездки по Африке. У колдуна купил (так себя называл этот черномазый грязненький мужичонка). За приличные бабки, между прочим! Купил так, на всякий случай, вдруг пригодится. И пригодилось. Честно говоря, думал, что этот колдун его наколол, но... оказалось, что все путем, никакого обмана. Через четыре месяца Виктор тихо отошел в мир иной, и ни у кого не возникло никаких подозрений, а у Олега появился шанс. Правда, отдавая ему порошок, колдун что-то гундел по поводу того, что он служитель Белой Мамбу (или Намбу, черт их там разберет, этих африканцев!), и что если он, то есть Олег, использует этот порошок, то таким образом откроет Путь к своей душе для этой Мамбу, и она может не только покорить его, подчинив себе, но даже убить, потому что Прекрасная Мамбу - это одно из многочисленных обличий Великой Смерти. "Я предупредил тебя, бледнокожий чужестранец, - глядя на Олега своими страшными выпученными глазами гнусавил колдун на плохом английском, - на мне нет греха, за то, что ты совершишь. Человек сам выбирает между добром и злом. Твой выбор - твой Путь. Помни мои слова!". Прогундосил и пропал.
  Честно говоря, Олег сначала немного смутился: его поразило исчезновение этого грязного мужичонки: на какую-то секунду он отвел от него глаза, чтобы глянуть на полученный в целлофановом пакетике порошок, как этот "служитель Мамбу" испарился. Но, обмозговав ситуацию, Олег успокоился: торгаши таким товаром, естественно, исчезают незаметно (мало ли что!) и знают - куда исчезать и как. А все его слова - ритуальная при такой торговле бредятина, чтобы заморочить клиенту голову, пустить пыль в глаза, ну и, конечно, набить цену своему товару. Какой же он колдун без всяких там Мамбу-Намбу! А денежки-то колдун сорвал приличные! Молодец мужик! Имеет свой бизнес! И неплохой, судя по тому, сколько он содрал с Олега! Ладно, к черту все эти мысли, но с боровом надо разобраться и рот ему заткнуть. Сделать это надо четко, чтобы, как говорится, комар носа не подточил. Подумаем, подумаем...
  Олег сосредоточил свое внимание на экране телевизора, лениво пощелкал пультом, но мысли снова унесли его в раздумья, теперь уже о Ритке. Позвонить ей, что ли еще раз? Что у нее там случилось? Черт, надо немедленно поставить точку во всей этой романтической истории. Не дай бог, если эта Ритка выкинет ему какой-нибудь фортель с Еленой! Вот это будет номер! А ведь она может! Эта чертова ревнивая неврастеничка все может! Хотя разговаривала она странно, как неживая. Не похоже это на нее. Надо самому во всем разобраться, надо ехать к ней и не тянуть с этим, а то как бы не вляпаться. Так, сейчас позвоню и предупрежу, что утром заеду, чтобы не слиняла никуда, а то упрется в свой университет, и ищи ее потом свищи, а у него своих дел по горло. Олег потянулся к телефону...
  
  
   16
  
   Джастин и Клэр наблюдали за Олегом. В это утро он не метался, наоборот, долго просыпался, лениво потягиваясь, как большой сильный зверь, долго умывался, не торопясь пил кофе, не торопясь одевался и придирчиво рассматривал себя в зеркало, не ведая, что рассматривают и его.
   Так, не забыть сегодня про печатку, а то второй день без нее хожу, - пробормотал он себе под нос и протянул руку за кольцом. Протер его кусочком мягкой фланели и, полюбовавшись игрой мелких, впаянных в платину бриллиантов, надел на палец.
   В ту же секунду его тело пронзила страшная боль, как будто сквозь него прошел сильнейший удар тока, или прошила молния. По сути дела, так оно и было: сконцентрированный поток энергии иного мира, усиленный заклятием Клэр, вступил во взаимосвязь с энергией тела человека. Такое мог выдержать не каждый, Клэр знала об этом и поэтому с тревогой наблюдала за Олегом, который безмолвно рухнул на ковер, чудом не задев головой угол кровати. Минуты две-три казалось, что он уже больше не поднимется, но вот послышался глубокий и судорожный вздох, к щекам человека вновь прилила кровь, глаза открылись, и его блуждающий взгляд с трудом сконцентрировался на потолке.
   - Что это? Что это со мной было? Черт, какая боль в затылке! - Олег застонал, перевернулся на левый бок, полежал так несколько секунд и сел, потирая затылок рукой. - Получается я ни с того ни с сего грохнулся что ли?
   Олег поднялся, морщась и постанывая (так болела голова), оглядел себя в зеркало и снова с неподдельным испугом произнес:
   - Что же это со мной было то, а? Может быть, болезнь? Может быть, я заразился, когда "обрабатывал" Виктора? Нет, не может быть... я был очень, очень осторожен... не может быть... - но страх уже сжимал горло, а сердце стучало громко и часто.
   Олег подошел к кровати и лег. - Черт! Какие там были симптомы? Не помню, ничего сейчас не помню... Вроде бы тоже слабость... Но Виктор... Виктор ни разу не сказал, что хлопался в обморок... А может быть, просто "не сказал"? Вот черт, черт, черт! Неужели траванулся!
   Перед глазами вдруг выплыло черное сморщенное лицо колдуна и его тихий свистящий шепот: "Я предупредил тебя, бледнокожий чужестранец...". Чо он там плел-то про эту Мамбу? Что она может прийти, и подчинить себе, и даже забрать... Бред! Поганый бред! Сейчас полежу, и все пройдет...
   Олег закрыл глаза и постарался успокоиться. Ему казалось, что в комнате стоит какая-то зловещая тишина, и только слышно, как гулко и часто бухает его сердце, бухает где-то в горле, в ушах, даже в кончиках пальцев. Так, все, прекратить истерику, спокойно сделать несколько дыхательных упражнений. Вот так, уже хорошо. Боль уходит. Я просто перенервничал и переутомился за эти дни... Было много работы, да еще перенервничал с этим боровом, и с Риткой тоже, черти бы их драли! Так, начну ходить в бассейн... надо поплавать... надо снова серьезно заняться спортом, а то так и форму потерять нефиг делать...
   Мысли стали путаться, боль отступила, успокаиваясь, сердце вошло в привычный размеренный ритм, навалилась приятная дремота, и... Олег уснул.
   Клэр и Джастин тут же оказались около его кровати.
   - Ну, что же, все прошло прекрасно. Он наш, почти наш... - Клэр нагнулась над Олегом и резко втянула воздух своими тонкими изящными ноздрями. - С ним все в порядке. Через несколько минут он проснется и ничего не будет помнить - ни своего падения, ни своих страхов. Теперь желательно, чтобы он не снимал кольца хотя бы недели две. Правда, первое время, пока не "срастется" с кольцом, ему будет плоховато, но это ничего, это постепенно пройдет. Потом он уже и сам не захочет его снять! И не только не захочет - убьет того, кто попробует это сделать!
  - Да... недели через две кольцо получит над ним определенную власть, - медленно проговорил Джастин, с откровенной неприязнью разглядывая крупное тело самца, раскинувшегося перед ним на кровати. Этот красивый экземпляр человеческой особи был ему до крайности неприятен, и если бы не миссия, возложенная на "экземпляр", то Джастин, не теряя ни секунды, использовал бы его в качестве обеда.
  - Джастин!
   - Да.
   - Почему ты смотришь на него так брезгливо? Он здоров, молод, в его жилах течет прекрасная кровь! Что тебе не нравится?
   - Нет, нет... Все прекрасно... Я просто думал, с чего начать? Что, прежде всего, должен выполнить этот самец?
   - Сначала пусть поработает с той самкой, которую зовут Рита. Ло права: и такой путь тоже надо испробовать. Любой шанс для нас ШАНС! Поработай с ним сегодня в этом направлении, милый. Хорошо!
   - Конечно, Клэр. Ты права: любой шанс это ШАНС, - задумчиво повторил Джастин.
   Клэр внимательно посмотрела на него, ласково взяла за руку, и они тут же исчезли в зеркале.
   Олег потянулся, открыл глаза и быстро вскочил на ноги. Вот ведь ерунда какая: прилег и снова уснул, а на часах-то уже - е-мое! Зато бодрость во всем теле и легкость просто замечательная! Вот что значит поспать лишние 15 минут! "Так, какие планы у нас на сегодня? - весело спросил он сам себя и сам себе ответил, - сначала надо заехать к Ритке. Да, да, да... Срочно надо заехать к Ритке, увидеть ее, поговорить с ней". Набрав номер на мобильнике, предупредил Умида, что задержится, накинул куртку, схватил зонт и, закрыв дверь своей квартиры, нос к носу столкнулся с высоким красивым темноволосым мужчиной, который, обнажив в улыбке великолепные зубы, спокойно произнес:
   - Здравствуй, Олег! Ну что, так и будешь держать друга на пороге или все-таки пригласишь в гости?
   Поначалу растерявшийся и рассеянно ответивший на приветствие Олег вдруг резко развернулся и, как автомат, пошагал назад, в комнату. Джастин вошел следом и закрыл дверь.
  
   Ритка лежала в постели, поглядывала за окно на серое неласковое утро и перебирала в памяти вчерашнее: хороший и долгий разговор с Сабиной Ахматовной. Они с Катей рассказали ей обо всем, кроме фантастических Риткиных видений, конечно, - как такое расскажешь!
   Сабина была потрясена случившимся - девчонки это видели, и им было приятно, что она так близко приняла к сердцу случившуюся беду.
  Сидели на кухне, не торопясь пили крепкий душистый чай с вкусными-превкусными пирожными, которые принесла Сабина Ахматовна, и долго-долго разговаривали, обо всем: и о Ксюше, и об учебе, и о жизни... После этого хорошего разговора и Катя и Ритка почувствовали себя гораздо лучше. У них создалось такое ощущение, как будто кто-то приласкал их, обогрел и, самое главное, защитил. Боль утраты не ушла, она по-прежнему была острой и жгучей, но сейчас, разделенная на троих, несколько подрастеряла свою силу, как бы притупилась, притихла. Сабина сумела найти какие-то удивительные слова - простые, искренние и... мудрые что ли, - и эти слова согрели душу.
  Куратор разрешила Ритке несколько дней не ходить на занятия. "Отлежись, приди в себя... наш заведующий кафедрой и деканат в курсе случившегося, так что два-три дня отлежись, тебя отмечать не будут", - так она ей сказала. И Кате она тоже разрешила пропустить денек-другой для того, чтобы та "пасла" Ритку, не оставляла ее одну. Девчонки и не знали, что она такая хорошая, душевная. То, что препод классный, - знали, но всегда считали ее слишком требовательной и строгой, а вчера как будто другими глазами на нее посмотрели.
   Все правильно, - думала Ритка, - если с нас не требовать, то мы и учить ничего не будем, это и ежу понятно. Я тоже буду требовательной и строгой, как Сабина... вот бы еще литературу знать, как она... и вообще...
  Резко прозвучала трель звонка. От неожиданности Ритка вздрогнула и почему-то испугалась. Интересно, кто это может быть? - думала она, направляясь к двери в прихожей. - Может быть, Катя, уехавшая по делам, что-то забыла и вернулась?
  - Кто там? - спросила она с тревогой в голосе,
  - Рита, это я, открой!
  Олег! Боже мой, Олег приехал! Ритка сначала заметалась, кинулась к зеркалу, но, увидев свое распухшее от слез лицо, поняла, что ничего быстро с ним сделать не сможет. Потом вдруг враз успокоилась (какая есть, такая есть! плевать! не понравлюсь, пусть выкатывается к чертовой матери!) и открыла дверь. Видимо, ее вид, мягко сказать, удивил Олега.
  - Рит, ты что? Что это с тобой? Ты действительно заболела что ли?
  - Может быть, войдешь, потом допрашивать будешь! или, как всегда, торопишься, на минутку заглянул?
  Олег хотел огрызнуться по поводу ее ехидного тона, но сдержался и молча вошел в квартиру.
  - Вы уже завтракали, ваше сиятельство, или как? А то я могу кофе предложить с бутербродиком, - снова ехидно проговорила Ритка, проходя в гостиную и усаживаясь на диван. Олег вошел следом, ощущая странную нервозность ситуации, и сел напротив Ритки, в кресло.
  - Рита, что случилось?
  - Случилось?! Да... случилось кое-что... Вот только не знаю, вам это интересно будет или нет?
  - Хватит, прекрати паясничать! Я пришел к тебе с серьезным, очень серьезным разговором, но сначала выслушаю тебя, потому что не исключено, что мои проблемы связаны с твоими и...
  - Ну, это вряд ли...
  - Рита! Давай не будем заниматься словоблудием!
  - А каким "блудием" мы будем заниматься?
  - Рита, я прошу тебя... я знаю, ты на меня сердита, последнее время я был не слишком внимателен к тебе, но, Рита, "но!", ты ведь не в курсе всех моих дел, верно? Я всегда старался не вешать тебе на шею свои проблемы, а они у меня есть, понимаешь, моя дорогая, есть и еще какие! Я ведь...
  - Мог бы и "повесить", я бы не отказалась разделить с тобой твои трудности, милый мой Олежек...
  - Не называй меня Олежек! Ты знаешь, я это терпеть не могу! - Лицо Олега стало жестким, даже злым. - И вообще прекрати паясничать! Давай поговорим серьезно. Хорошо! Что у тебя случилось? Я ведь вижу, что у тебя что-то случилось! Выкладывай! Потом я повешу тебе на шею свои проблемы, коли ты этого так хочешь. Я бы этого и впредь не делал, да мне сейчас деваться некуда, понимаешь? - приперли меня к стенке... Но об этом потом, сначала я выслушаю тебя. Только, пожалуйста, Рита, давай серьезно!
  Ритка внимательно посмотрела на Олега: странный он сегодня какой-то... весь, как натянутая струна. Видимо, действительно, у него что-то стряслось... Даже лицо, неживое, как белая маска...
  - Ну что ж, Олег, серьезно так серьезно, - и Ритка, разволновавшись от воспоминаний, давясь слезами, рассказала ему о странной и жуткой смерти Оксанки. Олег был потрясен, она видела эта по его глазам.
  - Рита, - Олег сильно сжал руками подлокотники кресла, его голос прозвучал глухо и хрипло, как будто бы он враз осип. - Рита, послушай меня... это не самоубийство. Ты правильно рассуждаешь - с какого боку Ксюхе понадобилось лишать себя жизни? Не делала она этого, не де-ла-ла! И в мыслях у нее этого не было! Все это ерунда, полная ерунда, понимаешь? Все гораздо сложнее и гораздо страшнее. - Олег сделал паузу, внимательно глядя Ритке в глаза. - Убить хотели не Ксюху, Рита, а тебя.
  Ритка ошалело посмотрела на Олега, но тут же вспомнила и свои мысли по этому поводу: она ведь тоже почувствовала, что убить хотели именно ее, она об этом и Кате сказала. Да, убить хотели ее, но как Олег об этом догадался? Она ведь не рассказывала ему про свои кошмарные видения!
  - Почему ты так решил, Олег? - тихо спросила Ритка. Сердце у нее застучало сильно и часто, не хватало воздуха, никак не получалось нормально вздохнуть, грудь сдавили невидимые тиски. Ритка опасливо подобрала под себя ноги, потерла ладонью в области сердца, "разгоняя" появившуюся боль, и снова тихо спросила, с испугом глядя на Олега.
  - Почему... почему ты так говоришь?
  - Потому что знаю, что говорю.
  - Но я-то кому что сделала, Олег, что меня убить хотят?! Я ведь не мафиозница какая-то, и не наследница миллионов! Кому я-то мешаю?!
  - Это не ты мешаешь, Рита, это я мешаю. Бизнес - дело опасное и скользкое, особенно, когда выходишь на крутые виражи. Вот тут и начинают появляться такие "компаньоны", которые изо всех сил мечтают увидеть тебя либо своим послушным исполнителем, либо в гробу в белых тапочках. Меня хотят уничтожить как честного делового человека, хотят подмять под себя мой бизнес, хотят заставить меня играть в грязные игры, а поскольку я не согласен играть по их гнусным правилам, то меня просто взяли в оборот. Сейчас на меня пытаются оказать жесткое давление.
   Олег тяжело вздохнул и прикрыл глаза. Ритка в буквальном смысле слова смотрела ему в рот - что он такое говорит-то, господи! Что говорит-то! Что это за сюжет из гангстерского фильма!
  - Ты же, Ритулечка, у меня литератор, верно? Небось, читала роман "Крестный отец", да? Помнишь, классическую фразу дона Корлеоне, - "Мы сделаем ему предложение, от которого он не сможет отказаться", - так, кажется, она звучала? Так вот, Рита, мне сделали "такое предложение", и первая угроза - это ты. Они знают, что я тебя очень люблю, что ты - моя женщина, считай, моя жена. Тобой и начали шантажировать. Не пойду им навстречу - мою милую убьют. Вот так! Собственно, они уже это совершили, только малость ошиблись: не ожидали, что вместо тебя твоя подруга на кровати спать будет.
  - Ты чо такое говоришь-то Олег? Ты вообще в своем уме? И если ты знал, что меня должны убить из-за твоего поганого бизнеса, почему ты меня не предупредил? А сейчас что же это получается, что из-за каких-то твоих паршивых дел погибла моя лучшая подруга! Погиб совершенно невинный человек, не имеющий ни к тебе, ни к твоим делам никакого отношения! Ксюха, Ксюха погибла! Ксюха, которая просто пришла ко мне в гости, потому что мне было плохо, потому что я ее позвала! Почему же ты не предупредил, не сказал ничего, а?
  Ритка выкрикивала горькие, злые фразы, с ненавистью глядя на Олега.
  - Да не ори ты! - Олег вскочил с кресла, быстро подошел к окну, глянул в него, резко развернулся и, быстрым шагом вернувшись к орущей Ритке, сел рядом с ней. - Рита, возьми себя в руки и выслушай меня, не ори! Замолчи, слышишь! ( Ритка умолкла, зло поджав губы). В том то все и дело, что я не мог тебя предупредить! не мог! потому что и сам не предполагал, что эти козлы решатся на такое! Думал, просто пугают, на понт берут! Понимаешь! Вчера вечером я тебе звонил, мы с тобой поговорили, ты была жива-здорова, я и успокоился. Ты ведь мне ни слова не сказала о том, что у тебя случилось! Ни слова!
  -Да не хотела я тебе ничего говорить! Не хотела, потому что ты...
  - Подожди, дослушай до конца! - резко перебил ее Олег. - А сегодня утром они мне позвонили и сказали, что дело провернули, но, оказывается, небольшая промашка вышла. Однако я могу не волноваться, "промашку" они исправят в самое ближайшее время, может быть, сегодня, если я не передумаю и не приму их условия. Вот так. А я пока с тобой не поговорил, и сам не понял, что они имели в виду под словом "промашка". Оказывается, это они Оксанку....
  - Промашка! - Ритка аж задохнулась от этого слова. - Смерть Ксюхи - промашка! Козлы, ублюдки! Своими руками порвала бы твоих вонючих компаньонов! Чтоб они все сдохли! Да не трогай ты меня, не надо! Не надо меня утешать! - Ритка оттолкнула Олега, пытавшегося обнять ее за плечи, вскочила на ноги и заметалась по комнате. Резко остановившись, сказала непререкаемым тоном:
  - Так, мы сейчас с тобой пойдем в милицию, пойдем к следователю, который ведет это дело, и ты все расскажешь. Следователь хороший, умный. Он все сделает, как надо. Вот ему ты все и расскажешь. Все! Я хочу, чтобы этих твоих козлов арестовали! Сегодня же! Немедленно! Понял!
  - Рита, ты дура или как?! Какая на хрен милиция, какие следователи! Я когда к тебе ехал, думал, что не доеду, понимаешь ты это или нет?! Умид уже увез свою жену, и даже я не знаю - куда. Мы с ним так договорились, понимаешь? Я тут же утром его предупредил, сразу же после звоночка, чтобы не подставлять друга.
  - Ну да, конечно, друга подставлять нельзя, ты подставил мою подругу!
  - Да никого я не подставлял! Все, подожди, стоп! - Олег, раскрыв ладони, поднял обе руки вверх, как бы останавливая Ритку, - Замолчи и выслушай меня: давай успокоимся, давай поуму обсудим сложившуюся ситуацию. Оттого, что мы сейчас оба орем и в чем-то обвиняем друг друга, толку никакого! Ситуация сложная, но не безвыходная. Сядь, не мельтеши. - Олег жестко посмотрел на растрепанную и зареванную Ритку и строго, приказным тоном повторил: "Сядь!".
  Ритка замолчала и послушно села в кресло, обхватив голову обеими руками.
  - Хорошо, давай поговорим, только у меня есть еще одна мало приятная для тебя новость.
  - Что еще за новость, Рита?
  - Я, конечно, не знаю точно, но, скорее всего, я беременна, мой милый, - ехидно и зло произнесла Ритка. - Надеюсь, ты сам догадываешься, кто отец моего ребенка? Как тебе эта новость?
  - Если бы эту новость ты сообщила мне неделю назад, я бы засыпал тебя розами. Сейчас, ты прибавила мне головной боли, поскольку теперь я должен спасти не только тебя, но и своего ребенка. Теперь ты будешь слушаться меня беспрекословно. Поняла?
  Ритка не ожидала такой реакции от Олега. Чего угодно ожидала, только не того, что он "засыпал бы ее розами". Что это? Может быть, она, действительно, сама все выдумала по поводу их скорого расставания и его измен? Получается, он рад, что у нее будет ребенок! А она на аборт собралась... Или тут что-то не то? Розы - это такое двуличие! С одной стороны, прекрасные цветы, с другой, колючие и острые шипы, об которые можно так пораниться! Господи! Я умом тронусь! Или уже тронулась! Ритка в упор посмотрела на Олега:
  - Честно говоря, не ожидала от тебя такой реакции, думала, что ты тут же развернешься на сто восемьдесят градусов и с радостью оплатишь мой аборт, лишь бы от меня избавиться и напрочь забыть о моем существовании.
  - Так, Рита, давай обсуждение наших отношений отложим на потом, хорошо? У нас сейчас на это нет времени. Ты должна уехать, немедленно. Я тебя спрячу, хорошо спрячу, ни один козел не найдет. Более того, учитывая твою беременность...
  - Я же тебе сказала, я не знаю точно, беременна я или нет, я только предполагаю... у врача я еще не была и...
  - ... учитывая твою беременность, - жестко повторил Олег, - я продумаю и место твоего нахождения. Все будет, и врачи будут тоже. Ты сейчас ни о чем не переживай. Встань и собери в дорогу только самое необходимое, в небольшую сумку, - все остальное тебе дадут на месте.
  - Что, прямо сейчас?
  - Да, Рита, прямо сейчас! Мы не в игрушки играем и хладнокровные убийства на почве бизнеса не сказки из детективных сериалов! Собирайся и пошустрее!
   Ритка начала метаться по квартире, засовывая что-то в свою сумку, но потом резко остановилась и спросила:
  - И на сколько ты меня собираешься упрятать?
  - Не знаю. Как сложатся дела. Может быть на месяц, а может быть и на год. Я не могу рисковать тобой и своим ребенком.
  - На год! Ты что, съехал!? А как же моя бабушка? Что я ей скажу? Как старушка тут без меня одна будет? У нее сердце, давление... да ты с ума сошел? А универ? Я что учебу из-за тебя должна бросить? До четвертого курса доучилась и все пустить коту под хвост! Меня же отчислят!
  - А если ты не уедешь, тебя отчислят из жизни! Так, Рита, и бабушку, и твой универ я беру на себя. Все будет о"кей! Доверься мне, пожалуйста! У нас сейчас просто нет времени, ты понимаешь это или нет? Внизу, в машине, меня ждет мой телохранитель и...
  - О! Ты уже и телохранителем обзавелся? Что-то, живя с тобой, я не ощущала никаких крутых миллионов, а тут вдруг и криминальный бизнес, и мафия, и телохранитель...
  - Значит так, - вспылил Олег, - если ты сейчас же не закроешь свой рот и не прекратишь пороть всякую ерунду, я развернусь и уйду. Тогда смерть нашего малыша будет на твоей совести! Я с тобой что здесь - в игрушки играю что ли? Что ты тут умничаешь? Или молча собирайся и делай, что я тебе скажу, или... или я, действительно, уйду, но тогда ты вряд ли доживешь до вечера. Поняла? Ты поняла или нет?!
  - Ладно, не злись... - Ритка тяжело вздохнула и застегнула молнию на сумке. - Что собрала, то собрала, все равно сейчас ничего не понимаю, голова кругом идет. Дурдом какой-то! И куда ты меня повезешь?
  - Куда надо, туда и повезу. Сначала спрячу в горах, а потом тайно переправлю в Россию. У меня под Москвой есть надежное место. Кстати, там и врачи отменные, так что по этому поводу не волнуйся. Тебя обследуют по полной программе.
  - Дай я хоть Кате скажу, она Сабину Ахматовну предупредит и ...
  - Рита, никого ты не будешь предупреждать! Думай головой, прежде чем говорить! Я тебе сказал, что даже я не знаю, куда Умид увез свою жену! Давай, закрывай квартиру и топай к машине, молча. Хорошо! Не мотай мне нервы, я и так на пределе, а у меня еще дела впереди, и не приведи боже, какие дела! Ты поняла меня? С твоей Катей и куратором я разберусь сам, сказал же тебе! Все! Серьезно отнесись ко всему, серьезно! Иди!
  -Да дай я ей хоть скажу, чтобы сегодня не приезжала, что меня не будет! Человек приедет ко мне, а меня нет! Она ведь бог знает что подумает, всех на уши поставит, дверь выламывать начнет...
  - Хорошо, поговори, только коротко и ясно.
  Спускаясь по лестнице, Ритка быстро переговорила с Катей.
  Олег подошел к машине и открыл Ритке заднюю дверь. Она молча села и тут же увидела рядом с собой удивительно красивого, просто на редкость красивого мужчину. Ритка чуть не отшатнулась от него - кто это? вдруг уже мафиозник в машину забрался! Убийца! - но потом вспомнила, что Олег что-то говорил о телохранителе. Ничего себе, телохранитель! Или Олег опять что-то ей наплел?!
  - Джастин, - сухо представился тот.
  - Рита, - пролепетала вконец ошалевшая Ритка. Все происходящее вдруг стало восприниматься ей как какой-то немыслимый боевик, сериал с детективным уклоном. Чикаго, гангстеры, мафия, Джастин... А она, Ритка, главная героиня этого "сериала", ну или почти главная. Вот черт! Такие фильмы Ритка любила смотреть дома, лежа на диване и со смаком пережевывая что-нибудь вкусненькое - яблоко, апельсинчик, орехи с изюмом... Смотреть и гадать, кто главный злодей и чем все кончится? А теперь... а теперь сама в "сериале"... и черт знает, куда ее везут, что с ней сделают и чем все кончится? А этот телохранитель! Имечко-то какое - Джастин! Съехать можно! Импортный какой-то что ли! Нереально красивый и... и неприятный - жуть! До дрожи неприятный! Ритке стало страшно. Появилась дикая мысль: немедленно выскочить из этой машины, броситься в подъезд родного дома, заорать, позвать соседей, закрыться в своей квартире и...
  Олег сел за руль, оглянулся, строго посмотрел на Риту, кивнул ей головой, и машина тронулась, быстро набирая ход.
  
  
   17
  
  Елена и Сабина присели на теплые, нагретые солнцем валуны. Погода была чудесная: в высоком нереально синем небе, нарисованные талантливым художником, висели белые, "ватные" кучевые облака. Вокруг высились горы, натянувшие на свои крутые плечи осенние, в желтовато-коричневатых разводах халаты. Внизу, в долине, которая хорошо проглядывалась с высоты того места, где располагался гостеприимный дом Арслана, раскинулся сад, еще не опавшая листва которого полыхала красно-зелено-оранжево-желтым пожаром. Великолепное зрелище! В легкие вливался чистый горный воздух, пьянил, наполняя все тело удивительной легкостью, чувственной радостью ощущения бытия.
  Анвар и Рустам бегали, как угорелые. Их звонкие веселые голоса уносились в бездонную глубину неба, вслед за красивым, расписным воздушным змеем, рвавшимся с тонкой нити к белым "нарисованным" облакам. Глаза женщин с удовольствием следили за мальчишками, но разговор их был печален и даже тревожен, не вписываясь в умиротворенную и радостную картину окружающего.
  - Вот так, Леночка, бывает в жизни... Ужас какой-то! Молодая симпатичная девчонка! Умница, старательная... Ей бы жить да жить... Ужас! Я до сих прийти в себя не могу!
  - Да, Сабиша, это действительно ужасно. Немыслимый оскал судьбы... Я представляю себе состояние ее родителей - в одночасье чокнуться можно! - Елена покачала головой. - А Гафур, что говорит Гафур? Это действительно самоубийство или все-таки жестокое насилие?
  - Самоубийство... Оксану с балкона никто не сбрасывал... свидетели есть, но... - Сабина помолчала немного и с сомнением в голосе продолжала, - но странное какое-то самоубийство... Гафур говорит, нет причины такому ее поступку, понимаешь, нет. Чтоб молодой здоровой девушке решиться на такое - это ведь что-то жуткое должно было произойти в ее жизни! А ничего жуткого-то и не было, все было хорошо: и с учебой, и со здоровьем, и замуж она должна была скоро выйти. Там ее парень чуть с ума не сошел, когда узнал о случившемся! В общем, какая-то странная, непонятная и именно этим вдвойне ужасная смерть. Есть и еще одна загадка, - Сабина помолчала немного, как бы прикидывая - говорить или не говорить - и продолжила - да, есть еще и загадка... ты знаешь, судмедэксперт был просто поражен, потому что вскрытие показало: Оксана двигалась... двигалась уже будучи мертвой...
  - То есть как это? - Елена с ужасом взглянула на Сабину. - Как это - мертвой!
  - Да вот так. В ней практически не было крови... как будто кто-то эту кровь из нее высосал, выкачал... Понимаешь? Жуть какая-то, мистика...
  - Сабина, ты что, ты серьезно все это говоришь? - в голосе Елены звучал неприкрытый страх; в груди резко и тревожно заколотилось сердце. Она вдруг неожиданно для самой себя почувствовала определенную связь между своими дикими видениями и столь же диким самоубийством совершенно незнакомой ей девочки. Непроизвольно она потерла кисть левой руки, на которой еще оставались слабые пятнышки, появившиеся непонятно от чего (весь день после "того сна" они тревожили ее, неприятно ныли...).
  - Ну, конечно серьезно, - Сабина укоризненно взглянула на подругу. - Ты что же считаешь, что такими вещами шутят что ли? Гафур многое что видел за время своей работы, но такого... Он вообще последнее время какой-то... - Сабина запнулась, подыскивая правильное определение состоянию своего мужа, - какой-то подавленно-тревожный что ли и... и растерянный. Он ведь мне, естественно, не все рассказывает о своей работе... Точнее сказать, практически ничего никогда не рассказывает. Да, я, собственно, и не рвусь особо его слушать-то. Никогда не смогла бы работать следователем, никогда! - Сабина передернула плечами. - Но тут-то он мне рассказал, потому что я - куратор этой бедной девочки, я ее четыре года знала... Гафур меня подробно, очень подробно расспрашивал о ней, - голос у Сабины дрогнул, и она замолчала. Елена тоже молча смотрела вдаль, пытаясь подавить возникшую в груди непонятную тревогу.
  - Да, Лен, - снова заговорила Сабина, - только он просил никому об этом не говорить, никому, а я вот... я не могла не рассказать тебе... Уж очень на сердце у меня погано... Не дай бог еще раз с таким ужасом в жизни столкнуться!
  - Мама! Мама! - окружающую тишину разрезал звенящий испуганный крик Рустама. - Мама, Анвар падает с горы! Мама!
  Женщины мгновенно вскочили и понеслись навстречу бегущему к ним ребенку. Заговорившись, они выпустили из вида играющих со змеем пацанов и вот... Куда их там понесло за этим змеем! Елена с Сабиной неслись со всех ног навстречу Рустаму, тот развернулся и побежал назад. Сабина споткнулась и упала. Не оглянувшись, Елена продолжала лететь вперед. В голове прыгала, тряслась, колотилась только одна лихорадочная мысль - Господи, помоги! Не допусти беды! Господи, не допусти!
  - Анвар, держись! - изо всех сил закричала Елена, - я бегу, бегу!
  - Анвар! - раздался полный дикого страха голос бегущей следом Сабины, - сынок, держись!
  Казалось, что этому проклятому пригорку, по которому они неслись, задыхаясь и паникуя, нет ни конца и ни края: бегут, бегут и все никак не могут добраться до этой проклятой вершины...
   Рустам скрылся за крутым взгорьем, женщины тяжело дыша, взбирались следом...
  Вдруг они увидели поднимающихся из-за пригорка людей. Впереди мужчины и женщины бежал Рустам и уже весело кричал: "Мама! Мама! Анвара спасли! Он весь живой и нигде не сломанный, не плачь!"
   Действительно, на руках у рослого мужчины был мальчишка, и в этом мальчишке сквозь свой дикий страх и застилавшие глаза слезы обезумевшая Сабина угадала сына.
  - Что с ним? - одновременно прокричали Сабина и Елена и кинулись к ребенку.
  - Все нормально, не волнуйтесь. Просто мальчик сильно испугался. С ним все хорошо. Верно, мальчик?
  Мужчина осторожно поставил испуганного и растерянного Анвара на землю. Сабина крепко обняла своего сына, покрывая его голову беспорядочными поцелуями. Потом отстранилась и стала лихорадочно ощупывать его тело.
  - Сынок, нигде не болит? Ты ничего не сломал?
  - Да нет, мам, все нормально... я просто оступился... змей там застрял... а я наступил на траву, а она вниз поехала... но я зацепился... руками... и ногами тоже... только сам вылезти не мог... а там высоко... - бормотал Анвар. Чувствовалось, что мальчишка пережил несколько весьма и весьма неприятных мгновений и еще не пришел в себя.
  - Да пропади он пропадом этот ваш змей! - вдруг рассердилась Сабина. Ты же взрослый, умный! Зачем ты за ним полез, да еще по обрыву! Я же и тебя и Рустама сто раз предупредила, когда сюда ехали, чтобы вы были осторожны, сто раз сказала, что с горами не шутят!
  - Ладно, Сабиш, не ругай его! Елена притянула к себе Анвара, ласково поглаживая его по плечу. - Живой, целый и, слава богу!
  - Вот мам, хорошо, что я за ним следил, правда? - прозвенел веселый голос Рустама. - Он ведь у нас такой растяпа, правда?! Надо было в горы Шарло взять! Я же просил вас об этом! А вы не разрешили! А Шарло знаешь как здорово натренирован! Он у меня сейчас как немецкая овчарка, он бы сразу этого балбеса нашел и вытащил!
  - Это кто балбес! - тут же возмущенно отозвался "оживший" Анвар. - Сам этого змея фиг знает куда загнал, сам начал хныкать из-за него, я ему доставать его полез и я же еще и балбес! В лоб ты давно не получал, понял!
  - А ты попробуй, дай! Шиш догонишь!
  Рустам ринулся вниз по склону в сторону дома, Анвар, вырвавшись из рук Елены, побежал следом.
  - Ну, вот... проговорила Сабина, глядя вслед убегающим сыновьям, - секунду назад я думала, что и моя могила тут же будет, а они вон...
   Тут она вдруг вспомнила о людях, спасших ей сына, и повернулась к ним, стоявшим поодаль и внимательно наблюдавшим за происходящим.
   - Ох, извините меня, пожалуйста! Я не поблагодарила вас, извините, просто я сейчас в таком состоянии!.. Спасибо вам, огромное вам спасибо! - с чувством произнесла она.
  - Спасибо! Спасибо вам! - вслед за Сабиной вторила и Елена, которая тоже начала приходить в себя после пережитого волнения.
  - Ну, что вы, не за что! - приветливо улыбнулся мужчина. - Хорошо, что мы с женой были рядом, еще минута-другая и мальчик мог бы сорваться, а там приличная высота. Но все обошлось, а это главное.
  - В каждой своей молитве буду вспоминать вас добрым словом! - искренне проговорила Сабина. - Дай вам Бог всего самого, самого хорошего! Пусть ваши дети растут в добром здравии!
  - Ну, - засмеялась молодая красивая женщина, - детей у нас пока нет, но... - и тут она вдруг перешла на очень серьезный тон, - но ваше искреннее пожелание пусть исполнится! Надеемся, что дети у нас обязательно будут и именно в добром здравии!
  - Конечно, будут! - тут Сабина, окончательно пришедшая в себя после пережитого, по-настоящему разглядела своих собеседников и, поразившись внешности этих людей, подумала: "Ну, надо же, какие оба красивые! Просто, нереально красивые! Причем, оба! Бывает же такое! А лицо женщины... такое ощущение, что я его где-то видела...", - а вслух добавила - может быть, зайдете к нам? Мы сегодня как раз шашлык делаем, будьте нашими гостями, пожалуйста!
  - Да, да, - присоединилась к просьбе подруги и Елена, - мы живем вон в том доме, хозяина зовут Арслан. Мы будем вам очень рады!
  - В таком случае, давайте знакомиться, - снова белозубо улыбнулся мужчина. - Меня зовут Джастин, а мою жену - Лола. Узбекистан ее родина, но она давно уже не была здесь, потому что живем мы в Лондоне, на моей родине.
  - Чудесно! - улыбнулась в ответ Сабина. - Меня зовут Сабина, а мою подругу Елена.
  - Очень приятно! - мужчина на старомодный манер церемонно склонил голову в сторону женщин. - Я давно пришел к выводу, что самые красивые девушки живут именно на этой благословенной земле.
  - О, да! Ваша жена редкая красавица!
  - Спасибо за комплимент! - весело засмеялась Лола, - я могу без смущения вернуть его назад!
  - Ну, что же, пойдемте в дом! Нас уже ждут! - пригласила Сабина.
  - Вы знаете, - Джастин немного замялся и, как бы извиняясь, проговорил, - мы сейчас, к сожалению, заняты, не думали с женой, что встретим таких милых людей и будем приглашены в гости. Просто у нас есть кое-какие свои дела, так что вы уж обедайте без нас, а вечером мы обязательно заглянем к вам на огонек, познакомимся поближе.
  - Только обязательно приходите, хорошо! Мы будем ждать вас! - хором проговорили Елена с Сабиной и, попрощавшись с новыми знакомыми, двинулись в сторону дома.
  - Какая потрясающе красивая пара! - воскликнула Елена, как только они отошли от новых знакомых. - Она оглянулась, но ни Джастина, ни Лолы уже не было на холме.
  - Да, я тоже обратила на это внимание, когда пришла в себя, - проговорила Сабина и тут же переключилась на свои мысли, - ну, Анвар, ну паршивец такой, вот ведь выкинул фокус! Чуть инфаркт не заработала! Всыпать бы и ему и Рустаму за все это как следует! Ведь сто раз скажешь, сто раз предупредишь, чтобы вели себя осторожно, так нет, вечно что-нибудь натворят!
  - Да ладно тебе, Сабиша, успокойся! Слава богу, ничего не случилось! А пацаны они и есть пацаны! Разве их заставишь на одном месте сидеть! Вон, видишь, как они весело носятся, как будто и не было ничего... - Елена засмеялась, с любовью глядя на играющих мальчишек. - А Рустамка у тебя такое чудо, такой забавный!
  - Да уж, "забав" мне с ними хватает! - сердито проворчала Сабина и вновь вернулась к разговору о новых знакомых. - Господи! Спасибо этим людям! Если бы не они, даже не знаю, что было бы! Надо сказать нашим мужчинам, что к вечеру нужен стол... хороший стол!
  - Конечно, конечно, я сейчас поговорю и с Олегом, и с Умидом, они все сделают, как надо... Господи, да ты прихрамываешь, Сабина! Сильно ударилась, когда упала? Давай скорей домой, надо снять брюки и посмотреть!
  - Да, коленка болит, наверное, кожу содрала, когда со всего маху хлопнулась. Хорошо, хоть земля там мягкая, не асфальт... сейчас зайдем в дом, посмотрю, что у меня там...
  Тихо переговариваясь и постепенно отходя душой от полученного стресса, женщины неспеша шли к дому.
  
  - Ну, что же, контакт состоялся, все прошло гладко, как ты и предполагал. - Лола с любовью взглянула на Джастина. - На психику их детей воздействовать легко: мальчишки, как заведенные игрушки, побежали к обрыву. Был риск, что этот (как они его там называли, Анвар что ли?) сорвется, но все прошло как по маслу. Он удержался, и ты спас его. Теперь мы их друзья - и это прекрасно! - Потом подумала и добавила с некоторым удивлением в голосе:
  - Самки людей, оказывается, очень любят своих детей... Я раньше не обращала на это внимание.
  - Да, я надеюсь, что теперь мы будем желанными гостями в доме у Елены, станем, так сказать, друзьями и ее и Олега.
  - Ну, Олег уже и так твой "друг", - засмеялась Ло. - Кстати, как поживает его подруга Рита? Ты же знаешь, я не могу открыто появляться в том доме, где вы ее спрятали: я "поиграла" с ней немного, она меня видела, так что не стоит рисковать, а то еще умрет от страха. С людьми это бывает. - Ло пожала плечами и, окинув взглядом раскинувшуюся внизу и утопающую в садах долину, добавила, - ты выбрал хороший дом, - и она показала своим тонким пальчиком вниз, туда, где виднелась красная крыша большого строения, спрятанного за высоким забором и стоящего как бы на отшибе от всех остальных домов горного поселка.
  - Нервничает его подруга, хмуро проговорил Джастин, - надо бы поскорее переправить ее в Москву, в частный санаторий нашего уважаемого (тут Джастин ухмыльнулся) Николая Федоровича Бертенева. Там уж наш дорогой *** (Джастин "пропел" имя "Бертенева" на языке алантов), точнее, находящиеся в его власти врачи, серьезно займутся этой самкой: ее зародыш будет удален, а вместо него внедрен эмбрион нашего ребенка. Главное, чтобы она верила в любовь этого Олега и в то, что они обязательно будут вместе или - как это там у людей называется? - поженятся. Тогда она будет беречь свой плод, а именно это нам и надо. Да, подстрахуемся с этой самкой на всякий случай, а то вдруг с Еленой какая промашка выйдет... Эти животные непредсказуемы!
  - Это точно, непредсказуемы, да еще и агрессивны, - добавила Ло, медленно шагая рядом с неторопливо идущим Джастином. - Послушай, а зачем везти ее в Москву, я думала, что мы и ей здесь, в Ташкенте, эту операцию сделаем, как и Елене?
  - Нельзя, ни в коем случае нельзя, чтобы эти две самки Олега встретились, пересеклись! Мы только что с тобой говорили о том, что люди непредсказуемы. Кто знает, что они тогда вытворят! Ты ведь знаешь, им свойственно такое странное и совершенно непонятное нам чувство - ревность. Это чувство очень сильно в них, очень! Оно способно толкнуть эти существа даже на убийство! Мы все должны предусмотреть, Ло, мы не можем рисковать! Поэтому этих самок лучше развести по разным местам.
  - Да, это верно. Рисковать мы не будем. - Ло глубоко вздохнула, улыбнулась своей ослепительно белозубой улыбкой и вдруг резко сменила тему разговора. - Знаешь что, давай забудем на время о наших проблемах и полюбуемся удивительной красотой этих... - Ло замялась на секунду, подбирая нужные слова, и уже торжественно произнесла, - этих вечных и величественных гор! Какое чудо! Они так же красивы, как и мы! Этим великолепным миром и должны править мы, а не эти... - Ло вновь секунду помолчала и добавила с презрением, - а не эти плодящиеся, как кролики, животные с их ненавистью, завистью, ревностью... Они не сумеют сберечь эту красоту, они ее уничтожат!
  - Ты знаешь, Ло, однако эти "кролики" за долгие века достигли такого развития, что и животными-то их, пожалуй, уже не назовешь. Люди медленно, но совершенствуются, хотя их жизнь - секундная вспышка во мраке времени. Более того, среди них встречаются исключительные экземпляры. Некоторые даже внешне стали подобны алантам, как, например, Олег...
  - Или Елена... - Ло взглянула на Джастина. - Верно? Она ведь очень похожа на Тану.
  - Да, похожа...
   Ло вдруг ощутила мгновенное и сильное напряжение Джастина, но тут же это ощущение пропало, а ее собеседник продолжал ровным голосом:
   - Я говорю все это к тому, что мы должны объективно смотреть на вещи, иначе можем совершить ошибку... можем просчитаться... нельзя недооценивать этих людей-животных.
  - Может быть, поохотимся на них на лоне природы? - нежным голосом спросила Ло, обняв Джастина за талию и подняв к нему свое красивое лицо. Ее зеленые глаза были полны неги и страсти. - У меня давно не было такой охоты, все города, города... мертвые каменные джунгли... А здесь... здесь такая красота! Это будет чудесная охота, настоящая! Давай порадуем себя, дорогой! - промурлыкала она; в ее удивительных глазах холодным огнем вспыхнули странные золотые "костры", а обнаженные в улыбке белоснежные зубы неприятно поразили бы путника появившимися вдруг острыми клыками. Сейчас Ло сильно напоминала грациозную и очень опасную кошку - пантеру.
  - Конечно, - с любовью и нежностью ответил Джастин. Он наклонился и со страстью поцеловал Ло, ощутив языком великолепную прелесть ее алых губ и острых, как бритва, клыков, - конечно, милая, с удовольствием... на горных тропах и любовь, и кровь слаще... Но сначала заглянем ненадолго в один милый домик, хорошо? - и Джастин кивнул головой в сторону одинокого строения с красной крышей, утопающего в садах.
  
  
   18
  
  Если бы подруги могли слышать этот весьма странный разговор их новых знакомых, спасителей Анвара, то они, мягко сказать, были бы весьма неприятно удивлены и озадачены. Но они его не слышали.
   В этот момент Елена мазала Сабине разодранную коленку йодом; они хором ойкали, хором дули на ссадины. Мальчишки носились по большому двору Арслана и очень сожалели о том, что в его бассейне нет воды - погода-то сегодня теплая, они бы не задумываясь плюхнулись в воду.
  - Арслан! - Сабина, прихрамывая, вышла во двор, где хозяин дома разжигал мангал под шашлыки. - Арслан, а где все? Где Умид, Гуля, Олег? Куда они испарились-то?
  - Гулять пошли. Олег вообще очень любит бродить по горным тропам, так что он перед обедом решил километр-другой накрутить для поддержания формы. Ну, а где Умид с Гулей - не знаю, наверное, в наш магазинчик пошли, мороженое всем купить, по крайней мере, так говорили. Да скоро подойдут уже все, через час шашлычок начнем жарить. А вы что хромаете? Упали что ли?
  - Ой, и упала, и чуть инфаркт не получила! - и Сабина рассказала Арслану о том, что с ними произошло. - Так что, Арслан, вечером могут быть гости... - закончила она свой рассказ. - А у нас есть чем их угостить, чтобы в грязь лицом не ударить? Очень, очень я этим людям благодарна, сами понимаете...
  - Угостим, угостим, по высшему разряду примем, не беспокойтесь! Сейчас Олег с Умидом придут - посоветуемся. Отдыхайте пока, а я за мальчишками присмотрю.
  - Да, Сабиночка, ты иди, отдохни, - поддержала Арслана появившаяся во дворе Елена. - Иди, иди... а я здесь, в шезлонге посижу, пацанам какую-нибудь интересную историю расскажу, хватит им носиться, а то они...
  - Да, да, теть Лен, - восторженно закричал Рустам, - расскажите нам какую-нибудь историю, - он подскочил к Елене и обнял ее, - расскажите, я очень-очень люблю всякие разные истории, просто обожаю!
  Елена нагнулась и ласково поцеловала пацаненка в нагретую солнцем макушку. - Анварка, а ты будешь слушать?
  - Ну, если интересная, буду, - солидно ответил Анвар. Он тоже очень любил всякие разные истории, но, будучи взрослым и серьезным человеком, не орал во весь голос от радости и не скакал вокруг тети Лены, как... как этот малявка Рустам. - Да прекрати ты прыгать, как кенгуру! - Анвар строго и в то же время насмешливо посмотрел на своего младшего братишку. - Ты мне сейчас Шарло напоминаешь: вылитый пудель, точно так же скачешь, только что не тявкаешь...
  - Ты чо, опять обзываться, да! Сам ты кенгуру! Я вот те щас как дам в лоб, сам затявкаешь! Я, если хочешь знать...
  - О господи! - устало вздохнула Сабина, подняв к небу глаза и мученическим жестом приложив руку к груди, - ну сил моих больше нет! Минуты одной не можете без ссоры, да? - повысила она голос. Мальчишки замолчали и только сердито косились друг на друга, - Ну, что вы за дети такие, а?
  - Тише, тише, тише... не будем ссориться! Ну-ка, мальчики, несите вон ту скамеечку, садитесь-ка вот здесь, рядом со мной и слушайте... А ты, Сабиша, иди отдыхай, а то ты и раненая у нас, и переволновалась из-за наших покорителей горных вершин... (Елена взъерошила волосы на голове Анвара) - на тебе до сих пор лица нет... иди, а как все наши заявятся, я тебя разбужу.
  - Хорошо, пойду, отдохну, а то у меня и вправду голова какая-то тяжелая...
  
  Джастин был прав: Ритка, действительно, нервничала, а точнее, просто кипела от злости.
   Черт! Вот черт, а! И куда это чертов Олег ее привез? Приволок, оставил и быстро умотал в город вместе с этим своим придурошным телохранителем. Идиоты! Чтоб им обоим пусто было! Красавцы хреновые! - Сумбурные и злые мысли раздирали Риткину голову, и она еле сдерживалась, чтобы не проорать все свои мысли в голос. Злость на Олега буквально душила ее. - Интересно, - лихорадочно думала она дальше, окидывая взглядом огромный квадратный двор с высоченной стеной и большим красивым бассейном посредине, - интересно, и сколько же мне тут еще метаться между этих поганых тюремных стен?! Может быть, там по верху еще и проволока натянута под напряжением? Дурдом! И сотку ее этот козел забрал (под козлом Ритка, естественно, имела в виду Олега), чтобы - не дай бог! - она не позвонила кому и не выдала бы место своего нахождения! Ох, если бы этот козел сейчас попался ей в руки, она бы его... она бы его прибила от злости. И зачем только она ему поверила?! Приехал с утра пораньше, воспользовался тем, что она в таком разбитом, раздряпанном состоянии, наплел ей с три короба про какие-то разборки, заморочил голову, навел страху и увез сюда, в эту дыру!
  "Дыра" и по своему внешнему виду, и по уютному обустройству комнат тянула на уровень шикарной виллы, но Ритке сейчас на все было наплевать. Хотелось только одного: выбраться отсюда и оказаться в Ташкенте, в своей родной квартире. Но выбраться она не могла: ее караулил хмурый мордатый парень с полуприкрытыми, как будто сонными глазами. Этот неприятный сторож двигался, как автомат: молча приносил еду и, не отвечая ни на какие вопросы, так же молча исчезал за красивой калиткой, ведущей, как поняла Ритка, еще в один двор, где, по всей видимости, находился дом хозяев, кухня и большой гараж (когда они приехали, в гараже уже стояла машина, но могло поместиться еще три). В центральном дворе, по которому сейчас нервно гуляла Ритка, зеркально "отражая" друг друга, стояли два совершенно одинаковых коттеджа с нарядными красными крышами, в одном из которых она сейчас и жила. Второй, видимо, пустовал, по крайней мере, за три дня, проведенных здесь, Ритка никого не видела. Как ни крути, получалась тюрьма - шикарная, уютная, с отменными завтраками, обедами и ужинами, но тюрьма! Этакая пятизвездочная камера-одиночка.
  - Бабуля сейчас там с ума сходит, а ей нервничать нельзя, - страдала Ритка, сидя на красивой скамеечке возле пустого бассейна. - Позвонил он ей или нет, а если позвонил, то что сказал? Куда внучка делась? И что сейчас о ней думает Кимуля? Куда подруга испарилась и почему? А Сабина Ахматовна? А университет, который Ритка ни за какие коврижки не собиралась бросать. Нет, вы посмотрите на него: телефон забрал - и все: "жди, я скоро приеду". Распорядился! Гангстер хренов, бизнесмен паршивый! Жди! Жду! Конечно, жду! Выбор что ли есть? - кипела Ритка, - Третий день жду у моря погоды. "Скоро он приедет...", - ехидно передразнила она Олега.
  Увлекшись своими злобными мыслями, Ритка не заметила, как начала разговаривать вслух, сама с собой. - Интересно, "скоро" в понимании Олега - это когда? Через месяц, через год! Господи, что делать-то, а? С ума сойти можно от всего этого идиотизма! Что он забыл про нее что ли? И вообще, что это за жизнь у нее началась? Неделя какого-то дурдома! Жила себе жила спокойно, как все нормальные люди, и вдруг - бац! - и на тебе! То мистические ужасы с рожами в зеркале, то совершенно дикая смерть Оксанки, то гангстерские разборки!
  И вдруг Ритка похолодела от ужаса: а если не забыл, а если с ним что-то случилось? Она его тут костерит на чем свет стоит, а он... а его... Господи! Ведь действительно вся неделя была дикая какая-то! И самоубийство Ксюхи... и вообще... А если не самоубийство? Если Олег правду сказал, и Оксанку действительно того... убили вместо нее! Ведь она сразу же это почувствовала, что не Ксюху должны были убить, а ее!.. - голова у Ритки пошла кругом. За три дня своего "заключения" она уже по сотому разу "проигрывала" все эти выматывающие "на нет" мысли. Сердце сжали тиски страха. - А вдруг что-то случилось, поэтому Олег и не едет! Спрятал ее от бандитов, вернулся в город, а с ним там эти самые бандиты и расправились... и телохранитель не помог... тем более, что и телохранитель-то какой-то странный, больше на телохоронителя похож. Морда у него такая... - Ритка вспомнила "морду" мужчины, сидящего рядом с ней в машине, - такая... нереально красивая и... мерзкая, холодная, даже жестокая. Сидеть с ним рядом было, мягко скажем, неприятно! - Ритка вспомнила, что еле выдержала два с половиной часа поездки! - Может, этот противный телохранитель Олега и подставил? Божечка, родненький! Неужели с ним что-то стряслось! Тогда и вообще что делать-то? Она ведь с ума сойдет! Да и отсюда ее кто выпустит?
  - Олег, миленький, где же ты? - прошептала Ритка и, прикрыв глаза, тихонечко застонала...
  - Рита, что с тобой, - раздался у нее над ухом голос Олега.
  Ритка аж подпрыгнула от неожиданности.
  - Олег! - уставилась она на него совершенно очумелым взглядом. - Ты... ты... как ты здесь?
  - Да вот, через калитку вошел... Иду к тебе, а ты глаза прикрыла и бормочешь что-то...
  - Олег! - Ритка кинулась к нему, крепко обхватив руками, прижалась всем телом и заплакала.
  - Ну, ну, Рита, ты что... ну, перестань... вот глупышка... Тебя что, обижал здесь кто-то? - Олег гладил Ритку по спине, а заодно и по круглой крепкой попочке, - ну, перестань... сторож вязался что ли? обидел?
  - Нет, нет... - всхлипывала Ритка, - никто не обижал, просто страшно было очень... так страшно!.. что я только не передумала... ты меня оставил и уехал... целых три дня... ни позвонить, ни узнать... я с ума сходила... не оставляй меня больше, слышишь, не оставляй... я с ума сойду...
  - Тише, тише, девочка моя... тебе нельзя волноваться, слышишь, ты должна беречь себя ради меня, ради нашего малыша. Скоро все кончится, Рита! Но придется еще немного побыть здесь, еще немного потерпеть. Мы должны с тобой победить, выстоять! Понимаешь? Я все сделаю, чтобы обеспечить наше будущее и будущее нашего ребенка. Он мне очень дорог, запомни это! Поэтому будь мужественной, помоги мне, потерпи еще немного, хорошо? Ничего не бойся, слышишь? Ну, хватит хлюпать носом, пойдем в дом, я соскучился по тебе, моя девочка, - Олег страстно обнял Ритку и уже намеревался так же страстно поцеловать ее, но она, отстранившись, спросила:
  - Бабушка... Олег, ты позвонил бабушке?
  - Я даже съездил к ней, - с легким раздражением в голосе ответил он, - все нормально, сейчас я тебе все расскажу, ни о чем не переживай, пойдем, пойдем, у нас мало времени и...
  - А Катя... Олег, надо ведь...
  - Ри-та... - откровенно резко прицыкнул Олег, - пойдем в дом, там и поговорим! И прекрати хлюпать носом, хорошо? Ты что, не соскучилась по мне совсем что ли? Ну-ну, давай, давай, пойдем...
  Целуя всхлипывающую Ритку, Олег повел ее в дом.
  Из коттеджа напротив за всей этой сценой внимательно наблюдали аланты.
  - Ну, что... следует переместиться в тот коттедж, проконтролировать его разговор с подругой...
  - Да, Джастин, следует, следует... проконтролируем и... на охоту, хорошо?
  - И на охоту... - нежно обняв Ло, согласился Джастин.
  
  
  - Какая была охота! Прелесть! - сыто мурлыкала Ло, раскинувшись на огромной двуспальной кровати, застеленной мягким ворсистым покрывалом. Рядом с ней, закинув руки за голову, в такой же расслабленной позе лежал Джастин. - Настоящая охота! Как мы чудесно загнали тех двоих в сырую полутемную впадину, заросшую какими-то странными деревьями... Какое удовольствие я получила, наслаждаясь их чудесной сладкой молодой кровью! А те трое бездельников, которые решили то ли попугать нас, то ли ограбить! Ох... какая прелесть! Это же надо - затеять с нами такую "игру"! Чудо! - нежный и звонкий, смех Ло заполнил спальную комнату "пустующего" коттеджа. - Как мы их заманили а, Джастин!.. Как мы с ними поиграли!... и как вкусно мы ими пообедали! Я получила истинное, истинное наслаждение!
  - Да, ты права, моя милая: охота на лоне природы несравнима с охотой в городе. Здесь все - и горы, и трава, и небо, и журчащие то тут, то там ручейки, и, как ты выразилась, "странные деревья" с какими-то изогнутыми, искривленными стволами и ветвями, свисающими, как косы русалок, - все способствует созданию особого настроения, осознанию твоего единства с этой вечной удивительной красотой! А запахи! Ты почувствовала, какие чудесные здесь запахи? - нагретой солнцем земли, умирающей осенней травы с привкусом мяты и горечи листьев, мокрых камней, студеной воды... Да, удивительно, потрясающе пахнут горы! Поэтому и охота здесь другая...
  - Да, да... именно так... все именно так, милый... как ты красиво говоришь! Как я люблю тебя!
  Ло - грациозная кошка - потянулась сильно, всем телом, приглашая Джастина заняться другой игрой, имеющей такое же огромное значение для продолжения жизни алантов, как и наслаждение кровью. Молниеносным движением Джастин притянул Ло к себе, и золото ее волос накрыло сверкающим водопадом их обнаженные тела.
  Разгоряченные и расслабленные, они отдыхали после любовного "сражения", лежа рядом на огромной, мягкой кровати.
  Вдруг Ло торжественно и звонко произнесла на языке алантов фразу, от которой Джастин, в буквальном смысле слова, окаменел. Переведем фразу Ло на грубый язык людей:
  - Я приняла решение принять тебя до конца, впитать тебя и оставить Часть тебя в себе. Я приняла решение стать матерью. И сейчас я сделала это!
  
  Джастин чуть не закричал: "Нет, Ло, нет! Зачем, зачем рисковать собой?! Нас итак осталось очень, очень мало! Ради этого и проводим еще один эксперимент на людях-животных и надеемся, очень надеемся на удачу! И все только ради того, чтобы больше не гибли аланты!". Но он сдержался и даже успел заблокировать свои немыслимые для аланта мысли.
  Выбор иметь или не иметь ребенка всегда, во все времена и века был за аланткой, и никто не имел права влиять на этот выбор! Никто! Даже Посвященные! Если бы он сейчас не сдержался и высказал свои опасения, Ло была бы страшно и неприятно удивлена! Нет, хуже, она бы просто не поняла его.
   Это сообщение, сказанное, по древнему ритуалу на языке Избранных, через некоторое время станет достоянием всех алантов, обитающих в измерении под названием Земля: с этой минуты, где бы Ло ни появилась, ее будут любить вдвойне, втройне; ее будут холить, лелеять и оберегать как зеницу ока.
  Все правильно, все так, это ее выбор, это ее право!.. но Джастин не хотел рисковать жизнью Ло!
  Помимо этого, в нем жил и другой страх - Богиня Зазеркалья ждет обещанного: Она постоянно следит за Джастином - и он это чувствует, Она имеет власть над Джастином - и он это знает. Если только Она почувствует, что в Ло зародилась новая жизнь, она тут же поставит его перед выбором: Тана в обмен на Ло. Ей нужна (как Она мерзко выразилась тогда, сказав об алантах, как о каких-то животных), беременная самка, для того, чтобы внедрить в ее плод Часть себя. Богине кажется, что именно таким образом ее драгоценная Часть может адаптироваться в условиях другого измерения и не погибнуть. Более того, развиваясь внутри плода и вместе с плодом, постепенно окрепнуть, разрастись и...
  Ужас! Холодное бездушие монстра! Жестокость страшного и всесильного существа, никогда не знавшего, что такое привязанность, нежность, любовь! Существа - абсолютно чуждого алантам! Аланты не животные! Аланты - боги земли! Их мир построен на любви! Джастин не сможет сделать выбор между Таной и Ло, потому что нежно любит и ту и другую. Все аланты нежно и преданно любят друг друга! В этом плане (как ни странно это звучит! - вдруг подумал Джастин) алантам ближе животные, именующие себя людьми, нежели Богиня Зазеркалья. Люди тоже умеют любить... не так, конечно, как это дано Избранным, но все же... тогда как Богиня - это только ненасытный монстр, лишенный каких бы то ни было чувств! Что делать? Как спасти Тану и защитить Ло?
  Все это в считанные секунды промелькнуло в голове Джастина, но вслух он торжественно сказал, придерживаясь правил древнего ритуала:
  
  - Приветствую твое решение, Избранная! Да ниспошлют Великие Боги Алантов вечную жизнь тебе и твоему ребенку!
  
  Ло нежно поцеловала Джастина, откинулась на подушку и вдруг, резко сменив тему разговора, спросила:
  - Скажи, а вот то вещество в амфорах, которое помогает нам избавиться от мертвых животных... оно... оно взято из тех блюдцеобразных пульсирующих "озер" в Зазеркалье? Ну, тех "озер", из которых вырастает цветок Шоши?
   Вопрос Ло моментально всколыхнул все тревожные мысли Джастина о Зазеркалье и его страшной Богине, и он тут же насторожился.
  - Зачем тебе это? - его вопрос прозвучал резко и сердито.
  - Да просто... интересно...
  - Ничего интересного в этом нет! - жестко отрезал Джастин. - Амфоры нам дают Посвященные, и, если ты помнишь, алантам запрещено спрашивать - откуда они и что в них за жидкость?
  - Ну... что ты так рассердился? Конечно, помню... Я вообще все помню, - со смехом добавила она, - но я же не Клэр задала этот вопрос, а тебе. Просто я сопоставила твой рассказ об этих странных и страшных "пульсирующих озерах" с той реакцией, которую производит серебристая жидкость из амфоры, и мне показалось, что...
  - Ло! Тебе больше никогда и ничего не будет казаться, хорошо?! Никогда и Ничего! - Джастин резко сел и, помолчав несколько секунд, уже более спокойно, но твердо сказал:
   - Я тебе уже говорил и повторю еще раз: мир Зазеркалья - это смерть! Запомни это! Никогда, ты слышишь меня, никогда не сходи с Тропы! Никогда! Несколько алантов исчезли именно так!
  - Да, я знаю... и Тана...
  - Да, и Тана!
  - Но ведь ты не раз сходил с Тропы? И Клэр тоже, и...
  - Ло! Ты никогда не сойдешь с Тропы! Если ты дорожишь таким бесценным даром Богов, как жизнь, если ты дорожишь жизнью нашего ребенка, ты никогда не сойдешь с Тропы!
  - Конечно, Джастин... прости меня за глупые вопросы! - Ло посмотрела на сердитого аланта и тихо прошептала: "Не бойся, я никогда не сойду с Тропы! Даю тебе слово!"
  Джастин снова лег, нежно обняв Ло, и уже спокойно проговорил:
  - Вот и молодец! Помни, что дала мне слово... это очень, очень важно, потому что...
  Вдруг он замолчал и резко повернулся к огромному зеркалу, вставленному прямо в стену и украшенному по краям искусной резьбой по ганчу. Зеркало взирало на него спокойно и равнодушно, но Джастину, сердце которого сжалось от ужаса, показалось, что... Нет, по всей видимости, просто показалось...
  
  Ритка проводила Олега и теперь, подперев голову руками, сидела у окна и бездумно рассматривала осточертевший двор с осточертевшим бассейном. Вдруг ей показалось, что кто-то быстро вошел в коттедж напротив. Она выскочила из своего домика, вгляделась - нет, все тихо: дверь плотно закрыта, в окнах не шелохнулась ни одна занавеска... Что это - опять у нее какие-то галлюцинации начались что ли, как тогда, в парке? Час от часу не легче! Или, действительно, померещилось? Ах, нет, не померещилось (Ритка с облегчением вздохнула): большущий пушистый кот лениво спрыгнул с широкого подоконника "зеркального" коттеджа и, не торопясь, направился в сторону Риткиного жилья.
  - Ах, ты мой хороший! - засюсюкала Ритка, обожавшая и кошек, и собак и всякую другую живность. Ну, иди, иди сюда, моя кисонька... - присев на корточки, она протянула к коту руки:
   - Иди сюда, моя лапонька! Кис, кис, кис, кис... ко мне, ко мне, мой хороший... Да какой же ты красивый, прелесть!
   Серый с легким шоколадным отливом на спине и темно-шоколадными ушками и передними лапками кот быстро подбежал к Ритке и стал ласково и доверчиво тереться об ее ноги и руки. Она осторожно взяла пушистого красавца на руки (ух ты, тяжелый-то какой! прямо меховой медвежонок, а не кот!), поднялась и понесла его к себе в комнату, искренне радуясь внезапно обретенному "другу": все не одна! все живая душа рядом! может, теперь и не так страшно будет! Кошки, говорят, животные удивительные: умеют и лечить и отгонять злых духов!
  - Пойдем, моя лапочка, пойдем, будем вместе с тобой Олега ждать... Ух, какие у тебя глазищи-то чудесные! Как изумруды!.. Я тебя сейчас, мой глазастенький, колбаской накормлю... Любишь колбаску? - Ритка вошла в свой коттедж и плотно закрыла дверь, чтобы кот не убежал. Очень уж ей не хотелось оставаться одной!
  
  
   19
  
  Олег вошел в свою квартиру, хлопнул дверью, бросил в угол свой походный рюкзак, не останавливаясь, прошел в гостиную и рухнул на диван. Никогда раньше поездка в горы так его не выматывала, а сейчас, высадив Елену около ее дома, он с трудом доехал до своего. Пересиливая сонливое и вялое состояние, поставил машину в гараж и буквально "на автомате" добрел до своей квартиры. Голова раскалывалась от боли и от дикой мешанины диких мыслей. - Что с ним происходит? Заболел? Давление? Никогда раньше никаким давлением он не страдал... да и вообще ничем не страдал... а сейчас что, страдать начал что ли? - Олег тихо застонал.
   Вроде бы радоваться надо - в горах все было прекрасно! Елене очень понравились и его друг Умид (молодец друг! когда захочет, может быть чертовски интеллигентным и обаятельным, артист!) и его жена Гуля. Понравился и Арслан, и его чудесный дом... понравилось все! Эта поездка сблизила их с Еленой: она почти оттаяла, перестала жестко держать дистанцию. Вчера вечером они так хорошо погуляли вдвоем, так хорошо поговорили! После пожелания "спокойной ночи" он даже поцеловал ее в щечку - уже победа, и какая! Все прекрасно!
  Тогда что же так погано-то а? Почему в голове все плывет, все кружится, и из-за этого он никак не может сосредоточиться, не может вспомнить что-то еще, что-то такое, что вовсе "не прекрасно"? Вот ведь пакость, а!.. сидит где-то внутри какое-то гаденькое ощущение и ноет, зудит, тревожит...
   Олег напрягся: казалось, вот-вот и вспомнит, вот-вот и ухватит за хвост какую-то очень важную, но все время убегающую куда-то мысль. Да... важную, очень важную... - он попытался сосредоточиться, но на это "действие" все его тело ответило взрывом боли. Ох, как противно!... да еще это тошнотворное ощущение, что в голове сидит некто, или нечто и перемешивает большой ложкой твои мозги... - Олег даже представил себе и ложку (такую большую, алюминиевую) и то, как "перемешивает". - Черт, как болит голова! Надо встать, надо попытаться встать и принять контрастный душ, выпить лекарство... Сил нет терпеть! Что там пьют от головной боли? Черт его знает, что пьют! Никогда не пил!
  Олег с трудом оторвал себя от дивана, снял куртку, стянул тонкий темно-синий свитер, джинсы и, бросив все это тут же, на пол, поплелся в ванную. Пустил сначала горячую воду (как только тело терпело), потом холодную, снова горячую... Боль вроде бы стала отступать: правильно говорят, что вода снимает всю отрицательную энергию, очищает. Вылил на голову шампунь и стал активно массировать голову, лицо, шею...
   Вдруг он почувствовал, как с пальца скатывается кольцо. Вот черт! Забыл снять! Однажды уже так чуть не потерял его: в прошлом году отдыхали на лоне природы, у небольшой речки, пошел мыть руки, намылил, и... печатка чуть не соскользнула с пальца. Хорошо, что поймал. Правда, здесь ванная, не речка, но все равно...
  Подхватив кольцо, Олег положил его на полочку в шкафчик, встроенный в стену, где у него стояли шампуни, бальзамы и вся остальная, необходимая для купания дребедень, и, взяв жесткую мочалку, продолжал энергично мыть и массировать свое тело.
  Вдруг он почувствовал, что никакой головной боли больше нет! Нет ни вялости, ни сонливости. Было такое ощущение, как будто бы он в одно мгновение стряхнул с себя нечто тяжелое, душное, окутывающее его подобно плотному туману. Олег вздохнул свободно и улыбнулся - какое блаженство! Да, вода - это все-таки великая сила! Никаких лекарств не надо, и... слава богу! Он терпеть не мог глотать всякую дрянь!
  Обмотавшись вокруг пояса полотенцем, зашел на кухню, отрезал долечку лимона, налил в маленькую хрустальную рюмочку хорошего коньячку и с удовольствием выпил. Кайф! И лимончик, посыпанный сахарком - на язык! Ммм... двойной кайф! Все чудесно! И как хорошо-то, черт побери, когда ничего не болит! Что же это с ним было-то, а? От дороги что ли так устал? - так это вряд ли, бывало он за рулем и четыре и пять часов проводил и ничего. Или просто все три дня из-за Елены был на вздере? Ладно, проехали... Отпустило - и чудненько, и все путем, можно и еще рюмочку пропустить, чтобы спалось крепче (и пропустил).
  Натянув плавки, придирчиво оглядел себя в зеркале: так, жирка лишнего пока нигде нет, но тем не менее стоит снова походить в секцию для поддержания формы. Умид, кажется, тоже собирался, вот напару и походим.
  Так, все прекрасно, все прекрасно... но душу что-то свербит. Что? Ритка, вот что. Да, именно Ритка - это то, что свербит! Он ведь у нее так и не был после того утра, когда они в очередной раз побазарили, а она то ли чего-то испугалась в зеркале, то ли крыша у нее поехала, только орала так, что мертвого подняла бы. И по телефону с ней разговор был странный... Да и вообще странно уже то, что она не звонит, не появляется, а ведь они уже больше недели не виделись! Может быть, дотумкала, наконец, что не сильно ему нужна и решила проявить гордость? Может быть, девочка она своеобразная... что угодно выкинуть может! Или дело в другом, и ее все-таки закадрил этот чернобровенький, и теперь по ночам она веселится в другой постельке? - Олег ярко представил себе обнаженную Ритку, страстно постанывающую в чужих объятиях, и его хорошее настроение моментально улетучилось. - Неужели действительно ее так легко увел этот, как его там, Акмаль что ли? - Олег почувствовал, что с удовольствием сломал бы этому Акмалю шею. - А ведь до безумия любила его, Олега! Ну, бабы! Наверное, все как одна в глубине души шлюхи! Только погладь как следует - и все - уже в другой кроватке! Так, черт подери, что я из себя Отелло-то разыгрываю? Что я все время возвращаюсь к этой теме? Ну, ушла и ушла, и хрен с ней! Что меня зациклило-то на этом! Просто позвоню ей прямо сейчас и... и может быть, еще разок встречусь, чтобы расставить все по своим местам. Даже хорошо, что она себе замену нашла (нет, нехорошо, нехорошо - зудил в душе раздраженный внутренний голос). Нет, хорошо, - спорил Олег со своим внутренним голосом, - есть надежда, что теперь она оставит его в покое и не побежит выяснять отношения с Еленой и пороть ей всякую чушь, в том числе и про смерть Виктора.
  Он взял телефонную трубку, уселся на диван и набрал Риткин номер: длинные гудки в пустоту... Так, дома ее нет, уже, наверное, и жить перебралась к этому Акмалю, - со злобой подумал он. Отключился, набрал номер сотки и... и вдруг услышал Риткины "позывные" в своей квартире! Олег остолбенел: что это - она у него в прихожей стоит что ли? Что за хрень такая! Галлюцинации начались? Но галлюцинация была слишком реальной: из прихожей упорно неслась романтическая мелодия Риткиной сотки - "Как упоительны в России вечера...". И, как оказалось, неслась эта мелодия из брошенного на пол рюкзака.
  Обнаружив "играющую" Риткину сотку, Олег снова пришел в недоумение: откуда она здесь, в его рюкзаке? Отключив сигнал, вернулся в гостиную, плюхнулся на диван и задумался:
   - Так, ничего не понимаю! А главное - напрочь не помню, когда и зачем взял Риткин телефон! Да и она в жизни бы его не отдала! Она же его из рук не выпускала! Что за дребедень! А если бы я случайно ее сотку тогда, в то утро забрал, так не успел бы до работы доехать, как она закатила бы ему по этому поводу истерику! А тут - неделю не видимся и молчит! Нет, здесь что-то не то... А что "то"?
  В душу стал заползать непонятный страх: что с ним?.. То какая-то странная усталость, опустошенность, дикая головная боль... то теперь этот чертов телефон... и где Ритка?... и почему свой телефон не ищет?... и как он в его рюкзаке оказался?... Почему в голове полный сумбур, почему все так смутно, неясно? Именно это пугало Олега больше всего! Он любил, чтобы все было четко и ясно, чтобы во всем была логика ("железобетонная наука! первейшая из всех наук в мире!"), и чтобы все помнить! Раньше он на память никогда не жаловался. Никогда! И вдруг - такой провал!
  - Да... ничего не понимаю! Съездить сейчас к Ритке? Время-то еще детское, всего... - он глянул на часы, - всего десять. Ах, да, черт, куда ехать-то - этой красавицы и дома-то нет, шляется где-то...
  В разрез с раздиравшими его голову мыслями вдруг вспомнил про кольцо, которое оставил в ванной, автоматически принес его, повертел, бездумно любуясь игрой бриллиантов, и, положив в спальне, на трюмо, снова внимательно посмотрел на себя в зеркало: может быть, это с ним что-то не то? с его психикой? Внешне вроде бы все "то", хороший крепкий мужик, вот только в глазах идиотизм какой-то, - зло подумал Олег, - глазки затравленного кролика. Ладно, завтра отыщу Ритку - должна же она домой заявиться! - и все выясню. Стоп! А может быть, она сейчас у своей бабушки? Точно! Стоит проверить!
  Он вдруг почувствовал, что если она у бабушки, то ему станет легче, просто станет легче - и все! Вернулся в гостиную, схватил телефонную трубку и лихорадочно набрал нужный номер. Долго никто не отвечал, он уже собирался отключиться, как раздался тихий старческий голос:
  - Да... але... кто это?
  - Фатима Гайратовна, это я Олег. Добрый вечер. Извините за поздний звонок, я, наверное, разбудил вас? (только тут Олег вспомнил, что старушка рано ложится спать, "с курами", как она сама о себе говорила).
  - Ой, Олег, здравствуйте! Да, засыпать уже стала... но ничего, ничего... Вы, наверное, о Риточке что-то мне сказать хотите? Я так переживаю из-за этой ее научной поездки в Москву! Что за срочность! Нет, конечно, если это необходимо ей для дипломной работы, то... то оно конечно... Риточка ведь хорошо учится! и дальше там, в магистратуру собирается... но что-то мне тревожно! Мне-то она почему не позвонила? Хорошо, что вам-то хоть сказала, что хоть вы были в курсе дела и меня предупредили, а то бы я с ума сошла... но все равно мне неспокойно... У нее там все в порядке?
  Олег слушал Риткину бабушку и ровным счетом ничего не понимал: какая срочная поездка в Москву? Когда это Ритка ему об этом сказала, а он успел предупредить бабушку? Что вообще происходит? У него что, действительно что-то с мозгами? Вот и боли головные были странные...
  - Да, я звоню сказать, что у Риты все хорошо, она скоро сама вам позвонит, не переживайте! - выговорил он, понимая, что сейчас не время пугать старушку, еще чего доброго отдаст богу душу...
  - Спасибо, спасибо вам, Олег, за весточку... уж пусть она мне позвонит, хорошо? Уж вы ей скажите, что я сильно волнуюсь...
  - Нет, нет, не волнуйтесь... все хорошо. Спокойной ночи, Фатима Гайратовна!
  - Спокойно ночи, милый... спасибо, что позвонил, а то сердце горит...
  Олег отключил телефон, бросил трубку на диван и, обхватив голову руками, застыл.
   - Что это?... что происходит-то?... не помнит, откуда у него Риткин телефон, не помнит, чтобы она срочно уезжала в Москву и предупреждала его об этом (да и за каким хреном ей туда ехать? Какая еще к черту дипломная работа в Москве? Она ведь не диссертацию пишет!), не помнит, чтобы звонил ее бабушке... Ничего не помнит!
  Что делать-то? Обратиться к врачу? - так это все равно, что заикнуться кому-нибудь о том, что в голове происходят всякие заморочки - и кранты, и в момент все всё для себя определят! О таком только заикнись - "горячая весточка" разлетится во все стороны, как пожар в лесу. Вмиг потеряешь не только бизнес, клиентов, но и Умида. Он, конечно, его не бросит, как человека не бросит, но никаких серьезных дел с ним иметь не будет - и это правильно: Олег и сам бы никаких дел с психом не имел. Да и Елене выходить замуж за чокнутого... А уж как боров-то порадуется его чокнутости! В момент из фирмы вышвырнет и юридическую базу под это дело подведет! Короче, полный п....ц! Нет, надо во всем разобраться самому. Завтра. Тихо. Надо выяснить, где Ритка? Стоп! Можно ведь еще позвонить ее подругам - Ксении, Кимуле... Так, это можно сделать и сейчас, они не старушки, в десять спать не ложаться...
  Олег снова лихорадочно схватился за телефонную трубку.
  - Але! Слушаю вас, - раздался в трубке голос Кати.
  - Привет, Катюша, я тебя не разбудил?
  - Да нет, я в десять не ложусь, а в связи с последними событиями, так и вообще сон потеряла...
  "С какими событиями?" - нервно подумал Олег, а вслух осторожно спросил:
  - Ну, ты-то сама как?
  - Да как... ничего... Ты вот лучше скажи, как Ритка? Ты ведь мне обещал рассказать, почему и тебе и ей надо на время скрыться...
  Олег чуть истерично не выкрикнул - "Что? Скрыться?" - но вовремя осекся и, с трудом сдержав свои эмоции, сказал:
  - Да, конечно... Я тебе все расскажу, Катя, только вот встретиться сейчас не получится, а... разговор этот не телефонный, понимаешь?
  - Понимаю, чего уж тут не понять... - Кимуля устало вздохнула и потухшим голосом добавила:
  - Не жизнь, а дурдом какой-то! Детективно-мистический роман, ей богу! (при этих словах Олег насторожился: его зацепило слово "мистический"). То смерть Ксюхи - страшная, нелепая смерть! (Ксюха умерла! - искренне ужаснулся Олег, - а он только что чуть было не позвонил к ней домой! Хорошо, что Кимулин номер первым набрал!), то вы с Риткой скрываетесь! (Я скрываюсь! И вместе с Риткой! - действительно дурдом!). Я уже ничего не понимаю, - слышался в трубке потухший Катин голос, - последнее время вообще живу со страхом в сердце! (Вот, вот, - подумал Олег, - и я тоже ничего не понимаю, абсолютно ничего!.. и тоже со страхом в сердце!).
  - Катя, мы с тобой обязательно встретимся и серьезно поговорим, хорошо? - пробормотал Олег.
  - Хорошо, хорошо... Ты тоже держись, а то даже голос у тебя какой-то... Ладно, дай бог, все утрясется! В универе я пока Ритку прикрываю, скажи ей об этом, а то небось психует из-за учебы. Ну ладно, пока... Удачи вам! Ты только не пропадай, звони, ладно! А лучше бы встретиться, конечно... Нет ничего хуже подвешенного состояния, когда все непонятно.
  - Это точно! - искренне согласился Олег. - Ладно, пока, Катя, я на днях позвоню.
  Олег снова застыл на диване, обхватив голову руками. Ему стало по-настоящему страшно. Он искал и не находил никакого объяснения всему услышанному. У него что - такой страшный провал в памяти? Ни с того ни с сего амнезия! Слово-то какое отвратительное - амнезия! Как зазубренным железом по железу! По ржавому железу! Тьфу! Кино, да и только! Но насколько он знает, эта чертова амнезия бывает только после того, как головой хорошо долбанешься! Ну... по крайней мере, во всех мексикано-бразильских сериалах герои сначала грохаются с лестниц или попадают под машину, а уж потом страдают амнезией. Он не грохался и не попадал, тогда в чем дело? Все эти дни в горах все было так прекрасно! А главное, трудная, запутанная мозаика под кодовым названием "Елена" стала, наконец, складываться в цельную картину... хорошую картину! И вдруг - вот такой маразм!
  - Так, а я все помню, что было в горах? - начал экзаменовать себя Олег, выстраивая по порядку события последних трех дней. И он старательно вспомнил, как ехали, о чем говорили, как их встретил Арслан, что ели, где гуляли, как Анвар чуть не свалился с горы из-за воздушного змея, взволнованный рассказ Елены и Сабины о том, кто и как его спас, интересное знакомство с очень красивой супружеской парой, пришедшей к ним вечером в гости, спасителями мальчишки. Кстати, завтра они будут в гостях у Елены... и Олег будет там же... и Сабина с пацанами... - так решила сама Елена. Все вспоминалось легко и свободно... и в то же время что-то царапало... Что?
  Кстати, - вдруг подумал Олег, - парочка эта странная какая-то... "Сладкая парочка", как их тут же охарактеризовал Умид, шепотом, естественно. Красивые... - Олег как будто снова рассматривал новых знакомых, - особенно она... в нем явно было что-то противное! Как он там назвал себя - Джейсон? Джексон?... нет, Джастин - во как!.. Джа-стин, твою мать! А она - Лола, Лолочка. Почему-то в присутствии этого англичанина Олегу стало не по себе... да, точно (он вспомнил свое состояние), точно - тревожно как-то стало, неспокойно, короче, не по себе... Чувствовался в этом Джастине самец, причем, агрессивный самец, хоть и прикрывающийся приветливой улыбочкой. (Олег привык лидировать в мужской компании, поэтому появившееся ощущение неуверенности и беспокойства было ему явно неприятно).
   Да и эта голливудская красотка местного разлива тоже какая-то странная... И Елена красива, и Сабина, и Гуля, и нервотрепщица Ритка - каждая из девочек хороша на свой лад (Елена, естественно, красивее всех!) - размышлял Олег, - но эта... эта... - он задумался, подыскивая нужное определение, - эта потрясающе красива! Никогда не думал, что такие бывают... просто какое-то "мисс совершенство"! Только вот почему-то он никак не мог представить себя в кроватке с этой "мисс совершенство" (обычно такие видения давались ему довольно легко!), более того: его и не тянуло оказаться с ней в одной кроватке... тоже странно!
  М-да... Самое интересное заключалось в том, что и у Умида (большого ценителя красивых женщин!) возникла точно такая же ассоциация:
  - Ну, надо же, какая сладкая парочка! - шепнул он Олегу, при этом обворожительно улыбаясь новым знакомым, весело болтавшим в этот момент с Еленой и Сабиной. - А знаешь, мой друг Олег, этому писаному красавцу я бы с удовольствием набил морду, а с этой...
  - А с этой с удовольствием переспал бы, да?
  - Да нет... не понял ты мою нежную душу, потому что с этой... почему-то не тянет общаться ближе... так сказать, губки с губками, грудь с грудью... и все такое прочее. Как-то меня это даже настораживает! Неправильно это как-то... - Умид театрально вздохнул и печальным голосом разочарованного дворянина-интеллигента закончил, - да-с... не тянет, понимаете ли, и все тут. Мне эта красотка панночку напоминает!
  - Кого? - не понял Олег.
  - Темный вы человек, Олег Владимирович, классиков не уважаете, с Гоголем, как я вижу, плохо знакомы, - Умид с усмешкой посмотрел на друга, - панночку она мне напоминает, друг мой, вот кого, панночку, понимаете?... ту, которая весьма виртуозно летала в гробу и жаждала крови бедного-несчастного Хомы Брута... Красивая такая девочка!.. но пощупать не хочется...
  - Н-да... верное замечание, мне тоже почему-то не хочется... а за "темного", образованный вы наш Умид Акбарович, вы мне ответите! - и он шутливо толкнул друга в бок.
  - Между прочим, панночка была темноволосой, как и полагается ведьме, - продолжал свои рассуждения Умид. - Этой Лолочке тоже положено быть темноволосой, поскольку она, по ее же словам, местная, то ли узбечка, то ли таджичка, а она блондинка. Ты это заметил? Причем, натуральная блондинка, не крашеная. Редкое явление, кстати, в наши дни.
  - Ну почему редкое? Елена, например, тоже натуральная блондинка.
  - Редкое, редкое, не спорь со специалистом, - засмеялся Умид.
  В принципе, новые знакомые оказались людьми довольно приятными, вот, правда, поужинать с ними отказались (уж так Сабина с Еленой по этому поводу расстроились, наготовили ведь всего!), но искренне извинялись, объясняя свой отказ тем, что только что из гостей, только что из-за стола, уже там переели, а оба держат какую-то особую диету... иностранцы хреновые...
  - Так, - подвел Олег итог своим воспоминаниям, - получается, что он все помнит, все! Кто что говорил, кто как выглядел, кто во что был одет, кто что ел и кто чего не ел. Выходит, что его амнезия касается только Ритки, только того, что связано с этой чертовой Риткой! Причем, запамятовал он все то, что было буквально в течение недели... ну, чуть больше. Какая-то избирательная амнезия! Ничего, ничего не понимаю!
   Ладно, к черту все, к черту! Надо лечь спать. Завтра во всем постараюсь разобраться. Все равно сейчас все впустую, только голова снова болеть начала... на нервной почве, наверное. Все, больше ни о чем и ни о ком не думаю! Спать! - отдал он приказ самому себе, но... приказ-то отдать легко - выполнить тяжело.
   Засыпал долго, ворочался, устраивался поудобнее и все никак не мог устроиться, вставал, пил холодную воду, снова ложился, вздыхал, что-то бормотал сам себе под нос и, наконец, измучившись, часа через два погрузился в тревожный сон.
  Внезапно, кожей почувствовав опасность, проснулся, открыл глаза и резко сел на кровати.
  Комната была залита ярким лунным светом, а у двери, прислонившись к косяку, стоял его сводный брат Виктор и молча, в упор смотрел на Олега, потрясенное сознание которого судорожно выхватывало совершенно жуткие детали: бледное, очень бледное мертвое лицо со впалыми щеками... челка, немного свисающая на лоб... костюм и белая рубашка - так Виктора нарядили в последний путь, таким он лежал в гробу. Вот тут впервые в жизни Олег понял, что такое страх. Ему показалось, что его тут же парализовало, что все тело мгновенно стало чужим. Все! Конец! Он больше никогда не сможет шевельнуть ни рукой, ни ногой. Язык в буквальном смысле слова прилип к гортани. В голове - мешанина мыслей и в то же время какая-то вялая, ватная пустота, и только в ушах что-то монотонно ухает и гудит: у-ух, у-ух, у-ух...
   - Зачем?
  Вопрос прозвучал, Олег и услышал и понял его, но он не видел, чтобы его мертвый брат пошевелил губами. Только взгляд - пристальный и укоризненный. От осознания этого ужас, затопивший комнату, усилился, разросся, стал осязаемым, как жирная вязкая масса. Гудение в ушах превратилось в громкое и назойливое жужжание, а "вязкая масса", наплывая, наваливаясь, давила Олега. Он весь покрылся потом, стал тяжело дышать, с хрипом, с надрывом и вдруг, подстегнутый этим убийственным ужасом, краем сознания цепляясь за угасающую надежду - "выжить!", - завопил:
  - Ты всегда и во всем был первым, всегда и во всем был лучшим! Я люто ненавидел тебя за это! - Олегу показалось, что он не просто кричал, а орал, орал во все горло, - с ненавистью, с отчаянием и диким страхом, но в ту же секунду отдал себе отчет в том, что тоже, как и Виктор, не шевелит губами, не открывает рот! Может быть... он тоже умер! Иначе как он может видеть Виктора, как может слышать его?
  "Проорал" - и "почувствовал" мертвую звенящую тишину комнаты. И в этой тишине, шелестом, голос:
  - Не я буду судить тебя. Не за этим пришел. Спаси Елену!
  - Что!? Что Елена!? Что тебе надо!?
  - Оглянись вокруг, загляни в себя... спаси Елену!
  - Как!? От кого? От кого спасать-то!? Что тебе надо!? Что!? Что!?
  - Не надевай кольцо, которое...
  В ту же секунду из зеркала выплеснулась клубящаяся, меняющая цвет масса - сверкающий туман, который вмиг затопил комнату. В его полупрозрачных вихрящихся потоках совершенно ошалевший "парализованный" Олег увидел... Лолу, которая, как пантера, кинулась на Виктора, но... призрак тут же исчез. Резко крутанувшись на месте, она уставилась на Олега злыми, полыхающими зеленым огнем глазами; ее золотые волосы извивались и шевелились, как змеи. Медленно приоткрылись пухлые алые лепестки губ, и находящемуся на грани безумия Олегу показалось, что между этими "лепестками" мелькает то ли черное раздвоенное жало, то ли длинный черный язык... Проваливаясь в бездонный колодец спасительного обморока, он успел увидеть, как Лола (а может быть, и не Лола, а эта, из пророчества африканского колдуна, Прекрасная Мамбу - Великая Смерть), слилась с туманом, став радугой, которую, стоявшее в его спальне зеркало, быстро втянуло в себя.
   "Паралич" прошел, Олег грохнулся с кровати и... проснулся. За окном уже серел рассвет, по стеклу монотонно и успокаивающе стучали капли дождя. Затравленным взглядом он оглядел комнату - никого и ничего!... ни сверкающего тумана, ни жуткой красавицы, ни жуткого призрака... Сон... Черт, какой отвратительно реальный сон! Мерзейший сон!
  Олег снова лег на кровать, ощущая во всем теле такое напряжение, что, казалось, еще немного и его будет трясти, как припадочного. Укрылся одеялом, медленно сделал несколько глубоких вдохов и выдохов и постарался расслабиться. Постепенно это ему удалось.
  - Вот черт, - с досадой и некоторым испугом выругался он, - нервы стали никуда негожи, как у истеричной бабы в период месячных. Это же надо такому присниться! Расскажи кому - не поверят, скажут - в каком-нибудь ужастике сценки высмотрел. Да уж, лучше такие "сценки" "высмотреть", чем в них участвовать! - Олега невольно передернуло. - И как он четко помнит-то этот поганый сон! Обычно и сны-то видел редко, а если и видел, то никогда не запоминал, а тут...
  А может быть, это не сон вовсе? Виктор... (и это самое страшное!) как смотрел! какой укор был в его глазах! Неужели действительно есть "тот свет", и есть Бог? Неужели действительно его, Олега, будут судить... ТАМ? Нет, бред, все это просто бред, сказки для слабонервных слюнтяев! Есть только то, что есть, только то, что я вижу и осязаю, только вся эта реальная долбаная жизнь на этой реальной долбаной земле и все! И никаких "тут" и "там"! И в этой долбаной жизни я хочу быть вожаком, а не бежать шестеркой "в стае", чтобы всю прекрасную перспективу загораживала чья-то вонючая задница!
  Олег раздраженно перевернулся на правый бок и скинул с себя одеяло - теперь ему стало жарко.
  Но Виктор... как живой и... и мертвый... явно мертвый... кожа, волосы, этот костюм - ужас! А что он там говорил про Елену? Спасти... от кого спасти? Кто и что ей угрожает? Или он намекал на него, на Олега... мол, ты убийца и поэтому на мою жену не имеешь права... Ну да, точно! Что он там прошелестел-то - "не надевай кольцо!". Да, да... именно так: это он, небось, на обручалочку намекал! Мол, не смей на ней жениться! Хрен тебе! - Олега тут же захлестнула волна злости, - я на все имею право, понял! До чего мои руки дотянутся - на то и имею! И вообще, хватит мусолить этот долбаный сон! Что я зациклился на какой-то херне и без этого есть о чем подумать! Вот, например, о Ритке стоит подумать! Что с ней, а? Где ее искать? Бабка говорит, что она (по его словам!) в Москву уехала, диплом писать, Кимуля вообще детектив рассказывает и тоже с его слов, а он этих "слов" напрочь не помнит. Вот это действительно ужас, реальный ужас, а не какой-то там придурошный ночной бред!
   Однако воспоминания о "придурошном бреде" тут же сдавили сердце - жуткий все-таки бред-то и тоже весьма реальный... Да еще африканец этот мерзкий со своим пророчеством в голову лезет... И девка эта с раздвоенным языком... то ли Лола, то ли Мамбу...
  Так, все... надо встать, - Олег рывком поднялся с кровати, - размяться, умыться, одеться и двигать на работу. Посмотрим, посмотрим... (на что он "посмотрит", Олег и сам до конца не понимал, но несколько раз, успокаивая самого себя повторил это слово), посмотрим... война план покажет... Сейчас на работу, вечером к Елене... Вот так. И точка. И вообще, Елена - это сейчас самое главное, коли уж решил стать "вожаком стаи", а все остальное можно послать на х... и все.
  Одевшись, выпив крепкого душистого кофе, звякнул Умиду и, поговорив с ним о предстоящих делах, схватил куртку, зонт и выскочил из квартиры.
  На трюмо благородно посверкивало забытое Олегом кольцо - золото, платина и бриллианты.
  
  - Ничего... это ничего, что он сегодня забыл надеть свою печатку, - произнесла Клэр, успокаивая Лолу и Джастина. - Энергетика кольца - это сильная, по сути дела, разрушающая сила: с ней надо срастись, к ней надо привыкнуть. Видите, как он себя плохо почувствовал, проносив его, не снимая, всего несколько дней. У него уже и в голове-то все путаться стало... хорошо еще, что он так легко отделался, потому что чаще всего такое кольцо убивает людей или сводит их с ума. Олег сильный - и в этом наша удача, так что пусть отдохнет немного. От кольца и от нас ему все равно не уйти. Через некоторое время он к нему привыкнет и уже не будет испытывать столь сильной головной боли. Свыкнется он и с мыслью о том, что его память и его действия контролируются. Через некоторое время этот самец не только не захочет снять кольцо, но будет испытывать дикий страх от одной мысли об этом! Вот тогда он окончательно станет нашим рабом. Очень ценное и полезное для нас приобретение!
  А вот с этим блуждающим спиритом явно надо как-то разобраться... Хорошо еще, что ты, моя дорогая, - Клэр ласково взглянула на Ло, - не дала ему все рассказать о кольце, иначе бы у нас возникли серьезные проблемы. Олег - сильный, жестокий, дерзкий, непокорный и... крепкий здоровьем, он будет хорошим слугой нам на долгие годы, но сначала его надо покорить, окончательно "окольцевать", закрепив на его руке вечное тавро раба.
  
  
  
   20
  
  Олег отвез Сабину с ребятишками домой и снова вернулся к Елене. Джастин и Лола еще были у нее. Они сидели в гостиной, потягивая из бокалов вино, и, как видимо, приятно беседовали. Настроение у Олега было приподнятое: Елена и встретила его ласково и сейчас явно обрадовалась его возвращению. Даже Джастин не казался сегодня противным, напротив, он отметил его корректность, скромность, чувство юмора. Оказалось, что беседа с этим античным красавцем может доставлять удовольствие, поскольку он много ездил, бывал в разных странах, прекрасно знал историю и о некоторых событиях веков минувших рассказывал так ярко и увлекательно, будто видел их воочию.
  - Вы прекрасный рассказчик, - с искренним восхищением произнесла Елена, - история - это ваш профиль?
  - В какой-то степени да, - засмеялся Джастин, продемонстрировав великолепные зубы (интересно, искусственные или свои? - подумал Олег, - прямо голливудский оскал!), - но мой непосредственный бизнес никак не связан с историей.
  - Извините за нескромный вопрос, - обратился к нему Олег, - а ваш бизнес...
  - Я занимаюсь цветными металлами. (Оп-па! А вот это уже интересно, - подумал Олег). Собственно, моя поездка в Узбекистан - деловая поездка, но, к сожалению, она складывается не очень удачно: человек, с которым я надеялся завязать деловые контакты, оказывается, скончался, а у его партнера по бизнесу свои планы, в которые я, к сожалению, не вписываюсь. (Интересно, - тут же насторожился Олег, о ком это он говорит, уж не о моем ли братце и его жирном партнере? Вот это стоит выяснить! Возможно, импортный красавчик и есть та золотая коровка, которую будет приятно доить!) Придется искать другие каналы,- продолжал говорить Джастин, - ну, это уже мои проблемы и я не буду вас утомлять столь скучными разговорами. Ну, а Лола, - повернулся он к своей жене, - Лола приехала повидать родину. Ее родители из этих благословенных мест. Поэтому она очень любит горы.
  - По поводу ваших проблем по бизнесу мы еще поговорим. Возможно, я смогу оказать вам соответствующую помощь. Ну, а Чимган и его горные селения действительно прекрасны, - Олег тоже продемонстрировал в улыбке свои ровные и белые зубы, - но я не знал, что в маленьких аулах вырастают столь редкие по своей красоте цветы, как ваша жена!
   Сказав это, Олег искоса посмотрел на Елену - не нахмурилась ли? - но нет: эта умная и воспитанная женщина - не Ритка (та бы уже стала зеленой от ревности, а потом запилила бы насмерть!). Елена ласково и приветливо улыбалась Лоле, видимо, полностью соглашаясь с его несколько напыщенной и цветистой фразой.
  - Спасибо за комплимент! - засмеялась гостья, и ее смех рассыпался серебряным колокольчиком, буквально всех заворожив. - Ваша жена, Олег, тоже редкий цветок!
  - Боже мой, как она обаятельна и красива! - с восхищением подумала Елена, которую буквально гипнотизировали изумрудные глаза очаровательной молодой женщины. А Олег, смущенно покачав головой, сказал:
  - К моему великому сожалению, Леночка не жена мне, хотя я очень и очень надеюсь когда-нибудь так ее назвать.
  - Ну, так зачем же дело стало? - развел руками Джастин. - Вы такая очаровательная пара! (в этот момент он даже понравился Олегу).
  - Да вот, - Олег с нежностью посмотрел на Елену, которая глаз не отводила от Ло, - боюсь получить от ворот поворот. Одним словом, трушу, как семнадцатилетний мальчишка.
  - А я думаю, - нежно проворковала Ло, - что вы, мужчины, совершенно не разбираетесь в женском сердце. Наберитесь смелости, Олег, и спросите Елену - согласна ли она стать вашей женой? Не Елене же первой говорить вам о том, как ей тяжело и плохо одной и как вы ей нужны! Леночка, ведь я верно говорю?
  Произнося эту фразу, Ло, без улыбки, серьезно и пристально поглядела в глаза Елене.
  - Конечно, Лола!
  Услышав этот ответ, Олег был просто потрясен: он собирался, по крайней мере, месяц, а то и два аккуратно обхаживать предмет своего вожделения, а оказалось, что все можно решить вот так - в пять минут! Неужели он сам, без помощи этой сладкой парочки не смог понять, что Елена ждет от него решительных шагов? Это уже просто потеря квалификации по женскому вопросу!
  - Ну, что же вы застыли, Олег? - Джастин поднял бокал с вином и заговорщицки подмигнул ему, - дерзайте! А то ведь, знаете, женщины - они, как море: прилив может внезапно смениться отливом, а штиль переродиться в страшную бурю. Так что, пока не поздно, хватайте удачу за хвост!
  Олег посмотрел на Елену, которая уже сидела рядом с Лолой, смущенно опустив голову. Красавица гостья нежно гладила ее по руке и поощрительно улыбалась.
   Вдруг вся эта разыгранная, как по нотам, ситуация показалась Олегу какой-то искусственной, насквозь фальшивой: может быть, пока он отвозил Сабину, они тут так подружились, что решили подшутить над ним? Сейчас он сделает предложение Елене, а та, улыбнувшись холодно и высокомерно (это она умеет! и Олег знает, как здорово это у нее получается!), скажет "нет", и жестко поставит его на место. Этому роскошному самцу Джастину такая сцена, пожалуй, доставит огромное удовольствие!
  Видимо, во взгляде Олега отразилось явное сомнение и недоверие ко всему происходящему, потому что Лола, укоризненно взглянув на него, быстро проговорила голосом капризной девочки:
   - Ну, вот... пожалуйста вам... этот сильный и красивый мужчина трусит! Представляете, Леночка, он боится, что вы скажете "нет". Давайте докажем ему, что женщины смелее в выражении своих чувств! Кстати, это доказывает и вся мировая литература! В нужный момент мужчины трусят, а женщина смело идет вперед! Помогите ему, Леночка!
   Елена подняла голову и с нежностью и ожиданием стала смотреть на Олега.
   -Лена, я что, действительно могу сделать тебе предложение? И ты не рассердишься? Мне было бы очень больно потерять тебя!
   - Ты не потеряешь меня, Олег, - тихо и спокойно ответила Елена, - не потеряешь, потому что я... я действительно хочу услышать от тебя... - тут она замялась, замолчала, как будто споткнувшись обо что-то, и, не закончив фразу, снова опустила голову и стала вертеть в руках бокал с вином.
   - Так ты согласна, Леночка? Ты действительно согласна стать моей женой?
   - Да, Олег, я согласна, - прозвучал спокойный и твердый ответ.
   Воцарилась пауза, которую нарушил Джастин. Встав, он поднял бокал и торжественно произнес: "За это стоит выпить стоя!"
   Его примеру тут же последовала Лола, легонько подтолкнув Елену к Олегу, который нежно обнял молодую женщину за плечи. Все подняли бокалы с искрящимся красным вином и отпили по глотку.
   - А теперь поцелуй! - весело потребовала Лола. - Такой торжественный и прекрасный момент должен быть скреплен поцелуем!
   - Я поддерживаю свою жену! - воскликнул Джастин и снова заговорщицки подмигнул Олегу.
   И вновь Олегу показалась неестественной и даже неприятной вся эта сцена странного сватовства; и что-то унизительное и даже обидное было в подмигивании этого чертова Джастина. Но Елена послушно подняла к нему свое очаровательное лицо, и он, тут же отбросив в сторону все свои сомнения, нежно и страстно поцеловал ее.
   Джастин и Ло холодно и с интересом наблюдали за поцелуем людей. Сегодня все удалось: они, наконец, свели эту пару. Ло весь вечер держала под особым (мягким, ненавязчивым, но достаточно сильным) контролем Елену, а Джастин умело направлял Олега (было бы все гораздо проще, если бы этот идиот надел кольцо, но он опять забыл это сделать!). Их совместные усилия не пропали зря: как только две эти особи сойдутся окончательно, то есть поженятся в соответствии с их ритуалами (а произойдет это в ближайшие дни!), аланты начнут следующий этап своей ответственной операции.
   Оторвавшись от Елены, Олег быстро взглянул на Джастина и Лолу (его почему-то все время не покидало какое-то странное напряжение - ощущение розыгрыша), но, увидев искренние улыбки, освещавшие их лица, и, услышав радостные аплодисменты, которыми они наградили "торжественный поцелуй", несколько успокоился.
   - Вы знаете, Леночка, - сказал Джастин, - очень жаль, что сейчас здесь нет вашей чудесной подруги Сабины. Может быть, вы ей позвоните и расскажете о только что свершившемся историческом событии?
   - О великом историческом событии! - с шутливым возмущением поправила его Лола.
   Все весело рассмеялись, и Елена, взяв телефонную трубку, начала набирать нужный номер.
  
   Сабина сидела за компьютером: надо было сделать подробную разработку открытого занятия с обязательным использованием новых технологий. Она пыталась сосредоточиться на работе, но ее мысли упорно "убегали" в сторону, уже в который раз прокручивая события сегодняшнего вечера.
   Все было хорошо, все было правильно, но Сабину не покидало ощущение тревоги и вроде бы ничем не объяснимого недовольства. Что-то было не так, а конкретно "что?" - она никак не могла понять. Причем, настороженность и внутреннее неприятие "чего-то" у нее вызывали именно гости Елены, люди, которым она была очень и очень благодарна за спасение своего ребенка. Именно в них, в их поведении было это "что-то не так", но что? - Сабина не смогла бы объяснить.
   Странным ей показалось то, что они вновь (как и при первой встрече в горах) отказались от стола, объясняя это своей строгой диетой, а они с Еленой опять так старались накупить и наготовить побольше вкусненького! Почему-то Сабине это было неприятно: в голове откуда-то выплыла фраза - "в доме врага воды не пьют, хлеб в руки не берут". Но разве они враги? Чушь какая-то! Правда, гости не отказались от бокала вина. Они были веселы и очень приветливы со всеми, умели занять интересным разговором, а Лола совершенно искренне обрадовалась шикарному букету алых роз, который ей, смущаясь, вручил Анвар.
  Кстати, эта Лола, - подумала Сабина, - все-таки я ее где-то видела! Уж очень лицо у нее необычное... Но где? Не помню... А может быть, путаю что-то... Может, и путаю... Но почему же на душе-то так тревожно? Вроде бы ведь все было нормально, но...
   Сабина вспомнила, что несколько раз, случайно, ловила странные взгляды, которые гости изредка бросали на нее, Олега, Елену, детей... "Странные" тем, что... - Сабина задумалась, вспоминая свою реакцию на эти взгляды, - что... в них вдруг проглядывала какая-то отстраненность, холодность, высокомерность и... жестокость что ли?... нет, не то... презрение?... тоже вроде не то... что-то еще хуже, что вызывало секундный укол страха, который тут же таял, оставляя, однако, ощущение фальшивости всего происходящего.
   Да, да... правильно, - обрадовалась Сабина, найдя нужное определение общей атмосферы, царившей за столом, - правильно, весь вечер ее не покидало ощущение фальши, именно фальши, актерства, буффонады, как будто невидимый режиссер разыгрывал спектакль, и все они, и гости и хозяева, невольно были задействованы в нем.
  Но кто режиссер и в чем смысл такого спектакля? Или я что-то выдумываю, как это иногда свойственно филологам? Вижу какой-то скрытый подтекст там, где его нет? Люди действительно могут сидеть на строгой диете (многие вообще зациклены на этом!). И взгляды... может быть, я что-то не так поняла, что-то сама придумала, накрутила-навертела? Может быть, вполне может быть... - Сабина задумалась, прислушиваясь к себе, - но на душе... неприятный осадок был на душе, вот что, и еще... тревога. Таких ощущений нет, когда все действительно хорошо!
  Да и Елена вела себя странно: ее сдержанная, порой действительно холодноватая подруга (Гафур прав, называя ее Снежной Королевой) сегодня вечером, практически, открыто кокетничала с Олегом. Поведение ей совершенно несвойственное! Почему-то это тоже было неприятно Сабине.
  - Хотя, что ж тут неприятного, - тут же одернула она себя, - сама ведь ей говорила про Олега! Сама хотела, чтобы подруга, молодая красивая женщина, снова вышла замуж и (дай Бог!) родила ребенка! Ну, вот она и последовала совету: решила устроить свою судьбу и, как любая нормальная женщина, пококетничала с мужчиной, и что, это уже вызывает раздражение что ли?
  Сабина нахмурилась, крайне недовольная своей реакцией. Что это? Неужели ей свойственна обычная бабская стервозность - плохо подруге - значит хорошо, хорошо - значит плохо? Сабина вновь прислушалась к себе и напрочь отмела подобное предположение: нет, никогда она такой мерзостью не грешила! И ей действительно хочется, чтобы Елена была счастлива! Это искренне! Раздражение вызвано другим: поведение Елены тоже было каким-то фальшивым, как будто бы это не сама Елена говорила, смеялась и заигрывала с Олегом, а кто-то, сидящий в ней и совершенно ей чужеродный... Даже Олег иной раз с удивлением поглядывал на нее! И вообще, две недели назад она и слушать-то особо не хотела про брата своего мужа, а тут - просто откровенно в невесты собралась! Тоже странно. Вот и получается, что вся эта ситуация как-то совершенно не соответствует обычному поведению Елены. Несвойственно ей подобное и все тут!
   А может быть, ее подруга так странно комплексует по поводу того, что Олег младше ее, и таким образом пытается скрыть свое смущение? - Сабина подумала над этим предположением, но потом, пожав плечами, покачала головой. - Да, нет, и такая схема поведения не вписывается в характер Лены, слава богу, не первый год знакомы! Что-то тут не то!
   Ладно, не буду сейчас морочить себе этим голову, встречу Елену и просто об этом спрошу, и все, - решила Сабина и уже серьезно переключилась на свое открытое занятие, ощущая, однако, что где-то, в глубине души, упорно и противно "скребутся кошки".
  Вдруг неожиданно и резко (по крайней мере, так показалось Сабине, которая даже вздрогнула невольно) зазвонил телефон. Подняв трубку, она услышала веселый голос Лены. Сначала она посетовала на то, что любимая подруга так рано ушла, а затем сообщила ей потрясающую новость: Олег сделал ей предложение, и она ответила согласием.
   Сабина растерялась настолько, что просто не знала - что ответить? Повисла минута напряженного молчания. Елена шутливо подула в трубку и спросила:
  - Сабиша, Сабиш! Я что, ввела тебя в шоковое состояние?
  - Честно сказать, есть немного, - придя в себя, заговорила Сабина. - Ну, что ж, поздравляю тебя, моя хорошая! Я искренне рада тому, что теперь ты будешь не одна и... и еще: дай-то бог, чтобы сбылись все твои мечты!
  - Спасибо, Сабиночка! - искренне поблагодарила Елена.
  - Ну, и когда свадьба?
  - Да вот, посоветуемся с Олегом, решим и тогда скажем. Вы с Гафуром узнаете первыми! Пока, спокойно ночи!
  Да уж... жизнь прекрасна и удивительна! - подумала Сабина, положив трубку телефона. - Причем, иной раз удивительна настолько, что... что просто слов нет! Хотя, что я так раскудахталась! В принципе - все по уму, все нормально... (ведь именно это "внутренне" и планировалось!) Вот только уж очень как-то все быстро, слишком быстро, что опять-таки не соответствует характеру Елены, которая никогда не любила и не одобряла скоропалительных решений.
   Сабина в недоумении покачала головой. Вновь появилось ощущение фальши, игры, как будто бы сейчас с ней, по телефону голосом Елены, разговаривала совершенно другая, незнакомая ей женщина. Та Елена, которую она знала много лет, не могла ни вести себя так, как это было сегодня вечером, за ужином, ни смеяться так, ни разговаривать, ни так (с бухты-барахты, сломя голову) принять столь важное решение.
  Ничего не понимаю! - подвела Сабина итог своим неприятным размышлениям. - Надо увидеться с Еленой (действительно надо!) и спокойно обо всем поговорить. Наедине! Тогда... тогда, может быть, все объяснится, все встанет на свои места!
  
  - Может быть, вы, мои дорогие, немного поторопились? Как бы Елена не занервничала, не заподозрила чего? Это было бы нежелательно! Эта самка должна быть уверена, что все решения она принимает сама, что ей действительно нужен этот самец для продолжения рода. Она должна быть уверена и спокойна, она должна безумно любить, лелеять и оберегать то дитя, которое будет носить в себе! - Клэр строго взглянула на Джастина и Ло, слегка нахмурив свои красивые брови.
  - Нет, нет, Клэр, не беспокойся, все будет в порядке. Все прошло очень гладко и удачно! Неужели ты думаешь, что эти животные способны столь тонко чувствовать, чтобы ощутить все специфические нюансы происходящего? - иронически улыбнувшись, Джастин пожал плечами.
  - Не ты ли периодически твердишь о том, что с людьми надо вести себя весьма и весьма осторожно? - Своей нежной и белой, как алебастр, рукой Клэр нежно коснулась щеки Джастина. - Мой милый, они - странные создания, эти люди! С одной стороны, глупые, нелепые, лживые, жестокие, завистливые, агрессивные, живущие ненавистью, жаждой наживы и уничтожения, но... - она выдержала паузу, - но, с другой стороны, они же могут быть очень, очень умны, изворотливы, хитры и плюс к этому - милосердны, добры, щедры, величественны, талантливы, дерзки и непредсказуемы в своих деяниях и поступках. Иной раз эти существа умеют любить, по-настоящему любить! - прикрыв глаза, Клэр вновь помолчала, как будто что-то вспоминая из своей долгой-долгой жизни, и с нажимом повторила - любить так, как это доступно только нам, алантам! Они - опасные противники, Джастин!
  - Клэр, - с изумлением воскликнула Ло, ты животных называешь нашими противниками!? Ты считаешь, что они действительно способны любить!?
  - Они способны и любить и убить! - жестко произнесла Клэр. - В мире алантов живет только любовь! Алант никогда не убьет аланта!
  В мире людей властвуют любовь и ненависть: безумно любя, человек может убить того, кого любит! Ситуация - совершенно немыслимая для нас! Именно этим люди и опасны! Ни в коем случае нельзя недооценивать их!
  Джастин и Ло, взволнованные словами Посвященной, стали мысленно "прокручивать" вечер, проведенный у Елены. Клэр, "подключившись" к ним, "просматривала" их мысли.
   Да, пару раз Джастин поймал странный, настороженный взгляд Олега, но не придал этим взглядам никакого значения (Олегу вообще можно было уже не придавать значения - через некоторое время эта особь превратится в послушного и бездумного раба);
  Елену мягко и нежно взяла под свою опеку Ло - очень нежно взяла, очень мягко, ненавязчиво и осторожно... Нет, эта самка ничего не должна заподозрить! А звонок к подруге поставил ее в определенную ситуацию: она объявила о своей помолвке и предстоящей свадьбе. После этого сложно будет что-то "отыграть" назад.
  Сабина, удивившая Ло столь горячей любовью к своему детенышу, иногда бросала недоуменные взгляды на Елену, но эти взгляды, скорее всего, были продиктованы какими-то личными мотивами, личными отношениями этих самок и вряд ли связаны с действиями алантов.
  - Ну, что ж, будем надеяться, что все действительно прошло гладко и хорошо, - подвела Клэр итог "просмотру". - Теперь следует жестко контролировать ситуацию: жестко в том плане, что прежде чем стать самкой Олега, Елена должна побывать в нашей клинике. В связи с этим, желательно, чтобы этот самец не снимал кольца! Ты понимаешь меня, Джастин?
  - Конечно, он будет под контролем, не волнуйся!
  - Ему надо внушить мысль, что по-настоящему стать мужчиной Елены он может только в брачную ночь! И не раньше! Иначе это осложнит ситуацию.
  - Именно так и будет!
  - Кстати, как обстоят дела со второй, уже беременной самкой?
  - Она все еще в горах. После того, как все "обыграем" с Еленой, Олег увезет Риту в Москву, точнее, в Подмосковье. Там в нашей клинике ей и займутся.
  - Меня тревожит эта самка Рита! Мне кажется, что она неуправляема и агрессивна. Она поверила в ту историю, которую ей преподнес Олег?
  - Да. Она боится и за свою жизнь, и за его жизнь, и за жизнь своего ребенка, поэтому будет послушна, будет выполнять то, что скажет ей ее самец, которого она, по меркам людей, сильно любит.
  -Да, это главное, чтобы Рита верила в любовь Олега к ней, верила в то, что ему нужен ее ребенок! В противном случае она может решиться на убийство, может избавиться от своего плода!
  При этих словах Клэр на лицах алантов появилось откровенное отвращение: только люди способны убить в зародыше собственное дитя!
  - Как только будет проведена соответствующая операция Елене, - тихо произнес Джастин, - мы с Ло разделимся: я буду контролировать Риту, а она Елену. Будем надеяться на успех, Клэр!
  - Будем, потому что он нам очень, очень нужен!
  
  
   21
  
  Ритка, как тигрица в клетке, шестой день металась по своей пятизвездочной "тюрьме". Ее голову посещали самые мрачные мысли.
  Все, если завтра Олег не приедет, то это точно будет "все"! Он ведь обещал - "приеду через три, максимум четыре дня", - а уже шесть прошло, считай, неделя! Господи, что делать-то! Эти бизнесменские ублюдки, наверное, выследили его, наверное что-то с ним сотворили! Может, тоже под замком держат, выпытывают что-нибудь, или подписывать заставляют! А может, а может... Нет! о таком "может" Ритка даже думать не хотела!
   И как же ей все выяснить? Как выбраться-то отсюда? Видеть она уже не может ни эти поганые коттеджи, ни двор, ни бассейн, ни охранника с дебильной рожей! И ведь никто, никто не знает, что она в этих чертовых горах! Не приведи боже, если с Олегом что-то случилось, то ведь и некому дать указание, чтобы ее отпустили... и искать-то ее здесь никто не будет, потому что кроме Олега и его мерзкого телохранителя никто и не знает, где она!
  - Так, жду еще день, максимум два... да, жду максимум два дня, а потом... а потом что? На крыльях что ли отсюда улетишь? А потом... охраннику по башке чем-нибудь дам - вот что "потом"! Выберу удобную минуту и... дам так, чтобы он вырубился! Правда, если этот бугай сразу не отключится, то он Ритку одной левой в порошок сотрет! А может, и не сотрет, ему ведь охранять ее велели?
  Вечерело. Ритка, занятая своими тяжелыми мыслями, бесцельно моталась по двору, а за ней бегал красавец кот, получивший кличку Барсик.
  - Хорошо, хоть ты рядом со мной, - обратилась к нему Ритка, - спасибо тебе, кошарик. Интересно, почему я тебя первые дни не видела? Ты где жил, где прятался? Может быть, в этом бунгало?
  Ритка подошла к "зеркальной" копии своего коттеджа и потянула за ручку двери. К ее великому удивлению, та спокойно открылась. Ну, надо же! А Ритка все эти дни думала, что дом на запоре, поскольку в нем никто не живет. Барсик тут же проскользнул внутрь и исчез.
  - Барсик! Барсик! Кис, кис, кис... Ты куда убежал-то? Барсик! Где ты там запропастился? Иди сюда!
  Ритка вошла в коттедж и стала оглядывать комнаты и искать своего кота, без которого ей теперь было просто страшно.
  Этот коттедж "заполнял" ровный шум. Ритка выглянула в окно, на котором, кстати, не было решетки, в отличие от окон в ее коттедже, и увидела, что дом стоит на обрывистом берегу, над самой рекой. Река была неширокой, но, по всей видимости, глубокой и бурной. Вот она и издавала этот ровный, мощный и как бы приглушенный шум. Да, отсюда тоже не сбежишь, эта река вмиг проглотит и не поперхнется! Ритка, конечно, умела плавать и неплохо, но не настолько, чтобы решиться плюхнуться в эти темные, вскипающие иногда белыми бурунами, воды.
  Она уже хотела отойти от окна и задвинуть тяжелую золотистую штору, как вдруг услышала звук открываемой двери (входной двери!).
  - Вот черт! - выругалась она про себя, - это, наверное, охранник мотается с проверкой, а я в чужом коттедже!
  Недолго думая, она быстро забралась на широкий подоконник, задвинула штору и замерла, оставив маленькую щелочку - подглядывать. Шаги приближались, тяжелые, неспешные, и у Ритки стало сильно колотиться сердце. А если охранник подумает, что в коттедже никого нет, и закроет его на ключ, и что потом делать - орать во все горло, чтобы выпустил! А если это не охранник, тогда кто? За время своего проживания Ритка никого не видела здесь, никого, кроме этого "мордатого" и Олега.
  Шаги замерли около двери "ее" комнаты. Невидимый "некто" остановился, замер, как бы размышляя - входить или не входить, и... вошел. Это был Олег! И вошел он как-то странно: так ходят или лунатики, или роботы. Хорошо, что Ритка, от изумления лишившаяся на несколько секунд дара речи, не соскочила с подоконника и не понеслась к нему, потому что в комнате вдруг раздался голос, который вовсе не принадлежал Олегу. От новой неожиданности Ритка чуть не свалилась с подоконника, но чудом удержалась и замерла:
  - Господи! А этот голос-то откуда? Кто это говорит-то? Ведь в комнате было совершенно пусто, когда я вошла!
  От страха Ритка не поняла, что сказал этот чужой голос и что ему Олег ответил. Ее кровь бежала по жилам так, что, казалось, она шумит подобно мощной реке за окном. Затаив дыхание, прислушалась.
  - Ну, что ж, ты молодец, все выполняешь так, как надо, - прозвучал красивый мужской баритон, лишенный каких бы то ни было эмоций. - Ты хороший раб!
  Что это он такое говорит, - мысленно изумилась Ритка, - что это еще за "раб" за такой? Боже мой! - догадалась она, - они все-таки схватили Олега и, наверное, сделали ему какой-то укол, потому что вид у него... вид (Ритка уже более внимательно оглядела Олега), ну, точно - как у робота или лунатика: лицо застывшее, глаза пустые, бездумные... Ужас! Точно! Ему что-то вкололи! На наркотик посадили, сволочи!
  - Сейчас ты пойдешь к своей самке Рите (к самке!!! - вновь изумилась и тут же оскорбилась Ритка), будешь любить и ласкать ее и уговоришь спокойно пожить здесь еще дней пять-шесть. Спокойно, чтобы она не нервничала и не переживала. Затем мы с тобой отвезем ее в Москву. Ты ей об этом скажи, объясни ей, что там она будет в полной безопасности. Накажи ей особо, чтобы она берегла себя и своего ребенка! Чтобы берегла ребенка, которого ты безумно любишь! Ты понял меня?
  - Да, господин, - безжизненным голосом произнес Олег.
  От этого тусклого голоса и беспрекословного послушания Олега обладателю красивого баритона ("господин", это ж надо!) Ритка просто впала в ступор. Чтобы ее милый кому-то позволил вот так с ним разговаривать, называть себя рабом, отдавать приказы! Да это просто немыслимо! Владея серьезными боевыми приемами и очень несговорчивым, в определенных ситуациях, характером (не случайно они с Умидом служили в спецвойсках!), он бы этого хмыря, который разговаривает с ним таким барским тоном, давно бы уже по стенке размазал! Точно наркотик вкололи, точно! Идиота из него сделали!
  - Ну, вот видишь, какой он молодец, - обратился вдруг к кому-то баритон, и ему тут же ответил мелодичный женский голос (что опять-таки крайне изумило Ритку - еще и женщина!!! да откуда они взялись то здесь, из тайника какого-то вылезли что ли?):
  - Да, действительно молодец!
  Послышались легкие шаги, и Ритка в свою щелочку увидела около Олега... красотку из зеркала! Вот тут она чуть не заорала во весь голос! Как сдержалась? Боженька, наверное, пожалел и лишил голоса. И тут она сразу, сразу поняла - откуда взялись эти двое? - из зеркала, огромного зеркала, впаянного в стену и обрамленного прекрасной резьбой по ганчу. Следующий удар она получила, когда увидела обладателя баритона, тоже подошедшего к Олегу: им оказался его телохранитель!
  - Это с кем же я рядом в машине ехала целых два часа? Это кто же он такой? Не случайно его красивая рожа вызвала у меня недоверие и... и такое омерзение! Телохоронитель - вот он кто! Мафиозник! Нет, какой к черту мафиозник! Из зеркала появились оба, из зеркала! Мистика, бред, но это так! Уверена, что так! Они и Ксюху убили - козлы! Из зеркала пришли и убили, я это сразу почувствовала, а Кимуля мне не поверила! Да кто же они такие? Или я так дико сошла с ума и все, что сейчас вижу, - только мои ненормальные галлюцинации!?
  - Джастин, - обратилась красотка к баритону, и Ритка снова насторожилась, ловя каждое слово, - он должен прийти в норму, - кивнула она в сторону Олега, - перемещение для него было сильным потрясением, а эта самка Рита (Ритку аж передернуло от этого "обозначения") не должна видеть его таким бледным, с блуждающими глазами, иначе она ему не поверит и еще чего доброго выкинет какой-нибудь фокус.
  - Ты права, Ло (ну надо же, эту зеркальную стерву зовут ЛО! - со злобой подумала Ритка, - "самкой" меня обзывает, сучка паршивая!)
  Темнело, и Ритка уже плохо различала выражение лица Олега, которому приказали лечь на широченную кровать.
  - Отдохни, поспи... - ласково и убаюкивающе звучал голос Ло. - Часа через два ты, свежий и бодрый, встанешь и отправишься в коттедж к своей самке и выполнишь свое задание (прямо зомбирует! - подумала Ритка)
  Олег замер на кровати.
  - Ну, все, можно оставить его здесь, в течение двух часов он будет крепко-крепко спать, а мы с тобой... а мы с тобой пока весело поохотимся... - тихо засмеялся Джастин, - мне очень понравилась охота в горах!
  - Да, милый, - проворковала в ответ Ло, - отдохнем немного, развеемся. Люди здесь доверчивы, как непуганые птицы в заповедном лесу, да и кровь их чище, чем кровь городских. Ты почувствовал это?
  - Конечно! В ней бурлит здоровая энергия воздуха, солнца и гор! Чудесная кровь! Истинное наслаждение принимать такую пищу!
  Ритка почувствовала, что сейчас просто грохнется в обморок. О чем это они говорят, а? Какая кровь? Они что, убивают людей и пьют кровь? Сатанинская секта какая-то, что ли? Да во что же это Олег вдряпался, а заодно и ее вдряпал?
  - Да, - снова прозвучал спокойный и немного задумчивый голос "телохранителя", - завтра его свадьба с Еленой (у Ритки аж уши встали, как у охотничьей собаки!) и ответственный для нас момент по внедрению плода в эту самку. Затем перевоз второй самки (Ритка поняла, что "вторая самка" - это она, Ритка) в Подмосковье и тоже ответственная операция по замене ее плода на наш (это еще что за фигня такая, что еще за "замена" такая?- лихорадочно соображала Ритка), ну, и надежда, что через пять месяцев (почему через пять-то?) на земле появятся новые - здоровые, красивые и полноценные аланты (аланты?! это еще что за хрень такая?!).
  - Да, милый, да, у нас все должно получиться!
  - А как ты себя чувствуешь, Ло? - с тревогой и нежностью в голосе проговорил Джастин.
  - Прекрасно! - она погладила свой живот. - Он развивается, растет, и я счастлива!
  - Молю Великих Богов Алантов сохранить жизнь и тебе и нашему ребенку!
  - Я верю, что все будет хорошо! Верю!
  - Об одном прошу тебя, не перемещайся сейчас по Зазеркалью без меня! (по зазеркалью! - ахнула про себя Ритка, - я права, я права... они умеют что-то делать с зеркалами, сатанисты чертовы!)
  - Ну, - нежно засмеялась Ло, - ты уже чрезмерно опекаешь меня, милый, я давно научилась управлять Тропами, не стоит так волноваться!
  - И все-таки, я прошу тебя...
  - Джастин, - резко переменила тему Ло, и ее тонкие ноздри вздрогнули и резко "задышали", как у породистой лошади, - Джастин, тебе не кажется, что в этой комнате стоит уж очень сильный запах человека? Может быть, здесь есть кто-то еще?
  Ритка замерла. Наверное, это как-то выделяется страх, переполняющий ее, и эти страшные кровопийцы учуяли ее присутствие! Вот сейчас они на нее и поохотятся, и в горы им ходить не надо будет, вот он, обед, на подоконнике топчется! Она задержала дыхание, затаилась, как мышь в норе, только сердце сильно и больно колотилось в грудной клетке.
  - Самцы людей пахнут сильнее, чем самки, - услышала она голос Джастина, - вот тебе и показалось, милая.
  Обнявшись, они двинулись к двери, но тут Ритка нечаянно пошевелилась. Аланты мгновенно обернулись и стали внимательно и настороженно осматривать комнату. Джастин медленно пошел в сторону окна, Ритка поняла, что как только это красивый монстр отдернет занавеску, она тут же умрет от разрыва сердца. Еще секунда и... и тут из-под занавески вышел кот.
  Джастин и Ло с неодобрением уставились на него: коты были их заклятыми врагами. В отличие от людей, они могли перемещаться по некоторым измерениям, видеть и ощущать любую спиритическую субстанцию, распознавать алантов и... и не бояться их. Вот и сейчас этот огромный мерзкий кот, страшно сверкнув своими зелеными глазищами, ощерил клыкастую пасть, выгнул спину дугой и громко зашипел.
   Джастин отступил назад. Глаза Ло, уставившейся на кота, полыхали холодным зеленым огнем, и Ритка уже не соображала - где она, что с ней, кого она видит в свою щелочку? Разве могут у человеческого существа вот так гореть глаза, как фары автомобиля?
   - Мерзкий кот... - пробормотал Джастин, - ладно, Ло, пойдем отсюда... Ни Олегу, ни Ритке эта дрянь не причинит вреда: люди любят этих тварей и как-то уживаются с ними. Одно слово - животные! Пойдем, не волнуйся...
   Наконец, отвратительная парочка скрылась за дверью. Ритка еще выждала немного, боясь, что они вернутся, и решила соскочить с подоконника, но вдруг поняла, что не может шевельнуть ни рукой, ни ногой: от пережитого дикого ужаса ее, наверное, парализовало. Из глаз по щекам, по носу потекли горячие слезы страха, злости, бессилия и жалости к самой себе.
   В этот момент Барсик вскочил на подоконник и начал тереться об ее ноги, ласково мурлыча и как бы уговаривая: "Не бойся, они ушли, не бойся, мур-р, мур-р, мур-р...". Ритка почувствовала, что может шевелиться (слава богу - может!) и, вздохнув с облегчением, с трудом спустилась на пол и тут же села, прислонившись спиной к стене. Кот забрался к ней на колени, потерся лобастой головой о Риткину щеку, лизнул своим шершавым языком ее подбородок.
   Ритка "слышала", как постепенно успокаивается бешеный ритм сердца, восстанавливается нормальное кровообращение, а с ним вместе восстанавливается и способность соображать. Она подняла руку и ласково погладила Барсика по мягкой пушистой спине.
   - Спасибо тебе, мой хороший, мой красивый, спасибо... ты спас меня... если бы не ты... то... то сейчас бы мной уже наверняка обедали...
   Ритка не раз слышала об обществе сатанистов: смотрела об этом документальные и художественные фильмы, читала в газетах и журналах, но, во-первых, никогда не придавала этому особого значения, а во-вторых, почему-то искренне считала, что они "водятся" только в Америке. И вот - на тебе, оказалось, что они водятся и в Узбекистане! И про Москву они что-то говорили, значит, и в России водятся! Бред какой-то! И она, Ритка, попала к ним в лапы! Точнее, как-то попал Олег, а уже от него потянулась цепочка...
   Тут Ритка вспомнила про Олега, который тихо, не шевелясь, лежал на кровати. С трудом поднявшись, она кинулась к нему.
   - Олег, Олег, проснись! - трясла она его за плечи, но он никак на это не реагировал.
   - Что делать? Что делать? - лихорадочно соображала она, вглядываясь в его бледное лицо. - Так, надо потихоньку вернуться в свой коттедж. Часа через два Олег очнется и придет к ней, тогда они и решат, что делать. Убивать их сейчас эти монстры не собираются, собираются увезти отсюда... значит, у них еще есть время. Сейчас главное как-то поговорить с Олегом, привести его в нормальное состояние, если... если только он умом не тронулся...
   От этих мыслей Ритке стало страшно. - Во что же это они с ним влипли? - Взяв Барсика на руки, она вышла из "зеркального" коттеджа, и, быстро перебежав огромный двор, скрылась за своей дверью, закрыв ее на замок. Сейчас она успокоится, придет в себя и подумает... хорошо, хорошо обо всем подумает...
  
   - Ну, ладно, Лен, я пойду, - Сабина чмокнула подругу в щеку, - а то вроде бы и не поздно еще, но уже почти темно. Сейчас быстро темнеет. Завтра у тебя ответственный день и ты должна выглядеть на все сто, поэтому отдохни как следует, выспись!
   - Да... честно говоря, волнуюсь немного. Что меня вдруг понесло, и я так скоропалительно решилась снова выйти замуж! (при этих словах Сабина внимательно посмотрела на Елену, которая не первый раз в разговоре с ней искренне удивлялась своей поспешности).
  - Ты знаешь, Лен, - Сабина ласково погладила ее по плечу, - ты просто устала от одиночества. Человек не должен жить один! Это неправильно! Люди, которые живут одни, по сути дела, несчастные люди! Они или брошены кем-то на произвол судьбы, или бросили сами, совершив, таким образом, большой грех, или вот как ты, оказались одинокими в силу трагических обстоятельств. Так что твое желание иметь рядом с собой живую душу - вполне понятно и закономерно, и даже твоя спешка, в общем- то, объяснима. Я тебе уже говорила, что и сама поначалу сильно удивилась такому твоему скоропалительному решению, но, подумав, поняла: это решение потому было "скорым", что тебе страшно одной, страшно... (при этих словах Елена как-то затравленно посмотрела на свою подругу: откуда она может знать о ее Великом Страхе?!). Не заметив ее взгляда, Сабина продолжала:
   - Был бы ребенок, ты бы чувствовала себя иначе, а так... каждый день приходить в пустой дом... Это ужас!
   - Да, да, ты права, Сабиша! Это действительно Ужас!
   - Да и потом, Лена, почему ты должна лишать себя возможности попытаться стать матерью? Годы идут, летят эти годы... это тоже надо учитывать. Так что все нормально! Правильное ты приняла решение. Бог милостив, глядишь - и забеременеешь!
   - Ой, Сабиночка, это будет самый счастливый день в моей жизни! - с искренней надеждой на такое чудо воскликнула молодая женщина.
   - Ну, вот, так что все закономерно, не мучай себя, отдохни и спокойно готовься к свадьбе.
   - Да пышной свадьбы и не будет, ты же знаешь, ни мне, ни Олегу это не надо...
   - Да неважно, пышной она будет или нет! Невеста должна выглядеть как невеста! А ты у нас настоящая русская красавица, ты еще завтра в ЗАГСе всех молоденьких затмишь! - весело улыбнулась Сабина, искренне любуясь тонкими и благородными чертами лица Елены, ее высокой стройной и ладной фигурой.
   - Ну, уж ты скажешь, подружка! - засмеялась Елена, - это ты меня любишь, поэтому тебе и кажется, что я красавица.
   - Да, нет... - покачала головой Сабина, - "не кажется", а так оно и есть на самом деле. Мой муж тебя Снежной Королевой величает, ты и действительно на нее чем-то похожа, ну, на ту, из мультика. Помнишь?
   - Ну, ничего себе! В Снежные Королевы попала! - снова засмеялась Елена, - даже и не знаю: радоваться такому комплименту или задуматься, почему так обзывают.
   - Не обзывают, а ве-ли-ча-ют! - поправила Сабина. - Ну, все, ладно, пока, подружка, я побежала, завтра мы с Гафуром подъедем, как договорились.
   - Да уж, не опаздывайте Сабина Ахматовна, вы ведь мой свидетель!
   - Да уж постараюсь, Елена Михайловна, не опоздать!
   - До завтра, моя хорошая! - Елена нежно поцеловала Сабину в щеку.
   - До завтра! - ответный поцелуй, и Сабина побежала домой.
  Глядя ей в след, Елена думала: "Ну, кто скажет, что у этой тоненькой стройной женщины двое сыновей! Со спины она и вообще как юная девушка смотрится... Счастливая! И дай ей Бог!".
  Темнело, и Елена поскорее зажгла во всем доме свои настенные фонарики. Этот вечерний ритуал уже вошел у нее в привычку, правда, после того жуткого сна с мертвыми волками и заколдованным замком ничего ее больше не тревожило. Ничего и никто. Елена убедила себя в том, что это все нервы. Она даже решилась заехать в неврологическую клинику, расположенную на Сельмаше, но, подойдя к одноэтажному зданию и увидев его ярко розовые стены с красной отделкой (очень "успокаивающая" цветовая гамма!), почему-то сразу же передумала здесь лечиться. Олег сейчас уехал по срочным делам, будет у нее завтра утром. Регистрация назначена на два, а вечером - ресторан.
  Елена устала думать о том, правильно она поступила или нет, решившись снова выйти замуж, да еще и за Олега, которого долгое время терпеть не могла! Но... время идет, люди взрослеют, меняются... Олег стал совсем, совсем другим... И детей, оказывается, любит, вон как он в горах с Анваром и Рустамкой играл!
   Любит она его?... - Елена задумалась, прислушиваясь к себе, - нет. Сама себе она может честно сказать - НЕТ. Вот Виктора любила, а Олега, - Елена снова задумалась, - а Олег ее как-то странно возбуждает... иной раз ей это даже неприятно, как будто она собирается сделать что-то стыдное. В нем очень, очень ощутим мужчина, во всем: в том, как он смотрит, как берет за руку, как улыбается, как произносит самые невинные фразы... В горах он поцеловал ее в щеку, пожелав спокойной ночи. Невинный поцелуй, а она вспыхнула вся и потом сама устыдилась своей реакции. И в то же время с ним спокойно. Да, с ним спокойно, потому что он такой сильный, уверенный. С ним в доме не страшно! Вот поэтому и решилась выйти замуж.
   Эта честная констатация факта мучила Елену больше всего! Получается, обманывает человека! Обманывает потому, что, во-первых, боится жить одна (и боится по-настоящему, до дрожи в коленях!), а во-вторых, потому что все-таки надеется родить ребенка. Очень, очень надеется!
  Искупавшись, Елена легла спать. Последнее время она даже успокаивающее на ночь не пила, и это ее радовало. Мало приятного каждый день глотать лекарство! Да еще и снотворное! Мысли плескались в голове тихо, наплывая и откатываясь, как ласковый, шепчущий о чем-то прибой.
  Проснулась внезапно, но, "проснувшись", понимала, что спит, что сейчас она - во сне, однако от осознания этого ей не стало легче: сердце сжал ледяной страх; стали ватными, вялыми, непослушными губы, руки, ноги... Неужели это никогда не кончится! Тело не слушалось, было "чужим", но каким-то образом пересилив себя, она приподнялась и села в кровати, облокотившись о подушку. Комната была залита странным голубоватым сиянием, то ли от яркой луны, то ли еще от чего... Свет настенного фонарика терялся в этом голубом сиянии и еле-еле тлел красновато-желтым пятном. И вдруг она увидела, как сквозь стену медленно проступает фигура человека... Это было настолько жутко, что ей захотелось рвануться, закричать, выскочить из комнаты, из дома... она задрожала, напряглась и... и не смогла ничего сделать: сидела и смотрела, не в силах шевельнуть ни одним членом. Она уже знала, что это Виктор. Фигура проявилась, черты лица обрели четкость, и Елена поняла, что не ошиблась: перед ней, действительно, стоял Виктор, только теперь он был одет в старые спортивные штаны и футболку. Так он работал во дворе, в гараже, когда был дома. Лицо его было очень бледным, печальным. И вдруг Елена услышала тихий голос, хотя явно видела, что губы Виктора не шевелятся:
  - Леночка, милая, любимая моя, не бойся, прошу тебя, не бойся... я не причиню тебе вреда... я не хотел тебя напугать, но... ты боишься, и мне от этого плохо... не бойся, прошу тебя... я не подойду ближе... не трону тебя... мне просто надо тебе что-то сказать... очень-очень важное сказать... ты сможешь меня выслушать?
  Елена с трудом кивнула головой, ее дыхание было тяжелым, прерывистым, подбородок дрожал, и она ничего не могла с этим поделать.
  - Я больше не приду, не буду тебя пугать, хотя мне так приятно быть в доме, чувствовать твое присутствие... но... больше не приду, не бойся... Я нашел Путь вернуться в этот мир только затем, чтобы предупредить: тебе грозит опасность! Ты в беде!... Не выходи замуж... не позволяй Олегу надевать кольцо, которое делает его рабом!
  (Господи! О чем он говорит? Какое кольцо? Каким рабом?)
  Фигура Виктора стала дрожать и таять...
  - Мне тяжело задерживаться здесь... Лена, послушай меня, немедленно уезжай, скройся, потому что вокруг тебя - зло. И это зло воплощено ...
  И вдруг в дополнение к ужасу, сковавшему ее, Елена пережила еще один страшный стресс: из зеркала, расположенного как раз напротив ее кровати, выплыла... да, да, именно так - выплыла, проявившись в расплавленном зеркальном окоеме, потрясающей красоты женщина. Сначала Елене почему показалось, что это ее новая знакомая, Лола, но нет... не она, хотя какое-то удивительное сходство между ними наблюдалось, но эта красавица была темноволосой. Елена смотрела на нее, как зачарованная. Незнакомка протянула в ее сторону руку, раскрыв свою ладонь так, как будто бы отгородилась от Елены. Вторая ладонь была направлена в сторону Виктора. Зазвучали слова... странные, на совершенно незнакомом языке... Звуки переливались, сплетались, то затухали до шепота, то лились, как нежная песня, то звенели, жестко и резко, как бьющиеся насмерть стальные клинки... Произносилось древнее заклятие. От ладони в сторону Елены потянулся ослепительный ярко-голубой луч... Страх тут же отпустил ее, стало очень хорошо, по телу разлилось тепло и сладкое умиротворение... она медленно сползла по подушке вниз и через секунду уже крепко спала.
  В сторону Виктора из ладони бил луч красный, как кровь. Он стал пленником этого луча, он не мог исчезнуть, не мог уйти в своей измерение. Клэр, а это была именно она, убедившись, что Елена спит и утром, если и вспомнит что-то, то будет искренне считать свои воспоминания сном, просто странным сном - и все, не больше, повернулась к Виктору и злобно прошипела:
  - Я предупреждала тебя, спирит, чтобы ты не совался не в свое дело... Ты не существуешь больше в этом измерении! Ты рискуешь, появляясь здесь! Ты нарушаешь Закон, появляясь здесь! Ты не можешь не знать, что в этом измерении ты в моей власти, я могу распылить, уничтожить твою душу, и тогда ты действительно исчезнешь и никогда уже больше не сможешь переродиться, не сможешь вернуться в этот мир! Ты решил потерять свою бессмертную душу?
  - Нет.
  - Тогда убирайся и никогда не появляйся здесь больше! Никогда! Эта женщина наша! Для тебя она потеряна навсегда! Смирись с этим! Я бы уничтожила тебя прямо сейчас, но... но не хочу нарушать Высший Космический Закон. Однако если ты еще раз встанешь на моем пути, если ты еще раз попытаешься что-то сказать Олегу или Елене, то я его нарушу и тогда ты превратишься В НИЧТО. Ты понял?! Убирайся!!!
  Из руки Клэр хлынул мощный огненный фонтан, и спирит исчез.
  
  Ритка была в шоке: никакого разговора с Олегом не получилось. Сначала он накинулся на нее, как голодный зверь, и Ритке впервые с момента их знакомства были неприятны его ласки. В другое время и в другом месте она бы просто послала его к черту, а, может быть, и куда подальше, но сейчас и здесь - побоялась. Место странное, ситуация странная (это еще мягко сказано!) и Олег тоже странный. Хотя, если бы она не слышала всего этого ужасного разговора, то наверняка и не поняла бы, что он "странный", все приняла бы за чистую монету (вот так соскучился по ней!). Но она слышала!.. а потому наперед знала, что он будет делать и говорить.
  Так оно и получилось: Олег говорил о том, что очень и очень любит ее, что надо еще немного подождать, что через неделю-другую они улетят в Москву и там уже их никто не найдет. Говорил: главное - беречь ребенка и саму себя, не нервничать, не волноваться, все будет хорошо! Снова ласкал и целовал ее, и совершенно не слушал того, что она пыталась ему сказать, а рано утром собрался и уехал, еще раз напомнив, что максимум через пять дней вернется и тогда кончится ее вынужденное заключение. И все у них будет прекрасно!
  Да, Олег невменяем, это точно. Они что-то сделали с ним, загипнотизировали... Он теперь как зомби - ужас! Ритка где-то читала, что ЦРУ и КГБ умеют делать такие вещи - зомбировать людей. Значит, раз это возможно, то и еще кто-то мог овладеть такими страшными приемами! Вот, сатанисты, например!
  Так, - оборвала свои размышления Ритка, - обо всем об этом можно думать, и думать, и думать, пока голову не сломаешь! Только все это пустые размышлялки. А надо действовать! Сейчас у нее одна проблема - выбраться отсюда! Это надо сделать в обязательном порядке, иначе и ее зазомбируют и увезут черт знает куда! И уж тогда точно конец! Ведь они еще и что-то сделать с ней собрались? Что там этот "телохоронитель" гундел своей самке? - Ритка мысленно выделила последнее слово, применив его по отношению к "красотке", и презрительно скривила губы, - гундел что-то о замене плода... мол вытащим и своим заменим...
  И тут Ритка, до конца осознав смысл сказанного, онемела от ужаса!
  - Подожди, подожди, - торопливо обратилась она с жалостливой просьбой к самой себе, - то есть, это как? Это что же такое получается? Это значит, они сделают ей операцию, убьют ее ребенка и вместо него внедрят в нее какого-то своего паршивого сатаненка!!! Для этого и увезут ее в Москву, нет, в Подмосковье... - Ритка задумалась на секунду, вспоминая "разговор", и, утвердительно кивнув головой, произнесла вслух:
   - Точно, он сказал "в Подмосковье"... Значит именно там у этих уродов их сатанинская секта... Вот мерзость-то! Внедрят в нее какую-то гадость, и через пять месяцев она родит им... Фиг знает вообще, кого родит!!! А ее ребенка убьют!!! Так ведь они то же самое говорили и о Елене? С ней тоже собираются проделать такой же поганый фокус! Причем, сразу же после ее свадьбы с Олегом! которая состоится завтра! нет, не завтра, а сегодня, сегодня она уже состоится!!! Это еще что за свадьба? Вот блин, на почве своего дикого страха забыла у Олега спросить об этом!
  Ритка вскочила на ноги и заметалась по комнате: что делать, что делать? Как отсюда удрать? Как? У нее на окнах решетки, через забор не перелезешь, через гараж и ворота не пройдешь (там мордатый охранник застукает - уже пробовала, знает!). Остается один путь: через окно "зеркального" коттеджа и в реку... Если сумеет выплыть - спасена, если нет... Ну, а если нет, то лучше уж река, чем стать подопытным кроликом у сатанистов! И так и так погибать, но река все-таки даст шанс... должна дать... Ритка попросит ее об этом!
  Так, сейчас она дождется охранника, который скоро должен принести ей завтрак, потом поест (и ей и ее малышу - которого она никому и ни за что не позволит убить!!! - нужны силы), потом спокойно погуляет по двору, чтобы этот мордатый ничего не заподозрил, потом постарается незаметно "нырнуть" в "зеркальный" коттедж, а уж из него прямиком нырнуть в реку, а там... а там уж как сложится. Бог милостив, не оставит ее! По крайней мере, Ритка очень и очень на это надеется! Но уж если она выплывет и сумеет вернуться! - тогда устроит этому подлецу Олегу и его мерзкой Ленке свадьбу! Такую свадьбу им устроит - на всю жизнь запомнят!
  Через некоторое время охранник принес завтрак. Ритка, как всегда, буркнула ему "спасибо" и начала лениво тыкать вилкой в горячую сочную сардельку. Из-под своих полуопущенных век охранник сонно и равнодушно посмотрел на нее и вышел во двор. Вскоре Ритка услышала, как захлопнулась за ним узорная калитка, запирающаяся на замок и выходящая в соседний двор, в котором был дом хозяев "зеркальных" коттеджей.
  Покончив с завтраком, немного полежала, чтобы унять тошноту. Пососала долечку лимона... вроде бы стало легче, встала и вышла во двор. Было не по-осеннему тепло, но небо затягивало тучами, собирался дождь.
  Как нарочно, - сразу занервничала Ритка, все как нарочно! Да что же это так не везет-то, а! Вчера была чудесная погода, солнце, а сегодня, когда ей в реку лезть - так на тебе, еще и с неба вода лить будет! Может быть, отложить все на завтра? - подумала она и тут же отрицательно покачала головой: нет... нельзя... все надо сделать сегодня, потому что в горах резко может похолодать, в один день осень зимой сменится, и тогда - все! В реке вода и летом-то ледяная, а уж сейчас...
  Ритка со страхом и тоской посмотрела на дверь "бунгало" и, тревожно вздохнув, направилась к ней. Впереди, как и прошлый раз, бежал Барсик, весело помахивая пушистым хвостом.
  Проскользнув в дверь, Ритка быстро подошла к окну и открыла его. Шум мощной реки сразу же усилился, и Ритку всю передернуло от страха. Барсик вскочил на подоконник и потерся об ее руку головой.
  - Ах, ты мой хороший! Спасибо тебе за все, красавец мой, пушистик, спасибо! - Ритка нежно поцеловала кота в нос. - Ну, все, прощай, кошарик... Я бы тебя обязательно с собой забрала от этого противного охранника, но, сам видишь, не знаю, что со мной будет... Вот такие дела... - Ритка тяжело вздохнула, и обреченным голосом добавила: ладно, пошла я... что будет, то будет...
  Она вылезла в окно и стала потихонечку спускаться с достаточно крутого обрыва, но поскользнулась, не удержалась и, ободрав себе руки и ноги, буквально съехала в ледяную воду реки, которая тут же подхватила ее и понесла. Ритка задохнулась, потом заорала, но тут же, нахлебавшись воды, истерично забила руками и ногами, стараясь выплыть из стремнины ближе к берегу, однако мощный поток играючи нес и крутил ее, как щепку.
  - Неужели конец! Нет! Мамочка! Нет! Нет! Не хочу умирать, не хочу! - бешено крутилось у нее в голове, - не хочу, не хочу... вон, вон впереди здоровый камень, надо к нему, надо зацепиться, чтобы река не унесла ее дальше... надо зацепиться...
  Ритка изо всех сил колотила по воде и медленно, очень медленно, но все-таки стала выбираться из стремнины.
  
  Елена проснулась и теперь просто лежала, прикрыв глаза. Вроде бы всю ночь спала, а тело налито какой-то свинцовой тяжестью, усталостью, как будто и не отдыхала вовсе.
  -Что это со мной, - с грустью думала она, - старею что ли? Не рано ли стареть-то? Тогда почему такая вялость? Или я так нервничаю из-за предстоящей свадьбы? - Елена прислушалась к себе, - да, если честно признаться, то действительно, нервничаю. Еще и сон какой-то дурной приснился... - Елена напряглась, вспоминая "дурной" сон. - Нет, не вспомнить... каша в голове... каша... но ведь снилось же что-то... что-то важное! По крайней мере, так кажется... Нет, не вспомнить! Не получается. "Важное" стало невспоминаемым, неуловимым, как рыбка, которая выскользнула из рук и исчезла в воде: ощущение в руках есть, а рыбки нет.
  Ну, нет, так нет, - вслух произнесла Елена, открыла глаза и села на кровати. - Надо вставать и приводить себя в порядок. Сегодня у нее ответственный день - свадьба.
   Свадьба! - снова вслух и сомнением в голосе произнесла она. - Боже мой! Да разве ж она думала, выходя замуж за Виктора, что в ее жизни будет еще одна свадьба, что она потеряет мужа и снова выйдет замуж!? В мыслях такого не было - и вот... и вот, жизнь сварила такой компот... Обручальное кольцо, которое когда-то одел ей на палец Виктор, она со слезами спрятала в заветную коробочку; сегодня другой мужчина оденет другое кольцо... Кольцо... - Елена запнулась в своих мыслях, - ее сон был связан с кольцом... точно!... что-то было про кольцо! Но что?.. нет, не вспомнить...
  Она решительно тряхнула головой и взглянула на часы - девять. Давно пора быть на ногах! Сильно потерла лицо руками, как бы отгоняя все ненужные мысли, встала и пошла в ванную. Встав под душ, открыла сильную струю прохладной воды и... задохнулась от наслаждения: Боже, какое чудо эта вода!
  
  - Боже, какая мерзость эта вода!.. Не останавливаться, только не останавливаться... - плясали лихорадочные мысли, - надо бороться с этой мерзкой водой, иначе смерть... иначе все... надо бороться, еще, еще немного... - Ритка лихорадочно молотила руками и ногами, - если она не уткнется в этот камень - все... все... унесет... унесет... унесет...
  Взмах, еще взмах, еще ...нет сил... ну... еще немного... еще!.. - Ритка, не веря в то, что у нее получилось, вцепилась в высокий мокрый камень, прилипла к нему, но свирепый поток упрямо и зло пытался отодрать ее и снова швырнуть в стремнину... - Нет, нет... только не это, только удержаться...
  - Помогите! - прильнув всем телом к камню и крепко обняв его, во все горло завопила Ритка, - помогите!
   До берега было недалеко, но она боялась оторваться от спасительного "якоря", боялась, что вода, доходившая ей сейчас до пояса, сшибет ее с ног, закрутит и снова понесет, а она уже не сможет больше плыть, нет сил на это, нет...
  - Помогите!!! Помогите!!!
  - Сейчас, сейчас! - прокричал ей в ответ мужской голос с берега, - держитесь! Я иду, не бойтесь! Иду!
  Сквозь слезы и брызги, застилавшие глаза, она увидела бегущего к ней высокого мужчину, почувствовала его сильные руки и, с трудом отодравшись от камня, намертво вцепилась в них. Через минуту они уже были на берегу, и Ритка, осознав, что она спасена, впала в какое-то полуобморочное состояние.
  Все закрутилось-завертелось в ее перепуганном и помутненном сознании, замелькало картинками калейдоскопа: доброе старушечье лицо, в цветном платке, молодая женщина, стягивающая с Ритки мокрую кофту и джинсы и чем-то натирающая ее заледеневшее тело, мужчина, считающий пульс на ее руке, снова старушка, пытающаяся напоить ее горячим крепким чаем, снова молодая женщина и мужчина, которые уже везут ее куда-то в машине... а у Ритки перед глазами все плывет, тело периодически сотрясает озноб, хоть она и переодета в сухое белье и укрыта теплым одеялом.
  Очнувшись, она увидела над собой женщину в белом халате и поняла, что это врач.
  - Где я? Что со мной?
  - Тише, тише, не волнуйтесь... Вы упали в реку, но вас спасли... так что все хорошо, все хорошо, - тихим, спокойным голосом проговорила женщина в белом халате. - Вас привезли к нам, в больницу. Не беспокойтесь ни о чем... сейчас вам нужен отдых... лежите, я попозже зайду к вам. Кстати, как ваше имя?
  - Рита... то есть... Маргарита...
  - Вы где живете?
  - В Ташкенте...
  - Может быть, надо сообщить вашим родным, что вы живы?
  - Да... да... я попозже позвоню, если вы... если мне... - Ритке было тяжело говорить, язык заплетался, как у пьяной.
  - Хорошо, хорошо... позже поговорим, когда вам станет лучше, а сейчас отдыхайте, постарайтесь уснуть.
  Ритка закрыла тяжелые, как свинцом налитые веки, и провалилась в тяжелый сон.
   В вестибюле гинекологического отделения врача ждал высокий крепкий мужчина лет тридцати или около того. Именно он привез спасенную им женщину в клинику, и ее сразу же увезли на операционный стол, поскольку она истекала кровью.
  - Что с ней, доктор? Как ее состояние?
  - Вы ее муж?
  - Нет, я... скажем так, я ее спаситель. Она тонула... я уже объяснял ситуацию кому-то из ваших врачей... сейчас это не имеет значения. Вы лучше скажите, что с ней?
  - Она была беременна... Вы не знали об этом?
  - Нет, но предполагал. Я, как и вы, тоже врач, только специализация другая. Мы с сестрой постарались как можно скорее доставить ее к вам. Но почему вы сказали "была"?
  - К сожалению, именно "была"... у нее произошел выкидыш. Это реакция организма на то страшное потрясение, которое она перенесла, спасая свою жизнь. А, может быть, и ударилась обо что-то, когда плыла, там ведь такое течение - не шутки...
  - Да, Чаткал - река серьезная, шутить не любит, это точно... А сейчас она как себя чувствует? Что-нибудь еще угрожает ее здоровью?
  - Сейчас она уснула... будем надеяться, что никаких серьезных осложнений не будет, женщина молодая, здоровая, сильная, хотя сами понимаете, после купания в ледяной реке... - врач с сомнением покачала головой. - Ну, в любом случае, даже при самом хорошем исходе от насморка и кашля ей не отделаться. Это в самом лучшем случае!
  - Конечно, конечно, я понимаю...
  - Ну, что ж, приходите завтра, коллега, завтра картина прояснится, там и поговорим... Кстати, как ваше имя, отчество?
   - Сергей Насырович, - ответил мужчина и тут же спросил:
   - Извините, а эта девушка не назвала вам свое имя? Дело в том, что ей было так плохо, когда мы ее "выловили" из реки: ее так трясло, что она двух слов связать не могла.
  - Маргарита. Она мне сказала, что ее зовут Маргарита, и живет она в Ташкенте. Я поняла так, что у нее есть родные, и она будет им звонить. Но пока... Сергей Насырович, кто будет оплачивать ее лечение? У нас сейчас, сами понимаете, хозрасчет...
   - Не волнуйтесь, я все оплачу.
   Врач внимательно посмотрела на него, покачала головой (непонятно - одобряя его поступок, или осуждая, или удивляясь ему) и сказала:
  - Да... в наше время такие люди, как вы, большая редкость... Ну, тогда пройдемте в бухгалтерию: первый взнос вы сделаете сегодня, а остальное в зависимости от того, как долго пробудет у нас эта девушка... ну, а с родными ее вы, видимо, свяжетесь сами...
  
  
   22
  
  - Леночка, ты довольна? Тебе понравилось, как прошла наша свадьба? - Олег наклонился, перевернул ее руку ладошкой вверх и нежно поцеловал.
  - Да, Олег, да... все было очень мило! И ресторан вы хороший с Умидом выбрали, уютно и готовят хорошо. Ой, пить хочу, умираю! - Елена сбросила с ног изящные серебристые туфельки и побежала на кухню. Олег отправился следом.
  - Что вам подать, мадам: сок, кофе, чай? А может быть, шампанского? - он сдернул висевшее около мойки полотенце, перекинул его через руку и склонился в подобострастном поклоне вышколенного слуги.
  - О, какой сервис! - голосом светской леди, произнесла Елена и грациозно села на стул, выпрямив спину и чопорно сложив на коленях руки. В вечернем свете завораживающе искрилось великолепное, как бы покрытое серебристым инеем, облегающее платье, подчеркивающее красоту ее фигуры; в тон платью горели в ушах бриллиантовые серьги.
  - Как ты красива! - с искренним восхищением в голосе воскликнул Олег, - Гафур правильно называет тебя Снежной Королевой. Ты, действительно, сама Сказка!
  Елена улыбнулась, потом демонстративно нахмурилась и голосом избалованной и недовольной дамы произнесла:
  - Вы, кажется, предлагали мне сок, сэр?
  - О, пардон, мадам! Один момент, сейчас в ваших прелестных ручках будет бокал с освежающим напитком!
  Открыв холодильник, он достал охлажденный апельсиновый сок и наполнил бокалы.
  - Вы буквально спасли меня от смерти, верный рыцарь, - проговорила Елена, сделав несколько жадных глотков, - теперь можете требовать любой награды!
  - Ах, какие вы произнесли неосторожные слова, очаровательная леди, потому что я потребую этой награды! - и уже другим голосом, немного осипшим от накатившего на него желания, тихо и жестко произнес:
  - И потребую немедленно!
  - В пределах разумного, сэр, в пределах разумного! - попыталась исправить положение невеста, но Олег уже не слушал ее: наклонившись, он подхватил свою жену на руки и понес в сторону спальни.
  Елена вдруг испугалась и торопливо зашептала:
  - Ну, Олег... ну, ты что?.. ну, подожди, подожди... что мы, как дети, ей богу... отпусти меня, слышишь!... я сама пойду... Олег...
  Но Олег не слышал и не слушал ее: войдя в спальню, он бережно опустил свою прекрасную ношу на кровать и припал к ее губам жадным и страстным поцелуем. Елена почувствовала, как у нее на шее запульсировала какая-то жилка, и по телу стало разливаться пьянящее тепло, переходящее в томительную и напряженную истому. А Олег, ловко расстегнув молнию на ее платье, уже освобождал ее плечи и грудь, нежно и в то же время умело, напористо и властно лаская ее тело. Снова сводящий с ума поцелуй и... легкое скользящее прикосновение его губ к шее, плечам, груди...
  Елена попыталась взять себя в руки, потому что ее сдержанной натуре был совершенно чужд вот такой бурный неистовый шквал чувств, но поняла, что не сможет этого сделать... просто не сможет...
   Шквал подхватывал ее, поднимал на гребень крутой волны и... скатывал в бездонную глубину так, что замирало сердце и останавливалось дыхание. Ее платье и красивое кружевное белье уже валялось на полу, и Олег, пораженный и возбужденный красотой ее тела, продолжал ласкать его, стараясь растопить тот настороженный ледяной барьер, который еще сдерживал водопад чувств лежащей перед ним женщины.
   И вдруг... и вдруг Елена почувствовала, что ее тело стало невесомым, что она просто теряет сознание и летит, летит, летит в какой-то темный бездонный колодец. Все тело онемело... нет страха, нет боли, а только равнодушное отупение и бесконечный полет в никуда...
   Олег с отсутствующим взглядом стоял рядом с кроватью.
  - Ляг и спи, жди свою жену, - прозвучал голос Джастина.
  - Хорошо, господин.
  Джастин легко взял на руки Елену и шагнул в сторону зеркала, около которого его ждала Клэр. Несколько раз она провела руками над "спящей" женщиной, нараспев проговаривая какое-то заклятия, затем открыла проход в зеркале, и они исчезли в его мерцающем тоннеле.
  Через четыре часа Елена лежала в постели рядом со своим спокойно спящим мужем. Она тоже крепко спала. На бледном лице застыло выражение страдания, губы были плотно сжаты. В ее теле пульсировала новая жизнь, крохотный эмбрион совершенно чуждого человеку существа - аланта.
  - Ну, что ж, будем надеяться, что ответственная и опасная операция прошла успешно, - проговорила Клэр, глядя на спящую Елену. - Через три дня мы будем знать это наверняка, потому что если что-то пойдет не так, то эта самка просто умрет, а вместе с ней умрет и наша Великая Надежда.
  - Будем надеяться, Клэр, - тихо проговорил Джастин, который тоже очень внимательно всматривался в лицо Елены. С неприязнью покосившись на Олега, он подумал и добавил:
  - Клэр, можно сделать так, чтобы в памяти Елены осталось только хорошее воспоминание о ночи? Этому-то я просто прикажу, - кивнул он на Олега, - а вот если она проснется с ощущением чего-то неприятного, болезненного, то у нее может возникнуть негативная реакция на своего самца. Это было бы нежелательно, сама понимаешь...
  - Она не чувствовала боли, но... но подспудный страх, стрессовое состояние... Да, ее мозг мог зафиксировать это на подсознательном уровне. Ты прав, она может связать свои неприятные ощущения с Олегом и это осложнит их отношения, а, значит, отразится и на ее отношении к ребенку. Недопустимая ситуация! Ну, что ж, попробую, хотя работать сейчас с ее памятью сложно, но... все-таки попробую...
  Джастин кивнул головой и отошел в сторону, а Клэр, приложив свои тонкие изящные пальцы к вискам Елены, начала "работать".
  Щеки и губы Елены порозовели, лицо приобрело спокойное и умиротворенное выражение, сжатые в кулак руки, расслабились... Теперь она действительно просто спала и даже, возможно, видела приятный сон, потому что улыбалась.
  Ну, что ж, оставим счастливых молодоженов одних! Через несколько дней надо заняться второй самкой - Ритой. Николай уже завтра вылетает в Москву, чтобы подготовить свою "московскую" клинику ко второй операции.
  Зеркало "расплавилось" и поглотило шагнувших в него алантов.
  
  Ло быстро перемещалась по Тропе, направляя ее так, чтобы в кратчайший срок оказаться в нужном месте: Клэр просила ее проведать Ритку, то есть тайно понаблюдать за ней. Не сегодня-завтра они вплотную займутся этой самкой и устроят так, чтобы Олег вместе с ней вылетел в Москву. Там, недалеко от столицы, в тихом и уютном месте, рядом с чудесной березовой рощей находится частная клиника, профилирующаяся на неврологических заболеваниях. Это официальная сторона заведения. О неофициальной стороне знают только аланты. Работа с пациентами здесь двойственная: большую часть приезжающих сюда людей прекрасно лечат высококвалифицированные специалисты; меньшую часть (пищу для алантов!) обслуживают специальные врачи, которые тщательно отбирают для этого необходимый "материал". Система отработанная, продуманная, не вызывающая никаких подозрений.
  Клиника пользуется большой популярностью не только в России, но и за рубежом, поскольку пребывание в ней действительно возвращает здоровье людям с расшатанной нервной системой, оставляя у них самые приятные воспоминания о времени, проведенном в "Березовой роще".
  Название напрямую связано с местом расположения: прямо в березняке стоят небольшие великолепно оборудованные коттеджи, в которых живут пациенты, приехавшие из самых разных городов и стран. Тишина, великолепная природа, целительный чистый воздух и мастерство врачей оказывают положительное воздействие на нервную систему людей, расстроенную бешеным ритмом жизни, колоссальным потоком информации и бесконечными стрессами.
  Вот там, в этой чудесной лечебнице, Ритка, после тайно проведенной операции, и поживет какое-то время, месяцев пять, считая, что прячется от жестоких врагов Олега. Он будет периодически приезжать к ней и стараться, чтобы его самка ни в чем не нуждалась, была спокойна и счастлива от осознания того, что ее сильно, очень сильно любят и заботятся о ней и о ребенке. Главное - о ребенке!
  
  Ло перемещалась, не видя и не чувствуя того, что рядом с Тропой с той же скоростью перемещалась Мерцающая Богиня. Она слышала клятву Ло, Она поняла клятву Ло, и теперь внимательно следила за Ло. По всей видимости, самец-алант начал выполнять свое обещание: он готовит для нее эту самку, умеющую с такой скоростью перемещаться по Тропам. Значит, вскоре Джастин в обмен на находящуюся у нее самку Тану отдаст ей самку Ло, выманив ее с Тропы в призрачный и обманчивый мир Зазеркалья. Тогда Она мгновенно внедрит в ее плод Часть себя, и тут же отпустит, и будет надеяться на то, что это сильное существо не погибнет, как человеческое, что энергетический сгусток постепенно вызреет в ней, и, напитавшись силой иного мира, вырвется, выплеснется, захватывая пространство и открывая Богине ПУТЬ.
  
  Ло достигла нужного ей зеркального барьера и внимательно оглядела спальню того коттеджа, в котором жила Ритка, - пусто; переместилась в другую комнату, где тоже висело зеркало, - пусто! В ванной комнате Ритки тоже не было. Может быть, она во дворе? Ло осторожно вышла из зеркала и выглянула в окно, выходящее в огромный двор, - пусто!!! Куда же эта Ритка могла подеваться? Ло снова метнулась к зеркалу и мгновенно переместилась в коттедж напротив: может быть, она забрела туда, да там и уснула? Комнаты второго коттеджа тоже пусты, только в спальне, где они так приятно отдыхали с Джастином после охоты, было настежь открыто окно, выходящее к обрывистому берегу, скатывающемуся к быстрой и глубокой реке.
  Исчезла! Ло не верила своим глазам. Исчезла из такой неприступной крепости! Охранник выпустить ее не мог - это исключено, поскольку он - раб. Конечно, не такой ценный, как Олег, рассчитанный на долгие годы верной и преданной службы, а временный, для выполнения одного конкретного задания: следить за их пленницей, самкой Ритой. Этот временный раб (он же хозяин коттеджей, превращенный ими просто в охранника) отравлен слюной алантов, поскольку и она и Джастин балуются с ним, потихоньку посасывая его кровь. Он боится их до дрожи и никогда не нарушит полученного приказа. Вскоре его надо будет убить, потому что слюна алантов плохо влияет на людей: через некоторое время охранник может превратиться в настоящего монстра, и тогда справиться с ним будет сложнее; да и бед такое страшное существо натворит немыслимых - это Ло знает точно (одно время Избранные считали, что достаточно укусить жертву, и человек переродится в аланта, но, увы, получались жестокие кровожадные и неуправляемые монстры, которых пришлось уничтожать).
   Так, охранник выпустить не мог! - подвела Ло итог своим размышлениям, - значит, остается один путь - через окно и... и неужели Ритка решилась броситься в эту страшную реку!? По всей видимости, эта самка сошла с ума! Только алант может справиться с бешеными водами такой реки, только алант или... или очень, очень сильный человек-самец, но никак не самка! Они были уверены в том, что ей даже в голову не придет выпрыгивать из этого окна! Ведь это самоубийство! А она решилась: Ло чувствовала ее запах, ведущий за окно... Значит, погибла! Значит, Елена - единственная их надежда! Единственная! Это риск! Надо срочно искать замену Ритке, ведь клиника в Подмосковье ждет клиента...
   Ло стояла у окна, смотрела на реку, освобождавшуюся от легкой дымки утреннего тумана, на горы, вершин которых уже коснулся луч холодного осеннего солнца, и снова и снова представляла себе, как Ритка ныряет в страшные, бурлящие воды. Смелый и дерзкий поступок этой человеческой особи невольно вызывал у нее уважение: надоело этой самке сидеть взаперти, и она решилась! Но чтобы решиться на такое, нужна смелость, нужен характер. Сам по себе поступок совершенно глупый, нелогичный (люди вообще нелогичны! имея такую короткую жизнь, они достаточно часто подвергают ее безрассудному и неоправданному риску!), однако... однако в этом поступке что-то есть...- Ло задумалась, и ответила сама себе:
  - Есть желание свободы, вот что!
   Аланты любят и ценят свободу! Наверное, именно поэтому "глупый поступок" человеческой самки вызвал в душе Ло уважение.
  Так, сейчас надо вернуться к Клэр и Джастину, - решила она. - Уже должна завершиться намеченная операция: Елена наверняка уже оплодотворена. И это прекрасно!
  А вот ей предстоит сообщить малоприятную новость. Ну и Ритка! Кто бы мог ожидать! Надо сказать об этом Клэр, а уж там Посвященная решит, что делать дальше...
  И вдруг Ло почувствовала, что за ней кто-то наблюдает, почувствовала спиной, затылком, кожей. Ее буквально ощупывают взглядом, чуть ли не пробуют на вкус! Опасность!
  Мгновенно собравшись, как пантера перед прыжком, она резко обернулась - никого! Да и кто бы осмелился так рассматривать ее! И, тем не менее, еще секунду назад она явно чувствовала чье-то присутствие. Чье?
  Богиня видела, как Ло мгновенно оказалась около зеркала и вдруг стала внимательно и пристально смотреть в него. Это позабавило ее - смотреть в зеркало на Зеркало! Ну, что ж, пусть посмотрит... а Богиня посмотрит на нее, внимательно, точнее, не столько посмотрит, сколько ощутит на вкус - какая потрясающая энергия! Эта самка алантов должна выдержать ЕЕ ЧАСТЬ! Лишь бы выманить ее с Тропы... и здесь ей поможет Джастин, если хочет получить назад СВОЮ ЧАСТЬ - Тану. Это желание Джастина было понятно Богине, поэтому она не сомневалась в том, что Ло скоро будет в ее власти.
  Но Мерцающая не понимала одного: Ло - тоже ЧАСТЬ Джастина!
  
  Яркие солнечные лучи затопили спальню - на смену утру шел день, обещая быть погожим. Ло шагнула в "расплавившееся" зеркало и исчезла.
  
  Яркие солнечные лучи затопили аудиторию. Закончилась первая пара, и студенты, весело переговариваясь, выходили в коридор: вторая пара, по расписанию, проводилась в другом учебном корпусе.
  - Катя, задержитесь, пожалуйста! - обратилась Сабина к Риткиной подруге.
  - Да... я слушаю вас, Сабина Ахматовна!
  - От Риты никаких вестей нет?
  - Нет. Я сама уже не знаю, что думать! Я же вам говорила, что ее парень, Олег, объяснил мне всю сложность создавшей у них ситуации, обещал еще позвонить, но... пока ничего.
  - Странные какие-то события "закручиваются" вокруг нашей Риты!.. вам не кажется, Катя?
  - Еще как кажется! Ритка, когда последний раз со мной разговаривала, то голос у нее был какой-то... - Кимуля, поджав губы, помотала головой и добавила, - какой-то... даже и не знаю "какой": напряженный, испуганный, торопливый... да бог знает вообще какой! как будто под дулом пистолета говорила! - произнесла Катя и вдруг сама испугалась своей фразы - а вдруг действительно под "дулом"! Что у них там с Олегом стряслось на самом деле?! Кто их знает!
  - И бабушка ее не в курсе дела?
  - Нет, нет, что вы! У Риткиной бабули сердце слабое, Олег вообще ей сказал, что Ритка в Москве, дописывает дипломную работу, и я ей плету то же самое. Ей волноваться ни в коем случае нельзя! Хоть бы уж эта Ритка скорее объявилась, что ли! или Олег! Куда оба запропастились - прямо не знаю!
  - Вы знаете, Катя, мне кажется, что все очень серьезно! Рита девочка ответственная и никогда не стала бы просто так пропускать занятия, по крайне мере за четыре года учебы за ней такое не водилось! Видимо что-то, действительно, случилось! Как бы вот только узнать - что?
  - Сабина Ахматовна, давайте подождем до конца этой недели, если не объявятся ни Олег, ни Ритка, тогда... ну тогда уже будем что-то делать, хотя я, честно говоря, даже не знаю - что?
  - Хорошо, Катюша, но если только...
  В этот момент зазвонила Катина сотка. Извинившись перед преподавателем, она поднесла ее к уху, секунду послушала и вдруг закричала:
  - Ритка! Ритка, это ты? Ну, где же ты пропала, я тут с ума схожу! Мы вот сейчас как раз с Сабиной Ахматовной о тебе говорим - сто лет жить будешь!.. - Катька хотела добавить "зараза такая", но прикусила язык, вспомнив, что рядом стоит куратор. - Ты где? В больнице! В какой еще больнице! Что случилось-то?.. Точно уже все нормально? Ну, хорошо... хорошо... конечно, о чем разговор! Это ты с чьего телефона звонишь-то? С чьего, повтори, я не расслышала? Сергей Насырович! А это кто такой? Ну, хорошо, хорошо - при встрече, так при встрече... Когда подъедешь? Ладно, ты только не пропадай больше, подруга, нечего тут людям инфаркт устраивать? Да, с бабушкой все нормально, но ты побыстрее подъезжай! Поняла? А если можешь, позвони бабушке-то, она ведь там тоже волнуется, хоть я ей и плету, что ты в Москве, материал для дипломной собираешь. Ну, да... хорошо... хорошо... - кивала головой Катя, - Ритка, если что, можно я позвоню на соточку этому твоему Сергею Насыровичу, для душевного спокойствия? Ну, вот и ладушки. Да, Сабине Ахматовне сейчас все скажу... да, и привет передам. Ну, все, пока, не пропадай!
  Катя отключила телефон и вздохнула:
  - Уф, слава богу, объявилась! Вам огромный привет и спасибо! Сказала, что завтра-послезавтра приедет, но приедет ко мне, а не на свою квартиру. Значит все-таки что-то не то... Ей там какой-то Сергей Насырович помогает...
  - А почему она в больнице? Что с ней?
  - Сказала, что приедет и тогда все расскажет.
  - Ну, ладно, уже хорошо то, что объявилась, что жива и, будем надеяться, здорова. Катя, как только она объявится, вы мне позвоните, ладно, а то я волнуюсь. Ситуация... странная какая-то ситуация...
  - Обязательно, Сабина Ахматовна! Не волнуйтесь! Спасибо вам, что Ритку прикрываете, она скоро выйдет на занятия, сама там из-за этого страшно психует.
  - Хорошо, беги, Катюша, а то опоздаешь на лекцию. - Сабина кивнула головой, и Кимуля понеслась на вторую пару в соседний учебный корпус.
  
  
  
   23
  
  Рано утром Олег узнал о том, что Уткур Рашидович покончил жизнь самоубийством: перерезал себе вены в ванной (позвонил старший сын покойного, буквально два дня назад приехавший из Вашингтона, где он жил и работал). Олег почему-то тут же представил себе, как страшно расстроится Елена, узнав об этом: подобно Виктору она очень-очень уважала этого человека и говорила о нем только с восхищенными интонациями в голосе. Эти "интонации" раздражали Олега так, что однажды они чуть не разругались "всерьез". Тогда Елена подумала, что он ревнует ее к Уткуру, и была возмущена такими "ненормальными" мыслями мужа. На самом же деле вовсе не ревность лежала в основе его жестких фраз, (не хватало еще к такому ревновать! Это же не Умид и не чернобровенький Акмаль!), а ненависть и только ненависть, да еще страх, что как-нибудь при встрече Уткур брякнет ей что-нибудь по поводу своих сомнений относительно смерти Виктора. Помнится, он даже с Джастином поделился своими страхами... Кстати, с чего он тогда ему об этом рассказал! Получается, что вообще все рассказал что ли? И о том, как братца ухлопал, тоже? (Этого Олег уже не помнил, и это его очень беспокоило, очень, потому что раньше он помнил все!).
   - Да... боров мог поделиться с Еленой своими сомнения по поводу смерти Виктора, - тяжело ворочалось в голове Олега, - мог... вполне мог... теперь не может... это хорошо... тогда почему я не ощущаю никакой радости? Почему на душе-то так погано?
   Олег перевернулся с правого бока на спину, закинул руку за голову и прикрыл глаза - так легче думалось. Елены дома не было: она на три дня улетела в Самарканд, в командировку.
  - И хорошо, что ее сейчас нет, - вяло размышлял Олег, - нет сил изображать перед ней горе по поводу Уткура, а она ведь раскудахчется, плакать начнет, суетиться не по делу... утешать ее надо будет... Слава богу, уехала, и ему хоть сегодня не придется актерствовать, потому что никакого горя в его душе нет (какое к черту горе!), но... но есть противные, зудящие, беспокойные мысли. Надо подумать, надо просто спокойно полежать и подумать об этой странной смерти... Почему в ней есть что-то беспокойное для него, для Олега?
  Они с Умидом частенько мечтали о том, что было бы, если бы боров наконец околел, как бы это было славненько! Тогда, по сути дела, они остались бы полноправными хозяевами фирмы, все бы к рукам прибрали, свой порядочек навели. Но сейчас, услышав об этом, он не только не обрадовался, но... но даже испугался. Да, именно так: тревожно стало, неспокойно. Ненавидя Уткура, Олег все равно подспудно понимал, что он - голова, что этот медлительный и малосимпатичный внешне мужик и дело свое отменно знает, и характер особый имеет, не случайно все-таки Виктор так уважал и ценил его.
  - Да, странно... все очень странно... - размышлял Олег, - Уткур, несмотря на свои "расплывающиеся" во все стороны жиры, медлительность и полусонный вид, действительно имел крепкий характер и здравый ум, поэтому никак не мог покончить с собой: подобный поступок просто... просто, скажем так, не вписывается в его "крепкий характер". Значит, что-то случилось, что-то такое-разэдакое, что он пошел на этот крайний шаг? Что? Тайная и неудавшаяся махинация с финансами фирмы? Может быть, он, Олег, уже банкрот и еще не знает об этом? Вряд ли: боров, как это ни странно звучит, был принципиально порядочным и честным человеком, как и его братец Виктор (на этом они и сошлись друг с другом), а потому не стал бы что-то крутить: слишком рисковые игры и подлые подставы были не в его вкусе, он руководствовался "высокими принципами" (что дико бесило и Олега и Умида) и всегда предпочитал синицу в руке журавлю в небе.
  Хорошо... если не финансы, тогда что? Страшная болезнь? Не захотел мучиться и решил свою судьбу сам? Возможно, но не факт... вскрытие покажет... но Олег внутренне чувствовал - это не то... не то - и все тут!
   Внутренне он чувствовал и другое, хотя это "другое" никак не укладывалось в рамки железной логики, никак и ничем не подтверждалось: с ним, Олегом, стало происходить что-то странное, и началось это "странное" именно с тех пор, как он познакомился с Джастином. Все вдруг стало разыгрываться, как по нотам, сбываться, как в волшебной сказке: и Елена тут же дала согласие на брак, и Ритка из его жизни куда-то испарилась (с Риткой вообще заморочка полная, связанная с обрывками каких-то странных мыслей и весьма странных его действий!), и боров умер... Вроде бы все прекрасно, все складывается, как мечталось, живи и радуйся, но именно радости-то никакой и нет, а есть другое... есть ощущение... - Олег подумал, стараясь облечь свое расплывчатое "ощущение" в более точную форму, - ощущение того, что он, как муха, попал в паутину, и в любую минуту может приковылять паук, чтобы полакомиться этой мухой. "Мухой" он никогда не был, "пауком" - да ... пауком - случалось... Он по характеру охотник, а не жертва, и вдруг - состояние "мухи"! Омерзительное состояние! Оно раздражало и пугало одновременно, пугало, прежде всего, потому, что он не видел врага, "паука" не видел! Интуитивно связал всю ситуацию с Джастином, но ведь это не факт... хотя что-то... что-то в этом все-таки есть... это однозначно...
  Олег открыл глаза, взял лежавшую на прикроватной тумбочке сотку и позвонил Умиду, сообщив о странной смерти Уткура и попросив его отдать соответствующие распоряжения в офисе. Умид помолчал, хмыкнул и сказал:
  - Странно, тебе не кажется? С чего бы это он решил в ящик сыграть? Да еще таким способом... на истеричную девицу или романтического юнца наш боров не похож, чтобы вены себе в ванной резать... что-то тут не то...
  - Да, странно... я и сам сейчас об этом думал...
  - Может быть, он с нашими денежками за нашей спиной что-то нехорошее прокрутил и прогорел, а? Понял, что все равно за это пришьем, и решил подсуетиться?
  - Не знаю, Умид, не знаю... У меня итак с утра голова раскалывается, а тут еще это...
  - М-даа... ты голову-то свою лечи, а то тоже странным стал последнее время...
  - В каком это плане "странным", - тут же насторожился и окрысился Олег.
  - Да в таком... - в голосе Умида прозвучал еле сдерживаемый гнев, - ты вчера что мне отколол а, не помнишь? Назначен серьезнейший разговор с серьезнейшим клиентом, а у тебя вдруг глазки становятся отсутствующе-стеклянными, и ты резко линяешь, оставляя меня одного. Это тебе как? Что у тебя такое случилось, что ты, ничего не объяснив, просто удрал, скажи мне, пожалуйста? Просвети, если я чего-то не понимаю! Кстати, это не первый раз за последнее время! Я, блин, этому клиенту потом полчаса задницу лизал, уговаривая перенести встречу на другой день и рассказывая о тебе всякие сказки.
  Олег с ужасом слушал Умида! С ужасом!!! - он напрочь не помнил, чтобы вот так уходил из офиса, да еще тогда, когда назначена деловая встреча! Это же ЧП! Конец света!.. Что это с ним?
  - Я тебе потом все объясню, ладно, - сухо проговорил он, сохраняя перед другом "лицо", хотя понятия не имел, как будет все это объяснять.
  - Оч-чень надеюсь на это, оч-чень! - со злостью в голосе проговорил Умид. - Ладно, замяли пока, во сколько встретимся?
  - Я перезвоню тебе, хорошо, не злись. У меня действительно дико болит голова, сейчас проглочу таблетку, полежу немного... Ты пока сделай все, что надо для Уткура, все по высшему разряду, ладно?
  - Распоряжусь, но до меня там еще менты распоряжаться будут, устанавливать - самоубийство это, или что похуже, - сухо ответил Умид. - А ты давай - лечи свою голову, ликвидируй свои "странности" и звони, а лучше пошустрее приезжай в офис: сегодня в двенадцать разговор с клиентом, и если ты его опять сорвешь, то все... вряд ли в ближайшем будущем он вообще захочет иметь с нами дело. Ты понял? А это бабки уплывают и приличные бабки! Понял!!!
  - Да, не ори!.. скоро буду, не прессингуй!
  - Тебя не прессинговать, тебе морду бить надо! Ладно, жду...
  Умид отключился.
  Так... вот именно этих слов Умида Олег подспудно и ждал и боялся, потому что в последнее время сам ощущал, что с ним что-то не так. Вчера вечером, например, он почувствовал дикую, совершенно дикую усталость, поэтому решил принять контрастный душ: еле-еле разделся, печатку с пальца снимал так, как будто она весит пятьсот тонн, и в тот момент, когда, наконец, снял, - чуть не вырубился, потому что показалось, будто в голове лопнул какой-то шар, хотя какой к черту шар в голове! Но именно так показалось! Что-то ба-бах и лопнуло и даже потекло! Сунулся к зеркалу, потому что явно представилось, что глаза залиты кровью, что - еще секунда - и эта кровь потечет из носа, ушей, рта... Вгляделся в себя, бледного и осунувшегося, но никакой крови не было, ничего не потекло, просто сразу страшно захотелось спать, так захотелось, что уже не было сил ни на ванную, ни на контрастный душ: лег и вырубился. Больше ничего и не помнит: проснулся от телефонного звонка, результатом которого была новость о самоубийстве Уткура.
  - Да черт с ним с этим Уткуром! Со мной что, со мной? Ведь явно что-то не так! - накаляли голову тревожные мысли. - Взять хотя бы Ритку: то кажется, что последний раз он видел ее в день их "утреннего" базара и ее непонятной истерики; то вдруг нечаянно узнает от Риткиной подруги, что оказывается он, Олег, спрятал ее! Что ему и ей надо от кого-то скрываться!! Дурдом, да и только! То вдруг обрывками выплывают странные картины: красивая уютная комната, широченная кровать и он на этой кровати вытворяет с Риткой такое, что... что даже сейчас, при одном смутном воспоминании об этом, по телу разливается сладкая горячая волна и возникает острое желание... - Олег прикрыл глаза и тихо застонал. - А может быть... может быть, эти видения - просто его тоска по Ритке? По ее гладкому смуглому телу и неуемным фантазиям в постельке? Да... с этой девочкой (хоть она и стерва, и Отелло в юбке!) в кроватке было гораздо, гораздо веселее, чем с "правильной" красавицей Еленой!
   Так... по поводу Ритки никакие мысли не выстраиваются ни в какую логическую цепочку. Ни ее бабушке, ни Кате он больше не звонил - начнут расспрашивать, а он что им скажет, если сам ни черта не понимает?! Вот Ритке периодически звонит, но, по всей видимости, его звонок только сотрясает воздух в пустой квартире. А ее сотка почему-то у него! почему? - на это тоже нет ответа. Идиотски непонятная ситуация: Где она? И если это он ее спрятал (как уверенно утверждает Катя), то опять-таки где, зачем и от кого?
  Что делать?! Олег не знал - "что делать?". Его по-настоящему угнетало странное ощущение "раздвоения себя", своей личности: с одной стороны, вроде бы все нормально: он - это "он", в то же время, с другой стороны, получается, что он - вовсе "не он", что им управляет "некто", сидящий в нем, незнакомый и страшный, и черт его знает, как это все объяснить! И еще мучила тревога по поводу здоровья: с ним тоже что-то было не так, например, периодические "волны" дикой слабости! от чего? почему? Он всегда был крепким, как бык! В жизни никогда не страдал никакими "слабостями"!
  Угнетало и то, что где-то, на подсознательном уровне, он улавливал еще "нечто"... еще какие-то "волны" - раздражающие и уничтожающие его. Неужели действительно микрочастица "того яда" каким-то образом проникла в его организм и теперь медленно начинает раскручивать свою смертельную спираль! Не может быть!!! Ведь он был так осторожен!!! Сдохнуть сейчас, когда все само плывет в его руки, точнее, практически, уже "приплыло" - и фирма, и... и в скором времени миллионы! Немыслимо! Просто немыслимо! Достичь всего, о чем мечтал, чтобы сдохнуть!!! Идиотизм какой-то!!! Что-то надо делать, но что? что? что?
  - Совсем расклеился, в тряпку превращаюсь... - зло думал Олег, - да еще перед глазами все время возникает страшная рожа того паршивого африканского колдуна, его страшные выпученные глаза... а заодно, как змея, "выползает" и его мерзкий шепоток, гнусавящий про поганую Мамбу - красивую Смерть... Да еще и этот странный сон... с Виктором. Сон... да, этот сон тревожит все больше и больше. Ощущение такое, что именно в нем содержатся ответы на многие вопросы, но невозможно четко вспомнить его, восстановить... В памяти осталось только одно: покойный братец что-то говорил о кольце... говорил о том, чтобы не надевать кольцо... какое кольцо? Почему не надевать? - Олег невольно глянул на свою драгоценную печатку, - ну, не об этом же! Чего ему об этом говорить, это кольцо как кольцо, никому и дела нет до того - носит он его или нет! Скорее всего, именно обручальное имел в виду! Он ведь чокнутым был на своей Елене! (Олег глянул на правую руку, на безымянном пальце которой тускло светился золотой ободок, - вчера сил не хватило, чтобы снять и его!) Какое же кольцо имел в виду Виктор? А может, и не кольцо вовсе, может, все эту галиматью я уже сам сочинил?
  Да, Виктор, я бы снова поговорил с тобой, слышишь? - произнес он вслух. - Погано, конечно, с покойничком беседовать (даже во сне!), и, тем не менее, я бы поговорил, слышишь?
   Черт! Да я что, с ума схожу что ли! Уже покойника на разговор вызываю! - Олег резко сел на кровати и крепко растер ладонями лицо, - веду себя как истеричная суеверная баба! Так, сейчас приму душ, на который вчера не было никаких сил, выпью крепкий кофе и еще раз подумаю, спокойно и трезво оценю ситуацию, спокойно и трезво... А кольца... сниму-ка, пожалуй, и обручальное... ведь он сказал "не надевать", попробую "не надевать", никакое "не надевать", посмотрим, что будет...
  Вот черт, я опять в мистику скатываюсь: покойничек советует - я делаю! Съехать можно! Хорошо, что Умид "не слышит" моих мыслей - враз бы в психушку меня пристроил! И тем не менее, сон-то ведь мне запомнился! Страшный сон, страшный тем, что казалось - не сон это, а явь! Не мог я просто так, за здорово живешь выдумать такого! Я видел Виктора, видел и говорил с ним! Мой неугомонный братец, как видно, и с того света пытается учить меня уму-разуму, чтоб ему!.. При жизни я его люто ненавидел за это, так он и после смерти тем же давит!
  Так все - стоп! Мысли шизика и идиота! Надо взять себя в руки, вот и все.
  Олег резко встал и, почувствовав прежнюю силу в теле, приободрился, воспрянул духом и, решив строго контролировать все свои действия, отправился в ванную, принимать контрастный душ, однако, уже встав под горячую струю воды, вновь невольно вернулся к своим тревожным мыслям, подумав: "И все-таки, где же Ритка? Где она, черт бы ее побрал!"
  
  Ритка в своих высушенных и выглаженных вещах, но в куртке Камилы, сестры Сергея Насыровича, (или просто Сергея, как стала называть его Ритка после недельного знакомства и по его просьбе) сидела на низкой лавочке в небольшом дворе бабушки Назорат. Три дня лил холодный злой дождь, но сегодня небо было синим, без единого облачка, и солнышко изо всех сил пыталось согреть озябшую землю. Пользуясь ясной погодой, Сергей повез старушку к кому-то из ее знакомых; уехали они давно, часа три назад, и Ритка с нетерпением ждала их возвращения. Ждала, сидя на лавочке и перебирая в голове странные события, происшедшие в ее жизни за последнее время: мистика с фантастикой в детективном варианте с мафиозным уклоном: все, как это модно сейчас говорить, в одном флаконе. Не слишком ли много для простой девчонки из Ташкента? А тут еще, кажется, в ее приключении намечается новый любовный сюжет...
  Да не "кажется" и не "намечается", а уже наметился. Еще неделю назад в ее голове сидел Олег, Олег и только Олег, а сегодня... а сегодня она уже сомневается в своих чувствах к нему. Нет, не просто сомневается... что там сомневаться-то?... умерли чувства, умерли вместе с ее ребенком, которого она потеряла, поныряв в ледяных водах своенравного Чаткала. - Ритка со всхлипом вздохнула и, мысленно уходя от тяжелой темы, переключилась на Сергея:
  - Сергей... он совсем другой, этот Сергей... совсем не такой, как Олег... не красавец, не Рембо, но такой... такой... - Ритка никак не могла подобрать точного и полного определения своему восприятию этого удивительно милого, доброго, внимательного, корректного и еще бог знает какого прекрасного человека. Просто при одном упоминании его имени на душе у нее становилось тепло и спокойно. - Да и что она эта красота значит-то! - продолжала "философствовать" Ритка. - Вон ее красавец два года ей мозги пудрил, а она с ума сходила от своей ненормальной любви к нему, а он... - и цепкая Риткина память вновь вытаскивала и перетряхивала грязное бельецо их сложных отношений. И чем больше она "перетряхивала", вспоминала и анализировала, тем яснее ей становилось, что любила только она, а он позволял любить. - И вот сейчас, во что же это он ее вдряпал и вдряпался сам?
  За Олега душа болит, конечно: что с ним? Что это за жуткая секта такая? Ведь закрутили его так, что он стал просто невменяемым! И это Олега-то! С его характером! Как они сумели это сделать? Ответов на эти вопросы у Ритки не было, но, еще раз хорошенько обдумав сложившуюся ситуацию, она решила не возвращаться пока в свою квартиру: вдруг за ее домом наблюдают и ждут, когда она, Ритка, вернется! ведь держали же ее под замком, как в тюрьме! ведь Олег действительно чего-то боялся, когда прятал ее в горах!
   Собственно, они с Сергеем уже все обдумали, все решили: повидав бабулю, Катю и Сабину Ахматовну, Ритка вместе с ним уедет в Петербург.
   Сергей с Камилой с рождения живут в северной столице России. Камила замужем и живет отдельно. Холостяк Сергей живет с мамой, а в небольшой горный аул, расположенный на берегу своенравного Чаткала, и он и сестра приезжают навестить бабушку Назорат, которая наотрез отказывается переезжать как в Ташкент, к старшему сыну, так и в Петербург, к снохе и внукам (ее младший сын, отец Сергея, умер пять лет назад). Так вот, бабушка переезжать отказывается, говорит: "...здесь, в горах, родилась, здесь и помру, рядом с мужем в могилу лягу, а ваши города мне даром не нужны".
  Сергею Ритка рассказала все. Вот так. Взяла и абсолютно ВСЕ рассказала. Сердцем почувствовала - ему можно и нужно рассказать ВСЕ, не таясь. Он слушал ее очень серьезно, не хмыкал недоверчиво и иронически, не смотрел настороженно и пытливо в глаза - не чокнутая ли? - просто внимательно слушал, а потом сказал, осторожно, как бы наощупь, подбирая слова:
  - Знаешь, Рита, окружающий нас мир не прост, очень не прост... Мы мало знаем о нем, несмотря на все наши технические революции и "прорывы". Мне кажется, что иной раз мы, люди, невольно будим какие-то странные, неведомые нам силы, или по каким-то опять-таки неведомым нам причинам сталкиваемся с ними, до конца не понимая и не осознавая того, по какому краю, быть может, ходим, в какие опасные "игры" играем... Например, я никогда не возьму на себя смелость категорично утверждать, что мы - единственные разумные существа не только во вселенной, но даже на нашей старушке Земле. Люди живут в "выделенном" им измерении, как в клетке, за пределы которой ни-ни... ни одним шагом... но это не значит, что оно (это измерение то есть) единственное и неповторимое, и что рядом с ним нет в наличии других вариантов, возможно, совершенно иных, совершенно чуждых нам, людям. Я, конечно, рассуждаю об этом как дилетант, я ведь не физик, но... но просто я так чувствую, понимаешь, Рита. Опять-таки возможно, что есть такие люди, которые нащупали "нечто", открыли для себя это "нечто" и в какой-то степени умеют пользоваться силой этого "нечто", вот как те, которые, как ты говоришь, "из зеркала". Конечно, звучит фантастично, но как знать, возможно то, что нереально для нас, вполне реально "где-то" и для "кого-то"... за пределами нашей "клетки"...
  Они еще пофилософствовали с Сергеем на эту тему, и Ритка была очень благодарна ему за корректную психологическую помощь и поддержку, за то, что он поверил ей и не посчитал душевнобольной, хотя сам Риткин рассказ явно смахивал на шизоидный бред. Но ведь в том-то и весь ужас, что это не бред! И уж кто-кто, а она это знает совершенно точно!
  Ритка тяжело вздохнула и покачала головой. - Что с ней происходит? Почему именно она оказалась замешанной в такую петрушку? Но Сергей прав: есть некие силы, с которыми не шутят. Возможно, это действительно какая-то страшная секта, члены которой владеют мастерством гипноза, или зомбирования. Вывести на чистую воду подобных "мастеров" достаточно сложно, потому что рассказ о них, об их "фокусах" однозначно воспринимается окружающими или как дикий бред больного, или как розыгрыш: ни в одно отделение милиции с таким рассказом не придешь. Но члены подобных сект могут быть очень опасны, подтверждением чему является и странная смерть Ксюши, и неадекватное поведение Олега, за которого они по какой-то причине уцепились.
  И вот тогда, когда они рассуждали обо всех этих ужасах, Сергей ей и сказал (сказал просто, без всяких "подходов" и романтических вывертов), что она ему очень нравится, что он не хочет оставлять ее одну, в столь сложном положении, а ему скоро возвращаться в Петербург, потому что отпуск кончается и... и еще... - Ритка даже глаза зажмурила от удовольствия, вспоминая эту приятную сцену, - и еще он ей сказал, что хочет на ней жениться и что никогда, ни одной женщине подобного не предлагал, да и вообще считал себя закоренелым холостяком. В "любовь с первого взгляда" никогда в жизни не верил, и вот на тебе... в тридцать четыре года на личной шкуре испытал, что такая любовь существует не только в романах и кино. И что самое интересное, она, Ритка, сразу же ему поверила, сразу, безо всяких сомнений. У нее вообще сейчас было такое ощущение, что она всю свою жизнь любила именно Сергея, именно его черты ей хотелось видеть в Олеге, а этого не было, и тогда она выдумывала их в нем, но все впустую. И вот теперь... теперь судьба свела ее с человеком, которого подспудно жаждало ее сердце, который будет любить ее, как... как Виктор Елену.
   Кстати, - Ритка открыла глаза, - эти, из секты, и про Елену говорили - Ритка напряглась, вспоминая, - говорили... что Олег на ней женится, что они в нее тоже что-то будут "внедрять" (это слово вызывало у Ритки невольную дрожь). Значит, и она в опасности!
   Ритке никогда не нравилась жена Виктора. Никогда! Холодная, высокомерная... фу! Вот пусть Олег и женится на этой... на этой "троянской" красотке, и черт с ним! Он точно такой же, как и она, вот и будут жить - "два сапога - пара". А ведь как плел ей про Елену: "надо проведать родственницу", "да ничего он к ней не испытывает", "да как ей, Ритке, не стыдно ревновать!", да то, да се... козел паршивый... постоянно врал! Правильно она ему тогда истерику закатила! А потом как подъехал! И Риточка, и милая, и боится то он и за нее и за ребенка! - Ритка подумала, вспоминая события последних дней, снова тяжело вздохнула, покачала головой и одернула саму себя:
  - Не стервозничай, подруга. Может быть, и действительно боялся, не сволочь же он последняя. И, тем не менее, что-то во всей этой ситуации не так, что-то во всех действиях Олега есть фальшивое, но у нее уже нет ни сил, ни желания разбираться во всем этом. Ладно, черт с ним! И с его Ленкой тоже черт, черт, черт! Но вот что душу скребет: эти, из секты, собираются с ней что-то сделать... может быть, какой-то сатанинский опыт над ней провести, "внедрить" в нее что-то, то есть, получается, искусственно оплодотворить. Хотят, чтобы она их урода вынашивала! Точно, именно это они и имели в виду. И с ней, с Риткой, тоже хотели такое же сотворить, а она удрала, только вот ребеночка своего потеряла... по сути дела они, именно они убили ее ребеночка, козлы сатанинские! Ксюху убили и ее ребеночка убили!
  Ритка почувствовала, как на глазах закипают злые слезы.
   - Нет, любит она эту Ленку или не любит - это значения не имеет, надо ее предупредить, надо как-то помешать этим поганым сатанистам и... - и тут Ритка представила себе, как она будет говорить ей об этом: это же опять бред получается! - Наберет ее номер телефона и скажет: "Елена, будьте осторожны, вас сатанисты, выползающие из зеркала, хотят искусственно оплодотворить". - Да разве она ей поверит? Просто чокнутой посчитает, вот и все! Если бы Ритке кто такое нес, она бы точно подумала, что из дурдома звонят! И, тем не менее, что-то надо делать! Иначе, если с этой красоткой что-нибудь случится, то так и придется жить с виной на сердце, так и будешь мучиться, что должна была сказать и не сказала. А как о таком сказать? Господи, как в той присказке: "лыко-мочало - начинай сначала". Надо с Сергеем об этом посоветоваться - вот что! Он обязательно что-нибудь придумает...
  
  Камила с неодобрением наблюдала за Риткой, сидевшей "на солнышке", на скамейке, в ее старой куртке. Она видела, как та что-то иногда шепчет, трет виски, покачивает головой, вздыхает.
  - Нет, ну надо же, чтобы вот такое случилось! Какие девушки и женщины в Питере на Сергея заглядываются! И умницы, и красавицы, и состоятельные! Так нет, ее братец, закоренелый холостяк, вдруг влюбился! Специально за этим в горы приехал! Выловил из реки эту мокрую русалку с сиреневой гривой и влюбился! Вот и скажи теперь, что нет судьбы! Есть, есть эта самая "судьба", которая творит все, что ей вздумается! Вот, например, сводит солидного холостого мужчину из Петербурга с неизвестной девицей, выловленной черт знает где, в горах, в реке! Маразм! Выловил - и влюбился! Ведь путем даже не знает: кто она, что она? Может быть, преступница какая-нибудь! Попыталась вчера с ним поговорить об этом, так что ты! слова не скажи! так на родную сестру цыкнул! - Камила недовольно и оскорблено фыркнула. - И ведь надо же такому быть - и бабуле она нравится! Прямо околдовала ее эта Ритка! И не думают о том, что беременна была эта девица! Ни о чем не думают!
  Ну, бабулька ладно, старая: ее вокруг пальца обвести - делать нечего. Но братец-то, братец!.. вроде бы и образованный, и умный, и простофилей никогда не был, и серьезным всегда считался, и - на тебе - выкинул фокус! Влюбился! Привезет маме подарочек! С ума спятить можно! И ведь не скажешь ему ничего, не прикажешь: "мальчик" взрослый, самостоятельный, да еще и с характером, все равно сделает все так, как решил. Правильно в народе говорят: "Земля треснет - черт выскочит!". Вот уж точно! Только у них не из земли этот "черт" выскочил, а из реки... Вон, сидит, разговаривает сама с собой, головой качает... Может быть, вообще - чокнутая! Ну, братец, ну, отколол номер!
  Камила еще раз недовольно покосилась на Ритку, ушедшую в свои трудные и тяжелые мысли, и, ничего не сказав ей, зашла в дом.
  
  
  
  
  
   24
  
  - Ну что ж, с Еленой вроде бы все в порядке, но... глаз с нее не спускать! - тихо проговорила Клэр, на несколько дней исчезавшая куда-то (куда? - ни Джастин, ни Ло не знали и не спрашивали: у Посвященных о таком не спрашивают). - Уже три недели, как она носит драгоценный плод, и пока все в норме. Однако через месяц, а то и раньше в ее организме начнутся определенные изменения: нашему подрастающему малышу потребуется другая пища. Надо продумать, как мягко и корректно перевести Елену на нормальный для аланта рацион питания: корм животных уже будет для нее непригоден, она почувствует отвращение к грубой пище. Это очень ответственный и серьезный момент: нельзя испугать эту самку, а то она еще выкинет какой-нибудь фокус. Люди на это большие мастера! Одна уже "выкинула" - утопилась в реке! Кто бы мог подумать! Да, разум у них еще все-таки в зачаточном состоянии, они совершенно, совершенно не дорожат своей жизнью!
  - Кстати, Клэр, - произнес Джастин, - было бы и правильно и хорошо заменить Риту другой самкой. Все-таки так надежнее. Ты права, люди и непредсказуемы и порой неуправляемы. Вон Олег! Проносив кольцо больше двух недель, он не должен был даже пытаться снять его! Даже пытаться! А он снял! Снял! Такого с приручаемыми рабами не было никогда! Сейчас, правда, снова надел, но... но поскольку ходил без него дня три, то, практически, прервал действие заклятия! Теперь весь процесс по "приручению" идет заново! Однако где гарантия, что он снова не сорвет его с пальца? Он злой, сильный и агрессивный. Даже когда он окольцован, и я могу в любой момент приказать ему что угодно, я ощущаю его внутреннее сопротивление. По сути дела, как раб он опасен. Омерзительное животное! Его можно было бы уничтожить прямо сейчас, но он необходим для Елены.
  - Конечно! Поэтому ни в коем случае его не трогать! Елена должна жить в привычном для нее мире, в радости и спокойствии, в уверенности, что она носит своего ребенка!
  - Ну, пока она даже и не знает о том, что беременна, - вступила в разговор Ло.
  - Конечно, конечно, - кивнула головой Клэр, - ничего, через две-три недели узнает и обрадуется. Она ведь так жаждет стать матерью! Это прекрасно! Эта "жажда" поможет ей с любовью вынашивать маленького аланта! Ею займутся наши врачи! Вот здесь и будет необходима помощь Олега: именно он отвезет ее в нужную клинику, объяснив, что наблюдать ее будут его знакомые - лучшие специалисты в области гинекологии. Ну, а еще через месяц тот же Олег перевезет ее в наш Подмосковный санаторий, в чудесную березовую рощу, - для поддержания здоровья... нервной системы... Правда, зимой березы в снегу, но зато и клиентов в это время года гораздо меньше, все тихо, спокойно... Вот там мы и "встретим" нашего малыша!
  - Мы сохраним ей жизнь после родов? Если "да", то придется кое-что объяснить, ведь самки людей не рожают через пять месяцев!
  - На первый раз можно сказать, что по какой-то причине у нее произошел выкидыш и затем использовать ее еще раз, с тем же Олегом. Впрочем, после родов эта самка уже не будет иметь для нас особого значения, тем более что еще неизвестно, как данная беременность повлияет на нее - все-таки животное оно и есть животное, пусть и разумное. Убивать мы ее, конечно, не будем, хотя бы в благодарность за ее подвиг. Дальше пусть живет, как хочет, если, повторяю, она не изменится так, что мы вынуждены будем ее уничтожить. Главное для нас не в этом... главное в том, чтобы с малышом все было хорошо, чтобы мы получили подтверждение - эксперимент удался! Вот что главное! В дальнейшем среди здоровых и сильных человеческих самок мы, я думаю, спокойно найдем таких, которые беспрекословно пойдут на данную операцию... Беспрекословно! И даже подозревая, что участвуют в каком-то запрещенном эксперименте, будут молчать. И из чувства страха за свою жизнь, и... и за деньги. За большие деньги! Будут не только молчать, но и благодарить, и умолять о том, чтобы их "не забывали". В таком случае определенное число отборных самок можно будет использовать несколько раз. Деньги в жизни людей - все! Ради этих бумажек они убивают друг друга, убивают, даже не считаясь с родственными связями: дети - родителей, брат брата... Омерзительно! В этом плане люди хуже низших животных, лишенных языка и разума. - Клэр брезгливо передернула плечами. - Вон Олег... он ведь рассказал тебе, Джастин, как избавился от родственника, верно?
  - Да, - кивнул головой Джастин и тоже брезгливо поморщился, - противно было слушать. Люди еще не скоро выйдут из своего животного состояния, хотя... следует отдать должное, далеко не все из них подобны Олегу, далеко не все решатся на такой отвратительный поступок. Они все очень-очень разные...
  - Это верно, - согласилась Клэр, - некоторые из человеческих особей заслуживают нашего уважения и... даже восхищения, не спорю. И тем не менее ими надо управлять, иначе они просто погубят мир, в котором живут. Таких, как Олег, - злых, сильных, агрессивных - среди людей достаточно много. Этот Олег, по-моему, вообще ничего не боится.
  - Представь себе - боится.
  - И чего же?
  - Какую-то Белую Мамбу - Красивую Смерть.
  Ло и Клэр с удивлением взглянули на Джастина.
  - Кто это? - спросила Ло
  - Не знаю, я не понял. Он, в общем-то, всегда точно и правдиво отвечает на мои вопросы, но как только я пытаюсь побольше узнать про его брата Виктора - блуждающего спирита - так он тут же испуганно бормочет про какого-то черного колдуна, который может наслать на него эту Мамбу.
  - Странно, - пожала плечами Клэр. - Ладно, оставим это, да и спирит нам больше не помеха. Прошлый раз он понял, что я не шучу, что я имею силу уничтожить его бессмертную душу.
   Клэр легко поднялась из кресла, подошла к большому окну, выходящему на балкон, и несколько минут смотрела на небо. По темной с сиреневым отливом синеве расползались в разные стороны тучи, весь день плотной завесой закрывавшие солнце, и сейчас лучи погружающегося за горизонт светила оставляли за собой по всему небесному полю красновато-желтые мазки.
  - Красиво, подумала Клэр, но, повернувшись к Джастину и Ло, вслух сказала другое:
   - Ну, а на счет того, чтобы найти замену Рите... что ж, ищите, это не будет лишним. Я и Николаю дала такое же задание. Ты прав, Джастин, всегда следует подстраховаться. Ищите и вы, повторим данную операцию еще раз... на всякий случай...
  Клэр задумалась на минуту, потом с мягкой и ласковой улыбкой обратилась к Ло:
  - А как ты себя чувствуешь, дорогая?
  - Прекрасно!
  - Береги себя! Особое внимание удели сейчас своему питанию! Ты должна использовать в пищу только самое лучшее! Только молодое и здоровое! Твои роды будем принимать мы, Посвященные. Через некоторое время улетишь в Лондон, в загородную резиденцию Лорда, в этот маленький и тихий островок мира алантов. Там для тебя сделают все, все что нужно!
  - Ты будешь со мной, Клэр?
  - Конечно, конечно, моя дорогая! Я, безусловно, буду с тобой! Твоя жизнь и жизнь твоего ребенка драгоценны!
   В Подмосковье же все будут контролировать Джастин и Николай. Я надеюсь, что вы справитесь? - взглянув на Джастина, Клэр вдруг, на долю секунды, ощутила странный, как бы болезненный всплеск его эмоционального состояния, который тут же был для нее "закрыт".
  - Ради алантов я сделаю все, все, что в моих силах! - тихо и твердо проговорил он, с нежностью глядя на Ло и Клэр. - Надо будет - пожертвую своей жизнью.
  - Своей жизнью! - живо отозвалась Клэр. - Что за странная фраза, Джастин? Пока не требуется никаких жертв! Или... - она снова взглянула на него внимательно и остро, - или, может быть, ты знаешь о какой-то опасности, грозящей нам, и пытаешься предотвратить ее? Сам! Один!
  - В этом измерении, хоть мы и живем в нем многие тысячи лет, нам всегда угрожала опасность, Клэр, всегда! Ничего не изменилось и сейчас, и ты знаешь об этом не хуже меня, верно? Этот мир опасен, люди опасны. В данной ситуации я обязан предусмотреть многое, если не все! Поэтому... есть нечто, вызывающее мою тревогу...
  - Например, что?
  - Например... - Джастин замялся на секунду под внимательным взглядом Клэр, но тут же продолжил, - например, странное исчезновение самки Риты: нет гарантии, что она утонула, могла и выплыть. Тогда возникает вопрос: что ее испугало, почему она решила вырваться на свободу даже ценой собственной жизни? Возможно, что-то заподозрила! Люди не глупы! Но если заподозрила и осталась жива, то она опасна! Она может вмешаться в нашу "игру" и нарушить ее!
  - Да... ты прав... Но если она скрылась, ее нелегко будет обнаружить!
  - Мы поищем ее, Клэр и...
  - Нет, дорогая моя, нет... - Клэр повернулась к Ло и обняла ее, - ты сейчас будешь заниматься только собой и никем больше. Отдыхай, получай удовольствие от жизни - она так прекрасна! - любуйся цветами, солнцем, слушай музыку и хорошо, хорошо питайся! - Клэр нежно поцеловала гладкий мраморный лоб своей прекрасной собеседницы. - Мы справимся сами: я, Джастин и Николай. Верно, Джастин?
  - Конечно, Клэр! И... Ло, пожалуйста, помни мою просьбу, хорошо? Не оставайся надолго в Зазеркалье, старайся сейчас как можно реже перемещаться по Тропам. Ты знаешь, что это измерение опасно и... и вообще неизвестно, как энергетика этого странного мира влияет на плод, на ребенка, верно Клэр?
  - Конечно. Сейчас вообще любой риск следует свести к нулю. Джастин прав. Ты будешь послушной девочкой, моя дорогая?
  - Постараюсь, - засмеялась Ло, - мне, конечно, очень приятно, что вы так любите и оберегаете меня, но я уже давно не беспомощное дитя! Да и чувствую я себя прекрасно! Просто прекрасно!- Резво вскочив с дивана, на котором она сидела рядом с Джастином, Ло плавно и красиво закружилась по комнате. - Давайте лучше выйдем на балкон и полюбуемся этим чудесным закатом - такая прелесть!
  - Иди, милая, иди, полюбуйся, а мы еще немного пошепчемся с Джастином, хорошо?
  Ло кивнула своей очаровательной головкой, нежно коснулась щеки Клэр рукой и вышла на балкон.
  Перестав улыбаться, Клэр серьезно и строго посмотрела на Джастина.
  - С тобой что-то происходит, верно? Я это чувствую: ты в беде, но скрываешь от меня это. Ты хочешь решить проблему сам, не перекладывая ее на другие плечи. Я не требую от тебя ответа, милый. Аланты свободны в своих мыслях, действиях и поступках, но... дай мне слово: если только почувствуешь, что не справляешься с ситуацией, ты мне об этом тут же скажешь. Хорошо? Ты меня позовешь!
  - Да, Клэр, да... будь уверена в этом... позову.
  
  Ритка ночевала у Кимули, и они проговорили почти всю ночь: перво-наперво, конечно, вспомнили Ксюшу и взгрустнули, и всплакнули, и помянули свою подружку добрым словом. Ну, а потом разговорились о жизни вообще: так многое надо было рассказать друг другу, так многим поделиться. Катя слушала Риткин рассказ, в буквальном смысле слова разинув рот, и никак не могла понять - верить или не верить сюжету, столь круто заквашенному на мистике с бурным переходом (причем, в самом прямом смысле, учитывая бешеный нрав Чаткала) в любовно-авантюрный роман.
  На сегодняшний день ее подруга, не так давно умиравшая от страстных чувств к Олегу, даже не расстроилась, узнав от Кати о том, что он женился. Правда, на минуту запнулась, глянула удивленно, между бровями пролегла темная тучка, но тут же растаяла.
  - Вот и хорошо, - подвела она итог и тут же переключилась на "очевидное невероятное" в своей жизни, закончив удивительный рассказ тем, что влюблена (теперь уже по-настоящему!), что собралась замуж за Сергея, того самого Сергея, который ее сегодня к Кате и привез. Поведала, что уже перезнакомилась со всей его родней - и "горной", и ташкентской (чудесные люди!), теперь вот с петербургской знакомиться поедет.
   Кстати, сам Сергей Кимуле очень понравился: вчера, когда он привез к ней Риту, они весь вечер за чаем разговоры разговаривали. Душа к нему легла, не то что к Олегу, так что в новую любовь подруги она поверила сразу, но как поверить во все остальное?
   Страшная секта, члены которой пьют людскую кровь, подчинила себе Олега, превратив его в самого настоящего зомби (!). Эти сектанты появляются из зеркал (!). Именно они убили Ксюху (Ритка уверена в этом на все сто!). Одним словом, черт те что и с боку бантик! Или ее подруга действительно умом тронулась (и тогда это ужас!), или на самом деле Олег каким-то образом попал в лапы некой страшной секты, которая решила затянуть в свое болото и Ритку, и Елену, то есть двух женщин, с которыми он так или иначе связан.
  Катя и читала книги, и смотрела документальные фильмы, в которых рассказывалось о различных сектах, откровенно демонстрирующих свое поклонение сатане. Деятельность этих организаций, действительно, разрушающая и страшная, но в основном под их влияние попадают либо подростки, либо люди с ущербной психикой, внушаемые, слабые духовно. По крайней мере, Катя поняла это именно так, и была искренне уверена в том, что ни один здравомыслящий человек никогда в жизни не свяжется с подобной дребеденью. Но... ни Ритка не производила впечатление слабой духовно и "внушаемой", ни уж тем паче Олег с его авторитарностью, цинизмом и жестким характером. Как такого можно было подчинить и зазомбировать! С другой стороны, чего только в жизни не бывает! Недавно была передача об актерских судьбах; рассказывали о Талгате Нигматуллине, снявшемся в фильме "Пираты ХХ века". Талгат великолепно владел восточными единоборствами, однако его - сильного, ловкого - убили в секте, членом которой он был. Точнее сказать, он позволил себя убить - вот каким страшным оказалось влияние членов этой секты. Может быть, в той секте, которая завербовала Олега, тоже работают какие-то суперспециалисты по гипнозу и внушению?
  Катя посмотрела на тихо посапывающую Ритку: сама она никак не могла уснуть после весьма впечатляющего рассказа подружки. - Интересно, и чего эти сектанты к Ритке-то прицепились, зачем она-то им сдалась? Хотя, почему "зачем?": у Ритки есть квартира - это уже деньги, а Олег, не миллионер, конечно, но и далеко не беден. Секты любят подчинять себе тех, у кого денежки водятся (эту информацию Катя тоже получила из книг и фильмов). Да... дела... ну надо же вот так вдряпаться! Захочешь такое приключение себе придумать - не придумаешь! Теперь Ритка еще и за Елену переживает. Она хоть и терпеть ее не может, но считает, что должна как-то предупредить эту женщину. Ну, что ж... это правильно, чтобы на совести спокойно было, чтобы жена Олега все-таки знала об этой секте и о том, во что ее муженек замешан. Только вот как это сделать-то? Рассказ обо всех этих заморочках выглядит уж очень бредовым! Ритка и сама это понимает, потому и не знает к кому за помощью кинуться. Вот, и уговорила к гадалке съездить.
  Перед мысленным взором Кати выплыло лицо этой самой гадалки - Анфисы Афанасьевны. Странная женщина, действительно ведьма, не внешне - внутренне ведьма. Она и сама себя, ничуть не смущаясь, так и называет - "ведьма", да еще и спокойно объясняет, что является таковой уже "в пятом поколении их рода по женской линии". И вообще, слово "ведьма" происходит от глагола "ведать", то есть "знать". "Каждый бы хотел "знать", но не каждому дано... поэтому те, кому действительно "дано" - Избранные, - так она тогда им (Кате и ее знакомой) спокойно все объяснила.
   Эта женщина вообще спокойно и доброжелательно отвечала на все вопросы, вызванные неуемным Катькиным любопытством, при этом рассказывая совершенно немыслимые вещи. Например, на вопрос, - каким же образом ее прародительница получила столь необыкновенный дар? - она ответила целой историей, которую и Кимуля и ее знакомая слушали так внимательно, что, казалось, уши встали торчком и превратились в чуткие локаторы.
  У прапрабабки Анфисы Афанасьевны тяжело заболел единственный и горячо любимый сын. Что только не делала бедная женщина, чем только не лечила свое дитя - все бестолку. Отчаявшись, отправилась она в лесную глухомань, где одиноко, в древней, заросшей мхом избе, жила колдунья.
  Об этой старухе знала вся деревня. Боялись ее деревенские до дрожи, до молитвы-оберега, но все-таки, в особых случаях, за помощью обращались именно к ней. Собственно, никакого вреда они от этой бабки не видели, напротив, она выручала в ситуациях, которые казались совершенно безнадежными. Тем не менее, ходили к ней только в том случае, когда уж совсем деваться было некуда, потому как знали - водится за ней разное: умеет она и в кошку обернуться, и в лису, и в свинью, и по кладбищу по ночам бродит, и живет одна, в глухомани, возле Мертвой топи, за которой испокон века недобрая слава ходит. Одним словом - нечистая и с нечистым знается. К такой просто так не пойдешь, только по большой нужде, только совсем уж отчаявшись. Вот к ней и отправилась прародительница Анфисы искать помощи.
  Пришла, а бабка на кровати лежит, тяжко стонет, помирать собралась, а помереть никак не может. Третий день мучается. Глянула она на свою испуганную насмерть гостью и прохрипела:
  - Знаю, зачем пришла. Сын твой здоров будет, не умрет, но за это ты мне службу сослужишь. Помирать мне пора, а уйти не могу, пока дар свой кому-нибудь не передам. Нельзя этот дар ТУДА забрать. Измучилась вся. Тебя судьба привела, вот тебе и передам. Да ты не трясись, не трясись... не бойся... это действительно ДАР, а уж как ты им распорядишься - хорошо ли, плохо ли - на то твоя воля, за то потом сама и ответишь. Умирать будешь - сыну не передавай, передашь дочери.
  - Так нет у меня дочери-то, нет... - еле выговорила онемевшая от страха женщина.
  - Будет. Ей и передашь. И так будет в твоем роду из поколения в поколение, только по женской линии, до пятого колена, а там... а там так же вот... по другой колее пустите...
  Старуха зашлась в тяжелом сотрясающем все ее высохшее тело кашле.
  Женщина хотела убежать, но ноги как приросли, как чужие стали, да и мысль об умирающем сыне тоже крепко держала.
  Откашлявшись, старуха прохрипела:
   - Если согласна, подойди и дай руку, если нет, немедля уходи прочь, но знай: сегодня же в ночь твой сын умрет. Только я сумею отогнать от него смерть.
  На что только не пойдешь ради любимого дитяти! На все пойдешь. Так моя прапрабабка свой дар и получила. Сын выздоровел, а она потом дочь родила - все как старуха ей наговорила. Правда, теперь ее в деревне чурались, но не столь сильно, как лесную колдунью. В глаза знахаркой называли, а за глаза - шепотом - рассказывали, как она этот свой "целительный дар" получила. Так с тех пор и ведется: все в нашем роду ведьмы по женской линии - кто посильнее, кто послабее, но злому делу никогда не служили: на смерть никого не заговаривали, мужей от жен не уводили, скотину по дворам не портили.
  Анфиса Афанасьевна замолчала, а Катька опять не утерпела:
  - А как вы здесь, в Ташкенте-то оказались, коли ваши предки в России жили?
  - Мама моя сюда переехала, здесь замуж вышла, - буднично ответила ведьма Анфиса Афанасьевна, - тут сейчас и живу, но в скором времени мой путь снова в Россию лежит, только не одна я отсюда уеду, а с ценным приобретением...
  С каким приобретением, Катерина уточнять не стала, другое спросила:
  - А вы не только гадать умеете, но и лечить?
  - Конечно, настоящие ведуньи прежде всего лечат. В этом их прямое назначение.
  - А как вы видите, что человек болен?
  - Настраиваюсь, сосредотачиваюсь, смотрю на человека и вижу. Не могу объяснить тебе, как? Он как бы просвечивать начинает что ли: здоровые органы - светлые, чистые, а где хворь сосредоточена, там серое, или темное, или уж совсем черное. Когда черное - это плохо. Вот так и вижу.
  - И что потом? - это уже Катина знакомая "ожила", голос подала.
  - Потом... потом лечу, хворь эту из тела изгоняю. Правда, иногда уже и изгнать нельзя, когда сильно запущено, и такое бывает.
  Вроде бы и по-доброму обо всем Анфиса Афанасьевна рассказывала, а сердце замирало, по спине, гусеницей, холодок проползал. И глаза ее, как омут, затягивали.
  Катя была у этой гадалки только один раз, и если бы не идиотское Риткино положение, то в жизни бы больше не пошла, потому что есть что-то в этой Анфисе Афанасьевне тревожащее, давящее... в глазах, словах, жестах, даже в усмешке ее полных и бескровных губ. Есть в ней что-то запретное, и когда общаешься с ней, чувствуешь, что и сам переступаешь "черту", касаешься этого "запретного" - и любопытно до страсти и страшно до дрожи, и понимаешь, что, гадая, совершаешь грех, радуя ее ведьминскую душу, и остановиться не можешь.
   Катя поежилась от своих воспоминаний и плотнее подоткнула под себя одеяло: ей вдруг ярко представилось, как полная холеная рука с пальцами, унизанными странными перстнями, проскальзывает под одеяло, гладит, ее ногу, скользит холодными пальцами по коже и... и вдруг впивается в нее ногтями!
  Брр! - Катерину аж передернуло всю. - Черт-те чо в голову лезет! (фраза вполголоса, себе "под нос", для самоуспокоения, но одеялко стоит подоткнуть еще раз...)
   - Да... не поехала бы она к этой чертовой Анфисе Афанасьевне, ни за что бы не поехала, но из-за Ритки придется, потому что в такую ситуацию ее подруга вляпалась! Только к Анфисе за помощью и обращаться! Гадает-то эта "ведьма в пятом поколении" так, что жутко становится: все говорит, все - и что было, и что будет, и чем дело кончится... По крайней мере ей, Катьке, она тогда все правильно сказала.
   Вот интересно, что Ритке скажет? Да... еще утром надо будет съездить на Риткину квартиру и найти там фотографию Елены (сама Ритка пока боится появляться у себя дома, из-за сектантов боится). А фотография нужна, потому что из-за Елены, в основном, они к этой ведьме-то и едут.
  По оконному стеклу хлестнул ветер, и забарабанили капли дождя. Засыпая, Катя вслушивалась в тревожно волнующие звуки осенней ночи. Вчера вечером вроде бы и тучи разошлись, и закат был такой красивый, а сейчас - снова дождь. Ну, да... на завтра по телеку резкое похолодание обещали, даже вроде снег обещали... - веки тяжелели, закрывались, а в голове медленно, как снежинки, кружились сонные мысли, - вот и осень проходит... пролетает... тает...
  
  
  
  
   25
  
  Резко похолодало. Мелкий злой дождь, начавшийся еще ночью, днем перешел в мокрый противный снег. Ветер вел себя как распоясавшийся хулиган: налетал резкими порывами, бросал в лицо колкие и липкие снежные крупинки, нахально забирался за воротник, щипал нос, щеки, руки людей, торопливо бегущих по улицам города.
   Дни стали совсем короткими: семь часов вечера, а за окнами - чернота. А уж когда небо задернуто тяжелым серым занавесом низко плывущих туч, то даже фонари и яркие рекламные огни не справляются с навалившейся на город темнотой.
  Елена сидела у своей подруги Сабины, которая, накормив ее вкусным ароматным пловом, поила душистым горячим чаем. За чаем и велась неторопливая беседа о том, о сем...
  Бабушка, мать Гафура, отправилась смотреть по телевизору очередной сериал, а Анвар с Рустамом засели за компьютер - Елена принесла им новую "крутую" игру. Сабина поворчала по этому поводу, потому что дома из-за компьютера с сыновьями велись постоянные "войны".
   - Вот зря ты им, Лена, эту дорогую игру купила, зря! Ты знаешь, как мы из-за этого компьютера воюем? Жуть как воюем! С одной стороны, и осваивать они его должны - сейчас век такой, компьютерный, никуда не денешься; с другой стороны, дай им волю, так они с утра до вечера за ним сидеть будут. Про все на свете забудут, про уроки так в первую очередь! Уже и отец ругается, и бабушка, но если только эти орлы дома, а нас с Гафуром еще нет, они тут же усаживаются играть в свои "стрелялки". Сил моих уже нет бороться с ними!
  - Может быть, как-то прийти с мальчишками к обоюдному соглашению? - улыбнулась Елена, - ну... например, подписать договор, регламентирующий компьютерное время? Не пробовала такой вариант?
  - Договор... - с иронией в голосе произнесла Сабина, - договор подписать, конечно, можно... и запреты, и ограничения в него разные внести тоже можно, и подпишут они его с удовольствием (это же, как игра!), но кто будет контролирующей стороной? Я чаще всего ухожу утром и прихожу вечером, про Гафура и говорить нечего - у него вообще ненормированный рабочий день. Ну и кто их будет "пасти" с этим договором?
  - Бабушка. Она ведь у вас, в основном, дома, правильно?
  - Правильно-то правильно, но бабушка как засядет свои любимые сериалы смотреть, так и весь контроль коту под хвост! Ох, и любит она эти сериалы! Сама их постоянно критикует, но чтобы пропустить очередной фильм - никогда! Было дело: у нас телевизор сломался, так она четыре дня подряд к соседке на эти сериалы ходила, как на работу, четко, без опоздания! А та ее с нетерпением ждала, по телефону напоминала время. А то как же! Не дай бог там, в этом сериале, какой-то момент пропустить - небо рухнет! А потом они еще по телефону всем героям косточки перемоют, по поводу всех разыгравшихся страстей поохают, поахают. Так что бабушка у нас "контролер" ненадежный. Вот так! А тут ты еще крутую "стрелялку" принесла!
  - Да ладно тебе, Сабиша, не ворчи! Я сама с мальчишками поговорю и...
  - И я буду крайне удивлена, если твои разговоры-переговоры дадут положительный результат. Ладно уж, сама как-нибудь разберусь...
  Они помолчали, вглядываясь в темноту за окнами, где хозяйничала то ли поздняя осень, то ли ранняя зима.
  - Мерзкая погодка, - вздохнула Елена, - а Олег так любит быструю езду! Уже не раз с ним по этому поводу ссорились. Что за манера - летать по улицам! - тем более сейчас: дороги скользкие, видимость плохая, но этот "скоростной" мужчина...
  - О, я думаю, все мужчины "скоростные"! Мой тоже предпочитает "летать", оправдываясь тем, что очень занят, что все время куда-то торопится.
  - Вот-вот, и мой все время торопится. Сейчас позвоню, узнаю, во сколько за мной заедет, а то если у него дела, так я сама... на такси... а то уж засиделась у тебя, надоела небось.
  - Лен, не говори глупостей!
  - Да нет... пора... и погода вон какая мерзкая!
  - Лен, ты счастлива? - вопрос прозвучал неожиданно. Возникла напряженная пауза.
  - Да... не знаю...
  - Между "да" и "не знаю" - пропасть.
  - Да... действительно пропасть... но... но я действительно не знаю. - Елена отхлебнула чай и, поставив пиалу на стол, стала вертеть ее своими красивыми тонкими пальцами. - Жаловаться мне не на что: Олег - прекрасный муж, внимательный, заботливый. Мой страх одиночества, страх пустого дома... - Елена замялась на секунду, как бы проверяя свои ощущения, - вроде бы прошел... вроде бы все спокойно... все хорошо, но... но если быть до конца честной, то следует признаться, что... что я не люблю Олега. - Елена коротко взглянула на Сабину и, опустив глаза, снова уставилась на пиалу. - Не люблю. Любила и люблю Виктора, а Олега... уважаю... Сейчас очень и очень уважаю... но не люблю.
  Помолчав, добавила:
   Он, действительно, очень изменился: это уже не злой и нахальный парнишка, досаждавший Виктору своими выходками. Сейчас он другой: не просто взрослый и самостоятельный мужчина, но добрый, а для меня это главное. У него есть сердце, он умеет любить и сопереживать. Если бы ты только знала, как он расстроился, узнав о смерти Уткура Рашидовича! Я сама-то до сих пор прийти в себя не могу от этого ужасного известия! Умный, здоровый, сильный мужчина, имеющий прекрасную семью, успешный бизнес и вдруг - самоубийство! Какая-то дикая нелепость!
  - Да, Лена, иной раз жизнь бывает щедра на такие "нелепости". Ты вот говоришь про своего знакомого, Уткура, а у меня перед глазами стоит моя студентка, Оксана... Ее страшная и необъяснимая смерть тоже попадает под разряд "дикой нелепости"! А в результате этой "нелепости" ее мать тронулась умом, а отец, сорокапятилетний мужчина, превратился в старика.
  - Ужас! Сабиша, давай сменим тему разговора итак на душе муторно...
  Сабина внимательно посмотрела на подругу и тихо спросила:
  - Ну почему муторно-то, Лен?
  - Ты задала вопрос - люблю я Олега или не люблю? Я сама этим все время мучаюсь, ощущая свою вину перед ним. Это очень сильно на меня давит, понимаешь? Очень! Он любит! Я это чувствую, знаю, а мне иной раз даже неловко от этой его любви, его заботы... Я-то, получается, лгу человеку! Лгу! А с ложью жить... Ох! тяжело жить с ложью!
  - Лена, не искушай судьбу и перестань накручивать саму себя! Я и вопрос тебе этот задала, потому что вижу - ты опять чем-то маешься. Что у тебя за характер такой! Сейчас рядом с тобой мужчина - красивый, сильный, любящий тебя - разве этого мало?! Дай бог, ты забеременеешь и тогда...
  - Да, Сабина, милая, дай бог! Может быть, я из-за этого и нервничаю, потому что если и с Олегом у меня ничего не получится, то тогда... - голос Елены дрогнул, - тогда...
  - Никаких "тогда"! И вообще, давай ты выбросишь из головы все свои мрачные мысли! Что за пессимизм! Что это за настрой такой, а! Все сложится и все будет! Перестань заниматься самоедством! Поняла!
  - Поняла, поняла, не буду. - Елена улыбнулась и тряхнула головой. - Ты права. Нечего ныть. За мной это водится.
  - Это точно! И от этого надо избавляться! Человек должен уметь радоваться жизни, тогда и жизнь ему будет улыбаться почаще!
  - Убедила, убедила... Сейчас позвоню Олегу и начну радоваться жизни, а потом помогу тебе убрать со стола.
  - Еще чего! Без вашей помощи обойдемся, Елена Михайловна! Не хватало еще, чтобы гости у меня посуду мыли!
  Елена весело улыбнулась подруге и снова с тревогой взглянула на окно, за которым уже вовсю бушевала непогода.
  
  Если бы она только знала, что именно в этот момент о ней думал, решая ее судьбу, алант, существо во многом отличное от человека и чуждое ему, Избранный, которого Елена знала как обаятельного иностранца, англичанина Джастина.
  
  - И когда она сойдет с Тропы? Почему ты не можешь сделать этого прямо сейчас? Ты ведь хочешь получить назад Свою Часть?
   Джастин не видел Богини. В его голове звучал только ее голос. Она рассыпалась, расплылась, растеклась... Она клубилась блеклым туманом, принимая самые разнообразные фантастические формы. Это раздражало, усиливало ощущение полной беззащитности перед этим странным безликим и в то же время бесконечно многоликим существом.
  - Нет, еще не время, надо еще немного подождать...
  - Почему? Зачем? Ведь твоя самка беременна? Я хорошо изучила и людей и вас, алантов. Внутри ваших самок появляется Часть, которая растет и затем покидает самку и существует самостоятельно. Правильно?
  Джастин не ответил. Его всегда страшно оскорбляло то, что Зеркальная ставит алантов на одну ступень с людьми! Изучила она!
  - Да, именно изучила, вдруг жестко "проговорила" Богиня, видимо, услышавшая злые мысли Джастина. - Моя Часть будет расти вместе с Частью твоей самки. Так положено в вашем мире. Но Моя Часть сильная, она растет быстро и быстро покинет твою самку. Приведи ее ко мне! Ты дал клятву!
  Джастин с ужасом слушал Богиню! ЕЕ ЧАСТЬ растет БЫСТРО! ЕЕ ЧАСТЬ просто УНИЧТОЖИТ Ло и их ребенка! БЫСТРО!
   Сейчас ему надо быстро соображать, чтобы как-то протянуть время и постараться что-нибудь придумать, чтобы спасти и Тану и Ло!
  - Почему ты молчишь? Почему блокируешь поток своих мыслей? Ты помнишь, что дал клятву?
  - Да! И незачем об этом напоминать! - раздраженно "ответил" Джастин. - Дело в том, что... плод в самке аланта... - "произнеся" эту фразу, он внутренне содрогнулся и "замолчал": это ведь надо - алантку называть "самкой", как будто она - человеческое существо, животное!
  - Я не поняла твоей мысли! Так что "плод в самке аланта"?
  - Плод должен окрепнуть, должен подрасти, на это необходимо время, иначе ты просто погубишь и самку и Свою Часть. Ты ведь не хочешь этого? Верно?
  Недоверие. Напряженное и зловещее молчание. И вдруг все вокруг Джастина пришло в движение: клубы "тумана", серебристые нити, зеркальные капли, непонятные появляющиеся и исчезающие формы, фигуры - все слилось, смазалось, завертелось, закружилось... сначала медленно, потом все быстрее, быстрее и быстрее, закручиваясь, сливаясь, превращаясь в бешено вращающуюся воронку, в самом центре которой он - Джастин, - онемевшая от ужаса неподвижная "кукла".
  Внутри "куклы" "вопит" и рвется к спасению внутреннее "я", подстегиваемое инстинктом выживания, а тело парализовано - пальцем не пошевелить. В голове все кувыркается, плывет. Веки становятся непомерно тяжелыми, закрываются, размазываются по лицу так же, как размазываются брови, нос, губы... Все размазывается, растворяется, исчезает... Конец. Неужели это конец? Безумный страх поглощает Джастина! Конец! Богиня высасывает из него жизнь, и он ничего, ничего не может сделать! Сейчас эта жуткая "воронка" сомкнется, захлопнется и... все. Он превратится в "ничто". Станет вечным призраком этого мертвого мира...
  Вдруг так же внезапно, как началось, все кончилось, остановилось, замерло. Джастин почувствовал, как к нему возвращается жизнь... Медленно, с трудом разлепил "склеенные" веки, осмотрелся - никакой воронки. Вокруг него полыхал удивительными красками прекрасный сад: деревья, кусты, клумбы с потрясающе красивыми цветами... Безобразными цветами! Искусственный мир! Мертвое великолепие! Нет, не мертвое - в мертвом есть отголосок живого! А здесь - мираж, пустота, ничто...
  Состояние отвращения! До тошноты омерзителен вид этого "роскошного" несуществующего сада! Что за игры затеяла Богиня? К чему все эти декорации? Показать ему, до какой степени он в ее власти? Так он и сам это знает, без ее дешевых фокусов. Прекрасно понимает, что если она захочет, то в секунду превратит его в "ничто", высосав из него энергию - эликсир жизни - а потом перевоплотит это "ничто" в "нечто", в вечно скитающийся призрак того, что когда-то было алантом. И заставит это "нечто" бродить по призрачному саду в призрачном мире...
  - Ты хочешь жить, верно? - в голове Джастина снова зазвучал, лишенный каких бы то ни было эмоций, безликий голос Богини - Твоя Часть, Тана, тоже хочет жить. Постарайся как можно быстрее прислать мне беременную самку, иначе и ты, и Тана станете одним из украшений моего чудесного мира... - и после паузы добавила, - это ты правильно понял.
  И тут же Она вышвырнула его к Тропе. Собрав все силы, Джастин стремительно нырнул в голубоватый сумрак бесконечного тоннеля и, ощутив успокаивающую защиту неприступных "стен", на предельной скорости помчался к "своему" зеркалу, в "свою" комнату. Опустошенный и обессиленный, вырвался из зеркального окоема, огляделся: в квартире никого - ни Клэр, ни Ло... Это удача, иначе было бы не избежать тревожных вопросов, а это ему сейчас ни к чему. Надо прийти в себя...
   Вышел на балкон: мрак осеннего вечера... низкие грязные тучи... злой ветер, моментально вцепившийся в волосы, проскользнувший за ворот рубашки, в рукава... колющие лицо и руки иглы то ли холодного дождя, то ли мокрого снега - не понять!
  - Хорошо! Как хорошо! Как прекрасен этот живой, трепещущий, осязаемый мир! Мир алантов и людей.
   Внезапно Джастин удивился тому, что сейчас, мысленно, поставил людей рядом с алантами. Разделил с животными обладание этим прекрасным миром! Нахмурился - странная мысль. Вновь вернулся к этой "странной мысли", "продегустировал" ее еще раз: все верно, все именно так, как невольно подумалось. Тысячелетиями они сосуществуют рядом, потому и получается, что это действительно их мир, исчезновение которого будет означать смерть как для высших существ - алантов, так и для низших - людей. Подумалось и еще об одном, не очень приятном: эти "низшие существа" совершенно спокойно могут жить без алантов, о существовании которых они и не подозревают, ну разве что рассказывают друг другу жуткие сказки о вампирах.
  Нелепое слово вызвало у Джастина презрительную усмешку, которая, однако, тут же погасла, припорошенная неуютными мыслями о том, что аланты, Избранные, не могут существовать без людей. Для вечной жизни и вечной молодости им необходима энергетика именно человеческой крови. Собственно, так же, как людям необходимы мясо и кровь низших животных. Так устроена вся вселенная: один поедает другого. Это закон. Люди - пища алантов.
  С другой стороны, Избранные никогда не истребляли людей! Напротив, в золотой век Атлантиды они мудро управляли жизнью этих разумных животных: старались, чтобы они были крепкими и здоровыми, следили за их численностью. А уж к человеческим детям вообще всегда было особое отношение: только будучи в самом отчаянном положении алант мог "использовать" ребенка.
  - Да... люди - неотъемлемая часть нашего существования, - констатировал Джастин. - Это истина. И не нами это придумано, это мудрая пирамида жизни Великого Космоса.
   У человеческих особей, называющих себя "русскими", есть уникальная игрушка - матрешка. Осознанно ли (прозрением гениального мастера), или по наитию, но она устроена по подобию Бесконечной Вселенной: великое замыкает в себе малое, большее поглощает меньшее, кто-то стоит над кем-то, кто-то питается кем-то... и так до бесконечности.
   Многие века Джастин был твердо уверен в том, что над алантами стоят только Великие Боги Алантов, Боги Защищающие, Боги, подарившие алантам и этот мир, и пищу в этом мире - людей. Он был твердо уверен в том, что Избранные - неуязвимы, что они, практически, верхушка пирамиды, самая большая матрешка, и нет никого, кто бы мог относиться к ним как к пище.
  Оказывается есть.
  Посвященные давно проложили Тропы в Зазеркалье, понимая при этом, что Богиня этого странного измерения - существо непонятное и опасное; но до конца не поняли - насколько опасное! Они даже не предполагали, что могут являться ЕЕ ПИЩЕЙ, что ОНА - следующая "часть матрешки", которая, как капкан, может поглотить их и захлопнуться. Навсегда!
  Однако, даже не осознавая еще до конца всей опасности перемещений в загадочном Зазеркалье, Посвященные запретили алантам покидать Тропы. Запреты нарушались, редко, очень редко, но нарушались (в своем любопытстве аланты мало, чем отличались от людей). Иногда все проходило удачно, иногда...
  Сейчас Джастин был единственным среди "своих", по-настоящему осознавшим всю серьезность этого нарушения, поскольку именно он напрямую столкнулся с "великой и ужасной" Богиней Зазеркалья, существом - страшным, бездушным, вечно голодным, - для которого они, аланты, - только пища. И все. И не больше. Холодная "логика матрешки". В действии! Люди стоят над низшими бессловесными существами - животными, аланты над людьми, а над алантами... нет! - Джастин потряс головой, - нет, только не это! Только не такой вариант "матрешки", потому что название этому "варианту" - смерть!
   Алант тяжело вздохнул: м-да... думал спасти Тану, в результате поставил под угрозу исчезновения и жизнь алантов, и жизнь людей, и существование всего этого прекрасного мира с теплым названием Земля.
  Так что же решила эта мерзкая Богиня? - вернулся Джастин к своей неразрешимой проблеме. - ИЗУЧИВ людей и алантов, эта тварь пришла к выводу, что ЕЕ ЧАСТЬ, применимо к этому измерению, сможет выжить и развиться только вместе с плодом беременной "самки аланта" (он брезгливо скривил губы). С людьми ее эксперимент не удался. Слабые существа!
  Джастин смахнул с лица мокрые крупинки и вернулся в комнату. С неприязнью глянув на зеркало, сел в кресло, откинул голову, прикрыл глаза. Его силы восстановились, он по-настоящему пришел в себя после той жуткой круговерти, которую ему устроила многоликая Богиня. Мерзкое, страшное существо! Нет, нельзя, нельзя отдавать ей это измерение, нельзя позволить ей превратить чудесный холодный ветер и колкий ледяной дождь в мираж, в мертвые декорации!
  Есть один вариант выхода из этой жуткой ситуации, есть... Это - Елена. Надо протянуть время, надо, чтобы развился плод в утробе этой самки, и тогда... тогда энергетика ее тела, получив дополнительный импульс, станет подобна энергетике алантов. "Попробовав" ее, Богиня вряд ли заподозрит подмену, а поскольку внешность для нее ничего не значит, то она не отличит Елену от Ло. Для нее главное - заполучить беременную "самку" аланта. Тогда состоится обмен: Джастин получит Тану, отдаст Елену, и тогда исчезнет связывающая их клятва. И все. И после этого за Тропу - ни ногой! И обязательно довести все "это" до сведения алантов!
  Правильно, но... Всегда есть проклятое "но". Но в этой "игре" Елена обречена, а вместе с ней обречен и драгоценный плод в ее чреве. Ради спасения себя и Таны Джастину придется сорвать важный эксперимент и погубить свое неродившееся дитя. Погубить маленького аланта!
   Сама мысль об этом была просто невыносима! Отвратительна!
  Кроме того, ему почему-то было жаль эту человеческую самку, Елену, по отношению к которой они, аланты, выступили в роли жестокой Богини.
  Джастин снова удивился своим мыслям: он стал странно воспринимать людей. Невольное сравнение действий алантов с действиями Богини неприятно резануло, показалось неуместным, и он тут же разрушил его.
   - Нет, мы не жестокие монстры: если Елена родит маленького аланта, ей сохранят жизнь. Пусть живет, живет, как хочет и потом рожает свое, человеческое дитя. Мы только ищем способ продления рода, но никак не ставим цели уничтожения людей! Нет, нет, нас никак нельзя даже близко сравнивать с этой жадной, всепожирающей тварью! Мы, по-своему, даже любим людей...
  И тем не менее он понимал: действует, действует мудрый, но и жестокий закон "матрешки": великое замыкает в себе малое, сильный поглощает слабого. И если Богиня, этот бездушный монстр загадочного Зазеркалья, разберет и соберет "матрешку" по своему разумению, случится непоправимое. Страшно даже представить себе, что случится!
  Обдумав все это, Джастин принял решение: защищая алантов, защищая своих еще неродившихся детей - и в чреве Избранной, и в чреве человеческой самки, - он сойдет с Тропы, чтобы уже никогда больше не возвращаться в этот мир, чтобы закрыть в него Путь разрушению и смерти.
   Ему не удалось переиграть Богиню. Он и Тана обречены. В данной ситуации к такому решению пришла бы и мудрая Клэр, но он не будет ей сейчас ничего рассказывать, не будет терзать ее сердце ни принятием тяжелого решения, ни тягостным расставанием. В его распоряжении недели две, максимум три. За это время надо срочно найти замену исчезнувшей самке Рите и постараться до конца приручить трудно управляемого Олега.
   Его партнер по бизнесу, некто Уткур, устранен. Теперь Олег - глава фирмы. Недели через две-три он продаст ее (рабам деньги ни к чему) и внесет солидную сумму на счет леди Клэр Морис.
   Живя в мире людей, аланты вынуждены играть по их правилам. Они умеют находить деньги, которые являются и их силой и их защитой от жадных и жестоких человеческих особей, преклоняющихся только перед теми, кто богат.
   И все. Это будет его последняя помощь алантам. Потом он просто уйдет, а Клэр... Клэр все поймет из его "специального завещания", поймет, простит и примет должные меры. Запрет Посвященных надо выполнять в точности: с Тропы не сходить! С Богиней Зазеркалья никаких контактов не иметь!
  Джастин вздохнул и постарался расслабиться. Сейчас... сейчас он окунется в эту ночь, в эту великолепную непогоду. Это музыка жизни - чудесная и неповторимая! Как она потрясающе прекрасна! Он будет охотиться, он будет жарко ласкать и Ло и Клэр, он будет слушать биение сердец своих малышей и в чреве Избранной и в чреве Елены, а когда наступит срок, он исчезнет в этом проклятом зеркале. Навсегда. Другого выхода у него просто нет.
  Джастин снова глубоко вздохнул, подводя итог своим трудным размышлениям: все правильно, все продумано, все расставлено по местам... Тогда почему же так неспокойно на душе? Почему где-то "внутри" сидит заноза... заноза, которая называется "ошибкой". Что не так? Что он упустил из виду? Что-то ведь явно упустил... Знать бы только, что?
  
  
   26
  
  Ритка второй день ходила на занятия в университет: надо было не только "отметиться" у преподавателей, напомнив им о своем существовании в природе, но и решить в деканате сложную проблему о предоставлении ей свободного графика посещения занятий и допуска к сдаче экзаменов как зимней, так и итоговой, летней сессии. К решению ее проблемы подключился и Сергей, за что Ритка была ему бесконечно благодарна. После всего, что с ней произошло, она боялась оставаться и в своей квартире, и в своем городе.
  Первые две пары были не только продуктивными, но и интересными, особенно вторая, которую вел заведующий кафедрой русской и зарубежной литературы профессор Миркурбанов - человек, обладающий серьезными знаниями в области литературы, умеющий так зажечь и увлечь аудиторию, так подать материал, что все, не имеющее отношение к лекции, забывалось, растворялось, отодвигалось на второй план. Его лекции славились, практически, стопроцентным присутствием студенческой аудитории.
  Ритка немного струсила, когда профессор, внимательно посмотрев на нее, спросил:
  - Маргарита, вы пропустили у меня несколько занятий... верно? Какие-то проблемы?
  - Да, Насыр Мирсултанович, - тихо ответила Ритка, ожидая, что сейчас ее вежливо попросят выйти из аудитории и для начала решить свои "проблемы" в деканате, но, взглянув на нее еще раз, профессор добавил:
  - Если необходима моя помощь, зайдите ко мне, я до трех буду на кафедре.
  И все, и переключился на лекцию, и Ритка была очень благодарна ему за эту неожиданную поддержку. Увлекшись материалом, она и не заметила, как быстро пролетела лекция.
  Зато сейчас, "парясь" на третьей паре и слушая безликое, монотонное чтиво "по бумажке", она с тоской смотрела то на преподавателя, которому, по всей видимости, были безразличны и студенты, и сам предмет, то на циферблат своих маленьких часиков, где еле-еле двигалась "замороженная" стрелка, то за окно на грустный озябший клен. Половина студентов ее группы, зная цену предстоящему занятию, испарилась сразу же после лекции Миркурбанова; остались самые стойкие. Возможно, Ритка с Кимулей тоже бы ушли, но у них после третьей пары был назначен серьезный разговор с куратором.
  Ритка находилась в трудном положении: ей нужен был совет, нужна была помощь, необходимо было как-то разрулить ту странную и опасную ситуацию, в которой она оказалась. Без помощи Сабины Ахматовны не обойтись: во-первых, потому что Ритке не хотелось терять университет (и здесь помощь куратора была незаменима), а во-вторых, потому что после посещения Кимулиной ведьмы (воспоминания из разряда незабываемых!) необходимо было что-то делать с Еленой.
   У Ритки не было никакого желания общаться ни с новоиспеченной женой Олега, ни тем паче с самим Олегом (дрянь! врун! предатель! еще и сектант! еще и вляпал ее непонятно во что!), в то же время надо было как-то передать по назначению тревожное пророчество гадалки. Вот здесь она и рассчитывала на помощь Сабины Ахматовны, которая знала Елену. По крайней мере, Ритка дважды видела их вместе: может быть, они дружили, может быть, были просто хорошими знакомыми, сейчас это не имело особого значения. А имело значение то, поверит куратор Ритке или нет (хоть бы поверила!), и если поверит, то чтобы передала "предупреждение" Елене, а там уж дело самой Елены - внять этому "предупреждению" или впасть в сомнение. Для Ритки было важно снять камень со своей души, то бишь неожиданно свалившуюся на нее ответственность за малоприятную ей женщину.
   Мысленно Ритка вновь перенеслась в квартиру гадалки. Сначала она беседовала с ней, с Риткой (и еще как беседовала!), потом дошло дело и до Елены. Взяв в руки фотографию, на которой та была запечатлена рядом с улыбающимися Виктором и Олегом, Анфиса Афанасьевна вдруг побледнела и долго всматривалась в их лица.
  - Этот мужчина мертв, но неспокоен - указала она на Виктора, а этот... - палец переместился на Олега, - этот... почти мертв. На нем грех, тяжкий грех, он за него и ответит. Его ко мне везти не надо.
  Ритке показалось, что она перестала дышать.
  - А вот женщина в беде, уже в беде. Ее ведь Еленой зовут, верно?
  Девчонки молча кивнули, а Анфиса продолжала тихим и каким-то страшным голосом. От звуков этого голоса у Ритки неприятно заныло сердце, а кожа на руках и ногах мгновенно стала "гусиной".
  - У нее мало времени... - зловеще шелестел голос гадалки, - совсем мало... вы должны привести ее ко мне. - Анфиса строго посмотрела в застывшие, напряженные лица Ритки и Кати и снова тихо, но отчетливо, с нажимом повторила:
  - Она должна прийти ко мне. Обязательно! В противном случае ее ждет смерть. Я надеюсь, вы верите мне. Не берите грех на душу. Обязательно ее предупредите! Обязательно приведите! - Потом помолчала и забормотала совсем уже невразумительное:
   - Не знаю, справлюсь ли... справлюсь ли одна... она вся опутана... страшные силы над ней и в ней... страшные... захочет ли помочь дух покойного... сможет ли... но именно ее я жду... вот где сходятся наши судьбы...
  Прикрыв глаза, женщина замолчала. Девчонки, боясь нарушить это молчание, смотрели на полное белое лицо, обрамленное темными с проседью волосами, гладко зачесанными и собранными на затылке в тяжелый узел. Когда только пришли, Ритке показалось, что гадалке лет сорок пять - не больше. Сейчас, глядя на проступившую под глазами сеть морщин, и две тяжелые борозды, протянувшиеся от бескровных губ к подбородку, поняла: нет больше, гораздо больше. Да вообще бог знает сколько лет этой ведьме в пятом поколении!
   Напряженная пауза затянулась, и девчонкам стало не по себе, но тут Анфиса Афанасьевна открыла глаза и слегка улыбнулась, и как бы вновь помолодела. И Ритка с Катей перевели дух. Провожая их, женщина еще раз повторила: "Жду Елену, жду, постарайтесь ее привезти, только будьте осторожны, особенно вы, Рита. Над вами тоже тень. Уезжайте, спрячьтесь".
  Эти слова не принесли облегчения исстрадавшейся Риткиной душе, да еще и с Еленой проблемы, вот они с Катей и решили все (ну, или почти все) рассказать Сабине Ахматовне, ее попросить о помощи в этом щекотливом деле.
  Ритку Елена знает плохо, видела ее всего несколько раз, поэтому никакого свидания ей не назначишь, а телефонный разговор она, скорее всего, просто прервет, посчитав "предупреждение" либо идиотским розыгрышем, либо бредом чокнутой девицы. А ведь надо, чтобы отнеслась серьезно. Ритка была уверена в этом на все сто процентов, кстати, и Кимуля тоже.
  - Лучше этой твоей Елене съездить к Анфисе, выслушать ее, - сказала Катя после того, как они покинули "странную квартиру". - Ты видишь, как она гадает! Жутко становится! Она ведь и тебе "без тебя" про тебя все рассказала, все "увидела": и большой дом, в котором ты была заперта, и страшную ледяную реку, и твоего загубленного ребенка, и нависшую над тобой беду, от которой тебе еще надо как-то откреститься. Видишь, и твой отъезд она одобрила, и твою новую любовь, так что уезжай, Ритка, в Питер, уезжай от греха подальше. Видимо, по-настоящему страшная секта подчинила себе Олега, а заодно и в тебя с Еленой вцепилась. Для этих сатанистов чем больше загубленных душ, тем лучше. Все фильмы и книги о них не на пустом месте построены. Они действительно существуют на земле и воспринимаются пустой сказкой только до поры до времени, только пока лично кого-то не закрутили. Жуть! И никому ведь про эту "жуть" не расскажешь! На этом-то и построен весь их тонкий психологический расчет. Ни один человек не захочет выставить себя чокнутым. Этим сатанисты, видимо, и пользуются. Так что как-то убедительно надо обо всем рассказать Елене, так рассказать, чтобы поверила, чтобы съездила. От того, что просто съездит к Анфисе, ничего ведь от нее не отвалится, верно!
  - Отвалится-то не отвалится... дело не в этом, она может просто, как ты только что сама сказала, не поверить - вот и все. Ты бы поверила, если бы тебе такое наговорили?
  Кимуля пожала плечами и, подумав, ответила:
  - Не знаю... может быть, и не поверила бы... здорово на шизоидный бред смахивает...
  
  Вдруг Ритка ощутила чувствительный толчок в бок и, выплыв из своих воспоминаний, ошалело посмотрела на Катю, сидевшую с ней рядом.
  - Ты чо, подруга, о чем так сильно задумалась? Прикидываешь, как мы с Сабиной сейчас беседовать будем, да? Остается только надеяться, что она нас за идиоток не примет.
  - Катька, пошла ты на фиг! Ты меня чуть заикой не оставила! Какого черта пихаешься? У меня итак башка от всякой дребедени раскалывается! Конечно, думаю и о Сабине и об это чертовой Елене, и обо всей этой чертовой ситуации...
  - Не чертыхайся! Нечего нечистого поминать, итак он с нами рядышком гуляет.
  - Господи, когда уже все это кончится! И когда эта пара кончится! Сил уже нет! А знаешь что...
  -Девочки! Да, да, именно вы, что так удивленно на меня смотрите? - вдруг неожиданно громко прозвучал возмущенный голос лектора-зануды. - В чем дело? Что за разговоры? Если вам неинтересно и у вас своя беседа, то пожалуйте в коридор. Там и продолжите свою беседу! А мне мешать не надо! И группе мешать не надо!
  Группа оживилась, весело поглядывая на Ритку с Катей. Всем до чертиков надоело слушать монотонное и совершенно неинтересное объяснение материала, а тут вдруг - неожиданная развлекалочка: хоть какие-то эмоции, хоть какие-то живые звуки. Вот бы еще Ритка с Катей поприпирались маленько, поспорили с преподом, глядишь - и долгожданный звоночек прозвенит. Но нет, "театра" не получилось: подруги извинились, опустили головы и замолчали. А жаль! До звонка еще двадцать минут! Дай, боженька, силы вытерпеть! Уже так хочется поскорее вырваться на волю из университетских стен!
  
  Сабина внимательно, не перебивая, слушала странный рассказ Риты, подтверждаемый краткими репликами Кати, и безоговорочно верила девушкам, чувствовала: они говорят правду. На такой "рассказ" еще решиться надо. Они решились от страха и от отчаяния. Сабина это поняла, но, слушая свою студентку, поняла и другое: теперь страх и тревога поселились и в ее сердце. Это же надо, какие крутые виражи выписывает жизнь! Ее студентка Рита оказалась "хорошей знакомой" Олега. Сабина ощущала, что за этой сдержанной фразой стоит нечто большее, но девушка сухо подчеркнула: просто подруга, просто хорошая знакомая и ничего больше. Правда, побледнела и поджала губы, справляясь с волнением. Хорошо, пусть будет так. Было бы странно предполагать, что красавец Олег до возникновения серьезных отношений с Еленой вел жизнь монаха.
   Дальнейший рассказ просто изумлял, производя впечатление остросюжетного приключенческого фильма: Олег завербован какой-то страшной сектой. Рита видела двух членов этой секты, слышала их жуткий разговор об охоте на людей, о человеческой крови. Олег полностью под их влиянием, он выполнит все, что они ему прикажут. Вот, приказали для каких-то своих гадких целей умыкнуть Ритку в горы, закрыв ее в страшном пустом доме на обрывистом берегу Чаткала, и он это сделал, наврав ей с три короба про серьезные разборки в бизнесе и про то, что теперь его враги будут убивать всех его друзей и знакомых. Ритка в это поверила, потому что Ксюша странно погибла. Поверила, и испугалась, и позволила увезти себя, и сидела в пустом коттедже почти две недели, пока случайно не подслушала жуткий разговор этих, из секты, и своими глазами не увидела зомбированного Олега. Тогда поняла, что если останется, то точно пропадет, и решилась на побег и чуть не погибла в ледяных водах Чаткала. Ее спас хороший человек, и теперь она хочет соединить с ним свою судьбу. Из Ташкента ей надо сейчас уехать, потому что она боится, очень боится: если эти сектанты снова выйдут на ее след, то кто знает, что они решат с ней сделать! Ведь хотели же они провести над ней какой-то страшный эксперимент. В общем, все это звучит дико, но это правда. И еще: серьезная опасность угрожает и жене Олега, Елене. О ней тоже говорили эти, из секты. Над ней тоже хотят провести опыт. Это Ритка слышала своими собственными ушами, поэтому, вернувшись в город и прихватив фотографию Елены, отправилась вместе с Катей к гадалке ("только вы не смейтесь, Сабина Ахматовна, ладно!". Сабина и не думала смеяться). Это хорошая гадалка, настоящая, не мошенница, и денег не берет. Если сам отблагодаришь - хорошо, нет - нет. Даже разговора об этом не заводит. Так вот, эта гадалка, зовут ее Анфиса Афанасьевна, посмотрев на фотографию, тут же сказала, что Виктор "мертв, но неспокоен", а Олег и Елена - в беде. На Олеге какой-то тяжкий грех, поэтому его она "защищать" не будет. А вот Елену она велела обязательно привезти к ней. Обязательно! Сказала, что можно попробовать отвести беду, но времени мало, вот поэтому они с Катей и решились обо всем рассказать ей, своему куратору.
  - Сабина Ахматовна, вы ведь знаете жену Олега, верно?
  - Да, Рита, знаю. Давно знаю. Она моя подруга.
  - Это хорошо! Значит, она вас и выслушает и поверит. Вы уж тогда отвезите ее к Анфисе Афанасьевне. Мы с Катей адрес дадим, объясним, где живет. Ее несложно найти. Она действительно неординарный человек, не халтурщица, настоящий экстрасенс, хотя слово это ей не нравится, она себя так не называет.
  - А как она себя называет?
  Ритка замялась, взглянула на Катю, та кивнула головой и ответила вместо подруги:
  - Ведьма. Она называет себя ведьмой в пятом поколении. И, поверьте, Сабина Ахматовна, это действительно так. У нее дар. В этом вы, если захотите, убедитесь сами.
  - А про вашу подругу Елену, - вновь включилась в разговор Рита, - она сказала, что если беду не отвести, то - смерть. Про Олега она тоже нехорошо сказала, тоже увидела на нем печать смерти, но почему-то не велела его к ней привозить... Вообще все это страшно слушать было, аж мороз по коже. Но, вы знаете, я ей верю. - Ритка замолчала. Молчала и Сабина, несколько "придавленная" словами "ведьма", "смерть", да и вообще всем достаточно странным разговором в целом. Помолчав, Ритка добавила:
   - Понимаете, Сабина Ахматовна, ни я, ни Катя сказать об этом вашей подруге не сможем... Посудите сами, как мы ей об этом скажем? Ерунда получится, если только вообще что-то получится. Но ее надо предупредить, а там уж пусть она сама решает... поэтому уж вы сами ей об этом... хорошо?
  - Попробую, но, честно говоря, не могу сказать, как она на это отреагирует. Елена Михайловна человек серьезный... но... сказать скажу, конечно, я верю вам и...
  В этот момент дверь в их аудиторию распахнулась и на пороге появилась Наргиза - старший лаборант кафедры литературы.
  - Вот вы где прячетесь, - весело воскликнула она, сверкнув своими огромными черными глазищами, а я вас, Сабина Ахматовна, по всему четвертому этажу ищу. Соточка у вас почему-то не отвечает, а вас заведующий к себе просит.
  - Сотка не отвечает? Не знаю, сейчас проверю ее, может быть, разрядилась? Хорошо, Наргиза, я спущусь на кафедру буквально минут через пять. Кстати, ты не знаешь, Дима скопировал мне на диск тот материал, о котором я просила?
  - Сделал, сделал, Сабина Ахматовна, не переживайте.
  - Молодец, спасибо ему. Ну, а я сейчас спущусь.
  Наргиза исчезла, а Сабина, взглянув на серьезные и какие-то потерянные лица девушек, сказала:
  - Я все обдумаю. Постараюсь помочь тебе, Рита, со свободным графиком: посоветуюсь сейчас с заведующим, походатайствую перед деканатом. Будем надеяться, что разрешат.
   Поговорю и с Еленой... Странная, конечно, ситуация, но отмахнуться от нее, по всей видимости, нельзя, потому что если (не дай бог!) случится беда, то потом места себе не найдешь... С ума сойдешь от ощущения вины! Так что... сделаю все, что смогу, постараюсь, по крайней мере, уговорить Елену... Ладно, девчонки, бегите, и я тоже пойду, дела. Вы, Рита, сколько еще будете в Ташкенте?
  - Недели две-три, это точно. Мне ведь с деканатом все решить надо и бабушку к моему отъезду как-то подготовить. Я боюсь рассказывать ей о своих злоключениях: она испугается, разволнуется, у нее сердце слабое. Вот сейчас думаю, как выкрутиться, что ей сказать. Мы ее потом, конечно, заберем, я бабулю тут одну не оставлю, но пока... пока надо подождать...
  - Да, да...правильно... - рассеянно кивала головой Сабина Ахматовна, направляясь к двери и мысленно перебирая в голове странный Риткин рассказ. Уже выходя из аудитории, она вдруг резко обернулась к идущим следом за ней девушкам и спросила:
  - Рита, а как выглядели эти, из секты?
  - Как? - Ритка на секунду задумалась, вспомнив свои онемевшие ноги на широком подоконнике коттеджа, сдерживаемое дыхание и узкую щелочку в шторах, и свой дикий страх... - Они... они ненормально красивые...
  - То есть, как это "ненормально"?
  - Ну... я хотела сказать нереально... нереально красивые... оба, и мужчина и женщина. И похожи они друг на друга как-то... как штампованные что ли... - Ритка пожала плечами, - хоть она светленькая, а он жгучий брюнет. И еще... мерзкие они оба, красивые и мерзкие.
  Сабина слушала Риту, и перед глазами у нее невольно стояли новые знакомые - Лола и англичанин Джастин, - люди, спасшие в горах ее сына от смерти или от увечья, люди, которым она была очень-очень благодарна, но которые, тем не менее, подспудно, вызывали у нее какую-то тревогу, ощущение фальши.
  Нет, нет, этого не может быть, - успокаивала себя Сабина, спускаясь с четвертого этажа на второй и направляясь на кафедру. - Они, конечно, немного странные, но для нас все иностранцы "немного странные", так же, наверное, как и мы для них. И потом, Джастин - серьезный бизнесмен, у него там какие-то дела с Олегом, а Лола... Лола просто красивая и избалованная богатая женщина. Такие люди живут в ином мире, по другим правилам, поэтому, может быть, чем-то иногда и раздражают нас, простых смертных, вынужденных зарабатывать "на жизнь". Нет, нет, это явно не они, просто совпадение, что красивые, что блондинка и брюнет... а уж "мерзкими" я их никак назвать не могу: умные, образованные, воспитанные, с хорошим чувством юмора... И потом, они спасли моих детей, разве члены какой-нибудь грязной секты способны на такое?! Явно просто совпадение...
  Но на душе, где-то там, в глубиночке, в уголочке затаилось сомнение и выпустило острые коготочки, и вонзило эти коготочки прямо в сердце, вызывая тупую ноющую боль, и тревогу, и неуверенность...
  - И еще... надо как-то продумать разговор с Еленой. Как я ей это все скажу? Ума не приложу! Она только-только стала приходить в себя, успокаиваться. Они так дружно живут с Олегом, он ее в полном смысле слова на руках носит! Дай бог, забеременеет! Что еще женщине надо? А тут я сейчас со своим "разговором". Но и промолчать нельзя. Ведь есть в сердце тревога? - есть... как-то надо все объяснить... Лена умная, она поймет. К этой Анфисе, ведьме в пятом поколении, съездить надо, хотя бы для самоуспокоения.
  
  - Ну что, как ты думаешь, поверила Сабина в твой, мягко скажем, странный рассказ?
  - Ну, странный не странный, а что есть, то и рассказала. По крайней мере, совесть моя теперь чиста: она подруга этой троянской дивы, вот пусть и предупредит ее, а там уж как хотят. Мне, честно говоря, до такой степени вся эта галиматья надоела, сил нет! С момента смерти Оксанки все время в страхе живу! Нет, с момента появления это мерзкой рожи в зеркале! Я уже измаялась вся, понимаешь!
  Вот решилась съездить на свою квартиру, пусть даже вместе с тобой и Сергеем, и теперь снова боюсь: может быть, не надо было этого делать? А, с другой стороны, как не делать? Не голой же мне ходить и в Питер ехать! И квартиру надо было проведать, и вещи собрать, и паспорт взять, и закрыть все как следует, и соседку предупредить, что не будет меня какой-то период, что уезжаю.
  - Ну да, все правильно, Рита, успокойся!
  - Правильно-то правильно, а теперь вот боюсь, и не только за себя, но и за тебя с Сергеем. Не хватало еще, чтобы я вас в эту дребедень втянула!
  - Ну, теперь об этом, дорогая моя, поздно вздыхать, если втянула, то уже втянула. Ладно, не дрейфь, от судьбы не уйдешь. Живы будем - не помрем! Хорошо еще, что ты не стала Сабине про зеркала рассказывать, да про свои истинные отношения с Олегом, да про ребенка, а то бы вообще... не знаю, как бы она отреагировала... У нее итак глаза квадратные были!
   - Да у меня у самой от всего от этого глаза квадратные, если уже не ромбиком! Я ведь понимаю, что и в твоей душе живут сомнения, особенно по поводу зеркала. Явно ведь считаешь, что у меня от страха с головой не то, ну и считай, если тебе так легче, но я то ведь знаю - понимаешь? - я знаю, что говорю! Я это видела, ви-де-ла! И я не чокнутая! Хотя, конечно, легче считать меня чокнутой, чем постараться поверить и понять. А я живу со страхом! Еще днем куда ни шло, днем храбрюсь, шучу, делаю вид, что все нормально, что все позади, а вот вечером и ночью... Я днем-то с душевным содроганием в зеркало смотрю, про остальное время суток и говорить нечего. И вообще, с наступлением темноты я боюсь ходить одна по комнатам, тут же везде включаю свет, потому что мне кажется, что кто-то дышит мне в спину, что кто-то сейчас меня цапнет, и тогда я сразу заору и умру! Я передать тебе не могу, как мне страшно!
   Катя хотела что-то сказать, но Ритка перебила ее:
  - Конечно, такой признак явно на шизоидный смахивает, я это понимаю, но я понимаю и другое: эти зеркальные ублюдки искалечили меня, они поселили во мне страх, дикий страх! И теперь он, как пиявка, медленно высасывает мою душу, мои силы, мою кровь... Еще спасибо, что есть такие люди, как ты и Сергей, что помогаете, поддерживаете, если бы не вы, я бы точно умом тронулась!
  - Рита, прекрати, ты начинаешь скатываться в истерику, у тебя даже глаза ненормальными становятся! Все. Точка. Проехали и забыли. У тебя все позади. У тебя теперь все будет прекрасно-распрекрасно! Выкидывай к черту из головы и зеркала, и Олега, и Ленку и думай о приятном: о замужестве, о Сергее, о Питере, о беседе с деканом...
  - Нашла приятное!
  - Ну а почему нет? Эта беседа тебя взбодрит, вернет из мира приключений и мистики в наш, простой и бренный.
   Да, кстати, подруга дорогая, ты собираешься меня на свадьбу приглашать или как, тихим сапом решила замуж выскочить?
  - Конечно! Мы уже с Сережей все-все продумали: ты вместе с моей бабушкой приедешь, дорогу мы оплатим.
  - Вот это по-царски! Вот об этом и думай, да еще о своих отработках: сейчас тебя доцент Бадиков повеселит! Как начнет по зарубежке гонять, сразу про все зеркала забудешь!
   - Да пошла ты! Не пугай, и так нервничаю! Ладно, Кимуля, ты беги, а я пойду Вячеслава Викторовича искать. Может быть, боженька пожалеет, и я сегодня сдам ему отработку...
   - Я вообще-то его сегодня не видела, хотя наверняка утверждать не буду, а вот Татьяна Григорьевна точно здесь, так что некоторые темы по теории сдать можешь.
   - Не, не, не...- Ритка энергично помотала головой, - Авдониной я завтра сдавать буду... или нет, лучше послезавтра. Я к теории не очень готова, а заваливать не хочется, позориться. Я у Татьяны все-таки на хорошем счету! Так что мне еще и в библиотеку придется топать, - с тоской в голосе проговорила она, - одним словом, не жизнь у меня, а "майский день, именины сердца!"
   - Молодец, Гоголя цитируешь! Явно не чокнутая!
   - Ах ты! - Ритка замахнулась, чтобы шлепнуть Катю по плечу, но та увернулась и показала кулак.
   - Без рукоприкладства, а то я тоже врезать могу! - она засмеялась, обнажив крупноватые, но крепкие и ровные зубы, и добавила, - ладно, я потопала домой. Приготовлю тебе, труженице, что-нибудь на ужин. Или вы с Сергеем куда-нибудь сегодня намылились?
   - Пока не звонил, так что ты ужин готовь, не ленись, потому что я твою готовочку, Кимуля, оченно даже обожаю!
  
  
   27
  
   Сразу же после свадьбы Олег поменял гарнитур в спальне, за что Елена была ему очень благодарна. Честно говоря, она не ожидала от Олега такого глубокого понимания ситуации: уже после первой брачной ночи Елена ходила весь день с тяжелым сердцем, всеми силами стараясь скрыть от мужа и свою нервозность и свои переживания, которые были связаны с тем, что она провела ночь с мужчиной на той кровати, которая "хранила" воспоминания ее прежней счастливой жизни с Виктором. Елене казалось, что в сложившейся ситуации есть нечто циничное и даже грязное: как будто бы Виктор был жив, и она изменила ему. Перенервничала из-за этого настолько, что в течение трех дней чувствовала себя совершенно разбитой, больной.
  На следующий день после свадьбы они, по совету Джастина, улетели на неделю в Рим, где их встретили и прекрасно устроили его друзья. Чудесные люди! Елена все время ощущала их внимание и заботу! Да и вообще, неделя в Риме - незабываемая неделя! Город, потрясающий своей историей, красотой и величием! Прощаясь с ним, Елена плакала, а Олег обещал ей, что они обязательно снова приедут сюда и тогда уже посетят и другие города прекрасной Италии.
  Когда вернулись, она не узнала свою спальню: по указанию Олега в ней сделали великолепный ремонт и поменяли мебель. Тогда по выражению ее глаз и по тому, как она искренне обняла и поцеловала его, Олег понял, что угодил, очень угодил своей жене.
   Как быстро летит время! Уже месяц с "хвостиком" как она замужем. Угасли ее страхи... ну, или почти угасли, если уж быть до конца честной с самой собой. Присутствие Олега в доме как бы вытеснило страшные призраки, которые оживали в его стенах с наступлением темноты (но подвесные фонарики Елена со стен не сняла).
   Муж переживал по поводу ее здоровья, правильно считая, что и болезнь Виктора, и его смерть, и тяжелый год одиночества - все это, безусловно, сказалось на нервной системе его жены, поэтому планировал в ближайшее время - "через месяц, максимум полтора" - поездку в Подмосковье, где, как он выяснил, находится прекрасный неврологический санаторий, в котором работают отменные специалисты. Рядом с санаторием, в чудесной березовой роще, построены уютные и красивые коттеджи, в которых можно жить и неделю, и месяц и год - в зависимости от желания клиента и состояния его банковского счета. Олег сказал, что в ближайшее время он свяжется с руководством санатория и переговорит по поводу аренды одного из коттеджей. "И тогда, - сказал он, - мы поживем там, в тишине и покое столько, сколько это понадобится для полного восстановления твоего здоровья, потому что ты самое дорогое, что есть у меня в жизни".
  В связи с этим Олег настаивал, чтобы Елена уволилась, а этого ей делать не хотелось: она любила и свою работу, и свой коллектив, да и просто где-то в душе сразу же шевельнулся страх остаться без дела. Всю жизнь она чем-то занималась: училась, работала, куда-то бежала, за что-то отвечала и вдруг перед ней "поставили задачу" резко перейти на положение светской дамы-бездельницы! Есть женщины, которые мечтают об этом. Елену это пугало. Хорошо отдохнуть месяц, ну два, а потом? Что "потом"? Маяться от скуки? Ждать мужа с работы и жить только его проблемами и интересами, а самой постепенно деградировать, превращаясь в сытую, ленивую самку? Елена возражала даже против горничной, поскольку ее раздражало присутствие чужого человека в доме, и она ничего не могла с собой поделать. Одним словом, перспектива стать бездельницей угнетала, и Елена убеждала Олега не торопиться с лечением ее нервов, уверяя, что все уже в порядке, все прекрасно...
  И вот, как назло, вчера весь день кружилась голова, пришлось отпроситься с работы и вернуться домой пораньше. Это недомогание она от Олега скрыла, но сегодня головокружение началось с раннего утра и такое неприятное и сильное, что пришлось остаться в постели. Этого скрыть уже не удалось. Переговорив с кем-то по телефону, Олег сказал, что после обеда он отвезет Елену в очень хорошую частную клинику и, кстати, снова напомнил ей и о санатории, и об увольнении с работы. Возражать не было сил.
  Даже лежа в постели, Елена ощущала противную слабость во всем теле. Это нервировало, угнетало. Что за состояние? Ничего не болит, а сил нет. Такое ощущение, что стала немощной столетней старухой. Противно. Тревожно. Позвонила Сабине, и та сказала, что через час обязательно заедет ее проведать.
  Вот как раз и звонок, наверное, Сабина подъехала. Теперь надо встать и открыть ей дверь, и постараться не упасть.
  Елена осторожно поднялась: голова кружилась, но слабо. Прекрасно! Может быть, просто переутомилась: на работе эти дни были напряженными. Сегодня день полежит и все будет в норме. Потихоньку дошла до ворот, открыла дверь и ... увидела Лолу, а очень хотелось увидеть Сабину. Настрой был на Сабину. По всей видимости, Лола что-то почувствовала, потому что, поздоровавшись, тут же спросила:
  - Я не вовремя?
  - Нет, нет, Лолочка, все нормально, просто я... я не очень хорошо себя чувствую и ...
  - Да, да... я потому и приехала. Джастин узнал о вашем состоянии от Олега и тут же позвонил мне. Мы переживали, что вы одна во всем этом огромном доме, а ваш муж очень занят... Бизнес! Мужчины - это бизнес, - щебетала Лола, направляясь вместе с Еленой к дому и бережно поддерживая ее под руку. Елене было неловко оттого, что она не очень приветливо приняла свою обаятельную гостью и та почувствовала ее замешательство.
  Снова прозвенел звонок, и Елена, поняв, что это наверняка приехала Сабина, повернулась к воротам, но Лола опередила ее:
  - Нет, нет, не тревожьтесь! Я сама открою! Я для того и приехала, чтобы оберегать вас, чтобы помогать... Так что сегодня я работаю у вас горничной, - добавила она со смехом.
  Увидев Лолу, Сабина тоже немного растерялась, поскольку была уверена, что Елена дома одна, и они наедине поболтают о том, о сем... И не просто поболтают: Сабине еще надо было как-то передать свой разговор с Ритой (она и так задержалась с этим "разговором"), передать так, чтобы и не растревожить Елену чрезмерно, и все-таки убедить ее на всякий случай съездить к этой гадалке, "ведьме в пятом поколении". Но такая беседа ведется только с глазу на глаз, а тут... Лола. Нереально красивая Лола! - а в голове тут же слова Риты - "ненормально красивые". Нет, ерунда, конечно! Лолочка милая, добрая, но сегодня ее присутствие здесь так некстати!
  Все это в секунду пролетело в голове Сабины, но Ло, заметив ее замешательство, воскликнула:
  - Сабиночка, добрый день! Ну, раз подруги собрались вместе и вы, Леночка, не одна, то я ретируюсь. Не буду мешать. Подругам всегда есть о чем поговорить, тут лишние ни к чему...
  - Что вы, Лола! Зачем вы так говорите? Какая вы лишняя! С чего вы взяли, что мешаете? Глупости какие! - наперебой заговорили смущенные Елена с Сабиной.
  - Так, - решительным тоном начала отдавать распоряжения Елена, - прекратим все эти глупые разговоры. Вы пришли за мной ухаживать? Прекрасно! Вот и ухаживайте! Сейчас Сабиша сварит кофе, а Лолочка поможет мне накрыть на стол. У меня есть потрясающе вкусные шоколадные конфеты и пирожные. Будем толстеть!
  - О нет! - тут же засмеялась Лола. - Я на строгой диете, поэтому, что такое шоколад и пирожное, я просто не знаю, - сказала она чистую правду. - И... Леночка, я пойду. - Увидев, что та отрицательно качает головой и собирается возразить, быстро добавила:
  - Я подъехала экспромтом, без приглашения только потому, что, узнав о вашем недомогании, решила оказать посильную помощь, беспокоилась, что вы одна, но раз здесь Сабина, я спокойно могу заняться своими делами. Я хоть и великая бездельница, - Ло состроила милую "рожицу", - но и у меня иногда тоже бывают дела. Мне, действительно, надо съездить в одно место. Мы проведаем вас вместе с Джастином, вечером, хорошо?
  И улыбнувшись своей ослепительной голливудской улыбкой, Лола решительно пошла в сторону ворот. За ней, продолжая уговаривать, шли Сабина с Еленой. Кивнув своей очаровательной головкой, Лола приветливо взмахнула рукой и исчезла за входной дверью.
  - Ну вот, - растерянно произнесла Елена, виновато взглянув на подругу, - как-то не очень хорошо получилось...
  - И не говори, - так же растерянно произнесла Сабина, - вроде как мы ее с тобой вежливо выставили...
  - Нет, ты понимаешь, Сабиш, я как-то была на тебя настроена, тебя ждала и, когда увидела Лолу, то... Ну, наверное, у меня на лице было написано, что я не ее ждала. Нехорошо, конечно...
  - Я тоже ожидала, что дверь мне ты откроешь и вдруг... На моем лице, видимо, тоже кое-что отразилось, потому что я тоже была на тебя настроена, а тут...
  - Мм-да, неловко...
  - Ну, ладно, Лен, с другой стороны, ушла и ушла, в общем-то и правильно сделала, что ушла. Это говорит о том, что она человек воспитанный и чувствует момент. Я бы на ее месте тоже ушла. Пошли в дом, а то ты какая-то бледная, а на улице прохладно, хоть сегодня погодка и смахивает на весеннюю. Можно подумать, что на дворе не декабрь, а март. Ну, а ты у меня, что это решила разболеться-то?
  - Да, ты знаешь, вчера как-то чувствовала себя не очень, даже с работы пришлось отпроситься, а сегодня так и вообще с утра растеклась: и слабость, и головокружение, и в горле как комок какой-то стоит, - жаловалась Елена, направляясь вместе с Сабиной к дому. - Олег категорически запретил ехать на работу, он вообще хочет, чтобы я уволилась, а я не хочу... что дома делать-то? Весь день углы считать да телевизор смотреть? Я так не умею, я так с ума сойду...
  - Ты знаешь, Лен, - Сабина остановилась и, нежно взяв свою подругу под руку, заглянула в ее "хамелеоновские" глаза, в которых сейчас в тон ее бирюзового теплого халата плескалась голубовато-зеленая акварель, - знаешь, такое состояние... головокружение, слабость, особенно по утрам, комок в горле... все это похоже... ну... в общем на беременность все это похоже, понимаешь? И я думаю, что тебе...
  - Сабина! Ты что серьезно это говоришь?
  - Лен, ну тебе ведь не пятнадцать лет. Ты, наверное, и без меня знаешь, как может чувствовать себя беременная женщина? Теоретически, по крайней мере...
  - Конечно, конечно, - Елена энергично потерла лоб, как бы разглаживая пальцами две вертикальные морщинки между нахмуренными бровями, и шепотом добавила, - теоретически, конечно, знаю. Я подумала об этом... еще вчера... но испугалась.
  - Почему? - искренне изумилась Сабина.
  - Я боюсь, понимаешь? Я боюсь ошибиться, боюсь, что пойду к врачу, а он... а он...
  - Ле-на! - укоризненно произнесла Сабина, - ну что за глупости! Кстати, я знаю прекрасного гинеколога! Хочешь, вместе к ней проедем? У меня вторые роды какие тяжелые были! Ужас! Только благодаря ей жива и здорова осталась, и сына не потеряла. Так что, если хочешь, хоть сегодня... позвоню ей и...
  - Спасибо, Сабиша, но меня Олег сегодня после обеда к каким-то врачам везти собрался... к каким-то светилам... не знаю...
  - Ну, вот и прекрасно! - Сабина чмокнула Елену в щеку, - и не нервничай! Собственно, уже и выглядишь хорошо, щеки порозовели.
  - Мне и вправду полегче стало, и голова уже не кружится, и я бы даже чашечку кофе сейчас выпила... Господи, Сабина, что мы с тобой во дворе-то стоим? Давай, проходи в дом, проходи... Кстати, у меня действительно есть вкуснющие пирожные! Олег вчера привез. Сейчас я тебя угощу.
  
  Ло очень хотелось услышать разговор двух подруг. Зачем? Она не могла ответить - "зачем?" - просто вдруг почувствовала, что это следует сделать. Сабина приехала с определенной целью, и Елена тоже с нетерпением ждала свою подругу (Ло почувствовала их напряжение). Что случилось? Почему они решили встретиться? Днем! Когда и та и другая должны быть в неких определенных местах, которые люди называют "работой" и куда многие из них регулярно ездят, практически, каждый день. Если это обычные пустые разговоры, которыми так любят заниматься эти животные, то... то пусть ее "подруги" говорят сколько их душе угодно. Ну а вдруг разговор будет "не пустым"? Вдруг эта Сабина принесла какую-то опасную информацию? Люди мастера на такие фокусы. Клэр и Джастин правы: их нельзя недооценивать, так что лучше ситуацию подстраховать, потому что никакие "фокусы" сейчас не нужны. Никакие! Абсолютно! Все должно идти по четко разработанному плану.
   Ло искала зеркало. Быстро миновав тихие улицы "спального района" частных домов, она вышла на широкий шумный проспект. Ей нужен магазин, или кафе, или... неважно что, лишь бы там было зеркало.
   С зеркалом можно поиграть (Ло любила такие "игрушки", почему Клэр и считала ее еще ребенком). "Размораживая" зеркальный тоннель, можно наполнить окружающее его пространство фантастической цветовой гаммой, искрящимся, мерцающим туманом, а можно исчезнуть в этом "тоннеле" быстро и незаметно, как бы растворившись в нем. Именно это Ло и собиралась сейчас сделать, но где найти подходящее место? Придется прогуляться вдоль проспекта, а время идет, а подруги беседуют...
  
  Сабина и Елена сидели в гостиной, в удобных креслах, за сервированным к завтраку столиком. Уже были съедены "вкуснющие" пирожные, выпито по две чашки ароматного кофе, а беседа, которую так страстно желала подслушать Ло, велась пока ни о чем. Разговор, как белка, перепрыгивал с ветки на ветку, касаясь то работы, то детей, то недавней поездки Елены в Италию...
  Сабина смотрела на подругу: осунулась, похудела, под глазами легли тени, а в глубине зрачков таится что-то тревожное, беспокойное.
  - Ее все равно что-то мучает, - думала она, слушая рассказ Елены о незабываемых "римских каникулах", - то ли в ее отношениях с Олегом что-то не так, то ли она столь напряжена по поводу своего здоровья, своей беременности-небеременности. А тут еще я со своим "особым разговором", на который вот уже вторую неделю никак не могу решиться. Даже не знаю, как начать. И стоит ли начинать вообще? А не сказать - тоже страшно, ведь эта ведьма в пятом поколении вела с Ритой речь не больше не меньше, как о жизни Елены! То ли это правда, то ли чепуха какая-то? Сейчас прямо все чокнулись на мистике и на гадалках, может, и мою студентку туда же понесло, может быть, это все ее больное воображение, определенный сдвиг в психике после жуткой кончины подруги в ее квартире? Может так, а может и не так, но не сказать нельзя: не дай бог, если что-то случится с Еленой! Тогда ведь с ума спятишь, от одних мыслей повесишься, что могла предотвратить беду и не предотвратила. Нет, как-то надо сказать, но как? Уже сто раз мысленно прокрутила этот разговор в голове, но так и не нашла оптимального варианта.
  Внутренне, душой, Сабина ощущала, что странный рассказ ее студентки Риты - правда. Более того, он очень серьезен, в нем определенно таится какая-то угроза, какой-то глубинный и страшный смысл. Тревога усиливалась еще и тем, что многое в нем было просто необъяснимо, даже фантастично и в то же время пугающе реально. Если Олег действительно стал жертвой какой-то страшной секты, то это... - у Сабины даже не находилось слов охарактеризовать "это". Но про то, что на Олега оказывает давление какая-то секта, Сабина решила пока Елене не говорить. Дело в том, что в этом плане она сомневалась в словах Риты, которая утверждала, что он просто превратился в зомби. Достаточно часто встречаясь с Еленой и Олегом, Сабина никак не могла бы назвать мужа своей подруги невменяемым, напротив, он очаровывал своим умом, обаянием и по всем параметрам являл собой идеал и мужа и мужчины.
  - Сабиша, у меня такое ощущение, что ты меня и не слушаешь. О чем замечталась? - улыбнулась Елена и тут же с тревогой спросила, - или у тебя что-то случилось, а ты не решаешься мне рассказать?
  - Ты знаешь, Лен, если честно, то да, не решаюсь, потому что разговор получится очень уж странный, очень... - Сабина допила кофе, поставила тонкую фарфоровую чашечку на стол и взглянула на подругу. Та сначала напряженно выпрямилась в кресле, затем, наоборот, забилась в него поглубже, подтянув под себя ноги.
  - Он тебе может показаться даже нелепым, - тихо продолжала Сабина, - но... но мне надо все тебе рассказать, по-другому нельзя и, я думаю, ты сама это поймешь... А выводы... мы постараемся вместе с тобой прийти к каким-то выводам, потому что сама я не пришла ни к каким...
  - Ты немного пугаешь меня, Сабина. Что-то случилось? Что-то очень серьезное?
  - Да нет, ничего не случилось и я даже не знаю - может случиться или нет! Я даже не знаю, стоящий это разговор или просто странные фантазии человека, пережившего сильный стресс. Я бы и не говорила тебе ничего, но там есть некоторые нюансы... В общем, я тебе сейчас все расскажу, а потом вместе подумаем, хорошо?
  Елена сдержанно кивнула головой, глядя на подругу настороженно, с тревогой и ожиданием. Она почему-то испугалась этого предстоящего разговора. Что Сабина имела в виду, говоря о "странных фантазиях человека, пережившего сильный стресс"? В жизни Елены тоже были "странные фантазии", после пережитого сильного стресса - смерти Виктора - такие "странные", что... В груди вдруг стало тяжело и больно, а во всем теле снова ожила и тоскливо "запела" вроде бы затихшая, исчезнувшая струна - струна ее Великого Страха. Елена сглотнула, стараясь не выдать своего волнения, и тихо сказала:
  - Сабиша, ты не томи, выкладывай все как есть. Раз ты считаешь, что я должна это знать, говори, я слушаю.
  - Лена, помнишь, когда мы отдыхали в горах, я рассказала тебе о жуткой смерти моей студентки, Оксаны?
  Елена утвердительно кивнула головой.
  
  
  - Так вот, Рита, подруга Оксаны, в квартире которой все и произошло, считает, что это не самоубийство, а убийство, и убить хотели не Оксану, а ее, просто ошиблись.
  - Ну, как же так, Сабина, ты ведь сама мне говорила, что милиция получила полное подтверждение акта самоубийства, что было полно свидетелей?
  - Правильно, поэтому и дело закрыли, но осталось большое, нет, просто огромное "НО". Помнишь, я тебе говорила, что Гафур, беседуя со мной о моей несчастной студентке, сказал, что Оксана, не могла ни двигаться самостоятельно, ни выброситься с балкона потому, что была мертва до того, как рухнула с третьего этажа.
  - Помню, конечно, - кивнула головой Елена и добавила шепотом, - жуть какая-то...
  - Да, - ответила Сабина, - действительно, жуть... но эта "жуть" подтверждена фактически: вскрытие показало, что в трупе.... не было крови! Родителям Оксаны, естественно, об этом ничего не сказали. Им и без этого горя хватает! Вот и получается совершенно жуткая картина, кадр из фильмов ужаса: покойница вышла из спальни в гостиную, затем на балкон и выбросилась на мостовую. Убедительного объяснения случившемуся следователи не нашли, хотя крутили это дело и так и сяк. Вот тебе и мистика в ХХI веке! Гафур, естественно, предупредил меня, чтобы я об этом ни-ни, никому. Я и так "ни-ни, никому", только тебе рассказала, а сейчас вынуждена снова заговорить об этом, напомнить, потому что "странности" продолжились и невольно привели к тебе.
  Елена, слушавшая Сабину, затаив дыхание, при последних словах широко распахнула глаза и невольно подалась вперед:
  - То есть, как это ко мне? Что ты хочешь этим сказать? Я-то тут при чем, не понимаю?...
  - Да, - снова кивнула головой Сабина, - во многом мутная и непонятная история, но слушай дальше.
  После этого непонятного самоубийства Оксаны, с ее подругой, Ритой, (кстати, тоже моей студенткой), стали происходить странные вещи. Кстати, Лена, ты, по всей видимости, видела эту Риту, может быть, раза два-три, но видела.
  - Где же я могла ее видеть? - в голосе Елены прозвучало искреннее удивление.
  - Дело в том, что с этой девушкой... - Сабина на секунду замялась, потому что этого момента в разговоре с подругой боялась больше всего, -
  ну... вот с этой Ритой, одно время встречался Олег, - тревожный взгляд в сторону насторожившейся Елены и торопливое оправдание Олега, - это было в то время, когда Виктор еще был жив, понимаешь? Лен, я очень-очень надеюсь, что ты не придашь этим сведениям какое-то ненужное... неправильное значение. Ты ведь не думаешь, что Олег, молодой, красивый и сильный мужчина, до серьезных встреч с тобой жил монахом и совершенно не интересовался женщинами и...
  - Сабина, да что ты так разволновалась! Конечно, не думаю, я же не дура. Просто я не помню эту Риту.
  - Естественно, я же говорю, ты ее видела раза два, ну может быть, три, не больше. Олег тебя тогда раздражал, поэтому на его девушку ты и внимания никакого не обратила.
  - Ну да, логично, и что дальше?
  - Так вот, Рита считает, что ее подругу Оксану убили члены какой-то страшной секты, тайно действующей здесь, у нас, в Ташкенте. Через несколько дней после этого убийства члены секты, обманным путем увезли Риту в горы и спрятали там, в огромном пустом доме. В дальнейшем они собирались провести над ней страшный эксперимент: искусственно оплодотворить ее, чтобы она вынашивала "кого-то", нужного этой секте.
  - Господи, - выдохнула Елена, - жуть какая-то!
  Сабина кивнула головой в знак согласия и продолжала:
  - Рита случайно подслушала их разговор, в котором они, кстати, говорили об охоте на людей, о человеческой крови, в общем, действительно, жуть! Рите удалось сбежать, хотя побег был опасным, и она чуть не погибла. Так вот, подслушивая разговор этих, из секты, она к своему великому удивлению услышала и имя Олега, и твое имя. Рита говорит, нет никаких сомнений, что они говорили именно о вас. Из разговора она поняла так, что над тобой нависла угроза, угроза то ли твоей жизни, то ли твоему здоровью, что они тоже хотят с тобой что-то сделать, провести какой-то эксперимент.
  Сабина замолчала. Воцарилась напряженная тишина. Елена пристально смотрела на подругу и не произносила ни звука.
  - Лен, я понимаю, что все, что я сейчас говорю, звучит как бред больного человека, но вопреки здравому рассудку я почему-то верю в странный Риткин рассказ. Она и сама понимает, что он звучит, как шизоидные фантазии, но, как она мне сказала, "что было, то было, верите вы мне или нет". Она рассказала мне об этом только потому, что не желает нести ответственность за чужую жизнь. И в этом плане она права: как бы это бредово не звучало, я тоже рассказываю тебе об этом по той же причине: я не могу взять на свои плечи ответственность за твою жизнь и за твое здоровье.
  Сабина тяжело вздохнула, обеими руками сдавила себе голову и прикрыла глаза. Елена молчала, ошеломленная услышанным. Она просто не знала, что сказать в данной ситуации, как на все это реагировать. Разрядить обстановку, рассмеяться и действительно принять это как болезненный вымысел человека, перенесшего самоубийство подруги в собственной квартире? Успокоить Сабину и успокоиться самой? Однако Елена сама несколько месяцев жила в бредовом состоянии и расскажи она кому-нибудь, что своими собственными глазами видела покойного мужа и ощущала его безусловное присутствие в доме (с ужасом вспомнился и флакон, и волнующий запах "Kiton Black"), то кто бы ей поверил?! Окружающими был бы вынесен однозначный приговор - шизофрения. Даже Сабине она об этом не рассказала, даже Сабине! А смелая девушка Рита решилась и рассказала, и Елена вдруг поняла, что верит ей, только никак не может понять, почему в этой странной истории с сектой оказались замешаны они с Олегом? Откуда члены этой секты могут их знать? А самое главное, что же они собираются сделать с ней, с Еленой?
  - Лена, - тонкие смугловатые руки Сабины упали на колени, - Лена, я после разговора с Ритой долго мучилась - говорить тебе обо всем этом или не говорить? И рассказывать такое страшно, и не рассказать тоже страшно. С одной стороны, все это, действительно, звучит по-идиотски, но с другой стороны... Ой, не знаю я... черт его знает, как это звучит "с другой стороны"! Правильно я сделала, что тебе все это рассказала или нет, сама уже не знаю!
  - Конечно, правильно, Сабиша! И я бы на твоем месте рассказала. - Елена глубоко вздохнула, опустила ноги, выпрямилась и поставила, наконец, кофейную чашечку на стол. - Как такое можно в себе держать! Все правильно. Я только не могу понять, что мне-то теперь делать? Рассказать все Олегу? - так он, я думаю, на смех нас подымет, сама знаешь, как мужчины к таким вещам относятся. Как бы он еще и свою бывшую подругу Риту не отругал за подобные разговоры. И ведь отругает, как пить дать отругает, и может сделать это достаточно резко. Этого нельзя допустить: она открылась тебе, потому что переживала за меня, совершенно чужого для нее человека. Далеко не каждый решится рассказать такое! Я ей благодарна за это, скажи ей спасибо. Но что мне-то делать? Я пока никакой угрозы ни с чей стороны не чувствую, напротив, живу окруженная искренней заботой и вниманием как со стороны мужа, так и со стороны своих друзей. Чуть приболела - и уже не только ты, но и Лола и Джастин переживают. Счастье иметь таких друзей! Большего и желать грех!
  Но и отбросить предупреждение Риты я почему-то не могу, что-то внутри меня подсказывает, что она не лжет, что она действительно была свидетелем разговора этих, из секты. Правда, я никак не могу понять, каким образом тут приплелись мы с Олегом? Где наши пути пересеклись с этими страшными людьми? Что мы им сделали? Зачем мы им нужны? Не понятно...
  - Я тоже задавала себе эти вопросы, только ответов не нашла. Ты знаешь, я думаю, что и Рита всего не знает, да и знать не может, поэтому какие-то концы и не стыкуются. У нас просто нет необходимой информации, вот и все.
  - Видимо, так... Ну и что теперь делать?
  
  Ло нервничала: в близлежащих магазинах и аптеках не было никаких зеркал. Секунды, сливаясь в минуты, становились невозвратимым прошлым. Где-то шел разговор, возможно, пустячный, а возможно... Ло хотелось убедиться, что он пустячный, почему-то очень хотелось в этом убедиться. Ресторан. Ло вошла в полупустой уютный зал. К ней тут же подошла миловидная официантка и спросила, какой столик она желает выбрать? Ло услышала биение ее сердца и шум кровеносных рек, речушек и ручейков, скрытых под гладкой молодой кожей.
  - Лакомый кусочек. Возможно, стоит сюда вернуться, - подумала она, а вслух произнесла приятным мелодичным голосом:
  - Пожалуй, столик у окна, - и очаровательно улыбнулась, а молоденькая девчонка прямо ахнула про себя: "Ни фига себе, какая красавица! Полный отпад! Может, актриса какая... В жизни такого лица не видала! А фигура! А как одета! Божечка ты мой! Бывает же такое!
  - Милая моя, вы что уснули?
  - Да, да, пожалуйста, проходите, - торопливо защебетала она, - вот этот столик около окна вас устроит?
  - Вполне, спасибо! Я бы хотела позавтракать, но прежде чем сделать заказ... хотелось бы посетить дамскую комнату.
  - Конечно, конечно, пожалуйста! В эту дверь и по коридору до конца, с правой стороны.
  Ло кивнула и быстро пошла по указанному направлению. Туалетная комната была пуста. На левой стороне, над раковинами, в стену было вмонтировано огромное квадратное зеркало в тяжелой деревянной раме. Прекрасно! То, что надо! Секунда - и Ло, растворившись в нем, уже неслась по Тропе к своей цели.
  Не дождавшись клиента, официантка решила проверить - что с ней, все ли в порядке? К ее великому и искреннему удивлению туалетная комната была пуста.
  - Как же это? Чо это такое? Куда же это она испарилась-то? - недоумевала девчонка. - Я-то все время была в зале, ждала, когда она выйдет и сделает заказ. Никто не выходил, никто, это точно! А незаметно пройти мимо меня к выходу она не могла, это совершенно невозможно, я ведь ее ждала! Так куда же она делась-то? Что это еще за прикол такой? Или... или у меня с башкой не того...
  Ло "проявилась" в спальне Елены и Олега и совершенно бесшумно подошла к полуоткрытой двери, ведущей в гостиную. Она видела край стола, заставленного вазочками и чашками, и кресло, в котором сидела Елена. Ло мгновенно почувствовала, как та напряжена и взволнованна. Тонкие пальцы нервно крутят пояс халата. Неужели что-то важное уже было сказано ей ее подругой Сабиной! Но что? Что она могла сказать ей такого, чтобы вот так взволновать? В тишине раздался тихий голос Сабины:
  - Не знаю... что делать - не знаю. Тут еще вот какое дело: Рита тоже в смятении, и тоже очень боится.
  
  Услышав имя, Ло напряглась: что еще за Рита? Та самая, которая утонула в бурных водах горной реки, или какая-то другая самка с таким же именем? У людей огромное количество человек названо одинаковыми именами. У алантов совершенно иначе: у каждого свое имя, которое ему при рождении дают Посвященные. Маскируясь среди людей, аланты используют их имена, но настоящее имя - только одно, единственное и неповторимое. Это имя знают только аланты и только аланты могут его произнести. Так что же это за Рита?
   Сабина говорила тихо, чуть ли не шепотом, но для Ло с ее уникальным слухом и памятью не составляло труда слушать и запоминать.
  
   - От страха человек ищет какие-то пути, какой-то выход, - печальным и каким-то замученным голосом продолжала говорить Сабина. - Так вот, Рита вместе со своей подругой, тоже, кстати, моей студенткой, ездила к гадалке.
  Елена слушала молча, не перебивая и не задавая никаких вопросов, только при слове "гадалка" пожала плечами и покачала головой. Видимо, увидев ее жест, Сабина тут же сказала:
   - Да, Лен, я тоже отношусь ко всем этим вещам, скажем прямо, отрицательно. Нет у меня особой веры всяким экстрасенсам, колдунам и прочей братии. Истинный талант в этой области - дар редкий, можно сказать, единичный. Но, по словам девчонок, эту гадалку можно отнести к разряду особо одаренных. Ее зовут Анфиса Афанасьева и, кстати, саму себя она спокойно называет "ведьмой в пятом поколении".
  Елена снова пожала плечами и иронически хмыкнула.
  - Ну да, у меня эти слова тоже вызвали улыбочку, - тут же отреагировала Сабина, - но девчонки рассказали мне о ней такие вещи, что... что, знаешь, только руками развести. К тому же, никаких денег она не берет, это тоже кое о чем говорит. По крайней мере, ее нельзя назвать мошенницей, наживающейся на людском доверии.
  Так вот, Рита решила узнать не только свою судьбу, но и на тебя погадать. У нее есть фотография, на которой запечатлены ты, Олег и Виктор. Рита сказала, что как-то вы гуляли в ресторане, справляли день рождения Виктора и фотографировались. Было такое?
  - Ну, день рождения Виктора мы почти ежегодно отмечали в ресторане и, конечно, фотографировались... Да, я припоминаю, на последнем дне рождения Олег действительно был с какой-то девушкой, но я не обратила на нее особого внимания. Так что фотографии вполне могли оказаться у Риты.
  
  При этих словах в глазах Ло зажегся недобрый огонек: так, значит Рита та самая, раз ее имя в разговоре сочетают с другим - Олег; значит, не погибла, и с ней каким-то образом имеет связь подруга Елены. Интересно! И сегодня Сабина пришла к Елене специально... специально для того, чтобы что-то рассказать, и это "что-то" ей поведала та самая Рита. С другой стороны, что она могла ей поведать? По сути дела никакой важной и опасной для алантов информацией эта самка располагать не может.
   Правда, пока в разговоре, услышанном Ло, ничего опасного и не прозвучало. Люди любят ходить ко всяким гадалкам, ведьмам, магам, колдунам... Они очень любопытны, эти люди, все им хочется заглянуть в свое будущее; они очень жестоки, эти люди, и с большим удовольствием насылают порчу на себе подобных. Когда-то Ло вместе со своей подругой Тарой весьма успешно играла с людьми в эту игру по предсказаниям и прочей ерунде. Было очень весело: и развлечение и обед. Интересно, где Тара сейчас? Двести лет назад они встречались в Индии. Можно спросить у Клэр...
  Тут Ло поняла, что на секунду отвлеклась, переключившись на свои воспоминания, но самки по-прежнему говорили о гадалке, намереваясь посетить ее.
  
  - Так вот, посмотрев на принесенную Ритой фотографию, эта самая Анфиса Афанасьевна сразу же определила, что Виктор мертв, но неспокоен.
  При этих словах Сабины, Елена, слушавшая ее с напряженным вниманием, заметно побледнела и, чтобы скрыть свое волнение, встала и подошла к окну, тронула тяжелую золотистую штору, мазнула взглядом по голубому небу, голым веточкам сирени и, не оборачиваясь к подруге и стараясь унять мелкую противную дрожь, сотрясавшую тело, тихо спросила:
  - А-а... что значит "неспокоен", Сабина?
  - Не знаю... Рита тоже ее об этом спросила, но она ей ничего не ответила, только сказала, что ты обязательно должна к ней приехать, обязательно. Так вот я и подумала, может быть, съездим к ней. Мне и самой любопытно на эту гадалку посмотреть. Согласись, все-таки это действительно дар, взглянув на фотографию тут же определить, кто жив, а кто уже умер.
  - Да... это, безусловно, дар... давай съездим..., - голос Елены был ровным, лишенным всяких эмоций.
  - Лен, - Ло услышала шорох, шаги и в поле ее зрения появилась направляющаяся к Елене Сабина. - Лен, - ласково повторила она, - давай успокоимся и не будем ничего накручивать. - Она обняла подругу за плечи. - Пожалуйста, успокойся. Съездим с тобой к этой гадалке и послушаем, что она нам скажет, хорошо? Просто... для самоуспокоения съездим, ладно?
  - Хорошо... давай съездим... когда?
  - Обговорим это с тобой по телефону. Все будет зависеть от того, как ты себя будешь чувствовать.
  - Да я думаю, что завтра, максимум послезавтра все уже будет хорошо. Я, видимо, сильно переутомилась на работе, дни были очень напряженные, комиссию принимали, нервничали все... Так что да, давай созвонимся...
  - Ну, вот и ладушки. Ты меня сейчас проводи и ложись. Олег тебя сегодня хорошим врачам покажет, и все будет о`кей! - бодрым голосом проговорила Сабина и поцеловала подругу в щеку. - А я сейчас на работу побегу, у меня с часу магистры.
  - А утром у тебя пар не было что ли? - спросила Елена, направляясь вместе с Сабиной к выходу.
  - Была одна, но меня наши "молодые" обещали заменить: или Юлия Владимировна или Александр Валентинович. Я их просила об этом, они ребятки надежные, так что срыва занятий не будет.
  - А... ты мне как-то рассказывала про них: это и ваши студенты, и ваши магистры, а теперь и ваши аспиранты и педагоги, да? Так сказать, своеобразная преемственность поколений вашей кафедры.
  - Точно. Причем, они - хорошие педагоги! Так что не верь, когда о молодежи говорят, что она сейчас "никакая", или еще хуже "такая-сякая". Во все века и времена она разная: есть ребята "никакие", есть "такие и сякие", а есть и хорошие, и умненькие, и талантливые. Вот Юля с Сашей у нас как раз такие - умненькие и талантливые! С другими наш заведующий и знаться не будет, потому что требует от коллектива не просто работу, а творческую работу, с любовью, с душой. Чувствуешь разницу?
  - Чувствую, чувствую, что ты фанатка своей работы, - рассмеялась Елена, а Сабина вздохнула с облегчением. Она специально постаралась "переключить" подругу на другую тему, а то их сегодняший "странный разговор" элементарно давил на психику.
  - Ну, все... Давай я тебя еще раз чмокну и пока... Жди или сегодня вечером, или завтра моего звонка и не вздумай впадать в уныние, хорошо? Я думаю, что вся эта странная ситуация сведется к одному слову: чепуха!
  Сабина прощально взмахнула рукой и исчезла за дверью. Стоя на террасе, у окна, Ло видела, как Елена, проводив свою подругу, несколько минут стояла у ворот, глядя себе под ноги и беззвучно шевеля губами. Потом тряхнула головой, провела ладонями по лицу, как бы стирая липкие и противные мысли, и медленно побрела к дому.
  Ло вернулась в спальню и "нырнула" в расплавленный зеркальный окоем. Следовало незамедлительно обо всем услышанном рассказать Джастину и Клэр.
  Елена, прихватив телефонную трубку, снова села в кресло и, оглядев заставленный вазочками и тарелочками журнальный столик, налила себе в чашку уже остывшего, холодного кофе. Сделала глоток, поставила чашку, откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. В голове было тяжело, на душе муторно. Из-под век непроизвольно покатились по щекам слезы.
   - Да что же это такое? Только-только успокоилась и поверила в то, что все мои видения - только плод больной фантазии и страха, именуемого одиночеством, так на тебе - снова какая-то мистика! Покойница, кончающая "жизнь" самоубийством... Ужас! Даже представить себе такое жутко! Гадалка, именующая себя ведьмой, взглянувшая на фотографию Виктора и определившая, что он "мертв, но неспокоен"... Ужас! Ужас, потому что он действительно мертв и действительно "неспокоен"!
   Был, был "неспокоен", - сделала она ударение на слове "был", как бы успокаивая себя этим, и тяжело, со стоном вздохнула. - Господи! Не дай бог, чтобы снова вернулись все мои видения и страхи! Не дай бог!
  Елена открыла глаза и двумя ладонями вытерла мокрые от слез щеки. Равнодушно оглядела столик и подумала, что надо все убрать, вымыть, но не двинулась с места - давили мысли, тяжелые, мучительные и тревожные:
  - Почему все это происходит со мной? Почему? Кто же мне ответит на это "почему"? Что же моя жизнь никак не складывается-то, а? Жила с Виктором и не понимала, что была счастлива, была по-настоящему счастлива, потому что душу согревал человек, который искренне любил... И которого я любила! Любила и люблю. Но не было ребенка, и последний год я вела себя как... как последняя стерва. Я мучилась сама и мучила Виктора. Зачем? Почему мы заставляем страдать самых близких и дорогих нам людей, тех, кого должны только любить и беречь! Почему? Если бы можно было все вернуть! "Если бы"... Господи! Как безнадежно и страшно звучит это "если бы"!
  Елена покачала головой, потерла виски, встала и подошла к окну. После холодов, противного снега с дождем и злого, кусачего ветра снова наступило тепло. Нежно голубело высокое небо. Взглянув на него, она вспомнила свою бабушку, которая очень любила голубой цвет. "Вот, Леночка, купила тебе матерьяльчик на платьице, небесненький. Сошью тебе платьице, будешь у меня, как куколка", - воскресила память ласковый бабушкин голос. Как вчера... все это было как будто вчера: и бабушка, и ее теплые родные руки, и "матерьяльчик небесненький"... И... и ничего и никого уже нет. Жизнь катится, мелькают годы, а в руках пустота. Одни потери. Нет уже ни бабушки, ни мамы, ни папы, ни Виктора...
   Есть Олег, но почему это не греет мне душу? А ведь он любит меня, любит... пылинки сдувает, в полном смысле этого слова. Очень внимателен. Иной раз чрезмерно, иной раз настолько, что... что это раздражает. Виктор не был столь внимателен, но я всегда ощущала искренность и глубину его чувств, а с Олегом... - Елена задумалась, пытаясь понять, "как у нее с Олегом", и вдруг выдала совершенно неожиданное для самой себя, - а с Олегом, как в театре. Искренне удивилась подобному сравнению, однако чем больше "обкатывала" его со всех сторон, тем сильнее ощущала его точность. Да, действительно, иной раз их разговоры, их отношения напоминают сцены из спектакля. Они с Олегом играют в хорошую, нет, в примерную, образцовую семью.
   Тогда возникает вопрос: зачем? Возникает и другой вопрос: как она, Елена, всегда ненавидевшая ложь и фальшь, сама стала жить фальшивой жизнью? Вышла замуж за человека, которого еще полгода назад, а то и меньше, терпеть не могла!
  Противные мысли раздирали голову так, что Елена со стоном произнесла вслух:
  - Господи, чокнуться можно! Ну, зачем я так себя мучаю? Жизнь не стоит на месте, все меняется, изменился и Олег, и я никак не могу сказать, что мне с ним плохо! Это было бы неправдой! Что я придумываю какие-то театры, спектакли! Я нашла человека, которому я нужна, который спас меня от моего жуткого одиночества! А я извожу себя! Я просто сама себя извожу! Идиотский характер! Докатилась! Уже вслух сама с собой разговариваю! Нет, надо, надо идти к врачу, нервы ни к черту! А как они могут быть "к черту", если вокруг меня творятся странные вещи, и я ничего, ничего не могу объяснить...
  Елена отошла от окна и быстро, как будто торопясь куда-то, пошла на кухню, взяла поднос и, вернувшись в гостиную, стала собирать посуду. В такт ее быстрым движениям заплясали и мысли:
  - Так, Олег прав, мне надо уехать... надо уволиться и уехать... в Россию, в санаторий, да неважно куда! Надо сменить обстановку, потому что я так больше не выдержу, потому что я...
  Зазвонил телефон, и Елена чуть не выронила из рук поднос. Поставив его на столик, взяла трубку и, подключившись, услышала спокойный и ласковый голос Олега:
  - Леночка, как ты у меня там, не скучаешь? Все еще испытываешь головокружение или уже полегче?
  - Да... уже полегче, - ответила Елена и действительно ощутила облегчение и от того, что звучит этот ласковый голос, и от того, что ее любят, что она не одна.
  - Я где-то часа через два за тобой заеду. Сейчас дела кое-какие разгребем с Умидом, и я займусь своей любимой женой. Ты к моему приезду будь готова, хорошо? Прокатимся к врачам, я уже договорился. Возможно, вместе с нами туда подъедет и Лола: она, оказывается, уже посещала эту клинику, знает там некоторых врачей и очень ее хвалит. Ты как, не будешь возражать против такой помощи?
  - Конечно, нет! Олег, давай сделаем так, как только ты соберешься ехать домой, так мне и позвонишь. Я тебя уже одетой ждать буду. Ладно?
  - Ладно, ладно. Ну все, целую ваши руки, миледи! Я побежал. Ждите моего звонка.
   Трубка донесла сигнал "отбоя", и Елена, решительно тряхнув головой, сказала сама себе, категорически пресекая поток "противных мыслей":
  - Все. У меня все будет хорошо. У меня уже все хорошо!
  Поставив диск с записью песен своего любимого поэта Александра Файнберга, она взяла поднос и отправилась на кухню наводить чистоту и порядок.
  
  В этот же день вечером в доме Сабины раздался телефонный звонок. Подняв трубку, она услышала взволнованный, задыхающийся голос Елены:
  - Сабина, ало! Ало! Ты слышишь меня?
  Интонации голоса испугали, в голове Сабины тут же выстроилась страшная цепочка: Рита - секта - ведьма - фотография - Елена - беда...
  - Лена, Леночка! Что случилось? Что с тобой?
  - Сабина, врач сказал, что я... - голос Елены прерывался от волнения.
  - Что, Лена, что он тебе сказал? - занервничала Сабина.
   - Он сказал, что я... что я беременна! Я... я так счастлива! Я...
  - Ле-на! - с облегчением в голосе "пропела" Сабина, - подруженька ты моя дорогая! Как я за тебя рада! Поздравляю! Всем сердцем разделяю твою радость! Это прекрасное, прекрасное известие! Ну, слава богу! Сбылась твоя самая заветная мечта!
  - Мама! - раздался звонкий голос Рустама, - вы чего так громко радываетесь? - Он подскочил к ней, взъерошенный, с листком бумаги и фломастерами в руках. - Посмотрите, что я нарисовал!
  Сабина зажала микрофон телефонной трубки рукой и быстро проговорила:
  - Не радываетесь, а радуетесь, и вообще подожди, Рустам, подожди, рисунок я обязательно потом посмотрю. Ты же видишь, я по телефону разговариваю! Можно минуточку подождать, правда? - Сабина потрепала сына по голове и снова переключилась на разговор:
  - Леночка, ну а как Олег? Обрадовался? Готов стать папочкой?
  - Ой, Олег тоже очень, очень рад! Он мне тут же купил громадный букет потрясающе красивых роз! Представляешь - розы в декабре! Сабиша, сегодня самый счастливый день в моей жизни!
  - Еще бы!
  - Ладно, целую тебя, а ты целуй своих чудесных пацанов. Гафуру огромный привет! Все, прощаюсь, Олег зовет.
  - Беги, беги! Пока! Поболтаем при встрече.
  - Обязательно. Да, Сабина, но к гадалке все равно съездим, хорошо? А то на душе будет как-то...
  - Конечно, конечно, обязательно съездим. Я тоже считаю, что в этой ситуации надо как-то разобраться. Я тебе на днях позвоню. Все, не думай ни о чем тревожном, у тебя сегодня огромная радость, беги к Олегу! Пока! Искренне за тебя рада!
  
  - Клэр, если бы ты только знала, как обрадовалась эта самка, узнав, что она беременна! - радостно воскликнула Ло, сверкнув своей белозубой улыбкой. - Кинулась целовать меня! Представляете, каково мне было это вытерпеть! Она будет очень, очень любить нашего малыша, будет беречь его, как зеницу ока!
  - Ну что ж, чудесная новость, Ло! Будем надеяться, что и в дальнейшем все будет складываться хорошо, и Елена сможет выносить нашего прекрасного маленького аланта. Джастин, милый! - Клэр повернула свою очаровательную голову в сторону высокого стройного мужчины, сидевшего на диване, - глаз с нее не спускай!
  - Конечно, будь спокойна, - ответил Джастин, поднялся с дивана, мягким "кошачьим" шагом прошелся по комнате, встал рядом с Клэр и, заглянув в ее удивительные фиалковые глаза, тихо, но с напряжением в голосе проговорил:
   - Меня волнует другое... меня волнует эта дерзкая и сильная самка Рита. Значит, она не погибла. Решилась, практически, на самоубийство и не погибла!
  - Но чем она может быть нам опасна? Она ведь не владеет никакой важной информацией, верно? - пожала плечами Ло и, отвернувшись от Джастина и Клэр, подошла к огромному окну, стыкующемуся со стеклянной дверью на балкон. Ей нравилось стоять здесь, или на самом балконе и рассматривать улицы, дома, цепочки снующих машин и кукольные фигурки людей, или небо с ползущими по нему облаками.
  - Да, милая, верно, с одной стороны верно: эта самка не слишком опасна для нас, но... но, с другой стороны... - Джастин замялся, осмысливая ситуацию.
  - Что, что "с другой стороны", Джастин?
  - Мы с Олегом увозили ее в горы. Она видела меня. Я не мог отправить Олега одного: он еще не был тогда в достаточной степени обработан, да и нужный дом в горах он бы без меня не нашел.
  - Ну и что? Она ведь не знает, кто ты. Меня она тоже видела... в зеркале и... и при странных обстоятельствах в парке, - засмеялась Ло, - я с ней тогда поиграла немножко, поразвлекалась. Не думаю, чтобы она об этом кому-нибудь рассказала, вряд ли у нее есть желание прослыть ненормальной. Кстати, Клэр, я могу теперь пообедать этой Ритой? Я ведь тогда именно для этих целей ее присматривала.
  - Конечно, милая, эта самка сильная, агрессивная и неуправляемая, поэтому нам не стоит использовать ее в нашем ответственном эксперименте, так что, если найдешь ее - она твоя.
  - Вот именно, "неуправляемая", и она почему-то сбежала, хотя по всем нашим расчетам обязательно должна была быть "управляемой" и слушаться своего самца. Она сбежала с риском для жизни! - Джастин голосом выделил эту фразу, - Значит, что-то ее к этому подтолкнуло! Что? И это "что" должно быть очень весомым.
  - Да, это хороший вопрос, Джастин, - медленно проговорила Клэр. - Действительно, что? Не случайно Сабина, которая откуда-то знает эту Риту и которая, видимо, имела с ней разговор о какой-то гадалке, тут же пришла к Елене с "этим разговором". Если их беседа касалась только гадания и бродячего спирита, бывшего мужа нашей подопытной самки, то это пустяк. Но! - подняв предупредительно указательный пальчик, Клэр выдержала паузу, как бы подчеркивая важность своих слов, - но и этот пустяк следует проконтролировать. Верно, Джастин? Проследи за этим, милый. Среди этих животных есть гадалки, обладающие огромной силой и опасными знаниями. Редко, очень редко, но есть. Некоторые из них называют себя Посвященными. Понимаете? У людей, как и у алантов, есть свои Посвященные! Их силу и знания недооценивать нельзя! А эта сама называет себя ведьмой. Если она действительно ведьма, Белая Ведьма, - уточнила Клэр, - то она опасна для нас и тогда ее надо будет уничтожить. Правда... - Клэр на секунду замолчала, как бы вспоминая что-то из своей долгой жизни, и с неожиданным раздражением в голосе добавила, - правда, если она Посвященная, то это не так-то просто будет сделать.
  - В таком случае, - сделал вывод Джастин, - контакт этой гадалки с Еленой вообще нежелателен. Кто знает, что она "увидит" и о чем ей расскажет!
  - Да... думаю, что так, - Клэр с одобрением посмотрела на Джастина. - Но, знаешь, прежде чем трогать ведьму, следует убедиться, что она действительно для нас опасна. Если это Черная Ведьма, то мы ее еще и используем. Более того, она с удовольствием пойдет с нами на контакт, поскольку ее жизненная сила зависит от количества и качества творимого ею зла. Но если Белая...
  - Клэр, - Ло отошла от окна, около которого стояла, любуясь панорамой вечернего неба, подошла к Джастину и, прислонившись к его крепкому плечу, тихо повторила:
   - Клэр, а может быть стоит подслушать разговор этой ведьмы с Еленой. Если что-то пойдет не так, мы всегда сможет вмешаться и прервать их беседу, а если ведьма дала клятву темным силам, то... то она будет нам в помощь. Верно? Ведь такие ведьмы большая ценность!
  Джастин обнял Ло, наклонился и нежно поцеловал ее в губы.
  - А ты, малышка, уже имела какие-то дела с Черными Ведьмами? - насмешливо спросил он, улыбаясь и лаская рукой нежный шелк ее золотых волос.
  - Нет. Я нет. А вот моему отцу служила одна, и он очень, очень ее берег.
  - Верно, милая, верно... - фиалковые глаза Клэр затуманились, призывно приоткрылись пухлые розовые губы, обнажая ровную подкову белоснежных зубов. - Ты права, Черную Ведьму надо беречь... - тональность ее голоса понизилась до нежного сладкого шепота. - Черная Ведьма - это тьма, боль, страх, страсть...
  - Клэр, как ты прекрасна! - в один голос воскликнули Джастин и Ло.
  - И вы, мои милые, как вы потрясающе прекрасны... - шептала она в то время как Джастин и Ло с нарастающей страстью целовали ее изящные "алебастровые" руки.
  
  
   28
  
  Вот уже какую ночь Олега мучила бессонница. Сначала вроде бы крепко засыпал, потом начинали тревожить тяжелые, "душные", незапоминающиеся сны, а часа в три просыпался - и все - и до утра уже не мог больше глаз сомкнуть. К семи вновь начинал одолевать липкий и такой желанный сон, но позволить себе расслабиться и "уйти" в него он не мог, потому что знал: если "позволит", то проснется не раньше двенадцати, а то и в час дня, а такая роскошь недопустима по многим причинам. Во-первых, напряженно обстояли дела на фирме. Без Виктора и Уткура что-то стало распадаться, не стыковываться, не склеиваться... Синонимов можно подобрать много, русский язык богат синонимами, только суть дела от этого не менялась. Им с Умидом явно не хватало опыта и... и, пожалуй, веса в определенных кругах. Черт, как не вовремя сдох этот Уткур! Хотя кто его знает, может быть, и наоборот, вовремя, ведь он начал серьезно копать под него, под Олега. Смерть Виктора ему, видите ли, покоя не давала, и он решил собственное расследование провести, Шерлок Холмс хренов.
  Олег перевернулся на другой бок и попытался снова уснуть, прогнав тревожные мысли, но они не желали "прогоняться", а наоборот, наплывали и наплывали, вызывая тревогу и раздражение.
   Сейчас в фирму еще старший сынок Уткура лезет на правах наследства. Умид от одного вида этого "сынка" зеленым становится. Надо же, избавила судьба от папаши, так теперь наследничек под ногами путается.
  Олег вздохнул и снова попытался удобно устроиться на кровати: не получилось, зато хорошо получалось думать.
   Во-вторых, и с самим Умидом отношения стали внатяжку. Недавно так поцапались, чуть до драки дело не дошло, еле сдержались оба. Умид считает, что во многих срывах в работе виноват именно он, Олег, якобы из-за своего неадекватного поведения. Какое еще к черту неадекватное поведение! Никаких серьезных проступков он на хрен за собой не помнит!
  Подумав об этом, Олег окончательно расстроился и окончательно проснулся. Электронные часы равнодушно высвечивали 3.20. Мелькали секунды, исчезали минуты - съедая отпущенный ему, Олегу, срок жизни. Особенно остро эти ощущения возникали у него в новогоднюю ночь, когда, глядя на стрелку, он буквально физически ощущал быстротечность и неумолимость коварного времени - тик-так, тик-так - полночь! С Новым годом! Звенят бокалы с шампанским, звучит радостный смех, а секунды равнодушно продолжают щелкать, и если вдуматься в эту ситуацию, то непонятно - по поводу чего все столь бурно веселятся? По поводу того, что сделали еще один шаг к могиле?
  Так, это мысли идиота, оборвал сам себя Олег, - никогда не стоит зацикливаться на таких вещах, иначе вообще все в этой жизни потеряет смысл.
  Стараясь не разбудить Елену, он осторожно встал с кровати, накинул халат и прошел на кухню. Налил в стакан холодной воды, выпил залпом и, сев за стол, уставился в черный провал за окном. Там что-то скрипело, шуршало, иной раз по стеклу снежной плеткой лениво хлестал ветер, оставляя мелкие ледяные быстро тающие крупинки. Зима, ненадолго обманувшая синим небом и теплой погодой, вновь проявляла свой серьезный характер.
  Очень хотелось курить. Елена плохо переносила запах сигарет и не разрешала дымить в комнатах, приходилось либо выходить во двор, либо, приоткрыв окно, курить на террасе, но сейчас он не собирался этого делать. Сунув руку в карман халата и нащупав пачку сигарет, с удовольствием закурил, стряхивая пепел в подвернувшуюся по руку пиалу: вставать и искать пепельницу было лень. Надо было посидеть... посидеть и подумать... хорошо подумать...
  Что в его жизни не так? Почему что-то перекосилось? Вроде бы все шло по плану, по им задуманному плану: Ритка куда-то отвалила, он женился на Елене, ездит на крутой тачке, в настоящий момент является, практически, единовластным хозяином и главой фирмы, а скоро, буквально на днях, станет благодаря своей жене миллионером. Намек на эту приятную тему он почувствовал во время своего последнего разговора с их "семейным" адвокатом и другом покойного Виктора Семеном Гургеновичем, который интеллигентно намекнул на то, что, по всей видимости, "скоро будет иметь с Еленой Михайловной серьезный разговор на весьма интересную тему". Олег догадывается, что это за "интересная тема". Это прекрасная тема! И вообще - все, все сейчас в его жизни прекрасно, отлично, великолепно!
   Тогда почему на душе-то так погано? Почему он живет с омерзительным ощущением того, что что-то не так? Но что конкретно - объяснить не может.
  Тягостные размышления и анализ ситуации привели к неутешительному выводу: ему плохо, потому что он болен. Это с ним что-то не так. Отсюда и угнетенное состояние. Со страхом, скрываясь ото всех, проконсультировался с хорошими врачами по поводу своего здоровья, прошел полное обследование. Ну... почти полное (только к психиатру не обращался). Диагноз - здоров, как бык. Тогда почему же он не чувствует этого? Его ведь даже к жене последнее время не тянет! Хорошо, что она сейчас равнодушно относится к сексу, поскольку беременна. Хотя, - с раздражением и тоской подумал Олег, - и до беременности ее никак нельзя было назвать по-настоящему страстной. С Риткой в постельке было куда занятнее и веселее! Повторить бы эту "веселушечку" еще разочек, а может быть, и не разочек... Давно у него не было нормальной сладкой ночки. - Олег прикрыл глаза, с удовольствием вспоминая пикантные моменты "сладких ночек". - Да, было бы неплохо иметь Елену - женой, а Ритку - любовницей. Вот это был бы хороший, правильный расклад... и для здоровья полезный.
   Нет, неправильный, - тут же осадил он сам себя, - и неполезный: Ритка в силу своего бешеного характера и ненормальной ревности не сильно годится на роль любовницы, так что правильно другое, то, что она от него отвалила. Бог услышал его молитвы! Правда, остается открытым вопрос о том - куда? Куда она отвалила-то? И с кем? С чернобровым Акмалем ее нет - это Олег проверил. Но ведь и в квартире нет! А ее бабушке и подруге Кате он больше не звонил, поскольку последний разговор с ними внес большую сумятицу в его мысли и чувства. Именно эти телефонные разговоры и положили начало его страхам за себя, свой разум, свое психическое состояние. Сейчас этот страх усилился. Этому способствуют и его малоприятные разговоры с Умидом, который упрекает его в странных поступках, а он, Олег, эти поступки не помнит! Напрочь не помнит и все тут! И не знает, что отвечать Умиду, как себя с ним вести? Но по тому, как Умид на него наезжает, видно, что он не врет, не притворяется, что он действительно взбешен какими-то поступками своего босса. Слушая его, Олег просто не верил, что может такое сделать, однако недавно сорвавшийся контракт подтверждал закономерную ярость друга. Это по-настоящему пугало.
  Олег докурил сигарету и вдавил окурок в донышко пиалы. Теперь захотелось кофе. М-да... Первый завтрак в половине четвертого утра. Оригинально. Олег иронично хмыкнул, но не встал. Надо было додумать свои мысли, обязательно додумать и постараться найти ответ на мучающие его вопросы. В противном случае весь великолепный, просто волшебный расклад его жизни мог рухнуть в одну секунду: у психов дорога одна - в ад безумия.
  Почему у психов? Почему именно так он вдруг оценил свое состояние? Застонав, Олег сильно сдавил голову руками. Значит, подспудно, на подсознательном уровне он чувствует себя психом, поэтому так и подумал. Хреново! Черт, как все хреново!
  В области позвоночника появилось неприятное ощущение, как будто по нему вниз, к копчику, стекало что-то липкое, холодное и омерзительное. Левой рукой Олег потер позвоночник, как бы стирая неприятное ощущение, и снова подумал:
  - Так почему я сам себе поставил такой диагноз? Почему, почему?.. - прошептал он со злобой и ненавистью неизвестно к кому и тут же сам себе ответил, - да потому что в моей душе гнездится страх, ворочается там, как ядовитая кобра, и выжидает момент, чтобы поднять свою смертоносную голову и нанести безжалостный сокрушительный удар.
   Олег вдруг ярко, зримо представил себе эту жуткую картину - атакующую сильную и страшно ядовитую торпеду. Где-то он читал, что при нанесении удара голова кобры движется со скоростью двухсот метров в секунду. Невольно с омерзением передернул плечами.
  Неужели тогда, когда медленно травил Виктора, занес что-то и себе? Он ведь до сих пор не знает, что за дрянь дал ему этот страхолюдный колдун? Может быть, достаточно одной крупинки, пыльцы, чтобы она стала постепенно разрастаться в организме и медленно убивать его? Кобра, скрученная в тугую спираль перед броском. Может быть, именно такую смерть этот чернорожий и называл Прекрасной Мамбу? А может быть, правильнее назвать Безумной Мамбу? Черт, черт, черт! - Олег сжал в кулаке пачку сигарет с такой злобой и силой, как будто это была тонкая грязная шея паршивого колдуна.
  Добраться до вершины счастья, получить все, о чем мечтал, и закончить в психушке?!
  Стоп! - Олег отбросил смятую пачку, и она, прокатившись по столу, свалилась на пол. - Стоп! С чего это он решил, что становится психом? Психи не анализируют ситуацию. Или анализируют? На свой манер. А он сейчас на какой манер анализирует? Может быть, тоже на "психический"? Неужели придется обращаться к психиатру? Этого делать не хотелось. Очень не хотелось, даже несмотря на то, что высокооплачиваемый специалист, безусловно, все сохранит в тайне. Тайна - это одно, по-настоящему страшно другое: услышать неутешительный диагноз: здоров, как бык, а с мозгами не того.
  Снова захотелось курить. Олег встал, подобрал изуродованную им пачку сигарет и выбросил ее в мусорное ведро. Кажется, еще одна пачка должна быть в кармане куртки. Он прошел на террасу, включил свет, отодвинул скользящую дверь большого, встроенного прямо в стену шкафа-купе, в котором было много разных отделений, в том числе и для верхней одежды, и действительно в кармане своей куртки нашел початую пачку сигарет и зажигалку.
  На террасе было гораздо прохладнее, чем на теплой кухне, но Олегу это даже нравилось. Босые ноги тонули в мягком ворсе темно-зеленого паласа, такие же темно-зеленые с тонкой золотой вышивкой-строчкой шторы закрывали огромные окна. Летом они с Леной распахнут их настежь, и терраса наполнится запахом роз, душистого табака, райхона и мяты. Они будут сидеть вот за этим столом в удобных мягких креслах, пить чай и тихо беседовать, строя свои планы на будущее, тем более что для такой "постройки" у них уже будет весомый миллионный фундамент.
  Эти мысли успокаивали, вселяли уверенность, надежду, но "кобра" шевельнула своей мерзкой треугольной головой, и все рассыпалось, все, кроме тупой боли беспокойства, которая ржавым гвоздем сидела в сердце.
  Олег чиркнул зажигалкой, прикурил и, пройдя по мягкой "траве" паласа, взял стоявшую на столе пепельницу и сел в одно из удобных кресел.
  Так, надо сосредоточиться, надо прислушаться к самому себе. Что не так? Ведь, когда что-то болит, человек чувствует - что и где? Значит, и он должен понять причину своего странного состояния. Так в чем она?
   Олег сосредоточился, анализируя свои дискомфортные ощущения, появившиеся в последнее время: головные боли, подавленность, депрессия и такое ощущение слабости, как будто кто-то выпил из него все жизненные силы. А временами наоборот: прекрасное настроение, бьющая через край энергия, жажда активной деятельности. Получается, какая-то нервозная возбудимость что ли? Нет, точнее, нервозные перепады. Никогда раньше ни в его настроении, ни в его физическом состоянии не было таких резких перепадов. Он всегда был сдержанным, ровным, скрытным, волевым и ни о какой боли - ни о головной, ни о душевной - не имел, практически, никакого представления! Всегда был сам себе хозяин, и был счастлив!
  Произнеся про себя эту фразу, Олег вдруг насторожился и вернулся к ней еще раз.
  Всегда был сам себе хозяин... Вот именно... Всегда был сам себе и сам по себе... А сейчас? А что сейчас? - с интересом переспросил он себя, чувствуя, что вот-вот ухватит за хвост какую-то очень важную и все время куда-то ускользающую мысль. - А сейчас этого ощущения нет, а есть ржавый гвоздь в сердце, есть "кобра" со смертоносной головой. Есть... - Олег напрягся, подбирая нужное определение своему странному состоянию, и вдруг тихо проговорил вслух, - есть ощущение какого-то раздвоения... раздвоения личности. Да, вот именно так я себя ощущаю. Как будто во мне кто-то сидит... сидит и управляет. Но ведь это... это, кажется, очень редкое и тяжелое психическое заболевание? Где-то я об этом читал... у Стивена Кинга что ли? Кажется, у него... что-то очень интересное и... и жуткое...
  Олег никак не мог вспомнить названия книги и решил утром спросить об этом у жены, или у Сабины, та наверняка знает, это ее профиль? Хотя, что спрашивать-то? При чем тут к черту Стивен Кинг?! Что, оттого что он его книгу вспомнит, ему легче станет что ли? Проблемы исчезнут что ли?
  Олег тихо выругался, четко, с ненавистью и злобой произнося матерные слова.
  И когда это с ним началось? Когда он вдруг почувствовал, что в нем как будто временами сидит "кто-то" и навязывает ему, Олегу, свою волю. Более того, затуманивает мозги так, что он потом на фиг ничего не помнит. Вот и разгадка всех странностей в его поведении за последний месяц. Значит и Умид бесится не на пустом месте. И загадочная ситуация с Риткой... Стоп.
  Олег почувствовал, как в голове начинают стучать маленькие противные молоточки: тюк, тюк, тюк, тюк.... Он с силой потер виски и снова задал себя весьма неприятный вопрос:
  - А с Риткой-то что? Где она? Что я с ней сделал? Бабке сказал, что отправил в Москву писать диплом; Катька считает, что мы с ней прячемся от каких-то моих врагов по бизнесу. Ее сотка почему-то у меня, в моей сумке, в моей квартире. А самое главное, нет ее нигде, нет! Исчезла! А если... - от этого "если" у него похолодело в спине, - а если я ее... убил?... и ничего не помню... может, потому и не помню ничего, что убил? Сильный стресс... и с мозгами у меня после этого "того". Я ведь хотел от нее избавиться? Хотел, однозначно хотел, чтобы она, не дай бог, не сунулась в мои дела с Еленой! Неужели, я так от нее избавился?
  Олег застонал, измученный своими дикими мыслями. Вся его сложная ситуация не только не прояснялась, а наоборот, запутывалась еще больше.
  Он вдруг сразу замерз, прямо до дрожи. Быстро встал, поставил пепельницу с одиноким окурком на стол и, сотрясаясь от внезапно навалившегося озноба, чуть ли ни бегом вернулся в спальню и нырнул под теплое одеяло. Елена крепко спала, тихо и уютно посапывая. По подушке разметалась золотая волна ее густых длинных волос. Обычно на ночь она заплетала их в косу, но вчера, видимо, поленилась. Олегу хотелось прижаться к теплому телу жены, но он не сделал этого, не желая будить ее. Спит человек в свое удовольствие и пусть спит. Он подоткнул под себя одеяло, стараясь побыстрее согреться, и взглянул на часы: нежно зеленым светом горели цифры 4.35. Зная, что утром самостоятельно не проснется, поставил будильник на 8, потом подумал и "сдвинул" время на 9.
   Пульсировало в висках - накатывала противная головная боль. Встать, выпить таблетку... Нет, даже противно думать о том, что надо вылезти из-под теплого одеяла.
   Когда-то, в какой-то "прошлой" жизни, Ритка учила его снимать головную боль с помощью приема, который она называла "матрешка". Сначала надо представить себя, лежащего со своей головной болью на кровати, в комнате, - это первая маленькая "матрешка"; затем спрятать эту "матрешку" в другую, размером побольше, представив себя в доме. Твои размеры чуть уменьшились, и чуть уменьшилась твоя головная боль; затем следует спрятаться в следующую "матрешку" - дом на улице; затем в следующую - улица в квартале; и по нарастающей - квартал в районе, район в городе, город в стране, страна на континенте, континент на планете Земля, Земля в солнечной системе... Пряча себя в "матрешки", ты постепенно уменьшаешься, уменьшаешься, уменьшаешься и вскоре исчезаешь совсем, потому что в масштабах солнечной системы, не говоря уже о бездонных просторах космоса, тебя просто нет, ты - условная, математическая точка, значит нет и твоей головной боли. "Поплавав" немного в таком "условном" состоянии, следует раскрывать "матрешку" в обратном порядке и постепенно "возвращаться" к себе, любимому, но уже избавившемуся от противного "тюканья" в висках и затылке.
  Олег попробовал поиграть в эту игру и, как ни странно, действительно почувствовал себя гораздо лучше. Он даже как-то успокоился, расслабился и вскоре незаметно для себя уснул.
  Проснувшись, Олег понял, что Елена уже уехала на работу, с которой никак не могла расстаться. Приняв контрастный душ и выпив две чашки крепкого кофе, он почувствовал прилив сил и энергии, и твердо решил сегодня же проехать к одному хорошему специалисту, психиатру, и, если это (не дай бог!) потребуется, начать курс соответствующего лечения. В своих мучительных размышлениях он дошел до предельной точки и уже был просто не в состоянии оставаться в неведении по поводу своей головы. Надо было выяснить - здоровая она у него или нет? - надо было решиться разрубить этот узел одним махом, потому что твердо знал: если прятаться от возникающих проблем, будет только хуже.
  - Но ведь сейчас, - рассуждал он сам с собой, стоя у зеркала и подбирая к рубашке галстук, - сейчас я, безусловно, в здравом уме: логично рассуждаю, понимаю все, что делаю. Я распланировал свой сегодняшний рабочий день, объективно оцениваю себя со стороны, сам пришел к выводу, что не совсем здоров... Разве псих способен на такое? Да, у меня есть провалы в памяти, безусловно, есть, но, наверное, это не такая уж страшная патология и, скорее всего, как-то лечится. Так, сейчас приеду в офис, встречусь с Умидом, отдам кое-какие распоряжения, созвонюсь с врачом и, возможно, сегодня же попаду на прием. Иначе от одних только гложущих душу мыслей психом станешь. И еще: по всей видимости, надо будет поговорить с Умидом, без его помощи и поддержки в такой ситуации не обойтись. Это тоже рискованно, но... но он единственный человек, которому я хоть в какой-то степени доверяю. По крайней мере, попрошу его выяснить что-нибудь о Ритке. Об этом можно попросить только его, потому что черт его знает, что там, с этой Риткой! Дай бог, чтобы была жива и здорова! Лишняя кровь на руках...
  Олег невольно со страхом глянул на свои руки, как будто действительно собирался увидеть на них "лишнюю кровь", но увидел только широкую ладонь с крепкими, сильными пальцами, на которых посверкивали два кольца: на правом безымянном - обручальное, на левом безымянном - драгоценная печатка. С мыслей о крови и Ритке он неожиданно перескочил на другое: печатка показалась ему какой-то тусклой, не было той завораживающей игры бриллиантов, которая нравилась, грела сердце. Надо снять кольцо и почистить. Правая рука автоматически потянулась к левой и... замерла. Сердце заполнил непонятный страх, а в голове писклявой азбукой Морзе задолбило: нельзя, нельзя, нельзя... не снимать, не снимать, не снимать... смерть, смерть, смерть... Лицо Олега побледнело, под глазами обозначились круги, как после бессонной ночи или хорошей попойки. Частью "своего" сознания он успел зафиксировать странные изменения в себе, в своей голове, почувствовать появление того, другого, страшного, который повелевает...
  Но тут же паническая мысль о вторжении чего-то чужеродного в его мозг, в его тело погасла. От печатки по руке пошла жаркая волна, вцепившаяся сначала в плечо, затем в спину, охватившая голову, перекинувшаяся на другое плечо и горячей волной скатившаяся вниз, к пояснице, бедрам, ногам. Он покачнулся и, отойдя в сторону, застыл, почтительно склонив голову. В этот момент из затуманившегося зеркала в комнату шагнул Джастин. Застывшее лицо Олега и потухшие глаза говорили ему о том, что перед ним стоит покорный, готовый ко всему раб.
  Брезгливо скользнув взглядом по склоненной голове и ссутулившейся высокой фигуре, Джастин отошел в сторону. От неубранной кровати резко тянуло терпким и сладким запахом человека. Сегодня у аланта наступило время охоты, он был голоден, и этот манящий запах сильно раздражал, возбуждая аппетит. Если бы не охранная печатка и не особая миссия этого мерзкого человеческого существа, стоявшего перед ним, то он бы уже наслаждался его кровью, забирая его жизнь, вливая в себя очередную порцию бессмертия. Взглянув на Олега еще раз, Джастин высокомерно произнес:
  - Ты хорошо ведешь себя, раб. Пока я доволен тобой. Люби Елену, береги Елену, делай все, чтобы ей было хорошо и комфортно. Береги ребенка, которого носит эта самка! Через некоторое время, я скажу тебе когда, ты снова привезешь ее в нашу клинику для очередной проверки. Ты все слышишь, что я тебе говорю? Ты понял меня?
  - Да, господин, - тусклым голосом ответил "раб".
  - С сегодняшнего дня ты начнешь искать клиентов, желающих купить твое дело, твою фирму.
  - Да, господин.
  - Как только договор будет подписан, я дам тебе номер банковского счета, на который ты переведешь полученные деньги. Ты все запомнил?
  - Да, господин.
  - Готовь Елену к тому, что недели через две-три вы уедете в специальный подмосковный санаторий. К этой поездке ее подготовят и наши врачи. Они убедят ее в том, что для здоровья ребенка ей необходимо пройти соответствующий курс лечения в хорошей неврологической клинике. Сейчас и для тебя и для нее важно только одно, только одно - с нажимом повторил Джастин, акцентируя голосом дальнейшую фразу, - чтобы ребенок, которого она носит в своем чреве, родился живым и здоровым. Ты понял меня?
  - Да, господин.
  Джастин остался доволен. По всей видимости, кольцо окончательно поработило этого сильного и строптивого самца. Первое время алант, отдавая распоряжения человеку, явно ощущал его злобу, раздражение, нежелание подчиняться, ненависть к невидимому для него противнику, заставлявшему выполнять свои приказы. Олег действительно не видел своего "хозяина", он просто ощущал его внутри себя, и все его существо страдало от сокрушающей чужой воли. Но сегодня никакой агрессии в Олеге (точнее, почти никакой) Джастин не почувствовал. Это было хорошим признаком.
  Вечером, когда они с Ло на минуту заглянут в этот дом в гости, для того, чтобы проведать Елену, Олег, как всегда, встретит их, улыбаясь, и, дружески беседуя со своим новым знакомым, богатым человеком и серьезным бизнесменом Джастином, даже не будет подозревать, что видит перед собой своего господина, чьи приказы он уже выполнял и впредь будет выполнять беспрекословно. И еще: раб Олег помнит только то, что ему позволяют помнить.
  Джастин подошел к зеркалу, в затуманенной поверхности которого не отражалось ничего, и перед тем, как исчезнуть в образовавшемся "переходе", снова посмотрел на Олега и жестко приказал:
  - Помни! Кольцо не снимать! Это смерть.
  Через минуту Олег пришел в себя. Состояние было мутное: появилось такое ощущение, что он что-то хотел сделать и забыл. Помучившись и не вспомнив, плюнул на это дело, быстро собрался, переговорил по телефону с Умидом и поехал в офис.
  
  - Ты что? - Умид аж побелел от злости, - у тебя что, совсем что ли крыша поехала? С какого, б...., хера ты решил продавать фирму? - сквозь зубы шипел он. - Совсем долбанулся? Может, ты втихаря от меня хорошие бабки хапнул и теперь по каким-то своим закулисным соображениям решил лавочку прикрыть? Или ты с этим е...м Джастином за моей спиной дела крутишь, а? Решил по миру меня пустить? так что ли? Забыл, что в бизнесе есть и моя доля!
  - Я ничего не забыл, - ровным голосом и с отсутствующим выражением лица проговорил Олег. - Деньги свои ты получишь, но фирму я должен продать. У меня так складываются обстоятельства. Я должен это сделать.
  - Ах, ты должен! А может быть, ты соизволишь мне объяснить, почему "должен"? А может быть, ты, брат, втихаря на иглу сел, а? И тебя на этом хорошо подсекли? Я последний месяц обратил внимание на твои стеклянные глазки. Может быть, ты уже вляпался во что-то по полной и теперь продажей фирмы свою жопу прикрыть хочешь?
  - Умид, пойми, это надо сделать, - вновь спокойно произнес Олег, никак не реагируя на откровенную грубость, - фирма разоряется, и мы не тянем...
  - Не мы не тянем, а ты последнее время ничего не тянешь! Две недели назад сорвал деловую встречу? Сорвал. Попали мы на бабки? Попали. Мы с тобой из-за этого перебазарили? Перебазарили, и мне показалось, что ты все понял, так нет, вчера ваше тупейшество откалывает тот же самый номер!
  Вскочив со стула, Умид нервно заходил по кабинету и, зло поглядывая на сидящего с каменным лицом Олега, стал напоминать ему, какой "номер" тот вчера отколол:
   - Неформальная встреча в теплой, но в то же время деловой обстановке. Прекрасное начало: как мы старались заинтересовать эту осторожную и хитрую рыбу, этого богатенького и потому дорогого нашему сердцу московского гостя, Александра Сергеевича, как из кожи вон лезли, чтобы убедить его в том, какие мы надежные и выгодные партнеры. И все было бы хорошо, и ударили бы мы по рукам, и вскоре подписали бы оч-чень выгодный для нас контракт - очень! - так нет! В самый ответственный момент ты стекленеешь глазами, превращаешься в тупого идиота и, что-то пробормотав, срываешься и исчезаешь! Какое уж тут процветание фирмы! - голос Умида в буквальном смысле слова источал яд. - Что ты уставился на меня? Что молчишь? С головой плохо? Не помнишь ничего?
  Под напором горячих и злых речей друга Олег вроде бы пришел в себя: по крайней мере, отсутствующий взгляд сменился осмысленным. Лоб покрылся мелким бисером холодного пота. Он напрягся, восстанавливая в памяти вчерашнее: прекрасно помнил начало деловой встречи в шикарном гостиничном номере российского бизнесмена, и беседу помнил (действительно, продуктивную беседу!), а потом... а потом ничего. Пустота! Черт, получается, опять провал в памяти! Но не признаваться же в этом Умиду!
   Скрывая свой страх и растерянность за ехидной усмешкой, Олег проговорил с издевочкой в голосе:
  - Ну, как же, как же, помню! Все помню! И как ты на жену этого Сергеевича поглядывал, тоже помню. Молодец, правильно поглядывал! Я всегда ценил твой вкус. Красивая девочка! Фигурка, ножки... все при ней! И имя такое загадочно-романтическое - Олеся! Так что, как видишь, я все помню. И вообще, Умид, что ты так раскипятился-то, а! И не слишком ли большое значение ты придаешь...
  - Не слишком!!! - взорвался Умид. - Какие тебе на хрен романтические имена! Какие тебе фигурки, ножки, девочки! Ты слышишь, что я тебе говорю? Я тебе говорю, что ты, сволочь, деловую встречу сорвал! И с кем! Какие бабки мимо рук пустил! Какой контракт завалил! Этот Сергеич как глянул в твои пустые глазки, так сразу тон и сменил. Ты удрал, а я остался расхлебывать твое дерьмо! И сказать-то ему по поводу тебя не знаю что! Наплел какую-то... Одним словом, меня вежливо выслушали, и так же вежливо со мной попрощались! Все, вряд ли теперь этот Сергеич нам позвонит, вряд ли захочет продолжить наше знакомство. И это будет правильно! Деловые люди не водятся с психами.
  Умид замолчал и, прищурив глаза, тихо закончил:
  Вот так мы сейчас благодаря тебе ведем дела! Если будем продолжать в том же духе, тогда конечно, тогда надо закрывать нашу лавочку!
  - Я должен это сделать, я так решил, - снова голосом робота проговорил Олег и, опустив голову, начал просматривать бумаги, которые незадолго до появления Умида занесла его секретарша, длинноногая и вальяжно-медлительная Анжела. Эта медлительность частенько раздражала Олега, и он бы уже давным-давно выставил чернокудрую "фотомодель" к чертовой матери, но... Вот это "но" и останавливало: несмотря на свою показную игру в гламурную девочку, она, во-первых, хорошо знала делопроизводство, во-вторых, умела столь же хорошо снять стресс. Правда, после женитьбы на Елене, Олега перестали интересовать чужие юбки, какими бы короткими они ни были и какие бы ножки ни открывали. Недавно Умид, приглашавший его на интересную вечериночку и получивший отказ, сказал: "Да, никак не ожидал, что ты вдруг станешь до омерзения порядочным семьянином!".
  - Может быть, сказать Анжеле, чтобы она принесла кофе? - Олег поднял голову, и Умида аж передернуло от спокойно-отсутствующего выражения его глаз.
  - Ты что, издеваешься надо мной что ли? - он вплотную подошел к добротному, выполненному по специальному заказу столу, резко наклонился над ним и пришлепнул ладонью бумаги, изучаемые Олегом, - или ты внатуре ширнулся? Что ты смотришь на меня глазами идиота и задаешь дебильные вопросы? Какой на хрен кофе? Ты что, сука, не слышишь, что я тебе говорю?!
  Умид хотел толкнуть друга в плечо, но Олег мгновенно перехватил его руку и вскочил из-за стола.
  - Кто сука? - прошипел он, и лицо его вдруг стало жестким и страшным.
   Если бы не стол, разделявший друзей, то они бы уже топтались посреди кабинета, демонстрируя свое боевое искусство, вводя в шок Анжелу и устраивая потрясающее бесплатное зрелище для своих подчиненных. Еще бы! Такого "цирка" в их солидном офисе не было никогда! Но стол не давал свободы действия, и они стояли, вцепившись друг в друга, с ненавистью в глазах и большим желанием въехать кулаком в физиономию напротив, что Олег и попытался сделать, проведя финт левой. Умид ловко увернулся и, вцепившись мертвой хваткой в несущийся к его лицу кулак, сжал его так, что Олег невольно распрямил пальцы и, желая вырваться из захвата, резко отдернул руку.
   В это мгновение роковая печатка слетела с пальца и, благородно посверкивая, покатилась по ковру. Олег тут же обмяк и повалился в кресло. Лицо его стало белым, как мел, глаза закатились, челюсть отвисла. Умид онемел: что это с ним? сердечный приступ или он, действительно, на игле и это какая-то реакция? В следующую секунду он уже рванул к Олегу, ослабил узел галстука и крикнул Анжелу. Та, почувствовав в голосе зама странные нотки, быстрее, чем обычно, появилась в дверях кабинета и растерялась, увидев мертвенно-бледное лицо шефа.
  - "Скорую", срочно! Что стоишь? Шевелись!
  Анжела пулей вылетела в приемную.
  - Да скажи охране, чтобы встретили врачей и без задержек сюда! - крикнул он ей в спину и тут же снова повернулся к потерявшему сознание другу. Проверил пульс - бьется, но прерывисто и слабо. Задрал рукава рубашки и осмотрел локтевой сгиб - следов уколов нет, уже хорошо.
  - Олег, очнись, Олег! - похлопал он его по щекам. Бледные веки дрогнули и чуть приоткрылись. Олег с каким-то всхлипом вздохнул и, крепко стиснув зубы, застонал.
  - Его бы надо положить на диван, - сказал кто-то рядом с Умидом. Оглянувшись на голос, он увидел седую голову и сморщенное лицо их бухгалтера, Петра Моисеевича. В этот момент скорым шагом вошел шкафообразный Фархад, начальник охраны, и в просторном кабинете сразу стало несколько тесновато.
  - Что случилось, Умид Акбарович?
  - Не знаю, похоже на сердечный приступ. Давай осторожно перенесем его в комнату отдыха, на диван.
  - Я и один справлюсь.
  Фархад поднял Олега, Умид придержал ноги, Петр Моисеевич распахнул дверь в соседнюю комнату, в которой стояли диван, два кресла, журнальный столик и холодильник. В стену был вмонтирован бар с широким ассортиментом дорогих напитков. Влетевшая следом Анжела сообщила, что "скорая" скоро будет.
  - Будем надеяться, что действительно скоро, - процедил сквозь зубы Умид, помогавший Фархаду укладывать Олега на диван, и добавил, взглянув на Анжелу:
  - Окно приоткрой немного и прикрой Олега пледом.
  - Олег! - Умид присел на диван и склонился над другом. - Олег, скажи мне, что-нибудь... Что с тобой? Где болит?
  Снова раздался прерывистый тяжелый вздох, глаза приоткрылись, и зрачок с трудом сфокусировался на лице Умида.
  - Ну вот, уже хорошо, - тихо и ласково произнес Умид. - Сейчас приедет врач, всадит тебе пару укольчиков и все будет о`кей, ты только потерпи немного. - И уже другим, жестким и немного раздраженным голосом сказал, повернувшись к Фархаду:
  - Не топчись здесь, иди, встречай "скорую". Анжела, принеси воды!
  - У него, видимо, давно сердце пошаливает, - тихо проговорил Петр Моисеевич. - Я за последний месяц раза три-четыре заставал его в кабинете в таком... - бухгалтер замялся, подбирая нужные слова, - в таком, несколько странном состоянии. Лицо у него было какое-то застывшее, как будто он к чему-то то ли прислушивается, то ли перемогает боль. Я даже раз как-то спросил его - вам плохо? - но он ничего не ответил, немного помолчал, прикрыв глаза, а потом сразу переключился на те бумаги, что я ему принес.
  - Да, я тоже замечал, - ответил Умид, вглядываясь в лицо друга, на котором постепенно стали меняться "краски": слегка порозовели щеки и губы, побледнела синюшность возле крыльев носа и под глазами. Взяв у Анжелы стакан с водой, он приподнял голову больного и попытался его напоить. Это плохо, но получилось: вялые губы тронули край стакана. Олег с трудом сделал один глоток, часть воды пролилась и потекла по подбородку. Умид промокнул ее своим носовым платком.
  В комнате воцарилось напряженное долгое молчание.
  - Да где эта "скорая", черт бы ее побрал! Сто раз помереть можно, пока они дотелепаются! - взорвался Умид.
  - Уже дотелепались, и никому помирать не надо, - раздался бодрый и немного насмешливый голос врача, вошедшего в этот момент в комнату вместе со своим ассистентом. Петр Моисеевич и Анжела тут же вышли, а медики, переговорив с Умидом, принялись осматривать больного.
  Увидев валяющиеся на полу бумаги, Анжела собрала их и, аккуратно положив на стол шефа, хозяйским глазом оглядела кабинет и вдруг заметила на красивом орнаменте кавролана кольцо. Подняв его, сразу же поняла, что это драгоценная печатка Олега Владимировича.
  - Какая прелесть! - с восхищением подумала девушка, "играя" печаткой и любуясь звездным мерцанием граненых алмазов. - Сколько же такое колечко стоит! Не удержавшись, она решила примерить его на свой тонкий безымянный пальчик с аккуратным овалом перламутрового ноготочка (квадратные ногти Анжелка терпеть не могла!). Интересно, как оно - носить настоящие бриллианты? Наверное, с таким колечком и чувствуешь себя иначе!
  Пальчик легко проскользнул в печатку, размер которой явно был рассчитан не на тонкие девичьи персты, и в ту же секунду Анжела, вскрикнув, рухнула на пол. Печатка слетела с пальца и, откатившись метра на два, застыла свернувшейся в кольцо опасной золотой змейкой. Из соседней комнаты тут же выглянул Умид и бросилcя поднимать потерявшую сознание девушку.
  - Да что это у нас сегодня! День приступов и обмороков что ли! - в сердцах воскликнул он и, подняв Анжелу, осторожно посадил ее в кресло Олега. Тяжеленькая девица! Ну, это и естественно: с таким ростом и таким бюстом... - Анжела! Ты слышишь меня? Анжела, что с тобой?
  Черт, - выругался про себя Умид, - что еще с этой вальяжной красавицей-то случилось? Она-то что в обморок грохнулась? Такая впечатлительная натура что ли или у нее с Олегом любовные шуры-муры, и это она из-за него так дергается?
  - Анжела! - он слегка похлопал ладонью по белым, как мел, щекам.
  - Девушка открыла глаза и несколько раз вздохнула так, как будто ей не хватало воздуха, судорожно и прерывисто. Ее большущие карие глаза с длиннющими, искусственно "созданными" ресницами наполнились слезами. Брови сошлись у переносицы, создав на лбу две глубокие складки. Алая помада полуоткрытых, изогнутых в страдальческой гримасе губ резко выделялась на белом полотне лица, напоминающем сейчас маску скорби.
  - Ой! Больно... - еле выговорила она.
  - Где больно? Анжел, Анжела! Ты слышишь меня? Где больно? Скажи мне...
  - Что с Анжелой, Умид Акбарович?
  - У вас здесь что-то серьезное что ли?
   Умид оглянулся на голоса и увидел выглянувшего из соседней комнаты очкастого ассистента и появившегося из приемной Фархада.
  - Да я и сам не знаю, - буркнул он, - "серьезное" это или нет. Свалилась в обморок, сейчас вроде бы приходит в себя.
  - Она беременна? - ассистент подошел к девушке и, взяв руку, нащупал пульс.
  - Да откуда же я знаю, беременна она или нет! - взъярился Умид.
  Ассистент, не обратив никакого внимания на нервозность зама, подошел к Анжеле и, взяв ее безвольную руку, стал спокойно считать пульс. Если в течение смены на всех нервных внимание обращать, то через месяц умом тронуться можно.
  Из-под прикрытых век Анжелы, не оставляя темных потеков, катились по щекам слезы, демонстрируя хорошее качество импортной туши.
  - Ну что, как она, доктор? - спросил шепотом шкафообразный Фархад.
  - Да ничего страшного, просто, видимо, переволновалась девушка. Сейчас укольчик сделаем...
  - Не надо мне никакого укольчика! - тут же очнулась Анжела. - Я терпеть не могу уколы! Мне уже лучше.
  - Ну, вот и славненько! - кивнул головой очкастый, - но я бы все-таки посоветовал вам обязательно посетить вашего лечащего врача. Подобные внезапные обмороки могут быть вызваны серьезными причинами, так что не стоит шутить со здоровьем. - Развернувшись, он исчез в соседней комнате.
  - Утешил, спасибо, - проворчала себе под нос Анжела.
  - Так что случилось-то? С чего ты то в обморок грохнулась? Он, - Умид кивнул в сторону двери, за которой исчез ассистент, - даже спрашивал меня, не беременна ли ты?
  - Типун ему на язык! - искренне возмутилась секретарша, промокая щеки салфеткой, поданной ей Фархадом.
  - Ну, а в чем причина-то тогда? Просто так взяла и упала что ли?
  - Да не знаю я, Умид Акбарович! Не знаю! - Анжела несколько раз глубоко вздохнула, и на ее бледные щеки стал возвращаться румянец. - Я вышла сюда, смотрю - бумаги по полу разбросаны. Я их собрала, на столе аккуратно сложила, потом смотрю - на полу кольцо лежит...
  - Какое еще кольцо?
  - Олега Владимировича кольцо, его печатка. Наверное, когда плохо ему стало, оно как-то с руки и скатилось. Я ее подняла и хотела...
  - А где она сейчас?
  - Не знаю, наверное, на полу валяется...
  Умид с Фархадом тут же стали оглядывать пол и увидели закатившееся в угол кольцо. Охранник передал печатку заму.
  - Так что ты хотела, Анжела?
  - Примерить колечко хотела, интересно же, как оно, когда на пальчике бриллианты.
  - Ну!
  - Ну что, ну? Только надела кольцо и больше ничего не помню. Как будто прострелило меня всю от головы до пяток! Ужас как больно было! А вдруг у меня что-то серьезное? Я в жизни так в обморок не падала!
  - А как падала?
  - Да никак не падала! Что вы к словам цепляетесь, Умид Акбарович!
  - О! Уже начальству дерзишь. Это хорошо! Это говорит о том, что ты, Анжелочка, снова в форме. Фархад, - повернулся он к стоящему рядом начальнику охраны, - распорядись, чтобы Анжелу отвезли домой. Пусть она сегодня полежит, а то еще, не дай бог, снова в обморок рухнет.
  - Неласковый вы, Умид Акбарович, но добрый.
  - Ну, вот и пользуйся сегодня моей добротой! Кстати, я бы тебе тоже советовал вызвать врача.
  - Советчиков развелось! - Анжела хотела добавить - "плюнуть некуда", но, посмотрев на хмурое лицо зама, сдержалась и продолжила уже в плаксиво-просительном тоне, - лучше б материальную помощь выписали, поскольку у меня травма на работе. И колени, и локти болят - так грохнулась! - и в голове до сих пор туман.
  - Анжела, не груби начальству! Фархад, что ты стоишь, выводи эту девушку под белые руки и отправляй домой... пока я не передумал.
  - Хорошо, скажу Кариму, он это задание выполнит с удовольствием, - прогудел Фархад, и вместе с девушкой вышел из кабинета.
  - Еще бы не с удовольствием, - подумал Умид, - я бы и сам с удовольствием подвез куда-нибудь такие "формы". Так... что там с Олегом?
   В этот момент на пороге кабинета показался врач.
  - Как фамилия вашего директора?
  - Тропинин, Олег Владимирович Тропинин.
  Врач повторил для своего ассистента фамилию больного и добавил к этому еще несколько медицинских терминов, видимо для записи.
  - Так вот, э... - врач вопросительно взглянул на Умида.
  - Умид Акбарович, - представился тот.
  - Так вот, Умид Акбарович, вашего директора следует госпитализировать. Инфаркта, слава богу, нет, но общая картина настораживающая. Ему надо обязательно полежать, пройти курс лечения. Обязательно! Похоже на сильное нервное истощение, но конкретнее вам скажут после обследования.
  - Вы его увезете прямо сейчас?
  - Да... было бы желательно прямо сейчас.
  - Хорошо. Без проблем. Я еду с вами.
  Спрятав печатку Олега в сейф и наспех переговорив с Петром Моисеевичем, Умид быстро спустился вниз, к своей машине, чтобы сопровождать "скорую" до больницы.
  
  Джастин вместе с Ло охотился в приглянувшемся ей ресторане. Днем народу в нем было мало, это вечером, несмотря на достаточно высокие цены, посетителей наберется так много, что негде будет яблоку упасть. А сейчас было тихо, и официантки неторопливо обслуживали немногочисленных клиентов.
  Засада алантов в туалетной комнате увенчалась успехом: Ло пообедала пухленькой дамой, зашедшей "попудрить носик", а Джастин - ее подругой. Уничтожив с помощью содержимого амфор следы своего пребывания, они исчезли в зеркале и через некоторое время появились у себя в комнате, не подозревая о том, что на протяжении всей их охоты за ними внимательно наблюдала Богиня. У нее была своя цель и своя охота, в которой дичью являлись именно аланты.
  Клэр встретила их с улыбкой и уже хотела поинтересоваться, где они охотились в этот раз, как вдруг Джастин замер и изменился в лице.
  - Что, милый, что случилось? - в голосе Клэр звучала неподдельная тревога.
  - Я перестал чувствовать кольцо. Мой раб как будто бы исчез. Связь оборвалась, - сдерживая волнение, проговорил Джастин.
  - Но этого не может быть! Он уже не может снять кольцо! На данном этапе для него это, практически, смерть! - тихо произнесла Клэр.
  - И тем не менее, он его, видимо, опять снял. Я понимаю, Клэр, что это невероятно, но связи нет.
  - Невероятно... - повторила вслед за ним Клэр, - просто невероятно, если только... - задумалась она.
  - Если только что? - поторопил ее с ответом Джастин.
  - Если только Елена не водила его к этой ведьме.
  - Нет, - тут же подала голос Ло, - ни к какой ведьме Елена не ходила.
  - Тогда... тогда я не знаю, как объяснить все это. В моей долгой практике такого еще не было. Никогда! Через определенный период времени раб ни за что не снимет кольца и никому не позволит снять его. Кольцо - это жизнь, отсутствие кольца - смерть. Если этот строптивый самец все же как-то снял его с пальца и остался жив, то... то это плохо. Очень плохо! Это нарушает все наши планы.
  - Я думаю, следует найти Олега и все выяснить, - хмуря свои красивые соболиные брови, - произнесла Ло.
  - Да, ты права, дорогая, ты, безусловно, права. Надо найти Олега.
  - Я немедленно займусь этим, Клэр.
  - Да, Джастин, немедленно! - это уже был приказ, который отдавала Посвященная.
  - Можно я пойду с ним? - Ло сделала шаг в сторону Джастина.
  - Нет, дорогая, нет, - Клэр нежно взяла ее за руку и притянула к себе. - Он пойдет один, а мы с тобой спокойно погуляем по зимнему парку. Там сейчас такая красота! Ты впитаешь в себя эту красоту, подышишь свежим морозным воздухом. Не забывай, ты носишь в себе сокровище!
  - Клэр права. - Джастин нежно поцеловал Ло и исчез в зеркале.
  
  
   29
  
  Елена вышла из родного Минэнерго и не торопясь направилась в сторону сквера. Сквер был старинный, с чудесной парковой зоной, и ей хотелось сейчас немного погулять по его припорошенным снегом дорожкам. Она только что уволилась с работы, и на душе у нее было тяжело и тревожно. Вспоминались добрые, теплые слова коллег, с грустью прощавшихся с ней и желавших "всего самого, самого доброго".
  Может быть, зря так поторопилась? У многих беременных женщин по утрам головокружение, но ведь они не бегут увольняться! Как-то приспосабливаются и ничего - работают. А она что-то занервничала, в результате напугала Олега, и он категорически стал настаивать на увольнении. Может быть, Елена и проявила бы характер и не позволила бы командовать собой, но... но Олег произнес такую фразу: "Ребенок на первом месте! Ты должна сделать все, чтобы он родился крепким, сильным и здоровым! Ты должна сейчас себя беречь! Поэтому, Лена, никакого риска!"
  Да. В этом плане Елена была с ним полностью согласна - ребенок на первом месте! Поэтому и уволилась, чтобы "никакого риска".
  Она осторожно перешла дорогу и, оказавшись около невысокой в замысловатых завитушках чугунной ограды сквера, направилась в сторону входа. Огромные деревья и тонкие веточки декоративного кустарника показались Елене грустными, озябшими, застывшими в терпеливом ожидании весны.
  Ей вспомнилась осень в буйном разливе красок. Парк был великолепен в своем золотом с оттенками багреца и зелени наряде. Они сидели с Сабиной вот на этой... нет, вон на той скамеечке и вели трудную беседу. Елене тогда очень хотелось рассказать подруге о своих странных и страшных видениях, о своем мучительном одиночестве. Хотелось, но не рассказала, побоялась. Боится и до сих пор. Ей вообще стало свойственно состояние тревоги, состояние подспудного, живущего где-то в глубине ее души страха.
  Это плохо, это очень плохо, - рассуждала "про себя" Елена. - Сейчас я должна все негативное отодвинуть на второй, нет, на третий, пятый, десятый план. После смерти Виктора я зациклилась на своем одиночестве, на своей вине перед ним. В результате я изменилась в худшую сторону. Господи, да я ведь все время ною или грущу! Именно так: нытик и пессимист. - Елена даже замедлила шаг, расстроенная данной самой себе нелестной характеристикой. - Как еще все окружающие меня терпят! Особенно Олег и Сабина!
   Но с другой стороны, - попыталась она оправдать свое подавленное состояние, - с другой стороны, в моей жизни было страшное. Такое страшное, что это испугало и изменило бы любого человека. Увидеть умершего мужа! Пережить этот ужас и не иметь возможности ни с кем поделиться своими страхами! И потом, этот жуткий сон, эти мерзкие волки, и мертвый лес, и мертвый замок с бесконечными коридорами, анфиладами, ходами и переходами, с оживающими страшными фресками...
   Фу! - Елена передернула плечами и тут же оборвала саму себя, - так все, немедленно прекратить! Выбросить эти воспоминания из головы! У каждого в "шкафу" есть свой "скелет", но ведь другие люди умеют управляться со своими "скелетами"! Значит, надо научиться и мне, надо стараться быть жизнерадостной, тем более сейчас. Веселая мама - здоровый малыш. Вот такая установка должна стать вашим девизом, занудная Елена Михайловна! - ядовито обратилась она к самой себе.
   Господи, и это называется я пошла погулять по парку и полюбоваться его красотой. Вместо любования занимаюсь самокопанием. Омерзительный характер!
  Так, ужасно хочется кушать! Сейчас возьму такси, приеду домой и... и пожарю себе печенку, слегка, чтобы с кровью... - Елена хмыкнула и покачала головой. - Ну надо же, как меняются вкусы! До беременности она на сырое, подтекающее кровью мясо, даже смотреть не могла. А вчера вечером, когда они с Олегом решили приготовить плов, ей жутко захотелось съесть кусочек сырого мяса.
  Кровожадная я какая-то стала! - Елена усмехнулась и подумала о Сабине, которая при первой беременности тоже была неравнодушна к мясу, а при второй имела пристрастие к семечкам.
  Эти мысли были приятными, радостными. Елена глубоко вдохнула морозный воздух, снова окинула взглядом раскидистые кроны высоких деревьев, старательно выбеленные снегом и принаряженные хозяюшкой зимой в тонкие кружевные накидки из инея. Какая красота! Вот уж действительно, "у природы нет плохой погоды" и... и плохого настроения. Вот с природы и надо брать пример! Елена приподняла воротник своей норковой шубки (от легкого, но холодного ветерка озяб затылок) и прибавила шаг.
  
  - Ло, посмотри! Вон там, вдалеке, по параллельной с нами дорожке идет Елена!
  - Да, действительно, Елена. Интересно, что она делает здесь в это время? По ее распорядку дня она должна быть на работе.
  - Люди непредсказуемы в своих поступках, у них неровное, скачкообразное мышление. Именно этим они и сложны. Именно поэтому их необходимо дисциплинировать, направлять. А сейчас нам с тобой следует узнать, почему наша самка здесь и куда направляется? Подойди к ней и постарайся все выяснить. Если потребуется, займись ею вплотную.
  - Хорошо, - ответила Ло и быстрым шагом направилась в сторону Елены.
  
  - Леночка! Какая чудесная "скверная" встреча!
  Елена вдруг услышала нежный переливчатый смех и увидела перед собой красавицу Лолу, которая сейчас в своем ослепительно-белом полушубке и в тон ему кокетливой шапочке и сапогах была похожа на самую настоящую снегурочку. (И шапочку, и шубку Ло могла бы и не надевать - аланты не бояться ни холода, ни мороза, но... надо маскироваться под людей).
  - "Скверная", конечно, оттого, что встретились в сквере, и так неожиданно! - продолжала со смехом Ло.
  Немного растерявшаяся поначалу Елена тоже засмеялась в ответ:
  - Да уж, действительно неожиданно! Вы куда-то идете или просто решили полюбоваться зимним парком?
  - Никуда не иду, брожу, как кошка, сама по себе. Мы с Джастином неподалеку снимаем квартиру, и я частенько гуляю по этому чудесному парку. А вы здесь как оказались?
  - А я работаю недалеко от этого сквера, точнее работала... - вздохнула Елена, - сегодня уволилась. Олег настоял.
  - Я считаю, что он правильно сделал! - решительным тоном произнесла Ло, и, приноровившись к шагу Елены, потихоньку пошла рядом с ней по припорошенной легким снегом дорожке. - Сейчас в вашем чудесном положении вы должны больше внимания уделять самой себе: гулять, любоваться красотой окружающего мира, слушать хорошую музыку и... и, конечно, правильно питаться.
  - Правильно - это как? - с улыбкой спросила Елена. - У меня последнее время начали проявляться какие-то странные кровожадные наклонности: например, сейчас я желаю английский бифштекс, с кровью, - выделила она последнее слово голосом актрисы, исполняющей роль вампирши.
  Ло внимательно посмотрела на Елену и, сверкнув своей ослепительной голливудской улыбкой, удовлетворенно кивнула головой.
  - Чудесно! Просто чудесно! Значит, вам, безусловно, следует заказать бифштекс... с кровью. Чего организм требует, тем и побалуйте! Ваши внутренние чувства и ощущения - самый хороший советчик! А вообще, как вы себя чувствуете, Леночка?
  - Спасибо, неплохо... хотя иногда бывает не очень приятное состояние: слабость, головокружение... неприятно.
  - В таком случае, вам не следует гулять одной. Если вы не будете возражать, то пока мы с Джастином здесь, я могла бы составить вам компанию для пеших прогулок.
  - Спасибо, Лола! Вы с Джастином чудесные добрые люди, мы с Олегом рады, что познакомились с вами. Кстати, Джастин прекрасно говорит по-русски, практически, без акцента.
  - О! Он еще лучше говорит по-узбекски, и хочу подчеркнуть, что его учителем была я, - с шутливым хвастовством произнесла Лола.
  - Прекрасный учитель! - засмеялась Елена, - во всех отношениях прекрасный! А вы хорошо говорите по-английски?
  - Да, сейчас уже хорошо. Я еще неплохо знаю французский и немецкий. (Ах, если бы ты знало, милое и примитивное человеческое существо, что я говорю на всех языках, существующих на этой планете, - подумала она про себя), а вслух добавила:
  - Вот видишь, как я умею хвастать! - и рассмеялась, лукаво сверкнув своими чудесными зелеными глазищами.
  - Ну, это не хвастовство, - с уважением в голосе произнесла Елена, с удовольствием поглядывая на свою очаровательную спутницу, - это талант. У меня, к сожалению, таких талантов нет, я хорошо знаю узбекский и с грехом пополам могу объясниться по-английски, так что...
  В этот момент у Елены зазвонил мобильный и она, остановившись и не закончив фразу, полезла в сумочку, чтобы достать телефон. Ло навострила ушки: вдруг это звонит Олег, непокорный раб, на поиски которого отправился Джастин.
  - Алло, слушаю вас, - произнесла Елена, прижав к уху холодную "трубу". - Умид, это вы? Добрый день! Да, да, у меня все хорошо, спасибо. Как вы? Ну и слава богу! Слушаю вас... Что? Что случилось? Как в больнице?! Почему в больнице?! Хорошо, хорошо, я не волнуюсь, но... где, в какой больнице? Да... О господи, с чего это?... - с волнением и тревогой в голосе произнесла Елена, - сейчас подъеду. Нет... нет, я приеду прямо сейчас! Хорошо... хорошо... я не волнуюсь... договорились... еду. Нет, я не на машине, сейчас скользко, дорога трудная, и я не рискую садиться за руль, возьму такси... скоро буду... хорошо... спасибо вам за все! Да, да, я буду осторожна. Все... пока, буду минут через двадцать.
  Елена отключилась и, безвольно опустив руку с зажатым в ней телефоном, растерянно посмотрела на Лолу.
  - Что случилось? - с неподдельной тревогой в голосе спросила Ло, переживая, в первую очередь, по поводу Елены: нежелательно, чтобы эта самка сильно волновалась, поскольку ее состояние напрямую связано сейчас с состоянием их малыша.
  - Олег в больнице... Умид говорит, что вызвал "скорую" прямо на работу, в их офис. Ло, извините, мне надо идти. Я сейчас поеду к Олегу в больницу, поймаю машину и...
  - Я еду с вами!
  - Нет, нет, не стоит, это мои проблемы и...
  - Елена, я еду с вами, и мы даже не будем это обсуждать, - произнесла Ло голосом, не терпящим никаких возражений. - Так, где здесь можно остановить такси?
  Взглянув на Лолу, Елена хотела снова возразить, но передумала и, пожав плечами, сказала:
  - Ну что ж, хорошо... Пойдемте вот по этой дорожке к выходу, там и поймаем машину.
  Пепельное небо разбухло, надвинулось на дома, парки и улицы большого города, облепило его со всех сторон, приглушая яркие краски рекламных плакатов и вывесок. Сначала медленно, потом все быстрее и быстрее закружились снежинки, и к тому моменту, когда Елена с Лолой добрались до больницы, городом окончательно завладел снегопад, украшая и достраивая его по своему усмотрению.
  После посещения больницы и долгого разговора Елены с лечащим врачом по поводу состояния Олега, Ло, не слушая никаких возражений, довезла ее до дома, убеждая свою спутницу, во-первых, не волноваться, потому что все будет хорошо, а во-вторых, немедленно принять пищу и обязательно отдохнуть.
  - Олег поправится! Это просто нервная перегрузка. Сейчас его подлечат, и через несколько дней он уже будет дома. А вот о ребенке забывать не стоит! Вы должны хорошо и правильно питаться и отдыхать. А сейчас вы устали сами и утомили своего малыша, - приговаривала Ло, прощаясь с Еленой. - Вечером вашего мужа еще раз проведает Умид и позвонит вам, а завтра мы с Джастином заедем за вами и уже все вместе поедем к Олегу. Все, Елена, никаких волнений! Дайте мне слово, что вы сейчас займетесь собой и своим малышом.
  - Да, да, - устало кивала головой Елена, - сейчас поем и лягу спать. Почему-то очень хочется спать.
  - Естественно, вы переутомились. Все, прощаюсь, до завтра! - Ло взмахнула рукой, села в поджидавшую ее машину и исчезла в снежной круговерти.
  
  В квартиру Ло вошла, практически, одновременно с Джастином, появившимся из зеркала. Сидевшая на диване Клэр, выключила телевизор и вопросительно взглянула на Ло, которую оставила в сквере вместе с Еленой.
  - Олег в больнице, - сообщила Ло. Когда мы заглянули к нему в палату, он спал. Видимо, ему сделали какие-то уколы или дали какое-то лекарство. Его руки лежали поверх одеяла, и кольца, нашего кольца, - выделила она голосом, - не было. Я обратила на это внимание Елены, но она, расстроенная состоянием своего мужа, никак не прореагировала на мои слова, зато Умид, друг Олега, тут же сказал, что с кольцом все в порядке, оно не потеряно, а лежит в их офисе, в сейфе. Почему оно оказалось в сейфе, я уточнять не стала - не тот момент.
  - Я тоже узнал, что Олег в больнице, - вступил в разговор Джастин, - что его увезли прямо из офиса. Состояние этого омерзительного раба волнует меня постольку, поскольку он связан с Еленой, и не больше. Но вот что мне действительно хочется узнать, так это то, как кольцо оказалось в сейфе? Кто его туда положил? Кто снял его с пальца Олега и зачем? А если Олег это сделал сам и, естественно, сразу же потерял сознание (удивительно, как вообще не умер!), то... то я даже представить себе не могу, как он мог на такое решиться! У него и в голове уже не должно быть таких мыслей! У меня было несколько рабов, и никогда, ни один из них никому не позволил бы даже коснуться заветного кольца, не то чтобы позволить снять его! А уж чтобы самому... - Джастин с сомнением покачал головой. - А Олег дважды снимал кольцо. Дважды! - повысил он голос. - Сам! Неужели и в третий раз проделал такое? Но это просто невероятно! Или кто-то ему помог? Тогда я возвращаюсь к своему вопросу: зачем?
  Клэр тоже покачала головой и, с тревогой взглянув на Джастина и Ло, тихо произнесла:
  - Все это надо, мои милые, как-то выяснить и объяснить. Люди, которых я превращала в рабов, быстро подчинялись моей воле, слушались безропотно и беспрекословно. И... - ты прав, Джастин, - никому и никогда не позволили бы снять с себя "заговоренное", будь то кольцо, браслет или серьга. Этот Олег, действительно, неуправляемый! Он опасен. Его следовало бы убрать, но... но нельзя сейчас волновать Елену. Для этой самки смерть или исчезновение Олега будет сильным потрясением. А нам, точнее, нашему малышу необходимы положительные эмоции, а не стрессы и переживания.
   Клэр помолчала, вглядываясь в тревожные лица стоявших перед ней алантов, и закончила приказом:
  - Так, Елену окружить вниманием и заботой. Олега тоже и... понаблюдать за ним. Ничего другого нам пока не остается. Кстати, чем Елена занята сейчас? - этот вопрос Клэр был адресован Ло.
  - Она перенервничала и устала. Сейчас, скорее всего, отдыхает. Да и вряд ли она куда пойдет в такую погоду? - Ло подошла к огромному окну, выходящему на балкон, и отодвинула штору: над городом бесновалась самая настоящая метель. - Между прочим, Клэр, - Ло вернулась к Посвященной и села рядом с ней на диван, - недели через две Елену надо будет переводить на другое питание. Ей уже сейчас хочется мяса с кровью.
  - Прекрасно! - лицо Клэр озарила довольная улыбка. - Это прекрасно! Это говорит о том, что наш малыш нормально развивается в утробе человеческой самки и уже начинает требовать свое, вот почему так важно отправить Елену в подмосковный санаторий. Там с помощью Николая и "наших врачей" мы аккуратно и осторожно сумели бы перевести ее на нужное питание. Вот для чего нам так необходим этот Олег! Именно он должен повезти жену на лечение! Он должен ее и лелеять, и оберегать, и... и направлять.
  - Клэр, - Джастин присел у ног Посвященной и взял ее за руку, - Клэр, - с нежностью повторил он, - я постараюсь вернуть этого строптивца в исходное состояние. Все выясню и постараюсь исправить создавшуюся ситуацию.
   - Конечно, милый. Ты сам знаешь, что для нас это очень, очень важно! Мы должны довести этот эксперимент до конца. Пока все идет прекрасно: самка жива, чувствует себя нормально. Будем надеяться, что и в дальнейшем развитие малыша не повредит ее здоровью, и она доносит наш драгоценный плод. И сумеет родить! Я живу этой мечтой и не хочу разочаровываться. Не хочу! Это было бы слишком горько!
  
   Анфиса Афанасьевна смотрела в окно на стремительно летящий, послушный капризным порывам ветра снег. Улицу застлал белый клубящийся туман; из-за него дома напротив просматривались слабо и выглядели призрачными и нереальными. Снежные ведьмы с длинными седыми космами носились по городу на своих метлах и, подвывая в такт ветру, гнали прохожих, подталкивая их в спины холодными костлявыми руками, швыряли в стекла автомобилей пригоршни мокрого снега, ломали сучья деревьев, трясли вывески и рекламные щиты. Одна из них, с белым, как алебастровая маска, лицом, на котором жили только сверкающие голубовато-льдистые злые глаза, замерла прямо напротив окна, в которое смотрела Анфиса. Пряди ее волос змеились, закручивались, развевались, и концы их терялись где-то в снежной круговерти. Какое-то время она пристально смотрела прямо в глаза Анфисы, но та не только не отвела взгляда, но вцепилась своим в мертвенно-бледное лицо, длинную шею и костлявую фигуру в развевающихся по ветру белесых рваных "тряпках", вцепилась, прожигая и отгоняя от себя, своего окна, своего дома холодных и жестоких духов зимы. Резко развернувшись, снежная ведьма ударила по стеклу концом своей метлы, полоснула ледяными жгутами змеящихся волос и мгновенно скрылась из виду, превратив окно в узорчатый ледяной панцирь.
   Анфиса отошла от "ослепшего" окна и снова села за стол, за которым провела сегодня почти полдня, занимаясь своим нелегким колдовским ремеслом. Ее взгляд вновь упал на фотографию, оставленную ей девушками, Ритой и Катей. Эта фотография таила нечто страшное, не до конца понятное Анфисе. Средоточие этого "страшного" проглядывало темной, разрастающейся силой за улыбающимся лицом красивой женщины Елены, гнездилось в ее груди. Анфиса не просто видела, а буквально физически ощущала злую и жестокую направленность этого "нечто", вселившегося в человека.
  Она не раз изгоняла нечистых духов из слабой, не умеющей противостоять злым потусторонним силам человеческой плоти. Чаще всего, ей это удавалось, но дважды эти силы были настолько велики, что Анфиса не смогла справиться с ними; чудом сама осталась жива.
  Она владела огромными знаниями и Великим Даром, но в то же время прекрасно понимала, что в необъяснимом сплетении, взаимопроникновении, сосуществовании многомерных и бесконечных измерений, включающих в себя и то, в котором пребывает человек, ее опыт и особое умение многомудрой ведьмы может в непредсказуемо-сложной ситуации превратиться в ничто, в пыль.
  Анфиса иначе, чем "обыкновенные" люди, видела окружающий ее мир, потому и в лесу встречалась с лешим (который вовсе не сказочный персонаж!), и у тихих омутов с опасными зеленоглазыми русалками, и с людьми-оборотнями (вервольфами, лугару), внешне ничем не отличающимися от человека, но с вполне объяснимой для них тягой жить в маленьких городках, поселках, аулах, кишлаках, расположенных вблизи лесов, гор или степных просторов. В каждом доме или квартире живет домовой. Своего Анфиса хорошо знала и даже иногда, очень редко, когда он это допускал, беседовала с ним. Знала она и о существовании вампиров (или упырей, или вурдалаков, или мормо, или "немертвых"), но встречаться ей с ними не приходилось, а вот матери и бабушке случалось. От них Анфиса знала, что это совершенно непонятные и загадочные существа, обладающие уникальными способностями и невероятно злой силой.
  Человеку только кажется, что он один населяет эту землю, точнее, это измерение на этой земле. Человек ошибается, потому что "матрешка познания" бесконечна: изучил первую, рассмотрел ее со всех сторон, понял секрет, открыл, глядь, а там, внутри - вторая, а потом еще одна, и еще, и надо снова приниматься за работу и снова сомневаться в том, действительно ли ты знаешь мир, в котором живешь?
  Анфиса пристально вглядывалась в лица на фотографии: они изменились.
  Лицо покойного Виктора как бы слегка стерлось, затуманилось, стало плоским (так она его "видела"), как сухой и тонкий картонный лист. Погасло странное мерцание его глаз, по которому Анфиса и определила в первый раз, что он "неспокойный", что его дух еще бродит "здесь" по каким-то своим, известным только ему причинам. Возможно, вполне возможно, что ей придется потревожить дух покойного. Это плохо, это нежелательно, но... и Анфиса всем нутром своим ощущала это тревожное "НО", подсказывающее ей, что если придется изгонять из тела Елены злое, непонятное и очень опасное не только для нее, но и для всего мира людей "нечто", то одной ей не справиться.
  Обычно бес, вселяющийся в человека, страшен, прежде всего, именно для этого человека и, в определенной степени, для близкого ему окружения, но никак не для всего человечества. Здесь же, в случае с незнакомой ей женщиной Еленой, все обстояло иначе. Если ее изображение на фотографии излучало столь сильный импульс зла, то что же Анфиса почувствует, увидев ее воочию? С такой ситуацией она еще никогда не сталкивалась, и это тревожило.
  Анфиса внимательно (и уже в который раз!) рассматривала лицо Елены. Оно тоже стало меняться. Красивые черты лица заострились, в них что-то неуловимо изменилось. Казалось, женщина стала еще красивее, и в то же время... в ее чертах появилась жесткость, нет, хуже... жестокость. Милая улыбка перестала быть "милой": за легким изгибом полных, красивого рисунка губ теперь таилось что-то опасное, настораживающее.
  Анфисе обязательно надо было ее увидеть! Она звонила девушке по имени Катя, и та сказала, что они с Ритой передали по адресу настойчивую просьбу Анфисы. Однако Елена не спешила ни позвонить ей, ни встретиться. Возможно, она еще не поняла - в какую попала беду! Возможно, даже и не подозревала ни о какой беде. А та уже нависла над ней и набирала силу. Пока еще был запас времени, пока еще можно было попытаться изменить ситуацию, но для этого необходимо было увидеть Елену, установить с ней контакт!
   Если бы беда касалась только этой женщины, то Анфиса, предупредив ее об этом, посчитала бы свой долг выполненным. Там дело самого человека - обращаться к ней за помощью или нет. Но в данном случае беда носила иной характер: Анфису, пристально смотревшую на фотографию Елены, преследовало страшное видение - лицо молодой женщины меняется, меняется, меняется, постепенно становясь истинным воплощением зла, при этом все ее тело увеличивается в своих размерах, надувается, как воздушный шар, и, становясь страшного иссиня-черного цвета, вдруг лопается, выпуская наружу сильное и агрессивное "нечто", направленное на людей, против людей. Вот такое неприятное видение!
  Надо было что-то делать. Она, как Белая Ведьма, обязана была "что-то делать", как-то предотвратить беду, по крайней мере, попытаться.
  Размышляя над сложившейся ситуацией, Анфиса горько пожалела о том, что умер старый мудрый Саид, живший далеко, в горах, в Бричмулле. Он так же, как и Анфиса, имел Дар. Много знал, многое умел. Как бы ей сейчас пригодилась его помощь! Но Саида больше нет на этой земле, а тот, кому он передал свой Дар, еще неопытен, да и слаб. Он Анфисе не помощник.
  Ведьма провела над фотографией рукой, и ладонь ее замерла над Олегом. Возникло видение: высокое крепкое могучее дерево со светлой плотной и гладкой корой, с мощными ветвями, упрямо устремленными ввысь, но сердцевина гнилая. В нем, как и в Елене, но в более слабом проявлении, тоже гнездилось страшное "нечто". Вчера, при контакте с фотографией, присутствие этого "нечто" Анфиса ощущала достаточно сильно; сегодня оно как бы исчезло, но изъеденная болью и тяжелым грехом сердцевина осталась. Этот человек обречен. На его лице лежит печать смерти.
  Анфиса вновь переключилась на Елену. Читая особые ритуальные заклинания, зажгла свечи в специальных низких глиняных плошках. В центр образовавшегося огненного круга положила фотографию и сконцентрировала свое внимание на лице Елены. Виктор и Олег погасли, стерлись, исчезли, осталось только лицо молодой женщины, которое увеличилось, заполнило собой всю фотографию и как бы обрело трехмерность, ожило. Было явно видно, что она прислушивается к чему-то, в глазах - настороженность, испуг.
  Губы Анфисы вновь зашевелились, зашелестели слова приказа, призыва, заклятия:
  - Елена... Елена... слышишь меня?.. отзовись! Ты в беде! Елена...
  - Кто это? - донесся до Анфисы слабый, как легкое дуновение ветерка, испуганный голос.
  - Анфиса... Я Анфиса... Позвони...Слышишь?.. Найди меня... Ты в беде... Елена...
  
  На ослабевших, дрожащих ногах Елена вошла в гостиную и рухнула в кресло. Что это такое? Что с ней? Как она могла такое сделать?!
  Вошла в дом, переоделась, и, чувствуя нарастающий голод, отправилась на кухню, разморозила в микроволновке печень, потом как следует промыла ее и, быстренько бросив на разделочную доску, отрезала кусочек, запихала в рот и тут же с жадностью, почти не прожевывая, сьела. Затем второй кусок. Руки автоматически отрезали третий и уже несли его ко рту, как... как Елена очнулась. Очнулась и пришла в ужас! Во рту вкус крови и сырой печени! Мерзость! Фу! Фу, какая мерзость! Бросилась в туалет. Ее не просто вырвало, а вывернуло наизнанку. Промыв рот в ванной, умывшись и почистив зубы, еле доплелась до кресла. Ноги и руки противно дрожали, и она никак не могла унять эту дрожь. Дотянулась до лежащего на диване пледа и укрылась. Во рту - привкус горечи. Надо встать, сделать крепкий сладкий чай с лимоном, - подумала Елена и тут же ярко представила себе, как она с удовольствием пьет этот чудесный горячий лимонный чай, медленно, смакуя, делает глоток, наполняя рот и желудок теплом и ароматом, но... не встала. Напротив, уютнее устроилась в кресле, закрыла глаза и постаралась расслабиться, успокоиться.
  Все хорошо... все нормально... у беременных женщин такое бывает... наверное... наверное, все-таки бывает... Сабине ведь тоже хотелось сырого мяса... Интересно, а с ней не было такого, чтобы не просто "хотелось", а с жадностью "глоталось"?.. Как собаке... вот именно, как голодной бродячей собаке...
  Так, все. Я больше об этом не думаю, - строго приказала себе Елена. - Сейчас согреюсь, успокоюсь и пойду нормально поем. Голод, утихнувший на какое-то время, вновь "скребся" в желудке, требуя пищи. Сейчас... сейчас... - уговаривала его Елена, - только посижу немного, приду в себя...
  Она откинула голову на спинку кресла и замерла, стараясь унять дрожь. Под пледом было тепло и уютно, через некоторое время Елена постепенно расслабилась, утихла противная дрожь. Лениво приоткрыв глаза, она отстраненно смотрела на окно, точнее, за окно, где метался ветер, расшвыривая в разные стороны колкую ледяную крупу. Если бы не раздражающее чувство голода, то она бы сейчас уснула, прямо в этом уютном кресле, под шум рассерженного ветра.
  - Это ведь надо - такая погода! - лениво думалось Елене. - Прямо какая-то сибирская метель... так и кажется, что прямо за домом шумит тайга...
  И вдруг Елена явно и четко увидела себя сидящую в кресле у открытого окна, в небольшой комнате явно деревянного дома; а за окном - лето, и шумят сосны, и запах их терпкой хвои легко и приятно щекочет ноздри, успокаивая и слегка кружа голову... Ей хорошо, легко и...
  Елена вздрогнула, очнулась: ну надо же, как ярко привиделись сосны! Наверное, задремала - и такой сон... Она покачала головой, усмехнулась и снова взглянула на окно: да... с каждым годом зимы становятся все холоднее и холоднее. Где это видано, чтобы в Ташкенте была такая зима! На всей земле погода перекрутилась: в Африке - снег, и в Испании - снег, а у нас -метели. Хотя, кажется, успокаивается... Да, точно, вон и снежок поредел.
  Елена взглянула на часы: почти четыре, а за окном уже сереет, в пять - темно. Ничего не поделаешь - зима. Так, надо во всех комнатах зажечь фонарики, а то все-таки одна сегодня в доме и... и это не очень приятно... а потом пообедать... или уже поужинать?. - лениво переспросила саму себя Елена. В кресле было уютно, и шевелиться было лень.
  Вдруг по гостиной как будто прошелся легкий ветерок, даже слегка шевельнулись тяжелые шторы на окнах, и Елена, резко выпрямившись, тут же почувствовала, как внутри нее натянулась, насторожилась струна ее Великого Страха. Вместе с ветерком кто-то выдохнул ей прямо в ухо ее имя - "Елена... Елена... слышишь?..."
  Елена вздрогнула и испуганно, в голос, спросила:
  - Кто? Кто это?
  Не успев подумать о том, что она в совершенно пустой комнате разговаривает сама с собой, вновь услышала растекающийся шепот:
  - Анфиса... Анфиса... слышишь?... в беде...
  - Что?.. Кто?.. Как это?.. Что это такое?.. - Елена вскочила и, затравленным взглядом оглядев всю комнату, ринулась к окну - может быть, эти слова долетели со двора? С какого двора? Во дворе пусто! Эти слова явно шептали ей на ухо, она не только слышала их, она чувствовала колебания воздуха, как будто бы их кто-то выдыхал. Прямо в ухо! Или это у нее в голове? Слуховые галлюцинации?
  Отойдя от окна, Елена села на диван. Все было тихо, спокойно и даже ветер за окном стал ослабевать и уже не налетал на дом, разбиваясь о стены и окна, а только шуршал где-то наверху, под крышей, как бы выискивая себе местечко для отдыха.
  Елена смотрела за окно, напряженно вслушиваясь в долетающие до нее звуки. Может быть, ей показалось, может быть, это лишь причудливый шум и шорох ветра и снега... - и она снова прислушалась к заоконным звукам. Даже дышать перестала. - Никого, только ветер шуршит, да иногда тоненько и как-то жалко посвистывает... вот ей, видимо, и почудилось - "слышишь", и еще "Анфиса, Анфиса...".
   Анфиса... Ведь это так зовут "ведьму в пятом поколении", к которой они с Сабиной все собираются съездить и все никак не найдут для этого времени. Да... Видимо, почудилось... Почудилось потому, что подспудно думала об этой Анфисе, о ее странном предупреждении... о какой-то беде... Вот и Олег в больнице, и непонятно почему? Никогда не жаловался на сердце, на нервы и вдруг - приступ! Может быть, это и есть беда? А может быть, будет что-то еще хуже?
  Елена встала и начала искать свою записную книжку: во время разговора с Сабиной она вложила в нее листок с телефоном этой самой Анфисы. Они ведь собирались предварительно позвонить ей, прежде чем идти. И куда она эту книжку сунула? Напрочь не помнит!
  Книжку искала минут пятнадцать - и в спальне, и в гостевой комнате, и в кабинете Олега, и на кухне... Нашла на террасе. Видимо, когда провожала Сабину, машинально положила ее на подоконник и забыла. Листок с номером телефона ведьмы был там.
  Позвонить? Не выглядит ли это все каким-то идиотизмом? Если бы года два назад кто-нибудь сказал Елене, что она будет звонить по телефону ведьме! - она точно приняла бы это за идиотскую шутку. Но сегодня, после всего пережитого ею...
  Несколько минут Елена сидела на диване с телефонной трубкой в одной руке и листочком в другой. На эти несколько минут она как будто бы впала в какой-то ступор: бездумный взгляд в никуда, в голове то пусто, то мешанина каких-то мыслей...
   Она боялась этого звонка, подспудно ощущая, что он может разрушить то хрупкое состояние мира, счастья и покоя, которые она, казалось бы, наконец, обрела. У нее ласковый, внимательный и любящий муж, прекрасный дом, прекрасные друзья и, самое главное, она беременна. Заболел Олег! Но такая ситуация может быть в любой семье, да и врачи ей сегодня сказали, что беспокоиться не о чем, что все будет хорошо, что через несколько дней ее муж уже будет дома. Тогда почему же у нее нет ощущения того, что ее семейное положение стабильно, надежно? Почему на душе так тяжело и неспокойно? Или все это издержки ее странного характера? Некий поселившийся в ней синдром страха? Тогда она больна и это уже диагноз - "синдром страха". Поэтому она так боится звонить Анфисе и в то же время понимает, что позвонить все равно придется. Надо позвонить. Потому что, если быть честной до конца, то не ощущает она по-настоящему ни стабильности, ни счастья, ни уверенности в завтрашнем дне, а ощущает... - Елена прислушалась к себе, - а ощущает тревогу и фальшь, как будто все, что с ней сейчас происходит - это игра, обман, и она, Елена, не принадлежит самой себе и не является самой собой. Ее тоже закрутили в эту игру, и она почему-то позволила это сделать, и теперь покорно выступает в роли марионетки, которую периодически кукловод дергает за ниточки. Кукловод? А кто кукловод-то? Ответа на этот вопрос она не нашла. Может быть, ответ есть у ведьмы в пятом поколении?
  Глубоко вздохнув, сдерживая тревогу и страх, Елена набрала номер Анфисы. Ей мгновенно ответили, как будто ждали ее звонка:
  - Да, я слушаю вас.
  Голос был спокойным, приветливым, мягким, располагающим, и Елену немного "отпустило".
  - Добрый день, - тоже стараясь быть спокойной, произнесла она. - Я бы хотела поговорить с Анфисой Афанасьевной.
  - Елена, это вы? - спросила Анфиса, хотя прекрасно знала, что это именно "она".
  - Да... - в голосе прозвучала растерянность.
  - Я очень рада, что вы решились мне позвонить. Может быть, вы решитесь на большее: приедете ко мне или разрешите мне приехать к вам? Нам с вами обязательно надо поговорить, поверьте мне, обязательно! И желательно сделать это не по телефону.
  Елена молчала. Страх снова сжал сердце.
  - Елена, прошу вас, не молчите. Позвольте мне поговорить с вами. Я должна это сделать, а там - ваше дело: принимать всерьез мои слова или нет. Я не шарлатанка, не вымогательница денег из доверчивых клиентов. Мне от вас ничего не надо! Ничего! Я только хочу поговорить.
  - Хорошо, - выдохнула Елена. - Только я сегодня очень устала, был трудный день: я уволилась с работы, муж попал в больницу...
  Рассказывая об этом, Елена вдруг с досадой подумала: зачем она это делает? Незнакомому человеку, которого знать не знает, начала докладывать о своих семейных делах... Она замолчала, рассерженная на себя, не зная, что делать дальше, и вдруг услышала:
  - Леночка! - ласковый голос Анфисы немного погасил ее раздражение. - Леночка, позвольте мне к вам так обратиться, тем более что я вам как раз в бабушки гожусь. Я по голосу чувствую, что вы очень устали и... и еще вы напряжены, вас тревожит наш разговор. Он вам кажется немного странным. Так и должно быть, это нормальная реакция на... - Анфиса на секунду замялась, подбирая слово, - скажем так, на неадекватную ситуацию. Вы подспудно чувствуете, что я хочу сказать вам что-то... тревожное, плохое. Вы боитесь этого, но... Леночка, когда у вас болит зуб, вы ведь понимаете, что без помощи врача и его устрашающих на вид инструментов вам все равно не обойтись? Верно? Вы знаете, что будет неприятно и даже больно, но вы так же знаете и другое: на эту боль надо решиться, чтобы раз и навсегда избавиться от нее. Другого пути просто нет. Я - "зубной врач" и вам надо решиться на посещение моего "кабинета". Это, прежде всего, в ваших интересах, это вопрос вашей судьбы, жизни и смерти. - Эту фразу Анфиса произнесла медленно, четко проговаривая каждое слово. - Все именно так, как я говорю. Поверьте мне! Все очень серьезно! Давайте встретимся, и я уверяю вас, что помогу, чем смогу, сделаю для вас все, что в моих силах!
  - Почему вас так волнует моя судьба? - с сомнением и вновь нахлынувшим раздражением спросила Елена. - Почему вы решили сделать для меня "все, что в ваших силах", чтобы отвести какую-то беду? Тем более, бескорыстно! В чем причина такого альтруизма? Я ведь не ваша дочь, и не внучка, и вообще вам не родственница, и не хорошая знакомая. Я вам никто. Так в чем же ваш интерес?
  Слушая этот голос, Анфиса уже знала, в чем ее интерес, но Елене она ответила:
  - А вот об этом, мы поговорим с вами при встрече, и я надеюсь, поймем друг друга. Наше с вами свидание нежелательно откладывать, чем скорее увидимся, тем лучше. Для вас лучше. Бывают такие моменты, когда время становится врагом человека. Упустишь нужный момент - и все, и ничего уже не изменишь и не воротишь.
  - Хорошо. Я устала от этого разговора, я устала бояться. Давайте покончим с этим сегодня. Вы сможете приехать ко мне?.. потому что я... я действительно очень устала и в такую погоду...
  - Конечно, конечно, я приеду сама. Да и погода уже переменилась, ветер успокоился...
  Елене вдруг стало неловко: пожилого и, по всей видимости, доброго человека, переживающего за нее, она заставляет по такому холоду ехать к себе домой.
  - Анфиса Афанасьевна, может быть, завтра погода будет лучше, да и дороги очистят от снега и гололедицы, так я бы сама к вам приехала, а то как-то неудобно получается...
  - Нет, нет, ничего, не беспокойтесь, я доеду, сейчас только возьму листочек и ручку, чтобы записать ваш адрес... Так... все... диктуйте, я записываю.
  
  Олег то приходил в себя, то снова проваливался в сон, но не в тот сон - спокойный и глубокий, приносящий бодрость, восстанавливающий силы, - а полный смутных и странных видений, напряженных и неприятных разговоров, раздражающих воспоминаний. Бесконечная вереница снов - сумбурных и выматывающих. Ему казалось, что голова - это котел, в котором бурлят его мозги. Больно! Тошно! Он ощущал страшную, невероятную усталость. Очень хотелось отодвинуть от себя весь этот бредовый сумбур и просто поспать, хорошо и спокойно поспать, ни о чем не думая, ничего не вспоминая.
  Очнувшись, он вдруг понял, что не ощущает своего тела. Совсем! Как будто его нет! Захотел поднять руку и... не смог, потому что понял: она весит тонну... целую тонну!.. даже пальцами тяжело пошевелить. Его тут же захлестнул ужас - неужели парализовало! Неужели действительно отравил сам себя! У Виктора незадолго до смерти тоже наступил паралич конечностей.
  Олегу стало нечем дышать. Грудью он ощущал какую-то холодную, непомерную тяжесть - как будто могильной плитой придавили - так жутко подумалось и тут же стало по-настоящему страшно. Захотелось немедленно! немедленно вздохнуть полной грудью! скинуть с себя все! все! все! и вскочить на ноги. Олег попытался заорать - громко! изо всех сил! во все горло! - но в результате неимоверных усилий - только сдавленный стон. С великим трудом разлепил глаза, и увидел прямо над собой кого-то, в белом, ощутил прикосновение прохладных рук и голос, доносящийся до него издалека, так, как будто его уши были заложены ватой:
  - Тише, милый, тише, сейчас сделаем укольчик, и все будет хорошо...
  Голос был тихим, ласковым, успокаивающим, как... как мамин... Голос из далекого детства. Этот чудесный голос "разбил" могильную плиту, и Олег смог вздохнуть и пошевелиться. Слава богу! Его слушаются и руки, и ноги. Значит, просто занемели пока лежал. Он скосил глаза и посмотрел вниз: а... вот еще что - в правой руке торчит игла, от которой идет тонкая светлая трубочка, убегает куда-то ввысь. Проследить глазами - "куда?" - было тяжело, да и лень, да и ненужно, да и веки сонливо закрывались. Капельницу ставили, - понял Олег, - вот поэтому и рука как... как чужая...
  Медсестра вытащила из вены иглу и залепила кровоточащую "дырочку" специальным пластырем, потом ловко сделала Олегу укол в ягодицу, ласково при этом приговаривая:
  - Ну, вот и все... вот и молодец... а то напугали всех - и жену, и друзей... Они тут целой делегацией по коридору бродили, все врачей пытали - "что с вами, да как?". А вы сейчас вон уж какой бодренький! Завтра, глядишь, на выписку проситься будете...
  - Рита... - вдруг выдохнул Олег пересохшими чужими губами.
  - Рита? - удивленно переспросила медсестра. - Нет, милый, я не Рита. Меня Татьяна Ивановна зовут, можно просто - тетя Таня. В основном все больные так и зовут - тетя Таня. Или это ты жену кличешь?
  Олег напрягся: жену... да... он же женат... женат на Елене... ему как-то удалось на ней жениться... а где же Ритка?
  - Пить... - разлепил он свои пересохшие губы.
  - Сейчас, милый, сейчас я тебя попою... просто водичку дать или чаек сделать?
  - Воды...
  Приоткрыв глаза, Олег наблюдал, как тетя Таня - невысокого роста, пожилая полная женщина с приятными прохладными руками, умеющими "сбрасывать" с груди "могильные плиты", в ослепительно белой шапочке и халате, налила воду в специальный маленький кувшинчик с длинным тонким изогнутым носиком и поднесла этот "носик" к его пересохшим губам. Он долго и жадно пил. Вода освежила и успокоила. Снова опустились тяжелые веки. Олег стал проваливаться в мягкий, обволакивающий и такой желанный сон, настоящий сон, без мельтешащих и выматывающих сновидений. Только ему очень хотелось, чтобы тетя Таня оставалась рядом, чтобы положила на лоб свою прохладную и ласковую руку и никуда не уходила.
  Вяло подумалось: надо ее об этом попросить... - но в следующую секунду он уже забыл - кого попросить и о чем? Попытался сосредоточиться, но не смог, провалился в сон. Да и разве может кто из смертных противостоять богу сна Морфею? Ему и боги-то противостоять не могут!
  - Господи, бледный-то какой! - вздохнула Татьяна Ивановна. - Такой молодой, красивый, и уже приступы! В мое время такие плечистые и крепкие мужики знать не знали, где оно, сердце-то, и в обмороки не хлопались, а сейчас - мельтешение, а не жизнь! По телевизору только и слышишь: стрессы-конгрессы-мерседесы, нагрузки-перегрузки, а в результате... - она укоризненно и в то же время жалостливо посмотрела на Олега. - Эх! Хоть бы вытянули парня, - вздохнула глубоко, всей грудью, - жалко если...
  Взглянув за окно, где ранние зимние сумерки успокоили не в меру разыгравшийся сегодня ветер, медсестра поправила одеяло, материнским жестом погладила своего пациента по голове и, приглушив в палате свет, вышла, потихоньку притворив за собой дверь.
   Через некоторое время дверь в палату отворилась, и к постели больного черной тенью скользнул Джастин. Несколько минут он пристально вглядывался в лицо Олега.
   - Необходимо, чтобы этот самец остался жив, - думал алант, рассматривая бледное лицо своего раба. - Он еще нужен... месяца на три-четыре нужен. Он должен до конца сыграть отведенную ему роль, ну а там... после появления малыша... - Джастин резко втянул ноздрями воздух и сильно сжал свои острые, как бритва, зубы, - а там... я мгновенно убью его. Это не тот раб, которого стоит беречь. Это опасный раб! Жаль нельзя использовать его кольцо для приручения другого "покорного раба"! Кольцо заговорено именно на Олега. Другого оно или убьет, или сведет с ума.
  Поскорее бы врачи поставили его на ноги, а колечко мы ему на пальчик снова оденем. Точнее, сам наденет, никуда не денется. Он все равно уже этим кольцом отравленный. Сам к нему потянется, как только увидит...
  
  Елена с ужасом смотрела на Анфису. Елена с ужасом слушала Анфису, спокойно называющую себя ведьмой. Она ведь ей так и представилась:
  - Здравствуйте, Елена! Я та самая Анфиса Афанасьевна, ведьма.
  Вот так запросто и буднично - "ведьма", как будто сказала - "здравствуйте, я врач", или педагог, или архитектор...
   И ни на какую бабушку она не была похожа: симпатичная женщина, в летах, но далеко не старуха, со строгой прической, прямыми темными бровями, из-под которых на Елену внимательно смотрели цепкие, гипнотизирующие карие глаза, крупноватым носом и плотно сжатыми губами, когда-то, видимо, хорошей формы, а сейчас несколько расплывчатыми, неулыбчивыми.
  И вот эта сидящая напротив нее ведьма, пристальный и напряженный взгляд которой ассоциировался в сознании Елены с мощным рентгеном, спокойным голосом несла потрясающую чушь! Нет, не чушь... не чушь, а бред сумасшедшей!
   Оказывается ребенок, которого носит Елена, не ее ребенок, да и вообще нечеловеческое дитя; что с такой формой вселения беса в человеческое тело Анфиса еще не встречалась, и ее это очень тревожит, поскольку она чувствует огромную злую силу, скрытую в этом "существе"; что Елена в большой опасности, потому, что под влиянием этого "существа" она сама в скором времени начнет перерождаться, потому, что это "существо", скорее всего, убьет ее и, вырвавшись в это мир, наделает много-много зла. Нет, еще хуже - проложит злу дорогу в наш мир. И это будет конец!
  - Вы уже сейчас излучаете достаточно сильный поток негативной энергии. Мне кажется, что с вами уже было что-то странное, неприятно вас поразившее (в этот момент Елена вспомнила про сырую печень, и ее затошнило). - Анфиса, не отводившая взгляда от глаз Елены, молча кивнула головой. - Да, с вами уже что-то было, - уверенно повторила она, - я это почувствовала. С вами вообще что-то было... в этом доме... в этих стенах...
  Лоб Елены покрылся холодной испариной. Ей было страшно, просто по-настоящему страшно. С одной стороны, слова этой ведьмы отзывались в ней болью, криком страха: "да! да! в этом доме, в этих стенах... было! было! было!...". С другой стороны, кого она пустила в свой дом? Сумасшедшую! Стоит только посмотреть на ее бледное лицо, бледные губы и яркие, "горящие" глаза, как стразу же становится понятно - ее гостья невменяема. При этом она, безусловно, обладает гипнозом, потому что Елена, вместо того, чтобы немедленно указать этой Анфисе на дверь, сидит и как послушная ученица, нет, как последняя дура смотрит ей в рот. И слушает всю эту чушь!
  - Послушайте, - Елена произнесла это слово каким-то осипшим чужим голосом, пересиливая себя, - послушайте, прекратите! Неужели ради того, чтобы наговорить мне все эти гадости вы ехали ко мне через весь город, в такую погоду! Это же бред! Какие бесы? Как это внутри меня может быть нечеловеческое существо?! Вы в своем уме? Убирайтесь из моего дома!
  Тут Елена вспомнила, что сумасшедших нельзя ни оскорблять, ни злить. Где-то она об этом слышала или читала. Они становятся агрессивными и могут убить, потому что очень сильны. Она замолчала и со страхом посмотрела на ведьму, ожидая всплеска злобы, но... Анфиса смотрела на нее молча и печально. И вдруг Елена увидела, как она стара, как она потрясающе стара! Действительно бабушка. Нет, ведьма! Глаза потухли, лицо покрыто сетью морщин. Блеклые губы сложились в горестную "подкову" уголками вниз.
  - Ах, Леночка, - устало прошелестел ее голос, - к сожалению, это не гадости и не бред. Я понимаю, что для вас современной, рационально мыслящей женщины, все, что я говорю, звучит дико и... и даже непотребно. Вы считаете, что я сумасшедшая старуха, которой нечем заняться, как только ездить по людям и говорить им гадости. Уверяю вас, вы ошибаетесь. Мир, в котором обитает человек, устроен очень и очень сложно. Далеко не все, происходящее на земле, можно объяснить словом науки, далеко не все... Мне бы, конечно, следовало подготовить вас к столь трудному и тяжелому для вас разговору, но у меня нет времени. Нет, не у меня, а у вас, - Анфиса ткнула в Елену пальцем и с нажимом повторила,- у вас нет времени. Вы должны мне поверить, потому что, когда поймете, что я права, будет поздно.
  Было бы гораздо лучше, если бы вы рассказали мне о том, что мучит вашу душу. Поведали мне ваши страхи, ведь в вашей жизни было "нечто" - я в этом сейчас совершенно уверена, - и это "нечто" сильно, очень сильно смутило ваш ум и ваше сердце. И никаким словом науки вы это объяснить не можете. Верно? И если вы мне сейчас скажете, что я не права, я вам не поверю... Ведь было "нечто", было?
  - Да... было... - у Елены шумело в ушах, и сейчас ей казалось, что Анфиса, удивительно похорошевшая и помолодевшая, уже не сидит в кресле напротив нее, а, не касаясь пола и не шевеля ногами, плавно перемещается по всей гостиной, как будто рассматривает что-то, или что-то ищет. Да и сама Елена уже не сидит в кресле, а стоит и тоже кружится только на одном месте, и ведьма Анфиса оглядывает ее со всех сторон, легко касаясь пальцами ее лба, груди, живота, спины...
  - Сделав над собой невероятное усилие, Елена тряхнула головой, отгоняя колдовское наваждение. А никакого наваждения и нет, это все игра ее расстроенного воображения. Симпатичная пожилая женщина Анфиса спокойно сидит в кресле и смотрит на нее - ласково, по-доброму, с тревогой, затаившейся в глубине ее странно мерцающих глаз.
  - Елена, я сейчас уйду, - тон стал доверительным, как будто действительно бабушка с внучкой беседует, - но помни: времени мало, а ты в беде. В большой беде. Помочь тебе, по крайней мере, попытаться сделать это, могу только я. Здесь только я, - поправила саму себя Анфиса. - Есть ведуны и посильнее меня, большой силы есть ведуны, но они далеко. Пока до них добираться будем, время уйдет, поздно будет. Да, я думаю, и не дадут нам с тобой до них добраться. Здесь все решать надо, здесь. И поскорее.
   Анфиса легко поднялась, еще раз внимательно оглядела примолкшую Елену, в глазах которой плескались и страх, и недоверие, и мука, и растерянность, и сказала:
  - Другую женщину такая страшная ноша уже бы убила. Ты - жива, хотя изменения уже начались. Ты - сильная! Это хорошо. В тебе есть нечто... я это сразу почувствовала, по твоей фотографии... и если смогу избавить тебя от нечистой плоти и духа, от беса, сидящего в тебе, то дорога твоя пойдет рядом с моей. В "простой" жизни тебе уже не будет места. Ты и сама это поймешь.
  Я жду тебя, Елена, но будь очень и очень осторожна. О нашей беседе не рассказывай никому, потому что Зло рядом с тобой, и это Зло может быть скрыто за личиной добродетели и красоты. Не доверяй никому! Никому! Даже мужу! У него тьма внутри. Хорошо взвесь все мои слова, прислушайся к себе: твое сердце даст тебе ответ. Приходи. Тайно. Пока не поздно. Не говорю тебе "прощай", потому что жду.
  - Я проверялась в самой дорогой клинике у самых лучших врачей! - выкрикнула Елена.
  - Кто водил тебя в эту "самую дорогую клинику"? - тихо спросила Анфиса.
  - Муж и... - Елена запнулась, вспомнив добрую и красивую Лолу.
  - И?
  - И моя хорошая знакомая, чудесный и добрый человек!
  - А ты, не говоря никому, сходи в обыкновенную клинику, к обыкновенному врачу, сама, без мужа и чудесной знакомой. Завтра же и сходи! Хорошо? И посмотрим, что тебе этот врач скажет, как он тебя удивит...
  Сделав шаг к двери, Анфиса вдруг остановилась, раскрыла свою маленькую кожаную сумку и, достав оттуда крохотную амфору на тонкой серебряной цепочке, протянула ее Елене, сказав:
  - Надень это на шею своего мужа. Это не спасет его, но хоть в какой-то степени защитит от черных сил, которые и в нем, и вокруг него. В этой амфоре специальный состав, особый. Это мне привезли из Тибета. Постарайся надеть на него эту цепочку. Объясни, что это лечебный состав из трав. Сделай это!
  Не добавив больше ни слова, Анфиса пошла к выходу, а Елена, зажав в кулаке цепочку с амфорой, источающей приятный аромат, застыла в кресле и очнулась только тогда, когда услышала звук закрывшейся входной двери.
  - Что со мной происходит? Почему я стала жить как в каком-то страшном мистическом сериале? И от серии к серии делается все страшнее. Почему в мою жизнь вошла эта женщина? Вошла и сразу все уничтожила, одним махом. Я ведь только-только обрела свое долгожданное и так горько выстраданное счастье! Я - беременна! И это самое главное! А теперь... А что теперь? Что собственно случилось теперь? - эту фразу Елена выкрикнула в голос, с болью, и дальше уже продолжала разговаривать сама с собой. - Почему я должна верить словам этой старухи, этой гадкой ведьмы! Да, может быть, она просто заморочила мне голову, а сама попросту меня обокрала? Ну, да! По всей видимости, так оно и есть, она - воровка! Воровка!
  Елена уцепилась за эту спасительную мысль. Если ее обокрали, тогда все становится на свои места. Тогда нет никаких бесов, никакого зла, а есть просто умная, хитрая и талантливая преступница, владеющая гипнозом. Елена резко поднялась из кресла и бросилась проверять деньги и драгоценности. Все было на месте. Все, к сожалению, было на месте! Она прошла по комнатам, оглядывая их: нет, ничего не пропало. Лучше бы пропало!
  Выйдя во двор, она закрыла ворота и вернулась в дом. Зажгла в комнатах свои заветные фонарики и прямо в халате, не раздеваясь, легла на кровать. Поджав под себя ноги, сжавшись, съежившись, горько заплакала. Ей было страшно, очень страшно и, прежде всего, от того, что где-то, внутри себя, она всегда чувствовала, что все ее счастье ложное, что все как-то не так - шатко, ненадежно, эфемерно, фальшиво... В ней продолжал жить ее Великий Страх. Никуда он не делся, не испарился, не улетучился, он просто затаился, спрятался до поры до времени, чтобы в определенный момент выскочить диким зверем и сожрать ее. Диким зверем... диким волком... из мертвого леса...
  
  Ло решила еще раз проверить Елену. Оказавшись за нужной зеркальной завесой, она внимательно оглядела спальню. Их подопытная самка спала. Прямо в одежде, не разобрав кровати. Правда, как-то тяжело дышала и всхлипывала во сне. Но спала. Это хорошо! Спит и прекрасно! По крайней мере, хоть эта самка ведет себя предсказуемо и нормально, не то что дикая Ритка и плохо приручаемый Олег. Ну что ж, теперь Ло навестит ее рано утром, а позже они с Джастином явятся нормально, "через дверь", чтобы вместе с Еленой ехать в больницу к ее мужу и своему "другу".
  
  
   30
  
  Богиня уже в который раз пристально "рассматривала" свою пленницу. В ее мире блуждающих отражений, бликов и теней не было места таким, как это существо, но Богиня не "выпила" ее, не убила, напротив, даже делилась с ней "пищей", поддерживая с помощью живительных энергетических потоков жизнь в этой странной для нее форме. Делилась иногда, потому что в основном пленница находилась в состоянии застывшей статуи, куклы. По крайней мере, именно так определил бы ее состояние алант или человек. Когда Богиня "оживляла" ее, то чувствовала, как это существо терзается от голода. Страшного, немыслимого, дикого голода! Она не слышала крика, который извергал открытый, искаженный мукой рот пленницы, но она "слышала" ее мысли и прекрасно понимала ее состояние, потому что чувство голода было понятно Богине.
   Аланты проложили Тропы в ее измерении. Они не посягали и не посягают на ее пищу, зато она посягает на них как на пищу. И на них, и на весь тот мир, в котором эти существа обитают рядом с другими существами, называющими себя людьми.
  Благодаря зеркальным "каналам", Богиня имеет постоянный и приличный приток энергии из мира людей и алантов. Приличный, но недостаточный. Если бы она сама могла проникнуть в это столь притягательное для нее измерение! Но, увы... пока невидимую, но прочную границу могут пересекать только ее шоши, которые высасывают энергию из людей и несут свой драгоценный сбор Зеркальной.
  Богиня могла втянуть в свой мир человеческое существо, призывавшее ее у зеркала своими заклятиями и в этот момент (неведомо для себя) оказывавшееся в ее власти. Могла и не раз это делала.
   Однажды в плод самки человеческого существа она поместила Часть Себя в надежде, что эта Часть постепенно разрастется, окрепнет, вырвется наружу и, поглощая столь желанное измерение, поможет ПРОЛОЖИТЬ ПУТЬ, разрушив невидимый, но прочный барьер между двумя мирами.
  Но Ее Часть просто убила человеческое существо и... погибла сама! Тот мир убил Ее Часть! Значит, в нем существуют мощные защитные силы, от уничтожающего влияния которых следует надежно защититься! Слабая энергетика и слабые тела людей не годятся для этой цели! Богине нужны аланты - уникальные существа с мощным энергетическим потенциалом. Именно они дадут должную защиту ЕЕ ЧАСТИ! Именно в них ОНА получит возможность окрепнуть, разрастись и, уничтожив ненужную оболочку, вырваться для того, чтобы ПРОЛОЖИТЬ ПУТЬ.
  Богиня пристально "рассматривала" пленницу и "размышляла" (естественно, условное определение действий этой сущности!). Сейчас в ее власти два аланта: одно существо здесь, второе, связанное клятвой, так же находится в ее власти. В самке, застывшей перед ней, нет плода, но нужен ли он Богине? Она сама даст ей "плод", "поместив" в нее Часть Себя, и отправит ее покорять нужное измерение, прокладывать Тропу. Пленница голодна. Ей потребуется много, очень много пищи! Она будет кормить себя, жадно заполняя свое тело энергией, которую, в свою очередь, будет так же жадно поглощать находящаяся в ней Часть Богини; поглощать и расти, расти, расти...
  Если самка аланта не погибнет, как самка человека, то тогда именно она поможет Зеркальной попасть в другой, столь желанный для нее мир. Если погибнет, Богиня вызовет "связанного клятвой" и, завладев его телом, отправит покорять нужное ей измерение. Да, следует сделать именно так. И не обязательно ждать, когда к ней "в руки" попадет беременная самка аланта. Она сама внедрит в их крепкую оболочку "свой плод". Возможно, внедрит сразу в обоих!
  Отказываться от своей цели Зеркальная не собиралась! Она шла на Великую Жертву, рискуя Частью Себя только для того, чтобы попасть в мир, где все заполнено пищей! Она должна попасть в этот мир!
   В безустанных поисках энергии Богиня проложила Тропы во многие измерения и многие поглотила, превратив их в безжизненные пустыни, но среди них не было ни одного, сравнимого с этим! Ни одного, в котором было бы столько пищи! Этот мир должен стать миром Богини!
  Тана, которую в очередной раз "оживили", с ненавистью смотрела на мертвый мир, заполненный бесконечной вереницей появляющихся и исчезающих отражений. Смотрела на тусклое безликое "нечто" и на "правительницу" этого "нечто" - такую же безликую, нет, точнее многоликую, гадкую, мерзкую. Сгустившись в нечто непонятное и вязкое, она то прилипала к телу Таны, наполняя его непереносимым холодом, болью и страхом, то, клубясь и постоянно видоизменяясь, отплывала в сторону и замирала, и тогда казалось, что она приготовилась к молниеносному прыжку, чтобы убить свою жертву.
   Когда-то Тана сама была способна на такой прыжок - мгновенный, как молния, несущая смерть. Сейчас измученной алантке хотелось только одного: чтобы ненавистная Богиня совершила бы, наконец, свой смертельный "прыжок" и избавила бы ее от невыносимой муки.
  
  
   31
  
  В час ночи Елена очнулась от своего полуобморочного забытья, в которое впала после страшного разговора с Анфисой, и потом уже до утра не сомкнула глаз. Какие только мысли не лезли в ее голову! Что только не передумала она за долгие и тяжкие ночные часы!
   Окончательно измучившись, под утро вновь провалилась в тяжелый, не принесший облегчения сон. Открыв глаза и взглянув на будильник, быстро вскочила, поняв, что опаздывает на работу, и, только набросив халат, вспомнила: ни на какую работу идти ей теперь не надо, поскольку она уволилась, записалась в бездельницы, и у нее полным полно свободного времени. Эти мысли не радовали, тяготя ощущением пустоты и тревоги.
   Закружилась голова, и к горлу тут же подкатила противная тошнота. Елена села на кровать и сильно сдавила виски руками. Что делать? Надо что-то немедленно предпринять, иначе от всех своих жутких мыслей и сомнений она просто сойдет с ума. Позвонить Сабине и рассказать ей о своей встрече с ведьмой? Нет... нет, этого делать нельзя. Во-первых, Сабина страшно расстроится и будет во всем винить себя. Во-вторых, как такое можно рассказать? Не может она никому и ничего "рассказать"! Она стала попадать в такие ситуации, о которых лучше молчать, если нет желания попасть в разряд неврастеников и психопатов. Она не будет говорить Сабине даже о том, что вчера с жадностью глотала куски сырой печени, испытывая какое-то дикое животное удовольствие. О таком просто стыдно рассказывать.
  Что делать? Никогда, никогда даже при самом диком воображении она не придумала бы себе подобной ситуации! Никогда бы сама не поверила в чьи-то подобные россказни, потому что каждый здравомыслящий человек понимает - в реальной жизни такого не бывает! А вот она знает, что бывает. В рассказе кому-то подобная исповедь будет звучать как бред умалишенной, а в ее жизни - это реальность, правда! Только кто ей поверит? О таком самой себе вслух рассказать страшно: появляющийся в доме мертвый муж, дикие сны, беседа с ведьмой в пятом поколении и в результате диагноз: она одержима бесом. Про "одержимость" Елена читала и не раз, но всегда относилась к подобной литературе с недоверием. Теперь можно с недоверием относиться к самой себе. А что если она действительно одержима?
  Елена глубоко вздохнула и с горечью подумала: в медицинской практике это называется по-другому - шизофрения. Отсюда и мертвый муж, и дикие сны, и жажда глотать скользкие кровавые куски...
   Елена застонала, ее передернуло от омерзения, но тут же, представив себе "кровавые куски", которые вчера лежали на ее разделочной доске, она вновь ощутила страстное желание вонзить в них зубы. Это яркое наваждение длилось несколько секунд и закончилось тем, что потрясенная своим уж точно безумным желанием женщина ринулась в туалет, и ее снова "вывернуло" - пеной и желчью.
  Приведя себя в порядок, Елена приплелась на кухню и заварила чашечку крепкого кофе "Karte noire". Надо было собраться с мыслями и на что-то решиться. На что? Видимо, прежде всего, последовать довольно ехидному совету Анфисы и решиться на "поход" к гинекологу, в обыкновенную поликлинику, к обыкновенному врачу. Если он скажет, что с ней все в порядке, то тогда к черту, к черту, к черту эту проклятую ведьму! А если нет... Елена не знала сейчас, что она будет делать, если вдруг! не дай бог! нет! Ей не хотелось даже думать о подобном варианте!
  Кофе, который она раньше безумно любила, теперь стоял в горле противным комком. Она хотела есть, но никак не могла сообразить - чего ей хочется? Мысли о яйцах, сыре, колбасе, паштетах вызывали тошноту. Может быть, сделать бутерброд с икрой? - Елена прислушалась к себе: нет, и на икру не тянет, зато перед глазами навязчиво возникают подтекающие кровью куски сырой печени. Неужели при беременности и такое бывает? Или это только с ней... и это один из признаков ее одержимости?
  Так, - Елена произнесла это в голос, обращаясь к самой себе, точнее, приказывая самой себе, - так, сейчас сначала проеду в больницу к Олегу, узнаю, как он себя чувствует, а потом прямиком в свою поликлинику, к обыкновенному врачу. И расскажу ему про куски печени... И потребую, чтобы он... (В спальне из зеркала тихо выскользнула Ло).
  Мелодичный звонок прервал тревожные мысли Елены. Телефонная трубка валялась на диване, в гостиной, и она чуть ли ни бегом направилась туда. (Услышав ее быстрые шаги, Ло, собиравшаяся выйти из спальни, отпрянула назад и спряталась за дверью). Елена влетела в гостиную и схватила трубу. Она была уверена, что это звонят из больницы и, еще не убедившись в этом, уже испугалась: вдруг что-то с Олегом? Подключившись, с облегчением вздохнула, услышав голос Сабины:
  - Леночка, привет! Я тебя не разбудила?
  - Нет, нет, что ты! Я давно уже встала. У меня с утра теперь одна зарядка: из спальни прямиком в туалет.
  Сабина тихо засмеялась и произнесла с лаской в голосе, успокаивающе:
  - Ну, а ты как хотела? Такой зарядкой многие беременные занимаются и не только по утрам. Никуда от этого не денешься, так что терпи. Через четыре месяца, как малыш шевельнется, так легче будет, а может быть, и совсем тошнота прекратится.
  - Ох, еще больше двух месяцев терпеть, пока шевельнется, - с улыбкой произнесла Елена. - Ну, ничего, потерплю.
  - Конечно, потерпишь, куда тебе деваться, - засмеялась Сабина, - ты, моя хорошая, главное не нервничай, не переживай.
  - Да как тут, Сабин, не нервничать! Я тебе вчера не смогла позвонить... - Елена запнулась и замолчала, вспомнив свое "вчера", свою дикую беседу с ведьмой Анфисой.
  - Лена, Лен! Что случилось-то? Что ты молчишь?
  - Олег в больнице, - ответила она, сдавленным голосом, с трудом справившись со своим волнением.
  - То есть, как это в больнице? - опешила Сабина.
  - Вот так. Увезли прямо с работы. Умид увез. Говорят, нервы, ну и сердце барахлит, правда инфаркта, слава богу, нет. Ну как тут не переживать! Сейчас поеду к нему, узнаю, как он.
  - Леночка... - нараспев произнесла Сабина, - ты только не нервничай, все будет хорошо. Это напряженный, ненормальный ритм нашей жизни. Нервы и инфаркты помолодели... к сожалению. Гафура ведь тоже однажды прямо с работы увезли, тоже нервы лечил. Врачи сказали - перегрузка. У Олега, видимо, то же самое, он ведь тоже много работает.
  - Да, работает много. Он хотел взять длительный отпуск и уехать вместе со мной в Подмосковье. Там есть великолепный неврологический санаторий, в березовой роще. При санатории маленькая современная деревня с уютными благоустроенными коттеджами. Можно снять такой коттедж и жить в нем хоть месяц, хоть целый год. Целительный воздух рощи и профессиональное лечение - результаты, говорят, потрясающие. Олег сказал, что туда на лечение даже из-за границы ездят. Он уже, кажется, и коттедж заказал и по поводу лечения договорился. Я, честно говоря, ехать не хотела, даже спорила с ним, но теперь, безусловно, поеду. И мне надо нервы подлечить, и Олегу...
  - Конечно, Лена, конечно, ты правильно решила, обязательно поезжайте. Ну, ладно, моя хорошая, мне на работу пора. Олегу передавай привет. Сегодня я весь день занята, а завтра вместе с тобой к нему проеду, хорошо? Ну, пока! Вечером позвоню.
  - Хорошо, Сабиш, буду ждать.
  - Ой, Лен, чуть не забыла: тут мои орлы к тебе в гости собираются, подарок тебе какой-то приготовили, мне не показывают. Что уж они там тебе купили, не знаю, держат в тайне, только Рустам сообщил мне с важным видом, что они давно у тебя не были и потому решили с Анваром тебя проведать и повеселить. Так что, готовься к веселью.
  - Буду очень рада таким гостям! - искренне воскликнула Елена. - Ты же знаешь, как я люблю твоих пацанов! Только скажи Анварчику, чтобы предварительно позвонил мне, хорошо? И сама с ними приезжай, ладно, а то я по тебе уже соскучилась.
  - Постараюсь, но если не получится, Анвар с Рустамкой сами до тебя доберутся, большие уже, дорогу знают, тем более тут и ехать-то недалеко и без пересадки, одним транспортом. А позвонить Анвар обязательно позвонит. Ну, ладно пока, я побежала...
   - Пока, пока... - сказала Елена в уже "замолчавшую" трубку и подумала: как хорошо и спокойно становится на душе, когда поговоришь с Сабиной. Какой она милый и добрый человек! Один только ее голос успокаивает и согревает сердце. Какое счастье иметь такую подругу!
  Елена, действительно, как-то успокоилась и вдруг внутренне уверилась, что все у нее нормально, все хорошо. Олег обязательно поправится, вон и Гафур лежал "с нервами", и ничего, бегает, работает. И у нее тоже все будет хорошо, иначе и быть не может! И вообще, как она могла поверить этой глупой женщине! Вот уж кто чокнутая, так это "вчерашняя" Анфиса! Ну какой нормальный человек столь откровенно назовет себя ведьмой? А она еще, дурочка, в дом ее впустила, еще разговоры с ней вела.
   К врачу она, конечно, проедет, но не потому, что Анфиса так велела, а потому, что все равно в своей клинике на учет встать надо. Вот и все. И ничего не надо придумывать.
  Вдруг снова раздался телефонный звонок. Подключившись, Елена услышала красивый "бархатный" баритон Семена Гургеновича (адвоката Виктора, а теперь - ее адвоката) и живо представила себе седую, зачесанную назад гриву волос, крупный тяжелый нос, небольшие и как бы вечно печальные, карие глаза под густыми кустистыми бровями, прикрытые усами "сочные" губы любящего хорошо покушать человека, небольшую, аккуратно подстриженную бородку, скрывающую подбородок, переходящий в тяжелую короткую шею. Толстенький, коренастенький, всегда безупречно одетый человек, вежливый, спокойный, корректный.
  Поздоровавшись, он справился о ее здоровье, и, сказав несколько незначащих, но необходимых для "приличного" разговора фраз, перешел к делу:
  - Нам необходимо встретиться, уважаемая Елена Михайловна. Назначьте удобное для вас время, и я подъеду.
  - Что-то случилось, Семен Гургенович? - с тревогой спросила Елена, и ее сердце тут же заколотилось где-то в горле. Господи, нервы - никуда! Любая мелочь вызывает тревогу, да и вообще: ожидание неприятностей становится ее обычным состоянием.
  - Случилось, Елена Михайловна, случилось, - медленно проговорил Семен Гургенович и даже, как показалось Елене, причмокнул своими "сочными" губами, - но, я думаю, что это "случившееся" вас весьма и весьма обрадует. Мм-да`с... Как вы сами понимаете, разговор не телефонный, поэтому я и решился назначить свидание столь очаровательной даме. Так что соизвольте сказать, когда я буду иметь честь видеть вас?
   Их семейный адвокат говорил медленно, с достоинством и выражался иной раз весьма витиевато, по-старинному, так, как, по мнению Елены, выражались в изящном девятнадцатом столетии. Однако дело свое он знал весьма хорошо, специалистом был отменным, и, что еще важнее, со своим особым и тоже как бы старинным понятием о чести. Виктор глубоко уважал этого человека, характеризуя его так: "личность", "последний из могикан".
  - Семен Гургенович, давайте встретимся завтра, часов в 11. Вас устроит такое время?
  - Вполне, вполне. Ровно в одиннадцать буду у вас. Привет вашему супругу. Покойный Виктор Владимирович любил и ценил своего брата и, практически, не имел от него секретов. Так что можете на нашу беседу пригласить и Олега Владимировича.
  - Не смогу сделать этого, он лежит в больнице, - тяжело вздохнула Елена.
  - Что случилось?
  - Сердце прихватило.
  - Надеюсь, не инфаркт?
  - Нет, слава богу, нет! Говорят, что просто сильно переутомился, ну и нервы, конечно...
  - Нервы - это бич нашего времени! Мм-да`с... Все будет хорошо, не волнуйтесь. Вы перескажете супругу нашу беседу, и, уверен, порадуете его. Ну что ж, передавайте привет Олегу Владимировичу и пожелание скорейшего выздоровления. До встречи, уважаемая Елена Михайловна.
  - Спасибо, Семен Гургенович, до завтра!
   Услышав в ответ прощальное - "Всего доброго!", - Елена отключила телефон.
  Тут она почувствовала, что немедленно хочет съесть яйцо всмятку. Это желание очень обрадовало. Вот и хорошо! Вот что значит положительные эмоции. Сразу стало легче! Сейчас позавтракаю и к Олегу, - подумала она и, с облегчением вздохнув, направилась из гостиной на кухню.
  
  У полуоткрытой двери, ведущей из спальни в гостиную, стояла Ло и слышала весь разговор Елены с Сабиной и с неизвестным, которого называла Семен Гургенович. Ну что ж, все прекрасно! Пусть сейчас едет к Олегу, пусть побеседует с мужем, успокоит его, поддержит. Во второй половине дня Ло с Джастином тоже проведают Олега, а потом навестят Елену. Верные и внимательные друзья. Елена это оценит. Кстати, как хорошо, что Олег заболел, теперь эту самку не надо уговаривать ехать в Подмосковье, в санаторий. Она и сама теперь туда отправится, без всяких уговоров, потому что переживает за мужа, у которого "нервы". Прекрасно! Все идет по плану. Кстати, завтрашний разговор Елены с этим "неизвестным", назначившим ей свидание, тоже стоит послушать.
  Ло, довольно улыбнувшись, скользнула к зеркалу и исчезла.
  
  Глядя на Олега, Елена немного успокоилась: выглядел он сегодня гораздо лучше, правда, под глазами еще лежали голубоватые тени, но губы уже нельзя было назвать бескровными, да и с лица спала та мертвенная бледность, которая вчера так ее испугала. И аппетит появился - хороший признак. Амфора, оставленная Анфисой, Елене понравилась, и она уговорила мужа надеть цепочку с миниатюрным сосудом, напоминающим по форме пулю, объяснив, что в нем заключены лечебные масла, или смолы, и их испарения очень полезны для здоровья и, прежде всего, для нервов. Олег с неохотой подчинился.
  Она сидела на стуле, рядом с кроватью мужа, и вела с ним тихую беседу о том, о сем... Он рассказал, что утром у него уже побывал Умид, и они хорошо поговорили, что его осмотрела заведующая отделением и сказала, что его состояние нормализуется...
  Елена внимательно слушала мужа и вдруг, внезапно, поймала себя на том, что с интересом и даже любопытством рассматривает своего молодого супруга, рассматривает так, как будто впервые его видит. Красив... даже будучи бледным, осунувшимся, с кругами под глазами, красив, причем не сладенькой, приторной (такие мужские лица Елена терпеть не могла), а немного резковатой, жесткой, мужественной красотой.
   Устав от разговора, Олег прикрыл глаза. Голова его слегка запрокинулась, утонув в подушке, на сильной, гладкой немного смугловатой шее тревожно билась, пульсировала какая-то жилка.
  Нет, не жилка, - мысленно поправила себя Елена, - не жилка, а вена, по которой сильным, стремительным потоком течет кровь. И она вдруг четко представила себе эту вену - плотную, гладкую, голубовато-сероватую с тоненькими красными прожилками, этакую эластичную трубу, замкнутую на сердце и заполненную кровью... теплой и сладкой кровью...
  Дыхание Елены участилось, в глазах загорелся нехороший огонек и она, облизав губы, наклонилась над Олегом: ужасно захотелось коснуться этой пульсирующей жилки губами и...
  Олег открыл глаза, и Елена, отшатнувшись от мужа, тут же пришла в ужас от себя, от своих странных мыслей. Нет, не странных - страшных, ненормальных мыслей! Она ведь только что ярко представила себе, как прокусывает эту гладкую, плотную вену, и ее рот наполняется кровью, а она глотает и глотает ее - жадно и ненасытно.
  - Ну, Леночка, не надо так смотреть на меня, - тихо проговорил Олег, положив руку на колено жены и слегка сжав его, - я понимаю, что выгляжу не лучшим образом, но все будет о`кей, вот увидишь. Что за испуг в глазах? Перестань! Мне уже гораздо лучше. Так что не взирай на меня с таким ужасом, хорошо?
  - Да... да... хорошо, - проглотив комок в горле, еле выговорила Елена, - я... я к тебе еще вечером приеду. Чего бы тебе хотелось покушать, милый? Ты... ты скажи, я все что ты хочешь достану и...
  - "Дайте жареного льда, я его и съем", - усмехнувшись, пробормотал Олег.
  - Что? - не поняла Елена, удивленно взглянув на мужа.
  - Да так, ничего... ничего, Лен... Это из какого-то забытого детского стишка. Видишь, впадаю в детство, - улыбнулся он, - ничего не надо, Леночка, ни-че-го! Улыбнись и не беспокойся: здесь хорошо кормят, вот только сигареты у меня кончаются. Ты знаешь, где мои сигареты лежат? Привези две пачки, хорошо!
  - Нет, не хорошо, - тут же рассердилась Елена, - ты прекрасно знаешь, что врач запретил тебе курить, и я...
  - Ле-на! - перебил он ее, - Мне нельзя нервничать! И вообще: резко бросать курить вредно, так что привези сигаретки, ладно? И не нервируй мужа! И не спорь! Курить буду мало, слово даю, я и так не курил почти сутки, но сигареты привези.
   - Хорошо, привезу, - обреченным голосом проговорила Елена и, стараясь быть спокойной, поцеловала мужа в лоб, потом в щеку. Поднявшись, направилась к двери. Голос Олега остановил ее.
  - Лен, да ты сегодня уже не приезжай, не надо, что по два раза на день ко мне мотаться! Не мучай себя. Дороги скользкие, не рискуй. Мне, действительно, уже гораздо лучше, только слабость немного, завтра встану, а может быть, уже и сегодня. Просто позвони вечером и все. Сотка у меня. Умид привез.
  - Ну, а как же ваши сигареты, уважаемый Олег Владимирович? - ехидно поинтересовалась Елена.
  - А у меня в пачке еще есть, уважаемая Елена Михайловна, до завтра хватит. Так что, завтра я буду вас ждать с нетерпением!
  - Слушаюсь и повинуюсь, - вздохнула Елена. - Ладно, пойду, выздоравливай и слушайся врачей, хорошо? Вечером позвоню, узнаю, как ты здесь.
  - Вот это мудрый ответ мудрой жены, - улыбнулся Олег и, кивнув головой, устало прикрыл глаза. Недолгая беседа с женой утомила его.
  Махнув на прощанье рукой, Елена быстро направилась к выходу. Уже выйдя из больницы, вспомнила, что ничего не сказала Олегу про разговор с адвокатом, но возвращаться не стала, не к спеху, потом все расскажет, а сейчас поедет в клинику. Возьмет такси и быстро отправится к врачу. Пусть ее обследуют, посмотрят... И вообще, надо поговорить с врачом - что за странные галлюцинации с кровью, что это за дикие желания - то сырая печень, то... Второе "то" пугало гораздо больше, чем первое. Второе "то" мгновенно оживило спокойный и в то же время напряженный голос Анфисы, убеждающий ее в том, что в ней живет "иная сущность", бес, который может изменить ее, подчинить себе. И если это случится, то возврата нет - конец! Хорошо, если смерть, может быть и хуже. Что "хуже" - Елена уточнять не стала, ей и так в тот вечер было хуже некуда.
  Сев в машину, она назвала водителю адрес своей районной поликлиники.
  
  Лежа с закрытыми глазами, Олег не спал. Он думал. С того момента, как окончательно пришел в себя после обморока, он все время думал. По всей видимости, у него действительно какое-то психическое заболевание, потому что он напрочь не помнит некоторых моментов своей жизни, причем, моментов странных, включающих в себя действия и поступки, ему не свойственные, глупые, нелогичные. Умида вдруг ни с того ни с сего огорошил тем, что продает фирму! Это же надо до такого додуматься! Нет, сам он своих слов по этому поводу не помнит, но Умид весьма убедительно рассказал о причине их ссоры, и Олег поверил. Просто поверил и все. На месте Умида он бы и сам за такое морду набил. Что же это такое происходит с его головой?!
  Олег тяжело и со стоном вздохнул: анализ собственных действий и поступков, мягко говоря, не радовал. Эти мысли уже терзали его, он уже пытался найти на них ответ в бессонные ночи - не очень-то получилось.
   Вся эта странная заварушка началась с момента его ссоры с Риткой, в ясное и теплое осеннее утро, закончившееся ничем не объяснимым диким Риткиным воплем. И страхом! Да... именно так: глаза Ритки были воплощением дикого страха. Она чего-то испугалась... Олег напрягся и вспомнил: Ритка орала, как ненормальная, и показывала пальцем на зеркало. Что ей там примерещилось? Она ведь явно там что-то увидела, но не рассказала ему об этом: то ли побоялась, то ли... Черт его знает, почему не рассказала! А ведь он хотел выяснить все до конца, хотел, но не выяснил: закрутился с другими делами, были другие планы, да и Ритка тогда мешала, и было одно желание - избавиться от нее, вот и все. Вот поэтому и не выяснил, а надо было... Может быть, это нечто, испугавшее ее, потом повлияло на психику самого Олега? Вредные излучения... с помощью зеркала... влияют на психику и рождают галлюцинации? Поэтому Ритка и заорала? - Олег хмыкнул. - Бред какой-то! Мистика и дребедень!
  Вздохнув, он перевернулся на правый бок; на левом старался не лежать - начинало колоть в сердце. Вздохнув еще раз, открыл, но тут же снова закрыл глаза - так легче думалось - и с раздражением продолжил свой "внутренний монолог":
  Мистика... а то, что с ним потом стало происходить, разве не мистика? Разговор с Катей и Риткиной бабушкой просто ввел в ступор. Что же это он такое сделал, чего напрочь не помнит? Куда делась Ритка? Куда она делась?! Прекрасно зная Риткин характер, он мог голову дать на отсечение, что она просто так не испарилась бы из его жизни, она обязательно бы позвонила, а уж если бы узнала о его свадьбе! Ох-хо! Даже представить себе страшно! По крайней мере, по телефону высказалась бы так, что уши обуглились бы. А может быть, и телефон не стала бы мучить, сама бы заявилась, прямо на свадьбу - и такое могла выкинуть. А она просто испарилась! Или он помог ей "испариться"? Этот вопрос мучил и страшил больше всего.
  Воспоминания о Ритке переходили в ностальгию. Это была его женщина, во всех отношениях - его. С ней было по-настоящему хорошо, с ней было в кайф! Правда, последнее время из-за ее дикой ревности они ругались до хрипоты и шараханья дверью. И, тем не менее, если бы красавицу Елену можно было заменить Риткой, с ее шекспировскими страстями, он бы ни секунды не колебался. Виктор был от своей жены без ума, а он, Олег, - нет. Не та... не тот темперамент. М-да... если бы можно было совершить вот такую чудесную замену: "по щучьему велению, по моему хотению..." - и вместо Елены в постельке Ритка, но... Вот именно - НО! Это поганое "НО" постоянно болтается между тем, что желаешь и тем, что имеешь. В результате, человек вечно мнется на распутье, как в сказке: направо пойдешь - одно, налево - другое, если прямо, напролом, - точно без башки останешься. Вот так и в его жизни: направо - Елена: богатство, высокий уровень жизни, большие возможности, дальние горизонты; налево - Ритка: работа до седьмого пота, сносная жизнь (от зарплаты до зарплаты) и... полный багажник романтики, любви, горячих ночек...
  Красиво, но... хреново. Красотой и романтикой сыт не будешь, так что все он сделал правильно. Он выбрал Елену, а значит - деньги и достойную жизнь, а горячие ночки еще будут: Ритка не единичный экземпляр (врешь! врешь сам себе!), найдутся и другие, упрямо перебил он свой ехидный и правдивый "внутренний голос", это не проблема. Проблема в другом: что с его памятью и где Ритка? Надо съездить к ней на квартиру! - осенило его. - Да... вот именно, так и надо сделать. У него есть ключ от ее квартиры, он на общей связке, а связка в кармане его куртки. Олег открыл глаза и посмотрел на небольшой, встроенный в стену шкаф. Его вещи в этом шкафу - куртка, брюки, свитер...
  Олег потихоньку сел в кровати. Закружилась голова, но через некоторое время стало лучше. Он несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, затем, держась за спинку стула, встал. Ноги были слабыми, стариковскими. Ничего, это пройдет. Оторвавшись от стула, потихоньку дошел до шкафа и открыл его. Все правильно: его вещи здесь. Сунул руку в правый карман куртки - платок, полупустая пачка сигарет, жвачка "Орбит"; переместил руку в левый - ключи. На связке до сих пор болтался и Риткин. Он его почему-то не выбросил. Почему? Подспудно знал, что пригодится?
  Олег вернул ключи на место, взял сигарету, доплелся до маленькой туалетной комнаты, примыкающей к палате, и, включив вытяжку, с удовольствием покурил. Вернулся в палату и лег на кровать. Вроде бы чуть-чуть полегчало. И ноги стали крепче держать. Немного погодя надо снова встать и походить - сначала по палате, потом по коридору, надо заставить мышцы работать, чтобы избавиться от слабости. Завтра, максимум послезавтра в "тихий час", когда врачи и медсестры будут заняты своими делами, можно будет потихоньку удрать, поймать машину и съездить на Риткину квартиру. Там должен быть ответ на его вопрос. Квартира покажет - живет в ней хозяйка или нет. А может, и Ритку увидит. Очень бы этого хотелось! Очень бы хотелось избавиться от тяготившей его мысли, что он (не дай бог!) ее убийца.
  Олег приподнялся, поправил подушку и принял полусидящее положение. В груди снова шевельнулась "кобра", подняла свою мерзкую голову, раздула капюшон. Убийца... но ведь он и есть убийца. Он убил брата. Воспоминание о содеянном мгновенно, как всегда, вызвало ненависть, раздражение и еще упрямое желание оправдать для самого себя свой поступок. Найти ему четкое и логическое объяснение. Решил и убил - вот и все! Брат всегда стоял на его пути, всегда мешал, всегда получал все самое лучшее, всегда был выше, удачливее, умнее! Этакий любимчик судьбы! В конце концов, у них разные матери, так что он ему брат-то только наполовину. Да и вообще, каждый, как может, борется за место под солнцем! Кто сумел, тот и урвал, кто слаб, тот и проиграл. Вот и все.
  Олег скривил губы и, взяв с тумбочки бутылку с минеральной водой, долго и жадно пил прямо из горлышка. К черту, все к черту! Вот только загасить бы в сердце этот мерзкий страх - подспудный, гнетущий, тлеющий, как угли. Залить бы его водичкой, чтобы пошипел и погас. Олег сделал еще несколько больших глотков, как будто действительно что-то старательно в себе "гасил", и вернул бутылку на прежнее место.
  Страх... Олег знает, откуда "растут его ноги" этого страха. Это боязнь узнать, что ты двойной убийца, что ты и Ритку тоже... Ради места под солнцем...
  Убийцей Ритки быть не хотелось. И уж если до конца быть честным, то и убийцей Виктора тоже (пропади он пропадом!). Если бы можно было открутить время назад, никогда бы на такое не пошел, никогда! Ведь с той минуты никакого покоя и согласия в душе нет, одна злоба и страх, убивающие его. Или нет, все-таки пошел бы, потому что брат мешал... Мешал дорваться до крутых денег...
  Черт бы побрал этого брата! Может быть, оттого что траванул его и с головой не того? Может быть, постепенное превращение в шизоида страхолюдный колдун и называл Прекрасной Мамбу? Ну да, такая Прекрасная Мамбу - полная потеря памяти, блаженная улыбка на роже и - все. И ты идиот. И для тебя все в этом мире прекрасно!
   Не дай бог! - Олега аж передернуло. - Не дай бог! Лучше смерть, чем такое.
  Олег потрогал цепочку с крохотной амфорой, которая источала приятный, нежный аромат. Поначалу он хотел сразу же снять ее, как только Елена уйдет: придумала еще по всяким бабкам ходить и лечить его травами, смолами, маслами! Но сейчас раздумал снимать: запах был не просто приятный, но какой-то... очищающий что ли. Голова заработала четче, как будто пелена тумана стала рассеиваться, освобождая от своей сырой тяжести его усталый и напряженный мозг. Запах помогал думать, анализировать...
   Кстати, - Олег зацепился за пришедшую в его голову мысль, - кстати, началось-то все не только с Ритки, но и с его знакомства с Джастином. С чего это они с Еленой так сдружились с ним и его голливудской женушкой? А, ну да... они спасли Анвара, и Елена с Сабиной естественно... - Олег покачал головой, как бы подтверждая свои мысли и свои воспоминания. - И тем не менее, Джастин сразу был ему неприятен. И Умиду, кстати, тоже. Умид и сейчас с трудом переносит вид этого красавца англичанина. А что я- то с ним так сдружился? Мне, в общем-то, совершенно не свойственно распахивать душу и заводить друзей направо и налево. Кажется, он меня заманивал выгодным контрактом... да, кажется, был такой разговор... - Олег наморщил лоб, вспоминая обрывки каких-то ускользающих фраз, - разговор был, но все болтовней и кончилось. Этот паршивый Джастин и пальцем не пошевелил, чтобы что-то конкретно сделать. Если бы "пошевелил", то мы однозначно были бы в нем заинтересованы, и Умид вел бы себя с ним по-другому, это естественно, дело есть дело, а здесь, видимо, никакого дела. И опять же вопрос: с чего это я, как утверждает Умид, решил продать фирму? Уж не с подсказки ли этого скользкого красавца? А может быть, он вообще из спецорганов и обладает навыками гипноза? Почему нет? Возможно и такое. Их там этому учат, и еще как учат! Или просто шулер высокого класса. Вот! - Олег потер лоб и потом "умыл" лицо всей ладонью. - Вот это ближе к правде. На хер я сдался спецорганам, а вот ловкому мошеннику... Н-да, это похоже на правду... Обаяшка Джастин... весь такой интеллигентный, правильный, привлекательный... Работает напару с девицей, выдавая ее за свою жену. Внешне все о`кей, солидный мэн - иностранец, богач, фирмач, а на самом деле... А на самом деле, скорее всего, никакой он и не англичанин, а свой "брат"-гастролерщик, работает то тут, то там, талантливый шулер-гипнотизер: внушил какому-нибудь богатому лоху, типа меня, нужную мыслишку - и лох продал фирму; внушил еще кое-что - и лох перевел деньги на его банковский счет. Своими ручками в чужой карман. Класс! И все чисто, все по закону, не подкопаешься.
  - Да... если это так, то тогда можно объяснить мое странное поведение за последнее время. Сам-то я ни хрена не помню, но не доверять Умиду, в данном случае, повода нет. Да и чувствую, нутром чувствую, что он говорит правду. Собственно, тем же нутром последнее время чувствовал и другое: меня явно "водят", как будто в башке кто-то сидит и тобой распоряжается. Противное "раздвоенное" состояние! Омерзительно! По всей видимости, это действительно гипноз! По крайней мере, весьма и весьма похоже... И легче мне стало после того, как я сцепился с Умидом, сцепился в полном смысле слова, аж кольцо с пальца дружок содрал.
  При слове "кольцо" Олег почувствовал "внутренний" сигнал тревоги и даже как-то весь подобрался, напрягся.
  - Кольцо... "не надевай кольцо!"... Это мне в бредовом сне Виктор сказал, точнее его жуткий призрак. Я тогда подумал... а может быть, неправильно подумал? Может быть, он не обручальное кольцо имел в виду, а именно печатку?
   Олег иронически хмыкнул и пожал плечами. Вообще-то он и читал и слышал, что народные умельцы, именующие себя экстрасенсами, колдунами или еще черт знает кем, якобы могут через вещи наводить порчу на человека, но никогда в эту дребедень не верил. Да если даже и так, то кто бы мог навести порчу на его печатку? Она всегда при нем, нигде он ее не оставлял, никому не отдавал. Ерунда, конечно, но... - Олег вспомнил свою беседу с Умидом, после того, как окончательно пришел в себя, вспомнил, что Умид сказал: "Анжелка хлопнулась в обморок, когда попробовала примерить его кольцо". Странно, очень странно... Пожалуй, пока лучше вообще не надевать колец. Никаких! Олег взглянул на обручальное и решил, что завтра отдаст его Елене, пусть оно пока полежит дома.
  Кстати, Джастин и Лола, которые последнее время повадились ходить к ним в гости, вполне могли что-нибудь нашептать на его кольца, которые он оставляет, то в гостиной на столе, то на прикроватной тумбочке, то около зеркала. Лола на кухне заговаривает зубы ему и Елене, а в это время Джастин, который якобы вышел в туалет, колдует над колечком. Почему нет? Вполне возможно! Или невозможно, и я уже несу полный бред! Но, так или иначе, а Джастин играет определенную роль в моем странном состоянии, напоминающем шизоидное. Нутром чую!
  От этих мыслей Олегу стало не по себе. Если это действительно так, то это не игрушки! Получается, Джастин - страшная личность. Плохо и то, что он, Олег, подвержен гипнозу (вот уж никогда бы про себя такое не подумал, всегда считал себя сильной, волевой личностью!). Умид - не поддается, а он - пожалуйста! Или, может быть, Умидом не занимались, потому что он этой "сладкой", точнее, "поганой парочке" не столь интересен. Сейчас глава фирмы, по сути дела, Олег, вот его и крутят. И не Джастин ли довел Уткура до самоубийства? Так сказать, расчистил Олегу дорогу к единоличному владению фирмой. Боров мешал, и его убрали. Причем, сам Олег Джастину об этом и сказал, что, мол, если бы не было Уткура, то...
  Вот и разгадка странной смерти любимого друга его братца. Приказал этот хренов гипнотизер, и Уткур себе вены чикнул. М-да... а сейчас сынок Уткура в претензии на вакантное место, по праву наследования, так сказать... Интересно, если Джастину сказать об этом, что он сделает? Сынка тоже уберет? А после того, как Олег продаст фирму и переведет на него деньги, и Олегу тоже что-нибудь внушит, например, с пятого этажа сигануть или вздернуться. Логично. Нет человека, нет проблем.
  Черт! - Олег резко сел, свесив ноги с кровати, и у него тут же закружилась голова. Комната покачнулась и поплыла. Застонав, он снова потихоньку лег, положив голову на подушку так осторожно, будто она у него была стеклянная и могла разбиться. Автоматически прижал к носу амфору и стал глубоко вдыхать приятный запах то ли масла, то ли какой-то смолы - не важно. Важно то, что тут же стало легче и... ужасно захотелось спать. Трудные мысли утомили так, как будто Олег проделал тяжелую физическую работу. Глаза слипались, мысли стали путаться...
  - Спать... спать... немного посплю... и потом еще раз... и Ритка...
  
  Джастин скользнул в палату и остановился около двери. Олег крепко спал.
  - Что он все время спит-то? - недовольно подумал алант. - А в общем-то, хорошо, что спит. Пусть спит. Он нужен в хорошей форме. Крепкий сон обладает великой силой. В жизни алантов он тоже играет весьма весомую роль, только спят они не так часто, как люди. Аланты чувствуют время сна и выбирают для него место. Короткий глубокий трехчасовой сон полностью восстанавливает их силы, продлевая жизненный цикл. Сон - это важно! Так что пусть спит. Его силы еще пригодятся. Позже он проведает его еще раз, вместе с Ло.
  Джастин решил подойти поближе к кровати, но вдруг остановился и брезгливо поморщился: что за запах источает тело раба? Или это его поят каким-то отвратительным лекарством? Неприятный, раздражающий, мерзкий запах! Отталкивает, душит! Алант резко развернулся и покинул палату.
  
  
  
   32
  
  Сабина добралась домой только к шести часам: три пары подряд на бакалавриате, да еще одна во вторую смену у магистров. Устала жутко! Сейчас ей хотелось только одного: доплестись до своей квартиры, немедленно переодеться и отправиться в ванную, под горячий душ. И потом лечь, и чтоб никто не трогал, не тормошил, не лез ни с какими вопросами. Полчаса полежать с закрытыми глазами (молча!), набраться сил, ну а потом уже можно заняться кухней, ужином и всем остальным прочим.
  Открыв дверь своей квартиры, она вошла в прихожую и с облегчением вздохнула: слава богу - дома! Ей навстречу с радостным "приветственным" лаем выскочил Шарло, и Сабина, собиравшаяся снять с ног сапоги, застыла, потеряв дар речи: белоснежный пудель был зеленого цвета! Такой экстравагантный окрас, клочками: где потемнее - насыщенного травяного отлива, где посветлее - с переходом в нежную бирюзу.
  Из спальни не торопясь вышел Анвар.
  - Ой, мам, хорошо что вы пришли, а то я уже так есть хочу, прямо сил нет!
  - Анвар! Это что такое? - обрела Сабина дар речи, - что это еще за народное творчество? - указала она на весело прыгающего вокруг нее пуделя. - Что вы с собакой сделали?
  - Ну почему сразу "вы"? - возмутился Анвар. - Я к этому безобразию никакого отношения не имею! Это результат деятельности нашего доморощенного гения. Его работа. Я подобной ерундой не занимаюсь!
  - Он что у нас теперь парикмахером решил стать? - осторожно поинтересовалась Сабина, стаскивая с ног сапоги и отбиваясь от развеселившегося Шарло.
  - Вполне возможно, - с иронией в голосе произнес Анвар, - в его голове всякое водится, так что скажите спасибо, что он пуделя только покрасил, мог бы еще и наголо обрить.
  - Кстати, где он, этот народный умелец?
  - К своему другу Ильясу пошел, что-то там по урокам выяснять. Чего-то он там то ли не записал, то ли не понял, не знаю...
  В этот момент открылась входная дверь, и в прихожую влетел Рустам.
  - Ой, мамочка пришла, - кинулся он к Сабине и, обняв ее, звонко поцеловал в щеку, - хорошо-то как! А то знаешь, как я есть хочу! Ужас прям, как хочу! Прям слона съем! Мам, мы прям щас будем кушать, да?
  Сабина поняла, что ее мечта о душе, получасовом отдыхе (молча! с закрытыми глазками!) "прям" на глазах испаряется в воздухе.
  - А бабушка где? - тяжело вздохнув, спросила она усталым и раздраженным голосом и, пройдя в гостиную, села на диван - перевести дух. Мальчишки и Шарло последовали за ней, как цыплята за курицей.
  - Она к нашей соседке пошла, к Ларисе Марковне, - сообщил Анвар. - Та в очередной раз свой день рождения справляет, снова всех бабусек собрала.
  - А... ну хорошо, пусть старушки посидят, пообщаются. Только почему ты так ехидно говоришь об этом, а? Что за тон!
  - Так она свой день рождения раза три или четыре за год справляет. Вот прикол, а! У нее этот, как его, склероз, вот она и не помнит ни шиша, потому и справляет через каждые три-четыре месяца. А может, и когда родилась уже не помнит...
  - Да почему же ты такой злой, Анвар! - возмутилась Сабина. - Сейчас же перестань ерничать! Никогда - ты слышишь меня! - никогда не смейся над старостью! Старость это то, чего не миновать никому, и дай бог, чтобы она у тебя была хорошей, светлой, чтобы ты не был одинок, как Лариса Марковна, чтобы был в здравом уме и здравой памяти. И старушек она, мой дорогой, собирает не оттого, что из ума выжила, а оттого, что ей очень и очень одиноко, понимаешь?
  - Да чо сразу злой-то? Чо я такого сказал-то? - вздернул брови Анвар. - Ничо я такого не сказал! Она, вообще, если прикинуть, здравая бабка: я бы, в общем-то, тоже не отказался хотя бы раза два в год свой день рождения справлять, два раза подарочки получал бы. Классно ведь!
  - Мам, мам, и я хочу два раза в год день рождения справлять! - звонким голосом закричал Рустам, - я тоже подарки люблю! - он вприпрыжку подбежал к Сабине и плюхнулся рядом с ней на диване. - Мам, а можно так сделать, а, можно? Давайте мой день рождения еще раз справим, ладно? А потом Анваркин! Но сначала - мой, ладно? Я друзей позову: Ильяса, Антошку, Фарида... Мадинку с Танькой тоже позову: они мне в том году классного робота подарили. И тетю Лену обязательно позову, она всегда классные подарки делает! А еще...
  - А ну-ка прекратите немедленно этот глупый разговор! - прикрикнула Сабина и, взглянув в сторону младшего сына, строго сказала:
  - Ты мне, дорогой мой, зубы не заговаривай, ты скажи, зачем Шарло в зеленый цвет выкрасил? Что за издевательство над собакой! И, кстати, как ты это сделал-то? - протянув руку, Сабина погладила Шарло, вставшего на задние лапки и уткнувшегося мордочкой в ее колени. - Ты видишь, пес мне жалуется, ему плохо!
  - Да ничего ему не плохо! не плохо ему! вон он какой весь веселый! у него и уши, и лапы, и хвост - все веселое! Это он радуется так! - голос Рустама звенел от обиды за совершенно необоснованные обвинения в его адрес.
  - Зачем ты выкрасил собаку? - строгим голосом повторила Сабина.
  - Антошка тоже свою болонку покрасил! - торжественным голосом сообщил Рустам, - и вообще, на шерсти собираются эти... как их... ну, вредные всякие...
  - Микробы что ли?
  - Да, да... микробы. Нам так в школе сказали, и мы все решили своих кошек и собак это... дизи... дизни...
  - Дезинфицировать.
  - Да, да... фицировать! - радостно сообщил Рустам. - Я как домой пришел, так сразу стал фицировать. Я, мамочка, в ванную немного теплой воды налил, чтобы Шарло не замерз, потом туда два флакончика зеленки вылил. Вы ведь зеленкой мне болячки мажете, чтобы фицировать? Правильно? - Сабина, "завороженная" рассказом своего сына, автоматически кивнула головой. - Ну, вот... я, мам, всю зеленку на Шарло потратил! Так здорово было! Мам, вы себе представить не можете! Знаете, какая вода была красивая-прекрасивая! Зеленая-презеленая! Шарло очень понравилось, как я его фицировал, очень-преочень!
  - Ну да, конечно! - иронически усмехнулась Сабина, - он тебе лично это сказал - правда? - что ему это очень-преочень понравилось?
  - Да, мам, да, я в нем все понимаю, все!
  - Молодец! - произнесла Сабина недобрым голосом.
  - У вас сейчас вся ванна зеленая, и полотенце, которым он его вытирал, тоже, и все места по дому, где Шарло повалялся после купания тоже... - с напускной грустью поведал Анвар.
  - А ты доносила и козлила! - соскочил с дивана Рустам. - Я когда вырасту, сто тысяч щелбанов тебе дам, козлила!
  - Щас я тебя за "козлилу" самого с головой в зеленке искупаю! Будешь на Новый год напару со своим Шарло вместо елочки в углу стоять, понял! - угрожающе надвинулся на него Анвар.
  - Прекратите сейчас же! - прикрикнула Сабина. - У меня уже голова от вас кругом идет! Итак сегодня на работе устала, а тут еще вы со своей зеленкой! Это же надо было до такого додуматься, а! Захочешь такое придумать - не придумаешь!
  А Ильяс тоже собирается своего кота фицировать! - не сдавался Рустам. - Мам, вы знаете, чо я хочу вам сказать, - перешел он на заговорщицкий тон, - мы с Ильясом решили старые деньги собирать, ну древние такие, старинные... Мам, у нас есть старинные деньги?
  - У нас и современных-то нету, - ехидно вставил Анвар.
  - Анвар, иди, займись делом и не умничай! - Сабина встала с дивана и направилась в спальню, чтобы переодеться. - И, кстати, где ты-то был, когда этот доморощенный "санитар" собаку "фицировал"?
  - Уроки делал! У меня уроков полно, между прочим!
  - Вот иди и займись уроками, а то что-то слишком разговорчивым стал последнее время!
  - А я не могу заниматься уроками на голодную голову! - сообщил Анвар и, показав Рустаму кулак, двинулся в сторону своей комнаты.
  - Да, Анвар, - остановила его Сабина, - слушай, что хочу тебе сказать: вы с Рустамом, прежде чем ехать к тете Лене, обязательно ей позвоните, хорошо? А то ее может не быть дома, или она может быть занята. Одним словом, позвоните, ясно? Если я смогу, проеду вместе с вами, если нет, сами навестите тетю Лену, а то у нее сейчас дядя Олег в больнице лежит, она одна, а у меня столько сейчас работы, что выбраться к ней никак не могу. Кручусь эти дни, как белка в колесе, да еще вы мне здесь со своими фокусами...
  Анвар, соглашаясь, кивнул матери головой, а Рустаму еще раз показал кулак.
  - Мам, а Анвар меня налупить хочет, - прокричал Рустам, показывая брату в ответ два кулака, отливающих зеленью, - а я кушать хочу! И Шарло тоже!
  - Ну, сейчас, Рустам, сейчас, переоденусь и буду всех вас кормить, подождите немного, хорошо! Я ведь не метеор! Дайте дух перевести!
  В этот момент хлопнула входная дверь, и Шарло с громким лаем понесся в прихожую.
  - Это еще что такое? - раздался удивленный голос Гафура. - Кто это у нас такое с собакой вытворил? Что это она у нас вся зелененькая под цвет травы? В пограничники решили ее определить что ли?
  - Да нет, пап, это Рустам свою собаку "фицировал", - с усмешкой объяснил Анвар, особо выделив голосом последнее слово, и исчез в своей комнате.
  - Что Рустам с ним сделал? - не понял Гафур.
  - Я, пап, это... - начал объяснять Рустам, но вышедшая из спальни Сабина перебила своего младшего сына:
  - Иди, займись делом, иди, иди... я сама все расскажу папе про твои подвиги, а заодно приготовлю всем ужин.
   Покормив семью и прибрав на кухне, Сабина решила отправиться спать, очень уж устала за день, но Гафур, сидевший около телевизора, убавил звук и окликнул ее:
  - Подойди на секундочку, сказать кое-что хочу...
  Сабина села рядом с мужем. Он обнял ее за плечи, прижал к себе и ласково поцеловал в щеку.
  - Устала?
  - Устала. День сегодня трудный был, четыре пары подряд - тяжеловато, а тут еще Рустам со своими экспериментами!
  - Да... с зеленкой у него здорово получилось! - одобрил Гафур. - Смотри, какой красивый у нас пес! Эксклюзивный вариант!
  Сабина посмотрела на мужа и покачала головой.
  - Если ты меня позвал только для того, чтобы выступить адвокатом Рустама, то я пошла спать. Умираю - спать хочу!
  - Да нет, Сабина, не для этого. - Гафур перестал улыбаться, и в его голосе зазвучали тревожные ноты. - Я хочу попросить тебя... ммм... - замялся он...
  - Что? Что случилось, Гафур?
  - Да нет, ничего не случилось! Просто... просто будь осторожна, хорошо?
  - В каком смысле?
  - Не знаю. Понимаешь, ничего конкретного я тебе сказать не могу, но на душе у меня, - Гафур снова замялся, - неспокойно, что ли.
   Он помолчал, глядя в глаза Сабины, тут же наполнившиеся тревогой и ожиданием, и, взяв ее руки в свои, тихонько сжал их.
   - Почему неспокойно-то? Что ты мнешься, Гафур? Прошу тебя, говори все как есть, потому что я...
   - Подожди, - перебил ее муж, - послушай меня, и, я думаю, ты сама все поймешь. Он опять помолчал, то ли собираясь с мыслями, то ли прикидывая, что следует говорить жене, а что нет, и затем поведал следующее:
   Последнее время в городе происходит что-то странное. Скажу честно, мы сами многого до конца объяснить не можем. Стали бесследно исчезать люди, причем, среди бела дня! Недавно в небольшом ресторанчике (он, кстати, находится недалеко от того района, где живет Елена) исчезли две женщины. Днем! Пришли с коллегами пообедать, пошли в туалет помыть руки, привести себя в порядок и... исчезли, как испарились. Многие видели, как они пошли в сторону туалета, как вошли в него, но как выходили - не видел никто! Понимаешь, никто!
  Во время осмотра на полу, в туалете, мы обнаружили сумочку одной из этих женщин и еще какое-то странное вещество... Такое впечатление, как будто что-то - как жидкость какая-то что ли - кипело, кипело и выкипело до мелкопузырчатого осадка зеленовато-сероватого цвета. Его и не заметили поначалу - с плитками кафеля сливался. Случайно обратили внимание, когда за сумочкой нагнулись. Взяли соскоб. Сейчас наши в лаборатории колдуют над этой ерундой, но пока безуспешно. Странный состав! Не могут разложить на химические элементы. Такое ощущение, что это высохший плевок гиганта-инопланетянина.
   Сабина немного отстранилась и недоверчиво посмотрела на мужа - не разыгрывает ли он ее?
  - Не смотри на меня так, сам понимаю, что бредово звучит, но... но подобных случаев уже несколько. Помимо этого стали происходить странные самоубийства. Весьма странные! Об одном таком случае ты, к сожалению, достаточно хорошо знаешь, верно?
   Сабина горестно покивала головой, сразу же вспомнив милую, веселую Ксюшу. Ей до сих пор не верилось, что эта юная, полная сил и энергии девушка мертва. И думать, и вспоминать об этом было страшно!
   Так вот, Сабина, - продолжал Гафур, - я прошу тебя быть осторожной, потому что в число известных нам жертв не входят ни дети, ни старики. Понимаешь? Все те, кто погиб или исчез - либо молодые люди, вроде твоей студентки Ксюши, либо люди зрелого возраста - от тридцати до пятидесяти, не старше.
   - Ну и в чем, по-твоему, должна проявляться моя осторожность, Гафур?
   - В том-то все и дело, что не знаю! Не знаю! Это меня больше всего и тревожит. Нам с таким еще никогда не приходилось сталкиваться. Преступления есть, но никаких, абсолютно никаких следов преступника или преступников! А если эти следы и есть, то инопланетянские какие-то, не поддающиеся объяснению. Такое ощущение, что мы ищем злобного и жестокого полтергейста. Идиотизм какой-то, мистика! - Гафур помотал головой. - Ну, ничего... попробуем разобраться. А ты... ты просто будь начеку, хорошо! Я посчитал нужным рассказать тебе об этом. Говорят же: "предупрежден, значит вооружен".
   - Да, странно все это, - Сабина пожала плечами и тоже покачала головой, - странно и тревожно. И вообще, плохо, когда все непонятно...
   - Да уж, "плохо" это не то слово... - Гафур на мгновенье о чем-то задумался, уставившись взглядом в одну точку, - потом, проведя ладонями по лицу, глубоко вздохнул и закончил:
   - В общем, я очень, очень тебя прошу: если куда-то едешь по делам, сообщай мне, ладно? Чтобы я знал, где ты. Мне так будет спокойней.
   - Да я вот завтра собиралась вместе с Еленой Олега проведать в больнице, но не знаю, получится у меня или нет - очень много работы. Кстати, надо ей позвонить. Сейчас позвоню, а потом в ванную и баиньки, - Сабина сдержала зевоту и, как маленькая, потерла кулачками глаза.
   - Ну, что ж, моя труженица, иди баиньки, - ласково сказал Гафур и снова чмокнул жену в щеку. - Да, кстати, я звонил сегодня Олегу, забыл тебе об этом сказать, он сейчас в норме. Перегрузка, нервы... этого добра у нас у всех хватает. Но с ним уже все в порядке, главное - инфаркта нет. Я постараюсь завтра к нему заскочить, хотя с моей работой трудно что-то планировать заранее. Но если ты сама поедешь, то предупреди меня, хорошо?
   - Хорошо. Я сделаю так, как ты просишь.
   - Ну, вот и умница! Беги в ванную, а я немного посмотрю телевизор: мне далеко не каждый вечер выпадает такое удовольствие.
   Гафур удобно улегся на диване и, прибавив звук, уставился на экран, а Сабина, взяв телефонную трубку, ушла в спальню и, прикрыв за собой дверь, набрала номер Елены. Шел вызов, но никто не брал трубку. Она решила перезвонить подруге на сотку, но, взглянув на часы, передумала. Время вроде бы и не позднее, без пяти десять, но у беременных женщин свое расписание, - подумала Сабина. - Вдруг она уже уснула, а тут я со своими звонками. Ладно, завтра позвоню, а сейчас - ванная и спать.
  
   Елена тупо смотрела на мелодично звучащую телефонную трубку, определила по высветившемуся номеру, что звонит подруга, но даже не пошевелилась. Она не могла сейчас ни с кем разговаривать. Ни с кем! Даже с Сабиной! С колоссальным трудом перенесла она сегодня присутствие Джастина и Лолы, которые заехали часа в четыре проведать ее. Правда, они были очень внимательны и ласковы, даже, кажется, обнимали и целовали ее, чего никогда не делали раньше, да еще и напоили ее чем-то очень-очень вкусным. Каким-то чудесным соком, утолившим ее голод. Елена не поняла, чем, потому что была в каком-то заторможенном состоянии. Эта "заторможенность" проявилась в ней после посещения "обыкновенного" врача в "обыкновенной" клинике. Она даже не помнит, как и когда проводила своих гостей. Очнулась в спальне уже одна. Вышла, проверила двери - все на запоре, как и положено. Значит, сама их провожала и сама все закрывала, но ничего не помнит. Ничего!
  - Ужас! - подумала Елена. - Уже в маразматичку превращаюсь!
  Она снова (и уже в который раз!) мысленно вернулась к своему разговору с врачом.
  Врач, женщина лет тридцати пяти, равнодушная, холодно-отстраненная, делала свою работу так, как будто она ей до смерти надоела, и разговаривала так, что пациент чувствовал себя назойливой мухой, которую того и гляди прихлопнут, чтобы отвязалась и не жужжала над ухом. Осмотрев Елену, она тусклым голосом сказала: все в порядке, беременность протекает нормально, но следует чаще приходить на осмотр, хотя бы раз в две недели.
  Эта фраза, точнее, ключевые слова этой фразы - "все в порядке", "беременность протекает нормально" - тут же успокоили Елену. Но не успела она с облегчением вздохнуть, как услышала другую фразу, и волна страха и ужаса снова накрыла ее с головой.
  - Вам надо было пораньше к нам прийти, пораньше встать на учет. У вас уж ребенок скоро шевелиться начнет, а вы только сейчас соизволили о враче подумать. Нормальные мамочки приходят сразу, как только фиксируют задержку месячных.
  - Но... у меня тоже еще небольшой срок, - прошептала Елена непослушными губами, чувствуя, что сейчас услышит что-то тревожное.
  - Да нет, "небольшим" его назвать уже нельзя - 12 - 13 недель.
  - Но этого не может быть! - невольно воскликнула Елена. - Я только полтора месяца как замужем! Ну, чуть больше...
   Докторица спустила очки на кончик носа и исподлобья неприветливо и даже, как показалось Елене, брезгливо посмотрела на нее.
  - Вы что же считаете, что беременеют только в брачную ночь что ли? Вроде бы взрослая женщина, а прямо малолетнюю девицу из себя строите. Или вы сомневаетесь в моей профпригодности? Если сомневаетесь, найдите другого врача, но уверяю вас, он вам определит тот же срок, что и я.
  Елена промолчала, ошеломленная и хамоватостью врача и сроком своей беременности. Она-то точно знала, в каких числах могла забеременеть, и этот отсчет был совершенно несовместим со сроком в 12 - 13 недель.
   Получив направления на сдачу всевозможных анализов, Елена торопливо покинула неприветливый кабинет. Больше она сюда ни за что не придет. Ни за что! Противная, гадкая врачиха... еще и хамка... таких вообще из клиники гнать надо... такие, как она, здорового человека больным сделают.
  Мысли Елены были злыми, раздраженными: "...сомневаетесь в моей профпригодности", - вспомнила она агрессивно-ехидный голос медички, и тут же с гневом "ответила" ей: "Да, да, сомневаюсь! Сомневаюсь! Еще как сомневаюсь!".
  Внутри молодой женщины что-то мелко и противно дрожало. Наплывали и давили слова ведьмы Анфисы: "А ты, не говоря никому, сходи в обыкновенную клинику, к обыкновенному врачу... Завтра же сходи! Хорошо? И посмотрим, что тебе этот врач скажет, как он тебя удивит...".
   Да, уж удивил так удивил. Такого срока не может быть! Просто быть не может!!! Тогда как это объяснить? Неужели в ней действительно "сидит" какое-то инородное существо, бес, как определила ведьма. Но ведь это бред! Бред! Какой-то тупой и дешевый мистический сериал! Так в реальной жизни не бывает! Всему должно быть объяснение. Может быть, у нее просто крупный ребенок? И эта противная врачиха ошиблась?
  Остановив машину, Елена попросила отвезти ее в диагностический центр. Она решила сделать УЗИ и проконсультироваться еще с одним врачом. Но и УЗИ и консультация подтвердили срок "противной врачихи". Более того, специалист по УЗИ не только сам с повышенным интересом рассматривал ее крохотного малыша, но еще и пригласил коллегу, вызвонив его по сотке, и они уже вместе рассматривали ее плод, тихо переговариваясь и пересыпая свою речь совершенно непонятными медицинскими терминами.
  - У меня что-то не в порядке? - прерывающимся от страха и тревоги голосом спросила Елена.
  - Нет, нет, - чуть ли не хором ответили оба врача, - не беспокойтесь, все хорошо. Нормальный плод, 13 недель. Было бы очень хорошо, если бы через месяц-полтора вы снова к нам заехали.
  - Зачем? - тревога Елены нарастала, сердце переместилось в горло и трепыхалось там, посылая горячую волну в мозг, закладывая уши "ватой".
  - Да не волнуйтесь вы так! Ну что вы, какая нервная мамочка! Все у вас хорошо! Мы всем беременным женщинам так говорим, всем советуем посетить нас еще раз. В следующий раз мы вам скажем, кто у вас родиться - мальчик или девочка. Сегодня это... ммм... не удалось определить. Не надо так нервничать! Это и для вашего малыша нехорошо. Держите себя в руках.
  Домой Елена добиралась как "в тумане". Перед глазами все время стояла одна и та же сцена: два врача внимательно (слишком внимательно!) смотрят на экран и быстро переговариваются. Шепотом. До Елены долетают только отдельные и непонятные ей фразы. Они явно что-то рассматривали, явно что-то такое, что их то ли удивило, то ли насторожило, именно поэтому они и пригласили ее на повторное УЗИ, именно поэтому, а не для того, чтобы определить - девочка у нее или мальчик. Уж так заинтересованно рассматривали! Значит и с ее плодом что-то не так. Значит, у нее теперь только одна дорога - к Анфисе, потому что то существо, которое она носит в себе, не может быть ЕЕ РЕБЕНКОМ. И сегодня ОБЫКНОВЕННЫЕ ВРАЧИ ей это доказали. Тогда что же это за элитная клиника такая, в которую ее возил Олег? Что же это за клиника, ласковые и добрые врачи которой поставили ей "правильный" срок и бодрыми голосами уверяли в том, что у нее все прекрасно?
  Елена открыла двери дома, прошла в спальню, разделась и, накинув только халат, направилась в ванную. Постояла под душем... Вода всегда помогала ей снять стресс, лишнее напряжение, помогала "прийти в себя", взбодриться, но сегодня этого не произошло - слишком тяжелы и безрадостны были ее думы. В голове мутилось и от водоворота мрачных мыслей, и от голода.
  Торопясь и от этого плохо прожевывая, "набросала" в желудок всякого разного, - что нашлось в холодильнике и что "высмотрели глазки", - но не прошло и десяти минут, как вся эта еда оказалась в унитазе. Голод вернулся, а с ним вместе и мерзкое видение кровавых кусков печени, лежащих на разделочной доске, и огромное желание вонзить в эти куски свои зубы...
  - Мне хочется сырого мяса, с кровью... Боже мой! Какой-то ужас! - обреченно анализировала свое желание Елена. - Раньше меня мутило от одного вида крови, а сейчас... а сейчас я бы...
  Перед мысленным взором женщины возник бокал, наполненный... кровью, как вином, и она, припав губами к его краям, жадно и долго пьет, ощущая непередаваемое наслаждение...
  Елена тряхнула головой, с силой сдавила виски руками и в отчаянии застонала. - Ужас! Это все ненормально! Желать такое - просто патология! Ужас! Ужас! По всей видимости, жажду крови навязывает ей то существо, которое каким-то образом оказалось внутри нее. Но как оно в ней оказалось? Каким образом? Когда? Зачем? Кто сотворил с ней такое?
  Так, надо успокоиться и постараться логически все осмыслить. Может быть, "на ней" тайно поставили какой-то жуткий эксперимент? Сейчас ведь некоторые врачи занимаются подлыми делами. Врачи-преступники. Иногда их обнаруживают и судят, и тогда по телевизору показывают страшные передачи о том, как негодяи в белых халатах воруют людей и даже маленьких детей для пересадки органов (от омерзения Елена передернула плечами), проводят незаконные эксперименты с клонированием...
   Клонирование! Это слово обожгло и вызвало целую цепочку лихорадочных мыслей. Вот именно, клонирование... В тайной лаборатории вывели некое существо и имплантировали его... в нее! Боже мой! Усыпили и ввели в ее плоть клетку какого-то монстра? То-то врачи на УЗИ так внимательно рассматривали ее плод!
  Елена заметалась по комнатам, не зная, куда деться от своих ненормально-жутких мыслей, и, войдя в спальню, рухнула на кровать. Из глаз по щекам тихо катились горячие, обжигающие кожу слезы.
   Как же она попала в руки таких врачей? Элитная клиника? А Олег им помог? Но ее там не усыпляли, и вообще ничего "такого" с ней там не делали. Просто осмотрели и все. И были очень внимательны и вежливы, не то что эта вяленая вобла из районной поликлиники.
  Елена встала и снова пошла на кухню: очень хотелось есть.
  - Буду принимать пищу маленькими порциями, с интервалом, может быть, тогда она задержится в желудке.
   Отрезав кусочек вареной курицы, долго жевала его, не чувствуя никакого вкуса. Проглотила. Прислушалась к себе: вроде бы ничего, желудок принял, не бунтует... Можно проглотить еще кусочек... Господи, какое мерзкое состояние! И все ради чего?
   Неужели все-таки врачи этой клиники с ней что-то сотворили? - вернулась Елена к своим тяжким мыслям. - Видимо, так. Ведь они ей солгали! Бодро и весело солгали, окружив ее заботой и вниманием. Зачем? А затем, что у них есть определенная цель, - ответила она самой себе, и отрезав еще один маленький кусочек куриного мяса, стала старательно его прожевывать.
   Но Олег! Олег-то здесь каким боком? Или они ему за это пообещали огромные деньги? К деньгам муж неравнодушен, это Елена заметила, но не акцентировала на этом внимание: у каждого человека свои недостатки, идеальных людей не бывает. Но чтобы Олег позволил провести дикий опыт на собственной жене! Верить в подобное не хотелось! Это же мерзость, преступление!
  Елена с трудом проглотила безвкусную массу, и тут же почувствовала тяжесть в желудке. Так, пока достаточно, дай бог, чтобы эти три кусочка не оказались в унитазе. Сев ровно, она стала глубоко дышать, чтобы осадить зарождающуюся волну тошноты. Вроде бы помогло. А мысли продолжали свой лихорадочный бег:
  - Неужели Олег их помощник? Не случайно Анфиса убеждала ее никому не верить, никому! даже мужу! Что она там сказала об Олеге? - Елена напряглась, вспоминая свой разговор с ведьмой. - Она сказала... она сказала, всовывая ей в руки крохотную амфору с удивительно приятным запахом, "надень это на шею своего мужа... это не спасет его, но хоть в какой-то степени защитит от черных сил, которые и в нем, и вокруг него...". О Викторе она бы такого не сказала никогда! Никогда!
   Тоска по первому мужу тут же сдавила сердце, на глаза навернулись слезы:
   - Виктор, милый, если бы ты был жив! Если бы ты был рядом со мной, разве бы я сейчас маялась от таких жутких мыслей! Почему все это должно было случиться именно со мной? Почему все так странно перевернулось в моей жизни? Почему? Не жизнь, а какой-то дикий фантастический бред!
  И все-таки, что-то во всей этой истории не так, - вытирая ладонями слезы, подумала Елена, - что-то не стыкуется. Разве можно провести столь сложную операцию так, чтобы она, как пациент, ничего бы не почувствовала, не запомнила? Быть такого не может! Ерунда какая-то! И Олега, наверное, зря к этой истории примазала. Он то хотел, как лучше: выбрал элитную клинику для элитной публики... Все правильно, все закономерно: он преуспевающий бизнесмен, не бедный человек и вполне может позволить себе оплатить услуги дорогих специалистов. Вот он и повез жену к лучшим медикам.
  М-да... к лучшим медикам, которые почему-то так отвратительно солгали. Значит, у них была на то весомая причина. Ну и что получается? А получается как в той поговорке: "Лыко-мочало начинай сначала". Так и она - просто тонет в своих сумбурных мыслях, крутит их по замкнутому кругу, жует, как корова жвачку, и не может прийти ни к какому четкому, логическому выводу. Ясно только одно: плод, который находится в ней, - не ее ребенок. Как подобное произошло, она объяснить не может. И точно знает она тоже только одно: срок ее беременности может насчитывать максимум семь недель, точнее, шесть недель и четыре дня, но никак не двенадцать-тринадцать. Этого просто не может быть! И что же тогда получается? А получается то, что ведьма Анфиса права: она, Елена, одержима бесом. Дико такое произнести вслух! Какая-то средневековая жуть!
  Тут Елена вспомнила, что в каких-то старых журналах читала об одержимых, об изгнании бесов. Кажется, в журналах "Знание" и, кажется, какие-то из них она даже сохранила и спрятала, поскольку там были интересные научные статьи об астрологии, о двойниках, о зомби...
  В эту минуту раздался звонок, и Елена, утонувшая в своих горьких мыслях, вздрогнула от неожиданности. Накинув старый полушубок, пошла к воротам и, открыв дверь, увидела огромную красивую машину Джастина и самого Джастина вместе с улыбающейся Лолой. Самой Елене не хотелось ни улыбаться, ни принимать гостей, но закрыть перед их носом дверь, сославшись на плохое самочувствие, она не смогла и, пересиливая себя, пригласила их в дом. Джастин попросил разрешения загнать дорогую машину во двор, и Елена, поняв его опасения, естественно, разрешила, что он тут же и сделал.
  Сидели в гостиной. Лолочка что-то мило щебетала, заглядывая Елене в глаза, а Джастин даже нежно обнял ее, как брат сестру, и ласково поцеловал в лоб. Глаза Елены невольно наполнились слезами, ей вдруг стало легко и хорошо рядом с этими приветливыми и добрыми людьми. Прекрасно, что у нее есть такие друзья! Голова немного кружилась, мысли путались. Она старалась поддержать разговор, но позже, проснувшись в своей постели, не могла ни слова вспомнить из их беседы. В памяти осталось только приятное воспоминание о вкусном соке, которым ее угостил Джастин, и о том, что терзающий ее голод и мерзкая тошнота тут же прошли, а она почувствовала удивительное облегчение и огромное желание закрыть глаза и спать, спать, спать. Дальше ничего не помнит. Наверное, Лола и Джастин заметив ее сонное состояние, попрощались и ушли, а она, закрыв за ними дверь, свалилась в постель и тут же уснула. Наверное, так. А как иначе?
  Елена даже представить себе не могла, "как было иначе"!
  Ло и Джастин, оберегая подопытную самку и понимая причину ее нервозного состояния, решились перевести ее на "правильное" питание. Клэр не было с ними уже третий день, поэтому, проанализировав ситуацию, они приняли решение самостоятельно. Для этой цели в багажнике их машины лежала молодая девушка, находящаяся в состоянии полной прострации. Пока Лола "обрабатывала" Елену, Джастин, вскрыв вену жертвенного животного, наполнил бокал теплой, свежей, молодой кровью. Этим "вкусным соком" он и напоил Елену, порадовавшись тому, с какой жадностью она осушила бокал. Избавившись от трупа с помощью чудодейственной жидкости из заветной амфоры, Джастин уехал, а Лола, закрыв за ним ворота, немного посидела рядом со спящей Еленой. Убедившись в том, что кровь оказала на самку благотворное влияние, она искренне порадовалась этому и... исчезла в зеркале.
  Очнувшись после крепкого сна, Елена несколько минут соображала: что сейчас - вечер или раннее утро. Соорентировавшись, встала и, почувствовав во рту какой-то отвратительный привкус, умылась прохладной водой и хорошо вычистила зубы. Поразмышляв о Джастине и Лоле и о своей странной маразматической памяти, вспомнила, что хотела отыскать старые журналы с определенными статьями. Минут двадцать Елена искала эти журналы и, наконец, нашла их в кладовой, в пластиковой папке, лежащей поверх бумажной кипы, приготовленной для сдачи в макулатуру.
  Устроившись в гостиной, на диване, она стала внимательно проглядывать их, отыскивая нужный ей материал. И нашла! Верхняя корка у этого журнала отсутствовала, поэтому не представлялось возможным определить - за какой он год? По всей видимости, или за 1990 или 1991, потому что остальные журналы "Знание", хранящиеся в ее папке, были изданы в это время. Статья называлась "Экзорсисты". Внизу, в сносках, было дано объяснение: "Экзорсист - человек, обладающий способностью изгонять сущность, живущую в другом человеке".
  Елена буквально впилась глазами в строчки текста, которые рассказывали читателю об одержимых.
  "Очевидно, почти во всех языках есть слова "одержимый" или "бесноватый". Они несут тайный ужас перед неведомой силой, вселившейся в человека и подчинившей его".
  Елена почувствовала, как ее лоб и плечи покрылись холодной испариной. Приложив ладонь ко лбу и несколько раз глубоко вздохнув, чтобы хоть как-то успокоить сердцебиение, она вернулась к тексту:
  "Чтобы пояснить, что имеется в виду и как это может выглядеть со стороны, приведу рассказ, описывающий случай одержимости".
   И далее автор статьи, Станислав Зигуненко, описывал случай, который произошел в его семье:
  "В селе Новосильевске Бердянского уезда жила Екатерина Лаврентьевна Мазаева - моя бабушка. Мне очень часто случалось бывать у ней, а иногда гостить по неделе и долее. Бабушка держала служанку Дуню. Эта Дуня была одержима злым духом. Я называю его злым духом, как все очевидцы называли кого-то постороннего, пребывающего в Дуне, так как голос был слышен помимо ее воли; она не открывала рта, не заметно было ни движения лица, ни гортани, голос выходил как бы из внутренних частей ее организма, и выговор был мордовский, между тем как Дуня говорила чисто русским языком. Злой дух именовал себя "Свирид Степаныч" и любил разговаривать со всеми...
  Я сам спрашивал его: "Кто ты такой, Свирид Степаныч?" Он отвечал: "Я из мордвин, шел в Киев молиться и поссорился с моим товарищем по путешествию. При этом, не имея воды для питья, я рассердился на свою жизнь и покончил с собою - повесился на сосне. После смерти мне много лет пришлось скитаться, меня ни в какое общество "духов" не приняли, и вот один благодетель посадил меня в Дуню, а она меня обижает, не дает мне того, что мне нравится; ей бабушка не запрещает кормить меня тем, что мне нравится, а она стыдится брать. Так вот я ей задам!" (передано, как говорил). Затем у Дуни начинались корчи, крик и стоны".
  - Господи, ужас-то какой, - прошептала Елена, а глаза скользили дальше по строкам текста, в котором говорилось, что сущность, вселяющаяся в человека, может вести себя по-разному, и "в большинстве случаев ни сам человек, ни его близкие даже не догадываются о таком симбиозе". (Это про меня, - обреченно подумала Елена). "Вторую сущность, живущую в человеке, может выявить либо сильный и опытный врач-гипнотизер, либо она сама неожиданно "проявляет" себя - часто агрессивно и злобно".
   И я... я тоже стала меняться, - "откликнулась" Елена на эти строки, - мне хочется крови... а в палате, у Олега... какие мысли были в моей голове! Ужас!
   "Приведу в этой связи случай, - продолжал автор статьи, - свидетельницей которого была сестра Е.П.Блаватской В.П.Желиховская. События, о которых рассказывает она, происходили в селе Войсковица, под Гатчиной, в имении ее родственника Николая Федоровича Кандалинцева. "Семья его, - повествует Желиховская, - состояла из троих детей: сына Николая шестнадцати лет, дочери Анны четырнадцати лет и Лидии - хорошенькой десятилетней девочки. Николая мы видели редко. Это был очень бледный, слабый, вечно больной мальчик, безуспешно прошедший через руки чуть ли ни всех столичных докторов.
  Однажды Николушка, так звали его в семье, не вышел к обеду. Он заболел сильнее... Я не расспрашивала о роде его болезни, но знала, что она какая-то странная, нервная, не поддающаяся никакому анализу, что именно и сбивало с толку медиков.
  Пытаясь чем-то помочь больному, отец несколько раз приглашал к нему магнетизера, как говорили тогда, князя Долгорукого.
  К вечеру Коле стало хуже. Телеграмму послали и распорядились, чтобы к утреннему поезду была выслана коляска за князем.
  Признаюсь, я с нетерпением и большим любопытством стала ожидать приезда известного магнетизера. Я много слышала о нем, но никак не надеялась увидеть его самого, а тем более видеть его магнетические сеансы.
  Утром доложили о приезде князя Долгорукого, и он сам вошел к нам на балкон. Наружность его поразила меня. Он был небольшого роста, очень смуглый и некрасивый, с огромными черными глазами навыкате. Во взгляде его было что-то необъяснимое: он и притягивал к себе и пугал. Мало кто мог переносить его взгляд.
  Князь, расспросив подробно о состоянии Николушки, выразил желание, чтобы все было устроено для него так, как он всегда того требовал, и через полчаса направился вместе с отцом и теткой в комнату больного.
  Коля дурно провел ночь и был очень слаб... Долгорукий, остановившись на половине первой комнаты, начал издали свои магнетические пассы. Посмотрев внимательно в лицо Николая, я убедилась, что им овладел необыкновенный сон. На исхудавшем бледном лице было напряженное выражение, далеко не похожее на спокойную дремоту; брови его были слегка сдвинуты, уголки рта дрожали, из-под ресниц проступали слезы, и сам он вздрагивал каждый раз, как Долгорукий отряхивал свои руки после пасса. Князь все придвигался... Еще минута - и князь, не сводя с него глаз, склонившись над ним, спросил мерным голосом.
  - Ты спишь?
  - Спит!
  Все мы вздрогнули от хриплого ПОСТОРОННЕГО шепота, которым было произнесено это слово.
  Долгорукий спросил уже громче, увереннее:
  - Если ОН спит, не скажешь ли ТЫ, чем он болен?
  Ответ тоже послышался громче, грубым мужским голосом:
  - Не скажу! Зачем?.. Пропишу рецепт... После. Теперь уйди! Через час.
  И больной, только что не имевший ни сил, ни голоса, сильным движением повернулся к стене и чуть ли не захрапел.
  - Теперь пойдемте, пусть отдохнет, СКОЛЬКО ВЕЛЕНО, а через час вернемся, - обратился к нам князь.
  Когда ровно через час Долгорукий подошел к спавшему и, ни слова не говоря, уставил на него свой глубокий взгляд, он вдруг, как-то разом, будто машина, приподнялся и сел.
  - Пора? - вопросительно произнес князь.
  - Пора. Он отдохнул, - отвечал тот же грубый чужой голос.
  И вдруг больной открыл веки и обвел всех мутными, холодными глазами...
  Что это был за страшный, неприятный взгляд! Я отвернулась, чуть не с ужасом, встретившись с ним глазами.
  - Можешь продиктовать, чем надо лечить Кандалинцева? - спросил князь.
  - Пиши! - было резким ответом.
  Магнетизер вынул записную книжку и карандаш. Пациент сам себе продиктовал лечение - диету и лекарство. Последнее он диктовал ПО-ЛАТЫНИ: по-латыни же, скороговоркой определил, какого рода расстройство в его организме.
  Когда Долгорукий и отец подробно расспросили голос, говоря о Николае в третьем лице, князь прибавил:
  - Хочешь встать? Нужен ЕМУ моцион?..
  - Сегодня - нет. Следующий раз. Теперь дайте ему есть.
  И ему принесли есть. Принесли щей. Принесли бифштекс с огурцами. Принесли еще чего-то... И полные тарелки всего этого Николенька, этот болезненный мальчик, ничего почти не евший, кроме бульону и слабого чая, на наших глазах не ел, а просто пожирал, с какою-то зверской жадностью. И в то же время исподлобья обводя всех злым, затуманенным взглядом, то и дело вскрикивая как-то дико или усмехаясь про себя. Он унимался только по взгляду и слову магнетизера.
  Мне было ужасно тяжело. Я раскаивалась, что пришла смотреть на это зрелище...".
  Елена перевела дух и вздохнула так тяжело и с таким надрывом, как будто это она была Желиховской и лично наблюдала всю эту тягостную сцену.
  Значит, вселение в человека каких-то мерзких и загадочных сущностей не пустая болтовня, не сказки. Этому есть очевидцы и не один человек. Ужас! Господи, какой ужас! Неужели и она каким-то образом попала в число одержимых! И с ней могут произойти такие же жуткие изменения, как с бедным Николушкой. Да... и Анфиса, Анфиса тоже говорила ей об этом! Говорила, что надо скорее принять меры, иначе будет поздно... произойдут изменения и будет поздно...
  Мамочка, мамочка моя родненькая, да за что же мне такое наказание?! - из глаз Елены снова потекли слезы отчаяния и бессилия. - Что делать? Что мне делать? Неужели придется идти к ведьме?! Нет, это уму непостижимо! Двадцать первый век, а она, взрослая женщина, кандидат наук, пойдет к ведьме изгонять из себя беса!
  В этот момент зазвонил телефон, и Елена, взглянув на высветившийся номер, поняла, что к ней пробивается Сабина. Милая, добрая, любимая Сабина, не подружка, а сестренка. По духу сестренка! Но Елена не могла сейчас общаться даже с ней! Как она будет разговаривать, что скажет? Скорее всего, просто разревется в трубку и ничего не сможет толком объяснить. Как такое объяснишь? А Сабина тут же занервничает, разволнуется. Зачем? У нее итак эти дни на работе напряженка, да плюс семья, да больная старенькая свекровь... Забот хватает, зачем лишнее человеку на шею вешать? Не надо тревожить подругу, тем более что в данной ситуации Елене не поможет никто. Никто, кроме ведьмы Анфисы, и та гарантии на хороший исход не дает. Сказала только, что приложит все силы, попробует... Значит, может кончиться все плохо... И что тогда?
  Елена сидела, бездумно уставившись в какую-то точку в пространстве. Ее мозг отказывался понимать и анализировать создавшуюся ситуацию.
   А Николушку, Николушку-то магнетизер вылечил или нет? - вспомнила она про статью и снова уткнулась носом в текст.
   "- Николушка! - со страхом промолвил отец.
   - Оставьте, - шепнул ему, обернувшись, Долгорукий.
   - Много ОН вас услышит! - буркнул в ответ Николушка.
   Я посмотрела на него. Разве это был он, Николай Кандалинцев, этот грубый, сильный парень, с налившимися на лбу жилами, со стиснутыми зубами. Он, показалось мне, даже вырос и погрубел как-то.
   - Ну, пойдем теперь гулять, - согласился князь. И они вышли.
   Они более двух часов ходили по саду, по дворам, лазили в овраг, взбирались на вышку. Мы сидели на балконе, издали следя за ними. БОЛЬНОЙ ходил как здоровенный мужик, то и дело с легкостью кошки влезал на деревья, сваливал самых сильных лакеев и кучеров. Я, наконец, ушла в дом. Мне сделалось невыносимо смотреть на это: страшно и больно за него.
   Воображаю, что должен был пережить за эти минуты отец!
   В продолжение нашего пребывания в Войсковицах Долгорукий приезжал несколько раз. Я не берусь описать все чудеса, проделанные им над своим субъектом.
   В итоге всех усилий князю Долгорукому так и не удалось ничем помочь своему пациенту. Он только выявил ту чужеродную сущность, которая обитала в теле больного. Главная же задача - освобождение человека от таких сущностей, изгнание их, - оказалась не по силам Долгорукому".
  - Не помог, - прошептала Елена, чувствуя, как жуткий страх вонзил свои острые когти в ее сердце и заледенил его. - Не помог! Неужели и я обречена? Господи, неужели весь этот жуткий бред имеет отношение ко мне? Но как иначе объяснить все то, что со мной происходит? Ничего не понимаю... - шелестела она пересохшими губами, - ничего... наверняка знаю только одно - я в беде, я в странной, нелепой и жуткой беде. Я это чувствую, по себе самой чувствую, точнее, в себе самой. Какой жуткий оскал судьбы! Так безумно мечтать о ребенке, так обрадоваться своей долгожданной беременности, и такое получить!
  Елена прислушалась к себе: НЕТ связи между ней и тем существом, которое в ней. НЕТ! Ничего она к нему не чувствует! Если бы это был ее ребенок - все было бы иначе! ВСЕ БЫЛО БЫ ИНАЧЕ! А сейчас - пустота и тупик. И выход из этого тупика только один - ведьма Анфиса. По крайней мере, попытка выхода...
  Елена встала, решив отправиться спать (если только подобное возможно!), но вдруг подумала:
  - Интернет... что она копается в этих старых журналах, когда информацию о вселяющихся в человека бесах можно найти в Интернете, узнать мнения об этом разных специалистов и, что самое главное, на научном уровне.
  Метнувшись в свой кабинет, она включила компьютер и уже через несколько минут скачивала нужный ей материал, знакомство с которым не принесло никакого облегчения.
  
   "Последние 80 лет, - говорилось в одной статье, - описано более 150 случаев раздвоения личности, и всякий раз по этому поводу возникали споры между психологами и психиатрами с одной стороны и так называемыми спиритуалистами - с другой.
  
   Спиритуалисты разного рода в таких случаях склонны говорить о вселении в тело чужой души (или душ) или, ещё, об "одержимости", притом в разные эпохи и у разных народов существовали самые разные методики и ритуалы для "изгнания бесов", "избавления от одержимости" и т.п., - порой довольно суровые и даже жестокие. Если "бес", или "дьявол", или "нечистый дух" уходить не желал, - человека могли и убить.
  
   Медики считают, что раздвоение личности - это психическое заболевание, при котором под влиянием эмоционального шока или иных причин гармоничная целостность человеческого "я" разбивается, подобно кристаллической структуре, на отдельные фрагменты, притом линия разлома проходит по самым уязвимым "участкам" психики. Таким уязвимым "участком" могут стать, например, нереализованные амбиции, долго подавляемые желания, страстные мечты и т.п.
  
  "Одержимость бесом, или дьяволом, или нечистым духом, который не желает уходить", - выделила для себя Елена, - "нереализованные желания, страстные мечты"... Ее страстная мечта о беременности помогла вселиться в нее бесу? Так что ли?
  Елена вышла из сети и отключила компьютер.
  Значит, разговор об одержимости ведется уже веками, не прекращаясь и по сей день. Значит, все это не сказки, этим серьезно занимаются и психиатры, и спиритуалисты. И она, Елена, может стать для них отличным экземпляром подопытного кролика. Ну что ж, вот завтра она таким "кроликом" и станет... для Анфисы... деваться ей некуда... и будь что будет... сил нет...
  Раздевшись, Елена легла в постель. Надо как-то пережить эту ночь. Завтра она поговорит с Семеном Гургеновичем, раз назначила ему встречу, проведает мужа и постарается ничем не выдать своего мерзкого состояния, а потом, оставив дома записку для мужа и для Сабины (на всякий случай), поедет к Анфисе. И будь что будет. Если все завершится удачно, скажет, что просто потеряла ребенка, что случился выкидыш, а если нет... а если нет, то и объяснять ничего не придется. Вот и все.
  А Анфисе... Анфисе она позвонит утром, предупредит, что приедет. Сейчас разговаривать с ней нет никаких сил... просто нет сил...
  - Анфиса... слышишь меня, Анфиса? Я приду... завтра приду... - шептала Елена, горестно и тяжело всхлипывая и не вытирая мокрые от слез щеки...
  Вдруг по комнате пробежал легкий ветерок - и Елена замерла, насторожилась. Он колыхнул шторы на окне, провальсировал по комнате, дохнул ей в лицо терпким и приятным запахом мяты, осушая слезы. Легкий ветерок принес легкий ласковый шепот... прямо в ухо...
  - Я жду тебя, моя девочка... жду тебя... все будет хорошо... спи... спи... спи...
  Елена почувствовала, как отпускают ее боль и страх, и как она медленно погружается в сладкий и такой желанный омут сна.
   - СПИ... СПИ... СПИ...
  
  
   33
  
  Анфиса внимательно смотрела на воду, налитую в широкую и глубокую хрустальную чашу. Свет девяти свечей, горящих на столе, отражался в ее расширенных застывших темных зрачках. В зеркальной глади воды она четко видела Елену, тревожную, заплаканную, сидящую на диване и лихорадочно листающую какие-то журналы.
  - Не помог... не помог! Неужели я обречена?.. - "читала" она по шевелящимся губам молодой женщины. - Я в беде... жуткой беде...
  Видела, как с трудом поднявшись с дивана, Елена шатающейся походкой перешла из гостиной в спальню, скинула халат и легла в постель, до подбородка укрывшись одеялом.
  - Анфиса... слышишь меня, Анфиса? Я приду... завтра приду... - "читала" ведьма слова, прерываемые сдавленными рыданиями.
  - Я жду тебя, моя девочка, - ласково "ответила" ведьма. - Жду тебя... все будет хорошо... спи... спи... спи...
  Анфиса провела рукой над чашей - СПИ... СПИ... СПИ... - летели слова-заклятия. Всмотрелась: молодая женщина расслабилась, откинула с груди одеяло, как будто оно давило ее, мешало свободно и вольно дышать. Черты ее лица разгладились, бледные щеки слегка порозовели, и только около губ затаилась маленькая морщинка страдания. Елена спала.
  Анфиса дунула на водную поверхность и стерла изображение. Закрыв глаза, она долго и неподвижно сидела за своим столом, накрытым тяжелой темно-бордовой бархатной скатертью, с девятью горящими свечами, с широкой и глубокой хрустальной чашей, наполненной прозрачной, как слеза, водой. Сейчас она казалась застывшим изваянием, талантливо выполненной восковой фигурой.
  Зашуршали большие старинные напольные часы, стрелки, вздрогнув, соединились и застыли на цифре 12, маятник качнулся и раздался приглушенный, бархатный бой - бомм... бомм... бомм...
  При последнем, двенадцатом ударе, Анфиса открыла глаза. Пора. Она попробует сделать "это". Ее учили "этому" бабушка и мать, хотя сами ни разу не применяли данное заклятие "в жизни". Им не привелось, а вот ей... ей придется воспользоваться им, иначе она не сможет помочь Елене.
   В ее руках вдруг оказался небольшой бордовый, в тон скатерти, бархатный квадратный сундучок с золотой вышивкой на крышке, выполненной с большим мастерством. На вышивке был изображен филин с распростертыми крыльями и когтистыми, готовыми к нападению на дичь лапами. Под лапами филина извивалась лента, со странной, непонятной надписью - древнее ритуальное заклятие. Торжественно, четко и мерно выговаривая слова, Анфиса произнесла страшное заклятие вслух и, нажав потайную кнопку, открыла бархатный ларчик, в глубине которого переливался разноцветными искрами мелкий, как сахарная пудра, порошок. Казалось, что это либо измельченные в пыль алмазы, либо сверкающий на солнце снег. Так казалось, но ни к алмазам, ни тем паче к снегу переливающаяся "пыль" не имела ни малейшего отношения. Ее состав был известен только одному роду колдунов на земле, передающему секрет изготовления от деда к отцу, от отца к сыну. Род этот был очень древний и очень странный. Он не имел имени, точнее, имел, но тайное, которое знали только члены этого рода и больше никто. Колдуна Без Имени можно было встретить живущим то в пещере мрачных гор Тибета, то в маленькой избушке, затаившейся в глухой сибирской тайге, то в легкой хижине в африканских джунглях, то на берегу прекрасной и коварной Амазонки...
  Свой таинственный, обладающий уникальной силой порошок представители "тайного рода" давали только тем ведунам, которых выбирали сами. Таких на земле было немного. Когда-то прабабка Анфисы получила бархатный сундучок с горсткой "особого зелья" из рук Колдуна Без Имени. По какой причине был сделан ей столь щедрый дар, не знали ни бабушка, ни мать, да и не пытались узнать: в колдовской практике есть вещи, которые навсегда остаются тайной.
  Взяв несколько крупинок драгоценного порошка, Анфиса высыпала их на крышку таинственного сундучка и легонько растерла сверкающую "пыль" по золотой вышивке с изображением филина, попутно торжественно и четко произнося слова древнего заклятия. Отставив сундучок в сторону, замерла, пристально и напряженно глядя на изображение птицы.
  Таяли секунды, ничего не менялось, и Анфиса с ужасом подумала о том, что неверно произнесла заклятие. Нарушения в данном колдовском ритуале заканчивались только одним - смертью колдующего. Память мгновенно "воскресила" сухой и суровый голос бабушки: "Порошок не может быть использован теми, кто не знает тайных слов и того, как надо произносить эти слова. Древнее заклятие дарится вместе с порошком. Без него он - смерть. Неверно произнесенное заклятие тоже смерть. Помни это!".
  Она запомнила, потому и смотрела сейчас с ужасом на неподвижное золотое изображение филина - символа мудрости, силы и вечной тайны.
   Исчезающие секунды, превращались в отчаяние... Глубокий трудный вдох... На лбу бисер пота... Застывший напряженный взгляд, не отрывающийся от сундучка...
  Вдруг вышитая золотом птица ожила, встряхнулась, расправив перья, и сразу же стала объемной, выпуклой. Встряхнулась еще раз и, оттолкнувшись когтистыми лапами от бархатной крышки, закружилась по комнате, все увеличиваясь и увеличиваясь в размере, превращаясь в огромного крючконосого филина.
   Анфиса перевела дух.
  Совершенно бесшумно покружившись по комнате, птица села на спинку стула, стоящего у стола, напротив Анфисы. Глаза филина были закрыты. Можно было продолжать ритуал дальше.
  Снова откинулась крышка сундучка, и крохотная щепотка порошка была брошена Анфисой в хрустальную чашу с водой. Снова в комнате зазвучали странные слова, которые имели особую силу, особую власть - возвращать на землю душу умершего человека. Слова накладывались на слова, сплетаясь в замысловатый узор мощного заклятия, и это заклятие таинственными переплетающимися иероглифами светилось ярко-синим пламенем на поверхности воды, налитой в хрустальную чашу.
  Если бы Елена могла сейчас заглянуть в эту чашу и рассмотреть светящиеся "иероглифы", то она без труда узнала бы в них тревожащие и странные "рисунки" со стен таинственного замка из своего жуткого и мучительного сна, замка, в котором она, задыхаясь и умирая, бродила в поисках выхода по бесконечным полутемным залам и коридорам.
  Голос Анфисы упал до шепота и казался зловещим, как шипение змеи. Светящиеся синие "иероглифы" быстро закружились по поверхности воды, образуя воронку. Не отрывая глаз от голубоватого свечения чаши, Анфиса четко, громко и повелительно произнесла:
  - Вызываю дух Виктора. Приди - путь открыт! Приди и вселись в птицу, имя которой... - и тут Анфиса произнесла "тайное слово", обозначив им сидящего на спинке стула огромного Филина.
  Из центра светящейся голубоватой воронки потянулась дымка. Клубясь и становясь все более плотной, она постепенно приобрела форму серебристой капли; затем, расширившись и удлинившись, поднялась над чашей, мерцая и дрожа, и, устремившись в сторону птицы, медленно втянулась в ее раскрытый хищный клюв.
  Филин открыл глаза и уставился на Анфису внимательным, выжидающим и, безусловно, "человеческим взглядом". Анфиса молчала. Первым должен был заговорить дух. Если он не желал делать этого, то просто покидал птицу и возвращался в воронку, ставшую, благодаря заклятиям, переходом из одного мира в другой.
  - Кто ты? - спросил голос, донесшийся из клюва грозной птицы.
  - Я Белая Ведьма Анфиса. Прошу тебя помочь мне в добром деле. Без твоей помощи мне с этим делом не справиться.
  - Какое дело?
  - Надо изгнать из тела женщины сильную и страшную сущность, представляющую собой угрозу не только для нее, но и для всего человечества. Поэтому я осмелилась, нарушив Космический Закон, не просто вызвать, но активизировать тебя. Я плачу за этот вызов сроком своей жизни, потому что совершаю большой грех.
  - Почему именно меня?
  - В таком деле может помочь только "родственный дух" или дух, сильно любивший оставленного им в этом измерении человека, с которым случилась беда.
  - С кем беда?
  - С Еленой. Она была в этом измерении твоей женой.
  В немигающем, холодном, пристально смотрящем в глаза Анфисы взгляде Филина что-то дрогнуло. Казалось, внутри его желтовато-темного круглого зрачка вспыхнули и заплясали маленькие костры.
  - Что ты хочешь? - даже в ровных, звучащих как бы на одной ноте словах, вылетавших из загнутого хищного клюва птицы, Анфисе почудилось волнение. Или только почудилось?
  - Узнай, что это за сущность? Я только чувствую ее огромную злую силу, но не могу понять - что это такое?
  - Хорошо. Жди.
  Филин взмахнул крыльями, бесшумно облетел комнату и исчез. Анфиса откинулась на спинку стула и, прикрыв глаза, стала ждать. От огромного нервного напряжения тело сотрясала мелкая и противная дрожь, которую она никак не могла унять. В комнате было тихо, только приглушенно и мерно тикали часы, отсчитывая жизнь. Оплывали, догорая, свечи. В хрустальной чаше крутился и крутился мерцающий голубыми искрами водоворот.
  - Это аланты, - раздался ровный безликий голос. - Анфиса вздрогнула и открыла глаза: филин вновь сидел на спинке стула, как будто бы никуда и не исчезал.
  - Аланты? - с изумлением повторила она за ним. - Кто это?
  - Древние и очень сильные существа, пришедшие в это измерение из другого, неназываемого ими, и оставшиеся здесь. Этот мир для них - источник питания. Пищей является кровь людей. Некогда они правили Атлантидой, которую и назвали в честь себя.
  - Вампиры, мормо! - с волнением воскликнула Анфиса. - Немертвые!
  - Да. Они считают себя богами, а людей - жертвенными животными.
  - Зачем эти страшные сущности проникли в Елену?
  - Размножение. Они погибают, рожая.
  - Ах, вот оно что! Использовать тело женщины как... - Анфиса с ужасом покачала головой. - Если у них это получится, человечество будет обречено.
  - Да. Их сила велика.
  - Скажи мне, можно избавить Елену от этого существа, не причинив ей вреда, оставив ей жизнь?
  Филин молчал. Анфиса с замиранием сердца ждала ответа. Если он скажет "нет", Елену придется умертвить, чтобы прервать страшный эксперимент пришельцев, грозящий опасностью всему человечеству. Убить алантов, охраняющих Елену, поможет Филин. Этому древнему существу с вселяющейся в него душой умершего человека дана невероятно огромная сила. И хорошо, если владеющий тайным заклятием ведун использует ее на доброе дело. Став Местью и Злом в руках Черного Колдуна, Филин и сам может пролить много крови и забрать много жертв. Однажды такое случилось! Именно поэтому заветный порошок с заветными словами передавался Колдунами Без Имени только в руки Белых Магов (и только после особой проверки!) и убивал при малейшем неправильном обращении с ним.
  - Ты молчишь? - со страхом спросила Анфиса. - Неужели нельзя спасти Елену?
  - Попытаюсь, - прозвучал ответ Филина.
  - Тогда прошу тебя, не исчезай, помоги мне очистить женщину, которую в этом измерении ты согревал Любовью.
  - Позовешь тайным словом, и я явлюсь.
  Взмах огромных мягких крыльев, и Филин исчез. В хрустальной чаше, крутилась вода. Зашипели и погасли свечи. Гулко прозвучал бой часов - бомм... бомм... Два часа ночи. С трудом встав со стула, совершенно опустошенная, с дрожащими руками и трясущейся головой, действительно похожая сейчас на страшную ведьму из старой сказки, Анфиса добрела до кровати и рухнула на нее. Надо немедленно уснуть и набраться сил. Завтра предстоит трудный, очень трудный день.
  
  
  
   34
  
  Березовая роща, бело-зеленая летом, прекрасная и светлая, очаровывающая своей нежной, трогательной, то грустной, то веселой красотой, сейчас была снежно-серебристой и торжественно-строгой.
  Клэр шла рядом с Николаем по ровной широкой, очищенной от снега дорожке и рассматривала коттеджи, стоящие в роще на одинаковом расстоянии друг от друга. В теплые, прогретые солнышком месяцы, эти уютные домики выглядят ярко и весело, с цветными крышами и узорными деревянными верандочками - зелеными, желтыми, красными, голубыми... Сейчас их краски припорошены снегом. Да и все вокруг припорошено снегом, все вокруг холодновато-белое, застывшее.
  Зимой большая часть коттеджей пустует, только в некоторых живут пациенты неврологической клиники - прекрасно оборудованного двухэтажного здания, стоящего на огромной лужайке. Летом эта чудесная, ярко-зеленая лужайка утопает в россыпи цветов, образующих красивые ухоженные клумбы. Сейчас она тоже выглядела уныло-белой.
  Николай (он же Ник, Николс, Николаус, Николя - в зависимости от того, в какой стране жил и обитал этот алант), был хозяином этого заведения, выполняющего две функции: одну (явную) прекрасной неврологической клиники с небольшим штатом высококвалифицированного медперсонала; другую (тайную) надежного прикрытия для "особых дел", важных именно для алантов. Эти "важные и особые дела" совершались в правом крыле здания клиники, куда, помимо хозяина и директора клиники, имел доступ очень узкий круг врачей.
  По поводу "правого крыла" медперсонал клиники знал только то, что там проводятся какие-то серьезные и важные эксперименты, что оно содержится в особо стерильном состоянии, что допуск в него только по особым пропускам и что выполняет оно особые заказы то ли Министерства обороны, то ли самого правительства. Одним словом, ОСОБОЕ отделение, в работу которого и нос совать не следует. Они и не совали - себе дороже. Тем более что такую работу и такую зарплату, какую предоставлял и оплачивал им хозяин данной клиники, захочешь найти - не найдешь. Поэтому за свое "место" держались "и руками и зубами", лишних вопросов не задавали, с медперсоналом и пациентами "правого крыла" не контактировали и вообще старались во всем "соответствовать". И график работы клиники был прекрасным: три месяца безвыездно и усердно вкалываешь (благоустроенное общежитие для медперсонала находилось на той же огромной поляне, что и клиника), а три месяца отдыхаешь - на смену приезжает другая небольшая бригада врачей и медсестер. Питаются все (кроме "правого крыла") - и пациенты, и медперсонал - в прекрасно оборудованной столовой, располагающейся в левом крыле здания, где так же находятся спортзал и бассейн.
  Пациентов "правого крыла" откуда-то привозили в специальном автобусе и через некоторое время увозили - живых и здоровых. Поэтому никаких особо темных мыслей жизнь секретного отделения клиники ни у кого не вызывала - ведутся секретные исследования, ну и пусть себе ведутся, никому от этого ни холодно, ни жарко.
  Следует отметить, что периодически меняющиеся пациенты "правого крыла" даже и не подозревали, что они (по мнению наблюдавших за ними "издалека и со стороны" работников клиники) участвуют в каких-то "секретных разработках". Эти люди были совершенно точно и искренне уверены в том, что просто-напросто периодически сдают кровь в элитной частной клинике, в особо стерильных условиях, что вполне закономерно, учитывая "разгул" такого страшного заболевания, как СПИД. А если еще и учесть, как дорого данная клиника платила за сданную кровь, то желающих попасть туда было предостаточно. Правда, клиника отбирала для этих целей только здоровых людей, что проверялось весьма тщательно.
  На самом деле кровью здоровых пациентов питался Николай и приезжающие погостить в Россию, в прекрасное Подмосковье, аланты. Все в правом крыле было обустроено так, что пациенты и не подозревали, в какие "сосуды" стекает выкачиваемая из них "жидкость".
  По примеру Николая подобные клиники с "секретными отделениями" открыли и некоторые другие аланты в разных странах мира. Подобный метод питания был гуманным, животным сохранялась жизнь, и впоследствии их можно было еще неоднократно "доить".
  Только что Клэр, у которой наступил срок получения пищи, пообедала подобным "гуманным способом" и осталась весьма довольна, хотя (как они решили в разговоре с Николаем) настоящую охоту и удовольствие, получаемое от нее, не заменит ничто. Так что и гуманный Николай периодически возвращался к древнему и испытанному методу получения пищи.
  Однако сейчас, гуляя по заснеженной дорожке, Клэр беседовала с Николаем не о способах питания для исчезающего рода алантов, а именно о том, что это род исчезающий. Она рассказала ему о состоянии Елены, которую, безусловно, уже надо переводить на правильное питание, и Николай сказал, что к приезду этой самки все готово, что он лично будет наблюдать за ней вместе с очень опытным врачом - высококвалифицированным профессионалом, преданным и проверенным. (Этот врач, считавший, что они с Николаем - по специальному указу "свыше" - проводят секретные опыты в области генной инженерии, был фанатом данного направления в медицине, а потому служил делу не столько за деньги, хоть и немалые, сколько по страстному интересу к подобному роду деятельности).
  - Елена - это несомненная удача, - продолжал свою речь Николай, с нежностью поглядывая на идущую рядом с ним Клэр. - Елена носит ребенка уже полтора месяца и пока с ней все хорошо. К сожалению, не каждая человеческая особь способна на это. Вот ты, дорогая, видела сейчас самку, с которой мы уже здесь проделали ту же операцию, что и с Еленой; ты видела, как она плохо выглядит, хотя еще две недели назад это была молодая, сильная и здоровая женщина. В кого она превращается сейчас! Ужас! - Николай тяжело вздохнул и покачал головой. - Хотя с момента имплантации плода прошло всего-навсего 12 дней! Кто скажет, что ей только двадцать лет - самый оптимальный возраст по человеческим меркам! Эта самка быстро меняется, причем, не просто стареет, превращаясь в уродливого монстра, но еще и мучается при этом, испытывая страшные боли. Мы держим ее в правом крыле, в специальном отделении. За ней не просто хороший - великолепный, идеальный уход, но, как видимо, все впустую. Она мечется, кричит, требует, чтобы ей немедленно сделали аборт, хотя дала добровольное согласие стать суррогатной матерью - так мы здесь обыграли эту ситуацию. Часть денег (и немалых денег!) мы отдали ей сразу, чтобы психологически настроить эту самку на желание аккуратно, с любовью выносить в своем чреве НАШЕГО РЕБЕНКА. Вторую часть она получила бы после завершения эксперимента. И если бы он удался, то эту же самку можно было бы использовать в дальнейшем. И не один раз! А то, что роды у нее состоялись бы через пять, а не через девять месяцев, так данный факт было бы несложно объяснить недалекой и жадной человеческой особи: не доносила ребенка, выкидыш, печально, но ничего, вы не виноваты, давайте попробуем еще раз... И деньги ей, естественно, заплатить, чтобы не отбить охоту попытаться "вторично стать суррогатной матерью", а заодно и пополнить свой счет в банке. Последний момент в делах с людьми решает многие проблемы, и нам это наруку. Да в случае удачи и других "желающих" нашли бы - это без сомнения! И тогда наша неразрешимая проблема была бы, наконец, решена!
  Николай замолчал, Клэр тоже ничего не говорила, обдумывая сложившуюся ситуацию. Некоторое время они шли молча неторопливым прогулочным шагом по белесой дорожке мимо грустных одиноких коттеджей. Затем Николай снова заговорил:
  - Да, Клэр, если бы сложилось все именно так! Это было бы чудесно! Великолепно! Но, к сожалению, что-то в нашем эксперименте не стыкуется, не получается! В чем дело - не пойму! Ведь с Еленой пока все нормально! Верно? - обратился он к Клэр, и та утвердительно кивнула головой. - Ведь она спокойно носит нашего ребенка! Тогда почему же с этой здоровой, сильной самкой, которая еще и моложе Елены, ничего не получается?
  Николай с огорчением покачал головой. Клэр, внимательно слушавшая его напряженный монолог, тоже покачала головой и вновь, не проронив ни слова, взяла своего спутника под руку.
  Вышедшие на прогулку "зимние" пациенты с интересом поглядывали на удивительно красивую пару. Один из них, невысокого роста кругленький толстячок в добротном полушубке и в тон ему меховой шапке, прикрывающей "отполированную" до блеска лысину, остановив идущую мимо медсестру, спросил:
  - Мария Анатольевна, здравствуйте! Не скажете, кто это? Артисты что ли какие? Уж больно красивые и прямо скажем...
  - Ой, Степан Алексеевич, добрый день! - приветливо кивнув головой, медсестра остановилась и с раздражением подумала: "Господи! И какое дело этому толстому "бобру" до того, кто тут гуляет - красивые или некрасивые! Вот ведь любопытный старый пень!". Однако вслух пояснила вежливо:
   - Про женщину ничего не скажу, не знаю: то ли новая пациентка, то ли просто гостья, а может быть, и вправду актриса. Не знаю. Красивая... верно... это мы все заметили... только бледная уж очень, - Марья Анатольевна неодобрительно поджала губы и покачала головой, - точно из гроба встала. А мужчина... мужчину знаю... не лично, конечно, но знаю. Это спонсор нашей клиники, ее хозяин, Николай Федорович Бертенев. Здесь все принадлежит ему. Иногда он приезжает и живет здесь подолгу, иногда исчезает куда-то, но это, как говорится, его дело. Хозяин - барин. Извините, Степан Алексеевич, разговаривать недосуг, в седьмой коттедж вызвали, тороплюсь, извините. И не забудьте, вам в 12 на процедуры, не опаздывайте.
  Еще раз кивнув головой, медсестра быстро зашагала в сторону одного из заснеженных домиков, а пациент, хмуро глядя в спины удаляющимся алантам, ворчливо пробормотал себе под нос:
  - Вот так оно в жизни и получается: никакой справедливости! Никакой! Одним абсолютно все - и красота те, и богатство, и удача, и роскошные бабы - и все на подносе с золотой каемочкой! А другим - хрен на всю рожу! Одни болячки, да трата денег на эти болячки, будь они неладны! Да старость, да жена стерва, да сыночек-балбес, который так и ждет, когда тебя по-настоящему психом объявят, чтобы все денежки прикарманить...
  Степан Алексеевич хотел со злобой плюнуть на подметенную и посыпанную песком дорожку, но передумал и, тяжело вздохнув, продолжил свою прогулку, не отрывая взгляда от заинтересовавшей его красивой парочки.
  Николай и Клэр, поглощенные своей проблемой, не обращали никакого внимания на гуляющих по дорожке животных. Оба были сыты, и вид людей не тревожил их, не пробуждал здорового охотничьего инстинкта. Николай продолжал говорить:
  - Понимаешь, Клэр, сначала все было прекрасно, самка великолепно себя чувствовала, и вдруг сразу и резко сдала. В общем, последние четыре дня ситуация однозначно изменилась к худшему. Думаю, нам не удастся ее спасти. Завтра, максимум послезавтра она умрет и нам придется от нее избавиться.
  - Ее исчезновение не вызовет нежелательных последствий? - с тревогой спросила Клэр.
  - Нет. Шум нам, естественно, ни к чему. Это мы продумали. Она сирота. Жила в бедности, одна. Никому не нужное создание. Так что искать ее никто не будет.
  - Ну что ж, это хорошо... Другое плохо, что ничего, как ты говоришь, не стыкуется. Я не знаю, что тебе посоветовать, что сказать... Не знаю! Может быть, попробуешь провести эксперимент с другой самкой? Может быть, в этой был какой-то тайный изъян, которого ты не заметил, и поэтому плод не прижился и стал уничтожать ее?
  - Попробую, Клэр, конечно, попробую, но сейчас как зеницу ока следует беречь Елену. Получается, она уникальна. Когда ты собираешься привезти ее ко мне?
  - Думаю, через неделю с небольшим, как только ее муж выпишется из больницы. Они приедут вместе, и вместе будут лечиться в твоей прекрасной неврологической клинике. Их будут сопровождать Джастин и Ло, которые тоже приедут к тебе "подлечить нервы", полюбоваться Москвой и ее ближайшими окрестностями, а заодно... - Клэр улыбнулась, хищно сверкнув своими острыми белыми зубами, - а заодно немного поохотиться в этом чудесном зимнем царстве, ну и, конечно, насладиться своеобразным процессом твоего "гуманного питания".
  - Прекрасно, милая, я жду их! - Николай нагнулся и поцеловал Клэр в холодную алебастровую щеку. - Когда ты намерена покинуть меня?
  - Завтра. Мне пора. Олег оказался непокорным рабом, неуправляемым. Это вызывает тревогу. Ничто не должно нарушать покой Елены. Ничто! А этот самец... (Клэр задумалась, и на ее прекрасное лицо легла тень тревоги, вызванная неприятными размышлениями: сорвал кольцо раз, два, каким-то образом избавился от него в третий раз! внутренне агрессивен и злобен...), а этот самец, это гадкое животное может поступить неадекватно. Может! И кто знает, чем закончится его очередная выходка! И какие это будет иметь для нас последствия! Но мы не можем сейчас от него избавиться, потому что, повторяю, ничто не должно волновать Елену. Однако за самцом нужен особый контроль - в этом мы уже убедились.
  Ты сам знаешь, у людей странная психика, со множеством темных и запутанных закоулков, с провалами в памяти. Нужна жесткая рука, чтобы повелевать ими иначе... иначе они разрушат мир, в котором живут. Уже разрушают! Их развитие, безусловно, поднялось на следующую ступень: многие из них умны, даже талантливы, но... все прекрасное и великое в них перечеркивают их темные, низменные животные страсти и инстинкты - неутолимая жажда убивать, владеть, повелевать, отбирать... Они живут в НЕНАВИСТИ, а надо жить в ЛЮБВИ! - Клэр интонировала последнее слово. - Им никогда, никогда не стать алантами!
  - Конечно, милая, конечно! Ты, безусловно, права. Им никогда не стать алантами, как обезьяне никогда не стать человеком. Каждому отведена своя ниша: меньшее заключено в большем, слабый подчиняется сильному. Кто-то питается Кем-то. Все логично. Незыблемый Закон Вселенной.
  И резко сменив тему разговора, Николай спросил:
  -Ты полетишь на самолете или...
  - "Или". Перемещение, конечно, опасней, но гораздо быстрее любого самолета, а я чувствую, что мне следует быть в Ташкенте, поближе к Елене.
  - Да, моя необыкновенная очаровательная спутница, ПЕРЕМЕЩЕНИЕ - это прекрасно, но оно под силу только Посвященным. Я попытался однажды... на небольшое расстояние... - Николай остановился, посмотрел на Клэр и улыбнулся, грустно и печально, - больше и пробовать не буду. То ли я испугался, то ли допустил ошибку, но был один весьма неприятный момент, когда я понял, что не управляю Пространством, что сбился с Тропы, словом, "заблудился навеки среди чужих пространств и времен". Это было страшно! Но я взял себя в руки и, в конце концов, справился. С трудом, но справился. Правда, оказался не совсем там, где рассчитывал, но это уже были мелочи. Главное я "проявился" в нужном времени и нужном измерении! Иначе бы я сейчас с тобой не беседовал.
  - Я научу тебя ПЕРЕМЕЩАТЬСЯ, милый, ПЕРЕМЕЩАТЬСЯ так, чтобы тебе никогда больше не пришлось цитировать Гумилева. Между прочим, интересно - откуда этот смертный знает о блужданиях среди "чужих пространств и времен"?
  - Действительно, интересно, - улыбнулся Николай. - Иногда людям даны кое-какие знания... на подсознательном уровне. - И, возвращаясь к разговору о ПЕРЕМЕЩЕНИИ, добавил:
   - Я бы не отказался научиться этому Клэр, но уж очень это сложно.
   - Да, и сложно, и опасно, но ты должен это уметь! Вскоре Килл, один из Посвященных, уйдет в НАШ МИР. Цикл его пребывания в этом измерении закончен. Ты заменишь его. Ты будешь посвящен во многое, о чем и не ведает простой алант. Если бы не мы и наши знания, алантов уже не было бы в этом мире. Мы - и Стража, и Охрана, и Учителя.
  Николай с изумлением взглянул в глаза Клэр и, согнувшись еще ниже, молча поцеловал ее руку.
  - Благодарю тебя, Избранная, это великая честь! - и Николай снова поцеловал руку Посвященной.
  - Скажите, какие нежности! - со злобой и иронической издевкой прокомментировал увиденное недовольный жизнью Степан Алексеевич, упорно наблюдавший издалека за "сладкой парочкой", буквально "прилипший" к ней своими дальнозоркими поросячьими глазками. - То он ее в щечку чмокнет, то в ручку, аристократ хренов! - он все-таки в сердцах сплюнул на дорожку, но тут же достал белоснежный платок и промокнул им пухлые и вечно как бы мокрые губы. И тут же, не отрывая взгляда от раздражавших его "красавчиков", продолжил шептать себе под нос:
  - Уговаривает небось... Конечно, уговаривает... Вон как весь выгнулся, шепчет ей что-то, шепчет... Щас поведет эту долларовую суку в свой люксовый номерочек, а уж там, тяпнув коньячок, ею и закусит, не подавится...
  И Степан Алексеевич ярко представил себе и люксовый номерочек, и коньячок с лимончиком, и приготовленную к непотребным утехам кровать и сами "утехи"... Настроение испортилось окончательно. Он хоть и не бедный человек, но всю жизнь, как раб, пахал на эту свою "небедность". Сколько нервов! Какие стрессы! В какое дерьмо приходилось окунаться - и не раз! А что в результате? Бессонные ночи, подорванное здоровье, великовозрастный бездельник на шее - наглый и грубый, да жена - вечно шипящая жадная гадюка, которой все мало, мало, мало... Жизнь ухнула, как скорый поезд под откос, и никогда у него в ней не было вот таких прекрасно-романтических ухаживаний. Девки были. И дорогие. И люксы были, но... но все не так, не так, как у этих двух - таких элегантных, ухоженных, богатых, красивых... Как она смотрит на своего "хозяина"! Ну, точно сука - верная, преданная и влюбленная по уши сука! Щас сложит лапки, выполняя команду "служить!", а он почешет ее за ушком.
   Толстячок сжал зубы, прикрыл глаза и скривил рот так, как будто у него свело челюсть. Никогда ни одна баба не смотрела на него, на Степана, так, как эта сука на своего "хозяина". Ни одна! Просто трахались, получали деньги и исчезали. Шлюхи! - открыв глаза, он снова уставился на "красавцев", которые, повернув в сторону клиники, шли теперь ему навстречу, по-прежнему о чем-то увлеченно беседуя.
   Дали бы Степану сейчас автомат, так он бы, не задумываясь, выпустил в эту нагло-холеную парочку всю обойму! Прямо в их красивые ухоженные довольные рожи! Он резко развернулся и тоже пошел в сторону клиники. Подальше от этих...
  И правильно сделал: почувствовав выплеск агрессии, Николай и Клэр тут же прервали разговор и, как по команде, устремили холодный, не сулящий ничего хорошего взгляд в сторону плотного коротышки, торопливо удаляющегося от них в сторону центрального здания неврологической клиники.
  - Сколько ненависти в этих убогих существах! - с грустью сказала Клэр, но в глазах ее не было ни жалости, ни печали по этому поводу, а только презрение и надменность. - Ты почувствовал негативный энергетический "выплеск" этого толстяка?
  - Конечно, он давно буравит наши спины своими злобными глазками. Мы ему чем-то сильно не понравились, так сильно, что он намерен был, кажется, даже убить нас.
  - Забавная была бы сцена, верно, милый?
  - Да, дорогая, можно было бы от души повеселиться...
  
  
  
   35
  
  - Доброе утро, Олег!
  - О! Привет, Умид! Ты откуда звонишь?
  - Из офиса. Тружусь, понимаешь ли, в поте лица! С девяти утра уже за рабочим столом, не то что некоторые...
  - Ну да, не будем говорить кто эти "некоторые", но это "слоненок"... по имени Олег. Ты на это намекаешь?
  Умид хмыкнул и улыбнулся:
  - Молодец! У тебя еще, оказывается, в одном месте детство играет! Мультфильмы помнишь! Ну ты, слоненок по имени Олег, ты когда думаешь выписываться-то а? Или так вошел во вкус больничной жизни, что уже и не торопишься? Оно, конечно, кайфовать не работать. Да и медсестрички, небось, молоденькие и хорошенькие: таким задницу для укола подставлять одно наслаждение, сплошная эротика.
  - Да шел бы ты куда подальше с такой эротикой! Тебе бы так кайфовать - то капельницы, то уколы, то таблетки. Надоело уже - сил нет. Сегодня поговорю с зав.отделением, пусть выписывает.
  - Ты, дорогой мой, эти идиотские разговоры прекрати, понял! - сменил Умид шутливый тон на строгий и серьезный. - Какие могут быть беседы с завом о твоей выписке? Всего три дня лежишь! Забыл, каким я тебя в больницу привез? Как тебя откачивали?
  - Да ладно тебе...
  - Без ладно - складно. Разговоры на эту тему отставить! Ясно? Сколько положено, столько и будешь лежать. Надо полностью пройти курс лечения, а с завом я сам сегодня поговорю. Кстати, как имя-отчество твоего больничного начальства?
  - Назира Ганиевна. Обаятельная женщина, между прочим, и отличный специалист. Она вчера меня оч-чень внимательно осмотрела и сказала, что я молодец, что я уже, практически, в порядке, так что...
  - Так что я сегодня сам с ней поговорю и уточню, в каком ты "порядке". Думаю, вряд ли она поддержит твою идиотскую идею с выпиской.
  - Чо это, идиотскую-то? Я уже прекрасно себя чувствую и...
  - И поэтому заткнешься и будешь делать то, что тебе скажет врач. Все, закрыли эту тему. Значит так, я к тебе где-то в час подъеду, хорошо? Кстати, кольцо твое привезти или пусть пока лежит в сейфе?
  - Пусть лежит в сейфе! - резко ответил Олег.
   Это удивило Умида, который знал, как его друг дорожит своей драгоценной печаткой и как не любит с ней расставаться. С другой стороны, в больнице... такая роскошная вещица... Может быть, Олег и прав, пусть пока полежит в сейфе.
  - И еще, Умид, - Олег снова перешел на нормальный тон, - ты можешь подъехать не к часу, а позже. До обеда ко мне и Елена приедет, и Джастин (услышав это имя, Умид скривил губы), а ты мне нужен для особого разговора и еще кое-какого очень важного дела. Так что приезжай в три, лады?
  - Хорошо, в три так в три, мне так даже еще удобней. А этот Джастин что, каждый день к тебе ездит что ли?
  - Вчера так два раза был, сначала один, потом с Лолой.
  - Ну, надо же, какое внимание к вашей персоне со стороны английских леди энд джентльменов!
  - Честно говоря, запарил меня этот джентльмен! Почему-то он стал меня раздражать, так же, как и его сладенькая жена.
  - Рад слышать разумные речи! А то ты одно время совсем в его цирковую собачку превратился. Служить! Апорт! Мо-ло-дец! Прямо на задних лапках ходить начал. Я только и слышал от тебя: Джастин сказал, Джастин отметил... Кстати, не он ли надоумил тебя продать фирму?
  - Почему именно он? И вообще, что за хрень с этой продажей? Второй раз ты мне об этом бубнишь?
  - Да нет... не хрень, а чья-то "гениальная" идея. Вот я и спрашиваю тебя - не Джастина ли? Из-за этой "идеи" мы с тобой так поцапались, чуть морду друг другу не набили.
  И Умид еще раз и уже подробно рассказал Олегу все, что произошло в тот день в офисе, не забыв упомянуть и кольцо, и обморок Анжелки.
  - Так что, будешь фирму-то продавать или как?
  - Слушай, кончай балаган разводить! Какая еще на хрен продажа? - раздраженно ответил Олег.
  - Ну, вот это другое дело! Ты вновь радуешь мою исстрадавшуюся душу! Наконец-то я слышу слова "не мальчика, но мужа", наконец-то разговариваю со своим другом Олегом, - с нажимом проговорил Умид, выделяя голосом ключевые слова, - а то последнее время мне стало казаться, что тебя подменили и ты это не ты.
  Олег почувствовал, как его обдало горячей тревожной волной: только что его друг вслух высказал то, что вот уже на протяжении месяца подспудно терзало его душу - раздвоение личности, "ты это не ты". Неужели он, Олег, оказался в числе тех, кто болен этим редким, непонятным и, наверное, неизлечимым заболеванием. Жутким заболеванием!
  - Олег! Что замолчал! Тебе плохо, что ли?
  - Да нет... нет... все нормально. Ну ладно, Умид, иди, занимайся делами, а я... я тебя жду... в три. Хорошо?
  - Хорошо, подъеду, жди.
  - Ну, пока!
  - Будь!
  Умид отключился, а Олег снова вернулся к своим тревожным мыслям: значит, с ним, действительно, что-то не так. Настаивал на продаже фирмы! С чего бы это? Да еще и с Умидом "поцапался" из-за этого! Да еще как "поцапался"! чуть ли не до мордобоя! ничего себе! И ведь напрочь ничего не помню! - последняя фраза была произнесена им вслух, со страхом и горечью.
  Вошла медсестра, сделала укол и напомнила о том, что время пить лекарство. Встав с кровати, Олег проглотил таблетки, поморщился (надоела вся эта "химия" - сил нет!) и несколько раз прошелся по палате. Ноги больше не дрожали, да и вообще, состояние его сегодня было вполне нормальным. Почти нормальным, если не считать провалов в памяти. Это угнетало! Значит, все-таки придется обратиться к психиатру. Страшно! Но придется. А может быть, ничего страшного? Может, это у него какая-то форма склероза? - в очередной раз взялся он утешать самого себя.
  Олег выглянул в окно. Погода была прекрасной: вовсю светило солнце, на дорожках снег стаял, и больные потихоньку прогуливались, поглядывая на заснеженные клумбы и дыша свежим воздухом.
  - М-да, какие перепады, - подумал он, отстраняя от себя свои тоскливые мысли, - то снег, ветер и чуть ли не сибирская холодрыга, то ясное синее небо, ласковое солнышко, одним словом, весна в декабре.
  После Нового года схожу к врачу. Это надо сделать. Страшно, но надо. Может быть, действительно ранний склероз? Приятного тоже мало, но уж лучше эта гадость, чем раздвоение личности. И сегодня же выясню, что с Риткой? По крайне мере, попытаюсь. Умид приедет и провезет меня к ней, на квартиру, погляжу, что там...
  Открылась дверь в палату, и Олег, резко обернувшись, увидел Джастина.
  Этот англичанин не понравился ему сразу же, в первый же день их знакомства, там, в горах, когда он спас Анвара. Потом вроде бы ничего, даже подружились и даже, по словам Умида, стал изо всех сил угождать этому типу, ходить перед ним "на задних лапках" (сам Олег подобного не помнил, но Умид уже не раз упрекал его в этом, значит... значит, так оно и было). При этих мыслях Олег почувствовал, как внутри него поднимается волна раздражения и появляется откровенное желание двинуть как следует этому самоуверенному красавцу, вмазать ему в солнечное сплетение так, чтобы он загнулся, сломался пополам, рухнул на колени, хватая ртом воздух. А потом...
  И вдруг, в пик своих агрессивных мыслей, Олег сам получил весьма ощутимый удар - не физический (Джастин как стоял, улыбаясь у двери, так и продолжал там стоять), на ментальном уровне. В голове как будто взорвалась маленькая, но убойная по силе граната (Олег покачнулся, сдавив руками виски), и абсолютно четко прозвучала команда: стоять, непокорный раб! Стоять! Слушаться и исполнять волю твоего господина!
  - Что с вами, Олег? - прозвучал заботливый голос Джастина. - Вам плохо?
  В голосе появились нотки тревоги, но глаза гостя смотрели на "раба" холодно и настороженно.
  - Нет, ничего... - ответил Олег, потрясенный услышанной им командой (что это?! чей это голос?! точно раздвоение личности! точно!), и сел на кровать. - У меня иногда бывает... видимо, спазм сосудов... ничего, сейчас пройдет...
  - Может, позвать врача? - Джастин взял стул, отодвинул его подальше от кровати и сел, закинув ногу на ногу.
  - Не стоит... уже лучше... Видимо, я рано поднялся, врачи требуют, чтобы я лежал...
  - Ну, Олег Владимирович, раз врачи "требуют", следует выполнять их предписания. Вас мучают головные боли и бессонница?
  - Да, бывает... и то и другое бывает... (какого черта ему от меня надо?! какого черта он задает мне эти дурацкие вопросы?!)
  - Это следствие сильного переутомления и череды нервных стрессов, - тоном опытного лектора, просвещающего аудиторию, заговорил Джастин. - Я и сам испытал подобные муки. Одно время со мной вообще творилось странное: мне казалось, что Я это не Я (услышав эту фразу, Олег насторожился и стал слушать более внимательно), что я раздваиваюсь, а может быть, и растраиваюсь ("и я тоже", - подумал Олег). Скверное состояние... (Скверное?! Хреново-дебильное - вот это какое состояние!) Мне посоветовали полечиться в Подмосковье, в знаменитой неврологической клинике, хозяином которой является один из богатейших людей России, некто Бертенев. Я вам, кажется, уже говорил об этой клинике? Так вот, я познакомился с этим Бертеневым и теперь знаю его довольно хорошо. В его клинике работают специалисты высочайшего класса, естественно, за очень хорошую зарплату. Так вот, я принял совет к сведению: поехал, полечился, и все пришло в норму. А то одно время уже со страхом думал, что стану пациентом психиатрической больницы
  - Да, я знаю об этой клинике. Кажется, вы мне уже рассказывали о ней, да и из других источников я тоже получил соответствующие сведения и о Бертеневе, и о его суперспециалистах. В общем-то, я уже запланировал отвезти туда Елену. В январе нас там будут ждать, я заказал коттедж.
  - Прекрасно! - искренне воскликнул Джастин, - прекрасно! - снова повторил он, - мудрое решение! вы все сделали правильно! У вашей жены, как я понял, был весьма сложный период в жизни. Она потеряла мужа, долгое время не имела детей. Это все стрессовые ситуации и довольно серьезные. Человеческая психика - дело тонкое, и потому требует деликатного обращения. Кстати, Олег, мы с Ло недели через полторы летим в Москву. Планируем с ней и данную клинику еще раз посетить. Уж очень она нам понравилась! Воздух - чудо! А березы и зеленые лужайки с россыпью цветов - просто сказка! Вот теперь хотим немного пожить в березовой роще зимой. Может быть, отправимся в это путешествие вместе? И тогда я познакомлю вас с Николаем Федоровичем.
  - С кем?
  - С Бертеневым, с Бертеневым Николаем Федоровичем. Он отдаст соответствующие распоряжения, и тогда для вас в этой клинике луну с неба достанут, сделают все возможное и невозможное. Месяц-полтора поживете у него в "гостях" и гарантированно укрепите как свое здоровье, так и здоровье своей жены, прекрасной госпожи Елены.
  И вдруг Олег, неотрывно смотревший в глаза Джастина, почувствовал, что ему удивительно симпатичен этот человек! Какой он милый, заботливый, корректный. Как он искренне переживает и за него, и за его жену. И еще: было очень приятно, что Джастин похвалил его за принятое им "мудрое решение". Страшно захотелось, чтобы он еще за что-нибудь похвалил, еще сказал что-нибудь ласковое и доброе.
  В волнении Олег прикрыл глаза, потому что почувствовал, что переполняющая волна радостных эмоций вдруг подхватила его и понесла, понесла, понесла, как мощный поток своенравной реки. С одной стороны, безумно хотелось отдаться этому потоку, слиться с ним, стать частью его сумасшедшей быстрины; с другой стороны, где-то в глубине души стал зарождаться и разрастаться страх - страх захлебнуться, погибнуть в непредсказуемых кипящих водоворотах.
   Грудь сдавило так, будто Олег действительно захлебывался, вырываясь из стремнины. Он глубоко вздохнул и, стиснув зубы, огромным усилием воли погасил в себе эту странную, нервозно-ликующую волну.
   И тут же в его голове прозвучал насмешливо-иронический голос Умида: "А то ты одно время совсем в его цирковую собачку превратился. Служить! Апорт! Мо-ло-дец!" Эта фразочка окончательно привела его в чувство, затушив идиотский щенячий восторг.
  - Спасибо, - сухо ответил Олег, и, коротко взглянув на Джастина, с интересом наблюдавшего за своим собеседником, уставился глазами в пол. Да, есть в этом англичанине что-то противное, настораживающее, нарочитое. Даже разговаривает не как нормальный мужик, а как... как актер на сцене, хорошо выучивший свою роль. А может быть, у иностранцев вообще принято подобное лицемерное общение? А может быть, оно принято только у Джастина? Хотя нет... иногда он может быть таким свойским парнем... Иногда... И это тоже в его исполнении похоже на лицедейство, на игру...
  - Спасибо, да, или спасибо нет? - улыбаясь, обратился Джастин к Олегу, а про себя подумал: до чего же эта человеческая особь противна ему! Изменись ситуация - и в ту же секунду это жалкое существо прекратило бы свое жалкое существование! Но нет, пока нельзя... Нельзя! В процессе беседы Джастин даже не "придавил" его как следует, побоявшись, что тот чего доброго по-настоящему сойдет с ума, или отправится на тот свет. Пока рано, пока этот раб нужен живым и здоровым, поскольку обязан исполнить отведенную ему роль. Он должен отвезти Елену в Подмосковную клинику-санаторий, и заботиться о ней, и оберегать ее на правах любящего мужа. Ничто не должно волновать Елену! Все должно выглядеть естественно и закономерно! А уж там, в санатории, как только Николай получит подопытную самку в свои руки, "спектакль" будет разыгрываться по новому сценарию.
  - Спасибо, я подумаю, - сдержанно ответил Олег. - Вот выйду из больницы, и тогда мы с вами поговорим об этой поездке... э-э... более конкретно.
  Джастин удовлетворенно кивнул головой, встал, собираясь прощаться, и вдруг как бы невзначай спросил:
  - Кстати, Олег Владимирович, а где же ваше великолепное кольцо? Не вижу драгоценной печатки на вашем пальце. Надеюсь, не потеряли? Уж очень красивая и мастерски выполненная вещица! Я достаточно хорошо разбираюсь в золоте и... поделках из него. Ваше кольцо меня просто поразило! Такая тонкая работа!
  - Да нет, не потерял. Просто, когда я почувствовал себя плохо... на работе, в офисе... то снял его и положил в сейф.
  Джастин был потрясен услышанным, хоть внешне и не подал вида, только в глазах загорелся недобрый огонек. Что он сейчас услышал! РАБ, почувствовав себя плохо, СНЯЛ КОЛЬЦО! Этого НЕ МОЖЕТ БЫТЬ! В его практике такого не было никогда, да и быть не могло! Раб не только не снимет заговоренной вещи сам, но и под страхом смерти не позволит сделать это никому на свете. Может быть, он недооценил это животное? Не пригляделся к нему внимательно и потому не понял, какие в нем скрыты тайные силы?
  Олег взглянул на замолчавшего Джастина и тут же внутренне напрягся, поймав его "горящий", злобно-напряженный взгляд, который, однако, в ту же секунду переплавился в медовый, ласково-заботливый и немного ироничный.
  - Показалось что ли, - подумал Олег, а Джастин уже уходил и, прощаясь, желал скорейшего выздоровления. Все мило, дружески, корректно...
  Наконец, за неприятным посетителем закрылась дверь, и Олег смог с облегчением вздохнуть. На протяжении всей их беседы ему казалось, что чьи-то мерзкие и холодные руки, в буквальном смысле слова, ощупывают его мозг; нет, не руки, щупальца... мерзкие и холодные щупальца - ползают, шевелятся, сдавливают... Да, именно сдавливают, навязывая какие-то смутные и странные мысли, желания... Олег явно ощущал это давление: то заметно усиливающееся, рождающее желание слушаться Джастина, с радостью и готовностью подчиняться ему (вот уж, действительно, цирковая собачка! Умид прав!), то ослабевающее, сходящее на нет. И тогда появлялось другое желание - ответить грубо и резко, послать этого долбаного англичанина на х...! На протяжении всей беседы Олегу приходилось огромным усилием воли сдерживать себя и в том и в другом "желании".
  А ведь я контролировал себя! - подумал он. - Значит, я не псих. Псих на такое не способен. Я выдержал беседу, ничем не выдав своих контрастных эмоций. Это хорошо! Это очень хорошо! По всей видимости, надутый индюк по имени Джастин обладает сильной, подавляющей волей, а возможно, в какой-то степени владеет и гипнозом. Но сегодня я не поддался! Он хотел меня сломать, но я не поддался! Цирковой номер с собачкой на сей раз у него не вышел.
  Олег встал, прошелся по палате, постоял у окна, снова прогулялся по комнате и раздраженно подумал:
  - Черт! Как тигр в клетке! Нет, надо отсюда выбираться. Повалялся, пришел в себя и хватит! Уже тошнит от этих стен и запаха лекарства! Все будет хорошо! У меня все будет хорошо! Я это чувствую. Возвращаются силы и ясность ума. Вот только надо разобраться с Риткой и... и с кольцом. Что-то с этим кольцом не так... но что? Если проанализировать рассказ Умида, то получается, что с меня сдернули печатку, и я грохнулся в обморок, а Анжелка наоборот - попыталась ее надеть и... и тоже потеряла сознание. Странно... не могу понять, в чем тут закавыка, хоть и есть такое ощущение, что разгадка где-то рядом. Мой братец Виктор, явившийся ко мне в том жутком сне, тоже говорил о кольце... Что он имел в виду? Может быть...
  В этот момент зазвонила сотка, и Олег, ушедший в свои мысли, от неожиданности вздрогнул.
  - Совсем в истеричную барышню превращаюсь, - недовольно хмыкнув, подумал он и подключился к разговору. Это была Елена. Олега насторожил ее голос - тусклый, больной. Сначала разговор был ни о чем. На вопрос Олега - как она себя чувствует? - прозвучал ответ: неплохо, но болит голова, тянет в сон. Возможно, она сегодня не сможет приехать к нему в больницу
   (Конечно, Леночка! О чем разговор! Раз плохо себя чувствуешь, ложись и спи! Не надо никуда ехать!),
  возможно, подъедет завтра
   (Хорошо, милая, хорошо, не беспокойся!).
  Затем таким же потухшим голосом она сообщила Олегу совершенно потрясающую новость, новость, которую он так долго и так страстно жаждал услышать: наконец-то состоялся ее важный разговор с адвокатом, сообщившим о том, что из умеренно состоятельной женщины она превратилась в даму с миллионным состоянием.
  И еще один потрясающий для Олега сюрприз: Елена сразу же составила завещание, в котором, в случае ее смерти, он, как ее законный муж, станет владельцем практически всех ее миллионов за исключением определенной суммы, которую она завещала своей подруге Сабине. Услышав это, Олег недовольно поморщился, но промолчал.
  Ласково попрощавшись с Еленой и еще раз наказав ей беречь себя, он отключил телефон и в изнеможении опустился на кровать.
   Сбылось! Господи, неужели сбылось! Он сумел провернуть всю задуманную им операцию! Он богат! По-настоящему богат! Да, теперь надо как следует заняться своим здоровьем! Имея миллионы, нет никакого резона превращаться в развалину. Теперь он обязательно уговорит Елену поехать в этот чудесный санаторий и на месяц-другой "передоверить" свои нервы специалистам. А потом... потом можно будет закатиться хоть в Париж, хоть в Лондон, хоть в Нью-Йорк. Нет, сначала в Токио... всегда мечтал посмотреть Японию.
  Нет, сначала надо закатиться к Ритке. Надо узнать - что с ней? черт бы ее побрал! - чтобы это не давило душу. Олег посмотрел на часы - пятнадцать минут второго. Сейчас он пообедает, потом переоденется и будет ждать Умида, чтобы, потихоньку удрав из больницы, съездить на Риткину квартиру.
  
  - Рита, Риточка, ну перестань, перестань, все будет хо-ро-шо, - Сергей притянул к себе Ритку и ласково чмокнул ее сначала в лоб, потом в щеку. - Я понимаю, что избавиться от синдрома страха не так-то просто, но если ты позволишь этому "синдрому" овладеть собою, то это... - он покачал головой, - это, мягко скажем, плоховато будет.
  Ритка ласково "боднула" Сергея головой в грудь и, обняв его за талию, крепко прижалась к нему всем телом.
  - А я, Сереж, ничего не могу с собой поделать. Я стала трусихой! Я боюсь темноты, я боюсь смотреться в зеркало (разве это не ужасно!), я стала настороженно относиться к красивым людям (это ли не маразм!). Вот ты уговорил меня пожить эти дни в моей квартире, я согласилась, но я боюсь. Моя квартира наполнена призраками.
  - Ну, перестань, Рита! Ну, какие тут призраки?
  - Правда, правда! Вот я захожу в спальню и тут же у меня перед глазами Ксюша, подруженька моя любимая - ласковая, веселая - спит себе на моей постели, свернувшись калачиком. За окном льет дождь, а я собираюсь в магазин, купить ей что-нибудь вкусненького. А через полчаса... эта толпа под моим балконом, и Ксюша...
  Ритка всхлипнула, и Сергей, еще крепче прижав ее к себе, нежно погладил по спине, по голове.
  - Рита, перестань, ну... перестань... - тихо проговорил он, - нельзя зацикливаться на таких вещах.
  - Знаю, Сереж, знаю... Я стараюсь, но не получается...
  Диалог происходил на маленькой Риткиной кухне. Она и Сергей стояли, обняв друг друга, и Ритке было хорошо. Какое все-таки счастье, что она нырнула в эту страшную ледяную реку, а Сережа ее выловил. И теперь он здесь, с ней, рядом, такой большой, добрый и любимый. С ним так хорошо и так спокойно! Подобной фразы Ритка близко не смогла бы произнести, когда жила с Олегом. Тот был большим мастером создавать "неспокойную жизнь".
  Ритка отодвинулась от Сергея, ткнулась губами в его подбородок и начала накрывать на стол. Было время обеда.
  - Ну, что ж, почти все дела мы с тобой завершили. Молодцы мы с тобой! - бодрым голосом проговорил Сергей, попутно пережевывая вкусный салат (по изготовлению салатов Ритка была большая мастерица!). Сейчас смотаюсь еще кое-куда, завершу все намеченные дела и делишки и - все... Вечером проведаем твою бабушку и завтра рванем в Москву. Денька три погуляем по столице и - домой, в Питер.
  - Я в Третьяковку хочу сходить, - сообщила Ритка, обмакивая хлебушек в мясной соус и отправляя его в рот.
  - Обязательно сходим! Я и сам люблю Третьяковку. Все-таки потрясающие картины писали Иванов, Шишкин, Брюллов, Куинджи... Оченно мне эти художники нравятся!
  - Угу, - с готовностью подтвердила Ритка, кивая головой, - не то что Малевич со своим "Черным квадратом".
  - Это точно, согласился Сергей, - кстати, недавно выставили в продажу еще один "шедевр", который когда-то намалевал этот своеобразный художник. По телевизору об этом говорили...
  - Вот именно - "намалевал" - у него и фамилия Малевич, - ехидно проговорила Ритка. - Нет, ей богу, не понимаю я подобной живописи! Еще и в музеях его полотна висят, еще и покупают их, деньги какие платят! Уму непостижимо! Я, например, ни за что в жизни такое дома не повесила бы! Если даже (сильно подключив воображение!) считать "Черный квадрат" картиной, то это - выплеск негатива души художника, его черной сути! Это же Око Дьявола, Мрак, Разрушение! Я так ощущаю! - Ритка передернула плечами.
  - М-да... - улыбнулся Сергей, - досталось от тебя бедному Казимиру Малевичу! Ладно, бог с ним и с его картинами, положи-ка ты мне лучше еще мяска. Вкусненько готовишь! Молодец!
  - Сереж, - положив добавочную порцию в тарелку своего "почти мужа", Ритка настороженно посмотрела на него и проговорила просительным голосом:
   - Сереж, ты ведь ненадолго уйдешь, да? А может, и мне с тобой пойти? Ну что я здесь останусь! Давай и я отправлюсь с тобой "дела доделывать", а?
  - Рит, ты вчера вечером и чихала, и кашляла, и "Терафлю" пила, и горло полоскала... Было такое?
  - Ну, было, - шмыгнула носом Ритка.
  - И ночью вот так же шмыгала. О чем это говорит? Это говорит о том, что вы, мадам, где-то умудрились простудиться. А нам завтра в дорогу. Не хватало еще, чтобы у вас температура поднялась - совсем будет хорошо.
  - Но сейчас-то мне уже лучше!
  - Это "оптический обман зрения", как говорит один герой в любимом мною мультфильме. Ясно! Полежать тебе надо. Вот сейчас горячего чаю с медом попьешь и полежишь, поспишь. Не успеешь глазки закрыть и открыть, как я уже приду. Проверю, как ты себя чувствуешь и, если все будет хорошо, отправимся к бабушке.
  - А если нехорошо?
  - Тогда я отправлюсь один.
  - Ну уж нет! Со мной обязательно все будет хорошо!
  - Вот и полежи, поспи, подлечись...
  - Сереж, а дядя Имран приедет сегодня к бабушке в гости, чтобы мы их познакомили?
  - Обязательно! - Сергей отставил пустую тарелку, и Рита протянула ему пиалу с горячим чаем. - Ты, Рит, за бабушку не переживай. Мой дядя - прекрасный человек: добрый, душевный, справедливый и щедрый. Редкий по сегодняшним временам человек. Я его очень уважаю и люблю! Он мне сильно отца напоминает. Папа был такой же. - Сергей помолчал, вспоминая что-то, грустно усмехнулся и, покачав головой, взглянул на Ритку, - приедет дядя, - повторил он, - обязательно приедет, и пока нас с тобой здесь не будет, за бабушкой присмотрит, не переживай за это. Я думаю, они с твоей бабушкой непременно найдут общий язык.
  - Я тоже на это надеюсь, тем более что бабушка у меня тоже и добрая, и душевная, и хорошая. Я ее очень, очень люблю! Уезжаю, а на сердце кошки скребут.
  - Ничего, мы ведь не на сто лет уезжаем! В мае прилетишь, дипломную свою заканчивать и защищать. Защита-то у тебя в июне? (Ритка утвердительно кивнула головой). Ну вот, мы с тобой к этому времени в Питере уже обустроимся. Вот в июне бабушку с собой и заберешь.
  - Да не поедет она никуда отсюда! Я с ней уж говорила об этом. Где родилась, говорит, там и умру, где муж и сын похоронены, там и я лягу.
  - Эти разговоры мне знакомы, - вздохнул Сергей. - Моя бабушка говорит то же самое. Даже в Ташкент из своего аула переехать отказалась, не то что в Петербург! Ну, ладно, заканчиваем разговоры. Давай, топай в постельку, а я скоро приеду. Спасибо за обед, все было очень-очень вкусно! И ни о чем не думай! И ничего не бойся! Хорошо?
  Сергей встал из-за стола, подошел к Ритке, которая продолжала сидеть, подперев щеку рукой и грустно опустив глаза, и ласково поцеловал ее в макушку.
  - Ну, что за раскисший вид? - он взял ее за локти и поднял со стула. - Рита, а может быть, у тебя что-то болит, а ты от меня скрываешь?
  - С чего ты взял?
  - А с того, что ночью ты стонешь, во сне, жалобно стонешь...
  - Это все мои страхи, Сережа. Ты знаешь, я ведь спать боюсь...
  - То есть, как это "спать боишься"? Почему? - строго спросил Сергей, внимательно глядя на Ритку.
  - Да потому... Как только засыпаю, так снова в ледяной воде Чаткала барахтаюсь, задыхаюсь и тону. Никак от этого воспоминания избавиться не могу! Как я к этому камню выплыла! Как сил хватило за него зацепиться! И какое чудо, что ты именно в этот момент на берегу оказался и спас меня! - Ритка глубоко и со стоном вздохнула. - Боженька меня пожалел - вот что! Это точно, иначе утонула бы. Никогда этого страха не забуду, никогда! Я теперь и плавать то, наверное, нигде не смогу, даже в мелком бассейне. Я теперь, Сереж, воды боюсь...
  - Рита, милая, ты осталась жива! Ты сильная и смелая! Я думал, что после "купания" в Чаткале у тебя как минимум воспаление легких будет, а ты ничего, отделалась элементарной простудой. О таких, как ты, говорят: "В рубашке родилась" - удачливая, счастливая. Приедем в Питер, я тебя покажу хорошим специалистам. С тобой поработают, и все твои страхи улетучатся. Поняла?
  Ритка кивнула головой и прижалась к Сергею. Какой он любимый, большой, надежный. Господи, какое счастье, что она встретила этого человека! Ради этого стоило и в Чаткале поплавать!
  Сергей поцеловал Ритку в губы, щеки, глаза и, отстранив ее, пошел переодеваться.
  Ритка, как привязанная, пошагала за ним.
  - Сереж!
  - Да, милая.
  - Смотри, получается, что СТРАХ - самое сильное чувство на земле? Я последнее время много об этом думаю и... и я пришла к выводу, что СТРАХ - самый главный.
  - Довольно спорный вывод, Рита. - Сняв спортивное трико и надев джинсы, Сергей стал натягивать свитер. - ЛЮБОВЬ, НЕНАВИСТЬ, ЖАДНОСТЬ, СТРЕМЛЕНИЕ К ВЛАСТИ не менее сильные чувства. Под их влиянием человек в пиковую минуту забывает о СТРАХЕ и совершает порой невозможное, становясь либо героем, либо преступником.
  - Да, но согласись, что движущей силой всех этих чувств является именно СТРАХ! Он везде - и в ЛЮБВИ, и в НЕНАВИСТИ, и в ЖАЖДЕ ВЛАСТИ! Существует много, много видов страха: страх потерять любимого человека, ребенка, родных, работу, престиж, деньги, честь, здоровье... Страх перед смертью, страх перед жизнью... И получается, что СТРАХ - это колоссальная движущая сила, заставляющая людей мыслить, бороться, совершать хорошие и дурные поступки, лгать, изворачиваться или... совершать подвиги! - Ритка вздохнула и с болью в голосе добавила, - или с безумной силой работать руками и ногами, когда ты тонешь в Чаткале. СТРАХ - это крепкая ветка, все остальные чувства - лишь разного вида листики на ней. Получается, что каждого человека на земле можно "подвести" под диагноз - синдром страха.
  - Да ты у меня философ! - Сергей с интересом посмотрел на Ритку. - И долго ты над всем этим размышляла?
  - С тех пор, как начала бояться зеркал, темноты, воды, красавцев... Вот с тех пор и размышляю.
  - Ну что ж, твои размышления вполне логичны, только... - Сергей обнял Риту и ласково заглянул ей в лицо, - только не надо на них зацикливаться, хорошо? Мы с тобой обязательно поговорим об этом, тем более что и тема интересная. Но не увлекайся ею чрезмерно. Помни, Рита: СТРАХ - действительно сильное чувство, и если только человек позволит ему овладеть собой, пустить, так сказать, "корни и веточки", то он может весьма отрицательно повлиять на его психику. Он подчинит себе человека, его душу, его мысли, и, в конечном счете, уничтожит его как личность, а то и вовсе сведет в могилу.
   Ты у меня умная, сильная, здравомыслящая и очень смелая женщина. Если бы было иначе, ты не выбралась бы из той ситуации, в которую попала, поэтому не позволяй СТРАХУ завладеть твоей душой, твоими мыслями, твоей жизнью. Лучшее лекарство - переключиться на насущные проблемы, а еще лучше - немедленно крепко и страстно поцеловать любимого мужа и столь же страстно заняться своим насморком. Поняла?
  - Поняла, - засмеялась Ритка. Ей очень понравилось, что Сергей назвал себя ЕЕ МУЖЕМ. - Мужа я сейчас страстно целовать не буду, чтобы не заразить его своим насморком. Пойду, приберусь на кухне и лягу. Только ты все равно побыстрее возвращайся, ладно?
  - Ладно, ладно, - улыбнулся в ответ Сергей. - Я же тебе сказал: я быстро, одна нога здесь, другая там. Все, я побежал. Будь умницей и выполняй распоряжения мужа.
  Закрыв за Сергеем дверь, Ритка прибралась на кухне и, включив телевизор, легла, укрывшись теплым пледом, на диване, в гостиной. Минут через пятнадцать ее потянуло в сон, веки стали слипаться...
  Телевизор иной раз исполняет роль отменного гипнотизера - под него хорошо, очень хорошо и крепко спится!
  
  Открыв Риткину дверь своим ключом, Олег вошел в квартиру и сразу понял - она, безусловно, обитаема. Нос ощутил запах вкусной пищи (кажется тушеного мяса), а уши уловили звук работающего телевизора, значит, в квартире кто-то есть: или Ритка или ее бабушка.
  Своей кошачьей бесшумной походкой ("индеец хренов" - так комментировала когда-то Ритка его манеру ходить) Олег скользнул по коридору, заглянул на кухню (никого!) и вошел в гостиную.
  Работал телевизор, приглушенно вещая о сложном положении дел в Грузии. На диване, под голоса дикторов НТВ, свернувшись уютным "калачиком", спала Ритка, подложив ладонь под щеку и посапывая носом.
  Олег почувствовал, как огромный стопудовый камень скатился с его души. Жива! Слава богу, жива! Только бледная очень. Может быть, заболела?
  Он вышел из гостиной, прошел на кухню и, вызвонив по мобильнику Умида, который сидел в это время внизу, у подъезда, в своей машине, попросил его заехать за ним через полчаса.
  - Ритка дома? - спросил Умид.
  - Да, дома, - приглушенным голосом ответил Олег.
  - Все нормально?
  - Да вроде бы.
  - Ну ладно, разбирайся там сам. Через полчаса буду. Мне как раз в одно место смотаться надо.
  Положив сотку в карман, Олег снова вернулся в гостиную и тихонько сел на диван, в ногах спящей Ритки. Если бы вместо узкого дивана она лежала на широкой и удобной тахте, он, не раздумывая, уже бы разделся и нырнул к ней под одеяло. Только сейчас, глядя на гриву ее темных с сиреневым отливом волос, пухлые красивого рисунка губы, чуть вздернутый носик и темную бахрому ресниц, четко выделяющуюся на бледном и немного осунувшемся лице, он понял, как страшно соскучился по этой женщине, - ревнивой, горячей, иной раз не в меру эмоциональной, скорой "на язык" и... и такой страстной!
  Рука Олега легла на Риткино бедро, скользнула на круглую крепкую попочку, ласково погладила ее, и, слегка сдавив ягодицу, опустилась ниже, нащупав ложбинку между ног...
  Дрогнули ресницы, и в ту же секунду Ритка, открыв глаза, резко отмахнулась от него левой рукой, до этого безвольно лежавшей поверх пледа, и тут же вся съежилась, подобралась, как бы ожидая ответного удара. В ее глазах, немного туманных, "спросонья", плескался самый настоящий ужас. Во сне Ритке показалось, что по ней кто-то ползет, кто-то мерзкий и волосатый, как гигантская гусеница, которую она и постаралась смахнуть. Но теперь, придя в себя, она вновь онемела от ужаса, вызванного уже реальным видением: на диване, рядом с ней сидел... Олег!
  - Ну что, привет, сеньорита Маргарита! Как ты сладко спишь, а! Просто зависть берет! Так и хочется к тебе под теплый бочок, - "бархатным" голосом, в котором уже "плескались" нотки пробуждающейся страсти, проговорил Олег. - У меня такое ощущение, что мы с тобой лет сто не виделись, не меньше. Я, между прочим, частенько думал о тебе и, честно говоря, немного соскучился. А может быть, даже и не немного...
  Ритка молчала. В ее глазах по-прежнему плескался страх.
   Что ты на меня так смотришь? - усмехнулся Олег, - Я знаю, что ты на меня злишься из-за Елены, но что поделаешь, Риточка, таковы грустные реалии жизни. Я женился на ней. Да, женился. Это факт. Но это вовсе не значит, что я ее люблю, понимаешь? Это брак по расчету, и если ты будешь умницей, то и тебе щедро перепадет от этого "расчета". По крайней мере, эту скромную квартирку - Олег скользнул небрежным взглядом по Риткиной гостиной - ты поменяешь на более престижные апартаменты. Ну что, котенок, поговорим об этом более подробно или как?
  Скользнув жадными глазами по прикрытому пледом Риткиному телу, он снова протянул руку, чтобы коснуться ее бедра, но девушка, резко подтянув под себя ноги, вжалась в угол дивана.
  - Ты? - с испугом и в то же время брезгливо прошептала она, и рука Олега застыла, не коснувшись ее тела. - Как... как ты здесь очутился?
  Олег, почему-то ожидавший совершенно другой реакции на свое появление, - реакции бурной, страстной, со слезами, обвинительными речами, но в конечном итоге, со страстными поцелуями и горячим сексом - почувствовал поднимающееся в нем раздражение.
  - То есть как это "как"? - резко произнес он. - Если ты помнишь, у меня есть ключ от твоей квартиры, так же, как и у тебя от моей? Я, между прочим, волновался... Ты куда-то пропала, не звонишь... Катька по поводу тебя несет какой-то бред, вот я и приехал... поговорить, проведать... Мы ведь все-таки давние друзья, верно? Надеюсь, ими и останемся? Ты скучала по мне, хоть немного, а? - его рука снова начала движение в сторону Риткиного бедра и вновь остановилась, поймав ее испуганно-затравленный взгляд. - Ну что ты на меня так смотришь? - снова раздраженно проговорил он. - Я что, похож на привидение или монстра из жустиков?
  Точно, - мелькнуло в голове у Ритки, - как она могла об этом забыть! Ключ! У него же есть ключ от ее квартиры! Господи, зачем она послушалась Сергея и согласилась пожить здесь, в это чертовом доме! Олег невменяемый! Ритка хорошо помнит его глаза безумного зомби, его действия в ту ночь, когда она пряталась за шторой в "зеркальном коттедже". Страшная сатанинская секта снова нашла ее! Это конец! Сейчас, наверное, явятся и те двое: жуткая красотка из зеркала и противный "телохранитель"! А может быть, они уже здесь! Прячутся в соседней комнате! - Риткины глаза метнулись к двери, ведущей в спальню, и ей показалось, что она тихо открывается... - Они там! А она одна! Одна!! Одна!!! И Сергей ушел! А ей с ними не справиться! Они убьют ее! Убьют, как убили Оксанку!
  Страх, как океанская волна, огромная и страшная в своей слепой силе, накрыл Ритку с головой и потащил в бездонную пучину...
   Ритка потеряла сознание.
  - Это еще что за фокус! - изумился, ошарашенный подобной реакцией Олег. - Она что, чокнутая что ли? Раньше никогда в жизни не падала в обморок! Кстати, это и сделать-то не так просто! А теперь вот, пожалуйста вам, - хлоп и лежит, белая, как мел, и губы посерели... Да она, точно больная! Начала сходить с ума еще тогда, у него, в квартире... точно!.. точно!.. - лихорадочно вспоминал Олег, - потому и орала тогда, как резаная, всех соседей переполошила. А потом и вовсе, видимо, спятила на почве того, что он ее бросил и женился на другой? Она ведь ревнивая была, как... как черт его знает кто! На этой почве и свихнулась! Точно! Все именно так... это все объясняет...
  Вот черт! Только этого спектакля ему и не хватало! Надо убираться отсюда подобру-поздорову, жива и ладно! Он ведь именно это хотел узнать, ну, узнал и все, хорошего понемножку, надо сваливать. Не хватало еще из-за этой истерички вляпаться в какую-нибудь историю! (Память тут же выдала прочитанную им когда-то и понравившуюся фразу: "В историю можно войти, а можно и вляпаться"). Вот он и "вляпывается"! Да еще и сейчас, когда у него все так... Нет, нет, уж лучше спокойная, сдержанная, благоразумная Елена, чем эта непредсказуемая девица русско-татарского разлива с уклоном в испанские страсти...
  Олег быстро двинулся к выходу, но вдруг резко остановился и посмотрел на белое, как простыня, застывшее Риткино лицо.
   Нет, надо привести ее в чувство. Не дай бог, отбросит сейчас коньки, а кто-нибудь из ее соседей видел, как он входил в дом или, того хуже - в ее квартиру! Соседи-то его здесь знают, не один год сюда таскался.
  Да, точно, - вспомнил Олег, - когда он входил, как раз какая-то бабуся поднималась с сумками на верхний этаж. Еще и оглянулась на него. Если Ритка помрет... Вот это будет дело, если она помрет! - ужаснулся он своей мысли, - только следствия ему сейчас и не хватало! Отмазывайся потом, объясняй ментам, что ты в ее смерти неповинен! И Умид подозревать будет... А уж про Елену и говорить нечего! Как ей объяснить его появление в данном доме и данной квартире? Что он тут, спрашивается, забыл? Да она мигом завещание перепишет! Оставит все ребенку и своей подруженьке! С нее станется! Чего-чего, а характер у этой бабы железный, и понятия о порядочности, совести и чести тоже по идеально классическим меркам - это он уже понял. Как пить дать, выставит его! Если не из бизнеса, то из дома и из своей жизни однозначно!
  Все это в одну секунду промелькнуло в голове Олега, и он, ринувшись на кухню и набрав в стакан воды, вернулся к Ритке. Наполнив пригоршню, брызнул ей в лицо - раз, другой... Резко похлопал по щекам...
  - Рита, Рита... очнись, слышишь меня? Что с тобой? Рита, ты слышишь меня? Ну, открой глаза!
  Ритка судорожно вздохнула, ресницы затрепетали, и из-под них на щеки покатились слезы.
  Жива, слава богу, жива! Уже хорошо. Теперь надо заставить ее позвонить какой-нибудь соседке и попросить немедленно придти к ней. А я тут же уйду. А она останется с соседкой - жива и здорова... Ну, пусть не совсем здорова, но жива. И ноги моей здесь больше не будет! При соседке же и ключ ей оставлю. Главное - будет свидетель, что, когда я ушел, Ритка была жива.
  - Рита, - теперь Олег ласково гладил ее по щеке, - ну, что это ты? Давай... давай... приходи в себя... открой глаза... что же это ты такое вытворяешь-то, а! Что с тобой? Вот, попей водички, попей...
  Он поднес стакан к ее губам, и Ритка, приоткрыв глаза, сделала несколько судорожных глотков. Ее дыхание постепенно выравнивалось, на лицо возвращались краски.
  - Ритуль, что это с тобой, а? Ты что, больна что ли? Что это еще за обмороки за такие? Раньше была такой крепкой девчонкой - сама кого угодно могла до обморока довести, - улыбаясь, тихим успокаивающим голосом говорил Олег.
  Ритка села на диване и, потерев ладонями лоб, виски и щеки, уставилась на человека, по которому когда-то сходила с ума, а теперь ненавидела. Ненавидела до боли в груди и ломоты в висках!
  - Как ты мог прийти сюда, ко мне, после всего, что сделал? - ровным, лишенным каких бы то ни было эмоций голосом, произнесла она.
  - То есть, как это? - искренне удивился Олег, - что же это я тебе такого сделал?
  - Что ты мне такого сделал? - зло передразнила его Ритка, и в ее "ожившем" голосе зазвучал сдерживаемый гнев. - Ты увез меня, беременную, в горы, спрятал там в каком-то долбаном коттедже, наврав, что скрываешься сам и скрываешь меня от своих врагов по бизнесу, которые якобы хотят нас убить. Я жила там... одна! почти две недели! - Риткин голос повышаясь, постепенно переходил на крик. - Меня охранял плоскомордый тупой охранник! Такому только убийцу-маньяка играть! А может быть, он и есть убийца-маньяк, а? Ты-то ведь это знаешь? Да? Знаешь? А ты, сволочь, оставил меня с ним, одну! А потом вместе с тобой в коттедж заявились еще двое ублюдков: красавица-блондинка и красавец-брюнет! Такие штампованные красавцы! Омерзительные рожи! Ты чуть ли не ползал перед ними на коленях, только и знал, что повторял - "слушаюсь, господин", "хорошо, господин"... А потом они приказали тебе спать, и ты свалился на кровать и уснул, а они отправились на какую-то охоту, чтобы пить кровь! Кровь! Ты понял! Я стояла на окне, за шторой - понял?! Я все видела и слышала! Я чудом осталась жива! Если бы эти ублюдки нашли меня, то убили бы, как они убили Ксюшу! Это ты помог им убить Ксюшу! У тебя есть ключ от моей квартиры! Теперь я все поняла! Все! Ты в их сатанинской секте! А потом ты вместе с ними решил убить и меня! Поставить на мне какой-то эксперимент! Ты сатанист, сектант! Убирайся отсюда! Немедленно!
  С ужасом слушая несвязную Риткину речь, точнее крик, Олег понял: перед ним совершенно невменяемая женщина. Да что там невменяемая - чокнутая! Однозначно чокнутая! Что она несет? Да черт те что она несет! Бред идиотки! Какие горы? Какой плоскомордый охранник? Какие секты? При чем здесь смерть Ксюши?
   И за каким чертом его сегодня принесло к ней! Убедиться он, видите ли, хотел - жива она или не жива! Убедился на свою голову! Скорую вызвать что ли? Она, по видимому, еще и буйная... Вон как орет, и глаза, как у бешеной кошки... Только что пена изо рта не валится... Что делать-то?
  - А потом, чтобы не погибнуть, - перешла на зловещий шепот вышедшая из себя Ритка, - я бросилась в Чаткал и чудом, ты слышишь, грязная скотина, чудом осталась жива! Меня спасли, но я потеряла ребенка! Ты убил своего собственного ребенка! Убийца! Ненавижу тебя! Ненавижу! - Ритка снова перешла на крик. - Убирайся из моего дома! Немедленно! Сейчас же! Брось на диван ключи и выметайся отсюда!
   Олег молча снял с основного кольца связки Риткин ключ и бросил его на диван.
   - Вот и хорошо! - снова злым шепотом констатировала она, - а теперь пошел вон! Видеть тебя не могу!
   - Хорошо, Рита, хорошо... я уйду, успокойся... пожалуйста, успокойся... - Олег хотел сказать ей, что ни черта не понял из ее обвинений в его адрес (еще и ребенка какого-то приплела!), но потом раздумал. Если человек невменяем, никакие объяснения не помогут, и не только не помогут, но могут вызвать новую волну гнева и истерии. - Все, спокойно, Рита, я ухожу...
   Не поворачиваясь к Ритке спиной (черт его знает, что может взбрести на ум этой бесноватой, еще шарахнет вазой с журнального столика по голове; буйные непредсказуемы, агрессивны и очень сильны!), он попятился к выходу и, быстро миновав коридор, с силой захлопнул за собой входную дверь. Сбежав по лестнице вниз и выйдя из подъезда, Олег быстро направился в сторону небольшого скверика, располагавшегося в пяти минутах ходьбы от Риткиного дома. Умида он подождет там. Достав сотовый, начал набирать номер друга. Сейчас больше всего на свете ему хотелось оказаться в своей палате, раздеться, нырнуть в постель и, закрыв глаза, спокойно подумать, сосредоточиться и спокойно подумать. Ритка, конечно, несла полную бредятину, но... но что-то царапнуло его в этой бредятине, что-то очень сильно царапнуло! Он должен успокоиться, подумать и понять "что".
   Услышав стук закрываемой входной двери, Ритка, схватив в руки тяжелую хрустальную вазу, метнулась в спальню - никого! слава богу, никого! - затем в коридор - ушел! слава богу, ушел!
   Закрыв дверь и на цепочку, и на засов, она снова обежала всю квартиру, заглянула и в ванную, и в туалет. Одна, никого... Вернувшись в гостиную, поставила вазу на журнальный столик и рухнула на диван.
  Ужас! Они снова нашли ее! Пережитый ею кошмар может повториться! Позвонить! Надо немедленно позвонить Сергею! Никогда и ни за что она больше не останется одна! А уж в этой квартире ни на секунду одна не останется! Надо позвонить Сергею... немедленно... чтобы он скорее... скорее вернулся... приехал...
   Ритка тыкала пальцем в кнопки телефона и все время ошибалась: дрожащие руки и такие же "дрожащие" нервы не позволяли сосредоточиться и правильно набрать номер. Наконец, после нескольких неудачных попыток ей это удалось.
  - Алло! Алло!
   - Алло, Ритуля, я слушаю тебя!
   - Сережа, пожалуйста... - тяжелый вдох и выдох - приезжай поскорее домой! Пожалуйста!
   - Что-то случилось? Рита, почему у тебя такой голос? С тобой все в порядке? - заволновался Сергей.
   - Да... сейчас в порядке... но ты побыстрее... хорошо... я тебя очень прошу...
   - Еду, еду, Рита, я уже еду, я сейчас в такси... минут через десять-пятнадцать буду дома...
   - Хорошо, я тебя жду... только ты побыстрее, ладно!..
   Ритка опустила руку с зажатым в ней телефоном и расплакалась.
   - Скорее бы завтра! Скорее бы уехать отсюда! Больше сил нет бояться! Просто нет больше сил! От этого бесконечно терзающего ее страха можно умом тронуться! Если уже не тронулась...
  
  
  
   36
  
   Богиня "разглядывала" Тану. После того, как она передала ей Часть Себя, прошло уже несколько дней по земным меркам. Богиня, конечно, не мыслила такими категориями (в ее измерении не было понятия времени), она просто наблюдала и была удовлетворена тем, что эта особь еще жива, значит, есть надежда, что она выживет и в нужном ей измерении, и не только выживет, но и поможет укрепиться и разрастись ЕЕ ЧАСТИ, поможет ЕЙ стать частью иного мира и овладеть им.
   Пожалуй, скоро можно будет переправить это странное, но сильное существо туда, в измерение с названием Земля. Сейчас Богиня щедро "подкармливала" Тану, наполняя и ее, и Часть Себя в ней щедрым потоком энергии.
  Еще немного... пусть наберется сил и тогда... тогда она вернет ее другому существу, называющему себя алант, или Джастин. Он считает эту особь "Своей Частью", очень дорожит ею и хочет вернуть ее себе. "Часть" вернется и ... и "выпьет" его, получив столь необходимую ей порцию чудесной энергии.
  
  
   37
  
  Елена не смогла поехать к Олегу, у нее не было на это сил. С трудом выдержала она посещение адвоката и достаточно долгий разговор с ним о свалившемся на нее солидном капитале, удивив его тем, что, во-первых, не выказала бурной радости, совершенно естественной для такого уникального момента, отнеслась к услышанному сдержанно, а во-вторых, проявила настойчивое желание составить завещание. Немедленно!
  - Голубушка, Елена Михайловна, - прогудел своим низким сочным голосом несколько удивленный подобным поведением Семен Гургенович, - что за спешка? Давайте-ка мы с вами сделаем так: пусть пройдет некоторое время, вы все осмыслите и, так сказать, освоитесь с тем, что стали весьма состоятельным человеком, побеседуете об этом с мужем, ощутите с ним свое... ммм... скажем так, новое положение, а уж потом, не наспех, не второпях, мы с вами составим соответственное... ммм... продуманное завещание. А? Как вы на это смотрите? Я думаю так будет логично и по-деловому... Тем более, что сегодня, вы - извините меня за подобное замечание (спустив очки на кончик мясистого носа, адвокат исподлобья и с тревогой посмотрел на Елену) - при всей вашей красоте... ммм... не совсем хорошо выглядите: бледны и как будто расстроены чем-то. Так что, давайте-ка встретимся с вами в другой раз, скажем...
  Но Елена, проведшая мучительно-тяжелую бессонную ночь, временами "уплывающая" в какие-то кошмарные видения и внутренне уже приготовившаяся к самому худшему, категорически настояла на немедленном составлении документа. Адвокат пожал своими тяжелыми плечами, вздохнул и сделал все так, как требовала его клиентка.
  Оставшись одна, Елена, взяла в руки телефонную трубку и, позвонив Олегу, передала ему свой разговор с адвокатом, предупредив заодно, что не сможет сегодня приехать в больницу, потому что плохо себя чувствует.
   Потом она долго сидела на диване, в гостиной, продолжая сжимать телефонную трубку в руке и не решаясь набрать номер Анфисы. В сотый раз прокручивала она в голове все аргументы "за" и "против". Идти - не идти... а может, пустить все на самотек и... будь что будет? Но выдержит ли она этот "самотек"? Уже сегодня ночью ей казалось, что она тронулась умом. Проваливаясь в тяжелый больной полусон, упорно видела одно и то же: парящую над ней огромную птицу с круглыми, горящими желтым светом холодными глазами, - то ли сову, то ли филина - не разобрать. Да и не отличит она совы от филина. Широкий размах крыльев, крючковатый нос, когтистые сильные лапы... Птица висит над ней, нацелив в ее грудную клетку свои острые, как отточенные кинжалы, когти, и сердце Елены сжимается так, что, кажется, - еще секунда - и оно перестанет биться, разорвется, лопнет, как с громким хлопком в одну секунду лопается яркий надувной шарик.
  Было очень страшно. Не хватало воздуха, хотелось сделать глубокий вдох, но не было на это сил. Не было сил выплыть из этого страшного забытья, очнуться, ощутить себя в реальном, а не в искаженном мире осязаемо-ощутимых убивающих сновидений.
   Птица исчезала, и Елена приходила в себя, садилась на кровать, прерывисто дышала, прижимая руку к груди и ощущая под ладонью тяжелые удары сердца, выходила на кухню, пила воду, смотрела на часы, на секундную стрелку, размеренно и неторопливо скользящую по циферблату. Бесконечная ночь! Но стоило ей, измучившейся, опустить голову на подушку, как вновь наваливался тяжелый полусон-полубред, а с ним вместе появлялась и зловещая когтистая птица.
  - Нет, никакого "самотека" я не выдержу, - прошептала Елена. - Надо решиться и покончить с этим, и будь что будет! Это не жизнь! Сегодня, во время разговора с адвокатом, с ней снова, как тогда, в палате у Олега, стало происходить нечто странное, а точнее - жуткое. Вдруг, в какую-то секунду, в сознании Елены произошло "смещение": резко обострился слух, зрительное восприятие окружающего стало не просто более четким, но каким-то физически ощутимым что ли. Сидящий напротив нее и что-то говорящий человек (в этот момент она перестала воспринимать смысл его речи) стал ассоциироваться... с пищей! Мгновенно возникший страшный голод "нарисовал" в ее сознании путь к получению этой "пищи": Елена в секунду раздирает рубашку на выпукло-мягкой груди человека и с огромной силой, наотмашь, стремительным ударом разрывает когтями его короткую шею. Мгновение - и оттуда хлещет горячим фонтаном кровь. Еда! Непередаваемое блаженство!
  И вдруг Елена услышала тихий, но полный тревоги голос:
  - Елена Михайловна, с вами все в порядке?
  Как будто на голову опрокинули ушат холодной воды! Елена в растерянности посмотрела на Семена Гургеновича и с ужасом перевела взгляд на свои руки: ей показалось, что сейчас она увидит свои скрюченные от напряжения пальцы, увенчанные длинными, острыми и окровавленными когтями.
  Пальцы, действительно, были скрючены от напряжения, но никаких окровавленных когтей не было. Елена пришла в ужас от своего видения и, с огромным трудом справившись со своим волнением, ответила прерывающимся и враз осипшим голосом:
  - Нет... ничего... у меня последнее время бывает... головокружение... извините меня... ничего... не обращайте внимания...
  Вспомнив еще раз эту жуткую сцену, Елена застонала. Да, с ней происходят страшные вещи. С ней происходят ИЗМЕНЕНИЯ! Она об этом уже читала... Интернет предоставил ей соответствующую информацию в "бездонном" объеме. Читай - удивляйся - ужасайся... Хочешь - верь, не хочешь - не верь. Хочешь, называй все это чепухой, выдумкой, сказкой, записями психов. Можно скептически усмехнуться и отмести от себя все прочитанное одним словом - ерунда! Можно. Все можно, пока эта "ерунда" не коснулась тебя лично. А вот когда коснулась! - вот тогда сразу же все мгновенно меняется! Сразу и в корне!
  Все... Все... Сейчас позвоню Анфисе, - заговорила Елена вслух сама с собой. - Сейчас позвоню и все. Нет, - тут же возразила она себе, - сначала позвоню Сабише, поговорю с ней немного... просто поговорю... скажу ей что-нибудь ласковое, голос ее услышу...
  Нет... - вновь помотала она головой, - нет, не смогу я с ней сейчас разговаривать. Она тут же поймет, что со мной что-то не так, не смогу я сейчас сыграть роль веселой, счастливой и беззаботной женщины, не получится. Сабина догадается, сразу догадается, что у меня беда, растревожится, а если я еще и разревусь, то она тут же все бросит и приедет. Нет, Сабиночка, не буду я тебе звонить! Я оставлю тебе записку, тебе и Олегу, на тот случай, если не вернусь... чтобы не искали... ни к чему. Ну, а если вернусь... если вдруг вернусь, то... записки эти уничтожу, а там уж как сложится.
   Сделав глубокий вдох, Елена набрала номер Анфисы. И вновь тут же, как и в прошлый раз, та мгновенно подняла трубку, как будто бы знала, что ей сейчас позвонят.
   - Анфиса Афанасьевна, я сейчас приеду, - без всякого приветствия проговорила Елена ровным "мертвым" голосом.
   - Жду. Я вас жду и... Елена Михайловна, не надо так сильно нервничать. Хорошо? (Откуда она знает, что я нервничаю? Как будто видит на расстоянии! - подумала Елена) Возьмите себя в руки! Все сладится. Мы справимся с этой ситуацией.
  Анфиса секунду помолчала и вдруг добавила:
   - А страшная птица с острыми когтями - это ваш защитник, Леночка, ваш друг, а не враг. Помните об этом!
   - Откуда вы знаете про птицу? - шепотом произнесла потрясенная услышанным Елена.
   - Я много чего знаю, Елена Михайловна. У нас еще будет с вами время поговорить об этом, а сейчас, прошу вас, не задерживайтесь!
   - Да... да... сейчас... я сама вожу машину. Сейчас еще кое-что сделаю и - к вам. Буду... минут через тридцать-сорок.
   - Стоит ли самой садиться за руль? - с тревогой в голосе спросила Анфиса, - вы в таком состоянии... Я чувствую это! Может быть, лучше нанять машину или вызвать такси?
   - Нет, поеду сама. Даже если я и разобьюсь, то ведь это тоже решение моей проблемы, верно? - губы Елены исказила горькая усмешка.
   - Нет, не верно. Не верно! - с нажимом, строго и сердито повторила Анфиса. - Не смей даже думать об этом! - резко перешла она на повелительный тон и на "ты". - Жизнь человека - величайшая ценность! Бог помогает только тем, кто борется за нее.
   - Странно слышать из уст ведьмы слова о Боге, - с иронией в голосе произнесла Елена.
   - Елена Михайловна, мы теряем время. Давайте оставим пустые разговоры на потом. Я жду вас!
   Анфиса отключилась, а Елена еще некоторое время сидела, прижав трубку к уху и слушая короткие гудки отбоя.
   Неужели вся эта дребедень происходит с ней?! И это она сейчас поедет к ведьме в пятом поколении?! Неужели в реальной жизни такое возможно?! Господи! - Елена положила трубку и с силой потерла ладонью лоб. - Ну что в тысячный раз задавать себе одни и те же дурацкие вопросы?! Неужели так, неужели сяк? На все вопросы уже отвечено, или не на все... какая разница, если как ни крути, а врачи дружно определяют твою полуторамесячную беременность как трехмесячную. Вот это реальность! И ваши жуткие видения, Елена Михайловна, тоже реальность! Или мистика?! Или бред психички?! Выбирайте, что хотите и кушайте все это с маслом!
  При слове "масло" к горлу подкатила тошнота. Возникшее во время разговора с адвокатом чувство голода не покидало Елену.
   - Покушать бы что-нибудь, - подумала она, но не могла определить - чего бы ей хотелось? Один вид любой пищи вызывал отвращение. Включив электрочайник "Geyzer", решила приготовить себе чашечку кофе, но раздумала. Слово "кофе" тоже вызывало тошноту. - Интересно, чем меня вчера напоили Джастин и Лола? Было вкусно и... хорошо. Ладно, теперь это уже не имеет никакого значения.
   Написав короткие прощальные записки Олегу и Сабине, Елена запечатала их в конверты, подписала, оставила на журнальном столике, в гостиной, и, в тот момент, когда Олег, сбежав из больницы, направлялся к Ритке, она, сев в свою машину, поехала к Анфисе.
  
   Тихо "выплыв" из зеркала в спальне Елены, Ло прислушалась - тихо. Странно... самка должна быть дома. По крайней мере, час назад так оно и было: Елена беседовала с толстым полнокровным самцом, называя его своим адвокатом, и никуда не собиралась уезжать. Ло слышала ее разговор с мужем по телефону по поводу того, что она плохо себя чувствует и проведет весь день в постели.
  Выглядела Елена, действительно, усталой и больной, и это тревожило и Ло и Джастина, поэтому они решили чаще "навещать" свою подопечную, контролируя ее состояние и, если понадобится, то еще раз напоить ее "хорошим и вкусным соком".
  Так где же она теперь? Или передумала "проводить день в постели" и поехала к мужу, в больницу? Что ж, это возможно...
  Ло набрала номер сотового телефона Елены, но последовал сброс. Повторила вызов - результат тот же. Позвонила Олегу и услышала: "клиент временно недоступен". Снова набрала номер Елены - и снова сброс. Странно.
  На всякий случай она обошла все комнаты в доме - чайник на кухне был горячим! Значит, ушла совсем недавно! Ло взяла запасные ключи от дома (она знала, где они лежат), открыла коридорную дверь, дверь террасы вышла во двор и оглядела его - пусто. В гараже - только одна машина.
  Почувствовав тревогу, Ло решила позвонить Джастину, но не стала этого делать, потому что "ощутила" его присутствие и поняла, что он тоже решил наведаться к Елене, и сейчас уже в ее спальне.
  В свою очередь Джастин, поняв, что в доме находится только одна Ло, не таясь, вышел в гостиную, где и встретился с идущей к нему на встречу аланткой. Не скрывая волнения, Ло поделилась с ним своей тревогой по поводу исчезновения самки.
   - Я потеряла Елену, Джастин! Ты не знаешь, может быть, она у Олега?
   - Нет, Елена к нему сегодня не приезжала. Я был у него где-то с час назад. Самец по-прежнему агрессивен, но, по крайней мере, радует тем, что после выписки собирается вместе с женой ехать в нужную нам клинику, в Подмосковье. Его мудрое решение (Джастин иронично скривил губы) соответствует нашим планам, и это хорошо! Лишь бы только не передумал! Без кольца сложно контролировать действия этого самца! Но надеюсь, что и кольцо в скором времени вернется на его палец! Лишь бы они поскорее оказались в Березовой Роще, а уж там мы будем направлять все их действия в нужном нам русле. Через некоторое время от самца можно будет избавиться. Эта особь агрессивна и непредсказуема. Видимо, в его психике есть какие-то изъяны. Ты знаешь, что он мне сегодня сказал?
   Ло вопросительно взглянула на Джастина.
   - Что, когда в своем офисе почувствовал себя плохо, то СНЯЛ КОЛЬЦО И ПОЛОЖИЛ ЕГО В СЕЙФ!
   - Но это невозможно!
   - Вот именно, однако этот мерзкий раб проделывает подобный фокус в третий раз! Каким-то образом он снова снял кольцо и чуть не умер, поэтому и оказался в больнице, в тяжелом состоянии. Однако быстро пошел на поправку! Он на редкость силен и здоров физически. И все-таки... подобная ситуация просто невозможна! Как он решился снять кольцо! Вот это мне непонятно! В моей практике владения рабами подобного не было никогда, да и быть не могло! Так мы всегда считали. По всей видимости, ошибались. Этот раб преподнес нам новый урок общения с животными. Когда появится Клэр, мы особо обговорим эту тему. Но... оставим Олега. Что с Еленой?
   - Ее нет дома.
   - Она могла отправиться погулять, подышать воздухом. Ты же знаешь, она любит побродить по городу. Позвони ей на сотовый.
   - Ее телефон "не отвечает", соединиться невозможно, я пробовала несколько раз. Кстати, и телефон Олега тоже молчит. Интересно, это простое совпадение, или они что-то задумали?
   - Не знаю... А ты видела Елену сегодня?
  - Я навещала ее дважды... тайно. Она плохо выглядела, и в разговоре по телефону со своим мужем сказала, что будет весь день дома. Я была спокойна, но, вернувшись через час, обнаружила, что "клеточка пуста, а птичка улетела".
  Ло подошла к окну и с тревогой посмотрела на бледно-голубое, постепенно затягивающееся серой дымкой небо, как будто действительно хотела увидеть там "птичку", которая "улетела".
   - Может быть, она сейчас у Олега? - продолжила она свои предположения. - Ты ушел от него, а она, разминувшись с тобой, подъехала к нему. Кстати, в гараже стоит только одна машина.
  - Может быть, может быть... - задумчиво произнес алант, - это несложно проверить.
  - Почему-то мне очень тревожно, понимаешь? Очень! - Ло вернулась к Джастину и, нежно обняв, прижалась головой к его груди.
   Ничего не ответив, он подумал о "своем", "тайном", "прикрыв" мысли от стоящей рядом с ним Ло.
  О Великие Боги Алантов! Если бы только кто-то знал, как тревожно ему! И не только по поводу Елены и Олега. Страшно другое: Зазеркалье как будто "вымерло", превратилось в пустыню. На прошлой неделе не было дня, чтобы Богиня так или иначе не напомнила ему о своем существовании. И вдруг, вот уже который день - тишина. Никто его не дергает, не мучает, не торопит, не угрожает... Это странно. И это плохо! Такое затишье - не к добру. Богиня явно что-то придумала, и он, Джастин, перестал ее интересовать. Вопрос - что придумала?
   При одном воспоминании об этом непонятном, сильном, безжалостном и жутком существе, живущем по законам своего многоликого и в то же время безликого мира, совершенно чуждого и алантам и людям, Джастина охватывал страх, и он ничего не мог с этим поделать.
  Из всех существующих на земле алантов он единственный имеет незабываемый опыт общения с Зеркальной Богиней. Хотя нет... не единственный. Еще более страшный опыт "накопила" Тана. Лучше бы никогда не иметь такого опыта! Они оба преступники не только перед алантами, но и перед всем этим прекрасным миром с ласковым названием Земля, миром, который и для них, алантов, является родным домом. Они оба нарушили приказ Посвященных - сошли с Тропы - и теперь...
  - Джастин! - отстранившись, Ло заглянула ему в глаза, - ты, как натянутая струна, но твои мысли от меня закрыты. Что-то...
  - Ни о чем не тревожься! - перебив ее, быстро проговорил Джастин и, нагнувшись, коснулся губами сначала щеки прекрасной алантки, потом ее руки. - Ты не должна ни о чем беспокоиться! Я просто задумался... прокручивал в голове создавшуюся ситуацию. Давай-ка еще раз более внимательно осмотрим дом и заодно все-таки попробуем соединиться либо с Еленой, либо с Олегом по телефону. Если это не получится, навестим Олега или Сабину и, возможно, от них получим нужную нам информацию. Это не займет много времени.
  Ло кивнула головой и уже хотела направиться из гостиной в спальню, как взгляд ее упал на журнальный столик: на его матовой, темно-коричневой с приглушенным бордовым отливом поверхности, рядом с высоким позолоченным витым подсвечником, лежали два небольших прямоугольных пакета. Что это? Запечатанные конверты! На одном четким почерком Елены написано: "Олегу", на втором - "Сабине". Не раздумывая, Ло вскрыла послания и "пробежала" глазами текст. Она еще не произнесла ни слова, а Джастин уже понял, что информация не из приятных.
  - Джастин, - произнесла она с расширившимися от ужаса глазами, - Елена прощается и с мужем и с подругой и просит не искать ее! Понимаешь, прощается навсегда! Что за нелепость? Что она задумала?
  - Скажи лучше, что послужило поводом для принятия подобной "задумки"? И самое главное - какой смысл вкладывает она в свое "навсегда"? - уехать из города, исчезнуть, затеряться в этом огромном мире или... или убить себя? Ты знаешь, что в определенные моменты люди способны на все, даже на такую мерзость, как самоубийство!
  Джастин взял из рук Ло письма и внимательно прочитал текст.
  - Значит, она не с Олегом и не с Сабиной, - проговорил он. - Значит, она, действительно, задумала что-то весьма решительное. Судя по всему, Елена не вернется в этот дом. Она попрощалась с самыми близкими для нее людьми, упомянув при этом и адвоката и завещание.
   Джастин коротко взглянул на Ло.
  - Неужели Елена что-то заподозрила? - тихо спросила она - Неужели что-то поняла? Невероятно! Ведь все было так хорошо, так спокойно... Мы с тобой прекрасно играли свою роль, а к ней относились столь бережно и нежно, как будто... как будто она Избранная, а не животное, именуемое "человек". Держали под контролем? Да, держали, но очень и очень аккуратно. Не понимаю, действительно, не понимаю, что могло вызвать ее подозрение? Все было нормально, все шло по плану, тревогу вызывало только ее питание, и вдруг...
   В глазах Ло загорелись злые огоньки, - Джастин, надо найти эту самку! Найти и вернуть! - жестко произнесла она. - Вернуть любым способом! Она носит нашего ребенка! Она должна его родить!
  В этот момент зазвонил телефон. Ло схватила трубку и, подключившись, услышала детский голос, по тембру которого безошибочно определила - говорит Анвар, один из детей Сабины.
  - Алло! Тетя Лена, это я Анвар, здравствуйте!
  - Здравствуй, Анвар, - тут же ответила Ло голосом Елены. - Как твои дела?
  - Все хорошо. А как вы себя чувствуете, теть Лен? - вежливо вел Анвар светскую беседу.
  - У меня тоже все хорошо, - ответила Ло и, вспомнив, как Елена любит детей своей подруги, добавила, - мой дорогой. Что ты мне звонишь? У тебя какие-то проблемы?
  - Нет, теть Лен, проблем никаких нету, просто мы с Рустамом хотим приехать к вам в гости, прямо сейчас. Можно? Мама сказала вам позвонить, а мы забыли, и уже стоим на остановке. Нам ехать, теть Лен, или нет? А то, может быть, вы заняты?
  - Конечно, приезжайте, ну о чем разговор! Я буду вам очень и очень рада! Во сколько вы будете у меня?
  - Да мы уже на остановке, теть Лен, вон и автобус наш идет... так что мы совсем скоро приедем.
  - Хорошо, хорошо, мальчики, жду вас!
  Ло отключилась, и Джастин, внимательно посмотрев ей в глаза, спросил:
  - Ты хочешь поймать Елену на этих детей, как рыбу на крючок?
  - По крайней мере, давай попытаемся. Она их очень любит и... и не позволит, чтобы с ними...
  - Конечно, - перебил Джастин, - но таким образом, мы, практически, откроемся перед ней, и тогда она возненавидит нас!
  - Ты знаешь другой способ, чтобы вернуть ее?
  - Нет, не знаю... другого способа не знаю. Но... ее еще надо найти!
  
  Анфиса встретила Елену около своего высотного дома, показала, где можно поставить машину, и затем они молча поднялись на второй этаж, в ее квартиру. Сняли куртки, сапоги. В этот момент у Елены в очередной раз зазвонил сотовый телефон. Всю дорогу, пока она добиралась до Анфисы, ей настойчиво и упорно названивали то Джастин, то Лола. Елена либо пресекала звонки, либо не отвечала на них.
  Сильно нервничая, она в то же время, таясь, с любопытством рассматривала свою новую и странную знакомую - женщину с внимательным взглядом небольших, но выразительных карих глаз, немного тяжеловатыми чертами лица, с гладко зачесанными назад и собранными в тугой узел темными волосами, в которых кое-где тонкими ручейками струилась седина. В черном строгом платье с небольшой ниткой жемчуга на шее и маленькими жемчужными серьгами в ушах ведьма выглядела просто и в то же время элегантно и вообще мало походила на ведьму, больше на солидную респектабельную даму - неторопливую, немногословную и несколько высокомерную.
  Елену вновь начали одолевать сомнения: зачем она приехала к этой совершенно незнакомой ей женщине? Почему так слепо поверила ей? Чем она ей поможет? Да и вообще, кто она на самом деле эта Анфиса Афанасьевна? Может быть, несчастная, которая на почве чего-то тронулась умом и теперь талантливо исполняет роль ведьмы, свято веря в то, что так оно и есть на самом деле? Говорят, некоторые сумасшедшие бывают весьма и весьма убедительны.
  - Я не сумасшедшая, Елена Михайловна, отбросьте свои тревожные мысли. И вы правильно сделали, что приехали ко мне, не сомневайтесь в этом.
  Елена с искренним испугом посмотрела на Анфису и не нашлась, что ответить, настолько была ошеломлена ее фразой. Тут же вспомнила и то, как она сегодня сказала ей о птице из ее полубреда-полусна. Действительно ведьма!
   Молча кивнув головой, Елена прошла вслед за хозяйкой в небольшую гостиную и, повинуясь приглашающему жесту руки, села на диван.
  Внимательно, не выдавая своей тревоги, Анфиса смотрела на высокую красивую стройную женщину, с которой так странно свела ее судьба, и невольно отмечала те изменения, которые произошли с ней за два дня, с момента их первой встречи: лицо осунулось, под глазами легли темные круги, потускнел золотой отлив тяжелой и густой копны волос, схваченной на затылке массивным зажимом. Но самым тревожным было то, что за испуганным, тревожным состоянием Елены Анфиса безошибочно определяла другое - злобное, агрессивное и опасное. Это говорило о том, что существо, поселившееся в ее теле, растет, крепнет и в скором времени может подчинить себе и ее разум, и ее волю. По сути дела, уже подчиняет...
  - Анфиса Афанасьевна!
  - Да, Елена Михайловна, я слушаю вас.
  - Я многого не могу объяснить... я имею в виду, мое состояние... не могу объяснить... я только знаю... - Елена глубоко вздохнула, справляясь со своим волнением, - точно знаю, что моя беременность... в общем, так не может быть... и... и я сама чувствую, что это не мой ребенок, хотя не могу объяснить - каким образом подобное возможно? И вообще, со мной странное происходит! Это меня пугает. Но в таком случае, может быть, мне просто сделать аборт и все? Правда, я сложно представляю себе эту ситуацию!
  Руки Елены то сжимались в кулаки, то, находя друг друга, сплетались в такой крепкий "замочек", что белели пальцы, то, расцепляясь, нервно гладили колени.
   - Я уже думала об этом, ну... то есть об аборте, сейчас, когда ехала к вам, в машине. Просто сделать - и все! Но... но как я объясню такое решение мужу... и... и моей подруге?! Они знают, что я безумно хочу ребенка! Как я им все это объясню? Они же однозначно придут к выводу, что я... что я просто сошла с ума - и все!
  - Елена Михайловна, - тихо и спокойно заговорила Анфиса, - ничего и никому не надо объяснять, тем более что "просто аборт" вам не поможет.
   Она села на диван и, положив свою полную белую руку со странным кольцом на безымянном пальце на руку Елены, слегка сжала ее, как бы успокаивая и смягчая жестокость своих слов.
   - Не поможет, - с грустной уверенностью повторила ведьма, - потому что вы уже... так сказать, заражены этим существом, и вы... вы сами это чувствуете, верно? Это существо не позволит вам сделать "просто аборт", оно будет защищаться, используя в своей защите, прежде всего, - вас! Согласившись на подобную операцию, вы не доведете процедуру до конца. В последний момент вы яростно воспротивитесь ей! А если вам сделать аборт насильно (что, согласитесь, не только весьма проблематично, но попросту невозможно, поскольку ни один врач не будет делать подобной операции без согласия клиента!), но даже если предположить, что сделают насильно, то вы умрете вместе с этим существом.
  Елена с ужасом слушала Анфису, не перебивая, не произнося ни слова, только руки стали дрожать, и по спине "поползли" противные "мокрые гусеницы". А ведьма продолжала говорить ровным, тихим и убедительным голосом:
  - От мерзкого существа, Елена Михайловна, надо избавиться и как можно быстрее, иначе оно полностью подчинит вас себе. Через некоторое время - возможно завтра, или послезавтра, или через неделю - вы изменитесь, и тогда уже вам не поможет никто и ничто. Вот это будет действительно конец.
  Она вздохнула и, приветливо улыбнувшись, сказала буднично и успокаивающе, как врач нервному больному на приеме:
  Вы сейчас посидите немного, успокойтесь, придите в себя, настройтесь на... ммм... определенную процедуру, настройтесь на то, что эта процедура будет, скажем так, немного странной для вас. Приготовьтесь к этому и ничего не бойтесь. Я все время буду рядом с вами. Все будет хорошо. Я приложу все усилия, чтобы все было хорошо, - с нажимом произнесла Анфиса последнюю фразу.
  - И как же вы собираетесь избавить меня от этого... от этого ужаса? - прошептала Елена.
  Анфиса услышала в этом шепоте страх и обреченность.
  - Я не могу объяснить вам это и даже, если бы начала объяснять, вы вряд ли бы меня поняли. Это, Елена Михайловна, особые знания. Кроме того, мне будет оказана помощь. Очень серьезная и весомая помощь! Но и вы должны помогать мне! Сущность, сидящая в вас, еще не имеет над вами полной власти, и вы должны изо всех сил противиться ее влиянию! Изо всех сил! Если вы внутренне, психологически, сломаетесь и перейдете на ее сторону, то все усилия будут тщетны. Вы понимаете, о чем я говорю?
  - Да, кажется, понимаю... у меня уже были моменты, когда я ... (перед глазами Елены тут же "предстали" куски окровавленной печени, которую она с жадностью запихивает себе в рот, промелькнули кровожадные видения, нахлынувшие на нее в палате Олега и во время разговора с адвокатом), когда я... боролась...
  Она закрыла лицо руками и замолчала. Анфиса нежно погладила Елену по спине, по плечам и, слегка прижав ее к себе, ласково, "родным" голосом, сказала:
  - Мы справимся, Леночка, мы обязательно справимся, только будь сильной и помоги мне, моя хорошая, ладно?
  Елена всей душой откликнулась на эту ласку. На глаза навернулись слезы, и почему-то вспомнилась бабушка, ее натруженные, в узлах и венах, ласковые и заботливые руки: обнимет крепко, прижмет к себе и, поцеловав сухими старческими губами в лобик и золотистую макушку, скажет: "Сладкая ты моя, внученька! Да кто ж тебя насладил-то так а, ягодку мою, ненаглядочку?" И сразу же исчезали все детские страхи и обиды, и сразу же становилось уютно, тепло и спокойно. Вот и сейчас Елене захотелось прижаться головой к теплому и мягкому плечу сидящей рядом с ней женщины, как когда-то к бабушке, захотелось спрятаться в кольце ее надежных и сильных рук, потому что безумно устала бояться! Нет, не просто бояться - устала быть наедине с убивающим, уничтожающим ее жизнь и ее душу страхом.
  Елена уже открыла рот, чтобы подтвердить Анфисе свою готовность "быть сильной", слушаться ее во всем, как вдруг в голове будто что-то "переключилось", и она вновь с нарастающим ужасом, но одновременно и с нарастающей волной злобного ликования начала ощущать происходящее в ней "смещение": ярче краски, слышнее звуки, острее запахи, среди которых особенно привлекателен запах сидящего рядом с ней белого полного тела...
  Елена напряглась, вцепилась в руку Анфисы и медленно повернула ее ладонью вверх: неширокое запястье, белая тонкая кожа, под которой синими жилками пролегли чуть вспухшие вены... Ничего не стоит впиться зубами в эту кожу, разодрать ее, чтобы хлынула фонтаном кровь - горячая, сладкая... вкуснейший сок!
  Сок!!! - Елену как будто хлестанули плетью. - Сок!!! - уже в голос и с ужасом воскликнула она. В голове тут же зашумело, откатилась от сердца и упала куда-то вниз, в ноги, волна переполнявшей ее злобы, и она, враз взмокшая и обессиленная, уставилась на Анфису расширенными от ужаса глазами.
  Ведьма, напряженно наблюдавшая за кратковременным изменением Елены, облегченно перевела дух. В какую-то секунду ей показалось, что эта несчастная женщина не сможет перебороть "нечистое" в себе и тогда выход был бы только один... Но она смогла. Пока смогла.
  - Какой сок? Ты о чем, Леночка? - ласково и тихо спросила Анфиса.
  - Мои знакомые... Джастин и Лола... недавно, кажется, вчера... или нет, не вчера?... не помню... я очень хотела кушать, очень! Но мне плохо от любой еды. Они напоили меня соком, было вкусно, очень вкусно! А сейчас я... я ужасное себе сейчас вообразила! Анфиса! я почувствовала вашу кровь, увидела ее, бьющую из запястья, я ощутила ее, как сок, понимаете, как тот вкусный сок! Вы понимаете меня? Такой страшный бред у меня уже не первый раз! Он преследует и мучает меня! Понимаете?
  - Да... понимаю, понимаю... - внимательно посмотрев на Елену, Анфиса покачала головой, как будто сомневаясь в чем-то, и вновь ласково прижала ее к себе. - Успокойтесь! Теперь, я думаю, и вы понимаете, насколько важно как можно быстрее разрешить вашу проблему!
  - Да, да! Как можно быстрее! Я устала, устала от своих кошмаров!
  Елена нежно погладила руку Анфисы и, заглянув ей в глаза, решительно произнесла:
  - Я готова. Я готова на все и ко всему. Идемте! Что я должна сейчас...
  В этот момент снова зазвонил ее сотовый телефон. Недовольно поморщившись, она взглянула на высветившийся номер и замерла в изумлении.
  - Что случилось, Елена Михайловна?
  - Кто-то звонит мне из моего дома, растерянно произнесла она. - Но оттуда некому звонить! Муж в больнице. В доме никого нет! Уходя, я закрыла все двери! Странно!
  - Действительно, странно, - с тревогой в голосе произнесла Анфиса Афанасьевна.
  Сжав руку ведьмы, в которой Елена ощущала сейчас определенную поддержку и опору, она не просто подключилась к разговору, но нажала кнопку громкой связи, чтобы этот разговор был слышен и Анфисе. И тут же зазвучал голос Лолы, но не обычный, беззаботный и воркующе-нежный, а незнакомый - жесткий и властный:
  - Елена, не отключайтесь! Я с трудом дозвонилась до вас! Разве можно так пугать своих друзей!
  - Лола... - в замешательстве произнесла Елена, удивленная, что та разговаривает с ней в столь резкой форме. - Что вы делаете в моем доме? Как вы туда попали?
  - Как я в него попала, расскажу вам при встрече. Где вы сейчас находитесь?
  Раздраженная тоном собеседницы, Елена хотела ответить резко и прервать звонок, как вдруг услышала фразу, в буквальном смысле слова, пригвоздившую ее к дивану:
  - Не вздумай отключиться! - тихо и страшно проговорила Лола. - Немедленно возвращайся домой! Немедленно! Нам с тобой предстоит серьезный разговор! И знай: если ты не выполнишь моей... просьбы, - последнее слово Ло произнесла с откровенной иронией и скрытой угрозой, - то с детьми твоей подруги Сабины, которых ты так любишь (ехидно "подчеркнула" слова "так любишь"), может случиться беда.
  - Какая беда? - еще путем не осознавая, что случилось, произнесла вконец растерявшаяся Елена. - При чем тут дети Сабины? Что вы такое говорите, Лола? В чем дело? Я ничего не понимаю!
  - А вам сейчас и не надо ничего понимать, милая Елена Михайловна. Вам надо просто-напросто как можно скорее вернуться домой. У вас в гостях дети Сабины - Анвар и Рустам, так, кажется, зовут этих милых ребятишек? Анвар! - Елена услышала, как Лола приветливо зовет мальчика, - подойди сюда на минутку, с тобой тетя Лена хочет поговорить.
  - Тетя Лена, - зазвенел в трубке голос старшего сына Сабины, - мы вас ждем. Вы скоро приедете?
  - Да, милый, да, скоро... - пролепетала Елена, и тут же снова услышала голос Лолы:
   - Беги, Анварчик, беги, поиграй с Рустамом, тетя Лена скоро приедет, - и вновь с металлом в голосе, обращаясь к ней:
  - Мы с Джастином очень приветливо встретили этих мальчиков, и сейчас они сидят в вашем кабинете, за компьютером, играют в какую-то игру и, как вы уже поняли, с огромным нетерпением ждут вас. Мы сказали им, что тетя Лена на полчасика отъехала по срочному делу и скоро вернется. Нельзя обманывать детей! Верно? Так что мы вас ждем. Не задерживайтесь! И помните: пока все прекрасно! Пока... Но если в течение получаса вы не вернетесь, то...
  - то что тогда?
  - то тогда ваша подруга Сабина больше никогда не увидит своих детей.
  Елене показалось, что она ослышалась. От волнения гулко и громко застучало сердце. Этот стук отдавался в висках, в затылке, в кончиках пальцев, сжимавших трубку. Боже мой! Что говорит ее милая, приветливая, интеллигентная знакомая Лола? Что это - дурная шутка?
   Елена в растерянности посмотрела на Анфису, которая напряженно слушала странный телефонный разговор и которая уже поняла: их ловко поймали в капкан. Поначалу невидимые для нее враги - вампиры, или мормо, или немертвые - чье злое и опасное присутствие она лишь ощущала - только что "материализовались", оказавшись "друзьями" Елены. Значит, воспоминание женщины о "вкусном соке", которым ее напоили сердобольные Джастин и Лола, не просто странная ассоциация, связанная с насильным изменением ее внутренней сути. Анфиса взглянула на Елену с гневом и болью: бедная девочка! Да как же она выдерживает все это?!
  - Лола! Я ничего не понимаю! - в голосе Елены появились звенящие ноты.
  - Елена Михайловна, - вдруг раздался в трубке бархатный баритон Джастина - спокойный и вежливый, - выслушайте меня: ситуация сложилась таким образом, что ваше присутствие в доме крайне необходимо. Это действительно так. Поверьте мне! Если вы не можете подъехать сами, назовите адрес, я приеду за вами. Если вы не желаете делать этого, то... то лучше вызовите такси или наймите машину. Дороги стало подмораживать, местами гололед, опасно, а вы, я чувствую, сильно взволнованы. В таком состоянии лучше не садиться за руль, а ваше здоровье драгоценно для нас, поверьте!
  - Джастин, - выдавила из себя вконец растерявшаяся Елена, - я... я все-таки не совсем понимаю... и ... и причем здесь дети?!
  - С детьми все в порядке, - быстро и успокаивающим тоном ответил алант, - они весело играют и с нетерпением ждут вас. Главное, вы не задерживайтесь и вот еще что (пауза и затем с более жесткой интонацией): во избежание всяких неприятностей не отключайте телефон, хорошо? Так что, мне ехать за вами? Вы назовете адрес?
  - Нет... нет, я приеду сама. Только чтобы дети...
  - Не волнуйтесь, Елена! Будьте осторожны, берегите себя, но, повторяю, не задерживайтесь! Мы вас очень и очень ждем! Ничего страшного не случилось, просто надо поговорить, но разговор будет весьма серьезным и важным. Повторяю, мы вас очень ждем!
  Отключившись, Елена схватила за руку Анфису и с истеричными нотками в голосе громко произнесла:
  - Я все поняла! Я только что все поняла! Какой ужас!
  Анфиса удивленно приподняла брови:
  - Что вы поняли, Елена?
  - Эти люди, Джастин и Ло... они охотятся за моими деньгами!
  - Какими деньгами? - спросила озадаченная таким выводом ведьма.
  - Моими! Я недавно стала очень богатой женщиной! Очень! Видимо, они узнали об этом... ну, о том, что я скоро получу миллионы, и поэтому они... это... как это называется у преступников, - Елена вопросительно взглянула на Анфису и тут же сама себе ответила, - они "пасли" меня, вот! Эти двое уже давно за мной следят! Теперь я все поняла: они специально спасли Анвара, чтобы стать моими друзьями! Они, видимо, из какой-то банды или как там это у них называется, я не знаю... Может быть, даже никакие они и не иностранцы, а просто хладнокровные и жестокие преступники. Им нужны мои деньги - вот и все! Поэтому они захватили детей! Ужас! Господи, что делать? Пропади они пропадом, эти деньги, лишь бы с детьми все было хорошо!
  Елена кинулась в прихожую (Анфиса следом) и стала быстро натягивать на ноги сапоги.
  - Я должна срочно вернуться домой! Вы же понимаете? Сейчас самое главное - спасти детей!
  - Конечно! Вам не оставили выбора! Елена, успокойтесь, возьмите себя в руки! Я еду с вами. Одевайтесь, я буду готова через минуту.
  Метнувшись в свой кабинет, Анфиса наклонилась над водой, крутящейся в хрустальной чаше, и прошептала несколько слов. Затем в голос произнесла:
  - Будь со мной! Я позову!
  По комнате тут же загулял ветер, как от взмаха огромных невидимых крыльев. Удовлетворенно кивнув, Анфиса отправилась одеваться.
  
  
  - Интересно, у кого она сейчас? К кому же это она поехала, чтобы больше не вернуться? - Ло гневно сдвинула свои красивые брови и, поджав пухлые губки, вопросительно взглянула на Джастина.
  - Ты испугала ее, милая! - с мягким упреком сказал алант. - Психологическое состояние этой самки...
  - Знаю, знаю... - перебила его Ло, - но я специально сделала это, чтобы она отнеслась к ситуации серьезно! Сейчас самое главное - вернуть Елену, а вместе с ней и нашего малыша! Ты не дозвонился до Клэр?
  - Нет, видимо, она начала перемещение и скоро будет здесь.
  - Да, наверное... скорей бы! Теперь мы сами переправим Елену в Подмосковье. В связи с создавшейся ситуацией надобность в этом ненормальном самце Олеге отпала, верно, милый?
  Джастин кивнул головой и нехорошо усмехнулся.
  - Теперь мы просто будем контролировать эту самку, - продолжала Ло, - а через некоторое время и наш малыш поможет нам в этом. Я чувствую: он уже помогает, уже влияет на нее! По крайней мере, вчера она с жадностью выпила целый бокал крови, сделав это с огромным удовольствием!
  - Да... это, конечно, не совсем то, что было задумано нами первоначально... - Джастин с сомнением покачал головой. - Было бы, конечно, гораздо лучше, если бы эта самка ни о чем не подозревала и искренне считала ребенка своим, и в Подмосковную клинику поехала бы со своим мужем, но... но сейчас ты права, ситуация изменилась: надо обязательно вернуть Елену и уже больше не спускать с нее глаз.
  Аланты замолчали, прислушиваясь к веселым голосам мальчишек, доносившимся из кабинета.
  - И все-таки, - вернулась Ло к той мысли, которая, видимо, мучила ее, - к кому отправилась наша прекрасная Елена? Уж не к той ли ведьме, о которой как-то она говорила со своей подругой Сабиной? А мы не придали этому разговору особого значения и, видимо, зря. Следует узнать, где живет эта ведьма, которую зовут Анфиса Афанасьевна!
  Соглашаясь с Ло, Джастин кивнул головой и вдруг быстро вышел из гостиной: только что, где-то он видел телефонную книжку Елены и Олега. Так... вот она, на террасе. Быстро просмотрел - ни адреса, ни телефона ведьмы Анфисы там не было. Ло вышла за ним следом и поняла, что его поиски не увенчались успехом.
  - Адрес и телефон знают Сабина и... и сбежавшая от нас Ритка. - Ло нежно провела рукой по плечу аланта и предложила:
   - Знаешь что, милый, наведаюсь-ка я сейчас в известную нам квартирку, вдруг там появилась наша непослушная самка Рита!
  - Мы с тобой не раз заглядывали в эту "квартирку", но она была не просто пустой - нежилой.
  - Попробую-ка я еще раз: если этой самки там нет, то придется нанести визит к любимой подруге нашей Елены. Мы должны узнать адрес этой ведьмы! Если она исполняет волю Темных Сил, то это прекрасно! Будет нам хорошей помощницей! Но если она настоящая Белая Ведьма!.. и если она взяла под свою защиту Елену!.. тогда... тогда сам понимаешь, насколько это серьезно!
  
  Забрав Олега, который по дороге рассказал ему о ненормальном поведении Ритки, Умид, подумавший про себя, что и сам-то Олег последнее время был, мягко скажем, "не в себе", решил сначала заскочить на несколько минут в офис, а уж потом отвезти друга назад, в больницу.
  Олег, как пацан, обрадовался такому решению, поскольку палата надоела ему до чертиков!
   Сначала, выйдя от Ритки, он сильно психанул, но, погуляв минут пять-семь по скверу (в ожидании Умида) и обдумав сложившуюся ситуацию, пришел в хорошее расположение духа.
  Во-первых, Ритка жива, и это уже, как говорится, слава богу! Хорошо и то, что к нему она больше вязаться не будет, потому что нафантазировала сама себе по поводу их отношений черт те что и с боку бантик и сейчас люто его ненавидит. Тоже прекрасно! Получается, он нормально расстался с весьма и весьма проблемной девочкой, а ему сейчас никакие проблемы на фиг не нужны! Никакие! Правда, жаль ее немного - с башкой не все в порядке - но это уже не его забота! Главное - жива, и - камень с души! А то ведь мысли по этому поводу были всякие...
  Олег вздохнул, передернул плечами, как бы отгоняя от себя "всякие мысли", и закурил.
  Во-вторых, он теперь богат! По-настоящему богат! Нет, - тут же поправил он себя, - это не во-вторых, это во-первых! Во-первых, он теперь богат!!! Вот что самое главное! Он уже намекнул Умиду на то, что вскоре их жизнь круто изменится к лучшему. Хмыкнув, Умид ответил, что против "лучшего", да еще и в крутом варианте, никогда не имел никаких возражений.
  А в-третьих, Олег ощущал возвращающуюся к нему силу и энергию, и это тоже было очень и очень приятно!
   Хорошо! У него все будет хорошо! Как задумал - так и будет! Собственно, почему в будущем времени? Уже хорошо, сегодня, сейчас!
  Переговорив с главным бухгалтером и перекинувшись парой слов с Анжелкой, Олег (пока Умид решал в офисе кое-какие дела), сидя в своем кабинете, решил позвонить Елене.
  Рыба, конечно, его красавица жена, фригидная что ли, или до сих пор по покойному муженьку сохнет, - он брезгливо скривил губы, - но зато сдержанная, спокойная, интеллигентная, а главное, богатая. Да, еще и заботливая, и умная! Это же надо - сама, без всякой подсказки с его стороны оформила на него все свое состояние! Ну, почти все! - Олег усмехнулся. - А может быть, и не очень умная. Умная не стала бы так рисковать, умная подумала бы хорошенечко, прокрутила бы все варианты, все "за" и "против": большие деньги - большое искушение и... большая опасность. Получается, что его жена - дама глуповато-доверчивая. Усмехнувшись, он покачал головой:
  - Ладно, друг мой Олег, не зарывайся и немедленно прекрати все усмешечки! - весело прицыкнул он сам на себя. - Долгожданные миллионы наконец-то пришли в руки, а в придачу доверчивая, честная и красивая женщина. Этакий эталон матери семейства. Чего еще желать-то? Да, дай бог, ребятеночек будет! Хорошо, если сын! Все в его жизни путем, все как по заказу! Какой он офис теперь отгрохает! С шикарным залом для приема гостей, с биллиардной... И усадебку себе отстроит по евростандарту!
  Но тут Олегу вдруг вспомнились слова то ли из пословицы, то ли чьего-то меткого афоризма: "Если хочешь повеселить Господа, то поделись с ним своими планами". Да... что-то он, действительно, чрезмерно размечтался, как бы не сглазить! (Тьфу, тьфу, тьфу! - с чувством поплевал он через левое плечо). Спокойней! Вот когда на счету появится нужная сумма, тогда и помечтать будет не грех, а пока...
  Активизировав номер Елены, Олег услышал сигнал вызова, который через некоторое время прервался. Удивившись, попробовал еще раз и вновь не сумел дозвониться. Может быть, спит, и все отключила? Хорошо, позвоню чуть позже, - решил Олег, но на душе вдруг стало тревожно.
  Так, - решил он, - сначала надо на минуту заглянуть домой - узнать, как там Елена? Вдруг ей плохо? Она беременна, чувствовала себя последнее время не очень, утром голос был такой... никакой. Да и в доме она сейчас одна. Надо заехать... так и сделаю: сначала - к ней, а уж потом в больницу. Не дай бог, что с женой? А то... то ли оформила она свое завещание как полагается, то ли нет? Будет потом морока! Да и вообще, все-таки мать его ребенка... тревожно...
  Тревожно было и на душе Анжелки. С ней после того, как она примерила кольцо своего начальника и хлопнулась в обморок, стали твориться странные вещи. Вот, два дня назад приехала она в гости к маме, и стали они с ней накрывать на стол - ужинать. И вдруг Анжела, впав на секунду в ступор, ясно увидела, как мама неловко задевает рукой тарелку с горячим борщом и та опрокидывается ей на колени. "Ерунда какая-то!" подумала она, а буквально через пять минут так оно и вышло. Еще, слава богу, что все обошлось, и ожог был несильным.
   А вчера заходит к ней в приемную начальник охраны Фархад, поболтали с ним минут пять, и снова Анжела почувствовала как бы легкое головокружение. И вновь видение: у Фархада порезана ладонь и сильно течет кровь. Через полчаса помощник Фархада Марат влетел к ней, как угорелый, и срочно затребовал из аптечки йод и бинт. На вопрос: "Что у тебя случилось-то там, что ты летишь, как на пожар?" - он быстро проговорил: "Да Фархад руку только что распахал, кровища хлещет! Хорошо, что вена не задета! Щас в больницу его повезу, но перевязать надо, а то всю машину кровью заляпает", - и, схватив требуемое из аптечки, тут же испарился.
  А сегодня ее видение было по-настоящему страшным: разговаривая с Олегом Владимировичем, Анжелка вдруг "увидела" его... мертвым. И не просто мертвым, а жутко мертвым! Глаза закатились и запали, потом запали щеки, сморщились губы, обозначилась страшными жилами и тут же высохла шея... Анжелка в ужасе тряхнула головой, и жуткое видение исчезло. А страх остался! Посмотрев на ее застывшее лицо и расширенные от ужаса глаза, Олег спросил: "Ты что? Плохо тебе что ли?". "Нет, - выдавила она из себя, - просто... устала немного... за компьютером весь день".
  Сейчас начальник сидел в кабинете, а она мучилась - сказать ему о своих видениях, или нет? А как о таком скажешь? Зайдешь, извинишься за беспокойство и доложишь: "Знаете, Олег Владимирович, у меня видения, и я только что видела вас жутким покойником", - так что ли? Да он тут же подумает, что она чокнутая! Недавно в обморок у него в кабинете грохнулась, теперь - видения... Еще, чего доброго, и с работы уволит! Но, с другой стороны, все ее видения сбываются! Что делать-то? Но опять - как это доказать-то, что "сбываются"? Это же только она одна и знает!
  Пока Анжелка мучилась сомнениями, в кабинет вошел Умид, и они вместе с Олегом, бросив ей - "пока!" - быстро покинули офис.
  
  
  
   38
  
  - Кто звонил? - спросила Анфиса, ловко управляя машиной. Она не пустила Елену за руль, учитывая ее напряженно-нервозное состояние.
  - Олег... мой муж...
  - Может быть, стоило ему ответить и даже позвать на помощь? - ведьма искоса взглянула на бледное осунувшееся лицо молодой женщины.
  - Не могу... - покачала головой Елена. - Три дня назад он чуть не умер. Только-только пошел на поправку. Мне его лечащий врач сказал: никаких перегрузок и сильных волнений! Поберегите вашего мужа! Поэтому... как я ему сейчас об этом скажу? Нет... скорее домой! Я приму любые условия, лишь бы эти... эти... - не находя "этим" нужного определения, Елена, поджав губы, снова покачала головой и закончила, - эти дряни отпустили детей! Честно говоря, я сейчас больше всего на свете боюсь звонка от Сабины. Что я скажу своей подруге?! Господи, помоги мне спасти мальчишек! Это же только подумать - друзья оказались бандитами!
  Бандиты... - с горечью подумала Анфиса, - если бы просто бандиты, то она и одна бы с ними сейчас справилась. Это для ведьмы не проблема! Такое бы им устроила - через годик бы только вспомнили, как их зовут! Нет, милая моя Леночка, к сожалению, это не бандиты, гораздо хуже, гораздо... только говорить я пока тебе об этом не буду, потому что с твоей стороны тут же возникнет не только множество вопросов, но и недоверие - какие вампиры! что за глупость! и все в таком духе. Нет, об этом пока нельзя. Анфиса снова искоса взглянула на Елену и спросила:
  - Сейчас как лучше проехать - прямо или повернуть?
  - Лучше повернуть направо. Так ближе.
  Анфиса кивнула головой и, перестроившись в правый ряд, включила "поворотник".
  - Елена, я могу оказаться в вашем доме незаметно? Есть у вас черный ход?
  - Ну... как такового черного хода нет, но можно через гараж незаметно подойти к двери, ведущей в погреб, в подвальное помещение под домом. Из подвала можно легко попасть в чулан, в такую маленькую комнату между кухней и террасой. Гараж я вам сейчас открою - он у нас и с улицы открывается и со двора.
  - А подвал?
  - Сейчас.
  И Елена, открыв сумочку, достала из нее небольшую связку ключей, закрепленную на одном кольце, сняла нужный и протянула Анфисе. Помолчав немного, она спросила с надеждой в голосе:
  - У вас появился какой-то план?
  - Я думаю, Лена, мы все будем решать с вами на месте. Просто, на всякий случай, нам следует появиться в доме порознь. А там посмотрим. Но помни - я рядом и приложу все силы, чтобы...
  - Прежде всего, надо спасти детей!
  - Конечно!
  Был только пятый час вечера, а на город уже опустились мягкие грустные сумерки. Декабрь - длинные ночи, короткие дни. На лобовое стекло машины стали налипать мелкие крошки: сквозь серое сито неба, подсвеченного розоватыми бликами заката, легкими искрящимися крупинками сыпался снег.
   Провожая глазами горящие окна домов, яркие неоновые вывески, рекламные щиты, нарядные, в разноцветных огнях елки, как по мановению волшебной палочки "выросшие" на площадях и в скверах, Елена с тоской думала о том, как она всегда любила предпраздничную, предновогоднюю суету своего родного города. Вспомнилось, как Виктор старался достать ей настоящую елку, "живую", с чудесным запахом хвои, приносящую в дом атмосферу детства и сказки. И они вместе с удовольствием наряжали ее - колкую, пушистую, стараясь не разбить хрупкие красивые игрушки, и настроение было приподнятым, и искренне верилось, что все-все будет хорошо! Елена прикрыла глаза, оживляя давнюю "картинку": вот Виктор крепко обнял ее, притянул к себе, зарылся носом в густые волосы и стал ласково целовать в шею, плечи, приговаривая что-то глупое, нежное и такое чудесное, от чего сладко щемило сердце, и во всем теле появлялась пьянящая легкость.
  Господи, неужели все это когда-то было? И куда же тогда все это делось? Сон... жизнь, как сон... все как во сне. Был любимый муж и... нет его. И она одна. Олег не заполнил этой пустоты. Он хороший, внимательный, но... - Елена задумалась, подбирая определение своим ощущениям, - но какой-то искусственный что ли? Да, именно так. В их отношениях все мило, интеллигентно, правильно и... пусто. В сердце у нее пусто. Не следовало ей выходить за него замуж, не может она дать ему то, что было отдано Виктору, не может! Была надежда, что ситуацию исправит ребенок. Собственно ради ребенка и замуж-то вышла, но и тут не только ничего не получилось, но и...
  Глубоко и тяжело вздохнув, Елена открыла глаза и, сдерживая волнение, решившись, спросила:
  - Анфиса Афанасьевна, а может такое быть, что... что живой человек покойника видит? Не во сне видит, а наяву, как живого... своего умершего родственника, или мужа?
  - Может. Это редкое явление, но в жизни и такое случается. Почему вы спросили об этом?
  В разговоре с Еленой Анфиса обращалась к ней то официально, на "вы", то переходила на теплое и родственное "ты" - в зависимости от ситуации.
  - Я видела своего мужа... и не раз. Думала, что сойду с ума от страха! Да что там говорить, был момент, когда уверена была, что стала ненормальной, что у меня с психикой явно "не того". - Елена повертела около виска пальцем. - И не поделиться ни с кем этим страхом, этой болью! Ужасно! Это было ужасно! Если бы вы только знали, как мне было плохо! Очень, очень плохо!
  - Да, Елена Михайловна, это тяжелое потрясение для человека! Я знаю случаи, когда люди сходили от подобного с ума, или долго болели, или... или умирали. Лет пять назад ко мне обратилась молодая женщина. Она ясно, как живого, видела своего умершего отца. Не одна видела, вместе с матерью. Это случилось на десятый день после похорон. Он сидел в гостиной в своем любимом кресле и молча смотрел на них. Мать тут же рухнула в обморок и в тот же вечер попала в больницу. А дочь, стала заикаться. Потом кто-то посоветовал ей обратиться ко мне.
  - И что вы сделали?
  - Во-первых, помогла людям... ммм... скажем так, правильно осознать столь непростую ситуацию, рассказала им о том, что они не единственные, кто видел подобное. Это их немного успокоило, потому что для человека очень важно знать, что он, как вы только что сказали, "не того", не сошел с ума. Во-вторых, провела определенный ритуал и в доме и на могиле покойного. Потом лечила женщину от заикания - прошло...
  - Если бы я знала вас раньше! Что только я не передумала! Даже вспоминать не хочу о пережитом мною ужасе! Потом, после замужества мои страшные видения исчезли, все как будто успокоилось, пришло в норму, но, как видите, не надолго. Теперь я живу с другим ужасом, и мне снова кажется, что я сошла с ума.
  Последнюю фразу Елена произнесла с такой болью и такой безысходностью в голосе, что у ведьмы, много повидавшей на своем веку, защемило сердце.
   Анфиса притормозила у светофора и, взглянув на сидящую рядом с ней женщину - бледную, нервно перебирающую пальцами связку ключей, строго и внушительно сказала:
  Елена, окружающий нас с вами мир очень и очень не прост. Человечество не раз сталкивалось со столь "странными" явлениями, что только руками развести. Эти явления не может объяснить ни одна из существующих наук. Часто мы смотрим и не видим, слушаем и не слышим. Многое просто скрыто от нас, недоступно ни нашему зрению, ни нашему слуху, но это ведь не значит, что это "многое" не существует. Оно есть, оно рядом с нами - иногда дружественное человеку, иногда откровенно враждебное.
  Анфиса взглянула на светофор - красный! - и, не глядя на Елену, только ощущая ее напряженное внимание, продолжала:
  Человечество культивирует пчел более десяти тысяч лет, только пчелы об этом ничего не знают. Они живут своим "миром", своим "государством", в котором есть и королева, и слуги, и парикмахеры, и воины, и сборщики меда, и трутни. Живут: плодятся, трудятся, без устали собирая пыльцу, строя все новые и новые соты и заливая их душистым медом, и не имеют ни малейшего представления о человеке! Ни малейшего! Они его, этого человека, попросту не видят! Когда размышляешь об этом, то невольно возникает вопрос: а может быть, и нас, людей, тоже кто-нибудь культивирует, кто-то, кого мы тоже "попросту не видим"?
  Загорелся зеленый свет. Выжав педаль газа и ловко лавируя в достаточно плотном потоке машин, Анфиса продолжала:
  - Тысячелетиями на земле существовали колдуны или... или ведуны, можно и так сказать. Я не говорю о шарлатанах, которых, как известно, во все времена и века было предостаточно, я говорю... - Анфиса на секунду замялась, подбирая определение, - скажем так... э-э... о настоящих специалистах в этой области. Такие специалисты имелись и имеются до сих пор у любого народа мира. Их знания - не пустой звук. Их видение мира - особое, и, я уверяю вас, глуп тот человек, который относится к этому с недоверием и насмешкой. Правда, насмешка тут же тает, если скептик или фанатик-материалист сам, лично сталкивается с "иными и совершенно необъяснимыми силами". Вот тут уж, как правило, становится не до насмешек, и весь атеизм-материализм летит к черту! В таких случаях не помогут ни врачи, ни психологи, ни милиция, ни ученые... Тут нужны особые знания, потому что речь идет об особых силах.
  Вот вы, Елена, и столкнулись с такими "особыми силами". Так что, не надо считать себя сумасшедшей: в такой тяжелой, сложной и трудно объяснимой ситуации не вы первая на этой земле и не вы последняя. Вы же сами читали об этом и знаете, о чем я говорю.
  Соглашаясь, Елена молча кивнула головой, а Анфиса продолжала:
   Сейчас ваша задача - быть сильной. Это не громкая фраза, это действительно так. Больной выздоравливает гораздо быстрее, если верит в свое выздоровление, если борется за свою жизнь. Это вам подтвердит любой врач. Это аксиома, не требующая доказательства. Вы сейчас в той же ситуации. Вы - больны, и потому должны бороться за свое выздоровление. Я вам уже говорила и повторю еще раз: если вы сломаетесь внутренне, психологически, то все пропало. Тогда я не смогу вытащить вас из этой беды. Соберитесь, сопротивляйтесь изо всех сил. Вы сможете, вы - крепкая, здоровая и сильная духом женщина. Другая на вашем месте уже бы, действительно, сошла с ума. Не случайно мормо выбрали именно вас.
  - Мормо? Кто это такие? - с ужасом в голосе спросила Елена, повернув свое бледное лицо к Анфисе. В ее глазах, казавшихся сейчас темно-серыми, в тон вечернего зимнего неба, застыла тревога и ожидание "очередной беды".
  - Не сейчас. Это долгий разговор. Сейчас наша с вами задача - победить! И мы это сделаем.
   И уже с нажимом в голосе, как бы гипнотизируя свою спутницу, настраивая ее на определенную линию поведения, Анфиса четко и размеренно повторила последнюю фразу:
  - Вы слышите меня, Елена Михайловна, мы обязательно победим! Мы обязательно это сделаем! У нас нет другого выбора. Вам надо быть сильной!
  Через несколько минут, свернув с центрального проспекта на тихую улицу, уводящую вглубь добротных построек частного сектора, они подкатили к нужному дому и остановились. Выйдя из машины, Елена открыла ворота, ведущие в гараж. Ободряюще кивнув ей головой, Анфиса исчезла в сумраке длинного и неосвещенного помещения.
  Прикрыв гараж, но, не замыкая его на ключ, Елена направилась к другим воротам и вошла во двор. Окна террасы были освещены. Откуда-то - то ли из ее дома, то ли из дома соседей - не понять - доносились звуки знакомой мелодии - нежной и печальной. Елена остановилась на ступенях, ведущих к террасе, подняла голову, подставив пылающее лицо колким снежинкам, и прислушалась, стараясь взять себя в руки (надо быть сильной!), старясь успокоить невольную дрожь в теле и учащенные удары сердца - острые молоточки, больно вонзающиеся в ее плоть где-то в глубине груди, в висках, в затылке...
  Не хотелось уходить с крыльца: страх перед тем, что ждет ее за закрытой дверью собственного дома, леденил руки и ноги, делал их ватными, чужими, непослушными, как тогда, в ее жутком фантасмагорическом сне. Не ходить бы никуда... стоять бы здесь под этим угасающим небом и слушать... слушать Шопена. Да... это Шопен... ее любимый композитор... это прекрасные звуки его грустного вальса. И летящие из пропасти потемневшего неба снежинки, сверкая, кружатся в такт этим завораживающим звукам...
  Елена прикрыла глаза и замерла, на мгновение отстраняя от себя свой страх и свою боль.
  И вдруг где-то жутко, по-волчьи завыла собака. Елена вздрогнула всем телом. Прислушалась: через несколько секунд снова, заглушая нежную мелодию вальса, в пустоту темного неба понесся леденящий душу вой и тут же к нему присоединился еще один. Она схватилась за ручку двери - что это? Ее сон, претворяющийся в явь? Так не воют собаки, так воют волки... голодные волки... мертвые волки из мертвого леса...
  Судорожно рванув на себя входную дверь, Елена быстро вошла в дом.
  Постояв несколько секунд (не стал ли ее дом западней, как тот жуткий замок из жуткого сна?), она решительно пересекла террасу и, открывая следующую дверь, ведущую в квадратную прихожую, с одной стороны которой находились кухня и чулан, а с другой - ванная и туалет, крикнула срывающимся от волнения голосом:
  - Анвар, Рустам! Где вы?
  Анфиса, стоящая за дверью, в чулане, почувствовала и страх, и решимость в звенящем от волнения голосе Елены, и тут же услышала ответ на ее вопрос, произнесенный голосом приветливым и даже радостным:
  - О, наконец-то! Добрый вечер, Елена Михайловна! Рад видеть вас живой и здоровой! А мальчики сидят за компьютером, играют в какую-то игру, - спокойный баритон Джастина, в прямом смысле слова, ласкал слух, обволакивая, очаровывая. Его высокая стройная фигура в темных брюках и белоснежной рубашке замерла в раме двери, ведущей в основную постройку дома, как в портретной раме. - Чем вы так взволнованы? Все в порядке, а самое главное - вы в порядке, - выделил он голосом местоимение "вы". - Надо сказать, что ваше отсутствие серьезно испугало нас с Лолой!
  Елена, настроившаяся на "другие слова" и другой "прием", свойственный вымогателям-бандитам и известный ей по детективным сериалам, растерялась и в первую минуту не нашлась что ответить.
  - Леночка, да что с вами? Что вы смотрите на меня так, как будто я черт с рогами! Давайте я помогу вам снять полушубок и сапожки, поухаживаю за вами, пока рядом нет ни вашего мужа, ни моей жены, - с обворожительной улыбкой и шутливо-заигрывающими интонациями в голосе произнес Джастин, направляясь в сторону Елены.
  - Нет, нет... не надо... спасибо... я сама, - отшатнулась Елена от вышедшего из "рамы" мужчины. - Где дети? Я хочу видеть детей! Ваша жена... Она так разговаривала со мной по телефону! Она такое говорила! И вы... вы тоже...
  - Е-ле-на Михайловна! - нараспев произнес Джастин и в его "бархатном" голосе послышались укоризненные нотки, - а как бы вы разговаривали на нашем месте, если бы нашли странные и страшные по своей сути записки? Мы ведь с женой решили, что вы собираетесь покончить жизнь самоубийством - ни больше, ни меньше! И чтобы помешать этому непоправимому ужасу придумали ситуацию с детьми, которые как раз в это время пришли к вам в гости. Я по некоторому личному опыту знаю, что людей, собирающихся совершить самоубийство, может "выбить" из рокового настроя только нечто экстраординарное. Ну, вот мы и придумали с Лолой, что могли... вы уж извините...
  - Интересно, - с долей ехидства произнесла Елена, - как же вы с Лолой попали в мой дом?
  - Да ничего интересного тут нет, - скрестив на груди руки и иронично усмехнувшись, ответил Джастин, став в этот момент удивительно похожим на Байрона (по крайней мере, именно такая ассоциация мгновенно промелькнула в голове Елены), - дело в том, что, покидая дом, вы элементарно забыли запереть двери. Все было открыто, и это тоже испугало нас, поскольку явно говорило о вашем... мягко сказать... э-э... взволнованном состоянии.
  - Не может быть! - неуверенно произнесла Елена, с удивлением слушавшая Джастина и лихорадочно пытавшаяся вспомнить - закрыла она дом, отправляясь к Анфисе, или нет? Или действительно, находясь "в взволнованном состоянии", забыла это сделать? Но ничего не вспоминалось, в голове была полная каша, упрямо лезли какие-то дурацкие и совершенно не относящиеся к делу мысли, путающие и мешающие сосредоточиться.
  - Однако вскрывать чужие письма, - снова заговорила она...
  - Я прекрасно понимаю, что вы хотите сказать, - перебил ее Джастин, - но мы с женой сделали это исходя из сложившейся тревожной ситуации и, я думаю, правильно сделали. Вы, извините, и сейчас еще как бы немного не в себе. С беременными женщинами такое бывает. Ваш муж в больнице, а мы в определенной степени ответственны за вас, поскольку считаем себя вашими друзьями. Разве это не так, милая Елена Михайловна!
  - Что он говорит, господи, что он говорит? - думала вконец запутавшаяся в "тревожной ситуации" Елена, - я сейчас с ума сойду!
  - Где дети? - произнесла она напряженным голосом, почувствовав, что теряется и буквально тонет в завораживающе-спокойных, зомбирующих ее звуках "бархатного" баритона.
  - Да ну что вы в самом деле! - Джастин развел руками и, укоризненно покачав головой, отошел в сторону, сделав рукой приглашающий жест, как будто это он, а не Елена, был хозяином этого дома. - Пройдите в кабинет. Они не слышат нас, у них там вовсю стрельба идет! Игры детей сейчас странные: сплошное насилие, убийства, драки...
  Не дослушав его, Елена метнулась в коридор и открыла дверь, ведущую в кабинет. Ребята, действительно, ничего не видя и не слыша, увлеченно играли в "стрелялку".
  - Мальчики! - с облегчением в голосе произнесла Елена.
  Анвар и Рустам одновременно, как по команде, повернули свои головы на звук раздавшегося голоса и радостно, хором, воскликнули:
  - Тетя Лена пришла!
  Рустам первым соскочил со стула и кинулся к Елене, обняв ее, прижавшись к ее груди своей взлохмаченной головой. Нагнувшись, Елена с жаром обняла его и ласково чмокнула в душистую копну густых, темно-каштановых, вьющихся волос. Анвар подошел степенно (он ведь не маленький пацан, не то что его братец - мелюзга-попрыгунчик!) и вежливо поздоровался. Обняв подростка за плечи, Елена, уважая его "взрослость", слегка коснулась губами виска.
  - Слава Богу, живы и здоровы! - пронеслось у нее в голове. Теперь следует немедленно отправить их домой. Сама отвезу, - решила она, - и никто и ничто меня не остановит!
  - Тетя Лена, мы тебя так ждали, так ждали! Мы приехали, а тебя нет, - ласково заглядывая ей в лицо своими огромными карими глазищами, опушенными густыми ресницами, тараторил Рустам. - А дядя Джастин разрешил нам на компьютере поиграть. А мы тебе подарок с Анваром купили. А ты все не едешь и не едешь!
  - Не "ты", а "вы, - строго поправил его Анвар и, не удержавшись, слегка щелкнул братишку по лбу.
  - Чо ты лезешь? - тут же взвился Рустам. - Я тебе и сам могу по лбу дать, понял!
  - Тише, тише, мои хорошие, не надо ссориться. Извините меня, что я задержалась, у меня сейчас... - Елена замялась, не зная, что сказать, и буквально физически ощущая спиной пристальный и нехороший взгляд Джастина, - у меня сейчас... кое-какие дела, проблемы... не обижайтесь на меня, хорошо. Сейчас я провожу вас домой, но обещаю... - Елена поперхнулась на этом слове - что она сейчас может обещать! В ее-то положении! И тем не менее снова повторила, - обещаю, что если у меня... все будет хорошо, я обязательно, обязательно устрою вам день расчудесного отдыха. Хорошо?
  - Хорошо! - снова хором ответили пацаны.
  - Да мы не обижаемся, теть Лен, мы все понимаем, не маленькие, - солидно ответил Анвар, - вы только здоровье свое берегите, а то мама за вас волнуется.
  - Спасибо, родной, спасибо! И за подарок вам огромное спасибо! - Елена почувствовала, как начинают закипать слезы и, судорожно сглотнув, подавляя свое волнение, повернулась вместе с мальчишками лицом к двери, в проеме которой вновь, как испанский кабальеро на картине, стоял Джастин.
  - Я сейчас отвезу мальчиков домой, - жестким, не терпящим возражения голосом произнесла Елена.
  - Да кто же возражает, Елена Михайловна, - усмехнулся алант, внимательно рассматривая заострившиеся черты лица стоящей перед ним женщины. Она сейчас просто удивительно была похожа на Тану, что в очередной раз вызвало волнение в душе Избранного. Ведь это же надо такому быть! Какая "игра" Великих Богов! Самка животного и внешне, и в гордой и независимой манере поведения почти идентична алантке! Даже в том, как она сейчас вскинула голову и, сжав губы, смело и дерзко взглянула на него! Невероятно! - Давайте вместе отвезем ребятишек домой, - продолжал говорить он ласково и в то же время немного насмешливо, - дорога трудная, а вы взволнованы, да и, по всей видимости, плохо себя чувствуете.
  - Теть Лен, да мы сами доедем, не маленькие же! Да и ехать-то тут - пятнадцать минут - и мы дома, - стал возражать Анвар.
  - Нет! Пусть нас отвезут дядя Джастин и тетя Лена! - тут же возразил Рустам, обняв руку Елены и прижавшись к ней головой, - они тогда в гости зайдут, и мама обрадывается!
  - Конечно, мой хороший, - стала уверять его Елена нарочито бодрым голосом, - так мы и сделаем, пусть твоя мама обрадуется! - Она нагнулась, чтобы еще раз чмокнуть свое любимца Рустама в лохматую макушку, и в этот момент почувствовала, как что-то, внезапно шевельнувшись в ней, проснулось, обдало изнутри жаром, мгновенно разлилось по всему телу горячей и сладкой волной, наполняя его силой и острым желанием. Подняв голову, она смело взглянула Джастину в глаза - призывно и жадно - и тот, потрясенный ее взглядом, почувствовал страстное ответное волнение и вдруг (неожиданно для самого себя!) произнес на языке алантов:
  - Ты моя! Моя! Ты носишь в себе драгоценный плод! Оставь мир низших, тебе уготован другой путь! Иди за мной!
  Мальчишки не поняли, что сейчас полупроговорил-полупропел красивый дядя-иностранец, похожий внешне на супергероя из крутых фантастически-приключенческих боевиков.
  - Интересно, что это за язык такой, - подумал Анвар, - на английский не похож, итальянский что ли? Мама говорила, что у итальянцев язык певучий. Красиво!
  Елена же вздрогнула, услышав непонятные, но завораживающие звуки, и, вновь ощутив, как по телу пробежала жаркая, веселящая сердце и кровь волна, отозвалась на призыв аланта легким и страстным стоном. Она не отрывала горящего взгляда от глаз Джастина, а он, не мигая, пожирал глазами ее лицо, шею, грудь, живот, мысленно сливаясь с "просыпающейся" внутри этой самки ЧАСТЬЮ СЕБЯ.
  Руки Елены, ласково обнимавшие мальчиков, вдруг обрели злую силу, и она, сжав пальцами их плечи так, что они оба невольно вскрикнули, мгновенно оглядела их жадным взглядом. В ее желудке вспыхнул и расцвел, раскинув щупальца-лепестки, страшный голод. В ту же секунда она ощутила совершенно потрясающий запах юных тел, оказавшихся в ее стальных объятиях, увидела испуганные глаза Анвара и его смуглую, по-мальчишески тонкую и нежную шею.
  - Тетя Лена! - испуганно пискнул Рустам, - мне больно!
  - Давай! - отправил Джастин мощный мысленный посыл этой потрясающе чудесной подопытной самке, созревающей для иной, новой жизни. - Давай! Порви его шею! Порви! Насладись горячей и сладкой кровью! Утоли свой голод!
  Еще секунда и Елена рванулась бы зубами к тонкой голубой жилке, быстро бьющейся под смуглой кожей, как вдруг в ее голове - взрывом - "вспыхнули" и "рассыпались" слова - "Остановись!!! Не смей этого делать!!! Борись!!! Будь сильной!!!".
  Это ведьма Анфиса, контролирующая Елену, помогла ей "стряхнуть" очередное жуткое наваждение.
   Елена отшатнулась, вздрогнула и, придя в себя, с ужасом поняла, что на нее снова "накатило" и что она, по-видимому, сильно напугала детей. Глубоко, судорожно и со всхлипом вздохнув, женщина разжала руки и опустилась прямо на пол, потерянная и обессиленная. По щекам мгновенно и обильно, как будто открыли "потайной" шлюз, потекли слезы, и она, с трудом сдерживая рыдания, закрыла ладонями лицо.
  Растерялись не только дети, но и Джастин.
  - Тетя Леночка, что с вами? - первым кинулся Рустам и, обняв Елену, стал жалостливо приговаривать, - больно где-нибудь? да? больно? щас пройдет! не плачьте! ну, пожалуйста, не плачьте!
  - Да подожди ты, Рустам, - налетел на него Анвар, - отойди, дай мы с дядей Джастином посадим тетю Лену на стул.
  Отстранив и Анвара, и Рустама, Джастин, легко поднял Елену и посадил ее в кресло, жалея о том, что поторопил события и чрезмерно "нажал" на самку, еще, видимо, не совсем готовую к активным действиям. В то же время он был удовлетворен увиденным, подтвердившим ему, что процесс идет, и уже ничто не может его остановить. День, два, неделя - и это случится: Елена сама накормит себя, без колебания вонзив зубы в чье-нибудь горло.
  Раздался мелодичный звонок. Анвар вытащил из кармана сотку и, подключившись, услышал тревожный и немного сердитый голос матери:
  - Анвар, где вы с Рустамом ходите? Почему на звонок не отвечаешь?
  - Мама, - заговорил подросток взволнованным голосом, - мы у тети Лены, в гостях. Извините, но я не слышал вашего звонка, вот сейчас услышал и подключился. У нас все в порядке, только вот...
  - Анварчик, не говори ничего маме, - быстро проговорила пришедшая в себя Елена, - не надо ее пугать, ладно? дай мне трубочку!
  Она быстро провела ладонью по лицу, стирая слезы, и, стараясь сдержать свое волнение, проговорила:
  - Сабиночка, дорогая, здравствуй!
  - Ой, Ленуся, привет! Все не выберусь к тебе никак! Завалилась работой по самую макушку. Как ты там?
  - Да ничего... нормально... только иногда голова сильно кружится, а так ничего, спасибо... - произнесла Елена, стараясь говорить ровным и спокойным голосом. А в голове, как испуганный ошалевший заяц, прыгала и прыгала одна и та же мысль:
   - Господи, как я пацанов-то напугала! Ужас! Как еще смогла остановиться? Как удержалась? Или мне кто-то помог удержаться? Надо немедленно взять себя в руки! Немедленно! Надо быть сильной!
  - Не устала ты там от моих орлов? Давай, гони их домой, а то бабушка уже ворчит.
  - Что ты, Сабиночка, пацаны твои - чудо! Ты же знаешь, как я их люблю! Не волнуйся, сейчас я их привезу. Через полчаса они будут дома, не волнуйся!
  - Да я и не волнуюсь. Ты сама-то не езди, Лена, дороги-то сейчас ужас какие! Я еле-еле с работы до дому добралась. Транспорт не едет, а ползет, каша под колесами. Снег опять лепит вовсю. Только вроде бы потеплело и на тебе - опять двадцать пять. Так что сама не езди, вызови такси и позвони мне, хорошо? А я их около дома встречу.
  - Хорошо, хорошо, Сабиша, ты не переживай, они скоро будут. Целую тебя! Пока.
  Отключившись, Елена отдала Анвару телефон и, через силу улыбнувшись, произнесла, глядя на мальчишек:
  - Ну, мои хорошие, напугала я вас, да? Что-то плохо мне стало, голова закружилась, вы уж меня простите!
  - Да что вы, теть Лен, - с заботой в голосе проговорил Анвар, - вы главное, выздоравливайте!
  - Ничего, ничего, все будет хорошо, - бодрым голосом произнес Джастин, - ну, давайте, мальчики, одевайтесь, и я отвезу вас домой.
  - Я поеду с вами, - тихо, но решительно проговорила Елена.
  - Хорошо, хорошо! Кто же возражает! - улыбнулся Джастин и, как бы сдаваясь, поднял обе руки вверх, - прокатимся по снежку. Погода чудесная!
  В этот момент громко хлопнула дверь террасы, и раздался веселый голос Олега:
  - Леночка, твой муж приехал тебя проведать!
  Выбежав на террасу и увидев Олега и Умида, Елена так обрадовалась, что кинулась к мужу на шею и, обняв его, крепко поцеловала в колкую, приятно пахнущую щеку. Олег, искренне удивленный подобным поведением супруги, всегда сдержанной и немного холодноватой (особенно на людях), тоже крепко обнял жену и, прижав к себе, подумал: "Ну надо же, какая страсть! Неужели так соскучилась! Может, теперь и в постельке порасторопней будет! Не возвращаться сегодня в больницу что ли? Позвонить дежурному врачу, предупредить и ладушки...".
  В этот момент на террасу вышли Джастин (его появление неприятно удивило Олега) и одетые, готовые в дорогу мальчишки. Раздались взаимные приветствия, однако про себя Олег с досадой подумал, что если бы не пацаны, то присутствие этого паршивого красавца в его доме могло бы повлечь за собой...э-э... как минимум неприятное объяснение с женой, ну а как максимум... О-о! Олег бы предпочел начать с максимума. Правда, его жена - женщина весьма строгих правил, однако чем черт не шутит! А такой "голливудский черт", как этот Джастин, по всей видимости, умеет хорошо "шутить" с женщинами. Вот бы дорваться до него и "пошутить" с ним... как следует... чтобы месяца три кашлял.
  Джастин, почувствовав "негативную волну", коротко взглянул на неуправляемого злобного идиота. Ничего, надо еще немного потерпеть, вскоре от этого самца можно будет избавиться. А может быть... может быть, сама Елена это и сделает. При сладкой мысли о том, С КЕМ теперь Олегу предстоит лежать в одной постельке, Джастин весело улыбнулся.
  - Олег, - опомнившись, Елена отодвинулась от мужа и с удивлением в голосе спросила:
   - Ты что, из больницы сбежал что ли? Умид, как вы ему это позволили?
  Умид засмеялся и пожал плечами, а Олег ту же ответил:
  - Ну, во-первых, не сбежал, а отлучился, поскольку очень и очень переживал за свою дорогую женушку, - притянув к себе Елену, он нежно поцеловал ее в висок. - А во-вторых, Умид - мой друг, а не друг моих врачей, так что твои претензии к нему по поводу моего побега - пф-ф! (и Олег развел руками, как бы демонстрируя это "пф-ф"!). Между прочим, стоит подумать: может быть, мне сегодня и вовсе туда не возвращаться, а? Надоело мне там - жуть! Позвоню-ка я сейчас дежурному врачу и отпрошусь на ночь: приму ванну, поужинаю, посмотрю телевизор, и вообще, поживу этот вечер, как нормальный человек, а утром Умид отвезет меня обратно в мою белокаменную тюрьму. Ну, что, как вы...
  - Олег, Умид, у меня к вам огромная просьба, - перебила Елена мужа. Ее мысли были заняты только одной проблемой - доставить мальчишек домой в целости и сохранности. Несмотря на сладкий голос Джастина и его джентльменское поведение, она внутренне чувствовала в нем фальшь и что-то еще - опасное и страшное - и, боясь подвоха со стороны иностранца (а возможно, просто бандита, выдающего себя за иностранца!), сильно нервничала. - Давайте отвезем мальчиков домой! Сабина уже сильно волнуется, да и погода вон какая! Надо отвезти ребят домой и передать в руки матери. Пожалуйста, давайте поедем прямо сейчас!
  - Ну, Леночка, - усмехнулся Умид, - зачем же целой бригадой-то ехать? Поскольку я сегодня работаю арбакешем у своего любимого друга и начальника, уважаемого Олега ибн Владимировича, - Умид прижал правую руку к груди и сделал шутливый полупоклон, - то я уж сам отвезу мальчишек домой, а наш больничный беглец пусть немного полежит, а то он что-то чрезмерно расхрабрился, а сам уже бледненький какой-то... Как бы рецидива не было!
  - Да, да... конечно, я им сейчас займусь! - с тревогой в голосе, но с радостью в сердце подхватила эту идею Елена, - Спасибо вам большое, Умид, даже не знаю, как мне благодарить вас!
  - Да ну что вы, Леночка, - удивленно вздернул свои смоляные брови Умид, - какая уж тут особая благодарность, бог с вами! Ну, пацаны, - обратился он к переминающимся с ноги на ногу мальчишкам, - говорите всем "до свидания" и айда за мной!
  - Как только будете дома, обязательно мне позвоните, хорошо? - торопливо проговорила Елена, слегка погладив мальчишек по спине и плечам. Она не рискнула обнять их, памятуя, что с ней недавно случилось. (Она больна! Опасно больна! Поэтому подальше от детей!)
  - Заезжать за тобой, Олег, или не надо? - спросил Умид.
  - Я тебе позвоню. Сейчас перетру это дело с дежурным врачом и перезвоню тебе, хорошо? Пойдем, провожу!
  Кивнув головой, Умид вместе с мальчишками исчез в снежном сумраке двора.
  
  
   39
  
  Проложив Тропу к нужному зеркалу, Ло, "не проявляясь", внимательно осмотрела комнату - никого. Прислушалась - тихо. Оказавшись в комнате, втянула тонкими ноздрями воздух - квартира явно жилая и помимо запаха Ритки, который Ло помнила очень хорошо, присутствовал и другой, незнакомый ей. Обойдя все комнаты, она убедилась - здесь живут: запах человеческих тел свежий, сильный, устойчивый. Эти животные были здесь совсем недавно, сейчас куда-то ушли, значит, вернутся.
  Телефонную книжку, так же как и телефонную трубку Ло нашла на кухонном столе. Поморщившись от присутствующих в этой комнате запахов (какую все-таки гадость едят эти люди!), Ло, перейдя в гостиную, внимательно просмотрела все записи, но ни телефона, ни адреса ведьмы не нашла. Ничего, главное, нашла хозяйку этой квартиры! Тоже неплохо! Не стоит выпускать из виду эту самку: сильная, здоровая, крепкая, она еще может пригодиться... (и в голове Ло в секунду промелькнули различные варианты этого "пригодиться"). Да и в разговоре об Анфисе подруга Елены ссылалась именно на Ритку, значит, Ритка знает, где живет эта ведьма, значит, узнает и Ло: вернется сюда еще раз и узнает. А теперь назад, в дом Елены, к Джастину! Интересно, вернулась эта беглая самка или нет?
  Какая неустойчивая психика у этих людей! Как непредсказуемы они в своих поступках! Вчера все было прекрасно: они с Джастином накормили Елену, и ее организм принял нормальную пищу! Это уже была победа! Сегодня утром самка выглядела немного вялой (для ее состояния это нормально). Выпроводив адвоката, спокойно легла в постель, уснула, а после обеда исчезла из дома, оставив ужасные записки! Никакой логики в действиях! Никакой! С другой стороны, какой логики ждет она от "низших"? Животные они и есть животные, и им никогда не стать Избранными!
  
  Анфиса, "настроившись слушать", слышала все. В сложный момент поддержала Елену, помогла ей справиться с критической ситуацией. Эти "критические ситуации" настораживали Анфису все больше и больше. В такие минуты близость вампиров особо опасна для Елены: они постараются спровоцировать ее на страшные действия. Если это случится!..
  - Будем надеяться, что не случится, - тихо прошептала Анфиса.
  Сейчас ситуация вроде бы выравнивается: дети покинули дом, и ведьма почувствовала - какой камень свалился с души Елены. Если бы сейчас вампир, которого она называет Джастином и искренне принимает за иностранца, тоже покинул дом, то Анфиса тут же увезла бы Елену к себе, чтобы выполнить задуманное. Это "задуманное" надо как можно быстрее претворить в жизнь! В данной ситуации время - их враг. Муж Елены, Олег, для них не препятствие: ведьме ничего не стоит усыпить его, сотворив ему ночь без сновидений. А сейчас надо еще подождать и послушать...
  
  Проводив Умида, Олег быстро вернулся, не желая оставлять жену наедине с Джастином, и был приятно удивлен, увидев Лолу, Значит, этот английский мэн все-таки ведет себя по-джентльменски: к чужим женам ходит со своей женой. Ну что ж, уже хорошо!
   Елена же была просто удивлена неожиданным появлением Лолы! Почувствовав это "удивление", Ло, мило улыбаясь, тут же объяснила, что, сильно нервничая по поводу исчезновения Елены и устав от ожидания, прилегла в гостиной, на диване, и не заметила, как уснула, причем, уснула так крепко, что даже не слышала, как вернулась хозяйка дома. Ах, как она переживала, как переживала!
  - Ну надо же, какая трогательная забота! - настороженно глядя на Лолу, думала Елена, тут же вспомнившая, как разговаривала с ней эта женщина по телефону и что она говорила! И вообще, во всей "сцене", "разыгравшейся" сегодня после обеда в связи с ее отъездом из дома, откровенно чувствовалась нарочитость и фальшь. А еще - опасность! Да, именно опасность, и это Елена ощущала явно, всем сердцем: в груди, как бы постепенно заполняя "пространство", разливалась противная ноющая боль.
  На удивленный вопрос Олега, - "По поводу какого исчезновения Елены идет речь?" - она сухо ответила, что все объяснит мужу потом, а сейчас очень устала и собирается принять ванну и лечь в постель. Это был откровенный намек на то, что гостям пора и честь знать.
  Весь этот разговор Елена вела, стоя на террасе, специально не приглашая ставшую неприятной ей супружескую пару в гостиную.
  Поняв это, Джастин коротко и как-то странно взглянул на Ло (Елена "поймала" этот "странный" взгляд, и он только усилил ее тревогу) и тихонько кивнул головой, как бы соглашаясь с "намеком" хозяйки. Ло тут же ласково защебетала, прощаясь.
  
   Все вроде бы складывалось удачно, но Анфиса, внимательно "следившая" за ситуацией, подобно Елене, ощутила нарастающую тревогу...
  
  "Странный" (по мнению Елены) взгляд Джастина в сторону Ло сопровождался посылом банальной мысли о том, что, не усыпив эту пару, аланты не смогут выйти из дома, поскольку явились в него с помощью Тропы и потому раздеты. Трудно представить себе удивление людей, наблюдающих, как гости, не надев ни курток, ни шуб, ни пальто, отправляются по зимней стуже домой.
  Аланты уже собирались "поработать" над Олегом и Еленой, как вдруг все резко и страшно изменилось.
  Огромное зеркало, вправленное в центральную стену шкафа-купе, затуманилось и пошло мелкой рябью. Замерев, Джастин и Ло уставились на "проход", не понимая, что происходит. Оба чувствовали, что это не Клэр (да Клэр и не стала бы так появляться в данной ситуации!), но тогда кто? Ответ на свой вопрос они получили буквально через несколько секунд.
  Ошеломленные игрой зеркала Елена и Олег с нарастающим ужасом наблюдали, как в затуманившемся и странно мерцающем "полотне" проявилась высокая человеческая фигура и... (О УЖАС!!!) шагнула к ним в комнату!
   Резко побледнев, Олег в испуге отшатнулся. В его помутившемся от страха сознании мелькнула жуткая мысль: вот она, Его Смерть! Вот она, Белая Мамбу! Прекрасная Мамбу! Чертов колдун!
   Елена же, схватившись обеими руками за голову, закричала - пронзительно и жутко. Тут же перехватило горло, и она, захрипев, замолчала, застыв взглядом на "странной гостье", ЯВИВШЕЙСЯ ИЗ ЗЕРКАЛА!
  - Тана! - в один голос воскликнули Джастин и Ло. Ло - с искренним удивлением, Джастин - с ужасом. В ту же секунду он понял, почему Богиня оставила его в покое? Осознав, что алант никого не приведет к ней, она использовала уже имеющийся у нее "подручный материал", внедрив Часть Себя в пленную алантку.
  Аланты крепче людей. Они иначе устроены, их клетки постоянно обновляются, регенерируются, обеспечивая вечную молодость и абсолютную защиту от окружающей среды. Они не знают, что такое болезни, не чувствительны ни к жаре, ни к лютым морозам. Богиня правильно просчитала: уникальная оболочка Таны какое-то время послужит защитой крепнущей и разрастающейся Части внутри нее; для этого Богине не обязательно иметь именно беременную особь.
  - Клэр!!! - в мощном мысленном "вопле" Джастина соединились воедино отчаяние и ужас. - На помощь!!! Клэр!!!
  "Услышав" этот отчаянный зов, Ло, не раздумывая, тут же присоединилась к нему, и уже вместе с Джастином на древнем языке алантов призывала Посвященную.
  В эти роковые секунды Джастин понял, что не знает, как справиться с создавшейся страшной ситуацией.
   Существо, стоящее сейчас посредине террасы и внимательно разглядывающее их, как бы примеряющееся к чему-то, имеет только внешний облик Таны. Но это уже не Тана! Это жуткое ОНО, и это ОНО уничтожит измерение "Земля", выжмет его, как сок из граната, превратив в безжизненное "нечто", подобное миру Зазеркалья. Безликая и многоликая Богиня, дорвавшись, наконец, до столь желанной "пищи", получит полную власть над этим миром, заглатывая существующие в нем виды энергии, стирая и уничтожая все и вся, в том числе и алантов. Это конец!
  - Ло! Ее надо остановить! Ее надо уничтожить!
  - Как?!
  - Не знаю! Но она очень-очень опасна!
  "Тана" сделала движение в сторону Джастина и вдруг остановилась, замерла... Перевела взгляд на Ло и снова на Джастина... На ее прекрасном лице отразилось нечто, похожее на муку, на "узнавание"...
  Заметив это, алант тут же обратился к ней на языке их цивилизации - нежно, ласково, с любовью. "Тана" замерла, вслушиваясь в чарующую мелодию речи.
  Джастин явно ощущал, как алантка борется в ней с инородным и страшным "нечто", и, надеясь на чудо, говорил, взывал, умолял...
  Елена и Олег, пребывающие в трансе от всего увиденного, теперь были потрясены еще и теми звуками, которые издавал их "знакомый иностранец". Что это? Господи, Боже мой, что это? Что происходит с ними и в их доме?
   В этот момент кто-то коснулся руки Елены, и она, отшатнувшись и резко вздрогнув, увидела Анфису, о которой совершенно забыла, закрученная потоком странных событий. Ведьма встала перед ней, раскинув в сторону руки, и тяжелая темная шаль с бахромой, покрывающая ее плечи и спину, "развернулась", подобно крыльям огромной птицы.
  - Как в том сне... - мелькнуло в голове у Елены, чувствовавшей себя на грани помешательства. С трудом оторвав взгляд от возникших перед ней крыльев-рук Анфисы, она снова уставилась на появившуюся из зеркала прекрасную женщину с длинными, стекающими ниже пояса золотистыми волосами.
  Ло и Джастин мгновенно отметили появление ведьмы, но никак не прореагировали на это. Алантам сейчас было и не до нее, и не до Елены, поскольку оба сосредоточились на разговоре с Таной, стараясь пробудить в ней Память и Великую Любовь (суть существования алантов!), и таким образом как-то справиться с нависшей над ними катастрофой.
   Однако вскоре они с ужасом поняли, что все их старания тщетны. Лицо Таны снова окаменело, глаза стали пустыми, бессмысленными и... жадными.
  Отведя взгляд от Джастина и Ло, она медленно повернулась к Анфисе и Елене. Зажав рот рукой, Елена слабо пискнула и замерла, уставившись расширенными от ужаса глазами на... на саму себя! Если бы не странная одежда, то можно было подумать, что перед ней...
  Это была последняя капля в череде потрясений, пережитых женщиной за последнее время. Без звука, молча, она рухнула в обморок.
   Анфиса не обернулась, чтобы посмотреть на нее, не изменила позу, продолжая мерно, вполголоса шептать заклятия и понимая, что стоящего перед ней страшно-прекрасного демона они, по всей видимости, не остановят, что надежда только на...
  Увидев, как Елена рухнула в обморок, Олег, немного пришедший в себя после жуткой "зеркальной" сцены, злобно выкрикнул:
  -Ты! Мразь! Бледная Поганка! Проваливай отсюда, сука! Тебе не запутать и не запугать меня! Пошла вон!
   Неожиданно он ринулся вперед, намереваясь как следует врезать колдовскому наваждению, специально принявшему облик его жены.
   Джастин и Ло в очередной раз искренне поразились смелости и безрассудству человека!
   Мгновенно развернувшись в сторону Олега, "мразь" в свою очередь кинулась на него. Секунда - и он, перемешивая с матом странные слова про какую-то "паршивую Мамбу" и "вонючего колдуна", беспомощно забился, задыхаясь в ее стальных объятиях. Жадный рот "зеркального существа" раскрылся широко и страшно и, превратившись в мерзкую пасть, практически, вобрал в себя лицо уже затихающей жертвы, намертво присосавшись к нему гигантской пиявкой.
  Онемевшие от ужаса аланты и Анфиса (на свое счастье Елена лежала в глубоком обмороке!) стали свидетелями совершенно жуткой сцены: буквально за несколько секунд тело высокого, крепкого, сильного мужчины превратилось в сухую, хрустящую оболочку и рухнуло на пол, рассыпавшись в прах, прикрытый сморщенной кучей одежды. Из кармана куртки выкатилась драгоценная печатка и, просверкав золотыми боками, замерла на темно-зеленом ворсе паласа. Все-таки Олег не удержался и забрал любимое кольцо из сейфа, но, памятуя, что с ним было, на палец надеть не решился. Теперь уже и решаться на это было некому.
  Свидетели происшедшего - и аланты и человек - окаменели от ужаса. Сейчас им всем было не до кольца, на которое и внимания-то никто не обратил.
  Придя в себя, Ло и Джастин, никогда не бывшие в столь безвыходной и жуткой ситуации, с удвоенной силой стали "звать" Клэр, надеясь, что Посвященная "услышит" их, что она уже "на подходе" и что, обладая уникальными знаниями, сумеет или уничтожить или нейтрализовать "зеркального монстра".
  Попутно Джастин лихорадочно соображал - что они с Ло могут предпринять сейчас? - и не находил ответа на этот мучительный вопрос. Бросить все и исчезнуть - нельзя, это не решение проблемы, тем более что именно они, аланты, виновны во всем случившемся. Специальных заклятий против "зеркальных демонов" Джастин не знал и, как только что понял, в этом отношении человеческое существо, ведьма Анфиса, была гораздо искушеннее его. Ее странная "крестообразная" поза и непонятное бормотание, по всей видимости, если не сдерживали, то настораживали, "Тану", которая, бросив останки Олега и не обращая никакого внимания на Джастина и Ло, медленно подбиралась к ведьме и лежащей в обмороке Елене. Казалось, секунда - и повторится страшная сцена изощренного убийства!
   Но произошло нечто иное, поразившее и... испугавшее алантов.
  В тот момент, когда "Тана", на секунду замерев, приготовилась к броску, Анфиса, четко проговорив заклятие, быстро и резко "выкинула" вперед обе руки, как бы бросив что-то в направлении "демона". Мгновенно откуда-то (откуда - не поняли ни Ло, ни Джастин!) сорвалась громадная птица со злобными желтыми глазами убийцы, мощными крыльями и вытянутыми вперед страшными когтистыми лапами. Не успевшая прореагировать на нее "Тана" получила такой удар, что, пролетев через всю террасу, разбила входную дверь и вывалилась во двор. Анфиса вновь развела руки в стороны, взмахнув своей шалью, как крыльями, и потрясенному Джастину показалось, что птица как бы вошла в нее, соединилась с ней.
  Ло, слышавшая о жуткой птице-убийце, в страхе прошептала: "Bubo...". Утвердительно кивнув головой, Джастин мысленно ответил:
  - Да, это Bubo... заговоренный Филин-оборотень, несущий смерть всем, даже алантам...
  Отшатнувшись, они с тревогой и ненавистью смотрели на замершую в крестообразной позе женщину, понимая, что сейчас им не отбить Елены у этой сильной и искушенной ведьмы. Она завладела их драгоценной самкой. Она, (и это самое страшное!) имеет власть над Филином! Значит, сейчас к этой ведьме не подступиться. Значит, их ребенок обречен! Невыносимая боль! Непередаваемая утрата! Порвать бы эту ведьму в клочья!!! Но... но сейчас в первую очередь надо решить другую проблему, иначе в клочья будут порваны все они... весь этот мир!
  Схватив за руку Ло, Джастин выбежал во двор и увидел распахнутые ворота и исчезающую за ними "Тану". Ее нельзя было выпускать из дома, и не только потому, что это существо будет убивать всех на своем пути, а еще и потому, что с каждой новой жертвой ОНО будет становиться все сильнее и опаснее.
  
  Работая с пространством и все ближе подбираясь к своей цели, Клэр внезапно почувствовала сильную тревогу и поняла: там, в Ташкенте, что-то случилось. Но торопиться было нельзя: малейшая ошибка могла тут же стать роковой. Успокаивало одно - цель близка, еще немного и она окажется в нужном ей месте.
  
  Убедившись, что вампиры и жуткий зеркальный монстр (о таком ведьма не слышала никогда и ни от кого!) исчезли, Анфиса, взглянув на бледную и не подающую признаков жизни Елену, метнулась в ванную и, открыв воду, подставила ладонь под кран. Прозрачная струя омыла полную и белую руку ведьмы. Потекли слова древнего заговора... Вода заискрилась, заиграла... Казалось, что часть ее как бы впитывается в ладонь. Вернувшись к Елене, Анфиса брызнула ей в лицо:
  - Матушка коренная вода! Ты смываешь берега, желтые пески, горы и долины... Смой с белого тела, с ретивого сердца, с желтой кости лежащей в немощи Елены тоску-кручину, унеси ее немочь в темную пучину, подними, силой напои, утренней зарей омой, вечерней укрой... - быстрый шепот... движение руки... капли на лице, волосах, одежде лежащей на паласе женщины ...
  Глубокий и судорожный вздох... еще один... еще...
  Открыв глаза и издав слабый стон, Елена поднялась, поддерживаемая Анфисой.
  - Что... что случилось, Ан-фиса? - с трудом прошептала она онемевшими, непослушными губами, - я... у меня... что-то с головой... все плывет...
  - Нам надо уходить, Елена! Быстро! Я потом все тебе объясню. Сейчас просто слушайся меня, хорошо! Верь мне! Поднимайся, надо уходить, немедленно! Нет времени для разговоров...
  - Олег... где Олег?
  - Елена, потом! Все потом! Уходим! Быстро, быстро!
  Анфиса, с силой удивительной для женщины ее лет, подхватила Елену и потащила к выходу, к машине. Ведьма торопилась, чувствуя, "видя" что вода в хрустальной вазе замедляет свой бег. Истекало время... Замрет вода - исчезнет Филин, без него Анфиса бессильна. Надо было торопиться, еще оставался шанс спасти Елену.
  
  Снег прекратился, темное небо посветлело, и в этом странном мертвенном полумраке город казался таинственным, настороженным и... призрачным. Город-мираж... В какую-то секунду Джастину показалось, что дома исчезают, растворяются в бледном все искажающем сумраке наступающей ночи, дрожат и меняют свой облик, как тени в Зазеркалье. Сердце захлестнул страх - неужели все так быстро рухнуло, все свершилось, и городом уже правит жуткая Богиня, соединившаяся со своей Частью, нашедшая, наконец, Тропу в это измерение! Неужели этот прекрасный мир обречен?!
  Джастин с силой тряхнул головой - нет! Это его страх и его бред! Все так, как должно быть: зимний вечер и город, утонувший в смазанных, темно-белесых красках этого вечера. Пока ничего не случилось, пока...
  Вскоре аланты догнали "Тану", которая достаточно быстро перемещалась и времени понапрасну не теряла: две встреченные ими кучки одежды говорили о том, что монстр продолжал пробовать этот мир на вкус и входить во вкус того, что пробовал. Они боялись подойти к нему слишком близко, поскольку просто не знали, как можно утихомирить и обезвредить это жуткое существо, оставшееся живым и невредимым даже после сокрушающего, наполненного колдовской силой удара Филина-убийцы.
  Миновав тихие улочки "спального района", "Тана" выбралась на центральный проспект и остановилась, перегородив тротуар своей уродливой тушей.
   Аланты видели, как расплылись и изменились черты ее лица, увеличилась в объеме и росте фигура. Это "нечто" - жуткое и страшное - подняло вверх голову и замерло, как бы прислушиваясь к чему-то. Ло и Джастин, обладавшие великолепным слухом, сделали то же самое, пытаясь понять - кого или что слышит-слушает монстр? Но не услышали ничего, кроме обычного и привычного шума большого города.
  - Клэр! Где ты! Найди нас! - вновь полетел в пространство их отчаянный вопль-призыв.
  "Тана", точнее, то, что было когда-то Таной, вдруг разинула свою пасть и вытянула вверх руки.
  - Что... что она делает? - прошептала Ло.
  Джастин ничего не ответил, поскольку сам только что задал себе этот вопрос и не нашел на него ответа.
  Из сумеречной темноты улицы появлялись люди, спешащие по своим "вечерним" делам, но, наткнувшись на жуткое "нечто", испуганно вскрикивали и шарахались в сторону. Осторожные и боязливые тут же убегали, любопытные застывали в отдалении и, не в силах осознать представшую перед ними сюрреалистическую картину, тревожно переговаривались, строя всевозможные предположения.
  Вдруг и аланты и люди увидели, как от линий электропередачи к вытянутым рукам, пасти, глазам монстра потянулись бледные голубовато-желтые лучи. Замигали фонари на столбах. Стали замедлять свой бег и терять управление проносящиеся мимо машины, от которых к разрастающейся фигуре тоже потянулись смазанные светящиеся цепочки. Скрежет, удары сталкивающихся автомобилей, крики людей - какофония нарастающего хаоса.
  При отсутствии сильного ветра стали странно изгибаться деревья, как будто ожили и тоже превратились в каких-то жутких монстров. Они раскачивались со скрипом, хрустом, треском, сначала медленно, потом все сильней и сильней. Создавалась впечатление, что огромные чинары, тополя и клены стали пластилиновыми, и кто-то или что-то "играет" ими, причудливо выгибая стволы. С треском отламывались и падали на дорогу и тротуары огромные сучья. Взбесившиеся ветви били по окнам домов, разбивая стекла и рамы. Онемевшим от ужаса алантам казалось, что деревья громко стонут, как стонут, кричат живые существа от невыносимой боли; возможно, так оно и было, потому что и их энергию поглощало страшное существо из Зазеркалья.
  Поняв, что происходит нечто совершенно необъяснимое и жуткое, люди бросились врассыпную, но силы покидали их, и они, как подкошенные, падали на усыпанный снегом и искореженными ветками тротуар.
   Смертельная воронка, центром которой являлась "Тана", медленно расширялась, постепенно захватывая в свои цепкие объятия соседние улицы и переулочки.
  - Джастин, - прошептала Ло, - я слабею... я чувствую это...
  - О Великие Боги! - с ужасом воскликнул алант, - она начала поглощать этот мир! И мы бессильны остановить ее!
  Клэр! Да где же ты, Клэр?!! Где?!!... Зеркальная вселилась в Тану и проникла в этот мир! Она уничтожит его! Клэр!!!
  
  Клэр проявилась во дворе дома Елены и, увидев распахнутые ворота и разбитую дверь, тут же поняла, что ее предчувствие беды, к сожалению, оправдалось. Что-то случилось, что-то ужасное...
  Метнувшись в дом, она увидела на террасе, на зеленом ворсе паласа, странную кучку серовато-коричневатого пепла и нерассыпавшихся, но как бы обугленных и прожженных насквозь костей, прикрытых одеждой. Что это?
  Зеркало кривилось и дрожало. От него в прямом смысле слова исходили волны зла и агрессии. Создавалось впечатление, что кто-то рвется "оттуда" - "сюда". Неужели беда связана с Зазеркальем? Это было бы ужасно! Нет, - поправила себя Клэр, - это было бы катастрофой!
  Последнее время Клэр чувствовала, что Джастин, не раз покидавший Тропу, носит в себе какую-то роковую тайну и мучается этой тайной. Чувствовала это, но не стала принуждать его к откровению. Аланты вольны в своих желания и поступках. Однако в данном, конкретном случае она, видимо, допустила ошибку: ей следовало бы настоять на своем, и, проявив свою власть, заставить...
  - Клэр! Да где же ты, Клэр?!! Где?!!.. Зеркальная вселилась в Тану и проникла в этот мир! Она уничтожит его! Клэр!!!
   Вопль ужаса.
   Никогда, за всю свою очень и очень долгую жизнь Посвященная не слышала подобного леденящего душу призыва - столько в нем было страха и отчаяния. Схватив лежащее на паласе кольцо, напитанное загадочной и злой силой Зазеркалья, Клэр, "крикнув" - иду! - кинулась на отчаянный зов Джастина и Ло.
  Она "проявилась" в нужном месте в страшный, роковой момент: Джастин и Ло, видя, как расплывается и разрастается жуткое "нечто", бывшее когда-то прекрасной Таной, как оно жадно вбирает в себя все энергетические потоки - жизнь окружающего мира - решили попытаться (пока еще есть силы!) убить это "нечто". Они не услышали предостерегающего крика Клэр. Бросившись вперед, аланты, обладавшие исключительной силой, обрушили на монстра сокрушающие удары, питая надежду на то, что нанесенные ими раны если не убьют, то хотя бы ослабят мощь жуткого существа, хотя бы на время нейтрализуют его... а там... а там, возможно, появится Посвященная - носительница исключительных знаний - и как-нибудь разрешит эту неразрешимую ситуацию.
   Не ожидавшая нападения "Тана" замерла, и на какое-то мгновение Клэр показалось, что она действительно побеждена и сейчас рухнет под градом молниеносных, рвущих ее тело ударов. Но уже в следующие секунды мощные лапы монстра с невероятной силой сдавили алантов, и уродливая пасть впилась сначала в Ло, а затем в Джастина.
  Онемевшая от ужаса Клэр стала свидетелем непередаваемо жуткой сцены: в считанные секунды прекрасные аланты превратились в высохшие пергаментные мощи и рассыпались в прах.
   Клэр застыла, потрясенная увиденным!
   "Тана", прикрыв глаза, тоже замерла с отрешенным и в то же время удовлетворенным видом (вместо лица - гротескное подобие такового - тупое, расплывшееся, рваное, перекошенное). По всей видимости, она, точнее, страшное "ОНО", "украшенное" лохмотьями разодранной алантами плоти, решило, присев на слоноподобные тумбы-ноги, немного передохнуть, усваивая первые порции полученной "пищи".
  Клэр тут же поняла - это шанс! Единственный и неповторимый! Сейчас и немедленно надо попытаться уничтожить этого зеркального монстра! Больше такого удачного момента не будет, а если и будет, то вряд ли сама Клэр будет к этому мгновению жива - монстр, безусловно, доберется и до нее.
   Но сработает ли то, что она задумала? Еще никогда и никому в этом измерении не приходилось уничтожать Часть Богини, Существо из жуткого "чужого мира" (правда, никогда подобное Существо и не появлялось в "этом мире"!). Если ее решение окажется правильным и сработает - хорошо! Тогда все - и аланты, и люди - будут спасены! Если нет...
  Клэр метнула в сторону заснувшего монстра заговоренную печатку Олега и на певучем языке алантов начала проговаривать заклятия.
  Кольцо, напоенное колдовскими парами цветка Шошу и несущее в себе тайну древних рун алантов, дает невероятные силы, продлевая жизнь рабов до трехсот лет. Но оно же может в секунду стать "перевертышем" и уничтожить того, кто его носит.
   Сейчас Клэр "одевала" это кольцо на "Тану"! Сейчас Клэр отдавала приказ кольцу (точнее, некой могущественной силе, живущей в кольце), УБИТЬ и вернуться в Зазеркалье, в цветок Шоши!
   Кольцо замерло в воздухе, закрутилось, расширяясь, увеличиваясь в размере до огромного сияющего и пульсирующего обруча. "Тана" шевельнулась, открыла мутные и страшные глаза и вдруг, почувствовав угрозу, рванулась в сторону, чтобы избежать прикосновения со смертью, но не успела: светящийся круг метнулся вслед за ней и тут же накрыл ее, жадно поглотив сначала дергающуюся уродливую голову, затем плечи, лопатообразные, шарящие в пустоте руки, расплывшийся колыхающийся живот... И в ту же секунду Клэр "накрыл" разрывающий перепонки визг! От этого невыносимого звука одна за другой лопались стеклянно-зеркальные витражи близлежащих магазинов, окна домов. Минута... другая... Клэр упала на колени... Ей казалось, что она не выдержит, что этот вопль, переходящий в ультразвук убьет ее!
   Вдруг... все внезапно стихло. И только на месте, где когда-то стояло ЖУТКОЕ ОНО, с невероятной скоростью крутилась "золотая" воронка все убыстряя и убыстряя свой "бег". Затем, метнувшись к полуразрушенному зеркальному витражу, втянулась в него и мгновенно исчезла.
  Клэр закрыла лицо руками и замерла. Аланты не умеют плакать. Но сердце ее разрывалось от невыносимого, непередаваемого горя!
  - Джастин! Ло! Тана! Прекрасный неродившийся малыш! Какая потеря! Какая боль! Какая страшная смерть! Великие Боги, почему вы отвернулись от нас! - Клэр была готова завыть, как волчица, у которой убили щенят. - Аланты! Я люблю вас, аланты! Берегите себя, мои прекрасные аланты! Вы - уникальное творение Великого Космоса! Берегите себя! Нас осталось так мало!
  В эту горькую минуту все Избранные, живущие в измерении под названием Земля, внезапно почувствовали тревогу и поняли: где-то случилась беда. Огромная беда! Скоро узнают, какая? Обязательно узнают! Их оповестят Посвященные. А пока они всем сердцем откликнулись на дошедший до них издалека горестный и горький зов.
  Выпрямились, "успокоились" и перестали стонать деревья; помигав, загорелись оранжевым светом фонари; стали "оживать" автомобили и автобусы; подали признаки жизни и люди, рассыпанные по тротуару, как темные стручки перезревшей фасоли, но не все, некоторые из них так и остались лежать неподвижно.
  Клэр поднялась и, не желая ни видеть, ни слышать того, что происходит сейчас на растерзанной и растерянной улице, пережившей нападение монстра, решила вернуться в дом Елены и там обдумать создавшуюся ситуацию.
  
  
  
  
   40
  
  - Странная погода в этом году! - говорила Ритка Сергею, задергивая шторы на окнах. - Когда вышли от бабушки, шел снег, и было так тихо и красиво, как в сказке, а как только стали подъезжать сюда, к моей квартире, так точно бесы разыгрались на улице. Ты знаешь, Сережа, мне даже казалось, что где-то, за несколько кварталов от нас, кто-то громко и страшно стонет. Прямо мороз по коже!
  - Да, погодка не из приятных, это верно. И какие-то странные сполохи озаряли небо... Видела? (Ритка утвердительно кивнула головой). Может быть, где-то в городе случился пожар? - предположил Сергей.
  - Может быть, только если мы вдруг завтра по какой-то причине не улетим, я в эту квартиру больше не вернусь! В аэропорту ночевать буду, только не здесь!
  Взглянув на взволнованную женщину, в глазах которой вновь метался испуг, Сергей успокаивающе произнес:
  - Ну, перестань, опять ты себя накручиваешь! Все будет в порядке. Мы улетим. Вот только не проспать бы нам с тобой, моя дорогая, а то на самолет опоздаем.
  - Не опоздаем, я будильник завела, он у меня так вопит - мертвого поднимет.
  - Ну, вот и хорошо, главное, чтобы заиками нас с тобой не оставил. Давай, в ванную и ба-и-нь-ки, - "пропел" Сергей последнее слово. - И не выдумывай ничего, ладно!
  Ритка покорно кивнула головой, а сама, глядя в спину удаляющемуся в спальню Сергею, с трудом сдерживала подступивший к сердцу страх:
  - "Не выдумывай!" Тут и выдумывать-то нечего: в их отсутствие кто-то был в ее квартире. И это совершенно точно! Телефонная книжка, которую она оставляла на кухне, на столе (в этом Ритка была абсолютно уверена), теперь валяется в гостиной на полу, как будто-то этот "кто-то" со злобой отшвырнул ее от себя. А потом этот "кто-то" вытряхнул все из ее сумочки, будто что-то искал. Интересно, что? А в общем-то нет, не интересно! Совершенно не интересно! Господи, дай силы пережить эту ночь, и все, и больше она в этой квартире минуточки одной не останется! Иначе точно в психушку загремит! Скорее бы утро и - в аэропорт!
  
   - Вы сейчас к Елене вернетесь? - спросила Сабина, прощаясь с Умидом, доставившим детей.
   - Да нет... Если бы Олег решил ехать в больницу, то уже позвонил бы. Наверное, договорился и ему разрешили остаться на ночь дома. Так что и я сейчас домой, а то Гуля уже волнуется, звонила, да и погода, мягко скажем, не радует. Что за зима у нас в этом году - то солнышко и весенняя капель, то сибирские вьюги. Слышите, как ветер завывает?
  - Да... неприятные звуки... как будто стонет кто-то... - Сабина нервно передернула плечами. - Сейчас тоже мужу буду звонить, чтобы не задерживался, а то дороги скользкие, да еще этот мерзкий ветер...
  - Да в том-то все и дело, что ветра-то особого нет, а вот звук этот... - Умид на секунду задумался, подбирая определение "звуку", - вы правы, странный он какой-то... будто кто-то то ли стонет, то ли воет. Может быть, где-то в верхних слоях атмосферы ветер гуляет, хотя, честно говоря, я такого никогда не слышал. А так на улице все спокойно, да и снег уже перестал, так что вы особо, не волнуйтесь! Дороги нормальные, мы с пацанами доехали без проблем. Ну, всего доброго! Гафуру от меня привет! - Умид взмахнул рукой и быстро скрылся в тускло освещенном пролете лестницы.
  Сабина закрыла входную дверь. В этот момент погас свет, тут же зажегся снова и вновь погас.
  - Ну, начинается, - раздраженно подумала она, - как только плохая погода, так какая-нибудь канитель со светом.
   Мальчишки искали подсвечники, чтобы зажечь свечи и осветить комнаты неярким, но уютным светом "живого огня", и попутно из-за чего-то препирались с бабушкой.
   Сабина зашла на кухню и выглянула в окно: небо озаряли странные яркие сполохи, как будто где-то работал гигантский прожектор, периодически освещающий вечернюю серовато-белесую мглу. Что за отсветы? Может быть, где-то случился пожар?
  Вновь зажегся свет и вновь погас.
  - Мама, - раздался голос Анвара (он вынес на кухню двурогий подсвечник с горящими свечами), - вы не забыли позвонить тетя Лене, она ведь просила, когда мы приедем...
  - Да, да, сынок, сейчас позвоню! Заговорилась с Умидом Акбаровичем и - из головы вон...
  - Она не очень хорошо себя чувствовала, и мы...
  - Да, мам, да! - раздался звонкий голос Рустама, прибежавшего на кухню вслед за братом. - У тети Лены закружилась голова и она ка-ак схватится за мое плечо, а потом ка-ак упадет! Она, мам, быстро упала, я не успел ее поддержать, а потом...
  - Рустам! - сердито одернул младшего брата Анвар.
  - То есть, как это "упала"? - с тревогой в голосе переспросила Сабина, - Анвар, что у вас там произошло?
  - Ну, да, мам, да... тете Лене стало плохо, но потом она быстро пришла в себя, и все было хорошо. Она сама нас провожала и огромную коробку с конфетами дала, а этот Рустам...
  Не дослушав Анвара, Сабина метнулась к телефону и стала набирать нужный номер.
  
  Анфиса торопилась. Она бы ехала и быстрее, но зимние дороги "не рекомендуют" лихой езды, да и с освещением происходила какая-то ерунда: фонари, рассеивающие мрак улиц ярким оранжевым светом, то гасли, то загорались вновь, то горели тускло, то вспыхивали так, что ослепляли. Не улица, а дискотека. По темному небу пробегали странные и... тревожные багрово-зеленоватые световые волны. Ведьме все это очень и очень не нравилось. Что-то происходило в городе, что-то страшное и непонятное, связанное, по всей видимости, с жутким существом, появившимся из зеркала. Значит, Филин не убил его! Невероятно! Что же за сила у этого существа? Уже одно это настораживало и беспокоило ведьму.
  Пришлось резко снизить скорость, чтобы не натворить беды. Елена сидела рядом, молча, прикрыв глаза. Анфиса чувствовала: женщина на пределе, еще немного и... и кто его знает, что может произойти!
  Зазвонил сотовый телефон. Очнувшись от своего забытья, Елена достала "трубу" и медленно поднесла ее к уху.
  - Леночка! - раздался ласковый голос Сабины, - извини, что беспокою, я на минуточку звоню, только узнать, как ты себя чувствуешь?
  - Сабиша... - в тусклом голосе Елены проявились нежные и теплые нотки. - Умид привез детей? Все в порядке?
  - Да, да, не волнуйся, они нормально добрались, лучше скажи мне, как ты себя чувствуешь? Ребята сказали - плохо тебе было, я забеспокоилась сразу...
  - Ничего, ничего... уже ничего... все нормально...
  - Леночка, ты, главное, не нервничай, хорошо! С беременными такое бывает. Потерпи немного, скоро тебе станет легче!
   (Это уж точно, - подумала Анфиса, до слуха которой долетал встревоженный голос Сабины, - и если вылезем из этой жуткой ситуации - станет легче, и если не вылезем, тоже легче, потому что тогда - смерть, а она все проблемы разрешит... мгновенно!).
  - Я завтра к тебе обязательно приеду, сразу же после работы. Ну, не буду тебя больше задерживать, отдыхай, моя хорошая, спокойной ночи!
  - Спасибо, Сабиша... спасибо, родная... спокойной ночи...
  Елена откинула голову и вновь устало прикрыла глаза. Бледное измученно лицо, бескровные губы...
  Анфиса торопилась.
  
  
   41
  
  Клэр вновь оказалась на террасе в доме Елены. Жуткая кучка одежда, костей и сероватой трухи куда-то исчезла, все зеркала в доме покрылись, как паутиной, сетью глубоких и мелких трещин. В комнатах тишина... никого... ни Елены, ни Олега. И не у кого спросить - где они?
   С новой силой ощутила Посвященная свою страшную утрату. Тяжело вздохнув, она погрузилась в невеселые мысли:
  - Если бы Джастин доверился ей! Возможно, она сумела бы предотвратить случившееся. Возможно, сумела бы, а возможно, и нет... Но он не доверился... видимо, этому была причина. Какая? То, что он серьезно нарушил закон перемещения по чужим мирам, знали все аланты. Однажды, исчезнув в Зазеркалье, Джастин отсутствовал, по земным меркам, целую неделю. Такого не случалось даже с Посвященными! Все считали его погибшим, но он вернулся. Это было чудом! И это "чудо" должно было насторожить Посвященных - но не насторожило. Просто обрадовались, что алант не погиб. Ошибка... серьезная ошибка...
  Видимо, в Зазеркалье Джастин попал в очень сложную ситуацию. Затем, хорошо обдумав и осознав содеянное, решил все исправить сам, не прибегая к помощи Посвященных. И не исправил, не смог, только все усугубил. Что же могло случиться с ним в страшном мире Богини? Тана... Он "кричал" ей о Тане, в которую вселилась Часть Зеркальной. Значит, жуткий монстр, уничтоженный ею, и есть Тана! Видимо, Джастин все-таки нашел ее в безлико-многоликом мире Богини, хотя даже сама мысль об этом кажется не просто невероятной, но абсурдной! Если только, конечно, сама Богиня не помогла ему в этом и, в свою очередь, не воспользовалась этим. Да... видимо, так оно и было. Зеркальная воспользовалась тем, что аланты безумно любят друг друга, что ради сохранения жизни друг другу готовы на все! Джастин хотел спасти Тану и, видимо, ради этого пошел с Богиней на какое-то соглашение и был уверен: она будет придерживаться их договоренности! Ошибка! Какая страшная ошибка! Этой мерзкой и жадной твари надо только одно: любым способом проложить Тропу в этот мир, чтобы поглотить его, как она поглотила уже многие миры, превратив их в "жуткое нечто", точнее, в "жуткое ничто". Все соглашения для нее - пустой звук! Она просто ищет способ проникновения в измерение Земля и теперь, когда почувствовала, что это возможно, утроит свои усилия. Теперь аланты станут целью ее охоты!
  Клэр нахмурилась. Сегодня же она свяжется с Посвященными, сегодня же они отдадут строжайший приказ всем алантам: никому, никогда, ни под каким видом не сходить с Тропы. Никому и никогда! Даже самим Посвященным! Никаких контактов с Зазеркальем! Никакого риска!
  Но где же Елена? В утробе этой самки - драгоценный плод, дитя Джастина и Ло! Неужели кучка грязного пепла и прожженных костей - это все, что осталось от Елены и исчезло в зеркальном омуте вместе с исчезновением самого монстра. Неужели погиб и этот малыш?!
  Клэр закрыла глаза, "отодвинула" от себя все ненужное, лишнее, настроилась на определенную волну и... позвала... Подобно чуткому локатору она начала сканировать пространство огромного города. Если Елена жива, если в момент разыгравшейся трагедии ее не было дома, и страшные кости принадлежат не ей, то жив и малыш. Тогда он отзовется... Обязательно отзовется! Клэр почувствует его биотоки, услышит биение его сердца, уловит его маленькие, короткие мысли и... найдет. Где бы он ни был - обязательно найдет и ни за что, ни за что не позволит убить!
  
  Елена сняла сапоги, куртку, шапку... Движения ее были вялыми, замедленными, но Анфиса не дергала ее, не торопила. Главное, они добрались до квартиры. Теперь всего несколько шагов - и они в нужной комнате, подготовленной для проведения ритуала. Там, в созданном Анфисой заговоренном круге, для Елены приготовлена кушетка, на столе горят свечи, в хрустальной чаше крутится вода.
  Ведьма внимательно посмотрела на Елену: бледное, бескровное лицо, запавшие глаза, с застывшим в них выражением безразличия и покорности. Ничего, сейчас такое состояние даже на руку: уходит драгоценное время, замедляет свой бег вода, нельзя терять ни минуты. Хорошо, если Елена покорно и тихо, не задавая лишних вопросов, войдет в круг и ляжет на кушетку - тогда наступит время действовать.
  - Дай мне руку, Леночка, - тихо, ровным голосом проговорила Анфиса. - Не бойся, все будет хорошо! Скоро кончатся все твои мучения... пойдем...
  Стиснув зубы и прикрыв глаза, Елена стояла, не двигаясь, как бы не слыша того, что ей говорит Анфиса. Это не понравилось ведьме.
  - Елена, - снова позвала она, - нам пора... не надо бояться, пойдем и...
  - А кто тебе сказал, что я боюсь?
  Елена открыла глаза и с ненавистью уставилась на Анфису. Именно этого ведьма боялась больше всего: демон, сидящий в женщине, вновь активизировался, подчиняя себе "свою оболочку". По сути дела, перед Анфисой стояла уже не Елена, а одержимая, прекрасный "оборотень".
  - Это тебе надо бояться...
  Тихий нехороший смех. На лицо Елены мгновенно вернулись краски, и сейчас - золотоволосая, розовощекая, с алыми губами и то ли темно серыми, то ли темно синими (не поймешь!) сверкающими глазами - она была поразительно красива и в то же время по-настоящему опасна и страшна. До этого, в минуты ее кратких "перевоплощений", ведьма не ощущала настоящей опасности, чувствовала, что контролирует ситуацию, а сейчас... а сейчас все очень нехорошо изменилось.
   Как не во время! Еще бы минута - две и... все. Там, внутри круга у Анфисы больше силы и власти, чем здесь.
  - Елена! - ведьма вытянула вперед правую руку, как бы отгородившись от стоящей перед ней женщины открытой, направленной в ее сторону ладонью. - Смотри мне в глаза! Посмотри мне в глаза! - Ее голос звучал жестко и в то же время вкрадчиво обволакивающе.
  Елена прищурилась и... напряглась...
  - Не трать понапрасну силы, ведьма, - прошипела она тихо, сквозь сцепленные зубы, - эти фокусы со мной не пройдут. А вот сама ты, пожалуй, пройдешь, точнее, подойдешь: я так голодна, что сейчас не откажусь и от старухи!
  Анфиса метнулась в сторону, и бросившаяся на нее Елена поймала руками пустоту.
  - А... хочешь поиграть немного? Это можно, только... гостиная у тебя маленькая, так что игра будет недолгой...
  Резкий бросок Елены и вновь мимо. Сердце Анфисы билось гулко и тяжело, она понимала: демон, сидящий внутри этой женщины и управляющий ею, прав: в такой "игре" шансов у нее мало. Значит, надо попробовать заманить демона в круг. Не дожидаясь очередного выпада, Анфиса метнулась в "нужную комнату", но в дверях столкнулась с Еленой, которая мгновенно вцепилась в ее плечи своими длинными и сильными пальцами.
  - Ну... (неприятный смешок) я же сказала, что игра будет недолгой...
  Поняв, что все решают секунды, Анфиса, быстро прошептав заклятие, вызвала Филина. По комнате пронесся ветерок, как от взмаха сильных крыльев, и стих. Ведьма видела смутное очертание птицы, парящей за спиной Елены.
  - Колдуешь, - хищно улыбнулся "оборотень".
  - Леночка, Лена, борись, - жарко прошептала Анфиса, старясь пробить хоть какую-то брешь в "бастионе" демона, - вспомни, что я тебе говорила, будь сильной, не позволяй уничтожить себя! Слышишь меня! Борись!
   Угас неприятный оскал зубов, готовых впиться в шею Анфисы. В жестоких и злых глазах Елены появилось понимание, промелькнул испуг... боль... Она нахмурила лоб, мучительно вспоминая "что-то", жалко задрожали губы, ослабла стальная хватка цепких пальцев.
  Ведьма вздохнула чуть свободнее, ей показалось, что ситуация переломилась, и сейчас все нормализуется. Стоящая перед ней женщина вроде бы "возвращалась к себе", выныривая из затянувшего ее жуткого омута, но... но следующие мгновения уничтожили эту надежду. Правой рукой Елена вцепилась в волосы Анфисы и с силой оттянула ее голову назад, открывая полную белую шею. Ведьма пыталась защищаться, но силы были неравны: существо, сидящее в Елене, подпитывало ее агрессивной и злобной энергетикой. Еще секунда и...
  Медленно крутилась в хрустальной чаше вода, таяли драгоценные минуты.
  - Привет, родная! Как же долго я тебя не видел!
  Оборотень с оскаленными зубами замер в сантиметре от обнаженной шеи Анфисы. Пропал оскал, расслабились напряженные мышцы лица, изменилось выражение глаз... Злобная личина исчезла, как грязь, стертая мокрой губкой. На Анфису вновь смотрела Елена - испуганная, растерянная и... жалкая.
  - Что это? - прошептала она, вопрошающе глядя на Анфису, и медленно оборачиваясь на звук такого родного, такого любимого голоса, раздавшего за ее спиной. - Виктор!
  Ее руки задрожали, на лбу выступили крупные капли пота.
  - Виктор?! Ты?!
  - Да, Леночка, да, это я. Как же я по тебе соскучился, родная моя! Иди ко мне, моя хорошая! Иди ко мне! - Виктор протянул к ней руки. - Сколько же выпало на твою долю, бедная ты моя девочка! Любимая моя! Ничего не бойся, ничего! Я помогу тебе... Больше никому не дам тебя в обиду! Все будет хорошо... иди ко мне... иди...
  Анфиса смутно видела парящий над головой Елены силуэт Филина, Елена же видела совсем другое: перед ней, живой и здоровый, стоял ее муж, Виктор, и, ласково улыбаясь, протягивал к ней руки.
  - Виктор... - снова повторила она непослушными губами, с явным облегчением в голосе, и, оставив Анфису, быстро шагнула навстречу мужу. Он ласково обнял ее, прижав к себе (ведьма видела, как крылья птицы сомкнулись на спине Елены). Женщина уткнулась носом в широкое и крепкое плечо мужа, понюхала его шею (как давно она этого не делала!), ощущая такой родной, такой приятный запах парфюма - "Kiton Black". Запах Виктора!
  - Виктор, милый, как же я по тебе скучала! Боже, как скучала! Не оставляй меня больше одну! Слышишь? Никогда не оставляй! Забери меня с собой! - из глаз Елены хлынули слезы, - я люблю тебя, родной мой, люблю... мне без тебя плохо! Господи, если бы ты только знал, как мне без тебя плохо!
  - Мне тоже плохо без тебя, Леночка, - голос Виктора звучал нежно, ласково и грустно, - не плачь, родная, я никому не дам тебя в обиду, никому! Пойдем со мной, пойдем! Теперь все будет хорошо, я обещаю тебе...
   Анфиса посторонилась. Филин, бесшумно парящий над Еленой, "провел" ее в нужную комнату. Перед границей круга, обозначенного странными иероглифами, Елена на секунду замялась, но, увидев, что Виктор пересек черту, пошла за ним и спокойно легла на приготовленную для нее кушетку.
  - Вот так, вот и хорошо, лежи спокойно, расслабься... так надо, родная! Потерпи еще немного! Потерпи! Ты сильная, ты сможешь... я избавлю тебя от всех твоих кошмаров. Верь мне! А сейчас закрой глаза и спи... спи... спи... ты устала, - Филин провел крылом по лицу Елены.
  - Виктор! Какие у тебя нежные и ласковые руки! - прошептала Елена, проваливаясь в мягкий омут сна, - ты не уйдешь?
  - Нет, я рядом... спи...
  - Не оставляй меня! Не остав...
  Елена закрыла глаза и замерла.
  Распластав крылья, Филин взмыл к потолку и завис над лежащей в прострации Еленой.
  Пора. Анфиса уже колдовала над чашей с водой, над свечами.
  В комнате, проговариваемые четко и громко, зазвучали слова на древнем, забытом людьми, но не ведунами, языке:
  
   Амартис дистуратос ди хомос,
   Лагартис миратарум ди тармо,
   Афертус сатанатус кремотум...
  
  Анфиса резко воздела руки кверху и повысила голос, призывая и приказывая, -
   Астаратус люмито люкс дермос!
  
  Вспыхнул и засветился странным светом очерченный вокруг кушетки и стола круг. С этой минуты никто и ничто не могло проникнуть за его границы. Никто и ничто! И вовремя! Из "расплавившегося" проема большого зеркала, стоящего в углу, в комнату шагнула женщина - высокая, стройная и необыкновенно красивая. Анфиса видела все это боковым зрением и внутренне напряглась (второй раз за день подобный ужас!), но не шелохнулась, не понизила голос, продолжая колдовать.
  Вскрикнув, Клэр кинулась к ведьме, но наткнулась на невидимую преграду. Круг! Заговоренный светящийся круг! Теперь она не могла переступить его границы! Опоздала! Малыш откликнулся на ее зов, Клэр торопилась, отыскивая в огромном городе нужное место, очень торопилась, но опоздала... Всего на какую-то минуту! Проклятая ведьма!
  - Не тронь ребенка! - громко и четко проговорила Клэр, обращаясь к Анфисе. - Слышишь, ведьма, не тронь! Я дам тебе такие тайные знания, о которых никто и мечтать не может! Ты будешь единственная, владеющая такими знаниями! Погаси КРУГ АСТАРАТУСА! Отдай мне эту женщину!
  Не обращая никакого внимание не "стоящую за кругом", Анфиса продолжала колдовать.
  - Остановись! - снова зазвучал голос Клэр. - Я не трону тебя! Я Посвященная, и я даю тебе слово, что сохраню жизнь и тебе и этой самке. (Ну надо же, самке! - с раздражением подумала Анфиса). От нее требуется только одно - родить ребенка, которого она сейчас носит! И все! Это не причинит ей вреда! Она сильная, она справится, и я ей в этом помогу! Остановись!
  Бросив в воду щепотку порошка, Анфиса повернулась лицом к лежащей на кушетке Елене и продолжала произносить заклятия, уже обращаясь к Филину.
  Клэр быстро переместилась по кругу и встала напротив Анфисы. С каким удовольствием она уничтожила бы сейчас эту ведьму! Одно слово, одно движение - и от этой гадкой человеческой особи не осталось бы и следа, но Круг Астаратуса - древнего и сильного духа вселенной, почитаемого и алантами, - надежно защищал ведьму. Да еще и Филин! - Клэр опасливо мазнула по нему взглядом. - Мало кто из людей на земле владел такой силой, чтобы управлять ЭТИМ ФИЛИНОМ! Анфиса владела! Кто бы мог подумать! Следовало обратить на эту ведьму особое внимание! Не обратила, оставила "знакомство" с ней на "потом" и... ошиблась! И еще как ошиблась! Клэр было страшно сознавать, что сейчас (на ее глазах!) убьют прекрасного и столь долгожданного малыша, и она, Посвященная, не в силах защитить его!
  - Анфиса! - со страстной мольбой в голосе заговорила она, - только что я спасла ваш мир от полного уничтожения! Это правда! Аланты пожертвовали собой для того, чтобы этот мир существовал во вселенной! Неужели за это мы не заслужили никакой награды! Только что мы сохранили миллиарды ваших жизней! Миллиарды! Взамен я прошу тебя подарить мне одну жизнь, всего только одну - жизнь этого ребенка!
  Анфису колотило от внутреннего напряжения. Струйки пота текли по спине, дрожали руки и ноги. Она буквально физически ощущала, как ее прожигают глаза стоящей перед ней ламии, называющей себя Посвященной. Если не избавиться от этой вампирши, то после окончания ритуала, когда погаснет круг и исчезнет разделяющая их преграда, она разорвет в клочья и ее и Елену.
  Как бы прочитав ее мысли, Клэр резко сменила тон и прошипела:
  - Остановись! Слышишь! Если ты убьешь этого ребенка, не жить ни тебе, ни этой самке! Ты знаешь, что это не пустая угроза. Круг не будет защищать тебя вечно, и Филину тоже отпущено определенное время в этом измерении. Я думаю, оно у него уже кончается, так что скоро ты останешься без защиты и без защитника. Тебе со мной не справиться, ты это понимаешь! Убьешь ребенка - умрешь сама!
   Анфиса, не реагируя на шипение вампирши, проговорила последние слова заклятия и правой рукой начертала в воздухе особый знак.
   Клэр вскрикнула и в бессильной злобе стиснула зубы.
   Филин, который серой тенью плавно кружил где-то под потолком и то "проявлялся", то исчезал, завис, повинуясь взмаху руки Анфисы, над спящей Еленой. И вдруг, поменяв цвет и став серебристо-переливчатым, точно созданным из ртути, он расправил крылья и спикировал на Елену. Клэр показалось, что его длинные и острые, как стальные ножи, когти не просто впились, а вошли в живот лежащей на кушетке женщины. Огромные крылья птицы, практически, скрыли ее от взоров двух Посвященных, стоящих по разные стороны круга.
   Елена закричала пронзительно и резко. Ее крик слился с криком Клэр, наполненным болью и ненавистью. Тело Елены выгнулось дугой, но, придавленное Филином, вновь распростерлось на кушетке и забилось в жестокой конвульсии. Минута... другая... (и Анфису и Клэр трясло) и... все стихло.
  Оттолкнувшись от распростертого под ним тела, Филин взмыл к потолку. Анфиса и Клэр уставились на Елену. И той и другой казалось, что она должна быть залита кровью - но не видно было ни царапины! Затем и той и другой показалось, что женщина просто мертва - таким бледно-восковым было ее лицо.
  Очнувшись от транса, Клэр проговорила сквозь зубы, с трудом сдерживая клокотавшую в ней ненависть.
  - Филин убил ее. Нет, не Филин, ты, ты, убила ее, мерзкая ведьма! А вместе с ней убила и прекрасный плод в ее чреве! Такой драгоценный плод! - Клэр жутко завыла, потрясая перед кругом сжатыми кулаками. - Ты умрешь! Сдохнешь! Я уничтожу тебя!
  Анфиса, со страхом и тревогой вглядывавшаяся в лицо Елены (неужели не выдержало сердце?! неужели действительно мертва?!), заметила, как дрогнули ее ресницы, и перевела дух - жива!
  - Еще немного - и я разделаюсь с тобой, уничтожу! Ты посягнула на ребенка из Высшего рода - рода Избранных! - Клэр задыхалась от душившей ее ненависти к Белой Ведьме. - Я разорву тебя, низшая тварь!
  - Низшая тварь - это ты, - спокойно и устало проговорила Анфиса. Твой род, который ты считаешь Избранным, не более чем мерзкие блохи, клопы на теле человека, точнее, человечества. Все, что есть на Земле, создано руками людей, их гением и их талантом, а ты и подобные тебе - пустое место! Вы - трудно истребляемые паразиты, кровососущие - вот и все! И не мни из себя Богиню, Посвященная, и не жалоби меня вашим подвигом спасения человечества: спасали вы, вампиры, не людей, а, прежде всего - себя, потому что нет людей - нет и вас. И вообще, шла бы ты отсюда подобру-поздорову... пока не поздно...
  На секунду Клэр застыла от дерзости услышанных ею слов, но потом зло рассмеялась, обнажив ровную и острую подкову своих великолепных зубов.
  - В своей горячей речи в защиту человечества ты забыла о том, какие злобные, жестокие, жадные и мерзкие существа твои людишки! У вас муж может убить жену, жена - мужа, мать - собственного ребенка (Клэр с омерзением скривила губы и передернула плечами), брат уничтожить брата, как это сделал Олег. Ведь это он убил Виктора! А Елена, верно, этого и не знает! - зло рассмеялась Клэр. - И ты еще что-то говоришь мне о величии людей!
  Анфиса была поражена услышанным: Олег убил Виктора! Глядя на фотографию, она видела, что Олег "темный", что на нем "грех", но не ожидала, что такой грех! Хорошо, что Елена сейчас в обмороке, - подумала она, а стоящей перед ней вампирше ответила:
  - Да, мы разные... Есть среди нас те, кто РАЗРУШАЕТ, но есть и те, кто СОЗИДАЕТ. И именно в тех, кто СОЗИДАЕТ, заключено уникальное величие Человека. А вы с вашей безликой идеальностью - низшие.
  - Вот через несколько мгновений мы и посмотрим, кто из нас "низший", - злобно прошипела Клэр.
  Стал постепенно меркнуть свет, защищающий Анфису и Елену от страшной ламии. Сужая круги, Филин парил над хрустальной чашей - его "срок жизни" в этом измерении, действительно, истекал, и ведьма уже была не властна над ним. Он выполнил три ее приказа: прогнал жутко-прекрасного монстра из зеркала, спас жизнь Анфисы от "одержимой бесом" и, наконец, уничтожил самого "беса", освободив тело женщины. Через несколько минут он прольется потоком в хрустальную чашу и исчезнет навсегда, а вода в чаше замрет. И круг погаснет, а за ним и жизнь Анфисы, и жизнь Елены. Вампирша убьет их. Ведьма чувствовала, с каким нетерпением ждет она этого "сладкого момента мести". Выход только один, но сработает ли он?
  - Защити ее! - обратилась Анфиса к угасающему Филину, указывая на Елену. - Ты обещал защищать ее. Ты сам ей так сказал. Помоги! Исчезнешь, и ламия убьет нас. Я не смогу противостоять ей. Она не просто вампир, она наделена особой силой, она Посвященная. А я сейчас очень устала и ослабела. Елена погибнет. Только ты можешь прогнать эту нечисть! Помоги! Пожалуйста, помоги...
  Никак не реагируя на слова ведьмы, Филин завис над чашей.
  Все... пропали... - подумала Анфиса и, бросив взгляд на вампиршу, увидела откровенно жадный оскал ее ослепительно белых зубов и глаза, горящие ненавистью и жаждой мщения.
  Круг погас, и Клэр мгновенно кинулась на ведьму, но тут же получила столь сокрушительный удар, что, перевернувшись, отлетела в дальний угол комнаты. Еще удар. Страшная боль разорвала ее грудь, и она взвыла раненой волчицей. Птица взмыла к потолку и, сделав круг, приготовилась к очередному броску. В секунду Клэр поняла - это ее смерть. Она и сейчас жива только потому, что автоматически выставила защиту, известную только Посвященным, но сейчас Филин пробьет эту защиту и тогда - конец. Молнией метнулась она к зеркалу и пропала в нем. Филин опоздал на секунду, ударив смертоносными когтями по зеркальной поверхности и разбив ее на мелкие кусочки.
  - Благодарю тебя! - прошептала Анфиса. - Благодарю!
  Филин, облетев еще раз комнату, мягко коснулся концом крыла лица Елены, и, став хрустально-прозрачным, "пролился" потоком в чашу и исчез. Вода остановилась и помутнела. Обессиленная Анфиса, похожая сейчас на Бабу Ягу из русских сказок, рухнула на пол около кушетки, на которой спящей красавицей лежала Елена, и потеряла сознание.
  
  
   ЭПИЛОГ
  
  - Ирина! Не уходи далеко в лес! - крикнула Елена дочери, выглядывая в окно.
  - А я не одна, я с бабулей! - отозвалась звонким голосом темноволосая девочка лет семи, в джинсах и ярко-желтой кофточке.
  Тут Елена увидела Анфису, в руках которой была плоская плетеная корзинка для сбора трав. Ведьма махнула ей рукой, и пошла рядом с Иринкой по утоптанной тропке, уводящей в пышно-зеленое лесное царство.
  Проводив глазами удаляющиеся фигуры, Елена села в кресло у открытого окна и, полуприкрыв глаза, стала слушать, как убаюкивающе шумят сосны. Ей очень нравились эти деревья с красновато-коричневатой корой, прямой стрелой пронзающие небо, цепляющиеся макушками то за тяжелые хмуро-черные тучи, то (вот как сегодня) за белоснежно-легкие комочки облаков, медленно плывущих по безмятежно синему небу. Было в них что-то королевское, величественное, завораживающее.
  
   Сосны, как Аланты, на своих плечах
   Держат неба купол в белых облаках...
  
  Откуда эти строки? - Елена задумалась, вспоминая, но не вспомнила. Да и неважно - откуда, важно, что именно так она воспринимает чудесную картину за окном.
   В унисон тихому шуму сосен так же тихо наплывали мысли, возникали и гасли воспоминания...
  А ведь давным-давно, в Ташкенте, в страшный и сложный период ее жизни у нее было такое видение, было: деревянный дом, открытое в синеву небес окно, белоснежные облака, строго-высокомерные сосны и пряный - травяной и хвойный - запах леса...
  Прошлое немного отпустило, отступило... Десять лет - это все-таки срок... не для того, чтобы забыть (есть события, которые не забываются никогда! захочешь забыть - не забудешь!), а для того, чтобы прийти в себя, успокоиться, почувствовать себя снова полноценным человеком (ну, или почти полноценным, - грустно усмехнулась Елена).
  
  Вскоре, после выздоровления, Елена уехала с Анфисой сначала в Петербург, потом в Москву, подарив свой дом близкому и дорогому человеку - Сабине. Приличный счет в банке давал возможность не заботиться о хлебе насущном, хотя Елена частенько вспоминала свою работу в Министерстве энергетики и тосковала по ней.
   Через год после переезда в Россию они с Анфисой построили коттедж, под Владимиром, в чудесном месте сказочной красоты, именуемом Галкино. Коттедж стоял недалеко от леса и немного в стороне от поселка. Обе любили тишину и природу, поэтому весной меняли шумную, бурливую, стремительную городскую жизнь на тихое и скромное сельское житие, возвращаясь в столицу только в конце лета. Вот тогда-то в ее жизни и появился спокойный, сдержанный, малоразговорчивый мужчина. Занимаясь лесотерриторией Владимирской области, он постоянно был в разъездах, контролируя "свои владения" на видавшем виды джипе, или вместе с лесовиками обходил определенные массивы пешком, лично проверяя состояние того или иного участка.
  По странному стечению обстоятельств, звали его Виктор, точнее, Виктор Константинович.
  Увидев Елену, этот одинокий сорокалетний мужчина с ранней сединой в темной густой шевелюре, влюбился, "как пацан" (сердито-досадливое определение самого Виктора), но старался не выказывать своих чувств (иногда это получалось). Его сдержанность, корректная манера поведения, спокойный, ровный характер, острый ум, сочетающийся с мягкой иронией, добродушие очень импонировали Елене. И хоть она и отказалась выйти за него замуж (хватит с нее замужеств!), но не прогнала и даже "более того". На этом "более того" настояла Анфиса, сказав, что теперь у Елены действительно есть шанс родить ребенка. Так появилась Ирина - центр и смысл жизни и Елены, и, Виктора, и Анфисы.
  Смотритель лесного хозяйства жил отдельно.
  На этом уже настояла Елена, вбившая себе в голову, что она приносит мужчинам несчастье: у нее умерли оба мужа! (О смерти Олега, "смягчив ситуацию", ей рассказала Анфиса).
  Часто навещая "своих дорогих женщин" и оказывая им любую помощь, Виктор Константинович не переставал надеяться на то, что когда-нибудь они с Еленой "по-настоящему и навсегда" будут вместе. Нечего и говорить о том, что он безумно любил свою дочь - прекрасное зеленоглазое чудо, "маленькую лесную фею". Его искренне радовало то, что малышка, так же, как и он, ее отец, не просто понимает и любит природу, но чувствует ее!
  Девочка росла смелой и не по годам сообразительной, и только одно обстоятельство сильно тревожило Елену: ведьма, не таясь, передавала ей свои "особые знания", и та впитывала их жадно, усваивая мгновенно, играючи. Это удивляло Елену - такая крошка и такой острый ум!
   Иной раз в душе вспыхивала ревность: Елене казалось, что дочка любит Анфису гораздо больше, чем ее, родную мать. От этого портилось настроение, становилось неспокойно и неуютно на душе. Будучи человеком честным и открытым, Елена напрямую высказала все свои "мучительные мысли" Анфисе. Та в ответ, улыбнувшись своей снисходительно-мудрой улыбкой и укоризненно покачав головой, сказала:
  - Глупости говоришь, Елена, глу-пос-ти! Иришка любит тебя и еще как любит, ты ведь мать. Ты что же, сама этого не видишь, что ли? Или искусственно себя накручиваешь? Зачем? Не надо ничего выдумывать! И вообще, уж кто-кто, а ты-то, после всего того, что с тобой случилось, должна не просто понимать, а... скажем так, ощущать все окружающее тебя иначе, верно?
  Судьба не случайно послала тебе такие страшные испытания, не случайно свела тебя со мной. Нет СЛУЧАЙНОГО на этой земле! Все расписано в Книге Судеб, все должно было произойти именно так, как произошло. Рожденное тобою дитя - особое дитя, и ни тебе, и ни мне ОПРЕДЕЛЯТЬ ЕЕ ПУТЬ. ОН УЖЕ ОПРЕДЕЛЕН. Ирина берет то, что должна взять. А я обязана дать ей то, что могу дать. Она - особый ребенок. Это не мои фантазии. Я это вижу и знаю. Думаю, это видишь и ты... ну, если не видишь, то чувствуешь. Получив мои знания, Ирина пойдет дальше, она будет сильнее меня, гораздо сильнее! ЕЙ ЭТО ДАНО! Она - Избранная, и Ее Путь - ЗАЩИЩАТЬ СВЕТ.
  Строго взглянув на задумавшуюся Елену, Анфиса добавила:
  Вселенная - Вечные Весы, на которых качаются ДОБРО и ЗЛО. Добро необходимо защищать! Прекрасно, что на земле есть хорошие, честные, отзывчивые, милосердные люди, ежедневно совершающие этот подвиг! Они могут не отдавать себе в этом отчета, не задумываться над этим специально; просто ОНИ ТАК ЖИВУТ - с СОВЕСТЬЮ В ДУШЕ. Но именно их добрые сердца, их отзывчивость на чужое горе и чужую боль, их умение "помочь" спасают наш мир от полного погружения в пучину Черного Зла, именуемого Армагеддон.
  Свою войну за этот мир, за доброе и светлое в нем, ведут и Белые Ведуны. Они, как воины, несут свою службу и порой, так же, как и воины, погибают.
  Помолчав немного, с глубоким вздохом закончила:
   - Все не так просто на этой земле, Леночка, все не так просто...
  - И ты готовишь Ирину стать воином? - с горечью и укором в голосе спросила Елена.
  - Каждый человек на земле воин, хочет он этого или нет. Вопрос только в том, "за кого и за что он воюет?".
  Грустно улыбнувшись, Анфиса ласково погладила Елену по плечу.
  - За эти годы, что мы прожили с тобою вместе, ты стала мне как дочь. Иринка - внучка. Любимая внучка! Я очень люблю вас! Обеих! Поэтому, не бери плохое в голову, не придумывай ничего и... и не мешай ей познавать! Это ЕЕ ПУТЬ. Задумайся: СУДЬБА и мужчину тебе послала, знающего и любящего природу, защищающего ее. Он тоже передает Иришке свои знания! Девочка часами, без устали, может бродить с отцом по лесу и учиться "видеть", "слышать" и "понимать" лес. Так она постигает Природу - самое мудрое и сильное "божество" этого мира. Не мешай! - строго произнесла Анфиса. - И потом, ты никогда не задумывалась над тем, что имя твоего мужчины - Виктор? И дочь у тебя Ирина Викторовна. Как если бы она была дочерью любимого тобою человека, твоего первого мужа, верно? Вот так, Леночка, ничего не бывает в этом мире просто так, ничего...
  Анфиса помолчала и уже другим, будничным и ворчливым голосом добавила:
  - Кстати, лето кончится быстро. В августе уже уедем в Москву, а в сентябре Иринке в школу. Вот и позанималась бы с ней чтением, арифметикой или еще чем-то, и не забивала бы себе голову всякой ерундой!
  Елена молчала, осмысливая сказанное Анфисой. После случившегося с ней она, действительно, совершенно иначе стала "ощущать" жизнь, в которой все "не просто", а если точнее, то "совсем все не просто". Ведьма права. У каждого на этой земле Свой Путь. Кивнув головой, как бы соглашаясь то ли с собственными мыслями, то ли со словами Анфисы, Елена вздохнула и, улыбнувшись, сказала:
  - Не ворчи! Я, между прочим, уже договорилась по поводу ее подготовки. Мне Виктор посоветовал: у него здесь, в Галкино, друг хороший живет, Игорь Иванович... э-э-э... фамилию вот я только забыла, звонкая такая фамилия! Ладно, вспомню потом: так вот, его жена работает учителем в местной школе. Живут они недалеко от нас. Учительницу зовут Ирина Сергеевна. Дети ее уважают и любят - так мне местные сказали, и вообще, очень хвалили ее и как человека, и как учителя! Да и мне она как-то сразу приглянулась: приветливая, милая, добрая. Думаю, она и Иринке понравится! Вот и пусть одна Ирина учит другую уму-разуму!
  Услышав это, Анфиса весело хмыкнула:
  - Ну, что ж, пусть учит, раз они тезки!
  Кстати, забыла тебе сказать, сегодня Ирина Сергеевна придет к нам в гости - знакомиться со своей ученицей, а с завтрашнего дня Иришка будет бегать к ней домой, на занятия. Так что, как видишь, не забыла я об этом, не забыла, позаботилась!
  - Молодец! - похвалила Анфиса, и, надев яркий цветастый фартук, добавила:
  - Ну что ж, пойду хлопотать по хозяйству. Надо нашу гостью, хорошего человека, встретить, как полагается.
  И вдруг назидательным тоном, серьезно и даже торжественно произнесла:
   Учителя уважать надо! Истинные Учителя - посланцы Космоса. Они тоже воины, защищающие Добро. В этом их особая миссия. Настоящие Учителя это знают, потому и любят свою нелегкую работу, и гордятся ей! Великое благо, если ребенок попадает в руки такого учителя!
  - Да, - подумала Елена, - это точно! Хорошего учителя помнишь всю жизнь и всю жизнь испытываешь к нему чувство глубокой благодарности.
  
  Облака тихо плыли по небу, цепляясь за острые верхушки сосен, и Елена чувствовала, что засыпает под убаюкивающий шепот леса. Возможно, сон и сморил бы ее, но мысли упорно теснились в голове, вызывая новую волну воспоминаний, перескакивая с одного, на другое...
   Время снова откатилось назад, и память услужливо высветила "картинки", от которых щемило сердце: родная улица, там, в далеком Узбекистане, дом, хорошие соседи...
  Елена очень тосковала по Ташкенту, очень! Тосковала по прекрасному городу щедрого солнца, прохладных фонтанов и удивительных цветов. Городу ее детства, юности, молодости. Городу ее любви - любви к Виктору! Неужели это когда-то было? Как летит время! Десять лет она не виделась с Сабиной - не получалось у них встретиться, не складывалось. Любимая подруга стала "голосом" в телефонной трубке, "письмами по Интернету". Десять лет не видела ее мальчишек! Теперь они уже совсем взрослые! На фотографиях - так и не узнать!
   Нет, решено: в этом году, в сентябре, она обязательно поедет на родину, обязательно! Почему именно в сентябре? Да потому, что звонила Сабина и сообщила: Анвар женится (уже женится!), свадьба в сентябре, и все они с нетерпением ждут Елену в гости. И не принимают никаких отказов! Значит, надо ехать! Надо перебороть свой страх, который до сих пор все еще гнездится в ее сердце, и... заказать билеты. И она это сделает. Поедет вместе с Иришкой. Отпросит ее в школе недельки на полторы, и полетят они в Ташкент, и покажет она дочери чудесный город, и познакомит с чудесными людьми! Интересно, каким стал ее любимец Рустам? Тоже уже взрослый! Сабина сказала, что он на "отлично" завершил учебу в колледже и готовится поступать в институт, собирается стать врачом. Боже мой, даже не верится! Малыш Рустам уже не малыш, уже "собирается стать врачом"! Как быстро все в этой жизни! Интересно, помнит ли он тетю Лену?
  
  Мысли Елены снова сделали скачок от "прошлого" к Анфисе и Ирине:
  - Что-то долго нет моих травниц! - забеспокоилась она и, поднявшись из кресла, высунулась в окно - не идут ли? Что-то, действительно, долго... не заблудились бы! Хотя, ну о чем она говорит! Разве Анфиса и Ириша могут заблудиться! Вот она моментально бы в трех соснах заплутала.
  Вдруг взгляд Елены привлекла приближающаяся со стороны поселка стройная женская фигура, направляющаяся прямиком к ее дому. Интересно, кто это? Быстро оглядев себя в зеркало (все ли в порядке?), Елена направилась к входной двери - встречать гостью.
  
  Ритка (а это была именно она, только повзрослевшая на десять лет и ставшая Маргаритой Маратовной) остановилась перед нарядным деревянным коттеджем.
  - Прямо сказочный терем-теремок, - пробормотала она себе под нос и только собралась нажать на кнопку звонка, как дверь, словно по волшебству, отворилась и на пороге появилась хозяйка "теремка". Взглянув на нее, Ритка опешила, в буквальном смысле этого слова. Так и стояла, вытаращив глаза, хорошо, что рот не разинула.
  - Добрый день! - приветливо произнесла хозяйка. - Слушаю вас...
  - Здравствуйте, - произнесла Ритка и снова замолчала, соображая - ошиблась она или нет? Но уж очень похожа! Неужели это Ленка, жена Виктора и ее ухажера Олега? А может быть, просто похожа? или все-таки она? неужели она? что-то уж очень нереальная ситуация! Это ж надо: искала Анфису, хотела проверить, та ли это Анфиса, которая "ведьма" и к которой они с Катей в Ташкенте ходили, а тут... Вот будет дело, если и Олег здесь, с ней!
  - Я слушаю вас, - повторила хозяйка, - вам кто-то нужен, кого-то ищите?
  - Да... да, извините... э-э... извините за беспокойство, мне сказали, что здесь живет...э-э... - Ритка замялась, поскольку произносить слово "ведьма" в данной ситуации было как-то не к месту, - что здесь живет травница... целительница Анфиса Афанасьевна?
  - Да, Анфиса Афанасьевна здесь живет, вам правильно сказали, только ее сейчас дома нет, за травами в лес ушла, но... - Елена сделала шаг назад и, оглянувшись, посмотрела на большие настенные часы, - но скоро придет. Давно уже по лесу гуляет. Вы подождете?
  - Если позволите и... если ваш муж возражать не будет, что летом, во время отдыха вас тревожат ...
  - Мужа у меня нет, - сухо ответила Елена, - возражать некому. Проходите в дом.
  (Интересно, почему "нет"? - подумала любопытная Ритка, - Куда же это Олежек-то подевался? Разошлась она с ним, что ли?)
  Хозяйка провела гостью в большую светлую, просто и со вкусом обставленную столовую и предложила сесть на диван.
  - И кто же вас к нам направил? - поинтересовалась она.
  - Да здесь, недалеко, в Вязниках, подруга моя живет, - стала рассказывать Ритка. - Сама-то я из Петербурга... сейчас еду на лечение. Муж путевку достал в неврологический санаторий, в Подмосковье. Знаете, такой? Очень хвалят! (хозяйка утвердительно кивнула головой - знаю, мол, слышала), но сначала решила заехать к Нине - это подругу мою так зовут. Мы с ней давно не виделись: дела закручивают, то да се... так что только перезваниваемся (хозяйка снова понимающе кивнула). Ну, вот она мне об Анфисе Афанасьевне и рассказала. Говорит, чем в санаторий ехать, лучше у нее полечиться. Кудесницей называла и... очень, очень хвалила!
  - Да, Анфиса Афанасьевна многих людей на ноги поставила, - подтвердила Елена и, вспомнив о своих обязанностях хозяйки, спросила:
  - Что будете - чай, кофе? Есть чудесный квас...
  - Если можно, чай - это любимый напиток моей родины, - улыбнулась Ритка.
  - Вашей родины? - с удивлением произнесла хозяйка.
  - Ну да, я ведь не коренная россиянка, я из Узбекистана, там родилась, в Ташкенте, поэтому и люблю чай - душистый, крепкий, а кофе - только по утрам пью.
  - Ну, надо же, какое совпадение! - удивилась и искренне обрадовалась Елена. - Так ведь мы с вами землячки! Я тоже родилась в Ташкенте и тоже люблю душистый и крепкий чай. Кстати, мы ведь не познакомились: меня зовут Елена Михайловна.
  Ритка как-то судорожно, со всхлипом вздохнула, подавилась слюной и закашлялась: ну, это же надо, а! Точно - она, Елена Прекрасная, жена двух братцев! Ситуация - нарочно не придумаешь! Ну, как такое может быть? через десять лет! в другой стране! встретить!... и кого! и почему она здесь? Вместе с ведьмой живет, что ли? Или тоже к ней лечиться заявилась? И вообще, почему эта женщина снова "присутствует" в ее, Риткиной, жизни?!
   Прокашлявшись и аккуратно промокнув губы белоснежным платочком, Ритка выдавила улыбку и тоже представилась:
  - Маргарита Маратовна.
  - Красивое сочетание имени и отчества, - похвалила Елена и, взглянув в окно, добавила, - а вон и мои травницы идут. Сейчас обедать будем, а потом пить душистый чай.
  - Нет, нет, спасибо, - заторопилась вдруг Ритка, - я только с Анфисой Афанасьевной посоветуюсь насчет здоровья и пойду.
  Переступив порог, ведьма взглянула на гостью и неожиданно для Елены произнесла:
  - Здравствуйте Маргарита!
   (Откуда она может знать ее имя? - поразилась Елена. - Неужели до такой степени ведьма?!)
  - Здравствуйте, - растерянно проговорила Ритка, - а вы... вы что же... вы помните меня что ли? - (в голосе искреннее удивление) - Столько лет прошло!..
  (А... так они просто уже когда-то встречались, - объяснила для себя "угаданное имя" Елена, - ну, тогда все логично. Анфиса ведь всю жизнь людей лечит, а память у нее - дай бог каждому!)
  - Конечно, помню, - со вздохом произнесла Анфиса. - Пойдемте в мою комнату, там и поговорим.
  После разговора с ведьмой Ритка вышла притихшая, задумчивая и, как показалось Елене, немного подавленная. С интересом взглянув на Иринку и ласково улыбнувшись ей, она вежливо попрощалась и, пожелав всем здоровья, торопливо покинула дом, направившись в сторону главной дороги - ловить попутку до Вязников.
  - Знаешь, Леночка, кто у нас сейчас был? - загадочным тоном спросила Анфиса.
  - Нет, откуда же мне знать? Я впервые вижу эту женщину, хотя... что-то в ней есть такое...
  - Есть, есть и такое, и сякое. Она была девушкой Олега. Он встречался с ней до... до серьезных отношений с тобой, так что раза два-три ты точно ее где-нибудь с ним видела, просто внимания особого не обратила.
  Елена удивленно приподняла брови, но промолчала, не испытывая ни ревности, ни особого интереса к этой теме: что было, то было, травой поросло.
  - Но дело не в этом, - продолжала Анфиса, - дело в том (она выдержала паузу, а Елена насторожилась)... дело в том, что именно эта самая Маргарита Маратовна спасла тебя от страшной и жуткой участи: именно она рассказала мне о неких "сектантах", "сатанистах", которые решили "поставить жуткий опыт" и на ней и на тебе. Фотографию твою мне принесла....
   (Удивленный взгляд Елены - откуда у нее фотография-то?).
  Видимо, у Олега была, - ответила на ее "взгляд" Анфиса, - на ней ты, Олег и Виктор. Мне эта фотография сильно помогла.
  Елена пожала плечами и вспомнила: Сабина во время их "странного" разговора от ведьме говорила о Рите, подруге Олега, и... и о фотографии. Да... кажется так. Ладно, говорила - не говорила, теперь это уже не важно.
  - Вот такие дела, - продолжала Анфиса. - Так что если бы не ее предупреждение, то я о твоей беде и не знала бы ничего и помочь бы тебе не смогла.
  - А она... ну, эта Маргарита, узнала меня?
  - Узнала, узнала... Тебя-то она узнала, а вот то, что Олег умер, только сейчас, от меня услышала. Я ей, конечно, обо всех наших ужасах докладывать не стала, сказала - умер человек от сердечного приступа - и все, в подробности не вдавалась, ни к чему. У Маргариты итак после всего, случившегося с ней, страх в душе живет, не отпускает. Вот уж сколько лет, бедная, мучается! Сказала, что после санатория снова ненадолго к нам заедет, хочет, чтобы именно я ее от этого "страха" избавила. Только, видишь какое дело, проблема-то вся в том, что избавиться от страха не так-то просто. Ох, как непросто!
  - Анфиса, а что с ней-то случилось? Она-то чего боится?
  - Знаешь что, давай пообедаем сначала, ребенка накормим да отдыхать уложим. Ирине не мешает часа два поспать, набегалась она сегодня по лесу досыта. Ох, и энергии в ней! Минуточки спокойно не постоит!
  Анфиса выглянула в окно:
  - Вон, как она на качелях качается, не качается, а летает! Ирина! Ну-ка, давай, беги мыть ручки и обедать! Быстренько!
  - Обедать буду, а спать не буду! Знаю, о чем вы там с мамой договариваетесь! Все знаю! - звонким голосом прокричала девочка. Ее длинные темные волосы развевались по ветру, весело блестели озорные лукавые глазки. На траве валялся красивый венок из мелких ромашек и каких-то ярких - голубых и желтых - полевых цветов: видимо, слетел с ее головы, когда она начала "летать" на качелях.
  - Вот такие "знайки", как ты, обязательно после обеда спят, ясно?! Ну-ка, останавливай свои качели и в ванную, быстро! И руки мой чисто, я проверю!
  Повернувшись к Елене, которая с нежной улыбкой смотрела в окно на свою чудо дочку, Анфиса закончила начатый разговор:
  - А мы с тобой после обеда сядем на нашу скамеечку под кудрявую березоньку, и не торопясь побеседуем. Кстати, Маргарита номер сотки своей оставила.
  - Это хорошо... - задумчиво произнесла Елена. - Я ей обязательно позвоню, обязательно! В гости к нам приглашу... чтобы после санатория... поблагодарю ее... - и вдруг спросила, резко и в то же время с какой-то с затаенной болью, - Анфиса, получается, что я у нее в долгу?
  - Получается, получается... а долг, он, как известно, платежом красен.
  - Послушай, а может быть мне самой в санаторий съездить, навестить ее. До него от нас не так уж и далеко. Попрошу - Виктор отвезет. И проведаю человека, и поговорю... по душам. Это ведь тоже своего рода терапия... и для нее и для меня... как ты считаешь?
  Анфиса не ответила, глядя куда-то мимо Елены и о чем-то сосредоточенно думая...
  - Не торопись, - наконец произнесла она, - чего ты так разволновалась? Она помогла тебе, а мы поможем ей, потому как вряд ли санаторий, даже "особенный", справится с ее проблемой. Чтобы со страхом справиться, надо причину знать, а причину-то как раз она санаторским врачам объяснять и не будет. Не сможет, потому как "причина" ее нездоровья очень уж фантастическая. Не поверят ей, за сумасшедшую примут. А кому охота в сумасшедших-то ходить! Так что сама она к нам приедет, хотя... - Анфиса поджала губы и глубоко вздохнула, - страх - это такая мерзкая штука! Его и опытная ведунья вряд ли до конца изведет. Вот ты у меня - наглядный тому пример. На ноги-то я тебя поднять подняла, а страх твой под корень так и не извела. Ладно, давай оставим сейчас эти разговоры, займемся обедом и ребенком. А там посмотрим, подумаем...
  Женщины стали накрывать на стол, попутно делая замечания расшалившейся Иришке.
  Уложив девочку спать, долго сидели на скамеечке, под любимой березонькой. Анфиса рассказала Елене о Рите, рассказала то, что знала. Помолчали, вспоминая страшные события десятилетней давности. И тут Анфиса выложила Елене еще одну новость:
  - Послезавтра я улетаю. Ненадолго. На неделю.
  - Куда? - моментально напряглась Елена, она не любила оставаться одна, без Анфисы. У нее тут же появлялось ощущение "незащищенности" (да уж... от страха, действительно, избавиться "ох, как непросто!")
  - На шабаш ведьм, - с иронией в голосе произнесла Анфиса. - Куда, куда? Туда, куда каждые три года летаю, забыла что ли? что спрашиваешь-то?
  - А... на слет Белых Магов?
  - На "слет"? Ну, ну... - улыбнулась ведьма, - можно и так сказать.
  - Шесть лет назад ты летала в Индию. Три года назад - в Германию. Куда на сей раз?
  - В Сибирь. На сей раз "слет" в России проходить будет.
  - Сколько в тебе энергии, Анфиса! И внешне... ты мало изменилась за эти десять лет. У меня - вон сколько седых волос в голове! Не очень видно, правда, но это потому, что волосы у меня светлые, а если приглядеться!.. - Елена провела рукой по своей золотистой копне, заплетенной в косу, и вздохнула. - Как я вообще умом не тронулась после всего, что было! Тебе спасибо, вытащила меня. Ты - сильная женщина.
  - И ты сильная женщина, потому и умом не тронулась. А по поводу моей энергии и моложавости... - ведьма помолчала, усмехнулась грустно, одним уголком рта, и тихо сказала, - у всего свой срок.
  - Какой еще срок? - с тревогой в голосе спросила Елена. - Не пугай меня и не говори со мной своими загадками! - сердито проговорила она.
  - Да никакими загадками я с тобой не говорю. Все и вся на этой земле имеет свой срок. Какая уж тут загадка!
  Елена хотела что-то возразить, но Анфиса перебила ее:
  - Все, хватит об этом. Не забивай голову глупостями. Я уеду, а ты веди себя хорошо и ничего без меня не придумывай. Ладно?
  
  Анфиса улетела на свой "слет", а Елена все никак не могла успокоиться, все думала и думала об их недавней гостье, землячке из Ташкента: получается, что на земле есть человек, с которым тоже происходило "всякое"? Получается, что она, Елена, не одинока в своих странных и страшных видениях и не менее странных и страшных "контактах"? Есть, есть человек, который тоже хлебнул своего ужаса из "мистического котла"! Этот ужас убил Олега и едва не уничтожил ее...
  - Я должна сама поговорить с Маргаритой, - прошептала Елена. - Мне почему-то кажется, что и этой женщине тоже очень хочется поговорить со мной. Мы должны поговорить друг с другом, я это чувствую... От этого и ей и мне легче станет.
  - Леночка, с кем это ты так тихо беседуешь в темноте, под березонькой? - Виктор сел на скамью, рядом, и ласково обнял любимую женщину за плечи. - Не замерзла? Вечер прохладный, вынести твою шаль?
  - Спасибо, не надо! Я вот о чем тебя хотела попросить... - Елена замялась, вспомнив, строгое наставление Анфисы "вести себя хорошо и ничего не придумывать".
  - Слушаю тебя со вниманием!
  - Ты знаешь, где находится Березовка? Ну... там еще, в той стороне, недалеко от этого поселка есть неврологический санаторий, его, по-моему, так и называют "Березовая роща". Сможем мы с тобой завтра проехать туда и в тот же день вернуться обратно?
  - Где санаторий-то знаю, но зачем он тебе? Что-то случилось? Тебе нужна консультация врачей? - с тревогой в голосе спросил Виктор и, развернув Елену к себе, посмотрел ей в глаза.
  - Нет, нет, никаких консультаций мне не надо, успокоила его Елена, - просто там... там знакомая моя сейчас лечится, и... и я хочу ее проведать... мне очень надо...
  - Ну, раз надо - значит, проведаем, что ты так волнуешься? Прокатимся с ветерком до санатория и обратно, и дочка будет рада. Она как раз меня сегодня просила "покатать" ее, ну вот и покатаю. Мы с ней по роще погуляем - роща там чудесная! - а ты подругу проведаешь. Идет!
  - Идет! Спасибо тебе! Я действительно... мне, действительно, очень надо ее проведать.
  
  Холодные, напряженные фразы остались позади - растаяли, испарились. Елена и Рита говорили и говорили, может быть, впервые, за долгие годы по-настоящему с облегчением ощущая, что они не чокнутые, не сумасшедшие, что все, происшедшее с ними - реальность: жуткая, страшная, невероятная, необъяснимо-мистическая, но все-таки реальность.
   Потом Ритка рассказывала о своем прекрасном муже и не менее прекрасных детях (у нее их было двое - мальчик и девочка, как по заказу); разоткровенничалась и чаще скрытная, сдержанная Елена и тоже поведала историю своей жизни. Наговорившись, женщины вышли из коттеджа и стали прощаться.
   Подошли Виктор с Иринкой, и Елена познакомила их со своей "землячкой из Ташкента".
  - Пора ехать, Леночка, прощайся с подругой - Виктор приветливо кивнул Рите головой и пригласил в гости. И снова, обращаясь к Елене:
  - До дому не близко, да и Ириша что-то капризничает, устала, наверное. Мы пойдем с ней на стоянку, машину прогревать, а ты догоняй!
  - Мама, - лицо девочки было не по-детски серьезным, - здесь плохое место, плохое! Хоть папа и говорит, что хорошее и красивое, но оно плохое! Я не хочу здесь больше оставаться! Пойдем отсюда скорее!
  - Хорошо, заинька, хорошо, иди с папой, я сейчас приду!
  - Дочка у тебя - просто чудо! Такая же красавица, как и ты, только темноволосая, - от души похвалила Ритка, глядя в спину удаляющемуся Виктору и Иринке, которые шли в сторону стоянки "прогревать машину". - И мужчина видный, симпатичный и, по-моему, порядочный, добрый. Лицо у него такое... Хорошее лицо! Надо тебе замуж за него выходить, Лена! Тем более что дочка у вас растет. У ребенка должен быть отец. Официальный отец. Для детей это очень важно. Поверь мне, я педагог, знаю.
  - Да, я тоже об этом думаю...
  - Тогда думай побыстрее и... зови на свадьбу, - рассмеялась Ритка.
  
  Клэр с Николаем вышли из спецкорпуса и медленно пошли по дорожке мимо клумб с прекрасными розами.
  - Да вы здесь настоящий розарий устроили! - похвалила Клэр. - Удивительно красивые цветы! - и с грустью и болью в голосе добавила, - Ло очень любила розы! Очень! Особенно алые...
  Николай нежно сжал ее руку и, повернувшись к садовнику, работающему неподалеку, вежливо окликнул его:
  - Анатолий! Срежьте, пожалуйста, нашей гостье самые красивые розы... Нет, не те, не белые, с этой клумбы, алые.
  Через минуту Клэр держала в руках чудесный букет роз - алых, как кровь.
  - Мне надо вернуться в корпус, дорогая, есть кое-какие дела, - Николай коснулся губами щеки Клэр.
  - Ты все еще пытаешься найти самку, способную выносить и родить аланта? - с грустью в голосе спросила Посвященная.
  - Да... пытаюсь, но пока, к сожалению, безуспешно. - Николай тяжело вздохнул. - Видимо Елена, которую вы тогда нашли в Ташкенте, была какой-то особенной. Не случайно внешне она так походила на Избранную! Она бы, я думаю, выносила плод и родила.
  - Не будем вспоминать о ней, - с болью в голосе проговорила Клэр, - будем надеяться, что ты найдешь новую Елену. Ладно, я погуляю немного. Очень люблю твое березовое царство! На редкость красивое место! Давно я здесь не была...
  Она медленно пошла от основного корпуса в сторону рощи, в которой располагались уютные и нарядные коттеджи.
  
  Ритка, стоявшая лицом к корпусу и с улыбкой уговаривающая Елену немедленно выходить замуж, вдруг замолчала и сильно побледнела. Своими зоркими глазами она разглядела женщину с букетом в руках, которую в эту минуту отвлек какой-то старичок - видимо, спрашивал ее о чем-то.
  - Что случилось, Рита? - с тревогой спросила Елена, поразившаяся такой резкой смене красок на лице своей новой знакомой.
  - Лена, быстро в коттедж! - Ритка схватила ее за руку и потащила к своему домику. Захлопнув дверь, они встали около окна, рассматривая дорожку сквозь приоткрытые жалюзи.
  - Да что случилось-то, Рита?
  - Сейчас, сейчас... сейчас она до нас дойдет... вот... вот.. видишь эту женщину? Видишь? Посмотри на нее внимательно... (Ритка и сама впилась в нее взглядом). Она тебе никого не напоминает?
  
  Клэр остановилась как раз напротив их коттеджа, раздумывая - идти дальше или повернуть назад, к корпусу. И вдруг... как током пронизало все тело! Тут же насторожилась: что-то внутри нее задрожало и отозвалось, что-то непонятное, смутное, ноющее, как давняя боль... Опасность? - она быстро и зорко осмотрела все вокруг - никого... никого, кроме "санаторных", медленно гуляющих, по дорожке. Тогда откуда же эти волны тревоги и боли? Клэр внимательно оглядела коттеджи... (Елена и Ритка автоматически отодвинулись от окна в глубь комнаты) - вроде бы и здесь все тихо и спокойно. Странно... странно и неприятно...
   Этот мерзкий Филин, чуть не убивший ее тогда, в комнате ведьмы, оставил боль в груди и постоянное обостренное чувство тревоги, как будто его серая тень убийцы до сих пор неслышно и мягко скользит следом, висит за спиной, давит...
  - Интересно, где сейчас эта Белая Ведьма Анфиса? - подумала Клэр, и ее красивое лицо на секунду исказила гримаса ненависти. - Попадись она мне снова, я бы ее... - она скрипнула зубами. - А может быть, этой Анфисы и в живых-то уже нет? Человеческий век короток. Но ведь она обязательно кому-то должна передать свои ЗНАНИЯ! Обязательно! Настоящие ведьмы без этого не уходят! - Клэр задумалась. - Да... та, которой она передаст СВОИ ЗНАНИЯ, БУДЕТ ОЧЕНЬ, ОЧЕНЬ ОПАСНА ДЛЯ НАС!
  Глубоко вздохнув, Клэр еще раз внимательно оглядела близлежащие коттеджи и пошла назад, к корпусу.
  
  - Господи! Как она похожа на Лолу! - выдохнула Елена, - только на Лолу, сменившую прическу и ставшую брюнеткой!
  - Она похожа на жуткую красавицу из зеркала, которую я потом встретила в сквере с алыми розами в руках. Помнишь, я тебе рассказывала (Елена кивнула). И эта тоже с алыми розами... только брюнетка, а та, "зеркальная", как и "твоя" Лола, была блондинкой...
  - А может быть, и "моя" Лола и "твоя" блондинка с розами одно и то же лицо?
  - Может быть, - кивнула головой Ритка, - я еще тогда, когда рассматривала этих сатанистов из-за занавески в коттедже, в горах, обратила внимание на то, что они, как штампованные...
  - Рита, ты видела, как она глядела в сторону твоего коттеджа? Нехорошо глядела... как будто знала, что мы за окном стоим.
  - Видела...
  - Рита, а может быть, мы ошибаемся, и это просто красивая женщина и...
  - Ничего мы не ошибаемся! - резко перебила Ритка Елену, - Это не просто "красивая женщина"! У нее рожа "зеркальной дряни". И потом, неужели ты ничего не чувствуешь?
  - Чувствую... страх дикий чувствую, аж внутри все переворачивается! Только-только от этих страхов избавилась и опять! Мне, действительно, страшно, Рита!
  - И мне тоже. Я здесь больше секунды одной не останусь! Ни за что не вынесу повторения "того ужаса"! Лена, вы можете забрать меня с собой?
  - Конечно, о чем речь! Собирайся, только быстрее!
  - Спасибо! Я мигом!
  
  Клэр, не торопясь, вышла из рощи на просторную солнечную поляну - ухоженную территорию перед корпусом, превращенную стараниями садовников в настоящий цветник. Тревога не покидала ее. Более того, это неприятное чувство усиливалось, поскольку Клэр не понимала причины внезапно возникшего у нее "ощущения чего-то". Пожалуй, стоит вернуться и оглядеться еще раз...
  Развернувшись, Посвященная быстро пошла назад, к насторожившему ее месту.
  
  Захлопнув дверь коттеджа, Елена и Ритка сначала скорым шагом, а потом бегом направились по боковой дорожке в сторону большой стоянки для машин.
  Увидев бегущих женщин, Виктор пошел им навстречу, подхватил сумку Риты и, засунув ее в багажник, сел за руль.
  Запыхавшиеся и как будто перепуганные женщины ящерками юркнули в салон.
  - Виктор! Поехали и побыстрее! - в голосе Елены чуть ли не истерика.
  - Девочки, за вами кто-то гонится? Неужто здесь такие ярые ухажеры? - со смешинкой в голосе спросил Виктор и хотел добавить еще что-то, но Елена резко перебила его:
  - Пожалуйста, Виктор, скорее! Я тебе потом все расскажу, все объясню, хорошо! А сейчас - поехали и быстрее!
  - Хорошо, хорошо, уже едем! - взглянув, на посеревшее лицо сидящей рядом с ним женщины, он еще раз повторил:
   - Едем, Леночка, едем! Сейчас на трассу вырулим и с ветерком вперед, и никто нас не догонит!
   - Да, папа, уезжай, уезжай отсюда и поскорее! Мне тут совсем не нравится! Совсем! Плохое место! Мы с тобой в другом лесу гулять будем, в хорошем!
  Ритка сидела молча, вцепившись побелевшими пальцами в свою маленькую изящную сумочку. В ее голове, как заезженная пластинка, крутилась только одна мысль:
  - Скорее, скорее... подальше от этого места... Скорее! Иринка права, "плохое место", отвратительное место! Дети такие вещи всегда чувствуют! Подальше и от этой "рощи" и от страшных видений прошлого! Подальше... и чтобы больше никогда... никогда...
  Когда и санаторий и Березовка остались далеко позади, Рита, обращаясь к Елене, сказала:
  - А ведь ты спасла меня сегодня. Если бы не ты... даже не знаю, что со мной было бы. Вовремя вы приехали!
  Виктор, услышав такую странную фразу, с удивлением глянул в зеркало обзора на Риту, затем бросил взгляд на Елену. Та, повернувшись к своей знакомой, улыбнулась ласково и печально и тихо произнесла:
  - Долг платежом красен.
  Этот ответ тоже удивил Виктора, но ничего уточнять он не стал, знал, ему позже все объяснят, раз обещали.
  Немного помолчав, Елена тряхнула головой и, как бы прогоняя тревожные мысли, весело сказала:
  - Успокойся, Рита! Сейчас приедем, примем ванну: вода - великий целитель, она снимает всю негативную энергию! А потом будем жарить шашлык. Виктор вчера замариновал мясо, он в этом плане большущий спец, правда, милый? (Виктор быстро глянул на Елену, глянул с надеждой и благодарностью: впервые эта женщина, столь дорогая его сердцу, так ласково, по-родственному, обратилась к нему). Будем кушать чудесный сочный шашлык и пить крепкий душистый чай!
  - Да, мамочка, да! - радостно воскликнула Иришка, - я очень, очень люблю сашлык!
  Все рассмеялись, глядя на девочку.
  - Ша-шлык, - поправила ее Ритка и, ласково прижав ребенка к себе, поцеловала в душистую, пахнущую солнцем и травами макушку.
  
   Вернувшись, Клэр вновь внимательно осмотрела и коттеджи, и деревья, и гуляющих поодиночке и парами людей. Все тихо, спокойно и... и ничего она сейчас не ощущает. Ничего! Ну что ж, значит, просто показалось... И такое бывает... Однако где-то, в глубине души, осталось весьма неприятное ощущение, что она только что что-то упустила или... или кого-то... Досадно... Очень досадно!
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"