Аннотация: Медленно,но верно движемся в полнейшему "апофигеозу"... всего. ;)
КСВ...
Глава 31. "Шепот сердца"
Время не лечит, Оно оглушает....
Ольга Андрус
Прежде чем мои колени касаются пола, а руки находят точку соприкосновения с чем-то теплым и умеренно мягким, до меня доносится приглушенное ругательство.
Чертыхнувшись, попутно вспоминая всю родню недоделанного привидения, пару минут назад втолкнувшего меня в этот чумной подвал, без единого источника света, я пытаюсь вернуть себе вертикальное положение используя исключительно вестибулярный аппарат. Одна надежда, что хруст под всеми моими четырьмя конечностями в данный момент не является продуктом обращения в прах останков чего-то, что бегало, прыгало или, не приведи Великие Магистры, ползало. Весь процесс относительной вертикализации себя любимой в кромешной тьме я сопровождала красочными описаниями того, что я думаю о картине окружающей меня действительности, и тех кто явился непосредственным ее участником и автором, местами частично переходя на личности и детали.
- Том, прежде чем претворять свои гуманные планы из области камасутры в жизнь, ты не могла бы для начала слезть с меня.
- Гоша? - останавливаю я свой поток приятных озвученных дум о том, куда и что именно я засуну, когда выберусь отсюда, но лишь для того, чтобы потянуться к предполагаемому источнику звука, предварительно опершись левой рукой об очередную невидимую точку опоры.
- Том, - еще более приглушенно, с уклоном на стон, выдыхает объект моего исследования.
- Прости, - нервно хихикаю я. - Я не нарочно. Больно?
- Нет, - не совсем искренне, учитывая то, что голос моего лучшего друга (его интонацию и манеру речи я узнаю из тысячи) звучит по-прежнему приглушенно.
- Прости, я ничего не вижу, - как бы в оправдание говорю я, отползая в сторону и на ощупь пытаясь найти точку опоры для моей части тела, судя по окружающей обстановке и совершенно четкому осознанию того, что я все же не сплю, вляпавшейся по самое не могу.
- Охотно верю, - в голосе проскальзывает усмешка, - а иначе ты бы не была сейчас там, где находишься.
- Ой, - хорошо темнота скрыла выражение моего лица, потому как я, наконец, по далеко не деликатной разведке своих верхних конечностей поняла, что, по меньшей мере, одна из воображаемых минуту назад поз "Камасутры" мною уже была частично освоена.
- А что ты тут делаешь? - выпалила я, отползая в сторону и умащиваясь на чем-то относительно мягком и вроде бы не живущем своей собственной жизнью.
- Ты удивишься, но я сам хотел задать тебе этот же вопрос. Хотя, рискну предположить, что ты здесь определенно не из-за моей скромной персоны.
Как же неудобно, когда не видно лица. Мне показалось или в голосе лучшего друга промелькнула злость.
- Даже если б знала, что я тут делаю, все равно не смогла бы внятно ответить на этот вопрос. Потому как я даже самой себе не могу ответить на него.
- Почему? - тихий вопрос заданный человеком, который действительно хотел услышать на него ответ. И меня понесло.
- Потому что, черт возьми, понять, что происходит вокруг тебя тогда, когда ты нихрена не помнишь, весьма и весьма сложно. Очнулась утром, а полгода жизни как корова языком слизала. Весьма и весьма неприятное чувство, надо отметить. Тут помню, тут не помню! С лестницы вроде не спускали. Но я не могу вспомнить даже, что со мной было неделю назад, не говоря уже о зиме. Но есть еще добрые люди на этом свете - подогрели, обобрали... Во всех смыслах. Убью, когда доберусь! И будь что будет! А ведь я ему почти поверила. Сволочь! Чувствую себя сейчас как слепой котенок, которого за веру и доверчивость окунули с головой в ведерко с водой. Впрочем, туда мне и дорога. В этом мире будет на одну дуру меньше.
Кажется, я вновь начинала злиться. Впрочем, это даже к лучшему, злость сдерживала слезы отчаяния, так и рвущиеся наружу. Зачем я здесь? И ведь так хотелось верить...
- Если выберемся целыми и невредимыми я его сам покалечу.
- Кого? - повернула я голову на источник звука, в котором помимо злости прозвучала уверенность. - Томаса?
- Кантария свое тоже получит, - голос друга звучал приглушено и до нервной дрожи спокойно, я бы даже сказала слишком спокойно и тихо. - Влад перешел грань и этого я ему уже не прощу.
Какое чужое и в то же время вызывающее бурю эмоций имя. Имя, от которого каждый раз внутри что-то обрывалось и терялось во тьме провала в памяти. Вот и сейчас, вдруг стало трудно дышать. В центре груди стальными тисками сдавило нечто жизненно необходимое для организма, привыкшего выживать, не смотря ни на что, но слов, простых или сложных, ложных или истинных, любых, из тех, что способны нести в себе смысл, чтобы сказать в ответ, хоть что-то отличимое от стона на одной ноте, у меня не нашлось. И на полу в чем-то даже удобно сидеть, настолько, что утыкаясь головой в колени, на краткий миг кажется, будто ты защищен от всех и вся, и все происходящее лишь сон. И желательно чужой.
- Том, - кажется, пауза в моем исполнении вновь вышла на славу, - могу я попросить тебя об одолжении?
- Конечно, - подняла я голову.
- Прямо перед тобой, у противоположной стены должна быть девушка. Я не чувствую ее. Посмотри, пожалуйста..., - конец фразы был безжалостно обрублен лезвием упавшей тишины. Недосказанность вопила, кичась своей приверженностью к истине. А я то, наивная, думала, что к страху нельзя привыкнуть.
Глаза, немного привыкшие к царившему вокруг мраку, как будто угадывали неясные силуэты стоящих у меня на пути вещей. Однако, пару синяков я себе все же заработала, прежде чем рука коснулась чего-то прохладного и шершавого на ощупь. Движение вдоль - я касаюсь волос и чего-то холодного. От неожиданности отшатываюсь, прикусывая губу, но затылком чувствуя устремленный на меня взгляд Гоши, беру себя в руки и заставляю себя вновь прикоснуться ... к телу? Ой, нет! С меня на целый год вперед хватит впечатлений от этого одного дня.
- Том?! - голос друга едва ли не звенит от напряжения.
Еще один глубокий вздох и я касаюсь кожи. Теплая. Слава Великим Магистрам! Склонившись ниже, я слышу едва различимое дыхание, но на мою весьма ощутимую встряску девушка не реагирует.
- Жива, - бросаю я через плечо и почти воочию вижу, как Гоша прикрывает глаза и облегченно выдыхает. Я же тем временем, опять же пользуясь исключительно тактильным зрением, отвожу с лица девушки волосы, и пытаюсь понять какая именно рана, могла вызвать такой глубокий обморок. Странно, но на первый "взгляд" на ней нет ни царапинки, за исключением шероховатости, очень походящей на шрам, на левом запястье.
- Гош, помоги мне ее перевернуть, - прошу я, приподнимая голову девушки и укладывая на нечто чуть более мягкое чем пол на котором лежало ее тело. - Так и шею свернуть недолго.
- Если б мог, давно бы сам это сделал, - доносится до меня смешок лучшего друга, которому вторит какой-то металлический лязг. Но уж больно невесело он прозвучал. И тут до меня, наконец, доходит.
- Гош, ты, что тоже связан? - поворачиваюсь я всем корпусом в его сторону и естественно тут же влетаю виском в какую-то железку.
- Тоже? - уточняет он.
- Ну, - внезапно охрипшим голосом говорю я, вспомнив свои ощущения, вызвавшие во мне бурю эмоций от взгляда на темноволосую фигуру молодого мужчины, скованную по ногам и рукам. То как мне хотелось прикоснуться к нему, почувствовать его тепло, чтобы увериться, что он реален. И проснуться.
- Что ж, - подводит он итог, поняв что продолжать я не собираюсь, - раз ты здесь, а мы все еще живы, рискну предположить, что Кантария еще кого-то ждет на огонек.
- Томас? - выпадаю я из своих дум. - А причем тут он?
- Как причем? Это ведь из-за него мы тут все... собрались, - хмыкает Гоша. - Что ты делаешь?
- Пытаюсь понять, насколько крепко тебя... приковали, - пальцы скользят по холодному металлу, вдоль запястий друга. Спускаются ниже, по плечам, к шее и я, не удержавшись, осторожно касаюсь лица. Его дыхание согревает мне кожу. Нечаянное прикосновение к губам и, кажется, Гоша пропускает вдох.
- У Виллайнера явно нереализованное желание почувствовать себя палачом средневековой инквизиции, - отвожу я взгляд в сторону, чувствуя, как неожиданно сердце начинает отбивать тамтамы. Хотя могла бы и не напрягаться, все равно ни черта не видно. - Кому еще может прийти в голову идея приковывать в наш пресвященный век людей цепями к стене или полу. Варвар, прямо слово.
- Сомневаюсь, что варвары использовали кандалы, да и инквизиция - изобретение более позднего периода истории Европы.
- Гоооош, - я едва не плакала, уткнувшись ему в плечо, - ты неисправим!
И именно в этот момент, я поняла, что мне уже не важно, что именно привело меня сюда, главное, что теперь я знаю, зачем я здесь.
- Томка, не плачь. Все будет хорошо. Слышишь?! Я с тобой.
- Я не плачу, - вытерла я тыльной стороной соленую влагу со своих щек. - Я впадаю в истерику.
- Только не слишком впадай, хорошо, - чувствую я его улыбку, обращенную ко мне. - А то мне потом тебя оттуда выпадать придется, а у меня руки заняты.
- Гош, - вновь прикасаюсь я к его лицу, - а как ты тут оказался? Или скорее даже "вы", - киваю головой за спину.
- Что ты помнишь? - отвечает он вопросом на вопрос. И голос у него как-то нехорошо дрогнул.
- Самое ранее из моих воспоминаний относится к осени, точнее утру, когда я..., - я запинаюсь, потому, как внезапно у меня в голове неоном вспыхивают слова Томаса: "Сон это и есть смерть". Сны. Их то я как раз помню. Вот почему мужчина на полу казался знакомым. Он был там, в моих снах и моих воспоминаниях о них. Знакомый незнакомец.
- Том, - напомнил о себе Гоша. - Ты что-то вспомнила?
- Нет. Так ерунда, - помотала я головой из стороны в сторону. - О чем мы говорили? Ах, да! Так как ты сюда попал?
- Ты что-то вспомнила! - в голове друга прозвучала уверенность. Перед глазами на миг промелькнул образ ночного города и одинокой фигурки девушки сидящей на парапете.
- Потом разберемся, - отмахнулась я от картинки в моей голове. - Гош, не уходи от ответа?
Я физически чувствовала, как он бурит во мне взглядом дырку.
- О том, что привело нас сюда, говорить не буду. Думаю, в большей своей части этот ответ должен дать тебе Влад. - Ох, уж мне это имя. Опять, как лезвием по сердечной мышце, да без наркоза. Я лишь плотнее сжала губы. - А технически все просто до гениального - мы пришли сюда сами. Жаль, но то, что это довушка мы поняли, лишь попав в нее.
- Мы это...? - уточнила я.
- Я, Рада и Влад.
- Девушку зовут Рада? - оглянулась я в темноту за своей спиной, попутно коротко прикусив внутреннюю сторону щек. Боль немного отрезвила. - А она тоже хранитель? Охотник? Поэтому она здесь?
- Да, - мне показалось, что в его голосе прозвучала неуверенность. - А ее ты тоже не помнишь?
- Нет. А должна?
- Наверное, нет. - И тут же без перехода. - Том, не в службу, а в дружбу. Почеши мне левое ухо. Свербит неимоверно.
- Что, кошак, вспомнил былые привычки?! Ладно уж, но это в последний раз! - улыбнулась я, выполняя его просьбу, после чего вновь потянулась к металлическим украшениям его запястий.
- Н-да. На ощупь металл то в возрасте, но голыми руками его все равно не победить. Посветить бы еще, чтоб рассмотреть крепеж. На ощупь там есть что открутить, - я сердито подергала за браслеты. Турбин зашипел.
- Томка, крутилка ты неугомонная, - приглушенно произнес он и я почувствовала его дыхание на своей шее, - прекрати, а не то я подумаю, что ты перешла в стан нашего врага и решила доконать меня раньше, чем Томас решит, что именно он от нас хочет.
- Прости. Больно дернула? - кончиками пальцев я погладила его по шее. - Хочешь, еще что-нибудь почешу?
Гошка хрюкнул и, миг спустя, я почувствовала его теплое дыхание на коже своей шеи и прядки его волос мягко прошлись по скуле. Меня бросило в жар.
- Что смешного? - не выдержала я его единоличного веселья, попутно дуя на внезапно вспотевшие ладони.
- Том, только не ругайся, но если ты не прекратишь свои эксперименты с наручниками или, по крайней мере, не сменишь свое местоположение, то боюсь, когда за нами придут, мне двигаться придется с большими предосторожностями. И не факт, что мне не понадобится твоя помощь в одном щекотливом вопросе, - Гошка уткнулся головой мне в плечо и подозрительно медленно выдохнул, на что мою спину тут же атаковало стадо мурашек.
- Ох, ты ж ежик! - непроизвольно вырвалось у меня в миг, когда до меня дошел смысл его слов, и я как могла поспешнее сползла с его коленей. - Прости...
В довершение всего я повторила его упражнение с дыханием и помотала головой, от другой, не менее революционной для меня мысли: "Мне кажется или я хочу лучшего друга?! Убью Кантарию! И ложкой выковыряю сердце!"
- Томка, я ж пошутил, - подал голос Турбин, разрывая очередную затянувшуюся паузу.
"А я кажется нет!" - подумала я в ответ и прежде чем сознание включило аварийную систему блокировки коснулась его губ своими. Голова тут же поплыла, и мне на миг показалось, что я вновь чувствую запах кофе с привкусом чего-то невообразимо сладкого. Жаль что недолго.
- Том, не надо, - голос прозвучал глухо, частично из-за того, что к моему вящему неудовлетворению объект моего экспериментального подхода к осознанию собственного "я", отвернувшись, уткнулся в собственной плечо. Ну, да! Руки то заняты. Будь они свободны, уверена, меня бы уже держали с плотном захвате, лишающем возможности двигаться.
- Почему? - требовательно спросила я. Слегка удивилась собственному тону, но так и не услышав ответа повторила вопрос.
- Сейчас не лучшее время вновь поднимать эту тему, поверь мне, - произнес он в ответ. И тон-то какой отстраненный. Та-а-а-ак!
- Что еще я успела натворить? - глупо переспросила я и тут же пояснила. - Прости, если забыл - "моя тут помню, тут не помню".
- Тебе сейчас больно и так уж повелось, что свою душевную боль ты всегда снимаешь посредством меня. Я не жалуюсь. Я привык. - Сколько горечи в голосе! - Но, Том, я так больше не могу. Я и так себя после зимы едва ли не по частям собирал. Просто не надо, ладно.
"А что, черт возьми, было зимой? И что конкретно не надо?" - мысли роились как недовольные голодные медоносы и жалили, своей недосказанностью и отсутствием возможности на получение ответа. Но еще больше пугало то, что не смотря на очевидную боль звучавшую в голосе Гоши я чувствовала, что расстроена отсутствием продолжения. Я совершенно определенно хотела лучшего друга. Это пугало. И это же злило.
- Расскажешь? - немного резче, чем рассчитывала, поинтересовалась я.
- Нет, - после короткой заминки. - Просто не надо.
Вновь стало холодно и страшно. Я вновь оказалась посреди леса, в одиноком старом доме в холодном темном подвале. Одна.
"Так дело не пойдет", - одернула я сама себя, чувствуя, как к глазам привычным маршрутом вновь устремляются слезы. - "Так я никогда не выберусь отсюда и не узнаю... что все это значит."
- Надо что-то делать, а то точно крыша съедет, так что по черепушкам не соберу, - проговорила я сама себе. Шмыгнула носом, напоследок пообещав тому слабому существу, что сидело у меня внутри, отдать ему в распоряжение свое тело на самоистязание слезами и истериками чуть позже, и полезла в карман за платком. Пару раз смачно высморкалась, прикрыла глаза и шумно выдохнула. Ну все. Санитары меня дождутся, а пока...
- Том, - позвал меня Гоша. Уж не знаю, что я там выкинула зимой, но слушать его печальный голос было для меня равносильно возвращению анархии чувств и эмоций в отдельно взятом теле - моем. И та сила, что побеждала во мне разум пугала своей мощью и непримиримостью. Тело побеждало разум, не давая возможности последнему понять причины пробудившие данные изменения.
"Стоп! А откуда у меня платок?" - с тяжестью кирпича подающего на хрупкий лед, прорвалась в мое сознание, ведущее борьбу с так не вовремя взбунтовавшимся телом, запоздалая мысль - "Ох, ты... А куртку то с меня это привидение так и не сняло. Ну-ка, ну-ка..."
- Круть! Да будет свет! - чиркнула я колесиком зажигалки и тут же зажмурилась, настолько ярким показался мне трепещущий желтый огонек в окружающей тьме.
И тут же выругалась, не успев прикусить язык. Виртуозно и с упоминанием матерей, отцов, бабушек, дедушек, сестер, братьев, любимых хомячков и аквариумных рыбок Виллайнера. Потому как от взгляда на лучшего друга и окружающее пространство, мне захотелось перевести свои угрозы в жизнь. Гошка не просто плохо выглядел. Говоря мягко, он выглядел ужасно. Его внешний вид с налету наводил на мысли о зомби, жаль только без электропил.
- А это мысль! - произнесла я вслух и черные глаза лучшего друга, настороженно глянула на меня через пламя зажигалки. - Бинго! - Победно вскрикнула я, выуживая левой рукой из внутреннего кармана Шрей. Во взгляде Гоши (судя по которому я тоже выглядела не абы как) промелькнула надежда.
- Руки мне отпиливать не обязательно, - заметил он, когда после очередной попытки раскрутить слабо поддающийся винт сдерживающий браслеты на его руках в закрытом состоянии, я своим дыханием погасила зажигалку и случайно слегка провела лезвием вдоль кожи его запястья.
- Извини, - вернула я свет в наш мрачный подвал. - Это не я, это Шрей. Ты ему пришелся по вкусу.
Гоша хмыкнул.
- "Шрей" или иначе - "Крик". Кто ж ему такое имя дал?
- Понятия не имею, - сдула я с лица мешающую челку. - Он старше меня, - произнесла я и поняла что это правда.
Следующий отрезок времени, для меня лично не поддающийся никакому исчислению, даже относительному, прошел под эгидой моего высунутого языка, почти непрекращающегося потока непечатных букв, сосредоточенного молчания объекта истязания и глубокого взгляда черных глаз, наблюдавших за процессом моих мучений.
- Спасибо, - наконец обронил он. Мне показалось, что стоило упасть его оковам, как меж нами выросла иная преграда. Та, которой я всегда боялась, но знала что она неизменно когда-нибудь появится - отчуждение.
- Не за что, - столь же безразлично ответила ему я и, бросив последний взгляд на его лицо, погасила трепещущий огонек. В темноте так уютно прятаться. Странно, раньше я ее всегда боялась.
- Можно, - осторожно коснулся он моей руки и я вздрогнула от этого в общем-то знакомого жеста. И лишь покрепче сжала в руке кинжал, который так и не выпустила из дрожащих пальцев. - Том, дай пожалуйста зажигалку.
Пока Гоша осматривался, и проверяя углы и разгоняя тени по стенам, я уткнулась головой в колени и попыталась вернуть себе хоть каплю того пусть сумасшедшего, но в чем-то гораздо более разумного с точки зрения выживания состояния, что было в момент когда я оказалась в этой темноте. По-прежнему было холодно и пусто. Странно, но во мне что-то сломалось внутри в тот миг, когда он отвернулся.
- Том, подержи, пожалуйста, зажигалку, - вновь вернул меня в реальность голос Турбина. Как в прорубь нырять, право слово.
Послушно подойдя к Раде, оказавшейся платиновой блондинкой и коленопреклоненному Гошке, я столь же безразлично взяла из его рук зажигалку и невидящим взглядом вперилась в ее тонкую фигурку. Красивая. Нежная кожа, которую не портили даже грязные разводы по щекам и лбу, мягкие черты лица, длинные шелковистые волосы. Приоткрытые, хоть и обескровленные, едва розоватые губы, к которым так и тянуло прикоснуться. И ко всему этому великолепию фигура, с "выпуклостями" и "впуклостями" в исключительно в нужных местах и в нужном объеме. Короткий взгляд на сосредоточенное лицо лучшего друга, склонившегося над девушкой, и я понимаю, как жалко я выглядела в его глазах со своими так не вовремя давшими о себе знать гормонами. Трижды дура!
"Что я здесь делаю?" - во мне проснулось самолюбие. И где оно было раньше, чтоб его!
- Дай, пожалуйста, нож, - попросил Гоша, и я непонимающе глянула на него.
- Что? Зачем? - прижала я руку к карману, в котором лежал Шрей.
- Том, мне нужно, ненадолго, - протянул он руку ко мне. Прямой взгляд в глаза и я нехотя отдаю ему кинжал. И отстраненно наблюдаю, как мой лучший друг, невозмутимо, как будто делает это десять раз на дню, проводит лезвием по своему и без того исцарапанному мною запястью, ненадолго прижимает его к своим губам, чтобы в довершение всего поцеловать ... свою девушку. Он же мой друг. Просто друг! Ведь, правда?! Но почему мне тогда так неприятно видеть, как его губы касаются губ другой?! Ревность? Откуда? Где тот мир, в котором я сотни раз видела Гошу с другими девушками, с его теплом глаз направленных на них, с его нежностью рук, обнимающих их. Где я, что всегда искренне верила, что мой лучший друг нашел свое счастье и подтрунивающая над очередной его пассией, оказавшейся "не той". Где мы оба, что были друг у друга, не смотря на всех, кто были между нами. Кажется, там во тьме потерянной памяти осталось и кое-что еще, чем начинаешь дорожить, лишь потеряв безвозвратно.
- Гош, ты... она... поправится? - спросила я совсем не то, что хотела.
- Не знаю, - в его голосе прозвучало неприкрытое, искреннее отчаяние. - Она сильная, но у Изнанки свои законы. И, к сожалению, против некоторых из них я сейчас бессилен.
- Ты... ты... любишь ее? - выдавила я, наконец.
- Да, - не глядя на меня, произнес Гоша.
Что-то болезненно сжалось в груди. Что ж вполне закономерный, и не сказать, чтоб не ожидаемый итог. И я погасила огонек зажигалки.
- Том, как ты попала сюда? - не давая мне замкнуться на себе, спросил Гоша.
- На машине, - буркнула я.
- Том, не надо. Не закрывайся. Мы обязательно выберемся, и все будет как прежде.
- Ты сам-то в это веришь? - огрызнулась я. Меня вновь начала одолевать злость. Злость на Томаса, что притащил меня сюда. На привидение, втолкнувшее меня в этот подвал. На мифического Влада, за то, что рвал мою душу на части одним своим упоминанием. Аню, за то что бросила меня, так ничего и не объяснив толком. На Гошку, за то что позволил увидеть истинного себя так поздно. Но больше всего меня злила я сама, за то что меня злило все вышеперечисленное и я не знала как отстраниться от всех этих эмоций и начать, наконец, думать, что делать дальше.
- Нет, но иначе мы точно останемся в этом душном и мрачном подвале, - убежденно произнес Турбин. - Итак, начнем сначала - как ты сюда попала?
- Ух, ты! А ты точно Гоша?
- Укушу! - притянул он меня к себе, обхватив руками, отчего я непроизвольно вздрогнула. Моему телу только этого и не хватало, чтоб окончательно размякнуть и разнежено прижаться спиной к его подставленной груди.
- Меня Томас привез, - нехотя произнесла я. Все же как я не обманывала и не накручивала себя, именно этого пусть простого, но искреннего объятия мне и не хватало сейчас.
- А Аня? - не отступал он.
- Что Аня? Аня пала жертвой обаяния этого лицедея секунды через две после знакомства этого вот кинжальчика с его шей. Знала бы куда меня все это приведет, сама бы не прочь повторить ее фокус, но в законченном варианте.
- А потом?
- Потом мы ездили в какое-то "Яблочное зернышко". Там мы выпили кофе и..., - я порозовела, не зная как облечь в слова, не отдающие крайней степенью сумасшествия, то что я там вытворяла. - В общем был там один парень. Егором звали. Я его позвала и ... Томас сказал, что иначе я Влада его не найду. И что от этого зависят жизни нескольких человек. И... кажется я пила его кровь. И меня не вырвало. Я бы даже сказала наоборот... А потом я видела линии, много линий. И этот дом. И мурло это привиденистое. И кажется этого самого Влада, в кандалах и без сознания. И женщину, кажется его мать. Томас сказал, что убил ее, но потому что так требовал какой-то там обряд, что-то там с фортуной связано. И я поверила ему, а он... лишь хотел обменять меня на него. Он его брат! Он его любит, я видела. А кто я такая?! Пешка. Какая-то там эрго, знать бы еще, что за ругательство такое. Я так поняла это какой-то вид этих самых хранителей. Но я никакой не хранитель. Я никто. Я даже не знаю кто я. И никому теперь не нужна. Я даже тебе теперь не нужна...
Я все же разрыдалась, хотя держалась до последнего. Нервы ни к черту! То злюсь, то плачу.
- Ну что ты, Том. Ну не плачь. Том! Ну не надо, - развернул меня в руках, лицом к себе Гошка. - Все будет хорошо. Слышишь! Ты мне нужна! Всегда была нужна и будешь. Никто не отберет тебя от меня. Не плачь, пожалуйста. Не надо, малыш. Не плачь. Я здесь с тобой...
Он что-то еще шептал, гладил меня по спине и волосам, пока я, уткнувшись носом ему в ключицу, всхлипывала и отчаянно хватала ртом воздух. Я хотела успокоиться и взять себя в руки, но у меня не осталось, ни сил ни желания быть или даже просто казаться сильной. Я поняла, что мне не хватало в последние часы именно этого - возможности уткнуться в родное плечо и разделить все свои страхи и сомнения с родным человеком. С тем, с кем можно позволить себе эту слабость - быть той, кем я и была на самом деле - слабой девушкой и обычным человеком.
И растворившись всецело в этой, пусть осознаваемо минутной, но позволительной слабости, я вернулась в свое "я" лишь в момент, когда почувствовала, как нечто горячее и сладкое как патока вливается в меня, даруя тот самый вкус и ощущение полета и безграничного счастья, какое я чувствовала там, на Изнанке. Но теперь свет, окутывающий меня, был нежным, манящим и как бы ласкающим. Я отдалась всецело этому ощущению и... едва не ослепла, раскрыв глаза и не увидев ничего кроме непроглядной тьмы.
И лишь дыхание, все еще касающееся моего лица, жар кожи ото лба, прижимающего к моему собственному и рука, запутавшаяся в моих волосах, говорили мне, что я еще жива.
- Ого..., - как выдох.
- Да не то слово, - шепчу я, даже не пытаясь отстраниться.
- Ну, что, голубки, наворковались, - раздается от двери ехидный женский голос и я дернувшись от неожиданности, ударяюсь лбом о все еще склоненную ко мне голову Гошки. - Прошу на выход! И без глупостей. Я не Вил, церемониться не буду.
Разогнав звездочки перед глазами и выпрямившись, я замечаю в ярком прямоугольнике света, с непривычки режущим глаза, стройную фигуру очередного участника нашего шоу без конца. С мечом в руке.
- Великие Магистры, и куда делся наш привычный двадцать первый век?! - едва слышно произношу я, поднимаясь на ноги, опираясь на Гошину руку. - Средневековые нравы вкупе с не менее "просвещенными" носителями - видела бы меня бабуля, обзавидовалась бы. А она еще говорила, что у нас провинция, лишенная благ цивилизации. Одни дикари вокруг - на лицо ужасные, "добрые" внутри.
- Смотри, дотявкаяешься, такса, - поддела девица острием меча мой подбородок. - Твоя жизнь меня интересует меньше всего. А вот смерть очень даже.
- Квета, прекрати, - отвел рукой стальное лезвие от моего горла Турбин, встав передо мной. - Не думаю, что Кантария тебя по головке за это погладит.
Девица хмыкнула и махнула мечом в сторону выхода.
День для меня окончательно потерял пределы и надежду на окончание. Поднимаясь по грязным ступеням, я поймала себя на мысли, что не могу адекватно оценить, сколько прошло времени с момента, как я открыла глаза сегодня утром. Неделя? Месяц? Год? Сколько нужно времени, чтобы окончательно потерять свое я?! Оказывается для этого достаточно и суток.
За окном царил полумрак молодой питерской белой ночи, но и она казалась мраком поляной ночи в свете потолочного светильника со старомодной бахромой по краю, выхватывавшей край огромного круглого стола с... ох, ты ж ежик. Как же есть охота.
- Присоединитесь? - вяло махнул рукой на яства, коими был завален стол наш "гостеприимный" хозяин. В ответ я недоуменно похлопала ресницами и начала оглядываться. Неподалеку, спиной ко мне сложив руки за спину, стоял Томас. Я бы приняла его позу за расслабленную, не будь я внутри абсолютно уверенной в том, что у него под контролем каждый мускул. Понять бы еще его жертва. Больше никого в комнате я не заметила, но приметила дверь напротив и, судя по скользящему лучу света по полу, вела она определенно не на улицу.
- Что, трупы из подвала тащить неудобно? Решили тут травануть? Так вы этой своей востроносой поручите. Говорят, труд из обезьяны человека сделал, может, и ей чем поможет, - все же ляпнула я, и тут же получила тычок чем-то твердым под ребра. - Слыш, ты, валькирия недоделанная, больно между прочим.
- Квета, сядь, - коротко приказал хозяин дома.
Потерев рукой поврежденный бок, я глянула в глаза нашей сопровождающей, обошедшей меня по большой дуге и занявшей место у стола. Ух, хорошо, что взглядом еще не убивают, а не то лежать бы мне уже сейчас обугленной мумией. Девице я определенно не нравилась. И Гоша на ее взгляды, далеко не праздно-любопытные никак не реагировал. Даже в сторону ее не смотрел. А по имени знал. А вот это уже любопытно.
- Итак, - прервал поток моих не самых разумных мыслей блондин, поднялся на ноги и направился ко мне. - Я смотрю, ты зря времени не теряла. Значит, я все же не ошибся в выборе.
Остановившись в шаге от меня, Виллайнер приподнял кончиками пальцев мой подбородок, вынуждая посмотреть ему в глаза.
"А ведь красивый зараза...", - мелькнула непрошенная мысль. Четкие, симметричные черты лица, потрясающей глубины и чистоты серые глаза в обрамлении черных ресниц. В них можно было потеряться. И замерзнуть. Пустота, царящая там, завораживала, затягивая как в омут, и будила желание познать "насколько глубока кроличья нора". Не особо портили облик даже пара старых шрамов над правой бровью и как будто в продолжение на щеке, чуть ниже глаза. Напротив, было в них что-то притягательное, придающее законченность образу.
- Не трогай ее, - тихо, но четко произнес Гоша, заставляя меня отвлечься от созерцания своего палача.
- А не то что? - усмехнулся тот, к кому была обращена угроза, по-прежнему не выпуская моей скулы из своих пальцев. - Что ты сделаешь поступи я, скажем, так?!
И совершенно неожиданно для меня блондин склонился ко мне и хищно, по-звериному, впился в губы. Я остолбенела, почувствовав, как в мой рот, властно проник язык человека, к которому я опасалась даже прикасаться. Но поразило меня больше всего не сам факт проникновения в мое личное пространство, а то, что мое тело отреагировало на это, практически столь же бурно, как и всего несколько минут назад на поцелуй с Гошей. И тепло, разливающаяся по венам, говорило в пользу того, что я окончательно и бесповоротно сошла с ума. Я так бы и стояла, опустив руки с распахнутыми от шока глазами, не вмещайся со своей буйной головой во весь этот процесс Турбин.
Неуловимое для моего глаза движение, и Гоша лежит на полу, а на его спине, придавливая голову коленом к облупившимся доскам, с невозмутимым видом восседает Виллайнер. Из угла послышался презрительный смешок Кветы. Не знаю, что я ей сделала в своей прошлой жизни, но в этой я уже готова была удавить ее голыми руками.
- И больше не лезь, куда не следует, - произнес хранитель, склонившись к уху парня, и столь же неожиданно отпустил его.
- Гошенька, не надо, - тут же повисла я на руке лучшего друга, едва тот обрел свободу и поднял взгляд на своего обидчика.
- Что вы хотите? - вытер кровь с уголка рта Гоша, не глядя на меня, но хотя бы не делая попыток вновь приблизиться к Мечеславу.
- И под "вы", готов спорить, ты имеешь в виду не только меня.
Я глянула на Томаса, и едва успела поймать короткий взгляд, направленный на меня и готова поспорить на что угодно, его губы шепнули "Блок". Забавно, неужели совесть проснулась?! Я проверила свою хлипкую защиту, и, одарив Квету очередной зверской физиономией, вернула свое внимание блондину.
Тем временем, налив в два бокала темно-красной жидкости из кувшина, последний, как ни в чем, ни бывало, подошел к нам и протянул один из них мне, а второй Гоше. Тот смерил его тяжелым взглядом и остался безучастен к подношению. Я же замешкалась. Одно дело рисковать собственной жизнью, и совершенно другое - близкого тебе человека. И тот факт, что нас еще не убили, учитывая манеры нашего "гостеприимного" хозяина, ни о чем не говорил. Я с опаской взяла бокал.
- Итак, - Мечеслав, медленно покачал бокалом в воздухе, глядя в упор на Турбина, - чувствую, кружево предыстории тебя волнует мало, потому перейду сразу к будущему. Точнее той части, что касается тебя. Я как человек гуманный, предлагаю выбор каждому из вас. Сейчас. Один шанс и повторного предложения не последует. Выбор, но прямо здесь и сейчас.
- О, ну это все меняет. Я ждала этого момента всю свою жизнь, - проворчала я, не поднимая взгляда от жидкости кровавого оттенка.
- В твоем случае, возможно все, - проигнорировал тот мой сарказм. - Итак. Турбин Георгий Сергеевич, я знаю, зачем ты здесь и, боюсь, твое желание так и останется неосуществленным. Но взамен, я хочу предложить тебе нечто иное. То, что изменит твою жизнь и даст тебе то, что ты хочешь не меньше, я бы даже сказал гораздо больше, чем банальная смерть. Я предлагаю тебе обмен - месть на любовь.
Гоша нахмурился и бросил в мою сторону короткий взгляд. Виллайнер ухмыльнулся. Мне бы насторожиться, но у меня в голове билась одна единственная мысль: "Сколько пафоса! Да тут собрались одни сумасшедшие! Хочу домой, пока сама не свихнулась!"
- Итак, я готов здесь и сейчас связать тебя с Хоминой Тамарой Михайловной, - вот тут я уже серьезно напряглась, и уставилась в бесцветные глаза говорящего, - предварительно разорвав на Изнанке ее соглашение связи с Гардинером Владиславом Александровичем. - Замолкнув на миг, видимо для пущего эффекта он продолжил. - С некоторыми условиями, конечно. Но они не столь значительны для тебя и твоего будущего, потому будем считать их несущественными. И да, в случае согласия, ты сейчас же волен увести ее в любом понравившемся направлении, но, - вновь пауза, - только ее.
- Стоп, стоп, стоп... Что за связь? - не удержавшись, влезла я. - Вас прошлое не интересует, а меня очень даже. Влад это тот самый Влад, на которого обменяли меня, как барана из стада.
- Овцу, - подала голос брюнетка. - Если уж вспоминать про половые отличия.
Я дернулась, но тут же была поймана Гошей за запястье.
- Не надо. Она тебя провоцирует.
- Конечно, - девица встала и направилась в нашу сторону. - А ты Гошенька, подумай, как следует, подумай, чтобы потом не было желания изображать из себя тряпку перед малознакомыми людьми и заедать горечь поражения чужой энергией. Тем более что гордиться тебе особо нечем, поверь моему опыту.
- Какая же ты все-таки мразь, - выплюнул Турбин. Квета заливисто расхохоталась и я, коротко глянув на побелевшие скулы лучшего друга, сделал короткое движение кистью, мгновение назад удерживавшей полный бокал.
- Ах ты, сучка! - взвизгнула брюнетка, глядя на расползающиеся на глазах алые пятна, от стекающих с ее лица на белоснежную тончайшую ткань блузы, не скрытую кожаным корсетом. Ее ногти не достали до моего лица, кажется, чудом и еще благодаря скорости реакции Гоши, успевшего прикрыть меня собой. - Я тебя сама убью! Лично! - выплюнула она, безуспешно пытаясь выпутаться из хватки лучшего друга.
- Квета, я просил тебя не вмешиваться, - подал голос Виллайнер. Даже у меня похолодело все внутри от тона, которым это было произнесено, что уж говорить о той, к которой это было обращено. - Еще одна выходка и я изменю решение.
- Отпусти меня, ты, - в последний раз слабо трепыхнувшись, Квета посмотрела на Турбина и тот коротко кивнув, выпустил ее запястья. Девица, потирая руки, вернулась на свое место за столом и старательно стала наводить марафет. Я же невольно перевела взгляд на Томаса, все так же стоящего на отдалении от нашей скульптурной группы, хоть и на данный момент и лицом к нам. Было что-то такое в его взгляде, что насторожило меня. Видя, что я не спускаю с него взгляда, он не спеша подошел к столу и, взяв с него яблоко, и все так же небрежно начал его есть, отрезая небольшие кусочки перочинным ножом.
- Что ж, вернемся к нашим баранам, - широко ухмыльнулся Мечеслав, глядя на меня в упор. Я кажется даже зашипела. - Твое слово, Турбин.
- Чем это грозит ей? - спросил Гоша и как-то очень странно посмотрел в мою сторону.
- По правде говоря, не знаю, - театрально развел руками блондин. - Связь подобного толка была большой редкостью для Изнанки во все времена, а в последнее - в особенности. Ты и сам думаю, отдаешь себе отчет, что Эрго в принципе с большим трудом поддаются каким бы то ни было ритуалам. Они по природе своей одиночки. И скорее всего со временем она даже не вспомнит, что связь вообще имела место быть в ее жизни.
- Откуда ты знаешь это? Ты уже делал нечто подобное? - все же уточнил Гоша, но я видела в его лице сомнение и это мне отчего-то очень и очень не нравилось.
- Я пережил разрыв связи, - просто сказал Мечеслав, и я невольно попятилась под его взглядом, после этих слов. - Итак. Твое слово, Варун.
Гоша дернулся и совершенно явно побледнел. Хотя он и до сего момента не отличался здоровым румянцем, сейчас его легко можно было укладывать на носилки и отвозить в морг. С таким цветом кожи не живут.
- Откуда вы..., - выдавил он.
- О, я много чего знаю, гораздо больше, чем многим из вас хотелось бы. Но на данный момент, напоминаю еще раз, речь не о прошлом. А о будущем, причем твоем. Итак, ты отказываешься от мести в обмен на нее. Да или нет?
Я переводила взгляд с лучшего друга, ставшего едва ли не копией недоделанного привидения, смотрящего на него в упор, и чувствовала, как сознание по-тихому уплывает от меня. Мне вдруг резко захотелось зажать уши, желательно коленками и оказаться где угодно, но не здесь. Вся комната погрузилась в подобие полумрака и казалась чем-то нематериальным, серым, плоским, похожим на дешевые декорации в провинциальном театре. Вновь заныло солнечное сплетение. Из ниоткуда стали появляться светящиеся пятна разных оттенков и яркости. Они как полупрозрачный экран со светящимся узором заслонили от меня весь окружающий мир, в то же время как по лекалу продублировав его. На этом фоне выделялись лишь несколько фигур, как отпечаток тени в негативе. Я невольно подняла руку, чтобы прикоснуться к ближайшей из них и поняла, что не вижу собственной кисти. Мне захотелось закричать, но горло свело судорогой, и в этот момент я почувствовала, как мою щеку опалило болью. Открыв глаза (Я что уснула? Стоя?) я притронулась к лицу, и поняла, что боль вполне материальна. Кожа под пальцами горела, а на меня смотрели холодные, как снежная равнина в лунную ночь, глаза.
- Еще раз так сделаешь и пощечиной уже не обойдешься.
Глаза неожиданно защипало и заволокло дымкой обиды, с привкусом детства, когда у тебя отбирают нечто, что было дороже всего на свете и ломают у тебя на глазах в воспитательных целях. Едва сдерживаемые слезы рвались наружу, но тут я почувствовала чей-то взгляд, упирающийся подобно пике мне между лопаток и подняла голову. Солнечное сплетение, болевшее совсем недавно, заполнило тепло, как если бы я прижала к груди большую и мягкую грелку. Томас смотрел мимо меня, куда-то за спину и хмурился. Квета брезгливо морщила нос, а Виллайнер... Он просто смотрел туда же куда и Кантария, но в отличие от того откровенно ухмылялся. На миг мне показалось даже, что в его взгляде проскользнуло ликование. Что бы то ни было, мне нужно было обернуться. Никогда в жизни, в реальной жизни мне так тяжело не давалось это отточенное до автоматизма движение тела.
Волосы до плеч, родинка под правым глазом, потрескавшиеся губы с запекшейся в уголке кровью и практически черные глаза, смотрящие в упор. Все сны в одночасье ставшие явью. И явь, обратившаяся в сон. Я знала этого знакомого незнакомца, но отчего-то именно в этот момент никак не могла вспомнить имени. Сознание отказывалось отвечать на мои вопросы и я просто смотрела, позабыв о том, где я и что я. Кажется, мир вновь начал терять былую четкость, взамен приобретая сюрреалистическую яркость неона.
Сморгнув застилающую взгляд слезу, я невольно разорвала зрительный контакт и тут же почувствовала, как чья-то рука скользнула мне на талию. Мир вновь сделал сальто мортале, но я вцепившись мертвой хваткой в свитер того, кто держал меня подобно стальному тросу пролет моста, нависшего над пропастью, просто смотрела на его лицо. Полуулыбка лучшего друга, дарящая поддержку и нежность, хоть и с привкусом грусти, внезапно одарила меня убийственной, но совершенно четкой и ясной мыслью - я смогу принять его выбор, ответь он сейчас же "да" Мечеславу. И еще я чувствовала, что устала. Смертельно устала и силы, еще несколько часов назад бурлящие во мне в предчувствии решающей битвы, оказались лишь иллюзией. Кажется, я боролась с призраками и сама не заметила, как стала превращаться в одного из них.
- Что ж, выбор сделан, - Мечеслав наливал в бокал очередную порцию бордового напитка. - Умница девочка.
Я растерянно обвела глазами всех присутствующих и порезалась о взгляд незнакомца. Он был мною разочарован? Но почему? Какое ему дело до меня?
Ой-ой! Солнечное сплетение обожгло пламенем и раскаленная игла боли направила свое острие вниз живота. Меня сложило практически пополам и, автоматически спасаясь от этой боли, присела на корточки. Перед глазами висела белая пелена.
- Не надо, Вил! Пожалуйста, - едва различимый голос незнакомца вернул меня в действительность. - Ты получил что хотел. Не трогай ее больше.
- Она только что отказалась от тебя! Ты сам видел это! Ты потерял последнее, что держало тебя в этом мире. Не сопротивляйся, и я обещаю - забвение будет легким.
Я? Отказалась? От кого? Когда? Я что опять уснула?
- Том, как ты? - присел рядом со мной Гоша, я же едва вновь смогла отличать предметы мебели от живых людей, повернула голову и скользнула взглядом по незнакомцу. Теперь он смотрел на меня с печальной улыбкой, едва уловимо хмурясь. Было что-то такое в его взгляде, что вызвало во мне необъяснимую волну волнения и трепета. Предчувствие беды, что приходит всегда неожиданно из ниоткуда и в миг замораживая внутренности, лишает разума и наделяя липкими объятиями страха.
- Увези ее, - произнес брюнет и я успела поймать ответный кивок со стороны лучшего друга.
- Что ж, думаю, мы все выяснили, - хлопнул позади меня в ладоши Мечеслав, и я непроизвольно вздрогнула от этого чуждого звука заполнившего ватную тишину внутри меня. - С минуты на минуту здесь будет мой гонец с интересующей меня вещью, и мы сможем приступить. Кстати, Том, - я непроизвольно оглянулась и уперлась в тяжелый взгляд Кантарии, - думаю, сделка все же состоится.
Я лишь скрипнула зубами успев перехватить взгляд, брошенный моим провожатым в этот "гостеприимный" дом в сторону сводного брата. Ладно. Поживем, покажу, что значит связываться с вредными девицами с отменной памятью. Лишь одно меня смущало в поведении Томаса - зачем он оставил мне кинжал?! Не космы же этой мымре с зеркальцем пилить. Там я и голыми руками обойдусь. И интересно, чем я ей так насолила?
- Вина, - как всегда без предупреждения вырвал меня из моих раздумий хозяин дома. - Или может сока?
-Первое, - посмотрела я на него снизу вверх. Я, учитывая свои переживания за прошедшие часы, решила, что моим ногам не помещает небольшая передышка и просто села на пол, там же где стояла, раз уж стул мне никто так и не предложил. Да и красавчик за моей спиной вроде не жалуется.
- Не пей вина, Гертруда, козленочком станешь, - заливисто расхохоталась Квета из своего угла. Н-да, с чувством юмора у девушки так же плохо, как с головой и нервами.
- Очень надеюсь, то вино не с твоих слюнных желез, гадюка, - смех прекратился. - Сколько бутылок уже накапала за сегодня, м? На оптовую партию хватит?
- Том, - прошептал Гошка, не иначе чем в знак солидарности усевшийся рядом со мной. Квета лишь немного подалась вперед, зыркнула глазами, но промолчала. Смотрите-ка, а она обучаема!
И я залпом выпила бокал вина, протянутый мне Виллайнером, проигнорировав упреждающий взгляд лучшего друга.
В голове тут же поселилась звенящая пустота. В душе безразличие. А сердце... оно молчало. Я внезапно подумала, что чтобы ни случилось, я сделала все, что смогла. У меня была тихая мирная жизнь, ну, та, что я помнила. И сожалеть мне, по сути, не о чем. Ну, кроме того, что я так никогда и не полетала на самолете. Не прыгнула из него же с парашютом. Не побывала в Лондоне, и Токио. Не попробовала, клубничную Маргариту и тот самый десерт с вишенками и шариками мороженного. А еще не сказала "люблю", действительно веря в это и чувствуя это, каждой клеточкой своего не самого разумного и не самого старого организма. Не проснулась по утру, в объятиях того самого, единственного после ночи любви. И так, по сути, и не познала, есть ли она, Любовь, на свете или она появилась на свете лишь потому, что не будь ее на самом деле, ее определенно следовало бы выдумать.
- Отлично, - голос донесся до меня глухим раскатом. - Варун, твоя очередь.
Я зашипела от боли в левой руке, куда пришелся основной удар от хватки Гоши.
- Мы уже выяснили, что это ничего не изменит, а вот если ты хочешь проснуться завтра с чувством вины за смерть близкого тебе человека - организую прямо сейчас. Квета.
Да что ж такое?! Не вечер, а сплошное "dИjЮ vu".
- Мы вроде бы уже обсуждали вопрос ее умственного развития, и мне казалось, что таким как она оружие не выдают, - отвела я от своего лица клинок брюнетки, глядя в упор на Виллайнера. - Как бы себя не покалечила что ли, - острие уперлось мне в яремную впадину, и я с неудовольствием почувствовала, как по коже потекла небольшая струйка крови. Меня охватила абсолютная, чистая, безликая, и от этого не менее убийственная, апатия. Мои эмоции утонули в том самом бокале вина, потому я лишь подумала, что надави она чуть сильнее и я, наконец, избавлю себя от участия в этом театре абсурда.
- Твой выбор, Варун!
Гоша судорожно вздохнул и одним глотком осушил протянутый бокал. Лезвие напоследок как бы невзначай скользнуло у меня по ключице, но боль, как и ранее так и не настигла моего сознания. Мне бы удивиться, но меня уже занимало другое. Я вновь начала выпадать из мира реального, чувствуя, как меня вновь заворачивает в кокон из света. Света несущего холод. И я падала в эту бездну, лишенную теней. Я хотела остановиться. Я хотела вернуться. Я искала опору, любую хотя бы отчасти способную приостановить мой полет, но рядом был лишь свет, бесцветный и убивающий меня изнутри. Я растворялась в его сиянии и никого, никого рядом, чтобы напомнить мне кто я есть на самом деле.
"Так вот как выглядит одиночество!" - внезапно пришла мысль. - "Это когда некуда спрятаться от самого себя. Кому нужен свет без тьмы?"
"Многим", - прошелестело рядом со мной. Попытка обернуться ни к чему не привела.
"Кто здесь?" - усилием воли выдавила я, и до меня донеслось негромкий звук, который не будь я вне своего сознания в реальном мире, можно было бы принять за смех.
"Рано, еще слишком рано..."
"Рано что?" - еще одна отчаянная попытка оглянуться.
"ВОЗВРАЩАЙСЯ!" - громогласное и я, распахнув глаза, понимаю, что лежу навзничь, глядя в потолок и меня прожигают обеспокоенные глаза лучшего друга. О, а вот и боль вернулась. И почему сразу в голову?! Почувствовав движение справа от меня, я повернула голову и увидела серое лицо своего знакомого незнакомца. Плечи у него были едва не вывернуты назад, и я запоздало поняла, чем вызвано все неудобство его позы. Инквизитор, хренов! Привидение недоделанное! Ему бы этими кандалами да по ...
- Твоя точка зрения мне предельно ясна, - мурлыкнул откуда-то из угла Виллайнер, благо хоть не попадая в поле моего зрения.
"Ой, он, что меня слышит?"
- И видит! - еще больше развеселился этот гад так, что мне от души захотелось дать ему чем-нибудь тяжелым, чтобы и у него так же голова зазвенела, как и у меня сейчас.
С трудом, не без помощи Гошки, я смогла сесть и тут же ощутила на себе тяжелый взгляд Томаса. Никогда не думала, что от того, что кто-то на тебя просто смотрит можно настолько плохо ощущать себя физически. Затылок буравили глаза "незнакомца" и время от времени по мне лезвием прохаживался взгляд Кветы, со скучающим видом пощипывающей какие-то ягоды с тарелки на столе. "Идиллия" одним словом.
"Литературные чтения в кругу семьи прям! И чего мы опять ждем? Когда я копыта откину? Так отключили бы этой, острозубой блохастой остатки интеллекта, перекатывающийся у нее в голове, которой она исключительно ест, на манер одинокой горошины в трехлитровой банке, и все в ажуре."
Брюнетка перестала жевать и взялась за нож, который извлекла из изящных ножен на лодыжке и начала выводить его кончиком нечто на крышке стола. У нее видимо на холодном оружии сдвиг. Хотя ножны мне понравились. Сама такие же себе заведу... если выживу. Девица хмыкнула, но вновь промолчала. Меня же отвлек взгляд Томаса, ставший не просто тяжелым, он стал... печальным, сравнимым со вселенской скорбью. Я что-то опять не то сделала?
Додумать перемену в его настроении я не успела, потому как Мечеслав, на губах которого последние минуты и так гуляла гаденькая улыбочка, внезапно встал на ноги, и радостно хлопнув в ладоши, произнес:
- А вот, наконец, и мой гонец!
"И настал всему конец", - успела дорифмовать я, прежде чем дверь распахнулась и неясная шкафообразная тень за ее пределами отступила, выпуская из своих объятий тонкую, в сравнении со своими габаритами, фигуру мужчины, или скорее даже парня со светло-русыми до плеч волосами и взглядом, в котором жизни было не больше, чем в бочке с радиоактивными отходами.
- Алек... - лишь выдохнул Гошка рядом со мной и зачем-то стиснул мою ладонь, так что кости захрустели.
- О, а это имя я уже сегодня слышала, - зачем-то ляпнула я. Блондин скользнул по нашей живописной группке, а-ля "охотники на привале" безучастным взглядом, чуть дольше задержался на брюнете позади нас и медленно, как будто нехотя, достал из-за пазухи книгу в темно-коричневом переплете с металлическими уголками из желтого металла.
- Она жива, - глухо произнес "незнакомец" за моей спиной и я непроизвольно оглянувшись, посмотрела ему в глаза. И от огня, горящего в них, мне отчего-то срочно захотелось зарыться куда подальше, и желательно поглубже. И судя по заинтересованному взгляду одной женской особи, находящейся в это комнате, в этом процессе, по крайней мере, на первой ее стадии мне помогут куда как охотно. Что же я такого ей сделала то в своей "прошлой жизни"?!
- Молодец, мальчик. Ты сделал верный выбор, - почти нехотя принял из рук блондина Мечеслав его дар. И я бы поверила в намеренно ленивые движения хозяина дома, не дрогни в последний момент перед касанием с книгой его рука и не вспыхни глаза столь алчно. И вдруг стало холодно и страшно от чего-то. Внутри поселилась звенящая пустота, та которая ощущается как хрупкий сосуд, полый изнутри и сохранивший в себе лишь воспоминания о когда-то наполнявшем его до краев содержимом. Как едва уловимый ускользающий аромат. И еще желание вновь почувствовать эту самую наполненность и целостность. Обернувшись, я не удивилась, увидев устремленные на меня по-прежнему черные как смоль глаза. Черт возьми, как же его зовут?!
- Вил, - взвизгнула Квета.
- Что, уже пожалел о сделанном выборе? Поздновато спохватился! Процесс уже начался, - переключила свое внимание с книги на "незнакомца" привиденистая морда.
"Настроение у него явно улучшилось. Щаз последует какая-нибудь пакость, не иначе", - подумала я и льдистые глаза переключились уже на меня.
- Ну почему же сразу пакость, - и Виллайнер натурально улыбнулся во всю пасть и подмигнул мне.
"Если он мне еще и язык покажет, я его уже сама поцелую... Отравлюсь его слюной и, надеюсь, после этого проснусь. Всего этого не может быть, потому что не может быть никогда!"
- Том, прекрати, - начал было в полголоса Гоша, сжимая мою ладонь так, как будто она и была истинной виновницей нашего нынешнего положения.
- Ну почему же, я могу и удовлетворить столь скромное желание девушки перед ... началом, - и я опомниться не успела, как альбинос продемонстрировал мне свой язык.
"Жаль что он не синий", - отметила я и увидела как Томас за его спиной мало того что закатил глаза, но еще и погрозил мне кулаком, да еще и ударив его для пущего эффекта о свою же ладонь.
"Будут бить и возможно ногами!"
- Эй, - хихикнула отчего-то я, - у вас вино точно было без галлюциногенов? Или эта змеюка туда все же плюнуть успела?!
"Змеюка" качественно зашипела. Единственный, кто для меня все еще сохранял относительно логичное для данной обстановки, то есть близкое по цвету к предсмертному, был Алек. Он смотрел на меня с откровенным ужасом. С учетом того, что Гоша уже массировал лоб свободной рукой, что в его варианте означало степень крайнего недовольства происходящим, а брюнет в цепях едва заметно, но все же улыбался, взгляд блондина отчасти отрезвлял.
- И где же обещанный поцелуй? - навис надо мной Виллайнер. Я взвизгнула, не заметив, как он оказался так близко от меня. Лучший друг встрепенулся и попытался спрятать меня за спину.
- Какой еще..., - начала я, судорожно пытаясь припомнить, о чем вообще шла речь до сего момента.
- Вот как мы поступим, - щелкнул пальцами Мечеслав и в дверях тут же показались два амбала, - ты отдашь обещанное тому, на кого я укажу. Я слишком долго ждал всего этого - могу я под конец немного повеселиться, так сказать на дорожку.
- Вы вообще о чем? - пару раз для острастки хлопнула я ресницами, не без опасения косясь уже на вошедших. В сравнении с ними их хозяин выглядел как младший ребенок в деревенской семье, да еще и уроненный из люльки в младенчестве.
- Я хочу, чтобы ты поцеловала... его, - тонкий аристократический палец указывал на...
"Черт тебя побери, как же тебя зовут?" - с раздражением на лице я всматривалась в избранника не доигравшего в "бутылочку" иезуита.
- Совсем с катушек съехал? Вил, какого "гхыра" (уверяю вас, там было другое слово, я бы даже целая цепочка других слов, повторить которые я не осмелюсь, тем более в печатном виде) ты творишь?- снова подала голос Квета, вскакивая на ноги.
- Ого, - только и присвистнула я. - А повторить сможешь?
- Килар, не забывайся! - выбивая неуловимым моему глазу движением из ее руки "позабытый" кинжал. - Он и так будет в твоем полном распоряжении до конца твоих дней. Не понимаю, зачем тебе это надо, потому как убить после разрыва связи милосерднее, но это не мой выбор. Для меня лучшей мести сыну Алекса и представить сложно. Но я слишком любопытен, чтобы не дать им поглядеть в глаза друг другу так сказать открыто.
- Ты уверен, что после этого сможешь разорвать связь? Что у тебя хватит на это сил? - раздувая ноздри произнесла Квета.
- Хватит, об этом можешь не беспокоиться. В конечном итоге у нас есть еще маленькая мисс Егорова.
Рядом кто-то зарычал. Низко, раскатисто, по-горловому. У меня же все заледенело внутри. Машка...
- Ты клялся, что не тронешь ее, если я привезу тебе дневник! - с глухой и вполне ощутимой угрозой произнес Алек.
- А я и не говорил о твоей... невесте, - усмехнулся Виллайнер. - Я говорил о ее дочери. И относительно ее у нас как раз уговора не было.