Он очень любил перебирать книги и расставлять их в ином, отличном от ставшего привычным за месяц (а случалось и за пару недель!), порядке. Этот незамысловатый, на первый взгляд, процесс, в действительности таил большущий смысл, но не для стороннего наблюдателя. Яков Михайлович Тараксин, а речь идёт именно о нём, слыл среди своих знакомых и многочисленных почитателей докой в литературе и живописи. И после утренней чашечки кофейного напитка, купленного по случаю на близлежащем рынке, нередко брался за аккуратно обёрнутые в плотную бумагу толстенные тома классиков и с чувством глубокого удовлетворения от осознания собственной растущей не по дням, а по часам эрудиции (как никак, практически всё было прочитано, и даже помечены карандашом значимые абзацы) менял местами Гоголя и Достоевского, отправляя на нижнюю полку Голсуорси, а на верхнюю Толстого. Надо сказать, что с самого утра Яков Михайлович находился в приподнятом настроении. По причине запланированного похода в музей, где сегодня в торжественной обстановке открывалась выставка картин фламандских художников. Упустить возможность собственными глазами лицезреть мировые шедевры Тараксин позволить себе не мог. И захватив плеер с наушниками, а Яков Михайлович ко всему прочему слыл ещё и меломаном, он вышел из дома. Не успев пройти несколько метров, Тараксин увидел сидящую на скамеечке женщину средних лет явно азиатского происхождения. Она, прижимая к груди ребёнка, плакала буквально навзрыд. "Понаехали, да и плодятся бесконтрольно...мусор, а не люди",- брезгливо поёжившись Яков Михайлович поспешил мимо.
...Постояв для солидности( как бы невзначай акцентируя внимание посетителей на своей задумчивой позе)с час у рубенсовского "Семейства святой Анны" Тараксин захотел перекусить и величественной походкой направился к выходу. Неподалёку располагалось уютное кафе под открытым небом. Яков Михайлович заказал две булочки с маком и стаканчик зелёного чая. Доедая с аппетитом нехитрый ланч, Тараксин заметил приползшую невесть откуда собачонку с перебитой лапой. Тощая животина жалобно скулила от боли и голода. "Нет, ну это полное безобразие, куда смотрят дворники или службы какие ветеринарные, чёрт знает что, антисанитарию развели, понимаешь! Пошла вон!",-с этими словами Яков Михайлович отшвырнул ногой пса и заторопился обратно на вернисаж.
Ближе к вечеру, довольный собой Тараксин (он неоднократно замечал направленные на него уважительные взоры посетителей музея, наверняка принимавших его за матёрого искусствоведа) шёл на квартиру к Алле Дмитриевне. Она по четвергам организовывала встречу друзей- любителей почитать вслух стихи, поделиться впечатлениями от поездок за город, так сказать, рассказать о "погружении в народ", обменяться мнениями о нашумевшем телесериале, да и просто пропустить рюмашку другую сухенького винца под гитару. Крик о помощи внезапно резанул утончённый слух Тараксина. Два пьяных бугая пытались насильно затащить в машину молоденькую девчушку. Она вырывалась из последних сил. Яков Михайлович вжал голову в плечи и посетовав на отсутствие шапки-неведимки пустился наутёк.
Достойно пройти отмеренный богом путь- это искусство? Не знаю. Да и в терминах ли дело...