Аннотация: "Стрельба по мишеням, стрельба друг по другу, блокирование, стенки-щиты-петли... Я что, завербовалась в спецназ?"
Глава 5
-- Правило первое. Разговаривать можно только с моего разрешения и только по делу. Хотите задать вопрос -- поднимайте руку. Правило второе. Слушать меня, не отвлекаясь на посторонние мысли, занятия и предметы. Дважды я не повторяю, а если у кого-то здесь проблемы со слухом, будьте уверены, я позабочусь о том, чтоб ваши наставники прочистили вам уши.
Тристан Морено расхаживал туда-сюда по аудитории, задерживаясь взглядом на каждом из шести студентов, расположившихся на полу полукругом.
-- Правило третье и последнее, но самое важное. Техника безопасности. Если кто-то из вас хоть пальцем шевельнет без моего на то разрешения, пойдет в изолятор на пару дней подумать о жизни. Нелинейка -- это слишком опасное оружие, которое достается людям некомпетентным и часто безответственным.
Майя усмехнулась, вспомнив эллипс Гора, которым Тристан попотчевал ее при первой встрече.
-- Шрайбер, я сказал что-то смешное?
-- Простите, доктор Морено, -- покаялась Майя, усилием воли цепляя серьезное выражение лица. -- Вы не запрещали улыбаться. Или тоже нельзя без разрешения?
До ее слуха донеслось едва слышное фырканье сзади.
-- Если это не проявление слабоумия, то лучше воздержись. Тихо всем! Я не только занимаюсь младшей группой нелинейщиков, которые пока не в состоянии два пита отсчитать, но и несу ответственность за безопасность на территории университета. Чрезвычайные ситуации, аварии и несчастные случаи -- это моя работа, и я очень надеюсь, что вы не станете добавлять мне занятости. Вопросы? Отлично. Встаньте, подойдите к шкафу и выберите себе защитный жилет.
Эта аудитория была странной: тут не было стульев и столов, не было доски или кафедры. Лишь приткнулись у стены стеллажи, забранные решеткой и забитые всякой всячиной. Секции были помечены белыми табличками: "Защита", "Мишени", "Экраны" и так далее. Пол, как и в лабораториях, был расчерчен на квадраты и напоминал чем-то паркет спортзала. Окон тут, понятное дело, не предполагалось -- учебные аудитории, как и лаборатории, находились под землей.
Жилет ей достался немного не по размеру -- слишком широкий, но меньше не нашлось. Студенты не переминули воспользоваться передышкой, чтобы обменяться замечаниями, подколками и дружескими тычками, и Тристан снова повысил голос:
-- Тихо! Вернитесь на места, это всего-навсего жилеты, а не новая осенняя коллекция высокой моды. Карми, зачем нам защитные жилеты?
Аран Карми, высокий и сутулый, помялся немного и выдавил:
-- Ну это... от нелинейки.
Майе иногда казалось, что он немного умственно отсталый, этот темноволосый молчаливый парень, но, скорее, Аран просто ужасно стеснялся -- своего косноязычия среди языкатых однокурсников, хорошеньких однокурсниц и надменного, язвительного преподавателя.
-- Понятно. Еще кто-нибудь? Моран?
Лало Моран, присоединившийся к их группе последним, всего пять дней назад, мелкий, лопоухий и смешливый, бойко ответил:
-- Для защиты друг от друга и от самих себя?
Майе он скорее нравился -- за легкий характер и веселые, беззлобные подколки.
-- Исчерпывающе, -- кивнул Тристан. -- Сандлер, я же предупредил, что не стоит разговаривать одновременно со мной. Достань из шкафа мишени и расставь вдоль стены, по одной на квадрат.
Вик Сандлер зыркнул на Тристана исподлобья, но молча повиновался. Пока он ворочал пустые металлические рамки, на вид легкие, но, судя по перекошенной физиономии Вика -- отлитые из чугуна, Тристан продолжил:
-- Думаю, что наставники уже успели вам объяснить, но я повторю еще раз. Шутки с импульсом, на которые мы закрывали глаза до вашей инициации, закончены. С настоящего момента и до окончания полного годичного курса вам запрещено применять воздействия к любому нелинейщику, за исключением специально оговоренных учебных моментов. Абсолютно запрещено воздействовать на цивилов, даже в случае самообороны. Ваши браслеты отслеживают все колебания фонового импульса, и не говорите потом, что не знали, не догадывались или не подумали. Не забывайте, что подписали согласие не использовать нелинейку во вред и что этот документ имеет юридическую силу. Очень не рекомендуется испытывать свои умения, когда рядом нет ваших наставников или меня. Помните, что у вас в руках опасное оружие. Ясно?
Все шестеро молчали.
-- Будем считать, что да. На занятиях всегда быть в жилетах, тем, у кого длинные волосы -- собрать, если не хотите лишиться их из-за случайной искры, -- он повернул голову и предъявил группе собственные волосы, заплетенные в тугую косу.
Либи вспыхнула и полезла в карман в поисках резинки. Пока она кое-как собирала позванивающие косички в огромный пук на затылке, Тристан прошел по залу и прикосновениями активировал мишени. Пустые рамки затянуло плотной на вид белесой пленкой, но Майя знала, что это всего лишь воздействие-морок -- ничего, кроме импульс-поля, между металлических планок не было.
-- Что такое отрицательный профиль? -- спросил Тристан, возвращаясь к ним.
-- Разность потенциалов импульса в пользу выхода!
-- Руку, поднимай руку, Моран, -- осадил Лало Тристан. -- Что из этого следует? Что для минусовика первоуровневыми, то есть естественными и простыми в исполнении воздействиями будут воздействия, требующие одномоментного и сильного потока. Примеры, Финн?
Рыжий Багги Финн встрепенулся.
-- Файерболы? -- предположил он, с надеждой косясь на мишени.
Тристан задрал правую бровь.
-- Ты хотел сказать, термодинамические воздействия? Допустим. Еще?
-- Гравитация, -- пискнула Либи.
-- Еще?
-- Пиротехника, -- неожиданно для самой себя ляпнула Майя в образовавшейся тишине, вспомнив позапрошлое занятие с Бергманом.
-- Уже постигаешь жаргон, Шрайбер? -- удивился Тристан. -- Верно. Взрывные воздействия, как ни странно, формально отделены от термодинамики из-за разных техник исполнения. Еще?
-- Стопперы, -- бросил Вик.
-- А вот и нет. Подкласс гравитационных воздействий. Еще?
Группа молчала, изо всех сил пытаясь воскресить в памяти четвертую главу учебника, которую следовало прочесть перед первым уроком с Тристаном. Майя читала и запомнила, но выскочкой выглядеть не собиралась, и потому молчала заодно со всеми.
-- Вы, конечно, молчите потому, что не заглядывали в учебник, -- сказал Тристан с усмешкой, -- но тем не менее вы правы. На этом первоуровневые воздействия для минусовиков заканчиваются. Я в курсе, что начальные группы обычно мнят себя суперменами с файерболом в одной руке и с фризом в другой, но имейте в виду, что спектр нативных воздействий для отрицательного профиля очень ограничен. Это не значит, что вам недоступны другие области -- однако попотеть придется куда больше, чем плюсовикам.
Тристан еще раз обвел их внимательным, немигающим взглядом. Задержался на Майе и заключил:
-- Правда, вовсе не факт, что вы сумеете правильно выполнять даже первоуровневые воздействия. Встаньте вдоль стены, каждый напротив своей мишени. Посмотрим, чему вас успели научить наставники.
Студенты снова оживились: рассредоточились по аудитории, занимая места, переговариваясь, прикидывая, смогут ли попасть по мишени. Майя пристроилась самой последней, подальше от Тристана.
-- Тихо всем! За какие грехи вместо группы минусовиков мне достался этот курятник? Все знают, что такое ледяной шар, он же ледяшка? Отлично. Кто объяснит, почему мы начинаем с ледяшек, а не с так любимых всеми файерболов?
-- Боится, как бы мы его не покалечили, -- тихо сказал Майе Лало, которому достался квадрат справа от нее. Майя закатила глаза в ответ. Ледяшками она уже вволю набросалась в лаборатории Бергмана -- полдня подряд, пока он в очередной раз записывал ее и-эхограмму, и занятия скучнее она себе не представляла.
-- Потому что я хочу увидеть, как вы управляете потоком, а не бахвалитесь своими высокими профилями, -- сам ответил на свой вопрос Тристан и пошел вдоль ряда, вглядываясь в их лица и подкидывая на ладони только что сгенерированную ледяшку. -- Вот этот шарик, например -- восемь стандартных питов плюс два на расстояние. Я хочу, чтобы мишень каждого из вас зафиксировала ровно десять питов, не больше и не меньше. Вот так!
Он развернулся и влепил ледяшку в центр мишени напротив Майи.
-- Чего ждем? Приступайте!
Значит, приступать? Получай! Майя с удовольствием проследила, как ее собственная первая ледяшка чуть не размазалась по спине Морено, вовремя отпрыгнувшего с линии огня. Подумаешь, получил бы зарядом по затылку, все равно жилет распространяет защиту на все тело.
-- Шрайбер, я сказал десять питов, а не шестьдесят, ты оглохла?
Майя дернулась, но благоразумно промолчала.
***
-- Добавь частоты... не нравятся мне эти пики.
-- Почти в пределах стандарта, ничего страшного.
Раздвоение сознания -- вот что она ощущает. Будто одна ее часть, материальная, немая и обездвиженная, как мышь на лабораторном столе, лежит внутри прозрачного саркофага и смотрит неподвижным взглядом в потолок: там медленно разгорается, гаснет и снова разгорается голубоватый свет. Вторая же ее часть находится за спинами Бергмана и Картера, глядит через стекло на саму себя, распостертую на кушетке и придавленную грузом датчиков, креплений и приборов. Она слышит негромкий разговор.
-- Да нет же, Нил, посмотри в увеличении: видишь три зубца? Должно быть два, если память мне не изменяет.
-- Глаз-алмаз. Ну-ка, ну-ка, интересно...
Она смотрит тоже; однако движущийся график, похожий на крутую, изломанную на всем своем протяжении синусоиду, совсем ее не интересует.
-- Добавляю... ну вот, выравнивается, смотри.
-- Угу. Интересная структура -- она есть в реестре?
Картер достает таблет и листает справочник, страницу за страницей, то и дело сверяясь с изображением на экране перед Бергманом. Ни один рисунок его не удовлетворяет.
-- Похоже на М-решетку, но не она... Эта девчонка -- коробочка с сюрпризами.
-- Может, МХ?
-- Нет, не то. Смотри на эти кольца, в МХ их нет.
Молчание. Картер откладывает в сторону таблет и снова переключается на график-синусоиду.
-- Почему мы вообще уверены, что ее канал такой же, как наш, и что с ним можно работать обычным способом? -- говорит Бергман медленно, вглядываясь в неподвижную фигурку за двумя стеклянными стенами.
-- А кто уверен? Я не уверен. Я лишь предполагаю, все равно других инструментов у меня для нее нет.
-- Отлично, -- бормочет Бергман себе под нос.
Картер долго молчит, то увеличивая график, то уменьшая его так, что сглаживаются изломы, потом отворачивается от экрана.
-- Этот проект реабилитирует тебя окончательно, Гай, -- произносит он ободряюще. -- С первым же отчетом мы дадим министерству то, что они давно требуют. Даже в самом крайнем случае... если девочка не оправдает ожиданий, она так или иначе станет неплохим приобретением.
-- Но я не хотел бы... -- вскидывает голову Бергман и замолкает.
Картер усмехается понимающе -- как будто намекает на что-то известное только им двоим -- и хлопает Бергмана по плечу.
-- Ничего, -- говорит он. -- Все будет нормально, дружище, вот увидишь.
Прибор за стеклом, где лежит неподвижное тело, тем временем издает резкий звук, похожий на отрывистый вой сигнализации -- и Бергман вскакивает.
-- Что за чертовщина?!
Рывок -- словно крюком ухватили за живот и швырнули в стекло, и обе ее части сливаются в одну на кушетке под креплениями. Последнее, что она видит -- это растерянные, испуганные глаза Бергмана напротив и его руку, протянутую над ее головой.
А потом просыпается.
...Свет из коридора пробивался через приоткрытую дверь. Майя перевернулась на спину и потрясла затекшей кистью, разгоняя иголочки под кожей. Хлопнула по браслету на запястье: было полвторого ночи. Сон утекал, распадался на клочки с каждой секундой, несмотря на ее попытки удержать образы в памяти. Через минуту она уже спала снова -- на этот раз без сновидений.
***
-- Я что-то не пойму, вы готовите из нас робокопов? -- спросила Майя, выкладывая на стол стаканы с кофе и бумажные пакеты, благоухающие ванилью, шоколадом и заварным кремом. За три недели знакомства с Либи Майя не только побывала во всех окрестных пабах, но и стала постоянным клиентом кондитерской в двух кварталах от университета. Пирожные и печенье были восхитительны, и она уже стала опасаться за свою талию, не говоря уже об утекающих как вода сквозь пальцы деньгах.
-- Почему робокопов? -- нахмурился Бергман, на секунду отрывая невидящий взгляд от графиков, распечатанных на сплошной длинной бумажной ленте, похожей на инженерные чертежи-гармошки.
Майя пощелкала пальцами у него перед носом.
-- Эй, отвлекись на полчасика от науки, доктор, никуда она от тебя не денется. Кофе остывает.
Бергман встал и потянулся, хрустнув суставами.
-- Так почему робокопов-то? -- повторил он. Отыскал среди пирожных любимое овсяное печенье и забрал весь пакет.
-- Каждый день одно и то же, -- объяснила Майя, размешивая сахар в капучино слишком короткой пластиковой ложечкой и пачкая пальцы молочной пенкой. -- Стрельба по мишеням, стрельба друг по другу, блокирование, стенки-щиты-петли... Я что, завербовалась в спецназ?
-- Ты минусовик, Майя, и этим все сказано, -- развел руками Бергман. -- На чем еще учиться автоматическому управлению импульсом, если не на первоуровневых воздействиях? Не забывай, ты только начинаешь. Кстати, я видел вчерашние записи вашей командной битвы -- метко стреляешь, я впечатлен.
-- Ерунда, я просто в детстве стрельбой занималась, -- махнула рукой Майя. -- Из обычного ружья, правда, но принцип тот же.
-- Не говори Тристану, что я это сказал, но он тоже впечатлен, -- подмигнул Бергман и потянулся к очередному печенью.
-- Зачем, в таком случае, он постоянно фыркает на все, что бы я ни сделала?
-- Ты пережимаешь, я тебе это каждый день твержу. Забываешь о том, что поток надо контролировать, и лупишь что есть мочи. Почему телекинез тебе дается труднее термодинамики? Потому что для перемещения нужно использовать строго определенное количество импульса, иначе объект врежется в стенку, а то и вернется тебе же в лоб.
Майя пожала плечами.
-- Послушай, Гай. Мне это скучно. Это, прости, не наука, а шаманство: два пита туда, три пита сюда, угол такой-то, вектор такой-то. Я не вижу никакой теоретической базы за всеми этими построениями, хотя уже проштудировала обе книжки, которые ты мне дал в первый день. Что научного может быть в швырянии файерболами? Это забава для мальчишек, но меня после пары занятий она перестала интересовать.
-- Ну-ну. А когда ты задачки по тригонометрии решала, много в них науки находила? Это основы, Майя, пойми же. Без практики, доведенной до автоматизма, нет смысла продвигаться дальше. Некоторые, к слову, и не собираются никуда продвигаться. Девять из десяти минусовиков заканчивают обязательный первый год и идут работать в полицию, охрану и силовые структуры -- их там принимают с распростертыми объятиями и заманчивыми предложениями.
-- А остальные?
-- Остальные -- по-разному. Видишь ли, нелинейка -- наука очень камерная, обыватель редко сталкивается с ней в повседневной жизни, разве что в больницах. Во-первых, она развивается всего пятьдесят лет, причем первые двадцать из них были на полулегальном положении. Во-вторых, человеческий фактор здесь имеет огромное значение. Ни один нелинейный прибор не работает сам по себе. Цивилы не могут пользоваться даже сонком, что уж говорить об оружии, работающем на импульсе. И, кстати, каждый университет нелинейки считается стратегическим объектом, и финансирует нас вовсе не министерство образования, -- Бергман пожал плечами, будто отвечая каким-то своим мыслям, и снова захрустел печеньем. -- Стенки, взрывы и файерболы -- это все цветочки, а слышала ли ты о манипуляциях памятью или сознанием?
-- Доберусь ли я когда-нибудь до таких продвинутых тем? -- пробормотала Майя и раздраженно тряхнула головой.
-- Если не сдашься по дороге. Кстати, если хочешь, теперь мы можем заниматься больше. Картер выбил для меня сокращение ставки в больнице.
-- Зачем ты вообще там работаешь, я так и не поняла?
-- Университетский минимум. Отдаю долги министерству, -- пояснил Бергман и добавил, увидев, как она непонимающе наморщила лоб: -- Нас много лет бесплатно обучало и кормило государство, но оно вовсе не бескорыстно, как ты понимаешь.
Немаленький, наверно, должок, если приходится отдавать его двадцать лет, подумалось Майе. Ну ладно еще Тристан, ему только тридцать, если верить сплетнице Либи, а Гай-то почему до сих пор платит по счетам?
-- И сколько же лет ты им должен? -- спросила она.
Бергман помрачнел и отодвинул печенье.
-- Еще много.
-- Почему? -- допытывалась Майя. -- Выходит, если хочешь продолжать учиться, остаешься в бессрочной кабале у государства? Что-то мне не нравится такой расклад...
-- Не волнуйся, -- отмахнулся Бергман, -- нет никакой бессрочной кабалы. Просто я -- особый случай. И давай не будем об этом больше, хорошо?
Майя пожала плечами и поднялась из-за стола.
-- Ладно. Ставить экраны?
-- Не нужно. Я подумал, что ты вполне созрела для автотелепортации. Хочешь попробовать?
-- В смысле? Ты хочешь, чтобы я... отправилась домой? -- это было неожиданно, у Майи даже дух захватило. Прежде Бергман строго-настрого запрещал ей автотелепортации -- на данном этапе, как он объяснял, пока она еще не до конца освоилась с управлением каналом, это может оказаться опасным. Они поэкспериментировали немного с перемещением всякой мелочи из лаборатории в лабораторию, Гай замерял какие-то неведомые ей показатели и распечатывал стопки бла-бла-бла-эхограмм, но и только. Что-то его не устраивало в Майином резерве, как-то не так выглядел канал; она в эти подробности не вдавалась. Чего ради подопытному кролику интересоваться подробностями эксперимента? Не форсирует Бергман события -- ну и не надо. От идеи попробовать нелегально сгонять в свой мир и быстренько вернуться она отказалась почти сразу, чертов браслет отслеживал все ее перемещения. Если она вдруг пропадет на пару часов... ради пары часов она сумела бы выкрутиться и что-то соврать, но если произойдет временной взбрык, как случалось раньше? То-то весело будет, когда она исчезнет и вернется спустя три дня, тут уж головомойки от Бергмана не избежать. Не говоря уж о том, что объявляться дома ей хотелось меньше, чем на прием к стоматологу: полиция ее ищет, родители, скорее всего, с ума сходят, и уж наверняка по всем законам подлости в квартире она попадет на Натали... А ведь вещи в любом случае забрать надо, скоро осень, а у нее нет даже куртки. Если только эта стерва не додумалась снести ее барахло на помойку.
-- В твой мир? Даже не думай, -- сказал Бергман. -- Попробуешь телепортироваться на территории университета. Сама выбирай: к себе в квартиру, или ко мне, или в вашу аудиторию, тоже пойдет. Желательно, чтобы тебя никто не видел. И сразу свяжешься со мной через сонк, понятно?
Перестраховывается, поняла она и буркнула в ответ:
-- Понятно.
В первые дни эксперимента Майя работала с телепортацией по книге: совмещение трех векторов, поток ускоряющимся пульсом, но никаких перемещений у нее не выходило. Шарики оставались на прежнем месте, только нагревались, как на сковородке, пока Майя от усталости и раздражения однажды не выдержала и не поддалась интуиции, смешав векторы и потоки и добавив столько импульса, сколько считала нужным. Перемещенный неведомо куда шарик они отыскали час спустя под раковиной в уборной, и Гай, сколько ни бился, так и не сумел восстановить алгоритм. Майя, в меру своих скромных возможностей, пыталась растолковать ему, что же именно породил ее импульсный канал, но получалось не очень: скорее всего, ей мешало незнание теории, а учить теорию вперед базовой практики, как утверждал доктор Бергман, было бесполезно. Ну и пусть забавляется наблюдениями и эхограммами, упрямец, она же тем временем, экспериментируя с векторами, сама научилась перемещать шарики туда, куда нужно, а не в случайные сортиры, потом Бергман позаимствовал мышей из лаборатории плюсовиков, и мыши даже остались живы, хотя после того занятия их пришлось долго ловить. Автотелепортацию они не упоминали до сегодняшнего дня.
-- Готова? -- спросил Бергман из-за экрана транслятора, и его голос, как показалось Майе, немного дрогнул. Нервничает? Ну да, опасная область, он постоянно это повторяет, но ведь ее алгоритм не имеет ничего общего с описанными в их литературе методами. И кто сказал, что у нее вообще что-то получится?
-- Всегда, -- отозвалась Майя со смешком, становясь в центр рабочего квадрата. Векторы на объект... пусть четыре, каждый на два потока, как с мышами... в конце концов, чем она отличается от мыши, кроме веса? Практически ничем, даже ума примерно столько же... начнем с трех питов, скачками через пять... а последнюю мышь они так и не нашли, хоть кошку заводи...
По ассоциации ей неожиданно вспомнился Перчик, каким она видела его в день побега, когда за дверью ее дожидался детектив Фишер. Она выгребала трясущимися руками белье с полки и заталкивала в рюкзак, а кот сидел на шкафу и все старался зацепить когтем бахрому шарфа на верхней полке.
Когда Майя спохватилась, что вызвала в памяти запрещенную локацию, было уже поздно: гранитные плитки пола, расчерченные полями для экранов, качнулись, расфокусировались и пропали, а вместо них по пяткам больно ударил поцарапанный и грязный ламинат с подозрительно знакомым рисунком. Майя не удержала равновесия и грохнулась на колени.
С тех пор, как она была тут в последний раз, мало что изменилось: коричневый уродливый шкаф остался таким же старым и облупленным, все так же красовалась посреди комнаты двуспальная кровать с новеньким матрасом, и висел на стене рекламный календарь -- подарок от местного супермаркета, а темный экран телевизора отражал яркое солнце за окном. Так и есть, ее бывшая комната.
Вот дура-то, точно как мышь. Белая, лабораторная, пустоголовая. Бергман убьет, подумала Майя сокрушенно и поднялась с пола, потирая ушибленное колено. Проверила резерв: импульса достаточно, можно возвращаться. В общежитие, например. Потом связаться с Бергманом, сделать вид, будто ни в какие запрещенные вояжи не уходила, а что браслет пропал с контролки на некоторое время, так то не ее забота. Телепортация дело темное, мало ли что бывает. Но сначала соберем чемодан на дорожку...
Майя открыла дверцу шкафа и уставилась на пустые полки. Проверила выдвижные ящики и отделение, где прежде на плечиках висели блузки, брюки и куртки: там тоже было пусто, только в углу одного из ящиков остался забытый носок, коричневый, и оттого незамеченный. Майя выругалась и оглядела комнату снова. Теперь до нее дошло, почему кровать зияла голым матрасом, а еще -- почему стол показался ей каким-то чужим -- компьютер оттуда тоже убрали. Нужели Натали и впрямь выбросила все ее вещи?..
Едва слышный шорох за спиной заставил ее обернуться: Перчик собственной персоной заглядывал в приоткрытую дверь. Судя по полусогнутым лапам и настороженным ушам, любопытство боролось в нем со страхом.
-- Эй-эй, вредитель! -- шепотом позвала Майя. -- Ты что это, забыл меня?
Она шагнула к нему и нагнулась, протягивая раскрытую ладонь.
Перчик вытянул вперед шею на гусиный манер, потянул носом воздух и осторожно, приседая на задние лапы, приблизился. То ли вспомнил, то ли решил, что опасности нет. Майя погладила его по загривку и спросила:
-- А хозяйка твоя где?
Перчик коротко мявкнул -- признал и успокоился окончательно -- и, щекотно пройдясь меховым боком по ее голой руке, выбежал за дверь. Майя последовала за ним, прислушиваясь. Похоже, что Натали не было дома, потому что ключа на столике у двери не было. На всякий случай Майя заглянула в вторую комнату и убедилась, что там тоже никого нет.
Свои вещи, упакованные в большие картонные коробки, она обнаружила сложенными в лоджии в гостиной. Сверху покоился ее огромный зеленый чемодан -- очевидно, для него не нашлось коробки. Не иначе, Натали ищет или уже нашла нового жильца. Ну что ж, не выбросила ее тряпье в мусорку -- и на том спасибо.
Майя задержалась взглядом на циферблате часов на стене, что показывали четверть двенадцатого. План действий созрел за две секунды.
***
От: Майя Шрайбер
Кому: Нина Н.
Тема: Я здесь!
Скажи мне, что ты в университете сейчас, пожалуйста! Нужно встретиться срочно.
П.С. Не звони, телефона нет.
Майя сидела в общем компьютерном зале университета, прячась за экраном, и ждала ответа от Нины. Здесь сейчас было пусто и неправдоподобно тихо: лето как-никак, студентов в августе калачом не заманишь в кампус, разве только кто явится на пересдачу. Мастерантам и докторантам же и вовсе нечего тут делать. Майя не знала, в университете ли сейчас Нина и читает ли электронную почту, но другого способа связи придумать не смогла. Сотовый с номерами телефонов бесполезным куском пластмассы валялся сейчас в рюкзаке в другом мире, а заходить на факультет она опасалась: вдруг кому-то, кто в курсе истории с Джеки, придет в голову вызвать полицию для ее поимки?
За первым столом у окна тихо спорили два молодых человека, одинаковых, как близнецы: оба в джинсах, в белых футболках, даже головы одинаково лохматые и очки одинаково круглые. Они писали программу, то и дело отбирая друг у друга клавиатуру и сверяясь с пухлым томом на столе. От нечего делать Майя читала всякую чепуху с новостных порталов и проверяла почту каждую минуту.
Она ненавидела ждать; время в ожидании всегда растягивалось как жевательная резинка, и пять минут казались ей пятью часами.
Майя в сотый раз обновила страницу. Есть ответ!
От: Нина Н.
Кому: Майя Шрайбер
Тема: Re: Я здесь!
Заблудшая овечка! Через десять минут в "Треугольнике"?
Майя отстучала ответ: "Нет, лучше в пиццерии на Парковой" и выскочила из компьютерного зала. Поглощенные делом программисты даже не повернули головы, когда она чуть не сшибла стул, оставленный кем-то в проходе.
В пиццерии кормили дороговато по студенческим меркам и не то чтобы вкусно, но это давало хоть какую-то гарантию, что никто из знакомых сюда не заглянет. Майя взяла себе бутылку колы и заняла один из столиков снаружи под навесом. Нина явилась спустя минуту, встревоженная и запыхавшаяся.
-- У меня всего час, а то на семинар опоздаю, -- предупредила она, обмахиваясь обеими руками. -- Можно твоей колы?.. Спасибо.
-- Ничего, я ненадолго, -- успокоила Майя. Пока она ждала ответа от Нины, ей казалось, что встретиться -- очень важно. Словно поставить якорь в этом мире, где она не была почти месяц. Чтобы не оторваться, не отстыковаться от него навсегда. А теперь не знала, с чего начать, о чем вообще говорить, и интересны ли Нине ее заботы.
-- Выглядишь отлично, -- улыбнулась Нина, разглядывая ее с любопытством, будто не замечала Майиного замешательства. -- Как там?
-- Можно сказать, я неплохо устроилась, -- после секундной заминки ответила Майя и рассердилась на себя за неуместную подозрительность и чрезмерную сдержанность.
-- Ты уже научилась... ну, не бросаться на людей?
-- Да, -- Майя хмыкнула и поболтала соломинкой в стакане, собираясь с мыслями. -- Я абсолютно безопасна. Тебя не навещал случаем детектив Фишер?
-- Молодой такой, чернявый, худощавый? Приходил, ага, на следующий день после нашей последней встречи. Долго морочил голову, расспрашивал, куда ты могла исчезнуть. Я рассказала, что ты приходила и предупредила об отъезде, но не уточняла куда именно уходишь.
-- Поверил?
-- Это уж не моя забота. Я и в самом деле не знала, куда ты запропастилась.
-- В тот день он устроил мне дома засаду. Я исчезла практически у него за глазах -- вошла в комнату, и больше он меня не видел, -- Майя улыбнулась, вспомнив побег. Это сейчас хорошо оглядываться назад с усмешкой -- а тогда живот скрутило в комок и руки тряслись, как у припадочной.
-- То-то он делал туманные намеки, этот твой Фишер... Теперь понимаю.
-- Какие намеки?
-- Что-то насчет того, не замечала ли я за тобой каких-либо странностей, -- отмахнулась Нина. -- Погоди, этой колы нам на двоих не хватит, дай возьму чего-нибудь попить.
Она встала и зашла в пиццерию. Зажигая сигарету, Майя слышала, как она договаривается с хозяином о пицце с грибами и маслинами.
-- А что с Джеки? Жив? -- спросила она, когда Нина вернулась за столик со стаканом лимонада.
-- И даже вполне здоров. Насколько я понимаю -- до сих пор придерживается версии, что это ты на него напала и покалечила без всяких причин.
Майя растерла лицо ладонями.
-- Вот ведь придурок... Понимаешь, если б он мне просто предложил переспать или повел себя не настолько агрессивно, я бы, пожалуй, и бровью не повела, после травы-то. А так -- перепугалась до потери сознания, ну и вот, результат...
-- Э-э-эх, это все из-за меня, получается, -- всплеснула руками Нина. -- Если бы я тебя не потащила на вечеринку эту дурацкую, ничего бы не произошло. А может, встретишься с этим детективом и изложишь свою версию? -- предложила она. -- Что ты теряешь? Убежать опять же, всегда сможешь.
-- Ну и что это мне даст? Как ни крути, все равно виновата, не в нападении, так в превышении... как это называется? -- пределов самообороны. В том мире меня бы за это тоже приголубили, не сомневайся.
-- Хорошо. А давай тогда я попробую на Джеки психологический прессинг? Ну что ты смеешься? Пустить слух в университете о том, как оно было на самом деле -- плевое дело.
-- Оставь, Нина. Я серьезно, не нужно. Когда я доучусь, уладить все эти проблемы будет проще простого. Можно ведь вмешаться в память Джеки или уничтожить дело в полиции, -- Майя подмигнула и залпом допила остатки колы.
Нина поперхнулась.
-- Можно начинать тебя бояться?
-- Честно говоря, ничего этого я пока не умею, -- смутилась Майя. -- Для начала нас учат всякой чепухе, чтобы руку набить.
Хозяин принес пиццу, раскаленную и облепленную колечками маслин с одной стороны и закорючками грибов -- с другой. Ловко орудуя ножом с колесиком, Нина махнула Майе свободной рукой:
-- Рассказывай давай, рассказывай, чем ты там занимаешься.
Майя поскорее ухватилась за треугольник пиццы с грибами -- как за отсрочку от объяснений. О чем рассказывать? О том, как на следующий день после инициации она подхватила какой-то неведомый ее иммунитету местный вирус и провалялась в кровати двое суток, а Бергман сидел с ней все это время, читал вслух учебник и сбивал жар наложением рук? Или о том, как присмирели однокурсники, предпочитавшие ранжировать друг друга по величине профиля? Или о том, сколько коктейлей они с Либи выпили в маленьких, плохо освещенных и прокуренных местных пабах вечерами? Или все же о занятиях с Бергманом, где она чувствовала себя то морской свинкой в клетке, то волшебницей, которой нипочем любые законы физики, нужно только сделать еще одно маленькое усилие...
Нина слушала ее с блестящими глазами, позабыв остывающую на тарелке пиццу и подперев щеки кулаками.
-- В общем, жизнь твоя кипит, -- подытожила она весело, когда Майя выдохлась, сходила за бутылкой минеральной воды и закурила очередную сигарету. -- А что, ничего так приключение. И кормят, что самое главное, бесплатно и вовремя...
-- Поговори мне, -- погрозила ей кулаком Майя. -- Я развиваю науку параллельного мира, а ты про обеды.
-- Как долго еще ты собираешься там оставаться?
-- Хотя бы пока не смогу своими силами уладить проблему с Джеки.
-- Знаешь, -- сказала Нина задумчиво, наматывая на палец светло-русый локон, выбившийся из пучка, -- я на твоем месте поостереглась бы задерживаться надолго. Подумай: ты -- предмет эксперимента. Независимо от того, чем это исследование закончится... помнишь, что делают с подопытными крысами, когда эксперимент завершен?
-- По-моему, ты преувеличиваешь, -- поморщилась Майя.
-- Вспомни введение в биологию, -- настаивала Нина.
Тут, честно говоря, Майя не нуждалась в напоминании. Пару лет назад, заканчивая бакалавра, они вместе записались на вполне безобидный и довольно скучный общеобразовательный курс "Введение в биологию". Они бы забыли его, как и еще десяток прочих не относящихся напрямую к математике курсов, если бы не препарирование крысы в лаборатории на одной из заключительных лекций. Не то, чтобы Майя питала нежные чувства к грызунам, как, например, к кошкам, но тот факт, что крысу усыпили и разрезали на кусочки только ради того, чтобы продемонстрировать зевающим студентам крысиные внутренности, порядочно ее шокировал.
-- Да ладно тебе, -- повторила она уже не так уверенно. -- Я все-таки не крыса.
-- Не крыса, -- согласилась Нина и закурила. -- Но, знаешь ли, для их закона ты просто не существуешь -- формально. Что мешает твоему Бергману разобрать тебя на запчасти, если это понадобится для положительного результата? Ну, кроме совести и профессиональной этики, конечно.
-- Слушай, -- произнесла Майя медленно, -- слушай, Нина, что-то ты загнула... нет, глупости, он так никогда не сделает.
-- А что ты вообще о нем знаешь? И об этом подозрительном ректоре, который пошел на подлог, лишь бы заполучить тебя в университет?
Какое-то время они молча курили, сосредоточенно глядя друг на друга.
-- Кое-кто утверждает, что паранойя -- это нормальное состояние для нелинейщика моего профиля, -- сказала Майя наконец. -- Но ты мне дашь ого-го какую фору. Стоит им скопировать алгоритм перемещений, и надобность во мне отпадет вовсе.
-- Вот именно.
Майя закатила глаза.
-- Нина! -- простонала она. -- Понятия не имею, откуда у тебя вдруг появилась эта теория заговора, но, поверь, Бергман не давит на меня. И вообще предоставляет полную свободу действий.
Нина скептически приподняла брови.
-- Возможно, он уверен, что ты и так никуда не денешься? Я думаю, тебе стоит пока придержать информацию о том, что в любой момент ты можешь сбежать от них сюда. Хорошо, хорошо, возможно, я ошибаюсь. Но знаешь что -- держи ушки на макушке, ладно?
Спустя десять минут, опаздывая и извиняясь, она умчалась на семинар, дав обещание связаться с родителями Майи и сообщить, что дочь их жива и здорова, просто находится в бегах, а Майя осталась наедине с огрызками пиццы и грязной посудой, раздумывая над их разговором. Предложение Нины имело смысл -- Майе в любом случае не особенно хотелось получать головомойку за телепортацию неведомо куда вместо оговоренных локаций. Признаться потом никогда не поздно. Единственное, что ее заботило -- как не попасться на вранье, ведь Бергман иногда считывал ее эмоции просто так, даже не используя для этого памятный ей Девятый глаз. Что до возможной опасности положения подопытного кролика -- Майя решила поразмыслить об этом попозже, обдумать трезво скоропалительную теорию Нины и, если понадобится, задать несколько вопросов самому Бергману.
Она расплатилась, прошла в маленький и грязный туалет пиццерии и оттуда телепортировала назад к Натали -- мимоходом порадовавшись, что выполнять это не слишком простое воздействие с каждым разом становится все легче. Перчик обрадовался ее появлению: он вертелся рядом и терся о ноги, пока Майя рылась в коробках с вещами, откладывала нужные в сторону и утрамбовывала их в чемодан. Она даже не представляла себе, сколько одежды, оказывается, у нее скопилось за два года, минувшие с предыдущего переезда. Она перебирала футболки, кардиганы, джинсы и белье, вслух оплакивая очередную одежку, для которой не хватало места в чемодане. Перчик отвечал ей урчаньем, но в какой-то момент насторожился, повел ушами и кинулся к двери с басовитым мявом. Майя уронила на пол куртку и выпрямилась.
-- Я знала, что ты вернешься, -- заметила Натали, остановившись в дверях, будто опасалась приближаться. -- Как ты вошла, кстати? Я сменила замок.
Майя пожала плечами.
-- Я и не заметила. Не волнуйся, сейчас заберу вещички и исчезну навсегда.
-- Валяй, -- согласилась Натали, закрыла наконец дверь и достала телефон из сумки.
Майя вернулась было к прерванному занятию, но что-то не давало ей покоя. Раз уж Натали не поленилась сменить замок -- очевидно, что бы не впустить ее, Майю, -- то отчего же она настолько спокойно оставляет ее одну и отправляется делать звонки? Черт, телефон!..
Майя метнулась в комнату Натали и вырвала сотовый из ее рук за секунду до того, как сообщение с текстом "Она тут, приезжай" отправилось к адресату по имени Ники.
-- Отдай, -- потребовала Натали. -- Ты совсем умом тронулась?
-- Угомонись, дурочка. Кто этот Ники? Детектив Фишер? Хочешь сдать меня полиции? Очень мило с твоей стороны.
Натали сделала быстрый выпад, пытаясь выхватить у Майи телефон, но та, натасканная Тристаном, отреагировала быстрее, чем ее мозг осознал угрозу: невидимая, но вполне осязаемая стенка больно ударила Натали по руке, заставив опрыгнуть назад, к окну.
Пока она не успела опомниться, Майя, обламывая ногти, отсоединила от телефона батарею и спрятала в карман.
-- Потом верну, когда буду уходить, -- пообещала она. -- Дай мне собраться и уйти. Хорошо?
-- Как ты это делаешь? -- ужаснулась Натали почти шепотом, ощупывая стенку кончиками пальцев, безуспешно пытаясь разглядеть, чего же она касается. -- Что... что это такое?
-- Вот так я это делаю, -- ответила Майя и растянула стену через всю комнату, чтобы Натали наверняка не смогла выбраться из угла. Полюбовалась: вышло отлично, хоть сейчас к Тристану на зачет по гравитации. -- Через пять минут я тебя освобожу, ага?
Уже не разбирая, что ей понадобится, а что нет, Майя торопливо набила чемодан под завязку и, поразмыслив немного, спрятала батарейку в одном из пустых отделений шкафа, для верности прикрыв забытым носком. Волоча чемодан за собой, вернулась в комнату, где Натали стояла у окна в прежней позе, боясь пошевелиться. Перчик, к удивлению Майи, как ни в чем не бывало пересек невидимую стену и устроился на подоконнике, алчно поглядывая на голубей на крыше дома напротив.
-- Надеюсь, больше не увидимся, -- Майя подмигнула и убрала стенку одним прикосновением.
***
Бергман откликнулся на ее вызов немедленно; Майя даже испугалась, когда его голос, без искажений передаваемый сонком, зазвучал в ее голове спустя долю секунды после вызова.
-- Где ты?! -- и такое волнение прозвучало в этом голосе, что Майя испугалась снова.
-- У себя в комнате, -- ответила она, гадая, в чем дело. -- Что случилось?
Бергман вздохнул.
-- Ничего. Ты отсутствовала четыре часа. Что это было?
-- Откуда мне знать? А что браслет?
-- Ушел с контролки, как и твой сонк.
Майя помолчала -- нужно было сделать вид, будто она обдумывает ситуацию. Три долгих секунды она колебалась, не сказать ли правду, чтобы не начинать круговорот недомолвок.
-- Ну... ты же помнишь, что раньше я постоянно прыгала во времени. Как ты там это называл? Темпоральный прокол. Может, это один из них? -- она оглянулась на зеленый чемодан. Дело было сделано: ложь озвучена и даже записана, если она что-то понимала в том, как работают сонки. Надо бы спрятать чемодан подальше, а вещи закопать в шкаф в комнате Либи. На всякий случай. -- Погоди, сейчас я спущусь.
-- Не стоит, -- ответил Бергман после паузы -- она воочию увидела, как он хмурится и потирает пальцами переносицу. -- У тебя урок с Тристаном через полчаса, если я верно помню. Проверим логи уже вечером.
Бергман отключился, а Майя перевела дыхание, отыскала в сумке кошелек и вышла из квартиры. Гай немного ошибся: урок с Тристаном начинался только через час, и она еще успевала посидеть за чашкой капучино в любимой кондитерской, где в это время дня обычно бывало людно и шумно. Майя почти пожалела, что явилась сюда, но потом, стоя в очереди, решила, что так даже лучше: среди чужих и полузнакомых лиц, голосов, шума кофе-машины и запахов кофе, шоколада и выпечки легче размышлять, чем наедине с собой в пустой квартире. Она взяла обычный капучино без пенки и вафельные трубочки, вышла на улицу и оглядела столики, но там уже не осталось ни одного свободного места. Оглянулась через плечо -- последние места за полубаром заняла большая компания. Майя остановилась в нерешительности на входе, раздумывая, не вернуться ли в общежитие.
-- Сюда, Майя, -- услышала она и обернулась.
Дафна Терри расположилась за столиком в углу, у самой стены. Разлапистые листья деревца в кадке отбрасывали тень на ее лицо, скрывая ее от посторонних взглядов.
-- Ты так и не связалась со мной, -- произнесла она, наблюдая, как Майя раскладывает на столе вафли, сигареты и кофе, долго размешивает сахар в капучино и всячески пытается скрыть неловкость.
-- Хотите вафлю? -- предложила Майя, игнорируя ее замечание. -- Произведение искусства, честное слово.
Профессор Терри качнула головой, не спуская с Майи вопросительного взгляда.
-- Ну ладно, ладно, -- сдалась Майя. -- Вы хотели поговорить о Бергмане, верно?
-- Скорее уж, о тебе, -- возразила Дафна. -- Ты по-прежнему уверена, что не хочешь поменять наставника?
Майя насторожилась и отодвинула в сторону вафли.
-- Вполне. Скажите, Дафна, вам известно о нем что-то, что неизвестно мне? То есть я наверняка я чего-то не знаю, как новый человек в университете, это само собой. Но если вы собираетесь говорить загадками, как в день нашего знакомства, вряд ли стоит продолжать этот разговор.
-- Я видела записи с тренировок у Тристана, -- ответила профессор Терри, не выказывая ни малейшего раздражения по поводу Майиного агрессивного выпада. -- Тебе определенно не место в лаборатории нулевика, кем бы он ни был.
А ведь дело совсем не в этом, подумала Майя. То есть в этом тоже, наверно -- но так ли уж важно, кто учит ее теории и азам на первых порах? Неподходящий по профилю наставник -- хороший предлог этого самого наставника заменить. Вопрос, зачем Дафне это нужно?
-- Не очень тонкая манипуляция, -- покачала она головой. -- Что изменится, если я поменяю наставника? Мои файерболы будут чаще достигать цели? Мои стенки будут стоять вечно? Не надо, Дафна. Или скажите прямо, что вас беспокоит, или оставим этот разговор и поедим трубочек. Обожаю ванильный крем, а вы портите мне аппетит.
Не отвечая, Дафна потеребила в пальцах бахрому бутылочно-зеленого летнего шарфика, со вздохом порылась в сумочке и потянула сигарету из полупустой пачки.
-- Ну хорошо, -- произнесла она невнятно сквозь затяжку. -- Тебе известно, что Гай был отстранен от работы на десять лет?
Майя даже растерялась. Отстранен -- это что-то новое. То, что Бергман уходил из университета, он упоминал, но умолчал, что не по своей воле. Интересно, за что?
-- Нет, -- сказала она наконец, -- и почему же это случилось?
-- Об этом тебе лучше спрашивать самого Гая, хоть я и сомневаюсь, что он ответит. Не причины важны, а последствия. Я знаю про ваш эксперимент, Майя. Гай пытается снова въехать в науку -- за твой счет. Подумай, нужно ли это тебе.
Майя глядела на тарелку с нетронутыми вафлями, из которых уже вытекал подтаявший на солнце крем, а взбитые сливки с каждой минутой превращались в неаппетитную лужу.
-- Вы намекаете на то, что лучше бы кому-нибудь другому въехать в науку за мой счет? -- спросила она наконец, не поднимая взгляда.
-- Упрямица, -- сказала Дафна сухо. -- Если передумаешь, ты знаешь, как меня найти.
Когда Майя подняла голову, за столиком уже никого не было, кроме нее. Мелькнул и пропал за углом шарфик цвета бутылочного стекла. Майя взяла десертную вилку и раскрошила вафли в кашу.