Аннотация: "- Гай, так куда я на этот раз вляпалась? - Несчастный случай, - объяснил он после секундного колебания - совсем короткого, но Майя заметила и насторожилась."
Глава 9.
-- Энергетическая подпитка, она же "батарейка", -- произнес Тристан, повысив голос, чтобы справиться с шепотками в аудитории, и наконец рявкнул: -- Моран, у тебя рот вообще закрывается? Тихо!! Когда я уже от вас избавлюсь...
-- Боюсь, что еще нескоро, доктор Морено, -- сдерживая усмешку, заметила Майя вслух.
-- Прекрасно, Шрайбер, раз уж ты вызвалась, продолжай. Что такое "батарейка" и для чего мы ее применяем?
-- Что там продолжать, из названия все понятно... "Батарейку" применяют для реанимации, для поддержания стабильного состояния больного или раненого человека или просто как стимулятор.
-- Ну разумеется, про стимулятор вы все давно в курсе, -- неодобрительно хмыкнул Тристан. - Итак, энергетическую подпитку может использовать любой, не обязательно раненый, вместо химических энергетиков, чтобы взбодриться и поддержать силы. Причем без побочных эффектов вроде учащенного сердцебиения и повышенного давления. Можешь продемонстрировать? Я вижу, что Карми сегодня определенно требуется "батарейка".
Аран Карми встрепенулся, услышав свое имя. Он и вправду клевал носом - Майя смутно помнила, что он подрабатывает где-то ночью. Ничего удивительного, что монотонные и пространные объяснения Тристана нагоняли на него сон.
Майя подошла к Карми и взяла его за руку.
-- Три вектора на проекцию, -- сказала она громко, чтобы все услышали. - Я выполняю в один поток, но по учебнику положено в два, поэтому не надо брать с меня пример. До сих пор я не превышала десяти питов, но, думаю, Арану и пятнадцать не повредят. Вот примерно... так.
Карми вздрогнул и выпучил глаза от неожиданности, когда она закончила воздействие. Майя улыбнулась - она знала, какое это приятное ощущение, когда уставшие, вялые мышцы наливаются вдруг энергией, из головы будто ветром выдувает тяжесть и туман, и мир вокруг становится ярким, отчетливым и объемным, как на рекламном буклете туристического агентства. Являясь на занятие к Бергману после особенно утомительной смены в полиции, она обычно требовала подзарядки, и Бергман соглашался, хотя и ворчал, что не до конца изученные воздействия на нервную систему лучше не применять без реальной нужды. Позже, когда Майя освоила систему обмена накопителями между студентами, просить Бергмана она перестала: это в обычных университетах студенты обменивались конспектами, домашними заданиями и записями лекций, а здесь минусовики меняли накопители, заполненные чистым импульсом, щитами или масками, на такие же брелки и браслеты, к которым плюсовики привешивали "батарейки" и "таблетки". Обе стороны оставались в выигрыше.
-- Неплохо, -- произнес Тристан с таким кислым видом, будто на самом деле собирался сказать "отвратительно". - Подойди-ка сюда, Шрайбер. Остальные -- начинайте отрабатывать, не превышать три пита за подход.
Ожидая заслуженной нахлобучки, Майя приблизилась к его столу, где одиноко лежал сдувшийся счетчик.
-- Наглеешь, Шрайбер, -- очень тихо сказал Морено. -- Зарываешься. Те, кто слишком много о себе мнят, часто плохо заканчивают. В моем классе держи замечания при себе, будь так любезна, -- и продолжил нормальным голосом: -- Бергман просил, чтобы ты зашла в лабораторию, у него новости. Иди, свободна.
-- Прямо сейчас?.. - не поверила своим ушам Майя. - Зачем, что за новости?
-- Тебя что, уговаривать надо? Проваливай, Гай ждет.
Полная неясных и тревожных предчувствий, она спустилась двумя этажами ниже, в лаборатории, однако Бергмана на месте не оказалось. Недоумевая, Майя вызвала его сонк, и получила короткий ответ:
-- Сейчас буду.
Бергман, оживленный и запыхавшийся, явился через минуту. В руках у него была маленькая клетка для переноски грызунов, которую он торжествующе поставил перед Майей. Внутри лежала без движения белая лабораторная мышь с пометкой "254" на задней лапе.
-- Получилось! - выдохнул Бергман и упал на стул. - У нас получилось, Майя!
-- Что именно получилось и что произошло с Томом? - нахмурилась она и открыла клетку: мышь по-прежнему не подавала признаков жизни. - Он что, умер?
-- Увы. Зачем ты придумывала ему имя?
-- Называть его двести пятьдесят четвертым было бы лучше? - Майя, вздохнув, тронула пальцем безжизненное тельце и подняла взгляд на сияющего Бергмана. - Для чего ты меня вызывал?
-- Как раз из-за твоего Тома, -- Бергман постучал согнутым пальцем по крыше клетки. - Угадай, где я его нашел?
-- Не знаю. Где?
-- В подсобке у Розатти.
-- И что? - Майя уже начала раздражаться.
-- Ты хотела спросить: как он туда попал?
-- Ну и как же?
-- Я его туда телепортировал!
-- Мертвого?
-- Гм... - Бергман почесал в затылке и немного погасил улыбку. - Перед третьей телепортацией он был еще жив.
Вот теперь Майя поверила. Ее одновременно обожгло радостью и тревогой: тот момент, которого она так ждала и боялась, наступил внезапно, пока она было поглощена своей жизнью, уроками, экспериментами и Сильвером. То, что она им больше не нужна - благо или зло?
-- Как тебе удалось? - спросила Майя, чтобы не молчать.
-- Это все Картер, -- объяснил Бергман и, не обращая внимания на ее смятение, наверняка крупными буквами написанное прямо на лбу, бросился к столу и выкопал пачку эхограмм. - У меня совершенно замылился глаз, а он разглядел, что несколько раз сканер снимал с твоего канала немного необычный срез, вот здесь и здесь, весьма детальный... ну, не буду утомлять тебя подробностями, суть в том, что мы расшифровали по срезу алгоритмы ряда гравитационных воздействий, а потом сделали интерполяцию.
Майя просмотрела формулы интерполяции и нахмурилась:
-- Это что же, вы сразу нацелились на автотелепортацию? И как?
-- Нил немного увлекся. Пока не вышло, -- Бергман развел руками и широко улыбнулся. - Но второй-то алгоритм работает, Майя! Ты понимаешь, что мы уже в полушаге от победы?
Она не выдержала и улыбнулась тоже - очень уж заразительной была его радость.
-- Погоди, -- перебила она. - Погоди откупоривать шампанское, Гай. Для начала надо разобраться, что случилось с Томом. Ты проводил испытания на ком-то покрупнее мыши?
-- Если ты имеешь в виду людей, то надо сначала найти добровольца.
-- И убедиться, что с ним не получится, как с мышами, -- Майя вздохнула. - Дай-ка посмотрю, что вы там наинтерполировали. Вы с Картером, как обычно, забываете, что я все-таки математик, хоть и не ровня вашим алгоритмистам.
Бергман пустил ее за компьютер, а сам сел заполнять лабораторный журнал и писать черновик отчета. Даже Майин пессимизм не сумел полностью стереть мечтательную улыбку с его лица.
-- Гай, а что будет, -- спросила она как бы между прочим, не отрывая взгляда от экрана, -- когда ты добьешь телепортацию?
Спросила - и испугалась, не слишком ли напряженно прозвучало.
-- Что? - рассеянно переспросил Бергман, ожесточенно черкая в журнале. - Что будет? Мне повышение будет, наверно. А что?
-- Я имела в виду - со мной что будет?
-- О чем ты говоришь, я что-то никак не соображу, -- он отложил ручку и уставился на Майю с удивлением. -- Ты что, хотела бы попытаться вернуться... домой?
-- Теперь уже не знаю, -- совершенно искренне вздохнула Майя. - Я в некотором роде вросла в ваш мир. Но там мои родители... понимаешь...
-- Понимаю, -- он улыбнулся, но уже совсем не радостно, -- послушай, не обязательно ведь рубить с плеча, правда? Телепортация - не самолет, можно легко бывать и там, и здесь.
Майя согласилась и замяла разговор, так и не решившись объяснить, что имела в виду совсем другое.
***
Обычно Майины смены выпадали на вечер или ночь, поэтому вызов ранним утром застал ее врасплох. Браслет показывал восемь утра, перед выходом Майя проглотила пол-литра кофе, а в участок ее привез зевающий в кулак Тристан, тоже не изъявляющий радости по поводу внеурочного вызова.
В конференц-зале они нашли только мрачного, простуженного Сильвера, который делал выписки в блокнот, сверяясь с бумагами из увесистой папки, и сморкался в бумажные носовые платки. На столе, рядом с кружкой исполинских размеров, уже скопилась порядочная горка использованных.
-- Пойду принесу кофе, -- оценив обстановку, сказал Тристан и исчез.
-- Глазам своим не верю, -- всплеснула руками Майя и подошла к Сильверу. - Мы не виделись всего два дня, а ты уже успел весь обвешаться соплями.
-- Каждый больной гриппом норовит чихнуть на тебя, -- ворчливо и сипло отозвался Сильвер. - Как тут не заболеть? Лучше не приближайся, Томмелиз, заразишься тоже.
-- У меня железный иммунитет, -- засмеялась она и обняла его сзади за шею. - Чего это ради ты выдернул меня и Тристана с занятий?
-- Сейчас все соберутся -- узнаешь, -- Сильвер оглушительно чихнул, простонал невнятное ругательство и отхлебнул из кружки.
-- Что за гадость ты пьешь? Кипяток с лимоном? Бабушкины рецепты? Уй! Щипаться-то зачем?
-- Ведите себя прилично, голубки, -- посоветовал Тристан от двери, с отвращением наблюдая за их веселой возней. - Кофе-машина сломалась. Я считаю это дурным предзнаменованием.
Майя хотела было возразить, что древняя кофе-машина в участке ломается по два раза на неделе -- учитывая ее почтенный возраст и усиленную эксплуатацию, это совершенно не удивительно, и что ему, Тристану, следовало бы сбегать в кафе на углу, вместо того, чтобы ныть и каркать, но в конференц-зал вошли Ларри, Вальдо и - неожиданно - сам шеф, поэтому она благоразумно промолчала и заняла место напротив Сильвера.
Сильвер в очередной раз высморкался и простуженным голосом начал:
-- Мои извинения всем, кого я вытащил сюда сверхурочно. Сегодня будем брать Монаха Адара.
-- Старый знакомый! - оживился Ларри.
-- Это наркоторговец? - припомнила Майя. - Такой лысый с седой бородой, да?
-- Он самый. С нами связался Алекс, который уже полгода работает под прикрытием, Адар согласился продать ему большую партию. Встреча произойдет в одном из гаражей в промзоне, на нейтральной территории, так сказать. Брать его надо сразу, на месте. Расклад такой. Гараж мы успели оборудовать видеоаппаратурой, так что запись будет...
-- Вы успели, ага, - мрачно вставил Тристан. - Я в этом гараже полночи под крышей левитировал, чтобы камеры установить.
-- Доктор Морено, как мы вам благодарны за это, не могу передать словами, -- Сильвер прижал руку к груди, чтобы продемонстрировать всю глубину благодарности, но не смог удержаться от целой серии яростных чихов, и сарказм не удался. - Тьфу, пакость! Дальше. Звук вряд ли выйдет впечатляющим, но видеосъемки будет достаточно, чтобы сообщить группе захвата, когда начинать. Монах - личность параноидальная, без двух-трех телохранителей из берлоги носа не кажет, да и сам, по слухам, стреляет отлично. Поэтому Алекс настаивает на группе захвата с участием нелинейщика. Главная трудность - приблизиться к нему так, чтобы он ничего не заподозрил, у него чертовски хорошая память, а нас всех он давно знает в лицо.
-- И в чем проблема? - отозвалась Майя. - Дайте мне этот ваш старый рыдван, который используется для наблюдения, я загляну в гараж под предлогом, что в машине мотор перегрелся, и уложу всех веером, на две минуты работы.
-- Одна? Еще чего.
-- Почему? Я не вызову подозрений, я буду просто беспомощной девушкой на дрянной машине, -- Майя развела руками и улыбнулась, -- а потом сделаю пальцами вот так - и Адар вместе с телохранителями обезврежен и упакован.
-- Сама ты никуда не пойдешь, Томмелиз, -- отрезал Сильвер.
-- Но...
-- Тихо. Я здесь старший офицер или ты?
-- Я могу пойти с ней вместе под маской, -- предложил Тристан.
-- Нет, мне нужен нелинейщик для быстрой связи в группе наблюдения. Либо в гараж идешь ты, либо Майя.
-- Значит, иду я, -- подытожил Тристан. - Найдите мне новичка потолковее, который не станет шарахаться от нелинейки, и чтобы Монах его не узнал с гарантией.
-- А я что, буду сидеть в машине и смотреть? - возмутилась Майя. Поерзала на стуле и решилась. -- Ладно. Придется выложить на стол мою секретную разработку. Но при двух условиях: на задержание иду я, а Тристан забудет о том, что я рассказала, как только операция закончится.
-- Твою что? - нахмурился Морено.
-- Сильвер, дай ему свой браслет, -- велела Майя. - Вот. Он автономный, можешь привесить на него маску? Маски я еще не изучала...
Тристан поперхнулся и схватил браслет-накопитель, разглядывая его через канал. На его лице медленно проступали поочередно недоумение, недоверие и изумление.
-- Не может быть. Как ты...
-- Потом, -- отмахнулась от него Майя. - Так кто пойдет со мной под маской?
-- Автономный - это работающий на цивилах, я правильно понял? - заинтересовался шеф. - Он действительно работает?
-- Мы пока успели проверить только щит и "батарейку", -- охотно объяснила Майя. - Я бы не стала заменять им бронежилеты, потому что площадь покрытия слишком маленькая, нужен более серьезный медиум, но прибор безусловно работает.
Даже если бы Майя сплясала канкан нагишом прямо здесь, на столе в конференц-зале, Морено не выглядел бы более потрясенным, чем сейчас.
-- Ладно, твоя взяла, -- согласился он неохотно. - Сильвер, ты пойдешь с ней?
-- Еще бы, -- гнусаво отозвался Сильвер и шумно высморкался. - Господа нелинейщики, а у вас нет какого-нибудь воздействия, чтобы прекратить этот чертов грипп?
Они выехали около одиннадцати: встреча с Монахом была назначена на полдвенадцатого. Долго кружили по прилегающим к цели улочкам, рассматривая лавочки, мастерские, склады и оптовые магазины, пока Тристан не сообщил через сонк, что видео зафиксировало, как Монах входит в подсобку гаража.
-- Оставил одного человека у заднего входа, второй отирается в гараже, третий с ним. Будьте осторожны, все вооружены, -- прошелестел Тристан в ухе и отключился.
-- Ох и не нравится мне здесь, -- морщась, заметила Майя, пока Сильвер парковался неподалеку от заднего входа в гараж.
-- Что именно?-- заинтересовался Сильвер. Нос ему временно привели в порядок ударными дозами лекарств, но все равно он то и дело сморкался и покашливал.
-- Все, -- подумав, призналась Майя. - Не нравится и все.
Сильвер заглушил двигатель и вышел из машины, осторожно оглядываясь по сторонам. Майя невольно улыбнулась, глядя на него. Тристан сгенерировал простую и слабенькую маску, годную только на то, чтобы ввести заблуждение цивилов: затемнил волосы, спрятав приметную седину, изобразил бородку с усами, исказил немного черты лица и добавил сутулости фигуре. Майя вглядывалась в маску, используя канал, и знакомое лицо проступало насквозь, как через немытое стекло, но кепка, которую Сильвер отыскал где-то в раздевалке, и клетчатый шерстяной шарф, намотанный вокруг шеи, все равно делали его внешность непривычной и забавной.
Майя вышла тоже и немедленно сунула руки в карманы пальто - ночью наконец подморозило и выпал снег. Всего полсантиметра, не больше, но по крайней мере он не таял, едва коснувшись земли. Оставляя за собой на тротуаре черные следы, Майя подошла к Сильверу, который уже залез под капот и делал вид, что очень интересуется мотором.
-- Напомни мне, что у нас сломалось? - шепнула она, разглядывая автомобильные внутренности.
-- У нас вытекло масло, -- откликнулся Сильвер. - Я же говорил еще неделю назад - надо проверить, почему ты никогда меня не слушаешь?
Это было высказано громко, специально для громилы у заднего входа в гараж.
-- Я проверяла! - запротестовала Майя и всплеснула руками. - Позавчера ездила проверяла, ты забыл, что ли? С меня сотню за ремонт содрали!
Собственные актерские способности она оценивала как неудовлетворительные, но надеялась, что их будет достаточно, чтобы не возбудить подозрений у охранника, топтавшегося с сигаретой в зубах под стеной гаража.
-- Я же давал тебе номер Дона! - завопил Сильвер на всю улицу. Определенно вошел в роль, подумалось Майе. Потенциальный домашний тиран. - Почему было не съездить к нему?
-- Терпеть не могу твоего Дона, -- прошипела Майя и топнула ногой для пущего эффекта. - Он постоянно пялится на мою задницу, козел!
Тут уже удивился Сильвер и снова нырнул под капот, чтобы скрыть невольную ухмылку. Охранник у заднего входа по-прежнему не обращал на них ни малейшего внимания - неторопливо докурил сигарету, притоптал бычок каблуком и сплюнул под стену.
-- Вот сейчас и проверим, -- заявил Сильвер погромче и, захлопнув капот, пошел вразвалочку к гаражу. - Вот тут ремонт есть, как раз и проверим... Эй, друг, на тачку нашу не взглянешь? Масло течет как из решета.
Майя двинулась за ним, спрятав руки в карманы. Неактивированные ледяшки жгли ей ладони.
***
Майя пришла в себя в незнакомом помещении - резко, как от толчка. Некоторое время удивленно изучала обстановку вокруг. Белые стены и потолок с рядом флюоресцентных ламп. Высокое окно справа забрано плотным бледно-розовым жалюзи, так что не поймешь - день снаружи или ночь. В поле зрения слева - слегка приоткрытая дверь, откуда доносились приглушенные голоса.
Недоумевая, Майя повернула голову и увидела пустующую металлическую то ли кровать, то ли кушетку на колесах, с рукоятками управления по бокам и монитором в изголовье.
Это же больница, сообразила она в замешательстве, как я попала в больницу?
Она попыталась встать, но не смогла даже приподняться с подушки: будто карауля удобный момент, боль вспыхнула одновременно во всем теле, особенно постаравшись задеть голову.
Да что, черт возьми, тут происходит? Майя, стараясь не слишком двигать головой, оглядела себя. На левой руке красовались бинты и лонгета-фиксатор, в правой торчала прикрепленная пластырем "бабочка" капельницы. Ноги были укрыты простыней, но правая даже через ткань выглядела ненормально большой. Вот так номер, подумала Майя, устав удивляться. И, главное, ни малейшей идеи, откуда взялись все эти травмы. Последнее, что осталось в памяти - как она ушла спать глубоко за полночь, просмотрев вместе с Либи пять серий драмы из жизни пожарных и слопав не поддающееся учету количество печенья, чипсов и орешков. Ну не во сне же ее так отделали?
-- Эй, кто-нибудь! - позвала Майя погромче. То есть это она думала, что произносит слова громко и четко - а на самом деле просипела едва слышный и невнятный набор звуков, как бутылка порядком выдохшейся газировки.
Она откашлялась и повторила:
-- Эй! - все еще слишком тихо, чтобы привлечь внимание людей снаружи. Неизвестно, сколько ей пришлось бы звать на помощь, если бы в этот момент в проеме двери не появился Бергман.
-- Проснулась? Прекрасно. Как себя чувствуешь? - он пересек палату и присел рядом с ней на кровать, улыбаясь. Впрочем, невзирая на туман в голове, Майя сразу отметила знакомые тревожные морщинки у него на переносице.
-- Как будто меня убивали, -- ответила она со вздохом. - Гай, что произошло? Я ничего не помню.
Бергман, который как раз собирался применить свои медицинские навыки, так и замер с протянутой над ее запястьем рукой.
-- Плохо. Что последнее вспоминается?
-- Помню, как я пошла спать, -- Майя пожала плечами и закусила губу, когда затылок откликнулся болью даже на такое легкое движение.
-- Ага, -- Бергман все же ухватил ее за руку, отыскивая пульс. - И в какой день это произошло?
-- В понедельник, -- она закрыла глаза, чтобы вспоминалось получше. Боль утихла - очевидно, что Бергман, оценив состояние Майи, не мог не вмешаться. Таких болеутоляющих воздействий хватало на двадцать минут в лучшем случае, но и то хлеб. - Понедельник, двадцать девятое ноября.
-- Значит, ты не помнишь только сегодняшний день, -- резюмировал Бергман. - Думаю, память скоро вернется, у тебя была довольно серьезная травма головы. К счастью, ее удалось быстро купировать.
-- Мне что, башку просверлили? - осторожно поинтересовалась Майя.
Бергман засмеялся.
-- Нет, -- ответил он. - Нелинейщик работал, Гектор Мэй. Тебе исключительно повезло, что он сегодня на дежурстве, замечательный специалист. Я вас потом познакомлю, если хочешь. Погоди-ка, схожу попрошу, чтоб позвали твоего хирурга.
Бергман вскочил, выглянул в коридор и быстро вернулся.
-- Погоди, что за хирург? Мне, кажется, напрочь отшибло соображалку... Ты же сказал, это был нелинейщик?
-- Голову твою лечил нелинейщик, верно, -- Бергман придвинул стул и сел рядом с ней так, чтобы Майе не пришлось поворачивать голову. - А руку оперировал хирург.
-- Господи, еще и рука... - простонала она. - Гай, так куда я на этот раз вляпалась?
-- Несчастный случай, -- объяснил он после секундного колебания - совсем короткого, но Майя заметила и насторожилась. - Ты очень неудачно упала. Но знаешь что, не спрашивай о подробностях - во-первых, меня там не было, и я понятия не имею, что тебе рассказывать, а во-вторых, память все равно скоро вернется.
-- А если не вернется?
-- Значит, сходим к менталисту и поправим, -- беспечно отозвался Бергман. - Ты же в университете нелинейки учишься. Или тоже забыла?
Пока Майя думала, что ему на это ответить, скрипя всеми шестеренками в поврежденной голове, в палату вошла женщина в халате врача. Нет, не вошла - стремительно влетела, распространяя вокруг запах духов, стуча каблуками и звеня подвесками на браслетах, одновременно подмигнула Майе, схватила медкарту с изножья кровати и потрепала Бергмана по щеке.
-- Вот так скорость, -- воскликнула она с порога, не здороваясь. - Объясни мне, Гай, как это нелинейщикам удается так быстро и без последствий отходить от наркоза?
Ничего себе здесь хирурги, удивилась про себя Майя, неужто и оперирует она на этих шпильках и в таком же темпе? Странно, что руку целиком не отрезала.
-- Наверно, импульс ускоряет фармакокинетику наркотических веществ, -- засмеялся Бергман. - Откуда мне знать? Майя, это доктор Леон, твой хирург.
Доктор быстро просмотрела карту, заглянула Майе в глаза, подсвечивая фонариком, и обернулась к Бергману с вопросом на лице.
-- Амнезия, -- сказал он коротко. - Это ничего, разберемся. Что там было с рукой?
-- У вас, Майя, был очень нехороший перелом. Винтообразный, открытый - просто наглядное пособие для интернов, а не перелом, -- начала доктор Леон, присаживаясь на краешек кровати. - Пришлось оперировать и устанавливать титановую пластину. Мы воспользовались тем, что доктор Мэй занимался вашей головой, поэтому наркоз был минимальный. Думаю, через пару недель уже сможете действовать рукой почти как прежде, а через месяц и вовсе забудете, что ломали ее когда-то.
-- Как хорошо, когда твой врач оптимист, -- выдавила Майя, немного ошалев от ее напора.
-- Когда больной шутит - он идет на поправку, -- весело прокомментировала доктор Леон. - Между прочим, у вас еще небольшой вывих правой лодыжки, но беспокоиться не о чем, я наложила повязку, позже будете надевать фиксатор. Дня три лучше на ногу не наступать, а если захотите прогуляться, у нас тут есть кресла-каталки.
-- Спасибо, я, наверно, лучше пока полежу, -- отказалась Майя. - Что-то голова болит...
-- Вот и правильно, отдыхай, -- вмешался Бергман. - Лора, ничего, если мы ее усыпим на несколько часов?
Доктор Леон немного засомневалась, но решила, что вреда от этого не будет. Майю же охватило абсолютное безразличие; довольно безучастно она наблюдала, как хирург колет ей морфин, никак не отреагировала, когда Бергман снова взял ее за руку, чтобы усыпить. Ей казалось, что она уже давно спит и видит очень неприятный сон, который рано или поздно закончится, и она вернется в нормальную, привычную реальность, где нет травм головы, сломанных предплечий и амнезии.
Чувствуя, как неудержимо слипаются глаза, Майя сквозь полуопущенные ресницы увидела заглянувшего в палату Тристана. Выражение его лица настолько поразило ее, что даже сон слетел: Майя привыкла к презрительным, недовольным или осуждающим минам с его стороны, но таких откровенно ненавидящих взглядов ей пока не доставалось.
Бергман вскочил со стула и жестом поманил Морено в коридор. Обрывки их разговора доносились как сквозь вату, непонятные и тревожащие:
-- ...не сейчас, она ничего не помнит...
-- ...в реанимации. Что я должен...
-- ...прекрати, я тебя прошу. Пусть приходят завтра...
А может, она уже просто грезила наяву, накачанная лекарствами и одурманенная нелинейкой, и никакого Тристана на самом деле не было; сонная апатия накатывала неотвратимо, как волна прилива. Странно, почему не пришел Сильвер, подумала она напоследок, уже окончательно проваливаясь в сон.
Ей снится длинный коридор без окон, без начала и конца. Дверей тоже нет, а Майя ищет именно дверь. Ей обязательно нужно выбраться из коридора, и она идет быстрым шагом, почти бегом, придерживая на кончиках пальцев несколько электрофоров на всякий случай. Ей чудится предчувствие опасности, неясное и едва уловимое, как легкий запах озона после грозы.
Она силится понять, откуда в коридор проникает мягкий, рассеянный свет, но стоит ей остановиться и оглядеться в поисках ламп, как становится ясно, что вокруг на самом деле царит кромешная тьма. Лишь гроздь электрофоров в ее ладони, как связка крошечных фонариков, мерцает холодным голубоватым светом, но ее недостаточно, чтобы освещать путь.
Майя создает электрофор побольше и снова двигается вперед, неуверенно озираясь по сторонам. Коридор с гладкими крашеными стенами на глазах превращается в грубо сработанный бетонный тоннель. Поперек стен, как ребра, растут деревянные переборки, по ним крадутся причудливо изогнутые тени - и по-прежнему нет ни малейшего намека на дверь. Майя ускоряет шаг, стараясь не споткнуться на неровностях земляного пола, и скоро оказывается у развилки. Направо или налево? Она мешкает, топчется на месте, не в силах решить, куда же свернуть.
-- Налево, -- раздается совсем рядом негромкий голос Сильвера. Майя живо разворачивается на каблуках, вглядываясь в окружающую темень - никого.
Наверно, показалось, решает она, но сворачивает все же налево. Сильверу она привыкла доверять, даже когда он всего лишь плод ее воображения.
Коридор-тоннель продолжает ветвиться; Майя минует еще несколько развилок, направляемая невидимым источником голоса. Она не задумывается, что все это значит, просто до рези в глазах вглядывается в темноту, высматривая выход, и едва не пробегает мимо, когда все-таки обнаруживает искомое.
Огромная цельнометаллическая дверь заперта - Майя несколько раз дергает за ручку. Она крепит самый большой электрофор рядом с замочной скваж, бьет по замку фризом и посылает еще немного чистого импульса - для толчка. Скрипнув, дверь медленно отходит от косяка. Майя открывает ее пошире и на несколько мгновений слепнет от обилия света. Когда привыкают глаза, она снова осторожно выглядывает в проем, держа наготове файербол.
Прямо перед ней находится машина с поднятым капотом, у стены справа -- металлический хлам, небрежно прикрытый брезентом, инструменты, рядком выложенные на застеленном бумагой полу, куча промасленных и грязных тряпок. Это гараж. Она разглядывает беспорядок зачарованно -- и не сразу понимает, что в дальнем углу, под стеллажами, лицом вниз лежит человек, а рядом с его шеей быстро растекается по грязному полу темная лужа. Секундой позже узнавание бьет ее наотмашь -- так, что перехватывает дыхание и сердце совершает кульбит в грудной клетке. Там, на полу, полускрытый дверью в подсобку, лежит без движения Сильвер.
Майя кидается к нему, отбросив файербол, но упирается в невидимую упругую стену, которая выдавливает ее обратно, за дверь. Майя пробует неожиданное препятствие на прочность еще несколько раз, потом применяет все известные ей гравитационные воздействия - без малейшего успеха. Это противостояние неожиданно изматывает; руки и ноги наливаются ватной усталостью. Пока она борется со стенкой, статичная прежде сцена перед ней приходит в движение. В гараж врывается группа вооруженных полицейских. Майя видит среди них Тристана, который немедленно бросается к Сильверу и пытается остановить кровотечение.
Майя сжимает кулаки и в отчаянии бьет по стенке - как и прежде, впустую.
"Тристан, я здесь! - зовет она. - Впустите меня!"
Но никакой реакции не следует в ответ; Тристан даже не поворачивает головы, полицейские, прочесывающие гараж, тоже не обращают на Майю никакого внимания. Тогда до нее с запозданием доходит, что она тоже не слышит их голосов - Тристан встает и с перекошенным лицом зовет на помощь, но до Майи не доносится ни звука. Она здесь только для того, чтобы быть бессловесным, бесполезным, невидимым наблюдателем.
Двое незнакомых Майе мужчин в бронежилетах переворачивают Сильвера на спину и передвигают его в сторону, на кусок брезента, и Майя замечает еще одно тело, зажатое прежде между стеллажом и Сильвером. Это она сама, без сознания, с закинутой назад головой и искривленным под невозможным углом предплечьем.
Тристан пытается привести в чувство Майиного двойника на полу, но тут прибывают парамедики, оттесняют его в сторону и грузят тело на носилки. Из подсобки выводят еще одного раненого - он тоже весь в крови, но идет самостоятельно. На вторых носилках увозят Сильвера, и Майя не выдерживает: бросается вперед и выкрикивает его имя, бессильно наблюдая, как пустеет гараж, а потом и призрачная стенка превращается в твердый и осязаемый бетон.
Майя проснулась с отчаянно колотящимся сердцем, хватая ртом прохладный кондиционированный воздух палаты. В горле саднило, как будто она и впрямь кричала во сне. На самом деле, конечно, никаких звуков она не издавала: Бергман, устроившийся с таблетом в руках в кресле напротив ее кровати, совершенно спокойно читал что-то с экрана, лениво потягивая кофе из картонного стаканчика.
Рука с капельницей затекла и ощущалась как деревяшка, зачем-то приделанная к плечу. Майя завозилась, пытаясь оттолкнуться этой неживой рукой и сесть на кровати.
Бергман встрепенулся и отложил кофе с таблетом в сторону.
-- Эй, куда это ты собралась?
-- Мне нужно увидеть Сильвера, -- ответила она в отчаянии, не справляясь с собственным телом, таким неожиданно неуклюжим. - Он ведь еще жив? Мне надо его увидеть, Гай, помоги мне.
-- Ты вспомнила, -- произнес Бергман, глядя на нее то ли с жалостью, то ли с сочувствием.
***
Бергман повез ее сам по длинным коридорам больницы. Кресло-каталка было старым и неудобным, постоянно вихлялось из стороны в сторону и тряслось, как в припадке, доставляя Майе дополнительную головную боль. Время, как она успела выяснить, близилось к ночи, так что коридоры были практически пусты. Бергман шел молча, толкая перед собой коляску; лица его Майя не видела, но и он ее - тоже, и хорошо, что так.
Сначала Бергман объяснял, что к пациентам реанимации пускают только членов семьи, потом долго ссылался на ее собственные травмы, с которыми лучше бы лежать, а никак не разгуливать по больнице, потом принялся куда-то звонить, но сдался наконец и привез кресло-каталку.
Редкие медсестры и дежурные врачи оглядывались на них с удивлением. Майя успела глянуть в зеркало в туалете - видок у нее был тот еще, хотя чувствовала она себя довольно сносно. Не считая, конечно, душевного раздрая, но об этом окружающие не знали. За исключением Бергмана.
Они приехали вовсе не в реанимацию - оказалось, что Сильвера успели перевести в отделение нейрохирургии. Она обрадовалась поначалу - ведь если не реанимация, значит, ему уже лучше? Но увидев в палате Сильвера, опутанного трубками, проводками и капельницами, она ощутила, как сердце снова ухнуло куда-то в желудок, как тогда, во сне. Кажется, все было не просто плохо, а хуже не бывает.
Почти равнодушно, не вдумываясь в значение фраз, она выслушала дежурного хирурга - что-то насчет субдуральных гематом, тромбов и отеков. Она смотрела на предплечье Сильвера, все в следах от игл, и никак не могла отвести взгляд. Наконец Бергман увел куда-то врача, и Майя, кое-как управляясь с коляской одной рукой, приблизилась к кровати и прикоснулась к ладони Сильвера - все еще теплой, но совершенно неживой.
-- А вот и моя пациентка, -- прогудел чей-то густой бас у Майи над ухом. От неожиданности она вздрогнула и обернулась: совершенно седой, сухонький старичок в белом халате внакидку разглядывал ее с любопытством, по-птичьи склонив голову набок. Невероятно, как это ему удавалось говорить таким сочным, молодым голосом. - Я, между прочим, с самого начала хотел ,чтобы вас оставили в нейрохирургии, но Лора настояла на ортопедии. А вы уже тут как тут. Я Гектор Мэй, чинил вашу голову.
Майя слабо улыбнулась и протянула ему сначала закованную в лангету правую руку, потом - левую, едва не оборвав трубку капельницы.
-- Вообще-то, я проведать зашла, -- заметила она, кивнув на Сильвера. Рукопожатие оказалось не только вежливым жестом, но и врачебным осмотром: Майя почувствовала легкое прикосновение чужого импульса к каналу и замерла в замешательстве.
Доктор удовлетворенно кивнул и отпустил ее руку.
-- Головокружение, тошнота?
-- Уже нет.
-- Завидное здоровье, -- старичок развел руками. - Лора права, я вам больше не нужен.
Майя задумалась.
-- Кратковременная потеря памяти считается?
-- Память вернулась? - заинтересовался он. Майя кивнула. - Значит, не считается. Побудете в больнице еще пару дней для наблюдения, и можно будет выписывать.
И он, очевидно, потеряв к ней профессиональный интерес, отвернулся к Сильверу. Майя понаблюдала какое-то время, как он ищет пульс, качает головой и активирует незнакомое ей воздействие, и подала голос:
-- Каковы его шансы?
Гектор Мэй покосился на нее, не прерывая воздействия, и ответил вопросом на вопрос:
-- Коллега?
Майя поморщилась. Доктор Мэй был, конечно, славным дедом, только ей совершенно не хотелось вдаваться в подробности личной и профессиональной жизни.
-- В том числе.
-- Я очень хотел бы дать вам оптимистичный прогноз, -- сказал он после паузы. - Но, увы, не могу. Утром его снова прооперируют, а пока все, что я могу сделать - это сдерживать увеличение отека и уничтожать доступные тромбы. Сложные, пролонгированные воздействия влияют на цивилов и нелинейщиков по-разному: фоновый импульс нелинейщика сам делает львиную долю работы, достаточно лишь дать толчок. С цивилами мои руки связаны.
-- Почему бы вам не подключать цивилов к транслятору? - удивилась Майя.
-- Хороший вопрос, -- благодушно прогудел доктор Мэй, поднимая указательный палец вверх. Явно вспомнил преподавательский опыт, найдя аудиторию - хотя бы и состоящую из одной калеки. - В больницах не размещают трансляторы. Догадываетесь почему? Правильно, их некому постоянно запитывать. Это не университет, здесь пять нелинейщиков на всю больницу, считая вас.
Безумная надежда, появившаяся вдруг у Майи, заставила ее задуматься и прекратить расспросы. Когда вернулся Бергман, она как раз внимательно наблюдала через канал за действиями доктора. Майя отозвала его в сторону.
-- Гай, -- попросила она тихо, -- мне нужно кое-что взять из его личных вещей. Как это можно устроить?
Бергман бросил на нее быстрый взгляд.
-- Личные вещи отдают членам семьи, -- объяснил он. - Я не уверен, что...
-- Нет у него никакой семьи, -- с досадой перебила Майя. - Только семидесятилетняя мама с Альцгеймером в соответствующей клинике. Она, как ты понимаешь, навещать не приедет.
Бергман вздохнул, пошептался с медсестрой на посту и исчез куда-то, а вернувшись, протянул ей небольшой синий пластиковый пакет.
-- Одежду забрали на экспертизу, для расследования, -- сказал он. Майя только кивнула и запустила руку в пакет. Он там был - простой тонкий браслет-накопитель, рядом с бумажником, часами и мелочью из карманов. Майя зажала его в кулаке и вернула пакет Бергману.
-- Спасибо, -- и на его вопросительный взгляд ответила: -- Одна памятная вещица.
-- Ты даже не говорила, что встречаешься с кем-то, -- заметил Бергман. Майя только пожала плечами - что тут можно было сказать?
-- Ну, знаешь, девушки твоего возраста, когда влюблены, рассыпают на всех подряд отзвуки своего чувства, -- объяснил он. - Не заметить нельзя.
-- А это и не влюбленность, -- помолчав, сказала Майя. - Это как... узнавание. Видишь своего человека, признаешь его, как будто он давно был здесь, в твоей жизни, просто временно отсутствовал. А теперь вот вернулся.
Она замолкла.
Бергман вздохнул.
-- Майя, у него есть шанс выкарабкаться. Не очень большой, но есть.
Она отвернулась и не стала отвечать.
***
-- Это целиком моя вина, -- в который раз повторила Майя. От боли и усталости ее мутило. Всю ночь она просидела у кровати Сильвера. Сначала Бергман требовал, чтобы она отдохнула, но Майю не так-то легко было переспорить, и он уехал в университет, оставив ее в неврологии на попечении дежурного врача, а Майя, чтобы занять чем-то руки и голову, заново заряжала разрядившийся браслет - понемножку, чтобы не возникло лишних вопросов. Потом ни свет ни заря Сильвера увезли на томографию и в операционную, но Майе не дали даже позавтракать - на нее как снег на голову свалилось полицейское расследование. - Мы легко обезвредили охранника у входа. Но внутри, стоило Монаху увидеть нас, все пошло наперекосяк. Возможно, он заметил мой сонк и сообразил, что это ловушка, а может, у него такая выдающаяся интуиция, я не знаю. Я долго об этом думала, но не нашла, чем еще мы могли себя выдать. Он начал стрелять сразу, без разговоров. В этот момент у меня пропал импульс, как тогда, на крыше. Или чуть раньше, но я не обратила внимания, а когда поняла, что не могу действовать - было поздно. Сильвер понял сразу, что я из бойца превратилась в мишень, оттолкнул меня в сторону и стал отстреливаться. Больше добавить ничего не могу - когда я упала, ударилась головой о стеллаж и отключилась.
Шеф молчал. Майя не знала, чего было больше в его молчании - сочувствия или осуждения. Она откинулась на подушку и прикрыла глаза - ей не давал покоя взгляд Тристана, который не проронил ни слова с самого начала этого расследования на скорую руку, устроенного прямо в палате.
Представитель Министерства, расположившийся на табурете совсем рядом с ее кроватью, завозился и зашуршал бумагами. На этот раз прислали не Белла, опытного и хладнокровного, как змея, а молодого совсем сотрудника, наверняка вчерашнего выпускника университета. Он смущался, путался в документах и покраснел как рак, когда Майя, разворачиваясь в кровати, задела сломанную руку и выругалась так длинно и заковыристо, что даже Тристан приподнял бровь.
-- В предыдущем расследовании, -- начал он, запинаясь, -- отмечено, что у вас уже случался блок канала во время операции, это верно?
Майя открыла глаза.
-- Верно.
-- Кто-нибудь расследовал причины блока?
-- Простите, я забыла, как вас зовут...
-- Марк Аксель.
-- Видите ли, Марк Аксель, -- продолжила она, превозмогая головную боль, -- если бы вы прочли отчет целиком, то заметили бы следующее: я утверждала и продолжаю утверждать, что канал мне блокировал человек, который держал меня в заложницах. Между двумя случаями нет никакой связи.
Пока молодой человек краснел и листал документы, шеф тяжело вздохнул и потер кулаками красные от недосыпа глаза. Майя отвела взгляд и уставилась на розовые жалюзи. Нет. Не надо срываться на чиновнике; она сама кругом виновата и зла прежде всего на себя, так нечего и сливать злость на тех, кто не имеет к ее провалу ни малейшего отношения.
Тристан нарушил свое мрачное молчание:
-- Гай, мне нужен доступ к ее логам за три последних месяца. Кто-то должен выяснить, откуда этот блок взялся и что с ним делать.
-- Ты уверен, что блок действительно был? - осторожно спросил Бергман, глянув на Майю. Она даже не стала протестовать. Ей хотелось только одного: чтобы все закончилось, и она могла наконец поспать. Или хотя бы попросить обезболивающих.
-- Похоже, что был. Во всяком случае, сонк ушел в спящий режим, хоть я затрудняюсь сказать точно, в какой момент.
Бергман почесал в затылке.
-- Что именно нуждается в проверке, по твоему мнению?
-- Вход-выход импульса, само собой. Коэффициент сопротивления. Она носит систему "три-ноль", если я не ошибаюсь? Тогда коэффициент Сэйке тоже.
-- Хорошо, -- Бергман задумался, -- я гляну сегодня же...
-- Нет, не ты, а я, -- перебил его Тристан. - Во время работы она на моей ответственности. Открой мне доступ, Гай.
Сраженный его неожиданным напором, Бергман не стал больше возражать: достал таблет и занялся допуском к системе логов.
Майя безучастно лежала в кровати, разглядывая ничем не примечательный белый потолок и терпеливо дожидаясь конца слушания. Тем временем шеф, пока Тристан с Бергманом вели беседу о Майе в третьем лице, будто ее здесь вовсе не было, переговорил о чем-то вполголоса с чиновником Министерства и тяжело поднялся с места.
-- Ладно, -- стул под ним протестующе скрипнул, -- Майя, ты бессрочно отстранена от работы до следующего этапа расследования, фактически - пока мы не получим свидетельства Сильвера. Морено, держи меня в курсе, если найдешь что-то.
Упоминание Сильвера и тот факт, что шеф надеется услышать его свидетельство, на мгновение согрели Майю, хотя она не позволила себе заблуждаться: шеф просто был суеверен.
-- Майя.
Она открыла глаза. Бергман стоял рядом с таким видом, словно хотел, но не решался погладить ее по голове. Все уже разошлись, даже Тристан убрался, получив доступ к логам ее канала. Должно быть, она все же отключилась на несколько минут.
-- Мне надо отлучиться в университет, -- произнес Бергман нерешительно. - Тебе что-нибудь нужно? Привезти что-то?
Майя только покачала головой, не скрывая радости: наконец-то ее оставят в покое.
Обед она проспала. Проснувшись около трех и убедившись, что Сильвера все еще оперируют, она получила оставленный для нее поднос с давно остывшей едой и вяло поковырялась вилкой в салате из капусты. На обед была курица в кляре - а Майя мало какое блюдо ненавидела больше, чем мясо в кляре, так что она серьезно задумалась, как бы раздобыть здесь что-нибудь съедобное.
Пока она спала, в палате на соседней кровати появилась соседка - немолодая женщина с переломом таза. Соседка не могла вставать, развлекала себя просмотром телевизора, скучала и обрадовалась, когда проснулась Майя - теперь будет с кем поболтать, объяснила она простодушно, не замечая Майиной гримасы.
Подмога пришла неожиданно в виде ее университетской группы в полном составе. Явились все: и полная сочувствия Либи, и как всегда веселый Моран, и настороженный Сандлер, и молчаливый Карми, и даже Финн, которого Майя терпеть не могла за пустоголовость.
-- Спасители! - чуть не прослезилась Майя, когда они вывалили ей на одеяло полный пакет печенья, шоколада и чипсов, а к изголовью кровати привязали надутый гелием шарик в виде улыбающейся рожицы.
-- Мы хотели еще утром прийти, а Тристан не отпустил с занятий и прислал вместо себя замену, -- сказала Либи. - Ты как?
-- Рука в гипсе, нога в повязке, голова болит, -- бодро отрапортовала Майя, распаковывая пачку чипсов. - Честное слово, ничего страшного. На мне заживает, как на собаке.
-- Надо принести стулья, -- оглядываясь по сторонам, заметил Лало.
-- Нет, нет, -- возразила Майя, -- давайте лучше выйдем на улицу. Я не могу больше тут торчать, эта больничная обстановка... угнетает.
Либи, умница, прихватила ее домашнюю одежду - на всякий случай, объяснила она. С помощью Либи Майя переоделась, ее закутали в одеяло и вывезли наружу в той же вихляющейся коляске.
От снега, конечно, давно не осталось и воспоминания. Слякоть, голые и мокрые ветки деревьев да серые тучи с траурно-синей бахромой - вот каким был первый день зимы. Не заслоняясь от ветра, Майя жадно вдыхала влажный и холодный воздух.
-- Что случилось-то? - первой не выдержала Либи. - Тристан ничего не объяснил, сказал только, что ты в больнице. А сам вчера перенес занятия на вечер, потом вернулся аж черный весь, отменил урок, наорал на Лало, когда тот о тебе заикнулся...
Они сгрудились вокруг ее кресла, глядя требовательно и нетерпеливо. Майя вздохнула.
-- Я вчера чуть не угробила двоих полицейских, -- неожиданно это оказалось очень легко произнести - словно беда произошла не с ней, а с героиней просмотренного накануне сериала. - И чуть не убилась сама. И, в довершение, наркоторговец, за которым мы охотились, ушел и залег на дно.
Пока они переваривали ее слова, Майя добавила:
-- Если бы не Эрик, меня бы там расстреляли без вариантов - а вышло, что расстреляли его.
Либи ахнула и закусила губу. Она единственная здесь знала, что за человек такой Сильвер и какое место он занимает в Майиной жизни. Не зная, что еще сказать, Майя молча набила рот чипсами.
-- Погоди, я не понимаю, -- вмешался вдруг Сандлер, хмуря широкие брови. - Как какой-то наркоторговец мог тебя расстрелять? Тебя?! У тебя что, были завязаны глаза и уши, а канал заткнут пробкой?