Если бы Майя пожелала разобраться, с чего началась эта история, и стала бы перебирать в памяти все последние странные события, она вспомнила бы прежде всего почти-аварию на дороге. Или, пожалуй, путаный сон ночью накануне. Или, что вернее, вечернюю прогулку по городу перед сном.
Прогулка была самой обычной мыслеочистительной быстрой ходьбой. Майя надела кеды, застиранные шорты и майку, вышла на улицу, во влажный и липкий воздух июньского города, подсвеченный бледными пока фонарями, и зашагала рядом с торопливыми прохожими, праздными подростками и такими же псевдоспортсменами, как она сама. Ходьба отключала все мысли, кроме простого ритма: раз-два-вдох, три-четыре-выдох, выбоина в асфальте - обойти, светофор - растяжка четырехглавой мышцы, покалывание в поврежденной в прошлом году лодыжке, и снова - раз-два-вдох.
Только преодолев три четверти обычного маршрута, она заметила неладное. Когда именно? Может, когда, свернув на полукруг улицы Флейты, споткнулась взглядом о табличку "Галерея современной живописи" на белых автоматических воротах перед двухэтажным особняком. Вот уже два года Майя проходила вечером мимо этих ворот, и всегда раньше табличка, старая и проржавевшая на углах, гласила: "Осторожно, собака во дворе". Майя, соблюдая темп, по инерции прошла дальше, то и дело оглядываясь на феномен, пока не споткнулась по-настоящему. Тротуар перегораживала конструкция из труб и жести, указывающая обход только для пешеходов, явно поставленная против наглых велосипедистов и скейтбордистов. Еще позавчера этой преграды здесь не было.
Майя задумчиво провела ладонью по прохладному металлу и двинулась в обход, заново набирая нужный темп и выравнивая дыхание. Следующий сюрприз заставил ее разинуть рот от удивления. Старого, перекошенного одноэтажного дома под рассыхающимся тополем, который она всегда обходила по проезжей части из-за бугрившихся под асфальтом корней, не было. Вместо него стоял аккуратный трехэтажный коттедж, не слишком новый, судя по облупившейся местами краске на цоколе, но вполне живой и обитаемый. Тополя тоже не было. Вместо дряхлого корявого дерева перед аккуратным низким заборчиком были высажены невысокие кусты туи. Майя помедитировала несколько минут на полуприкрытые жалюзи в сельском стиле, на блики от телевизора в окне второго этажа и зажмурилась изо всех сил. Когда она открыла глаза, коттедж и не думал пропадать. Это было неуютное ощущение - словно она заблудилась в малознакомом городе и сейчас ищет дорогу по смутно памятным знакам. Почти так, только прежде маршрут был знаком ей каждой трещиной в асфальте и каждой перекладиной в ограждении тротуара. Майе стало страшно.
Она бросилась дальше по улице, то и дело сбиваясь на бег, преодолевая внезапное колотье в боку, заставляя редких прохожих отшатываться. Старалась не смотреть по сторонам, чтобы не столкнуться снова с непонятным и пугающим. Очнулась только дома, под душем, смывая пот и страх, и посмеялась над собственной впечатлительностью.
- Заучилась, - сказала Майя вслух, чтобы поставить точку в происшествии, которое сейчас выглядело скорее как легкая галлюцинация. В старой и знакомой ванной комнате, где вот уже три года висит голубая, довольно грязная занавеска, где от крана тянется неизменный след ржавчины и где так успокаивающе журчит теплая, с привкусом извести вода, сверхъестественное неуместно.
Так или иначе, заснула она поздно и спала плохо. То ли июньская духота тому виной, то ли вечернее потрясение, но сновидения ей достались одно другого бредовее. В первом сне она отдала какому-то шапочному приятелю свои ботинки и долго бродила босиком по снегу, разыскивая должника. Во втором для разнообразия ей снилось, что она плавает наперегонки с дельфинами и что между пальцами у нее вырастают перепонки, а потом она выходит на золотистый песок пляжа и задыхается, жадно хватая воздух по-акульи узкими жабрами. Третий же сон и вовсе сдернул ее с постели с бешено колотящимся пульсом и пересохшим горлом: ей снился незнакомый светловолосый человек, чье лицо она не сумела разглядеть, которого она преследовала на узких улочках чужого города, в лесу, в сырых каменных лабиринтах, пока не попалась в свою же ловушку и умерла. То есть проснулась, конечно, чтобы с ругательством завалиться опять на подушку.
Разумеется, звонок будильника она проигнорировала, повторные сигналы - тоже, поплотнее завернувшись в одеяло. Разбудил ее окончательно кот, который отыскал спрятанный в диванных подушках резиновый мячик и развлекал сам себя легким галопом по коридору и тараном дверей. Было десять утра, порезанное жалюзи солнце заливало квартиру горячими желтыми ломтями.
Предстоящий день был расписан по часам, два из которых она уже бездарно проспала. Майя рассудила, что предэкзаменационная консультация ей все равно мало поможет, но еще можно было успеть на семинар. В рекордный срок - двенадцать минут - она очутилась на улице, отвязывая скутер и одновременно дожевывая вчерашний пирожок вместо завтрака.
Она неслась по улицам, лавируя между рядами, и только чудом не сшибала зеркала автомобилей на светофорах. Предпоследний перекресток, как всегда, проезжали быстрыми рывками из-за короткого светофора налево, и Майя, изнывая от невыносимой жары в своем закрытом шлеме, застряла позади экскурсионного автобуса - слишком мало места, чтобы пробраться вперед. Когда ряд тронулся, она немедленно дернулась влево, чтобы обогнать это медлительное, дышащее жаром и выхлопными газами чудовище, лишь после глянув в зеркало краем глаза. Слишком поздно - сзади ее уже настигал черный тупорылый Крузер, тоже рванувший на зеленый свет, и за миг до столкновения она воочию увидела объемную картинку: как джип таранит ее хромированным бампером, впечатывает в бок автобуса, как пронзительно визжат тормоза, но водитель Крузера все равно не успевает, как корежатся легкие жестяные ребра скутера и ее, Майи, кости...
Она отчаянно пожелала оказаться сейчас впереди автобуса, который лишь начал разгоняться, и напряглась всем телом, ожидая столкновения, но его не было. Был легкий толчок, будто под колесо попал камень, была свободная полоса впереди и сердитый басистый сигнал автобуса сзади. Майя до упора вывернула вниз рукоять газа и ушла вправо, к перекрестку на университет. О том, что за странность с ней приключилась в очередной раз, она решила подумать позже, когда сумеет припарковаться одним куском.
К ее облегчению, семинар задерживался из-за неполадок с дряхлым проектором. Профессор Кляйн вяло наблюдал за суетой выступающих студентов, листая пачку бумаг. Остальные мастеранты давали бесполезные советы по укрощению техники, зубрили конспекты по другим специальностям, просто сплетничали и жевали хлебные палочки. Стараясь не привлекать внимания профессора, Майя отыскала свободное место в последнем ряду и рухнула на сиденье. Только сейчас, когда не нужно было больше никуда спешить, ее ощутимо затрясло. Весь семинар она просидела сомнамбулой и лишь на третьем часу практики потихоньку пришла в себя, а на четвертом ее окончательно вернули в этот мир химики-первокурсники, которым ей не повезло преподавать практику матанализа. Зарядившись здоровой злостью, Майя усилием воли выбросила из головы мистику и заторопилась домой, потому что время шло к четырем, а на вечер она еще запланировала зубрежку к завтрашнему, последнему в ее жизни экзамену.
По дороге она прихватила в киоске бутылку сока и упаковку чипсов. В квартире было пусто и тихо. На кухне подтекал кран - навязчивое кап-кап слышалось через равные промежутки времени. Рыжий Перчик валялся подобно тряпке под дверцей холодильника - остужал лохматые бока на прохладных плитах пола и стерег главное богатство в квартире. Майя отодвинула его ногой и сунула сок в холодильник. Перчик когтями и зубами немедленно вцепился ей в ботинок.
Кота полгода назад подобрала Натали, соседка по съемной квартире. Тогда он был оборванным помоечным кошачим подростком, тощим и агрессивным, инспектирующим все мусорные баки на их улице, где и сумел подлизаться к чувствительной Натали. Он ничуть не переменился характером, переселившись с улицы в квартиру, зато отрастил роскошную шерсть апельсинового оттенка и утратил стройность талии.
- Отцепись, вредитель, - сказала Майя и стряхнула кота, который уже прицеливался, как бы половчее цапнуть ее за лодыжку.
Комната ей досталась крошечная, угловая - только и радости, что два окна вместо одного положенного. Пахло пылью и вчерашними окурками из переполненной пепельницы. Майя бросила сумку в угол и вернулась в кухню, там долго стояла перед открытым холодильником, не особенно понимая, что ей оттуда нужно, а затем достала сок и початую бутылку водки и смешала себе отвертку покрепче. Перчик усердно терся о ее ноги, коротко помявкивая и оставляя на джинсах клочья рыжей шерсти.
У себя в комнате Майя немедленно завалилась на кровать прямо в одежде. Она поставила пепельницу на живот и зажгла сигарету. Сегодня ей так и не довелось поесть, кроме того утреннего пирожка с вареньем, поэтому ее моментально развезло от водки, зато пугающие мысли о странностях, происходящих последние сутки, казались не такими тревожными. А может, так и сходят с ума? Галлюцинации могут быть очень похожими на реальность. Она вспомнила летящий на нее Крузер и содрогнулась. Да полно, бывают ли такие галлюцинации?
В дверь поскреблись. Сначала потихоньку, на пробу, но Перчик никогда не был добродушным созданием, и терпением тоже не отличался. Матовое стекло на двери задребезжало от толчка. Со второго прыжка Перчик зацепился за ручку и отворил дверь.
У Майи голова уже шла кругом, поэтому сил на протесты и изгнание кота у нее не нашлось.
- Иди сюда, террорист, - скомандовала она и убрала пепельницу обратно на тумбочку. Кот тяжело вспрыгнул ей на живот, потоптался немножко, умащивая то так, то эдак толстый зад, выбирая единственно правильное положение, и наконец замер, расслабившись.
Майя закрыла глаза.
Ее мысли упростились до самых односложных образов, спотыкающихся, как кучка пьянчужек, цепляющихся друг за дружку, но не обретающих равновесия. И это было приятно, потому что невозможно вспоминать о тревогах, если мыслишь подлежащим и сказуемым, если взгляд то и дело цепляется за совершенно ничтожные, но кажущиеся чрезвычайно важными подробности вроде паутины на потолке или красного глазка телевизора.
Майя глубоко вздохнула, и кот недовольно заворочался у нее на животе. Как здорово, наверно, быть котом, подумала она, и стала воображать, какой кошкой могла бы стать. Черно-белой, тощей и облезлой, скорее всего. Кошки гуляют сами по себе. Идут куда хотят и остаются только там, где им хорошо.
Ей показалось, что она встала и идет куда-то, где ей срочно надо быть и что-то неотложное сделать, но на самом деле не сдвинулась с места и даже не оторвала взгляда от смазанного пятна на стене, - это она когда-то уничтожила ночную бабочку грязным тапком.
Она казалась самой себе насекомым, слишком мелким, чтобы жизнь могла разглядеть ее, вцепившуюся изо всех сил в грязную стену своих переживаний, слишком суетливым, чтобы оставить ее в покое и избавить от покушений грязных тапок, слишком бесполезным, чтобы кому-то было выгодно оставить ее в живых, с неповрежденными лапками и крылышками.
Ей захотелось исчезнуть, - и она исчезла, лишь на мгновение опустив веки... или это ее комнату подменили за долю секунды.
Майя оглядывалась с удивлением, не обращая внимания на головокружение. Потолок стал ниже, а может, это кровать подросла на полметра и укрылась жестким пледом. Стены раздвинулись и поменяли цвет на приятный серо-стальной оттенок, окно обзавелось плотной темной шторой в пол. Куда-то пропал уродливый шифоньер преклонного возраста, а вместо него угол заняла незнакомая Майе аппаратура, назначение которой она не взялась бы угадать. По потолку щедро разбросаны маленькие плоские лампы, но освещение не казалось чрезмерным. Нет, комната определенно была чужой, тем более что ее хозяин обнаружился под вторым окном, где она привыкла видеть свой древний телевизор. Там в замысловатой формы кресле сидел мужчина лет тридцати. Смуглый, стройный и смазливый, черноволосый и, судя по масти, черноглазый, как латиноамериканские знойные мачо из любимых бабушкиных сериалов. Она с трудом удержалась, чтобы не прищелкнуть языком от восхищения.
Хозяин был занят и не заметил ее появления. В его левой руке переливалась и дрожала расплывчатая сфера, а длинные смуглые пальцы перебирали что-то на ее перламутровой поверхности, стирали, черкали, вызывая непонятные значки и невообразимые цвета в глубине почти иллюзорного шара.
- Глюк, - вслух сказала Майя. Мужчина дернулся в кресле и уставился на нее черными, как уголь, глазищами. Дрожащая сфера в его руках схлопнулась с громким щелчком.
- Как ты сюда попала? - спросил он громко, и нервные, угрожающие нотки в его резком голосе ей совсем не понравились.
- Не знаю, - растерянно ответила Майя. - Я, должно быть... брежу?
Он встал.
- Кто ты такая? - в воздухе так отчетливо запахло угрозой, что головокружение Майи прекратилось от внезапно нахлынувшего ужаса. Никакой это был не глюк. У нее даже волоски на руках встали дыбом.
- Спокойно, псих. Ты-то сам откуда взялся? - она надеялась бросить эти слова небрежным тоном, но получилось только жалкое задушенное карканье.
Он сделал странное движение рукой, будто поймал муху, и Майя оцепенела. Оцепенела буквальным образом, не в состоянии двинуть ни рукой, ни ногой, словно ее спеленали невидимые веревки. Она даже чувствовала их шершавое прикосновение на лодыжках и прижатых к бокам локтях. Ее затрясло.
Психованный красавчик стремительно прошелся по периметру комнаты, вертя головой, прислушиваясь, а его пальцы жутковато подергивались, словно жили собственной жизнью. Майя следила за его передвижениями, не в силах отвести взгляд.
- Последний раз. Что ты здесь делаешь и кто ты такая? - спросил он набирающим силу голосом.
Майя лишь изо всех сил замотала головой, не найдя в себе сил ответить.
Психованный вдруг одним скользящим, неуловимым движением очутился рядом с кроватью и навис над ней, так близко, что ей на лоб упали длинные пряди его волос. Она зажмурилась.
- Смотри на меня! - прошипел он, и жесткие пальцы впились ей в щеки. - Смотри мне в глаза!
Майя осмелилась разлепить веки, и тут же боль сжалась тесным обручем вокруг ее головы, настойчивая, выдавливающая всю ее волю и силу к сопротивлению в эти черные глаза без блеска.
Майя закричала. Она даже не пыталась разорвать зрительный контакт, чтобы избавиться от боли, только хрипела, срывая голос, и тем большим изумлением для нее стало внезапное понимание, что ее руки и ноги снова свободны. У нее не было времени обдумывать тактику, - колено само по себе резко и точно въехало обидчику в солнечное сплетение.
Психованный грянулся на пол, хватая ртом воздух. Майя вскочила на кровати, спрыгнула и метнулась к распахнутой двери, но та намертво захлопнулась перед самым ее носом. Она обернулась через плечо и обомлела. Если до сих пор этот бесноватый мачо приводил ее в ужас, то сейчас она поняла, что невидимые веревки, заставляющий содрогаться взгляд, боль и вся эта безобразная возня - только цветочки.
Псих оставался на полу в неловкой, изломанной позе и все еще тяжело дышал, но его пальцы быстро сплетали нечто сверкающее, плещущее жидким синим огнем, заставляющее сам воздух в комнате потрескивать от напряжения, плавиться и искажать предметы. Еще миг - и синяя шаровая молния оторвалась от его рук. Как в замедленной съемке Майя смотрела на летящий к ней сгусток энергии, не в силах пошевелиться, и только в последний момент вскинула перед собой руки в жалкой попытке оттолкнуть, краем сознания удивляясь, что не чувствует ледяного ожога, какой бывает, если схватишь неосторожно кусок сухого льда. Это движение, видимо, оказалось для нее невыносимо трудным, и Майя даже обрадовалась, когда свалилась наконец в темноту.
***
Головная боль пульсировала в висках. Майя попыталась поднять ресницы и не сумела, будто кто-то забыл у нее на лице гантель, по мячику на каждую глазную впадину. Что за черт? Она напилась до такой степени, что отрубилась? Это похмелье? Где-то совсем рядом, над ее многострадальной головой уже знакомый нервный голос произнес:
- Почему она не приходит в себя, Гай? Я так сильно ее оглушил?
Майя узнала давешнего чернявого психа. Какая странная, навязчивая галлюцинация. Или, может, это просто сон? Донельзя реалистичный и неприятный, надо отметить. Майя сочла благоразумным на всякий случай сделать вид, что все еще находится без сознания.
Голос, прозвучавший над ее левым ухом в ответ на вопрос, был низким и приятным, с какой-то едва заметной неправильностью, неточностью произношения.
- Не уверен. Больше похоже на внезапный выброс резерва. Что конкретно произошло?
- Я не знаю, - взволнованно, чуть ли не в истерике ответил психованный незнакомому Гаю с приятным голосом. Как же, не знает он, злобно подумала Майя. А кто шарахнул ее жуткой синей молнией, от воспоминания о которой у нее до сих пор стоят дыбом волоски на позвоночнике? - Не знаю, как она сюда попала вообще. Вела себя странно. Я набросил на нее петлю Клейтона, хотел задать несколько вопросов...
Громкое фырканье.
- Она порвала воздействие за пару минут, - продолжал психованный. - Я растерялся, если честно. Иначе я не стал бы... Эллипс Гора...
- Не заикайся, Тристан, - сказал незнакомый Гай. - Веселая история. Ты применил эллипс Гора? Чем ты думал, можно спросить?
Ага, значит, Тристан, подумала Майя. Вот и познакомились.
- Да, применил, - с нажимом подтвердил Тристан. Он волновался все сильнее. - Говорю же, я растерялся. Полицейский рефлекс. В любом случае, она отразила эллипс зеркально на меня, а потом уже отключилась. Я ее даже не задел, получается?
- Конечно, она отключилась, - охотно согласился с ним Гай. - Ты-то сам пробовал бить зеркалом эллипсы Гора? Не на полигоне со страховкой, заметь! Ты ведь с перепугу, наверное, лупил со всей мочи. Поди, и резерв спалил, а?
- Хватит, Гай!
Долгая тишина. Громкий вздох.
- Хорошо, я буду молчать, - произнес Гай негромко. - Не стану проводить тут неуместных параллелей, сам прекрасно помнишь.
- Достаточно, Бергман, я все понял! Кто она - нелинейщик? Под маской? Передатчик? Ума не приложу, как она сумела обойти защиту!
- В идентификации как раз ничего сложного нет, - возразил Гай совсем близко. - Никакой она не передатчик. Маска отсутствует, сам видишь. Девятым глазом легко определить, что это обычная женщина лет двадцати-двадцати пяти.
Майя молча оскорбилась. Ей не исполнилось еще двадцати двух, и она полагала, что это заметно и двумя глазами.
- Температура и пульс поднялись почти до нормы. Давление еще низковато, но скоро она очнется. Советую заготовить извинения, Тристан, и очень убедительные.
- У меня паршиво получается Девятый глаз, ты прекрасно это знаешь, - проворчал Тристан. - Издержки минус двенадцатого профиля. Ты уверен, что ошибки быть не может?
- Вполне, - сказал Гай весело, не убирая руки с горла Майи. Может быть, у нее просто разыгралось воображение, но пальцы заметно нагревались с каждой секундой. Или это она сама остывала, невзирая на уверения о нормальной температуре? - Такого рода воздействия не обмануть, Тристан.
Приглушенный звук шагов. Поскрипывание кожаного кресла.
- Тогда как объяснить эти странности? Моя квартира - не проходной двор! Меня чуть удар не хватил, когда я понял, что защита не только не нарушена, но и не среагировала на нее! И я не желаю слышать ничего о флюктуациях импульса, хватит с меня безграмотных теорий!
- Потише, пожалуйста, у меня уже в ухе звенит. К твоему сведению, в настоящий момент она фонит как обычный неинициированный нелинейщик с профилем минус двадцать. А может, и ниже, без транслятора точно не определить.
Тристан наконец-то не нашел, что возразить. Майя пыталась вычленить хоть капельку смысла из этого диалога, но тщетно. Рука Гая тем временем раскалилась до нестерпимого жара, и Майя, дернувшись, открыла глаза.
- Что вы делаете, мне же горячо! - прохрипела она, удивляясь неблагозвучности собственного голоса.
- Я решил, что вы подслушали достаточно, симулируя обморок.
- Я ничего не симулировала!
- Последние пять минут вы именно этим и занимались, - укоризненно сказал Гай. Майя разглядывала его, скосив глаза влево, и удивлялась, как такой ничем не примечательный мужчина может содержать в себе настолько приятный голос.
Он был вовсе не так молод и хорош собой, как психованный Тристан. Скорее, он был обычным - не за что глазу зацепиться. Лет сорока, песочного цвета волосы, светлые глаза, глубокая морщина между ровных густых бровей. Он казался помятым, уставшим - если не сказать измученным, и рубашка с закатанными до локтей рукавами на нем выглядела так, словно в ней спали.
- Меня зовут Гай Бергман, это - Тристан Морено, - сказал он. - Если вы чувствуете себя получше, расскажите нам, пожалуйста, кто вы такая и как попали в эту квартиру.
Майя покрутила головой, отыскивая психа. Тот сидел в кресле, напряженно стиснув подлокотники. Ждал ответа. Майе стало смешно. Похоже, он почему-то боялся ее, этот нервный мачо.
Она уже набрала в легкие воздуха, чтобы ответить, как вдруг сообразила, что все еще находится во сне или во власти галлюцинации, и что Гай и Тристан, и этот абсурдный, ускользающий от понимания разговор - только лишь плод ее воображения. Она засмеялась. Гай терпеливо ждал.
- Меня зовут Майя. Но имейте в виду, что вы оба - мой глюк.
Тристан пробурчал что-то себе под нос. Гай вздохнул. Складка между его бровей обозначилась резче, но все так же терпеливо он произнес:
- Вы ошибаетесь, милая девушка, могу вас заверить в этом со всей ответственностью. Мне случалось бывать ночным кошмаром, должно быть, но уж никак не галлюцинацией. Так как же вы сюда попали, Майя?
- Перенеслась силой воображения, - сказала она, начиная злиться.
- Весьма интересно. И что же, часто ваше воображение перемещает вас прямо в запертые и защищенные от проникновения квартиры?
- А почему, собственно, вы меня допрашиваете? - прищурилась Майя. - Вы полицейский, Гай?
- Полицейский здесь как раз Тристан, но это несущественно. Я просто хочу узнать, что здесь произошло и как вам помочь, - объяснил Гай. Удивительное терпение, усмехнулась Майя про себя. Он даже не поинтересовался, почему я отвечаю вопросом на вопрос.
- Лучше задумайтесь, как помочь самим себе. Не я здесь швырялась ... эллипсами Гора.
- Гай! -Тристан так и подпрыгнул на месте. - Ты слышал?
- Она всего лишь подслушала наш разговор, успокойся. Вы нелинейщик, Майя? Я вас не помню.
- Гм. Даже не знаю как ответить... Что такое нелинейщик?
Гай глянул озадаченно, нахмурился.
- Нелинейщик - тот, кто пользуется нелинейкой, разумеется. Вас сканировали на фон? Или это первый выброс? В таком случае поздравляю, но все равно никак не возьму в толк, как вы попали в защищенную квартиру.
- Ничего не понимаю, - сказала Майя, пожимая плечами. - Что такое нелинейка и какой фон вы имели в виду, объясните нормально.
- Я говорю о нелинейных науках, которые изучают, в частности, в этом университете. Вы шутите или правда не знаете?
- Чушь какая-то, - помотала головой Майя. - Никаких нелинейных наук не бывает.
Тристан раскрыл рот, собираясь что-то сказать, но Гай не глядя поднял руку, требуя тишины.
- Знаете что, - задумчиво сказал он, - вы не могли бы ответить на несколько вопросов? Я все объясню позже, если моя версия подтвердится.
- С чего бы это? Нет уж, сначала расскажите, почему на меня накинулся этот псих, и мне плевать, что он полицейский. Я, между прочим, подам на вас заявление, Тристан как-вас-там, если это не галлюцинация, конечно.
- Погодите, Майя. Я постараюсь все объяснить, но вначале мне нужно кое-что проверить, - Гай тяжело вздохнул и поднял на Майю взгляд то ли светло-карих, то ли зеленых глаз - в вечернем освещении было не разобрать таких тонкостей. Она необычайно близко увидела набрякшие мешки под глазами, красную сеточку капилляров на белках, множество мелких морщинок, сбегавшихся к тяжелым векам, неопрятную щетину с проседью, и почему-то ощутила неловкость, словно подсмотрела за чем-то глубоко личным. - Неужели вам так трудно просто ответить? Пожалуйста.
Майя смутилась. Что-то бесформенным комком дернулось у нее в животе - жалость? Сочувствие?
- Спрашивайте.
- Дайте вашу руку.
- Зачем?
- Хочу на всякий случай проконтролировать ваше состояние.
Гай зажал ее запястье худыми сильными пальцами. Майя поморщилась. Что за метаболизм должен быть у человека, чья рука так нечеловечески горяча? Впрочем, чего не случается во сне.
- Так как вы оказались в квартире Тристана?
Майя со вздохом стала рассказывать, но постепенно увлеклась. Припоминала все забавные подробности, паясничала, как умела, чтобы заставить этого странного человека с красными от усталости глазами хотя бы самую чуточку улыбнуться. Тристан слушал и кривился в своем кресле. Уж наверняка его версия произошедшей стычки казалась ему куда как правдоподобнее.
Все ее усилия пошли прахом. Гай выглядел рассеянным, будто слышал не ее, Майи, голос, а те слова, что остались невысказанными.
- Расскажите подробнее о моменте перехода, - попросил он. - На что это похоже? На тоннель? Воронку?
- Ни на что не похоже, - сказала Майя. - Не было никакого явного перехода. Я закрыла глаза на секунду, а когда открыла, то вместо своей комнаты очутилась в кровати этого мерзкого типа.
Удивительное дело - на этот раз Тристан молча стерпел оскорбление.
- И как много вы выпили перед переходом?
- Самую малость, только чтобы расслабиться. Вы намекаете на алкогольный психоз, да? Ну так вот - галлюцинации у меня начались раньше.
- Я не галлюцинация, Майя, - сказал Гай очень тихо, и ей вдруг стало жутко. Она закрыла глаза.
- У вас есть еще вопросы? Давайте поскорее закончим.
- Да, разумеется. Помните текущее число?
- Амнезией не страдаю, - буркнула Майя. - Вторник, пятнадцатое июня две тысячи четвертого года.
Вопросы сыпались один за другим. Странные это были вопросы, надо сказать, - как будто она и в самом деле потеряла память на какое-то время, и теперь ее тестируют на предмет обретения собственной личности. В каком городе и на какой улице она живет, как выглядит ее квартира, что она изучает в университете, что предпочитает есть на завтрак и на какой стороне кровати спит. Она едва успевала отвечать, когда Гай переходил к следующему, не особенно вслушиваясь в ответы, и вновь ей показалось, что он слышит или видит ее изнутри и знает заранее, что за слова всплывут в ее голове через минуту. Она сбилась только тогда, когда подал голос Тристан из кресла в углу:
- Вы умеете пользоваться нелинейкой?
- Хорошо бы для начала узнать, что это такое, - невежливо отрезала Майя и нашла глазами лицо Гая. - Чем таким я пользовалась? И долго вы еще будуте морочить мне голову?
- Я закончил. Думаю, уже сейчас можно делать выводы. Только напрасно вы пытались приврать для красочности, когда описывали столкновение с Тристаном, детали не имеют большого значения.
С кресла не донеслось ни звука. Психический Тристан разглядывал Майю, как редкостную зверюшку в сафари-парке. Гай выглядел настороженным, но одновременно очень довольным - как кот над забытым на столе бифштексом.
Майя хлопнула себя ладонью по лбу.
- Да вы... вы же мне детектор лжи здесь устроили, верно? Только не пойму, как...
Гай все-таки улыбнулся ей - одними уголками губ, странной, будто извиняющейся улыбкой.
- Умница. Простите, что не предупредил, но чистота эксперимента...
Майя вырвала у него руку, наливаясь ядом до бровей.
- Ладно. А экспериментальный материал вы сразу пускаете в расход? - прошипела она в ярости. Головная боль взорвалась в затылке огненным шаром.
Гай вскинул ладонь перед собой, пошевелил пальцами и усмехнулся с непонятным выражением на лице.
- Ну и ну, - сказал он. Глаза его блестели любопытством. - Спокойно, спокойно, еще порушите здесь что-нибудь. Видел, Тристан? Это клиент по твоей части. Спокойно, Майя, я сейчас все объясню. Никто здесь не причинит вам вреда.
- Вы мысли читаете, что ли? - хмуро спросила она, потирая затылок, недовольная своей вспышкой. - Сборище фокусников, чтоб вас...
- Мысли - нет. Знаете что, - Бергман задумался ненадолго. - Прежде всего давайте договоримся, что я не галлюцинация. Понимаю, что для вашего сознания это объяснение наиболее убедительное и наименее травмирующее, но попробуйте увидеть ситуацию с моей точки зрения.
- И что, по-вашему, это объясняет? - У нее неприятно задергалось правое веко.
- Не уверен, что объясняет, скорее, предполагает... Я знаю, что за эту тему брались неоднократно, но никто не добился существенных успехов. Форсированный переход между мирами, как ты считаешь, Тристан?
Тристан задумался, покачивая ногой, закинутой на колено другой. Майя поймала себя на том, что от волнения обкусывает заусенец на указательном пальце, и сжала руку в кулак.
- Возможно, - произнес Тристан наконец. - Это многое объясняет, на самом деле. Только очень уж за уши притянуто. Скажи, а как насчет ментальных воздействий?
- Пусто. Вообще никаких воздействий, исключая твои.
Показалось Майе, или Тристан действительно смутился? Она переводила взгляд с одного на другого и чувствовала, что где-то за завесой тупой головной боли царапается слабый намек на догадку. "Форсированный переход между мирами". В свете прочих происшествий предположение Гая не казалось ей чересчур бредовым.
- Понимаете, Майя, - снова обратился к ней Гай, - в силу своей квалификации я могу исключить версии, которые показались весьма привлекательными Тристану. Никто не делал вас передатчиком воздействий. На вас нет маски. Зато в пользу моей версии остается самый весомый аргумент. Мне тяжело представить мало-мальски образованного человека, который был бы незнаком с понятием "нелинейка".
Майя открыла рот, чтобы спросить наконец об этой самой нелинейке, но Гай остановил ее движением руки.
- Моя научная работа в настоящее время затрагивает нелинейные переносы в пространстве-времени. Не буду загружать вас лишними подробностями, которые в любом случае непонятны неспециалисту. Так или иначе, я знаком с большей частью опубликованных работ на тему возможных переходов между мирами, и почти готов поклясться, что вы перемещаетесь, даже не подозревая об этом.
Майя фыркнула, не в состоянии больше сдерживать истерического смешка.
- И в какой же именно области науки вы проводите свои... научные изыскания?
- В нелинейке, разумеется.
- Разумеется, - вздохнула Майя, зажмуривая правый глаз. Нервный тик все не унимался. - Учтите, я до сих пор не имею ни малейшего понятия, что такое ваша загадочная нелинейка.
- Это как раз проще всего. Нелинейные науки, в просторечии нелинейка, - это достаточно широкий сектор дисциплин, объединяющий в себе неклассические аспекты естественных наук, - объяснил Гай. - Все проявления нелинейки зачастую связаны между собой только человеческим фактором изъявления воли, воздействия нелинейщика на среду.
- Профессор, нельзя ли рассказать попроще? - прервала его Майя. - Дайте примеры, у меня сейчас мозг вскипит.
- Нет ничего легче. Вспомните петлю Клейтона. Вы чувствовали себя связанной, хотя веревок не видели. Эллипс Гора наверняка был доступен вашему зрению, как любому нелинейщику, иначе вы не сумели бы зеркально отразить его на Тристана. Все это, включая ваше зеркало, является воздействиями, хотя каждое из них принципиально отличается от другого.
- А вы?
- Я? Ах да. Девятый глаз. Мощное средство диагностики и вообще считывания биологической информации. К сожалению, работает только в тактильном контакте с объектом. Когда-то я работал над его усовершенствованием и переводом на качественно иной уровень функциональности, но... Не успел, в общем.
Майя уже не слушала. Молчала, пожевывая губу - противная привычка.
- Где мы сейчас находимся? - спросила она.
- В жилой части университетских башен. Хотите выглянуть в окно?
- Да, - она осторожно села, сползла потихоньку с монументально высокой кровати Тристана и подошла к окну на слегка подгибающихся от слабости ногах. Гай пошел было за ней, придерживая под локоть, но Майя отмахнулась от помощи. Она осторожно потянула в сторону большую тяжелую штору, мгновение не соображая, на что смотрит, но, приглядевшись, отшатнулась от окна. Потом пересилила себя и снова приблизилась.
Окно во всю стену. Впечатляет, конечно. Но хуже всего то, что она стояла на краю бездны, на немыслимой высоте, защищенная от мертвой пустоты падения лишь толстым стеклом. Майя тряхнула волосами, ругая себя за глупые детские страхи, и нарочно прилипла носом к окну. Она сразу поняла, откуда можно увидеть город в таком ракурсе. Башни торгового центра, конечно. Только никакого университета там нет и никогда не было, а все тридцать этажей использовались как офисы, а не квартиры - в ее реальности, разумеется.
- Ну ладно. Буду исходить из того, что вы не плод моего воображения, - она поморщилась и обернулась к Гаю. - Эта гипотеза достаточно логично объясняет то, что произошло. Ваш мир, вам виднее, какие физические законы здесь действуют. Но я-то здесь при чем? Почему мне удалось отразить эллипс, несмотря на то, что я никогда этому не училась? И почему во всей этой истории так отчетливо попахивает колдунами и волшебными палочками?
- Майя, я полагаю, что вы дурачитесь от растерянности, - ей уже хотелось убить его от явного сочувствия в голосе. - Оставьте сказки о волшебниках детишкам. Я говорю о науке - сильной, перспективной и невероятно престижной, потому что со способностью к нелинейке нужно родиться. Ее не купишь и не выстрадаешь упорной зубрежкой. Судя по всему, у вас пока не умеют пользоваться импульсом, но, как видите, у отдельных представителей вашего мира иногда прорываются стихийные способности.
- Вот уж повезло, так повезло, - усмехнулась Майя. Она ощутила прилив истерического веселья. - Вы забыли только одну незначительную мелочь - как мне вернуться обратно.
- А я и не говорил, что знаю, - пряча улыбку, ответил Гай. Уголки его губ подрагивали. - Я говорил, что у нас всего лишь исследуют этот феномен.
- Ну что ж, поселюсь у него пока, - сообщила Майя после недолгого раздумья и кивнула на мрачного Тристана. - Вы же не оставите в беде заблудившуюся между мирами девушку, господа нелинейщики?
Тут терпение Тристана, очевидно, подошло к концу.
- Бергман, на два слова, - процедил он, не глядя на Майю, и ровной походкой скрылся за обшитой деревом дверью. Если бы не неестественно прямая спина, можно было подумать, что он вполне успокоился.
Гай неожиданно подмигнул Майе и вышел вслед за ним. Она снова отвернулась к окну, но уже не видела шикарной панорамы города, занятая своми мыслями. Ей было любопытно, о чем они там шепчутся в другой комнате, но она не решилась подслушивать нарочно - кто знает этого Гая, может, помимо Девятого глаза у него есть еще парочка ненумерованных очей на затылке и какое-нибудь триста двадцать первое ухо.
Ну ладно, подумала она, давай размышлять трезво и логично, выстроим все возможные версии. Собственно, их всего две: либо я не в своем уме, либо действительно не в своем мире. Розыгрыши можно не принимать в расчет, ибо генерировать вручную синие молнии у нас пока не научились. Память услужливо подсунула ей медицинские байки о больных эпилепсией, которые в приступах галлюцинаций видели пришельцев из космоса или еще кого похуже. Шизофрения тоже подойдет как возможный диагноз. Если я спятила, подумала она почти философски, рано или поздно меня упекут в подходящее заведение и будут лечить - там все и прояснится. А вот если нет...
Она смотрела, как горел закат, отражаясь от таких же циклопических окон в высотке напротив сотнями кровавых солнц. Как набирают силу сполохи рекламы внизу. Как копошатся за десятки метров от ее босых ног маленькие фигурки. Все выглядело слишком обычным и реальным, чтобы оказаться просто игрой воображения. И это означало лишь одно - игра в научную магию, скорее всего, вовсе не игра. Ее скептичная и ничего не принимающая на веру натура протестовала, стеная, но воспоминание о синей молнии перед глазами было реальнее любого закона Ньютона.
В соседней комнате голоса стали громче, но Майя все равно не смогла ничего разобрать. Впрочем, и так понятно: Тристан в бешенстве на нее. Чего взъелся, собственно, первый же чуть не угробил ее своими заклятьями... тьфу, блин, воздействиями. Умные слова. Научная магия - это вам не палочкой размахивать. Хлопнула далекая дверь, по полу потянуло сквозняком.
- Любуетесь пейзажем? - произнес над ее плечом Гай.
- Что-то в этом роде, - рассеянно откликнулась Майя. - Как странно думать, что это совсем другой мир, слишком все похоже. Вон в том здании у вас что находится?
- Муниципалитет. А у вас?
- Всякие мелкие конторы. И выглядит оно немного иначе... А где ваш нервный друг?
- Ушел добывать нам ужин. Вы, наверно, проголодались?
- Да, не помешало бы поужинать... и пообедать заодно, - призналась она. - Так что же мне теперь делать? Как я вернусь? Ну же, профессор, вы уже поразили меня сегодня своими умениями и сообразительностью, не дайте мне разочароваться.
Гай шумно вздохнул и дотронулся до ее плеча, но она дернулась, сбрасывая его руку.
- Нет уж, не прикасайтесь ко мне с этим вашим всевидящим оком. Не желаю, чтобы вы читали мои мысли.
Гай помолчал.
- Я его отключаю на сегодня. Пойдемте-ка попьем чаю, подождем Тристана.
Майя поплелась за ним, зябко поджимая пальцы босых ног. Она больше не желала ни думать, ни строить версии по поводу своего приключения.
Кухня Тристана оказалась такой же минималистски стильной, как и спальня, всюду хромированные поверхности и серый с прожилками мрамор. Майя присела к узкому, как стойка бара, столу и прислонилась спиной к выкрашенной в серо-голубой цвет стене. Дикий цвет, вот как он называется, вдруг ясно вспыхнуло у нее в голове, что-то такое она помнит из литературы... Внезапное воспоминание обрадовало ее, - как выписка из сумасшедшего дома, который жил вокруг нее своей непостижимой жизнью.
Не в силах совладать с удивлением и любопытством, она во все глаза смотрела, как Гай хозяйничает в кухне. Он сидел напротив нее за столом и насмешливо рассматривал ее, пока кухонная утварь беспрекословно подчинялась его безмолвным приказаниям. Вот сама собою открылась дверца стенного шкафа, пропуская керамическую банку с чаем, вот закипела в считанные секунды вода в чайнике - точно таком же, как и у нее дома, низком и пузатом, с прозрачными стенками. Манящее движение пальцем призывает с полки жестяную коробку с печеньем. Чайник самостоятельно разливает воду по высоким чашкам, пока те плывут к столу.
- Боюсь, что печенье не особенно свежее, - предупредил Гай, внимательно следя за ее лицом. - Тристан держит сладости только для гостей.
Бутылка с молоком услужливо склонилась над чашкой Майи в немом вопросе.
- Не надо, - сказала она, и молоко вспорхнуло со стола. - Что за дешевое представление, Гай?
- Дешевое? - усмехнулся он, и Майя опустила глаза - да, опоздала немножко с высокомерным пренебрежением, надо было вовремя подбирать челюсть с полу. Ложка в чашке Гая самостоятельно размешивала сахар. - Хотя вы правы, после боевых навыков Тристана не мне вас удивлять... Однако могу поспорить, что лично вам будет значительно труднее устроить чаепитие без помощи рук, чем манипулировать чистым импульсом.
- Вам виднее, - пожала плечами Майя, заставляя себя не вдумываться в значение его слов. Ей нужно было изыскать способ убраться отсюда побыстрее, пока этот мир с его искаженными законами не растоптал в ней последние крупицы здравого смысла. Лучше думать, что она просто бредит, сходя с ума, чем поверить в такую правду. Как заставить себя вернуться? Может, тем же способом, каким очутилась здесь? Где бы еще достать водки...
- Ничего страшного не произойдет, если вы не сможете вернуться по какой-то причине, - Майя вздрогнула. Нет, он не мог читать мысли, не прикасаясь к ней. Или соврал? - Я позабочусь о вас первое время, а потом попробую как-нибудь устроить вас здесь, в университете. В конце концов, нет никакого сомнения в том, что вы нелинейщик. Хотите?
- Я не знаю, чего я хочу, - она помотала головой. При чем тут вообще университет? - Слишком много информации. Боюсь, что сейчас я не вполне адекватна. И... слушайте, здесь есть какая-нибудь выпивка покрепче?
Не отвечая, Гай поманил пальцем темную бутылку и низкий стакан из распахнутого шкафа и с интересом посмотрел, как она в три глотка выхлебала порцию виски, отдышалась и протянула ему стакан:
- Еще!
Черт, эта заколдованная бутылка - как прожженный бармен, наливает пятьдесят миллилитров и ни каплей больше. Ну ничего, ей много не нужно, на самом деле. Гай разглядывал ее, подперев щеку ладонью. В резком свете кухонных ламп он казался еще старше, еще более усталым и потрепанным.
- Что вы там сказали насчет университета? - спросила она, чувствуя себя неловко. Внезапный страх сумасшествия отпустил ее так же неожиданно, как и вцепился в душу пять минут назад.
- Предлагал вам учиться нелинейке, - улыбнулся Гай - снова этой короткой, извиняющейся улыбкой. - Не хотите ли оставить карьеру... эээ... что вы изучаете, я забыл?
- Но с чего вы взяли, что я действительно что-то умею? Я правда не понимаю, как все так вышло с... Тристаном.
- Конечно, не умеете, - согласился с ней Гай. - Вы неинициированы; ваши нелинейные способности стихийны, как цунами. Вы просто хватаете свободный импульс и швыряетесь им в белый свет. Но вы нелинейщик, это бесспорно. Ваш минус двадцатый профиль и его потенциальные возможности заставляют меня завидовать по-черному.
Майя не могла поднять на него глаз, уставившись на чашку с нетронутым чаем.
- Я не верю, - сказала она в пространство, - так не бывает.
- Ну, я вам тут наглядно продемонстрировал, что бывает. Все зависит только от вас, Майя.
Она молчала, ощущая, как ее затапливает злость на весь этот абсурд, который она вынуждена терпеть, на саму себя, на эту дурацкую чашку чая, когда ей хочется колы до зубовного скрежета... Чашка жалобно задребезжала, расплескивая жидкость по столу, и рухнула на пол, будто сметенная чьей-то небрежной рукой.
Майя наконец-то решилась взглянуть на Гая.
- Собственно, это я и имел в виду, - сухо подытожил он, побалтывая ложечкой в своей чашке. - Вам придется пройти инициацию и научиться контролировать импульс, иначе рано или поздно ваши новые способности обернутся вопросом безопасности для вас и вашего окружения. Ни нашему миру, ни вашему, я полагаю, не нужны возможные жертвы.
- Жертвы? - удивилась Майя. - Вы считаете, я могу кому-то навредить?
- Скорее всего, самой себе, но зачем рисковать?
Она вздохнула. Пока что ей удавалось лишь портить посуду и, если верить Тристану, бессознательно отбиваться от боевых воздействий. От выпитого спиртного мысли разбегались, как тараканы по кухне. Майя сжала пальцами виски, зажмурилась и тут же качнулась от сильного толчка в спину. Подняла голову и зашлась нервным смехом.
Она сидела в собственной гостиной на полу, уставившись в дверцу буфета, а в спину упирался диван. Коричневая полированная поверхность отражала ее совершенно дикие глаза, взлохмаченные волосы и перекошенный в приступе хохота рот.
Майя оборвала себя и, с трудом поднявшись на ноги, подошла к окну, забранному пыльным жалюзи. Солнце уже переползло на запад, предзакатное небо было особенно ярким, раскрашенное розовеющими облаками. Внизу гудели машины: под окнами намертво встала обычная вечерняя пробка. Все как всегда.
Щурясь от потоков солнца, заливавших гостиную, Майя вернулась к дивану и рухнула на твердые подушки.
- Это был сон, - твердо сказала она вслух. - Водку пить - здоровью вредить, я не психбольная, это был... просто сон.
Она подтянула ноги повыше на спинку дивана и задумалась о том, стоит ли сделать педикюр, твердо отгоняя навязчивые воспоминания о необыкновенно отчетливом и последовательном сновидении.
Так, с задранными ногами, ее и застала Натали, вернувшаяся с работы.
- Привет рабочему классу, - фыркнула она с порога.
- Привет буржуазии, - вяло отозвалась Майя, не в силах сдвинуться с места. - Пожалуйста, скажи, что ты умираешь от голода и будешь готовить ужин.
Натали молча скрылась на кухне. Майя слышала, как она шуршит пакетами из супермаркета, хлопает дверцей холодильника и зовет кота.
- Где Перчик?
- Не знаю. Давай закажем пиццу, а?
- Я на диете.
Майя знала, что нет никакой диеты - соседка просто жестко экономит. И уж, разумеется, не станет тратиться на такое вопиющее баловство вкусовых рецепторов.
Натали присела на краешек дивана у Майи в ногах. Она выглядела изрядно вымотанной, со своими темными кругами под глазами и нелетней бледностью, и Майя подумала, что сама она, должно быть, выглядит не лучше, то-то Тристан так испугался, увидев ее в своей кровати. Стоп. Просто сон, понятно?
- Слушай, ты когда-нибудь видишь сны? - спросила она, пытаясь вызвать в памяти густой голос Гая Бергмана с его странным то ли акцентом, то ли дефектом речи.
- О, каждую ночь. В основном изысканные эротические кошмары, - ответила Натали, не открывая глаз. Да, ужина сегодня не дождешься, подумала Майя, у повара упадок сил.
- Какая пошлость, - усмехнулась Майя. - Я о другом. Мне сейчас снилось нечто странное, - Натали покосилась на нее так, что прожгла бы дырку, если б умела. Не стоило намекать на сиесту. - Такой отчетливый сон, что я уже подумала, будто все происходит наяву... Я умела делать сверхъестественные вещи вроде телекинеза, так легко, как пошевелить рукой или ногой. И никаких волшебных палочек. И все это происходило в параллельном мире.
- Ужасно. Может, заболела? Или выпила лишку? - Натали протянула руку и откинула челку у Майи со лба. - Так и знала.
- Что?
- Шрам на лбу. В виде молнии, - Натали залилась хриплым смехом и встала с дивана, уворачиваясь от тычка. Ушла в свою комнату. Оттуда Майе было слышно громкое "кис-кис" и скрип дверцы шкафа. Перчик обожал валяться в постельном белье.
- Слушай, - Натали появилась на пороге комнаты, - где он? Может, в окно выпал? У нас точно все закрыто?
- Повсюду жалюзи. Как и куда он мог выпасть? - возразила Майя. На голодный желудок судьба кота ее не волновала. Наверняка сидит где-нибудь под кроватью и ждет подходящего момента, чтобы вывалиться хозяйке под ноги, особенно когда в ее руке будет чашка кофе.
Натали была не столь оптимистична. Она обыскала весь дом, вплоть до каждого уголка, скрытого пылью и паутиной, пока Майя, смирившись с тем, что нормального ужина сегодня не предвидится, съела тост с почти засохшим сыром и пакет чипсов. Через полчаса стало очевидно, что Перчика нет в квартире. Встревоженная сверх всякой меры Натали настояла на том, чтобы спуститься вниз и поискать кота под окнами, из которых он предположительно мог вывалиться. Майя даже не стала возражать, хотя прекрасно понимала, что толстой заднице Перчика ни за что не пролезть между планками жалюзи. Она безропотно натянула кеды и спустилась вслед за Натали на улицу. Там они переполошили всех окрестных помойных котов и допросили пару старушек, что подкармливали всю эту невероятно расплодившуюся стаю. Перчика среди сородичей не было.
Они вернулись в квартиру, когда уже стало смеркаться. Снаружи ощутимо похолодало, и по комнатам гулял бриз с моря. Натали подавленно молчала. У Майи в голове крутилась какая-то назойливая мысль-воспоминание, но ускользала от любой попытки ухватить ее за кончик и рассмотреть поближе.
Натали ушла к себе, пренебрегши ужином. Майя не слышала, чем она там занимается - должно быть, готовится к очередному экзамену. Все-таки это была железная Натали, для которой превыше всего - ее цель, от которой не должны отвлекать ни радости, ни драмы.
Превозмогая лень и оцепенение, Майя отыскала брошюру и конспекты по введению в философию. Дурацкий общеобразовательный курс, который следовало сдать завтра, не имеющий ничего общего с прикладной математикой. По правде говоря, она не была ни на одной лекции, и с каждой прочитанной страницей приходила во все большее отчаяние. Покружила по гостиной, бормоча себе под нос определения и имена философов, пытаясь сосредоточиться, но строчки текли мимо сознания.
Она сходила на кухню и приготовила кофе, изо всех сил стараясь расслышать хоть что-нибудь из комнаты Натали. В квартире было необычайно тихо, только звонкой капелью подтекал кран, из окон доносились отдаленные гудки машин и что-то царапалось за входной дверью. Майя бросила банку с печеньем и чашку, расплескав кофе по столу, и кинулась к двери. На коврике с надписью "Добро пожаловать" сидел Перчик - но в каком виде! Свалявшаяся грязными колтунами шерсть утратила свой оранжевый оттенок, уши покрыты коростой, хвост прижат к худющим бокам - как подросшая версия себя самого в бездомные времена.
- Натали, он вернулся! - закричала Майя, очнувшись от шока и пропуская кота в квартиру.
Натали заохала над Перчиком, едва не обливаясь слезами. Обзванивала ветеринарные клиники, ведущие прием по вечерам, заталкивала в пасть громко урчащему коту кошачьи консервы, а потом загоняла Перчика в переноску. Кот упирался всеми четырьмя лапами - он хотел нажраться впрок. Майя сидела на диване, не принимая участия в суете и тупо глядя на выключенный телевизор, пока Натали разводила бурную деятельность вокруг кота. Она пошевелилась и спрятала лицо в ладонях, только когда за ними захлопнулась входная дверь - Перчика повлекли к ветеринару.
Майя поняла наконец, что за мысль царапала и раздражала ее память с тех самых пор, когда они обнаружили исчезновение кота. Никуда и ни из каких окон Перчик не падал и не мог упасть. Последний раз она видела кота сегодня, перед тем как провалилась в странный мир нелинейных наук и сумасшедших нелинейщиков. Вместе с Перчиком на животе. И это могло означать только одно: мир ее сна был более чем реален, если сумел заглотить и так истрепать упитанного и здорового кота. У нее не было больше причины притворяться, что пережитое за несколько последних часов - просто галлюцинация. Гай Бергман, от которого она так удачно удрала сегодня, до дрожи в коленках испугавшись за свое психическое здоровье, оказался прав и существовал на самом деле.
Глава 2
Майя проснулась рано, от голубиного воркования над головой. Две невыносимые птицы, как у них это принято, решили с утра перепихнуться на ее подоконнике, отчаянно хлопая крыльями по планкам жалюзи. Она постучала ладонью по окну, прогоняя сексуально озабоченных голубей, и упала обратно на сбившуюся комом простыню.
Часы показывали полвосьмого. Майя перевернулась на бок и зарылась носом в подушку с намереньем проспать хотя бы до десяти, но память уже подсунула воспоминания о вчерашнем, и сонная расслабленность улетучилась, как от ледяного душа.
Замечательно. Такое раннее, нежное, солнечное июньское утро, а ей совсем не хочется спать. Ну не чудо ли?
Майя встала, натянула безразмерную футболку с вылинявшим рисунком, служившую у нее домашним одеянием еще со школы, и поплелась на кухню, судорожно зевая. Перчик сидел на спинке дивана, чинно вылизывая переднюю лапу. На Майю подчеркнуто не смотрел - обижался за то, что она бросила его в чужом мире. А ведь и правда бросила. Ни на секунду о нем не вспомнила.
Чувство вины? Вот еще. Но кот выглядел таким жалким, обритый почти наголо (колтуны не удалось распутать), худым и независимым, что Майя рискнула приблизиться, протягивая руку.
Молниеносное движение лапы, возмущенное шипение. Майя задумчиво лизнула кровавую царапину на запястье. Ну и пошел ты, мученик.
Натали уже давно ушла на работу. Майя включила чайник и попыталась воздействовать на него, чтобы вода вскипела быстрее. Разумеется, напрасно. С кружкой кофе в руке она вернулась к себе, пробудила компьютер от спячки и пошаталась немного по знакомым сайтам и форумам.
Вчера ей так и не удалось впихнуть в голову хотя бы минимальный объем введения в философию, который позволил бы ей набрать проходной балл за экзамен. Слишком мучали мысли о недавнем приключении и не давали отвлечься на абстрактные рассуждения и сухие определения, поэтому в какой-то момент она плюнула на завтрашний экзамен и завалилась спать, не дожидаясь Натали с Перчиком.
Сейчас у нее оставалось несколько часов на подготовку. Очень не хотелось пересдачи. Майя с тяжким вздохом раскрыла конспекты и невидящим взглядом уставилась на густо исписанные страницы. Какое, скажите, отношение имеет Кант к ее невразумительной жизни? Разве они эти, ученые мужи с выцветшими, истертыми наукой фамилиями, имеют понятие о том, каково переступать невидимую грань между мирами и находить на знакомом месте чужое? Не чуждое, нет, - но незнакомое на знакомом месте и оттого более пугающее.
Тем временем Перчик пришел мириться. Взобрался к Майе на колени и щекотно ткнулся мордой под мышку. Она погладила его по лохматой башке на тоненькой выбритой шее, размышляя о том, как ему удалось выбраться.
- Сколько виски ты вылакал, алкаш? - спросила у него Майя, но кот лишь молча жмурился и втягивал-выпускал когти в приступе блаженства.
Пойдем с начала, подумала Майя и листнула конспект на несколько страниц назад. Взгляд продолжал скользить по строчкам, вылавливая там и тут в каше слов прочитанное вчера вечером. Странности начались позавчера - проявления импульса, как сказал бы Гай. Придется принять его точку зрения, если уж терминологией ее повседневной жизни никак не объяснить телепортацию на дороге или переход в мир, где вместо торгового центра находится университет. Впрочем, эти явления Майя еще могла объяснить игрой собственного воображения, но вот Перчик - он самое надежное доказательство. Майя почесала кота за ухом. Неужели ей до сих пор нужно знамение более веское, чем похудевший и запаршивевший за каких-то пару часов кот?
Увлеченная этой мыслью, она отложила брошюру в сторону и потянулась к клавиатуре, разыскивая в необъятном океане интернета какие-то похожие случаи, или объяснения, или опровержения, но натыкалась лишь на фантастические романы не самого лучшего качества и совсем уж безумные эзотерические теории. Спохватилась она лишь тогда, когда пора было собираться и ехать в университет.
По пути, еще в центре города, у нее дважды заглох скутер, и пришлось тащиться вплотную к тротуару, дергаясь от гудков в спину. Как ни странно, Майя даже не опоздала. Зубрилы уже оккупировали аудиторию и впитывали последние крупицы знаний, уткнувшись в конспекты. Прочая публика, побеспечнее, дымила сигаретами на лужайке под аудиторией и поглощала плохой кофе из автомата.
Когда начался экзамен, и аудитория погрузилась в шуршание бумаги, разочарованные вздохи студентов и скрип карандашей, Майя поняла, что явилась сюда совершенно напрасно. Ничего из прочитанного вчера она так и не запомнила, кроме звучных имен философов, даже пытаться не стоило. Что ж, так или иначе ей придется праздно высидеть в аудитории первые полчаса, раньше уйти нельзя. Майя закрыла тетрадь-черновик, вложила в нее экзаменационные листы и стала разглядывать студентов.
Она отметила немало незнакомых лиц: на общеобразовательных курсах всегда собирается пестрое смешение курсов и факультетов. Экономя время, Майя так редко заглядывала на лекции по введению в философию, что не имела понятия, кто из знакомых сдает этот предмет вместе с ней. В первых рядах она заметила светлый хвостик волос Нины, с которой приятельствовала все пять лет в университете, и буйные черные кудри Джеки, чьему курсу не далее, как вчера преподавала дискретную математику, а больше никого в аудитории она не знала.
Подперев щеку кулаком, Майя слушала поскрипывание старых стульев и птичий галдеж за окном, смотрела, как студенты грызут в задумчивости ручки, как замирают в напряженных, скованных позах, как некоторые из них быстро строчат в тетрадях, поймав за хвост мысль. Ей казалось, еще немного - и она сможет воочию увидеть нервные импульсы в головах учеников. Мысль об импульсах вызвала у нее озноб, как от скрипа мелом по стеклу, и вдруг отчетливо, слово в слово, вспомнилась фраза, произнесенная вчера Бергманом: "Вы просто хватаете свободный импульс и швыряетесь им в белый свет."