Аннотация: Ее жизнь посвящена Великой Богине... Так было, пока Лаэра не встретила светловолосого война. Историческая фантазийка, действие происходит 3500 лет назад.
о. Крит, 3500 лет назад
- Почему ты не хочешь меня, воин? - удивленно спросила она, рассматривая молодого грека. Он был совершенен, мерцающее пламя лампады освещало мускулистую, подтянутую фигуру, спутанные светлые волосы падали на плечи. Великая Мать, Дарительница Жизни, зачем ты послала мне мужчину со светлыми волосами?! Хищное лицо смотрит недобро, ожидая чего угодно, но только не признания в любви.
- Неужели я недостаточно хороша для тебя?
Лаэра, грациозно покачивая бедрами, подошла. Остановилась так близко, что ему стоило лишь протянуть руку, чтобы коснуться ее. Сердце бешено билось у нее в груди, словно попавшая в силки охотника глупая птаха. "Неужто откажет?"
Он молча разглядывал молодую жрицу - невысокую, изящную, с копной волнистых, иссиня-черных волос. На ней была лишь тонкая льняная юбка с вышитой позолотой каймой, крепкие маленькие груди с обмазанными охрой сосками обнажены. Массивная золотая цепь с медальоном украшала тонкую шею.
Гримаса отвращения исказила совершенное лицо мужчины. Он разглядел двух переплетенных змей на медальоне, символе принадлежности к культу Великой Богини. Они казались живыми в мерцающем свете масляной лампады, тянули ядовитые головы, словно собираясь впиться ему в тело.
Лаэра заметила, как изменилось лицо мужчины. Всхлипнула, бросилась к выходу.
- Нет, постой!.. - воскликнул он.
Жрица замерла около двери. Старая служанка, недовольно ворча, выбралась из своего убежища в дальнем углу, замерла с теплой накидкой госпожи. Холодные ветра пришли с Севера, ночи были прохладными.
- Почему я должна остаться? - спросила Лаэра.
Гордая дочь Крита, она подарила любовь пленному воину, одному из сотни, которых держали в царском дворце Кнососа. Пленники участвовали в кровавых Играх, посвященных Бычьему Богу, Вечноживущему Зевсу. Девушки и юноши, разделенные на команды, танцевали смертельные танцы с быками, на усладу царской семьи и знати. Бог в этот месяц был беспощаден, почти каждый день кровь орошала светлые камни Арены.
- Почему? - продолжала настаивать Лаэра. - Ты отвергаешь меня, не принимая мои дары! Чем я плоха для тебя? Неужто недостаточно красива?
Она была молода и прекрасна, истинная дочь критского жаркого лета.
- Ты очень красива, - ответил он. - Если бы ты жила в моей стране, в моем городе, то давно была моей. Но не здесь! Мы не можем быть вместе.
- Почему? - удивилась она. - Ты жив, и я буду молить Богиню, чтобы она была к тебе милосердна!
Ее, дочерь советника Царя Миноса Великого, одну из верховных жриц Великой Маа, любили, боялись и восхищались. Никто не смел отвергать, пока она не пала жертвой страсти к светловолосому войну!
- Я скоро покину этот мир, - с ненавистью ответил грек. - Каждые новые Игры заканчиваются чьей-то смертью! Моих друзей становится все меньше и меньше, их кровь впиталась в камни лишь в угоду твоим Богам! Уходи, Жрица, и больше не ищи меня! Мне не нужны твои дары!
Она кинулась прочь к дверям. Служанка едва успела сунуть ей в руки накидку. Старуха обернулась и бросила в него вязким, мрачным проклятием на арамейском языке. Стражники, караулившие у входа, увели его обратно в охраняемые комнаты, где держали пленников, посвященных бычьему Богу. В место, что было ему домом вот уже четвертый месяц.
Друзья ждали его. Долго и шутливо допытывались о подробностях столь короткой отлучки, намекая на мужскую несостоятельность. Он мрачно молчал. Наконец, все улеглись. Они всегда держались вместе - последний оплот Коринфа, надежные товарищи, волей Зевса попавшие в плен к минойцам после того, как их корабль разбился о прибрежные скалы Киклад. За что Посейдон так не взлюбил их, наслав страшный шторм? Чем они прогневали Сотрясателя Земли?
- Расскажи, что произошло, - попросил Меланипп, когда остальные уснули. Актеон ворочался на своем матрасе, пытаясь развеять в голове липкий дурман прошедшей встречи с Лаэрой. - Ты вернулся слишком быстро, неужели не смог понравится критской госпоже? - в голосе друга сквозила тревога. Жизнь пленников во многом зависела от благосклонности критской знати.
- А если она мне не понравилась? - резко ответил Актеон.
Меланипп покачал головой.
- Не отвергай ее! Лаэра может быть полезна, ее брат надзирает царский порт в Малии. Убеди в своей неземной любви! Она ведь просто женщина... Ты же знаешь, как обращаться с женщинами? - он негромко рассмеялся.
- Знаю, - буркнул Актеон. - Но мне это не по душе...
- Брат, на войне - все средства хороши! К тому же, она очень красива, эта маленькая критянка!
Актеон молчал, откинулся на ложе, нащупал спрятанный под матрасом мешочек драгоценностей, присланных Лаэрой. Браслеты на руки и ноги, золотые цепи с замысловатыми медальонами, даже серьги... О, Зевс-Громовержец! Эта женщина сошла с ума, думая, что он наденет серьги! Актеон задумчиво трогал пальцами золотой браслет с рубинами, последний подарок Лаэры.
- Хорошо, - сказал он Меланиппу, - я сделаю это, хоть мне и не по нраву! Но только для того, чтобы сбежать с проклятого острова!
На следующие Игры он надел на правую руку подарок влюбленной Жрицы. Когда их команда вышла на Бычью Арену, Актеон приветственно поклонился Лаэне и взмахнул рукой. Она сидела в первом ряду с царской семьей. Лаэра увидела его жест и кивнула с победной улыбкой.
Солнце жарило так, словно оно сошло с ума, на золоченой колеснице приблизившись слишком близко к Тверди-Земле. Черный бык был ленив и медлителен. Игры прошли спокойно, но публика осталась недовольна - никто из бычьих плясунов не пострадал, ничья кровь не окрасила пол Арены.
Лаэра не переживала, что Вечно Возрождающийся Бог не получил свою Жертву. Она заметила браслет на руке у светловолосого война. Он принял подарки! Лаэра не могла дождаться окончания Игр... Она молила Маа, чтобы Актеон не пострадал, и Великая Мать не оставила просьбу без внимания.
Золото, как всегда, действовало убедительно. Лаэра быстро договорилась с вечерней стражей о своем свидании. Она уже много раз бывала в этой комнатке на южной стороне дворца с Танцорами. До этого был темноволосый афинянин, еще раньше - крепкий и высокий спартанец... До них - гибкий, как лоза, египтянин. Лаэра не помнила их имен, но вспоминала о ночах любви с удовольствием. Великая мать хранила ее мужчин от увечий и гибели. Затем, когда любовь Жрицы охладевала, кровь их быстро проливалась на светлые камни Арены...
Но ни разу Лаэра еще не была так влюблена как сейчас! До дрожи, до слез, до иссупленной мольбы к Великой Богине!
Актеон пришел с первой вечерней звездой, скинул с нее плащ, платье, сорвал медальон со Змеями. Отбросил в угол, словно ядовитого тарантула, не боясь гнева Богини. Скинул с себя одежду. И не осталось барьеров, разделяющих их в этой маленькой комнатке, в ней были лишь мужчина и женщина, любящие друг друга.
Их встречи продолжались почти каждый день в течение двух месяцев. Когда Лаэра не могла прийти из-за вечернего Ритуала, либо уезжала за царским двором в резиденцию в Фестосе, он скучал, томился, кидался на каждого, кто попадался под руку. Актеон боялся признаться себе, что без Лаэры, без ее горячей, судорожной любви он не мыслит дальнейшего существования.
- Насколько ты ей доверяешь? - спрашивал Меланипп. - Она может помочь? Ты должен сделать так, чтобы она была на нашей стороне!
Актеон пожимал плечами. Они с Лаэрой мало разговаривали...
В конце лета один из его друзей-коринфян погиб на Арене, затем еще один; Меланипп был ранен. Лишь Актеон ходил, летал на Играх, неуязвимый, словно сама Богиня в подземной ипостаси опутала его своим змеиным хвостом.
- Актеон, нам надо бежать, либо с тобой, либо без тебя! - говорил Меланипп, поправившись настолько, что уже мог ходить, но не настолько, чтобы участвовать в Танце. Жизнь друга качалась, словно хрупкая микенская амфора, грозя упасть и разбиться на кусочки. Кому нужны увечные Танцоры?
- Все готово, стража подкуплена, оружие ребята достали и спрятали. Мы сможем уйти, как только прибудут корабли из Александрии. Нам лишь надо знать день...
- Хорошо, - сказал он. - Я подумаю, как лучше это сделать.
Он любил ее еще исступленнее, чем когда-либо в эту ночь.
- Я не могу здесь оставаться, - наконец, сказал он. - Пойми меня, Лаэра! Это - верная смерть! Никто не живет на Арене больше года! Я должен...
- Не говори ничего, - она коснулась его губ смуглой, узкой ладонью, прервав на полуслове. - Все во власти Богини! Пока ты со мной, она будет защищать тебя!
- Почему Богиня будет защищать меня, чужестранца, посвященного другому Богу?
- Я - ее Возлюбленное Дитя! Она никогда не оставляла мои просьбы без ответа...
Он все же рассказал ей о плане побега.
- Поедем со мной! - шептал он. - Мы убежим отсюда и будем свободны! Мы будем вместе!
- Нет, это невозможно, - с ужасом качала головой Лаэра. - Никто не сбегал из дворца Двойной Секиры! Богиня не отпустит тебя. О! И тем более, не отпустит меня!
- Мы сможем, любимая! У нас есть оружие! Стража подкуплена... Нам надо знать, когда приходят торговые корабли из Египта!
- Ты думаешь, египтяне увезут вас с острова? Да они боятся Царя Миноса больше своих звероподобных Богов! Они никогда не осмелятся на такое!. - воскликнула Лаэра.
- Я думаю, то с тем количеством золота, что у нас есть, мы сможем убедить их! К тому же, я знаю нескольких капитанов. Мы несколько раз плавали...
- Откуда у вас золото? - перебила она.
- Не один я пользуюсь успехом у прекрасных критских женщин! - усмехнулся Актеон. - И получаю драгоценности в подарок...
Она потрясенно молчала.
- Лаэра, ты должна помочь! Узнать, когда прибудут корабли из Александрии!
Она неуверенно пожала плечами. Это сделать совсем не трудно.
- Лаэра, я хочу, чтобы ты поехала со мной! Мы будем счастливы вместе... В моей стране, в моем городе!
- Я не знаю, не знаю... - она обхватила голову руками. С острова невозможно убежать!
Актеон обнял ее, прижал к себе... И сделал все, чтобы убедить влюбленную жрицу...
К побегу все было давно готово. Оружие было спрятано в Малой Кладовой в полупустых амфорах с зерном. Но пришла пора штормов, торговые корабли из Египта пережидали непогоду в безопасных портах. Греки ждали вестей от Лаэры. Она расспрашивала брата, сославшись на то, что желает приобрести новые кольца и браслеты затейливой работы александрийских мастеров.
Наконец, позитивная весть пришла. Корабли были замечены на смотровой вышке и в порту ожидались через два дня.
Лаэра отправились в Малию за день до прибытия, дорога была дальняя. Закрытые носилки несли по очереди домашние рабы. Она нетерпеливо барабанила пальчиками по краю носилок. Обычно Лаэра проводила дорогу в размышлениях и молитвах к Великой Матери, сейчас же ее снедало беспокойство и неуверенность. Но воспоминания о последней ночи, о его горячих признаниях в любви заглушали страх перед Богиней.
Лаэра переночевала в доме брата, вдоволь наслушавшись болтовни его молодой жены. Сославшись на усталость, ушла спать раньше. Наутро, позавтракав, приказала отнести себя в порт.
Богатый дом брата располагался в пригороде Малии, так что до порта пришлось добираться через весь город. Они прошли через ремесленный квартал, затем через центр города, застроенный двух-трехэтажными каменными домами. Наконец, показались мачты качающихся на пирсе кораблей. Лаэра, сопровождаемая рабами, прошла вдоль военных кораблей Миноса, украшенных огромными рогами и головами Медузы Горгоны. Рядом стояли три военные биремы наемников-финикийцев с красно-синими парусами, и загибающейся, словно хвост скорпиона, кормой. И - вот они! - кажущиеся неуклюжими посудинами на фоне военных кораблей, торговые египетские суда!
Лаэна свернула к рынку около порта. Гуляла, разглядывая выставленные на продажу египетские предметы роскоши. Нервно перебирала украшения, выбрала серебряные серьги и два золотых браслета с топазами - под цвет глаз Актеона. Если все пройдет хорошо, она вручит подарок на корабле, уже на пути к Египту.
Затем вновь отправилась в порт, оглядывая корабли. Никто не подходил к ней и не передавал условный знак! Команды, судя по нетрезвым голосам, отмечали удачное завершение плаванья, вовсе не собираясь сегодня же поднимать паруса и отправляться в плаванье. Тяжелое предчувствие охватило Лаэру. Тревога сковывала движения, перехватывала дыхание. Она приказала доставить себя в дом брата. Возвращаться в Кноссос в дом родителей было поздно.
Брат вернулся к ужину, когда Лаэна извелась от тревоги и пустой болтовни его глупой жены.
- Вы не представляете, какой переполох был во дворце! - сказал Янос. - Хорошо, что тебя там не было, моя маленькая сестричка! Несколько греков решили сбежать... Войны Миноса перегрызли им горло, словно волки... Никто не ушел!
- Кто-то погиб? - чувствуя, как темнеет перед глазами, и от ужаса перехватывает дыхание, прошептала Лаэра.
- Кое-кто из наших воинов легко ранен. Греки? Даже и не знаю... Наверное, двух-трех прирезали сгоряча... Что с тобой?
Она почувствовала, как скользит вниз с кресла, не имея возможности пошевелиться. Лаэра упала и больно ударилась, затем мир перестал существовать.
Рабы несли ее по Южной Дороге. Сквозь прорезь в светлой ткани закрытых носилок она видела потные черные тела мужчин. Размеренное покачивание обычно успокаивало, но не сегодня. Богиня не только отвернулась от нее, вздорной и непокорной дочери, но и отняла все, ради чего Лаэра жила! Сегодня его сердце перестанет биться... Она должна была быть рядом, когда он лишится жизни, но Сестры и Братья милосердны!
Беглецов приносили в жертву в полдень, когда Колесница Бога Солнца достигала зенита. Ее место было у алтаря, с Жертвенной Чашей для сбора крови, рядом с Великим Жрецом, сжимающим священный Лабрис - уменьшенную копию Двойной Секиры. Третьим в очереди - светловолосый воин.
- У меня легкая рука, и я сделаю это быстро, Сестра, - сочувственно произнес Великий Жрец. - Он не будет мучиться!
- Уходи, Сестра! - добавила Вторая Жрица, забирая бронзовую чашу из ее сведенных судорогой пальцев. - Тебе не надо это видеть! Молись Великой Матери, Она услышит и дарует утешение...
Лаэра молчала. Затем бросилась прочь.
- Богиня любит тебя. Не отвергай ее! - крикнула Жрица в след.
Лаэра на бегу замотала головой, не в силах сдерживать рыдания.
Наконец, дорога подошла совсем близко к скалам, за которыми билось, бушевало неспокойное море.
- Остановитесь!
Она выбралась из носилок, жестом приказав слугам ждать на месте. Пошла к обрыву, ступая по растрескавшейся, выгоревшей земле, не чувствуя колючек, впивающихся в голые стопы. Лаэра чувствовала себя сродни этой земле - высохшая от горя, лишенная живительной влаги надежды.
Она подошла к обрыву. Внизу, неистовствуя, бушевало море. Удар за ударом, с упрямой мужской силой, волны - дети Бога Посейдона - бились об камень. О, глупые греки! Зачем вы захотели бежать? Почему не послушались ее?
Лаэра стояла на краю обрыва. Время истекало. Она знала, что Актеона, связного, уже бросили на алтарь Вечноживущего Бога. Сестры запели очистительный гимн. Совсем, совсем скоро...
Она взглянула вниз. Прыгнуть? Туда, где в глупой ярости бушует, бьется Морской Бык, Дитя Посейдона? Погибнуть из-за потерянной любви?
Лаэра отступила назад и упала на колени. Она хотела заплакать, но слез не было, вышло лишь глухое, утробное мычание... Впервые за несколько дней она обратилась к Богине.
Она не слышала ответа, и от этого становилось еще страшнее. Лаэра упала на землю, продолжая молить о пощаде. Внезапно мир замер, и она почувствовала, нет, поняла, что Великий Жрец привычным движением ритуальной Двойной Секиры перервал жизнь светловолосого война.
В тот же самый момент Мойры перерезали Нить Судьбы Актеона.
Лаэра почувствовала, как в груди образовалась дыра размером с жерло вулкана Санторина... Терзающая любовь ушла вместе с Актеоном в Подземное Царство, освободив ее.
В эту дыру хлынула волна спокойствия и умиротворения. Жрица вновь почувствовала божественное присутствие Великой Маа. Ее мольбы услышали, она прощена! Ее приняли обратно!
Лаэра поднялась с колен, чувствуя невероятное облегчение. Разорванное платье, подхваченное порывом ветра, улетело с обрыва вниз, на растерзание Детям Посейдона.
- Госпожа! Что с вами? - обратился молодой чернокожий раб. Касим был куплен отцом недавно, Лаэра посмотрела на него с интересом. Какие мускулы! - У вас кровь... Здесь, - он коснулся щеки. - И здесь... - рука скользнула ниже. - Я могу остановить...
Она представила его огромные черные ладони у себя на груди, ласкающие соски... Горячая волна желания прокатилась по телу... Нет, нет, не сейчас! Вечером, пожалуй, она позовет к себе в комнату.
- Так надо, Касим! Это - жертва Великой Богине!
Они продолжили путь в Малию. Лаэра надела тончайшую льняную накидку. Откинулась на подушки, трогая пальцами темный виноград в серебряном блюде. Она была счастлива и свободна.
Брат говорил, что скоро возвращается военный караван Миноса. Привезет новых пленников для Бычьих Плясок. Надо присмотреться повнимательнее, может кто-то приглянется... Только, пожалуй, светловолосых воинов она обойдет стороной!