 | Нежеланный попутчик.
Зима поистине самая унылая и тоскливая пора для человеческого глаза и сердца. Время года, когда крестьянин торжествует, а горожанин бездельничает, независимо от своего социального положения и рода деятельности. Даже южане, обласканные солнцем позволяют себе впасть в аристократическую болезнь под названием "меланхолия". Для высшего общества юга это всего лишь игра, у кого приём или бал выйдет скучнее, а для жителей хмурого севера настоящая беда. Зимний сезон для пансионатов и лечебных санаториев Янтарного берега весьма удачен в плане выручки, их хозяева не гнушаются пополнить свой карман за счет бледных барышень, страдающих мокрым кашлем, упадком сил, да и просто притворяющихся, лишь бы папенька оплатил им поездку к синему морю. Современная медицина ставит жирный знак равенства между истинным больным и ложным, расценки для всех одинаковые.
Первая декада зимы на юге никак не отразилась, сангарские клёны только-только сбросили свои пёстрые листья, украсив всё ещё зелёную землю, а север империи уже утопал в сугробах и захлебывался вьюгами. Как истинная и преданная жительница Сангары, южной столицы Лаврии, я не понимаю тех, кто восхищается застывшей водой белого цвета. Все прелести зимнего отдыха для меня дикарство и дурачество. Испытывая панический страх и ужас перед снегом и холодом, всячески избегаемых мной, могла ли я подумать, что когда-нибудь сяду в поезд с целью попасть в лютое сердце зимы.
"Первый Имперский" прямым сообщением "Сангара-Пэтэра" увозил меня всё дальше от теплоты юга, с его терпким медово-виноградным вином и ароматом морских брызг, и все ближе к студеному ветру и обледенелому пейзажу. Мой страх перед холодной погодой вполне обоснован. В далеком детстве, гостя у родственников в окрестностях Пэтэры, я, как и все дети, радовалась снегу, белоснежным садам и полям, пока не провалилась в заброшенный колодец. На мое счастье он промерз до дна, а высокий слой снега смягчил падение. Обледенелая кирпичная кладка и лютый мороз ещё долго не давали мне заснуть. Это удавалось лишь при зажженном камине и с пятью грелками под боком. При виде белого цвета или простом упоминании о снеге моё сознание выключало свет. В сущности, в этом нет ничего страшного, но попробуйте это объяснить восьмилетней девочке на час с лишним погрузившейся в пробирающую до костей стужу замкнутого пространства, где единственный выход медленно накрывает густая северная ночь, и нет никакой возможности выбраться самостоятельно, а крик о помощи стал походить на писк мыши, прихлопнутой мышеловкой. Конечно, не всё так мрачно, с возрастом я научилась преодолевать свою - забавную для окружающих и мучительную для себя - фобию, но нарастающее стальное напряжение внутри при виде белого цвета никуда не исчезло. С таким недугом отправляться туда, где властвуют метели и вся земля покрыта блестящим снегом, туда, где в любой момент я могу лишиться чувств, а рядом не будет старшего брата, что вытащит из сугроба, чистое самоубийство.
О том, что будет, я не думала, когда бросала в саквояж на колесиках все теплые вещи, какие имела. На тот момент мной двигало жгучие желание раздобыть ответы на вопросы, которые каждую ночь рождали сны. За последнее время их скопился целый блокнот.
Я вышла из дома когда было рано, не поставив в известность нашу экономку, милейшей души женщину, заботившуюся обо мне с малых лет. Но скажи ей я о своем маршруте и меня бы заперли на все замки, за последние триста лет мне посчастливилось стать первой и пока единственной дочерью своего рода. Осознание опрометчивости и неразумности такого поступка пришло уже в середине пути, а менять принятое решение, да же если о нём никому неизвестно, для леди первой крови равносильно связи с мужчиной без вступления с оным в брак, освещенный по всем канонам талмуда.
Единственное в чем не отказал мне мой разум, так это в приобретении билета империал класса. Шикарные и дорогие апартаменты с двухпроцентным налогом на роскошь, включенным в стоимость бледно-фиолетового прямоугольника, давали возможность путешествовать с абсолютным комфортом. И самое главное, в купе данного класса наличествовала ванна, что являлось для меня жизненной необходимостью.
Внутренние убранство купе, хоть и просторного, отнюдь не кричало дороговизной и диковинностью отделки. Здесь, так же как и в первом классе присутствовала позолота, панели из красного дерева с резьбой и вставками из хрусталя.
Справа от входа находилась вешалка и подставка для зонтов и тростей, шкаф для одежды находился в спальне, что на мой взгляд весьма не удобно. По обе стороны от вытянутого полукругом стола, в отличие от первого и второго классов, располагались не диваны, а два кресла с плоскими спинками, но дутыми подлокотниками и подголовниками, обтянутые бархатом цвета топлёного молока. |  |
