Аннотация: Каждый русский человек по-своему проводит отпуск...
Все произошло на южном побережье Краснодарского края в один из самых жарких дней июля. Мы с семьей уже третью неделю здесь жили и поэтому обжечь кожу не боялись. А вновь прибывшие зачастую не выдерживали и пытались загорать наравне со всеми, что приводило к печальным последствиям в виде сильных солнечных ожогов, а также к появлению группы унылых людей, одетых с головы до ног, и завистливо глядящих на нас - загорелых, полных сил. У них же пропадали прекрасные дни, они могли только в тени мола быстро раздеться и поплавать в меру своих сил, а затем также быстро одеться и опять уныло слоняться по пляжу, сильно потея в ожидании обеда.
И вот среди таких - вновь прибывших на отдых к морю - нам посчастливилось наблюдать одного оригинального человека. Это был мужчина средних лет - может, сорока пяти, не более. Когда его спросили, почему он такой белый и неужели в его городке не бывает лета, он ответил старой присказкой:
- Почему же? Лето и у нас было, но я в тот день работал.
Самое главное его отличие от остальных отдыхающих заключалось в том, что он всегда находился под мухой. Не помню, чтобы он в какой-то миг оказался трезвым, он практически был в стельку пьяным с самого утра. Скорее всего причина произошедшего в этом и заключалась. Неспроста у многих народов есть поговорка: пьяному и море по колено. И похоже, Коля Козак хотел это доказать любыми способами.
Перед первым - почти смертельным ожогом - он пролежал на песке полный день, изредка переворачиваясь, и только набежавшая тучка, прыснув дождем, прогнала его насытиться в ближайшее кафе. На прогулке вечером он нам не встретился. А комнату Коля снимал неподалеку - через дорогу от наших хозяев. Как бы жарко ночью не было, нам пришлось закрыть окно вместе с форточкой, так как стоны не давали спать.
С утра на море Коля Козак не появился, видимо, искал средства обезболивания. И ровно в полдень он их принес сразу целую сумку. Разделся и обратился к окружающим с просьбой намазать его разными мазями. Откликнулись две моложавые женщины, и под Колины стоны они втерли ему несколько тюбиков каких-то средств. Полпляжа наблюдало за этой операцией с большим интересом. С особенным любопытством смотрели на Колю члены группы унылых.
После окончания процедуры Коля поиграл бицепсами со вздувшейся красной кожей и, коротко сказав: "Море волнуется - раз!", посеменил к этому волнующемуся морю. В эту ночь к берегу надуло холодной морской воды с медузами, и плавать никто не рисковал. Только один отдыхающий захотел нырнуть с мола. Конечно, это был Коля Козак! Может, он не обратил внимание на отсутствие пловцов, а, может, все равно его тянуло к прохладной воде - остудить кожу. И никто их присутствующих его не остановил, все хотели полюбоваться на шоу.
Прыгнув с мола, Коля сразу заорал разными словами, которые здесь приводить не полагается. Он бешено заработал руками и, обогнув мол, вылетел на берег, на ходу срывая мягкие тела обжигающих медуз. На пляже никто не лежал, все привстали, наблюдая спектакль. Конечно, Коле помогло то обстоятельство, что он был заметно пьян, а, значит, море волновалось зря! Отлежав на песке с десяток минут с выпученными глазами, Коля Козак при всех достал из сумки скорее всего уже горячую бутылку водки и очень быстро ее высосал. В своей жизни я еще не встречал человека, который бы с такой скоростью расправлялся с белой головкой. Тем более нагретой на солнцепеке.
Коля перевернулся на другой бок, лопнувшая местами кожа была забита песком, но стонов на сей раз слышно не было. Отдыхал он, накрывшись найденной неподалеку чьей-то газетой, с полчаса. Затем резво вскочил, крикнул: "Море волнуется - раз!" и побежал на мол. Пока он добирался до своей цели, мой сын успел меня спросить:
- Пап! А дядя ничего не знает про "Море волнуется - два!"?
Я ничего не успел ответить, так как наш испытатель вновь сиганул с мола и, естественно, вновь заорал благим матом и за несколько секунд - я думаю, Коля попутно установил несколько мировых рекордов по плаванию в холодной воде - очутился на берегу. Медуз, правда, он уже принес поменьше, но страданий натерпелся, видимо, столько же.
Видя, что ситуация с Колей застыла в одной поре, отдыхающие на пляже перестали обращать на него внимание: кто стал собираться в кафе, кто - по другим делам, но местность посвободнела. Только несколько семей осталось загорать без права залезть в воду, все боялись жгучих медуз, да и вода еще мало согрелась, спасатель с вышки исправил цифру на дощечке с 12 на 14 градусов. Но Коля этого не видел. Мне показалось, что он тайно замочил еще одну белоголовочку, потому что через четверть часа опять заорав: "Море волнуется - раз!", побежал к молу. Даже невозмутимая моя жена Люся была поражена и, на несколько секунд оторвавшись от любовного романа, задумчиво спросила, показывая на бегущего к морю красного, в волдырях человека:
- Послушай, дорогой! Тебе не кажется, что этот мужчина несколько странно себя ведет?
Ей я тоже не успел ответить, потому что опять по пляжу пронесся вопль и, разбрасываясь медузами, Коля возник неподалеку, рухнул рядом со своей одеждой, кусочек от одной медузы долетел до Люси, она вздрогнула и больше вопросов не задавала.
Когда люди в белых халатах затаскивали Колино тело в машину "Скорой помощи", он еще шевелился и довольно внятно произнес:
- Ох, как круто!!! Будет, о чем рассказать друзьям в Магадане...