Рубиновые угли давно прогоревшего костра, как снегом, стал заносить белесый пепел. Шашлык потерял свой золотистый цвет и начал приобретать темно-кофейный оттенок, а гостей все не было.
Витька горестно вздохнул и стал снимать с кирпичей шампура. Ножом он сталкивал куски мяса в кастрюлю и угрюмо бормотал угрозы. Мне понятно его настроение. Ему не жаль потраченных денег и сил, но вот времени действительно жалко. Мы могли бы его провести с большей пользой на футбольном поле или на речке. В сложившейся ситуации просто необходимо отвлечь моего друга от мрачных мыслей и планах мести.
- Сегодня выходной день, все разъехались по делам.
Витька мой довод сразу же отметает, да я и сам понимаю, что он слишком слаб.
- Я всех за неделю вперед предупреждал, - говорит Витька. - Теперь пусть пеняют на себя. Сегодня, по случаю праздника, я предпринимать ничего не стану, а вот завтра они все у меня заплачут горькими слезами.
- Витька, ты с рождения такой или в детстве долго тренировался? - спрашиваю я моего друга.
- Какой такой? - недоумевает Витька.
- Ну, все у тебя шутки, розыгрыши, приколы.
Витька молчит. Слышно, как звенит лезвие ножа по шампуру и как падают в кастрюлю куски шашлыка. Торопить его не следует с ответом. Чем дальше он углубится в воспоминания, тем меньше перепадет виновникам сорванного праздника.
- Точно не знаю, - говорит наконец Витька, - но думаю, что это врожденный недостаток. Все началось в раннем детстве, когда мы все ходим в мокрых штанишках. Есть такой период, чего тут стесняться. Через него проходят все: от великих политиков до дворников.
Я тогда и говорить то не умел, так, пару слов, а остальное звуки. Все меня в ту пору стыдили, что я, бывало, заиграюсь и надую в штанишки.
И вот как-то бабушка пришла с огорода и легла отдыхать. Я подождал, пока она заснула, схватил горшок и вылил под нее. Потом прибежал в зал, где все смотрели телевизор и говорю: "Баба с...".
Витька замолчал. Ему, видимо, не совсем приятно вспоминать тот давний эпизод из далекого детства.
- Тебя разоблачили, - догадываюсь я.
- Да, я улику важную оставил, горшок. Все говорят, мол, кто поверит, что старая женщина на детский горшок ходит. С тех пор я понял, что улики оставлять нельзя. Если честно, я этот случай смутно помню, но о нем мне всегда сестра напоминает, когда приходят на меня соседи жаловаться.
Бабушку, конечно, очень жаль, но тогда, наверное, мне просто хотелось всем доказать, что я не один такой.
Тут Витька прерывает свою исповедь и настораживается. Кто-то тихо крадется за стволами елей. Витька резко оборачивается и кричит:
- Вика, иди сюда!
- А что? Я ничего! - слышится растерянный голос. - Я так, случайно мимо проходила.
- А про мой день рождения ты, что, забыла? - угрожающе спрашивает Витька.
- Ой, Витечка, конечно, нет, - лепечет девочка. - Мы все про него помним, даже подарок для тебя приготовили, просто, в последний момент подумали, что это розыгрыш.
- Так что ты там стоишь? Зови всех, пока шашлыки не остыли.
Выждав пару минут, пока девочка отойдет подальше, Витька достает из сумки большую коробку, подмигивает мне и говорит:
- Приколемся? Вот визга будет!
Я знаю, что в этой коробке. Если нажать на одну ее сторону, то с другой стороны выползет здоровенная крыса, не настоящая, конечно, но с не менее противным голым хвостом.
- Я тебя умоляю, давай отложим до завтра, - говорю я. - А то от испуга еще кто-нибудь в костер упадет.